«Дневник писателя» Ф.М. Достоевского (1876—1877). Критика

Издател ьство
Н. А. Тарасова
«ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ»
Ф. М. Достоевского (1876-1877)
КРИТИКА ТЕКСТА
Монография
Москва
Квадрига
М БА
2011
УДК 821.161.1.0
ББК 83.3(2Рос=Рус)6
Т 19
Рецензенты:
доктор филологических наук, профессор В. В. Дудкин
доктор филологических наук, профессор В. Н Захаров
Т 19
Тарасова Н. А.
«ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ» Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО (18761877): КРИТИКА ТЕКСТА: монография / Н. А. Тарасова. - М.:
Квадрига; МБА, 2011. - 392 с.+илл.
ISBN 978-5-91791-061-1
«Дневник писателя» занимает особое место в творчестве Ф. М. Достоевс­
кого, в истории русской литературы и журналистики. Основная цель книги Н.
А. Тарасовой - приближение к автору «Дневника» через его слово, чему ме­
шают ошибки чтения рукописи, искажения печатного варианта. Книга посвя­
щена исследованию рукописных и печатных источников «Дневника писателя»
1876-1877 гг., текста с большим количеством правки. При анализе слои текста
отъединяются друг от друга, и авторское слово постепенно освобождается от
графических «шумов».
Понимание текста - это понимание того, как говорится: «искажение бук­
вы» способно повлиять на содержание самого духовного акта. К вопросу о
том, печатать ли текст с сохранением орфографического и пунктуационного
облика первоисточника или же учитывать все подвижки в эволюции языка и
нормативов правописания, Н. А. Тарасова подходит взвешенно, предлагая раз­
ные варианты решения.
Значимых уточнений в книге множество. Новым прочтениям даются ис­
черпывающие обоснования: текстологические доказательства, реальный ком­
ментарий и подробные историко-литературные экскурсы. Работа Н. А. Тара­
совой убедительно свидетельствует: в истории текста «Дневника» еще много
неясного и нерешенного, ее результаты и приемы заслуживают серьезного
внимания: необходима текстологическая «ревизия» рукописных материалов
ко всем произведениям Достоевского, новое прочтение рукописных и печат­
ных источников.
УДК 821.161.1.0
ББК 83.3(2Рос=Рус)6
ISBN 978-5-91791-061-1
©
©
©
©
Тарасова Н. А., 2011
Волгин И. JL, предисловие, 2011
Никулин А. Ю., дизайн переплета, 2011
Издательство «Квадрига», оформление, 2011
ВОССОЗДАННЫЙ ДОСТОЕВСКИЙ
ТЕКСТ КАК ТЕКСТ
«Вот ваш “Дневник”...»
Георгий Адамович рассказывает, что при журнальной публикации
стихов О. Мандельштама «Я не увижу знаменитой “Федры”...»
была допущена опечатка. В строчках:
Вновь шелестят истлевшие афиши,
И слабо пахнет апельсинной коркой, -
вместо «слабо» стояло: «слава». Н. Гумилев был восхищен этой
типографической оплошностью и находил в ней истинный поэ­
тический смысл. Самому Мандельштаму якобы тоже нравился
такой «технический вариант», и на поэтических вечерах он пред­
почитал оглашать именно его. Однако ни в рукописи, ни в трех
прижизненных изданиях «Камня», который завершается этим
стихотворением, никаких разночтений не обнаруживается. Более
того, не разыскана и сама гипотетическая опечатка.
Если это всего лишь мифологема, то, надо признать, довольно
красивая, воскрешающая искусительную атмосферу Серебряно­
го века. Перед нами устное предание: оно, во всяком случае, не
порождает никаких текстологических проблем.
Другое дело, когда в наличии имеется текст. Например, на­
борная рукопись «Дневника писателя» за сентябрь 1877 г. - с
серьезной авторской правкой. И тут возникает некоторая текс­
тологическая коллизия. В Полном собрании сочинений, самом
капитальном и авторитетном своде всего написанного Досто­
евским, один из фрагментов указанного текста воспроизведен
следующим образом: «И самая картина судьбы столь великого и
прекрасного существа <нрзб.> [хохот], может быть, лучшего из
людей - картина, возбуждающая лишь непоборимый <?> смех
над ним в людях, а не слезы отчаяния...» и т. д. Откуда взялся этот
6
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
не очень понятный в данном контексте «хохот»? Может быть, те,
кто расшифровывал рукопись, предположили такое чтение по
аналогии с находящимся поблизости словом «смех»? Но от этого
смысл «хохота» не становится яснее.
Автор настоящей книги сравнила трудное для чтения место с
вариантом черновой рукописи. И тогда сомнительный «хохот»
естественно стал «Дон Кихотом»: «И самая картина судьбы столь
великого и прекрасного существа как Дон Кихот...» И это, как
говорится, две большие разницы. Имя, играющее столь важную
роль в мире Достоевского, проясняет мысль автора «Дневника»
и делает весь фрагмент доступным для последующих интерпре­
таций.
«Перед нами, - пишет Н. А. Тарасова, - текст с большим ко­
личеством правки, позволяющий представить иллюстративную
схему текстологического анализа трудных чтений: при воспри­
ятии записи слои текста мысленно отъединяются друг от друга,
и авторское слово постепенно освобождается от разного рода гра­
фических “шумов” - это возможно при владении информацией
об авторском почерке и особенностях творческого процесса...»
Искусством освобождать текст от «графических “шумов”»
Н. А. Тарасова обладает в полной мере. Предпринятое ею иссле­
дование не может не вызвать истинной научной приязни. И по
масштабу задачи, и по объему и сложности исследуемого мате­
риала, и по тщательности (я бы даже сказал, скрупулезности)
исполнения этот труд может служить примером для текстологи­
ческих штудий. Фактически автор в одиночку выполнила работу,
которая под силу целой текстологической группе.
«Дневник писателя» занимает особое место в творчестве До­
стоевского. А также - в истории русской литературы и журналис­
тики. Задуманный как своего рода хроника текущих событий и
написанный «одним пером», он стал единственным в тогдашней
России моножурналом - автором, издателем и редактором кото­
рого являлся один человек (термин «означенное периодическое
сочинение», как затейливо выразился Николай I в разрешении
на издание пушкинского «Современника», приложим скорее к
позднему детищу Достоевского). Возникнув в качестве авторской
рубрики в журнале «Гражданин» (1873), «Дневник писателя»
трансформировался в самостоятельное ежемесячное издание
(1876-1877), тираж которого колебался от четырех до шести ты­
сяч экземпляров: это сопоставимо с тиражами крупнейших совре­
менных ему отечественных изданий. Именно «Дневник писателя»
Предисловие
7
сделал его автора одним из духовных лидеров нации. Ни один из
романов Достоевского не вызывал такого видимого обществен­
ного резонанса. Внешне «нехудожественный» (за исключением
нескольких^ вошедших в него беллетристических произведений),
«сиюминутный» «Дневник» обрел почти мгновенную популяр­
ность. Во-первых, сыграла роль сама личность писателя, «вдруг»
нашедшего свободную нишу в современном ему медийном про­
странстве (вряд ли кто-либо другой мог бы эту нишу заполнить),
а во-вторых - назрела потребность появления такого рода изда­
ния, которое своим неповторимым индивидуальным характером
отличалось бы от всего репертуара российской печати. Попытка
говорить с аудиторией «поверх барьеров», от первого лица, под
видом «дневниковости» обсуждать волнующие общество пробле­
мы - все это принесло неожиданный издательский успех. Выход
«Дневника» совпал с историческим переломом, с событиями на
Балканах, с подъемом национального духа и Восточной войной.
(И вскоре Россия окажется, по словам Достоевского, «на какой-то
окончательной точке, колеблясь над бездной»1.) Зазвучавший на
всю страну одинокий писательский голос привлек немало сердец.
Был создан прецедент обратной связи (в «Дневнике писателя»
иногда видят далекий прообраз Интернета2). Поток писем, хлы­
нувший в адрес автора-издателя, отразил практически весь спектр
российского образованного общества. Достоевскому писали сту­
денты и священники, учителя и чиновники, идеалисты и циники,
правдолюбцы и потенциальные самоубийцы. Конечно, эта эпистолярия несравнима с той колоссальной по объему корреспон­
денцией, которая стекалась в начале XX в. в Ясную Поляну. Но
начало прямому диалогу «автор - читатель» было положено.
В объявлении о выходе «Дневника» говорилось: «В будущем
1876 году будет выходить в свет ежемесячно, отдельными вы­
пусками, сочинение Ф. М. Достоевского “Дневник писателя”.
Каждый выпуск будет заключать в себе от одного до полутора
листа убористого шрифта, в формате еженедельных газет на­
ших. Но это будет не газета; из всех двенадцати выпусков (за ян­
1 О национальном кризисе, поразившем страну в годы, следующие за выходом регу­
лярного «Дневника», см. подробнее: Волгин И. Л. Последний год Достоевского.
М., 1991; Он же. Колеблясь над бездной. Достоевский и русский императорский
дом. М., 1998.
2 См.: Быков Д. Достоевский и психология русского литературного Интернета / /
Октябрь. 2002. № 3; Андрулайтис Л. «Дневник писателя» Ф. М. Достоевского как
прообраз сетевой публицистики / / Октябрь. 2005. № 12.
8
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
варь, февраль, март и т. д.) составится целое, книга, написанная
одним пером. Это будет дневник в буквальном смысле слова,
отчет о действительно выжитых в каждый месяц впечатлениях,
отчет о виденном, слышанном и прочитанном. Сюда, конечно,
могут войти рассказы и повести, но преимущественно о событи­
ях действительных».
Конечно, не стоит воспринимать «дневниковые» намерения
Достоевского слишком прямолинейно. «В буквальном смыс­
ле слова» «Дневник писателя» дневником, разумеется, не был.
Этот уникальный по своей литературной природе «эго-доку­
мент» лишь имитировал свойства дневникового жанра, оставаясь
на деле актом публичного собеседования, тонкой литературной
игрой3. «Дневник» был обращен вовне. Облекаясь в достаточно
традиционную форму журнальной публицистики, он являлся ис­
ключительно личностным жанром, рискованным литературным
экспериментом, создающим новую эстетическую реальность.
Стремясь «оттолкнуться» от литературы, Достоевский на прак­
тике поступал ровно наоборот: он вынужден был усиливать ху­
дожественную составляющую своей дневниковой прозы. «Днев­
ник писателя» обладал собственной сверхзадачей, позволяющей
рассматривать его как некий единый текст. Именно необычная
эстетическая природа «Дневника», его отпадение от сложивших­
ся журнальных стереотипов повлекли значительный разнобой в
публичных оценках, которые, как правило, ориентировались на
уже выработанные образцы - от Белинского и Герцена до Ми­
хайловского и Салтыкова-Щедрина. Характерно, что «компли­
ментарно-разносной» оказалась уже первая реакция на пилот­
ный выпуск «Дневника» (январь 1876 г.):
Вот ваш «Дневник»... Чего в нем нет?
И гениальность, и юродство,
И старческий недужный бред,
И чуткий ум, и сумасбродство,
И день, и ночь, и мрак, и свет.
О Достоевский плодовитый!
Читатель, вами с толку сбитый,
3 Волгин И. Л. Достоевский и Розанов: школа жанровых имитаций / / Studia Rossica.
Vol. XIX. Warszawa, 2007. P. 97- 111; Он же. Метаморфозы личного жанра («Дневник
писателя» Достоевского и «Опавшие листья» Розанова) / / Наследие В. В. Роза­
нова и современность: Материалы международной научной конференции / [Сост.
А. Н. Николюкин]. М.: РОССПЭН, 2009. С. 61-72.
Предисловие
9
По «Дневнику» решит, что вы Не то художник даровитый,
Не то блаженный из Москвы4.
Нечто личное
Позволю себе одно личное отступление, которое, впрочем, имеет
прямое касательство к обсуждаемому предмету.
На рубеже 1960- 1970-х гг., намереваясь писать кандидатскую
диссертацию о журналах братьев Достоевских «Время» и «Эпо­
ха», я вдруг обнаружил (по росписям в листах использования ар­
хивных документов в Отделе рукописей Ленинской библиотеки),
что этой темой интенсивно занимается Вера Степановна Нечаева,
составитель фундаментального «Описания рукописей Ф. М. До­
стоевского», филолог известный, заслуженный и уважаемый.
Когда-то, еще в 1920-х, она получила из рук дочери М. М. Досто­
евского Екатерины Михайловны (прекрасно помнившей своего
дядю Федора Михайловича) архив упомянутых журналов - и
теперь, спустя почти полвека, работала над монографиями о каж­
дом из этих изданий.
Я посетил Веру Степановну (кажется, она жила в одном из
«академических домов» на юго-западе Москвы), и мы долго бесе­
довали. Вернее, говорила преимущественно она, а я, исполненный
академического почтения (ибо помимо прочего видел перед собой
человека, прикосновенного к семейному кругу Достоевских), вни­
мал ее негромким речам. Веру Степановну нимало не смутило мое
намерение писать о «Времени» и «Эпохе»: она полагала, что уси­
лия в этой области должны быть продолжены5. Однако смутился
я. И по относительной молодости лет, и по внутреннему посылу я
предпочел бы идти по целине - то есть там, где, как неосторожно
выражусь позднее, «еще не ступала бодрая нога достоевсковеда».
Я спросил Веру Степановну, что она думает о «Дневнике пи­
сателя» - чуть ли не маргинальном, по тогдашним представле­
4 О. Др. <Общий друг (Минаев Дм.)> Ф. Достоевскому по прочтении его «Дневника»//
Петербургская газета. 1876. 3 февраля. № 23.
5 См.: НечаеваВ. С. Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских «Время». 1861-1863. М.: Наука,
1972; Она же. Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских «Эпоха». 1864-1865. М.: Наука,
1975; Волгин И. Л. <Рецензия на кн. В. С. Нечаевой> / / История СССР. 1973. № 6.
С. 176-179; Он же. Судьба журнала / / Вопросы литературы. 1976. № 6. С. 262-268;
см. также: Неудачник Достоевский / / Волгин И. Л. Возвращение билета. Парадоксы
национального самосознания. М., 2004. С. 303-313.
10
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ниям, тексте. Он привлекал меня не только своей необычностью,
но и тем, что в научном отношении это была абсолютная terra
incognita. С 1929 г. (первое и последнее - до выхода Полного
собрания сочинений - советское издание «Дневника») истори­
ки литературы тщательно обходили его стороной. Приросший к
нему эпитет «реакционный» намертво перекрывал любые иссле­
довательские поползновения в этой области. Кроме небольшой,
но содержательной статьи рано умершего В. А. Сидорова и пре­
дисловия В. Ф. Десницкого к указанной публикации 1929 г.6, в
обширной отечественной литературе о Достоевском нельзя было
обнаружить ни одной специальной работы на эту тему. Но еще
поразительнее, что и в западном литературоведческом сообще­
стве, обычно пристальном к Достоевскому, «Дневник писателя»
не вызывал ни малейшего интереса. Единственное исключение книжка Д. В. Гришина (вышедшая в Австралии!): с превеликим
трудом раздобытая, она повергла меня в жестокое разочарова­
ние. Оказалось, что это всего лишь ученический пересказ тех или
иных глав. Ни у нас, ни на Западе о сколько-нибудь серьезном
изучении «Дневника» речи не шло.
Все это я высказал Вере Степановне, впрочем, и без меня знав­
шей положение вещей. Покачав головой, она не без некоторой
грусти заметила:
- Да, «Дневник» - тема совершенно не диссертабельная. И, чуть подумав, добавила: - Но вы молоды, и, кто знает...
Окрыленный этим полунапутствием, я принес своему науч­
ному руководителю на историческим факультете МГУ профес­
сору С. С. Дмитриеву план работы по «Дневнику». Искушенный
Сергей Сергеевич мудро посоветовал мне сосредоточиться ис­
ключительно на издательской истории «Дневника писателя», не
затрагивая при этом ни идеологию, ни политику, ни поэтику, ни
прочие довольно рискованные вещи.
Но вот парадокс. Чем больше я погружался в конкретику
«Дневника» - реконструируя по архивным источникам его ти­
раж, состав подписчиков, характер распространения, восстанав­
ливая неизвестную доселе цензурную историю и т. д., и т. п., - тем
более убеждался, что сам «Дневник писателя» являет собой не­
кую историко-литературную тайну. И секрет этот совершенно
6 Сидоров В. А. О «Дневнике писателя» / / Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы / Под
ред. А. С. Долинина. Сб. 2. Л.; М., 1924 (на обл. - 1925);Десницкий В. Ф. Публицис­
тика и литература в «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевского //Достоевский Ф. М.
Полное собрание художественных произведений. М., 1929. Т. И. С. 2.
Предисловие
11
непостижим, если подходить к «Дневнику» с точки зрения «чис­
той» идеологии.
И хотя по ходу дела удалось восстановить многие утраченные
факты (так, виновником громкого процесса, о котором говори­
лось в «Дневнике», оказался не «Кронеберг», как писал Достоев­
ский, а Кроненберг, выяснилась судьба подсудимой Е. Корнило­
вой, за которую писатель вступился на страницах своего издания,
и даже обнаружились неизвестные прежде рукописные фрагмен­
ты «Дневника» и т. д.7) - все это не давало ключ. И лишь зна­
комство с многочисленными, тогда еще не введенными в научный
обиход читательскими посланиями, которые я усердно разбирал
в рукописных отделах Библиотеки им. В. И. Ленина и Пушкин­
ского Дома, позволило приблизиться к сути. Ни современная До­
стоевскому критика, ни позднейшие литературоведы не смогли
различить в «Дневнике» того, что интуитивно постигли рядовые
читатели.
Именно читатели «Дневника» воспринимали его не как сум­
му тех или иных идеологем, а как целостное переживание. Ибо
мировоззрение Достоевского, стараясь осознать себя таковым,
оказывалось здесь его художническим мирочувствованием.
Лишенный в «Дневнике писателя» возможности осуществиться
как романист, автор сумел тем не менее привнести в него фор­
мы романного мышления. Это позволило «Дневнику» частично
реализовать задачи, имманентно присущие романистике. И если
в известном смысле романы Достоевского можно рассматривать
как романы-фельетоны (в том числе имея в виду использование
«журналистских» методик), то, кажется, уместно говорить и об
обратном влиянии - проникновении романа в фельетон8.
Ныне можно констатировать мощный всплеск научного ин­
тереса к «Дневнику». На протяжении последних десятилетий
ему посвящают свои труды как отечественные, так и зарубеж­
ные гуманитарии. Редкий год обходится без защиты диссерта­
ций, а редкая конференция - без докладов на эту тему. «Днев­
ником писателя» профессионально занимаются филологи,
философы, психологи, лингвисты. Порой такой «индустриаль­
ный» подход приводит к печальным издержкам: к повторению
7 См.: Фрагменты «Дневника писателя» / Публ. И. Л. Волгина / / Литературное на­
следство. 1973. Т. 86. С. 59-81.
8 См.: Волгин И. Л. Возвращение билета. С. 25-145 (Часть I. Россия Достоевского.
«Дневник писателя» как исторический феномен).
12
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
одних и тех же сюжетов, вольным или невольным заимствова­
ниям, пробуксовкам исследовательской мысли и т. д. Тем цен­
нее работы, которые вносят нечто новое в сферу наших фило­
логических знаний.
К таким трудам принадлежит книга Н. А. Тарасовой.
Буква и дух
Что бы мы ни толковали об идеологии «Дневника», о его жан­
ровой природе, о его поэтике - все это имеет смысл только при
обращении к первоисточнику.
«Основная цель этой работы, - пишет Н. А. Тарасова, - при­
ближение к автору через его слово. Основная проблема иссле­
дования - установление авторского слова в истории текста. Ус­
тановить подлинное слово автора - значит понять написанное.
Согласно логике текстологического исследования, для понима­
ния текста необходимо сначала отделить истинное от ложного, то
есть провести критику текста».
Иными словами, речь идет о восстановлении - при помощи
анализа рукописных и печатных источников «Дневника» - его
подлинности: без позднейших ошибок прочтения и наслоений,
накопившихся в различных печатных версиях.
На первый взгляд, подобная постановка вопроса может вы­
звать недоумение. Ведь уже существует полный свод крити­
чески установленных текстов Достоевского, закрепленный в
Полном (академическом) собрании его сочинений (1972-1990):
оно, в свою очередь, служит основой для любых источниковед­
ческих и прочих интерпретаций. Это собрание, куда вошли за­
писные тетради к «Дневнику писателя», черновики, варианты и
разночтения, на протяжении многих лет готовилось опытными,
квалифицированными и в высшей степени добросовестными
специалистами (участниками группы Достоевского в ИРЛИ под
руководством акад. Г. М. Фридлендера), чей совокупный труд
заслуживает научной признательности9. Между тем работа, про­
деланная Н. А. Тарасовой, убедительно свидетельствует, что в
истории текста (во всяком случае, на данном этапе его изучения)
9 См. нашу статью в связи с завершением Полного академического собрания сочинений
Достоевского: Волгин И. Л. Что напишем на памятнике //Литературная газета. 1991.
23 октября; То же: в кн.: Возвращение билета. С. 296-302.
Предисловие
13
еще много «неясного и нерешенного». (Как выразились бы линг­
висты, не читается «последняя точка».) И нет последней тексто­
логической инстанции, чей приговор обжалованию не подлежит.
Автор разделила свою книгу на три части:
1. Проблема установления текста.
2. Проблема творческого процесса.
3. Проблема публикации рукописного текста.
Все эти вопросы носят достаточно специальный характер. Од­
нако можно предположить, что их постановка и способ решения
окажутся небесполезными для филологов разного профиля.
Занимаясь дешифровкой трудных и спорных мест, автор кни­
ги опирается на серьезную теоретическую основу. Это следует из
обзора существующих в современной науке концептуальных под­
ходов - в том числе в области герменевтики. Здесь важна приводи­
мая и, очевидно, разделяемая автором точка зрения, что «понима­
ние текста - это не просто понимание того, о чем в нем говорится,
это, прежде всего, понимание того, как об этом “чем-то” говорит­
ся. В этом как и проявляет себя личность автора...». Выделенные
Д. С. Лихачевым два этапа в текстологическом понимании - пер­
вый, «палеографический», связанный с «правильным определе­
нием всех букв и знаков препинания в рукописном (печатном)
тексте»; второй, «изучение истории текста, выявление ошибок и
сознательных изменений текста» - эти эвристические принципы
находят в работе Н. А. Тарасовой практическое применение.
Внимание «к букве» (чем особенно отличается выпестованная
В. Н. Захаровым петрозаводская школа, к которой принадле­
жит автор книги), отнюдь не отрицает познания онтологических
сущностей, но исходит из их признания. Ибо «искажение буквы»
способно повлиять на содержание самого духовного акта пони­
мания.
К вечному спору о «единственно правильной» форме публи­
кации - то есть о том, печатать ли текст «с сохранением орфогра­
фического и пунктуационного облика» первоисточника или же
учитывать все подвижки в эволюции как самого языка, так и нор­
мативов правописания, - к этому спору Н. А. Тарасова подходит
очень взвешенно, «без гнева и пристрастия» излагая различные
точки зрения. Но при этом твердо настаивает на необходимости
«определить наиболее предпочтительные варианты при установ­
лении текста произведения и исправить ошибки прижизненных
изданий. Особенно это важно при исследовании интонационной
пунктуации Достоевского, которую нередко игнорируют изда­
14
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
тели...». Исследовательница убеждена, что «стиль “Дневника
писателя” не менее эмоционален, чем стиль напряженных диа­
логов между героями в “Преступлении и Наказании” и в других
более поздних “полифонических” романах Достоевского. Автор
в “Дневнике” хотя и более открыт читателю, но - многолик и так
же, как в собственно художественном творчестве, использует
приемы словесной игры, парадокса, интонационного акцентиро­
вания идей».
И действительно: если в печатном тексте «Сна смешного че­
ловека» до сего времени мы читали: «После сна моего потерял
слова», то в результате нового прочтения наборной рукописи
должно стоять: «После сна моего - потерял слова». Восстанов­
ление такой «мелочи», как потерянное тире, влияет не только на
формальную конструкцию фразы. Тире, как справедливо пишет
Н. А. Тарасова, «выполняет экспрессивную функцию, усиливая
значение увиденного героем сна».
Еще более интересен другой пример. В печатном тексте де­
кабрьского дневника за 1877 г. находим фразу: «Помните ли, гос­
пода, как еще летом, еще задолго до “Плевны”, мы вдруг вошли
в Болгарию, явились за Балканами и онемели от негодования».
Интонация кардинально меняется, если, как это делает автор
книги, восстановить обнаруженное в наборной рукописи тире:
«Явились за Балканами и - онемели от негодования». Кстати,
Достоевский предвосхищает здесь ту экспрессивную личностную
стилистику, которая - в разной мере - будет присуща В. Розано­
ву, М. Цветаевой, М. Горькому и другим писателям позднейших
времен. Именно они чрезвычайно усилили роль этого скромного
знака, сделав его действенным элементом своего художественно­
го языка. Нельзя не согласиться с Н. А. Тарасовой, что утрачен­
ные в печати тире «следует восстанавливать в авторском тексте
как фактор стиля, интонации, логики суждения».
Это соображение можно в полной мере распространить и на
запятую, отсутствие которой (или нахождение не в должном мес­
те) приводит к грамматической ситуации, описанной известной
формулой «Казнить нельзя помиловать». В первой публикации
«Преступления и наказания» в «Русском вестнике», а затем во
всех последующих изданиях значится: « - Как... ты... Как... Кого ты
убил? - Порфирий Петрович, видимо, потерялся». Но в наборной
рукописи «видимо» отнюдь не заключено в запятые. «Слово “види­
мо” в тексте Достоевского, - пишет Н. А. Тарасова, - не является
вводным: по грамматической функции это наречие со значениями
Предисловие
15
“заметно, совершенно, полностью”, по синтаксической - обстоя­
тельство».
Но если одна-единственная запятая (как в рассказе Рэя
Брэдбери «И грянул гром», где случайно раздавленная ба­
бочка изменяет грамматический облик мира) воздействует на
интонацию и семантику текста, то что говорить о неверном
прочтении целых слов? Причем эти искажения закрепляются
даже в таких эталонных изданиях, как упомянутое академи­
ческое собрание сочинений. Когда в черновиках к «Кроткой»
вместо принятого в печати «Мертвый камень, ответь!» следует
читать «Мертвая косность, - ответь!», а слова «Рыдал, рыдал,
бедный» опознаются как «Рыдал, роздал бедным», то обретен­
ные при новом чтении оттенки дороги не только текстологу.
Не говорю уже о «женщинах с новейшими машинами», кото­
рые на поверку оказываются «женщиной со швейными маши­
нами», или о загадочных «кукольных полях», при ближайшем
рассмотрении оборачивающихся именами Кукольника и По­
левого. Согласимся также, что слово «приосамиться» имеет
несколько иные коннотации, нежели печатаемое по вековому
недосмотру «приосаниться».
Таких уточнений в книге Н. А. Тарасовой великое множество.
Но здесь играют роль не только палеографические способности
автора - ее умение восстановить трудночитаемый текст. Как пра­
вило, новым прочтениям дается исчерпывающее обоснование. Это
и чисто текстологические доказательства (анализ написания букв,
соотнесение данного места с другими фрагментами текста и т. д.),
и реальный комментарий, и подробные историко-литературные
экскурсы. «Чистое чтение» - лишь первая ступень исследования;
затем - подключается богатый филологический инструментарий.
Это плодотворно даже в тех случаях, когда вариант чтения пред­
ставляется не очень убедительным. У меня, например, вызывает
некоторое сомнение слово, которое автор книги прочла как «Пара­
тов» (герой пьесы А. Н. Островского). Тем не менее привлеченный
для доказательства материал (отношения Достоевского и Остров­
ского, их творческое взаимосуществование и т. д.) чрезвычайно
любопытен.
Не могу не сказать об уточнениях в известной «разоблачи­
тельной» записи Достоевского о Н. Н. Страхове. Они важны для
понимания всего контекста их отношений, а также тех мотивов,
которыми мог руководствоваться Страхов, направляя Л. Н. Тол­
стому свое знаменитое - тоже «разоблачительное», но уже по
16
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
отношению к Достоевскому - письмо10. До сих пор этот текст,
находящийся в записных тетрадях к «Дневнику», воспроизво­
дился так: «...Несмотря на свой строго нравственный вид, втайне
сладострастен и за какую-нибудь жирную грубо-сладострастную
пакость готов продать всех и все, и гражданский долг, которого
не ощущает, и работу, до которой ему все равно, и идеал, которо­
го у него не бывает, и не потому, что он не верит в идеал, а из-за
грубой коры жира, из-за которой не может ничего чувствовать».
В результате нового чтения фрагмент выглядит следующим об­
разом: «готов предать всех и все, и гражданский долг, которого
не ощущает и родину, до которой ему все равно». Предать родину - это, конечно, нечто иное, нежели «продать работу»: вменя­
емое намерение куда криминальнее. Для психологической харак­
теристики Страхова и для понимания его восприятия Достоев­
ским эта поправка весьма существенна.
Не менее существенны авторские наблюдения относительно
подчеркивания слов в рукописи, употребления ударений, порядка
записей, вычеркиваний, нетворческих изменений текста, пропус­
ков и т. д. Особое внимание уделено старому спору текстологов:
воспроизводить ли черновые наброски в той последовательнос­
ти, как их запечатлел автор, или группировать «по темам». Точ­
ка зрения Н. А. Тарасовой такова: «Каждый лист рукописи - это
эстетическое целое, в пространстве которого недопустима произ­
вольная перестановка записей».
Собственно, вся обсуждаемая книга свидетельствует о том, что
в тесте нет мелочей: любое движение пера по бумаге («черным по
белому», как говорил Достоевский) значимо и может быть срав­
нимо с кардиограммой, где каждый удар сердца фиксируется со
всеми сопутствующими «помехами» и обертонами.
...Еще в начале 70-х гг. минувшего века, впервые занявшись
системным изучением «Дневника писателя», я пришел к убежде­
нию, что этот литературный феномен являет собой особую фор­
му художественного сознания. В «Дневнике» происходит «эсте­
тизация идеологии», почему он и «не может рассматриваться...
в качестве абсолютной и завершенной данности - без поправки
на поэтику самого текста»11. После десятилетий активного ин­
тереса к «Дневнику писателя» эта точка зрения, по-видимому,
утвердилась в академической науке. Отрадно, что исследование
10 См. подробнее: Волгин И. Л. Последний год Достоевского. С. 172-181 и др.
11Волгин И. Л. Возвращение билета. С. 142.
Предисловие
17
Н. А. Тарасовой исходит из тех же презумпций: осуществленный
ею анализ доказывает, что в работе над «Дневником» его автор
использовал методологию весьма близкую к той, с помощью ко­
торой создавались его художественные произведения.
Не имея возможности останавливаться на целом ряде затро­
нутых Н. А. Тарасовой проблем, должен вполне согласиться с ее
заключением, что подобного рода исследования - «это не только
поиск подлинного авторского слова, но и форма научной реф­
лексии относительно самой “техники” и методологии поиска».
Несомненно, что и результаты, и приемы данного поиска заслу­
живают серьезного академического внимания. Следует учесть и
авторские суждения относительно ближайших текстологических
перспектив: «Думается, есть смысл в текстологической “ревизии”
рукописных материалов ко всем произведениям Достоевского, в
новом прочтении рукописных и печатных источников текста...»
...Увидев однажды, как Василий Андреевич Жуковский не­
брежно бросил на пол ненужный ему черновик, Пушкин реши­
тельно полез под стол и со словами: «Что Жуковский бросает, то
нам еще пригодится» - достал и бережно расправил спасенный
листок (то есть первоисточник). Он, собственно, поступил как
настоящий текстолог. Как и во многом другом, Пушкин знал в
этом толк.
Игорь Волгин
ПРЕДИСЛОВИЕ
Основная цель этой работы - приближение к автору через его
слово. Основная проблема исследования - установление ав­
торского слова в истории текста. Установить подлинное слово
автора - значит понять написанное. Согласно логике текстологи­
ческого исследования, для понимания текста необходимо сначала
отделить истинное от ложного, то есть провести критику текста.
Под истинным подразумевается творческое слово автора. Под лож­
ным - нетворческие изменения авторского текста в процессе его
развития: ошибки чтения рукописи, искажения печатного текста.
Если учесть, что истинное всегда яснее именно на фоне ложного,
то такое исследование позволяет не только оценить не принадле­
жащее автору, но и определить специфику собственно авторской
работы над текстом. Именно этому посвящен анализ рукописных
и печатных источников «Дневника писателя» 1876-1877 гг.1
В наше время текстологическая работа затруднена многими
обстоятельствами, но интерес к текстологии сохраняется, оп­
ределяются новые подходы к решению научных проблем (при­
менительно к творчеству разных авторов, в том числе и Достоев-ского), переоцениваются методики анализа и публикации
текста, обсуждаются основные термины и теоретические поло­
жения текстологии (например, понятие «канонический текст»,
правило «последней авторской воли» и др.)2. В текстологичес­
1В данной работе принято следующее определение источника: «Источником называется
документально фиксированный текст, отражающий один из этапов работы автора
над произведением. Это может быть автограф, авторизованная машинопись, спи­
сок, отпуск, корректура или печатный текст» ( Спиридонова Л. А. Выбор источника
текста / / Современная текстология: теория и практика / ИМЛИ им. А. М. Горького
РАН. М., 1997. С. 35).
2 См.: Современная текстология: теория и практика / ИМЛИ им. А. М. Горького
РАН. М., 1997; Гришунин А. Л. Исследовательские аспекты текстологии. М., 1998;
Проблемы текстологии и эдиционной практики. Опыт французских и российских
исследователей / Под ред. М. Делона и Е. Дмитриевой; ИМЛИ им. А. М. Горького
РАН, Франко-российский центр общественных и гуманитарных наук, Французский
университетский колледж в Москве. М., 2003.
Введение
19
ком изучении творчества Достоевского несомненное значение
имеют публикации первой половины XX в. - Н. Ф. Бельчикова,
Н. Л. Бродского, И. И. Гливенко, Л. П. Гроссмана, А. С. Долини­
на, В. Л. Комаровича, Е. Н. Коншиной, П. Н. Сакулина, Б. В. Томашевского, Г. И. Чулкова, а также тридцатитомное Полное
собрание сочинений писателя3, подготовленное сотрудниками
Пушкинского Дома. К вопросам поэтики «Дневника писателя»,
его историко-литературному контексту обращались Е. А. Акелькина, А. В. Архипова, Н. Д. Арутюнова, В. Е. Багно, А. И. Батюто,
Н. Ф. Буданова, В. Е. Ветловская, В. А. Викторович, В. П. Влади­
мирцев, И. Л. Волгин, Г. Я. Галаган, А. В. Денисова, В. А. Десницкий, В. В. Дудкин, В. Н. Захаров, Т. В. Захарова, Т. А. Касаткина,
М. М. Коробова, А. В. Матюшкин, Р. Н. Поддубная, Г. С. Поме­
ранц, В. Д. Рак, Л. М. Розенблюм, В. А. Сидоров, Б. Н. Тихоми­
ров, В. А. Туниманов, П. Е. Фокин, Г. М. Фридлендер, Г. К. Щен­
ников, И. Д. Якубович и многие другие исследователи, чьи рабо­
ты имеют значение для понимания материала. При подготовке
книги были особенно важны замечания доктора филологических
наук, профессора В. Н. Захарова, которого я сердечно благодарю
за помощь.
3Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч.: В 30 т. / ИРЛИ (Пушкинский Дом) АН СССР.
Л., 1972-1990 (далее - ПСС, с указанием тома и страницы в основном тексте, за
исключением случаев, когда необходима ссылка на конкретного автора примеча­
ний в ПСС).
ВВЕДЕНИЕ4
Одной из главных проблем любого исследования является пробле­
ма понимания, актуальная и для текстологии: именно адекватность,
точность восприятия текста позволяет исследователю прибли­
зиться к пониманию авторских идей. Еще в 1920-е гг. Н. К. Пик­
санов заметил: «В интеллектуальном творчестве - теоретическом,
художественном, литературном - проблема смысла и понимания
получает первейшее значение. Эта проблема вызвала к жизни
особую подсобную дисциплину: герменевтику; в юриспруденции
она называется толкованием закона»5. Интерес Н. К. Пиксанова
к данной проблеме обусловлен прежде всего типологической
близостью герменевтики и литературоведческой дисциплины,
которую исследователь определил как «творческую историю».
Смысл «творческой истории» - в изучении художественного
произведения не на уровне окончательного текста6, а с учетом
всех стадий формирования замысла от черновиков к печатному
варианту: «Понимание результатов процесса без изучения самого
процесса для историка заранее опорочено, ибо историк все позна­
ет только исторически, генетически»7. Этот генетический аспект
важен и для текстологического исследования: по утверждению
Д. С. Лихачева, «изучение истории текста дает объективные ос­
нования для интерпретации содержания и формы произведения.
<...> В историю текста произведения входит его литературная
история и внелитературная, творческая история памятника и все те
нетворческие моменты, которые привели к изменению текста (слу­
4 Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного
научного фонда (РГНФ), проект № 02-04-00101а.
5 Пиксанов Н. К. Творческая история «Горя от ума». М., 1971. С. 359.
6 Здесь и далее под окончательным текстом подразумевается установленный печатный
текст произведения.
7Пиксанов Н. К. Творческая история «Горя от ума». С. 360. При этом следует отметить,
что герменевтику Н. К. Пиксанов воспринял как «подсобную дисциплину», имея в
виду функциональную значимость некоторых ее приемов для литературоведческой
работы.
Введение
21
чайные утраты и искажения, изменения под давлением цензуры,
требований политических организаций, гонорарных соображений
и пр.)»8. Д. С. Лихачев подчеркивает, что изучение истории текста
начинается с его прочтения и «обязательное условие правильно­
го прочтения текста - хорошее знание языка эпохи. <...> Одной
начитанности в произведениях эпохи недостаточно: нужно не
поверхностное понимание текста, а точное знание орфографи­
ческих, фонетических, морфологических и синтаксических норм
эпохи»9. Чтобы научиться понимать язык эпохи и приблизиться к
пониманию текста, нужно то, о чем писал один из представителей
философской герменевтики, В. Дильтей, - «вживание» в истори­
ческий контекст изучаемого явления: «Установление связей между
произведениями и духом автора гипотетично и нежизненно, пока
нет набросков и писем, передающих свидетельства и сохраняющих
полную жизни действительность. Там же, где мы можем черпать из
архивного собрания великого мыслителя или писателя, возникает
самый совершенный образ отдельного фрагмента истории, какого
мы только в состоянии достигнуть. Ибо правдивость книги, про­
зрачность мысли и вдобавок запечатленные в письменной форме
все существенные части данного исторического процесса, - все
они существуют сообща, придавая фрагменту истории лишь ему
присущую научную законченность»10. Применительно к текстоло­
гии важно также замечание, касающееся метода «реконструкции»
Ф. Шлейермахера: «...существеннейшей идеей герменевтической
системы Шлейермахера, обнаруживающей романтические исто­
ки его философии, становится идея личности: на что бы ни было
направлено понимание, каков бы ни был его объект, оно в конце
концов всегда оказывается направленным на человека, на лич­
ность, выразившую себя посредством языка через тот или иной
объект»11. С этой точки зрения «понимание текста - это не просто
понимание того, о чем в нем говорится, это прежде всего понимание
8Лихачев Д. С. Текстология: Краткий очерк. М.; Л., 1964. С. 5-6. Ср.: «Текстология - это
прежде всего филологическое прочтение и критический анализ текста на основе его
понимания» (Гришунин А. Л. Исследовательские аспекты текстологии. С. 35). См.
также: Эспань М. О некоторых теоретических задачах современной текстологии / /
Современная текстология: теория и практика. С. 8.
9Лихачев Д. С. Текстология: Краткий очерк. С. 20.
10Дильтей В. Литературные архивы и их значение для изучения истории философии / /
Вопросы философии. 1995. № 5. С. 129.
11Ляпушкина Е. И. Введение в литературную герменевтику. СПб., 2002. С. 5. См.:
Шлейермахер Ф. Герменевтика / Пер. с нем. А. Л. Вольского; науч. ред. Н. О. Гурчинская. СПб., 2004.
22
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
того, как об этом “чем-то” говорится. В этом как и проявляет себя
личность автора...»12. По словам В. Е. Хализева, «в толкованиях
литературы прошлых эпох важно прежде всего постижение их
исходного, первичного смысла, а в этой связи - “воскрешение”
контекста ее формирования, который со временем неизбежно
забывается. При отсутствии такой “реставрационной” установки
литературовед обрекает себя на модернизирующее искажение
изучаемого текста»13.
Кроме того, текстологии близко хайдеггеровское понятие
«фактичности наброска», значимость которого обосновывает
Г.-Г. Гадамер: «Разработка правильных, отвечающих фактам на­
бросков, которые в качестве таковых являются предвосхищения­
ми смысла и которые еще только должны быть заверены “самими
фактами”, - в этом постоянная задача понимания»14. Предвари­
тельные «наброски смысла» необходимо делать осознанными,
«дабы иметь возможность их контролировать и тем самым доби­
ваться правильного понимания, исходя из самих фактов»15. Речь
здесь идет о проблеме «герменевтического круга» в понимании,
состоящей в том, что «толкование должно всякий раз уже дви­
гаться в понятом и питаться от него»16.
12Ляпушкина Е. И. Введение в литературную герменевтику. С. 6.
13Хализев В. Е. Интерпретация и литературная критика / / Проблемы теории лите­
ратурной критики. М., 1980. С. 66. Ср.: «Процесс того “творчества”, которое мы
называем пониманием, не может быть адекватным творчеству поэта, а только
приближается к нему <...> понимание художественного произведения есть по­
вторение творчества, его создавшего» (Овсянико-Куликовский Д. Н. Из лекций об
основах художественного творчества / / Вопросы теории и психологии творчества.
Харьков, 1911. Т. 1. С. 14).
14 Гадамер Г.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988.
С. 319.
‘’Там же. С. 321. Ср.: «Углубление путем расширения далекого контекста» (Бах­
тин М. М. К методологии гуманитарных наук / / Бахтин М. М. Эстетика словес­
ного творчества. М., 1986. С. 362). См. также: Гадамер Г.-Г. О круге понимания / /
Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. С. 76.
16Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997. С. 152. Ср.: «Всякий “текст”, с каким мы имеем
дело, предстает перед нами, - сколь бы “объективным” ни мыслили мы себе его
существование, - в своей неразрывной сопряженности с его же истолкованием:
нет текста “самого по себе”, а всякий текст - начиная с того, который вот только
что произошел на свет, - есть текст читаемый и понимаемый» (Михайлов А. Из­
бранное. Историческая поэтика и герменевтика. СПб., 2006. С. 229). По замечанию
Е. И. Ляпушкиной, «герменевтика имеет дело с пониманием как с процессом, не
прекращающимся в своем движении поиском, а не как с конечным результатом»
(Ляпушкина Е. И. Введение в литературную герменевтику. С. 60), что можно
объяснить онтологическим содержанием герменевтики (Там же. С. 59). Феномен
понимания универсален, ибо понимание есть неотъемлемая характеристика чело­
веческого бытия. В то же время универсальность понимания имеет два аспекта:
Введение
23
Необходимость «правильным образом» войти в «герменевти­
ческий круг»17подразумевает прежде всего осознание связаннос­
ти с традицией и в то же время дистанцированность от нее. На
примере текстологии мы можем убедиться в актуальности идеи
«герменевтического круга». Д. С. Лихачев выделяет два этапа в
текстологическом понимании. Первый - «палеографический» связан с правильным определением всех букв и знаков препи­
нания в рукописном (печатном) тексте; второй этап - изучение
истории текста, выявление ошибок и сознательных изменений
текста. Но главное то, что вторая стадия исследования «требует
постоянного возвращения текстолога в процессе его работы по
выяснению истории текста к его прочтению. Палеографическое
прочтение рукописи или печатного текста не может быть отделе­
но от текстологического, связанного с пониманием смысла текс­
та, а это последнее не может быть строго отделено от истории тек­
ста, дающей возможность понять описки, опечатки, искажения и
“улучшения” текста и пр. <...> Поэтому изучение всей истории
текста произведения в трудных случаях постоянно возвращает
нас к пересмотру правильности первого этапа изучения текста его палеографическому и предварительному текстологическому
прочтению»18.
Как и в герменевтике, в текстологии «хождение по кругу» не
ведет к обессмысливанию самого процесса понимания, а обнару­
живает все новые смыслы изучаемого явления, подтверждаемые
дополнительным фактическим материалом. Текстологическое
понимание строится на постепенном «разворачивании» контек­
ста исследуемого произведения с опорой на новые языковые,
исторические, биографические данные и с учетом особенностей
онтологический, выходящий за пределы собственно научного познания и отража­
ющий самые основы бытия человека в мире, и методологический, позволяющий
установить и охарактеризовать типологическую связь герменевтики и текстологии.
Несмотря на вывод Гадамера о том, что понимание несводимо к методологии ка­
кой-либо науки (см.: Гадамер Г.-Г. Истина и метод. С. 348), сама попытка «понять
понимание», предпринятая герменевтами, представила в равной степени ценные
наблюдения, касающиеся как общефилософских проблем (смысла жизни, истины,
времени), так и методов научного познания.
17Хайдеггер М. Бытие и время. С. 153.
18Лихачев Д. С. Текстология: Краткий очерк. С. 20-21. Ср.: «Научное исследование,
таким образом, предполагает постоянную поверку реальности новыми фактами
и “открытость” концепции, которая может быть полностью пересмотрена под
влиянием новых данных» (Евдокимова С. Процесс художественного творчества и
авторский текст / / Автор и текст: Сб. ст. / Под ред. В. М. Марковича и В. Шмида.
СПб., 1996. Вып. 2. С. 14).
24
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
творческого метода писателя19. Принцип охвата информации за­
висит от изучаемого предмета: в каждом отдельном случае иссле­
дователь привлекает то, что необходимо для понимания именно
данного обстоятельства, факта, явления.
Другой аспект проблемы понимания - это так называемая
«множественность интерпретаций». По мысли П. Рикёра, «связ­
ный образ бытия, каким мы являемся и в котором укоренены со­
перничающие друг с другом интерпретации, дан только в этой
диалектике интерпретаций»20. Более того, «всякая традиция жи­
вет благодаря интерпретации; именно этой ценой она продлевает­
ся, т. е. остается живой традицией»21. В основе этой точки зрения
находятся главные положения философии языка, рассматрива­
ющие язык как систему словарных значений, которые попадают
в новые соотношения и обретают новые смыслы в живой речи,
в момент высказывания22. Среди предшественников П. Рикёр
называет Р. Декарта и В. фон Гумбольдта, «согласно которым
язык является не продуктом, а производством, рождением»23.
Также опираясь на идеи В. фон Гумбольдта, А. А. Потебня сфор­
мулировал ряд выводов, касающихся теории художественного
творчества, и попытался объяснить причину множественности
интерпретаций художественного текста следующим образом:
«Искусство есть язык художника, и как посредством слова не­
льзя передать другому своей мысли, а можно только пробудить
в нем его собственную, так нельзя ее сообщить и в произведе­
нии искусства; поэтому содержание этого последнего (когда оно
окончено) развивается уже не в художнике, а в понимающих»24.
Возникает вопрос: не противоречит ли идее «исторической ре­
19 См.: Лихачев Д. С. [при участии А. А. Алексеева и А. Г. Боброва] Текстология на ма­
териале русской литературы X-XVII веков. СПб., 2001. С. 60-61.
20 Рикёр П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. М., 1995. С. 36.
21 Там же. С. 38.
22 Подробнее см.: Бахтин М. М. Проблема речевых жанров / / Бахтин М. М. Эстетика
словесного творчества. С. 237-280.
23 Рикёр П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. С. 139. Ср.: Гум­
больдт В. фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное
развитие человечества / / Избранные труды по языкознанию. М., 2000. С. 69, 70,
77-79, 103, 112, 197.
24 Потебня А. А. Мысль и язык. М., 1999. С. 163. Ср.: «То, что сказано в образе и по­
средством образа, не существует для самого поэта в виде отвлеченной идеи. Идею
вкладывает тот, кто воспринимает художественное произведение, кто его толкует,
кто им пользуется для уяснения жизненных явлений» (Горнфельд А. О толкова­
нии художественного произведения / / Вопросы теории и психологии творчества.
Харьков, 1916. Т. 7. С. 5).
Введение
25
конструкции» текста неизбежность «неточной» («своей») интер­
претации? Отвечая на этот вопрос, следует учитывать, что «гер­
меневтики говорят о различиях в технике: психологическая рас­
шифровка - это одно; библейское толкование того же самого уже другое; различие направлено здесь на внутренние правила
интерпретации; это - эпистемологическое различие. Но в свою
очередь эти различия в технике отсылают к различиям замысла,
касающегося функции интерпретации: одно дело использовать
герменевтику как орудие подозрения против “мистификаций”
ложного сознания; другое - использовать ее как подготовку для
лучшего понимания того, что однажды обрело смысл, того, что
однажды было выговорено»25. Интерпретация, таким образом,
зависит от цели исследования. Если это критика текста, в про­
цессе которой устанавливаются те или иные искажения, то ин­
терпретация должна отвечать цели восстановления подлинного
текста - и здесь актуальна идея «исторической реконструкции».
Если же речь идет об истолковании художественного образа,
то тогда возможно изучение интертекстуальных связей, кото­
рого - в конечных своих выводах (особенно если иметь в виду
историко-литературный комментарий) - не лишена и текстоло­
гия. Однако в последнем случае известное значение для иссле­
дователя приобретают ответственность и чувство меры, ибо при
их отсутствии идея множественности смыслов может обернуть­
ся утратой ценности самого понятия «смысл» и, что не менее
важно, утратой ценности понятия «автор»26: «Ничто не заменит
авторство: огромное усилие придать человеку культурную иден­
тичность, дать ему лицо. Безграничный культурный интертекст
не содержит и не хранит эту идентичность. Нужен центр, вокруг
которого смысл может кристаллизоваться. Такой центр - ав­
тор»27. Этот подход свойствен и текстологии литературы Нового
времени, с ее установкой на восстановление подлинного текста
и, значит, на приближение к автору.
25 Рикёр П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике. С. 99.
26 Замечание Р. Барта о том, что «логика, регулирующая Текст, зиждется не на пони­
мании (выяснении, «что значит» произведение), а на метонимии» (Барт Р. От
произведения к тексту / / Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989.
С. 417), содержит не только утверждение бесконечности ассоциаций (а значит, и
интерпретаций) и независимости текста от автора, но, что закономерно, отказ от
самого слова «понимание».
27 Фрайзе М. После изгнания автора: литературоведение в тупике? / / Автор и текст:
Сб. ст. / Под ред. В. М. Марковича и В. Шмида. СПб., 1996. Вып. 2. С. 32; см. также:
Евдокимова С. Процесс художественного творчества и авторский текст. С. 9-24.
26
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Одним из важных вопросов современной филологической
науки становится определение взаимосвязи текстологии и поэ­
тики текста. Н. В. Корниенко, говоря о проблеме установления
основного текста произведений А. Платонова, отмечает, что
текстологические решения необходимо поверять внутренни­
ми закономерностями художественного творчества: «Если не
учитывать те глубинные метафизические вопросы, что стоят за
авторским сомнением в тексте, мы можем допустить страшные
перекосы в выборе основного текста и в формировании свода
редакций. Трудность здесь для текстолога, можно сказать, носит
онтологический характер: мы должны представить основной
текст в том периоде творчества, где установка на незавершен­
ность имела характер художественной и эстетической позиции
писателя, утверждавшего в 1929 году: “Окончание не в лите­
ратуре, а в жизни”28. По мысли Е. Р. Матевосян, современной
науке необходимо «установить закономерность взаимосвязи и
взаимодействия между текстологическим (в широком смысле)
анализом, то есть изучением всего того, что предшествовало
окончательному тексту, и литературоведческим анализом, то
есть интерпретацией художественного произведения29. Вза­
имосвязь текстологического и литературоведческого анали­
за неоднократно подтверждалась результатами исследования
конкретных текстов. Так, на материале изучения творчества
Л. Н. Толстого Н. П. Великанова делает вывод о том, что «ана­
лиз поэтики так же необходим для текстологического исследо­
вания, как анализ и история текста необходимы для изучения
поэтических приемов»30.
Сравнение герменевтики и текстологии позволяет выявить
специфику текстологического метода исследования, важней­
шие составляющие которого: изучение и критический анализ
первоисточников - рукописей и прижизненных изданий про­
изведения; «вживание» в изучаемый текст, то есть обращение
к обстоятельствам его создания, биографическому и истори­
ческому фону, повлиявшему на содержание произведения;
28 Корниенко Я. В. Основной текст Платонова 30-х годов и авторское сомнение в тексте
/ / Современная текстология: теория и практика. С. 191-192.
29 Матевосян Е. Проблема реконструкции источников текста (на примере романа
М. Горького «Жизнь Клима Самгина») / / Проблемы текстологии и эдиционной
практики. С. 268.
30 Великанова Н. П. «Война и мир»: поэтика и текстология / / Современная текстология:
теория и практика. С. 157.
Введение
27
прочтение текста с учетом его художественного своеобразия,
ограждающее от фактических ошибок и превратного истол­
кования материала31; принцип постепенного развертывания
контекста с привлечением новых фактических данных и пос­
ледующей корректировкой и уточнением выводов. Эти харак­
теристики текстологического анализа определяют структуру
нашего исследования, первые две части которого посвящены
установлению творческих и нетворческих изменений текста в
его истории. В третьей части работы речь идет о проблеме пуб­
ликации текста как одной из самых актуальных в современной
текстологии.
Объектом анализа во многих работах последнего времени
становится принятый в советский период принцип унификации
авторского правописания согласно существовавшей языковой
норме (принцип модернизации орфографии и пунктуации до­
революционных источников). Противники или критики унифи­
кации настаивают на необходимости аутентичного воспроизве­
дения авторского текста в печати. Так, по мысли В. Лефельдта,
«каждая деталь, предлагаемая для унификации и модернизации,
должна быть тщательно взвешена с точки зрения возможных
последствий»32. Б. М. Гаспаров возводит унификацию автор­
ского правописания к «языковой культуре сталинизма» - по
мнению исследователя, «перевод на современную орфографию
текстов, к этой орфографии не предназначавшихся», связан «с
множеством нюансов, суммарным результатом которых явля­
ется модернизация голоса писателя - что в советское время и
требовалось, в видах успешного его врастания в социализм»33.
М. И. Шапир обращает внимание на роль авторского правописа­
ния в исследовании поэтики и семантики художественного тек­
31 Ср.: «В гуманитарных науках точность - преодоление чуждости чужого без превра­
щения его в чисто свое (подмены всякого рода, модернизация, неузнание чужого
и т. п.)» (Бахтин М. М. К методологии гуманитарных наук. С. 371).
32Лефельдт В. Модернизация текстов Пушкина и ее последствия. Критические замеча­
ния по пробному тому запланированного нового академического издания произве­
дений А. С. Пушкина / / Новое литературное обозрение. 1998. № 33. С. 163.
33 Гаспаров Б. Questa poi la conoseo pur troppo / / Новое литературное обозрение.
2002. № 56. С. 189-190. В современных исследованиях по истории русского письма
аргументирован историко-эволюционный характер реформы дореволюционной
орфографии (см.: Григорьева Т. М. Орфографическая реформа: до или после
октября? / / Фонетика и письмо на разных этапах их исторического развития.
Омск, 1995. С. 115-122; Она же. Русское письмо: от реформы графики к реформе
орфографии. Красноярск, 1996; Она же. Три века русской орфографии (XVIIIXX вв.). М., 2004).
28
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ста: «...письменная форма речи есть слепок языкового сознания
автора и гораздо теснее, чем кажется многим, связана с формой
и содержанием литературного произведения»34. По утвержде­
нию М. И. Шапира, «неукоснительно сохранять орфографию и
пунктуацию необходимо в изданиях академического типа, в за­
дачи которых входит приблизить не текст к читателю, а читате­
ля к тексту. С филологической точки зрения замена исконной
орфографии на привычную и удобную не более оправданна, чем
замена непонятных выражений или устаревших конструкций»35.
И. А. Пильщиков говорит о смысловой вариативности орфо­
графического оформления некоторых стихов: «В пушкинской
орфографии обсуждаемый стих36 неоднозначен, а модернизи­
рованное правописание навязывает ему единственное - безаль­
тернативное - прочтение»37. М. И. Шапир, кроме того, замечает:
«Чтобы сократить до минимума процент текстологического бра­
ка, в изданиях академического типа орфографию и пунктуацию
оригинала нужно сохранять в неприкосновенности - везде, и тем
более там, где допустимо двоякое истолкование»38. По мысли
исследователя, «выбор между тем или другим написанием нам
приходится совершать, только когда мы модернизируем класси­
ческий памятник литературы. Если же мы оставим орфографию
источника незыблемой, пушкинские стихи можно будет понять
и так, как это делали современники поэта, и так, как спустя сто
лет их поняли его редакторы»39. Характерной иллюстрацией к
данному тезису может служить следующее суждение Б. М. Гаспарова: «Позвольте уж заявить с полной прямотой, что я свое
“право” читателя находить в печатном океане то, что наиболее
34 Шапир М. Какого «Онегина» мы читаем? / / Новый мир. 2002. № 6. С. 161. Ср.: «Сле­
дует также учесть, что модернизация орфографии помимо семантики затрагивает
поэтику <...>» (Шапир М. И. К текстологии «Евгения Онегина» (орфография, по­
этика и семантика) //Вопросы языкознания. 1999. № 5. С. 109). См.: Шапир М. И.
«Евгений Онегин»: проблема аутентичного текста / / Известия Академии наук.
Сер. лит. и яз. 2002. Т. 61. № 3. С. 3-17; Он же. Об орфографическом режиме в
академических изданиях Пушкина / / Московский пушкинист. М., 2001. Вып. IX.
С. 45-58.
35Шапир М. Какого «Онегина» мы читаем? С. 161.
36 Имеются в виду слова «Надежды робкия черты» (из послания «К живописцу»),
которые можно интерпретировать двояко.
37 Пильщиков И. Порядок полемики. (О фантоме «новой текстологической програм­
мы») / / Вопросы литературы. 2004. № 5. С. 332.
38 Шапир М. И. К текстологии «Евгения Онегина» (орфография, поэтика и семантика).
С. 111.
39 Шапир М. Какого «Онегина» мы читаем? С. 163.
Введение
29
соответствует моим интеллектуальным интересам и потребнос­
тям, ставлю неизмеримо выше “права” издателя ощущать себя
носителем и продолжателем некоей генеральной линии, сколь
бы многозначительной и авторитетной эта линия ему, издате­
лю, ни представлялась»40. Приведем пример совершенно другого
понимания проблемы: «По указаниям “сверху” академические
издания издавались массовым тиражом, что в академическом из­
дании не нужно; подобная практика вредила изданию, например
Достоевского (читатель получал целый том черновых редакций,
нужный только тем филологам, которые специально занимаются
Достоевским) <...>»41.
Определенные сомнения в том, чту нужно читателю, дей­
ствительно есть: никто не может решать этот вопрос за всех чи­
тателей, и вполне реальной является дифференцированность
читательских кругов, а значит - и интересов, иногда существен­
но превосходящих возможности, предлагаемые массовыми изда­
ниями. Таким образом, приведенные цитаты указывают на еще
одну проблему, которая условно обозначена выражением «право
читателя». Противники модернизации правописания стремятся
оставить за читателем право выбора изданий право интерпре­
тации семантически неоднозначных мест в тексте и в конечном
счете право на больший объем информации о самом публикуемом
источнике.
У сторонников модернизации и унификации правописания
в пушкинских текстах - своя система аргументов. Как полагает
В. Э. Вацуро, «индивидуальная орфография и пунктуация может
быть выделена и описана лишь на фоне общей нормы», а смешение
того и другого «лишает исследование всякого научного значения»42.
Исследователь поясняет: «Реконструкция требует особой осторож­
ности; последствия ее менее очевидны, но более фатальны, нежели
модернизации и унификации: мы рискуем создать произвольную
эклектическую систему правописания, соединяющую общее и ин­
дивидуальное, случайное и закономерное, ошибку и сознательный
прием, - наконец, пушкинское и непушкинское. В этом случае
,
,
,
40 Гаспаров Б. Questa poi la conoseo pur troppo / / Новое литературное обозрение. 2002.
№ 56. С. 189.
11 Холшевников В. Е. Еще раз о принципах орфографии в академическом издании Пуш­
кина / / Русская литература. 1996. № 4. С. 196-197.
42 Вацуро В. Еще раз об академическом издании Пушкина. (Разбор критических заме­
чаний проф. Вернера Лефельдта) / / Новое литературное обозрение. 1999. № 37.
С. 254.
30
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
потерять лучше, чем приобрести»43. Сходным образом высказы­
вается Д. П. Ивинский: «...пока не описаны ни индивидуальные
орфографические и пунктуационные системы (если они сущест­
вовали, что, в принципе, вероятно, но до сих пор не доказано), ни
(по крайней мере) “норма” в ее эволюции, подобного рода издания
не могут претендовать на статус научных в точном смысле этого
слова»44. В. Э. Вацуро, кроме того, обращает внимание на вариант­
ность пушкинских написаний: «...всякий, знакомый с пушкински­
ми рукописями, знает, что некоторые написания у него неустой­
чивы и колеблются даже в пределах одного текста; что же касается
пунктуации, то в иных черновиках она вовсе отсутствует. Ни одно
издание не вправе сохранять этот разнобой, если оно вообще хочет
быть изданием, а не подсобным материалом для изучающих пуш­
кинское правописание, и ни одно издание, включая академичес­
кое, не может претендовать на сколько-нибудь полное отражение
этого последнего»45. М. В. Строганов считает, что, «предполагая
печатать Пушкина (любого другого автора) не по современной
норме, мы неизбежно эстетизируем текст»46. По утверждению
43 Вацуро В. Еще раз об академическом издании Пушкина. С. 260. Ср.: «Восстановление
“пушкинской орфографии и пунктуации” вряд ли может быть сведено к простому
аутентичному воспроизведению первопечатных текстов с “ерами” и “ятями”. Да и
при нынешнем полиграфическом опыте фототипических изданий это требование
по меньшей мере наивно. <...> В то же время при новом наборе классических текстов
старым шрифтом перед текстологами неизбежно встанет не решенная на сегодняш­
ний день проблема о параметрах догротовской системы орфографии и пунктуации.
Не решив ее, просто невозможно разграничить норму и типографский произвол.
Желающих заняться этой темой среди дипломированных специалистов-языковедов
до сих пор не нашлось» (Ларионова Е. О., Фомичев С. А. Нечто о «презумпции неви­
новности» онегинского текста / / Новый мир. 2002. № 12. С. 157). См. также: Ларио­
нова Е. А. С. Пушкин. Тень Баркова: Тексты. Комментарии. Экскурсы. Изд. подгот.
И. А. Пильщиков и М. И. Шапир. М.: Языки славянской культуры, 2002. [Рецензия]
/ / Новая Русская Книга. 2002. № 2(13). С. 51-54; Рак В. А. С. Пушкин. Тень Баркова:
Тексты. Комментарии. Экскурсы. Изд. подгот. И. А. Пильщиков и М. И. Шапир. М.:
Языки славянской культуры, 2002. [Рецензия] / / Там же. 2002. № 2 (13). С. 55-56;
Шапир М. Отповедь на заданную тему. К спорам по поводу текстологии «Евгения
Онегина» / / Новый мир. 2003. № 4. С. 144-156; Есипов В. «Нет, нет, Барков! скрыпицы не возьму...» (Размышления по поводу баллады «Тень Баркова» ) //Вопросы
литературы. 2003. № 6. С. 51-87; Он же. Около «Тени Баркова» / / Московский
пушкинист: Ежегодный сборник. М., 2005. Вып. XI. С. 22—61; Пильщиков И. А., Ша­
пир М. И. Текстология vs аксиология. Еще раз об авторстве баллады Пушкина «Тень
Баркова» / / Антропология культуры. М., 2005. Вып. 3. С. 219-248.
14 Ивинский Д. П. «Новая текстологическая программа» и «Тень Баркова» / / Новое
литературное обозрение. 2003. № 60. С. 354.
41 Вацуро В. Еще раз об академическом издании Пушкина. (Разбор критических заме­
чаний проф. Вернера Лефельдта). С. 255.
16 Строганов М. По поводу статьи Б. Гаспарова «Буква как таковая» / / Новое литера­
турное обозрение. 2002. № 56. С. 181.
Введение
31
В. Э. Вацуро, не модернизация правописания составляет про­
блему в сложившейся практике академических изданий; есть
другая опасность - архаизация текста: «Она не возникает, когда
произведение издается фототипически и читатель имеет дело
с целостной системой передачи текста, принимая ее “правила
игры”. Но нельзя адресовать книгу современному лингвисти­
ческому сознанию - опуская “ять”, “фиту”, твердый знак в кон­
це слова, меняя падежные окончания прилагательных “-аго” на
“-ого” и сохранять при этом - выборочно! - типовые элементы
старой орфографической и пунктуационной системы, какими
бы историческими соображениями это ни оправдывалось. Они
будут неизбежно прочитаны как индивидуальные особенности
стиля. “Мущина” и “щастье” на фоне новой орфографической
системы воспринимаются как архаизмы, присущие стилю Ка­
рамзина. Формальная историческая точность оборачивается
искажением целого»47. Таким образом, основными аргумента­
ми в пользу модернизации и унификации правописания ста­
новятся неизученность индивидуальной орфографии и пункт у­
ации в их отношении к языковой норме разнобой авторских на­
писаний опасность эстетизации или архаизации публикуемого
материала в сознании современного читателя, воспитанного в
принципиально иной языковой культуре. И в этом случае, как
видим, снова возникает проблема читательского восприятия
публикации.
Аргументы сторонников модернизации правописания вы­
зывают следующие возражения. Думается, что вопрос соотно­
шения индивидуального правописания и языковой нормы не
может быть препятствием к публикации текста (в первую оче­
редь - рукописного) на языке первоисточника. Во-первых, мы
не должны применять к текстам дореволюционного периода
современное понимание «нормы». По утверждению Л. А. Булаховского, литературная норма первой половины XIX столетия
«допускала и в теории, и в практике очень значительные рас­
хождения между школьными авторитетами и, еще больше, меж­
ду писателями»48. Как замечает Н. В. Перцов, «в подавляющем
большинстве случаев неупорядоченность правописания не пре­
пятствовала пониманию текста. При этом употребление в тексте
,
,
47 Вацуро В. Еще раз об академическом издании Пушкина. (Разбор критических заме­
чаний проф. Вернера Лефельдта). С. 257.
48 Булаховский Л. А. Русский литературный язык первой половины XIX века. Фонетика.
Морфология. Ударение. Синтаксис. М., 1954. С. 46.
32
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
тех или иных орфограмм (или пунктограмм) может иногда сви­
детельствовать о принадлежности автора к определенной эпохе,
к тому или иному литературному или журнальному направле­
нию или светскому кругу, о его орфографической эстетике»49.
Л. А. Булаховский указывает, что грамматики «регулировали
морфологию, синтаксис и орфографию, фиксируя моменты уже
устоявшиеся. В ряде случаев живые тенденции языка сламыва­
ли навязываемые им ошибочные или устарелые предписания
<...>. То, что вменяли грамматики в закон, отражалось прежде
всего в языковой практике книг и журналов, особенно, вероят­
но, последних»50. Во второй половине XIX в. такое отношение к
литературной норме сохранилось: она не была кодифицирована,
и, как следствие, авторские тексты в процессе публикации зачас­
тую претерпевали изменения в соответствии с теми правилами,
которые были приняты в конкретном издательском коллективе.
Публикаторы, получая от авторов разнородные в орфографи­
ческом и пунктуационном отношении тексты, вынуждены были
вырабатывать унифицирующий свод правил, исходя из пред­
писаний грамматик или, в ряде случаев, руководствуясь теми
самыми «живыми тенденциями языка», значение которых под­
черкнул Л. А. Булаховский. На это указывает, в частности, один
из корректоров журнала «Время», издававшегося Михаилом и
Федором Достоевскими: «С теми немногими ортографическими
особенностями, которые исключительно принадлежат “Време­
ни” (напр, потому что писать слитно, в прилагательных муж. р.
в родительном ед. ч. писать ого вместо аго, если ударение нахо­
дится на предпоследнем слоге, и друг.), типография познакоми­
ла меня скоро»51. Подвижность нормы - одно из естественных
условий развития языка. И в XX столетии, несмотря на реформу
правописания, задачами которой были как раз упрощение пра­
вил преподавания и нормирование письма52, сохранялись вари­
антность, а главное, в отдельных случаях, - неупорядоченность
49 Перцов Н. В. О соотношении письменной и устной форм поэтического языка.
(К вопросу о функциональной нагруженности старого русского правописания) / /
Вопросы языкознания. 2008. № 2. С. 53.
50 Булаховский Л. А. Русский литературный язык первой половины XIX века. Фонетика.
Морфология. Ударение. Синтаксис. С. 46.
51 К. Су-въ <Сунгуров К. К.>. Плачъ коректора / / Время. 1861. № 10. С. 127.
52 См., к примеру: Иванова В. Ф., Тимофеева Г. Г. Октябрь и реформа русского право­
писания: (К 70-летию Декрета о введении новой орфографии) / / Рус. яз. и лит.
в азерб. шк. 1988. № 12. С. 24-27; Осипов Б. И. Против контрреформы русской
орфографии / / Филологический ежегодник. Омск, 1999. Вып. 2. С. 72-74.
Введение
33
написаний53. Даже в наши дни высказывается мнение о том, что
«крайняя жесткость орфографических правил имеет много не­
достатков», что «главный довод в пользу допущения вариатив­
ности - наличие в языке переходных, промежуточных, труднораз граничиваемых явлений, допускающих разную трактовку»,
что «ввиду наличия в языке явлений, имеющих двойной статус,
при выборе одного из написаний кодификаторам неизбежно, и
притом нередко, приходится принимать достаточно условное
решение»54.
Во-вторых, «индивидуальное» авторское правописание - это
лишь относительно верная формулировка: каждый автор усваива­
ет информацию, заложенную в соответствующей языковой куль­
туре, к которой он принадлежит. Поэтому индивидуальность - это
скорее вопрос стиля, а не языка. Если говорить о Достоевском, то
на орфографическом (особенно) и пунктуационном уровнях текс­
ты этого писателя вполне отражают языковые тенденции эпохи55.
53 Не случайно и в советское, и в постсоветское время вопросы нормирования и ре­
формирования письма сохраняют актуальность, см.: Бреусова Е. И. Опыт анализа
«Проекта Главнауки о новом правописании» 1930 года / / Фонетика и письмо
на разных этапах их исторического развития. Омск, 1995. С. 123-131; Она же.
Достоинства и недостатки «Предложений по усовершенствованию русской ор­
фографии» 1964 г. / / Лингвистическая теория русской орфографии и методика
ее преподавания. Омск, 2000. С. 100-110; Осипов Б. И., Попков В. В. К истории и
теории графико-орфографических реформ / / Res Linguistica: Сб. ст. К 60-летию
д-ра филол. наук, проф. В. П. Нерознака. М., 2000. С. 98-106; Никитина Е. Л. Срав­
нительная типология графико-орфографических реформ в истории славянской и
германской письменности / / Фонетика и письмо в диахронии. Омск, 2001. С. 32-46;
Букчина Б. 3., ЧельцоваЛ. К. Орфографическая комиссия 1963-1964 годов / /
Жизнь языка: Сб. ст. к 80-летию М. В. Панова. М., 2001. С. 391 -394; Жильцова Т. П.
О проекте свода правил русского правописания / / Воспитание исторического и
национального самосознания. Красноярск, 2001. С. 145-147; Долин Ю. Нужен ли
нам новый свод правил русского правописания? Заметки филолога / / Журналист.
2002. № 12. С. 44; Фоменко Ю. В. Развивается ли правописание? / / Актуальные
проблемы исторического языкознания в вузе. Новосибирск, 2003. С. 117-121;
Скобликова Е. С. Еще раз о проекте нового свода правил русского правописания / /
Человек пишущий и читающий: Проблемы и наблюдения. СПб., 2004. С. 323-327;
Соловьев Н. В. Нормализаторская деятельность в орфографии и языковое сознание
общества / / Там же. С. 327-339.
54 Кузьмина С. М. Об умягчении нравов русской орфографии. (К проблеме вариа­
тивности написаний) / / Жизнь языка: Сб. ст. к 80-летию М. В. Панова. М., 2001.
С. 406-407. По мнению автора статьи, «при буквенной передаче слов орфография
имеет право быть категоричной и не допускать вариантов. Больше оснований для
допущения вариативности в области слитных-дефисных-раздельных написаний,
а также при выборе прописной или строчной буквы» (с. 408).
55 См. подробнее: Тарасова Н. Преамбула к вариантам [Лингвотекстологический
комментарий] / / Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: Канонические
тексты / Под ред. проф. В. Н. Захарова. Петрозаводск, 1997-2004. Т. III. С. 693-705;
Т. IV. С. 739-753; Т. V. С. 663-679.
34
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Справедливой представляется мысль И. А. Пилыцикова о том,
что «орфографическую индивидуальность определяют не столько
аномальные или экзотические написания, сколько неповторимый
набор предпочтений, обнаружить которые пишущему позволяют
дублеты, сосуществующие в пределах нормы»56. Этот «неповтори­
мый набор предпочтений» автора можно установить только при
работе с его рукописями - печатные тексты того же автора не мо­
гут не содержать следов корректорского и редакторского участия в
издании, не говоря уже об ошибках наборщиков. Стало быть, изу­
чение рукописей - это первый шаг к определению особенностей
авторского языка и стиля. В свою очередь, текстологическая рабо­
та, предполагающая исследование черновых и беловых материа­
лов, дает возможность критически анализировать прижизненные
издания автора, выявляя в них случаи искажения текста57.
Проблема разнобоя написаний в пределах текста должна ре­
шаться с учетом задач конкретного издания. Если речь идет о
публикации рукописи как источника, то следует, во-первых, пе­
чатать такой текст с осмыслением определенной стадии творче­
ской работы автора (черновые наброски, связный черновой текст,
беловой автограф, наборная рукопись), во-вторых, стремиться к
документально точной передаче текста, исключая очевидные и
доказуемые ошибки автора (которые должны получить коммен­
тарий). В этом случае понятие «разнобой» утрачивает проблемность в силу самой установки на отражение в печати определен­
ного типа авторской рукописи. Если мы говорим о подготовке
к печати произведения, источниками текста которого являются
рукописи и прижизненные издания, то возникает необходимость
решения совсем других проблем. За основу публикации в таких
случаях, как известно, принимаются не рукописи, а одно из при­
жизненных изданий, нередко последнее - как отражающее «по­
следнюю творческую волю автора»58. Но любое печатное издание
представляет собой результат коллективной работы, и в нем, как
было отмечено выше, действуют не только авторские, но и изда­
56 Пильщиков И. Порядок полемики. (О фантоме «новой текстологической програм­
мы»). С. 337.
57 Си:. Ларионова Е. О., Фомичев С. А. Нечто о «презумпции невиновности» онегинского
текста / / Новый мир. 2002. № 12. С. 149-150; Ивинский Д. П. «Новая текстологи­
ческая программа» и «Тень Баркова». С. 355.
58 О неоднозначности этого понятия и о сложностях в выборе основного текста см.:
Лихачев Д. С. «Воля автора» как принцип выбора текста для опубликования / /
Лихачев Д. С. [при участии А. А. Алексеева и А. Г. Боброва] Текстология на мате­
риале русской литературы X-XVII веков. СПб., 2001. С. 560-575.
Введение
35
тельские установки, направленные в том числе и на устранение
разнобоя. Если печатать художественное произведение с сохра­
нением орфографического и пунктуационного облика того источ­
ника, который был выбран в качестве основного, то в наши зада­
чи, в частности, будет входить не столько устранение «разнобоя»,
сколько разграничение опечаток и вариантов словоупотребления,
то есть невозможных и возможных с языковой точки зрения на­
писаний. Эта задача не является невыполнимой, если мы владеем
информацией о языковой и печатной практике того историческо­
го времени, к которому относится публикуемое произведение59.
В дополнение к этому текстологический анализ авторских руко­
писей позволит определить наиболее предпочтительные вариан­
ты при установлении текста произведения и исправить ошибки
прижизненных изданий. Особенно это важно при исследовании
интонационной пунктуации Достоевского, которую нередко иг­
норируют издатели (в том числе и в прижизненных публикаци­
ях) и возможность восстановления которой - в семантически,
художественно значимых случаях - дают наборные рукописи.
Проблема эстетизации или архаизации публикуемого матери­
ала актуальна, если вести речь о массовых изданиях, рассчитан­
ных на «неподготовленную» читательскую аудиторию. Иными
словами, надо учитывать цели публикации: статус научного, тем
более академического, издания определяет и статус читателя это либо исследователь, либо читатель, для которого имеет зна­
чение как можно более полная информация о публикуемых ис­
точниках60. Именно на эти две категории читателей и рассчитана
публикация текста с сохранением языковой специфики матери­
ала; учитывая потребности именно таких читателей, правомерно
говорить о принципе аутентичного воспроизведения текста. Если
59 Как известно, попытка публикации произведений Достоевского в дореволюционной
орфографии и пунктуации предпринималась, и этот издательский опыт действи­
тельно интересен именно с текстологической точки зрения, так как дает самим
публикаторам возможность более детального ознакомления не только с авторским
текстом (автографами публикуемых произведений), но и с языковой издательской
традицией времен Достоевского. См.: Достоевский Ф. М. Полное собрание сочи­
нений: Канонические тексты / Под ред. проф. В. Н. Захарова. Петрозаводск, 1995.
Т. I—VIII (издание продолжается).
60 В определении Н. В. Перцова: «Серьезное академическое издание классического
литературного текста должно быть ориентировано на читателя-специалиста, во
всяком случае, на такого читателя, который заинтересован в постижении не только
“плана содержания”, но и “плана выражения” текста» (Перцов Н. В. О соотношении
письменной и устной форм поэтического языка. (К вопросу о функциональной
нагруженности старого русского правописания). С. 54).
36
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
издатель адресует публикацию исследователям и «заинтересо­
ванным» читателям, он должен воспроизводить текст, учитывая
отраженную в нем стадию творческого процесса (если это руко­
пись) и руководствуясь данными текстологического анализа всех
известных источников текста (если это печатная редакция про­
изведения). Здесь следует иметь в виду суждения современных
языковедов, в большинстве своем признающих историческую
необходимость проведенной реформы правописания, но отмеча­
ющих и особое социальное, психологическое, культурное значе­
ние так называемой «старой орфографии» для русского общества
до- и пореформенного времени. По замечанию С. М. Кузьминой,
«не стоит считать ретроградами и консерваторами всех тех, кто
был против реформы орфографии, кто исходил из своих вкусов и
привычек, кого не интересовала научная обоснованность проекта.
Стремление к стабильности, защита привычного естественна для
человека. Традиция письменности в культуре (а письмо - важная
составная часть культуры) действительно имеет огромное значе­
ние. Разумеется, для грамотных людей реформа означала лом­
ку сложившегося механизма чтения и письма, и это неизбежно
должно было восприниматься отрицательно»61. Вспомним также
об известных и обсуждавшихся (как в период проведения орфо­
графической реформы, так и в последнее время) семантических
функциях «старой орфографии»: дифференциации смыслов, эс­
тетическом и историческом значении62. Семантика, поэтика и ис­
торический смысл языкового оформления текста - все эти усло­
61 Кузьмина С. М. Общество и орфография. (На материале истории реформы 1904—
1918 гг.) //Язы к. Культура. Гуманитарное знание. М., 1999. С. 216. Сходную мысль
высказывает Н. В. Соловьев применительно к современным идеям нормирования
русского письма (имеется в виду проект: Свод правил русского правописания.
Орфография. Пунктуация. М., 2000) и проблеме языкового сознания общества:
«Предлагаемое “усовершенствование” правописания, не являясь по сути рефор­
мой, прежде всего больно ударит по грамотной части населения, психологически
отбросив ее в разряд не уверенных в собственной грамотности или просто мало­
грамотных. Вряд ли такое состояние грамотной части населения нужно всему
обществу. <...> С внедрением новых правил общение поколений на этой почве
прервется. Старшее - не сядет учить новые правила, а у младшего появится повод
лишний раз усомниться в правоте родителей или дедов. И об этом тоже надо ду­
мать» ( Соловьев Н. В. Нормализаторская деятельность в орфографии и языковое
сознание общества / / Человек пишущий и читающий: Проблемы и наблюдения.
СПб., 2004. С. 339).
62 Иванов Вяч. К вопросу об орфографической реформе / Публ. и вступ. заметка
Л. М. Грановской; послесловие В. В. Лопатина / / Русистика сегодня. 1998.
№ 3/4. С. 207-209; Лихачев Д. С. < Доклад о старой орфографии> / Предисловие
д-ра филол. наук, проф. В. П. Нерознака / / Русская речь. 1993. № 1. С. 43-51;
Солженицын А. И. Некоторые грамматические соображения... / Предисловие
Введение
37
вия необходимо учитывать в научном издании художественного
произведения.
Но в текстологической работе возникает еще один вопрос, ко­
торый можно условно определить выражением «право издателя».
По наблюдению Е. О. Ларионовой и С. А. Фомичева, «некрити­
чески принятая орфография и пунктуация печатных изданий
порой способна ввести читателя в заблуждение, искусственно
“затемнив” для него смысл авторского текста»63. Ранее С. А. Ф о­
мичев отмечал также, что «академическое издание должно не
просто давать проверенный текст, но и гласно его обосновывать,
не скрывая гипотетичности отдельных трактовок и давая соот­
ветствующие отсылки к другим точкам зрения»64. В. Э. Вацуро
подчеркнул, что «каждый текстолог вынужден интерпретировать
текст, и иногда условно; он должен быть готов к тому, что его тол­
кование будет оспорено, но он не вправе уходить от него, ссыла­
ясь на пушкинское написание, и предлагать читателю самому вы­
брать угодную ему форму. Такая толерантность - лукавство: ведь
не предлагает же издатель читателю самому прочесть пушкинский
черновик, также допускающий разные толкования!»65. В этой ар­
гументации важен сам факт профессиональной необходимости
принятия конкретных текстологических решений при издании
текста, принадлежащего иной исторической и языковой эпохе.
Стремление к аутентичности текста, таким образом, выражается
д-ра филол. наук Л. П. Крысина / / Русская речь. 1993. № 2. С. 35-49; Шмелев А. Д.
Об орфографических воззрениях А. И. Солженицына / / Русская речь. 1993. № 5.
С. 119-121; Захаров В. Н. Подлинный Достоевский / / Достоевский Ф. М. Полное
собрание сочинений: Канонические тексты / Под ред. проф. В. Н. Захарова. Пет­
розаводск, 1995. Т. I. С. 5-13; Скворцов Л. И. Не «одежда языка», а запечатленный
образ слова. (К спорам о реформе русской орфографии) / / Живое слово и жизнь.
Архангельск, 2002. С. 221-234. См. также: Кокорин В. Н. Вид глагола: совершенный
или несовершенный? / / Язык и культура. Барнаул, 1997. С. 64-66; Бугаева И. В.
О реформе русской орфографии / / Ежегодная Богословская конференция Пра­
вославного Свято-Тихоновского богословского института. М., 2001. С. 319-324;
Киров Е. Ф. Русская орфография на перепутье / / Вестн. Моск. гор. пед. ун-та. 2002.
№ 2. С. 168-171; Голев Н.Д. О природе орфографической интуиции (к постановке
проблемы) / / Человек пишущий и читающий: Проблемы и наблюдения. СПб.,
2004. С. 39-46; Зубкова Т. И. Использование знаков препинания: общепринятое и
индивидуальное / / Там же. С. 316-318.
63 Ларионова Е. О., Фомичев С. А. Нечто о «презумпции невиновности» онегинского
текста. С. 157.
64 Фомичев С. А. Ответ В. Д. Раку / / Русская литература. 1999. № 2. С. 156. См. также:
Рак В. Д. О тексте пушкинского послания «Ты прав, мой друг, напрасно я пре­
зрел...» / / Там же. С. 124-150.
65 Вацуро В. Еще раз об академическом издании Пушкина. (Разбор критических заме­
чаний проф. Вернера Лефельдта). С. 260.
38
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
не в буквальном воспроизведении всех характеристик материа­
ла66, а в грамотном обращении с имеющимися источниками, ар­
гументированной критике текста, понимании целей конкретного
издания67.
Приведенные оценки свидетельствуют о том, что в дискусси­
ях о публикации пушкинских текстов поставлены вопросы, ак­
туальные и для современного достоевсковедения. При этом бо­
лее аргументированными представляются выступления в пользу
публикации текстов с сохранением особенностей правописания.
В настоящем издании будем цитировать рукописные источники
согласно этому принципу. Обратимся к более подробному ана­
лизу научных проблем, связанных с изучением истории текста и
творческой истории «Дневника писателя» Ф. М. Достоевского за
1876-1877 гг.
66 По утверждению С. А. Фомичева, «абсолютно точное воспроизведение в обычной
печати всех особенностей рукописи невозможно - и не только по издательской или
по корректорской небрежности. Ведь, выступая посредником между читателями
и автором, издатель, в принципе, не застрахован от субъективной корректировки
автографа» ( Фомичев С. Точка, точка, запятая... / / Новое литературное обозрение.
2002. № 56. С. 182).
67 Цель издания является важным критерием выбора основного текста и в медиевис­
тике: «Понятие “основного списка” в значительной мере условно и зависит от
цели, которую преследует издание текста. Если цель издания - дать авторский
вид памятника, то основным списком будет тот, который в результате изучения
истории текста памятника окажется наиболее близким этому авторскому виду.
Если цель издания - дать представление о всех этапах истории текста памятника,
то основные списки должны быть ближайшими по тексту к каждому этапу истории
текста: редакции, виду, изводу и т.д. И здесь все зависит от того, насколько точно
восстанавливается история текста памятника. Установление истории текста па­
мятника - необходимое условие для определения основного списка» (Лихачев Д. С.
[при участии А. А. Алексеева и А. Г. Боброва]. Текстология на материале русской
литературы X-XVII веков. С. 494).
ЧАСТЬ I
ПРОБЛЕМА УСТАНОВЛЕНИЯ ТЕКСТА
Что такое установление текста Достоевского, ясно показывают
следующие два примера. При изучении рукописи рассказа «Крот­
кая» (ноябрьский выпуск «Дневника писателя» 1876 г.) нами
была обнаружена ошибка в прочтении первоначального варианта
заголовка § III гл. 1:
№
1
ПСС
Через полюс ('24. 348)
Долинин1
Черезъ полюсъ ('457)
Рукопись2
Черезъ полчаса (6)
В публикациях автографа предложен вариант «Через полюс».
В рукописном тексте иначе прописано окончание второго слова:
если принять чтение «полюсъ», тогда в рукописи должен быть
«ъ», но вместо этого в автографе отчетливо видна буква «а». Кро­
ме того, сомнения вызывает нетипичное для Достоевского начер­
тание буквы «ю», на месте которой просматривается сочетание
«ча». При более пристальном взгляде на эту запись становится
очевидным: перед нами иной заголовок - не «Черезъ полюсъ», а
«Черезъ полчаса». Содержание рассказа также свидетельствует в
1Долинин А. С. Кроткая. (Вариант, хранящийся в Пушк. Доме при Р. Ак. Наук) / /
Ф. М. Достоевский: статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Л.; М., 1924.
Сб. 2. Размещение материала в предлагаемых таблицах осуществлено согласно
принятому в текстологии принципу сверки текстов в «обратной хронологии»
(см.: Рейсер С. Я. Палеография и текстология нового времени. М., 1970. С. 147) - от
последнего издания к предпоследнему и далее по направлению к рукописному тексту:
таким образом, в последней графе свода разночтений оказывается чтение оригинала.
Правила воспроизведения рукописи таковы: в квадратные скобки заключены запи­
си, вычеркнутые Достоевским; в наклонных скобках приводится текст, вписанный
Достоевским; в угловых скобках содержатся наши пояснения; в круглых скобках
указывается страница, на которой расположен процитированный фрагмент.
2 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448.
40
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
пользу нового чтения. По утверждению JI. М. Розенблюм, «ни в
одном другом произведении Достоевского идейная функция ка­
тегории времени не выражена так обнаженно, как в “Кроткой”»3.
Еще в предисловии Достоевский заостряет внимание на хроноло­
гии действия: «процесс рассказа продолжается несколько часов, с
урывками и перемежками и в форме сбивчивой» (24, 6). «Сбив­
чивость» повествования, связанная с попытками рассказчика
«собрать свои мысли в точку» и «уяснить» дело, проявляется и
в постоянном обрывании фраз, и в нарушении фабульной хроно­
логии, отражающих «психологический порядок» приближения
героя к истине. В черновом автографе второй параграф (гл. 1)
завершается «диалогом» героя с самим собой, выражающим уже
отчетливое осознание вины:
«А кто былъ для нея /тогда/ хуже: Я иль купецъ? Я иль купецъ? - Это
еще вЪдь вопросъ!
Какой вопросъ? и этого не понимаю! Ответь тамъ на столЪ лежитъ, /а я
говорю вопросъ!/»4
Далее в черновом автографе расположены разрозненные на­
броски к данному разделу и последующему тексту. На левом
поле л. 6 находятся строки, которыми в окончательном тексте
завершается § II: «...Лучше бы лечь спать. Голова болитъ». В пе­
чатном тексте в конце этой реплики бессилия стоит многоточие,
призванное подчеркнуть разрыв в повествовании. В черновом
автографе дальше следуют заголовок «Черезъ полчаса» и текст
§И1, в начале которого вычеркнуты строки «Однимъ словомъ, я
ее тогда отбилъ. Отбилъ у купца и у тётокъ» и вписано: «Я опятьтаки продолжаю. Не могу оторваться. Въ головЪ вихрь». Вариант
печатного текста: «Не заснул. Да и где ж, стучит какой-то пульс в
голове» (24, 12). Очевидно, что заголовок «Через полчаса» фик­
сирует отмеченные Достоевским «урывки и перемежки» в сбив­
чивом изложении событий. В то же время окончательное назва­
ние указанного раздела более точно в сюжетном отношении, так
как усиливает мотив суда: «Благороднейший из людей, но сам же
и не верю». Если в первоначальном варианте заголовка чувству­
ется присутствие «всеведующего автора» (выражение из наброс­
3 Розенблюм JI. М. Творческие дневники Достоевского. М., 1981. С. 292; см. также: Калениченко О. Я. Малая проза Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова и писателей рубежа
веков (новелла, святочный рассказ, притча). Волгоград, 1997. С. 10.
4 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448. Л. 5.
Часть I
41
ков к роману «Преступление и Наказание»), то в окончательном
заглавии звучит голос героя, прозревающего истинные причины
происшедшей трагедии.
Из другого примера следует, что даже внешне незначительные
детали записи имеют смысл и не должны ускользать от внимания
исследователя при публикации текста. Перед нами разночтение,
которое устанавливается при сравнении нескольких источников
текста «Преступления и Наказания» - наборной рукописи, пер­
вой (журнальной), последней (книжной) прижизненных редак­
ций романа и публикации ПСС:
N°
1
ПСС
18775
Русский вестникs
- Как... ты... Как... - Какъ... ты... Какъ... Кого ты убилъ?
Кого ты убил?
Порфирш Петровичъ. видимо, поте­
Порфирий Петро­ рялся. (1877, 89; РВ, 285)
вич. видимо, поте­
рялся. (6, 271)
Наборная
рукопись1
- Какъ... ты...
Какъ... [Да]
Кого-то убилъ?
Порфирш
Петровичь видимо потерялся.
(77 об.)
Как известно, диалоги Порфирия Петровича и Раскольникова
представляют собой своеобразный психологический поединок,
в котором реплики первого героя производят впечатление недо­
сказанности, содержат разного рода намеки и имеют целью пси­
хологическое воздействие на второго участника разговора - Рас­
кольникова: «...онъ (преступник. - Н. Т.) у меня психологически
не убЪжитъ, - хе-хе!»8 В рукописи автор показывает, как следо­
ватель разными способами подводит затеянную игру к логиче­
скому финалу - признанию преступника, и в тот момент, когда,
казалось бы, Раскольников психологически сломлен, появляется
другой персонаж (Николай) с его неожиданным « - Виноватъ!
Мой грЪхъ! Я убивецъ!». Вот в эту-то минуту вопросительная
реплика Порфирия Петровича «Кого-то убилъ?», усиленная еще
и многоточиями: «Какъ... ты... Какъ...», выдает полнейшую его
растерянность. Ситуацию точно характеризует авторское поясне­
5Достоевский Ф.М. Преступление и Наказание. Роман в шести частях с эпилогом.
СПб., 1877. Т. I-II.
6Достоевский Ф. М. Преступление и Наказание. Роман / / Русский вестник. 1866.
№ 1 - 12 .
7 ИРЛИ. Ф. 160. № 1. Л. 60-71 об., 76-77 об.
8 Там же. Л. 65 об.
42
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ние, следующее сразу за вопросом: «Порфирш Петровичь видимо
потерялся». Слово «видимо» в тексте Достоевского не является
вводным: по грамматической функции это наречие со значения­
ми «заметно, совершенно, полностью», по синтаксической - об­
стоятельство. В печатном тексте меняется суть авторского выска­
зывания: один герой задает другому прямой вопрос, авторское же
утверждение приобретает предположительную модальность, так
как «видимо» выступает в роли вводного слова с модальным зна­
чением возможности, вероятности сообщаемого. Все эти измене­
ния искажают изображенную Достоевским ситуацию, драматизм
которой к финалу диалога-поединка достиг своего предела: пе­
чатный вариант, таким образом, гораздо беднее авторского с ху­
дожественной точки зрения, и мы понимаем это именно благода­
ря языковому анализу микроконтекста - слова и фразы автора.
Эти примеры показывают содержание названной проблемы:
ясно, что из существующих вариантов прочтения авторского слова
только один - истинный, и он устанавливается через анализ по­
черка, языковые характеристики, тематический контекст. Исходя
из сказанного, будем придерживаться такого определения термина
«установление текста» - это «прочтение текста, связанное с его ос­
мыслением, на основе его истории, с выявлением в нем ошибок и
искажений, а также (в случае надобности) подготовка его к публи­
кации с соблюдением принятых правил передачи текста»9.
Очевидно, что проблема установления текста связана с кри­
тикой текста. Последний термин за время своего существования
претерпел значительную трансформацию. Как указал Ф. Бласс, в
эпоху Античности под критикой текста понимали искусство, зада­
ча которого «состоит в том, чтобы взвесить и оценить данное про­
изведение словесности по отношению к тому, чем ему следовало
быть»10. Ф. Бласс выделяет два типа критики: историческую и эс­
тетическую. Историческая критика ставит вопрос «об истинности
сообщаемого»: «При решении этого вопроса он (критик текста. Н. Т.) пользуется теми же пособиями, как и историк: свидетель­
ствами, в числе которых на первом плане являются свидетельства
рукописей; затем - аналогиею, т. е. он обращает внимание на сте­
пень согласия с данными, не подлежащими сомнению, и т.д.»11.
Эстетическая критика имеет целью оценить «преимущественно
9 Гришунин A. JI. Исследовательские аспекты текстологии. С. 146.
10Бласс Ф. Герменевтика и критика. Одесса, 1891. С. 1.
11 Там же. С. 26.
Часть I
43
красоту произведения», причем, по мнению Ф. Бласса, именно это
«древние грамматики считали главною своею задачею»12.
В работах русских исследователей появлялись различные ин­
терпретации термина. В. В. Виноградов применял это понятие по
отношению к вопросам атрибуции, которые, по мысли ученого,
основываются на изучении проблемы подлинности текста13.
Второе традиционное понимание термина связано с отнесени­
ем его к эдиционной сфере. Как подчеркнул Б. Я. Бухштаб, «“кри­
тикой текста” называют филологический анализ, имеющий целью
восстановить подлинный текст произведения. Критика текста
всегда лежала и будет лежать в основе работы по установлению и
публикации текстов»14.
Иная точка зрения высказана теми, кто не соотносил критику
текста непосредственно с вопросами эдиции. Г. О. Винокур опреде­
лял критику текста как «выражение в форме суждения относитель­
но подлинности памятника»15, подчеркивая при этом органическую
связь критики текста с проблемой понимания: «Находящийся перед
нашими глазами текст принципиально требует того, чтобы мы его
поняли, т.-е. раскрыли его значение. <...> Подобное истолкование,
однако, совершенно немыслимо и недостижимо без предварительной
критической оценки текста, которая и связывается здесь неразрывно
с актом понимания»16. По мысли исследователя, «принципиально
критика направлена не на отыскание ошибок, как это обычно пред­
ставляют, а на оценку выражения с целью раскрытия его содержания:
указание ошибки есть результат, а не задание критики»17. Д. С. Лиха­
чев высказал подобную мысль применительно к изучению истории
текста, которое не ограничивается эдиционными целями, а в пер­
вую очередь предоставляет новый материал для понимания текста18.
Л. Д. Громова-Опульская определила критику текста как «изучение
его истории», применительно к проблемам издания говоря о «выборе
12 Там же.
13Виноградов В. В. Лингвистические основы научной критики текста / / Вопросы язы­
кознания. 1958. № 2. С. 3.
14 Бухштаб Б. Я. Что же такое текстология? / / Русская литература. 1965. № 1. С. 67.
См. также: Лихачев Д. С. Текстология. Краткий очерк. С. 7.
15Винокур Г. Критика поэтического текста. С. 63.
16 Там же. С. 24.
17 Там же. С. 25.
18Лихачев Д. С. Текстология. Краткий очерк. С. 22. См. также: Бонди С. М. Спорные вопросы
изучения пушкинских текстов //Литература в школе. 1937. № 1. С. 38; Гришунин А. Л.
Обсуждение книг по текстологии / / Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1963. Т. 22. Вып. 4.
С. 367; Рейсер С. Актуальные проблемы текстологии //Вопросы литературы. 1964.
№ 12. С. 218; Лихачев Д. С. По поводу статьи С. Н. Азбелева «Текстология как вспомо­
гательная историческая дисциплина» / / История СССР. 1967. № 2. С. 230.
44
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
основного, наиболее авторитетного источника и его “критике”, то есть
очищении, освобождении от искажений»19. А. Л. Гришунин также от­
метил несводимость понятия «критика текста» к проблемам издания:
«в научном языке нашего времени слово “критика”, кроме обыденного
своего значения, означает объективное рассмотрение, аналитическое
исследование какого-нибудь явления, анализ источников и самого
текста, проверка их подлинности и правильности»193.
Наше обращение к текстологической проблематике «Дневника
писателя» Достоевского за 1876-1877 гг. объясняется следующими
причинами: рукописные материалы «Дневника писателя» 1876 г.
сохранились почти в полном составе20, поэтому имеется возмож­
ность анализировать различные стадии творче-ского процесса ав­
тора, учитывая тематический контекст; «Дневник писателя» 1877 г.
интересен тем, что в данном случае более полно представлена бело­
вая стадия творческой работы, и мы можем подробнее анализиро­
вать наборную рукопись произведения - основной источник при
подготовке первой публикации текста. Мы располагаем заметками в
двух записных тетрадях Достоевского 1875-1876 гг. и 1876-1877 гг.
(РГАЛИ), набросками на отдельных листах (ИРЛИ, РГБ), черно­
вым автографом, представляющим связный повествовательный
текст (ИРЛИ, РГБ), наборной рукописью (ИРЛИ, РГБ, ГИМ)21.
Почти все перечисленные материалы были опубликованы в 1924—
1984 гг. Основными источниками нашего сравнительного анализа
стали рукописи и публикация текста в ПСС12. В ряде случаев при­
влекаются данные более ранних публикаций рукописного текста и
прижизненных изданий «Дневника писателя» 1876-1877 гг.23
Состав рукописных материалов и сравнительные характерис­
тики источников позволяют выделить различные аспекты проб­
лемы установления текста.
19Громова-Опульская JI. Д. Основания «критики текста» / / Современная текстология:
теория и практика / ИМЛИ им. А. М. Горького РАН. М., 1997. С. 23.
19аГришунин A. JI. Исследовательские аспекты текстологии. М., 1998. С. 34-35.
20 Это редкий случай. По аналогии с художественно-публицистическим наследием
Достоевского о такой степени сохранности рукописей можно говорить только
применительно к роману «Подросток».
21 Краткое описание указанных источников с перечнем шифров хранения представлено
в археографической справке ПСС - 22, 262-263; 25, 316-317.
22 Подробную характеристику более ранних (неакадемических) публикаций рукопис­
ного текста «Дневника писателя» 1876 г. см.: Тарасова Н.А. «Дневник писателя»
Ф. М. Достоевского 1876 г.: творческая эволюция и история текста: Дис. ... к-та
филол. наук. Петрозаводск, 2001. С. 15-66.
23Достоевский Ф. М. Дневник писателя за 1876 г. СПб., 1876; Он же. Дневник писателя за
1877 г. СПб., 1878; Он же. Дневник писателя за 1876 г. Январь. СПб., 1879 (далее при
цитировании - 1876, 1878, 1879, с указанием страниц в основном тексте работы).
Часть I
45
При исследовании текстов нового времени применялись раз­
ные термины, определяющие характер работы с рукописями.
С. А. Рейсер писал: «Поскольку термин “палеография” использу­
ется в настоящее время не в своем этимологическом значении24,
а в качестве определения вспомогательной дисциплины, кажется
правильным применение его и по отношению к памятникам пись­
менности нового времени. Предложенные в последнее время тер­
мины “неография”, “неопалеография” и даже “неотерография” не
кажутся удачными, но выразительно свидетельствуют об актуаль­
ности самой проблемы»25. В определении С. А. Рейсера палеогра­
фия - это «прикладная дисциплина, изучающая материалы и ору­
дия письма, историю способов записи и особенностей графики»26.
Указанные термины нельзя назвать характерными для работ со­
временных текстологов, посвященных литературе нового времени:
палеография все же связана с изучением древних текстов, другие
термины не стали общеупотребительными - возможно, потому,
что и самих исследований, сконцентрированных на анализе такого
рода, немного. В данной работе используются термины более уз­
кого и вместе с тем более конкретного значения - «графология»,
«графологический анализ рукописи», «графологический аспект
проблемы установления текста», подразумевающие прежде всего
установку на исследование особенностей авторского почерка, спе­
цифики и взаимодействия начертаний в рукописи. При этом объ­
ектом анализа могут быть не только буквенные начертания, но и
любая другая семантически значимая графика, характеризующая
особенности творческого процесса или дающая информацию о
причинах изменения текста в его развитии.
Особенности начертания слова и контекст
Учитывая характеристики почерка, особенности начертания
слова, важно соединять информацию о почерке с данными кон­
текста - ближайшего и более широкого тематического окружения
записи.
24 Примеч. в источнике цитирования: «Т. е. древнее письмо». - Я. Т.
25 Рейсер С. А. Палеография и текстология нового времени. С. 6. См. также: Он же.
Некоторые вопросы палеографии нового времени / / Проблемы источниковеде­
ния. М., 1962. Вып. X. С. 393-437; Он же. Русская палеография нового времени:
Неография. М., 1982.
26 Рейсер С. А. Палеография и текстология нового времени. С. 5.
46
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Рассмотрим примеры из черновиков рассказа «Кроткая»:
№
1
2
3
4
5
ПСС
Мертвый камень, ответь!
(24,365)
Долинин
Рукопись
Мертвый камень, ответь! Мертв<ая> косность. (492)
ответь! ( Черновой авто­
граф21, 17 об. - 18)
Люди, <Далее было нача­ Люди [судьба] это
Люди, [судьи] /это/
то: судьба> это недора­
недоразумЪше! (500)
недоразумЪше! (Наброс­
зумение! (24, 320)
ки2*, 1 об.)
О. я понимаю ('читатель') О. я понимаю (читатель) О. я понимаю ('честная)
(24,321)
(502)
(2)
Да, удивл<ение>, и стро­ <пропуск>
да, удивл<еше> и стро­
гое (24, 321)
гое (2 об.)
Рыдал. рыдал, бедный,
- Рыдалъ, рыдалъ
- Рыдалъ. роздалъ
но под конец так изму­
бЪдный, но подъ конецъ бЪднымъ. Но подъ ко­
чил, что сам испугался.
такъ измучилъ что самъ нецъ такъ измучилъ что
испугался. (508)
(24,326)
самъ испугался. (4 об.)
Ошибочное чтение «Мертвый камень, ответь!» опровергается
как особенностями начертаний, так и неоднократным исполь­
зованием выражения «мертвая косность» в рукописном тексте.
Помимо указанного в таблице случая словосочетание «мертвая
косность» встречается в черновом автографе: «ЗачЪмъ мертвая
косность разбила то, что всего дороже?»29 В рукописи, кроме того,
после глагола «ответь» появляется тире, усиливающее эмоцио­
нальность восклицания героя. Выражение «мертвая косность»
относится к финалу произведения, к изображению трагического
духовного прозрения героя. П. В. Бекедин отмечает особое зна­
чение образа мертвой природы в рассказе «Кроткая». По мнению
исследователя, финальный эпизод следует воспринимать «как
крик души, как проклятие окружающему миру, как вопль отчая­
ния, как призыв разорвать пелену молчания, равнодушия, одино­
чества и оживить людей, землю, вселенную»30.
Издатели ПСС нередко исправляют ошибки первой публика­
ции рукописного текста. В частности, в ПСС воспроизводится про­
пущенная А. С. Долининым запись, расположенная на л. 2 об. чер­
новых набросков (четвертый пример в таблице). В обеих публика­
циях неверно прочитано слово «судьи» (второй пример), актуали­
27 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448.
28 Там же.
29 Там же. Л. 20.
30 Бекедин П. В. Повесть «Кроткая». (К истолкованию образа мертвого солнца) / / До­
стоевский: Материалы и исследования. Л., 1987. Т. 7. С. 123.
Часть I
47
зирующее мотив суда в «Кроткой». Черновой вариант появляется
в первом слое записи, относящейся к § III «Слишком понимаю»
гл. 2. Указанный раздел заканчивается сценой, демонстрирующей
безуспешную попытку закладчика, стоящего над телом Кроткой
и окруженного людьми, вопреки осознанию истины, еще раз вос­
кликнуть: «Недоразумение! Неправдоподобие! Невозможность!»
Ошибку чтения «О, я понимаю (читатель)» (третий пример)
подтверждают сами наброски, в которых данная мысль повторяет­
ся дважды: «Нтыпъ, тутъ недоразумгьнъе! И съ чего, съ чего ей было
умертвить себя? [Ну] О, я в'Ьдь понимаю (честная)»31. Смысл вы­
сказывания поясняет печатный текст: «для чего она умерла? <...>
Просто потому, что со мной надо было честно: любить так всецело
любить, а не так, как любила бы купца. <...> Не захотела обманывать
полулюбовью под видом любви или четвертьлюбовью» (24,33-34).
Неправильность чтения «Рыдал, рыдал, бедный» (пятый при­
мер) распознается уже при первом взгляде на запись: буква «ы»
имеет характерную для почерка Достоевского верхнюю вынос­
ную линию, но в данной записи такое начертание во втором слове
отсутствует, зато отчетливо видна буква «з». В слове «бЪдный»
нет «й» в начертании флексии, вместо «й» - «ъ». И рукопись, и
печатный текст позволяют с точностью аргументировать чтение
«роздалъ бЪднымъ», которое отражает высказанную закладчиком
мысль о «начале новой жизни»: «Я предложил ей вдруг раздать
всё бедным, кроме основных трех тысяч, полученных от крестной
матери, на которые и съездили бы в Булонь, а потом воротимся и
начнем новую трудовую жизнь» (24, 30).
Примеры говорят о том, что исследование конкретной записи
имеет комплексный характер - учитываются не только собствен­
но графические характеристики текста, но и языковые, и, безу­
словно, имеет смысл изучение орфографии и пунктуации материа­
ла, которое продуктивно именно в соединении с графологическим
анализом. Полученные данные необходимо поверять контекстом,
тематическим окружением записи. Как заметил М. Эспань, «не­
возможно представить себе изучение слоев текста, которое бы при
этом полностью игнорировало исторические и биографические
предпосылки создания произведения в целом»32 - в справедли­
вости этого тезиза мы в дальнейшем неоднократно убедимся.
31 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448. Л. 4 об.
32 Эспань М. О некоторых теоретических задачах современной текстологии / / Совре­
менная текстология: теория и практика. С. 8.
48
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
В 1971 г. в серии «Литературное наследство» впервые была
воспроизведена основная часть материалов из записных тет­
радей Достоевского33. Обратимся к публикации записных тет­
радей 1875-1876 и 1876-1877 гг. Отметим смысловые ошибки
воспроизведения рукописного текста в JIH, впоследствии ис­
правленные в ПСС.
№ ЛН
1 Пищеварение есть [пор] та дань...
(406)
2 Кронеберг прав <1 нрзб.> (424)
3
4
5
6
7
Россия постоянно мила для Европы
(440)
возражаю лицу собирательному, ибо
таких, как вы. много еше (521)
О русских особенно за границей. [М]
Знал такого-то. Меняет взгляды и
проч. (555)
Замечательнейшая статья «Моск<ов
ских> ведом<остей>» об осенней де­
монстрации 6-го декабря (607)
становятся необычно обидчивыми
(619)
Рукопись34
Л и ц ем ^ е есть [пор<окъ>] та лань...
(212. 1. 15, л. 70)
Кронебергъ правъ воспылавъ гнЪвомъ
(100)
Росая постоянно жила для Европы
(123)
возражаю липу собирательному, меч­
тательному. ибо такихъ какъ вы много
еще (212. 1. 16, л. 16)
О русскихъ, особенно за границей. [М]
Зналъ такого-то. Мешетъ взгляды и
проч. (84)
Замечательнейшая статья
Моск. В^лом. объ ослиной демонстра­
н т 6ШДекабря (163)
становятся необычно обидчивыми и
взыскательными (266)
Варианты JIH «Пищеварение» и «Меняет» (первый и пятый
примеры) следует признать ошибочными, потому что данные
чтения не подтверждаются графологически: в рукописном тексте
видны иные начертания букв. Кроме того, в первом случае в запи­
си Достоевского есть «Ъ», а во втором случае вариант JIH в старой
орфографии должен писаться через «%» (мгъняетъ), но в соответ­
ствующем слове рукописного текста указанной буквы нет. Орфо­
графические данные позволяют установить правильные чтения:
«ЛицемЪр1е» и «Мещетъ». Дополнительную аргументацию пред­
ставляет печатный текст. Строки «Лицемерие есть та дань...» поч­
ти точно повторяются в январском выпуске «Дневника писателя»
1876 г. (§ III гл. 1): «Лицемерие есть та самая дань, которую порок
обязан платить добродетели» (22, 11). Выражение «мещет взгля­
33 Неизданный Достоевский. Записные книжки и тетради 1860-1881 гг. М., 1971 (сер.
Литературное наследство; т. 83 - далее JIH, с указанием страниц в тексте работы).
34 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15; Ф. 212. 1. 16.
Часть I
49
ды» в печатном тексте буквально не воспроизводится, но из кон­
текста ясно, что запись относится к теме «русские за границей», на­
шедшей отражение в «Дневнике писателя» за июль-август 1876 г.
(§ I гл. 1), где данной заметке соответствуют следующие строки:
«соотечественник хоть и улыбается, но уже смотрит на вас подоз­
рительно, вы это видите из глаз его, из его сюсюкания и из нежной
скандировки слов» (23, 56).
В ПСС также расшифровываются некоторые записи, сопро­
вождающиеся в ЛН пометой <нрзб.> (второй пример); устанав­
ливаются и исправляются ошибочные чтения, меняющие смысл
высказывания (третий пример) или ведущие к потере смысла.
Последнее показывает шестой пример: вариант ЛН «осенней де­
монстрации 6-го декабря» алогичен, так как демонстрация, про­
ходящая в декабре, не может быть названа «осенней»35. Помимо
отмеченного, в ПСС восстанавливаются некоторые пропущенные
в JIH слова (четвертый и седьмой примеры).
В то же время обращение к рукописному тексту позволяет вы­
явить и проанализировать ошибки обеих публикаций.
№
1
2
3
4
5
ПСС
ЛН
<пропуск>
Предрассудок
о мире. Мечи и
плуги. (24, 72)
женшины с новейшими машинами
(24,77)
(376)
С у д ь я Клокачев - продался и боль­
ше ничего
(24,78)
(377)
Статья Льва Толстого, про него ни
слова, а мне польза
(24,106)
(400)
Н. Данилевский, Н. Данилевский,
написав пранаписав правиль­
ВИЛЬНУЮ КНИГУ
ную книгу «Рос­
«Россия и Евро­ сия и Европа»,
уехал наслаж­
па», уехал
наслаждаться бо­ даться ботаникой
таникой, вместо вместо того, чтоб
того чтоб стать
стать бойцом за
бойцом за прав­ правду
ду (24, 113)
(404)
Рукопись
- Предразсудокъ о Миргъ. Мечи на
плуги (212. 1. 15, л. 13)
женшина со швейными машинами
(19)
С у д ь я Клокачевъ - прозаикъ и больше
ничего (20)
Статья Льва Толстого, про него ни
слова, а мне нельзя (59)
Н. Ланилевскш написавъ превосход­
ную книгу, Росая и Европа, уЪхалъ
наслаждаться Ботаникой вместо того,
чтобъ стать бойцомъ за правду
(68)
35 Достоевский имел в виду выступление молодежи, инициированное участниками
революционной организации «Земля и воля». См. комментарий в ПСС. Рак В. Д.
Примечания. Т. 24. С. 397.
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
50
№
6
ПСС
ЛН
подписанное обше :тво
(416)
(24,127)
Алексеевский
7
Алексеевский
равелин. Ростов­ равелин. - Рос­
цев, Филиппов.
товцев, Филип­
Кончил раздумье. пов. Кончил
(24,133)
раздумье. (420)
8
онъ бил строго, с излишком, бил в
раздражении
(24,137)
(424)
вам надо извратить общественную
9
совесть, чтоб блистательнее была
победа, а то как<ого> же вам без
ней и толку
(24, 137)
(424)
не порочьте
10 не порочьте ре­
ребенка в гад­
бенка в гадком
месте речи, когда ком месте речи,
когда [1 нрзб.]
его выгодно вам
вашу опорочить
опорочить
(а в другом сами (а в другом сами
признавая, что он признавая, что
он безответ­
безответствен...
ствен... (425)
(24,139)
11 Я помню Lamartin’a, выходившего
к депутапиям. критика<?>. лира
(24,139)
(426)
12 Вы скажете, что и кроме войны есть
много великих идей <...> но когда
еще они дойдут и не затемнятся ли,
напротив, в мирной жизни с капита­
лизацией. бесчестием, подлостью
(24,176)
(456)
13 смирение мысли России
(24,214)
(538)
готов продать
14 готов продать
всех и все, и
всех и всё, и
гражданский
гражданский
долг, которого не долг, которого не
ощущает, и ра­
ощущает, и ра­
боту. до которой боту. до которой
ему все равно
ему все равно
(620)
1(24, 240)
Рукопись
почтенное общество (89)
- АлексЪевскш равелинъ. - Ростовпевъ. Филиповъ. Книги. Раздумье.
(95)
онъ былъ строгъ. съ излишкомъ. былъ
въ раздраже<нш> (100)
вамъ надо извратить общественную
совесть чтобъ блистательнее была
победа, а то какже вамъ безъ капиталу
(100)
не порочьте ребенка въ одномъ месте
речи, /когда его выгодно вамъ опоро­
чить/ (а въ другомъ сами признавая
что онъ безответственъ) (102)
- Я помню Lamartina выходившаго къ
лепуташямъ. краснореч1е<.> лира
(102)
Вы скажете что и кроме войны есть
много великихъ идей <...> но когда
еще они дойдутъ и не затемнятся ли
напротивъ въ мирной жизни скептипизмомъ. безчеспемъ. подлостью
(141)
Расширеше мысли Россш (212. 1. 16.
л. 54)
готовъ предать всехъ и все, и [и] граж­
дански долгъ, котораго не ощущаетъ
и родину, до которой ему все равно
(266)
Запись Достоевского «Мечи на плуги» (первый пример) вос­
ходит к библейскому изречению «перековать мечи на орала»
Часть I
51
(Ис. 2:4). Замена предлога «на» соединительным союзом «и» в
тексте ПСС ошибочна. В Л Я данная запись не воспроизводится.
При прочтении заметки о романе «Дым» (второй пример) в
обеих публикациях допущена ошибка: «новейшими» вместо
«швейными». Прилагательное превосходной степени «новей­
шими» в дореволюционной орфографии писалось через «%» - в
рукописи «%» отсутствует, а сочетание остальных букв приводит
к иному чтению. Достоевский имел в виду «женщину со швейны­
ми машинами», героиню романа И. С. Тургенева «Дым» Матрену
Семеновну Суханчикову, которой принадлежит реплика: «Надо
всем, всем женщинам запастись швейными машинами и состав­
лять общества; этак они все будут хлеб себе зарабатывать и вдруг
независимы станут»36.
Иногда, для того чтобы верно прочесть слово, требуется со­
поставление всех записей, в которых разрабатывается одна и та
же тема. Как правило, на стадии черновых набросков писатель
неоднократно возвращается к интересующей его идее, пытаясь
найти более точное выражение своим мыслям. Чтение «прозаикъ» (третий пример) устанавливается при сравнительном
анализе записей Достоевского о деле Лимберга, изложенном в
газете «Голос». В газете сообщалось, что Лимберг (у Достоев­
ского - Линберг) оскорбил двух учительниц, за которых засту­
пился Я. Ковальский, в результате чего произошла драка. Дело
закончилось судом, и мировой судья оштрафовал и Лимберга и
Ковальского37. Достоевский, судя по содержанию записи, был не
согласен с заключением суда. Но возникает вопрос: почему До­
стоевский решил, что судья продался? Да и кому мог продаться
судья, ведь наказаны были и истец и ответчик? Если проанали­
зировать написание того слова, которое в публикациях рукопи­
си воспроизводится как «продался», то уже возникает сомнение
в том, что вариант обеих публикаций верен. Установить сло­
во помогают также другие наброски, посвященные этой теме.
На л. 25 рукописи Достоевский отмечает: «Но судьи смотрятъ
ужасно прозаично: для него драка по зубамъ или за волосы, есть
просто драка по зубамъ и за волосы, и больше ничего»38. Это за­
мечание уточняет смысл предыдущего высказывания: «Судья
Клокачевъ - прозаикъ и больше ничего».
36 Тургенев И. С. Поли. собр. соч. и писем: В 30 т. М., 1981. Т. 7. С. 263.
37 Подробнее см.: Рак В. Д., Фридлендер Г. М. Примечания. Т. 24. С. 407.
38 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 25.
52
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Следующий вариант JIH и ПСС (четвертый пример) затрудняет
понимание записи: неясно, о какой пользе говорит Достоевский.
Как указывается в примечаниях ПСС, в письме к жене от 6 фев­
раля 1875 г. Достоевский сообщал о недовольстве А. Н. Майкова
и Н. Н. Страхова печатанием романа «Подросток» в «Отечествен­
ных записках» Н. А. Некрасова: «Я, было, заговорил насчет того,
что если Толстой напечатал в «Отеч<ественных> записках», то
почему же обвиняют меня, но Майков сморщился и перебил разго­
вор»39. Установленное по рукописи чтение («нельзя» вместо «поль­
за») дает смысл высказыванию: писатель сетует, что Л. Н. Толстой
также печатается у Н. А. Некрасова - и о нем никто не говорит «ни
слова», а ему, Достоевскому, «нельзя», его осуждают.
Чтение «превосходную» вместо «правильную» (пятый при­
мер) более точно характеризует мнение Достоевского о книге
Н. Я. Данилевского «Россия и Европа». Новый вариант прочте­
ния слова подсказан графикой записи и, в частности, начертани­
ем буквы «д».
На ошибочность чтения «подписанное общество» (шестой
пример) указывает смысловая несообразность данного выраже­
ния, а также содержание печатного текста январского выпуска
«Дневника писателя» 1876 г., где Достоевский несколько раз
упоминает «почтенное общество» покровительства животным
(см. § I гл. 3).
Исследование рукописного текста позволяет уточнить за­
пись о пребывании Достоевского в Петропавловской крепости в
1849 г.: в рукописи вместо «Кончил раздумье» написано «Книги.
Раздумье» (седьмой пример). По сообщению Н. Ф. Бельчикова,
в период следствия по делу петрашевцев, с 23 апреля по 20 июня
1849 г., Достоевский был «лишен права переписки с родными,
чтения книг и “составления бумаг”, не имеющих отношения к по­
казаниям Следственной комиссии»40. Но после 20 июня 1849 г.
Достоевский получает возможность заказывать книги братьям,
причем с этого момента круг его чтения достаточно широк: Ш ил­
лер, Шекспир, Библия, Батюшков, «сочинения исторические» и
свежие номера «Отечественных записок»41.
В примерах 8-11 приведен материал к гл. 2 февральского вы­
пуска «Дневника писателя» 1876 г., в которой повествуется о деле
39 См.: Рак В. Д., Фридлендер Г. М. Примечания. Т. 24. С. 425.
40Якубович И. Д. 1849 / / Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: В Зт. /
Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. СПб., 1993. Т. I. С. 167.
41 Там же. С. 169-171.
Часть I
53
Кронеберга. Правильность чтения «он бил строго, с излишком,
бил в раздражении» (восьмой пример) вызывает сомнения: осо­
бенности начертания слов в рукописном тексте указывают, что
следует читать «был» вместо «бил» (и следовательно, «строгъ»
вместо «строго»).
Чтение «какже вамъ безъ капиталу» (девятый пример) аргу­
ментируется не только графологическими данными, но и содер­
жанием окончательного текста. В разделе «Нечто об адвокатах во­
обще» гл. 2 февральского выпуска «Дневника» Достоевский рас­
сказывает притчу о купце: «московский купчик» отправил свою
мать в долговую яму - «нам никак невозможно, чтобы самим без
капиталу» (22, 56). Писатель включает притчу о купце в контекст
рассуждений о недостойном адвокатском фразерстве, имея в виду
судебное дело Кронеберга: «приравняйте талант к капиталу <...>
и выйдет такая речь: “Это чтоб нам без блеску и еффекту, это нам
никоим образом невозможно, потому как нам никак невозможно,
чтобы нам совсем без блеску и еффекту”» (22, 56).
Ошибочность варианта «в гадком месте речи» (десятый при­
мер) определяется нарушением лексической сочетаемости и
логики высказывания. Достоевский пишет о том, что Спасович
(адвокат Кронеберга) пытается опорочить дочь Кронеберга, ког­
да ему это выгодно, то есть «в одном месте речи», «а в другом» признает, что ребенок безответствен. Таким образом, при чтении
данной записи нужно учитывать не только особенности начерта­
ния, но и синтаксические характеристики текста.
Предположительное чтение «критика<?>» (одиннадцатый
пример) неверно. В рукописи записано слово «краснорЪч1е»,
обладающее соответствующими орфографическими приметами
(«%» и «i»). Достоевский продолжает размышления об адвокату­
ре и адвокатских приемах: и в черновом и в окончательном текс­
те Спасович сравнивается с Ламартином, «лирой», как называли
этого политического деятеля, имея в виду его пристрастие «гово­
рить бесконечные речи к народу и к разным депутациям» (22,55).
Применительно к теме адвокатуры эти характеристики - «крас­
норечие» и «лира» - рассматриваются как символ ораторского
искусства, но наделяются отрицательным смыслом: адвокатская
«поэзия» оценивается в «Дневнике писателя» как способ произ­
вести внешний эффект на публику, не разобравшись в сути дела.
На ошибку чтения «с капитализацией» (двенадцатый при­
мер) указывает характер начертания слова. Установленное чте­
ние («скептицизмомъ») актуализирует одну из важнейших идей
54
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
«Дневника писателя». В январском выпуске «Дневника писате­
ля» 1876 г. Достоевский отмечает: «что-то носится в воздухе пол­
ное материализма и скептицизма; началось обожание даровой на­
живы, наслаждения без труда; всякий обман, всякое злодейство
совершаются хладнокровно; убивают, чтобы вынуть хоть рубль
из кармана» (22, 31). Раскрыть идейно-художественный смысл
понятия «скептицизм» позволяют наброски к замыслу романа
«Мечтатель» (1876-1877), где имеется следующая характеристи­
ка героя:
«- Онъ мечтатель, но не идеалистъ, а съ полнымъ скептицизмомъ.
- Еслибъ вы знали какой я скептикъ.
- Онъ не знаетъ религюзенъ-ли онъ, но выдумалъ небо и вЪритъ въ
него - и тЪмъ уттыиаетъ себя въ недостатка вЪры»42.
Скептицизм, по убеждению Достоевского, сопровождается
«недостатком веры», могущим привести к страшным последстви­
ям, и здесь закономерно сочетание «скептик-мечтатель» - доста­
точно вспомнить словазакладчикаизрассказа«Кроткая»: «В томто и скверность, что я мечтатель» (§ I «Сон гордости» гл. 2, но­
ябрь); «мечтателей-социалистов и мечтателей-позитивистов, вы­
ставляющих вперед науку и ждущих от нее всего» (§ IV «Мечты
о Европе» гл. 1, март); «мечтательных» теоретиков-западников
(§ I «Застарелые люди» гл. 2, сентябрь). Даже заголовки указан­
ных разделов «Дневника писателя» 1876 г. составляют единый
контекст, формирующий образ «мечтателя-скептика». В то же
время в нашем наброске содержится идея оправдания войны, по­
лучившая развитие в разделе «Парадоксалист» гл. 2 апрельского
выпуска «Дневника». По мнению Достоевского, скептицизм и
другие нравственные недуги общества излечивает война, объеди­
няющая нацию духовно.
В тринадцатом примере приводится неверный вариант
«смирение мысли России», противоречащий содержанию чер­
новой записи о «расширении» славянства «на всю Европу и
м1ръ». Данная идея раскрывается в печатном тексте «Дневника
писателя»: в разделе «Утопическое понимание истории» гл. 2
июньского выпуска Достоевский обосновывает всечеловече­
ское христианское значение России как хранительницы пра­
вославия (23, 46).
42 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 178.
Часть I
55
В следующем примере уточняется содержание известной за­
метки о Н. Н. Страхове, где вместо «готов продать... работу» нуж­
но читать «готовь предать... родину».
Надо сказать, что публикация JIH отличается также серией
купюр, объясняющихся идеологическим редактированием автор­
ского текста. При этом в большинстве случаев издатели JIH ука­
зывают на присутствие купюр в публикации при помощи знака
выпущенного текста <...>. Так, на с. 413 JIH читаем: «А над всем
мамон <...>, а главное все <...> вдруг поклонились». В рукописи:
«А надъ всЪмъ мамонъ и жидъ, а главное вс% имъ вдругъ покло­
нились»43. Помимо записей о «жидовстве», не были допущены в
печать некоторые заметки Достоевского о коммунизме (к приме­
ру, слова «У чете “скотское”» из записной тетради 1876-1877 гг.,
л. 158); наброски, посвященные «предрассудку о мире» и каса­
ющиеся апологии войны; ряд записей о славянах (например,
строки «Славяне боятся насъ» из записной тетради 1875-1876 гг.,
л. 186). В ПСС пропущенный текст был восстановлен.
Далее обратимся к публикации черновиков (набросков и связ­
ного текста) «Дневника писателя» в ПСС. Текстологический ана­
лиз рукописей за 1876 г. дает следующую информацию.
Одна из записей о деле Кронеберга воспроизводится неточно:
«Этот суд - il en reste toujours quelque chose nebuleu<se?> (пос­
ле него остается всегда что-то неясное - фр.)» (22, 156). Вместо
«nebuleu<se?>» нужно читать «на в%ки». Имеется в виду мысль
Достоевского о том, что процедура суда и речь Спасовича оставят
отрицательный отпечаток в душе семилетней дочери Кронебер­
га: «К чему брызнуло на нее столько грязи и оставило след свой
навеки?» (22, 71). Предложенное чтение подтверждает и общий
контекст записи:
«- Возьмите дЪвочку, и хотели защитить - и вдругъ сделали несчаст­
ною. (Мысль что отецъ въ Сибири. Этотъ судъ il en reste toujours quelque
chose на вЪки)»44.
В рукописи, содержащей заметки к «Дневнику писателя» за
июль-август, имеются неразобранные слова: «<Нрзб> есть во­
площение мертвящей казенщины иных либеральных понятий»
(23, 173). В рукописном тексте на месте указанной пометы запи43 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 86.
РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 11/5. Л. 1.
56
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
сано: «ибо наша адв-тура»45. Запись относится к наброскам о деле
Каировой, отраженном в майском выпуске «Дневника» (гл. 1).
Остальные заметки, окружающие данную запись, судя по почер­
ку и расположению текста, появились позднее. В черновом авто­
графе к майскому выпуску дано близкое по содержанию описа­
ние речи адвоката на процессе Каировой:
«Ужасно много высокаго слога, выдЪланныхъ чувствъ и того [казеннаго]
/условнаго, гуманнаго/ либерализма, къ которому прибЪгаетъ теперь [час­
то] /всякш /, въ рЪчахъ и въ литератур^...»46
В подобном значении понятие «либерализм» используется по от­
ношению к Спасовичу, адвокату Кронеберга. Так, в записной тетради
1875-1876 гг., среди материалов о деле Кронеберга, находим запись:
« - Въ народ% адвок<атъ> нанятая совесть, т.е. подкупленная не одними
деньгами, либерализмомъ, славой, поэз1ей (лирствомъ)...»47
На л. 40 чернового автографа расположены записи к § IV
«Ягодки» гл. 2 февральского номера «Дневника писателя». Одна
из заметок неточно воспроизводится в ПСС: «Битье по лицу
<нрзб> (выписка) (то что и мать пожалеет в <нрзб.>)» (22, 203).
В тексте рукописи следующее:
« - Битье по лицу<,> вилланы (выписка) (то что и спать ложилась въ
забралахъ)»48
Понять смысл записи позволяет хроника уголовного про­
цесса Кронеберга, отраженная в январских номерах «Голоса» за
1876 г. Из газетных сообщений мы узнаем, что дочь Кронеберга
в младенческом возрасте была отдана на воспитание семье швей­
царских крестьян (у Достоевского в рукописи - «вилланы»), а
потом - жене швейцарского пастора, причем из показаний Кро­
неберга следует, что, пока девочка жила в деревне, «ее там нака­
зывали»49. Внимание Достоевского привлекло сообщение о том,
<5 ИРЛИ. Ф. 100. № 29469 (без нумерации).
46 ИРЛИ. Ф. 100. № 29460. Л. 6.
47 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 98.
48 РГБ. Ф. 93.1.2. 10. Л. 40.
49 Дело о банкире Кроненберге, обвинявшемся в истязании своей семилетней дочери / /
Голос. 1876. 26 января. № 26. С. 3.
Часть I
57
что Кронеберг, желая напугать дочь, повесил розги над ее крова­
тью50. В связи с этим запись в скобках «то, что и спать ложилась
въ забралахъ» (то есть закрываясь, заслоняясь, защищаясь) надо
понимать как образное определение испуга, страха вследствие
постоянного психологического воздействия на ребенка.
Следующие три примера объединяет характер ошибок: в ре­
зультате неверного чтения рукописи утрачивается ясность ав­
торского высказывания. Не случайно соответствующие чтения
в ПСС даны как предположительные (сопровождаются знаком
вопроса). В печатном варианте наброска к мартовскому выпус­
ку читаем: «Католичество - страшная окаменелость, и как раз в
наш век ему надо было окаменеть. Эта страшная вера была глав­
ною гибелью всей Европы, 3-е дьяволово искушение. Энцикло­
педисты. Наука. Но наука пока теория. Теперь вновь гонение на
католичество. До сих пор оно блудодействовало с царем, теперь с
демосом. Рамон <?> Болье <?>» (22, 164). По рукописи удалось
установить точное чтение: «Романъ БЪсы»51.
Запись отражает мнение Достоевского о католичестве, вы­
сказанное в разделе «Сила мертвая и силы грядущие» гл. 1
мартовского «Дневника». Писатель замечает, что уже говорил
на эту тему «мельком в романе» (22, 90). Следует внести поправ­
ку в комментарий к данному тексту в ЯСС, где указывается, что
Достоевский имел в виду слова Петра Верховенского из рома­
на «Бесы»: «...я думал отдать мир папе. Пусть он выйдет пеш и
бос и покажется черни: “Вот, дескать, до чего меня довели!” - и
всё повалит за ним, даже войско. Папа вверху, мы кругом, а под
нами шигалевщина...»52 Однако заглавной идеей указанного раз­
дела «Дневника писателя» и черновых записей является мысль
Достоевского о том, что католичество «продало Христа за земное
владение» (22,88). В связи с этим более приемлемым представля­
ется сопоставление данной идеи со словами Ставрогина, передан­
ными Шатовым: «вы веровали, что римский католицизм уже не
есть христианство; вы утверждали, что Рим провозгласил Христа,
поддавшегося на третье дьяволово искушение, и что, возвестив
всему свету, что Христос без царства земного на земле устоять
не может, католичество тем самым провозгласило антихриста и
тем погубило весь западный мир. Вы именно указывали, что если
50 Там же. 24 января. № 24. С. 3; 25 января. № 25. С. 3.
51 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 11/7 (без нумерации).
52 Рак В. Д. Примечания. Т. 22. С. 362.
58
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
мучается Франция, то единственно по вине католичества, ибо от­
вергла смрадного бога римского, а нового не сыскала» (10, 197).
В одном из вариантов январского чернового автографа в ПСС
имеется неясное чтение: «И всё от середины, всё от бездарности,
всё от вашей робости выказать личность <...> вдобавок вы дума­
ете, что так всё это и надо и что ваши мотри<?> есть парад вкуса
и остроумия» (22, 181). Странное слово «мотри» расшифровыва­
ется, исходя из данных рукописного текста, как «манеры»53. Речь
идет об описании бала в клубе художников (см. § IV «Золотой
век в кармане» гл. 1).
Сходный пример обнаруживаем в черновом автографе за сен­
тябрь. В ПСС : «Кстати, когда я писал о таинственной piccola, мне
вдруг подумалось, что всякий спросит: “Уж не кочет<?> ли Биконсфильд? Но не думаю. Слишком уж много ему будет чести,
хотя он и похож”» (23, 285). Обращает на себя внимание неясное
чтение «кочет». В рукописном тексте начало данной записи распо­
ложено на полях внизу, а ее окончание - на полях слева. Подробное
рассмотрение записи позволяет сделать вывод, что перенос текста
на левые поля произошел как раз при написании интересующего
нас слова. Начальные буквы, не замеченные публикаторами, оста­
лись на нижних полях: «ви-». Продолжение слова, «ушедшее» на
левые поля, следует читать как «контъ» (в слове «кочет» в старой
орфографии был бы «ъ», а в рукописи - всего пять букв вместе с
твердым знаком). Таким образом, смысл высказывания заключа­
ется в том, что Достоевский, изобразивший в сентябрьском номере
«Дневника» «таинственную piccola bestia», предвосхищает вопрос
читателя: «Ужъ не виконтъ-ли это Биконсфильдъ?»54
Анализ рукописей «Дневника писателя» 1877 г. также дает не­
мало интересных наблюдений.
Наброски к январскому выпуску «Дневника писателя» 1877 г.
включают запись, частично прочитанную в ПСС : «Строили <?>
<нрзб> но это и нельзя» (25, 230). В рукописи: « - Строимъ и
дЪятельн<ы>, но это и нельзя»55. Поскольку высказанная здесь
мысль не получает подробной разработки, параллель с окончатель­
ным текстом может быть установлена лишь предположительно.
Январский выпуск открывается программной статьей о столкно­
вении «трех идей», выработанных человеческой историей, - «ка­
53 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 10. Л. 13.
54 Там же. Л. 121.
55 ИРЛИ. Ф. 100. № 29475 (без нумерации).
Часть I
59
толической», «германской» и «славянской». «Нарождающаяся»
славянская идея мыслится как спасительный выход из духовного
кризиса, который переживает Европа, и как форма обретения на­
циональной самостоятельности. К этой теме примыкают размыш­
ления Достоевского о заимствовании Россией европейского образа
жизни (гл. 2, § II «Мы в Европе лишь стрюцкие»). Писатель под­
черкивает ложность избранного исторического пути: «Мы прямо
ухватились за цивилизацию и тотчас же уверовали, слепо и пре­
данно, что в ней-то и заключается то “всеобщее”, которому предна­
значено соединить человечество воедино» (25, 21). Учитывая по­
явление названных тем в окончательном тексте, можно заключить,
что черновая запись Достоевского содержит оценку исторического
развития России под влиянием европейских идей.
В набросках к «Дневнику писателя» 1877 г. за июль-август
есть строки, напечатанные в ПСС так: «Русское семейство в пол­
ном хаосе. В купцах тоже, в дворянах тоже, в высш<ем> сосло­
вии разврат. Разве попы, у тех цельнее склеены дети, кандидаты;
жиды, левитизм спас» (25, 236). В рукописи иначе:
«Русское Семейство въ полномъ хаосЪ. Въ купцахъ тоже, въ дворянахъ
тоже, въ высш<емъ> сословш развратъ. РазвЪ попы, у тЬхъ ц'кльнЪе. Атомы<?> дЪти кандидаты отцы - левитизмъ спасъ»56.
Высказанные здесь мысли нашли частичное отражение в
окончательном тексте: «Современное русское семейство стано­
вится всё более и более случайным семейством. <...> Разумеется,
всё это говорится лишь о русском интеллигентном семействе, то
есть высших сословий, не народном. Но, однако, народное-то се­
мейство - разве теперь оно не вопрос тоже?» (25, 173); «Кроме
иных, еще горящих огнем ревности о Христе священников, часто
незаметных, никому не известных, именно потому что ничего не
ищут для себя, а живут лишь для паствы, - кроме этих и, увы,
весьма, кажется, немногих, остальные, если уж очень потребуют­
ся от них ответы, - ответят на вопросы, пожалуй, еще доносом на
них» (25, 174).
Последнее предложение в черновике представляет собой
«конспект тем» (в записи нет запятых при перечислении; До­
стоевский нередко именно так оформлял конспекты и планы, но
чаще записывал слова друг под другом, а не в строку). Из указан 56 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/5. Л. 1.
60
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ных тем в окончательном тексте июльско-августовского выпуска
рассматривается тема отцов и детей. Достоевский рисует образы
отцов-отрицателей и «ленивых» отцов; и те и другие, по мысли
писателя, создают «случайные семейства»: «Общего нет ничего
у современных отцов, сказал я, связующего их самих нет ниче­
го. Великой мысли нет (утратилась она), великой веры нет в их
сердцах в такую мысль. А только подобная великая вера и в со­
стоянии породить прекрасное в воспоминаниях детей <...> Без за­
чатков положительного и прекрасного нельзя выходить человеку
в жизнь из детства, без зачатков положительного и прекрасного
нельзя пускать поколение в путь» (25, 180-181).
Чтение «Атомы» предположительно - запись нечеткая и сде­
лана возле самого края листа. Понятие «атом» значимо для твор­
чества Достоевского в целом. По замечанию Н. А. Николиной,
«образ “трихины”, “атома зла”, порождающего безумие, разъ­
единение, ненависть и войны, восходит к пророческому сну Рас­
кольникова в романе “Преступление и наказание”»57. Если иметь
в виду ближайший контекст, то это рассказ «Сон смешного че­
ловека», где есть следующие строки: «Знаю только, что причи­
ною грехопадения был я. Как скверная трихина, как атом чумы,
заражающий целые государства, так и я заразил собой всю эту
счастливую, безгрешную до меня землю. Они научились лгать и
полюбили ложь и познали красоту лжи. О, это, может быть, на­
чалось невинно, с шутки, с кокетства, с любовной игры, в самом
деле, может быть, с атома, но этот атом лжи проник в их сердца
и понравился им. Затем быстро родилось сладострастие, сладо­
страстие породило ревность, ревность - жестокость... О, не знаю,
не помню, но скоро, очень скоро брызнула первая кровь: они
удивились и ужаснулись, и стали расходиться, разъединяться»
(25, 115-116). Смешной человек рассказывает о «грехопадении»
«детей солнца». Детскость героев становится здесь символом не
только невинности, но и причастности к красоте, к идеалу58. Рас­
57 Николина Н. А. Стиль и композиция рассказа Ф. М. Достоевского «Сон смешного
человека» / / Русский язык в школе. 1996. № 4. С. 74.
58 Замечено, что Достоевский «отдает предпочтение тем деталям, которые одновременно
сохраняют портретную специфику (видимость) и являются духовной характерис­
тикой изображенных лиц», при этом детскому возрасту в «Дневнике писателя»
«соответствуют такие портретные характеристики, как “слабый”, “тонкий”, “блед­
ный” с символическим значением мученичества и аскетизма. Но в идеале дети - это
“дети солнца” ( “Сон смешного человека”). В их портретах наиболее ярко выраже­
на ангельская символика <...>» (Торгашева М. Портрет в «Дневнике писателя»
Ф. М. Достоевского //Достоевский и современность. Кемерово, 1996. С. 86).
Часть I
61
сказчик не случайно сравнивает себя с атомом: атом символизи­
рует единичность, обособленность59, в конечном счете - разъеди­
нение, о котором идет речь и в рассказе, и в публицистических
главах «Дневника писателя». В июльско-августовском выпуске
эта тема возникает в рассуждениях о «случайном семействе», от­
личительная черта которого - утрата связей, идеи, роднящей и
объединяющей людей.
Другое слово - «кандидаты» - является отсылкой к судебно­
му делу Джунковских, в котором упоминалась «девица Шишова
(кандидатка Николаевского института)» (25, 182).
Непроясненной остается финальная часть «конспекта» слова «левитизм спас», так как в окончательном тексте эта
мысль не получает развития. В ПСС отмечено, что в творчестве
Достоевского левитизм - понятие, синонимичное семинаризму60, а «семинаризм», как известно, в интерпретации Достоев­
ского - слово, приобретающее ругательный смысл. Достаточ­
но показательны авторские оценки, содержащиеся в записных
тетрадях:
«/Здтьсь/ - Но семинаристъ дЪйствуетъ [гуртомъ] /всЪмъ/ гуртомъ. Семинаристъ всегда въ гургЬ. Это скотина /лицо/ /существо/ стадная /ое/»
(тетрадь 1875-1876 гг., на полях слева крест)61.
«- Левиты, семинаристы, это - это нужникъ общества»62.
«- Семинаристы какъ status in statu (государство в государстве - лат.) внЪ народа» (на полях слева два восклицательных знака и два креста)63.
«NB. - Семинарш надо поскорее возвысить до гимназш, т. е. такъ-сказать обратить въ гимназш, уже и потому что тЪмъ уничтожится разсадникъ
нигилятины»64.
59 Ср.: «Чем же так дороги были молодому Вертеру эти созвездия? Тем, что он созна­
вал, каждый раз созерцая их, что он вовсе не атом и не ничто перед ними, что вся
эта бездна таинственных чудес Божиих вовсе не выше его мысли, не выше его
сознания, не выше идеала красоты, заключенного в душе его, а, стало быть, равна
ему и роднит его с бесконечностью бытия...» («Дневник писателя» 1876 г. - 22, 6;
курсив мой. - Н. Т.).
60 Батюто А. И. Примечания. Т. 25. С. 453.
61 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 6.
62 Там же. Л. 8.
63 Там же. Л. 23.
64 Там же. Л. 24.
62
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
« - Это не слогъ М. М. Достоевскаго - въ обращенш съ людьми словоеръ-съ онъ никогда не употреблялъ. Это не былъ подобострастный семинаристъ, начинающш дЪлать карьеру, / и / наглый / и / безстыдный когда ее
сдЪлаетъ» (тетрадь 1876-1877 гг.)65.
«/Здгьсь/ - Одна изъ характернЪйшихъ чертъ русскаго либерализма
это - страшное презрЪше къ народу и въ замЪнъ того страшное аристократничаше передъ народомъ (и кого же? какихъ нибудь семинаристовъ)»66.
«...Чистейшая семинарская черта. Происхождеше никуда не спрячешь.
Никакого гражданскаго чувства и долга, никакого негодовашя къ какой ни­
будь гадости, а напротивъ, онъ и самъ дЪлаетъ гадости. Не смотря на свой
строго-нравственный видъ втайнЪ сладострастенъ и за какую нибудь жир­
ную грубо-сладострастную пакость готовъ предать всЬхъ и все, и [и] гражданскш долгъ, котораго не ощущаетъ и родину, до которой ему все равно, и
идеалъ, котораго у него не бываетъ, и не потому что онъ не вЪритъ въ идеалъ,
а изъ за грубой коры жира изъ за которой не можетъ ничего чувствовать» (из
записи о Н. Н. Страхове)67.
«- Семинаристъ сынъ попа, составляющаго status in statu, а теперь ужь
и отщепенца отъ общества, а казалось бы надо напротивъ. [Онъ] /П опъ/
обираетъ народъ, платьемъ различается отъ другихъ сословш, а проповедью
давно уже не сообщается съ ними. Сын его Семинаристъ (свЪтскш) отъ попа
оторвался, а къ другимъ сослов1ямъ не присталъ, не смотря на все желаше.
. Онъ образованъ, но въ своемъ университет^ (въ Духовной Академш). По
образовашю [проЪдетъ] проЪденъ самолюб1емъ и естественною ненавистью
къ другимъ cocлoвiямъ, которыя хогЬлъ-бы раздробить за то что они не по­
хожи на него. Въ жизни гражданской онъ многаго внутренне, жизненно не
понимаетъ, потому что въ жизни этой ни онъ, ни гнЪздо его не участвовали,
оттого и жизнь гражданскую вообще [пр] понимаетъ криво, лишь умствен­
но, и главное отвлеченно»68.
«- ФадЪевъ 174 стр. Верховная власть безъ преданнаго cocлoвiя (дво­
рянства), на однихъ равнодушныхъ грабителяхъ и лЪнивыхъ чиновникахъ [не удержится] съ народомъ, /не имЪющимъ политической идеи и / развращаемымъ /въ чувствЪ своемъ/ семинаристами [и не им'Ью] - не удержится
65 РГАЛИ. Ф. 212. 1.16. Л. 33.
66 Там же. Л. 160.
67 Там же. Л. 266.
68 Там же. Л. 268.
Часть I
63
долго и не уЪдетъ далеко. Самодержав1е, разрушая дворянство, подняло на
себя руку.
- Я обнаружу врага Россш, - это семинаристъ» (тетрадь 1874-1875 гг.)69.
«Объяснеше было со стороны Княгини - и этого она стыдится вЪковЪчно,
до болезни. Было и свидаше, въ какой-то жалкой трущобе, въ роде трактира,
где они вдругъ разсорились. /Главною причиною ссоры въ трактире мог­
ла быть грубая семинарская неумелость ЕГО въ выборе места свидашя, и
видимыя до грубой и комической ясности приготовлешя къ несомненному
торжеству/» (тетрадь 1874 г., из записей к роману «Подросток»)70.
«- Московсюя Ведомости № 225/74 года. Сентября 9 (Воскресный
листъ)
Въ статье Народное образоваше приведенъ съ похвалою подлейшш ультра-западническш отзывъ Новгородскаго земства о томъ, что чемъ скорее
въ учительскихъ семинар1яхъ оторвется учащшся отъ народа, темъ лучше,
и что чемъ полнее будетъ разобщенность и разорванность съ народомъ “во
имя цивилизующаго вл1ян\я науки<”> - темъ будетъ отраднее. - » (тетрадь
1874 г.)71.
«/Семинаристъ.
Кто таковъ/ Семинаристъ проклятый, атеистъ дешовый» (тетрадь 1880—
1881 гг.)72.
Эти оценки позволяют определить тот смысловой контекст, в
котором существует понятие «семинаризм»: оно ассоциируется с
нигилизмом, атеизмом, отсутствием гражданского долга, отвлечен­
ностью (теоретизмом) суждений, разобщенностью с народом - те­
мами многих художественных и публицистических произведений
Достоевского. Даже при разработке образа Версилова (не говоря
уже о публицистике) актуальна, как видим, тема семинаризма и по­
является определение «грубая семинарская неумелость». Понятие
«семинаризм», таким образом, оказывается востребованным как в
рассуждениях автора о судьбе России, так и в личностной характе­
ристике художественного персонажа и реального лица (если иметь
69 РГАЛИ. Ф. 212.1. 11. Л. 79.
70 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 12. Л. 102.
71 Там же. Л. 201.
72 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 17. Л. 362.
64
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
в виду запись о Н. Н. Страхове). Это значит, что «семинаризм»
воспринимается и как типическая черта определенных представи­
телей социума, и как духовное качество отдельного человека, заме­
ченные Достоевским в жизни и отраженные в творчестве. В инте­
ресующей нас записи из «Дневника писателя» 1877 г. речь идет о
священнослужителях. Мы знаем также, что в окончательном тек­
сте выпуска за июль-август имеются критические высказывания
о священниках, приведенные выше; в них автор касается одной
из тем, заявленной в рабочих тетрадях, - разъединения с народом
(25, 174). Представленные в набросках темы, несомненно, связа­
ны друг с другом: Достоевский развивает, как центральную, тему
разъединения людей, и от нее тянутся смысловые нити к другим
названным в черновом «конспекте» вопросам.
В заметках о деле Джунковских также встречаются слова,
прочитанные неточно или помеченные в ПСС как неразобран­
ные. Например, в следующих строках: «Но ведь место отаплива­
лось, рваное одеяло - наказание за картофель, а за его ослушание
<нрзб.> и проч., а что они ослушались и злодеи, так сестру Кате­
рину секли» (25, 238). В рукописи:
«Но вЪдь мЪсто отапливалось
- рваное одЪяло наказаше за картофель
а за его ослуша<ше>, упрямство
и проч. а что они
ослушались и злодЪи
такъ сестру Катерину сЪкли -» 73.
Запись отражает факты, описанные в газете «Новое время», в
публикации о деле Джунковских: речь идет о жестоком обращении
родителей с детьми. В самой статье и в «Дневнике писателя», где
приводится ее текст (25, 182-183), говорится о детских «шалос­
тях», а не об ослушании и упрямстве, но Достоевский и в наброс­
ках, и в окончательном тексте анализирует прежде всего позицию
родителей, с точки зрения которых поведение их детей - это сви­
детельство не только ослушания и упрямства, но - «полнейшей ис­
порченности» (высказывание Джунковского-старшего на суде)74.
73 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/5. Л. 1 об.
74 См.: Судебная хроника. Калужский окружной суд / / Новое время. 1877. 23 июня.
№ 472. С. 5.
Часть I
65
Другая заметка Достоевского в публикации принимает следу­
ющий вид: «Джунковский платил, а она жалела - ей противны ста­
ли дети» (25,239). Смысл записи неясен: если «жалела», то почему
«противны»? При рассмотрении записи также возникают вопросы:
не прочитываются побуквенно слова «платил» и «жалела», стало
быть, вместо них написано что-то другое. Анализ начертаний при­
водит к такому прочтению: «Джунковск<ш> тише, а она жив'Ъе ей противны стали дЪти»75. Содержание этой записи проясняется
при соотнесении сказанного с газетной заметкой. Достоевский
имеет в виду характеристики Джунковских в статье «Нового вре­
мени», автор которой, говоря о жестокостях по отношению к детям,
более подробно описывает поступки матери: «Джунковская была
для этих детей хуже мачехи; она била их, особенно Александра, чем
попало, а то так просто кулаками; когда секла Николая, то страш­
но было глядеть»76. Достоевский, опираясь на материал газеты,
сравнивает поведение Джунковских на суде и подчеркивает уве­
ренность, с которой оправдывает себя мать: «Но он (отец. - Я. Т.)
верит, что он прав, а г-жа Джунковская верит даже и в будущность,
и вполне, вполне! Она объявляет суду, что всё от дурных учителей
и гувернанток, что она разочаровалась в них, а что теперь, когда
вот муж ее сам примется за обучение и воспитание детей, то дети
“совершенно исправятся” (так! так!)» (25, 186). Следовательно, в
черновой записи имеется в виду, что Джунковская на суде защи­
щалась «живее», чем ее муж.
На том же листе рукописи обнаруживаем еще одну заметку,
опубликованную неточно. В ПСС\ «Образованные, сам учить.
Обязанности уметь понимать» (25, 239). В автографе:
«Образованные, самъ учить.
Обязанности учителей понимать»77.
Чтение «уметь» ошибочно: в рукописи вместо буквы «%», ко­
торая пишется в данном слове, обнаруживаем сочетание «те», по
форме отдаленно напоминающее «%» (видимо, этим и объясняет­
ся ошибочное чтение); но буква «т» имеет два выносных элемен­
та - верхний и нижний, а в букве «%» возможна только верхняя
выносная линия. Соотнесение установленных начертаний с об­
75 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/5. Л. 2.
76 Судебная хроника. Калужский окружной суд. С. 5.
77 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/5. Л. 2.
66
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
щим рисунком остальных букв позволяет найти верный вариант
чтения: «учителей». Запись, с одной стороны, связана с проци­
тированным выше высказыванием Джунковской на суде о том,
что ее муж сам будет учить своих детей. С другой стороны, чер­
новой набросок отражает мысли, прозвучавшие в печатном тек­
сте «Дневника» (июль-август, гл. 1, § IV «Фантастическая речь
председателя суда»): «Вы уверяете, что нанимали учителей и тра­
тили свыше средств ваших. Без сомнения, учитель необходим для
детей, и, пригласив учителя, вы поступили, конечно, как ревно­
стный отец; но нанять учителя для преподавания детям наук не
значит, конечно, сдать ему детей, так сказать, с плеч долой, чтоб
отвязаться от них и чтоб они больше уж вас не беспокоили» (25,
189). По мысли Достоевского, учителя (образование) - это еще
не все, что должны обеспечить детям хорошие родители: «Наука
наукой, а отец перед детьми всегда должен быть как бы добрым,
наглядным примером всего того нравственного вывода, который
умы и сердца их могут почерпнуть из науки» (25,189-190). Здесь
поясняется то, на что указано в набросках: надо понимать обязан­
ности учителей.
Следующая заметка в печати отражена так: «Джунковский не
нигилист, верит в прекрасное. Он не циник. Признает долг отца.
“Я делал всё совершенно свыше средств”. Он образован, сам учит»
(25, 240). В рукописи:
«Джунковс<кш> не нигилистъ, в'Ъритъ въ прекрасное. Онъ не циникъ.
Признаетъ долгъ отца. /Я дескать все совершилъ свыше средствъ./ Онъ об­
разована самъ учить»78.
Вместо «совершенно» следует читать «совершил», а вместо
глагола «делал» в автографе обнаруживаем частицу «дескать»,
обладающую модальным значением: она заменяет кавычки, ста­
новясь «маркером чужой речи»79 в авторском тексте. Говоря о
бахтинской концепции диалогизма произведений Достоевского,
Е. А. Иванчикова подчеркивает, что сама синтаксическая струк­
тура фразы обнаруживает «идеологическое» двуголосие в текстах
писателя80. По мнению исследователя, «частица “дескать” - спе­
78 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/5. Л. 2.
79Арутюнова Н. Д. Стиль Достоевского в рамке русской картины мира / / Поэтика.
Стилистика. Язык и культура. Памяти Т. Г. Винокур. М., 1996. С. 61.
80 Иванчикова Е. А. О «двуголосых» синтаксических конструкциях в текстах Достоев­
ского / / Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996. С. 386.
Часть I
67
циально включаемый автором в свое высказывание сигнал того,
что приводимые им слова принадлежат не ему, а другому, что
это чужая речь (в случае самоцитации “чужой” может быть пред­
ставлена и “своя” речь). <...> Часто “дескать” служит не только
сигналом присутствия авторского голоса в контексте чужой речи,
но и выразителем авторского отношения к чужой речи, к чужой
позиции»81. Приведенный отрывок из рукописи подтверждает
данное наблюдение - слова автора оценочны, а частица «дескать»
становится способом указания на авторскую оценку в тексте. До­
стоевский подразумевает выступление Джунковского на суде, со­
державшее, согласно «Новому времени», следующее заявление:
«Подсудимый уверял, что тратит на воспитание своих детей бо­
лее, чем позволяют его средства, но что он так несчастлив, что не
достиг своей цели и что дети делаются все хуже и хуже»82.
Далее читаем запись, также опубликованную с неточностя­
ми: «Стра<х>, что судимы. Кто и какой суд их может обвинить
и за что. Пленил - дурацкий колпак. За то, что не ласкали» (25,
240). Слово «пленил» трудно связать с контекстом: неясен общий
смысл высказывания. Кроме того, «пленил» должно писаться че­
рез букву «%», которой в данной записи нет. В рукописи заметка
имеет другой вид:
«Стра<хъ>, что судимы.
Кто и какой судъ ихъ можетъ обвинить и за что. плетка дурацкш колпакъ За то что не ласкали. -» 83
В публикации «Нового времени» упоминалось, что при нака­
зании детей использовалась плетка: «Наконец, часто били чем
попало, даже кулаками, секли розгами, хворостиною, плетью,
назначенной для лошадей... <...> Джунковская - женщина эгоис­
тичная, не ласкавшая никогда, равно как и муж ее, детей Алексан­
дра и Николая <...> Шишова и сама наказывала детей ременною
плеткою, “но только она была маленькая”»84. «Дурацкий кол­
пак» - так в черновике обозначены сама возможность судебно­
81 Там же. С. 382-383.
82 Судебная хроника. Калужский окружной суд. С. 5.
83 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/5. Л. 2.
84 Судебная хроника. Калужский окружной суд. С. 5.
68
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
го разбирательства и связанный с ней страх обвинения и пори­
цания («страх, что судимы»). Выражение «дурацкий колпак» не
отражено в окончательном тексте, но соотносится с имеющимися
там рассуждениями о характере суда над Джунковскими (см.: 25,
183-184). Достоевский разграничивает юридическую и нравс­
твенную сферы: в его понимании, юридически Джунковских
трудно привлечь к суду (не случайно их оправдали), но такие ро­
дители не должны избегнуть нравственного приговора, который
и прозвучал в «Дневнике писателя».
Еще в одной записи Достоевский снова сравнивает родите­
лей Джунковских. Вариант ПСС: «Но он как бы в стороне, ему
как бы некогда. Заплатил деньги учителю даже сверх средств, ну
и конечно, он, правда, наказывает детей по просьбе жены, г-жи
Джунковской, но сам, должно быть, не кровожаден. “- Э, дети на­
доедают только, оставили бы в покое” - г-жа Джунковская» (25,
242). В рукописи:
«Но онъ какъ бы въ сторонЪ, ему какъ бы некогда. Заплатилъ деньги учи­
телю да еще сверхъ средствъ, ну и кончено, онъ правда наказываетъ дЬтей по
просьб'Ь жены,
Джун<ковской>, но самъ должно быть не кровожаде<нъ>.
Э, дескать надо'Ъдаютъ только, оставили бы въ покоЪ Джунковская»85.
Вместо «даже» в автографе «да еще» (в записи нет ни одно­
го начертания, напоминающего букву «ж», но отчетливо видна
буква «щ»); вместо «конечно» - «кончено» (речь идет о том, что
Джунковские стремились переложить родительские обязанности
на учителей); вместо «дети» - «дескать» (в слове «дети» была бы
«%», отсутствующая в записи). В последнем случае частица «де­
скать» вновь заменяет кавычки, сигнализируя о передаче чужой
речи.
Уточним еще одну запись. В ПСС\ «Но кому воспитывать?
Председатель» (25, 242). В рукописном тексте иначе: «Но кому
растолковать. Председатель»86. Подразумевается высказанная в
печатном тексте мысль о том, что «председатель суда, объявляя
подсудимому свободу, говорит ему иногда при этом назидание на
тему: как именно ему следует принять это оправдание, что вынес­
ти из всего этого в жизнь, как избежать в дальнейшем повторения
беды» (25, 188). Как известно, в «Дневнике писателя» Достоев­
85 РГБ. Ф. 93.1.2. 14/6. Л. 1.
86 Там же.
Часть I
69
ский сам выполнил эту функцию, поместив в июльско-августов­
ской книжке статью «Фантастическая речь председателя суда».
Другой пример неточного воспроизведения рукописи: «Сух и
груб, не разговор<чив>, наживает» (25, 244). Речь идет о харак­
теристиках Джунковского, ранее они были такими: «образован»,
«тише», «не кровожаден». Странно, что здесь он назван «грубым»,
этого определения нет и в окончательном тексте. Особенности
начертания слова в рукописи подсказывают иное чтение: «Сухъ
твердъ неразговорч<ивъ> наживаетъ»87. Достоевский не ставит
никаких знаков препинания, лишь конспективно намечая образ.
Рядом находится еще один набросок, опубликованный с ошиб­
ками: «Равнодушны - богаты<е>, другие - их, чтоб вас, натыкать
куда-нибудь. Третьи ничего и никуда» (25, 244). В автографе:
«равнодушны
бонны
друпе - ахъ чтобъ васъ
натыкать куда нибудь
третьи ничего и никуда»88.
Вместо «богаты<е>» нужно читать «бонны»: имеются в виду
гувернантки, на которых некоторые родители возлагали соб­
ственные обязанности; по мнению автора, это не что иное, как
проявление равнодушия к детям. В окончательном тексте нахо­
дим тематическое соответствие данным наброскам - в строках
о «ленивых» отцах (гл. 1, § II «Жажда слухов и того, что “скры­
вают”...»): «Большинство же путается, теряет нитку и, наконец,
махает рукой: “Э, чтоб вас! Какие там еще обязанности, когда и
сами-то никто ничего толком не умеем сказать! Прожить бы толь­
ко как-нибудь самому-то, а то что тут еще обязанности”. И вот эти
ленивые, если только богаты, исполняют даже всё как следует:
одевают детей хорошо, кормят хорошо, нанимают гувернанток,
потом учителей; дети их, наконец, вступают, пожалуй, в универ­
ситет, но... отца тут не было, семейства не было, юноша вступает
в жизнь один как перст, сердцем он не жил, сердце его ничем не
связано с его прошедшим, с семейством, с детством» (25, 180).
В декабрьском выпуске «Дневника писателя» за 1877 г.
Достоевский, как известно, обращается к другому судебному
87 Там же. Л. 2 об.
88 Там же.
70
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
делу - уголовному процессу Корниловой. Следующая черно­
вая запись воспроизведена в ПСС не совсем точно: «Автор гово­
рит, что всё логически разумно, послушайте же: кофе пила, обу­
ла - для чего бы?» (26, 189). Заметка представляет собой часть
аргументации в споре Достоевского с Наблюдателем - таким
псевдонимом подписана статья «Беседа» от 8 (20) мая 1877 г.
в газете «Северный вестник», в которой неверно передавались
подробности данного уголовного процесса и содержались кри­
тические замечания в адрес Достоевского89. В рукописи текст
несколько иной:
«Авторъ говоритъ что все логически разумно, послушайте же: кофеемъ,
обула - для чего-бы?»90
В рукописном тексте употреблено существительное твори­
тельного падежа «кофеем» в синтаксической функции дополне­
ния и не дописано предполагаемое сказуемое «напоила». Такой
вариант прочтения подтверждается не только графикой записи,
но и фактическим материалом: речь идет о падчерице Корнило­
вой, которую та напоила кофе и одела перед тем, как вытолкнуть
в окно. В варианте ПСС получается, что авторская мысль раздва­
ивается: «кофе пила» - сама Корнилова, «обула» - падчерицу, тогда как в реальности сообщалось о действиях Корниловой по
отношению к падчерице. Печатный текст более полно представ­
ляет развитие авторской аргументации в споре с Наблюдателем:
«Девочка наконец просыпается; мачеха машинально, по обыкно­
вению, ее умывает, обувает, одевает и сажает за кофей... - “и не
думаю я о ней вовсе”. Ребенок сидит, пьет свою чашку, кушает, “и вот вдруг я на нее тогда поглядела”... <...> Скажите, неужели
это цельно и логично, а не фантастично? И во-первых, для чего
поить-кормить ребенка, если уж дело было замышлено давно в
уме ее, для чего ждать, пока та выпьет кофе и съест свой хлеб?»
(26,100-101). Рассуждая таким образом, Достоевский стремится
доказать непредумышленность поступка Корниловой.
В прочтении другой заметки также содержится ошибка: «Здесь
же и не было битья, а с самого начала - порядок. Смирени<е> для
смирения, разорвать брак, ребенка в будущем? Они были у меня
<в будущем? ~ у меня. вписано>» (26, 190). В автографе:
89 См. подробнее: Ветловская В. Е. Примечания. Т. 26. С. 408-410.
90 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/9. Л. 1.
Часть I
71
«Зд'Ьсь же и не было битья, а съ самаго начала - поразило Смиреше для
смирешя, разорвать бракъ, ребенка /въ будущемъ. Они были у меня/»91.
Ошибочное чтение (вместо «порядок» - «поразило») возник­
ло из-за смешения букв «д» и «з» и похожего начертания букв «я»
и «а». Достоевский в этой записи не только передает свои чувства
от участия в деле Корниловой. Перед нами скрытая цитата, на
которую указывает именно новое чтение («поразило») и которая
в окончательном тексте получает авторство: «Наблюдатель юмо­
ристично и зло острит надо мною в своей статье за эти посеще­
ния мои Корниловой в остроге. “Он действительно вошел в это
положение” (то есть в положение беременной женщины), - гово­
рит он про меня, - “ездил к одной даме в тюрьму, был поражен ее
смирением и в нескольких нумерах “Дневника” выступил горя­
чим ее защитником”» (26, 103, курсив мой. - Я. Г.). Достоевский
здесь цитирует текст «Северного вестника»92. Подчеркнем также
то, что в оригинале иная пунктуация, на слове «поразило» фраза
не заканчивается, далее следует существительное «Смирение»,
не случайно записанное с большой буквы: для Достоевского сми­
рение, с которым Корнилова приняла приговор, - доказатель­
ство восстановления ее души, без сомнения, лучшее, чем выводы
юристов и журналистов.
На листе наборной рукописи имеются наброски, не прочитан­
ные полностью: «<2нрзб> Флоринский и проч.» (26, 191). На
месте неразобранных слов записано: «Кстати вы смеетесь»93. Чте­
ние подтверждает вариант окончательного текста: «Вы смеетесь,
Наблюдатель, над экспертами! <...> Но Наблюдатель особенно
ухватился за г-на Флоринского, пятого эксперта, не согласивше­
гося с мнением четырех первых экспертов: он, дескать, акушер, он
больше всех должен знать в болезнях женщин. Это почему же он
должен знать в душевных болезнях больше самих экспертов-психиатров?» (26, 102-103). В комментарии ПСС указано: «Об экс­
пертах, принявших участие в процессе Корниловой, Достоевский
писал в апрельском номере “Дневника”, уже тогда подчеркивая
компетентность мнения Дюкова (“известный наш психиатр”) и
91 Там же.
92 Ср.: «Он, действительно, вошел в это положение, ездил к одной даме в тюрьму, был
поражен ее смирением и в нескольких нумерах своего “Дневника” выступил го­
рячим ее защитником» (Наблюдатель. Беседа / / Северный вестник. 1877. 8 (20)
мая. № 8. С. 2).
93 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 178.
72
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
некомпетентность мнения Флоринского (“к счастью, он не пси­
хиатр, и мнение его прошло без всякого значения”)»94.
Необходимо уточнить еще одно чтение, обозначенное в ПСС
как предположительное: «Вот анекдот. Приезжают родители
<?>» (26, 191). В рукописном тексте два предложения записаны
с абзаца:
«Вотъ анекдотъ.
ПргЬзжаютъ ко мнЪ»95.
Под «анекдотом» подразумевается реальное обстоятельство,
описанное в § V «Один случай, по-моему, довольно много разъ­
ясняющий» гл. 1: приезд Корниловой с мужем после ее освобож­
дения на квартиру к Достоевскому. В окончательном тексте по­
вторяется вариант черновика - слово «анекдот» в значении «слу­
чай», «история»: «Но вернемся к моему анекдоту» (26, 104).
Сразу несколько ошибок чтения обнаружилось при текстоло­
гическом анализе другого наброска: «А что характер - верил <?>,
так как я именно добивался <?> чтобы <?> ободрить, оправды­
вать новыми доказатель<ствами>, то сообщу» (26, 192). Трое­
кратный знак вопроса в публикации рукописи - достаточный
довод в пользу того, чтобы еще раз взглянуть на оригинал текста.
В нем читаем следующее:
«А что характеры в'Ьрны, такъ какъ я именно задался ц%лью ободрить
оправдавшихъ новыми доказатель<ствами>»96.
Строки «то сообщу», в публикации завершающие фразу и в то
же время придающие ей характер незаконченности, относятся к
другому наброску, расположенному левее: «Чтожъ до меня лично
то сообщу». В черновике Достоевский поясняет одну из задач, с
которой обратился к рассмотрению судебного процесса Корни­
ловой. В печатном тексте имеется отголосок черновой записи:
«...для читателей моих постараюсь обозначить оба эти характера,
ссорившихся мужа и жены, так, как я их и прежде еще, до приго­
вора понимал и как они еще более уже после приговора, при са­
мом пристальном наблюдении моем, разъяснились мне» (26, 98).
94 Ветловская В. Е. Примечания. Т. 26. С. 409. См. также: Батюто А. И. Примечания.
Т. 25. С. 409-410.
95 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 178.
96 Там же.
Часть I
73
Еще одно слово в публикации тех же набросков значится как
неразобранное: «Вся беда моя, что беременна, ибо дикие <нрзб.>
обстоятельства» (26, 192). В автографе:
«Вся бЪда моя, что беременна, ибо диюя и неестеств<енныя> обстоя­
тельства»97.
Перерабатывая черновой текст, Достоевский находит определе­
ния, которые подчеркивают «неестественность» поступка Корни­
ловой: «...не будь в глазах его (читателя. - Я. Г.) эта мачеха выстав­
лена вами (публицистом “Северного вестника”. - Я. Т.) как мучи­
тельница ребенка, она бы, может быть, и заслужила в его сердце
хотя малое снисхождение, как больная, как болезненно-потрясен­
ная, раздраженная беременная женщина, что ясно из фантасти­
ческих, диких и загадочных подробностей события. Справедливо
ли так поступать общественному деятелю, человечно ли?» (26,98).
Выражение «вся беда моя» появляется далее: «Моя же вся беда
была в том, что я, прочитав тогда первый приговор суда и поражен­
ный именно странностью и фантастичностью всех подробностей
дела и взяв в соображение сообщенный в тех же газетах факт о ее
беременности, на пятом месяце, во время совершения убийства, не
мог, совершенно невольно, не подумать: не повлияла ли тут и бере­
менность <...> Ну, вот вся беда моя в том, что я тогда так подумал
и так написал. Но неужели с одних этих слов только кассировали
приговор и потом оправдали убийцу? Вы смеетесь, Наблюдатель,
над экспертами!» (26,102; курсив мой. - Я. Г.).
В другом месте черновой рукописи Достоевский упомина­
ет о том, как муж Корниловой привел ее домой после освобож­
дения и прежде всего стал читать ей Евангелие. Вариант ЯСС:
«В чем-то же светился этот укор? Слышала: тебе, дескать, это надо
теперь прежде всего, прежде питья, прежде еды и спанья, потому
что ты грешница и в этом нуждаешься. Тут она могла услышать
слишко<м> уж постоянный укор» (26, 196). В автографе:
«Въ чтеш<и> же евангел1я этотъ укоръ слышала: тебе дескать это надо
теперь прежде всего, прежде покоя, прежде Ъды и спанья, потому что ты
грешница и въ этомъ нуждаешься. Тутъ она могла услышать слишко<мъ>
ужъ поспешный укоръ»98.
97 Там же.
98 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/10. Л. 2 об.
74
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
На неточность прочтения начала записи указывает синтакси­
ческая неясность фразы: в рукописи нет вопросительного знака.
Необходимо также учесть особенности начертаний и орфографи­
ческие характеристики (использование букв «i» и «%»). В печат­
ном тексте автор стремится подчеркнуть «поспешность» обраще­
ния мужа Корниловой к чтению Евангелия - появляется курсив:
«Слишком виновную душу, и особенно если она сама уже слиш­
ком чувствует свою виновность и много уже вынесла из-за того
муки, не надо слишком явно и поспешно укорять в ее виновности,
ибо можно достигнуть обратного впечатления, и особенно в том
случае, если раскаяние и без того уже в душе ее» (26, 104).
В «Дневнике писателя» широко представлена историософская
проблематика, исследование которой может быть более продук­
тивным при обращении к черновым материалам произведения.
В ПСС неточно передана запись: «Никогда лик мира сего <не>
переделать. Нечего и говорить об этом, приготовить ответы не­
льзя» (25, 242). В рукописи:
«Но поздн<о> ликъ Mipa сего переделывать.
Нечего и говорить объ этомъ Приготовлять отвЪтовъ нельзя»99.
В связи с содержанием данной записи в коррекции нуждается
печатный вариант наброска к сентябрьскому «Дневнику»: «Пере­
менят, мол, меры, а главное, всё это совершится с быстротою» (26,
181). В рукописном тексте:
«ПеремЪнит<ся> ликъ M ipa<,>
а главное все это
совершится съ быстро<тою>»100.
Первая запись относится к § I «Разговор мой с одним мос­
ковским знакомым...» гл. 1 выпуска за июль-август. Размышляя
о «новых вопросах», зарождающихся в обществе и требующих
разрешения, Достоевский делает вывод: «Кто верит в Русь, тот
знает, что вынесет она всё решительно, даже и вопросы, и оста­
нется в сути своей такою же прежнею, святою нашей Русью, как
"РГБ. Ф. 93.1.2. 14/6. Л. 1.
100 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/2. Л. 1 (второй блок записей).
Часть I
75
и была до сих пор, и, сколь ни изменился бы, пожалуй, облик ее,
но изменения облика бояться нечего (здесь курсив мой. - Я. Г.), и
задерживать, отдалять вопросы вовсе не надо: кто верит в Русь,
тому даже стыдно это. Ее назначение столь высоко, и ее внутрен­
нее предчувствие этого назначения столь ясно (особенно теперь,
в нашу эпоху, в теперешнюю минуту главное), что тот, кто веру­
ет в это назначение, должен стоять выше всех сомнений и опасе­
ний. «Здесь терпение и вера святых», как говорится в священной
книге» (2 5 ,174-175)101. Автор цитирует Апокалипсис (13:10), где
приведенные слова соотносятся с мотивом поклонения «зверю».
В «Дневнике писателя» смысл цитаты сохранен: речь о том, что
101 О значении Библии для Достоевского сказано много, и преимущественно в от­
ношении к романному творчеству. См., например: Kjetsaa G. Dostoevsky and His
New Testament. Oslo, 1984; Захаров B.H. Символика христианского календаря в
произведениях Достоевского / / Новые аспекты в изучении Достоевского. Петро­
заводск, 1994. С. 37-49; Кириллова И. Отметки Достоевского на тексте Евангелия
от Иоанна / / Достоевский в конце XX века / Сост. и ред. К. Степанян. М., 1996.
С. 48-59; Коган Г. Вечное и текущее (Евангелие Достоевского и его значение в
жизни и творчестве писателя) / / Там же. С. 147-166; Дудкин В. В. Достоевский
и Евангелие от Иоанна / / Евангельский текст в русской литературе X V IIIXX веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Петрозаводск, 1998. Вып. 2.
С. 337-348 (сер. Проблемы исторической поэтики; вып. 5); Ляху В. О влиянии по­
этики Библии на поэтику Ф. М. Достоевского / / Вопросы литературы. 1998. № 4.
С. 129-143; Меерсон О. Библейские интертексты у Достоевского: Кощунство или
богословие любви? / / Достоевский и мировая культура. М., 1999. № 12. С. 40-53;
Сальвестрони С. Библейские и святоотеческие источники романов Достоевского.
СПб., 2001; Есаулов И. А. Пасхальность в поэтике Достоевского / / Есаулов И. А.
Пасхальность русской словесности. М., 2004. С. 258-287; Касаткина Т. А. История
Ивана Карамазова на фоне Книги Иова. Священная история как ключ к пониманию
события и поступка / / Касаткина Т. О творящей природе слова. Онтологичность
слова в творчестве Ф. М. Достоевского как основа «реализма в высшем смысле».
М., 2004. С. 399-405; Якубович И. Д. Поэтика ветхозаветной цитаты и аллюзии у
Достоевского: бытование и контекст / / Достоевский: Материалы и исследования.
СПб., 2005. Т. 17. С. 42-60; Тарасов Ф. Б. Роль Евангелия в художественном твор­
честве Ф. М. Достоевского / / Евангельский текст в русской литературе XVIIIXX веков. Цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр. Петрозаводск, 2005. Вып. 4.
С. 302-311 (сер. Проблемы исторической поэтики; вып. 7); Артемьева С. В. Случаи
цитирования Ф. М. Достоевским Откровения Иоанна Богослова / / Достоевский:
Дополнения к комментарию / Институт мировой литературы им. А. М. Горького
РАН, Комиссия по изучению творчества Ф. М. Достоевского. М., 2005. С. 327-344;
Тихомиров Б. Н. Библия, жития святых, народная религиозность (Цитаты, аллюзии,
парафразы) / / Там же. С. 128-178; ИонинаМ. А. Разные переводы Книги Иова
и творчество Достоевского 1870-1880 гг. / / Достоевский и мировая культура.
СПб., 2006. № 21. С. 211-222, и другие исследования. См. также описание помет
Достоевского на экземпляре Нового Завета (Господа нашего Иисуса Христа Новый
Завет. СПб., 1823; хранится: РГБ. Ф. 9 3 .1. 5в.1), представленное на сайте Петро­
заводского государственного университета: http://petrsu.ru/-dostoevsky/main.
htm. В настоящем исследовании новозаветный текст цитируется по указанному
печатному изданию.
76
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
смутные времена «сомнений и опасений» может пережить лишь
истинно верующий. Выражение «лик мира сего» отчасти также
связано с Апокалипсисом. В Священном Писании ему соответ­
ствуют строки из Первого послания к коринфянам святого апос­
тола Павла: «Я вамъ сказываю, брат1я: время уже тЬсно; имЪюице
женъ должны быть, какъ не имЪюиие; и плачуице, какъ не плачуице; и радуюицеся, какъ не радуюицеся; и покупаюице, какъ
не прюбрЪтаюице; и пользующееся м1ромъ симъ, какъ не пользуюицеся; потому что проходить образъм1ра сего» (1 Кор. 7:29-31;
курсив мой. - Я. Г.). Здесь говорится о греховности и бренности
земного существования (в евангельском тексте есть устойчивое
сочетание «князь мира сего» (Ин. 12:31; 14:30; 16:11), обознача­
ющее дьявола) и о приближении конца мира. Апокалипсичность
библейского изречения существует в виде особого смыслового
подтекста в «Дневнике писателя» - В. В. Розанов, проводя исто­
рическую аналогию, актуальную для своего времени, не случайно
назвал Достоевского «апокалиптиком, с страшным, с пугающим
горизонтом зрения»: «Кто это сказал: “Проходит Лик мира сего”.
А кто сказал это, кто в дивной формуле выразил и осветил на­
чало всемирных потрясений, начало колебаний самой почвы под
Европою, - тот предвидел не только точь-в-точь переход от этой
жалкой буржуазной революции 1917 года в социальное потря­
сение конца 1917 года и 1918 года, но и кое-что гораздо дальше,
гораздо глубже. О “стучащемся в двери истории четвертом сосло­
вии” он же сказал в своем “Дневнике писателя”; и говорил уже
давно, начиная с “Зимних заметок о летних впечатлениях”... “Мо­
лох”, “Хрустальный дворец” Лондонской Всемирной выставки...
Тоска народов, отчаяние пролетариата в кольцах удава буржуа­
зии - все это в громадных словах, в дивных чеканных формулах
есть у Достоевского. Мы забыли, мы забыли, мы забыли родную
литературу. Не “поворот Маркса”, а “поворот Достоевского” вот формула 1918 года. И в заголовках газет, в эпиграфах к газе­
там следовало бы писать не “Пролетарии всех стран - соединяй­
тесь”, а вот этот великий клич-тоску каторжника Николаевских
времен: “Проходит Лик мира сего”»102. Но апокалипсический
смысл библейской цитаты в «Дневнике писателя» дополняется
новыми значениями: в тексте Достоевского «лик мира сего» не
«проходит» («прейдет»), а «изменится» (в черновике - «переме­
102 Из наследия. В. В. Розанов. Апокалиптика русской литературы / Вступ. ст., публ. и
коммент. В. Г. Сукача / / Новый мир. 1999. № 7. С. 153.
Часть I
77
нится») - лексическая трансформация, важная для понимания
историософских взглядов автора.
Вторая запись соотносима с текстом § V «Кто стучится в
дверь? Кто войдет? Неизбежная судьба» гл. 1 сентябрьского но­
мера «Дневника писателя»: «Я уверен, что бой окончится в поль­
зу Востока, в пользу Восточного союза, что России бояться нече­
го, если Восточная война сольется с всеевропейскою, и что даже и
лучше будет, если так расширится дело. <...> Но зато разрешится
окончательно столько вопросов (римско-католический вместе
с судьбою Франции, германский, восточный, магометанский),
столько уладится дел, совершенно неразрешимых в прежнем ходе
событий, до того изменится лик Европы, столько начнется нового
и прогрессивного в отношениях людей, что, может быть, нечего
страдать духом и слишком пугаться этого последнего судорожно­
го движения старой Европы накануне несомненного и великого
обновления ее...» (26, 22-23). Далее появляется выражение «лик
мира сего»: «...во время Наполеона I, может быть, всякому в Ев­
ропе казалось, что появление его есть решительная и совершенно
внешняя случайность, нимало не связанная с тем самым мировым
законом, по которому предназначено было измениться, с конца
прошлого столетия, всему прежнему лику мира сего...» (26, 23).
Это же выражение встречается в «Двух заметках редактора»,
опубликованных в «Гражданине», - во второй части публикации,
где Достоевский полемизирует с Н. К. Михайловским103: «Глав­
ное, никак не могу понять, что хотел мне сказать г-н Н. М., уверяя
меня, что социализм в России был бы непременно консервативен?
Не думал ли он меня этим как-нибудь утешить, предположив, что
я консерватор во что бы ни стало. Смею уверить г-на Н. М., что
илик мира сего” мне самому даже очень не нравится. Но писать
и доказывать, что социализм не атеистичен, что социализм вовсе
не формула атеизма, а атеизм вовсе не главная, не основная сущ­
ность его, - это чрезвычайно поразило меня в писателе, который,
по-видимому, так много занимается этими темами» (21, 157).
Здесь библейский текст становится той системой ценностей, с
точки зрения которой определяются идеи социализма, представ­
ляющиеся автору ложными и преходящими.
В «Дневнике писателя» 1877 г., помимо отмеченного выше слу­
чая, выражение «лик мира сего» имеется в выпуске за май-июнь:
«Дело в том, что мне кажется, что и нынешний век кончится в
103 См.: Буданова Н. Ф. Примечания. Т. 21. С. 466-468.
78
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
старой Европе чем-нибудь колоссальным, то есть, может быть,
чем-нибудь хотя и не буквально похожим на то, чем кончилось
восемнадцатое столетие, но всё же настолько же колоссальным, стихийным, и страшным, и тоже с изменением лика мира сего - по
крайней мере, на Западе старой Европы» (25,148) и в ноябрьском
номере: «Что Германии делить с нами? объект ее - всё западное
человечество. Она себе предназначила западный мир Европы,
провести в него свои начала вместо римских и романских начал
и впредь стать предводительницею его, а России она оставляет
Восток. Два великие народа, таким образом, предназначены из­
менить лик мира сего. Это не затеи ума или честолюбия: так сам
мир слагается» (26, 91).
Библейское изречение оказывается в определенном смысло­
вом контексте и используется преимущественно по отношению
к Европе и европейской жизни, не случайно автор перефразирует
цитату, и появляется ее вариант - «лик Европы»: «Убеждение в
бескорыстии России если придет когда-нибудь, то разом обновит
и изменит весь лик Европы» («Дневник писателя» 1876 г. - 22,
121), «не явись Наполеон, умри он там, в Корсике, трех лет от
роду от скарлатины, - и третье сословие человечества, буржуа­
зия, не потекло бы с новым своим знаменем в руках изменять весь
лик всей Европы» («Дневник писателя» 1877 г. - 25,148), «Между
тем как Европа с часу на час не та становится теперь, что была
даже назад тому полгода, и даже до того, что за три месяца вперед
ручаться теперь невозможно, - до того может измениться даже к
будущей весне прежний лик ее» (26, 82-83; курсив мой. - Я. Т.).
Таким образом, в рассуждениях Достоевского о России и Ев­
ропе смысл библейской цитаты меняется: выражение «лик мира
сего» становится двуплановым, передавая не только мысль о бли­
зящемся конце мира, но и «русскую идею» «спасения мира», - и
потому особым значением наделяется образ России, с которым
связано авторское представление о духовном обновлении Евро­
пы104.
Н. Д. Арутюнова указывает на то, что «в языке каждого писа­
теля можно выделить ключевые слова-концепты, несущие осо­
бую нагрузку, близкую к символической. Они не случайны. Их
обусловливает ряд факторов, личных и социальных. К их числу
104 Ср.: «Задача “спасения” выдвигается в контексте усиливающихся у писателя в 1870-е
гг. апокалиптических настроений» ( Тихомиров Б. Н. Религиозные аспекты творче­
ства Ф. М. Достоевского. Проблемы интерпретации, комментирования, текстоло­
гии: Автореферат дис.... д-ра филол. наук. Петрозаводск, 2006. С. 22).
Часть I
79
можно отнести: актуальное состояние мира, в котором протекает
жизнь писателя, его общую мировоззренческую и идеологиче­
скую ориентацию, а также тот язык, на котором мыслит и сквозь
призму которого воспринимает жизнь писатель»105. Поэтому сле­
дует уделять внимание повторяемым лексемам, возникающим в
разных тематических контекстах произведения, - лексический
анализ позволяет охарактеризовать художественную специфику
и семантику словоупотребления. В свою очередь, сравнение кон­
текстов проясняет авторские идеи, которые в каждом конкретном
случае не всегда облечены в форму открытого, прямого высказы­
вания. Книжная форма «лик» встречается, кроме того, в «Днев­
нике писателя» 1873 г.: «пресветлый лик богочеловека» (21, 10),
«лик образа», «лик святыни», «лик... иконы» (21, 55), «божест­
венный лик Христа» (21,59); в «Дневнике писателя» 1876 г.: «лик
человеческий, Тобою данный мне» (22, 6), «исчез человеческий
лик, и настал скотский образ раба» (22, 34, о материалистиче­
ских представлениях социалистов), «ангельский лик» (22, 67,
о ребенке), «лик и образ народа русского» (22, 119); в «Дневни­
ке писателя» 1877 г.: «лик человеческий» (25, 110, о «загадочном
существе», которое видит герой рассказа «Сон смешного челове­
ка»). При сравнении определений к слову «лик» выстраивается
смысловая цепочка: божественное, ангельское, святое / человек
и народ / земное, рабское. Человек и народ, две важнейшие темы
Достоевского, оказываются в центре дихотомии высокого и низ­
кого, духовного и материального. Выражение «лик человеческий»
напоминает, что человек одухотворен, ибо создан по образу и по­
добию Божию106. Выражение «скотский образ раба» указывает на
противоположный уровень существования человека в мире. На­
род в «Дневнике писателя» можно рассматривать как идею, через
которую человек обретает Бога.
Вернемся к наброскам за июль-август 1877 г. Заметка, свя­
занная с европейской темой, напечатана так: «Слова и вера стер­
105Арутюнова Н.Д. Колеблющийся мир Достоевского: между образом и концептом / /
Язык. Личность. Текст: Сб. ст. к 70-летию Т. М. Николаевой / Отв. ред. В. Н. То­
поров. М., 2005. С. 883.
106 Ср.: «Лик есть осуществленное в лице подобие Божие. <...> Если мы вспомним,
что по-гречески лик называется идеей - ейюд, й ёа - и что в этом именно смысле
лика, - явленной духовной сущности, созерцаемого вечного смысла, пренебесной
красоты некоторой действительности, ее горнего первообраза, луча от источника
всех образов, - было использовано слово идея Платоном, а от него распространилось
в философию, в богословие, и даже в житейский язык, то, направляясь обратно от
идеи к лику, значение этого последнего делаем себе совсем прозрачным» ( Флорен­
ский П. А. Иконостас. М., 1994. С. 53-54).
80
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
лись. Война-освободитель. Без примера тупо неверующей Евро­
пы - тем не менее - обнов<ление> 4-м сословием, христианские
начала» (25, 247-248). В оригинале запись имеет другой вид:
«слова /и вЪра/ старыя война - Освободитель безприм1>рн<о> тупо неверующей Европы гкмъ не мен%е - Я убЪ<жденъ,> обыва<тели?> /4-е сослов1е/
христиансюя начала»107.
Эти наброски относятся большей частью к § II «Признания
славянофила» гл. 2 июльско-августовской книжки «Дневника пи­
сателя», в которой Достоевский развивает свой взгляд на славя­
нофильство и поясняет значение освободительной войны. В ука­
занном разделе можем найти текстуальные параллели черновым
записям: «...слова эти старые, вера эта давнишняя...» (о славяно­
фильском учении. - Я. Г.); «Подвиг этот столь велик, цель войны
столь невероятна для Европы, что Европа, конечно, должна быть
возмущена против нашего коварства, должна не верить тому, о
чем объявили мы ей, начиная войну...» (25, 196); «Освобождение
ли крестьян - факт, который еще столь мало понят у нас в смысле
степени проявления русской духовной силы?» (25,197); «...буду­
щая мирная победа великого христианского духа, сохранившего­
ся на Востоке...» (25,198).
Достоевский доказывает реальность, историческую обоснован­
ность, современность славянофильского учения. Освобождение
крестьян и объявление войны в защиту единоверцев, по мнению
автора, суть факты, равнозначно свидетельствующие о проявле­
нии христианской идеи. Царь-Освободитель упоминается далее
именно в связи с военной темой: «Дело это было ведено прямо,
как Христово дело, а у многих, у очень многих в тайниках души
их - именно как очистительное и покаянное дело. И ни один-то
из всего этого народа не чувствовал себя за это дело виноватым
перед Царем своим! Напротив, знал, что милосердым сердцем
своим Царь-Освободитель заодно с народом своим» (25, 217108).
Исходя из этого, черновую запись, цитированную выше, следует
расшифровывать иначе: Достоевский говорит не о «войне-осво107 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/7. Л. 2.
108 Здесь и далее при цитировании прописная буква восстанавливается по прижизнен­
ным изданиям произведения, если это имеет значение для поэтики, стилистики,
семантики авторского высказывания.
Часть I
81
бодителе», а о «войне» и «Освободителе» (с заглавной буквы), то
есть об Александре II. Христианские начала противопоставляют­
ся идее социализма - и в черновике, и в окончательном тексте,
где «четвертое сословие»109 поставлено в один ряд с такими поня­
тиями, как «муравейник», «уничтожение бедности», «организа­
ция труда» (июль-август, гл. 2, § III «“Анна Каренина” как факт
особого значения» - 25, 201).
С военной темой связаны наброски о герое Л. Н. Толстого
Левине. Обратимся к следующей записи: «И веру-то получил от
мужика, тот навел его на мысль, как верить в людей! Тяж<кий>
решил дух, мешавший его объединить, занять» (25, 250). Непо­
нятно, о чем идет речь во втором предложении; изучение начерта­
ний в рукописном тексте приводит к иному варианту чтения:
«И вЪру-то получилъ отъ мужика, тотъ навелъ его на мысль какъ
верить - вонъ люди!
Тяж<ело> ранилъ духъ м'Ьшавии<й> его обыденны<мъ> занят1ямъ»110.
Достоевский имеет в виду диалог Левина с крестьянами из
восьмой части романа «Анна Каренина». В печатном тексте
«Дневника» находим развитие суждений, высказанных в чер­
новике: «Слово было найдено, все вековечные загадки разреше­
ны, и это одним простым словом мужика: “Жить для души, Бога
помнить”. Мужик, разумеется, не сказал ему ничего нового, всё
это он давно уже сам знал; но мужик всё же навел его на мысль и
подсказал ему решение в самый щекотливый момент» (25, 204).
Достоевский цитирует дальнейшие рассуждения Левина, в част­
ности строки, объясняющие содержание черновой заметки: «Ра­
зум открыл борьбу за существование и закон, требующий того,
чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний.
Это вывод разума. А любить другого не мог открыть разум, по­
тому что это неразумно» (25, 204). Из соотнесения контекстов
ясно, что сравниваются два мировосприятия: христианское и по­
зитивистское. В черновике возникает антитеза «дух - обыденные
занятия», в окончательном тексте «душа, прирожденность - ма­
109 Это понятие в тексте «Дневника писателя» определяется так: «...положить начало
соединению во единую организацию всех будущих бойцов новой идеи, то есть
всему четвертому, обойденному в 1789 году сословию людей, всем неимущим,
всем рабочим, всем нищим, и, уже устроив это соединение, поднять знамя новой и
неслыханной еще всемирной революции» (25, 154).
1,0 ИРЛИ. Ф. 100. № 29483. Л. 1.
82
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
тематика, наука, разум»: «Я же, говорит Левин, хотел всё это по­
знать математикой, наукой, разумом, или ждал чуда, между тем
это дано мне даром, рождено со мною» (25, 204). Интересно, что
здесь с «разумом», «наукой» соседствует «чудо» - почти опре­
делена формула великого инквизитора: «Есть три силы, един­
ственные три силы на земле, могущие навеки победить и пленить
совесть этих слабосильных бунтовщиков, для их счастия, - эти
силы: чудо, тайна и авторитет» (14, 232). По замечанию П. Е. Ф о­
кина, «мучает и раздражает инквизитора то, что Христос вовсе не
использует власти “чуда, тайны и авторитета”, и не за то покло­
няется Ему народ. Сила Христа действительно не в “чуде, тайне
и авторитете”, а в Его любви и сострадании к человечеству»111.
Христианская система ценностей представлена и в рассуждениях
Достоевского о Левине.
Следующий пример содержит предположительное чтение:
«Левин озлоблен, тут им собираться <?>» (25, 255). В рукопи­
си запись выглядит по-другому: «Левинъ /озлобле< ш е> /, тутъ
имя собирательн<ое>»П2. Заметка обведена, и в ней подчерк­
нуто ключевое слово. Конечно, Достоевский не случайно рас­
ставляет графические акценты: мысль о том, что Левин - образ
собирательный, очень важна. В «Дневнике писателя» 1876 г.
Достоевский «полемизирует» с тургеневским героем - Потугиным, воплощающим западническую идею. Спустя год «спор»
принимает несколько иное направление: в центре внимания
Достоевского оказывается герой Толстого, «московский барич
средне-высшего круга» (25,205). В Левине Достоевский увидел
тип русского интеллигента, сомневающегося, ищущего Бога,
но лишенного духовной твердости, неспособного к ответствен­
ности: «Одним словом, эта честная душа есть самая праздно­
хаотическая душа, иначе он не был бы современным русским
интеллигентным барином, да еще средне-высшего дворянско­
го круга» (25, 206)113. Писатель подчеркивает «типичность»
111 Фокин П. Е. К интерпретации поэмы Ивана Карамазова «Великий инквизитор» / /
Достоевский и современность. Материалы X Международных старорусских чтений.
Старая Русса, 1996. С. 152.
1,2 ИРЛИ. Ф. 100. № 29483. Л. 1 (второй блок записей).
113 Ср.: «“Чистый сердцем” Левин оказался не лишенным “праздношатайства”, а
это. - типологический признак “скитальца в родной земле”, человека, оторванного
от почвы (так Достоевский назовет в своей Пушкинской речи 1880 г. литератур­
ных героев, ведущих свое происхождение от Алеко)» ( Синякова Л. Н. Славянский
вопрос и полемика со Львом Толстым в «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевского
за 1877 год //Достоевский и современность. Кемерово, 1996. С. 87).
Часть I
83
героя, видя в нем отражение реальности, распространенное об­
щественное явление. В окончательном тексте используется и
форма множественного числа - «Левины», которая выражает
намеченную в черновике идею собирательности образа: «Впро­
чем, защищать народ против Левиных, доказывать Левиным...»
(25,211).
Уточним текст другой записи: «Слово царя о сочувствии тем
же несчастным. А там во всем остальном его великая, святая
монаршая воля. Ни одного мгновения народ не думал иначе, и
могло ли быть применено к обнаруженному чувству. Но шайка
Пугачева и проч. Сами рассудят. Вот как надо понимать, по-моему, сознательность движения народного» (25, 255-256). В ав­
тографе:
«Слово Царя о сочувствш тЪмъ же несчастнымъ. А тамъ во всемъ остальномъ Его великая, святая Монаршая Воля. Ни одного мгновешя народъ не
думалъ иначе, и могло ли быть применено къ обнаруженному чувству его
шайка Пугачева и проч.? Сами разсудятъ. Вотъ какъ надо понимать по-моему сознательность движешя народнаго»114.
Текст черновика точнее отражает пафос «полемики» с Леви­
ным. Важны здесь нарицательные имена, записанные с заглавной
буквы («Царь», «Его», «Монаршая Воля»). Достоевский таким
образом проговаривает не только монархическую идею, но идею
соборности115, возродившуюся в эпоху «обособления» благода­
ря движению в защиту славян. Эта мысль отчетливее выражена
в окончательном тексте: «Воли Царевой, слова его все ждали в
умилении и надежде, а мы, мы, сидя по углам нашим, радовались
еще про себя, что великий народ Русский оправдал великую и
вечную надежду нашу на него» (25, 217).
Еще одна запись опубликована так: «Геогр<афия>. Покаяние.
Свят<ой> мир <?>. Воля. Ст<арый> князь. Не хвалю. Почемуто так сложилось исторически» (25, 256). Рукописный вариант:
«Геогр<аф1я>. Покаяше. Свят<ыя> мЪста. Воля. Ст<арый> Князь. Не
хвалю.
Почему-то такъ сложилось исторически»116.
114 ИРЛИ. Ф. 100. № 29483. Л. 1 об. (второй блок записей).
115 О содержании этого понятия см.: Есаулов И. А. Категория соборности в русской
литературе. Петрозаводск, 1995.
116 ИРЛИ. Ф. 100. № 29483. Л. 2 (второй блок записей).
84
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Заметка соотносится с содержанием § III «О безошибочном
знании необразованным и безграмотным русским народом глав­
нейшей сущности Восточного вопроса» гл. 3 июльско-августов­
ской книжки «Дневника писателя» 1877 г. Достоевский, отрицая
неверие «старого князя» (герой Толстого) в русское движение за
славян, обосновывает историческую обусловленность народной
православной веры, говоря о паломничестве по святым местам,
благодаря которому русские люди узнавали больше о христиан­
ской традиции (см.: 25, 214-217).
К этому же разделу «Дневника» относятся и другие строки,
напечатанные с неточностями: «Газеты народ читает. Тут не сла­
вяне. Освобождение христианской церкви, христиан. Кулаки»
(25, 256). В автографе:
«Газеты народъ читаетъ. Тутъ не Славяне. Освобождеше Христа - церк­
ви Христовой. Кулаки»117.
Заметка сближает тематически начало июльско-августовского
выпуска с размышлениями, которые содержатся в его последней
главе. Фразе «Газеты народ читает» в печатном тексте соответ­
ствуют строки из § II «Жажда слухов и того, что “скрывают”...»
гл. 1: «Ничто не могло сравниться с тем интересом и с тем жад­
ным любопытством, с которым простонародье выслушивало и
расспрашивало про войну. В вагонах я заметил даже нескольких
мужиков, читавших газеты, большею частию вслух» (25, 176).
Вначале Достоевский отмечает словно бы внешний интерес на­
рода к военным действиям, «любопытство». В финальной части
выпуска речь идет о «горячем участии народа» в войне, которая
воспринимается не просто как выступление в защиту славян, а
как «покаяние», как «Христово дело», в котором и сам народ спа­
сается от своих грехов: «Увидел он, между прочим, увеличившее­
ся пьянство, умножившихся и усилившихся кулаков, кругом себя
нищету, на себе нередко звериный образ, - многих, о, многих, мо­
жет быть, брала уже за сердце какая-то скорбь, покаянная скорбь,
скорбь самообвинения, искания лучшего, святого...» (25, 216).
Особый аспект военной темы в «Дневнике писателя» составля­
ют внешнеполитические оценки Достоевского. Так, в набросках к
«Дневнику писателя» за сентябрь 1877 г. (гл. 1, § V «Кто стучится
в дверь? Кто войдет? Неизбежная судьба») говорится о полити117 ИРЛИ. Ф. 100. № 29483. Л. 2.
Часть I
85
ке Франции и Германии. В печати неточно отражена следующая
черновая запись: «Но новая революция, кто ее предчув<ствовал>.
Но во-первых, <?> Напол<еон> I» (26, 181). В автографе:
«Но накану<н%> революц<ш>, кто ее предчув<ствовалъ>. Накануне
Наполе<она> I»118.
Данное чтение подтверждается основным текстом, в котором
развивается тема «обновления Европы»: «Немыслимость продол­
жения старого порядка дел - была явною в Европе истиною, для
передовых умов ее, накануне первой европейской революции, на­
чавшейся в конце прошлого столетия с Франции. Между тем кто
в целом мире, даже накануне созвания Генеральных Штатов, мог
бы предвидеть и предсказать тогда ту форму, в которую вопло­
тится это дело почти на другой же день, как началось оно... А уже
когда воплотилось оно, кто мог, например, предсказать Наполео­
на /, в сущности бывшего как бы предназначенным завершителем
первого исторического фазиса того же самого дела, которое нача­
лось в 1789 году?» (26, 23; курсив мой. - Я. Г.).
Уточним текст наброска: «Если победили консерв<аторы>
респу<бликанцев>, то уловки» (26, 177). Предполагаемое «по­
бедили» в рукописи начинается с «о», а в середине слова вид­
на буква «щ». Два других слова не дописаны, что затрудняет
их расшифровку. Текстологический анализ записи позволяет
предложить следующий вариант прочтения: «Если и обещали
консерв<аторы> респу<бликанцамъ> то уловки:»119. Заметка со­
ответствует суждениям, высказанным в § II «Любопытный харак­
тер» гл. 1 сентябрьского выпуска: «В этом удивившем всех мани­
фесте маршал хоть и обещает следовать законности, обещает мир
и проч., но тут же, сейчас же, прямо говорит, что если страна не
согласится с его мнением и пришлет ему с предстоящих выборов
прежнее республиканское большинство, то и он в свою очередь
принужден будет не согласиться с мнением страны и не подчи­
ниться ее выборам» (26, 9). Черновая запись, как видим, имеет
продолжение, на что указывают двоеточие и авторская отсылка
(соединительная линия) к следующему тексту: «Съ гЬхъ поръ
какъ я написалъ, прошло чрезвычайно много фактовъ, обозначающихъ ясно, что все это соединено съ избрашемъ новаго папы
1,8 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/2. Л. 1 (второй блок записей).
119 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/1. Л. 1.
86
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
и проч.»120. В обоих случаях речь идет о политической ситуации
во Франции: когда республиканская партия выразила недоверие
президенту Французской республики маршалу Мак-Магону, он
распустил палату депутатов, а позднее выступил с манифестом,
о котором говорится в «Дневнике писателя»121. Достоевский за­
мечает далее, что на маршала оказывают воздействие клерикалы,
стремящиеся к распространению католицизма: «Истина же пока
в том, что маршал в руках клерикалов и что они его направляют,
хотя он и, без сомнения, думает, что это он их направляет и что
они в руках его, а не он в их руках» (26, 10).
Отметим ошибки в другом наброске: «Новая собравшаяся и
положенная <?> буржуазная палата долго ли проживет с МакМагоном?» (26, 178). Чтение «положенная», оказавшееся под
вопросом, действительно вызывает сомнения (из-за иного начер­
тания флексии). Вопросы возникают и при взгляде на вариант
«буржуазная»: в автографе нет букв «р» и «ж». Установленное
чтение:
«Новая собравшаяся и положимъ бунтующая палата долго-ли проживетъ съ Макъ-Магономъ?»122
Имеются в виду выступление палаты депутатов против МакМагона и ее роспуск. В печатном тексте Достоевский делает
предположение: «Итак, начало уже положено твердое, и клерика­
лы пока спокойны; они знают, что если Франция пришлет опять
в палату республиканское большинство, то маршал отошлет его
назад» (26, 15-16). Догадка не подтвердилась: в октябре 1877 г.
во Франции прошли выборы, в результате которых в палате де­
путатов утвердилось республиканское большинство, а в 1878 г.
Мак-Магон досрочно ушел в отставку123.
Вариант ПСС: «Князю Бисмарку ясно, что при падении во
Франции республиканцев, при иных его протеже <?>, прежних
отношений Германии к Франции не может уже быть» (26, 178) в рукописи читается иначе:
120 РГБ. Ф. 93.1.2. 14/1. Л. 1.
121 См. также: Манифест маршала Мак-Магона / / Московские ведомости. 1877.
13 сентября. № 227. С. 3-4. О негативной реакции западноевропейской печати
на манифест сообщала, в частности, газета «Новое время» (Внешние известия / /
Новое время. 1877. 14 сентября. № 555. С. 3).
122 РГБ. Ф. 9 3 . 1. 2. 14/2. Л. 1 об. (второй блок записей).
123 Подробнее см.: Батюто А. И. Примечания. Т. 26. С. 356.
Часть I
87
«Князю Бисмарку ясно что при паденш во Франщи республиканцевъ,
прежнихъ его протеже, прежнихъ отношенш Германш къ Францш не мо­
жетъ уже быть»124.
Республиканцы названы «протеже» Бисмарка и в оконча­
тельном тексте (26, 8). Достоевский также подчеркивает: «До тех
пор, пока существует во Франции республика, невозможна вой­
на “возмездия”. Вообразить только, что республиканцы могли бы
решиться вновь объявить войну немцам! Князь Бисмарк это по­
нимает» (26, 7). Повтор определения «прежних» в черновом тек­
сте является смысловым и акцентирует именно эту мысль: только
прежние протеже могут обеспечить прежние отношения.
Следующая заметка имеет такой печатный вариант: «В “Москов<ских> ведомостях” описание.
Но там не тот конец. <Далее начато: В случае>
Наконец-то я прочел. <Фраза: Наконец-то я прочел. - вписана
рядом с текстом: В “Москов<ских> ~ не тот конец.>» (26, 178).
В рукописи:
«Наконецъ-то
я прочелъ
Въ Москов<скихъ> вЪдомостяхъ, отличное Но тамъ не тотъ конецъ.
[Въ случай Ав]»125.
Достоевский подразумевает передовую статью «Московских
ведомостей» от 22 сентября 1877 г., в которой говорилось об уси­
лении католицизма в европейской политике и его роли в Восточ­
ном вопросе: «Что касается воинствующего католицизма, то он
не только теперь, но и с самого начала решительно и со страстью,
как всем известно, взял под свою защиту правоверную Турцию
против схизматической России»126. В основном тексте «Дневни­
ка писателя» приводятся цитаты из этой публикации, которую
Достоевский называет «превосходной» (26, 12). В черновике
другая оценка, не отраженная в ПСС: «отличное». Данное чтение
подтверждается, во-первых, аналогией с окончательным текстом,
содержащим семантически сходный вариант. Во-вторых, орфо­
графия и графика записи свидетельствуют в пользу указанного
прочтения: в слове «описание» имеется буква «i», в нашем случае
124 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/1. Л. 2.
125Там же.
126 Московские ведомости. 1877. 22 сентября. № 235. С. 2. См. также: Батюто А. И.
Примечания. Т. 26. С. 359, 433.
88
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
отсутствующая; не читается буквенное сочетание «ан», которое
есть в варианте ПСС.
Достоевский заметил в черновике, что в упомянутой газетной
публикации «не тот конец». Эту мысль он развивает в печатном
тексте: «Всё это превосходно, и, однако, всё еще это не то, не на­
стоящее объясняющее и последнее слово, которое, к удивлению,
никто как будто не хочет высказать, даже как будто еще и не пред­
чувствует в надлежащей полноте» (26, 12). В черновике упоми­
нается Австрия; о политическом положении Австро-Венгрии До­
стоевский пишет в следующем разделе гл. 1 - «О том, что думает
теперь Австрия» (26,17-20).
Неточно опубликована запись: «Заговор немцев. Они еще в
75 году ревновали к обновлению Франции и хотели войны - это
известно» (26, 179). В рукописи вместо «Заговор» - «Заносчи­
вость», на том же листе помета «Заносчивость нЪмцевъ» повто­
ряется127. Наброски относятся к концу § III «То да не то. Ссылка
на то, о чем я писал еще три месяца назад» гл. 1: «...немец занос­
чив и горд, немец не потерпит непокорности. До сих пор Ф ран­
ция была в полной и послушной опеке Германии, давала отчет
на запросы ее чуть не в каждом движении своем, должна была
объясняться и извиняться за каждую прибавленную дивизию в
войске, за каждую батарею, и вдруг теперь эта Франция осме­
лится поднять голову! Так что клерикалы, пожалуй, смело мо­
гут рассчитывать, что чуть ли не сам князь Бисмарк первый и
начнет войну. Хотел же он ее начать в 1875 году» (26, 16-17).
Несколько иначе, по сравнению с печатным вариантом, надо
читать другое высказывание Достоевского. В ПСС: «Тогда клери­
калы направят Францию в войну наверно и составят коалицию»
(26, 180). В черновике обнаруживаем более категоричное заявле­
ние: «Тогда клерикалы натравятъ Ф р а н ц т въ войну наверно и
составятъ коалищю»128. В окончательном тексте: «Переворот во
Франции может начаться даже нынешней осенью, и, может быть,
скоро, очень скоро кончится. Если пропадет республика или оста­
нется в каком-нибудь номинально-нелепом виде, то, может быть,
зимою же успеют произойти с Германией несогласия. Клерикалы
об этом уж постараются...» (26, 19).
Печатный вариант следующих набросков также содержит ошиб­
ки: «Я писал, но не считал, а между тем события в Москве, видимо 127 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/1. Л. 2.
128 Там же. Л. 2 об.
Часть I
89
Но оптимизм Есть события - » (26, 180).
В рукописи начало текста читается иначе:
«Я писалъ, но не считает<ся>. А между тЬмъ собьтя въ Москов<скихъ>
ВЪдом<остяхъ> Но оптимизмъ Есть собьтя - »129.
Неверное чтение «события в Москве, видимо» получает, соот­
ветственно, не совсем точный комментарий: «Возможно, подра­
зумевается восторженная реакция московского общества на про­
тесты Вильгельма I, его правительства и официозной германской
печати против турецких зверств и клеветнических заявлений ту­
рецких министров “о русских зверствах на Балканах”. Представ­
ление о таком настроении московского общества дает телеграмма,
помещенная на страницах “Нового времени” (1877, 18 (30) июля,
№ 497)...»130Подчеркнем, что все-таки Достоевский в большинстве
случаев откликался на те события, которые произошли непосред­
ственно в период подготовки очередного выпуска «Дневника писа­
теля» (хотя, безусловно, при обсуждении этих непосредственных
фактов Достоевский мог размышлять и о происшедшем ранее).
В приведенных набросках речь идет о сентябрьских событиях и,
как следует из автографа, о газете «Московские ведомости». В тех
же заметках Достоевский уже упоминал «Московские ведомости»
в связи с содержанием передовой статьи от 22 сентября 1877 г.,
включавшей аналитический комментарий к проблеме католичес­
кого влияния в Европе. Именно об этой публикации Достоевский
говорит и в окончательном тексте, подчеркивая, что и он писал на
данную тему, только гораздо раньше (26, 12-13). С такой мысли
начинается отмеченная нами черновая запись.
В черновом тексте, кроме того, есть помета «Но оптимизм»,
отсылающая к последним строкам газетной статьи (которые в
окончательном тексте «Дневника» не цитируются, а в коммен­
тарии ПСС к подготовительным материалам в этой связи приво­
дится только то, что процитировано в окончательном тексте - 26,
433): «Итак, мы по-прежнему остаемся наедине с Турцией. По­
ложение наше не стало хуже от испытанных неудач, и нам нечего
129 Там же.
130 Подробнее см.: Батюто А. И. Примечания. Т. 26. С. 433.
90
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
опасаться помех, если только мы сами не захотим вредить себе.
Мы пошли на войну, как на игрище, и вот нам только напомнили,
что война с каким бы то ни было противником есть дело сериозное...»131 «Оптимизм» газета продемонстрировала и в передовой
статье от 23 сентября, посвященной реакции австрийского пра­
вительства на туркофильские демонстрации в Австро-Венгрии:
«С своей стороны, и мы не можем не констатировать утешитель­
ного факта в этих официальных заявлениях. Утешительно то, что
существование тройственного союза подтверждено пред Венгер­
скою палатой в такую минуту, когда туркофильские страсти ра­
зыгрались у мадьяр до бешенства. Сверх того, нельзя не обратить
внимания, что одновременно с этим заявлением на словах Вен­
герское правительство принялось энергически за раскрытие и
подавление таившейся в недрах страны туркофильской крамолы,
которая уже готова была выступить с оружием»132. Достоевский,
судя по всему, журналистского «оптимизма» не разделял, имен­
но поэтому, назвав передовую статью от 22 сентября «превосход­
ной», он все же не согласился с ее содержанием, а особенно с ее
окончанием.
Следующие наброски, вызвавшие затруднения у публикато­
ров, вполне оправдывают свое название: многие слова в тексте не
дописаны, в результате прочесть запись довольно трудно. В ПСС
предложен такой вариант: «Всё это превосходно, и, однако, всё
еще это не то, не настоящее объясняющее слово. Делаете неко­
торое заключение, что <нрзб> и что множество. Так ли это? Не
предстоит ли в самом ближайшем будущем огромный поворот к
всеевропейским событиям?» (26, 180). Запись читается, только
если соотносить ее содержание с окончательным текстом. В ру­
кописи:
«все это превосходно, и однако все еще это не то, не настоящее объяс­
няющее слово. Д'Ълаете наконецъ заключеше что ин<триги> въ Анг<лш>
и что мы одн<и> Такъ-ли это? Не предстоитъ-ли въ самомъ ближайшемъ
будущемъ огромный поворотъ къ всеевроп-мъ собьтямъ?»133
Отправной точкой рассуждений Достоевского стала все та
же публикация газеты «Московские ведомости» от 22 сентября,
131 Московские ведомости. 1877. 22 сентября. № 235. С. 2.
132 Там же. 23 сентября. № 236. С. 1.
133 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/2. Л. 1.
Часть I
91
в которой говорилось о том, что «Англии принадлежит главная
роль в интригах», а «мы по-прежнему остаемся наедине с Тур­
цией»134. Содержание наброска отражено в словах: «Между тем в
этих “мнениях корреспондентов” и во всей превосходной статье
“Московских ведомостей” всё еще как будто не хотят допустить
эту мысль и даже вместо того утверждают, что “Англии, несом­
ненно, принадлежит главная роль в интригах” и что мы “по-пре­
жнему остаемся наедине с Турцией”. Но так ли это?» (26,13).
Другая заметка воспроизводится следующим образом: «Приду­
мали заем для питающейся кровью <Турции>; для России же при­
думали настоящий бунт нигилистов» (26, 181). В печатном тексте
эта мысль звучит немного иначе: «Пусть, наконец, самые серьез­
нейшие из их политических изданий сообщают Европе за точную
истину об огромном бунте народа, предводимого нигилистами, на
Выборгской стороне в Петербурге, и о вытребованных русским на­
чальством двух полках по железной дороге из Динабурга, для спа­
сенья Петербурга, - пусть это всё говорят они в слепой своей злобе.
Повторяю, нам это даже выгодно, так как сами они не ведают, что
творят» (26, 28). Согласно комментарию ЯСС, «Достоевский опи­
рается на сообщение, появившееся в газете “Новое время” (1877.
27 сентября (9 октября). № 568): “В “Journal de St. Petersbourg”
напечатана ироническая заметка, передающая “точные” сведения,
полученные парижской газетой “Estafette” из Петербурга, 20-го
сентября...»135 В черновике автор высказывается не менее резко,
чем в основном тексте «Дневника»:
«Придумали заемъ /для питающейся кровью <Турцш>/, для Россш же
придумали истощеный бунтъ нигилистовъ»136.
Определение «истощенный» (у Достоевского - вариант с од­
ним «н»), очевидно, связано с содержанием газетной заметки, в
которой называлась причина столкновения: «Вчера на Выборг­
ской стороне, где находятся почти все большие фабрики, рабочие
повздорили с полицейскими, которые хотели выслать их из ка­
баков раньше положенного часа. Вскоре ссора перешла в драку,
и множество лиц, которые обыкновенно не участвуют в уличных
свалках, тут примкнули к рабочим. Уверяют, что они принадле­
134 Московские ведомости. 1877. 22 сентября. № 235. С. 2.
135 См. подробнее: Батюто А. И. Примечания. Т. 26. С. 365.
136 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/2. Л. 1 об.
92
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
жат к обществу (!?) нигилистов. <...> На другой день волнение
достигло еще больших размеров; казалось, что город подвергает­
ся неприятельской осаде»137. Достоевского, видимо, более всего
возмутило сравнение уличной драки с неприятельской осадой,
употребленное иностранным журналистом; по этой причине опи­
санное событие названо «истощенным бунтом». Определение
«истощенный» в XIX в. имело тот же смысл, что и сейчас. «Сло­
варь церковнославянского и русского языка» 1847 г. объясняет
данное прилагательное как производное от глагола «истощить»,
имеющего три значения: 1) «ослаблять, изнурять»; 2) «тратить,
издерживать»; 3) «употребить без остатку»138. В черновой записи
Достоевского слово используется в первом значении в ирониче­
ском контексте.
В уточнении и дополнительном комментарии нуждается текст
следующих набросков: «То-то и есть, что, может быть, на свида­
нии европейских владык и министров их гарантировала уже Авс­
трия.
Огромная доля в нем Турции, если только у нас будут усло­
вия» (26, 182). В автографе вместо слова «условия» написано
«успехи»139.
В комментарии ПСС к данным наброскам сказано: «Подразу­
меваются австро-венгерские гарантии по крайней мере нейтра­
литета в случае новой войны между Францией и Германией»140.
Согласно комментарию, «свидание европейских владык и минис­
тров» - это, во-первых, встреча императоров Германии и АвстроВенгрии Вильгельма I и Франца-Иосифа, о которой сообщали
«Московские ведомости» за 20 августа 1877 г.141, и, во-вторых, со­
вещание германского канцлера князя Бисмарка с австро-венгер­
ским премьер-министром графом Андраши в Зальцбурге 7 (19)
сентября (об этом писало «Новое время» за 9 (21) сентября)142.
Нет сомнения, что Достоевский, развивая свои идеи, имел в виду
указанные события. О встрече Бисмарка и Андраши говорится
в печатном тексте сентябрьского выпуска «Дневника писателя»
(26, 17). Но в черновых заметках упоминается, помимо Австрии,
137 Среди газет и журналов / / Новое время. 1877. 27 сентября. № 568. С. 2.
138 Словарь церковнославянского и русского языка, составленный вторым отделением
Императорской Академии наук: В 4 т. СПб., 1847. Т. II. С. 145.
139 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/3. Л. 1.
ио См. подробнее: Батюто А. И. Примечания. Т. 26. С. 433-434.
141 Там же. С. 434.
142 Там же. С. 361.
Часть I
93
еще и Турция, и в комментариях ПСС это обстоятельство объяс­
нений не получает. Между тем установленное чтение, тематиче­
ски связанное с материалом печатного текста, может прояснить
ситуацию.
В окончательном тексте Достоевский замечает: «На недавних
свиданиях канцлеров обоих немецких государств, может быть,
очень много было затронуто “условного”. По крайней мере, авс­
трийским правительством было уже объявлено у себя во всеус­
лышание, что ничто на Востоке не произойдет и не разрешится
вне интересов Австрии, - мысль чрезвычайно обширная. Таким
образом, даже и не дотронувшись до меча, Австрия уже уверена,
что будет иметь знатное участие в русских успехах, если таковые
окажутся, и, может быть, еще знатнейшее, если таковые совсем
не окажутся» (26, 17-18; курсив мой. - Я. Т.). Это рассуждение
о русских успехах и заявлениях австрийского правительства
побуждает нас вернуться к передовой статье «Московских ведо­
мостей» от 23 сентября 1877 г. В ней говорилось о встрече еще
двух «министров» (в определении Достоевского) - министрапрезидента Цислейтании князя Ауэрсперга и венгерского министра-президента Коломана Тиссы. В этой статье излагалась,
со ссылкой на слова Тиссы, позиция Австрии по отношению к
Турции и России: «...все дело лишь в том, чтобы предотвратить
такие события, которые могли бы ныне или в будущем угрожать
преуспеванию Австрийской монархии. <...> Вследствие требова­
ния министерства иностранных дел, заявленного в самом начале
войны, Русский кабинет дал обещание, что русские войска не пе­
ренесут своих военных операций на сербскую территорию. На это
обещание России было де обращено внимание Турции, с пригла­
шением ее последовать этому примеру, на что Турция охотно со­
гласилась. Но Австрия не дала де Турции никаких указаний, ни
предостережений на тот случай, если бы сама Сербия нарушила
мир, и Австрия в этом отношении и не намерена стеснять сво­
боду действий Турции; сама же она поступит в этом случае, как
окажется нужным ввиду указанной выше цели и в соответствии
с событиями»143. Вполне очевидно, что Достоевский имел в виду
это и подобные ему заявления австрийских политиков, говоря
в «Дневнике писателя» о выжидательной тактике австрийско­
го правительства, о том, что Австрия выбирает, на чьей стороне
быть: «Так как же ей не знать теперь себе цену: ведь за кого она
143 Московские ведомости. 1877. 23 сентября. № 236. С. 1.
94
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
вынет меч, тот и восторжествует» (26, 18). Из черновой записи,
как и из печатного текста, следует, что выбор Австрии во многом
зависит от успехов России в войне с Турцией.
«Русские успехи» упоминаются еще раз в тех же набросках, и
вновь в печати возникает ошибка: «Австрийское правительство,
очевидно, не решилось еще ни на что окончательно, а разве толь­
ко условно, что в случае нейтралитета, что можно будет полу­
чить русские деньги» (26, 183). В автографе:
«Австршское Правительство очевидно не решилось еще ни на что окон­
чательно, а развЪ только условно, что въ случай непр1ятности, что мож<но>
будетъ получить съ русскихъ успЪ<ховъ>»144.
Поверх слова «неприятности» разлиты чернила; это обсто­
ятельство затрудняет восприятие текста и является причиной
ошибочного чтения. Во втором случае вместо «получить русские
деньги» нужно читать «получить с русских успехов» - речь идет
о выгодах, которые, по мнению Достоевского, ищет Австрия в
Восточной войне.
На том же листе имеется определение, которое в печати отра­
жено неверно: «разумнейшие клерикалы» (26, 183). Очень сом­
нительно, что Достоевский мог назвать клерикалов «разумней­
шими» (разве только иронически), особенно если учесть, что он
написал о них в окончательном тексте «Дневника»: «яростные
ненавистники России», «воинствующие» (26,13), в лучшем слу­
чае «дальновидные» (26, 17). В рукописи обнаруживаем другое:
«И ужъ разумеется клерикалы не упустили случая разжечь въ католи­
ческой и хриспаннЪйшей землЪ этой всевозможныя волнешя подъ всевоз­
можными до неузнаваемости предлогами, видами и формами»145.
Достоевский говорит о «католической работе» в Австрии
(см. гл. 1, § IV «О том, что думает теперь Австрия» - 26, 17).
В набросках к декабрьскому выпуску «Дневника писателя»
1877 г. особое внимание уделено литературной теме - Достоев­
ский откликается на смерть Н. А. Некрасова. В публикации этих
записей дважды встречаем одинаковую ошибку чтения. Печатный
вариант первого наброска выглядит так: «К чему же тогда страда144 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/3. Л. 1 об.
145Там же.
Часть I
95
ни я его. Значит, борьба за существ<ование> или практический
взгляд о “Современнике”, всё оправдывает. Выше правды связь
его. В таком случае искусство для искусства. Не печальник<а>
народного горя, а высшего представителя искусства для искусст­
ва» (26, 193). В рукописном тексте:
«/1) Кчему же тогда страдашя его. Значить борьба за существ<оваше>
или практическш взглядъ о Современник^ все оправдываетъ. Выше /правды/
слезъ его. Въ такомъ случай искусство для искусства./ /2) Не печальник<а>
народнаго горя, а высшаго представителя искусства для искусства. - /» 146.
Вместо существительного «связь» необходимо читать «слез»:
в слове, написанном Достоевским, нет буквы «я», но имеется сочетание «ез»; последняя буква не может быть мягким знаком, по­
тому что в ее начертании отсутствует характерный элемент - за­
виток в ее верхней части, с наклоном вправо (Достоевский пишет
«ь», начиная с основного элемента - наплыва, и заканчивает на­
чертание завитком, часто выходящим за границу верхней стро­
ки).
Во втором случае вариант публикации следующий: «В чем же
главный вопрос, говоря о Некрасове? В том, чтоб поверить его
страданию, не актерству, не поэзии, не искусству для искусст­
ва (слезный ювелир, слезных дел мастер), но истине. Связь его
и страданий его, но чем - я наблюдал, народом очистился» (26,
196). В автографе:
«Въ чемъ же главный вопросъ, говоря о Некрасов^? Въ томъ, чтобъ
поварить его страданш, не актерству, не поэзш, не искусству для искусства
(слезный ювелиръ, слезныхъ дЪлъ мастеръ), но истин^ слезъ его и страданш
его, но чЪмъ - я наблюдалъ, народомъ очистился»147.
Здесь также вместо «связь» надо читать «слезъ». Основания
для такого исправления те же. К ним в обоих случаях прибавля­
ются аргументы «от содержания»: контекст записи и развитие дан­
ной темы в окончательном тексте. В обеих черновых заметках при­
сутствует антитеза: «практичность», «актерство», «искусство для
исскуства» - «страдания», «печальник народного горя», «истина
слез». Эта антитеза объясняет суть проблемы, к которой обратился
116 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/10. Л. 1.
М7 Там же. Л. 2 об.
96
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Достоевский: Некрасов, при его репутации практичного человека,
все же, по мысли писателя, был искренним в творчестве. В окон­
чательном тексте эта проблема формулируется так: «Вопрос пред­
стоит прямой: был ли наш Некрасов такой же самый актер, то есть
способный искренно заплакать о себе и о той святыне духовной,
которой сам лишал себя, излить затем скорбь свою (настоящую
скорбь!) в бессмертной красоты стихах и назавтра же способный
действительно утешиться... этой красотою стихов. Красотою сти­
хов и только. Мало того: взглянуть на эту красоту стихов как на
“практическую” же вещь, способную доставить прибыль, деньги,
славу, и употребить эту вещь в этом смысле? <...> удовлетворялся
ли поэт стихами своими, в которые облекал свои слезы, и прими­
рялся ли с собою до того спокойствия, которое опять позволяло
ему пускаться с легким сердцем в “практичность”, или же, напро­
тив того, - примирения бывали лишь моментальные, так что он сам
презирал себя, может быть, за позор их, потом мучился еще горче
и больше, и так во всю жизнь, - если б этот вопрос, повторяю, мог
бы быть разрешен в пользу второго предположения, то, уж конеч­
но, тогда мы бы тотчас могли примириться и с “гражданином” Не­
красовым, ибо собственные страдания его очистили бы перед нами
вполне нашу память о нем» (26,123-124).
На предыдущем листе рукописи есть набросок, печат­
ный вариант которого также содержит ошибку чтения:
«Самоут<верждение>, эстетику, искусство для искусства» (26,
195). В рукописи: «Самоуслажд<еше>, эстетику, искусство для
искусства. - »148. Эта запись имеет непосредственное отноше, ние к рассуждениям о «красоте стихов и только», приведенным
выше.
Среди набросков о Некрасове есть другая запись, прочитан­
ная неточно: «Страсть. Но мы и все такие, только в других мень­
ше силы признаться. Благородство падения несомненного и че­
рез факт стишков и опять страдание за это - два демона - мы
все такие, только не так мерили» (26, 194). Последнее слово в
наброске - не «мерили», а «широки»149. Понятие «широкость»
объясняет все предшествующие высказывания Достоевского о
Некрасове. Слова «широкость», «широкий» в некоторых случа­
ях - когда определяются человек и характер - передают не сло­
варное, а присущее авторскому языку значение, становясь своего
148 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/10. Л. 2.
149 Там же. Л. 1 об.
Часть I
97
рода идеологемами. Приведем наиболее показательные примеры
из текстов 1860 - начала 1880-х гг.:
«Ряд статей о русской литературе. И. Г-н -бов и вопрос об искусстве»:
«чем более человек способен откликаться на историческое и общечелове­
ческое, тем шире его природа, тем богаче его жизнь и тем способнее такой
человек к прогрессу и развитию» (18,99).
«Ответ редакции “Времени” на нападение “Московских ведомостей”»:
«наша (теперешняя русская), заемная европейская цивилизация, в тех точ­
ках, в которых она не сходится с широким русским духом, не идет русскому
народу» (20, 98).
«Подросток»: «Народ, друг мой, я говорю про народ. Он доказал эту
великую, живучую силу и историческую широкость свою и нравственно, и
политически» (13, 105); «А пока лишь скажу одно: пусть читатель помнит
душу паука (здесь курсив автора, в остальных случаях мой. - Я. Т.). И это
у того, который хотел уйти от них и от всего света во имя “благообразия”!
<...> я тысячу раз дивился на эту способность человека (и, кажется, рус­
ского человека по преимуществу) лелеять в душе своей высочайший идеал
рядом с величайшею подлостью, и всё совершенно искренно. Широкость ли
это особенная в русском человеке, которая его далеко поведет, или просто
подлость - вот вопрос!» (13, 307).
«Дневник писателя» 1876 г.: «тою широкостью, с которою еще целомуд­
ренная душа уже допускает сознательно порок в свои мысли» (22, 8); «про­
стодушием и честностью, искренностью и широким всеоткрытымумом» (22,
43, о народе); «простодушие, чистоту, кротость, широкость ума и незлобие, в
противоположность всему изломанному, фальшивому, наносному и рабски
заимствованному» (22, 44, о народе); «великорусскою широкостью жизни»
(22, 97); «неш милосердия ли и всепрощения и широкости взгляда народного
произошло это» (22, ИЗ; здесь курсив автора, в остальных случаях мой. Я. Г.); «нигде на Западе и даже в целом мире не найдете вы такой широкой,
такой гуманной веротерпимости, как в душе настоящего русского человека»
(23,127); «А я хотел широкости, я хотел привить широкость прямо к сердцу,
привить к сердечному взгляду» (24,13, слова закладчика).
«Дневник писателя» 1877 г.: «Идеалом славянофилов было единение
в духе истинной широкой любви, без лжи и материализма» (25, 20); «время
раздвоения мысли и широкости, ныне прямолинейной мыслью не прожи­
вешь» (25, 134); «Англичане народ очень, напротив, умный и весьма широ­
кого взгляда» (26, 71); «Идея воссоединенной Германии широка, величава и
смотрит в глубь веков» (26,91).
«Дневник писателя» 1880 г.: «ум народа широк» (26,153).
«Дневник писателя» 1881 г.: «народ наш широк и умен» (27,19).
98
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Эти цитаты позволяют нам определить основные авторские
значения понятия «широкость». Идея широкости, в зависимости
от объекта авторской оценки, может принимать разные смыслы.
Когда речь идет о национальном характере и о русском народе,
«широкость» оказывается в ряду понятий с положительной семан­
тикой: дух, простодушие, честность, искренность, чистота, кро­
тость, незлобие, милосердие, всепрощение, гуманность, веротерпи­
мость, любовь, ум. Этот ассоциативный ряд, кроме того, указыва­
ет на актуальность для автора христианской системы ценностей.
Вместе с тем «широкость» иногда имеет дополнительный оттенок
значения, который точнее всего отразил герой романа «Подрос­
ток» в строках о «душе паука», о способности человека сохранять в
себе «высочайший идеал рядом с величайшею подлостью». Не так
прямолинейно, но сходным образом сам Достоевский обозначает
в анализируемой черновой записи «широкость» Некрасова, двой­
ственность его характера - «благородство падения» и «страдание
за это». В этом случае «широкость» - качество противоречивое, и
именно сложность человеческой души пытается отразить автор,
используя в черновике соответствующее определение. Из этого и
других примеров ясно, что к изучению рукописей Достоевского
применимо сказанное о пушкинских текстах: «Целый ряд проблем
пушкинского творчества, на первый взгляд порой вполне локаль­
ных (например, смысл отдельной строки, выражения, поэтическо­
го хода, идеи, отношения и пр.), решение которых часто ищется в
ближайшем контекстуальном окружении (в пределах, например,
стихотворения, главы, произведения и пр.), на самом деле разре­
шим лишь в большом или очень большом контексте, или, наконец,
в контексте всего корпуса произведений»150.
В следующем тексте: «Мы знаем, что значит эклога хотя бы и
слезная» (26, 198) - неясно начертание слова «эклога». Графоло­
гические признаки указывают на другой вариант - «баллада», но
и он остается под вопросом: слово находится в углу листа, написа­
ние нечеткое151. Окончательный текст ни того ни другого вариан­
та не содержит, можно лишь утвердительно сказать, что черновая
запись имеет отношение к рассуждениям Достоевского об «ис­
кусстве для искусства». Интерпретируя текст, следует учитывать
и содержательные характеристики предполагаемого чтения: лек­
150Непомнящий В. О Собрании сочинений А. С. Пушкина, размещенных в хронологиче­
ском порядке (theoria) / / Проблемы текстологии и эдиционной практики. С. 151.
151 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2.14/11. Л. 1.
Часть I
99
семы «слезный», «уныние», «тоска» встречаются в литературно­
критических оценках тех жанров, интерес к которым возрастает в
эпоху романтизма, - прежде всего это элегия, баллада и послание.
Наиболее известный пример - спор А. С. Грибоедова с Н. И. Гнедичем о балладах В. А. Жуковского («Людмила») и П. А. Катенина
(«Ольга») в журнале «Сын Отечества» (1816 г.). Грибоедов, отве­
чая Гнедичу, замечает: «Но он (Гнедич, критически отозвавшийся
о балладе «Ольга». - Я. Г.) час от часу прихотливее: в ином месте
эпитет: слезный ему кажется слишком сухим, в другом тон мерт­
веца слишком грубым. В этом, однако, и я с ним согласен: поэт не
прав; в наш слезливый век и мертвецы должны говорить языком
романическим»152.
Интересно еще одно исправление в тексте набросков о Не­
красове - оно существенно меняет суть высказывания. В ПСС:
«То это потому, что ты осмелился это сказать, а осмелился по­
тому, что ты был искренен. И совместимо ли с характером
предвозве<стника?> признаваться в своих подлостях?» (26,
206). Если вдуматься в смысл фразы, то возникнут сомнения в ее
логичности: получается, «предвозвестник», «пророк» не должен
признаваться в «подлостях», но, во-первых, «пророк» и «подлос­
ти» - «две вещи несовместные», во-вторых, кто же должен при­
знаваться - «не-предвозвестник»? В рукописи по-другому:
«То это потому что ты осмелился это сказать, а осмелился потому что ты
былъ искрененъ. И совместимо ли съ характеромъ прод[а]/у/валы призна­
ваться въ своихъ подло<с>тяхъ?»153
Этот вариант прочтения наброска восстанавливает логику
авторского рассуждения: «подлости» и «продавала», равно как
и «продувала», могут быть совместимы. Некрасов же, по мысли
152Грибоедов А. С. О разборе вольного перевода Бюргеровой баллады «Ленора» / / Кри­
тика первой четверти XIX века / Сост., вступ. ст., преамбулы и примеч. М. Л. Майофис, А. Р. Курилкина. М., 2002. С. 303. (Сер. Библиотека русской критики). Ср.:
«Подражатель не знает вдохновения: он говорит не из глубины собственной души,
а принуждает себя пересказать чужие понятия и ощущения. <...> Чувств у нас уже
давно нет: чувство уныния поглотило все прочие. Все мы взапуски тоскуем о своей
погибшей молодости; до бесконечности жуем и пережевываем эту тоску и наперерыв
щеголяем своим малодушием в периодических изданиях. Если бы сия грусть не
была просто риторическою фигурою, иной, судя по нашим Чайльдам-Гарольдам,
едва вышедшим из пелен, мог бы подумать, что у нас на Руси поэты уже рождаются
стариками» (Кюхельбекер В. К. О направлении нашей поэзии, особенно лирической,
в последнее десятилетие / / Критика первой четверти XIX века. С. 456-457).
153 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 289.
100
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Достоевского, знал свои грехи и был в состоянии признаться в
них («осмелился это сказать», «был искренен») - именно поэто­
му он «какъ человЪкъ оправдалъ себя»154. В окончательном тексте
Достоевский смягчает выражения: «Замечу кстати, что для прак­
тического и столь умеющего обделывать дела свои человека дей­
ствительно непрактично было оглашать свои покаянные стоны и
вопли, а стало быть, он, может быть, вовсе был не столь практи­
чен, как иные утверждают о нем» (26,124).
Еще одно чтение ПСС предположительно: «И это тем более
поражает, что это был западник и держался моды <?>» (26, 207).
В рукописи вместо «моды» написано слово «людей»155. Оконча­
тельный текст поясняет авторскую мысль: «И это тем замечатель­
нее в Некрасове, что он всю жизнь свою был под влиянием людей,
хотя и любивших народ, хотя и печалившихся о нем, может быть,
весьма искренно, но никогда не признававших в народе правды
и всегда ставивших европейское просвещение свое несравненно
выше истины духа народного» (26, 118).
Неточен текст заметки: «А те-то далеко. У нас старых не толь­
ко не почитают, но и не помнят» (26, 208). В автографе:
«А тк-то далеко. У насъ старыхъ не только не поминаютъ<,> но и не помнятъ»156.
В варианте публикации оказывается стертым художествен­
ный прием, в риторике получивший название деривации (анти­
тетической анноминации) - «употребление в одном высказы­
вании двух однокорневых слов»157. Запись имеет отношение к
теме байронизма, при обсуждении которой Достоевский гово­
рит о «старых кумирах», вытесненных «музой мести и печали»
в определенный, кризисный для Европы момент: «Байронизм
появился в минуту страшной тоски людей, разочарования их
и почти отчаяния. После исступленных восторгов новой веры
в новые идеалы, провозглашенной в конце прошлого столетия
во Франции, - 158 в передовой тогда нации европейского чело­
154 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2.13. Л. 289.
155 Там же. Л. 290.
156 Там же.
157 Филиппов А. В., Романова Н. Н. Публичная речь в понятиях и упражнениях.
М., 2002. С. 96.
158 Восстанавливаю тире по 1878 (313). Этот фрагмент в наборной рукописи не сохра­
нился.
Часть I
101
вечества159, наступил исход, столь не похожий на то, чего ожида­
ли, столь обманувший веру людей, что никогда, может быть, не
было в истории Западной Европы столь грустной минуты. <...>
Старые кумиры лежали разбитые. И вот в эту-то минуту и явил­
ся великий и могучий гений, страстный поэт. В его звуках за­
звучала тогдашняя тоска человечества и мрачное разочарование
его в своем назначении и в обманувших его идеалах. Это была
новая и неслыханная еще тогда муза мести и печали, проклятия
и отчаяния» (26, 113-114).
Печатный вариант следующего наброска также содержит
ошибки: «Я не равняю Некрасова с Пушкиным, я не мерю, кто
шире, кто выше, по силе гения, по силе худож<ественной> солнце или же планеты.
Но за Некрасовым бессмертие.
В стихах недосягаемой высоты» (26, 208).
Вариант автографа:
«Я не ровняю Некрасова съ Пушкинымъ, я не мерю кто шире кто выше.
По силе гешя<,> по силе худож<ественной> солнце и мал<ая> планета.
Но за Некрасовымъ 6езсмерт1е.
[Пока слезы]
Въ стихахъ недосягаемой высоты»160.
Предложенное прочтение наброска находит текстуальное
подтверждение в декабрьском выпуске «Дневника писателя»:
«Опять-таки, я не равняю Некрасова с Пушкиным, я не меряю
аршином, кто выше, кто ниже, потому что тут не может быть ни
сравнения, ни даже вопроса о нем. <...> Некрасов есть лишь ма­
лая точка в сравнении с ним, малая планета, но вышедшая из это­
го же великого солнца. И мимо всех мерок: кто выше, кто ниже,
за Некрасовым остается бессмертие, вполне им заслуженное, и я
уже сказал почему - за преклонение его перед народной правдой,
что происходило в нем не из подражания какого-нибудь, не впол­
не по сознанию даже, а потребностью, неудержимой силой» (26,
118; курсив мой. - Я. Г.).
159 Восстанавливаю запятую по 1878 (313). Этот фрагмент в наборной рукописи не
сохранился. Восстановленные знаки дают иной смысл тексту: слова об «исходе»
автор применяет к Европе в целом, а не только к «передовой... нации европейского
человечества» - Франции.
160 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2.13. Л. 290.
102
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Подчеркивание слов в рукописи
Следует уделять большее внимание таким графическим харак­
теристикам текста, как подчеркивание слов в рукописи (в печати курсив). Курсив - это логико-семантический элемент графики,
который важен для понимания материала. Приведем примеры из
наборной рукописи «Дневника писателя» 1877 г.:
м
1
ПСС
Россия всё перенесет,
всё, до самой срамной и
последней пошечины.
но не пойдет на войну
(25, 97)
2
Ему одному лишь извест­
на вся тайна мира сего и
окончательная судьба че­
ловека. Человек же пока
не может браться решать
ничего (25, 201)
3
Таким образом, даже и не
дотронувшись до меча,
Австрия уже уверена,
что будет иметь знат­
ное участие в русских
успехах, если таковые
окажутся, и, может быть,
еще знатнейшее, если
таковые совсем не ока­
жутся. И это еще следуя
только ближайшей поли­
тике! (26,18)
4
Но нельзя ей, однако, и
не волноваться: может
быть, очень скоро при­
дется ей решиться даже
на самую дальнейшую
политику и уже беспово­
ротно (26, 18)
161 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12, автограф.
162 Там же.
163 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13, автограф.
1878
Апрель161
Росая все перенесетъ,
все, до самой срамной и
последней пошечины. но
не пойдетъ на войну (89)
Наборная рукопись
Росая все перенесетъ,
все, до самой срамной /и
послтдней/ пошечины.
но не пойдетъ на войну
(И)
Июль-август162
Ему одному лишь
известна вся тайна
Mipa сего и окончатель­
ная судьба человека.
ЧеловЪкъ же пока не
можетъ браться решать
ничего (189)
Сентябрь163
Такимъ образомъ даже
и не дотронувшись
до меча, Австр1я уже
уверена, что будетъ
иметь знатное учаспе
въ русскихъ успЪхахъ,
если таковые окажут­
ся, и можетъ быть
еще знатнейшее, если
таковые совсЪмъ не ока­
жутся. И это еще следуя
только ближайшей
политике!(221)
Но нельзя ей однако и
не волноваться: можетъ
быть очень скоро при­
дется ей решиться даже
на самую дальнейшую
политику и уже безповоротно (221)
Ему одному лишь
известна вся тайна Mipa
сего, и окончатель­
ная судьба человека.
Человекъ-же пока не
можетъ браться решать
ничего (183)
[Не] /Такимъ образомъ,/
Даже и не дотронувшись
до меча, Австр1я уже
уверена, [кажется,] что
будетъ иметь знатное
участ1е въ русскихъ
успехахъ, если таковые
окажутся, и можетъ быть
еще знатнейшее если
таковые совсемъ не ока­
жутся. И это еще следуя
только ближайшей
политике!(30)
Но нельзя ей однако и
не волноваться: /можетъ
быть очень скоро/ при­
дется ей решиться даже
[можетъ быть] на самую
дальнтйшию п о л и т и к у
и уже безповоротно
(30-31)
Часть I
м
5
6
7
8
ПСС
1878
Затем на Востоке выгол
ЗатЬмъ на Востоке высвоих и всего уже ей обе­ годъ своихъ и всего уже
щанного она тоже никак ей обещаннаго, она тоже
не потеряет. (26, 20)
никакъ не потеряетъ.
(223)
Октябрь164
Но тот факт, на кото­
Но тотъ фактъ на кото­
рый я указываю, не был
рый я указываю, не былъ
ошибкой: предвидеть
ошибкой: предвидеть
его нельзя было во всей
его нельзя было во всей
полноте, рассчитать тоже полнотЬ. разсчитать
нельзя было в точности
тоже нельзя было въ
прежде практики. (26,
точности прежде прак­
40)
тики. (243)
ведь он написал только
Ведь онъ написалъ толь­
про одного себя: «Я, де­
ко про одного себя: «я,
скать, ничего не похитил дескать, ничего не похи(26, 49)
тилъ (252)
Ноябрь165
он от деликатности не
онъ отъ деликатности, не
то что перед Европой, а
то что передъ Европой,
перед самим собой по­
а передъ самимъ собой
краснеет (26, 68)
покраснеетъ (271)
103
Наборная рукопись
ЗатЬмъ на Востоке
выгодъ своихъ /и всего
уже ей обещаннаго/, она
тоже никакъ не потеря­
етъ. (35)
Но тотъ фактъ на кото­
рый я указываю, не былъ
ошибкой: предвидеть
его нельзя было /во всей
полнотгь/. разсчитать
тоже нельзя было въ точ­
ности прежде практики
(84)
Ведь онъ написалъ толь­
ко про /одного/ себя: «я,
дескать, ничего не похитилъ (104)
онъ отъ деликатности
[/передъ Европой/] /не
то что передъ Европой,
а передъ самимъ собой,/
покраснеетъ (148)
9 Мы их освобождать при­ Мы ихъ освобождать
Мы ихъ освобождать
шли, значит, всё равно
пришли, значить все
пришли, значить все рав­
что к себе пришли, они
равно что къ себть при­
но что къ себть пришли,
наши. У него там сад
шли, они наши. У него
/они наши/. У него тамъ
и имение, так ведь это
тамъ садъ и имеше, такъ садъ и имеше, такъ ведь
имение всё равно что мое ведь это имеше все рав­ это имеше все равно что
(26, 74)
мое (160^
но что мое (276)
10 принужденный к т о м у
поинужденный къ т о м у
/принижденный къ т о м у /
(26, 77)
(278)
(167)
По замечанию В. Н. Захарова, «курсив экспрессивен, он интони­
рует текст, создает своеобразный эстетический камертон для воспри­
ятия читателем авторского смысла произведений»166. Это наблюде­
ние подтверждают и приведенные в таблице цитаты из рукописного
текста - экспрессивный характер имеет подчеркивание слов во всех
примерах. Нередко курсив выполняет функцию логического ударе­
ния (первый, пятый, седьмой и десятый примеры). В некоторых слу­
164 Там же.
165 Там же.
166Захаров В. Н. Канонический текст Достоевского / / Новые аспекты в изучении
Достоевского. Петрозаводск, 1994. С. 355.0 значении курсива в творчестве Досто­
евского см.: Захаров В. Н. Проблемы изучения Достоевского. Петрозаводск, 1978.
С. 20-23; Он же. Слово и курсив в «Преступлении и наказании» / / Русская речь.
1979. № 4. С. 20-27.
104
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
чаях (третий и четвертый примеры) необходимо восстановить курсив
еще и потому, что высказывания существуют в едином смысловом
контексте: политическая тема (оценка ближайшей и дальнейшей по­
литики Австро-Венгрии) рассматривается с точки зрения настояще­
го и будущего России в мире. Единство контекста нередко выражено
курсивным выделением нескольких слов, семантически и тематиче­
ски соотносимых (второй и девятый примеры). Подчеркнутое Досто­
евским выражение «во всей полноте» (шестой пример) повторяется в
последующих рассуждениях автора - этот случай выделения текста
отражен в печати: «С теперешней нашей турецкой войной факт выяс­
нился во всей полноте, и, уж конечно, политические и военные люди
Германии с беспокойством намотали его себе на ус» (26,41). Особый
смысл имеет выделение слова в восьмом примере - здесь подчеркива­
ние (курсив) сродни «смысловым» кавычкам. Слово «деликатность»
используется автором как фальшивое, неточное (в лучшем случае эвфемистическое) определение «лакейства». Очерк, посвященный
отношению русских к Европе, так и называется - «Лакейство или
деликатность?», а первые его строки уже показывают авторскую
иронию: «Известно, что все русские интеллигентные люди чрезвы­
чайно деликатны, то есть в тех случаях, когда имеют дело с Европой
или думают, что на них смотрит Европа...» (26,67). Наиболее распро­
страненная причина, по которой подчеркивание текста остается не
замеченным при наборе, - наличие в рукописи разнообразной правки
(вставок, вычерков), затрудняющей восприятие записи.
Ударение
Иногда Достоевский использует знак ударения для смыслово­
го или интонационного выделения слов. Примеры из наборной
рукописи «Дневника писателя» за 1877 г.:
1878
Апрель
1 Конечно, мы можем
Конечно, мы можемъ
ошибаться в том, что
ошибаться въ томъ, что
считаем великодушной
считаемъ великодушной
идеей; но если то, что мы идеей; но если то, что мы
почитаем святынею,почитаемъ святынею позорно и порочно, то
позорно и порочно, то мы
мы не избегнем кары от не избЪгнемъ кары отъ
самой природы (25, 98)
самой природы (90)
№
ПСС
Наборная рукопись
Конечно мы можемъ
ошибаться въ томъ, что
считаемъ великодушной
идеей; но если то, что мы
почитаемъ святынею позорно и порочно, то мы
не избЪгнемъ кары отъ
самой природы (15)
Часть I
№
ПСС
Интересы эти и войны,
за них (25, 102)
1878
Интересы эти и войны за
нихъ(93)
Май-июнь167
3 вы покатились со смеху вы покатились со см^ху
(25, 142)
(133)
Июль-август
4 Если уже начало совер­
Если уже начало совер­
шаться, то дойдет и до
шаться, то дойдетъ и до
конца <...> начало ска­
конца <...> начало сказы­
ваться (184)
зываться (25, 197)
Сентябрь
5 создадутся средства,
создадутся средства, вой­
ска (211)
войска(26. 7)
6 народ невольно признает наролъ невольно признаверхних людей с ним
етъ верхнихъ людей съ
нимъ за одно (234)
заодно (26, 31)
Октябрь
они не признаютъ вовсе
7 они не признают вовсе
(26, 42)
(245)
Ноябрь
8 нестояший человек (26. нестояшш человЪкъ
64)
(266)
2
105
Наборная рукопись
Интересы [же] эти и
войны за нихъ (21}
вы покатились со см^ху
(29 об.)168
Если уже начало совер­
шаться, то дойдетъ и до
конца <...> начало сказы­
ваться (171-172)
создадутся средства,
войска(6)
народъ невольно
признаётъ верхнихъ лю­
дей съ нимъ за одно (58)
они не признаютъ вовсе
(88)
не стояшш человЪкъ
(137)
В первом случае интонационно и логически выделено при
помощи ударения союзное слово «что», в третьем примере че­
рез ударение отражается ритмика высказывания. В остальных
случаях ударение выполняет смыслоразличительную функ­
цию, позволяя разграничить разные формы слова. В шестом
примере «е» с ударением эквивалентно букве «ё» (которая во­
обще редко встречается в рукописном тексте). В седьмом при­
мере ударение позволяет акцентировать будущее время глаго­
ла «признают»; актуальность категории времени очевидна в
более широком контексте: «Штатскимъ военнымъ разумеется
все это будетъ смешно. Да и факта /о п ять-таки / никакого они
не признаютъ вовсе...» (курсив мой. - Я. Г.)169.
167 ИРЛИ. Ф. 100. № 29480, список А. Г. Достоевской.
168 В черновом автографе ударения нет - РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 150.
169 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 88.
106
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Границы начертаний в рукописном тексте
Графологический анализ рукописи предполагает разграниче­
ние начертаний в процессе установления текста. Примеры из на­
борной рукописи «Дневника писателя» за 1877 г.:
№
ПСС
1878
Сентябрь
1 Да. и теперь кто-то
Да. и теперь кто-то
стучится, кто-то, новый стучится, кто-то, новый
человек, с новым слочелов'Ькъ, съ новымъ словом - хочет отворить
вомъ - хочетъ отворить
дверь и войти... (26, 24)
дверь и войти... (227)
Октябрь
2 Таким образом - этот
Такимъ образомъ - этотъ
ряд легких укреплений
рядъ легкихъ укр'Ьпленш
оказывается иной раз
оказывается иной разъ
(26,38)
(241)
3 Газеты завопили даже об Газеты завопили даже
«очевидно несправедли­ объ «очевидно несправом решении», и одни из ведливомъ р'Ьшенш» и
них замечали, что наши однЪ изъ нихъ замечали
суды нельзя уже теперь что наши суды нельзя
уже теперь обвинять за
обвинять за мягкие и
потворствующие при­
мягюе и потворствуговоры: «Вот, дескать,
юиие приговоры: «вотъ,
пример: пал невинный». дескать, примЪръ, палъ
Другие справедливо за­ невинный». Друпя спра­
метили, что(26, 46)
ведливо заметили, что
(248)
Наборная рукопись
Да: и теперь кто-то с т у ­
ч и т с я , кто-то, /новый
челов'Ькъ, съ новымъ словомъ/ хочетъ отворить
дверь и войти... (42)
Такимъ образомъ этотъ
рядъ легкихъ укр'Ьпленш
оказывается /иной разъ/
(80)
Газеты завопили даже
объ «очевидно несправедливомъ р'Ьшенш».
ОднЪ /изъ нихъ/
замечали что наши
суды [несправедливо]
/нельзя уже теперь/
обвиня[ютъ]/ть/ за
мягюе и потворствуюице приговоры: «Вотъ,
дескать, примЪръ, палъ
невинный». Друпя спра­
ведливо заметили что
(97)
Распространенная ошибка набора связана с беглостью чте­
ния, в результате чего не распознаются сочетания линий. Оче­
видно, в первом случае наборщик принял за тире надстрочный
знак от буквы «й» в глаголе «войти», оказавшийся на уровне
вписанного текста, - так возникла опечатка, которую не ис­
правили при переиздании текста. Кроме того, в печати вместо
точки с запятой в начале предложения появляется запятая, ме­
няющая интонацию высказывания. Второй пример аналогичен:
после существительного «образомъ» в рукописи - не тире, а
надстрочный знак от «й» в слове «иной». В третьем примере
приведены цитаты из очерка о самоубийстве Гартунга. В печат­
ном тексте, как видим, нарушены границы предложения. В ру­
кописи отсутствует союз «и» перед «одни», само слово написа-
Часть I
107
но с заглавной буквы и ему предшествует точка как знак конца
предложения. Очевидно, за союз «и» наборщик принял закры­
вающую кавычку в слове «решении». С точки зрения синтак­
сиса и логики в этом фрагменте представлены обобщающее по­
ложение «Газеты завопили даже об “очевидно несправедливом
решении”», завершающееся точкой, и два примера, конкрети­
зирующие этот тезис: «Одни из них замечали, что...» - «Другие
справедливо заметили, что...». Именно так и следует воспроиз­
водить данный текст в печати.
Пропуски текста
Проблема пропусков становится актуальной прежде всего
при анализе чернового текста Достоевского: в ряде случаев
публикаторы ошибочно пропускают некоторые записи при чте­
нии и воспроизведении рукописей. Как правило, такие ошибки
связаны с прочтением сложных участков текста, содержащих
большое количество авторской правки, которую зрительно
трудно воспринимать. Отметим несколько наиболее важных
случаев.
В ПСС не были воспроизведены наброски, расположенные на
верхнем поле первого листа чернового автографа «Дневника пи­
сателя» за январь 1876 г.:
«Безпрерывная эта картина можетъ надорвать самолюб1е еще съ тЪхъ
дней
Когда намъ новы
Век впечатлЪ<нья> 6ы<т1я>
/благолЪпнаго семейства Ростовыхъ/
[а потому] /Можетъ/ явит/ь/ся потребность усиленно проявить свою
личность, а [потому] изъ того не по силамъ задачи - страдашя самолюб1я,
краска ложнаго стыда... и это [во] всю жизнь! Да [пощадитъ ихъ] /благосло­
вить/ Господь [ихъ] будущее /этихъ неповинныхъ дктей, и пусть любятъ
они всю жизнь [[м] бедную] /ихъ несчастную/ мать [свою], которую такъ
любили/, а помочь имъ надо непременно. На этотъ счетъ наше общество
отзывчиво и благородно, и не смотря на брюзжаше Потугиныхъ [намъ еще
кой чЪмъ можно горд] /намъ еще можно гордиться/. /А Голосу спасибо, что
напоминаетъ обществу о несчастныхъ/»170.
170 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 10. Л. 1.
108
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Данные наброски находят соответствие в печатном тексте
«Дневника писателя», где раскрывается тема «случайного се­
мейства». При этом автор упоминает о происшествии, описанном,
в частности, в газете «Голос», - убийстве Перовой, дети которой
остались сиротами (см. § II гл. 1). В окончательный текст не во­
шли строки о героях романа Л. Н. Толстого «Война и мир» - «се­
мействе Ростовых». Значение их раскрывает наборная рукопись:
Достоевский противопоставляет «мрачную картину» жизни де­
тей из «случайного семейства» тому, как «благолепно /и спокой­
н о/ ростутъ ихъ сверстники въ семействЪ Ростовыхъ», и делает
вывод, что «можетъ явиться, при столкновенш съ /счастливца­
м и / Ростовыми, потребность усиленно проявить свою личность»
и разовьется «раннее страдаше самолюб!я»171. Тема семьи имеет
значение как для романов Достоевского, так и для «Дневника пи­
сателя»; замечено, что «семьей, браком у Толстого и Достоевско­
го испытываются характеры героев <...> А так как семья является
средством проверки нравственного здоровья всего общества, то
возникновение “случайного семейства” в романе “Подросток”,
“неправильной семьи” или “несчастливой семьи” в романе “Анна
Каренина” становится симптоматическим явлением. <...> “Не­
счастливая семья” - это модель распадающегося общества»172.
В рукописи, размышляя о сообщении из газетной хроники, До­
стоевский упоминает о Ростовых, сравнивая этот образ «благо­
лепного семейства» и реальное описание распавшейся семьи.
Комментируя содержание обнаруженной заметки, необходи­
мо учитывать значение пушкинских строк, перефразированных
Достоевским. Известно, что стихотворение Пушкина «Демон»
(1823), откуда взяты указанные выше две строки, обращено к
теме скептицизма и неверия, важной и для автора «Дневника
писателя». Пушкин впоследствии объяснил суть своей художе­
ственной идеи стремлением «олицетворить сей дух отрицания
или сомнения» и указать «отличительные признаки и печальное
влияние оного на нравственность нашего века»173. В записи До­
стоевского содержание пушкинского текста становится литера­
турным фоном, на котором яснее видна характеристика «слу­
171 ИРЛИ. Ф. 100. № 29463. Л. 5-6.
172Порошенков Е. П. Тема «случайного семейства» в романах Л. Толстого «Анна Ка­
ренина» и Ф. Достоевского «Подросток» / / Толстовский сборник. Тула, 1973.
Вып. 5. С. 141-142.
173Пушкин А. С. О стихотворении «Демон» / / Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 17 т.
М., 1996. Т. 11: Критика и публицистика 1819-1834. С. 30.
Часть I
109
чайного семейства». Кроме того, стихотворение Пушкина - это
и своего рода литературный аргумент в споре Достоевского с за­
падниками. На полемику с ними указывает упоминание Потугина, тургеневского героя, которого Достоевский воспринимал как
выразителя западнической теории. Появление имени Потугина в
черновом варианте текста открывает тему «скептицизма» и «не­
верия» представителей западнического направления в «отзывчи­
вость и благородство» русского общества.
В черновом автографе февральской книжки «Дневника пи­
сателя» за 1876 г. обнаруживаются наброски, расположенные на
полях слева от основного текста и не опубликованные в ПСС:
«Что жъ что мы невЪжды? Пр1учимся, научимся. /Какая свежесть желанш. Вотъ почему и я: Я знаю что мы будемъ драться, но въ сущности желанш мы сходимся искренно и я радъ что Заурядный читатель протягиваетъ
мнЪ руку/»174.
В печатном тексте: «дети дерутся именно тогда, когда еще не
научились выражать свои мысли, ну вот точь-в-точь так и мы. Ну
и что же, тут вовсе нет ничего безотрадного; напротив, это отчасти
доказывает лишь нашу свежесть и, так сказать, непочатость <...>
есть у нас повсеместное честное и светлое ожидание добра (это
уж как хотите, а это так), желание общего дела и общего блага...»
(22, 41). Найденные наброски позволяют определить источник,
повлиявший на развитие темы. В окончательном тексте Досто­
евский, в частности, замечает: «...ценю, что мне протянули руку,
ценю очень» (22,42). Черновая запись, как видим, более конкрет­
на: здесь речь идет о литературном критике А. М. Скабичевском,
который под псевдонимом «Заурядный читатель» вел рубрику
«Мысли по поводу текущей литературы» в газете «Биржевые ве­
домости». Очевидно, Достоевский имел в виду один из первых
откликов А. М. Скабичевского на «Дневник писателя» 1876 г.,
то есть статьи за 9 января и 6 февраля 1876 г., где А. М. Скаби­
чевский приветствовал начало издания «Дневника писателя»175.
Вместе с тем содержание отмеченных статей объясняет смысл
слов Достоевского о предчувствии «чрезвычайных размолвок»
(22, 42) с литературными собратьями. В статье А. М. Скабичев­
174 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 10. Л. 19.
175Заурядный читатель <Скабичевский А. М.>. Мысли по поводу текущей литерату­
ры / / Биржевые ведомости. 1976. 9 января. № 8. С. 1-2; 6 февраля. № 36. С. 1-2.
См. также: Туниманов В. А. Вступительная статья (§ 7-8). Т. 22. С. 289.
110
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ского от 6 февраля 1876 г. утверждается, что Достоевский пишет
«подчас довольно сбивчиво обо всем, что попадается ему на гла­
за» и противоречив в суждениях: «Как вам понравится это не­
ожиданное превознесение публики художественного клуба, ря­
дом с сетованиями о всеобщем разврате...»176 Некоторые поздней­
шие высказывания А. М. Скабичевского о «Дневнике писателя»
1876 г. отличаются еще большей резкостью177.
В вариантах ПСС не указана запись из чернового автографа к
«Дневнику писателя» за апрель 1876 г.: «Народъ это любитъ, поетъ пЪсни, разсказы - »178. Помета расположена на нижних полях
и относится к разделу «Парадоксалист» гл. 2 апрельского вы­
пуска. В печатном тексте данной помете соответствуют строки:
«Война есть повод массе уважать себя, а потому народ и любит
войну: он слагает про войну песни, он долго потом заслушивается
легенд и рассказов о ней...» (22,126).
В ПСС не полностью воспроизводится фраза из чернового ав­
тографа к майскому выпуску «Дневника писателя» 1876 г.: «Чув­
ство [бы<ло>], увлекшее на убийство, было выдуманное, почти
книжное, был какой-то принцип, но чувство это было глубоко и
совершенно реальное и тем ужаснее, что реальное» (23,213). В ру­
кописи слова «совершенно реальное» соединены чертой с про­
должением на полях: «истинное, и вотъ это-то, почти невероятно
мнЪ теперь, было всЪми понято, всЪми рЪшитель<но>»179. По вы­
ходе в свет «Преступления и Наказания» критика действительно
отметила в первую очередь «истинность» изображения событий,
тем более что уже после начала печатания первых глав произве­
дения появились сообщения в прессе «о совершенном в Москве
студентом Даниловым преступлении, внешняя фактическая сто­
176Заурядный читатель <Скабичевский А. М >. Мысли по поводу текущей литературы.
С. 2.
177 См.: Заурядный читатель <Скабичевский А. М.>. Мысли по поводу текущей лите­
ратуры / / Биржевые ведомости. 1976. 11 июня. № 159. С. 1-2; 5 ноября. № 306.
С. 1-2. Характерно, что «предчувствие чрезвычайных размолвок» возникло и у
читателей «Дневника», - так, одна из корреспонденток Достоевского в письме от
9 февраля 1876 г. заметила: «Самые произведения Ваши, доставляя Вам множе­
ство почитателей, возбуждают в то же время и бессмысленные глумления. Вчуже
противно читать и слушать, как люди <...> осуждают Вас и подсмеиваются над
Вами с высоты своего пошлого, тупого, дальше своего носа ничего не видящего
самодовольства. Или какой-нибудь “Заурядный читатель”, третирующий Вас
снисходительно-покровительственно» (Эпистолярные материалы //Достоевский:
Материалы и исследования. СПб., 1992. Т. 10. С. 205).
178 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 10. Л. 71.
179 ИРЛИ. Ф. 100. № 29460. Л. 4.
Часть I
111
рона которого во многом была сходна с картиной, обрисованной
в романе»180.
В черновом автографе «Дневника писателя» за июль-август
1876 г. особое значение имеет «пушкинская тема». После текста
«великш Пушкинъ по собственнымъ словамъ своимъ /тоже принужденъ былъ/ перевоспитать себя, и обучался и языку и духу
народному между прочимъ у /няни своей/ Арины Родюновны»181
на нижнем поле л. 105 под знаком Х Х Х { сделана запись (не отра­
женная в ПСС), которая является продолжением процитирован­
ного текста:
«Но это уже при страстномъ собственномъ желанш, при желанш великаго сердца и великаго ума, а главное - при гешальномъ взглядЪ впередъ.
/ЗамЪчу при семь что слово обучиться языку/».
Последняя приписка тематически соединяет весь набросок
с основным текстом, расположенным на л. 104, где после знака
2ХХХ следуют строки: «[При семъ] [с]/С/лово: обучиться осо­
бенно идетъ къ намъ, русскимъ; потому что мы, высшш классъ
уже достаточно оторваны отъ народа, т.е. отъ живаго языка...» От­
меченный фрагмент относится к разделу «На каком языке гово­
рить отцу отечества?» гл. 3.
Конспективно изложенные в данном фрагменте мысли о
Пушкине - о «гениальном взгляде вперед» и «страстном же­
лании великого сердца и великого ума» прикоснуться к на­
родной культуре - впоследствии найдут более развернутое во­
площение в Пушкинской речи Достоевского 1880 г. Учитывая
обнаруженную запись, можно заключить, что центральная для
«речи о Пушкине» идея пророческого дара поэта и его близос­
ти к народным идеалам, высказанная Достоевским в 1860-х гг.,
в публикациях «Времени» и «Эпохи», настойчиво формулиру­
ется и в 1870-х гг., предваряя знаменитое выступление Досто­
евского в 1880 г.
Другой отрывок, пропущенный в ПСС, связан с содержанием
раздела «Что на водах помогает: воды или хороший тон?» гл. 4
«Дневника писателя» за июль-август 1876 г. В рукописи упоми­
наются Печорин и Кавказский Пленник - персонажи, «забрако­
ванные хорошимъ тономъ», потому что «злы, нетерпеливы /и
180 См. подробнее: Фридлендер Г. М. Примечания. Т. 7. С. 345-356.
181 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2.10. Л. 105.
112
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
хлопочутъ о себЪ однихъ искренно /и безъ м аски<?>/ и такимъ
образомъ/ нарушаютъ гармонш /хорошаго тона/ /который изъ
всЪхъ силъ долженъ дЪлать видъ что всякш живетъ для всЬхъ, а
всЪ для всякаго/». Далее на полях справа следует продолжение,
не отраженное в ПСС:
«и что этимъ только всЪ и всякш и счастливы. Скажите на милость, васъ
спрошу я<:> зачЪмъ хорошему тону воровать было эту истину изъ евангел1я? Очевидно вкусъ подсказалъ, чувство красоты подсказало. <Левее от
текста: Очевидно ~ чувство красоты подсказало - помета. Соприкосновеше съ природой>»182.
Соединение этих заметок в целое высказывание актуализиру­
ет евангельский подтекст первой, опубликованной и известной
части записи. Понятие «вкуса» появляется в «Дневнике писате­
ля» в строках о цветах: «Цветы - это надежды. Сколько вкуса в
этой идее. Вспомните текст: “Не заботьтесь во что одеться, взгля­
ните на цветы полевые, и Соломон во дни славы своей не одевал­
ся как они, кольми паче оденет вас Бог”. В точности не упомню,
но какие прекрасные слова! В них вся поэзия жизни, вся правда
природы» (23,87). В Евангелии сравнение с цветами сопутствует
идее освобождения от внешнего и заботы о внутреннем, духов­
ном: «Ищите же во-первыхъ царств1я Бож1я и правды Его, и все
tie приложится вамъ» (Мф. 6:33). В тексте Достоевского еван­
гельская аллюзия возникает в результате противопоставления
истинно христианского идеала подобию «золотого века» в обще­
стве, живущем по правилам «хорошего тона». Последнее обстоя­
тельство тематически сближает рассуждения о «хорошем тоне»
с положениями, высказанными в январском выпуске «Дневника
писателя» 1876 г. (§ IV «Золотой век в кармане» гл. 1). Достоев­
ский соединяет нравственные представления («всякий живет для
всех, а все для всякого») с эстетическими («чувство красоты под­
сказало»), причем такое сочетание воспринимается как природой
заданное, естественное, первоначальное, догреховное состояние
человека - не случайна поэтому помета «Соприкосновение с при­
родой» и неоднократно повторенная мысль о том, что добро есть
«правда природы», следуя которой «люди в простоте и в веселии
сердца будут венчать друг друга цветами искренней человеческой
любви» (23, 87).
182 РГБ. Ф. 93.1.2. 10. Л. 108.
Часть I
113
Из черновых вариантов к октябрьскому выпуску «Дневника
писателя» 1876 г. в ПСС не учтена «заметка о простоте и упро­
щенности»183:
«Вдругъ и просто - чего /ж ъ / лучше? МнЪ кажется это и до
сихъ поръ продолжается и всегда продолжалось у насъ и будетъ
еще долго продолжаться пока сами мы не научимся изучать /
наши Руссю я/ явлешя и не вЪрить ихъ простотЬ»184.
Пропущен также набросок:
«Bbicui<ie> чиновники и придворные съ одн<ой> стороны, и съ другой
стороны мЪшокъ. -
Съ этой точки даже было безполезно - шелъ купецъ (Что такое купецъ<:> развращенный мужикъ)»185.
Запись содержит суждение Достоевского о двух типах «услов­
ных лучших людей» - чиновничестве, составляющем «четырна­
дцать разрядов человеческой доблести с немецкими именами», и
купечестве, или «золотом мешке». Содержание данной заметки
отражено в § III—IV гл. 2 октябрьского номера.
Самым значительным пропуском являются наброски к сен­
тябрьскому выпуску «Дневника писателя» за 1876 г., не включен­
ные в ПСС (см. часть III настоящего исследования, посвященную
проблеме публикации рукописного текста).
В публикации рукописей «Дневника писателя» 1877 г. также
есть пропуски. Среди заметок к § II гл. 2 (рассказ «Сон смешного
человека») имеется запись, не отраженная в ПСС: «4) Еслибъ на
ЛунЪ подлость»186. Нумерация, поставленная автором, определя­
ет направление творческого процесса. Можно выделить четыре
заметки в рукописи, три из которых связаны номерами, а одна
фиксирует начало рассуждения. Записи находятся в правом ниж­
нем углу листа. Покажем их расположение:
«4) Еслибъ на ЛунЪ подлость
3) можетъ быть почемъ знать и совсЬмъ не будетъ. 183 См.: Мартинсен Д. Полемика о «простоте» и «упрощенности» в «Дневнике писа­
теля» Ф. М. Достоевского / / Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1991.
Т. 9. С. 179-182.
184 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 10. Л. 149. Ср. с печатным текстом (23,142) и вариантами чернового
автографа (23, 320).
185 Там же. Л. 157.
186 ИРЛИ. Ф. 100. № 29499 (без нумерации).
114
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
2) Можно сказать даже такъ, что для меня и сдЪланъ. Застрелись я и Mipa
не будетъ, покрайней мЪрЪ для меня. А
<1)> Жизнь и м1ръ отъ меня зависитъ»187.
По расположению набросков не всегда можно судить об их по­
рядке: в данном случае Достоевский сделал записи там, где оста­
валось свободное место, при этом заметка под № 4 оказалась пер­
вой, хотя записана была последней. Не случайно на порядок за­
писей указывает нумерация, согласно которой они складываются
в связный текст: «Жизнь и мир от меня зависит. Можно сказать
даже так, что для меня и сделан. Застрелись я, и мира не будет, по
крайней мере для меня. А может быть, почем знать, и совсем не
будет. - Если б на Луне подлость»188.
О такой последовательности записей свидетельствуют и авто­
рские знаки: Достоевский показывает переход от одного наброска
к другому при помощи соединительных линий. Кроме того, эту по­
следовательность авторских мыслей подтверждает печатный текст,
в котором указанные суждения представлены в том же порядке, но
имеют более развернутую форму изложения: «Ясным представ­
лялось, что жизнь и мир теперь как бы от меня зависят. Можно
сказать даже так, что мир теперь как бы для меня одного и сделан:
застрелюсь я, и мира не будет, по крайней мере для меня. Не говоря
уже о том, что, может быть, и действительно ни для кого ничего не
будет после меня, и весь мир, только лишь угаснет мое сознание,
угаснет тотчас как призрак, как принадлежность лишь одного мо­
его сознания, и упразднится, ибо, может быть, весь этот мир и все
эти люди - я-то сам один и есть. Помню, что, сидя и рассуждая,
я обертывал все эти новые вопросы, теснившиеся один за другим,
совсем даже в другую сторону и выдумывал совсем уж новое. На­
пример, мне вдруг представилось одно странное соображение, что
если б я жил прежде на луне или на Марсе и сделал бы там какой-ни­
будь самый срамный и бесчестный поступок (здесь и выше в цитате
курсив мой. - Н. Г.), какой только можно себе представить, и был
там за него поруган и обесчещен так, как только можно ощутить и
представить лишь разве иногда во сне, в кошмаре, и если б, очутив­
шись потом на земле, я продолжал бы сохранять сознание о том,
что сделал на другой планете, и, кроме того, знал бы, что уже туда
187 ИРЛИ. Ф. 100. № 29499 (без нумерации).
188 В ПСС данная последовательность записей не выдержана и отсутствуют сведения о
том, что автор пронумеровал заметки, см.: 25, 232.
Часть I
115
ни за что и никогда не возвращусь, то, смотря с земли на луну, было бы мне всё равно или нет?» (25,108).
Другой набросок (к рассказу «Сон смешного человека») напе­
чатан с двумя пропусками и ошибкой в прочтении одного слова:
«Что ж, может, еще несколько раз собьюсь и очень собьюсь, пока
отыщу, как проповедовать. Кто же не сбивается. А между все ведь
идут к одному, все - с мудреца до последнего разбойника, все
стремятся к одному и тому же, только разными дорогами. Но у
меня, вот что они никак не хотят понять, в сердце Истина, живой
образ ее, который я видел, в такой восполненной целости, что не
могу больше не верить, что оно не может быть на земле, <я ви­
дел ~ на земле вписано на полях со знаком вставки> - и как же
мне сбиться. Не имел бы этого образа и сбился-то. А теперь со­
бьюсь разве немножко, на копейку, но главное отыщу» (25, 235).
В рукописном тексте:
«Чтожъ, можетъ еще нисколько разъ собьюсь /и очень собьюсь/ пока
отыщу, как проповедывать <под строкой: безъ большой ошиб<ки> и - и>.
Ктоже не сбивается. А между ткмъ век ведь идутъ къ одному, век съ мудре­
ца до поелкдняго разбойника, век стремятся къ одному и тому же, только
разными дорогами. Но /вотъ что они никакъ не хотятъ понять/ у меня въ
сердца Истина, живой образъ ея, который /я вид^лъ въ такой восполненной
целости, что не могу больше не вкрить что оно не можетъ быть на земл^,/ - и
какже мнк сбиться. Не имклъ бы этого образа и сбился-то. А теперь собьюсь
развк немножко, на капельку<,> но главное отыщу. <Слева от записи поме­
та: направитъ>»189.
Набросок «без большой ошиб<ки> и - и» соотносится с таки­
ми строками окончательного текста: «И, уж конечно, собьюсь не­
сколько раз, пока отыщу, как проповедовать, то есть какими сло­
вами и какими делами, потому что это очень трудно исполнить»
(25, 118). Пропущенная в ПСС помета «направить» также нашла
отражение в печатном тексте, в строках: «Итак, как же я собьюсь?
Уклонюсь, конечно, даже несколько раз, и буду говорить даже,
может быть, чужими словами, но ненадолго: живой образ того, что
я видел, будет всегда со мной и всегда меня поправит и направит»
(25, 118). Вместо варианта ПСС «собьюсь... на копейку» следует
читать «собьюсь... на капельку», последнее чтение согласуется с
содержанием печатного текста, а главное - с орфографией перво­
189 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 96.
116
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
источника: слово «копейка» Достоевский писал через «Ъ», кото­
рой нет в данной записи; вместо «%» в рукописи видна лигатура
«ль», указывающая на правильное чтение.
Среди набросков к сентябрьскому номеру за 1877 г. есть за­
пись, начало которой опубликовано в ПСС, а окончание пропу­
щено:
«Анпшя ищетъ союзниковъ <ниже пропущенный текст: и если Авс­
трш - то католицизмъ>»190.
В печатном тексте Достоевский, ориентируясь на газетные
новости, высказывает мысль о создании «католической лиги», в
составе которой может оказаться и Англия (26, 12-13). При этом
писатель замечает, что «Англия, с самого начала Восточной вой­
ны, с таким раздражительным нетерпением ждет и ищет себе в
Европе союзника» (26, 16).
На этом же листе рукописи находится другая неопубликован­
ная заметка. Приведем контекст публикации: «И когда мы все
здесь думали о цинизме, они там явили зрелище самого наивыс­
шего чувства, такого самоотвержения, такой доблести. <И ког­
да ~ доблести. вписано>
И вот они там умирали за Россию. Россия показала, сколько
геройства в ней, самой наивной жажды чести, славы, любви к ней,
безусловной любви, тогда как биржевики и жиды их воровали и
воровали, а либералы сваливали всё на свойства русского наро­
да и духа и поддразнивали» (26,187). В действительности запись
начинается иначе:
«Этимъ людямъ не давали подъ конецъ и заикнуться подъ страхомъ свис­
та и грязи. /И когда мы век здксь думали о цинизм^, они тамъ явили зрелище
самаго наивнаго /чистаго/ чувства, такого самоотвержешя, такой доблести./
И вотъ они тамъ умирали за Pocciio. Росая показала сколько геройства въ ней,
самой наивной жажды чести, славы, любви къ ней, /безусловной любви/, тог­
да какъ биржевики и жиды ихъ воровали и воровали, а либералы сваливали
все на свойства русскаго народа /и духа/ и поддразнивали»191.
Достоевский пишет о «новых людях», верящих в Россию и
способных пожертвовать собой ради нее. Прежде всего, это рус­
190 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/1. Л. 2.
191 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/8. Л. 1 об.
Часть I
117
ские солдаты и офицеры, но в окончательном тексте писатель
замечает: «...говоря о грядущем новом человеке, я вовсе не ука­
зываю лишь на одних наших воинов, в ожидании того, когда они
воротятся. Явятся и бесчисленные другие - все те, которые пре­
жде так жаждали верить в русского человека, но не могли про­
явиться и идти против всеобщего, царившего наружу, отрицания
и пессимизма» (26,33). При изучении наброска было исправлено
ошибочное чтение «наивысшего чувства»: в автографе - «наив­
ного чистого чувства». Чтение «наивного» подтверждается, по­
мимо прочего, лексическим повтором «наивной (жажды чести)».
В черновой записи используется понятие «свист», одна из глав­
ных идеологем журнальной полемики 1860-х гг.192
Определим основные значения, которыми Достоевский наде­
ляет это понятие. В отмеченных статьях писателя «свист» свя­
зывается с журналистской поденщиной, трудом «из хлеба». До­
полнительные характеристики находим в черновых заметках из
записной книжки 1861-1862 гг.:
«- Современнику легко издаваться. Онъ беретъ за самую легкую сторо­
ну: самую крайнюю. Тутъ и идея не своя - ничего своего нЪтъ. Все, дескать,
скверно. <...> В^дь нельзя-же все отрицать. Надо в^дь и объ чемъ нибудь
сказать положительно, высказать энтуз1азмъ кому-нибудь - показать свои
карты. Ба! Да у насъ и на это лекарство есть. /Крайнш свисты Все свистать,
все благородное и прекрасное. Каждый фактъ освистать, прикинуться Дюгенами, скептиками, дескать, мы смеемся, скалимъ зубы, а въ груди-то, въ
груди-то у нас сколько заложено! И страданш, и того, и сего... Долго в^дь не
догадаются!/»193
Речь идет о так называемой обличительной журналистике, о
радикальном направлении «Современника», и «свист» здесь ока­
зывается в одном ряду с понятиями «отрицание», «осмеяние» и
«скептицизм». Уже в этих заметках отражена мысль о значении
192 См. статьи Достоевского «“Свисток” и “Русский вестник”», «Ответ “Русскому вест­
нику”», «Об издании журнала “Время” в 1863 году», «Необходимое литературное
объяснение по поводу разных хлебных и нехлебных вопросов», напечатанные в
журнале «Время», а также публикации других изданий: Ответ на вопрос, или Ос­
вистанный вместе со всеми другими журналами «Современник» / / Современник.
1861. № 1. Свисток. № 7. С. 40; Несколько слов вместо Современной летописи / /
Русский вестник. 1861. № 1. С. 482; Наш язык и что такое свистуны / / Русский
вестник. 1861. № 3. С. 18; Современная хроника России / / Отечественные записки.
1861. № 5. С. 21; Хлебная критика «Времени» / / Русское слово. 1863. № 2. С. 3.
193 РГБ. Ф. 93.1.2. 6. Л. 113.
118
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
прекрасного и о необходимости положительного идеала в искус­
стве - тема, к которой Достоевский неоднократно обращается в
«Дневнике писателя». В данном произведении следует указать
еще два случая, в которых используется слово «свист». В апрель­
ском выпуске «Дневника писателя» 1877 г., где говорится о не­
обходимости войны с турками и о народном движении в защиту
славян, «свист» соотносится с «цинизмом», «вакханалией самооплевания, пощечин и самодразнения», «новым нигилизмом»,
«отрицанием народа русского и самостоятельности его», «надо­
евшими всем словами о европейском величии» (25, 96). Этот ряд
ассоциаций указывает, помимо прочего, на тематическую связь
понятия «свист» с западническими идеями, которые являются
объектом критики Достоевского. В сентябрьской книжке «Днев­
ника писателя» 1877 г. в рассуждениях о Дон-Кихоте появляется
сочетание «свист и смех и побиение камнями» (26, 25). Интерес­
но, что подобное определение возникает в сюжете о Мари, расска­
занном князем Мышкиным в романе «Идиот»: «Вдруг в это время
нас подглядели дети, целая толпа; я потом узнал, что они давно за
мной подсматривали. Они начали свистать, хлопать в ладошки
и смеяться, а Мари бросилась бежать. Я хотел было говорить, но
они в меня стали камнями кидать» (8, 60; курсив мой. - Н. Т.).
Здесь понятие «свист» также ассоциируется с «осмеянием», при­
чем в «Дневнике писателя» осмеянными названы «благородней­
шие люди и пламенные друзья человечества», к которым автор
относит и Дон-Кихота; в романе - «положительно прекрасный»
человек. Эти характеристики, как и мотив побиения камнями, рас­
крывают новозаветный смысл определений Достоевского. В Биб­
лии указанный мотив вариантен и выражен в известных словах
Христа о блуднице, переданных в Евангелии от Иоанна: «Кто изъ
васъ безъ грЪха, пусть первый броситъ на нее камень» (Ин. 8:7);
в эпизоде, в котором иудеи собираются побить Христа камнями:
«Не за доброе дЪло хотимъ побить Тебя камнями, но за богохуль­
ство, и за то, что Ты, будучи челов'Ькъ, дЪлаешь Себя Богомъ»
(Ин. 10:33)194; в строках из Послания святого апостола Павла к
евреям о пророках, которые «вЪрою побеждали царства, творили
правду» и «были подвергаемы посм^янш и побоямъ, также узамъ и темниц^; камнями побиваемы были, перепиливаемы были,
пыткою замучиваемы были, отъ меча умирали» (Евр. 11:33-37).
194 В комментариях ПСС к роману «Идиот» отмечена связь сюжетной ситуации с Еван­
гелием от Иоанна, см.: Соломина Н. Н. Примечания. Т. 9. С. 434.
Часть I
119
Таким образом, определяя семантическое наполнение понятия
«свист», мы должны учитывать не только содержание почвен­
нических идей Достоевского, не только литературные взгляды
писателя и оценки сатирического (отрицательного) направления
русской словесности 1860-1870-х гг., но и ту систему ценностей,
в контексте которой сформировалось отношение автора к опреде­
ляемым фактам. Здесь особое значение имеет библейский текст, в
котором «посмеяние и побои» являются знаком гонения истинно
верующих и праведно живущих.
Порядок записей
Довольно часто при чтении рукописного текста возникает во­
прос о последовательности записей. Речь не о технической сторо­
не этого вопроса (иногда при публикации текста довольно трудно
точно отразить расположение записей на странице - если, конеч­
но, это не факсимильное издание), а именно о проблеме установ­
ления порядка записей: при большом количестве исправлений в
рукописи исследователям не всегда удается правильно интерпре­
тировать характер соединения записей между собой.
В JIH и ПСС есть несколько примеров, связанных с наруше­
нием последовательности чтения рукописного текста. Фрагмент
л. 24 записной тетради 1876-1877 гг. напечатан так: «Если я ска­
зал, что демос спокоен, то именно в том смысле, что он не может
быть не спокоен при таком несомненно демократическом настро­
ении общества, журнального плутовства, фальши в обвинении
противников, даже клеветы.
Много фальши в обвинении, но такое направление несомнен­
но хорошо» (JIH, 524; ЯСС, 24, 197). Обращает на себя внимание
смысловая и грамматическая несообразность: не согласуются по
смыслу выражения «демократическое настроение», «журнальное
плутовство», «фальшь» и «спокойствие демоса»; грамматическое
несоответствие возникает при объединении в единой синтакси­
ческой конструкции со значением перечисления словосочетаний
«при демократическом настроении общества» (предложный па­
деж) и «журнального плутовства, фальши в обвинении против­
ников, даже клеветы» (родительный падеж). Анализ рукописно­
го текста показывает, что слова «журнального плутовства <...>
клеветы» - это приписка к фразе «Много фальши в обвинении».
Следовательно, запись нужно читать иначе:
120
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
«Если я сказалъ что Демосъ спокоенъ, то именно въ томъ смысле, что
онъ не можетъ быть не спокоенъ при такомъ несомненно Демократическомъ
настроенш общества. Много фальши въ обвиненш /журнальнаго плутовс­
тва, фальши въ обвиненш противниковъ, даже клеветы/. Но такое направлеше несомненно хорошо»195.
Отрывок л. 84 указанной записной тетради в JIH имеет такой
вариант прочтения: «Говорить отрицательн<ыми> недомолвка­
ми лучше.
О вост<очном> вопросе («Биржев<ые ведомости>»). Я не дер­
жусь мнений Грановского» (555). В ПСС предложен другой вари­
ант: «Говорить недомолвками лучше. Отрицатели. <Отрицатели.
вписано> О Восточн<ом> вопросе («Биржев<ые>»). Я не держусь
мнений Грановского» (24, 234). Однако следует читать так:
«Говорить недомолвками лучше. - О Восточн. вопросе (Биржев<ые>). Я не держусь мнешя Грановскаго.
/Отрицатели./» (Слово «Отрицатели» вписано над строкой. - Я. Т.)
Если учесть, что набросок относится к разработке тематики
июльско-августовского выпуска «Дневника писателя» 1876 г., то
такой порядок записей получает дополнительную аргументацию.
В печатном тексте анализируется статья Б. Н. Чичерина о Вос­
точном вопросе, которая приписывалась Т. Н. Грановскому196.
При рассмотрении данной статьи Достоевский, в частности, за­
мечает: «Восточный вопрос, в высшей сущности своей, всегда
был у нас народным вопросом. Но Грановский не признает это­
го вовсе» (23, 69). В июльских размышлениях Достоевского об
«идеалистах-мечтателях» объединяются понятия «отрицание» и
«скептицизм», относящиеся к теме разъединения интеллигенции
и народа (в разделе «Post Scriptum» появляется сочетание «Либе­
ралы, отрицатели, скептики...»).
Некоторые черновые наброски к «Дневнику писателя» 1877 г.
воспроизводятся с нарушением порядка записи. Например, не­
точно отражена последовательность заметок:
«Не удовлетворяет, тем более, что и не об том трактует, об чем ему хо­
чется знать.
195 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 24.
196 См.: Рак В. Д. Примечания. Т. 23. С. 383.
Часть I
121
И вот Левин это почти доказывает. Он опять жарит малину на свечке.
Это дело сделано было народом для Христа, и этого отнимать у наро­
да нельзя. Потому - чем же бы наш народ был без Христа. Это тоже жить
для бога, как сказал мужик Федор, - удивляться тому, что народ знает про
агарян, - значит удивляться тому самому, почему народ и всех прежде муд­
рецов знает <В рукописи ошибочно: знают> о добре и зле. Сам же Левин так
недавно торжествовал, найдя это знание и в себе и в народе как данное, а не
достигнутое разумом.
Это хитросплетенный человек, что и увидим сейчас. Только что он уве­
ровал, <Далее было начато: объявля<ю т» прибежали дети и объявляют
ему...
Ибо он сейчас же, ниже <?> опять разрушает. Опять жарит малину на
свечке.
Или чем-нибудь. <Это хитросплетенный ~ чем-нибудь, вписано на по­
лях >
Кити пошла и споткнулась, так вот зачем она споткнулась. Если спотк­
нулась, значит всё предопределено, ибо оно даже ясно видно, что она и не
могла не споткнуться. Был ли в таком случае промысел? Всё зависит от за­
конов, которые могут быть строжайше определены наукой, а не от промысла
и т. д. и т. д. и опять, значит, в <нрзб.> <Кити пошла ~ значит в <нрзб.>. впи­
сано на полях>» (25, 253-254).
Анализ контекста следует начать с разграничения набросков.
Выделим «основной текст» на рукописном листе (это возможно
не всегда: на одном листе иногда располагаются наброски, не со­
ставляющие связного текста). В данном случае к «основному тек­
сту» относятся строки:
«Не удовлетворяетъ, тЪмъ болЪе что и не объ томъ трактуетъ объ чемъ
ему хочется знать.
Это дЪло сдклано было народомъ для Христа и этого отнимать у народа
нельзя. Потому чЪмъ же бы нашъ народъ былъ безъ Христа. Это тоже жить
для Бога какъ сказалъ мужикъ ©едоръ - удивляться тому что народъ знаетъ
про Агарянъ, значитъ удивляться тому самому почему народъ и век прежде
мудрецовъ знаютъ о добрЪ и злк. - Самъ же Левинъ такъ недавно торжествовалъ найдя это знаше и въ себЪ и въ народЬ какъ данное, а не достигнутое
разумомъ - ».
Запись не завершается, а прерывается по очевидной причине:
нет места, закончилась страница - и Достоевский делает припис­
ку на полях слева: «или чЪмъ нибудь.». В публикации набросков
122
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
эти строки находятся в отрыве от данного текста, чего быть не
должно. На связь приписки с «основным текстом» указывает
сходный наклон почерка и размер букв. Заметки, появившиеся
на полях позднее, написаны более мелко или, наоборот, крупнее,
чем «основной текст», и почерком иного наклона; часто и чернила
при этом имеют другой оттенок - или более яркий, или, напротив,
светлее обычного. В нашем случае приписанные автором слова,
помимо прочего, связаны с предшествующим текстом синтак­
сически: запись сделана с маленькой буквы - как продолжение
мысли, и заканчивается точкой. Кроме того, строки расположены
почти под тем же углом, что и «основной текст».
Далее следуют наброски, находящиеся слева на полях в нижней
части листа и связанные с приведенными записями по смыслу:
«Это хитросплетенный челов’Ькъ, что и увидимъ сейчасъ, /ибо онъ сейчасъ же ниже опять разрушаетъ<,> опять жарить малину на свЬчкЬ/- Толь­
ко что онъ увЪровалъ, [объявля] прибЪжали дЪти и объявляютъ ему».
Вписанные строки «ибо он... свечке» нельзя обособлять, как
это сделано в ПСС; из-за неверного соотнесения записей разру­
шается синтаксическая структура высказывания: придаточное
предложение необоснованно превращается в два самостоятель­
ных, чему противоречат и пунктуация записи, и лексические
средства (наречие «сейчас» в главном и придаточном предложе­
ниях образует лексический повтор, усиливающий выразитель­
ность авторской мысли).
Последующие наброски необходимо отделить от предшеству­
ющего текста пробелом и указать, что они вписаны в другом мес­
те - на полях справа:
«Кити пошла и споткнулась, такъ вотъ зачЪмъ она споткнулась. Если
споткнулась значитъ все предназначено ибо оно даже ясно видно что она и
не могла не споткнуться. ГдЪ же въ такомъ случаЪ промыселъ. Все зависитъ
отъ законовъ, которые могутъ быть строжайше определены наукой<,> а не
отъ промысла и т. д. и т. д. и т. <д.> и опять значитъ въ явл <?> /И вотъ Ле­
винъ это почти доказываете Онъ опять жаритъ малину на свЪчкЬ/»197-
Отметим новые чтения: в рукописи «предназначено», а не
«предопределено»; «ГдЪ же», а не «Был ли». Предложенные ва­
197 ИРЛИ. Ф. 100. № 29483. Л. 2 об. (второй блок записей).
Часть I
123
рианты аргументируются при помощи орфографических харак­
теристик - отсутствия «%» в первом случае («предназначено»)
и наличия данной буквы во втором примере («ГдЪ же»). Пред­
последняя фраза, судя по всему, не дописана. Далее Достоевский
сделал приписку, указав на нее соединительной линией (по этой
причине строки «И вот Левин <...> свечке» надо печатать вместе
с данными заметками, а не как самостоятельную запись). Содер­
жание набросков отражено в § IV «Помещик, добывающий веру в
Бога от мужика» гл. 2 июльско-августовского выпуска «Дневни­
ка писателя» 1877 г. (см.: 25, 204-206).
В публикации набросков к сентябрьской книжке «Дневника
писателя» 1877 г. также не все записи расположены в нужном
порядке. Это касается следующей заметки: «Ждут, вся Фран­
ция вдруг запоет Марсельезу и закричит on assassine nos freres
<убивают братий наших (фр.). Перевод Ф. М. Достоевского. Ср.
с. 8 (печатного текста, где приведен этот перевод. - Н. Т.)>. За­
конность - но ружья - земледельцы. Устала Франция, а главный
вопрос, за кого легионы?» (26, 177). Заметка отделена от контек­
ста, в котором существует в рукописи:
«Но комическаго вида своего республиканцы не признаютъ. /Напротивъ
теперь именно ободрились./
Макъ-Магонъ въ маЪ мЪсяцЪ разогналъ ихъ. <под строкой вариант: ихъ
съ мЪста. Закрылъ Палату>
/Они угнетенные въ ореолЪ. Ждутъ законности. Ждутъ: вся Франщя вдругъ
запоетъ Марсельезу и закричитъ on assassine nos frares. /Законность -/
Но ружья Земледельцы
Устала Франщя, а главное вопросъ: за кого легюны?/»198
Достоевский соединяет чертой строки «Ждут: вся Франция
<...> легионы?» (приписанные в правой верхней части листа) с
приведенными выше набросками, которые расположены в сред­
ней верхней части листа. Кроме того, в тексте есть лексические
указания на связь заметок - повтор глагола «ждут» и существи­
тельного «законность» как знак развития, продолжения автор­
ской мысли.
Еще один случай неверного отражения в печати последова­
тельности записей. Вариант ПСС:
198 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/1. Л. 1.
124
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
«А между тем я каждый день читаю. Теперь новые факты.
Когда напечатаны <В рукописи ошибочно: напечатают> еще бу­
дут, все подтвердят, что я сказал в май-июне, когда не обратили вним
<ания>.
И потому спрашиваю: согласны ли хоть теперь на мои исступл<енные>
прорицания. Как я слышал, отзывов еще нет.
Согласны ли на католиче<ское> зло, на неминуем<ость> войны.
Но гений Бисмарка.
Православие и католицизм с магометан<ством>.
Австрию сломит судьба.
Восторжествуй, Германия опять, и Россия. Может быть, и нужно еще на­
пряжение, и Россия сразу возьмет место.
Читаю - вещь устарелая. Но осмел<ьтесь?> вообразить, что я писал об
этом 2 меся<ца>, тогда, когда никто не писал. Что ж я писал, резюмирую.
1)
Заговор. Но клерикалы могли уже 2 недели назад полететь. Бисмарк.
Теперь же объявл<ение>.
Францию в войну.
Смеялись: где сила. Но силы не много надо. Хитрость. Надо было только
поставить Францию в глупое положение.
Теперь всего через 4 дня выборы.
Согласны ли. В пр<у>сское движение клерикальное.
Теперь же предсказываю неминуемость войны - выборы как бы ни вы­
шли, православие и католичество. Провидение может быть и лучше для Рос­
сии» (26, 183-184).
Приведенные здесь записи сделаны на клочке бумаги с адресом
(видимо, это часть конверта): «С. Петербургъ. Греческш проспектъ, противъ Греческой церкви, д. Струбинскаго, кв. № 6, ©едору
Михайловичу Достоевскому»199. Адрес занимает центральную
часть листа. Большинство набросков образуют своего рода «об­
рамление» адреса. С учетом характеристик почерка и авторских
помет можно установить последовательность записей. В данном
случае имеется возможность выделить «основной текст», с кото­
рого они начинаются:
«А между тЪмъ я каждый день читаю. /Читаю<:> вещь устарелая/ (При­
писано левее. - Я Т.)
Теперь новые факты.
Когда напечатаютъ<,> еще будутъ<,>
199 ИРЛИ. Ф. 100. № 29933. Л. 3.
Часть I
125
всЪ подтвержд<аютъ> что я сказалъ въ Май-1юнЪ, когда не обратили
вним<ания> - .
И потому спрашиваю: согласны ли хоть теперь на мои изступл<енныя>
прорицан<1я>. Какъ я слышалъ<,> отзывовъ еще нЪтъ.
Согласны ли на католиче<ское> зло, на неминуем<ость> войны».
Отметим, что исправление авторского текста, предложенное
в ПСС («Когда напечатаны еще будут»), не вполне обоснованно.
«Новые факты» Достоевский узнавал, как правило, из газет, то
есть тогда, когда они уже были напечатаны. В наброске говорится
о другом - о том, что, «Когда напечатают <эти “новые факты”>,
еще будут <и другие факты>», которые послужат дополнитель­
ным подтверждением сказанного в майско-июньском выпуске
«Дневника писателя» за 1877 г.
Далее в рукописи обнаруживается авторский знак - соедини­
тельная линия, ведущая к наброскам, расположенным в нижней
части листа:
«/Согласны ли не въ простое движете клерикальное/
/Теперь всего чрезъ 4 дня выборы/ (Обе записи сделаны левее и выше,
есть знак отсылки. - Я Т.)
Теперь же предсказываю неминуемость войны - выборы какъ бы ни вышли.
Православ1е и католичество. Провидеше можетъ быть и лучше для Россш ».
На связь записей с «основным текстом» указывают не толь­
ко графические, но и языковые признаки: это лексический по­
втор прилагательного «согласны» и синтаксическая однород­
ность тех предложений, в которых появляется данное слово. Во
второй записи нет речи о «прусском» клерикальном движении
(чтение ПСС): Достоевский говорит, что это «не простое» дви­
жение, доказывая его масштабность, значимость. В печатном
тексте слышен отголосок полемического тона, прозвучавшего
в черновике по отношению к тем, кто не понимает истинного
значения клерикализма: «Даже теперь, например, когда уже
пришли факты, не кажется ли даже очень многим, что клери­
кальное движение есть самая мелкая мелочь...» (26, 23).
Выше от процитированных заметок продолжение:
«можетъ быть и лучше:
Еще напряженно и Росая сразу возьметъ мЪсто
126
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
Австрш сломить судьба. Восторжествуй Гермашя опять и Россш <не
дописано> ».
Далее записи:
«Но генш Бисмарка.
Православ1е и католицизмъ съ магометан<ствомъ>».
Развитие темы следует в набросках, расположенных по лево­
му краю листа:
«Но осмЪл<юсь> вообрази<ть> что я писалъ объ этомъ 3 мЪся<ца> тог­
да когда никто не писалъ. Чтожъ я писалъ. Резумирую.
1) Заговоръ. Но клерикалы могли уже 2 недели назадъ полегЬть. Бисмаркъ. Теперь же объявл<еше>.
2) Францш въ войну.
СмЪялись: гдЪ сила. Но силы не много надо. Хитрость. Надо было только
поставить Франщю въ глупое положеше».
Материалы, находящиеся на указанном листе рукописи, на­
шли отражение в печатном тексте § V «Кто стучится в дверь? Кто
войдет? Неизбежная судьба» гл. 1 сентябрьского выпуска «Днев­
ника писателя» 1877 г. (26, 21-24).
Некоторые заметки о Некрасове, относящиеся к декабрьско­
му выпуску «Дневника писателя» 1877 г., отражены в печати с
нарушением порядка записи. Например, в публикации рукопис­
ного текста после слов «Я не извиняю, а выясняю лицо» с нового
абзаца следуют строки: «Но одно характерное обстоятельство,
обозначившееся во всей нашей печати» (26, 205). В автографе
после указанных слов сделана приписка, которая в ПСС напе­
чатана в другом месте (26, 206): «Былъ ли вЪчный страдалецъ
(добрыя дЪла)»200. Как сказано, имеется в виду Некрасов; Досто­
евский этой припиской уточняет, что значит «выясняю лицо».
Наброски относятся к § III «Поэт и гражданин. Общие толки
о Некрасове как о человеке» гл. 2 декабрьского выпуска (26,
121).
Восстановим текст другой заметки о Некрасове: «И во-1-х,
наполовину вздору. Не было <нрзб> деловой <?>. Но велико
<нрзб.>» (26, 205). Вариант рукописи:
200 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 288.
Часть I
127
«И во-1—, наполовину вздору, но великодушнаго. Но было
непрем<%нно>»201.
Финальные слова первого предложения - «но великодушно­
го» - записаны под строкой и, видимо, по этой причине были оши­
бочно отделены от предыдущей части фразы. Высказанная в на­
броске мысль частично отражена в основном тексте: «Ибо я твердо
уверен (и прежде был уверен), что из всего, что рассказывали про
покойного, по крайней мере половина, а может быть и все три чет­
верти, - чистая ложь. Ложь, вздор и сплетни» (26,121).
В другом случае встречаем ошибки двух типов - неточное чте­
ние и неверное отражение порядка записи: «Вы спрашиваете: “Из
скольких случаев жестокости <Было: жестокого обращения> с
детьми один подпадает судебному рассмотрению?”» Ну а литера­
турному рассмотрению много ли подпадает? Кронеберг. <Было:
Корнилова> Мало кто обратил внимание. Да и не по мне кто, с
тем, чтоб сказать с негодованием, от сердца.
Секли поступком.
А я сказал, и статья моя имела впечатление, и я этим горжусь,
и не как статьей. <Секли - статьей. вписано>» (26,190-191). В ав­
тографе вместо «Да и не по мне кто» нужно читать: «Да и не пом­
ню кто»202. И здесь, и в окончательном тексте отвергаются обвине­
ния, выдвинутые публицистом газеты «Северный вестник», в том,
что Достоевский, откликнувшийся на дело Корниловой, якобы
необоснованно защищал преступницу, не имея сочувствия к ре­
бенку. Писатель счел возможным напомнить, что он, в отличие от
своего оппонента, неоднократно выступал в защиту детей, бывших
жертвами родственников: «Когда был процесс Кронеберга, мне
случилось-таки, несмотря на всё мое пристрастие к “болезненным
проявлениям воли”, заступиться за ребенка, за жертву, а не за истя­
зателя. Следственно, и я иногда беру сторону здравого смысла, г-н
Наблюдатель. Теперь я даже сожалею, зачем вы не выступили тог­
да тоже в защиту ребенка, г-н Наблюдатель; наверно бы вы написа­
ли самую горячую статью. Но я что-то не помню ни одной горячей
тогда статьи за ребенка» (26, 107-108). Отмеченная черновая за­
пись текстуально соответствует последним строкам приведенного
высказывания: Достоевский замечает, что и не помнит, кто, кроме
него самого, высказывался в защиту дочери Кронеберга.
201 Там же.
202 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/9. Л. 1 об.
128
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Вторая ошибка связана с неверным отражением порядка запи­
си. Окончание текста нужно читать иначе:
«А я сказалъ, и статья моя имЪла впечатлЪше, и я этимъ горжусь и не
какъ статьей /а какъ поступкомъ/»203.
Вариант ПСС «Секли поступком» ошибочен. Глагол «секли»
был бы написан через «%», которой в тексте Достоевского нет;
вместо этого в рукописи обнаруживается сочетание «а какъ».
Оно указывает на то, что набросок, записанный у нижнего края
страницы, имеет продолжение на полях слева. Соединенные
вместе, эти две записи дают новый смысл: Достоевский не только
доказывает на конкретных примерах (имея в виду свои статьи о
судебных процессах Кронеберга и Джунковских), что заступал­
ся за обиженных детей. Он подчеркивает, что его выступления в
«Дневнике писателя» были действенны и, следовательно, приоб­
рели значение поступка. В этой короткой черновой заметке выра­
жена христианская идея деятельной любви, одна из важнейших в
творчестве Достоевского.
По мысли автора, мало выступать с гуманистическими лозун­
гами в печати, как это делают некоторые журналисты, - нужно
выступать так, чтобы жизнь конкретных людей менялась к луч­
шему; необходимо личное деятельное участие в решении той или
иной проблемы. Как уже говорилось, Достоевский сам встречал­
ся с Корниловой, а его статьи об этом деле способствовали вы­
несению ей оправдательного приговора. Не случайно в споре с
Наблюдателем Достоевский отмечает недостоверность сведений,
содержащихся в публикации «Северного вестника», как факт,
значимый по своим возможным последствиям: «...Наблюдатель
не знает дела, о котором судит, говорит наобум, сочиняет сам
из головы небывалые обстоятельства и бросает их прямо на го­
лову бывшей подсудимой; в зале суда, очевидно, не находился,
прений не слушал, при приговоре не присутствовал - и при всем
том - ожесточенно и озлобленно требует казни человека! Да ведь
дело-то об участи человеческой идет, нескольких даже существ
зараз, о том идет, чтоб разорвать жизнь человеческую пополам,
безжалостно, с кровью. Положим, несчастная уже была оправ­
дана, когда Наблюдатель вышел с своей статьей, - но ведь такие
нападения влияют на общество, на суд, на общественное мнение,
203 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/9. Л. 1 об.
Часть I
129
они отзовутся на будущем подобном же подсудимом, они, нако­
нец, обижают оправданную, благо она из темного люда, а потому
беззащитна» (26, 94).
Таким образом, текст надо читать и воспроизводить, опреде­
ляя и учитывая хронологическую последовательность его запи­
си. Этот тезис был обоснован С. М. Бонди, полагавшим, что при
чтении черновой рукописи необходимо «скрупулезнейшее изуче­
ние всей последовательности создания черновика (а вовсе не в
порядке последовательных вариантов основного текста)» и сле­
дование «за всеми перебросками автора от поправок одного места
к поправкам другого, с возвращением к первому, если так именно
проходила работа писателя»204. Только верно определив после­
довательность творческого процесса, мы можем дать адекватную
интерпретацию материала с точки зрения его содержания.
Вычеркнутый текст
Проблема чтения вычеркнутого текста возникает при анализе
различных рукописных материалов, но особенно ощутима она
при обращении к наборной рукописи «Дневника писателя» 1877 г.
Проблемность этого вида научной работы подробного обоснова­
ния не требует: разбирать вычеркнутый текст непросто, даже если
запись сделана хорошо знакомым почерком, - но все же приведем
необходимые пояснения. В нашем случае дополнительные трудно­
сти связаны с тем, что вычеркнутые отрывки содержатся именно
в наборной рукописи, то есть в беловом тексте, предназначенном
для печати. Достоевский довольно основательно зачеркивал те или
иные формулировки, которые по разным причинам представлялись
204 Бонди С. М. О чтении рукописей Пушкина / / Бонди С. М. Над пушкинскими текста­
м и / Сост. Н. С. Бонди. М., 2006. С. 232. Б. В. Томашевский, напротив, подчеркивал,
что при наличии нескольких вариантов одного стиха в черновом тексте «очень
часто можно определенно указать, что после чего должно следовать, но невозможно
сложить все вместе. Слова находятся как бы в неустойчивом равновесии, иногда
таких последовательностей сразу представляется много (т. е. после определенных
слов должно следовать или одно, или другое, или третье), при чем их взаимное
соотношение не всегда ясно» (Томашевский Б. Издание стихотворных текстов / /
Литературное наследство. 1934. Т. 16-18. С. 1059). Применительно к стихотвор­
ному тексту данное утверждение справедливо, однако если вести речь о черновом
прозаическом тексте, то более приемлемой оказывается точка зрения С. М. Бонди,
предполагающая установление последовательности нанесения записей и иссле­
дование черновика «во временной перспективе» (Бонди С. М. Спорные вопросы
изучения пушкинских текстов / / Литература в школе. 1937. № 1. С. 45).
130
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ему неудачными, а в наборной рукописи он делал это с особым
тщанием, видимо, опасаясь, что наборщик случайно прочтет вы­
черкнутое и наберет исключенный автором текст. Как правило, в
наборной рукописи подобные записи почти полностью закрыты
горизонтальными и зигзагообразными линиями, создающими
несколько слоев. В результате в более позднее время, когда, при
подготовке академического издания, стали публиковать руко­
писное наследие Достоевского (в том числе и варианты наборной
рукописи), обнаружилась проблема чтения вычеркнутого автором
текста. В ПСС нередки указания на то, что публикаторам не уда­
лось разобрать часть записанного или весь вычеркнутый автором
фрагмент рукописи. Прочесть эти записи все-таки можно, причем
опыт такой работы просто бесценен: не только лучше узнаёшь,
казалось бы, уже привычный почерк, но и яснее понимаешь, как
следует выделять слои в тексте, как отграничить линии вычерка от
буквенных начертаний, чтобы сквозь чернильные хитросплетения
проступило слово автора. Конечно, в данном случае и речи быть не
может о том, чтобы вести подобную работу с копиями рукописного
текста, какими бы качественными они ни были: результат возможен
только при очень внимательном и довольно длительном изучении
оригинала. В настоящее время существуют новые методики ком­
пьютерной обработки рукописного текста. Но результаты такого
компьютерного «очищения» вычеркнутой записи от наслоений
требуют того же текстологического анализа, который проводится
при «обычном» исследовании рукописи - итог работы зависит от
характера и содержания наших действий.
Всего в наборной рукописи «Дневника писателя» 1877 г. обна­
ружено семнадцать вычеркнутых записей, либо неопубликован­
ных, либо опубликованных частично с пометой «ярзб.».
В автографе за июль-август есть вычеркнутый отрывок, ин­
формация о котором отсутствует в ПСС. Запись относится к гл. 2,
§ I «Опять обособление. Восьмая часть “Анны Карениной”». Как
известно, восьмая часть «Анны Карениной», в которой выража­
лось скептическое отношение к выступлениям России в защиту
балканских славян, была отвергнута редакцией журнала «Рус­
ский вестник» в силу идеологических соображений: М. Н. Кат­
ков, редактор не только «Русского вестника» (где публиковался
роман Л. Н. Толстого), но и «Московских ведомостей», регуляр­
но печатавших подробные отчеты о балканских событиях, под­
держивал идею освободительной войны в защиту единоверцев.
В автографе, как и в окончательном тексте «Дневника писателя»
Часть I
131
Достоевского, встречаем рассуждение о том, что взгляд «вымыш­
ленного», «фантастического», «несуществующего» Левина на
Восточный вопрос читатель так или иначе будет соотносить с ре­
альной авторской позицией:
«Такимъ образомъ, судя объ [фантастическомъ] /несуществующемъ/
Левине, мы будемъ судить и о [цЪломъ] дЪйствительномъ [уже] /уж е/
взгляде одного изъ самыхъ значительныхъ /современныхъ/ русскихъ
людей на текущую русскую действительность. А это уже предметъ для
суждешя серьёзный даже и въ наше столь гремучее время, столь полное
огромныхъ, потрясающихъ и быстро сменяющихся дЪйствительныхъ фак­
товъ»205.
После этих слов следует текст, вычеркнутый автором и не
опубликованный ни во времена Достоевского, ни позднее:
«/Предметъ/ серьёзный потому уже, что въ наше время столь всеобщаго разъединешя взглядовъ и выводовъ относительно всего что кругомъ насъ
[делается] /свершается/, взгляды и выводы [такихъ] /всЬхъ/ значитель­
ныхъ русскихъ людей, какъ авторъ столь замЪчательнаго поэтическаго произведешя<,> непременно <над строкой вариант: если только случится что
они какимъ нибудь путемъ выскажутся вслухъ, непрем,Ьнно> должны быть
приняты всеми въ особое внимаше, [ибо] /такъ какъ/ изъ этихъ лишь взгля­
довъ /всЬхъ значительныхъ русскихъ людей, хотя бы и разныхъ занятш и
профессш/, изъ сравнешя ихъ и проверки ихъ, и составится хоть когда ни­
будь /въ совокупности/ взглядъ цельный и уже не сбивчивый, верный и для
всЬхъ единительный»206.
Отметим, что частичное текстуальное соответствие данной за­
писи имеется в набросках к выпуску за июль-август:
«[ибо] /серьезно эт<о> пот<ому что>/ въ наше время /всеобщей/ раз­
дробленности и разъединешя нашихъ взглядовъ /на эту самую гремучую и
потрясающую действительность/, мысли такихъ замечательныхъ русскихъ
людей /какъ авторъ ром<ана> Анна Кар<енина>/ [век] заслуживаютъ
непременно внимашя и оценки, и /даже/ чемъ больше мы тутъ употребимъ
внимашя и оценки, /темъ вернее прибли<зимся>207 къ настоящему <в р у­
205 РГБ. Ф. 93.1.2. 12. Л. 163.
206 Там же. Л. 163-164.
207 В ПСС слово значится как неразобранное (25, 246).
132
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
кописи: настоящей> вЪрно<му> взгл<яду>208, который еще въ будуще<мъ>
<над строкой: сдЪлаемъ сами209> /»210.
Отрывок наборной рукописи содержит идеи, имевшие ог­
ромное значение для творчества Достоевского. Здесь, в част­
ности, звучит тема разъединения русских людей, которая в
«Дневнике писателя» определяется и через понятие «обособ­
ление»: «всеобщему разъединению взглядов и выводов» про­
тивопоставлен «взгляд цельный и уже не сбивчивый, верный
и для всех единительный», связанный в авторском восприятии
с великим будущим России. Эти историософские представле­
ния развиваются в окончательном тексте «Дневника писателя».
Кроме того, в данной записи появляется важная характеристика
романа Л. Н. Толстого: «замечательное поэтическое произве­
дение» (курсив мой. - Я. Т.). Знаменательно определение «по­
этическое», отнесенное к прозаическому тексту. Оно связано с
традицией, сложившейся в истории словесности до появления
произведений Достоевского (вспомним классический пример суждения В. Г. Белинского о Н. В. Гоголе как «поэте жизни»),
и вместе с тем отражает авторское понимание художественного
творчества и творческого процесса. Исследователи часто приво­
дят замечание Достоевского о поэте и художнике, высказанное
в записной тетради за 1874 г.:
«ЧТОБЫ НАПИСАТЬ РОМАНЪ НАДО ЗАПАСТИСЬ прежде всего
однимъ или нгьсколъкими сильными впечатлЪшями, пережитыми сердцемъ
автора действительно. Въ этомъ дгъло поэта. Изъ этого впечатлЪтя развива­
ется^] тема, планъ, стройное цЪлое. ТУТЪ дгъло уже художника; хотя художникъ и поэтъ помогаютъ другъ другу и въ томъ и въ другомъ - въ обоихъ случаяхъ» (запись находится на полях слева от основного текста, содержащего
наброски к роману «Подросток»)211.
Данное суждение получало различные толкования в науке. По
мнению А. С. Долинина, Достоевский здесь «разграничил <...>,
еще в самом начале работы над “Подростком”, момент возникно­
вения художественного замысла и процесс дальнейшего его разви­
208 В ЯСС неточное прочтение: «чем к настоящей, вернее взгл<яд?>» (25, 246; текст в
сноске).
209 В ЯСС: «сделаем <?>» (25, 246).
2,0 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/7. Л. 1.
211 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 12. Л. 15.
Часть I
133
тия»212. Л. П. Гроссман уточняет это понимание, касаясь вопроса
о соотношении искусства и действительности: «Итак, в основе
романического замысла - поэма, то есть идея, пафос, фабула,
страстный элемент, идеал и утопия; но они осуществимы худо­
жественно лишь при безупречном знании современной действи­
тельности в ее движущихся настроениях и характерных фактах.
Быт и запросы эпохи придают конкретность и жизненность идео­
логической тематике романа»213. Особенностью «сложной внут­
ренней структуры творений Достоевского», по утверждению ис­
следователя, является «сочетание эпоса с поэзией и драмой, или
философская поэма в оправе из физиологических очерков» - тем
показательней, что Достоевский «почти никогда не называет себя
романистом или писателем, но почти всегда поэтом в первона­
чальном смысле слова, т. е. творцом высокого стиля, песнопевцем
великой темы, создателем новой интеллектуальной героики. В
его литературной биографии не меньшую роль, чем знаменитые
романисты, играют великие лирики и мировые трагики»214. В ста­
тье Л. М. Розенблюм синтезированы обе точки зрения: «Дело
“поэта” <...> - пережить действительность сердцем, в результате
чего воображение автора создает предварительный, общий план
произведения. <...> Следующий этап - деятельность “художни­
ка”, когда поэтический замысел должен быть конкретизирован и
воплощен в самом произведении, сначала - в набросках к нему, а
затем - в окончательном тексте»215.
Таким образом, в наборной рукописи «Дневника писателя»
роман Л. Н. Толстого назван «поэтическим произведением»
именно потому, что он воспринимается Достоевским как резуль­
тат «сильных впечатлений, пережитых сердцем автора действи­
тельно» - и такое определение показывает, что для Достоевско­
го есть творчество. Не случайно в интересующем нас отрывке
роман, как художественное творение, соотносится, с одной сто­
роны, с авторским взглядом на мир, с другой стороны - с самой
реальностью.
212Долинин А. С. В творческой лаборатории Достоевского. (История создания романа
«Подросток»). Л., 1947. С. 134.
213 Гроссман Л. П. Достоевский-художник / / Творчество Достоевского. М., 1959.
С. 367.
214 Там же. С. 336.
2,5 Розенблюм Л. М. Творческая лаборатория Достоевского-романиста / / Ф. М. Досто­
евский в работе над романом «Подросток». Творческие рукописи. М., 1965. С. 22
(сер. Литературное наследство; т. 77).
134
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Однако при исследовании рукописи возникает вопрос: если
указанный отрывок обладает таким идейно-художественным
значением, почему он был исключен Достоевским? Конечно, от­
веты на этот вопрос могут быть разными, и все они останутся на
уровне гипотез. Но это не значит, что следует уходить от объяс­
нений. В данном случае (как и во многих других) важен контекст,
а особенно - дальнейшие рассуждения Достоевского о романе
Л. Н. Толстого. Они имеют менее обобщенный характер, чем вы­
черкнутый фрагмент; при этом, в силу своей конкретности, они
принимают более резкую форму высказывания:
«Сущность этого взгляда, насколько я его понялъ, заключается главное въ
томъ, что во I208) все это такъ называемое нащональное движете /нашимъ/ на­
родомъ отнюдь не разделяется и народъ вовсе /даже/ не понимаеть его, во 2208)
что все это [фа] нарочно подделано, сперва известными лицами, а потом[у]/
ъ / поддержано журналистами изъ выгодъ, чтобъ заставить более читать ихъ
издашя<, въ> 3<^)> что век добровольцы были или потерянные и пьяные
люди, [безтолковые] или [глу] просто глупцы, въ 4“ ) что весь этотъ, такъ назы­
ваемый подъемъ русскаго нацюнальнаго духа [противъ] /з а / славянъ, былъ не
только подд&ланъ известными лицами и поддержанъ продажными журналис­
тами, но и [фальшиво] поддЬланъ[, съ фальшью злокозненною и зловещею,
/и / могущею потрясти такъ сказать основы и /т. д. и т. д./ даже можетъ быть
именно [противъ] для этого самого...] вопреки такъ сказать самыхъ основъ...
И наконецъ въ 5208) что [“непо] [Славянъ] все варварства и неслыханныя истязашя совершенныя надъ славянами, не могутъ возбуждать [непосредст] въ
насъ русскихъ непосредственнаго чувства жалости и что “такого непосредственнаго чувства къ угнетешю славянъ нтьтъ и не можетъ быть”. Последнее
выражено [авторомъ резко и] окончательно и категорически»216.
Более широкий контекст показывает, что вычеркнутый До­
стоевским отрывок по содержанию не согласуется с критической
оценкой восьмой части «Анны Карениной». По форме же вычерк­
нутый фрагмент является авторским отступлением от главной
темы - полемики Достоевского с Левиным и, через героя, с созда­
телем романа. Видимо, это и послужило причиной исключения
записи, которая ни по содержанию, ни по форме не вписалась в
общий контекст размышлений Достоевского.
В наборной рукописи за июль-август имеется другая запись,
не включенная в окончательный текст и частично разобранная в
216 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 164-165.
Часть I
135
ПСС: «и [утвержда<ю>] вовсе не утверждаю, как <нрзб.> фаль­
шиво <нрзб.>, что Левин есть портрет автора во всех отношениях,
так сказать Далее шесть густо зачеркнутых строк» (25,307).
Этому фрагменту в рукописи предшествуют слова:
«Впрочемъ замечу еще, что хотя и утверждаютъ мнопе, и даже я самъ
ясно вижу, (какъ и [вырази] сообщилъ выше), что въ лицЪ Левина авторъ
во многомъ выражаетъ свои собственныя убЪждешя и взгляды, влагая ихъ
въ уста Левина чуть не насильно и /даже/ явно жертвуя /иногда/ притомъ
художественностью, но [все же] лицо самого Левина, такъ какъ изобразилъ
его авторъ, я все же съ лицомъ самого автора /отнюдь/ не смешиваю»217.
Далее следует вычеркнутая заметка, вызвавшая затруднения
составителей ПСС:
«и [утвержда<ю>] вовсе не утверждаю, какъ могли бы фальшиво заклю­
чить, что Левинъ есть портретъ автора /во всЬхъ отношешяхъ/. Высказать
это я уже потому бы не могъ, что почтеннаго автора совсЬмъ не знаю лично.
А потому и суждешя мои о ЛевинЪ, какъ о замЪчательномъ типЪ русскаго
человека, созданномъ графомъ Л. Толстымъ, [я вовсе не желалъ бы] самого
автора отнюдь не касаются»218.
Запись содержит, как видим, информацию о том, что Достоев­
ский и Л. Н. Толстой не были знакомы лично; об этом впослед­
ствии сообщала А. Г. Достоевская, которая в «Воспоминаниях»
при описании своей встречи с Л. Н. Толстым процитировала его
фразу: «Я всегда жалею, что никогда не встречался с вашим му­
жем»219. Кроме того, установленный текст показывает, насколько
трудно было Достоевскому открыто, публично давать критиче­
скую оценку творениям его знаменитого современника. Здесь,
как и в окончательном тексте, Достоевский подчеркивает, что
не стоит отождествлять автора и его героя; при этом отвергну­
тый вариант (в частности, строки «суждения мои о Левине <...>
самого автора отнюдь не касаются») звучит более сдержанно,
«этикетно» по сравнению с окончательным текстом: «Говорю
это, находясь в некотором горьком недоумении, потому что хотя
очень многое из выраженного автором, в лице Левина, очевидно,
217 Там же. Л. 166.
2.8 Там же.
2.9 Достоевская А. Г. Воспоминания. М., 1987. С. 414.
136
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
касается собственно одного Левина, как художественно изобра­
женного типа, но всё же не того ожидал я от такого автора!» (25,
194). Эмоциональность этого (вошедшего в печатный текст) вы­
ступления Достоевского понятна. Страницы газет и журналов
того времени были наполнены многочисленными сообщениями
о зверствах турок на Балканах220, содержавшими шокирующие
подробности происходившего: русские и иностранные коррес­
понденты-очевидцы событий в деталях рассказывали о том, как
башибузуки истязали и убивали мирных жителей-славян, а так­
же раненых русских солдат и офицеров, не успевших покинуть
поле боя при отступлении (несмотря на то что Русско-турецкая
война 1877-1878 гг. завершилась победой России, русская армия
с начала военных действий до осени 1877 г. потерпела несколько
поражений в крупных сражениях). Судя по тому, какой отклик
эта тема получила в «Дневнике писателя», Достоевского более
всего поразили описания убийств детей - и это, конечно, тоже
не случайно: хорошо известно, сколь значим образ ребенка для
Достоевского и как важна христианская, евангельская основа
данного образа, на которую указывает и сам автор (в частности, в
«Дневнике писателя» 1876 г., в главах о деле Кронеберга221).
Наборная рукопись «Дневника» за июль-август 1877 г. вклю­
чает одно из обращений к отмеченной теме:
220 Подробнее об этом см.: Батюто А. И. Примечания. Т. 25. С. 443-445.
221 См. в февральском выпуске: «Вы скажете, что мы должны же исправлять детей. Слу­
шайте: мы не должны превозноситься над детьми, мы их хуже. И если мы учим их
чему-нибудь, чтоб сделать их лучшими, то и они нас учат многому и тоже делают нас
лучшими уже одним только нашим соприкосновением с ними. Они очеловечивают
нашу душу одним только своим появлением между нами. А потому мы их должны
уважать и подходить к ним с уважением к их лику ангельскому (хотя бы и имели
их научить чему), к их невинности, даже и при порочной какой-нибудь в них при­
вычке, - к их безответственности и к трогательной их беззащитности» (22,68-69).
Совершенно тот же взгляд на ребенка представлен и в романах Достоевского. Так, в
«Преступлении и Наказании», в знаменитом диалоге «убийцы и блудницы, странно
сошедшихся за чтением вечной книги» сказано: «А ведь дети - образ Христов: “Сих
есть царствие Божие”. Он велел их чтить и любить, они будущее человечество...»
(6, 252). См. также: Волгина О. В. Имя дети в концептуальном мире «Дневника
писателя» //Достоевский и современность. Материалы XII Международных Ста­
рорусских чтений. Старая Русса, 1998. С. 23-26; Пушкарева В. С. Дети и детство в
творчестве Ф. М. Достоевского и русская литература второй половины XIX века.
Белгород, 1998. С. 89; материалы сборников: «Педагопя» Ф. М. Достоевского/ Ред.сост. В. А. Викторович. Коломна, 2003; Педагогические идеи русской литературы /
Ред.-сост. В. А. Викторович. Коломна, 2003; Тихомиров Б. Н. Дети в Новом Завете
глазами Достоевского. (Постановка проблемы) //Достоевский и мировая культура.
СПб., 2003. № 19. С. 135-156; Он же. «Лазарь! гряди вон». Роман Ф. М. Достоев­
ского «Преступление и наказание» в современном прочтении: Книга-комментарий.
СПб., 2005. С. 299-300.
Часть I
137
«И что за безчувственность рядомъ съ сантиментальностью! ВЪдь у Ле­
вина у самого есть ребенокъ, мальчикъ, [его только] вЪдь онъ же любитъ его,
[какъ-же] /вЪдь когда моютъ въ ваннЪ этого ребенка, такъ вЪдь это въ домЪ
въ родЪ собьтя; какъ-же/ не искровенить /ем у/ сердце свое слушая и читая
объ изб1ешяхъ массами, объ дЪтяхъ съ проломленными головами, ползающихъ около изнасилованныхъ своихъ матерей, убитыхъ, съ вырезанными
грудями. Такъ было въ одной болгарской церкви гдЪ нашли двести труповъ,
посл’Ь разграблешя города»222.
Эти строки помогают понять, почему Достоевский так ре­
зок и категоричен в выступлении, посвященном восьмой час­
ти «Анны Карениной»; эти строки объясняют и другое - пос­
тоянное, сформировавшееся еще в публицистических работах
1860-х гг., критическое отношение к «теоретикам»: взгляды
писателя на прошлое, настоящее и будущее России никогда не
были «теорией», они выражали живое участие Достоевского ко
всему происходившему вокруг. Авторская метафора - «искро­
венить сердце свое» - как нельзя более точное подтверждение
этой мысли223. По наблюдению Н. Т. Ашимбаевой, сделанно­
му на материале художественных произведений Достоевского,
«именно сердце, его отклик или, напротив, молчание становится
критерием истинности или неистинности идейных убеждений и
всего жизнечувствия»224. Достоевский показывает собственных
героев через «жизнь сердца»225 - этот же принцип изображения
человека важен для писателя при оценке «сантиментального»,
но «бесчувственного» Левина.
222 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 207-208. См. также: Батюто А. И. Примечания. Т. 25.
С. 448.
223 Здесь возникает и другая проблема, присущая именно «Дневнику писателя», - эти­
ческая, связанная с допущением убийства и насилия в условиях войны. См. разные
мнения на этот счет: Волгин И. Л. Нравственные основы публицистики Достоев­
ского (Восточный вопрос в «Дневнике писателя») / / Известия АН СССР. Серия
литературы и языка. 1971. Т. XXX. Вып. 4. С. 312-324, особенно 316-318; Тихоми­
ров Б. Н. Гаршин, Достоевский, Лев Толстой. (К вопросу о соотношении евангель­
ского и народного христианства в творчестве писателей) / / Статьи о Достоевском:
1971-2001. СПб., 2001. С. 89-107, особенно 98-101. См. также: Сараскина Л. И. Не
мечем, а духом / / Век XX и мир. 1986. № 6. С. 40-47; Достоевский и канун XXI ве­
ка / / Знамя. 1990. № 7. С. 214-215; Дудкин В. В. Достоевский - Ницше. (Проблема
человека). Петрозаводск, 1994. С. 112; Матюшкин А. В. Две апологии войны в
«Дневнике писателя» Ф. М. Достоевского / / Ситуации культурного перелома.
Петрозаводск, 1998. С. 115-119.
224 Ашимбаева Н. Особенности «сердцеведения» Достоевского / / Ашимбаева Н. Досто­
евский. Контекст творчества и времени. СПб., 2005. С. 79.
225 Там же. С. 68.
138
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
В наборной рукописи за июль-август есть еще один отрывок,
вызвавший затруднения составителей ПСС. После строк:
«Въ АннЪ Карениной проведенъ взглядъ на виновность и преступность
человеческую. Взяты люди въ ненормальныхъ услов1яхъ. Зло [стало] су­
ществуетъ прежде нихъ. [Въ кругов] Захваченные въ круговоротъ лжи люди
совершаютъ преступлеше и гибнутъ неотразимо. Какъ видно мысль на
любимЪйшую и стариннейшую изъ европейскихъ [темъ] темъ. Но какъ однакоже решается /такой/ вопросъ въ ЕвропЪ? Решается онъ тамъ повсеместно
двоякимъ образомъ. Первое р’Ьшеше:»226 -
вычеркнут текст, который в академическом издании приведен не
полностью: «Мера пшеницы за динарий и мера ячменя за дина­
рий <Далее 2 строки нрзб>» (25, 309). В рукописи:
«Первое рЪшеше: [“МЪра пшеницы за денарш и мЪра ячменя за денарш,
елея же и вина не повреждай” (св. апостолъ<?> ...), т. есть] [з]/3/аконъ данъ, написанъ, формулованъ, составлялся тысячелЪт1ями»227 (курсив
мой. - Н. Т.).
Далее встречаем повторную цитату, не отраженную в ПСС.
Появляется она в следующем контексте:
«Съ тЬмъ B M ic r b , [“елея и вина не повреждай” т. е.] не смотря на
всю ненормальность /и нелЪпость/ устройства того, что называемъ
мы нашей великой европейской цивилизащей, тЬмъ не менЬе пусть
силы челов'Ъческаго духа пребываютъ здравы и невредимы, пусть об­
щество не колеблется въ вЪрЪ что оно идетъ къ совершенству, пусть
не см'Ъетъ думать что затемнился идеалъ прекраснаго и высокаго, что
извращается и коверкается понят1е о добрЪ и злЪ, что нормальность
безпрерывно сменяется условностью, что простота и естественность
гибнутъ, подавляемыя безпрерывно накопляющеюся ложью. [“МЪра
пшеницы за денарш и мЪра ячменя за денарш и такъ тому и быть”] »228
(курсив мой. - Я. Г.).
В обоих случаях Достоевский не совсем точно цитирует От­
кровение Иоанна Богослова, имея в виду строки: «И когда Онъ
226 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 180.
227 Там же.
228 Там же. Л. 181.
Часть I
139
снялъ т р е т т печать, я слышалъ слова третьяго животнаго: иди
и смотри. Я взглянулъ, и се конь вороный; и сидящш на немъ,
имЪлъ мЪру въ рукЪ своей. И слышалъ я гласъ посреди четырехъ
животныхъ, говорящш: мЪра пшеницы за денарш, и три мЪры яч­
меня за денарш; елея же и вина не повреждай» (Апок. 6:5-7).
Известны различные интерпретации Апокалипсиса. Одним
из самых значительных является толкование св. Андрея Кеса­
рийского, дающее такое объяснение указанных строк: «Снятие
третьей печати, означающее отпадение от Христа не имеющих
твердой веры в Него <...>
Мера пшеницы за динарь, может быть, означает чувственный
голод, который тогда будет, как указано далее. И это весьма до­
стоверно. В переносном же смысле мера пшеницы, оцениваемая
в динарий, означает всех законно-подвизавшихся и сохранивших
данный им образ Божий. Три меры ячменя суть те, кто по недо­
статку мужества, подобно бессловесным, покорились гонителям
из-за страха, но потом принесли покаяние и омыли слезами оск­
верненный образ. Слова не вреди вина и елея указывают, что из-за
страха не следует отвергать Христово врачевание, оставляя без
него уязвленных грехом и впавших в разбойники и тем допуская
смерть к похищению тех, кои имеют побороть свое грехопадение
по милости долготерпеливого и великого Бога»229.
С. Булгаков, назвавший шестую главу Откровения Иоанна
Богослова «апокалипсическим изображением истории», коммен­
тирует библейские строки несколько иначе: «Третий всадник на
коне вороном, имеющий меру в руке своей, означает голод. О нем
делается “посреди животных” (6) аллегорическое предвозве­
щение: “хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за
динарий” (6) (что исторически и археологически означает доро­
говизну, вызывающую голод). Эта враждебная человеку стихия
также попущена в плане Божием, хотя ей и поставлена граница:
“елея же и вина не повреждай”. Что бы ни означала эта аллегория:
относится ли она к физическому питанию или же к духовному
(таинства церкви), но она говорит о путях Промысла в сохране­
нии человечества от гибели даже при наличии голода. Эта грань
вносит провиденциальную черту в грядущие бедствия от голода,
им ставится определенная мера»230.
229 Св. Андрей, архиепископ Кесарийский. Толкование на Апокалипсис. Статья пятна­
дцатая. М., 2000. С. 69-71.
230 Булгаков Сергий, прот. Апокалипсис Иоанна. (Опыт догматического истолкования).
М., 1991. (Париж, 1948). С. 57-58.
140
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Согласно «Толковой Библии», «первая половина слов Божес­
твенного голоса говорит о необыкновенной дороговизне жизни
вследствие голода, а вторая указывает на ту роскошь, которой
обыкновенно предаются богатые слои общества, эксплуатиру­
ющие бедных. В частности, в периоды борьбы христианства с
язычеством, первые христианские прозелиты среди того или дру­
гого языческого общества всегда находились и находятся в срав­
нительной нужде; более богатое языческое общество обыкновен­
но утопает в роскоши языческой жизни, христиане же, лишаемые
поддержки и сочувствия, должны бывают до крайности ограни­
чивать свои потребности (Иак. II, 6)»231.
Посмотрим, какое истолкование получает библейский сюжет
в «Дневнике писателя», учитывая, что «цитата, будучи отсылкой
к некоторому тексту, расширяет и, как правило, обогащает произ­
ведение, в которое она включена, осуществляя в каком-то смысле
связь “всего со всем”»232. В окончательном тексте, в отличие от
наборной рукописи, прямое цитирование Библии исчезает, но
сохраняется апокалипсический мотив суда и есть очевидная ал­
люзия на указанный новозаветный сюжет: «Сам судья человече­
ский должен знать о себе, что он не судья окончательный, что он
грешник сам, что весы и мера в руках его будут нелепостью, если
сам он, держа в руках меру и весы, не преклонится перед законом
неразрешимой еще тайны и не прибегнет к единственному выхо­
ду - к Милосердию и Любви» (25, 202). Достоевский, предлагая
свое понимание библейского изречения, связывает апокалипси­
ческие мотивы и образы с целым комплексом историко-философских идей233. Прежде всего, это размышления на тему вины
и преступности человека, возникшие в связи с прочтением рома­
231 Толковая Библия, или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового
Завета: В Зт. / Изд. преемников А. П. Лопухина. Пб., 1911-1913. Т. 3. С. 541.
Более подробный вариант толкования см.: Сборник статей по истолковательному и назидательному чтению Апокалипсиса, с библиографическим указателем
/ Сост. М. Барсов. М., 1902. С. 125 (автор комментария к гл. VI Апокалипси­
са - Ф. Яковлев); Орлов Н. Апокалипсис С. Иоанна Богослова: Опыт толкования.
М., 1904. С. 111-112. В библиотеке Достоевского имелся Апокалипсис на француз­
ском языке, предположительно соотносимый с комментированными изданиями
«Apocalypsedu bienheureux jean» A. Bertet (Paris, 1861; Chambery, 1870); подробнее
см.: Библиотека Ф. М. Достоевского. Опыт реконструкции. Научное описание /
ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН. СПб., 2005. С. 209.
232 Коробова М. М. Цитаты и крылатые выражения в художественных произведениях
Ф. М. Достоевского: О проекте словаря / / Слово Достоевского. М., 1996. С. 56.
233 Данный принцип проявляется и в художественных произведениях - по замечанию
Н. Ф. Будановой, «в контексте черновиков к “Бесам” апокалипсические образы
Часть I
141
на «Анна Каренина». Говоря об этом, Достоевский обращается к
не менее значимой для «Дневника писателя» теме европейской
цивилизации. По мнению автора, «вопрос о виновности и пре­
ступности человеческой» в Европе решается двояко: это либо
существование согласно закону, когда «зло и добро определено,
взвешено, размеры и степени определялись исторически муд­
рецами человечества» - и «этому выработанному кодексу повелевается следовать слепо» (25, 200-201), либо путь революций,
и тогда - «ждут будущего муравейника, а пока зальют мир кро­
вью» (25, 201). Библейское изречение становится иллюстрацией
к первому решению. В данном контексте выражение «елея же и
вина не повреждай» - это символ непреложности человеческого
закона, это характеристика жизни по правилам, установленным
людьми, которые сами не ведают Истины.
Как видим, трактовка библейских строк, данная Достоевским,
отличается от богословской и связана не только с религиозной
идеей, но и с характеристикой европейской жизни. В рассуждени­
ях Достоевского появляется образ муравейника, который во мно­
гих произведениях писателя символизирует социалистическую
утопию и получает устойчивые определения: это созданный «для
самосохранения, то есть для брюха» «идеал социального устрой­
ства» («Господин Щедрин, или Раскол в нигилистах» - 20, 110);
«человеческий безошибочный муравейник» «вне Бога и вне Хрис­
та» («Дневник писателя» 1877 г. - 26,90); «муравейник, давно уже
созидавшийся в ней (в Европе. - Я. Т.) без Церкви и без Христа»
(«Дневник писателя» 1880 г. - 2 6 ,167)234. По убеждению Достоев­
ского, европейские социалисты сосредоточены на материальном
и забывают о духовной сущности человека - такое содержание
образа муравейника отметил, в частности, Н. О. Лосский: «Замы­
сел построить общество без нравственного обоснования, опираясь
только на науку и на мнимо научные аксиомы вроде “борьбы за
использованы Достоевским для осмысления исторической роли России в гряду­
щих судьбах мира. Об этом же свидетельствуют многочисленные пометы, сопро­
вождающие стихи Апокалипсиса в принадлежащем Достоевскому экземпляре
Нового завета <...>» (Буданова Н. Ф. Примечания. Т. 12. С. 350). Ср.: «Достоевский
апокалипсичен не только потому, что “подошли сроки”, а еще и потому, что в его
художественном мышлении преломился опыт национальной истории. Катастро­
фические потрясения - верстовые столбы российской истории <...>» (Дудкин В. В.
Достоевский - Ницше (Проблема человека). С. 80).
234 О философской и литературной традициях образа муравейника в произведениях
Достоевского см.: Коган Г. Ф., Фридлендер Г. М. Примечания. Т. 7. С. 387; Тихоми­
ров Б. Н. «Лазарь! гряди вон». Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и нака­
зание» в современном прочтении: Книга-комментарий. С. 300-301.
142
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
существование”, Достоевский сравнивает с построением Вавилон­
ской башни; пытаясь устроить нечто вроде муравейника, люди не
создадут богатств, наоборот, они придут к такому разорению, кото­
рое закончится антропофагиею (1877, ноябрь)»235.
Указанный тематический контекст становится еще более широ­
ким при обращении к апокалипсической теме в разных произведе­
ниях Достоевского. В «Зимних заметках о летних впечатлениях»
образ муравейника, отражающий ошибочную, по мысли автора,
идею объединения «по необходимости» (в отличие от истинной
идеи свободного духовного сообщества), возникает в рассужде­
ниях о всемирной выставке в Лондоне: «А между тем и тут та же
упорная, глухая и уже застарелая борьба, борьба на смерть всеоб­
щезападного личного начала с необходимостью хоть как-нибудь
ужиться вместе, хоть как-нибудь составить общину и устроиться
в одном муравейнике; хоть в муравейник обратиться, да только
устроиться, не поедая друг друга - не то обращение в антропофа­
ги!» (5,69). Как замечает В. В. Дудкин, «в западноевропейской ци­
вилизации возобладало, по его (Достоевского. - Я. Т.) глубокому
убеждению, разъединяющее “начало особняка”. В “хрустальном
дворце” - в этом апофеозе набиравшей обороты технократической
цивилизации - Достоевский увидел смертельную угрозу чело­
веческому духу <...>»236. При этом в «Зимних заметках о летних
впечатлениях» образ муравейника как ложный идеал человечест­
ва определяется посредством библейской аллюзии: «Вы смотри­
те на эти сотни тысяч, на эти миллионы людей, покорно текущих
сюда со всего земного шара, - людей, пришедших с одною мыслью,
тихо, упорно и молча толпящихся в этом колоссальном дворце, и
вы чувствуете, что тут что-то окончательное совершилось, совер­
шилось и закончилось. Это какая-то библейская картина, что-то о
Вавилоне, какое-то пророчество из Апокалипсиса, в очию совер­
шающееся. Вы чувствуете, что много надо вековечного духовного
отпора и отрицания, чтоб не поддаться, не подчиниться впечат­
лению, не поклониться факту и не обоготворить Ваала, то есть не
принять существующего за свой идеал...» (5, 70). Имеется в виду
содержание семнадцатой и восемнадцатой глав Апокалипсиса, где
говорится о «вавилонской блуднице»: в религиозном смысле это
символ греха, в историческом - римской церкви. Данные значения
235Лососий Н. О. Достоевский и его христианское миропонимание / / Лосский Н. О. Бог
и мировое зло. М., 1994. С. 243.
236Дудкин В. В. Достоевский - Ницше (Проблема человека). С. 148.
Часть I
143
соединяются в диалоге Христа и великого инквизитора в романе
«Братья Карамазовы» (14, 230-231, 234-237).
В финальном эпизоде «Преступления и Наказания» Достоев­
ский развивает апокалипсическую тему, вновь связывая ее с ис­
торией человечества, осужденного «в жертву какой-то страшной,
неслыханной и невиданной моровой язве» (6, 419). В «болезнен­
ных грезах» Раскольникова обнаруживаем образ «мудрецов» и
мотив человеческого суда (отмеченные в интересующем нас от­
рывке «Дневника писателя»): «Но никогда, никогда люди не счи­
тали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали
зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих пригово­
ров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и ве­
рований. <...> Не знали, кого и как судить, не могли согласиться,
что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оп­
равдывать. Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной
злобе» (6, 419-420). Комментируя эту часть романа, Г. Ф. Коган
и Г. М. Фридлендер указывают на соотнесенность «символиче­
ского сна Раскольникова» с Апокалипсисом (гл. 8-17), «образы
которого Достоевский наполняет более широким содержанием»,
о чем свидетельствуют и пометы писателя в экземпляре Нового
Завета 1823 г. с упоминанием таких понятий, как «социализм»,
«цивилизация», «общечеловек»237.
Наконец, в романе «Идиот» не только имеются цитаты и ре­
минисценции из Апокалипсиса, но и появляется герой-толкова­
тель. Внимание Лебедева привлекает именно та цитата о треть­
ем всаднике на вороном коне, которая повторяется в наборной
рукописи «Дневника писателя» 1877 г.: «...мы при третьем коне,
вороном, и при всаднике, имеющем меру в руке своей, так как всё
в нынешний век на мере и на договоре, и все люди своего только
права и ищут: “мера пшеницы за динарий и три меры ячменя за
динарий”... да еще дух свободный, и сердце чистое, и тело здра­
вое, и все дары Божии при этом хотят сохранить. Но на едином
праве не сохранят, и за сим последует конь бледный и тот, коему
имя Смерть, а за ним уже ад...» (8, 167-168)238. Это высказывание
позволяет уточнить наше понимание более поздних рассуждений
237 Коган Г. Ф., Фридлендер Г. М. Примечания. Т. 7. С. 399. См. более подробный ком­
ментарий к данной части «Преступления и Наказания»: Тихомиров Б. Н. «Лазарь!
гряди вон». Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» в современном
прочтении: Книга-комментарий. С. 432-437.
238 Об апокалипсической теме в романе «Идиот» в частности и в творчестве Достоев­
ского в целом см.: Боград Г. Мифотворчество Достоевского (К теме Апокалипсиса
144
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Достоевского в «Дневнике писателя»: цитата из Апокалипсиса
становится характеристикой времени, определением бездухов­
ной цивилизации, существующей «на мере и на договоре» и разъ­
единяющей людей на «эгоизмы».
В «Дневнике писателя» образ всадника связан с мотивом суда
и темой виновности. Отрицательно оценив упомянутые выше ре­
шения вопроса о виновности и преступности человеческой, До­
стоевский между тем заявляет о «национальном “новом слове”»
(25, 200), сказанном автором «Анны Карениной». Важно то, что
через интерпретацию романа Л. Н. Толстого Достоевский отчет­
ливо проговаривает собственный взгляд на человека: «Ясно и по­
нятно до очевидности, что зло таится в человечестве глубже, чем
предполагают лекаря-социалисты, что ни в каком устройстве об­
щества не избегнете зла, что душа человеческая останется та же,
что ненормальность и грех исходят из нее самой и что, наконец,
законы духа человеческого столь еще неизвестны, столь неведо­
мы науке, столь неопределенны и столь таинственны, что нет и не
может быть еще ни лекарей, ни даже судей окончательных, а есть
Тот, который говорит: “Мне отмщение и Аз воздам”» (25, 201).
Здесь вновь возникает апокалипсический образ всадника с мерой
в руке - «судьи человеческого». В «Дневнике» это образ собира­
тельный, означающий тех, кто судит виновных и преступных. По
Достоевскому, такой суд одних грешников над другими невоз­
можен и неправеден. Не случайно еще в «Записках из Мертво­
го Дома» преступники названы «несчастными»: «...весь народ во
всей России называет преступление несчастьем, а преступников
в романе «Идиот») //Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 2001. Т. 16.
С. 342-351; Степанян К. А. «Это будет, но будет после достижения цели...», или
Четыре всадника в повествовании о «положительно прекрасном» человеке («Жизнь
Иисуса» Д. Ф. Штрауса и Э. Ж. Ренана и роман Ф. М. Достоевского «Идиот») / /
Степанян К. А. «Сознать и сказать»: «Реализм в высшем смысле» как творческий
метод Ф. М. Достоевского. М., 2005. С. 173-190; Карякин Ю. Ф. Достоевский и Апо­
калипсис / / Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 7 т. М., 1994. Т. 1. С. 5-15; Тарасов Ф.
Апокалипсис в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» //Достоевский и
мировая культура. М., 1997. № 9. С. 126-133; Черюкина Г. Л. Образ Христа в поздних
романах Ф. М. Достоевского в свете влияния Апокалипсиса / / Филологический
вестник Ростовского ун-та. 2000. № 3. С. 16-21; Артемьева С. Апокалипсис у До­
стоевского / / Достоевский и мировая культура. СПб., 2003. № 17. С. 233-252. См.
также: Соломина Н. Н. Примечания. Т. 9. С. 445-448 (в комментарии не отмечен
историософский смысл, которым Достоевский наделил библейское изречение о
третьем всаднике: «Цитируя Апокалипсис (гл. 6, ст. 1-8), Достоевский заменяет
греческое слово “xoiviH,” (малая хлебная мера) его русским переводом. Динарий
(лат. denarius) - римская серебряная монета, которою обычно оплачивался дневной
труд поденщика» - 9, 439).
Часть I
145
несчастными. Это глубоко знаменательное определение» (4, 46).
По замечанию Г. М. Фридлендера, «история Анны <Карениной>
в понимании автора - это не только история ее внешних тяже­
лых испытаний, но и история совести героини, которая должна
до конца испить всю чашу своих заблуждений и страданий для
того, чтобы перед смертью, при свете ярко вспыхнувшей на мгно­
вение “свечи” совести, прочесть скорбные страницы книги своей
жизни и сделать из нее последний вывод»239. И поэтому «героиня
Толстого не только “преступница”, подобно героям Достоевского,
она и “несчастная”. Люди и собственная совесть осуждают ее - и
все же автор не решается сказать о ней последнего слова, вынес­
ти ей простой и однозначный приговор. Эпиграф к роману “Мне
отмщение, и Аз воздам” говорит о том, что героиня его если и ви­
новна перед людьми, то в то же время и неподсудна человеческо­
му суду»240.
Гениальное художественное открытие в романе «Анна Карени­
на», по мысли Достоевского, заключается в христианском понима­
нии проблемы: человека, даже при условии его греховности, никто
не должен лишать права на покаяние и преображение. Оценивая
«европейские решения» вопроса о виновности и преступности че­
ловеческой, говоря о «гениальности» Л. Н. Толстого, Достоевский
формулирует собственное «новое слово»: единственный, спаси­
тельный, выход из преступлений, вины и необходимости суда Милосердие и Любовь. Эта идея становится центром всех рассуж­
дений, важность ее подчеркивает правка наборной рукописи. В ав­
тографе слова «милосердие» и «любовь» начертаны с маленькой
буквы. В печатном тексте, начиная с первой публикации, в этих
словах появляется заглавная буква, что свидетельствует об авто­
рском исправлении наборной рукописи на стадии корректуры.
Таким образом, в «Дневнике писателя» происходит переос­
мысление сюжета из Откровения Иоанна Богослова. Достоевский
предлагает свою интерпретацию строк о третьем всаднике, име­
ющем меру в руке. Из окончательного текста при этом исключа­
ется изречение о «елее и вине»: автор не стал воспроизводить тол­
кование данных строк, озвученное его героем в романе «Идиот».
Отказ от прямого цитирования Библии не помешал сохранению
библейского подтекста в рассуждениях Достоевского, и в этом
239 Фридлендер Г. М. Достоевский и Лев Толстой (Статья вторая) / / Достоевский:
Материалы и исследования. Л., 1978. Т. 3. С. 73-74.
240 Там же. С. 74. См. также: Свителъский В. А. Логика авторской оценки в романе Л. Тол­
стого «Анна Каренина» //Толстовский сборник. Тула, 1973. Вып. 5. С. 57-68.
146
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
смысле актуальным остался мотив суда. Апокалипсический образ
всадника в «Дневнике» трансформировался в образ «судьи чело­
веческого» с весами и мерой в руках. Символично при этом появ­
ление мифологемы весов, усиливающей апокалипсический мотив
суда в окончательном тексте. Весы принято считать «мифологи­
ческим символом божественного правосудия (особенно загробно­
го)»241. В египетской, древнеиндийской мифологиях взвешивание
души (сердца) определяло «нравственные достоинства умершего
человека»; подобные представления «имелись в ветхозаветной
(надпись на стене; Дан. 5, 27) и христианской (архангел Михаил,
взвешивающий души умерших) традициях»242. В тексте Достоевс­
кого речь идет о неадекватной замене «божественного правосудия»
человеческим - и в июльско-августовском «Дневнике» мотиву
суда противополагается высказанная писателем идея «восстанов­
ления погибшего человека, задавленного несправедливо гнетом
обстоятельств, застоя веков и общественных предрассудков»243.
Так библейские аллюзии, будучи связанными с размышлениями
Достоевского о европейской истории и с оценкой литературных
явлений, становятся выражением христианского идеала.
Предложенные текстологические наблюдения позволяют ис­
править печатный вариант набросков, имеющих отношение к
данной части «Дневника писателя»: «Почему не может быть и ос­
тального и науки, потому что скажут, что тут все-таки Европа, нет
в “Анне Карениной” уже и то русское. Тут именно русское.
Я не хочу отделаться одной поэмой, это лишь копия, но это
копия есть, дана, действительность, вправду существующая» (25,
246-247). Наброски иногда могут выглядеть как незаконченный,
отрывочный текст, но они всегда отражают определенную логику
суждения, они грамматически оформлены (даже если мы, читате­
ли, не сразу видим эти грамматические связи). В данном случае
сомнения вызывает бессвязная фраза: «нет в “Анне Карениной”
уже и то русское». Кроме того, слово, обозначенное в ПСС как
«копия», в рукописи написано без «i», а это невозможно. К тому
же замечание Достоевского о поэме-«копии» звучит как отголо­
сок эстетической теории Н. Г. Чернышевского, что уже само по
себе странно: Достоевский критиковал утилитарный подход к ис­
241 Иванов В. В. Весы / / Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. М., 2000. Т. 1.
С. 234.
242 Там же.
243 Прозвучавшая в предисловии к переводу романа В. Гюго «Собор Парижской Бого­
матери», опубликованному в журнале «Время» в 1862 г. (20, 28).
Часть I
147
кусству еще в 1860-х гг.244 Отметим также, что после причастия
«дана» в тексте нет запятой, написание последующих слов тоже
вызывает вопросы. Анализ рукописи проясняет смысл высказы­
вания:
«Почему не можетъ быть и остального и науки.
Потому что скажутъ что тутъ все таки Европа, нЪтъ въ АннЪ Карениной
ужъ и Русскаго. Тутъ имен<но> Русское.
/Я не хочу отделаться одной поэмой, это лишь капля, но эта капля есть,
дана действительно, вправду существуетъ/»245.
В набросках содержится та же мысль, что и в окончательном
тексте «Дневника писателя», - роман Л. Н. Толстого помогает
осознать необходимость национальной идеи: «Если у нас есть
литературные произведения такой силы мысли и исполнения, то
почему у нас не может быть впоследствии и своей науки, и сво­
их решений экономических, социальных, почему нам отказывает
Европа в самостоятельности, в нашем своем собственном слове, вот вопрос, который рождается сам собою» (25, 202). Строки о
«капле» включены в печатный текст и поясняют смысл черновой
записи, подтверждая при этом правильность установленного чте­
ния: «Разумеется, возопят смеясь, что это - всего лишь только
литература, какой-то роман, что смешно так преувеличивать и с
романом являться в Европу. Я знаю, что возопят и засмеются, но
не беспокойтесь, я не преувеличиваю и трезво смотрю: я сам знаю,
что это пока всего лишь только роман, что это только одна капля
того, чего нужно, но главное тут дело для меня в том, что эта кап­
ля уже естьудана, действительно существует, взаправду (курсив
мой. - Я. Г.), а стало быть, если она уже есть, если гений русский
мог родить этот факт, то, стало быть, он не обречен на бессилие,
может творить, может давать свое, может начать свое собственное
слово и договорить его, когда придут времена и сроки» (2 5 ,199)246.
Возникающая здесь новозаветная аллюзия («времена и сроки»)
244 Например, в известной статье «Г. -бов и вопрос об искусстве».
245 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/7. Л. 1 об. - 2 (часть записи находится на развороте листа).
246 Учитывая сделанные исправления, уточним еще две записи, которые в печати вос­
производятся так: «Но, однако, роман. Стотысячные факты, но, однако же, они есть,
даны» (25, 247) и «Хотя это только 100-тысячная копия, но она уже есть, уже дана»
(25, 249). Следует читать: «И одинъ романъ. Стотысячная капля<,> но однакожъ
она есть, дана» и «Хотя это только 100-тысячная капля, но она уже есть, уже дана»
(РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/7. Л. 2, 2 об.).
148
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
относится ко второй части изречения Христа, обращенного к
апостолам: «На tie Онъ сказалъ имъ: не ваше д%ло знать времена
или сроки, которые Отецъ предоставилъ Своей власти. Но вы по­
лучите силу, когда сойдетъ на васъ Духъ Святый; и будете Моими
свидетелями въ ГерусалимЪ и во всей ГудеЪ и въ Самарш и даже
до послЪдняго края земли» (Деян. 1:7—8)247. В данном случае, как
и в предыдущих, библейский текст становится способом выраже­
ния авторской веры в духовную спасительную силу русской на­
ции и в будущее России, которая еще должна сказать собственное
слово в мировой истории.
В наборной рукописи «Дневника писателя» за июль-август
1877 г. есть еще несколько отрывков, не вошедших в окончатель­
ный текст произведения. Некоторые из них воспроизводятся в
ЯСС, но с неточностями, многие значатся как неразобранные.
После слов:
«Онъ слишкомъ бы пригодился и пришелся по вкусу многимъ, почти
также думавшимъ людямъ прошлою зимой /у насъ/ въ Петербурге и людямъ далеко не последнимъ /по общественному положенно/, а потому и жаль
что [мнеше это] /книжка/ несколько запоздал [о ]/а/» -
вычеркнута запись, которая в ЯСС приняла следующий вид: «Впро­
чем, книжка явилась как раз за несколько дней до нашей неудачи,
плачевной неудачи при Плевне и столь всеобщего огорчения всех
или большинства за исход дел всех русских людей, всей Руси, а по­
тому <?> [книжка] она сделает свое дело и теперь, как раз совпадая
с очень многочисленными и вдруг несомненно <?> поднявшимися
везде голосами на тему: “Мы говорили, мы предупреждали, мы пред­
сказывали” и т. д.» (25,306-307). В автографе несколько иначе:
«Впрочемъ книжка явилась какъ разъ за несколько дней до нашей [не­
удачи] плачевной неудачи при Плевно и столь всеобщаго огорчешя всехъ и
безпокойства за исходъ дела всехъ русскихъ людей /во всей Россш/. А по­
тому [книжка] /она/ сделаетъ свое дело и теперь, какъ разъ совпадая съ
теми многочисленнейшими и вдругъ [не] несомненно поднявшимися везде
голосами на тему: “Мы говорили, мы предупреждали, мы предсказывали” и
247 В Новом Завете 1823 г. указанные строки отмечены крестом (с. 279).
248 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 165.
Часть I
149
Как видим, некоторые слова прочитаны публикаторами не­
верно, и на это указывают «опознавательные знаки» - начерта­
ния букв: «з» и «й» в слове «безпокойства», которое в ПСС прочи­
тано как «большинства»; «i» в слове «Россш» - в варианте ПСС
(«Руси») нет соответствующей буквы, которая имеется в руко­
писи. Принципиально важна форма единственного числа сущест­
вительного «дело» в выражении «за исход дела всех русских лю­
дей» (в ПСС появляется множественное число - «дел»). Форма,
выбранная Достоевским, идеологична (ср.: «дело всей жизни»,
«главное дело», «правое дело», «святое дело») и в «Дневнике пи­
сателя» тематически обусловлена: наиболее значимо с этой точки
зрения словосочетание «Православное Дело». Форма существи­
тельного «дело» подчеркивает не единственность, а объединенность. Выступление России в защиту славян, о котором говорит­
ся в указанной записи, Достоевский определял именно так - под
знаком идеи духовного объединения людей249. Запись не вошла в
окончательный текст, скорее всего, по той причине, что она пред­
ставляет собой авторское отступление, от которого Достоевский
отказывается, сосредоточивая свое внимание на разговоре о Ле­
вине.
Ниже находится еще одна вычеркнутая заметка, которая в
ПСС воспроизводится так: «Но что его кто-нибудь обидел лич­
но или мало чести [оказало] оказал ему [общество] кто-нибудь
до того, что он и пожелал выразить нарочно свое особое мнение,
чтоб он надумал и рассердился разом на всех, [этого я уж более]
[на кого из русских] этого я отнюдь никак не предположу» (25,
307). В этом фрагменте, также посвященном герою Толстого, до­
вольно трудно выделить первый слой записи. Конечно, иногда
бывает так, что Достоевский не заканчивает мысль, и тогда пер­
вый слой записи обрывается. Но это более характерно для чер­
нового текста. Беловая рукопись, тем более - наборная, гораздо
реже представляет нам подобные примеры. И данный случай - не
исключение, авторскую правку следует расшифровывать иначе:
249 Для сравнения укажем противоположное значение слова «дело» в контексте темы
разъединения («обособления») людей: «Биржевиками я называю здесь условно всех
вообще теперешних русских, которым, кроме своего кармана, нет никакой в России
заботы, а потому взирающих и на Россию единственно с точки зрения интересов
своего кармана. Они кричат теперь хором о торговом застое, о биржевом кризисе,
о падении рубля. <...> Чтоб были “дела”, даже биржевые, надо, чтоб нация жила
в самом деле, то есть настоящею живою жизнию и исполняя свое естественное
назначение...» (26, 30).
150
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
«Но что его кто нибудь обидЪлъ лично, или мало чести оказал[о]/ъ/ ему
[общество] /кто нибудь/, до того что онъ надулся и разсердился разомъ на
всЬхъ, [этого я] /и пожелалъ выразить нарочно свое особое мнЪше/, [чтобъ]
/въ своемъ углу, чтобъ/ ужъ не походить болЪе ни на кого изъ русскихъ,
этого я отнюдь не предположу»250.
Выделив первый слой, мы можем установить наслоения и уви­
деть развитие текста - для этого исключим вычеркнутое:
«Но что его кто нибудь обидЪлъ лично, или мало чести оказалъ ему
кто нибудь, до того что онъ надулся и разсердился разомъ на всЪхъ, и
пожелалъ выразить нарочно свое особое мнЪше, въ своемъ углу, чтобъ
ужъ не походить болЪе ни на кого изъ русскихъ, этого я отнюдь не пред­
положу».
Очевидно, причиной устранения фрагмента из окончательно­
го текста «Дневника» явилось нежелание Достоевского развивать
мотив «личной обиды» Левина (уводящий от основной темы), на
что указывает и вычеркнутая ниже незавершенная фраза: «Но
повторяю, обидъ личныхъ или».
Далее обнаруживаем заметку, которая в ПСС не напечатана: в
издании приводятся слова, вписанные Достоевским и вошедшие
в окончательный текст; при этом публикаторы дают помету «впи­
сано вместо двух густо зачеркнутых строк» (25,307). Строки эти
удалось прочесть, процитируем всю запись:
«/Но все таки/ человЪкъ этотъ - “сердцемъ чистый” и я стою на томъ,
хотя трудно и представить себЪ как[ъ]/ими/ таинственными, а подчасъ и
[смешными] /странными/ путями можетъ проникнуть иной разъ [даже на­
стоящая грязь, [вгьчное в] [/и н е/ то в] [что] какш нибудь /т еперь/ идейки и
убгьжденьица въ] /самое неестественное, самое/ /выделанное и самое безоб­
разное чувство/ въ иное въ высшей степени искреннее и чистое сердце»251
(курсив мой. - Я. Т.).
Отмеченный фрагмент был вычеркнут автором вследствие
стилистической правки: словосочетание «идейки и убежденьица»
и стилистически и семантически не согласуется с существитель­
ным «сердце»; в позднейшем варианте, как видим, вместо «идеек
250 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 165-166.
251 Там же. Л. 166.
Часть I
151
и убежденьиц» появляется «чувство» - понятие, с которым тра­
диционно соотносится слово «сердце».
В другом месте наборной рукописи за июль-август 1877 г.
имеется зачеркнутый отрывок, который также опубликован в
ПСС не полностью и с нарушением последовательности воспро­
изведения текста: «[приписывается <?> народу, что он деньгами]
Значит, Левин советует народу откупиться для <прзб> души
деньгами, а самому туда не ходить, чтоб не убивать турок» (25,
311). Следует читать:
«[приписывается народу что онъ деньгами] /Значитъ Левинъ
советуетъ народу/ откупиться [хогЬлъ] /для душ и/ деньгами, а
самому /т у д а/ не ходить, чтобъ не убивать турокъ»252.
В этой записи два основных слоя, которые перекрещиваются
на глаголе «откупиться»: 1-й слой - «приписывается народу, что
он деньгами откупиться хотел...», 2-й слой - «Значит, Левин сове­
тует народу откупиться...». Не разобранное в ПСС слово «хотел»
не имеет отношения к вставке «для души», а связано с первым
слоем записи; в таком смысловом контексте легче прочесть всю
вычеркнутую фразу, потому что начертания яснее соотносятся
с соответствующими буквами. Выделение слоев в этой и других
записях не является гадательным или произвольным: слои уста­
навливаются с учетом особенностей вычерка. Здесь, например,
строки «приписывается народу, что он деньгами хотел» зачерк­
нуты зигзагообразной линией, а остальное - горизонтальными.
Характер вычерка указывает, в какой последовательности запи­
сывался и правился текст.
В наборной рукописи за сентябрь находим запись, частично опуб­
ликованную в ПСС: «решительно неотразима и, как и прежняя < 5 -6
нрзб.>» (26, 230). Воспроизведем ее полностью с учетом контекста
(речь идет о республиканской форме правления во Франции):
«Сверхъ того республиканцы, ни разу еще въ эти шесть л^тъ [кажется]
не подумали, что комическое положеше ихъ, унаследованное ими послЪ
Наполеона II Iго все еще продолжается /и теперь/, и что если прошла старая
бЪда, то близится новая, /подобная старой,/ которая непременно поставить
ихъ уже въ самое комическое положеше, въ такое, при которомъ они уже и
держаться /во Францш/ не могли-бы, и это въ самомъ ближайшемъ можетъ
быть будущемъ. [Главный же] /Этотъ грядущш/ комизмъ [тутъ] [/состо252 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 202.
152
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
итъ/] /заключается/ въ томъ, что эта [грядущая] /будущая/ бЪда, /все так­
же/ какъ и прежняя, [ргыиительно неотразима и какъ и прежняя досталась
имъ по наслгъдству все отъ того же Наполе<она ///> ] /состоитъ въ испол­
нены ими высокаго долга службы отечеству сознательно (здесь курсив ав­
тора, в остальных случаях мой. - Я. Т.) ему на пагубу, кромЪ того все/ также
какъ и прежняя совершенно неотразима и составляетъ почти точь въ точь
такой же просакъ, въ [кот] какой они попались и въ 1871^ году, и наконецъ,
къ довершенш досады - все также какъ и прежняя бтьда досталась имъ по
наслгъдству /все отъ того же/ Наполеона IIP-, котораго они такъ ненавидятъ
и котораго память /такъ/ проклинаютъ»253.
Перед нами пример стилистической правки. Из контекста ясно,
что Достоевский повторяет мысль, содержащуюся в зачеркнутом
фрагменте, но при этом характеризует политическую ситуацию
во Франции более подробно, проводя исторические параллели.
На следующей странице встречаем еще одну запись, которая
напечатана в ПСС с пометами «нрзб.»: «и впереди им грозит беда и
< 6 - 7 нрзб> и сзади Седан и опять спереди Седан» (26, 230). В ру­
кописном тексте:
«впереди имъ грозили бЪда и безвыходность [также] /таюя же/ какъ и въ
началЪ ихъ появлешя: и сзади Седанъ и [впе] впереди Седанъ»254.
Редактируя стиль, Достоевский сокращает фразу, сохранив в
окончательном тексте афористичное высказывание о Седане (26,
8). Имеется в виду поражение французской армии в сражении при
крепости Седан в 1870 г. во время Франко-прусской войны, что
послужило падению Второй империи, возглавляемой Наполео­
ном III. Упоминание этого исторического факта в «Дневнике писа­
теля» становится метафорой будущих политических неудач Фран­
ции, которые виделись Достоевскому. Данный пример демонстри­
рует особенность поэтики «Дневника писателя» - использование
выразительных средств, более типичных для художественного
произведения, при заявлении публицистической идеи.
О политике Франции говорится и в другом зачеркнутом фраг­
менте сентябрьской наборной рукописи. В ПСС этот отрывок
имеет следующий вид: «готова была бы обнажить свой меч < 3 4 нрзб> избрание и идти <?> за папу» (26, 231). В автографе:
253 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. л. 5-6.
254 Там же. Л. 7.
Часть I
153
«готова была обнажить свой мечь, если потребуется это при новомъ из­
браны папы и за папу»255.
Тема католического влияния на политические круги Франции
обсуждалась в газетной периодике. Внимание Достоевского, как
известно, привлекла в связи с этим статья «Московских ведомос­
тей» от 22 сентября 1877 г.
В сентябрьской книжке «Дневника писателя» 1877 г. много
сказано и о политике Австро-Венгрии, при этом используется
газетная хроника. Рассуждая о распространении католических
идей, Достоевский замечает:
«Да, это правда. Правда, что [клерикальная] /католическая/ работа идетъ
несомненно и въ Австрш. Клерикалы дальновидны, имъ-ли не понять теперешняго значешя этой страны, имъ-ли упустить случай. И ужъ разумеется
они не упускаютъ случая разжечь въ этой католической и “христАаннЪйшей”
землЪ всевозможныя волнешя, подъ всевозможными до неузнаваемости
предлогами, видами и формами. Только вотъ что: кто знаетъ, можетъ быть
въ Австрш, хотя и д’Ьлаютъ конечно видъ что очень сердятся на эти волнешя,
но въ сущности пожалуй и не очень /на нихъ/ сердятся, можетъ быть даже
совсЬмъ напротивъ: берегутъ эти волнешя на всякт случай въ видахъ того,
что они могутъ пригодиться въ ближайшемъ будущемъ...»256
Далее в наборной рукописи вычеркнуто предложение, которое
воспроизводится в ПСС частично: «Подавить или <нрзб.> совсем
раздавить, когда это понадобится, во всем опередить < 3 -4 прзб>
на это <прзб> с риску - одним словом, очевидно, что австрий­
ское правительство» (26, 234). В автографе:
«(Подавить же ихъ и даже совсЬмъ раздавить, когда это понадобится въ
свою очередь, можно вЪдь очень легко: Австр1я-ли на это не мастерица!) Однимъ словомъ, очевидно что Австршское правительство»257.
В окончательном тексте Достоевский высказался более осто­
рожно: разговорный стиль, проявившийся в зачеркнутом фраг­
менте, заменило образное определение ситуации - в результате
отредактированное высказывание звучит менее прямолинейно:
255 Там же. Л. 13.
256 Там же. Л. 29.
257 Там же.
154
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
«Всего очевиднее, впрочем, то, что Австрия, хотя и чувствует себя
в самом счастливом политическом положении, но, в видах теку­
щих событий, на дальнюю и очень определенную политику еще,
может быть, не решилась, а только еще присматривается и ждет:
что повелит ей сделать благоразумие? Если же и решилась на чтонибудь, то разве на политику ближайшую, да и то условно. Вообще
она в самом блаженном состоянии духа, решается не спеша, ждет,
зная, что ее все ждут и что все в ней нуждаются, прицеливается
на добычу, которую выбирает сама258, и сладостно облизывается в
видах близких и уже неминуемых благ» (26, 17).
Австро-Венгрия здесь сравнена с хищником, выжидающим
жертву. Этот образ формирует отрицательное отношение к поли­
тике австрийского правительства, которая воспринимается как
агрессивная и опасная. Подобный прием сравнения, порождаю­
щего отрицательные ассоциации, Достоевский использовал го­
дом ранее, оценивая политику Биконсфильда, - в сентябрьском
выпуске «Дневника писателя» 1876 г. встречаем образ тарантула,
«piccola bestia», паука: «Кто же или что же такое эта piccola bestia,
которая производит такую сумятицу, - это невозможно опре­
делить, потому что наступает какое-то общее безумие. Всякий
представляет ее себе по-своему, и никто не понимает друг друга.
И однако, все как будто уже укушены. Укушение это производит
немедленно самые чрезвычайные припадки: все в Европе сейчас
же как будто перестают понимать друг друга, как при Вавилон­
ской башне; даже всякий про себя перестает понимать, чего хочет.
В одном лишь все соединяются: все тотчас указывают на Россию,
всякий уверен, что вредный гад каждый раз выбегает оттуда» (23,
107); «Паук, паук, piccola bestia; действительно, ужасно похож;
действительно, маленькая мохнатая bestia!» (о Биконсфильде 23, 110).
Несомненно, такие сравнения восходят к художественным
опытам Достоевского, во многих произведениях которого встре­
чаются «зоологические» образы. По наблюдению В. П. Влади­
мирцева, «следуя народно-языческим и народно-христианским
представлениям о поганом и нечистом, Достоевский-художник
создал мерзостно-отталкивающие зоосемичные символы зла: ис­
полинские Паук Газин, зловещие мыши и пауки Свидригайлова,
ставрогинский “красный паучок”, насекомовидная химера в сно­
258 Восстанавливаю запятую по наборной рукописи и прижизненному изданию (РГБ.
Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 29), 1878 (221).
Часть I
155
видении Ипполита Терентьева (ср. с бестиарием сна пушкинской
Татьяны Лариной), ночной “собачий гам” в городе Бесов, фаланга
Дмитрия Карамазова, крысы и тараканы в карамазовском доме,
метафорическая сюжетополагающая формула Ивана Федорови­
ча “Один гад съест другую гадину”»259. По мнению исследователя,
зооподобные хтонические образы, составляющие «низ бестиария»
(в том числе и образ паука), «литературно соотнесены с темными
и разрушительными силами человеческой души», так как «любой
вариант его (Достоевского. - Я. Т.) литературной “зоописи” - это
всегда обращенность к философско-психологической, челове­
ческой стороне бестиарного материала, нравственным основам
жизни»260. Метафорический язык «Дневника писателя», кроме
того, характеризует художественную специфику текста - еще в
1920-е гг. В. А. Сидоров, оценивая это произведение, заметил, что
«привычка к образному мышлению может сказываться в обраще­
нии с некоторым материалом, фактами и явлениями обществен­
ной жизни и др., именно в их персонификации. Говоря о какомнибудь историческом событии, народе и т. п., Достоевский может
видеть особый образ, почти лицо, личность, наделенную волей и
осуществляющую ее в какой-нибудь идее и стремлении»261.
В наборной рукописи ноябрьского выпуска «Дневника писателя»
за 1877 г., развивая тему России и Европы, Достоевский зачеркивает
несколько строк, относящихся к началу второй главы (§ I «Лакейство
или деликатность»). В ПСС следующий вариант: «<2 строки нрзб>
отношения, где вы видели себя, воображая, что [сюда] в Европе еще»
(26,252). В рукописи (цитируем с учетом контекста):
«Известно что всЬ pyccKie интелигентные люди чрезвычайно деликат­
ны, т. е. въ гЬхъ случаяхъ, когда они имЪютъ дЪло съ Европой или думаютъ
что на нихъ смотритъ Европа, - хотя бы та впрочемъ и не смотрЪла [вов­
се] /на нихъ совсЬмъ/. О, дома, про себя [/когда мы/] и между собою, мы
свое возьмемъ, дома весь европеизмъ по боку - взять лишь /походя наши/
отношешя семейныя, граждансюя, чести, долга. [[За]/Вз/гляните хоть въ
[наши] литературный обыденныя отношенья /между нашими литерато­
259 Владимирцев В. П. Поэтический бестиарий Достоевского / / Достоевский и мировая
культура. М., 1999. № 12. С. 132. См. также: Владимирцев В. Достоевский народный.
Ф. М. Достоевский и русская этнологическая культура. Статьи. Очерки. Этюды.
Комплекс историко-литературных исследований. Иркутск, 2007.
260 Там же. С. 132-133.
261 Сидоров В. А. О «Дневнике писателя» / / Ф. М. Достоевский: Статьи и материалы /
Под ред. А. С. Долинина. Л.; М., 1924. Сб. II. С. 112.
156
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
рами:/ [гдтъ мы ведемъ себя]/иные у насъ ведутъ себя иногда вполнгъ своеоб­
разно/ воображая что [въ э] сюда /въ этотъ уголъ нашъ/ Европа еще долго
не заглянетъ], /въ самомъ огромномъ большинства случаевъ/»262 (курсив
мой. - Я. Т.).
Показателен характер правки: вначале Достоевский сближа­
ет себя с теми, кого критикует (на что указывает местоимение
«мы» в выражении «мы ведем себя»), потом, отстраняясь от объ­
екта критики, выбирает форму третьего лица («иные у нас ведут
себя»), а затем и вовсе вычеркивает фразу. Эти строки позволяют
соотнести начало повествования с журнально-литературной те­
мой, затронутой в предыдущей главе (особенно с § II «История
глагола “стушеваться”»), где, в частности, упоминаются В. Г. Бе­
линский, Н. А. Некрасов, А. А. Краевский, И. С. Тургенев. Види­
мо, Достоевский решил, что содержание исключенной записи, в
силу негативной оценки «литературных обыденных отношений»,
диссонирует с положительной тональностью воспоминаний о
1840-1860-х гг. в первой главе ноябрьской книжки. Примеры та­
кой правки текста в процессе разработки темы отмечены и в дру­
гих случаях. Так, Г. С. Померанц, опубликовавший часть наброс­
ков к «Дневнику писателя», отмечал, что в декабрьском выпуске
за 1877 г. некоторые суждения Достоевского о Некрасове в окон­
чательном тексте менее категоричны, чем в черновиках, - напри­
мер, тема: «Превосходство Пушкина сравнительно с Некрасовым
(и как поэта, и как человека): глубокая народность Пушкина, его
гражданское мужество и т. д. С другой стороны, резко подчер­
киваются те черты творчества Некрасова, которые отталкивали
Достоевского. В печатном тексте эта тема (в особенности - в по­
следнем ее аспекте) звучит также приглушенно»263.
В разделе ноябрьского «Дневника писателя» за 1877 г., о воз­
можных будущих отношениях России и славян (гл. 2, § III «Одно
совсем особое словцо о славянах, которое мне давно хотелось ска­
зать»), есть зачеркнутый текст, в ПСС отраженный так: «за осво­
бождение которых Россия уже заплатила <2 нрзб> кровь свою и
которых она освободит наконец, и воззовет к новой жизни нако­
нец <?> одна без Европы, и вопреки Европе, и даже рискуя евро­
пейской войной (не говоря уже о дальнейших <?> условиях <?>
<нрзб> о крови, о деньгах) и проч., и проч.» (26, 255). В рукописи:
262 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 146.
263 Померанц Г. С. Из рукописи «Дневника писателя». С. 95.
Часть I
157
«за освобождение которыхъ Росая уже цЪлое столЪт1е тратить [силы] /
силы/ и кровь свою, и которыхъ она освободитъ наконецъ и воззоветъ къ но­
вой жизни /наконецъ/ одна, безъ Европы, и вопреки ЕвропЪ, и даже рискуя
европейской войной, [(]не говоря уже о домашнихъ услов1яхъ, о сражешяхъ,
о крови, о деньгахъ[)] и проч., и проч.»264.
Запись могла быть отвергнута по разным причинам: например,
в результате стилистической правки (высказывание «Россия... тра­
тит... кровь свою» дублируется последующим «не говоря уже... о
крови» - Достоевский, перерабатывая текст, нередко обращал вни­
мание и на такие, казалось бы, «мелкие» погрешности). Исправле­
ние могло возникнуть и вследствие переосмысления темы - Досто­
евский говорит о бескорыстии России по отношению к славянам,
а данный отрывок содержит невольный упрек: славяне словно бы
ставятся в зависимость от многочисленных жертв (в том числе и
материальных - «деньги»), принесенных Россией в защиту славян­
ских интересов. Достоевский, разумеется, не желал, чтобы его сло­
ва были превратно истолкованы. Это подтверждает дальнейшее
повествование: в окончательном тексте, вновь используя евангель­
скую аллюзию, писатель доказывает, что цель России - «жить вы­
сшею жизнью, великою жизнью, светить миру великой, бескорыс­
тной и чистой идеей, воплотить и создать в конце концов великий
и мощный организм братского союза племен, создать этот организм
не политическим насилием, не мечом, а убеждением, примером, лю­
бовью, бескорыстием, светом; вознести наконец всех малых сих до
себя и до понятия ими материнского ее призвания» (26,81)265.
В третьей главе ноябрьского «Дневника» (§ II «Опять в по­
следний раз “прорицания”») обнаруживаем два вычеркнутых от­
рывка, в которых говорится о возможной войне Франции с Гер­
манией. Вариант ПСС в первом случае: «даже республика в ней
невозможна, что живет она лишь отрицательно, потому что нечем
заменить ее, [что существов<ание>] и потому, что республика не
объявит никому войны, но что когда [что] республика <нрзб.>
беспокойные классы пролетариев не удовлетворятся совсем, что
из-за этого одного не верят <?> буржуазии, одним словом, Бис­
марк видит, что [это нация] Франция есть нация разъединившая­
ся» (26, 260). В автографе (приводим контекст):
264 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 169.
265 На евангельское изречение о «малых сих» имеется указание в комментарии ПСС,
см.: Ветпловская В. Е. Примечания. Т. 26. С. 399-400.
158
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
«[даже республика въ ней невозможна, что живетъ она лишь отрицатель­
но, потому что нечгьмъ замтънить ея, [что существов] и потому что респуб­
лика не объявить никому войны, но что когда [что] республика низги1е, безпокойные классы пролетар1евъ не удовлетворяетъ совстъмъ, /что изъ за этого
одного не вгьритъ ей и буржуазЫ,/ однимъ словомъ Бисмаркъ видить что [это
нацгя]Фращгя есть нац1я7/эта нащя разд%ли[вшаяся]/лась/ /внутренно и
окончательно/ сама на себя, [въ которой] /и что въ ней/ никогда уже болЪе
не будетъ твердаго и единящаго всЪхъ, авторитетнаго правлешя, /здороваго
нащональнаго и единящаго центра/»266 (курсив мой. - Я. Т.).
Вариант ПСС во втором случае: «Правда, сами-то они, может,
будут и неспособны понять это до самого конца своего и таким
образом пребудут не только как протеже князя Бисмарка, но и
как рабы Германии, лишив Францию <нрзб> но и основной ка­
толической идеи ее, вырвав у нее из рук знамя всего романского
племени. Недруги <?> < 4 -5 нрзб>» (26, 260). В рукописи:
«Правда, сами-то они можетъ будутъ и неспособны понять это до самаго
конца своего, и такимъ образомъ пребудутъ не только какъ протеже князя
Бисмарка<,> но и какъ рабы Германш<,> лишивъ Франщю ея самостоя­
тельности и основной католической идеи ея, вырвавъ у нея изъ рукъ знамя
всего романскаго племени; но друпе которые сгонятъ ихъ съ м’Ьста позабо­
тятся объ этомъ: Эта нащя уже»267.
В обоих случаях правка имеет уточняющий характер. Первый
фрагмент исключен, так как в окончательном тексте подчеркива­
ется противоположная мысль о том, что республиканцы все же
ввергнут Францию в войну, если поддадутся влиянию клерика­
лов: «Ибо даже и быть не может, чтоб Франция, хотя бы и с рес­
публиканцами во главе, могла не обнажить, рано ли, поздно ли, меча
за папу и за судьбы католичества» (26, 88). Содержание второго
фрагмента отражено в окончательном тексте в более развернутых
формулировках; приведем только ту часть, которая подтверждает
правильность прочтения не разобранных в ПСС строк: «Но зато
те, которые сгонят за это бездарных и бесполезных республикан­
цев с места, непременно позаботятся воздвигнуть (Бисмарк знает
это), в последний раз, католическое знамя против Германии...»
(26, 89).
266 РГБ. Ф. 93.1.2. 13. Л. 195.
267 Там же.
Часть I
159
Соотношение источников текста
Автограф
-
список
-
публикация: нетворческие измене­
ния текста
В текстологии, изучающей источники нового времени, автографом
называют текст, написанный рукою автора, списком - авторский
текст, записанный другим человеком268. В нашем случае все списки
выполнены женой писателя - А. Г. Достоевской. Вот характерный
пример, показывающий отличия между списком и автографом.
Г. С. Померанц впервые опубликовал текст раздела «Нечто о
петербургском Баден-баденстве» гл. 1 «Дневника писателя» за
июль-август 1876 г., исключенный цензурой при жизни Достоев­
ского. В публикации Г. С. Померанца269текст напечатан по списку
А. Г. Достоевской270. В ПСС указанный раздел был опубликован
по автографу наборной рукописи271. Сопоставим тексты списка и
автографа и два печатных варианта рукописи:
№
1
2
3
4
ПСС
Померанц
Список
Наборная руко­
пись (автограф)
вы все сами со­
вы всё сами со­
вы все сами сочи­ вы все сами со­
нили: а вовсе не чинили: а вовсе
чинили: Я вовсе
чинили: я вовсе
брал Константи­ не бралъ Конс­
не бралъ Конс­
не брал Конс­
тантинополя въ
тантинополя в
нополя в нынеш­ тантинополя въ
нынЪшнюю войну нынЪшнюю войну
нынешнюю войну нюю войну (87)
(23,57)
(4)
о)
<иные орфографические нормы>
Ужь и теперь на­ Ужь и теперь на­
чинается (4 )
чинается (1)
особенно когда
когда перестанет особенно когда перестанетъ сердиться
сердиться (87)
перестанет сер­
(4)
(1)
диться (23,57 )
Я понимаю, что
Я понимаю, что
[И] /Я понимаю,/
Я понимаю, что
вас так шокирова­ васъ такъ шоки­ что васъ такъ
вас так шокиро­
вало: это будущее ло. Это будущее ровало: это - бу­ шокировало[?]/:/
предназначение дущее предназна­ это - будущее
предназначение
предназначеше
чеше Россш въ
России в семье на­ России в семье
родов, об котором народов, об кото­ семьЪ народовъ, Россш въ семьЬ на­
объ
которомъ
я
родовъ, объ кото­
я заключил сло­
ром я заключил
словами: «вот как заключилъ слова­ ромъ я заключить
вами: «вот как я
понимаю русское я понимаю рус­
ми: «вотъ какъ я словами: «воть
предназначение
ское предназначе­ понимаю русское какъ я понимаю
в его идеале». (23. ние в его идеале». предназначеше въ русское предна­
(87)
58)
его и<кошьЬ> (2) значеше вь его
идеат?» (4-4 об.)
268См.: Томашевский Б. В. Писатель и книга: Очерк текстологии. С. 66.
269Померанц Г. С. Из рукописи «Дневника писателя» / / Ф. М. Достоевский. Новые
материалы и исследования. М., 1973. (Сер. Литературное наследство; т. 86).
270РГАЛИ. Ф. 212.1.155.
271 РГБ. Ф. 93.1.2.11/11.
160
№
5
6
7
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ПСС
Померанц
вы стыдитесь
вы стыдитесь
(23, 58)
(87)
Россия осмелится сказать свое новое
слово
(23,58)
(87)
Меня упрекнут, я знаю это, мои же
читатели за то. что
(23,58)
(88)
Список
Наборная руко­
пись (автограф)
вы стыдитесь
(2)
(4 об.)
PocciH осмелится сказать свое собственное слово
(2)
(4 об.)
Меня упрекнуть, Меня упрекнуть,
я знаю это, мои
я знаю это, мои
же читатели за то. же читатели, за то
что (2 об.)
что (4 об.)
Разночтения между списком и автографом незначитель­
ны - А. Г. Достоевская стремилась к точному воспроизведению
текста. В списке не выдержаны некоторые орфографические и
пунктуационные особенности автографа: написание слова пос­
ле двоеточия с заглавной буквы (очень распространенная черта
орфографии Достоевского, см. первый пример), употребление
частицы «уж» с «ъ» (второй пример), интонационная запятая
(седьмой пример)272. Вместе с тем список повторяет ошибку авто­
графа - появление знака вопроса вместо точки в утвердительном
предложении (четвертый пример). Характер правки автографа
позволяет объяснить эту ошибку: первоначально конструкция
была вопросительной, автор вычеркнул знак вопроса после слова
«шокировало», но забыл это сделать во второй раз. Что касается
печатного текста, то в первой публикации данного рукописного
фрагмента в двух случаях исчезает курсив, акцентирующий часть
высказывания (четвертый и пятый примеры); имеется пропуск
слова (третий пример). В ПСС эти ошибки исправлены, но по­
вторно возникает ошибочное чтение «новое слово» (в автографе
и списке - «собственное слово», шестой пример). Мысль о «соб­
ственном слове России» связана с рассуждениями Достоевского
о самостоятельности духовного развития России, нарушенного
петровскими реформами. В декабрьском выпуске «Дневника пи­
сателя», подводя итоги издания в 1876 г., автор говорит: «Глав­
ная цель “Дневника” пока состояла в том, чтобы по возможности
272 Ср.: «В одном и том же тексте, существующем в двух параллельных пространствах автографа и копии, происходит наложение на авторскую волю чужой воли, подобно
интерференции световых волн, исходящих из разных источников <...> интерфе­
ренция воли (авторской и чужой) далеко не всегда может быть обнаружена. Это
возможно только в тех случаях, когда сохранились оба источника - автограф и его
копия...» {Великанова Я. Воля и неволя автора «Войны и мира» (издание рукописей
и основного текста) / / Проблемы текстологии и эдиционной практики. С. 56).
Часть I
161
разъяснять идею о нашей национальной духовной самостоя­
тельности и указывать ее, по возможности, в текущих представ­
ляющихся фактах» (24, 61). Необходимо исправить неточность
обеих публикаций рукописи, касающуюся последнего чтения, и
восстановить в печатном тексте вариант автографа: «Россия ос­
мелится сказать свое собственное слово».
При изучении источников текста «Дневника писателя» 1877 г.
обнаруживается иной случай:
№
ПСС
1878
1
Ибо никогда она
не была столь
нужна Европе и
могущественнее в
глазах ее и между
тем столь отъединеннее от подняв­
шихся в ней <...>
вопросов(25,150)
Ибо никогда она
не была столь
нужна ЕвропЪ и
могущественнее
въ глазахъ ея и
между тЪмъ столь
отъединенное отъ
поднявшихся въ
ней <...> вопросовъ (141)
Наборная руко­
пись (список)213
Ибо никогда она
не была столь
нужна ЕвропЪ и
могушественн^е
въ глазахъ ея, /и
между тЪмъ/ столь
отъединенное отъ
поднявшихся въ
ней <...> вопросовъ (40)
Черновой авто­
граф'1274
Ибо никогда она
не была столь
нужнее ЕвропЪ и
могушественнЪе
въ глаза­
хъ ея. столь
отъединенное отъ
поднявшихся въ
ней <...> вопросовъ (162)
Разночтение между списком и автографом указывает на заме­
ну сочетания «столь нужнее» на «столь нужна». Однако правка
эта не является последовательной - далее видим сходный вари­
ант «столь отъединеннее», оставленный в наборной рукописи без
изменений. В результате синтаксическая структура предложения
оказывается нарушенной: в исходном тексте используются грам­
матически однородные формы сравнительной степени имен при­
лагательных; отношения однородности подчеркнуты интонацией
перечисления и использованием соединительного союза «и». Ва­
риант списка, отраженный в печати, не вполне соответствует ло­
гическому и синтаксическому построению текста. Соотнесение
источников чаще говорит в пользу автографа, но иногда можно
встретить примеры более сложного взаимодействия текстов.
Сложные случаи правки рукописного текста
В наборной рукописи «Дневника писателя» за октябрь 1877 г.
есть рассуждение о том, что в современном автору военном
273 ИРЛИ. Ф. 100. № 29480.
27< РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12.
162
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
деле «сила обороны превышаетъ силу атаки не по-прежнему, а
чрезмгърно»:
«ТЬм не менЪе аксюма о чрезмтьрности перевеса (даже и не снивша[го]/
я/ся никому и нигдЪ прежде до теперешней нашей войны съ турками) силы
[атаки] обороны передъ силой атаки, при теперешнихъ средствахъ вооружешя - остается во-всей силЪ»275.
В рукописи видим правку причастия: было «не снившегося»
(перевеса) - стало «не снившаяся» (аксиома). В печатном тексте
нет ни того ни другого написания, зато возникает третий вариант:
«не снившейся» (чрезмерности перевеса). Эту форму, не под­
твержденную наборной рукописью, нельзя считать ошибкой, по­
тому что в окончательном тексте есть два косвенных подтвержде­
ния правки на стадии корректуры: 1) ключевым в рассуждениях
Достоевского становится именно понятие «чрезмерность» (и оно
выделено курсивом); 2) автор дает пояснение в скобках: «Подчерк­
ну еще разъ: не перевЪсъ силы нельзя было /н ам ъ / предвидеть, а
такую чрезмгърностъ его»276, которое обосновывает смысл правки,
возникшей уже на стадии печатания текста. Этот пример - сви­
детельство того, что данные наборной рукописи не всегда можно
считать непреложным основанием для коррекции печатного тек­
ста. Надо учитывать и промежуточную стадию творческой рабо­
ты автора, возникающую уже после создания наборной рукописи
в процессе печатания текста.
В то же время нельзя игнорировать и данные чернового авто­
графа, создание которого предшествовало появлению наборной
рукописи. Так, в наборной рукописи «Дневника писателя» за
май-июнь 1877 г. есть строки:
«Вопросъ этотъ въ частности можно назвать Германскимъ, а въ сущнос­
ти, въ цЪломъ, какъ нельзя болЪе всеевропейскимъ, и какъ нельзя сильнее
слить /онъ/ органически съ судьбой всей Европы»277 (то же в печати: 1878 140; ПСС - 25,150; курсив мой. - Н. Т.).
Грамматическое построение предложения, включающего од­
нородные определения, нарушается в третьей его части, где по­
275 РГБ. Ф. 93.1.2. 13. Л. 91.
276 Там же. Л. 91-92.
277 ИРЛИ. Ф. 100. № 29479. Л. 39 об.
Часть I
163
является инверсия «слит он». В черновом тексте видим иное по­
строение фразы, восстанавливающее недостающее звено в цепоч­
ке однородных конструкций:
«Вопросъ этотъ [Гер] въ частности можно назвать Германскимъ, а въ
сущности, въ цЪломъ, какъ нельзя болЪе всеевропейский,]/имъ/ и какъ не­
льзя сильнее слит[ъ]/ымъ/ органически съ судьбой всей Европы» (курсив
мой. - Я. Г.)278.
Таким образом, грамматически верным оказывается перечис­
ление определений: «германским», «всеевропейским», «слитым».
Ошибка чтения возникает еще на стадии подготовки наборной
рукописи, то есть допущена или А. Г. Достоевской, переписавшей
текст набело, или самим автором (!), надиктовавшим этот текст
своей помощнице и не разобравшим собственную правку - ошиб­
ка появляется именно на месте исправлений, сделанных в черно­
вике мелким почерком в конце строки. Возникает вопрос: можем
ли мы в этом случае ориентироваться на первоначальный вари­
ант? Да, можем - если таким образом восстанавливается языко­
вая логика текста. Иными словами, необходимо понимать, что и
автор не огражден от погрешностей, а значит, имеет смысл в опре­
деленных случаях авторскую логику поверять логикой языковой.
По замечанию Л. Д. Громовой-Опульской, «критически установ­
ленный текст - это исторически доказанный текст. Он воплощает и
в общем (выбор основного текста) и в деталях (устранение искаже­
ний) ту идейно-художественную структуру, которая в наибольшей
(желательно - полной) мере соответствует творческим устремле­
ниям создателя. Этот текст освобожден от посторонних вмеша­
тельств и противных его структуре преображений, даже если они
исходили от самого автора»279.
Одно из замечаний Достоевского из декабрьского выпуска
«Дневника писателя» 1877 г. не получило точного отражения в
печатном тексте. Объясняется это сложностью авторской прав­
ки текста. Вариант первой публикации: «Его Калашниковъ го­
ворить Царю безъ укора, безъ попрека за КирибЪевича, говорить
онъ зная про верную казнь, его ожидающую, Царю “всю правду
истинную”, что убилъ его любимца “вольной волею, а не нехотя”»
278 РГБ. Ф. 93.1.2. 12. Л. 162.
279 Громова-Опулъская JI. Д. Основания «критики текста» / / Современная текстология:
теория и практика. С. 33. Ср.: Спиридонова Л. А. Выбор источника текста / / Там
же. С. 37.
164
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
(317) - грамматически небезупречный, громоздкий, с бессмыс­
ленными повторами, неблагозвучием. Все это черты, не свой­
ственные языку Достоевского. В ПСС неточности первой редак­
ции замечены, но неверно исправлены: «Его Калашников говорит
царю без укора, без попрека за Кирибеевича, говорит он, зная про
верную казнь, его ожидающую, говорит царю “всю правду истин­
ную”, что убил его любимца “вольной волею, а не нехотя”» (26,
118). В наборной рукописи:
«Его Калашниковъ говорить Царю безъ укора, безъ попрека за
КирибЪевича, [онъ только] /онъ знаетъ про верную казнь его ожидающую/,
/н о / говорить [ему] /Царю / “всю правду истинную” что убилъ его /любим­
ца/ “вольной волею [/кажется, воззрЪше на народъ не столь архаическое/],
/а не нехотя”/» 280 (курсив мой - Я. Т.).
Следует печатать (исключая вычеркнутое автором):
«Его Калашников говорит Царю без укора, без попрека за Кирибеевича,
он знает про верную казнь, его ожидающую, но говорит Царю “всю правду
истинную”, что убил его любимца “вольной волею, а не нехотя”».
В наборной рукописи встречаются написания, похожие на ав­
торские описки и вызывающие вопросы, но и в таких случаях не­
обходима осторожность в решениях. В гл. 2 апрельского выпуска
«Дневника писателя» 1877 г., в рассказе «Сон смешного челове­
ка» есть строки:
«Пти[цы]/чки/ стадами перелетали въ воздухЪ и не боясь меня садились
мнЪ на плечи и на руки и радостно били меня своими милыми, трепетными
крылышками»281.
В прижизненном (103) и академическом (25, 112) изданиях вариант автографа «стадами». Современные справочники, как и
словари XIX в., сообщают, что в одном из значений слово «стадо»
синонимично существительному «стая»: «Вообще большая груп­
па каких-либо животных, птиц, рыб; стая, косяк»282.
280 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 263.
281 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 61.
282 Словарь современного русского литературного языка/АН СССР; Институт русского
языка. М.; JL, 1963. Т. 14. Стб. 702. Ср.: Словарь Академии Российской, по азбучному
порядку расположенный: В 6 ч. СПб., 1822. Ч. VI. Стб. 482.
Часть I
165
В другом случае ПСС исправляет вариант прижизненного из­
дания, совпадающий с текстом рукописи (май-июнь). В набор­
ной рукописи:
«Въ такомъ расположены духа онъ позволяетъ себЪ иногда /даже и / поша­
лить: для штуки пишетъ къ инымъ самымъ смОшнымъ даже лицамъ, не пренебрегаетъ какимъ-нибудь даже Егоромъ Егоровичемъ, своимъ старичкомъ столоначальникомъ, котораго и вправду чуть не сводить съ ума, /анонимно/ увЪривъ
/его/ что его супруга завела любовную связь съ мЪстнымъ частнымъ приставомъ (главное что тутъ на половину [было] /могло быть/ и правды)»283.
В ПСС вместо «для штуки» - «для шутки» (25,134), причем первое
написание отнесено к опечаткам. Аналогичный пример правки обна­
руживается при анализе источников текста романа «Идиот». Имеет­
ся в виду фрагмент диалога Евгения Павловича с князем Мышкиным
об Ипполите: «Увидите, если этотъ господинъ не способенъ укоко­
шить десять дуигь, собственно для одной “штуки”, точь-въ-точь какъ
онъ самъ намъ прочелъ давеча въ объяснены» (1874,122; РВ, 10/544).
В ПСС слово «штуки» правится на «шутки» и первый вариант отне­
сен к ошибкам набора (8, 350). Фраза Ипполита «Не понимаю, по­
чему людямъ въ такомъ же какъ я положенш не приходить такая же
мысль въ голову, хоть бы только для штуки?» ( 1874,110; РВ, 10/533),
в которой появляется сочетание «для штуки», также исправлена в
ПСС (8, 342). Правится и высказывание Лизаветы Прокофьевны:
«Это надъ нимъ эта тварь эту штуку выкинула, въ память прежнихъ
связей, чтобы въ дураки его выставить, точно такъ, какъ прежде надъ
нимъ, какъ надъ дуракомъ, хохотала, за носъ водила, когда еще онъ ей
жемчуги возиль...» ( 1874,11; РВ, 8/558; ср.: 8,274). Но слово «штука»
использовалось в XIX в. в разных сочетаниях в значении «выходка»,
«проделка», «выдумка»284. В исправлении рукописного источника и
текста первой публикации, как и в правке этого выражения в печат­
ных редакциях романа «Идиот», нет необходимости.
Наборная рукопись и печатный текст
Сопоставление наборной рукописи и печатного текста «Дневника
писателя» 1876 г. позволило выявить опечатки, не замеченные ранее.
283 ИРЛИ. Ф. 100. № 29480. Л. 19, список с поправками Достоевского; в черновом ав­
тографе - «для штуки» - РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 134.
284 См.: Словарь церковнославянского и русского языка, составленный вторым отделе­
нием Императорской Академии наук: В 4 т. СПб., 1847. Т. IV. С. 464.
166
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
В февральском номере в предложении: «Я нисколько не спорю,
что при суровой честности правилъ и при твердости духа даже и
адвокатъ можетъ справиться съ своею “отзывчивостью”; но есть
случаи и обстоятельства, когда человЪкъ и не выдержитъ: “пред­
ставятся само собою, таюя подробности” и - увлечется человЪкъ»
(48) - вместо «само собою» следует читать «сами собою»285. За­
пятую после «собою» исключать из текста не следует - подобные
случаи постановки знака препинания нередки. Н. В. Перцов от­
мечает, что дореволюционной пунктуации была присуща «более
тесная связь постановки запятой с возможными паузами, т. е.
большая коммуникативная “паузная” нагруженность запятой», и
по этой причине «запятая может разделять группу подлежащего
и группу сказуемого; запятыми часто выделяются обстоятель­
ственные группы; запятая нередко ставится перед союзом и, раз­
деляющим члены соединительной цепочки»286.
Выдержка из речи Спасовича в печатном тексте воспроиз­
водится следующим образом: «Въ ЖеневЪ онъ былъ пораженъ:
ребенокъ, котораго онъ посЪтилъ неожиданно, въ неузаконенное
время, былъ найденъ одичалымъ, не узналъ отца» (53). В набор­
ной рукописи: «въ неуказанное время»287. Очевидно, «неузако­
ненное» - это ошибка набора, возникшая в результате беглого
чтения наборной рукописи и «угадывания слова по общему ри­
сунку»288. Вариант публикации «Голоса», из которой Достоев­
ский делал выписки, совпадает с наборной рукописью289.
В другом случае требуется исправление пропуска букв: «Пом­
ню онъ лазилъ въ ригЬ по соломенной крышЪ и очень любилъ
отыскивать въ ней воробьиныя гнЪзда: отыщетъ гнЪздо и тотчасъ
начнетъ отрывать воробьямъ головы» (54). В наборной рукописи:
«воробьятамъ»290.
По утверждению Б. В. Томашевского, «наиболее опасные
опечатки - это те, которые дают смысл»291. Одна из таких опе­
чаток появляется в разделе «Ягодки» гл. 2 февральского выпус­
ка «Дневника»: «При всей неблагопр1ятности для Кронеберга
285 ИРЛИ. Ф. 100. № 29464. Л. 22.
286Перцов Н. В. О соотношении письменной и устной форм поэтического языка. (К воп­
росу о функциональной нагруженности старого русского правописания) / / Вопросы
языкознания. 2008. № 2. С. 50.
287 ИРЛИ. Ф. 100. № 29464. Л. 5 (второй блок записей).
288 Подробнее о данном типе опечаток см.: Томашевский Б. В. Писатель и книга: Очерк
текстологии. С. 40-41.
289 Голос. 1876. 29 января. № 29. С. 3.
290 ИРЛИ. Ф. 100. № 29464. Л. 7 (второй блок записей).
291 Томашевский Б. В. Писатель и книга. Очерк текстологии. С. 53.
Часть I
167
мнЪшя г. Лансберга (N, докторъ, свидетельствовавши нака­
занную 29-го ш л я и надъ мнЪшемъ котораго чрезвычайно Ъдко
подсмеивается г. Спасовичъ) - я для защиты заимствую мнопя
данныя изъ его акта отъ 29 т л я » (56). В этом тексте есть проти­
воречие: знаком «N» обозначают, как правило, людей, не назван­
ных по имени, причем более точным будет обозначение «NN» (от
лат. nomen nescio - «имени не знаю» или nomen nominandum «не назвавший себя по имени»292). В нашем случае, напротив, имя
доктора указано - г. Лансберг. Тогда что подразумевает знак «N»?
Обращение к наборной рукописи позволило установить опечат­
ку: в рукописном тексте на месте «N» обнаруживается одно из са­
мых излюбленных обозначений Достоевского - помета NB (nota
bene)293. Вторая часть знака была утрачена при наборе.
В этом же абзаце имеется еще одна ошибка набора: «не было
никакихъ разсЪченш кожи» (56). В рукописи: «не было никакихъ
рубцовъ, никакихъ разсЪченш кожи»294.
В тексте «Дневника писателя» за июль-август есть строки:
«Во всякомъ вЪдь случай, если не займутъ мЪста руссюе, то на
Крымъ непременно набросятся жиды и умертвятъ почву края...»
(174). В наборной рукописи не «мЪста», а «мЪсто»295. Форма
множественного числа порождает двусмысленность, превращая
слово «русские» в определение («русские места»), хотя в дейст­
вительности слово употреблено в субстантивном значении: если
не займут «место» (имеется в виду Крым) «русские» (представи­
тели нации), то эти земли, по мнению Достоевского, будут купле­
ны людьми, способными только к разорению края. В «Дневнике
писателя» определению «жиды» синонимичны понятия «бирже­
вики» и «золотой мешок» - поэтому первое слово не может быть
названо национальной характеристикой; оно обозначает стрем­
ление к личной выгоде, материальный интерес прежде духовного
как черту общества, а не представителей отдельной нации296.
Еще одна неисправленная опечатка встречается в том же июльском
выпуске: «у государства свои высыпя, текуиця цЪли, свои собственныя выгоды, и требовать благодарности даже до жертвы собственны292 Бабкин А. М., Шендецов В. В. Словарь иноязычных выражений и слов: В 2 т. М.; Л.,
1966. Т. 2. С. 928.
293 ИРЛИ. Ф. 100. № 29464. Л. 9 об. (второй блок записей).
291 Там же.
295 ИРЛИ. Ф. 100. № 29467. Л. 2.
296 Обзор библиографии по этой теме см. в работе: Шраер М. Достоевский, еврейский
вопрос и «Братья Карамазовы» / / Достоевский и мировая культура. СПб., 2006.
№ 21. С. 150-171.
168
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
мъ интересамъ - просто смЪшно» (182). Вместо «интересамъ» следует
читать «интересомъ»297. В противном случае текст обессмысливается:
получится, что речь идет о государстве, которое в качестве «благодар­
ности» приносит некую жертву своим же собственным интересам.
Словосочетание «благодарность до жертвы...» предполагает жертво­
вание не чему-то (тем более «собственным интересам»), а чем-то (в
данном случае «собственным интересом»). Смысл высказывания за­
висит всего от одной буквы, и, пожалуй, эту опечатку довольно труд­
но было бы заметить без обращения к наборной рукописи.
В строках «это нЪчто сердитое и раздраженное, и если не
высказывается иной разъ раздражеше видимо, то затаенное,
угадываемое по физюномш» (1 9 2 )- находим опечатку в гла­
голе «высказывается». В рукописи: «выказывается»298. Ф ор­
ма «высказывать(ся)» в большинстве случаев использовалась
Достоевским по отношению к речи действующих лиц, а глагол
«выказывать(ся)» определял какие-либо действия героев; это
характеристика поведения. В данном примере «с» является опе­
чаткой - в тексте говорится о раздражении, которое как раз не
высказано словами, но угадывается по выражению лица.
Отметим еще один случай изменения текста наборной руко­
писи. В разделе «Одно слово по поводу моей биографии» гл. 3
январского «Дневника» содержится критический отзыв о статье
В. Р. Зотова в «Русском энциклопедическом словаре» И. Н. Бе­
резина, посвященной биографии Михаила и Федора Достоев­
ских. В частности, Достоевский отмечает, что в статье не указан
«характер преступления», за которое писатель был сослан на ка­
торгу. В наборной рукописи записан следующий текст:
«ПослЪ срока моей каторги, въ которую я сосланъ былъ въ 1849м* году
какъ политических преступникь (о [чемъ ни] /характер^ преступлешя ни/
слова не упомянуто у г. В. 3., а сказано лишь что “замЪшанъ былъ въ дЪло
Петрашевскаго”, - т. е. въ Богъ знаетъ какое <...> и могутъ подумать что я
сосланъ былъ за грабежъ)...»299
В печатном тексте вместо «политический преступник» появ­
ляется выражение «государственный преступник». Является ли
это изменение нетворческим, то есть не принадлежащим автору,
297 ИРЛИ. Ф. 160. Т. 1, л. 49 об. Л. 10.
298 Там же. Л. 18.
299 ИРЛИ. Ф. 123. Оп. 3. № 148. Л. 16.
Часть I
169
сказать трудно300. В «Записках из Мертвого Дома», к примеру,
дворяне, обвиненные в преступлениях против государственно­
го устройства, неизменно называются «политическими». Но и в
тексте «Дневника писателя» 1876 г., наряду с понятием «государ­
ственный преступник», также встречается это определение, при­
чем именно в воспоминаниях Достоевского о каторге (февраль­
ский выпуск). Стало быть, изменение текста наборной рукописи
едва ли было цензурным. Приведенный пример разночтения меж­
ду наборной рукописью и печатным текстом нигде не отмечен.
В ходе текстологического анализа рукописного материала
было установлено довольно большое число опечаток, допущен­
ных в первой публикации «Дневника писателя» 1877 г. и не ис­
правленных позднее:
№
ПСС
1
Война, например, из-за
приобретения богатств,
из-за потребности нена­
сытной биржи (25, 98)
я уже различал океан,
очертания Европы (25,
111)
как мог я, хвастун и
лжец, не говорить им о
моих познаниях, о ко­
торых, конечно, они не
имели понятия, не же­
лать удивить их ими. или
хотя бы только из любви
к ним (25, ИЗ)
2
3
4
5
когда я чувствовал,что
при них и мое сердце
становилось столь же
невинным и правдивым,
как и их сердца, то и я не
жалел, что не понимаю
и х (25, 115)
до сих пор скрывал, но
теперь доскажу и эту
правду(25, 115)
1878
Апрель
Война, напримЪръ, изъза прюбрЪтешя оогатствъ. изъ-за потребности
ненасытной биржи (90)
я уже различалъ океанъ.
очерташя Европы (102)
Наборная рукопись
Война, /напримЪръ,/ изъ
за прюорЪтешя богатствъ. изъ за потребностей
ненасытной биржи (15)
я уже различалъ океаны,
очерташя Европы (59)
какъ могъ я, хвастунъ и
лжецъ, не говорить имъ
о моихъ познашяхъ, о
которыхъ, конечно, они
не имЪли понят1я, не
желать удивить ихъ ими.
или хотя бы только изъ
любви къ нимъ (104)
какъ могъ я, хвастунъ
и лжецъ, не говорить
/и м ъ/ о моихъ по­
знашяхъ, о которыхъ
конечно они не имЪли
понят1я. не желать удив­
лять ихъ ими, _хотя-бы
изъ любви же къ нимъ
(67)
когда я чувствовалъ что
когда я чувствовалъ что
при нихъ и мое сердце
при нихъ и мое сердце
становилось столь же не- становилось столь же невиннымъ и правдивымъ виннымъ и правдивымъ
какъ и ихъ сердца, то и я какъ и ихъ сердца, то я не
не жал^лъ, что не пони­
жалЪлъ, что не понимаю
маю ихъ (105)
ихъ (71)
до сихъ поръ скрывалъ,
до сихъ поръ скрывалъ,
но теперь доскажу и эту но теперь доскажу [всю]
правду (106)
/эту / правду (73^
300 Нетворческие изменения текста «Дневника писателя», вызванные воздействием
цензуры, были подробно рассмотрены И. Л. Волгиным (см.: Волгин И. JI. Досто­
евский и царская цензура (к истории издания «Дневника писателя») / / Русская
литература. 1970. № 4. С. 106-120).
170
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ПСС
№
6 но. странное и чудесное
дело: утратив всякую
веру в бывшее счастье,
назвав его сказкой, они
до того захотели быть не­
винными и счастливыми
вновь, опять, что пали
перед желанием сердца
своего, как дети, обого­
творили это желание (25,
116)
7
этакой человек может
представить собою чрез­
вычайно серьезный лите­
ратурный тип, в романе
или повести (25,131)
1878
но странное и чудесное
дЪло: утративъ всякую
в-fepy въ бывшее счастье,
назвавъ его сказкой, они
до того захотЬли быть не­
винными и счастливыми
вновь, опять, что пали
передъ желашями сердца
своего, какъ дЪти, обо­
готворили это желаше
(107)
Май-июнь301
этакой человЪкъ мо­
жетъ представить собою
чрезвычайно серьезный
литературный типъ, въ
романЪ или повести
(122)
о томъ. что кто-то
пишетъ начальству
по городской почтЬ
ругательства и что это
непременно кто-то изъ
своихъ (126)
болЪе или менЪе ненавидяпце Pocciio, иные
нравственно всл^дств1е
убЪждешя «что въ Рос­
сш, такимъ порядочнымъ
и умнымъ, какъ они,
людямъ, нечего дЪлать»,
друпе уже просто не­
навидя ее безо всякихъ
убЪжденш (128)
вотъ что первое всего
нало родительскому серд­
цу наблюсти (131)
Наборная рукопись
но странное[.] /и / чудное
дЪло: Утративъ всякую
в-fepy въ бывшее счастье,
назвавъ его сказкой, они
до того захотЪли быть
невинными и счастли­
выми вновь, опять, что
пали передъ желашемъ
сердца своего, /какъ [дЪ]
дЪти,/ обоготворили это
желаше (77)
этакой человЪчекъ мо­
жетъ представить собою
чрезвычайно серьозный
литературный типъ, въ
романЪ или повЪсти
(15)302
8 о том. что кто-то пишет
о томъ. что кто-то
начальству по городской
пишетъ Начальству
почте ругательства и что
по городской почтЬ
это непременно кто-то из
ругательства и что это
своих (25,135)
непременно кое кто изъ
своихъ (19 об.)303
болЪе или менЪе нена9 более или менее нена­
видящие Россию, иные
видяице Pocciio, иные
нравственно, вследствие
нравственно, вслЪдств1е
убеждения, «что в Рос­
убЪждешя «что въ Россш
сии таким порядочным и
такимъ порядочнымъ и
умным, как они, людям
умнымъ какъ они, лю­
нечего делать». другие
дямъ нечего дЪлать<»>,
друпе же просто ненави­
уже просто ненавидя ее
безо всяких убеждений
дя [и] /е е / безо всякихъ
(25,137)
убЪжденш (23)304
вотъ что первое всего
10 вот что первее всего надо
родительскому сердцу
надо родительскому-то
наблюсти (25,140)
сердцу наблюсти
(26 об.)305
И О, если б мы были менее О, еслибъ мы были менЪе О, еслибъ мы были менЪе
скептиками ( 140)
скептики (39 об.)306
скептиками (25,150)
Июль-август
человЪкъ горячш. безпо12 человек горячий, «беспо­ человЪкъ горячш. «безкойный». всеанализиру- покойный». всеанализи- койный. все анализируюший (2 5 .194}
руюшш ( 182)
юшш ( 165)
301 ИРЛИ. Ф. 100. № 29480, список А. Г. Достоевской.
302 В черновом автографе так - РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 129.
303 В черновом автографе так - Там же. Л. 137.
304 В черновом автографе так - Там же. Л. 142.
305 В черновом автографе так - Там же. Л. 146.
306 В черновом автографе так - Там же. Л. 161.
Часть I
№
ПСС
13 разъяснения и разреше­
ния многих горьких и
самых роковых недоразу­
мений западноевропей­
ской цивилизации (25,
195-196)
14 Взгляните, кто нас любит
в Европе теперь особен­
но? Даже друзья наши,
отъявленные, форменные. так сказать, друзья,
и те откровенно объяв­
ляют, что рады нашим
неудачам. (25, 196)
15 нельзя спрашивать отве­
та с единиц людских за
последствия (25, 201)
16 весьма верных и метко
выраженных (25, 204)
17 Этим ли закончил Левин
свою эпопею? (25, 223)
18 когда ловкие узурпаторы
конфисковали республи­
ку в свою пользу, никтото не вставал серьезно ее
зашишать (26. 5)
19 в том, что они, «имея еще
армию», не сопротивля­
лись, а позорно сдались
(26, 6)
20 увеоенв силе и успехе
(26,9)
21 волнение, конечно, в ее
положении приятное, но
сильное. (26. 18)
22 Одним словом, подарков
и гостинцев обещано
ей множество, и это
несомненно, так что она
совершенно уверена,
что останься она в союзе
с Германией, в случае
войны ее с Францией, то
п о л у ч и т с я за это... много.
(26, 19)
1878
разъяснешя и
разрЪшешя многихъ
горькихъ и самыхъ роковыхъ недоразумЪшй
западно-европейской
цивилизацш (183)
171
Наборная рукопись
разъяснешя и
разрЪшешя многихъ
горькихъ и [чрезвычайныхъ,] самыхъ роковыхъ
недоумЪнш западно-ев­
ропейской цивилизацш
(169)
Взгляните, кто насъ лю­ Взгляните, кто насъ лю­
бить въ ЕвропЪ теперь
бить [теперь] въ ЕвропЪ
особенно? Даже друзья
/теперь особенно/? Даже
наши, отъявленные,
друзья наши, отъявлен­
форменные такъ сказать ные. [форма] формаль­
друзья, и тЬ откровенно
ные такъ сказать друзья,
объявляютъ, что рады
и rb откровенно объяв­
нашимъ неудачамъ. (184) ляютъ что рады нашимъ
неудачамъ. (171)
нельзя спрашивать
нельзя спрашивать
ответа съ единииъ людответа v единииъ люлскихъ за послЪдств1я
скихъ за послЪдств1я
(188)
(182)
весьма вЪрныхъ и мЪтко весьма вЪрныхъ и
выраженныхъ (191)
премЪтко выраженныхъ
(190)
Этимъ-ли закончилъ Ле- Этимъ-ли кончилъ Левивинъ свою эпопею? (208) нъ свою эпопею? (208)
Сентябрь
когда ловюе узурпаторы когда ловюе узурпаторы
конфисковали респуб­
конфисковали республи­
лику въ свою пользу, ни- ку въ свою пользу, никкто-то не вставалъ серь­ то-то не вставалъ
езно ее зашишать (209)
серьезно ее зашитить (1)
въ томъ что они «имЪя
въ томъ что они «имЪя
еше армш» не сопротив­ еще армш» не сопротив­
лялись, а позорно сда­
лялись, а позорно сда­
лись (210)
лись (4)
увЪренъ въ силЪ и
увЪренъ въ силЪ и въ
vcn'bx'b (213)
vcn'bx'b (10)
волнеше конечно въ ея
/Волнеше конечно въ ея
положенш пр1ятное, но
положенш пр!ятное, но и
сильное. / (31)
сильное. (221)
Однимъ словомъ по/Однимъ словомъ подарковъ и гостинцевъ
дарковъ и гостинцевъ
обЪшано ей множество
об'Ьшано ей уже множе­
ство и это несомненно,
и это несомненно, такъ
что она совершенно
такъ что она совер­
уверена, что останься она шенно/ уверена, что
въ союз^ съ Гермашей,
останься она въ союз^
въ случай войны ея съ
съ Гермашей, [то полу]
Франшей. то п о л у ч и т с я
въ случай войны ея съ
Франшей. то получить
за это... много. (222)
за это... [довольно] много.
(32)
172
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ПСС
№
23 когда мы все здесь
ожидали увидеть лишь
зрелища цинизма и рас­
тления, они там явили
зрелише такого созна­
тельного самоотверже­
ния (26, 32)
1878
когда мы B e t здЪсь
ожидали увидЪть лишь
зр’Ьлиша цинизма и
растлЪшя, они тамъ яви­
ли зрЪлише такого сознательнаго самоотвержешя
(235)
Октябрь
24 можно взять всю Плевну можно взять всю Плевну
совершенно прежними
совершенно прежними
средствами, т. е. прежней
средствами, то есть
фронтальной атакой безъ
прежней фронтальной
фортификационныхъ
атакой без фортифика­
ционных работ(26, 37)
работъ (241)
Наборная рукопись
когда мы B c b здЪсь
[пророчили] /ожидали/
увидать лишь зрелише
цинизма и растлЪшя,
они тамъ явили зрЪлише
такого сознательнаго са­
моотвержешя (62)
можно взять всю Плевну
совершенно прежними
средствами, т. е. прямой
фронтальной атакой безъ
фортификационныхъ
[укр"Ьплешй] /работъ/
(78)
попался въ такую же
попался въ такую же [ис25 попался в такую же
передрягу, какъ генералъ T o p ir o ] /передрягу/, какъ
передрягу, как генерал
Гартунгъ къ Занфтлебе- генералъ Гартунгъ съ ЗанГаотунг к ЗансЬтлебену
(26,49)
ну (251)
фтлебенымъ ( 103-104)
Ну-съ, а вотъ этотъ
Ну-съ, и вотъ этотъ
26 Ну-с, а вот этот совест­
ливейший человек прямо СОВ’ЬСТЛИВ’ЬЙШШ
совЪстливЪйшш
начинает с того (26, 51)
человЪкъ прямо начина- человЪкъ прямо начинаетъ съ того (253)
етъ съ того (107)
конечно ужъ вы его упе­
27 конечно, у ж вы его ушле­ конечно ужъ вы его уш­
те куда-нибудь подальше лете куда нибудь подаль­ чете куда нибудь подаль­
ше (254)
(26,51)
ше (108)
сбирающаяся на судъ
28 сбирающаяся на суд пуб­ сбирающаяся на судъ
лика, пожалуй, и впрямь публика пожалуй и
публика пожалуй
будет собираться тогла
впрямь будетъ собирать­ и впрямь /будетъ/
сбира[ет]/ть/ся тогда
(26,53-54)
ся тогда (256)
(И З)
Г. Костомаровъ
29 Г-н Костомаров велико­ Г. Костомаровъ
лепно ответил в «Новом великолепно отвЪтилъ
великолепно отвЪчалъ
въ «Новомъ Времени»
/въ Новомъ Времени/
времени» (26, 58)
(260)
(119)
Ноябрь
Для этого онъ устроилъ
Для этого онъ устроилъ
30 Для этого он устроил
даже вечеръ (чего почти даже вечеръ /(чего почти
даже вечер (чего почти
никогда не делывал) и
никогда не д’Ьлывалъ)
никогда не д'Ьлалъ)/ и
созвал своих близких.
и созвалъ своихъ близсозвалъ своихъ близ(26, 65-66)
кихъ.(268)
кихъ. (141)
31 достоверно теперь впол­ достоверно теперь
Достоверно теперь
не, что турецкий солдат
вполне, что турецкш сол­ вполне что Турецкш сол­
датъ въ Плевно тратитъ
в Плевно тратит в день
датъ въ Плевно тратилъ
иной раз по 500 патро­
въ день иной разъ по 500 въ день иной разъ по 500
нов: ни средств, ни денег патроновъ: ни средствъ.
патроновъ. Ни средствъ.
не могло быть v турок
ни денегъ не могло быть ни денегъ не могло быть
(26, 72)
у турокъ (274)
у Турокъ (157)
Часть I
ПСС
№
32 Нельзя также предста­
вить (26, 78)
33 у них характер в этом
смысле как v всех (26.
78)
34 У них. конечно, явятся,
с самого начала, консти­
туционное управление,
парламенты, ответствен­
ные министры, ораторы,
речи. (26, 79)
35 Не разумеет ли автор,
просто-напросто, что
(26, 86)
1878
Нельзя также предста­
вить (279)
у нихъ характеръ въ это­
мъ смыслЪ какъ v всЪхъ
(280)
У нихъ конечно явит­
ся, съ самаго начала,
конститущонное управлеше. парламенты,
ответственные минист­
ры, ораторы, рЪчи. (281)
Не разум^етъ ли авторъ,
просто на просто, что
(288)
Декабрь307
Припомню все еще разъ
36 Припомню всё еще раз
быстрыми штрихами (26, быстрыми штрихами
100)
(301)
Всякш то ее зашишаетъ.
37 Всякий-то ее зашишает.
всякш то ей пожелаетъ
всякий-то ей пожелает
угодить, всякий-то перед угодить, всякш то передъ
ней шапку сниметъ.
ней шапку снимет. (26,
105)
(305)
мнЪ действительно ка­
38 мне действительно,
жется иногда удавалось,
кажется, иногда удава­
въ моихъ романахъ и
лось, в моих романах и
повестях, обличать иных повЪстяхъ. обличать
людей, считающих себя
иныхъ людей, считаздоровыми, и доказать
ющихъ себя здоровыми
им, что они больны. (26, и доказать имъ что они
больны. (307)
107)
173
Наборная рукопись
Нельзя тоже представить
(168)
у нихъ характеръ въ это­
мъ смыслЪ какъ и v всЬхъ
(170)
У нихъ конечно явят­
ся, съ самаго начала,
конститущонное управлеше. парламентъ.
ответственные минист­
ры, ораторы, рЪчи. (172)
Не разумЪетъ-ли авторъ,
просто за просто, что
(188)
Припомнимъ все еще
разъ [мелькомъ] быстры­
ми штрихами (230)
Всякш-то ее защитить,
всякш-то ей пожелаетъ
угодить, всякш-то передъ
ней шапку сниметъ. (238)
мнЪ действительно ка­
жется иногда удавалось,
въ моихъ романахъ и
повЪстяхъ. обличить
ины[хъ][/е типы /]/хъ/
людей, считающихъ себя
здоровыми и доказать
имъ что они больны.
(242)
Изъ извЪстныхъ вл1янш Изъ извЪстныхъ вл1янш
39 Из известных влияний
онъ не выходилъ во всю онъ не выходилъ во всю
он не выходил во всю
жизнь, да и не имЪлъ
жизнь, да и не имЪлъ
жизнь, да и не имел сил
силы выйти. Но v него
силъ выйти. Но у него
выйти. Но у него была
своя, своеобразная сила в была своя, своеобразная была своя, своеобразная
сила въ дуигЬ, не остав­
душе, не оставлявшая его сила въ дуигЬ, не остав­
лявшая его никогда (318) лявшая его никогда (265)
никогда (26, 118)
оставляя по себЪ еще
оставляя по себЪ еще
40 оставляя по себе еще
жгучЪе боль, стыдъ и vrжгуче боль, стыд и угры­ жгуче боль, стыдъ и угрызешя (274)
рызешя (322)
зения (26,123)
41 умерло бы само собою и_ умерло бы само собою, к Умерло-бы само собою,
истерлось-бы изъ памяти
стерлось бы изъ памяти
стерлось бы из памяти
/лю дей/ (275)
людей (323)
людей (26, 124)
307 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2.13.
174
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
В приведенном здесь списке опечаток есть случаи очевидные,
не требующие пояснений, - это ошибки набора в прижизненном
издании текста, которые объясняются заменой авторского сло­
ва на похожее по звучанию (восьмой, тринадцатый, шестнадца­
тый, семнадцатый примеры), пропуском букв (седьмой, девятый,
одиннадцатый, сороковой примеры), пропуском коротких слов,
чаще - союза «и» (четвертый, двадцать первый, тридцать третий
примеры), неверным чтением морфем (третий, шестой, восемна­
дцатый, тридцать седьмой - тридцать девятый примеры).
Прокомментируем несколько случаев.
Из третьего примера, помимо прочего, следует, что в рукописи
отсутствует союз «или», который и не нужен в этом контексте, он
нарушает синтаксический строй предложения. Фраза построена
по принципу нанизывания однотипных конструкций в сочета­
нии с завершающей ударной концовкой, принимающей значение
уступки (которое выражено союзом «хотя бы»): как мог я... не
говорить... не желать... хотя бы только из любви к ним. Возник­
новению опечатки способствовало не вполне четкое начертание
местоимения «ими», после которого в печатном тексте и возника­
ет союз «или»: видимо, наборщик отвлекся и при возвращении к
тексту вновь прочел слово «ими», но уже как «или». Такие ошиб­
ки набора описаны Б. В. Томашевским308.
Фрагмент апрельской наборной рукописи получил неточное
отражение в печатном тексте (шестой пример). Значение при­
лагательного «чудное» подчеркивает и первое определение «странное» (дело): здесь нет речи о чудесах, здесь говорится о
неестественном ходе вещей, о ложном жизненном пути, который
избрали люди.
Ошибка чтения «другие уже» (девятый пример) объясняет­
ся особенностями почерка А. Г. Достоевской в соответствующем
фрагменте наборной рукописи: литера «ж» в частице «же» запи­
сана так, что начало буквы похоже на «у» и чуть оторвано от по­
следующих начертаний, - в результате при беглом чтении слово
вполне могло быть прочитано как «уже». Важно, что мы можем
подтвердить правильное чтение («же» вместо «уже») при обра­
щении к черновому автографу Достоевского309.
В двенадцатом примере появляются «надуманные» кавычки:
первую наборщик увидел в соединении запятой перед словом
308 Томашевский Б. В. Писатель и книга: Очерк текстологии. С. 42.
309 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 142.
Часть I
175
«беспокойный» и верхней выносной линии от мягкого знака в
глаголе «судить», записанном ниже; вторую кавычку «состави­
ли» запятая после «беспокойный» и надстрочный знак в букве
«й» слова «верующий», записанного также в следующей строке.
Кроме того, при наборе текста не было замечено, что Достоевский
разделил чертой близко стоящие слова «все анализирующий» - в
печати появилось определение «всеанализирующий», в котором,
без данных рукописного текста, трудно было бы распознать опе­
чатку, так как в лексиконе «Дневника писателя» имеются подоб­
ные случаи словообразования (например, прилагательное «все­
человеческий»).
Определение «формальные» вместо неверно прочитанного
«форменные» (четырнадцатый пример) подчеркивает значение
оксюморонного выражения «отъявленные друзья». Разночтение
«прежней» - «прямой (атакой)» (пример двадцать четыре) так­
же объясняется ошибочным чтением слова при наборе рукописи.
Достоевский использует военную терминологию, причем поня­
тие «фронтальная атака» здесь усиливается при помощи опреде­
ления «прямая». Возникновению ошибки могло способствовать
выражение «прежними средствами», на смысл которого набор­
щик, видимо, ориентировался, читая текст далее: в результате,
по аналогии с предыдущим прилагательным, было набрано опре­
деление «прежней». В двадцать девятом примере вариант руко­
писного текста «отвечал», в отличие от напечатанного «ответил»,
грамматически обоснован: выше в тексте используется глаголь­
ная форма несовершенного вида «говорили». В следующем слу­
чае на опечатку также указывает грамматика: глагол «делывал»,
обладающий значением повторяемости и постоянства действия,
не вполне уместен в отрицательном сочетании «почти никогда
не...» - здесь нужна форма «делал», которая и употребляется в
рукописном тексте.
Б. В. Томашевский отмечал среди ошибок набора такие, при
возникновении которых авторский вариант написания заменя­
ется более привычным для наборщика: «Это - обычные замены
сокращенных “может”, “должно” полными “может быть”, “долж­
но быть”, пополнение формы “во что бы ни стало” до “во что бы
то ни стало” и т. п.»310. У Достоевского есть написание, которое
нередко необоснованно исправляется в печатном тексте: «просто
за просто» (пример тридцать пять).
310 Томашевский Б. В. Писатель и книга: Очерк текстологии. С. 41.
176
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Редакции печатного текста
Печатный текст «Дневника писателя» 1876 г. имеет две редакции при жизни Достоевского произведение печаталось дважды - в
1876 и 1879 гг. («Дневник писателя» 1877 г. существует в одной
печатной редакции). При повторном издании 1879 г. вновь наби­
рался только текст январского выпуска «Дневника», а остальные
номера готовились на основе прежнего набора311. Таким образом,
возможно сравнение двух редакций январского номера «Дневника
писателя» 1876 г.
По мнению Б. В. Томашевского, «наиболее гарантирующим от
чуждых автору искажений является почти всегда первое издание
(понятно, если его корректура относительно тщательна)»312. Дан­
ное утверждение справедливо и в нашем случае: редакция 1879 г.
содержит большее количество опечаток и в большей мере отсту­
пает от орфографии оригинала (наборной рукописи). Б. В. Тома­
шевский первым перечислил некоторые опечатки 1879 г.313; позд­
нее этот список опечаток был дополнен в ПСС (22, 263-264; 23,
354; 24, 380). Отметим еще несколько опечаток издания 1879 г.:
1876
№
1879
1 Великш Духъ, благодарю тебя за ликъ Великш Духъ, благодарю Тебя за ликъ
человЪческш, Тобою данный мнЪ (2)
человЪческш, Тобою данный мнЪ (2)
2 не у Шекспира, ни у Шиллера, ни у
ни у Шекспира, ни у Шиллера, ни у
Гомера (8)
Гомера(8)
тотъ посылку и гостинцы конфиско­
3 тотъ посылки и гостинцы конфисковалъ себЪ (19)
валъ себЪ (19)
БЪда, если онъ укрепится въ такихъ
4 БЪда, если онъ укрепится въ такихъ
мысляхъ; какъ ему и не мыслить такъ? мысляхъ; а какъ ему и не мыслить
такъ? (24)
(24)
Les Memoires d’un maotre d’armes (26)
5 Les Memoires d’un maitre d’armes (26)
Если решать вопрос о том, какую редакцию брать за основу в
научном издании текста, то, после установления и исправления
опечаток, в качестве основного следует принять текст издания
1879 г. Причина такого выбора - наличие в редакции 1879 г. ав­
торской правки творческого характера. В частности, в рассказе
«Мальчик у Христа на елке» появляются некоторые изменения.
311 См.: Фридлендер Г. М. Вступительная статья. Т. 22. С. 268-269.
312 Томашевский Б. В. Писатель и книга: Очерк текстологии. С. 143.
313 См.: Достоевский Ф. М. Полн. собр. худож. произведений: В 1 3 т ./ Под ред. Б. То­
машевского и К. Халабаева. М.; Л., 1929. Т. 11. С. 507.
Часть I
177
Достоевский исключает текст: «еще не такой, котораго можно вы­
сылать съ ручкой, но такой однако, котораго черезъ годъ, черезъ
два непременно вышлютъ», привязывающий рассказ к предыду­
щему разделу «Дневника писателя», и смягчает «ошеломляющий
реализм»314 рассказа упоминанием о встрече мальчика с мамой на
«Христовой елке».
Отдельно скажем о публикации рассказа «Кроткая» в «Рус­
ском сборнике».
В 1877 г. в «Русском сборнике» (приложении к газете-журналу
«Гражданин») был перепечатан текст «Кроткой»315. Публикация
«Русского сборника» отличается крайней степенью небрежнос­
ти в отношении к тексту. Б. В. Томашевский привел некоторые
опечатки данного издания316. Укажем три случая, не вошедшие в
этот перечень:
№
Русский сборник
1 что сыта быта будетъ (135)
2 револьверъ этотъ былъ ей знакомъ
(149)
3 МнЪ дали знать, что я могу еще все
поправить, если даже и теперь, хотя и
поздно, хочу формально объясниться
съ А-мъ (155)
1876
что сыта будетъ (284)
револьверъ этотъ былъ ей уже знакомъ
(292)
МнЪ дали знать, что я могу еще все
поправить, если даже и теперь, хотя и
поздно, захочу формально объяснить­
ся съ А-мъ (296)
Помимо ошибок набора недостатком публикации «Русского сбор­
ника» является отсутствие предисловия «От автора». Представляется
справедливым заключение авторов «Основ текстологии» о том, что в
качестве источника основного текста «Кроткой» следует выбрать
«именно “Дневник писателя” (содержащий доброкачественный, не
искаженный опечатками текст и вступление “От автора”)»317.
Письмо как источник текста
При установлении текста имеют значение данные разных источ­
ников. Если говорить о «Дневнике писателя» как своеобразном
открытом художественно-публицистическом диалоге автора с
читателями, то сама поэтика текста определяет значение читатель­
ских откликов на авторские суждения. Известны и читательские
314Джексон Р.-Л. Искусство Достоевского. М., 1998. С. 208.
3.5Достоевский Ф. Кроткая / / Русский сборник. СПб., 1977. Т. 1. С. 127-172.
3.6 Си.: Достоевский Ф. М. Поли. собр. худож. произведений. Т. 11. С. 508.
317 Основы текстологии / Под ред. В. С. Нечаевой. М., 1962. С. 263.
178
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
обращения к Достоевскому, и его размышления по поводу чита­
тельских писем в «Дневнике писателя»318.
При подготовке произведения Достоевский иногда использовал
выдержки из писем читателей. В таких случаях текст письма вклю­
чался в структуру авторского текста, причем Достоевский, как прави­
ло, не делал выписок, а предлагал наборщикам само письмо в качест­
ве основы для набора. В письме Достоевский выделял чернилами те
фрагменты, которые предназначались для цитирования в «Дневнике
писателя». Следовательно, письма читателей также содержат инфор­
мацию, актуальную при установлении текста произведения, то есть
являются источниками текста «Дневника писателя».
В январском выпуске «Дневника писателя» 1877 г. цитирует­
ся письмо М. А. Юркевича, в котором сообщено о случае само­
убийства подростка, воспитанника прогимназии (гл. 2, § V «Име­
нинник»). При цитировании Достоевский несколько сокращает
текст письма - в тех случаях, когда Юркевич отступает от фа­
бульной линии повествования. При сравнении источников были
установлены разночтения. Отметим одно из них:
№
ПСС
1 сиди одинъ-одинешенекъ голодный въ пустомъ домЪ и раздумывай
о страшномъ гн'Ьв'Ь
отца, который придется
встретить, объ униженш,
стыдЪ, а быть можетъ и
наказанш. которое прелстоитъ перенесть (25, 34)
1878
сиди одинъ-одинешенекъ голодный въ пустомъ домЪ и раздумывай
о страшномъ гн'Ьв'Ь
отца, который придется
встретить, объ униженш,
стыдЪ, а быть можетъ и
наказанш. которое прелстоитъ перенесть (25)
Юркевич319
сиди одинъ-одинешенекъ голодный въ пустомъ домЪ и раздумывай
о страшномъ гн^вЪ
отца, который придется
встретить, объ униженш,
стыдЪ, а быть можетъ и
наказанш. которые предстоитъ перенесть
(1 о б .- 2 )
318 См.: Волгин И. JI. Письма читателей к Ф. М. Достоевскому. Публикация, вступитель­
ная статья и комментарии / / Вопросы литературы. 1971. № 9. С. 173-178; Он же.
Достоевский-журналист («Дневник писателя» и русская общественность). М., 1982.
С. 41-65; Бэлэнеску С. Образ читателя в творчестве Достоевского / / Достоевский:
Материалы и исследования. СПб., 1996. Т. 13. С. 216-221; Vassena R. Отклики
читателей на жанр «Дневника писателя» Ф. М. Достоевского / / XII Symposium
International Dostonevski / Universite de Geneve. 2004. 1-5 septembre. C. 243-248;
Шевцова H. В. Эпистолярное наследие / / Достоевский: сочинения, письма, доку­
менты: Словарь-справочник / Науч. ред. Г. К. Щенников, Б. Н. Тихомиров. СПб.,
2008. С. 401-410. В одной из современных публикаций «Дневник писателя» Досто­
евского даже назван «первым интерактивным журналом» - определение, которое
указывает на постоянное взаимодействие автора с читателями (Андрулайтис JI.
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского как прообраз сетевой публицистики / /
Октябрь. 2005. № 12. С. 171).
319 ИРЛИ. Ф. 100. №29911.
Часть I
179
Исправление «которые» на «которое» едва ли является творче­
ским. В начале письма Юркевича вычеркнут абзац, а к невычеркнутому тексту Достоевский сделал помету для наборщика: «Набрать
петитомъ»320. Никаких других рекомендаций, принадлежащих
автору «Дневника», здесь нет - писатель не предполагал исправ­
ление источника цитирования. Изменение текста, которое появля­
ется в прижизненном издании, скорее нарушает грамматическую
структуру фразы, чем способствует ее уточнению: союз «которые»
соотносится по смыслу с несколькими существительными в глав­
ном предложении («унижение», «стыд», «наказание»), а не с од­
ним, поэтому форма первоисточника вполне обоснованна.
Сравнение выдержек из письма С. Е. Лурье к Достоевскому
с их публикацией в «Дневнике писателя» 1877 г. (март, гл. 3, § I
«Похороны “общечеловека”») выявляет по крайней мере одну
ошибку печатного текста:
№
ПСС
1 приготовили великолеп­
ный. огромный венок
свежих цветов (25. 90)
1878
приготовили великолеп­
ный. огромный вЪнокъ
свЪжихъ цвЪтовъ (81)
Лурье321
приготовили
великолепный, [громад­
ный] /огромный / вЪнокъ
изъ свЪжихъ ивЪтовъ (10.
правка Достоевского)
С. Е. Лурье, откликаясь на «еврейский вопрос», который ви­
делся читателям в произведении Достоевского, сообщает о жиз­
ни своего знакомого, доктора Гинденбурга, характеризуя его как
человека бескорыстного, всегда сочувствовавшего людям и по­
могавшего нуждающимся. В письме рассказывается о похоронах
доктора, и в этом фрагменте есть написание, которое наборщик
неточно воспроизвел, пропустив необходимый в тексте предлог
«из». Причиной ошибки стало расположение записи: пропущен­
ный предлог находится в начале строки, почти на сгибе листа, и
чуть виден из-за светлого цвета чернил.
Пунктуация и синтаксис рукописного текста
По мысли В. Н. Захарова, «для Достоевского пунктуация была
интонационной и интуитивной. Его знаки препинания явля­
320 Там же. Л. 1.
321 ИРЛИ. Ф. 100. №29768.
180
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ются знаками авторской интонации, авторского ритма. Читать
тексты Достоевского по знакам его пунктуации - все равно что
по нотам читать партитуру композитора. Эта интонационная
партитура постепенно исчезала и исчезла в посмертных изда­
ниях»322. В печатном тексте фиксировался только результат
авторской правки и нередко изменялись орфография и пунк­
туация первоисточника; в ПСС текст претерпел еще большие
орфографические и пунктуационные изменения в силу вне­
шней причины - следования установленным в советское время
нормам правописания. Между тем в определенных случаях
авторские написания заслуживают более пристального внима­
ния. Так, Н. К. Пиксанов, говоря об исследовании творческой
истории, подчеркивал, что «надо различать язык автора и язык
художественного произведения, и в языке действующих лиц
изучать не те особенности, которые туда прокрались помимо
воли автора из общего ему и героям языкового фонда, а те ха­
рактерности, которые подбирались поэтом, инстинктивно или
сознательно, в целях художественной изобразительности и
выразительности...»323.
Наблюдения над рукописным текстом показывают, что пунк­
туация имела значение для автора не только в работе над рома­
нами - стиль «Дневника писателя» не менее эмоционален, чем
стиль напряженных диалогов между героями в «Преступлении
и Наказании»324 и в других более поздних «полифонических»
романах Достоевского. Автор в «Дневнике» хотя и более открыт
читателю, но - многолик и так же, как в собственно художествен­
322 Захаров В. Н. Достоевский для XXI века / / Вестник Российского гуманитарного
научного фонда. 1999. № 3. С. 195. См. также: Тихомиров Б. Заметки на полях Пол­
ного собрания сочинений Достоевского (уточнения и дополнения) / / Достоевский
и мировая культура. СПб., 2000. № 15. С. 239-241; Токарев Д. В. От «некоторого
равновесия с небольшой погрешностью» к абсурдной стабильности бытия: семи­
отический подход к рукописям Даниила Хармса / / Языки рукописей / Институт
русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. СПб., 2000. С. 234; СгарЖ. Как
издавать Кребийона / / Проблемы текстологии и эдиционной практики. С. 29; Гра­
чева А. Текстологические проблемы научного издания сочинений писателей первой
волны русской эмиграции. (Собрание сочинений А. М. Ремизова) / / Там же. С. 76,
78; Перцов Я. В. О соотношении письменной и устной форм поэтического языка.
(К вопросу о функциональной нагруженности старого русского правописания) / /
Вопросы языкознания. 2008. № 2. С. 50-52.
323 Пиксанов Н. К. Творческая история «Горя от ума». М., 1971. С. 160-161.
324 Анализ синтаксиса наборной рукописи «Преступления и Наказания» см.: Тарасо­
ва Н. «Преступление и Наказание»: от рукописи к печатному тексту / / Достоев­
ский Ф. М. Полное собрание сочинений: Канонические тексты / Под ред. проф.
В. Н. Захарова. Петрозаводск, 2007. T. VII. С. 575-600.
Часть I
181
ном творчестве, использует приемы словесной игры, парадокса325,
интонационного акцентирования идей.
В печатном тексте нередко появляются знаки препинания, ко­
торых нет в рукописи. В ряде случаев для такого изменения ав­
торского текста имеются основания (например, если очевидно,
что Достоевский забыл поставить необходимый знак). Но иногда
подобное исправление вызывает сомнения. Например: «Вы смее­
тесь, вы требуете разъяснений, фактов. Да ведь мало книги, чтоб
разъяснить это, подождите, разъясним, только не вам. Мы ждем
новых людей. Они идут. Они придут» (26, 185). В автографе пос­
ле слова «разъяснений» нет запятой326, то есть существительное
«фактов» выполняет синтаксическую функцию приименного до­
полнения. По правилам, следовало бы использовать форму един­
ственного числа «разъяснения (фактов)», но авторский вариант
подчеркивает мысль, высказанную далее: «мало книги, чтоб разъ­
яснить это» (то есть разъяснений много и они могут быть разны­
ми). Достоевский говорит здесь о «фактах», ознаменовавших, по
его убеждению, изменения в русском обществе: прежде всего это
война в защиту славян и отношение к ней (см. § II «Слизняки,
принимаемые за людей...», § III «Легкий намек на будущего ин­
теллигентного русского человека...» гл. 2 сентябрьской книжки
«Дневника писателя» 1877 г.).
В ПСС не отражена пунктуация наброска к декабрьскому вы­
пуску «Дневника писателя» 1877 г.: «Без понимания Пушкина
нельзя и русским быть. Он предчувствовал достоинство народа,
великодушие его. В своей правде реализма и без прикрас Савельич раб. Да разве это раб?» (26, 203). В этом отрывке пропущен
всего один знак, запятая, которая есть в автографе, - после имени
«Савельич»327.
Синтаксическая неточность - отсутствие запятой в печатном
варианте рукописи - приводит к неточному пониманию текста:
325 См.: Захаров В. Н. Поэтика парадокса в «Дневнике Писателя» Достоевского / / 13th
Symposium of the International Dostoevsky Society. F. M. Dostoevsky in the Context
of Cultural Dialogues. Budapest, 2007. C. 184-185; Он же. Православие и проблема
будущего России в «Дневнике писателя» Достоевского / / Социально-экономиче­
ское, духовное и культурное возрождение Карелии. Вторые Арсеньевские чтения.
Петрозаводск, 2000. С. 372-379; Он же. «Парадокс на парадоксе»: Достоевский
о будущем России / / XXI век глазами Достоевского: перспективы человечества.
Материалы Международной конференции, состоявшейся в Университете Тиба
(Япония) 22-25 августа 2000 года. М., 2002. С. 313-322.
326 РГБ. Ф. 93.1.2. 14/8. Л. 1.
327 РГБ. Ф. 93.1.2. 13. Л. 287.
182
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
существительное «раб» становится частью составного именного
сказуемого, то есть признаком подлежащего «Савельич». Запятая
после «Савельич» восстанавливает исходный смысл высказыва­
ния, и мы понимаем, почему слово «раб» подчеркнуто: в данном
случае оно внутренне антиномично, главное как раз в том, что
пушкинский герой, показанный «в своей правде реализма и без
прикрас», не раб328.
Дальнейшие черновые записи свидетельствуют о том, что
тема «рабства» рассматривается в очень широком контексте:
черновик в этом случае не только поясняет развитие авторской
мысли в печатном тексте «Дневника», но и показывает особен­
ности художественной организации произведения. Очевидно,
что для Достоевского пушкинский Савельич, как и толстовский
Левин, - образ собирательный. И если герой Толстого пред­
ставляет собой тип русского интеллигента, то Савельич - воп­
лощение народа. Сказанное подтверждает заметка: «Раб ли он
был. Вот это-то Пушкин и понял, что не раб, и никогда не был в
целом<?> св<оем?> рабом, даже и тогда, когда страдал в рабс­
тве, - и чего не поняли наши западники, хотя и любили народ,
кричали об унижен<ном> состоянии народа. И верили в звери­
ное состояние народа. Для многих-то собственное достоинство
при освобождении (ни лести<?>, ни груб<ости?>) было даже
обидно. <Далее было: чуть> Они скоро причли это к остаткам
рабства. Еще недавно добровольцев - подъем духа в нынешнюю
войну. И Некрасов хотя был совершенно этих же убеждений, в
моменты высшие падал перед народной правдой» (26, 203)329.
Речь идет об освобождении от крепостного права: Достоевский
328 Курсив нередко используется Достоевским для выделения в тексте чужого слова
(цитат). В данном случае «раб» - это определение, принадлежащее герою; так
Савельич называет себя в письме к разгневанному барину, узнавшему о поединке
Петра Гринева со Швабриным: «Милостивое писание ваше я получил, в котором
изволите гневаться на меня, раба вашего, что-де стыдно мне не исполнять господ­
ских приказаний; а я, не старый пес, а верный ваш слуга, господских приказаний
слушаюсь и усердно вам всегда служил и дожил до седых волос <...> кланяюсь
рабски. Верный холоп ваш Архип Савельев» (Пушкин А. С. Капитанская дочка / /
Пушкин А. С. Собр. соч.: В 10 т. М., 1975. Т. 5: Романы. Повести. С. 272-273). См.
также: Ружицкий И. В. Игровое употребление слова и прецедентные тексты в ком­
ментарии (на материале «Словаря языка Ф. М. Достоевского») / / Достоевский и
современность. Материалы XVIII Международных Старорусских чтений 2003 года.
Великий Новгород, 2004. С. 159.
329 Середина фразы в рукописи звучит иначе: «Для многихъ то собственное достоинство
при освобожде<нш> (не мсти, не груби) было даже обидно, [чуть] они скоро причли
это къ остаткамъ рабства» (РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 287).
Часть I
183
пишет о смирении как особенности русского народа. В характе­
ре Савельича писатель также подчеркивает именно смирение, в
отличие от раболепства. Из наброска видно, как народная и во­
енная темы, к которым Достоевский неоднократно обращается
в окончательном тексте, соединяются с оценкой творчества Н е­
красова. Переплетение этих тем в творческом сознании автора
является дополнительным подтверждением композиционной
цельности «Дневника писателя»: Достоевский при подготовке
каждого выпуска издания опирается на хронику событий, но
в конечном счете «хроникальность» уступает место авторской
картине мира, в которой жизненные факты органично соедине­
ны с художественными и публицистическими идеями.
Как уже говорилось, некоторые языковые и стилистические
особенности авторского текста нивелируются в процессе его
издания, и лингвотекстологический анализ рукописей призван
восстановить смысловые характеристики материала. Далее при­
ведены цитаты из наборной рукописи, прижизненного издания
«Дневника писателя» за 1877 г. и ПСС. Сравнение этих трех ис­
точников указывает на допущенные в печати ошибки воспроиз­
ведения авторского текста. Подчеркнем, что ПСС, безусловно,
было бы некорректно ставить в один ряд с прижизненной ре­
дакцией романа, оценивая орфографическое и пунктуационное
оформление материала; в предлагаемых далее таблицах выдерж­
ки из ПСС необходимо соотносить прежде всего с текстом руко­
писи, анализ которой позволяет в ряде случаев принять иные,
по сравнению с указанной публикацией, текстологические ре­
шения. Данные прижизненного издания приводятся с тем, что­
бы можно было проследить изменение авторского текста в пе­
чатном процессе. Кроме того, отметим, что подготовку наборной
рукописи и последующего печатного текста разделяет коррек­
турный этап работы, на котором автор мог внести исправления
в уже набранный текст рукописи. Корректура «Дневника писа­
теля» не сохранилась, и по этой причине можно только пред­
положительно судить о характере авторской правки на данной
стадии творческого процесса. Приведенные ниже примеры пока­
зывают утрату тех или иных авторских написаний, негативно от­
разившуюся на смысловых характеристиках материала, поэтому
в данном случае анализ корректуры едва ли повлиял бы на наши
выводы: в рассматриваемых примерах речь идет о нетворческих
изменениях текста, очевидных именно при сравнении публика­
ций и рукописи.
184
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Важное значение в наборной рукописи «Дневника писателя»
имеет знак тире:
№
ПСС
1 учась v них и уча их. и
так до тех пор, когда че­
ловечество (25,100)
2 Но как устроить рай - я
не знаю, потому что не
умею передать словами.
После сна моего потерял
слова. (25,118)
3
мне и показалось, что
прямое, голословное,
безо всяких объяснений
объявление о том, что
следующий выпуск
«Дневника» выйдет
вместе с июньским, было
бы несколько бесцере­
монным. и почему же
было не объявить при­
чину, из-за которой так
вышло? (25,126)
4 должно было развестись
чрезвычайное множе­
ство людей, так сказать,
обойденных, позабытых,
оставленных без внима­
ния и лосалуюших (25.
127)
5 Нет, действует пока всё
еще та же славянская
природа наша, которой
всего бы только поско­
рей выругаться, ла тем и
покончить(25.128)
6
Я получаю от молодежи
множество писем и все
подписанные. (25. 128)
330 ИРЛИ. Ф. 100. № 29480.
331 В черновом автографе тире 332 В черновом автографе тире 333 В черновом автографе тире 33< В черновом автографе тире -
1878
Апрель
учась у нихъ и уча ихъ и
такъ до тЬхъ поръ когда
человечество (92)
Но какъ устроить рай - я
не знаю, п о т о м у ч т о не
умею передать словами.
После сна моего потерялъ слова. (109)
Май-июнь330
мне и показалось что
прямое, голословное,
безо всякихъ объясненш
объявлеше о томъ, что
следующш выпускъ
«Дневника» выйдетъ
вм^стЬ съ даньскимъ,
было бы нисколько безцеремоннымъ и почему
же было не объявить
причину, изъ за которой
такъ вышло? (118)
должно было развестись
чрезвычайное множест­
во людей, такъ сказать,
обойденныхъ, позабытыхъ, оставленныхъ
безъ внимашя и лосадуюшихъ (118)
Нетъ, действуетъ пока
все еще та же славян­
ская природа наша,
которой всего бы только
поскорей выругаться,
ла тЬмъ и покончить
(119)
Я получаю отъ молодежи
множество писемъ и
все подписанныя. (119)
РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 115.
Там же. Л. 117.
Там же. Л. 121.
Там же.
Наборная рукопись
учась v нихъ и уча ихъ и такъ до тЬхъ поръ когда
человечество (21)
Но какъ устроить рай - я
не знаю, п о т о м у что не
умею передать словами.
После сна моего - потерялъ слова. (83, 85)
мне и показалось что
прямое, голословное,
безо всякихъ объяснены
объявлеше о томъ, что
следующш выпускъ
«Дневника» выйдетъ
вместЬ съ 1юньскимъ,
было бы несколько безцеремоннымъ. и - поче­
му же было не объявить
причину изъ за которой
такъ вышло? (9)331
должно было развестись
чрезвычайное множество
людей такъ сказать обой­
денныхъ, позабытыхъ,
оставленныхъ безъ вни­
машя и - досадуюшихъ
(9 об.)332
Нетъ, действуетъ пока
все еще таже славянская
[порода] /природа наша/,
которой всего бы только
поскорей [бы] выругать­
ся - ла тЬмъ и покончить
(Ц ) З З З
Я получаю отъ молодежи
множество писемъ - и
все подписанные. (I I )334
Часть I
№
ПСС
В самом деле, в наше,
столь народное, столь
единительное и патри­
отическое время, когда
именно всюду ищешь
у себя дома русских,
ждешь русских, желаешь
и требуешь русских, в
такое время слишком тя­
жело видеть(25,136)
8 являлись дипломати­
ческие УМЫ. положим.
прехитрейшие, интри­
ганы, с претензией на
реальнейшее понимание
вещей, а между тем
дальше своего носу и
текущих интересов (да
еще самых поверхност­
ных и ошибочных)
никто из них ничего не
усматривал! (25, 143)
9 не предвидится, и Англия в уединении (25.
150)
1
185
1878
Въ самомъ дЪл'Ь, въ наше,
столь народное, столь
единительное и патрютическое время, когда имен­
но всюду ищешь у себя
дома русскихъ, ждешь
русскихъ, желаешь и тре-
Наборная рукопись
Въ самомъ д'Ьл'Ь, въ наше,
столь народное, /столь
единительное/ и патрютическое время, когда
именно всюду ищешь
у себя дома русскихъ,
ждешь русскихъ, желаешь
время слишкомъ тяжело
видеть(127)
являлись дипломатичесюе умы. положимъ
прехитрЪйийе. интри­
ганы, съ претензАей на
реальнейшее понимаше
вещей, а между тЪмъ,
дальше своего носу и
текущихъ интересовъ (да
еще самыхъ поверхностныхъ и ошибочныхъ)
никто изъ нихъ ничего не
усматривалъ! (133)
не предвидится и Англ1я
въ уединеши (140)
такое время слишкомъ
тяжело видЪть (22 )335
являлись дипломатичесюе умы. - положимъ
прехитрЪйцие. интри­
ганы, съ претенз1ей на
реальнейшее понимаше
вещей, а между тЪмъ
дальше своего носу и
текущихъ интересовъ (да
еще самыхъ поверхностныхъ и ошибочныхъ)
никто изъ нихъ ничего не
усматривалъ! (30)336
Июль-август
А если не вырвать у
нихъ оруж1е и - чтобъ не
убивать ихъ уйти, то они
вЪдь тотчасъ же (207)
Сентябрь
Но и не умри папа,
Но и не умри папа воз­
возможность недоразу­
можность нелоразумЪшй
мений и столкновений
и столкновенш останется
останется (26, 19)
(223)
Ноябрь
ПОТОМУчто он лишь
ПОТОМУчто онъ лишь
«стрюцкий» (26, 64)
«стрюцкш» (266)
Этот человек - я. потому Этотъ человЪкъ - я.
что ввел и употребил
потому что ввелъ и
это слово в литературе в употребилъ это слово въ
литератур^ въ первый
первый раз - я. (26. 65)
разъ - я. (267)
Может быть, и я участ­
Можетъ быть и я участвовал в изобретении, не вовалъ въ изобрЪтенш.
помню. (26, 66)
не помню. (269)
не предвидится, и Анпия
[по невол-fe] / - / въ уединенш (39)337
10 А если не вырвать у
них оружие и - чтоб не
убивать их. уйти, то они
ведь тотчас же (25, 222)
А если не вырвать у нихъ
оруж1е и - чтобъ не уби­
вать ихъ - УЙТИ, то они
/вЪдь/ тотчасъ же (207)
И
Но и не умри Папа - /
возможность/ нелоразумЪш[я]/й/ и столкно­
венш останется (33)
12
13
14
335 В черновом автографе тире - Там же. Л. 141.
336 В черновом автографе тире - Там же. Л. 151.
337 В черновом автографе тире нет - Там же. Л. 161.
/ потому что онъ - лишь/
«стрюцкш» (137)
Этотъ человЪкъ я - по­
тому что ввелъ и упо­
требилъ это слово въ
литератур^ въ первый
разъ - я. (140)
Можетъ быть и я участвовалъ въ изобр'Ьтенш. [не знаю.] не помню.
(144)
186
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ПСС '
№
15 Тот высокомерный
взгляд, который бросает
иной европеец теперь на
народ наш и на движе­
ние его, отрицая во всем
народе нашем всякую
мысль и движение, «кро­
ме глупо-кликушечьих
выходок из тысячей
простонародья какогонибудь одного дурака»,
неужели такой взгляд,
возможность такого
взгляда, обратившаяся
в действительность, не
стоит изображенной
выше фантастической
картинки? (26, 69-70)
1878
Тотъ высокомерный
взглядъ, который бросаетъ иной европеецъ
теперь на народъ нашъ и
на движете его, отрицая
во всемъ народ^ нашемъ
всякую мысль и дви­
жете, «кроме глупокликушечьихъ выходокъ изъ
тысячей простонародья
какого-нибудь одного
дурака», неужели такой
взглядъ. возможность та­
кого взгляда, обративша­
яся въ действительность,
не стоитъ изображенной
выше фантастической
картинки? (271-272)
Наборная рукопись
Тотъ высокомерный
взглядъ [напримеръ],
который бросаетъ иной
европеецъ теперь на
народъ /нашъ/ и на
движете его, отрицая
во всемъ народе на­
шемъ всякую мысль
и движете, «кроме
глупо-кликушечьихъ
выходокъ изъ тысячей
простонародья какого
нибудь одного дурака» неужели такой взглядъ.
/возможность такого
взгляда, обратившаяся
въ действительность/, не
стоитъ [выше] изобра­
женной выше фантасти­
ческой картинки?(150)
Помните-ли, господа,
16 Помните ли, господа, как Помните-ли, господа,
еще летом, еще задолго
какъ еще летомъ, еще
какъ еще летомъ, еще
до «Плевны», мы вдруг
задолго до «Плевны» мы задолго до «Плевны» мы
вдругъ [победо] вошли
вошли в Болгарию,
вдругъ вошли въ Болвъ Болгарт. явились за
явились за Балканами и rapiio. явились за Бал­
Балканами и - онемели
онемели от негодования. канами и онемели отъ
отъ неголовашя. (158)
неголовашя. (274)
(26, 73)
Декабрь
Кроме того, на суде
Кроме того, на суде не
17 Кроме того, на суде не
оказалось и свидетелей, оказалось и свидетелей, не оказалось / и /
которые бы могли под­
свидетелей, которые бы
которые бы могли под­
твердить жестокость щь твердить жестокость ма- могли подтвердить жес­
чихи. - мачихино битье.
токость мачихи. мачихи­
чехи - мачехино битье.
но битье. (222)
(26, 97)
(297)
В апрельском выпуске Достоевский рассуждает о Восточном
вопросе и, в частности, об отношении России к другим нациям,
обосновывая идею духовного объединения людей, которая во­
площена в мифологеме мирового древа как образе объединен­
ного человечества: «Мы первые объявим миру, что не чрез по­
давление личностей иноплеменных нам национальностей хотим
мы достигнуть собственного преуспеяния, а, напротив, видим
его лишь в свободнейшем и самостоятельнейшем развитии всех
других наций и в братском единении с ними, восполняясь одна
другою, прививая к себе их органические особенности и уделяя
им и от себя ветви для прививки, сообщаясь с ними душой и
духом, учась у них и уча их, и так до тех пор, когда человечество,
восполнясь мировым общением народов до всеобщего единства,
Часть I
187
как великое и великолепное древо, осенит собою счастливую
землю» (25, 100). После строк «учась у них и уча их» следует
пауза, указывающая на логическое завершение мысли в виде
резюме, итога: «и так до тех пор...», отделенного от основной
части высказывания знаком тире. Безусловно, этот знак, пропу­
щенный в печати, необходимо восстанавливать в каноническом
тексте338. Причина пропуска достаточно типична - расположе­
ние записи: тире оказывается в самом конце строки (см. первый
пример таблицы).
В рукописи рассказа «Сон смешного человека» (второй при­
мер) довольно много синтаксических конструкций, подчеркива­
ющих эмоциональное состояние героя, который проходит перед
читателем путь от греха к прозрению и обретению Истины - путь,
обозначенный автором как переживание, как экзистенциальный
опыт. Использование тире здесь не во всех случаях соответствует
пунктуационной норме, но всегда - поэтике образа. Так, предло­
жение «После сна моего потерял слова» (вариант печатного текс­
та) нормативно. Но в авторском тексте, как видим, записано ина­
че: «После сна моего - потерял слова», - и тире здесь не только
является указанием на пропущенное подлежащее, но и выполняет
экспрессивную функцию, усиливая значение увиденного героем
сна (часто слово «сон» автор записывает с заглавной буквы, что
не отражено в печати).
В третьем, четвертом, пятом и шестом примерах знак тире в
рукописи также отделяет основную часть от ударной концовки
высказывания. Смысловая структура каждой фразы такова: те­
зис - логический вывод (объявление было бы бесцеремонным, и почему же не назвать причину; природа наша такова, что нам бы
только выругаться - да тем и покончить), тезис - дополнитель­
ная характеристика в форме определения (должно было развес­
тись множество людей обойденных, позабытых... - и досадующих;
я получаю множество писем - и все подписанные). В последнем
случае союз «и» первоначально (в первом слое записи в черновом
338 Об уточнении понятий «основной текст», «установленный текст», «канонический
текст» см.: Лихачев Д. С. Роль эстетической оценки при выработке канонического
текста литературного произведения //Лихачев Д. С. [при участии А. А. Алексеева
и А. Г. Боброва] Текстология на материале русской литературы X-XVII веков.
С. 644-653; Громова-Опулъская Л. Д. Основания «критики текста» / / Современная
текстология: теория и практика. М., 1997. С. 23—34; Лощинская Н. В. О своеобра­
зии текстологической проблематики академического издания лирики А. А. Блока
(к постановке вопроса) / / Русский модернизм: проблемы текстологии / Отв. ред.
О. А. Кузнецова. СПб., 2001. С. 88-89.
188
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
автографе) отсутствовал339, но его появление не отменяет необхо­
димость использования тире, если учесть, что здесь тире также
экспрессивно: автор говорит об анонимных ругательных пись­
мах, не очень-то сдерживая свои эмоции. Тире, таким образом,
следует восстанавливать в авторском тексте как фактор стиля,
интонации, логики суждения. Похожий случай показан в таблице
под номером 16: тезис - вывод (помните, как мы вдруг явились за
Балканами и - онемели от негодования). Здесь тире передает зна­
чение неожиданности, несоответствия ожидаемого и реального
(речь о том, что пришедшие спасать Болгарию от турок русские
волонтеры ожидали увидеть упадок и разорение, а оказалось, что
быт «угнетаемых» не во всем соответствует этим представлени­
ям). Пропуск тире в печати в примерах 6 и 16 объясняется место­
положением записи на странице - тире находится в самом конце
строки и могло быть не замечено при наборе текста.
Иногда тире употребляется при смысловом повторе-обобще­
нии - как в седьмом примере, где в начале предложения заявлена
часть тезиса (в нагие время...), затем дана конкретизация заявлен­
ного (время, когда...) и - после тире - представлено завершение
тезиса (в такое время слишком тяжело видеть...). В кольцевой
структуре высказывания тире отделяет друг от друга начальную
и финальную части тезиса. Аналогичная структура предложе­
ния представлена в пятнадцатом примере: начало тезиса (тот
высокомерный взгляд...), конкретизация (взгляд, который...) - за­
ключительная часть тезиса после тире (неужели такой взгляд...).
При изучении рукописного текста устанавливается и причина,
по которой тире не отражено в печати, - очевидно, этот знак,
расположенный в конце строки, не был замечен из-за правки
текста: ниже в рукописи появляется вставка, вписанный фраг­
мент, осложняющий восприятие контекста и «заслоняющий»
нюансы записи.
В восьмом примере тире фиксирует авторское короткое от­
ступление от основной линии рассуждений, логически выражен­
ных при помощи противопоставления: являлись умы - положим,
прехитрейшие, но... В черновом автографе в финале предложения
вместо восклицательного знака - точка340. Исправление текста на
стадии наборной рукописи сознательно - оттенок восклицания
заложен в стилистических характеристиках высказывания.
339 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 121.
340 Там же. 151.
Часть I
189
В девятом случае тире появляется именно на стадии наборной
рукописи. В черновом автографе записано: «Анпия поневол'Ь въ
уединенш»341; в наборной рукописи наречие вычеркнуто и заме­
нено знаком тире, придающим фразе большую резкость звучания:
Англия - в уединении. Тире имеет значение еще и потому, что дан­
ная характеристика политического положения Англии - «уеди­
нение» - повторяется в тексте неоднократно и в одном случае
даже подчеркивается графически (в печати выделена курсивом):
«Это критическое ея положеше можетъ быть формулировано
точнЪйшимъ образомъ въ одномъ словЪ: Уединете, ибо никогда еще можетъ
быть Анппя не была въ такомъ страшномъ уединенш какъ теперь»342.
Таким образом, тире, наряду с графическими приемами, ста­
новится способом акцентирования авторской идеи.
В десятом примере посредством тире выделяется вставная
конструкция, показывающая особенности интонационного
оформления мысли (второе тире, не отраженное в печати, в ру­
кописи находится в конце строки); в одиннадцатом - тире под­
черкивает интонационное деление предложения на два состава
(но не умри Папа - возможность недоразумений и столкновений
останется); в двенадцатом и четырнадцатом - указывает на
паузу и интонационно усиливает вторую часть высказывания
(он - лишь стрюцкий; может быть, и я участвовал - не помню).
Тринадцатый случай показывает, как «выравнивается» текст в
процессе издания. Авторская фраза в наборной рукописи более
экспрессивна: перед союзом «потому что» можно было бы поста­
вить запятую, но Достоевский использует тире (этот человек я потому что...), словно бы стремясь выдержать паузу перед тем,
как продолжить рассуждения. При этом, используя местоимение
«я» далее, автор усиливает его звучание при помощи тире (упот­
ребил это слово в литературе в первый раз - я). Поставленный
знак передает именно факт первичности словоупотребления,
закрепленности глагола «стушеваться», о котором идет речь, за
лицом, за личностью, за конкретным «я». В печатном тексте ва­
риант постановки тире другой: в обоих случаях данный знак ока­
зывается перед личным местоимением - происходит упрощение
авторского текста, исходная интонация фразы теряется.
341 Там же. Л. 161.
3<2 ИРЛИ. Ф. 100. № 29480. Л. 38 об.
190
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Последний пример иллюстрирует обратный процесс - не ис­
чезновение, а появление тире в печатном тексте (в данном слу­
чае - необоснованное). Достоевский выделяет запятой одно­
родные дополнения - «жестокость мачехи», «мачехино битье»,
подчеркивая прилагательное во втором словосочетании (в печа­
ти появляется курсив) для того, чтобы обозначить один из аргу­
ментов следствия, представляющийся неверным, - отсутствие
кровного родства между Корниловой и ее падчерицей как причи­
ну жестокости. То, что наборщик принял за знак тире, на самом
деле - надстрочная черта в литере «т» слова «свидетельство» из
следующего предложения. Стало быть, появление тире в оконча­
тельном тексте - это опечатка.
Невозможно не признать, что Достоевский, не придававший
существенного значения грамматическим руководствам (по
крайней мере, нет прямых свидетельств в пользу этого343), вмес­
те с тем тончайшим образом чувствовал все смысловые нюансы
языка и возможности их речевого использования. Как указывает
А. А. Шунейко, Достоевский «рассматривал, осмысливал, опи­
сывал многообразные речевые акты, характер поведения их уча­
стников, многосторонние особенности речи не только с позиции
аналитика <...>, но и как художник. То есть представление о мно­
гообразии типов речевого поведения и многообразии сопровож­
дающих их особенностей речи было для него одновременно ин­
туитивным знанием, каковым оно является для большинства но­
сителей языка, и результатом аналитического и художественного
познания. Так как объект был осмыслен со всех сторон, которые
открываются этим каналам получения информации, великий ро­
манист имел полное (помноженное на гениальность) представ­
ление о типах речевого поведения»344. Эта тонкая способность
чувствовать слово и разнообразными способами (тропы, худо­
343 Известные строки из воспоминаний В. В. Тимофеевой - тому подтверждение:
«Я ссылалась тогда на грамматику, а он (Достоевский. - Н. Т.) раздражительно
восклицал:
- У каждого автора свой собственный слог, и потому своя собственная грамматика...
Мне нет никакого дела до чужих правил! Я ставлю запятую перед что, где она мне
нужна; а где я чувствую, что не надо перед что ставить запятую, там я не хочу,
чтобы мне ее ставили!» ( Тимофеева В. В. (О. Починковская) Год работы с знаме­
нитым писателем / / Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников: В 2 т.
М., 1990. Т. 2. С. 142).
344 Шунейко А. А. Языковая личность Ф. М. Достоевского в отражении языковой кри­
тики / / Слово Достоевского 2000 / Институт русского языка им. В. В. Виноградова
РАН; под ред. Ю. Н. Караулова, Е. Л. Гинзбурга. М., 2001. С. 80.
Часть I
191
жественные приемы, использование прецедентных текстов и др.)
передавать его оттенки проявляется и в работе Достоевского над
художественно-публицистическим «Дневником писателя».
Обратим внимание на разное употребление запятой в рукопи­
си и печатном тексте.
№
ПСС
1
эта десятая доля, за­
разившись болезнями
богатства, сама передает
заразу и остальным де­
вяти десятым, хотя и без
богатства (25,101)
2
спросил я. вдруг не удер­ спросилъ я. вдругъ не
жавшись (25, 110)
удержавшись (101)
Декабрь
презирал себя, может
презиралъ себя, можетъ
быть, за позор их. потом быть, за позоръ ихъ. помучился еше горче (26.
томъ мучился еше горче
124)
(323)
3
1878
Апрель
эта десятая доля, зара­
зившись болезнями 6oz
гатства. сама перелаетъ
заразу и остальнымъ
девяти десятымъ, хотя и
безъ богатства (92-93)
Наборная рукопись
эта десятая доля, зара­
зившись /болезнями 6oi
гатства/ сама, перелаетъ
заразу и [всЪмъ] /осталь­
нымъ девяти десятымъ,
хотя и безъ богатства/
(25)
спросилъ я вдругъ. не
удержавшись (55)
презиралъ себя /можетъ
быть/ за позоръ ихъ
потомъ. [и] мучился еше
горьче(275)
В первом примере запятая ошибочно перенесена в печатном
тексте на другое место - в результате нарушается логика выска­
зывания (ср.: заразившись сама, передает другим - заразившись,
сама передает другим). Второй случай также указывает на на­
рушение логической структуры фразы: в выражении «спросил я
вдруг, не удержавшись» запятая после наречия передает значе­
ние внезапности, неожиданности; деепричастие усиливает это
значение. Вариант печатного текста «спросил я, вдруг не удер­
жавшись» логически и стилистически небезупречен: деепричас­
тие «не удержавшись» уже заключает в себе значение «вдруг», и
при такой постановке знака препинания наречие становится плео­
назмом, излишеством, тогда как в структуре авторского выска­
зывания эти слова дополняют друг друга, передавая впечатления
героя рассказа «Сон смешного человека». Аналогичное разно­
чтение представлено в третьем примере: вычеркивая союз «и» в
рукописи, автор ставит запятую после «потом», указывая на оп­
ределенную интонацию (с ударением на глаголах: презирал себя
потом, мучился еще горче). Вариант печатного текста не отражает
ни интонационные особенности высказывания, ни логику (в но­
вой логике получается: презирал себя, потом мучился еще горче).
192
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Далее рассмотрим использование вопросительного знака в
указанных источниках:
ПСС
1878
Апрель
Я вЪдь и теперь все это
1 Я ведь и теперь всё это
как день вижу, но послу­ какъ день вижу, но по­
шайте: кто же не сбива­ слушайте: кто же не сбиется! (25,118)
вается! (108-109)
Май-июнь
2 Но для чего я это всё
Но для чего я это все го­
говоркх(25,146)
ворю,. (137)
№
Наборная рукопись
Я вЪдь и теперь все это
какъ день вижу, но по­
слушайте: кто жъ не сбивается? (83)
/Н о для чего я это все го­
ворю?/(ИРЛИ. Ф. 100.
№ 29480. 34 об.)
3 Что ж они свой светочь- Чтожъ они свой свЪточь- Что жъ они свой свЪточьто потушили так рано!
то потушили такъ рано!
то потушили такъ
рано? (ИРЛИ. Ф. 100.
(25,167)
(156)
№ 29482. Л. 1)
Июль-август
могло-ли быть, хоть съ
могло-ли быть, хоть съ
4 могло ли быть, хоть с
какой нибудь стороны,
какой нибудь стороны,
какой-нибудь стороны,
применено к нему и к его применено къ нему и къ применено къ нему и
благородному и кротко­ его благородному и крот­ къ его благородному /и
кроткому/ движешю му движению - сравне­ кому движенш - сравние с шайкой Пугачева, неше съ шайкой Пугаче­ сравнеше съ шайкой
Пугачева, /съ комуной/
с коммуной и проч.} (25, ва, съ коммуной и проч!
и проч.? (195)
(203)
217)
Сентябрь
Не предстоитъ-ли /напро5 Не предстоит ли, напро­ Не предстоитъ-ли нативъ/ въ самомъ ближайтив, в самом ближайшем противъ въ самомъ блибудущем, что мы вдруг
жайшемъ будущемъ что
шемъ будущемъ [огром­
ный поворотъ къ всеевочутимся не наедине с
мы вдругъ очутимся не
на единЪ съ Турщей, а на ропейскимъ событиямъ],
Турцией, а наедине со
елинЪ со всей Европой.
/[такъ] что мы [уже явно
всей Европой. (26. 13)
и вдругъ явимся] /вдругъ
(216-217)
очутимся/ не на единЪ
съ Турщей, а на единЪ со
всей Европой? / (19)
Октябрь345
Какъ имъ не больно толь­ Какъ имъ не больно
6 Как им не больно толь­
только? Заживаетъ чтоко? Заживает, что ли, у
ко? Заживаетъ что-ли у
них так скоро...» (26. 57) нихъ такъ скоро»... (259) ли у нихъ [/тамъ/] такъ
скоро?»... (118)
а я васъ самого спрошу
а я васъ самого спрошу
7 а я вас самого спрошу
г. публицистъ: Пониг-н публицист: понима­ г. публицистъ: понимамаете-ли вы [то], или
ете ли вы или не пони­
ете-ли вы, или не пони­
не понимаете [?] что вы
маете что вы наделали!
маете, что вы наделали!
над'клали! (126)
(262)
(26, 60)
345 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13.
Часть I
№
ПСС
8 не лучшая ли наша
политика с Австрией,
именно теперь, именно в
эту минуту, - политика
высшего собственного
национального досто­
инства. а не та. которую
вы желаете. (26. 61)
1878
не лучшая-ли наша
политика съ AecTpieft,
именно теперь, именно
въ эту минуту, - полити­
ка высшаго собственнаго
нашональнаго достоин­
ства. а не та. которую вы
желаете. (263)
Декабрь
9 Цельно и логично! Ста­ ЦЪльно и логично! Стало
ло быть, обдуманно, ста­ быть обдуманно, стало
ло быть, преднамеренно.
(26,100)
(301)
для чего ждать пока та
10 для чего ждать, пока
та выпьет кофе и съест
выпьетъ кофе и съЪстъ
свой хлЪбъ? Какъ можно
свой хлеб? Как можно
(и естественно ли) даже (и естественно-ли) даже
не заглянуть за окно,
не заглянуть за окно,
уже выбросивъ д Ъ в о ч к у .
уже выбросив девочку.
(26, 101)
(301)
11 Не лучше ли исправить, Не лучше-ли исправить,
найти и восстановить че­ найти и возстановить
ловека, чем прямо снять человека, чЪмъ прямо
снять съ него г о л о в у .
с него г о л о в у . Резать
головы легко по букве
РЪзать головы легко
по буквЪ закона, но ра^
закона, но разобрать по
правде, по-человечески, зобрать по правдЪ. по
по-отчески, всегда труд­ человечески, по отчески,
всегда труднее. (307)
нее. (26, 106)
193
Наборная рукопись
не лучшая-ли наша
политика съ Австр1ей,
именно теперь, именно
въ эту минуту, - полити­
ка высшаго собственнаго
нашональнаго достоин­
ства? (129)
ЦЪльно и логично! /Ста­
ло быть обдуманно, стало
быть преднамеренно?/
(230)
для чего ждать пока [она]
/т а / выпьетъ кофей и
съЪстъ свой хлЪбъ? Какъ
можно (и естественно
ли) даже не заглянуть за
окно, [выб] уже выбро­
сивъ дЪвочку? (230)
Не лучше-ли исправить,
найти и возстановить
человека, чЪмъ прямо
снять съ него г о л о в у ?
РЪзать головы легко по
буквЪ закона, но разо­
брать лЪло по правдЪ. по
человечески, по отчески
всегда труднее. (241)
Из приведенных примеров следует, что вопросительный знак,
поставленный в рукописи, в печатном тексте ошибочно заменяется
точкой или восклицанием. Иногда на ошибку указывает сама син­
таксическая конструкция с использованием вопросительных слов:
кто же? для чего? что ж? могло ли? не предстоит ли? что ли? пони­
маете ли? не лучшая ли? как? не лучше ли? Как видим, чаще всего о
вопросе сигнализирует частица «ли», в некоторых случаях это со­
юзы и союзные слова. В тексте из седьмого примера вообще прямо
сообщается о вопросе (я вас самого спрошу) - тем не менее в печа­
ти появляется восклицательный знак. В девятом примере второе
предложение, начинающееся словами «стало быть», в печати полу­
чает утвердительный смысл, тогда как в рукописи имеет вопроси­
тельное значение, которое оправдано самой логикой рассуждений
(в том числе и в окончательном тексте). Автор ведет полемику с
уже упоминавшимся оппонентом (публицистом газеты «Север­
ный вестник», имеющим псевдоним Наблюдатель) по поводу су­
194
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
дебного процесса Корниловой. При этом особенность повествова­
ния состоит именно в использовании большого количества вопро­
сительных конструкций, которые постепенно подводят читателя к
мысли о ложности, недостоверности, неаргументированное™ суж­
дений Наблюдателя: «Как же вы-то, Наблюдатель, утверждаете
уже после прокурорского отступления, что не было внезапности,
а, напротив, - всё было цельно и логично в проявлении одной и
той же злой воли?», «Скажите, неужели это цельно и логично, а не
фантастично?» (26, 100-101; см. § IV гл. 1 декабрьского выпуска
«Дневника писателя» - 26, 100-103). Появление точки в печати
объясняется, видимо, тем, что в рукописи знак вопроса оказался
в самом конце строки и записан мелко, - наборщик мог по этой
причине интерпретировать запись неверно. В следующем, десятом
примере причина разночтений сходная - блеклость чернил, в на­
чертании знака после слова «девочку» хорошо видна только точка,
а верхняя линия вопросительного знака, вероятно, не была замече­
на при наборе. То же можно сказать и о существительном «кофей»:
литера «й» сливается в записи с нижней выносной линией буквы
«у» в слове «обдумано» (записанном выше) - из-за этого наложе­
ния начертаний четко видны только первые четыре буквы слова
«кофей», отсюда возникновение в печати варианта «кофе», нети­
пичного для Достоевского. В последнем примере отметим, помимо
прочего, пропуск слова в печати, на который указывает нарушение
лексической сочетаемости: можно «резать головы», но что значит
«разобрать (головы) по правде»?
Употребление восклицательного знака в рукописном и печат­
ном текстах также различается:
1878
Май-июнь346
1 анонимные ругательные анонимныя ругательныя
письма составляют, так
письма составляютъ,
сказать, неотъемлемую
такъ сказать, неотъемле­
часть современной
мую часть современной
русской литературы и сорусской литературы и
сопровождают ее по всем провождаютъ ее по всЪмъ
направлешямъ, - и кто
направлениям, - и кто
только изъ издателей и
только из издателей и
писателей не получаетъ
писателей не получает
ихъ. я лаже справлялся
их. я лаже справлялся
(119)
(25,127)
КЬ
ПСС
Наборная рукопись
Анонимныя ругательныя
письма составляютъ
такъ сказать неотъемле­
мую часть современной
русской литературы и
сопровождаютъ ее по
всЪмъ направлешямъ - и
кто только изъ издателей
и писателей не получаетъ
ихъ! Я лаже справлялся
(10)347
346 ИРЛИ. Ф. 100. № 29480.
347 В черновом автографе восклицание - РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 119.
Часть I
№
2
3
ПСС
1878
Сентябрь
Опять-таки повторю:
Опять таки повторю:
вообразить только, что
вообразить только что
теперешние республи­
теперешше республикан­
канцы могли бы захотеть цы могли бы захотЬть въ
в чем-нибудь сгрубить
чемъ-нибудь сгрубить
князю Бисмарку, и до
князю Бисмарку, и до
того, чтоб даже рискнуть того, чтобъ даже риск­
на в о й н у с ним? (26.
нуть на войну съ нимъ?.
7 -8 )
(2 1 1 -2 1 2 )
но ведь такие нападения
влияют на общество, на
суд, на общественное
мнение, они отзовутся
на будущем подобном
же подсудимом, они,
наконец, обижают оп­
равданную, благо она из
темного люда, а потому
беззашитна. (2 6 .94)
Декабрь
но вЪдь таюя нападешя
вл1яютъ на общество, на
судъ, на общественное
мнЪше, онЪ отзовутся на
будущемъ подобномъже подсудимомъ, онЪ,
наконецъ, обижаютъ оп­
равданную, благо она изъ
темнаго люда, а потому
беззашитна. (295)
195
Наборная рукопись
[Ибо что такое респуб­
лика?] /Опять таки
повторю: Вообразить/
только что теперешше
республиканцы могли бы
въ чемъ нибудь сгрубить,
князю Бисмарку до того,
чтобъ /даж е/ рискнуть
[/съ нимъ/] на войну[?]
/съ нимъ|/ (6 -7 )
но вЪдь таюя нападешя
вл1яютъ на общество, на
судъ, на общественное
мнЪше, онЪ отзовутся
на будущемъ подобномъ-же подсудимомъ,
онЪ наконецъ обижаютъ
оправданную, благо она
беззашитна! (216)
На восклицание, как в ранее представленных примерах - на
вопрос, указывают слова с соответствующим интонационным
значением: и кто только не получает их! вообразить только! но
ведь влияют на общество, на мнение, отзовутся, обижают! В пер­
вом случае перед нами именно восклицание, а не вопрос - автор
выражает возмущение по поводу анонимных ругательных писем
как распространенного явления в обществе и литературной среде
(восклицательный знак в рукописном тексте находится в самом
конце строки). Второй случай сложнее, потому что в рукописи
есть знак вопроса, относящийся к первому слою записи, логиче­
ское ударение в которой приходится на вопрос «что?» ( что рес­
публиканцы могли сгрубить Бисмарку до того, чтоб рискнуть на
войну?). Правка меняет логику и интонацию высказывания - по­
являются восклицание «вообразить только!» и восклицательный
знак в конце предложения, который необходимо восстановить в
окончательном тексте. В третьем примере восклицательный знак
является логическим завершением ряда синтаксически одно­
родных построений (сказуемых и дополнений), выполняющих
экспрессивную функцию усиления авторской аргументации. На
восклицание указывает, кроме того, сочетание противительного
союза «но» и усилительной частицы «ведь». В этом случае при­
чиной ошибочной замены восклицательного знака точкой в печа­
196
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ти могла быть правка рукописного текста, из-за которой верхняя
часть «!» была не замечена при наборе.
Отметим также разночтение при использовании точки и двое­
точия:
№
1
2
ПСС
Сергей Иванович спо­
рит, например, изо всех
сил, что если б Левин
шел и увидел, что пья­
ные бьют женщину, то
он бы бросился освобо­
дить ее! (25,218-219)
1878
Июль-август
СергЬй Ивановичь спо­
рить, напримЪръ, изо
всЬхъ силъ, что еслибъ
Левинъ шелъ и увидЪлъ
что пьяные бьютъ жен­
щину, то онъ бы бросил­
ся освободить ее]_(204)
Ноябрь
Гладстону де можно, по­ Гладстону де можно
жалуй. так сочинять: он пожалуй такъ сочинять:
или не понимает ничего онъ или не понимаеть
в России, или себе на
ничего въ Россш, или
уме сочиняет, для даль­ себЪ на умЪ сочиняетъ,
нейших целей (26, 69)
для дальн'Ьйшихъ ц'Ълей
(271)
Наборная рукопись
СергЬй Ивановичь спо­
рить, напримЪръ, изо
всЬхъ силъ, что еслибъ
Левинъ шелъ и увидклъ
что пьяные бьютъ
женщину, то онъ бы
бросился освободить ее.
(197-198)
Гладстону-де можно
[писать] /пожалуй такъ
сочинять/: онъ или
не понимаетъ ничего
въ Россш, или себЪ на
умЪ сочиняетъ, для
дальн’Ьйшихъ цЪлей
(149)
В первом примере, наоборот, вместо точки в печатном текс­
те появляется восклицание, не оправданное ни интонацией, ни
смыслом высказывания. То же самое можно сказать о втором слу­
чае: двоеточие в рукописном тексте становится знаком, отделя­
ющим тезис от дальнейшей аргументации автора; точка с запятой
уравнивает обе части предложения, что логически невозможно.
Ошибка могла возникнуть из-за большого количества правки в
рукописном тексте: двоеточие и точку с запятой довольно легко в
таких случаях спутать.
Кроме того, отметим такую ошибку печатного текста, как на­
рушение границ предложения:
№
ПСС
1878
Наборная рукопись
Апрель
1
это не от одной только
долгой дипломатиче­
ской проволочки разу­
верились так люди, тут
другое, тут инстинкт
(25, 94)
это не отъ одной только
долгой дипломати­
ческой проволочки
разуверились такъ люди.
тутъ другое, тутъ инстинктъ. (86)
это не отъ одной только
долгой дипломати­
ческой проволочки
разуверились такъ люди.
Т утъ другое, тутъ инстинктъ. (1)
Часть I
2
3
4
Но пусть пока еще не
знают этого у нас столь
многие и хорошие люди
(не знают и робеют).
Но зато знают это пари
наши, и чувствует это
народ наш. (25,98)
Но пусть пока еще не
знаютъ этого у насъ столь
мнопе и xopoinie люди (не знаютъ и робЪютъ).
Но зато знаютъ это Пари
наши и чувствуетъ это
народъ нашъ. (89-90)
Июль-август
Не беспокойтесь, когда
Не безпокойтесь, когда
их обезоружат, они бу­
ихъ обезоружатъ, они
дут делать и продавать
будутъ дЪлать и прода­
халаты и мыло, как
вать халаты и мыло, какъ
наши казанские татары, наши казансюе татары,
об чем уже я и говорил, объ чемъ уже я и гово­
но чтобы вырвать из рук рилъ. но чтобы вырвать
их оружие, надо вырвать изъ рукъ ихъ оруж1е,
его в бою. Но бой не
надо вырвать его въ бою.
мшение. Левин может
Но бой не мшеше. Леви­
быть за турка спокоен.
нъ можетъ быть за турка
(25, 221-222)
спокоенъ. (206)
Декабрь
Он отрывался, напро­
Онъ отрывался напротив, от этих людей и
тивъ отъ этихъ людей и
уходил к оскорбленным, уходилъ къ оскорбленк терпящим, к просто­
нымъ, къ терпящимъ, къ
душным. к униженным, простодушнымъ, къ уникогда нападало на него
отвращение к той жиз­
на него отвращеше къ
ни, которой он минута­ той жизни, которой онъ
ми слабодушно и пороч­ минутами слабодушно и
но отдавался: он шел и
порочно отдавался: онъ
бился о плиты бедного
шелъ и бился о плиты
сельского родного храма бЪднаго сельскаго роди получал исцеление.
наго храма и получалъ
(26,125)
исцЪлеше. (324)
197
Но пусть пока еще не
знаютъ этого у насъ столь
мнопе и xopouiie люди,
(не знаютъ и робЪютъ):
но зато знаютъ это Пари
наши и чувствуетъ это
народъ нашъ. (13)
Не безпокойтесь, /когда
ихъ обезоружатъ/ они
будутъ дЪлать и прода­
вать халаты и мыло, какъ
наши казансюе татаре,
объ чемъ у ж ъ я и гово­
рилъ. Но чтобъ вырвать
изъ рукъ /и х ъ / оруж1е,
надо вырвать его въ бою.
Но бой не мшеше. Леви­
нъ можетъ быть /за тур­
ка/ спокоенъ. (204)
Онъ отрывался напротивъ отъ этихъ людей и
уходилъ къ оскорбленнымъ, къ терпящимъ, къ
простодушнымъ, къ униженнымъ. Когда напада­
ло на него отвращеше къ
той жизни, которой онъ
минутами слабодушно и
порочно отдавался, онъ
шелъ и бился о плиты
бЪднаго сельскаго роднаго храма и получалъ
исцЪлеше. (277)
В первом примере сам характер записи создает условия для из­
менения текста в печатном процессе: первое «т» в слове «тут» на
фоне последующих слов, записанных крупным почерком, выгля­
дит как строчная буква - очевидно, текст автоматически был на­
бран как продолжение сказанного - через запятую и с маленькой
буквы. Во втором случае при наборе рукописи буква «н» в союзе
«но» была прочитана как заглавная, что привело к изменению тек­
ста. Буква действительно записана крупно, но рядом видна точка с
запятой, которая нередко в рукописном тексте сливается с другими
начертаниями, так как нижняя ее часть - собственно запятая - рас­
положена под строкой, то есть в пространстве следующей строки.
Именно это и приводит к ошибкам чтения. В третьем случае на не­
обходимость точки указывает сама логика высказывания - автор
198
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
переходит к изложению следующей мысли, а не продолжает ска­
занное, что подчеркивается лаконичностью его суждений и повто­
ром союза «но» в начале предложения. Четвертый пример пока­
зывает, как правился текст в процессе издания: нарушение границ
предложения изменило саму логическую структуру и содержание
высказывания - у Достоевского: когда нападало отвращение к той
жизни, он (Некрасов) шел в храм; в печати: он уходил к униженным,
когда нападало отвращение к той жизни. Авторское суждение в
таком синтаксическом оформлении, которое представлено в ру­
кописи, более точно передает мысль об исцелении человека верой.
Причиной неоправданного изменения границ предложения, воз­
можно, является характер начертания точки после слова «унижен­
ным» - чернила в рукописи чуть размыты, и точка немного напо­
минает запятую. Однако мы не можем игнорировать тот факт, что
следующее далее слово «когда» записано с заглавной буквы.
Рассмотрим случаи употребления кавычек.
К>
1
2
3
ПСС
1878
Сентябрь
Об легионах, как об
Объ легюнахъ, какъ объ
новой силе грядущей
новой силе, грядущей
занять свое место в ев­
занять свое место въ ев­
ропейской цивилизации ропейской цивилизаши
(26,9)
(213)
откуда такая воинствен­
откуда такая воин­
ственность. и даже «до
ность. и лаже «до страс­
страсти», с которою ка­ ти», съ которою католитолицизм взял под свою цизмъ взялъ подъ свою
«зашиту» правоверную «зашиту» правоверную
Турцию против схиз­
Tvpuiro противъ схизма­
матической России?
тической Россш? Неуж­
то все изъ за того только
Неужто всё из-за того
только, «что Россия
«что Росая страна схиз­
страна схизматиче­
матическая»? (217)
ская»? (26. 13)
помешала именно наша
просвещенная «деликат­
ность» <...> перед Евро­
пой деликатность, перед
долгом европейского
просвешения «деликат­
ность». в которой мы
взросли (26, 72)
Ноябрь
помешала именно наша
просвещенная «деликат­
ность» <...> передъ Евро­
пой деликатность, передъ
долгомъ европейскаго
просвЪшешя «деликат­
ность». въ которой мы
взрасли (274)
Наборная рукопись
Объ легюнахъ, какъ объ
новой силе грядущей
занять свое место въ
европейской «цивилиза­
ши» (10)
/откуда такая/ «воин­
ственность». /и / даже
«до страсти», съ которою
[онъ] /католицизмъ/
взялъ подъ свою зашиту
«правоверную [Pocciio]
Tvpuiio противъ схиз­
матической Россш»?
[Откуда такая «страсть»]
Неужто /все из за того/
только [изъ за того] что
Росая /страна/ «схизма­
тическая»? (19-20)
помешала именно наша
просвещенная «дели­
катность» <...> передъ
Европой деликатность,
передъ «долгомъ евро­
пейскаго просвешешя»
деликатность, въ которой
мы взрасли (156-157)
Часть I
4
199
о ближайших «судьбах»
Константинополя ( 26.
83)
о ближайшихъ «судьбахъ о [судьбахъ] ближайКонстантинополя (284)
тантинопрля» (181)
Декабрь
5 свидетельство одной
свидетельство одной
свидетельство одной
только женщины <...>
только женщины <...>
только женщины <...>
что секла, дескать, очень что секла дескать очень
что [«высекла] «секла
больно ребенка, но и это больно ребенка, но и это дескать [и] очень больно
(26, 97)
/ребенка/», но /и / это
(297)
(222)
6 а. напротив. - всё было а напротивъ все было
а напротивъ «все было
цельно и логично в про­ цельно и логично въ про­ цельно и логично въ про­
явлении одной и той же явлены одной и той-же
явлены одной и той же
злой воли (26. 100)
злой воли (301)
злой воли» (230)
7 за г-на Флоринского,
за г. Флоринскаго, пяза г. Флоринскаго, пяпятого эксперта, не
таго эксперта, не соглатаго эксперта, не согласогласившегося с мне­
сившагося съ мнЪшемъ
сившагося съ мнешемъ
нием четырех первых
четырехъ первыхъ эксчетырехъ первыхъ экспертовъ: «Онъ дескать
экспертов: он. дескать,
пертовъ: онъ. дескать,
акушеръ. онъ больше
акушер, он больше всех акушеръ. онъ больше
должен знать в болезнях всЪхъ долженъ знать въ
всехъ долженъ знать въ
женшин. (26.102)
болЪзняхъ женшинъ.
болезняхъ женшинъ».
(303)
(233)
но г-н Наблюдатель
но г. Наблюдатель слиш­ но г. Наблюдатель слиш­
8
комъ жестокъ ко мне,
комъ жестокъ ко мне,
слишком жесток ко
потому что фраза его объ потому что фраза его объ
мне, потому что фраза
«оправданы жестокаго
его об «оправдании
«оправданы жестокаго
обращешя съ детьми»
жестокого обращения с обращешя съ детьми»
детьми» прямо и ко мне прямо и ко мнк относит­ прямо / и / ко мне отно­
ся: онъ только капельку» сится: онъ только капельотносится; он только
ку смягчаетъ ее (242)
«капельку» смягчает ее смягчаетъ ее (307)
(26, 107)
меня обвинить въ жеменя обвинить въ же9
меня обвинить в жела­
ланы «оправдать истялаши оправдать истянии оправдать истяза­
заше дктей» (245)
ние детей (26. 108)
заше детей (308)
любовь къ народу у
любовь къ народу у
10 любовь к народу у
Некрасова была лишь
Некрасова была лишь
Некрасова была лишь
исходом его собственной исходомъ его собственной исходомъ его собственной
скорби по себп> самомъ...
скорби по себе самом...
скорби по себгъ самомъ...
Но прежде, чЪмъ разъяс­ Но прежде чемъ разъяс­
Но прежде чем разъяс­
ню: какъ понимаю я эту
ню, как понимаю я эту
ню: какъ понимаю я эту
«собственную скорбь»
«собственную скорбь»
«собственную скорбь»
дорогаго намъ усопшаго [великаго усо] дорогаго
дорогого нам усопшего
намъ усопшаго поэта «по
поэта по себе самом (26. поэта по себе самомъ
себе самомъ» (266)
119)
(319)
В большинстве случаев Достоевский использует кавычки
по прямому их назначению - для выделения цитат. Это могут
быть цитаты из определенных источников, к которым автор
апеллирует, ведя дискуссию или рассуждая о конкретной проб­
200
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
леме, - такие цитаты приведены в третьем, пятом-седьмом и
девятом примерах. Часто это выдержки из более широкого ци­
тируемого в «Дневнике писателя» контекста - как, например,
в случае отклика Достоевского на заметку публициста газеты
«Северный вестник». Во втором примере содержатся цитаты
из передовой статьи газеты «Московские ведомости» (1877.
22 сентября. № 235. С. 2), и именно авторскому, вполне грамот­
ному, оформлению цитат необходимо следовать при издании
текста. В четвертом примере в кавычки заключена неточная
цитата из книги Н. Я. Данилевского «Россия и Европа», один
из разделов которой назывался «Неясная и нетвердая глава,
именно о будущей судьбе Константинополя» - Достоевский
в «Дневнике писателя» использует выражение о ближайших
«судьбах Константинополя», кавычками указывая на чужое
слово в тексте. Десятый пример содержит автоцитирование, в
печати утрачены кавычки, которые автор использует, приводя
цитаты из собственного текста.
Интересны случаи семантического использования кавычек,
когда этот знак, становясь синонимом корня «лж(е-)», меняет
значение слова на противоположное. К примеру, в черновом ав­
тографе «Дневника писателя» за май-июнь кавычки появляются
в следующем фрагменте:
«но уже протестантовъ, реформаторовъ и “пророковъ” было много.
Известно тоже, что потомъ, /особенно/ въ протестантскихъ арм1яхъ, всегда
/по/являлись изступленные “пророки”»348.
«Пророки» в подобном оформлении становятся лжепророка­
ми; оценочность авторского суждения выражена и через опреде­
ление исступленные «пророки», придающее отрицательный смысл
существительному в составе приведенного словосочетания. В на­
борной рукописи исчезают кавычки в слове «пророков»349, и в та­
ком виде - без первых кавычек - фраза напечатана в 1878 (117)
и ПСС (25,125). Кавычки как оценочный знак появляются в сло­
восочетании «европейская “цивилизация”» (то есть лжецивилизация - см. первый пример). В обоих случаях кавычки не просто
отражают направление авторской мысли, характер оценок, но - в
контексте произведения - обретают особое идейно-художест­
348 РГБ. Ф. 93.1.2. 12. Л. 109, 111.
349 ИРЛИ. Ф. 100. № 29479. Л. 7 об.
Часть I
201
венное значение. Образ пророка очень важен для рассказа «Сон
смешного человека» (апрельский выпуск «Дневника писателя»
за 1877 г.), в котором показано обретение истинного пророче­
ского дара. Кавычки в слове «пророков» как знак его художест­
венной семантики необходимо сохранять при публикации текста.
То же самое можно сказать и о понятии «цивилизация», которое
становится объектом критического осмысления в произведении
Достоевского.
В восьмом примере появляются лишние кавычки в печатном
тексте, в декабрьском выступлении Достоевского в связи с уго­
ловным делом Корниловой. В кавычках оказывается слово «ка­
пельку». В рукописи слова «детьми» и «капельку» написаны друг
под другом; наборщик, видимо, отнес закрывающую кавычку у
слова «детьми» вторично и к слову «капельку» - так в прижиз­
ненном издании возникла опечатка: в слове «капельку» одна ка­
вычка (закрывающая); в ПСС к ней добавили вторую (открыва­
ющую), которой нет в рукописи.
При этом надо сказать, что в ПСС исправлены многие ошибки
первой публикации «Дневника писателя», связанные с употреб­
лением кавычек (случаи пропуска в печатном тексте открыва­
ющей или закрывающей кавычки, имеющейся в рукописи).
Орфография записи
Говоря об эдиционном аспекте текстологической работы, A. JI. Гри­
шунин заметил: «XVIII, в значительной мере и XIX век сильно
злоупотреблял прописной буквой. С прописной писались наиме­
нования чинов, званий, даже профессий <...> и это было повсе­
местной и общей нормой; ничего специфически карамзинского,
пушкинского, лермонтовского и т. д. - в этом нет. То была дань
традиции, возможно, под влиянием, например, немецкого языка,
никак не оправданная целесообразностью и логикой текста»350.
Вместе с тем исследователь подчеркивает, что «от чисто условного,
традиционного и ничем не оправданного написания слов с про­
писной буквы следует отличать те нарицательные имена, которые
начинаются с прописной буквы для подчеркивания их особого
350 Гришунин А. Л. Исследовательские аспекты текстологии. С. 339. См. также: Дмит­
риева Е. Издание Гоголя: проблема этическая, эстетическая, текстологическая? / /
Проблемы текстологии и эдиционной практики. С. 45.
202
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
значения»351. Трудно согласиться с утверждением о злоупотребле­
нии прописной буквой в XVIII и XIX вв.: если прописная форма и
была «данью традиции», то определенная логика ее использования,
безусловно, существовала352. Так, Н. И. Греч отмечает зависимость
формы написания от стиля высказывания: не нуждается в пояс­
нении прописная буква в «наименованиях истинного Бога» или
в «наименованиях олицетворенных предметов, умственных и от­
влеченных» ( Природа, Искусство, Восток, Запад и т.д.), не говоря
уже об именах собственных353.
Особое значение заглавная буква приобретает в наборной руко­
писи апрельского выпуска «Дневника писателя» 1877 г., в котором
публицистические очерки о войне и Восточном вопросе соединя­
ются с «фантастическим рассказом» «Сон смешного человека»: в
обеих главах апрельской книжки появляется слово «Истина» - в
наборной рукописи оно записано с заглавной буквы, и эту особен­
ность в большинстве случаев не сохранили ни прижизненное, ни
академическое издания. Между тем это написание имеет принци­
пиальное значение как для публицистической идеи Достоевского,
так и для художественного замысла. Приведем примеры:
«ЗдЬсь въ Петербург^ являются жертвователи на раненыхъ и больныхъ
воиновъ, [которые] даютъ суммы по нискольку тысячь, а записываются
неизвгьстными. Такихъ фактовъ множество, будутъ десятки и сотни тысячь подобныхъ фактовъ и никого ими не удивишь. /Они означаютъ лишь, что/ весь
народъ поднялся за Истину, за святое дЪло, [это] /что/ весь народъ [идетъ]
/поднялся на войну и идетъ/» (гл. 1, § I «Война. Мы всех сильнее»)354.
351 Гришунин A. JI. Исследовательские аспекты текстологии. С. 339. Ср.: «Выделить из
традиционных написаний, где прописная буква ставится автоматически, аллего­
рические обозначения и понятия, где она семантически нагружена, иногда бывает
чрезвычайно затруднительно, но делать это необходимо, хотя бы с известной сте­
пенью вероятности, - в противном случае мы рискуем привнести в текст те же, уже
обозначенные нами, дополнительные и чуждые ему значения» {Ваиуро В. Еще раз
об академическом издании Пушкина. (Разбор критических замечаний проф. Вер­
нера Лефельдта) / / Новое литературное обозрение. 1999. № 37. С. 261-262). См. о
варианте «сад» / «Сад» в «Дневнике писателя»: Галаган Г. Я. Мечта парадоксалиста
(1876 год) / / Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1997. Т. 14. С. 185.
О поэтике заглавной буквы см. также: Сгар Ж. Как издавать Кребийона / / Проблемы
текстологии и эдиционной практики. С. 27.
352 См.: Перцов Я. В. О соотношении письменной и устной форм поэтического языка.
(К вопросу о функциональной нагруженности старого русского правописания).
С. 47-48.
353 См. подробнее: Греч Н. И. Практическая русская грамматика. СПб., 1827. С. 544550.
354 РГБ. Ф. 93.1.2. 12. Л. 3.
Часть I
203
«Н%тъ, видно правда что Истина покупается лишь мученичествомъ.
Мшпоны людей движутся и страдаютъ и отходятъ безслЪдно, какъ-бы пред­
назначенные никогда не понять Истину. Они живутъ чужою мыслш, ищутъ
готоваго слова и примера, схватываются за подсказанное дЪло. Они кричать
что за нихъ авторитеты, что за нихъ Европа. Они свистятъ на несогласныхъ
съ ними, на всЪхъ призирающихъ лакейство мысли и вЪрящихъ въ свою
собственную и народа своего самостоятельность. И что же, [въ сущно] на
самомъ-то дЪл'Ь эти [милюны] /массы кричащихъ/ людей предназначе­
ны [лишь] послужить собою лишь коснымъ средствомъ для того, чтобъ
развЪ единицы лишь изъ нихъ [подошли] приблизились сколько нибудь къ
ИстинЪ, или по крайней мЪрЪ получили-бы о ней хоть предчувств1е» (гл. 1,
§ I «Война. Мы всех сильнее»)355.
В этих двух публицистических фрагментах первой главы ап­
рельского выпуска, предваряющей «фантастический рассказ»
Достоевского, Истина связывается с идеей сострадания, сочув­
ствия; здесь же возникает и мысль, повторенная в рассказе и по­
лемически осмысленная: «Истина покупается страданием».
Во второй главе слово «истина» один раз написано со строч­
ной буквы, когда оно оказывается в составе устойчивого выра­
жения «старая истина» (то есть используется в значении «давно
известное»356):
«Я вЪдь и теперь все это какъ день вижу, но послушайте: кто жъ не сби­
вается? А между гЬмъ вЪдь век идутъ къ одному и тому же, по крайней м'Ьр'Ь
всЪ хотятъ идти къ одному и тому же, отъ мудреца до последняго разбойни­
ка, только разными дорогами. Старая это истина, [да вЪдь м1ръ ими/-то и /
живетъ], но вотъ что [главное] /тутъ новое/: Я / и / сбиться очень не могу»
(гл. 2, «Сон смешного человека», § V)357.
В этом случае под «истиной» понимается «общее место», или,
по определению Н. Д. Арутюновой, «нормативное суждение, не
подлежащее верификации»: это «нравоучительная истина», вы­
ражающая «житейский опыт»358.
355 Там же. Л. 5.
356 См., например: Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1999.
Т. IV. С. 252-253; Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова.
М., 2000. Т. IV. Стб. 491.
357 РГБ. Ф. 93.1.2. 12. Л. 83.
358Арутюнова Н. Д. Истина: фон и коннотации //Логический анализ языка: Культурные
концепты. М., 1991. С. 30.
204
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
На разграничение значений понятия «истина» в тексте Досто­
евского указывают многие другие примеры подобного рода, ког­
да данное слово и его производные употребляются со строчной
буквы:
«...уже совершенно известно было, что вс% безчисленные разсказы о безчисленныхъ мучешяхъ и истязашяхъ Славянъ - совершенная истина, - ис­
тина, засвидетельствованная теперь тысячью свидетелей и очевидцевъ
всЬхъ нацш» (июль-август, гл. 3, § IV «Сотрясение Левина...»)359.
«...признаютъ они эту войну за великш подвигъ, предпринятый для освобождешя ихъ, рЪшите-ка это? Да ни за что на св^тЬ не признаютъ! Напро­
тивъ выставятъ какъ политическую, а потомъ и научную истину, что не будь
во всЪ эти сто лЪтъ освободительницы-Россш, такъ они-бы давнымъ давно
сами съумЪли освободиться отъ турокъ...» (ноябрь, гл. 2, § III «Одно совсем
особое словцо о славянах»)360.
«...къ нимъ дошло-бы самое полное, точное, и истинное свЪдеше о всей
сшгЬ духа, чувства и непоколебимой вЪры народа Русскаго...» (сентябрь,
гл. 2, § II «Слизняки, принимаемые за людей. Что нам выгоднее: когда знают
о нас правду или когда говорят о нас вздор?»)361 и др.
Как правило, со строчной буквы существительное «истина»
и его производные пишутся, если выражают значения: «правда»,
«правдивый», «настоящий», «соответствующий действитель­
ности», «именно такой», «именно тот». Считается, что назван­
ные смыслы - древнейшие. По утверждению М. М. Маковского,
«первобытные люди верили, что чувственный мир и мир “иной”
составляют единое целое: древнейшим значением, из которого
развилось значение “истина”, было указательно-идентифицирующее значение “тот самый, именно тот” - “один, единый” - “дру­
гой”»362. Характеризуя употребление концепта истины в совре­
менном языке, Н. Д. Арутюнова отметила следующее соотноше­
ние «истины» и «правды»: «О Божественном мире и его аналогах
359 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 198.
360 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 171.
361 Там же. Л. 53.
362 Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевро­
пейских языках: Образ мира и миры образов. М., 1996. С. 185. См. также: Лукин В. А.
Концепт истины и слово истина в русском языке / / Вопросы языкознания. 1993.
№ 4. С. 63-86.
Часть I
205
говорят в терминах истины. Это же слово используется в эпистемических контекстах. Ему отдается предпочтение (часто из
соображений стиля) и тогда, когда речь идет о человечестве, его
идеалах и конечных целях, между тем как проекция Божествен­
ного мира на жизнь и речевую деятельность людей обозначается
словом правда. Правда - это отраженная Истина, истина в зерка­
ле жизни, преломившаяся в бесчисленных его гранях. <...> Буду­
чи категорией жизни, правда распределена между множеством ее
сфер <...> Истина имеет одного Владельца ( “Наставь меня, Гос­
поди, на путь Твой и буду ходить в истине Твоей”), правда - мно­
гих <...>»363.
В языке Достоевского названное смысловое соотношение «ис­
тины-правды» и «Божественной Истины» также присутствует.
Обратим внимание на то, в каких случаях слово «Истина» упо­
требляется с прописной буквы:
«Грустно потому что они не знаютъ Истины, а я знаю Истину. Охъ какъ
тяжело одному знать Истину!» (гл. 2, «Сон смешного человека», § I)364.
«И вотъ, /послЪ того уже,/ я узналъ Истину. Истину я узналъ въ /прошломъ/ ноябрЪ, и именно [семнадцатаго] /третьяго/ ноября, и съ того време­
ни я каждое мгновеше мое помню» (гл. 2, «Сон смешного человека», § I)365.
«Истиной» здесь назван сон героя, но рассказ об Истине, явив­
шейся во сне, предваряется эпизодом с девочкой: герой - человек
изверившийся, усомнившийся в жизни, собравшийся покончить
с собой, вдруг остро испытывает жалость к одинокому брошен­
ному ребенку («Я помню что я ее очень пожалЪлъ, до какой-то
даже странной боли и совсЬмъ даже невероятной въ моемъ по­
ложены»366); уже здесь появляется «предчувствие Истины», но
словесного выражения она не находит.
Исследователи задавались вопросом о значении двух дат, ука­
занных в тексте Достоевского: вначале семнадцатое, затем - после
363 Арутюнова Н. Д. Истина: фон и коннотации. С. 26.
364 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 33.
365 Там же. Л. 37.
366 Там же. Л. 45. Ср.: «Оказывается, что чувства жалости к девочке и стыда за грубый
и бесчеловечный поступок по отношению к ней, неожиданно возникшие в душе
“смешного человека”, более прочными узами связывают его с людьми и миром
(с которыми он мысленно уже распрощался), нежели он предполагал» ( Сабиров Вл.
Откровение сердца. «Сон смешного человека» Ф. М. Достоевского в традиции
русского философствования / / Бежин луг: Русский литературно-исторический
журнал на Родине и в рассеянии. 1995. № 2. С. 127).
206
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
правки - третье ноября «прошлого» года. Ю. Ф. Карякин полага­
ет, что последнюю дату следует соотносить с днем первого посеще­
ния Достоевским дома А. Г. Сниткиной в 1866 г.367 В. В. Борисова
связывает авторское внимание к точным датам с образом герояпророка: «Все пророки точно называют время своего посвящения,
тем самым утверждая сакральную ценность мгновения, за кото­
рым стоит вечность. Достоевский эту традицию не нарушил»368.
Смысл названных дат, тем не менее, до сих пор остается неясным.
Если предполагать, что Достоевский в 1877 г. ведет речь о ноябре
«прошлого», то есть 1876 г., то возникают определенные парал­
лели с произошедшими в то время в жизни писателя событиями.
Согласно «Летописи жизни и творчества Ф. М. Достоевского»,
17 ноября 1876 г. Достоевский «записывает в тетради свои мысли
в связи с полученным в этот день письмом М. А. Юркевича»369,
содержание которого (рассказ о самоубийстве ученика прогим­
назии) отражено в январском выпуске «Дневника писателя» за
1877 г. (гл. 2, § V «Именинник»). В черновых заметках этот слу­
чай связан с темой «пошатнувшейся семьи»370, в печатном тексте
«Дневника» автор уточняет свою мысль: «У нас есть бесспорно
жизнь разлагающаяся и семейство, стало быть, разлагающееся.
Но есть, необходимо, и жизнь вновь складывающаяся, на новых
уже началах. Кто их подметит, и кто их укажет?» (25,35). Интерес­
но то, что другая дата, вошедшая в окончательный текст рассказа
«Сон смешного человека», - 3 ноября - также соотносима с се­
мейной темой в связи с судебным процессом по делу Корниловой.
«Ноября 1-3» 1876 г. Достоевский «дважды посещает прокурора
С.-Петербургской судебной палаты Э. Я. Фукса, у которого по­
лучает разрешение на свидание с осужденной Е. П. Корниловой
“несколько раз”, а также узнает о ходе кассационного прошения
по ее делу»; «ноября 3-4» писатель «посещает Е. П. Корнилову,
находящуюся в Доме предварительного содержания преступни­
ков, беседует с ней, а также разговаривает с помощницей смотри­
тельницы тюрьмы А. П. Борейшей»371. Как уже было отмечено,
367 См. подробнее: Карякин Ю. Ф. Достоевский и канун XXI века. М., 1989. С. 397398.
368 Борисова В. В. Антропологический эксперимент Ф. М. Достоевского / / Найти в
человеке человека. Екатеринбург, 1996. С. 13.
369Архипова А. В. 1876-1877 / / Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского.
Т. III. С. 146.
370 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 153.
371 Архипова А. В. 1876-1877. С. 141.
Часть I
207
о деле Корниловой, выбросившей из окна свою падчерицу, До­
стоевский говорил в «Дневнике писателя» 1876-1877 гг. и спо­
собствовал пересмотру судебного решения372. В апреле 1877 г.
Достоевский сообщил читателям об освобождении Корниловой,
причем известие это помещено сразу после рассказа «Сон смеш­
ного человека». По мысли В. Н. Азбукина, «цикл очерков о Кор­
ниловой своеобразно обрамляет “Сон смешного человека”»373.
Композиционная организация материала в этом случае, как и во
многих других, отражает тематическую связь публицистических
рассуждений автора с идеями, облеченными в художественную
форму. Раздел «Освобождение подсудимой Корниловой» закан­
чивается выводом о том, что оправданная «вошла опять в свой
дом, почти после годового отсутствия, с впечатлением огромного
вынесенного ею урока на всю жизнь и явного Божьего перста во
всем этом деле, - хотя бы только начиная с чудесного спасения
ребенка» (25, 121). Позднее, в декабре 1877 г., писатель пояснит
свое отношение к вопросу об освобождении Корниловой: «...ска­
жите, что толку в том, что погибла, истлела бы жизнь, которая
теперь, кажется, возобновилась вновь, возвратилась к истине в
суровом очищении, в суровом покаянии и с обновившимся сер­
дцем. Не лучше ли исправить, найти и восстановить человека,
чем прямо снять с него голову»374 (26, 106). Вполне очевидно
авторское соотнесение этого реального факта, показывающего
восстановление человеческой души, с художественным образом,
выведенным в рассказе «Сон смешного человека»375. Пассаж о
деле Корниловой в апрельской книжке «Дневника писателя»
1877 г. становится своего рода послесловием к художественно­
му тексту - выходом в реальность, подтверждающим авторскую
372 Об участии Достоевского в деле Корниловой см.: Рак В. Д. Юридическая ошибка
в романе «Братья Карамазовы» / / Достоевский: Материалы и исследования.
Л., 1976. Т. 2. С. 154-159 (статья напечатана также в издании: Рак В. Д. Пушкин,
Достоевский и другие. (Вопросы текстологии, материалы к комментариям). СПб.,
2003. С. 468-475); Батюто А. И. Примечания. Т. 25. С. 410.
373Азбукин В. Я. Внетекстовые связи во взаимодействии реалистического и романтиче­
ского. «Сон смешного человека» в контексте «Дневника писателя» Ф. М. Достоев­
ского / / Романтизм в системе реалистического произведения. Казань, 1985. С. 62.
37< В этом высказывании повторяется мысль о «восстановлении погибшего человека»
из предисловия Достоевского к переводу романа В. Гюго «Собор Парижской Бо­
гоматери» в журнале «Время» (1862).
375 См.: Азбукин В. Я. Внетекстовые связи во взаимодействии реалистического и
романтического. «Сон смешного человека» в контексте «Дневника писателя»
Ф. М. Достоевского. С. 63.
208
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
идею376. Стало быть, исправление даты - с 17 на 3 ноября - имеет
определенный смысл: с «17 ноября» ассоциируется тема «пошат­
нувшейся семьи»; «3 ноября» выводит к размышлениям о «жизни
складывающейся», пример которой Достоевский обнаруживает в
деле Корниловой. Так случай из жизни соединяется с гениаль­
ным художественным обобщением темы в рассказе «Сон смеш­
ного человека».
В приведенном здесь декабрьском суждении автора также
появляется слово «истина», напечатанное со строчной буквы.
В наборной рукописи этот фрагмент текста содержит доволь­
но многочисленную правку, а, главное, в рукописном вариан­
те вместо существительного «истина» используется наречие
«воистину» (в значении «подлинно», «действительно»), напи­
санное раздельно (особенность орфографии Достоевского при
употреблении наречных сочетаний, образованных от существи­
тельного с предлогом):
«.../скажите, что толку въ томъ, что/ погибла, изтл'Ьла-бы жизнь, которая
теперь кажется возобновилась вновь, /возсоздалась во истину/ въ суровомъ
очищенш, въ суровомъ покаянш, въ обновившемся сердцЪ. /И это для трехъ
существъ человЪческихъ!/ Не лучше-ли исправить, найти и возстановить
человека, чЪмъ прямо снять съ него голову?»377
Слово «истина» появляется на стадии корректуры, но, по­
скольку этот текст не сохранился, нельзя судить о том, какая фор­
ма - строчная или прописная - использована автором. Характер
правки (вместо «воссоздалась воистину» - «возвратилась к исти­
не») указывает на переосмысление самого суждения, на уточнение
мысли - стало быть, Достоевский мог написать слово «истина» с
376 Такой прием композиционного соотнесения разноплановых материалов применяется,
к примеру, в октябрьском и ноябрьском выпусках «Дневника писателя» 1876 г., где
тема самоубийства представлена вначале в публицистической (раздел «Приговор»),
затем в художественной форме (рассказ «Кроткая») - см.: Поддубная Р. Н. Малая
проза в «Дневнике писателя» и «Братьях Карамазовых» (Идейно-художественные
переклички и сопряжения) / / Достоевский: Материалы и исследования. СПб.,
1996. Т. 13. С. 132. Публицистические и художественные главы произведения
взаимозависимы, и их соотнесение объясняется самой спецификой творческого
процесса Достоевского: по верному определению В. А. Туниманова, рассказы и
повести в составе «Дневника писателя» «иногда призваны “художественно” подкре­
пить публицистические тезисы и profession de foi Достоевского» ( Туниманов В. А.
Публицистика Достоевского. «Дневник писателя» / / Достоевский - художник и
мыслитель. М., 1972. С. 202).
377 РГБ. Ф. 93.1.2. 13. Л. 241.
Часть I
209
заглавной буквы, но, как и в других случаях, это не было отражено
в печати. Основания для такого вывода имеются. Для того чтобы
они стали более очевидны, рассмотрим другие примеры:
«Они дразнятъ меня теперь гЬмъ, что вЪдь это былъ только сонъ. Но не­
ужели не все равно /сонъ или нЪтъ,/ если сонъ этотъ возвЪстилъ мнЪ Исти­
ну? ВЪдь если /разъ/ узналъ Истину и увидЪлъ ее, то вЪдь знаешь что она
Истина и другой н%тъ и не можетъ быть, спите вы или живете. Ну и пусть
сонъ и пусть, но эту жизнь, которую вы такъ превозносите, я хогЬлъ пога­
сить самоубшствомъ, а Сонъ мой возвЪстилъ мнЪ вечную378 жизнь» (гл. 2,
«Сон смешного человека», § II)379.
Здесь в первом случае употребления и в прижизненном (100)
и в академическом (25, 109) изданиях слово «Истина» воспроиз­
водится с заглавной буквы, но далее этот принцип нарушается.
Между тем однократное начертание слова с заглавной буквы за­
путывает читателя - можно подумать, что здесь автор придал вы­
сказыванию какой-то особый смысл380, хотя в действительности
во всех случаях употребления слова «Истина» в данном контексте
в наборной рукописи используется прописная буква.
Следующие примеры:
«Видите-ли что, опять таки: Пусть, пусть это былъ только Сонъ! Но [зато
я видЪлъ Истину, соприкоснулся съ ней]» (гл. 2, «Сон смешного человека»,
§ IV)381.
«Они познали скорбь и полюбили скорбь, они жаждали мучешя и гово­
рили что Истина достигается лишь мучешемъ[. Они]/;/ /тогда у нихъ яви­
лась наука/» (гл. 2, «Сон смешного человека», § V)382.
Эти случаи употребления прописной буквы отражены в пе­
чатном тексте ( 1878 - 106, ПСС - 25, 116) и подтверждают, что
воспроизведение авторского написания в публикациях носит не­
упорядоченный характер.
378 В окончательном тексте - «новую, великую, обновленную, сильную».
379 РГБ. Ф. 93.1.2. 12. Л. 51.
380 Пример такого восприятия текста находим в цитированной статье: «Как понимать
истину, о которой так много и с таким пафосом говорит “смешной человек”? Ведь
даже написание слова “истина” в тексте неодинаково: то оно пишется с прописной,
а то со строчной буквы» ( Сабиров Вл. Откровение сердца. «Сон смешного человека»
Ф. М. Достоевского в традиции русского философствования. С. 129).
381 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 65.
382 Там же. Л. 75.
210
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
В финальной части рассказа встречаем написание, соответ­
ствующее сути высказывания (но не нашедшее отражения в пе­
чати):
«Я поднялъ [мои] руки и воззвалъ къ вЪчной ИстинЪ; [я] /не воззвалъ, а/
заплакалъ; восторгъ, неизмеримый восторгъ поднималъ все существо мое.
Да, жизнь, и - проповедь!» (гл. 2, «Сон смешного человека», § V)383.
Автор показывает постепенное приближение героя к Исти­
не. В этом контексте («воззвалъ къ вечной ИстинЪ», а до этого:
« И я вдругъ воззвалъ, не голосомъ, ибо [былъ] былъ не движимъ,
но всЬмъ существомъ моимъ къ властителю всего того, что со­
вершалось со мною...» - л. 53, «Я воззвалъ и смолкъ», «Я вдругъ
прозрЪлъ...» - л. 55) появляется легкоузнаваемая аллюзия на
стихотворение Пушкина «Пророк», призванная подчеркнуть, что
речь идет не только о приближении к Истине, но о духовном пре­
ображении героя (одно здесь связано с другим)384. Закономерно,
что в рассказе Достоевского (как и в пушкинском стихотворении)
используется высокая лексика - в «Сне смешного человека» она
сочетается с исповедальным стилем, проявляющимся в начале и
финале произведения и создающим «эффект “соприсутствия”»,
благодаря которому читатель вовлекается «в процесс постиже­
ния истины»385.
И, наконец, в следующих строках Истина находит словесное
выражение:
«/Потому, что/ Я видЪлъ Истину, я видЪлъ и знаю что люди могутъ быть
прекрасны и счастливы не потерявъ способности жить на землЪ. Я не хочу и
не могу верить чтобы зло было нормальнымъ состояшемъ людей. А вЪдь они
всЪ только надъ этой вЪрой-то моей и смЪются. Но какъ мнЪ не веровать:
383 РГБ. Ф. 93.1.2.12. Л. 81.
3>и О соотнесении смешного человека с образом пророка см.: Туниманов В. А. Сон
смешного человека [Примечания]. Т. 25. С. 401, 403, 408; Карякин Ю. Ф. Достоев­
ский и канун XXI века. С. 377, 395-396; Захарова Т. В. «Сон смешного человека»
Ф. М. Достоевского (Три «пророка») //Достоевский и современность. Новгород,
1991. Ч. II. С. 79; Борисова В. В. Антропологический эксперимент Ф. М. Достоев­
ского. С. 13-18; Сыромятников О. И. Русская идея в рассказе Ф. М. Достоевского
«Сон смешного человека» / / Словесность и современность: В 3 ч. Пермь, 2000.
Ч. 1. С. 35; Каскина Ю. У. Блок и Достоевский. (Реконструкция блоковских помет в
«Дневнике писателя» 1877 г. Достоевского) / / Александр Блок и мировая культура.
Великий Новгород, 2000. С. 205.
385 Николина Н. А. Стиль и композиция рассказа Ф. М. Достоевского «Сон смешного
человека» / / Русский язык в школе. 1996. № 4. С. 75-76.
Часть I
211
Я вид'Ьлъ Истину, - не то что изобрЪлъ умомъ, а видЪлъ, вид'Ьлъ, и живой
образъ ея наполнилъ душу мою навЪки» (гл. 2, «Сон смешного человека»,
§ V)386.
Здесь же речь идет об Истине, спасающей и отвращающей от
лжи:
«Знаете, я хогЬлъ даже скрыть, вначалЪ, что я развратилъ ихъ всЬхъ, но
это была ошибка, - вотъ уже первая ошибка! Но Истина шепнула мнЪ что я
лгу, и охранила меня и направила» (гл. 2, «Сон смешного человека», § V)387.
Очевидно, что слово «Истина», записанное Достоевским с
заглавной буквы, в этом орфографическом оформлении обре­
тает особый художественный смысл, основанный на христи­
анских представлениях. Приведем библейские значения слова
«истина».
В Евангелии от Иоанна истина связывается с образом Христа:
«Ибо закон дан чрез Моисея: [а] благодать и истина произошла
чрез Иисуса Христа» (Ин. 1:17)388. Иисус Христос называет себя
истиной в разговоре с Фомой: «...Я есмь путь, и истина, и жизнь»
(Ин. 14:6). Вместе с тем Иисус Христос определяется и как по­
сланник Бога: «Вы знаете и Меня, и откуда Я; и однако Я пришел
не Сам от Себя; но истинен Пославший Меня, Которого вы не
знаете» (Ин. 7:28).
В связи с этим в Священном Писании важно и значение исти­
ны как «Слова Божия»: «Освяти их истиною Твоею: слово Твое
есть истина» (Ин. 17:17).
Кроме того, истина противопоставляется дьявольской лжи:
«Ваш отец есть диавол; и вы похоти отца вашего исполнять хо­
тите. Он был человекоубийца от начала, и не устоял в истине;
ибо истины нет в нем: когда он говорит ложъ, тогда говорит
свое; ибо он лжец, и отец лжи» (Ин. 8:44). В первом соборном
послании Иоанна Богослова к сфере «лжи» относится грехов­
ное блуждание человека во тьме безверия - ложь, таким обра­
зом, соотнесена с грехом и безбожием (1 Ин. 1:6-8; ср.: «Кто
говорит: я знаю Его; но заповедей Его не соблюдает: тот лжец,
386 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 83.
387 Там же.
388 Изучение текста Нового Завета (СПб., 1823), показывает, что Достоевский выделял
библейские изречения об истине. Так, отмеченная цитата из Евангелия от Иоанна
отчеркнута карандашом (с. 215).
212
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
и нет в нем истины» - 1 Ин. 2:4389), истина - с праведностью и
обретением веры.
Иоанн Богослов видит истину в деятельной любви: «Дети
мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною»
(1 Ин. 3:18).
Еще одно важное евангельское значение - истина как освобож­
дение: «Тогда сказал Иисус уверовавшим в Него Иудеям: ежели
пребудете в слове Моем; то вы истинно Мои ученики. И познаете
истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:31-32)390. Идея
обретения истины как прозрения и освобождения встречается и в
Ветхом Завете, в книге пророка Исаии: «Я, Господь, призвал Тебя
в правду, и буду держать Тебя за руку и хранить Тебя, и поставлю
Тебя в завет для народа, во свет для язычников, чтобы открыть
глаза слепых, чтобы узников вывести из заключения и сидящих
во тьме - из темницы» (Ис. 42:6-7, ср.: Ис. 61:1).
Все указанные смыслы присутствуют и в рассказе Достоев­
ского, что свидетельствует о христианской основе сюжета. Хрис­
тианские идеи настолько значимы, что даже в том случае, когда
автор использует (повторно) устойчивое выражение «старая ис­
тина», но помещает фразеологизм в евангельский контекст, меня­
ется написание - в слове «истина» появляется заглавная буква:
«А между тЪмъ, такъ это просто: въ одинъ бы день, въ одинъ бы чась - все бы
сразу устроилось. Главное - люби другихъ какъ себя, вотъ что главное, / и / это
все: тотчасъ найдешь какъ ужиться. А между тЪмъ вЪдь опять - старая Истина,
которую бшпонъ разъ повторяли и читали, да вЪдь не ужилась/-же/!»391
Пояснения требует часто цитируемое выражение «живой об­
раз» истины, под которым подразумевают сон героя и явивший­
ся во сне образ «золотого века»392; «живое чувство, приходящее
на последнем пределе “все позволено”, когда вдруг ощущается
389 В Новом Завете Достоевского эти строки отчеркнуты карандашом (с. 386-387).
390 В Новом Завете Достоевского эти строки отчеркнуты карандашом и сопровождены
знаком NB (с. 240).
391 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 85. Ср. с использованием производной формы: «Но зато
[воплощеше сна моего, /образы/ и формы его об] действительные образы и фор­
мы сна моего были, [до того полны] /въ тотъ роковой часъ моего сновидЪшя,/
восполнены до такой гармонш, были до того обаятельны и прекрасны [въ /самые/
часы сновидЬшя моего], и до того были Истин[ы]/ны/, что проснувшись я не могъ
воплотить ихъ въ /слабыя/ слова наши...» (Там же. Л. 73).
392 Пруцков Н. И. Утопия или антиутопия? / / Достоевский и его время. Л., 1971.
С. 100.
Часть I
213
содрогание живой связи там, где ее не ждал и в нее не верил»393;
«развертывание идеи, создание ее образа»394. Представляется воз­
можным в этом случае говорить и о новозаветной реминисцен­
ции, на которую автор указал, в рукописи подчеркнув словосо­
четание «живой образ» (в печатном тексте появилось курсивное
выделение). Говоря о связи концепта истины с религиозным со­
знанием, Н. Д. Арутюнова замечает: «Божественная Истина по­
знается откровением. М. Хайдеггер, понимавший греч. aAr)0£ia
как то, что “надлежит вырвать у утаенности” <...>, определяет ис­
тину как “откровение бытия”. Истина не говорит, а “показывает”
себя. Откровение (“образ истины”) не нуждается в обосновании.
Оно дается верой, имплицирующей единственность истины»395.
В Библии «живой образ» Истины - это Иисус Христос, передав­
ший людям Слово Божие: «Естьли же и закрыто благовествование наше, то закрыто для погибающих, для неверующих; у коих
бог века сего ослепил умы, так что для них не сияет свет славного
благовествования о Христе, Который есть образ Бога невидимо­
го» (2 Кор. 4:4396), «Ибо в вас должны быть те же чувствования,
какие и во Христе Иисусе. Он будучи образом Божиим, не пре­
возносился тем, что Он равен Богу; но уничижил Себя Самого,
приняв образ раба, соделавшись подобным человекам, и по виду
став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти,
и смерти крестной» (Флп. 2:6-8, ср.: Кол. 1:15, Евр. 1:3). «Жи­
вой образ» Истины - образ Христа397, указавшего людям путь
393 Касаткина Т. Краткая полная история человечества («Сон смешного человека»
Ф. М. Достоевского) / / Достоевский и мировая культура. СПб., 1993. № 1. Ч. 1.
С. 67-68.
394 Николина Н. А. Стиль и композиция рассказа Ф. М. Достоевского «Сон смешного
человека». С. 79.
395Арутюнова Н. Д. Истина: фон и коннотации. С. 23. См. также: Гринцер Н. П. Греческая
аЛг|0£их: очевидность слова и тайна значения / / Логический анализ языка: Куль­
турные концепты. М., 1991. С. 38-44. Ср.: «Хайдеггер неоднократно подчеркивал
в своих работах, что необходимо различать “истину” как алетейю, т. е. открытость
бытия, и “истину” как характеристику верного, правильного знания. Очевидно, что
вторая “истина” носит когнитивный характер, тогда как первая - онтологический»
(Ляпушкина Е. И. Введение в литературную герменевтику. С. 38).
396 В Новом Завете Достоевского возле этих строк поставлен крест (помета ногтем) с. 470-471.
397 Ср. с высказанным в июньском выпуске «Дневника писателя» 1876 г. (рукописный
текст этого фрагмента не сохранился): «Допетровская Россия была деятельна и
крепка, хотя и медленно слагалась политически; она выработала себе единство и
готовилась закрепить свои окраины; про себя же понимала, что несет внутри себя
драгоценность, которой нет нигде больше, - Православие, что она - хранительница
Христовой истины, но уже истинной истины, настоящего Христова образа, затемнив­
шегося во всех других верах и во всех других народах» (23,46; курсив мой. - Н. Т.).
214
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
к вере, - важен и для героя Достоевского, открывшего для себя
«жизнь вечную».
Выражение «вечная жизнь» - прямая авторская отсыл­
ка к Библии, где это изречение (в вариантах: «вечная жизнь» и
«жизнь вечная») связывается с соблюдением христианских запо­
ведей (Мф. 19:18, ср. с Ин. 12:50: «И Я знаю, что заповедь Его
есть жизнь вечная», с Рим. 2:6-8) и верой: «Подвизайся добрым
подвигом веры, достигай вечной жизни, для которой ты и при­
зван, и которую исповедал добрым исповеданием пред многими
свидетелями» (1 Тим. 6:12)398. Отмечено двоякое истолкование
понятия «жизнь вечная» в христианской традиции: в первом
случае данное выражение становится «определением будущей,
загробной жизни» (св. апостол Павел; Василий Великий, Григо­
рий Нисский, Иоанн Дамаскин), в другом понимании «в<ечная>
ж<изнь> обретается раньше воскресения из мертвых (Ин. 6, 54)
с нашим совершенствованием и приближением к Богу»; согласно
этому представлению, жизнь земная и жизнь загробная составля­
ют жизнь вечную, то есть «истинно христианскую» и начинающу­
юся «с самого крещения» (св. апостол Иоанн Богослов; Климент
Александрийский)399. В рассказе Достоевского отчетливее звучит
это второе значение. Для сравнения отметим, что принципиаль­
но иной смысл указанное выражение имеет в известном диалоге
Ставрогина и Кириллова в романе «Бесы»:
« - Вы стали веровать в будущую вечную жизнь?
- Нет, не в будущую вечную, а в здешнюю вечную. Есть мину­
ты, вы доходите до минут, и время вдруг останавливается и будет
вечно» (10,188).
Ставрогин, «нахмуренно и брезгливо» следящий за Кирил­
ловым, спрашивает о вечной жизни, имея в виду традиционные
христианские представления. Кириллов, для которого «и кто
размозжит голову за ребенка, и то хорошо; и кто не размозжит,
и то хорошо» (10, 189), очень далек от христианского понимания
«жизни вечной» как проявления веры, соблюдения заповедей и
духовного совершенствования. Данный пример показывает, что
398 В Новом Завете Достоевского эти строки отчеркнуты ногтем (с. 543).
399 Полный православный богословский энциклопедический словарь: В 2 т. М., 1992. T. I.
Стб. 886-887. В «Словаре языка Достоевского» в числе других значений прилага­
тельного «вечный» отмечено следующее: «Независимый от времени, неизменный
во времени; связанный с религиозной верой в загробную, вневременную жизнь»
(см.: Коробова М. М. Вечный / / Словарь языка Достоевского: Лексический строй
идиолекта/Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН; гл. ред. Ю. Н. Ка­
раулов. М., 2001. Вып. 1. С. 75).
Часть I
215
библейская цитата, попадая в художественное произведение, кон­
текстуально обретает новые смыслы и функции в зависимости от
содержания тех или иных образов400.
Все отмеченные в рассказе «Сон смешного человека» библей­
ские реминисценции и цитаты формируют единый смысловой
контекст, в котором проясняется значение слова «Истина». Ге­
рой Достоевского приходит именно к христианской Истине веры,
сострадания, смирения, деятельной любви и духовной пропове­
ди - и в этом случае форма написания слова с заглавной буквы,
несомненно, имеет значение. Делая этот вывод, надо учитывать,
что в данном тексте Истина и Христос не составляют известной
антиномии, заявленной Достоевским в письме к Н. Д. Фонвизи­
ной и позднее в романе «Бесы»401. Напротив, Истина и Христос в
рассказе «Сон смешного человека» соединяются в органическое
целое.
Добавим, что сохранились черновые наброски к роману «Бра­
тья Карамазовы» (в частности, к поэме «Великий инквизитор»),
в которых встречается слово «истина», причем в разных вариан­
тах написания, передающих определенные авторские идеи. Так,
заметка, относящаяся к речи инквизитора, содержит следующее
написание:
400По замечанию М. М. Коробовой, «та или иная цитата непосредственно связана с
образом персонажа, с его характеристикой» (Коробова М. М. Цитаты и крылатые
выражения в художественных произведениях Ф. М. Достоевского: О проекте
словаря / / Слово Достоевского / Под ред. Ю. Н. Караулова; Институт русского
языка РАН. М., 1996. С. 55).
401 О данной проблеме см. подробнее: Буданова Я. Ф. Достоевский о Христе и истине / /
Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1992. Т. 10. С. 21-29;Дудкин В. В.
Достоевский - Ницше. (Проблема человека). Петрозаводск, 1994. С. 89; Касатки­
на Т. А. «Христос вне истины» в творчестве Достоевского //Достоевский и мировая
культура. СПб., 1998. № 11. С. 113-120; Она же. Цитата как слово и слово как цитата:
цитата в художественном мире Достоевского и авторское словоупотребление как
автоцитирование / / Касаткина Т. О творящей природе слова. Онтологичность слова
в творчестве Ф. М. Достоевского как основа «реализма в высшем смысле». М., 2004.
С. 159-166; Тихомиров Б. Я. Христос и Истина в поэме Ивана Карамазова «Великий
инквизитор» / / Достоевский и мировая культура. СПб., 1999. № 13. С. 147-177;
Он же. Достоевский и гностическая традиция. (К постановке проблемы) / / Досто­
евский и мировая культура. СПб., 2000. № 15. С. 174-181; Никитина Ф. Г. Досто­
евский против Гегеля / / Достоевский и мировая культура. СПб.; М., 2004. № 20.
С. 132-147; Степанян К. А. Человек в свете «реализма в высшем смысле»: теодицея
и антропология Достоевского / / Степанян К. А. «Сознать и сказать»: «Реализм в
высшем смысле» как творческий метод Ф. М. Достоевского. М., 2005. С. 110-119.
В письме к Н. Д. Фонвизиной от 20 февраля 1854 г. слово «истина» записано с
маленькой буквы, и этот факт подтверждает, что Достоевский разграничивал по
смыслу заглавную и строчную формы (РГБ. Ф. 319. 6. 42. Л. 2; благодарю Б. Н. Ти­
хомирова за указание мне данного шифра хранения).
216
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
«Блудница
Пусть разорвутъ Но ты не имеешь права А за мной Истина (в слове изначально была строчная «и», к которой при­
бавлены две верхние выносные линии, превращающие строчную форму в
прописную. - Я. Г.) и тогда разорви если можешь - »402.
В печатном тексте этому наброску соответствуют строки: «Го­
ворят, что опозорена будет блудница, сидящая на звере и держа­
щая в руках своих тайну, что взбунтуются вновь малосильные,
что разорвут порфиру ее и обнажат ее “гадкое” тело. Но я тогда
встану и укажу Тебе на тысячи миллионов счастливых младен­
цев, не знавших греха. И мы, взявшие грехи их для счастья их на
себя, мы станем пред Тобой и скажем: “Суди нас, если можешь
и смеешь”» (14, 236-237). Достоевский не случайно исправил в
черновике начертание со строчного на прописное: заглавная бук­
ва здесь словно подчеркивает стремление инквизитора (воплоща­
ющего собой католическую церковь) заменить Христа, установив
земное господство «вне Бога и вне Христа» (ср.: «Я воротился и
примкнул к сонму тех, которые исправили подвиг Твой» - 14, 237;
см. также «Дневник писателя» 1876-1877 гг.)403.
В другом случае, напротив, прописная буква в слове «истина»
отсутствует:
«Тайну что истины н%тъ,
Бога, т. е. того Бога
Котораго ты проповЪдывалъ»404.
В окончательном тексте имеется тематическое соответствие:
«И я ли скрою от Тебя тайну нашу? Может быть, Ты именно хо­
чешь услышать ее из уст моих, слушай же: Мы не с Тобой, а с
ним, вот наша тайна! Мы давно уже не с Тобою, а с ним, уже во­
семь веков. Ровно восемь веков назад как мы взяли от него то,
что Ты с негодованием отверг, тот последний дар, который он
предлагал Тебе, показав Тебе все царства земные: мы взяли от
него Рим и меч Кесаря и объявили лишь себя царями земными,
402 ИРЛИ. Ф. 100. № 29444 (без нумерации).
403 См., кроме того: Ветловская В. Е. Примечания. Т. 15. С. 562.
104 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 1/7. Л. 37.
Часть I
217
царями едиными, хотя и доныне не успели еще привести наше
дело к полному окончанию» (14, 234). Здесь - и в черновом, и в
печатном вариантах - очевидно авторское указание на ложность
католической идеи. В речи инквизитора Истина обесценивается
через отрицание - появляется соответствующее орфографиче­
ское оформление темы: существительное «истина» и местоиме­
ние «ты», обозначающее Христа, написаны со строчной буквы.
Но автор опровергает сказанное героем: обращение инквизитора
к Христу содержит заглавное написание сакральных именований
(«Бога», «Которого», а в окончательном тексте и прописную фор­
му местоимения «Ты»); определение дьявола дано графически,
при использовании курсива и строчной буквы в личном место­
имении. По точному выражению В. Н. Захарова, заглавная буква
«устанавливает иерархию понятий, являясь своего рода “метафи­
зикой текста”»405. Таким образом, можно сделать вывод, что и в
более позднее время, в работе над последним романом, Достоев­
ский использовал возможности графического и орфографическо­
го акцентирования идей.
Возвращаясь к «Дневнику писателя» и рассказу «Сон смешно­
го человека», отметим еще один важный момент. Достоевский со­
относит «Истину» с «премудростью», причем последнее понятие
оказывается связанным с библейскими представлениями. В пер­
вом Послании святого апостола Петра к коринфянам говорится о
человеческой премудрости, которая без веры в Бога представляет
собой лишь умствование и слабость духа: «Ибо когда мир своею
мудростию не познал Бога в премудрости Божией; то благоугод­
но было Богу спасти верующих невежеством проповеди» (1 Кор.
1:2 1406), «И слово мое и проповедь моя состояли не в убедитель­
ных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы:
дабы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но
на силе Божией. Мудрость же проповедуем мы между совершен­
ными, мудрость не века сего и не властей века сего преходящих,
но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, ко­
торую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой
никто из властей века сего не познал; ибо естьли бы познали, то
не распяли бы Господа славы» (1 Кор. 2:4-8). В ветхозаветном
тексте также речь идет об истинной премудрости: «Она есть ды­
105 Захаров В. Н. Канонический текст Достоевского / / Новые аспекты в изучении До­
стоевского. Петрозаводск, 1994. С. 355, см. также с. 357.
406 В Новом Завете Достоевского возле этих строк знак креста (помета ногтем - с. 435).
218
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
хание силы Божией и чистое излияние славы Вседержителя; по­
сему ничто оскверненное не войдет в нее. Она есть отблеск вечно­
го света и чистое зеркало действия Божия и образ благости Его.
Она - одна, но может все, и, пребывая в самой себе, все обновля­
ет, и, переходя из рода в род в святые души, приготовляет друзей
Божиих и пророков, ибо Бог никого не любит, кроме живущего с
премудростью» (Прем. 7:25-28). Здесь премудрость понимается
как чистота души, как пророческий дар.
В «Сне смешного человека» премудрость определяется как «зна­
ние», результат развития «науки». Тема обожествления науки тоже
находит особое графическое оформление в рукописном текстеслово «наука» написано с большой буквы в следующем случае:
«Они отвечали мнЪ: “Пусть мы лживы, злы и несправедливы, [но у насъ
есть] /мы знаемъ это, и плачемъ объ этомъ, и мучимъ себя за это сами, и истязаемъ себя и наказываемъ/ больше, чЪмъ даже можетъ быть тотъ Судья,
который будетъ судить насъ и имени котораго мы не знаемъ; но у насъ есть
Наука и черезъ нее мы отыщемъ вновь Истину, но примемъ ее уже созна­
тельно. Знаше выше чувства, Сознаше [жизни] /жизни/ - выше жизни. На­
ука дастъ намъ премудрость, премудрость откроетъ законы, а знаше законовъ счастья выше [самаго] счастья”»407.
В сообществе, избравшем ложный путь, наука становится за­
менителем, суррогатом Истины - Достоевский подчеркивает эту
мысль, используя написание слова «наука» с заглавной буквы в
высказываниях героев408. Слово «премудрость» пишется здесь со
строчной буквы без вариантов. Используя современную терми­
нологию, можно сказать, что в тексте Достоевского сталкиваются
религиозная Истина и рациональная (эпистемическая) истина:
407 РГБ. Ф. 93.1.2. 12. Л. 77.
408 Другой пример, когда использование прописной буквы становится смысловым
(здесь связано с темой возвеличения ложной идеи): «Утративъ всякую вЪру въ
бывшее счастье, назвавъ его сказкой, они до того захогЬли быть невинными и счаст­
ливыми вновь, опять, что пали передъ желашемъ сердца своего, /как [дЪ] дЪти,/
обоготворили это желаше, настроили ему храмовъ и стали молиться своей же Иде'Ь,
своему же “желашю”, /въ то же время/ вполнЪ вЪруя въ неисполнимость и неосу­
ществимость его, но со слезами обожая его и поклоняясь ему» (РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12.
Л. 77); «Bet /воююпде/ твердо вЪрили /въ то же время/, что Наука, премудрость
и.чувство самосохранешя заставятъ наконецъ человека соединиться въ согласное
и разумное общество, /а потому пока, для ускорешя дЪла, {“премудрые” - вставка
в окончательном тексте. - Я. Т.} старались поскорее [истребить] истребить всЪхъ
“непремудрыхъ” и не понимающихъ ихъ Идею/ {чтобъ они не мЪшали торжеству
ея - вставка в окончательном тексте. - Я. Т.}» (Там же. Л. 79).
Часть I
219
«Религиозную истину ощущают в сердце, рациональную - в голо­
ве. <...> Перемещение из сердца в голову - рационализация исти­
ны - лишает ее опоры»409. По справедливому замечанию В. А. Туниманова, «“Смешной человек” объявляет войну позитивистским
принципам “научной” переделки мира»410. В связи с религиозным
подтекстом рассказа важно суждение В. В. Дудкина о соотношении
двух истин: «Будучи для Достоевского истиной экзистенциальной,
Христос противопоставлен истине гносеологической. Будучи твор­
чеством и жизнью, он противопоставлен истине схоластической и
догматической»411. Отметим также указание Т. А. Касаткиной на
противопоставленность чувства и разума в их отношении к окру­
жающему миру: «...чувство объединяет человека с миром - и в этом
смысле разрушает самостные границы. Разум же пребывает всецело
в границах личности. Если чувство обращено на мир как на свое, то
разум - только как на другое»412 - и антитезу Г. С. Померанца: «ум
сердца, устремившийся навстречу целостной истине» и «ум дробя­
щий, который целостность не способен вместить»413. Г. Я. Галаган,
анализируя проблему «лучших людей» в творчестве Достоевского,
подчеркивает, что «весь период продумывания вопроса о “лучших
людях” в 1876 г. сопровождался размышлениями Достоевского о
возможностях ума и сердца. Итоги этих размышлений - в первом
разделе первой главы январского выпуска “Дневника писателя” за
1877 г. Причины длительного всеобщего обособления в русском
обществе связываются Достоевским с ошибками и отклонениями
ума, которые излечиваются не логическим разъяснением, а логикой
событий живой жизни»414. Это суждение актуально и для рассказа
«Сон смешного человека»: показанные автором картина разруше­
409 Арутюнова Н. Д. Истина: фон и коннотации. С. 24.
410 Туниманов В. А. Сон смешного человека. [Примечания]. Т. 25. С. 405.
ш Дудкин В. В. Достоевский - Ницше. (Проблема человека). С. 89.
4,2 Касаткина Т. Краткая полная история человечества («Сон смешного человека»
Ф. М. Достоевского). С. 59.
413 Померанц Г. Два порочных круга / / Достоевский и мировая культура. СПб., 2000.
№ 15. С. 18. См. также: Буланов А. М. Диалектика «ума» и «сердца» в романах
Ф. М. Достоевского / / Буланов А. М. Художественная феноменология изображения
сердечной жизни в русской классике. (А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, И. А Гон­
чаров, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой). Волгоград, 2003. С. 72-156; Фойер
Миллер Р. «Сон смешного человека» Достоевского: Попытка определения жанра / /
Достоевский и мировая культура. СПб.; М., 2004. № 20. С. 163-164; Ашимбаева Н.
Особенности «сердцеведения» Достоевского / / Ашимбаева Н. Достоевский. Кон­
текст творчества и времени. СПб., 2005. С. 67-87.
ш Галаган Г. Я. Проблема «лучших людей» в наследии Ф. М. Достоевского^ 1873-1876)
//Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1996. Т. 12. С. 107.
220
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ния Целого, процесс разъединения людей, живших на «фантасти­
ческой» планете, проецируются на реальную историю человечества
и ситуацию в современном Достоевскому обществе. Учитывая это,
обратим внимание на еще одно написание.
В «Дневнике» за май-июнь трижды встречается прописная
форма слова «премудрость» (что тоже не отражено в печатном
тексте) - и уже в другом тематическом ряду. Достоевский вновь
употребляет слово в противоположном смысле: здесь «Премуд­
рость»415 («высшая Премудрость») - это ироничное авторское
определение российской и европейской дипломатии, неспособ­
ной верно оценить роль России в мировой истории (1878 - 135,
138, 140; ПСС - 25:144, 147, 150). В апрельском и майско-июнь­
ском выпусках неоднократно упоминаются «мудрецы» и «пре­
мудрые» (эти слова всегда написаны с маленькой буквы). Возни­
кающий здесь новый смысл согласуется с почвенническими иде­
ями Достоевского: речь идет о «русских европейцах», не верящих
в будущее своей страны, не помнящих своего прошлого, духовно
отъединенных от народа и тем не менее считающих себя впра­
ве судить об историческом пути России. В тексте Достоевского
прописное и строчное начертания значимых понятий сочетают­
ся, создавая сложное взаимодействие смыслов и во всех случаях
выражая авторское отношение к теме.
415 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 153, 159, 162 (черновой автограф); ИРЛИ. Ф. 100. № 29480.
Л. 32, 36 об., 39 об. (наборная рукопись, список А. Г. Достоевской). Интересна
правка текста в наборной рукописи за май-июнь: «другой вопросъ, несравненно
простЬйшш и естественнЪйшш, но на который, именно потому что онъ такъ простъ
и естественъ, люди [м]/М/удр[ые по преимуществу]/ости/ и не обращаютъ почти
никакого внимашя» (ИРЛИ. Ф. 100. № 29480. Л. 35). Здесь слово «Мудрость»
единственный раз записано с заглавной буквы, и это исправление не отражено
в печати, хотя, несомненно, оно сделано со смыслом: «люди Мудрости» (как и
носители «высшей Премудрости») представлены как мудрствующие, но далекие
от понимания того, что «просто и естественно», - поэтому заглавная буква здесь
используется как средство показать несоответствие между формой и содержанием
заявленных понятий (не случайно определение «высшая» в сочетании со словом
«Премудрость» имеет строчной вариант написания). Ср. с примером из чернового
автографа за май-июнь: «МнЪ всегда казалось, напримЪръ, что скептицизму и
цинизму всЪхъ этихъ мудрЪйшихъ людей, командующихъ собьтями, придавалось
нисколько высшее, а потому и не правильное значеше, такъ что напримЪръ скептицизмъ и цинизмъ, съ приправою самаго легковЪснаго остроум1я - и принимался за
познаше всем1рной Исторш, человека и дЪлъ его, да еще при такомъ высокомЪрш
что и подумать страшно» (РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 158). В данном случае «мудрейшие
люди» наделяются скептицизмом и цинизмом - качествами, которые в «Дневнике
писателя» определяются как главнейшие пороки современного Достоевскому
общества. При этом заглавная буква вновь используется для сопоставления антиномичных понятий: по мысли автора, именно «мудрейшие» циники и скептики и
не в состоянии понять «человека и дела его» в мировой Истории.
Часть I
221
Обобщая сказанное, отметим, что «фантастический рассказ»
Достоевского оказывается встроенным в широчайший культурно­
исторический контекст416. Христианская идея проявляется через
«живой образ» Истины не только в художественной, но и в пуб­
лицистической части «Дневника» - рассуждения Достоевского о
великом деле Православия на Балканах, о выступлении русского
народа в защиту единоверцев, о прошлом и будущем России орга­
нично соединяются с рассказом о человеке, очистившем свою душу
от греха и обретшем смысл жизни в сочувствии и служении дру­
гим. На соединение этих тематических планов указывает, казалось
бы, незначительная орфографическая деталь - прописная буква
в слове «Истина», объединяющем обе главы апрельской книжки.
Думается, это и другие написания, наделенные особым идейно-ху­
дожественным смыслом, важно сохранять в каноническом тексте более корректным будет наше представление об авторских идеях и
поэтике произведения. Справедливым представляется в этой свя­
зи вывод, сделанный на основе изучения совершенно иного худо­
жественного материала: «Научное издание литературного текста
предполагает, чтобы обязательно принималась в расчет именно его
литературность, эффекты второго уровня (ирония или игра слов),
музыкальность фразы и пр. В литературном тексте все может быть
выразительным, все имеет значение: формат, типография, распо­
ложение текста на странице, заглавные буквы, пунктуация»417.
Обратимся к другим примерам из «Дневника писателя»
1877 г.
№
ПСС
1878
Апрель
1 С войной и победой
Съ войной и победой
прилет новое слово, и на­ прилетъ новое слово, и
чнется живая жизнь, а не начнется живая жизнь,
одна только мертвящая
а не одна только мерт­
болтовня как прежде
вящая болтовня какъ
(25, 96)
прежде (88)
Наборная рукопись
Съ войной и победой
[-] /придетъ/ Новое
слово, [новыя начала] и
/начнется/ живая жизнь,
а не [мертвящш сонъ]
/одна только мертвящая
болтовня какъ прежде/
(7)
416 По замечанию В. Е. Багно, «Достоевский любил давать литературный (или, шире,
культурно-исторический) “ключ” к своим произведениям. Литературные ассоци­
ации, по его мнению, должны были дополнять и обогащать образы героев целыми
комплексами общечеловеческих черт, связанных с тем или иным мировым образом»
(Багно В. Е. «Леса» литературных связей: от рукописи к окончательному тексту / /
Языки рукописей. СПб., 2000. С. 112).
417 Сгар Ж. Как издавать Кребийона / / Проблемы текстологии и эдиционной прак­
тики. С. 31.
222
№
2
3
4
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ПСС
1878
Май-июнь
под выражением «не­
подъ выражешемъ
веста Христова» всегда
«невЪста Христова» всег­
разумелась
да разумелась
вообше церковь (25. 125^ вообше церковь (1 16^
отечественного языка
(25,140)
что я говорил о знаши
русского языка, нало
приложить и к француз­
скому (25. 140)
5 Россию и всё отечествен­
ное (25,142)
6 Они провозгласили свое
уже новое слово (25,
152)
отечественнаго языка
(131)
что я говорилъ о знаши
Русскаго языка, нало
приложить и къ французскому (131)
Pocciio и все отечествен­
ное (133)
Они провозгласили свое
уже новое слово(143)
Наборная рукопись
подъ выражешемъ
«невЪста Христова» всег­
да разумелась
вообше Церковь (ИРЛИ.
Ф. 100. № 29479. Л. 7)418
Отечественнаго язы­
ка (ИРЛИ. Ф. 100.
№ 29480. Л. 27)419
что я говорилъ о знаши
Русскаго языка, нало
приложить и къ франц у з с к о м у (27 o6.V20
Pocciio и все Отечествен­
ное (30)421
Они провозгласили
/свое уж е/ новое Сло­
во (ИРЛИ. Ф. 100.
№29481. Л. 3)
7 хоть и не представил
хоть и не представилъ
хоть и не представилъ
<...> своего слова, своего <...> своего Слова, своего <...> Своего слова, своего
строго формулиро­
строго формулированстрого формулированванного идеала взамен
наго идеала взаменъ
наго идеала взамЪнъ
древнеримской идеи,
древне-римской идеи,
древне-римской идеи,
но, кажется, всегда был
но кажется всегда былъ
но кажется всегда былъ
убежден, внутри себя,
убЪжденъ, внутри себя,
убЪжденъ, внутри себя,
что в состоянии пред­
что въ состояши пред­
что въ состояши пред­
ставить это новое слово ставить это новое Слово ставить это новое Слово
(143)
(Л. 3 -3 об.)
(25,153)
И вотъ Германскш духъ, И вотъ Германскш духъ,
8 И вот германский дух,
сказав это новое слово
сказавъ это Новое Слово сказавъ это Новое Слово
протеста (25,153)
протеста (Л. 3 об.)
протеста (143)
Декабрь
9 великое милосердие суда великое милосерд1е суда великое милосерд1е Суда
(26,106)
(306)
(240)
Выражение «новое слово» довольно частотно у Достоевского,
иногда автор подчеркивает это словосочетание. В данном случае
(первый пример) оно записано с большой буквы именно с целью
акцентировать идею обновления мира и объединения людей в
войне за единоверцев. Интересен повтор сочетания «новое сло­
во» в другом орфографическом оформлении (пример шесть):
В черновом автографе заглавная буква - РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 109.
В черновом автографе заглавная буква - Там же. Л. 146.
120 В черновом автографе так же - Там же. Л. 148.
121
121 В черновом автографе строчное написание - Там же. Л. 151.
418
419
420
Часть I
223
«новое» - с маленькой буквы, «слово» - с заглавной. Семантика
сочетания существенно иная: автор говорит об идее коммуны, под
«новым Словом» подразумевается «необходимость всеединения
людей <...> на основаниях всеобщего уже равенства, при участии
всех и каждого в пользовании благами мира сего, какие бы они
там ни оказались» (25, 152). По мысли писателя, «осуществить
<...> это решение положили всякими средствами, то есть отнюдь
уже не средствами христианской цивилизации, и не останавли­
ваясь ни перед чем» (25,152-153). Выражения «блага мира сего»
и «христианская цивилизация» составляют смысловое единство
и отсылают нас к евангельскому мотиву дьяволова искушения
Христа царствами земными, актуальному для «Дневника писа­
теля» и романов Достоевского. Так, в поэме Ивана Карамазова
«Великий инквизитор» данный мотив ассоциируется, как и в
«Дневнике писателя», с темой католичества - о царствах земных
как идее, принятой римской церковью, говорит инквизитор, об­
ращаясь ко Христу (14, 234). В «Дневнике писателя» эта библей­
ская аллюзия проясняет суть авторской оценки коммунисти­
ческой идеи объединения людей вне Христа: идею достижения
цели «всякими средствами» не назовешь «Новым словом» - она
стара как мир («древнеримская идея» - 25,153), поэтому и опре­
деление «новое» записано с маленькой буквы. Прописная фор­
ма существительного «Слово» тоже не случайна - это написание
(как слово «Наука» в рассказе «Сон смешного человека») отра­
жает восприятие идеи самими ее носителями: «Они провозгласили
свое уже новое Слово». Далее (в седьмом и восьмом примерах)
речь идет о лютеранстве, которое, по мысли автора, есть «новая
формула протеста» против «древнеримской идеи» (католициз­
ма). Здесь видим варианты орфографического оформления тек­
ста: Свое слово, новое Слово, Новое Слово. В каждом случае через
орфографию выделяется тот или иной смысловой оттенок выска­
зывания: противопоставленность своего и заданного традицией
( Свое слово), неоправданная претензия на новизну идеи (новое
Слово), выделение протестантской Германии на общеевропейс­
ком фоне (Новое Слово). Во всех этих случаях орфография стано­
вится способом выражения авторских оценок.
Семантика понятия «Церковь» (пример два) также передает­
ся через заглавную букву; это написание соответствует языковым
представлениям, о которых сказано в грамматическом руковод­
стве Н. И. Греча: «Если слово имеет два значения, то важнейшее
из оных, ближе подходящее к наименованию собственному или
224
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
к имени предмета умственного, олицетворенного, начинается
прописною буквою; например церковь, здание (церковь Знаме­
ния), Церковь, собрание верующих ( Церковь Христианская)...»422
В последнем примере заглавная буква определяет смысл слова
«Суд». Речь идет о деле Корниловой, которое завершилось ее
освобождением, - по мнению автора, высшее значение земного
Суда заключается в его способности к Милосердию, которое дает
оступившемуся человеку надежду на новую жизнь: «Теперь же,
чувствуя, что она преступница, и считая себя таковою, и вдруг
прощенная людьми, облагодетельствованная и помилованная,
как могла бы она не почувствовать обновления и возрождения в
новую и уже высшую прежней жизнь?» (26, 110).
В контексте темы взаимоотношений России и Европы оказы­
вается проблема национального языка. В примерах три и четыре
видим, что определения «русский» и «отечественный» записаны
с заглавной буквы (такое же написание имеет прилагательное
«отечественное» в пятом примере). Слово «французский» запи­
сано со строчной буквы, и вполне очевидно, что такая иерархия
понятий здесь не случайна: Достоевский говорит о значении род­
ного языка для воспитания русского человека, о преувеличенной
роли французского языка в дворянском обществе, в конечном
счете - об отрыве русской интеллигенции, проживающей по пре­
имуществу за границей, от национальных истоков; о духовной
несамостоятельности, ограниченности «русских европейцев».
В окончательном тексте находим следующую резкую оценку
проблемы: «Не имея же своего языка, он естественно схватывает
обрывки мыслей и чувств всех наций, ум его, так сказать, сбалты­
вается еще смолоду в какую-то бурду, из него выходит междуна­
родный межеумок с коротенькими, недоконченными идейками, с
тупою прямолинейностью суждения» (25, 141).
Нередко анализ орфографии источников позволяет устано­
вить опечатки:
№
1
1878
Июль-август
<в издании иные орфо­ Bet на свЪтЬ понимаютъ,
графические принципы> или могутъ понять, что
надо любить ближняго
какь самаго себя. (191}
Наборная рукопись
ПСС
Bet на свЪтЬ понимаютъ,
или могутъ понять, что
надо любить ближняго
какъ самого себя. ( 190}
422 Греч Н. И. Практическая русская грамматика. С. 549-550.
225
Часть I
№
ПСС
2 сантиментальное европейничанье он сам про­
поведует и высказывает
(25, 222)
3 <в издании иные орфо­
графические принципы>
4
5
1878
сантиментальное европейничанье онъ самъ
проповЪдуетъ и высказываетъ (207}
ВЪдь v Левина v самаго
есть ребенокъ (208)
Сентябрь
<в издании иные орфо­ до самого послЪдняго и
графические принципы> самаго роковаго момента
(221)
Октябрь
на имянинахъ ге­
на именинах генерала
Михайлова, превосход­ нерала Михайлова,
нейшего и благо-о-рпревосходнЪйшаго и
роднейшего существа
благо-о-р-ролнЪйшаго
(26, 52)
существа (254-255)
Наборная рукопись
сантиментальное европейничанье онъ самъ
проповЪлуетъ /и выказываетъ/ (207)
ВЪль v Левина v самого
есть ребенокъ (207)
до самаго послЪдняго и
самаго роковаго момента
(30)
на именинахъ ге­
нерала Михайлова,
превосходнЪйшаго и
блага-а-р-роднЪйшаго
существа (110)
Разночтение самого/самаго указывает на опечатку в прижиз­
ненном издании текста. Орфография здесь фиксирует разницу
значений в лексемах «самый» и «сам». В словаре Даля «самый»
определяется как «истый, истинный, настоящий; тот, о котором
речь идет, подлинный; сущный, существенный <...> означает и
превосходи, степень. <...> Сам и самый, особ, в падежах, нередко
путаются; сам, самогу, а самый, сбмаго; но нередко и по смыслу
можно сказать и сам, и самый <...>»423. Синоним местоимения
«сам», по Далю, - выражение «не иной кто». Кроме того, факто­
ром разграничения написаний может служить ударение - в од­
ном случае на первый слог, в другом на последний. Местоимение
«сам» в значении «не иной кто» используется в первом и третьем
примерах из рукописного текста - вариант 1878 ошибочен. В чет­
вертом примере употребляется форма превосходной степени вариант 1878 (самого) также ошибочен.
О различии в значениях вариантов выказывать/высказывать
(второй пример) мы уже говорили. В данном случае имеются в
виду не слова, а представления героя Л. Н. Толстого - Левина, о
котором Достоевский рассуждает в номере «Дневника писателя»
за июль-август 1877 г.
Пятый пример содержит цитаты из воображаемой речи за­
щитника и связан с темой адвокатуры, значимой для «Дневника
423Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. СПб., 1998. Т. IV.
С. 132. См., кроме того: Перцов Н. В. О соотношении письменной и устной форм
поэтического языка. (К вопросу о функциональной нагруженности старого русского
правописания) / / Вопросы языкознания. 2008. № 2. С. 35.
226
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
писателя» в целом. Вариант рукописи (блага-а-р-роднейшего) пе­
редает особенности интонации адвоката, которому, как иронич­
но замечает Достоевский, «позволяется делать жесты, проливать
слезы, скрежетать зубами, рвать свои волосы, стучать стульями
(но не замахиваться ими) и, наконец, падать в обморок, если он
уже очень благороден...» (26, 52).
В современной текстологии утверждается точка зрения, со­
гласно которой «для каждой эпохи, каждого художественного
метода, каждого литературного направления должны разрабаты­
ваться специальные текстологические подходы и приемы, базиру­
ющиеся на общих принципах <...>»424. Например, применительно
к поэтике символизма подчеркивается необходимость повышен­
ного внимания «к внешнему виду изданий и общему “рисунку”
текста, который меняется при варьировании строфики, смещении
отдельных строк, использовании различных шрифтов, курсива,
разнообразных сочетаний “больших” и “малых” букв, всего, что
обуславливает зрительное восприятие»425. Конечно, о печатных
текстах Достоевского так не скажешь - оформление их намного
более традиционно, чем оформление изданий эпохи модернизма.
Но на допечатной стадии, которую мы, безусловно, учитываем
при исследовании истории текста в целом, Достоевский исполь­
зует, как видно из приведенных примеров, многие языковые и
графические возможности передачи смысла.
424Лощинская Н. В. О своеобразии текстологической проблематики академического
издания лирики А. А. Блока (к постановке вопроса) / / Русский модернизм: проб­
лемы текстологии. С. 73.
425 Там же. С. 75.
ЧАСТЬ II
ПРОБЛЕМА ТВОРЧЕСКОГО ПРОЦЕССА
Проблема творческого процесса в исследованиях
о Достоевском
Первое обращение к проблеме творческого процесса Достоевского
было связано с изучением и публикацией черновых материалов.
По мысли Д. С. Лихачева, именно исследование истории текста
(о которой свидетельствуют рукописи) позволяет реконструиро­
вать творческий процесс1. Названная проблема рассматривалась
в разных аспектах. Б. В. Томашевский и Н. Ф. Бельчиков одними
из первых описали внешний вид черновых записей Достоев­
ского. Б. В. Томашевский отметил каллиграфию в сочетании с
«неразборчивым черновиком», «вставки и пометки на полях»,
«выделение крупными буквами особо значительного», «условные
знаки», «готику» Достоевского2. Н. Ф. Бельчиков охарактеризовал
1Лихачев Д. С. Текстология: Краткий очерк. С. 22. См. также: Тимина С. И. Путь книги
(проблемы текстологии советской литературы). Л., 1975. С. 15; Фортунатов Н.
Творческий процесс и читательское восприятие / / Содружество наук и тайны
творчества. М., 1968. С. 216-217; Он же. Проблемы художественного восприятия.
Поиски и перспективы комплексного подхода / / Художественное творчество:
Вопросы комплексного изучения. Л., 1982. С. 157; МейлахБ. С. Психология худо­
жественного творчества: Предмет и пути исследования / / Психология процессов
художественного творчества. Л., 1980. С. 21.
- Томашевский Б. В. Писатель и книга: Очерк текстологии. С. 99. См. также: Сакулин П.
Бельчиков Н. Ф. Из архива Ф. М. Достоевского. Идиот. Неизданные материалы.
М.; Л., 1931. С. 5; Розенблюм Л. М. Творческая лаборатория Достоевского-романиста / / Ф. М. Достоевский в работе над романом «Подросток». Творческие рукописи.
М., 1965. С. 52 (сер. Литературное наследство; т. 77); работы К. А. Баршта о графике
и каллиграфии Достоевского: «Готика» Достоевского / / Нева. 1984. № 10. С. 192—
195; Два рисунка Ф. М. Достоевского / / Русская литература. 1985. № 3. С. 162-166;
Роль и значение графики Ф. М. Достоевского в его литературном творчестве:
228
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
последовательность заполнения записных тетрадей, подчеркнув,
что Достоевский «часто писал вперемежку, торопливо записывая
пришедшую в голову мысль там, где свободно. И в тетрадях его
можно встретить не раз случаи записывания материалов об одном
и том же сюжете в двух-трех местах, из которых (материалов)
одна часть бывает записана в начале тетради, другая - в конце
и в обратном порядке. Посредине эти записи бывают разделены
другими, совсем неоднородными с первыми записями»3. При­
менительно к романам Достоевского Н. Ф. Бельчиков наметил
также основные этапы творческого процесса: зарождение замысла,
связанное с перечислением многочисленных образов в рабочих
тетрадях; психологическая разработка отдельных «укрепившихся в
сознании» образов; определение основного образа, который может
«совершить поворот в творческом процессе»; композиционное
оформление произведения4.
Немного позднее И. И. Гливенко в предисловии к публика­
ции рукописных материалов «Преступления и Наказания» на­
звал особенностью творческого процесса то, что Достоевский
«настойчиво отмечает какой-нибудь момент, черту, повторяя их
неоднократно, как бы фиксируя на них свое внимание, очевидно,
считая их важными»5.
А. С. Долинин, опубликовавший в 1935 г. рукописи к «Бра­
тьям Карамазовым», выделил три стадии творческого процесса
Достоевского. Начальной стадии, по мнению А. С. Долинина,
свойственно появление «отрывистых записей в виде одной или
нескольких фраз, слабо связанных между собою»6. На следующей
стадии из всех записей «одна или несколько выделяется для бо­
Автореферат ди с.... к-та филол. наук. Л., 1985; В каллиграфической лаборатории
Ф. М. Достоевского / / Литературная учеба. № 4.1987. С. 129-134; «Каллиграфия»
Ф. М. Достоевского / / Новые аспекты в изучении Достоевского. Петрозаводск,
1994. С. 101-129; Графическое слово Достоевского //Достоевский в конце XX века.
М., 1996. С. 388-408; Языки творческой рукописи Ф. М. Достоевского / / Языки
рукописей. СПб., 2000. С. 122-146; Рисунки в рукописях Достоевского. СПб., 1996;
Рисунки Достоевского в историческом аспекте //Достоевский Ф. М. Полное соб­
рание сочинений: В 18 т. М., 2005. Т. 17. С. 679-872; см. также представленный в
этом томе каталог рисунков Достоевского (с. 6-678).
3 Бельчиков Н. Тургенев и Достоевский. (Критика «Дыма») //Литература и марксизм:
Журнал теории и истории литературы. 1928. Кн. 1. С. 75.
4Бельчиков Н. Ф. Как работал Достоевский. (Неизданный вариант из «Неточки Незва­
новой») / / Печать и революция. 1928. Кн. 2. Март. С. 88-93.
5Гливенко И. И. Из архива Ф. М. Достоевского. Преступление и наказание. Неизданные
материалы. М.; Л., 1931. С. 20.
6Долинин А. С. Предисловие / / Ф. М. Достоевский. Материалы и исследования / Под
ред. А. С. Долинина. Л., 1935. С. 2.
Часть II
229
лее детальной обработки», причем «первоначальной “детализа­
ции” подвергаются элементы, носящие в себе смысловую, идео­
логическую тяжесть произведения»7. Третья стадия творческого
процесса, по мысли А. С. Долинина, должна проиллюстрировать
особенности работы писателя над связным текстом, но подробно­
го описания этой стадии исследователь не предложил, так как не
располагал соответствующим рукописным материалом (связный
черновой текст и беловая рукопись романа «Братья Карамазовы»
утрачены)8.
А.
С. Долинин впервые указал на развитие творческого про­
цесса Достоевского «от факта к идее», упомянув и «Дневник
писателя»: «Так становится постижимой и оправданной эта лег­
кость перехода, в “Дневнике писателя”, к художественным очер­
кам, в которых та же идея, проникающая данный единичный
факт действительной жизни, получает уже более широкий охват:
факт превращается в символ»9. Кроме того, А. С. Долинин обра­
тил внимание на упоминавшиеся слова Достоевского о «поэте»,
собирающем «несколько сильных впечатлений», из которых рож­
дается тема, и «художнике», развивающем поэтический замысел
и создающем окончательный текст10.
В начальный период освоения рукописного наследия Достоев­
ского многие рукописи, особенно представляющие связный чер­
новой текст, еще не были изучены, поэтому основное внимание
уделялось записным тетрадям Достоевского, обнаруженным в
1921-1922 гг.11 Так, Г. И. Чулков, характеризуя записные тетра­
ди, отмечал: «Эти “записные книжки” наполнены многочислен­
ными заметками, относящимися к идее романов, к характеристи­
I Долинин А. С. Предисловие. С. 2.
8 Там же. С. 4. Об обстоятельствах исчезновения рукописей «Братьев Карамазовых»
см.: Орнатская Т. И. К истории утраты рукописей романа «Братья Карамазовы» / /
Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1992. Т. 10. С. 181-193; Тихо­
миров Б. Н. Новые материалы к поискам пропавших рукописей романа «Братья
Карамазовы» (факты и гипотезы) / / Достоевский и современность. Материалы
XVIII Международных Старорусских чтений 2003 года. Великий Новгород, 2004.
С. 296-312.
9Долинин А. С. К истории создания «Братьев Карамазовых» / / Ф. М. Достоевский.
Материалы и исследования. С. 15.
10Долинин А. С. В творческой лаборатории Достоевского (История создания романа
«Подросток»). Л., 1947. С. 134.
II Неопубликованные рукописи Достоевского / / Печать и революция. М., 1921. Кн. 3.
Ноябрь-декабрь. С. 309; Рукописи Достоевского / / Печать и революция. М., 1922.
Кн. 1. Январь-март. С. 332; Документы по истории литературы и общественности.
Ф. М. Достоевский. М., 1922. Вып. 1. С. Ill—VIII.
230
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ке действующих лиц, к сюжетной канве, к подробностям диалога
и к особенностям бытовой обстановки, но у нас нет, к сожалению,
тех рукописей, которые дали бы нам представление о средней
стадии творческой работы художника, и мы не знаем, в какой
мере эти черновики отличались от канонического текста»12. В то
же время, по мнению Г. И. Чулкова, «основная творческая работа
художника имела место до написания им связного текста <...> у
Достоевского весь центр тяжести был перенесен на первоначаль­
ные творческие искания»13.
JI. П. Гроссман указал, вслед за А. С. Долининым, на интерес
Достоевского к «литературе факта»14 и обозначил важнейшую
черту творческого метода Достоевского - «движение от фактов
быта к событиям душевной жизни, от повседневной действитель­
ности к внутренней драме, от газетной хроники в мир искусства,
от физиологического очерка к психологическому портрету»15.
В 1960-х гг. Б. С. Мейлах доказывал необходимость «раскры­
тия творческой деятельности писателя как движущегося про­
цесса, т. е. исследования (во всех случаях, когда это возможно)
не только результатов его работы (т. е. готового произведения),
но и самого хода работы, начиная с возникновения замысла, с
зарождения и развития образа и кончая ее завершением»16. Ха­
рактеризуя особенности творческого процесса Достоевского,
Б. С. Мейлах называет два этапа («фазы») творческого процесса:
«предыстория замысла» и «расчет». Первая «фаза» существует в
невербализованном виде и еще не находит отражения в записях;
во второй «фазе», по утверждению Б. С. Мейлаха, «вырабатыва­
ется план, определяется “главная анатомия” всего произведения,
форма повествования, происходит образное воплощение “поэти­
ческой идеи”, обрисовка характеров, выбор на основе самоанали­
за наилучшего решения из различных вариантов развертывания
фабулы»17. На основе анализа рукописных материалов к роману
«Подросток» (изученных по публикации А. С. Долинина в «Лите­
ратурном наследстве») Б. С. Мейлах установил следующие прин­
12 Чулков Г. Как работал Достоевский. М., 1939. С. 8.
13Там же. С. 313.
14Гроссман Л. П. Достоевский-художник. С. 331.
15Там же. С. 358. См. также: Назиров Р. Г. Творческие принципы Достоевского. Саратов,
1982. С. 88.
16Мейлах Б. С. Художественное мышление Пушкина как творческий процесс. М.; Л.,
1962. С. 7. Ср.: Пиксанов Н. К. Творческая история «Горя от ума». С. 360.
17Мейлах Б. С. Талант писателя и процессы творчества. Л., 1969. С. 268.
Часть II
231
ципы творческого процесса Достоевского: «определение главной
идеи произведения как основополагающего и центрального “фо­
куса” творческого процесса; разработка программы произведения,
которая включала в понимании Достоевского развитие главной
идеи и связанных с ней характеров; психологическая обрисовка
героев в ходе столкновения различных взглядов, стремлений и
убеждений; проявление авторской позиции путем прямых и кос­
венных оценок развертывания событий, облика и поведения геро­
ев; соотнесение изображаемых ситуаций с ситуациями и фактами
действительности <...>; выбор формы повествования, работа над
структурой (“главной анатомией”); гипотетическое предвидение
читательской реакции и ее корректировка»18.
По наблюдению Л. М. Розенблюм, в работе Достоевского над
большими романами «самое значительное время было отдано
“выдумыванию планов”»19, причем на данной стадии творческого
процесса писатель «все свое внимание посвящает четырем глав­
ным задачам: 1) углубленной и детальной разработке идейной
проблематики, 2) созданию основных характеров и всей систе­
мы образов персонажей, 3) сюжетной конструкции и 4) форме
повествования»20. Л. М. Розенблюм назвала записи в тетрадях
Достоевского важнейшим звеном творческого процесса: именно
записные книжки и тетради писателя «предопределили жанро­
вые особенности “Дневника писателя”, поскольку и для них, и
для “Дневника” характерно свободное чередование художествен­
ных, публицистических и биографических заметок, отражающих
и современную действительность, и жизнь самого автора»21.
К изучению проблемы творческого процесса Достоевского об­
ращался также Г. М. Фридлендер22. По мнению исследователя,
подготовительный период работы Достоевского над романами
был наиболее длительным по причине постоянной смены пла­
нов: именно на этой стадии произведение могло подвергнуться
наиболее значительной переработке23. Дальнейшая работа над
текстом строилась следующим образом: Достоевский диктовал
связный текст для стенографирования А. Г. Достоевской, кото­
18Там же. С. 302.
19Розенблюм Л. М. Творческая лаборатория Достоевского-романиста. С. 25.
20 Там же. С. 33.
21 Розенблюм Л. М. Творческие дневники Достоевского. М., 1981. С. 19, 22.
22 Фридлендер Г. М. Творческий процесс Достоевского / / Фридлендер Г. М. Пушкин.
Достоевский. «Серебряный век». СПб., 1995. С. 286-375.
23 Там же. С. 290.
232
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
рая затем расшифровывала стенограмму и переписывала текст
набело, после чего писатель «вносил в рукопись новые уточне­
ния и стилистические исправления, не подвергая их однако <...>
существенной переработке»24. На первом этапе творческого про­
цесса происходило «постепенное оформление общего замысла
произведения, его сюжетного контура и манеры повествования,
характеров и “идеи” главных его героев»25.
Г. М. Фридлендер указал также, что в творческом процессе До­
стоевского «постоянно взаимодействуют три момента - с одной
стороны, жизненные впечатления, опыт личных переживаний, с
другой - неисчерпаемый резервуар историко-культурных и ли­
тературных ассоциаций, результаты чтения текущей журнальной
полемики и газетной хроники и, наконец, подверженный опреде­
ленным вариациям и исторически обусловленным трансформа­
циям устойчивый набор основных типических идей, характеров
и ситуаций»26.
Говоря о творческом процессе в «Дневнике писателя»,
Г. М. Фридлендер отмечает отбор фактов из «газетной хроники»
и группировку их вокруг одной или нескольких «злободневных
тем»; оформление художественной и публицистической частей
«Дневника» «по художественным законам», позволившим со­
здать «цепь глубоких и волнующих образов-обобщений»; разви­
тие повествования «в форме спора между автором и его спутником-“парадоксалистом”, который нередко выступает при этом в
качестве alter ego самого же писателя»27.
Как свидетельствует предложенный выше обзор основных ис­
следований, наука о Достоевском представила довольно широкое
и многоплановое описание особенностей творческого процесса
Достоевского. Вместе с тем следует отметить, что рассматри­
вались, как правило, отдельные аспекты указанной проблемы,
причем внимание уделялось преимущественно романам, а не
«Дневнику писателя». Понятие «творческий процесс» в иссле­
дованиях о Достоевском определяется многовариантно: «творче­
ские принципы», «творческая лаборатория», «приемы творчества
Достоевского», «как писал романы Достоевский», «как работал
Достоевский», «Достоевский в работе над...» и т. д. В рамках дан­
24 Фридлендер Г. М. Творческий процесс Достоевского. С. 296.
25 Там же. С. 300.
26 Там же. С. 303.
27 Там же. С. 372-373. См. также: Фридлендер Г. М. Вступительная статья. Т. 22.
С. 269-271.
Часть II
233
ного исследования целесообразнее остановиться на одном терми­
не - творческий процесс, под которым понимается процесс созда­
ния произведения, состоящий из нескольких последовательных
и взаимосвязанных этапов творческой работы писателя, облада­
ющих своими отличительными чертами. При этом представляет­
ся необходимым учитывать идею «концепционности творческого
процесса», обоснованную Б. С. Мейлахом, по мнению которого
аналитический подход к исследованию данной проблемы, в отли­
чие от «эмпирического описания работы писателя (описания пла­
нов, перечисления вариантов и т. п.)», предполагает обнаружение
«направленности, целеустремленности процесса творчества <...>
возникновение доминанты, “руководящей нити”, организующей
процесс, способствующей превращению его из стихийного в упо­
рядоченный»28.
Творческий процесс в «Дневнике писателя» 1876-1877 гг.
Сохранившийся рукописный материал к «Дневнику писателя»
1876 г. представляет возможность достаточно полно охарактеризо­
вать каждую стадию творческой работы Достоевского над данным
произведением. Применительно к «Дневнику писателя» 1877 г. это­
го сказать нельзя, так как степень сохранности черновых материалов
в этом случае меньшая, но, как уже было отмечено, в более полном
виде представлена наборная рукопись (некоторые аспекты ее иссле­
дования рассмотрены в предшествующих разделах книги).
Записные тетради
Записные тетради 1875-1876 и 1876-1877 гг. содержат четыре
типа набросков:
—бытовые (о долгах, покупках);
—документальные (расчеты с подписчиками на «Дневник пи­
сателя»);
—публицистические;
—художественные.
В последних двух разновидностях записей сосредоточены ма­
териалы к «Дневнику писателя».
28 Мейлах Б. С. О методологии исследования «творческой лаборатории» классиков / /
Русская литература. 1972. № 3. С. 54.
234
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Характерной чертой этой стадии работы становится сочета­
ние фактического материала, взятого из газетных сообщений, с
публицистическими размышлениями Достоевского - о Европе
и России, интеллигенции и народе, «шатости» русского обще­
ства, земстве, либерализме, адвокатуре, католичестве, русской
литературе, идеале, детях, войне, европейской политике. Подбор
тем, разумеется, не был случайным. Как подчеркнул П. Е. Ф о­
кин, «не сами факты составляли содержание “Дневника писате­
ля”, а их отбор, сопоставление, комментирование»29. Добавим,
что в газетной хронике Достоевский замечал не только факты,
созвучные его мировосприятию и позволявшие обозначить
взгляд на проблему, но также то, что способствовало зарожде­
нию художественного образа и оформлению идеи в художест­
венной форме (возникновению «образа идеи», в терминологии
М. М. Бахтина). По мысли Т. В. Захаровой, «единство художест­
венного и публицистического исходит из самой природы твор­
ческого сознания Достоевского, из установки автора в “Дневни­
ке писателя”»30.
Как известно, первым исследователем, обратившимся к во­
просу о художественной специфике «Дневника писателя», был
В. А. Сидоров, заметивший в частности: «Дневник писателя - по
целям, заданиям своим - произведение прозаическое, публи­
цистическое. Но автор его художник. Является вопрос, в каком
взаимодействии между собою находятся художник и публицист
в Дневнике писателя? Какие методы мышления преобладают?
Какова же роль образного мышления в публицистике Достоев­
ского? Вопрос чрезвычайной важности. Если окажется, что в
Дневнике Достоевский орудует больше логикой образов, чем ло­
гикой понятий и суждений, то к Дневнику придется подходить
не со стороны его логической доказательности, а со стороны его
29 Фокин П. Е. Структура и образ автора в «Дневнике писателя» 1876-1877 гг. Ф. М. До­
стоевского: Автореферат дис.... к-та филол. наук. СПб., 1995. С. 19.
30 Захарова Т. В. К вопросу о жанровой природе «Дневника писателя» Ф. М. Достоев­
ского / / Жанровое новаторство русской литературы конца XVIII-XIX вв. Л., 1974.
С. 165. См. также: Дмитриева Л. С. О жанровом своеобразии «Дневника писателя»
Ф. М. Достоевского (к проблеме типологии журнала) / / Вестник Московского
ун-та. Сер. Журналистика. 1969. № 6. С. 31; Синякова Л. Н. «Дневник писателя»
Ф. М. Достоевского за 1876 год как идейно-художественное единство: Авторефе­
рат ди с.... к-та филол. наук. Томск, 1988. С. 13; Фокин П. Е. Соотношение факта и
образа в характеристике жанра (на материале «Дневника писателя» 1876-1877 гг.
Ф. М. Достоевского) / / Сюжет и фабула в структуре жанра. Калининград, 1990.
С. 57-58, 62.
Часть II
235
убедительности, внушаемости непосредственной»31. По мнению
И. Л. Волгина, именно непонимание художественной природы
«Дневника писателя» стало причиной многих отрицательных от­
зывов об этом произведении в прижизненной критике: «С одной
стороны, “Дневник” преследовал как будто бы чисто публицис­
тические задачи, с другой - осуществлял их при помощи особых
“непублицистических” средств. Но этого-то как раз и не осознава­
ло большинство газетных критиков»32. И. Л. Волгин считает, что
концепция мира в «Дневнике писателя» - «прежде всего образ
мира»33, и художественная целостность произведения - резуль­
тат синтеза, «совоплощения» жизни и литературы: «Привнося в
“Дневник писателя” формы романного мышления, Достоевский
тем самым распространял на него наиболее общие закономернос­
ти своего художественного метода»34. В. Н. Захаров подчеркива­
ет, что «“романизация” действительных, литературных и худо­
жественных впечатлений вела не к превращению “дневника” в
“роман”, а к образованию в “дневнике” художественных структур:
типов, характеров, сцен, “картинок”, эпизодов, рассказов, анекдо­
тов, воспоминаний, “речей”, очерков, фельетонов и т. д. Все они, в
том числе и получавшие определенный жанровый статус, в ком­
позиции “Дневника” приобретали новое значение - смысл целого
(как в романе)»35.
Осознание художественной специфики публицистических
выступлений Достоевского важно при анализе любого аспекта
поэтики «Дневника писателя». М. М. Бахтин, говоря о полифо­
нической природе творчества Достоевского, полагал, что в его
публицистике выражены «прямые, монологически утвержденные
идеи» и что «Достоевский-художник всегда одержит победу над
Достоевским-публицистом»36. В. Н. Захаров, напротив, указал на
принцип «диалогизации слова» в «Дневнике писателя»37. По на­
31 Сидоров В. А. О «Дневнике писателя» / / Ф. М. Достоевский: Статьи и материалы /
Под ред. А. С. Долинина. Л.; М., 1924. Сб. II. С. 111-112.
32 Волгин И. Л. Достоевский-журналист («Дневник писателя» и русская обществен­
ность). С. 30.
33 Там же. С. 53.
34 Там же. С. 62.
35 Захаров В. Н. Система жанров Достоевского. Типология и поэтика. Л., 1985. С. 204.
36 Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979. С. 105-106. Ср.: Михайло­
ва JI. В. О фельетонности «Дневника писателя» Ф. М. Достоевского за 1873 год / /
Реализм: жанр, стиль. Фрунзе, 1990. С. 73, 79; Белова К. А. Константинополь и
«Третий Рим» в «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевского (1876-1877) / / Восток
в русской литературе XVIII - начала XX века. Знакомство. Переводы. Восприятие.
М., 2004. С. 203, 209.
236
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
блюдению О. В. Коротковой, «хотя “Дневник писателя” целиком
пребывает в сфере авторской речи, сама эта речь не является “монологичной”, а представляет собой сложную, многоуровневую
систему соотносящихся между собой вербальных моделей»38.
Диалогизм повествования определяется тем, что «автор “Дневни­
ка”- субъект оценки явлений русской исторической жизни - сов­
мещает различные мировоззренческие позиции, демонстрирует
сложную диалектику мышления и видения мира»39. Диалогизм
«Дневника писателя» объясняется жанровыми установками и
концепцией автора. Анализируя писательские дневники как жан­
ровое образование, С. В. Рудзиевская приходит к выводу, что
«писатель в собственном дневнике неминуемо превращается в
участника действия и нередко сбивается на интонацию рассказ­
чика. Она довольно часто встречается в дневниках писателей и
является литературно маркированной. Дальнейшему дрейфу
жанра в сторону литературы способствует специфика автобио­
графического дискурса»40. Установлено, что уже в первой поло­
вине XIX в. русская дневниковая культура достигла «высокого
уровня и тесно связана с литературной постановкой проблемы
личности, освоением ее внутреннего мира. Развитие автобиогра­
фических текстов, часть которых составляют дневники, характе­
ризуется взаимодействием таких факторов, как русская житий­
но-летописная традиция с ее тяготением к “молчанию”, европей­
ские, прежде всего французские аристократические мемуары и
исповедальная, чувствительная литература. Не предназначенные
для публикации, окололитературные дневниковые тексты, об­
ращенные к себе самому или к узкому кругу лиц, тем не менее
находятся в процессе постоянного взаимодействия с большой ли­
тературой, и поиски собственной идентичности идут в ее контек­
сте»41. О. Г. Егоров подчеркивает, что во второй половине XIX в.
«дневник как жанр выходит на широкую литературную арену в
опытах “Дневника писателя”. М. Достоевского и Д. А. Аверкиева
37 Захаров В. Н. Система жанров Достоевского. Типология и поэтика. С. 202.
38 Короткова О. В. Смешной человек в «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевского: ком­
муникативные стратегии в публицистике / / Филологические науки. 2001. № 3.
С. 47.
39 Там же. С. 48.
40 Ридзиевская С. В. Дневник писателя в контексте культуры XX века / / Филологические
науки. 2002. № 2. С. 16.
41 Вьолле К., Гречаная Е. П. Дневник в России в конце XVIII - первой половине XIX в.
как автобиографическое пространство / / Известия Академии наук. Серия литера­
туры и языка. 2002. Т. 61. № 3. С. 33.
Часть II
237
и из камерного жанра преобразуется в общественный»42. В нашем
случае речь идет именно о публичном дневнике писателя - сама
идея такого сочинения влияет на характер авторского повество­
вания. Как заметил В. Н. Захаров, «“писатель”может быть част­
ным лицом (обычно личные дневники писателей), может стать
публицистом (обычно газетная или журнальная рубрика). У До­
стоевского три степени индивидуализации жанра: это не только
дневник писателя, это дневник “романиста” в конечном счете
“общественный”дневник Достоевского»43.
Вернемся к записным тетрадям. Собрав значительное ко­
личество материала, автор объединял записи в соответствии с
конкретными темами. Как правило, Достоевский использовал
для этого различные условные обозначения. По сообщению
Л. М. Розенблюм, «указывая на связь различных записей, До­
стоевский часто ставил около них какие-нибудь одинаковые
знаки (крестики, кружочки, цифры). Цифрами и стрелками он
любил обозначать и последовательность текстов. Эти элементы
графики, так же как характер почерка, цвет чернил и т. д., помо­
гают и исследователю читать тетради Достоевского в порядке
их заполнения»44. Л. М. Розенблюм полагает, что условные зна­
ки Достоевского относятся к «внешним особенностям текста»:
главное, «что позволяло самому писателю легко ориентиро­
ваться в массе черновых набросков и что вслед за ним должно
помочь исследователю, - это развитие идеи и системы образов,
запечатленное в рукописных материалах»45. Данное утвержде­
ние следует уточнить. Условные знаки нужны были писателю
именно для того, чтобы тематически связать конкретные записи
и определить дальнейшее направление в развитии избранной
темы. Это подтверждается и тем обстоятельством, что условные
обозначения появляются на этапе отбора конкретного материа­
ла из общего числа записей для последующей разработки отоб­
ранного материала.
Анализируя условные знаки Достоевского, необходимо также
учитывать психологический аспект творчества и стадию твор­
ческого процесса. С этой точки зрения важны выводы А. А. Потебни о цельности искусства и неразложимости поэтического
образа. Понимая искусство как «процесс объективирования
42 Егоров О. Г. Дневники русских писателей XIX века. Исследование. М., 2002. С. 9.
43 Захаров В. Н. Система жанров Достоевского. Типология и поэтика. С. 201.
44 Розенблюм JI. М. Творческие дневники Достоевского. С. 7.
45 Там же.
238
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
первоначальных данных душевной жизни»46 (понимание близ­
кое Достоевскому, если вспомнить известное замечание писате­
ля о «поэте» и «художнике»), А. А. Потебня заметил: «Как сло­
во вначале есть знак ограниченного, конкретного чувственного
образа, который, однако, в силу представления тут же получает
возможность обобщения, так художественный образ, относясь в
минуту создания к очень тесному кругу чувственных образов, тут
же становится типом, идеалом»47. Зарождение замысла рассмат­
ривается как возникновение единого поэтического образа48. По
мнению С. Т. Ваймана, Достоевский «необычайно чувствителен
к различным нюансам и потаенным аспектам целого как исход­
ной творческой “отметки”49. Вероятно, именно поэтому на первой
стадии творческого процесса для выражения единого, цельного
поэтического образа Достоевский использует графику, которая
«выполняет роль самого первого, символического обозначения
искомого образа»50.
В публикациях рукописного текста знаки Достоевского поч­
ти не воспроизводятся. Единственную попытку их графическо­
го отражения предпринял А. С. Долинин в издании рукописных
материалов к роману «Братья Карамазовы»51. Некоторые иссле­
дователи отмечали наличие условных обозначений в записных
тетрадях Достоевского, но подробное изучение знаков Достоев­
ского не проводилось. Между тем анализ условных обозначений
представляет несомненный интерес и раскрывает неизвестные
характеристики творческого процесса Достоевского.
Условные знаки в записных тетрадях делятся на две группы:
1.
Обычные корректурные обозначения, которые Достоевский
использовал с тем, чтобы вычеркнуть запись или указать место
вставки маргиналии (записи, находящейся на полях) в основной
текст: |-|, х, хх, xv xxv хх2, xxxv ххх2, |- , \/, \|/, |_, = и др.
46Потебня А. А. Мысль и язык. С. 178.
47 Там же. С. 168-169.
48 Ср.: «В начале творческого процесса находится что-то неделимое, что-то органическое,
возникшее по аналогии с незаметной кристаллизацией» (Арнаудов М. Психология
литературного творчества. М., 1970. С. 458); «Первичный художественный сти­
мул - картина, образ и т. д., - как правило является мгновенно, и это не фрагмент,
не деталь, а все произведение, словно отзвук будущего, - произведение накануне
текста» (Вайман С. Т. Диалектика творческого процесса / / Художественное
творчество и психология. М., 1991. С. 5).
49 Вайман С. Т. Диалектика творческого процесса. С. 6.
50 Баршт К. Графическое слово Достоевского. С. 392.
51 См.: Ф. М. Достоевский. Материалы и исследования / Под ред. А. С. Долинина.
Л., 1935.
Часть II
239
2.
Знаки-символы, которыми Достоевский объединял темати­
чески близкие записи.
Обозначения первой группы использовались локально, чаще
всего в пределах одной страницы, ибо каждый корректурный
знак должен был связать определенную маргиналию с конкрет­
ным местом основного текста. Знаки-символы, рассыпанные по
всему пространству записных тетрадей, определяли направление
творческого процесса.
В записной тетради 1875-1876 гг. применение условных обо­
значений второго типа особенно многообразно. Для обозначения
темы «войны и мира» Достоевский использует знак креста, дваж­
ды обведенного в круг. Особую важность представляет то, что за­
писи, отмеченные одним и тем же знаком, не просто тематически
близки - каждая из них заключает разные аспекты интересующей
писателя темы. Таким образом, знаки Достоевского позволяют
увидеть тему в ее развитии. К примеру, указанный условный знак
находится слева от записей:
« - Предразсудокъ о Миртъ. Мечи на плуги. Никогда не будетъ. Безъ кро­
ви и войны загшетъ человечество. Развратъ. Трусость»52.
«(NB. Трудно сказать какъ бы это Христомъ разрешилось, обоюдная
скорбь другъ за друга смягчила бы и капиталъ, и возвысила бы проле-
Tapiarb.)»53.
Возле второй записи, входящей в состав конспекта предпо­
лагаемой «статьи» (этим словом Достоевский называл разделы
«Дневника писателя») о цивилизации, имеется также помета
«Война». За объединением указанных набросков под одним зна­
ком уже намечается идея, наиболее отчетливо прозвучавшая в
окончательном тексте «Дневника писателя» 1876 г., где Досто­
евский выдвигает следующие «парадоксы»: человеколюбие раз­
вивается на поле битвы (апрель), война уничтожает неравенство
(апрель), война объединила русское общество «в живом чувстве»
сострадания к единоверцам (июль-август), война показала «луч­
ших людей», поднявшихся на защиту угнетенных не из сообра­
жений выгоды и даже не «во имя свободы», а «просто потому, что
человек несчастен» (сентябрь, октябрь).
32 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 13.
л Там же. Л. 16.
240
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Знаком # t помечены записи на тему народа:
« - Съ уничтожешемъ крепостного права кончилась (не закончилась)
Реформа Петра и Петербургсюй перюдъ. /Н у и / sauve qui peut.
- На минуту наступить американизмъ.
- Народъ идетъ. Вотъ идеалы котораго осмЪялъ Потугинъ»54.
« - Въ русскомъ человЪкЪ (большею ч астт) изъ простонарод1я нужно от­
влекать красоту отъ наноснаго варварства, кто истинный другъ человечества,
у кого хоть разъ билось сердце по страдашямъ народа, тотъ пойметъ и изви­
нить всю непроходимую насЪвшую грязь и возьметъ бршианты»55.
« - МнЪше и убЪждеше Дневника Писателя: Намъ всего ожидать отъ на­
рода: онъ только дастъ намъ лучшихъ людей...»56
« - Это /Мы всЪ/ люди скорой но непрочной ненависти (въ [противуположность] /pendant/ [быстрой] /вечной/ великорусской доброгЬ; Пушкинъ.)...»57
« - ОтвЪтъ Биржевымъ. Балъ, лучше Шекспира. Отъ чего не бросить бла­
годушный упрекъ людямъ? Это не превознесенье людей передъ народомъ.
Это только слово объ ихъ испорченности и что, въ сущности, они прекрасны.
А народъ и публика одинъ и тотъ-же. Только народъ, пожалуй, перейдетъ
еще этотъ фазисъ разврата и лжи. Онъ и самъ развратенъ и лживъ<,> но не
такъ еще, а теперь будетъ такъ, съ цивилизащей...»58
«Цивилизащя испортить народъ: Это ходъ дЪла, въ которомъ рядомъ съ
свЪтлою и спасительною идеей вторгается столько ложнаго и фалыниваго и
столько скверныхъ привычекъ, что развЪ въ поколЪшяхъ впереди взрастутъ
свЪтлыя сЪмена, а ложь и мракъ будутъ на первомъ планЪ...»59
«Bet ищемъ общаго блага, деремся, но всЪ мы люди xopomie.
(Славяноф<илы> и Западник<и>, кончился Петров<скш> перюдъ съ уничтоженьемъ крестьянъ и кажется бы примириться, такъ нЪтъ-же, война про54 РГАЛИ. Ф. 212.1. 15. Л. 17. В данном случае указанный знак представлен в вариан­
те # 1}и принадлежит второму слою записи, так как он расположен поверх двух обоз­
начений (креста и креста в круге); последние значки Достоевский использовал на
этапе отбора материала, отмечая записи, на которые следует обратить внимание.
55 Там же. Л. 22.
56 Там же. Л. 30.
57 Там же. Л. 47.
58 Там же. Л. 94-95.
59 Там же. Л. 95.
-
/•
.
/
1
У
Илл. 1. Через полчаса
Илл. 2. Женщина со швейными машинами
Q ^ U
у ^ - К
^ Л
Илл 3. Судья Клокачев - прозаик и больше ничего
Илл. 4. Роман «Бесы»
/
Илл. 5. Левин, имя собирательное
Илл. 6. Продувала
Илл. 7. Мера пшеницы за динарий
'
'
J
c
А- « — Л
Илл. 8. Савельич, раб
A
/
...
'
f t f t < t J / f t ' - " * // г г г гл ^
/ f g tlf a
S
.
/
'
rV f^ * ^ » « С /г ^ ,
y t" )0 r v ^ y f У+>^ y * /!*+*-» • *4<_S & <)хл
r? 5 B
^„С ^^-Л ^-Л ..^-г
"
\
■ * '■ * - д
i
■ ■■*
** !*>
с
Д
A ^' ^VV 0*++*
1 ы г * * - 9'Ь
; / , . у ^ ^ и<^ 9
* a J /„ J L
с
Илл. 9. Знак солнца
r
-
'j/Mjfi*^ 7 ^
, /< A *
'~*v
<1 H II IF J J
Илл. 10. Ефимович - Паратов
Часть II
241
должается. Вздоръ. Потугинъ - О ПотугинЪ и его бредняхъ. О Тургенев^. Я перечелъ. <...>
- [НЪтъ ничего] /Есть/ у насъ повсеместное честное и свЪтлое ожидаше
и желаше добра, общаго дЪла, ничего обособленнаго, кастоваго. /Если же и
встречается то непременное и всЬми презираемое/. <...>
- Для народа наступила эпоха подвергнуться такому же точно разврату
мысли, какъ и у насъ, въ Петровск<ш> перюдъ (я не то что гадаю, я вЪрю, а
потому это для меня важно)...»60
Записи, выделенные Достоевским, нашли отражение в январском
и февральском номерах «Дневника писателя» 1876 г.; некоторые из
приведенных заметок воспроизводятся в печатном тексте почти до­
словно (см. разделы «Елка в клубе художников...», «Российское об­
щество покровительства животным...», «О том, что все мы хорошие
люди», «О любви к народу...»). Данные черновые наброски иллюст­
рируют взаимообусловленность центральных идей «Дневника пи­
сателя»: упоминание имени Потугина в контексте записей о народе
актуализирует тему «русских европейцев» - европеизм связыва­
ется с образом европейской цивилизации, построенной на ложных
идеалах, - тема идеала, в свою очередь, неотделима от размышлений
писателя о христианской сущности русского народа.
Под знаком # 2 сосредоточены записи об адвокатуре. Их выде­
ление и совмещение согласно знаку образует совершенно новый
контекст, позволяющий понять, какое место занимает тема адво­
катуры в идейно-художественной системе «Дневника писателя».
« - ВЪдь сочувствуя обидчику вы такимъ образомъ не сочувствуете оби­
женному, неужто вы этой простой вещи не понимаете;
- Гнило-гуманное время
- [Сей] Идеалъ либерализма и адвокатуры»61.
<<- Поэтъ: И межъ дЪтей ничтожныхъ Mipa и т. д.
Я боюсь только чтобъ г. Спасовичь не принялъ это на себя»62.
«- Спасовичь. Се n’est pas l’homme, C9est une lyre, это выкли<к>нуто
было съ глубокимъ притворствомъ, т. е. какъ бы въ видЪ самой высшей хва­
лы, а между тЪмъ что смЪшнЪе какъ походить на лиру.
60 Там же. Л. 97.
61 Там же. Л. 92.
62 Там же. Л. 96.
242
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
- Въ народ^ адвок<атъ> нанятая совесть, т. е. подкупленная не одними
деньгами, либерализмомъ, славой, поэз1ей (лирствомъ), какъ же я безъ капи­
талу, и вотъ лира загремела, за не талантъ.... <...>
- Святыня семьи, Спасовичь, но по этой аргументами лучше и не вчинать д^ла; [святыня] потому что /если/ надо всегда оправдывать отцовъ.
Отцовъ противъ д^тей - другое дЬло. (Бутлеровъ)»63.
« - Я тебя родилъ - ОтвЪтъ Франца Мора. - Разсуждеше этого развратнаго человека я считаю правильнымъ.... <...>
- Какое бы великое призваше: защищать невиннаго <...> оно хорошо лишь тогда когда адвокатъ убЪжденъ въ невинности, или если знаетъ что
виноватъ, но знаетъ что надо пощадить. Да еслибъ и просто милостыни просилъ и то хорошо.
Но такъ-ли на дктгЬ: нЪтъ, я убЪжденъ <...> Особенно если гонораръ....
<...>
- Ребенокъ принялъ дурныя привычки; но кто въ нихъ виноватъ? ...»64
«... - Христосъ обнимая дЬтей опредЪлшгь какъ на нихъ надо смотреть.
Сами вы г. Спасовичь должны знать гдЪ предЬлъ ударовъ, если у васъ бьется
что нибудь sous la mamelle gauche...»65
«...Святость семьи Это кощунство. Семья слишкомъ свята, чтобъ взводить на нее клеве­
ту...»66
«Война. Потребность перехвалиться передъ другимъ въ великодушш...»67
« - Я убЪжденъ что судьей Европы будетъ Росая. Она придетъ къ намъ
съ комунизмомъ, разсудить ее. И Росая рЪшитъ вовсе не въ пользу одной
стороны. Ни одна сторона не останется довольна рЪшешемъ.
- Все въ будущемъ столЪтш.
- Сильныхъ державъ не будетъ, всЪ силы будутъ разрушены междоусоб­
ной борьбой демоса съ высшими. (У насъ и высшихъ-то не будетъ). - Надо
быть Россш готовой. Почему Росая такъ будетъ сильна, / - / объ этомъ потомъ. <...>
63 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 98.
64 Там же. Л. 99.
65 Там же. Л. 100.
66 Там же. Л. 101.
67 Там же. Л. 110.
Часть II
243
Папа - предводитель комунизма.
У Россш нЪтъ болЪе враговъ и не будетъ, какъ Славяне»68.
Данные заметки, образующие единый тематический ряд, по­
казывают, что уже на стадии набросков Достоевский не просто
соотносил тему адвокатуры с размышлениями о «либерализме»,
но и включал ее в более широкий контекст, вобравший представ­
ления о войне, будущем Европы, папстве и коммунизме, славя­
нах. «Лирство» адвоката, опорочившего и осудившего ребенка,
католичество, «продавшее Христа за царства земные» и тем са­
мым, по мысли писателя, повлекшее «обособление» в обществе и
породившее европейский «комунизм» (« fra te rn ^ ou la mort!»),
славянские народы, лишенные духовного центра, - все это при­
меты «гнило-гуманного времени»69. Но в этом же контексте на­
мечается авторское разрешение темы «обособления»: в записи
о Поэте, в евангельской реминисценции о Христе и детях и в
парадоксе о войне. Пушкинские строки «И меж детей ничтож­
ных мира» комментируются коротко: в ПСС указан только ис­
точник цитаты - стихотворение А. С. Пушкина «Поэт» 1827 г.70
В записи Достоевского цитата из пушкинского стихотворения
находится среди рассуждений о Спасовиче, адвокате Кронеберга. Важно соотнесение заметок о продажном «лирстве» адвокат­
ской «нанятой совести» с содержанием стихотворения «Поэт», в
первой строфе которого показано мирское существование поэта
(«Пока не требует поэта / К священной жертве Аполлон...»), во
второй - его преображение под воздействием «божественного
глагола» искусства71. Становится очевидным, что Достоевский
противопоставил «поэзию» Спасовича, то холодное фразерство,
которому чуждо живое участие в происходящем, - истинной
поэзии, преображающей и очищающей душу. Запись Достоев­
ского начинается словом «Поэтъ» (которое в рукописном тексте
подчеркнуто), и это означает, что речь здесь идет не только о
68 Там же. Л. 111.
69 На этический аспект темы адвокатуры указал Г. К. Щенников: «У Достоевского
юридические вопросы подчинены морально-этическим, его волновало соотношение
правды законной и нравственной, нравственности судебной и человеческой. <...>
И критика адвокатуры направлена у Достоевского именно против тенденций к
“разъединению общества”» (Щенников Г. К. Проблема правосудия в публицисти­
ке Достоевского 70-х годов / / Русская литература 1870-1890 годов. Свердловск,
1971. Т. 4. С. 3,6).
70 Рак В. Д., Фридлендер Г. М. Примечания. Т. 24. С. 436.
71 Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 17 т. М., 1995. Т. 3. Кн. 1. С. 65.
244
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Пушкине, но, через обращение к Пушкину, вообще о весомости
выделенного понятия. Позднее А. А. Блок в одной из статей так
определил содержание данного слова: «Поэт - величина неиз­
менная. <...> Первое дело, которого требует от поэта его служе­
ние, - бросить “заботы суетного света” для того, чтобы поднять
внешние покровы, чтобы открыть глубину. Это требование вы­
водит поэта из ряда “детей ничтожных мира”»72. Достоевский в
какой-то степени предвосхищает эту мысль. Адвокатская «поэ­
зия», по мнению писателя, не просто пуста и бессмысленна - она
разрушительна, ибо за либеральными фразами «взыгравшего
таланта» осталась забытой судьба обиженного ребенка. Строки
о том, что «Христос, обнимая детей, определил, как на них надо
смотреть» (ср.: Мф. 19:13-14, Мк. 10:13-16, Лк. 18:15-17), от­
крывают иной, христианский взгляд, который и был отражен в
окончательном тексте февральского «Дневника»: «Но оставьте
нам, по крайней мере, хоть жалость нашу к этому младенцу <...>
Когда общество перестанет жалеть слабых и угнетенных, тог­
да ему же самому станет плохо: оно очерствеет и засохнет, ста­
нет развратно и бесплодно...» (22, 71). В этом выводе очевидно
совмещение личного и общественного в едином нравственном
аспекте - особенность, которая отчетливо проявляется уже на
стадии черновых набросков. По наблюдению И. Л. Волгина, «в
“Дневнике” “лично” не только то, что относится непосредствен­
но к его автору, но и все остальное. О чем бы ни писал Досто­
евский, общее принципиально не отделено у него от частного,
“дальнее” от “ближнего”. Страдания семилетней девочки и судь­
бы Европы вводятся в единую систему координат. Все оказы­
вается равнозначно друг другу, но не равным само себе. Факты
уголовной хроники обретают “высшую” природу, а крупнейшие
мировые события низводятся до уровня уголовного факта. И в
этой системе маленькая дочь Кроненберга (“слезинка ребен­
ка!”) и “судьбы Европы” имеют одинаковую нравственную цен­
ность»73. Не случайно поэтому включение в приведенный нами
контекст и заметки о «войне и великодушии». По убеждению
Достоевского, именно война «вдругъ возводить всЬхъ - и уже
не интелигенщей, а великодуииемъ»74, обнаруживает лучшие
72 Блок А. А. О назначении поэта / / БлокА. А. Собр. соч.: В 8 т. М.; Л.,1962. Т. 6.
С. 160-163.
73 Волгин И. Л. Достоевский-журналист («Дневник писателя» и русская обществен­
ность). С. 28.
74 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 37.
Часть II
245
человеческие качества: «Великодуиие въ войн^, въ мир% - жес­
токость»75. Таким образом, сопоставление объединенных под
одним знаком записей позволяет установить направление мыс­
ли писателя, выявить взаимосвязь ассоциаций и уже на данном
этапе творческого процесса увидеть в отобранном автором ма­
териале не только «проклятые вопросы» будущего «Дневника»,
но и попытку ответа на них.
Знаком #3 писатель отметил записи о политике (иногда ус­
ловное обозначение сопровождается пометой «Политика»). Эти
записи содержат указание на сообщения прессы о тех или иных
событиях: о роспуске Национального собрания во Франции, о
республиканцах и др.
Обозначение в форме прямоугольника, перечеркнутого «крест
на крест», появляется возле набросков на тему «произвола» как
одной из форм «обособления» и «шатости» в русском обществе.
К этой теме Достоевский отнес заметки о фельдъегере, беспоряд­
ках на железных дорогах, водке и «мамоне» - символах «неналаженности общества», в котором «носятся грубыя идеи, уничтожа­
ющая в%ру»76.
Трижды встречается в указанной записной тетради символи­
ческий знак - изображение солнца (подобное можно увидеть на
детских рисунках: круг, от которого разбегаются в разные сторо­
ны «лучики», в круге точками обозначены «черты лица»).
Знак солнца объединил следующие записи:
«Новое Время № 12, 11 Марта, Четвергъ. Литературное обозрЪше (безтолковщина) О плюсовыхъ идеалахь. Тамъ же: МнЪше о Герцеговинскомъ
вопрос^ всЪхъ газетъ. (Московсюя Ведомости)»77.
«ГдЪ наши лучпия люди. <...>
[Старушка]
Читалъ № Голоса.
/С амъ//Читалъ/ - Много о Герцеговинцахъ. О войнть»78.
«/Шекспиръ еще при ХрисгЬ<,> тогда разрешалось<,> теперь же не
разрешимо и обратилось въ литературу отчаяшя/. /Тревожные вопросы/79
75 РГАЛИ. Ф. 212.1.16. Л. 146.
76 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 84. См. также «Дневник писателя» 1876 г., январь, § I гл. 3.
77 Там же. Л. 124.
78 Там же. Л. 133.
79 В ПСС неточное прочтение: «...и обратилось в литературу. Тревожили отчаяние,
вопросы» (24, 167).
246
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Шекспиръ еще при ХристЬ. Тогда разрешалось. Теперь не разрешимо и
вновь выступило. Гамлетъ. Дон-Кихотъ. Проклятые вопросы (Смотр. <знак
солнца>)»80.
Первая запись является откликом на содержание упомянутого
Достоевским номера газеты «Новое время», где были помещены
статья С. А. Венгерова (о необходимости «плюсового идеала» в
литературе) и корреспонденции о восстании герцеговинцев про­
тив турок81. Во второй заметке Достоевский возвращается к во­
просу о герцеговинцах и теме войны. Третья запись становится
пояснением к первым двум и представляет тему в ином ракурсе.
Из последнего наброска видно, что проблему «плюсовых идеа­
лов» Достоевский рассматривал в нравственной плоскости. В той
же записной тетради имеется еще одно рассуждение, проясняю­
щее идею писателя:
«Плюсовые ли типы Шекспира. Шекспиръ нашихъ временъ тоже вносилъ
бы отчаяше. Но во времена Шекспира была еще крЪпка вЪра. Теперь же всЪ
действительно хотятъ счастья <...> Ну вотъ и отъ Литературы требуютъ плю­
сового послЪдняго слова - счастья. Требуютъ изображешя гЬхъ людей, которые
счастливы и довольны во истину, /безъ Бога и во имя науки/ и прекрасны...»82
По мнению Достоевского, идеалы исчезают, когда исчезает
вера и появляются ее суррогаты, дающие изверившемуся челове­
честву не столько идеалы, сколько идолов. Если «Шекспир еще
при Христе» (то есть «еще крепка вера»), то «теперь» - «не разре­
шимо» выступило отчаяние. В соединении заметок о «плюсовых
идеалах» с наброском о войне и герцеговинцах выражена попыт­
ка Достоевского разрешить проблему. Показателен сам знак, свя­
завший записи. Солнце появляется в данном контексте не только
как символ положительного. Значение данного символа - в свете
рассуждений Достоевского о войне на Балканах - наиболее пол­
но раскрывается в печатном тексте.
В сентябрьском выпуске «Дневника писателя» 1876 г. Достоев­
ский пишет: «Для народов славянских, для сербов, для черногор­
80 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 133.
81 Фауст Щигровского уезда <Венгеров С. А >. Литературные очерки. (Общий взгляд на
современную литературу) / / Новое время. 1876. 11 марта. № 12. С. 1-2. О герце­
говинцах см.: Рак В. Д. Примечания. Т. 22. С. 357-358; Рак В. Д., Фридлендер Г. М.
Примечания. Т. 24. С. 442.
82 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 126.
Часть II
247
цев - Россия всё еще солнце, всё еще надежда, всё еще друг, мать
и покровительница их, будущая освободительница!» (23, 115; см.
также декабрьский выпуск, § III гл. 2). В октябрьском «Дневни­
ке» метафора солнца появляется в связи с темой «лучших людей»:
«слишком очистился горизонт наш, слишком ярко всходит новое
солнце наше...» (23, 162). Солнце становится символом русских
«лучших людей», тех, кто «ищет неустанно работы на дело Божие,
любит правду и, когда надо, встает служить ей, бросая дом и се­
мью и жертвуя жизнию» (23, 161). В контексте военной тематики
«Дневника» - это русские офицеры и солдаты, добровольно встав­
шие на защиту балканских славян, уничтожаемых турками. Нако­
нец, солнце выступает и как символ «Святой Книги» - Библии,
которая «благодетельствовала человечеству столько веков <...>
как солнце светила ему, изливала на него силу и жизнь» (см. мар­
товский выпуск, § I гл. 2). Это сравнение восходит к представле­
ниям, утвердившимся в древнерусской книжности. Как отметила
В. П. Адрианова-Перетц, «основная метафора христианской лите­
ратуры - Христос, христианство - солнце» была усвоена церков­
но-панегирической литературой Древней Руси с XI в.: «У митро­
полита Илариона христианство “солнце евангельское”, “солнечная
теплота”, “солнце восиавше”, “заря благоверия”, тогда как иудей­
ство - “свет луны”, который “яко вечерняя заря погасе”. Кирилл
Туровский, именуя Христа, вслед за своими византийскими об­
разцами, “праведное солнце”, разъясняет смысл такого уподобле­
ния: “солнце землю огреваеть” - Христос “верующая спасаеть”»83.
В Средние века «эта метафора сохраняется неизменно в церковно­
дидактической и панегирической литературе»84. Таким образом,
знак солнца в записной тетради 1875-1876 гг., объединяющий за­
писи о герцеговинцах и «плюсовых идеалах», имеет традиционную
семантику, сопутствует прежде всего размышлениям Достоевско­
го о христианском идеале и становится своеобразным отражением
«символа веры» писателя.
Знаком полукруга с тремя короткими линиями и/или цифрой
153 Достоевский обозначил записи о науке, социализме и хрис­
тианстве:
«- Реальность и истинность требованш комунизма и сощализма и
неизбежность европейскаго потрясешя. Но тутъ наука - внЪ Христа и съ
83Адрианова-Перетц В. П. Очерки поэтического стиля Древней Руси. М.; Л., 1947. С. 27.
84 Там же.
248
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
полной верой. Должны быть открыты так1я точный уже научныя отношешя
между людей и новый нравственный порядокъ - (нЪтъ любви<,> есть одинъ
эгоизмъ, т. е. борьба за существоваше) - наука верить твердо. <...> Слишкомъ много отдать духа за хлЪбъ. <...>
Комунизмъ произошелъ изъ Хриспанства изъ высокаго воззрЪшя на
человека, но вместо самовольной любви, нелюбимые берутся за палки и хотятъ сами отнять то, что имъ не дали не любивипе ихъ. Въ этомъ виновна
Римская церковь»85.
« - Законъ разумной необходимости - есть первое всего уничтожеше
личности <...> Хриспанство же напротивъ наиболее провозглашаетъ сво­
боду личности...»86
«НЪтъ<,> Бога слишкомъ трудно искоренить. Молеше и жертва. /П ре­
клониться/ Объ этомъ кажется не знаетъ /пока/ наука...»87
«...А нравственныя начала наши тоже нельзя отдать»88.
«Спросятъ: откуда видно такое значеше Россш? Конечно изъ ПравославЫ, потому что Православ1е именно это повелЪваетъ и къ тому ведетъ:
“будь на дЪлЪ братомъ и будь всЪмъ слуга”.... <...>
Образованность уже была намъ полезна, тЪмъ что какъ мы ни оторваны
отъ народа, а напримЪръ въ политической идее понимаютъ нашу служебную
роль Европе, то есть человечеству.... <...>
...А я вамъ отвечу, что еслибъ не было такого народа какъ PyccKie то ни отъ
какой реформы мы бы не расширились - а стали бы англичанами, немцами....
<...>
Рыцарсюя понят1я о чести - но они не всегда Хриспансюя, понят1я о
законЪ - но много слишкомъ кары, узость взгляда. - Понят1е о Государстве?
У насъ выше»89.
«/(Восточный вопросъ.)
Наше назначете быть другомъ народовъ. Служить имъ. Всгь души народовъ совокупить себгь. Тгьмъ самымъ мы наиболгье PyccKie./ <...>
...Созидается общество началами нравственными...»90
85 РГА1/1И. Ф. 212. 1. 15. Л. 131.
86 Там же. Л. 136.
87 Там же. Л. 139.
88 Там же. Л. 146.
89 Там же. Л. 147.
90 Там же. Л. 148.
Часть II
249
«Высшая нравственная идея оставшаяся /выработавшаяся/ всей жизнью
Запада есть грядущш сощализмъ и его идеалы и объ этомъ нЪтъ возможнос­
ти спорить. Но хриспанская правда, сохранившаяся въ Православш - выше
/сощализма/...»91
«...Не такова мысль русская, мысль Православш. Будь свободенъ, но неси
тяготы всЬхъ. Люби всЬхъ и тебя любить будутъ...»92
«Расгиирете взгляда состоитъ въ томъ, что мы не въ себя живемъ какъ Анпия и не въ ce6t считаемъ достижеше ц^лей - а въ всеобщей родственности
и концепцш.
Сохранить единицы славянсюя единя ихъ въ одномъ Православш»93.
Записи объединены на основе противопоставления: наука,
способная осуществить «мечту русских социалистов», то есть
отвечающая материальным запросам человечества, - и христиан­
ство, преображающее людей духовно. Мысли, высказанные в дан­
ных набросках, отражены в § II «Спиритизм. Нечто о чертях...»
гл. 3 январского выпуска, § V «Сила мертвая и силы грядущие»
гл. 1 мартовского выпуска, § IV «Утопическое понимание исто­
рии» гл. 2 июньского выпуска «Дневника писателя» 1876 г.
Помета 153, очевидно, означает номер страницы какого-либо
источника, где содержатся записи, послужившие отправной точ­
кой для размышлений на тему науки, социализма и христианства.
Известно, что Достоевский перед началом работы просматривал
предыдущие записи в других тетрадях. Страницы с номером 153
имеются в записных тетрадях 1865-1867, 1872-1875, 1874-1875,
1875-1876 и 1876-1877 гг. Однако ни в одной из них на с. 153
нет записей о науке, христианстве и социализме. Возможно, что
153 - это номер страницы какой-либо книги, к которой писатель
обращался в момент работы над мартовским выпуском «Дневни­
ка» (первая запись на указанную тему, сопровождающаяся поме­
той 153, появляется 12-13 марта 1876 г.). В мартовском выпуске
«Дневника» упоминается роман «Бесы» (гл. 1, § V) и цитируется
роман «Подросток» (гл. 2, § I). В издании «Подростка» 1876 г. на
с. 153 находим известное рассуждение Версилова: «У нас создался
веками какой-то еще нигде не виданный высший культурный тип,
которого нет в целом мире, - тип всемирного боления за всех. <...>
91 Там же. Л. 149.
92 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 49.
93 Там же. Л. 74.
250
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Он хранит в себе будущее России»94. Эти строки действительно те­
матически близки приведенным выше цитатам из записной тетра­
ди, помеченным цифрой 153, - особенно записям о православном
«расширении взгляда», о необходимости «жить не в себя» и о Вос­
точном вопросе, о мессианской роли России в мировой истории.
По существу, записи о науке и христианстве выражают ключевую
для творчества Достоевского оппозицию «Европа - Россия», на что
указывает и рассмотрение знака 153 в контексте главок 2 -3 главы 7
третьей части романа «Подросток». Данное соотнесение заметок
из записной тетради с романом «Подросток» находит подтверж­
дение и в хронологии событий: отдельное издание романа вышло
в январе 1876 г.95, 10 марта Достоевский сделал дарственную над­
пись брату Андрею на экземпляре этого издания96, а 12-13 марта
в записной тетради возникли указанные записи, сопровожденные
цифровым обозначением 153.
Если говорить о «Дневнике писателя» 1877 г., то данная ста­
дия творческого процесса - наброски в записной тетради - пред­
ставлена лишь записями к январскому выпуску произведения,
но и в этом случае в тетради 1876-1877 гг. появляются условные
обозначения, создающие следующий контекст:
«/NB/ О томъ какъ великая идея передается такимъ душамъ, которыя,
по видимому, и подозревать невозможно что они заняты высшими идеями
жизни: вома, мученикъ, Власъ, Жанъ-Вальжанъ»97.
«- Солдатъ замученный за вЪру, съ другой стороны солдатъ съ дочерью.
Развратъ. Что кого поглотитъ?
Съ уничтожешемъ общины.
Развратъ въ высшемъ сословш. /Ш тунда/ Отрицаютъ народное дви­
жете. Разорвали съ народомъ. /Редстокъ/ Къ нимъ примкнули европействук>1ще. Къ деспотизму. Мы свободны сначала русской земли. Европействуюице хотятъ жидовства и разврата. Но есть уже сильно<е> ядро сознающюсь. [Сатир] Хотя у европействующихъ литература. Сатира. Подкладки
нЪтъ. Нечего было бы сказать. Новь - вотъ тайная мысль автора. Вотъ вамъ
и Потугинъ! Вотъ подкладка сатиры Потугина. Намъ нечего волноваться револющей, ибо мы уже 1000 лътъ какъ свободны.
94Достоевский Ф. М. Подросток. Роман. Ч. III. СПб., 1876. С. 153.
95 Архипова А. В. 1876-1877 / / Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского.
Т. III. С. 58, 62.
96 Там же. С. 76.
97 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 174.
Часть II
251
- Общечеловтькъ. Росая Новое Слово. Въ томъ-то ея и нацюнальность. РЪчь Шотландскаго ректора. -» 98
«- Высшее общество разшаталось и оглупЪло. И каюя у него радости:
Comtesse (графиня - фр.) такая-то (а за спиной дураками зовутъ другъ дру­
га) напакостила такому-то»99. <...>
« - Червонные валеты и проч. Выписка изъ Октябрьскаго Дневника о
томъ какъ восторжествуетъ цинизмъ»ш.
« - Къ подвигу Унтеръ-Офицера Максимова101 пресса отнеслась
сухо. Не нашего дескать Mipa. Экъ что защищать христ1анство. (Грановск. Крестовые походы, общечеловеческое. А христ1анство не
общечеловЪческ. Эхъ свиньи) Хотя бы честность и сила духа должны
были поразить сердечно... Этотъ Унтеръ-Офицеръ есть воплощеше на­
рода, съ его незыблемостью въ убЪждеши, и /растлЪннаго нашего обще­
ства съ другой стороны. - / » 102
Записи объединены знаком треугольника; возле первой за­
метки, кроме того, поставлен знак православного креста. В ис­
тории христианской культуры треугольник определяется как
символ Бога и один из символов Святой Троицы103. Знак право­
славного креста - Распятия - еще яснее показывает тему: речь
идет о мученической смерти русского солдата Фомы Данилова,
взятого в плен кипчаками и отказавшегося перейти в мусуль­
манство. Условные знаки Достоевского делают более очевидной
текстовую параллель с евангельским сюжетом о крестной смер­
ти Христа во имя искупления грехов человеческих. В древне­
русской иконописи «образы Распятия - воплощение сути хрис­
тианского вероучения, символ самой христианской веры»104.
Л. Успенский называет Святую Троицу «образом откровения
триединого Бога, равночестности Лиц и промыслительного
98 Там же. Л. 177.
99 Там же.
100 Там же. Возле первой, второй и четвертой записей слева на полях фигурная скоб­
ка.
101 Описка - имеется в виду Фома Данилов.
102 Там же. См. реальный комментарий к этим наброскам: Рак В. Д. Примечания. Т. 25.
С. 450-452.
103 Энциклопедия символов, знаков, эмблем / Авт.-сост. В. Андреева и др. М., 2001.
С. 499-500.
104 Барская Н. А. Сюжеты и образы древнерусской живописи. М., 1993. С. 98-99.
252
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
действия Божия в мире»105. Образ Святой Троицы также напо­
минает о новозаветном Сошествии Святого Духа на апостолов
(Деян. 1:8; 2:1-4), которое «с глубокой древности почиталось
как событие важнейшее: в нем проявил себя снизошедший в мир
Дух Божий, освятив начало проповеди Христова учения, начало
Церкви как сообщества объединенных одной верой людей»106.
Культурно-исторический смысл названных образов значим для
«Дневника писателя» Достоевского, где появляются строки: «В на­
роде, конечно, эта великая смерть не забудется: этот герой принял
муки за Христа и есть великий русский...» (25, 13). Достоевский
называет смерть за веру «проявлением великого духа» (25, 14) и
приходит к следующему выводу: «Именно народ наш любит точно
так же правду для правды, а не для красы. И пусть он груб, и безоб­
разен, и грешен107, и неприметен, но приди его срок и начнись дело
всеобщей всенародной правды, и вас изумит та степень свободы
духа, которую проявит он перед гнетом материализма, страстей,
денежной и имущественной похоти и даже перед страхом самой
жесточайшей мученической смерти» (25, 15). Это заключение от­
сылает нас к указанным черновым записям, в которых образ «сол­
дата, замученного за веру» предстает^на фоне многих других тем,
характерных для художественно-публицистических размышле­
ний Достоевского: развращенность и цинизм высшего общества,
разъединение интеллигенции и народа, отрицательная литература
(«сатира без подкладки»), увлечение спиритизмом как признак
утраты истинной веры. И в таком контексте Фома Данилов дейс­
твительно становится «всецелым изображением народа русского»
(25,15), тем идеалом свободы и единения духа, который дан - и не
в теоретических грезах, а в реальности - русскому народу.
Таким образом, можно заключить, что условные знаки в за­
писной тетради служат тематической организации собранного
писателем материала, причем, объединяя записи, Достоевский
105 Успенский Л. На путях к единству? / / Философия русского религиозного искусства
XVI-XX вв. Антология / Сост., общ. ред. и предисл. Н. К. Гаврюшина. М., 1993.
С. 356. (Сер. Сокровищница русской религиозно-философской мысли. Вып. I).
106Барская Н. А. Сюжеты и образы древнерусской живописи. С. 123. Ср.: «В Троице, как
в Первообразе, даны основные свойства Церкви, ее единство, святость, соборность,
которые находят свое осуществление в ее апостоличности, и осуществлением этим
является Таинство Евхаристии» (Успенский Л. На путях к единству? С. 356).
107 В подтексте (и в черновом тексте) с этой мыслью связан, в частности, сюжет о
«солдате с дочерью», отражающий реальный факт участия Достоевского в судьбе
одиннадцатилетней девочки, оставленной матерью «на попечение развратного и
пьяного отставного солдата», - писатель при участии А. Ф. Кони добился помеще­
ния ребенка в приют (см. подробнее: Рак В. Д. Примечания. Т. 25. С. 450).
Часть II
253
тем самым уже пытается «знаково» сформулировать конкретную
тему и обозначить разные ее ипостаси. Дальнейшую творческую
работу фиксируют наброски на отдельных листах (в ПСС назван­
ные «подготовительными материалами»).
Наброски на отдельных листах
Указанный вид текста отражает следующую стадию творческого
процесса. На отдельные листы небольшого (тетрадного) формата
выносится материал, выбранный из записных тетрадей. Соответ­
ственно, текст этих набросков, с одной стороны, более конспек­
тивен, с другой стороны, более приближен к будущему связному
тексту: как правило, это лаконичное перечисление тем каждого
выпуска в сочетании с более пространными записями-пояснени­
ями к определенной теме.
Связь данных набросков с записными тетрадями несомненна и
выражается не только в текстуальной близости многих формули­
ровок, но и в наличии соотносимых друг с другом условных обо­
значений - этот вывод применим к «Дневнику писателя» 1876 г.,
черновые материалы к которому позволяют провести такое срав­
нение. Так, в набросках к январскому выпуску «Дневника» под
записью « - Дымъ Тургенева»108 поставлена помета (? X, Y, Z ?).
В примечаниях ПСС высказано предположение о том, что До­
стоевский подразумевал литературного критика В. В. Чуйко,
который вел в газете «Голос» рубрику «Очерки литературы»109.
Возможно, однако, что Достоевский сделал помету для себя с тем,
чтобы взглянуть на л. 35 записной тетради 1875-1876 гг., поме­
ченный «Листъ X Y Z ». Здесь находится запись о славянофилах и
западниках, соотносимая с заметкой о романе Тургенева, выска­
завшего отрицательные суждения о русском народе, с которыми
Достоевский намерен был полемизировать:
«Теперь Славянофилы и Западники могли-бы примириться: и тЬ и
друпе ждутъ всего лишь отъ одного народа; но Славянофилы в’Ьрятъ въ на­
родъ потому, что допускаютъ въ народЪ свои началы, а Западники соглаша­
ются вЪрить въ народъ единственно подъ однимъ услов1емъ: чтобъ не было
/у него/ никакихъ своихъ началъ. А потому драка продолжается»110.
108 РГБ. Ф. 93.1.2.11/1. Л. 1.
109Рак В. Д. Примечания. Т. 22. С. 392.
110 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 35.
254
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
По мнению Н. Ф. Будановой, указавшей на тематическую со­
отнесенность черновых записей о славянофилах и западниках с
Потугиным, в рассуждениях Достоевского тургеневский герой
«как убежденный, “крайний” западник оказывается противником
идеи примирения между обоими направлениями, в силу неверия
в самобытность русского народа, презрения к народным идеалам
и слепого преклонения перед европейской цивилизацией»111.
Таким образом, помета (? X, Y, Z ?) из набросков на отдельных
листах может быть связана именно с записью о романе «Дым»
Тургенева.
Отсылка к записной тетради встречается еще раз. Достоев­
ский написал «Листъ X Y Z»112 слева от заметки:
«О юношествЪ: ГдЪ спасенье? Образоваше. Н^ть, не одно образоваше, а
и знаше народа».
Действительно, на указанном листе записной тетради распо­
ложен набросок о юношестве:
«- Честность и искренность нашего общества въ высшемъ см ы сл ч ест­
ность нашего юношества, идея и идеалъ прежде всего, вЪра въ идею, земныя
блага лишь потомъ. Въ этомъ наше общество сходно съ народомъ и это его
пунктъ соединешя съ народомъ»113.
Среди набросков на отдельных листах находим также авто­
рский знак I возле записи:
«На БалЪ разсуждеше <знак>. О нашей цивилизацш. Петра Реформа ничего въ результат^. 1000 человЪкъ, страдающихъ сердцемъ и съ разными
мыслями»114.
Приведенное обозначение и помета «Балъ» сопровождают
следующую запись из рабочей тетради Достоевского, более по­
дробно раскрывающую мысль писателя:
«МнЪ всегда казалось что у насъ только форма и составляетъ Цивилизацш
и не будь формы - всЪ бы на балЪ передрались, потому что мы не имЪемъ внут­
111 Буданова Н. Ф. Достоевский и Тургенев: Творческий диалог. Л., 1987. С. 130.
112 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 11/3. Л. 2 об.
113 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 35.
11/1 РГБ. Ф. 93.1.2. 11/3. Л. 2 об.
Часть II
255
ренней потребности уважать въ другомъ человека, какъ это все еще есть и продолжаетъ быть въ ЕвроггЬ, а что насъ этому научили лишь механически...»115
В данном случае имеется возможность указать источник, по­
влиявший на развитие и оформление темы «бала» в январском
выпуске «Дневника писателя». Это статья К. С. Аксакова «О сов­
ременном человеке», опубликованная в сборнике «Братская
помочь» в начале января 1876 г. Достоевский ссылается на ука­
занный текст в разделе «О любви к народу...» гл. 1 февральско­
го номера «Дневника», где отмечены высказывания Аксакова о
просвещенности русского народа и о развращающем влиянии
цивилизации (22,4 2 -4 5 )116. Отголоски некоторых идей Аксакова
обнаруживаются и в январской книжке «Дневника писателя» именно в характеристике бала. В названной статье Аксаков обос­
новывает концепцию истинного общества-лфя, в котором люди
объединяются ненасильственно, на основаниях братской любви.
Аксаков противопоставляет мгръ как органическое, исторически
сложившееся выражение духовной жизни славян - свету, форме
западного общества, возникшей в результате завоеваний, кото­
рые разделили людей на «аристократию» и «чернь» и повлекли
«особничность», личный эгоизм, отношения на условиях выгоды
и расчета. По мысли Аксакова, мгръ - это «единство» и «всеобъемлемость», открытые «всякому, кто, разумеется, примет един­
ство общественного основания»117; свет - «по названию своему,
имея притязание на всеобъемлемость, исключителен, сомкнут,
аристократичен, последовательно уничтожает нравственно всех
людей вне себя»118. Заметив, что «манеры, наружность и в осо­
бенности одежда, как самое внешнее проявление наружности,
получают в свете огромный смысл и решают судьбу человека»,
Аксаков приходит к заключению: «Общество, которое религиоз­
но поклоняется одной внешности <...> - общество безнравствен­
ное»119. В разделе «Елка в клубе художников...» гл. 1 январского
«Дневника» привлекают внимание сходные мысли Достоевского
115 РГАЛИ. Ф. 212.1.15. Л. 40. См. также § III гл. 1 январского выпуска «Дневника пи­
сателя» 1876 г. Помета «Балъ» появляется возле многих других черновых записей,
относящихся к разработке данной темы.
1,6 См.: Рак В. Д. Примечания. Т. 22. С. 342, 344.
117Аксаков К. С. О современном человеке / / Братская помочь пострадавшим семействам
Боснии и Герцеговины. СПб., 1876. С. 268.
1,8 Там же.
119Там же. С. 271-272.
256
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
о ложности и неискренности светской жизни «собирающегося
по-европейски русского общества»: «О, у них есть и свои собра­
ния и танцы, там, у себя дома, но они их не ценят и не уважают,
а ценят бал губернаторский, бал высшего общества, об котором
слыхали от Хлестакова, а почему? А именно потому, что сами не
похожи на хорошее общество» (22,11).
В статье Аксакова выражено также отношение к «детскому
балу»: «...мелькнула свету поистине вдохновенно-злая мысль: за­
вести детские балы, и свое светское устройство внести в невин­
ный мир детей <...> Девочка, разодетая по-бальному, кокетничает;
мальчик франт - волочится, а большие люди смотрят и радуются.
<...> Детский свет! Это явление еще более безнравственно, еще
более уродливо, чем известный, обыкновенный, взрослый свет»120.
В указанном разделе «Дневника писателя» приведенным рассуж­
дениям Аксакова тематически созвучны следующие строки: «Тут
были даже шестилетние дети, но я наверно знаю, что они уже в со­
вершенстве понимала почему и зачем они приехали сюда, разря­
женные в такие дорогие платьица, а дома ходят замарашками <...>.
Мало того, они наверно уже понимают, что так именно и надо, что
это вовсе не уклонение, а нормальный закон природы» (22,9); «Но
еще циничнее, по-моему, одевать на танцы чуть не взрослую девоч­
ку всё еще в детский костюм; право нехорошо» (22,10).
Без обращения к статье Аксакова был бы менее понятен ис­
торико-философский контекст идей, прозвучавших в разделе
«Золотой век в кармане» январского «Дневника», где Достоев­
ский говорит о «бездарности бала» и высказывает «фантастиче­
скую» мысль о нравственном преображении светского общества:
«Что если б каждый из них вдруг узнал, сколько заключено в нем
прямодушия, честности, самой искренней сердечной веселости,
чистоты, великодушных чувств, добрых желаний, ума, - куда
ума! - остроумия самого тонкого, самого сообщительного, и это
в каждом, решительно в каждом из них!» (22, 12).
Помета «Смотр. =3д%сь= » сопровождает другую запись:
«(Конфискованная жизнь... /и они называютъ это явлешемъ Св<ятаго>
Духа/).
И тутъ: О томъ что у насъ не вЪрятъ Св<ятому> Духу
Но наблюдаютъ»121.
120Аксаков К. С. О современном человеке. С. 276.
121 РГБ. Ф. 93.1.2.11/3. Л. 2 об.
Илл. 11. Кукольник - Полевой
Илл. 12. Крестный календарь - Тихон
Илл. 13. Рылеев
Илл. 14. Брайты, квакеры
Илл. 15. Вацлик
С. Первый слой написания
Илл. 16. Дон-Кихот, вычеркнутый текст
Часть II
257
Имеется в виду аналогичная помета в записной тетради, по­
ставленная возле набросков о спиритизме:
« - А тутъ вдругъ: открывается вамъ электрическш телеграфъ (еслибъ
онъ не былъ открыть), рой тамъ-то: найдешь кладъ, или найдешь залежи каменнаго угля. (Огонь съ неба, особенно если вырубятъ лЪса). Такъ вЪдь это
было бы слишкомъ просто.
ЧЪмъ гадка релипозная идея Спиритизма: кража вашей свободы.
И они говорятъ что это сошестае Духа Святаго!»;
« - Если только это черти: вотъ какъ бы только это узнать повЪрнЪе»;
« - Еслибъ когда изчезла земля, конечно Библ1я. Bet характеры. Читать
дЪтямъ»122.
Данные положения отразились в январском, мартовском и
апрельском номерах «Дневника писателя» 1876 г. в разделах, по­
священных спиритизму. Тема спиритизма активно обсуждалась
в печати123. Представляется необходимым уточнить комментарий
к записи из рабочей тетради 1876-1877 гг.:
«Да, конечно, съ одной стороны...
Но если взять съ другой стороны...
Что лучше: Съ одной стороны и съ другой стороны, или наивный Вагнеръ?»124
В ПСС указано, что речь может идти о Н. П. Вагнере, сто­
роннике спиритизма, либо о Р. Вагнере, немецком компози­
торе125. Приведенные ниже аргументы свидетельствуют более
в пользу первого имени. Достоевскому были известны пуб­
личные выступления Н. П. Вагнера в защиту спиритизма126.
Текст одного из этих выступлений проясняет смысл цитиро­
ванной записи Достоевского: «С одной стороны, пред ним (об­
ществом. - Я. Т.) является ряд сериозных ученых, которые
защищают существование медиумических явлений; с другой
стороны, оно встречает ряд журнальных статей, которые при­
бегают ко всяким средствам, ко всяким правдам и неправдам, с
целию выставить эти явления в отрицательном и ложном све­
122 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 44, 46, 47.
123 См. об этом: Рак В. Д. Примечания. Т. 22. С. 334-335.
124 РГАЛИ. Ф. 212.1.16. Л. 97.
123Рак В. Д. Примечания. Т. 24. С. 484.
126Там же. Т. 22. С. 334-335.
258
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
те» (курсив мой. - Н. Г.)127. В данном случае между записью
Достоевского и высказыванием Вагнера проявляется прямое
текстуальное сходство, выраженное в повторе синтаксической
конструкции «с одной стороны... с другой стороны...». Указав
на раскол в обществе, разбившемся на «две стороны», Достоев­
ский иронизирует по поводу наивности автора исследований
о «медиумизме», связавшего с обнаружением и наблюдением
«медиумических явлений» «вопрос о существовании духов­
ного мира, вопрос о загробной жизни, об обязательной нрав­
ственности, одним словом, целый ряд существенных и основ­
ных вопросов»128. Для самого Достоевского распространение
спиритизма, разделившего людей на адептов и скептиков, яви­
лось прежде всего одним из признаков утраты веры образован­
ной частью русского общества129.
В майских набросках знаком * отмечены записи о деле Каировой. Такой же знак находится возле заметок на эту тему в за­
писной тетради 1876-1877 гг. И в тетради, и в набросках на от­
дельных листах знаком выделено, во-первых, то, что почти без
изменений войдет в печатный текст, а во-вторых, то, что поясняет
интерес Достоевского к делу Каировой. В первом случае это на­
броски:
« - Кто жалЪетъ обидчика, тотъ не жалЪетъ обиженнаго.
Застань Великанова Каирову и порЪжь ее бритвой и мнЪ сдается что
кромЪ грязи и каторги она ничего-бы не добилась на судЬ, въ своемъ ужасномъ качествЪ законной жены».
« - Да в’Ьдь вы же сами сказали что Великановъ человЪкъ невозможный,
и что /да и самъ/ фактъ любви Каировой всего пуще свидетельствуем о ея
безумш»130.
Приведенные записи дословно повторяются в печатном текс­
те, как и строки о «юнкерском» понимании евангельской цитаты
«она много любила, ей многое простится», и запись о «смертном
страхе» Великановой (см. § V гл. 1 майского «Дневника писате­
ля» 1876 г.). В набросках на отдельных листах указанным знаком
127Вагнер Н. П. Медиумизм. Гл. I—VIII / / Русский вестник. 1875. № 10. Т. 119. С. 869.
128Там же.
129 О кризисе веры, проступившем в увлечении спиритизмом, писал также С. Л. Рачинский (По поводу спиритических сообщений г. Вагнера / / Русский вестник. 1875.
'Wo ^ р QQQ\
130 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 45.
Часть II
259
отмечены также записи, раскрывающие причину обращения До­
стоевского к делу Каировой:
«Я такъ полагаю что трибуна нашихъ новыхъ правыхъ судовъ решительная нравственная школа нашего общества и народа, решительнее
университета, какъ же вы хотите чтобъ относились хладнокровно къ тому
что съ нея раздается»131.
Условные знаки, используемые в качестве отсылок к запис­
ным тетрадям, свидетельствуют о том, что наброски на отдельных
листах являются более поздними записями, возникшими на ос­
нове материала записных тетрадей, выбранного Достоевским для
дальнейшей разработки.
В связи с этим необходимо более подробное изучение руко­
писей рассказа «Кроткая». Согласно ЯСС, заметки к названному
произведению, расположенные в записной тетради 1876-1877 гг.,
датируются «приблизительно серединой ноября» и «предшест­
вуют написанию связной редакции», а наброски на отдельных
листах появляются «в конце октября - начале ноября 1876 г.», то
есть до записей в записной тетради132. Данный вывод нуждается
в уточнении.
Анализ рукописных материалов за 1875-1876 гг. показывает
следующее. Первые записи к «Дневнику писателя» появляются в
записной тетради 5 -8 ноября 1875 г. Часть материалов, собранных
Достоевским с ноября 1875 г. по январь 1876 г., вошла в печатный
текст январского выпуска «Дневника писателя» 1876 г. Многие не
вошедшие в январский выпуск темы (о Марее, о провинциальной
печати) отразились в последующих номерах «Дневника писате­
ля». В этот же период (ноябрь 1875 г. - январь 1876 г.) сменяют­
ся несколько «программ первого номера», которые формулиру­
ются в середине декабря, 30 декабря, начале и середине января133.
В последних двух программах сосредоточен основной материал
январского выпуска. В набросках на отдельных листах еще нет
попыток последовательного размещения материала: внимание
писателя постоянно переключается с одной темы на другую. Но
уже в январских рукописях имеется указание на хронологию за­
писей. Помимо отмеченных выше условных знаков, в набросках
131 РГБ. Ф. 93.1.2. 11/9. Л. 1 об.
132 Туниманов В. А. Историко-литературный и реальный комментарий к «Кроткой».
Т. 24. С. 383-385.
133 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 22, 50, 61, 83.
260
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
на отдельных листах находим помету «ДЬтскш балъ - (все такъ
какъ въ черновой)»134, также являющуюся отсылкой к более ран­
ним записям из записной тетради.
По-видимому, первый выпуск «Дневника писателя» 1876 г.
представлял особенную трудность для Достоевского: это было
включение в еще не установленный режим работы над собствен­
ным периодическим изданием, в котором автор, редактор и изда­
тель - один человек135. В печатном тексте январского «Дневни­
ка» Достоевский заметит: «...я исписал всю бумагу, и нет места,
а я хотел было поговорить о войне, о наших окраинах; хотелось
поговорить о литературе, о декабристах и еще на пятнадцать тем
по крайней мере. Вижу, что надобно писать теснее и сжимать­
ся, - указание впредь» (22, 32). Работа над январским выпуском
выявила все проблемы, связанные с подготовкой номера. В даль­
нейшем то, что Достоевский выполнил за ноябрь-январь, нужно
было осуществить в течение месяца: собрать материал, выбрать
темы для дальнейшей разработки, подготовить связный черновой
текст, наборную рукопись, посмотреть корректуру, пройти пред­
варительную цензуру и сдать номер в печать. Чтобы уложиться
в срок, требовалась четкая организация творческого процесса,
поэтому «указание впредь» действительно было очень своевре­
менным.
Рукописи ко второму, февральскому выпуску свидетельству­
ют о желании Достоевского следовать «указанию». Программа
февральского номера формулируется уже первого февраля136.
В середине февраля содержание программы уточняется - в част­
ности, определяется тема первого раздела первой главы: « - Меня
Bcb встретили»137 (запись о положительных отзывах критики на
выход «Дневника писателя»). Наброски на отдельных листах об­
наруживают более последовательную разработку материала, чем
соответствующие наброски к январскому выпуску: на первом
листе размещены записи к § I—III гл. 1, на втором листе «распи­
саны» темы § II-III гл. 1, на третьем листе содержатся заметки к
§ III гл. 1, § I—II гл. 2, на четвертом листе находятся наброски к
134 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 11/3. Л. 2 об.
135 И. Л. Волгин назвал первый номер «Дневника писателя» 1876 г. «своего рода пробой
пера, приступом к теме, настройкой тона» (см.: Волгин И. Л. Достоевский и русское
общество («Дневник писателя» 1876-1877 годов в оценках современников) / /
Русская литература. 1976. № 3. С. 126).
136 РГАЛИ. Ф. 212.1.15. Л. 93-94.
137 Там же. Л. 104.
Часть II
261
§ III—V гл. 2138. Характерно также то, что заметки на отдельных
листах начинаются повторением первого пункта «содержания
№», возникшего в записной тетради в середине месяца: «Меня
всЬ встретили»139 - очевидно, это напоминание о том, с чего не­
обходимо начать связный текст. Тот же принцип прослеживается
в рукописях к мартовскому «Дневнику»: в середине марта Досто­
евский перечисляет в записной тетради темы выпуска, указывая
первым пунктом ответ Гамме140(Г. К. Градовскому), составивший
в печатном тексте содержание § I гл. 1. В набросках на отдельных
листах первая запись - «ГаммЪ»141.
В ряде случаев наброски на отдельных листах содержат по­
меты Достоевского с указанием на необходимость исключить
некоторые темы и ограничить объем материала. Так, среди на­
бросков к майскому «Дневнику» возле записей об «отрицателях
Европы», Белинском, Михайловском, лесоистреблении и др. по­
является помета «до сл%дующ<аго> № »142. Исключение того или
иного материала происходило из-за более подробной разработки
конкретных тем, занимавшей в итоге основную часть времени143.
В майском выпуске это прежде всего дело Каировой, в февраль­
ском - дело Кронеберга, разбор которого уже в записной тетради
вызвал следующее заключение Достоевского: «Я погубилъ мой
№, но пусть не останется безъ протеста»144.
Наброски к рассказу «Кроткая», сделанные в записной тетра­
ди145, не могут непосредственно предшествовать созданию связ­
ного чернового текста, потому что это противоречит установлен­
ному в течение года порядку подготовки каждого выпуска «Днев­
ника», согласно которому первоначально вся информация к бу­
дущему произведению собиралась в рабочих тетрадях, а после­
дующая разработка тем продолжалась на отдельных листах. При
138 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2 .1 1 /4 -6 . Л. 1-1 об.; 1-2 об.; 1.
139 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 11/4. Л. 1.
140 РГАЛИ. Ф. 212.1. 15. Л. 135.
141 РГБ. Ф. 93.1.2. 11/7. Л. 2 об.
142 РГБ. Ф. 93.1.2. 11/9. Л. 1.
143 По наблюдению Г. М. Фридлендера, в работе над январским выпуском «Дневника»
Достоевский «весьма разборчиво отнесся к накопленному материалу», так как
«выдвинулись новые темы, непосредственно подсказанные событиями и жиз­
ненными впечатлениями последних дней» (Фридлендер Г. М. Святочный рассказ
Достоевского и баллада Рюккерта / / Международные связи русской литературы.
М.; Л., 1963. С. 372).
144 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 120.
145 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 147-150. В ПСС эти наброски опубликованы в разделе
«Подготовительные материалы» (24, 326-332, 333).
262
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
этом «художественность», а не «публицистичность» материала
«Кроткой» не означает, что характер творческого процесса дол­
жен был измениться. До «Кроткой» появились рассказы «Маль­
чик у Христа на елке», «Мужик Марей», «Столетняя», записи
к которым также впервые возникли в записной тетради. То, что
«Кроткая» составила все содержание ноябрьской книжки, объясняез^я длительностью творческой работы над данным художе­
ственным замыслом, занявшим большую часть месяца; заметки в
записной тетради показывают, что до 8 ноября Достоевский все
же планировал включить в номер публицистику. Появление в за­
писной тетради набросков о револьвере, «строгом удивлении» и
др., относящихся не к началу произведения, а скорее к его куль­
минации и развязке, не следует расценивать как свидетельство
позднего возникновения этих набросков. Анализ материалов к
другим выпускам «Дневника писателя» показывает, что в первую
очередь Достоевский фиксирует лейтмотивы и центральные идеи
будущего произведения, а начало повествования определяется не
сразу. Так, к замыслу рассказа «Мужик Марей» (§ III гл. 1, фев­
раль) одними из первых появляются записи, содержание которых
отразилось в кульминационной сцене рассказа, где крепостной «с
материнской улыбкой и нежностью» перекрестил испуганного
«барчонка»:
«И какъ этотъ мужикъ, Марей, трепалъ меня по щекЪ и гладилъ по
головкЪ. Я это забылъ, т. е. не забылъ, а только въ каторгЬ припомнилъ.
Эти воспоминашя дали мнЪ возможность пережить въ каторгЬ»;
«Объ народЬ - волкъ»;
« - Ви-ишь! И тронулъ мнЪ концомъ пальца уголъ дрожавшей губы.
(Животинку-то остановилъ.)»146
Заметки к «Кроткой» из записной тетради находятся в оп­
ределенном окружении. Им предшествует запись о Мак Иве­
ре - английском полковнике, воевавшем на стороне сербов и,
по возвращении в Англию, выпустившем брошюру «Записки о
сербской войне», перевод которой был помещен в «Граждани­
не» за 8 ноября 1876 г.147 Наброски к «Кроткой» один раз пре­
рываются записью о необходимости финансовой поддержки
славян:
146 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 61-62.
147 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 146. О Мак Ивере см.: Рак В. Д. Примечания. Т. 24. С. 500.
Часть II
263
«- О томъ что вся Анпия вела съ нами войну <...> Почему бы намъ хоть
теперь не послать Славянамъ миллюна два? Хорошо посЪемъ. <...> (О Ге­
ройской войнЪ за святое дЬло и т. д.)»148.
Сходные суждения Достоевский высказывает повторно в за­
писи, следующей после заметок к замыслу «Кроткой»:
«- Пожертвовашя сократились, но тутъ-то бы правительству два мильона. Посгьяты>ш.
Указанная запись соседствует с набросками, содержащи­
ми дату, - 11 ноября150. Публицистическое окружение заметок
к «Кроткой» не отличается от последних графологическими
характеристиками: ни наклон почерка, ни цвет чернил не сви­
детельствуют о том, что наброски к «Кроткой» могут быть поз­
днейшей вставкой. Данное обстоятельство позволяет предпо­
ложить, что наброски к «Кроткой» были сделаны в записной
тетради в период с 8 по 11 ноября. Содержание этих набросков
также дает основания рассматривать их в числе первых запи­
сей к рассказу «Кроткая». Как и свойственно всем заметкам в
записной тетради Достоевского, наброски к «Кроткой» разно­
образны по содержанию и тематически охватывают материал
всего выпуска «Дневника», то есть обеих глав рассказа. В на­
чале записей дважды упоминается горничная Кроткой, причем
Достоевский называет ее Натальей (л. 147); имя Лукерья, во­
шедшее в печатный текст, появляется на л. 149. В набросках на
отдельных листах имя Лукерья употребляется без вариантов.
Если заметки из записной тетради вторичны и предшествова­
ли связному тексту, чем объяснить внезапную смену имени на
последнем этапе работы с набросками, когда постоянное имя
вдруг дважды меняется на иное, после чего автор возвраща­
ется к прежнему имени? Более вероятными представляются
возникновение варианта «Наталья» на первом этапе творчес­
кого процесса, а затем смена имени на постоянное для последу­
ющих записей «Лукерья». Кроме того, среди заметок в запис­
ной тетради находится запись, указывающая на один из ранних
вариантов развития замысла:
148 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 148.
149 Там же. Л. 151.
150 Там же.
264
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
« - Она не знала что я держу кассу ссудъ. Я сказалъ контору. Узнавъ про
ссуду она сначала была не очень удивлена, но потомъ»151.
Согласно связному (и черновому, и окончательному) тек­
сту, знакомство Кроткой и закладчика происходит именно в
кассе ссуд, то есть Кроткая с самого начала знает о характере
деятельности закладчика. Если заметки из записной тетради не­
посредственно предшествуют составлению связного текста (да­
тированного 19 ноября), то на этой стадии творческого процесса
подобную фабульную вариацию, касающуюся сцены знакомства
героев, трудно было бы допустить (так как окончательный текст
видится автору уже более ясно). Между тем текст, расположен­
ный на отдельных листах, начинается набросками к разделу «Кто
был я и кто была она» гл. 1, а помета «Образъ принесла»152 сви­
детельствует о том, что только на данном этапе Достоевский точ­
нее разрабатывает сцену знакомства героев в доме рассказчика,
куда Кроткая приходит закладывать образ. Показательна также
композиционная близость записей на отдельных листах к окон­
чательному тексту. Размещение данных записей характеризует­
ся особенностями, типичными для соответствующих набросков
к предыдущим выпускам «Дневника писателя» 1876 г., - в них
отражена (насколько это возможно для незаконченных запи­
сей) последовательность развития темы в окончательном тексте:
л. 14 об. - § I-V I гл. 1; л. 15 - § I-III гл. 2153; л. 1 - § IV -V I гл. 1 и
§ II, IV гл. 2; л. 1 об. - § IV гл. 1 и § I-IV гл. 2; л. 2 - § III-IV гл. 2;
л. 2 об. - § II-IV гл. 2; л. 3 - § III-IV гл. 2; л. 4 - § II-IV гл. 2;
л. 4 об. - § III—IV гл. 2154; запись на письме М. А. Александрова § IV гл. 2155. Записи на каждом отдельном листе расположены не
вперемежку, как это могло быть в записных тетрадях, а относятся
к разработке конкретных разделов произведения. Этот и приве­
денные выше факты позволяют отнести наброски к «Кроткой»
на отдельных листах ко второму периоду творческого процесса
Достоевского, непосредственно предшествовавшему подготовке
связного текста, и датировать их серединой ноября156.
151 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 147.
152 РГБ. Ф. 93.1.2. 11/20. Л. 1.
153 РГБ. Ф. 93.1.2. 11/20.
154 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448.
155 ИРЛИ. Ф. 100. №29631.
156 Наблюдения над хронологией подготовительных материалов к «Кроткой» см. также:
Федоренко Б. В. О повести «Кроткая» и не только о ней / / Достоевский и мировая
культура. СПб., 2003. № 19. С. 217-220.
Часть II
265
Таким образом, система условных обозначений, имеющихся
в рукописном тексте Достоевского, требует более пристального
внимания, подробного изучения и описания. Предварительные
выводы, которые можно сделать на предложенном выше матери­
але, состоят в следующем.
Условные знаки в записных тетрадях Достоевского не просто
связывают тематически близкие записи, но способствуют опреде­
лению направления в раскрытии избранной темы и обозначению
ее различных аспектов. При этом для Достоевского характерно
парадоксальное соединение, казалось бы, маловзаимосвязанных
тем. Однако именно такие тематические соответствия, выявля­
емые при изучении условных знаков, показывают нам художе­
ственный замысел и перспективу его развития в максимальной
полноте.
Условные обозначения Достоевского, «знаково» определяя
ту или иную тему будущего произведения, обретают значение
символа. Особенно отчетливо это проявляется при использо­
вании Достоевским изображения солнца и православного крес­
та - символов, которые отражают христианские представления
писателя.
Анализ черновых материалов способствует установлению за­
висимости условных знаков в набросках на отдельных листах от
аналогичных обозначений в записных тетрадях, что позволяет
датировать наброски на отдельных листах как хронологически
более поздние.
Связный черновой текст
Связный черновой текст «Дневника писателя» представляет
собой автограф на листах большого (~ 35,5x22,1 см) и среднего
(~ 20,8x13,4 см) формата (1876 и 1877 гг. соответственно). Текст
написан мелким почерком и содержит многочисленные поправки.
Отличительной чертой чернового автографа является отсутствие
знаков-символов, характерных для предыдущих этапов творче­
ского процесса Достоевского, но оказавшихся излишними при
оформлении связного повествовательного текста. Иногда на полях
чернового автографа появляются наброски (уточняющие пометы,
заметки «для памяти»), содержание которых раскрывается на
последующих страницах текста.
Характер творческой правки чернового автографа отличают
следующие особенности.
266
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
1. Вычеркивание растягивающих фразу словосочетаний, вы­
званное стремлением Достоевского к точному и лаконичному
выражению мысли:
«все проЪдены самолюб1емъ, но [не такъ какъ прежде:] прежнее самолюб1е входило робко, оглядываясь лихорадочно» (1876 г., январь)157;
«Ибо именно теперь въ ЕвропЪ все поднялось [вм’ЬстЬ] /одновре­
менно/, век м1ровые вопросы [подымаются] разомъ...» (1877 г., майиюнь)158.
2. Появление приписок, сюжетно и композиционно соединя­
ющих финальную часть предыдущего и начало следующего раз­
делов:
«/Кстати на счетъ войны и военныхъ слуховъ/» (1876 г., апрель, начало
раздела «Парадоксалист»)159.
«А в’Ьдь какая интереснейшая тема и какъ разъ въ наше время! [На­
чнешь только разлакомишься] /Н о.../ (далее начало нового раздела. Я. Т.)
И какая серьозная тема!» (1877 г., май-июнь, конец раздела «Прежние
земледельцы - будущие дипломаты»)160.
3. Уточнение содержания высказывания, связанное с обраще­
нием к конкретному фактическому материалу:
«въ [Свод^ законовъ] / “Уложенш о наказашяхъ”/, по показанш г. Спасовича, на счетъ понят1я и опредЪлешя: Что именно подразумевать подъ
истязашемъ “существуем [пробЪлъ,] неясность, неполнота, громадный
пробЪлъ”» (1876 г., февраль)161.
«Изъ нЪсколькихъ сотъ писемъ полученныхъ мною за эти полтора года
издашя “Дневника” [сотни двЪ, по крайней м’Ьр’Ь] /по крайней мЪр’Ь сотня
(но наверно больше)/ /бы ло/ анонимныхъ, но изъ этихъ [двухсотъ] /ста/
анонимныхъ писемъ» (1877 г., май-июнь)162.
157 РГБ. Ф. 9 3 .1.2.10. Л. 1.
158 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2.12. Л. 161.
159 РГБ. Ф. 93.1.2.10. Л. 69.
160 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2.12. Л. 153.
161 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2.10. Л. 43.
162 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 115.
Часть II
267
4. Устранение стилистической разнородности:
«Святыня [впрямь] /воистину/ святой семьи такъ крЪпка, что никогда
не пошатнется отъ этого, а только станетъ еще святые» (1876 г., февраль)163.
5. Использование книжной лексики в ироническом контексте:
«признается во всемъ, къ [величайшему] /вящшему/ изумлешю Его
Превосходительства» (1877 г., май-июнь)164.
6. Исправление оценочных суждений, связанное с поиском бо­
лее корректной формы высказывания:
«по газетнымъ отчетамъ выходить что какъ будто тутъ была какая-то,
такъ сказать, [гусарская] распущенность свысока... [что] однимъ словомъ
что-то [безцеремонное и] /ужасно/ не задумывающееся...» (1876 г., май)165.
«Не даромъ [она] [/наша молодежь/] столько разъ и съ такимъ энтуз1азмомъ, [следовала] /устремлялась/ у насъ за [такими дрянными людишка­
ми] [/столь не стоящими/] /людьми чуть-чуть искренними, [хотя и мало]/,
принимая ихъ за руководителей» (1877 г., май-июнь)166.
7. Уточнение высказывания, призванное подчеркнуть ту или
иную художественную идею:
«изъ всего этого составилось какое-то убЪждеше, въ необходимости, въ
неизбежности и въ неминуемости совершешя /этого выдум<аннаго>/ преступлешя...» (1876 г., май, к разъяснению замысла «Преступления и Нака­
зания»)167.
8. Вставки, поясняющие сущность коллизии и служащие рас­
крытию художественных образов:
«/Что же развЪ въ этомъ грЪшно признаваться? Я хочу себя судить и
сужу./168
163 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 10. Л. 49.
164 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 12. Л. 137.
165 ИРЛИ. Ф. 100. № 29460. Л. 7 (карандашом).
166 РГБ. Ф. 93.1.2. 12. Л. 129.
167 ИРЛИ. Ф. 100. № 29460. Л. 4.
168 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448. Л. 4.
268
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
/Понималъ же вЪдь я это. О, подлости человЪкъ особенно хорошо понимаетъ. (Но подлости ли? подлости ли?)/ /Какъ судить человека?/ /Ну-тка
судьи вставайте судить<,> подымайте камни!/169
/Она все просила чтобъ я ничего этого не говорилъ и не напоминалъ./170
/Вопросъ стучитъ, у меня въ мозгу стучитъ./
/Опять пустыя комнаты, опять я одинъ, [опять заклады]/» (1876 г., но­
ябрь)171.
Последние четыре вида творческой правки имеют решающее
значение для развития темы. Из «художественных» составля­
ющих «Дневника» стадию чернового связного текста иллюс­
трирует только «Кроткая», так как черновой автограф других
рассказов не сохранился. Представленные примеры творческой
правки текста показывают, что на стадии чернового автографа
происходит психологическое раскрытие конфликта, осуществля­
ется высказанная в набросках идея повествования как «возрас­
тающего впечатления»172 и наиболее полное развитие получают
мотивы постепенного приближения к истине, нравственного суда
и раскаяния. Примеры правки, имеющей целью развитие худо­
жественной идеи «Дневника», обнаруживают стремление Досто­
евского найти точное художественное выражение сущности рас­
сматриваемых явлений и ситуаций.
Как было сказано, «Дневник писателя» лишь условно может
быть назван публицистическим произведением. По наблюдению
И. Л. Волгина, «идеология не существует здесь в своем “чистом”
виде - как самостоятельная и окончательная данность. Чтобы
воплотиться, она должна получить некую художественную санк­
цию»173. В другой работе И. Л. Волгин подчеркивает, что «пуб­
лицистические моменты “Дневника” как бы “вдвинуты” в его
художественную структуру и сами являются частью последней.
Даже будучи лишенными в ряде случаев самостоятельного худо­
жественного значения, они находят свое место в общем художест­
венном контексте, обнимаются общей художественной идеей и в
конечном счете “работают” на нее»174. Особенности творческой
169 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448. Л. 5.
170 Там же. Л. 17.
171 Там же. Л. 19.
172 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 147.
173 Волгин И. Незавершенный диалог / / Вопросы литературы. 1975. № 4. С. 176.
174 Волгин И. Л. «Дневник писателя»: текст и контекст / / Достоевский: Материалы
и исследования. Л., 1978. Т. 3. С. 158. См. также: Бахтин М. Проблемы поэтики
Часть II
269
правки чернового автографа в равной степени распространяются
на «публицистические» и «художественные» главы «Дневника
писателя» - и в этом заключается подтверждение закономернос­
ти, отчетливо заявленной и на сюжетном уровне. Описываемые
явления реальной жизни - голод, смерть, разврат, пьянство, от­
правленный за милостыней ребенок - художественно прожива­
ются и преодолеваются в сюжете о Христовой елке, приютившей
обиженных и страдавших детей. Расхожему представлению о
«грубости и невежественности» русского народа противополага­
ется вера в его нравственную просвещенность, выраженная в рас­
сказе «Мужик Марей». Отклик на рассуждения критика газеты
«Голос», заявившего: «Пусть лучше идеалы будут дурны, да дей­
ствительность хороша», продолжает рассказ «Столетняя», слов­
но призванный проиллюстрировать убеждение писателя в том,
что «без идеалов, то есть без определенных хоть сколько-нибудь
желаний лучшего, никогда не может получиться никакой хоро­
шей действительности» (22, 75). Наконец, единая для славяно­
филов и Достоевского концепция православного общества-лфя,
сохраненного русским народом, земством, в художественном
пространстве «Дневника писателя» находит своеобразную анти­
тезу - разрушенный космос духовно несвободного героя «Крот­
кой», избравшего смыслом жизни месть и унижение ближнего.
Таким образом, «публицистические» и «художественные» ком­
поненты «Дневника писателя» соединяются в самом процессе
Достоевского. М., 1979. С. 106; Десницкий В. А. Публицистика и литература в
«Дневнике писателя» Ф. М. Достоевского / / Достоевский Ф. М. Поли. собр.
худож. произв. / Под ред. Б. Томашевского и К. Халабаева. М.; Л., 1929. Т. 11.
С. X-XI; Туниманов В. А. Художественные произведения в «Дневнике писателя»
Ф. М. Достоевского: Автореферат дис.... к-та филол. наук. М., 1966. С. 4; Волгин И. Л.
Достоевский и русское общество («Дневник писателя» 1876-1877 годов в оценках
современников) / / Русская литература. 1876. № 9. С. 127; Захаров В. Н. Система
жанров Достоевского: Типология и поэтика. С. 200-204; Денисова А. В. Публи­
цистичность в творчестве Ф. М. Достоевского 1870-х годов («Дневник писателя»
и «Братья Карамазовы»): Автореферат д и с.... к-та филол. наук. Л., 1986. С. 7, 10;
Бамбуляк Г. В. О художественном методе Достоевского в «Дневнике писателя» / /
Русская литература 1870-1890 годов. Эстетика и метод. Свердловск, 1987. С. 110;
Захарова Т. В. «Дневник писателя» Ф. М. Достоевского как художественно-до­
кументальное произведение / / О художественно-документальной литературе:
Уч. зап. / Ивановск. гос. пед. ин-т. Иваново, 1972. Т. 105. Сб. 1. С. 106-107; Она же.
Текущее и вековечное в «Дневнике писателя» Ф. М. Достоевского (опыт анализа
первого выпуска «Дневника») / / Поэтика писателя и литературный процесс. Тю­
мень, 1988. С. 52,54; Jackson R.-L. Dialogues with Dostoevsky. Stanford, 1993. P. 240;
Матюшкин А. В. «Дневник писателя» в контексте произведений Ф. М. Достоевского
1873 года / / Филологические исследования. Петрозаводск, 1998. С. 95-98.
270
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
творчества как художественного проживания действительности,
позволяющего сквозь налет наносного и внешнего, «прямолиней­
ность явлений» и «тиранию косной причины» увидеть мир и че­
ловеческое бытие в свете идеала.
До настоящего времени длятся споры о творческом методе
Достоевского, обсуждаются определения этого метода, повторя­
ются известные высказывания писателя о реализме175. Осталось
без должного внимания исследователей замечание Достоевского,
сделанное во время работы над «Дневником писателя», - в запи­
си к рассказу «Столетняя» (рабочая тетрадь 1875-1876 гг.):
«- Старушка. Если этотъ фактъ разсказать художественно, т. е. вдох­
новился бы имъ великш художникъ, то могла бы выйти прехорошенькая
картинка, съ мыслш, съ утЬшешемъ и даже съ “проклятымъ вопросомъ”, но
подъ обаяшемъ картинки вы не побоитесь проклятаго вопроса»176.
В публикациях этого текста слово «утешением» ошибочно
прочитано как «умением» (JIH - 449; ПСС - 2 4 ,168)177, в резуль­
тате чего неотчетливым становится авторское представление об
очистительном смысле искусства. Здесь Достоевский обращает­
ся к вопросу о соотношении искусства и жизни (одной из пос­
тоянных тем журналистики 1860-х гг., и в частности журналов
«Время» и «Эпоха») и ясно определяет суть своего творческого
метода, сочетающего реализм «проклятых вопросов» с идеей
«утешения». Приведенное замечание, кроме того, раскрывает и
христианскую основу творческого метода писателя: идея «уте­
шения» восходит к библейскому тексту. В Библии «утешение»
понимается как спасительная истина, содержащаяся в запове­
дях, и вера, объединяющая людей и позволяющая преодолеть
земные скорби: «Все, что прежде писано было, написано намъ
въ наставлеше, дабы мы терпЪшемъ и угЪшешемъ изъ Писанш
сохраняли надежду. Богъ же терпЪшя и утЬшешя да подастъ
вамъ единомысл1е между собою, по ученгю Христа 1исуса, дабы
175 См., например: Круглый стол «Проблема “реализма в высшем смысле” в творчестве
Достоевского». 26 декабря 2002 г. Заседание Комиссии по изучению творчества
Достоевского ИМЛИ им. А. М. Горького РАН //Достоевский и мировая культура.
СПб.; М., 2004. № 20. С. 43-96.
176 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 15. Л. 134.
177 Более точно запись цитируется В. А. Тунимановым (см.: Туниманов В. Л. Публицис­
тика Достоевского. «Дневник писателя» //Достоевский - художник и мыслитель.
М., 1972. С. 202).
Часть II
271
вы единодушно едиными устами славили Бога и Отца Господа
нашего 1исуса Христа. Посему принимайте другъ друга, какъ и
Христосъ принялъ васъ къ слав% Бояйей» (Рим. 15:4-7; ср.: Пс.
118:24, 118:50, 118:76-77, 118:92, 118:143, 118:174; 2 Кор. 1:3-5;
Флп. 2:1-3; 2 Фес. 2:16-17).
В черновой записи Достоевского идея «утешения» определяет
художественную сущность искусства, которое, по убеждению пи­
сателя, всегда становится не только выражением, но и преодоле­
нием «проклятых вопросов» человеческого бытия178.
Наборная рукопись
Основная часть наборной рукописи «Дневника писателя» 1876 г.
написана рукою А. Г. Достоевской. С «Дневником писателя»
1877 г. дело обстоит иначе: большая часть наборной рукописи
за май-ию нь и отрывок за июль-август - это списки; осталь­
ной текст оформлен автором. Различие в почерке Достоевского
и его жены в общих чертах достаточно верно охарактеризовала
Л. Ф. Достоевская: «Почерк у моей матери был очень красивым; а
178 В связи с этим представляется ошибочным мнение современного исследователя,
усмотревшего в смерти героя рассказа «Мальчик у Христа на елке» «упрек ми­
роустройству, а не рождественский “хэппи-энд”» (Зыховская Н. Л. Словесные
лейтмотивы в творчестве Достоевского: Автореферат дис. ... к-та филол. наук.
Екатеринбург, 2000. С. 8). Смерти и страданию как неизбежным спутникам че­
ловеческой жизни, как свершившемуся факту, в рассказе противостоит другая
реальность - художественная. В противном случае нам пришлось бы признать,
что рассказ «Мальчик у Христа на елке» - это сообщение о замерзшем ребенке. По
замечанию В. Н. Захарова, «рождественское чудо, которое происходит в рассказе
Достоевского, не нуждается в эмпирическом объяснении <...> оно существует как
эстетическая реальность <...> всё действительно в художественном мире произ­
ведения, мальчик встречается на елке со Спасителем и умершей мамой. Иного не
задано и не дано в жанре рождественского рассказа» (Захаров В. Н. Христианский
реализм в русской литературе (постановка проблемы) / / Евангельский текст в
русской литературе XVIII-XX веков. Петрозаводск, 2001. С. 19); ср.: «Жестокая
и безгуманная реальность превращает вымысел писателя о ребенке, замерзшем в
рождественскую ночь, в “высшую правду” искусства, не менее подлинную, нежели
“невероятные факты”, приведенные в публицистическом окружении рассказа. Но
чудесная Христова елка - тоже правда, только “поэтическая”, воплощающая пред­
ставления о должном, то есть о добре, гуманности и справедливости как обязатель­
ном и необходимом содержании “истины” - и жизни, и искусства» (Поддубная Р. Н.
«Сон смешного человека» в контексте художественной прозы «Дневника писателя»
Достоевского / / Кормановские чтения. Ижевск, 1994. Вып. 1. С. 164); см. также:
Калениченко О. Н. Малая проза Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова и писателей ру­
бежа веков (новелла, святочный рассказ, притча). С. 41; Джексон Р.-Л. Искусство
Достоевского. М., 1998. С. 33, 203.
272
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
у отца он был менее правильным, но более изящным»179. Наборная
рукопись, предназначенная для постороннего восприятия, требо­
вала аккуратного оформления текста - поэтому на данном этапе
работы действительно имела значение «правильность» почерка
А. Г. Достоевской.
Сам Достоевский также старался оформлять беловой текст ак­
куратно, но А. Г. Достоевская выполняла эту работу с особой тща­
тельностью. К примеру, в тех случаях, когда лист наборной ру­
кописи заканчивался словом, нуждавшимся в переносе, А. Г. До­
стоевская ставила знак переноса, но не переносила оставшуюся
часть слова на следующий лист, а дописывала здесь же, в правом
нижнем углу листа. Таким образом предотвращались ошибки на­
бора, связанные с разрывом слова и, следовательно, возможным
неверным чтением на переходе с одного листа на другой. А. Г. До­
стоевская четко разграничивает знак переноса (одна короткая
черта) и корректурный знак дефиса (две черты). Достоевский в
подобных случаях не столь педантичен. Участие А. Г. Достоев­
ской в подготовке наборной рукописи было важным еще и пото­
му, что позволяло экономить время, отведенное на издание каж­
дого выпуска «Дневника писателя».
В тексте наборной рукописи, записанном рукою А. Г. Досто­
евской, помимо творческой правки, имеются два вида записей,
сделанных Достоевским: заголовки разделов произведения и
слова, вписанные в специально оставленном для этого месте. По­
скольку Достоевский оформлял заголовки сам, то, по-видимому,
большинство названий разделов было точно и окончательно оп­
ределено только на данном этапе творческого процесса. В черно­
вом автографе заголовки, как правило, отсутствуют. В некоторых
случаях писатель отмечает оглавление очередного номера «Днев­
ника» на свободной странице в записной тетради180, но, учитывая
то, что Достоевский сам записывает заглавия в беловом тексте,
оглавление номеров в записной тетради хронологически соот­
ветствует началу подготовки наборной рукописи.
Иногда в наборной рукописи, оформленной А. Г. Достоевской,
появляются одно-два слова, записанные более мелким, «бисер­
ным» почерком Достоевского, и, судя по характеру вставки, для
этих слов в тексте было специально оставлено свободное место.
Например, в предложении из рукописи за январь 1876 г.:
179Достоевская JI. Ф. Достоевский в изображении своей дочери. СПб., 1992. С. 146.
180 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 1, 278,280.
Часть II
273
«Весь танецъ его, весь пр1емъ его состоять лишь въ томъ, что онъ съ какимъ-то почти звЪрствомъ, /какими-то саккадами,/ вертитъ свою даму...»
словосочетание «какими-то саккадами» вписано Достоев­
ским181. Возможно, это связано с трудностями, возникшими у
А. Г. Достоевской при расшифровке стенограммы записи, содер­
жащей данные слова: в таком случае А. Г. Достоевская могла ос­
тавить в наборной рукописи свободное место, рассчитывая на то,
что Достоевский восстановит запись в момент прочтения бело­
вика.
Наборная рукопись «Дневника писателя» 1877 г., представ­
ленная списками, также содержит авторские поправки. Как пра­
вило, это пометы-вставки, уточняющие исходную мысль или да­
ющие ей развитие:
«Но съ переменою костюма и съ введешемъ европейской шпаги нача­
лась у насъ новая, европейская честь и - въ ц^лые два в^ка не принялась
серьозно, такъ что старое забыли и оплевали, а новое приняли недоверчиво
и скептически. /Приняли такъ сказать механически, а душевно позабыли
что значитъ честь и сердечную потребность въ ней утратили и это, страшно
признаться, за весьма можетъ быть малыми исключешями./ (Помещенное в
наклонные скобки вписано между строками и на полях сверху, почерк До­
стоевского. - Н. Г.)»182
В целом творческая правка текста наборной рукописи «Днев­
ника писателя» носит преимущественно стилистический ха­
рактер, нацелена на устранение смысловых несообразностей,
тавтологии, длиннот и выражает стремление автора к точности
высказывания. К примеру, в рассуждении о «дурных человеч­
ках» русской литературы (1876 г., февраль, § I гл. 1) Достоевский
вычеркивает отрывок, где князь Болконский уподоблен героям
«прочной ненависти» Сильвио и Печорину и вместе с тем все три
персонажа названы «ужасными добряками и вполне русскими
людьми»183.
В другом примере (1876 г., февраль, § II гл. 1) исправления
возникают в связи с необходимостью подчеркнуть значимость
высказанного:
181 ИРЛИ. Ф. 100. № 29463. Л. 10 об.
182 ИРЛИ. Ф. 100. № 29480. Л. 12 об.
183 ИРЛИ. Ф. 100. № 29464. Л. 2 (первый блок записей).
274
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
«[В]/А в/опросъ о народЪ и о взгляде на него, о пониманш его, теперь у
насъ самый важный вопросъ, въ которомъ заключается все наше будущее.
/Даже такъ сказать самый практичесюй вопросъ нашъ теперь/»184.
Вписанный текст усиливает значение идеи духовного объеди­
нения интеллигенции и народа. Следующая фраза свидетель­
ствует о том, что на стадии корректуры Достоевский продолжал
вносить правку, точнее отражавшую идеи «Дневника писателя».
В наборной рукописи читаем:
«[А]/И/ однако же народъ для насъ всЪхъ - /все еще/ загадка и продолжаетъ стоять загадкой»185.
В первой публикации: «И однако же, народъ для насъ всЪхъ все еще теор1я и продолжаетъ стоять загадкой» (38). Разночтение
между наборной рукописью и печатным текстом показывает, что
лишь на стадии корректуры Достоевский нашел нужную «фор­
мулу»: народ для образованной части общества не только загадка,
но - «теория». Тема теоретизма как духовной «беспочвенности»
и «бездеятельности», разрушительных для человека, станет од­
ной из ведущих в «Дневнике писателя».
Характер правки автографа наборной рукописи «Дневника
писателя» 1877 г. можно проиллюстрировать, кроме того, такой
цитатой из текста апрельского выпуска (рассказ «Сон смешного
человека»):
«О, все было точно также какъ у насъ, но казалось всюду аяло какимъто праздникомъ и великимъ, святымъ и достигнутымъ наконецъ торжествомъ. Ласковое, изумрудное море тихо плескало о берега, и [какъ] ло­
бызало ихъ съ любовью, /явной, видимой, почти сознательной/. Высоюя,
огромныя {в первой публикации - «прекрасныя» - изменение текста на
стадии корректуры} деревья стояли во всей роскоши [своей] своего цвета
и безчисленны[я]/е/ листочки ихъ, [словно сознательно] /я убЪжденъ въ
томъ,/ приветствовали меня [какъ] тихимъ, ласковымъ своимъ шумомъ, / и /
какъ бы выговарива[вшимъ]/ли/ каюя-то слова любви. Мурава пестрела и
горела ароматными цветами {в первой публикации - «Мурава горела ярки­
ми ароматными цветами» - изменение текста на стадии корректуры}»186.
184 ИРЛИ. Ф. 100. № 29464. Л. 6 об. - 7.
185 Там же. Л. 7.
186 РГБ. Ф. 93.1.2. 12. Л. 61.
Часть II
275
Это пример стилистической шлифовки текста, в процессе ко­
торой автор стремится устранить повторы (сознательной - со­
знательно), нарушение лексической сочетаемости (листочки...
словно сознательно... приветствовали меня), речевую избыточ­
ность (пестрела и горела). Вместе с тем очевидна попытка автора
придать описанию большую выразительность, о чем свидетель­
ствует появление на корректурной стадии эпитетов «прекрасные
(деревья)» и «яркие (цветы)» как элементов, конкретизирующих
описание и передающих эмоциональное состояние героя, оказав­
шегося на «фантастической» планете. Поэтому, говоря о стилис­
тической правке текста, необходимо подчеркнуть ее важность через стиль по-разному выражаются авторские идеи и определя­
ются сюжетные ситуации.
Следующая цитата - из автографа наборной рукописи ноябрь­
ской книжки «Дневника» - содержит полемический отклик До­
стоевского на статью А. Н. Пыпина в «Вестнике Европы» «Наша
печать и болгарские дела» о «благосостоянии» болгар187:
«вдругъ мы увидЪли прелестные болгарсюе домики, кругомъ нихъ са­
дики, цвЪты, плоды, скотъ, обработанную землю, родящую чуть не стори­
цею и [наконецъ] /въ довершеше всего по/ три /православныя/ церкви
на одну мечеть, - это у за вЪру-то угнетенныхъ! “Да какъ они см’Ьютъ!”
загоралось /мгновенно/ въ обиженныхъ сердцахъ иныхъ освободителей /и
кровь обиды залила ихъ щеки/. “И ктому-же мы ихъ спасать пришли, стало
быть они/-бы/ должны /почти/ на колЪн[я]/ка/хъ встречать. Но они не
стоятъ на колЪн[я]/ка/хъ, они косятся; [они] /даж е/ какъ будто и не рады
намъ! /Это намъ-то!/ ХлЪбъ-[то]соль выносятъ, это правда, но косятся, ко­
сятся!..”»188
Здесь изменение текста направлено на усиление речевой экс­
прессии: автор говорит о «горячих голосах, убежденных, полных
самого добродетельного негодования» (26, 73) - и в наборной
рукописи появляются метафоричное сочетание «и кровь обиды
залила их щеки», а также наречие «мгновенно», подчеркивающие
эмоциональность журнальных и газетных выступлений на заяв­
ленную тему. В тексте моделируется речь «иных освободителей»,
но в действительности подразумеваются прежде всего «голоса
корреспондентов из армии» (26, 73). В рукописи происходит со­
187 См.: Ветловская В. Е. Примечания. Т. 26. С. 391.
188 РГБ. Ф. 93.1.2. 13. Л. 159.
276
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
единение несобственно авторской и прямой речи (на последний
вариант указывают кавычки в соответствующих репликах).
В другом примере из ноябрьской наборной рукописи исходное
авторское высказывание уточняется несколькими поправками:
«Колоссальные [страшные] /роковые/ текуице факты, которые должны
[разрешиться] /формулироваться и потребовать разрЪшешя/ очень /м о­
жетъ быть/ скоро, берутся въ расчетъ какъ-бы все еще не въ гЬхъ размЪрахъ
въ которыхъ они существенно должны предстать передъ м1ромъ. Даже [назваше Европы, т. е. что именно теперь значить Европа въ смыслЪ напримЪръ
вмешательства ея въ нашу войну] /составь той Европы которая можетъ
вмешаться въ наши д%ла при заключенш мира/, трудно определить /теперь
безошибочно/»189.
В исправленном тексте «текущие факты» (война) опреде­
ляются как «роковые» - и не случайно чуть ранее Достоевский
перефразирует библейское изречение «прейдет лик мира сего»,
говоря о том, что в ближайшем будущем изменится «лик Евро­
пы». Эпитет «роковые», примененный к современным писателю
событиям, подчеркивает судьбоносность тех изменений, которые
происходят в Европе в период Балканской войны. Идея рока со­
путствует авторскому обращению к вопросу о «судьбах Констан­
тинополя» (см.: 26, 82-87).
Имена и названия в творческой истории произведения
По мысли Е. Л. Гинзбурга, «использование имени собственного в
качестве строевой единицы текста нуждается в активной поддерж­
ке текста. Эта поддержка может быть воспринята, если единица
номинации открыта для насыщения смыслами, семантически
чувствительна к воздействию текста при получении этим знаком
статуса единицы текста. <...> Имя собственное оказывается при­
метой текста, носителем памяти словесной культуры - в той мере,
разумеется, в коей оно насыщено смыслами текста, или, что то же,
участвует в построении смысла этого текста»190. В рукописном тек­
сте «Дневника писателя» имена собственные, а в ряде случаев - и
189 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 180.
т Гинзбург Е. Л. Из заметок по топонимике Достоевского. II / / Язык. Культура. Гу­
манитарное знание. Научное наследие Г. О. Винокура и современность. М., 1999.
С. 307.
Часть II
277
нарицательные являются теми семантическими знаками, через
которые определяется литературный, исторический, философскорелигиозный контекст избранной автором темы. Имена и названия,
таким образом, важны для понимания творческой истории произ­
ведения, которая, по словам Н. К. Пиксанова, «начинается, когда
возникает первый его замысел, и кончается, когда поэт наложил
последний штрих на его текст»191.
Лермонтов
В черновом автографе рассказа «Кроткая» обнаруживается имя,
неверно прочитанное публикаторами:
№
ПСС
1 едкие насмешки а 1а
Мефистофель (24.
352)
Долинин
Ъдюя насм'Ьшки а-ля
Мефистофель (465^
Черновой автограф
•Ьдюя насмЪшки а 1а
Лермонтовъ (7)
Выражение «Ъдюя насмЪшки а 1а Лермонтовъ» относится к
моменту изложения закладчиком его «системы»:
«Суровъ, гордъ и въ нравственныхъ угЬшешяхъ ничьихъ не нуждается
/ - вотъ фигура!/ Страдаетъ молча. Увидитъ потомъ /сама/ что тутъ было
великодупие, но только она не съумЪла замЪтить<,> /даже Ъдюя насмЪшки
а 1а Лермонтовъ/<,> и [тогда въ десятеро] /какъ догадается подконецъ что
не съумЪла заметить, то въ десятеро/ станетъ цЪнить»192.
Интересующая нас запись вписана между строками основ­
ного текста - очень часто в таких случаях Достоевский забы­
вает ставить знаки препинания, что иногда затрудняет вос­
приятие текста. В данном случае имеются в виду не насмешки
закладчика над героиней в начале их знакомства, а, напротив,
отношение Кроткой к закладчику. Эту мысль подтверждает
повторное упоминание о «едкой насмешке» в сцене объясне­
ния закладчика с Кроткой по поводу кассы ссуд: « - Не прези­
райте никого, я сам был в этих тисках, да еще похуже-с, и если
теперь вы видите меня за таким занятием... то ведь это после
всего, что я вынес...
191 Пиксанов Н. К. Творческая история «Горя от ума». М., 1971. С. 68.
192 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448. Л. 7.
278
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Вы мстите обществу? Да? - перебила она меня вдруг с до­
вольно едкой насмешкой, в которой было, впрочем, много не­
винного (то есть общего, потому что меня она решительно тогда
от других не отличала, так что почти безобидно сказала)» (24,
9). Интересно то, что на протяжении всего повествования за­
кладчик выбирает следующие эпитеты, характеризующие отно­
шение Кроткой к нему: «насмешливая складка», «едкое словеч­
ко», «насмешливый хохот», «всегдашняя насмешка». Реплика
о «едких насмешках а 1а Лермонтов» звучит как с обидой вы­
сказанное подтверждение слов героя о том, что Кроткая не по­
няла его «великодушия». Следует подчеркнуть закономерность
появления имени Лермонтова в данном контексте. В записной
тетради 1875-1876 гг. Достоевский сделал запись: «Лермонтовъ
гнусенъ. Самолюб1е»193. На отношение Достоевского к Лер­
монтову могла оказать влияние, в частности, характеристика
А. Н. Пыпина, данная последним во вступительной статье к из­
данию сочинений Лермонтова 1873 г. (которое имелось в биб­
лиотеке Достоевского): «Лермонтов был далеко не красив со­
бою <...> С его чрезмерным самолюбием, с его желанием везде и
во всем первенствовать и быть замеченным, не думаю, чтобы он
хладнокровно смотрел на этот небольшой свой недостаток»194.
193 РГАЛИ. Ф. 212. 1.15. Л. 26.
194 Цит. по .Рак В. Д. Примечания. Т. 22. С. 341. См. также: Скафтымов А. П. Лермонтов
и Достоевский / / Вестник образования и воспитания. 1916. Янв.-февр. С. 3-29;
Гроссман Л. Я. Библиотека Достоевского. Одесса, 1919. С. 79-82; Журавлева А. И.
Лермонтов и Достоевский / / Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. М., 1964. Т. 23.
Вып. 5. С. 386-392; Фридлендер Г. М. Лермонтов и русская повествовательная про­
за / / Русская литература. 1965. № 1. С. 33-49; Левин В. И. Достоевский, подпольный
парадоксалист и Лермонтов / / Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. М., 1972. Т. 31.
Вып. 2. С. 142-156; Лукпанова Г. Г. О преломлении одного лермонтовского мотива
в романах Достоевского / / Филологические науки. 1980. № 6. С. 22-27; Она же.
Трансформация лермонтовских мотивов и образов в романе Достоевского «Бесы» / /
Эволюция художественных форм и творчество писателя. Алма-Аты, 1989. С. 29-37;
Осмоловский О. Н. Достоевский и русский психологический роман. Кишинев,
1981. С. 27-43; Гиголов М. Г. Лермонтовские мотивы в творчестве Достоевского / /
Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1985. Т. 6. С. 64-72; ТочиеваХ. Ш.
Лермонтов в творческом восприятии Ф. М. Достоевского / / Кавказ и Россия в
жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова. Грозный, 1987. С. 74-82; Аллен Л. «Герой
нашего времени» Лермонтова в художественном восприятии Достоевского / /
Аллен Л. Этюды о русской литературе. Ленинград, 1989. С. 35-46; Поддубная Р. Н.
«Какие сны приснятся в смертном сне...?» (Отражение поэзии Лермонтова в худо­
жественной прозе «Дневника писателя») / / Достоевский: Материалы и исследо­
вания. СПб., 1992. Т. 10. С. 101-112; Живолупова Н. В. «Маскарад» Лермонтова в
творчестве Достоевского 60-70-х гг. Мотив мщения / / Сюжет и время. Коломна,
1991. С. 135-138; Герштейн Э. Г. Петербургская легенда о Лермонтове в «Бесах»
Достоевского / / Филологические записки. Воронеж, 1995. С. 68-86.
Часть II
279
Кроме того, известно, что и некоторые герои Лермонтова от­
личаются болезненным самолюбием. В февральском выпуске
«Дневника писателя» 1876 г. Достоевский замечает: «мало ли
у нас было Печориных, действительно и в самом деле наделав­
ших много скверностей по прочтении “Героя нашего времени”.
Родоначальником этих дурных человечков был у нас в литера­
туре Сильвио, в повести “Выстрел”, взятый простодушным и
прекрасным Пушкиным у Байрона» (22, 39-40). Р Н. Поддубная указала на соотносимость героя «Кроткой» с пушкинским
Сильвио, в связи с общим для этих персонажей мотивом «мес­
ти»195. В. А. Туниманов определил еще одну литературную па­
раллель с сюжетом «Кроткой» - в высказывании Достоевского
о «Маскараде» Лермонтова из «Дневника писателя» 1877 г.:
«Наш анонимный ругатель далеко еще не тот таинственный
незнакомец из драмы Лермонтова “Маскарад” - колоссальное
лицо, получившее от какого-то офицерика когда-то пощечину
и удалившееся в пустыню тридцать лет обдумывать свое мще­
ние»196. Кроткая, предположив в герое «мщение обществу», тем
самым обозначила главное качество закладчика - самолюбие,
или, по определению самого героя, - гордость: «я же, я - я
всегда былъ гордъ и всегда хогЬлъ или всего, или ничего!»197
Воспоминание закладчика о «едких насмешках а 1а Лермон­
тов», с одной стороны, порождает определенные литературные
ассоциации, связанные с мотивом «мести обществу», а с дру­
гой стороны, выражает мировосприятие героя-«мечтателя» взгляд на человеческие отношения, искаженный самолюбием
и «бесовской гордостью» и вследствие этого приведший к ги­
бели самого близкого человека.
Таким образом, имя обладает определенным историко-лите­
ратурным содержанием и при этом нередко такими смысловыми
коннотациями, которые актуальны для данного автора и отража­
ют индивидуально-авторские ассоциации, возникающие при раз­
работке художественного замысла.
195Поддубная Р. Н. Герой и его литературное развитие. (Отражение «Выстрела» Пуш­
кина в творчестве Достоевского) / / Достоевский: Материалы и исследования.
Л., 1978. Т. 3. С. 61. См. также: Туниманов В. А. Историко-литературный и реальный
комментарий к «Кроткой». Т. 24. С. 386.
196 Туниманов В. А. Историко-литературный и реальный комментарий к «Кроткой».
С. 386 (в ПСС опечатка: при цитировании пропущены слова «пощечину и удалив­
шееся в пустыню тридцать лет обдумывать»).
197 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448. Л. 6.
280
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Паратов
При чтении черновых рукописей рассказа «Кроткая» обнару­
живается неверное воспроизведение в печати одной заметки - в
редакциях А. С. Долинина 1924 г. и ПСС. Запись состоит из трех
набросков, фиксирующих развитие событий. В печати текст вос­
производится следующим образом:
ПСС
[Вот что: Я сходил к теткам, потому что
<нрзб> день - от теток, к величайшему
изумлению, узнал, но тетка взялась ра­
зыскать <нрзб.> офицером] (24, 355)
Долинин
[Вотъ что: я сходилъ къ тетка(мъ), пото­
му что въ кажд(ый) день]
[Отъ тетокъ къ величайш(ему)
изумлЪшю узналъ]
[Но тетка взялась разыскать]
[Ефимовичъ]
[офицеръ] (472)
Отмеченная запись отражает разработку эпизода, в котором
закладчик после недозволенного ухода Кроткой из дома направ­
ляется к ее теткам и с изумлением узнает от них о встречах Крот­
кой с Ефимовичем (§ V «Кроткая бунтует» гл. 1, см.: 24, 17).
Разночтение между печатными вариантами текста показы­
вает, что составители ПСС засомневались в правильности двух
чтений Долинина - «в каждый» и «Ефимович» - и заменили их
пометой «нрзб.». В первом случае в рукописи не виден предлог,
в начертании которого должна содержаться верхняя выносная
линия буквы «в». Такая линия имеется, но она относится к бук­
ве «к» в слове «каждый». Перед этим словом, судя по графиче­
ским характеристикам записи, находится союз «и» - стало быть,
следует читать: «потому что и каждый день». Имя «Ефимович»
не складывается из тех графических элементов, которые есть в
записи.
Предлагаемое здесь чтение предположительно: слово в ру­
кописи зачеркнуто, запись, расположенная у самого края листа,
сделана нечетким почерком. Возможный вариант прочтения име­
ни - «Паратова»:
«[Вотъ что: Я сходилъ къ тетка<мъ>, потому что и кажды<й> день отъ тетокъ къ величайше<му> изумленш узналъ
но тетка взялась розыскать [Паратова] офицера]»198.
198 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448. Л. 9.
Часть II
281
Дальнейший комментарий к этой записи является попыткой
конкретизировать историко-литературные обстоятельства, в ко­
торых могло возникнуть это упоминание о Паратове. В черно­
вом автографе эти наброски, вычеркнутые автором, находятся
на правом поле л. 9 и записаны вдоль основного текста. Эпизод
с Ефимовичем (и первое упоминание его имени) появляется на
л. 10 чернового автографа. Здесь следует отметить особенность
творческого процесса Достоевского, о которой мы говорили: на
полях чернового автографа нередко можно обнаружить наброски,
обозначающие что-либо важное, - это своего рода заметки «для
памяти», содержание которых писатель отражает на ближайших
последующих страницах черновика.
Имя Паратова, вызывая определенные литературные ассоциа­
ции, подчеркивает сюжетное сходство «Кроткой» Достоевского и
«Бесприданницы» А. Н. Островского. О таком сходстве говорит
Н. Г. Михновец, подразумевая «сюжетные переклички между
двумя этими произведениями»199.
Вопрос о реальных и литературных источниках «Кроткой» в
науке о Достоевском рассматривался неоднократно. В. А. Десницкий увидел связь замысла «Кроткой» с двумя реальными
событиями: самоубийством дочери Герцена и смертью швеи
Марьи Борисовой, выпрыгнувшей из окна с образом в руках200.
Л. П. Гроссман, а позднее В. А. Туниманов отметили тематические
соответствия между сюжетом рассказа и содержанием черновых
набросков Достоевского за 1869 г., в которых появляется образ
офицера-ростовщика201. Р. Н. Поддубная сопоставила «Кроткую»
с «Записками из подполья» Достоевского и «Выстрелом» Пуш­
кина202. Многие литературные источники рассказа (например,
«Гобсек» Бальзака, «Последний день приговоренного к смертной
казни» Гюго, «Страдания юного Вертера» Гете, «Маскарад» Лер­
199Михновец Н. Г. Прецедентные произведения и прецедентные темы в диалогах культур
и времен. Место и роль прецедентных явлений в творчестве Ф. М. Достоевского.
СПб., 2006. С. 278.
200Десницкий В. А. Публицистика и литература в «Дневнике писателя» Ф. М. Достоев­
ского / / Достоевский Ф. М. Полн. собр. худож. произв.: В 13 т. М.; Л., 1929. Т. 11.
С. X-XI.
201 Гроссман JI. П. Достоевский-художник//Творчество Достоевского. М., 1959. С. 393;
Туниманов В. А. Приемы повествования в «Кроткой» Ф. М. Достоевского / / Вест­
ник Ленинградского ун-та. Серия истории, языка и литературы. Л., 1965. Вып. 1.
№ 2. С. 106-107, 111.
202 Поддубная Р. Н. Герой и его литературное развитие. (Отражение «Выстрела» Пуш­
кина в творчестве Достоевского). С. 54-66.
282
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
монтова, «Пиковая дама» Пушкина и др.) были названы в рабо­
тах Ю. И. Селезнева, В. А. Туниманова, П. В. Бекедина, Э. А. По­
лоцкой, Н. Г. Михновец203.
Вместе с тем «Кроткая» и «Бесприданница» не были пред­
метом подробного сравнительного анализа, хотя сама тема
«Достоевский и Островский» заявлена в ряде исследований204.
Сопоставление произведений позволяет высказать следующие
суждения.
203 См.: Селезнев Ю. В мире Достоевского. М., 1980. С. 317-319; Туниманов В. А. Исто­
рико-литературный и реальный комментарий к «Кроткой». Т. 24. С. 380-394; Бекедин П. В. Повесть «Кроткая». (К истолкованию образа мертвого солнца). С. 102-124;
Полоцкая Э. А. Литературные мотивы в рассказе Достоевского «Кроткая» / / Досто­
евский: Материалы и исследования. СПб., 1994. Т. 11. С. 259-267; Михновец Н. Г.
«Кроткая»: литературный и музыкальный контекст / / Достоевский: Материалы
и исследования. СПб., 1996. Т. 13. С. 143-167; Она же. «Кроткая» Ф. М. Досто­
евского и повести Л. Н. Толстого восьмидесятых годов: автор, герой, читатель / /
Проблемы истории, филологии, культуры. М.; Магнитогорск, 2000. Вып. IX. С. 336,
341-342.
204 См.: Осмоловский О. Н. О творческих связях А. Н. Островского и Ф. М. Достоевс­
кого («Бедная невеста» и «Бедные люди») / / А. Н. Островский и русская литера­
тура. Кострома, 1974. С. 18—20; Зохраб И. Ф. М. Достоевский и А. Н. Островский.
(В свете редакторской деятельности Достоевского в «Гражданине») //Д о с т о ­
евский: Материалы и исследования. Л., 1988. Т. 8. С. 107-125; Якубович И. Д.
Проблема человеческой свободы в «Хозяйке» Достоевского и «Грозе» А. Н. Ос­
тровского. (Две Катерины) / / Достоевский: Материалы и исследования. СПб.,
1997. Т. 14. С. 108-116; Борисова В. В. «Бедность не порок» А. Н. Островского
и «Идиот» Ф. М. Достоевского: реминисценция и парафраза / / Достоевский и
современность: Материалы XVIII Международных Старорусских чтений 2003
года. Великий Новгород, 2004. С. 38-44. В контексте проблемы атрибуции на­
званная тема рассматривается в статьях: Федоренко Б. Ф. М. Достоевский - автор
разбора драмы А. Н. Островского «Гроза» / / Достоевский и мировая культура.
СПб., 1998. № 11. С. 131-147; Тихомиров Б. Кто же был автором разбора драмы
А. Н. Островского «Гроза»? //Достоевский и мировая культура. СПб., 1998. № 11.
С. 148-155; Федоренко Б. В. А может быть, обойтись без спора? //Достоевский и
мировая культура. СПб., 2004. № 20. С. 325-332; Тихомиров Б. Н. Вновь об обсто­
ятельствах присутствия Достоевского на премьере «Грозы» А. Н. Островского / /
Достоевский и мировая культура. СПб., 2004. № 20. С. 333-341. Отдельные упо­
минания о тематических параллелях в творчестве Достоевского и Островского
встречаются как в дореволюционной критике, так и в позднейших научно-ис­
следовательских публикациях - см., например: Смоленский (Измайлов А. А.?).
Около рампы: Открытие театра литературно-художественного общества. - «Гро­
за» Островского / / Биржевые ведомости. 1907. 27 августа. С. 3; Цейтлин А. Г.
Драма А. Н. Островского «Бесприданница» / / «Бесприданница»: Материалы и
исследования. М., 1947. С. 5; Назиров Р. Г. О прототипах некоторых персонажей
Достоевского //Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1974. Т. 1. С. 215;
Лебедев Ю. В. «Перепевы» А. Н. Островского-драматурга/ / Щелыковские чтения.
А. Н. Островский и современная культура. Щелыково, 2000. С. 9; Мильдон В. И.
Логика и сверхлогика любви в драматургии А. Н. Островского (набросок на тему
«Островский и Достоевский») / / Щелыковские чтения. А. Н. Островский. Новые
материалы и исследования. Кострома, 2001. С. 73, 78.
Часть II
283
Во-первых, имеется сходство в заглавиях, в обоих случаях ука­
зывающих на главную героиню через акцентирование наиболее
важной и символической характеристики: Кроткая - Беспридан­
ница. Причем в одном заголовке подчеркивается внутреннее ка­
чество персонажа (кротость)205; в другом - внешнее (социальная
безысходность)206. В первом случае необходимо уточнить, что ис­
следователи отмечают трансформацию значений концепта «крот­
кий» в творчестве Достоевского вообще и в названном рассказе в
частности. По наблюдению О. В. Волгиной, «наряду с традици­
онным словоупотреблением Достоевский использует ряд слово­
сочетаний, совершенно неожиданных и порой носящих оксюморонный характер. Например, отчаяние (самое кроткое), кроткое
негодование и т. д., когда соединение двух во многом прямо про­
тивоположных понятий приводит к возникновению широкого
диапазона подтекстовых смыслов. Кроме того, подобные слово­
сочетания создают то “поле неопределенности”, которое харак­
терно для художественного мира Достоевского и которое предо­
ставляет читателю известную свободу интерпретации. Особенно
это проявляется в сочетании кроткое, смиренное самоубийство:
соединение, казалось бы, несоединимых понятий придает мысли
Достоевского философскую силу и глубину»207.
В обоих текстах среди персонажей появляется купец (у Ост­
ровского два), которому главную героиню пытаются продать: в
«Кроткой» этим озабочены «беспорядочные тетки», как их назы­
205 По мнению Г. Н. Антоновой, для автора определение «кроткая» «ассоциативно свя­
зано с одной из заповедей Христа. Так, в главе пятой Евангелия от Матфея сказано:
“Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю”. Если взять слово “кроткий” в
контексте других заповедей притчей той же главы, то оно означает человека незло­
бивого, лишенного болезненного самолюбия, понуждающего ревниво ограждать
свое “я” от притязаний других, соревнующихся с ним в личном превосходстве»
(.Антонова Г. Н. Композиция повести Достоевского «Кроткая» / / Интерпретация
семантических отношений текста. Саратов, 1998. С. 9).
206 Как указывает Ю. В. Бабичева, в пьесе «отчетливо выделяются два содержательных
пласта: конкретно-исторический, социальный (его приоритет закреплен заглавием)
и психологический <...> в плане конкретно-историческом это конфликт богатства
и нищеты, а на фоне этого конфликта - вечная драма женского сердца: неизбежная
утрата любовной иллюзии» (Бабичева Ю. В. Островский в преддверии «новой дра­
мы» //А . Н. Островский, А. П. Чехов и литературный процесс XIX-XX вв. М., 2003.
С. 179). См. также: Лакшин В. Александр Николаевич Островский. М., 1982. С. 475;
Стрельцова Е. И. Островский и Чехов. (От «Бесприданницы» к «Чайке») / / Чеховиана. Мелиховские труды и дни. М., 1995. С. 110, 116.
207 Волгина О. В. Кротость и кроткие в текстах Пушкина и Достоевского / / Слово Досто­
евского. 2000 / Российская Академия наук. Институт русского языка им. В. В. Ви­
ноградова; под ред. Ю. Н. Караулова и Е. Л. Гинзбурга. М., 2001. С. 356-357.
284
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
вает закладчик, в «Бесприданнице» - мать Ларисы. По утвержде­
нию А. И. Журавлевой, в пьесе Островского «к торговле сводят­
ся, по существу, все отношения действующих лиц, само понятие
торга метафоризируется, и эта метафора втягивает в себя такие
поступки и действия, такие чувства, которые, по традиционным
представлениям, весьма далеки от корысти: любовь, мечта о се­
мье, страсть»208. Что касается «Кроткой», то здесь мотив торговли
не является ведущей нравственной характеристикой всех героев,
его назначение - усилить коллизию, подчеркнуть безвыходность
самой ситуации, в которой оказывается героиня, вынужденная
выбирать между купцом, «усахарившим» двух жен, и философ­
ствующим ростовщиком209.
Сравнение Ефимовича и Паратова наводит на мысль, что это
персонажи, имеющие «ролевое» сходство. Как Ефимович уязвля­
ет и пытается принизить в глазах Кроткой ее мужа-закладчика,
так Паратов в «Бесприданнице» насмехается над Карандышевым,
женихом Ларисы. То есть перед нами герои, наделенные сходны­
ми функциями, но действующие в разных сюжетных обстоятель­
ствах. С образом Ефимовича ассоциируется мотив несостоявшейся дуэли и, соответственно, бесчестья, унижения закладчика.
Ефимович обвиняет закладчика в трусости, в неспособности за­
щитить честь полка, в несоблюдении законов светского общества.
Вместе с тем в эпизоде с Ефимовичем понятие «честь» словно бы
утрачивает исконное значение, ибо рассуждения о чести принад­
лежат «великосветской твари», «пресмыкающейся душе», чело­
веку, который пытается соблазнить Кроткую210. Понятие «честь»
неприменимо и к «блестящему барину» Паратову, демонстриру­
208Журавлева А. Н. Драматургия А. Н. Островского. М., 1974. С. 98. Ср.: Вишневская И.
Талант и поклонники (А. Н. Островский и его пьесы). М., 1999. С. 114-115.
209 Отметим, что в черновом тексте «Кроткой» есть запись о купце, вызвавшая затруд­
нения публикаторов. В редакции Долинина чтение неточное: «такъ не лучше-ли
прямо <вст.\ самое> худшее выбрать? <вст., начинающаяся над строкой: т. е.
толстаго купца который забир(ает) золото(м)>» (452). Вариант ПСС - неполный:
«<контекст - 24,12: так не лучше ли прямо самое худшее выбрать, то есть толстого>
купца, который забьет <нрзб>» (24, 347). В рукописи: «такъ не лучше-ли прямо
/самое/ худшее выбрать /т. е. толстаго купца, который забьетъ-заколот<итъ>/?»
(ИРЛИ. Ф. 100. № 29448. Л. 5). В тексте после «забьет» следует дефис, второе слово
надо читать как «заколотит», на что указывают характерные начертания букв «к»,
«л» с выносными линиями.
210 Идея «чести» и сопутствующие ей определения выводят нас к проблеме «лучших
людей» и к теме Дворянства (именно в таком орфографическом оформлении эта
тема представлена, к примеру, в рукописях романа «Подросток» (см.: РГАЛИ.
Ф. 212. 1. 11. Л. 40 об.); написание слова с заглавной буквы не отражено в публи­
кациях рукописного текста).
Часть II
285
ющему традиционную модель поведения светского человека: в
данном персонаже бесшабашная смелость сочетается с цинизмом,
обаяние - с жестокостью. Показателен в этом смысле рассказ Ла­
рисы об одном из развлечений Паратова: кавказскому офицеру,
отличному стрелку, едва хватило хладнокровия выстрелить с
двенадцати шагов в стакан, поставленный Паратову на голову, а
затем сам Паратов «равнодушно, с улыбкой» выстрелил в монету,
которую предложил подержать Ларисе.
В то же время есть и различие в оформлении данных образов.
Для Достоевского Ефимович - персонаж, появляющийся в одном
лишь эпизоде, в котором тем не менее в центре внимания остается
исходная коллизия: взаимоотношения главных героев - Кроткой и
закладчика. По сравнению с Ефимовичем Паратов более подробно
разработан и занимает одно из центральных мест в пьесе. Паратов
развивает мотив «игры с людьми», «эксперимента над людьми»:
герой Островского становится демоном-искусителем, разрушив­
шим жизнь Ларисы, приведшим главную героиню к гибели. На си­
туацию искушения в драме Островского указывает А. Л. Штейн,
анализируя в связи с этим кульминационный эпизод пьесы, в ко­
тором Лариса, словно предчувствуя трагический финал, исполняет
романс «Не искушай меня без нужды...» на слова известной элегии
Е. А. Баратынского «Разуверение»211. По мнению А. Л. Штейна,
«Паратов умеет окутать себя дымкой романтизма, придать себе
нечто печоринское», однако, «сколько бы ни принимал Паратов
позу “рокового мужчины”, демонического и жестокого губителя
женских сердец, столь излюбленного романсами и романтичес­
кой поэзией, логика его поведения продиктована не страстями, не
романтическими канонами, а весьма трезвыми, эгоистическими и
меркантильными соображениями»212.
Учитывая все сказанное, отметим, что черты Паратова угадыва­
ются и в закладчике Достоевского, также поставившем жестокий
эксперимент, в результате которого героиня погибает. Различие в
том, что самоубийство Кроткой происходит словно бы против ее
211 Как замечает Н. С. Ашукин, «“Не искушай меня без нужды” - романс М. Глинки
на слова Е. А. Баратынского (“Разуверение”). Но в “Бесприданнице” исполняется
оригинальный цыганский романс, написанный на тот же текст для трех голосов»
{Ашукин Н. С. Примечания к драме А. Н. Островского «Бесприданница» / / «Бес­
приданница»: Материалы и исследования. С. 174).
2,2 Штейн A. JI. Мастер русской драмы. Этюды о творчестве Островского. М., 1973.
С. 345, 347. См. также: Бабичева Ю. В. Островский в преддверии «новой драмы».
С .180.
286
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
воли, просто от бессилия изменить невыносимое существование
(поэтому и образ в руках как осознание греха самоубийства, как пос­
ледняя мольба о защите и прощении, обращенная к Господу). По­
добно тому, как в классических исследованиях рассказ «Кроткая»
получалдиаметральнопротивоположныеопределения - Л. П. Грос­
сман увидел в нем «одну из сильнейших в мировой литературе но­
велл отчаяния»213, В. А. Туниманов считал, что в тексте выражено
«очищающее отчаяние»214, - в современных работах представлены
разноречивые оценки поступка главной героини. Так, Г. Н. Анто­
нова, говоря о Кроткой, делает вывод: «Ее гибель, хотя и с образом
в руках, означала невозможность, а быть может, и нежелание быть
“великодушной” до конца, выйти за пределы узкого круга своего
“я”»215. Более точным представляется заключение В. В. Лепахина,
исследовавшего варианты изображения самоубийств в разных тек­
стах Достоевского: «Писатель противопоставляет самоубийства а)
как бунт против Бога (например, Кириллов); б) как результат неве­
рия, равнодушия к жизни (дочь Герцена); в) как бессилие в борьбе
с испытаниями. Кроткое самоубийство героини как бы в обратной
перспективе показывает, высвечивает главную черту ее характера.
Свидетельством же кротости становится икона Богородицы, креп­
ко-накрепко стиснутая в руках. С иконой Заступницы Кроткая и
предстает пред Вечным Судиею. И писатель ее не судит»216. Сходное
213 Гроссман Л. П. Достоевский-художник. С. 398.
214 Туниманов В. А. Приемы повествования в «Кроткой» Ф. М. Достоевского. С. 115.
215Антонова Г. Н. Композиция повести Достоевского «Кроткая». С. 14. Ср.: «В самом
акте самоубийства Кроткой кроется самый страшный вызов - вызов Богу. Выбро­
сившись из окна с образом Богоматери, она выразила свой протест против воли
Божией, против мира, им созданного, против судьбы, ей предназначенной» (Юрье­
ва О. Ю. Мотив поединка в рассказе Ф. М. Достоевского «Кроткая» //Достоевский
и современность: Материалы XIX Международных Старорусских чтений 2004 года.
Великий Новгород, 2005. С. 313).
216Лепахин В. Икона в творчестве Достоевского («Братья Карамазовы», «Кроткая»,
«Бесы», «Подросток», «Идиот») / / Достоевский: Материалы и исследования.
СПб., 2000. Т. 15. С. 245. Эта мысль подтверждается словами самого Достоевского
в «Дневнике писателя», где рассматриваются, как мы отметили, проблема вины и
преступности человека и мотив суда (в оценке романа «Анна Каренина» - «Днев­
ник писателя» 1877 г., выпуск за июль-август - 25, 202). Поэтому справедливым
представляется следующее суждение: «Образ Богоматери стоит в центре печальной
повести о гибели Кроткой и становится символом ее упования на защиту и все­
прощение, сопровождающим ее до самой последней минуты ее короткой жизни»
(Натова Н. Проблема брака у Достоевского и Чехова: повести Кроткая и Жена / /
Europa Orientalis. 1993. V. XII. № 2. С. 50-51). См. также: Фридлендер Г. М. Досто­
евский и Лев Толстой (Статья вторая) //Достоевский: Материалы и исследования.
Л., 1978. Т. 3. С. 73-74; Туниманов В. А. «Кроткая» Достоевского и «Крейцерова
соната» Толстого (две исповеди) / / Русская литература. 1999. № 1. С. 75.
Часть II
287
мнение высказывает Л. Аллен: «Кротость определяет самоубийство,
лишенное отрицания. По своей сути такой вид самоубийства не яв­
ляется бунтом ни против Бога, ни против Творения. Он является
криком о помощи, сигналом бедствия - это обратный акт любви,
скрытая мольба»217. По мысли О. В. Волгиной, при всей неоднознач­
ности концепта «кроткий» «важнее всего то значение кротости, при
помощи которого Достоевский интерпретирует внутреннюю драму
самоубийцы и которое вынесено за пределы самого художествен­
ного текста - в публицистическую речь: Это уж какое-то кроткое,
смиренное самоубийство218. Трагический, греховный и одновременно
покаянный смысл самоубийства, таким образом, получает глубокое
философское если не понимание и оправдание, то сочувствие»219.
Героиня Островского, напротив, не совершая самоубийства,
радуется спасительной смерти и даже с готовностью принима­
ет чужой грех на себя: «Милый мой, какое благодеяние вы для
меня сделали! Пистолет сюда, сюда, на стол! Это я сама... сама.
Ах, какое благодеяние...»220 В этом смысле можно отметить соот­
ветствие сюжетных ходов в обоих произведениях. В одном слу­
чае - самоубийство, в другом - мысли о самоубийстве: «Я да­
веча смотрела вниз через решетку, у меня закружилась голова,
и я чуть не упала. А если упасть, так, говорят... верная смерть.
(Подумав.) Вот хорошо бы броситься! <...> Да ведь и мне ничто
не мило, и мне жить нельзя, и мне жить незачем! <...> Кабы те­
перь меня убил кто-нибудь... Как хорошо умереть...» (8, 228) - и
смерть, принятая с благодарностью как избавление от беспро­
светности жизни.
Важно также то, что и в «Бесприданнице» и в «Кроткой» упо­
минается комическая опера Ж. Оффенбаха «Птички певчие»221.
В «Кроткой» о ней говорит закладчик, решивший включить посе­
щение театра в «систему» воспитания жены. В «Бесприданнице»
Робинзон в ответ на реплику Вожеватова о том, что следует отда­
вать предпочтение итальянской опере и оперетте, замечает: «Еще
217Аллен Л. «Кроткая» и самоубийцы в творчестве Достоевского / / Достоевский: Ма­
териалы и исследования. СПб., 2000. Т. 15. С. 230.
218 Имеется в виду отклик Достоевского на историю швеи Марьи Борисовой, прозву­
чавший в октябрьском выпуске «Дневника писателя» 1876 г. (23, 146).
2,9 Волгина О. В. Кротость и кроткие в текстах Пушкина и Достоевского. С. 359-360.
220 Островский А. Н. Поли. собр. соч.: В 16 т. М., 1950. T. VIII: Пьесы. 1877-1881. С. 231.
Далее тексты Островского цитируются по этому изданию с указанием в скобках
соответствующих тома и страницы.
221 На что указывает Н. Г. Михновец (Прецедентные произведения и прецедентные
темы в диалогах культур и времен. С. 278).
288
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
бы! я в “Птичках певчих” играл» (8 ,208)222. По мнению Н. Г. Мих­
новец, тема оперетты и буржуазной мелодрамы в «Кроткой» сви­
детельствует об определенных установках закладчика: «Выбор
спектаклей героем повести обусловлен его желанием выстроить
взаимоотношения с Кроткой по определенному беспроигрышному
для него плану. Согласно этому плану, конфликт закладчика с ми­
ром должен был иметь счастливое разрешение»223. Как своеобраз­
ная пародия на «опереточно-мелодраматические» планы заклад­
чика, в «Кроткой» появляется «герой-любовник» Ефимович224.
В «Бесприданнице» роль «героя-любовника» исполняет Пара­
тов, пользуясь при этом романтической настроенностью Лари­
сы225. Эти две сюжетные линии в «Кроткой» и «Бесприданнице»
сближаются опять же благодаря образам Ефимовича и Паратова.
Однако существенное различие заключается в реакции геро­
инь на мелодраматическую модель поведения. Кроткая в эту мо­
дель не вписывается и нарушает как намерения Ефимовича, так
и планы закладчика. А после сцены пения становится ясно, что
Кроткая окончательно отстраняется от мужа. Лариса же, назвав­
шая Паратова «идеалом мужчины», напротив, живет по законам
типичной мелодрамы и мечтает о счастливом финале, то есть о
свадьбе, к которой ее лжегерой отнюдь не расположен, так как
имеет виды на золотые прииски своей реальной, но тщательно
скрываемой от Ларисы невесты.
Таким образом, несмотря на совершенно различное развитие
основного конфликта и понимание образов, тематическое созвучие
текстов Достоевского и Островского очевидно. Однако возникает
вопрос, связанный с природой взаимодействия анализируемых
произведений. Судя по имеющимся публикациям, сопоставление
творчества Достоевского и Островского является продуктивным и
222 Комическая опера Ж. Оффенбаха «Перикола» была поставлена в 1869 г. под назва­
нием «Птички певчие» в Александринском театре. По сообщению Н. Г. Михновец,
в 1876 г. эта опера звучала со сцены Александринского театра раз в месяц, в том
числе и 16 ноября, в момент присутствия Островского в Петербурге; «16 ноября
1876 г. - последнее по отношению к публикации “Кроткой” представление этого
спектакля» (Михновец Н. Г. «Кроткая»: литературный и музыкальный контекст.
С. 165).
223 Там же. С. 148.
224 Там же.
225 О значении мелодрамы в творчестве Островского см.: Вознесенская Т. И. Поэтика ме­
лодрамы и художественная система А. Н. Островского. К проблеме взаимодействия:
Автореферат дис.... канд. филол. наук. М., 1997. См. также: Штейн А. Л. Островский
и мировая драматургия / / А. Н. Островский. Новые материалы и исследования:
В 2 кн. М., 1974. Кн. 1. С. 58.
Часть II
289
имеет преимущественно типологический характер. По замечанию
И. Д. Якубович, причиной недостаточной изученности творческих
связей Достоевского и Островского стали «взаимовысказывания
писателей»226. Суждения Островского о Достоевском известны по
воспоминаниям современников. Наиболее характерны два отзы­
ва - Н. А. Кропачева: «Мелкие литературные сошки сами навязы­
вались ему во враги, считая, вероятно, себя равными ему величи­
нами. Из крупных литераторов, сколько мне известно, он не лю­
бил только одного Достоевского, а за что - никогда слова не про­
ронил»227, - и Н. Н. Луженовского: «В суждениях о Достоевском
высказался тот же трезвый склад ума Александра Николаевича.
Он буквально не признавал таланта Достоевского как художникаписателя: “Этот человек никогда не может сказать правду: ему все
кажется, а не на самом деле он видит вещи. Это - страшно изло­
манный, самолюбивый до болезни человек. Я не читаю и не могу
читать Достоевского: голова разболится, нервы расстроятся; и все
неправда. Одна у него хорошая вещь: это ‘Хозяйка”', - впрочем,
через три года Александр Николаевич прибавлял сюда еще ‘Мерт­
вый дом’, говоря: “Это совсем особая вещь...”»228 Свидетельство
второго мемуариста указывает именно на творческие разногласия
Островского и Достоевского. О том же говорят записи из рабочей
тетради Достоевского за 1876-1877 гг., частично процитирован­
ные И. Зохраб229. Приведем контекст по рукописи:
«NB. Алеко. Разумеется это не сатира, а трагед1я. Но развЪ въ сатирЪ не
должно быть трагизма? Напротивъ въ [въ] подкладкЪ сатиры всегда долж­
на быть трагед1я. Трагед1я и сатира дв% сестры и идутъ рядомъ и имя имъ
обЪимъ, вмЪстЪ взятымъ: правда. (Слева на полях помета: крест. - Я. Т.)
Вотъ это бы и взялъ Островскш, но силы таланта не им&лъ, холоденъ,
растянутъ (повести въ роляхъ) и недостаточно веселъ, или лучше сказать
комиченъ, смЪхомъ не владЪетъ. (Слева на полях помета: крест. - Я. Т.)
226Якубович И. Д. Проблема человеческой свободы в «Хозяйке» Достоевского и «Грозе»
А. Н. Островского. (Две Катерины). С. 108.
227 Кропачев Н. А. А. Н. Островский (Воспоминания его бывшего личного секретаря) / /
А. Н. Островский в воспоминаниях современников. М., 1966. С. 213.
228Л. Новский (Луженовский Н. Н.) Воспоминания об А. Н. Островском / / Там же.
С. 296. Показательно, что Островский называет в качестве своих предпочтений
два произведения Достоевского, в которых особое значение приобретает народная
тема.
229 Зохраб И. Ф. М. Достоевский и А. Н. Островский. (В свете редакторской деятель­
ности Достоевского в «Гражданине»). С. 120.
290
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
Островскому форма не далась. [Сравнит] Островск<ш> хоть и огром­
ное явлеше, но сравнительно съ Гоголемъ это явлеше довольно маленькое,
хотя и сказалъ новое слово: реализмъ, правда и не совсЪмъ побоялся положи­
тельной подкладки. (Слева на полях помета: крест. - Я. Г.)»230
По мнению И. Зохраб, 1859-1864 гг. были «периодом наи­
большей идейной близости между Достоевским и Островским, в
это время наблюдается сильное сходство в восприятии ими отде­
льных сторон русской действительности. <...> К концу 1860-х гг.
отношение Достоевского к Островскому явно изменилось. Раз­
вивалось понимание Достоевским реализма, более четкими стали
его взгляды на особый характер собственного творчества. Если
Достоевский преодолевал рамки традиционной формы романа,
то Островский воспринимал практические ограничения, нала­
гаемые театром на драматурга, как нечто неизбежное»231. Автор
статьи приходит к выводу о том, что «отношение Достоевского к
творчеству Островского противоречиво, особенно в зрелый пери­
од его литературной деятельности»232. «Противоречиво», потому
что в это время Достоевский не только критикует, но и отчасти
защищает Островского - особенно показательны оценки До­
стоевского, прозвучавшие в споре с В. Г. Авсеенко в апрельской
книжке «Дневника писателя» 1876 г. (22, 105-108). В данном
случае Достоевского и Островского сближает взгляд на проблему
соотношения искусства и жизни.
По замечанию А. И. Журавлевой, в 1870-х гг. очевидны изме­
нения в области драматургии, обусловленные новой социокуль­
турной ситуацией, в которой особое значение приобретает так на­
зываемая тенденциозная драма, появившаяся «в 50-е годы, в эпоху
популярности “обличительной” литературы как форма прямого,
не опосредованного художественным обобщением обсуждения
актуальных общественных вопросов. Это была своего рода драма­
тизированная публицистика в форме “хорошо скроенной” пьесы,
где фабула и герои, не обладающие самодвижущимися характе­
рами, типичными для высокого реализма, образовали иллюстра­
тивный ряд»233. А. И. Журавлева подчеркивает, что «тенденциоз­
230 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 164.
231 Зохраб И. Ф. М. Достоевский и А. Н. Островский. (В свете редакторской деятель­
ности Достоевского в «Гражданине»). С. 114.
232 Там же. С. 121.
233Журавлева А. И. Поздний Островский в свете социокультурных проблем эпохи / /
Литература в школе. 2003. № 8. С. 14.
Часть II
291
ная драма как жанр вызывала острое неприятие Островского»234.
Защищая Островского в споре с Авсеенко, Достоевский высказы­
вается в пользу определяющей характеристики искусства - худо­
жественности: «И что за мысль, что художественность исключает
внутреннее содержание? Напротив, дает его в высшей степени:
Гоголь в своей “Переписке” слаб, хотя и характерен, Гоголь же
в тех местах “Мертвых душ”, где, переставая быть художником,
начинает рассуждать прямо от себя, просто слаб и даже не харак­
терен, а между тем его создания, его “Женитьба”, его “Мертвые
души” - самые глубочайшие произведения, самые богатые внут­
ренним содержанием, именно по выводимым в них художествен­
ным типам» (22, 106)235. Подчеркнем, что и в 1860-х гг. Достоев­
ский в суждениях об Островском останавливал внимание именно
на проблеме художественности в искусстве, противопоставляя
«обличительную» и «изящную» литературу: «О, не думайте, г-да
европейцы, что мы пропустили Островского. Нет; ему не в обли­
чительной литературе место» («Ряд статей о русской литературе.
I. Введение» - 18, 60); «Мы не упрекаем К. Аксакова, что он не
разглядел в Островском следов положительной русской красоты,
уже кое-где намеченной во всем его “Темном царстве”, что он не
подивился на то: как это так рано удалось, так рано случалось, так
рано начало высказываться это новое слово, - вместо того, чтоб
попрекать и подсмеиваться?» («Ряд статей о русской литерату­
ре. V. Последние литературные явления. Газета “День”» - 19, 63);
«Мне даже кажется, что теперь даже так называемая изящная ли­
тература, какой-нибудь, например, Пушкин, Островский, Турге­
нев всё еще полезнее для нас даже самых лучших политических
отделов и premiers-Moscou наших журналов. (Батюшки! что это
я такое сказал! Но - слово не воробей: вылетело, не воротишь.)
Я потому, впрочем, это думал, что всегда верил в силу гуманного,
эстетически выраженного впечатления» («“Свисток” и “Русский
вестник”» - 19, 109). Очевидно, что Достоевский искал в твор­
честве Островского подтверждение собственному взгляду на ис­
кусство.
Основываясь на сказанном, следует определять творческие
взаимосвязи в «Кроткой» и «Бесприданнице» именно как ти­
пологические. Но предложенное чтение чернового наброска До­
234 Там же.
235 См. также: Лебедев Ю. В. Россия 1870-1880-х годов и художественный мир «Бес­
приданницы» А. Н. Островского. Статья первая //Литература в школе. 1996. № 4.
С. 35-48, особенно 37-38.
292
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
стоевского несколько меняет ситуацию, так как указывает на то,
что писателю мог быть известен художественный замысел пьесы.
И тогда возникает другой вопрос. «Кроткая», в рабочих матери­
алах к которой уже упоминается Паратов, была опубликована в
1876 г., «Бесприданница» - в 1879 г., то есть позднее. Откуда же
Достоевский мог знать это имя? Чтобы ответить на данный во­
прос, следует сопоставить некоторые факты творческой истории
«Бесприданницы» и «Кроткой».
Как сообщает Н. С. Гродская, «Бесприданница» была задума­
на в ноябре 1874 г. - об этом свидетельствует помета Островского
на первом листе черновой рукописи пьесы236: «Первоначальные
записи, сделанные на девяти листах, включают список действу­
ющих лиц, сценариум I, II и III действий <...>, отдельные реп­
лики и отрывки диалогов действующих лиц из различных актов
и явлений», а в списке действующих лиц «Бесприданницы» к
моменту начала творческой работы Островского уже содержится
имя «Сергей Сергеич Паратов»237. Таким образом, «идея пьесы,
социальная проблематика, характеры основных действующих
лиц, сюжетная канва и композиционное оформление материа­
ла в своих ведущих тенденциях созрели у Островского с самого
начала его работы над пьесой. Так же с первого момента, когда
была задумана драма, определилось и ее название»238. При этом
Н. С. Гродская подчеркивает, что в процессе развития творческо­
го замысла драмы образ Паратова не подвергся значительной пе­
реработке: «Не менее ясен для Островского был и образ Паратова.
<...> Рисуя психологический облик Паратова, драматург с самого
начала отмечает присущую ему бессердечность, внутреннюю пус­
тоту при внешней показной смелости и широте натуры»239.
Что касается этимологии имени, то высказаны два объясне­
ния. А. Г. Цейтлин замечает: «В отличие от Кнурова и Вожева­
това, представляющих собою типы русских “дельцов”, - Сергей
Сергеевич Паратов, дворянин, “блестящий барин”. Он красив,
предприимчив, “живет с шиком”, тратя на себя массу денег. Фами­
236 Гр о д с к а я Н . С. И з т в о р ч еск о й и ст о р и и драмы А. Н. О ст р о в ск о го
«Бесприданница» / Уч. зап. / Моск. гос. пед. ин-т им. В. П. Потемкина. 1955.
Т. XLVIII. Вып. 5. С. 315; см. также: Пигарев К. В. Примечания / / Островский А. Н.
Полн. собр. соч.: В 16 т. М., 1950. Т. VIII. С. 385.
237 Гродская Н. С. Из творческой истории драмы А. Н. Островского «Бесприданница».
С. 320, 323.
238 Там же. С. 323.
239 Там же. С. 335.
Часть II
293
лия его подчеркивает эти черты образа: “паратый” на охотничьем
языке означает “сильный и быстрый в беге” (см. словарь Даля);
именно таков и обладатель этой фамилии»240. В «Толковом сло­
варе» В. И. Даля находим форму «поратый», получившую сле­
дующее истолкование: «сев. бойкий, сильный, дюжий, усердный,
ражий»241. При этом определение «поратый» соотносимо с лексе­
мой «пора»: временное значение более очевидно в форме «порастый» - «кто, или что в самой поре, возрасте, зрелости; поспелый,
готовый; || сильный, крепкий, недряхлый»242. Если Островский
ориентировался на данное словоупотребление, то не совсем ясно,
зачем было менять написание имени так, что исходная этимоло­
гия если не утрачивается, то во всяком случае не является про­
зрачной. Есть второе объяснение, учитывающее особенности лек­
сикона произведений Островского и потому представляющееся
более мотивированным. Согласно «Словарю к пьесам А. Н. Ос­
тровского», в драме «Сердце не камень» используется сущест­
вительное «парат» («парад») в значении «праздничный, наряд­
ный, парадный вид»: «Кажется, такие параты <...> у нас раза три
в год бывают, не больше»243. Возможно, именно «парадность»,
или, по определению Н. С. Гродской, «внешняя показная сме­
лость и широта натуры», и составила основной смысл фамилии
«Паратов» - Островский указывает таким образом на контраст
внешнего и внутреннего, на ту драматическую противоречивость
характера, которая не сразу открылась главной героине: «За бла­
городной внешностью Паратова скрывается коварная и жестокая
душа - так, в духе романтической поэзии, воспринимает Лариса
крах своих иллюзий, разрешение загадки Паратова»244.
240 Цейтлин А. Г. Драма А. Н. Островского «Бесприданница». С. 17.
241Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. СПб., 1998. T. III.
С. 310.
242 Там же. С. 310. См. также толкование лексем «пора», «порить», «порной» и «порный»
в издании: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. / Перевод
с немецкого и дополнения члена-корреспондента АН СССР О. Н. Трубачева.
М., 1987. Т. III. С. 328-329.
243 Ашукин Н. С., Ожегов С. И., Филиппов В. А. Словарь к пьесам А. Н. Островского.
М., 1993. С. 145.
244 Штейн А. Л. Мастер русской драмы. Этюды о творчестве Островского. С. 345.
Ср.: «Собственно, это и есть эстетический и нравственный идеал всех женщин в
пьесах Островского - красавец, военный, благородный, но главное все-таки кра­
савец. Красота внешняя соединяется с определенными, столь же внешними, как
правило, наигранными, неорганичными качествами характера - разочарованнос­
тью, унылостью взгляда, черной меланхолией, предощущением близкой смерти,
умением ни во что не ставить свою жизнь» (Вишневская И. Талант и поклонники
(А. Н. Островский и его пьесы). С. 124).
294
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Возвращаясь к рассказу «Кроткая», отметим, что он, как
известно, был опубликован в ноябрьском выпуске «Дневника
писателя» 1876 г., а непосредственная работа над ним велась с
конца октября, о чем можно судить по записям в черновиках
Достоевского; связный черновой текст, который стал пред­
метом нашего внимания, содержит авторскую датировку - 19
ноября245. Несколько ранее, а именно 1 октября 1876 г., Ост­
ровский сообщает Ф. А. Бурдину о «Бесприданнице»: «Все мое
внимание и все мои силы устремлены на следующую большую
пьесу, которая задумана больше года тому назад и над которой
я беспрерывно работал. Я думаю кончить ее в этом же году и
постараюсь отделать самым тщательным образом, потому что
это будет сороковое мое оригинальное произведение» (15, 74)246.
В связи с этим важность представляют замечания В. Лакшина о
ходе творческого процесса Островского: «Летом обдумывались
пьесы. В августе-сентябре он начинал писать, без сна и отдыха,
не отрывая пера от бумаги, и за месяц или полтора заканчивал
эту работу. К концу сентября пора было переезжать (из имения
Щелыково. - Я. Т.) в Москву: здесь, по издавна заведенной тра­
диции, ожидалась в октябре или ноябре премьера его комедии в
Малом театре. <...> А едва отшумит московская премьера - по­
ездка в Петербург для постановки пьесы в Александринском
театре. А заодно - чтение корректур для первой книжки “Отече­
ственных записок”»247.
В «Летописи жизни и творчества А. Н. Островского» обна­
руживаем следующее: 3 ноября 1876 г. Островский заканчивает
комедию «Правда хорошо, а счастье лучше», 7 ноября он при­
езжает в Петербург для представления этой пьесы в Театраль­
но-литературный комитет и участия в подготовке спектакля по
ней. В Петербурге Островский пробыл до 23 ноября248. Таким
образом, Островский и Достоевский могли видеться именно в
ноябре 1876 г., когда шла работа как над «Бесприданницей»,
так и над «Кроткой». Если говорить о более широком периоде
1874-1876 гг., то имелись и другие возможности для контак­
тов. И. Зохраб отмечает, что Достоевский и Островский «были
замечательными чтецами своего поколения, иногда они читали
245 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448. Л. 1.
246 См. также: Коган Л. Р. Летопись жизни и творчества А. Н. Островского. М., 1953.
С. 236.
247Лакшин В. Александр Николаевич Островский. С. 467-468.
248 Коган Л. Р. Летопись жизни и творчества А. Н. Островского. С. 237-238.
Часть II
295
вместе на одних и тех же вечерах»249. Кроме того, в 1875 г. До­
стоевский возобновляет сотрудничество с Н. А. Некрасовым
и печатает в журнале «Отечественные записки» роман «Под­
росток». Известно, что отношение Достоевского к Некрасову
было еще более сложным, чем к Островскому, но, по наблюде­
нию Ф. И. Евнина, «счастливый - и уже окончательный - пе­
релом к лучшему в отношениях “друзей-врагов” произошел в
1874 году, когда Некрасов, приехав к Достоевскому, предложил
ему следующий его роман напечатать в “Отечественных запис­
ках”. Предложение было принято, и в 1875 году “Подросток”
увидел свет в органе, стоявшем на совершенно иных идейных
позициях и руководимом тем самым автором “Власа”, которо­
му Достоевский еще совсем недавно адресовал столь резкие
обвинения»250. Важно то, что именно с некрасовскими «Оте­
чественными записками» связана и творческая деятельность
Островского в 1870-х гг., здесь была опубликована и «Беспри­
данница»251. Таким образом, в середине 1870-х гг. некрасовское
издание стало связующим звеном в биографии двух авторов.
Известно также, что Островский читал свои тексты у Н екра­
сова. К примеру, в письме к М. В. Островской от 15-16 ноября
1876 г. писатель сообщает о чтении комедии «Правда хорошо, а
счастье лучше»: «Милочка Маша, пьеса моя произвела восторг,
я ее читал у Некрасова. Театральное начальство обещает поста­
вить в лучшем виде» (15, 76)252. Поскольку представлялись для
обсуждения готовые произведения, то вполне могли обсуж­
даться (в той или иной мере) и художественные замыслы. Если
замысел «Бесприданницы» был в какой-то степени известен,
то понятна единичность упоминания Паратова в черновиках
Достоевского, для которого более важными стали ассоциации,
значимые для дальнейшего развития образа в контексте идей
собственного произведения.
219 Зохраб И. Ф. М. Достоевский и А. Н. Островский. (В свете редакторской деятель­
ности Достоевского в «Гражданине»). С. 114. См. также: Суворина А. И. <Из воспо­
минаний о Достоевском> / / Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников:
В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 428.
250 См. подробнее: Евнин Ф. И. Достоевский и Некрасов / / Русская литература. 1971.
№ 3. С. 34.
251 О сотрудничестве Островского в «Отечественных записках» см.: Шпеер Г. А.
А. Н. Островский в журнале Н. А. Некрасова «Отечественные записки» середины
70-х годов XIX века / / А. Н. Островский и русская литература. Кострома, 1974.
С. 70-74; Лакшин В. Александр Николаевич Островский. С. 453.
232 См. также: Коган Л. Р. Летопись жизни и творчества А. Н. Островского. С. 237.
296
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Кукольник - Полевой
Один из набросков к январскому выпуску «Дневника писате­
ля» 1876 г. воспроизводится так: «На Аничковом мосту 4 голых
банщика - почему они режут глаза, потому что их никак нельзя
принять за богов; правда, позы эксцентрические, кони взвиваются,
кукольные поля, короткие, но ведь казалось же это изящным» (22,
141). Приведенный текст не совсем ясен: Достоевский имеет в виду
известную скульптуру П. Клодта на Аничковом мосту в Петербур­
ге, но непонятно, что подразумевается под «кукольными полями».
Анализ начертаний в рукописи дает иное прочтение:
«Кукольникъ<,> Полев<ой>, карлики, но вЪдь казалось же это изящнымъ»253.
Запись находится среди заметок, посвященных теме «Потугин
и красота». Очевидно, имена Кукольника и Полевого связаны с
рассуждениями Достоевского о ложном понимании «прекрасно­
го». Имя Кукольника встречается также в заметках к «Кроткой»,
в репликах закладчика:
«- Глупая и комед1антская мысль мелодрамы, но, еслибъ возможно было
нехоронить ее», «Это мысль ложной мелодрамы, приличная Кукольнику,
котораго такъ осмеяли...»254 -
и в записной тетради 1876-1877 гг.:
«Этотъ вечный восторгъ смЪшонъ. /Эти восторженныя фигуры Куколь­
ника въ его [художе] драмахъ какъ Доменикино, Цаца, Ляля! Только тЪ го­
ворили о Рафаэле, а эти о капусте/»255.
Полевой упоминается в черновом автографе к апрельскому
выпуску «Дневника писателя» 1876 г., содержащему отзыв До­
стоевского на статью литературного критика журнала «Русский
вестник» В. Г. Авсеенко256. Возражая против идеи поклонения
народным идеалам, высказанной Достоевским в февральском
выпуске «Дневника», Авсеенко утверждал, в духе западнических
253 РГБ. Ф. 93.1.2. 11/2. Л. 2 об.
254 ИРЛИ. Ф. 100. № 29448. Л. 3 об. (наброски).
255 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 266.
256 О полемике подробнее см.: Рак В. Д. Примечания. Т. 22. С. 370-377.
Часть II
297
представлений о народе, что «самое поклонение народным идеа­
лам было у нас продуктом усвоенной европейской культуры»257.
В ответ на эти критические замечания Достоевский обращается к
роману Авсеенко «Млечный путь», начало которого было опубли­
ковано в «Русском вестнике» в октябре-декабре 1875 г.258 В окон­
чательном тексте апрельского выпуска «Дневника писателя» До­
стоевский подчеркивает, что Авсеенко интересует его не как кри­
тик, а как «отдельное и любопытное литературное явление» (22,
107). Роман «Млечный путь», по мнению Достоевского, позволя­
ет разъяснить «весь тип писателя Авсеенко», который представ­
ляет собой «деятеля, потерявшегося на обожании высшего све­
та»: «он пал ниц и обожает перчатки, кареты, духи, помаду, шел­
ковые платья <...> Я слышал (не знаю, может быть, в насмешку),
что этот роман предпринят с тем, чтоб поправить Льва Толстого,
который слишком объективно отнесся к высшему свету в своей
“Анне Карениной”, тогда как надо было отнестись молитвеннее,
коленопреклоненнее...» (22, 107). В черновом автографе апрель­
ского выпуска есть добавление: «Понят1е о княжескихъ нравахъ
изъ времени Аббаддонны, романа 30—годовъ Николая Полево­
го»259. Здесь имеются в виду не особенности раскрытия образа
Аббаддонны в повести Полевого, а само произведение и его сти­
листические характеристики, в частности высокопарность слога
в описаниях «высшего света». Сравнение Авсеенко с Полевым
(а в печатном тексте «Дневника» антитеза с Толстым), достаточ­
но снисходительная оценка художественных опытов Авсеенко,
наконец, акцент на «молитвенности» его стиля описания высше­
го общества, несомненно, имели целью обнаружить фальшь, не­
объективность, теоретизм, а следовательно, «беспочвенность» и
неистинность суждений Авсеенко о русском народе и о народных
идеалах. Упоминание Кукольника и Полевого в интересующем
нас наброске имеет непосредственное отношение к «полемике»
Достоевского с тургеневским Потугиным. Как известно, герою
Тургенева принадлежит мысль о влиянии европейской циви­
лизации на само понимание прекрасного: «Мы не одним только
знанием, искусством, правом обязаны цивилизации, но что самое
257А <Авсеенко В. Г.>. Опять о народности и о культурных типах / / Русский вестник.
1876. № 3. С. 375.
258 См.: Рак В. Д. Примечания. Т. 22. С. 376-377.
259 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 10. Л. 56. См. также: Тарасова Н. А. «Абадонны, от земли отставшие»:
непрочитанная запись Достоевского / / Евангельский текст в русской литературе
XVIII-XX веков / ПетрГУ. Петрозаводск, 2001. Вып. 3. С. 368-381.
298
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
даже чувство красоты и поэзии развивается и входит в силу под
влиянием той же цивилизации и что так называемое народное,
наивное, бессознательное творчество есть нелепость и чепуха»260.
По наблюдению Н. Ф. Будановой, в «споре» с героем Тургенева
Достоевский «говорит о необходимости разграничить красоту
внешнюю, преходящую (костюмы, мода) и красоту истинную,
высшую (идеал прекрасного)»261. В контексте записей о Потугине закономерно появление заметки о Кукольнике и Полевом, в
писательской манере которых Достоевский видел установку на
внешний эффект, свидетельствовавшую о ложном понимании
художественности, а значит, и художественной правды, которая,
по мнению Достоевского, состоит в признании идеала «положи­
тельной красоты», явленного русским народом262.
Крестный календарь - Тихон Задонский
Среди набросков к февральскому выпуску «Дневника писателя»
1876 г. - именно там, где Достоевский пишет о «положительной
красоте», - находится запись, не отраженная в ПСС:
«Я не стану <касаться> классически<хъ> образовъ Тихона (Крестный календарь).
Кто написалъ - »263.
Данная заметка расположена на полях слева вдоль основного
текста. Содержанию записи соответствуют строки § II «О люб­
ви к народу...» гл. 1 «Дневника писателя» за февраль: «Я не буду
вспоминать про его исторические идеалы, про его Сергиев, Фео­
досиев Печерских и даже про Тихона Задонского» (22,43). Крестный
календарь - ежегодник, издававшийся с 1866 г. А. А. Гатцуком,
260 Тургенев И. С. Поли. собр. соч. и писем. Т. 7. С. 329.
261 Буданова Н. Ф. «Спор» Достоевского с тургеневским Потугиным о прекрасном / /
Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1985. Т. 6. С. 100.
262 Сходную оценку творчества Кукольника и Полевого дает И. И. Панаев в «Литера­
турных воспоминаниях»: «Кукольник <...> пустил в ход патриотические драмы с
трескучими фразами, в которых немцев выбрасывали из окон, при диких криках
и рукоплесканиях райка. Полевой соперничал с ним в таком патриотизме и еще
придавал ему пошлый, сантиментальный колорит. Оба они наперерыв друг у друга
пожинали сценические лавры... Все это было однако до такой степени лицемерно и
фальшиво, что не могло долго держаться...» (Панаев И. И. Литературные воспоми­
нания. Часть первая. 1830-1839 / / Современник. 1861. № 2. С. 666).
263 РГБ. Ф. 93.1.2. 11/4. Л. 1.
Часть II
299
назвавшим свое издание «справочною книгою не только по мир­
ским, практическим интересам, но преимущественно по интере­
сам духовным»264. После смерти первого издателя в 1891 г. и до
1917 г. публикацию Крестного календаря продолжали наследни­
ки А. А. Гатцука. В Крестном календаре публиковались месяце­
слов, поминальник, иноверческие календари (римско-католичес­
кий, протестантский, магометанский и др.), сведения об импера­
торской семье, информация о кредитах и стоимости акций, ста­
тистические факты (о вероисповедании, численности населения,
сословиях в различных губерниях России), судебные сведения
(формы исковых прошений, сроки судопроизводства и др.), ад­
реса государственных учреждений, информация о работе почты
и телеграфа, расписание движения поездов и пароходов, описа­
ние важнейших событий года, исторические, военные и биогра­
фические очерки, лунный календарь, народные приметы и «вра­
чебные заметки», некрологи и частные объявления. Постоянным
атрибутом Крестного календаря была публикация житий святых:
Дмитрия Ростовского (1873 г.), Сергия Радонежского (1875 г.),
св. Филиппа митрополита Московского (1876 г.). В Крестном
календаре на 1876 г. в библиографическом разделе «Указатель
новых книг» приводятся сведения о выходе в свет издания «Тво­
рений» Тихона Задонского265. Но есть основания полагать, что
внимание Достоевского привлек более ранний выпуск Крестного
календаря на 1867 г., где было помещено «Житие Святителя Ти­
хона Задонского».
Текст данного жития лишен традиционного для житийных па­
мятников вступления и начинается прямой отсылкой к источни­
ку, положенному в основу жизнеописания св. Тихона, - запискам
его келейника В. И. Чеботарева266. В то же время житие сохраняет
основные типические признаки жанра. Г. Федотов называет тра­
диционными для жития святителя такие мотивы, как «щедрая
милостыня», «храмостроительство», «строгое отношение к про­
ступкам богатых и сильных», «христианская проповедь язычни­
кам»267. В «Житии Святителя Тихона Задонского» находим мно­
гократное упоминание о подаянии, помощи нуждающимся, уте­
2ЫПредисловие / / Крестный календарь на 1870 год. М., 1869.
263 Крестный календарь на 1876 год. М., 1875. С. 46.
266 Эти записки были опубликованы в журнале «Православное обозрение» (см.: Ма­
териалы для жизнеописания святителя Тихона Епископа Воронежского. Записки
келейника В. И. Чеботарева / / Православное обозрение. 1861. № 7. С. 299-334).
ш Федотов Г. Святые Древней Руси. М., 1990. С. 112-115.
300
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
шении заключенных, заботе о вдовах и сиротах, милостыне пого­
рельцам. Мотив «храмостроительства» сочетается с поучением о
смирении: «Чту бо пользует храмы строить<,> а одушевленные
храмы разорять?.. Христос во Евангелии говорит: милости хощу,
а не жертвы. <...> Нужны и храмы суть; но не великолепие хра­
мов»268. Мотив «строгости к богатым» проявляется в осуждении
стяжательства и тунеядства269. Отголосок мотива «христианской
проповеди язычникам» звучит в описании епископства Тихона
в Воронеже, где «более, чем в других краях, господствовала еще
простота нравов и вместе с тем грубость, невежество и неустрой­
ство, прикрытое внешним видом благоустройства и просвеще­
ния»270.
Следует отметить также некоторые черты беллетризации
данного жития, гораздо более ощутимой, чем в агиографии
древнейшего времени. По замечанию В. П. Адриановой-Перетц,
беллетризация житий, будучи «уступкой интересу читателей
к светской литературе», «средствами этой литературы стреми­
лась привлечь внимание к основной теме, к главной идее жития
и таким образом усилить воздействие ее на сознание»271. В «Ж и­
тии Святителя Тихона Задонского» имеется следующий эпизод,
иллюстрирующий высказанную мысль: «Слово его (Тихона. Я. Г.) в защиту униженной и оскорбленной человеческой лич­
ности не было простым лишь рассуждением, навеянным, как у
некоторых его современников (даже у талантливого писателя
Фон-Визина и у талантливого мечтателя-философа Сковоро­
ды) большею частью из-чужи, через заимствование у господство­
вавшей тогда в Европе философии: слово его - это собственная
его жизнь, выработанная высокою душею самостоятельно, с по­
мощью лишь благодати Божией, Священного Писания, отцев
Церкви и окружающей его жизни, которую он глубоко проник
душею»272. Данный фрагмент интересен не только упоминани­
ем светских имен, но и идеей защиты «униженных и оскорблен­
ных», которую (учитывая обнаруженную автором склонность к
268 Житие Святителя Тихона Задонского / / Крестный календарь на 1867 год. М., 1866.
С. 9.
269 Там же.
270 Там же. С. 8.
271 Лдрианова-Перетц В. П. Сюжетное повествование в житийных памятниках X IXIII вв. / / Истоки русской беллетристики. Возникновение жанров сюжетного
повествования в древнерусской литературе. Л., 1970. С. 68.
272 Житие Святителя Тихона Задонского. С. 9.
Часть II
301
философии и светской литературе) представляется уместным
соотнести с названием и содержанием известного романа Досто­
евского. Далее в тексте жития дважды встречается выражение
«оскорбленные и униженные».
Публикация жития в Крестном календаре подписана иници­
алами: И. Б - А. Г. В «Словаре псевдонимов русских писателей,
ученых и общественных деятелей» И. Ф. Масанова необходи­
мая информация отсутствует. В дореволюционных справочных
источниках интересующих нас сведений также нет273. Сличение
текста жития из Крестного календаря с атрибутированными
житиями Тихона Задонского не позволяет сделать заключение
о тождественности какого-либо из них нашему, а следовательно,
и определить автора. Первое жизнеописание Тихона Задонского
(на основе заметок келейников Тихона) подготовил митрополит
Евгений (Е. Болховитинов)274. В XIX в. публиковались жития,
составленные А. Н. Муравьевым275, А. А. Лебедевым276, архиман­
дритом Игнатием (И. В. Малышевым)277. Эти и ряд анонимных
житий Тихона Задонского текстуально разнятся друг с другом
и, главное, с житием, опубликованным в Крестном календаре.
Показателен в данном случае фрагмент текста, где рассказыва­
ется о дворянине, в гневе ударившем св. Тихона, и смирении,
с которым святитель поклонился обидчику и попросил у него
прощения за то, что «ввел его в такое искушение»278. Авторы пе­
273 См., например: Геннади Г. Н. Справочный словарь о русских писателях и ученых,
умерших в XVIII и XIX столетиях, и Список русских книг с 1725 по 1825 г.: В 3 т.
Берлин, 1876-1880; М., 1906; Венгеров С. А. Русские книги. С биографическими
данными об авторах и переводчиках (1708-1893): В 3 т. СПб., 1897-1899; Карцов В. С., Мазаев М. Н. Опыт словаря псевдонимов русских писателей. СПб., 1891;
Катенев В. К словарю псевдонимов русских писателей / / Исторический вестник.
1883. № 7. С. 236-240; Катенев В., Васильев В. А. Новые дополнения к словарю
псевдонимов русских писателей / / Исторический вестник. 1883. № 11. С. 446-468;
Васильев В. А. Словарь псевдонимов и инициалов русских писателей / / Колосья.
1884. № 6. С. 307-318; Сержпутовский И. Несколько дополнений к словарю псев­
донимов / / Библиографические записки. 1892. № 2. С. 123-126; Смирнов А. В.
К словарю псевдонимов русских писателей / / Библиографические записки. 1892.
№ 5. С. 368-372; № 6. С. 429-443; № 11. С. 813-816 и др.
271 Болховитинов Е. Полное описание жизни Преосвященного Тихона, изданное особен­
но для любителей и почитателей памяти сего Преосвященного. СПб., 1796.
275 Муравьев А. Н. Житие Святителя Тихона Задонского. СПб., 1864.
276Лебедев А. А. Святитель Тихон Задонский и всея России чудотворец. (Его жизнь,
писания и прославление). С изображением святителя. СПб., 1865.
277 Игнатий, архим. Святый Тихон епископ Воронежский и Елецкий Задонский чудо­
творец / / Краткие жизнеописания русских святых: В 2 т. СПб., 1875. Т. 2. С. 51-81
(четверт. паг.).
278 Житие Святителя Тихона Задонского. С. 10-11.
302
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
речисленных житий либо опускают этот эпизод, либо описыва­
ют происшедшее как следствие богословского спора и «вольно­
думства» дворянина279. В житии из Крестного календаря моти­
вировка иная: Тихон отправился к дворянину, «чтобы склонить
его на милость», «вступаясь за обиженных крестьян»280. Следо­
вательно, автор жития использовал другой источник для ж из­
неописания, а именно - публикацию Н. Трухачева в «Памятной
книжке Воронежской губернии», где указывается: «известный
случай особенного унижения св. Тихона от одного помещи­
ка был следствием не богословских споров, как писали о том,
а напоминания о не сдержанном слове быть снисходительным
к крестьянам»281. Отмеченные обстоятельства затрудняют точ­
ное установление автора найденного текста. Возможна частич­
ная атрибуция: вторая часть псевдонима - «А. Г.» - по словарю
И. Ф. Масанова раскрывается как «А. А. Гатцук» (среди прочих
вариантов)282, что позволяет предположить, что издатель Крест­
ного календаря принимал участие в подготовке текста данного
жития. Но даже если эта гипотеза верна, первая часть подписи
пока остается неразгаданной.
Так или иначе - автору «Жития Святителя Тихона Задон­
ского», опубликованного в Крестном календаре, удалось сказать
ясное и проникновенное слово о святом. При этом многие опре­
деления, встречающиеся в житии, оказались созвучными общей
тональности раздела «О любви к народу...» февральского выпус­
ка «Дневника писателя» и христианскому содержанию данного
произведения в целом. Так, в финальной части жизнеописания
св. Тихона говорится: «Смотря на святое житие этого великого
человеколюбца, видишь, что недаром в народе сохранилась такая
память о сем пастыре добром, защитнике угнетенных, обиженных
и униженных»283. Эти строки даже стилистически близки Досто­
евскому, причем помимо перефразированного «Достоевского»
выражения «униженные и оскорбленные» здесь появляется оп­
ределение «великий человеколюбец», заставляющее вспомнить
279 См., например: Лебедев А. А. Святитель Тихон Задонский и всея России чудотворец.
С. 177.
280 Житие Святителя Тихона Задонского. С. 10.
281 Трухачев Н. Очерки Задонского уезда и тамошнего мужского монастыря / / Памятная
книжка Воронежской губернии на 1863-1864 г. Воронеж, 1864. С. 19.
282 Масанов И. Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных
деятелей: В 4 т. М., 1956. Т. 1. С. 36.
283 Житие Святителя Тихона Задонского. С. 11.
Часть II
303
известную характеристику Алеши Карамазова - «ранний челове­
колюбец»284.
Обнаруженный текст «Жития Святителя Тихона Задонско­
го» в редакции Крестного календаря 1867 г. является одним из
источников, повлиявших на содержание февральского «Дневни­
ка писателя» 1876 г. Приведенные примеры дают основания по­
лагать, что Достоевский учитывал этот источник и в дальнейшем
творчестве - в работе над романом «Братья Карамазовы».
По утверждению В. В. Кускова, «создавая образ старца Зосимы, Достоевский использовал в качестве источника Житие Сер­
гия Радонежского»285. Действительно, в подготовительных мате­
риалах к роману имеется упоминание Сергия (см.: 15, 244; ср.: 14,
268, 566)286. Но в тех же набросках находим и имя Тихона:
«Мечта о томъ что всЪ братья, а не У10надъ 9/ 10ю. Мечта какъ у Тихона<,>
освобождеше крестьянъ»287.
Подчеркнем в связи с этим, что «Житие Святителя Тихона За­
донского» заканчивается строками: «Не случайное, в самом деле,
может быть и такое резкое совпадение по времени двух событий
в жизни русской: мощи св. Тихона, так горячо защищавшего об­
щечеловеческие права низшего слоя общества, открыты были в
284 «Человеколюбец» - это и определение Христа в том же романе «Братья Карамазо­
вы». Отметим также, что в житии встречается евангельское определение «пастырь
добрый», восходящее к словам Христа: «Я есмь пастырь добрый; пастырь добрый
полагаетъ жизнь свою за овецъ. А наемникъ, и не пастырь, которому овцы не свои,
видитъ приходящаго волка; и оставляетъ овецъ, и бЪжитъ: и волкъ расхищаетъ
овецъ, и разгоняетъ ихъ. А наемникъ б'Ьжитъ, потому что онъ наемникъ, и нерадитъ
объ овцахъ. Я есмь пастырь добрый, и знаю Моихъ, а Мои знаютъ Меня. Какъ знаетъ
Меня Отецъ, такъ и Я знаю Отца; И жизнь Мою полагаю за овецъ» (Ин. 10:11-15).
Это же выражение - «пастырь добрый» - появляется в двенадцатой книге «Бра­
тьев Карамазовых», в речи Фетюковича, для которого цитирование Библии не что
иное, как риторический прием. Однако евангельские строки от этого не утрачивают
своего смысла и даже более того - в описываемой ситуации суда над Митей они
словно бы становятся подтверждением невиновности героя: «Распятый Челове­
колюбец, собираясь на крест свой, говорил: “Аз есмь пастырь добрый, пастырь
добрый полагает душу свою за овцы, да ни одна не погибнет...” Не погубим и мы
души человеческой!» (15,169).
285 Кусков В. В. Мотивы древнерусской литературы в романе Ф. М. Достоевского
«Братья Карамазовы» / / Вестник Московского ун-та. Сер. Филология. 1971. № 5.
С. 27.
286 См. также: ИРЛИ. Ф. 100. № 29444. Л. 2.
287 Там же. Л. 1 (наброски к кн. VI «Русский инок»). В примечаниях ПСС (см.: 15,613),
а также в указателях имен (см.: 17, 472 и 302, 347) это упоминание в тексте имени
Тихона не соотносится со св. Тихоном Задонским.
304
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
год освобождения крестьян от крепостной зависимости»288. Изу­
чение вопроса о прототипах старца Зосимы имеет длительную
традицию и обширную литературу. Подчеркнем, что на Тихона
Задонского как прототип старца Зосимы прямо указал сам До­
стоевский - в известном письме к Н. А. Любимову от 7/19 авгус­
та 1879 г. (см.: 30t, 102). Тихон как прототип Зосимы рассматри­
вается также в исследованиях М. С. Альтмана, Г. В. Беловолова
(Украинского), Б. Н. Тихомирова и др.289 Интересно, что, по
наблюдению Б. Н. Тихомирова, самое раннее упоминание у До­
стоевского имени Тихона Задонского в публицистическом кон­
тексте датируется летом 1867 г.290 Дата цензурного разрешения
на издание Крестного календаря за 1867 г., содержащего «Житие
Святителя Тихона Задонского», - 5 ноября 1866 г. Таким обра­
зом, упоминание имени Тихона в рабочей тетради Достоевско­
го 1865-1867 гг. может быть дополнительным подтверждением
того, что писатель еще в 1867 г. обратил внимание на текст жития
в редакции Крестного календаря.
Установление данного источника в круге чтения Достоевско­
го заставляет более пристально взглянуть на текстуальные соот­
ветствия жития и романа «Братья Карамазовы».
1. При описании кельи старца в обоих текстах подчеркивает­
ся простота и бедность обстановки, наличие только необходимых
вещей291.
2. Своеобразным лейтмотивом и жития, и романа становятся
слова старца о любви. В «Братьях Карамазовых»: «Любовью всё
покупается, всё спасается» (14, 48); в житии: «Недаром он любил
повторять, что любовь выше всего и что отсутствие любви в нас к
Богу и ближним главная причина всех бед, беззаконий и нестрое­
ния. “Все от нелюбви”, часто повторяет Святитель»292.
288 Житие Святителя Тихона Задонского. С. 11.
289 См.: Альтман М. С. Достоевский. По вехам имен. Саратов, 1975. С. 123-126; Беловолов
(Украинский) Г. В. Старец Зосима и епископ Игнатий Брянчанинов //Достоевский:
Материалы и исследования. Л., 1991. Т. 9. С. 167-178; Тихомиров Б. Н. Иеромонах
Аникита (в миру князь С. А. Ширинский-Шихматов) в творческих замыслах Досто­
евского / / Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 1997. Т. 14. С. 210-215.
Во всех этих работах имеется сводка указаний и на другие возможные прототипы
старца Зосимы.
290 См.: Тихомиров Б. Н. Неизвестный набросок Достоевского к неосуществленному
замыслу <«Статьи об отношениях России к Европе и об русском верхнем слое»> / /
Достоевский: Материалы и исследования. СПб., 2000. Т. 15. С. 334-339.
291 Житие Святителя Тихона Задонского. С. 9; ср.: 14, 37.
292 Там же. С. 8.
Часть II
305
3. Несомненная связь двух текстов обнаруживается в сцене
поклона старца. В житии - это уже упоминавшийся сюжет о дво­
рянине: «Чувствуя свой грех, дворянин стал дерзко спорить с ним
и наконец до того забылся, что ударил его по щекЬ. Святитель,
как человек и при том человек, которого бороли сильные страс­
ти, смутился было и вышел; но на пути, победив себя, решился,
по слову Евангелия, просить прощения у оскорбителя его за то,
что “ввел его в такое искушение”. Пришедши к помещику, он пал
ему в ноги, прося простить ему неразумие»293. У Достоевского:
«Но вся эта дошедшая до безобразия сцена прекратилась самым
неожиданным образом. <...> Став на колени, старец поклонился
Дмитрию Федоровичу в ноги полным, отчетливым, сознатель­
ным поклоном и даже лбом своим коснулся земли. <...> - Про­
стите! Простите все! - проговорил он, откланиваясь на все сто­
роны своим гостям» (14, 69). В приведенном эпизоде сохранена
ситуация скандала, поддерживающая мотив оскорбления, но, в
соответствии с замыслом романа, писатель наделяет данную сце­
ну дополнительными художественными смыслами. В частности,
поклон старца в романе истолковывается как пророчество, пре­
дупреждение, символ, знак грозящей беды (14, 258). В житии же
поклон старца есть пример смирения, приведший согрешившего
к покаянию.
4. Кроме того, житие и роман связаны описанием образа мо­
нашка при старце. В романе: «Четвертый гость был совсем уже
старенький, простенький монашек, из беднейшего крестьянско­
го звания, брат Анфим, чуть ли даже не малограмотный, молча­
ливый и тихий <...> Этого как бы трепещущего человека старец
Зосима весьма любил и во всю жизнь свою относился к нему с не­
обыкновенным уважением...» (14, 257). Ср. в житии: «При келии
его жил рясофорный монах Феофан, лет 70-ти. Он был простой,
грубый поселянин и грамоте не умел; только лапти плел; но Свя­
титель любил его...»294
5. В «Житии Святителя Тихона Задонского» и житии Зоси­
мы особое внимание уделено образу брата старца. При этом в
первом случае описывается, как старший брат Тихона помешал
отдать мальчика ямщику на воспитание из бедности: «Я лучше
с сумою по миру пойду, а брата не отдам ямщику. Постараемся
обучить его грамоте: тогда он может в какой церкви в дьячки или
293 Там же. С. 10-11.
294 Там же. С. 10.
306
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
пономари определиться»295. У Достоевского образ старшего бра­
та осложняется темой греха и покаяния (см.: 14, 259-263), что,
очевидно, является следствием воздействия на данный сюжет за­
мысла «Жития великого грешника», но основной мотив «Жития
Святителя Тихона Задонского» - мотив судьбоносного влияния
старшего брата на дальнейшую жизнь младшего - сохранен: «На
заре дней моих, еще малым ребенком, имел я старшего брата,
умершего юношей, на глазах моих, всего только семнадцати лет.
И потом, проходя жизнь мою, убедился я постепенно, что был
этот брат мой в судьбе моей как бы указанием и предназначением
свыше, ибо не явись он в жизни моей, не будь его вовсе, и никогда-то, может быть, я так мыслю, не принял бы я иноческого сана и
не вступил на драгоценный путь сей» (14, 259).
Указанные параллели обнаруживают отчетливую связь содер­
жания романа «Братья Карамазовы» (глав, посвященных старцу
Зосиме) и «Жития Святителя Тихона Задонского», что позволяет
рассматривать последнее как один из источников романного за­
мысла, повлиявший (причем, судя по приведенным примерам, в
значительной степени) на формирование образа старца Зосимы.
Немаловажно и то, что Крестный календарь упоминается в самом
романе «Братья Карамазовы» - в главе «Черт. Кошмар Ивана Ф е­
доровича», в саркастической реплике «гостя» Ивана Карамазова:
« - Что станется в пространстве с топором? Quelle ictee! Если куда
попадет подальше, то примется, я думаю, летать вокруг Земли, сам
не зная зачем, в виде спутника. Астрономы вычислят восхождение
и захождение топора, Гатцук внесет в календарь, вот и всё» (15,75).
Иван, впрочем, воспринимает это сообщение не только как прояв­
ление сарказма; и его слова указывают на эстетические особенности
текста, специфику фантастического в данной главе296: « - Ты глуп,
ты ужасно глуп! - строптиво сказал Иван, - ври умнее, а то я не
буду слушать. Ты хочешь побороть меня реализмом, уверить меня,
что ты есь, но я не хочу верить, что ты есь! Не поверю!!» (Там же).
Рылеев
В «Дневнике писателя» за июль-август 1876 г. Достоевский цити­
рует строки из дум К. Ф. Рылеева «Петр Великий в Острогожске»
295 Житие Святителя Тихона Задонского. С. 7.
296 См.: Захаров В. Н. Концепция фантастического в эстетике Ф. М. Достоевского / /
Художественный образ и историческое сознание. Петрозаводск, 1974. С. 98-125,
особенно 117-118.
Часть II
307
(1823) и «Волынский» (1822). В черновых набросках, которые
сжато, конспективно отражают движение авторской мысли, содер­
жится прямое указание на Рылеева, как автора, к которому обраща­
ется Достоевский в связи с темой «кончины за народ» и историей
Н. А. Киреева, отставного офицера русской армии, погибшего в
бою с турками в Сербии297. В рукописи имя Рылеева упоминается
в контексте рассуждений о Православном Деле, о народности
движения русских в защиту славян. Имеется в виду отрывок, не
полностью прочитанный в ПСС: «А народно иль нет теперешнее
движение русских? Киреев. <нрзб.>» (23, 182). В рукописи:
« - А народно иль нЪтъ теперешнее движете Русскихъ КирЪевъ РылЪевъ - »298.
В окончательном тексте сказанному соответствуют строки с ци­
татой из думы Рылеева «Волынский»299: «И, уж конечно, слышал,
да и в церкви молился за упокой души Николая Алексеевича Кире­
ева, положившего жизнь свою за народное дело, и, кто знает, может
быть, сложит об этой смерти и жертве свою народную песню И хоть падет, но будет жив
В сердцах и памяти народной
И он, и пламенный порыв
Души прекрасной и свободной;
Славна кончина за народ!
Да, это была “кончина за народ”, и не за один лишь славянский
народ, а и за дело всеобщее, православное и русское дело, и народ
всегда это хорошо поймет» (23,69-70). Автор точно передает тему
первоисточника, воплощенную в образе главного героя, отставно­
го генерал-майора А. П. Волынского, казненного в царствование
императрицы Анны Иоанновны по навету Бирона. Важным для
произведения Рылеева становится именно мотив бесстрашной
смерти за народ (политика «пришлеца» Бирона, которого Волын­
ский стремился отдалить от двора, определяется в думе Рылеева
как вредоносная для страны). И Рылеева, и Достоевского инте­
297 См.: Рак В. Д. Примечания. Т. 23. С. 385.
298 ИРЛИ. Ф. 100. № 29469. Л. 1.
299 О произведениях Рылеева в библиотеке Достоевского см.: Библиотека Ф. М. Досто­
евского. Опыт реконструкции. Научное описание. С. 85.
308
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ресуют не столько фактические подробности жизни Волынского,
сколько поэтический образ «верного сына отчизны».
Брайт
Необходимо уточнить также чтение одного варианта наборной
рукописи «Дневника писателя» за июль-август 1876 г. В ПСС следующий текст: « и в самой Англии подымалось общественное
мнение протестом, просьбой, [по<жертвованиями>] денежными
пожертвованиями избиваемому человечеству: но ведь тем еще
грустнее; всё это частные случаи [какие-то идеалисты] [Братьяквакеры]; они только доказали, как бессильны они у себя против
всеобщего, государственного, своего национального направления»
(23, 63 - контекст; 23, 341 - варианты). Второй и третий вычерк­
нутые отрывки, не вошедшие в печатный текст, читаются иначе:
«каюе-то идеалисты, Брайты, квакеры»300. На ошибочность чтения
ПСС указывает появление заглавной буквы в середине предложе­
ния (нарицательное существительное «братья» начиналось бы с
маленькой буквы) и наличие в рукописном тексте надстрочной
части «й» и окончания -ы - признаков, останавливающих внима­
ние и побуждающих искать другое чтение. В приведенном тексте,
посвященном теме выступлений в защиту славян (см. ию ль-ав­
густ, § IV гл. 1-23, 63), Достоевский упоминает известного в то
время английского политического деятеля, квакера Джона Брайта
(1811-1889), который «был решительным врагом всякой агрес­
сивной политики Англии и противником всех войн, которые она
вела» и в 1870-х гг. выступал «против туркофильской политики
министерства Дизраэли», то есть в защиту балканских славян301.
В газете «Голос» от 23 июля 1877 г. сообщалось следующее: «Джон
Брайт, в речи своей, произнесенной на днях в Бетфорде, выска­
зался даже против всякой попытки воспрепятствовать движению
русских войск на Константинополь. По мнению его, это было бы
действием несправедливым и только бы затянуло войну. Притом
Англия не имеет ныне союзников. Подобные требования вызва­
ли бы европейскую коалицию, которая подвергла бы Англию
унижению»302. Достоевский мог ознакомиться с содержанием
политических речей Д. Брайта по изданию их перевода редакцией
300 ИРЛИ. Ф. 160. т. 1, л. 49 об. Л. 8 об.
301 Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Энциклопедический словарь. Биографии. М., 1992. Т. 2.
С. 477.
302Бессель Н. Англия и Россия в «Восточном вопросе» / / Голос. 1877. 23 июля. № 162. С. 2.
Часть II
309
журнала «Дело»303. В этом издании имеется очерк Д. Э. Т. Роджерса
о Д. Брайте, где также отмечено, что Брайт, «как член общества
мира, основанного квакерами», «всеми силами старался удержать
английский народ от воинственного пыла, искусственно возбуж­
даемого повсюду правительством и партиями, видевшими в этом
свой личный интерес»304.
Агаряне
Обдумывая темы июльско-августовской книжки «Дневника пи­
сателя» 1877 г., Достоевский составил очередной план-конспект,
который в печатном варианте выглядит так:
«1-е. Народ, правилен ли подъем? Спорят <?>
2) Человеколюбие.
3) Славянофилы.
Левин народ» (25, 241).
В публикации поставлен знак вопроса возле слова «Спо­
рят» - как указание на то, что чтение предположительное.
В рукописи вместо этого варианта - слово «Агаряне»305. Поме­
та «Левин народ» находится на уровне второй строки. Заметки
относятся ко второй и третьей главам, где речь идет о славя­
нофильском учении (гл. 2, § II «Признания славянофила»),
а также оцениваются суждения Левина, героя романа «Анна
Каренина», о народе и движении за славян (гл. 3, § III «О без­
ошибочном знании необразованным и безграмотным русским
народом главнейшей сущности Восточного вопроса», § IV
«Сотрясение Левина. Вопрос: Имеет ли расстояние влияние на
человеколюбие?..»).
Достоевский цитирует отрывки из романа Л. Н. Толстого, в
том числе фразу одного из героев об агарянах: «В народе живы
предания о православных людях, страдающих под игом “нечести­
вых агарян”. Народ услыхал о страданиях своих братий и загово­
рил» (25, 218). Полемически воспринимается ответная реплика
Левина: «...я сам народ, и я не чувствую этого». С данным диало­
гом и темой человеколюбия связаны две приведенные черновые
записи - «Левин народ», «Человеколюбие».
303 См.: Избранные речи Джона Брайта по вопросам политической и общественной
жизни. С биографическим очерком и портретом автора. Издание редакции журнала
«Дело». СПб., 1873.
304 Роджерс Д.-Э.-Т. Джон Брайт. Биографический очерк / / Там же. С. XIX-XX.
305РГБ. Ф. 9 3 . 1. 2.14/5. Л. 2 об.
310
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Первая заметка содержит вопрос автора: «Правилен ли подъ­
ем?» Ответ скрыт в слове «Агаряне», смысл которого поясняет не
только цитата из романа «Анна Каренина», но и предваряющие ее
рассуждения: «С самого начала народа русского и его государ-ства,
с самого крещения земли русской, начали устремляться из нее па­
ломники во святые земли, ко Гробу Господню, на Афон и проч. Еще
во время крестовых походов ходил в Иерусалим один игумен рус­
ский и был ласково принят королем Иерусалимским “Балдвином”,
что прекрасно описал в хождении своем306. Затем паломничество
на Восток, ко святым местам, не прекращалось и до наших дней.
Из русских же монахов есть и теперь в России весьма многие, жи­
вавшие на Афоне. Таким образом, темный и совершенно необра­
зованный русский народ, то есть самые даже простые деревенские
мужики, совершенно не зная истории и географии, знают, однако
же, отлично, и уже очень давно, что святыми местами и всеми та­
мошними восточными христианами овладели нечестивые агаряне,
магометане, турки и что жить христианам по всему Востоку чрез­
вычайно трудно и тяжело. Знает об этом русский народ с сокруше­
нием сердца; а такова уже русская народная черта, историческая,
что покаянные подвиги хождения ко святым местам он издревле
еще высоко ценил» (25, 214; курсив мой. - Я. Г.).
И у Толстого, и у Достоевского агаряне - определение му­
сульман307. Оспаривая мнение Левина о балканских событиях
и народном отношении к ним, Достоевский использует истори­
ческий аргумент: он говорит о существовании духовной тради­
ции, сформировавшейся на основе христианских представлений.
Именно поэтому «подъем», то есть выступление в защиту славян
(«подъем русского национального духа за славян» - 25, 194) вос­
принимается как естественное проявление исторически обуслов­
ленной духовной сущности русского человека, как выражение
национальной, православной, славянской идеи. Закономерным
оказывается включение в «конспект» славянофильской темы: в
окончательном тексте Достоевский говорит о разных взглядах
на славянофильство и раскрывает свое понимание этого явле­
ния.. Учение славянофилов автор связывает с «русской идеей»,
сформулированной еще в 1860-х гг. в контексте почвеннической
программы журналов «Время» и «Эпоха»: «Мы предугадываем,
306 Имеется в виду древнерусский литературный памятник - Хождение игумена Дани­
ила (см.: Батюто А. И. Примечания. Т. 25. С. 440).
307 См.: Там же. С. 440-441.
Часть II
311
и предугадываем с благоговением, что характер нашей будущей
деятельности должен быть в высшей степени общечеловеческий,
что русская идея, может быть, будет синтезом всех тех идей, ко­
торые с таким упорством, с таким мужеством развивает Европа
в отдельных своих национальностях; что, может быть, всё враж­
дебное в этих идеях найдет свое примирение и дальнейшее разви­
тие в русской народности» (<Объявление о подписке на журнал
«Время» на 1861 год>; 18, 37; курсив мой. - Я. Г.)308. В «Дневни­
ке писателя» обнаруживаем сходные мысли: «славянофильство,
кроме этого объединения славян под началом России, означает
и заключает в себе духовный союз всех верующих в то, что ве­
ликая наша Россия, во главе объединенных славян, скажет всему
миру, всему европейскому человечеству и цивилизации его свое
новое, здоровое и еще неслыханное миром слово» (25, 195). Сла­
вянофильская тема, предваряющая критический разбор романа
«Анна Каренина», стала идеологическим аргументом, напрямую
не использованным в «споре» с Левиным, но давшим определен­
ное направление выводам Достоевского.
Италия
Среди записей к сентябрьской книжке «Дневника писателя»
1877 г. есть фрагмент, напечатанный с ошибками: «Ключ като­
личества сделать Францию революционную и атеистическую
рабом и союзником для истребления Бисмарка, для разрушения
врага, для возбуждения католических элементов во всей Европе
и особенно в Германии, с целью ослабления союзной Германской
империи, а стало быть, и ослабления врага. Итак, тоже протеже.
Союзник Бисмарка» (26, 179). Изучение этих набросков приво­
дит к выводу, что в печати неверно отражены финальные строки.
Вместо «Итак» в рукописи видим начертание с большим коли­
чеством букв, и в нем есть «i»; после него нет запятой, которая
появляется в публикации. Кроме того, в конце текста обнаружи­
вается наложение двух записей: наша фраза заканчивается слова­
ми «тоже протеже Бисмарка», а левее находится другая заметка
(относящаяся к наброскам, расположенным выше): «3) А если
так то Россия союзник Бисмарка. -». Слово «союзник» из этой
308 См. также тематический блок публикаций, посвященных русской идее в творчестве
Достоевского: Достоевский и современность. Материалы XII Международных
Старорусских чтений. Старая Русса, 1998.
312
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
заметки было ошибочно отнесено публикаторами к указанным
наброскам. Приведем вариант автографа:
«Ключь католичества сдтълатъ Францш /револющонную и атеистскую/ рабомъ и союзникомъ для истреблешя Бисмарка, для разрушен<1я>
врага, для возбуждешя католическихъ элементовъ во всей ЕвропЪ и осо­
бенно въ Германш, съ цЪлью [произведен] ослаблешя союзной Герман­
ской имперш, а стало быть и ослаблешя врага. Итал1я тоже протеже Бис­
марка»309.
В печатном тексте сохранились лишь отголоски этой мысли:
«Германия, стало быть, будет одна... с Италиею, то есть почти
всё равно что одна» (26, 19); «Франция, Австрия, Англия и Тур­
ция против Германии с Италией - это страшная коалиция» (26,
20). Установленное чтение позволяет дополнить реальный ком­
ментарий ПСС к сентябрьскому выпуску «Дневника писателя»
1877 г. Мысль Достоевского о том, что Германия в лице Бис­
марка покровительствует Италии, является откликом на газет­
ные материалы. Именно в сентябре многие издания, описывая
дипломатические встречи итальянских и немецких политиков,
прогнозировали и оценивали возможный союз Германии с Ита­
лией. Так, корреспондент «Нового времени» сообщал о банке­
те, устроенном 11 (23) сентября в Берлине в честь президента
итальянской палаты депутатов Франческо Криспи. Отмечалось,
что президент германского парламента Рудольф Беннигсен в
застольном спиче «указал на связь культуры и нравственных
интересов, соединяющих Германию с Италией в продолжении
целых столетий»310. Позднее та же газета поясняла смысл гер­
мано-итальянских переговоров: «Дело в том, что со времени
пребывания Беннигсена в Риме положение дел в Европе в такой
степени изменилось, что внезапно выдвинуло установившиеся с
1866 года311 дружественные отношения между Германией и Ита­
лией на первый план. С одной стороны, неблагоприятный для
нас оборот, который приняли военные события на Балканском
полуострове, с другой - близость кончины папы и возможность
нового государственного переворота во Франции в клерикаль­
ном духе, - вот главные причины, побудившие Германию и Ита309 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/1. Л. 2.
310 Внешние известия. Германия и Италия / / Новое время. 1877.18 сентября. N° 559. С. 3.
311 Перед войной с Австрией в 1866 г. Бисмарк заручался поддержкой Италии.
Часть II
313
лию теснее примкнуть друг к другу и еще более проникнуться
убеждением, что интересы их тождественны и преследуемые
ими политические цели одинаковы. Зная, что им угрожает одна
и та же опасность в лице римской курии и ее послушного ору­
дия, нынешнего французского правительства, Германия и Ита­
лия желают, чтобы война на Востоке была локализована и, сле­
довательно, не принудила бы их отвлечь свое внимание от того,
что творится на Западе. <...> Германия имеет очевидно в виду
образовать из себя, России и Италии новый тройственный союз,
в случае если в Австро-Венгрии окончательно одержит верх
туркофильская политика»312.
Об антиклерикальном значении союза Германии с Италией
писали и «Московские ведомости» в обзоре зарубежной прессы:
«Французские газеты, и в особенности министерские, стараются
представить не имеющим никакого значения прием, сделанный
в Берлине президенту Италиянской палаты депутатов г. Криспи. Иначе рассуждают в Риме; там, напротив, приписывают
этому приему большое значение и, как уверяет римский кор­
респондент Independance beige, ввиду пробуждения клерикаль­
ной агитации и все возрастающего реакционного движения во
Франции, пользуются этим случаем, чтоб “упрочить еще более
узы дружества и солидарности, соединяющие с 1866 года Герма­
нию с Италией”»313. В газете анализировалась и реакция других
европейских держав на возможность такого союза: «...Пегитский
Ллойд уверяет, будто бы Германия желает заменить Россию Ита­
лией в Союзе Императоров и в европейском концерте. Эта ин­
синуация, столь же коварная, как и нелепая, могла возникнуть
только в уме мадьяра. Впрочем, в Вене настолько недоверчивы
к нам, что уже воображают себе готовый германо-италиянский
союз, улаженный через посредство г. Криспи. В Лондоне зорко
следят за “италиянско-германскою демонстрацией” и наперед
заявляют, что Англия не допустит, чтоб Италия извлекла для
себя выгоду из теперешнего положения, а в Париже, как гово­
рят, уже протестовали пред тамошним представителем Италии
против наступательного характера италиянско-германского
союза, направленного против Франции. <...> Если же добрые
отношения между Италией и Германией внушают некоторый
312 Ежедневное обозрение / / Новое время. 1877. 26 сентября. N° 567. С. 1. См. также:
Новое время. 1877. 27 сентября. № 568. С. 2.
313 Последняя почта / / Московские ведомости. 1877.25 сентября. № 238. С. 3. См. также:
Голос. 1877. 16 сентября. № 217. С. 1.
314
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
страх в Вене, Париже и Лондоне, то это доказывает лишь, что
там считают подобный союз возможным в будущем и опасаются
такового. Опасение это не лишено основания; но я желаю лишь
констатировать, что г. Криспи тут ни при чем. В Берлине давно
уже признано, что неверная и колеблющаяся Австрия, в случае
если она пристанет к Франции и Англии, должна быть заменена
Италией. Кому же неизвестно, что еще несколько месяцев тому
назад было много речи о Русско-Германско-Италиянском сою­
зе, имеющем быть противопоставленным союзу Англо-ФранкоАвстрийскому?»314
Если «Новое время» пыталось определить цели Германии в
отношениях с Италией, то в «Голосе», со ссылкой на «Северо­
германскую всеобщую газету», говорилось о политических инте­
ресах Италии: «...опасение, внушаемое ему (Криспи. - Я. Т.) тою
политикою, которая в настоящее время с помощью известных ма­
нифестаций епископов и папского “избирательного манифеста”,
старается стать во главе управления Франции, должно было по­
будить его разузнать во время его поездки, на какие гарантии на­
циональной независимости и территориального существования
отечество его может рассчитывать вне Италии. <...> переговоры,
которые ведутся, быть может, между Италией и Германией, ни в
каком случае не имеют тенденции, направленной к нарушению
мира, а будут направлены к обеспечению между ними взаимной
связи, если после выборов они очутятся перед лицом клерикаль. ной, то есть агрессивной Франции - агрессивной потому уже, что
клерикальная Франция представляет для Италии постоянную
угрозу»315.
Нет сомнения, Достоевский читал эти газетные заметки, и
его сентябрьские рассуждения об отношениях Германии с Ита­
лией - результат осмысления прочитанного. Для автора важно
было то, что он предсказывал подобное развитие событий еще в
выпуске «Дневника писателя» за май-июнь, предлагая при этом
свое понимание происходившего: «Почему он (Бисмарк. - Я. Г.)
так дальновидно озаботился заручиться итальянским союзом (так
можйо выразиться), - как не для того, чтоб с помощью итальян­
ского правительства раздавить папское начало в мире, когда при­
дет срок выбирать нового папу. Не католическую веру он гнал, а
римское начало этой веры» (25, 157).
311 Из Берлина / / Московские ведомости. 1877. 26 сентября. № 239. С. 3.
315 Заграничные известия / / Голос. 1877. 30 сентября. № 231. С. 4.
Часть II
315
Тисса
Не совсем точно отражена в печати черновая запись к «Дневнику
писателя» за сентябрь 1877 г.: «Австрия решила - никаких перемен
не произойдет в Турции без Австрии, положительно выгодно» (26,
180). В автографе нет начертаний, из которых бы сложилось слово
«решила»: оно должно писаться через «ять», которая отсутствует
в данном случае. Анализ буквенных элементов в их совокупности
приводит к заключению, что в записи присутствует имя собствен­
ное, которое нуждается в реальном комментарии. Приведем текст
набросков:
«АвстрКя> - Тисса Никакихъ перемЪнъ не произойдетъ въ Турцш безъ Австрш, положи­
тельны выгоды»316.
Коломан Тисса (1830-1902) - глава австрийского правитель­
ства, министр-президент Австро-Венгрии. Имя Тиссы часто упо­
миналось в русской периодике в 1876-1877 гг. В начале марта
1877 г. газета «Голос» сообщала о выступлении Тиссы по Восточ­
ному вопросу: «Министр-президент выставил на вид, что, пока,
признает безуспешность замирения восставших турецких про­
винций и возможность вмешательства Сербии весьма невероят­
ными. Сербия не станет в разрез с интересами Европы. Если же
она это, все-таки, сделает, то решение австро-венгерской монар­
хии будет поставлено в зависимость от ее собственных интересов.
В заключение министр-президент заявил, что напрасно полага­
ют, будто участие Сербии в восстании может нарушить согласие
между европейскими державами»317.
В июле 1877 г. «Голос» сообщал о туркофильских настроени­
ях в Австро-Венгрии и о митинге в поддержку турок, прошедшем
в Будапеште. При этом газета приветствовала политику, избран­
ную австрийским правительством: «Если принять в соображение
все обстоятельства, при которых состоялся пештский митинг и
при которых г-ну Тиссе пришлось ответить депутации, явившей­
ся требовать, хотя и с некоторыми оговорками, объявления вой­
ны России и заступничества за Турцию, то нельзя не сознаться,
316 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/1. Л. 2 об.
317 Заграничные известия / / Голос. 1877. 3 марта. № 63. С. 4. См. также: Телеграммы,
извлеченные из иностранных газет / / Голос. 1876. 18 октября. № 288. С. 4; Из
Вены / / Московские ведомости. 1876. 27 октября. № 273. С. 3-4.
316
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
что от венгерского министра трудно было даже и ожидать такого
резкого и решительного ответа. Г. Тисса не оставил ни малейшей
надежды мадьярским доброжелателям Турции. <...> Для всякого,
умеющего понимать недомолвки и окольные обороты официаль­
ных речей, будет совершенно ясно, что г. Тисса, отвечая пештским
туркофилам, предсказал, ни более ни менее, как вмешательство
Европы или, по крайней мере, некоторых континентальных дер­
жав, имеющее целью принудить Турцию подчиниться справед­
ливым требованиям России»318. К туркофильской теме «Голос»
обращался и в сентябре 1877 г., отмечая изменения в действиях
министра-президента: «Что г. Тисса принял депутацию турко­
фильского митинга - это понятно: он не мог, он не имел права не
принять ее. <...> Но он потом счел возможным принять пригла­
шение на обед, устроенный в честь этой депутации туркофилов,
то есть, попросту говоря, принять публичное участие в турко­
фильской демонстрации»319.
Достоевский в приведенной выше черновой заметке о том, что
«никаких перемен не произойдет в Турции без Австрии», почти
буквально цитирует заявление Тиссы, прозвучавшее 15 сентяб­
ря в палате представителей венгерского сейма и переданное рус­
скими газетами: «Политика правительства, теперь, как и прежде,
состоит в ограждении интересов монархии, если возможно без
войны, но под непременным условием, чтобы на Востоке не про­
исходило ничего без согласия на то Австро-Венгрии»320.
Несколько дней спустя в «Московских ведомостях» появилась
передовая статья, на которую Достоевский не мог не обратить
внимания, - она содержала комментарий к новости, сообщенной
ранее: «Министр-президент Цислейтании князь Ауэрсперг на
запрос, внесенный левою стороною палаты, ответил следующее:
правительство не намеревалось следовать и не следует перемен­
чивой политике, сообразующейся с обстоятельствами (Politik
von Fall zu Fall); оно, напротив, с самого начала ясно сознавало
предлежащую ему цель и следовало оной с твердостью. Задачей
его с начала войны было соблюдение нейтралитета монархии и
настойчивое охранение в каждом данном случае интересов Авс­
тро-Венгрии, не принимая сторону ни той, ни другой из вою­
318 Голос. 1877. 23 июля. № 162. С. 1.
319 Я. С. Заграничные известия / / Голос. 1877. 26 сентября. № 227. С. 4.
320 Телеграммы. Будапешт / / Московские ведомости. 1877. 17 сентября. № 230. С. 3.
См. также: Телеграммы/ / Новое время. 1877.17 сентября. № 558. С. 1; Телеграммы.
Буда-Пеш т// Голос. 1877. 17 сентября. № 218. С. 4.
Часть II
317
ющих держав. <...> Венгерский министр-президент г. Тисса был
гораздо словоохотливее своего цислейтанского товарища. <...>
Опровергнув упрек в том, будто бы нейтралитет соблюдается в
смысле более благоприятном для России, нежели для Турции,
г. Тисса отрицает также и то, будто бы между правительством и
общественным настроением страны существует разлад <...>. По­
литика правительства заключается де прежде всего в том, чтоб
охранить интересы страны, по возможности не вступая в войну,
но во всяком случае так, чтобы на Востоке ничто не совершилось
без согласия Австро-Венгрии»321.
Мысль, высказанная Тиссой, звучала и ранее. Еще в июле газе­
та «Новое время» писала о возможном участии Сербии в войне и
отношении Австрии к Восточному вопросу: «Не так давно мы со­
общали, что Австрия беспрепятственно допустила провоз турец­
кого оружия через Клек, под тем предлогом, что будто бы оружие
это было давно заказано турками. В параллель с подобным несом­
ненным нарушением нейтралитета Россия имела бы полное осно­
вание выполнить тот план, обсуждением которого теперь напол­
нены иностранные газеты: провести свои войска через долину Тимока по сербской территории. <...> Проект этот нельзя обсуждать
без соотношения с положением Сербии. По всем известиям, эта
несчастная страна пока лишена возможности принять деятельное
участие в борьбе. Таким воздержанием приносится жертва Авс­
трии, которая, по хвастливому выражению “Neue Fr. Presse”, будто
бы занимает первенствующее место при разрешении восточного
вопроса. “Вместе с Австрией на Востоке возможно достигнуть все­
го, без Австрии малого, вопреки Австрии - ничего”, так формули­
руется русофобами нынешнее положение дел»322.
В черновой записи Достоевского важны и финальные строки
о «положительных выгодах» Австрии. Они показывают направ­
ление авторских мыслей, получающих развитие в окончательном
тексте «Дневника писателя». В сентябрьском выпуске появля­
ется особый раздел - «О том, что думает теперь Австрия» (§ IV,
гл. 1), свидетельствующий об основательной авторской перера­
ботке новостного материала, извлеченного из газетной хроники.
Каждая газета держится «тенденции», подчиняется воле редакто­
ра, а в «Дневнике писателя» представлен оригинальный, автор­
ский взгляд на события. Достоевский разъясняет, в чем, по его
321 Московские ведомости. 1877. 23 сентября. № 236. С. 1.
322 Ежедневное обозрение / / Новое время. 1877. 7 июля. № 486. С. 1.
318
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
мнению, заключаются выгоды Австрии: «А при успехе Австрия
может вдруг воротить всё утраченное при Садовой323, даже ух как
более того. Затем на Востоке выгод своих и всего уже ей обещан­
ного она тоже никак не потеряет. А главное, несомненно выиг­
рает в своем влиянии в католической Германии. Будь побеждена
Германия, даже и не побеждена, а только воротись она не совсем
удачно с войны, - и единство Германии сильно и вдруг покачнет­
ся. В южной католической Германии явится сепаратизм, о кото­
ром, сверх того, постараются изо всех сил клерикалы и которым
Австрия, уж конечно, воспользуется... даже до того, что, может
быть, явятся тогда две Германии, две объединенные германские
империи, католическая и протестантская. А засим, усилившись
тогда немецким элементом, Австрия могла бы посягнуть и на
свой “дуализм”, поставить Венгрию в прежние, древние и почти­
тельные к себе отношения, а затем, разумеется, распорядиться уж
и с своими славянами, и этак как-нибудь уже навеки. Одним сло­
вом, выгоды могли бы быть неисчислимы!» (26, 20).
Вацлик - Дон Кихот
Новое имя, не указанное в справочных изданиях о Достоевском и
не получившее комментария, обнаруживается в черновых заметках
к «Дневнику писателя» 1877 г.
В публикации сентябрьских набросков пропущена короткая
запись, имеющая очень важное значение для развития авторской
мысли. Приведем вариант ПСС (с учетом контекста):
«Правда, случилось нечто обратное. Не люди оборачив<аются> в слиз­
няков.
Слизняки. Не слизняков обратил.
- Посмотрите на народ, он спокоен и уверенно ждет.
- Народ ничего не понимает» (26, 186).
В автографе записи сделаны по-другому:
«Правда случилось нЪчто обратное. Не люди оборачив<аются> въ слизняковъ.
323 Имеется в виду поражение Австрии при Садовой (3 июля 1866 г.) в период Авс­
тро-прусской войны, после которого Австрия была вынуждена передать Пруссии
часть земель.
Часть II
319
Слизняки. Не слизняковъ обратилъ.
- Вацлихъ.
- Посмотрите на народъ, онъ спокоенъ и уверенно ждетъ.
- Народъ ничего не понимаеть»324.
В печати было пропущено имя «Вацлихъ» и, как видим, нет
информации о том, что записи разделены чертой.
Набросок относится к сентябрьскому выпуску «Дневника
писателя» (гл. 2, § II «Слизняки, принимаемые за людей. Что
нам выгоднее: когда знают о нас правду или когда говорят о нас
вздор?»). В этом тексте обратим внимание на следующее сужде­
ние: «...и у нас в России (по примеру Европы. - Я. Т.) заговори­
ли иные о каких-то неожиданных национальных силах, которые
вдруг проявила Турция. <...> В Европе случилось то же самое,
что произошло в поврежденном уме Дон-Кихота, но лишь в фор­
ме обратной, хотя сущность факта совершенно та же: тот, чтоб
спасти истину, выдумал людей с телами слизняков, эти же, чтоб
спасти свою основную мечту, столь их утешающую, о ничтож­
ности и бессилии России, - сделали из настоящего уже слизняка
организм человеческий, одарив его плотью и кровью, духовною
силою и здоровьем» (26, 27-28)325.
B. Е. Багно отметил, вслед за М. де Гевара и С. Г. Бочаровым326,
что сцена между Дон-Кихотом и его оруженосцем (предыдущий
§ I «Ложь ложью спасается» гл. 2 сентябрьской книжки «Дневни­
ка»), где вражеские армии сравниваются со слизняками, червями
и пауками, «является совершенно самостоятельным произведени­
ем русского писателя, столь же самостоятельным, как, например,
“Сцена из Фауста” Пушкина»327. Как поясняет этот эпизод Т. В. За­
харова, здесь «автор “Дневника писателя” в размышлении о тайнах
324 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 14/8. Л. 1 об.
325 Здесь Достоевский вновь касается темы «любви к туркам», о которой уже писал в
предшествующих выпусках «Дневника» (см. очерки «Любители турок» - выпуск
за май-июнь, гл. 4; «Сотрясение Левина...» - выпуск за июль-август, гл. 3).
326 Guevara М., de. Fr. Dostoevski у El Q uijote// Anales Cervantinos. Madrid, 1953. T. Ill;
Бочаров С. Г. О композиции «Дон-Кихота» / / Сервантес и всемирная литература/
Под ред. Н. И. Балашова, А. Д. Михайлова, И. А. Тертерян. М., 1969. С. 103.
121Багно В. Е. Достоевский о «Дон-Кихоте» Сервантеса / / Достоевский: Материалы и
исследования. Л., 1978. Т. 3. С. 127. См. также: Батюто А. И. Примечания. Т. 26.
C. 363-364; Соломина Н. Н. Примечания. Т. 9. С. 400-402; Захарова Т. В. Книга
Сервантеса «Дон-Кихот», образ «Дон-Кихота» в контексте «Дневника писателя»
Ф. М. Достоевского / / Достоевский и современность. Великий Новгород, 1991.
Ч. 1. С. 67-71; Арсентьева Н. Н. Дон Кихот и князь Мышкин / / Достоевский и
320
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
человеческой природы отталкивается от ситуации недоумения и
сомнения Дон-Кихота по поводу реальной возможности одному
рыцарю уничтожить стотысячную армию врагов и разрешения
этого сомнения путем выдуманной версии волшебного и нечистого
характера такой армии»328. В. Е. Багно подчеркивает, что «Досто­
евский, скорее всего сознательно, разработал и углубил те стороны
сервантесовского образа, которые оказались ему необходимы как
для развития собственных соображений о взаимоотношении фан­
тастического и реального в жизни и в искусстве, так и для подкреп­
ления некоторых своих политических взглядов»329. В связи с про­
блематикой исследования нас особенно интересует отмеченный
политический аспект в разработке образа Дон-Кихота. В. Е. Багно
указывает на тематическую параллель в февральском номере
«Дневника писателя» 1877 г. (§ IV «Меттернихи и Дон-Кихоты»
гл. 1): «В главе “Меттернихи и Дон-Кихоты” Достоевский раскры­
вает свое понимание назначения и судьбы России, сравнивая ее
с Дон-Кихотом, но с Дон-Кихотом обновленным, у которого есть
уже и “гений” и “новое слово”, который “осмыслил свое положение
в Европе и не пойдет уже сражаться с мельницами”...»330
Дополним эти наблюдения. В февральской книжке «Дневни­
ка» в указанном параграфе содержится следующее высказывание:
«В самом деле: в Европе кричат о “русских захватах, о русском ко­
варстве”, но единственно лишь, чтобы напугать свою толпу, когда
надо, а сами крикуны отнюдь тому не верят, да и никогда не ве­
рили. Напротив, их смущает теперь и страшит, в образе России,
скорее нечто правдивое, нечто слишком уж бескорыстное, честное,
гнушающееся и захватом и взяткой. <...> Одну Россию ничем не
современность. Великий Новгород, 1992. Ч. 2. С. 4-8; Она же. Проблема националь­
ного идеала в творчестве М. де Сервантеса и Ф. М. Достоевского / / Ф. М. Досто­
евский и национальная культура. Челябинск, 1996. Вып. 2. С. 65-88; Смирнов В. А.
Рыцарство у Достоевского / / Достоевский и современность. Старая Русса, 1996.
С. 125-127; Альми И. JI. О превращениях пушкинского «Жил на свете рыцарь бед­
ный» в художественном мире Достоевского / / Альми И. Л. Статьи о поэзии и прозе.
Кн. II. Владимир, 1999. С. 236-240; Мать Ксения (Н. Н. Соломина-Минихен). Идея
«серьезного Дон-Кихота» и пушкинского «рыцаря бедного» в романе «Идиот» / /
Достоевский и мировая культура. СПб., 2003. № 18. С. 61-70; Назиров Р. Г. Фабула
о мудрости безумца в русской литературе / / Назиров Р. Г. Русская классическая
литература: сравнительно-исторический подход. Исследования разных лет. Уфа,
2005. С. 103-116.
328 Захарова Т. В. Книга Сервантеса «Дон-Кихот», образ «Дон-Кихота» в контексте
«Дневника писателя» Ф. М. Достоевского. С. 69.
329 Багно В. Е. Достоевский о «Дон-Кихоте» Сервантеса. С. 132.
330 Там же. С. 134.
Часть II
321
прельстишь на неправый союз, никакой ценой. А так как Россия в
то же время страшно сильна и организм ее очевидно растет и му­
жает не по дням, а по часам, что отлично хорошо понимают и видят
в Европе (хотя подчас и кричат, что колосс расшатан), - то как же
им не бояться?» (25,49). В сентябрьском выпуске высказана сход­
ная мысль: «Пусть они кричат у себя о “позорной слабости России
как военной державы”, вопреки свидетельству десятков их же кор­
респондентов с самого поля войны, удивлявшихся боевой способ­
ности, рыцарской стойкости и высочайшей дисциплине русского
солдата и офицера <...>. Но вообразить только, что к ним дошло бы
самое полное, точное и истинное сведение о всей силе духа, чувства
и непоколебимой веры народа русского в справедливость великого
дела, за которое обнажил меч государь его, и в несомненное тор­
жество этого дела, рано или поздно!331 Вообразить, что в Европе по­
няли наконец, что война эта для России есть национальная война
в высшей степени и что народ наш вовсе не мертвая и бездушная
масса, как они всегда представляют его себе, а могущественный и
сознающий свое могущество организм, сплоченный весь как один
человек и нераздельный сердцем и волею с своею армиею, - о, ка­
кой бы страх и какое повсеместное волнение возбудило бы у них
это сведение!» (26, 28). Приведенные суждения позволяют соот­
нести черновые записи, разделенные чертой: в набросках сначала
говорится об удивительных метаморфозах в европейском созна­
нии, превращающих «слизняков» в «людей»; затем автор перехо­
дит к народной теме, открывая ее именем «Вацлихъ», - в оконча­
тельном тексте имя исчезает, но сохраняются некоторые мысли
(цитированные выше), несомненно связанные с этим именем.
Сведений о названном человеке не так много332. Информация о
нем содержится в «Энциклопедическом словаре» Ф. А. Брокгауза
и И. А. Ефрона, в «Критико-биографическом словаре русских пи­
сателей и ученых» С. А. Венгерова, в «Научном словаре» Ф. JI. Ри331 В наборной рукописи здесь стоит знак вопроса (РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 53), сохра­
ненный в прижизненном издании (231) и в ЯСС. Но вопросительный знак не
соответствует содержанию данной синтаксической конструкции, которая является
восклицательной, и представляется необходимым восстановить языковую логику
текста, заменив вопрос восклицанием.
332 И, кроме того, эти сведения противоречивы. Например, в справочнике С. А. Венгерова
отмечено, что Вацлих (более распространенный вариант имени - Вацлик) помещал
статьи в газете «Голос» (Венгеров С. А. Критико-биографический словарь русских
писателей и ученых (от начала русской образованности до наших дней): В 6 т. СПб.,
1895. Т. IV. С. 202), а в алфавитном списке имен сотрудников «Голоса», составленном
А. А. Краевским, о Вацлике нет никаких упоминаний (1863-1877. Пятнадцатилетие
322
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
гера, в «Словаре псевдонимов русских писателей, ученых и обще­
ственных деятелей» И. Ф. Масанова333. Из этих источников мы уз­
наем, что Ян (Иван Яковлевич) Вацлик334 (15 июня 1830 г. - ?) это чешский политик и публицист, который в 1850-х гг. выступал
в защиту Черногории от турок, в конце 1850-х гг. был статс-сек­
ретарем иностранных дел при князе Данииле Черногорском, пос­
ле смерти князя в 1860 г. продолжал дипломатическую службу.
В 1868 г. Вацлик поселился в Петербурге и стал публиковаться
в русской периодике, был военным корреспондентом в экспеди­
ции М. Д. Скобелева в Коканд и Памир в 1875-1876 гг., во время
Русско-турецкой войны как корреспондент выезжал в Болгарию.
Основная тема его публикаций - Восточный вопрос.
В 1877 г. о Вацлике писала газета «Голос» в обзоре литературы
о Балканах: «По поводу претензий, заявленных Англией и Тур­
цией против Черногории на пресловутой парижской конферен­
ции 1856 г., явились новые сочинения о Черногории, именно: чеха
Вацлика, секретаря князя Даниила, под заглавием “La souverainite
газеты «Голос» / Издание редактора газеты А. А. Краевского. СПб., 1878. С. 3-11
отд. паг.). Второй пример: известно, что Вацлик был военным корреспондентом,
но в одном из самых насыщенных фактической информацией изданий о Русскотурецкой войне 1877-1878 гг. также нет сведений об этом человеке, хотя приводится
подробный список русских и иностранных корреспондентов с перечислением газет и
журналов, в которых эти авторы сотрудничали: Немирович-Данченко В. И. Военные
корреспонденты в первое время / / Немирович-Данченко В. И. Год войны. (Дневник
русского корреспондента). 1877-1878: В 3 т. СПб., 1878-1879. Т. 3. С. 105-128.
333 Энциклопедический словарь. Брокгауз и Ефрон. Биографии: В 12 т. / Отв. ред.
В. М. Карев, М. Н. Хитров. М., 1993. Т. 3: Вакидш-Герардеска. С. 147-148. Ма­
териал этой словарной статьи перепечатан в издании: Русский биографический
словарь: В 20 т. / П. Калинников, И. Корнеева. М., 1999. Т. 4. С. 148. См. также:
Масанов И. Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных
деятелей: В 4 т. М., 1956-1960. Т. 1. С. 402; Т. 3. С. 314; Т. 4. С. 97; Венгеров С. А.
Критико-биографический словарь русских писателей и ученых (от начала рус­
ской образованности до наших дней): В 6 т. СПб., 1895. T. IV. С. 201-203; Slovnfk
Naucny / red. Dr. Frant. Lad. Rieger. V Praze, 1872. Dil. IX. S. 841. Вацлику посвящена
песня на болгарском языке: njecHe о HajHOBHjnM турско-црногорским бо]евима / /
JyHaHKH споменик од великога воеводе Мирка ПетровиЬа / Издао Архимандрит
цетишьски НиЬифор ДучиЬ. На Цетин>у, 1864. Друго издан>е. С. 54-63.
334 Достоевский, судя по графологическим характеристикам приведенного наброска,
пишет имя «Вацликъ» через «х» - возможно, следуя своему произношению дан­
ного имени. Впрочем, особенности написания имени могут указывать на источник
(публикацию Вацлика, может быть, иноязычную) - так, словарь С. А. Венгерова
сообщает, что Вацлик печатался «по-немецки в “St.-Petersburger Herold”. Вместе с
тем он писал корреспонденции из Петербурга в чешские газеты “Narod”, “Pokrok”,
“Glos Naroda”, “Narodni Listy”, “Politic”, в “Гласе Црнгорца” и др.» (с. 202). Однако
следует учитывать, что иноязычные имена собственные Достоевский обычно вос­
производил на языке первоисточника, поэтому вполне вероятно, что в данном случае
следует но - же вести речь об особенностях произношения имени, а не написания.
Часть II
323
de Montenegro”, 1858, и немецкого барона Рейнсберга-Дюринге фельда “Монтенегро”, 1858 (17-я тетрадь издания “Unsere Zeit”).
<...> Нововышедшие сочинения значительным образом дополня­
ют и исправляют те сведения о стране и народе, которыми могла
располагать до последнего времени Западная Европа в своих суж­
дениях о Черногории и в отношениях к ней. Новые сочинения о
Черногории заслуживают полного внимания и русского общества,
которое при всем горячем сочувствии и удивлении к “Черногорс­
ким суколам”, не может похвалиться обширностью и точностью
своих знаний о стране и различных сторонах жизни, строя и быта
черногорского народа и княжества»335.
В связи с записью Достоевского интерес представляют публи­
кации Вацлика в журналах «Заря» и «Нива». О знакомстве Досто­
евского с данными статьями может свидетельствовать то, что оба
журнала имелись в библиотеке писателя (известны сведения об
отдельных номерах «Зари» за 1871-1872 гг. и «Нивы» за 1875 г.).
По сообщению составителей издания «Библиотека Ф. М. Досто­
евского», «начиная с № 1 1870 г. “Заря” высылалась Д. во Ф ло­
ренцию и Дрезден (см.: ЯСС, 291? 11, 170 и др.). <...> Свидетель­
ством работы писателя для журнала является неосуществленный
замысел: “План для рассказа (в “Зарю”)” (1869), а также опубли­
кованный в 1870 г. (№ 1, 2) рассказ “Вечный муж”»336.
В «Заре» за 1870 г. напечатаны три обозрения Вацлика под
названием «Славянская летопись за 1869 год», освещающие по­
ложение дел в славянских странах - Черногории, Сербии, Бол­
гарии, Чехии и др. - и политические отношения славян с евро­
пейскими державами, прежде всего Австро-Венгрией, Италией
и Германией337. Несомненно, интерес Достоевского к выступле­
335 Новейшая литература о Балканском полуострове / / Голос. 1877. 23 марта. № 82.
С. 1.
336 Библиотека Ф. М. Достоевского: Опыт реконструкции. Научное описание. С. 203.
Обращение Достоевского к публикациям, вышедшим до «Дневника писателя», но
актуальным для автора в период подготовки «Дневника», - довольно обычный
факт. Другой пример - найденная нами запись о «Житии Святителя Тихона За­
донского» в редакции Крестного календаря за 1867 г., сделанная Достоевским на
полях чернового автографа к «Дневнику писателя» 1876 г., см. выше.
337 Вацлик И. Славянская летопись за 1869 год. Черногория. Сербия. Народ Болгарс­
кий. Положение народа Сербо-Хорватского. Сербы в Старой Сербии и верхней
Албании / / Заря: Журнал учено-литературный и политический, издаваемый
В. Кашпиревым. 1870. Апрель. С. 181-191; Он же. Славянская летопись за 1869 год.
(Продолжение). (Далмация, Хорвация, Словония, Военная Граница, Банат, Сеньская
Река) //Т ам же. Август. С. 181-196; Он же. Славянская летопись за 1869 год. (Чехия,
Моравия, Силезия, Словаки, Словенцы) / / Там же. Октябрь. С. 258-279.
324
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ниям Вацлика объясняется не только обращением обоих авторов
к Восточному вопросу, но и тематическим сходством рассужде­
ний. Вацлик, как и Достоевский, говоря о ситуации на Балканах,
особое внимание уделяет народной теме, обосновывая при этом
идею политической независимости славян от европейских госу­
дарств, претендующих на мировое господство. Так, оценивая про­
исходящее в родной ему Чехии, Вацлик замечает: «Вся жестокая
борьба чешского народа против разных многообразных и много­
численных правительственных систем Габсбургской монархии
заключается в борьбе за государственное право чешской короны.
Мы не хотим на этом месте излагать основы государственного
чешского права, но все-таки должны обратить по крайней мере
внимание на протесты чешской нации против нарушения этих
прав со стороны Венских централизаторов от имени габсбург­
ских владык, которые со своей стороны допускали это. Из этого
нашим читателям будет более понятна продолжительная, неус­
тупчивая и крутая, хотя нравственная только, борьба за народное
право славянской державы в сердце Европы, прежде столь слав­
ной»338. Как считают историки, «важное место в идеологическом
арсенале чешского национального движения занимали австрославизм и русофильство»: австрославизм имел политическую
мотивацию - «с падением Австрийской империи все народы мог­
ли бы стать объектом экспансии сильных соседних держав»; ру­
софильство «проявлялось в надеждах на помощь со стороны Рос­
сии (разных кругов русского общества) чешскому освободитель­
ному движению - помощь моральную и, возможно, когда-нибудь
политическую»339. При этом «одним из компонентов идеологии
национального движения оставалась идея славянской общности
(взаимности, сотрудничества, сближения славянских народов).
Эта идея закрепилась в национальном самосознании чешского
народа в конце XVIII - начале XIX в., находя основания в бли­
зости языка, происхождения, в определенной мере исторических
судеб и культуры чехов и других славян»340.
Второе сходство между суждениями Достоевского в «Дневни­
ке писателя» и Вацлика в названных статьях состоит в том, что
оба автора обращаются к религиозной теме в контексте полити­
338 Вацлик И. Я. Славянская летопись за 1869 год. (Чехия, Моравия, Силезия, Словаки,
Словенцы). С. 258.
339 Чешская нация на заключительном этапе формирования. 1850 - начало 70-х годов
XIX в. / Отв. ред. докт. ист. наук В. И. Фрейдзон. М., 1989. С. 80.
340 Там же. С. 79.
Часть II
325
ческой. Повествуя о жизни славянских народов, Вацлик стремит­
ся показать русским читателям не только государственное, но
духовное становление славян на основе православной культуры:
«В церковном отношении можно заметить только то, что табор
(митинг) в Малине, на котором участвовали и священники, при­
нял резолюцию полной реформы чешской церкви, решил возвра­
титься к синодам и к славянским первоучителям св. Кириллу и
Мефодию, чтобы возобновлением славянского языка при бого­
служении приблизиться к основанию народной церкви и к ос­
тальным братьям-Славянам. <...> Однако церковное сближение
Славян, столь желательное во многих отношениях для Чехов, не
осуществится до тех пор, пока в столице Чехии не будет право­
славного храма. Но и это искреннее желание Чехов должно скоро
удовлетвориться»341.
Не менее важна еще одна публикация Вацлика в журнале
«Нива» за тот же год - «культурный очерк» «Чехославяне»342.
В этой работе представлены размышления об историческом про­
шлом Чехии343 - и вновь с точки зрения народной темы. Автор го­
ворит о Средневековье, когда в Чехии утвердились немецкое гос­
подство и католицизм: «Чехия представляла тогда самую жалкую
страну! Язык чешский заменен был латинским и немецким, уни­
верситет был закрыт, чешские книги (как еретические) переданы
пламени <...>»344 В тексте Вацлика возникает историческая па­
раллель: чехи в пору германско-римского владычества и нынеш­
ние славяне под гнетом турок - по мнению публициста, воздейс­
твие иной религиозной и национальной среды ведет к уничтоже­
нию самобытной духовной жизни в стране345. Однако именно в
этой ситуации, грозящей, казалось бы, исторической катастрофой,
народ остается хранителем духовных ценностей - мысль дейс­
твительно близкая к суждениям Достоевского в «Дневнике писа­
341 Вацлик И. Я. Славянская летопись за 1869 год. (Чехия, Моравия, Силезия, Словаки,
Словенцы). С. 271.
312 Вацлик И. Я. Чехославяне (культурный очерк) / / Нива: Иллюстрированный журнал
семейного чтения. 1870. № 7. С. 103-105.
343 Отмечено, что «печать оказывала влияние на формирование комплекса представле­
ний о чешском народе как субъекте истории, на воспитание патриотизма, чувства
национального достоинства, на развитие литературного языка, культуры в целом.
Печать являлась звеном трансляции культуры в широком смысле» (Чешская нация
на заключительном этапе формирования. 1850 - начало 70-х годов XIX в. С. 152).
Публикации Вацлика в русской периодике, несомненно, одной из целей имели
ознакомление читателей с историей и культурой Чехии.
344 Вацлик И. Я. Чехославяне (культурный очерк). С. 103.
345 Там же.
326
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
теля». У Вацлика: «Как и во всех странах опустошенных, пленен­
ных, попранных под ноги чуждого владычества, но нравственно
не завоеванных высшею идеею, так и в Чехии, в тысяче глухих
уголков, под соломенными сельскими крышами было приста­
нище, куда прибегли остатки народной жизни чешского народа,
устраненного в то время от всякой политической деятельности.
<...> У этих порабощенных страдальцев сохранилась искра бога­
тейшего наследия народного чешского гения - чешская народная
песня, чешская сказка, повесть и чешская пословица»ш . По мыс­
ли автора, культурные и религиозные (православные) традиции,
хранимые в народе, позволили Чехии преодолеть исторические
невзгоды и восстановить единство нации347. Несомненно, эти
суждения соотносимы с ситуацией в славянском мире и в самой
России: именно народ, который «спокоен и уверенно ждет», пред­
ставляется Достоевскому главной духовной силой.
В черновике за фразой « - Посмотрите на народъ, онъ спокоенъ и уверенно ждетъ» следует антитезис: « - Народъ ничего не
понимаетъ». Известно, что черновые записи Достоевского со­
держат множество прямых и скрытых отсылок к тем или иным
источникам, которые использовались при подготовке «Дневни­
ка писателя». Часто материалом для размышлений становились
газеты. Контекст черновых набросков свидетельствует о том, что
автор размещает рядом две противоположные идеи: даже сама
форма их воспроизведения указывает на антитезу - записи на­
чинаются с тире и сделаны одна под другой, то есть выстроены
как воображаемый диалог. Первая часть диалога, которая в пе­
чатном тексте находит соответствие в словах о народе как «мо­
гущественном организме», демонстрирующем в национальной
войне всю «силу духа, чувства и непоколебимой веры», - связа­
на с публицистическими выступлениями Яна Вацлика. Вторая,
возможно, отражает сентябрьские рассуждения газеты «Голос»,
где сказано: «Народ, поверьте мне, о войне мало думает. Зава­
ленный работою для отбывания всевозможных государствен­
ных, земских, общественных и т. п. повинностей, трудится он на
фабриках и заводах, копает и мостит неисправимые дороги <...>;
строит, чинит, молотит, веет и думает только о том, хватило бы
ему хлеба до нови или хоть до “вешнего Николы”. Этот неустан­
ный труд отнимает у него не только время, досуг - необходимое,
346 Вацлик И. Я. Чехославяне (культурный очерк). С. 104.
347 Там же. С. 104-105.
Часть II
327
вместе с грамотностью, условие для занятия политикой, - но и
силу энергии и порождает самое пассивное равнодушие»348. Два
представления диалогически сталкиваются уже в пространстве
черновых набросков - в окончательном тексте они становятся
частью оригинальных авторских размышлений, в которых по­
литическая тема соединяется с литературной - через образ ДонКихота.
Этот образ связан с идеей рыцарского служения человечест­
ву, в «Дневнике писателя» обретающей конкретно-исторический
и вместе с тем религиозно-философский смысл. Дон-Кихот, как
было замечено, есть воплощение России349. При этом идеализм
и вера героя противопоставлены рационализму и ложной муд­
рости: не случайно говорится о том, что Дон-Кихот умер, когда
«излечился от своего помешательства и поумнел» (26, 26). Отме­
тим основные значения темы премудрости и образа мудрецов в
«Дневнике писателя» 1877 г.
В январском выпуске, в строках о Фоме Данилове - солдате,
который мученически погиб, но сохранил верность христиан­
ству, «премудрые» предстают как отрицатели, не верящие в ду­
ховную силу русского народа: «Да ведь это, так сказать, - эмбле­
ма России, всей России, всей нашей народной России, подлин­
ный образ ее, вот той самой России, в которой циники и премуд­
рые наши отрицают теперь великий дух и всякую возможность
подъема и проявления великой мысли и великого чувства» (25,
14). Понятие «эмблема» становится здесь указанием на знаковость образа героя: как мы сказали, в рабочей тетради Достоев­
ского за 1876-1877 гг. есть изображение православного креста
возле записи о Фоме Данилове. Таким образом, данный герой
определяется не только как «эмблема России», но как символ
христианской России.
В апрельском выпуске образ «премудрых» связан с темой
неверия в «обновляющий и воскрешающий» смысл объявлен­
ной Россией войны в защиту славян (25, 94). В другом случае
говорится о «мудрецах», которые распространяют превратное
348 Голос. 1877. 20 сентября. № 221. С. 1.
319 Багно В. Е. Достоевский о «Дон-Кихоте» Сервантеса. С. 134. Кроме того, по опреде­
лению Т. В. Захаровой, «Дон-Кихот в воспроизведении Достоевского - воплощение
предельного высшего типа красоты человека и человеческой природы и обозначает
высшее свойство “исторической жизнедеятельности”человечества» (Захарова Т. В.
Книга Сервантеса «Дон-Кихот», образ Дон-Кихота в контексте «Дневника писате­
ля» Ф. М. Достоевского. С. 70).
328
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
мнение о России в европейском обществе: «И, само собою, они
слушали одних лишь “премудрых и разумных” наших. Народ­
ную силу, народный дух все проглядели, и облетела Европу
весть, что гибнет Россия, что ничто Россия, ничто была, ничто
и есть и в ничто обратится» (25, 97). В рассказе «Сон смешно­
го человека», как было отмечено, «премудрость» соотносится с
позитивистскими идеями, представляющимися автору ограни­
ченными.
В сентябрьском выпуске Достоевский пишет о «будущем ин­
теллигентном русском человеке», обращаясь к проблеме «лучших
людей» (актуальной как для публицистики, так и для художест­
венных произведений писателя): «Эти новые люди не побоятся
самоуважения, но и не побоятся не плыть за старым. Не побоят­
ся и умников: они будут скромны, но будут уже многое знать, по
опыту и уже на деле, из того, что и не снилось мудрецам нашим.
По опыту и на деле они научатся уважать русского человека и
русский народ» (26, 32). Как отмечает А. И. Батюто, ироническое
употребление слова «мудрецы» восходит к сентенции из шекс­
пировского «Гамлета»: «Есть многое в природе, друг Горацио, /
Что и не снилось нашим мудрецам»350. Кроме того, по мнению
комментатора, «в “Дневнике писателя” за апрель 1877 г. (глава
первая, § I “Война. Мы всех сильнее”) “мудрецами” названы пуб­
лицисты “Отечественных записок” и “Вестника Европы”, поме­
щавшие на страницах этих журналов, накануне русско-турецкой
войны 1877-1878 годов, антивоенные очерки и статьи <...>»351.
Но образ мудрецов появляется не только в апрельской книжке
«Дневника», и если учитывать более широкий художественно­
публицистический контекст произведения, то можно сделать
следующие выводы:
1. Данный образ, безусловно, рассматривается автором в кон­
тексте народной темы, причем слова «мудрецы», «премудрые»,
«премудрость» оказываются в определенном ассоциативном
ряду, в котором присутствуют понятия «цинизм», «отрицание»,
«нигилизм», «неверие», «рационализм».
2. Отмеченные понятия указывают, кому противопоставлены
«мудрецы», «премудрые» и «умники», - «новым людям», «луч­
шим людям», верящим в духовную силу своей нации и верующим
во Христа. И с этой точки зрения, как мы уже сказали ранее,
350 Батюто А. И. Примечания. Т. 26. С. 368.
351 Там же.
Часть II
329
первоисточником темы премудрости следует считать Библию.
Христианская основа авторских оценок имеет значение и для
раскрытия образа Дон-Кихота: «поумневший» Дон-Кихот, заме­
чает Достоевский, «был побежден умным и здравомыслящим ци­
рюльником Караско, отрицателем и сатириком» (26, 26; курсив
мой. - Н. Т.). В этих строках встречаются те же самые лексиче­
ские коды, что и в других цитированных примерах, и речь здесь
идет о противостоянии веры и неверия.
В суждениях писателя о Дон-Кихоте в сентябрьском выпуске
встречается слово «истина», в печатном тексте выделенное кур­
сивом: «Как же спасти истину? И вот он придумывает для спа­
сения истины другую мечту, но уже вдвое, втрое фантастичнее
первой, грубее и нелепее, придумывает сотни тысяч наважденных
людей с телами слизняков, но зато по которым острый меч рыца­
ря может вдесятеро удобнее и скорее ходить, чем по обыкновен­
ным человеческим» (26, 26). Характерно, что в наборной рукопи­
си слово «истина» записано с маленькой буквы352, а не с заглав­
ной - как в апрельском выпуске «Дневника писателя», где Ис­
тина видится в Православном Деле защиты славян на Балканах
и в духовном возрождении героя, вставшего на путь сочувствия
и служения человечеству (что в определенной степени сближает
эти два образа - Смешной человек и Дон-Кихот). В сентябрьском
«Дневнике» в контексте европейской темы истина приравнива­
ется к мечте: «...тот, чтоб спасти истину, выдумал людей с тела­
ми слизняков, эти же, чтоб спасти свою основную мечту, столь
их утешающую, о ничтожности и бессилии России, - сделали из
настоящего уж слизняка организм человеческий...» (26, 27-28).
Истина, приравненная к мечте; мечта, подобная лжи («Не при­
думали ли вы новой мечты, новой лжи...» - 26,27), - все эти слова
приобретают отрицательную коннотацию. Смысл понятия «меч­
та»353 позволяют уточнить наброски к замыслу романа «Мечта­
тель» (1876-1877), о которых мы говорили: из них следует, что
образ мечтателя соотносится не столько с идеализмом, сколько
с понятием «скептицизм» - идеологемой «Дневника писателя»,
352 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 48,49, 51.
353 В «Дневнике писателя», согласно «Словарю языка Достоевского», «встречается
употребление лексемы (мечта. - Я. Т.) в значении ‘мысль, убеждение в чем-л.
кого-л.’ с авторской оценкой этого как невозможного, весьма маловероятного»
( Шепелева С. Я. Мечта / / Словарь языка Достоевского. Лексический строй идио­
лекта / Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН; гл. ред. чл.-корр. РАН
Ю. Н. Караулов. М., 2001. Вып. 1. С. 225).
330
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
обозначающей тему утраты истинной веры в современном автору
обществе354.
Истина-мечта, которой угрожает «математическое сообра­
жение» и которая нуждается в спасении, утрачивает свой не­
зыблемый статус, свое абсолютное значение, на что и указывает
орфографическое оформление слова истина. Об этом же свиде­
тельствует название соответствующей подглавки «Дневника»,
недвусмысленно отражающее авторскую идею и расставляющее
все точки над i: «Ложь ложью спасается» - об Истине здесь речи
нет вообще355. Семантика названных понятий придает новые чер­
ты образу Дон-Кихота в «Дневнике писателя».
Этот образ, как указал В. Е. Багно, переосмысливается Досто­
евским с художественной точки зрения: «Особенность трактовки
Достоевским образа Дон-Кихота в том, что он, сознательно или
бессознательно, смешивает свои собственные сомнения, борьбу
веры и неверия с внешними потрясениями, которые испытывает
вера Дон-Кихота. В конечном счете герой Сервантеса оказывает­
ся наделенным сомнениями героев Достоевского»356. Далее ис­
следователь замечает: «Однако сомнение не могло быть на деле
длительным состоянием души героя Сервантеса. <...> Достоев­
ский не учитывает в созданной им сцене, что для того, чтобы в
полной мере проявилась доблесть странствующих рыцарей, они
должны были (естественно, в сознании Дон-Кихота) сталкивать­
ся не с “наваждениями”, не с телами слизняков, а с реальными
354 В «Дневнике писателя» 1876 г. появляется еще одна вариация на тему «мечтательства» - персонаж, названный Парадоксалистом, - по определению Г. М. Фридлендера, «носитель своеобразной остро отточенной иронической диалектики, ставший с
этого времени постоянным собеседником и оппонентом автора. Причем при внима­
тельном чтении апрельского выпуска “Дневника”обнаруживается, что задуманный
Достоевским Мечтатель и Парадоксалист из “Дневника писателя” - если не одно
и то же лицо, то во всяком случае мыслились автором как психологические двой­
ники» (Фридлендер Г. М. Мечтатель. [Примечания]. Т. 17. С. 437-438). См. также:
Фридлендер Г. М. Проблема народа и народности в творчестве Достоевского (Из
неопубликованной статьи) / / Достоевский: Материалы и исследования. СПб.,
2001. Т. 16. С. 390-404.
355 Ср.: «Достоевскому принадлежит мысль: нужно не только то, чтобы человек по­
ступал искренне, в соответствии со своими убеждениями, но чтобы он постоянно
себя спрашивал себя, справедливы ли эти убеждения. <...> Дон-Кихот (в трактовке
Достоевского) не выходит из круга фантастических представлений; чтобы спасти
одно, он прибегает к другому, еще более нелепому - и так до бесконечности (глава
из “Дневника писателя” носит название “Ложь ложью спасается”)» (Манн Ю. В.
И. С. Тургенев и вечные образы мировой литературы (статья Тургенева «Гамлет и
Дон-Кихот») / / Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1984. Т. 43. № 1. С. 26-27).
356 Багно В. Е. Достоевский о «Дон-Кихоте» Сервантеса. С. 132.
Часть II
331
противниками»357. И «своеобразный рационализм и реализм»358
Дон-Кихота в изображении Достоевского объясняется не толь­
ко «самой природой романа», предполагающей «возможность
видоизменения образов»359, - этот новый смысл литературного
образа становится более понятен, если учитывать тематическую
соотнесенность двух параграфов «Дневника писателя». В подглавке «Ложь ложью спасается» речь идет о «нелепейшей мечте»,
о «лжи», которая «разрешает сомнение» (26, 26-27). Если оце­
нивать развитие образа Дон-Кихота в «Дневнике писателя», то
очевидно, что внутренние изменения в восприятии данного худо­
жественного типа определяются именно проблемой соотношения
«идеала» и «действительности». Это подтверждается еще одной
записью, нуждающейся в текстологическом комментарии.
В наборной рукописи «Дневника писателя» за сентябрь появ­
ляются так называемые «трудные чтения», обусловленные тем,
что во время правки текста автор вычеркнул некоторые фразы.
Одна из них в ПСС воспроизводится следующим образом:
«а. что зрелище судеб человеческих может [привести] довести много ве­
ликодушных сердец до отчаяния, и самая картина судьбы столь великого и
прекрасного существа <нрзб.> [хохот], может быть, лучшего из людей - кар­
тина, возбуждающая лишь непоборимый <?> смех над ним в людях, а не
слезы отчаяния, и может довести действительно до отчаяния друга челове­
чества и озлобить сомнением целомудренное чистое сердце его... б. Было на­
чато: той злой иронии судьбы, которая [выпадает] <нрзб> столь часто об­
рекает благородных из людей и друзей человечества единственно за то, что
те не сумели [столь часто <нрзб.>] [отыскать] прозреть истину и отыскать
<нрзб> верный путь всей деятельности. Это зрелище» (26, 237-238).
Вариант рукописи (цитируем с учетом контекста):
«Но гешя, увы, отпускается на племена и народы такъ мало, такъ рЪдко,
что зрЪлище [/той злой иронш судьбы, которая [выпадаетъ] /преслЪдуетъ/
столь часто /обрекаетъ/ благороднЪйшихъ изъ людей и друзей человечества,
единственно за то что гЬ [не съумЪли] /столь часто не умЪютъ/ [отыскать]
прозреть истину и отыскать себЪ вЪрный путь всЪй деятельности. Это
зрелище/] [судебъ человЪческихъ можетъ [привести] /довести/ много ве357 Там же. С. 133.
358 Там же. С. 130.
359 Там же. С. 133.
332
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ликодушныхъ сердецъ до отчаяшя. И самая картина судьбы столь великаго
и прекраснаго существа какъ Донъ Кихотъ. можетъ быть лучшаго изъ лю­
дей, - картина, возбуждающая лишь /непреоборимый/ смЪхъ надъ нимъ въ
людяхъ, а не слезы отчаяшя, и можетъ довести] действительно до отчаяшя
[ин] /иного/ друга человечества, [возбудить] /возбудить въ немъ уже не
смЪхъ, а горьшя слезы/ и /навсегда/ озлобить сомнЪшемъ [целомудренное
и] /дотолЪ/ чистое /и вЪрующее/ сердце его...» (в обоих случаях подчеркну­
то мной. - Я. Г.)360.
Перед нами текст с большим количеством правки, позволя­
ющий представить иллюстративную схему текстологического
анализа трудных чтений: при восприятии записи слои текста
мысленно отъединяются друг от друга, и авторское слово посте­
пенно освобождается от разного рода графических «шумов» - это
возможно при владении информацией об авторском почерке и
особенностях творческого процесса:
В приведенной записи речь идет об отрешенности Дон-Кихота
от реального мира, о неспособности «прозреть истину и отыскать
себе верный путь всей деятельности». Далее в тексте «Дневни­
ка писателя» авторская идея конкретизируется в новой функции
образа Дон-Кихота. В следующей подглавке Дон-Кихот символи­
зирует уже не Россию, как в февральском выпуске «Дневника»,
а Европу с ее «поврежденным умом», которая спасает мечту «о
ничтожности и бессилии России» и поэтому возвышает Турцию,
придумывая еще одну «гораздо нелепейшую мечту» (26, 27-28).
Именно это сравнение Европы с Дон-Кихотом актуализирует
тему неистинной логики рационализма и ложных убеждений и
определяет дальнейшую аргументацию автора, который стре­
мится доказать «скудость европейских о нас познаний» (26, 28).
И здесь важными становятся «славянские» рассуждения Вацлика, которые, видимо, были для Достоевского подтверждением его
собственных представлений о величии и духовной силе народа.
360 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 13. Л. 46-47.
Ч А С Т Ь III
ПРОБЛЕМА ПУБЛИКАЦИИ РУКОПИСНОГО
ТЕКСТА
Период 20-30-х гг. XX столетия, когда формировались общие
критерии научного изучения рукописей Достоевского, свиде­
тельствует о различных подходах к публикации рукописного на­
следия писателя. Как было отмечено, характерной особенностью
творческого процесса Достоевского является размещение записей
к одному и тому же замыслу в разных записных тетрадях или на
отдельных листах. Нередко на одной странице текст записан в
разных направлениях, а поверх записанного сделаны пометы. Это,
разумеется, значительно затрудняет сам процесс чтения рукопис­
ных текстов Достоевского, не говоря уже об их публикации. Глав­
нейший вопрос, который всегда возникал при издании рукописей
Достоевского, был связан с тем, как отражать последовательность
записей. По справедливому наблюдению Л. М. Розенблюм, в
1920-1930-х гг. выделились две концепции издания рукописных
текстов Достоевского: одна основывалась «на внешних признаках»,
то есть на воспроизведении записей так, как они располагаются на
странице; вторая предполагала изучение хода творческого процес­
са и, соответственно, перестановку записей при издании текста
согласно результатам исследования1. Первый подход был пред­
ложен в публикациях И. И. Гливенко и Е. Н. Коншиной2. Второй
вариант издания был разработан П. Н. Сакулиным и осуществлен
Н. Ф. Бельчиковым3. Метод П. Н. Сакулина, основанный на вос1Розенблюм JI. М. Творческие дневники Достоевского. С. 8-9.
2Гливенко И. И. Из архива Ф. М. Достоевского. Преступление и наказание. Неизданные мате­
риалы. М.; Л., 1931; Коншина Е. Н. Записные тетради Ф. М. Достоевского. М.; Л., 1935.
3 Сакулин П.
Бельчиков Н. Ф. Из архива Ф. М. Достоевского. Идиот. Неизданные
материалы. М.; Л., 1931.
334
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
создании последовательности творческой работы писателя над
текстом, постепенно утвердился в практике научного издания руко­
писей Достоевского4. В 1930-х гг. эту методику издания поддержал
В. JI. Комарович, полагавший, что «Сакулин справедливо учел
невозможность “механически воспроизводить” последователь­
ность в тетрадях и допустил поэтому в своем издании ряд “очень
значительных перестановок”»5. Но были и другие суждения. Так,
по мысли Г. И. Чулкова, «за невозможностью установить точную
хронологию записей, лучше публиковать документ в том виде, в
каком он обозревается теперь, не тасуя произвольно текстов и не
исключая ничего “лишнего”»6. Подобные высказывания возника­
ли и раньше. Еще в 1922 г. Н. JI. Бродский, рецензируя сборник
Л. П. Гроссмана «Творчество Достоевского. 1821-1881-1921 г.»,
подчеркивал, что «ничем нельзя оправдать, когда исследователь
нарушает порядок следования текста, данный самим писателем,
или печатает отрывок, разбивая его целостность случайно выхва­
ченными строками»7. Речь шла о публикации Л. П. Гроссманом
небольших отрывков рукописного текста, включавших план рома­
на «Житие великого грешника», фрагменты из записной тетради к
«Бесам» и др. Замечание Н. Л. Бродского - первый отзвук назре­
вающих разногласий, которые обнаружились позднее, в 1930-х гг.,
когда рукописи Достоевского начали публиковать в более полном
объеме и когда, соответственно, проблема воспроизведения руко­
писного текста стала еще очевиднее.
Анализируя сущность споров того времени, следует сказать,
что возникновение противоположных точек зрения обусловлено
еще и тем, что в рукописных текстах Достоевского представлены
разные этапы творческого процесса, от набросков до наборной
рукописи. Причем к разным произведениям сохранился матери­
ал разного состава. Различие в стадиях творческого процесса, а
также различное содержание записей естественно предполагают
вариантность подходов к исследованию и публикации текста.
Кроме того, сам текст не всегда позволяет производить переста­
1 Согласно указанной методике подготовлена публикация рукописей в JIH и ПСС.
5Комарович В. Литературное наследство Достоевского за годы революции. Обзор пуб­
ликаций 1917-1933 гг. //Литературное наследство. М., 1934. Т. 15. С. 265.
6 ЧулковГ. Как работал Достоевский. М., 1939. С. 162. См. также: Тороп П., БарштпК.
Рисунок и каллиграфия / / Тороп П. Достоевский: история и идеология. Тарту,
1997. С. 73.
1 Бродский Н. [Рецензия на книгу] Творчество Достоевского. 1821-1881-1921 г.:
Сборник статей и материалов / Под ред. Л. П. Гроссмана. Одесса, 1921 / / Красный
архив. 1922. Т. 1. С. 436.
Часть III
335
новку записей при публикации - особенно это касается стадии
набросков, изучая которые исследователь в большей степени
рискует произвести ошибочное совмещение разных записей, ибо
почти все они имеют характер незавершенности. Не случайно в
той же статье, где выражено одобрение методики П. Н. Сакулина, В. Л. Комарович делает уточнение, упоминая о собственном
издании рукописей «Братьев Карамазовых»: «Чтоб отнюдь не
навязывать отрывочным записям Достоевского произвольной
синтаксической связи, искажающей их смысл, и без того не всег­
да достаточно ясный, - воспроизводился нами по возможности
и порядок размещения текста по рукописной странице; если же
воспроизвести его было нельзя, он по крайней мере оговаривался
нами в подстрочных примечаньях»8.
Как было сказано, обсуждение проблемы публикации руко­
писных материалов продолжается и в наше время. Л. М. Розен­
блюм, говоря о принципе «тематического разделения материалов
записных книжек Достоевского», подчеркивает, что в таком изда­
нии «записи лишаются той “естественной среды”, в которой они
возникли и которая небезразлична для их понимания»9. К этой
же проблеме обращаются и специалисты по литературе XX в.
В частности, Н. В. Лощинская высказывает сходную мысль при­
менительно к проблеме издания черновых записей А. А. Блока:
«...вызывает сожаление традиция публиковать записные книжки
в сокращенном и “облегченном” виде, разделяя их на биографи­
ческие, историко-литературные сведения и варианты к стихотвор­
ным, драматическим и прозаическим произведениям. Исследова­
тельская работа по осмыслению этого материала, представленная
в разделах “Редакции и варианты” соответствующих томов изда­
ния, не перекрывает необходимости дать полный (включая сти­
хотворения) текст записных книжек»10.
Другой аспект проблемы публикации черновых материалов
выделяет Н. П. Великанова: «Русская текстологическая школа,
решавшая главным образом научно-просветительские, эдиционные задачи, рассматривала и публиковала рукописи как свод
8 Комарович В. Литературное наследство Достоевского за годы революции. С. 269270.
9 Розенблюм Л. М. Проблемы публикации записных книжек писателя (из опыта «Лите­
ратурного наследства») / / Современная текстология: теория и практика. С. 92.
10Лощинская Н. В. О своеобразии текстологической проблематики академического
издания лирики А. А. Блока (к постановке вопроса) / / Русский модернизм: проб­
лемы текстологии. С. 80.
336
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
вариантов окончательного текста. Разумеется, издание чернови­
ков как иллюстраций к печатному тексту не предполагало точно­
го воспроизведения рукописной страницы, определения ее места
в континууме письма и историко-функционального значения в
становлении и преображении художественного замысла»11. Если
говорить о Достоевском, то именно так - как свод вариантов окон­
чательного текста - напечатаны черновые автографы (связный
черновой текст) и наборные рукописи его произведений. Выбор
такой формы публикации имеет свои негативные последствия:
во-первых, читателям (тем более - исследователям) иногда при­
ходится долго искать соответствия между печатным текстом и от­
дельными вариантами (особенно если варианты и основной текст
напечатаны в разных томах издания); во-вторых, в самом процессе
воспроизведения рукописи при такой (отрывочной, искусствен­
но фрагментарной) подаче материала неизбежно возникновение
пропусков текста. Имеет смысл говорить о том, что публикация
чернового автографа в вариантах дает слабое представление о
первоисточнике, лишает читателей информации о расположении
записей на рукописном листе, о характере маргиналий и вставок
в основной текст. Но едва ли мы можем критиковать академиче­
ское издание текстов Достоевского, если учитывать условия его
подготовки. Огромный объем черновых материалов, сложней­
шая проблематика текстов, разработка которой предполагала ин­
тенсивный и широкотематический источниковедческий поиск,
плановые сроки издания - это «внешние» условия, которые не­
возможно игнорировать. По сообщению А. В. Архиповой, «текст
(ПСС. - Я. Г.) готовился по печатным прижизненным изданиям,
число которых доходило иногда до шести, варианты этих прижиз­
ненных изданий, готовившиеся особо, также включались в подго­
товку основного текста, то есть в тот же лист плана. Подготовка
черновых рукописей, в том числе и никогда не читанных ранее
(а что такое черновые рукописи Достоевского, могут представить
только те, кто пытался обращаться к ним), учитывалась, исходя
из коэффициента 1:5 (то есть 5 листов подготовленных рукопи­
сей соответствовали 1 листу плана). Если прибавить к этому, что
подлинный объем рукописных материалов при составлении пла­
на представляли очень приблизительно, а фактический коммен­
тарий всегда превосходил запланированные объемы в несколько
11 Великанова Н. Воля и неволя автора «Войны и мира» (издание рукописей и основного
текста) / / Проблемы текстологии и эдиционной практики. С. 52-53.
Часть III
337
раз, то можно представить себе, сколько труда и энтузиазма вкла­
дывали молодые сотрудники в подготовку каждого тома издания.
А ведь каждый год мы сдавали в издательство 4 готовых тома»12.
Вместе с тем необходимость обсуждения проблемы публикации
рукописей Достоевского сохраняется, если иметь в виду интен­
сивную издательскую деятельность современных специалистов
по творчеству данного автора и нерешенность многих текстоло­
гических вопросов.
В ходе нашей архивной работы обнаружилось, что не все ру­
кописные материалы к «Дневнику писателя» Ф. М. Достоевского
вошли в ПСС: помимо отдельных пропущенных записей затерял­
ся один текст большего объема13. Информация об этом источнике
имеется в «Описании рукописей Ф. М. Достоевского»: «Социа­
листы - Константинополь...» / / «...тогда как я вовсе не <жела>
хочу истребить мусульманство, а лишь своего единоверца защи­
тить. [1876 август-сентябрь]. Наброски к сентябрьскому выпус­
ку “Дневника”. 2 лл., 4 стр. 20,9x13,4. <...> ПД. Ф. 100. № 29471.
ССХб. I I » 14. В археографической справке к «Дневнику писателя»
1876 г. в ПСС приводятся сведения, касающиеся места хранения
данной рукописи (22, 262). В 23-м томе ПСС помещена фотоко­
пия первой страницы рукописного фрагмента с указанием, что
на иллюстрации - «страница чернового автографа первой главы
сентябрьского выпуска» (23, 117). В археографической справке
к «Дневнику писателя» 1876 г. рукопись отнесена к «подготови­
тельным материалам», то есть к наброскам (22, 262).
Указанный фрагмент рукописи содержит наброски к сен­
тябрьскому выпуску «Дневника писателя» 1876 г. Прежде чем
воспроизвести их, сделаем несколько предварительных замеча­
ний относительно принципов публикации рукописного текста
Достоевского и дадим текстологический комментарий.
1.
Разнообразие материала, составляющего рукописное на­
следие Достоевского, подсказывает, что в определении методики
12Архипова А. В. Как мы издавали академического Достоевского / / Достоевский и
мировая культура. СПб., 2001. № 16. С. 229.
13 Рукопись, о которой пойдет речь, была обнаружена нами в рукописном отделе
ИРЛИ; первый вариант ее публикации см.: Неопубликованный отрывок рукописи
к «Дневнику писателя» за 1876 год. (Подготовительные материалы) / Публикация
и примечания Н. А. Тарасовой //Достоевский: Материалы и исследования. СПб.,
2001. Т. 16. С. 303-319.
и Описание рукописей Ф. М. Достоевского / Под ред. В. С. Нечаевой. М., 1957. С. 63.
См. также: Бюллетени рукописного отдела Пушкинского дома. М.; Л., 1957. Т. VII.
С. 28.
338
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
издания рукописей Достоевского нужно прежде всего ориенти­
роваться на конкретный исследуемый текст, не пытаясь делать
обобщений, - тогда появляется возможность найти подход, более
точный и результативный для изучения и последующей публи­
кации избранного текста. Подобная мысль, в более обобщенном
значении, высказывалась еще в 1950-х гг.: «Не только рукопис­
ный фонд каждого писателя имеет свою специфику, но нередко
рукописи отдельного произведения требуют специального под­
хода с учетом всех особенностей процесса его создания и печата­
ния»15.
Исследование развития творческого процесса, без сомнения,
имеет огромное значение для понимания содержания и взаимоотнесенности различных записей. Однако публикация результатов
такого исследования, допускающая перестановку записей по ус­
мотрению исследователя, всегда будет предлагать читателю ин­
терпретацию, а не сам текст. М. Эспань отмечает, что «интерпре­
тация, предпочитая эстетические критерии, начинает подменять
собой исторические конструкции и в целом ряде случаев оконча­
тельно занимает их место»16. Нередко, во избежание необоснован­
ного вторжения в авторский текст при публикации, используется
факсимильный вариант издания. По утверждению М. Эспаня,
«часто фотографический способ создания факсимиле не передает
градации слоев оригинальной рукописи, тем более он практиче­
ски не в состоянии отразить тончайших деталей, характеристику
бумаги, цвет чернил и т. д. <...> К тому же факсимиле может быть
расшифровано лишь читателем, уже знакомым с манерой письма
издаваемого автора, привыкшим к его почерку, транскрибиро­
вание которого вообще требует длительной практики»17. Повто­
рим, однако, что выбор типа публикации во многом зависит от
специфики самого текста. К примеру, по мнению Г. В. Обатнина,
«...необходимость модернизации текстологических принципов
ощущается на материале русского авангарда. Работа читателя по
восприятию сборника Василия Каменского “Железобетонные
поэмы” включает в себя не только традиционное чтение, но пред­
полагает конструирование порядка этого процесса, почти игру
с текстом. В зависимости от выбранной с читателем стратегии
смысл произведения меняется. При этом количество таких стра,Г) Гудзий Н. К., Жданов В. Л. Вопросы текстологии / / Новый мир. 1953. № 3. С. 241.
16Эспань М. О некоторых теоретических задачах современной текстологии / / Совре­
менная текстология: теория и практика. С. 14.
17 Там же. С. 12.
Часть III
339
тегий не предрешено (во всяком случае, на первый взгляд). Ясно,
что такой текст можно издавать только факсимильно, ибо любое
другое издание будет слишком навязчивой его интерпретацией.
Окончательный текст в этом случае неустановим, а любое про­
чтение будет конъектурным»18.
Применительно к Достоевскому факсимильное издание ру­
кописного текста следует рассматривать как вспомогательную
форму публикации. М. Эспань полагает, что факсимиле будет
лишь «патетическим обращением к вымышленному читателю,
оправдывающим именно ту систему подачи вариантов, которой
оперирует издатель»19. Но, как мы говорили, в текстологической
работе должно учитываться право читателя на максимально пол­
ную информацию о публикуемом источнике, и факсимиле может
быть способом предоставления читателю дополнительных све­
дений о тексте. Основная форма публикации - печатное воспро­
изведение рукописи, предполагающее предварительный крити­
ческий анализ материала, принятие и обоснование конкретных
текстологических решений. При печатании рукописного текста
более приемлемо воспроизводить записи в том порядке, в каком
они размещены на странице. Проблема заключается в том, что в
традиционной текстовой публикации воспроизвести порядок и
расположение записей не всегда возможно. Имеются в виду слу­
чаи, когда:
a) набросок находится на полях или поверх другого наброска
и не имеет при этом знаков прямой соотнесенности с основным
текстом;
b ) набросок отнесен к конкретной записи в основном тексте
пометой Достоевского.
В этих случаях приходится включать подобные записи в ос­
новной публикуемый текст (с указанием в сносках места их рас­
положения в рукописи). Маргиналии, имеющие знаки отнесен­
ности, следуют за тем текстом, к которому они отнесены автором.
Включение в основной текст маргиналий, не имеющих знаков от­
несенности, не является произвольным: запись помещается в тот
контекст, с которым она наиболее соотносима по своему содержа­
нию. Все замечания, возникшие в ходе прочтения рукописи и ос­
мысления места и тематики записей, выносятся в комментарий.
18 Обатнин Г. В. Об одной проблеме подготовки академического собрания Вяч. Ивано­
ва / / Русский модернизм: проблемы текстологии. С. 202.
19 Эспань М. О некоторых теоретических задачах современной текстологии / / Совре­
менная текстология: теория и практика. С. 12.
340
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
Если в тексте имеются знаки соотнесения и соединения отде­
льных набросков, поставленные Достоевским, - это оговарива­
ется. Справедлива мысль о том, что «в рукописи отрывочность,
ненормативность написания компенсируются и оправдываются
самой эстетикой рукописного листа, где отдельные фрагменты
текста зачеркнуты, другие вставлены между строк, на полях и т. д.
Одним словом, где все находится в движении. Когда же мы пере­
даем эту форму типографскими методами, опуская вниз, в снос­
ки все замены, колебания, зачеркивания и оставляя орфографи­
ческие и пунктуационные дефекты в тексте, по внешней форме
вполне связном, мы поневоле деформируем картину»20. Поэтому
используем простую транскрипцию текста, которая употребля­
лась нами при цитировании рукописей и согласно которой за­
пись, помещенная в квадратные скобки, означает, что в рукописи
данный отрезок текста вычеркнут Достоевским; соответственно,
вписанный Достоевским текст заключен в наклонные скобки. До­
полнительная информация о расположении записей может при­
водиться в сносках.
Другое решение поставленного вопроса - сохранение осо­
бенностей расположения записей на листе по образцу рукопи­
си - возможно при наличии современных технических способов
графического оформления текста в печати.
2. Поскольку Достоевский не пронумеровал страницы, нуме­
рация дается в угловых скобках в качестве редакционного допол­
нения.
3. В угловых скобках восстанавливаются окончания недописанных слов и приводятся редакционные пометы.
4. Знак вопроса в угловых скобках подразумевает, что слово
записано неразборчиво и его чтение является предположитель­
ным.
5. При воспроизведении рукописи сохраняются характерные
для творческой работы Достоевского обозначения: черта, исполь­
зуемая как знак конца абзаца; линейка, отделяющая наброски
друг от друга; подчеркивание некоторых слов прямой линией с
целью их акцентирования.
6. Текст воспроизводится в орфографии и пунктуации автора.
Достоевский, как мы знаем, не всегда ставил необходимые знаки
препинания, особенно в набросках, - в связи с этим иногда возни­
20Дмитриева Е. Издание Гоголя: проблема этическая, эстетическая, текстологичес­
кая? / / Проблемы текстологии и эдиционной практики. С. 46.
Часть III
341
кают трудности прочтения тех или иных записей. Пропущенные
Достоевским пунктуационные знаки восстанавливаются нами в
случаях, затрудняющих восприятие и понимание записи (напри­
мер, при отсутствии запятой перед союзами а, но в сложносочи­
ненном предложении). Пропуск запятых перед союзами {что,
чтобы, как и др.) и невыделение на письме вводных слов - типич­
ная характеристика пунктуации Достоевского, ориентированной
на «проговариваемость» записанного текста, то есть на интона­
цию устного высказывания.
В 1920-х - начале 1930-х гг. еще сохранялась практика изда­
ния рукописей Достоевского в «старой орфографии»21, что было
мотивировано стремлением к аутентичности воспроизведения
текста22. «Старую орфографию» не следует рассматривать как яв­
ление отдельное от истории языка, так как многие намечавшиеся
тенденции в развитии русского языка сказывались и на орфогра­
фическом облике слова. Как было отмечено, в XIX в. большее рас­
пространение имела орфографическая вариантность. При этом ва­
рианты, являвшиеся отклонением от предписаний грамматик, как
правило, обнаруживали теснейшую связь орфографии со стилис­
тикой и орфоэпией. В таких орфографических вариантах сосре­
доточивались особенности разговорного стиля речи, народного,
просторечного произношения; такие варианты отражали характер
адаптации в русском языке заимствованных слов и др. Орфогра­
фическая вариантность в прижизненных изданиях произведений
Достоевского представляет интерес и для историка языка, и для
литературоведа, изучающего стиль писателя. Разумеется, знание
орфографии актуально и для текстолога, ибо позволяет более
аргументированно проанализировать первоисточники, на осно­
21 См. издания: Творчество Достоевского. 1821-1881-1921 г. Сборник статей и материа­
лов. С. 7-28; Комарович В. JI. Рукописные варианты романа «Подросток» / / Начала.
1922. № 2. С. 217-230; Фриче В. М. Исповедь Ставрогина. Три ненапечатанные
главы из романа «Бесы» / / Документы по истории литературы и общественности.
Ф. М. Достоевский. М., 1922. Вып. 1. С. 3-40; Бродский Я. Л. План романа Житие
великого грешника //Т а м же. С. 63-77;.Долинин А. С. Кроткая. (Вариант, хранящий­
ся в Пушк. доме при Р. Ак. Наук). С. 439-508; Абрамович Д. И. Речь о Пушкине / /
Ф. М. Достоевский: Статьи и материалы / Под ред. А. С. Долинина. Сб. II. Л.; М.,
1924. С. 509-543; Бродский Я. Л. Ф. Достоевский. Из записной книги / / Русский
современник. 1924. Кн. 1. С. 192-194; Гливенко И. И. Из архива Ф. М. Достоевско­
го. Преступление и наказание. Неизданные материалы. С. 35-217; Сакулин П. Я ,
Бельчиков Я. Ф. Из архива Ф. М. Достоевского. Идиот. Неизданные материалы.
С. 11-168.
22 Сакулин П. Я , Бельчиков Я. Ф. Из архива Ф. М. Достоевского. Идиот. Неизданные
материалы. С. 6.
342
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ве которых готовится та или иная публикация, - примером тому
служат и материалы данного исследования. Изучение прижиз­
ненных изданий Достоевского обнаруживает, что неясных орфо­
грамм, требующих текстологического определения, - множество.
И без обращения к истории языка, частью которой является и ор­
фография, невозможно объяснить такие написания, как «щедушный», «навождеше», «тонная» и др., на первый взгляд похожие на
опечатки. Поэтому в данном случае внимание к орфографии есть
вопрос методики проведения текстологического анализа прижиз­
ненных изданий и рукописей Достоевского, на основе которых ус­
танавливается канонический текст.
Текстологический анализ орфографических разночтений не­
редко приводит к результатам, актуальным для исследования по­
этики текста. Приведем еще два характерных примера из текстов
Достоевского 1860-х гг. В прижизненных изданиях «Записок из
Мертвого Дома» прослеживается тенденция: в редакциях 1865 и
1875 (частично) гг. подвергнуты правке ненормированные фор­
мы, такие как «анбиция», «абвахта», «гошпиталь», «пачпорт» и
др. Есть основания полагать, что исправление согласно предпи­
саниям грамматик («гошпиталь» на «госпиталь» и т. д.) принад­
лежит не автору, а корректорам изданий. Как отмечает Л. А. Булаховский, «уважение к грамматическим правилам, характерное
для большинства авторов, очень часто сопровождалось совершен­
но недостаточным знакомством с самими правилами. Как раз ав­
торы-аристократы, люди в большей или меньшей мере двуязыч­
ные, обыкновенно чувствовали серьезные пробелы в настоящем,
хорошем знании норм литературного языка и обыкновенно без
споров подчинялись в этом отношении указаниям тех, кого име­
ли основание признавать более себя сведущими»23. Кроме того,
здесь надо учитывать и характер творческого процесса: автор, ре­
дактируя собственные произведения при подготовке их к печати,
особое внимание направлял на смысл высказывания, на разви­
тие идеи, в результате чего орфографическое и пунктуационное
оформление текста оказывалось в большей степени прерогативой
корректоров24.
Внешнее воздействие на текст подтверждает и сохранившийся
отрывок наборной рукописи «Записок из Мертвого Дома» (ч. II,
23 Булаховский Л. А. Русский литературный язык первой половины XIX века: Фонетика.
Морфология. Ударение. Синтаксис. М., 1954. С. 44.
24 Об авторской и корректорской правке текста см.: Томашевский Б. В. Писатель и книга:
Очерк текстологии. С. 63.
Часть III
343
гл. 2)25, где встречаются авторские формы «гошпиталь» и «абвахта». Наиболее отчетливо корректорская правка проявляется в из­
дании 1865 г. Между тем корректорские изменения «неправиль­
ных» написаний существенно меняют тональность повествова­
ния. Так, Е. Ф. Будде определяет форму «абвахта» как стилис­
тически маркированную и сопровождает ее пометой «народное»,
«солдатское»26. И именно в силу своей стилистической специфи­
ки данный вариант написания, как и другие, отражающие народ­
ную речь и просторечие, - органично входит в художественную
ткань «Записок из Мертвого Дома», ибо само произведение, за­
думанное в форме «записок каторжника», стилистически неодно­
родно. Это лишь один из многочисленных примеров взаимосвязи
языка текста и художественной структуры произведения. Подоб­
ные факты, несомненно, следует учитывать при установлении ка­
нонического текста произведения, руководствуясь эстетическим
критерием, о котором писал Д. С. Лихачев27.
Другим примером являются результаты изучения наборной
рукописи статьи Достоевского «Господин Щедрин, или Раскол в
нигилистах». В рукописи и журнальной публикации есть форма
приосамился. В автографе:
«Заметьте, я не говорю вамъ: “лайте”, потому что это выражеше не ли­
тературное, а говорю: издавайте звуки. НадЪюсь вы понимаете что оно зна­
чить?
- Еще бы-съ, отвЪчалъ Щедродаровъ и прюсамился»28.
В ПСС написание воспроизводится иначе, видимо, в соответ­
ствии с литературной нормой (если это сознательное изменение
текста): «приосанился» (20, 108). Надо сказать, что в XIX в. су­
ществовало некоторое различие в толковании этих двух слов.
В «Толковом словаре» В. И. Даля находим глагол «осамиться» в
значениях: 1) «вскинуться, осерчать, вспылить; приготовиться к
25 Harvard College Library. The Kilgour Collection of Russian literature 1750-1920. Бла­
годарю У. М. Тодда III за предоставление копии данного текста.
26 Будде Е. Очерк истории современного литературного русского языка (X V IIXIX век) / / Энциклопедия славянской филологии / Под ред. И. В. Ягича. СПб.,
1908. Вып. 12. С. 80.
27Лихачев Д. С. Роль эстетической оценки при выработке канонического текста литера­
турного произведения / / Лихачев Д. С. [при участии А. А. Алексеева и А. Г. Бобро­
ва] Текстология на материале русской литературы X-XVII веков. С. 644-653.
28 РГБ. Ф. 9 3 .1. 3. 4 /1 - 3 . Л. 6; см. также первую публикацию: Эпоха. 1864. Май.
С. 279.
344
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
защите, к отраженью»; 2) «опомниться, опознаться; спохватить­
ся»29 - и форму «приосамиться»: «прибодриться, придать себе
духа и бодрости»30. Глагол «приосаниться» означает «почти то
же, но бол. относится к внешности; принять степенную осанку,
придать себе важный вид»31. Думается, отмеченные значения,
подчеркивающие внутренние качества человека (а не внешние,
как в случае с «приосаниться»), особенно важны в контексте при­
веденного диалога из статьи «Господин Щедрин...» и предшест­
вующих ему рассуждений о «злости» и «беспримерном тщесла­
вии» «молодого пера»: «...у Щедродарова своих идей нет, и <...>
это довольно значительное преимущество. Согласен тоже, что он
тщеславен <...> у него игра, у него словечки, он вертляв, у него
совершенно беспредметная и беспричинная злость, злость для
злости...»32
Кроме того, отметим, что форма «приосамиться» в XIX в.
имела стилистическую коннотацию. Так, В. И. Чернышев объ­
ясняет данное написание влиянием народного произношения:
«...в слове приосаниться чужой корень “сан” подменялся некогда
своим “сам”, и в языке явилось слово приосамиться»33. Посколь­
ку последнее написание - результат ложной этимологии, то, по
мнению автора стилистической грамматики, «народная форма
этого слова <...> не допускается»34. Однако орфография статей,
помещенных в журналах братьев Достоевских, свидетельствует
о том, что предпочтение отдается написаниям, приближенным к
живой разговорной речи, к народному произношению, что согла­
суется с общей идеологической программой почвенников. Ж ур­
налы «Время» и «Эпоха» в наименьшей степени ориентированы
на книжную норму правописания и отражают действительные
факты развития русского языка в 1860-х гг.35
В настоящей работе речь идет также о том, что для понимания
текста необходимо уметь читать его на том языке, на котором он
29Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. СПб., 1998. Т. II.
С .693.
30 Там же. Т. III. С. 463.
31 Там же.
32 Эпоха. 1864. Май. С. 277-278.
33 Чернышев В. Правильность и чистота русской речи. Опыт русской стилистической
грамматики. СПб., 1914. С. 62.
34 Там же.
35 См. подробнее: Тарасова Н. Преамбула к вариантам [Лингвотекстологический
комментарий] / / Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: Канонические
тексты / Под ред. проф. В. Н. Захарова. Петрозаводск, 2004. Т. V. С. 663-679.
Часть III
345
написан: сам факт грамотного прочтения любой рукописи, в том
числе и предлагаемой здесь, невозможен без учета ее орфографи­
ческих особенностей. Наконец, чем ближе к оригиналу, точнее,
подробнее воспроизводится рукописный текст, тем более инфор­
мативна такая публикация, тем больше возможностей «вжива­
ния» в материал появляется у исследователя и читателя.
Представленные черновые записи занимают промежуточное по­
ложение между набросками из записной тетради Достоевского и
черновым автографом к сентябрьскому выпуску «Дневника писате­
ля» 1876 г. Как уже отмечалось, записная тетрадь, отражающая на­
чальный этап творческого процесса, вбирает огромное количество
различной информации: все это фактический материал, на основе
которого формируется тематика «Дневника». Черновой автограф
заключает в себе связную редакцию текста. Характер же наших
набросков указывает на тот момент работы Достоевского, когда
тематический ряд уже определен и начинается более подробная
разработка выбранного материала, ведущая к оформлению связно­
го текста. В этих набросках Достоевский обозначает узловые точки
будущего повествования, в последовательности записей на четырех
листах уже намечена в общих чертах композиция окончательного
текста «Дневника писателя» за сентябрь 1876 г.
На л. 1, 2, 2 об. просматриваются по крайней мере два слоя
записей. Судя по единообразию почерка и цветовой однороднос­
ти чернил, на л. 1 первоначально были сделаны конспективные
заметки «Социалисты - Economis<t>. Константинополь», охва­
тывающие почти весь тематический объем сентябрьской книжки
«Дневника». В связи с этим возникает необходимость уточнения
имеющейся в «Описании рукописей Ф. М. Достоевского» дати­
ровки рукописного фрагмента августом-сентябрем 1876 г. Тема­
тика «конспекта» на л. 1 и характер его разработки на последу­
ющих трех листах рукописи, а также сведения об особенностях
творческого процесса Достоевского позволяют предложить иную
датировку - только сентябрь 1876 г. Уже в исходных конспектив­
ных записях упоминается сентябрьский номер «Вестника Евро­
пы»: помета «Но интелигентная часть, ВЪстникъ Европы - Ему
не нравится» означает, что к моменту составления «конспекта»
Достоевскому было известно содержание раздела «Внутрен­
нее обозрение» журнала «Вестник Европы» за сентябрь 1876 г.
Обычно «Вестник Европы» выходил в свет первого числа каж­
346
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
дого месяца. В нижней части шмуцтитула сентябрьского номера
журнала также значится дата «1/13 сентября 1876». Кроме того,
в «конспекте» есть ссылки на статьи А. С. Суворина из сентябрь­
ских номеров «Нового времени» (об «эгоизмах Австрии»).
В ходе творческой работы «конспект» обрастает приписка­
ми и дополнениями. Так, перед записями-темами «Константи­
нополь Аксюма Мыло РавновЪае» дана уточняющая вставка:
«Удивитель<ное> множе<ство> вопросовъ прозрЪли. Читалъ
н. пр. мнЪшя». В нижней половине л. 1, в отдельных набросках
раскрывается суть некоторых кратких помет из указанного «кон­
спекта». Таким образом появляются заметки о халатах и мыле,
колоколе из Москвы, недоверии Европы, о том, что Восточный
вопрос разрешится «сам собою», об автономии и разбитии на эгоизмы.
Записи на л. 1 об. «А во вторыхъ чтожъ такое что мы ничего
не возьмемъ себЪ ~ главное опасеше въ будущемъ», по-видимому,
являются продолжением набросков «Наивность Н. В. Провозгла­
сить автон ом т и ничего себЪ - будутъ признавать Императора»,
расположенных на л. 2 рукописи. В пользу этого свидетельствует
конструкция «А во-вторых...», подразумевающая развитие мыс­
ли, и знак соотнесения обеих записей - соединительная линия,
проведенная Достоевским. Значит, вначале автор заполнил л. 2,
а затем перешел на предыдущий л. 1 об. Надо сказать, что такой
принцип ведения записей довольно типичен для Достоевского.
Нередко точно так же писатель составляет и связный текст, за­
полняя сначала «лицевые» стороны двух страниц, а затем пере­
ходя на их «обороты». Таким образом, записи в верхней части
л. 1 об. и почти все маргиналии на л. 2 возникли как дополнение к
заметкам о наивности «Нового времени» и английской комбина­
ции, сделанным на л. 2. Наброски о законе природы и пролитой
крови (л. 1 об.) дополняют записи о временности «английского
изделья», пролитой крови и русских волонтерах, находящиеся на
л. 2.
Расположенные на л. 2 об. основной текст и последующие до­
полнения более различимы: хронологически более поздние на­
броски находятся на полях, записаны поверх текста или поперек
страницы. Соответственно, позднейшими являются заметки об
Италии и Франции, цинизме, благородном порыве и аттестате
зрелости.
Прокомментируем также наиболее сложную в пунктуацион­
ном отношении запись, которая в рукописи лишена знаков пре­
Часть III
347
пинания: «какъ создать они даже думаютъ Императоръ и Славяне
предположили только что Славяне будутъ всЪ согласны» (л. 2).
Порядок расстановки пунктуационных знаков нам подсказывает
реальный комментарий, определяющий исторический контекст
записи. Набросок относится к той части сентябрьской книжки
«Дневника», где говорится о программе партии вигов создать
союз христианских народов на Балканском полуострове с цент­
ром в Константинополе и «основать империю». В окончательном
тексте произведения Достоевский возражает против «неестест­
венности» этой идеи, и в набросках отчетливо звучит сомнение
в осуществимости английского проекта: «они» (англичане) дума­
ют, как создать империю, но - «предположили только, что Сла­
вяне будутъ Bcb согласны», что невозможно, по мысли писателя.
В свете этого сопоставления возникает такое прочтение записи:
«какъ создать, они даже думаютъ: Императоръ и Славяне; пред­
положили только, что Славяне будутъ Bcb согласны».
Далее предлагаются три варианта воспроизведения рукопи­
си: первый - факсимильный, второй - текстовый, с сохранением
записей согласно их расположению в рукописи, третий - тексто­
вый, без графического отражения особенностей расположения
записей на каждом листе, но с описанием этих особенностей в
сносках и с последующим обоснованием порядка воспроизведе­
ния текста.
348
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
Вариант 1
------ - —~
j \
'if— ZT**4' ^
__ .,.. :л1~~4\ <Гг*г
*** />*£>
^
5 ^ r 1/
y&>
******
Я
^
Г &
~
ш
-y'
З Ы
-
7 к
______
‘^ S r .
^
И П ^ > / ^
ч%/U *
Л
г г,
./
.
___ _
^
;- '^ 'v /у-
.
^
" с /
h
,-CX* jr~-4A- - •*Т'^"**'-Г|-4-'••✓*».,
#__________ —t-»'*"’ J
..-....
Часть III
349
350
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
Часть III
/tf
У'
t\ h \ \
t^CJO
rd
—u7
r*uuL*~p~4 £yp~-SyZ~~
351
■S^*
'*?■S-—
V i- i
<*
С
t
:■ i
I *>
> V ?xV c^\ ^
tJ?y'-%'J- ^ ?-'-л ,/~ ~ ~ ' ■*£"
: ^ v -kfr k K .V I ^ ^
------ l R t № ' >v v
t \ \ \ i t* -
,U
^T^(rU*«A jb^eiA^
K i к** '
’S
£ y tr ~ + ^ 1 . yfc“ ’v “ л ,
**3* 2~y~~~: y~~-< i~bU~*
Jrv., «
^ : V4
i
i v >w v
7
—</~A«
cK^/r
3b.
V-ltf ^ r
p* £t**1 : ftVC n Jb- b
4t >U«* с Л & '
** J ~ 'r
A*
U>5‘ : . \ V ?
**1
^
V
Л+
^ >^6 y*>^~--, *,C--/ * s y p * S ~ ~ r ^
^ м * * * ч > /"**' i r - • »
4?& ,\ 1VV „#•'"
'. '
: N .* ••',»* : \ Kr v5 : V . -* \s**>
**
f
352
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Вариант 2
Это даже вЪроятнЪе всего, потому что она
смЪлЪе всЪхъ
•g Сощалисты I Константинополь. '/Ложн<ыя> °бви<нешя>/ Акс1ома
g, Европейскому равнов-bciio повинна одн<а>
5 &1
s £ I 'О
а 1 * з
•S.1 § 1
!зI
g 3 >1.15
а
Ё. 2 &
m
Именно кЬмъ-то укушенные
въ бреду ничего не
понимакище люди.
Poccin - /Москов<сюя>
ВЪдом<ости>/
РЬдко кто понимаеть Восточный вопросъ- /(изъ Суворина какъ будто для
ВсЬ эгоизмы соединились.
Австрш)/
Росая безъ эгоизма Чудное мнЪюе: вытолкать изъ Европы (буквально)
Халаты и мыло -
Мало понимаютъ
Въ Современны<хъ> изв!>ст1я<хъ>/Странное мнЪше/
/Н е одн<и> Генералы/ Но интелигентная часть, ВЪстникъ Европы Ему не нравится. /Прочелъ/ /Удивитель<ное> множе<ство> вопросовъ прозрЪли. Читалъ н. пр.
мн^япя/
блаженъ столь
нЪжно вЪрующ<1й>
челов-Ькъ этотъ
Изъ Москвы немедленно
пришлють
колоколъ
Константинополь
Аксюма
Мыло
Равнов-bcie
Наша газета Москов<сюя> ВЪдом<ости>
Эгоизмы Австр<ш> (Суворинъ)
ВъСовре<менныхъ> ИзвЪ<спяхъ>
[О] ВЪст<никъ> Европы
/Правда туть-то вотъ Европа и увидитъ
что все спасено, но естественности-то
этой она не повЪритъ, и я думаю не повЪр<итъ> въ чел<ов,Ька?^/
Economis<t>. Константинополь-*'**''^
/и°/ не 5уДу писать о [т]/вНо я утверждаю что
его никто не понимаеть,
онъ разр'Ьшит<ся>, онъ
не можетъ не разрешиться.
Но самъ собою
\
<i>
Халаты,
можетъ быть
даже лучше
казанскихъ, и
мыло, а
табачная
и виноградная
промышленность
немедленно
получать страшный
Гордаевы узлы
разрубають Алек­
сандры
мечами
Таюе
вопросы рЪшаетъ
мечь, а сговориться
нельзя.
1В слове: PaBHOB’bcie - описка: РавновЪв1е.
PaBHOB'bcie1
Economist
/не хочеть оставить безъ
Покровительства^,
не будетъдолйтическихъ,
будузчгбстествен<ныя> свя<зи>
вятся <вариант к *будуть*>/
(<Ьстникъ> Евр<опы> (верхъ благоразум1я!)
хотя съ большой оговоркой и
даже съ нЪкоторымъ
сожал%ю<емъ>
но Биконсф<ильдъ>
Съ Восточ<нымъ> вопросомъ
можетъ быть кончились
бы всЪ недоразумЪтя
Европы, [по кр] а стало
быть и человечества, по
крайней Mtpt политическ<1я>.
Однимъ словомъ наступило
бы нЪчто очень
новое, а для
Россш совсЪмъ
новый фазисъ,
но что-то
мЪшаеть.
Разби-rie на
Эгоизм<ы>
Друпе рЪшаютъ дать4
aBTOHOMiK) и дать
равныя права и удовлетворить^
Да какже это сдЬлать,
кто можетъ это дать
и кто станеть слушаться,
и какъ заставить слушаться.
353
Вариант 2
<1 об.>
/Д а тутъ-то
ничему и не пов%р<итъ>/
А во вторыхъ чтожъ
такое что мы
ничего не возьмемъ себЪ,
ихъ облагодЪтельствуе<мъ,>
а сами возвратим<ся>
во свояси да
т т гь даже хуже!
/ничЪмъ не
попользовавшись/
Да тЪмъ хуже еще:
чЪмъ безкорыстнЪе ты ихъ
облагодЪтельствовалъ, гЬмъ
скорее/болыие/заставилъ любить себя,
тЪмъ преданное они тебЪ
за солнце, за Императора. И всегда
за васъ. И чтожъ что не
называются подданными?
Зато признаютъ себя
подданными.
Вотъ эта-то неминуемость
прюбщешя Славянъ къ Россамъ,^
эта такъ сказать естествен<ная>^
^законность факта
и составляетъ
ихъ кошмаръ,
Неужто Австрш
ихъ самое главное
только бы не
опасеше
Pocciio
въ будущемъ
Я сказалъ: произойдетъ
по закону природы.
Законъ-то природы
именно въ этомъ
кровяномъ и
духовномъ
Соединеше
сродствЪ
народное и заключается <росчерк пера>
Неотразимая сила
Русскаго духа
/о б ъ /
Не разовьетесь въ мелкихъ уединешяхъ,
а въ цЪломъ
Австр<1ю>
н еестествен н о,>
а естественнее
что Анпия
составить
союзъ, а сама
надруг<ается?>
Пролита кровь.
Кстати теперь
происходитъ одна
странность<:>
Росая еще не объявляла
войны
[а въ цЪломъ]
<Пробы пера>
[Но они]
все искусственность
забыли родъ,
вЪру общую,
пролитую русскую кровь
и правое дЪло2
2Текст: [Но они] ~ правое дЪло - расположен на сгибе л. 1 об. и л. 2.
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
354
Вариант 2
<2>
/Безкорыст1е-то и подозрительно, безкорыст1е-то и всего подозрительнее
особенно если оно
истинное/
/она основана на
томъ чтобъ
наделать изъ
Славянъ
враговъ
нашихъ/
Наивность Н. В. Провозгласить автономш и
ничего себе.
/Такъ и поверять вамъ!/
/Сербы естеств<енно> будутъ признавать Императора/
/что можетъ быть
будетъ нмЪть
даже и будущность
Англшское издЪлье/
А между гЬмъ есть именно одна [соверш]
комбинащя, основанная на совершенно
противуположн<ыхъ> основаш<яхъ> и до
того вероятная что м. б. непре­
менно восторжествуетъ.
Эта комбинащя составить
оплотъ противъ Pocc<in>
Я всегда писалъ объ этомъ
и даже самъ говорилъ: Ну чего
они думаютъ, вотъ бы имъ
/какъ создать<,>_
комбинащю (ставя себя
они даже
на место англичанина)
/Вотъ туть-то К-поль
думаютъ<:>
Временно такъ
и могъ бы закрепиться [съ] /з а / Ангтйей:
Императоръ
Но не просуществует!» и восторжествуетъ
«Я дескать временно здесь, я
правда
здесь чтобъ васъ отъ
и Славяне<;>
родственность не можетъ
Poccin оборонять, я
предположили
нарушиться
ведь [и 1о] оставила
только<,> что
пролита кровь
же 1оничесюе Острова<»>/
Славяне будутъ
все согласны - / *
^
/Я только чтобъ онъ
Poccin не достался,
а достанет<ся> Poccin,
такъ и вы все Россш
достанетесь./
/Временно эта
комбинащя можетъ
успеть, даже
на много летъ.
Но времен<но>
Материнство
пробьеть
Мать ихъ, а не госпожа/
/Тогда дипломатическш
голосъ Poccin могъ
бы получить
болышй
весь/
Кстати/прол,,таякровь/ вотъ бы могла быть и
еще комбинащя: Росая-то
и не объявить войны, но изъ Poccin
столько волонтеровъ и столько
денегъ что и дело/н/ решится
само собою, и турки будутъ
разбиты, за Славянъ, Русскими
волонтерами, кь удивлент
всей Европы. Тогда на
Pocciro они посмотрели бы
и въ правду съ почтительнымъ
страхомъ: Если уже волонтеры
одни, да пожертвовашя копеечками
растрепали Турщю, чтожъ
было бы еслибъ вся-то Импepiя
Русская шевельнулась. Безъ
этой мысли и безъ этого
разсуждешя не обошлось бы.
Я сл^жу и считаю волонтеровъ:
чемъ больше бы тЪмъ лучше,
равно какъ и пожертвованш <росчерк пера>
3 Строки: и Славяне<;> предположили - всЬ согласны - находятся на сгибе л. 1 об. и
л. 2.
355
Вариант 2
<2 об.>
Taicie моменты выше всей вашей науки.
Упирающаяся лошадь, живое чувство
единовЪр1е - и у насъ и у Слав<янъ> - живое чувство, заклю­
чающееся въ ХристЬ У васъ наука, разумъ, оттого вы такъ и платите,
оттого вы TaKie вялые, не умЪете найтиться
въ решительные моменты, международные
межеумки,/бетъпочвы иначалаибезъпРичинысуществова<н‘я > / носимые вЪтромъ Европы.
;ъ добръ, прямъ, уменъ, ясенъ -
" g 11 j£§s £
- Я знаю тС$с$ од |>9г$з§ту |ъ Петербург^, которая
говорить иф|Ца ^е|^§)|ыя«рещи, покрайней
м%рЪ въ о ч ^ 5 вЪщнЙ1§ь£го1^ , но я не скажу
какая это гавед'а: пуст| |с я 1Йя подумаетъ, что это
я про нее горфю.
“5 v
'I
Я не oxoTHifcb до Г. Краевскаго Что ск аж утъ , ЧТО м о гу ть сказать /«коп» нов<аго> ннеизв<Ъстнаго>/эт и объвДИНИвгшеся Славяне?
я^
| g
| |
Тогда какъ Татаринъ переходя къ ТуркЪ /противъменя/можегь
это сделать единственно только [подъ]/изътой/
[тЪмъ предлогомъ] [и] / пр»чины / что я хриспанинъ и
что будто бы я хочу истребить мусульманство,
тогда какъ я вовсе не [жела] хочу истребить
[усульманство, /а лишь своего единоверца защитить./
9 9. if
!
I
=11 S
5
J.
3
i l г*
I *i
8* s
> С». Sc
Р ’ЯЬ &пягь-т|ки H trl
1 1 ? Ш IS
ill
S «0» Sc
g-s I s 1
5 l * i l i 3 r*g A
2 o -^ri 5 s i l S
Sз
Iв ^S5 i: i
A8
5£ о
I4!
Ё2 l l v
81
=
. f®*q3 !I
JO
вовсе не имЪя къ тому
никако[го]/й/ [предлога]
фновательной
“I §8
причины/ is
I
ii
l fs-s
S isi4!
Z
356
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Вариант 3
< 1>
Сощалисты Константинополь. /Ложн<ыя> обви<нешя>/ Аксюма. ВЪрнЪе развЪ то,
что въ самую последнюю и рЪшительн<ую> минуту К-поль вдругъ займетъ
Анпйя, тогда какъ проч1я державы будутъ все еще думать о равновЪсш. Это
даже вЪроятнЪе всего, потому что она смЪлЪе всЪхъ1
Европейскому равновЪсш повинна одн<а> Росая - /Москов<сюя>
ВЪдом<ости>/
РЪдко кто понимаеть Восточный вопросъ - /(изъ Суворина какъ будто
для Австрш)/
ВсЪ эгоизмы соединились.
Именно кЪмъ-то укушенные въ бреду ничего не понимаюнце люди2
Росая безъ эгоизма Чудное мнЪше: вытолкать изъ Европы (буквально)
Халаты и мыло Мало понимаютъ
Въ Современны<хъ> извЪспя<хъ> /Странное мнЪше/
/Н е одн<и> Генералы/ Но интелигентная часть, ВЪстникъ Европы Ему не нравится. /Прочелъ/ /Удивитель<ное> множе<ство> вопросовъ прозрели. Читалъ н. пр. мнЪшя/
Константинополь
Аксюма
Мыло
Равнов^ае
Hama газета Москов<сюя> ВЪдом<ости> РавновЪае
Эгоизмы Австр<ш> (Суворинъ)
Въ Совре<менныхъ> ИзвЪ<спяхъ>_____ Economist
/Друпе рЪшаютъ дать автономш и дать равныя права и
удовлетворить. Да какже это сдЪлать, кто можетъ это дать и кто станетъ слу­
шаться, и какъ заставить слушаться. Таюе вопросы рЪшаетъ мечь, а сгово­
риться нельзя. Горд1евы узлы разрубаютъ Александры мечами/3
[О] В'Ьст<никъ> Европы
1Текст: В'ЬрнЪе развЪ - смЪлЪе всЪхъ - расположен в верхнем левом углу страницы.
2 Текст: Именно к'Ьмъ-то ~ люди - расположен в верхнем правом углу страницы.
3 Текст: Друпе ~ мечами - расположен в нижней части страницы и соединен чертой со
словом: РавновЪае. В слове: РавновЪспе - описка: РавновЪв1е.
357
блаженъ столь нЪжно вЪрующ<ш> человЪкъ этотъ
Изъ Москвы немедленно пришлютъ колоколъ4
/Правда тутъ-то вотъ Европа и увидитъ что все спасено, но естественнос­
ти-то этой она не повЪритъ, и я думаю не повЪр<итъ> въ чел<овЪка?>/
Economis<t>. Константинополь
/Н о / Я не буду писать о [т] /В. ВопросЪ/
Но я утверждаю что его никто не понимаеть, /не хочетъ оставить безъ по­
кровительства, не будетъ политическихъ, будутъ /Явятся/ естествен<ныя>
свя<зи>/5онъ разрЪшит<ся>, онъ не можетъ не разрешиться. Но самъ собою
И ужъ потому не буду писать что перечиталъ много нелепостей
Кстати: Москов<сюя> ВЪд<омости>6
В<Ъстникъ> Евр<опы> (верхъ благоразум!я!) хотя съ большой оговор­
кой и даже съ нЪкоторымъ сожалЪш<емъ>
но Биконсф<ильдъ>
Съ Восточ<нымъ> вопросомъ можетъ быть кончились бы всЪ
недоразумЪшя Европы, [по кр] а стало быть и человечества, по крайней мЪрЪ
политическ<ля>. Однимъ словомъ наступило бы нЪчто очень новое, а для
Россш совсЪмъ новый фазисъ, но что-то мЪшаетъ. Разби^е на Эгоизм<ы>7
Халаты, можетъ быть даже лучше казанскихъ, и мыло, а табачная и ви­
ноградная промышленность немедленно получать страшный толчокъ8
<1 об.>
/Да тутъ-то ничему и не повЪр<итъ>/
А во вторыхъ чтожъ такое что мы ничего не возьмемъ себЪ, ихъ
облагодЪтельствуе<мъ,> а сами возвратим<ся> во свояси /ничЪмъ не по­
пользовавшись/ да тЪмъ даже хуже!
1 Текст: блаженъ столь ~ колоколъ - расположен слева от записей: Удивитель<ное>
множе<ство> вопросовъ ~ [О] ВЪст<никъ> Европы.
3 Текст: не хочетъ оставить - естествен<ныя> свя<зи> -расположен справа от пометы.
[О] ВЪст<никъ> Европы - и соединен линией со словами: Но я утверждаю что его
никто не понимаеть.
6Записи: /Н о / Я не буду писать ~ самъ собою и И ужъ потому не буду писать ~ Кстати:
Москов<сюя> ВЪд<омости> - соединены короткой чертой.
1 Текст: В<Ъстникъ> Евр<опы> (верхъ благоразум1я!) ~ Разбшче на Эгоизм<ы> расположен в правой части страницы. От записи: Кстати: М осков<сюя>
ВЪд<омости> - к этому тексту проведена короткая черта.
8 Текст-. Халаты, можетъ быть ~ страшный толчокъ - расположен в нижней левой части
страницы.
358
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
Да тЪмъ хуже еще:
чЪмъ безкорыстнЪе ты ихъ облагодЪтельствовалъ, тЪмъ скорее9 заставилъ любить себя, тЪмъ преданное они тебЪ за солнце, за Императора.
И всегда за васъ. И чтожъ что не называются подданными? Зато признаютъ
себя подданными.
Вотъ эта-то неминуемость прюбщешя Славянъ къ Россамъ, эта такъ ска­
зать естествен<ная> законность факта и составляетъ ихъ кошмаръ, ихъ са­
мое главное опасеше въ будущемъ
Неужто Австрш только бы не Pocciio
Австр<ш> неестественно,> а естественнее что Анпия составить союзъ, а сама надруг<ается?>
Я сказалъ: произойдетъ по закону природы. Законъ-то природы именно
въ этомъ кровяномъ и духовномъ сродстве и заключается <росчерк пера>
Соединеше народное Неотразимая сила Русскаго духа
Не разовьетесь въ мелкихъ уединешяхъ10, а въ цЪломъ11
Пролита кровь.
Кстати теперь происходить одна странность<:> Росая еще не объявляла
войны.
[Но они]
все искусственность
забыли родъ, вЪру общую, пролитую русскую кровь и правое дЪло12
< 2>
Наивность Н. В. Провозгласить автономш и ничего себЪ.
/Такъ и поверять вамъ!/
/Безкорыспе-то и подозрительно, безкорыст1е-то и всего подозрительнее
особенно если оно истинное/13
/Сербы естеств<енно> будутъ признавать Императора/
А между тЪмъ есть именно одна [соверш] комбинащя, основанная на
совершенно противуположн<ыхъ> основаш<яхъ> /она основана на томъ
9 Над словом. скорее - вариант: больше
10Над словом: уединешяхъ - вариант: объ<единешяхъ>
11 В нижней части страницы зачеркнуто: а въ цЪломъ
12 Текст: [Но они] ~ правое дЪло - расположен на сгибе л. 1 об. и л. 2.
13 Текст: Безкорыспе-то и подозрительно - особенно если оно истинное - находится
на полях сверху.
359
чтобъ наделать изъ Славянъ враговъ нашихъ/14и до того вероятная что м. б.
непременно восторжествуетъ /что можетъ быть будетъ им^ть даже и будущ­
ность Англшское издЪлье/15
Эта комбинащя составить оплотъ противъ Росс<ш>16
Я всегда писалъ объ этомъ и даже самъ говорилъ: Ну чего они думаютъ,
вотъ бы имъ комбинацш (ставя себя на мЪсто англичанина)
/Н о опять-таки ея страшная неестественность - / 17
/какъ создать<,> они даже думаютъ<:> Императоръ и Славяне<;> пред­
положили только<,> что Славяне будутъ вей согласны - / 18
/Вотъ тутъ-то К-поль и могъ бы закрепиться [съ] /з а / Анппей: «Я де­
скать временно здЪсь, я здЪсь чтобъ васъ отъ Россш оборонять, я в^дь [и 1о]
оставила же 1оничесюе Острова<»>/
/Я только чтобъ онъ Россш не достался, а достанет<ся> Россш, такъ и
вы всЪ Poccin достанетесь./19
Временно такъ
Но не просуществуем и восторжествуетъ правда
родственность не можетъ нарушиться
пролита кровь
Временно эта комбинащя можетъ успЪть, даже на много лЪтъ. Но
времен<но>
Материнство пробьетъ
Мать ихъ, а не госпожа20
Кстати /пролитая кровь/ вотъ бы могла быть и еще комбинащя: Росаято и не объявитъ войны, но изъ Poccin столько волонтеровъ и столько денегъ
что и дЪло / и / решится само собою, и турки будутъ разбиты, за Славянъ,
Русскими волонтерами, къ удивленш всей Европы. Тогда на Pocciio они
посмотрели бы и въ правду съ почтительнымъ страхомъ: Если уже волонте­
ры одни, да пожертвовашя копеечками растрепали Турщю, чтожъ было бы
еслибъ вся-то Импер1я Русская шевельнулась. /Тогда дипломатическш голосъ Россш могъ бы получить болышй вЪсъ/21 Безъ этой мысли и безъ этого
14 Текст: она основана - враговъ нашихъ - записан на полях слева и обведен чертой.
15 Текст: что можетъ быть будетъ - Англшское издЪлье - записан на полях слева.
16 От слов'. Эта комбинащя - проведена черта к записи: какъ создать<,> они даже ~ вей
согласны - и стрелка к записи: она основана ~ враговъ нашихъ.
17 Текст: Но опять-таки ~ страшная неестественность - записан на полях слева.
18 Отрезок текста: и Славяне ~ согласны - расположен на сгибе л. 1 об. и л. 2.
19 Текст: Вотъ тутъ-то К-поль ~ достанетесь - находится на полях слева.
20 Текст: Временно эта комбинащя ~ госпожа - находится на полях слева.
21 Текст: Тогда дипломатическш ~ болышй вЪсъ - находится на полях слева.
360
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
разсуждешя не обошлось бы. Я слЪжу и считаю волонтеровъ: чЪмъ больше
бы тЪмъ лучше, равно какъ и пожертвованы <росчерк пера>
<2 об >
TaKie моменты выше всей вашей науки.
Упирающаяся лошадь, живое чувство
единовЪр1е - и у насъ и у Слав<янъ> - живое чувство, заключающееся
въ ХристЬ У васъ наука, разумъ, оттого вы такъ и платите, оттого вы таюе вялые, не
умеете найтиться въ решительные моменты, международные межеумки, /безъ
почвы и начала и безъ причины существова<шя>/ носимые вЪтромъ Европы.
А народъ добръ, прямъ, уменъ, ясенъ -
Я знаю тоже одну газету въ Петербург^, которая говорить иногда недурныя вещи, покрайней мЪрЪ въ очень вЪрномъ тонЪ, но я не скажу какая
это газета: пусть всякая подумаетъ, что это я про нее говорю.
Я не охотникъ до Г. Краевскаго Что скажутъ, что могутъ сказать /такого нов<аго> и неизв<Ъстнаго>/
эти объединивпиеся Славяне?
Тогда какъ Татаринъ переходя къ ТуркЪ /противъ меня/ можетъ это
сделать единственно только [подъ тЪмъ предлогомъ и] /изъ той причины,/
что я хриепанинъ и что будто бы я хочу истребить мусульманство, тог­
да какъ я вовсе не [жела] хочу истребить мусульманство, /а лишь своего
единоверца защитить./
Но опять-таки нЪтъ
вовсе не имЪя къ тому никако[го]/й/ [предлога] /основательной причины/22
грозя англшскимъ фермерамъ будущимъ сощализмомъ Востока23
Пq край <не закончено>
а самъ французскш народъ вовсе [и вовсе] не такъ ужъ очень стр<емился>
освобождать Итальянцевъ, т. е. /освобождать/ для ихъ освобождешя. Для
22 Текст'. Но опять-таки нЪтъ ~ основательной причины - находится в нижней части
страницы.
23 Запись сделана по правому краю страницы и соединена короткой чертой с записью на
л. 1: Халаты, можетъ быть ~ страшный толчокъ.
361
нЪкотораго рода политическаго захвата - дЪло другое. Но хоть [Но] и освободилъ Северную Итал<ш>, а и Напол<еонъ> III <не закончено>
По крайней мЪрЪ безкорыст<нымъ> полнымъ любви движен<1емъ>
русскихъ на д'Ьло Славянъ24
[Во Ф] Правда Франщя больше сделала, чЪмъ пока руссюе. Но все же
д%ло Фра<нши> есть нЪчто до того различное и не соизмЪри<мое> что
трудно даже понять какъ могло бы пршти въ голову такое сравн<еше>
И опять сколько цинизма, безвЪр<ля>
О, онъ-то порадуется
Биконфильдъ
Какой неназидательный примЪръ для молодежи
и какое разъединеше, цинизмъ
самыхъ подлыхъ и пошлыхъ людей и умовъ, а благородный порывъ, несшш кровь свою, присмирЪетъ, повЪритъ, /что сами подлецы/ и самъ скажетъ
[одн] да, глупо [же] было очень25
Что взяли
Что вышло изъ вашего единешя. Остались съ носо<мъ> богатыри. Не
соваться бы было съ богатырствомъ. Умные люди впередъ знали чЪмъ кон­
чится. РазвЪ у насъ можетъ быть что-нибудь /столь искреннее/. Да и д&лото выЪденнаго яйца не стоило.
аттестаты зрелости сочинили. ЗрЪлы ли вы теперь... а?26
Какое безв<Ър1е>
И сколько явится опять циниз<ма>
НЪтъ братъ водка лучше
НЪтъ братъ хихикаше въ руку и цинизмъ лучше27.
24 Слева от текста: По крайней м^рЪ безкорыст<нымъ> ~ на дЪло Славянъ - начато'.
все это вовсе не
25 Текст: По край <не закончено> а самъ франиузскш ~ глупо [же] было очень - записан
поперек страницы в нижней ее половине.
26 Текст: что взяли ~ вы теперь... а? - записан на полях слева вдоль страницы.
27 Текст: Какое 6e3B<tpie> И сколько явится опять ~ хихикаше въ руку и цинизмъ
лучше. - расположен поверх записи: Я знаю тоже одну газету ~ Краевскаго. От
текста: аттестаты зрелости ~ вы теперь... а? -ктексту: Какое oe3B<tpie> И сколь­
ко явится опять циниз<ма> ~ хихикаше въ руку и цинизмъ лучше. - проведена
соединительная линия.
362
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг
Комментарий
Данные варианты воспроизведения рукописного текста представ­
ляются хорошим примером того, какую информацию читатель и
исследователь могут получить из публикации в зависимости от
принципов, принятых в конкретном издании. Факсимиле пока­
зывает особенности расположения записей на листе и передает
графику текста. Второй, текстовый вариант с сохранением записей
согласно их расположению в рукописи более нагляден, чем третий
(без графического отражения особенностей расположения записей
на каждом листе, но с описанием этих особенностей в сносках).
Однако второй вариант все равно в точности не отражает автор­
ское оформление текста, потому что в публикации используется
шрифтовой способ передачи содержания, что естественным обра­
зом меняет вид текста. Кроме того, перекрещивающиеся записи,
наложенные друг на друга, трудно читать. Наконец, с технической
точки зрения это самый непростой и затратный по времени ва­
риант оформления текста в печати, что следует учитывать, если
объем публикуемой рукописи велик. Третий вариант внешне
менее информативен, но - особенно в сочетании с факсимиле
рукописи - более практичен: такой текст легче читать, недоста­
ющая информация восполняется при ознакомлении со сносками,
комментарием и факсимиле.
Определяя принципы комментирования текста, нельзя не со­
гласиться с мыслью Л. Г. Степановой о том, что «комментарий,
прежде всего, должен следовать одному из главных требований
античной риторики - уместности (ttqettov, decus)»28. По мнению
Ю. В. Манна, «все зависит от формы подачи, то есть от стиля,, то
есть от постулата объективности <...>. Неуместно в комментарии
то, что принято называть “идейно-художественным анализом”,
носящим автономный и самодостаточный, а порой и домини­
рующий характер. Нужен, если снова употребить современное
28 Монологи о комментарии: Л. Г. Степанова / / Текст и комментарий: Круглый стол к
75-летию Вячеслава Всеволодовича Иванова / Науч. совет РАН «История мировой
культуры», МГУ им. М. В. Ломоносова; [сост. Д. В. Вальков, Т. В. Цивьян; отв. ред.
акад. В. Н. Топоров]. М., 2006. С. 122. Ср.: «Комментарий призван пояснять именно
определенное место в определенном тексте, а не подменять собою энциклопедии и
словари. Между тем мы сплошь и рядом сталкиваемся с изданиями, в которых ком­
ментарии заполнены общими сведениями, более или менее подробными, бездумно
переписанными из подручных справочников и зачастую не имеющими никакого
отношения к тому фрагменту текста, который в данном случае требует пояснения»
(Монологи о комментарии: А. В. Лавров //Т а м же. С. 102).
Комментарий
363
речение, “информационный повод”. Проблемы поэтики, интер­
претации затрагиваются в аспекте истории творческого замыс­
ла, рецепции читателей, критики и т. д. Значит, можно уточнить:
это не только “повод”, не только внешняя зацепка, но внутреннее
движение материала»29. В нашем случае речь идет о публицис­
тических набросках, которые содержат различную фактическую
(историческую преимущественно) информацию, - поэтому не­
обходимым является реальный комментарий к тексту. В основе
такого комментария - «именно разъяснение того, что требует
разъяснения. Комментатор не стоит над читателем с указкой, со
строгими наставлениями, как следует понимать текст; он скорее
предоставляет читателю необходимый для понимания матери­
ал»30. Подчеркнем, однако, что при комментировании публицис­
тических набросков к «Дневнику писателя» мы должны считать­
ся с особенностями сложной жанровой организации этого произ­
ведения, о которой уже говорилось. По определению И. Л. Волги­
на, «мы имеем дело с литературным феноменом, художественная
и жанровая природа которого такова, что идеологическая система
не может рассматриваться здесь в качестве абсолютной и завер­
шенной данности - без “поправки” на поэтику самого текста»31.
Значит, руководствуясь «внутренним движением материала», в
дополнение к реальному комментарию имеет смысл приводить
сведения, касающиеся проблематики публикуемых набросков в
идейно-художественном контексте произведения.
Таким образом, целью предлагаемого ниже комментария явля­
ется пояснение содержания рукописи и установление взаимосвя­
зи данных записей с другими набросками, черновым автографом
и печатным текстом «Дневника писателя», а также с тем факти­
ческим материалом, на основе которого эти записи возникли.
Л. 1
Сощалисты - Помета, отсылающая к содержанию речи гра­
фа Биконсфильда (Бенджамина Дизраэли), премьер-министра
Великобритании в 1874-1880 гг., произнесенной им 19 августа
29 Манн Ю. Н. В. Гоголь: академический комментарий в поисках жанра / / Проблемы
текстологии и эдиционной практики. С. 108-109. О проблемах комментирования
см. также: Достоевский: Дополнения к комментарию / Институт мировой литерату­
ры им. А. М. Горького РАН, Комиссия по изучению творчества Ф. М. Достоевского;
под ред. Т. А. Касаткиной. М., 2005; Тихомиров Б. Н. Религиозные аспекты творчес­
тва Ф. М. Достоевского. Проблемы интерпретации, комментирования, текстологии:
Автореферат дис.... д-ра филол. наук. Петрозаводск, 2006. С. 26-34, 39-40.
30 Манн Ю. Н. В. Гоголь: академический комментарий в поисках жанра. С. 109-110.
31 Волгин И. Л. «Дневник писателя»: текст и контекст. С. 158.
364
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
(7 сентября) 1976 г. на банкете Центрального общества ското­
водства и земледелия в Букингемшире. Речь была посвящена
сербо-турецкой войне, причины которой Дизраэли объяснял
влиянием «тайных обществ Европы» и «социалистов»32. В окон­
чательном тексте сентябрьского выпуска «Дневника» Достоевс­
кий развивает эту тему в § I «Piccola bestia» гл. 1: «И вот виконт
Биконсфильд, урожденный израиль (пё d’Israeli), в речи своей на
одном банкете вдруг открывает Европе одну чрезвычайную тай­
ну: все эти русские, с Черняевым во главе, бросившиеся в Турцию
спасать славян, - все это лишь русские социалисты, коммунисты
и коммунары...» (23, 108).
Константинополь. /Ложн<ыя> обви<ненЫ>/ Аксгома. - За­
пись нашла отражение в § II «Слова, слова, слова!» гл. 1, где
Достоевский рассматривает «одну аксиому»: «никогда не будет
такого момента в Европе, такого в ней политического состояния
вещей, чтобы Константинополь не был чьим-нибудь, то есть не
принадлежал бы кому-нибудь» (23, И З). В окончательном тек­
сте писатель поясняет свою мысль: «вернее всего разве то, что
в самую последнюю и решительную минуту Константинополь
вдруг захватят англичане» (23, 113). Последовательность раз­
вития темы в окончательном тексте позволяет уточнить место
маргиналий, расположенных в верхнем левом углу л. 1 рукописи:
«ВЪрнЪе развЪ то ~ она смЪлЪе всЪхъ». Данные заметки почти до­
словно совпадают с приведенным отрывком печатного текста, в
связи с чем появляются основания поместить их рядом с коммен­
тируемой записью при воспроизведении текста рукописи.
Следует отметить, что если в набросках захватнические дей­
ствия Англии объясняются тем, что она «смелее всех», то в печат­
ном тексте Достоевский высказывается более резко: «их всегдаш­
няя наглая дерзость», «их насилие», «их ехидность», в совокупнос­
ти образующие «их направление». В черновом автографе понятие
«смелость» еще удерживается: «съ ихъ смелостью, съ ихъ наглою
дерзостью»33. Но из окончательного текста оно исчезает - по всей
видимости, из-за несоответствия семантики слова «смелость» ос­
тальным определениям, характеризующим политику Англии.
Европейскому равновгьст повинна одн<а> РоссЫ - /
Москов<стя> Вгьдом<ости>/ - В § II гл. 1 критически оцени­
32 Речь Дизраэли, лорда Биконсфильда / / Новое время. 1876.14 сентября. № 196. С. 3.
См. также: Рак В. Д. Примечания. Т. 23. С. 396; Т. 24. С. 484.
33 РГБ. Ф. 9 3 .1. 2. 10. Л. 124.
Комментарий
365
вается расхожее мнение, что «Константинополь в конце концов
будет никому не принадлежать <...> Охранять же его будет евро­
пейское равновесие» (23, 112). По поводу «европейского равно­
весия» Достоевский замечает: «Когда же случалось и России - не
нарушить что-нибудь, а лишь чуть-чуть подумать о своем ин­
тересе, - то тотчас же все остальные равновесия соединялись в
одно и двигались на Россию: “нарушаешь-де равновесие”» (23,
И З). Мысль о том, что Константинополь, вляющийся истори­
ческой частью Древней Греции, в результате распада Византий­
ской империи, «составляет теперь в тесном юридическом смысле
res nullius, предмет, никому не принадлежащий», высказывалась
Н. Я. Данилевским34. О Константинополе как «вольном горо­
де» писал также английский публицист Джеймс Льюис Фарли
(1823-1885) в книге «Turcs and Cristians. A Solution of the Eastern
Question»35. Имя Д.-Л. Фарли встречается среди других записей
в рабочей тетради 1875-1876 гг.36 В окончательном тексте До­
стоевский уточняет, что идея «вольного города» - это и «дипло­
матическое мнение» (23, 112). Возможно, писатель имел в виду
Н. П. Игнатьева (1832-1908), бывшего в 1864-1877 гг. послом
в Константинополе. Среди набросков к октябрьскому выпуску
«Дневника» в записной тетради 1876-1877 гг. обнаруживаем
помету: «Опять Константинополь общее мЪсто, нейтральный.
(И Игнатьевъ, и Данилевск<ш>, и образцы взглядовъ - всЪ). Да
есть ли толкъ въ этихъ головахъ!»37Что касается «нарушения рав­
новесия», то в русской прессе оживленно обсуждалась реакция
Европы на возможное участие России в сербо-турецкой войне.
По сообщению «Голоса», в английской газете «Times» появилось
известие, «что сербы, будто бы, с тревогой (?!) смотрят на участие
русских в их деле и боятся вооруженного вмешательства России,
потому что оно должно, будто бы, привести к подчинению Сер­
бии “северному колоссу”»38. «Московские Ведомости» тоже ука­
зывали на распространяемое иностранной печатью мнение, что
«сербские патриоты взирают с негодованием на помощь, идущую
из России деньгами и волонтерами, опасаясь ее агрессивности и
отвращаясь от всеобщей воинской повинности и высоких нало­
34Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1991. С. 372.
35 См.: Голос. 1876. 16 сентября. № 256. С. 1-2.
36 Подробнее см.: Рак В. Д. Уточнение одной записи в тетради 1875-1876 гг. / / Досто­
евский: Материалы и исследования. Л., 1988. Т. 8. С. 267-271.
37 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 119.
38 Голос. 1876. 14 августа. № 223. С. 1. Ср.: Голос. 1876. 24 августа. № 233. С. 1.
366
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
гов. Этим грубо намекается, что русское сочувствие клонится к
захвату Сербии»39.
Ртьдко кто понимаеть Восточный вопросъ - /(Изъ Суворина
какъ будто для Aecmpiu) / - Ср. с записью в черновом автографе:
«Но впрочемъ я не буду писать о Восточномъ вопросЪ. [Я ут­
верждаю лишь [то] что его никто не понимаеть въ ЕвропЪ /и въ
Mip%/, что никогда не было такихъ потемокъ и такого недоумЪшя
какъ теперь предъ его разрЪшешемъ!]»40. Данным записям текс­
туально близки наброски: «Мало понимаютъ», « /Н о / Я не буду
писать - самъ собою» (л. 1). Пояснение в скобках «Изъ Суво­
рина какъ будто для Австрш» позволяет выявить источник, к
которому восходят комментируемые заметки: это газета «Но­
вое время», издателем и редактором которой был А. С. Суворин
(1834-1912). В сентябре 1876 г. в «Новом времени» особое вни­
мание уделялось австрийской политике, в связи с тем что Авс­
тро-Венгрия отказалась подписать представление европейских
держав Турции, в котором содержалось требование перемирия.
Позиция Австро-Венгрии была истолкована как демонстрация
лояльности по отношению к Турции. В передовой статье «Но­
вого времени» за 13 сентября 1876 г. анализировались причины
обособления Австро-Венгрии, которые связывались с угрозой
распада Австрийской монархии: «Провозглашение Сербии не­
зависимым королевством коробит Австрию, как сырое дерево в
соседстве пылающего костра. В продолжение нескольких веков
эта держава и существовала, и росла от раздоров внутри и вне
своих черно-желтых пограничных столбов. Внутренние раздо­
ры взаимно ослабляли народности, подвластные габсбургской
короне; внешние - подрезывали силы соседних государств,
Италии, Германии, Турции. Менее чем в двадцать лет уничто­
жены плоды этой вековой коварной политики: возрожденная к
самостоятельному национальному существованию Италия от­
няла у Австрийской империи Ломбардию и Венецию, Германия
объединилась, вытеснила Австрию, и вот наступает новый акт в
этой исторической драме: на Балканском полуострове, который
еще в XVIII столетии считался наследием Австрии, образует­
ся независимое, чисто славянское королевство, среди обстоя­
тельств, волею неволею подталкивающих его к освобождению
южных славян, а южные славяне, как известно, живут и в Вен­
39 Московские ведомости. 1876. 20 августа. № 212. С. 2.
40 РГБ. Ф. 93.1.2. 10. Л. 120.
Комментарий
367
грии, и в Австрии»41. В «Новом времени» за 15 сентября 1876 г.
добавлялось, что из «восточного вопроса легко может возник­
нуть австрийский вопрос, и поэтому в поединке между Австри­
ей и Россией непосредственно затронут вопрос о существовании
Австрийской монархии. Интересы России и Австрии на Востоке
диаметрально противоположны; первая желает основания сла­
вянских государств, а вторая наоборот видит в этом опасность
для своего существования»42. Очевидно, в корреспонденциях
об Австрии Достоевский нашел созвучные ему наблюдения на
тему «бескорыстия» России и «эгоизмов» Европы в Восточном
вопросе.
Всгъ эгоизмы соединились. ~ Россгл безъ эгоизма - Достоев­
ский определяет отношение к Восточному вопросу краткой
формулой «все эгоизмы соединились», значение которой рас­
крывается уже на первых двух страницах сентябрьского выпус­
ка «Дневника»: «И однако, все как будто укушены <...> все в
Европе сейчас же как будто перестают понимать друг друга, как
при Вавилонской башне <...> В одном лишь все соединяются:
все тотчас указывают на Россию, всякий уверен, что вредный
гад каждый раз выбегает оттуда» (23, 107). К указанному отрез­
ку рукописи относится также помета в верхнем правом углу л. 1,
сделанная более крупным почерком и передающая суть выска­
занного Достоевским в окончательном тексте: «Именно кЪмъ-то
укушенные въ бреду ничего не понимаклще люди». Содержание
записи «Россия без эгоизма», антиномичной предшествующему
выражению «все эгоизмы соединились», отражено в том же па­
раграфе «Piccola bestia»: «А между тем в одной России лишь всё
светло и ясно, кроме, разумеется, великой скорби о восточных
славянских братьях ее - скорби, однако же, освещающей душу и
возвышающей сердце» (23, 107).
Чудное мнтъте: вытолкать изъ Европы (буквально) Халаты и
мыло - В § IV «Халаты и мыло» гл. 1 Достоевский отмечает аб­
сурдность предложения, обсуждавшегося в прессе, «уничтожить
Турцию совсем и выдвинуть ее обратно в Азию <...> буквально,
вещественно взять и перевезти всех турок куда-нибудь туда, в
Азию» (23, 119). План изгнания турок в Азию поддерживали,
помимо лидера английских либералов У. Ю. Гладстона (1809—
1898), английский политик Д. Рассел (1792-1878), экономист
41 Новое время. 1876. 13 сентября. № 195. С. 1.
42 Там же. 15 сентября. № 197. С. 3.
368
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Т. Брасси (1837-1887) и публицист Д. Л. Фарли; данная точка
зрения была подробно освещена в передовой статье «Голоса» за
16 сентября 1876 г.43 Иронизируя над усложненностью проекта,
Достоевский вспоминает пример из русской истории - взятие
Иваном Грозным Казани в 1552 г. - и указывает на более ес­
тественный ход событий: «Немного спустя - и казанцы начали
нам продавать халаты, еще немного - стали продавать и мыло.
<...> Прошло бы немного - и турки тотчас же принялись бы нам
продавать халаты, а еще немного - и мыло, и, может быть, даже
лучше казанского» (23, 120). Тематическое сходство с данным
отрывком печатного текста имеют записи «Халаты, можетъ быть
даже лучше казанскихъ ~ получать страшный толчокъ» и «Изъ
Москвы немедленно пришлютъ колоколъ» (л. 1). Последняя за­
пись касается рассуждений Достоевского о том, что разрешение
Восточного вопроса возможно, если «уничтожить калифат поли­
тически», а именно: «тотчас же бы отслужили молебен в Святой
Софии; затем патриарх освятил бы вновь Софию; из Москвы, я
думаю, в тот же день подоспел бы колокол, султана бы вывезли
куда следует, - и тем всё бы и кончилось» (23, 120).
Константинопольский собор Св. Софии был построен по ве­
лению императора Юстиниана в 532-537 гг. В результате турец­
кого завоевания 1453 г. храм был обращен в мечеть. Как извест­
но, в период Крымской войны, в 1850-х гг., участились призывы
славянофилов вновь воздвигнуть православный крест на храме
Св. Софии44. В 1876 г. тема снова обрела актуальность. В «Голо­
се» за 8 июля 1876 г. цитировалось обращение профессора Петер­
бургского университета А. Д. Градовского к русскому обществу.
А. Д. Градовский выразил убеждение, что увеличение пожертво­
ваний в пользу славян позволит России избегнуть вступления
в войну. Обращение завершалось призывом: «Пусть каждый из
нас скажет: “рука моя не оскудеет, пока хоть один славянин оста­
нется под турецким игом” - и славяне с гордостью пронесут имя
русского Царя и народа через весь освобожденный Балканский
полуостров, и духовенство единоверное помянет нас на литургии,
отслуженной в храме св. Софии, возвращенном христианству!»45
Сама ассоциация «Константинополь - храм Св. Софии - взя­
тие Казани», возможно, вызвана работой А. Н. Майкова «Из рас­
43 Голос. 1876. 16 сентября. № 256. С. 1-2.
44 См.: Рак В. Д. Примечания. Т. 23. С. 402.
45 Голос. 1876. 8 июля. № 187. С. 1.
Комментарий
369
сказов о русской истории», опубликованной в журнале «Заря» в
августе 1869 г.46 Журнал упоминается в списке изданий, входив­
ших в состав библиотеки Достоевского47. Истолкование отме­
ченных исторических событий в статье А. Н. Майкова позволяет
установить аналогию с рядом высказываний Достоевского, про­
цитированных выше. Отметим сходство в описании вступления
царя в Казань: «...царь, духовенство, войско торжественно всту­
пили в Казань; духовенство впереди шло с церковными хоругвя­
ми и крестами; обошли стены, кропили святою водой - и выбрав
место для постройки соборного храма, водрузили на нем крест»48.
Кроме того, А. Н. Майков также подчеркивал добровольный ха­
рактер обращения казанцев в христианство, утверждая, что Иван
Грозный предписал своим подданным поучать иноверцев «зако­
ну христианскому» и «разговаривать с ними кротко, тихо, с уми­
лением, а не жестоко и не со страхом», в результате чего «очень
скоро несколько тысяч магометан и язычников обратились в
христианство»49. Подобное представление о простом и скором ре­
шении вопроса проявилось и в параграфе «Халаты и мыло» сен­
тябрьского выпуска «Дневника писателя» 1876 г.
Въ Современны<хъ> извгъсгтя<хь> /Странное мнгъте/ Помета «Странное мнение» предвосхищает вступление к § II
«Слова, слова, слова!» гл. 1, начинающееся фразой: «Несколько
мнений, наших и европейских, о разрешении Восточного вопро­
са, решительно удивительны» (23, 112). Судя по наклону букв,
помета «Странное мнение» была приписана к основному текс­
ту. Контекст записи «Въ Современны<хъ> изв,Ьст1я<хъ>», к
сожалению, недостаточен, чтобы конкретизировать, что же и в
какой из публикаций газеты «Современные известия» Достоев­
ский мог счесть «странным». В рабочей тетради 1876-1877 гг.,
в набросках к сентябрьскому выпуску «Дневника», «Современ­
ные известия» упоминаются дважды50. Однако оба наброска из
46 См.: Майков А. Из рассказов о русской истории. Взятие турецким султаном Маго­
метом II Константинополя. Москва - Третий Рим. Покорение, при царе всея Руси
Иване Васильевиче Грозном, мусульманских царств: казанского, астраханского и
сибирского / / Заря. 1869. № 8. Отд. I. С. 1-53.
<7 Библиотека Ф. М. Достоевского. Опыт реконструкции. Научное описание. С. 203; см.
также:Десяткина Л. П., Фридлендер Г. М. Библиотека Достоевского //Достоевский:
Материалы и исследования. Л., 1980. Т. 4. С. 261.
18Майков А. Из рассказов о русской истории. С. 34.
19 Там же. С. 35.
50 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 100, 105. См. также: Рак В. Д. Примечания. Т. 24.
С. 484-485.
370
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
записной тетради не соотносятся с комментируемым текстом.
Более вероятно, что помета «Странное мнение» - это допол­
нение к расположенной строкой ниже записи о «Вестнике Ев­
ропы», содержащей подготовительный набросок к полемике с
сентябрьским «Внутренним обозрением» журнала «Вестник
Европы» (см. комментарий к записи «Таюе моменты выше всей
вашей науки ~ А народъ добръ, прямъ, уменъ, ясенъ»). Основа­
ния к тому, чтобы связывать слова «Странное мнение» с упомя­
нутым наброском, дает содержание § I «Застарелые люди» гл. 2,
в которой разворачивается полемика с «Вестником Европы».
Размышляя о духовной «шатости» отдельных представителей
русской интеллигенции в отношении к Восточному вопросу,
Достоевский пишет: «обнаружилось довольно чрезвычайных
диссонансов, нетвердость взгляда, странное непонимание иног­
да самых простых вещей <...> Все эти черты, иногда до стран­
ности поражавшие, проявились действительно, слышались в
разговорах, выказались в фактах, отразились в литературе. Но
ни одной статьи в этом роде не читал я удивительнее статьи
“Вестника Европы”, за сентябрь месяц сего года, в отделе “Внут­
реннего обозрения”» (23, 122; курсив мой. - Я. Т.). Определение
«странный» появляется дважды именно при обращении До­
стоевского к статье из «Вестника Европы» и, что немаловажно,
именно в характеристике «интеллигентной части». Поскольку
помета «Странное мнение» не имеет знаков отнесенности к кон­
кретному отрезку основного текста, а содержание ближайшего
контекста позволяет трактовать место ее расположения двояко,
то целесообразнее при публикации текста оставить эту помету
так, как она размещена в рукописи: в одной строке с наброском
«Въ Современны<хъ> изв,Ьст1я<хъ>» и над словами «Но интелигентная часть, ВЪстникь Европы». Что касается записи «Въ
Современны<хъ> извЪст1я<хъ>», которая встречается два раза
на л. 1 рукописи, то следует сказать, что во втором случае она
соединена чертой со словом «Economist», в контексте и соотно­
шении с которым, очевидно, необходимо рассматривать содер­
жание данной записи (см. комментарий к наброскам «Economist
Economis<t>. Константинополь»У
/Н е одн<и> Генералы/ Но интелигентная часть, Вгьстникъ
Европы - Ему не нравится. - См. комментарий к записи «Таюе
моменты выше всей вашей науки ~ А народъ добръ, прямъ, уме­
нъ, ясенъ».
Эгоизмы Aecmp<iu> ( Суворинъ) - См. комментарий к записи
Комментарий
371
«РЪдко кто понимаеть Восточный вопросъ - /(И зъ Суворина
какъ будто для Австрш)/».
Economist Economis<t>. Константинополь - Написание слова
«Economist» латинскими буквами указывает, что Достоевский
подразумевал не одноименное русское приложение к «Экономи­
ческому указателю», выходившее в 1858-1865 гг., а английский
журнал «The Economist», издававшийся с 1843 г. Многочислен­
ные пометы в рабочих тетрадях писателя свидетельствуют о том,
что с материалами английской прессы Достоевский, как правило,
знакомился по перепечаткам английских статей или сообщениям
о них в русских газетах. Ссылки на «Economist» в русской печа­
ти встречались реже, чем на другие английские издания (такие,
как «Times» или «Daily News»). Тем не менее Достоевский заин­
тересовался именно этим журналом. Показательно, что русские
газеты, независимо от направления каждой из них, отмечали ав­
торитетность и солидность этого английского издания: «Голос»
утверждал, что «Economist» «пользуется всемирным авторитетом
в финансовых вопросах»51, «Новое время» выделило в качестве
отличительной черты «Economist’a» умение отзываться «о всех
политических событиях с обдуманною осторожностью, рассчи­
тывая каждое слово, стараясь ни преувеличивать, ни уменьшать
значение событий»52.
Одна из ближайших к интересующему нас периоду ссылок на
«Economist» содержится в передовой статье «Нового времени»
за 17 сентября 1876 г., где сообщалось, что «Economist» «прямо
отрицает замирение Востока дипломатическими переговорами и
также прямо предвещает большую европейскую войну»53. Далее
в «Новом времени» приводилась цитата из «Economist’a», со­
держание которой позволяет объяснить интерес Достоевского к
журналу: «Главное затруднение в настоящем положении вещей
заключается в необходимости определить при разрешении вос­
точного вопроса внешний контроль над исполнением заключа­
емых условий, а при выборе этого контроля будет очень трудно
великим европейским державам согласиться между собой. Каж­
дая из первенствующих держав более или менее желает завладеть
этим правом контроля; каждая стремится выговорить себе долю
участия в нем. Россия, например, является самой естественной
51 Голос. 1876. 20 июля. № 199. С. 1.
52 Новое время. 1876. 17 сентября. № 199. С. 1.
53 Там же.
372
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
властью, которой было бы прилично заменить главенство Турции
в Болгарии и Румынии. И нет сомнения, что она искренно жела­
ла бы приобрести это право, если за него не придется заплатить
слишком дорогой ценой. Но с другой стороны <...> несомненно,
что Австрия и Германия не допустят Россию до занятия обоих
берегов Дуная и что князь Бисмарк не согласится на такое зна­
чительное приобретение России, не потребовав в свою очередь
соответствующего куска. Конгресс держав для разрешения этих
вопросов будет похож на собрание котов, совещающихся о том,
кому достанутся сливки. Ни один конгресс не разрешит подобно­
го вопроса; он может быть решен только войной»54.
Очевидно, что Достоевский не мог не обратить внимание на
приведенный текст. Мысль о «естественной власти» России на
Балканском полуострове, высказанная «Econom ist’oM», отчет­
ливо проступает в рассуждениях Достоевского о «естественнос­
ти» (см. комментарий к записи « /Н о / Я не буду писать ~ самъ
собою»). Сравнение европейских держав с «собранием котов» в
ожидании «соответствующего куска» варьируется в § II «Слова,
слова, слова!» гл. 1 сентябрьского выпуска «Дневника»: «...то же
самое будет и при международном Константинополе: будут ле­
жать пять волков, скаля друг на друга зубы и каждый про себя
изобретая комбинацию: как бы соединиться с соседями и как бы,
истребив остальных волков, повыгоднее разделить кусок» (23,
И З ). Утверждение «Econom ist’a» о невозможности «внешнего
контроля» над «общим» и одновременно «ничьим» Констан­
тинополем сопоставимо с «аксиомой» Достоевского. Наконец,
признание «Econom ist’oM» неизбежности войны как единственно
реального решения Восточного вопроса почти буквально прозву­
чало в записи Достоевского на тему «европейского равновесия»:
«Таюе вопросы рЪшаетъ мечь, а сговориться нельзя» (л. 1).
Помета «Economist» встречается в рукописном тексте дваж­
ды, при этом в одном случае слово «Economist» соединено чер­
той с записью «Въ Современны<хъ> извЪепя<хъ>». В газете
«Современные известия» за 13 сентября 1876 г. (именно в том
номере, где говорилось о нарушении перемирия турками, что
Достоевский отметил в записной тетради), в разделе «Иностран­
ные известия» приводилась выдержка из «Economist’a»: «Держа­
ва, которой принадлежит там (в Турции. - Я. Г.) решение, есть
Германия. Австрия будет решительно противиться владычеству
51 Новое время. 1876. 17 сентября. № 199. С. 1.
Комментарий
373
России на Дунае, и в этом сопротивлении Германия ей поможет.
Князь Бисмарк изменил бы идее своей жизни, если бы позволил
России занять Константинополь; потому что через это он погу­
бил бы будущность Германии на востоке. Итак, Князю Бисмарку,
а не Англии, принадлежит окончательное решение»55.
И в «Новом времени», и в «Современных известиях» упо­
минается Отто фон Шёнхаузен Бисмарк (1815-1898), рейх­
сканцлер Германии. В то время как русская пресса обсуждала
«эгоизмы Австрии» и коварство Англии, «Economist» не пос­
леднюю роль в решении Восточного вопроса отводил Германии.
Эта точка зрения, возможно, повлияла на ряд записей в рабочей
тетради Достоевского 1876-1877 гг., касающихся идеи о «двух
силах». На л. 99 записной тетради имеется набросок о возмож­
ной комбинации, «при которой одной силЪ достался бы Востокъ,
а другой Западъ»56. Чуть раньше, на л. 91, находим уточнение,
что эти две силы - Россия и Германия57. Таким образом, поме­
та «Въ Современны<хъ> изв,Ьст1я<хъ>» могла возникнуть в
связи с публикацией в данной газете материалов из журнала
«Economist». Другие упоминания об «Economists», представля­
ющие дополнительную информацию об этом издании, см.: Голос.
1876. 20 июля. № 199. С. 1-2; 1 августа. № 211. С. 3; Московские
ведомости. 1876. 27 июля. № 190. С. 2; 27 сентября. № 246. С. 2;
Новое время. 1876. 10 сентября. № 192. С. 1; 25 сентября. № 207.
С. 3; Современные известия. 1876. 1 сентября. № 240. С. 3.
Друг1е ргыиаютъ дать автономт ~ разрубаютъ Александры
мечами - Данные заметки тематически примыкают к записям о
«европейском равновесии», на что указал и сам Достоевский, со­
единив эти заметки чертой с пометой «РавновЪае», находящей­
ся в верхней половине л. 1 рукописи. К вопросу об «админист­
ративной автономии» писатель обращается в § II «Слова, слова,
слова!» гл. 1. Проекту «административной автономии», предло­
женному Англией, русская пресса уделяла достаточно много вни­
мания. Так, в передовой статье «Голоса» за 18 сентября 1876 г., со
ссылкой на «Times», «Nord» и «Politische Correspondenz», сооб­
щалось: «Все газетные известия сходились в это последнее время
на том, что европейское соглашение относительно умиротворе­
ния Балканского полуострова сосредоточивается на великобри­
55 Современные известия. 1876. 13 сентября. № 252. С. 3.
56 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 99.
57 Там же. Л. 91.
374
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
танском предложении. Предложение же это заключается <...> в
трех пунктах: 1) возвращение Сербии и Черногории к положе­
нию их до войны (status quo ante bellum); 2) освобождение Сер­
бии от уплаты Порте расходов войны, которых она вздумала тре­
бовать; и 3) административная автономия Боснии, Герцеговины
и Болгарии»58. Достоевский относит идеи «административной
автономии» и «европейского равновесия», якобы охраняющего
неприкосновенность Константинополя, к разряду «сложных и
неестественных ученых комбинаций» (23, 112), опровергаемых
самой жизнью. Отсюда и вопросы, возникшие в набросках и в
окончательном тексте: как это сделать, кто может эту автономию
дать и кто станет слушаться?
блаженъ столь нгьжно вгьрующ<т> человгькъ этотъ - См. ком­
ментарий к записи «Наивность Н. В. Провозгласить автономш и
ничего себЪ. - будутъ признавать Императора».
/Н о / Я не буду писать о [т\ /В. Вопросгь/ Но я утверждаю
что его никто не понимаетъ ~ онъ не можетъ не разргыииться. Но
самъ собою - Запись отражает одну из главных тем сентябрьского
выпуска «Дневника» - тему «естественности» отношений между
людьми. В записной тетради 1876-1877 гг. среди материалов к
августовской книжке «Дневника» находим следующее утвержде­
ние: «Не надо бояться неестественностей сощальныхъ. Коммуна
парижская - вредна, потому что бунтъ и насшие. Лучше позволить
по частямъ, охотникамъ. Что неестественно въ этихъ мечташяхъ,
то уничтожится само собою и чЪмъ скорей тЪмъ лучше»59. Есте­
ственность, по мнению Достоевского, недоступна Европе. Говоря
о братской помощи славянам, писатель замечает: «Но Европа не
верит этому, не верит ни благородству России, ни ее бескорыс­
тию» (23, 107). С этим высказыванием связаны следующие от­
рывки рукописи: «Правда тутъ-то вотъ Европа и увидитъ что все
спасено, но естественности-то этой она не повЪритъ, и я думаю не
повЪр<итъ> въ чел<овЪка?>» (л. 1); «Я сказалъ: произойдетъ по
закону природы. Законъ-то природы именно въ этомъ кровяномъ
и духовномъ сродствЪ и заключается» (л. 1 об.); «Безкорыст1е-то
и подозрительно, безкорыст1е-то и всего подозрительнее особен­
но если оно истинное» (л. 2). Таким образом, уже в набросках
отчетливо звучит мысль о том, что спасение человечества - в
осознании естественных, родственных связей между людьми.
58 Голос. 1876.18 сентября. № 258. С. 1.
59 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 80.
Комментарий
375
Сходное утверждение содержится и в черновом автографе: «Онъ
(Восточный вопрос. - Н.Т.) разрешится самъ собою и можетъ
быть [дл] какь-нибудь для всЪхъ неожиданно, какъ разрешается
впрочемъ все живое въ Mipi»60.
Съ Восточ<нымъ> вопросомъ можетъ быть кончились бы
есть недоразумгьнгя Европы ~ но что-то мгыиаетъ. Разбит1е на
Эгоизм<ы>. - Запись почти дословно вошла в текст § I «Piccola
bestia» гл. 1: «...с окончательным разрешением Восточного вопро­
са кончится и всякая прочая политическая рознь в Европе <...>
Одним словом, наступило бы нечто очень новое, а для России
так совсем другой фазис <...> И вот всему-то этому счастью и
мешает какая-то piccola bestia» (23, 107). В рукописи за словами
«но что-то мешает» следует помета «Разбитие на Эгоизм<ы>»,
поясняющая смысл выражения «piccola bestia». О «разбитии на
эгоизмы» говорится в следующем фрагменте параграфа «Piccola
bestia»: «каждый раз с Восточным вопросом вся Европа из види­
мого целого, тотчас же и слишком уж явно, начинает распадаться
на свои личные, отдельно-национальные эгоизмы. Всё тут выхо­
дит из ложной идеи, что кто-то хочет что-то захватить и загра­
бить» (23, 108). Обратим внимание на прописную букву в слове
«эгоизмы» - зная, как Достоевский использовал возможности
графики и орфографии, можно сказать, что здесь внешнее офор­
мление записи подчеркивает «внутреннюю форму» слова «эгоиз­
мы», содержащего идею возвышения, доминирования «личного»,
«отдельно-национального» интереса в европейской политике.
Л. 1 об.
А во вторыхъ чтожъ такое что мы ничего не возъмемъ
себгь ~ составляешь ихъ кошмаръ, ихъ самое главное опасете въ будущемъ - Заметки к § III «Комбинации и комбинации» гл. 1. Име­
ется в виду неверие Европы в бескорыстную помощь России сла­
вянам. См. комментарий к записям «Европейскому равновЪст
повинна одн<а> Р осая - /М осков<сю я> ВЪдом<ости>/», «Bek
эгоизмы соединились ~ Р осая безъ эгоизма», « /Н о / Я не буду
писать о [т] /В . ВопросЪ/ Но я утверждаю что его никто не понимаетъ ~ самъ собою».
Неужто Австрт только бы не Росст - Очевидно, набросок
является откликом на информацию в прессе о возможном вступ­
лении Австрии на территорию Боснии и Герцеговины. В передо­
вой статье «Голоса» за 21 сентября 1876 г. сообщалось: «С само60 РГБ. Ф. 93.1.2. 10. Л. 120.
376
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
го начала боснийско-герцеговинского движения в европейской
печати стали распространяться слухи, будто Австрия готовится
занять своими войсками Боснию и Герцеговину и тем положить
конец периодически возобновляющимся восстаниям балканских
христиан»61.
Австр<т> неестественно,> а естественнгье что Англгя
составить союзь, а сама надруг<ается?> - Набросок к § III
«Комбинации и комбинации», относящийся к рассуждениям До­
стоевского о программе разрешения Восточного вопроса, сфор­
мулированной партией вигов и опубликованной в «Daily News».
Достоевский ознакомился с содержанием программы в изложе­
нии «Нового времени», что зафиксировано в записной тетради
1876-1877 гг.62 В окончательном тексте сентябрьского выпуска
«Дневника» Достоевский поясняет, в чем состоит суть «изделья
вигов»: «Предполагается отказаться наконец от турок, уничто­
жить турок, как людей отпетых и ни на что не способных, и из
всех христианских народов Балканского полуострова составить
союз с центром в Константинополе. Освобожденные и благодар­
ные славяне естественно потянутся к Англии, как к своей спаси­
тельнице и освободительнице...» (23, 115). С комментируемой
записью непосредственно связаны наброски «А между тЪмъ есть
именно одна [соверш] комбинащя ~ англичанина» (л. 2).
Пролита кровь. Кстати теперь происходить одна стран­
ность ~ забыли родь, вгьру общую, пролитую русскую кровь и пра­
вое дгьло - См. комментарий к записи «Кстати /пролитая кровь/
вотъ бы могла быть и еще комбинащя ~ равно какъ и пожертво­
ваны».
Л. 2
Наивность Н. В. Провозгласить автономно и ничего
себгь. ~ будутъ признавать Императора - Заметки к § III «Ком­
бинации и комбинации» гл. 1, где Достоевский критически от­
зывается о предположении «Нового времени», что если «Россия
громко и открыто заявит, что она не имеет никаких видов к уве­
личению своей территории», то после «такого открытого заявле­
ния общественное мнение всей Европы станет за справедливые
требования России»63. В окончательном тексте «Дневника» До­
стоевский, передав общий смысл высказанного в «Новом време­
61 Голос. 1876. 21 сентября. № 261. С. 1. См. также: Рак В. Д. Примечания. Т. 23.
С. 386.
62 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 107. См. также: Рак В. Д. Примечания. Т. 23. С. 400-401.
63 Новое время. 1876. 14 сентября. № 196. С. 1.
Комментарий
377
ни», скептически замечает: «Вот, например, еще одна “неестест­
венность”: предполагается, что “если бы Россия заявила вслух о
своем бескорыстии на всю Европу, то дело было бы разом разре­
шено и покончено”. Но - блажен кто верует!» (23, 114). Приве­
денные цитаты проясняют смысл пометы «блаженъ столь н'Ьжно
вЪрующш челов'Ькъ этотъ» (л. 1). Ср. также с наброском из запис­
ной тетради 1876-1877 гг.: «Новое Время № 196 й. Чрезвычайно
слабая передовая статья, о томъ что заяви только Р осая о своемъ
безкорыстш и что не будетъ прюбрЪтать территорш, то вся Ев­
ропа будетъ за нее. Вздоръ. Независимыя Славянсшя княжества
еще опаснее ЕвропЪ: Она понимаетъ что они всегда будутъ слу­
шаться Россш»64.
Ee3Kopucmie-mo и подозрительно ~ особенно если оно истин­
ное - Записи, тематически связанные с набросками «Наивность
Н. В. ~ признавать Императора» (л. 2) и «А во вторыхъ чтожъ та­
кое что мы ничего не возьмемъ себЪ ~ въ будущемъ» (л. 1 об.).
А между тгьмъ есть именно одна [соверш] комбинация ~ (ставя
себя на мгьсто англичанина) - Запись продолжает рассуждения
Достоевского о программе партии вигов, предлагавшей в качестве
решения Восточного вопроса создание союза христианских наро­
дов на Балканах под покровительством Великобритании (см. ком­
ментарий к наброску «Австр<ш> неестественно,> а естественнее
что Анпия составить союзъ, а сама надруг<ается?>»). Достоев­
ский видит сущность «английского изделья» в стремлении Англии
настроить славян против России: «Вот, дескать, ваш злейший враг;
она, под видом забот о вас, спит и видит, как бы вас проглотить...»
(23, 115). Сходные мысли высказаны в «Дневнике писателя» за
июль-август 1876 г. (§ IV «Самое последнее слово цивилизации»
гл. 1). Близкое Достоевскому мнение было выражено в одном из
июльских номеров «Московских ведомостей». Газета сообщала
о митинге в защиту славян, проходившем в Лондоне: «Теперь и
в Англии сознают скандал что поддержка Англии разожгла фа­
натизм Турок и укрывают этот факт ревностию к приближению
России к Константинополю <...> Г. Фриман65 спрашивает лорда
Дарби66: “Не должны ли мы, как говорят иные, захватить Констан­
тинополь и удержать его в интересе человечества?”»67
61 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 91.
6’ Английский историк Эдуард Фриман (1823-1892).
66 Эдуард Генри Смит Стэнли, лорд Дерби (1826-1893), министр иностранных дел в
правительстве Дизраэли.
fi7 Московские ведомости. 1876. 27 июля. № 191. С. 2.
378
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
какъ создатъ<,> они даже думаютъ<:> Императоръ и Славяне<;> предположили толъко<у> что Славяне будутъ есть соглас­
ны - Возвращение к теме «искусственности» английских постро­
ений. Ср. с печатным текстом (§ III «Комбинации и комбинации»
гл. 1-23, 116).
Вотъ тутъ-то К-поль и могъ бы закргьпиться ~ такъ и вы есть
Pocciu достанетесь - Запись к § III «Комбинации и комбина­
ции»: «Я из вас, славяне, составлю на Севере союз и оплот против
северного колосса, чтоб не пустить его в Константинополь, по­
тому что - раз он захватит Константинополь, то захватит и всех
вас. <...> Я же только временно постою в Константинополе, пока
вы укрепитесь <...> Мало ли где я ни стояла, у меня и Гибралтар,
и Мальта; воротила же я Ионические острова...» (23, 116). Иони­
ческие острова - группа островов в Ионическом море возле югозападных берегов Греции. С 1814-1815 гг. острова находились во
владении Великобритании. В 1864 г., в результате национальноосвободительного движения, направленного против английского
господства, Великобритания была вынуждена передать острова
Греции, но при условии, что на греческий престол будет возведен
английский ставленник принц Вильгельм Глюксбургский (Ге­
орг I).
Временно такъ ~ Мать ихъ, а не госпожа - Заметки к § III
«Комбинации и комбинации», относящиеся к размышлениям
Достоевского о временном успехе английских политических ин­
триг: «потому что вся эта комбинация основана лишь на клевете
и на неестественности. <...> Славяне уверятся наконец, если б со­
стоялась даже возможная клевета, в русской родственной любви
к ним» (23, 116). Определение России как материнского начала,
духовного центра, объединяющего славян, звучит уже в конспек­
тивных записях к июльско-августовскому выпуску «Дневника»
в записной тетради 1876-1877 гг.: «Насъ первыхъ боятся, что мы
ихъ присоединить къ себЪ хотимъ. Но пусть. Р осая мать. Полюбятъ и догадаются»68. Ср. также с печатным текстом «Дневника
писателя» за июль-август 1876 г. (23, 101).
Кстати /пролитая кровь/ вотъ бы могла быть и еще комбинацЫ ~ равно какъ и пожертвованш. - Достоевский объясняет не­
долговечность идеи составить из славян оплот против России не
только «духовным сродством» и единоверием России и славян­
ских народов, но и тем, что русские добровольцы еще до объяв­
68 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 86.
Комментарий
379
ления Россией войны уже пролили свою кровь, защищая славян:
«Наконец, за славян пролита уже русская кровь, а кровь не забы­
вается никогда» (23, 118). С комментируемым текстом созвучны
заметки «Пролита кровь. Кстати теперь происходить одна странность<:> Р осая еще не объявляла войны» и «[Но они] все искус­
ственность, забыли родъ, вЪру общую, пролитую русскую кровь и
правое д'Ьло» (л. 1 об.). В рукописи - как в данных набросках, так
и в черновом автографе - Достоевский подробнее останавливает­
ся на том, что победы русских волонтеров произвели бы «почти­
тельный страх» в Европе69. В окончательный текст это замечание
не вошло, видимо, потому, что оно не согласуется с содержанием
всех предыдущих высказываний о необоснованности недоверия
Европы к России.
Л. 2 об.
Тате моменты выше всей вашей науки. ~ А народъ добръ, пря­
мъ, уменъуясенъ - Заметки, нашедшие отражение во второй главе
сентябрьского выпуска «Дневника» и являющиеся полемиче­
ским откликом Достоевского на содержание раздела «Внутреннее
обозрение» в сентябрьском номере «Вестника Европы» за 1876 г.
Данный раздел в 1868-1880 гг. вел Л. А. Полонский70. В полеми­
ке с «Вестником Европы» Достоевский обращается к важней­
шей теме своего творчества, как публицистического (начиная со
статей во «Времени»), так и художественного, - теме разобщен­
ности интеллигенции и народа. По мнению писателя, в статье
Л. А. Полонского проявилось беспочвенное теоретизирование,
свойственное «устаревшему теоретическому западничеству» (23,
122). В рукописи просматривается ряд отчетливо выраженных
противопоставлений: «наука» - «живое чувство», «вера»; «меж­
дународные межеумки, носимые ветром Европы» - «народ», ко­
торый «добр, прям, умен, ясен». Выражение «международный
межеумок» в рукописном и печатном тексте «Дневника писате­
ля» символизирует утрату представителями образованного об­
щества духовной связи с Россией и русским народом. В запис­
ной тетради 1876-1877 гг. имеется также метафора «умственный
пролетарий», сопровождающаяся аналогичными определениями:
«нЪчто безъ земли /подъ собою/, безъ почвы и начала, /носимый
вЪтромъ Европы /»71. Ф раза «А народъ добръ, прямъ, уменъ,
69 РГБ. Ф. 93.1.2. 10. Л. 128.
70 <Полонский JI. А > . Внутреннее обозрение / / Вестник Европы. 1876. № 9. С .340359.
71 РГАЛИ. Ф. 212. 1.16. Л. 268.
380
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
ясенъ» связывает общий контекст записи с некрасовским «Вла­
сом» («смуглолиц, высок и прям») и размышлениями Достоевс­
кого о русском народе в § V «Влас» «Дневника писателя» 1873 г.,
а также с описанием Макара Долгорукого в черновиках и окон­
чательном тексте «Подростка»72. Смысл набросков, расположен­
ных на л. 1: «Но интелигентная часть, ВЪстникь Европы - Ему
не нравится» и «В<Ъстникъ> Евр<опы> (верхъ благоразум1я!)
хотя съ большой оговоркой и даже съ нЪкоторымъ сожалЪшемъ»,
становится понятен лишь в соотнесении с комментируемой запи­
сью. В печатном тексте, в § I «Застарелые люди» гл. 2 сентябрь­
ского выпуска «Дневника» Достоевский замечает, что взгляды
части русской интеллигенции, исповедующей «теоретический
европеизм», «в сущности - слабы, шатки, темны и ошибочны,
сравнительно с ясными, простыми, твердыми и непоколебимыми
выводами народного чувства и разума» (23, 123). Помета «Ему
не нравится» характеризует отзыв Л. А. Полонского о помощи
России славянам. По мнению Достоевского, автор «Внутреннего
обозрения» «соглашается признать и народное, и общественное
движение в пользу славян <...> А между тем он всё как бы чемто недоволен, ему почему-то не нравится, что это движение нача­
лось» (23, 123).
Запись «Упирающаяся лошадь, живое чувство» связыва­
ет тему недоверия Европы с идеей Достоевского о единоверии.
В черновом автографе писатель отмечает, что Европа «любить
именно чтобъ все было по-прежнему, по-старому, по-казенному,
упирается, какъ лошадь, конечно, а кончаетъ тЬмъ, что всегда по­
коряется»73. Достоевский возразил против мнения Л. А. Полон­
ского о том, что помощь славянам следует объяснять не только и
не столько единоверием, сколько борьбой во имя «благородного
дела свободы»74. В рукописи выражена одна из центральных идей
сентябрьского выпуска «Дневника»: «единов^р1е - и у насъ и у
Слав<янъ> - живое чувство, заключающееся въ ХристЬ». В пе­
чатном тексте Достоевский раскрывает христианское значение
этой идеи. Единоверие, по мысли писателя, - это прежде всего
человеколюбие, способность со-чувствовать, со-страдать, про­
живать несчастье ближнего (отсюда метафора «живое чувство»):
«Единоверие тут именно означает несчастного, измученного,
72 См.: Архипова А. В. Примечания. Т. 17. С. 372; Т. 21. С. 401.
73 РГБ. Ф. 93.1.2. 10. Л. 123.
7i <Полонский Л. А > . Внутреннее обозрение. С. 352.
Комментарий
381
распятого на кресте и за угнетение которого я восстаю и негодую
<...> Лучше всего - помогать просто потому, что человек несчас­
тен. Помощь единоверцу это именно и означает...» (23, 130-131).
Ср. также с набросками из записной тетради 1876-1877 гг.75.
Я знаю тоже одну газету въ Петербурггъ ~Яне охотникъ до
Г. Краевскаго - Достоевский имеет в виду газету «Московские
ведомости», которая более последовательно и ясно, по сравне­
нию с другими периодическими изданиями, в том числе и «Го­
лосом», издававшимся А. А. Краевским, выражала свое отноше­
ние к событиям на Балканском полуострове. В записной тетради
1876-1877 гг. Достоевский замечает: «Касательно же сознательнаго отношешя къ д'Ьлу - то журналистика не очень отличилась.
Одни лишь Московсюя Ведомости на высотЬ зрелости. Отношеше къ д'Ьлу - а изъ прочихъ я бы назвалъ немного<у> очень
немного газетъ серьозныхъ, а чтобъ всегда имъ верилось, то
почти ни одной»76. Та же мысль звучит в письме Достоевского
к Л. В. Головиной от 23 июля (4 августа) 1876 г.: «Если Вы сле­
дите тоже за этой драмой у славян, то советую Вам читать “Мос­
ковские ведомости”; в этой газете всё об Восточном вопросе
изложено яснее и понятнее, чем во всех других. Это именно вы­
сшее понимание дела» (292, 111). Позицию «Вестника Европы»
Достоевский назвал «шаблонным человеколюбием», в записной
тетради в связи с этим появляется помета: «Главное. Теорети­
ческое отношеше къ Д'Ьлу, т. е. если хотите даже и не теоретиче­
ское, а просто - л'Ьниво домашнее, тутъ мысли н^тъ, тутъ шаблонъ»77. Перечисленные отрывки из записной тетради составля­
ют дополнительный материал, поясняющий смысл заметок: «Я
не буду писать ~ и ужъ потому не буду писать что перечиталъ
много нелепостей Кстати: Москов<сюя> ВЪд<омости>» (л. 1).
В печатном тексте октябрьского выпуска «Дневника» «Москов­
ские ведомости» также определяются как «бесспорно лучшая
наша политическая газета» (23, 153).
Что скажутъ, что могутъ сказать /такого нов<аго> и
неизв<гьстнаго>/ эти объединивш1еся Славяне? - Запись, про­
должающая тему «теоретизма», ср. с содержанием § V «Post
Scriptum» гл. 2: «...что вышло из вашего единения, из вашей “еди­
нящей мысли”?» (23, 134).
75 РГАЛИ. Ф. 212. 1. 16. Л. 97,106.
76 Там же. Л. 98.
77 Там же. См. также л. 106.
382
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
Тогда какъ Татаринъ переходя къ Туркгъ ~ а лишь своего
единовгърца защитить. - Набросок к § II «Кифомокиевщина»
гл. 2 на тему единоверия. См. комментарий к записи «Так1е мо­
менты выше всей вашей науки. - А народъ добръ, прямъ, уменъ,
ясенъ».
грозя англшскимъ фермерамъ будущимъ сощализмомъ Восто­
ка - Запись отразилась в § I «Piccola bestia» гл. 1. Имеется в виду
речь Дизраэли на банкете общества скотоводства и земледелия, в
которой утверждалось, что события на Балканском полуострове
спровоцированы «социалистами». Формулировка об устрашении
«английских фермеров» восходит к статье Незнакомца (А. С. Су­
ворина) «О речи Дизраэли», где автор иронизировал по поводу
реакции на речь Дизраэли: «Фермеры рукоплещут, в страхе вели­
ком что их станут избивать»78. См. также комментарий к записи
«Сощалисты».
а самъ французскт народъ вовсе ~ какъ могло бы пргйти въ голо­
ву такое сравн<ете> - Содержание заметок вошло в § IV «Стра­
хи и опасения» гл. 2 и является откликом на следующее утверж­
дение «Вестника Европы»: «Франция не то сделала для Италии,
чту мы пока делаем для славян, но разве французское общество,
по освобождении Италии, стало считать себя более зрелым,
чем прежде?»79. Речь идет об австро-итало-французской вой­
не 1859 г. за освобождение Ломбардии и Венеции от господства
Австрии. В 1858 г. премьер-министр Пьемонта Камилло Бензо
Кавур (1810-1861) заключил тайное соглашение с императором
Франции Наполеоном III о войне против Австрии. Достоевский
справедливо возразил автору «Внутреннего обозрения», что На­
полеон III действовал «по своим политическим соображениям»
(23, 133), а не бескорыстно, - обязавшись освободить северные
области Италии, Наполеон III требовал уступить Франции Ниц­
цу и Савойю80. В рукописном тексте Достоевский подчеркивает,
что «дЪло Францш различно и несоизмеримо съ движешемъ въ
защиту славянъ», возвращаясь к теме «бескорыстия» России.
И опять сколько цинизма, безвтр<ш> - Запись к § V «Post
Scriptum», в котором писатель пытается предугадать возможное
поведение «теоретиков» в случае неудачи движения в защиту
славян: «сколько опять, сразу, увидим цинизма, сколько опять
78 Незнакомец <Суворин А. С>. О речи Дизраэли / / Новое время. 1876. 15 сентября.
№ 197. С. 2.
79 <Полонский Л. А.>. Внутреннее обозрение. С. 353.
80 Подробнее см.: Рак В. Д. Примечания. Т. 23. С. 404-405.
Комментарий
383
неверия в свои силы, неверия в самую Россию» (23, 135). К ука­
занной записи тематически примыкают наброски, расположенные
в верхней левой половине л. 2 об.: «Какое безв<Ър1е> И сколько
явится опять циниз<ма>».
О, онъ-то порадуется Биконфилъдъ - Помета, относящаяся
к финальной части § V «Post Scriptum». Следует отметить, что
сентябрьская книжка «Дневника писателя» 1876 г. имеет кольце­
вую композицию. Начало повествования ознаменовано появле­
нием зловещего тарантула, «piccola bestia», символизирующего
вражду и разобщение, - и завершается выпуск парафрастиче­
ским «виконт тарантул». Таким образом, фигура графа Биконсфильда приобретает символический смысл: будучи выразителем
умозрительных и неестественных теоретических «комбинаций»,
Дизраэли становится воплощением гибельной для человечества
идеи разъединения и безверия. Текстуальное сходство с данными
заметками заключает фрагмент параграфа «Post Scriptum»: «Те­
перь же, то есть в случае неудачи “порыва”, тарантул очень возра­
дуется, - он уж знает чему!» (23,135).
Какой неназидательный примгьрь для молодежи и какое разъединете, цинизмъ - Ср. с печатным текстом (параграф «Post
Scriptum»): «А сколько самой чистейшей сердцем молодежи по­
бежит опять вон из общества! Опять разъединение, опять шата­
ние!» (23,135).
самыхъ подлыхъ и пошлыхъ людей и умовъ ~ глупо [же] было
очень - Заметки о «благородном порыве», вошедшие в параграф
«Post Scriptum». В рукописи несколько иначе охарактеризована
реакция «теоретиков» на возможное поражение славян. Если в
печатном тексте находим обобщающие конструкции «раздадутся
вволю голоса», «раздастся хохот в глаза этому благородному по­
рыву» (23, 134), то в набросках содержится более определенное,
но одновременно и более «трафаретное» противопоставление:
«благородный порыв» - «подлые и пошлые люди». В черновом
автографе Достоевский подчеркивает, что движение за славян
есть не просто «прекрасный порыв» и «чувствительность», но
в нем сосредоточена «политическая формула, сказанная наро­
дом»81.
Что взяли Что вышло изъ вашего единешя ~ хихикате въ руку
и цинизмъ лучше. - Заметки к параграфу «Post Scriptum». Об
«аттестате зрелости» писал «Вестник Европы», утверждая, что
81 РГБ. Ф. 93.1.2. 10. Л. 120.
384
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
движение в защиту славян не является признаком зрелости на­
ции, ибо «свидетельство о зрелости» русский народ может полу­
чить «только за работу внутреннюю <...> Помогайте славянам,
но не забывайте и своих дел»82. Напомним, что параграф «Post
Scriptum» обращен к будущему, в нем Достоевский пытается
предсказать возможное развитие событий. Интересен тот факт,
что в начале октября 1876 г. в «Голосе» появилась статья Г. А. Ла­
роша, не только поддержавшая соображения «Вестника Европы»
об «аттестате зрелости» и внимании к «внутренним делам», но
имеющая также ряд соответствий с высказанным в «Дневнике
писателя». Очевидна разница в тоне: Достоевский передает на­
смешку и язвительность «безверия», обращенную к «людям бла­
городного порыва» («Остались с носом, богатыри!» - 23, 134), а
в «Голосе» звучит шаблонный пафос, столь раздражавший писа­
теля: «Если мы теперь ступим в войну, мы в нее вступим с тем
весом и могуществом, которые свойственны редкому слову мол­
чаливого или редкому гневу кроткого человека. Но, быть может,
сохранение мира еще увеличит это обаяние тихого, но исполин­
ского богатыря»83. Показательно различное понимание Достоев­
ским и авторами статей в «Голосе» и «Вестнике Европы» понятия
«внутренняя работа»: Л. А. Полонский и Г. А. Ларош настаивают
на необходимости обратить взоры от внешней политики к «внут­
ренним вопросам и интересам». Достоевского же интересует иная
«внутренняя работа» - он размышляет о нравственном состоя­
нии общества, противопоставляя «бескорыстие», «единоверие»,
«естественность» и «разъединение», «безверие», «теоретизм» как
нравственные сущности.
Наброски к сентябрьскому выпуску «Дневника писателя»
1876 г. отражают две проблемы - Восточный вопрос и разъедине­
ние в русском обществе. В самом сюжетно-композиционном по­
строении окончательного текста заключен ответ критикам, обви­
нявшим Достоевского в создании бессмысленной «теории войны
для войны»84. Рассуждения о Восточном вопросе не просто свя­
заны с проблемой разобщения интеллигенции и русского народа,
но являются попыткой решения данной проблемы. Из многочис­
ленных заметок в черновиках постепенно складывается «самое
последнее слово» Достоевского: «Кто любит Россию, у того дав­
82 <Полонский Л. А > Внутреннее обозрение. С. 354.
83 L <Ларош Г. А.>. Литература и жизнь / / Голос. 1876. 7 октября. № 277. С. 2.
84 Там же. 19 мая. № 138. С. 2.
Комментарий
385
но уже болело сердце за то разъединение высших слоев русских
людей с низшими, с народом и с народною жизнью, которое, как
существующий факт, не подвержено теперь ничьему сомнению.
Вот это-то разъединение отчасти подалось и ослабело, по моему
взгляду, с настоящим всерусским движением нынешнего года по
поводу славянского дела» (23, 121). Таким образом, движение за
славян воспринимается писателем как форма обретения людьми
исконных родственных связей. Достоевский пишет не о «войне
для войны», а о войне, пробуждающей «живое чувство» - чувство
сострадания к несчастным и обиженным, о войне, выявляющей
«социальные неестественности» и открывающей истинное значе­
ние человека в м1рть.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Как замечает Ю. Л. Фрейдин, «явная утрата ряда научных тради­
ций, в том числе и традиции конструктивной научной дискуссии,
пагубно сказалась на текстологии. Сейчас проще подготовить
новое издание с новой текстологией, чем добиваться примирения
различных текстологических позиций или хотя бы полемизировать
с явными ошибками»1. Надо сказать, что науке о Достоевском - ес­
ли иметь в виду ее текстологическое направление - необходимы
именно дискуссии2. Нам нужно больше внимания уделять фактам
истории текста, свидетельствующим о сложном взаимодействии
биографических, исторических, публицистических, художествен­
1Фрейдин Ю. Тридцать лет текстологии Осипа Эмильевича Мандельштама / / Проб­
лемы текстологии и эдиционной практики. С. 303.
2 Текстологические дискуссии в современной науке о Достоевском не имеют столь
развернутого характера, как в пушкиноведении. Проблемы текстологического и
источниковедческого изучения текстов Достоевского полемически представлены,
например, в следующих публикациях: Иванов В. В. Письмо в редакцию //Достоевс­
кий: Материалы и исследования. Л., 1985. Т. 6. С. 270-272; Рак В. Д. Ответ оппонен­
ту //Т а м же. С. 272-274; Он же. Уточнение одной записи в тетради 1875-1876 гг. / /
Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1988. Т. 8. С. 267-271; Белов С. В.
О справочных работах к Полному собранию сочинений Ф. М. Достоевского / /
Русская литература. 1996. № 4. С. 177-183; Тихомиров Б. Н. По поводу заметок
доктора исторических наук профессора С. В. Белова «О справочных работах к
Полному собранию сочинений Ф. М. Достоевского» / / Русская литература. 1996.
№ 4. С. 184-195; Федоренко Б. Ф. М. Достоевский - автор разбора драмы А. Н. Ост­
ровского «Гроза» //Достоевский и мировая культура. СПб., 1998.№ 11. С. 131-147;
Тихомиров Б. Кто же был автором разбора драмы А. Н. Островского «Гроза»? / /
Достоевский и мировая культура. СПб., 1998. № 11. С. 148-155; Федоренко Б. В.
А может быть, обойтись без спора? / / Достоевский и мировая культура. СПб.,
2004. № 20. С. 325-332; Тихомиров Б. Н. Вновь об обстоятельствах присутствия
Достоевского на премьере «Грозы» А. Н. Островского / / Достоевский и мировая
культура. СПб., 2004. № 20. С. 333-341; Федоренко Б. Чтобы закончить. О споре
по поводу авторства разбора драмы А. Н. Островского «Гроза» / / Достоевский и
мировая культура. СПб., 2007. № 23. С. 279-280; Багно В. Е., Рак В. Д. О втором
издании Полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского / / Русская литература.
2009. № 3. С. 60-68; Ветловская В. Е., Тихомиров Б. Н. Об академическом Полном
собрании сочинений Ф. М. Достоевского (изд. 2-е, исправленное и дополненное) / /
Русская литература. 2009. № 3. С. 69-73.
Заключение
387
ных элементов в самом процессе развития творческого замысла от
черновиков к тому, что мы называем «окончательным текстом».
Несомненно, современное достоевсковедение нуждается в дис­
куссионном обсуждении формы и содержания академического
издания и вопросов более частного значения, таких как анализ
«трудных чтений».
Исследование «Дневника писателя» 1876-1877 гг. раскрывает
важнейшие текстологические проблемы. Изучение проблемы ус­
тановления текста дает представление о характере нетворческих
изменений - ошибках чтения рукописи и опечатках прижизнен­
ных изданий «Дневника писателя». Как правило, уточнение каж­
дой записи Достоевского становится началом подготовки тексто­
логического, реального, историко-литературного комментария,
дающие новые сведения о содержании написанного. Пропуски
текста при издании рукописей оцениваются как показатель слож­
ности самого материала: пропускаются, как правило, те фрагмен­
ты рукописного текста, которые имеют особое расположение на
листе или входят в состав глав с большим количеством правки.
Установление порядка записей самым непосредственным об­
разом связано с вопросом интерпретации текста - это особенно
касается ранних этапов творческого процесса Достоевского, ста­
дии набросков, которые достаточно трудно разграничить в про­
странстве чернового текста. Взаимодействие источников текста
не только показывает соотношение рукописного и печатного ма­
териала, но и определяет характер проявления авторского нача­
ла, принципы восприятия и оценки авторской правки. Изучение
вычеркнутого текста, как и проблема пропусков, выводит нас к
новым фактическим данным, важным для понимания поэтики
«Дневника писателя». Следует вести речь о соединении фактов
истории текста и творческой истории произведения, дающем
возможность более полного представления об идеях автора. При
анализе проблемы вырабатываются принципы прочтения вычер­
кнутого текста - прежде всего это разграничение линий вычерка
по форме, графологическое разъединение слоев текста и иденти­
фикация буквенных начертаний. Графологические и языковые
характеристики текста как две составляющие его семантики и
поэтики являются также своеобразным инструментарием чтения
и понимания материала. Исследование каждой из заявленных в
данной книге текстологических проблем - это не только поиск
подлинного авторского слова, но и форма научной рефлексии
относительно самой «техники» и методологии поиска. Среди ос­
388
«Дневник писателя» Ф. М. Достоевского за 1876-1877 гг.
новных условий результативного чтения рукописного текста До­
стоевского назовем:
- подробное изучение двусмысленных фрагментов печатного
текста, которые не согласуются с общим контекстом высказыва­
ния или содержат смысловые противоречия;
- исследование грамматической и пунктуационной несооб­
разности, указывающей на ошибку чтения рукописи;
- сопоставление орфографических характеристик с особен­
ностями почерка, включающее обязательное знание вариантнос­
ти начертания одних и тех же букв: устойчивым критерием раз­
личения в данном случае может служить наличие (отсутствие)
выносного элемента в начертании буквы;
- точное определение границы того или иного начертания, то
есть разграничение линий начертания конкретной буквы от ли­
ний, не имеющих к ней отношения;
- внимание к лигатурам, которые, будучи постоянным (неиз­
менным) признаком индивидуального почерка, позволяют уста­
новить чтение точно;
- сопоставление всех записей, в которых разрабатывается
одна и та же тема, и анализ трудных чтений с учетом всех стадий
творческого процесса, включая и печатный текст.
Рассмотрение проблемы творческого процесса с точки зрения
истории текста, то есть с учетом его динамики, позволяет назвать
в качестве особенностей творческого метода Достоевского:
- сочетание факта действительности с его эстетизацией, веду­
щее к оформлению идеи в художественной форме;
- зарождение замысла как возникновение цельного поэти­
ческого образа, для адекватного отражения которого на исход­
ной стадии творческого процесса писатель использует условные
обозначения.
Исследованный материал дает основание для вывода об ис­
ключительной важности имен и названий в творческом процессе
Достоевского: они являются своеобразным семантическим клю­
чом к расшифровке содержания произведения на уровне худо­
жественного замысла и его воплощения в окончательном тексте.
Кроме того, специфика самих имен и названий, их смысловое
наполнение, их выбор говорят об особенностях творческого со­
знания автора, фиксирующего внимание как на литературных
образах, так и на исторических реалиях. В соединении эти образы
и факты создают сложный сплав историко-литературных пред­
ставлений, выступающих как объект художественного анализа и
Заключение
389
как средство выражения художественно-публицистических идей.
Таким образом, мы можем судить о творческом методе писателя
как восприятии мира в контексте исторической и эстетической
реальности.
Обращение к проблеме публикации рукописного текста логи­
чески завершает исследование материала - анализ предшествую­
щих проблем неизбежно приводит к поиску наиболее адекватного
способа передачи текста в печати. Изучение научных концепций
воспроизведения рукописного текста Достоевского позволяет
заключить, что в определении формы публикации следует ори­
ентироваться на конкретный материал, учитывая его содержание
и состав, стадию творческой работы и специфику творческого
метода автора. Необходимо также понимать, что каждый лист
рукописи - это эстетическое целое, в пространстве которого не­
допустима произвольная перестановка записей. Важное условие
эдиционного процесса - разграничение анализа и интерпретации
материала. Результат анализа - установленный авторский текст,
при подготовке которого текстологические решения получают на­
учную аргументацию. Результат интерпретации - комментарий к
тексту, содержащий наблюдения о форме и содержании записей.
Несмотря на существующее представление о достаточной
изученности рукописных фондов Достоевского, очевидно, что
наибольший объем данных, обладающих научной новизной, поз­
воляющих внести уточнения в историю текста и творческую ис­
торию «Дневника писателя» и ценных для исследования поэтики
творчества Достоевского, содержат именно рукописи. Думается,
есть смысл в текстологической «ревизии» рукописных матери­
алов ко всем произведениям Достоевского, в новом прочтении
рукописных и печатных источников текста, которое не только за­
ключает в себе потенциальную возможность научных открытий,
но и является точным вектором движения исследователя по на­
правлению к автору.
390
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ГИМ - Государственный исторический музей (Москва)
ИРЛИ - Институт русской литературы (Пушкинский Дом)
Российской Академии наук (Санкт-Петербург)
РГАЛИ - Российский государственный архив литературы и
искусства (Москва)
РГБ - Российская государственная библиотека (Москва)
СОДЕРЖАНИЕ
Воссозданный Достоевский: текст как текст (И. J1. Волгин)................. 5
Предисловие..................................................................................................... 18
В ведени е........................................................................................................... 20
Часть I. Проблема установления текста..................................................39
Особенности начертания слова и контекст..............................................45
Подчеркивание слов в рукописи..............................................................102
Ударение....................................................................................................... 104
Границы начертаний в рукописном тексте.............................................106
Пропуски текста.......................................................................................... 107
Порядок записей..........................................................................................119
Вычеркнутый текст.................................................................................... 129
Соотношение источников текста..............................................................159
Автограф - список - публикация:
нетворческие изменения текста............................................................159
Сложные случаи правки рукописного текста.................................. 161
Наборная рукопись и печатный текст...............................................165
Редакции печатного текста..................................................................176
Письмо как источник текста...............................................................177
Пунктуация и синтаксис рукописного текста....................................... 179
Орфография записи....................................................................................201
Часть II. Проблема творческого п роцесса........................................... 227
Проблема творческого процесса в исследованиях о Достоевском.... 227
Творческий процесс в «Дневнике писателя» 1876-1877 гг............... 233
Записные тетради................................................................................. 233
Наброски на отдельных листах......................................................... 253
Связный черновой текст......................................................................265
Наборная рукопись.............................................................................. 271
Имена и названия в творческой истории произведения.....................276
Лермонтов..............................................................................................277
Паратов................................................................................................... 280
Кукольник - Полевой...........................................................................296
Крестный календарь - Тихон Задонский.........................................298
Рылеев.................................................................................................... 306
Брайт........................................................................................................308
Агаряне.................................................................................................. 309
Италия.....................................................................................................311
Тисса........................................................................................................315
Вацлик - Дон Кихот.............................................................................318
Часть III. Проблема публикации рукописного т е к с т а .....................333
Заключение.................................................................................................... 386
Список сокращ ений.................................................................................... 390
Научное издание
Н. А. Тарасова
«ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ»
Ф. М. Достоевского (1876-1877)
критика текста.
Ответственный за выпуск И. А. Тихонюк
Художественный редактор А. Ю. Никулин
Корректор М. Г. Смирнова
Типография МБА. Формат 60x90/16. Объем 25 п.л.
Тираж 1000. Заказ 170
Издательство «Квадрига»
123001, Москва, ул. Большая Садовая, дом 2/46
Тел.: (499) 766-74-57. E-mail: kvadriga.izdat@mail.ru
ISBN 978-5-91791-061-1
9 785917 910611
Издательство МБА