АВСТРИЯ ДАВАЙ! Австрийское искусство сегодня

__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:28
Seite 1
АВСТРИЙСКОЕ
ИСКУССТВО
СЕГОДНЯ
DER GIPFEL
DES KREATIVEN
ÖSTERREICH
CREATIVE
FORCES
OF AUSTRIA
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:28
Seite 2
АВСТРИЯ,
ДАВАЙ!
АВСТРИЙСКОЕ
ИСКУССТВО
СЕГОДНЯ
AUSTRIA
DAVAJ!
DER GIPFEL
DES KREATIVEN
ÖSTERREICH
CREATIVE
FORCES
OF AUSTRIA
ИЗДАТЕЛИ HERAUSGEGEBEN VON EDITED BY
МАРТИНА КАНДЕЛЕР-ФРИТШ MARTINA KANDELER-FRITSCH
ИРИНА КОРОБЬИНА IRINA KOROBINA
СИМОН МРАЗ SIMON MRAZ
ТЕКСТЫ MIT BEITRÄGEN VON
WITH CONTRIBUTIONS BY
МАРТИНА КАНДЕЛЕР-ФРИТШ MARTINA KANDELER-FRITSCH
ИРИНА КОРОБЬИНА IRINA KOROBINA
АННА МАТВЕЕВА ANNA MATVEEVA
МАРКУС МИТТРИНГЕР MARKUS MITTRINGER
СИМОН МРАЗ SIMON MRAZ
СОВМЕСТНЫЙ ПРОЕКТ МУЗЕЯ MAK, ВЕНА, ГОСУДАРСТВЕННОГО МУЗЕЯ АРХИТЕКТУРЫ ИМ. А.В. ЩУСЕВА
И АBСТРИЙСКОГО КУЛЬТУРНОГО ФОРУМА В МОСКВЕ EINE KOOPERATION DES MAK WIEN, SCHUSEV STATE
MUSEUM OF ARCHITECTURE MOSCOW UND DES ÖSTERREICHISCHEN KULTURFORUMS MOSKAU A COOPERATION
OF MAK VIENNA, SCHUSEV STATE MUSEUM OF ARCHITECTURE MOSCOW AND AUSTRIAN CULTURAL FORUM MOSCOW
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 4
СОДЕРЖАНИЕ INHALT CONTENTS
ПРИВЕТСТВЕННЫЕ СЛОВА GRUSSWORTE GREETINGS
ХАЙНЦ ФИШЕР HEINZ FISCHER ................................................................................................................................................................. 7
МИХАЕЛЬ ШПИНДЕЛЕГГЕР MICHAEL SPINDELEGGER ................................................................................................................... 8
АЛЕКСАНДР АВДЕЕВ ALEXANDER AVDEEV ......................................................................................................................................... 9
КЛАУДИЯ ШМИД CLAUDIA SCHMIED ..................................................................................................................................................... 10
ПАВЕЛ ГУРИН PAVEL GURIN ...................................................................................................................................................................... 11
ИРИНА КОРОБЬИНА / «АВСТРИЯ, ДАВАЙ!» ПРИЗЫВ К ДЕЙСТВИЮ ...................................................................................... 14
IRINA KOROBINA / AUSTRIA DAVAJ! EIN AUFRUF ............................................................................................................................... 15
IRINA KOROBINA / AUSTRIA DAVAJ! A CALL TO ACTION .................................................................................................................... 16
МАРТИНA КАНДЕЛЕР-ФРИТШ / ИСКУССТВО КАК КОМЕТА ......................................................................................................... 17
MARTINA KANDELER-FRITSCH / KOMET KUNST .................................................................................................................................. 18
MARTINA KANDELER-FRITSCH / COMET ART ......................................................................................................................................... 19
СИМОН МРАЗ / ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПРОЕКТА «АВСТРИЯ, ДАВАЙ!» ................................................................. 20
SIMON MRAZ / ZUR GENESE VON AUSTRIA DAVAJ!! ......................................................................................................................... 21
SIMON MRAZ / ON THE GENESIS OF AUSTRIA DAVAJ!! ....................................................................................................................... 22
АННА МАТВЕЕВА / DAVAJ! ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА ....................................................................................................................... 26
ANNA MATVEEVA / DAVAJ! DIE SCHWIERIGKEITEN DES ÜBERSETZENS .................................................................................. 28
ANNA MATVEEVA / DAVAJ! THE DIFFICULTY OF TRANSLATION ........................................................................................................ 30
СИМОН МРАЗ / ИСКУССТВО – ЭТО САМАЯ ЛУЧШАЯ РАКЕТА .................................................................................................. 34
SIMON MRAZ / KUNST IST DIE BESSERE RAKETE .............................................................................................................................. 36
SIMON MRAZ / ART IS THE BETTER OF TWO ROCKETS ..................................................................................................................... 38
МАРКУС МИТТРИНГЕР / DAVAJ! (ТОЛЬКО СПОКОЙСТВИЕ, ВОЗЬМИТЕ СЕБЯ В РУКИ!)
АВСТРИЙСКОЕ ИСКУССТВО СЕГОДНЯ ............................................................................................................................................... 42
MARKUS MITTRINGER / DAVAJ! (REISSTS EUCH ZSAMM!)
DER GIPFEL DES KREATIVEN ÖSTERREICH ......................................................................................................................................... 46
MARKUS MITTRINGER / DAVAJ! (GET YOUR ACT TOGETHER!)
THE HEIGHT OF CREATIVE AUSTRIA ......................................................................................................................................................... 50
ЙОХАННА БРАУН JOHANNA BRAUN ...................................................................................................................................................... 53
МАНФРЕД ВАКОЛЬБИНГЕР MANFRED WAKOLBINGER ............................................................................................................... 56
ФРАНЦ ВЕСТ FRANZ WEST ........................................................................................................................................................................ 58
ЭРВИН ВУРМ ERWIN WURM ...................................................................................................................................................................... 62
ГЕЙДУЛЬФ ГЕРНГРОСС HEIDULF GERNGROSS ............................................................................................................................... 64
ФРАНЦ ГРАФ FRANZ GRAF ........................................................................................................................................................................ 66
НИЛЬБАР ГЮРЕС NILBAR GÜREŞ ........................................................................................................................................................... 68
КАРОЛА ДЕРТНИГ CAROLA DERTNIG ................................................................................................................................................... 70
ГЮНТЕР ДОМЕНИГ GÜNTHER DOMENIG ............................................................................................................................................. 72
ГЕОРГ ДРИНДЛЬ / GEORG DRIENDL / driendl*architects ............................................................................................................... 75
СТЕФАН ЗАГМАЙСТЕР STEFAN SAGMEISTER .................................................................................................................................. 78
ТАМУНА ЗИРБИЛАДЗЕ TAMUNA SIRBILADZE ................................................................................................................................... 81
БРИГИТТЕ КОВАНЦ BRIGITTE KOWANZ .............................................................................................................................................. 84
ЗЕНИТА КОМАД ZENITA KOMAD ............................................................................................................................................................. 86
ГЕЛЬМУТ ЛАНГ HELMUT LANG ................................................................................................................................................................ 89
ОТТО МЮЛЬ OTTO MUEHL ......................................................................................................................................................................... 92
СТУДИЯ ДИЗАЙНА WALKING-CHAIR ..................................................................................................................................................... 95
БИОГРАФИИ ХУДОЖНИКОВ KÜNSTLERBIOGRAFIEN ARTISTS’ BIOGRAPHIES ........................................................................ 98
СПИСОК ВЫСТАВЛЕННЫХ И ИЗОБРАЖЕННЫХ РАБОТ LISTE DER AUSGESTELLTEN
UND ABGEBILDETEN WERKE LIST OF ILLUSTRATED OBJECTS ON DISPLAY ............................................................................... 100
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 6
ХАЙНЦ ФИШЕР
Федеральный президент Австрии
«ГОРНЫЕ ВЕРШИНЫ» – ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, В АВСТРИИ – НЕ СПЯТ
В том, что современное искусство живет в «стране гор» активной жизнью, теперь впервые могут убедиться посетители
Государственного музея архитектуры им. А.В. Щусева в Москве. «Австрия, давай!» является логическим продолжением выставки Музея прикладного искусства МАК, Вена «Davaj! Russian Art Now», отправившейся в тур в 2002/2003гг.
Вероятно, в том числе благодаря успешному и плодотворному сотрудничеству с партнерскими музеями и культурными
форумами, выставка устанавливает новые стандарты на международном уровне. В работах художников-участников
выставки, охватывающих широчайший спектр культурных и художественных направлений, проявляется новаторский
подход к современным проблемам архитектуры, дизайна и изобразительного искусства. Сильно отличающиеся друг
от друга экспонаты и художественные перспективы, однако, имеют одну общую черту – а именно, смелость преодолеть
традиционные границы искусства и исследовать новые формы художественного изображения, чтобы затем суметь
добраться до «вершины творчества Австрии».
Желаю выставке многочисленной публики и огромного успеха!
HEINZ FISCHER
Bundespräsident der Republik Österreich
ÜBER ALLEN GIPFELN IST – ZUMINDEST IN ÖSTERREICH – NICHT RUH’
Von der regen Aktivität der zeitgenössischen Kunstszene im „Land der Berge“ können sich nunmehr zum ersten Mal die Besucherinnen und Besucher des Schusev State Museum of Architecture Moscow überzeugen. Austria Davaj! ist das weiterführende Gegenstück zur MAK-Ausstellung Davaj! Russian Art Now, die 2002/2003 auf Tour ging. Sie setzt – wahrscheinlich
auch dank der sehr gelungenen und fruchtbaren Zusammenarbeit mit den verantwortlichen Museen und Kulturforen – neue
Maßstäbe im internationalen Wettbewerb. Die teilnehmenden Künstlerinnen und Künstler, die ein außergewöhnlich breites
Spektrum im Kunst- und Kulturbereich abdecken, nähern sich mit ihren Arbeiten den zeitgenössischen Diskursen in Architektur,
Design und bildender Kunst auf innovative Art. Den sehr unterschiedlichen Exponaten und künstlerischen Perspektiven ist
indes eines gemeinsam: der Mut, traditionelle Grenzen der Kunst zu überschreiten, neue Wege der darstellerischen Form
auszuloten – um eben „den Gipfel des kreativen Österreichs“ zu erklimmen.
Ich wünsche dieser Ausstellung eine gute Aufnahme und viel Erfolg.
HEINZ FISCHER
Federal President of the Republic of Austria
IN AUSTRIA AT LEAST, PEACE DOES NOT REIGN ABOVE THE MOUNTAIN TOPS
Now, for the first time ever, visitors to the Schusev State Museum of Architecture Moscow can see for themselves the outpour of
contemporary art in the “land of mountains“. Austria Davaj! constitutes a follow-up and counterpart to the MAK exhibition Davaj!
Russian Art Now, that went on tour in 2002/2003. A successful and fruitful cooperation with the responsible museums and cultural
forums has made it possible for the exhibition to set new standards for international competition. The works shown here cover an
exceptionally wide range of artistic and cultural expression, reflecting the artists’ innovative approach to contemporary discourse
in architecture, design and visual arts. Yet different as these exhibits and artistic perspectives may be they all have something in
common: their courage to transcend traditional boundaries in art, to tread new paths in presentation and ultimately to climb the
“height of creative Austria”.
May this exhibition be as well received and successful as it deserves.
7
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 8
МИХАЕЛЬ ШПИНДЕЛЕГГЕР
Федеральный министр по европейским и международным делам Австрии
Россию и Австрию объединяет не только долгая совместная, полная судьбоносных событий история, но и характерный
для обеих стран культурный обмен. Именно новейшая история ознаменовалась для обеих стран как глубокими политическими, общественными и культурными изменениями, так и частыми встречами разных культур внутри собственной
страны. Оба эти фактора до сегодняшнего дня играют важнейшую роль и в области искусства. Социально-культурное
творчество, будь то музыка, литература или изобразительное искусство, является опорной конструкцией самосознания, как России, так и Австрии, а многоплановые отношения наших стран, не в последнюю очередь, базируются
на взаимном интересе к культуре и искусству между нашими двумя странами.
Австрийская внешняя политика отдает себе отчет в важности культурного обмена, как существенного элемента
межгосударственных отношений, при этом наше внимание обращено главным образом на творчество современных
деятелей искусства, которых мы стараемся поддерживать через разветвленную сеть культурных форумов во всем
мире. Ведь осуществить культурный диалог наилучшим образом способен именно современный художник. При этом
ничто не сможет заменить в нашем электронном и виртуальном мире сетей непосредственное общение с оригинальным
произведением искусства и лично с художником. Именно поэтому я испытываю особую радость от того, что нам удалось выбрать произведения самых значительных деятелей искусства нашей страны и организовать в России самую
репрезентативную выставку современного искусства Австрии на сегодняшний день.
Я не премину воспользоваться возможностью выразить слова моей искренней личной благодарности в адрес Федерального Министерства по международным и европейским делам и Федерального Министерства образования, науки
и культуры Австрии; всех партнерских учреждений (музей МАК, Вена, Музей архитектуры, Москва) и спонсоров
(Райффайзенбанк - генеральный спонсор и аукционный дом «Доротеум»), без чьих совместных усилий и сотрудничества реализация столь амбициозного проекта вряд ли стала бы возможной. Я желаю выставке «Австрия, давай!»,
чтобы на время ее проведения она стала местом встреч художников и всех интересующихся искусством, и послужила
для обеих стран стимулом для знакомства и плодотворного творческого диалога.
MICHAEL SPINDELEGGER
Bundesminister für europäische und internationale Angelegenheiten der Republik Österreich
Russland und Österreich verbindet nicht nur eine lange gemeinsame schicksalhafte Geschichte, sondern damit einhergehend
auch ein beide Länder prägender kultureller Austausch. Gerade die jüngere Geschichte hat beide Länder tiefgreifenden politischen, gesellschaftlichen und kulturellen Wandlungen unterworfen und war stets vom Zusammentreffen verschiedener
Kulturen im jeweils eigenen Land gekennzeichnet – beides Faktoren, die gerade auch im künstlerischen Bereich bis heute
eine wesentliche Rolle spielen. Kulturelles Schaffen, sei es in den Bereichen Musik, Literatur oder bildende Kunst, gehört zu
den tragenden Säulen des Selbstverständnisses Russlands wie auch Österreichs und die mannigfachen Beziehungen unserer
Länder gründen nicht zuletzt im wechselseitigen Interesse unseres jeweiligen Kulturschaffens.
Die österreichische Außenpolitik ist sich der Bedeutung gerade auch des kulturellen Austausches als wesentlichem Element
zwischenstaatlicher Beziehungen bewusst, wobei unser Augenmerk im Besonderen auf das zeitgenössische Kunstschaffen
gerichtet ist, das wir über unser weltweites Netz von Kulturforen zu unterstützen suchen. Denn wer könnte den kulturellen
Dialog besser formulieren als der in der Gegenwart schaffende Künstler? Dabei können die Auseinandersetzung mit dem Originalwerk und die persönliche Begegnung von Künstlern auch in unserer mannigfaltig virtuell und elektronisch vernetzten
Welt durch nichts ersetzt werden. Vor diesem Hintergrund freut es mich besonders, dass es gelungen ist mit einer repräsentativen Auswahl einiger der wichtigsten Künstlerpersönlichkeiten unseres Landes die bislang umfangreichste Ausstellung
österreichischer Gegenwartskunst in Russland zu organisieren.
Ich möchte nicht verabsäumen, die engagierte ressortübergreifende Zusammenarbeit des BMeiA und des bm:ukk besonders
zu erwähnen und allen institutionellen Partnern wie dem MAK Wien und dem Schusev State Museum of Architecture Moscow
sowie Sponsoren, etwa der Raiffeisenbank als Generalsponsor und dem Dorotheum, meinen ganz persönlichen Dank auszusprechen, ohne die dieses ambitionierte Projekt nicht umsetzbar gewesen wäre. Ich wünsche der Ausstellung Austria Davaj!,
dass sie für die Zeit ihrer Dauer einen Ort der Begegnung von Künstlerinnen und Künstlern sowie Kunstinteressierten darstellt
und Anlass zu einer für beide Länder fruchtbringenden künstlerischen Auseinandersetzung sein möge.
АЛЕКСАНДР АВДЕЕВ
Министр культуры Российскoй Федерации
Австрийское искусство, архитектура и дизайн заслуженно являются предметом международного интереса. Это и
обусловило показ выставки «Австрия, давай!» в Москве, которая стала возможна, благодаря плодотворному
сотрудничеству между Государственным научно-исследовательским музеем архитектуры имени А.В. Щусева и
Музеем прикладного и современного искусства МАК, Вена.
Уверен, что выставка будет пользоваться повышенным вниманием как у профессионалов, так и у посетителей,
интересующихся новейшими течениями в современном искусстве, архитектуре и дизайне. Особо следует отметить,
что сегодняшнее искусство Австрии российская публика впервые увидит в таком крупномасштабном и объемном
срезе, который отражает самые современные тенденции развития австрийской культуры.
Я с большим оптимизмом смотрю на пример такого международного сотрудничества и нахожу это событие важной
вехой в развитии культурного диалога между Россией и Австрией.
ALEXANDER AVDEEV
Minister für Kultur der Russischen Föderation
Österreichische Kunst, Architektur und Design haben es verdient, im Blickpunkt des internationalen Interesses zu stehen.
Das ist auch der Grund für die Ausstellung Austria Davaj! in Moskau, die durch die konstruktive Zusammenarbeit zwischen
dem Schusev State Museum of Architecture Moscow und dem MAK – Österreichisches Museum für angewandte Kunst /
Gegenwartskunst, Wien ermöglicht wurde.
Ich bin davon überzeugt, dass diese Ausstellung großes Interesse sowohl in Kunstkreisen als auch bei den Besuchern, die
sich für die neuesten Strömungen in der modernen Kunst, Architektur und Design interessieren, hervorrufen wird. Das
Besondere dabei ist, dass ein Überblick über die neuesten Strömungen und Entwicklungen der zeitgenössischen
österreichischen Kunst erstmals in diesem Ausmaß und Umfang dem russischen Publikum zugänglich gemacht wird.
Diese beispielhafte internationale Zusammenarbeit erfüllt mich mit großem Optimismus und ich betrachte diese Ausstellung
als Meilenstein in der Entwicklung des kulturellen Dialogs zwischen Russland und Österreich.
ALEXANDER AVDEEV
Minister of Culture of the Russian Federation
Austrian art, architecture and design deserve to be in the limelight of international interest. The exhibition Austria Davaj! was organized
by the Schusev State Museum of Architecture Moscow in cooperation with the MAK – Austrian Museum of Applied Arts /
Contemporary Art, Vienna for this very purpose.
I am convinced that the exhibition will stir enormous interest among both professionals and visitors with a keen eye on the latest
trends in modern art, architecture and design. This is indeed a very special event, as it is the first time such an extensive overview
of the latest trends and developments in contemporary Austrian art is shown to the Russian public.
I am confident that this international cooperation and the exhibition will set an example and a milestone in the development of a
cultural dialogue between Russia and Austria.
MICHAEL SPINDELEGGER
Federal Minister for European and International Affairs of the Republic of Austria
Russia and Austria share a long and fateful history and a cultural exchange which has left its mark on both alike. Both countries, in
their more recent past, have been subjected to far-reaching political, social and cultural changes, both have seen different cultures
come together in one place, two aspects which art in particular draws on to this day. Cultural creativity in music, literature and
visual arts constitutes a bearing element in the identity both Russia and Austria have built for themselves and the manifold relations
the two countries enjoy ultimately rely on the mutual interest each has in the cultural life of the other.
Austrian foreign policy recognizes the significance of cultural exchange as a major constituent of relations between countries,
special emphasis being placed on contemporary art and the support we award it through our international network of cultural
forums. Who better than contemporary artists to conduct cultural dialogue? Of course, in this virtually and electronically networked
world of ours there is still nothing to replace an artist’s need for studying original works and gathering among their kind. Mindful of
these givens I am particularly pleased to see a representative selection of some of our country’s most prominent artists joined in
the most extensive show of Austrian contemporary art in Russia yet.
I do not want to let this opportunity go by without making particular mention of the dedication and joint efforts demonstrated by
the Federal Ministry for European and International Affairs and the Federal Ministry for Education, Arts and Culture, or without extending my personal thanks to all partners, the MAK Vienna and the Schusev State Museum of Architecture Moscow, as well as
the sponsors, Raiffeisenbank as the general sponsor, and Dorotheum who made this ambitious project possible in the first place.
I sincerely hope that the exhibition Austria Davaj! will be a meeting place for artists and friends of the arts and will give rise to fruitful
artistic dialogue in the interest of both countries.
8
9
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
КЛАУДИЯ ШМИД
Seite 10
Федеральный министр образования, искусства и культуры Австрии
Современное искусство, архитектура и дизайн – это зеркальное отражение общества. Продуктивная энергия,
которую они вновь и вновь высвобождают, существенным образом способствует пониманию и дальнейшему развитию
культуры.
Пожалуй, нет другой такой области, как искусство, в которой бы ее деятели были столь активны на международной
арене и способствовали бы культурному обмену. Самое главное для искусства – это площадка, на которой оно
могло бы себя продемонстрировать и вступить в диалог со зрителем. Именно поэтому я приветствую инициативу
проведения выставки «Австрия, давай! Австрийское искусство сегодня», которая стала плодом совместной работы
Музея прикладного и современного искусства МАК, Вена, Государственного музея архитектуры им. А.В. Щусева и
Австрийского культурного форума в Москве. Эта выставка дает московской публике возможность поближе познакомиться с образцами современного искусства Австрии в выше названных областях, и таким образом, открыть для
себя творческий потенциал Австрии.
Обе страны, Россию и Австрию, объединяет их тяга к искусству. Вновь и вновь мы убеждаемся в том, что величие
культуры во многом зависит от характера творчества художников, а постоянное развитие возможно лишь благодаря
креативности и новаторству. Высоко оценивая традиции и богатство своего культурного прошлого, обе нации с
таким же интересом относятся и к современным тенденциям развития искусства, и таким образом демонстрируют
осознание себя как страны с высоко развитой культурой.
Я рада сотрудничеству наших стран в области современного искусства, архитектуры и дизайна, и желаю выставке
«Австрия, давай!» много заинтересованной публики.
CLAUDIA SCHMIED
Bundesministerin für Unterricht, Kunst und Kultur der Republik Österreich
Zeitgenössische Kunst, Architektur und Design sind ein Spiegelbild der Gesellschaft. Die reflektiven und produktiven Kräfte,
die von ihnen immer wieder frei gesetzt werden, tragen wesentlich zum Verständnis der Kultur und ihrer Weiterentwicklung
bei.
Wie kaum in einem anderen Bereich sind es Kunstschaffende, die heute international aktiv sind und zum Kulturaustausch
beitragen. Das Wichtigste aber, was die Kunst braucht, ist die Fläche, auf der sie sich präsentieren kann, ist der Ort, wo die
Auseinandersetzung und der Dialog beginnen können. Daher begrüße ich die Initiative zur Ausstellung Austria Davaj! Der
Gipfel des kreativen Österreich, eine Kooperation des MAK – Österreichisches Museum für angewandte Kunst / Gegenwartskunst, Wien gemeinsam mit dem Schusev State Museum of Architecture Moscow und dem Österreichischem Kulturforum
Moskau. Sie bietet dem Publikum in Moskau die Möglichkeit zeitgenössische österreichische Positionen in den genannten
Bereichen näher zu erfahren und das gegenwärtige kreative Potential Österreichs anhand ausgewählter Positionen kennen zu
lernen.
Beide Länder, Russland wie Österreich, sind in ihrer Hinwendung zur Kunst verbunden. Immer wieder wird ihre Überzeugung
sichtbar, dass die Größe einer Kultur vom Schaffen der Künstlerinnen und Künstler maßgeblich beeinflusst ist und eine stete
Entwicklung nur durch Kreativität und Innovation gewährleistet werden kann. In Verbindung mit ihrer reichen kulturellen Vergangenheit widmen sich beide Nationen ebenso stark gegenwärtigen Entwicklungen und zeigen so ihr Selbstverständnis als
aktives Kulturland.
Ich freue mich über die Zusammenarbeit unserer beiden Länder auf dem Gebiet der zeitgenössischen Kunst, der Architektur
und des Designs und wünsche der Ausstellung Austria Davaj! viele interessierte Besucherinnen und Besucher.
CLAUDIA SCHMIED
ПАВЕЛ ГУРИН
Председатель правления ЗАО «Райффайзенбанк»
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
С момента открытия в России Райффайзенбанк тесно связан с популяризацией европейской культуры и искусства
в нашей стране. Мы стремимся представить российскому зрителю шедевры европейской культуры, одновременно
участвуя в спонсировании наиболее ярких современных российских проектов.
Являясь представителем австрийской банковской группы, мы видим себя проводником европейской философии,
идей и бизнес-моделей в России. В течение прошедших 15 лет мы придерживались западных стандартов ведения
бизнеса, культуры общения с партнерами и клиентами. И важным аспектом нашей работы всегда было участие в
гуманитарном сотрудничестве между Россией и европейскими странами, в первую очередь – Австрией. В 2011 году
в Москве проходит первая масштабная выставка современного австрийского искусства. Ее организаторами выступили
Государственный музей архитектуры им. А.В. Щусева, знаменитый венский музей MAK и наш давний партнер –
Австрийский культурный форум. С особым удовольствием мы поддержали это долгожданное событие, тем самым
продолжив традицию участия Райффайзенбанка в создании единого культурного пространства между Россией и
Европой. PAVEL GURIN
CEO der ZAO „Raiffeisenbank“
LIEBE FREUNDE!
Seit der Eröffnung ihrer Niederlassung in Russland setzt sich die Raiffeisenbank sehr stark für die Popularisierung der europäischen Kunst und Kultur in unserem Land ein. Unser Anliegen ist es, dem russischen Publikum die Werke der europäischen
Kultur näherzubringen, aber auch besonders herausragende russische Projekte als Sponsor zu unterstützen.
Als Vertreter einer österreichischen Bankengruppe verstehen wir uns als Vermittler europäischer Philosophie, Ideen und
Geschäftsmodelle in Russland. In den vergangenen 15 Jahren ist es uns gelungen, die westlichen Standards im Wirtschaftsleben
und in der Gesprächskultur mit unseren Partnern und Klienten hochzuhalten. Ein wichtiger Aspekt dabei ist auch die
Mitwirkung an der humanitären Kooperation zwischen Russland, den europäischen Staaten und vor allem Österreich.
2011 findet in Moskau die erste große Ausstellung zeitgenössischer österreichischer Kunst statt. Sie wird vom Schusev State
Museum of Architecture Moscow, dem renommierten MAK Wien sowie unserem langjährigen Partner, dem Österreichischen
Kulturforum Moskau, veranstaltet.
Dieses lange erwartete Ereignis haben wir besonders gerne unterstützt, denn damit sind wir an der Schaffung eines gemeinsamen Kulturraums für Russland und Europa beteiligt – ganz in der Tradition der Raiffeisenbank.
PAVEL GURIN
CEO at ZAO “Raiffeisenbank”
DEAR FRIENDS,
Raiffeisenbank has been committed to popularizing European art and culture in Russia since the day it opened its first branch here.
Our aim is to generate a Russian audience for European works of art and culture but also to sponsor outstanding Russian projects
in this field.
As representatives of an Austrian banking group we consider ourselves brokers of European philosophy, ideas and business
models in Russia. In the past fifteen years we have successfully held up western standards in business life and in our dialogue with
partners and clients. One important aspect in this is promoting humanitarian cooperation between Russia, the European countries
and, of course, Austria.
Federal Minister for Education, Arts and Culture of the Republic of Austria
Contemporary art, architecture and design are a mirror of society. The reflective and productive forces continuously released by
them are instrumental in comprehending culture and its further development.
Artists have taken to the international stage like few others, performing as key actors in cultural enhancement and exchange. Art
above all requires the space to present itself in, a place where discourse and dialogue can take shape. The exhibition Austria
Davaj! Creative Forces of Austria is just that, an exhibition organized in cooperation with the MAK – Austrian Museum of Applied
Arts / Contemporary Art, Vienna, the Schusev State Museum of Architecture Moscow and the Austrian Cultural Forum Moscow, a
place where visitors are given the opportunity to view selected contemporary Austrian perspectives from close up and become
familiar with Austria’s current creative potential.
In 2011, the first exhibition of contemporary Austrian art is to be staged in Moscow in cooperation with the Schusev State Museum
of Architecture Moscow, the renowned MAK – Austrian Museum of Applied Arts / Contemporary Art, Vienna and our longstanding
partner, the Austrian Cultural Forum Moscow.
We gladly supported this much-awaited event since it places us at the core of creating a common cultural area for Russia and
Europe—in keeping with Raiffeisenbank’s tradition.
Russia and Austria share a devotion to art. Time and again they remind us of their belief that a culture’s significance largely
depends on its artists’ creations and steady development only comes about through creativity and innovation. Mindful of their rich
cultural heritage the two nations nevertheless dedicate themselves to current developments to ascertain their role in the pursuance
of living culture.
I greatly welcome our two countries’ cooperation in contemporary art, architecture and design and look forward to a great many
visitors to the exhibition Austria Davaj!.
10
11
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
12
09.05.2011
17:29
Seite 12
13
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 14
«АВСТРИЯ, ДАВАЙ!»
ПРИЗЫВ К ДЕЙСТВИЮ
AUSTRIA DAVAJ! EIN AUFRUF
ИРИНА КОРОБЬИНА Директор Государственного музея архитектуры им. А.В. Щусева в Москве
IRINA KOROBINA Direktorin Schusev State Museum of Architecture Moscow
p
«Австрия, давай!» – призыв непривычный для австрийского уха. В стране великого имперского наследия,
незыблемых традиций, высокого уровня жизни и устойчивых буржуазных ценностей, принято обращаться
на Вы и со всеми церемониями. Австрийцы с большим
недоверием относятся к отвязным экспериментам,
предпочитая все добротное, устойчивое, проверенное
временем. Что такое австрийский авангард – большой
вопрос. Архитектура Лооса, эксперименты Хундертвассера, ранний Ханс Холляйн воспринимались в свое
время очень революционно. Однако, в свете исторической ретроспективы ни они, ни даже бесстрашный
Венский акционизм, порожденный кровавым конфликтом с конформистской средой, не оказались в первых
рядах авангардного движения.
Найти авангардистов в современной австрийской художественной жизни, размеренной и респектабельной,
– идея смелая и рискованная. И принадлежит она одному из самых смелых австрийцев, чья жизнь на художественной сцене последней четверти века и блестящая международная репутация построена в большой
степени на рисковом противостоянии традиции. Петер
Ноевер – имя хорошо известное не только в Австрии.
Это он превратил венский музей прикладного искусства, вполне заурядный и мало известный, в легендарный МАК – мировой центр современной художественной культуры, предъявляющий самое актуальное
в искусстве, дизайне, архитектуре.
Принимая предложение Петера быть российским куратором выставки, являющейся, по сути, его финальным проектом в качестве директора МАК, я определила
своей задачей выстраивание диалога австрийских художников и архитекторов, приглашенных Петером, с
российским культурным контекстом, а также с удивительным пространством центрального дома Талызинской усадьбы (архитектор Матвей Казаков). Этот дом,
главный в комплексе Государственного музея архитектуры им. А.В. Щусева, сегодня ожидает начала научной реставрации. Его парадная анфилада, отведенная под австрийский проект, будет расчищена от
всех нехитрых устройств ее приспособления под выставочное пространство, коим она служит последние
20 лет, и предстанет в своем натуральном виде без
косметики, тронутая тленом времени, но прекрасная
в своем благородстве.
Каждый из приглашенных авторов получает заранее
определенный фрагмент анфилады и создает произведение специально для него. Этот эксперимент
поможет по-новому взглянуть на пространство старого
усадебного дома. Освоенное современными художниками и архитекторами оно, помнящее 18 век, превратится на время работы выставки в тотальный арт
объект. Думаю, такая инъекция энергий самых незаурядных мастеров австрийской художественной сцены
станет необходимой подготовкой к дальнейшему переходу в новое качество - после реставрации в нем
разместится постоянная экспозиция Государственного
музея архитектуры. Австрийский проект станет первым
шагом, «пробным шаром» решения крайне сложной
14
p
задачи реинкарнации выдающегося памятника русского
классицизма в новое качество. Он поможет найти
корректные формы диалога исторического наследия
с современным архитектурно-художественным мышлением.
Эксперимент в чистом виде мы, кураторы, будем
осмысливать по мере его развития и, одновременно,
направлять. Принципиально важным представляется
определение вектора развития. Он во многом задан
выставкой «Давай, давай! Современное искусство
России», которую Петер Ноевер придумал и осуществил
9 лет назад в своем МАКе. Выставка представила художников, наиболее бескомпромиссно заявляющих
себя в современном российском искусстве, и открыла
несколько новых имен.
Австрийское Давай, созвучное нашему забытому «Даешь!», столь популярному в 20-е годы прошлого века
– своего рода ответ на вызов русских, прозвучавший
в Вене в 2003 году. В нем, как и в русском проекте,
главная цель - обнаружить и предъявить миру авангардную мысль, теперь уже в австрийской современной
культуре, но с одним существенным отличием - без
уверенности, что она будет достигнута. Возможно,
главный смысл проекта – провокация, вызов, попытка
ее пробуждения. Наверное, именно для этого нужен
культурный энергообмен с Россией, не столь благополучной как Австрия, но всегда открытой к новаторству
и эксперименту. Не случайно, Государственный музей
архитектуры (МУАР) и МАК считают себя побратимами,
"братьями по крови". Таким образом, складывается
многомерный, многоаспектный и совершенно экстраординарный проект, опирающийся на прежний опыт,
но обращенный в будущее, дерзающий оказать на
него влияние.
В этом смысле преждевременный уход Петера Ноевреа
до завершения официального срока его пребывания
на посту директора МАК, в моем персональном кураторском осмыслении представляется еще одной акцией,
своего рода перформансом в рамках проекта «Австрия,
давай!». Этот призыв героя, звучавший всю жизнь
во всех его проектах, во всем, что он делал в своей
стране и за рубежом, во всех выставках и акциях,
проходивших как в самом МАК, так и за его пределами –
всегда находил отклик, аккумулировал наиболее креативную часть культурного и в первую очередь художественного сообщества. Можно сказать, Петер создал
культурное пространство, «параллельный мир» с самостоятельной художественной политикой, с точно
выверенной и эффективной стратегией ее продвижения, со своими героями и анти-героями. Сердцем и
разумом этого образования стал МАК. Со стороны,
например из России, последнюю четверть века МАК
выглядит существенным знаком национальной идентичности Австрийского государства. И это объективный
исторический факт. Теперь создатель и полноправный
властитель этого пространства покидает свои владения, прокричав в Москве(!) на прощание «Австрия,
давай!». Российское и международное культурное сообщество – в ожидании...
Austria Davaj! – ein Aufruf, der für österreichische Ohren etwas gewöhnungsbedürftig klingt. In diesem Land mit seiner
großen k.u.k. Vergangenheit, seinen unverrückbaren Traditionen, seinem hohen Lebensstandard und seinen beständigen bürgerlichen Werten ist es üblich, sich in aller Form per
Sie anzusprechen. Die Österreicher stehen zügellosen Experimenten äußerst misstrauisch gegenüber und bevorzugen
Gediegenes, Beständiges, lange Bewährtes. Es stellt sich
dabei die große Frage, was die österreichische Avantgarde
eigentlich ist? Die Architektur des Adolf Loos, die Experimente Hundertwassers und der frühe Hans Hollein wurden
zu ihrer Zeit als revolutionär empfunden. In einem historischen Rückblick wird jedoch klar, dass weder sie noch der
furchtlose Wiener Aktionismus, der einen blutigen Konflikt
mit dem konformistischen Umfeld zur Folge hatte, in den
ersten Reihen der avantgardistischen Bewegung zu finden
waren.
Im heutigen österreichischen Künstlermilieu Avantgardisten
finden zu wollen, ist eine mutige und riskante Idee. Eine Idee,
die von einem der mutigsten Österreicher stammt, dessen
glänzender internationaler Ruf und Leben in der Kunstszene
des letzten Vierteljahrhunderts größtenteils auf riskante Konfrontation von Traditionen aufgebaut ist. Peter Noever – dieser
Name ist nicht nur in Österreich bekannt. Er verwandelte
das Wiener Museum für angewandte Kunst, das nur Mittelmäßigkeit bot und kaum bekannt war, in das legendäre MAK
– ein internationales Zentrum der zeitgenössischen bildnerischen Kultur, in dem das Neueste aus Kunst, Design und
Architektur gezeigt wird.
Als ich Peters Einladung annahm, die russische Kuratorin
der Ausstellung zu sein, die – wie sich herausstellte – sein finales Projekt als Direktor des MAK sein sollte, stellte ich mir
die Aufgabe, einen Dialog zwischen den von Peter eingeladenen österreichischen Künstlern und Architekten und dem
russischen kulturellen Kontext sowie dem erstaunlichen
Raum des zentralen Gebäudes des Talysin-Anwesens (Architekt: Matvey Kazakov) herzustellen. Dieses Gebäude, der
Hauptteil des Schusev State Museum of Architecture, wartet
auf den Beginn einer fachgerechten Restaurierung. Aus seinen festlichen Räumlichkeiten, die dem österreichischen Projekt zur Verfügung gestellt werden, wurde alles entfernt, das
an die Ausstellungen der letzten 20 Jahre erinnert; sie werden
ganz ohne Kosmetik in ihrem natürlichen, vom Staub der
Zeit geprägten und dennoch wundervoll edlem Erscheinungsbild auftreten.
Jedem und jeder der geladenen Künstler wird ein Stück der
Enfilade zugeteilt und sie bzw. er erschafft dafür ein eigenes
Werk. Dieses Experiment ermöglicht uns einen frischen Blick
auf die Räumlichkeiten des alten Gutshofs. Dieser an das
18. Jahrhundert erinnernde Raum, den sich die zeitgenössischen Künstlerinnen und Künstler sowie Architektinnen und
Architekten zu Eigen machen, wird für die Zeit der Ausstellung in ein Gesamtkunstwerk verwandelt. Ich glaube, dass
eine derartige Energiezufuhr durch die hervorragendsten
Meister der österreichischen Kunstszene zur erforderlichen
Vorbereitung auf die Weiterentwicklung zu neuer Qualität
wird – nach der Restaurierung wird dort die ständige Sammlung des Schusev State Museum of Architecture ausgestellt
werden. Das österreichische Projekt ist dabei der erste
Schritt, ein „Versuchsballon“, auf dem schwierigen Weg,
dieses außergewöhnliche Architekturdenkmal des russischen
Klassizismus in neuer Qualität wieder erstehen zu lassen. Er
trägt dazu bei, die richtige Form des Dialogs zwischen dem
historischen Erbe und dem modernen architektonisch-künstlerischen Denken zu finden.
Wir, die Kuratoren, haben das Experiment in seiner Reinform
im Zuge des Prozesses gedanklich verarbeitet und gleichzeitig dirigiert. Die Definition des Entwicklungsvektors war
dabei von grundlegender Bedeutung. In vielerlei Hinsicht
war er durch die Ausstellung Davaj! Russian Art Now, die
Peter Noever vor nahezu zehn Jahren im MAK entwickelt
und umgesetzt hatte, vorgegeben. Die Ausstellung zeigte
Künstler, die sich völlig kompromisslos in der zeitgenössischen russischen Kunst präsentieren, und entdeckte auch
etliche neue Namen.
Die österreichische Ausstellung Austria Davaj!, die ähnlich
klingt wie unser vergessenes „Dajosh“, das in den Zwanzigerjahren des vorigen Jahrhunderts so populär war, ist eine
Art Antwort auf die Einladung der Russen nach Wien im Jahr
2003. Genau wie das russische Projekt hat auch diese Ausstellung zum Ziel, den Avantgardegedanken zu entdecken
und der Welt zu enthüllen, dieses Mal jenen der zeitgenössischen österreichischen Kultur, doch mit einem grundlegenden Unterschied: ohne Überzeugung, dass es auch erreicht
wird. Möglicherweise soll das Projekt in erster Linie provozieren, herausfordern – ein Versuch sein, den Avantgardegedanken anzuregen. Genau dafür braucht es wahrscheinlich
den kulturellen Energieaustausch mit Russland, das weniger
wohlhabend als Österreich, aber Neuem und Experimentellen
gegenüber immer aufgeschlossen ist. Es ist kein Zufall, dass
sich das Schusev State Museum of Architecture und das
MAK als Museumspartner, sogar als „Blutsbrüder“ sehen.
Auf diese Weise entsteht ein multidimensionales, vielschichtiges und absolut außergewöhnliches Projekt, das sich zwar
auf die frühere Erfahrung stützt, aber auf die Zukunft ausgerichtet ist und sie kühn beeinflussen will.
In diesem Sinn ist auch das vorzeitige Ausscheiden Peter
Noevers aus seinem Amt als Direktor des MAK eine weitere
Aktion, eine Art Performance im Rahmen des Projekts Austria
Davaj!, nach meinem persönlichen Verständnis als Kuratorin.
Dieser Aufruf des Helden, der sein ganzes Leben in all seinen
Projekten, in allem, was er in Österreich und im Ausland gemacht hat, in all seinen Ausstellungen und bei allen seinen
Aktionen im MAK selbst und an anderen Orten zu hören war,
fand immer ein Echo und rief die Kreativsten der Kultur- und
vor allem Kunstwelt auf den Plan. Man kann sagen, dass Peter
einen eigenen Kulturraum geschaffen hat, eine „Parallelwelt“
mit eigenständiger Kunstpolitik und einer genau ausgewogenen, wirksamen Strategie zu ihrer Durchsetzung, mit eigenen Helden und Anti-Helden. Das MAK war Herz und Intellekt dieses Gebildes. Von außen betrachtet, zum Beispiel
von Russland aus, stellt das MAK einen vitalen Wesenszug
der nationalen Identität des Staates Österreich dar. Und das
ist eine objektive historische Tatsache. Der Schöpfer und
rechtmäßige Herrscher über diesen Raum verlässt nun sein
Reich, und ruft in Moskau (!) zum Abschied Austria Davaj!.
Die russische und internationale Kulturwelt sind voller Erwartung …
15
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 16
AUSTRIA DAVAJ! A CALL TO ACTION
ИСКУССТВО КАК КОМЕТА
IRINA KOROBINA Director Schusev State Museum of Architecture Moscow
МАРТИНA КАНДЕЛЕР-ФРИТШ И.о. директора музея МАК, Вена
p
Austria Davaj!—here is a request that will take some getting
used to in Austria. In a country like this with such a long imperial
and royal past to look back on, such unshakable traditions,
such a high quality of life and steady middle-class values it is
common practice to address each other formally. Austrians are
extremely suspicious of unbridled experiments, they would
rather have the dignified, the solid, the tried and tested. One
tends to wonder who the Austrian avant-garde really was?
Adolf Loos’s architecture, Hundertwasser’s experiments and
the early works of Hans Hollein were considered revolutionary
at their time. Yet a gIance into the past reveals that neither they
nor the fearless Viennese actionists, who triggered a bloody
conflict with the conformist establishment, ranked in the first
row of the avant-garde movement.
Looking for avant-gardists among Austrian artists today is a
courageous and risky endeavor; an idea born by one of the
most courageous Austrians whose brilliant international reputation and life in the arts scene over the past twenty-five years
is largely built on a risky confrontation of traditions. Peter
Noever—the name rings a bell in Austria and beyond. He turned
the Vienna Museum of Applied Arts, little known then and full
of mediocrity, into the legendary MAK, an international center
of contemporary fine art exhibiting the latest in art, design and
architecture.
When I accepted Peter’s invitation to become the Russian curator for his exhibition, which as it turned out was to be his final
project in his capacity as MAK director, I set myself the task of
establishing a dialogue between the Austrian artists and architects Peter had invited, the Russian cultural context and the
remarkable space offered by the Talysin estate (architect: Matvey
Kazakov). The building constitutes the main part of the Schusev
State Museum of Architecture and yet awaits its professional
restoration. From the festival rooms made available for the Austrian project, everything to do with the exhibition rooms they
served as during the past twenty years will be removed, leaving
them without cosmetics in their natural state marked by the
dust of time yet wonderfully noble all the same.
Each of the artists invited will be allocated a piece of the enfilade
and will make their special contribution for the occasion. The
experiment will grant a fresh view of the rooms in this old manor.
The rooms contemporary artists and architects will be appropriating themselves of, with a hint of the 18th century, will be
turned into a synthesis of the arts for the time of the exhibition.
I believe that energy supply like this, awarded by the most outstanding masters of the Austrian art scene, provides the right
foundation for developing new quality—once restored, the
rooms will house the permanent collection of the Schusev State
Museum of Architecture. The Austrian project is only a first
16
p
step, a test balloon on the rocky road to reincarnating this exceptional architectural monument of Russian classicism with a
new quality. It is a contribution towards finding the right dialogue
between cultural heritage and modern architectural and artistic
thinking.
We, the curators, will process and at the same time direct the
experiment in its pure form as it develops. Defining a development vector is essential in this context. In many ways it is
already defined by the exhibition Davaj! Russian Art Now prepared and staged by Peter Noever at the MAK ten years ago.
The exhibition showed artists who performed in contemporary
Russian art without compromise, and introduced several new
names as well.
The Austrian exhibition Austria Davaj!, which sounds similar to
our long forgotten “Dajosh” so popular in the 1920ies, is a kind
of response to an invitation Vienna issued to the Russians in
2003. Like the Russian project before, this exhibition aspires to
discover and unveil to the world the avant-garde idea, this time
through contemporary Austrian art the fundamental difference
being that it does so without the conviction of actually succeeding. Possibly the project’s main aim is to provoke, to challenge, as an attempt to stimulate the avant-garde idea. This is
probably why it takes the cultural exchange of energy with
Russia which is less affluent than Austria but always open for
new ideas and experiments. It is not by chance that the Schusev
State Museum of Architecture and the MAK consider themselves museum partners and even blood brothers. They were
creating a multidimensional, multi-layered and truly exceptional
project founded on past experience yet geared towards the future which it intends to daringly influence.
Thus, Peter Noever’s early departure from his office as MAK
director, to my mind as a curator, constitutes yet another action,
a kind of performance forming part of the project Austria Davaj!.
This call of the hero, which rang out all his life, in all his projects,
in everything he did in Austria and abroad, in all his exhibitions
and actions at the MAK and in other places, always found an
echo and got the most creative in the world of culture and arts
out in full force. It is fair to say that Peter created new cultural
space, a “parallel world” with its own arts policy and a well calculated effective strategy of implementation, its own heroes
and anti-heroes. The MAK became the heart and brain of this
formation. Seen from outside, from Russia for example, the
MAK has become a vital feature of national identity for the
State of Austria. This is an objective historical fact. The creator
and true sovereign of this space now leaves his realm and in
Moscow (!) bids farewell Austria Davaj!. The cultural world in
Russia and elsewhere is poised in anticipation …
«Австрия, давай! Австрийское искусство сегодня» – это
первая крупномасштабная выставка современного искусства, архитектуры и дизайна Австрии в России. Возникшая в сотрудничестве с музеем МАК, Вена, Государственным музеем архитектуры им. А.В. Щусева и
Австрийским культурным форумом, Москва, она представит 17 лучших образцов творчества Австрии, не являющимися кратковременными тенденциями искусства.
Наряду с уже известными на международной сцене художниками, архитекторами и дизайнерами, в этом крупномасштабном проекте пригласили принять участие
также молодых деятелей искусства, находящихся на
старте своей карьеры. Все они подают творческий импульс в своей художественной сфере, и, одновременно,
представляют нетрадиционный подход к искусству, а их
произведения выходят за рамки общепринятой классификации. Благодаря своей многоплановой натуре, выставка раскрывает не только весь творческий потенциал
Австрии, но и обращается при помощи разных методов
и подходов к тематике представительности на разных
творческих уровнях. Произведения, часть которых была
создана специально для этой выставки, приближаются
к этому тематическому полю, и таким образом раскрывают разнообразные подходы к тематике, открывают
новые перспективы и видения. Завершает картину уникальности этого события старинный, достойный уважения особняк в центре российской столицы, Государственный музей им. А.В. Щусева, в стенах которого проходит
эта выставка. Приглашение принять участие в этом выставочном проекте, также как и само место проведения
выставки с его замечательными помещениями, побудило
многих из участников выставки прибегнуть к необычным,
зачастую ироничным методам самовыражения.
С выставкой «Австрия, давай!» предпринимается очередная попытка продвижения, определения и раскрытия
границ прикладного искусства, архитектуры, дизайна и
изобразительного искусства, точкой пересечения которых является деятельность музея МАК, Вена.
«Австрия, давай!» – это очередная демонстрация продолжения сотрудничества между музеем МАК, Вена, и
Государственным музеем архитектуры им. А.В. Щусева
в Москве. Наше сотрудничество возникло 15 лет тому
назад по инициативе Петера Ноевера (директор музея
МАК, Вена до февраля 2011 года), и Давида Саркисяна
(бывший директор Государственного музея архитектуры
им. А.В. Щусева). Склонные к постоянным экспериментам оба музея включают в программу своих проектов
как свое богатое историческое наследие, так и обширные коллекции современных работ, что, в свою очередь,
позволяет им каждый раз заново открывать для себя
иной, необычный угол зрения, также как и новые, до
сих пор неизвестные взаимосвязи в творчестве.
Совместная работа этих двух заведений уже произвела
на свет совместные выставки, как «Дар небес» (2001) в
Государственном музее архитектуры им. А.В. Щусева и
«Александр Родченко. Конструкции пространства»
(2005) в галерее музея МАК, Вена. «Австрия, давай!» –
это некая инверсия, и в то же время логическое продолжение выставки музея МАК «Davaj. Russian Art Now.
Из лаборатории свободных искусств в России», в рамках
которой были представлены работы молодых художников из всех регионов России. Она прошла в 2002 году в
Берлине, а в 2003 году в Вене и Чебоксарах, Чувашия.
Совместная работа этих двух музеев, в значительной
степени, способствует приоритетной цели музея МАК культурному обмену, способному преодолеть границы
обеих стран. Активный на международном уровне музей
МАК, Вена создает широкую дискурсивную и международную платформу для художников, архитекторов, дизайнеров и теоретиков, и развивает, формирующиеся
на разных уровнях, глобальные перспективы и открытые
зоны пространств мысли и искусства. С помощью своих
иностранных представительств музей МАК дает новый
толчок культурному обмену на международном уровне.
Например, Центр музея МАК в Лос-Анджелесе поддерживает связь с западным побережьем США, а совместно
с Моравской галереей в городе Брно в Чехии он поддерживает музей Йозефа Хоффмана в Бртнице, что помогает расширять и продвигать межкультурный обмен в
Центральной Европе.
Такой крупный проект, как «Австрия, давай!» возможно
реализовать лишь благодаря усердной работе, инициативности и увлеченности его участников. Именно поэтому первые слова благодарности прозвучат в адрес
художников, архитекторов и дизайнеров, принимающих
участие в данном проекте. Особую благодарность хочу
выразить также Петеру Ноеверу, идеи и дальновидность
которого положили начало этой выставке, инициировали
все необходимые сотрудничества, а также послужили
основой выбору участников и объектов.
Далее, я благодарю директора Государственного музея
архитектуры им. А.В. Щусева Ирину Коробьину и директора Австрийского культурного форума, Москва Симона
Мраза за плодотворное сотрудничество. Огромное спасибо руководителю в области производственного менеджмента Андреасу Криштофу, руководителям проекта
Кристине Бауермайстер и Симону Мразу и координаторам проекта Дуне Готтвайс и Алисе Багдонайте. Отдельные слова благодарности я выражаю авторам данного
каталога, которые также как, и участники выставки, выбрали необыкновенный подход к своим текстам, и таким
образом внесли дополнительные аспекты в тематику
выставки «Австрия, давай!». Особо хочу поблагодарить
всех партнеров и спонсоров, без которых реализация
проекта была бы невозможна.
17
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 18
KOMET KUNST
COMET ART
MARTINA KANDELER-FRITSCH Interimistische Geschäftsführerin MAK Wien
MARTINA KANDELER-FRITSCH Acting Director MAK Vienna
p
Mit Austria Davaj! Der Gipfel des kreativen Österreich ist erstmalig eine Ausstellung dieses Umfangs zu zeitgenössischer
Kunst, Architektur und Design aus Österreich in Russland
zu sehen. Sie entstand in Kooperation des MAK Wien gemeinsam mit dem Schusev State Museum of Architecture
Moscow sowie dem Österreichischen Kulturforum in Moskau
und wirft in 17 ausgewählten Positionen Licht auf österreichische Kreativität abseits kurzlebiger Trends. Künstler, Architekten und Designer, teils am Beginn ihrer Laufbahn, teils
bereits international arriviert, die in ihrem Bereich immer wieder maßgebende Impulse gesetzt haben, wurden zu dieser
großangelegten Präsentation eingeladen. Allen gemeinsam
ist ihr jeweils unkonventioneller Konzeptansatz und ein Werk,
das sich großteils über tradierte Kategorisierung hinwegsetzt.
In ihrer Vielschichtigkeit repräsentiert die Schau nicht nur
das kreative Potential Österreichs, sondern behandelt auch
das Thema Repräsentanz auf wechselnden Ebenen und in
differenzierter Weise. Die Werke, von denen viele speziell für
diese Ausstellung geschaffen wurden, nähern sich diesem
Themenfeld mannigfach und erlauben somit unterschiedliche
Zugänge und eröffnen neue Perspektiven und Visionen. So
bildet auch der Rahmen für diese Präsentation ein altes, ehrwürdiges Palais im Zentrum der russischen Hauptstadt, das
Schusev State Museum of Architecture. In ihrer Reaktion auf
die Einladung zu einer Ausstellung dieser Art und Bezug
nehmend auf diesen Ort mit seinen räumlichen Gegebenheiten, bedienten sich viele der Teilnehmer ungewöhnlicher,
oft auch ironischer Mittel.
p
In Kooperation der beiden Häuser entstanden bereits gemeinsame Ausstellungen wie Heaven’s Gift (2001) im Schusev State Museum oder Aleksander Rodtschenko. Raumkonstruktionen (2005) in der MAK-Galerie in Wien. Austria
Davaj! ist gewissermaßen die Umkehrung und gleichzeitig
logische Fortsetzung der MAK-Ausstellung Davaj! Russian
Art Now. Aus dem Laboratorium der freien Künste in Russland, in der Arbeiten junger Künstler aus allen Teilen Russlands gezeigt wurden. Sie war 2002 in Berlin und 2003 in
Wien und Tscheboksary, Tschuwaschien, zu sehen.
Die Zusammenarbeit der beiden Häuser trägt wesentlich
zum Länder und Grenzen übergreifenden Kulturaustausch
bei, der im MAK an vorderster Stelle steht. Das MAK ist
daher auf vielen Ebenen international aktiv; mit der Schaffung
einer breiten diskursiven, internationalen Plattform für Künstler, Architekten, Designer und Theoretiker, entwickelt das
MAK globale Perspektiven und offene Zonen für Denk- und
Kunsträume, die sich auf unterschiedlichen Ebenen formieren. Ebenso trägt es mit seinen Exposituren dazu bei, den
internationalen Kulturaustausch zu forcieren; so verstärkt es
mit dem MAK Center in Los Angeles die Kommunikation
zwischen Wien und der Westküste der USA und gemeinsam
mit der Mährischen Galerie in Brno, Tschechische Republik,
betreibt es das Josef Hoffmann Museum, Brtnice, wodurch
der interkulturelle Austausch Mitteleuropas gefördert wird.
Mit Austria Davaj! wird ein weiterer Vorstoß unternommen,
die Grenzbereiche von angewandter Kunst, Architektur, Design und bildender Kunst, an deren Schnittstelle die Museumsarbeit des MAK liegt, sichtbar zu machen, sie auszuloten
und dabei offen zu legen.
Ein Vorhaben wie Austria Davaj! lässt sich nur mit großem
Einsatz und Engagement aller Beteiligten realisieren. So gilt
mein Dank in erster Linie den Künstlern, Architekten und Designern, die daran teilnehmen, und besonders auch Peter
Noever, der mit seiner Idee und dem Percept die Grundlage
für die Ausstellung gelegt, die dafür notwendigen Kooperationen abgeschlossen und die Auswahl der Mitwirkenden
und der meisten Objekte vorgenommen hat.
Austria Davaj! – „davaj“ bedeutet auf Russisch so viel wie
„Auf geht’s!“, „los!“ – ist eine weitere Manifestation der Zusammenarbeit zwischen dem MAK und dem Schusev State
Museum of Architecture. Entstanden auf Initiative von Peter
Noever, Direktor des MAK bis Februar 2011, und David Sarkysian, dem früheren Direktor des Schusev State Museum
of Architecture, besteht unsere Kooperation bereits seit zirka
15 Jahren. Stets dem Experimentellen verpflichtet, verknüpfen beide Museen in ihrer Programmatik ihr reiches historisches Erbe und ihre umfangreichen Sammlungen mit zeitgenössischen Entwicklungen, wodurch sich immer wieder
außergewöhnliche Blickwinkel eröffnen und neue, ungekannte Zusammenhänge sichtbar werden.
Irina Korobina, Direktorin des Schusev State Museum of
Architecture Moscow, und Simon Mraz, Direktor des Österreichischen Kulturforums in Moskau, möchte ich für die freudvolle und fruchtbare Zusammenarbeit danken. Andreas
Krištof danke ich für die Produktionsleitung, Christiane Bauermeister und Simon Mraz für die Projektleitung sowie Dunja
Gottweis und Alice Bagdonayte für die Koordination. Ebenso
sei allen Autoren dieses Katalogs, die in und für ihre Texte
genauso wie die Ausstellungsteilnehmer einen ungewöhnlichen Zugang gewählt haben und so zusätzliche Facetten
zu Austria Davaj! beigetragen haben, gedankt. Ganz besonders möchte ich allen Unterstützern und Sponsoren danken,
ohne die Projekte wie diese nicht realisiert werden könnten.
18
Austria Davaj! Creative Forces of Austria is the first exhibition in
Russia to show contemporary art, architecture and design from
Austria on this scale. Staged in cooperation with the MAK
Vienna, the Schusev State Museum of Architecture Moscow
and the Austrian Cultural Forum in Moscow, the show sheds
light on Austrian creativity off the beaten track of short-lived
trends from 17 different perspectives. Artists, architects and
designers were invited to participate in this grand presentation,
some just starting out, some well established internationally,
having created important momentum for their genre on many
occasions already. What they all have in common is an unconventional concept approach and an oeuvre unlikely to be
squeezed into traditional categories. The exhibition in its complexity represents Austria’s creative potential, and beyond that,
looks at representation at various levels and in a nuanced
fashion. The works, many of them created especially for the exhibition, address the subject from diverse angles, allowing different approaches in doing so while opening new perspectives
and visions at the same time. This is also reflected in the setting
for the presentation, a time-honored palace at the heart of the
Russian capital, now Schusev State Museum of Architecture.
Participants in the exhibition, in accepting the invitation, have
taken up on this site and its spatial characteristics, availing
themselves of unusual and frequently ironic methods to express
themselves.
Austria Davaj! constitutes yet another attempt to make visible
the thresholds between applied arts, architecture, design and
visual arts, which is where MAK performs as a museum, to
sound them out and lay them open.
Austria Davaj!—“davaj” is Russian for “get your act together!”,
“let’s go!”—manifests once again the cooperation between
MAK and the Schusev State Museum of Architecture. Established upon the initiative of Peter Noever, MAK director until
February 2011, and David Sarkysian, former director of the
Schusev State Museum of Architecture, this cooperation of
ours has been thriving for approximately 15 years. True to the
experimental at all times both museums in their programs combine their rich historical heritage and extensive collections with
contemporary developments to reveal unusual perspectives
and uncover new correlations previously unknown.
In the past already the cooperation between the two museums
has brought forth several joint exhibitions, such as Heaven’s
Gift (2001) at the Schusev State Museum of Architecture in
Moscow or Alexandr Rodchenko: Spatial Constructions (2005)
at the MAK Gallery in Vienna. Austria Davaj! in a sense represents the reversal and at the same time the logical continuation
of the MAK exhibition Davaj. Russian Art Now. From the Laboratory of Free Arts in Russia, which captured the works of
young artists from all parts of Russia. The exhibition was staged
in Berlin in 2002 and in 2003 travelled to Vienna and Cheboksary, Chuvashia.
This cooperation has also proved a supporting pillar for cultural
exchange across borders, an element of primary importance
for the MAK – Austrian Museum of Applied Arts / Contemporary
Art. The MAK has become active at many levels internationally
in pursuit of this endeavor; it has built a wide and discursive international platform for artists, architects, designers, and theoreticians to develop global perspectives and open space for
creative thought and art in various contexts. Its exhibitions, too,
have done much to further cultural exchange internationally; the
MAK Center in Los Angeles has boosted communication between Vienna and the American West Coast, and the Josef
Hoffmann Museum in Brtnice, in the Czech Republic, established together with the Moravian Gallery in Brno has strengthened intercultural exchange in Central Europe.
Projects like Austria Davaj! only come about when everyone
pulls their weight. My thanks, above all, go to the participating
artists, architects and designers, as well as to Peter Noever
whose idea and percept provided the basis for the exhibition,
who established all the cooperation required, selected the participants and chose most of the exhibits.
I would also like to thank Irina Korobina, director of the Schusev
State Museum of Architecture Moscow, and Simon Mraz,
director of the Austrian Cultural Forum in Moscow, for their fruitful cooperation which was a true pleasure for all. My thanks to
Andreas Krištof for production management, Christiane Bauermeister and Simon Mraz for project management and to Dunja
Gottweis and Alice Bagdonayte for coordination. I thank the authors of this catalogue who, like the participants in the exhibition, chose quite unusual approaches for their contributions,
adding to the many facets of Austria Davaj!. Finally, I would like
to thank all the supporters and sponsors without whom projects like this would not be possible.
19
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 20
ИСТОРИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПРОЕКТА
«АВСТРИЯ, ДАВАЙ!»
ZUR GENESE VON
AUSTRIA DAVAJ!!
СИМОН МРАЗ Директор Австрийского культурного форума, Москва
SIMON MRAZ Direktor des Österreichischen Kulturforums Moskau
ОДНОВРЕМЕННО СЛОВА БЛАГОДАРНОСТИ
p
«Австрия, давай!» – это не только самая большая выставка современного искусства Австрии, но и самый
большой на сегодняшний день культурный проект Австрийского культурного форума, Москва. Этим исключительным, во многих отношениях, проектом организованным совместно с российскими и австрийскими партнерами, Австрийский культурный форум признает свою
приверженность к современному искусству.
Это результат ангажированности людей, исповедующих
искусство без всяких «но» и «если», людей, готовых выкладываться по максимуму в своей деятельности, людей,
с которыми меня свел проект, и возникшая благодаря
этому проекту дружба с ними мне приносит радость и
является большой честью для меня. Именно поэтому, я
хочу сказать несколько слов об истории возникновения
«Австрия, давай!» и одновременно выразить слова благодарности.
Со вступлением в должность директора Австрийского
культурного форума весной 2009 г. у меня возникла
идея организовать в Москве обзорную выставку современного искусства Австрии. В качестве идеального партнера выступил Музей прикладного искусства – МАК,
Вена, который уже много лет активен в России. Бывший
директор музея МАК Петер Ноевер и верная ему, на
протяжении многих лет, спутница и признанный знаток
России Тина Бауэрмайстер, уже при нашей первой встрече, выразили свою готовность работать над этим проектом
вместе с Государственным музеем архитектуры им. А.В.
Щусева в Москве. Петер Ноевер разработал полную
концепцию выставки, собрал группу художников, придающих своим участием особенность этому проекту, и
поддерживал этот проект вплоть до его реализации.
Благодаря своим старым контактам в Москве Тина Бауэрмайстер и новый директор Государственного музея
архитектуры им. А.В. Щусева Ирина Коробьина создали
одну команду. Австрийский культурный форум занялся
поиском финансовых партнеров.
20
ZUGLEICH EIN DANK
p
Мои вышестоящие руководители из Министерства Иностранных Дел дали мне зеленый свет для использования
значительной части годового бюджета культурного форума для проекта «Австрия, давай!». Далее, я встретился
с генеральным секретарем Министерства культуры Австрии господином Ханс-Петером Хубером, также выразившим свою готовность поддержать наш выставочный
проект в равных финансовых долях с нашим культурным
форумом.
Но нам был необходим дополнительный партнер, и его
мы нашли в лице АО «Райффайзенбанк», ставшим генеральным спонсором проекта; австрийский аукционный
дом «Доротеум» согласился финансировать торжественную церемонию проекта.
В лице Ирины Коробьиной, директора Государственного
музея архитектуры им. А.В. Щусева, мы нашли открытого
и инициативного партнера. Благодаря замечательной
команде Тины Бауэрмайстер, сокуратору выставки Андреасу Криштофу, сотруднице музея МАК Дуне Готтвайс,
а также моим коллегам Марьете Йерней и Елене Антроповой мы смогли организовать эту выставку.
Особую благодарность я хотел бы выразить моим руководителям – госпоже Послу Маргот Клестиль-Лёффлер
и господину Послу Мартину Айхтингеру, которые поддерживали меня во всех моих начинаниях. Наконец, я
искренне благодарю нынешнего директора Музея прикладного искусства МАК, Вена Мартину Канделер-Фритш,
равно как и всех выше упомянутых партнеров, сохранивших веру в наш выставочный проект даже в критические времена и способствовавшим его реализации.
Я твердо убежден в том, что проект «Австрия, давай!»
предоставляет австрийским художникам, несмотря на
весь их опыт, замечательный шанс очутиться в родственном, но в то же время чужом мире творчества России.
Для российской публики – это отличная возможность, в
рамках проекта, познакомиться с искусством Австрии,
которое, без сомнения, заслуживает внимания.
Mit Austria Davaj! realisiert das Kulturforum Moskau gemeinsam mit seinen russischen und österreichischen Partnern
nicht nur die größte Schau österreichischer zeitgenössischer
Kunst, die bislang in der Russischen Föderation stattgefunden hat, sondern auch sein bisher größtes Kulturprojekt in
Russland. Austria Davaj! ist aus Sicht des Kulturforums ein
Bekenntnis zu seiner inhaltlichen Schwerpunktsetzung im
Bereich der zeitgenössischen Kunst.
Austria Davaj! ist in verschiedener Hinsicht ein Ausnahmeprojekt. Es ist das Ergebnis eines Engagements von Menschen, die sich ohne Wenn und Aber zur Kunst bekennen
und bereit sind, sich für Kunst zu engagieren, jeder in seinem
Bereich das Maximum zu geben, von Menschen, die ich
durch das Projekt kennenlernen durfte und deren Freundschaft – durch unser Projekt entstandene Freundschaft – mir
eine Ehre und Freude ist. Es ist mir ein besonderes Anliegen,
an dieser Stelle einige Worte zur Genese von Austria Davaj!
zu schreiben und zugleich meinen Dank auszusprechen.
Mit meinem Dienstantritt am Kulturforum im Frühjahr 2009
hatte ich die Idee, in Moskau eine große Überblicksausstellung österreichischer Gegenwartskunst zu organisieren. Das
MAK – Österreichisches Museum für angewandte Kunst /
Gegenwartskunst, Wien, das am meisten international vernetzte Museum zeitgenössischer Kunst in Österreich und
darüber hinaus über viele Jahre in Russland aktiv, bot sich
als idealer Partner an. Der damalige Leiter des Museums,
Peter Noever, und dessen langjährige Wegbegleiterin und
ausgewiesene Russland Kennerin, Tina Bauermeister, erklärten sich schon bei unserem ersten Treffen bereit, ein solches
Ausstellungsprojekt in Kooperation mit dem langjähren MAKPartner, dem Schusev State Museum of Architecture in Moskau, in Angriff zu nehmen.
Peter Noever erarbeitete das gesamte Ausstellungkonzept,
stellte die Gruppe der Künstler zusammen, die die Qualität
dieser Ausstellung ausmachen, und unterstützte dieses Projekt bis zu dessen Realisierung. Tina Bauermeister mit ihren
alten und großartigen Freundschaften in Moskau schmiedete
die Bande mit der neuen Direktorin des Schusev State
Museum, Irina Korobina. Das Kulturforum machte sich auf
die Suche nach Finanzierungspartnern. Meine Vorgesetzten
im Außenministerium gaben grünes Licht, einen erheblichen
Teil des operativen Jahresbudgets des Kulturforums Moskau
für Austria Davaj! verwenden zu dürfen. In weiterer Folge
empfing mich der Generalsekretär des österreichischen Kulturministeriums, Hanspeter Huber, zu einem Gespräch und
erklärte sich zu einer wesentlichen Unterstützung unseres
Ausstellungsprojekts bereit, und zwar in gleicher finanzieller
Höhe wie das Kulturforum. Aber es bedurfte eines weiteren
Partners zur Realisierung: Wir fanden diesen in der Raiffeisen
Bank International AG als Hauptsponsor. Das österreichische
Auktionshaus Dorotheum erklärte sich bereit, das Eröffnungsfest zu finanzieren. Im Schusev State Museum unter der Leitung von Irina Korobina haben wir einen aufgeschlossenen
und engagierten Partner. Gemeinsam mit einem großartigen
Team von Tina Bauermeister, dem Produktionsleiter der Ausstellung Andreas Krištof, Dunja Gottweis vom MAK, sowie
meinen Mitarbeiterinnen Marjeta Jernej und Elena Antropova
ist es gelungen, diese Ausstellung zu verwirklichen.
Besonderer Dank gilt meinen Vorgesetzten, Botschafterin
Margot Klestil-Löffler und Botschafter Martin Eichtinger, die
mich zu jeder Zeit in meinem Vorhaben gestärkt haben.
Schließlich bin ich der nunmehrigen interimistischen Geschäftsführerin des MAK, Martina Kandeler-Fritsch, zu großem Dank verpflichtet, ebenso wie allen anderen genannten
Partnern, dass sie auch in kritischen Zeiten an dieses Ausstellungsprojekt geglaubt und so dessen Realisierung möglich gemacht haben.
Ich bin fest davon überzeugt, dass Austria Davaj! eine große
Chance birgt: zunächst für die teilnehmenden österreichischen Künstler – so berühmt und erfahren sie auch sein
mögen, in die verwandte und doch fremde künstlerische
Welt Russlands einzutauchen, und umgekehrt für das russischen Publikum, sich auseinanderzusetzen mit dem, was an
österreichischer Kunst in Moskau im Rahmen von Austria
Davaj! erfahrbar und in gleichem Maße fruchtbar ist.
21
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 22
ON THE GENESIS
OF AUSTRIA DAVAJ!!
AND A WORD OF THANKS
SIMON MRAZ Director of the Cultural Forum Moscow
p
Austria Davaj!, an exhibition staged by the Austrian Cultural
Forum in cooperation with its Russian and Austrian partners, is
not just the biggest show of Austrian contemporary artists in
the Russian Federation to date, it is the forum’s most extensive
cultural project in Russia yet. Austria Davaj!, in our view, is testament to the priorities we have set in contemporary art.
Austria Davaj! is a one-off project in many ways. It was built on
the dedication of people who commit themselves to art wholeheartedly and who are willing to pull their weight, to give their
utmost each in their own field. These are people I had the
privilege to meet in the course of the project and whose friendship I have come to honor and relish. I would like to take this
opportunity to say a few words about the genesis of Austria
Davaj! and to express my sincere thanks to all involved.
When I began my work at the Austrian Cultural Forum in spring
2009 I had the idea to stage a comprehensive exhibition of
Austrian contemporary art in Moscow. The MAK – Austrian
Museum of Applied Arts / Contemporary Art in Vienna, the internationally most networked museum for contemporary art in
Austria and well known for its activities in Russia throughout
the years, seemed the most obvious partner for this endeavor.
Peter Noever, director of the museum at the time, and Tina
Bauermeister, his long-term companion and acknowledged
Russia expert, agreed at our first meeting to tackle an exhibition
project to this effect in cooperation with their longstanding partner, the Schusev State Museum of Architecture in Moscow.
Peter Noever prepared the entire exhibition concept, he selected
the artists who were to vouchsafe the quality of the show and
supported the project throughout. Tina Bauermeister looked
up her great old friends in Moscow and tied up with Irina
22
Korobina, the new director of the Schusev State Museum. The
cultural forum set out in search of financing partners. My superiors at the foreign ministry gave us the go-ahead to use a
large part of the cultural forum’s operational annual budget for
Austria Davaj!. Hanspeter Huber, general secretary at the Austrian cultural ministry, called me in for a meeting and agreed to
support our exhibition project with the same amount the cultural
forum had made available. We then approached Raiffeisen International AG and convinced them to become our general
sponsors. Dorotheum, the Austrian auction house, agreed to
finance the opening event. The Schusev State Museum and its
director Irina Korobina proved an open and committed partner
in the entire undertaking. It is the joint efforts of Tina Bauermeister, Andreas Krištof, the exhibition’s production manager,
Dunja Gottweis from the MAK, as well as my colleagues Marjeta
Jernej and Elena Antropowa, which have made the exhibition
come about.
My special thanks go to her Excellency Ambassador Margot
Klestil-Löffler and his Excellency Ambassador Martin Eichtinger
who supported me in my undertaking at all times. I am also
greatly indebted to Martina Kandeler-Fritsch, acting director at
the MAK, as well as to all of the above-mentioned partners
who believed in the exhibition project when the going got tough
and actually made it happen.
I am convinced that Austria Davaj! is a huge opportunity for all:
for participating Austrian artists to plunge into a world of art
both familiar and foreign to them, famous and experienced as
they may be, and for the Russian audience to witness first
hand the fruits of Austrian art as presented in Moscow.
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
24
09.05.2011
17:29
Seite 24
25
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 26
DAVAJ! ТРУДНОСТИ ПЕРЕВОДА
АННА МАТВЕЕВА
p
Почти десять лет назад мы – команда российских кураторов, собранная и возглавленная директором музея
МАК Петером Ноевером, координатором проекта Кристиане Бауэрмайстер и берлинским куратором Беттиной
Буссе – привезли в Вену и Берлин первую выставку «Davaj!» с подзаголовком «Русское искусство сегодня». Задачей было показать всё и сразу, и эта задача обернулась настоящим подвигом кураторов, объездивших всю
Россию от Калининграда на западе до Владивостока на
востоке. Петер Ноевер за время подготовки выставки,
кажется, научился говорить по-русски, Кристиане стала
родной для десятков художников по всей стране, а героическая Беттина Буссе бороздила воздушное пространство России с новорожденной дочкой на руках, так
что к моменту открытия выставки девочка провела в
России много больше времени, чем в родной стране. Географическое положение участников выставки, разбросанных по просторам самого большого государства в
мире, как и принадлежность к какому-то определенному
поколению, значения не имело: мы делали срез времени.
Два с половиной десятка художников были очень разными. От романтичных инсталляций с платьицами группы
«Фабрика найденных одежд» до социального абсурдизма группы «Радек». От веселой панковской разухабистости «Синих носов» до террористической звуковой
поэзии Дмитрия Булатова. От ретроградного солипсизма
Олега Хвостова с его миллионом автопортретов до эпатажных перформансов Елены Ковылиной. Нашей целью
было помочь России обрести язык – ввести ее в новую
эпоху, следующую за той, судьбу которой определил Борис Гройс в своей классической статье «Россия как подсознание Запада». По Гройсу, Россия на художественной
сцене выступала как сгусток безудержных эмоций и неотрефлексированных смыслов: нечто стихийное, вытесненное западным интеллектом, нечто, что не говорит,
но ревет, лает и кусается. «Davaj!» 2002-го года должно
было представить русское как пусть и бурную, но внятную и артикулированную речь, исходящую из конкретных
позиций и складывающуюся в конкретные высказывания.
Не менее (а может и более), чем сама выставка, интересным было ее восприятие в Австрии и Германии, а
также – в самой России. Последнее, может быть, было
наиболее показательным. Российская художественная
общественность, как оказалось, отнеслась к попытке
австрийского и немецкого кураторов создать «образ России» горазо более ревниво, чем они сами. Выставку обвиняли в «экспортности» , в эксплуатации образа дикой
России с матрешками, медведями и балалайками (чему
немало способствовала фотография на обложке каталога выставки – Слава Мизин из «Синих Носов» в образе
деревенского сибирского мужика в ушанке и с топором),
в паразитировании на «рашен-деревяшен» и в экзотизации России в целом и ее современного искусства в
частности в то время как оно, наоборот, в тот период
изо всех сил старалось овладеть международным художественным языком и войти на равных в мировой контекст. Словом, выставку обвиняли ровно в том, чего она
ставила себе целью избежать.
Анализируя на удивление однотипные рецензии, я пришла к выводу, что такой отклик был неизбежен – вне
зависимости от содержания выставки и от того, состав26
ляло бы ее действительно колониальное искусство или
полностью стерильные произведения без малейших намеков на место производства. Мы столкнулись с гораздо
более глубоким и занятным механизмом – уже не художественным, а социопсихологическим. Любое внешнее
высказывание о той или иной стране, народе, социальной группе рассматривается этой группой не так, как то
же высказывание, сделанное «изнутри» нее. Русские
могут последними словами ругать себя и страну, в которой живут, но критику со стороны других народов воспринимают в штыки. Точно так же, например, женщины
могут подтрунивать друг над другом, но аналогичное
подтрунивание со стороны мужчин будет воспринято
как сексистское высказывание; расовые или профессиональные группы могут в своем кругу рассказывать
анекдоты о слабостях друг друга, но тот же анекдот,
рассказанный кем-то извне, сочтут обидным. Если бы
главным куратором «Davaj!» был россиянин, то на тот
же самый набор работ смотрели бы несколько под иным
углом – и это прекрасно проявилось в реакции на выставку, показало как на ладони языковую игру, по правилам которой есть разница между самопрезентацией
России и внешним взглядом на нее. Право на критическое высказывание в отношении определенной группы
принадлежит только членам самой этой группы, а воспаление патриотического возмущения – лишь лакмусовая бумажка, проявляющая работу этого механизма.
Собственно, антидотом против подобной ситуации и
стремится выступать искусство. Именно оно – инстанция
критики, позволяющая обществу взглянуть на себя одновременно изнутри и со стороны, узнать о себе новое,
осознать в себе неосознанное. Говорит оно о том, что
внутри социума и каждого человека, а остраняющим
фактором служит его визуальный язык. Содержание
уникально и специфично, язык искусства универсален.
Если выставка заявлена как «представляющая страну»,
она представляет не только и не столько искусство этой
страны, сколько границы ее восприятия, готовность к
переводу на язык собеседника и пределы возможности
такого перевода. Она делает видимой ранее неосознанную грань между своим и чужим и одновременно – предлагает способ сделать эту грань проницаемой. Для этого
мы и делали выставку Davaj!
Итак, спустя десять лет тот же главный куратор Петер
Ноевер придумывает ответную выставку – «Austria Davaj!», которая представляет девятнадцать австрийских
художников в Музее архитектуры им. Щусева в Москве.
Об идее и содержании проекта уже подробно написал
мой австрийский коллега; я же хотела бы поподробнее
рассмотреть то, как такая выставка смотрится в то
время и в том месте, где и когда она показана – с учетом
того, что показала нам реакция десятилетней давности
на «Davaj! Russian Art Now».
Интрига выставки, конечно, начинается уже с самого ее
названия. «Davaj!» отсылает к нашей выставке десятилетней давности, хотя вполне могло бы этого не делать:
по любым меркам сборная выставка австрийских художников такого масштаба и качества смотрелась бы самостоятельным и современным высказыванием, а не ответом на предыдущее событие. Кроме того, название
«Davaj!» для выставки русского искусства было вполне
аутентичным: русская выставка – русское словечко,
пусть и написанное латиницей, и одно из немногих русских слов, ставшее узнаваемым для немецкоговорящей
аудитории. Для выставки искусства Австрии оно является однозначно чужеродным и открыто заявляет о
том, что в этот раз австрийские художники играют на
чужом поле. И в то же время не просто показывают
себя, но продолжают давнюю историю.
Понятно, что контекст восприятия выставки австрийского искусства в России 2011 года сильно отличается
от контекста восприятия российского искусства в Австрии и Германии 2002 года. Россия тогда для Европы –
большая, непонятная, малоизученная (и прочее «подсознание Запада»), сотрясаемая стремительными переменами. Австрия для России – европейский европеец, стабильный, процветающий и довольно герметичный.
Российское искусство для австрийской публики десять
лет назад – экзотика, воспринимаемая в первую очередь
через призму экзотичности страны; австрийское (и в целом европейское) искусство для российской публики сегодня – скорее нечто вроде эталона: вот как делают современное искусство там, где его история в разы
длиннее, инфраструктура на порядки богаче и эффективнее, а возможностей много больше. (Немалая часть
российской публики по-прежнему понимает современное
искусство как заимствование западной – европейской и
американской – практики; истории современного искусства в России как продолжения истории русского искусства еще только предстоит быть написанной). Иными
словами, представление об отношении европейского и
российского современного искусства как метрополии и
колонии по-прежнему достаточно сильно (и на то есть
причины). Тем самым, риск, на который пошла выставка
«Davaj! Russian Art Now» 2002 года – риск заслужить
упреки в эксплуатации образа страны как экзотики –
новому проекту «Davaj!» не грозит (вернее, грозит лишь
в той мере, в какой в нынешнем глобальном мире искусства вообще группировать художников по принципу
гражданства значит мыслить колониально). Ее будут
оценивать с других позиций и в других терминах.
каждому владеющему языком искусства ХХ века. Не
требуют перевода работы Зениты Комад – они апеллируют к личному, к интимной сфере каждого человека
независимо от места рождения. Гораздо значительнее
укоренены и в специфически австрийской ситуации, и в
европейском градостроительном контексте архитектурные проекты Георга Дриндля или Гюнтера Доменига. Пересадить эту специфику на русскую почву и проверить
на приживаемость пытается дизайнер Грегор Айхингер.
Полностью интернациональны (как и их автор) работы
Нильбар Гюрес – они основаны на той низовой масскультуре, которая фактически едина для всего современного мира, и об этом единстве повествуют.
Российское современное искусство (и его публика) многолетними усилиями художников, критиков, кураторов,
галеристов и музейных работников овладело навыками
международной художественной коммуникации. Именно
это позволяет ему разглядеть специфику как европейского искусства, так и свою собственную. Многие
аспекты, ключевые для западного искусства, в России
не находят широкого отклика; взамен выдвигаются
собственные приоритеты. Фундаментальное для современного мирового искусства измерение – политическое
– еще только ждет своего «перевода на русский». Внимание к чистой форме также с трудом находит здесь
поклонников, хотя они, разумеется, есть. Литературоцентризм русской культуры, почти неизбежная нарративность любого творчества и его восприятия – явление
чисто местное и пронизывает как наше искусство, так и
наш способ его понимать. В такой системе координат
выставка «Austria Davaj!» выступает местом столкновения двух способов понимать искусства. Это очень выгодное место: с него хорошо видно, в чем наши совпадения, а в чем различия. И это шанс осмыслить и оценить
и то, и другое.
За прошедшие десять лет австрийская арт-сцена вряд
ли претерпела сильные качественные изменения. Российская – колоссальные. Она стала грамотнее, внимательнее к деталям, Запад для нее уже не недостижимый
художественный рай, а партнер в работе. Она уверенно
опознает большинство из представленных на выставке
художников, ориентируясь не на собирательное «современное искусство Австрии», а на конкретные имена. Она
ищет уже не новостей, а точек пересечения. Русские
освоили язык современного искусства как иностранный
– теперь они хотят на нем поговорить и послушать собеседника.
Austria «Davaj!», как и любая крупная международная
выставка, в России играет роль проверки на владение
этим языком, поиска общих тем. Это своего рода социологический эксперимент: что из того, о чем говорят европейские художники, попадает в болевые точки российского зрителя (или любого зрителя на Земле), а что
в местном контексте не находит непосредственного отклика. Еще до выставки можно было делать прогнозы.
Неоэкспрессионизм Отто Мюля, несомненно, понятен
27
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 28
DAVAJ! DIE SCHWIERIGKEITEN
DES ÜBERSETZENS
ANNA MATVEEVA
p
Wir, ein Team russischer Kuratoren, das von Peter Noever,
dem Direktor des MAK, der Projektkoordinatorin Christiane
Bauermeister und der Berliner Kuratorin Bettina Busse zusammengestellt und geleitet wurde, haben vor fast zehn
Jahren die erste Ausstellung Davaj! mit dem Untertitel Russian Art Now nach Wien und Berlin gebracht. Unsere Aufgabe war es, alles und zwar gleich zu zeigen, was sich zu
einer echten kuratorischen Großtat entwickeln sollte, da wir,
die Kuratoren, dazu ganz Russland von Kaliningrad im Westen bis Wladiwostok im Osten bereisten. Während der Vorbereitung der Ausstellung lernte Peter Noever, wie es
scheint, Russisch, Christiane wurde zu einer engen Vertrauten dutzender Künstler im ganzen Lande und die heldenhafte
Bettina Busse durchstreifte den russischen Luftraum mit
ihrer neugeborenen Tochter auf dem Arm, sodass diese zum
Zeitpunkt der Ausstellungseröffnung bereits wesentlich mehr
Zeit in Russland verbracht hatte, als in ihrer Heimat. Die
geografische Herkunft der Künstler dieser Ausstellung, die
aus allen Ecken des größten Staats der Welt kamen, oder
ihre Zugehörigkeit zu einer bestimmten Generation hatten
keine Bedeutung: wir schufen einen Querschnitt durch die
Zeit. Zweieinhalb Dutzend Künstler, die alle völlig unterschiedlich waren. Von den romantischen Installationen mit
Kleidchen der Gruppe Fabrik der gefundenen Kleider bis
zum sozialen Absurdismus der Gruppe Radek. Von der fröhlich-punkigen Ausgelassenheit der Blauen Nasen bis zur
terroristischen Lautpoesie des Dmitrij Bulatov. Vom retrograden Solipsismus des Oleg Chwostow mit seiner Million
Selbstporträts bis zu den skandalösen Performances der
Elena Kovylina. Unsere Aufgabe war es, Russland zu helfen,
seine Sprache zu finden und sie in die neue Ära zu tragen,
die auf jene folgt, deren Schicksal Boris Groys mit seinem
klassischen Artikel Russland als Unterbewusstsein des Westens (2011) bestimmte. Laut Groys trat Russland in der
Kunstszene wie ein Bündel ungestümer Emotionen und nicht
reflektierter Gedanken auf: wie eine Art von Urgewalt, die
durch den westlichen Intellekt verdrängt wurde, wie etwas,
das nicht spricht, sondern heult und beißt. Davaj! 2002
musste das Russische noch als ungehemmte, jedoch verständliche und artikulierte Sprache vorstellen, die von konkreten Positionen ausging und sich zu konkreten Aussagen
zusammenschichtete. Von nicht geringerem (oder vielleicht
sogar größerem) Interesse als die Ausstellung selbst ist die
Art und Weise, wie sie in Österreich und Deutschland sowie
in Russland selbst aufgenommen wurde. Letzteres war dabei
vielleicht am Aufschlussreichsten.
Wie es sich herausstellte, stand die russische Kunstöffentlichkeit dem Versuch der österreichischen und deutschen
Kuratoren, ein „Bild Russlands“ zu schaffen, wesentlich emotionsgeladener gegenüber, als diese selbst.
Der Ausstellung wurde vorgeworfen, ein reiner Exportartikel
zu sein, das Image des wilden Russlands mit Matrjoschkas,
Bären und Balalaikas (das Umschlagfoto des Katalogs, auf
dem Slawa Muzin von den Blauen Nasen als sibirischer Landbewohner – Pelzmütze mit Ohrenklappen auf dem Kopf und
Beil in der Hand – zu sehen ist, hat diesen Eindruck nicht
gerade abgeschwächt) zu missbrauchen, das gewohnte Klischee des „Mütterchen Russland und der russischen Volkskunst“ zu bedienen und Russland insgesamt sowie seine
zeitgenössische Kunst im Besonderen zu etwas Exotischem
zu machen, obwohl sich diese zu jener Zeit aus Leibeskräften
bemühte, die internationale Sprache der Kunst zu beherr28
schen und weltweit gleichberechtigt aufzutreten. Kurz gesagt
wurde die Ausstellung all dessen beschuldigt, was sie eigentlich vermeiden wollte.
Bei einer Analyse der überraschend einhelligen Rezensionen
kam ich zum Schluss, dass dieses Echo unausweichlich gewesen war: Es spielte dabei weder der Inhalt der Ausstellung
noch die Tatsache, ob sie wirklich aus Kolonialkunst bestand
oder aus absolut sterilen Werken ohne den kleinsten Hinweis
auf ihre Herkunft, eine Rolle. Wir stießen dabei auf einen wesentlich tiefer liegenden, interessanten Mechanismus, der
nichts mehr mit Kunst zu tun hatte, sondern gesellschaftspsychologischer Art war. Jede beliebige Aussage über dieses
oder jenes Land, Volk oder soziale Gruppe, die von außen
kommt, wird von dieser Gruppe anders aufgefasst, als wenn
dieselbe Aussage von „einem der ihren“ gemacht wird. Die
Russen können sich selbst und das Land, in dem sie leben,
auf das unflätigste beschimpfen, aber wenn von anderen
Völkern Kritik gegen sie vorgebracht wird, gehen sie auf die
Barrikaden. Genauso können sich Frauen übereinander lustig
machen, doch die gleichen Spötteleien von Männern werden
als sexistische Angriffe aufgefasst; ethnische Gruppen oder
bestimmte Berufsgruppen mögen untereinander Witze über
die eigenen Schwächen reißen, doch sobald ein derartiger
Witz von einem Außenstehenden kommt, wird er als beleidigend empfunden. Wäre der leitende Kurator von Davaj! ein
Russe gewesen, so hätte man die gleiche Auswahl an Arbeiten mit anderen Augen betrachtet – und das haben auch
die Reaktionen auf die Ausstellung wunderbar gezeigt: Das
Spiel mit der Sprache lag klar auf der Hand und seine Regeln
besagen, dass es einen Unterschied gibt zwischen dem, wie
sich Russland selbst präsentiert, und wie es sich einem Blick
von außen darstellt. Das Recht auf kritische Aussagen über
eine bestimmte Gruppe haben nur die Mitglieder dieser
Gruppe selbst; das Entflammen patriotischer Empörung ist
nur Lackmuspapier und zeigt auf, wie dieser Mechanismus
funktioniert.
Dabei bemüht sich die Kunst ja eigentlich als Gegenmittel
zu derartigen Situationen aufzutreten. Diese Instanz der Kritik
ist es nämlich, die es der Gesellschaft ermöglicht, sich selbst
gleichzeitig von innen und von außen zu betrachten, etwas
Neues über sich zu erfahren und das über sich zu begreifen,
was ihr nicht bewusst war. Sie zeigt das Innere des Sozius
und jedes einzelnen Menschen auf, wobei ihre Bildsprache
wiederum ein Faktor der Verfremdung ist. Der Inhalt ist einzigartig und besonders, die Sprache der Kunst ist universell.
Wenn eine Ausstellung so angekündigt wird, dass sie „das
Land repräsentiert“, dann repräsentiert sie die Kunst dieses
Landes nur soweit, als es die Grenzen ihrer Wahrnehmung
und die Bereitschaft zum Übersetzen in die Sprache des
Gesprächspartners und die Grenzen des Möglichen bei einer
derartigen Übersetzung erlauben. Sie schafft eine früher nicht
wahrgenommene sichtbare Grenze zwischen dem Eigenen
und dem Fremden, bietet aber gleichzeitig die Möglichkeit,
diese Grenze durchlässig zu machen. Dafür haben wir die
Ausstellung Davaj! zusammengestellt!
Zehn Jahre später hat sich nun der gleiche leitende Kurator,
Peter Noever, mit der Ausstellung Austria Davaj! eine Gegenveranstaltung ausgedacht, in der die Werke von siebzehn
österreichischen Künstlern im Schusev State Museum of Architecture in Moskau zu sehen sein werden. Mein österreichischer Kollege hat bereits ausführlich über die Idee zur
Ausstellung und den Inhalt des Projekts geschrieben: Ich
möchte etwas genauer untersuchen, wie eine derartige Ausstellung zu ihrer Zeit und an dem Ort, an dem sie gezeigt
wird, wirkt – unter Berücksichtigung dessen, was uns die
Reaktion auf Davaj! Russian Art Now vor zehn Jahren gelehrt
hat.
Die Intrige beginnt natürlich bereits mit ihrem Namen. Davaj!
nimmt auf unsere Ausstellung vor zehn Jahren Bezug, obwohl
dafür überhaupt kein Grund besteht: Eine Ausstellung österreichischer Künstler dieser Größe und Qualität würde in jedem Fall als eigenständiges und zeitgemäßes Statement und
nicht als Antwort auf ein vorangegangenes Ereignis betrachtet werden. Außerdem war der Titel Davaj! für eine Ausstellung russischer Kunst recht authentisch: eine russische Ausstellung – ein russisches Wort, wenn auch mit lateinischen
Buchstaben geschrieben, und gleichzeitig eines der wenigen
russischen Wörter, die das deutschsprachige Publikum mittlerweile kennt. Für eine Ausstellung österreichischer Kunst
klingt dieses Wort eindeutig fremdartig und es erklärt frei
heraus, dass die österreichischen Künstler dieses Mal auswärts spielen. Gleichzeitig präsentieren sie sich aber nicht
nur, sondern führen eine alte Geschichte weiter. Es ist klar,
dass der Kontext, in dem die österreichische Kunst 2011 in
Russland betrachtet wird, sich stark vom Wahrnehmungskontext der russischen Kunst in Österreich und Deutschland
im Jahr 2002 unterscheidet. Russland war damals für Europa
das riesige, unverständliche, wenig erforschte (und so weiter
„Unterbewusstsein des Westens“), das von heftigen Veränderungen erschüttert wurde. Österreich ist für Russland ein
europäischer Europäer – stabil, blühend und ziemlich hermetisch. Vor zehn Jahren war die russische Kunst für das
österreichische Publikum exotisch und wurde in erster Linie
durch das Prisma der Exotik des Landes erfasst; die österreichische (wie überhaupt die gesamte europäische) Kunst
ist für das russische Publikum vermutlich so etwas wie ein
Vergleichsmuster: So schafft man zeitgenössische Kunst
dort, wo ihre Geschichte wesentlich weiter zurückreicht, die
Infrastruktur wesentlich besser und effektiver ist und viel
mehr Möglichkeiten vorhanden sind.
(Ein nicht unwesentlicher Teil des russischen Publikums betrachtet russische Kunst immer noch als Entlehnung westlicher, also europäischer und amerikanischer, Praktiken; die
Geschichte der zeitgenössischen Kunst Russlands als Weiterführung der russischen Kunstgeschichte wird erst geschrieben werden müssen).
Anders gesagt wird das Verhältnis zwischen europäischer
und russischer zeitgenössischer Kunst immer noch so gesehen wie zwischen Mutterland und Kolonie (und das hat
auch seine Gründe). Das Risiko jedoch, dass die Ausstellung
Davaj! Russian Art Now im Jahr 2002 einging – nämlich den
Vorwurf zu riskieren, das Image des Landes als Exotikum zu
missbrauchen – droht dem neuen Projekt Davaj! nicht (oder
besser gesagt nur in dem Maß, in dem in unserer globalisierten Welt die Zusammenstellung einer Ausstellung von
Künstlern mit derselben Staatsbürgerschaft als Kolonialdenken gilt). Sie wird aus anderen Blickwinkeln und mit anderen
Begriffen bewertet werden.
Details und betrachtet den Westen nicht mehr als unerreichbaren Himmel der Kunst, sondern als Arbeitspartner. Mit Gewissheit kennt sie die Mehrheit der auf der Ausstellung vertretenen Künstler und orientiert sich dabei nicht an „moderner
österreichischer Kunst für Sammler“, sondern an konkreten
Namen. Sie sucht nicht mehr nach dem Neuen, sondern
nach Berührungspunkten.
Die Russen haben die Sprache der zeitgenössischen Kunst
wie eine Fremdsprache gelernt und nun möchten sie in dieser
Sprache reden und ihrem Gesprächspartner zuhören.
Wie auch jede andere große internationale Ausstellung dient
auch Austria Davaj! in Russland dazu, diese Sprachkenntnisse zu überprüfen und dabei gemeinsame Themen zu entdecken. Das ist eine Art soziologisches Experiment: Was
von dem, worüber die europäischen Künstler sprechen, trifft
die wunden Punkte der russischen Betrachter (oder irgendwelcher Betrachter auf der Welt) und was findet im lokalen
Kontext kein entsprechendes Echo. Man könnte noch vor
der Ausstellung Vorhersagen treffen. Der Neoexpressionismus des Otto Muehl ist jedem, der die Sprache der Kunst
des 20. Jahrhunderts beherrscht, verständlich. Die Arbeiten
von Zenita Komad bedürfen keiner Übersetzung – sie appellieren an das Persönliche, an die Intimsphäre jedes Einzelnen, ohne dass der Geburtsort dabei eine Rolle spielen
würde. Die Architekturprojekte von Georg Driendl / driendl*architects oder Günther Domenig hingegen sind wesentlich
stärker in der spezifisch österreichischen Situation und dem
europäischen städtebaulichen Umfeld verwurzelt. Die Arbeiten von Nilbar Güreş sind (wie auch die Künstlerin selbst)
absolut international – sie sind auf jener grundlegenden Massenkultur begründet, die praktisch der gesamten heutigen
Welt gemein ist, und erzählen von dieser Uniformität.
Nach langjährigen Bemühungen der Künstler, Kritiker, Kuratoren, Galeristen und Museumsmitarbeiter hat die zeitgenössische russische Kunst (und ihr Publikum) die Fertigkeiten
der internationalen Kunstkommunikation erlernt. Gerade dadurch kann sie jetzt die Besonderheiten der europäischen
Kunst ebenso erkennen wie die der eigenen. Viele Schlüsselaspekte der westlichen Kunst finden in Russland keinen
breiten Anklang; stattdessen werden die eigenen Prioritäten
ins Rampenlicht gerückt. Die grundlegende Dimension der
weltweiten zeitgenössischen Kunst, nämlich die politische,
wartet immer noch darauf ins „Russische übersetzt“ zu werden. Die Hinwendung zur reinen Form findet ebenfalls nur
schwer Anhänger hier, obwohl es sie natürlich gibt. Der Literaturzentrismus der russischen Kultur, die beinahe unausweichliche Erzählkraft eines jeden Werks und seine Perzeption sind ein rein lokales Phänomen, das unsere Kunst
genauso durchdringt, wie die Art und Weise, wie wir sie verstehen. In diesem Koordinatensystem tritt die Ausstellung
Austria Davaj! als Prellbock für zwei Arten des Kunstverständnisses an. Diese Stellung ist durchaus sehr vorteilhaft:
es tritt klar zutage, wo unsere Gemeinsamkeiten liegen und
worin wir uns unterscheiden. Das bietet uns die Chance, sowohl das Eine als auch das Andere zu verstehen und zu bewerten.
In den vergangenen zehn Jahren ist es in der österreichischen
Kunstszene wohl kaum zu nennenswerten qualitativen Veränderungen gekommen. In der russischen Kunstszene waren
sie kolossal. Sie ist riesig geworden, hat mehr Blick für die
29
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 30
DAVAJ! THE DIFFICULTY OF TRANSLATION
ANNA MATVEEVA
p
Our team of curators, assembled and guided by MAK director
Peter Noever, project coordinator Christiane Bauermeister and
Berlin curator Bettina Busse, brought the first Davaj! exhibition,
Russian Art Now, to Vienna and Berlin almost ten years ago.
Our task was to show everything and show it right away, which
proved to be a veritable feat from the curator’s point of view,
seeing as we had to travel through all of Russia from Kaliningrad
in the west to Vladivostok in the east. In the run-up to the exhibition Peter Noever seems to have learnt Russian, Christiane
became a close confidant for dozens of artists in the country
and heroic Bettina Busse roamed Russian airspace, her newborn daughter in her arm, who by the time the exhibition was
opened had spent more time in Russia than in her home country. Neither the geographic origins of the artists who had come
from all corners of the world’s largest sovereign state nor their
affiliation with a particular generation were of relevance: we
had created a profile of time. Two and a half dozen artists,
each with their own idiosyncrasies. Romantic installations with
little dresses by the group Fabrik der gefundenen Kleider [Factory of Found Clothing], as well as the social absurdism proposed by the group Radek. Happy punk frolic from the Blue
Noses and Dmitrij Bulatov’s terrorist sound poetry. Retrograde
solipsist Oleg Chwostow in his million self-portraits or Elena
Kovylina with her scandalous performances. Our mandate was
to help Russia find its own language and carry it across into a
new era which follows the one whose fate was defined by
Boris Groys in his famous article Russia the Subconscious of
the West (2011). According to Groys Russia entered the art
scene like a bundle of impulsive emotions and thoughts without
further reflection: an elemental force displaced by western intellect, something that does not speak, but it howls, it yelps
and it bites. In 2002 Davaj! still had to present Russian as an
uninhibited, albeit comprehensible and articulated language, a
language which started out with concrete positions and then
layered itself into concrete statements. Equally interesting (perhaps even more so than the exhibition itself) is the way it was
received in Austria, Germany and Russia, reception in the latter
possibly being the most revealing of all.
As it turned out the Russian art public viewed the Austrian and
German curators’ attempt to create a “picture of Russia” far
more emotionally than the curators themselves.
They accused the exhibition of being an export article only, of
abusing Russia’s image as a wild country with matryoshkas,
bears and balalaikas (the catalogue’s cover photo depicting
Blue Noses Slawa Muzin as a Siberian land dweller, donning a
fur hat with ear flaps and an axe in his hand, did not exactly
tone down this impression), of resorting to the usual “Mother
Russia and Russian folk art” cliché, lending Russia in general
and its contemporary art in particular an air of exoticism,
notwithstanding the fact that the latter at the time was trying
with all its might to command the international language of art
and be on a par with others internationally. In a nutshell, the
exhibition was accused of everything it had tried to avoid.
Analyzing the surprisingly unanimous reviews I came to the
conclusion that the echo had been inescapable: both the contents of the exhibition and the question of whether it really consisted of colonial art or perfectly sterile works without any reference whatsoever to their origin were immaterial. We detected
a much deeper lying mechanism which had nothing to do with
art any more but was of a psycho-social nature. Whatever the
statement on a country, a nation or social group, as soon as it
30
comes from outside, the group will view it differently than if
„one of theirs“ had made the statement. Russians will revile
themselves and the country they live in with all the offensiveness
they are capable of, but no sooner other nations criticize them
than they will be up in arms. Just as women make fun of themselves but interpret the same railleries as sexist when uttered
by men; ethnic groups or individual professions will make jokes
about their own weaknesses among themselves, but the same
jokes made by an outsider are considered an insult. Had
Davaj!’s head curator been a Russian, the same selection of
works would have been seen with different eyes—the reactions
to the exhibition are wonderful evidence to this: the game with
language was clear for all to see, its rules are that there is a difference between how Russia presents itself and how it is viewed
from outside. Critical comments about a specific group shall
be made by members of that group only, patriotic indignation
flares up as if on litmus to indicate how the mechanism works.
In all this, art’s endeavor has always been to act as an antidote
for such events. The very presence of criticism allows society
to simultaneously see itself from within and from outside, to
find out more about itself and comprehend the newly revealed.
Art shows up the innermost of an individual or social group, its
pictorial language constituting a factor of alienation. Its content
is unique and exceptional, the language of art is universal. An
exhibition announced as „representing the country“ can only
represent that country’s art to the extent that the limits of its
perception, its willingness to translate to the interlocutor’s language and the limits of what is possible in translation allow it to
do so. It creates a visible boundary previously not perceived
between one’s own and the foreign, one that can be made
permeable if we want it to. This is what we arranged the exhibition Davaj! Russian Art Now for!
Ten years on, the same head curator Peter Noever has arranged
for the counter-exhibition Austria Davaj!, which is to show the
works of seventeen Austrian artists at the Schusev State Museum of Architecture in Moscow. My Austrian counterpart has
already written at great length about the idea behind the exhibition and the contents of the project; I would like to look a little
bit more in detail at what effect an exhibition like this has at its
time and in the place it is shown in, taking into account the lessons we drew from the reactions to Davaj! ten years ago.
The initial intrigue of course lies in its name. Davaj! makes reference to our exhibition ten years ago although there is no reason to do so: any exhibition of Austrian artists the size and
quality of ours will come across as an independent and timely
statement and not as an answer to a previous event. Besides,
the title Davaj! for an exhibition of Russian art was quite authentic: a Russian exhibition, a Russian word, albeit spelt in
Latin letters, meanwhile one of the few Russian words known
to a German speaking audience. For an exhibition of Austrian
art the word sounds decidedly strange and immediately explains
that this time the Austrian artists are playing away from home.
At the same time, however, they are not just presenting themselves but they are carrying on an old story. Clearly the context
Austrian art is seen in in Russia in 2011 differs widely from the
context Russian art was perceived in in Austria and Germany
in 2002. In those days Russia was to Europeans the huge, the
incomprehensible, the poorly explored (and so on, “Subconscious of the West”) shaken by violent changes. Austria to
Russians is a European European—stable, flourishing and hermetic. Ten years ago Russian art seemed exotic for an Austrian
audience and was primarily perceived through the prism of the
country’s foreignness; Austrian art (as all European art) to a
Russian audience is very likely a comparative standard: this is
how you create art in places with a longer history to look back
on, a more sophisticated and effective infrastructure to call
their own and a wider range of opportunities at hand.
(A significant part of the Russian audience still considers Russian
art a loan from western, i.e. European and American, practices;
the story of contemporary art in Russia as a sequel to Russian
history of art has yet to be written).
inevitable power of narration inherent in every work of art, and
its perception are a purely local phenomenon, which permeates
our art the same way we perceive and understand art. In this
system of coordinates the exhibition Austria Davaj! becomes a
buffer for two types of art perception. This position has its advantages: it shows up clearly what we have in common and
where we differ. It gives us the chance to understand and rate
the one and the other.
In other words, the relationship between European and Russian
contemporary art is still compared to that between the mother
country and its colony (which has its reasons). Yet the risk the
exhibition Davaj! Russian Art Now took in 2002, that of being
accused of abusing the country’s image as something exotic,
is not one the new Davaj! will be taking (at least only to the extent that in our globalized world preparing an exhibition of artists
of the same nationality is considered colonial thinking). It will
be rated from different perspectives using different terms.
In the past ten years few qualitative changes worth noting have
occurred in the Austrian art scene. Those in the Russian art
scene have been dramatic by comparison. The scene has
grown enormously with greater view to detail and no longer
considers the West an unattainable heaven of art, but rather a
working partner. Without doubt its members will know the majority of the artists exhibited, not focusing on “modern Austrian
art for collectors” but instead on specific names. They no longer
look for the novel but for points of contact.
Russians have learnt the language of contemporary art like a
foreign language and now they want to speak it and listen to
their partners in conversation.
Like all big international exhibitions Austria Davaj! in Russia
also serves the purpose of testing these language skills and
finding common topics in doing so. It is a kind of sociological
experiment: which of the issues European artists are talking
about are a sore point to the Russian beholder (or any beholder
for that matter) and which of them will find no relevant reaction
in the local context? One could make predictions ahead of the
exhibition. Anyone familiar with the language of art in the 20th
century will understand the neo-expressionism exhibited by
Otto Muehl. Zenita Komad’s works require no translation—
they appeal to the personal, the intimate, birthplaces being irrelevant. The architecture projects proposed by Georg Driendl
/ driendl*architects and Günther Domenig, on the other hand,
are more deeply rooted in the specific Austrian situation and
the European urban environment. Nilbar Güreş’ works, like the
artist herself, are truly international—they are founded on a
basic mass culture common to virtually all the world today and
they speak about this uniformity.
Years of commitment from artists, critics, curators, gallery owners and museum staff have made it possible for contemporary
Russian art, and its audience, to learn the skills of international
art communication. With these in hand it is capable of recognizing the special features of European art, as well as its own.
Many key aspects of western art find little reception in Russia;
its own priorities are pushed to the fore instead. The fundamental dimension of global contemporary art, that is the political
one, is still waiting to be „translated into Russian“. Concentration
on pure form has few advocates here, although it does exist,
of course. The literature-centrism of Russian culture, the almost
31
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
32
09.05.2011
17:29
Seite 32
33
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 34
ИСКУССТВО – ЭТО САМАЯ
ЛУЧШАЯ РАКЕТА
СИМОН МРАЗ
p
Обычный австрийский школьник конца 1980-х столкнулся
в своей жизни, по меньшей мере, с двумя ракетами: самой
потрясающей была та, благодаря которой Юрий Гагарин
как раз 50 лет назад стал первым человеком, отправившимся в космос. Узнав об этом, каждый неизбежно представлял себе, что хочет сам увидеть мир из космоса, разделить мечту о безграничных возможностях человека, об
исследовании бескрайних просторов и, возможно, об открытии неземных форм жизни. Транслировавшийся по
телевизору в полуденное время сериал «Космический корабль Энтерпрайз», конечно, тоже стал незаменимой
частью тех детских воздушных замков. Но о космосе мечтали не только дети. История человека во вселенной захватила целое поколение людей, как на Западе, так и на
Востоке, космический полет стал выражением нового
мира и новой главой в истории человечества.
Вторая ракета связана с негативными воспоминаниями.
Мы знали о ней из рассказов родителей о «войне» (они
говорили просто «война», когда имели в виду Вторую
мировую), потом о «холодной войне», эскалации которой
опасались люди в Европе, которая снова могла принести
эти ракеты с их смертоносным грузом. В наших головах
эти последние ракеты произвели наибольший эффект,
к счастью, не своей реальностью, но страхом перед их
возможностями.
Времена изменились. Эти смертоносные ракеты все еще
существуют, но где-то далеко. Войны, в которых мы участвовали, стали учебным материалом раздела «история». Но и космические полеты утратили свое былое
очарование – сейчас нас волнуют совсем другие темы.
Сегодня создается впечатление, как будто у нас на Западе рассеялись как наши большие мечты, так и страх и
боязнь. Мы живем в очень холодном прагматичном мире,
где речь идет о достижении или сохранении определенных форм благосостояния. Каждый мечтает о своем местечке под солнцем, собственном доме и автомобиле,
роскошном отпуске, походах в рестораны и хорошо
укомплектованном косметическом наборе. Разумеется,
сюда можно также отнести некоторое упрямство и
соответствующую, надлежащим образом, отшлифованную международную эстетику, которая отражается на
ярмарках искусства (для меньшинства) или в единообразных лицах представителей медийного, развлекательного и политического мира. Все это составляющие, на
редкость скучного и лишенного всяких амбиций, жизненного концепта, который гарантирует своим гражданам свободу, но делает их зависимыми от этой мнимой
великой цели – личного благосостояния. Вероятно, люди
на Западе действительно устали и стали самодовольными, желая наслаждаться «благоприобретенным». К
сожалению, все это медленно рушится, и мы обязаны
развивать новые перспективы.
Конфликт творчески мыслящего человека с самим собой
и окружающим его миром, вероятно, является «закваской», которая оказывает свое воздействие. Я твердо
убежден в том, что именно в утратившей ориентиры оцепенелости нашего настоящего, как никогда раньше нам
нужен художник и его видение на мир. И стремиться
34
нужно не только в космос с реактивной силой ракет, но
и в будущее глобализованного сетевого общества со
всеми его вызовами.
Диалог между различными культурными сообществами
издавна играет центральную роль при обнаружении тенденций творческого развития. Эта потребность не исчезла с появлением международного сетевого мира, т.к.
интернет никогда не сможет заменить личное знакомство художников и полемику с оригинальными произведениями в их индивидуальном контексте. Приглашать
ведущего художника одной страны в другую, чтобы продекларировать там свое художественное видение, не
является особо оригинальным актом, но, тем не менее,
каждый раз – это своего рода эксперимент. Россия и
Австрия особенно подходят для этого по многим причинам, и прежде всего вследствие сильно различающихся
условий творчества.
В России ситуация современного художественного
творчества как на первый, так и на второй взгляд представляется неясной. То, что бросается в глаза – это
отсутствие государственных программ поддержки и
соответствующих организаций, а также действующих
галерей, которые могли бы поддержать развитие молодого искусства. Российский рынок искусства фокусировался и фокусируется на продаже каких-либо произведений небольшой группе состоятельных клиентов, но по
возможности по высокой цене. И это прекрасно удается.
При этом, нелегкий труд, направленный на помощь в
становлении художника становится менее привлекательным. Из-за завышенных цен и по причине того, что
основное внимание фокусируется на небольшом, но состоятельном слое населения, мало кто верит в интересующийся искусством средний класс, который на западном рынке искусства является несущей опорой. У самого
государства, по крайней мере, в настоящее время отсутствует, механизм поддержки молодых талантов. Следующей характерной чертой в России является несоответствие понимания современного искусства, проще
говоря, между тем, что понимается в академиях под современным искусством и тем, что происходит за их пределами, чаще всего в небольших квартирных мастерских.
При этом ситуация в российских регионах существенно
отличается от ситуации в Москве, даже несмотря на то,
что и там происходят большие изменения. Организуется
больше бьеннале, появляется больше частных фондов
и международных коллекционеров, которые интересуются современным искусством России. И это совершенно справедливо.
Несмотря на все это, российские художники преимущественно предоставлены самим себе: в отличие от своих
австрийских коллег они без всякой поддержки. Это далеко нелегкая жизнь. Тем более большее впечатление
производят сила и бескомпромиссность, с которыми художники этой страны следуют своему творческому пути.
Девиз музея МАК, Вена «Art, No Compromises» («Искусство, никаких компромиссов») в Австрии поэтому здесь
абсолютно соответствует реальности. Часто с завистью
говорят о том, какая замечательная жизнь у художников
«на Западе». При этом нередко возникал вопрос, насколько поддержка сделала художника вялым и безынициативным? Я считаю, это довольно важный вопрос,
но на него не так просто ответить. Голод, пусть он и является двигателем творчества, не пожелаешь никому,
но не пожелаешь и благостного пресыщения.
При более пристальном рассмотрении, кроме этих внешних обстоятельств, становится очевидной совершенно
иная самооценка российских художников, и связанная с
ней иная роль художника в обществе.
Если говорить о роли художника в обществе, следует
отметить, что художнику в Европе здесь отведено определенное место, независимо от того, является ли он истинным нарушителем идиллии или лишь прикрывает
фиговым листком свою обывательскую позицию. Посещение выставок, дискуссии об искусстве – это часть
общественной и внутренней жизни. Многие российские
художники, прежде всего молодые, напротив, чувствуют
себя лишними, получают минимум поддержки в своем
творчестве или слишком часто, по недоразумению и
вразрез художественному высказыванию, оттесняются
в угол политизированного искусства. Нередко, в поисках
опыта другого мира, они стремятся на Запад, но при
этом они знают наверняка, что ни одна страна в мире
несопоставима по богатству источников художественного вдохновения с сегодняшней Россией. Россия – это
страна бесконечных просторов, в которой великие
мечты, жизненные концепты, катастрофы новейшей
истории и реальность переживаются и преодолеваются в более бескомпромиссной манере, чем на Западе.
Российская действительность, общественная или творческая, продолжает черпать импульсы своего сегодняшнего развития из этого мощного концентрата прошлого
опыта и предъявляет как своему, так и зарубежному
художнику грандиозные требования.
Несмотря на эти, или, может быть, как раз благодаря
этим далеко непростым обстоятельствам поколение молодых художников, интеллигеции, попечителей, галеристов по всей России берут бразды правления в свои
руки. Это молодые люди, которые отважно и целенаправленно берутся за дело и точно знают, где в мире
можно найти самое лучшее и интересное, и которые хотят изменить ситуацию в России к лучшему. Возникают
центры искусства, лаборатории, бьеннале, иными словами, создается инфраструктура, которая открывает
российскую сцену искусства международной общественности и освобождает современному российскому искусству то место в мире, которого оно заслуживает.
Именно эти последние инициативы являются задачей
европейских партнеров, будь то музеи, фестивали, галереи или такие культурные организации, как Австрийский культурный форум, Москва.
Давай, Австрия и Россия! В музее архитектуры и не
только, идя вместе, мы можем о многом друг другу рассказать.
Возможно, что и самооценки русских и западноевропейских художников отличаются одна от другой. Рассматривая это в сегодняшней ситуации или в исторической
перспективе, российский художник имеет совершенно
другое значение в обществе. Разумеется, было бы несколько проще обратиться за примерами к европейскому
Ренессансу, но, тем не менее, художник, воспитанный
на этой исторической традиции, требует не просто какого-то места в обществе, но непременно место гения.
Российский художник может даже являться таковым
или хотя бы считать себя таковым, но он не сможет претендовать на соответствующее западноевропейской
традиции место. Слишком часто в российской истории
искусства вплоть до недавнего прошлого художник был
инструментом (разумеется, всегда были противоположные позиции – как русский авангард или московские
концептуалисты, которые развивались в постоянной оппозиции официальному взгляду на искусство). И именно
здесь источник ранимости и хрупкости, о чем не стоит
забывать.
35
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 36
KUNST IST DIE BESSERE RAKETE
SIMON MRAZ
p
Im Leben eines einfachen österreichischen Schulkindes der
späten 1980er Jahre begegnetem einem zumindest zweierlei
Raketen: Die spektakulärste war jene, die Yuri Gagarin genau
vor 50 Jahren als ersten Menschen in den Weltraum brachte.
Lernte man davon, stellte man sich fast unweigerlich vor,
selbst vom All aus die Welt sehen zu wollen, teilte den Traum
von der unbegrenzten Möglichkeit des Menschen, von der
Erforschung unendlicher Weiten und der Entdeckung vielleicht fremden Lebens – das nachmittäglich im Fernsehen
ausgestrahlte „Raumschiff Enterprise“ hatte natürlich einen
ebenfalls nicht zu unterschätzenden Anteil an derlei kindlichen Luftschlössern, und dabei war es ja keineswegs nur
eine Träumerei des Kindes. Die Geschichte vom Menschen
im All fesselte ganze Generationen, im Westen wie Osten
war die Raumfahrt Ausdruck einer neuen Welt und eines vermeintlich neuen Kapitels der Menschheit.
Die zweite Art Rakete ist in der Erinnerung ganz und gar
nicht positiv besetzt. Wir kannten sie aus den Erzählungen
der Eltern vom „Krieg“ (sie sagten nur „der Krieg“, wenn sie
den Zweiten Weltkrieg meinten), dann vom „kalten Krieg“,
dessen Eskalation die Menschen in Europa gefürchtet hatten,
der sie wieder bringen konnte, die Raketen mit ihrer tödlichen
Ladung. In unseren Köpfen erzielten die letzteren Raketen
ihre größte Wirkung – zum Glück – nicht durch die Realität,
sondern als Träger großer Träume und großer Ängste.
Die Zeiten haben sich geändert; es gibt sie noch, die todbringenden Raketen, aber gefühlt weit weg. Die Kriege, die
uns betrafen, sind Unterrichtsstoff, Abteilung „Geschichte“;
die Raumfahrt hat allerdings auch an Faszination eingebüßt,
die Themen die uns heute beschäftigen, sind andere geworden.
Heute scheint es, als hätten sich bei uns im Westen sowohl
die großen Träume als auch die Ängste zerstreut. Wir leben
in einer sehr pragmatisch-kühlen Welt, in der es um Erreichung oder Erhaltung von wohl definierten Formen des Wohlstandes geht. Jeder will sein Fleckchen unter der Sonne erhalten, sich Eigenheim und Auto, Urlaub in angemessenem
Luxus, den Gang ins Restaurant, ein gut bestücktes Beautyset leisten. Ein bisschen wohldosierte Aufmüpfigkeit gehört
da freilich auch dazu, aber bitte nicht zu viel, und eine entsprechend zurechtgeschliffene internationale Ästhetik, die
sich auf Kunstmessen (für eine Minderheit) oder in den uniformen Gesichtern der Fernseh-, Unterhaltungs- und Politwelt widerspiegelt. Ein selten langweiliges und ambitionsloses Gesellschaftskonzept, das seinen Bürgern Freiheit
gewährt und sie dabei doch wiederum von diesem vermeintlich höchsten Ziel, dem persönlichen Wohlstand, abhängig
gemacht hat. Man ist vielleicht wirklich müde geworden im
Westen und selbstzufrieden, will das „Wohlerworbene“ genießen. Aber leider, es bröselt und bröckelt, und wir sind gefordert, uns neue Perspektiven zu erarbeiten.
Die Auseinandersetzung des kreativen Menschen mit sich
selbst und der ihn umgebenden Welt ist vielleicht der Sauerteig, der seine Wirkung tut. Ich bin fest davon überzeugt,
dass wir den Künstler und seine Visionen gerade in der orientierungslosen Betäubtheit unserer Gegenwart brauchen
wie selten zuvor in der jüngeren Geschichte. Nicht in den
Weltraum mit der Schubkraft der Rakete, sondern in die Zukunft einer globalisierten und vernetzten Welt, mit den uns
allen bekannten Herausforderungen.
36
Der Dialog verschiedener Kulturkreise spielt seit jeher eine
zentrale Rolle bei der Findung neuer künstlerischer Entwicklungen. Dies hat sich in der international vernetzten Welt
nicht verändert, denn das Internet kann das persönliche Kennenlernen von Künstlern und die Auseinandersetzung mit
originalen Werken aus der Sicht ihres individuellen Kontextes
niemals ersetzen. Es ist nicht neu, führenden Künstler eines
Landes in ein anderes zu bringen, um dort ein künstlerisches
Statement zu formulieren, und trotzdem ist es jedes Mal ein
Experiment, und Russland und Österreich eignen sich dazu
aus mehreren Gründen ganz besonders, gerade wegen der
grundverschiedenen Rahmenbedingungen kreativen Schaffens.
In Russland stellt sich die Situation zeitgenössischen Kunstschaffens auf den ersten, wohl auch auf den zweiten Blick
als unübersichtlich dar. Was ins Auge fällt, ist die Absenz
staatlicher Förderprogramme und entsprechender Institutionen, aber auch eines funktionierenden Galeriewesens, das
die Entwicklung junger Kunst zu unterstützen imstande wäre.
Der russische Kunstmarkt war bzw. ist darauf fokussiert,
einer winzigen Gruppe wohlhabender Kunden etwas zu möglichst hohen Preisen zu verkaufen, was durchaus gelingt,
allerdings die mühselige Arbeit des längerfristigen Aufbaus
eines Künstlers wenig attraktiv macht. Aufgrund der Fokussierung auf eine kleine Schicht sehr wohlhabender Leute
und wegen der überteuerten Preise glaubt kaum jemand an
eine an Kunst interessierte Mittelschicht, wie sie eine tragende Säule des westlichen Kunstmarktes ist. Der Staat
selbst verfügt – zumindest derzeit – über keine Mechanismen
zur Förderung junger Talente. Ein weiteres Charakteristikum
der hiesigen Verhältnisse ist die Diskrepanz des Verständnisses von zeitgenössischer Kunst, vereinfacht gesagt, zwischen dem, was an den Akademien unter zeitgenössischer
Kunst verstanden wird und dem, was sich außerhalb derselben abspielt, zumeist in kleinen Wohnungsateliers.
Wesentlich unterscheidet sich dabei die Situation in den russischen Regionen von jener in der Hauptstadt Moskau, auch
wenn es dort große Veränderungen gibt. Es gibt zunehmend
Biennalen, private Stiftungen und internationale Sammler,
die sich für russische zeitgenössische Kunst interessieren,
und das zurecht.
Trotz allem, der russische Künstler ist zumeist auf sich gestellt, ohne die Förderungen und Möglichkeiten, die es bei
uns gibt. Das ist kein leichtes Leben, umso mehr beeindrucken die Kraft und die Kompromisslosigkeit, mit der Künstler
dieses Landes ihren künstlerischen Weg gehen. Wenn ich
das MAK-Motto „Kunst statt Kompromiss“ höre, hier ist es
in umfangreichem Maße Realität. Oft wird neidisch darauf
verwiesen, welch großartiges Leben Künstler „im Westen“
führten, wobei nicht selten die Frage auftaucht, inwieweit
das Fördern den Künstler träge werden ließe. Ich denke, das
ist keine unwesentliche Frage und zugleich eine nicht zu beantwortende. Hunger, auch wenn er ein Motor der Kreativität
ist, ist niemandem zu wünschen, Übersättigung, wohlbehütete Übersättigung, aber auch nicht.
Abseits dieser äußeren Umstände werden bei näherer Betrachtung ein grundverschiedenes Selbstverständnis des
russischen Künstlers und damit zusammenhängend eine
ebenso unterschiedliche Rolle des Künstlers in der Gesellschaft offenbar.
Beginnen wir mit letzterem: Der Künstler in Europa hat seinen
festen Platz im gesellschaftlichen Gefüge, sei es als die Idylle
hinterfragender Störer oder manchmal auch nur als Feigenblatt der Spießigkeit. Der Besuch von Ausstellungen, das
Besprechen von Kunst sind Teil des gesellschaftlichen und
medialen Lebens. Viele der russischen Künstler, vor allem
der jüngeren haben dagegen das Gefühl überflüssig zu sein,
in seinem Schaffen wenig Unterstützung zu finden oder nur
allzu oft missverständlich und der künstlerischen Aussage
zuwiderlaufend ins Eck politisierender Kunst gedrängt zu
werden. Vielfach streben sie ins westliche Ausland, vielfach
auf der Suche nach der Erfahrung einer anderen Welt, aber
auch im Wissen, dass das heutige Russland dennoch eine
kaum mit einem anderen Ort der Welt vergleichbare reiche
Quelle künstlerischer Inspiration ist: als Land unendlicher
Weiten und vor allem als Land in welchem die großen Träume,
Lebenskonzepte, Katastrophen der jüngeren Geschichte und
Gegenwart in einer kompromissloseren Weise erlebt und
überstanden wurden als vielfach im Westen. Die russische
Gegenwart, sei es die gesellschaftliche, sei es die künstlerische entwickelt sich aus diesem bis heute allgegenwärtig
nachwirkenden Konzentrat an Erfahrungen und stellt gerade
für den Künstler – den heimischen aber auch den beispielsweise österreichischen Gast – eine ungeheure Herausforderung dar.
Genau diese jungen Initiativen sind vor allem auch ein Auftrag
an die europäischen Partner, seien es Museen, Festivals,
Galerien oder auch die Kulturinstitute wie das Österreichische
Kulturforum Moskau.
Davaj, Austria und Russia, im Schusev State Museum of
Architecture Moscow und darüber hinaus gemeinsam unterwegs, wir haben uns viel zu sagen.
Schließlich ist vielleicht auch das Selbstverständnis der russischen und des westlich-europäischen Künstlers ein verschiedenes. Der russische Künstler hat einen ganz anderen
Stellenwert in der Gesellschaft, und dies nicht nur etwa erst
in der heutigen Zeit, sondern durchaus auch historisch gesehen. Es ist sicherlich vereinfacht, die europäische Renaissance zu bemühen, aber dennoch beansprucht der Künstler
aus dieser historischen Tradition heraus nicht nur irgendeinen
Platz in der Gesellschaft, sondern auch den eines Genies,
während der Künstler in Russland vielleicht ein solches sein
kann oder sich vielleicht auch bloß für ein solches halten
mag, aber jedenfalls keinen der westeuropäischen Kunsttradition entsprechenden Platz für sich in Anspruch zu nehmen vermag. Viel zu sehr war der Künstler in der russischen
Kunstgeschichte bis in die jüngere Vergangenheit instrumentalisiert (freilich stets mit dagegen Stellung beziehenden Positionen – wie die russische Avantgarde oder die Moskauer
Konzeptionalisten die sich aber wohlgemerkt stets in Opposition einer offiziellen Kunstauffassung entwickelt haben).
Daraus folgen vielfach eine Verletzlichkeit und eine Fragilität,
die ein nicht zu übersehendes Moment ausmachen.
Und trotz oder vielleicht gerade wegen dieser gar nicht einfachen Umstände übernimmt in ganz Russland eine neue
Generation von jungen Künstlern, Intellektuellen, Kuratoren,
Galeristen das Ruder. Es sind junge Leute, die sich mutig
und ambitioniert ans Werk machen, genau wissen, wo auf
der Welt das Beste und Interessanteste zu finden sind, und
die das in Russland noch ein Stück besser machen möchten.
Es entstehen Kunstzentren, Laboratorien, Biennalen, kurz es
wird eine Infrastruktur gebaut, die die russische Kunstszene
international transparent machen wird und der zeitgenössischen russischen Kunst international jenen Rang einräumen
wird, den sie verdient.
37
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 38
ART IS THE BETTER OF TWO ROCKETS
SIMON MRAZ
p
In the life of a simple Austrian school child during the late
1980ies there were at least two rockets: the more spectacular
among these was the one which sent the first human being,
Yuri Gagarin, into orbit precisely 50 years ago. When you heard
about it you invariably wanted to see the world from space
yourself, you shared the dream of humankind’s endless opportunities, of discovering infinite space and possibly a different
life out there – of course “Star Trek” as afternoon TV entertainment did much to feed these childish castles in the air, which
incidentally were shared by grown-ups too. Entire generations
were drawn to the story of human beings in space, travel in
space for west and east alike hailed in a new world, a supposedly new chapter for humanity.
The second kind of rocket in our memory has no positive connotations at all. We came across it in the stories our parents
told about the “war” (the “war” to them was always the Second
World War), later on we encountered it in the “cold war”, whose
escalation people in Europe feared, and which could easily
bring back these rockets and their lethal charge. In our minds
the latter, fortunately, achieved their greatest effect not because
they were real but because they bore the greatest dreams and
the greatest fears at the same time.
Times have changed; they still exist, these deadly rockets, but
they seem far, far away. The wars which concerned us have
become subject matter for the department of history; space
travel too has lost some of its fascination, these days we are
preoccupied with other issues.
Today it looks as though here in the west the big dreams and
the fears too have been dispelled. Ours is a pragmatic and a
cold world where all that matters is to achieve and to hold precisely defined forms of wealth. We all want to keep our patch
under the sun, to afford our own home, our car, vacations befittingly luxurious, our trips to the restaurant, a well-stocked
beauty set. Of course, a healthy dose of rebelliousness is part
of the package, not too much mind you, plus a suitable cut of
international aesthetics reflected in art fairs (for a few only), the
uniform faces on TV, in entertainment and politics. What a tedious and unambitious vision of society, one that grants freedom
to its members and at the same time has made them dependent on their personal wealth, on that which they believe to be
their ultimate goal. We may well have become weary and complacent here in the west, driven to enjoy what we rightly acquired. But alas, it is cracking and crumbling and we are called
upon to build new perspectives.
Maybe the way creative individuals express themselves and
their surroundings is like a sourdough fermenting and rising. I
truly believe that in a world like ours, numbed and without direction, artists and their visions are more needed than ever before in our recent past. It is not space we are aiming for with
the thrust of a rocket, but the future of a globalized and networked world with all its familiar challenges.
Dialogue among different societies has always been instrumental to finding new developments in art. This is still true in our
fully networked world, because the internet will never replace
the need to meet artists in person and to study original works
from their own, individual perspective. There is nothing new
about bringing a country’s leading artists to another country
so that they can make their artistic statement there, yet time
38
and again it turns out to be an experiment, one which Russia
and Austria are particularly suited to for several reasons, not
least because of the settings artists become creative in, which
are so entirely different in the two countries.
In Russia the situation for contemporary artists is quite confusing
at first glance, and incidentally at second glance too. What is
immediately striking is the lack of government funding programs
or relevant institutions, along with a lack of functioning galleries
capable of supporting young artists. The art market in Russia
to date has been intent on selling its products to a minuscule
group of wealthy customers at the highest possible price, a
feat distinctly possible albeit a dampener to the arduous task
of building up an artist’s existence. This focus on a small elite
of wealthy people and the exaggerated prices have fed the
belief that there is no middle class interested in art comparable
the one which so strongly supports the western art market.
The state – at present – has no mechanisms available to promote young talents. Another feature of the situation here is the
discrepancy in the perception of contemporary art, to put it
simply, between what is taught as contemporary art at the
academies and what happens outside, in the studios and
artists’ apartments.
There is also a stark difference between the capital Moscow
and the regions, although much is happening there. Biennales,
private foundations and international collectors rightly interested
in contemporary Russian art are steadily gaining ground.
Still, Russian artists usually have to rely on themselves without
the funding and opportunities available in the west. This is not
an easy undertaking and thus all the more impressive is the
uncompromising vigor artists here muster up to tread their
path. The MAK motto “Art, Not Compromise” to me is very
much the reality here. People here often enviously eye the great
life artists “in the west” enjoy, frequently wondering whether
too much funding might slow down an artist’s activities. Significant as this aspect may be there is no answer to it. Hunger
may spur a person’s creativity but shouldn’t be wished upon
anyone. Neither should oversaturation, well-fed oversaturation.
Ultimately, Russian and western, European artists also entertain
different ways of perceiving themselves. Russian artists have a
different status in society, not just from today’s perspective but
historically too. It would be far too easy to fall back on European
renaissance, but artists for this very tradition claim their particular
place in society, their status as geniuses, while artists in Russia
may well be geniuses or fancy themselves geniuses, yet they
can never claim the place western European art tradition would
afford them. Artists in the Russian history of art up until recently
have been exploited far too much (admittedly through positions
which took a stand against this tradition, such as the Russian
avant-garde or the Moscow conceptionalists who, mind you,
always developed in opposition to the official perception of art).
This brought in its wake much vulnerability and fragility which
are not to be dismissed offhandedly.
And despite or because of these complex circumstances a
new generation of young artists, intellectuals, curators and
gallery owners is gaining hold in Russia. Here are young people
setting to work courageously and ambitiously, who know exactly
where to find the best and most interesting pieces worldwide
and who want to make Russia just that little bit better. They are
establishing art centers, laboratories and biennales, in short,
they are building the infrastructure to make the Russian art
scene transparent internationally and to award contemporary
Russian art the place it deserves internationally.
It is with these very initiatives that the likes of European museums, festivals, galleries and cultural institutes such as the Austrian cultural forum in Moscow have a mission to accomplish.
Davaj, Austria and Russia, on the road together at the Schusev
State Museum of Architecture and beyond, we have much to
talk about.
Aside from these external circumstances Russian artists, on
closer inspection, have an entirely different perception of themselves and hence their role in society is very different from ours.
Last things first: artists in Europe have an established role to
play in the social fabric, be it as scrutinizing troublemakers or
simply as the fig leaves of parochialism. Visiting exhibitions and
talking about art are part of social and medial life. Many Russian
artists, and especially the young ones, by comparison, feel
they are not needed or supported in their work, they often find
that mistakenly and contrary to their own artistic message they
are filed in the section politicizing art. Oftentimes they head for
the west in search of a different world, knowing full well that
Russia today is a rich source of artistic inspiration like no other
in this world: a country of endless immensity and above all a
country where the big dreams, the life concepts and the disasters of the more recent past and present have been witnessed
and overcome more uncompromisingly than perhaps in the
west. The Russian present, in the social and the artistic sense,
is built on the omnipresent concentrate of experiences which
have lost none of their effect, posing a huge challenge for local
and foreign artists, such as those visiting from Austria.
39
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
40
09.05.2011
17:29
Seite 40
41
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 42
DAVAJ! (ТОЛЬКО СПОКОЙСТВИЕ,
ВОЗЬМИТЕ СЕБЯ В РУКИ!)
МАРКУС МИТТРИНГЕР
АВСТРИЙСКОЕ ИСКУССТВО СЕГОДНЯ
p
Дорогие москвичи!
Один из наших национальных поэтов в конце своей
жизни сказал: «он всегда, не без усердия, делал то, что
его привлекало, а всем остальным он пренебрегал». При
этом он имел в виду не кого-нибудь, а себя, Франца
Грильпарцера. И можно подумать, если придерживаться
австрийской традиции, что речь шла о человеке, который устал и отстал, поскольку время бежало для него
слишком быстро, но потом он заметил, что авангард
рано или поздно попадает на арьергард. Можно подумать, что речь шла о человеке, утратившем любопытство.
Естественно, при всех этих обрушивающихся на нас со
временем сюжетах, картинах, объектах и обрывках слов,
встречаются и повторения, однако низвергающиеся размытости заведомо подрывают пересечения финишных
прямых. Границы на данный момент медленно, но верно
отдаляются от приближения. Картины ничего не доказывают, они лишь показывают последствия. Счастье заключается в том, что за последствия нужно еще и расплачиваться. За расчетливо поднятым занавесом на
самом деле ничего не найдешь. В конечном итоге
остаются просто рисование, черчение, ваяние и наброски. Обсуждают само искусство все равно в основном
третьи лица. Жаловаться на происходящее – тоже не
решение. Росс Блекнер заметил: «Люди искусства не
должны жаловаться, иногда мы творим благо, а иногда
нет, иногда что-то приходит в самый удобный момент, а
иногда нет, иногда все случается быстро, а иногда медленно. Кому это не нравится, тот не должен причислять
себя к людям искусства, тот не должен быть художником, а работать на Microsoft!»
Во всяком случае, в Австрии сам вопрос «кто с кем?»
более чем кураторской натуры – этот вопрос предшествует всем остальным, он есть во всех сферах жизни и
всегда. Поэтому вполне достаточно сделать выбор, и
начинается дискуссия, стандартная австрийская дискуссия, утомительный процесс – в зависимости от ситуации – преждевременного либо имеющего обратную
силу уничтожения. Человеку свойственно судить.
«Австрия, давай!» нужно поэтому не просто энергично
говорить, а кричать: «Давай! Начинай!, Только спокойствие, Возьмите себя в руки!»
На этот раз ваша Москва – цель поездки всего чрезвычайно смешанного школьного класса неопределенного
возраста. Это группа избранных, прославленные сталкиваются с многообещающими, стар и млад на одной
скамье, художников не отличить от архитекторов, которые, в свою очередь, выделяются своими уверенными
знаниями в сфере ваяния, самостоятельные плагиаторы
вдохновляют стратегически думающих суфлеров, учителя сидят за школьными партами среди учеников, а
учительского стола нигде не отыскать, один лишь Франц
Вест однажды задумался об учительском столе и о предмете античность: а уж если Франц Вест задумается об
опорной и ноге, несущей меньшую нагрузку и при этом
ему приходит на ум старый конь, то речь идет о похотливом старом коне – неком автопортрете, его интерпре42
тации фигуры эпохи ренессанса. Похотливый Франц
стоит возвышенно перед Уффици во Флоренции и ждет
путешествующих поклонников, приезжающих, чтобы полюбоваться, как следует, воздвигнутым в виде скульптуры чувством собственного достоинства художника,
щелкнуть снимок, ну или хотя бы приобрести каталог с
изображением этой прямо-таки классической фигуры.
Весту уже давно стало понятно, что любой знаменитости
необходимо не просто душу выставить напоказ, но и
свою мужскую половую силу. Даже если он сам уже
давно начал задумчиво присаживаться в удобном
кресле, освобождая пьедестал для молодых. Конечно,
только образно, как инсталляция.
И также естественно он спроектировал себе пьедестал,
цоколь для памятника, который позволил сам себе существовать и без монумента, демонстрируя себя во всем
величии. Он вырезал его из дерева по собственному
опыту. И он получился таким, что тот, кто перевешивается через носовой релинг лайнера «Титаник», не видит
мягкую подушку в лице Кейт Уинслет и не чувствует,
что его подхватят. И эта трибуна оратора Веста, как и
ее создатель, коварна: она крива и неустойчива. Тот,
кто пытается на нее опереться, шатается, а кто не пытается – тоже. Этот пьедестал просто для этого не годится. Это все, что можно сказать на тему учитель и
одно из произведений Веста, открывшее ему двери в
авангард.
Оттуда он призвал к себе другого художника, с художником-архитектором Гейдульфом Гернгроссом он воздвиг безупречную вертикальную колонну из мусорных
ведер: колонна Гернгросса – незаметно бросающийся в
глаза предмет городской обстановки.
Забраться на вершину творческой Австрии можно также
самым коротким путем через скульптуру. За пару минут.
За одну минуту: Путь к самосознанию всегда начинается
с захвата: Эрвин Вурм проглотил мир. Короткое отступление: Лучо Фонтана, Адорно, Бранкузи, вместе с АртБазель и музеем Гуггенхайм, как и Людвиг Витгенштейн
входят в ряды тех, кто может хорошенько действовать
на нервы. Так как 80-ые годы переходят в 90-ые, понятие
слова «карьера» становится неотъемлемой частью
жизни во всех слоях всех сторон, а кураторы уже давно
проросли к свету из глубин библиотекарских ущелий:
они все утверждали что-то неоспоримое, обязательно
правильное, несомненно верное и логически абсолютно
необходимое. И, таким образом, Эрвин Вурм тоже неизбежно пришел к модальной логике и освоил аподиктику. И увидел он, что это было хорошо. Очень даже хорошо. «The artist who swallowed the world» наконец
вылупился. Внезапно исчезло и национальное стремление к экспрессивности с точки зрения непосредственных
участников, забылось и буйное желание комментировать, преодолена вынужденная потребность обливаться
горем ближнего. Внезапно и у Эрвина Вурма появился
такой взгляд на мир, внезапно ему удалось с дистанции
увидеть происходящее. И с этого самого момента, т. к.
исчезла его потребность в услугах переводчика, весь
мир раскрылся перед ним.
Невозможно представить себе мир без «Вурм и как он
видел мир» – это мировое турне, наверное, самого безоружного из современных моралистов. Его силе убеждения поддаются люди во всем мире, превращаются на
несколько минут в скульптуры, «растут» с помощью ощущения быть несколько мгновений просто желанным объектом. Даже те, кто причисляет себя к классу «Порше»,
забывает о своей идеальной фигуре атлета и с чистой
совестью вывешивают животы. Булочки с колбасой образуют ступени лестниц, приглашая граждан посетить
землю обетованную, острые кончики спаржи попадают
наконец в ноздри, и пусть будет благословенна собака,
глотающая почтовые ящики и при этом не поставившая
под вопрос повседневную жизнь. Эрвин Вурм показывает, на что мы вообще способны, какие предложения
мы с радостью принимаем. Любительская шутка давно
превратилась в безупречное и мастерски изготовленное
краткое руководство к действию, в некую бесконечную
ленту с инструкциями на все случаи жизни.
Уже в который раз в этом классе и уже давно на первом
месте – подняться выше невозможно, а конца этому не
предвидится – Отто Мюль, пугало гномов. Все началось
так:
Единственным, которому Отто Мюль позволил бы себя
«опустить», был бы Ван Гог (ладно, может быть еще и
Пикассо, но почти каждый художник поколения Мюля
позволил бы Пикассо оседлать себя.) Таким образом,
только Винсент имел такую возможность. Вспомним:
сперва была безответная любовь к его родной кузине,
потом его, наверное, единственный друг оказался не
тем, кто готов был идти за ним в огонь и в воду, т. е.
оказался вовсе не другом. Непризнанный своей родней
и брошенный на произвол судьбы Полем Гогеном, Винсент Виллем Ван Гог, родившийся в 1853 году, вдруг
остался ни с чем. Карьера открылась перед ним в виде
многозубчатой вилки, фантомные боли в ухе тоже имели
свою причину. Боевых вылетов на вертолете еще не
было, и Винсент осознал: «Выход только один – психлечебница!» Утопия под названием коммуна, в которой царила свободная любовь и было запрещено все буржуазное, еще не была придумана. Тут нужен был Отто,
появившийся десятилетия спустя. Отто Мюль, которому
Винсент впервые привиделся в текниколоре. Благодаря
фильму «Винсент Ван Гог – «Жажда жизни», в котором
были заняты актеры Винсент Миннелли, Керк Дуглас и
Энтони Куинн, сын священника из деревушки Гроот-Цундерт вошел в коллективную память таким, каким весь
мир жаждал видеть настоящего художника – постоянно
мечущимся в своем творческом упоении, полным сил,
жизненной энергии, страсти и, конечно же, сомнений,
человеком, способным отрезать себе ухо. То ухо, которое он якобы отрезал сам себе в самый драматический
период своей жизни, было на самом деле лишь мочкой
уха, но это уже не имеет никакого значения. Винсента
уже давно приписали к лику святых и всякие сомнения
здесь излишни.
Отто Мюля, вероятно, интересовали, прежде всего, сила
и жизненная энергия, которые он прилагал к тому, чтобы
насильно разрушить иконописный образ. Это продолжа-
лось до тех пор, пока он не придал окончательную форму
парафразам Ван Гога. Он собирал скульптуры из хлама,
доводя до высшей степени свое неприятие общественной морали в Австрии (в «мире гномов»). Развитие социальной утопии Мюля в форме коммуны как альтернативного образа жизни, берет свое начало в 1970 году в
его квартире площадью 120 м2 на улице Пратерштрассе
в Вене. Его АА-параболы (анализ действий) показывают,
какие инструкции для «самоанализа» он давал членам
своей коммуны. В целой серии статей, датированных
1976 годом, содержатся инструкции, своего рода иллюстрированные правила внутреннего распорядка, написанные языком обывателей. Вместо десяти заповедей
из мира «гномов», Мюль предложил двенадцать заповедей, одна из которых гласит: «Не ревнуй». Этим мастер снискал признание и уважение, от чего чуть не лопнул, начал страдать манией величия. В то время как,
используя жанр портрета, чтобы якобы разоблачить великих и могущественных представителей «общества гномов», таких как Моше Даян, Шарль де Голль, Хо Ши
Мин, он сам все чаще появлялся с толстой сигарой от
известных производителей в компании могущественных
вождей. Чем закончилась история коммун, вам, дорогие
москвичи, хорошо известно. Главное то, что Отто Мюль
продолжает писать картины, пугая гномов, используя
при этом пейзажи Ван Гога в качестве фона для показа
разврата и умышленного убийства на почве полового
извращения.
С мастером Отто в вагоне «люкс» (последовательность
последующих названий, как и объем соответствующих
примечаний, не имеет большого значения; просто вопрос
«Кто с кем?» должен вызвать бурную дискуссию) Манфред Вакольбингер и вопрос: Почему всегда повсюду
должны стоять скульптуры, и зачем? И почему «скульптура» должна существовать вечно, если все вечное, так
или иначе поднимается на смех? Почему бы скульптурам
не попутешествовать, почему бы им не побывать во всех
тех местах, где они просто даже из субъективных соображений всегда привлекают к себе внимание?
И кто сказал, что время скульптур прошло, что их поезд
уже ушел, что скульптуры стали жертвой модернизации?
Кто сказал, что даже за последней скульптурой появятся и другие скульптуры? Вот именно: и скульптуры
могут передвигаться в интернете, могут переходить из
архива в архив, из страны в страну, попадать в места,
где еще не ступала нога человека. Скульптуры стали
такими же мобильными, как и все так называемое общество, которое они с давних пор отражают, которое
они с давних пор подвергают критике и которое их отвергает. С появлением фотошопа скульптуры как вид
искусства ни на йоту не потеряли своей прежней самостоятельности.
Поэтому Манфред Вакольбингер некоторые из своих
скульптур всегда возит с собой. И если он, например,
находится в Риме, и замечает парочку, которая хочет
торжественно увековечить себя на фоне Колизея, то он
рядом обязательно ставит одну из своих скульптур рядом с ними и сделает снимок для самого себя и для всех
нас.
43
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 44
При этом скульптура не является долговременным свидетельством определенной ситуации (чтобы рано или
поздно интегрировать ее в общую картину и таким образом лишить ее изначальной функции). Она отражает
один определенный момент, преходящее событие.
Произведения Манфреда Вакольбингера призывают
пользоваться ими, лечь, сесть или прислониться к ним.
Люди, смотрящие на эти произведения, воспринимают
их как объекты совместимые с потребностями, поддающиеся напору и одновременно стабильные, как «консольный стул» Марселя Брейера модели «Б 55». Этот
объект можно назвать «скульптурой без задних ног»,
консольной скульптурой, неподвижной и особо замечательной. (Это развитие даже пришло к тому, что скульптуры, посетившие балетную школу, например в Гаване,
могут прыгать и, отрываясь от земли, пребывать в невесомом состоянии). Конечно же, можно выставить скульптуры Манфреда Вакольбингера на постоянный показ в
наших музеях, например в качестве охранников. Однако
стоит лишь раз познать их потенциал, пусть даже частично, и тогда исчезнет необходимость носить их всегда
с собой. Достаточно всего лишь выйти на улицу и спроецировать скульптуру Вакольбингера по памяти на происходящее и все колеблется, шатается.
Как и большинство предложений, едва высказанных в
«Zenita Universe»:
в буквах они скучны, и только потом начинают играть
красками. Они послушно становятся в ряд, первой буква
А, последней Я. Белый, желтый, красный, зеленый, синий
и черный цвет – с надеждой, что их кто-нибудь перемешает, пустит в водоворот. А если буквам не захочется
иметь какое-нибудь значение, воспроизводить чьи-то
мысли или втискиваться в гекзаметр, то они отдыхают
в творческом беспорядке или идут плавать в супе, превращаясь в суп с буквообразной вермишелью. Лишь бы
не спать как цветные карандашики в четком порядке в
заготовленном для них ящичке. Зенита Комад хорошо
знает все эти буквы, краски и песчинки. Знает об их
родстве, о пуповине, которая соединяет их, знает об их
любви к интерактивности, о том, что они могут высказать
все, что им хочется («happiness makes up in height for
what it lacks in lenght»). Она знает, что картины порождают картины, слова влекут за собой слова, а действия
идеи. Все-таки уже немало произошло до сих пор:
Монохромия родила необычных детей, детей, которые
пустили корни, захватили пространства, приобрели определенные формы, которым надоела монотонность и которые начали справлять настоящие оргии. Монохромия
впервые выразила в преддверии этой мессы потребность
в четких действиях, танцевала от радости и устраивала
буйные гулянки. Наконец отстегнулись цепи скованности, и дети начали поедать друг друга, дразнить друг
друга, подбивая друг друга на совокупление, неутомимо
получая удовольствие и заражая этим всех вокруг, т. е.
нас, мезокосмонавтов, которым ничего другого не остается, как только принимать в этом участие.
Целиком и полностью. Поскольку если попытаешься полностью уклониться от вовлеченности, больше ничего не
44
увидишь, а если попытаешься частично избежать, потеряешь просто все. Наблюдателей больше нет, участие
принужденно, нужен риск. Может эти корни особо оживленные и подвижные, которые крадутся к нам с другой
стороны полотна, потустороннего мира, с другого неба.
В поисках пищи, партнера для симбиоза, в поисках нас.
Укореняется ли там история искусства в полотнах настоящего времени? Или может это полотно, обозначающее для нас вершину всего, далеко не граница всего?
Путь к познаванию ведет неизбежно в суету, прямиком
в эту путаницу. Может быть, там мы и найдем те сияющие волшебные существа, которые отклоняют все имеющиеся ожидания – прима-балерины, легко поднимающие
скульптурную группу «Лаокоон и его сыновья» и освободят все старинные формы героизма от мрачности и
печали и приведут нас в сферы сенсационной гармонии
слов, картин и звука. Туда, где нет нерешительного обдумывания, исключений и взаимной обреченности. Во
всяком случае, можно сказать, что спокойный мир «Zenita-City» ни капельки не скучен. (Помимо этого, там
можно полюбоваться и на картины с пышной грудью,
дающие жизненную радость).
Франц Граф и Зенита Комад познакомились как «учитель» и «ученица» в Академии изобразительных искусств в Вене. Эти отношения для обоих были и до сих
пор остались непостижимы. Обоим свойственны интенсивность в жизни и в переживании и это они используют
как исходный пункт в своих работах. Обсессии и аскетизм не исключают друг друга, как предметность и абстракция или же текст и изображение. Накопленное в
их биографиях сливается с многочисленными слоями
освоенного, со страстями, желаниями и стратегиями осуществления. Иногда маршруты Франца Графа и Зениты
Комад пересекаются. Это приводит либо к праздникам,
либо к кризисам, к обмену опытом или формальной искренней близости. Иногда они на самом деле путешествовали вместе. Цель путешествий была такой же второстепенной, как и все остальные обстоятельства. В
пути они всегда рисовали, пытались изобразить то, что
происходило, или же, что могло бы произойти, но никогда
не состоялось. «love my dreams» – это не просьба обоих
сторон, «love my dreams» – это твердое требование!
Франц, то и дело, задает вопрос о том, где пересекаются
классика и жизнь, где это место, в котором стилизованная форма совпадает с теми ранами, которые наносит
конкретное избранному. Существует ли другой путь, путь
без одержимости к этому месту? А что вообще сверхъестественно? И не начинается ли чувственность в тот
момент, когда все игроки, наконец, перестанут изображать согласие? Можно ли вообще любить природу в ее
не извращенной, естественной форме? Тут, во всяком
случае, можно констатировать: «final song first.» Звуковые и другие корпусы нужно гладить против шерсти. Регулярно наполнять и тут же опустошать ментальное
ателье. И запечатлеть все то, что нам дарит жизнь. Извлекать буквы из слов, редуцировать цикорий салатный
на его основной контур, писать графитом на кальке, любить идиллию в глубоком недоверии, всегда ссылаться
на обратное.
«Вершина творчества Австрии» – это высокое плато:
Гюнтер Домениг на таком плато возвел прекраснейший
каменный дом. Только на этой вершине Стефану Загмайстеру удалось писать на лице Лу Рида и сейчас прислать вам трон. Бригитте Кованц обнаружит бесконечность и под вашими ногами, а Георг Дриндль запишет
модели в общественное и частное.
Дорогие Москвичи! Нужно воспользоваться искусством
момента! Наступил момент вспомнить о той древней
Вене, где к одной телефонной линии были подключены
четыре номера, а все одинаково платили полные взносы
за каждый метр кабеля. На автоответчик нужно было в
обязательном порядке получить разрешение. Факсы отправлялись на бланках на почтамте. Гости еще заходили
без предупреждения. Связи поддерживались и без предварительного оповещения в нескольких комнатушках,
погруженных в сигаретный дым. Об интернете в Вене
знал лишь Петер Вейбель. Хейнер Мюллер заботливо
зажигал с сигарами и виски в баре-ресторане «Oswald &
Kalb», без заботы о будущем. Мое Я хотело быть другим:
настоящим панком в одежде из Вальтер-Пихлер-твида,
воодушевленным «Мюльхеймер фрайхайт», опьяненным
бесчисленным количеством стопок Столичной семейного
производства, которым я как убежденный коммунист
по-царски заведовал. Долгосрочные модели укрепления
связей с клиентами банка «Австрия» сделали возможным мое богатство жестикуляции. Лекции начинались с
приходом темноты. Днем изучалась вертикальная проекция прошлого дня. На рынке «Нашмаркт» развлечений
не наблюдалось. Питаясь знаниями нескольких серых
кардиналов, я узнавал Вену. Они меня научили зависать,
жаждать и вечно ставить под сомнение близнецов «зарубеж» и «успех».
модели, коллективы, чтобы избежать зависти. В Вене
расцветают новые цветы, как Йоханна Браун, Нильбар
Гюрес или Тамуна Зирбиладзе. «Walking-Chair» козыряют
округлением стола для настольного тенниса, а Гельмут
Ланг осчастливливает нас великолепными объектами из
Гемптонов.
Прекрасно!
Дорогие москвичи!
Обнимаю, крепко!
мм
За временем, проведенным на металлургическом заводе, следовало пьяное мочеиспускание на улице «Бекерштрассе».
Многие мои тогдашние собутыльники уже умерли, добились успеха или стали хобби-фермерами с аккаунтом в
«facebook» в регионе Вальдфиртель, а создание сцены
отныне преподается в каждом университете искусств.
Порывы стали повседневной обязанностью. Знание
уныло размножается быстрыми темпами. А Вена все печально растет. Новости подрезаются, учитывая знания
всех читателей. Упитанные дети массивно подтверждают норму. Наследственные задатки считаются надежными. Радостной импотенции мешает надежда «выигрыша пусси». Концептуальное искусство нашло
надежность в глубине самого себя. Сам Господь бог до
сих пор с помощью своих замов имеет нас сверху. Вертерзее недоступно всей общественности. Знатоков Каринтии успокоили в почетных могилах Вены. Многие нашли свою червоточину в искусстве. Реституция
проводится, по мерам предосторожности, лишь пару поколений спустя. Закрыванием глаз обеспечивается доход внуков. Все стали гибкими. Принудительное общество создает ценности. Любовь тоже, но это сложнее,
не поддается расчету и до сих пор ею не овладеть. Город
живет. Сцена заполнена новыми фигурами, которые, вопреки дедам и постоянным наседкам, создают новые
45
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 46
DAVAJ! (REISSTS
EUCH ZSAMM!)
DER GIPFEL DES KREATIVEN ÖSTERREICH
MARKUS MITTRINGER
p
liebe moskauerinnen und moskauer,
einer unserer nationaldichter hat zu ende seines lebens hin
festgestellt: „er stets das trieb was ihn anzog, nicht ohne
eifer, aber das übrige vernachlässigte.“ angesprochen war
damit kein geringerer als er selbst, franz grillparzer. und da
kann man dann – um jetzt in einer österreichischen tradition
zu bleiben – schon an einen denken, der müde zurückblieb,
weil ihm die zeit zu schnell voraneilte, dann aber entdeckt
hat, dass die vorhut früher oder später immer wieder auf die
nachhut trifft. an einen, der die neugier verloren hat.
natürlich kommt es bei all den mit der zeit hereinbrechenden
vorwürfen, den bildern, objekten und wortfetzen, zu wiederholungen, aber subversive unschärfen unterminieren notorisch das überschreiten der zielgeraden. die grenze zieht
sich im moment der annäherung so sanft wie bestimmt zurück. bilder beweisen nichts, sie zeitigen folgen. das glück
besteht darin, die auch auszubaden. hinter dem kalkuliert
gelüfteten vorhang findet sich nichts. letztlich bleibt das malen über, das zeichnen, bildhauern und entwerfen. den diskurs darüber führen ohnehin meist dritte. über die zustände
zu lamentieren ist auch keine lösung. ross bleckner bemerkte:
„künstler sollten nicht klagen, manchmal macht man etwas
gutes, manchmal nicht, manchmal passen dinge in die zeit,
manchmal nicht, manchmal geht etwas rasch, manchmal
langsam. wer das nicht mag, sollte nicht künstler sein, sondern für microsoft arbeiten!“
jedenfalls aber ist die frage „wer mit wem?“ in österreich
weit mehr denn eine kuratorische – sie ist die frage, die allen
anderen fragen vorauseilt; in allen lebensbereichen; immer.
insofern genügt es völlig, eine auswahl zu treffen, und eine
diskussion geht los, die österreichische standard diskussion,
ein zermürbendes verfahren des – je nachdem – vorauseilenden oder rückwirkenden zunichtemachens. jurieren ist
menschlich.
austria davaj! kann daher gar nicht energisch genug ausgesprochen werden: „auf geht’s!, los geht’s!, reißts euch zamm!“
diesmal ist euer moskau das ausflugsziel eines schrill besetzten klassenzimmers unbestimmter schulstufe. eine feine
elite ist das, ruhmreich trifft auf vielversprechend, jung und
alt teilen eine bank, zeichner sind von architekten nicht zu
trennen, die wiederum zeigen sich souverän in der bildhauerschule, eigenständige abschreiber inspirieren strategisch
geschulte einsager, die lehrer sitzen mitten unter schülern
auf den bänken, katheder ist keiner auszumachen, nur franz
west dachte einst an ein pult und den gegenstand antike:
und wenn franz west an stand- und spielbein denkt, und
ihm dabei ein gaul in den sinn kommt, dann kann es sich
nur um einen geilen gaul handeln – um ein selbstporträt, um
seine interpretation einer renaissance-figur. der geile franz
steht dann erhaben vor den uffizien in florenz, und harrt der
reisenden bewunderer, die da kommen mögen, um das erigierte künstler-selbstbewusstsein auch ausgiebig zu bewundern, abzulichten, zumindest einen katalog mit dem abbild
der nachgerade klassischen figur zu erwerben. der west weiß
mittlerweile, dass es einfach dazugehört – zum berühmtwerden – neben der seele auch das gemächt heraushängen
zu lassen. auch wenn er selbst längst dazu übergegangen
ist, sinnierend den platz am fauteuil einzunehmen, und anderen – den jüngeren – das podest zu überlassen. natürlich
nur metaphorisch, natürlich nur als installation.
46
und ebenso natürlich auch hat er sein podest entworfen,
den sockel für das denkmal, das sich da selbst ermächtigt
aufzuzeigen. er hat es seiner erfahrung gemäß geschnitzt.
und also ist es so geworden, dass merkt, wer sich über die
bugreling der titanik beugt, nicht unbedingt ein gepolstertes
kissen wie kate winslet ihm die perspektive des aufgefangen-werdens anbietet. das westsche rednerpult ist – ganz
der meister – hinterhältig: es steht krumm und völlig labil da,
wer versucht sich aufzustützen taumelt, wer versucht, das
nicht zu tun, auch. das stück passt einfach nicht. soviel zum
thema lehrer und eine von wests aufnahmearbeiten in die
vorhut.
von dort aus hat er einen anderen gerufen, mit dem künstlerarchitekten heidulf gerngroß eine säule aus mistkübeln
untadelig vertikal errigiert: die gerngroßsäule, ein unauffällig
auffälliges stadtmöbel.
der gipfel des kreativen österreich kann aber auch auf dem
kürzesten weg zur skulptur erklommen werden. in minutenschnelle. in einer minute: der weg zum selbstverständnis beginnt immer mit einem akt der aneignung: erwin wurm hat
die welt verschluckt. dazu ein exkurs: lucio fontana gehört
mit adorno, brancusi, der art basel, dem guggenheim und
ludwig wittgenstein in die reihe jener, die einem gewaltig auf
die nerven gehen können. weil – die 80er-jahre gehen in die
90er-jahre über, der begriff „karriere“ verfestigt sich als notwendigkeit in allen schichten aller lager, und kuratoren sind
auch schon längst den bibliotheksschluchten hin zum licht
entwachsen: die alle haben etwas nicht widerlegbares, etwas
unbedingt richtiges, etwas unmittelbar gewisses, etwas logisch total notwendiges behauptet. und also ist auch erwin
wurm zwangsläufig auf die modalitätslogik gekommen, hat
sich die apodiktik zu eigen gemacht. und hat gesehen, dass
es gut war. sogar sehr gut. „the artist who swallowed the
world“ hat sich endlich entpuppt. abgefallen ist plötzlich
jeder nationale wille zur expression aus der sicht des unmittelbar beteiligten, weggelegt jedes rabiate kommentarbedürfnis, überwunden der zwang zum mitsuhlen im leid des
jeweils nächsten. plötzlich hat auch erwin wurm diese übersicht, mit einem mal steht er zum geschehen auf distanz.
und damit steht ihm, der fortan keinen übersetzer mehr beschäftigten muss, die welt offen. „wurm und wie er die welt
sah“ ist noch lange nicht wegzudenken, die welttournee des
sicher entwaffnendsten der zeitgenössischen moralisten läuft.
seiner beweiskraft erliegen global die menschen, fügen sich
für minuten zu skulpturen, wachsen am erlebnis, für momente
nur begehrtes objekt zu sein. selbst porsches finden neuerdings zu ihrer mitte, vergessen kurz aufs six-pack und zeigen
gelassen ihre schwarten. wurstsemmeln klappen treppen
aus, um die bürger ins gelobte land zu laden, spargelspitzen
finden endlich in die nasenlöcher, und gepriesen sei der
hund, der briefkästen verschluckt und dennoch das tägliche
leben nicht infrage stellt. erwin wurm zeigt, was wir uns so
zumuten, welche angebote wir bereit sind, freudig anzunehmen. aus dem gebastelten witz ist längst ein handwerklich
einwandfrei gefertigtes kompendium geworden, ein endlosband mit handlungsanweisungen für alle fälle.
schon zum wiederholten male in dieser klasse und damit
altvorderster – weiter aufzusteigen ist unmöglich, ein abschluss nicht vorgesehen – otto muehl, der wichtelschreck.
das kam so:
der einzige, von dem sich otto muehl selbst hätte ficken lassen, wäre van gogh gewesen (ok, vielleicht auch von picasso,
aber von dem hätte sich so gut wie jeder künstler der generation ottos besteigen lassen.) vincent also, musste es sein.
wir erinnern uns: zuerst hat die eigene cousine seine liebe
nicht erwidert, und dann hat sich auch noch der vielleicht
einzige freund als einer erwiesen, der nicht mit durch dick
und dünn geht und also gar keiner war. nicht erhört durch
die verwandtschaft und allein gelassen von paul gauguin,
stand der 1853 geborene vincent willem van gogh plötzlich
vor dem nichts. der karriereweg hatte sich genau vor ihm
entschlossen, eine verwirrend vielzinkige gabel auszubilden,
und die phantomschmerzen am ohr waren auch nicht eben
ohne. hubschraubereinsatz gab es noch keinen, und also
erkannte vincent: „da hilft nur noch eines: nervenheilanstalt!“
die utopie der kommune, in der die liebe frei und jede bürgerlichkeit verboten sein sollte, stand noch nicht im angebot.
da musste erst otto kommen, jahrzehnte später. otto muehl,
dem vincent womöglich erstmals in technicolor erschienen
ist: „vincent van gogh – ein leben in leidenschaft“ (vincente
minnelli, kirk douglas und anthony quinn ) schrieb den pfarrerssohn aus zundert auf dauer so ins kollektive gedächtnis,
wie alle welt einen künstler eben sehen wollte: seinstaumelnd
im schaffensrausch, voller kraft und saft und leidenschaft
und – zweifel. als einen, der imstande ist, sich selbst das
ohr zu nehmen. jenes in der stunde höchster dramatik angeblich abgeschnittene ohr, das in wirklichkeit ja doch nur
ein läppchen war. aber egal. vincent war nun einmal heiliggesprochen, und also erübrigen sich alle zweifel.
otto muehl dürften vorrangig saft und kraft interessiert haben,
die er zunächst zum einsatz brachte, um brachial an der
überwindung des tafelbildes zu arbeiten. bis er soweit war,
van-gogh-paraphrasen anzulegen, wollten gerümpelplastiken
angehäuft, und wollte vor allem die reibung am sozialkörper
österreich (der welt der „wichtel“) geprobt und perfektioniert
werden. muehls soziale utopie, der kommune, wurde ab
1970 in seiner 120-m2-wohnung in der wiener praterstraße
als alternative lebensform entwickelt. seine aa-(aktionsanalyse-)parabeln zeigen, welche anleitungen er den kommunarden zur „selbstanalyse“ anbot, eine serie von siebdrucken
aus 1976 schildert – illustrierten hausordnungen gleich und
dementsprechend spießig in sprache und darstellung – das
regelwerk. anstatt der zehn gebote aus der welt der „wichtel“
verhängte muehl deren zwölf, etwa: „du sollst nicht eifersüchtig sein“. und der meister, tankte lob und verehrung. bis
zum platzen, bis zum größenwahn. nutzte er die gattung
porträt vorgeblich um die großen und mächtigen, der repräsentanten der „wichtelgesellschaft“, moshe dayan, charles
de gaulle, ho chi minh zu enttarnen, erscheint er letztlich immer öfter auch selbst, bewaffnet mit den fetten zigarren der
produzenten und großen führer in den heldenrunden. das
ende der kommunen geschichte ist euch moskauerinnen
und moskauern bekannt. entscheidend ist: otto muehl malt,
erschrickt die wichtel weiterhin – mit van goghs landschaften
als folie für sodomie und lustmord.
mit meister otto im a-zug (die reihenfolge der kommenden
nennungen ist, ebenso wie die länge der je beigefügten anmerkungen, von keinerlei tieferem sinn erfüllt, sollte also –
siehe „wer mit wem?“ – allerheftigste debatten nach sich
ziehen.) manfred wakolbinger und die frage: wieso soll immer
und überall eine skulptur stehen; und wozu? und wieso soll
„skulptur“ immer für die ewigkeit bestimmt sein, wo doch
sub specie aeternitatis ohnehin alles der lächerlichkeit anheim
fällt? und wieso sollen skulpturen nicht auch reisen, wieso
sollen nicht auch skulpturen all die orte erleben dürfen, die
gemeinhin oder auch nur aus jeweils höchst subjektiven erwägungen heraus für aufmerksamkeit sorgen?
und wer sagt, dass die zeit der skulpturen abgelaufen ist,
dass die gattung den zug verpasst hätte, dass skulpturen
modernisierungsverlierer wären? wer sagt, dass selbst die
skulptur nach der letzten skulptur schon irgendwo stehen
würde? eben: auch skulpturen können surfen, können durch
archive streifen, x-beliebige adressen aufsuchen, orte betreten, die nie zuvor eine skulptur betreten hat. skulpturen
sind ebenso mobil geworden, wie die so genannte gesellschaft, die sie wie eh und je spiegeln, der sie sich wie eh
und je als vorwurf entgegen stellen, und die zugleich – wie
eh und je – an ihnen abprallt. nur weil skulpturen gelernt haben mit dem photoshop zu leben, sind sie um keinen deut
weniger autonom als früher.
also hat manfred wakolbinger einige seiner skulpturen immer
dabei. und wenn er dann etwa in rom ist, und ihm ein pärchen
auffällt, das den ewigkeitsanspruch seiner eben feierlich besiegelten beziehung mit dem kolosseum als hintergrund zu
untermauern sucht, dann gesellt er eine skulptur dazu – und
macht sich selbst und uns ein bild davon.
womit der einsatz der skulptur nicht dem verweis auf die
manifeste situation dient, das zeichen nicht auf dauer abgestellt wurde (um früher oder später doch in das gesamtbild
integriert zu werden und dadurch seiner eigentlichen funktion
verlustig zu gehen), sondern den speziellen moment, selbst
eine höchst flüchtige begebenheit erst sichtbar macht.
manfred wakolbingers gebilde verleiten stets zum gebrauch,
zum hinlegen, niedersetzen und anlehnen – sie werden vom
betrachter als kompatibel wahrgenommen, als ebenso nachgebend und zugleich stabil, wie ein „freischwinger“ – etwa
marcel breuers modell b55. so gesehen sind es „skulpturen
ohne hinterbeine“, krag- oder cantileverplastiken, statisch
jedenfalls bemerkenswert. (das geht soweit, dass die skulpturen, kaum dass sie eine ballettschule besuchen – etwa
jene in havanna – durchaus auch hüpfen, vom boden abheben, und in schwebe verharren können) selbstverständlich
können manfred wakolbingers skulpturen auch auf dauer im
museum abgestellt werden, zum beispiel als wächter. hat
man deren potenzial auch nur ansatzweise erkannt, braucht
man sie gar nicht immer dabei zu haben. man geht einfach
vor die tür, projiziert einen wakolbinger aus dem gedächtnis
ins geschehen, und schon kommt alles ins wanken.
etwa so, wie die meisten aller sätze, kaum dass sie in zenita
universe ausgesprochen werden:
ist den buchstaben langweilig – und nur dann – spielen sie
malkasten. sie stellen sich brav in einer reihe auf, vorne das
„a“, ganz hinten das „z“, von weiß über gelb, rot, grün, blau
bis zum schwarz. sie machen das in der hoffnung, dass jemand sie aufmischen wird, durcheinanderwirbeln. wenn den
buchstaben einmal nicht danach zumute ist, sinn zu stiften,
dritter gedanken darzustellen, oder sich in hexameter pressen
zu lassen, dann ruhen sie lieber als wilder haufen, oder gehen
in die suppe schwimmen, anstatt, geordnet wie die buntstifte,
im setzkasten zu schlafen. zenita komad kennt die buchstaben und die farben und die sandkörner. sie weiß um deren
verwandtschaft, um die schnur, die alle an den nabel bindet,
47
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 48
um deren lust zu interagieren, um deren potenzial alles auszusprechen („happiness makes up in height for what it lacks
in lenght“). sie weiß, dass die bilder bilder gebären, worte,
worte nach sich ziehen, und taten und einfälle. bisher ist immerhin schon folgendes geschehen:
die monochromie hat seltsame kinder geboren: kinder, die
wurzeln schlugen, raum griffen, form annahmen, die endlich
genug hatten von der eintönigkeit und begannen orgien zu
feieren. die monochromie forderte in den vorspielen zu dieser
messe endlich auch eine handlung für sich ein, führte freudentänze vor und wüste feste. endlich entfesselt, begannen
ihre kinder sich gegenseitig zu verschlingen, stachelten sich
zu massenhaften zeugungsakten an, wurden nicht müde,
den lustgewinn einzufahren und ihre umgebung damit anzustecken. uns, den mesokosmonauten, denen nichts anderes
übrig blieb als teilzuhaben.
vollständig. denn: wer sich entzieht, sieht nichts, wer einen
teil verweigert, verliert alles. betrachter gibt es nicht, beteiligung wird eingefordert, risiko. denn vielleicht ja sind das
höchst agile wurzeln, die von einer anderen seite her, vom
jenseits der leinwand, aus einem anderen himmel, zu uns
vordringen; auf der suche nach nahrung, nach symbionten,
nach uns. wurzelt da die kunstgeschichte in den so gegenwärtigen leinwänden oder ist die leinwand, ist der uns bekannte himmel ja doch kein limit? der weg zur klärung des
dahinter führt direkt hinein ins gewühl, mitten durch. und
dort finden sich – wer weiß – vielleicht jene strahlenden zauberwesen, die sich von den mitgebrachten erwartungen abwenden, die primaballerinen, die locker die laokoon-gruppe
stemmen, und so das ganze alte heldentum vom bann der
schwermut erlösen – in einer sphäre des sensationsreichen
einklangs von wort, bild und ton, dort, wo nicht ängstlich
abgewogen, gegenseitig ausgeschlossen, wechselseitig verdammt wird. fad jedenfalls darf man sich den frieden in zenita-city nicht vorstellen. (es gibt da unter anderem auch
vollbusige bilder, die leben spenden).
franz graf und zenita komad haben einander als „lehrer“ und
„schülerin“ an der wiener akademie kennengelernt – ein verhältnis das so für beide undenkbar war und ist. beiden gleich
eigen ist ein intensives leben und erleben als ausgangspunkt
ihrer jeweiligen arbeiten. obsession und askese schließen
einander ebenso wenig aus wie gegenständlichkeit und abstraktion oder text und bild. in der jeweiligen biografie angelegtes überlagert sich in vielen schichten mit angeeignetem
und sehnsüchten, mit wünschen und den strategien zu deren
erfüllung. bisweilen überschneiden einander die reisewege
von franz graf und zenita komad. das kann zu festen führen
oder krisen, zu wissenstransfer oder formal inniger nähe. ab
und an wurde auch tatsächlich gemeinsam gereist. welchen
ziels ist ebenso uninteressant, wie alle anderen näheren umstände. beide jedenfalls haben am weg gezeichnet, festgehalten, was geschah, geschehen hätte können, so nie stattgefunden hat. „love my dreams“ ist von beiden seiten kein
angebot, „love my dreams“ ist eine forderung!
wo, stellt franz graf immer wieder die frage, treffen einander
die klassik und das leben, wo ist der ort, an dem die stilisierte
form mit jenen wunden zusammenfällt, welche das konkrete,
das jeweils erwählte gegenüber zufügt? und ist ein anderer
denn der obsessive weg dorthin denkbar? und was ist paranormal? und beginnt sinnlichkeit nicht erst dort, wo alle mitspieler endlich davon lassen, einverständnis vorzutäuschen?
48
und kann man natur in einer nicht pervertierten form überhaupt ertragen? jedenfalls gilt: final song first. klang- und
andere körper gegen den strich streicheln, das mentale atelier
immer wieder einmal voll- und gleich danach wieder leerräumen. und: aufzeichnen, was das leben so hergibt, aus
wörtern buchstaben extrahieren, brüsseler spitzen auf ihre
gründenden muster reduzieren, grafit auf transparentpapier
auftragen, die idylle im vollumfassenden misstrauen lieben,
querverweisen.
der gipfel des kreativen österreich ist jedenfalls ein hochplateau: günther domenig hat darauf ein wunderbares steinhaus
zum wachsen gebracht, nur dort war es möglich, dass stefan
sagmeister lou reed mitten ins gesicht schreiben konnte,
und euch jetzt einen thron schickt. brigitte kowanz wird die
unendlichkeit auch unter euren füßen sichtbar machen und
georg driendl modelle für das öffentliche und private einschreiben.
kommen. wien treibt schöne blüten wie johanna braun, nilbar
güreş oder tamuna sirbiladze. walking-chair lassen mit der
verkreisung des tischtennistisches aufzeigen und helmut
lang beglückt uns mit herrlichen objekten von den hamptons
aus.
schön!
liebe moskauerinnen und moskauer,
umarmung, groß!
mm
moskauerinnen und moskauer, man muss die kunst der
stunde nutzen! zeit also, dass ich mich recht an ein fernes
wien erinnere: die telefonanschlüsse waren in viertel gespalten, pro meter kabel potenzierten sich die gebühren. anrufbeantworter waren ausnahmslos genehmigungspflichtig. das
faxen spielte sich formularträchtig auf der post ab. besuche
kamen noch unangemeldet vorbei. genetzwerkt wurde ohne
vorankündigung in wenigen unhinterfragt verrauchten hütten.
das internet kannte in wien nur peter weibel. heiner müller
sorgte mit zigarren und whiskey im oswald & kalb für alles
mögliche nur nicht vor. mein ich wollte ein anderer sein: ein
punk im walter-pichler-tweed erfüllt von mülheimer freiheit,
genährt von x-fachen stolichnayas aus dem familienbetrieb,
dem ich als überzeugter kommunist zaristisch vorstand. langfristige kundenbindungsmodelle der bank-austria ermöglichten meinen frühen gestenreichtum. vorlesungen begannen
nach einbruch der dunkelheit. tagsüber wurde der aufriss
von gestern erforscht. der naschmarkt war relativ unterhaltungsfrei. genährt von leicht angegrauten eminenzen habe
ich wien entdeckt. sie haben mich das hängenbleiben gelehrt,
den durst und die stete zweifelhaftigkeit der zwillinge ausland
und erfolg. meiner zeit im stahlwerk folgte trunkenes schiffen
in der bäckerstraße.
viele kumpanen von damals sind tot, arriviert, oder hobbybauern mit facebook im waldviertel, das bilden einer szene
wird an jeder kunstuniversität unterrichtet. der aufbruch ist
zur täglichen pflicht geworden. trostlos vermehrt sich rapide
das wissen. freudlos wächst wien trotzdem. nachrichten werden lesergerecht zugeschnitten. dicke kinder bestätigen massiv die norm. erbanlagen werden als sicher vermittelt. der
fröhlichen impotenz steht die hoffnung „pussygewinn“ im
weg. die konzeptkunst hat zur geborgenheit in sich selbst
gefunden. der herrgott pudert stellvertretergestützt immer
noch von oben herab. der wörthersee ist gemein unzugänglich. kärntenkenner werden in wiener ehrengräbern zentral
ruhiggestellt. in der kunst haben viele ihr wurmloch gefunden.
restituiert wird vorsorglich immer erst ein paar generationen
nachher. das wegschauen im jetzt sichert der enkel einkommen. alle sind flexibel. zwangsgemeinschaft schafft werte.
liebe auch, das ist aber kompliziert, kaum zu berechnen, immer noch nicht in den festen griff zu bekommen. die stadt
lebt. die szene ist voller neuer figuren, die grimmigen großvätern und eingesessenen glucken zum trotz, neue modelle
entwickeln, kollektive formieren, um der missgunst zu ent49
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 50
DAVAJ! (GET YOUR ACT
TOGETHER!)
THE HEIGHT OF CREATIVE AUSTRIA
MARKUS MITTRINGER
p
dear muscovites,
one of our national poets towards the end of his life concluded:
“he always pursued what attracted him, not without zeal, but
neglected all else.” it was none other than himself, franz grillparzer, he alluded to. and to carry on the austrian tradition one
is tempted to imagine someone who had already fallen behind
because they were tired, because time was getting ahead of
them, and then realized that sooner or later the vanguard always
ran into the rear guard. someone who has lost all curiosity.
of course with all the subjects, images, objects and scraps of
words that befall us from time to time there is no lack of repetitions, but subversive fuzziness notoriously undermines the
crossing of the finishing straight. the borderline disappears gently but firmly the moment you approach it. pictures prove nothing, they trigger consequences. happiness consists in paying
for these consequences as well. behind the carefully lifted curtain there is nothing. what remains ultimately is painting, drawing, sculpturing and designing. it is usually the others who will
debate on this anyway. lamenting the status quo is no solution.
as ross bleckner said: “artists shouldn’t complain, some things
turn out well, others don’t, sometimes they fit the times, sometimes they don’t, some happen quickly, others take time. if you
don’t like it, don’t be an artist, go work for microsoft!”
the question of “who with whom?” in austria is more than a curatorial one at any rate—it is a question which anticipates all
others; in all walks of life; at all times. all it takes is to make a
selection, and off goes the discussion, the standard austrian
discussion, a grueling procedure of anticipating or retroactive
destruction as the case may be. judging is all too human.
so the call for austria davaj! can’t be pronounced enough:
“come on let’s go!, get your act together!”
this time your moscow is the destination for a jarring mix of
students of undetermined age. what a great elite, glorious
meets promising, young and old share a bench, illustrators
and architects go hand in hand and the latter show up confidently in the sculpturing classes, independent copiers inspire
strategically trained prompters, teachers sit on school benches
amidst their students, no teacher’s desk to be seen, only franz
west once upon a time thought of a desk and the subject antiquity: when franz west thinks of supporting leg and leg in motion and an old horse springs to mind it can’t possibly be anything but a horny old horse—a self-portrait, his interpretation
of a renaissance-figure. horny franz raised loftily next to the
uffizi in florence, awaiting the travelling admirers who happen
to come by and duly admire the erect artist’s ego, take pictures
of it or at least purchase a catalogue with a picture of the
almost classical figure. west meanwhile knows that this is part
of it—part of becoming famous—to have your privates dangling
out along with your soul. even though he has long since moved
on to musingly seat himself in the armchair and leave the
pedestal to others—the younger ones. naturally metaphorically
only, naturally as an installation only.
and just as naturally he designed his pedestal, the base for the
monument which has empowered itself to point the finger. he
carved it from his experience. and thus it turned out as it is,
and you realize that when you bend over the bow rail of the titanic, there is not necessarily a soft cushion like kate winslet to
offer you the perspective of being caught as you fall. west’s
pedestal—just like the master—is perfidious: it stands crooked
and unstable, try to lean upon it and you will stumble, if you
50
don’t you will stumble all the same. it just doesn’t fit. so much
for teachers and one of west’s works that got him accepted in
the vanguard.
from there he called upon another, the artist architect heidulf
gerngroß and together they erected a perfectly vertical pillar of
rubbish bins: the gerngroß pillar, an inconspicuously conspicuous urban piece.
you can also climb the height of creative austria by taking the
shortest route to sculpture. in a matter of minutes. in one
minute: the road to self-perception always starts with an act of
appropriation: erwin wurm has swallowed the world. this calls
for a digression: lucio fontana along with adorno, brancusi, art
basel, guggenheim and ludwig wittgenstein are among a number of others who can really get on one’s nerves. because—
the 80ies become the 90ies, the term “career” settles as a necessity across the entire spectrum, curators have long escaped
the library dungeons to reach for the light: all of the above have
claimed something undisputable, necessarily true, instantly true
and logically necessary. erwin wurm inevitably also found the
logic of modality, appropriated himself of apodictics. and he
saw that it turned out well, very well indeed. “the artist who
swallowed the world” finally eclosed. gone all national will for
expression from the perspective of the directly involved, put
aside all furious need to comment, overcome the compulsion
to wallow along in the misfortune of one’s neighbor. all of a
sudden erwin wurm too has gained perspective, all at once he
distances himself from the events. and thus the world is open
to him, and no translator required henceforth. “wurm and how
he saw the world” is here for a while yet, this contemporary
moralist’s—surely the most disarming—world tour is in full
swing. people around the world succumb to his conclusiveness,
assemble to form sculptures for a few minutes, they swell with
the experience to be the object of desire for a matter of moments. even porsches as of late are finding themselves, forget
about their six-pack for a short while and unperturbedly show
their crackle. Bread rolls filled with cold meat fold out stairs,
inviting citizens to visit the promised land, asparagus tips finally
target nostrils, and praised be the dog that swallows letter
boxes yet does not question daily life. erwin wurm shows us
what we saddle ourselves with, which offers we are prepared
to accept with relish. the tinkered joke has long turned into
perfectly crafted compendium, an endless tape with instructions
just in case.
in the classroom for the umpteenth time and a true frontman—
moving up is impossible and graduation not part of the plan otto muehl, the scaregnome. this is what happened:
otto muehl would not have had anyone fuck him but van gogh
(ok, maybe picasso too, but just about anyone in otto’s generation would have had picasso hump them.) so it had to be vincent. let us recap: first his own cousin did not return his love,
and then his only real friend turned out not to be one after all.
not heard by his relative and abandoned by paul gauguin, vincent willem van gogh, born in 1853, was suddenly left with
nothing. the road to success had decided right in front of him
to form a confusingly multi-tipped fork, and the phantom pains
in the ears were not exactly negligible. helicopters were not the
hype then so vincent concluded: “there is only one way out: a
mental home!” the idea of a community where free love existed
and bourgeoisie was banned had not been born. it took otto
to come along, decades later. otto muehl, to whom vincent
had probably first appeared in technicolor: through “vincent
van gogh—lust for life” (vincente minnelli, kirk douglas and anthony quinn) the vicar’s son from zundert has become engraved
in our collective memory the way everyone wanted to see an
artist: staggering through life and intoxicated by his work, full
of vigour and sap and passion and—doubt. a man capable of
removing his own ear. the ear supposedly cut off in a moment
reeking of drama, which in fact was only a lobe, but who cares.
vincent had been declared a saint so forget your doubts.
otto muehl seems to have been interested primarily in the sap
and vigour which to begin with he employed to overcome panel
paintings by brute force. before he was ready to apply van gogh
paraphrases sculptures made of junk had to be accumulated,
friction with the social body called austria (the world of “gnomes”)
had to be tested and perfected. in 1970 muehl began to develop
his social utopia, in his 120 sqm apartment on praterstraße in
vienna as an alternative form of life. his aa (action analysis) parables show the kind of instructions he gave the communards to
“analyze themselves”, a series of screen prints done in 1976 illustrates the set of rules—akin to illustrated house rules and
equally bourgeois in words and pictures. instead of the ten
commandments known to the world of “gnomes” muehl imposed twelve thereof, such as: “thou shalt not be jealous”. and
the master, soaked up praise and admiration. to the verge of
bursting, of megalomania. while he ostensibly resorted to portraits to unmask the great and the powerful, the representatives
of the “gnome society”, moshe dayan, charles de gaulle, ho chi
minh, ultimately he increasingly appears in the round of heroes
himself, armed with the fat cigars producers and big leaders
are known for. you muscovites are familiar with the end of the
commune story. what matters is: otto muehl continues to paint
and scare the gnomes—with van gogh’s landscapes as a background for sodomy, rape and murder.
along with master otto in the top class is manfred wakolbinger
(the order of the following nominations has no deeper sense
and neither has the length of comments attached which ought
to entail a series of hefty discussions, see “who with whom? ”)
and with him the question: why sculptures everywhere and always; and for what purpose? and why should “sculptures” always be intended for eternity, seeing as sub specie aeternitatis
everything falls prey to ridicule eventually? and why shouldn’t
sculptures be allowed to travel and visit all the places which
generally or even for subjective considerations only attract attention?
and who says that time is up for sculptures, that they have
missed the boat, have lost out on modernization? who says
that the sculpture after the last sculpture has already been created? so there: sculptures too can surf, roam through archives,
visit random addresses, enter places no other sculpture has
entered before. sculptures have become as mobile as what
we call society, mirroring it as ever before, getting in its way as
ever before as they turn into accusations, while ignoring it as
ever before. just because sculptures have learnt to live with
photoshop does not mean they are any less autonomous than
before.
so manfred wakolbinger always takes a few of his sculptures
along with him. say, he happens to be in rome and comes
across a couple seeking to reinforce their solemnly sealed relationship’s aspiration to eternity with the coliseum as a background, he deftly places a sculpture next to them—and gets
an impression for himself and for us.
the sculpture in this case does not serve the purpose of pointing
out the manifest situation, the sign has not been placed here
permanently (so as to be integrated into the overall picture
sooner or later and thus forfeit its original function), but of making visible the special moment, albeit a fleeting encounter.
manfred wakolbinger’s formations always cry out to be used
for lying, sitting, leaning on—they are seen as compatible by
the beholder, as yielding and stable at the same time, as “cantilevers”—like marcel breuer’s model b55. thus they are “sculptures without hind legs”, cantilever sculptures, quite remarkable
from the statics point of view. (up to the point where sculptures,
the minute they visit a ballet school—as in havana—even begin
to hop, take off from the ground, and remain suspended) of
course it is possible to install manfred wakolbinger’s sculptures
permanently in a museum, as guards for example. once you
have begun to recognize their potential, you don’t have to
bring them along every time. you simply walk outside, project
a wakolbinger into the scene from memory to get things shaking.
like most sentences the minute they are uttered in zenita universe:
letters when they get bored, and only then, begin to play paintbox. they line up nicely in a row, “a” first, “z” last, starting with
white, yellow, red, green, blue and finally black. they do so in
the hope that someone will stir them up, whirl them around.
should the letters not feel like making sense, presenting the
thoughts of others, or being pressed into hexameters, they
prefer to rest in a messy pile, or go for a swim in the soup instead of sleeping in their letter case organized like color pencils.
zenita komad knows the letters and the colors and the grains
of sand. she knows about their relationship, about the coil that
ties them all to the umbilicus, about their desire to interact,
about their potential to express everything („happiness makes
up in height for what it lacks in length„). she knows that pictures
bring forth pictures, words entail words, and deeds and ideas.
this much has happened so far:
monochromy has brought forth strange offspring: children, who
struck root, took space and form, who had finally had enough
of the monotony and began to have orgies. monochromy in
the prologues to this mass finally requested a plot for itself too,
performed dances of joy and havoc and mayhem. its children,
finally unleashed, began to devour each other, trigger boundless
acts of copulation, they never tired of reaping the gain of lust
and infecting their surroundings with it. us the meso-cosmonauts who had no choice but to participate.
fully and totally. because if you balk you won’t see anything, if
you refuse only part you will lose everything. there is no audience, participation is called for, risk. because quite possibly
these are highly agile roots which are moving in on us from another side, from beyond the canvas, from another sky; looking
for food, for symbionts, for us. is it the history of art which
roots in these canvases or is the canvas, the sky we know no
limit after all? the road to clarifying what is behind takes us directly to the tumult, right through the thick. and there perhaps,
who knows, we find those radiating magical beings who turn
away from the expectations brought along, the prima ballerinas
who easily lift the laocoon group, relieving old heroism from the
spell of melancholy—in a sphere of sensational harmony of
words, pictures and sound, where no-one fearfully weighs, noone excludes or condemns the other. one thing is for sure,
51
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 52
ЙОХАННА БРАУН
JOHANNA BRAUN
p
peace in zenita-city is anything but boring. (there are full-busted
pictures giving life, amongst others).
franz graf and zenita komad met at the vienna academy as
“teacher” and “student” respectively—a relationship which was
and is unthinkable for both. they both enjoy intensive life and
experience as the starting point for their works. obsession and
asceticism do not exclude each other, neither do concreteness
and abstraction or text and image. elements entered in a biography from the very start are superimposed with layers of acquired elements and yearnings, desires and strategies for their
fulfillment. franz graf’s and zenita komad’s travel routes cross
from time to time, causing celebrations or crises, knowledge
transfer or formally heartfelt closeness. occasionally they would
travel together. the destination being as irrelevant as all other
details. both drew, captured what happened, might have happened, or never happened that way. “love my dreams” is not
an offer for either side, “love my dreams” is what they demand!
where, franz graf repeatedly asks himself, do classicism and
life meet, where is it that stylized form coincides with the wounds
inflicted by the concrete, the selected opponent? is there any
other way to get there but the obsessive? what is paranormal?
is it not true that sensuality only begins when all players stop
pretending agreement? is it possible at all to bear nature in a
non-perverted form? one thing is true at any rate: final song
first. stroke acoustic and other bodies against the grain, fill the
mental studio from time to time to empty it right away. and:
record what life has to offer, extract letters from words, reduce
lace from brussels to its underlying patterns, draw graphite on
transparent paper, love the idyll of fully comprehensive distrust,
cross reference.
the scene. a fresh start has become the daily duty. knowledge
increases rapidly and bleakly. vienna continues to grow, albeit
listlessly. news are cut for easy reading. overweight children
massively prove the norm. genes are said to be safe. merry impotence is hindered by the hope of “pussy gain”. conceptual
art has found security in itself. the lord still screws around with
the help of his representatives. wörthersee lake is unfairly inaccessible. experts on carinthia are centrally sedated in viennese
graves of honor. in art many have found their wormhole. restitutions are made several generations later, just in case. looking
away today secures your grandchildren’s income. everyone is
flexible. being thrown together creates values. so does love
but that is complicated, difficult to calculate, still hard to get a
grip on. the city is alive. the scene full of new characters who
develop new models to spite their grim grandfathers and institutionalized overprotective mothers, forming collectives to escape envy. vienna produces wonderful blossoms, like johanna
braun, nilbar güreş or tamuna sirbiladze. walking-chair are turning out circular ping-pong tables and helmut lang delights us
with beautiful objects from the hamptons.
great!
dear muscovites,
embraces, big embraces!
mm
the height of creative austria in any case is a plateau: günther
domenig got a wonderful stone house to grow on it, it was the
only place that stefan sagmeister could write lou reed right in
the face and now sends you a throne. brigitte kowanz will make
visible the infinity under your feet and georg driendl will register
models for the public and the private.
muscovites, seize the art of the moment! time for me to recall
a faraway vienna: telephone connections were shared by four,
rates mounted with each additional meter of cable. answering
machines were subject to authorization without exception. faxing required forms and took place at the post office. visitors
came round without prior notice. networking happened unannounced in a few shacks whose smokiness was not questioned. the only one to know the internet in vienna was peter
weibel. at oswald & kalb heiner müller took care of everything
but his future, doused in cigars and whiskey. my self wanted to
be someone else: a punk dressed in walter-pichler tweeds filled
with mülheim freedom, fed with countless stolichnayas from
the family business, which i the staunch communist presided
over like a tsar. long-term bank-austria customer loyalty models
enabled my early wealth of gestures. university lectures began
at dusk. days were used to investigate into last night’s hookup. the naschmarkt was virtually entertainment free. fed by
graying eminences i discovered vienna. they taught me how to
get stuck, about thirst and the perennial dubious nature of the
twins called abroad and success. my times at the steel works
were followed by drunken pissing in bäckerstraße.
many buddies from back when are dead, well established or
have become hobby farmers with facebook connections in the
waldviertel, every arts university teaches you how to be part of
52
Живописные работы Йоханны Браун всегда требуют пространства и служат ей сценой, на фоне которых она проводит
выступления. В ее живописи, основанной на исторических идолах, она регулярно сама является мотивом картины и
таким образом работает над созданем собственного мифа.
Johanna Brauns malerische Arbeiten sind immer raumgreifend und fungieren als Bühnensettings, in denen die Künstlerin performativ auftritt. In ihren auf historischen Vorbildern basierenden Malereien ist sie regelmäßig selbst Bildmotiv und arbeitet
damit an ihrer eigenen Mythologisierung.
Johanna Braun’s paintings are always expansive and serve as stage settings which she uses for her performances. In her paintings
based on historical examples, she regularly paints herself, creating her own myth in doing so.
53
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 54
ЙОХАННА БРАУН JOHANNA BRAUN
Австрия, Давай! Йоханна Браун не бросит вас в беде, 2011
Austria Davaj! Johanna Braun will never let you down, 2011
54
55
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 56
МАНФРЕД ВАКОЛЬБИНГЕР
MANFRED WAKOLBINGER
p
Сила покоя, 2010
Сила деятельности, 2010
Сила растяжения, 2010
Resting force, 2010
Acting force, 2010
Stretching force, 2010
Сила деятельности, 2010
Acting force, 2010
Творческую деятельность Манфреда Вакольбингера можно описать как многолетнее целенаправленное исследование соотношения объема и пространства. Скульптуры, такова гипотеза Вакольбингера, по своей природе неизбежно
начинают вступать в соотношение к окружающему их пространству, и в то же время создают новые пространства
внутри себя.
Manfred Wakolbingers künstlerische Arbeit ist eine konsequente, jahrelange Beschäftigung mit dem Verhältnis von Volumen
und Raum. Dass Skulptur unausweichlich zu ihrem Umraum in Beziehung tritt und als Einschreibung im Raum zugleich in
sich selbst Raum bildet, wird vom Künstler skulpturimanent verhandelt.
Manfred Wakolbinger’s artistic oeuvre is built on consistent and year-long scrutiny of the ratio of volume and space. Sculptures
inevitably enter into a relationship with their environment and as they are included in space create space within themselves; a fact
the artist treats in a sculpturally imminent way.
56
57
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 58
ФРАНЦ ВЕСТ
FRANZ WEST
p
Инвентарь с московским кубиком, 2011
Inventar mit Moskauer Würfel, 2011
Франц Вест несомненно является одним из самых значительных действующих лиц австрийской и международной
сцены искусства. Ему удалось найти точку пересечения изобразительного и прикладного искусства и таким образом
ослабить иерархию пространства между произведением и зрителем. Подчеркивая момент настоящего он способствует созданию новых сфер творческой деятельности.
Franz West, einer der bedeutendsten Protagonisten der österreichischen und internationalen Kunstszene, enthierarchisiert
durch seine an der Schnittstelle von bildender und angewandter Kunst angesiedelten Objekte den Raum zwischen Werk und
Betrachter und trägt durch die Betonung der Gegenwärtigkeit wesentlich zu einer Neukonzeption des künstlerischen Aktionsfeldes bei.
Franz West is one of the most significant protagonists of Austrian and international cultural life. With his objects at the crossroads
of fine and applied art he dismantles the hierarchy of the space between works and their beholder; emphasizing the presence he
significantly contributes towards a new concept of the artistic range of action.
58
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 60
ФРАНЦ ВЕСТ FRANZ WEST
Инвентарь с московским кубиком, 2011
Inventar mit Moskauer Würfel, 2011
60
61
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:29
Seite 62
ЭРВИН ВУРМ
ERWIN WURM
p
Шишка гнева, 2007
Anger bump, 2007
Эрвин Вурм подрывает в своих произведениях общепринятое понятие скульптуры. Своим целенаправленным творческим вмешательством в реальность, Вурм тематизирует все элементарное и обыденное, при этом ставя под вопрос
идеал медиальных, эстетических тел и их восприятие в обществе.
Erwin Wurm sprengt in seinem Werk den tradierten Begriff von Skulptur. Durch gezielte künstlerische Interventionen thematisiert
er Elementares und Alltägliches, hinterfragt das Ideal medial geprägter, ästhetischer Körper und deren Rezeption in der Gesellschaft.
Erwin Wurm’s oeuvre goes far beyond the traditional concept of sculpture. In his clear artistic interventions Wurm focuses on
elementary and everyday themes, he challenges the ideal of aesthetic bodies as conveyed by the media, as well as their reception
in society.
62
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:30
Seite 64
ГЕЙДУЛЬФ ГЕРНГРОСС
HEIDULF GERNGROSS
p
Fotos: Peter Korrak
Goldener Archiquanttisch ςȢȟȢȦȢΒ ǦȦȢȟ ΅ȤωΒϚȖȔȡȦ
Nr. 27/ Frühling 2011
Printmedium Wien – Berlin
ST/A/R
Hochkultur / Mittelmaß / Schund
NEU
AUSTRIA DAVAJ
MOSKAU 2011
MUAR
Foto : Elfi Semotan
=0®3EE9HUODJVSRVWDPW:LHQ‡$GUHVVH:LHQ*XPSHQGRUIHUVWUDVVH®‡RIILFH#VWDUZLHQDW‡(XURSD€‡1U
Städteplanung / Architektur / Religion
www.neuwohnen.at
4,50 Euro
Обложка ST/A/R-PRAVDA / № 27
Cover ST/A/R-PRAVDA / Nr. 27
Гейдульф Гернгросс, один из наиболее неконвенциональных представителей венской сцены современного искусства,
ставит архитектуру в непосредственный контекст изобразительного искусства, музыки и литературы. Гернгросс намеренно использует аналогию оркестра и дирижера в качестве драматурга. Он в частности является инициатором и
издателем журнала «ST/A/R», посвященному архитектуре, искусству и религии.
Heidulf Gerngross, einer der unkonventionellsten Protagonisten der Wiener Szene, definiert das Feld der Architektur im unmittelbaren Kontext zu bildender Kunst, Musik und Literatur. Gerngross verwendet dabei bewusst die Analogie zum Orchester
und zum Dirigenten als Dramaturgen. U.a. fungiert er als Initiator und Herausgeber der Zeitschrift „ST/A/R“, die den Themen
Architektur, Kunst und Religion gewidmet ist.
Heidulf Gerngross, one of the most unconventional protagonists of the Viennese Scene, defines architecture in a direct context
with fine arts, music and literature. Gerngross purposefully uses the analogy of the orchestra and the conductor as its dramaturge.
Amongst others, he is the founder and publisher of the ST/A/R magazine, which is dedicated to architecture, art and religion.
64
Cтол-архиквант, 2011
Archiquanttisch, 2011
65
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:30
Seite 66
ФРАНЦ ГРАФ
FRANZ GRAF
p
Без названия (орнамент на полу), 2006 + Херманн Чех, 1 стул, инвентарь кофейни музея MAK
Untitled (Floor ornament), 2006 + Hermann Czech, 1 Sessel, MAK-Café-Inventar 1 chair, MAK coffeehouse inventory
Приоритетный творческий подход Франца Графа основывается на соединении различных, зачастую противопоставленных друг другу носителей искусства, таких как чертеж, фотография и инсталляция. Многие аспекты его принципа
работы представляют собой обращение к своему архиву документов, чертежей и фотографий, а также рассмотрение
языка и литературы. Элементы графики часто исчерпываются до самого дна и применяются в самых нетрадиционных
формах. Сам он называет это эмблематикой своих символов
Franz Grafs primäres künstlerisches Konzept basiert auf einer Verkettung unterschiedlicher, oft entgegen gesetzter Medien,
wie Zeichnung, Fotografie und Installation. Aspekte seiner Arbeitsweise sind der Rückgriff auf sein Archiv von Dokumenten,
Zeichnungen und Fotografien sowie die Auseinandersetzung mit Sprache und Literatur. Grafische Elemente werden dabei bis
zum äußersten ausgereizt und unkonventionell eingesetzt. Er selbst spricht von einer Emblematik seiner Zeichen.
Franz Graf’s primary artistic concept is based on a concatenation of different, often antipodal media such as drawings, photography
and installations. In his approach he uses documents, drawings and photographs from his archives as well as language and
literature. Graphical elements are carried to the extreme and used in an unconventional way. The artist himself refers to his signs
as emblematic.
66
Часть ночи, 2011
Teil der Nacht, 2011
67
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:30
Seite 68
НИЛЬБАР ГЮРЕС
NILBAR GÜREŞ
p
Неизвестные виды спорта; Упражнения в закрытых помещениях, 2009
Unknown Sports; Indoor Exercises, 2009
Нильбар Гюрес чувствует себя как рыба в воде во многих сферах искусства. Она ставит под вопрос классические
определения методов искусства и выступает сама в качестве модели и актера. Работает предпочтительно с черчением, а также в качестве актера и автора фильма. Она часто затрагивает такие темы, как миграция и расизм, а
также сюжеты гендерной специфики.
Nilbar Güreş ist in vielen Medien zuhause, stellt die klassischen Zuordnungen künstlerischer Techniken in Frage, zeigt sich
selbst als Modell und Protagonistin. Sie arbeitet bevorzugt als Zeichnerin, Performerin oder Filmemacherin. Ihre Themen kreisen häufig um Migration und Rassismus sowie um genderspezifische Sujets.
Nilbar Güreş is au fait with many media. She questions the classical categorization of art techniques and presents herself both as
a model and a protagonist. She prefers to work as a graphic artist, performer and film-maker, often focusing on topics such as
migration, racism and gender-based subjects.
68
69
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:30
Seite 70
КАРОЛА ДЕРТНИГ
CAROLA DERTNIG
p
Художественные работы Каролы Дертниг представляют собой документальные системы координат, в которых она
из медиальной передвижной декорации (исторические документы, фотографии, чертежи и отрывки текстов) создает
новые исторические картины, потенциал которых варьирует от композиции архива до декораций сцены.
Carola Dertnigs künstlerische Arbeit handelt von dokumentarischen Referenzsystemen in denen sie mediale Versatzstücke
(historische Dokumente, Fotografien, Zeichnungen und Textfragmente) zu neuen Geschichtsbildern montiert, deren Potential
sich zwischen Archiv- und Bühnenarrangements bewegt.
Carola Dertnig’s artistic work is about documentary reference systems, inside which she mounts pieces of media (historical documents, photographs, drawings and text fragments) to create new views of history, the potential of which is somewhere between
archive and stage arrangements.
70
Ширма,12 художниц / 12 коллажей, 2011
Paravent, 12 Künstlerinnen / 12 Collagen, 2011
Screen, 12 artists / 12 collages, 2011
71
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:30
Seite 72
ГЮНТЕР ДОМЕНИГ
GÜNTHER DOMENIG
p
Работы Гюнтера Доменига носят его экспрессивный, органически-скульптурный характер интерпретации архитектуры. Уже в 60-ые годы творческое развитие Доменига увело его от рационального архитектурного стиля. На примере
его частного дома под названием «Каменный дом» его понятие архитектуры становится более чем очевидным. Этим
зданием ему удалось четко сформулировать свой поиск индивидуального самовыражения.
Günther Domenigs Werk ist von einer expressiven, organisch skulpturalen Interpretation von Architektur geprägt. Bereits in
den 1960er Jahren beginnt sich Domenig vom rationalen Baustil wegzuentwickeln. In seinem privaten Wohnbau, dem „Steinhaus“, findet sich sein architektonisches Verständnis, seine Suche nach individuellem Ausdruck am konsequentesten formuliert.
Günther Domenig’s work is colored by an expressive, organic-sculptural interpretation of architecture. Back in the 1960ies Domenig
began to move away from the rational construction style. His own residential home called “Steinhaus” (eng.: stone house) reflects
his perception of architecture and his search for individual expression most consistently.
72
Каменный дом, 1986
Steinhaus, 1986
73
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:30
Seite 74
ГЕОРГ ДРИНДЛЬ /
GEORG DRIENDL /
driendl*architects
p
ГЮНТЕР ДОМЕНИГ GÜNTHER DOMENIG
Каменный дом, 1986
Steinhaus, 1986
Георг Дриндль, один из важнейших архитекторов Австрии с нетрадиционным подходом к своему делу. Свои архитектурные произведения он осознано заставляет переливаться из свободно планировочной формы в выставленную
напоказ функциональность и каждый раз он добивается этим необыкновенного и инновационного эффекта.
Georg Driendl, einer der unkonventionellsten und einer der meistbeachteten Architekten Österreichs, lässt seine architektonischen Arbeiten bewusst zwischen freier gestalterischer Form und zur Schau gestellter Funktionalität changieren und erreicht
dadurch immer wieder ungewöhnliche und innovative Wirkungen.
Georg Driendl, one of the least conventional and most acclaimed architects in Austria, places his architectural works purposefully
between creative form and exhibitionist functionality, thus repeatedly turning out unusual and innovative effects.
74
75
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 76
ГЕОРГ ДРИНДЛЬ / GEORG DRIENDL / driendl*architects
Куб. Тетраэдр. Шар, 2011
Würfel, Tetraeder, Kugel, 2011
Cube. Tetrahedron. Sphere, 2011
17 перспектив на горизонте
состоит из:
Земля в воздухе, 2011
Пешком или быстрее, 2011
Подвешенное доверие, 2011
История лавирования, 2011
Защемлен параллельно, 2011
Начало XYZ, 2011
Прорыв города, 2011
Замкнутый круг, 2011
Безопасное приземление, 2011
Блестящий прием, 2011
9, 2011
Кривая и дуга, 2011
Спор линий тока, 2011
Холодная оппозиция, 2011
Легкая игра, 2011
Кристаллические полевые цветы, 2011
Старший брат, 2011
17 Perspektiven am Horizont
bestehend aus consisting of:
Erde in der Luft, 2011
Zufuß oder schneller, 2011
Abgehängtes Vertrauen, 2011
Eiertanzgeschichte, 2011
Parallel eingeklemmt, 2011
Ursprung XYZ, 2011
Stadtaufbruch, 2011
Geschlossener Kreis, 2011
Sichere Landung, 2011
Glitzernder Empfang, 2011
9, 2011
Die Kurve und der Bogen, 2011
Stromlinienstreit, 2011
Kalte Opposition, 2011
Leichtes Spiel, 2011
Kristalliner Wildwuchs, 2011
Großer Bruder, 2011
76
77
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 78
СТЕФАН ЗАГМАЙСТЕР
STEFAN SAGMEISTER
p
«Дизайн должен иметь функциональность. Исскуство нет», с удовольствием цитирует Стефан Загмайстер художника
Дональда Джадда. Своими «сшитыми на заказ» дизайнерскими работами он каждый раз успешно противодействует
унифицированию понятия среднего хорошего вкуса и ловко избегает все попытки определить категорию его творчества.
„Design muss funktionieren. Kunst nicht“, zitiert der Designer Stefan Sagmeister gerne den Künstler Donald Judd. Mit seinen
wie maßgeschneidert wirkenden Arbeiten stemmt sich der Designer immer wieder erfolgreich gegen die Uniformierung des
durchschnittlich guten Geschmacks und entzieht sich geschickt Kategorisierungsversuchen.
“Design has to function, art need not”, the designer Stefan Sagmeister likes to quote the artist Donald Judd. In his seemingly
tailor-made work the designer frequently and successfully battles against the standardization of average good taste and skilfully
escapes all attempts at categorization.
78
СТРЕМЛЕНИЕ ХОРОШО ВЫГЛЯДЕТЬ ОГРАНИЧИВАЕТ МОЮ ЖИЗНЬ, 2011
TRYING TO LOOK GOOD LIMITS MY LIFE, 2011
79
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 80
ТАМУНА ЗИРБИЛАДЗЕ
TAMUNA SIRBILADZE
p
СТЕФАН ЗАГМАЙСТЕР STEFAN SAGMEISTER
Собачий стул, 2009
Dogchair, 2009
Живописным работам Тамуны Зирбиладзе характерен ее экспрессивный жест, который является результатом ее
индивидуального темпа рисования. Мотивы картин могут быть фигуральными изображениями или абстракциями. При
этом она использует краски так, будто она делает щедрые наброски для последовательного писания картин.
Tamuna Sirbiladzes malerische Arbeiten sind durch ihren expressiven Gestus charakterisiert der auf einer ihr ganz eigenen
Mal-Geschwindigkeit basiert. Ihre Bildmotive bewegen sich zwischen figürlicher Abbildung und Abstraktion. Dabei verwendet
die Künstlerin Farbe zeichnerisch, als ob sie großzügige Skizzen zu späteren Gemälden anlegen würde.
Tamuna Sirbiladze’s paintings are characterized by an expressivity drawn from her very own speed of painting. Her visual motifs
range from figurative depiction to abstraction. The artist uses color in a graphic way, as if to make generous sketches for future
canvases.
81
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 82
ТАМУНA ЗИРБИЛАДЗЕ TAMUNA SIRBILADZE
Черно-белый квадрат, 2010
Black and White Square, 2010
82
83
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 84
БРИГИТТЕ КОВАНЦ
BRIGITTE KOWANZ
p
АЗБУКА МОРЗЕ, 1998
MORSEALPHABET, 1998
Бригитте Кованц в своем творчестве рассматривает различные формы света. Наряду с речью, она использует свет
в качестве средства оформления, который либо собран в емкостях, либо рассыпан на поверхностях, или же принужденно сконцентрирован в твердых формах. Свет становится рабочим материалом, получает новые образы и превращается в метафору поиска новых форм изображения видимой реальности.
Brigitte Kowanz thematisiert die unterschiedlichen Erscheinungsformen des Lichts. Neben der Sprache dient das Licht als
Gestaltungsmedium, das in Behältnissen eingefangen, auf Flächen zerstreut oder in fest gefügte Formationen gezwungen
wird. Licht wird dabei zum Material, gewinnt stets neue Gestalt und wird zur Metapher bei der Suche nach neuen Formen der
Darstellung der sichtbaren Wirklichkeit.
Brigitte Kowanz focuses on the different manifestations of light. Apart from language, she uses light as a creative medium caught
in receptacles, dispersed on surfaces or forced into fixed formations. Light becomes material, continuously changing shape and
searching for new ways to depict the visible reality it turns into a metaphor.
84
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 86
ЗЕНИТА КОМАД
ZENITA KOMAD
p
Центральной темой для Зениты Комад являются картины общества, порождающие возможность идентификации с
ними. В ее мультимедийных работах она создает новый космос, используя такие понятия как Эго, язык, душа, любовь,
корни, семья и духовность.
Zentrales Thema für Zenita Komad ist die Frage nach identitätstiftenden gesellschaftlichen Bildern. In ihren multimedialen
Arbeiten lässt sie einen eigenen Kosmos entstehen, der Begriffe wie Ego, Sprache, Seele, Liebe, Wurzeln, Familie und
Spiritualität mit einbezieht.
Zenita Komad’s central theme is about social pictures that generate identity. In her multi-media work she creates her own universe
including terms such as ego, language, soul, love, roots, family and spirituality.
86
После прыжка в пустоту, 2011
After Leap into the Void, 2011
87
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 88
ГЕЛЬМУТ ЛАНГ
HELMUT LANG
p
ЗЕНИТА КОМАД ZENITA KOMAD
После прыжка в пустоту, 2011
After Leap into the Void, 2011
88
Скульптуры Гельмута Ланга можно обозначить как пресечение искусства и жизни. В то время как Ланг в своих эскизах моды толковал покров, символическую поверхность и тело, как культурный механизм, его скульптуры показывают совсем иное направление: Содержание и контекст определяются различными формами опосредования. Итак,
объекты Гельмута Ланга на фоне медиального духа времени вписываются в коллективную память.
Helmut Langs skulpturale Arbeiten gestalten sich gleichsam als Schnittmengen von Kunst und Leben. Während sich Lang in
seinen Modeentwürfen mit der Hülle und zeichenhafter Oberfläche, dem Körper als kulturelle Apparatur, auseinandersetzte,
findet in seinen Skulpturen eine Umkehrung der Herangehensweise statt: Inhalt und Kontext werden durch unterschiedliche
Formen der Vermittlung ausgelotet. Somit schreiben sich Helmut Langs Objekte vor der Folie eines mediengeleiteten Zeitgeists
in unser kollektives Gedächtnis ein.
Helmut Lang’s sculptural work may be considered the greatest common subset of art and life. While in his fashion designs Lang
deals with the shell and with the symbolic inherent in the surface, with the body as an apparatus of culture, his approach to sculpture
is the exact opposite. Content and context are sounded out in different ways of conveyance. Thus, Helmut Lang’s objects enter
our collective memory against the backdrop of a media-guided zeitgeist.
89
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 90
ГЕЛЬМУТ ЛАНГ HELMUT LANG
Образы жизни, 2008
Life forms, 2008
90
91
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 92
ОТТО МЮЛЬ
OTTO MUEHL
p
Творчество Отто Мюля, пионера и в то же время самого радикального и спорного представителя «Венского акционизма», начинается с концептуально-структурных материальных картин, переходя в крайне жестикуляционную
живопись, вплоть до плоскостной графики, в которой цвет всегда служит наиважнейшим средством выражения. Его
произведения до сих пор свидетельствуют о силе и экспрессивности.
Das bildnerische Schaffen Otto Muehls, eines wesentlichen Wegbereiters und zugleich eines der radikalsten sowie umstrittensten Vertreter des „Wiener Aktionismus“, reicht von konzeptuell strukturierten Materialbildern über extrem gestische
Malerei bis hin zu flächiger Grafik, in welcher Farbe das beherrschende Ausdrucksmittel ist. Sein Werk zeugt nach wie vor
von immenser Kraft und Expressivität.
The artistic work of Otto Muehl, one of the trailblazers and at the same time the most radical and controversial representative of
“Viennese Actionism” ranges from conceptually structured material images and extremely gestural painting to flat-spaced graphics
where color ranges as the predominant means of expression. His work continues to bear witness to unusual power and expressivity.
92
без названия, 2009
ohne titel, 2009
93
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 94
СТУДИЯ ДИЗАЙНА
WALKING-CHAIR
p
ОТТО МЮЛЬ OTTO MUEHL
без названия, 2009
ohne titel, 2009
94
Студия дизайна Walking-Chair комбинирует компетентность графика мировой известности Фиделя Пежо с ремесленным мастерством Эмилио Пирхера. Дизайн-объекты и идеи из студии Walking Chair иногда блистают оригинальностью
использования треш-элементов, а иногда функциональностью и представительностью объекта в идеальном симбиозе.
Bei Walking-Chair potenziert sich die international gefragte grafische Kompetenz von Fidel Peugot mit Karl Emilio Pirchers
handwerklichem Können. Walking-Chair-Designprodukte und -Ideen verblüffen bisweilen durch originellen Einsatz scheinbar
„trashiger“ Bestandteile, können aber dennoch ihre Funktionalität und Objektpräsens in bester Symbiose behaupten.
In Walking-Chair Fidel Peugot’s internationally sought after graphical competence and Karl Emilio Pircher’s craftsmanship propel
each other to new heights. Walking-Chair design products and ideas are sometimes baffling with their inventive use of seemingly
“trashy” elements. Yet they hold their own in a perfect symbiosis of the object’s functionality and presence.
95
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:31
Seite 96
СТУДИЯ ДИЗАЙНА WALKING-CHAIR
«Sister Blister», 2010
СТУДИЯ ДИЗАЙНА WALKING-CHAIR
Ферма животных/Усилитель Собака, 2009
Ферма животных/Гитара Птица, 2009
Animal Farm/Amplifier Dog, 2009
Animal Farm/Guitar Bird, 2009
96
СТУДИЯ ДИЗАЙНА WALKING-CHAIR
Ферма животных/Стол Пианино, 2011
Animal Farm/Piano Table, 2011
97
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:32
Seite 98
БИОГРАФИИ ХУДОЖНИКОВ
KÜNSTLERBIOGRAFIEN
ARTISTS’ BIOGRAPHIES
ИОХАННА БРАУН
JOHANNA BRAUN
Родилась в 1987 г. в Вене, Австрия.
Живёт и работает в Вене. * 1987 in
Wien, Österreich. Lebt und arbeitet in
Wien. * 1987 in Vienna, Austria. Lives and
works in Vienna.
МАНФРЕД ВАКОЛЬБИНГЕР
MANFRED WAKOLBINGER
Родился в 1952 г. в Миттеркирхене,
Австрия. Живёт и работает в Вене.
* 1952 in Mitterkirchen, Österreich.
Lebt und arbeitet in Wien. * 1952 in
Mitterkirchen, Austria. Lives and works in
Vienna.
ФРАНЦ ВЕСТ
FRANZ WEST
Родился в 1947 г. в Вене, Австрия.
Живёт и работает в Вене. * 1947 in
Wien, Österreich. Lebt und arbeitet in
Wien. * 1947 in Vienna, Austria. Lives and
works in Vienna.
ЭРВИН ВУРМ
ERWIN WURM
Родился в 1954 г. в г. Брук-на-Муре,
Австрия. Живёт и работает в Вене.
* 1954 in Bruck an der Mur, Österreich.
Lebt und arbeitet in Wien. * 1954 in
Bruck an der Mur, Austria. Lives and
works in Vienna.
ГЕЙДУЛЬФ ГЕРНГРОСС
HEIDULF GERNGROSS
Родился в 1939 г. в Кечахе, Австрия.
Живёт и работает в Вене. * 1939 in
Kötschach, Österreich. Lebt und arbeitet
in Wien. * 1939 in Kötschach, Austria.
Lives and works in Vienna.
ФРАНЦ ГРАФ
FRANZ GRAF
Родился в 1954 г. в Тульне, Австрия.
Живёт и работает в Вене. * 1954 in
Tulln, Österreich. Lebt und arbeitet in
Wien. * 1954 in Tulln, Austria. Lives and
works in Vienna.
НИЛЬБАР ГЮРЕС
NILBAR GÜREŞ
Родилась в 1977 г. в Стамбуле, Турция.
Живёт и работает в Вене. * 1977 in
Istanbul, Türkei. Lebt und arbeitet Wien.
* 1977 in Istanbul, Turkey. Lives and works
in Vienna.
КАРОЛА ДЕРТНИГ
CAROLA DERTNIG
Родилась в 1963 г. в Инсбруке,
Австрия. Живёт и работает в Вене
и в Нью-Йорке. * 1963 in Innsbruck,
Österreich. Lebt und arbeitet in Wien und
New York. * 1963 in Innsbruck, Austria.
Lives and works in Vienna and New York.
ГЮНТЕР ДОМЕНИГ
GÜNTHER DOMENIG
Родился в 1934 г. в Клагенфурте,
Австрия. Живёт и работает в Граце,
в Клагенфурте и в Вене. * 1934 in
Klagenfurt, Österreich. Lebt und arbeitet
in Graz, Klagenfurt und Wien. * 1934 in
Klagenfurt, Austria. Lives and works in
Graz, Klagenfurt and Vienna.
ГЕОРГ ДРИНДЛЬ / GEORG DRIENDL /
driendl*architects
Родился в 1956 г. в Инсбруке, Австрия.
Живёт и работает в Вене. * 1956 in
Innsbruck, Österreich. Lebt und arbeitet
in Wien. * 1956 in Innsbruck, Austria.
Lives and works in Vienna.
СТЕФАН ЗАГМАЙСТЕР
STEFAN SAGMEISTER
Родился в 1962 г. в Брегенце,
Австрия. Живёт и работает в
Нью-Йорке. * 1962 in Bregenz,
Österreich. Lebt und arbeitet in
New York. * 1962 in Bregenz, Austria.
Lives and works in New York.
ТАМУНА ЗИРБИЛАДЗЕ
TAMUNA SIRBILADZE
Родилась в 1971 г. в Тбилиси, Грузия.
Живёт и работает в Вене. * 1971 in
Tbilisi, Georgien. Lebt und arbeitet in
Wien. * 1971 in Tbilisi, Georgia.
Lives and works in Vienna.
БРИГИТТЕ КОВАНЦ
BRIGITTE KOWANZ
Родилась в 1957 г. в Вене, Австрия.
Живёт и работает в Вене. * 1957 in
Wien, Österreich. Lebt und arbeitet in
Wien. * 1957 in Vienna, Austria.
Lives and works in Vienna.
ЗЕНИТА КОМАД
ZENITA KOMAD
Родилась в 1980 г. в Клагенфурте,
Австрия. Живёт и работает в Вене.
* 1980 in Klagenfurt, Österreich. Lebt
und arbeitet in Wien. * 1980 in Klagenfurt,
Austria. Lives and works in Vienna.
ГЕЛЬМУТ ЛАНГ
HELMUT LANG
Родился в 1956 г. в Вене, Австрия.
Живёт и работает в Нью-Йорке * 1956
in Wien, Österreich. Lebt und arbeitet in
New York. * 1956 in Vienna, Austria.
Lives and works in New York.
ОТТО МЮЛЬ
OTTO MUEHL
Родился в 1925 г. в Гроднау
(Мариасдорф), Австрия. Живёт и
работает в Португалии. * 1925 in
Grodnau (Mariasdorf), Österreich.
Lebt und arbeitet in Portugal.
* 1925 in Grodnau (Mariasdorf), Austria.
Lives and works in Portugal.
СТУДИЯ ДИЗАЙНА WALKING-CHAIR
> КАРЛ ЭМИЛИО ПИРХЕР KARL EMILIO PIRCHER
Родился в 1963 г. в Больцано, Италия. Живёт и работает в Вене. * 1963 in Bozen,
Italien. Lebt und arbeitet in Wien. * 1963 in Bolzano, Italy. Lives and works in Vienna.
> ФИДЕЛЬ ПЕЖО FIDEL PEUGEOT
Родился в 1963 г. в Базеле, Швейцария. Живёт и работает в Вене. * 1963 in Basel,
Schweiz. Lebt und arbeitet in Wien. * 1963 in Basel, Switzerland. Lives and works in Vienna.
98
99
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:32
Seite 100
СПИСОК ВЫСТАВЛЕННЫХ И ИЗОБРАЖЕННЫХ РАБОТ
LISTE DER AUSGESTELLTEN UND ABGEBILDETEN WERKE
LIST OF ILLUSTRATED OBJECTS ON DISPLAY
ЙОХАННА БРАУН
ФРАНЦ ВЕСТ
HEIDULF GERNGROSS
FRANZ GRAF
КАРОЛА ДЕРТНИГ
Австрия, Давай! Йоханна Браун
не бросит вас в беде, 2011
дигитальная печать
100 x 162 см
Инвентарь с московским кубиком, 2011
Скульптура: дерево, картон, марлевый
бинт, эмульсия, 200 (в) х 100 х 200 см
Сервант: макоре, сталь, фанера, разн.
виды дерева, 93 (в) х 232 х 53 см
Стол: 4 ролика пианино, сипо-махагони,
сталь, разн. виды дерева,
74 (в) х 210 х 74 см
Projekt Melk, 2011
Holz, Leder, Metall, Architekturmodell 1:50,
230 x 160 x 70 cm
Untitled (Floor ornament), 2006
iron, Ø 150 cm, 3 mm
+
Hermann Czech
1 chair, MAK coffeehouse inventory
wood, 45 x 90 x 40 cm
Ширма,12 художниц / 12 коллажей, 2011
коллаж, акварель, фото, дерево
60 x10 x 205 см, 60 x 15 x 205 см,
60 x 15 x 205 см, 115 x 10 x 205 см,
115 x 10 x 205 см
Фото © MAK/Георг Майер
JOHANNA BRAUN
Austria Davaj! Johanna Braun
will never let you down, 2011
Digital Print
100 x 162 cm
Foto © MAK/Georg Mayer
JOHANNA BRAUN
Austria Davaj! Johanna Braun
will never let you down, 2011
digital print
100 x 162 cm
Photo © MAK/Georg Mayer
_______________________
МАНФРЕД ВАКОЛЬБИНГЕР
Сила покоя, 2010
медь, 200 x 70 x 160 см
Фото © Манфред Вакольбингер
Сила деятельности, 2010
медь, 200 x 70 x 160 см
Фото © Манфред Вакольбингер
Сила растяжения, 2010
медь, 200 x 70 x 160 см
Фото © Октавиян Трауттмансдорф
FRANZ WEST
Archiquantbild, 2011
Acryl auf Leinwand, 265 x 168 cm
НИЛЬБАР ГЮРЕС
Foto © Sebastian Schröder,
Courtesy Galerie für zeitgenössische Kunst Leipzig
Видео 12’50’’
FRANZ WEST
Projekt Melk, 2011
wood, leather, metal, architecture model 1:50,
230 x 160 x 70 cm
Попасть в мяч, 2011
коллаж, бумага, акрил, 110 x 152 см
Photo © Heidulf Gerngross
Фото © MAK/Георг Майер
screen, 12 artists / 12 collages, 2011
collage, watercolor, photo, wood
60 x10 x 205 cm, 60 x 15 x 205 cm,
60 x 15 x 205 cm, 115 x 10 x 205 cm,
115 x 10 x 205 cm
Cover ST/A/R-PRAVDA / Nr. 27
publisher: Heidulf Gerngross, co-publishers:
Patrick Arlati and Christian Denker
chief editor: Wladimir Jaremenko Tolstoj, 2011
number of copies: 10,000
Флирт, 2011
коллаж, бумага, акрил, 110 x 152 см
Photo © Sebastian Schröder,
Courtesy Galerie für zeitgenössische Kunst Leipzig
_______________________
Inventar mit Moskauer Würfel, 2011
sculpture: wood, cardboard, gauze, emulsion
200 (h) x 100 x 200 cm
sideboard: Makore, steel, plywood, various
woods, 93 (h) x 232 x 53 cm
table: 4 piano casters, sipo mahogany, steel,
various woods, 74 (h) x 210 x 74 cm
Photos © Octavian Trauttmansdorff
_______________________
Photo © Elfie Semotan
HERBERT BRANDL
ЭРВИН ВУРМ
ERWIN WURM
Anger bump, 2007
Acryl, Stoff, 155 x 80 x 47 cm
Acting force, 2010
Kupfer, 200 x 70 x 160 cm
Foto © Studio Wurm
Foto © Manfred Wakolbinger
ERWIN WURM
Anger bump, 2007
acrylic, cloth, 155 x 80 x 47 cm
Photo © Studio Wurm
_______________________
MANFRED WAKOLBINGER
ГЕЙДУЛЬФ ГЕРНГРОСС
Проект Мельк, 2011
дерево, кожа, металл, Архитектурный
макет 1:50, 230 x 160 x 70 см
Acting force, 2010
copper, 200 x 70 x 160 cm
Фото © Гейдульф Гернгросс
Photo © Manfred Wakolbinger
Обложка ST/A/R-PRAVDA / № 27
Редактор издания: Гейдульф Гернгросс,
Соредактор издания: Патрик Арлати и
Кристиан Денкер
Главный редактор: Владимир Яременко
Толстой, 2011
Издание: 10 000 шт.
Archiquantbild, 2011
acrylic on canvas, 265 x 168 cm
(exhibition view p. 32)
_______________________
ФРАНЦ ГРАФ
без названия (орнамент на полу), 2006
железо, Ø 150 см, 3 мм
+
Херманн Чех
1 стул, инвентарь кофейни музея MAK
дерево, 45 x 90 x 40 см
Часть ночи, 2011
алюминий, стекло, цепь
Ø 60 см, 80 см, цепь: 400 см
Каменный дом, 1986
Бетон, пластик, металл, 28 x 123 x 42 см
Вена МАК, GK 9
Фото © Нильбар Гюрес
Фото Веснер/МАК
NILBAR GÜREŞ
GÜNTHER DOMENIG
Unknown Sports; Indoor Exercises, 2009
Video, 12’50’’
Steinhaus, 1986
Beton, Plastik, Metall, 28 x 123 x 42 cm
MAK Wien GK 9
Den Ball treffen, 2011
Collage, Papier, Acryl, 110 x 152 cm
Untitled (Floor ornament), 2006
Eisen, Ø 150 cm, 3 mm
+
Hermann Czech
1 Sessel, MAK-Café-Inventar
Holz, 45 x 90 x 40 cm
Foto © Franz Graf
ГЕРБЕРТ БРАНДЛЬ
Foto © Franz Graf
ГЮНТЕР ДОМЕНИГ
Foto © Wolfgang Woessner/MAK
Photo © MAK/Georg Mayer
GÜNTHER DOMENIG
Der Flirt, 2011
Collage, Papier, Acryl, 110 x 152 cm
Steinhaus, 1986
concrete, plastic, metal, 28 x 123 x 42 cm
MAK Vienna GK 9
Photo © MAK/Georg Mayer
Unknown Sports; Komposit, 2009
3 C-Prints, gerahmt, 1 (118 x 177cm),
2 (118 x 118 cm)
Foto © Nilbar Güreş
NILBAR GÜREŞ
Фото © Эльфи Семотан
(видов выставки p. 32)
Неизвестные виды спорта; Композит,
2009
3 цветных негатива, в раме,
1 (118 x 177см), 2 (118 x 118 см)
Фото © Франц Граф
FRANZ GRAF
CAROLA DERTNIG
Фото © MAK/Георг Майер
Фото © Франц Граф
Teil der Nacht, 2011
Aluminium, Glas, Kette, Ø 60 cm, 80 cm,
Kette: 400 cm
Картина архиквант, 2011
холст, акрил, 265 x 168 см
100
HERBERT BRANDL
HEIDULF GERNGROSS
Foto © Manfred Wakolbinger
Photo © Manfred Wakolbinger
_______________________
Photo © Franz Graf
_______________________
Paravent, 12 Künstlerinnen /
12 Collagen, 2011
Collage, Aquarell, Foto, Holz, 60 x10 x 205 cm,
60 x 15 x 205 cm, 60 x 15 x 205 cm,
115 x 10 x 205 cm, 115 x 10 x 205 cm
Fotos © Octavian Trauttmansdorff
Resting force, 2010
Kupfer, 200 x 70 x 160 cm
Stretching force, 2010
copper, 200 x 70 x 160 cm
CAROLA DERTNIG
Неизвестные виды спорта; Упражнения в
закрытых помещениях, 2009
Фото © Студия Вурм
Photo © Manfred Wakolbinger
Teil der Nacht, 2011
aluminium, glass, chain, Ø 60 cm, 80 cm,
chain: 400 cm
Фото © Себастиан Шредер,
«Courtesy GfZK» Лейпциг
(Ausstellungsansicht S. 32)
MANFRED WAKOLBINGER
Resting force, 2010
copper, 200 x 70 x 160 cm
Photo © Franz Graf
Foto © Elfie Semotan
Шишка гнева, 2007
акрил, ткань, 155 x 80 x 47 см
Foto © Manfred Wakolbinger
Coverseite ST/A/R-PRAVDA / Nr. 27
Herausgeber: Heidulf Gerngross, Mitherausgeber: Patrick Arlati und Christian Denker
Chefredakteur: Wladimir Jaremenko
Tolstoj, 2011
Auflage: 10.000 Stück
Inventar mit Moskauer Würfel, 2011
Skulptur: Holz, Karton, Mullbinde, Dispersion
200 (H) x 100 x 200 cm
Anrichte: Makoréholz, Stahl, Sperrholz,
div. Holz, 93 (H) x 232 x 53 cm
Tisch: 4 Klavierrollen, Mahagoni Sipo, Stahl,
div. Holz, 74 (H) x 210 x 74 cm
Фото © Манфред Вакольбингер
Stretching force, 2010
Kupfer, 200 x 70 x 160 cm
Foto © Heidulf Gerngross
Unknown Sports; Indoor Exercises, 2009
video, 12’50’’
Den Ball treffen, 2011
collage, paper, acrylic, 110 x 152 cm
Photo © Wolfgang Woessner/MAK
_______________________
ГЕОРГ ДРИНДЛЬ / driendl*architects
Куб. Тетраэдр. Шар, 2011
Комбинированный объект
Куб: сталь, Тетраэдр: дерево, зеркало,
Шар: резина
Куб: 100 x 100 x 100 см, Тетраэдр: длина:
200 см, Шар: Ø120 см
Photo © MAK/Georg Mayer
17 перспектив на горизонте
состоит из:
Der Flirt, 2011
collage, paper, acrylic, 110 x 152 cm
Земля в воздухе, 2011
дерево, сталь, 20 x 20 x 5,5 см
Photo © MAK/Georg Mayer
Unknown Sports; composite, 2009
3 C-prints, framed, 1 (118 x 177cm),
2 (118 x 118 cm)
Photo © Nilbar Güreş
_______________________
Пешком или быстрее, 2011
сталь, нержавеющая сталь,
36,7 x 4 x 6,3 см
Подвешенное доверие, 2011
сталь, нержавеющая сталь, акриловое
стекло, 15 x 3,3 x 5,4 см
История лавирования, 2011
акриловое стекло, дерево, отливка
ZnA14Cu3, 0,9 x 7,5 x 10 см
Защемлен параллельно, 2011
акриловое стекло, сталь, дерево,
14,2 x 5 x 6 см
Начало XYZ, 2011
акриловое стекло, сталь, дерево,
16,8 x 13,8 x 7 см
Прорыв города, 2011
акриловое стекло, сталь, нержавеющая
сталь, латунь, отливка ZnA14Cu3,
21 x 18 x 2,5 см
Замкнутый круг, 2011
акриловое стекло, сталь, дерево,
16,7 x 10 x 2 см
Безопасное приземление, 2011
акриловое стекло, дерево,
17 x 10,5 x 6,5 см
Блестящий прием, 2011
акриловое стекло, сталь, дерево,
20,3 x 16 x 8,2 см
9, 2011
акриловое стекло, сталь, дерево,
16 x 15,5 x 21,5 см
Кривая и дуга, 2011
акриловое стекло, дерево, отливка
ZnA14Cu3, 36,7 x 4 x 6,3 см
Спор линий тока, 2011
акриловое стекло, сталь, дерево,
17,5 x 9,8 x 6 см
Холодная оппозиция, 2011
акриловое стекло, сталь, дерево,
13 x 6,4 x 14,5 см
Легкая игра, 2011
сталь, отливка ZnA14Cu3, акриловое
стекло, 20 x 20 x 12 см
Кристаллические полевые цветы, 2011
акриловое стекло, отливка ZnA14Cu3
13 x 10 x 6 см
Старший брат, 2011
сталь, латунь, отливка ZnA14Cu3,
акриловое стекло, 14,5 x 11 x 4,5 см
Все фото © «driendl*architects»
GEORG DRIENDL / driendl*architects
Würfel, Tetraeder, Kugel, 2011
Kombinationsobjekt
Würfel: Stahl, 100 x 100 x 100 cm
Tetraeder: Holz, Spiegel, L: 200 cm
Kugel: Gummi, Ø 120 cm
17 Perspektiven am Horizont
bestehend aus:
Erde in der Luft, 2011
Holz, Stahl, 20 x 20 x 5,5 cm
Zufuß oder schneller, 2011
Stahl, rostfreier Stahl, 36,7 x 4 x 6,3 cm
Abgehängtes Vertrauen, 2011
Stahl, rostfreier Stahl, Plexiglas,
15 x 3,3 x 5,4 cm
Eiertanzgeschichte, 2011
Plexiglas, Holz, Abguss ZnA14Cu3,
0,9 x 7,5 x 10 cm
Parallel eingeklemmt, 2011
Plexiglas, Stahl, Holz, 14,2 x 5 x 6 cm
Ursprung XYZ, 2011
Plexiglas, Stahl, Holz, 16,8 x 13,8 x 7 cm
101
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:32
Stadtaufbruch, 2011
Plexiglas, Stahl, rostfreier Stahl, Messing,
acrylic glass, steel, stainless steel, brass,
Abguss ZnA14Cu3, 21 x 18 x 2,5 cm
Geschlossener Kreis, 2011
Plexiglas, Stahl, Holz, 16,7 x 10 x 2 cm
Sichere Landung, 2011
Plexiglas, Holz, 17 x 10,5 x 6,5 cm
Glitzernder Empfang, 2011
Plexiglas, Stahl, Holz, 20,3 x 16 x 8,2 cm
9, 2011
Plexiglas, Stahl, Holz, 16 x 15,5 x 21,5 cm
Die Kurve und der Bogen, 2011
Plexiglas, Stahl, Holz, Abguss ZnA14Cu3,
36,7 x 4 x 6,3 cm
Seite 102
9, 2011
acrylic glass, steel, wood, 16 x 15,5 x 21,5 cm
Die Kurve und der Bogen, 2011
acrylic glass, steel, wood, cast ZnA14Cu3,
36,7 x 4 x 6,3 cm
Stromlinienstreit, 2011
acrylic glass, steel, 17,5 x 9,8 x 6 cm
Kalte Opposition, 2011
acrylic glass, steel, wood, 13 x 6,4 x 14,5 cm
Leichtes Spiel, 2011
steel, cast ZnA14Cu3, acrylic glass,
20 x 20 x 12 cm
Kristalliner Wildwuchs, 2011
acrylic glass, cast ZnA14Cu3, 13 x 10 x 6 cm
Stromlinienstreit, 2011
Plexiglas, Stahl, 17,5 x 9,8 x 6 cm
Großer Bruder, 2011
steel, brass, cast ZnA14Cu3, acrylic glass,
14,5 x 11 x 4,5 cm
Kalte Opposition, 2011
Plexiglas, Stahl, Holz, 13 x 6,4 x 14,5 cm
Photos © driendl*architects
_______________________
Leichtes Spiel, 2011
Stahl, Abguss ZnA14Cu3, Plexiglas,
20 x 20 x 12 cm
Kristalliner Wildwuchs, 2011
Plexiglas, Abguss ZnA14Cu3,
13 x 10 x 6 cm
Großer Bruder, 2011
Stahl, Messing, Abguss ZnA14Cu3,
Plexiglas, 14,5 x 11 x 4,5 cm
Fotos © driendl*architects
GEORG DRIENDL / driendl*architects
Cube. Tetrahedron. Sphere, 2011
combined object
cube: steel, 100 x 100 x 100 cm
tetrahedron: wood, mirror, 200 cm (l)
sphere: rubber, Ø 120 cm
17 Perspektiven am Horizont
consisting of:
Erde in der Luft, 2011
wood, steel, 20 x 20 x 5,5 cm
Zufuß oder schneller, 2011
steel, stainless steel, 36,7 x 4 x 6,3 cm
Abgehängtes Vertrauen, 2011
steel, stainless steel, acrylic glass
15 x 3,3 x 5,4 cm
Eiertanzgeschichte, 2011
acrylic glass, wood, cast ZnA14Cu3
0,9 x 7,5 x 10 cm
Parallel eingeklemmt, 2011
acrylic glass, steel, wood, 14,2 x 5 x 6 cm
СТЕФАН ЗАГМАЙСТЕР
Собачий стул, 2009
гравер по дереву (тик, дерево, кожа)
127 x 84 x 96 см
Фото © Студия Загмайстер
СТАРАНИЕ ХОРОШО ВЫГЛЯДЕТЬ
ОГРАНИЧИВАЕТ МОЮ ЖИЗНЬ, 2011
обои
330 x 400 см
Фото © Студия Загмайстер
STEFAN SAGMEISTER
Dogchair, 2009
Holzschnitzer (Teak, Holz, Leder),
127 x 84 x 96 cm
Foto © Studio Sagmeister
TRYING TO LOOK GOOD LIMITS
MY LIFE, 2011
Tapete, 330 x 400 cm
Foto © Studio Sagmeister
STEFAN SAGMEISTER
Dogchair, 2009
wood carver (teak, wood, leather),
127 x 84 x 96 cm
Photo © Studio Sagmeister
TRYING TO LOOK GOOD LIMITS
MY LIFE, 2011
wallpaper, 330 x 400 cm
Photo © Studio Sagmeister
_______________________
Geschlossener Kreis, 2011
acrylic glass, steel, wood, 16,7 x 10 x 2 cm
Sichere Landung, 2011
acrylic glass, wood, 17 x 10,5 x 6,5 cm
Glitzernder Empfang, 2011
acrylic glass, steel, wood, 20,3 x 16 x 8,2 cm
HELMUT LANG
Black and White Square, 2010
Leinwand, Acryl
Installation aus 7 Teilen:
1x (70 x 70 cm), 2x (80 x 80 cm),
3x (100 x 100 cm), 1x (200 x 150 cm)
Life forms, 2008
Eiche, Schafsfell, Teer, Farbe, Metall,
2 Objects (je 282 x 231 x 15 cm)
Foto © MAK/Georg Mayer
HELMUT LANG
TAMUNA SIRBILADZE
Life forms, 2008
oak, sheepskin, tar, paint, metal,
2 objects (282 x 231 x 15 cm, each)
Black and White Square, 2010
canvas, acryl
Installation consisting of 7 pieces:
1x (70 x 70 cm), 2x (80 x 80 cm),
3x (100 x 100 cm), 1x (200 x 150 cm)
Photo © MAK/Georg Mayer
_______________________
БРИГИТТЕ КОВАНЦ
АЗБУКА МОРЗЕ, 1998
неон, акриловые трубы, кабель
Ø 230 см, высота: 10 см
Фото © Студия Кованц
Предоставлено галерями «Haeusler
Contemporary», Мюнхен/Цюрих
«Галереей Krobath», Вена/Берлин
«RUZICSKA», Зальцбург
ОТТО МЮЛЬ
без названия, 2009
холст, акрил
140 x 100 см
Фото © Отто Мюль/adagp
без названия, 2009
холст, акрил
140 x 140 см
Фото © Отто Мюль/adagp
Чертовка, 2011
Видео 2’30’’
OTTO MUEHL
MORSEALPHABET, 1998
Neonlicht, Plexiglasröhren, Kabel,
Ø 230 cm, H: 10 cm
ohne titel, 2009
Acryl auf Leinwand
140 x 100 cm
Foto © Studio Kowanz
Courtesy Häusler Contemporary, München/Zürich
Galerie Krobath, Wien/Berlin
RUZICSKA, Salzburg
Foto © Otto Muehl/adagp
Photo © Studio Kowanz
Courtesy Häusler Contemporary, Munich/Zurich
Galerie Krobath, Vienna/Berlin
RUZICSKA, Salzburg
_______________________
ЗЕНИТА КОМАД
После прыжка в пустоту, 2011
холст, акрил
64 чертежей (30 x 40 см, каждый)
Фото © Зенита Комад
Animal Farm/Amplifier Dog, 2009
Holz, Metall, Plastik
129 x 129 x 27 cm
Foto © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
4 Doku-Stühle, 1997–2003
Stahl, Holz, Schaum, Leinen, Baumwolle,
je ca. 84 x 45 x 54 cm
Animal Farm/Guitar Bird, 2009
Holz, Metall, Plastik
175 x 203 x 90 cm
Untitled, 1999
4 Tische (je 60 x 60 x 40 cm)
HEIMO ZOBERNIG
Foto © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
WALKING-CHAIR
Animal Farm/Piano Table, 2011
Holz, Metall, Plastik
400 x 120 x 85 cm
Foto © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
Sister Blister, 2010
Plastik, 7 Objekte je 60 x 60 x 60 cm
Foto © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
WALKING-CHAIR
Animal Farm/Amplifier Dog, 2009
wood, metal, plastic
129 x 129 x 27 cm
HI.TEC – LO.TEC Furniture Ensemble, 2010
bestehend aus 1 Tisch und 4 Stühlen
Holz, Metall, Plastik
Tisch (Ø 120 cm, H: 75 cm)
Stühle (50 x 50 x 85 cm, each)
Animal Farm/WELLCOME Desk, 2010
Holz, Metall, Plastik, 180 x 80 x 110 cm
VIENNESE CAFÉ
consisting of:
FRANZ WEST
Photo © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
12 Diwans, 1996
metal, bolt of fabric, 92 x 203 x 80 cm
Animal Farm/Guitar Bird, 2009
wood, metal, plastic
175 x 203 x 90 cm
4 Doku-Stühle, 1997–2003
steel, wood, foam, linen, cotton
approx. 84 x 45 x 54 cm (each)
HEIMO ZOBERNIG
Photo © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
WALKING-CHAIR
OTTO MUEHL
Sister Blister, 2010
plastic, 7 objects 60 x 60 x 60 cm (each)
untitled, 2009
acrylic on canvas, 140 x 100 cm
Photo © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
_______________________
untitled, 2009
acrylic on canvas, 140 x 140 cm
Photo© Otto Muehl/adagp
Die Teufelin, 2011
video, 2’30’’
WALKING-CHAIR
Фото © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
Черно-белый квадрат, 2010
холст, акрил
Инсталляция состоит из 7 частей:
1x (70 x 70 см), 2x (80 x 80 см),
3x (100 x 100 см), 1x (200 x 150 см)
After Leap into the Void, 2011
acryl on paper, 64 drawings (30 x 40 cm, each)
Ферма животных/Гитара Птица, 2009
дерево, метал, пластик
175 x 203 x 90 см
Фото © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
Ферма животных/Стол Пианино, 2011
дерево, метал, пластик
400 x 120 x 85 см
Фото © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
HI.TEC – LO.TEC Furniture Ensemble, 2010
consisting of 1 table and 4 chairs
wood, metal, plastic, table (Ø 120 cm,
H: 75 cm), chairs (50 x 50 x 85 cm, each)
Animal Farm/WELLCOME Desk, 2010
wood, metal, plastic, 180 x 80 x 110 cm
Photo © Otto Muehl/adagp
ZENITA KOMAD
Образы жизни, 2008
дуб, овчина, смола, краски, металл
2 объекта (282 x 231 x 15 см, каждый)
12 Diwane, 1996
Metall, Stoffballen, 92 x 203 x 80 cm
Die Teufelin, 2011
Video, 2’30’’
ТАМУНА ЗИРБИЛАДЗЕ
ГЕЛЬМУТ ЛАНГ
WALKING-CHAIR
Photo © Otto Muehl/adagp
Foto © Zenita Komad
Фото © MAK/Георг Майер
FRANZ WEST
Untitled, 1999
4 tables (60 x 60 x 40 cm, each)
_______________________
Photo © Zenita Komad
_______________________
Фото © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
Animal Farm/Piano Table, 2011
wood, metal, plastic
400 x 120 x 85 cm
ZENITA KOMAD
After Leap into the Void, 2011
Acryl auf Papier, 64 Zeichnungen
(je 30 x 40 cm)
EIN WIENER KAFFEEHAUS
bestehend aus:
Photo © WALKING-CHAIR DESIGN STUDIO GmbH
ohne titel, 2009
Acryl auf Leinwand, 140 x 140 cm
BRIGITTE KOWANZ
Фото © Эльфи Семотан
102
Photo © Elfie Semotan
_______________________
BRIGITTE KOWANZ
MORSEALPHABET, 1998
neon, acrylic tubes, cable, Ø 230 cm, H: 10 cm
«Sister Blister», 2010
пластик
7 объектов 60 x 60 x 60 см (каждый)
Foto © Elfie Semotan
Ферма животных/Усилитель Собака, 2009
дерево, метал, пластик
129 x 129 x 27 см
Ursprung XYZ, 2011
acrylic glass, steel, wood, 16,8 x 13,8 x 7 cm
Stadtaufbruch, 2011
acrylic glass, steel, stainless steel, brass, cast
ZnA14Cu3, 21 x 18 x 2,5 cm
TAMUNA SIRBILADZE
ВЕНСКАЯ КОФЕЙНЯ
состоит из:
ФРАНЦ ВЕСТ
12 диванов, 1996
металл, рулон ткани
92 x 203 x 80 см
4 доку-стула, 1997–2003
сталь, дерево, пена, холст, хлопок
примерно 84 x 45 x 54 см (каждый)
ХАЙМО ЗОБЕРНИГ
без названия, 1999
4 стола (60 x 60 x 40 см, каждый)
WALKING-CHAIR
HI.TEC – LO.TEC мебельный
ансамбль, 2010
состоит из 1 стола и 4 стульев
дерево, металл, пластик
стол (Ø 120 см, высота: 75 см)
стулья (50 x 50 x 85 см каждый)
Ферма животных/ Стол ДОБРО
ПОЖАЛОВАТЬ, 2010
дерево, металл, пластик, 180 x 80 x 110 см
103
__KAT_DAVAJ_A:Layout 1
09.05.2011
17:36
Seite 104
Данный каталог выпущен к выставке
АВСТРИЯ, ДАВАЙ! АВСТРИЙСКОЕ ИСКУССТВО СЕГОДНЯ
Dieser Katalog erschien anlässlich der Ausstellung
AUSTRIA DAVAJ! DER GIPFEL DES KREATIVEN ÖSTERREICH
This catalogue was published on the occasion of the exhibition
AUSTRIA DAVAJ! CREATIVE FORCES OF AUSTRIA
Государственный музей архитектуры им. А.В. Щусева в Москве
Schusev State Museum of Architecture Moscow
21.5.– 28.8.2011
Издатель Herausgegeben von Edited by
Мартина Канделер-Фритш, Ирина Коробьина, Симон Мраз
Martina Kandeler-Fritsch, Irina Korobina, Simon Mraz
Редакция каталога Katalogredaktion Catalogue editing
Андреас Криштоф Andreas Krištof
Редактирование Lektorat Copy editing
Анна Мирфатаи Anna Mirfattahi, Елена Антропова Elena Antropova,
Надежда Моравец Nadjeschda Morawec
Перевод Übersetzungen Translations
«DDA» – Агентство переводов Вена, Наталья Пестова
DDA – DieDolmetschAgentur Wien, Natalia Pestova
Обложка и графика Cover und Grafik Cover and graphic design
Совместный проект музея MAK, Вена, Государственного музея архитектуры
им. А.В. Щусева и Австрийского культурного форума в Москве Eine Kooperation
des MAK Wien, Schusev State Museum of Architecture Moscow und des Österreichischen
Kulturforums Moskau A cooperation of MAK Vienna, Schusev State Museum of
Architecture Moscow and Austrian Cultural Forum Moscow
Мария-Анна Фридл Maria-Anna Friedl
Печать Produktion Production
Holzhausen Druck, Венa Wien Vienna
© 2011 остается за авторами текстов der Texte bei den Autoren
Essays by their respective authors
Перцепт Percept
Петер Ноевер Peter Noever
Кураторы Kuratorinnen Curators
Мартина Канделер-Фритш Martina Kandeler-Fritsch, музей MAK, Вена и und
and Ирина Коробьина Irina Korobina, Государственный музей архитектуры
им. А.В. Щусева Москве Schusev State Museum of Architecture Moscow
© 2011 Виды выставки Ausstellungsansichten Exhibition views
Дмитрий Золотарёв Dmitry Zolotarev, стр. S. p. 4, 12/13, 23, 24/25, 32/33, 40/41
Студия Кованц Studio Kowanz стр. S. p. 6
Подробные сведения о фотографиях см. стр. Alle anderen
Fotonachweise siehe S. For all other photo credits see pp. 100 ff.
Продакшн-менеджмент Produktionsleitung Production management
Андреас Криштоф Andreas Krištof
Руководители проекта Projektleitung Project management
Кристиане Бауермайстер Christiane Bauermeister, музей MAK, Вена и und
and Симон Мраз Simon Mraz, Австрийский культурный форум в Москве
Österreichisches Kulturforum Moskau Austrian Cultural Forum Moscow
Координаторы проекта Projektkoordination Project сoordination
Дуня Готтвайс Dunja Gottweis, музей MAK, Вена, Алиса Багдонайте
Alisa Bagdonayte, Государственный музей архитектуры им. А.В. Щусева в
Москве Schusev State Museum of Architecture Moscow и und and
Марьета Йерней Marjeta Jernej, AKFMO
Организация выставки Ausstellungsorganisation Exhibition management
Забрина Хандлер Sabrina Handler, музей MAK, Вена
Регистратор Registrar
Зузанне Шневайс Susanne Schneeweiss, музей MAK, Вена
Государственный музей архитектуры им. А.В. Щусева
Schusev State Museum of Architecture Moscow
Улица Воздвиженка, д. 5 Vozdvizhenka Str. 5, 119019 Москва, Российская
Федерация Moskau, Russische Föderation Moscow, Russian Federation
Тел. Tel./Факс Fax (+7-495) 691-21-09
MUAR.ru
MAK
Stubenring 5, 1010 Вена Wien Vienna, Austria
Tel. (+43-1) 711 36-0, Fax (+43-1) 713 10 26, E-Mail: office@MAK.at
MAK.at
Техническая координация Technische Koordination Technical coordination
Сергей Бунин Sergey Bunin
При поддержке Powered by
Главный спонсор
Hauptsponsor
General Sponsor
Партнеры Partner Partners
Министерство культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации
Ministerium für Kultur und Massenkommunikation der Russischen Föderation
Ministry of Culture and Mass Communications of the Russian Federation
go international – Инициатива Федерального министерства экономики, семьи и
молодежи Австрии и Экономической палаты Австрии
go international – Eine Initiative von BMWFJ und WKO An initiative of the Federal
Ministry of Economy, Family and Youth and the Austrian Federal Economic Chamber
Гостинца Бальчуг Кемпински Hotel Baltschug Kempinski
Red Эспрессо Бар Red Espresso Bar
Аукционный дом «Доротеум» DOROTHEUM Auction House
Партнеры СМИ Medienpartner Media Partners
ORF Австрийская телерадиокомпания
Österreichischer Rundfunk Austrian Broadcasting
Газета «The Moscow Times» The Moscow Times
Генеральный радио-партнер General Radio partner:
Радио «Business FM» Radio Business FM
Itar Tass Newsagency – Информационное агентство ИТАР-ТАСС
Генеральный профильный медиа-партнер General profile partner:
Журнал «Артхроника» Artchronika
WinzavodArtReview
Artguide – путеводитель по искусству журнал «АРТГИД»
Российский интернет-портал «The Village» The Village
Блог-платформа «Живой журнал» livejournal.com
Афиша Afisha Magazine
Журнал моды «L’Officiel» Fashion magazine L’Officiel
Журнал «Эксперт» Expert magazine
Агентство ARTMANAGEMENT
Австрийский культурный форум в Москве
Österreichisches Kulturforum Moskau Austrian Cultural Forum Moscow
Староконюшенный Переулок 1 Starokonjuschennij per. 1,
119034 Москва, Российская Федерация Moskau, Russische Föderation
Moscow, Russian Federation
Тел. Tel. (+7-495) 780 60 66, Факс Fax (+7-495) 937 42 69
E-Mail: moskau-kf@bmeia.gv.at
AKFMO.org
© 2011 МАК, Вена / Государственный музей архитектуры им. А.В. Щусева
в Москве / Австрийский культурный форум в Москве / Издательство
современного искусства в Нюрнберге MAK Wien / Schusev State Museum of
Architecture Moscow / Österreichisches Kulturforum Moskau / Verlag für moderne
Kunst Nürnberg MAK Vienna / Schusev State Museum of Architecture Moscow /
Austrian Cultural Forum Moscow / Verlag für moderne Kunst Nürnberg
ISBN 978-3-86984-221-9
Alle Rechte vorbehalten All rights reserved
Printed in Austria
Verlag für moderne Kunst Nürnberg
Luitpoldstraße 5, D-90402 Nürnberg
www.vfmk.de
Bibliografische Information Die Deutschen Bibliothek
Die Deutsche Bibliothek verzeichnet diese Publikation in der Deutschen
Nationalbibliografie; detaillierte bibliografische Daten sind im Internet über
http://dnb.ddb.de abrufbar.
Bibliographic information published by Die Deutsche Bibliothek
Die Deutsche Bibliothek lists this publication in the Deutsche
Nationalbibliografie; detailed bibliographic data is available on the
Internet at http://dnb.ddb.de.
Distributed in the United Kingdom
Cornerhouse Publications
70 Oxford Street, Manchester M1 5 NH, UK
phone +44-161-200 15 03, fax +44-161-200 15 04
Distributed outside Europe
D.A.P. Distributed Art Publishers, Inc.
155 Sixth Avenue, 2nd Floor, New York, NY 10013, USA
phone +1-212-627 19 99, fax +1-212-627 94 84