вымышленные языки в поэтике англоязычного романа xx века

На правах рукописи
Оке Марина Владимировна
с
^
« В Ы М Ы Ш Л Е Н Н Ы Е Я З Ы К И В ПОЭТИКЕ
АНГЛОЯЗЫЧНОГО РОМАНА X X ВЕКА»
(на материале романов «1984» Дж. Оруэлла,
«Заводной апельсин» Э. Бёрджесса,
«Под знаком незаконнорожденных» и
«Бледный огонь» В. Набокова)
Специальность 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья
(литература стран германской и романской языковых семей)
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата филологических наук
Воронеж - 2005
Работа выполнена в Ростовском государственном университете
доктор филологических наук, профессор
Научный руководитель
Л Ю К С Е М Б У Р Г Александр Михайлович
Официальные оппоненты
доктор филологических наук,
профессор С Т Р У К О В А Татьяна Георгиевна
кандидат филологических наук,
доцент Т У К У З И Н А Людмила Абдрахимовна
Кабардино-Балкарский государственный
Ведущая организация
университет
Защита состоится дгу
i4X>t£^^<^X 2005 г. в
'^
часов на заседании
диссертационного совета Д 212.038.14 в Воронежском государственном
университете по адресу: 394693, пл. Ленина, д. 10, ауд. / /
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского
государственного университета
Автореферат разослан «
If у,
OICTMJ^
2005 г.
Ученый секрет^)ь
диссертационного совета
Б Е Р Д Н И К О В А О. А.
ц^
nms.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Проблема вымышленных языков в художественном тексте обозначилась
со всей очевидностью во многих национальных литературах X X в.
Используемые писателями самой различной ориентации для решения
довольно широкого и разнопланового спектра задач, вымышленные языки в
зашифрованной форме отражают специфику культуры и цивилизации. Они
могут (как, например, в сказочном эпосе Дж. Р. Р. Толкина) отражать
представления автора о философии культуры, или же (как в случае
Дж. Оруэлла) воплощать возможности пропагандистского воздействия
бюрократизированной системы тоталитарного государства на личность, или
же (как в произведениях В. Набокова и Э. Бёрджесса) вовлекать читателя в
игровые отношения с текстом. При любых условиях инкорпорированные в
текст вымышленные языки занимают определённое, порой весьма
значительное, место в его поэтике. Здесь кроется очевидная проблема,
уловленная многими филологами, культурологами, философами, но, по
существу, почти не освоенная. Попытка решить её предпринимается в
настоящей диссертации.
Предметом данного исследования стали вымышленные языки,
фигурирующие в англоязычных романах X X в. Актуальность диссертации
обусловлена устойчивым интересом к проблемам словотворчества,
искусственным
и
вымышленным
языкам,
функционирзоощим
в
художественной
литературе.
Изучение
речевых
новообразований,
составляющих лексический пласт подобных языков, ведётся в филологии в
разных
направлениях:
этимологическом,
словообразовательном,
лексикологическом, лексикографическом, стилистическом и др. Так,
например, одними из первых филологическому анализу были подвергнуты
вымышленные языки Средеземья из трилогии Дж. Р. Р. Толкина. Однако до
сих пор функции и роль вымышленных языков в поэтике литературных
произведений остаётся не исследованной.
Вымышленные языки не случайно привлекают внимание специалистов в
связи с обилием употребляемых в них новообразований, свойственной им
экспрессивностью и специфическими функциями в художественной
литературе. Чрезвычайно важными для теории вымышленных языков,
разработка которой является весьма актуальной задачей, могут быть сочтены
следующие вопросы:
• что представляет собой вымышленный язык и какова этимология его
элементов;
• какие модели словообразования в нём используются;
• каковы роль и функции вымышленных языков в художественных
текстах разных жанров и в поэтических системах отдельных авторов.
Для того чтобы ответить на эти вопросы, необходимо обобщить
процессы индивидуального словотворчества, что возможно лишь при
рос. НАЦИОНАЛЬНАЯ
БИБЛИОТЕКА
СастмАПРГ
09 Щ) «1
сопоставительном анализе словотворчества отдельных авторов, писавших в
одну эпоху.
Материалом и источниками исследования послужили романы «1984»
Дж. Оруэлла, «Заводной апельсин» Э. Бёрджесса, «Под знаком
незаконнорожденных» и «Бледный огонь» В. Набокова. При написании работы
также
привлекалось
эпистолярное
и
публицистическое
наследие
вышеперечисленных авторов (например, многочисленные эссе Дж. Оруэлла), а
также фрагменты их интервью. В диссертации широко использовалась научная
и критическая литература о творчестве данных авторов [Дж:. Аткинс, К. Дике,
С. Коул, Б. Бойд, П. Тамми] и некоторые новейшие монографии IP. Льюис,
А. Люксембург]. В связи с тем, что все исследуемые произведения в той или
иной степени могут быть отнесены к жанру антиутопии, привлечен обширный
материал по теории антиутопии [К. Мангейм, Г. Морсон и др.], а пародийная
интерпретация данного жанра потребовала обращения к трудам по теории
пародии [М. Бахтин, Ю. Тынянов, В. Новиков]. В то же время специфика
исследования предопределила апелляции к работам по лингвистике, в
частности к трудам разработчиков таких искусственных языков, как бейсик, и,
в большей степени, эсперанто.
Состояние научной разработанности темы.
Все изучаемые в
избранном аспекте произведения не публиковались в СССР до эпохи
перестройки. Если на протяжении последнего десятилетия книги В. Набокова
вызывают стабильный интерес исследователей, то Э. Бёрджесс до сих пор
относится к числу малоизученных в России авторов. Даже сочинения
Дж. Оруэлла, несмотря на огромную популярность романа «1984» на рубеже
1980-1990-х гг., удостоились лишь немногих рецензий и небольших статей, и
лишь в некоторых из них рассматривалась проблема «новояза» (Е. Басовская,
А. Михеев). За рубежом библиография по творчеству всех трёх авторов
представлена намного обширнее, причем западные исследователи не
игнорировали проблему вымьшшенных языков. Так, «новояз» являлся
предметом исследования нескольких авторов [П. Делании, В. Bolton].
Рассматривая «новояз» как язык антиутопии, они акцентировали внимание на
выявлении его сходства с языками тоталитарных обшеств и соотносили с
реально сушествующими языками. Проблема же роли «новояза» в поэтике
произведения, насколько нам известно, никем не решалась.
Вымышленный сленг «надцать» из романа Э. Бёрджесса «Заводной
апельсин» также характеризовался в ряде источников [Р. Эванс, Р. Марти,
К. Уиндл]. Критиков интересовали преимущественно трудности, возникающие
при переводе вымышленного языка. Исследователи романа акцентировали
религиозную и морально-нравственную составляющую его проблематики.
Вымышленные языки из фантастических мир(№ В. Набокова также дсь
сих пор не изучались подробно.' Однако некоторыми учеными
предпринимались попытки идентифицировать происхождение и значение слов
куранианского и земблянского языков; в частности, в данном исследоЛнии мы
опирались на наблюдения А. М. Люксембурга и С. Б. Ильина, содержащиеся в
их комментариях к русскому переводу сочинений В. Набокова американского
периода [А. Люксембург, С. Ильин].
Основной целью диссертационного исследования является комплексное
изучение роли, которая отводится вымышленным языкам в поэтике
художественных произведений. Достижение поставленной цели предполагает
решение ряда конкретных задач;
1.
Выявить
все
основные
функции
вымышленных
языков
в
художественных текстах.
2.
Изучить связь между решаемыми в произведениях художественными
задачами и спецификой используемых в них вымышленных языков.
3.
Уточнить зависимость между социо-политической и социо-культурной
установкой автора текста и лингвистическими средствами её реализации.
4.
Исследовать связь изучаемой проблемы со спецификой жанра
антиутопии.
5.
Охарактеризовать игровые возможности, связанные с использованием
вымышленных языков, в поэтике постмодернистского игрового текста с
опорой на теорию игровой поэтики.
6.
Изучить влияние вкраплений на вымышленных языках на стилистику
произведения с учётом теории игрового стиля.
7.
Систематизировать лексические и прочие языковые особенности
вымышленных языков в романах Дж. Оруэлла, Э. Бёрджесса и В. Набокова,
позволяющие уточнить типологию изучаемого явления.
В настоящей работе проблема вымышленных языков рассматривается с
точки зрения их роли и функций в современном англоязычном романе. В
диссертации
предпринимается
попытка
проследить
«эволюцию»
вымышленного языка от средства пародийно-сатирического изображения в
романе Дж. Оруэлла до важнейшего элемента «игровой поэтики» в
произведениях В. Набокова. Анализ вымышленного языка «надцать» позволил
взглянуть на роман «Заводной апельсин» с нетрадиционной точки зрения и
рассмотреть его как образец постмодернистской прозы, в котором
значительная роль отводится игровой составляющей. Вымышленные языки в
романах «Под знаком незаконнорожденных» и «Бледный огонь» определяют
их специфику как игровых произведений, являются средством создания
виртуального пространства художественного текста и побуждают читателя
вступать в особые, игровые отношения с ним, разгадывая многочисленные
мультиязычные каламбуры и сотни замаскированных аллюзий.
Методологической основой исследования стали методы, свойственные
филологическому знанию - прежде всего, сравнительно-исторический и
жанрово-типологический. Используется комбинация литературоведческих,
лингвистических и эстетических подходов к изучению литературоведческих
проблем. Выбор конкретных методик определяется специфическими задачами
каждого раздела и своеобразием каждого из анализируемых в работе
вымышленных языков. Автором учитывались достижения как отечественных,
так и зарубежных ученых - в первую очередь исследования по поэтике
постмодернизма, теории и истории современного английского и
американского романа. Существенным элементом методологической базы
исследования стала разработанная А. М. Люксембургом и Г. Ф. Рахимкуловой
теория игровой поэтики и игрового стиля.
Научная новизна исследования заключается в опыте описания
вымышленных языков, включённых авторами в художественный текст, в
систематизации полученных данных и в выявлении роли и функций,
выполняемых тем или иным вымьшшенным языком в произведении.
Избранная для исследования проблема до сих пор не получала достаточного
освещения в отечественном литературоведении, в то время как интерес к
игровым возможностям художественного текста в наше время чрезвычайно
велик. Результаты анализа вымышленных языков могут случить базой для
дальнейшего исследования темы.
Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении
особенностей вымышленного языка на определенном фактическом материале;
в выявлении функций вымышленного языка в рамках творчества отдельных
авторов; в сравнении полученных данных и формулировке характерных черт
языка, созданного для функционирования в рамках конкретного
художественного пространства.
Научно-практическая ценность исследования заключается в том, что
положения и выводы, содержащиеся в нём, могут быть использованы для
дальнейшего изучения функций вымышленных языков в художественном
произведении, а также в теории языковой игры. Привлечение материалов и
основных результатов работы возможно в практике преподавания курсов по
истории и теории зарубежной литературы.
Апробация исследования. Основные результаты исследования отражены в
пяти публикациях. Материалы исследования обсуждались на научнопрактической конференции аспирантов Р Г У (Ростов-на-Дону, 2001 г.) и на
Международной
научной
конференции
«История
языкознания,
литературоведения и журналистики как основа современного филологического
знания» (Ростов-на-Дону - Адлер, 2003 г.).
На защиту вьшосятся следующие положения:
1.
Использование в антитоталитарной антиутопии вымышленного
языка является одним из средств акцентирования и конкретизации
идеологического воздействия тоталитарного общества на индивида.
2.
Вымышленному языку принадлежит существенное место в поэтике
художественного текста, органической частью которого он является.
3.
Сколь бы подробно ни характеризовалось в художественном тексте
лингвистическое своеобразие вымышленного языка, гораздо существеннее
решаемые автором с его помощью эстетические и поэтологические задачи.
4.
Использование вымышленного языка в постмодернистском
произведении служит игровым целям. Вот почему целесообразно их изучение
с позиций теории игровой поэтики и игрового стиля.
5.
Необходимость разгадывать скрытые смыслы или лингвистические
ребусы во вкраплениях на вымышленном языке - один из важных аспектов
вовлечения читателя в игровые отношения с текстом.
6.
Вымышленные языки структурируются по моделям одного или
нескольких реальных языков. Выбор реальных языков в качестве базовых
моделей языков вымьшшенных мотивирован задачами текста.
Заявленные положения последовательно реализованы в четырёх главах
диссертационного исследования.
Структура работы. Структура исследования подчинена решению
поставленных научных задач. Диссертация состоит из Введения, четырех глав,
Заключения, списка сокрашепий и библиографического списка, включаюшего
229 наименований. Основной текст диссертации составляет 205 страниц.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ Р А Б О Т Ы
Во Введении определяется актуальность исследования, формулируются
его цели и задачи, выбираются методы исследования.
Основная часть исследования - это четыре главы, в которых
последовательно
анализируются
различные
вымьппленные
язьпси,
инкорпорированные в тексты известных англоязычных романов X X в. Первая
глава посвящена «новоязу» у Дж. Оруэлла, вторая - сленгу «надцать» у
Э. Бёрджесса, в третьей и четвертой
главах рассматриваются
сконструированные В. Набоковым куранианский и земблянский языки. В
каждой из глав рассматривается структура вымышленного языка и его роль в
поэтике произведения.
В Главе 1 «Новояз» в тексте романа Дж. Оруэлла «1984»:
Вымышленный язык в структуре антиутопии» представлен анализ самого
известного вымьгашенпого языка в произведениях английских писателей X X в.
- «новояза». Этот язык, название которого стало нарицательном в
современном мире, рассматривается автором диссертации как важнейший
компонент поэтики антиутопии Дж. Оруэлла.
В разделе 1.1 «Дж. Оруэлл ~ создатель «новояза». «1984» в
отечественной и зарубежной критике» прежде всего отмечается тенденция к
публицистичности и эссеистичности, прослеживающаяся в творчестве
Дж. Оруэлла, в том числе и в его романах, и определяющая как проблематику
и политическую направленность, так и стилистику повествования в его
произведениях.
Здесь же приводится обзор основных направлений в интерпретации
романа. Среди общей тенденции рассматривать «1984» как образец
реалистической антиутопической литературы X X в. обращает на себя
внимание подход С. Кузнецова, предложившего интерпретировать роман как
постмодернистское произведение, предполагающее несколько вариантов
прочтения. «Новояз» также неоднократно становился предметом исследования
8
как в отечественном, так и в зарубежном литературоведении, но не в связи с
его ролью в поэтике произведения, а как атрибут тоталитарного общества.
В разделе 1.2 «1984» в контексте антиутопической литературы»
рассматриваются некоторые подходы к выявлению типологических
характеристик жанра антиутопии, основной из которых оказывается
установление особых пародийных отношений «между
антижанровыми
произведениями и произведениями и традициями другого жанра высмеиваемого жанра» (Г. Морсон). Поскольку любой фрагмент
антижанрового произведения может быть понят в терминах двойной системы
мотивов (мотивов высмеиваемого жанра и контрмотивов антижанра), эссе о
«новоязе» Дж. Оруэлла может быть понято как утопический проект
универсального однозначного языка или как антиутопическая пародия на
утопический язык.
Далее в разделе рассматривается проблема соотношения антиутопии и
дистопии, формулируются «широкое» и «узкое» значения антиутопии,
разграничиваются понятия антиутопии, сатиры и пародии.
Особую важность представляет собой вопрос о хронотопе антиутопии,
отличающийся временной и пространственной многомерностью - наличием
нескольких планов повествования. При этом временная и пространственная
локализация может осуществляться при помощи имплицитньпс и
эксплицитных средств.
Фокусом антиутопического сюжета, как правило, становится бунт
главного героя против системы
с обязательной встречей идейных
противников и спором между героем-бунтарем и высокопоставленным
партийцем. Подобный приём позволяет автору высказать свое мнение о
причинах возникновения тоталитарного общества, а цель диспута предупредить читателей об угрозе тоталитаризма. С политическими и
идеологическими может переплетаться любовная тема. Возлюбленная героя,
как правило, разделяет его протест против системы, и власть ставит героя
перед дилеммой «свобода или счастье». Само признание этой дилеммы
определяет его рабскую физическую и интеллектуальную зависимость.
В разделе 1.3 «1984»: проблематика, сюжет
и композиция»
рассматривается реализация основных компонентов поэтики антиутопии в
романе Дж. Оруэлла. Здесь характеризуются изображение роли науки и
техники в функционировании политической диктатуры, жизнь гражданина
Океании, социально-политическая структура ее общества, идеология,
структурное устройство текста.
В разделе 1.4 «Новояз»: литературные и лингвистические влияния»
отмечаются основные факторы, определившие специфику сконструированного
Дж. Оруэллом вымышленного языка. Среди них, например, обращение
писателя к предшествующей литературной традиции, его собственный опыт
журналистской работы, достижения языкознания и новейшие разработки в
изучении связей между языком и мьпплением, а также появление в начале
X X в. многочисленных искусственных языков, наиболее значимым из которых
оказался эсперанто.
Раздел 1.5 «Общая характеристика «новояза» содержит системное
описание этого языка - его лексики, принципов словообразования и
грамматики. Лексику «новояза» отличает чёткая, логичная организация,
соответствующая организации общественного порядка в вымышленном
государстве. Основополагающим принципом словообразования, как, впрочем,
и формообразования, является принцип удобства артикуляции, а грамматику
отличает наличие регулярных форм. Дж. Оруэлл основательно, в деталях
продумал и лексику, и грамматику, и риторику «новояза». С одной стороны,
это свидетельствует о незаурядных лингвистических способностях писателя,
сумевшего организовать инкорпорированные в текст элементы вымышленного
(а в данном случае и искусственного) языка в стройную и логически
оформленную систему. С другой - Дж. Оруэлл как никтб другой из писателей
своего вре.м«;пи уловил социально-политический смысл манипуляций с языком
в тоталитарных обществах и дал этому, по сути, научное обоснование.
Сконструированная им модель искусственного языка, поставленного на
службу государства, сохраняет и сегодня как теоретическое, так и
практическое значение.
И хотя сверхзадача автора заключалась, по-видимому, в научном
обосновании происходящих в современном языке «насильственных»
изменений, элементы изобретённого им язьпса в комбинации с теоретическим
приложением определяют художественный мир произведения, существенно
влияют на поэтику романа.
В разделе 1.6 «Функции «новояза» как языка тоталитарного общества в
художественном пространстве текста» отмечается, что роль «новояза» в
художественном мире романа совпадает с ролью реальных языков
тоталитарных обществ и отвечает идеологическим нуждам «ангсоца» официальной идеологии Океании. Таким образом «новояз» выполняет
функцию средства общения среди населения Океании и регулирующую
функцию, направленную на сужение круга мыслей через сокращение
лексического запаса языка. «Новояз» - пример тоталитарного языка, не
терпящего несогласия или сомнения. Однако язык тоталитарного общества не
может быть той абсолютной силой, которая способна удерживать народ в
подчинении безгранишго долго. В «новоязе» зарождаются процессы,
способные привести к падению тоталитарного режима. В частности, речь идет
о полисемии в языке, еще не искоренённой до конца. Согласно концепции
постструктуралистов, полисемия в языке ведет к образованию значений,
выходящих за пределы намерений автора. Следовательно, в «новоязе»
неизбежно разовьются значения, не предусмотренные партией. Кроме того,
для режима опасны противоречия, заложенные в официальной идеологии (о
чем говорит, например, наличие в языке концепта «двоемыслие»). Таким
образом, стремление государства контролировать сознание человека и
манипулировать реальностью посредством язьпсовых средств обречено на
10
неудачу, и деструктивная сила, скрытая, по мысли автора, в «новоязе», в
конечном счете, приведет к падению создавшей его системы.
Раздел 1.7 «Функции «новояза» как специфического элемента
художественного пространства романа» содержит описание основньк
функций изобретенного Дж. Оруэллом языка в идейно-художественной
структуре романа. Поскольку, как уже было отмечено ранее, пародирование
является основным способом изображения в антиутопии, важнейшей
функцией «новояза» становится пародийно-сатирическая. Автор пародирует
не только такие черты утопического общества, как насильственное
единомыслие, стремление преодолеть «старую» культуру и др., но и
лингвистические изменения, происходящие в современном английском языке.
Среди них эвфемистичность, смысловая размытость, клишироваиность,
заштампованность языка, рост лексики с размытым
денотатом и
амбивалентным значением, апелляция к эмоциям, максимализм и
гиперболизация.
Не менее важна другая функция вымышленного языка - функция
пространственно-временной локализации, для реализации которой автор
применяет эксплицитные и имплицитные средства. К первым в данном случае
относятся топонимы, темпоральные и монетарные референции, а ко вторым неологизмы (гфеимущественно, обозначающие технические новинки), лексика
с семантикой «время», имена собственные, позволяющие
соотнести
художественное время с реальным.
Обращает на себя функция композиционной организации романа. Тема
«новояза» связывает три части произведения, каждая из которых содержит
описание определённого этапа жизни героя, а три новоязовских лозунга
обрамляют первую часть романа, маркируя рубеж между внешним и
внутренним миром, и обеспечивают переход от внешней точки зрения к
внутренней. Кроме того, эти .же лозунги, только в другой последовательности,
служат названиями глав вставного текста - рукописи Э. Гольдстейна официального «врага государства».
Еще одна существенная функция «новояза» - функция косвенной
характеристики персонажей: действующие лица романа характеризуются,
исходя из их отношения к традиционному языку и к «новоязу».
В разделе 1.8 «Роль «новояза» в поэтике романа» содержится ряд
обобщений относительно роли «новояза» в поэтике произведения. Если
сюжетная линия нарочито банальна и представляет собой еще один образец
клишированного сюжета антиутопии, то языковая составляющая романа новаторское достижение автора.
«Новояз» - смысловой центр романа. С концепцией этого
примитивизированного языка связан идейный план произведения. Автор
демонстрирует, как можно при помощи языковых средств решать
политические задачи. Все персонажи проходят тест на отношение к «новоязу»,
а отношение читателя к персонажу формируется с учетом результатов этого
теста. Важнейшая же задача «новояза» в том, чтобы способствовать
11
раскрытию смысла произведения и решению идейных задач, поставленных
автором. Язык представлен как инструмент моделирования общественного
сознания. Отношение персонажей к «новоязу» становится главным средством
характеристики. Лексика «новояза» придает очевидное своеобразие стилю
романа, влияет на его жанровую природу, на сюжетную и композиционную
организацию и образную систему. Этот тезис дополнительно мотивируется в
разделе 1.9. Выводы.
В Главе 2 «Вымышленный сленг «наддать» в романе Э. Бёрджесса
«Заводной апельсин» рассматривается принципиально новый, по сравнению с
предшествующей традицией, подход к инкорпорированию элементов
вымышленного языка в художественный текст.
В разделе 2.1 «Специфика использования вымышленного языка в романе
Э. Бёрджесса: постановка проблемы» утверждается, что в контексте
рассматриваемой в диссертации проблемы языковой эксперимент Энтони
Бёрджесса в романе «Заводной апельсин» представляет особый интерес. Этот
языковой эксперимент заключается в создании и включении в
постмодернистский
текст
искусственного
сленга.
В
отличие
от
реалистического романа Дж. Оруэлла, где использование вымышленного
языка подчинено политической сверхзадаче автора, в «Заводном апельсине»
благодаря
сленгу
«надцать»
демонстрируется
игровая
природа
постмодернистского текста.
В разделе 2.2 «Заводной апельсин» в отечественной и зарубежной
критике» содержится обзор существующих подходов к интерпретации самого
известного произведения Э. Бёрджесса. Тот факт, что произведения
Э. Бёрджесса дол1 ое время были запрещены к публикации в Советском Союзе,
определил, в
основном, предвзятые, идеологизированные
отклики
отечественных критиков, приводивших его имя для иллюстрации «общего
упадка» западной культуры, её «вторичности». Если кто и отмечал
«положительные» стороны его творчества, то они сводились к «сатирической
направленности» и «критике буржуазного общества». В отличие от России, где
имя этого английского писателя вышло из забвения лишь в конце X X в., на
Западе творчество Э. Бёрджесса исследовано не в пример подробнее. Среди
наиболее известных биографических исследований - работы К. Дике,
С.
Коула,
Р.
Льюиса,
а
из
литературно-критических
трудов
основополагающими считаются исследования Р. К. Морриса, А. А. Де Виттис,
Дж. Аггелера и Дж. Стинсона. При этом, язык романа «Заводной апельсин»
если и становился объектом исследования, то как осложняющий фактор при
переводе романа, или как компонент стиля романа. До сих пор в
литературоведении не было представлено комплексного анализа роли сленга
«надцать» в поэтике произведения.
В разделе 2.3 «Энтони Бёрдж:есс - человек, художник, философ»
рассматривается ряд факторов, оказавших, по мнению исследователей,
существенное влияние на формирование его творческой индивидуальности и
мировоззрения. В их числе фактор биографический (череда трагических
12
событий, повлиявших на мировосприятие писателя), отношение к вере и
религии (католицизм, манихейство, ислам), увлечение музыкой. Сходство
литературных произведений Э. Бёрджесса с музыкальными становится
очевидным, если присмотреться к их структуре, уловить повторяющиеся темы
и размеры. Литературным кумиром Э. Бёрджесса был Дж. Джойс, модернист и
экспериментатор, расширивший границы возможностей язьша и литературы.
Однако, взяв на вооружение мифологический метод писателей-модернистов,
по своему мироощущению и применяемым литературным приемам
Э. Бёрджесс гораздо ближе к авторам-постмодернистам. Эта связь станет еще
более очевидной, если рассмотреть творчество писателя с точки зрения
игрового принципа - игровой поэтики и стилистики, важным аспектом
которых стали его эксперименты с языком.
В разделе 2.4 «Заводной апельсин»: структура и проблематика» роман
Э. Бёрджесса рассматривается с традиционной для литературоведения точки
зрения, в нём отмечаются такие структурные черты как сюжетный
параллелизм, перекликающиеся мотивы, связывающие все три части
произведения.
Реализации заложенной в романе идейной концепции служит
вымышленный молодежный жаргон «надцать». Писатель не сразу определился
с тем, какова должна быть сленговая составляющая языковой стихии
произведения. Развитие идеи использования сленга «надцать» характеризуется
в разделе 2.5 «Э. Бёрджесс о генезисе идеи создания вымышленного сленга».
Э. Бёрджесс назвал свой сленг «Nadsat» (транслитерация русского
суффикса «-надцать» (аналог английского "teen"), так как герои «ЗА» подростки (тинэйджеры). О «надцать» нельзя говорить как о полноценном
вымышленном языке. В своем эксперименте Э. Бёрджесс, в отличие от
Дж. Оруэлла, затрагивает только лексику, не приводя упорядоченной
грамматической системы. «Надцать» - это около 250 слов и выражений,
образованных в подавляющем большинстве случаев от русских корней.
Благодаря использованию «надцать» «Заводной апельсин» превращается в
ребус, в закодированное послание. Он создает эффект остранения от
привычного мира. Научившись понимать язык Алекса, читатель неизбежно
понимает, о каком мире пишет Э. Бёрджесс. Именно вымышленный сленг
«надцать» доминирует в игровой поэтике текста. Именно поэтому в
диссертации он подробно анализируется как особая игровая система.
В разделе 2.6 «Сленг как проблема» решаются такие терминологические
задачи, как определение и разграничение сходных между собой понятий
«сленг», «кент», «арго» и «жаргон». В этой связи дается краткий анализ
концепций отечественных исследователей сленга (Г. А. Судзиловский, В. М.
Мокиенко, Т. Г. Никитина, Ю. М. Скребнев, В. С. Елистратов и др.). Хотя, как
отмечается в разделе, все вышеперечисленные понятия, по сути,
синонимичны, целесообразно использовать в качестве основного термин
«сленг». Тем более, что сам автор принял его по отношению к придуманному
им языку.
13
в разделе 2.7 «Вымышленный сленг «надцать»: опыт системного
описания» рассматриваются все уровни вымышленного языка - графика,
грамматика и лексика. Предложенные лексико-семантическая и структурноэтимологическая классификации подтверждают наличие в вымышленном
сленге «надцать» основных характеристик сленга и указывают на наличие в
нём элементов русского и других европейских и восточных языков, а так же
элементов реально существующего сленга, что, по-видимому, нацелено на то,
чтобы подчеркнуть сходство между вымышленным и реальным языком и
создать иллюзию принадлежности «надцать» к молодежной субкультуре.
Приведённая в разделе 2.7 формально-лингвистическая характеристика
свидетельствует о достаточно продуманной системе вымышленного сленга,
однако не столь детализированной, как, например, в романе Дж. Оруэлла. На
первом месте для Э. Бёрджесса не максимальное уподобление вымышленного
сленга реальному, а те игровые возможности, которые открывает перед ним
внедрение з текст вымышленного языка.
Основные компоненты «игровой поэтики» и «игровой стилистики»
(термины введены А. М. Люксембургом и Г. Ф. Рахимкуловой)
рассматриваются в разделе 2.8 «Роман Э. Бёрджесса «Заводной апельсин» в
контексте теории игры». К базовым свойствам поэтики игрового
произведения принадлежат, например, амбивалентность текста, принцип
недостоверного
повествования,
интертекстуальность,
пародийность,
нацеленность установление интерактивных, игровых отношений с читателем.
Важнейшим компонентом игрового стиля является «языковая игра»,
которая понимается как «игровые манипуляции с языком - его лексическими,
грамматическими и фонетическими ресурсами, целью которых является
получение
«квалифицированным»
(посвященным)
читателем-эрудитом
удовлетворения от построенного на игровых взаимоотношениях с ним текста»
(Г. Ф. Рахимкулова). Таким образом, должное восприятие текста становится
возможным, только когда читатель начинает замечать игровые приёмы,
применяемые автором, включается в игру, пытаясь расшифровать
расплывчатые намёки, аллюзии и каламбуры, и соотносит формальные
игровые приёмы с содержательным уровнем текста.
В разделе 2.9 «Функции «надцать» в тексте романа «Заводной
апельсин» утверждается, что доминирующей функцией вымышленного сленга
«надцать» в романе является игровая, проявляющаяся на уровнях лексики,
этимологии и стилистики. На первом этапе игры читателю необходимо
догадаться, из какого языка заимствован корень того или иного слова, затем каково его лексическое значение. При этом автор осложняет игру, вводя
синонимы уже встречавшихся слов. Например, в тексте фигурируют такие
синонимы концепта «деньга», как роИу, cutter, deng, potatoes, а «женщины»
именуются sharps, lighters, ptitsas, cheenas, baboochkas, devotchkas. Помимо
лексико-этимологического аспекта предложенной игры, вызывает интерес и
стилистический эффект, достигаемый за счет новых лексических образований.
Опираясь на разработанную Г. Ф. Рахимкуловой теорию «игровой
14
стилистики», можно выделить такие функции «надцать», как аллюзииная и
каламбурообразующая. В романе заложены многочисленные аллюзии культурологические, литературные и музыкальные. Аллюзииная нагрузка
лежит на каждом имени собственном в романе - от имен персонажей до
названий улиц и площадей города, где разворачиваются событие романа.
Важным аспектом стилистики «Заводного апельсина» является его
ориентированность на слуховое восприятие, ведь многие замаскированные
каламбуры становятся очевидны при произнесении вслух. Существенная роль
отводится в стилистике романа обыгрыванию лексики русского и английского
языков. Скажем, внутренняя структура русского «одинокий» представляется
Э. Бёрджессу как сочетание oddy-knocky [odd - от английского odd «странный», «необычный», вторая часть слова образована от английского
knock - «стук», «удар»). Именно каламбурообразующая функция сленга
«надцать» придает стилю писателя игровую специфику и нацеливает читателя
на поиск игровых структурньк особенностей, заложенных в поэтике
произведения.
Другая функция - пространственно-временной локализации, - как и в
романе Дж. Оруэлле предполагает использование как имплицитных, так и
эксплицитных средств. Они не только создают культурно-исторический фон
действия романа, но также подчеркивают современность описываемых
событий и указывают на культурологические связи между современной
Англией и художественным пространством текста. (Например, Marghanita
Boulevard, Wilsonsway, Attlee Avenue, Kingsley Avenue).
Специфичной для романа «Заводной апельсин» является функция
остранения - намеренного дистанцирования читателя от описываемых
событий. Вместо того чтобы побудить читателя к сопереживанию, автор
концентрирует его внимание на языке повествования.
Вымышленный сленг «надцать» вьтолняет еще одну немаловажную
функцию - создания доверительной атмосферы между героем и читателем.
Ведь если с читателем общаются на языке закрьггой группы - то его
принимают в свой круг.
В разделе 2.10 «Выводы» утверждается, что «надцать» - важнейший
элемент, определяющий специфику поэтики романа как игрового текста.
Преодоление почти тотального непонимания, возникаюп5его у читателя при
первоначальном прочтении, становится важным фактором активизации его
восприятия. Разгадывание различных аллюзийных вкраплений, содержащихся
в сконструированных Э. Бёрджессом окказиональных сленговых единицах,
активизирует восприятие читателя, втягивает его в многосоставные игровые
отношения с данным текстом. По ходу этой игры тестируются игровые
способности читателя, а с их помощью запускаются и другие игровые
механизмы. Применение вымышленного сленга в романе, столь традиционном
по жанру (комбинация автобиографии преступника с социальной антиутопией)
и содержанию (проблема нравственного выбора, двойственная природа
15
человека), придает роману «Заводной апельсин» специфику игрового
постмодернистского текста.
Глава 3 «Вымышленный язык как средство создания виртуальной
реальности в романе В. Набокова «Под знаком незаконнороязденных»
посвящена анализу курапианского языка, инкорпорированного В. Набоковым
в текст романа «Под знаком незаконнорожденных». Особая трудность для
анализа куранианского языка состоит в том, что в произведении фигурируют
четыре языка: прежде всего, английский, на котором ведется повествование, а
также еще три языка, использующихся в вымышленной стране, где
разворачивается действие романа, которые и составляют куранианский язык.
В разделе 3.1 «Пародийная специфика романа» произведение
В. Набокова «Под знаком незаконнорожденных» определяется как пародийное
по своей сути. При этом пародирование осуществляется не только на уровне
жанра, сюж'та и мотивов, но и на лиьгвистическо?. уровне. Пародия у
Наб'^коза вс л-да рассчитана на читателя-полиглота, на читателя-«сообщника»,
способного почувствовать игру автора и подключиться к ней. Идеальный
читатель должен обладать чувством юмора и значительным культурным
багажом, чтобы оценить блестящую словесную игру автора. В разделе
характеризуются обращения к проблеме пародирования в набоковских текстах
в работах А. В. Млечко, Д. Стюарта, П. Тамми, М. Лили, А. М. Люксембурга.
О специфике игровых отношений между автором и читателем речь идет
в разделе 3.2 «Некоторые игровые особенности романа». Читателю
открываются два мира - мир вымышленный, осознаваемый персонажами
книги, и мир автора-повествователя. Сюжет романа представляет собой путь
главного героя Адама Крута к осознанию собственной призрачности, к
познанию того, что он - плод воображения автора. Задачи, которые В. Набоков
ставит перед читателем, заключаются в том, чтобы разглядеть авторские
приёмы, рассыпанные по всему тексту знаки, символы, повторяющиеся
мотивы и скрытые аллюзии, указывающие на искусственную природу текста и
маркирующие авторское присутствие.
Хотя автор и прибегает к этим приёмам, основным средством создания
виртуальной реальности в произведении Набоков делает внедрение в текст
элементов вымышленного языка и их перевода на английский язык.
В разделе 3.3 «Взаимодействие английского и вымышленного
куранианского языков в романе» рассматриваются основные случаи
использования в тексте вымышленного языка, когда, по мнению автора,
ресурсов английского языка становится недостаточно для реализации его
целей. В употреблении куранианского языка прослеживается отчетливая связь
его с тоталитарным режимом: на нём говорят приверженцы диктатора Падука
или же сам повествователь, если речь заходит о Падуке или связанным с ним
реалиям.
В разделе 3.4 «Лексико-семантическая классификация элементов
куранианского языка в романе «ПЗН»
предпринимается попытка
систематизировать встречающиеся в тексте романа элементы куранианского
16
языка по принципу их семантической наполненности, а в разделе 3.5
«Структурно-этимологическая классификация использованной в романе
вымьииленной лексики» - по этимологическому и словообразовательному
принципам. При этом комментируются те преобразования, которые произошли
с заимствованным (в основном, из европейских языков) словом в
вымышленном языке, они могут затрагивать орфографию, фонетику,
фонологию и семантику. Особый интерес для исследования представляют
слова «смешанного происхождения», объединяющие семантику разных
языков. При этом значение, диктуемое одним языком не только не исключает
значения из другого языка, но, напротив, может расширять или дополнять его.
В разделе 3.6 «Игровая соотнесённость основного (англоязычного)
текста с куранианским переводом» рассматривает проблемы взаимодействия
основного текста с предложенным переводом на куранианский язык, в
особенности, случаи очевидного несоответствия перевода оригиналу, которые
и являются существенным элементом поэтики произведения. Наприглер:
"Mezhdu tern [among the themes?] (Perhaps among the subjects of his dreamlike
state)". Повествователь не только предлагает читателю заведомо неверный
перевод, но ещё и снабжает текст собственным комментарием, вроде бы
нацеленным на то, чтобы разъяснить смысл куранианского слова или
выражения. Однако основная функция неточного перевода и комментария
заключается в побуждении читателя включиться в игру с автором, разглядеть
ошибки переводчика и увидеть за ними намёки автора на ирреальность текста.
В разделе 3.7 «Функции куранианского языка в тексте романа» в
качестве основной рассматривается функция создания виртуальной
реальности,
перевода
реально
существовавших
нацистской
и
коммунистической систем в. сферу вымысла при помощи языковых средств.
Другие функции носят, скорее, подчинённый характер и способствуют
реализации первой и основной функции. К ним относятся ироническая,
ассоциативная,
аллюзийная,
абсурдистская,
пародийная,
каламбурообразующая функции, а также функция звуковой инструментовки
текста.
В разделе 3.8 суммируются основные результаты проведённого анализа.
Становится очевидным, что пародирование в романе «Под знаком
незаконнорожденных» осуществляется на нескольких уровнях - жанровом,
композиционном, сюжетообразующем и стилевом. При этом роль
лингвистической пародии настолько велика, что можно говорить о ней как об
одном из основных средств создания виртуальной реальности произведения. В
отличие от авторов предшествующих антиутопий, стремившихся создать
иллюзию реальности происходящих в романе событий, В. Набоков разрушает
эту иллюзию, в том числе при помощи языковых средств.
Глава 4 «Вымышленный земблянский язык в романе В. Набокова
«Бледный
огонь»
посвящена
анализу
вымьшшенного
языка,
инкорпорированного в это, вероятно, самое сложное из произведений
писателя. В отличие от романа «Под знаком незаконнорожденных», здесь.
17
помимо английского французского и немецкого, в языковую игру включаются
элементы скандинавских и славянских языков.
В разделе 4.1 «Бледный огонь» в откликах критиков и исследователей»
представлены наиболее репрезентативные подходы к интерпретации и анализу
романа; некоторые из них акцентируют внимание на особенностях структуры
и
композиции (П. Тамми), другие исследуют, преимущественно,
метафизическую составляющую романа (Б. Бойд, В. Александров). Особенно
ценным представляется высказывание Дж. Б. Фостера-младшего о том, что
этот роман стал важной вехой на пути к постмодернизму, и способствовал
отделению этого термина от первоначального «узкого» значения. Подобное
утверждение вполне закономерно: очевидна игровая основа романа,
проявляющаяся на всех уровнях текста - от структуры до стиля.
Структурные особенности произведения, направленные на достижение
игрового эффекта рассматриваются в разделе 4.2 «Композиция и расстановка
персоназк: '$». «Бледный огонь» отличает чрезвычайно усложненная структура,
роман состоит из четырех частей, каждая из которых пародирует тот или иной
жанр - написанное сухим академическим стилем предисловие; поэма из 999
строк, авторство которой установить невозможно, хотя формально оно
приписывается поэту Дж. Шейду;
комментарий к поэме, написанный
«ненадежным» повествователем; и именной указатель в поэме, который
нацелен на то, чтобы еще больше запутать читателя. Тема художника,
творчества, соотношения вымысла и реальности - не единственное, что роднит
это произведение с романом «Под знаком незаконнорожденных». Их
объединяет и свойственное им лингвистическое своеобразие - включение в
основной текст элементов вымышленного языка.
Раздел 4.3 «Характеристика земблянского языка; земблянские имена и
топонимы в идейной структуре произведения» содержит структурноэтимологический анализ основных имён собственных, использованных в
произведении; страны, пггаты, города, имена и фамилии персонажей. Однако
при всей их значимости, именно имена нарицательные составляют основной
пласт растворённого в тексте «Бледного огня» земблянского языка.
Земблянские имена нарицательные последовательно рассмотрены в двух
аспектах в разделе 4.4 «Лексико-семантическая классификация земблянского
языка» и разделе 4.5 «Структурно-этимологическая классификация
элементов земблянского языка». Обе представленные классификации
направлены на выявление механизмов внедрения в игровой текст элементов
вымышленного язьжа и способов вовлечения читателя в специфические
игровые отношения с текстом. Выявленная системность, присутствующая в
земблянском языке, необходима для реализации ряда игровых функций в
романе, которые рассматриваются в разделе 4.6 «Функции земблянского языка
в тексте романа».
Подобно
куранианскому
языку
в
романе
«Под
знаком
незаконнорожденных», земблянский язьпс также придает роману игровые
свойства. Основной функцией земблянского языка представляется функция
18
обеспечения игры между вымыслом и реальностью. Наряду с мотивами
зеркала и отражений, земблянский язык является компонентом авторской
игры: фрагменты разных языков отражаются друг в друге, преломляются под
воздействием фантазии писателя, искажаются и, в итоге, сливаются в единый
отражённый образ, соединяя всё многообразие значений. Другая функция,
общая для всех рассмотренных в диссертации произведений, - функция
пространственно-временной локализации, однако в романе «Бледный огонь» у
нее своя специфика. Пространство произведения уподобляется алфавиту имена собственные обыгрывают буквы алфавита от А до Z. Средства
земблянского языка применяются и для характеристики персонажей, однако
часто характеристика оказывается зашифрована, а разгадывание авторских
загадок оказывается невозможным без знания нескольких языков. Другие
аспекты
игровой
функции
реализуются
в
метафорической,
каламбурообразугощей,
аллюзийной
функции,
а
также
функции
прогнозирования - это явление, которое позволяет прогаозировать ход
дальнейших событий или предвещает появление того или иного персонажа.
Так, например, сначала автор вводит понятие steinmann, которое поясняется
так: «груда камней, воздвигнутая в память о восхождении», но этот концепт
из земблянского языка предвещает появление некоего Джулиуса Стейнманна,
влияющего на развитие событий.
В разделе 4.7 представлены выводы, касающиеся использования
вымышленного земблянского языка в романе «Бледный огонь». Отмечается,
что в земблянском языке, по сравнению с куранианским, учащаются случаи
гибридизации языков в пределах одного слова. Двусмысленность лексических
элементов вовлекает читателя в игровые отношения с текстом, побуждает его
разгадывать аллюзии и ребусы, внедрённые в роман за счёт использования
многопланового языкового материала. Однако только читатель, имеющий
определенные фоновые и лингвистические, в состоянии оценить масштаб
представленных игр.
В Заключении подводятся итоги проведенного исследования четырех
вымышленных языков, инкорпорированных в художественный текст,
делаются выводы относительно их функций в поэтике произведения.
Использование вымыпшенных языков было рассмотрено в динамике - от
упрощённого английского, построенного по модели искусственного языка
(«новояз»), до сложных гибридных образований, расшифровка которых
невозможна без знания нескольких европейских язьпсов (земблянский). Бьшо
выявлено и нарастание функциональной сложности вымышленных языков от средства сатирического изображения до способа обеспечения игрового
взаимодействия между автором и читателем, вымыслом и реальностью.
Вымышленные языки обогащают текст, привносят в него многозначность,
амбивалентность,
поливариантность
интерпретаций
и
коннотаций,
превращают чтение в процесс декодирования текстовых форм и знаковых
систем. При рассмотрении художественного произведения на первый план
вьщвигается интертекстуальность - восприятие всей литературы как единого
19
текста, интерпретация для выяснения скрьггого смысла, преобладает установка
на «реализацию» произведения только при условии встречи текста и читателя
и их воздействия друг на друга. Игра с вымышленными языками,
инкорпорированными в художественный текст, может доставить эстетическое
удовлетворение различным категориям реципиентов, но только читательэрудит, способный разгадать упрятанные в ней лингвистические ребусы и
скрытые смыслы, способен оценить её в полной мере.
20
ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ИЗЛОЖЕНЫ В
СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:
1.
Савченко (Оке) М. В. Искусственный язык «новояз» в романе
Дж. Оруэлла «1984» в свете теории искусственных языков // Материалы
конференции аспирантов ф-та филологии и журналистики РГУ. Ростов-наДону, 2001. - С. 29-31.
2.
Савченко (Оке) М. В. Лингвистические игры Энтони Бёрджесса:
вымышленный сленг в романе «Заводной апельсин» // Филол. вестник РГУ.
2002.№1. -С. 16-20.
3.
Оке М. В. Виртуальная реальность языка: вымышленный язык и пародия
в романе В. Набокова «Под знаком незаконнорожденных» // Филол. вестник
РГУ.2002.№3.-С. 11-20.
4.
Оке М. В. Диалог миров в романе В. Набокова «Под знаком
незаконнорожденных» // Актуальные проблемы литературоведения. Вып. 4.
Материалы международной научной конференции (Ростов-на-Дону - Адлер, 612 сентября, 2003 г.) «История языкознания, литературоведения и
журналистики как основа филологического знания. Ростов н/Д. - С. 87-88.
5.
Оке М. В. Вымышленный куранианский язык в романе В. Набокова
«Бледный огонь» // Филол. вестник РГУ. 2005. № 1 - С. 14-19.
№18490
РНБ Русский фонд
2006-4
21668