На правах рукописи Решетов Дмитрий Викторович РОМАНЫ Г

На правах рукописи
Решетов Дмитрий Викторович
Р О М А Н Ы Г. ФЛОБЕРА «МАДАМ БОВАРИ» И
Л.Н. ТОЛСТОГО «АННА КАРЕНИНА»:
ФИЛОСОФСКО-ЭСТЕТИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ П Р О Б Л Е М Ы
САМОУБИЙСТВА.
Специальность 10.01.03 литература народов стран зарубежья
(западноевропейская литература)
Автореферат диссертации
на соискание ученой степени
кандидата филологических наук.
Магнитогорск - 2005
Работа выполнена на кафедре литературы Рязанского государственно­
го педагогического университета им. С.А. Есенина
Научный руководитель:
доктор филологических наук,
профессор Решетов Владимир Григорьевич
Официальные оппоненты:
доктор филологических наук,
профессор Ерофеева Наталья Евгеньевна
кандидат филологических наук,
доцент Романова Вера Николаевна
Ведущая организация:
Мордовский государственный университет
Задшта с о с т о и т с ^ р т а 2005 г. в А а с о в на заседании диссертационного совета К 212. 112. 02 при Магнитогорском государствен­
ном университете по адресу: 455038, г. Магнитогорск, пр. Ленина, 114,
ауд.211.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Магнитогор­
ского государственного университета.
Автореферат разослан ^бфеъраля 2005 г.
Ученый секретарь диссертационного совета,
доктор филологических наук, профессор
М.М. П О Л Е Х И Н А
^
^
^
/
^
^
Общая характеристика работы
Диссертация посвящена исследованию романов «Мадам Бовари»
и «Анна Каренина» с точки зрения осмысления Г. Флобером и
Л.Н. Толстым философско-эстетической проблемы самоубийства.
Тема суицида, одна из важнейших для человека и весьма акту­
альная не только для Франции, но и для России, крайне скупо освеще­
на в русскоязычных исследованиях. Устойчивый интерес к теме само­
убийства возник в конце X I X столетия, когда суицид и в Европе, и в
российском государстве стал превращаться в серьезную социальную
проблему. Судьбы самоубийц становятся материалом литературных
произведений, делаются попытки научного изучения проблемы суици­
да; феномен самоубийства рассматривают с различных сторон, клас­
сифицируют, пытаются поместить в строгие рамки определений.
После 1917 года вопрос о самоубийстве исчез с горизонтов оте­
чественной науки, поскольку само существование данного феномена в
советское время полностью отрицалось. Сегодня интерес к проблеме
суицида возрождается, но, видимо, постсоветский период еще слиш­
ком недолог, чтобы могло появиться фундаментальное исследование
столь сложного предмета. Исследованию самоубийства не только как
жизненного и исторического явления, но и как факта культуры, по­
священа книга Ирины Паперно «Самоубийство как культурный инсти­
тут». В ее работе анализируются медицинские и исторические источ­
ники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные за­
писки самоубийц и произведения художественной литературы (романы
Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки ох­
ватывают Россию X I X и начала X X века, когда по стране одна за дру­
гой прокатились массовые эпидемии самоубийств. «Группа высокого
суицидального риска» - литераторы - явилась гфедметом исследова­
ния книги Г. Чхартишвили «Писатель и самоубийство». В первой час­
ти книги рассматриваются исторический, юридический, религиозный,
этический, философский и иные аспекты «худшего из грехов». Во вто­
рой части предгфинята попытка классификации самоубийств по моти­
вам. Завершает книгу «Энциклопедия литературицида», содержащая
более 350 биографических справок о писателях, добровольно ушедших
из жизни.
Из исследовательских работ, непосредственно посвященных про­
блеме самоубийства, классическим является труд Эмиля Дюркгейма
«Самоубийство. Социологический этюд». Французский социолог вво­
дит понятие «коллективного существования». По его мнению, само­
убийство - это следствие нарушения целостности общественного тела.
Исследованию проблемы суицида на протяжении всей истории чело­
веческой цивилизации посвящена фундаментальная работа Монферье
«Самоубийство». В отдельной главе он рассматривает изображение
РОС. ! i " U : ' . Ж А ^ ' Ь Н А Я
ЬН5,я!>Т!,КА
3
Cilerep^s^f
f -■■Ci>>-
добровольной гибели в произведениях французских писателей X I X в.,
упоминая и роман Флобера «Мадам Бовари».
Среди литературоведческих работ, посвященных творчеству
Флобера и его знаменитому творению, следует отметить «Лекции по
зарубежной литературе» В. Набокова, где педантично, вплоть до ма­
лейших деталей, проанализирован роман «Мадам Бовари». Несмотря
на то, что литературное наследие Флобера рассматривается во всех
учебниках по истории западноевропейской, в частности, французской
литературы, а его имя упоминается так или иначе во многих статьях,
посвященных различным аспектам истории французского реализма, на
русском языке количество исследований, непосредственно посвящен­
ных его творчеству, сравнительно невелико. Можно отметить работы
таких литературоведов как А.Ф. Иващенко, Б.Г. Реизова, Е.Н. Купреяновой, Т. ПеримоБой, А.И. Пузикова, С.Н. Зенкина.
В зарубежной критике значительный интерес представляют ста­
тьи известных писателей, современников Флобера, А. Франса, Г. де
Мопассана, Э. Золя, братьев Гонкуров. В X X столетии к его творчест­
ву обращались А. Моруа, С. Моэм, В. Бромберт, Р. Дюмениль, Ж. Готье, Э. Фаге и многие другие. Интерес к личности и сочинениям «за­
творника из Круассе» не затухает.
Актуальность работы определяется уже самим обращением к
проблеме самоубийства, ее художественному
и философскоэстетическому осмыслению в литературе, в частности в романе
X I X века, так как убедительного разрешения данный вопрос до сих
пор не получил. Исследование позволяет не только более полно, с точ­
ки зрения проблемы самоубийства, рассмотреть характерные черты
творчества Г. Флобера и Л.Н. Толстого, но и раскрыть новые грани
творчества французского и русского писателей, их миропонимания,
отношения к окружающей действительности.
Научная новизна диссертации состоит в том, что она является
первым в отечественном литературоведении исследованием, посвя­
щенным непосредственному изучению феномена самоубийства в ро­
манах «Анна Каренина» и «Мадам Бовари» с психологической, фило­
софской, медицинской и эстетической точек зрения. Новизна работы
обусловлена и рассмотрением творческого метода Гюстава Флобера и
Льва Николаевича Толстого через призму общечеловеческой проблемы
суицида, которую каждый из ттасателей разрешает по-своему в своих
произведениях. Такой подход сделал возможным уточнить значение
образов Эммы Бовари и Анны Карениной в контексте малоизученной
проблемы самоубийства в художественной литературе. Рассмотрение
актов самоубийства и сопутствующих им обстоятельств в романах
«Мадам Бовари» и «Анна Каренина» позволило увидеть, как на приме­
ре судеб конкретных героев Флобера и Толстого по-разному решаются
вечные вопросы человеческого бытия: проблемы свободы, нравствен-
ного выбора, соотношения поэтического и пошлого, прекрасного и ба­
нального. Все это способствует более глубокому пониманию эстетиче­
ских взглядов и выявлению специфики творческой индивидуальности
писателей.
Теоретико-методологической основой данного диссертацион­
ного исследования стали труды отечественных и зарубежных исследо­
вателей по теории романа - М.М. Бахтина, Н.К. Гей, В.Д. Днепрова,
Я . Фрида,
В.В. Виноградова,
В.Е. Хализева,
М.Б.
Храпченко,
Л.Я. Гинзбург и др.; по творчеству Г. Флобера и Л.Н. Толстого Д.В. Затонского, А.Ф. Иващенко, Н.К. Гудзия, И.Л. Холодовой,
Э.Г. Бабаева, A.M. Буланова, В.И. Бурсова; а также работы ученых, ка­
сающиеся вопросов жизни и смерти, в том числе в биологии, психоло­
гии и социологии - М. Бланшо, Э. Дюркгейма, Ч . Ломброзо и др. Ана­
лиз
произведений
строится
на
принципах
сравнительнотипологического, структурного и историко-литературного методов.
Цель нсследования - выявить особенности художественного и
философско-эстетического осмысления проблемы самоубийства в ро­
манах Г. Флобера «Мадам Бовари» и Л.Н. Толстого «Анна Каренина».
Цель работы определила задачи исследования:
- проследить историк) развития взглядов на самоубийство и свя­
занных с этим феноменом культурно-исторических парадигм с древ­
нейших времен по сегодняшний день;
- исследовать творческую манеру Г. Флобера и Л.Н. Толстого на
материале пн^вчиковых записей, переписки, высказываний, воспоми­
наний современников, фактов биографии, собственно литературного
творчеств? ■
- провести подробный анализ изображения актов самоубийства в
романах французского и русского писателей, выявить на этой основе
специфические особенности мировоззрения и творческого метода
Флобера и Толстого.
Объектом
исследования
является
романное
творчество
Г. Флобера и Л . Н. Толстого в контексте истории европейского романа
X I X века.
Предметом исследования стала проблема самоубийства и ее ху­
дожественное и философско-эстетическое осмысление в романах «Ма­
дам Бовари» Г. Флобера и «Анна Каренина» Л. Толстого в контексте
развития темы суицида в европейской литературе.
Материалом
исследования,
определившим
историколитературный контекст, стали не только различные произведения
Флобера и Толстого, но и другие литературные произведения, так или
иначе связанные с феноменом самоубийства: (Данте «Божественная
комедия», Гете «Страдания молодого Вертера», Ф.М. Достоевский
«Бесы»); философские исследования самоубийства Д. Юма «О само­
убийстве», Д. Донна «Биатанатос», А. Камю «Миф о Сизифе»; социо-
логические исследования Э. Дюркгейма, философские и теологические
трактаты Платона, Аристотеля, М. Монтеня, Августина Блаженного,
Фомы Аквинского, М. Штирнера, А. Шопенгауэра, Ф. Ницше.
Положения, выносимые на защиту:
1. Самоубийство и литература в X I X веке, как никогда прежде,
были явлениями взаимосвязанными и взаимовлияющими.
2. Г. Флобер и Л.Н. Толстой, опираясь на общий исходный мо­
мент (самоубийство главной героини), создают совершенно непохожие
произведения, что позволяет говорить об индивидуальном философско-эстетическом осмыслении проблемы суицида у каждого из писате­
лей.
3.Обращаясь к типично романтическому сюжету супружеской
неверности и вечной теме всепоглощающей любовной страсти, Тол­
стой и Флобер развенчивают устойчивую традицию мировой романти­
ки - поэтизацию любовного чувства. Однако, если в романе Толстого
проблема самоубийства напрямую связана с нравственным выбором
автора и его героев, то у Флобера гибель главной героини является ре­
зультатом освобождения автора от романтического мировосприятия.
Суицид в «Мадам Бовари» является разновидностью «литературного»
самоубийства.
4. Особенности творческого метода Г. Флобера и Л.Н. Толстого
находят яркое отражение в сценах самоубийства главных героинь.
Научно-практическая значимость работы заключается в том,
что ее результаты могут быть использованы в общих курсах лекций по
истории французской и русской литературы X I X века, специальных
курсах и семинарах, посвященных углубленному изучению реалисти­
ческого романа, а также творческого метода Г. Флобера и Л.Н. Толсто­
го.
Апробация работы. Материалы диссертации обсуждались на за­
седаниях кафедры русской и зарубежной литературы Вятского госу­
дарственного педагогического университета, на 2-й межрегиональной
научно-практической конференции «Актуальные проблемы гумани­
тарных и экономических наук» (Киров, 1999), нахшхи отражение в ма­
териалах X , X I и X I I Пуришевских чтений (1998, 1999, 2000, Москва),
Толстовских чтениях (2000, Тула). Основные положения работы изло­
жены в восьми публикациях.
Структура работы определяется поставленными задачами и ис­
следуемым материалом. Диссертация состоит из введения, трех глав,
заключения и списка использованной литературы, включающего 224
наименования.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обоснована актуальность и научная новизна из­
бранной темы, дан обзор материала, сформулированы цель и задачи
исследования, обозначена его предполагаемая научно-практическая
значимость. Далее представлена краткая характеристика литературо­
ведческих суждений разных авторов о творчестве Г. Флобера,
Л.Н Толстого.
В главе I - «Проблема самоубийства в философии и литерату­
ре», дается развернутый обзор существовавпгах в X I X в. точек зрения
по вопросу о самоубийстве.
В параграфе первом «Трактовка самоубийства в литературе
от эпохи античности до X I X в.» рассматривается эволюция взглядов
на самоубийство со времен античности до X I X века.
С философской точки зрения, спор о самоубийстве продолжается
еще со времен античности, то есть по меньшей мере два с половиной
тысячелетия. В дохристианские времена, на заре философии, когда че­
ловек с удивлением и радостью осознавал возможности разума и упи­
вался им как новой увлекательной игрушкой, когда высшим достиже­
нием мысли был софизм, Бог как аргумент в споре о самоубийстве еще
не использовался. Стоики и эпикурейцы высказываются на эту тему с
рационалистических позиций: следует жить в гармонии с природой и
миром; если эта гармония по какой-либо причине невосполнимо нару­
шена, правильнее будет умереть. Эпикур ни в коем случае не призыва­
ет своих учеников к смерти - наоборот, он советует им жить полно­
ценной жизнью, но лишь до тех пор, пока существование доставляет
радость; залог же счастливого бытия, по Эпикуру, - готовность рас­
статься с ним по первому зову обстоятельств.
Другой взгляд еще более рационален, при всей кажущейся его
парадоксальности, и основывается на идее, которую позднее сформу­
лировал Гете: нужно остановить мгновение, когда оно прекрасно. Ни к
чему уходить из жизни, когда она от тебя отвернулась, зачем уносить с
собой горечь и разочарование? Ведь гораздо красивее будет прекра­
тить свое существование в его наивысшей точке, тем самым зафикси­
ровав свое счастье в вечности.
После поздних стоиков (Эпиктета и Марка Аврелия) и поздних
эпикурейцев (Лукреция и Горация) голос в защиту самоубийства не
звучит в течение полутора тысячелетий — вплоть до конца шестнадца­
того века, когда Мишель Монтень опубликовал свои «Опыты», впо­
следствии включенные в «Список запрещенных книг» Ватикана. Автор
«Опытов» - один из первых свободных умов зарождающейся гумани­
стической эпохи и уже поэтому не может осуждать тех, кто осущест­
вил свое право на свободу выбора в главном из вопросов бытия: жить
или не жить.
Однако у Монтеня теме суицида отведено сравнительно немного
места. Первый же трактат, целиком посвященный апологии самоубий­
ства, появился несколькими десятилетиями позднее. Называлась эта
книга «Биатанатос», принадлежала перу Джона Донна и была напеча­
тана лишь спустя полтора десятилетия после смерти автора, священ­
ника английской церкви.
Еще через полтора века за апологию суицида взялся другой анг­
личанин, Дэвид Юм. Защита самоубийства была изложена сухо, дело­
вито и наукообразно, по пунктам. Изданная в 1777 году работа назы­
валась просто - «О самоубийстве». В свет это эссе вышло также лишь
после смерти автора. Юм формулирует стоящую перед ним задачу
следующим образом: «Постараемся же вернуть людям их врожденную
свободу, разобрав все обычные аргументы против самоубийства и по­
казав, что указанное деяние свободно от всякой греховности и не под­
лежит порицанию в соответствии с мнениями всех древних филосо­
фов».'
В целом, к концу восемнадцатого - началу девятнадцатого столе­
тия наметился постепенный уход человека из сферы ортодоксальных
христианских установлений, метафизика уступает свое место естест­
венным, а затем и общественным наукам, перед которыми стояла
вполне определенная задача: создание нового модуса знания и новой
модели человека. Самоубийство в это время становится объектом тща­
тельного изучения многих ученых - представителей различных науч­
ных дисциплин. Суицидальный акт сделался отправной точкой в дис­
куссии о человеке, его нравственных и физических проблемах, кото­
рые ставила эпоха позитивизма. Как никогда остро проблема само­
убийства встала и перед людьми искусства, прежде всего перед фило­
софами и писателями. В мире без Бога им предстояло найти новые
нравственные ориентиры и создать принципиально иные художествен­
ные ценности.
Во втором параграфе «Осмысление самоубийства писателями
и философами X I X в.» рассматривается, каким образом решалась
проблема добровольной смерти философами и писателями в X I X веке.
В это время в общественном сознании вообще, и в литературе в част­
ности, с наибольшим вниманием разрабатывается тематика добро­
вольной смерти. Даже если скука и ощущение бессмысленности суще­
ствования являются вечными чувствами (о чем говорит пример Рима),
можно все-таки заметить, что нигилизм, утверждающийся через из­
вестные самоубийства девятнадцатого века, а также извращенный
культ редкостных эмоций, суть явления специфические для этого вре­
мени. Сюда же следует отнести различные проявления бунта и страст-
' Юм Д. О самоубийстве. //Юм Д. Малые произведения. М., 1996. С. 182.
8
ное желание доказать свою свободу в унылом материалистическом
существовании.
Повышенное внимание к самоубийству в девятнадцатом веке бы­
ло связано также с ослаблением влияния на человеческое сознание
различных религиозных вероисповеданий, прежде всего христианства,
большинство из которых открыто запрещало человеку лишать себя
жизни. Философы и литераторы не могли не обратить внимания на это
явление времени: об этом говорит А. Шопенгауэр в трактате «Мир как
воля и представление», М. Штирнер в «Единственном и его собствен­
ности», Г. Флобер в «Тайных мыслях», А. де Мюссе в «Исповеди сына
века».
Необычайно сильный интерес к проблеме суицида в X I X веке
подтверждается появлением целого ряда исторических исследований
самоубийства, обыкновенно привязанных к широко известным случа­
ям (Сократ, Катон, Вертер).
С точки зрения социологии, науки, получившей в X I X широкое
распространение и бурно развивавшейся, самоубийство - одна из мо­
делей так называемого девиантного поведения, область социальной
патологии - наряду с наркоманией, проституцией, преступностью и
алкоголизмом. Убивая себя, человек отказывается признавать, что он
«общественное животное».
Французский социолог Эмиль Дюркгейм всю совокупность мо­
тиваций суицида сводит к пагубному воздействию социальной среды и
происходящих внутри нее процессов. Индивид не убивает себя - про­
исходит убийство, совершаемое обществом. Дюркгейм связывает уве­
личение количества самоубийств с выделением единичной личности из
ранее монолитного общества, с тем, что личные цели индивидуума пе­
ревешивают его стремление к общему благу.
В эпидемии самоубийств в X I X столетии усматривали знамена­
тельный факт эпохи: «Самоубийство так же старо, как и само челове­
чество. Но не в одну эпоху истории человечества оно не было так рас­
пространено ... как в наш просвещенный и гуманный X I X век. Теперь
самоубийство сделалось какой-то эпидемической болезнью и, притом,
болезнью хронической, которая вырывает тысячи жертв из среды на­
селения решительно всех цивилизованных стран Европы».^
Третий параграф «Суицид во французской литературе X I X в.:
от романтиков до натуралистов» посвящен суициду в художествен­
ном творчестве французских писателей X I X столетия. Самоубийство в
этом веке, особенно в первой его половине, было явлением весьма по­
пулярным. И литература играла в этом далеко не последнюю роль. В
рассматриваемую эпоху предпринимались весьма оригинальные по­
пытки придать позитивное значение самоубийству. Суицидальную на2 Лизин К Само>'бийство и цивилизация // Дело. 1882. № 7. С. 285.
правленность приобретал романтический бунт. Известны самоубийст­
ва, которые выражали бунт сильнее, чем волевой отказ от условностей
человеческого бытия, и которые ставили перед лицом враждебной
судьбы мужественную фигуру, влачащую горестное существование, но
не сломленную.
Одним из наиболее интересных персонажей, с этой точки зрения,
является Чаттертон, созданный Альфредом де Виньи (Чатгертон,
1835). Эта пьеса, подобно «Вертеру» в свое время, собрала обильную
жатву смертей. Восемнадцатилетний Чаттертон, сведенный в могилу
нуждой и неудовлетворенным честолюбием, был на вертеровской вол­
не героизирован и поэтизирован, превратившись из нищего неудачни­
ка в символ романтического бунтаря, сраженного равнодуш1п.1м и без­
жалостным обществом. Молодым французам, которым претил господ­
ствовавший в эпоху июльской монархии дух пошлости и филистерст­
ва, был близок и понятен мифологизированный пафос британского са­
моубийцы. Модным в то время считалось застрелиться, положив руку
на томик Виньи, а один молодой человек покончил с собой прямо в те­
атре, во время спектакля. Разумеется, в поступке юного Чаттертона,
влюбленного в супругу Джона Белла, жаждущего поэтической славы,
но могущего рассчитывать только на место камердинера, много обык­
новенной досады, а также любовного разочарования. Но образ Чаттер­
тона является также символом человека, духовно подавленного праг­
матическим обществом, он представляет картину тотального бунта
против человеческих условностей.
Натуралисты, в отличие от романтиков, смещают акцент на
омерзительные и вызывающие тревогу аспекты самоубийства. Добро­
вольная смерть для них также является дверью в небытие, но они интерес)тотся, прежде всего, обстоятельствами драмы и не стремятся к
философским обобщениям.
Таким образом, в X I X веке проблема суицида приобретает новые
измерения. Романтизм культивирует образ самоубийства, который рас­
сматривается прежде всего как сотворенная, эстетически организован­
ная смерть, «болезнь века». Самоубийство стало своего рода лаборато­
рией для пересоздания человека в качестве гфедмета позитивного зна­
ния. Это неудивительно: от платоновского «Федона» до гетевского
«Вертера» проблема добровольной смерти служила материалом для
рассуждений о соотношении души и тела, вопрос о самоубийстве был
вопросом свободы воли.
Романтический пессимизм, который всегда сохранял видимость
обаятельной красоты, мало-помалу уступает место тотальной безна­
дежности, которая в полной мере воплотилась в лице Эммы Бовари.
Флобер, часто искушавший себя пессимизмом и самоубийством, оста­
вил потомству одну из наиболее известных литературных картин доб­
ровольной гибели в романе «Мадам Бовари».
10
в главе второй «Творческая индивидуальность автора в ро­
мане Г. Флобера «Мадам Бовари»: осмысление и трактовка про­
блемы самоубийства» внимание сосредоточено на особенностях ху­
дожественного мира Г.Флобера и воплощению их в образе Эммы Бо­
вари.
Первый параграф «Мадам Бовари»: эстетические позиции
автора» посвящен формированию творческого кредо Г. Флобера и ис­
тории создания романа «Мадам Бовари». Проблема суицида волнует
Флобера с самой юности. В письме от 31 марта 1853 года он писал:
«Нет, я нисколько не жалею о своей молодости. Я так жестоко тоско­
вал! Я так мечтал о самоубийстве! Меня снедали все мыслимые виды
меланхолии». Суицид был неотделимой частью той культурной эпохи,
в которую формировался Флобер-писатель. Многие его друзья, «на­
скучив жизнью», следовали примеру гетевского Вертера, одного из
любимых персонажей молодого Гюстава.
Романтические увлечения молодости заметно отразились в твор­
честве Флобера даже зрелого периода. В конце 30-х и начале 40-х гг.,
когда формировались литературные вкусы Флобера, закладывался
фундамент его эстетических позиций, влияние романтической щколы
было доминирующим. Приемы и методы романтического искусства
окончательно не отвергал ни один из писателей этого времени. Даже
мэтры реализма - Стендаль, Бальзак, Мериме - в какой-то мере испы­
тали их воздействие. Разумеется, что и молодой Флобер находился це­
ликом во власти романтической традиции и свой творческий путь на­
чал в русле именно этого литературного направления. Первые свои со­
чинения четырнадцатилетний Флобер начал писать примерно в сере­
дине 30-х годов, целиком находясь во власти «неистовой» школы. «Не
знаю, каковы нынче мечты учеников коллежей, но наши были пре­
красны своей экстравагантностью - последние веяния романтизма
дошли до нас тогда и, загнанные в тесные рамки провинциальной жиз­
ни, престранным образом взбудоражили наши умы», - писал Флобер
много позже"*.
Отголоски раннего романтического периода встречаются и в
творчестве Флобера 1850-1870-х годов, в частности, это открытая не­
приязнь писателя к буржуазии и мещанству. Многие литературные ку­
миры своей юности Флобер в дальнейшем развенчивает, но всегда с
удовольствием вспоминает юношеские годы, овеянные романтической
мечтой. В предисловии к «Последним песням» своего старого друга
Луи Буйле (1870) Флобер так отзывается о себе и о поколении 30-х гг.:
«... мы прежде всего были художниками, едва покончив с опостылев­
шими уроками, мы погружались в литературу; до боли в глазах зачи^ Флобер Г О литературе, искусстве, писательском труде: В 2 т. М., 1984. Т. 1. С. 25.
" Там же. Т.2. С. 302.
тывались в дортуаре романами; какая ненависть ко всякой пошлости!
Какой порыв в высь! Какое преклонение перед мастерами! Как востор­
гались мы Виктором Гюго!»^.
Увлечение Флобера романтической литературой постепенно схо­
дит на нет; он понимает, что эпоха романтизма близится к концу. Бу­
дучи близок к романтизму по своим вкусам, темпераменту, писатель
одновременно являлся реалистом под влиянием среды, чтения, воспи­
тания. Флобер начинает работать над положениями нового художест­
венного метода, получившего затем в истории литературы название
«флоберовского реализма». С точки зрения Флобера, отныне в литера­
туре доминируют «буржуазные» сюжеты, где нет «больших эффек­
тов», «ярких страстей», «невероятных интриг и драматических собы­
тий».
Предметом анализа во втором параграфе «Боваризм и суицид»
является двойственность образа Эммы Бовари, связанная со сложно­
стью эстетических ПОЗРЩИЙ ее создателя. М ы наблюдаем в лице глав­
ной героини флоберовского романа отвлеченную бесплотную идею,
воплош;енную в конкретном материальном образе. Хотя здесь идея,
образ «романтической мечты», явно затмевает реальную женщину.
Вообще же образ Эммы Бовари, как, впрочем, и сама книга, в литера­
туре оценивается весьма неоднозначно. Мнения критиков по поводу
главной героини первого романа Флобера разделились вплоть до по­
лярных. Одни считают ее истинной героиней, противопоставляя ро­
мантическую мечтательность Эммы обыденной жизни провинциально­
го нормандского городка. Она, по их мнению, единственная, кто пыта­
ется хоть как-то скрасить серое однообразие ионвильской повседнев­
ности. Это незаурядная и возвышенная натура, стремящаяся к чему-то
большему и лучшему (пусть и с помощью адюльтера, банальнейшего
способа над банальностью возвыситься). Эмма Бовари, с этой точки
зрения, предстает неким романтическим обобщением, квинтэссенцией
заблуждений самого автора.
Флобер переносит в роман свои собственные отношения с дейст­
вительностью. У главной героини та же проблема, что и у автора: Э м ­
ма ищет и не может найти то прекрасное, что окружает ее в любимых
романах. Она ищет любовную страсть, желая перенести мертвые пись­
мена, чтение которых поглощает ее, в живой опыт. Эмма хочет сов­
пасть с литературными моделями, стремится избавиться от собствен­
ной личности, растворить ее в романных образах, которым она соглас­
на бесконечно подражать. Ей удается реализовать эту долгую иденти­
фикацию, став любовницей Родольфа. От пассивного положения чита­
теля Эмма прогрессирует к активному положению героини. В даль­
нейшем, когда она вступает в связь с Леоном, ее желание осуществля' Флобер Г. О литературе, искусстве, писательском труде: В 2 т. М., 1984 Т 2. С 303.
ется в полной мере: из героини-для-себя она превращается в героинюдля-других.
Главное требование к искусству у Флобера - объективность, но
окружающая его действительность ему отвратительна, поэтому описы­
вать ее романист, всецело погруженный в свои внутренние пережива­
ния, может только «transfigure», то есть преображенной. Как и любой
художник, Флобер творит мир, никак не соприкасающийся с реально­
стью, и в этом вымышленном мире Эмма Бовари измышляет свой мир,
также в свою очередь мало в чем схожий с действительным уровнем
романа. Реальность 'побеждает: крах иллюзий толкает Эмму к само­
убийству.
Весь жизненный путь флоберовской героини, от монастыря, че­
рез замужество и измены, к банке с мышьяком, предопределен. В
пользу этого предположения говорит и сама структура романа, где
собственно сюжету уделено менее трети всего текста. Огромная экспо­
зиция необходима для того, чтобы читатель увидел предпосылки, ко­
торые обрекают героршю на страдания и смерть. Гибель Эммы - это
гибель иллюзий самого Флобера, поэтому иной судьбы у супруги
Шарля Бовари быть не может. Собственно, роман, построенный на
противопоставлении, причем противопоставлении отрицательном, не
мог закончиться как-нибудь иначе; главная героиня закономерно при­
ходит к отрицанию жизни. Человеку, воспитанному на романтической
литературе, проникшемуся ее идеалами, нет места в этой тоскливой,
обыденной действительности, будь то Эмма Бовари, покончившая с
собой, или сам Флобер, затворившийся ото всех в Круассе и посвя­
тивший себя служению самому неблагодарному идолу: Красоте.
Непосредственно в тексте произведения можно выделить, пожа­
луй, только, три эпизода, тем или иным образом намекающих на фа­
тальную развязку. Первым предзнаменованием является сцена получе­
ния Эммой письма от Родольфа с известием о разрыве. Это единствен­
ный в книге момент, когда героиня размышляет о возможности добро­
вольной смерти. Второй эпизод предвосхищает самоубийство Эммы и
более точно направляет действие к финалу. В начале третьей части,
когда героиня возвращается из Руана, после свидания с Леоном, она
заходит в лавку Оме, где узнает из разговора местоположение банки с
мышьяком. Третий эпизод должен подготовить читателя к трагической
развязке. Шарль приглашает жену в Руан, где дается «Лючия де Ламермур». На спектакле Эмма переносится в круг чтения своей юности
и узнает на сцене картину собственных скорбей. Но перед тем, как на
сцене происходит самоубийство главного героя, она покидает зритель­
ный зал. Таким образом, самоубийство в романе откладывается авто­
ром на более поздний срок. Оно имеет место спустя несколько меся­
цев, в лавке фармацевта Оме, последовавшая затем агония происходит
в доме Бовари. Флобер, в психологическом плане, на протяжении всей
13
книги подготавливает трагическую развязку, не уточняя форму, кото­
рую она примет.
Помимо всего прочего, в том, что Эмма Бовари заканчивает
жизнь самоубийством, лишний раз сказались романтические пристра­
стия ее создателя, ведь именно благодаря романтической литературе
суицид был опоэтизирован и окружен неким мистическим ореолом, а
потому показался тем более привлекательным такому экзальтирован­
ному созданию как флоберовская героиня. Даже на смертном ложе
Эмма Бовари не расстается с надеждой на отождествление с любимы­
ми литературными персонажами. Подробно и да*е с неким сладостра­
стием описывая долгую и мучительную агонию Эммы, Флобер в кото­
рый уже раз использует шаблоны романтической литературы, добав­
ляя, время от времени, снижающие высокий трагизм ситуации детали.
В главе I I I диссертации «Мадам Бовари» Г. Флобера и «Анна
Каренина» Л.Н. Толстого: две трактовки гибели главной героини»
сопоставляются писательские индивидуальности Г. Флобера и Л. Н.
Толстого в аспекте художественной разработки у них проблемы само­
убийства.
В параграфе первом «Интерпретация Флобером и Толстым
добровольного ухода из жизни» дается сравнительный анализ творче­
ского метода Г. Флобера и Л.Н. Толстого, а также образов главных ге­
роинь «Мадам Бовари» и «Анна Каренина».
Оценивать акт самоубийства главной героини «Мадам Бовари»
(так же как и Анны Карениной) независимо от контекста произведе­
ния, естественно, нельзя. Флобер и Толстой, создавая образы Эммы
Бовари и Анны, имели в виду вполне определенный момент: героиня
покончит с собой. Но самоубийство становится лишь отправной точ­
кой, из которой идут два совершенно разных пути (некоторыми крити­
ками высказывалась мысль, что Толстой намеренно использовал фло­
беровский сюжет в противоположной идейно-художественной функ­
ции).
Сходство судеб двух несчастных женщин, их недовольство жиз­
нью в романах французского и русского писателей не должно обманы­
вать - похожесть эта скорее поверхностная, но тем не менее это позво­
ляет литературоведам сравнивать сюжетные линии романов. Более
глубокий, внутренний смысл, который вкладывают Флобер и Толстой
в самоубийство соответственно Эммы Бовари и Анны Карениной, раз­
личен. Само собой разумеется, что суть этого различия следует искать,
прежде всего, в творческой индивидуальности Флобера и Толстого, а
также в особенностях времени создания каждого из произведений; во
взглядах на искусство и в общественных позициях писателей; в какойто мере в национальном колорите, и наконец, в неповторимом своеоб­
разии литератур, французской с одной стороны и русской с другой.
Одно и то же событие может быть совершенно по-разному интерпре14
тировано, осмыслено представителями разных культурных традиций,
хотя французская и русская литературы X I X столетия имеют много
моментов схождения. Роман «Анна Каренина» был написан человеком,
имевшим свои, весьма отличавшиеся от флоберовских, взгляды на ху­
дожественное творчество, свою неповторимую писательскую индиви­
дуальность, постоянно находившимся в гуще жизни, а не избегавшим
ее, подобно Флоберу.
Героиня романа «Анна Каренина» охвачена роковой страстью,
обнаруживающей огромную власть над человеческим существом его
физической природы и заставляющей его поступать наперекор своим
нравственным убеждениям. Проблему свободы и необходимости в
психологическом аспекте Толстой представляет в романе как проблему
нравственного выбора. Предполагается, что человек абсолютно свобо­
ден в выборе той или иной реакции на воздействия внешнего мира. Но
одновременно он необходимо ответственен за совершаемый им на ос­
нове свободного выбора поступок. Таким образом, человек, в толстов­
ском понимании, предстает частично свободным и частично подчи­
ненным, каждое действие его - соединение свободы и необходимости.
Толстой показывает, к каким ужасным последствиям приводят момен­
ты поворота человека к одной только природе вне и внутри себя. Раз
сделав выбор в пользу «похоти», Анна Каренина определяет (сама)
собственную судьбу.
Во втором параграфе «Смысловая нагрузка суицида у Тол­
стого» анализируется философско-эстетическое наполнение, которое
вкладывает Л. Толстой в самоубийство своей героини. Анна Каренина
задумана писателем как женщина «потерявшая себя», но чтобы терять,
надо иметь, что терять. И Толстой создает женщину от гфироды физи­
чески и духовно прекрасную, но «теряюшую себя» под натиском охва­
тившей ее страсти. Действие страсти, а не характер и его развитие со­
ставляет основной предмет психологического анализа в образе Анны.
Полнота, с которой Анна отдается охватившей ее страсти, воз­
вышает ее над окружением, неспособным ни на какие глубокие чувст­
ва. Но страсть эта вступает в непримиримое противоречие с нравст­
венным самосознанием Анны. Обычный с точки зрения света факт
супружеской измены осуждается нравственным чувством Анны и ста­
новится причиной ее душевных терзаний. Связь с Вронским «ужасна»
для Анны. Она в полной мере осознает, что ее чувство к Вронскому
строится прежде всего на плотском вожделении. Если Эмма Бовари
непроизвольно стремится приукрасить свои любовные связи, придать
им в собственном воображении романтический ореол, то Анна Каре­
нина не испытывает никаких иллюзий насчет своих чувств. К Врон­
скому она бессознательно относится только как к любовнику и пре­
красно понимает последствия совершаемого ею преступления. Но не­
смотря на все свои нравственные страдания, Анна не отказывается от
15
«счастья», решается разрушить семью и уехать с Вронским, осуществ­
ляя, таким образом, несбывшуюся мечту Эммы Бовари о бегстве с Родольфом.
В сценах гибели Эммы Бовари и Анна Карениной присутствует
распространенная метафора - горящая свеча. Эмма не может удержать
самостоятельно освещенную свечу, этот символ «небесной славы, ко­
торою она должна была скоро окутаться». У Флобера это лишь пред­
смертная иллюзия, которую перекрывает финальное видение «вечного
мрака». У Толстого свеча не является материальным предметом, это
существующий в сознании героини символ человеческой жизни, до
поры до времени ровно горящей, потом в какой-то момент ярко вспы­
хивающей, чтобы осветить тайну бытия, а затем угасающей. Свет,
вспыхивающий в сознании Анны перед смертью, можно связать с ос­
вобождением души от оков тела, пожираемого плотским вожделением.
Толстой сравнивает два жизненных пути - отрицательный путь
Анны Карениной, совершающей самоубийство, и положительный путь
Левина, одно время близкого суициду, но выбирающего самопожерт­
вование и жизнь, и в итоге обретающего свой смысл бытия.
Невозможно сказать наверняка, действительно ли Толстой ис­
пользовал флоберовский сюжет в противоположной идейнохудожественной функции. Однако, отталкиваясь от определенного
факта (супружеская неверность и самоубийство главной героини), ко­
торый прежде всего и позволяет сравнивать «Мадам Бовари» и «Анну
Каренину», русский писатель создает роман принципиально иной, в
том числе и с точки зрения понимания суицида.
В Заключении формулируются основные итоги диссертационно­
го исследования.
Роман «Мадам Бовари» был написан в X I X веке, когда тематика
добровольной смерти была сильна, как никогда прежде. Французский
писатель в создании образа своей героини идет от факта, произошед­
шего в реальной действительности. Подобный же реальный факт ле­
жит в основе «Анны Карениной». Опираясь на общий исходный мо­
мент, Флобер и Толстой создают совершенно непохожие друг на друга
произведения.
Суицид в «Мадам Бовари» является разновидностью литератур­
ного самоубийства, «литературицида». Автор отождествляет себя с
главной героиней и добровольно расстается с жизнью на страницах
собственного произведения. Таким образом Флобер пытается рас­
статься с романтр1ческими иллюзиями молодости; антиромантик каз­
нит романтика, воплощенного в образе Эммы Бовари.
В романе Толстого проблема самоубийства напрямую связана с
проблемой нравственного выбора. Человек необходимо ответственен
за совершаемый им на основе свободного выбора поступок, поэтому,
поступив наперекор своим нравственным убеждениям, Анна Каренина
определяет собственную судьбу.
Различный подход к трактовке образов неверных жен у француз­
ского и русского писателей обусловлен прежде всего отношением к
искусству: в глазах Толстого литература была теснейшим образом свя­
зана с жизнью, у Флобера это единство распадается на две неприми­
римые противоположности: жизнь - не литература, а литература - не
жизнь. Эмме Бовари, как воплощению романтических иллюзий, нет
места в реальности. Она уходит из жизни, чтобы «стать литературой».
У Толстого отрицание жизни Анной Карениной оттеняет жизнеутвер­
ждающий путь несостоявшегося самоубийцы Константина Левина.
Действительность не отбрасывается Толстым как нечто уродливое и
чуждое.
Истолкование самоубийства главной героини «Анны Карениной»
упирается в трагический дуализм автора, в его противопоставление
материального и идеального, души и тела. У Флобера подобного про­
тивопоставления не просматривается. Так же, как Флобер отбрасывает
свои романтические заблуждения, Эмма просто вычеркивается из мира
живых.
Особенности творческого метода Г. Флобера находят яркое от­
ражение в сцене самоубийства главной героини. Пристальное внима­
ние французского писателя прежде всего к изысканной форме, стилю,
подчинение зачастую материала требованиям внешней эстетики в со­
четании с «объективностью», обусловливают растянутое на несколько
страниц описание агонии Эммы, сдобренное многочисленными физио­
логическими подробностями. Трагизм ситуации «снижают» сознатель­
но вводимые автором бытовые детали (метод «контрапункта»). Тол­
стого, в свою очередь, мало волнует внешняя благозвучность; изобра­
зительная сторона произведения имеет у него подчиненную роль. Опи­
сание гибели Анны Карениной занимает совсем немного места. Глав­
ное для Толстого - показать, как под влиянием внешних обстоятельств
и смутных внутренних порывов в душе главной героини вызревает ре­
шение добровольно уйти из жизни, а затем передать обрывочные мыс­
ли и ощущения гибнущей Анны.
Национальная принадлежность авторов, несомненно, также игра­
ет свою роль в интерпретации актов самоубийства Эммы Бовари и Ан­
ны Карениной. Здесь можно сослаться на социолога Эмиля Дюркгейма, усматривавшего в свойственных как русской, так и французской
нациям болезненной утонченности и отсутствии умственного и мо­
рального равновесия совершенно различные социальные последствия.
«Тоска французской литературы выражает только чувство глубочай­
шего отчаяния и отражает беспокойное состояние упадка», единствен­
ным выходом из беспросветной действительности для Эммы становит­
ся самоубийство. Свойственная русской литературе «меланхолич17
ность» является «здоровой тоской, возбуждающей веру и призываю­
щей к деятельности», что и находит отражение в романе Толстого: ги­
бели Айны противопоставляется жизненный путь Левина, преодолев­
шего навязчивые мысли о самоубийстве и заново обретающего смысл
бытия.
Различные культурные эпохи, в которые создавались романы
«Мадам Бовари» и «Анна Каренина», также наложили свой отпечаток
на изображение и внутренний смысл суицидальных актов героинь
Флобера и Толстого. Следует также отметить, что философия позити­
визма, столь сильно (хотя и неоднозначно) повлиявшая на творчество
Флобера и завоевывавшая Россию во второй половине X I X века, на
творческий метод Толстого существенного влияния не оказала.
Основные положения диссертационного исследования отражены
в следующих публикациях:
1.
Проблема свободы и необходимости в «Мадам Бовари»
Г. Флобера и «Анне Карениной» Л. Толстого. // X Пуришевские чте­
ния. Всемирная литература в контексте культуры. М., 1998. С. 296-297.
2.
Г. Флобер: проблема творческой индивидуальности. // X I
Пуришевские чтения. Всемирная литература в контексте культуры. М.,
1999. С. 100-101.
3.
Воплощение эстетических принципов Г. Флобера в романе
«Мадам Бовари». // Образование, язык, культура на рубеже ХХ-ХХТ
вв. Материалы международной научной конференции. Часть 1П. Уфа,
1998. С. 64-66.
4.
Последний роман Г. Флобера // Научный вестник Киров­
ского филиала Московского гуманитарно-экономического института.
№ 2. Киров, 1999. С. 289-292.
5.
«Романы о пошлости». Противопоставление поэтического и
повседневного в творчестве Г. Флобера. // Анализ литературного про­
изведения. Сборник научных трудов. Вып. 2. Киров, 2000. С. 70-74.
6.
Проблема самоубийства в романах «Мадам Бовари» Г.
Флобера и «Анна Каренина» Л. Толстого. // Вестник Вятского госу­
дарственного педагогического университета. №2/99. Киров, 2000. С.
64-67.
7.
Самоубийство в романах «Мадам Бовари» Г. Флобера и
«Анна Каренина» Л. Толстого. // Толстовский сборник-2000 (Материа­
лы X X V I международных толстовских чтений): в 2 ч. Ч. 1: Л . Н. Тол­
стой в движении эпох. Тула, 2000. С. 260-264.
8.
Столкновение иллюзии и реа.пьности в романах Сервантеса
и Флобера // Х П Пуришевские чтения. Всемирная литература в контек­
сте культуры. М., 2000. С. 83-84.
18
Подписано в печать 17. 02. 2005.
Формат 60x84/16. Печать офсетная.
Усл. п. л. 1,0.
Отпечатано в 0 0 0 «НПЦ «Информационные технологии»
Лицензия серия ПЛД № 66-16 от 20 июля 1999 г.
г. Рязань, ул. Островского, 21/1. Тел.: (0912) 98-69-84
Заказ № 925. Т1фаж 100 экз.
РНБ Русский фонд
2005-4
47170
22
1076
!.;АР ГЪ
1
I!
v