Педагогическое эссе "Моя педагогическая философия"

Эссе «Моя педагогическая философия» или
«ЮЕЧКА»
записки педагога
Воспитателем и учителем надо родиться.
А.Дистервег.
В пятилетнем возрасте на вопрос «Кем ты хочешь быть?» я гордо отвечала:
«Врачом, как мама».
В десять – учителем.
В шестнадцать, определяя профессию, искренне верила: только этот – педагогический –
университет подходит именно мне.
Старые, тогда паркетные полы, деревянные оконные рамы и какая-то абсолютно
удивительная атмосфера: ее сложно описать, но ощущаешь, едва переступив порог.
Чувство покоя, комфорта и уверенности. Желание быть здесь.
Золотая медалистка нисколько не сомневалась, выбирая между ВУЗами – неловко
выговорить – сердцем. Суетливый и чопорный «политех», готовый распахнуть двери, но
не признать, и «пед», с первых же секунд видящий в тебе коллегу, будущую смену.
Низкий поклон преподавателям, сумевшим воспитать, выпестовать в нас осознание
причастности к целому миру, имя которому – педагогика.
Оттуда, с практик, наполненных радостной суматохой, и до сих пор сохраняется
удивленно-восторженное любование ребенком, понимание ответственности перед ним.
Теперь уже ко мне приходят студенты.
С улыбкой вспоминается, как мальчишка-троечник, где-то нагловатый и развязный,
вытянулся «в струнку» перед пятилетней девочкой с алалией.
Здесь отношения честны. Ты и ребенок. Справился или разочаровал. И дело даже не в том,
что дети не признают фальши. Просто они не умеют реагировать фальшиво…
сглаживая… скрывая эмоции.
Этот ответ порой застывает горьким привкусом на губах. Правда, слышать которую вот
так – прямо и без прикрас – мы, к сожалению, отвыкли.
Кого боги хотят покарать, того они делают педагогом.
Сенека.
Попробуйте один день прожить по-совести. Так, как должно быть.
В мире без серых оттенков. Мире максималистов.
За ним – пустота и абсолютная, глыбоподобная усталость.
Бытие на работе и существование после.
Неудивительно, что день педагога словно разбивается на части, где на дом и быт почти не
остается сил.
Грустная история о современных Данко.
Дети должны жить в мире красоты, игры, сказки…
В.А.Сухомлинский.
Наверное, мы все чуть-чуть сумасшедшие.
Как много красивого вокруг, и как многое хочется детям дать!
Конструкторы, куклы, печатные пособия, игрушки из дерева…
…и ветхие, полупустые стеллажи групповых комнат. Эхо коррекционных кабинетов.
Моим первым оборудованием стали стул, стол и клоун из папье-маше: почти истлевший,
ломкий.
И я по-прежнему виновато улыбаюсь мужу и родным и, не раздумывая, беру кубики
Никитина… развивающие блоки… счеты… курочку-укладку. «Духи?». Духи подождут.
Дети – это святые. И как всякие святые, они невыносимы.
Е.Чернихович.
Артем не смотрит в глаза и не говорит.
Демьян зло, не по-детски продуманно разбрасывает игрушки, медленно царапает
собственную щеку.
Симпатичный светловолосый мальчик бежит, словно преодолевая кросс: стена-вдохстена-выдох. «Денис», - зову тихонько. Увы, за четыре предшествующих саду года Денис
еще ни разу не обернулся, услышав свое имя.
Их десять, а перечня заболеваний из медицинских карт хватит на добрую сотню: алалия,
ЗПР,
спастическая
форма
ДЦП,
функционирования, гиперактивность…
расстройство
социального
поведения
и
Учитель – человек, который может делать трудные вещи легкими.
Ральф У.Эмерсон.
Я листаю заключения ребят, покинувших группу. В графе «невролог»: «здоров».
Но кто бы знал, сколько сил и каторжного труда педагога между первыми словами и
связной речью, бесконечным пересыпанием камушков: «один», «много» - и счетом,
хаосом росчерков и рисунком… Между диагнозом и «нормальностью».
И сколько радости способно привнести короткое слово: «обычный».
Дети – это завтрашние судьи наши…
М.Горький.
Помню, как впервые Ксюша сказала «ЮЯ»: молчавший четыре года ребенок, позвал меня,
забавно коверкая имя.
Не достижение для постороннего.
Теперь каждое утро раздается звонкое: «Наталья Юрьевна, здравствуйте!»
Вот и ответ, тайна Полишинеля.
Чтобы услышать «ЮЯ», «Юечка» или тихое, едва различимое «Наташа», стоит начать все
с начала: раз или даже десятки раз.
Вчера Влад молчал, сегодня лопочет.
И пусть когда-нибудь наступит то самое, долгожданное завтра.