Глава Приключения дяди Берлиоза. Дядя Берлиоза считал

Черновик60
<4>
Глава
Приключения дяди Берлиоза.
Дядя Берлиоза считался самым умным человеком в г. Киеве. ||61
— Дант?! Да что же это такое, товарищи дорогие?! Кто? Дант? Ка-ккая Дант!
Товарищи! Безобразие! Мы не допустим! ||
<5>
Взревело так страшно, что председатель изменился в лице. Жалобно тенькнул
колокольчик, но ничего не помог.
В проход к эстраде прорвалась женщина. Волосы ее стояли дыбом, изо рта торчали золотые зубы. Она то заламывала костлявые руки, то била себя в изможденную
грудь. Она была страшна и прекрасна. Она была та самая женщина, после появления
которой и первых же исступленных воплей, толпа бросается на дворцы и зажига-
60
61
Здесь и далее мы приводим текст, который написан в тетради 6.6, являющейся одним
из источников второй редакции романа.
Описание источника в НИОР РГБ:
«Ф. 562, к. 6, ед. 6.
Булгаков, Михаил Афанасьевич
[„Мастер и Маргарита“]
Третья редакция романа (продолжение гл. 7 — гл. 9)
1933
Автограф».
На обложке тетради запись Булгакова фиолетовыми чернилами:
«Черновик
Роман».
Слово «Черновик» написано справа по диагонали, «Роман» — по центру.
Тетрадь в линию.
Фиолетовые чернила.
На л. 1, 2 текста нет.
На оборванном л. 3 текст написан фиолетовыми чернилами. Продолжение текста
было на л. 4.
Верхняя часть листа оборвана. Сохранилась только полоска нижней части листа,
с одной стороны которой написано начало главы о дяде Берлиоза, скорее всего, записанное как помета, потому что:
1) на предшествующей строчке со словом «Глава» сделано очерчивание текста;
2) на обратной стороне л. 4 на сохранившейся полоске текст о Дант. Скорее всего,
Булгаков писал главу о Дант, а в процессе сделал помету о дяде, поэтому, собственно,
и сохранил эту полоску листа.
ЧЕРНОВИКИ РОМАНА 1931 г.
131
ет их, сшибает трамвайные вагоны, раздирает мостовую и выпускает тучу камней,
убивая.
[И]62 Председатель, впрочем, был человек развитый63 и понял, что случилась
беда.
— Я! — закричала женщина, страшно раздирая рот, — я — Караулина, детская
писательница! Я! Я! Я! Мать трех детей! Мать! Я! Написала, — пена хлынула у нее
изо рта, — тринадцать детских ||
пьес! Я! Написала пять колхозных романов! Я шестнадцать лет не покладая рук...
Окна выходят в сортир, товарищи, и сумасшедший с топором гоняется за мной в
квартире. И я! Я! Не попала в список. Товарищи!
Председатель даже не звонил. Он стоял, [и]а [с]правление лежало откинувшись
на спинки стула.
— Я! И кто же? Кто? Дант. Учившаяся на зубоврачебных курсах, Дант танцующая фокстрот попадает в список одной из первых. Товарищи! — закричала она тоскливо и глухо, возведя глаза к потолку, обращаясь очевидно к тем, кто уже покинул
[этот] волчий мир скорби и забот: — Где же справедливость?!
И тут такое случилось, чего не бывало ни на одном собрании никогда. Товарищ
Караулина детская писательница закусив кисть правой руки на коем сверкало обручальное кольцо, завалилась набок и покатилась ||
<6>
по полу в проходе как бревно, сброшенное с платформы.
Зал замер, но затем чей-то голос грозно рявкнул [во]
— Вон из списка!
— Вон! Вон, — загремел зал так страшно, что у председателя застыла в жилах
кровь.
— Вон! В Гепеу этот список! — взмыл тенор.
— В Эркаи!
Караулину подняли и бросили на стул, где она стала трястись и всхрипывать.
Кто-то полез на эстраду, причем все правление шарахнулось, но выяснилось, что он
лез не драться а за графином. И он же облил Караулиной кофточку, пытаясь ее напоить.
— Стоп, товарищи! — прокричал кто-то властно и бунтующая масса стихла. —
Организованно, — продолжал голос.
[Он же] Голос принадлежал плечистому парню вставшему в седьмом ряду. Лицо
выдавало в нем заво- ||
дилу, типичного бузотера, муристого парня. Кроме того на лице этом было написано,
что в списке этого лица нет.
— Товарищ председатель, — играя змеиными переливами, заговорил бузотер, —
не откажите информировать собрание: к какой писательской организации принадлежит гражданка Беатриче Григорьевна Дант. Р-раз. Какие произведения написала
62
63
На букве «И» написана буква «П» следующего слова.
Перед словом «развитый» незачеркнутые значок вставки и буква «б».
132
М.А. БУЛГАКОВ
упомянутая Дант? Два. Где означенные произведения напечатаны. Три. И каким образом она попала в список.
«Говорил я Перштейну, что этому сукину сыну надо дать комнату», — тоскливо
подумал председатель. Вслух же спросил бодро — Всё? — и неизвестно зачем позвонил в колокольчик.
— Товарищ Беатриче Григорьевна Дант, — продолжал он, — долгое время работала в качестве машинистки и помощника секретаря в кабинете имени Грибоед<ова>64.
Зал ответил на это сатанинским ||
<7>
хохотом.
— Товарищи! — продолжал председатель, — будьте же сознательны! — Он завел
угасающие глаза на членов правления и убедился, что те его предали.
— Покажите хоть эту Дант! — рявкнул некто, — дайте полюбоваться!
— Вот она, — глухо сказал председатель и ткнул пальцем в воздух.
И тут многие встали и увидели в первом ряду необыкновенной красоты женщину.
Змеиные косы были уложены корзинкой на царственной голове. Профиль у нее
был античный так же как и фас. Цвет кожи был смертельно бледный. Глаза были открыты как черные цветы. Платье кисейное желтое. Руки ее дрожали. [Все]
— Товарищ Дант, товарищи, — говорил председатель, — входит в одно из прямых колен известного писателя Данте и тут же подумал «Господи, что же это я отмочил такое?!» ||
Вой, грохот потряс зал. Что-нибудь разобрать было трудно кроме того, что Данте
не Григорий, какие-то мерзости про колено и один вопль «издевательство!» И крик
«В Италию!!»
— Товарищи! — закричал председатель, когда волна откатилась, — товарищ Дант
работает над биографией мадам Севинье.
Вой.
— Товарищи! — кричал председатель безумно, — будьте благородны. Она — беременна.
И почувствовал, что и сам утонул[.] и Беатриче утопил.
Но тут произошло облегчение. Аргумент был так нелеп, так странен, что на несколько мгновений зал закоченел с открытыми ртами. Но только на мгновения.
А затем — вой звериный: «В родильный дом!» Тогда председатель понял, что не
миновать открыть козырную карту.
— Товарищи! — вскричал он, — товарищ Дант получила солидную авторитетную рекомендацию.
— Вот как! — прокричал кто-то. ||65
64
65
Слово написано в край страницы.
Вырваны л. 8–9. На корешках листов виден текст, написанный фиолетовыми чернилами. Это было продолжение текста о Дант.