МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ НАСЕЛЕНИЮ НА
advertisement
УДК 614.2. (476 «1941/1944») МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ НАСЕЛЕНИЮ НА ОККУПИРОВАННОЙ ТЕРРИТОРИИ ГЕНЕРАЛЬНОГО ОКРУГА БЕЛАРУСЬ И ОХРАННОЙ ЗОНЫ ТЫЛА ГРУППЫ АРМИЙ «ЦЕНТР» (1941-1944) М.Е. Абраменко В статье раскрывается одна из сторон повседневной жизни населения Генерального округа Беларусь и охранной зоны тыла группы армий «Центр» в годы немецко-фашистской оккупации. Показана деятельность системы медицинской помощи населению на базе уцелевших лечебных учреждений прежнего здравоохранения, но уже подконтрольных оккупационной власти. Раскрыты некоторые формы этой работы в условиях постоянной угрозы и насилия. Автором обоснованно делается вывод о неизбежности краха этой системы, поскольку она была несовместима с фашистской доктриной войны, базирующейся на прямом физическом истреблении населения СССР. Ключевые слова: советское здравоохранение, немецко-фашистская оккупация, лечебно-профилактические учреждения, медицинские кадры, коллаборационизм, медицинская помощь, здоровье. О существующем медицинском обслуживании населения на оккупированных территориях можно говорить с большой долей условности. В мирный период оно предполагает наличие системы мероприятий, включающей в себя охрану здоровья населения и поддержание общественной гигиены и санитарии. Все это возможно в условиях функционирования государства, но государственные устои на оккупированной территории были разрушены. Уничтожена была и система здравоохранения, существовавшая здесь до войны и перед которой стояла задачи сбережения народонаселения. Как известно, оккупанты перед собой ставили совсем другие цели. Характер фашистской оккупационной политики, тщательность подготовки в ее проведении, выселение и онемечивание, планируемое физическое истребление населения раскрывают многочисленные планы и директивы немецкого командования как накануне войны, так и в ходе установления «нового порядка». Определяя рамки жизнеустройства местного населения, Гитлер цинично разглагольствовал, что его культуру следует держать на возможно низком уровне. Прирост местного населения нужно ограничивать. Немецким врачам, за редким исключением, необходимо избегать оказания ему медицинской помощи. Не стоит заниматься профилактическими прививками и проводить дезинфекцию среди этих людей [1, С.31-33]. Историками довольно неплохо раскрыта тема организации медико-санитарных служб в партизанских отрядах и соединениях. И это объяснимо. Медицинские службы обслуживали в первую очередь своих бойцов и командиров, обеспечивая тем самым необходимую боеспособность, и в целом со своей задачей справились успешно. В немалой степени благодаря этому партизанское движение, представляющее собой наиболее сознательную и патриотическую часть населения, сыграло свою важную роль в изгнании оккупантов с захваченных территорий. В научном обращении немного пока работ, раскрывающих повседневную жизнь населения в условиях оккупации. Ведь только в Беларуси под оккупацией оказалось около 8 млн. человек и лишь небольшая часть его, и то только в разгар народного сопротивления, пользовалась услугами партизанских медиков [2, С.458]. Между тем существующая система охраны здоровья является гарантом жизнедеятельности человека в отдельности, так и одним из факторов, обеспечивающих само существование государства. И, безусловно, важно то, как, в каких условиях осуществлялась медицинская помощь населению оккупированных территорий. Тем более, что интерес современных исследователей все более привлекает тема повседневного бытия людей, их социального самочувствия в таких необычных, экстремальных ситуациях. В этой области практически не было исследований по организации медикосанитарной службы в лечебно-профилактических учреждениях, находившихся под контролем оккупационных властей. Представляет интерес характер их взаимоотношений с управленческими структурами оккупантов, какого рода услуги и на каких условиях оказывалась медицинская помощь нуждающимся в уцелевших больницах и амбулаториях. Небезынтересен и кадровый потенциал этих учреждений. В начальный период войны, Министерство по делам оккупированных восточных областей, несколько корректируя первоначальные планы, образовало «Генеральный округ Беларусь», составлявший примерно четвертую часть всей довоенной территории республики и входивший в рейхскомиссариат «Остланд». Остальная часть была разделена между другими административными единицами. Восточная часть Беларуси, как и западные области России, были отнесены к области армейского тыла группы армий «Центр». Эта оперативная область сухопутных войск в свою очередь делилась на зону непосредственно армейского района боевых действий от 20 до 50 км. глубиной и тылового района групп армий «Центр». Здесь была установлена военная администрация, во главе с командующим тылом армий «Центр» М. фон Шенкендорфом. При его штабе действовал командующий войск СС и полиции Э. фон Бах - Залевский. В восточной части Беларуси командующему тылом подчинялась сеть территориально-полевых комендатур (всего – 11), а им в свою очередь – многочисленные местные комендатуры (всего – 23), которые создавались во всех городах и районных центрах [3, С.280]. Стремясь максимально подчинить себе население, нацисты создавали органы так называемой «новой русской администрации», к работе в которой они привлекали лиц, готовых сотрудничать с ними. Захватчики отлично сознавали, что только при действии органов местного самоуправления можно успешно использовать потенциал оккупированной территории. Провал «блицкрига», затянувшаяся война и растущее народное сопротивление вынуждали оккупантов предпринимать более изощренные политические маневры. Не отказываясь от репрессий, усиливая их, оккупационные власти пытались создать видимость осуществления проектов будущего устройства России и других независимых от Советов и коммунистов государственных образований. Это вызвало к жизни такие формы как существование гражданской администрации в Генеральном округе Беларусь. Свое место в этом ряду занимает так называемое Локотское самоуправление. В этих образованиях ставка делалась на коллаборационистов. В Генеральном округе гауляйтер Беларуси В. Кубе следуя курсу немецкого командования, по собственной инициативе проводил более продуманную тактику лавирования в среде местного населения. Она отличалась от деятельности других наместников Гитлера на оккупированных территориях, позволяла трактовать цели оккупантов не столь прямолинейно. Тем, не менее, он всегда руководствовался принципом: «Все, что ты делаешь для Германии – хорошо, остальное плохо» [4, С.569]. В. Кубе поддерживал развитие белорусского национализма, оценивая уровень его в Беларуси чрезвычайно низким и не боясь его значительного развития. Исходя из этого, он начал предпринимать определенные шаги по созданию крупных массовых организаций, распространяя, тем самым, иллюзии относительно возможности создания основ будущей государственности Беларуси. Как известно, установив «новый порядок» – жестокую систему эксплуатации мирного населения, оккупанты отправили на слом, существовавшую до войны систему профилактической медицины, заключавшейся в оптимальной организации труда и быта людей. Но, исходя из необходимости предупреждения возникновения и распространения инфекционных заболеваний среди личного состава немецких воинских частей, оккупационные власти разрешили работу лечебных учреждений. В том же нуждалось и население, занятое на предприятиях и привлеченное к обслуживанию различных учреждений и служб. Уже летом 1941 г. в Минске жителям была доведена информация: «Всем инженерам, врачам и людям других интеллигентных профессий, которые остались в городе, вернуться на работу в свои учреждения. За отказ – тюрьма или высылка в Германию» [5, Д.104. Л.11]. В октябре 1941г. были изданы распоряжения рейхскомиссариата «Остланд», относящиеся к сфере здравоохранения. Была учреждена Палата здоровья, целью которой являлся охват лиц, принадлежащих к союзу служащих здоровья. Второе распоряжение регламентировала нормы деятельности медицинских работников в рейхскомиссариате. Т.е. все медицинские работники ставились на строгий учет. В Генеральном округе Беларусь была организована своя Палата здоровья, деятельность которой регулировалась уставом. Наряду с окружным отделом охраны здоровья, такие же отделы, сохранившие свои прежние названия, были созданы при городских и районных управах. Штаты здравотделов были небольшими: при заведующем отделом – враче, состояли два дезинфектора и один статистик. В дальнейшем вместо отделов были введены должности городских и районных врачей [5, Д.15. Л.9]. Эти по сути лжеструктуры здравоохранения провели работу по утверждению регламента деятельности медицинского персонала, установили нормы обслуживания для лечащих врачей, протяженность их рабочего дня. Велась работа по усилению их ответственности за выдачу справок и бюллетеней по нетрудоспособности, за точность врачебных удостоверений, в которых указывался диагноз заболевания и возможность лица занимать должность, соответствующую состоянию здоровья. Эти требования лишь упорядочили административные функции. Такое административное рвение вызывалось ужесточением мер против партизан. Сложнее все оказалась с оказанием медицинской помощи населению. В результате военных действий и потерь во время оккупации значительно уменьшилось в сравнение с довоенным временем сеть медицинских учреждений. В Минском окружном комиссариате имелось 9 больниц (бывших районных и г. Минска). За исключением Минска не было санитарно-эпидемиологических станций, перестали функционировать диспансеры разных направлений, детские больницы и женские консультации. В самом Минске функционировали три больницы, действовали железнодорожная и инфекционная больница, работали 4 амбулатории и несколько аптек. Не хватало лекарств, дезинфицирующих средств, перевязочного материала, инструментария. Плачевным было состояние районных сельских больниц. Больные имели плохое питание, сами больницы не имели необходимого количества врачей и медицинского персонала. Минский окружной комиссариат имел в округе 68 врачей, 38 зубных, 66 фельдшеров, 38 медсестер. На районы округа приходилось по 7–9 врачей. На более близкие к линии фронта районы врачей приходилось еще меньше. Это связано с тем, что медицинский персонал был в большинстве эвакуирован. Так же в большинстве случаев были вывезены оборудование и инструменты. Так, из 2627 рабочих и служащих по Почепскому району Орловской области были зарегистрированы 1 врач, 14 фельдшеров, 6 акушеров, 2 медсестры. Даже на территории Локотского самоуправления, отличавшегося более слаженной инфраструктурой, работали 51 врач, и 179 медсестер. То есть, один специалист с высшим медицинским образованием приходился более чем на 11 тыс. жителей округа [5, Д.387. Л.8; 6, С.72]. Низкая оплата койко-дня, которая взималась с больного в размере одной марки, не давала возможности обеспечивать бюджет. Посещение амбулатории при больнице приносило в кассу больницы 60 пфенигов, повторное 40, что было также недостаточно. Свести концы с концами помогали сохранившиеся земельные участки при больницах, которые с большими проблемами засевались. Была также сильно сокращена аптечная сеть. В Могилеве, в период с 1941 по 1944 гг. работало две аптеки для гражданского населения города (47 тыс. жителей) и Могилевского района (82 тыс. жителей). Они также обслуживали и соседние районы. Кроме этих учреждений работали аптеки в ряде районных центров. Аптечный склад Могилева обслуживал районы Могилевской фельдкомендатуры и районы Оршанской, Гомельской и Чериковской комендатур. Аптечный склад обладал старыми запасами и только один раз были получены медикаменты из Минска. Наценка на товар составляла 350%. В самом Минске выбор лекарств был немного богаче. В местных аптеках имелось до 165 наименований лекарств и здесь сказывалось функционирование химфармзавода, в адрес которого через главных врачей и обращались работающие аптеки [7, С.60-67]. Этот минимум лекарственных и медицинских средств позволял оказывать населению кое-какую лечебную помощь. Сохранившие дееспособность лечебные учреждения обеспечивали население частичной помощью, которая уже не являлась общедоступной и за ее получение была установлена плата. Ее размер зависел от вида медицинского пособия, места жительства и работы больного. Так, приказ Минского городского комиссариата от 29 октября 1941г. предусматривал оплату за койко-день «для работников государственных учреждений 8 руб., крестьян и работников частных учреждений – 10 руб, кустарей и торговцев – 12 руб. Прием у врача-терапевта стоил от 1 до 3 руб., удаление аппендицита – 80 руб., гинекологические операции – 100 руб. [8, С.27-29]. Некоторые данные сохранились о работе Минских городских амбулаторий, в частности 1-й Сторожевской амбулатории, относящейся к отделу здравоохранения Минского городского комиссариата. Штат ее осенью 1943 г. составлял 13 врачей, 9 медицинских сестер, и 9 человек обслуживающего персонала. В октябре врачами амбулатории было принято 2686 больных, а выручка составила 30565 руб., в ноябре было принято 5212 больных, а выручка составила 75515 руб. За эти два месяца приема больных примерно треть вырученной суммы была перечислена в кассу финансового отдела городской управы. Сами же врачи зарплату получали в марках, обслуживающий персонал в рублях. Так, главврач получал в месяц – 90 марок, врачи по 35, бухгалтер – 60. Одна марка равнялась 10 рублям, а продукты питания еще надо было найти [9]. В докладной записке бургомистру Могилева от медико-санитарного отдела и отдела образования городской управы (сентябрь 1942г.) говорилось: «В Могилеве в лечебных учреждениях работают 44 врача и 120 человек среднего медицинского персонала, в школах города работает 160 учителей. Материальное положение очень плохое. Хлеба в июле-августе не получали, зарплаты низкие, а в условиях спекуляции купить продуктов невозможно» [10, С.300]. В этих условиях жители городов вынуждены были распродавать, обменивать на продовольствие личные вещи и имущество, разводить огороды на пустырях и кладбищах. Полиция безопасности СД из занятых восточных областей докладывало своему руководству в Берлин в июле 1942 г. о положении в крупных населенных пунктах и приводила также данные о существующих ценах на рынках на некоторые виды продовольствия [11, Д.947. Л.104]. Продовольствие Молоко, 1 л. Масло, фунт Яйцо, 10 шт. Хлеб, 1 кг. Куры, 1 шт. Установл. цена 2 рубля 10 рублей 5 рублей 1 рубль 10 рублей Действующая 15-25 120 40-70 до 12 65 Довоенная 2-2,5 10-15 5-6 1 10 Туфли женские стоили 1200-1500 рублей. Понятно, что предоставление этой информации не вызвано заботой о стабилизации рынка, она отражала существующее положение населения на оккупированной территории. С более решительными шагами немецкой администрации по созданию коллаборационистских организаций стала все более активно заявлять о себе Белорусская народная самопомощь. Фонды, которые лежали в основе деятельности БНС, состояли из членских взносов, пожертвований лиц и организаций, налогов с доходов предприятий, массово-культурной работы. Организация взяла под свой патронаж работу некоторых амбулаторий и аптек, организовывала столовые для своих членов и неимущего населения, выдавала помощь деньгами и продуктами. БНС присутствовала на всех уровнях администрации, имела на территории генерального округа свои рабочие группы, из которых два человека отвечали за «охрану здоровья». Ее расходы покрывались месячными кредитами немецкой гражданской администрации, сумма которых в 1943г. достигла 170 тыс. марок. Помощь поступала в организацию из других источников: за счет «репрессивно-регулируемых мероприятий». Это значило за счет немецкого террора. Эта организация была втянута в уничтожение евреев, ибо на уровне своих первичных ячеек БНС получала часть вещей, что в большом количестве поступали после зачисток гетто [12, С.135]. На имеющиеся средства БНС организовала работу ряда поликлиник, где жители получали консультации и в отдельных случаях бесплатные лекарства. Возможность получения бесплатного лекарства нуждающимися, реализовывалась также через сеть аптек БНС. В Минске аптеками было выдано 4053 единицы различных лекарств, из них 595 бесплатно [13]. Эту информацию на очередном съезде организации в мае 1942 г. доводил до своих соратников-коллаборационистов сам глава БНС Ермаченко. Учитывая характер проводимого мероприятия и другие обстоятельства, информация вряд ли является достоверной. Более откровенны в оценке деятельности БНС сами оккупанты. В очередном донесении в Берлин айнзатцгруппа-2 в разделе «Здравоохранение среди русского населения на территории групп армий «Центр»» информировала о многочисленных заболеваниях, которые представляют угрозу вермахту. Отмечалось, что наблюдается рост туберкулеза в Борисове, возросли желудочно - кишечные заболевания по всей территории. В Полоцке с 20.08. по 20.09.1942г. было отмечено 152 случая заболевания чесоткой и это связано с неработающими банями. Завершается отчет выводом о том, «что вопреки заявлениям БНС о широком влиянии этой организации на белорусское население в действительности это не имеет места. Влияние БНС очень ограниченно и простирается в первую очередь на имеющиеся высокие слои» [11, Д.947. Л.221]. Городские жители чтобы найти средства на оплату лечения и избежать голодной смерти, вынуждены были в обязательном порядке устраиваться на работу. Здесь в дело вступала еще одна общественная организация. Сопровождаемое широкой пропагандистской шумихой, началось создание профсоюзов по нацистскому лекалу. Что бы привлечь людей активнее вступать в члены организации особый акцент делался на представление льгот, в частности, предоставлении медицинской помощи. В случае болезни или несчастных случаев, происшедших на работе, член профсоюза получал бесплатную лечебную помощь, обеспечение лечебными средствами. Для обслуживания новоявленных членов профсоюза назначались местные медицинские работники, не евреи. Выплата больным пособий производилась городскими или районными управами из средств отделов попечения. На деле все это осуществлялось в урезанном, куцем виде. А с ухудшением для немцев ситуации на фронтах и гибелью ряда видных коллаборационистов, опекавших в т. ч. профсоюзы планы оккупантов провалились. Продолжая политику заигрывания с населением оккупированных территорий и укрепления видимости создания государственных структур, существовавших до войны, захватчики предприняли попытку введения страховой медицины. Она внедрялась посредством отчисления 3 % от заработной платы в фонде больничных касс. Однако она нашла практическое воплощение только в некоторых населенных пунктах западных регионов, где имелся подобный опыт в предвоенный период. К примеру, за март 1944г. Пинская больничная касса перечислила городской поликлинике за оказание медицинской помощи 4603 карбованца (Пинск относился к рейхскомиссариату Украина). А число застрахованных жителей в Гродно в Белостокской страховой кассе в декабре 1943 – мае 1944 колебалась от 578 до 609 человек [14, С.14]. В декабре 1941г. Кубе было подписано распоряжение по социальному страхованию. В Брянском, Смоленском, Орловском округах подобные распоряжения были подписаны в декабре 1942г. В распоряжении были изложены правила отчисления с предприятий. Любопытно, что основу было положено распоряжение СНК СССР от 23 марта 1937 г., правда размеры отчислений были гораздо ниже, и текст постановления служил предприятиям ориентиром для облегчения подсчетов процентов, На это нацеливала прилагающаяся инструкция [15]. Подобная работа проводилась и в западных областях России. Здесь также в соответствии с принятыми распоряжениями в структурах Брянской, Смоленской, Орловской управ создавались отделы социального обеспечения. Созданные при них комиссии выявляли нуждающихся в социальной помощи, порой их просьбы удовлетворялись. В Генеральном округе и тыловой зоне силами отделов здравоохранения и социального обеспечения, начали создаваться врачебно-трудовые экспертные комиссии (ВТЭК). На территории Локотской автономии, имевшей особый статус, ВТЭКи были организованы в каждом из восьми районов [6, С.76]. В Генеральном округе в силу большей слаженности и опеки БНС деятельность по установлению инвалидности граждан развернулась особенно бурно. Так, Руденский райздрав докладывал, что с мая по август 1942г. освидетельствование на установление инвалидности прошло 318 человек, Узденская больница приняла 940 человек, из них признано инвалидами 123, в Минском районе признано инвалидами – 537, Червеньском – 260. Своя врачебно-экспертная комиссия для оценки здоровья населения была учреждена и в Минске. Она состояла из 3 врачей: терапевта, хирурга, невропатолога, и представителя опеки. В конце концов, местные оккупационные власти объявили о прекращении работы этих комиссий, так как обеспечивать инвалидов пенсиями никто не собирался. И как городской врач не аргументировал полезность и необходимость работы комиссий их дальнейшее существование было признано бессмысленным [16, С.73]. При городских и районных управах, осуществлявших повседневное хозяйственное руководство подотчетной территорией, образовывались отделы по разным направлениям, в зависимости от масштабов района. В соответствии с этим количества отделов в управах могло быть разным, но наряду с наиболее щедро финансируемыми полицейскими и дорожными отделами всегда были и отделы здравоохранения. К примеру, структура Смоленской городской управы состояла из 7 отделов с подотделами, в т. ч. и отдела здравоохранения. Последний состоял из двух подотделов: санитарного и фармацевтического. Про существование лечебного отдела, как видно, речи не идет. Задача отдела состояла в создании условий для оказания медицинской помощи русскому населению города и прилегающих районов. Уже осенью 1941 г. была открыта аптека и больница. Стала функционировать и хирургическая лечебница, необходимость в которой была крайне велика. Контроль со стороны оккупантов осуществлялся немецким врачом [17, С.25]. Структуры так называемого здравоохранения, как в Генеральном округе, так и на территории охранной зоны группы армий «Центр», были призваны выполнять лишь главную поставленную им задачу по недопущению инфекционных заболеваний на территории, что грозило снижением уровня боеспособности частей вермахта. С целью предупреждения эпидемии среди войск, оккупационные власти требовали строгого учета инфекционных заболеваний среди населения. В Минске, других центрах (гебитах) проводились совещания с представителями районных отделов здравоохранения, на которых объявлялся характер проводимых мероприятий, представители районов получали задачи по составлению еженедельных, ежемесячных, ежеквартальных отчетов о движении инфекционных больных. В конце 1941г. районные отделы получили от Окружного отдела здоровья прививочный материал против сыпного тифа для прививок в каждом районе пяти медицинских работников, работающих на ликвидации эпидемии. Каждый отдел был обязан отчитаться, кому персонально из медработников они были сделаны. Эти прививки получали районные врачи, заведующие больницами, врачи, медсестры, фельдшеры и дезинфекторы. Лечение больных в Минской инфекционной больнице было бесплатным. При лечении других сопутствующих заболеваний оплата проводилась на общих основаниях. При выявлении инфекционных заболеваний устанавливался карантин. Этот комплекс мер строго выполнялся в начальный период войны, и, в конце войны, немцы уже сами сознательно и преступно распространяли инфекционные болезни среди населения с целью ослабить наступающий порыв Красной Армии [18; 19, С.15-19]. К санитарно-профилактическим мероприятиям относилось плановое обследование отдельных групп населения на предмет выявления болезней, проверки профпригодности. Так, к примеру, районный доктор Смолевичского района информировал окружного доктора о проведенном медосмотре в школах района. Им самим и привлеченными медицинскими работниками было проверено санитарное состояние 35 школ. Было обследовано 2254 ученика. Наряду с анализом заболеваний, как и в старых довоенных справках, появились новые негативные обстоятельства. Ни в одной из проверенных школ не оказалось баков для питьевой воды. Многие школы разрушены, сгорели. В некоторых на постое расквартированы оккупанты. Среди школьников обнаружено поголовное заболевание на стригущий лишай и педикулез [5, Д.15. Л.9]. В феврале 1943г. было проведено аналогичное медицинское обследование школ № 1, № 2, № 3 г. Брянска. Здесь кроме проверки врачом был проведен инструктаж классных санитаров, прочитана лекция о личной гигиене [6, С.76]. Понятно, что на деле эти мероприятия не были вызваны заботой оккупантов о генофонде местного населения. Медицинские работники участвовали в осмотрах граждан на вербовочных и пересыльных пунктах. Как на временное недоразумение смотрели оккупанты на хозяйственные усилия местных коллаборационистских властей, когда те пытались планировать хозяйственные бюджеты с тем, что бы как-то улучшить состояние учреждений здравоохранения. Так, Борисовский окружной комиссариат (гебит) запланировал бюджет на 222 тыс. руб., из которых на охрану здоровья выделялось 16 тыс. руб, из них 13,5 тыс. шло на питание, остальные деньги должны были быть переданы на санитарнофельдшерские пункты [20]. Большая часть средств шла на содержание полиции и дорог. Деятельность городских и районных управ в первую очередь была направлена на безусловное выполнение воли оккупационных властей. Главным здесь было решение проблемы борьбы с партизанами и одновременно решавшаяся задача ограбления территорий. Со временем все большое внимание на внутриполитическую ситуацию на оккупированной территории оказывало партизанское движение. Если в конце 1941г. в партизанских отрядах Беларуси насчитывалось всего 6 врачей, то уже к началу 1944г. их количество достигло 538. Практически все они пришли в медико-санитарные службы партизанских соединений или из военных – окруженцев, или из лечебных учреждений, подконтрольных оккупантам [21, С.12; 22, С.333]. Все более с проблемой нехватки медицинских работников сталкивались немецкие власти. В связи с положением на фронтах дефицит врачей стал наблюдаться как в частях вермахта, так и на оккупированной территории. Встал вопрос создания высшего медицинского образовательного учреждения. Тем более, что эта идея вполне соответствовала несбыточным надеждам коллаборационистов о возрождении белорусской государственности. Ухудшение санитарно-медицинского обслуживания в тыловых районах армий группы «Центр», приближение фронта и недостаточные противоэпидемические мероприятия инициировали обращение военных властей к гражданскому управлению оккупированными территориями об открытии медицинского института в Могилеве. Выбор места был обоснован лучшей, по сравнению с Минском, материальной базой. А. Розенберг, министр по делам оккупированных восточных областей, согласился 23 апреля 1943 г. на открытие медицинского института. Он отметил, что количество студентов будет соответствовать потребностям Генерального округа и восточной части Беларуси, так же будет удовлетворена потребность группы армий «Центр». После всех организационных мероприятий, в институте в середине августа 1943г. начались занятия. Но в связи с приближением фронта он был передислоцирован в Ново-Вилейку, где состоялся первый и последний выпуск из 44 врачей [23, С.24]. Таким образом, несмотря на незначительные в общем то различия в организации оккупационного управления территорий Генерального округа и охранной зоны, медицинская помощь осуществлялась в возможно полной форме для лиц, сотрудничавших с фашистским режимом, и была недоступной для подавляющей части населения проживающего на оккупированной территории. Существующая модель оказания медицинской помощи являлась составной частью системы геноцида и уничтожения советских граждан. Фашистская агрессия не только прервала развитие здравоохранения, но и поставила население оккупированных территорий на грань выживания. Можно отметить, что действовали административные органы, функционировали, хотя и значительно сократившиеся лечебные учреждения, в 2-х медицинских училищах готовились кадры среднего медицинского персонала вместо 32 довоенных школ, действующих в республике. Но все это оккупационные власти вынуждены были допустить в пределах, необходимых для поддержания стабильной медико-эпидемиологической ситуации. Законодательные и практические мероприятия в сфере здравоохранения в большей степени были направлены на контроль за состоянием здоровья лиц, деятельность которых была нужна оккупантам и обеспечивала выпуск и поставки продукции для нужд рейха. При всем при этом продолжалась политика разрушения материальной базы здравоохранения, показывающая истинные планы захватчиков относительно судьбы мирного населения. Все это не могло не привести к негативным сдвигам в состоянии здоровья населения. Не расшифровывая эти отрицательные тенденции по отдельным заболеваниям, на фоне общего истощения организма они протекали тяжело, атипично. Показатель смертности в 1945 г. в сравнении с 1940г. возрос в 2 раза, а показатель рождаемости по отношению к 1939 г. снизился также в 2 раза [24, С.5]. Основная масса населения, дети оказались вне зоны внимания действующей на тот период системы оказания медицинской помощи, которая фактически была близка к развалу. Таковы итоги оккупационного режима как в Генеральном округе Беларусь, так и обширной охранной зоне тыла группы армий «Центр», включавшей в себя территорию восточной части Беларуси и западных областей России. The article covers one of the sides of every-day life of the population of Belarus General okrug and the off-limits zone of the rear of the army group “Center” during the German fascist occupation. It describes the activities of the system of rendering medical aid to the population on the premises of medical institutions spared but controlled by the occupants. The article presents forms of this activity in an atmosphere of threats and violence. The author made a conclusion about the inevitable downfall of the system, as it was not compatible with the fascist doctrine of the war, whose aim was to exterminate the peoples of the USSR. Key words: Soviet public health, German fascist occupation, medical and prevention occupation, medical staff, collaborationism, medical aid, health. Список литературы 1. Туронок, Ю. Беларусь пад нямецкай акупацыяй/ Ю. Туронок// Минск. 1993. 2. Гiсторыя Беларусi: у 6 т./Рэд. кал.: М. Касцюк (гал.рэд.) [i iнш.]. Мiнск. Экаперспектыва. Т.5. 3. Нарысы гiсторыi Беларусi. У 2-х ч./Ч.2. Мiнск. 1995. 4. Туронак, Ю. Мадэрная гiсторыя Беларуси/ Ю. Туронак// Вiльна. 2008. 5. Национальный Архив Республики Беларусь (НА РБ). Ф.393. Оп.1. 6. Ермолов, И.Г. Здравоохранение и социальная политика на оккупированной территории РСФСР / И.Г. Ермолов // Вопросы истории. 2010. №10. 7. Миронова, Т.И. Аптечные работники Могилевщины в годы Великой Отечественной войны/ Материалы 10-й Республиканской научно - практической конференции по истории медицины и здравоохранения. Минск,23 сент. 2004// Минск. РНМБ. 2004. 8. Тищенко, Е.М. Деятельность медицинских учреждений Белоруссии в период фашистской оккупации / Е.М. Тищенко // Здравоохранение Белоруссии. 1992. №7. 9. Государственный архив Минской области. Ф.1039, Оп. 1, Д.243, Л.73,101. 10. Беларусь в годы Великой Отечественной войны/ Минск. Бел ТА. 2005. 11. НА РБ. Ф.1440. Оп.3. 12. Кьяры, Б. Штодзеннасць за лiнiяй фронта «Акупацыыя, калабарацыя, супрацiý Беларусi (1941-1944гг.)» / Б. Кьяры// Мiнск. 2005. 13. НА РБ. Ф.1450. Оп.3. Д.953. Л.117-120. 14. Ермак, Е.И., Тищенко, Е.М. Попытка введения медицинского страхования в Беларуси в 1943г./С.И. Ермак. Материалы 10-й Республиканской конф. по ист. мед. и здравоохр.// Минск. РНМБ. 2004. 15. НА РБ. Ф.384. Оп.2. Д.17. Л.71. 16. Абраменко, М.Е. Здравоохранение Беларуси в годы Великой Отечественной войны / М.Е. Абраменко // Гомель. 2005. 17. Ковалев, Б.Н. Повседневная жизнь населения России в период нацистской оккупации / Б.Н. Ковалев // М. 2011. 18. НА РБ. Ф.1450. Оп.2. Д.51. Л.23,24 19. Беляцкий, Д.П. Эпидемические особенности и противоэпидемическая защита в период Белорусской наступательной операции / Д.П. Беляцкий // Здравоохранение Белоруссии. 1983. №7. 20. НА РБ. Ф.391. Оп.1. Д.30. Л.7. 21. Инсаров, И.А. Медицинская служба в партизанских соединениях Белоруссии / И.А. Инсаров // Здравоохранение Белоруссии. 1964. №7. 22. Беларусь в годы Великой Отечественной войны / Минск. БелТА. 2005. 23. Шлотц, Е.А. Мойсенок. Нацистская пропаганда и медицинское образование / Е. Шлотц. Материалы 10-й Республиканской научн. практ. конф. по ист. мед. и здравоохр. Минск, 23 сент. 2004 // Минск. РНМБ. 2004. 24. Тищенко, Е.М. Последствия немецко-фашистской оккупации Белоруссии /Е.М. Тищенко // Здравоохранение Белоруссии. 1986. №7. Об авторе Абраменко М.Е. – кандидат исторических наук, доцент, декан факультета довузовской подготовки Гомельского государственного медицинского университета.
