Законность и правопорядок Сборник научно-практических статей ПРОКУРАТУРА

ПРОКУРАТУРА
Нижегородской области
Законность
и правопорядок
Сборник научно-практических статей
Выпуск 2 (9)
1
УДК 34
ББК X0+Х3(2)
З 19
Нижний Новгород
2012
Редакционная коллегия:
Е.В. Чупрунов, О.Ю. Понасенко, А.В. Петров, А.А. Илюшин,
В.И. Цыганов, М.К. Горбатова, Ж.В. Мордовина
Уважаемые читатели!
Приветствуем вас на страницах сборника статей «Нижегородский юрист».
В соответствии с Федеральным законом РФ «О прокуратуре Российской Федерации» органы прокуратуры
действуют главно. Выпуск сборника, издаваемого совместно с Нижегородским государственным муниципальным университетом им. Н.И. Лобачевского подтверждает этот принцип.
Надеемся, что в обсуждении проблем примут участие как молодое и беспокойное племя студентов, так и
коллектив опытных сотрудников Прокуратуры Нижегородской области, что открытость и доступность информации в нашем журнале позволит сформировать правильное мнение о деятельности органов прокуратуры
области и повысить качество подготовки юристов в университете.
З 19
Законность и правопорядок: Сборник научно-практических статей. Выпуск 2 (9). - Н. Новгород: Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского, 2014. - 154 с.
Сборник подготовлен совместно прокуратурой Нижегородской области и Нижегородским государственным университетом им. Н.И. Лобачевского в рамках договора о сотрудничестве.
Сборник содержит материалы научно-практического характера, освещающие практику применения
законодательства Российской Федерации, укрепления законности и правопорядка. Сборник может быть
интересен для работников правоохранительных органов, научных работников, аспирантов и студентов,
интересующихся вопросами законности и правопорядка.
С уважением, прокурор области К.М. Кожевников
Ректор Нижегородского государственного университета
им. Н.И. Лобачевского Е.В. Чупрунов
ББК X0+Х3(2)
© Нижегородский государственный университет
им. Н.И. Лобачевского, 2014
2
АКТУАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА
Пределы и особенности реализации прав потерпевшими
в рамках уголовного судопроизводства
и при исполнении наказания
В
о все времена действия, предпринимаемые
со стороны властных органов, оказывали
непосредственное влияние, как на правовое
положение общества, так и отдельно взятой личности. Основная цель принятия любых нормативных
решений - обеспечение равновесия между интересами отдельной личности, на которую направлена вся
законотворческая деятельность государства и интересами самого государства; разрешение возможных
и возникаемых разногласий между государством как
институтом власти и гражданином - субъектом отдельных видов общественных отношений.
Реализация норм права посредством его применения
на практике вызывает цепь конкретных действий (реакций) со стороны того субъекта, на которого направлено
решение правоприменительного акта; с ними сопряжено
движение правомерных поступков, а это уже может быть
расценено в качестве составляющей, характерной для
функционирования всего правореализационного процесса в той или иной правовой сфере.
«Вообще побуждениями наших поступков являются или специальные эмоции - и тогда наше поведение имеет характер, исторически приуроченный
к данной эмоции специфической акции, или бланкетные, абстрактные эмоции - и тогда характер и направление нашего поведения определяются содержанием
связанного с эмоцией представления поведения акционного представления» - пишет Л.И. Петражицкий
в работе «Теория права и государства» [1].
Человеческому обществу на всех стадиях развития
была известна такая категория лиц, как потерпевшие.
Самостоятельное восстановление каждым попранных
интересов, в конечном счете, привело бы к всеобщему противостоянию и невозможности развития цивилизации. Поэтому одной из причин появления такого
института, как государство, следует признать востребованность в выработке универсальных способов
защиты пострадавших, признаваемых социумом и
обеспечиваемых принудительной силой [2].
В соответствии с ч. 1 ст. 42 УПК РФ потерпевшим
является физическое лицо, которому преступлением
Л.С. Золотарева
Помощник Арзамасского городского прокурора
прокуратуры Нижегородской области,
юрист первого класса,
кандидат юридических наук
3
причинен физический, имущественный, моральный
вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой
репутации. Конституция Российской Федерации гарантирует каждому судебную защиту прав и свобод
(ст. 46), а потерпевшим - доступ к правосудию и компенсацию вреда (ст. 52).
Соблюдение в данном случае конституционных
гарантий потерпевших одна из приоритетных задач
любого государства. Вся деятельность государственных органов, в том числе и органов прокуратуры, направлена, в первую очередь на обеспечение
доступности обращения любого гражданина в государственные структуры в связи с причинением ему
вреда, а также достижение им основной цели такого
обращения - восстановление социальной справедливости и возмещение материального и морального
причиненного ему вреда.
Должный уровень усвояемости и восприятия требования правовой нормы (в данном случае при анализе механизма реализации требований норм права)
еще не может дать полного соответствия требований
законодателя и реального реализованного поведения участников правоотношений. Для достижения
такого соответствия важным было бы соблюдение
гарантий, как субъективных прав, так и юридических
обязанностей субъектов правоотношений. «Надежность гарантий, обеспечиваемых реальностью
достижений субъектом намеченной цели, создает
предпосылки приоритетной оценки человеком юридического пути удовлетворения потребностей; для
эффективного функционирования механизма реализации правовых требований необходимо, чтобы
«юридическая альтернатива» выступала одним из
надежных вариантов действий, отличалась высоким
уровнем защиты» [3].
Принятие не так давно изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях
совершенствования прав потерпевших в уголовном
судопроизводстве направлено на расширение и активизацию позиции самих потерпевших, как при расследовании уголовных дел, рассмотрении их в суде,
а также и после вынесения судом приговора, то есть
при исполнении наказания. Потерпевшими не каждый
раз в полном объеме достигаются основные цели и
задачи при разрешении уголовного дела и вынесении приговора. Есть немало примеров, когда лицо причинитель вреда, - даже в случае назначения ему
самого строгого вида наказания в виде реального
лишения свободы не возмещает причиненный ущерб
4
потерпевшим, а также не сразу отбывает назначенное
приговором суда наказание.
Так, суд, назначая наказание в виде лишения свободы и определяя вид исправительного учреждения - колонию-поселения, указывает в резолютивной части
приговора либо на самостоятельное прибытие осужденного к месту отбывания наказания, либо по решению суда осужденный может быть заключен под
стражу и направлен в колонию-поселение под конвоем в порядке, определенном уголовно-исполнительным законодательством.
В настоящее время законом закреплено право
потерпевшего и его законного представителя (ст. 17
УИК РФ, ч. 5 ст. 313 УПК РФ) получать информацию
о прибытии осужденного к лишению свободы к месту
отбывания наказания, о его выездах за пределы учреждения, исполняющего наказание в виде лишения
свободы, о времени освобождения осужденного из
мест лишения свободы, что, безусловно способствует
непосредственному информированию потерпевших о
том, каким образом исполняется приговор суда в части назначенного наказания. Соответственно, каждый
потерпевший тем или иным образом может попытаться «повлиять» на процесс исполнения наказания.
Помимо этого, такие действия, предпринимаемые
со стороны властных органов, оказывают позитивное
влияние правовое отношение личности к государству,
так как направлены на непосредственную реализацию
прав. К основным критериям качественного правореализационного процесса и механизма правореализации как такового необходимо отнести условия,
созданные в государстве, в том числе и определяемые законодателем для правомерно-поведенческого
варианта поведения любого участника правоотношений. Характеристики такого поведения представляют
собой основу для правореализации. Ряд ученых относят правомерное поведение граждан, рассматривая
его как элемент механизма правореализации, в число
результатов достижения желаемого поведения на основе требований соблюдения правовой нормы.
К особенностям механизма реализации права на
основе предложенного материала, таким образом,
можно отнести характеристики должного поведения, поведения желаемого, при котором нормы, ее
требования выполняются путем воздержания от нарушения. Это воздержание, иными словами правопослушное поведение лица - основное в правореализационном процессе, основное для механизма
реализации права, реализации требований правового предписания.
В. Синайский пишет: «люди применяют свое поведение к действующему праву и, в частности, в последнем находят мотивы для таких или иных поступков, то
для оценки каждой позитивной или проектируемой
нормы права следует обратить внимание на то, какие
мотивы она создает, какое поведение полезное или
вредное, в частности, для народного хозяйства она
вызывает и как она при постоянном воздействии на
народ отражается на его характере» [4].
Возвращаясь к вопросу о реализации прав потерпевшими, хотелось бы отметить, что не смотря
на предпринимаемые на постоянной основе правовые меры, со стороны государства, направленные
на защиту их интересов, не в каждом случае законом
предусмотрен весь комплекс мер, способных обеспечить качественную их защиту.
Неумолимым влиянием и доверием со стороны
населения в настоящее время пользуются государственные обвинители, участвующие при рассмотрении уголовных дел в суде, которые в обязательном
порядке должны всемерно способствовать реализации прав потерпевшими, а также разъяснять действующее законодательство и пределы реализации
их прав.
Вероятно, жажда мести является одной из потребностей физиологии человека, проявлением его
первобытной природы. Месть была одной из первых
форм удовлетворения интересов лиц, в отношении
которых совершено преступление, и проявлени-
ем справедливости. В какой степени она влияла на
восстановление прав потерпевших в Древней Руси
однозначно сказать нельзя. В одном из первых, дошедших до нашего времени правовых документов Русской Правде – сказано: «Убьет мужчина мужчину,
отомстить брату за брата, или сыновьям за отца, или
отцу за сыновей, а если не будет мстить, то 40 гривен за голову заплатить» [5]. Месть была поставлена в судебные рамки, ограничившие ее произвольное
действие, носила переходный характер от расправы к
наказанию [6].
Недопустимо в наше время возвращение к давним
временам. Правовая основа поведения обеспечивает то самое равновесие между интересами отдельно
взятой личности и интересами государства. Важным
аспектом в данном вопросе является популизация
правовых способов реализации своих прав любым
субъектом правоотношений, в том числе и тем, чьи
права нарушены или попраны.
Речь, прежде всего, идет о правовой культуре –
культуре периода становления истинной, цивилизованной, конституированной юридическими способами
демократии. Это культура участия в правой жизни,
активного правового действия, направленная на защиту свобод личности, отражающая необходимость
исполнения обязанностей. Она невозможна без овладения юридическими знаниями, умением претворять
их в жизнь, без оказания правовой помощи другим
людям, формирования доверия к праву [7].
Литература:
1. Петражицкий Л.И. Теория права и государства. СПб.: Госуниверситет, 2000. С. 30.
2. Пихова З.А. Защита потерпевших от преступлений в России: исторические аспекты // Право. Законодательство.
Личность. Сборник научных трудов. Саратов, 2008. С. 83.
3. Олиференко А.В. Социальные факторы реализации права. Автореферат дисс. ... к.ю.н. М., 1989. С. 18.
4. Синайский В.И. Русское гражданское право. М., 2002. С. 297.
5. Русская правда. Краткая редакция // Российское законодательство X-XX веков: В 9 т. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. Т. 1: Законодательство Древней Руси. М., 1984. С. 47.
6. Пихова З.А. Защита потерпевших от преступлений в России: исторические аспекты // Право. Законодательство.
Личность. Сборник научных трудов. Саратов, 2008. С. 83-84.
7. Рыбаков О.Ю. Приоритеты Российской правовой политики // Право. Законодательство. Личность. Сборник научных
трудов. Саратов, 2008. С. 34.
5
Актуальная проблема
Прокурорский надзор за исполнением законов
при использовании результатов оперативно-розыскной деятельности
З
акон Российской Федерации «Об оперативнорозыскной деятельности в Российской Федерации» от 13 марта 1992 г. и Федеральный
закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от
12 августа 1995 г. правовыми средствами упорядочили наиболее важные общественные отношения,
складывающиеся в сфере оперативно-розыскной
деятельности. Правовые предписания этих законов в
значительной мере укрепили гарантии прав и свобод
личности, создали необходимые предпосылки для
обеспечения режима законности в этой специфической сфере государственной деятельности.
Оперативно-розыскное законодательство создает важные правовые предпосылки для повышения
эффективности раскрытия преступлений, поскольку
предусматривает использование результатов оперативно-розыскной деятельности в интересах уголовного судопроизводства.
Не случайно заместитель Генерального прокурора Российской Федерации В.В. Колмогоров заявил,
что «приоритетное значение в доказывании по уголовным делам должно придаваться использованию
возможностей оперативно-розыскной работы для
установления события и обстоятельств преступления,
личности преступника, а также результатов оперативно-розыскных мероприятий» [1].
Однако, в настоящее время объективно существует проблема использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе.
Нормы закона, предусматривающие применение
результатов оперативно-розыскной деятельности в
доказывании, «совершенствуются» в сторону, противоположную потребностям борьбы с преступностью, о чем свидетельствует стилистика соответствующей нормы Уголовно-процессуального кодекса
Российской Федерации: «В процессе доказывания
запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают
требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим кодексом» (ст. 89).
6
С.А. Богатуров
Прокурор Большемурашкинского района
Нижегородской области,
младший советник юстиции
Отталкиваясь от этой законодательной формулировки, многие специалисты не отвечают на вопрос о
том, как могут быть использованы результаты ОРД,
а сосредоточиваются на обстоятельной аргументации
противоположного тезиса: результаты ОРД не могут
стать доказательствами, потому что противоречат
таким-то положениям уголовно-процессуальной теории [2].
Не оспаривая этих точек зрения, задачей данной
статьи является определение соотношения процедур
доказывания и получения оперативно-розыскной
информации с целью правомерного и эффективного
использования результатов оперативно-розыскной
деятельности, которые будут раскрыты через следующие категории:
• понятие результатов оперативно-розыскных
деятельности;
• законность возбуждения уголовного дела по
результатам оперативно-розыскной деятельности;
• использование результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам.
В юридической литературе под результатами оперативно-розыскной деятельности подразумевают
оперативно-розыскную информацию, добытую с помощью оперативно-розыскных мероприятий в сфере
и инфраструктуре преступности. Данную информацию подразделяют на стратегическую и тактическую.
К стратегической информации относят собираемые
в течение длительного времени сведения о видах
преступлений и правонарушений на обслуживаемой
территории и объектах на данный момент и вероятных изменениях в этой области. Такая информация
сосредотачивается в автоматизированных банках
данных, автоматизированных информационно-поисковых системах, картотеках, фототеках, коллекциях
и следотеках и носит конфиденциальный характер.
Результаты ОРД образуют информационный ресурс
соответствующего ведомства, оперативные подразделения которых осуществляют оперативно-розыскную деятельность.
Стратегическая информация дает возможность
судить об общей криминогенной ситуации на данной
территории, происходящих в ней изменениях, тенденциях в противозаконной деятельности. Она используется также для достижения более конкретных целей
- раскрытия, расследования и предупреждения преступлений, розыска преступников, установления личности неизвестных граждан и неопознанных трупов,
принадлежности имущества. Использование такой
информации рассчитано на длительную перспективу
Вторая категория оперативно-розыскной информации – данные тактического характера. Они указывают на конкретных лиц, преступные сообщества,
факты, подлежащие изучению и проверке, и т.п. [3].
Законодательное определение результатов оперативно-розыскной деятельности дано в п. 36.1 ст.
5 Уголовно-процессуального кодекса РФ, в соответствии с которым под ними понимаются «сведения,
полученные в соответствии с федеральным законом
об оперативно-розыскной деятельности, о признаках
подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда».
Содержание рассматриваемого понятия выражено в УПК РФ в самом общем виде и не дает о нем
полного представления. Так, в контексте ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» под ее результатами следует понимать
тактическую оперативно-розыскную информацию,
т.е. сведения (фактические данные), полученные при
осуществлении оперативно-розыскных мероприятий в рамках дела оперативного учета, производство
по которому ведется в целях выявления и раскрытия конкретного преступления, а также выявления и
установления причастного к нему лица. Именно такие
результаты оперативно-розыскной деятельности,
материализованные в оперативно-служебных документах, должны быть представлены органу дознания,
следователю и прокурору для использования в интересах быстрого и полного раскрытия преступления
способами уголовного судопроизводства [4].
Принимая во внимание, что УПК РФ предусматривает использование в доказывании результатов
оперативно-розыскной деятельности (ст.89 УПК РФ),
то к ним должны также предъявляться следующие
требования.
Результаты оперативно-розыскной деятельности,
предназначенные для использования в интересах
уголовного судопроизводства должны подлежать
надлежащей проверке.
Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в интересах уголовного судопроизводства не должно приводить к разглашению информации, составляющей государственную тайну.
Таким образом, под результатами оперативнорозыскной деятельности следует считать полученные
путем проведения оперативно-розыскных меропри7
ятий в рамках конкретного дела оперативного учета
достаточно полные и проверенные сведения, которые
надлежащим образом задокументированы, служат
средствами решения задач оперативно-розыскной
деятельности и в силу этого могут быть использованы в интересах уголовного судопроизводства по
основным направлениям, указанным в законе (ст. 11
ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»), но
без разглашения информации, составляющей государственную тайну [5].
Результаты ОРД могут быть использованы в различных стадиях уголовного судопроизводства, одной
из которой является возбуждение уголовного дела.
В соответствии с ч. 2 ст. 11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности в РФ»
результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить поводом и основанием для возбуждения
уголовного дела.
Согласно требований ст. 146 УПК РФ уголовное
дело возбуждается при наличии повода и основания,
предусмотренных ст. 140 УПК РФ.
Уголовно - процессуальный закон в качестве поводов для возбуждения уголовного дела предусматривает: заявление о преступлении; явку с повинной;
сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников; постановление прокурора о направлении соответствующих
материалов в орган предварительного расследования
для решения об уголовном преследовании.
УПК РФ перечисляет поводы к возбуждению уголовного дела, но не раскрывает понятия повода. В
юридической литературе преобладающим является
мнение о том, что поводы к возбуждению уголовного дела – это те установленные законом источники,
из которых полномочные органы государства или
должностные лица получают первичную информацию
о совершенном или готовящемся преступлении.
Статья 143 УПК РФ предусматривает процессуальное оформление сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников, чем указанных в ст.ст. 141 и 142 УПК РФ, в виде
рапорта об обнаружении признаков преступления.
Сведения о преступлении, оформленные в соответствующем виде, могут быть самыми различными,
однако они должны быть конкретизированными, исходить из конкретного источника. Результаты ОРД,
подтверждающие наличие преступления и оформленные рапортом, исходящим от конкретного должностного лица, выступают в качестве законного повода к возбуждению уголовного дела.
8
В рапорте должны содержаться сведения об обстоятельствах совершенного деяния и источнике
получения информации об этом, а также должность,
звание, фамилия и инициалы лица, получившем информацию о преступлении и составившем рапорт.
Сведения об источнике информации не обязательно
должны быть конкретизированы в рапорте, они могут быть отражены и в общей форме, например: «В
результате проведения ОРМ», без указания каких
именно, с чьим участием, времени и места их проведения и др.
Сама по себе информация о признаках преступления, полученная не из заявления или вследствие
явки с повинной, а из оперативных источников, в результате проведения ОРМ, подлежит предварительной проверке и оценке до того, как будет отражена
в рапорте. Если для констатации наличия признаков
преступления необходимо провести дополнительную
проверку по первичным материалам, она осуществляется в рамках ОРД или административно-служебной деятельности. В частности, сообщения негласных
источников информации могут быть оформлены
рапортом в качестве повода для возбуждения уголовного дела лишь после тщательной проверки их
сообщения путем проведения гласных и негласных
мероприятий.
Составление рапорта об обнаружении признаков
преступления по результатам ОРД может быть практически целесообразным и обоснованным, когда имеются
основания для возбуждения уголовного дела, т.е. когда имеется достоверная информация, указывающая на
подготовку или совершение деяний, подпадающих под
признаки какого-либо преступления.
Результаты ОРД становятся поводом для возбуждения уголовного дела при условии, что ранее
сведениями об этом преступлении обнаруживший его
признаки орган не располагал. Результаты ОРД в
качестве повода для возбуждения уголовного дела
могут появляться и в случаях получения субъектом
ОРД данных в процессе проведения ОРМ по проверке заявлений или оперативной информации из
конфиденциальных источников, мероприятий, обеспечивающих проведение следственных действий по
уголовным делам по фактам других преступлений.
Возбуждение уголовного дела как начальная
стадия уголовного процесса состоит в установлении
достаточных данных для принятия решения о начале предварительного расследования. Эта стадия не
сводится лишь к процессуальному решению и его
оформлению в виде постановления о возбуждении
уголовного дела, а предполагает выполнение комплекса действий, сбора и проверки фактических данных, позволяющих установить признаки конкретного
состава преступления, отсутствие обстоятельств, исключающих производство по делу, и др.
В качестве обязательного условия для принятия
процессуального решения, помимо надлежащего повода к возбуждению уголовного дела, законодателем
установлено наличие соответствующего основания.
Только при единстве этих двух условий будут законны и обоснованны решение о начале уголовного
преследования, его процессуальное оформление в
форме постановления, последующее производство
расследования.
Основанием для возбуждения уголовного дела является такая совокупность и качество результатов ОРД,
которые позволяют сделать обоснованное предположение о совершении или подготовке преступления, о наличии события и его уголовной противоправности.
Для решения вопроса о возбуждении уголовного
дела результаты ОРД должны содержать достаточные
данные, указывающие на признаки преступления, а
именно сведения о том, где, когда, какие признаки и
какого именно преступления обнаружены, при каких
обстоятельствах имело место обнаружение признаков
преступления, сведения о совершившем его лице и
очевидцах преступления, о месте нахождения следов
преступления, документов и предметов, которые могут стать вещественными доказательствами, о любых
других фактах и обстоятельствах, имеющих значение
для возбуждения уголовного дела.
Для решения вопроса о возбуждении уголовного
дела не требуется устанавливать все без исключения
признаки состава преступления, характеризующие
все его элементы, а достаточно установить лишь
отдельные признаки, отражающие наиболее существенные свойства конкретного состава преступления. Полное и всестороннее установление конкретных
лиц, формы вины, мотива, цели способа, обстановки
и других обстоятельств совершения преступления
не входит в задачу стадии возбуждения уголовного
дела. Эта задача может быть решена только в досудебной и судебной стадиях уголовного процесса.
Соответственно результаты ОРД должны содержать
лишь достаточные данные, указывающие на признаки преступления.
Достаточность фактических данных может рассматриваться как по их совокупности, так и по качеству отдельных данных, которые позволяют сделать обоснованное предположение о совершении или
подготовке к совершению деяния, указывающего
на признаки того или иного состава преступления.
Так, обнаружение трупа с признаками насильственной смерти является достаточным для обоснованного предположения о совершении преступления, хотя
факт смерти еще не указывает на конкретное преступление, а определяет лишь возможное наличие
его признака – общественно опасного последствия,
поскольку оно могло быть не только результатом
убийства, но и самоубийства или несчастного случая.
По смыслу ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» результаты ОРД могут выступать одновременно в качестве повода и основания для возбуждения уголовного дела, только в качестве основания
(при наличии заявления о преступлении или явки с
повинной, когда имеющаяся в них информация требует оперативной проверки, добывания фактических
данных, подтверждающих содержание сделанного
заявления) либо только повода (когда объективные
данные свидетельствуют о наличии признаков преступления, и эти данные обнаружены в результате
проведения ОРМ).
Вместе с тем результаты ОРД, даже если они соответствуют требованиям гл. 19 УПК РФ «Поводы и
основания для возбуждения уголовного дела», не
всегда могут выступать в качестве как поводов, так
и оснований для возбуждения уголовного дела. Это
связано с тем, что в зависимости от характера и тяжести совершенного преступления уголовное преследование, включая обвинение в суде, может осуществляться как в публичном, так и в частно-публичном
или частном порядке (ст. 20 УПК РФ).
Таким образом, необходимо указать основные
требования к результатам ОРД в стадии возбуждения
уголовного дела: результаты ОРД должны предоставляться в соответствии с определенными правилами их представления (в соответствии с ФЗ «Об
оперативно-розыскной деятельности», Инструкции
о порядке представления результатов оперативнорозыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд, утвержденной приказом МВД РФ N 368, ФСБ РФ N 185,
ФСО РФ N 164, ФТС РФ N 481, СВР РФ N 32, ФСИН
РФ N 184, ФСКН РФ N 97, Минобороны РФ N 147
от 17.04.2007); следует тщательно проверять законность получения представленных оперативных
данных; уже на этапе возбуждения уголовного дела
установить порядок введения этих данных в уголовный процесс путем формирования на их основе процессуальных доказательств.
9
При проверке законности получения представленных дознавателю, следователю, прокурору результатов ОРД необходимо, прежде всего, установить [6]:
• соблюдены ли положения закона о том, в
каких целях может проводиться оперативнорозыскная деятельность (ст. 1 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»);
• проведены ли оперативно-розыскные мероприятия уполномоченным на то государственным органом;
• предусмотрены ли законом оперативно-розыскные мероприятия, в результате которых
получена предоставленная информация (ст. 6);
• имелись ли предусмотренные законом основания для производства оперативно-розыскного мероприятия (ст. 7);
• имелись ли дополнительные условия, предусмотренные законом для проведения некоторых оперативно-розыскных мероприятий
(ст. 8);
• соблюден ли установленный законом особый
порядок проведения оперативно-розыскных
мероприятий, связанных с ограничением конституционных прав и свобод человека и гражданина (ч. 2 ст. 8);
• соблюдены ли положения закона о неприкосновенности должностных лиц, занимающих некоторые государственные должности (ст.ст. 91,
98, 122 Конституции Российской Федерации.
Нарушение перечисленных требований делает
результаты оперативно-розыскных мероприятий ничтожными и не позволяет использовать их в доказывании.
Важным аспектом является использование
результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам.
Частью 2 ст.11 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности в РФ» предусмотрено, что результаты оперативно-розыскной
деятельности могут использоваться в доказывании
по уголовным делам в соответствии с положениями
уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание,
проверку и оценку доказательств.
В силу ст. 85 УПК РФ доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях
установления события преступления(время, место
способ и другие обстоятельства совершения преступления); виновности в совершении преступления,
форм его вины и мотивов; обстоятельств, характери10
зующих личность обвиняемого; характера и размера
вреда, причиненного преступлением; обстоятельств,
исключающих преступность и наказуемость деяния;
смягчающих и отягчающих наказание; обстоятельств,
которые могут повлечь за собой освобождение от
уголовной ответственности и наказания; обстоятельств, подтверждающих, что имущество подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104.1 УК РФ,
получено в результате совершения преступления или
является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования
в качестве орудия преступления или для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного
сообщества(преступной организации). Установление
этой совокупности фактов и обстоятельств, имеющих
значение для разрешения уголовного дела при помощи доказательств, по существу невозможно без
проведения ОРМ и использования результатов ОРД.
Результаты оперативно-розыскной деятельности
могут служить основой для формирования всех видов доказательств, создавать условия и предпосылки
для их установления.
Представляемые для использования в доказывании по уголовным делам оперативные
материалы(результаты ОРД) должны способствовать
формированию доказательств, удовлетворяющих
требованиям уголовно-процессуального законодательства к доказательствам в целом, к соответствующим видам доказательств, и содержать сведения,
которые имеют значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному
делу, указания на источник получения предполагаемого доказательства или предмета, который может
стать доказательством, а также данные позволяющие
проверить в рамках судопроизводства, сформированные на их основе.
Вся информация, полученная в результате оперативно-розыскной деятельности, может быть разделена на две группы:
1) информация, которая непосредственно используется в уголовном судопроизводстве.
2) информация, которая может быть применена
только после ее легализации в соответствии с требованиями УПК РФ.
В процессе доказывания данные результаты могут
иметь следующее значение: 1)для выдвижения и проверки версий; 2)в качестве ориентирующей информации для производства следственных действий и принятия процессуальных решений; 3)для организации
взаимодействия между следователем, дознавателем и
оперативными подразделениями; 4)для введения результатов ОРД в качестве доказательств в уголовное
производство. Сведения, которые были получены в
ходе конкретного ОРМ, при их подтверждении следственными действиями утрачивают свою природу и
становятся «обычными» доказательствами [7].
Собранные оперативно-розыскным путем фактические данные сами по себе без их получения и
подтверждения в уголовно-процессуальном порядке
доказательствами не являются.
Именно поэтому ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» предусматривает возможность
использования результатов ОРД в доказывании по
уголовным делам в соответствии с положениями
уголовно-процессуального законодательства, регламентирующими собирание, проверку и оценку
доказательств, а ст. 89 УПК РФ закрепляет, что в
процессе доказывания запрещается использование
результатов ОРД, если они не отвечают требованиям,
предъявляемым к доказательствам нормами УПК РФ.
Таким образом, закон допускает возможность использования результатов ОРД в доказывании, но ограничивает их использование в качестве доказательств.
Процесс собирания доказательств начинается с
поиска и обнаружения носителя информации, поскольку получить необходимые сведения не возможно, не обнаружив их источника. Роль ОРД заключается в том, чтобы обнаружить источник и (или) носителя
информации – предмет, сохранивший на себе следы
преступления, человека, в сознании которого запечатлелись имеющим значение для дела обстоятельства и т.д.
Лишь после установления источника или носителя информации наступает следующий этап собираний
доказательств – получение сведений от обнаруженных
носителей информации с помощью предусмотренных
законом следственных или иных процессуальных
действий (обыск, выемка и т.д.).
Предварительно собранные результаты ОРД могут использоваться для обоснования таких действий,
указывать на необходимость проведения конкретного
следственного действия.
Результаты ОРД могут быть использованы для
подготовки и осуществления не только следственных,
но и иных процессуальных действий, не отнесенных
законодателем к числу следственных. Значение результатов ОРД как раз и заключается в том, чтобы
собрать либо дополнить основания процессуального
действия до уровня их достаточности. Следовательно, результаты ОРД могут являться предпосылкой
проведения процессуальных действий, быть использованы для обоснования их проведения, выступать
условиями их проведения.
Анализ судебно – следственной практики объективно свидетельствует о невозможности раскрытия
тяжких и особо тяжких неочевидных преступлений
без использования результатов оперативно-розыскной деятельности.
Вместе с тем специфика ОРД, несогласованность
уголовно-процессуального кодекса РФ и федерального закона «Об ОРД» создают определенные трудности при использовании результатов ОРД в доказывании.
В связи с чем требуется законодательное закрепление порядка оформления результатов ОРД, совершенствование норм уголовно-процессуального
законодательства, изменение подхода к правовой
основе использования в доказывании результатов
оперативно-розыскных мероприятий.
Литература:
1. Колмогоров В. Следствие ищет пути борьбы с преступностью // Российская юстиция.2000. N 3. С. 8.
2. Поляков М.П. Уголовно-процессуальная интерпретация результатов оперативно-розыскной деятельности: Автореферат дис. ... д-ра юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 4-5.
3. О делении оперативно-розыскной информации на стратегическую и тактическую см.: Федеральный закон «Об
оперативно-розыскной деятельности»: Комментарий / Под ред. П.Г. Пономарева. СПб., 2006. С. 551.
4. Зажицкий В.И. Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве. СПб., 2006.
С 142.
5. Зажицкий В.И. Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве. СПб., 2006.
С. 144.
6. Жук О.Д. Оперативно-розыскное преследование по уголовным делам об организации преступных сообществ. М.,
2010. С. 14-15.
7. Жук О.Д. Оперативно-розыскное преследование по уголовным делам об организации преступных сообществ. М.,
2010. С. 111.
11
Актуальная проблема
Полномочия органов местного самоуправления
по признанию частных жилых помещений пригодными
либо непригодными для проживания
С
татьей 52 Жилищного кодекса Российской
Федерации предусмотрено право граждан,
принятых на учет в качестве нуждающихся в
жилых помещениях, получить жилое помещение по
договорам социального найма. Состоять на учете в
качестве нуждающихся в жилых помещениях имеют
право указанные в ст. 49 ЖК РФ категории граждан.
В соответствии со ст. 49 ЖК РФ по договору социального найма предоставляется жилое помещение
государственного или муниципального жилищного фонда малоимущим гражданам, признанным по
установленным Жилищным кодексом Российской
Федерации основаниям нуждающимися в жилых помещениях.
Согласно п. 3 ч. 1 ст. 51 ЖК РФ гражданами, нуждающимися в жилых помещениях, предоставляемых
по договорам социального найма, признаются проживающие в помещении, не отвечающем установленным для жилых помещений требованиям.
Положением о признании помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для
проживания и многоквартирного дома аварийным и
подлежащим сносу или реконструкции, утвержденном Постановлением Правительства РФ от 28.01.2006
N 47, установлены требования к жилому помещению,
порядок признания жилого помещения пригодным
для проживания и основания, по которым жилое помещение признается непригодным для проживания.
При этом действие данного Положения распространяется на находящиеся в эксплуатации жилые
помещения независимо от формы собственности,
расположенные на территории Российской Федерации.
Из буквального толкования данного пункта следует, что Положение от 28.01.2006 N 47 распространяется в том числе и на индивидуальные (частные)
домовладения, находящиеся в собственности как
граждан, так и юридических лиц.
Пунктом 7 Положения установлено, что признание
помещения жилым помещением, пригодным (непригодным) для проживания граждан, а также много12
А.А. Евсеев
Помощник Борского городского прокурора
Нижегородской области,
юрист первого класса
квартирного дома аварийным и подлежащим сносу
или реконструкции осуществляется межведомственной комиссией, создаваемой в этих целях, на основании оценки соответствия указанных помещения и
дома установленным в настоящем Положении требованиям.
Вместе с тем, согласно п. 8 Положения орган
местного самоуправления вправе принимать решение о признании частных жилых помещений, находящихся на соответствующей территории, пригодными
(непригодными) для проживания граждан и делегировать комиссии полномочия по оценке соответствия
этих помещений установленным в настоящем Положении требованиям и по принятию решения о признании этих помещений пригодными (непригодными)
для проживания граждан.
Таким образом, принятие решения о признании
частных жилых помещений пригодными либо непригодными для проживания граждан является правом
органа местного самоуправления, а не его обязанностью. При этом в самом Постановлении, а также в
иных нормативных правовых актах отсутствует указание, при каких обстоятельствах орган местного самоуправления должен использовать свое право, а при
каких нет.
Указанным противоречием продолжают пользоваться органы местного самоуправления, которые
зачастую отказывают гражданам в проведении оценки
пригодности частных жилых помещений для проживания, мотивируя свой отказ отсутствием обязанности проводить данную оценку. Данными действиями
органов местного самоуправления нарушаются права, как правило, наиболее незащищенной категории
граждан: пенсионеры, малоимущие граждане. Фактически, данные граждане лишаются права встать на
учет в качестве нуждающегося в жилых помещениях
и получить благоустроенное жилое помещение.
Тем не менее, анализ приведенных норм указывает, что вопросы признания пригодными либо непригодными для проживания жилых помещений как
муниципальных, так и частных жилых помещений является полномочием органов местного самоуправления. Какой-либо иной порядок обследования частных
жилых помещений в целях признания их пригодными
либо непригодными для дальнейшего проживания,
кроме обследования создаваемыми межведомственными комиссиями, законодателем не предусмотрено.
Следовательно, органы местного самоуправления
должны проводить обследования в том числе и частных жилых помещений.
Данной позиции также придерживается Хабаровский краевой суд, который в апелляционном определении от 24.01.2014 по делу N 33-8736/2013,
удовлетворил исковые требования прокурора города
Хабаровска в интересах Р. к администрации города
Хабаровска о признании незаконным бездействия,
возложении обязанности по проведению оценки и
дачи заключения о состоянии дома.
При этом зачастую граждане, не обращаются
в суд за защитой своих прав в связи с недостаточной юридической грамотностью, нежеланием
посещать суд, который может располагаться за
несколько десятков километров от их места жительства. Таким образом, представляется необходимым детальная регламентация полномочий
органов местного самоуправления по признанию
частных жилых помещений пригодными либо непригодными для проживания граждан, законодательное устранение противоречий, имеющихся в
Положении от 28.01.2006 N 47.
13
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
Правовые основы применения средств мягкой фиксации
к больным с психическими заболеваниями:
пробелы законодательства
В
апреле 2014 года в учреждении социального обслуживания для детей инвалидов умер
ребенок. По данному факту Арзамасской городской прокуратурой проведена проверка, в ходе
которой установлено следующее: воспитанник поступил в учреждение в 2012 году, имея психическое заболевание. При поступлении в учреждение, врачомпсихиатром в медицинской карте ребенка сделана
запись о необходимости применения средств мягкой
фиксации при состоянии расторможенности. В связи с этим сотрудница, осуществлявшая присмотр и
уход за детьми, применила к ребенку мягкую вязку,
поскольку он бегал по палате и мешал спать другим
детям. Безусловно, сложившаяся ситуация, вызывает
очень много вопросов с юридической точки зрения,
на которые в данной статье попытаемся дать ответы.
В психиатрии существует несколько понятий состояния «расторможенности». Например, «синдром
расторможенности I характеризуется изменениями
характера и поведения, эйфорией, дурашливостью,
совершением аморальных и нелепых поступков.
Синдром расторможенности II - возникающее на
фоне относительно ясного сознания состояние резкого беспорядочного психомоторного возбуждения с
изменением сферы инстинктов булимия (агрипния) с
нелепым поведением и отсутствием критического отношения к своему состоянию вплоть до анозогнозии»
[1]. Кроме того, врачами выделяется также такое понятие как гиперкинетический синдром – состояние,
которое характеризуется нарушением внимания и
двигательной расторможенностью (иными словами
«синдром детской гиперактивности») [2]. Таким образом, можно сделать вывод о том, что человеку, не
имеющему медицинское образование, трудно разобраться в том, какое состояние имеет место быть у
пациента в данный момент.
В целом вопросы применения к гражданам Российской Федерации психиатрической помощи урегулированы федеральным законом «О психиатрической
помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»
от 02.07.1992 N 3185-1 [3]. Статьей 43 нормативного
14
П.Н. Родина
Старший помощник Арзамасского городского
прокурора, младший советник юстиции,
кандидат юридических наук
акта установлено, что на учреждения стационарного социального обслуживания для лиц, страдающих
психическими расстройствами, распространяются
обязанности, предусмотренные статьей 39 закона.
Данной статьей на организации, оказывающие
психиатрическую помощь в стационарных условиях,
возложены обязанности по созданию условий для
реализации прав пациентов. Этой же статьей предусмотрен довольно широкий перечень прав граждан,
получающих психиатрическую помощь в стационаре, в том числе обеспечение безопасности пациентов, а также по выполнению иных обязанностей,
установленных федеральным законом N 3185-1 от
02.07.1992 г. «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» [5].
Возможность применения средств мягкой фиксации установлена лишь одной статье вышеуказанного закона – статье 30, которая предусматривает, что
при оказании стационарной психиатрической помощи
необходимо как можно меньше применять способы
ограничения лица. При этом должны обеспечиваться
безопасность пациента и других лиц, при соблюдении
его прав [6].
Из смысла данного предложения следует, что законодатель требует применять средства ограничения
свободы таких граждан как можно реже, используя
гуманные способы лечения, не предусматривающие
фактическое лишение свободы человека. Однако,
необходимо отметить, что состояние больного человека в фазе обострения может привести к печальным
последствиям для самого пациента, в связи с этим
действующим законодательством в статье 30 установлено, что стационарные учреждения социального
обслуживания для лиц, страдающих психическими
расстройствами, которые обязаны выполнять иные
обязанности, установленные вышеуказанным законом, могут применять меры физического стеснения и
изоляции при соблюдении нескольких обязательных
условий:
• в случаях, если действия гражданина опасны
для его жизни и здоровья, а также жизни и
здоровья других лиц (применение соответствующих средств, например, для того, чтобы
гражданин не бегал по палате, не будил других воспитанников или пациентов, а также для
того, чтобы не мешал сотрудникам учреждения принимать пищу не допустимо);
• при наличии решения врача-психиатра (соответствующее решение должно приниматься в
каждом конкретном случае индивидуально в
зависимости от клинической картины приступа, при этом необходимо учитывать, что детям
в силу возраста свойственны состояния возбуждения, и отличить одно от другого может
только опытный специалист, принятие соответствующих решений иными сотрудниками
учреждения категорически запрещено);
• при отсутствии возможности предотвратить
противоправные действия лица иными методами (например, седативными медикаментозными средствами или с помощью санитаров);
• применение данных мер должно осуществляться под наблюдением медицинских работников (в связи с тем, что применение
средств изоляции связано в первую очередь с
лишением свободы передвижения гражданина, во избежание плачевных последствий для
пациента);
• обязательным требованием является запись в
медицинской документации о применении соответствующих средств (что, на наш взгляд,
является одной из форм контроля за соблюдением прав граждан) [7].
Необходимо отметить, что в соответствии со ст. 21
федерального закона от 02.08.1995 N 122-ФЗ «О
социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» соблюдение прав и свобод человека и гражданина, обеспечение их безопасности
является одним из приоритетов стационарного учреждения [8].
Этим же законом (ст. 7) установлено право граждан
на уважительное и гуманное отношение со стороны
сотрудников учреждений, в котором они находятся.
Согласно статье 12 вышеуказанного федерального
закона «не допускаются в целях наказания граждан
пожилого возраста и инвалидов или создания удобств
для персонала указанных учреждений использование
лекарственных средств, средств физического сдерживания, а также изоляция граждан пожилого возраста и инвалидов» [9].
Итак, законодатель установил, при соблюдении каких требований могут использоваться средства физического стеснения и изоляции, однако вопросы о том,
какие средства, кем могут применяться остаются не
урегулированными, также как и вопрос о технике вязки. Все это приводит к использованию любых подручных средств, в том числе и не безопасных для жизни и
здоровья граждан, сотрудниками учреждений.
Существует большое количество средств для
физического стеснения, например, смирительная ру15
башка, ремни-фиксаторы на руки и на ноги, браслеты, вязки ленточные и т.д. [10]
В большинстве медицинских организаций в настоящее время используются мягкие браслеты на
руки и ноги, однако методические учебные пособия
для студентов предусматривают возможность применения подручных средств, например, простыни или
одеяла [11]. Однако, как указываю М.Я. Киссин и
В.А. Асеев, «категорически недопустимо связывание
больного и применение любых травмирующих методов фиксации» [12]. Необходимо отметить, что соответствующего акта на уровне федеральных органов
власти не издавалось.
Очень часто в обществе поднимается вопрос о
целесообразности и гуманности при применении к
пациентам средств физического стеснения. Высказываются мнения о необходимости сдерживания пациентов, страдающих приступами, силами санитаров.
Представляется, что в условиях не совершенства
системы нашей медицины, а именно, отсутствия необходимых кадров (санитаров), а также учитывая тот
факт, что больные с психическими заболеваниями
отличаются непредсказуемым поведением, что делает их небезопасными для сотрудников учреждений,
в которых они находятся, использование сил только
сотрудников учреждения не целесообразно, поскольку физическая борьба по усмирению пациента может
привести к причинению ему и работникам учреждения
телесных повреждений.
Необходимо также отметить, что в учреждениях
стационарного социального обслуживания граждан,
страдающих психическими заболеваниями, в штате
могут отсутствовать ставки санитаров, поскольку основное назначение данного учреждения – это предоставление социального обслуживания, выражающегося в оказании разносторонней социально-бытовой
помощи. Фактически стационарное социальное обслуживание включает меры по созданию «адекватных возрасту и состоянию здоровья граждан условий
жизнедеятельности, реабилитационные мероприятия
медицинского, социального и лечебно-трудового характера, обеспечение ухода и медицинской помощи,
организацию их отдыха и досуга» [13].
Сдерживание гражданина в период приступа
только силами сотрудников может означать лишь то,
16
что другие граждане, проживающие в данном учреждении, останутся без внимания персонала. В связи с
этим отказ от средств физического стеснения будет
являться преждевременным и не продуманным шагом. Однако средства, которые должны применяться
в подобных случаях, должны быть специализированными, гуманными, комфортными и, главное, нетравмоопасными для пациентов.
На этом фоне подробная детализация на законодательном уровне средств мягкой фиксации,
применимых к гражданам, страдающим психическими заболеваниями, установление жестких
требований к данным средствам является на наш
взгляд вполне адекватной мерой. Кроме того, поскольку дети, особенно страдающие психическими
заболеваниями, являются наиболее незащищенными в условиях современной жизни, представляется, что необходимо установить, могут ли средства фиксации и, если могут, то какие применяться
к несовершеннолетним.
Также представляется необходимым урегулировать вопрос, кем могут быть применены средства
физической фиксации: должны ли они применяться
сотрудниками учреждений, имеющих медицинское
образование, или же лицами, не имеющими специальных познаний. Представляется, что использование
средств мягкой вязки сотрудниками без медицинского образования может привести к необратимым
последствия, поскольку в данном случае может быть
применена излишняя сила, или же неправильная техника, которая в сочетании с состоянием возбуждения
человека может повлечь причинение вреда его жизни
или здоровья.
Так, М.Я. Киссин и В.А. Асеев в своей работе говорят о необходимости присутствия врача-психиатра
или медицинской сестры при приступах у граждан,
страдающих психическими расстройства, особенно в
«случае применения удержания, поскольку должен
контролировать отсутствие осложнений (сдавление
сосудов и нервов, вывихи, затруднение дыхания изза нарушения экскурсии грудной клетки др.)» [14].
Представляется, что и применяться на практике
средства фиксации должны непосредственно врачами с помощью другого персонала учреждения, что,
впрочем, также не закреплено законодательно.
Литература:
1. www.enc-dic.com
2. Пилюгина Л.В. www.mentally.ru
3. ФЗ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» от 02.07.1992 N 3185-1 // Ведомости
Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации от 20.08.1992 N 33,
ст. 1913.
4. Там же.
5. Там же.
6. Там же.
7. Там же.
8. ФЗ от 02.08.1995 N 122-ФЗ «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» // «Российская газета» от 04.08.1995 N 150.
9. Там же.
10. www.straitjackets.ru
11. Асеев В.А., Киссин М.Я. Неотложные состояния в психиатрии и наркологии: Пособие для студентов лечебных
факультетов. www.spbmu.s-psy.ru.
12. Там же.
13. ФЗ «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» от 02.08.1995 N 122-ФЗ // «Российская газета» от 04.08.1995 N 150.
14. Асеев В.А., Киссин М.Я. Неотложные состояния в психиатрии и наркологии: Пособие для студентов лечебных
факультетов. www.spbmu.s-psy.ru.
17
Точка зрения
Обжалование в апелляционном и кассационном порядке
судебных решений по уголовным делам:
теория и практика
П
осле введения в действие ФЗ N 433 от 29 декабря 2010 года, регламентирующего порядок апелляционного обжалования судебных
решений, не вступивших в законную силу, предусмотренный главой 45.1 УПК РФ, с 2013 года апелляционный отдел прокуратуры области работал в новых
условиях рассмотрения уголовных дел апелляционной
инстанцией Нижегородского областного суда.
Правовой институт апелляционного рассмотрения
уголовных дел в судах, принятый ФЗ N 433 от 29 декабря 2010 года предоставляет большие возможности
проверки доводов, приводимых сторонами обвинения
и защиты в уголовно-судебном процессе, а также их
участия при исследовании и представлении доказательств по делу в суде апелляционной инстанции.
Выполнение работы в новых условиях апелляционного рассмотрения уголовных дел областным
судом представляло собой различные вопросы, как
по практическому, так и теоретическому применению
ряда принятых положений уголовно-процессуального закона. Надо признать, что новые условия работы
представляли собой интересный характер с проявлением большей активности при подходе к исследованию апелляционной инстанцией доказательств
по делу, что по ряду возникших моментов создает
реальную возможность дополнить путем дополнительного исследования в ходе судебного следствия
представленных и имевшихся в материалах уголовного дела доказательств. Создаются предусмотренные законом возможности усилить позицию прокурора в суде апелляционной инстанции, в том числе
без отмены судебного решения с направлением на
новое судебное разбирательство. Так, в соответствии с положениями ст.ст. 389.20, 389.23 УПК РФ
в случае, если допущенное судом нарушение может
быть устранено при рассмотрении уголовного дела в
апелляционном порядке, суд апелляционной инстанции устраняет данное нарушение, отменяет приговор,
определение или постановление суда первой инстанции и выносит новое судебное решение. Таких положений закона не было предусмотрено в прежней
18
О.Е. Булатова
Прокурор кассационного отдела
уголовно-судебного управления
прокуратуры области, советник юстиции
редакции уголовно-процессуального закона, действовавшего до 2013 года. В связи с отменой приговора уголовные дела направлялись на новое судебное разбирательство, что в ряде случаев приводило к
длительному рассмотрению уголовных дел судами, не
всегда укладывающихся в понятие разумных сроков
принятия судебных решений.
Необходимо отметить, что в отличии от расширенного круга вопросов при применении норм уголовно-процессуального закона по участию прокурора в
суде апелляционной инстанции, проявлением инициативы с увеличением возможностей работы прокурора по уголовным делам и прежде всего исправлении
судебных ошибок по приговорам и другим судебным
решениям, не вступившим в законную силу, однако
изменение действующего законодательства уголовно-процессуального закона в стадии надзорной
инстанции привело к существенному ограничению
права на обжалование вступивших в законную силу
судебных решений до 2013 года.
Так, с вступлением в действие с 1 января 2013
года указанного Федерального закона о порядок
апелляционного обжалования судебных решений, не
вступивших в законную силу, предусмотренном главой 45.1 УПК РФ, введена также глава 47.1 УПК РФ
– производство в суде кассационной инстанции вступивших в законную силу приговоров. На основании
ч. 3 ст. 401.2 УПК РФ судебное решение может быть
обжаловано в суд кассационной инстанции в течении
одного года со дня его вступления в законную силу.
Пропущенный только по уважительной причине срок
может быть восстановлен в порядке, предусмотренном ст.389.5 УПК РФ.
Вместе с тем, в соответствии с ФЗ N 217 от 23 июля
2013 и ФЗ N 433 от 29 декабря 2010 года пересмотр
судебных решений, вступивших в законную силу до
1 января 2013 года осуществлялся в порядке, установленном главой 48 УПК РФ. Лица, перечисленные в
ст.402 УПК РФ, которые не воспользовались правом
на обжалование в порядке надзора судебных реше-
ний, вступивших в законную силу до 1 января 2013
года, либо осуществили его не в полном объеме,
были вправе обжаловать такие судебные решения в
срок до 1 января 2014 года.
В настоящее время, положениями уголовно-процессуального закона не предусмотрено право сторон
на восстановление срока обжалования судебных решений в порядке надзора, вступивших в законную
силу до 2013 года, в том числе по уважительным
причинам, что привело к утрате прав осужденных на
дальнейшее обжалование данных судебных решений.
Принятый указанным Федеральным законом
фактический запрет на обжалование состоявшихся
судебных решений до 2013 года вызывает единое
непонимание работников прокуратуры области, как в
целом и разделяемое позиций Генеральной
прокуратуры РФ, в таком подходе законодателя к
полному запрету на реализацию права обжалования
состоявшихся судебных решений. Согласно сложившейся практики прокуратуры области по разрешению
жалоб и обращений осужденных в порядке надзора,
в состоявшихся судебных решениях имеют место
далеко не единичного, а множественного характера
очевидные ошибки суда.
Прокуратурой области продолжают рассматриваться
все поступившие жалобы и обращения осужденных на
несогласие с состоявшимися судебными решениями.
При проверке доводов заявителей выявляются, в том
числе фундаментальные судебные ошибки, влияющие
на законность и обоснованность осуждения лица, в
правильности квалификации его действий, а также назначения ему несоразмерного наказания. Однако, направляемые в Президиум Нижегородского областного суда надзорные представления, в
2014 году судом возвращены со ссылкой на указанное изменение законодательства, т.е. мотивированные и обоснованные надзорные представления
оставлены надзорной инстанцией областного суда
без рассмотрения по существу поставленных вопросов, с отказом в их приеме.
19
Точка зрения
Правовая природа соучастия в преступлении
по российскому уголовному законодательству
С
оучастие в преступлении, будучи одним из
самых сложных и дискуссионных институтов
уголовного права, требует скрупулезного и
последовательного изучения.
Несмотря на проведенные многочисленные научные изыскания в этой области, в современной научной литературе отмечается недостаточное внимание к
изучению проблемы правовой природы соучастия и
как следствие отсутствие в настоящее время единого
общепризнанного подхода к ее пониманию и разрешению [1].
Однако именно правовая природа соучастия определяет основание уголовной ответственности всех
соучастников преступления, поэтому первоначальной
и принципиальнейшей задачей является ее познание.
Отвечая на вопрос о правовой природе соучастия
необходимо ответить на вопрос: Почему лица, которые не совершают общественно опасные деяния непосредственно, а лишь способствуют их совершению
или совершают непосредственно лишь часть объективной стороны преступления, должны нести ответственность за наступивший преступный результат в
полном объеме?
В связи с этим обоснование правовой природы
соучастия, которая является основой для понимания данного явления и правильной квалификации
преступлений, совершаемых совместными усилиями
нескольких лиц, безусловно, представляет не только
теоретический, но и практический интерес.
Природу того или иного явления необходимо понимать как его основное свойство, сущность, т.е. внутреннее содержание, обнаруживающееся во внешних
формах его существования [2].
Существует несколько точек зрения на правовую
природу соучастия как института уголовного права.
Старейшей из теорий является теория акцессорной природы соучастия (от латинского accessorium
- «дополнительный», «несамостоятельный»). Сторонниками данной теории были еще профессоры
Н.С. Таганцев и А. Жиряев. Характерным признаком
соучастия они считали общность вины. Основанием
20
А.Е. Лебедев
Помощник Шахунского городского прокурора
Нижегородской области, юрист второго класса,
аспирант Академии Генеральной прокуратуры РФ
же уголовной ответственности называли деяние исполнителя, отрицая самостоятельное значение деяний подстрекателя и пособника. Ученые указывали на
то, что если преступление не будет завершено исполнителем по независящим от него обстоятельствам,
то и другие соучастники будут нести ответственность
лишь за неоконченное преступление [3]. При не привлечении к уголовной ответственности исполнителя в
случае его смерти или добровольного отказа от совершения преступления другие соучастники также не
привлекаются от уголовной ответственности [4].
Несмотря на то, что в советский период акцессорная природа соучастия была признана буржуазной, а,
следовательно, чуждой советскому правопониманию,
у нее также имелись свои сторонники. Так, одним из
главных советских приверженцев акцессорности соучастия в преступлении был профессор М.И. Ковалев, который полагал, что суть акцессорной природы
заключается в зависимости от действий исполнителя,
без которого немыслима ответственность других соучастников. В качестве аргументации своей позиции
ученый указывал, что особые условия и формы ответственности соучастников возможны только в том
случае, если исполнитель выполнил задуманный соучастниками состав преступления или, по крайней
мере, приступил к его выполнению; неудавшееся же
подстрекательство или пособничество необходимо
рассматривать по правилам о неоконченном преступлении, а не как соучастие.
М.И. Ковалев полагал, что советское уголовное
законодательство построено на признании логической акцессорности, которая наиболее всего соответствует его природе. Логическая акцессорность
означает, что наказание за соучастие должно определяться в пределах санкции, установленной законом
за главное деяние [5].
Второй теорией соучастия является теория самостоятельной ответственности соучастников. Из дореволюционных ученых к сторонникам указанной теории следует отнести Г. Колоколова, И.Я. Фойницкого,
Н.Д. Сергиевского. Они полагали, что деятельность
каждого лица, участвовавшего в совершении преступления должна рассматриваться как индивидуально
совершенное преступление. Подстрекатель и пособник, способствуя совершению преступления, также
представляют опасность для общества и их действия
необходимо рассматривать индивидуально.
Так, профессор Г. Колоколов полагал, что соучастие с внешней стороны предполагает положительное содействие нескольких лиц при осуществлении
единичного результата. Действие лица так или иначе
обусловившее результат является достаточным объективным основанием для вменения лицу всего преступного результата. Таким образом, по его мнению,
основанием уголовной ответственности при соучастии
выступает деятельность лица, повлекшая наступление преступного результата, поэтому нет необходимости требовать общность вины, единение воли преступников, т.е. наличия соглашения между ними [6].
В этой связи еще более радикальной является точка зрения известного профессора И.Я. Фойницкого,
который вообще отрицал самостоятельную правовую
природу соучастия. Отстаивая теорию индивидуальной
ответственности, он утверждал, что не может быть общей вины, каждый соучастник преступления является
самостоятельным виновником отдельного преступления.
И.Я. Фойницкий указывал, что включение в концепцию соучастия теории общей вины не только
предполагает ответственность за чужую вину, но и
неосновательно сужает объем соучастия и выводит за
его пределы неосторожное содействие преступлению
и прикосновенность к преступлению. В связи с этим
И.Я. Фойницкий настаивал, сколько соучастников –
столько и преступлений [7].
В советский период, как уже было отмечено, теория акцессорной природы соучастия по идеологическим причинам была подвергнута резкой критике.
Большинство ученых признавали самостоятельную
правовую природу соучастия.
А.Н. Трайнин указывал, что хотя деятельность исполнителя является очень важной, но она, прежде
всего, является лишь частью совместной преступной
деятельности всех соучастников. Ответственность же
соучастника наступает не за деяние исполнителя, а за
собственные действия, направленные на совершение
преступления [8].
Некоторые авторы указывали, что признание акцессорности соучастия означает, что основание уголовной ответственности соучастников лежит за пределами совершенного ими деяния, и именно этот момент
определяет порочность и неприемлемость данной теории для отечественного уголовного права [9].
А.А. Арутюнов, выделяя недостатки акцессорной
теории и теории самостоятельной ответственности,
предложил разработанную им системную теорию соучастия. Согласно системной теории соучастие рассматривается как единое целое, феномен социального
взаимодействия, элементами которого выступают соучастники. По мнению А.А. Арутюнова только системная теория позволяет обосновать ответственность
21
соучастников, которые не выполняют объективную
сторону состава преступления, но как единая система причиняют преступный результат. Таким образом,
автор предлагает использовать при квалификации
преступлений, совершенных в соучастии категорию
общего состава преступления [10].
Несмотря на, безусловно, позитивное значение
проведенного А.А. Арутюновым исследования актуальных вопросов соучастия системная теория не может быть признана в полной мере обоснованной. Так,
введение категории общего состава преступления
и рассмотрение действий соучастников как единого
целого было характерно еще для советской школы
уголовного права [11].
Тем не менее, для квалификации преступлений
совершенных несколькими лицами не менее важно
установление индивидуальной роли каждого участника. Системная же теория в большей степени ориентирована на установление общего, а не индивидуального основания ответственности. Игнорирование же
значения различной связи отдельных соучастников
с преступным результатом не позволяет обосновать
дифференциацию и индивидуализацию их ответственности. Также рассмотрение поведения соучастников как интегрированного деяния может привести
к необоснованному привлечению лиц к уголовной
ответственности, в связи с тем, что при определении преступности и наказуемости деяния каждого
соучастника должен применяться уголовный закон,
действовавший на момент совершения каждым из них
своих индивидуальных действий.
Необходимо отметить, что признание самостоятельного характера ответственности соучастников
и наличие элементов акцессорности в советском и
российской уголовном законодательстве привело к
тому, что в настоящее время многие ученые приходят
к выводу о смешанной природе соучастия в преступлении, которая по-разному проявляется в различных его формах [12].
Однако смешение двух теорий соучастия, нивелирование их особенностей и различия, приводит к тому,
что по-прежнему неразрешенными остаются многие
проблемные вопросы квалификации преступлений,
совершаемых несколькими лицами, поскольку указанные вопросы однозначно можно решить, только
применив единый подход к пониманию правовой природы соучастия. Кроме того, юридическая природа
должна отражать сущность, содержание явления, которое является постоянным и не может меняться в
зависимости от изменения формы.
22
Поэтому имеется объективная потребность в обосновании единой сущности соучастия. Для этого,
прежде всего, необходимо уяснить, что соучастие
представляет собой разновидность социального взаимодействия, при котором совместными усилиями нескольких лиц совершается преступление.
Характер деяний лиц может быть различным, либо
каждый выполняет деяние, составляющее объективную сторону состава преступления, либо соучастники
выполняют различные функциональные роли (исполнительство, организация, подстрекательство и
пособничество). Дифференциация ответственности
соучастников должна осуществляться в зависимости
от характера и степени фактического участия каждого из них в совершении преступления.
В зависимости от характера деяний участников
преступления можно выделить такие две формы соучастия как соисполнительство и соучастие с выполнением различных ролей.
В преступлениях, совершаемых с выполнением
различных ролей, только исполнитель участвует в
выполнении объективной стороны состава преступления, другие же (организатор, подстрекатель и пособник) своими деяниями лишь создают условия для
исполнителя.
Таким образом, только исполнитель непосредственно совершает преступление, и поэтому только
в деянии исполнителя имеются все признаки конкретного состава преступления. Отсюда именно исполнитель является центральной фигурой института
соучастия. Другие соучастники подлежат уголовной
ответственности за свое участие в совершении исполнителем преступления, так как данное участие создает
условия для преступной деятельности и в силу этого
представляет общественную опасность.
В данном случае следует согласиться с профессором М.И. Ковалевым, который указывал, что
конструкция ответственности за соучастие в преступлении является особой формой ответственности
нескольких лиц за один результат, когда он вызван
непосредственно только одним лицом [13].
По сути, конструкция ответственности организатора, подстрекателя и пособника представляет собой
юридическую фикцию, согласно которой, несмотря
на то, что в деянии указанных соучастников не содержится всех признаков конкретного состава преступления, но в связи с общественной опасностью их
собственных деяний, констатируется совершение ими
преступления и они также привлекаются к уголовной ответственности по статье, предусматривающей
общественно опасное деяния, совершенное исполнителем.
В преступлениях, совершаемых в форме соисполнительства, каждый принимает участие в совершении
общественно опасного деяния путем выполнения
объективной стороны состава преступления, описанного в диспозиции статьи или части статьи Особенной
части УК РФ. Между тем, для привлечения к головной
ответственности соисполнителя необязательно, чтобы
он совершил все действия, входящие в объективную
сторону состава преступления или чтобы именно его
действия явились непосредственной причиной наступления преступного результата.
Например, в пункте 10 постановления Пленума
Верховного суда РФ от 27.01.1999 N 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»
говорится, что убийство признается совершенным
группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, направленным на совершение
убийства, непосредственно участвовали в процессе
лишения жизни потерпевшего, применяя к нему насилие, причем необязательно, чтобы повреждения,
повлекшие смерть, были причинены каждым из них
(например, один подавлял сопротивление потерпевшего, лишал его возможности защищаться, а другой
причинил ему смертельные повреждения).
В пункте 10 постановления Пленума Верховного
Суда РФ от 15.06.2004 N 11 «О судебной практике
по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации» указано, что групповым изнасилованием или
совершением насильственных действий сексуального
характера должны признаваться не только действия
лиц, непосредственно совершивших насильственный
половой акт или насильственные действия сексуального характера, но и действия лиц, содействовавших
им путем применения физического или психического насилия к потерпевшему лицу. При этом действия
лиц, лично не совершавших насильственного полового акта или насильственных действий сексуального
характера, но путем применения насилия содействовавших другим лицам в совершении преступления,
следует квалифицировать как соисполнительство в
групповом изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера (часть 2
статьи 33 УК РФ).
Пунктом 10 постановления Пленума Верховного
Суда РФ от 27.12.2002 N 29 «О судебной практике
по делам о краже, грабеже и разбое» также разъяснено, что исходя из смысла части второй статьи 35
УК РФ уголовная ответственность за кражу, грабеж
или разбой, совершенные группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда
согласно предварительной договоренности между
соучастниками непосредственное изъятие имущества
осуществляет один из них. Если другие участники
в соответствии с распределением ролей совершили
согласованные действия, направленные на оказание
непосредственного содействия исполнителю в совершении преступления (например, лицо не проникало в
жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров,
решеток, по заранее состоявшейся договоренности
вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ими является соисполнительством и в силу части второй статьи 34 УК
РФ не требует дополнительной квалификации по статье 33 УК РФ.
В указанных примерах, несмотря на то, что каждый из соисполнителей выполняет лишь часть объективной стороны, все подлежат ответственности в
целом за совершенное совместными усилиями преступление. Таким образом, в соисполнительстве также проявляется несамостоятельный характер ответственности соучастников.
Учитывая вышеизложенное, следует констатировать, что природа соучастия акцессорная, и она находит свое проявление в каждой из его форм, как в
соисполнительстве, так и в соучастии с выполнением
различных ролей.
О несамостоятельном характере ответственности
соучастников свидетельствуют ряд положений действующего уголовного закона.
Во-первых, в соответствии со статьей 8 УК РФ
основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава
преступления. Отсюда ответственность организатора,
подстрекателя и пособника зависит от ответственности исполнителя, а ответственность соисполнителей
от согласованных действий друг друга.
Во-вторых, частью 3 статьи 34 УК РФ предусмотрено, что квалификация деяний соучастников осуществляется в зависимости от квалификации деяния
исполнителя, но со ссылкой на статью 33 УК РФ.
В-третьих, согласно части 4 статьи 34 УК РФ лицо,
не являющееся специальным субъектом преступления, участвовавшее в его совершении преступления,
несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя
либо пособника. Таким образом, даже в случае если
23
организатор, подстрекатель или пособник не являются субъектами преступления, но создавали условия
к его совершению, то они также привлекаются к ответственности.
В-четвертых, в силу части 5 статьи 34 УК РФ в
случае недоведения исполнителем преступления до
конца по не зависящим от него обстоятельствам
остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление, даже если ими были совершены
все задуманные ими действия.
В-пятых, согласно правилу, сформулированному
в части 4 статьи 31 УК РФ организатор и подстрекатель не привлекаются к уголовной ответственности
в связи с добровольным отказом от преступления
только в случае предотвращения доведения преступления исполнителем до конца, пособник же для этого также предпринять все зависящие от него меры,
чтобы предотвратить совершение преступления. Таким образом, ответственность соучастников зависит
от прекращения действий (бездействия) исполнителя.
При этом, конечно же, акцессорность, то есть зависимость ответственности организатора, подстрекателя и пособника от ответственности исполнителя
ограничена.
Так, во-первых, в силу части 1 статьи 34 УК РФ
ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления.
Частью 1 статьи 67 УК РФ также предусмотрено, что
при назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии, учитываются характер и степень фактического участия лица в его совершении,
значение этого участия для достижения цели преступления, его влияние на характер и размер причиненного или возможного вреда. Соответственно,
несмотря на единую квалификацию преступления,
наказание организатора, подстрекателя и пособника
не ставится в зависимость от вида и размера наказания исполнителя.
Во-вторых, согласно части 2 статьи 67 УК РФ
смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику. Необходимо отметить, что обстоятельства,
относящиеся к личности одного из соучастников,
фактически влияют не только на назначение наказания, но и на квалификацию преступления конкретного соучастника. Например, при совершении в соучастии убийства новорожденного ребенка действия
24
матери будут квалифицированы по статье 106 УК РФ,
а иного лица по пункту «в» части 2 статьи 105 УК
РФ, поскольку психофизическое состояние, особая
обстановка совершения преступления как основание
для выделения привилегированного состава относятся только к специальному субъекту – матери. Причем
подобная квалификация возможна как при соисполнительстве, так и при соучастии с выполнением различных ролей.
В-третьих, о самостоятельной ответственности
соучастников за лично совершенные ими преступления свидетельствует также правило об эксцессе исполнителя преступления, согласно которому другие
соучастники не подлежат уголовной ответственности
за совершение исполнителем преступления, не охватывающегося их умыслом (статья 36 УК РФ). Данное
правило в полной мере согласуется с требованием
субъективного вменения (статья 5 УК РФ).
И наконец, в-четвертых, при выполнении организатором, подстрекателем и пособником всех зависящих
от них действий (бездействия) и добровольном отказе
исполнителя от доведения преступления до конца, они
в отличие от исполнителя, который ответственности не
подлежит, будут привлечены к уголовной ответственности за приготовление к преступлению.
Указанные ограничения вовсе не свидетельствуют
о двойственной природе соучастия и не размывают
основы акцессорной теории, а лишь свидетельствуют
о том, что акцессорность соучастия не абсолютная,
а относительная. Релятивность акцессорной природы соучастия обусловлена основными принципами
уголовного закона: принципом законности, вины и
справедливости.
Признание акцессорной природы соучастия способствует установлению его основанных признаков,
к которым следует отнести умышленный характер
совместных действий всех соучастников, обусловленность поведения исполнителя действиями (бездействием) других соучастников и наличие причинной
связи между поведением исполнителя и наступившим
преступным результатом.
Названные сущностные признаки соучастия позволяют при квалификации преступлений вывести
за границы соучастия неосторожное сопричинение
вреда, прикосновенность к преступлению, опосредованное исполнение преступления, мнимое, завуалированное и неудавшееся соучастие. Во всех этих
случаях необходимо вести речь либо о самостоятельных преступных деяниях нескольких лиц, либо о единоличном общественно опасном деянии.
Литература:
1. Энциклопедия уголовного права. Т. 6. Соучастие в преступлении. Издание профессора Малинина, 2-е изд. СПб.,
2011. С. 11-13.
2. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 80 000 слов и фразеологических выражений /
Российская академия наук. Институт русского языка им. В. Виноградова. 4-е изд., дополненное. М.: ООО «А ТЕМП»,
2010. С. 598, 782.
3. Жиряев А. О стечении нескольких лиц при одном и том же преступлении. Дерпт, 1850. С. 43-51; Таганцев Н.С.
Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. В 2-х т. Т. 1. СПб., 1902. С. 328-330.
4. Энциклопедия уголовного права. Т. 6. Соучастие в преступлении. –Издание профессора Малинина, 2-е изд. СПб.,
2011. С. 14, 15.
5. Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Свердловск, 1960. С. 100-102.
6. Колоколов Г. О соучастии в преступлении (о соучастии вообще и о подстрекательстве в частности). 1881. С. 42-51.
7. Фойницкий И.Я. Уголовно-правовая доктрина о соучастии // Юридический вестник. М., 1891. Т. VII. Кн. 1. С. 21.
8. Трайнин А.Н. Соучастие в преступлении. М., 1941. С. 172-173.
9. Курс советского уголовного права (Часть Общая), т. 1. Изд. Ленинградского университета, 1968. С. 589.
10. Арутюнов А.А. Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении. М.: Статут, 2013. 408 с. // СПС Консультант Плюс (Консультант Комментарии законодательства).
11. Еще М.И. Ковалев предлагал рассматривать в качестве единого основания уголовной ответственности общий состав преступления. (См.: Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Свердловск, 1960.) Ряд авторов также рассматривали
соучастие как сопричинение определенного преступного результата, который выступал как следствие взаимодействия
соучастников. Таким образом, действия всех соучастников признавались общей причиной преступного результата. См.
напр.: Курс советского уголовного права (Часть Общая), т. 1. Изд. Ленинградского университета, 1968. С. 591-594.
12. Энциклопедия уголовного права. Т. 6. Соучастие в преступлении. Издание профессора Малинина, 2-е изд. СПб.,
2011. С. 21-23.
13. Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Свердловск, 1960. С. 98.
25
Противодействие коррупции
«Кратный» штраф за коррупционные преступления:
практика назначения и реальность исполнения
Ф
едеральным законом от 04.05.2011 N 97ФЗ «О внесении изменений в Уголовный
кодекс Российской Федерации и Кодекс
Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с совершенствованием государственного управления в области противодействия
коррупции» были внесены существенные изменения
в Общую и Особенную части УК РФ.
Фактически, указанным законом в уголовное законодательство была введена новая разновидность
уголовного штрафа – т.н. «кратный» штраф. Пределы «кратного» штрафа установлены в размере от 25
тысяч до 500 миллионов рублей (ч. 2 ст. 46 УК РФ).
Идея, положенная в основу этих изменений, полагаю, всем очевидна: государство решило наказывать
мздоимцев через самое дорогое, что у них есть деньги.
Для виновных лиц это стало легальной возможностью, так сказать, «откупиться от тюрьмы», заплатить государству деньги, и немалые, за возможность
остаться на свободе.
Весомым аргументом «за» введение «кратного»
штрафа сталои то обстоятельство, что новое наказаниеоткрыло дополнительный источник пополнения
государственного бюджета. Теоретически.
На практике же эти изменения, внесенные законодателем, не только породили бурную дискуссию
в научной среде, но и внесли неясность и неоднородность в судебную практику Нижегородского областного суда в части назначения наказания по делам
коррупционной направленности.
Камнем преткновения стал вопрос о реальности
исполнения наказания в виде «кратного» штрафа
из-за немалых размеров его в рублевом эквиваленте.
Актуален этот вопрос и по сей день.
Вплоть до 1 января 2013 года, когда вступили
в законную силу изменения УПК РФ, исключающие
коррупционные преступления из подсудности облсуда, в Нижегородском областном суде не сформировалось единой практики назначения наказания в
редакции закона от 04.05.2011 года за преступления
коррупционной направленности.
26
А.В. Чураева
Старший прокурор отдела
государственных обвинителей
уголовно-судебного управления прокуратуры
Нижегородской области,
советник юстиции
Так, из 17 приговоров в отношении 23 лиц, постановленных Нижегородским областным судом по
уголовным делам о коррупционных преступлениях
за период с 04.05.2011 года по 31.12.2012, к реальному лишению свободы в сочетании с «кратным»
штрафом было приговорено 7 лиц по 6 приговорам.
Сроки лишения свободы составили от 4 до 9 лет, а
размер «кратного» штрафа – от 200 тысяч до 5 миллионов рублей.
По 3 делам в отношении 5 лиц было назначено
лишение свободы условно с «кратным» штрафом.
По этим делам размеры взяток были незначительные
(от 500 рублей до 2100 рублей), обвиняемые были
полностью согласны с предъявленным обвинением и
приговоры вынесены в порядке главы 40 УПК РФ.
По 9 делам в отношении 11 лиц (то есть, около половины рассмотренных за исследуемый период
уголовных дел) было принято решение о назначении
«кратного» штрафа без лишения свободы.
Суммы взяток, фигурировавшие по этим уголовным делам, варьировались от 300 рублей до 200
тысяч рублей, аразмеры назначенных судом «кратных» штрафов - от 50 тысяч рублей (приговор от
25.07.2012 в отношении Соловьевой С.Е., медика,
торговавшего больничными листами) до 84 миллионов рублей (приговор от 05.10.2012 в отношении Г.,
крупного предпринимателя, который пытался вручить взятку сотруднику УФСБ).
Первый приговор с назначением наказания в
виде «кратного» штрафа Нижегородский областной
суд вынес 21 ноября 2011 года в отношении оперуполномоченного ОБЭП УВД Советского района Н.,
осудив его за получение взятки в сумме 500 тысяч
рублей с применением ст.64 УК РФ (ниже низшего)
к штрафу в размере 11 миллионов рублей с дополнительным наказанием в виде лишения специального
звания и лишения права занимать должности на государственной службе.
Государственный обвинитель не согласился с назначением виновному наказания, не связанного с лишением свободы, и прине кассационное представление на отмену приговора в связи с неисполнимостью
многомиллионного штрафа, назначенного судом без
тщательного исследования и оценки имущественного
положения осужденного.
Кассационным определением Верховного Суда
РФ от 12.01.2012 года приговор в отношении Н. был
оставлен без изменения.
При этом все доводы кассационного представления об имущественной несостоятельности осужден-
ного, которая неизбежно повлечет невозможность
исполнения назначенного судом наказания, Верховный Суд оценил как «противоречивые предположения, основанные на субъективном толковании закона
стороной обвинения», и указал, что примененное судом наказание «соответствует фактическим и правовым основания, установленным по делу».
Также бесплодной оказалась и попытка государственного обвинения оспорить приговор Нижегородского областного суда от 05.10.2012 года в отношении Г.
В кассационном представлении государственный
обвинитель обращал внимание Верховного Суда на
то, что в мае и июне 2012 года, то есть после направления уголовного дела в суд, но до принятия по нему
решения, Гранев произвел отчуждение 19 объектов
недвижимости (3 земельных участка общей площадью более 122000 м2, 15 нежилых строений общей
площадью более 9000 м2, квартира в центре города
площадью 329,4 м2), большинство из которых принадлежало ему на праве собственности более 6 лет.
Местонахождение денежных средств, полученных в
результате отчуждения указанного имущества, судом не выяснялось. То есть, осужденный изначально
не имел намерения ничего платить государству, и на
момент постановления приговора наказание в виде
штрафа явилось заведомо неисполнимым в связи с
отсутствием у Г. какого-либо имущества.
Любопытно, что сам осужденный в своих кассационных жалобах также указал об отсутствии у него
материальной возможности выплатить назначенный
судом многомиллионный штраф.
Тем не менее, Верховный Суд РФ в кассационном
определении от 22.01.2013 года, оставляя приговор
без изменения, указал, что «отсутствие в настоящее
время у Г. средств на уплату штрафа, о чем заявляется в представлении и в жалобах, само по себе
не могло препятствовать назначению данного наказания, являющегося более мягким по сравнению с
наказанием в виде лишения свободы».
Таким образом, Верховный Суд в своих решениях
по конкретным уголовным делам однозначно указал
на необходимость активного внедрения в судебную
практику по делам коррупционной направленности
наказания в виде «кратного» штрафа. Однако, до недавнего времени оставлял без четкого ответа вопрос
о реальности исполнения нового вида наказания.
Ведь никто не отменял принцип неотвратимости
наказания, провозглашенный наукой уголовного
права, а также понятие и цели наказания, установленные ст. 43 УК РФ.
27
Управление Федеральной Службы Судебных Приставов РФ по Нижегородской области в 2013 году
предпринимало попытки обратиться в областной суд
с представлениями о замене «кратного» штрафа
другим видом наказания, однако получала отказ со
ссылкой на тяжелое материальное положение осужденного, который по мере сил пытается выплачивать
свою задолженность перед государством.
Получался замкнутый круг: применять «кратный»
штраф необходимо, как Верховный Суд ориентировал нижестоящие суды в своих решениях, а исполнить его в порядке, предусмотренном ФЗ «Об исполнительном производстве», нет никакой возможности.
И вот, когда судебная практика стала заходить в
тупик, Верховный Суд РФ издал официальное разъяснение, которым разрешил большинство спорных
моментов и указал единое для всех судов направление.
3 декабря 2013 года состоялось заседание Пленума Верховного Суда России, который в своем постановлении N 33 внес изменения в ППВСот 11.01.2007
года N 2 «О практике назначения судами Российской
Федерации уголовного наказания» и от 09.07.2013
года N 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях».
Существо этих изменений сводится к тому, что
Верховный Суд РФ обязал нижестоящие суды при
обсуждении вопроса о назначении осужденному наказания в виде «кратного» штрафа, одновременно
обсуждать и возможность его исполнения.
Также Верховный Суд РФ обратил внимание судов на положения ч. 1 ст. 32 УИК РФ, определяющей понятие осужденного, злостно уклоняющегося
от уплаты штрафа, и разъяснил, что установление
других условий, кроме неуплаты штрафав срок (например, неоднократное предупреждение осужденного судебнымиприставами-исполнителями о возможности замены штрафа другим наказанием,отобрание
у него объяснений о причинах неуплаты штрафа,
представлениесведений об имущественном положении осужденного и источниках егодоходов), для
признания осужденного злостно уклоняющимся от
уплатыштрафа не требуется. А сам по себе факт отсутствия у осужденногоденежных средств не может
признаваться уважительной причиной длянеуплаты
штрафа в срок.
УФССП РФ по Нижегородской области оперативно отреагировала на прояснение в судебной практике,
и уже в конце декабря 2013 года в Нижегородский
областной суд поступило 4 (четыре) представления
судебного пристава-исполнителя о замене штрафа
28
другим видом наказания в отношении осужденных В.,
Б., М. (приговор от 20.03.2012 года, штрафы 9 млн
рублей, 5 млн. рублей и 9 млн рублей соответственно) и Н. (приговор от 21.11.2011 года, штраф 11 млн
рублей).
Приговором Нижегородского областного суда от
20 марта 2012 года В. и М. былиосуждены за то, что,
будучи сотрудниками милиции,в ноябре 2010 года в
группе и по предварительному сговору между собой,
при посредничестве Б., получили взятку в виде денег
200 000 рублей за незаконное бездействие в пользу
гражданина, который опасался быть привлеченным к
уголовной ответственности за заведомо ложное сообщение об угоне принадлежащего ему автомобиля
«Лексус».
Приговор вступил в законную силу в июне 2012
года, и с июля 2012 года в отношении В., Б. и М.
УФССП РФ по Нижегородской области велось исполнительное производство.
Осужденные пропустили все предусмотренные
законом сроки для единовременной уплаты штрафа
в доход государства. Каждый из них, не обращаясь
за рассрочкой, самостоятельно определил, что может
ежемесячно платить небольшую сумму (от 1 до 2,5
тысяч рублей) в счет погашения штрафа.
За полтора года В. заплатил государству 15 500
рублей из назначенных судом 9 млн рублей, Б. 11 500 рублей из 5 млн рублей, а М. - 25 000 рублей
из 9 млн рублей.
В судебном заседании при рассмотрении представления УФССП, В., ссылаясь на свое тяжелое
материальное положение, пояснил, что у него нет
реальной финансовой возможности выплатить назначенный судом штраф. Аналогичные пояснения
дал и Б.
22 января 2014 года Нижегородский областной
суд удовлетворил первое представление УФССП по
Нижегородской области, и заменил осужденному В.
наказание в виде штрафа другим видом наказания,
а именно лишением свободы сроком на 4 года в исправительной колонии строгого режима.
23 января 2014 года аналогичное решение было
принято областным судом и в отношении осужденного Б., которому штраф в размере 5 млн рублей был
заменен на 2 года 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима.
Судьба соучастников стала неплохим стимулом
для третьего осужденного по этому же уголовному
делу М. В судебном заседании он заявил о своем намерении исполнить назначенное ему судом наказание
и погасить штраф в размере 9 млн рублей. По ходатайству осужденного суд объявил перерыв, в течение
которого осужденный обязался уплатить штраф в
доход государства, либо представить доказательства
возможности его уплаты в кратчайшие сроки.
В последующем судебном заседании осужденный
М. представил суду 7 векселей одной из крупнейших
нижегородских компаний наобщую сумму 10 млн рублей, и доказательства правомерности своего владения, а также право распоряжения этими векселями,
и заявил о своей готовности передать их в службу судебных приставов в счет погашения кратного
штрафа.
Судебный пристав-исполнитель подтвердил суду
возможность погашения штрафа предложенным
осужденным М. способом, и заявил ходатайство о
прекращении производства по его представлению.
Постановлением Нижегородского областного суда
от 06.02.2014 года производство по представлению
УФССП РФ по Нижегородской области о замене штрафа другим видом наказания в отношении осужденного
М. было прекращено. После реализации векселей в
течение ближайших месяцев, государственный бюджет
РФ пополнится на 9 миллионов рублей.
Однако, следует отметить, что и по вопросу о замене «кратного» штрафа другим видом наказания
практика Нижегородского областного суда еще далека от единообразия.
По четвертому, абсолютно аналогичному,
представлению УФССП РФ по Нижегородской
области в отношении осужденного Н., другой
судья областного суда принял прямо противоположное решение, и в удовлетворении представления отказал.
В обоснование принятого решения в постановлении от 27 января 2014 года суд указал, что
осужденный не скрывается сам и не скрывает свои
доходы, работает и регулярно вносит небольшие
суммы (2-5 тысяч рублей) в счет погашения штрафа. Также суд в постановлении дает собственное
субъективное толкование смысла ч.1 ст.32 УИК, которое противоречит разъяснению, данному в ППВС
N 33 от 03.12.2013 года.
Первым отделом государственных обвинителей на
постановление от 27.01.2014 года принесено апелляционное представление на предмет его отмены.
Теперь слово за апелляционной инстанцией Нижегородского областного суда.
Кстати, по нашим подсчетам, если постановлениеот 27.01.2014 года вступит в законную силу, то
Н.,чтобы погасить кратный штраф, придется прожить
около двухсот лет.
29
Противодействие коррупции
Ротация государственных гражданских служащих
В
соответствии с Методическими рекомендациями «Организация ротации федеральных
государственных гражданских служащих в
федеральных органах исполнительной власти», подготовленных Минтруда России 18.09.2012 (далее
– Методические рекомендации), под ротацией гражданского служащего понимается предусмотренное
служебным контрактом и осуществляемое в соответствии с планом проведения ротации в порядке, установленном положениями ст. 60.1 Федерального закона
от 27.07.2004 N 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (далее - Закон
N 79-ФЗ), назначение гражданского служащего на
иную должность гражданской службы, включенную в
перечень должностей гражданской службы, по которым предусматривается ротация, в том же или в другом
федеральном органе исполнительной власти с учетом
уровня квалификации, профессионального образования и стажа государственной службы служащего или
стажа работы (службы) по специальности.
Она осуществляется в целях изменения содержания
должностных обязанностей гражданского служащего
и (или) круга лиц, с которыми гражданский служащий взаимодействует, посредством последовательной
смены его подчиненности и (или) места прохождения
гражданской службы.
Не вызывает сомнений, что ротация кадров, несмотря на часто отмечаемые недостатки (высокие
материальные затраты, снижение качества работы на
период профессиональной адаптации, уменьшение ответственности служащих за выполняемые обязанности
и т.д.), в настоящее время является одним из самых
действенных способов противодействия коррупции.
Однако, хотя ротация в качестве одного из приоритетных направлений формирования гражданской службы и была закреплена еще в 2004 году, до
01.01.2013 конкретный механизм ротации государственных гражданских служащих четко проработан
не был и единообразного применения не получил. В
связи с этим до сегодняшнего дня ни практика реализации антикоррупционного законодательства в данной
30
Е.В. Матюгина
Прокурор отдела по надзору за исполнением
законодательства о противодействии коррупции
прокуратуры области, младший советник юстиции
сфере, ни внесенные изменения в нормативную базу
не позволили достичь с достаточной эффективностью
целей и задач внедрения принципа периодического
перераспределения сотрудников управленческого аппарата.
Часть 2 статьи 60.1 Федерального закона N 79-ФЗ
(в редакции от 02.04.2014, вступившей в законную силу
16.04.2014) определяет возможность ротации только
лиц, замещающих должности гражданской службы
категории «руководители», исполнение должностных
обязанностей по которым связано с осуществлением
контрольных или надзорных функций, в территориальных органах федеральных органов исполнительной власти.
При этом, согласно ч. 2.1 указанной статьи, введенной вышеупомянутой редакцией закона, перечень
должностей федеральной гражданской службы, по
которым предусматривается ротация федеральных
гражданских служащих в территориальных органах
федерального органа исполнительной власти, руководство деятельностью которого осуществляет
Президент Российской Федерации или Правительство
Российской Федерации, утверждается руководителем
федерального органа исполнительной власти, а
в территориальных органах федерального органа исполнительной власти, находящегося в ведении федерального министерства,-руководителем федерального
органа исполнительной власти по согласованию с
федеральным министром.
Частью 2.2 ст.60.1 Федерального закона N 79-ФЗ
установлено, что ротация федеральных гражданских
служащих может проводиться:
1)в федеральных органах исполнительной власти,
руководство деятельностью которых осуществляет
Президент Российской Федерации,- по утверждаемым Президентом Российской Федерации перечням должностей федеральной гражданской службы,
сформированным на основе предложений этих федеральных органов исполнительной власти;
2)в федеральных органах исполнительной власти,
руководство деятельностью которых осуществляет
Правительство Российской Федерации,- по утверждаемым Правительством Российской Федерации перечням должностей федеральной гражданской службы,
сформированным на основе предложений этих федеральных органов исполнительной власти;
3) в других федеральных государственных органах -по утверждаемым Президентом Российской
Федерации перечням должностей федеральной
гражданской службы, сформированным на осно-
ве предложений руководителей этих федеральных
государственных органов, в порядке, установленном
Президентом Российской Федерации.
На сегодняшний день существует 2 механизма
практической реализации положений о переводе служащих на иные должности государственной службы:
путем включения в контракт, заключаемый с сотрудником, положений о возможности перевода на иную
равнозначную должность, в том числе в другую местность, а в случае отказа – о возможности перевода на
нижестоящую должность или увольнения со службы
(характерно, например, для органов внутренних дел);
заключения срочных служебных контрактов.
Таким образом, согласие гражданских служащих на
перевод по–прежнему требуется, но, если такое согласие не будет получено, практически сотрудник будет
уволен с гражданской службы.
При этом законодательно установлен также период (от трех до пяти лет), на который в соответствии с
частью 6 статьи 60.1 Федерального закона N 79-ФЗ,
может назначаться гражданский служащий в порядке
ротации на должность гражданской службы.
Конкретный срок же замещения должности в порядке ротации (согласно Методическим рекомендациям) определяется с учетом, с одной стороны, возможности возникновения коррупционных рисков,
связанных с длительным замещением одной должности гражданской службы, а с другой стороны — времени, необходимого для профессиональной адаптации
при назначении на должность гражданской службы.
Однако, с точки зрения автора, указанное нормативно – правовое положение требует доработки. С целью
единообразия применения, исключения личностного
подхода при решении вопроса о сроках заключения
служебного контракта (в условиях отсутствия прямого законодательного запрета на повторное замещение
должности одним и тем же лицом в порядке последующей ротации), упрощения процедурных моментов, в
том числе по формированию плана проведения ротации, уменьшения финансовых затрат (для реализации
предусмотренных гарантий, связанных с назначением
на должность гражданской службы в порядке ротации)
явилось бы оптимальным установление единого срока
замещения должностей государственной гражданской
службы, равного 5 годам.
Нужно отметить, что в Методических рекомендациях также подробно приведены ситуации, связанные с
исчислением сроков ротации.
Так, установлено, что если в период замещения ротируемой должности имеет место перемеще31
ние служащего на другую должность без изменения
должностных обязанностей, течение срока ротации не
прерывается; если служащий назначается на другую
должность гражданской службы, по которой также
предусматривается ротация, например в порядке перевода, период ротации начинает исчисляться вновь с
момента назначения служащего на новую должность
гражданской службы.
Кроме того, предлагается засчитывать в сроки ротации периоды временной нетрудоспособности гражданского служащего, нахождения его в ежегодном
оплачиваемом отпуске, отпуске по беременности и
родам.
Между тем, принимая во внимание, сопоставимость
сроков замещения должностей (от трех лет) с длительностью отпуска по беременности, родам и уходу
за ребенком, минимализацию реальной возможности
возникновения коррупционных рисков в этот период, а
также значительность финансовых затрат по служебному перемещению представляется целесообразным
возможно рассмотреть вопрос об исключении этого
срока из периода ротации.
Часть 8 ст. 60.1 Федерального закона N 79-ФЗ
устанавливает уважительные причины отказа гражданского служащего от замещения иной должности гражданской службы в порядке ротации:
• наличие заболевания, в связи с которым
замещение должности гражданской службы
в порядке ротации противопоказано по состоянию здоровья гражданского служаще-
32
го в соответствии с медицинским заключением;
• невозможность проживания членов семьи гражданского служащего (супруга, супруги, несовершеннолетних детей, детей старше 18 лет,
ставших инвалидами до достижения ими возраста 18 лет, детей в возрасте до 23 лет, обучающихся в образовательных учреждениях по
очной форме обучения, родителей, лиц, находящихся на иждивении гражданского служащего
и проживающих совместно с ним) в местности,
куда гражданский служащий назначается в порядке ротации, в соответствии с заключением
федерального учреждения медико-социальной
экспертизы или медицинским заключением.
Так как во втором случае подтверждением невозможности проживания членов семьи гражданского
служащего в другой местности выступает медицинское
заключение, можно сделать вывод, что она также связана с состоянием здоровья членов семьи служащего.
Иных уважительных причин отказа от ротации закон не предусматривает. В частности, не могут служить
основанием отказа невозможность трудоустройства
супруга (супруги) на новом месте, невозможность
продолжения обучения детей и т. д. При этом никаких
гарантий для членов семьи гражданского служащего
закон не предусматривает, что можно расценивать в
качестве еще одной проблемы реализации рассматриваемого принципа государственной службы, требующей правовой доработки.
Права несовершеннолетних
Реабилитация детей-инвалидов
С
огласно Указу Президента Российской Федерации от 01.06.2012 N 761 «О национальной стратегии действий в интересах детей на
2012-2017 годы» к категории детей, нуждающихся
в особой заботе государства, относятся, в том числе дети с ограниченными возможностями здоровья,
включая детей-инвалидов.
Ребенок-инвалид - лицо, в возрасте до 18 лет,
признанное в установленном порядке инвалидом.
Государственная политика в области социальной
защиты детей-инвалидов определена Федеральным
законом от 24.11.1995 N 181-ФЗ (далее – Федеральный закон от 24.11.1995 N 181-ФЗ).
В соответствии со ст. 9 вышеназванного закона
реабилитация инвалидов - система и процесс полного
или частичного восстановления способностей инвалидов к бытовой, общественной и профессиональной
деятельности. Реабилитация инвалидов направлена
на устранение или возможно более полную компенсацию ограничений жизнедеятельности, вызванных
нарушением здоровья со стойким расстройством
функций организма, в целях социальной адаптации
инвалидов, достижения ими материальной независимости и их интеграции в общество.
Реабилитация инвалидов включает следующие
основные направления:
• восстановительные медицинские мероприятия, реконструктивную хирургию, протезирование и ортезирование, санаторно-курортное
лечение;
• профессиональную ориентацию, обучение и
образование, содействие в трудоустройстве,
производственную адаптацию;
• социально-средовую, социально-педагогическую, социально-психологическую и социокультурную реабилитацию, социально-бытовую адаптацию;
• физкультурно-оздоровительные мероприятия, спорт.
Реализация этих направлений реабилитации предусматривает использование инвалидами технических
Е.Г. Юданова
Прокурор отдела по делам несовершеннолетних
и молодежи прокуратуры Нижегородской области,
советник юстиции
33
средств реабилитации, создание необходимых условий для беспрепятственного доступа инвалидов к
объектам инженерной, транспортной, социальной инфраструктур и пользования средствами транспорта,
связи и информации, а также обеспечение инвалидов
и членов их семей информацией по вопросам реабилитации инвалидов.
Каждому ребенку федеральными учреждениями
медико-социальной экспертизы разрабатывается
индивидуальная программа реабилитации (далее –
ИПР).
ИПР является обязательной для исполнения соответствующими органами государственной власти,
органами местного самоуправления, а также организациями независимо от организационно-правовых
форм и форм собственности.
ИПР содержит реабилитационные мероприятия,
предоставляемые инвалиду с освобождением от
платы в соответствии с федеральным перечнем реабилитационных мероприятий, технических средств
реабилитации и услуг, предоставляемых инвалиду,
утвержденным распоряжением Правительства РФ
от 30.12.2005 N 2347-р, а также реабилитационные
мероприятия, в оплате которых принимают участие
сам инвалид либо другие лица или организации независимо от организационно-правовых форм и форм
собственности.
Объем реабилитационных мероприятий, предусматриваемых индивидуальной программой реабилитации инвалида, не может быть меньше объема установленного федеральным перечнем.
Если предусмотренные индивидуальной программой реабилитации техническое средство реабилитации
и (или) услуга не могут быть предоставлены инвалиду
либо если инвалид приобрел соответствующее техническое средство реабилитации и (или) оплатил услугу
за собственный счет, ему выплачивается компенсация
в размере стоимости приобретенного технического
средства реабилитации и (или) оказанной услуги, но
не более стоимости соответствующего технического
средства реабилитации и (или) услуги, предоставляе-
34
мых в порядке, установленном частью четырнадцатой
статьи 11.1 настоящего Федерального закона.
Порядок выплаты такой компенсации, включая
порядок определения ее размера и порядок информирования граждан о размере указанной компенсации, определен приказом Минздравсоцразвития РФ
от 31.01.2011 N 57н.
Для инвалида ИПР имеет рекомендательный характер, он вправе отказаться от того или иного вида,
формы и объема реабилитационных мероприятий,
а также от реализации программы в целом. Инвалид вправе самостоятельно решить вопрос об обеспечении себя конкретным техническим средством
реабилитации или видом реабилитации, включая
кресла-коляски, протезно-ортопедические изделия,
печатные издания со специальным шрифтом, звукоусиливающую аппаратуру, сигнализаторы, видеоматериалы с субтитрами или сурдопереводом, другими
аналогичными средствами.
Отказ инвалида (или лица, представляющего его
интересы) от индивидуальной программы реабилитации в целом или от реализации отдельных ее частей
освобождает соответствующие органы государственной власти, органы местного самоуправления, а также
организации независимо от организационно-правовых форм и форм собственности от ответственности
за ее исполнение и не дает инвалиду права на получение компенсации в размере стоимости реабилитационных мероприятий, предоставляемых бесплатно.
Дети-инвалиды и (или) их законные представители в целях исполнения индивидуальной
программы реабилитации вправе обратиться по
своему месту жительства в филиал Государственного учреждения - Нижегородского регионального отделения Фонда социального страхования
Российской Федерации, а также в иные органы,
указанные в качестве исполнителей проведения
мероприятий медицинской, профессиональной,
социальной реабилитации, а также реабилитационных мероприятий с применением технических
средств реабилитации.
Подробности громкого дела
Поверив новому знакомому, нижегородец расстался с жизнью
из-за автомобиля
П
рокуратурой Нижегородской области в мае
2013 г. направлено в Нижегородский областной суд уголовное дело, по обвинению
4 жителей города Дзержинска в совершение убийства и разбойного нападения на 49 летнего жителя
г. Н. Новгорода (п. «ж,з» ч. 2 ст. 105, п. «в» ч. 2 ст.
162 УК РФ).
Расследованием установлено, что в мае 2013 года
35 летний, ранее неоднократно судимый за совершение тяжких преступлений житель г.Дзержинска, познакомился на портале «смс-переписки» с неизвестной ему девушкой, в ходе дальнейшей переписки,
девушка призналась ему, что на самом деле является
парнем, нетрадиционной сексуальной ориентации.
Однако данный нюанс не смутил жителя г.Дзержинска
и на протяжении нескольких месяцев продолжал переписку.
В ходе общения он узнал, что молодой человек
проживает в г. Н. Новгороде, а также у него имеется
автомобиль иностранного производства. И тогда, у
дзержинца созрел умысел на убийство и завладение
имуществом жителя г. Н. Новгорода.
Для осуществления задуманного, им был разработан план, для реализации которого потребовалась помощь. Он предложил 3 своим друзьям, также
жителям г. Дзержинска (от 25 до 30 лет), совершить
преступление, а вырученные от продажи автомобиля
потерпевшего деньги разделить поровну.
Друзья согласились, однако двое из них отказались участвовать в лишении жизни потерпевшего и
изъявили желание участвовать только в разбойном
нападении для своей корыстной выгоды. Речь о том,
что на кону стоит человеческая жизнь никого из них
не смутила.
В дальнейшем, был разработан план, распределены роли каждого из участников преступления и в
назначенный день, потерпевший, будучи введенным
в заблуждении относительно намерений своего знакомого, прибыл в г. Дзержинск.
Однако автомобиля с ним не оказалось, потерпевший оставил его у своего дома в г. Н. Новгороде, в
М.Г. Комаров
Прокурор 2 отдела управления
по надзору за следствием, дознанием и ОРД
прокуратуры Нижегородской области,
юрист второго класса,
аспирант Нижегородской правовой академии
35
результате чего, несколько часов подвергался пыткам и избиению со стороны всех участников этого
преступления.
Наконец, узнав все интересующие преступников
сведения о месте нахождения автомобиля, и заполучив ключи от квартиры в, г. Н. Новгороде, двое из
нападавших перешли к заключительной части задуманного. Для этого, завели потерпевшего в безлюдное место, где нанесли смертельные удары палками
и камнями по голове последнего и, убедившись, что
человек мертв, отправились в г. Н. Новгород.
В квартире погибшего, организатор и главный
участник всего случившегося, забрал не только клю-
36
чи от так желаемого ему автомобиля, но и другие
вещи, представлявшие ценность. (общий ущерб составил свыше 500 000 рублей)
Несколько дней двое убийц отмечали «удачное»
дело, катались на машине погибшего по городу, и
пили на вырученные от продажи его вещей деньги,
пока не попали в ДТП и не были задержаны сотрудниками полиции.
За совершенное преступление, убийцам, грозит
наказание в виде лишения свободы сроком до 20 лет,
а двоим из участников, пожелавших поправить свое
материальное положение ценой человеческой жизни
до 15 лет.
Подробности громкого дела
Нижегородец убил ребенка и пытался сжечь его тело в печи
Ж
итель деревни Наченье Дальнеконстантиновского района 56-летний Владимир
Баранов быстрым шагом шел по деревенской улице. Был ноябрьский вечер. Обеспокоенный
долгим отсутствием своей молодой жены Сони, мужчина отправился на ее поиски.
Жена еще днем, собрав их старшего сына, трехлетнего Витьку, отправилась с ним на гулять. Но погода не располагала к длительным прогулкам.
«Может к подруге зашла, к Светке, - подумал
мужчина и направился к ней».
- Нет, - ответила женщина. Их у меня не было. Я
их утром видела, когда автолавка приезжала. Абрамов там еще был, пива вроде покупал и спирт. Сходи
к нему. Может там ваши.
Владимир Абрамов жил через несколько домов от
Светланы и обеспокоенный муж зашагал туда.
Спустя минуты женщина услышала на улице нечеловеческий крик...
Местный житель 56-летний Владимир Абрамов
был хорошо известен односельчанам. Проживал он
здесь без регистрации и злоупотреблял спиртным.
Перебивался разовыми случайными заработками в
хозяйствах соседей и жил на скромную пенсию по
инвалидности.
Владимир был неоднократно судим. Сначала получил срок за причинение средней тяжести вреда
здоровью, потом за угрозу убийством и умышленную
порчу чужого имущества.
Потом, хулиганить, видимо перестал, и два других
срока схлопотал за неуплату алиментов.
- Когда я услышала чей-то жуткий крик на улице, - вспоминает Светлана, - то не могла понять,
что это было. Спустя, наверное, минуту ко мне в
дом забежал Володя Баранов. Он был весь бледный. Упал на пол с ним началась истерика. Попросила его успокоиться и объяснить, что произошло.
Он произнес: «они убили Витю и сожгли его в печке, вызывайте полицию». Больше он ничего не мог
сказать. Я позвонила в полицию, а Володя ушел к
себе домой.
А.А. Захаров
Начальник отдела государственных обвинителей
уголовно-судебного управления
прокуратуры области, советник юстиции
37
- Было около половины восьмого вечера, когда я
подошел к дому Абрамова, - рассказывает Владимир
Баранов. - В окнах горел свет. Дверь была заперта
изнутри. Я дернул ручку посильнее и та открылась.
Зашел внутрь. В комнате горел свет, была затоплена
печь и в комнате стоял какой-то белый дым. Увидел,
что на кровати возле стенки лежал Абрамов, а с краю
моя жена. Кое как растолкал спавшую Соню, стащил
ее с кровати. Стал спрашивать про Витьку. Но она
была очень сильно пьяна и ничего не соображала.
Стал будить Абрамова. Он сказал, что Витька где-то
бегает по дому и снова заснул. Тогда я стал осматривать комнату. В углу заметил курточку и шапку сына,
подошел к подтопку печи. Оттуда слегка высовывалась детская нога. Я распахнул подтопок и увидел в
печи скрюченное тело сына. Оно было обгоревшее.
Мне сделалось дурно. Я выскочил из этого дома и
побежал к соседке.
Прибывшим на месте преступления полицейским
не сразу удалось получить показания Владимира
Абрамова и Софьи. Они были очень пьяны и долго
не могли вспомнить обстоятельства той ночи.
- Мы с сыном пришли к Абрамову, чтобы постричься, - расскажет на следствии Софья. - У него
была электрическая машинка, а Витька сильно оброс.
Мы с ним выпили, а потом стали стричь ребенка. Витька стричься не хотел и сопротивлялся. Абрамов тогда
стал его держать, а я стригла. Кое-как все-таки ребенка
постригли. Все время, что находилась у него в гостях
мы выпивали. Потом я опьянела, и ходить нормально
не могла. Абрамов и предложил остаться у него переночевать. Я согласилась. Мы легли с Витькой на кровать, его я положила к стенке. Спустя какое-то время
почувствовала, что Абрамов начинает меня раздевать. Я
не хотела с ним вступать в интимную близость и стала
сопротивляться как могла. В какой-то момент Витька
перелез через меня и лег между мной и Абрамовым.
По данным следствия, Владимир Абрамов схватил
ребенка за ногу и, подняв с кровати, и с силой со
всего размаха ударил его головой о стол, который
стоял в комнате рядом с кроватью. Мальчик ударился головой о столешницу стола и умер. Как установят
потом судебные медики, у ребенка была тяжелая тупая черепно-мозговая травма, перелом костей свода
и основания черепа.
Мать погибшего ребенка в ходе следствия неоднократно меняла свои показания. Согласно одним из них,
после того, как Абрамов ударил Витьку головой об
стол и отбросил тельце ребенка в сторону, она встала с
кровати и подошла к сыну. Приложила ухо к его груди,
чтобы услышать биение сердечка, но сын был мертв.
В комнате из раны на голове ребенка лилась кровь
и Абрамов, сходив куда-то, вернулся с тряпкой. Он
38
велел женщине принести воды, и они вместе замыли
кровь с пола.
Женщина снова забылась в пьяном угаре, забралась на постель и заснула.
Абрамов впихнул тело Витьки в подтопок печи,
где находился различный бытовой мусор и затопил
печь. А потом и сам лег в постель к Софье.
Когда в дом пришел отец Витьки и обнаружив
сына, шокированный убежал из дома Абрамов и Софья проснулись.
- Он рассказал мне, что приходил муж, и что он
нашел Витьку в печке, - рассказывала на следствии
женщина. - Я посмотрела, действительно из подтопка
торчит чья-то нога. Взяла кочергу. Вытащила тело из
печки на пол. Сначала не поверила, что это мой сын.
Думала, что это просто кукла. Она была вся какаято черная и закопченная. Взяла какую-то отвертку
потыкала ему в грудь. Думала, что кукла сделана из
пластмассы, но оказалось, что это действительно мой
Витька. Мы еще раз вытерли кровь с пола, а потом
приехала полиция.
В отношении Владимира Абрамова было возбуждено уголовное дело по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ убийство малолетнего.
В ходе судебного следствия Абрамов категорически отрицал свою причастность к совершению убийства, пытался вместе со своим защитником убедить
суд в причастности к убийству Сони, матери погибшего ребенка.
Сложность данного дела заключалась в том, что
преступление фактически было совершено в условиях неочевидности, поскольку очевидец и сам преступник находились в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Все же государственному обвинителю удалось
представить суду исчерпывающие доказательства
виновности Абрамова в совершении данного преступления.
Поведение Абрамова в судебном заседании свидетельствовало о том, что он не раскаялся в содеянном, не осознал и не пытается осознать всю степень
своего нравственного и морального падения.
По таким делами излишне говорить о степени
общественной опасности совершенного Абрамовым
преступления, так как любая человеческая жизнь
бесценна, тем более жизнь ребенка.
У государственного обвинения нет и не было ни
малейшего сомнения в том, что именно Абрамова лишил жизни Вити Баранова.
Приговором Нижегородского областного суда от
12 мая 2014 года ему назначено наказание в виде 18
лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима.
Подробности громкого дела
По «холодным» следам…
17
сентября 2013 года Нижегородский областной суд вынес приговор 39-летнему
жителю Ардатовского района Нижегородской области, который обвинялся в двойном убийстве и краже. Не такое и редкое преступление скажет
кто-то, преступник возжелал себе чужого и две нити
жизни оборвались. Однако даже в страшном сне дочь
убитых не могла представить, что больше года «ходила» по могилам матери и отца…
К своим 38-ми годам Глеб Могилов (данные изменены) уже имел 5 судимостей за кражи. В очередной раз, освободившись из мест лишения свободы,
он приехал в родные края, где женился на девушке,
у которой уже были дети, в 2009 году у них родилась
дочка и все бы хорошо, да вот только новый муж
не мог удержаться ни на какой работе и семья перебивалась случайными заработками. Вместе с женой
проживая в Ардатовском районе, они стали помогать
по хозяйству местной пенсионерке и ее дочери, которые проживали в соседних домах. Пенсионерка и ее
родственники были слегка зажиточными, и в один из
вечеров июня 2011 года Могилов, желая завладеть
ценностями старушки, ее убил. А спустя почти месяц
совершил убийство и ее 79-летнего бывшего мужа.
Погибшая 74-летняя женщина была набожной. Ее
дочь думала, что та ушла в монастырь, куда давно
собиралась. Да и Могилов утверждал, что провожал
старушку с вещами до остановки. Отец же, как в воду
канул, вначале все думали, что он вернулся в Рязань,
где у него была квартира, однако поиски ничего не
дали и дело мужчины ушло в разряд «глухарей».
Лишь спустя год, истерзанная совестью и страхом не столько за себя, сколько за своих детей Могилова пришла к следователю и рассказала страшную правду.
В ходе дополнительного осмотра частного дома
дочери пенсионерки, в подполе и под полом одной из
комнат дома были обнаружены захороненные тела
убитых.
Вышедшие на след предполагаемого убийцы, который уже давно покинул пределы Нижегородской
А.В. Быков
Прокурор отдела государственных обвинителей
уголовно-судебного управления прокуратуры
Нижегородской области,
младший советник юстиции
39
области, оперативники наши его в Подмосковье, где
Могилов работал на стройке и проживал с новой
подругой.
На вопросы, почему Могилова не сообщила о
произошедшем раньше, девушка бледнее и заикаясь
сообщила, что иначе Глеб убил бы ее и ее детей.
Уже на суде она как заговоренная, боясь взглянуть в сторону подсудимого, как заговоренная повторяла: «Вы не знаете, какой он страшный человек!».
Судом было установлено, что 23 июня 2011 года
Могилов, узнав о наличии у старушки денежных
средств и ценных предметов, для погашения долгов
по кредитам решил совершить ее убийство.
В этот день злоумышленник и его жена находились в доме потерпевшей по улице Труда в райцентре, где помогали той по хозяйству. Вечером потерпевшая предложила им поужинать у своего бывшего
мужа, который проживал в соседнем доме у дочери и
на тот момент дома отсутствовал.
В доме дочери Могилов, используя фрагмент электрического провода, который нашел в коридоре, напал
на потерпевшую со спины и, набросив на шею провод,
задушил ее. Стоящей рядом жене Могилов сказал, что
если та откроет рот, то ляжет рядом со старушкой. После чего, с целью сокрытия следов преступления выкопал яму в подвале этого же дома, поместил в нее
тело женщины и залил цементным раствором. Затем
место захоронения засыпал грунтом.
После совершенного убийства до 1 июля 2011
года он проникал в дом потерпевшей, откуда похитил 30 тысяч рублей, а так же иное имущество, в
40
том числе принадлежащие убитой иконы и старинные
монеты.
Спустя месяц Могилов, опасаясь изобличения, и,
полагая, что видевший его, выходящим из дома по
улице Пионеров в день убийства бывший муж хозяйки может сообщить об этом в правоохранительные
органы, решил его убить.
31 июля 2011 года он, помогая потерпевшему по
хозяйству, напал на него. Подкараулив потерпевшего
у выхода во двор, Могилов кувалдой нанес последнему удар по голове, после чего нашел синтетическую
веревку, набросил на шею и задушил. Тело мужчины
убийца также захоронил под полом строящейся комнаты того же дома.
Сразу после задержания осознавший Могилов
написал явку с повинной, дал признательные показания и даже показал где и как совершал убийства,
но осознав, что о случившемся следователи узнали от его бывшей жены, изменил, свои показания
и стал говорить, что убийство старушки совершила она, а пожилого мужчины ее брат. Несмотря на
очевидность произошедших событий, следователи,
а впоследствии и суд тщательно проверяли каждую
из версий подсудимого, но ни одна из них не нашла
своего подтверждения.
После вынесения приговора Могилов на 22 года
отправился отбывать назначенное ему наказание в
исправительную колонию строгого режима, после
отбытия которого в течение 1 года 10 месяцев за ним
будут пристально наблюдать компетентные органы,
когда он будет отбывать дополнительное наказание
в виде ограничения свободы.
Мнение ученых
Идеологический потенциал
Конституции Российской Федерации
Д
анный материал представляет собой тезисы,
посвященные анализу формирования фундаментальных основ правосознания в среде
российского студенчества.
1. Определимся, что мы хотим от высшего
образования?
Мы хотим снабдить обучающихся профессиональными знаниями и навыками как можно более высокого уровня? Очевидно, что да.
Но если цель только эта, тогда есть смысл всем
дружно перейти на систему дистанционного образования, до минимума свести подчас довольно не продуктивное и содержащее много излишних элементов
личное общение студентов с преподавателем и получить в итоге идеальный университет с электронными
преподавателями и электронными студентами.
Российское высшее образование традиционно
противится такому утилитарному подходу по одной
простой, но фундаментальной причине. Для нас система высшего образования - это не просто инструмент переливания знаний из одной головы в другие.
Для нас это среда, в которой воспроизводится
национальная культура и продуктом которой является наделенная специальными профессиональными
знаниями и компетенциями и сформированная в процессе воспитания личность.
А.В. Петров
Начальник правового управления,
заведующий кафедрой конституционного
и административного права юридического
факультета ННГУ им. Н.И. Лобачевского,
кандидат юридических наук, доцент
2. В чем состоит воспитание личности студента?
Определяю его как системную идеологическую
работу, направленную на формирование у студента
мышления и воли, ориентированных на:
патриотизм как систему ценностей, определяющую отношение человека к своему народу и государству и включающую уважение к историческому
прошлому своего народа и государства, гордость за
народные подвиги и великие свершения, уверенность
в способности народа преодолевать кризисные периоды и вера в великое будущее страны;
гражданственность как систему ценностей,
определяющую отношение человека к другим людям
41
как членам гражданского общества и включающую
признание за любым человеком возможности свободного развития, уважение общепризнанных прав
человека, ответственное исполнение своих гражданских обязанностей;
человечность как систему ценностей, определяющую отношение человека к другому человеку как
равному духовному существу и включающую нравственное отношение к человеку, стремление делать
по отношению к людям добро и избегать зла, отношение к человеку как цели, и никогда как к средству
для достижения целей.
3. Каковы особенности воспитания студентов,
обусловленные внешней средой?
Сегодня налицо явное смещение ценностных
ориентаций студенчества, в том числе под влиянием
западной идеологии, активно проводимой через основные источники информации для студентов - телевидение и интернет.
Направления смещения ценностных ориентаций:
от идеалов - к прагматизму;
от общественного - к частному;
от моральности - к цинизму;
от умиротворенности - к агрессии.
По данным социологов сегодня вуз и профессия
избирается студентами по тому, насколько они смогут
обеспечить карьерный рост и материальные амбиции.
Идеалы вроде «с детства мечтал стать физиком, учителем, врачом» уже в основном ушли в прошлое. Для
современной молодежи проблема «героики и идеала
образа жизни» не является жизненной ценностью.
Исследователи отмечают значительный процент
молодежи, подверженной социальному инфантилизму: 40% безразлично относятся к возможности лично
участвовать в общественно-политической деятельности; 10% отрицают такую возможность; 22% отчасти
допускают при особых обстоятельствах такую возможность; 4% считают такое участие необходимым.
Значительной части студенческой молодежи в
целом безразлично, что происходит в государстве и
обществе, если это напрямую не затрагивает их личные интересы. Карьера, материальное благополучие,
личный успех - вот сегодня преимущественные ориентиры студенчества.
4. Каковы особенности воспитания студентов,
обусловленные внутренней средой вузов?
Главная особенность - это отсутствие правовых
и организационных механизмов, способных обеспе42
чить системное проведение идеологической работы
в вузах. Здесь обнаруживается резкое различие по
сравнению с советским периодом. По существу процесс формирования мировоззрения студенчества,
закладка фундамента ценностных ориентиров отдана
на откуп внешней среде.
Сегодня не принимается сам тезис о необходимости системной идеологической работы в студенческой
среде. В законодательстве об образовании, в том
числе в новом Федеральном законе «Об образовании
в Российской Федерации» отсутствуют положения о
содержании, формах и механизмах воспитательной
работы.
Попытки провести такие положения встречают
неприятие и сопротивление. Здесь можно сослаться
на наш пример, когда ННГУ через депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской
Федерации пытался провести в качестве законодательной инициативы предложения о включении в
проект закона «Об образовании в Российской Федерации» главу о воспитательной работе. Депутат поддержал, но дальше инициатива не прошла.
Положения федеральных государственных образовательных стандартов в части развития соответствующих компетенций студентов носят сумбурный
характер, а конкретные механизмы их реализации
просто отсутствуют.
В результате воспитательная работа со студенчеством по существу ограничивается так называемой
внеучебной работой. Однако она не является адекватной формой для формирования необходимых
ценностных ориентаций в массе студенчества.
Тотальное идеологическое воздействие на сознание студенческой молодежи может осуществляться
только через сам учебный процесс, путем введения
дисциплин, курсов, модулей, целенаправленно работающих на формирование необходимых ценностных
ориентаций.
5. Что делать в этой ситуации?
Покажу на частном примере, связанном с идеологическим потенциалом Конституции Российской
Федерации, двадцатилетние со дня принятия которой
недавно отмечалось страной.
Считаю за аксиому, что воспитание гражданственности основывается прежде всего на знании и понимании Конституции страны, желании и умении реализовать на практике ее положения.
Проведенные нами исследования в этом отношении правосознания студентов показывают, что они в
большей части не знают целой группы принципиальных вопросов о строении российского государства,
например:
• каков высший законодательный орган Российской Федерации (он в основном ассоциируется с Государственной Думой);
• какой юридической силы акты принимает
Президент Российской Федерации;
• из кого состоит Правительство Российской
Федерации;
• каков состав субъектов Российской Федерации.
Не понимают студенты, какие действия являются
антиконституционными.
Затруднение у подавляющего большинства студентов вызвал, например, вопрос о легальной возможности создания партии или иной общественной
организации, ставящей своей задачей изменение
существующего республиканского строя на монархический.
Есть большие проблемы с пониманием официальной символики Российской Федерации. Студенты
в массе затрудняются воспроизвести хотя бы один
куплет из гимна Российской Федерации; не знают,
когда и где он может исполняться.
Студенты путают флаг Российской Федерации с
флагами других государств, имеющих аналогичную
расцветку. Они плохо представляют, когда и как можно использовать флаг. Массовое затруднение вызвал, например, вопрос, о возможности использовать
государственный флаг при проведении свадьбы или
дня рождения.
Студенты слабо ориентируются в вопросах, связанных с обязанностями и ответственностью при осу-
ществлении своих конституционных прав, таких как
свобода слова, собраний, демонстраций и др. Массовое затруднение вызвал, например, вопрос, о возможности при проведении демонстрации иметь при
себе газовое или травматическое оружие при наличии
официального разрешения на его хранение, ношение
и использование. И другое.
Аксиомы гражданственности для значительной
части студентов оказываются terra incognito. Эти аксиомы нужно доводить до сознания и воли студентов
не через организации студенческого самоуправления
и художественную самодеятельность, хотя и эти каналы могут принести известную пользу.
Необходимо целенаправленное изучение Конституции Российской Федерации и практики ее применения в каждом высшем учебном заведении. Для этого
должны быть сформированы соответствующие блоки
в федеральных государственных образовательных
стандартах; для всех студентов должны реализоваться образовательные программы с соответствующими
формами промежуточного и итогового контроля.
В советское время в программу ГЭК обязательно
включался предмет, несший идеологическую составляющую. Почему бы сейчас таким предметом не мог
бы стать для всех выпускников российских государственных вузов конституционализм?
Не работая над формированием идеологии, включая гражданственность, ее нельзя сформировать.
Если этим не будут заниматься государственные
вузы, то этим займутся другие. Но вопрос тогда в
том, какая идеология будет у людей, которые через
очень непродолжительное время будут определять
судьбы нашей страны, нашего народа и нашего российского государства?
Литература:
1. Путин В.В. Россия сосредотачивается. Ориентиры. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2012. 128 с.
2. Весенина И.В., Кухтевич Т.Н. Российское студенчество: вчера и сегодня // Высшее образование в России. 2011.
N 10. С. 147-152.
3. Донских О.А., Штуден Л.Л. Кого и куда ведут СМИ в эпоху псевдолиберализма? // Высшее образование в России.
2011. N 3. С. 152-154.
4. Ивахненко Г.А. Поведенческие риски современных студентов // Высшее образование в России. 2011. N 6. С. 134-139.
5. Кононова М.Ю. Педагогический процесс и воспитание студентов в техническом вузе // Высшее образование в
России. 2011. N 8/9. С. 51-57.
6. Назарова О.Л., Ройтштейн И.А. Воспитательная работа и молодежная политика в вузе // Высшее образование в
России. 2011. N 10. С. 88-92.
7. Образ жизни и здоровье студентов. Нижний Новгород: НИСОЦ, 2003.
8. Охтень О.С. Не только обучать, но и воспитывать // Высшее образование в России. 2011. N 1. С. 63-69.
9. Петров А.В., Горбатова М.К. О Конституции России (к 20-летию принятия Конституции Российской Федерации 1993
года). Законность и правопорядок: Сборник научно-практических статей. Выпуск 4 (7). Н. Новгород: Нижегородский
госуниверситет им. Н.И. Лобачевского. 2013. С. 77-80.
43
10. Петров А.В., Кирюшина Н.Ю. Инновационные формы подготовки управленческих кадров (на примере Малой
академии государственного управления Нижегородской области) Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. N 1. Н. Новгород: Изд-во ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 2011. С. 11-18.
11. Серова М.Ю. Молодежная политика в экономическом университете // Высшее образование в России. 2011. N 8/9.
С. 112-116.
12. Стегний В.Н., Курбатова А.Н. Социальный портрет современного студенчества // Высшее образование в России.
2010. N 2. С. 57-63.
13. Стронгин Р.Г., Петров А.В. Инновационные подходы к формированию мировоззрения студентов: Малая академия
государственного управления / Качество образования. Проблемы и перспективы. Сборник статей N 3 / Под ред. А.В. Петрова. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2008.
14. Стронгин Р.Г., Петров А.В. О формировании ценностных ориентиров российского студенчества. – Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. N 1.Часть 1. Н. Новгород: Изд-во ННГУ им. Н.И. Лобачевского, 2013.
С. 17-23.
15. Стронгин Р.Г., Петров А.В. О ценностных ориентирах российского студенчества и воспитательной работе в вузе //
Высшее образование в России. 2013. N 7. С. 3-9.
16. Студенчество: проблемы здорового образа жизни. Нижний Новгород: НИСОЦ, 2009.
44
Мнение ученых
Организационно-правовые аспекты интеграции и адаптации мигрантов
в российское общество
В
связи с увеличением количества прибывающих в нашу страну иностранных граждан для
трудоустройства, обучения и в последующем
получения гражданства Российской Федерации выявляется потребность более четкого и детального регулирования общественных отношений, складывающихся в сфере, как межличностных отношений мигрантов
и граждан России, так и взаимодействия их с государственными и общественными организациями.
Зачастую включение в социальную жизнь российского общества значительных групп иностранных
граждан, менталитет и культурные ценности которых
значительно отличаются от исторически сложившихся особенностей жизнедеятельности российского
общества, происходит стихийно. Именно поэтому для
того, чтобы упорядочить эти миграционные процессы не достаточно осуществления только контроля за
пребывание мигрантов на территории страны, необходим так же комплекс мероприятий по планомерной
и эффективнойадаптации и интеграции иностранных
граждан.
С целью урегулирования возникающих проблем,
связанных с пребыванием и проживанием иностранных граждан на территории Российской Федерации 13
июня 2012 года Президентом Российской Федерации
была утверждена Концепция государственной миграционной политики на период до 2025 года.
Согласно Концепции одной из важнейших задач
миграционной политики России на современном этапе
является содействие адаптации и интеграции мигрантов, обеспечение их социальной защищенности, формирование конструктивного взаимодействия между
мигрантами и принимающим сообществом.
Прямым результатом отсутствия государственных
программ адаптации и интеграции является изоляция
мигрантов от принимающего социума и нарастание
негативного отношения к мигрантам. К организации
программ интеграции и адаптации необходимо предполагается привлечь все заинтересованные стороны
(правительства стран происхождения мигрантов, самих
мигрантов, бизнес-структуры, неправительственные
М.К. Горбатова
Заместитель начальника правового
управления ННГУ им. Н.И. Лобачевского,
кандидат юридических наук, доцент кафедры
конституционного и административного права
юридического факультета ННГУ
им. Н.И. Лобачевского
М.А. Криницина
Юрисконсульт отдела правового обеспечения
научной и инновационной деятельности
правового управления Нижегородского
государственного университета
им. Н.И. Лобачевского,
ассистент кафедры конституционного
и административного права юридического
факультета ННГУ им. Н.И. Лобачевского
45
организации), в полной мере задействовать потенциал
средств массовой информации
Очевидно, что ни эффективная миграционная политика, ни стабильное будущее России невозможно
без успешной интеграции мигрантов в российское
общество. В 2010 году в Федеральной миграционной
службе была создана линия работы, направленная
на содействие интеграции иммигрантов в российское
общество, а также продвижение принципов толерантности и недопущение дискриминации.
В целях организации работы на данном направлении в Федеральной миграционной службе осенью
2010 года было создано Управление содействия интеграции. Согласно Положению об Управлении содействия интеграции Федеральной миграционной службы,
утвержденному приказом ФМС России от 8 апреля
2013 г. N 162, в нем функционирует три отдела, которые призваны заниматься вопросами, связанными с
выработкой стратегии интеграции, взаимодействием с
общественными и национальными организациями, сотрудничеством с общественностью и средствами массовой информации.
Этот вид деятельности для Федеральной миграционной службы является новшеством, что значительно
усложняет работу в этом направлении, но важность ее
при этом возрастает, так как вопросы адаптации, интеграции и толерантности приобретают сегодня все большую остроту. Термины «адаптация», «интеграция» и
«толерантность» различны по своему содержанию, но
при этом фиксируют стороны единого процесса.
Адаптация - приспособление мигрантов к временно
принявшему их сообществу, предполагающее знание
языка и умение вести себя с учетом норм и традиций
местного населения.
Интеграция - это уже иная ступень деятельности
в формате миграционного процесса, она адресована
в первую очередь иностранным гражданам, которые
стремятся не только временно поработать в РФ, но и
в перспективе стать ее гражданами. Интеграция мигрантов в РФ предполагает, с одной стороны, более
глубокое и органичное включение данной категории
граждан в российский социум, с другой - готовность
и умение принимающего сообщества быть открытым
к обогащению собственных традиций за счет тех позитивных качеств, которыми обладают новые инокультурные группы населения.
Под толерантностью чаще всего понимается терпимость к чужому образу жизни, поведению, обычаям,
чувствам, мнениям, идеям, верованиям, выражающаяся в определенной нравственной позиции и психо46
логической готовности к соответствующим формам
поведения. Успешная миграционная политика в современном цивилизованном обществе призвана выстроить
такую систему взаимоотношений местного населения и
мигрантов, при которой обеспечивался бы баланс на
рынке труда и социальная сфера справлялась бы с реальными нуждами людей, а различные группы населения имели бы возможность и потребность гармонично
сосуществовать.
В связи с этим представляется достаточно важным сформировать у всех участников общественных
отношений в сфере миграции убеждение в обоюдной
ответственности и в обоюдной защищенности. Соответственно, важнейшим фактором формирования толерантности, а значит и условий для адаптации и интеграции мигрантов, является закон, который должен
быть обязательным и обеспечивать права и интересы
всех участников отношений в сфере миграции.
Согласно Федеральному закону от 20 апреля
2014 г. N 71-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О гражданстве Российской Федерации» и
отдельные законодательные акты Российской Федерации» для носителей русского языка введен упрощенный порядок получения гражданства нашей страны.
Согласно изменениям в упрощенном порядке россиянами могут стать проживающие в нашей стране иностранцы и апатриды, являющиеся носителями русского
языка. Это означает, что они владеют им и регулярно
используют его в семейно-бытовой, общественной,
культурной и иных сферах. Родственники данных лиц
по прямой восходящей линии либо они сами ранее постоянно проживали в России, в т. ч. на территории, относившейся к Российской империи и СССР.
Решение признать иностранца или апатрида носителем русского языка (отказать в этом) будет принимать специальная комиссия по результатам собеседования. Заявление в нее нужно подать не позднее чем
за 3 месяца до истечения срока проживания в нашей
стране (за 15 суток до окончания срока временного
пребывания).
Для повышения эффективности адаптации иностранных граждан к российской действительности, их
гармоничному вхождению (натурализации) в систему
российского общества и государства были внесены
изменения в законодательство о правовом статусе
иностранных граждан. С 1 января 2015 года вступает в силу Федеральный закон «О внесении изменений
в Федеральный закон «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» от 20
апреля 2014 г. N 74-ФЗ, который направлен на со-
вершенствование миграционного законодательства
Российской Федерации в части, касающейся введения
обязательного документального подтверждения знания русского языка, истории и основ законодательства
Российской Федерации для иностранных граждан, получающих разрешение на временное проживание, вид
на жительство, разрешение на работу либо патент (для
работы у физических лиц), за исключением высококвалифицированных специалистов.
В качестве документального подтверждения знания русского языка, истории и основ законодательства Российской Федерации необходимо представить
сертификат или документ о получении образования
в СССР до 1 сентября 1991 г. либо документ об образовании и (или) о квалификации, выданный лицам,
успешно прошедшим государственную итоговую аттестацию на территории России с 1 сентября 1991 г.
Закреплен порядок выдачи сертификата. Вышеупомянутый сертификат будет выдаваться уполномоченными российскими образовательными организациями. Срок действия сертификата составляет пять
лет. Перечень таких организаций, форма и порядок
проведения экзаменов утверждаются Министерством
образования и науки России.
Перечислены категории иностранцев, освобождаемых от указанной обязанности при получении
разрешения на временное проживание или вида на
жительство. Это недееспособные (ограниченные в дееспособности) лица. Мужчины и женщины, достигшие
соответственно 65 и 60 лет. Лица до 18 лет. Участники
госпрограммы по содействию добровольному переселению в Россию соотечественников, проживающих
за рубежом, а также переезжающие совместно с ними
члены их семей. Высококвалифицированные специалисты и члены их семей (при оформлении вида на
жительство, разрешения на работу). Речь также идет
об иностранцах, обучающихся по очной форме в профессиональных образовательных организациях или в
вузах по аккредитованным программам (при получении
разрешения на работу). Ранее в определенных случаях
предусматривался экзамен по русскому языку для тех,
кто планирует работать в сфере ЖКХ, розничной торговли и бытового обслуживания.
Для решения задач полноценного изучения основных правовых понятий, основ русского языка и истории России, прочих вопросов, связанных с пребыванием и перемещением трудовых мигрантов по территории
Российской Федерации, формирования критериев и
моделей правомерного поведения на территории РФ,
представляется необходимым разработка и принятие
специальных программ для более планомерной адаптации на базе образовательных учреждений. Так как
именно они способны предоставить мигрантам именно
ту информацию о стране пребывания, которая поможет
им приспособиться к новым условиям.
Одним из важнейших способов устранения причин, препятствующих адаптации и интеграции мигрантов, можно назвать расширение взаимодействия
государственных структур и институтов гражданского
общества. Немалая роль в этом важном деле должна
принадлежать конструктивному диалогу государственных структур с институтами гражданского общества, в
частности Федеральной миграционной службы с национальными и общественными объединениями, религиозными организациями, которые как никто другой
знают о бедах, нуждах и чаяниях мигрантов.
Одним из успешных примеров взаимодействия
ФМС и институтов гражданского общества можно
назвать реализованный пилотный проект по обучению группы трудовых мигрантов русскому языку,
основам истории и законодательства России на базе
Нижегородского государственного университета им.
Н.И. Лобачевского при участии Нижегородской региональной общественной организации «Межнациональный союз».
Целью создания общественной организации «Межнациональный союз» является содействие институтам
государства и гражданского общества в гармонизации
межнациональных и межконфессиональных отношений, укрепление дружбы народов Российской Федерации. Многонациональный и поликонфессиональный
состав российского общества должен стать источником силы и динамичного, поступательного развития
Российского государства.
Среди основных задач НРОО «МНС» выступает
содействие в адаптации мигрантам и гражданам, получившим российское гражданство.
В рамках взаимодействия с данной организацией на
базе ННГУ в 2012 году проходили курсы для трудовых
мигрантов по основам российского права, основам
истории России и Русского языка.
Необходимо отметить особую значимость дисциплины «Основы российского права» для иностранных
граждан (трудовых мигрантов). В ходе дисциплины
слушатели осваивали основные правовые понятия,
приобретали навыки восприятия и поиска правовой
информации, изучали систему действующего законодательства РФ, правила поведения в Российском
обществе и государстве, надлежащий порядок осуществления прав и обязанностей, защиты своих прав.
47
Соответственно в процессе освоения дисциплины
осуществляется одна из значимых государственных
функций - правовое просвещение, воспитание, целью
и желаемым результатом которого является формирование необходимого (должного) уровня правосознания и правовой культуры иностранных граждан
(трудовых мигрантов), их правомерного поведения в
государственно-общественной системе РФ, снижение
уровня правонарушений, совершаемых представителями данной социальной группы.
Дисциплина способствует адаптации иностранных
граждан к российской действительности, их гармоничному вхождению (натурализации) в систему российского общества и государства.
Для решения задач полноценного изучения основных правовых понятий, вопросов, связанных с пребыванием и перемещением трудовых мигрантов по территории Российской Федерации, формирования у данной
категории лиц критериев и моделей правомерного поведения на территории РФ представляется необходимым разработать комплексную образовательную программу для иностранцев.
В результате изучения названных выше дисциплин
все иностранные граждан, прошедшие обучение, получили соответствующие сертификаты.
Независимо от избранной стратегической линии
социального развития России, проблемы интеграции
мигрантов выходят на передний план. Во-первых, в
России насчитывается несколько миллионов иммигрантов с неурегулированным правовым статусом.
Во-вторых, проблемы адаптации жизненно важны для
48
временных трудовых мигрантов. В-третьих, потребности в интеграции испытывают и российские соотечественники, прибывающие с 2007 года по программе
репатриации. Фокус проблем миграционной политики
России смещается в социально-культурную сферу,
особое значение приобретают вопросы социализации
иммигрантов, их адаптации и интеграции.
В целом, хотелось бы отметить, что на данный момент миграционная политика России в сфере адаптации, интеграции толерантности мигрантов
приобретает новое направление сторону позитивных
преобразований. Об этом свидетельствуют ранее
упомянутые нормативные акты, такие как: концепция
государственной миграционной политики на период
до 2025 года, Федеральный закон «О внесении изменений в Федеральный закон «О гражданстве Российской Федерации» и отдельные законодательные
акты Российской Федерации», Федеральный закон
«О внесении изменений в Федеральный закон «О
правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации». А также создание Управления
по содействию интеграции при Федеральной миграционной службе России. Нельзя также оставить без
внимания деятельность общественных организаций в
различных регионах нашей страны.
Надеемся, что дальнейшее сотрудничество государственных структур с институтами гражданского
общества будет развиваться и принимать все новые и
более эффективные формы взаимодействия с целью
содействия адаптации, интеграции и толерантности мигрантов в российское общество.
Мнение ученых
Актуальные проблемы лингвокриминалистики как науки
Т
ермин лингвокриминалистика имеет три
значения: 1) раздел науки о языке, изучающий текст для юридических целей; 2) раздел
языковедческой науки, обучающий составлению судебных лингвистических экспертиз; 3) раздел науки
о языке, изучающий социолингвистические аспекты
криминальной субкультуры.
Некоторые ученые (например, Е.И. Галяшина,
Н.Д. Голев) используют термин юрислингвистика,
понимая под ним первые два значения термина лингвокриминалистика. Однако, на наш взгляд, понятие лингвокриминалистика включает в себя также
анализ элементов субкультуры криминального
мира: арго, тарабарский и условный язык, клички,
татуировки, тайные жесты и мимика, пословицы и
поговорки. Лингвокриминалист может использовать
знания языковых элементов субкультуры для практических целей: идентификации личности, оперативно-розыскных мероприятий, проведении судебной
экспертизы и проч.
Различаются следующие виды экспертиз: индивидуальные, комиссионные и комплексные. Их названия уже сами говорят за себя: индивидуальные
выполняет один специалист, комиссионные - два и
более эксперта, комплексные - это экспертизы, в
которых должно быть в зависимости от характера
сложности два и более экспертов, имеющих специальные познания в разных сферах.
В связи со стремлением России к демократии и
правовому государству усиливается роль новых дисциплин, связанных с юриспруденческими основами.
Существует мнение, что основная задача лингвокриминалистики исключительно судебные лингвистические экспертизы или идентификация личности
по ее лингвистическим особенностям. Но было бы
ошибочно полагать, что круг данных экспертиз этим
и ограничивается. Практически все спорные вопросы,
связанные с языком, могут быть предметом лингвиста-эксперта. Лингвокриминалистика как раздел
науки о языке в широком смысле преследует цель
изучения текста, в узком понимании - составление
М.А. Грачев
Профессор кафедры судебной экспертизы
Нижегородского государственного университета
им. Н.И. Лобачевского,
доктор филологических наук
49
лингвистических экспертиз. «...Право также ищет ответы на многие вопросы в языке» [Голев, Матвеева
2002, 259].
Несомненно, обучение проведению судебных
лингвистических экспертиз занимает основную часть
при подготовке специалиста-лингвокриминалиста.
Но, думается, основы знаний по лингвокриминалистике должны иметь и практические работники правоохранительных органов. Так, исследователь О.Н.
Кравчук справедливо считает, что «значительная
часть материалов, направляемых для производства
фоноскопических экспертиз в ЭКУ ГУВД Нижегородской области, не пригодны для идентификации
человека по голосу и устной речи ввиду низкого качества записи». Она считает, что в этом повинна не
только слабая техническая оснащенность ОВД, но и
неподготовленность сотрудников правоохранительных органов [Кравчук 2002, 16].
Наиболее распространенные судебные лингвистические экспертизы связаны с оскорблением и негативной
информацией (защите чести и достоинства), установлением авторства, содержание понятия товарного знака.
На практическое использование лингвистических
данных указывает исследователь Е.И. Галяшина.
«Специальные познания в лингвистически дисциплинах, - подчеркивает она, - способствуют извлечению
из речевого сообщения разнообразных фактологических и личностных данных участников переговоров
и другой криминалистически значимой информации»
[Галяшина 2003, 17].
Перед лингвистом-экспертом стоит много нерешенных вопросов.
Не будет откровением то, что самым главным
в судебных делах об оскорблении является перечень и характер оскорбительных слов. Какие лексемы входят в их состав, в каких случаях они могут
быть оскорбительными, а в каких нет, как относится к жаргонно-арготическим словам-инвективам с
точки зрения определенных социальных групп - вот
вопросы, на которые должен ответить лингвокриминалист. В книгах «Цена слова» и «Теория и практика
лингвистического анализа текстов СМИ в судебных
экспертизах и информационных спорах» уже сделана попытка классификации оскорбительных слов, но
она нуждается в расширении и уточнении. Как показывает практика работы с правоохранительными органами, последние крайне нуждаются в методических
рекомендациях по определению вербального оскорбления, защите чести и достоинства. Им нужны конкретные примеры. Некоторые исследователи-линг50
висты предлагают составить словарь, где «должна
быть разработана новая система лексикографических помет (к примеру, оскорбительное, неприличное, негативно-оценочное и пр.), отражающая
градацию инвективности» [Матвеева 2002, 54]. Несомненно, такой словарь можно составить. Но тут же
возникнет вопрос о реализации данных лексем в
контексте и речевой ситуации. Рассуждения выше не
означают, что автор статьи против создания словаря
инвективов. Наоборот, данный словарь необходим как
языковедам, так и юристам. Трудность заключается в
приведении к каждой инвективе большого количества
примеров, т.е. нужны конкретные иллюстрации, где
в одном случае слово может быть оскорблением, а
где может выступить в другой функции. Однако эта
преграда преодолима: нужно использовать наиболее
распространенные речевые ситуации.
Исследовтель В.И. Жельвис акцентирует внимание
на проблеме «бранного веса слов», «так как понятие
оскорбительности ориентировано на слушающего»,
т.е. в социальных группах одинаковые слова могут
восприниматься по-разному [Жельвис 2004, 293].
Несомненно, в этом случае нужно учитывать и субкультуру, и мораль определенных социумов. В то же
время мы должны руководствоваться нормами литературного языка. Например, если уголовник назвал
другого уголовника помойкой или шваброй, - это
будет оскорблением и в законопослушном обществе.
Но в преступном мире эти слова являются очень
сильными инвективами, т.е. говорящий, произносящий их, ставит оппонента на низшую ступень криминальной лестницы, нанося ему при этом страшное
оскорбление. Этот факт должен принимать во внимание лингвокриминалист и пояснять при необходимости следователю мотив преступления, однако, если
дело касается оскорбления, он должен учитывать,
что общество живет по правилам законопослушных
граждан, а не по законам криминальных групп. Поэтому он, на наш взгляд, может игнорировать утверждения истца о «смертельном оскорблении». В то
же время известно, что ряд арготизмов перешел в
общенародный язык (см. примеры: лох, козел, шестерка и проч.), сохранив при этом ярко выраженную
негативную коннотацию. В этом случае мы должны
учитывать, как воспринимает эти слова законопослушное население. Действительно, в современном
общенародном языке данные лексемы имеют пейоративную окраску.
Трудность может возникнуть при определении характера вербального оскорбления, которое связано
с восприятием и неумышленным употреблением арготизмов. К примеру, законопослушный гражданин
назвал профессионального уголовника голубком
(от голубой - гомосексуалист), акробатом - пассивным гомосексуалистом, парафином - человеком,
стоящим на низшей ступени криминальной лестницы,
опарафиненным. В уголовной среде данные лексемы считаются явными оскорблениями, а в законопослушной они будут либо непонятными в определенном
контексте, либо восприняты как общенародные.
Думается, что при написании ряда лингвистических экспертиз следует использовать исторический
аспект. Например, исследователи-эксперты при анализе оскорбительных слов часто игнорируют диахронию, однако известно, что уже до революции у
юристов было понятие оскорбительных слов, например, профессионал-инвектив, интеллект-инвектив,
социоморальных инвектив, каламбур-инвектив, полит-инвектив, сакрал-иневективы. (Заметим, что термин инвектива войдет в речевой оборот лингвистов
и юристов гораздо позже).
При судебных лингвистических экспертизах возникают вопросы, связанные с уточнением языкового
характера товарного знака.
Иногда приходится решать вопросы, связанные
с неправильной формулировкой в законодательстве.
Так, в законе РФ «О рекламе» имеется следующая
информация, см. текст Статьи 7. Недостоверная реклама: «Недостоверной является реклама, в которой
присутствуют не соответствующие действительности
сведения, в отношении: ...использования терминов в
превосходной степени, в том числе путем употребления «самый», «только», «лучший», «абсолютный», «единственный» и тому подобных, если их
невозможно подтвердить документально». Но ведь
они терминами не являются. И тем не менее экспертлингвист нашел выход из этой непростой ситуации,
использовав следующий текст: «Выражение «термины в превосходной степени», употреблеенные в законе РФ «О рекламе» (см. выше текст Статьи 7. Недостоверная реклама) следует интерпретировать как
слова, использованные в рекламе и имеющие общее
значение «исключительности, превосходности, безусловности». Доказательством этого служат значения лексем, использованные в качестве иллюстрации
в данном законе.
Главным объектом исследования лингвокриминалиста является текст. Под ним обычно понимается
«объединенная смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами ко-
торой являются связность и цельность» [Энциклопедия 1990, 507]. Как видно из определения, текстом
можно считать и иллюстрации, и различного рода дорожные знаки, и условные знаки моряков и проч. То
есть любую информацию, имеющую систему. Любой
текст (а значит, и любая информация) появляются и
существуют в определенном социально-культурном
пространстве. Именно оно порождает информацию и
определяет механизмы ее интерпретации. Заметим,
что параметр времени для них является ключевым.
Далеко не последнюю очередь в лингвистической
экспертизе играет антураж (франц. entourage) среда, обстановка или окружение, обычно как объект
изображения, декорация и т.п.
К сожалению, у нас мало исследований по антуражу статей, брошюр или книг. А его анализ обязателен для эксперта-лингвиста. Конечно, в большинстве своем он является дополнительным средством
в лингвистической экспертизе, но иногда может сыграть и решающую роль.
Одной из задач лингвокриминалистики являются:
ознакомление сотрудников судебно-правовой системы с методами и приемами толкования текстов, их
интерпретацией, объяснение употребления языкового знака, установление авторства текста, выявление
плагиата и др.
Юрист должен иметь понятие об основных лингвистических процессах, о которых может вестись
речь в судебных экспертизах: тавтологии, плеоназме, метафоре, метонимии, лексическом значении,
эвфемизме, типах речевых ошибок и т.д. Он должен
хорошо знать те лингвистические термины, которые
непосредственно касаются судебной лингвистической
экспертизы и суда: неприличная форма; негативная информация; обсценная лексика; инвективная лексика и др.
В настоящее время становятся действенные комплексные экспертизы, в которых принимают участие
специалисты разных областей знаний. Особая роль в
них должна отводиться лингвисту-эксперту. Так, при
назначении сложной судебно-экономической экспертизы не обойдись без специальных языковых знаний,
которые помогут установить личность писавшего документы, идентифицировать текст и проч. Между тем
лингвистические вопросы в судебно-экономических
экспертизах почти не рассматриваются [см., например, Ванаев 1999, 46] и возможная помощь языковедов еще остается невостребованной. Порой комплексные экспертизы, в которых должен участвовать
лингвокриминалист, называют «нетрадиционными
51
судебно-психологическими» [Аврамцев 2004, 51].
Все судебные экспертизы криминалисты обычно
делят на двенадцать классов: 1) криминалистические;
2) медицинские и психофизиологические; 3) инженерно-технические; 4) инженерно-транспортные;
5) инженерно-технологические; 6) экономические;
7) биологические; 8) почвоведческие; 9) сельскохозяйственные; 10) пищевых продуктов; 11) экологические; 12) искусствоведческие.
Как видим, лингвистическая экспертиза в криминалистике не выделяется в особую отрасль. Она входит в первый класс экспертиз – криминалистических,
который включает в себя три вида: А – традиционные
криминалистические, формирование которых относится в основном к периоду возникновения и становления судебных экспертиз; Б – экспертизы, формировавшиеся в последние десятилетия ХХ века; В
– различные виды исследований материалов, веществ,
изделий, выделяемые в самостоятельный род, также
именуемые материаловедческими. К группе экспертиз А относятся: автороведческая; баллистическая;
почерковедческая, портретная, технико-криминали-
стическая экспертиза документов; трассологическая;
холодного оружия [cм. Зинин, Майлис 2002, 54-59].
Как видим, в характеристике нет даже упоминания о
лингвистической экспертизе. Автороведческая экспертиза юристами рассматривается лишь как один
из разрядов криминалистической экспертизы. Данное «неравноправие» должно измениться, так как
в настоящее время лингвистические вопросы, требуемые разрешения в юриспруденции, становятся
все актуальнее. Не исключено, что лингвистическая
экспертиза сможет выделиться в самостоятельную
отрасль, так как в ее понятие входят все экспертизы, связанные с текстом. При этом она должна объединять все экспертизы, так или иначе связанные
с языком: автороведческую, почерковедческую, документационную, экспертизы, связанные с понятием
чести и достоинства, об оскорблении и проч. Нам кажется, что сюда же можно привлечь и проверенные
знания графологии.
Лингвокриминалистика как наука только оформляется, но, как показывает практика, ее востребованность в настоящее время огромна.
Литература:
1. Аврамцев В.В. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе: традиционные подходы и нетрадиционные аспекты: Учебное пособие. Нижний Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2004. 94 с.
2. Ванаев С.Ю., Голубятников С.Л., Леханова Е.С., Тимченко В.А., Чих Н.В. Документальные проверки и судебноэкономические экспертизы по делам о налоговых преступлениях: Практическое пособие. Нижний Новгород: НЮИ МВД
РФ, 1999. 87 с.
3. Лингвистическая экспертиза устной и письменной речи как источник судебных доказательств // Право и лингвистика // Материалы международной научно-практической конференции: В 2-х ч. Симферополь: ДОЛЯ, 2003. Ч. 2. С.15-22.
4. Голев Н.Д., Матвеева О.Н. Значение лингвистической экспертизы для юриспруденции и лингвистики // Цена слова:
Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по защите чести, достоинства и деловой
репутации / Под ред. проф. М.В. Горбаневского. 3-е изд., испр. и доп. М.: Галерия, 2002. С.257-267.
5. Жельвис В.И. Слово и дело: юридический аспект сквернословия. Понятия чести, достоинства и деловой репутации:
Спорные тексты СМИ и проблемы их анализа и оценки юристами и лингвистами. Изд. 2-е, перераб. и доп. М.: Медея,
2004. С. 289-298.
6. Зинин А.М., Майлис Н.П. Судебная экспертиза. Учебник. М.: Право и закон: Юрайт-Издат, 2002. 320 с.
7. Кравчук О.Н. Научные основы работы со звуковыми следами преступной деятельности. Автореферат дис. ... к.ю.н.
Нижний Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2002. 27 с.
8. Матвеева О.Н. Юрислингвистическое экспертное исследование: перспективы и пути совершенствования // Теория
и практика лингвистического анализа текстов СМИ в судебных экспертизах и информационных спорах: Материалы межрегионального научно-практического семинара. Москва, 7-8 декабря 2002 г. Часть 1 / Под ред. проф. М.В. Горбаневского. М.: Галерия, 2002. С.51-55.
9. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. М.: Сов. энциклопедия, 1990. С. 507.
52
Мнение ученых
Определение права и «неправа»
как объекта судебного толкования
П
ри анализе понятия «судебное толкование
права» становится очевидно, что данная
деятельность базируется на основополагающих принципах и нормах права, и осуществляется в
рамках правосудия, под которым мы понимаем «особый вид государственной деятельности, сущность которой состоит в рассмотрении и разрешении судами
дел в соответствии прежде всего с принципами и нормами права, содержащимися в единой системе форм
международного и национального права, реализуемых в государстве с целью защиты нарушенных и
оспоренных прав, свобод и правовых интересов лиц,
участвующих и не участвующих в конкретном деле»
[1]. Следовательно, нам стоит определиться с тем, что
мы подразумеваем непосредственно под определением самого права, как объекта деятельности. Важно
понять соотношение результата судебного толкования права и непосредственного самого права.
Гражданский кодекс Российской Федерации [2],
Уголовный кодекс Российской Федерации [3], Кодекс
об административных правонарушениях [4], имеющие
огромное значение для правовых сфер жизни общества, закрепляют в основе своего регулирования
термин «законодательство». Следовательно, мы можем наблюдать некое разночтение в том, что именно
выступает «инструментом» толкования - право или
закон (законодательство). Необходимо установить
взаимосвязь между определениями: являются ли
данные понятия синонимичными, противоположными
или соотносятся между собой как часть и целое? В
первую очередь необходимо провести анализ соотношения таких феноменов как право и закон.
Проблема разделения права и закона имеет
глубокие корни, проходя определенные подъемы и
спады своей востребованности и актуальности как в
научных, так и в общественных кругах. Особая заинтересованность социума в данной проблеме приходится на период различных общественных или
государственных трансформаций, что обусловлено потребностью граждан знать, является ли закон, санкционированный государством, правом по
М.Г. Дубинин
Помощник председателя
Нижегородского областного суда
53
своей сути, имеет ли он «общечеловеческую» ценность или представляет собой лишь обеспеченную
государственным принуждением «волю господствующего класса». Следовательно, рациональность
установленных государством законов сталкивается
с внутренним чувством справедливости отдельных
граждан, когда внутренние интересы и потребности
всего государства не находят понимания отдельного
индивида.
Итак, среди теоретиков вопроса соотношения
права и закона выделяются приверженцы двух основных направлений.
Первое ориентировано на то, что государство является едва ли не единственным «источником права»,
и что никакого права вне издаваемых государством
актов не может существовать [5]. Так, М.Н. Марченко утверждает: «Право всегда выражает государственную волю, которая, в свою очередь, согласно
различным существующим в отечественной и зарубежной юридической науке концепциям, воплощает
в себе волю класса, правящей группы, народа или
нации» [6].
Сторонники второго подхода напротив считают
право относительно независимым от государственной
воли явлением, в некотором роде предшествующим
государственным нормам, проявляющимся в социально-исторически обусловленных общественных
отношениях [7]. Подобный подход к вопросу соотношения права и закона усматривается в положении п.
3 ст. 20 Основного закона Федеративной Республики Германия (нем. Grundgesetz fur die Bundesrepublik
Deutschland): «Законодательство связано конституционным строем, исполнительная власть и правосудие - законом и правом» [8]. Можно сказать, что
Конституция Германии отрицает доктрину узкого позитивизма, и подчеркивает, что право может состоять
не только из санкционированных государством актов.
В вопросах соотношения права и закона
В.С. Нерсесянц писал: «Исходный смысл проблемы
соотношения права и закона можно сформулировать
в самом общем виде так: различаются или не различаются право и закон (законодательство) как разные
феномены или понятия? Положительный или отрицательный ответ (при всем имевшем место и возможном
многообразии конструкций) но сути дела и проводит принципиальную грань между концепциями двух
противоположных типов правопонимания. Поскольку
концепции первого типа развивают ту или иную версию приоритета права перед законом, а концепции
второго типа в качестве права признают лишь закон
54
(законодательство), эти противоположные концепции можно соответственно обозначить условно как
«юридические» (от jus - право) и «легические» (от
lex - закон)» [9]. В научной литературе границы установленного государством права определяются как
«несвобода», следовательно, среди ряда ученных
существует мнение, что чем больше развито законодательство, тем сильнее оно приводит к «несвободе»
личности.
Итак, если одни ученные признают право как некое исключительно «бюрократическое» явление, не
существовавшее до появления первых государств,
то другие видят в праве объективную общечеловеческую ценность, равный, а то и предшествующий
государству феномен.
Однако наиболее аргументированной по данному
вопросу представляется точка зрения В.В. Ершова,
который с позиции интегративного правопонимания
утверждает: «Право и закон (законодательство), вопервых, не различаются и не соотносятся как «разные феномены и понятия». Право является родовым
понятием, включающим в себя и закон... Во-вторых,
«закон», «законодательство», а точнее нормативные
правовые акты - лишь одна из форм и только российского права. Соотноситься же между собой могут лишь однородные явления... В-третьих, исходя
из интегративного понимания права, недопустимо
право в целом ограничивать только «законом», «законодательством»... Отсюда, в-четвертых, с позиции интегративного правопонимания права спорным
представляется также понятие “правовой закон”,
поскольку закон - один из видов нормативных
правовых актов, которые в свою очередь являются одной из форм российского права (выдел.
мной. - М.Д.), т.е. соотносятся как частное и общее,
а не как разные феномены и понятия» [10].
Следует отметить, автор также склонен полагать,
что право существует и вне изданных органами государственной власти норм. Оно представляет собой
более сложную систему, чем позитивные установления государства, которые являются лишь составной
частью системы права. Так, к примеру, обычаи права,
существовавшие как самая ранняя форма права, не
имевшая государственного санкционирования, продолжают и по сей день регулировать общественные
отношения, не нуждаясь в официальном закреплении
органами государственной власти.
Рассмотрев юридическую природу соотношения закона и права, где последнее выступает в виде
определенной иерархической системы, включающей
в себя помимо прочих элементов законодательство,
следует уяснить, все ли акты органов государственной власти можно признавать правом. В случае отрицательного ответа необходимо выделить основной
критерий выявления нормативных правовых актов
органов государственной власти.
Огромную сложность при определении самого
права представляет вопрос о его границах, что не находит однозначного ответа у ученных-юристов. Так,
С.А. Емельянов видит право как «претендующий на
всеобщность и общеобязательность социальный институт нормативного регулирования общественных
отношений в целях разумного устройства человеческого общежития путем определения меры свободы,
прав и обязанностей и представляющий собой воплощение в обычаях, традициях, прецедентах, решениях референдумов, канонических, корпоративных,
государственных и международных нормах правового идеала, основанного на принципах добра, справедливости, гуманизма и сохранения окружающей
природной среды» [11].
Отмечая развернутость и масштабность данного
определения, нельзя не обратить внимание на следующие спорные положения.
Понятие нормативности без дополнительных идентифицирующих его признаков или вне совокупности
уточняющих его критериев не является достаточным
для выявления природы права, так как нормативность
присуща многим юридическим элементам, которые
хоть и выполняют функции регулирования общественных отношений, но не являются правом как таковым.
Выявление «разумного» или «неразумного»
устройства общественных отношений также представляется затруднительным в силу субъективности
указанного термина, который не имеет четких границ
своего определения.
Включение в «основу» права морально-нравственных явлений, таких как добро, справедливость
и гуманизм может рассматриваться основанием для
утверждения, что мораль служит базой праву, это
своего рода ведет к отождествлению понятий права
и морали, права и нравственности [12]. Данная проблематика имеет давнюю историю. Так, Г.Ф.В. Гегель
считал, что мораль требует, чтобы прежде всего соблюдалось право, и лишь после того, как оно исчерпано, вступают в действия нравственные определения
[13]. В современной отечественной юриспруденции
отмечается научная и практическая важность выявления тесной взаимосвязи права и морали как социальных институтов, которые обусловлены между
собой единством, различием, взаимодействием и
противоречиями [14].
По данному вопросу автор статьи придерживается
иной позиции. Не отрицая определенную схожесть таких социальных явлений как право и мораль, тем не
менее, не представляется разумным подчеркивать их
единство. Каждый из названных критериев служит регулятором общественных отношений, при этом имея
различные цели и используя отличные друг от друга
механизмы самого регулирования. Слияние права, морали и нравственности нивелирует каждую категорию
как самостоятельное явление до всеобщего «синтеза», который не может быть рассмотрен по отдельным
идентифицирующим его признакам, а в совокупности
своей даже будет иметь внутренние противоречия, что
в конечном итоге приведет к неспособности такой «искусственной категории» регулировать общественные
отношения должным образом.
Как справедливо по этому поводу отмечает
С.С. Алексеев: «При всем глубоком взаимодействии
морали и права, получивших жизнь от одного и того
же социального прародителя и равным образом являющихся нормативно-ценностными регуляторами,
необходимо вместе с тем видеть, что-то и другое это две самостоятельные (выдел. мной. - М.Д.),
значительно отличающиеся друг от друга, «суверенные» нормативные системы» [15].
Особое недоумение вызывает включение в определение права такой «основы» как сохранение
окружающей природной среды. И если моральнонравственные определения могут быть теоретически
противопоставлены понятию права, то сама «охрана
окружающей среды» и вовсе не является основой, а
скорее выступает целью и не права в общем смысле,
а конкретной его отрасли - экологического права.
Однако пристальное внимание хотелось бы уделить вопросу включения в рассматриваемую дефиницию как правовых понятий (к примеру, правовой
обычай), так и «неправа» (по Г.В.Ф. Гегель - Unrecht)
- прецедента, традиций, канонов и т.д.
Проблемы смешения права и неправа имеют также
продолжительную историю, однако носят в некотором роде даже более фундаментальный характер, что
обусловлено всеобъемлющим определением самого
«права», куда входят не только законы [16], но и
иные формы права [17], так и огромным содержанием «неправа», к которому, по сути, относятся различного рода юридические инструменты, виды индивидуального регулирования и иные, чуждые праву
элементы [18].
55
Изначально, в основанной на римском праве романо-германской правовой семье, к которой в том
числе относится и российская правовая система,
право определялось как нормы поведения, отвечающие правилам справедливости и морали, в которых
главенствующая роль отводилась закону, но уже со
второй половины XIX в. «господствующую позицию
занял юридический позитивизм, сводивший наблюдаемые явления к текстам источников права, преимущественно закона; ограничивший юридическую
науку догмой права, описанием, обобщением, систематизацией и классификацией нормативных предписаний законодателя и выработкой на основе этого
соответствующих юридических понятий и конструкций» [19]. Впоследствии, в результате развития общественных правоотношений, современный научный
мир стал выделять три основных подхода к вопросам
определения современной системы права.
Согласно первому все право сводится к нормативным актам органов государственной власти, принятым не только законодательными и исполнительными, но также и судебными органами. Подобное
положение дел позволяет ряду ученных относить к
праву, как судебные прецеденты, так и правовые позиции судов, юридическая природа которых в научных кругах в должной мере не установлена [20].
Cведение всего права только к государственно-правовым установкам является следствием позитивизма, долгое время господствовавшего в
отечественной юриспруденции, что обусловлено
историческим этапом развития государства, где закон являлся не столько средством регулирования,
сколько орудием управления общественными отношениями. Так «юридический позитивизм на деле
освящал”любой законодательный”произвол, ставил
суд в ложное положение правоприменительного органа, безусловно выполняющего требования закона,
нарушающего основные права граждан на свободу,
жизнь, труд, передвижение» [21].
Следовательно, при данном подходе не приходится
говорить о включении в понятие право явлений, регулирующих правоотношения между субъектами, но не
санкционированных государством. Примером может
служить локальный трудовой договор, заключенный
между работником и работодателем, в котором в соответствии со ст. 57 Трудового кодекса Российской
Федерации [22] могут быть отражены обязательные
условия труда, неурегулированность которых в законе обусловлена отсутствием необходимости их
жесткой регламентации. В данном случае возникает
56
ситуация, когда существуют правоотношения, они
урегулированы правовыми нормами, установленными соглашением между субъектами правоотношений,
они носят обязательный характер, обязательность
их исполнения признается законом, но они прямо не
находят своего выражения в нормативных правовых
актах органов государственной власти. Следовательно, с позиции легизма они не могут признаваться
правом, что не соответствует реальному положению
дел и тенденциям настоящего времени, в результате
чего действительно существующие правоотношения
находятся «за бортом» такого правопонимания.
Подобная концепция также не учитывает всю совокупность системы права, куда входят не только
принципы и нормы российского права, но и принципы
и нормы, содержащиеся в формах международного
права, реализуемых в Российской Федерации [23].
Следующий подход к определению права подразумевает «широкую» его трактовку, включающую в
себя не только, к примеру, законы, договоры, правовые обычаи, но также и правоотношения, правотворчество, правопорядок, правосознание, нормы права
и субъективные права, нормы права и их применение,
нормы права и правопорядок, юридическую надстройку определенной общественно-экономической
формации, саму общественную жизнь и т.д. [24].
Представителями данного подхода являются сторонники естественно-правовой научной доктрины и социологической концепции права.
Так, согласно естественно-правовой теории понятия «право» и «закон» прямо противопоставляются,
при этом подчеркивается первичность права перед
законом, выделяя право «в качестве основания и
критерия для суждения о ценности закона, его соответствии своему назначению» [25]. В основу правопонимания положена идея естественных и неотъемлемых прав человека, а критерием при определении
права признается справедливость (лат. - aegllitas).
Данное течение зародилось еще в античности в учениях Сократа, Софокла, Цицерона, и позже было
изложено в трудах Ф. Аквинского [26], который
придавал неотъемлемым правам человека моральнонравственную основу, которая рассматривалась как
стремление к «общему благу». Основное свое развитие рассматриваемая теория получила в XVII-XVIII вв.
благодаря трудам Г. Гроция [27], а в последующем
была продолжена в учениях Б. Спинозы (Голландия),
Т. Гоббса, Д. Локка (Англия), Вольтера, Ш.-Л. Монтескье, Ж.-Руссо (Франция), А. Н. Радищева (Россия)
и других мыслителей.
Сторонник социологической школы права, яркими представителями которой являются такие юристы
XX в. как О. Эрлих, К. Ллевелин, Р. Паунд, Б. Кардозо, в принципе исключают из понятия права всякий
закон, не примененный в индивидуальных правоотношениях. Следовательно, право рассматривается в
«самодейственном порядке общества», в качестве
«живого права», «права юристов», «свободного
права», создаваемого не государством, а обществом,
и представляющим, в частности, судебные решения,
фактическую практику, частные договоры и т.д. [28].
Современная социологическая теория, впрочем, не
так категорично отрицает правовую основу закона,
но уже более компромиссно определяет право как
результат взаимного правотворчества представительных и судебных органов государственной власти.
Главная проблема концепций названных школ
сводится к тому, что право в его естественном понимании смешивается с неправом, включает в себя
чуждые ему элементы, не имеющие четких признаков права, зачастую являя собой лишь результат
«правоприменения», но не само право в объективном
смысле. Опасность такого подхода заключается в
чрезмерном расширении понятия права, что вносит
еще большую неопределенность и в без того неоднозначную его трактовку. Последнее обстоятельство может являться причиной отсутствия должного
правового регулирования общественных отношений,
результатом чего станет нарушение прав и правовых
интересов всех участников правоотношений.
Заключительный подход представляет собой новую концепцию правопонимания, соединяющую в
себе все «конструктивные» элементы вышеназванных школ права - интегративное правопонимание,
основывающееся «на синтезе “классических” концепций, то есть для поиска адекватного типа правопонимания теория права обращается к накопленному
научному опыту» [29].
Основателем «интегративной юриспруденции»
считается Дж. Холл, который выявил невозможность
позитивизма в полной мере учитывать социальные
явления, что является следствием узости взглядов
данной концепции. Вместе с тем сторонники теории
широкого правопонимания наоборот «размывают»
право неправовыми и чуждыми ему элементами, более того в определенной степени исключая из самого
понятия права такой его важный компонент как закон.
В современной юриспруденции отличительной
чертой интегративного правопонимания является
способность учитывать лишь однородные явления
– нормы и принципы права, которые образуются в
современных правоотношениях, исключая при этом
хоть и порожденные правом, но неоднородные с ним
элементы. Так, следует подчеркнуть, что согласно интегративному правопониманию право «прежде всего
выражается в принципах и нормах права, содержащихся в системе форм международного и внутригосударственного права, реализуемых в государстве, в
частности, в основополагающих (общих) принципах
международного права, международных договорах,
обычаях международного права, основополагающих
(общих) принципах национального права, национальных нормативных правовых актах, нормативных
правовых договорах и обычаях права» [30].
Анализируя приведенные аргументы и подводя
итог, можно сказать, что процессуальные кодексы
слишком узко рассматривают правовую основу разрешения судебных споров, включая в себя только
«закон», «законодательство», которое, хоть и является формой права, пусть даже и наиболее распространенной, однако далеко не единственной. В
процессе судебного толкования права должны использоваться все его формы, не основываясь на
каком-либо одном элементе системы права. Лишь в
этом случае индивидуальный спор может быть разрешен должным образом, не став «жертвой» узости
взглядов правоприменителя.
Также при выделении элементов права согласно
концепции интегративного правопонимания становится
очевидным соотношение права и результата судебного
толкования права, которое хоть и является результатом деятельности органа государственной власти, находящим свое выражение в нормативном акте, однако
не тождественном самому праву. Следовательно, можно говорить о том, что право и судебное толкование
права - противоположные явления.
Литература и примечания:
1. Ершов В.В. Право и правосудие как парные категории // Российское правосудие. 2014. N 1(93). С. 16.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ // Собрание законодательства
РФ. 1994. N 32. Cт. 3301.
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. N 25.
Cт. 2954.
57
4. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 N 195-ФЗ // Российская
газета. 2001. N 256.
5. Марченко М.Н. О соотношении права и закона в правовом государстве // Российское правосудие. 2012. N 5(73).
6. Марченко М.Н. Теория государства и права: учеб. 2-е изд., перераб и доп. М.: Проспект, 2004. С. 90.
7. Четвернин В.А. Демократическое конституционное государство: введение в теорию. М.: Норма, 1993. С. 13.
8. URL: http://lawers-ssu.narod.ru/subjects/constzs/germany.htm (дата обращения: 04.04.2014).
9. Нерсесянц В.С. Право и закон. Из истории правовых учений. М.: Наука, 1983. С. 360.
10. Ершов В.В. Право и правосудие как парные категории // Российское правосудие. 2014. N 1(93). С. 7-8.
11. Емельянов С.А. Право: определение понятия. М..: Юридическая литература, 1992. С. 3-4.
12. Особое недоумение вызывает включение в ГК РФ и процессуальные кодексы таких понятий как «добросовестность», «разумность», «справедливость» и т.д. Подобные морально-этические определения могут привести к неясности
при их судебном толковании.
13. Гегель Г. В. Ф. Философия права / Пер. с нем. Столпнера Б.Г., Левиной М.И. М.: Мысль, 1990. Т. 2. С. 102.
14. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: Учеб. М.: Юристъ, 2004. 512 с. СПС «Консультант плюс»
(дата обращения: 24.04.2014).
15. Алексеев С. С. Философия права. М.: Издательство НОРМА, 1998. С. 57.
16. Ершов В.В. Тенденции развития права и неправа // Российское правосудие. 2012. N 7(75).
17. Ершов В.В., Ершова Е.В. Обычаи трудового права: актуальные общетеоретические и практические проблемы //
Российское правосудие. 2013. N 5(85). С. 67-78.
18. Ершов В.В. Право и неправо: дискуссионные вопросы теории и практики // Российское правосудие. – 2013. – 1(81).
19. Ершов В.В. Судебная власть в правовом государстве: Дис. ... докт. юрид. наук. М., 1992. С. 138.
20. Ершов В.В. Юридическая природа правовых позиций суда // Российское правосудие. 2013. N 6(86).
21. Ершов В.В. Судебная власть в правовом государстве: Дис. ... докт. юрид. наук. М., 1992. С. 139.
22. «Трудовой кодекс Российской Федерации» от 30.12.2001 N 197-ФЗ // Российская газета. 2001. N 256.
23. Ершов В.В. Тенденции развития права и неправа // Российское правосудие. 2012. N 7(75). С. 5.
24. Ершов В.В. Российское право с позиции легизма и интегративного правопонимания // Российское правосудие. –
2011. N 10(66). С. 7-8.
25. Нерсесянц В.С. Право и закон. Из истории правовых учений. М.: Наука, 1983. С. 362.
26. Аквинский Ф. Сумма теологий. Ч. I. М.: Элькор-МК, 2002.
27. Гроций Г. О праве войны и мира. М.: Ладомир, 1994. Примечательно, что теория была создана Г. Гроцием в
тюрьме в ожидании смертной казни, что, возможно, повлияло на его убеждение в вопросе абсолютного приоритета
естественного права перед позитивным.
28. Ершов В.В. Частный договор - источник российского права? // Российское правосудие. 2013. N 7(87). С. 9.
29. Евдеева Н.В. Интегративные теории правопонимания в современной России: Дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2005. С. 5.
30. Ершов В.В. Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений как парные категории // Российское правосудие. 2013. N 4(84). С. 20-21.
58
Мнение ученых
К вопросу о понятии выдачи лиц в целях осуществления
уголовного преследования
или исполнения приговора (экстрадиции)
В
последнее время в научной литературе значительное внимание уделяется вопросам выдачи лиц в целях осуществления уголовного
преследования или исполнения приговора. Различным аспектам данной проблемы посвящены диссертационные исследования, монографии и статьи. Однако приходится констатировать, что до настоящего
времени ученым не удалось прийти к консенсусу по
такому существенному вопросу, как понятия «выдача». Одной из причин является то, что современные
исследователи проблем выдачи опираются на изыскания видных отечественных ученых дореволюционного и советского периодов. Однако, учитывая
динамичность развития института выдачи, сформулированные много лет назад определения, зачастую,
уже не являются адекватными сегодняшнему дню.
Существенно изменилась нормативная база, выделились новые направления международного сотрудничества, созданы и действуют международные судебные органы. Все это требуется учитывать в процессе
формулирования понятия «выдача».
Следует отметить, что большинство авторов используют в своих работах термин «выдача преступников». Так, А.В. Марченко, аргументируя свою
позицию, апеллирует к нормам международных договоров и конвенций, использующих понятие «преступник», и делает вывод, что «термин «преступник»
и в настоящее время не потерял своего смысла» [1,
с. 12-13]. Между тем, в подавляющем большинстве
случаев выдаче подвергаются лица, в отношении которых еще ведется предварительное следствие или
судебное разбирательство и отсутствует приговор
суда. Более того, согласно действующему законодательству, запрашиваемое государство не рассматривает вопрос о виновности или невиновности лица
в инкриминируемом ему деянии, данный вопрос находится за рамками процедуры выдачи. В этой связи
необходимо согласиться с позицией М.И. Смирнова о
том, что «часто используемое словосочетание «выдача преступника» юридически некорректно, так как
противоречит основополагающему принципу пре-
А.С. Гришин
Нижегородский государственный университет
им. Н.И. Лобачевского
59
зумпции невиновности» [2, с. 12]. Данную точку зрения разделяют и некоторые другие авторы [3, с. 429;
4, с. 3-4; 5, с. 5; 6, с. 61]. Таким образом, по мнению
автора, целесообразно употреблять термин «выдача
лиц в целях осуществления уголовного преследования или исполнения приговора» (сокращенно - «выдача»).
Прежде чем приступить к рассмотрению понятия
выдачи, следует оговориться, что во многих случаях наряду с термином «выдача» применяется термин
«экстрадиция». По вопросу о соотношении данных
терминов существует две основные точки зрения.
Одни авторы считают эти понятия синонимами (т.е.
рассматривают экстрадицию в узком смысле) [7,
с. 3; 8, с. 3-6; 9, с. 46; 10, с. 13-14; 11, с. 94; 12,
с. 69-83; 13, с. 183; 14, с. 16; 15, с. 16; 16, с. 7; 17,
с. 64-72; 18, с. 17; 19, с. 112]. Например, А.И. Сащенко указывает, что «в международных договорах
термин «экстрадиция» используется как синоним
термина «выдача» (в узком смысле слова). Таким
образом, для широкого понимания экстрадиции, на
наш взгляд, нет оснований» [11, с. 91]. А.И. Джигирь
отмечает, что «на доктринальном уровне синонимичность терминов «экстрадиция» и «выдача» является
бесспорной, а следовательно, их использование в научной литературе допустимо в равной степени» [20,
с. 108].
Другие исследователи склонны полагать, что экстрадиция, помимо выдачи, охватывает ряд смежных
явлений (т.е. рассматривают экстрадицию в широком
смысле) [21; 22; 23, с. 109-113]. Так, П.С. Налбандян отмечает, что «экстрадицию следует трактовать
широко, и подразумевать под ней любую выдачу
(передачу) лиц в иностранное либо в российское государство. <...> Экстрадиция - это процессуальная
процедура по выдаче лица для уголовного преследования, исполнения приговора, а также по передаче лица для отбывания наказания либо применения
к нему принудительных мер медицинского характера
в иностранное или российское государство» [24, с.
253-255]. А.К. Романов, О.Б. Лысягин считают, что
«<...> в последнее время все чаще актуальность приобретает более широкий взгляд на институт экстрадиции. <...> Понятие экстрадиции и реалии экстрадиционной практики государств и его нормативного
регулирования не позволяют подменять этот институт
институтом выдачи. <...> На практике экстрадиция
уже давно не сводится лишь к выдаче преступников.
<...> Экстрадиция и выдача - не тождественные понятия. Экстрадицию нельзя сводить к выдаче и объ60
яснять ее выдачей прежде всего потому, что в современных условиях выдачей преступников экстрадиция
не ограничивается <...> Есть все основания к тому,
чтобы относить передачу наряду с выдачей к самостоятельным формам экстрадиции <...> Выдача представляет собой лишь форму реализации процедуры
экстрадиции <...> Понятие экстрадиции оказывается
много шире понятия выдачи. Достаточно сказать, что
экстрадиция <...> предусматривает теперь не только
выдачу, но и передачу, а передача не охватывается
понятием выдачи» [25, с. 92]. Т.В. Решетнева отмечает, что уголовно-процессуальное законодательство
требует использования единой терминологии, к тому
же обозначение одного и того же института и выдачей, и экстрадицией, фиксация в тексте подзаконного
акта категории «экстрадиция», которой нет в УПК РФ,
вносит разночтения в понимание, толкование и применение экстрадиции практическими работниками. В
рамках института экстрадиции она выделяет следующие элементы: субинститут выдачи лиц для осуществления уголовного преследования или исполнения
приговора; субинститут передачи лиц, осужденных к
лишению свободы, для отбывания наказания в государство их гражданства; группу норм, регламентирующих проведение экстрадиционных мероприятий:
экстрадиционную проверку, эктрадиционный транзит,
решение вопроса о коллизии запросов (о выдаче,
передаче) поступивших от нескольких иностранных
государств [26, с. 90, 100].
Автору представляется более обоснованной точка
зрения о том, что понятие «экстрадиция» шире по объему, чем понятие «выдача». Помимо выдачи лиц для
уголовного преследования или исполнения приговора
в него входит передача лиц международным судебным
органам для осуществления уголовного преследования. Позицию о том, что передача лиц международным
судебным органам является одной из форм выдачи (экстрадиции) разделяют Ю.Г. Васильев [27, с. 4],
Е.В. Климов [28, с. 89-93]. Ряд авторов придерживается противоположного взгляда на данный вопрос [11,
с. 90-94; 2, с. 14-15; 29, с. 46-50].
Отнесение к экстрадиции передачи лиц для отбывания наказания в государство гражданства представляется необоснованным, поскольку данная процедура является самостоятельным направлением
международного сотрудничества в уголовно-процессуальной сфере и существенно отличается от экстрадиции. Указанные отличия предопределяются тем,
что экстрадиция, в отличие от передачи, носит принудительный характер и осуществляется вне зависи-
мости от желания лица, а передача для отбывания наказания возможна только по инициативе самого лица.
Что же касается экстрадиционной проверки, экстрадиционного транзита, а также разрешения коллизий запросов о выдаче, то они, по мнению автора,
охватываются понятием «выдача», достаточные основания для выделения их в качестве самостоятельных направлений правового сотрудничества отсутствуют.
Одним из наиболее всеобъемлющих и точных
определений выдачи следует признать определение
М.И. Смирнова, согласно которому «под экстрадицией (выдачей) понимается процедура, осуществляемая
в соответствии с международными договорами, национальным законодательством или на основе принципа взаимности, согласно которой лицо (подозреваемый, обвиняемый, осужденный), находящееся на
территории запрашиваемого государства, доставляется (перемещается) в запрашивающее государство с
целью привлечения его к уголовной ответственности
или исполнения наказания» [2, с. 15].
Представляется, что определение выдачи должно быть всеобъемлющим и с этой целью охватывать
основные существенные моменты, характеризующие данное направление международного сотрудничества.
Субъектный состав
В научной литературе по-разному определяется
круг субъектов, участвующих в процессе выдачи.
Так, М.Д. Шаргородский подразумевал под выдачей
лица передачу такого лица государству, на территории которого совершено преступление или
против интересов которого преступление было
направлено или государству гражданской принадлежности лица, совершившего преступное
деяние [30, с. 141]. В данном определении подробно
очерчен круг потенциальных адресатов выдачи, однако остается неясным, какой субъект осуществляет
выдачу. Это обстоятельство было учтено Р.М. Валеевым, который под выдачей понимает «основанный на
международных договорах и общепризнанных принципах международного права акт правовой помощи,
состоящий в передаче обвиняемого или осужденного
государством, на территории которого он находится, требующему его передачи государству,
где требуемое лицо совершило преступление
или гражданином которого оно является, или
государству, потерпевшему от преступления, для
привлечения к уголовной ответственности или при-
ведения приговора в исполнение» [31, с. 28-29].
Сходное определение предлагает О.И. Виноградова
[32, с. 13-14].
Необходимо учесть, что в современный период наряду с государствами субъектами экстрадиции могут
являться и международные судебные органы, которым
передаются лица в целях осуществления уголовного
преследования. А.В. Победкин и В.Н. Яшин считают, что
выдача (экстрадиция) представляет собой «передачу
при определенных условиях одним государством
другому (или международному трибуналу) лица
с целью привлечения его к уголовной ответственности или исполнения вынесенного ему приговора»
[5, с. 5]. Однако субъектом экстрадиции может быть
не только трибунал, но и, например, Международный
уголовный суд. В.П. Зимин в этой связи понимает
под выдачей передачу «по запросу и при определенных условиях одним государством другому (или
международному уголовному суду) находящегося на его территории лица для привлечения к уголовной ответственности или исполнения обвинительного
приговора, вынесенного судом запрашивающего
государства (или международным уголовным
судом)» [33, с. 848]. Однако более всеобъемлющее
определение приводит Е.В. Климов, который указывает, что «выдача - это процесс, который основывается
на международных соглашениях, нормах национального законодательства с соблюдением общепризнанных принципов международного права и заключается
в предоставлении государствами правовой помощи в
виде передачи лица государством, на территории
которого оно находится, другому уполномоченному субъекту международного права для уголовного преследования или исполнения вступившего в законную силу обвинительного приговора суда
(гл. 54 УПК РФ)» [28, с. 89-93].
Место в системе международного
сотрудничества
Необходимо отметить, что среди исследователей
вопросов выдачи нет единого подхода к вопросу о
ее месте в системе международного сотрудничества.
Одни авторы указывают на выдачу как на самостоятельное направление международного сотрудничества, другие считают ее одной из составных частей
правовой помощи по уголовным делам.
С точки зрения В.С. Кулакова, «выдача преступников (экстрадиция) представляет собой согласованный между заинтересованными государствами на
основе норм международного права акт правовой
61
помощи, заключающийся в передаче физического
лица, совершившего преступление международного
характера, другому государству в целях привлечения
его к уголовной ответственности или для приведения в исполнение вступившего в силу приговора в
отношении данного лица» [17, с. 64-72]. А.В. Марченко указывает, что выдача «является одним из
основных видов международно-правовой помощи сотрудничества государств в борьбе с преступностью» [1, с. 9]. По мнению А.К. Строгановой
экстрадиция является «одним из видов международной правовой помощи по уголовным делам,
которая, в свою очередь, входит в состав направлений международного сотрудничества в сфере борьбы
с преступностью» [34, с. 5]. П.С. Налбандян отмечает, что «экстрадиция однозначно является видом
правовой помощи по уголовным делам, она имеет целью содействие запрашивающему государству
осуществить его право на осуждение и наказание
лиц, нарушивших его законы, а, следовательно, выводить ее за рамки основной процессуальной формы
международного сотрудничества в сфере уголовного
судопроизводства не представляется целесообразным» [24, с. 254].
Р.В. Нигматуллин, Е.В. Климов, В.С. Кулаков и
Л.А. Лазутин также рассматривают выдачу как один
из видов правовой помощи [35, с. 3; 28, с. 89-93;
17, с. 64-72; 36, с. 29; 37, с. 180, 247].
По мнению автора, выдача принципиально отличается от актов международного сотрудничества,
совокупность которых составляет институт правовой
помощи по уголовным делам (допроса свидетелей,
потерпевших, экспертов, обвиняемых; производства
обыска, экспертизы, осмотра и иных следственных действий, связанных со сбором доказательств;
передачи вещественных доказательств, документов,
ценностей, полученных в результате преступления;
вручения документов, связанных с производством по
уголовному делу и прочих следственных и процессуальных действий). Если осуществление актов правовой помощи не является определяющим для самой
возможности осуществления уголовного преследования и в случае отказа в такой помощи со стороны
запрашиваемого государства производство по делу
продолжится, то выдача является ключевым моментом для определения всей дальнейшей судьбы уголовного преследования. В случае положительного
решения вопроса о выдаче, указанное преследование
будет продолжено, в случае же отказа оно будет либо
приостановлено за отсутствием обвиняемого, либо
62
передано властям запрашиваемого государства, либо
прекращено.
Еще менее убедительно выглядит попытка увязать
выдачу с правовой помощью, если речь идет о выдаче лица для приведения в исполнение приговора,
поскольку в этом случае никакие действия по расследованию уголовного дела, в котором могла бы
понадобиться помощь, уже не осуществляются.
Следует отметить, что законодатель четко и однозначно разделил понятия правовой помощи по уголовным делам и выдачи, посвятив их регламентации
разные главы УПК РФ (53-ю и 54-ю соответственно).
Также заслуживает внимания и тот факт, что законодатель, наряду с договорами о правовой помощи
по уголовным делам, стал ратифицировать специальные договоры о выдаче, что также подтверждает
позицию о самостоятельности данных институтов. До
недавнего времени в российской практике не существовало отдельных договоров о правовой помощи
и о выдаче. Нормы о выдаче содержались в составе заключенных СССР (а впоследствии - Россией)
общих договоров о правовой помощи и правовом
сотрудничестве, которые также содержали и нормы о правовой помощи по уголовным, гражданским
и семейным делам (например, договоры с КНДР
1957 г., Румынией 1958 г., Тунисом 1984 г.). Это дало
некоторым исследователям повод говорить о том,
что «международные договоры о правовой помощи
в принципе шире соглашений о выдаче», а следовательно - правовая помощь шире по объему, чем экстрадиция [25, с. 91-98]. В конце прошлого века Россия пошла по пути заключения двух различных видов
договоров – о правовой помощи по уголовным делам
(например, договоры с Испанией 1996 г., Канадой
1997 г., Индией 1998 г., Республикой Корея 1999 г., США
1999 г., Мексикой 2005 г., Анголой 2006 г., Панамой 2009 г., Японией 2009 г., Колумбией 2010 г.) и
договоров о выдаче (например, договоры с Китаем
1995 г., Индией 1998 г., Бразилией 2002 г., Анголой
2006 г.). Таким образом, вопросы выдачи и правовой
помощи самостоятельны по отношению друг к другу
и не находятся в иерархической взаимосвязи.
Необходимость разграничения понятий «экстрадиция» и «правовая помощь по уголовным делам»
отмечается также Н.А. Сафаровым, Л.Л. Евсичевой
[29; 14; 23, с. 109-113].
Цель
Выдача осуществляется в целях осуществления
уголовного преследования или исполнения пригово-
ра. Именно своей целью данный институт отличается
от смежного института передачи лица в целях отбывания наказания в государстве гражданства, а также
от административных процедур (депортации, выдворения, высылки).
Так, по мнению И.В. Очкасовой, «экстрадиция это древнейшая форма взаимной помощи государств
в борьбе с преступностью, при которой осуществляется передача одним государством другому лица,
преследуемого за совершенное преступление, для
привлечения его к уголовной ответственности
или для исполнения вынесенного ему приговора» [15, с. 16].
П.С. Налбандян считает, что «экстрадиция - это
процессуальная процедура по выдаче лица для уголовного преследования, исполнения приговора,
а также по передаче лица для отбывания наказания либо применения к нему принудительных
мер медицинского характера в иностранное или
российское государство» [24, с. 255]. В данном
случае понятием «экстрадиция» охватывается не
только институт выдачи, но и институт передачи лиц
в целях отбывания наказания (применения принудительных мер медицинского характера), что представляется недостаточно обоснованным, поскольку, как
отмечалось выше, данные институты самостоятельны
по отношению друг к другу.
Протяженность во времени
Большинство авторов сводят выдачу к передаче.
С точки зрения Б.В. Волженкина, «выдача лица,
совершившего преступление (экстрадиция), - это
передача для привлечения к уголовной ответственности или для приведения в исполнение приговора
в отношении лица, обвиняемого в совершении преступления или осужденного, государством, на территории которого находится преступник, другому
государству, где было совершено преступление, или
государству, гражданином которого является преступник» [38, с. 20]. По мнению А.В. Наумова, под
выдачей преступников или экстрадицией понимается
«передача лица, совершившего преступление (подозреваемого, обвиняемого или осужденного), одним
государством другому государству для привлечения
его к уголовной ответственности или для исполнения
в отношении последнего обвинительного приговора»
[18, с. 17]. Э.К. Симсон рассматривал выдачу как «акт
судебной помощи, состоящий в добровольной передаче лица, обвиняемого в преступлении, со стороны
того государства, на территории которого это лицо
находится, другому государству, потерпевшему от
преступления этого лица и требующему передачи
его» [39, с. 1]. А.В. Плотников определяет экстрадицию как «передачу одним государством другому
лица, преследуемого за совершенное преступление,
для привлечения его к уголовной ответственности
или для исполнения вынесенного ему приговора»
[12, с. 69-83]. Аналогичные определения содержатся в работах Г.В. Игнатенко [40, с. 35], Л.В. Иногамовой-Хегай [41, с. 130], В.Ш. Табалдиевой [42, с.
62], О.Ж. Саматова [43, с. 75] и Д.Р. Кинжибаева [44,
с. 72].
Подобная позиция представляется неприемлемой по двум основаниям. Во-первых, она порождает
терминологическую путаницу, поскольку смешивает
выдачу с понятиями «передача лица для отбывания
наказания в государство гражданства», «фактическая передача лица, в отношении которого принято
решение о выдаче» и «передача лица международным судебным органам», имеющим совершенно самостоятельное юридическое значение. Во-вторых,
вышеупомянутые авторы, возможно сами того не
желая сводят выдачу к одномоментному явлению,
отождествляя ее с моментом фактической передачи
лица из-под юрисдикции одного государства в распоряжение другого. Следует отметить, что даже после фактической передачи лица экстрадиционные
отношения не прекращаются. Например, за запрашивающим государством сохраняется обязанность
уведомить запрашиваемое государство о результатах
уголовного преследования, привлечение лица к ответственности за деяния, не указанные в запросе о
выдаче, возможно только с согласия запрашиваемого государства.
В современной отечественной науке выработан
подход к выдаче как к куда более протяженному во
времени процессу, который включает в себя и обращение заинтересованного государства с запросом, и
принятие решения о выдаче (или отказе в выдаче),
и обжалование такого решения, и передачу лица на
время, и отсрочку в выдаче.
Например, по мнению Е.В. Карасевой выдача «совокупность действий, осуществляемых конкретными органами государства, направленных на
обеспечение принудительной доставки лица органам
другого государства» [45, с. 83]. К недостаткам данного определения можно отнести отсутствие указания
на то, какие именно действия составляют, по мнению
автора, содержание выдачи. Так, Е. Попаденко считает, что «выдача лица представляет собой комплекс
63
уголовно-процессуальных действий, направленных на розыск, задержание, заключение под
стражу и передачу лица иностранному государству или международному судебному органу с целью осуществления уголовного преследования, отправления правосудия или приведения в исполнение
вступившего в силу приговора суда» [46, с. 60-65].
А.К. Романов и О.Б. Лысягин отмечают, что «экстрадиция <...> включает в себя стадию возбуждения
инициативы о передаче (выдаче) лица; процесс
принятия решения данного вопроса компетентными органами двух государств; стадию обжалования принятого решения; собственно процесс
передачи (выдачи) лица; легализацию приговора
судом того государства, которое приняло лицо, и
др.» [25, с. 91-98]. Точку зрения о протяженности
выдачи во времени разделяют и К.В. Вишневецкий,
В.А. Карлеба, Д.Д. Стронский, которые представляют
о выдачу как «совокупность действий, осуществляемых уполномоченными органами государства и
направленных на обеспечение принудительной доставки лица запрашивающим органам другого государства», а в качестве действий указывают решение
вопроса о выдаче, проверку поводов и оснований ареста, арест, уточнение места и времени
передачи, перевозку с целью передачи, передачу
[47, с. 82]. Как процесс, состоящий из нескольких
процессуальных действий, а не как одновременный акт, предлагает рассматривать экстрадицию и
Е.В. Климов [28, с. 89-93].
Следует отметить, что косвенным образом широкий подход к определению выдачи разделяет и
законодатель, который объединяет все вышеперечисленные действия в главе 54 УПК РФ под общим
названием «Выдача лица для уголовного преследования или исполнения приговора».
По мнению В.М. Волженкиной, «экстрадиция это процедура, согласно которой государство, под
чьей уголовной юрисдикцией преследуется лицо, запрашивает и получает это лицо из страны, где оно
скрывалось, с целью последующего привлечения
к уголовной ответственности или для обеспечения
исполнения приговора» [13, с. 183]. А.И. Слащенко указывает, что экстрадиция - «это передача (в
соответствии с международным правом и согласно установленной законодательством процедуре),
лица, выдача которого требуется, уголовно-правовой юрисдикции запрашивающего государства для
привлечения к уголовной ответственности или для
приведение в исполнение приговора суда, основан64
ная на уголовно-правовой оценке деяния как
преступного и наказуемого (правила «двойной
преступности» и «минимального срока наказания») в соответствии с уголовными законами
запрашиваемого и запрашивающего государств,
а также на оценки возможности привлечения
этого лица к уголовной ответственности в соответствии с принципами уголовного права и уголовной ответственности» [11, с. 94].
С данными определениями нельзя в полной мере
согласиться, поскольку процедура экстрадиции имеет
место быть и в случае отказа в выдаче лица. В этой
части более корректно определение, которое предлагает Ю.Б. Струк: «Выдача лиц, совершивших преступление, может быть определена как основанная на
принципах и нормах международного права, регулируемая нормами национального законодательства
процедура, в соответствии с которой государство, заинтересованное и правомочное осуществлять
уголовное преследование или исполнение приговора
в отношении конкретного лица (запрашивающее государство) обращается с просьбой к государству,
на территории которого находится запрашиваемое
лицо (запрашиваемому государству) о его перемещении под свою юрисдикцию, запрашиваемое
государство рассматривает соответствующую
просьбу и либо удовлетворяет ее при соблюдении всех необходимых для этого условий со стороны запрашивающего государства, либо принимает решение об отказе в ее удовлетворении
при наличии для того достаточных оснований
[48, с. 112].
В ряде определений выдачи, акцентирующих внимание на ее длящемся во времени характере, делается акцент на возвращении лица. Так, согласно Т.Н.
Москальковой и А.В. Марченко, под выдачей понимается «возвращение лица, совершившего преступление, государством, на территории которого оно
находится, государству, на территории которого этим
лицом было совершено преступление или гражданином которого оно является, в целях осуществления в
отношении него расследования и правосудия, а также предшествующие передаче розыск, задержание
и арест данного обвиняемого или подозреваемого»
[49, с. 626; 1, с. 9]. По мнению А.Е. Косаревой, выдача представляет собой «совокупность уголовнопроцессуальных действий и решений компетентных
органов запрашиваемого государства, в связи с рассмотрением, разрешением и фактическим исполнением просьбы запрашивающего государства о при-
нудительном возвращении на его территорию
лица, подозреваемого, обвиняемого, либо осужденного за совершение преступления, для осуществления в отношении указанного лица уголовного преследования или исполнения приговора» [50, с. 8].
Однако данные определения не учитывают, что,
во-первых, лицо может быть выдано за совершение
преступного деяния государству, против интересов
которого направлено деяние, которое не является
ни государством места совершения преступления, ни
государством гражданства, а, во-вторых, - преступление (особенно это касается преступлений в сфере
компьютерных технологий) может быть совершено
дистанционно. В обоих случаях, ни о каком «возвращении» лица речь не идет.
Основание
Определение выдачи должно содержать ссылки
на правовые основания ее осуществления. Так, Л.Н.
Галенская определяла выдачу как «процесс передачи
преступника государством в соответствии с нормами международного права другому государству
для привлечения к уголовной ответственности или
применения уголовного наказания» [51, с. 122]. Однако на сегодняшний день правовые основы выдачи
не исчерпываются нормами международного права.
П.Р. Измайлова считает, что «экстрадицию можно
определить как вид правовой помощи, осуществляемой субъектами международного права по просьбе
или требованию компетентных органов, включающий
выдачу обвиняемых и осужденных в целях их привлечения к уголовной ответственности или отбывания
наказания на основе международно-правовых
норм и внутригосударственного законодательства» [52, с. 46]. В.К. Звирбуль и В.П. Шупилов
говорят о том, что «выдача преступников - это акт
правовой помощи, осуществляемый в соответствии с положениями специальных договоров
и норм национального уголовного и уголовнопроцессуального законодательства, заключающийся в передаче преступника другому государству
для суда над ним или для приведения в исполнение
вынесенного приговора» [53, с. 6]. С точки зрения
А.К. Чермита, экстрадиция представляет собой «акт
правовой помощи государства, осуществляемый
на основе норм права, заключающийся в передаче:
лица, обвиняемого в совершении преступления, государством, на территории которого оно находится,
государству, на территории которого требуемое лицо
совершило преступление, или гражданином которо-
го оно является, либо государству, потерпевшему
от преступления, для привлечения его к уголовной
ответственности; лица, осужденного государством,
на территории которого оно находится, государству,
требующего передачу, на территории которого требуемое лицо совершило преступление или гражданином которого он является» [54, с. 7-8].
В вышеуказанных определениях не учтена возможность осуществления выдачи на основе принципа
взаимности. По мнению С.С. Рассказова, экстрадиция - это «межсистемный комплексный институт,
представляющий собой деятельность, возникающую
по поводу и в связи с доставкой лиц, подлежащих
уголовному преследованию, и лиц, выдаваемых для
исполнения приговора запрашиваемому государству на основании международного договора,
национального законодательства или на основе
принципа взаимности, в целях привлечения таких
лиц к уголовной ответственности или исполнения
наказания» [19, с. 112-114]. Н.А. Сафаров рассматривает экстрадицию как «полисистемный межгосударственный правовой институт, содержанием
которого является доставка под компетентную уголовную юрисдикцию в соответствии с международными договорами либо национальными законодательными актами или на основе принципа
взаимности лица, совершившего преступление, как
правило, не являющегося гражданином страны, на
территории которой оно находится, для привлечения
к уголовной ответственности или исполнения наказания» [14, с. 16].
Наличие требования о выдаче
Целый ряд авторов в качестве существенного
признака выдачи указывают на осуществлении ее по
требованию.
По мнению Т.Т. Казиканова «экстрадиция - это
вид международного сотрудничества, основанный
на положениях международных договоров и нормах национального (конституционного, уголовного
и уголовно-процессуального) законодательства, заключающийся в процедуре передачи при наличии
требования об экстрадиции лица (обвиняемого,
подсудимого, осужденного), совершившего экстрадиционное преступление, в целях осуществления
уголовного преследования, отправления правосудия
или приведения в исполнение приговора, вступившего в силу в отношении данного лица» [21, с. 9]. Как
видно, в данном определении не только не указано, от
кого должно исходить требование об экстрадиции, но
65
даже не содержится указаний на то, кто рассматривается в качестве субъектов экстрадиции. А.Г. Кучерена считает, что выдача - это «передача преступника
государством, на территории которого он находится,
другому государству по требованию последнего для
привлечения к уголовной ответственности или исполнения вступившего в законную силу приговора»
[55, с. 212]. У. Махмудова и Ш. Самедова считают,
что «экстрадиция - это акт правовой помощи, основанный на положениях международных договоров
и нормах национального уголовного и уголовнопроцессуального законодательств, при наличии
требования о выдаче, заключающийся в передаче
обвиняемого или осужденного, совершившего преступление, одним государством (запрашиваемым), на
территории которого он находится, требующему его
выдачи государству (запрашивающему), на территории которого было совершено преступление или
гражданином которого данное лицо является, в целях
привлечения его к уголовной ответственности или
для приведения в исполнение приговора, вступившего в силу в отношении данного лица» [6, с. 66].
Однако данные авторы не принимают во внимание, что требование об экстрадиции может исходить
не только от государства, но и от международного
судебного органа. Более точным в этом отношении
видится определение С.Т. Кучухидзе, по мнению которого «экстрадиция - это вид правовой помощи,
осуществляемой субъектами международного права
по просьбе или требованию компетентных органов государства, включающий выдачу обвиняемых
и осужденных с целью их привлечения к уголовной
ответственности или отбывания наказания на основе международно-правовых норм и внутригосударственного законодательства» [16, с. 7].
Подводя итог, представляется возможным сформулировать следующее определение. Выдача форма международного сотрудничества в уголовно-процессуальной сфере, представляющая
собой совокупность правовых отношений между
государством с одной стороны и государством
или иным субъектом международного права с
другой стороны в связи с запросом о выдаче
лица в целях привлечения его к уголовной ответственности или для исполнения вынесенного
в отношении него приговора на основании международного договора, национального законодательства или принципа взаимности.
Литература:
1. Марченко А.В. Международное сотрудничество в уголовном процессе по выдаче преступников: правовое регулирование и практика: Автореферат дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004.
2. Смирнов М.И. Понятие и правовая природа выдачи (экстрадиции) // Современное право. 2007. N 3.
3. Международное право: Учебник для вузов / Отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. 3-е изд., перераб. и доп. М.,
2005.
4. Казиканов Т.Т. Проблемы процессуально-правового обеспечения экстрадиции на предварительном расследовании:
по материалам Республики Казахстан: Автореферат дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005.
5. Победкин А.В., Яшин В.Н. Международное сотрудничество. Научно-практический комментарий к ст. 2 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» (электронный источник) / СПС «КонсультантПлюс», 2006.
6. Махмудова У., Самедова Ш. Понятие и место экстрадиции в законодательстве Азербайджанской республики //
Qanun. 2010. N 9.
7. Выдача лиц, совершивших преступление: учебно-практическое пособие / Крупцов А.А., Моисеев Е.Г., Чучаев А.И.
М., 2011.
8. Смирнов П.А. Понятие и содержание международного сотрудничества в сфере уголовного судопроизводства как
одно из направлений международной борьбы с преступностью // Международное уголовное право и международная
юстиция. 2011. N 1.
9. Измайлова П.Р. Проблемы экстрадиции в международном публичном праве // Труды Института государства и права
Российской академии наук. 2010. N 5.
10. Виноградова А. Выдача (экстрадиция) лиц, совершивших преступления // Адвокат. 1999. N 1.
11. Сащенко А.И. Институт экстрадиции в уголовном праве // Юридический журнал. 2009. N 2.
12. Плотников А.В. История становления и развития института экстрадиции в современном международном праве (на
примере РФ и США) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. 2009. N 4.
13. Волженкина В.М. Выдача в российском уголовном процессе. М., 2002.
14. Сафаров Н.А. Экстрадиция в международном уголовном праве: проблемы теории и практики. М., 2005.
15. Очкасова И.В. Становление и развитие института экстрадиции в России // Юридический аналитический журнал.
2005. N 1-2 (13-14).
66
16. Кучухидзе С.Т. Правовые основания для отказа в экстрадиции в международном публичном праве: Автореферат
дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008.
17. Кулаков В.С. Особенности и формы борьбы с международной преступностью // Право и образование. 2004. N 4.
18. Наумов А.В. Практика применения уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и
доктринальное толкование / Под ред. Г.М. Резника. М., 2005.
19. Рассказов С.С. К вопросу о понятии экстрадиции в правоприменительной деятельности // Евразийский юридический журнал. 2012. N 50.
20. Джигирь А.И. Экстрадиция: терминологический аспект // Закон и право. 2008. N 6.
21. Казаканов Т.Т. Проблемы процессуально-правового обеспечения экстрадиции на предварительном расследовании: Дис. ... канд. юрид. наук. Алма-Аты, 2005.
22. Сайфулов Р.А. Экстрадиция в уголовном процессе: Автореферат дис. ... канд. юрид. наук. Ташкент, 2001.
23. Евсичева Л.Л. Экстрадиция, выдача и передача как институты международного сотрудничества в российском
уголовном процессе (сравнительно-правовой аспект) // Человек: преступление и наказание. 2013. N 1.
24. Налбандян П.С. Проблемы регламентации и осуществления экстрадиции по уголовно-процессуальному законодательству России как вида правовой помощи по уголовным делам // Казанская наука. 2012. N 11.
25. Романов, А.К. Лысягин О.Б. Институт экстрадиции: понятие, концепция, практика // Право и политика. 2005. N 3.
26. Решетнева Т.В. Экстрадиция полипатридов в российском уголовном судопроизводстве: проблемы теории практики: Дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2009.
27. Васильев Ю.Г. Институт выдачи преступников (экстрадиции) в современном международном праве: Автореферат
дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003.
28. Климов Е.В. Институт выдачи в уголовном процессе: определение понятия и значение // Вестник Владимирского
юридического института. 2010. N 2.
29. Сафаров Н.А. Экстрадиция в международном уголовном праве: проблемы теории и практики: Автореферат дис. ...
докт. юрид. наук. М., 2007.
30. Курс советского уголовного права: в 5 т. / М.Д. Шаргородский и др.–Л., 1968-1981. Т. 1.
31. Валеев Р.М. Выдача преступников в современном международном праве (некоторые вопросы теории и практики).
Казань, 1976.
32. Виноградова О.И. Выдача (экстрадиция) лиц, которые совершили преступление // Адвокат. 1999. N 1.
33. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Науч. ред. В.Т. Томин,
М.П. Поляков. 2-е изд. перераб. и доп. М., 2006.
34. Строганова А.К. Экстрадиция в уголовном процессе Российской Федерации. М., 2005.
35. Нигматуллин Р.В. Сотрудничество государств в борьбе с преступлениями международного характера В ХХ - начале ХХI столетия (историко-правовой аспект): Автореферат дис. ... докт. юрид. наук.–М., 2007.
36. Лазутин Л.А. Правовая помощь по уголовным делам как комплексное формирование в международном уголовном
и уголовно-процессуальном праве: Автореферат дис. ... докт. юрид. наук. Казань, 2008.
37. Лазутин Л.А. Правовая помощь по уголовным делам как межотраслевой нормативный комплекс. Екатеринбург,
2008.
38. Комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. В.М. Лебедев. 4-е изд., доп.
и испр. М., 2005.
39. Симсон Э.К. О невыдаче собственных подданных. Международно-правовое исследование. СПб., 1892.
40. Игнатенко Г.В. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью: учебное пособие. Свердловск, 1980.
41. Иногамова-Хегай Л.В. Международное уголовное право. СПб., 2003.
42. Табалдиева В.Ш. Международное сотрудничество в сфере уголовного судопроизводства: учебно-методическое
пособие. М., Воронеж, 2004.
43. Саматов О.Ж. Правовая помощь и иные формы правового сотрудничества стран СНГ // Право и политика. 2005. N 7.
44. Кинжибаев Д.Р. Из истории института выдачи за деяния террористического характера // Гражданин и право. 2008. N 1.
45. Карасева Е.В. Расследование отдельных видов преступлений в сфере экономики и международное сотрудничество
по уголовным делам: учебное пособие. М., 2005.
46. Попаденко Е. Выдача лиц в международном уголовном праве // Уголовное право. 2013. N 1.
47. Вишневецкий К.В., Карлеба В.А., Стронский Д.Д. Международное сотрудничество правоохранительных органов
при расследовании уголовных дел о терроризме и экстремизме: учебное пособие. Краснодар, 2004.
48. Струк Ю.Б. Понятие выдачи лиц, совершивших преступление // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2007. Т. 9. N 29.
49. Уголовный процесс: учеб. / Под ред. В.П. Божьева. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2004.
67
50. Косарева А.Е. Выдача лица для уголовного преследования или исполнения приговора в российском уголовном
судопроизводстве: Автореферат дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2005.
51. Галенская Л.Н. Международная борьба с преступностью. М., 1972.
52. Измайлова П.Р. Проблемы экстрадиции в международном публичном праве // Труды Института государства и
права Российской академии наук. 2010. N 5.
53. Звирбуль В.К., Шупилов В.П. Выдача уголовных преступников. М., 1974. С. 6.
54. Чермит А.К. Институт экстрадиции в Российской Федерации: конституционно-правовые основы: Автореферат дис. ...
канд. юрид. наук. М., 2004.
55. Кучерена А.Г. Общение с правоохранительными органами. М., 2008.
68
Мнение ученых
Экстремизм как угроза национальной безопасности
Российской Федерации
Э
кстремизм во все времена существования
российской государственности был ее «верным спутником», но только в настоящее время он достиг таких масштабов, которые позволяют
определить экстремистскую деятельность как одну из
наиболее опасных угроз национальной безопасности
и целостности Российской Федерации.
Указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. N 537
была утверждена «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» [1] (далее Стратегия), одной из направлений борьба с экстремизмом. Являясь ориентиром для деятельности
всех государственных органов, Стратегия значима
и для каждого гражданина нашей страны. Основной
целью Стратегии является поддержание национальной безопасности Российской Федерации на уровне
полного сохранения внутреннего и внешнего суверенитета нашего государства, так как только в условиях
полной безопасности страна может развиваться, а ее
институты эффективно функционировать.
Оппозиционно настроенные политики и общественные деятели считают, что в настоящее время
в России отсутствует идеология, которая могла бы
объединить все общество и направить его «двигаться
в одном направлении». Мы глубоко убеждены в том,
что как раз Стратегия как «официально признанная
система стратегических приоритетов, целей и мер в
области внутренней и внешней политики, определяющих состояние национальной безопасности и уровень
устойчивого развития государства на долгосрочную
перспективу» является своеобразной системой концептуально оформленных идей. Именно в этих идеях
и обозначена современная ситуация, перспективы, а
главное цели и задачи, к выполнению которых должны стремиться органы государства и прежде всего,
правоохранительные органы.
Так, во II разделе Стратегии «Современный мир
и Россия: состояние и тенденции развития» показано, что существует опасность развития националистические настроений, ксенофобий, сепаратизма и
насильственного экстремизма, замаскированных под
Е.В. Васкэ
Профессор кафедры уголовного процесса
и криминалистики юридического факультета
ННГУ им. Н.И. Лобачевского,
доктор психологических наук,
кандидат философских наук
О.И. Куракина
Аспирант кафедры уголовного процесса
и криминалистики юридического факультета
ННГУ им. Н.И. Лобачевского
69
лозунгами религиозного радикализма. В этой связи,
проблемным остается вопрос о законодательном закреплении преступлений экстремистской направленности как преступлений небольшой тяжести, с учетом
все увеличивающейся опасности экстремистской деятельности для основ конституционного строя.
К сожалению, в настоящий период налицо рост
оппозиционных настроений по отношению к власти
по всей стране. Нестабильностью общественных отношений характеризуется и ситуация в Нижнем Новгороде. Так, в период 2012-2013 года на территории
Нижнего Новгорода большое число мероприятий
проводилось различными общественными организациями, отличающимися радикальностью своих
взглядов и не скрывающими свое недовольство деятельностью действующего Президента, депутатов
Государственной Думы и других представителей власти. В ходе проведения подобных массовых акций
и мероприятий члены данных организаций открыто,
весьма агрессивно и сверхэмоционально выражают
свои мнения в ходе организуемых ими.
Причем, психологически и личностно подготовленные по воздействию на массы (толпу), наиболее
выдающиеся члены подобных объединений умело
навязывают свое мнение присутствующим, используя различные психотехнологии. Поскольку, в рамках исследования данной проблематики мы неоднократно фиксировали подобные проявления, можем с
уверенностью говорить о том, что именно такие радикально-оппозиционные общественные организации
политического толка чаще всего преобразуются в
экстремистские организации.
Так, 4 ноября 2012 года, на территории Н. Новгорода проводилось массовое общественно-политическое мероприятия «Русский Марш» - ежегодное шествие различных националистических организаций,
которое в этот раз прошло без массовых нарушений
общественного порядка и задержаний. Мероприятие
было санкционированным, с полученным у местных
властей разрешением об его проведениепо согласованному маршруту: пл. Сенная - Верхне-Волжская
набережная - Георгиевский съезд - Нижне-Волжская
набережная - катер «Герой». Мероприятие было организовано ЭПО «Русские» и общественным объединением «Другая Россия». Участники несли плакаты и
выкрикивали различные лозунги, а именно: «Отменить 282», «Мы народ - источник власти», «Нижний
- Русский город», «Хватит кормить Кавказ», «Свободу политзаключенным» и другие. В шествии приняли участие около 200 человек.
70
5 апреля 2013 года был проведен «День Русской
Нации». Акция была не согласована, но организаторы
«Другая Россия» и ЭПО «Русские», все же, решили провести шествие по улице Большой Покровская,
несмотря на запрет. На мероприятие собралось около 40 человек. Поскольку мероприятие изначально
не было санкционировано, сотрудники полиции, после неоднократных предупреждений о прекращении
его проведения, начали задержание нарушителей
общественного порядка. По данным, которые впоследствии были опубликованы на интернет страницах
самими оппозиционерами, было задержано около 17
человек. Во время задержания участников марша, на
строительные леса забрались 3 молодые девушки и
вывесили плакат с надписью «Отобрать и поделить».
Все участники мероприятия вели себя вызывающе и
агрессивно - кричали, отказывались повиноваться
законным требованиям сотрудников правоохранительных органов.
13 апреля 2013 года был организован «День
Русского гнева». Данное мероприятие было заявлено для проведения в Нижнем Новгороде на пл. Минина и Пожарского, но прошло не массово, его посетили около 20 человек. Как следует из записей на
интернет страницах участников данного мероприятия,
поскольку «народу было мало» они «посовещались
и провели ЗОЖ мероприятие - поотжимались с криками «да русским, нет росиянцам» и закончили его
пробежкой по ул. Б.Покровская.
1 мая, в Нижнем Новгороде прошла серия шествий и митингов – так называемые, «Русский марш»
по Нижневолжской набережной «Общегражданский
оппозиционный марш» по ул. Б.Покровской. В мероприятии приняли участия следующие организаций:
«Другая Россия», ЭПО «Русские», «Нижегородское
Гражданское Движение», «Анархисты», «Парнас»,
«РОТ ФРОНТ» и другие. Данные мероприятия были
санкционированы и прошли без задержаний.
Необходимо особо отметить тот факт, что основную массу участвующих, в подобных мероприятиях
составляют молодые люди в возрасте от 18-30 лет.
Во взгляде, походке, жестах чувствуется их агрессивная настроенность и враждебность. К окружающим, особенно незнакомым, они относятся с особой
настороженностью, не вступая в активный разговор,
пока не установят, каких взглядов придерживается
собеседник и в какой организации он состоит. Если
же они находятся в привычном для себя окружении
единомышленников, они ведут себя очень раскованно, высказывают свое мнение прямо, особенно при-
ветствуют разговоры о мероприятия, они делятся
своим опытом относительно задержаний, более того
- гордятся ими. В процессе исследования подобных мероприятий
мы пришли к выводу о том, что для их участников самый больший интерес представляют именно несанкционированные акции, на которых они ведут себя максимально агрессивно и раскрепощено. Представляется
очевидным, что запрет власти для данной категории
субъектов как раз и является поводом к проявлению
агрессии, возможности осуществления заранее подготовленных или стихийно возникших провокаций, жестким действиям, наперекор всем запретам. Особый исследовательский интерес представляют не
только отношения участников различных оппозиционных
организаций между собой и с окружающих их миром (в
социуме и миркосоциуме), но и их внешний вид, связанный с наличием у членов подобного рода организаций, так
называемой системы распознавания - «свой-чужой».
Отлаженность данной системы позволяет членам той
или иной организации по внешним признакам определить «своего» среди чужих, в кратчайшие сроки выявить соратника – человека, который придерживается
тех же взглядов и состоит в той же организации, группе, партии или ином образовании.
Например, для леворадикальных организаций характерно ношение одежды красных цветов, подчеркивающих революционность их взглядов. На их куртках,
футболках, джинсах могут быть нашивки с изображением «лимонки», красной звезды или же изображение
портрета Эрнесто Че Гевары. Для праворадикальных
движений варианты одежды могут варьироваться от
удлиненной кутки в стиле «милитари», классических
джинсов, кроссовок белого цвета до укороченной черной куртки и высоких больших ботинок. Самые распространенные цвета их одежды - черный и белый.
Причем, внешний вид националистических движений
различается в зависимости от того, какую именно
национальность представляют его члены. К примеру, для такого Этнополитического объединения как
«Русские» характерно присутствие в одежде, так называемых «имперских цветов» - черного, желтого и
белого. Девушки же носят платки с национальным
орнаментом.
Определение внешних атрибутов организации является
важной и необходимой задачей для каждой из них. Полагаем, что распознавание работниками правоохранительных
органов членов различных организаций по их внешнему
виду, повышает эффективность как профилактики, так и
противодействию экстремисткой деятельности.
Проведенный в рамках настоящего исследования
анализ различных экстремистских проявлений в современной России позволил выявить различные социальноэкономические, идеологические и политические причины
формирования экстремизма: экономические кризисы,
утрата гражданами своего социального статуса, социальное расслоение общества, коррупция в органах власти,
криминализация общества, отсутствие общепризнанной
идеологической концепции государства и, конечно же,
активная деятельность «пятой колонны» [2].
Кроме того, судебно-психологическое исследование личности конкретных субъектов экстремистской
деятельности позволило выявить психологические детерминанты формирования экстремистского, а значит
преступного поведения: совокупность внешних (влияние социума в самом широком смысле) и внутренних
(чувства, эмоции, потребности самого субъекта) факторов, влияющих на перевод ситуационно-возникающих эмоциональных и поведенческих проявлений личности в устойчивые мотивации поведения.
В целях усовершенствования деятельности по противодействию экстремизму мы считаем необходимым исследование экстремизма как комплексного преступного
явления, порожденного целым рядом причин. В этой
связи, полагаем необходимым проводить мониторинг
деятельности различных неформальных общественных
организаций. Кроме того, целесообразна разработка и
проведение спецкурсов в высших учебных заведениях
для студентов, а также лекций для населения, направленных на повышение их информированности о проблемах экстремизма. Думается, что в качестве превентивной меры весьма эффективным было бы включение
в школьный курс различных программ по развитию у
детей компетенции «толерантность».
Литература:
1. Указ Президента РФ от 12.05.2009 N 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020
года».
2. Дятченко Л.Я. Причины распространения этнического экстремизма и ксенофобии среди молодежи. Белгород: Издательство БелГУ, 2008. 326 с.
71
Мнение ученых
Специфика правового регулирования
студенческого профсоюзного объединения
О
бщественные объединения граждан выступают фундаментальным структурным
элементом политической системы, одновременно обеспечивая необходимую институциональную
основу для функционирования гражданского общества. Это основа для достижения социального согласия, для обеспечения диалога между властью и
обществом. Более того, переход от патерналистских к
партнерским отношениям между государством и обществом возможен на основе делегирования отдельных полномочий в социальной сфере общественным
объединениям граждан, способным принять на себя
такую ответственность. Расширяется, таким образом, зона совместной ответственности государства и
общества, находятся оптимальные способы решения
актуальных задач развития.
Особую роль играют молодежные общественные объединения, которым государство может доверить участие в таких стратегических направлениях
развития, которые требуют энергичности, смелости,
душевного подъема. Прежде всего это вопросы, непосредственно затрагивающие интересы молодого
человека, ответ на которые способна найти сама молодежь.
Такие молодежные общественные объединения
как профессиональные союзы студентов широко
представлены на территории нашей страны, активно
функционируют в подавляющем большинстве высших учебных заведений. Объединяя студенчество,
они занимаются вопросами организации студенческого досуга. Студенческие профсоюзы интенсивно
включаются в жизнедеятельность своих территорий,
в том числе посредством реализации проектов социально-значимого характера. При этом студенческие профсоюзы представляют собой хорошо организованные объединения, способные оперативно
консолидировать студенчество, что позволяет им
выступать мощной социальной силой, способной
воздействовать на общественные процессы.
Наиболее крупным объединением является Российская Ассоциация профсоюзных организаций сту72
Н.Ю. Кирюшина
Доцент кафедры конституционного
и административного права
Нижегородского государственного университета
им. Н.И. Лобачевского,
кандидат юридических наук
дентов вузов (РАПОС). Главными уставными целями
деятельности является участие в создании социальных условий для полноценного обучения студентов в
высших учебных заведениях, в создании возможности для реализации творческого, научного потенциала студенческой молодежи, ее адресной поддержки,
решения проблемы первичной и вторичной занятости
студентов, а также развитие и укрепление студенческого профсоюзного движения.
Следует отметить, что студенческие профсоюзы представлены более широко и внушительно, чем
иные виды молодежных общественных объединений, несмотря на то, что образовательные учреждения выступают сильным организующим началом
для разнородных по своим интересам молодежных
групп. Выявляется ситуация, при которой студенческие профсоюзы превалируют среди молодежных
общественных объединений. Представляется, что
специфика правового регулирования профсоюзных студенческих объединений носит неоправданный дискриминационных характер по отношению к
иным студенческим объединениям, когда студенческим профсоюзам представляется преимущественный правовой режим. Анализ эмпирических данных,
представленных современной социальной практикой,
позволяет делать вывод о несоответствии правовой
природы студенческого профсоюза современному
контексту правового регулирования.
Согласно федеральному закону от 12 января
1996 года N 10-ФЗ «О профессиональных союзах,
их правах и гарантиях деятельности» (далее закон
N 10-ФЗ), профсоюз определяется как добровольное общественное объединение граждан, связанных
общими производственными, профессиональными
интересами по роду их деятельности, создаваемое
в целях представительства и защиты их социально-трудовых прав и интересов. Субъектом права на
объединение в профсоюзы согласно части 2 статьи
указанного закона выступает лицо, достигшее 14 лет
и осуществляющее трудовую (профессиональную)
деятельность.
Как справедливо указывается в литературе, характерной чертой, спецификой трудовых отношений является наличие объективно противоположных интересов,
Во многом, трудовые отношения нацелены на обеспечение подчас хрупкого баланса между интересами участников трудовых отношений [2, с.107; 5, с. 107].
Таким образом, профсоюзы представляют собой
важный вид общественных объединений, обеспечивающий защиту интересов наемных работников, а также
широкое представительство интересов профессиональных союзов на рынке труда, налаживание отношений с государством и работодателями, деловое взаимодействие с органами государственной власти.
Представляется, что означенная социальная и правовая сущность профсоюзных организаций, их функции и решаемые задачи, не соответствуют сущности
и задачам студенческих профсоюзных организаций,
которые представляют интересы молодежи в образовательных, но не в трудовых правоотношениях.
Необходимо отметить, что законодательство прямо определяет критерии, на основе которых осуществляется профсоюзная деятельность. При этом
студенты высших и средних учебных заведений не
удовлетворяют главному - они не занимаются трудовой деятельностью. Соответственно, применительно к
студенческим профсоюзам речь может идти о защите
социально-экономических прав, которые гарантированы не столько образовательным учреждением как
субъектом, обладающим корреспондирующими обязанностями, сколько самим государством.
Несмотря на то, что категория «работник» определяется нормами трудового права, федеральный
закон N 10-ФЗ как специальный нормативно-правовой акт предусматривает, что в свете реализации
права на объединение в профсоюзы работником является физическое лицо, работающее в организации
на основе трудового договора (контракта), или лицо,
обучающееся в образовательном учреждении любого
профессионального уровня.
Представляется, что такой подход в корне противоречит сущности и содержанию профсоюзной
деятельности, когда профессиональное объединение
выступает средством давления на работодателя в целях отстаивания социально-трудовых прав, вытекающих из трудовых отношений и, одновременно, как
механизм социального партнерства.
Сущностное противоречие определяется еще и
тем, что профсоюзная деятельность имеет смысл,
если взаимодействуют две стороны с противоположными интересами: работодатель и работник. Именно
эти противоречия призвана уменьшить и снять профсоюзная деятельность и ее организационная структура - профессиональный союз. Таких противоречий
нет, и не может быть между образовательной организацией и обучающимся. Возможны конфликты
иного рода, вытекающие из образовательных прав
и обязанностей субъектов. Однако образовательные
и трудовые отношения - это разные области, требующие специфического правового регулирования.
73
Между образовательной организацией и обучающимся складываются образовательные правоотношения, предполагающие сложный комплекс методов
правового регулирования.
Сохраняющаяся в профсоюзном законодательстве конструкция отражает советскую парадигму,
согласно которой обучающийся рассматривался
в качестве трудоустроенного лица, стипендия выполняла функцию компенсации трудовых затрат за
время обучения, а период обучения засчитывался в
общий трудовой стаж лица. Однако такой подход в
корне противоречит современному законодательству.
Справедливости ради следует отметить, что упоминание о студенческом профсоюзе лишь однажды
встречается в федеральном законе N 10-ФЗ в статье
3, определяющей категорию «работник».
В качестве другого аргумента можно обратиться
к норме части 1 статьи 11 федерального закона N 10ФЗ, определяющей, что профсоюзы представляют и
защищают права и интересы членов профсоюзов по
вопросам индивидуальных трудовых и связанных с
трудом отношений. Отсутствие трудовых правоотношений между обучающимся и образовательной
организацией делает бессмысленным деятельность
студенческого профсоюза в смысле указанного нормативного положения.
В литературе отмечается, что вузы взаимодействуют с профсоюзными организациями по различным схемам: раздельно с профсоюзной организацией преподавателей и сотрудников и с профсоюзной
организацией студентов, аспирантов и магистрантов
[3, с. 86]. Целями профсоюза в вузе являются общие для всех профсоюзных организаций цели: содействие повышению уровня жизни сотрудников,
ведение коллективных переговоров, укрепление
профессиональной солидарности и взаимопомощи,
общественный контроль за соблюдением трудового законодательства, за состоянием охраны труда и
окружающей среды. Однако студенческий профсоюз не выполняет функции, присущие профсоюзам
по трудовому законодательству и осуществляемые в
образовательном учреждении профсоюзными организациями педагогических работников.
Очевидно, что необходимо наполнять новыми
смыслами такую важную молодежную общественную
организацию как студенческий профсоюз. В частности, в литературе представлена позиция, что самостоятельную роль в образовательном праве приобретают общественные образовательные объединения. [1;
4] Указывается, что участие в управлении образова74
тельным учреждением для субъектов системы образования является тем фактором, которые делает его
не только субъектом, реализующем конституционное
право на образование, но и активным участником образовательного процесса.
Обращаясь к базовому в образовательной сфере федеральному закону N 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» (далее по тексту закон
N 273-ФЗ), следует отметить нормативное подтверждение того концептуального посыла, что обучение не
рассматривается в качестве трудовой занятости лица. В
пункте 27 статьи 34 данного закона гарантируется право
обучающегося совмещать получение образования с работой без ущерба для освоения образовательной программы, выполнения индивидуального учебного плана.
Кроме того, с точки зрения объединений обучающихся и представительства их интересов, федеральный закон N 273-ФЗ в статье 26, определяющей
управление организацией, предусматривает создание
советов обучающихся. Пункт 6 статьи 26 указанного
закона определяет, что в целях учета мнения обучающихся по вопросам управления образовательной
организацией и при принятии образовательной организацией локальных нормативных актов, затрагивающих из права и законные интересы, по инициативе
обучающихся в профессиональной образовательной
организации и образовательной организации высшего образования создаются студенческие советы.
Такие советы привлекаются к обсуждению управленческих вопросов, их мнение заслушивается по
многим аспектам организации учебного и внеучебного процесса, по вопросам привлечения обучающихся
к дисциплинарной ответственности. Последнее представляется совершенно справедливым, так как имеет
место нарушение не трудовой, а учебной дисциплины,
тогда как меры воздействия в значительной степени
носят воспитательный характер и направлены на профилактику асоциального поведения.
Таким образом, современное образовательное законодательство предусматривает представительство интересов обучающихся посредством их объединений во
взаимоотношениях с образовательной организацией. Это
представляется целесообразным, так как независимо от
уровня образования складывается единая, целостная система представительных органов обучающихся.
Безусловно, студенческие профсоюзные организации играют важную роль в жизни вуза. Самое
главное, они осуществляют представительство интересов студентов по вопросам государственной социальной поддержки студенчества (участие в вопросах
назначения студентов на академическую стипендию,
распределения мест в общежитиях, профилактически-оздоровительных путевок). Другим важным направлением деятельности студенческих профсоюзов
выступает организация культурно-массовой и спортивно-оздоровительной деятельности обучающихся.
При этом важно обеспечить соответствие проводимых
профкомом мероприятий общей концепции воспитательной работы образовательной организации.
Другая важная задача - обеспечить сотрудничество профсоюзной организации с другими студенческими объединениями, функционирующими при образовательной организации. Следует отметить, что в
силу специфической правовой природы она пользуется особым правовым режимом, что ставит студенческий профсоюз в привилегированное положение и
создает почву для дискриминации других общественных объединений обучающихся.
Так, согласно статье 8 федерального закона
N 10-ФЗ государственная регистрация первичной
профсоюзной организации в качестве юридического
лица осуществляется в уведомительном порядке. Согласно этой же статье уполномоченный регистрирующий орган не вправе контролировать деятельность
профсоюзов или отказывать им в регистрации.
Статья 5 федерального закона N 10-ФЗ особо
гарантирует независимость профсоюзов от работодателей, других общественных объединений, не подотчетность и не подконтрольность профсоюзов.
Представляется, что в образовательной организации,
реализующей ценности, предусмотренные образовательной программой, большее значение должен
иметь принцип сотрудничества и солидарности. В
этом же контексте может быть переосмыслена гарантия независимой финансовой деятельности студенческого профсоюза, закрепленная в части 2 статьи 24
федерального закона N 10-ФЗ.
Представляется, что подобный правовой режим
применительно к такому виду молодежных общественных объединений как студенческий профсоюз
является нарушением конституционного принципа
равенства общественных объединений, закрепленного в части 4 статьи 13 Конституции Российской
Федерации. Студенческие советы профессиональных
образовательных организаций, иные студенческие
объединения не пользуются подобным правовым режимом, тогда как по правовой и социальной сущности, по направлениям, формам и видам деятельности
в социальной практике являются аналогичными.
Следует признать, что профессиональный союз
студентов изменил свою социальную и правовую сущность. Выступая в качестве молодежного общественного объединения в конституционно-правовом смысле,
этот институт гражданского общества обеспечивает
представительство интересов студенческой молодежи.
Правовой статус и деятельность студенческих профессиональных союзов не попадает в сферу общественных отношений, регулируемых нормами трудового права. Сущность и содержание деятельности
студенческих профсоюзов не отражают содержание
деятельности профессиональных союзов. В изменившейся социально-экономической, политической,
правовой реальности требуется адекватное восприятие
студенческого профсоюза в целях обеспечения оптимального правового режима их функционирования.
Правовой статус студенческих профсоюзов не может быть привилегированным, поскольку это нарушает важнейший правовой принцип равенства субъектов
права и устанавливает дискриминационный режим.
Будучи одним из видов общественных объединений
молодежи, профессиональный союз студентов способен занять лидирующие позиции в молодежном общественном движении на основе накопленных традиций и
организационного опыта.
Литература:
1. Братановский С.Н., Братановская М.С. Государственно-общественная система образования в России // Право и
образование. N 5. С. 38-55
2. Водопьянова Т.П., Печников В.Н. Истоки российского законодательства о профсоюзах // Труд и социальные отношения . 2010. N 12. С. 106-117.
3. Гребенщиков И.А., Курбатов А.П. Взаимодействие вуза с профсоюзами // АПК: регионы России. 2012. N 8. С. 86-94.
4. Жердин А.В. Общественное управление образованием в России // Право и образование. 2004. N 3. С. 99-103.
5. Садовая Е.С. Современные механизмы регулирования социально-трудовых отношений: опыт развитых стран и
России // Проблемы прогнозирования. 2010. N 5. С. 107-123.
6. Федеральный закон от 12 января 1996 г. N 10-ФЗ «О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности» // Собрание законодательства РФ, 15.01.1996 г., N 3, ст. 148.
7. Федеральный закон от 29 декабря 2012 г. N 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 31.12.2012 г., N 53, ст. 7598.
75
Мнение ученых
К вопросу о юридических цензах экологического права
Ю
ридический ценз представляет собой
многопрофильный по спектру применения и одновременно универсальный по
охвату объектов и субъектов распространения функциональный компонент, используемый практических
во всех областях правового регулирования.
Универсальность юридического ценза проявляется и в том, что его воздействие в той или иной мере
испытывает каждый гражданин (цензы образования,
здоровья, возраста) на всем протяжении жизни. Цензы выступают критериальным обеспечительным инструментом безопасного взаимодействия различных
форм коллективных образований, как социальных
организационных структур (общественные объединения, корпорации), так и государственных (межрегиональные образования, территориальные объединения).
Юридический ценз служит превентивным средством, препятствующим или профилактирующим
нарушения социального равновесия во всех его
проявлениях. Будучи элементом правового регулирования, цензы дозируют, ограничивают либо контролируют «проникновение» субъективного фактора
в пределы объективной целесообразности. Практическое освоение разнообразных цензовых технологий
при должном научно–методологическом обеспечении способствует становлению «жизнеспособного»
гражданского общества, эффективному восприятию
и позитивному отношению граждан к реализации законодательства, развитию действительно конкурентной демократии.
В общеправовом ракурсе юридический ценз – это
установленное законом либо правомерно санкционированное условие материального и (или) процедурного характера, позволяющее осуществить допуск
участников социального общения к конкретному виду
функциональной деятельности.
Между тем характер функциональной роли юридического ценза применительно к конкретной области
правоотношений может существенно различаться.
Неслучайно в этой связи наличие различных научных
76
А.В. Леднева
Старший преподаватель кафедры
гражданского права и процесса
юридического факультета Нижегородского
государственного университета
им. Н.И. Лобачевского,
кандидат юридических наук
подходов к пониманию правовой природы и сущности данного инструментария. В одних случаях ценз
определяется как допуск: «Ценз - условие, допускающее человека к пользованию теми или иными политическими правами» [1]. В других - как ограничение:
«Ценз - условие, ограничивающее допущение лица
к осуществлению прав» [2]. В–третьих - в качестве
предпосылки: «Ценз - установленный Конституцией
или законами критерий, необходимый для реализации
гражданами своих социально–экономических и политических прав» [3].
Юридический ценз облекается во многообразные по характеру правовые формы. Условия, уровни, требования, допуски, лимиты, квоты, параметры,
критерии, ставки, сроки, объемы – вот наиболее распространенные и активно используемые в законодательстве формы закрепления цензов. При этом часть
из них носит материальный (статичный), а другая –
процедурный (динамичный) характер.
Не менее важно обратить внимание и на то, что
юридические цензы пронизывают практически все
отрасли современного российского законодательства, широко используются на международном, региональном, местном уровнях.
В законодательстве России содержатся многочисленные примеры видов юридических цензов. Так,
часть 3 статьи 38 Конституции России установила:
«Трудоспособные дети, достигшие 18 лет, должны
заботиться о нетрудоспособных родителях. А статья
60 Конституции России гласит: «Гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуществлять
в полном объеме свои права и обязанности с 18 лет».
В общем плане - это примеры конституционных
видов ценза, то есть цензов конституционного права.
При этом очевидно и их внутреннее различие. Первый
налагает конституционную обязанность, второй фиксирует конституционное право. Здесь же нетрудно
заметить, что условие трудоспособности также является цензовым требованием.
В целом в конституционном тексте содержится
значительный спектр конституционных цензов, например, ч. 2 ст. 6, 31, 32, 33, ч.1 ст. 36, ст. 38, ч. 3
ст. 40, ст. 59, ст. 60, ст. 61, ст. 62 Основного закона
России.
Среди отраслевых примеров укажем статью 265
Трудового кодекса РФ: «Запрещается применение
труда лиц в возрасте до восемнадцати лет на работах с вредными и (или) опасными условиями труда,
на подземных работах, а также на работах, выполнение которых может причинить вред их здоровью и
нравственному развитию (игорный бизнес, работа в
ночных кабаре и клубах, производство, перевозка и
торговля спиртными напитками, табачными изделиями, наркотическими и иными токсическими препаратами)» [4].
Разновидность ценза уголовного права – возраст,
с которого наступает уголовная ответственность, дает
статья 20 Уголовного кодекса РФ: «1. Уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее ко времени
совершения преступления шестнадцатилетнего возраста» [5].
Пример ценза семейного права - брачный возраст,
содержит статья 13 Семейного кодекса РФ «1. Брачный возраст устанавливается в восемнадцать лет» [6].
Экологическое право также содержит юридические цензы, большинство из которых характерны
только для данной отрасли. Федеральный закон от
20 декабря 2004 года N 166-ФЗ «О рыболовстве и
сохранении водных биологических ресурсов» среди
основных понятий закрепил [7]: «12) общий допустимый улов водных биоресурсов - научно обоснованная величина годовой добычи (вылова) водных биоресурсов конкретного вида в определенных районах,
установленная с учетом особенностей данного вида;
13) квота добычи (вылова) водных биоресурсов
- часть общего допустимого улова водных биоресурсов, определяемая в целях осуществления рыболовства;
14) доля квоты добычи (вылова) водных биоресурсов - часть квоты добычи (вылова) водных биоресурсов, закрепляемая за лицами, у которых возникает право на добычу (вылов) отнесенных к объектам
рыболовства водных биоресурсов, и выраженная в
процентах».
В данном случае ценз на добычу позволяет установить как статус самих субъектов, имеющих право
на вылов, так и правомерность их действий, исходя
из объемов добычи. Тем самым личные интересы согласовываются с задачами рационального использования природных ресурсов.
Специфичность юридических цензов экологического права заключается в установлении максимально достижимой, полной гармонии одновременной реализации объективных (природных) и субъективных
(физиологических) признаков, параметров и оснований. В этой связи следует различать объективные и
субъективные цензы экологического права.
В процессе правореализации возможно их взаимное переплетение (координация), так и автономное,
исключительное действие. Но если для других отрас77
лей права подобная автономизация вполне допустима
(гражданское, семейное), то для экологической сферы превалирование любой из названных компонент
порой сопровождается сложными последствиями.
Примерами могут служить многочисленные «рукотворные» экологические происшествия, когда в
угоду субъективному фактору в жертву приносилась
стабильность и прогнозируемость развития той или
иной области экологической инфраструктуры (квоты
на отстрел, вылов, вырубку, сбросы, выбросы и т.п.).
Отражение в юридических цензах экологического
права объективных законов природы обусловлено
самим объектом правового регулирования. В научной
литературе справедливо отмечается: «Эти требования
принято называть «экологическим требованиями».
Поведение людей, которое согласовано с экологическим требованиями, называют экологически правильным поведением. Право, являясь эффективным
регулятором общественных отношений способно во
взаимодействии с другими средствами обеспечить такое поведение» [8].
Право не должно вмешиваться в абсолютное бытие природных законов. Необходимо их поддерживать, а при необходимости охранять. В ходе правотворческой и правоприменительной деятельности
важно выявить и закрепить данные требования таким
образом, чтобы происходило как осознание их объективности, так и принудительности исполнения.
Однако это не означает поверхностного наблюдения за экологическими процессами. Многие тенденции и особенности развития объективного мира без
их учета государством и разумной коррекции, координации с интересами общества, способны вызвать
пагубные последствия. Неконтролируемая природная
эволюция грозит подорвать устои, в том числе, экологической безопасности. Наглядно это проявлялось на рубеже 90–х гг. прошлого столетия, когда
отсутствие действенного государственного контроля
позволило сделать вывод о том, что «специфика современной экологической обстановки состоит в том,
что кризисных точек как в проблемном, так и в пространственном смысле становится все больше, и они
оказываются тесно связанными между собой, образуя некую становящуюся все более частой сеть, вырваться из которой человек уже просто так не может
в силу пространственной ограниченности...» [9].
Среди современных глобальных проблем человечества, вызванных в том числе, отсутствием на определенном этапе четкой цензовой политики, выступает
снижение либо полная необеспеченность природны78
ми ресурсами отдельных секторов общественного и,
в первую очередь, экономического развития. Снижение мировых запасов невосполнимых углеводородов
(нефть, газ) в виду их неограниченной добычи и гипермасштабного потребления с одной стороны ведет
в ближайшем будущем к экономическому кризису, а
с другой, уже сейчас выступает прямым источником
экологических проблем, среди которых разрушение
озонового слоя, парниковый эффект.
Показателен и такой пример. Необеспеченность
естественной продовольственной безопасности в
виду отсутствия поступательной цензовой политики
в отношении отечественного сельхозпроизводителя
ведет к потере сельскохозяйственных земель (которые де–факто становятся землями лесного фонда),
росту импорта продовольствия, развитию биотехнологий, в частности росту производства трансгенных
продуктов питания, в основе которых лежат генные
изменения, действие которых на организм человека
непредсказуемо.
Юридические цензы в экологических правоотношениях, то есть отношениях возникающих по поводу
природопользования и природоохраны, представляют
собой легально установленные требования, соблюдение которых позволяет осуществлять либо ограничивать вмешательство субъективного (человеческого)
фактора в содержание, направленность и динамику
развития экологической сферы. Например, статья 1
Федерального закона от 10 января 2002 года N 7-ФЗ
«Об охране окружающей среды» закрепила основные
понятия, среди которых: «нормативы в области охраны
окружающей среды (далее также - природоохранные
нормативы) - установленные нормативы качества
окружающей среды и нормативы допустимого воздействия на нее, при соблюдении которых обеспечивается устойчивое функционирование естественных
экологических систем и сохраняется биологическое
разнообразие [10];
- нормативы качества окружающей среды - нормативы, которые установлены в соответствии с физическими, химическими, биологическими и иными
показателями для оценки состояния окружающей
среды и при соблюдении которых обеспечивается
благоприятная окружающая среда;
- нормативы допустимого воздействия на окружающую среду - нормативы, которые установлены
в соответствии с показателями воздействия хозяйственной и иной деятельности на окружающую среду и при которых соблюдаются нормативы качества
окружающей среды;
- нормативы допустимой антропогенной нагрузки
на окружающую среду - нормативы, которые установлены в соответствии с величиной допустимого совокупного воздействия всех источников на окружающую среду и (или) отдельные компоненты природной
среды в пределах конкретных территорий и (или) акваторий и при соблюдении которых обеспечивается
устойчивое функционирование естественных экологических систем и сохраняется биологическое разнообразие».
Обозначим наиболее крупные блоки юридических
цензов экологического права.
Начать следует с юридических цензов, обеспечивающих экологическую безопасность государства, в общегосударственном масштабе
здоровье и благополучие граждан.
Распоряжением Правительства РФ от 31 августа
2002 года N 1225-р одобрена Экологическая доктрина РФ, где среди путей и средств реализации государственной политики в области экологии определено создание эффективного правового механизма
обеспечения сохранения природной среды и экологической безопасности, а также совершенствование
правоприменительной практики в целях обеспечения
адекватной ответственности за экологические правонарушения и ее неотвратимости [11]. Для этого
доктриной признается необходимым: «устранение
противоречий между природно-ресурсными и природоохранными нормами законодательства Российской Федерации, а также между законодательством в
области охраны окружающей среды и нормами иных
отраслей права;
- правовое закрепление необходимости представления экологического обоснования деятельности
как одного из обязательных условий при проведении
конкурсов, тендеров, аукционов на право реализации
и/или выбора проектов;
- развитие системы государственных стандартов
Российской Федерации в области охраны окружающей среды, закрепление в правовой системе Российской Федерации международных экологических
стандартов, обеспечивающих снижение антропогенной нагрузки на окружающую среду;
- гармонизация законодательства Российской
Федерации в области охраны окружающей среды и
норм международного права в этой области в рамках
обязательств Российской Федерации по международным договорам».
При этом, как указано в заключительной части
доктрины, «конкретизация положений настоящего
документа применительно к отдельным сферам деятельности общества и государства и особенностям
проведения государственной политики в области
экологии по различным субъектам Российской Федерации может быть осуществлена при разработке
программ развития субъектов Российской Федерации
и отраслей экономики».
Конкретизация указанных положений в конкретном практическом преломлении (цензы безопасности
источников повышенной опасности, особых производств) позволяет вычленить и дифференцировать
сферы взаимодействия в экологической сфере по
уровню их приоритетности для отдельного субъекта
Российской Федерации. При этом обязательным условием выступает наличие контроля за реализацией
не только осуществляемых мероприятий, но и соблюдением вводимых цензовых требований.
Постановлением Правительства РФ от 27 января
2009 года N 53 «Об осуществлении государственного контроля в области охраны окружающей среды (государственного экологического контроля)»
предусмотрены правила осуществления государственного контроля в области охраны окружающей
среды (государственного экологического контроля)
[12]. В частности, пункт 9 определяет: «Государственные инспектора в области охраны окружающей
среды при исполнении своих должностных обязанностей в пределах своих полномочий имеют право в
установленном порядке:
б) проверять соблюдение нормативов, государственных стандартов и иных нормативных документов в области охраны окружающей среды, работу
очистных сооружений и других обезвреживающих
устройств, средств контроля, а также выполнение
планов и мероприятий по охране окружающей среды;
в) проверять соблюдение требований, норм и правил в области охраны окружающей среды при размещении, эксплуатации и выводе из эксплуатации
производственных и других объектов;
г) проверять выполнение требований, указанных
в заключении государственной экологической экспертизы, и вносить предложения о ее проведении».
Очевидно, что исполнение обязанностей по контролю реализации цензовых требований, должно возлагаться на лиц, соответствующих не менее специфическим профессиональным цензам. Поэтому следующий
блок - юридические цензы, определяющие объемы
компетенции в сфере экологического управления.
Во-первых, юридический ценз используется как
признак установления определенного квалификаци79
онного (профессионального) уровня, в первую очередь, в отношении управляющей инстанции.
Здесь важное значение придается цензам, благодаря которым определяются требования как к субъектам, уполномоченным принимать решения, так и к
содержанию самих решений.
Во-вторых, юридический ценз позволяет осуществить классификацию возможностей адресатов управленческой деятельности и, тем самым, исклю-чить из
процесса правореализации (временно либо безусловно)
тех или иных субъектов. Поэтому одна из предпосылок
использования юридических цензов в экологическом
праве - потребность в общенормативной фиксации
дифференцированного уровня и степени потенциальной
(презюмируемой) способности (годности) участников к
экологически полезному виду взаимодействия. В Постановлении Правительства РФ от 30 января 2003 года
N 52 «О реализации Федерального закона «О финансовом оздоровлении сельскохозяйственных товаропроизводителей» содержится «Методика расчета показателей финансового состояния сельскохозяйственных
товаропроизводителей», в основу которой заложен ценз
финансовой устойчивости: «В зависимости от группы
финансовой устойчивости должника межведомственная
территориальная комиссия по финансовому оздоровлению сельскохозяйственных товаропроизводителей
определяет для должника соответствующий вариант реструктуризации долгов» [13].
Однако важно не только определить возможности
отдельных субъектов, но и в целом возможный субъектный состав участников правоотношений. Отсюда
следующая группа - юридические цензы, определяющие круг участников экологических правоотношений. Как отмечает Н.А. Будников, «субъектами
земельных правоотношений, то есть их участниками,
являются граждане, юридические лица, государственные и муниципальные органы, иностранные юридические и физические лица, лица без гражданства.
Степень и характер их участия в земельных право-отношениях далеко не одинаковы» [14].
Статья 3 Федерального закона от 11 июня 2003
года N 74-ФЗ «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» закрепила право на создание фермерского
хозяйства [15]: «1. Право на создание фермерского
хозяйства имеют дееспособные граждане Российской
Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства.
2. Членами фермерского хозяйства могут быть:
1) супруги, их родители, дети, братья, сестры,
внуки, а также дедушки и бабушки каждого из су80
пругов, но не более чем из трех семей. Дети, внуки,
братья и сестры членов фермерского хозяйства могут быть приняты в члены фермерского хозяйства по
достижении ими возраста шестнадцати лет;
2) граждане, не состоящие в родстве с главой
фермерского хозяйства. Максимальное количество
таких граждан не может превышать пять чело-век».
Отдельный блок образуют юридические цензы, определяющие параметры безопасности не
самого рода деятельности, а его осуществления.
Нередко заявленная деятельность, на первый взгляд,
никаких угроз экологии не влечет в виду обычности
ее аналогов осуществления (недропользование, землепользование). Между тем начальное стремление к
подобного рода деятельности и то, как она осуществляется в последующем могут серьезно различаться
с позиции цензовых условий экологического права.
Например, в статье 1 Федерального закона от 23
ноября 1995 года N 174-ФЗ «Об экологической экспертизе» дано определение понятия экологическая
экспертиза: «установление соответствия документов
и (или) документации, обосновывающих намечаемую
в связи с реализацией объекта экологической экспертизы хозяйственную и иную деятельность, экологическим требованиям, установленным техническими
регламентами и законодательством в области охраны
окружающей среды, в целях предотвращения негативного воздействия такой деятельности на окружающую среду» [16].
Здесь речь идет о формальном юридическом
цензе, подразумевающем презумпцию соответствия
будущей деятельности экологическим стандартам на
основе документарного подтверждения. Однако то,
что подтверждено «на бумаге» еще не означает в последующем отдельных, а, возможно, и существенных
от них отступлений.
Поэтому в качестве дополнения (а чаще в качестве
основного) инструментария выступают материальные
цензы, позволяющие оценить реальное соответствие
осуществляемой деятельности установленным эколого-правовым требованиям. В данном ракурсе важно обратить внимание на то, что юридический ценз
реализуется в тех формах и теми средствами и методами, которые апробированы социальной практикой,
признаны разумно безопасными, достаточно эффективными и получили законодательное, в том числе и
международно–правовое опосредование.
Важно и то, что несоблюдение материальных
цензов в отличие от формальных влечет наступление юридической ответственности. При этом оценка
характера наступивших последствий не всегда является обязательным признаком. Статья 8.2 Кодекса Российской Федерации об административных
правонарушениях от 30 декабря 2001 года N 195ФЗ установила [17]: «Несоблюдение экологических
и санитарно-эпидемиологических требований при
сборе, накоплении, использовании, обезвреживании,
транспортировании, размещении и ином обращении
с отходами производства и потребления или иными
опасными веществами - влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи до двух тысяч рублей; на должностных
лиц - от десяти тысяч до тридцати тысяч рублей; на
лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, от тридцати тысяч до пятидесяти тысяч рублей или
административное приостановление деятельности на
срок до девяноста суток; на юридических лиц - от
ста тысяч до двухсот пятидесяти тысяч рублей или
административное приостановление деятельности на
срок до девяноста суток».
Без сомнения, взгляд на юридические цензы экологического права будет не полным, если не указать
на наличие юридических цензов, устанавливающих стимулы и допуски, которые активизируют
определенную направленность поведения.
Нельзя считать правильным оценку содержания
цензов только в качестве предписаний–запретов.
Во–первых, запреты (ограничения) касаются исключительно негативных (антисоциальных) поступков,
которые ни при каких условиях не должны совершаться субъектами. Во–вторых, при таком подходе
фактически нивелируется регулятивная роль цензов,
как позитивного стимула к активному самосовершенствованию.
Стимулирование предполагает как разумность
(осмысленность) в преодолении либо достижении
цензового показателя, так и рационализм в оценке
возможных затрат и полученного результата. Так,
например, отсутствие необходимого уровня знаний и
умений на фоне цензовых условий вызывает потребность к восполнению этих пробелов. Однако желаемая цель в виду цензовой «преграды» обременяется
рационализмом экологической или иной выгоды от
ее достижения. Подобный рационализм мотивирует
либо демотивирует субъектов, тем самым оказывает
регулятивное воздействие на их действия (лицензирование охоты, рыболовства).
Юридические цензы экологического права
отражают не только качество нормотворческой,
интерпретационной и правоприменительной деятельности органов государственной власти и
местного самоуправления в экологической сфере, но и во многом уровень (достижимости, приоритетности) целей, задач и ответственности за ее
обеспечение.
Литература:
1. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. М., 1993. С. 861; Иллюстрированный энциклопедический словарь
/ Ред. кол.: В.И. Бородулин, А.П. Горкин, А.А. Гусев, Н.М. Ланда и др. М., 1995. С. 761.
2. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Ушакова. М., 1996. Т. 4. С. 1214.
3. Большая юридическая энциклопедия. М., 2008. С. 655.
4. Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 1 (часть I). Ст. 3.
5. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 25. Ст. 2954.
6. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 1. Ст. 16.
7. Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 52 (часть I).–Cт. 5270.
8. Тахватулина Н.К. Экологизация правового регулирования (теоретико–правовое исследование): Автореферат дис.
... канд. юрид. наук. Волгоград, 2006. –С. 15.
9. Копылов М.Н. Международные организации и охрана окружающей среды // Международные организации. М.,
1994. С. 267-268.
10. Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 2. Ст. 133.
11. Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 36. Ст. 3510.
12. Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. N 5. Ст. 625.
13. Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 6. Ст. 523.
14. Будников Н.А. Государственное управление в сфере использования и охраны земель Рос-сийской Федерации:
Автореферат дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2000. С. 30.
15. Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 24. Ст. 2249.
16. Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 48. Ст. 4556.
17. Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 1 (часть I). Ст. 1.
81
Мнение ученых
Актуальные тенденции
в правовом регулировании финансового рынка
В
настоящее время мы наблюдаем существенные изменения финансового законодательства, происходящие, с исторической точки
зрения, молниеносно. Изменения обусловлены не
только назревшей потребностью в юридических
инструментах повышения эффективности функционирования отечественной финансовой системы, но
и необходимостью реагировать на так называемые
«международные санкции» в отношении России в
связи с принятием в Российскую Федерацию Республики Крым.
Проблемы правового регулирования финансового рынка в существующей обстановке выходят
на первый план для решения задач обеспечения
устойчивости, прозрачности, ликвидности российской финансовой системы. Постановлением Правительства РФ от 15.04.2014 N 320 утверждена государственная программа Российской Федерации
«Управление государственными финансами и регулирование финансовых рынков», которой предусмотрено выделение в период до 2020 года денежных средств в объеме свыше 7 триллионов рублей
на указанные цели.
Среди наиболее значимых изменений законодательства следует назвать поправки в положения о
правовом статусе Банка России, вступившие в силу
с 1 сентября 2013 года (создание «финансового мегарегулятора»); предполагаемые к законодательному
закреплению инициативы внедрения саморегулирования на финансовом рынке (по тексту законопроекта - «на финансовых рынках»); мероприятия по
снижению зависимости отечественной финансовой
системы от иностранной финансовой инфраструктуры (в частности, принятие Государственной Думой
РФ в третьем чтении изменений в закон «О национальной платежной системе»).
Указанные изменения отражают тенденции развития механизма правового регулирования российского финансового рынка в среднесрочной (и даже
в долгосрочной) перспективе. Остановимся на них
подробнее.
82
А.Е. Морозов
Доцент кафедры предпринимательского права
юридического факультета
Нижегородского государственного университета
им. Н.И. Лобачевского,
кандидат юридических наук
1. Консолидация надзорных функций у Банка России для повышения
эффективности регулирующего воздействия и максимального расширения
круга поднадзорных участников финансового рынка
Согласно федеральному закону от 23 июля
2013 года N 251-ФЗ «О внесении изменений в
отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с передачей Центральному Банку
Российской Федерации полномочий по регулированию, контролю и надзору в сфере финансовых
рынков», Банку России были переданы регуляторные функции в отношении участников финансовых рынков, принадлежавшие ранее Федеральной службе по финансовым рынкам, Министерству
финансов РФ, Министерству труда и социальной
защиты РФ, Министерству экономического развития РФ.
Существенно расширен круг участников финансового рынка, деятельность которых регулируется
Банком России. Среди них сейчас, кроме кредитных
организаций, профессиональные участники рынка
ценных бумаг, организаторы торговли, клиринговые организации, микрофинансовые организации,
кредитные потребительские кооперативы, страховые организации, страховые брокеры, общества
взаимного страхования, негосударственные пенсионные фонды, управляющие компании инвестиционных фондов, паевых инвестиционных фондов,
негосударственных пенсионных фондов, специализированные депозитарии инвестиционных фондов,
паевых инвестиционных фондов, негосударственных пенсионных фондов.
К числу финансовых организаций, поднадзорных
Банку России, не относятся ломбарды и лизинговые
компании.
Предполагается, что сосредоточение надзорных
функций в руках «финансового мегарегулятора» позволит обеспечить стабильность финансовой системы и усилить гарантии прав потребителей
финансовых услуг. В то же время специфичность
деятельности различных участников финансового рынка обусловила следующую из описываемых
тенденций. Банк России, получивший надзорные
полномочия на новых для него сегментах финансового рынка, отстаивает идею «внедрения саморегулирования» деятельности поднадзорных лиц. 2. Увеличение роли саморегулирования в механизме правового регулирования финансового рынка
Нормативную базу, учитывающую специфику видов деятельности участников финансового рынка,
еще предстоит создать. Представителями «мегарегулятора» активно продвигается законопроект «О саморегулируемых организациях в сфере финансовых
рынков». Необходимость его принятия объясняется
желанием восполнить пробел правового регулирования (действующий федеральный закон от 1 декабря
2007 года N 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях» не распространяется на СРО многих участников
финансового рынка - профессиональных участников
рынка ценных бумаг, акционерных инвестиционных
фондов, управляющих компаний и специализированных депозитариев инвестиционных фондов, паевых
инвестиционных фондов и негосударственных пенсионных фондов, негосударственных пенсионных фондов, кредитных организаций, бюро кредитных историй)
и передать саморегулируемым организациям участников финансового рынка часть полномочий регулятора
(речь идет, в основном, о контрольных функциях СРО
в отношении их членов).
Предполагается, что такие СРО будут принимать
участие в разработке, принятии и реализации стандартов деятельности - как базовых (общих для всех
участников финансового рынка), так и локальных (с
учетом специфики различных сегментов финансового рынка), что позволит достичь адекватности регулирующего воздействия, учесть специфику деятельности субъектов правового регулирования.
3. Проведение мер, направленных на
снижение зависимости участников российского финансового рынка от иностранной инфраструктуры, при одновременном внедрении международных
стандартов деятельности
Российский финансовый рынок тесно взаимосвязан с международными финансовыми рынками. Это
делает необходимым имплементацию в российскую
правовую среду лучших международных практик и
стандартов регулирования.
Так, в области банковского регулирования учтены
методические рекомендации Базельского комитета по
банковскому надзору (осуществляется переход на
Базель-III).
83
В сфере защиты прав потребителей финансовых
услуг планируется законодательное закрепление внесудебных процедур по урегулированию разногласий
между ними и финансовыми организациями (институт
финансового омбудсмена, учреждение Банком России Службы финансовых уполномоченных в форме
некоммерческого партнерства).
Для решения проблем с просрочкой по кредитам (обусловленной, не в последнюю очередь, завышенными процентными ставками) разработаны и
обсуждаются законопроекты о порядке и условиях
применения реабилитационных процедур в отношении заемщиков - физических лиц, не являющихся
предпринимателями; о коллекторской деятельности.
С 1 июля 2014 года вступит в действие федеральный закон от 21 декабря 2013 года N 353-ФЗ «О потребительском кредите (займе)», призванный защитить права заемщиков, который будет применяться к
договорам потребительского кредита, заключенным
после указанной даты.
Проведение пенсионной реформы требует создания системы гарантирования пенсионных накоплений
граждан (оператором такой системы предполагается
Государственная корпорация «Агентство по страхованию вкладов», имеющая успешный опыт обеспечения функционирования системы страхования вкладов
на основании федерального закона от 23 декабря
2003 года N 177-ФЗ «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации»).
В то же время, стабильность и устойчивость финансовой системы России в современных условиях
требует снижения ее зависимости от внешнего (негативного) воздействия. Одним из первых шагов
законодателя в этом направлении стало принятие
Государственной Думой Российской Федерации 25
апреля 2014 года изменений в федеральный закон
от 27 июня 2011 года N 161-ФЗ «О национальной
платежной системе», направленных на создание национальной системы платежных карт и обеспечение
бесперебойности функционирования международных
платежных систем.
Легко спрогнозировать появление других законопроектов, нацеленных на снижение зависимости
84
участников российского финансового рынка от иностранной инфраструктуры - в сфере расчетов, взаимодействия по исполнению иностранных судебных
актов и т.п.
В то же время, представляется нереальным обособление российского финансового рынка от мировой экономики средствами правового регулирования.
Понимание этого нашло отражение в уже упомянутой государственной программе регулирования
финансового рынка, где в числе наиболее актуальных указана задача создания в России международного финансового центра.
В целом, описанные тенденции развития механизма правового регулирования финансового рынка
следует оценить как неоднозначные.
Приходится констатировать, что скорость принятия и вступления в силу новых законов в этой сфере
нередко идет в ущерб их качеству. Для устранения
системных рисков, которые несут ошибки законотворчества и правоприменения, необходимо более
тщательно и оперативно, чем в настоящее время,
учитывать в процессе правового регулирования теоретически обоснованные мнения представителей
юридической науки. И начать следует с легального и
четкого определения понятия «финансовый рынок»,
чего законодатель по-прежнему избегает. Например,
из анализа положений федерального закона от 26
июля 2006 года N 135-ФЗ «О защите конкуренции»
можно сделать вывод о содержании понятия «рынок
финансовых услуг», но не о том, что такое «финансовый рынок»; в изменениях в закон «О Центральном Банке Российской Федерации (Банке России)» в
части передачи полномочий «финансового мегарегулятора» употребляется, как и в других нормативных
актах финансового законодательства, термин «финансовые рынки» - во множественном числе, и тоже
без конкретизации.
Базовые понятия могли бы найти закрепление в
федеральном законе «О финансах», необходимость
которого давно обоснована российской наукой финансового права (См.: Горбунова О.Н. Финансовое
право и финансовый мониторинг в современной России. М., 2003).
Мнение ученых
Перспективы применения специальных познаний
в сфере противодействия незаконному обороту лесоматериалов
Н
езаконный оборот лесоматериалов является крайне болевой точкой как лесопромышленного комплекса, так и экономики России в целом. Составляет он, по различным
оценкам, от 20-30% от объема всей лесозаготовки
в стране, а в отдельных регионах, богатых лесными
ресурсами, эти цифры могут достигать 70%.
На незаконный оборот лесоматериалов влияет
множество причин: несовершенство и, во многом,
противоречивость лесного законодательства; низкая эффективность лесоохраны; недостаточная
точность оценки лесных ресурсов; разница в ценах
на древесину на внутреннем и внешнем рынках; отсутствие должного взаимодействия между государственными контролирующими органами по предотвращению незаконных рубок и др.
Государство, признавая проблему нелегальных
лесозаготовок и незаконной торговли лесом, принимает определенные меры, связанные с совершенствованием законодательства, регулирующего
отношения в лесной отрасли [1].
В России долгое время отсутствовала государственная система учета заготовленной древесины,
которая позволяла бы отслеживать движение круглых лесоматериалов по всей цепочке - от леса до
потребителя с целью подтверждения ее легального
и законного происхождения. Закона, позволяющего
усилить эффективность борьбы против незаконного оборота лесоматериалов, лесная отрасль ждала
более десяти лет. До настоящего времени в России
на территории уже 12 регионов действовали свои,
региональные законы, регулирующие оборот древесины, и результаты их действия себя оправдали
- число нелегальных рубок леса уменьшилось, возросли платежи за использование леса, уменьшилось
количество нелегальных пунктов приема древесины. И вот, наконец, 28 декабря прошлого года был
принят Федеральный закон N 415, направленный на
усиление контроля за оборотом лесоматериалов и
повышение ответственности участников правоотношений в лесном комплексе страны. Все положения
О.Д. Соловьёв
Доцент кафедры судебной экспертизы
юридического факультета Нижегородского
государственного университета
им. Н.И. Лобачевского,
кандидат юридических наук
85
Закона в полном объеме вступят в силу в течение
двух лет, но первые нововведения из него уже начали действовать с 1 февраля нынешнего года [2].
Так, вводится учет как самих лесоматериалов, так и
сделок с ними. На лесопользователей возлагается
обязанность учитывать вывозимую из леса древесину, а древесина ценных пород (дуб, бук, ясень)
должна в обязательном порядке маркироваться поштучно.
Важным аспектом новых законодательных изменений явилось создание единой государственной
автоматизированной информационной системы учета древесины и сделок с ней. При перевозке отныне требуется дополнительный сопроводительный
документ, в котором должен быть указан широкий
спектр данных: сведения о собственнике, грузоотправителе и грузополучателе, перевозчике древесины, ее объеме, видовом (породном) и сортиментном составе, о чем также говорит и ГОСТ 2292-88,
но что на практике не ранее практически не исполнялось [3]. Также теперь должны быть указаны пункты отправления и назначения, номер декларации о
сделках с древесиной, и государственный регистрационный номер автомобиля при перевозке древесины автотранспортом.
За несоблюдение вновь введенных законодательных требований вводится административная
ответственность, а незаконно заготовленная древесина, транспортные средства и другая техника
незаконной заготовки лесоматериалов - подлежат
конфискации.
Полиция, являясь одним из основных субъектов
по выявлению и пресечению преступлений и правонарушений в сфере лесного комплекса, выполняет
и проводит комплексные оперативно-профилактические мероприятия по выявлению нелегальных
рубок леса и незаконного оборота лесоматериалов.
Сотрудники подразделений ЭБиПК, осуществляющие деятельность в сфере лесного комплекса,
должны обладать определенным уровнем специальных знаний, которые помогают обеспечить действенную борьбу с незаконным оборотом лесоматериалов, позволяют оперативно выявить факты
нелегальной заготовки леса, определить качественные и количественные объемы и т.д. Специфика
такова, что без обладания специальными знаниями,
оперативный работник не в состоянии выявить все
обстоятельства противоправного деяния и квалифицировано осуществить меры обеспечения, полно
и объективно рассмотреть конкретное дело. То есть,
86
сотрудники полиции должны использовать в своей
деятельности специальные методы исследования,
такие как, например, определение объемов круглых
лесоматериалов, содержащиеся в ГОСТ 2292-88 ,
ГОСТ Р 52117-2003 и др. [4].
Нельзя не согласиться с мнением Ю.В. Латова,
И.Н. Дорофеева и Р.А. Таймасханова, что одним из
перспективных направлений, доказывающих законность нахождения древесины в легальном обороте, является применение метода дендрохронологии,
суть которого заключается в том, что динамика приростов годичных колец деревьев имеет четко выраженную зависимость с климатическими и экологическими условиями местности его произрастания
[5]. При помощи дендрохронологической экспертизы можно решить следующие основные задачи:
установить предположительный участок местности,
на котором росло спиленное дерево; провести идентификацию частей дерева по частям, не имеющим
общего участка распила и др.
Для проведения такой экспертизы необходимо
специальное оборудование и программное обеспечение, хотя можно производить и путем измерения
ширины годовых колец вручную, но такая методика
является трудоемкой и требует от эксперта высокой
квалификации.
Дендрохронологическая экспертиза позволяет
ответить на множество поставленных вопросов, например:
- к каким породам древесины принадлежат образцы;
- имеют ли изъятые образцы древесины общую
групповую принадлежность с порубочными остатками, пнями, с бревнами и т.д.;
- являются ли частями ствола одного и того же
дерева представленные образцы древесины и др.
Существует и альтернативный метод определения принадлежности древесных образцов, такой
как генетическая экспертиза, - однако он требует
еще более дорогостоящего оборудования. Поэтому
именно развитие и упрощение, с технической точки зрения, дендрохронологических исследований
представляется на данном этапе наиболее обоснованным и перспективным.
Обобщая вышесказанное, следует отметить,
что, помимо ранее предлагавшихся элементов совершенствования нормативно-правовой базы, ныне
ставших реальными и уже принятыми в виде поправок и изменений в законодательстве, можно
выдвинуть следующие предложения по повышению
эффективности деятельности сотрудников полиции по противодействию незаконному обороту лесоматериалов:
- практиковать изучение и шире использовать
в деятельности сотрудников ОВД, занимающихся сферой лесного комплекса данных нормативных документов, регламентирующие правила учета,
обмера и определения качества лесоматериалов, а
также вновь разрабатываемых и принимаемых технических регламентов на лесопродукцию;
- исходя из предыдущего предложения, учитывая новые законодательные изменения, следует, что было бы правильно внести в национальные
стандарты по учету лесоматериалов и их маркировке
изменения, предусматривающие штриховое кодирование, что органично дополнит автоматизирован-
ную систему учета и позволит более эффективно
обеспечить контроль за легальностью оборота лесоматериалов;
- усилить ответственность за незаконный оборот
лесоматериалов, помимо административного, также
и в уголовном законодательстве.
Следует отметить, что постоянное реформирование в нашей стране создает и будет создавать дополнительные проблемы при выявлении раскрытии
преступлений в сфере экономики, и, в частности, в
лесном комплексе. Поэтому необходимо постоянное
изучение всех проводимых законодательных изменений, и, соответственно, разрабатывать новые,
более эффективные приемы и методы противодействия преступности, основанные на специальных
познаниях в той или иной сфере [6].
Литература и примечания:
1. Об утверждении Стратегии развития лесного комплекса Российской Федерации на период до 2020 года. Приказ
Минпромторга РФ N 248, Минсельхоза РФ N 482 от 31.10.2008 // Документ опубликован не был. [Электронный ресурс
национального лесного агентства.]. - Режим доступа: http://nacles.ru
2. О внесении изменений в Лесной кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях. Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. N 415-ФЗ // Собрание законодательства РФ,
30.12.2013. N 52 (часть I), ст. 6980.
3. ГОСТ 2292-88 «Лесоматериалы круглые. Маркировка, сортировка, транспортирование, методы измерений и приемка» // ИПК Издательство стандартов, 2000.
4. ГОСТ 2292-88 «Лесоматериалы круглые. Маркировка, сортировка, транспортирование, методы измерений и приемка» // ИПК Издательство стандартов, 2000.
5. ГОСТ Р 52117-2003 «Лесоматериалы круглые. Методы измерений» // ИПК Издательство стандартов, 2003.
6. Латов Ю.В., Дорофеев И.Н., Таймасханов Р.А. Организационно-правовые меры противодействия экономической
преступности в лесном хозяйстве. Методические рекомендации. М., 2012, с. 17.
7. В современных условиях необходимость в специальных познаниях определяется объективными характеристиками
преступной деятельности, обладающей закономерной динамикой самосовершенствования в условиях развития научнотехнического прогресса. В этой связи возникает необходимость в создании эффективного инструментария, базирующегося на адаптации положений экономических наук к проблемам судебно-экспертной практики. См.: Мамкин А.Н. Применение судебно-бухгалтерских знаний в практике выявления экономических преступлений: Автореферат диссертации на
соискание ученой степени к.ю.н. юридических наук. Нижний Новгород, 1999.
87
Мнение ученых
Задачи и принципы фоноскопической экспертизы
Ф
оноскопическая экспертиза имеет на сегодняшний день особое значение при
расследовании преступлений и рассмотрении гражданских дел. Фоноскопическая экспертиза ориентирована на запросы следственных и судебных органов при расследовании уголовных дел по
фактам угрозы, шантажа, коррупции, экстремизма,
терроризма, при рассмотрении гражданских, арбитражных дел, например, по защите чести, достоинства
и деловой репутации, защите интеллектуальной собственности.
Круг обстоятельств, которые могут быть определены исследованием звукозаписи, непрерывно расширяется, число проводимых фоноскопических экспертиз стремительно увеличивается.
Предметом фоноскопической экспертизы являются фактические данные, обстоятельства дела,
устанавливаемые на основе специальных знаний в
области исследований звука, условий, средств, материалов, следов звукозаписей, а также технологий
закрепления указанной звуковой информации.
Объекты фоноскопической экспертизы в зависимости от роли носителя информации делятся на:
исследуемые объекты исходная фонограмма; исходная фонограмма, выделенная из видеофонограммы (ИФ); сравнительные материалы (образцы) сравнительная фонограмма (СФ); прочие материалы
дела, содержащие сведения, относящиеся к предмету
экспертизы.
Объекты исследований – это источники сведений,
материальные носители информации, которые подвергаются экспертному исследованию в ходе производства судебной экспертизы и посредством которых
эксперты познают обстоятельства, входящие в предмет экспертизы.
В соответствии со ст. 10 ФЗ N 73 объектами исследований являются: «<...> вещественные доказательства, документы, предметы, животные, трупы и
их части, образцы для сравнительного исследования,
а также материалы дела, по которому производится
судебная экспертиза».
88
Л.Ю. Тесленко
Доцент кафедры судебной экспертизы
Нижегородского государственного университета
им. Н.И. Лобачевского
Не только аудио-и видеозаписи могут являться
объектами фоноскопических исследований. Не менее
важным источником информации для судебной экспертизы могут быть материалы дела. Изучение протоколов следственных действий, судебных заседаний,
показаний обвиняемого, потерпевшего, свидетелей
делает исследование более полным и объективным.
Субъектами фоноскопической экспертизы являются эксперты, обладающие специальными знаниями в области акустики, радиотехники, телевидения,
видеозаписи, кибернетики, информатики, и эксперты, обладающие специальными знаниями в области
фонетики, прикладной лингвистики, русского языка,
непосредственно проводящие исследования и принимающие на основе данных исследований определенные решения (например, о тождестве голосов и
звучащей речи и т.п.).
Деятельность эксперта, исследующего фонограмму, имеет свои особенности, определенные объектом исследования и поставленными следователем
(судом) вопросами. Это единственный вид экспертной
деятельности, основным орудием которой является
слух, а не только зрение. Мышление эксперта, его
слуховая память способны обобщить комплексную
информацию, заключенную в фонограмме, подразделить ее таким образом, чтобы одновременно судить
о содержании сказанного, об условиях, в которых записана фонограмма, об аудитивно-лингвистических
особенностях голоса и звучащей речи говорящего,
его личности.
Теория решения экспертом задач начала складываться в 80-е годы прошлого столетия. Эта теория изучает закономерности решения задач и то,
что влияет на ход их решения. Наиболее общим в
науке о судебной экспертизе является представление о задаче как цели, заданной в определенных
условиях.
Экспертная задача - это экспертная деятельность,
которая направлена на преобразование потенциальной доказательственной информации, содержащейся
в представленных на экспертизу в качестве исходных
данных материалов дела, в актуальную доказательственную информацию, которая может быть использована для правильного решения уголовного или
гражданского дела.
Задачи эксперту формулируются, исходя из судебно-следственной ситуации. Как известно, экспертные задачи сформулированы в вопросах, указанных
следователем, судом в процессуальных документах –
постановлении или определении.
Основными задачами фоноскопической экспертизы являются идентификационные и диагностические
задачи.
Идентификационная группа задач направлена на установление индивидуально–конкретного тождества:
- идентификация личности говорящего по голосу и звучащей речи, зафиксированных на видео- и
звукозаписях;
- идентификация и диагностика предметов, окружающей обстановки, условий и обстоятельств, зафиксированных на записи.
Диагностическая группа задач направлена на установление природы объекта, его целевого
назначения, области применения; свойств и состояния объекта, условий его возникновения, функционирования, изменения; механизма взаимодействия
объектов, причины появления определенных последствий, результатов:
- установление дословного содержания исследуемых разговоров, в том числе с применением средств
улучшения разборчивости речи (шумоочистки);
- установление признаков изменений видео- и
звукозаписей, внесенных в процессе записи или после ее окончания;
- установление степени подготовленности звучащей речи;
- установление коммуникативной роли участников разговора/разговоров.
Решение любой задачи основано на выявлении, анализе, сравнении и оценке свойств. В данном случае это свойства человека, проявляющиеся
в его звучащей речи и голосе, носители отраженных
свойств (фонограмм), а также характер ситуационных
факторов, модифицирующих свойства человека в
процессе их отражения.
Фоноскопическая экспертиза базируется на определенных правилах, приемах и принципах, соблюдение которых является неотъемлемым атрибутом
решения любой экспертной задачи в рамках данной
экспертизы.
Принцип законности заключается в том,
что все вопросы, возникающие в процессе подготовки, назначения и производства экспертизы, должны
соответствовать требованиям процессуального законодательства. Законом регламентирован порядок
изъятия, поступления материалов на экспертизу, а
89
также регистрация и хранение вещественных доказательств, к которым относятся материальные носители
с зафиксированными на них исходными фонограммами, и сравнительных фонограмм с образцами голоса и звучащей речи.
Полнота и объективность исследований. Это основополагающий принцип экспертных
исследований. В соответствии с ним, для получения
фактических данных эксперты должны провести всестороннее исследование объектов, применить в своей деятельности все доступные им приемы и методы
анализа, использовать все современные технические
и программные средства.
Принцип последовательности. Он играет ключевую роль в процессе познания внутренних
свойств объектов, их связей и отношений. Деятельность экспертов при решении ими экспертных задач
должна быть последовательной, подчиненной определенной иерархии уровней (этапов), стадий, составляющих содержание исследовательского процесса.
Так, например, решение идентификационной задачи состоит из таких стадий:
- предварительное исследование (подготовительный этап);
- идентификационное исследование объектов
(решение задачи);
- синтез полученных данных (принятие решения
о тождестве);
- подготовка заключения эксперта/экспертов.
Последовательность прохождения каждого из
этих уровней обеспечивается соответствующими элементами структуры идентификационного процесса,
за которыми закреплены «свои» подзадачи и необходимый арсенал средств. Не решение или неверное решение любой из подзадач грозит экспертной
ошибкой и недостоверными результатами исследований в целом.
Принцип раздельности состоит, во-первых,
в том, что каждый из экспертов - членов комиссии
проводит анализ параметров и характеристик голоса
и звучащей речи дикторов самостоятельно, в рамках
своих специальных знаний.
Во-вторых, данный принцип состоит в том, что
для каждого исследуемого объекта исходной и сравнительной фонограмм анализ параметров и характе-
90
ристик голоса и звучащей речи дикторов производится автономно, независимо друг от друга. Причем,
для выделения индивидуализирующих признаков в
каждом из раздельных исследований используется
весь научный и технический потенциал экспертов.
Преимущество раздельного исследования состоит в том, что эксперты получают более объективные
результаты, так как при этом исключается возможное
влияние результатов исследования одного объекта на
результаты другого.
Экспертам приходится работать с множеством
речевых сегментов, получать и анализировать большое количество аудитивно-лингвистических, инструментальных признаков, графиков и таблиц. При
работе одновременно с несколькими фонограммами
может произойти непреднамеренное смешивание
информации о двух фонограммах, в результате
чего идентификационные выводы окажутся неправильными.
Следующим этапом после раздельного исследования объектов идентификации является этап сравнительного исследования данных, полученных экспертами при раздельном анализе фонограмм.
Этот этап исследования в известной степени является определяющим, поскольку сравнительный
анализ выступает как основной способ определения
совпадения или различия индивидуализирующих характеристик сравниваемых объектов.
После сравнительного исследования объектов
эксперты переходят к оценке полученных результатов. На этом этапе эксперты проводят синтез всех результатов, полученных различными методами анализа
голоса и звучащей речи, оценивают степень близости
признаков, их информационную значимость. Они
дают научное обоснование полученным результатам
и формулируют выводы о тождестве или различии
объектов исследования.
Многогранность комплекса привлекаемых специальных знаний из различных областей гуманитарных
и точных наук (акустика, радиотехника, телевидение,
видеозапись, кибернетика, информатика, прикладная лингвистика, фонетика, социология, психология
и др.) свидетельствует об особой сложности фоноскопических экспертиз, проводимых в большинстве
случаев комиссией экспертов одной или нескольких
экспертных специальностей, использовании ими
различных методов исследования сложноорганизованных объектов.
Литература:
1. Комментарий к Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». М.: ООО «ТК Велби», 2002.
2. Каганов А.Ш. Криминалистическая экспертиза звукозаписей. М.: Юрлитинформ, 2005.
3. Тесленко Л.Ю. Фонографическая экспертиза // Мировая юстиция: проблемы правоприменительной практики. Научно-практические рекомендации / Под ред. Т.П. Захаровой, А.В. Чубарова, И.В. Михеевой. Нижний Новгород: Литера,
2005. С. 182, 183.
4. Тесленко Л.Ю. Лингвистическая экспертиза устных и письменных текстов электронных и печатных СМИ // Теория
и практика судебной экспертизы. Научно-практический журнал N 3 (7) 2007. М.: Наука, 2007. С. 148-152.
91
Мнение ученых
Общие требования к рекламе
С
амыми общими требованиями к рекламе новый закон считает добросовестность и достоверность. Если последняя не вызывает
особых нареканий, то первая кажется недоразумением. В самом деле, каким образом «добросовестность», применимая исключительно к характеристике
субъективной стороны поведения субъекта, оказывается соединенной с результатом его поведения (распространенной информацией). Реклама может быть
как достоверной, так и недостоверной. Поведение
же субъектов рекламной деятельности может быть
как правомерным, так и противоправным. Противоправное поведение может быть как виновным, так и
невиновным. Невиновное поведение иногда характеризуется с помощью категории добросовестности,
под которой понимается то извинительное заблуждение относительно отсутствия права [1], то фактическая честность субъекта, осознание им правомерности своего поведения и соответствие последнего
господствующим в обществе морально-этическим и
нравственным нормам [2], то просто как отсутствие
вины [3]. Добросовестность также рассматривается в
литературе вне связи с категориями вины и противоправности, как самостоятельная юридическая характеристика правомерных действий по приобретению,
осуществлению, защиты и прекращения субъективного права, совершенных таким образом, чтобы «при
этом никому не причинялось вреда, не создавалось
угрозы его причинения...» [4]. При любой позиции
в этом дискуссионном вопросе никогда не ставилось
под сомнение, что добросовестность и недобросовестность образует субъективную, а не объективную
сторону юридического состава.
В австрийском законе о противодействии недобросовестной конкуренции (§ 1) по поводу недобросовестности говорится следующее: «Тот, кто в
коммерческом обороте в целях конкуренции предпринимает действия, нарушающие добрые нравы,
может стать ответчиком по иску о воспрещении совершения действий и возмещении вреда». Критерием для добрых нравов являются не противоречащие
92
Ю.Л. Мареев
Доцент кафедры кафедры предпринимательского
права Нижегородского государственного
университета им. Н.И. Лобачевского,
кандидат юридических наук
общепринятым нравственным критериям взгляды
опытного и добропорядочного среднего предпринимателя, занимающегося соответствующим видом
бизнеса. Исходя из этого, например, нарушение норм
морали может иметь место при копировании чужих
производственных достижений, при хозяйственном
бойкоте, при переманивании работников либо при
создании препятствий к сбыту продукции. Отдельные
составы нарушений нравственных норм законодатель
даже выделил особо. К ним относится, например,
введение в заблуждение, правила относительно так
называемых дутых упаковок, свертывание производства, злоупотребление средствами индивидуализации
предприятия или правила о бонусах. Если недобросовестная конкуренция налицо, то при наличии всех
предпосылок признается право требовать воспрещения действий, соразмерного возмещения вреда.
Реклама, таким образом, может быть достоверной либо недостоверной, а действия рекламодателя,
рекламопроизводителя, рекламораспространителя добросовестными либо недобросовестными. Причем
самостоятельное значение категория добросовестности приобретает только при признании действий
лица правомерными. В противном случае добросовестность и недобросовестность становятся просто
синонимами невиновности и виновности.
Впрочем, вполне возможно, что закон просто
недопустимо расширяет зону применения понятия
«добросовестность», игнорируя другие более подходящие для этого случая средства. Чтобы ответить
на этот вопрос, нужно рассмотреть, каким конкретно
содержанием наполнил законодатель понятие «недобросовестная реклама».
До принятия действующего закона в литературе
к общим требованиям к рекламе относились распознаваемость; добросовестность; достоверность;
этичность; недопущение заведомо ложной и скрытой
рекламы [5].
Прежний закон свои общие требования к рекламе
начинал с того, что реклама должна быть распознаваема без специальных знаний или без применения
технических средств именно как реклама непосредственно в момент ее представления независимо от
формы или от используемого средства распространения. Комментируя данное положение, отдельные
авторы рискнули даже утверждать, что в случае, если
в рекламе содержится, например, даже простейшая
формула или аббревиатура (предположим, «Н2О»),
которая известна определенному, пусть даже большому количеству лиц, такую рекламу следует считать
ненадлежащей, поскольку в ней нарушены требования, указанные выше, - она не может быть понята
лицами, не имеющими специальных знаний [6].
Распознаваемость рекламы в качестве общего
требовании у лица неискушенного может вызвать
справедливый вопрос: для чего это нужно и можно ли
вообще каким бы то ни было образом гарантировать
распознаваемость рекламы [7]. В некоторых случаях
оказывается можно. Рекламу может сопровождать
некий символ либо словесное обозначение, который
можно предусмотреть в качестве обязательного. Таким обозначением в СМИ стало словосочетание «на
правах рекламы». После того как оно обнаружено,
уже нет нужды вникать в смысл и оценивать форму
подачи информации, чтобы однозначно квалифицировать ее как рекламу.
Не случайно применительно к информации, содержащейся в радио-, теле-, видео-, аудио- и кинопродукции, а также в печатной продукции нерекламного характера, требовалось делать эту специальную
пометку, если в информации имело место «использование... целенаправленного обращения внимания
потребителей рекламы на конкретную марку (модель,
артикул) товара либо на изготовителя, исполнителя,
продавца для формирования и поддержания интереса к ним». Косноязычие этой фразы было под стать
ее содержанию, представлявшему собой плоскую
тавтологию, поскольку в переводе на нормальный
язык ее можно было бы сформулировать следующим
образом: «Использование в радио-, теле-, видео-,
аудио- и кинопродукции, а также в печатной продукции нерекламного характера рекламы (информации
рекламного содержания) без надлежащего предварительного сообщения об этом (в частности, путем
пометки «на правах рекламы») не допускается». Эта
пометка должна была повторяться в каждой части
вышеуказанной продукции, если та распространялась частями (сериями).
В развитие этого положения в абз. 4 п. 1 ст. 5
прежнего закона была помещена странная норма,
которую уж точно никак нельзя было квалифицировать в качестве общего требования, которому должна
была соответствовать всякая реклама: организациям
средств массовой информации запрещалось взимать
плату за размещение рекламы под видом информационного, редакционного или авторского материала.
Здесь трудно понять, что беспокоило законодателя
больше - взимание платы за размещение рекламы
под видом нерекламного материала или же размещение рекламы без пометки «на правах рекламы». Во
93
всяком случае создавалось впечатление, будто такие
действия могли считаться допустимыми, если при
этом плата за размещение рекламы не взималась [8].
Для налоговых органов, однако, это заклинание
приобрело поистине знаковое значение: его отсутствие долгое время никак не могло заставить поверить их, что перед ними тоже реклама. Арбитражный
суд в отличие от них повел себя более корректно.
По его мнению, оповещение публики о рекламном
характере информации, размещенной в материале
нерекламной направленности, могло производиться
разными способами, а пометка «на правах рекламы»,
указанная в статье 5, должна была рассматриваться в
качестве одной из возможных в соответствии с буквальным смыслом данной статьи [9].
Действующий закон благоразумно отказался от
этого требования, справедливо полагая, что само по
себе наличие или отсутствие в информации либо на
ее носителе каких-либо маркеров не должно определять квалификацию информации в качестве рекламы,
а уровень распознаваемости не играет особой роли,
если только рекламопроизводитель и рекламораспространитель не прибегают к методам скрытой рекламы [10]. Исключение делается только для рекламы
в периодических печатных изданиях, не специализирующихся на сообщениях и материалах рекламного
характера. Размещение там ее текста должно сопровождаться пометкой «реклама» или пометкой «на
правах рекламы» (ст. 16 Закона).
Недобросовестная реклама
С точки зрения юридической техники трудно
объяснить, почему в статье, посвященной общим
требованиям к рекламе законодатель счет нужным
поместить перечень случаев, подпадающих под
определение недобросовестной рекламы, поскольку
недобросовестную рекламу рекламой в юридическом
смысле этого слова назвать нельзя [11].
Собственно определения того, что такое недобросовестная реклама, в законе не дается [12]. Но зато
имеющийся перечень дает основание для следующих
выводов.
Реклама, содержащая некорректные сравнения
с товарами других изготовителей или продавцов,
представляет собой нарушение этических норм, и
поскольку мы видим, что закон квалифицирует ее
распространение (не саму по себе, но только в публичном воспроизведении) как правонарушение, то
ее «появление» в результате производства, разме94
щения и распространения свидетельствует также о
действии противоправном. Почему такую рекламу (то
есть информацию) нужно еще объявлять недобросовестной, не понятно. Только если приравнять добрую совесть к добрым нравам, а использование в
распространяемой рекламе некорректных сравнений
с другими товарами признать действием правомерным, то тогда будет можно согласиться с характеристикой такой рекламы как недобросовестной [13].
Но допустимо ли говорить о том, что рекламодатель
поступает правомерно, когда включает такое сравнение в информацию, передаваемую для производства
и распространения рекламы?
Не лучше дело обстоит и с рекламой, которая
порочит честь, достоинство или деловую репутацию
лица, в том числе конкурента. Конечно, распространение таких сведений не всегда является действием,
прямо запрещенным законом, противоправным [14].
Но данная норма не только с этической, но уже и с
правовой точки зрения относит к противоправным
даже случаи диффамации в рекламе. Сама же реклама, представляя собой информацию, в принципе не
может характеризоваться с позиций доброй совести,
но только с позиции соответствия действительности и
обоснованности (достоверности).
Но все это оказывается мелочи по сравнению с
рекламой притворной, то есть рекламой, распространяемой с целью прикрыть рекламу, прямо запрещенную законом. Здесь уже сама по себе рекламная информация может быть охарактеризована как
дезинформация, достоверность которой не играет
никакой роли, но которая предназначена привлечь
внимание к другому товару - объекту рекламирования, формирование или поддержание интереса к
нему и его продвижению на рынке. Для этого такая
реклама должна обладать свойствами, достаточными,
чтобы потребитель воспринял ее как рекламу другого
товара, реклама которого запрещена законом. Статья
прямо называет такое свойство: притворно рекламируемый товар должен иметь товарный знак либо знак
обслуживания должен быть сходен до степени смешения. Это, правда, вызывает возражение, поскольку буквальный смысл нормы выводит из предмета ее
воздействия случаи, когда притворно рекламируемые
товары не имеют товарных знаков либо знаков обслуживания, но используют «обозначения», сходные
до степени смешения с товарными знаками (знаками
обслуживания) других товаров. Но поскольку практика уже давно широко трактует аналогичную норму
в конкурентном законодательстве, особых неприят-
ностей для общества и потребителя такая редакция
не сулит.
При этом противозаконными должны быть способ,
место либо время рекламы для действительно рекламируемого товара. Другими словами к «недобросовестной рекламе» законодатель отнес противозаконные действия по распространению рекламы товара
запрещенным способом, в запрещенном месте либо
запрещенным способом, прикрывая эти действия путем рекламирования другого товара, «коммерческая
индивидуализация» которого (товарный знак, знак
обслуживания и др.) сходно до степени смешения с
«коммерческой индивидуализацией» (товарным знаком, знаком обслуживания) товара, реклама которого в данном случае запрещена. Считать такие незаконные действия, представляющие собой нарушение
установленного законом запрета, недобросовестной
рекламой, значит недопустимо принижать опасность
таких действий. Если применительно к использованию некорректных сравнений еще можно вести речь о
недобросовестности, закрыв глаза на различия между доброй совестью и добрыми нравами, то в данном
случае ни о какой другой форме психического отношения к таким противоправным действиям кроме как
о вине в форме умысла и речи быть не может. Совершить такие действия по неосторожности нельзя ни
при каких обстоятельствах, ибо речь идет о действиях
того же самого рекламодателя, который рекламирует как подставной товар, так и товар истинный. Если
же рекламодателем (рекламораспространителем) выступает другое лицо, которое «истинного» товара не
производит и им не торгует, то это при прочих условиях будет уже другой вид недобросовестной рекламы - акт недобросовестной конкуренции, который в
данной статье указан в качестве последней разновидности «недобросовестной рекламы».
Остается еще один случай, если только, конечно,
можно назвать одним случаев все те ситуации, которые
действующим антимонопольным законодательством (которое сегодня правильнее было бы назвать конкурентным) относятся к актам недобросовестной конкуренции.
В соответствии со ст. 4 Федерального закона «О
защите конкуренции» недобросовестной конкуренцией признаются любые действия хозяйствующих
субъектов (группы лиц), которые направлены на получение преимуществ при осуществлении предпринимательской деятельности, противоречат законодательству Российской Федерации, обычаям делового
оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости и причинили или могут при-
чинить убытки другим хозяйствующим субъектам конкурентам либо нанесли или могут нанести вред их
деловой репутации. К недобросовестной конкуренции
в соответствии с открытым перечнем, предусмотренным в ст. 14 названного закона, относятся:
1) распространение ложных, неточных или искаженных сведений, которые могут причинить убытки
хозяйствующему субъекту либо нанести ущерб его
деловой репутации;
2) введение в заблуждение в отношении характера, способа и места производства, потребительских
свойств, качества и количества товара или в отношении его производителей;
3) некорректное сравнение хозяйствующим субъектом производимых или реализуемых им товаров с
товарами, производимыми или реализуемыми другими хозяйствующими субъектами;
4) продажа, обмен или иное введение в оборот
товара, если при этом незаконно использовались
результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридического лица, средства индивидуализации продукции,
работ, услуг;
5) незаконное получение, использование, разглашение информации, составляющей коммерческую,
служебную или иную охраняемую законом тайну.
Кроме того, в указанной статье (п. 2) буквально
сказано о том, что не допускается недобросовестная
конкуренция, связанная с приобретением и использованием исключительного права на средства индивидуализации юридического лица, средства индивидуализации продукции, работ или услуг [15].
Как можно видеть, первый и третий из этих случаев
почти дословно воспроизводятся в перечне недобросовестной рекламы. Другими словами все перечисленные в законе случаи недобросовестной рекламы,
за исключением «рекламы притворной», признаются
в то же время актами недобросовестной конкуренции
[16]. Это означает только одно: законодатель оставил
перечень случаев недобросовестной рекламы открытым, поскольку открытым является перечень актов
недобросовестной конкуренции, к которым он сделал
отсылку [17]. Зачем для этого нужно было пользоваться таким неуклюжим приемом, не понятно.
Главное же видится в другом. Как и недобросовестная конкуренция, недобросовестная реклама
представляет собой не просто юридические составы
конкретных противоправных действий, совершаемых
с намерением приобрести преимущества в предпринимательской деятельности либо обойти прямые за95
преты закона, но любые случаи недобросовестной
конкуренции в информационном пространстве [18].
Эпитет недобросовестная соответственно выступает
здесь не простым синонимом эпитета противоправная,
частным случаем ненадлежащей рекламы, но свидетельствует о злоупотреблении предпринимателем
правом на рекламу [19]. Только это позволяет объяснить, почему допустимо использование выражения
«недобросовестная реклама» для перечня правонарушений, внешне представляющимся закрытым, поскольку феномен злоупотребления правом лежит на
границе правомерного и противоправного поведения
[20]. Отдельные составы такого злоупотребления
выделены законодателем в самостоятельные правонарушения, в которых уже вообще невозможно вести
речь о недобросовестности, но только о вине.
В прежнем законе недобросовестной рекламе была
посвящена отдельная статья 6. Не отличаясь принципиально от современного подхода к определению
этого понятия, она предусматривала иной перечень
случаев, подпадающих под эту квалификацию. Так,
недобросовестной объявлялась реклама, дискредитирующая лиц, не пользующихся рекламируемыми
товарами. Действующий закон подтвердил противозаконность рекламы, формирующей негативное отношение к лицам, не пользующимся рекламируемыми
товарами, или осуждающей таких лиц (пп. 4 п. 4 ст. 5),
но счел невозможным относить ее распространение
к недобросовестной рекламе. Трудно объяснить, почему так произошло, поскольку и в данном случае
перед нами оказывается все то же самое злоупотребление правом на рекламу и та же самая недобросовестная конкуренция. Наиболее правдоподобной
причиной представляет отсутствие у разработчиков
четких представлений о том, что представляет собой
недобросовестная реклама и чем она отличается от
рекламы противозаконной. Ведь если дискредитация
конкурентов в рекламе делает ее недобросовестной,
то почему дискредитация потребителей должна характеризовать рекламу иначе?
Другой случай недобросовестной рекламы прежний закон связывал с рекламой, которая вводит потребителей в заблуждение относительно рекламируемого товара посредством имитации (копирования
или подражания) общего проекта, текста, рекламных
формул, изображений, музыкальных или звуковых
эффектов, используемых в рекламе других товаров,
либо посредством злоупотребления доверием физических лиц или недостатком у них опыта, знаний,
в том числе в связи с отсутствием в рекламе части
96
существенной информации. Нельзя заметить, что в
данном случае речь идет об обмане потребителей, но
обмане, осуществляемом разными способами. В одном случае — это использование средств, имитирующих рекламу другого товара, что является типичным
для недобросовестной конкуренции. Действующий
закон уже не содержит такого состава, из чего отнюдь не следует делать вывод о допустимости таких
действий, поскольку они подпадают под общее определение недобросовестной конкуренции и в соответствии с мировой традицией считаются таковой. Такая
реклама призвана использовать авторитет чужой
марки для продвижения собственного товара, но не
путем имитации товарного знака, а иных составляющих рекламы: общего проекта, текста, рекламных
формул, изображений, музыкальных или звуковых
эффектов. Реклама в данном случае в значительной
степени рассматривается как произведение, самовольное использование охраняемых элементов которой может рассматриваться как нарушение исключительного права [21]. Но даже и в тех случаях, когда
речь идет о неохраняемых элементах (например, о
цветовой гамме, либо использовании текстов, не охраняемых гражданским правом), рабское копирование их в рекламе не может считаться правомерным,
если они давно используются конкурентом в рекламе
однородных товаров.
Третий случай - введение в заблуждение посредством злоупотребления доверием физических лиц.
Этого состава недобросовестной рекламы также нет
в действующем законе. Но это, пожалуй, можно признать правильным решением. Доверие потребителя
к рекламе не должно иметь никакого значения для
оценки ее правомерности и добросовестности. Гораздо важнее честность рекламодателя и добросовестность рекламораспространителя. С этой точки зрения
введения потребителя в заблуждение уже достаточно
для того, чтобы во большинстве случаев признать
рекламу ненадлежащей вне зависимости от того, испытывал ли тот доверие к рекламе или нет [22].
Последний случай - введение в заблуждение путем злоупотребления «...недостатком опыта, знаний,
в том числе в связи с отсутствием в рекламе части
существенной информации». Его отсутствие в новом
законе с учетом только что сказанного уже не нуждается в объяснении. В самом деле, российское законодательство всегда исходит из того, что у потребителя
нет ни достаточного опыта, ни знаний о действительных свойствах рекламируемых товаров, так что уже
тот факт, что рекламодатель не учитывает этого об-
стоятельства и не предоставляет информации, необходимой для восполнения этих пробелов, достаточно
для того, чтобы выдвинуть против него возражение
в том числе и в злоупотреблении доверием, если таковое вообще можно отыскать в обращении, адресованному неопределенному кругу лиц. По сути речь
шла о неполной информации, которая формировала
у потребителя искаженное представление о свойствах
рекламируемого объекта. Так, в свое время комиссия
МАП России признала ненадлежащей рекламу услуг
радиосвязи «Би Лайн» о посекундной тарификации
оплаты телефонных переговоров с начала разговора,
поскольку, по мнению комиссии, она вводила потребителей рекламы в заблуждение относительно оплаты первой минуты телефонных разговоров в связи с
отсутствием указания на конкретный тарифный план,
предоставляющий посекундную тарификацию с начала разговора, что противоречит требованиям абз.
4 ст. 6 Федерального закона «О рекламе», и выдала
ОАО «ВымпелКом» предписание о прекращении нарушения законодательства Российской Федерации о
рекламе. Кроме того, к нарушителю - ОАО «ВымпелКом» применены были меры административной ответственности в виде штрафа в размере 400 МРОТ
(http://www.maprf.ru). Но иногда неконкретная формулировка данной нормы, дававшая повод для самого широкого толкования выражения «отсутствие
существенной информации», приводила к признанию
недобросовестной просто неполной рекламы, которая так характерна для рекламных слоганов [23].
От случаев неполной информации, формирующих неадекватные представления о рекламируемых
объектах, необходимо отличать намеренное введение
потребителя в заблуждение, т.е. обман. Обман может
выражаться как во включении в рекламу сведений, не
соответствующих действительности (недостоверная
реклама), так и в намеренном умолчании о характеристиках рекламируемого объекта, в том числе подлежащих обязательному раскрытию (недобросовестная
реклама). Первое имеет место, например, при рекламе
биологически активной и пищевой добавки в качестве
лекарственного средства и наоборот. Второе наблюдается в случае умолчания о сроках службы товара
либо месте его производства, побочных эффектах
лекарственных препаратов и т.д.
Недостоверная реклама
Недостоверная реклама является рекламой, вводящей потребителя (получателя рекламы) в заблуж-
дение. Коренной ее порок с точки зрения правил
добросовестной конкуренции заключается в воздействии на сознание потребителя, препятствующее принятию им свободного и разумного решения. Здесь
нет насилия, но нет и свободы, поскольку нет необходимой информации, при которой возможна свобода
потребителя (инвестора, партнера) в условиях конкуренции.
Недостоверная рекламная информация может относиться к товару, услуге, работе; к производителю,
способу и месту производства, продавцу, проводимому мероприятию.
Негативные требования
к содержанию рекламы
Закон устанавливает ряд запретов, нарушать которые запрещено в содержании рекламной информации.
Одни запреты обращены к смыслу рекламы, другие - к
средствам и форме передачи этого смысла.
Запреты, обращенные к смыслу рекламной информации. Закон запрещает использование рекламы, которая (1) побуждает к совершению
противоправных действий, (2) призывает к насилию и
жестокости, (3) имеет сходство с дорожными знаками
или иным образом угрожает безопасности движения
автомобильного, железнодорожного, водного, воздушного транспорта; (4) формирует негативное отношение к лицам, не пользующимся рекламируемыми
товарами, или осуждает таких лиц.
Ранее действовавший закон предусматривал специальный запрет - реклама не должна была побуждать к действиям, нарушающим природоохранное
законодательство (п. 7 ст. 5). Очевидно, что общее
требование воздерживаться в рекламе от прямых
либо косвенных призывов к нарушению действующих
правовых норм делает эту норму явно избыточной.
Из перечня запретов исчезло кроме того упоминание
о призывах к агрессии, о возбуждении паники, о побуждении к опасным действиям, способным нанести
вред здоровью физических лиц или угрожающим их
безопасности [24]. Зато вместо них появились запреты призывать в рекламе к насилию и жестокости,
мало чем отличающиеся по смыслу от старых запретов. Насилие (насильственные действия) представляет
собой физическое или психическое воздействие одного человека на другого, нарушающее право граждан на личную неприкосновенность (в физическом
и духовном смысле). Это, таким образом, одно из
97
противоправных действий, прямо предусмотренных
Конституцией РФ, которое лежит в основе так называемого генерального деликта в гражданском праве.
Жестокость же представляет собой в общем случае
характеристику насилия, проявляющуюся в причинении жертве насилия мучений и страданий [25].
А.Н. Кайль полагает, что в данном случае мы сталкиваемся с юридической защитой этических норм,
поскольку в новом законе отсутствует понятие неэтичной рекламы [26]. Однако это не объясняет нам
природы данного правового запрета. Мы же полагаем, что перед нами частный случай противоправных
действий, особое упоминание о котором диктуется
не потребностями теории и юридической техники, но
исключительно соображениями правовой политики,
полагающей возможным выделять призывы к насилию и жестокости в рекламе в качестве специальных
запретов, как бы выходящих за рамки призывов к
совершению противоправных действий.
Позитивные требования к рекламе
Требования к форме рекламы, производству,
размещению и распространению. Универсальное
требование к производству, размещению и распространению рекламы представляет собой банальный
и абстрактный императив, возлагающий обязанность
соблюдения требований законодательства Российской Федерации. Ровным счетом ничего не изменилось бы от того, если бы этой нормы в Законе не
было бы совсем. Ведь в этом случае все равно никому и в голову бы не могло бы прийти нарушать требования действующего законодательства, раз Закон
О рекламе ни словом не упоминает о необходимости
его соблюдения.
Язык рекламы
На этом фоне особое упоминание в п. 11 ст. 6 о
необходимости соблюдать законодательство о государственном языке Российской Федерации выглядит
уже просто как сарказм, призванный, вероятно, напомнить рекламодателям, рекламопроизводителям и
рекламораспространителям о существовании этого
законодательства, с которым они в противном случае,
видимо, просто перестали бы считаться как законодательством «второго сорта».
Прежний закон в отношении языка рекламы был
более категоричен. В п. 2 ст. 5 говорилось о том, что
«реклама на территории Российской Федерации рас98
пространяется на русском языке и по усмотрению
рекламодателей дополнительно на государственных
языках республик и родных языках народов Российской Федерации». Эта норма не распространялась
«на радиовещание, телевизионное вещание и печатные издания, осуществляемые исключительно на
государственных языках республик, родных языках
народов Российской Федерации и иностранных языках, а также на зарегистрированные товарные знаки (знаки обслуживания)». В силу этого исключения
язык рекламы в таких случаях определялся языком
вещания либо издания, хотя бы и иностранном. Тем
не менее и в таком виде норма воспринималась некоторыми авторами как чрезмерно строгая. При этом
в пример ставились страны, законодательство которых никаких ограничений к языку рекламы не устанавливает (США, Израиль, Франция и другие) [27].
В самом деле, язык рекламы избирается в зависимости от адресатов рекламы, и если те не понимают
содержания рекламной информации, рекламодателю
и распространителю рекламы может быть вменено в
вину введение потребителя в заблуждение. Кажется,
что никаких других разумных причин ограничивать
выбор языка рекламы нет, хотя общий культурный
уровень общества и национальные традиции могут
оказывать давление на законодателя и воплощаться
в нормах, закрепляющих приоритет государственного языка [28].
В 2005 году был принят Федеральный закон «О
государственном языке Российской Федерации»,
предусматривающий обязательность использования
русского языка в сферах, определенных этим Федеральным законом, другими федеральными законами,
Законом Российской Федерации от 25 октября 1991
года N 1807-I «О языках народов Российской Федерации» и иными нормативными правовыми актами
Российской Федерации. В п. 10 ст. 3 реклама отнесена как раз к числу одной из таких сфер, в связи
с чем норма о языке рекламы в Законе о рекламе
стала явно избыточной и была заменена неудачной в
стилистическом отношении бланкетной нормой.
Ограничение, установленное для языка рекламы,
не касается использования в рекламе зарегистрированных товарных знаков, хотя бы и на иностранных
,
языках (Pentium, Window s, Xerox, LG, HP, Opel, VW
и другие).
От рекламы необходимо отличать информацию о
товарах, работах, услугах, производителях, продавцах и других лицах, подлежащую обязательному доведению до адресатов (потребителей и иных лиц) на
русском языке. Такие требования, например, предъявляются к продуктам питания, товарам длительного
пользования, которые по истечении срока годности
считаются непригодными для использования по назначению [29, 30].
Дополнительные общие требования
к рекламе в доктрине
В литературе в дополнение к общим требованиям к
рекламе предлагается предусматривать дополнительные. Так, в частности, можно встретить утверждения
о том, что хорошо бы к числу общих требований к
рекламе отнести «вопрос о том, какой музыкой, какими отрывками из кинофильмов, какими произведениями живописи, символами и т.д. можно и какими
недопустимо сопровождать определенную рекламу
[31]. Этот вопрос должен быть решен законодателем,
с тем чтобы реклама отечественных колготок, например, не сопровождалась исполнением Государственного гимна России, чтобы на рекламируемом мыле
не был изображен герб Российской Федерации, Петр
Первый не призывал покупать японские телевизоры,
а Гоголь - сникерсы» [32]. Как можно понять, речь
в данном случае идет не о защите исключительных
прав и особо охраняемых символов и образов, составляющих национальное культурное достояние,
использование которых в рекламе почти повсеместно
если не запрещено, то уж точно строго ограничено, а о художественных достоинствах рекламы и ее
этической оценке. Выше уже достаточно подробно
говорилось о том, почему нельзя согласиться с введением официальной этико-эстетической цензуры в
коммерческой рекламе, к которой невозможно подходить с теми же мерками, что и к искусству [33]. Хотя
с другой стороны, использование средств массовой
информации для распространения рекламы фактически требует соблюдения некоторого обязательного
минимума требований к общему художественному и
этическому уровню рекламной информации. Но этот
уровень требований диктуется возможностями и потребностями рекламораспространителя, вынужденного заботиться о своем имидже и тем самым о своей
конкурентоспособности на рынке информационных
услуг. Речь идет таким образом не о публичной цензуре, а о саморегулировании рекламы, что, конечно,
не одно и то же. На уровне обычаев делового оборота, предпринимательской практики соблюдение
требований морали и эстетических норм является
нормальным явлением, которое должно, конечно,
получать поддержку в стимулирующих нормах права,
но не возводиться в ранг императивных требований,
обеспеченных санкциями.
Общие требования к рекламе
в обычаях делового оборота
(рекламной практике)
Свод обычаев и правил делового оборота рекламы на территории Российской Федерации (принятом
на заседании ОСР 21 января 1997 года) предусматривает, чтобы субъекты рекламной деятельности
(рекламодатели, рекламораспространители, рекламопроизводители) при рекламе медикаментов (лекарственных средств), методов лечения и товаров,
имеющих отношение к здоровью, соблюдали этические нормы. Реклама лекарственных средств, методов
лечения и товаров, имеющих отношение к здоровью,
не должна, в частности, формировать мнение о ненужности профессиональной медицинской помощи,
обследований, консультаций и рекомендаций при
употреблении медикаментов, использовании методов
лечения и товаров, имеющих отношение к здоровью
(в терминологии закона «создавать впечатление ненужности обращения к врачу»). Помимо того, что
такие действия этически упречны, они еще способны нанести вред жизни и здоровью потребителя и
в этой части с точки зрения прежнего закона являлись противоправными, поскольку в соответствии с
п. 6 ст. 5 старого закона реклама не должна была
побуждать к опасным действиям, способным нанести
вред здоровью физических лиц или угрожающим их
безопасности. Отсюда действующий закон, хотя и не
включает такие действия в сферу действия запретов
и ограничений общего характера, но зато предусматривает наряду с общими запретами специальные
ограничения, налагаемые на содержание и форму
рекламы отдельных видов объектов.
99
Литература и примечания:
1. Скловский К.И. Некоторые проблемы владения в судебной практике // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2002. N 4. С. 102.
2. Ровный В.В. Проблемы единства Российского частного права. Иркутск, 1999.
3. Гаджиев Г.А. Конституционные принципы добросовестности и недопустимости злоупотребления субъективными
правами // Государство и право. 2002. N 7. С. 55.
4. Белов В.А. Добросовестность, разумность, справедливость как принципы гражданского права // Законодательство. 1998. N 8. С. 49. По замечанию О. Гирке «Недопустимы аргументы, в основе которых лежит предположение,
что гражданское право пишется для тертых деловых людей» (Gierke Otto Friedrich von. Der Entwurf eines bürgerlichen
Gesetzbuchs und das deutsche Recht Veränd. und verm. Ausg. der in Schmollers Jahrbuch für Gesetzgebung, Verwaltung und
Volkswirtschaft ersch. Abh. Leipzig: Duncker & Humblot, 1889. S. 198).
5. Комментарий к Закону РФ «О средствах массовой информации» (постатейный) / Изд. 2-е, перераб. и доп. / Под
общей ред. Погуляева В.В. М.: ЗАО «Юстицинформ», 2005 (комментарий к ст. 36 - автор Е.А. Моргунова).
6. Ларионова В.А., Ларионов А.В. Комментарий к Федеральному закону от 18 июля 1995 г. N 108-ФЗ «О рекламе».
М.: ООО «Новая правовая культура», 2006 (комментарий к ст. 2). С. 18.
7. Не случайно Е.А. Моргунова, например, писала о том, что «по сути, это не только требование, но и критерий, по которому в случае сомнения относительно наличия у той или иной информации признаков рекламы можно судить, является
данная информация рекламой или нет» (Комментарий к Закону РФ «О средствах массовой информации» (постатейный) /
Изд. 2-е, перераб. и доп. / Под общей ред. Погуляева В.В. М.: ЗАО «Юстицинформ», 2005, комментарий к ст. 36). Более
того, с учетом неформализуемости данного требования в подавляющем большинстве случаев его можно было считать
почти исключительно критерием, а требованием, из него вытекающим, было наличие специальных «маркеров» в каждом
случае размещения рекламы.
8. Трактовалась же данная норма как запрет размещения рекламы в СМИ под видом нерекламной информации: «По
тем же основаниям полагаем, что к ненадлежащей относится и реклама, размещенная под видом информационного или
авторского материала. За незаконное размещение такой рекламы взималась плата (абзац 4 п. 1 ст. 5 Закона «О рекламе»)»; Ларионова В.А., Ларионов А.В. Комментарий к Федеральному закону от 18 июля 1995 г. N 108-ФЗ «О рекламе».
М.: ООО «Новая правовая культура», 2006 (комментарий к ст. 2. С. 18).
9. П. 13 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 декабря 1998 г. N 37 «Обзор практики рассмотрения
споров, связанных с применением законодательства о рекламе».
10. Правда, существует мнение, что понятие скрытой рекламы уже понятия нераспознаваемой рекламы, то есть такой,
которую нельзя распознать без специальных знаний или без применения технических средств в момент ее представления.
Следовательно, реклама под видом информационного, редакционного или авторского материала, но с пометкой «на правах рекламы» (или подобной ей), не должна считаться нераспознаваемой и не будет скрытой (Практический комментарий
Федерального закона РФ «О рекламе» // Российская бизнес-газета. 2001 г., 27 февраля).
11. «...необходимо отметить в целом неудачное с точки зрения юридической техники объединение требований к недобросовестной рекламе и требований к недостоверной рекламе, а также иных требований и запретов в рекламе в одну
статью. Вызывает также возражение смешение в ряде случаев понятий "недобросовестная реклама" и "недостоверная
реклама". Указанное обстоятельство лишь усложнило восприятие положений Закона» (Еременко В.И. Новое российское
законодательство о рекламе // Адвокат. 2006. N 5).
12. А.Н. Кайль безосновательно полагает, что понятие недобросовестной рекламы дается в п. 2 ст. 5 Закона (Комментарий к Федеральному закону от 13.03.2006 г. N 38-ФЗ «О рекламе». М.: СПС «Гарант», 2008). Эта норма не только
не дает этого понятия в том смысле, в каком это должно происходить с точки зрения формальной логики, но и окончательно запутывается в связях между противоправностью и недобросовестностью, правонарушением и злоупотреблением
правом. Более того, оставляя открытым перечень случаев недобросовестной рекламы, она никак не может следовать
принципу дозволительной направленности, признаваемому для норм гражданского права, ибо не все, что прямо законом
не запрещено, признается в соответствии с данной нормой правомерным.
13. В крайнем случае иррелевантным для признания правомерным самого факта распространения рекламы. Аналогично тому, как для квалификации правомерности сделки с неуправомоченным отчуждателем иррелевантен факт осведомленности об этом покупателя.
14. Гражданское законодательство обязательным условием защиты полагает несоответствие распространяемых сведений действительности, а административное и уголовное требуют наличия вины.
15. Речь идет о случаях, которые В.И. Еременко назвал рэкетом в сфере интеллектуальной собственности. Здесь лицо
становится обладателем исключительного права на средство индивидуализации в силу его регистрации только потому,
что другое лицо, давно использующее тождественное средство либо сходное с ним до степени смешения и пользующе-
100
еся устойчивой репутацией, почему-либо не воспользовалось свои правом его регистрации (Еременко В.И. О реформировании российского антимонопольного законодательства // Адвокат. 2008. N 1).
16. Что наглядно демонстрирует уже отмеченную выше характеристику коммерческой рекламы как конкуренции в
информационном пространстве, информационном соревновании за потребителей и инвесторов.
17. Так, например, реклама может использоваться для введения потребителя в заблуждение в отношении характера,
способа и места производства, потребительских свойств, качества и количества товара или в отношении его производителей, незаконного использования результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации.
18. Если формально (как это делает например А.Н. Кайль) рассматривать последнюю разновидность недобросовестной рекламы как один случай, а два первых не считать простой разновидностью этого же последнего, то можно
согласиться с тем, что в п. 2 ст. 5 Закона действительно содержится исчерпывающий перечень видов недобросовестной
рекламы. Вот только последний случай в переводе на язык юридической техники следовало бы сформулировать немного
иначе. Например, так: «и в других случаях, квалифицируемых в соответствии с антимонопольным законодательством в
качестве актов недобросовестной конкуренции».
19. А.Н. Кайль напрасно считает, что запреты на совершение «недобросовестных действий», перечисленных в п. 2
стати 5, не следует относить к злоупотреблению правом, поскольку «как правило, конструкция злоупотребления правом
используется для пресечения недобросовестной конкуренции, если субъект предпринимательства совершает определенные конкурентные действия, противоречащие общим правовым принципам (разумности, добропорядочности и справедливости и др.), не предусмотренным специальными нормами действующего законодательства, т.е. когда отсутствуют
конкретные запреты этих действий, но существует принципиальный (общий) запрет данного типа поведения в общих
нормах» (Кайль А. Н. Комментарий к Федеральному закону от 13.03.2006 г. N 38-ФЗ «О рекламе». М.: СПС «Гарант»,
2008). Общий запрет недобросовестной рекламы (злоупотребления правом на рекламу), вполне сочетаем с конкретными
составами злоупотребления названным правом. Что, между прочим, прекрасно видно на примере той же недобросовестной конкуренции. Кстати, сам А.Н. Кайль так и не дал в своем комментарии определения того, что, по его мнению, следует
считать недобросовестной рекламой, если это не злоупотребление правом на рекламу.
20. Его считают то особым видом гражданского правонарушения (В.П. Грибанов, Н.С. Малеин, Я.Г. Янев), то недопустимым способом осуществления права (Г.А. Гаджиев, Д.М. Щекин), то обычным деликтом (И.А. Покровский), и даже
просто недопустимой юридической конструкцией (Р. ф. Иеринг). Г.А. Гаджиев при этом полагает, что «всякое осуществление права, противоречащее принципу добросовестности, следует рассматривать как вторую форму злоупотребления
правом» (Гаджиев Г. А. Конституционные принципы добросовестности и недопустимости злоупотребления субъективными правами // Государство и право. 2002. N 7. С. 60).
21. Именно такой пример приводят в своем комментарии А.В. Ларионов и В.А. Ларионова, в котором акционерное
общество для рекламы своей продукции использует рекламный ролик, использовавшийся для рекламы аналогичной
продукции конкурента (Ларионова В. А., Ларионов А. В. Комментарий к Федеральному закону от 18 июля 1995 г. N 108ФЗ «О рекламе». М.: ООО «Новая правовая культура», 2006, комментарий к ст. 6).
22. За всем этим стоит старый вопрос о соотношении сущности и явления, субъективного права и его реализации.
Доверие к тому, каким право является, и роль истинного содержания права для правовых последствий действий его обладателя.
23. Недобросовестной рекламой, которая вводила потребителей в заблуждение в связи с отсутствием в ней части существенной информации, была, по мнению А.В. Ларионова и В.А. Ларионовой, реклама «Омскпромстройбанка», которая
гласила: «Мы строим будущее». В рекламе отсутствовала информация о том, в чем заключается строительство банком «будущего», о каком «будущем» идет речь и для кого оно строится (Ларионова В.А., Ларионов А.В. Комментарий к Федеральному закону от 18 июля 1995 г. N 108-ФЗ «О рекламе». М.: ООО «Новая правовая культура», 2006, комменатрий к ст. 6).
24. О них всех комментаторы закона 1995 года упоминали глухо, не стараясь даже как-то оправдать появление таких
запретов и их практическую полезность. Обыкновенно к ним подходили как чему-то такому, что не требует никаких комментариев (см.: Ларионова В.А., Ларионов А.В. Комментарий к Федеральному закону от 18 июля 1995 г. N 108-ФЗ «О
рекламе». М.: ООО «Новая правовая культура», 2006.–С. 43).
25. Иногда под жестокостью в законе понимается даже насилие как таковое. Это имеет место, например, при квалификации жестокого обращения с детьми: «жестоко обращаются с детьми, в том числе осуществляют физическое или
психическое насилие над ними, покушаются на их половую неприкосновенность» (абз. 5 ст. 69 СК РФ). Впрочем, это
слишком специфическое понимание жестокости, которое не позволяет ее отделять от насилия вообще, в том числе и
правомерного. Без ограничительного логического толкования (так называемой идеологической редукции) применять
данную норму оказывается просто невозможно.
26. См.: Кайль А.Н. Комментарий к Федеральному закону от 13.03.2006 г. N 38-ФЗ «О рекламе». М.: СПС «Гарант»,
2008.
101
27. Ларионова В.А., Ларионов А.В. Комментарий к Федеральному закону от 18 июля 1995 г. N 108-ФЗ «О рекламе».
М.: ООО «Новая правовая культура», 2006. С. 37.
28. Мы считаем чрезмерно суровой позицию тех авторов, которые готовы подвергнуть рекламу стилистической правке и этической цензуре. Развивать вкус у предпринимателей и потребителей и воспитывать их в традициях высокой
культуры нельзя, используя угрозу применения санкций. Поэтому в рекламе юридически вполне допустимы и лубочные
картинки и грамматические ошибки и даже низкопробные пошлые фразы, использующие рабские заимствования иностранных слов, если те достигают своей цели и не нарушают других требований закона (иное см.: См.: Ларионова В.А.,
Ларионов А.В. Комментарий к Федеральному закону от 18 июля 1995 г. N 108-ФЗ «О рекламе». М.: ООО «Новая правовая культура», 2006. С. 38).
29. Ст. 5 Федерального закона от 2 января 2000 г. 29-ФЗ «О качестве и безопасности пищевых продуктов»; постановление Правительства РФ от 27 декабря 1996 г. N 1575.
30. Постановление Правительства РФ от 16 июня 1997 г. N 720.
31. Таковы издержки авторского стиля, менять который не позволяют нормы об охране авторских прав, равно защищающих произведения вне зависимости от их художественного достоинства.
32. Ларионова В.А., Ларионов А.В. Комментарий к Федеральному закону от 18 июля 1995 г. N 108-ФЗ «О рекламе».
М.: ООО «Новая правовая культура», 2006. С. 42.
33. «...понятно, почему реклама так часто бывает столь ужасающе громкой, такой жутко крикливой, такой мелочно
навязчивой и вопреки всей эстетической приглаженности в основе своей такой безобразной. Это месть искусства и красоты за их эксплуатацию рекламой» (Lutkehaus L. Reklame - die Pest der Kommerzgesellschaft).
102
ТРИБУНА МОЛОДОГО СПЕЦИАЛИСТА
С «багажом» из прошлого: Федеральный закон №94-ФЗ
и поставка автотранспортных средств для государственных нужд
П
оставка товаров для государственных нужд
является традиционным институтом гражданского права, несправедливо забытым в
период командной экономики Советского государства
и по-новому возрожденным рыночными отношениями Российской Федерации. Данная правовая действительность, а именно, отсутствие законодательной
правопреемственности, породила большое количество
дискуссий со стороны ученых и специалистов относительно толкования норм и сущности рассматриваемого
гражданско-правового института. Кроме того, в условиях обширной нормативно-правовой базы, основными звеньями которой являются Гражданский кодекс
РФ и Федеральный закон N 44-ФЗ «О контрактной
системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для
обеспечения государственных и муниципальных нужд»
(до 01.01.2014 - Федеральный закон Российской Федерации N 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки
товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд»), законодатель
дополнительно не урегулировал вопросы поставки
автотранспортных средств для государственных нужд
и, тем самым, закрепил стандартный подход (то есть
общие правовые процедуры) для данного вида товара.
Однако, как показала практика, применение стандартизированных процедур при поставке автотранспортных
средств вызывает серьезные злоупотребления со стороны государственных заказчиков, увеличивая тем самым расходы федерального бюджета. Ситуация усугубляется усложненной системой договорных связей,
наличием пробелов в действующем законодательстве,
отсутствием унифицированных базовых определений и
реальных процедур по контролю в данной сфере.
С 01.01.2014 вступил в силу Федеральный закон от
05.04.2013 N 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере
закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд». Вместе с тем,
правоприменительная практика положений указанного
Федерального закона еще не сформирована, нормативно-правовой акт будет вступать в силу поэтапно,
что не позволяет достаточно четко выделить наибо-
М.С. Сивогривов
Помощник прокурора Советского района
г. Н. Новгорода, юрист третьего класса
103
лее существенные правовые пробелы при применении
указанной «новеллы законодателя».
С учетом изложенного, предлагаем подвести итоги 8 лет действия Федерального закона от 21.07.2005
N 94-ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров,
выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» и выделить наиболее
проблемные вопросы, возникавшие при его правоприменение в сфере размещения заказов на поставку
автотранспортных средств для государственных и муниципальных нужд.
На сегодняшний день регламентация правоотношений при поставке автотранспортных средств все
также сводится к защите российских производителей
автомобильной техники в условиях членства России во
Всемирной торговой организации. Следовательно, государственному заказчику при составлении государственного заказа необходимо было только найти «золотую середину» между требованиями Федерального
закона N 94-ФЗ (с 2014 года Федерального закона
N 44-ФЗ) и Федерального закона N 135-ФЗ, то есть
так составить описание автотранспортного средства в
предусмотренной законом документации (положения
ч. 4 ст. 41.6 Федерального закона от 21.07.2005 N 94ФЗ (ред. от 30.12.2012) «О размещении заказов на
поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг
для государственных и муниципальных нужд»), чтобы
в результате не ограничить конкуренцию между участниками торгов и запроса котировок (положения ч.3
ст. 17 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ
(ред. от 30.12.2012) «О защите конкуренции») [1, 2].
Начальник управления ФАС России по контролю
за размещением государственного заказа М.Я. Евреев
отметил, что «экономия бюджетных средств – один из
важнейших аргументов в пользу сложившейся системы государственных закупок... Закон наглядно продемонстрировал, что он работает...». Однако, заголовки
сети Интернет все чаще и чаще «пестрят» примерами
государственных заказов многомиллионных иностранных автомобилей премиум-класса (в период действия
программ по поддержке отечественного автопрома) [3]. Например, государственный заказ для ФГОУ
высшего профессионального образования «СанктПетербургский государственный университет кино и
телевидения» на поставку одного легкового автомобиля стоимостью 4 688 000 российских рублей [4].
Как показывает статистика, за 4 квартал 2012 года
было размещено государственных заказов на поставку 789 автотранспортных средств на общую сумму
1 550 442 314 российских рублей [5]. Из этого следует,
104
что средняя стоимость одного автомобиля составляет
1 965 072 российских рублей.
Действительно, за 9 лет практика злоупотребления положениями Федерального Закона N 94-ФЗ при
размещении государственного заказа на поставку автотранспортных средств распространилась настолько,
что позволяет выделить определенные механизмы,
модели по их реализации в рассматриваемой сфере
управления. Указанные злоупотребления правом можно разделить на два вида в зависимости от способа
реализации: 1. злоупотребления правом, основанные
на прямом нарушении положений Федерального Закона N 94-ФЗ и иных нормативных правовых актов;
2. злоупотребления правом, осуществляемые в связи
с пробелами в праве и отсутствием дополнительного
нормативного регулирования.
В указанной классификации целью злоупотребления является создание таких условий (нарушений) при
организации государственного заказа, в которых будет отсутствовать конкуренция (т.е. ограничен доступ
к государственному заказу) или снизится конкурентоспособность добросовестных участников аукциона,
конкурса или запроса котировки.
Осуществление первого вида злоупотребления
(который наиболее распространен при проведении
конкурсов и аукционов) становилось возможным при:
1) отсутствии должного контроля со стороны органа
исполнительной власти, уполномоченного на осуществление контроля в сфере размещения государственных заказов на поставки автотранспортных средств для
государственных нужд (Федеральная Антимонопольная Служба Российской Федерации); 2) низкой правовой грамотности добросовестных участников аукциона,
конкурса или запроса котировки. В такой ситуации государственный заказчик, умышленно нарушая требования закона, рассчитывает, что размещенный заказ
при высоком количестве иных заказов (среднее число
около 40 тысяч заказов) не будет должным образом
проверен со стороны Федеральной Антимонопольной
службы. В результате чего, в данном конкурсе (аукционе) примет участие: а) только один участник (заранее
известный поставщик); б) более двух участников.
В первом случае, конкурс (аукцион) признавался не состоявшимся, далее, в соответствии с частью
1 статьи 37 (40) Федерального Закона от 21.07.2005
N 94-ФЗ (ред. от 30.12.2012) «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание
услуг для государственных и муниципальных нужд»
по согласованию с контрольным органом заказчик
был вправе принять решение о размещении заказа у
единственного поставщика. Во втором случае, конкурс
(аукцион) признавался состоявшимся, однако, благодаря допущенным нарушениям, контракт заключался
с конкретным участником на определенное автотранспортное средство [6].
Примерами названных нарушений при организации
заказа на поставку автотранспортных средств могут
быть следующие.
1. Отсутствие в государственном заказе источников соответствующих сайтов в
сети «Интернет», используемых при обосновании начальной (максимальной) цены
контракта (далее — НМЦ) - нарушение ч. 1
ст. 19.1 Федерального закона N 94-ФЗ.
1.1. Решение Комиссии Управления Федеральной
антимонопольной службы по г. Москве по контролю
в сфере размещения заказов от 16.11.2012 по делу
N 2-57-6308/77-12 о нарушении законодательства
о размещении заказов ФГБУ «Федеральный центр
оценки безопасности и качества зерна и продуктов его
переработки», при проведении открытого аукциона в
электронной форме на поставку автомобиля легкового большого класса для государственных нужд (Заказ
N 0373100068012000246) с НМЦ контракта 2 493 000
российских рублей.
Согласно ч. 1 ст. 19.1 Федерального Закона от
21.07.2005 N 94-ФЗ (ред. от 30.12.2012) «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ,
оказание услуг для государственных и муниципальных
нужд» для установления начальной (максимальной)
цены контракта (цены лота) источниками информации
о ценах товаров, работ, услуг, являющихся предметом заказа, могут быть данные государственной статистической отчетности, официальный сайт, реестр
контрактов, информация о ценах производителей,
общедоступные результаты изучения рынка, исследования рынка, проведенные по инициативе заказчика,
уполномоченного органа, в том числе по контракту или
гражданско-правовому договору, и иные источники
информации [7]. Заказчик, уполномоченный орган
вправе осуществить свои расчеты начальной (максимальной) цены контракта (цены лота).
Согласно ч. 2 ст. 19.1 Федерального Закона от
21.07.2005 N 94-ФЗ (ред. от 30.12.2012) «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение
работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» в конкурсной документации, документации об аукционе (в том числе в документации об
открытом аукционе в электронной форме), извещении
о проведении запроса котировок указывается обоснование начальной (максимальной) цены контракта (цены лота), содержащее полученные заказчиком,
уполномоченным органом информацию или расчеты и
использованные заказчиком источники информации о
ценах товаров, работ, услуг, в том числе путем указания соответствующих сайтов в сети «Интернет» или
иного указания [8].
Комиссией было установлено, что в п. 13.1 аукционной документации в нарушение ч. 2 ст. 19.1 Федерального Закона N 94-ФЗ представлено обоснование
НМЦ, установленное на основании пяти полученных
коммерческих предложений (Коммерческого предложения N 1 и Информаций с сайтов NN 2, 3, 4, 5). Поскольку источником информации о ценах на товары,
работы, услуги являются полученные сведения о ценах
из сети «Интернет», Заказчику необходимо указать в
обосновании НМЦ соответствующих сайтов в сети
«Интернет» [9]. Таким образом, Комиссия Управления приходит к выводу о нарушении Заказчиком ч. 2
ст. 19.1 Федерального Закона N 94-ФЗ в части отсутствия источников соответствующих сайтов в сети
«Интернет», используемых при обосновании начальной (максимальной) цены контракта.
1.2. 02.11.2012 года на официальном сайте Российской Федерации для размещения информации о размещении заказов (http://zakupki.gov.ru) был размещен
заказ N 0118100000712000019: поставка легкового
автомобиля Volkswagen Touareg (или эквивалент) для
нужд Межрегионального территориального управления Федеральной службы финансово-бюджетного
надзора в Краснодарском крае. НМЦ контракта: 2 217
370,00 российских рублей [10].
В документации об аукционе заказчик указывает три источника информации о цене на автомобиль:
1) информация, содержащаяся на сайте www.
volkswagen.ru; 2) информация, содержащаяся на сайте
Гедон-Авто (г. Краснодар); 3) информация, содержащаяся на сайте Гедон-Моторс (г. Ставрополь). Однако, государственный заказчик указал одну и ту же
ссылку с сайта www.volkswagen.ru.
Кроме того, в документации об аукционе заказчик
приводит три фотографии страниц сайтов. Данные
фотографии не содержат информации о цене на автомобиль в размере 2 217 370,00 российских рублей.
Таким образом, из приведенных заказчиком источников информации о цене на автомобиль невозможно
определить, каким образом сформирована начальная
105
(максимальная) цена контракта. Следовательно, заказчик в документации об аукционе в электронной форме не разместил надлежащее обоснование начальной
(максимальной) цены контракта, что является нарушением статьи 19.1. Федерального Закона N 94-ФЗ.
2. Установление требований к товару, повлекших ограничение числа участников размещения заказа — нарушение ч. 1 ст. 41.6,
ч. 3.1 ст. 34 Федерального закона N 94-ФЗ.
Решение Комиссии Санкт-Петербургского УФАС
России по контролю в сфере размещения заказов от
15.11.2012 по делу N 94-1313/12 о нарушении законодательства о размещении заказов СПб ГБУК «Большого Концертного Зала «Октябрьский» при размещении государственного заказа способом проведения
открытого аукциона в электронной форме на поставку
автомобиля (Заказ N 0372200119012000021) с НМЦ
контракта 5 295 000 российских рублей.
Согласно ч. 1 ст. 41.6 Федерального Закона от
21.07.2005 N 94-ФЗ (ред. от 30.12.2012) «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ,
оказание услуг для государственных и муниципальных
нужд», документация об открытом аукционе в электронной форме должна соответствовать требованиям,
предусмотренным частями 1 - 3.2, 4.1 - 6 статьи 34
Федерального Закона N 94-ФЗ.
В соответствии с ч. 3.1 ст. 34 Федерального Закона
от 21.07.2005 N 94-ФЗ (ред. от 30.12.2012) «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ,
оказание услуг для государственных и муниципальных
нужд», документация об аукционе не может содержать
указание на знаки обслуживания, фирменные наименования, патенты, полезные модели, промышленные
образцы, наименование места происхождения товара
или наименование производителя, а также требования
к товару, информации, работам, услугам, если такие
требования влекут за собой ограничение количества
участников размещения заказа [11].
Таким образом, установление требований к закупаемому товару, в том числе, требования о формировании лота должно осуществляться с учетом запретов,
определенных в ч. 3.1 ст. 34 Федерального Закона
N 94-ФЗ и ст. 17 Федерального закона N 135-ФЗ, и не
должно приводить к ограничению количества участников размещения заказа.
Анализ аукционной документации показал, что требования к техническим и функциональным характеристикам автомобиля, установленными заказчиком, содержат следующие позиции: «отделка дверных панелей
106
кожей Autobiography», «V8 S/C Pack ‘Westminster’»,
«накладки на пороги с подсветкой Range Rover». Указанные требования имеют точное указание на конкретный товар, а именно Автомобиль Land Rover Range
Rover 5.0 V8 Westminster, что влечет к ограничению
количества участников размещения заказа. Таким образом, Заказчик нарушил ч. 1 ст. 41.6, ч. 3.1 ст. 34
Федерального Закона N 94-ФЗ [12].
В подтверждение доводов укажем, что согласно
протоколу N 1 рассмотрения первых частей заявок
на участие в открытом аукционе в электронной форме от 13.11.2012, к участию в открытом аукционе в
электронной форме была подана единственная заявка,
которая бала признана соответствующей требованиям
аукционной документации. Однако, анализ представленной в заседание Комиссии УФАС заявки показал,
что заявка участника размещения заказа не соответствует требованиям технического задания аукционной
документации, а именно, по ряду позиций отсутствуют
конкретные показатели товара (например: не указан
рабочий объем двигателя, тип двигателя, количество
цилиндров, мощность двигателя, емкость топливного
бака, габариты автомобиля). Учитывая изложенное,
Комиссия УФАС пришла к выводу, что аукционная
комиссия заказчика неправомерно признала первую
часть заявки участника размещения заказа соответствующей требованиям аукционной документации,
нарушив, тем самым п. 1 ч. 4 ст. 41.9 Федерального
Закона N 94-ФЗ.
3. Отсутствие максимальных и (или)
минимальных значений таких показателей
и показатели товара, значения которых не
могут изменяться (для автотранспортного средства это длина, ширина, высота и
другие показатели) — нарушение п. 1 ч. 4
ст. 41.6 Федерального закона N 94-ФЗ.
Решение комиссии Управления Федеральной
антимонопольной службы по Чеченской Республике
и Республике Ингушетия по контролю в сфере размещения заказов от 07 ноября 2012 года по делу
N 155-94/02 о нарушении законодательства о размещении заказа ГУ - Отделение Пенсионного фонда РФ
по Чеченской Республике при проведении процедуры
размещения заказа способом открытого аукциона в
электронной форме на поставку автомобиля (Заказ
N 0294100000212000072), с НМЦ контракта 3 980 000
российских рублей.
Согласно п.1 ч.4 ст.41.6 Федерального Закона от
21.07.2005 N 94-ФЗ (ред. от 30.12.2012) «О размеще-
нии заказов на поставки товаров, выполнение работ,
оказание услуг для государственных и муниципальных
нужд», документация должна содержать требования к
качеству, техническим характеристикам товара, работ,
услуг, требования к их безопасности, требования к
функциональным характеристикам (потребительским
свойствам) товара, требования к размерам, упаковке, отгрузке товара, требования к результатам работ
и иные показатели, связанные с определением соответствия поставляемого товара, выполняемых работ,
оказываемых услуг потребностям заказчика [13]. При
этом должны быть указаны используемые для определения соответствия потребностям заказчика или
эквивалентности предлагаемого к поставке или к использованию при выполнении работ, оказании услуг
товара максимальные и (или) минимальные значения
таких показателей и показатели, значения которых не
могут изменяться.
ПФР по ЧР в технической части размещенной документации в измененном виде в нарушении п.1 ч.4 ст.
41.6 Федерального Закона N 94-ФЗ не были указаны
максимальные и (или) минимальные значения таких
показателей и показатели товара, значения которых не
могут изменяться.
Кроме того, в документации об аукционе под
названием «Документация на Мерседес» в нарушение п. 9 Постановления Правительства РФ от
10.09.2012 г. N 908 «Об утверждении Положения
о размещении на официальном сайте информации о
закупке», техническая часть документации размещена в формате графического рисунка «PNG», что не
позволяет заинтересованному участнику размещения
заказа копировать необходимую информацию [14, 15].
Данные графические рисунки являлись фотографиями таблиц-характеристик с сайта производителя (например, такие как: скорость разгона от 0-100 км/ч,
напряжение бортовой сети и другие, при отсутствии
нормативно обязательных характеристик), которые
соответствуют только одному автомобилю - Mercedes
Benz GL-500 4 matic.
4. Установление в проекте государственного контракта возможности расторжения
контракта в одностороннем порядке — нарушение ч. 8 ст. 9 Федерального закона
N 94-ФЗ.
Решение комиссии Управления Федеральной
антимонопольной службы по Москве по контролю
в сфере размещения заказов от 20.08.2012 по делу
N 2-57-4793/77-12 о нарушении законодательства о
размещении заказов Ярославским областным судом
при проведении открытого аукциона в электронной
форме на право поставки нового легкового автомобиля для нужд Ярославского областного суда (Заказ
N 0171100002212000008) с НМЦ контракта 2 889 233
российских рублей.
Согласно ч. 5 ст. 34 Федерального закона от
21.07.2005 N 94-ФЗ (ред. от 30.12.2012) «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ,
оказание услуг для государственных и муниципальных
нужд» к документации об аукционе должен быть приложен проект контракта (в случае проведения аукциона
по нескольким лотам - проект контракта в отношении
каждого лота), который является неотъемлемой частью документации об аукционе [16].
В документации об аукционе в электронной форме
(п. 10.2 проекта государственного контракта) установлено, что Заказчик вправе расторгнуть настоящий контракт в одностороннем порядке в следующих
случаях: 1. в случае установления недостоверности
сведений, содержащихся в документах, представленных поставщиком на этапе размещения заказа; 2. в
случае установления факта проведения ликвидации
поставщика или проведения в отношении него процедуры банкротства; 3. в случае установления факта
приостановления деятельности поставщика в порядке,
предусмотренном Кодексом Российской Федерации об
административных правонарушениях [17].
На основании ч. 8 ст. 9 Федерального закона от
21.07.2005 N 94-ФЗ (ред. от 30.12.2012) «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение
работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» расторжение контракта допускается
исключительно по соглашению сторон или решению
суда по основаниям, предусмотренным гражданским
законодательством [18]. Следовательно, Заказчиком,
в нарушение ч. 8 ст. 9 Закона о размещении заказов, в
проекте государственного контракта установлена возможность расторжения контракта в одностороннем порядке.
Таким образом, из анализа рассмотренных нарушений Федерального Закона N 94-ФЗ, очевидно, что
указанные деяния могут и должны быть пресечены органами ФАС РФ уже при первичной проверке. Однако
этого не происходит и официальная статистика показывает иную ситуацию. Счетная палата РФ установила, что «около 8,5 млрд. руб. при проведении закупок
для государственных нужд в третьем квартале 2012 г.
были потрачены с нарушением требований законодательства» [19].
107
Анализ механизмов осуществления второго способа злоупотребления правом представляет для нас
особый интерес в силу трудности его выявления и
пресечения со стороны государства. Пробельность
российского законодательства позволяла государственному заказчику использовать нормативные положения Федерального Закона N 94-ФЗ в своих личных целях.
Нами выделены следующие механизмы осуществления данного вида злоупотребления правом.
1. Умышленные ошибки в значимых
терминах. Статья 16 Федерального закона от
21.07.2005 N 94-ФЗ (ред. от 30.12.2012) «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ,
оказание услуг для государственных и муниципальных
нужд» устанавливает, что заказчик должен размещать
информацию о заказах на официальном сайте в сети
«Интернет» (официальный сайт Российской Федерации
для размещении информации о размещении заказов www.zakupki.gov.ru) [20]. С момента такого размещения любой потенциальный поставщик (подрядчик)
может осуществить поиск данного заказа через специальный сервис сайта с целью подачи заявки. Не смотря
на видимую прозрачность данной процедуры, государственный заказчик может действовать следующим
способом: будет размещен государственный заказ на
поставку «автотранспортного средства», однако, вместо орфографически правильного написания данного
словосочетания будет допущена умышленная ошибка
(например, написание «автатранспартного средства»).
В результате, орфографически правильное написание словосочетания «автотранспортное средство» не
будет отображаться при поиске на сайте и о данном
заказе узнает только «нужный поставщик». Стоит
указать, что до 1 октября 2012 года текст государственного заказа можно было умышленно составлять
с использованием не только кириллицы, но и латиницы
(в результате данный заказ не отображался при поиске на сайте). Данная возможность была запрещена
п. 8 Постановления Правительства РФ от 10 сентября
2012 N 908 «Об утверждении Положения о размещении на официальном сайте информации о закупке» , в
соответствии с которой «размещение на официальном
сайте информации о закупке осуществляется на русском языке» [21].
2. Демпинг цен (манипуляция с правилами оформления заявок). Одним из
основных принципов закупок является экономия бюджетных средств. В соответствии с ним организатор
обычно выбирает наиболее экономически выгодное
108
предложение (т.е. с самой низкой ценой). Предположим, что есть государственный заказ на поставку
автотранспортных средств. В него были допущены
четыре фирмы. Из них компания А и компания Б являются добросовестными участниками, а компании В
и Г - участниками под протекцией государственного
заказчика. Установим, что начальная (максимальная)
цена контракта 10 млн рублей. Очевидно, что А и Б в
конкурентной борьбе будут постепенно снижать первоначальную цену контракта. Компания В будет постоянно и резко снижать цену, в итоге предложит самый
дешевый вариант. Компания Г на протяжении всего
заказа будет предлагать цену большую, чем у В, но
чуть меньшую, чем у А и Б. Основываясь на принципе
экономии бюджетных средств заказ получит компания
В. Однако, позднее будет установлено, что компания В
неверно оформила заявку и, следовательно, не может
быть признана победителем. В результате заказ получит компания Г, так как ее цена ниже, чем у оставшихся
участников.
3. Чрезмерная детализация требований
к автотранспортному средству с целью ее
закупки у определенного поставщика или
закупки определенной модели автотранспортного средства
3.1. При проведении открытого аукциона УФССП
России по республике Тыва на поставку автомобиля
с ценой контракта 3 млн 100 тыс руб. в технической
документации были детально расписаны параметры,
которым должен соответствовать автомобиль: длина от
4,95-5 м, ширина от 1,97-2 м, высота 1,95-2 м, с двигателем 8V объемом минимум 4.7 л, цвет кузова черный
[22]. Кроме того, в техническом задании также указано,
что склад поставщика должен находиться «предпочтительнее в г. Абакан». Следовательно, длина любого
другого автомобиля, которая хотя бы на несколько
миллиметров меньше указанного, будет считаться не
соответствующей. Отметим, что единственным автомобилем, удовлетворяющим данным требованиям является Toyota Land Cruiser 200 (указанная в техническом
задании как предпочтительная модель) стоимостью
3 млн 100 тыс рублей.
3.2. Государственный заказ на поставку автотранспортного средства в форме открытого аукциона в
электронной форме N 0190200000312003184. Государственный заказчик - ГКУ Ямало-Ненецкого автономного округа «Кадровый ресурсный центр государ-
ственной и муниципальной службы Ямало-Ненецкого
автономного округа» [23].
Предметом рассматриваемого аукциона является
поставка автотранспортного средства, качественные и
функциональные характеристики которого указаны в
Потребности. В частности, заказчиком были установлены следующие требования к кузову автотранспортного
средства (Автомобиль Toyota RAV4* или эквивалент):
длина (мм) - не менее 4440 и не более 4640, ширина
(мм) – не менее 1790 и не более 1830, высота (мм) – не
менее 1685 и не более 1710. Анализируя информацию
на сайтах в сети «Интернет» относительно габаритов
вышеперечисленных автомобилей, заявленные Заказчиком требования (особенно требования к габаритам:
высота и ширина кузова) подходят к конкретной марке
кроссовера Toyota RAV4. На мой взгляд, заказчиком
выставлены технические характеристики автотранспортного средства относительно марки Toyota RAV4, а не относительно автотранспортного средства типа кроссовер.
Интервалы габаритов между max и min значением по
высоте и ширине кузова составляет всего 25 мм и 40
мм соответственно. Кроссоверы таких марок, как Renault
Koleus, Volkswagen Tiguan, Honda CR-V Elegance и др.
марки кроссоверов не подойдут, именно, по данным
габаритам, и, следовательно, не будут соответствовать
рассматриваемой Потребности Заказчика.
3.3. Государственный заказ на поставку автотранспортного средства в форме открытого аукциона в
электронной форме N 0349100003012000004. Государственный заказчик - Северный флотский военный
суд [24].
В технической части Документации об аукционе в
электронной форме (страница 20-я документации),
в форме требований к двигателю автомобиля, подлежащего поставке, Заказчик установил требования
к производителю товара. В документации указано,
что поставке подлежит автомобиль с двигателем Dual
VVT-i. Поясним, что VVT-i (Variable Valve Timing with
intelligence) - система сдвига фаз газораспределения
двигателя внутреннего сгорания фирмы Toyota. Данная система не используется производителями иных
автомобилей.
Таким образом, анализ злоупотребления правом в
рассматриваемой сфере управления за 8 лет действия
Федерального закона N 94-ФЗ позволяет проводить
их классификацию и выделять основные виды механизмов. Вместе с тем, поставка товаров для государственных нужд является сложным комплексным правоотношением, представляющим собой синтез норм,
содержащихся в правовых актах различной отраслевой
принадлежности. В рассматриваемой сфере правового
регулирования законодателем была выбрана стратегия
универсализации правовых процедур поставки для государственных нужд практически для всех видов товаров (в том числе и для автотранспортных средств),
которая также не изменилась с принятием Федерального закона N 44-ФЗ «О контрактной системе в сфере
закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд».
Очевидно, что основной причиной злоупотребления за рассматриваемый период являлось отсутствие
в законодательстве нормативных лимитов расходования бюджетных средств при закупке автотранспортных
средств для государственных нужд (которые также не
нашли своего отражения во вновь принятом Федеральном законе). Их отсутствие приводит и может привести в дальнейшем к неэффективному расходованию
и закупкам дорогостоящих автомобилей люкс-класса.
Считаю, что никакой объективной необходимости в
поставке многомиллионных автотранспортных средств
для государственных нужд не существует, в связи с
чем необходима разработка и принятие нормативноправовых актов, регламентирующих образование начальной (максимальной) цены государственного контракта и устанавливающих ее предел.
Литература:
1. Российская газета. 2005. 28 июля (N 163).
2. Российская газета. 2006. 27 июля (N 162).
3. Казенная роскошь. URL: http://www.forbes.ru/ekonomika/vlast/51229-kazennaya-roskosh (дата обращения:
30.04.2013).
4. Заказ N 0372100025011000025. URL: http://zakupki.gov.ru/pgz/public/action/orders/info/common_info/
show?notificationId=1194291 (дата обращения: 30.04.2013).
5. Закупки государством автомобилей. URL: http://www.yabloko.ru/auto (дата обращения: 30.04.2013).
6. Российская газета. 2005. 28 июля (N 163).
7. Там же.
109
8. Там же.
9. Заказ N 0373100068012000246. URL: http://zakupki.gov.ru/pgz/public/action/orders/info/common_info/
show?notificationId=4682789 (дата обращения: 30.04.2013).
10. Заказ N 0118100000712000019. URL: http://zakupki.gov.ru/pgz/public/action/orders/info/common_info/
show?notificationId=4699708 (дата обращения: 30.04.2013).
11. Там же.
12. Заказ N 0372200119012000021. URL: http://zakupki.gov.ru/pgz/public/action/orders/info/common_info/
show?notificationId=4593597 (дата обращения: 30.04.2013).
13. Российская газета. 2005. 28 июля (N 163).
14. Заказ N 0294100000212000072. URL: http://zakupki.gov.ru/pgz/public/action/orders/info/order_document_list_info/
show?notificationId=4550818 (дата обращения: 30.04.2013).
15. Собрание законодательства РФ. 2012. 17 сентября (N 38).
16. Российская газета. 2005. 28 июля (N 163).
17. Заказ N 0171100002212000008. URL: http://zakupki.gov.ru/pgz/public/action/orders/info/common_info/
show?notificationId=4153957 (дата обращения: 30.04.2013).
18. Российская газета. 2005. 28 июля (N 163).
19. Счетная палата нашла нарушения на 8,5 млрд. рублей. URL: http://pravo.ru/news/view/65873/?utm_
source=twitter&utm_medium=cpc&utm_campaign=twitter_share (дата обращения: 30.04.2013).
20. Российская газета. 2005. 28 июля (N 163).
21. Собрание законодательства РФ. 2012. 17 сентября (N 38).
22. Заказ N 0312100006511000081. URL: http://zakupki.gov.ru/pgz/public/action/orders/info/common_info/
show?notificationId=2513051 (дата обращения: 30.04.2013).
23. Заказ N 0190200000312003184. URL: http://zakupki.gov.ru/pgz/public/action/orders/info/common_info/
show?notificationId=3612741 (дата обращения: 30.04.2013).
24. Заказ N 0349100003012000004. URL: http://zakupki.gov.ru/pgz/public/action/orders/info/common_info/
show?notificationId=3585155 (дата обращения: 30.04.2013).
110
Разъясняем законодательство
Самостоятельность следователя при принятии решений
на стадиях возбуждения уголовного дела
и предварительного расследования
С
амостоятельность следователя проявляется
через принятие значимых процессуальных
решений по уголовному делу. Выработке понятия процессуального решения и характеристике его
наиболее существенных свойств посвящено множество
научных исследований. Исследуя механизм принятия
решения, С.С. Алексеев пишет, что он может характеризоваться одновременно как логический процесс,
творческий процесс и как государственно-властная
деятельность компетентных органов.
Применительно к проблематике исследования процессуальное решение следователя можно описать при
помощи некоторых черт: 1) подготовка, принятие и
исполнение решения должны быть направлены на достижение назначения уголовного судопроизводства;
2) решения выносятся в пределах компетенции следователя; 3) следователь, принимая процессуальное
решение, обязан руководствоваться требованиями
уголовно-процессуальных принципов; 4) в ходе принятия решения производится оценка имеющихся доказательств, положений действующего законодательства и на этой основе делается вывод о направлении
дальнейшей деятельности; 5) вывод закрепляется в
соответствующем документе.
Возбуждение уголовного дела, будучи первоначальной стадией уголовного судопроизводства, значима для всего последующего движения дела. От того,
какое решение будет принято на данной стадии, во
многом зависит судьба всего уголовного дела, а также
соблюдение прав и законных интересов лиц, вовлеченных в уголовно-процессуальные правоотношения.
Важная проблема, связанная с обеспечением процессуальной самостоятельности следователя при принятии решений на стадии возбуждения уголовного
дела, возникает еще на начальном этапе, т.е. при регистрации сообщений о преступлениях. В соответствии с
установленным порядком все сообщения о преступлении после их регистрации в книге учета сообщений о
преступлениях поступают начальнику соответствующего органа. Исходя из вышесказанного можно сделать
вывод, что нарушения в данном случае состоят в том,
Д.О. Кучеров
Помощник Балахнинского городского прокурора,
юрист третьего класса
111
что начальник соответствующего органа по результатам изучения сообщения о преступлении, помимо
передачи должностному лицу, принимает одно из решений : 1) о «списании» сообщения через канцелярию
как якобы не содержащего сообщения о преступлении (в номенклатурное дело); 2) о передаче сообщения о преступлении для дальнейшей проверки в подразделения полиции общественной безопасности или
криминальной полиции, в результате чего основания
для возбуждения уголовного дела не устанавливаются
и выносится постановление об отказе в возбуждении
уголовного дела; 3) о направлении сообщения о преступлении в следственное подразделение с резолюцией, которая предопределяет последующее движение
(возбудить уголовное дело, отказать в возбуждении).
Процессуальная самостоятельность следователя как таковая нарушается в третьем случае, так как
даже предварительное указание на поступившее сообщение о преступлении предрешает вопрос о дальнейшем движении материалов. Однако в этом случае
на помощь принципиальному следователю приходит
ч. 3 ст. 39 УПК, в которой говорится о возможности следователя обжаловать действия руководителя
следственного органа вышестоящему руководителю
следственного органа. Помимо этого, на вооружении
следователя (формально) имеется ч. 5 ст. 38, в соответствии с которой у следователя есть возможность
обжаловать с согласия руководителя следственного
органа решение прокурора об отмене постановления
о возбуждении уголовного дела, о возвращении уголовного дела следователю для производства дополнительного следствия, изменения объема обвинения
либо квалификации действий обвиняемых или пересоставления обвинительного заключения и устранение
выявленных недостатков. В данном случае руководитель следственного органа является для следователя
последней надеждой для отстаивания собственной позиции, тем самым следователь в зависимом положении
от воли руководителя. Говорить тут о самостоятельности уже не приходиться.
Если говорить о самостоятельности принимать
решения о производстве отдельных следственных
действий, то справедливости ради напомним, что законодатель не формулирует ни понятие, ни систему
следственных действий и в тоже время в ряде норм
и институтов использует это понятие как абсолютно
определенные.
Действующее уголовно-процессуальное законодательство предусматривает различный порядок производства следственных действий: по постановлению
112
следователя; без письменного постановления следователя; по судебному решению.
Письменное постановление следователя требуется
в тех случаях, когда процессуальное решение существенно ограничивает права заинтересованных лиц (ч.
3 ст. 178 УПК, ст. 179 УПК, ст. 182 УПК РФ – обыск,
за исключением обыска в жилище и т.д. ). В данных
случаях постановление представляет собой письменно
выраженное государственно-властное веление, обязательное для исполнения теми лицами, которого оно
касается. Путем вынесения постановления следователь
приобретает возможность осуществлять следственное
действие из числа вышеуказанных, а также право применять процессуальное принуждение к лицам, не выполняющие требование следователя.
Следует обратить внимание на тот факт, что в отношении обыска и выемки в жилище может быть применено правило, которое закреплено в ч. 5 ст. 165 УПК
РФ, согласно которому в особых обстоятельствах некоторые следственные действия, в том числе обыск в
жилище и выемка в жилище, могут быть произведены
на основании постановления следователя без судебного решения. В доктрине справедливо отмечают, что
если следователь произвел обыск или выемку в жилище, неверно обосновав это своим постановлением
как следственное действие, произведенное в ином помещении, не являющемся жилищем, то он не в праве
без специального обоснования в постановлении изменять «режим» производства данных следственных
действий, который установлен в ч. 5 ст. 165 УПК РФ.
Следователь также вправе самостоятельно принимать решения о месте, времени производства следственных действий, последовательности осуществления тех или иных следственных действий, круге лиц,
принимающих участие в их производстве, применении
технических средств и способов фиксации информации, а также по иным вопросам, возникающим при
подготовке и осуществления следственных указанных
действий.
В данном случае процессуальная самостоятельность
следователя ограничивается по двум направлениям: 1)
ряд ограничений установлен в самом законодательстве
( недопустимость производства следственных действий
в ночное время, определенная максимальная продолжительность допроса, недопустимость постановки наводящих вопросов и др.) ; 2) следователь может получить письменные указания о производстве отдельных
следственных действий от руководителя следственного
органа. Однако в любом случае, те или иные решения
не должны препятствовать самостоятельному приня-
тию решений о производстве следственных действий
или их последовательности.
Некоторым образом самостоятельность следователя ограничивается при осуществлении таких
следственных действия, как следственный эксперимент и проверка показаний на месте. Может
показаться, что эти следственные действия могут
осуществляться только по решению следователя
и не требуют согласования с иными должностными
лицами уголовного судопроизводства. Специфика
заключается в том, что они могут осуществляться
только при желании лица, либо в случае, когда не
создается опасность для здоровья участвующих
лиц.
Также определенным образом процессуальная самостоятельность следователя проявляется и при производстве следственных действий, для которых требуется вынесение следователем постановления. При
оформлении письменного постановления следователь
самостоятельно оценивает исходные доказательства и
определяет необходимость и целесообразность производства следственного действия.
113
Разъясняем законодательство
О некоторых вопросах применения законодательства,
регулирующего вопросы привлечения иностранных граждан
к трудовой деятельности
С
овременный мир сложно представить без наличия такого института, как трудовая миграция. Во многих странах занятость населения
сталкивается с проблематикой несоответствия спроса
на рабочую силу и ее предложением, в т.ч. дисбалансом структуры рабочих мест и желаемых профессий
коренного населения. Не является исключением и
Российская Федерация, когда для решения вышеуказанной проблемы, а также в период определенного
демографического спада активно применяется иностранная рабочая сила.
Вместе с тем, привлечение иностранных граждан к трудовой деятельности, являющееся одним из
способов снижения затрат на производстве, а также
увеличения производительности труда, одновременно является вопросом повышенного внимания государства.
Указанное обусловлено проблемами интеграции
иностранных граждан в жизнь общества, их восприятия коренным населением, а также необходимостью
обеспечения интересов государства в вопросах национальной безопасности.
Как верно отмечено в Концепции государственной миграционной политики Российской Федерации
на период до 2025 года, утвержденной Президентом
Российской Федерации, незаконная миграция, питающая рабочей силой теневой сектор экономики, является одной из главных причин усиления негативного
отношения к мигрантам со стороны части населения
Российской Федерации.
При осуществлении правового регулирования использования труда иностранных граждан перед законодателем стоит две взаимоисключающих задачи
– содействие развитию экономики путем упрощения
процедуры привлечения иностранной рабочей силы
и одновременно – защита национальных интересов
Российской Федерации.
В таких условиях неизбежно появляются противоречивые правовые нормы, а также перманентное отсутствие правового регулирования отдельных блоков
общественных отношений.
114
Ю.В. Прытков
Старший прокурор отдела по надзору
за исполнением законов в экономической
деятельности управления по надзору
за соблюдением Федерального законодательства
прокуратуры Нижегородской области,
юрист второго класса
В доктрине теории государства и права сформирована позиция, в соответствии с которой существует
предпроектный этап правотворчества, когда в ходе
анализа сложившихся правоотношений выявляется
потребность в их регулировании, так как их неурегулированность приводит к беспорядку, невозможности разрешить возникающие конфликты законными
методами и способами, либо, когда осуществляемое
саморегулирование не соответствует интересам и
принципам законности1.
В связи с изложенным, с целью привлечения внимания законодателя, рассмотрим ряд проблемных
вопросов реализации миграционного законодательства.
По общему правилу (установленному Федеральным законом N 115-ФЗ «О правовом положении
иностранных граждан в Российской Федерации»)
иностранный гражданин обязан выехать из Российской Федерации по истечении срока временного пребывания, за исключением случаев, когда указанный
срок ему продлен.
Так, срок временного пребывания в Российской
Федерации иностранного гражданина, прибывшего в
Российскую Федерацию в порядке, не требующем получения визы, не может превышать девяносто суток.
В настоящее время получение разрешения на работу иностранными гражданами является одним из
безусловных способов продления периода законного нахождения на территории Российской Федерации
– в соответствии с ч. 5 ст. 5 Федерального закона «О
правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон
N 115-ФЗ) срок временного пребывания иностранного гражданина продлевается при выдаче иностранному гражданину разрешения на работу или патента
либо при их продлении.
Таким образом, получение разрешения на работу
или патента иностранным гражданином является одним из способов его легализации в Российской Федерации.
С экономической точки зрения данная норма,
разумеется, оправдана, т.к. смена работников каждые
90 дней не позволит им овладеть определенными навыками, что негативно скажется на производительности труда.
В то же время само по себе получение разрешения на работу без фактического осуществления
трудовой деятельности может привести к тому, что
иностранные граждане станут добывать средства для
проживания в ходе преступной деятельности.
Частью 1.2 ст. 13.1 Федерального закона N 115ФЗ предусмотрено, что разрешение на работу, выданное иностранному гражданину, может быть аннулировано по основаниям, предусмотренным частями
9, 9.1 и 9.2 статьи 18 указанного Федерального закона.
Пунктом 13 ч. 9 ст. 18 Федерального закона
N 115-ФЗ предусмотрено, что разрешение на работу аннулируется в случае, если данный иностранный
гражданин прибыл в Российскую Федерацию в порядке, не требующем получения визы, и в течение
пятнадцати рабочих дней после досрочного расторжения трудового договора или гражданско-правового договора на выполнение работ (оказание услуг) не
заключил нового трудового договора или гражданско-правового договора.
Вместе с тем, механизм реализации данной нормы
действующим законодательством не предусмотрен.
Так, в ходе проведенной прокуратурой Нижегородской
области проверки установлено, что УФМС России по
Нижегородской области достаточных мер, направленных на аннулирование разрешений на работу такой
категории иностранных граждан, не принималось, несмотря на многочисленные факты досрочного расторжения трудовых договоров иностранными гражданами
и незаключения в установленный срок новых.
Представляется, что указанную категорию иностранных граждан возможно выявлять по следующей
схеме.
В соответствии с ч. 9 ст. 13.2 Федерального закона N 115-ФЗ работодатели обязаны уведомлять
органы ФМС о заключении и расторжении трудовых
договоров с иностранными гражданами.
В силу требований ч. 7.6 ст. 13.1 Федерального
закона N 115-ФЗ в случае заключения иностранным
гражданином в течение срока действия разрешения
на работу нового трудового договора данный иностранный гражданин в течение семи рабочих дней
обязан обратиться в органы ФМС для внесения изменений в сведения, содержащиеся в разрешении на
работу.
Таким образом, в случае поступления от работодателя уведомления о расторжении трудового договора и необращении иностранного гражданина для
внесения изменений в разрешение на работу в связи
с заключением нового трудового договора, а также
отсутствии уведомления от иных работодателей о заключении трудового договора с данным иностранным
гражданином, имеются достаточные основания для
аннулирования разрешения на работу.
115
В тоже время в случае патентов, правовое регулирование указанного вопроса законодателем вообще
не осуществлено.
Согласно ч. 1 ст. 13.3 Федерального закона N
115-ФЗ граждане Российской Федерации имеют
право привлекать к трудовой деятельности по найму
на основании трудового договора или гражданскоправового договора на выполнение работ (оказание
услуг) для личных, домашних и иных подобных нужд,
не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности иностранных граждан, при наличии у них патентов.
В 2013 году УФМС России по Нижегородской области иностранным гражданам оформлено свыше 18
тысяч патентов (для сравнения, разрешений на работу выдано немногим более 19 тысяч).
Вместе с тем, лишь небольшое количество иностранных граждан на основании полученных патентов
фактически осуществляют трудовую деятельность по
договорам с физическими лицами, не связанную с
предпринимательской деятельностью.
В тоже время, действующим законодательством
не предусмотрена обязанность физического лица,
заключившего трудовой договор с иностранным
гражданином, уведомить органы ФМС, а также не
предусмотрены нормы, позволившие бы аннулировать патент при фактическом длительном неосуществлении трудовой деятельности по договорам с физическими лицами.
Практика прокурорского надзора и результаты
контрольно-профилактических мероприятий органов ФМС показывают, что большинство иностранных
граждан, незаконно осуществляющих трудовую деятельность на стройках, объектах питания и т.п. предъявляют патент, подтверждающий законность пребывания на территории Российской Федерации.
В случае правового закрепления дополнительных
оснований для аннулирования патентов, указанные
лица подлежали бы безальтернативному выдворению.
В соответствии с ч. 9 ст. 13.2 Федерального закона N 115-ФЗ работодатели обязаны уведомлять
органы ФМС о заключении и расторжении трудовых
договоров с иностранными гражданами (в срок не
более 3 рабочих дней).
Частью 3 ст. 18.15 КоАП РФ предусмотрена административная ответственность за неуведомление или
нарушение установленного порядка и (или) формы
уведомления органов ФМС о привлечении к трудовой
деятельности в Российской Федерации иностранного
гражданина или лица без гражданства либо неуве116
домление соответствующего органа о расторжении
трудового договора.
При анализе диспозиции указанной статьи следует, что административно-наказуемым является как
неуведомление о привлечении к трудовой деятельности, так и нарушение установленного порядка уведомления (например, нарушение срока).
В тоже время вышеуказанная норма сформулирована таким образом, что нарушение порядка (в т.ч.
срока) уведомления о расторжении трудового договора не влечет административной ответственности по
ч. 3 ст. 18.15 КоАП РФ.
Представляется, что в данном случае также допущена технико-юридическая ошибка – Федеральным
законом от 23.07.2013 N 207-ФЗ в указанную статью
были внесены изменения, которыми добавлено словосочетание «или нарушение установленного порядка» лишь при первой части диспозиции.
В результате правоприменители лишены возможности привлечь недобросовестных работодателей
к административной ответственности за нарушение
сроков уведомления о расторжении трудовых договоров с иностранными гражданами по ч. 3 ст. 18.15
КоАП РФ.
В действующем правовом поле недобросовестный
работодатель за такое нарушение может быть лишь
привлечен к административной ответственности по ст.
19.7 КоАП РФ (несвоевременное представление в государственный орган сведений (информации), представление которых предусмотрено законом).
При этом, следует обратить внимание на то, что
датой совершения административного правонарушения будет являться четвертый рабочий день после расторжения трудового договора, тогда как срок
давности привлечения по ст. 19.7 КоАП РФ составляет 3 месяца. В результате чего, ряд правонарушителей могут не понести установленную законом ответственность (например, при направлении уведомления
о расторжении трудового договора по истечении трех
месяцев от установленного законом срока). В то же
время срок давности привлечения к административной ответственности по ч. 3 ст. 18.15 КоАП РФ составляет 1 год.
Указанные проблемы правового регулирования
не являются единичными.
Представляется актуальным и своевременным
предложение ФМС России и ряда депутатов Государственной Думы кодифицировать правовые акты,
регламентирующие правовое положение иностранных граждан на территории Российской Федерации.
При этом, хочется верить, что разрабатываемые
правила будут сформулированы таким образом, что
были бы понятны не только сотрудникам контролирующих, правоохранительных органов, но и ино-
1
странным гражданам, а также в нем был бы найден
баланс интересов предпринимателей, иностранных
граждан и национальных интересов Российской Федерации.
Москалькова Т.Н., Черников В.В. Нормотворчество: научно-практическое пособие. М.: Проспект, 2011. 384 с.
117
ИНТЕРВЬЮ
Законодательство о выборах в I и II Государственные Думы
Российской империи
П
ервое представительное учреждение (в современном понимании данного термина) в
России появилось значительно позднее, чем
во многих государствах Европы и Америки. Вместе
с тем, те 12 лет, в течение которых Государственная
Дума действовала, оставили глубокий след в истории
нашей страны. История ее создания и функционирования, уникальность каждого из созывов, особенности избирательного законодательства по-прежнему
привлекают внимание исследователей. Тем более, что
изучение исторического опыта создания выборного
законодательства и его последующей эволюции, может способствовать поиску путей оптимизации законодательства действующего.
В течение нескольких десятилетий изучение истории
дореволюционной Думы носило скорее академический
характер, с возрождением же в стране парламентских
институтов оно приобрело и большое практическое
значение [1]. Особую ценность приобрели при этом, по
мнению некоторых авторов, идеи, «координирующие
построение государственных и правовых институтов на
основе политико-правового опыта и менталитета русского народа» [2].
Разработка законодательства о выборах в Государственную Думу началась рядом закрытых обсуждений в различных совещательных комиссиях с участием
царя, членов правительства, Сената и приближенных
правоведов. Результатом их работы стало принятие 6
августа 1905 года «Положения о выборах в Государственную Думу», к которому 18 сентября того же года
добавились «Правила о применении положения о выборах в Государственную Думу».
Избирательная система была создана куриальной.
Для каждой курии правительство установило определенные нормы представительства.
Были созданы три курии: землевладельческая,
городская и крестьянская. Для участия в выборах по
землевладельческой курии устанавливался земельный
(от 100 до 650 дес. земли в зависимости от местности)
или имущественный (недвижимая собственность не
менее 15 тыс руб.) ценз. Землевладельцы, не имевшие
118
А.В. Козин
Старший прокурор второго апелляционного отдела
уголовно-судебного управления прокуратуры
Нижегородской области,
младший советник юстиции,
соискатель научной степени «кандидат юридических
наук», с 2005 по 2008 гг. аспирант кафедры
теории и истории государства и права
ННГУ им. Н.И. Лобачевского
цензовых участков, выбирали своих уполномоченных
на предварительном съезде. Уездный избирательный
съезд землевладельцев выбирал выборщиков. В городском избирательном съезде принимали участие
представители городской буржуазии, для которых
устанавливался довольно значительный имущественный ценз. Для крестьян (кроме Сибири и Польши)
ценза не требовалось, но устанавливалась сложная
четырехстепенная система выборов: сельские сходы
выбирали десятидворников, те на волостных сходах
- уполномоченных, а последние на уездных съездах
- уполномоченных от волостей (у казаков - от станиц)
вы¬борщиков.
Выборщики губернии, избранные всеми куриями, собирались на губернское избирательное собрание, где каждая курия выбирала установленное законом число членов Государственной думы. Крупные
го¬рода получили право выбирать членов в Думу от
городской буржуазии непосредственно на городских
избирательных собраниях [3].
Таким образом, выборы не должны были быть
равными и всеобщими. Государственная дума объявлялась законосовещательной, ее ведению подлежали
все предметы, требующие издания законов и штатов,
государственная роспись, сметы министерств, отчеты
контроля и т.д., но законосовещательная инициатива
Думы была сильно ограничена.
Надо сказать, что неприятие избирательного закона 6 августа 1905 года выразили не только социал-демократы и эсеры, но и представители более умеренного политического сектора. По словам П.Н. Милюкова:
«Отношение к ней как было, так и осталось, безусловно, отрицательным» [4].
Как отмечает в своем исследовании А.В. Костылев:
«Законы 6 августа 1905 года означали шаг вперед по
пути реформирования политической системы России,
но шаг недостаточно решительный и запоздалый.
Общество уже переросло идеи законосовещательного
представительства и стремилось к законодательному
народному представительству на основе демократических выборов. Булыгинская Дума повсюду бойкотировалась» [5].
Более того, революционное движение, приближаясь к своему пику, осенью 1905 года только набирало обороты: «Москва после 10 октября бастовала
в сущности целиком... Положение было совершенно
критическим. Петербург был без уличного транспорта
и железнодорожного сообщения даже с Петергофом,
частично без освещения и телефонов. Бастовали аптеки, почта, типографии, в том числе и государствен-
ная, так что важнейшие политические документы негде
было напечатать, наконец, забастовал Государственный банк. 14 октября во дворе Академии художеств
состоялся многотысячный революционный митинг».
[6] Начавшаяся в октябре 1905 года в Москве забастовка охватила всю страну и переросла во Всероссийскую октябрьскую политическую стачку. 12-18 октября в различных отраслях промышленности бастовало
свыше двух миллионов человек.
Критическая ситуация требовала кардинальных решений, и таковым стало провозглашение 17 октября
1905 года Манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка». Обнародование «Манифеста
свобод», по утверждениям современников, стало для
них «беспримерной сенсацией» [7]. Николай II обещал
объединить деятельность правительства и возложить
на него выполнение своей «непреклонной» воли: во
– первых даровать населению «незыблемые основы
гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности», свободу совести, слова,
собраний и союзов; во – вторых, привлечь к выборам
в Государственную Думу более широкие слои населения, ранее избирательных прав не получивших и в –
третьих, «установить как незыблемое правило, чтобы
никакой закон не мог восприять силу без одобрения
Государственной думы» и обеспечить ее депутатам
возможность действительного участия в надзоре за
законностью действий поставленных от императора
властей [8].
Обещание настолько кардинальной для тогдашней
России демократизации законодательства вызвало
эйфорию среди прогрессивных слоев общества. Манифест 17 октября «Об усовершенствовании государственного порядка» возлагал на правительство решение вопросов о предоставлении населению России
демократических свобод, расширении избирательного
права. Первые шаги кабинета С.Ю. Витте действительно свидетельствовали о намерении идти по пути реализации Манифеста: именным Высочайшим Указом от 24
ноября 1905 г. «О временных правилах о повременных
изданиях» была отменена «предварительная общая и
духовная цензура» периодических изданий, «выходящих в городах Империи» и прессе предоставлялись
достаточно широкие права [9].
Однако, несмотря на то, что в «многочисленных
телеграммах городских дум, организаций крупного
капитала, поступавших на имя председателя Совета
министров, представители имущих классов выражали
свое удовлетворение уступками, обещанными в манифесте 17 октября», в столицах и некоторых других
119
городах империи Манифест не дал желанного успокоения [10]. Высшей точкой революции 1905 года было
Декабрьское восстание в Москве и других городах.
В Ростове-на-Дону боевые в течение 8 дней (13-20
декабря) вели бой с правительственными войсками. В
Екатеринославе начавшаяся 8 декабря стачка переросла в восстание, которое продолжалось вплоть до
конца декабря.
13 декабря 1905 года начались баррикадные бои
в Сормове, 14 декабря боевая дружина рабочих захватила нижегородский железнодорожный вокзал
[11]. В таких условиях Правительство было вынуждено пойти на дальнейшие уступки. «Высочайший
Указ об изменении Положения о выборах в Государственную Думу и изданных к нему узаконений» от
11 декабря 1905 г. появился в момент наивысшего
подъема революционного движения. Николай II вынужден был пойти на дальнейшую демократизацию
избирательного законодательства и существенно
расширить состав российского электората. «Указ» от
11 декабря начинался следующими словами: «Манифестом, 17 Октября сего года изданным, Мы возвестили о непреклонной воле Нашей, не останавливая
предназначенных выборов в Государственную Думу,
привлечь к участию в ней, в мере возможности, те
классы населения, кои избирательными правами не
пользовались, предоставив дальнейшее развитие
общего избирательного права вновь установленному
законодательному порядку» [12].
Положением, в соответствии с которым проходили
выборы и в I и во II Государственные думы, были существенно расширены избирательные права подданных путем установления четвертой курии – рабочей.
В выборах по рабочей курии участвовали рабочие
предприятия, где имелось не менее 50 работников.
Некоторые исследователи считают, что по измененному 11 декабря 1905 года Положению у рабочего
класса оказывалось не меньше, а может быть даже и
больше избирательных возможностей, чем у многих
других социальных групп Российской империи [13].
В выборах по крестьянской курии участвовали
крестьяне-домовладельцы. В выборах по землевладельческой курии участвовали владельцы определенного количества земли или иной недвижимости
(кроме торгово-промышленных заведений). В выборах по городской курии участвовали владельцы
городской недвижимости и торгово-промышленных
заведений, квартиросъемщики и служащие. Таким
образом, цензовая система и сословный принцип
были сохранены, хотя и подверглись определенной
120
демократизации: выборы «и по новому положению,
изданному 11 декабря, оставались неравными, непрямыми и к тому же неодновременными» [14].
Выборы предполагались двухступенчатые, отдельные по губерниям и областям и по крупным
городам. Губернии, при этом, были основным типом
избирательного округа. Особыми округами стали
располагавшиеся на окраинах империи административно- территориальные единицы, где русские составляли меньшинство населения (Польша, Грузия и
т.д.). Система выборов там отличалась тем, что для
русского населения были созданы отдельные округа,
дабы национальные области могли быть представлены не только «инородцами». Кроме того, отдельными
избирательными округами стали 26 крупнейших городов империи, в том числе и Нижний Новгород.
Число выборщиков, участвующих в собраниях по
губерниям и областям, было установлено специальным списком по каждой административной единице
отдельно. Для собраний выборщиков по городам
устанавливалась единая квота: по 160 человек в столицах и по 80 человек в остальных городах [15].
Что касается членов Государственной думы, избираемых выборщиками на собраниях, то их число
было определено отдельным списком по каждой губернии, области, городу. Всего в списке значилось
412 мандатов, в том числе 28 от городов. Число депутатов между округами распределялось в соответствии с количеством населения. 1 депутат приходился
на 250 тысяч населения в центральных губерниях и
на 350 тысяч – в окраинных губерниях и областях.
Избирательных прав лишались лица моложе 25 лет,
женщины, учащиеся, душевнобольные, военные,
полицейские и некоторые другие категории населения («бродячие инородцы», например).
Вместе с тем, к началу выборов в Государственную Думу, императором и правительством в сторону
реакции был пересмотрен ряд обещаний, заложенных
в Манифест 17 октября. Так, 20 февраля 1906 года
был издан Манифест о преобразовании Государственного совета во вторую, фактически верхнюю,
палату, получившую законодательные полномочия,
равные думским. Система выборов в государственный совет обеспечивала преобладание в нем крупных
землевладельцев и соответственно ее консервативность. Таким образом, в законодательство включались консервативные противовесы его же наиболее демократических положений. В тот же день 20
февраля 1906 года был издан и Высочайший Указ
о составе и устройстве Государственной Думы, про-
долживший эту тенденцию. Указом была несколько
затруднена думская законодательная инициатива, так
как уже именно председатель Государственного совета вносил на усмотрение императора принятые обоими
органами законопроекты [16].
Таким образом, к концу февраля 1906 года разработка законодательства о выборах в Государственную Думу была практически завершена: к этому
времени было принято более двух десятков различных регулирующих производство выборов акты. Не
считая Основных законов Российской империи, Указ
об утверждении которых был подписан Николаем II
23 апреля 1906, т.е. за четыре дня до начала работы
I Государственной Думы, в период уже начавшихся
выборов был принят еще один законодательный акт,
имевший важное значение для осуществления законности на них - именной Высочайший Указ Правительствующему Сенату от 8 марта 1906 г. «О временных
правилах об ограждении свободы и правильности
предстоящих выборов в Государственный Совет и
Государственную Думу, а также беспрепятственной
деятельности сих установлений». Данный указ вошел
в Уложение о наказаниях и Устав Уголовного Судопроизводства.
Правилами устанавливалась уголовная ответственность за совершение деяний, направленных на
воспрепятствование выборам, осуществлению избирательных прав граждан и деятельности Государственного Совета и Государственной Думы. Уголовно
наказуемыми были, в числе прочих, такие деяния,
как воспрепятствование избирателю или выборщику
угрозою, насилием над личностью, злоупотреблением властью или отлучением от общения свободно
осуществлять право выборов в Государственный
Совет или Государственную Думу, воспрепятствование занятиям предвыборных собраний, собраний
по выборам в Государственный Совет или Государственную Думу и выборных комиссий угрозами, насилием над личностью, злоупотреблением властью,
повреждением помещения, предназначенного для
собрания или умышленные злоупотребления при
отбирании или счете голосов при выборах в Государственный Совет или Государственную Думу. Были
также указаны квалифицирующие признаки преступлений: если они совершены «несколькими лицами
или же служащим в правительственном или общественном установлении, при исполнении служебных
обязанностей по наблюдению за правильностью выборов»; или «несколькими вооруженными лицами»
[17]. Санкции при этом варьировались от заключения
в тюрьму на срок от четырех месяцев с возможным
присоединением к тюремному заключению удаления
от должности до ссылки в каторжные работы на срок
до десяти лет и лишения всех прав состояния. При
этом статьей 11 Положения предусматривалось, что
дела об указанных в нем «преступных деяниях, учиненных служащими, возбуждаются в общем порядке
судопроизводства, с преданием виновных участия их
начальства» [18]. Введение подобных мер уголовно-правового характера создавало дополнительные
гарантии того, что выборы будут проходить в соответствии с законом.
Конкретизировались положения избирательного
законодательства в различных подзаконных актах и
решениях Правительствующего Сената. Так, Министерством внутренних дел был разработан Свод главнейших указаний, преподанных Министром Внутренних Дел по применению Высочайше утвержденного 6
августа 1905 года Положения о выборах в Государственную Думу (по 25 сентября 1905 года), которым
регламентировались особенности участия в выборах
крестьян, священнослужителей и некоторых других
категорий российских подданных, а также различные инструкции (например, Инструкция о порядке
составления дополнительных списков лиц, имеющих
участков в выборах в Государственную Думу и производства сих выборов, утвержденная Министром
Внутренних дел 17 декабря 1905 года) [19, 20].
Большое значение имели определения Сената по
вопросам, касающимся осуществления законности на
выборах. Так, например, в определении Правительствующего Сената от 26 октября 1905 года разъяснялось, могут ли заинтересованными лицами быть
поданы в порядке ст.ст. 34 и 45 Положения о выборах
в государственную Думу жалобы на нарушения только их собственных избирательных прав либо «могут
быть приносимы такие жалобы и на неправильности,
допущенные по отношению к другим лицам». Как
было разъяснено Сенатом, жалобы могут подаваться
на нарушения, допущенные по отношению к любым
лицам, имеющим избирательные права, по тем же
участкам, съездам или собраниям, к которым принадлежат и жалобщики [21].
Отвечая на вопрос о том, подлежат ли избирательные списки до производства выборов обозрению
губернской комиссии либо комиссия их проверяет в
силу закона и при отсутствии жалоб и заявлений вслед
за опубликованием списков, Сенат в своем определении от 2 ноября 1905 года разъяснил, что уездные
комиссии не обязаны проверять наличие избиратель121
ного права у каждого избирателя в отдельности, но
в случае выявления комиссией нарушений порядка
составления и опубликования списков, уездная комиссия принимает меры к их устранению [22].
Таким образом, за небольшой период времени
законодательная база для выборов в первую Государственную Думу была сформирована.
По тем же правилам прошли выборы и в Думу
второго созыва. Они также были отмечены многочисленными разъяснениями Сената по вопросам действующего избирательного законодательства. Однако, как считают некоторые авторы, цель последних
состояла уже не столько в разъяснении запутанных
правовых вопросов, сколько в устранении от участия
в выборах наиболее оппозиционных избирателей.
Так, например, было «разъяснено», что крестьяне,
купившие землю с помощью кредита Крестьянского
банка и еще не выплатившие долг, не являются полноправными обладателями необходимого земельного
ценза и потому должны быть исключены из избирательных списков мелких землевладельцев [23].
Политико-правовой опыт, полученный в результате создания Государственный Думы, действительно велик. Его отличает глобальность произведенных
преобразований, их системообразующий характер, а
также большое влияние различных факторов на принятие политических решений (революция, давление
общественности, противостояние либерального и
консервативного лагерей в правящей верхушке).
Осознавая необходимость идти на уступки перед
либеральной частью общественности и будучи в условиях разгоравшейся революции, неповоротливый
бюрократический аппарат Российской империи вынужден был форсировать подготовку избирательно-
го законодательства. История разработки и принятия
законов о выборах в дореволюционную Государственную Думу уникальна еще и тем, что до этого у
отечественного законодателя такого опыта практически не имелось: «В избирательной кампании в I Думу,
стартовавшей в декабре 1905 года, все для обывателя и для власти было впервые» [24].
В настоящий момент вопросы взаимодействия
ветвей власти весьма актуальны: кризисы, порождаемые противостоянием парламентского большинства
и исполнительной властью, заканчиваются порою
большими потрясениями для политической жизни государств (недавние примеры –Украина, Италия, бюджетный кризис в США, чуть было не вызвавший технический дефолт). Вотумы недоверия правительству
и роспуск парламента – меры чрезвычайные, надолго
выводящие из строя либо власть исполнительную,
либо власть законодательную.
Вышеизложенное свидетельствует о необходимости изучения опыта конституционного законодательства различных государств, в том числе и
законодательства избирательного. Так, например,
отдельные исследователи даже считают, что в некоторых вопросах современное отечественное законодательство о выборах отстает от выборной практики, существовавшей в дореволюционной России
[25]. И действительно, изучение правотворческого
опыта прошлых лет может оказаться полезным, ибо
создает возможности для переосмысления эффективности и целостности законодательства действующего, позволяет установить законы развития
правотворческого процесса и влияние законодательства на политическую жизнь общества и государства.
Литература:
1. Патрикеева О.А. Общественность и выборы в I и II Государственные Думы Российской империи: Автореферат дис.
... к.ист.н. СПб., 2007. С. 3.
2. Андрейченко А.С. Консервативное правопонимание в России XIX-XX в.: Автореферат дис. ... к.ю.н. Ростов-н/Д,
2006. С. 3.
3. Полное собрание законов Российской империи. Собр. III. Т. XХV. Отд. 1-е. СПб., 1908. Ст. 26662. С. 645-651.
4. Милюков П.Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991. С. 206.
5. Костылев А.В. Выборы в I Государственную Думу. Дис. ... к.ист.н. СПб., 2005. 317 с. РГБ ОД, 61:05-7/876. С. 137.
6. Ганелин Р.Ш. Российское самодержавие в 1905 году. М.: Политиздат, 1991. С. 207-210.
7. Милюков П.Н. Воспоминания. М.: Политиздат, 1991. С. 206.
8. Манифест об усовершенствовании государственного порядка. 17 октября 1905 г. // Полное собрание законов
Российской империи. Собрание III. Т. XXV. Отд. I. Ст. 26803. СПб., 1908.
9. Полное собрание законов Российской империи. Собр. III. Т. XXV. N 26963.
10. Сидельников С.М. Образование и деятельность I Государственной думы. М., 1962. С. 47.
11. Макаров И.А. Нижегородские прокуроры: 272 года на страже закона. Н. Новгород. С. 132.
122
12. Указ об изменении Положения о выборах в Государственную Думу и изданных в дополнение к нему узаконений
11 декабря 1905 г. // Полное собрание законов Российской империи. Собрание III. Т. XXV. Отд. I. Ст. 27029. СПб., 1908.
13. Думское избирательное право в России // Юрист 1999. N 2. Кудинов О.А. Конституционные реформы в России в
XIX - начале ХХ в. М., 2000. С. 59.
14. Сидельников С.М. Образование и деятельность I Государственной думы. М., 1962. С. 71.
15. Дмитриев Ю.А. Черкашин Е.Ю. Законодательные органы в России от новгородского веча до Федерального Собрания. М: Манускрипт, 1995. с. 63.
16. Полное собрание законов Российской империи. Собр. III. Т. ХХVI, N 27423; Собрание узаконений 21 февраля
1906 г. N 38. Cт. 196/
17. Положение о выборах в Государственную Думу с разъяснениями Правительствующего Сената и Министра внутренних дел. СПб., 1907.
18. Положение о выборах в Государственную Думу с разъяснениями Правительствующего Сената и Министра внутренних дел. СПб., 1907.
19. Производство Нижегородской губернской по делам о выборах в Государственную Думу комиссии по переписке о
введении в действие Положения л выборах в Государственную Думу. ЦАНО. Ф. 628. Оп. 654. Д. 1. Л. 12.
20. Производство Нижегородской губернской по делам о выборах в Государственную Думу комиссии по переписке о
введении в действие Положения л выборах в Государственную Думу. ЦАНО. Ф. 628. Оп. 654. Д. 1. Л. 52.
21. Производство Нижегородской уездной по делам о выборах в Государственную Думу: циркулярные предписания
губернатора и председателя окружного суда с приложением печатных разъяснений Сената о выборах в Государственную
Думу. ЦАНО. Ф. 629. Оп. 670. Д. 1. Л. 49-50.
22. Производство Нижегородской уездной по делам о выборах в Государственную Думу: циркулярные предписания
губернатора и председателя окружного суда с приложением печатных разъяснений Сената о выборах в Государственную
Думу. ЦАНО. Ф. 629. Оп. 670. Д. 1. Л. 54.
23. Патрикеева О.А. Общественность и выборы в I и II Государственные Думы Российской империи: Автореферат дис.
... к.ист.н. СПб., 2007. С. 41.
24. Государственная Дума в России. 1906-1917. Сост. И.В. Лукоянов и др. СПб., 2006. С. 89.
25. Селунская Н.Б., Бородкин Л.И., Григорьева Ю.Г., Петров А.Н. Становление российского парламентаризма начала
ХХ века. М., 1996. С. 17.
123
Интервью
Некоторые проблемы использования результатов
оперативно-розыскной деятельности
для достижения истины в уголовном процессе
У
головно-процессуальный кодекс Республики Узбекистан содержит ст. 22 «Установление истины» согласно которой «дознаватель, следователь, прокурор и суд обязаны выяснить,
имело ли место событие преступления, кто виновен в
его совершении, а также все другие, связанные с ним
обстоятельства».
Несмотря на отсутствие соответствующего термина в Уголовно-процессуальном кодексе Российской
Федерации, целью деятельности следователя также
является достижение объективной истины или, хотя
бы, приближение к ней до той стадии, на которой небольшие неточности не влияют на характер отображения и восприятия совершившегося события, иными словами - достижение суждения, принимаемого в
качестве самоочевидного.
В уголовно-процессуальном познании таким суждением может выступать доказательство при условии
его допустимости [1].
В соответствии со ст. 86 УПК РФ правом собирать
доказательства наделены дознаватель, следователь,
прокурор и суд. Подозреваемый, обвиняемый, а также
потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств.
Правом собирать доказательства наделен и защитник.
Органы же осуществляющее оперативно-розыскную деятельность доказательства не собирают.
Как указал Конституционный суд Российской Федерации, «результаты оперативно-розыскных мероприятий являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи
полученными с соблюдением требований Федерального закона от 12.08.1995 N 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим
процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона,
т.е. так, как это предписывается статьями 49 (часть 1) и
50 (часть 2) Конституции Российской Федерации» [2].
124
М.Е. Гущев
Доцент кафедры криминалистики
четвертого факультета
(с дислокацией в г. Н. Новгород)
Института повышения квалификации
ФГКОУ ВО «Академия Следственного комитета
Российской Федерации»,
кандидат юридических наук,
старший лейтенант юстиции
По мнению ряда ученых, результаты оперативнорозыскной деятельности, которые, по сути, представляют собой зафиксированную информацию,
могут служить основой для получения всех видов
доказательств, создавать условия и предпосылки
для их формирования независимо от того, проведены
ли они до или после возбуждения уголовного дела.
Однако полученные оперативным путем сведения,
материалы, предметы и документы, хотя и связаны с
преступлением и являются его следами, сами по себе
в качестве судебных доказательств не используются
ввиду отсутствия у них распространяющегося на все
виды доказательств признака допустимости (п. 1 ст.
88 УПК РФ), «важным элементом которого является
известность происхождения информации». Результаты же оперативно-розыскной деятельности получены из источников, не указанных в законе, и они не
названы в качестве доказательств в перечне, данном
ч. 2 ст. 74 УПК РФ. Это делает фактические данные,
полученные в результате осуществления оперативно-розыскной деятельности, сами по себе недопустимыми в качестве доказательств, с формированием
которых тесно связана процессуальная форма [3].
Можно также наблюдать некоторый дисбаланс в
праве на сбор доказательств. Так, согласно УПК РФ,
защитник вправе собирать доказательства путем:
1) получения предметов, документов и иных сведений;
2) опроса лиц с их согласия;
3) истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов
местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять
запрашиваемые документы или их копии.
При этом органы, осуществляющее оперативнорозыскную деятельность, в результате аналогичных действий – оперативно-розыскных мероприятий
(опрос, наведение справок, сбор образцов для сравнительного исследования и т.д.), как мы видим, собирают лишь информацию, которая может и не обрести
статус доказательства.
Статья 89 УПК РФ, согласно которой в процессе доказывания запрещается использование
результатов оперативно-розыскной деятельности,
если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим Кодексом, не
облегчает процесс достижения истины по уголовному делу.
Чаще всего, трудно добиться, чтобы результаты
оперативно-розыскной деятельности, деятельности
непроцессуальной, обособленной от уголовного процесса, соответствовали требованиям УПК РФ.
Однако, если мы обратимся к проекту УПК РФ,
поступившему и рассмотренному в Государственной
Думе Федерального собрания Российской Федерации
в 1997 году, то увидим, что статья 85 проекта, регламентирующая использование результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании, носила
иной характер.
Согласно указанной статье, результаты оперативно-розыскной деятельности, полученные при
соблюдении требований Федерального закона «Об
оперативно-розыскной деятельности», могут использоваться в доказывании по уголовным делам
в соответствии с положениями настоящего Кодекса,
регламентирующими собирание, проверку и оценку
доказательств.
В ходе обсуждения проекта, позитивная норма,
разрешавшая использовать в доказывании результаты оперативно-розыскной деятельности, полученные в соответствии с требованиями законодательства
об оперативно-розыскной деятельности, приобрела
запретительный характер, ограничив права органов,
ее осуществляющих.
В то же время, ст. 88 Уголовно-процессуального
кодекса Республики Беларусь устанавливает, что источниками доказательств являются показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля;
заключения эксперта; вещественные доказательства;
протоколы следственных действий, судебного заседания и оперативно-розыскных мероприятий
(выд. автором), иные документы и другие носители
информации, полученные в порядке, предусмотренном настоящим Кодексом.
Уголовно-процессуальный кодекс Украины от
28.12.1960 в статье 65 определял, что доказательства
устанавливаются: показаниями свидетеля, показаниями потерпевшего, показаниями подозреваемого,
показаниями обвиняемого, заключением эксперта, вещественными доказательствами, протоколами
следственных и судебных действий, протоколами с
соответствующими приложениями, составленными уполномоченными органами по результатам оперативно-розыскных мероприятий (выд.
автором), и иными документами.
Новый УПК Украины от 13.04.2012 в статье 84
признает документы в качестве одного из процессуальных источников доказательств. Одновременно,
ст.99 «Документы» УПК Украины гласит, что «материалы, в которых зафиксировано фактические
125
данные о противоправных действиях отдельных лиц и
групп лиц, собранные оперативными подразделениями с соблюдением требований Закона Украины «Об
оперативно-розыскной деятельности», при условии
соответствия требованиям настоящей статьи, являются документами и могут использоваться в уголовном производстве как доказательства» [4].
Учитывая изложенное, автору представляется,
что внесение изменений в Раздел III Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, позволяющих следователю использовать результаты
оперативно-розыскной деятельности в качестве доказательств, при условии соответствия из Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности», могло бы сбалансировать возможности сторон
защиты и обвинения по сбору доказательств, оптимизировало процесс расследования уголовного дела,
а также стимулировало бы органы, осуществляющие
оперативно-розыскную деятельность к повышению
качества своей работы.
В то же время нельзя не согласиться и с Н.А. Аменицкой, которая полагает, что вопрос о возможности
использования результатов оперативно-розыскной
деятельности в качестве доказательств может быть
решен законодательным определением процессуального статуса субъекта, осуществляющего ОРД,
с наделением его правом представлять результаты
оперативно-розыскной деятельности субъекту, имеющему право собирать доказательства.
Таким образом, более подробная регламентация
полномочий органа, осуществляющего оперативнорозыскную деятельность и определение процессуального статуса его сотрудников в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации, может
способствовать облегчению достижения истины в
уголовном процессе.
Литература:
1. Туленков Д.П. Проблемы достижения объективной истины в уголовном процессе // Российский судья. 2013. N 4.
С. 33-35.
2. Определение Конституционного Суда РФ от 24.09.2012 N 1738-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы
гражданина Ракова Евгения Николаевича на нарушение его конституционных прав частями третьей и пятой статьи 6
Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», частью третьей статьи 56 и частью второй статьи 79
Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
3. Куликов А.В., Таранин Б.А. К проблеме формирования уголовно-процессуальных доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности // Российский следователь. 2007. N 3.
4. Аменицкая Н.А. Органы дознания и оперативно-розыскная деятельность: исторический аспект и современное состояние проблемы // Российская юстиция. 2013. N 7.
126
ИЗ ИСТОРИИ ПРОКУРАТУРЫ
Исторический очерк о российской прокуратуре
(1864–1941 гг.)
Продолжение
(начало в N 4 за 2013 год, N 1 за 2014 год)
В
годы Великой Отечественной войны 19411945 гг. деятельность прокуратуры была
подчинена общей задаче – победе советского народа над фашистскими захватчиками, при этом
многие прокурорские работники ушли на фронт в
действующую армию или партизанские отряды.
В соответствии с Указом Президиума Верховного
Совета СССР от 22 июня 1941 г. «О военном положении» в местностях, объявленных на военном положении, все функции органов государственной власти,
в том числе и прокуратур (как территориальных, так
и военных), передавались военным советам фронтов,
армий, военных округов, а там, где не было военных
советов – высшему командованию войсковых соединений.
Основным направлением в деятельности органов
прокуратуры был надзор за исполнением законов
военного времени, направленных на охрану общественного порядка, трудовой и государственной
дисциплины, прав и законных интересов военнослужащих и их семей, охрану государственной собственности от преступных посягательств. Находясь
на военном положении, прокуроры обеспечивали
четкое исполнение законов о поставке военной продукции, об оказании помощи фронту и об укреплении тыла 1.
Кроме того, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г. была создана Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и
расследованию злодеяний немецко-фашистских
захватчиков и их сообщников и причиненного ими
ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК). Органы прокуратуры оказывали
всяческую помощь и содействие этой комиссии, выполняли ее поручения, осуществляли производство
по уголовным делам военных преступников.
А.И. Гальченко
Прокурор города Нижнего Новгорода,
старший советник юстиции,
кандидат юридических наук
127
В целях повышения служебной дисциплины в органах прокуратуры 16 сентября 1943 г. Президиумом
Верховного Совета СССР издан Указ «Об установлении классных чинов для прокурорско-следственных
работников органов Прокуратуры». Была установлена градация классных чинов, введены знаки различия на погонах, а также утверждена сравнительная
таблица классных чинов работников органов прокуратуры с воинскими званиями:
• действительный государственный советник
юстиции (генерал армии);
• государственный советник юстиции первого
класса (генерал-полковник);
• государственный советник юстиции второго
класса (генерал-лейтенант);
• государственный советник юстиции третьего
класса (генерал-майор);
• старший советник юстиции (полковник);
• советник юстиции (подполковник);
• младший советник юстиции (майор);
• юрист первого класса (капитан);
• юрист второго класса (старший лейтенант);
• юрист третьего класса (лейтенант);
• младший юрист (младший лейтенант).
В тот же день, 16 сентября 1943 г., постановлением СНК СССР для прокурорско-следственных работников органов Прокуратуры введена парадная и
повседневная (зимняя и летняя) форменная одежды,
установлены правила ее ношения.
Придавая большое значение деятельности прокуратуры, 19 марта 1946 г. Верховный Совет СССР
принял закон «О присвоении Прокурору СССР наименования Генерального прокурора СССР».
Первым Генеральным прокурором СССР стал К.П.
Горшенин, который возглавлял прокуратуру СССР с
1943 г. Он руководил и контролировал организацию
проведения судебных процессов над военными преступниками в СССР, а также участвовал в подготовке
Нюрнбергского и Токийского процессов над главными военными преступниками Германии и Японии.
Так, Нюрнбергский процесс продолжался с 20
ноября 1945 г. по 1 октября 1946 г. По приговору
суда двенадцать подсудимых были приговорены к
смертной казни, семеро – к тюремному заключению,
а трое оправданы. При этом огромный вклад в этот
процесс внес главный обвинитель от Советского Союза Р.А. Руденко, который через семь лет возглавил
Генеральную прокуратуру СССР.
В послевоенные годы усилия органов прокуратуры были направлены на укрепление законности в
128
сфере экономики. На первый план выдвигались задачи по обеспечению сохранности народного имущества, соблюдению режима экономии народных
ресурсов. Одновременно с общим надзором совершенствовались и другие отрасли надзора, а также
производство расследования совершенных преступлений 2.
Между тем следует отметить, что в условиях существования правовой и внеправовой реальности
функции прокуратуры продолжительное время являлись во многом декларативными, должное влияние
на состояние законности отсутствовало. Как и все
остальные правоохранительные органы, прокуратура
функционировала в тех формах и пределах, которые
были тогда необходимы для поддержания правопорядка тоталитарного государства 3.
Только после смерти И.В. Сталина в 1953 г. стали
применяться меры по реабилитации незаконно репрессированных граждан, началось изменение законодательства.
Период второй половины 1950-х гг. характеризовался «оттепелью» не только в политической жизни
страны, но и в правовой сфере – с репрессивным законодательством в значительной мере было покончено 4.
Организация работы прокуратуры в новых условиях легла на плечи Р.А. Руденко, который в 1953 г.
назначен Генеральным прокурором СССР и занимал
этот пост более 27 лет.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от
24 мая 1955 г. утверждено Положение о прокурорском
надзоре в СССР, в соответствии с которым Генеральный прокурор СССР и подчиненные ему прокуроры
осуществляли возложенные на них задачи путем:
1) надзора за точным исполнением законов всеми министерствами и ведомствами, подчиненными им
учреждениями и предприятиями, исполнительными и
распорядительными органами местных Советов депутатов трудящихся, кооперативными и иными общественными организациями, а равно надзора за точным соблюдением законов должностными лицами и
гражданами;
2) привлечения к уголовной ответственности лиц,
виновных в совершении преступлений;
3) надзора за соблюдением законности в деятельности органов дознания и предварительного следствия;
4) надзора за законностью и обоснованностью
приговоров, решений, определений и постановлений
судебных органов;
5) надзора за законностью исполнения приговоров;
6) надзора за соблюдением законности содержания заключенных в местах лишения свободы.
Генеральный Прокурор СССР и подчиненные ему
прокуроры, осуществляя от имени государства надзор за законностью, были обязаны своевременно
принимать меры к устранению всяких нарушений законов, от кого бы эти нарушения ни исходили.
Ранее безликие и, по существу, бесправные прокуроры стали наиболее активными проводниками так
называемой социалистической законности. Слово
«закон» стало наконец употребляться в связках с
такими понятиями, как «справедливость», «порядочность», «честность». Началось постепенное, пока
еще медленное и нерешительное исправление тех перегибов, которые допускались во времена Сталина 5.
Во второй половине 1970-х г. произошло дальнейшее развитие законодательства, регулирующего
деятельность прокуратуры.
В 1977 г. Верховным Советом СССР принята
Конституция СССР, закрепившая основополагающие
положения о прокуратуре.
Генеральному прокурору СССР принадлежало право законодательной инициативы (ст. 113). На
Генерального прокурора СССР и подчиненных ему
прокуроров возлагался высший надзор за точным и единообразным исполнением законов всеми
министерствами, государственными комитетами и
ведомствами, предприятиями, учреждениями и организациями, исполнительными и распорядительными органами местных Советов народных депутатов,
колхозами, кооперативными и иными общественными
организациями, должностными лицами, а также гражданами (ст. 164).
Генеральный прокурор СССР назначался Верховным Советом СССР, был ответствен перед ним и
ему подотчетен, а в период между сессиями Верховного Совета – перед Президиумом Верховного Совета СССР, которому был подотчетен (ст. 165). Прокуроры союзных республик, автономных республик,
краев, областей и автономных областей назначались
Генеральным прокурором СССР, а прокуроры автономных округов, районные и городские прокуроры назначались прокурорами союзных республик и
утверждались Генеральным прокурором СССР (ст.
166). Срок полномочий Генерального прокурора
СССР и всех нижестоящих прокуроров составлял
пять лет (ст. 167).
Органы прокуратуры осуществляли свои полномочия независимо от каких бы то ни было местных
органов, подчиняясь только Генеральному прокурору СССР, при этом организация и порядок деятельности органов прокуратуры должны были быть
определены Законом о прокуратуре СССР (ст. 168).
Вышеизложенные положения нашли отражение и
в Конституции РСФСР 1978 г., а 30 ноября 1979 г.
был принят Закон о прокуратуре СССР, который, заменив Положение о прокурорском надзоре 1955 г.,
подробно регламентировал организацию и деятельность органов прокуратуры, в том числе военной
прокуратуры.
Прокуратура СССР определялась как единая и
централизованная система органов прокуратуры, возглавляемая Генеральным прокурором СССР с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим.
В ст. 3 данного Закона к основным направлениям
деятельности прокуратуры было отнесено:
• надзор за исполнением законов органами государственного управления, предприятиями,
учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами (общий надзор);
• надзор за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия;
• надзор за исполнением законов при рассмотрении дел в судах;
• надзор за соблюдением законов в местах содержания задержанных, в местах предварительного заключения, при исполнении наказаний и иных мер принудительного характера,
назначаемых судом;
• борьба с нарушениями законов об охране
социалистической собственности и другими
нарушениями законов в сфере народного хозяйства;
• борьба с нарушениями законов, направленных на обеспечение прав и законных интересов граждан;
• борьба с преступностью и другими правонарушениями, расследование преступлений,
привлечение к уголовной ответственности лиц,
совершивших преступление, обеспечение неотвратимости ответственности за преступление;
• разработка совместно с другими государственными органами мер предупреждения
преступлений и иных правонарушений;
• координация деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступлениями и
иными правонарушениями;
• участие в совершенствовании законодательства и пропаганде советских законов.
129
Закон определил полномочия прокуроров по
всем отраслям прокурорского надзора и сроки рассмотрения актов прокурорского надзора. Кроме
того, была закреплена обязательность исполнения
всеми органами, должностными лицами и гражданами требований прокурора об устранении выявленных им нарушений закона, причин нарушений и
способствующих им условий, о представлении актов
и других необходимых документов, материалов и
сведений, о проведении проверок, ревизий, выделении специалистов, о явке в прокуратуру и даче
объяснений по поводу нарушений закона (ст. 27).
Впервые законом предусматривалось, что принесение прокурором протеста на противоречащий закону акт приостанавливал действие такого акта до
рассмотрения протеста (ст. 24).
После смерти Генерального секретаря ЦК КПСС
Л.И. Брежнева в 1982 г. был провозглашен курс
на укрепление правопорядка и борьбу с коррупцией. Открыто стала высказываться критика в адрес
правоохранительных органов, в том числе и прокуратуры.
Так, в постановлении Президиума Верховного
Совета СССР от 12 января 1983 г. «О деятельности
Прокуратуры СССР» указывалось, что органы прокуратуры проводят значительную работу по обеспечению социалистической законности, государственного и общественного порядка, охраны прав
советских граждан. Активизировалась деятельность
прокуратуры по надзору за соблюдением хозяйственного законодательства, требований государственной, плановой и трудовой дисциплины, по выявлению и пресечению хищений социалистической
собственности, борьбе с должностными злоупотреблениями, взяточничеством, расточительством, бесхозяйственностью, по предупреждению правонарушений.
Вместе с тем в указанном постановлении отмечалось, что органы прокуратуры не добились заметного улучшения борьбы с преступностью. Недостаточно эффективно осуществлялась координация
работы правоохранительных органов по борьбе с
тяжкими преступлениями. Имели место серьезные
упущения в надзоре за дознанием, следствием и
рассмотрением в судах уголовных дел, в работе
следственного аппарата по раскрытию преступлений, а также в обеспечении дифференцированного
подхода к применению мер уголовного наказания.
Недостаточным являлся надзор прокуратуры за
исполнением законов об охране социалистической
130
собственности, особенно в сельском хозяйстве,
строительстве и на транспорте. Слабо велась борьба с приписками в государственной отчетности, с
проявлениями местничества и ведомственности.
Прокуроры не всегда добивались результативности проводимых проверок соблюдения законности,
устранения выявленных нарушений, привлечения
виновных к ответственности. Требовал дальнейшего
улучшения прокурорский надзор за деятельностью
исправительно-трудовых учреждений, а также за
работой органов, ведающих исполнением условного
осуждения и условного освобождения с обязательным привлечением к труду.
С этими проблемами и недостатками предстояло
бороться Генеральному прокурору СССР А.М. Рекункову, пришедшему в 1981 г. на смену Р.А. Руденко. Им была проделана большая работа в этом
направлении, приняты меры, как тогда говорилось, к
«коренной перестройке» деятельности прокуратуры.
В середине 1980-х гг. СССР оказался в состоянии
политического, экономического и социального кризиса. Почти до нулевой отметки произошло падение
темпов экономического роста и производительности труда, снизились доходы населения, социальная
сфера финансировалась по остаточному принципу.
Сложившаяся ситуация в стране требовала изменений, и в 1985 г. произошло вступление СССР в эпоху
кардинальных преобразований.
Новый курс государства предполагал перестройку
всей государственной и общественной жизни страны
в целях перехода от авторитарно-бюрократического
социализма к его гуманистической модели.
К концу 80-х гг. в результате происходящей в
стране перестройки государством уже стали признаваться некоторые демократические ценности, такие
как: гражданские и политические права человека,
разделение властей, парламентаризм. Провозглашалась задача формирования в СССР гражданского
(правового) общества.
Начали проводиться экономические реформы,
которые были направлены на ускорение производства и научно-технического прогресса, преобразование социальной сферы. Однако данные реформы
проводились непоследовательно и не охватывали
всех сторон экономической деятельности.
В результате в 1989 г. впервые официально объявлено о начале экономического кризиса в СССР.
Стало происходить сокращение производства, как в
промышленности, так и в сельском хозяйстве, из-за
чего в 1989-1991 гг. в стране ощущался товарный
дефицит, из свободной продажи исчезли практически
все основные товары.
В 1991 г. произошел распад СССР, с которым
прекратила свою деятельность Прокуратура СССР.
Последними Прокурорами СССР после А.М. Рекункова довелось быть А.Я. Сухареву и Н.С. Трубину.
Продолжение следует...
Прокуратура России. 290 лет на страже закона. М., 2012. С. 50-51.
Там же. С. 55-56.
3
Бессарабов В.Г. Правозащитная деятельность Российской прокуратуры (1722-2002 гг.: история, события, люди).
М., 2003. С. 45.
4
Куденеев С.В. Прокурорский надзор за соблюдением законов в местах лишения свободы (исторический аспект) //
Преступление и наказание. 2009. N 3. С. 30.
5
Звягинцев А.Г. Законоблюстители. Краткое изложение истории прокуратуры в лицах, событиях и документах. М.,
2012. С. 304.
6
В дальнейшем Александр Яковлевич Сухарев продолжил службу в прокуратуре Российской Федерации, в том числе
руководил Институтом проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, и в настоящее
время является советником Генерального прокурора РФ. В 2013 г. ему исполнилось 90 лет.
1
2
131
СЛОВО ВЕТЕРАНАМ
Использование лазера для определения, места стрелявшего
при ранении потерпевшего в движущемся транспорте
К
ак показывает экспертная, следственная и
судебная практика по особо опасным преступлениям против личности, назначение
повторных экспертиз, направление дел на новое
судебное рассмотрение зачастую имеют место в
связи с проведением судебных экспертиз с диагностическими и ситуационными задачами. Такого рода
исследования проводят судебно-баллистическая,
трассологическая, транспортно-трассологичсекая
и медицинская экспертизы, с целю установления
механизма происшествия в целом или каких-то его
фрагментов на базе конкретного места происшествия.
Судебно-баллистическая экспертиза в указанном аспекте рассматривает следующие основные
вопросы: взаимное расположение стрелявшего и
потерпевшего, расстояние и направление выстрела,
траектория полета пули, количество и последовательность выстрелов произведенных в потерпевшего или на месте происшествия, направление раневого канала (устанавливается медиками), локализация
входного и выходного повреждений на потерпевшем
или предметах обстановки места происшествия, локализация следов выстрела на месте происшествия,
локализация оружия или его деталей в той или иной
фазе механизма происшествия, локализация гильз,
локализация стрелявшего и его позы и т.п.
Исследование следов выстрела, отразившихся
на объектах являющихся предметом экспертизы одного класса, рода, вида имеющихся на одних объектах (одежде, оружии, огнеприпасах, обстановке
места происшествия), изолированно от следов другого класса, рода, вида (трупа, крови, клеток, волос,
волокон, краски, стекла, пластмасс, запахов и т.п.)
не дает возможности «увязать» их в блоки информации и построить информационную систему о конкретном событии и его участниках на экспертном, а
иногда и на правовом уровне. Поэтому, опытными
следователями и судьями назначаются и проводятся комплексные медико-криминалистические и
другие виды комплексных экспертиз. В результате
132
Г.А. Григорьев
Главный эксперт торгово-промышленной палаты
Нижегородской области
которых разнородной информации дается совокупная криминалистическая оценка еще на экспертном
уровне. В процессе указанных экспертиз механизм
происшествия или его фрагменты может быть смоделирован в той или иной форме и зафиксирован
в виде схем, макетов, ренгенограмм, фотографий и
видеозаписей.
Установление взаимного расположения стрелявшего и потерпевшего с расстояний за пределами обнаружения явных факторов близкого выстрела представляет существенные трудности. Задача
многократно усложняется, если причинение ранения потерпевшему происходит, когда он находится в движущемся транспорте, а стрелявший за его
пределами и свидетели происшествия отсутствуют.
Кроме того, имеют место случаи, когда пуля пролетая достаточно большое расстояние, проникает
в транспорт (автомобиль, в вагон поезда) или помещение не оставляя при этом следов (в открытую
форточку, дверь). Примерно такая же ситуация
складывается, когда потерпевший получает ранение, находясь на открытой местности.
В таких случаях установить траекторию полета
снаряда удается редко. Эксперты-баллисты в основном ограничиваются определением общего направления выстрела ссылаясь на судебно-медицинские заключения. Однако, в них далеко не всегда
имеется достаточно конкретная информация о направлении раневого канала (спереди назад, сверху
вниз, справа налево и т.п.) и об угле входа пули в
тело потерпевшего. Поэтому эксперты в таких ситуациях очень часто отказываются от решения вопроса, который для установления объективной истины
и правовой оценки содеянного имеет существенное
значение.
Ситуация для экспертов и следствия еще больше
усложняется, когда потерпевший, не смотря на причиненное огнестрельное ранение и перенесенные
тяжелые операции, остается живой.
В этом случае, неоценимая роль, в решении
указанных проблем, хирурга (хирургов) проводившего операцию, а следовательно непосредственно
видевшего первоначальное состояние раны и исследовавшего раневой канал и выявлявшего диагностические признаки ранения поражающим предметом, положение которого в теле (раневом канале)
он наблюдает и фиксирует с помощью ренгена и
тамографа.
Изложенное выше проиллюстрируем следующим
примером из практики.
В 1 час 15 минут гражданину Г. 26 лет проезжавшему на личном автомобиле «Жигули-2106» со
скоростью примерно 60 км/ч по улице Ташкентской
города Иваново было причинено огнестрельное ранение грудной клетки слева (левого плеча) свинцовой пулей калибра 5, 6 мм.
Стекло у левой передней двери автомобиля было
примерно, на половину опущено. Звука выстрела,
не смотря на ночное время, потерпевший не слышал. Почувствовав резкую боль в левом плече он,
проехав некоторое расстояние и успев остановить
машину, потерял сознание. Проезжавший мимо таксист увидел лежавшего без сознания около автомобиля человека, подобрал его и привез в областную
больницу. Далее исходя из исследования непосредственного ранения и ренгенограмм (см.иллюстрации), сделанных перед операцией и после операции, с удалением фрагмента пули, они определили
то, что угол вхождения пули в тело потерпевшего,
относительно горизонтали, составлял, примерно, 4
градуса и примерно, 5-20 градусов относительно
вертикальной плоскости тела.
Исходя из описания ранения, имевшегося у потерпевшего, в указанных выше аспектах и зафиксированных на рентгенограммах, а также оценивая
характер деформации пули , эксперт баллист пришел к заключению о том, что пуля при вхождении
в тело потерпевшего имела большую кинетическую
энергию, высокую скорость и прямолинейную или
близкую к ней траекторию.
Далее, при производстве моделирования на месте происшествия, с участием одного из хирургов,
проводивших операцию, лазерный целеуказатель
был расположен на передней стороне грудной клетки потерпевшего, в соответствии с расположением
раневого канала, входной раны и локализацией поврежденного позвонка. Потерпевший располагался
на месте водителя.
133
Автомобиль медленно двигался по трассе, лазерный целеуказатель красным пятном указывал наиболее вероятное место стрелявшего. В протоколе
операции N 80, проведенной хирургами А.К. Некрасовым и Е.Г. Дубовым, указано следующее: «Края
входного огнестрельного отверстия раны в области
134
трапециевидной мышцы слева экономно иссечены,
разрез продолжен в медиальном направлении с переходом на шею. Общая длина разреза – 9 см. Раневой канал, проходящий в мышцах без грубых макроскопических изменений окружающей мышечной
ткани, направляется к боковой поверхности позвоночника, где обнаружена травматическая зеструкция
суставов С6-С7 слева, левой боковой поверхности
тела С7 позвонка. Произведена хирургическая обработка раны мягких тканей, удалены сгустки крови
из раны С6-С7 позвонков. Иногородних тел ранящего снаряда не обнаружено. Учитывая происхождение раневого канала в тонографической зоне
левой позвоночной артерии, решено дальнейшую
ревизию раны прекратить, окончательную хирургическую обработку раны произвести после вертебральной антографии. Рана промыта, ушита с
оставлением резинового выпускника.»
В протоколе операции N 81, проведенной в тот
же день хирургами А.К. Некрасовым, С.А. Смирновым, Е.Г. Дубовым, указано следующее: «Линейный
разрез кожи по латеральной поверхности шеи слева длиной 10 см в проекции поперечных отростков
шейного отдела позвоночника. Тупым и острым
путем осуществлен латеральный доступ к первичным пучкам левого плечевого сочленения, где обнаружено повреждение сустава С7-С6 позвонков с
повреждением корешков формирующих С пучок.
Костные отломки по возможности удалены, удалены сгустки крови. Далее раневой канал уходит
в боковую поверхность тела С7 позвонка. Ввиду
того, что из предпринятого доступа радикальной
ревизии раневого канала не произвести, а иногородних тел не обнаружено, осуществлен передний
левосторонний доступ к поражающим телам через
линейный разрез кожи длиной 12 см по вн. краю… с
перевязкой ветви наружной… вены. Обнаружено отхождение ½ левого края тела С7 позвонка кпереди
в виде крупного отломка, после удаления которого,
а также после удаления множества крошкообразных
костных фрагментов и единичных частиц металла,
обнаружен основной ранящий снаряд (свинцовая
пуля), залегающая в середине тела и разрушившая
верхнюю суставную поверхность тела С7 позвонка.
Пуля удалена, раневой канал обильно промыт фор135
малином. Послеоперационные раны ушиты наглухо.
Повязка. Осложнений не было.
Учитывая большой объем хирургического вмешательства, небольшой по размерам осколок пули,
локализующийся в зоне отростка С6 позвонка, последний решено не удалять.»
Исходя из анализа информации, содержащейся
в протоколах осмотра места происшествия, автомобиля, следственного эксперимента по проверке
показаний потерпевшего на месте происшествия,
протоколах операций, рентгеновских снимках, кон-
136
сультациях хирургов, проводивших операции, а также, их участия при моделировании ситуации на месте
происшествия, исследованию и оценке деформации
пули, были сделаны выводы о наиболее вероятной
траектории полета пули и месте расположения стрелявшего, находившегося за 150 метров от двигающегося автомобиля потерпевшего.
Без активного участия хирургов при исследовании и
анализе ранения, проводивших операции потерпевшего, установить траекторию полета пули и место расположения стрелявшего было бы невозможно.
Слово ветеранам
Уважаемые читатели!
В 2013 году мною были изданы детективные рассказы под общим названием: «Убийство на улице Тургенева». Для сведения сообщаю, что книгу можно приобрести в киосках ОАО «Роспечать» Нижнего Новгорода и
в книжном магазине «Дирижабль» на ул. Большая Покровская, 46.
В книге не поместился ряд зарисовок и воспоминаний о коллегах из областной прокуратуры, с которыми
я вместе работал, общался, учился у них профессии. Небольшие заметки из этих воспоминаний я и предлагаю
вашему вниманию.
Нисколько не сомневаюсь, что и сейчас много опытных, талантливых, грамотных профессионалов работает как в органах прокуратуры, так и в следственном управлении СК РФ по Нижегородской области, которые
делятся своим опытом с молодыми коллегами.
Мне же посчастливилось пообщаться и поработать с ветеранами, перенесшими все тяготы пережитой и
выигранной ими войны 1939-1945 гг., о них я и постараюсь рассказать, которые были и есть доброжелательные, профессиональные юристы и просто земные люди.
В тесноте, да не в обиде
В
самом начале восьмидесятых годов прошлого века, когда я начинал работать в облпрокуратуре в должности прокурора следственного управления прокуратуры Горьковской области,
сотрудники управления всего-то-навсего занимали
левое крыло первого этажа здания Горьковского областного суда. Это сейчас при выделении в 2007 году
следствия из прокуратуры в отдельную самостоятельную структуру каждое из ведомств имеет свои
отдельно стоящие здания, и это правильно.
Раньше в следственном управлении, включая и
руководителей, работали не более тридцати человек. Занимали в здании по улице Свердлова д. 17 эти
тридцать человек всего восемь кабинетов: с 15 по 22
включительно.
Заместитель прокурора области - начальник
следственного управления Видонов Леонид Георгиевич сидел отдельно недалеко от прокурора области
в просторном кабинете под номером пять, где проводились оперативные совещания, а при необходимости и межведомственные совещания, на которые
приглашались работники органов внутренних дел, и в
котором от табачного дыма можно было задохнуться.
Сам хозяин кабинета курил, и во время проведения
экстренных совещаний можно было видеть, как дым
«валил» из форточки его кабинета
В 19 и 22 кабинетах сидели два начальника.
В самом последнем кабинете, почти в цокольном
помещении, внизу, работал начальник отдела по над-
Ю.В. Котяев
Работал в прокуратуре Нижегородской области
с 1977 по 1997 год в должностях: стажера
следователя, следователя прокуратур
Семеновского, Шахунского районов, прокурора СУ,
прокурора–криминалиста,
заместителя начальника СУ, начальника управления
по надзору за исполнением законов
в хозяйственной деятельности,
прокурора г. Дзержинска
137
зору за следствием и дознанием Белянов Геннадий
Николаевич. Хороший товарищ, спокойный и серьезный человек, которого закрутили семейные неурядицы, и как-то внезапно он перешел из начальников
в следователи, а затем и вообще ушел из прокуратуры, но это совсем другая история...
В девятнадцатом, длинном и узком как пенал кабинете работал заместитель начальника следственного управления Бирюков Валерий Павлович, высокий стройный мужчина с курчавыми, седыми, коротко
остриженными волосами, которые он всегда приглаживал правой рукой, как бы поправляя их. Правда,
поправлять прическу ему никакой нужды не было. Он
всегда был подстрижен, гладко выбрит, отутюженный
костюм сидел на нем превосходно. Весь его внешний
вид свидетельствовал о том, что этот мужчина находится под постоянным женским присмотром. И это
действительно было так. Его супруга Надежда Герасимовна Хорева, работавшая старшим помощником
прокурора области по организационным вопросам и
контролю исполнения, очень бережно и ненавязчиво
опекала Бирюкова. Валерий Павлович сам был человек
веселый с юмором и насморком, страдал хроническим
гайморитом, но стоически переносил и то, и другое.
В пятнадцатом и семнадцатом кабинетах располагались «особо важные» и старшие следователи.
Среди них выделялись Скребкова Альбина Александровна, позднее по состоянию здоровья, уехавшая
работать в город Сочи, Серебряная Клара Михайловна и Бикмухаметова Гольнура Шарифовна. Клара Михайловна, как человек вдумчивый, опытный и
осторожный, прежде чем подготовить постановление
о предъявлении обвинения в окончательном варианте, советовалась и с начальником, и с коллегами
по работе не один раз потому, что дела у нее, как
правило, были сложные и многоэпизодные. Гольнура
Шарифовна - человек энергичный и цепкий, делала
все с первого раза. И все у нее получалось правильно и юридически грамотно.
Цена ошибки в то время была высокой: неправильная квалификация или неполнота следствия
позволяла суду возвращать уголовные дела на дополнительное расследование со всеми вытекающими
последствиями. При заместителе прокурора области
проводились оперативные совещания с приглашением всех виновных и невиновных и раздавали «всем
сестрам по серьгам». Реже, но иногда такого рода
ошибки разбирались - на коллегии при прокуроре
области. Об этом я постараюсь рассказать на примере конкретного дела...
138
В шестнадцатом и восемнадцатом кабинетах работали прокуроры следственного управления или,
как их еще называли, зональные прокуроры, которые «курировали» несколько районных прокуратур.
В основном кураторство сводилось к изучению дел
областной подсудности, ведению статистики, анализу
отчетов и контролю работы следователей районных
прокуратур по делам областной подсудности. Потому
что далеко не все районные прокуроры в виду большой загруженности не всегда успевали изучать дела
этой важной категории, да и к тому же прокуроры
знали, что в областной суд эту категорию дел направляют зональные... Следовательно, и ответственность
за качество следствия по этим делам несли также они.
Зональные... не «открещивались» и от дел районной подсудности: изучали их, вовремя подсказывали
и указывали на недостатки, рассказывали следователям, как сформулировать постановления о привлечении в качестве обвиняемого, а иногда и сами
писали, какие вопросы подготовить в постановлениях
о назначении экспертиз и как глубоко отрабатывать
версии и устанавливать обстоятельства преступления.
Нередко выезжали в районные прокуратуры для оказания помощи следователям или помощникам прокуроров, производившим следствие, на местах. В то
время на местах, где не было следователей, уголовные дела расследовали либо помощники, либо сами
районные прокуроры.
За год в областной суд следственное управление
облпрокуратуры направляло в среднем около ста
пятидесяти – ста восьмидесяти дел, включая и уголовные дела о квалифицированных (тяжких) изнасилованиях.
Казалось бы, площади небольшие: в кабинетах
сидели по четыре –пять человек, а в самом большом
двадцатом кабинете сидели шесть-семь человек, но
никто никому не мешал, и людей всех успевали допросить и совещания вовремя проводили, в том числе и межведомственные, и качество следствия было
неплохим, в тесноте, но не в обиде. Прокуратура
Горьковской области была всегда на хорошем счету
и по качеству следствия, и по раскрываемости в вышестоящих прокуратурах. Помимо меня, в шестнадцатом кабинете работали четыре человека. Одна женщина, Серова Клавдия
Петровна, остальные мужчины. Позднее, точно не утверждаю, в середине или в конце восьмидесятых она
была назначена начальником отдела кадров. Именно
с ее приходом в отдел кадров в районах области на
руководящие должности - районными прокурора-
ми стали назначаться женщины, справлявшиеся со
сложными обязанностями и тяжелой нагрузкой ничуть не хуже мужчин.
О женщинах, успешно и добросовестно работавших в областной прокуратуре, я подробнее попытаюсь рассказать позднее. Отдельно о Соляновой
Елизавете Васильевне (моем первом зональном прокуроре), которая не только внимательно и досконально изучала уголовные дела областной подсудности,
но и иногда помогала следователям добрым советом
по жизни, если к ней обращались за ним. Также отдельно - о старшем помощнике прокурора области
Кравченко Людмиле Анатольевне, отличавшейся
энергией, активной жизненной позицией, доброжелательным отношением к людям, умением элегантно
одеваться и изящно выглядеть в мире тогдашнего
сплошного дефицита, и о многих других достойнейших женщинах. Каждая, из них не только по своему
интересная, преданная своему делу личность, но и
теплый душевный человек.
Другие в прокурорской профессии долго не задерживались.
Центральное место в кабинете, в котором мы работали, занимал Чистяков Константин Михайлович,
занимавший, так же как и я, должность прокурора
следственного управления, справа от Чистякова располагался Подставочкин Борис Матвеевич, бывший
начальник следственного отдела, но уже давно оформивший пенсию и, находясь на пенсии, занимался
методической и аналитической работой. Его цепкие
глубокие глаза замечали буквально все, любой штришок в поведении собеседника, но как человек очень
воспитанный, тонкой организации, никогда лишних
слов не говоривший, он мог одним жестом показать,
что так делать не годится. Вот такой был деликатный
и тактичный Борис Матвеевич Подставочкин. Слева сидел Горбик Александр Тимофеевич, который работал поначалу в другом отделе -отделе по надзору за
следствием и дознанием в органах внутренних дел. В
двадцатом большом кабинете, где он раньше работал,
телефон стоял на отдельном столике, и он часто его
занимал. Мы в шестнадцатом кабинете спорить не стали, а сразу поставили телефон ему на стол. Позднее,
даже терпеливый Константин Михайлович стал иногда
делать ему замечания по поводу продолжительных
разговоров потому, что телефонный номер и в нашем
кабинете был один, хотя телефонный аппарат стоял у
каждого на столе. В шестнадцатом кабинете повторилась та же история, что и в двадцатом. Разговаривать
по телефону больше всех стал опять Горбик.
Но и этот вопрос был решен: при содействии
Чистякова в кабинет, а следовательно, Александру
Тимофеевичу выделили персональный телефонный
номер, и он никому уже больше не докучал. Изредка
его скрипучий требовательный тон, которым он разговаривал с милицейским районным руководством
своей «зоны» заставлял Константина Михайловича
поверх очков поглядывать на соседа, намекая, что он
в кабинете не один. Горбик намеков Константина Михайловича не понимал или не хотел понимать. После
чего, хмыкнув с досады, Чистяков, который никогда
ни с кем не спорил, уходил курить в коридор. Да, в те
далекие времена Константин Михайлович понемногу,
но курил. Позднее, Горбик перешел в кабинет к Анатолию Павловичу Прокофьеву.
Мне посчастливилось больше трех лет работать с
Чистяковым в одном кабинете. И поэтому, и потому,
что он мне всегда был приятен, я подробнее расскажу о Константине Михайловиче. Человек очень простой, скромный, немногословный и очень достойный.
О себе, насколько мне известно, он рассказывать не
любил. Это сейчас про него много статей написано.
И это правильно, о таких достойных людях надо писать и рассказывать о них. Их не так уж и много, а
доживших до ста лет и не потерявших чувство юмора... Таких людей просто больше нет... Константин
Михайлович один такой - уникальный человек. Высокий стройный, подтянутый, никогда не сутулился.
С радостью видел его, когда отмечали его столетний
юбилей, почти так же он выглядел, как и тридцать
лет назад. Дай бог ему здоровья до ста пятидесяти
лет!!! А его глаза... как он смотрит в свои сто лет...
Глаза озорные, проницательные и пронизывающие
два века насквозь. А какой он книгочей... Только у
него я мог найти, попросить дать мне почитать книгу
академика Евгения Тарле «Наполен». А его высказывание о поэзии: «Писать надо так, чтобы строчкам
было тесно, а мыслям просторно...» Может быть это
и не его высказывание, но я для себя услышал эти
слова.
Это сейчас на протяжении более ста лет жизни
стало известно, какой он по-настоящему замечательный человек, а раньше об этом мало говорили,
не принято, что ли это было... Человеком он не был
скрытным, он был и есть скромный человек. Сам не
любил о себе рассказывать, как-то выделять себя, но
не жаловал это и у других, кто много о себе говорил.
По-настоящему по жизни он мудрый и дальновидный
человек. И это нам было известно еще тогда,в прошлом веке.
139
Насколько помню, у Константина Михайловича
были небольшая дачка и сад, в котором он успевал
поработать. Осенью угощал всех яблоками, приносил в кабинет в простой авоське и угощал. Помню,
яблоки Константин Михайлович ел без кожуры. Аккуратно чистил их перочинным ножиком и также как
чистил, аккуратно кушал. А какое чудесное вино он
умел из этих яблок приготовить... Он всегда мог поддержать мужскую компанию и поддерживал. У него
всегда была своя норма... и никогда, насколько я
помню, он ее не нарушал.
Насколько я помню, он был всегда настоящим
полковником, первым прокурором города Берлина.
Даже тогда в восьмидесятые годы, будучи очень заслуженным человеком и в почтенном возрасте, никаких скидок на возраст, не принимал. Был прост в общении и очень доступным, и приятным собеседником.
Все что он делал, он делал аккуратно и старательно.
Внимательно, уважительно и ровно относился к людям, кто бы перед ним не находился. Это про него
сказано: «Гвозди бы делать из этих людей, крепче
бы не было в мире гвоздей...»
Мне запомнилась история, связанная с делом
о покушении на убийство малолетней девочки, сопряженное с ее изнасилованием. Дело «громкое»
областной подсудности. Его расследовал молодой
привлекательный следователь, такой же высокий, как
Константин Михайлович, в котором без малого был
рост метр восемьдесят пять сантиметров, а может
и выше. Может поэтому следователь, пришедший к
Чистякову, вел себя поначалу очень самоуверенно.
Вынул из дипломата толстый том уголовного дела, ни
слова не говоря, положил его на стол Константину
Михайловичу, независимо присел на подставленный к
столу Константина Михайловича стул, покачивая согнутой в колене ногой.
Я сидел напротив Константина Михайловича и
поневоле наблюдал за всем происходящим. Ветеран, сдвинув очки на лоб, первым поприветствовал
молодого коллегу, протянув ему руку, и кивнув на
лежавшее на краешке стола дело, спросил: «Прокурор смотрел?»
Следователь согласно кивнул, продолжая расслаблено сидеть на стуле, щелкая застежками дипломата.
Константин Михайлович полистал дело и, не найдя сопроводительного письма прокурора, снял очки,
развернулся к следователю: «Не вижу...»
Только тогда следователь сообразил, что от него
хотят. Пощелкав замками, отыскал в дипломате отпечатанное на фирменном бланке прокуратуры Мо140
сковского района короткое сопроводительное письмо, протянул его зональному прокурору со словами:
«Все в полном порядке. Я же по телефону Вам все
рассказал».
- В порядке говоришь? Ну, ну, поглядим. Дело
оставляй, а сам сходи, пообедай, - говорил Константин Михайлович, глядя в глаза собеседнику поверх
очков, окая, отрывисто и очень четко.
- А Вы?
- Я почитаю. Час мне дашь на изучение?
Молодой специалист недоуменно пожал плечами,
- Час, наверно, мало...
- Хватит, - подумав, Чистяков добавил, - Мне в
общих чертах фабула известна, твой прокурор доложил, да и спецдонесение я готовил... Так что, заходи
через часок.
Следователь встал со стула, выпрямился в полный рост и, щелкнув защелками дипломата, легко
выскользнул из кабинета.
- А как же домино, Константин Михайлович?равнодушно спросил я у Чистякова. Мне было известно, что обычно в обед Чистяков «забивал козла»,
играл в домино с Масловым Павлом Ивановичем, начальником отдела кадров, с которым они были хорошими приятелями. Сам я толком играть не умел, но
наблюдать за игрой в «козла», как немолодые прокурорские работники азартно, как заядлые игроки
интеллигентно стучали по столу костяшками домино,
было очень поучительно. Поиграть в домино вниз к
прокурорам со второго этажа спускались и работники
областного суда. Но они быстро проигрывали, а проигрывать они не любили, а вскоре совсем перестали
приходить.
В обед в следственном управлении с игрой в домино происходил целый ритуал: двойные створки
дверей правого крыла здания облсуда, где располагалось следственное управление облпрокуратуры, на
время обеда закрывались, чтобы не дай бог, посторонние могли увидеть, как седые прокуроры стучат
костяшками о стол. Начальство знало об этом. Сам
Бирюков иногда садился за столик поиграть, но выигрывал редко, а поэтому, чтобы не подорвать авторитет, мало играл, больше наблюдал, как и я.
На заводе, где мне пришлось работать в литейке,
я тоже наблюдал, как рабочие с азартом и прибаутками, стуча костяшками домино, матерились друг с
другом. Так-то было на заводе, а здесь областная
прокуратура, высший как бы уровень, но азарт у
людей был не меньше, но мата точно не было. Все
было умно и деликатно, но прибауток и шуток было
не мало. В партнеры я не набивался, а кроме того это
нужно было заслужить.
А вот, когда садились играть в домино Павел
Иванович Маслов вдвоем с Чистяковым, это было
что-то. Они с полувзгляда понимали друг друга. Как
вдвоем садились играть в самом начале обеда, так
до конца обеда не выходили из-за стола. Выигрывали подряд несколько партий. Менялись соперники, а
Чистяков с Масловым играли, не уступая никому. Это
состязание было интересно и поучительно. В азарте
игры люди раскрывались и от души шутили над неудачными ходами партнеров.
- У меня сегодня домино не будет. Напарника
нет. Павел Иванович уехал в командировку, а ты иди,
тренируйся, готовься в мои напарники... Константин
Михайлович достал из ящика стола ворох нарезанных листиков закладок, положил на стол, обхватив
руками том, подвинув его к себе, углубился в чтение.
Вслед за следователем я вышел из кабинета,
подошел к игравшим в домино. Но найдя игру без
Маслова и Чистякова неинтересной, спустился вниз,
в подвальное помещение, где располагалась криминалистическая лаборатория, к эксперту Григорьеву.
По просьбе Кулебакского следователя прокуратуры Прусакова мне нужно было уточнить: «Что
нужно для скорейшего завершения баллистической
экспертизы». Сам Прусаков до эксперта дозвониться
не смог, а эксперт производство экспертизы затянул.
Через час я вернулся из лаборатории, по пути
перехватив в столовой пару пирожков, сел за свой
стол и стал жевать.
Увидев меня жующим, Чистяков, перед которым
сидел следователь и слушал его советы, надвинув
очки на лоб, спросил: «В столовой много народа?».
В ответ я, продолжая жевать, неучтиво отрицательно покачал головой. Константин Михайлович добавил: «Звонил Кулебакский прокурор, Морозов».
Я справился с одним пирожком, второй положил в
ящик стола на бумажку, уточнил: «В Кулебаках прокурор - Карпов. Он что уже на пенсию ушел?».
Чистяков, не вдаваясь в подробности, кивком
головы подтвердил. Мне было известно, что знаток
истории государства Российского Иван Александрович Карпов, Кулебакский городской прокурор собирается на пенсию в связи с ухудшением состояния
здоровья. Вот, видимо, свершилось. Надо обязательно, по возможности перезвонить... О том, что
Карпов отлично (по сравнению со мной), знает историю, я убедился, общаясь с ним в первый приезд в
Кулебаки с оказанием помощи по конкретному делу.
Уголовное дело, лежавшее перед Чистяковым,
за время обеда было уже нашпиговано закладками,
торчащими со всех сторон. Высокий следователь
уже не сидел вольготно и независимо, как раньше
щелкая замками дипломата, а вцепился в него как в
спасательный круг и внимательно слушал Константина Михайловича, который поверх очков доброжелательно поглядывал на собеседника.
Я, в свою очередь, поблагодарил Чистякова, невольно прислушался к опытному коллеге. Таких дел,
которое он разбирал с молодым следователем, в
моем послужном списке пока не было. Мне самому
было полезно послушать Константина Михайловича.
Говорил Чистяков мягко, упирая на букву О, но с
легкой иронией.
- Хорошо, хоть и запутанно, но обвинение грамотно сформулировано. И с постановлениями о назначении экспертиз вовремя ознакомил, правильно.
Но скажи-ка мне, «батенька», зачем здесь этот живописный рисунок?
Раскрыв дело в самом конце, Чистяков подвинул
том с рисунком следователю:
- Что это?
Я попытался со своего места разглядеть рисунок,
но у меня не получалось. Да и Чистяков, видимо, не
хотел этого, потому что показал его так, чтобы только следователь мог увидеть этот рисунок. В кабинете
началось незаметное движение со стороны Серовой,
Борис Матвеевич Подставочкин сидел невозмутимо.
Ему было понятно, что за рисунок и для чего он появился в деле. Горбик вообще не вникал в наши дела.
- Это девочка, сама нарисовала... - покраснел
следователь и добавил: - По памяти. Для доказательства,- оправдывался следователь.
Константин Михайлович с сожалением покачал
головой, а вслух произнес:
- Я ничего не видел и тебе ничего не подсказывал,
но ты эту порнографию убери. А то в суде еще отреагируют. Представление не внесут, но письмо написать
могут. Ты с делом никого не знакомил?
Следователь отрицательно покачал головой.
- Вот и ладненько. Ну а так дело расследовал
очень хорошо и подробно. Мои замечания устранишь, и можно смело в суд направлять. Листочки сохрани, там, где лежали. Договорились?..
Следователь радостно закивал головой, быстро
убрал дело в дипломат и пулей выскочил из кабинета.
141
Уважаемые коллеги! Уважаемые друзья!
Совсем недавно мы отпраздновали самый Главный
и замечательный праздник в нашей стране - Праздник 69 годовщины со дня Великой Победы народов
СССР в Великой Отечественной войне
Этот памятный и близкий сердцу каждого Россиянина День Победы -–9 Мая дорог каждому здравомыслящему человеку не только бывшего СССР, о
нем знают, чтят и помнят все миролюбивые и прогрессивно мыслящие люди на земле.
Хотелось бы думать и верить, что все, что происходит сейчас в соседней, близкой нам Украине - явление проходящее, временное...
142
Думается, и это именно так - День Победы
остужает горячие головы агрессивных западных мужей, порою забывающих не только уроки прошлых лет, но и то, что Россию победить
нельзя.
Большим историческим событием и огромной
радостью для всех россиян стало долгожданное,
продуманное, бескровное, юридически выверенное присоединение Крыма и города Севастополя
к России.
От всей души поздравляю всех коллег с
Главным Праздником нашей страны с Днем Победы!
Слово ветеранам
Простите нас, Анастасия Максимовна!
У
видев эту пожилую женщину мне захотелось
спросить: «Как Вы считаете, возраст человека двадцать лет или двадцать три года это много или мало?»
Почему такой вопрос мне захотелось задать именно сейчас и именно этой женщине - Анастасии Максимовне Кудашовой?
Когда-то, двадцать с лишним лет назад, в одну
из годовщин образования прокуратуры России при
личной встрече этот вопрос мне не пришел в голову,
хотя уже тогда я знала, что Анастасия Максимовна
единственный бывший работник прокуратуры Лукояновского района - участница Великой Отечественной
войны. В ту далекую и единственную встречу я приехала к ней в дом с поздравлениями с нашим профессиональным праздником от работников прокуратуры
Лукояновского района. Ранее знала об Анастасии
Максимовне из рассказов работавших с ней и помнивших ее сослуживцев. Говорили, что ростом она
невысокая, худенькая, черноволосая. Всегда веселая
и доброжелательная, вместе с тем прямая и честная. Никогда ни перед кем не лебезила, а грубиянам
спуску не давала, отвечала так, что дерзить при ней
больше никому и никогда не хотелось, люди, которые
позволяли себе лишнее в ее присутствии, запоминали
ее простой урок на всю жизнь. И опять я не связала
эту черту ее характера с прошлым. А надо было бы.
А.М. Кудашова всегда жила и продолжает жить
сегодня в небольшом деревянном доме в селе Кудеярово Лукояновского района. Село отделено от
самого города лишь железнодорожным полотном, но
от улицы Кустарь, где она живет, до здания прокуратуры района расстояние около четырех километров и
асфальтированной дороги до сих пор нет. Тогда при
нашей встрече Анастасия Максимовна очень обрадовалась подаренной открытке, какому-то немудреному подарку, простым словам поздравления и по
всему чувствовалось, что ждала гостей и была очень
рада визиту. Действительно это была невысокая худощавая женщина с живыми темными глазами, от нее
исходило тепло и неподдельное радушие, было за-
Л.В. Позднякова
Заместитель прокурора Лукояновского района
в отставке
143
метно, что она по-настоящему интересуется происходящим и ценит общение с людьми. О чем могла я
говорить с ней? Конечно о прокуратуре района, где
прошла большая часть ее жизни, о людях работавших здесь до меня, о войне. Оказалось, что у Анастасии Максимовны прекрасная память, она помнила
всех прокуроров, помощников прокурора, следователей, начиная с 1945 года. Кто сколько работал,
кто куда пошел работать после прокуратуры: тот в
начальники милиции, эти на пенсии, эта адвокат, эти
стали судьями... помнила всех работников поименно,
их рабочие, семейные дела, рассказывала о серьезных и забавных случаях из их жизни, из жизни прокуратуры, а вот о себе не сказала ни слова. Когда
я пробовала завести разговор о военном времени, о
ее участии в Великой Отечественной войне, Анастасия
Максимовна начинала шутить и весело переводила
разговор в другое русло, на другие темы.
Нам, пришедшим в прокуратуру района в восьмидесятые годы прошлого столетия, не довелось работать с Анастасией Максимовной, но мы слышали
о ней, знали, что она бывшая фронтовичка, долгое
время после войны проработавшая в прокуратуре
района, но к нашему стыду за повседневными заботами, рабочими и личными делами мы как-то забывали навестить ее, поздравить с днем рождения, Днем
Прокуратуры и Днем Победы.
В начале двухтысячных годов по поручению прокурора я готовила для статьи в местную газету материалы о прокуратуре Лукояновского района, ее истории и людях, работавших здесь с момента основания
прокуратуры. Нашла первую книгу приказов, датированную 1926 годом. Попался в руки приказ N 14 от
10 октября 1945 года о приеме А.М. Шатковцевой 1
апреля 1922 года рождения, уроженки и жительницы
села Кудеярово Лукояновского района на должность
секретаря районной прокуратуры с испытательным
сроков две недели. Испытательный срок А.М. Шатковцева выдержала успешно, потому что последний
приказ в отношении нее был издан прокурором района 16 мая 1978 года, то есть через тридцать три
года... Это был приказ об увольнении по собственному желанию заведующей канцелярией Кудашовой
Анастасии Максимовны из прокуратуры района. В
1949 году А.М. Шатковцева вышла замуж и с того
времени стала Кудашовой, так и называю ее сейчас.
Что вместили в себя эти годы с 1922 по 2014 год?
Детство, как у всех, школа. А.М. Шатовцева закончила среднюю школу 10 классов, что в селе по
тем временам считалось очень хорошим образовани144
ем, год работала пионервожатой в школе. Но, к этому
времени, уже как год шла война...
13 апреля 1942 года пионерскую вожатую мобилизовали в ряды Красной Армии и двадцатилетняя
Анастасия отправилась на учебу в Горький. Там, таких же молодых девушек как она, учили опознавать
вражеские самолеты и передавать нашим артиллеристам сведения о пролетавших над ними немецких
штурмовиках, бомбардировщиках и истребителях.
Девчонки научились определять типы самолетов и
их количество не только по внешнему виду, но и по
звуку двигателей. После учебы сразу на фронт. 5 мая
1942 года Анастасия приняла присягу. Прослужила в
армии с 1942 по 1945 год в батальоне ВНОС (воздушное наблюдение и обеспечение связи) 29-го зенитно-артиллерийского полка.
Служба ВНОС предназначалась для ведения
противовоздушной разведки и предупреждения об
угрозе воздушного нападения противника. Выполнение задач обеспечивалось системой наблюдательных
постов, а на наиболее важных участках – радиолокационными станциями.
Система ВНОС создавала сплошное визуальное
наблюдение за воздушным пространством в приграничной полосе глубиной 150- 250 км., а вокруг особо
важных объектов 60-120 км.
И эта тяжелая солдатская служба легла в основном на плечи девчонок, вчерашних школьниц.
О своем участии в Великой Отечественной войне
А.М. Кудашова рассказывать не любила и не любит,
мало что говорила об этом суровом времени. Когда
ее спрашивали о войне, она только отмахнется, заплачет и скажет: «Очень страшно было. Особенно под
бомбежками. Когда нас бомбили, сбрасывали обычные бомбы и шумовые. Они так громко выли и гудели... конечно боялись, но воевать-то надо было.» О
том, как воевала и что делала во время войны, сейчас
можно лишь частично восстановить по крупицам ее
редких и коротких воспоминаний.
Так, Анастасия Максимовна рассказывала, что в
полку, где она служила было много молодежи, а значит комсомольцев. Однажды отправилась она в расположение полка, находившегося в нескольких километрах от их поста, на комсомольское собрание. В
пути ее застали немецкие бомбардировщики и начали
бомбежку местности. Анастасии казалось, что каждая
бомба падает прямо на нее, кругом дыбом вставала
земля, стоял грохот, бомбы рвались совсем рядом.
Спряталась в каких-то развалинах, где переждала
налет немцев. Потом отряхивалась от земли и грязи,
долго ничего не слышала и не верила, что осталась
живой. Но на собрание явилась.
В 1943 году Анастасия Шатковцева вместе со
своим полком участвовала в крупнейшем сражении
Великой Отечественной войны - в боях под Курском.
Она не говорила, было ли это в начале битвы - при
нашей обороне, либо позже - при нашем наступлении, но из ее коротких фраз становилось ясно, что
на Курской дуге она была с самого начала и ее полк
принимал на себя и элитные танковые дивизии СС и
отборные полки немецких штурмовиков и бомбардировщиков и пехоту. Нигде и никогда на столь ограниченном пространстве не сходились в смертельной
схватке такие массы людей и техники. Как же было
Анастасии, 21-ти однолетней девчонке, выдержать
все, что выпало на долю наших солдат – мужчин?
Находиться далеко впереди зенитных орудий, высматривать вражеские самолеты, знать, что на тебя
охотятся немецкие летчики, стараются подавить силы
ВНОС, под обстрелами, бомбежками передавать своим зенитным батареям сведения о количестве и типах
вражеских самолетов, летящих на наши передовые
части, окопы. Все выдержала и потом при настойчивых расспросах говорила сквозь слезы: «Там было
очень-очень тяжело, страшно, страшнее всего того,
что было до и после Курской дуги. Не нужно вам этого знать».
Война для ефрейтора А.М. Шатковцевой закончилась в Эстонии. Она со слезами и как бы в шутку
говорила: «Началось наступление на Таллин. А ведь
весна, март, кругом снег тает, лужи, слякоть, а мы в
валенках. Как трудно было ходить, бегать в валенках
полных воды и льда. Просушить их негде было».
На вопрос внуков видела ли она живых немцев,
Анастасия Максимовна отвечала с улыбкой, что видела их много, это были пленные немцы в Таллине.
Там же в Таллине в 1945 году встретила 23-летняя
Анастасия долгожданный День Победы. Но демобилизовалась из армии только 7 августа 1945 года. Вот
об этом она рассказывала своим близким с удовольствием, говорила, что протерла каждый снаряд из
тех, что ей поручили привести «в мирный порядок»,
уложила каждый в предназначенный ему ящик, закрыла их, ее похвалило командование и в числе первых демобилизовало.
...Менее чем через два месяца после демобилизации Анастасия начала работу в прокуратуре Лукояновского района. Теперь понятно откуда ее аккуратность, обязательность, исполнительность а также
доброе, внимательное отношение ко всем, с кем ее
сталкивала жизнь.
В 1949 году она вышла замуж, родила сына и
опять вернулась в прокуратуру.
Анастасия Максимовна знала о своей работе все:
досконально разбиралась в делопроизводстве, отлично печатала на машинке все процессуальные документы, к ее помощи прибегали и оперативные работники милиции и работники суда (в то время суд
и прокуратура размещались в одном большом деревянном здании). Никому не отказывала в помощи
Анастасия Максимовна. И еще она оставалась чутким
и внимательным человеком, знала и помнила все о
145
работниках прокуратуры, будь то трудности в работе или семейной жизни, их личные секреты и мечты,
которые свято хранила, помнила о днях рождения и
других памятных датах каждого.
33 года проработала Анастасия Максимовна в
прокуратуре Лукояновского района и уволилась по
собственному желанию уже в пенсионном возрасте
в 1978 году. За эти 33 года каждый рабочий день
утром она ходила пешком 4 километра в любую погоду, по сельским дорогам, зимой по тропкам между
сугробами, а вечером так же возвращалась домой. И,
как рассказывали старые, помнящие ее работники, ни
разу не опоздала и не ушла со службы раньше. А
ведь были еще и заготовки сена для прокурорской
лошадки (автомашины появились позднее), и копка картошки в обязательном порядке на колхозных
полях, и обработка свеклы и работа в нетопленном
помещении, когда коченеют пальцы, а обвинительное заключение печатать надо, здание прокуратуры
и суда тогда топили дровами, а после выходных оно
долго не прогревалось.
Из книги приказов, начиная с 1926 года видно,
что Анастасия Максимовна Кудашова проработала в
прокуратуре Лукояновского района дольше любого
другого работника. После увольнения коллеги какое-
146
то время навещали ее, не забывали свою заведующую, поздравляли с днями рождения, юбилеями, на
которые приезжали бывшие работники прокуратуры
района из Нижнего Новгорода и других районов области, а День Победы она всегда отмечала со своими
подругами однополчанами-односельчанами.
Начинала этот очерк с вопросов, которые хотелось бы задать Анастасии Максимовне сейчас, в
настоящее время. Что чувствовала она, будучи девчонкой, прошедшей войну, какой осознавала себя и
свое поколение тогда и что думает о сегодняшних
двадцатилетних, что значили для нее 33 года работы
в прокуратуре, изменились ли мы, лукояновцы за это
время и что изменилось вообще за те 70 лет, которые
прошли с момента ее мобилизации на фронт Великой
Отечественной войны до наших дней.
Уже не спрошу и не получу ответа. 92-х летняя
Анастасия Максимовна с 2013 года тяжело больна,
нуждается в постороннем уходе, общаться с незнакомыми людьми ей трудно, в ответ на вопросы о войне она начинает волноваться и плакать. Но твердо
помнит и чтит два праздника, с которыми ее каждый
год поздравляют родные - это День Победы и День
Прокуратуры. На эти поздравления она улыбается и
кивает головой.
Слово ветеранам
Стихи Людмилы Анатольевны Кравченко
Не взятые вершины
Все будто бы идет само собой,
Но, словно предъявляя право иска,
Не взятые вершины пред тобой
Предстанут вдруг отчетливо и близко.
И так тоскливо сердце защемит,
Так что-то в нем кроваво оборвется,
И все вокруг изнанкой обернется,
И ветер странствий в окнах зашумит.
О, этот зов сияющих вершин!
Мы за него такой ценою платим!
Немыслимые подвиги вершим,
И жжем мосты и темной ночью плачем...
Л.А. Кравченко
Выпускница Московского государственного
университета им. М.В. Ломоносова,
старший помощник прокурора
Нижегородской области
по правовому обеспечению в отставке,
старший советник юстиции
Витают на губах обрывки фраз.
Повисли звезды в окнах у карнизов.
Не взятые вершины, сколько раз
Бросаете вы нам жестокий вызов!
И мстите нам за суету сует,
За отступление, за тщету и за смуту,
За каждую неверную минуту,
За то, что есть, за то, чего в нас нет...
Стыдливо закрываем мы глаза,
В горючие себя бросаем травы,
А кто-то просто совершает траверз
В большое небо, где гремит гроза!
147
О себе
Мой возраст, седину уже обретший,
Мне не дает быть больше сумасшедшей.
Походка стала, кажется, иной.
Иду, не торопясь, к себе домой,
А не несусь, как прежде, с ветерком
И хочется прилечь вдруг вечерком.
И ночи новогодние не те.
Бывало до утра вся в суете.
И танцы до упаду - аж в рассвет
Ну, а теперь ушло все это...
Нет желания скакать до потолка
И с аппетитом есть, лишь так, слегка
А если выпьешь - горько, не искрит...
Да и сердечко иногда шалит...
Вот доношу я тело, а душой
Останусь все такой же молодой!
Моим ровесницам
Милые мои подруги!
Не о лицах наших речь.
Нам бы следовало руки,
Наши руки поберечь.
Бабье сердце тешить можно,
Если меньше лет дают,
Но как рученьки безбожно
Нас порою выдают!
На работе, дома, в поле
Не щадили этих рук.
Не привыкло руки холить
Большинство моих подруг.
Отчего-то руки строже,
Старше женского лица.
Оттого-то я, быть может
Не ношу на них кольца,
148
Оттого верна привычке –
Чтоб точней судить о ком,
Я сперва взгляну на руки,
А в лицо – уже потом
Но не нужно нам стесняться,
Избегать носить кольцо...
Наши руки – руки жизни,
Века нашего лицо!
Награда
Нет! Спорить со мною не надо!
Ведь сколько ты тут не крути,
А старость и вправду - награда
На кратком житейском пути!
И ты ее встреть, будто гостью,
Что просто зашла вечерком.
Радушно, без жалоб и злости,
Попотчуй-ка свежим чайком.
Неспешно начнется беседа.
Беседа на долгие дни,
На беды и боли не сетуй,
Открыто в глаза ей взгляни!
Тогда постепенно увидишь,
Как много она принесла:
И опыт (не только из книжек),
И новую грань ремесла.
И это уменье вглядеться
В природу, в себя и в людей...
И близость особую к детству,
И сладость оставшихся дней.
Ты только душою не горбись,
Почувствовав возраста власть.
Есть в нем затаенная гордость:
А все-таки жизнь удалась!
События
Конференция по вопросам УСО
21
апреля 2014 года в прокуратуре Нижегородскойобласти проведена научно-практическая конференция на тему:
«Проблемные вопросы применения норм уголовного
и уголовно-процессуального законодательства в судебных стадиях уголовного судопроизводства».
В работе конференции приняли участие судьи, научные работники, прокуроры и оперативные работники прокуратур, поддерживающих государственное
обвинение.
В целях повышения эффективности соблюдения
конституционных прав граждан в судебных стадиях уголовного судопроизводства на конференции
комплексно обсуждены проблемы привлечения к
уголовной ответственности лиц за совершение мошенничества в сфере предпринимательской деятельности, страхования и при получении социальных
выплат, а также за неисполнение обязанностей по
воспитанию несовершеннолетних.
Особо обращено внимание на необходимость неукоснительного соблюдения прав граждан на справедливое и беспристрастное правосудие, а также на
реализацию лицом, пострадавшим от преступления,
права на судебную защиту и компенсацию причиненного ему ущерба, чему должен всемерно способствовать прокурор при поддержании государственного
обвинения в суде.
А.Н. Чигинева
Прокурор апелляционного отдела
уголовно-судебного управления
прокуратуры области,
младший советник юстиции
149
150
События
Команда прокуратуры области по мини-футболу приняла участие
в Межрегиональном спортивном турнире
11
и 12 апреля в с.Б.Болдино в спортивном
комплексе МО МВД России «Большеболдинский» прошел спортивный турнир, посвященный памяти бывшего начальника УВД
Горьковского облисполкома генерал-майора милиции Ю.А. Усачева.
В турнире приняли участие команды: Управления
на транспорте МВД России по ПФО, МВД по республикам Чувашии, Татарстана, Мордовии, Нижегородской академии МВД России, Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по
Нижегородской области, Главного управления МВД
России по Нижегородской области, а также команда
прокуратуры области.
В упорной борьбе по итогам соревнований по мини-футболу первое место заняла сборная команда
МВД России по Республике Мордовия, не менее почетное, второе место, выиграла команда Управления
на транспорте МВД России по ПФО, третье место и
бронзовую медаль в соревнованиях завоевала команда сборной ГУ МВД России по Нижегородской
области.
Ж.В. Мордовина
Старший помощник прокурора
Нижегородской области
по правовому обеспечению и взаимодействию
со СМИ и общественностью,
старший советник юстиции
151
152
Содержание
Актуальная проблема
Золотарева Л.С. Пределы и особенности реализации прав потерпевшими в рамках уголовного
судопроизводства и при исполнении наказания........ 3
Богатуров С.А. Прокурорский надзор за исполнением законов при использовании результатов
оперативно-розыскной деятельности........................ 6
Евсеев А.А. Полномочия органов местного
самоуправления по признанию частных жилых
помещений пригодными либо непригодными для
проживания................................................................ 12
Точка зрения
Родина П.Н. Правовые основы применения
средств мягкой фиксации к больным
с психическими заболеваниями: пробелы
законодательства....................................................... 14
Булатова О.Е. Обжалование в апелляционном
и кассационном порядке судебных решений
по уголовным делам: теория и практика.................. 18
Лебедев А.Е. Правовая природа соучастия
в преступлении по российскому уголовному
законодательству....................................................... 20
Противодействие коррупции
Чураева А.В. «Кратный» штраф за коррупционные
преступления: практика назначения и реальность
исполнения................................................................. 26
Матюгина Е.В. Ротация государственных гражданских служащих........................................................... 30
Права несовершеннолетних
Юданова Е.Г. Реабилитация детей-инвалидов....... 33
Подробности громкого дела
Комаров М.Г. Поверив новому знакомому, нижегородец расстался с жизнью из-за автомобиля......... 35
Захаров А.А. Нижегородец убил ребенка и пытался
сжечь его тело в печи............................................... 37
Быков А.В. По «холодным» следам... .................... 39
Мнение ученых
Петров А.В. Идеологический потенциал
Конституции Российской Федерации........................ 41
Горбатова М.К., Криницина М.А. Организационно-правовые аспекты интеграции и адаптации
мигрантов в российское общество........................... 45
Грачев М.А. Актуальные проблемы лингвокриминалистики как науки...................................................... 49
Дубинин М.Г. Определение права и «неправа»
как объекта судебного толкования........................... 53
Гришин А.С. К вопросу о понятии выдачи лиц
в целях осуществления уголовного преследования
или исполнения приговора (экстрадиции)................ 59
Васкэ Е.В., Куракина О.И. Экстремизм как
угроза национальной безопасности Российской
Федерации.................................................................. 69
Кирюшина Н.Ю. Специфика правового
регулирования студенческого профсоюзного
объединения ............................................................. 72
Леднева А.В. К вопросу о юридических цензах
экологического права............................................... 76
Морозов А.Е. Актуальные тенденции в правовом
регулировании финансового рынка......................... 82
Соловьев О.Д. Перспективы применения специальных познаний в сфере противодействия
незаконному обороту лесоматериалов .................... 85
Тесленко Л.Ю. Задачи и принципы фоноскопической экспертизы........................................................ 88
Мареев Ю.Л. Общие требования к рекламе........... 92
Трибуна молодого специалиста
Сивогривов М.С. С «багажом» из прошлого:
Федеральный закон N 94-ФЗ и поставка
автотранспортных средств для государственных
нужд......................................................................... 103
Разъясняем законодательство
Кучеров Д.О. Самостоятельность следователя
при принятии решений на стадиях возбуждения
уголовного дела и предварительного
расследования......................................................... 111
Прытков Ю.В. О некоторых вопросах применения
законодательства, регулирующего вопросы
привлечения иностранных граждан к трудовой
деятельности............................................................ 114
Интервью
Козин А.В. Законодательство о выборах в I и II
Государственные думы Российской империи........ 118
Гущев М.Е. Некоторые проблемы использования результатов оперативно-розыскной
деятельности для достижения истины
в уголовном процессе............................................. 124
153
Из истории прокуратуры
Гальченко А.И. Исторический очерк о российской
прокуратуре (1864-1941 гг.).................................. 127
Позднякова Л.В. Простите нас, Анастасия
Максимовна!............................................................ 143
Кравченко Л.А. Стихи............................................ 147
Слово ветеранам
Григорьев Г.А. Использование лазера
для определения места стрелявшего
при ранении потерпевшего в движущемся
транспорте................................................................ 132
Котяев Ю.В. В тесноте, да не в обиде................... 137
События
Чигинева А.Н. Конференция по вопросам
УСО.......................................................................... 149
Мордовина Ж.В. Команда прокуратуры
области по мини-футболу приняла участие
в Межрегиональном спортивном турнире.............. 151
154
Законность и правопорядок
Сборник научно-практических статей
Выпуск 2 (9)
Сборник издается в авторской редакции
Подписано в печать 16.09.2013 г.
Формат 60 х 84 1/8. Гарнитура «HeliosCondLight».
Усл. п. л. 9. Бумага офсетная. Печать цифровая.
Заказ 427. Тираж 250 экз.
Отпечатано в типографии ННГУ им. Н.И. Лобачевского
603000, г. Нижний Новгород, ул. Большая Покровская, 37
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
ПИ N ТУ52-00907 от 11 декабря 2013 г.
155