ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА: КРИТИЧЕСКИЕ ТЕМПЫ РОСТА
advertisement
ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТЬ ТРУДА: КРИТИЧЕСКИЕ ТЕМПЫ РОСТА Корняков В.И. Доктор экономических наук, профессор Ярославский государственный технический университет, кафедра экономической теории Нужен новый поиск. Экономическая история богата почти детективными историями, когда страны принципиально меняют общую траекторию своего развития. Одна и та же экономика, продемонстрировав многолетний динамический рывок, затем как бы утрачивает былые силы и потенции, развивается всё более вяло, – вариант многих стран, в том числе СССР. Бывает, что долгосрочный вроде бы более чем уверенный рост как бы враз сменяется топтанием на месте, как произошло с Японией. Причём такой поворот (а то и переворот) явно никому не нужен, происходит вопреки желаниям как правительств, так и всех субъектов экономики. Более того, – он неумолимо вершится и вопреки стараниям современной экономической науки, доставляющей правительствам как концепции экономического роста, так и расчёты необходимых для управления экономиками параметров. Да и в целом экономический рост в развитых странах явно замедляется. Прорыв в ноосферу, провиденный В.И. Вернадским в диапазоне деятельности двух-трёх поколений, сорван. Словно за авансценой экономических процессов скрыт невидимый режиссёр, попеременно нажимающий кнопки-команды «Вперёд!» или «Стоп!». И наука, хозяйственная политика как будто бы ничего не могут поделать. Но если не возлагать ответственности на высшие силы, то логично предположить наличие весьма суровых объективных механизмов, предопределяющих такие экономические траектории страновых народных хозяйств, до сих пор слабо поддающихся познающей и управляющей деятельности социума. Экономисты, собственно, и не сомневаются в этом, постепенно высвечивают элементы этих механизмов. Так, теперь гораздо больше понятна роль инвестиций и их мультипликаторов. Однако подобных механизмов, элементов обнаруживается всё больше, их, по выражению В. Кушлина, – «великое множество». И, например, меры по преодолению показанных Б. Плышевским причин инфляции (опережение конечными денежными доходами производства товаров в реальном выражении и вложениями в основной капитал – производства продукции машиностроения и конструкционных материалов [1; 29-30]) «потянули» бы за собой целый веер изменений, коррекций во многих пропорциях и институтах. Целостное управление столь многомерными многофакторными процессами остаётся весьма проблемным, каждый успех порождает сразу несколько новых вопросов. Становится всё более очевидным: полувековой упор на западную макроэкономику до сих пор не принёс социуму желанных познания-овладения своими экономическим ростом, развитием. Нам недостаёт знаний более высокого уровня. Нужен поиск таких сущностей происходящего, которые направляют движение сразу больших групп параметров, взаимосвязи которых нам сейчас представляются загадочными. Согласен с постановками «Экономиста», что макроэкономические исследования необходимо дополнить поисками на более высоком политэкономическом уровне познания, абстракции, – на уровне теории общественного воспроизводства. Это – хорошо известный и давно апробированный общенаучный подход. Здесь, с вершин научной абстракции, достигается более широкий охват действительности. Становится возможным увидеть (хотя и в ином масштабе) не только уже выясненную, известную причину экономического явления, но также, можно сказать, и причины этой причины, – весь поток событий, исподволь-издали породивший-подготовивший ту или иную рассматриваемую ситуацию. Главное же в том, что этот приподнятый и более широкий обзор позволяет обнаружить столь крупные, невидимые на нижерасположенных уровнях образования, сцепления процессов, которые не только включают в себя более конкретные зависимости, но, не опровергая уже полученных конкретных решений, подсказывают-показывают более глубокие-действенные подходы. Так, съёмки земной поверхности из космоса выявили геологические образования, необнаруживаемые при наблюдениях на местности, а также правильнее объяснить ряд естественных процессов. Или – более близкий экономистам классический пример, – переход В.И. Ленина к НЭП. Кронштадтское и Тамбовское восстания, трудности с хлебозаготовками обнаруживали серьёзные недостатки в действиях Советской власти. В.И. Ленин обобщил всю эту действительность до абстракций товарных производства и обращения и добился снятия множества конкретных острых противоречий единым решением, исходящим из учёта экономической природы товаропроизводителя. Думается, что на уровне классической теории общественного воспроизводства (можно сказать, метамакроэкономики) нам ещё предстоит узнать немало важного и нового о нашем экономическом росте. Недавно («Экономист» №7 2008) я рассмотрел неизвестные науке зависимости, практически запрещающие страновой экстенсивный экономический рост. Если эти постановки корректны, то оспариваются выводы и модели У. Солоу, и ряда других моделей экономического роста. Особая теоретическая и практическая значимость указанных постановок связана с надвигающейся на человечество всемирной сверхбезработицей. Однако в центре внимания экономической науки сегодня всё-таки не проблемы создания новых рабочих мест и экстенсивного роста, а, напротив, вопросы интенсификации. Но и здесь метаподход в состоянии доставить обобщения, бросающие новый свет на, казалось бы, изъезженную вдоль и поперёк проблему интенсивного экономического роста. Абстрактная модель интенсивного экономического роста. Собственно, наука и практика уже давно сделали важный шаг к таким обобщениям. Имею в виду прочно утвердившийся показатель общественной производительности труда, рассчитываемый как соотношение между всеми результатами общественного производства и всей массой годового живого труда в народном хозяйстве, потребовавшегося для их получения. В качестве результатов обычно брали годичный национальный доход в натуральновещественном выражении. Теоретически правильней был бы, как предлагали В.Н. Черковец и другие экономисты, весь фонд произведенных предметов потребления (ПП), поскольку он окончательно покидает сферу производства, а часть национального дохода (фонд накопления) остаётся в ней. ВВП (и вообще конечный продукт) в качестве такого показателя менее удачен, так как включает средства труда, предназначенные для возмещения израсходованных, что относится к сфере текущего производства, а не результатов. Но почему же опора именно на этот всем известный показатель позволяет обозначить абстрактную метамодель экономического роста? Объяснение связано с фактом, фиксацию которого я во всей известной мне экономической литературе встретил только у В.С. Вечканова лет 30 назад. Не могу понять, почему он не привлекает внимания других экономистов. Живой труд – единственный ресурс, который поступает в систему общественного воспроизводства извне, а не из него самого. Откуда в общественное воспроизводство приходят новые, в том числе добавочные предметы труда, средства труда? Конечно же, не из внешних для этого воспроизводства поступлений, не от пришельцев, а только и целиком из него самого. Они или целиком созданы в текущем периоде, или просто закончены в это время обработкой. Откуда берётся произведенная продукция? Оттуда же. Имеется ли такой ресурс, потребовавшийся для осуществления воспроизводства, который не наличествует изначально в производственнотехнологическом движении факторов воспроизводства, а должен быть привнесён, добавлен к этим факторам извне? Да, такой ресурс есть, причём только один: работник с его рабочей силой, реализующейся в живом труде. Всем понятно: работник появляется в современном воспроизводственном процессе лишь на время, причём при односменной работе – довольно ограниченное. Его включение в производство, в отличие от включения вещественных факторов, – проблема в большей мере и не техникоорганизационная, и даже не самого воспроизводства, а социальная. Никто – ни сам работник, ни всё общество – не считают и не могут считать современного работника принадлежностью производства, в котором он трудится. Он принадлежит самому себе, привходит в это производство через найм и только на время, приводит его в движение, не превращаясь ни в его техническую составляющую, ни тем более в продукт, не «застывая» в производстве, а далее на время, а то и навсегда покидает его, остаётся самим собой. В такой постановке суть происходящего выступает просто и ясно. Всё живое находит и присваивает вещество природы, превращает его в свою жизнедеятельность. Так же и человек, – общественный человек. Но даровых предметов своего потребления ПП (II подразделение классической теории воспроизводства) ему получить неоткуда. Он «находит» необходимое ему вещество природы (ПП) только своим живым трудом (присвоением-трудом). Для него выход единствен: «вложить» себя в труд – получить ПП, предпринять труд – обрести ПП, труд – ПП… На таком метауровне абстракции у социума есть три траектории движения, – две крайних и одна срединная. Первая крайняя экономическим ростом не является. Это – предельно допустимое уменьшение массы труда (сокращение рабочего времени), не затрагивающее размеров фонда ПП. Вторая крайняя – максимальный экономический рост: максимизация ПП без уменьшения массы труда. Наконец – срединная: экономический рост как оптимальное для данных исторических условий сочетание того и другого пути. Понятно, что человечество идёт этим путём, но к уменьшению массы труда за счёт сокращения рабочего дня прибегает скорее эпизодически (хотя растёт понимание высокой ценности его сокращения для увеличения свободного времени как обязательной основы развития в ширящихся масштабах творческих индивидуальностей). На протяжении весьма длительных периодов времени практически доминирует вторая крайняя траектория. На ней и сосредотачивается наше внимание. В данной статье совсем не рассматриваю четвёртый вариант – экономический рост с увеличением массы труда. Науке и практике хорошо известна его внутристрановая тупиковость. К тому же установлены зависимости, детерминирующие невозможность в настоящее время сбалансированности современного общественного воспроизводства (в нынешних экономических формах) при использовании экстенсивных факторов экономического роста [2]. Итак, наша проблема: максимизация объёма ПП при данной массе живого труда. Масса живого труда и объём «выдаваемых» ею за год ПП – первые два метамакроэкономических параметра. К ним сразу же необходимо добавляется третий: посредник, средства производства СП (II подразделение), производственная среда функционирования живого труда, через которую и благодаря которой живой труд генерирует ПП. ПП возникают из живого труда не молниеносно. Поскольку готовых ПП в природе сегодня практически нет, люди тысячелетия назад приступили к переформированию (затрачивая на это, то есть на труд, основную часть своей жизнедеятельности) в ПП природные тела, прямо-сразу непригодные для их личного потребления человеком. Отсюда один из марксовых синонимов живого труда – труд формирования. Производственная среда (СП) труда формирования образована ранее состоявшимся живым трудом, и СП по своему источнику – бывший живой труд, отвлечённый от создания ПП в производство СП (как это происходит, показано в схемах общественного воспроизводства). Живой труд всегда лишь отчасти сразу же «застывает» «свежепроизведёнными» ПП, в другой же своей части он опредмечивается в СП, обеспечивая этим повышение общественной производительности труда. Первый из основных путей повышения общественной производительности труда. Главная воспроизводственная пропорция интенсивного экономического роста. Сразу же просматриваются некоторые обязательные-неизбежные зависимости, требующиеся для интенсивного экономического роста через повышение общественной производительности труда. Человечество располагает двумя основными путями такого развития. Сначала – о первом. Первый – преобладающий ныне в России. В обиходе он известен как привлечение, рост инвестиций. Желанны прежде всего иностранные. Не раз публиковались расчёты, сколько инвестиций нужно РФ для обеспечения надлежащей конкурентоспособности экономики. К сожалению, в этих расчётах обычно не уточнялось, сколько должно быть направлено на реновацию и сколько – на создание новых мощностей («чистые» инвестиции). В экономической литературе по поводу «чистых» инвестиций больше пиетета, чем по поводу инвестиций на реновацию. Между тем «чистые» инвестиции – фактор экстенсивного развития. Ещё раз повторю, что воспроизводственные пропорции как нашей страны, так и стран Запада для экстенсивного роста вообще, в том числе и для «чистых» инвестиций, неблагоприятны. И когда Запад инвестирует в Россию, он уходит от «порчи» своих пропорций общественного воспроизводства их адаптацией к экстенсивному экономическому росту, перекладывая аналогичные проблемы на нас. Должно быть понятно, что установка зарубежных мощностей, если это не сборочные предприятия, ещё не включает их в экономику. Нужно выстроить длинные цепочки обработки и движения продуктов, а они многосложны, весьма громоздки. Однако абстрагируемся от того обстоятельства, что мобилизация инвестиций чревата нарушениями пропорций общественного воспроизводства, и рассмотрим соотношение «живой труд – рост инвестиций – рост ПП». Рост инвестиций всегда есть отвлечение части живого труда от выпуска ПП к выпуску СП. Здесь мы сталкиваемся с сопровождающими экономический рост объективными пропорциями, которые никогда нигде не определялись теоретически и не рассчитывались практически. И сразу же обратимся к самой значимой из них, – самой важной, но пока что теоретически не определявшейся и, понятно, нигде не рассчитываемой и нигде не учитываемой пропорцией здорового интенсивного экономического роста. Попутно сразу обратим внимание читателя на то, что известная абстракция стопроцентного интенсивного экономического роста, опирающегося на одну и ту же массу как живого, так и овеществлённого труда, не получает теоретических оснований. Не задерживаюсь на обсуждении этого феномена. Отмечу лишь, что когда что-то похожее как будто бы происходит на практике, это свидетельствует только о неполноте интенсивности фактического хозяйственного развития Для уяснения рассматриваемой пропорции примем во внимание, что в настоящее время для сохранения интенсивного качества экономического роста часть живого (а значит, и овеществлённого) труда с ростом общественной производительности труда должна выводиться из сферы производства (кстати, фиксации и объяснения этого непреложного факта я тоже не встретил в известной мне экономической литературе). Повышение общественной производительности труда – это её общий рост, охватывающий и II подразделение, и фондосоздающие отрасли (производство средств труда СТ в составе СП) с соответствующими рабочими местами. А продукция фондосоздающих отраслей, – это, в конечном итоге, переоснащение существующих рабочих мест и новые рабочие места. Прежний, до повышения производительности, объём продукции фондосоздающих отраслей был достаточен для поочередного перевооружения существующих наличных рабочих мест. Возросший (вследствие роста производительности) объём уже превышает потребность в переоснащении существующих рабочих мест. То есть благодаря росту производительности труда начинают выпускаться добавочные новые рабочие места. Но общего увеличения массы рабочих мест не должно быть, это было бы переходом на траекторию экстенсивного экономического роста. Чтобы остаться в колее интенсивного экономического роста, социуму необходимо вывести из текущего производства мощности и рабочие места, тянущие его в экстенсивное развитие. Причём это будут рабочие места не одних фондосоздающих отраслей СТ. Например, на высвобождаемые машины идут потоки предметов труда, – выводятся и они. Итак, интенсивный экономический рост всегда протекает в сцеплении двух диаметрально противоположных процессов. Будем рассматривать его от некоторой исходной точки, момента применения мобилизованных инвестиций. Интенсивный экономический рост происходит, во-первых, с вовлечением добавочных ресурсов (инвестиций), и вместе с тем, во-вторых, с их (ресурсов) высвобождением. Первый всегда означает общее удорожание всей сферы текущего производства. В ней сосредотачивается больше затрат овеществлённого труда, а если наличествуют и «чистые» инвестиции, – также и живого. Тогда меняется соотношение между двумя частями нового живого труда, входящего в производство. Та его доля, которая непосредственно «задействована» в производстве ПП, становится меньше, а проходящая в производство СП, СТ – больше: как бы «озатрачивание» текущего производства. Но в этом нет ничего драматического. Ибо всё дело в том, какое повышение общественной производительности труда привнесут-породят вовлечённые в народное хозяйство инвестиции. Напоминаю, что я отвлёкся от сложнейшей проблемы «переваривания» экономикой привнесённых инвестиций. При предположении, что эти трудности преодолимы, – качество, выраженность интенсивного экономического роста целиком зависит от второго процесса: от увеличения общественной производительности труда, задаваемого данными инвестициями. Второй процесс, в противоположность первому, – это выведение ресурсов и представленных в них затрат из текущего производства. Соотношение между указанными выше частями живого труда меняется в пользу части, направляемой в создание ПП. Если придерживаться запрета на экстенсивное развитие, второй процесс столь же непреложен-обязателен, как и первый. Таков парадокс интенсивного развития: если такое развитие действительно господствует, численность занятых не может оставаться прежней, должна уменьшаться. Об объективном воспроизводственном «назначении» этого закона см. ниже. Понятно, что качество, выраженность интенсивного роста определяется масштабом второго процесса относительно первого, соотношением вводимых в текущее производство и выводимых из него ресурсов. В свою очередь, масштабы второго процесса, поскольку речь идёт (пока) только об инвестициях, задаются дееспособностью, производительностью новых инвестиционных товаров, устанавливаемых в экономике. Тем самым главным генерирующим звеном интенсивного экономического роста являются фундаментальная и прикладная наука, НИОКР. Интенсивный экономический рост, в конечном итоге, будет таким, каким его предрешит воплотившийся в инвестициях труд научно-инженерных кадров, занятых в создании техникитехнологий новых поколений. Обеспечить высший интенсивный экономический рост – значит, в первую очередь, обрести самых креативных и наилучше организованных создателей технических средств современного производства и эффективно простимулировать их. На основе повышения их дееспособности-производительности – выход на новый, более высокий уровень общественной производительности труда, обеспечиваемый данной техникойтехнологиями нового поколения. Отсюда то или иное соотношение обоих объективных процессов, – как благоприятное, так и неблагоприятное. Понятно, что неблагоприятный вариант интенсивного роста порождается столь низкими темпами роста производительности труда, при которых первый, затратный процесс перекрывает второй. Данный вариант чреват значащими негативными последствиями для экономики страны и её населения, особенно тяжёлыми при использовании «чистых» инвестиций, втягивающих в этом случае страну в диспропорции экстенсивного экономического роста. Отметим также приближение экономики к границе инфляции и даже пересечение этой границы. Почему? Всё текущее производство дорожает, и это удорожание вполне может не перекрываться недостаточным ростом производительности труда, сохраниться в индивидуальных стоимостях производимых товаров. С такой инфляцией можно сколько угодно воевать, назначать правительственные «тройки», «четвёрки» и т.д., – ничего не поможет. Этого вида инфляции – воспроизводственной инфляции, происходящей не от денежного хозяйства, а от типа экономического роста, – в курсах экономикс нет. Мне неизвестны и её теоретические описания в рамках тех или иных научных парадигм. Действует ли она сейчас в РФ? Подозреваю, что действует, но прямо с места ответить нельзя, ибо у нас теперь нет статистики, согласованной с политэкономическим видением народного хозяйства. И мы этого не узнаем, пока не будут предприняты специальные исследования. В обстановке затратно-инфляционного варианта под вопросом и повышение благосостояния населения. Живой труд, ограниченные ресурсы общества могут перераспределяться из сферы ПП в сферу СП, СТ столь выражено, что масса ПП на одного работающего и на душу населения, несмотря на некоторый рост производительности труда, может не увеличиваться и даже уменьшаться. Этот явно неблагоприятный затратно-инфляционный вариант интенсивного роста преодолевается облагораживанием инвестиций, их «занаряженностью» обеспечить более высокие темпы роста производительности труда. Её темпы, прежде всего, должны стать такими, чтобы второй процесс хотя бы сравнялся с первым, выведение ресурсов и затрат из текущего производства скомпенсировало первый процесс, в текущем производстве сохранялся бы относительно стабильный, а не возрастающий общий объём общественного труда. Понятно, что в этом варианте (устойчивая относительная стабильность объёмов общественного труда в текущем производстве при значительном росте производительности живого труда) были бы полностью сняты возможности воспроизводственной инфляции (хотя, конечно, не исключена инфляция монетарного происхождения). Ресурсы, когда-то отвлечённые обществом от прямого создания ПП в создание фонда инвестиций, самовозрождались бы как птица феникс, возвращаясь в распоряжение общества и образуя материальную основу создания нового инвестиционного фонда, – уже без новых дополнительных отвлечений живого труда в сферу СП, СТ. Получаем равновесно интенсивный неинфляционный здоровый экономический рост. Он безусловно и значимо увеличивает реальные оплату работников, доходы населения. Понятно, общество кровно заинтересовано в том, чтобы его усилия по развитию экономики не оказались затратно-инфляционными, создавали долгосрочную надёжную обеспеченность инвестициями, уверенно, безинфляционно повышали жизненный уровень народа. Но это в решающей мере зависит от эффективности инвестиций, от их реализации в тех или иных темпах роста общественной производительности труда. Чем выше темпы производительности труда, – тем ближе социум к рассматриваемому равновесному варианту. Мне как экономисту представляется весьма прискорбным, что и в советскую эпоху, и в РФ планы капиталовложений, программы инвестирования, во-первых, прямо-явно не сопровождаются расчётами-разъяснениями, каким увеличением производительности общественного труда они «занаряжены», и, главное, каково воспроизводственное качество заявляемого увеличения этой производительности. Сохранит ли оно затратно-инфляционный экономический рост, или мы приблизимся к его порогу, пересечём этот порог, добьемся устойчиво-безинфляционного роста-развития с новыми гарантированными инвестиционными ресурсами и стабильным повышением жизненного уровня. Причина, по которой население не получает названных правдивых ориентиров своего будущего проста. Экономисты пока ещё не доработали теорию интенсивного экономического роста. Они не знают, какие именно (для данных конкретных исторических условий национальной экономики) темпы роста общественной производительности труда всего только сохраняют затратное развитие, и какой именно темп её роста необходим для гарантированного выхода из этой опасной зоны, для баланса вовлечения-вывода овеществлённого труда из текущего производства. В своих работах я называю этот уровень роста производительности труда критическим. Знание величин критических темпов роста производительности труда имело бы не только серьёзное хозяйственно-политическое, но и стимулирующее значение. Не только государственный аппарат и управленцы, – каждый работник на любом рабочем месте знал бы, как надо работать, чтобы жизнь всерьёз и невозвратимо менялась к лучшему. Всем было бы известно и понятно, кто поднимает страну, а кто тянет её вниз. Однако получение количественного значения этого параметра – за пределами возможностей индивидуального исследователя. Ибо здесь предстоят и разработка принципиально новых народнохозяйственных моделей того типа, о которых я рассказал читателям журнала ещё в 1997 году [3], и соответствующие модельные расчёты. Однако, я надеюсь, необходимость овладения, управления собственным экономическим ростом раньше или позже заставит обратиться к серьёзным поискам критических значений роста общественной производительности труда. Обнародованные цифры «плана Путина» с ежегодным ростом производительности труда до 23% имеют дело, уверен, не только с достижением, но и с превышением критических темпов роста производительности труда. Однако в том крайне эскизном варианте, в котором они опубликованы, проведение соответствующих аналитических расчётов пока невозможно. Второй путь повышения общественной производительности труда: инновационное развитие. В Европе и США, тем более в Японии темпы роста общественной производительности труда, несомненно, ниже критического уровня. Об этом вполне убедительно свидетельствует удорожание основного капитала фондосоздающих отраслей относительно выпускаемой ими продукции (я писал об этом в «Экономисте» №7). И Западу приходится приспосабливаться к малоприятному для него факту, что все усилия наукоградов, прикладной науки, НИОКР концернов принципиально повысить эффективность основного капитала переломных успехов не доставляют. С середины ХХ века пришлось переходить к так называемой «стационарной модели» инвестиций, в соответствии с которой их общий объём ограничивается объёмом восстанавливаемого выбывающего основного капитала. Императивность более высокого роста производительности труда поэтому там «прочувствована» раньше, чем в нашем отечестве, хотя фундаментальных исследований именно по этой проблеме как будто бы не публиковалось. Зато развёрнута впечатляющая практическая деятельность, важнейшие элементы которой сейчас пытаются повторить в странах, устремившимися в погоню за лидерами. Среди составляющих этой деятельности: Во-первых, проведён широкий эксперимент по проверке эффективности передачи предприятий в руки их работников. Ещё не столь давно о таких новациях в США даже писать и говорить было бы небезопасно. Оказалось, что рабочие-собственники, «мондрагонцы» по производительности труда не слишком отличаются от рабочих частных фирм. Во-вторых, это – развитие венчурного бизнеса, то есть способствование независимой творческой предприимчивой молодёжи объединяться в креативные группы, создавать новшества, далее покупаемые и используемые концернами. Данное направление получило бурное развитие с громадным экономическим эффектом. По сообщениям печати, ежегодные вложения в венчурный бизнес в США – порядка 10 млрд. долл., в Европе – 5 млрд. евро. Но это – затраты на первые, пионерские экземпляры новых разработок, а созданным в венчурном бизнесе изделиям предстоит многотысячное тиражирование. Венчурный бизнес становится важнейшим рычагом повышения общественной производительности труда. В-третьих, это новое развитие общего и профессионального образования. Ещё в 1990-х годах писали о 15-17-летнем образовании работника, занимающего современное рабочее место. Наконец, в-четвёртых, как итог, – курс на инновационную экономику. Об инновационной экономике уже много озвучено и написано. В аспекте проблематики данной статьи следует выделить следующие моменты. Первый касается необходимости инновационной экономики. Помимо всего, что об этом уже сказано, её необходимость и в том, чтобы социум, наконец, достиг траектории здорового равновесного интенсивного экономического роста, чего он ныне не может добиться инвестициями. Второй момент – центральный в производственных предпосылках инновационной экономики: ныне в развитых странах рабочие места оснащены средствами труда, воплощающими огромное количество технических связей. Такое рабочее место – большая система. В настоящее время внутри самой этой системы возможностей совершенствования её функционирования, по-видимому, практически уже не меньше, чем во внешнем для неё мире, откуда ранее учёные и инженеры брали-добывали новые идеи. Третий: эти технотронные рабочие места заняты современными высокообразованными профессионалами, которые видят-понимают не только свои непосредственно трудовые операции, но и крупные блоки тех технических движений, которые составляют функционирование данного рабочего места, и со временем неизбежно сталкиваются с возможностями совершенствования этого функционирования, видят их. И четвёртый, социально-экономический, решающего значения. Мало того, чтобы работники видели-понимали, как можно усовершенствовать производственные системы своих рабочих мест. Самое важное – чтобы они всерьёз захотели реализовать эти возможности. Речь идёт, конечно, не о банальной смене настроений. Видеть-знать, – это даже не начало деятельности, действия. Предстоит тщательно выявить всю цепочку предстоящих изменений рабочего места, количественно обсчитать их, получить нужные материальные компоненты улучшения, опробовать, отладить инновационную схему… Для рабочего места по масштабу это может оказаться мало не революцией. Не надо строить иллюзий: типический современный рабочий, испытывающий на протяжении рабочего дня крупные нервныепсихологические напряжения и накапливающий в организме многолетнюю усталость, не пойдёт на инновации ради, к примеру, удовлетворения своей любознательности. Как бы вдохновенно-красиво не звучали панегирики «экономике, основанной на знаниях», той же инновационной экономике, работник по-настоящему, сполна, стопроцентно откликнется на них только минимально при двух обязательнейших-необходимейших условиях. Первое: с него должны быть сняты сковывающие его вот уже сотни лет тенета отчуждения. Обращённые к нему уверения, что ныне он – хозяинсобственник того частнокапиталистического производства, в котором находится его рабочее место, захватят его внимание лишь тогда, когда он будет знать: его способности, труд применяются им для себя самого, а не для акционеров корпорации и владельца её контрольного пакета. Второе: он не станет деятельным инициативным активным-добровольным субъектом инновационной экономики, не взвалит на себя соответственные дополнительные нагрузки, если не получит за это не просто достойной, а самой высокой и вполне приемлемой для него платы. Эти вопросы в экономической и социальной литературе об инновационной экономике, мягко говоря, не выпячиваются. Между тем от них никуда не уйти. Главный ресурс инновационной экономики – в работниках новаторах, а не в одних лишь «инновационных инвестициях», как иногда говорят. Инвестиции всегда инновационны: никто не воспроизводит устаревшую технику. Но их инновационности сегодня недостаёт до выхода на траекторию равновесного интенсивного экономического роста. Пока что недостаёт и усилий венчурного бизнеса. Проблема упирается в широту круга новаторов. Новаторы и таланты – не одно и то же. В Отечественную войну новаторами становились буквально все, хотя талантов, увы, немного. Есть основания полагать, что в обществе пока ещё не осознано: подлинный успех инновационной экономики есть функция от охвата трудящихся подлинным инициативным истовым-подвижническим новаторством. Представляется, что оба названных условия трансформации трудящихся нашего времени в субъектов инновационной экономики обеспечиваются единым социально-экономическим решением, «ядром» которого должна быть передача полных всехозяйственных экономических результатов каждого индивидуального повышения производительности труда (то есть основной части созданной на рабочем месте динамической ренты) соответственному работнику на условиях его индивидуальной собственности. Каждое учитываемое фирмой снижение удельных затрат (стоимости) ростом производительности труда отдельного работника – лишь начало общественного процесса дальнейшего уменьшения затрат во всём народном хозяйстве, захватывающего многие стадии обработки и ряд лет и включающего круговые воспроизводственные движения овеществлённого труда. Общий итог – динамическая рента – многократно превышает тот результат, который обнаруживается на отдельном предприятии. Она образована высвобождением стоимости, овеществлённого и живого труда. В динамической ренте – такой фонд для вознаграждения за инновации, который ныне для отдельных предприятий, работников просто фантастичен. Он куда как достаточен для того, чтобы каждый работник не просто входил, а рвался бы в инновационную экономику. Но чтобы «пробиться» к этой экономике динамической ренты, требуются крупные социально-экономические преобразования. Их суть: снижение затрат от повышения производительности труда не должно превращаться в сверхприбыль индивидуального предпринимателя, а «неповреждённо» передаваться его партнёрам и далее – партнёрам партнёров по ходу общественного технологического процесса производства, нарастая и умножаясь на каждом переходе-переделе. Мои соображения, как этого добиться, неоднократно публиковались. Здесь перед социумом развёртываются такие перспективы-выгоды ускоренного интенсивного развития, преодоления сегодняшнего кластера кризисов, что проблема, несомненно, будет исследована, адекватные решения – найдены. Выход к равновесному интенсивному экономическому росту – предел? Примерно до середины ХХ века в капиталистическом мире имело место экстенсино-интенсивное и интенсивно-экстенсивное развитие. Но с середины ХХ века постепенно идёт переход к «стационарной» модели капиталовложений, при которой их общий каждогодный объём ограничивается потребностями реновации, массой амортизационных отчислений при относительно стабильной численности занятых в производстве, ограниченности создания новых рабочих мест. Но этот интенсивный рост неравновесен. Он обеспечивается при абсолютном и относительном удорожании основного капитала, высоких долях отвлечения живого труда в СП и СТ, невысоких темпах роста общественной производительности труда и отсюда – при упорно маячащей воспроизводственной инфляции. И ныне капитализм наконец-то подступается к, в принципе, неисчерпаемому источнику увеличения темпов роста общественной производительности труда – инициативной инновационной активности всех трудящихся. Однако уровень этой её активности пока ещё крайне недостаточен, на темпах роста общественной производительности труда он всё ещё выражено не сказался. Главные трудности уже отмечены выше. Но допустим, что трудности преодолены, трудящиеся получают практически в полную индивидуальную собственность, причём без привычных для них «потолков», создаваемую повышениями производительности труда динамическую ренту. Теперь повышение их дохода гарантированно определяется только эффективностью их инноваций, иначе говоря – их духовным творческим потенциалом. Человеческая же мысль, по В.И. Вернадскому, – природная сила. Природа саморазвивается, развивая свои силы. Длительное строительно-конструктивное напряжение всем трудящимся человечеством своих креативных потенций будет раздвигать их границы. При долгосрочном функционировании экономики динамической ренты люди будут находить всё более продуктивные производственные решения, обеспечивая темпы роста критические. общественной Что это будет экономического роста? производительности означать для труда, общественного превышающие воспроизводства и Вплоть до настоящего времени экономический рост достигался «докритическими» увеличениями общественной производительности труда, «утяжелением» общественного производства, – добавочными вовлечениями живого труда в сферу текущего производства, увеличением в нём масс овеществлённого труда, сокращениями доли живого труда, направляемого в производства ПП. Сегодня труд, овеществлённый в СП, кратно превышает объёмы труда в годичном совокупном общественном продукте. Если человечество превысит критические темпы роста общественной производительности труда, – откроется принципиально новая экономическая эпоха «полегчания» общественного производства с устойчивыми выведениями из него овеществлённого труда, увеличениями доли живого труда, направляемого в производства ПП, выраженным непрерывным уменьшением цен на основную массу производимой продукции. Это качественно новая хозяйственная площадка для сокращения рабочего дня и увеличения массы свободного времени. Причём интерес к повышению индивидуальной производительности труда и получению динамической ренты будет подталкивать людей использовать свободное время так, чтобы развивать, прежде всего, свои высшие креативные способности-возможности. Думается, что этот «закритический» экономический рост наиболее соотвествует, по В.И. Вернадскому, варианту ноосферного развития человечества. А что же инвестиции? «Закритический» рост общественной производительности труда и инвестиции. Все инновации осуществляются работником в сложных системах современной технической вооружённости рабочих мест. Но эти системы должны обновляться. Без этого инновации могут, как бы затухать. То есть инновационная экономика не только не перечёркивает, а, напротив, подчёркивает роль обязательности периодических обновлений основного капитала. Причём каждое такое обновление привносит «своё» повышение производительности труда, – важное добавление к её складывающимся темпам. Но чтобы спрогнозировать, в каком соотношении инвестиции и инновации будут формировать реальные темпы роста производительности туда – требуются специальные исследования. Темп обновлений основного капитала будет определяться многими обстоятельствами, но основными можно считать сроки амортизации и сроки разработки нового поколения техники-технологий. Думается, решающим будет второе. Действительно, какой смысл развёртывать обновление основного капитала, если параметры подготавливаемой техники ещё недостаточны для нового существенного рывка вперёд общественной производительности труда? С другой стороны, зачем ждать истечения нормативных сроков амортизации, если новые высокопроизводительные рабочие места уже готовы, и дело теперь за их выпуском? Но откуда же у социума ресурсы для создания техники-технологий новых поколений? Да всё оттуда же, откуда сам интенсивный экономический рост,– от повышения общественной производительности труда. Показанный выше второй процесс, сопровождающий этот рост, – выведение ресурсов овеществлённого и живого труда из текущего производства, – нацелен отнюдь не на свалки отходов. Выводятся только что обновлённые, технически самые современные-совершенные рабочие места и квалифицированные работники. И куда? В конечном итоге, туда, где самая острая потребность в ресурсах и в умах, – в области создания новых техники-технологий, НИОКР, обобщённо – в сферу развития. Так, по сообщениям печати, рыбинское НПО «Сатурн» все 1990-е и 2000е годы усиленно формировало фирму нового типа. Оборудование, которому по 30-40 лет, заменено новым с многократно большей производительностью и безбумажными технологиями, с созданием специализированных производств сверхвысокой эффективности и максимального качества продукции, с минимальными издержками. Конструкторское бюро «выросло» за пределы Рыбинска и расположилось, функционирует уже в 5 городах. Но отсюда отдача новыми изделиями. НПО смогло каждый год выпускать по два новых изделия, за 10 лет – более двух десятков [4; 10]. Как и ныне, ключевая роль в эффективности капиталовложений сохранится за творцами техники-технологий. Здесь концентрируется главная общественная потребность в талантах. От технико-производственной прорывности новых поколений разрабатываемых рабочих мест зависит цикл: инвестиции – преодоление удорожания текущего производства ростом производительности труда, инновациями, то есть его общее удешевление – выведение ресурсов в сферу развития – создание нового поколения техникитехнологий – новые инвестиции нового цикла. Очевидна главная внутренняя закономерность этого инвестиционного цикла. Чем выше творческий потенциал работников сферы развития, тем эффективнее очередное поколение технического оснащения рабочих мест, тем значимей и продуктивней инновации, тем выше общественная производительность труда и выведение ресурсов для создания техники-технологий очередного поколения. Надо заранее искать оптимальных систем стимулирования работников сферы развития. Здесь, поистине, скупой будет платить дважды. Если удастся построить-наладить экономику динамической ренты и найти соответствующие системы организации и стимулирования сферы развития, – можно ожидать дальнейшего совершенствования интенсивного экономического роста. Высокие темпы роста общественной производительности труда, превышения вывода ресурсов из текущего производства над их вводом станут такими, что усилится сокращение «царства необходимости», то есть общественного производства, экономики в пользу «царства свободы» – вовлечения членов общества в «высшие виды деятельности», проявляющие предназначение человека. и развивающие вселенское творческое Литература: 1. Плышевский Б. Инфляция – причины и механизм //Экономист. №7. 2008 2. Корняков В. О воспроизводстве новых рабочих мест //Экономист. №7.2008. 3. Корняков В. Анализ структуры воспроизводства //Экономист. 1997. №5. 4. Никитин Е. Что делает генерального конструктора счастливым человеком //Российская газета. 22.08.08.