НЕЙРОГУМОРАЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ РЕГУЛЯЦИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Сибирский государственный медицинский университет
Министерства здравоохранения Российской Федерации»
Федеральное государственное бюджетное учреждение
«Научно-исследовательский институт физиологии и фундаментальной
медицины» Сибирского отделения Российской академии медицинских наук
Физиологическое общество им. И. П. Павлова
Томское отделение Физиологического общества им. И. П. Павлова
НЕЙРОГУМОРАЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ
РЕГУЛЯЦИИ ВИСЦЕРАЛЬНЫХ
ФУНКЦИЙ В НОРМЕ И ПРИ
ПАТОЛОГИИ
Материалы научно-практической конференции с
международным участием, посвященной памяти профессора
Е.Ф.Ларина
19-20 ноября 2013 г.
г. Томск
УДК 612.3:612.825.4
ББК Е863.9+Е864.41
Н 469
Н 469
Нейрогуморальные механизмы регуляции висцеральных функций в норме и при
патологии: Материалы научно-практической конференции, посвященной памяти
профессора Е.Ф.Ларина. – Томск: СибГМУ, 2013. – 175 с.
Среди плеяды руководителей кафедры нормальной физиологии Томского медицинского
института (ныне Сибирский государственный медицинский университет) пальма первенства в
развитии Павловских идей по физиологии пищеварительной системы в ВУЗах г. Томска
принадлежит профессору Евгению Федоровичу Ларину (1948 - 1975).
В материалах конференции представлены научные труды ученых России и стран ближнего
зарубежья. Публикуемые работы отражают современные научные данные, касающиеся морфологии
и механизмов регуляции висцеральных функций в норме и при патологии.
Материалы сборника рассчитаны на специалистов – физиологов, биофизиков, биохимиков,
фармакологов, биологов, клиницистов и представляют интерес для специалистов смежных
дисциплин, занимающихся научным поиском механизмов регуляции висцеральных функций.
ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ КОМИТЕТ КОНФЕРЕНЦИИ
Председателиь:
Академик РАМН, профессор М.А. Медведев
Ответственный секретарь:
профессор Л.В. Капилевич
Члены организационного комитета:
профессор А.Н. Байков
профессор Ю.В.Бушов
профессор. В.Н. Васильев
профессор С.В.Гусакова
профессор И.В. Ковалев
профессор Н.Я. Костеша
профессор С.В. Низкодубова
профессор А.В. Носарев
профессор И.В. Петрова
профессор Н.В.Рязанцева
профессор Г.А. Суханова
профессор И.В. Суходоло
доцент Н.М. Кротенко
доцент Я.С. Пеккер
доцент И.В. Полякова
доцент В.А. Студницкий
Тексты статей представлены в авторской редакции
© Сибирский государственный медицинский университет, 2013
2
ПАМЯТИ ПРОФЕССОРА ЕВГЕНИЯ ФЕДОРОВИЧА ЛАРИНА
М.А. Медведев, Н.М. Кротенко, В.Б. Студницкий, ФГБОУ ВПО СибГМУ
Минздрава РФ
В ноябре 2013 года в Сибирском государственном медицинском университете
состоится Всероссийская научная конференция, посвященная памяти и 105-летию со
дня рождения талантливого российского педагога и ученого-физиолога, крупного
организатора науки, профессора Евгения Федоровича Ларина. Ему принадлежит
видное место в плеяде отечественных физиологов, стоящих у истоков формирования
физиологической науки в нашей стране. Среди всех руководителей кафедры
нормальной физиологии Томского медицинского института (ныне Сибирский
государственный медицинский университет) – Владимира Николаевича Великого,
Алексея Александровича Кулябко, Николая Александровича Попова, Бориса
Ивановича Баяндурова - пальма первенства в развитии Павловских идей по
физиологии пищеварительной системы в ВУЗах г. Томска принадлежит профессору
Евгению Федоровичу Ларину (1948 - 1975) и его ученикам.
Евгений Федорович родился 16 марта 1907 г. в рабочей семье в Сибири, на станции
Коченево Омской железной дороги. В настоящее время это Новосибирская область.
Мать Ларина – Наталия Павловна, отец - Федор Максимович, который более 40 лет
проработал на железной дороге, начиная от весовщика и кончая начальником станции.
Сведения о школьных годах Евгения Федоровича немногочисленны. Известно, что в
этот период семья Лариных перебирается в Барнаул. В этом городе он оканчивает
церковно-приходскую школу и поступает в Барнаульский педагогический техникум. В
год окончания техникума Е.Ф. Ларин был зачислен студентом на педагогический
факультет Иркутского Университета. Однако, не находя удовлетворения в профиле
специалистов, выпускаемых этим ВУЗом, разочаровавшись в будущей профессии,
оставляет учебу в Иркутском университете и некоторое время работает учителем
сельской школы в Бийском районе Алтайского края.
В 1927 году Е.Ф. Ларин поступает на медицинский факультет Томского
государственного университета. Уже со студенческой поры Е.Ф. Ларин проявляет
исключительный интерес к физиологии. Среди его учителей были блестящий
экспериментатор
Б.И.
Баяндуров,
известный
хирург
А.Г.
Савиных,
высоконравственный, высокообразованный профессор, академик Д.Д. Яблоков и
другие.
К моменту завершения студенческих лет Е.Ф. Ларина медицинский факультет был
выделен из состава Томского государственного университета, став основой Томского
медицинского института. Однако физиологическая кафедра новообразованного
Томского медицинского института некоторое время размещалась в стенах
университета.
Успешно закончив медицинский факультет Томского государственного
университета с квалификацией «врач», Евгений Федорович приглашается
профессором Борисом Ивановичем Баяндуровым в аспирантуру при кафедре
нормальной физиологии. Таким образом, с 1931 года Е.Ф. Ларин становится
аспирантом кафедры нормальной физиологии Томского медицинского института. Вся
дальнейшая судьба Евгения Федоровича Ларина была связана с Томским
медицинским вузом.
Одним из направлений научной деятельности кафедры в эти годы являлось
сравнительно-физиологическое изучение функции головного мозга птиц методом
3
условных рефлексов с помощью классических приемов, разработанных в лаборатории
акад. И.П.Павлова. Е.Ф. Ларин принимал активное участие в изучении ВНД птиц.
Увлеченность научной и педагогической деятельностью позволили Евгению
Федоровичу под руководством Б.И. Баяндурова успешно защитить кандидатскую
диссертацию – «К физиологии внутреннего торможения у птиц» (1937 г.), которая
была отмечена премией Комитета Всесоюзного совещания молодых научных
работников. А еѐ автор был награжден значком «Отличник здравоохранения» и избран
на должность доцента.
Другим, очень важным направлением научной деятельности кафедры было
изучение функции секреции пищеварительных желез. Все сотрудники кафедры
активно работали по проблемам физиологии пищеварения – изучалась секреторная
функция пищеварительных желез, исследовались процессы слюноотделения,
желудочного сокоотделения при физико-химических воздействиях на секреторный
аппарат с помощью широко используемого метода хронического наблюдения на
фистульных животных. Получив самостоятельность в научных исследованиях,
Евгений Федорович вернулся к тематике, ранее разрабатываемой профессорами Н.А.
Поповым и Б.И. Баяндуровым, посвященной проблеме взаимоотношения желудочной
секреции и желчевыделительной функции печени. Со студенческих лет, владея
техникой оперативных вмешательств на животных, Е.Ф. Ларин выполнил весьма
актуальное для того времени исследование, в результате которого были получены
новые данные, расширяющие представления о поступлении желчи в 12-перстную
кишку. Этот факт, а также другие поисковые исследования Е.Ф. Ларина в области
пищеварения были представлены в ученый совет Томского медицинского института в
виде будущей темы его докторской диссертации «О взаимоотношении желудочной
секреции и желчевыделительной функции печени».
Рассказ об этом периоде жизни Е.Ф. Ларина невозможно вести вне связи с
историческими событиями того времени - Великой Отечественной войной 1941-1945
гг. В июле 1941 он ушел добровольцем в Красную армию. Занимал должности врача эвакуатора раненых с фронта, врача для поручений - помощника начальника ПЭП,
ГОПЭП по лечебно-эвакуационному обеспечению на Западном, I и II Прибалтийском
и III Белорусском фронтах, Е.Ф. Ларин воевал на территории Восточной Пруссии и
Германии. Победу он встретил в Берлине. Был награжден орденами и медалями:
орденом Красной Звезды (1944), медалью «За оборону Москвы» (1944), «За взятие
Кѐнигсберга» (1945), «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 19411945 гг.» (1945), орденом Отечественной войны II ст. (1945), орденом «Знак Почета»
(1953); медалью «Двадцать лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
(1965), медалью «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения
Владимира Ильича Ленина» (1970), Е.Ф. Ларин неоднократно получал благодарности
от Верховного главнокомандующего. После окончания войны демобилизовался в чине
майора медицинской службы.
В 1946 году, вернувшись с фронта, Евгений Федорович активно включился в
научную работу, в должности доцента кафедры нормальной физиологии. 12
февраля 1947 г. он защитил докторскую диссертацию по теме «Взаимоотношение
желудочной секреции и желчевыделительной функции печени», утвержденной
ранее, в довоенное время. После утверждения докторской диссертации в ВАКе
был избран вторым профессором кафедры нормальной физиологии медицинского
института в г. Алма-Ата. Однако свершилось непредвиденное – заведующий
4
кафедрой нормальной физиологии Борис Иванович Баяндуров трагически погиб на
охоте. Евгению Федоровичу было предложено остаться в Томске и заведовать
кафедрой. Официальное вступление Е.Ф. Ларина в эту должность состоялось 1 мая
1948 г., а в 1949 г. он был утвержден в звании профессора. На кафедре, кроме Е.Ф.
Ларина, работали ассистенты Ф.Г. Попов, А.Э. Иванова, В.О. Локотко, В.Е. Чечеткин,
аспирант В.Д. Суходоло, старший лаборант А.К. Темпов, два препаратора и
служительница за животными М.А. Абакумова. В 1949 г. в штат кафедры на
должность ассистента была принята врач В.И. Ингина, в 1950 г. — А.В. Елькина, а в
1952 г. по конкурсу избраны ассистентами В. В. Пегель и Е.П. Селицкий. В этот
период кафедра была оборудована новой аппаратурой для проведения учебного
процесса: были приобретены приборы для изучения условно-рефлекторной деятельности
у людей по методу Иванова-Смоленского, которые сохранились и работают до сих
пор. С южной стороны к зданию Староанатомического корпуса был пристроен виварий
для содержания животных.
Под руководством Е.Ф. Ларина, талантливого экспериментатора-гастроэнтеролога
изучались актуальные вопросы механизмов регуляции секреторной и двигательной
функции желудка, кишечника, желчевыделительной функции печени, деятельности
слюнных желез, разработаны оригинальные методики исследования физиологии
органов пищеварительной системы. В 1949 г. при исследовании возможных
изменений в деятельности желудка при некотором ограничении работы
дыхательного аппарата путем наложения искусственного пневмоторакса у собак,
имеющих желудочную фистулу, было обнаружено, что изменения дыхательной
функции небезразлично для моторной функции желудка. Предварительно у собак
устанавливался фон на "голодные" периодические сокращения желудка (рис. 1).
Рисунок 1.
При введении в плевральную полость воздуха появлялись энергичные
беспорядочные сокращения с полным нарушением периодических сокращений
желудка – гастрограмма, отражающая повышение тонуса желудка на 7-ой день (рис.
2), на 11-ый день (рис.3) после наложения искусственного пневмоторакса у собачки
"Бобик".
5
Рисунок 2.
Рисунок 3.
Яркой стороной таланта экспериментатора явилась разработка и внедрение им
метода фракционного анализа желчи в хронических опытах на животных с фистулой.
Благодаря этому методу происходит одновременное исследование процессов
желчеобразования и деятельности желчевыделительного аппарата печени. Впервые
была изучена динамика реципрокных взаимоотношений деятельности желчного
пузыря и сфинктерного аппарата желчевыводящего комплекса, секреторной
активности печени в состоянии натощак и после употребления стандартных
пищевых раздражителей. Это дало возможность по-новому интерпретировать
характер кривых желчеотделения, установленных в лаборатории И.П. Павлова
(1889-1902). Оказалось, что конфигурация кривых желчевыделения на разные
пищевые раздражители (мясо, молоко и хлеб), как правило, определяется
характером моторики желчного пузыря и сфинктеров желчевыводящего аппарата.
На этапе работ, связанных с исследованием проблем нервно-гормональной
регуляции, были получены новые данные о влиянии гормонов гипофиза,
щитовидной, паращитовидной, поджелудочной и половых желез на функции
желудка и гепатобилиарного комплекса (А.Д. Грацианова, 1959;
М.А.
Медведев,1961; А.В. Елькина, 1965; С.А. Большанина, 1966; М.П. Ганин, 1966;
А.А. Потапов, 1972 и другие). Кроме того, была определена роль физиологически
активных веществ, секретируемых слюнными железами в регуляции органов
гастродуоденального отдела пищеварительного тракта.
6
Полученные данные позволили определить роль нервных и гуморальных
механизмов в регуляции функций органов пищеварения, доказать значение
афферентных стимулов различной локализации и интестенальных гормонов,
вырабатываемых двенадцатиперстной кишкой, а также биологически активных
веществ, секретируемых слюнными железами. Эти исследования положили начало
серии диссертационных работ, посвященных рефлекторным и гуморальногормональным влияниям на функции слюнных желез, поджелудочной железы,
печени и других отделов пищеварительной системы, выполненных в 1951-1975 гг.
Е.Ф Ларин
внес значительный вклад
в развитие бальнеологии Сибири.
Сотрудниками кафедры была проведена большая работа по изучению
бальнеологических свойств минеральной воды сибирских курортов «Озеро Карачи»,
«Озеро Шира» и Заварзинского источника. Выяснялось действие минеральных вод на
секреторную и моторную деятельность органов желудочно-кишечного тракта, на
поступление желчи в двенадцатиперстную кишку. Установлено, что введение
минеральной воды «Озеро Шира» за полчаса до начала еды оказывает угнетающее
влияние, как на желчевыделительную функцию, так и на желудочную секрецию (Е.Ф.
Ларин, 1948, В.С. Лаврова, 1948, Л.Ф. Ларина, 1948, Ф.Г. Попов, 1948, В.Д. Суходоло,
1951). Эти исследования были продолжены в 1978-1991 гг. работами сотрудников НИИ
курортологии и физиотерапии под руководством С.В. Низкодубовой.
В лаборатории Е.Ф. Ларина при выяснении физиологической роли слюнных желез в
организме В.Д. Суходоло был открыт периодический процесс слюноотделения, как у
собак, так и у других животных (1956), изучены некоторые механизмы регуляции
саливации. Основные результаты этих исследований были обобщены и легли в основу
концепции о функциональной роли периодической деятельности слюнных желез,
которая была сформулирована в докторской диссертации В.Д. Суходоло на тему
«Периодическая секреция слюны и механизмы ее регуляции» (1971).
Было изучено влияние индуктермии и некоторых экстремальных факторов
(ноцицепции, действие лучей бетатрона и общей вертикальной вибрации) на моторную
деятельность желчевыделительного аппарата печени (В.В. Шаловай, 1966; В.А.
Нестеров, 1969; Р.Н. Келус, 1974; Э.О. Бернацкий, 1974).
Детально исследованы механизмы интерорецептивных влияний с рецепторов
плевры и мочевого пузыря на моторную деятельность желчевыделительного
аппарата и процесс желчевыделения у собак (Е.П. Селицкий, В.В. Пегель, 1953).
Под руководством Е.Ф. Ларина сотрудниками кафедр физиологии и гистологии
было выполнено комплексное изучение хронической потери желчи на структуру и
функции органов пищеварения и других систем организма. Было установлено, что
хроническая потеря желчи сопровождается морфофункциональными нарушениями
желудка, кишечника, печени, желез внутренней секреции, центральной нервной
системы, органов кроветворения, костной ткани (А.В. Елькина, 1949; Е.Ф. Ларин,
1950; Т.В. Плакидина, 1954; В.Д. Суходоло, 1954; К.К. Гаврилова, 1956; В.О.
Локотко, 1959; В.Г. Старцев, 1959-1961 и другие). По этой тематике были
защищены две кандидатские диссертации: А.В. Елькина "Патофизиология стенки
желудка при хронической потере желчи", Томск, 1951 и К.К. Гаврилова
"Гистологические изменения щитовидной железы при хронической потере желчи",
Томск, 1960.
Заключительным этапом исследований Е.Ф. Ларина было изучение роли
двенадцатиперстной кишки и ее гормонов в регуляции функции желчевыводящей
7
системы и гомеостаза (В.Д. Суходоло, 1962; С.А. Большанина, 1969; А.Д.
Грацианова, 1969; Н.А. Борисова, 1970; М.А. Медведев, 1975, А.А. Потапов, 19701980). В 1971 г. М.А. Медведевым защищена докторская диссертация на тему «
Механизмы действия некоторых гормонов на моторную функцию желудка по
данным электрофизиологического анализа».
Модификация Е.Ф. Лариным операции тотальной дуоденэктомии с пересадкой
общего желчного и панкреатического протоков в тощую кишку позволила решить
важный в теоретическом и практическом отношении спорный вопрос о
физиологической роли двенадцатиперстной кишки. Исследования проводились
совместно с коллегами клинических кафедр, ЦНИЛ ТМИ, ТГУ, ТПИ, а также с
сотрудниками
Научно-исследовательского
института
физиологии
им.
И.П.Павлова (С-Петербург). Евгений Федорович Ларин принимал активное участие
в работе многих научных конференций, совещаний и съездов. По его инициативе
в Томске стали традиционно проводиться Всесоюзные конференции по
пищеварению с участием ученых СССР и изданием сборников трудов.
Под руководством Е.Ф.Ларина было организовано и проведено 5 конференций
физиологов, биохимиков, фармакологов, в которых участвовали ученые Москвы,
Ленинграда, Киева и других городов СССР. Работы кафедры привлекли внимание
зарубежных исследователей - из разных стран Европы и Америки поступали
многочисленные запросы на оттиски работ коллектива кафедры.
Е.Ф. Ларин был известным в стране гастроэнтерологом, активно участвовал
вместе со своими коллегами в школах-семинарах, посвященных актуальным
вопросам гастроэнтерологии, которые проводились через каждые два года под
руководством действительного члена АМН СССР А.М. Уголева в Калуге;
являлся членом редакционной коллегии Большой медицинской энциклопедии (2 -е
изд.) по разделу физиологии, соавтором руководства «Физиология пищеварения»,
изданным АН СССР (Л., 1975).
Перу Е.Ф. Ларина принадлежит около 90 работ, он подготовил 2 докторов
медицинских наук и 24 кандидата медицинских наук. Среди его учеников – д.м.н.
В.Д. Суходоло и д.м.н. М.А. Медведев, к.м.н. А.В. Елькина, к.м.н. Ф.Г. Попов,
к.м.н. М.П. Ганин, к.м.н. Р.К. Иванова, к.м.н. М.П. Лисовская, к.м.н. В.В. Пегель,
к.м.н. З.М. Землякова, к.м.н. М.Ф. Бахарев и многие другие.
Под руководством Е.Ф. Ларина успешно проводило работу Томское отделение
Всесоюзного физиологического общества им. И. П. Павлова. Е.Ф. Ларин входил в
состав совета Томского медицинского института по присуждению ученых степеней,
с 1956 г. был председателем Западно-Сибирского объединения физиологов,
биохимиков и фармакологов. Несмотря на свою занятость, Евгений Федорович
ежегодно выступал с популярными лекциями перед населением города и области,
был интересным собеседником. Однако не только наукой и общественной
деятельностью занимался Евгений Федорович Ларин, он умел отдыхать на
природе, был страстно увлеченным охотником и рыбаком.
Нельзя не отметить и личные качества Евгения Федоровича Ларина. Он обладал
серьезной научной подготовкой, огромной эрудицией; выделялся преданностью своему
делу, большой работоспособностью, строгостью при воспитании навыков
экспериментальной культуры, добротой, гуманностью, человечностью - проявлениями,
которые особенно ценны в коллективе. Из них наиболее глубинной, всеопределяющей и
поэтому даже не обсуждаемой чертой характера явилось бескорыстное служение науке и
8
строжайшее соблюдение ее не писаных законов. Одним из таких законов он считал
максимальную прозрачность проводимых исследований, а также их максимальное
обсуждение в кафедральном коллективе и на заседаниях физиологического общества.
Евгений Федорович был прекрасным лектором, его лекции сопровождались
экспериментами на животных, что способствовало приобщению студентов к занятию
наукой. Благодаря добродушию, благожелательности и простоте в общении со
студентами и сотрудниками, Евгений Федорович Ларин пользовался заслуженным
авторитетом в институте, с него можно было брать пример.
Его ученики и последователи с благодарностью чтят память о своем учителе.
Литература
1. Материалы к истории медицины и здравоохранения в Сибири. Томск, 1960;
2. С чистым сердцем, ясным умом. // За медицинские кадры. Томск, 1967;
3. Евгений Федорович Ларин: К 60-летию со дня рождения // Физиол. ж. СССР им.
И.М. Сеченова. № 8, 1967;
4. Суходоло В.Д. Кафедра нормальной физиологии // Материалы по истории кафедр
педиатрического факультета. Томск, 1988;
5. Сборник трудов кафедры нормальной физиологии. № 6, 1948.
ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ НА ОТКРЫВАНИЕ ГЛАЗ ПРИ
РАЗЛИЧНЫХ НЕЙРОГУМОРАЛЬНЫХ СОСТОЯНИЯХ
О.М. Базанова, Е.Д. Николенко
Федеральное государственное бюджетное учреждение
«Институт
молекулярной биологии и биофизики» Сибирского отделения РАМН,
Новосибирск, ул. Россия, 630117,Тимакова, 2
ВВЕДЕНИЕ
Изучение зависимости процессов высшей нервной деятельности от типа
нейрогуморальной регуляции - одна из главных фундаментальных задач
психофизиологии. К настоящему времени накоплено большое количество данных
относительно индивидуальной реакции психофизиологических систем на стресс.
Однако, исследования психофизиологических характеристик, которые могут служить
показателями реакции активации – неспецифической адаптационной реакции
организма на нестрессорные раздражители, встречающиеся в повседневной жизни,
отражающей переход из состояния относительного покоя к состоянию деятельности,
представлены в литературе значительно меньше.
Исследования последнего десятилетия доказывают, что глубина снижения
амплитуды альфа-волн ЭЭГ ассоциирует с интенсивностью процессов нейрональной
активации [1], а длительность угасания этой реакции говорит о лабильности и
стабильности нейрональных процессов [2]. Ширина альфа-диапазона, в котором
происходит снижение амплитуды, как показатель вариабельности разночастотных
генераторов, свидетельствует о креативности при решении когнитивных задач [3].
Однако к настоящему времени не изучена зависимость реакции активации от
нейрогуморального состояния. Между тем, овариогормональный цикл женщин может
служить идеальной моделью для изучения взаимосвязи между естественной сменой
нейрогуморального состояния и психофизиологическими характеристиками
активации [4].
МЕТОДИКА
9
С целью изучения, при каком нейрогуморальном состоянии реакция на обычное
открывание глаз является стимулом для развития активации у 89 здоровых женщин в
возрасте 18-27 лет каждые 2-3 дня в течение 1-2 менструальных циклов,
установленных в соответствие с утренним уровнем прогестерона регистрировались
ЭЭГ, ЭКГ и ЭМГ характеристики реакции на открывание глаз во взаимосвязи с
психометрическими показателями психоэмоционального напряжения и когнитивной
эффективности. На рисунке 1 представлены характеристики «Бергер эффекта»,
измеряемые для определения уровня нейрональной активации (рис 1.).
Спектральная мощность ЭЭГ в точке Pz в состоянии покоя при закрытых
(сплошная линия) и открытых (пунктирная линия) глаз. Спектральная мощность,
которая снижалась более чем на 20% от исходного уровня, принималась за
принадлежащую к индивидуальному альфа диапазону (между точками TF и BF); TF и
BF – точки, в которых спектральная кривая в состоянии закрытых глаз пересекала
спектральную кривую в состоянии открытых глаз. На оси абсцисс указаны
индивидуально определяемые альфа-1 и альфа-2 диапазоны. По оси абсцисс – частота
(Гц), по оси ординат – спектральная мощность (μV²).
Для исключения действия фактора «Новизны» 29 женщин начинали
мониторирование на менструальной, а 30 – на лютеиновой фазе цикла. 30 женщин
были приглашены на одноразовый мониторинг. Уровни прогестерона и кортизола в
слюне определялись с помощью ИФА.
Дизайн эксперимента предполагал оценить изучаемые переменные под
влиянием внутрииндивидуальных «ФАЗА» (5 уровней: МФ, ФФ, ОФ, ЛФ и ПМФ) и
«ОТКРЫВАНИЕ ГЛАЗ» (2 уроня: ЗГ и ОГ) и межгруппового «НАЧАЛО
МОНИТОРИРОВАНИЯ» (2 уровня: начало на МФ vs начало на ОФ) факторов
РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Корреляционный анализ взаимосвязи актуального уровня гормонов в слюне и
психометрических характеристик показал, что уровень прогестерона положительно
связан с показателем когнитивной эффективности – беглостью решения задачи
обратного
счета
(r≥0.81,
p≤0.001)
и
отрицательно
с
показателями
психоэмоционального напряжения: коэффициентом Вольнеффера в тесте Люшера (r≥0.67, p≤ 0.004), уровнем реактивной тревожности (r≥-0.58, p≤0.011) и интегральной
мощностью ЭМГ (r≥-0.53, p≤0.011). В свою очередь, уровень кортизола положительно
коррелирует с уровнем реактивной тревожности (r≥0.62, p≤0.005) и частотой
сердечных сокращений (r≥0.56, p≤0.010). Прирост уровня кортизола в ответ на
открывание глаз отрицательно связан с количеством верных ответов в тесте Mental
10
rotation task (r≥-0.42, p≤0.031), беглостью решения задачи обратного счета (r≥-0.44,
p≤0.026) и положительно - с приростом интегральной мощности ЭМГ (r≥0.55,
p≤0.010) и приростом частоты сердечных сокращений в ответ на открывание глаз
(r≥0.43, p≤0.025). При этом только глубина снижения амплитуды и ширина
низкочастотного альфа-диапазона оказались взаимосвязанными с вегетативными и
гормональными характеристиками активации (r≥0.51, p≤0.005).
Двухфакторный ANOVA показал, что глубина снижения амплитуды и ширина
низкочастотного диапазона альфа волн ЭЭГ в ответ на открывание глаз наибольшая на
фолликулярной фазе (F(4,302)≥5,54; p≤0,001) и зависит от фактора «Новизны»
(p≤0,02). Показатели «Бергер эффекта» в высокочастотном альфа-диапазоне не
изменяются в зависимости от нейрогуморального состояния и фактора «Новизны».
Таким образом, активация в ответ на открывание глаз по показателям «Бергер
эффекта» в альфа-1 диапазоне и вегетативными характеристикам наиболее выражена
на фолликулярной фазе цикла
ОБСУЖДЕНИЕ
Выбранная нами экспериментальная модель позволила сравнивать
психофизиологические показатели активации при нейрогуморальных состояниях,
отличающихся по уровню прогестерона в 3-5 раз. Как мы и предполагали на
основании данных литературы [5], эффективность когнитивной деятельности
оказалась наибольшей, а психоэмоциональное напряжение наименьшим на
лютеиновой фазе цикла, когда уровень прогестерона достигает своего максимума. Эти
данные нашли подтверждение и в динамике вегетативных показателей активации.
Иными словами, открывание глаз является стимулом для активации только при
нейрогуморальном
состоянии,
соответствующем
фолликулярной
фазе
нейрогуморального цикла женщин.
Настоящее исследование позволило нам впервые установить, что не все
характеристики «Бергер-эффекта» отражают реакцию активации, как предполагалось
ранее [1]. Так, снижение амплитуды в ответ на открывание глаз в высокочастотном
альфа-диапазоне вообще не связано ни с психометрическими, ни с вегетативными, ни
гормональными показателями активации. А в низкочастотном альфа-диапазоне только
глубина снижения амплитуды взаимосвязана с вегетативными и гормональными
характеристиками активации: на фолликулярной фазе больше, чем на других фазах
менструального цикла. Длительность же сохранения супрессии в том же
низкочастотном альфа-диапазоне оказалась наибольшей на лютеиновой фазе, когда
отмечается высокий уровень прогестерона и взаимосвязана с эффективностью
решения математических задач. На основании этого, длительность супрессии альфаамплитуды в ответ на открывание глаз может служить показателем не нейрональной
активации, а, напротив, корковых процессов торможения.
Таким образом, выявленные нами показатели динамики уровня активации в
течение овариогормонального цикла женщин, позволяют получить новые знания
механизмов нейровисцеральных взаимоотношений, и использовать эти данные в
прогнозировании успешности обучения, в профилактике и терапии психических
расстройств, в разработке методов диагностики стрессорных состояний и коррекции
постстрессорных расстройств,. На основе этих данных возможно создание новых
протоколов психотерапии (нейробиоуправления) с учетом индивидуальной схемы
биоритмов женщин.
Список литературы
11
1.
Barry R. J., Clarke A.R., Johnstone S. J., et al. EEG differences between eyes-closed
and eyes-open resting conditions // Clinical Neurophysiol. - 2007. - V. 118. - P.2765–2773.
2.
Голубева
Э.А.
Индивидуальные
особенности
памяти
человека:
психофизиологическое исследование. // М.: Педагогика, 1980.
3.
Базанова О.М., Афтанас Л.И., Показатели невербальной креативности и
индивидуальная
частота
максимального
пика
альфа-активности
электроэнцефалограммы. // Функциональная диагностика. – 2006. - № 4. - С. 43.
4.
Kaplan B.J. Whitsett S.F., Robinson J.W. Menstrual cycle phase is a potential
confound in psychophysiology research // Psychophysiol. - 1990. - V. 27. - N.4. - P. 445450.
5.
Laufs H., Holt J.L., Eltont R. et al. Where the BOLD signal goes when alpha EEG
leaves. // Neuroimage. - 2006. - V. 31. - N 4. - P. 1408.
ИЗМЕНЕНИЕ
ПОКАЗАТЕЛЕЙ
РЕСПИРАТОРНОЙ
СИСТЕМЫ
СПОРТСМЕНОВ ЦИКЛИЧЕСКИХ ВИДОВ СПОРТА ПРИ ФИЗИЧЕСКОЙ
НАГРУЗКЕ
Е.А.Баранова, Л.В. Капилевич
Национальный исследовательский Томский политехнический университет,
г. Томск, Россия
Продолжает оставаться ведущей проблемой спортивной физиологии проблема
оптимизации функционального состояния организма человека в условиях
напряженной мышечной деятельности. Особую актуальность имеет оценка
функциональных возможностей организма спортсменов в процессе адаптации к
специфической мышечной деятельности, когда спортивная тренировка должна быть
направлена на повышение функциональных резервов, их готовности к мобилизации и
увеличение работоспособности [1].
Функциональное состояние системы внешнего дыхания является одним из
важнейших показателей спортивной работоспособности. Влияние физических
нагрузок разной интенсивности на организм человека отражается в первую очередь на
кардио-респираторной системе, поскольку данная система обеспечивает адаптацию
организма к различным воздействиям и отражает динамику восстановительных
процессов [2].
Высокий результат в циклических видах спорта в первую очередь зависит от
функциональных возможностей сердечно-сосудистой и дыхательной систем,
устойчивости организма к гипоксемическим сдвигам, волевой способности
спортсмена противостоять утомлению.
При исследовании функционального состояния системы внешнего дыхания у
спортсменов важно различать понятие «функциональные возможности» и
«функциональные способности». Так, величина жизненной емкости легких (ЖЕЛ)
указывает только на потенциальные возможности роста дыхательного объема (ДО)
при физической нагрузке. Величина минутной вентиляции легких (МВЛ) показывает,
в какой мере эти возможности используются в действительности [2].
По мере того, как увеличивается мощность выполняемой физической нагрузки,
прекращается рост потребления кислорода: как только минутный сердечный объем
достигает своего предела. Минутный сердечный объем является фактором, который
ограничивает способности кислородтранспортной системы в целом.
12
Однако многочисленные факты свидетельствуют, что максимальное потребление
кислорода (МПК) и, соответственно, физическая работоспособность, определенные в
лабораторных условиях, при свободном беге на тредбане или работе на велоэргометре,
не отражают истинного состояния спортсмена. В ряде реальных ситуаций спортивной
деятельности такая ограничивающая роль может переходить к системе внешнего
дыхания. Объем функционального мертвого дыхательного пространства резко
увеличивается вследствие снижения вентиляции при продолжающихся статических
или динамических напряжениях. В выключенных из вентиляции зонах легких
некоторое время сохраняется значительный кровоток. Развивается гипоксемия,
которая за несколько секунд достигает больших степеней. Насыщение падает до 6570% и ниже [3].
Существует тесная зависимость скорости снижения оксигенации при задержке
дыхания от интенсивности окислительно-восстановительных процессов в организме.
Глубокое дыхание далеко не всегда является рациональным. Глубокий вдох, особенно
совершенный форсированно, за укороченное время, значительно увеличивает
обьемную скорость потока воздуха в воздухоносных путях. В конечном итоге растет
функциональное мертвое дыхательное пространство и снижается за счет этого
эффективность вентиляции [4].
Коме того, возможна произвольная гиповентиляция при физической нагрузке
достаточно широкого диапазона. Возможно стойкое закрепление навыка
гиповентиляционного режима дыхания, т. е. перевода его в непроизвольный режим
регулирования. Это снижает не только энергетические, но и регуляторные затраты на
рабочие гиперпноэ, что обусловливает оптимизацию дыхания в целом [5].
Все изложенное свидетельствует об актуальности исследования реакции
дыхательной системы на физическую нагрузку спортсменов в зависимости от уровня
подготовленности.
Цель: изучить влияние физической нагрузки на состояние вентиляционной
функции легких у спортсменов.
Объект исследования: В исследовании принимали участие40 мужчин в возрасте
от 18 до 20 лет. 20 человек, регулярно тренирующихся в циклических видах спорта и
имеющих звание кандидата или мастера спорта, составили основную группу (группу
спортсменов). Группу ОФП составили 20 юношей, не занимающиеся
профессиональным спортом и не имеющие ранее спортивных разрядов. Все
обследованные относились к основной медицинской группе, не имели хронических
заболеваний.
Методы исследования: Исследование проводилось на аппаратно-программном
комплексе «Валента» для проведения исследований функциональной диагностики
сердечно-сосудистой, респираторной и нейро-регуляторной систем организма.
Проводилось спирометрическое исследование до и после нагрузочного теста PWC170.
Основные показатели, которые учитывались при сравнительном анализе
респираторной системы: жизненная емкость легких (ЖЕЛ, л), форсированная
жизненная емкость легких (фЖЕЛ, л), объѐм форсированного выдоха за 1 секунду
(ОФВ1, л), резервный объѐм вдоха (Ровд, л), резервный объѐм выдоха (РОвыд, л),
дыхательный объем (ДО, л), максимальная объемная скорость выдоха 25 % от объема
форсированного выдоха (МОС 25, л/с), максимальная объемная скорость выдоха 50 %
от объема форсированного выдоха (МОС 50, л/с), максимальная объемная скорость
выдоха 75 % от объема форсированного выдоха (МОС 75, л/с), максимальная
13
объемная скорость выдоха 85 % от объема форсированного выдоха (МОС 85, л/с), Все
данные были обработаны с помощью общепринятых методов вариационной
статистики с использованием t-критерия Стьюдента.
Результаты и обсуждения.
После нагрузочного теста PWC170 у спортсменов наблюдался прирост ЖЕЛ в 1,7
раза (рис. 1). В группе ОФП достоверного прироста ЖЕЛ и ФЖЕЛ не наблюдалось.
Объѐм форсированного выдоха за 1 секунду достоверно увеличился только в группе
ОФП после нагрузочного теста PWC170.
Скорей всего, увеличение ЖЕЛ связано с повышенной эластичностью легких у
спортсменов. Регулярные физические нагрузки, сопровождающиеся усилением
легочной вентиляции и циркуляции, приводят к повышению эластичности легочной
ткани. Тренировка дыхательных мышц способствует увеличению эластичности
внелегочных элементов грудной клетки. Рост эластичности легочной ткани сочетается
с увеличением диффузной способности легких.
В группе спортсменов после физической нагрузки отмечался существенный
прирост резервного объема вдоха, резервный объем выдоха не изменялся (рис. 1).
Дыхательный объем оставался неизменным. Это так же подтверждает, что механизм
увеличения ЖЕЛ связан именно с факторами эластичности.
В группе ОФП после нагрузочного теста PWC170 наблюдается достоверное
снижение РОвд и увеличение РОвыд. При этом, дыхательный объем так же не
изменяется. Таким образом, в группе ОФП перестройка структуры дыхательного
цикла после физической нагрузки связана с увеличением невентилируемого
пространства и свидетельствует о низкой эффективности дыхания.
После нагрузочного теста PWC170 в группе ОФП наблюдается увеличение
максимальной объемной скорости на уровне мелких, средних и крупных бронхов
(МОС25, МОС50, МОС75), в группе спортсменов значительных изменений не
происходит. В группе спортсменов наблюдается снижение МОС25 и увеличение
МОС85 (рис. 1).
Рис. 1. Спирометрические показатели до и после нагрузочного теста PWC170 в
группах спортсменов и ОФП
* - достоверность различий в группах до и после нагрузочного теста PWC170
(р<0,05)
14
МОС25 характеризуют в основном сопротивление крупных дыхательных путей и
не зависят от усилия дыхательных мышц. МОС75 и МОС75—85 отражают
сопротивление мелких бронхов и в значительной степени зависят от работы
дыхательных мышц.
Полученные результаты свидетельствуют, что в обследованных группах имеет
место противоположно направленная реакция воздухоносных путей на физическую
нагрузку. У нетренированных лиц (группа ОФП) мы наблюдаем увеличение
бронхиальной проходимости на всех уровнях. По видимому, расширение бронхов
является компенсаторным механизмом, способствующим улучшению легочной
вентиляции. Механизм его может быть связан с адренергическими влияниями – как
нервными, так и гуморальными. Физическая нагрузка, являющаяся мощным
стрессовым фактором, сопровождается избыточной активацией симпатического звена
и выбросом адреналина из надпочечников.
После физической нагрузки в группе спортсменов отмечено снижение
бронхиальной проходимости на уровне крупных бронхов. Механизмы этого явления
до конца не выяснены. Повышенную склонность к бронхоспазму у спортсменов,
тренирующихся на выносливость, описывают многие авторы, обозначая ее как «астму
физической нагрузки». Возможно, что у спортсменов физическая нагрузка уже не
играет роль мощного стрессора, выброс адреналина при нагрузке у них не столь
значителен, что и приводит к повышению тонуса бронхиальных гладких мышц
Увеличение МОС75 и МОС85 отражает более эффективную работу дыхательных
мышц спортсменов. Эти показатели, характеризующие состояние мелких бронхов, в
значительной степени зависят от мышечного усилия. Вероятно, этот механизм у
спортсменов компенсирует фактор сужения крупных бронхов.
Заключение.
Полученные результаты свидетельствуют, что у спортсменов и нетренированных
лиц наблюдается разнонаправленная реакция вентиляционной функции легких на
физическую нагрузку. У спортсменов после физической работы отмечается
существенный прирост жизненный емкости легких и резервного объема вдоха, тогда
как у нетренированных лиц жизненная емкость легких после нагрузки не изменяется, а
прирост резервного объема выдоха сопровождается адекватным снижением
резервного объема вдоха. Вероятно, у спортсменов высокая эластичность легочной
ткани и грудной клетки обеспечивают высокие резервные возможности легочной
вентиляции. У нетренированных лиц таких возможностей нет, и реакция дыхательной
системы ограничена.
После физической нагрузки у спортсменов наблюдается снижение скорости
воздушного потока на уровне крупных бронхов, что компенсируется увеличением
бронхиальной проходимости на уровне средних и мелких бронхов. Последнее
обеспечивается в первую очередь усилием дыхательных мышц. У нетренированных
лиц бронхоспастических реакций при физической нагрузке не выявлено, скорость
воздушного потока возрастает на всех уровнях бронхиального дерева.
Таким образом, спортивная тренировка в циклических видах спорта формирует
ряд факторов, некоторые из которых негативно влияют на легочную вентиляцию,
ограничивая
возможности
кардиореспираторной
системы.
Одновременно
формируются механизмы, компенсирующие эти негативные влияния и позволяющие
обеспечивать потребности организма в кислороде на пике физической нагрузки.
Литература:
15
1. Горбанѐва Е.П., Чѐмов В.В., Шамардин А.А. и др. Физиологические основы
функциональной подготовки спортсменов. - Волгоград: 2010.- 346 с.
2. Коцан И.Я., Крамаревич Т.В. Особенности функции внешнего дыхания у
молодежи постпубертатного периода онтогенеза // Физика живого. — 2008. — Т. 16,
№ 1. — С. 161—165.
3. Агаджанян Н.А. Адаптация к гипоксии и биоэкономика внешнего дыхания. —
М.: УДН, 1987. — 186 с.
4. Вилмор Дж.Х., Костил Д.Л. Физиология спорта. — К.: Олимпийская литература,
2003. — 656 с.
5. Капилевич Л.В., Пеккер Я.С., Баранова Е.А. Влияние капнографической
тренировки с биологической обратной связью на физическую работоспособность и
гемодинамику у спортсменов // Бюллетень сибирской медицины. 2012. Т. 11. № 4. С.
39-43.
НЕКОТОРЫЕ
ОСОБЕННОСТИ
МОРФОФУНКЦИОНАЛЬНЫХ
ПОКАЗАТЕЛЕЙ ЗДОРОВЬЯ УЧАЩИХСЯ РАЗНЫХ ТИПОВ ШКОЛ
О.А Белова, Н.А. Плотникова
ФГБОУ ВПО «Рязанский Государственный университет имени С.А.Есенина»,
Рязань, Россия
ГОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева»,
Республика Мордовия, Саранск, Россия
Неотъемлемой частью возрастной анатомии и патологической физиологии
является точное определение таких терминов как, «патологический процесс» и
«здоровье – нездоровье – болезнь», а также понятие «нормы». При рассмотрении
здоровья сегодня оценивается в лучшем случае биологический компонент, хотя, как
правило, в расчет принимается наличие либо отсутствие патологии. В настоящее
время не все исследователи признают, что воспроизводство здоровья как физического,
социального и психического благополучия человека – функция главным образом
воспитания, а не лечения. Раскрытие механизмов взаимодействия факторов,
участвующих в формировании детского организма как биосоциальной системы,
представляется весьма актуальной проблемой, так как любой признак человека есть
следствие сложного взаимодействия генотипа и среды. За истекший период развития
возрастная анатомия и физиология претерпевала существенные изменения. Эти
изменения в своей основе были связаны с общим методическим и теоретическим
прогрессом в биологии, физиологии и патологии, которые поэтапно можно
охарактеризовать как различные эпохи: «морфологическую эпоху», «функциональную
эпоху» и наступившую сейчас «системную эпоху»[1,2].
На сегодняшний день ведущее значение отводят «системной возрастной
анатомии и физиологии», или «системологии» [3]. Системная возрастная анатомия и
физиология в качестве объекта изучения оценивает результат деятельности различных
органов и систем организма на различных возрастных этапах. Организм – это сложная,
динамическая, стабильная система. Организм контактирует с окружающей средой и
реагирует на все происходящие в ней изменения в строгом соответствии с их масштабом.
Особого внимания в процессе развития заслуживают так называемые критические
периоды, когда необходимо системное изучение строения и функций органов и систем
детей и подростков, оценка физического развития и состояния здоровья детского и
16
подросткового
контингентов.
Кроме
того,
оценивается
своевременность
формирования двигательного анализатора и развития основных физических качеств –
силы, быстроты, выносливости, ловкости, равновесии и координации движений;
происходит повышение неспецифической устойчивости организма к воздействию
неблагоприятных факторов окружающей среды.
В настоящее время в физическом развитии подрастающего поколения
отмечается такое явление, как «грациолизация» телосложения: уменьшение всех
широтных и обхватных размеров тела, особенно поперечного и сагиттального
диаметров грудной клетки, а также тазового размера. В последние 20 лет
увеличивается процент школьников, имеющих дефицит массы тела: от 7 до 14% у
мальчиков и от 5 до 13 % у девочек.
Подростковый возраст со строго биологических позиций может быть определен
как период физического и полового созревания, являясь переходным в
социопсихологическом отношении [4]. В настоящее время представители разных
научных школ неоднозначно трактуют определение «подростковый возраст», но одно
остается несомненным – подростковый возраст – это возраст серьезного кризиса,
затрагивающего и физиологическое и психологическое развитие ребенка.
Целью нашей работы являлась оценка морфофункциональных показателей
здоровья школьников-подростков, общеобразовательной школы и школы-интерната
для глухих и слабослышащих детей.
Методы исследования:
- метод оценки гармоничности физического развития с помощью центильных шкал;
- метод определения уровня полового созревания по вторичным половым признакам
(для учащихся старших классов);
- методы статической обработки материала
Антропометрические измерения проводились авторами по общепринятой
методике в утренние часы. Полученные данные были разработаны вариационностатистическим методом.
Результаты исследования.
При оценке физического развития школьников-подростков были получены
следующие данные: из 128 обследованных учащихся общеобразовательной школы
гармоничное развитие наблюдалось у 74,22%, у 19,53% – дисгармоничное развитие и в
6,25% случаев – резко дисгармоничное развитие, преимущественно за счет дефицита
веса.
Среди детей с нарушением слуховой сенсорной системы у девочек в 78 %
случаев наблюдалось гармоничное физическое развитие, у 10% – дисгармоничное и у
12% – резкодисгармоничное. Необходимо отметить, что биологический возраст
необходимо учитывать при оценке физического развития, в связи с этим, перед нами
стояла задача подтвердить проявления тенденции к более позднему половому
созреванию.
Ранее, учитывая результаты физического развития, мы убедились в том, что
происходит достоверная «грациолизация» физического развития, среди школьников
подростков наблюдаются девочки с очень большим разбросом в массе и длине тела (от
150 до 178 см). Согласно стандартной методике определение полового развития
девочек – подростков общеобразовательной школы данного возраста должно
соответствовать существующей половой формуле, соответствующей гармоничному,
дисгармоничному, либо резкодисгармоничному уровню физического развития, в
17
нашем случае она должна быть Ма3-4Р3Ах3Ме3+, в результате проведенного
обследования нами выведена следующая формула: Ма2-3 Р3Ах1-Ме0+(11-14лет), д
анные каждого признака можно выразить в баллах в норме формула для данного
возраста должна соответствовать от 11,6 баллов и выше, в нашем случае колебания в
баллах соответствовали отставанию на 1-3 года и равнялись максимально 7 баллам
(это наивысшая величина для девочек 12 лет), нами же обследованы девушки 14-15
лет.
Р3 – данный признак у 80% обследованных девочек имеет такую стадию, что
соответствует возрасту обследуемых. Ах1-3 – данный признак варьирует в пределах от
первой стадии до третьей, выраженность развития вторичных половых признаков
делиться на стадии, для каждого возрастного этапа она своя но преобладают стадии 1
и 2, притом, что в данном возрасте она должна соответствовать, это ни в третьей
стадии развития Ах3;Ма2-3 – данный признак не у всех девочек соответствует норме
(Ма3-4).У юношей такого же возраста средняя формула должна соответствовать V1-2 P3
L1Ax2F0, это должно соответствовать 6,3 баллам, а у нас -1,8 балла, т.е. степени
созревания
12-летних.У
большинства
старшеклассников
школы-интерната
биологический возраст соответствует паспортному. Опережение биологическим
возрастом паспортного наиболее характерно для мальчиков и составляет 21,21%.
Отставание биологического возраста от паспортного чаще наблюдается у девочек
(40%) [Табл.1].
Таблица 1.
Степень полового созревания мальчиков и девочек 14-15 лет, депривированных по
слуху
Соответствие
уровня
Девочки
Мальчики
биологического
TST
Р
возраста
паспортному
значительное
0
0,029±0,029
0,03±0,03
0,024
опережение
умеренное
0,029±0,029
0,212±0,072
2,36
опережение
0,95
соответствие
0,343±0,0814
0,454±0,088
0,925
0
умеренное
0
0,4±0,084
0,242±0,076
1,4
отставание
значительное
0
0,2±0,069
0,061±0,042
1,71
отставание
У большинства детей наблюдается отставание биологического возраста от
паспортного, которое в среднем составляет 1-3 года. В группах детей с умеренным
опережением биологическим возрастом паспортного выборки отличаются друг от
друга с вероятностью р>0,95. В остальных случаях различий между группами не
обнаружено.
Выводы:
1. Физическое развитие порядка 50% школьников-подростков обеих школ
соответствует гармоничному, у 20% школьников отмечается дисгармоничное
развитие, и у незначительного числа – резко дисгармоничное. Дисгармоничное и резко
18
дисгармоничное развитие в большей степени связано с дефицитом массы тела, и
преобладает среди девочек.
2. В группах детей с умеренным опережением биологическим возрастом
паспортного выборки отличаются друг от друга с вероятностью р>0,95. В остальных
случаях различий между группами не обнаружено.
3. Результаты данного исследования показывают, что необходимо использование
различных профилактических программ, направленных на предупреждение
конкретных заболеваний, которые, в свою очередь, также зависят от физического
развития ребенка.
4. У детей с поражением слуховой сенсорной системы более гармонично развитые
подростки отмечаются среди глухих, а не слабослышащих учащихся.
5. Большинство детей с нарушением слуха развито гармонично, т.к. большее
внимание уделяется сохранности здоровья школьников: присутствует меньшая
интенсификация учебной деятельности, дополнительные каникулы, массаж,
дополнительное питание, санаторно-курортное лечение и т.д. Все это благоприятно
сказывается на их здоровье и развитии.
Литература:
1. Андронеску А. Анатомия ребенка Издательство «МЕридиане» Бухарест-1970.С.70-74.
2. Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. М., 1975, 448с.
3 .Баевский Р.М. Прогнозирование состояний на гране нормы и патологии.
М.:Медицина,1979.-298с.
4. Дыхан Л.В., Кукушин В.С., Трушкин А.Г. Педагогическая валеология. Уч.
пособие для студентов педагогических вузов / Под ред. В.С. Кукушина. — М.: ИКЦ
«МарТ»; Ростов н/Д: Издательский центр «МарТ», 2005. — 528 с. (Серия
«Педагогическое образование»).
ВЛИЯНИЕ СПОРТИВНЫХ БАЛЬНЫХ ТАНЦЕВ НА УСТОЙЧИВОСТЬ
СПОРТСМЕНОВ
Бредихина Ю.П., Капилевич Л.В., Андреев В.И.
Национальный исследовательский Томский политехнический университет (Россия,
г.Томск)
Занятия спортивными бальными танцами создают оптимальную физическую
нагрузку на организм танцора. Программа обучения способствует развитию
координационных способностей, укрепляются мышцы ног, спины и рук. Развивается
чувство ритма и ориентации в пространстве. Изменяется устойчивость спортсменов на
паркете. Происходит изменение активности вестибулярного и динамического
анализаторов [1].
В настоящий момент одним из популярных и перспективных методов изучения
работы вестибулярного и двигательного анализаторов спортсменов является
компьютерная стабилография [3].
Цель исследования: исследование стабилографических характеристик
устойчивости спортсменов, занимающихся спортивными бальными танцами.
Объект исследования: Было обследовано 48 спортсменов – девушек и юношей в
возрасте от 18 до 22 лет, специализирующихся в спортивном карате. Было выделено
три группы: первая – 12 человек (6 девушек и юношей), занимабщихся спортивными
бальными танцами по классам В и С; вторая группа – 14 человек (7 девушек и 7
19
юношей), тренирующихся на этапе спортивного совершенствования (стаж тренировки
2-4 лет), третья группа – 22 человека (12 девушек и 10 юношей), тренирующихся на
этапе начальной спортивной специализации (стаж тренировки 2 – 3 месяца.
Методы исследования: осуществлялась регистрация отклонения центра тяжести
(ОЦТ) по четырем основным направлениям (вперед, назад, вправо, влево) при
выполнении теста на устойчивость с помощью стабилографического анализатора
Стабилан-1. Полученные данные представлены в виде «среднее ± ошибка среднего»
(Xср±m). Проверку на нормальность распределения проводили с помощью критерия
Колмогорова-Смирнова. Для оценки достоверности использовался критерий МаннаУитни.
Результаты и обсуждение: При выполнении теста на устойчивость, который
отражает колебания общего центра тяжести (ОЦТ) при отклонении в одном из
четырех направлений – вперед, назад, вправо и влево и позволяет оценить запас
устойчивости испытуемого, у спортсменов высшей квалификации и у юношей и у
девушек колебания были более сбалансированы, и у них наблюдалась меньшая
амплитуда колебаний ОЦТ (табл. 1). Площадь зоны перемещения у спортсменов
наивысшего мастерства была больше чем у остальных групп. В группе начальной
спортивной специализации она была наименьшей (p<0,05, табл. 5).
Показатели отклонения ОЦТ назад, влево и вправо были наименьшими в группе
начинающих спортсменов и увеличивались с ростом квалификации танцоров (p<0,05,
табл. 1). Показатели отклонения вперед преобладали в группе совершенствования
мастерства. В группе начинающих данный показатель был наименьшим (p<0,05). При
оценке параметра отношения отклонения ОЦТ вперед–назад были выявлены
статистически значимые различия между спортсменами трех обследованных групп.
Для группы наивысшего мастерства отклонения ОЦТ вперед–назад были
наименьшими, у второй – максимальны, у группы сравнения – имели среднее значение
(p<0,05, табл. 1).
Подобные результаты (площадь зоны перемещения и отклонения по основным
векторам движения) могут быть связаны с тем, что танцоры высшей квалификации
больше уверенно управляют своим телом, имеют больший резерв стопы и при этом
лучше удерживают динамическое равновесие (равновесие в движении). Но при этом
формирование резерва стопы у них происходит через незначительное уменьшение
отклонения вперед.
При разделении показателей данного теста по половому признаку, была
обнаружена тенденция преобладания отклонения влево у юношей из основных групп
и вправо у девушек. При этом эти различия были более выражены в группе
совершенствования мастерства и носили достоверный характер (табл. 1, p<0,05).
Таким образом, в бальной паре проявляется ассиметрия координационных
способностей у юношей и девушек. С высокой вероятностью, такие показатели
связаны со спецификой танцевального спорта, так как исполнение танцевальным
дуэтом соревновательных вариаций начинается обычно партнером с правой ноги, при
опоре на левую, а партнершей, соответственно – с левой, при опоре на правую [2].
Заключение: Проведенные исследования позволили выявить существенные
различия в биомеханике движений между студентами, занимающимися разное время
спортивными бальными танцами по половому признаку. Так же были обнаружены и
различия внутри пары относящихся к одной группе спортивного мастерства. С ростом
квалификации у танцоров вырабатывается более высокая статодинамическая и
20
вестибулярная устойчивости организма.
Таблица 1
Стабилографические показатели при выполнении теста на устойчивость
юношами и девушками, занимающихся спортивными бальными танцами
Хср m
Группа
Группа
Группа
наивысшего
совершенствовани начальной
Показатели
мастерства
я мастерства
спортивной
специализации
Отклонение
вперед
Отклонение
назад
Отклонение
вправо
Юн.
Д.
Юн.
Д.
Юн.
Д.
106,4±9,3*#
111±8,8*
107,5±10*
107,7±10,3*
120±11,1*#£
127,4±7,1
113,1±8,9*
121,7±5,7*
92,2±5*
95,7±9,1*
99,6±7,4£
123,3±11,3*
Отклонение
влево
Площадь зоны
перемещения
92,2±8,1
95,4±9,3
82±5,8
78,1±8,1
98,6±6,7
97,6±9,1
Юн. 128±11,7*
120,2±9,3*£
98,4±9,4
Д.
123,6±7,8*#
104,7±8,1
101,6±11,6
Юн. 26830±430*#
21717±1900*
17168,5±1352
Д.
26152,6±560*# 22281,6±2390*
171460,5±1600
Отношение
Юн. 0,99±0,14*#
1,22±0,1*
1,13±0,2
вперед–назад
Д.
1,03±0,07*#
1,27±0,09
1,22±0,1
Отношение
Юн. 0,97±0,02
0,83±0,07*
1±0,1
вправо–влево
Д.
1,03±0,09#
1,18±0,02
0,96±0,01
Сагиталь
Юн. 0,84±0,05*
0,83±0,06
0,76±0,06
/фронталь
Д.
0,76±0,09
1,01±0,01
0,84±0,09
* – достоверность различий с группой сравнения, p<0,05
# – достоверность различий с группой совершенствования мастерства, p<0,05
£ – достоверность различий с группой девушек, p<0,05
Список литературы
1. Дудэл, Дж. Физиология человека. Т. 1 / под ред. Р. Шмидта и Г. Гевса. М., 1985. –
432с.
2.
Журавлева, Д.Ю. Развитие быстроты двигательной реакции на звуковой сигнал у
юниоров 11 – 12 лет в спортивных танцах (латиноамериканская программа) / Д. Ю.
Журавлева, Е. В. Путинцева // Россия молодая: передовые технологии – в
промышленность: материалы Всероссийской науч.-практ. конф. По приоритетному
направлению «Живые системы» апрель 2009 г., книга 5 / ОмГТУ. – Омск, 2009. – С.
321-329.
3. Новик, С.А. Проблематика исследования технических действий в танцевальном
спорте / С. А. Новик, Н. В. Клюшин // Проблемы развития танцевальных видов спорта
: материалы VIII всерос. науч.-практ. конф. / РГУФК ; лаб. спорт. танца. – М., 2004. –
С. 13-16.
21
ИЗМЕНЕНИЕ ДИАМЕТРОВ ЭРИТРОЦИТОВ И ИХ ОСМОТИЧЕСКОЙ
СТОЙКОСТИ У КРЫС В ВИСЦЕРАЛЬНЫХ ОРГАНАХ И МАГИСТРАЛЬНЫХ
СОСУДАХ ПОСЛЕ РЕЗЕКЦИИ ПЕЧЕНИ
С.А. Бриллиант, ИИФ УРО РАН, г. Екатеринбург, Россия
При воздействии на организм экстремальных факторов в красной крови
наблюдается ряд изменений, обусловленных: изменением степени зрелости красных
клеток, их осмотической стойкости, а также изменением размера и объема
эритроцитов.
Цель работы: оценить изменения диаметров эритроцитов и их осмотической
стойкости у крыс в висцеральных органах и магистральных сосудах после резекции
печени.
Материалы и методы. Эксперименты проведены на белых крысах-самцах. Все
животные были поделены на три группы. Животные 1-й группы служили контролем.
Животным второй и третьей групп производили резекцию печени. Забор материала у
животных второй группы осуществлялся через 4 ч после операции в деструктивнореактивную фазу регенерации печени, а у животных третьей группы через 17 ч после
операции в пролиферативную фазу. Репаративную регенерацию печени вызывали
удалением 2/3 массы органа - частичной гепатэктомией по- Higgins, Anderson [2].
Эритроциты для анализа получали из хвостовых сосудов, а также печени, селезенки,
почек и полости сердца. Образцы крови исследовали на геманализаторе Celly 70.
Производили оценку качественных характеристик красной крови: средний диаметр
эритроцита, содержание ретикулоцитов и эритроцитов с фетальными формами
гемоглобина.
Оценку распределения эритроцитов производили с помощью лазерного анализатора
микрочастиц «Ласка1К». Измерения с целью оценки распределения эритроцитов по
размерам производили в изотоническом растворе. Анализ кинетики аммонийного
гемолиза для оценки стойкости клеток оценивали в гипоосмотической среде.
Характеристика осуществлялась по параметрам: 1. Временной интервал до пика
набухания (мин) – характеризует стойкость клетки к осмотической нагрузке. 2.
Временной интервал до разрушения половины клеток (мин) – характеризует среднюю
скорость протекания гемолиза. 3. Средний диаметр эритроцитов на пике набухания
(мкм) – характеризует стойкость клетки к осмотической нагрузке. 4. Средний диаметр
эритроцитов на момент разрушения половины клеток (мкм) – характеризует динамику
изменений размеров частиц после начала гемолиза. Для регистрации временных
значений использовались показатели угла 0 градусов. Для регистрации среднего
диаметра эритроцитов использовались показания угла 1 градус [3]. Подсчет
ретикулоцитов осуществляли суправитальным методом после окраски препаратов
бриллиант крезиловым синим. Оценка клеток, содержащих фетальных формы
гемоглобина, проводилась методом кислотной элюции по-Betke-Kleihauer [1].
Полученные результаты в ходе эксперимента обрабатывались в «Statistica 6.0».
Результаты и их обсуждения. После частичной гепатэктомии происходит
качественная перестройка красной крови. В деструктивно-реактивную фазу
регенерации печени наблюдается реакция со стороны размеров эритроцитов. Средний
диаметр эритроцита крови уменьшается через 4 ч в селезенке и хвостовых сосудах в
отличие от контроля, что сохраняется и спустя 17 ч после операции. В печени и
почках снижение диаметров наблюдается лишь через 17 ч после частичной
гепатэктомии.
22
Таблица 1
Изменение осмотической стойкости эритроцитов крыс после
резекции печени
Показатели
Время пика Время
Диаметр
Диаметр
набухания
разрушения
эритроцитов эритроцитов
(мин.)
половины
на середине на пике
эритроцитов гемолиза
набухания
(мин.)
(мкм)
(мкм)
Интактные животные
Печень
1,86±0,15
3,99±0,21
6,59±0,13
7,96±0,52
Селезенка
3,437±0,09
6,55±0,11
9,13±0,01
10,63±0,14
Почка
2,48±0,05
4,05±0,15
8,71±0,03
9,05±0,41
Полость сердца 1,84±0,074
4,012±0,17
8,004±0,21
8,783±0,06
Хвостовые
2,3±0,19
4,91±0,48
6,85±1,37
7,76±0,35
сосуды
Резекция печени 4 ч
Печень
5,89±0,89*
6,61±0,81*
8,221±0,34*
10,22±0,62*
Селезенка
3,83±0,76
4,93±0,61*
7,16±0,3*
7,8±0,63*
Почка
3,47±0,22*
6,77±0,13*
8,42±0,51
9,09±0,34
Полость сердца 6,23±0,66*
8,77±1,03*
8,66±0,82
9,13±0,59
Хвостовые
4,12±0,82
8,68±1,26*
7,63±0,75
8,23±0,43
сосуды
Резекция печени 17 ч
Печень
2,4±0,16*
4,018±0,21
8,35±0,34*
7,29±0,28
Селезенка
2,54±0,26*
3,95±0,39*
7,13±0,09*
6,67±0,12*
Почка
2,33±0,17
3,63±0,27
8,701±0,62
7,72±0,58
Полость сердца 2,69±0,23*
4,29±0,66
6,87±0,24*
6,401±0,17*
Хвостовые
1,89±0,06
3,134±0,02*
7,55±0,58
6,88±0,52
сосуды
* - достоверные отличия от интактных (p‹0,05).
В физиологических условиях наблюдается достоверное снижение
ретикулоцитов в крови в печени и селезенке по сравнению с контролем. Та же
закономерность характерна и для содержания эритроцитов с фетальными формами
гемоглобина. В остальных локализациях количество ретикулоцитов и клетки,
содержащие фетальный гемоглобин не изменяются.
Анализ кинетики аммонийного гемолиза показал, что спустя 4 ч после операции в
печени, почках и полости сердца у эритроцитов увеличивается фаза набухания,
предшествующая их разрушению. Данный факт, вероятно, обусловлен тем, что на 4 ч
после резекции печени из органов-депо выходят молодые клетки (крупных размеров),
которые более устойчивы к осмотической нагрузке и им требуется больше времени,
чтобы набухнуть, а затем гемолизировать. На 17 ч после резекции печени время пика
набухания восстанавливается до группы интактных животных. Происходит
возрастание средних диаметров на середине гемолиза в печени на оба срока, однако, в
селезенке и полости сердца, наоборот, данный показатель снижается. Данная реакция,
возможно, обусловлена тем, что после резекции печени отмечается усиление
23
пролиферативной активности клеток печени, за счет которых устойчивость клеток в
аммонийной среде резко увеличивается (табл.1).
Заключение. Таким образом, резекция печени приводит к поступлению в
циркуляцию мелких по размерам эритроцитов и задержке эритропоэза. Наибольшие
изменения диаметров выражены в печени, селезенке, почках и полости сердца.
Анализ кинетики аммонийного гемолиза показал, что на 4 ч красные клетки крови
более устойчивы и медленнее подвергаются набуханию/ разрушению, чем на 17 ч
после операции.
Список литературы
1. Betke K., Kleihauer E. Fetaler und bleibender Blutfarbstoff in Erythrozyten und
Erythroblasten von menschlichen Feten und Neugeborene.//Blut.-1958.- 4.-P.241-250.
2. Higgins G. M. Experimental pathology of the liver. I Restoration of the liver following
partial sugrical removal [Text] / G. M. Higgins, R. M. Anderson // Arch. Path. – 1931. - v.
272.- P. 186 - 202.
3. Mindukshev I.V. Investigation necrotic volume increase and apoptotic volume decrease
erythrocytes by low-angle light scattering technique // I.M. Sechenov Research Institute of
Evolutionary Physiology and Biochemistry, Russian Academy of Sciences, St-Petersburg,
Russia. –2006. - P.17.
ЭНЗИМАТИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ В КЛЕТКАХ ПЕЧЕНИ У ДЕТЕЙ
ПРИ РАЗНЫХ СТАДИЯХ ХРОНИЗАЦИИ ГЕПАТИТА С
В.Г. Булыгин
ФГБУ «НИИ медицинских проблем Севера» СО РАМН, г. Красноярск, Россия
В России, как и во всем мире, эпидемиологическая ситуация по хроническому
вирусному гепатиту С на сегодняшний день весьма неблагополучна [1], что
убедительно подтверждается его широкой распространенностью, все более частой
регистрацией среди лиц молодого возраста, значительной ролью в формировании
цирроза печени и гепатоцеллюлярной карциномы [2]. Высокая заболеваемость,
поражение не только взрослого трудоспособного населения, но и детского
контингента, определяют актуальность данной проблемы и ее трансформацию из
медицинской в медико-социальную.
Цель наших исследований - изучение показателей активности ферментов в
клетках печени у детей, больных хроническим вирусным гепатитом С, и определение
зависимости этих параметров от стадии хронизации заболевания.
Материалы и методы
Обследовано 25 детей в возрасте от 12-и до 16-и лет с диагнозом "Хронический
вирусный гепатит C", который устанавливался в условиях специализированного
стационара с помощью набора стандартных клинико-биохимических и
иммуноферментных методов исследования и подтверждался морфологически при
пункционной биопсии печени (под контролем УЗИ) с учетом гистологического
индекса степени активности (ГИСА), а также гистологического индекса стадии
хронизации (ГИСХ) - по В.В. Серову [3]. При этом у 12-и человек определена 2-я
стадия хронизации процесса (слабая или умеренная степень активности заболевания с
умеренно выраженными фиброзными изменениями в печени) и еще у 13-и - 3-я стадия
хронизации (слабая или умеренная степень активности с тяжелым фиброзом в
печени).
24
Материал, полученный при биопсиях, использовался и для измерения в ткани
печени активности ферментов биолюминесцентным методом [4], при помощи
которого определялись показатели активности глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы
(Г6ФДГ), глицерол-3-фосфатдегидрогеназы (Г3ФДГ), лактатдегидрогеназы (ЛДГ),
НАД- и НАДФ-зависимой изоцитратдегидрогеназы (НАДИЦДГ и НАДФИЦДГ),
НАД- и НАДФ-зависимой глутаматдегидрогеназы (НАДГДГ и НАДФГДГ), НАД- и
НАДФ-зависимой малатдегидрогеназы (НАДМДГ и НАДФМДГ), а также
глутатионредуктазы (ГР). Активность ферментов в клетках печени выражалась в
микроединицах на 1 микрограмм ткани печени (мкЕ/мкг).
Полученные данные обработаны методами статистического анализа,
используемыми в биологии и медицине с применением пакета прикладных программ
Statistica [5]. В таблице представлены среднегрупповые показатели (М) и ошибка
средней (m). Достоверность различий оценивалась с помощью непараметрического
критерия Манна-Уитни.
Таблица1.
Активность ферментов (мкЕ/мкг) в клетках печени у детей
при разных стадиях хронизации вирусного гепатита С (M±m)
Показатели
2-я
стадия
хронизации,
n=12
1
Г6ФДГ
9,86±3,09
Г3ФДГ
ЛДГ
НАДИЦДГ
НАДФИЦДГ
НАДГДГ
НАДФГДГ
НАДМДГ
НАДФМДГ
117,46±20,11
2,41±0,75
1,47±0,66
11,56±3,87
329,04±87,55
7,00±1,48
164,63±32,26
9,92±2,43
ГР
13,58±5,24
3-я стадия хронизации,
n=13
2
23,62±5,23
Р10,05
254,87±73,00
7,68±4,10
2,18±0,67
10,50±3,84
289,91±52,83
11,83±3,91
174,96±36,77
23,09±5,56
Р10,05
2,81±0,60
Р10,05
Результаты и их обсуждение
В результате проведенных исследований выявлены достоверные различия между
ферментными показателями клеток печени в группах больных, различающихся по
стадиям хронизации инфекционного процесса (табл. 1). Установлено, что уровни
активности Г6ФДГ и НАДФМДГ при 3-й стадии хронизации достоверно выше, по
сравнению со 2-й (Г6ФДГ: 23,62±5,23 и 9,86±3,09, Р0,05; НАДФМДГ: 23,09±5,56 и
9,92±2,43, Р0,05). В то же время, активность ГР при 3-й стадии достоверно ниже, чем
при 2-й (2,81±0,60 и 13,58±5,24, Р0,05).
Можно предположить, что интенсивность реакций пентозофосфатного пути
метаболизма в клетках печени у детей при 3-й стадии хронизации гепатита С более
выражена, чем при 2-й (уровень Г6ФДГ больше при 3-й стадии). Кроме того,
повышается интенсификация конечных этапов цикла трикарбоновых кислот,
позволяющая переводить часть малата, образующегося в цикле Кребса, в пируват
(активность НАДФМДГ при 3-й стадии выше). В то же время, при
3-й стадии
снижается уровень защиты клеток от процессов перекисного окисления липидов:
25
меньше активность ГР – фермента антиоксидантной глутатионовой системы; кроме
того, учитывая роль ГР в транспорте аминокислот в клетку, вероятно, что их
поступление в клетки печени у детей при 3-й стадии меньше, чем при 2-й.
Заключение
Таким образом, в результате проведенных исследований установлено, что
активность ферментов в клетках печени у детей в возрасте 12-16-и лет, больных
хроническим гепатитом С, зависит от стадии хронизации заболевания. Выявленные
особенности энзиматической активности свидетельствуют о более глубоких
метаболических изменениях в гепатоцитах, приводящих, вероятно, к более
выраженным функциональным нарушениям в работе этого органа при 3-й стадии
хронизации гепатита С, по сравнению со 2-й.
Список литературы
1. Шахгильдян, И.В. Хронические гепатиты в Российской Федерации / И.В.
Шахгильдян, А.А. Ясинский, М.И. Михайлов и др. // Эпидемиология и инфекционные
болезни. – 2008. – №6. – С. 12–15.
2. Арямкина, О.Л. Хроническая HBV- и HCV-инфекция и рак печени: клиникоэпидемиологические и дифференциально-диагностические параллели / О.Л. Арямкина
// Эпидемиология и инфекционные болезни. – 2006. – №2. – С. 36–39.
3. Серов, В.В. Морфологические критерии оценки этиологии, степени активности и
стадии процесса при вирусных хронических гепатитах В и С / В.В. Серов, Л.О.
Севергина // Архив патологии. – 1996. – №4. – С. 61–64.
4. Савченко, А.А. Высокочувствительное определение активности дегидрогеназ в
лимфоцитах периферической крови человека биолюминесцентным методом / А.А.
Савченко, Л.Н. Сунцова // Лабораторное дело. – 1989. – №11. – С. 23–25.
5. Реброва, О.Ю. Статистический анализ медицинских данных: Применение пакета
прикладных программ Statistica / О.Ю. Реброва. – М.: Медиасфера, 2002. – 312 с.
МЕЖГОРМОНАЛЬНЫЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ У МУЖЧИН В ОТВЕТ НА
НАГРУЗКУ СИНАКТЕНОМ
Е.В. Верещагина, м.н.с, Е.В. Типисова, д.б.н.
Институт физиологии природных адаптаций УрО РАН, Архангельск, Россия
Исследования эндокринного статуса у человека на Севере показали высокую
активность системы «гипоталамус-гипофиз-кора надпочечников» [3]. Нагрузочная
проба
с
препаратом
«Синактен-депо»,
синтетическом
аналогом
адренокортикотропного гормона (в дозе 0,25 мг, в/м), может служить моделью
реакции эндокринной системы при адаптации к экстремальным климатическим
условиям Севера. Для более глубокого понимания механизмов адаптации организма
северян важно рассматривать не только динамику изменения уровней гормонов при
нагрузке, но учитывать и корреляционные связи между гормонами, показывающими
компенсаторные межгормональные взаимодействия.
Материалы и методы. Исследование практически здоровых добровольцев (31
мужчин) в возрасте от 20 до 30 лет, родившихся и проживающих на территории г.
Архангельска, на введение препарата «Синактен-депо» («Novartis», Швейцария)
осуществлялось по схеме: базальная проба (контроль), 30 мин, 60 мин [4] , 1 сутки [2]
и 4 суток [1]. Время наблюдения было продлено до 4 суток с целью выявления
пролонгированного действия препарата. Препарат стимулирует функцию коры
26
надпочечников; замедленное высвобождение тетракозактида из «Синактен-депо»
обеспечивает пролонгированное действие препарата.
Уровни
гормонов
в
сыворотке
крови
определяли
методом
pадиоиммунометрического in vitro анализа на установке «Гамма-800, НАРКОТЕСТ
(ГАММА НТ)». Содержание кортизола (F), инсулина (ИРИ), общего трийодтиронина
(Т3), общего тироксина (Т4), тестостерона (Т), эстрадиола (Е2), прогестерона (∆4-р)
определяли с использованием коммерческих наборов фирм Белорис», «УП ХОП
ИБОХ» (Беларусь); лютеинизирующего (ЛГ) и фолликулостимулирующего (ФСГ)
гормонов, пролактина (ПРЛ) - СIS» (Франция), «Immunotech» (Чехия); тиреотропного
гормона (ТТГ) – «ByK – Mallincrodt» (ФРГ), «Immunotech» (Чехия).
Все полученные цифровые показатели обрабатывали статистически с помощью
программ «EXCEL 7.0» и «STATISTIKA». Для выявления межгормональных
взаимосвязей использован метод корреляционного анализа по Пирсону.
Результаты исследования и их обсуждение. У обследованных мужчин после
проведения теста через 30 мин и через 4 суток выявлено наибольшее количество
корреляционных взаимосвязей по сравнению с другими периодами теста, что,
вероятно, свидетельствует о наибольшем напряжении в эндокринной системе. Через
60 мин и 1 сутки выявлено минимальное количество корреляционных взаимосвязей,
так как в динамике теста происходило снижение уровня F и спад напряжения в
эндокринной системе.
Положительные связи выявлены в контроле между содержанием ПРЛ и Т4
(r=0,39, р<0,05), Е2 и Т (r=0,50, р<0,01). Положительная тенденция к достоверности
отмечена между ТТГ и Е2 (r=0,34, р<0,1), Т3 и ЛГ (r=0,34, р<0,1); отрицательная
тенденция выявлена между ИРИ с ФСГ (r=-0,33, р<0,1) и ЛГ (r=-0,35, р<0,1).
Через 30 мин пробы ИРИ, как системообразующий фактор, включѐн напрямую
или опосредовано во многие коррелятивные связи. Положительные влияния выявлены
между ИРИ и Т3 (r=0,42, р<0,05) и Т4 (r=0,50, р<0,01); отрицательные – с Т (r=-0,42,
р<0,05) и ФСГ (r=-0,46, р<0,05). ТТГ образует положительные связи с ∆4-р (r=0,44,
р<0,05) и F (r=0,43, р<0,05). Отрицательная тенденция к достоверности выявлена у Т с
ПРЛ (r=-0,39, р<0,1), Т3 (r=-0,13, р<0,1) и Е2 (r=-0,37, р<0,1); а также между ∆4-р и Т3
(r=-0,30, р<0,1).
Положительные корреляционные взаимосвязи через 60 мин исследования
выявлены между Е2 и ФСГ (r=0,50, р<0,01); отрицательные - у Т с ПРЛ (r=-0,48,
р<0,05) и ИРИ (r=-0,43, р<0,05). Положительные тенденции прослеживаются у ∆4-р с
F (r=0,39, р<0,1), с Т3 (r=0,36, р<0,1) и с ЛГ (r=0,36, р<0,1), а также у Е2 с Т4 (r=0,36,
р<0,1); отрицательные – между ФСГ и Т3 (r=-0,35, р<0,1).
Через 1 сутки исследования достоверные положительные коррелятивные связи
наблюдали у ЛГ с ∆4-р (r=0,45, р<0,05) и с ТТГ (r=0,51, р<0,01), отрицательные –
между ФСГ и ИРИ (r=-0,40, р<0,05). Положительные тенденции к достоверности
прослеживались между Т и ∆4-р (r=0,33, р<0,1), ЛГ и Т3 (r=0,38, р<0,1);
отрицательные выявлены между Т и ИРИ (r=-0,37, р<0,1).
К 4 дню нагрузки у мужчин выявлено два системообразующих фактора - Т и Е2,
между которыми обнаружена положительная достоверная коррелятивная связь
(r=0,62, р<0,01); оба гормона к тому же образуют отрицательные связи с ПРЛ
(соответственно r=-0,62, р<0,01 и r=-0,70, р<0,01). Отрицательные достоверные связи
выявлены между Т и ИРИ (r=-0,52, р<0,05); Е2 и Т4 (r=-0,53, р<0,05). Положительные
тенденции к достоверности у обследованных мужчин найдены у ИРИ с ПРЛ (r=0,44,
27
р<0,1) и с Т4 (r=0,48, р<0,1); между Т и ∆4-р (r=0,43, р<0,1). Отрицательные тенденции
– между ЛГ и Т4 (r=-0,46, р<0,1), Е2 и ИРИ (r=-0,46, р<0,1).
Исходя из вышеописанного, можно сделать следующие выводы:
1.
У исследованных мужчин наибольшее напряжение в эндокринной системе на
нагрузку препаратом «Синактен-депо» отмечено через 30 мин теста и через 4 суток.
2.
Через 30 мин пробы выявлен один системообразующий фактор - инсулин, к 4
дню нагрузки отмечено два фактора – тестостерон и эстрадиол.
3.
Корреляционный анализ показал отрицательную связь между инсулином и
тестостероном на всех этапах нагрузки.
4.
Через 60 мин и 4 суток нагрузки выявлены достоверные отрицательные влияния
пролактина на тестостерон.
Список литературы:
1.
Гормональные реакции при стимуляционной пробе с Синактеном у мужчин
Севера / Типисова Е.В., Ткачѐв А.В., Кубасов Р.В., Поскотинова Л.В., Дѐмин Д.Б. //
Биологические аспекты экологии человека: материалы Всерос. Конф. С
международным участием. – Архангельск, 2004. – Т. 2. – С. 164 – 167.
2.
Инструкция по применению препарата «Синактен-депо» от 17.12.1998 г. – Basel:
Novartis pharma AG, 1998. – 2с.
3.
Эндокринная система и обмен веществ у человека на Севере. – Сыктывкар:
Коми научный центр УрО Российской академии наук, 1992. – 156 с.
4.
Штерн Н., Гриффин Д. Исследование функции эндокринных желез с помощью
стимуляционных и супрессивных проб // Эндокринология. – М., 1999. – С. 985-986.
ВЛИЯНИЕ
ЗАНЯТИЙ
ЛЫЖНЫМИ
ГОНКАМИ
НА
МОРФОФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ДЕВОЧЕК
Л.А.Гиренко, Новосибирский государственный педагогический университет,
г.Новосибирск, Россия
В современных условиях жизни важно с детства осознавать ценность своего
здоровья и владеть необходимыми навыками его сохранения. В естественных
условиях двигательная активность выступает как мощный оздоровительный фактор,
расширяющий функциональные возможности. [1; 2].
Выполнение умеренной мышечной работы с вовлечением в движение всех
основных групп мышц в условиях пониженных температур, на чистом морозном
воздухе заметно повышает сопротивляемость организма к самым различным
заболеваниям и положительно сказывается на общей работоспособности. Прогулки и
походы на лыжах в красивой лесистой и разнообразной по рельефу местности
доставляют положительное влияние на нервную систему, умственную и физическую
работоспособность [1; 3; 4].
В связи с этим, целью настоящего исследования явилось изучение
антропометрических показателей, компонентного состава тела, возможностей
мышечной и кардиореспираторной систем девочек 12-17 лет, занимающихся и не
занимающихся лыжным спортом.
Объект и методы исследования. В настоящем исследовании приняли участие 215
девочек г. Новосибирска. Из них 97 девочек, не занимались в спортивных секциях.
Они посещали 2 раза в неделю уроки физической культуры, длительность занятий
составляла 40 минут в течение урока. И 118 лыжниц, которые обучались также в
школах города Новосибирска и занимались в ДЮСШ по направлению лыжные гонки
28
5 раз в неделю по 1,5 – 2 часа в течение учебного занятия. При изложении материала
по тексту группой «контроля» названа группа школьниц, не занимающихся
спортивной деятельностью.
Программа обследования девочек включала общепринятые методики: 1)
антропометрию – изучали длину и массу тела, окружность грудной клетки,
рассчитывали индекс Кетле (массо-ростовой показатель); 2) определение
компонентного состава тела – расчет процентного содержания резервного жира,
активной массы тела; 3) исследование функционального состояния мышечной (сила
сгибателей мышц спины и разгибателей мышц спины) и кардиореспираторной
(жизненная емкость легких, жизненный индекс, максимальная скорость потока
воздуха на вдохе и выдохе, задержка потока воздуха на вдохе и выдохе, частота
сердечных сокращений, артериальное давление, хронотропный показатель, индекс
функциональных изменений) систем [2; 5].
Результаты исследования. Антропометрические показатели обследованных
девочек характеризовались равномерным увеличением длины тела (ДТ) от 12 к 17
годам. До 14 лет в группе контроля наблюдалась большая ДТ, чем у их сверстниц,
занимающихся спортом. В 15 лет у спортсменок зафиксирован пубертатный скачок
роста и в 17 лет их длина тела превышал значения ДТ группы контроля [2; 4]. Большие
значения массы тела (МТ) у девочек контрольной группы выявлены в 14 и 16 лет (56,3
 1,7 и 56,2  2,1 кг, соответственно). У девочек, занимающихся лыжным спортом,
показатели массы тела изменялись равномерно, относительно увеличения длинны тела
[3]. Окружность грудной клетки (ОГК) девочек, незанимающихся спортом, также
изменялась неравномерно. Максимальное увеличение ОГК получено в 14 лет 81,0 ±
1,4 см, и 17 лет - 82,5 ± 1,8. В 14 лет у спортсменок выявлены меньшие значения ОГК,
чем у сверстницы группы контроля на 5,1± 1,6 см. К 15-летнему возрасту показатели
ОГК увеличиваются на 5,6 ± 0,16 см, и становятся больше, чем у неспортсменок [4].
Большая плотность телосложения по Индексу Кетле (ИК) у неспортсменок
встречалась в возрасте 12, 14 и 16 лет (20,4  1,5; 21,9  1,2; 21,9  1,3 кг/м2,
соответственно). В группе же спортсменок ИК равномерно увеличивается от 12 к 17летнему возрасту. В 13 и 17 лет значения ИК были больше, чем у девочек контроля
[3].
Процентное содержание резервного жира у девочек группы контроля активно
накапливалось в период от 13 (16,5 ± 1,4 %) до 15-летнего возраста (22,4 ± 0,9 %), а
затем снижалось к 17 годам до 21,2 ± 1,3 % [2; 3]. Компонентный состав тела у
спортсменок с 14-летнего возраста сопровождался меньшими значениями резервного
жира, чем у неспортсменок. У спортсменок максимальное накопление жира было
выявлено в 13 и 15 лет (20,2 ± 1,7 и 20,4 ± 0,8 %, соответственно) [3]. Активная масса
тела, характеризующая костный и мышечный состав тела, девочек группы контроля
отличалась большими значениями в 14 и 16 лет (43,2 ± 1,3 и 42,0 ± 1,4 кг,
соответственно). В период от 12 к 14 годам значения неспортсменок превышали
таковые у сверстниц спортсменок. Низкие показатели АМТ у неспортсменок
выявлены в 17-летнем возрасте - 38,2 ± 0,7 кг. У девочек спортсменок 12 - 17 лет
активная масса тела закономерно увеличивалась и с 15 лет преобладала над
значениями в группе контроля [4].
Исследование мышечной системы выявило лучшие значения кистевой силы у
спортсменок, чем у школьниц изученного возраста. В 15 лет у спортсменок
29
зафиксирован больший показатель - 57,5 ± 0,9 кг. Кистевая сила спортсменок активно
увеличивалась от 12 к 15 летнему возрасту. В возрасте 17 лет спортсменки опережали
по кистевой силе незанимающихся спортом девочек. Показатели мышечной силы
спины по значениям становой силы (СтС) и станового индекса (СтИ) у девочек имели
больший прирост у спортсменок в 12, 15 и 17 лет. В группе контроля как абсолютный,
так и относительный показатели СтС увеличивались до 16 лет. В 17-летнем возраст
происходило уменьшение силы мышц разгибателей спины.
Исследование дыхательной системы у девочек, занимающихся лыжным спортом
12-17 лет, обнаружило закономерное увеличение жизненной ѐмкости лѐгких (ЖЕЛ) от
2500 ± 75 до 3777 ± 71 мл. В группе контроля данного возраста наблюдалось
увеличение показателей с 12 до 15 лет, после чего к 17-ти годам происходил спад. У
школьниц - неспортсменок жизненная емкость легких значительно отставала от
должного показателя (ДЖЕЛ) согласно их возрасту, полу, росту и обменным
процессам, особенно в 15-17 лет (в среднем на 500 - 700 мл). В то время как у
спортсменок фактическая величина ЖЕЛ, примерно, на 600 – 700 мл превосходила
должную ЖЕЛ (табл. 4) [3]. Жизненный индекс (ЖИ) - относительный показатель
жизненной емкости легких, рассчитанный на 1 кг массы тела, позволяет исследовать
функциональные возможности системы внешнего дыхания, составляя по
литературным данным у девочек в среднем 47-57 мл/кг [4]. У школьниц группы
контроля ЖИ возрастал от 12 к 15 годам, имея максимальное значение 45,7  2,2
мл/кг. К 17 годам наблюдалось снижение показателя до 43,2  1,8 мл/кг. В группе
спортсменок в возрасте 13 лет минимальный ЖИ составил 53,2  3,3 мл/кг. Вместе с
тем, с 14 лет у лыжниц происходило значительное увеличение дыхательных резервов
и к 16-летнему возрасту ЖИ составил 69,9 мл/кг [3].
Максимальная скорость потока воздуха при форсированном вдохе и выдохе
(МСПВвд., МСПВвыд.) оказалась лучше у спортсменок, по сравнению со
школьницами группы контроля. Большие возможности дыхательной системы при
пробах с задержкой воздуха на вдохе и выдохе получены также у лыжниц. В группе
контроля максимальные значения по пробе Штанге выявлены в 15 лет - 34,7 ± 2,1 сек,
в группе спортсменок - в 13 и 16 лет (64 ± 0,9 и 70 ± 1,9 сек, соответственно). Задержка
дыхания на выдохе сопровождалась аналогичной тенденцией у обследованных
девочек.
В условиях относительного покоя у школьниц, не занимающихся спортом,
отмечалось постепенное урежение частоты сердечных сокращений (ЧСС) от 12 до 16
лет. Уменьшение ЧСС связано с повышением тонической активности центров
блуждающего нерва. В группе спортсменок ЧСС снижалась с 14 до 17-летнего
возраста. Значения ЧСС спортсменок ниже, чем у сверстниц, что свидетельствует о
тренированности и экономизации работы сердца. Показатели систолического (САД) и
диастолического (ДАД) артериального давления в покое у группы контроля
повышались от 13 к 15 годам и снижались в 17 лет. Показатели САД и ДАД в покое у
спортсменок имели аналогичную динамику изменений. Изучение систолического
объѐма крови (СОК) и минутного объѐма крови (МОК) у девочек выявило большие
значения в группе спортсменок. Так, наблюдалось равномерное увеличение значений
СОК от 15 к 17-летнему возрасту. В 13 лет были выявлены максимальные значения 99,5 ± 0,8 мл, а в 14 лет минимальные - 82,1 ± 2,8 мл, соответственно. У девочек
занимающихся спортом значения МОК и СОК увеличивались более равномерно, чем у
30
неспортсменок. Индекс функциональных изменений (ИФИ) выявил ухудшение этого
показателя у девочек группы контроля. Лыжницы отличались более высокими
адаптационными возможностями системы кровообращения по сравнению с
незанимающимися спортом девочками.
Заключение. Настоящее исследование выявило особенности физического
развития у обследованных девочек в пубертатный период. В группе контроля
ростовой скачек начинался в 14 лет и сопровождался значительным увеличением
тотальных размеров и большей плотностью телосложения (МТ, ОГК, ИК, АМТ, %
резервного жира) по сравнению с лыжницами. Пубертатный период онтогенеза у
спортсменок сопровождался равномерными приростами антропометрических
показателей. Вместе с тем, лыжницы значительно опережали группу контроля по
показателям мышечной силы. В онтогенезе они характеризовались лучшими
резервами и возможностями кардио-респираторной системы (ЧСС, СОК, МОК, ХИП,
ИФИ, ЖЕЛ,ЖИ, МСПВвд. И выд., проба Штанге, проба Генчи).
Список литературы
1. Брагин Н.А. На лыжах к здоровью и спортивным результатам: Учебное пособие Великие Луки, 2001. – 186 с.
2. Безруких М.М., Сонькин В.Д. Фарбер Д.А. Возрастная физиология: (Физиология
развития ребѐнка): Учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений. - М.:
«Академия», 2002. – 416 с.
3. Головина Л.Л. Физиологическая характеристика лыжного спорта: Лекция для студ.
ин-тов физкультуры / ГЦОЛИФКа.-М.: ГЦОЛИФК, 1981.- 44с.
4. Раменская Т.И. Закономерности развития организма юных лыжников. Метод.
разработка. - М.: – 1991.
5. Рубанович В.Б. Врачебно-педагогический контроль при занятиях физической
культурой: Учебное пособие. Новосибирск, 2003. – 263с.
РЕФЕРЕНСНЫЕ ЗНАЧЕНИЯ КАПНОГРАФИИ У ЖИТЕЛЕЙ СИБИРИ
О.В. Гришин, М.И. Зинченко,В.Г. Гришин, И.Г. Жилина, Научноисследовательский институт физиологии и фундаментальной медицины Сибирского
отделения РАМН, г. Новосибирск, Россия.
Введение. Точное определение референсных капнографическихпоказателей
имеет важное значение в диагностике и лечении гипервентиляционного синдрома и
функциональных расстройств дыхания у детей и взрослых [1, 2, 3]. По литературным
даннымдля определения гипокапнии по концентрации СО2 в выдыхаемом воздухе
нормативные значения для мужчин и женщин имеют одинаковые значения [4], целью
данной работы явилось исследование гендерных различий параметровкапнографии.
Материалы и методы.Для определения референсных значений капнографии
использовался соединенный с компьютером медицинский капнометр «Микон»
(производство ЗАО «Ласпек», Россия). Для автоматического определения параметров
капнограммы использовалось программное обеспечение «Control-CO2-Monitor»
(производство ЗАО «ДСС», Россия). Определялись концентрация СО2 в конечной
порции выдыхаемого воздуха (FetCO2, об. %), частота дыхания (f) и другие параметры
паттерна дыхания. Исследование провели у 208 человек: 63 здоровых женщин и 145
здоровых мужчин. Возраст обследованных варьировал от 20 до 65 лет.Распределение
возраста у мужчин не соответствовало нормальному:в соответствии с типом
«двугорбого» распределения этот контингент былразделен на две группы: взрослые
31
(20-39 лет, n=120) и лица старшего возраста (40-63 года, n=25).Распределение возраста
у женщин, также как и у мужчин, не соответствовало нормальному.Численность
обследованных женщин (n=63) не позволила определить референсные значения
капнографии с необходимой для этого точностью, исследование носило пилотный
характер.
Результаты.Анализ распределения изучаемых параметров капнографии у 145
здоровых мужчин и у 63 здоровых женщин по критерию Колмогорова-Смирнова и
Lillieforsпоказал, что все они не отличаются от нормального.
Величина FetCO2 у молодых мужчин оказалась достоверно выше, чем у лиц 40
лет и старше (табл. 1). Это нашло отражение в отрицательной достоверной
корреляционной связи между возрастом и FetCO2 (r=0,28; p<0,05). Остальные
капнографические показатели достоверных различий в разных возрастных группах не
имели.Численность обследованных мужчин явилась достаточной, чтобы на основании
значений средних величин и среднеквадратичного отклонения от средней (SD)
определить границы условной нормы по всем показателям капнографии. Исходя из
того, что у молодых FetCO2 был достоверно выше, нормативные границы были
определены отдельно для лиц старше 39 лет.У здоровых мужчин состояние
«гипокапнии»(пониженные значения FetCO2) в нашем исследовании отсутствовало, в
то время как «гиперкапнии» (повышенные значенияFetCO2)было обнаружено в 8 %
случаев в обеих возрастных группах. Это превышает 5 % порог допустимой
встречаемости и требует дальнейшего изучения в плане уточнения границ
референсных значений для этого показателя. Встречаемость случаев отклонения за
границы условной нормы по остальным показателям равна «нулю» либо остается в
пределах 5 % значимости.
Таблица 1.
Сравнение показателей капнографии у женщин и мужчин, M±SD
Показателькапнограф
Женщины
Мужчины
р
ии
FetСО2, об. %
4,89 ± 0,44
5,04 ± 0,36
<0,01
f, дых. в мин
14,6 ± 3,0
14,1 ± 3,1
0,24
Kф,у.ед.
3,02 ± 0,67
2,81± 0,72
0,67
RСО2
0,66 ± 0,06
0,64 ± 0,06
0,11
CV, %
9,00 ± 1,72
9,00 ± 1,90
0,98
Кпо,у.е.
27,2 ± 7,9
25,2 ± 7,3
0,07
Факторный анализ не выявил влияния возраста на показатели капнографии у 63
здоровых женщин. Корреляционный анализ зависимости параметров капнографии от
возраста показал невысокую, хотя и достоверную положительную зависимость с
показателем FetCO2 (r=0,25; p<0,05).
На основании полученных границ по каждому показателю капнографии была
определена встречаемость случаев выхода за пределы условной нормы. У здоровых
женщин состояние гипокапнии в нашем исследовании, так же как и у здоровых
мужчин отсутствовало, а состояние гиперкапнии наблюдалось в 4,8 % случаев. По
остальным показателям подобная встречаемость остается в пределах 5 % значимости,
что позволяет использовать установленные границы в качестве критерия для
сравнения с нормой.
32
Анализ влияния фактора пола на параметры капнографии показал, что имеет
место различие по ключевому параметру FetCO2, который у мужчин оказался
достоверно выше (табл. 1). Это отразилось на более высоком значении коэффициента
психогенной одышки, (Кпо, рассчитываемый по формуле:Кпо = (СVRCO2 * f) /
FetCO2).У женщин, тем не менее,различие с мужчинами имело лишь уровень
тенденции.
Заключение.
На основе вышеприведѐнных данных можно сделать вывод, что расчет
нормативных величин капнографии необходимо проводить отдельно для мужчин и
для женщин, и так же отдельнорассматриватьрезультаты влияния фактора возраста.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.
Гультяева В.В., Гришин О.В., Зинченко М.И., Гришин В.Г Влияние
дыхательного тренинга, основанного на БОС-капнографии в сочетании с
компьютерными играми на состояние здоровья у детей - астматиковРоссийский
физиологический журнал им. И.М. Сеченова. 2004. № 8. С. 514.
2.
ШишкинГ.С., Устюжанинова Н.В. Варианты показателей внешнего дыхания у
здоровых мужчин. Вестник РАМН. 2006. № 8. С. 23-27.
3.
Гришин О.В., Гришин В.Г., Зинченко М.И., Зубков А.А.Способ лечения
дыхательных расстройств у больных с патологией кардиореспираторной системы.
Патент на изобретение RUS 2316252 28.02.200
4.
Гришин О.В., Басалаева С.В., Уманцева Н.Д., Устюжанинова Н.В., Гришин В.Г.
Митрофанов И.М.Увеличение скорости выделенияСО2в покое и при кратковременной
гипоксии у здоровых людей.Физиология человека. 2011. Т. 37. № 5. С. 77-83
ОЦЕНКА УРОВНЯ АДАПТАЦИИ ОРГАНИЗМА СТУДЕНТОВ НА ОСНОВЕ
АНАЛИЗА ВАРИАБЕЛЬНОСТИ СЕРДЕЧНОГО РИТМА
А. Н. Захарова, Л. В. Капилевич, Е. Ю. Дьякова, Национальный исследовательский
Томский государственный университет, г. Томск, Россия
Введение. Вегетативная нервная система (ВНС) регулирует деятельность
внутренних органов, подчиняя ее общей цели – созданию оптимальных условий
существования организма в данной ситуации и в данный момент времени. Однако в
условиях постоянного стресса происходит смещение баланса отделов ВНС –
возникновение вегетативных дисфункций.
По результатам исследований среди первокурсников Томского государственного
университета было выявлено значительное количество студентов, страдающих
различными заболеваниями. У таких юношей и девушек за счет имеющихся
дисфункций организма, а также за счет ограничения двигательной активности по
многим
причинам,
наблюдается
смещение
вегетативного
баланса
и
неудовлетворительное состояние адаптационных и регуляторных систем организма.
Об этом свидетельствуют проведенные исследования [4]
Все адаптационные процессы в организме отражаются на состоянии ВНС, вызывая
смещения вегетативного баланса в сторону симпатики (СНС) или парасимпатики
(ПСНС). Состояние ВНС объективно отражает состояние больного. Кроме того,
практически нет таких функциональных состояний или заболеваний, в которых бы не
участвовали механизмы вегетативной регуляции [3]. Кардиоритмографические
исследования (КРГ) позволяют делать выводы о преимущественном влиянии
симпатического или парасимпатического отдела ВНС на регуляцию синусового ритма,
33
что в конечном итоге позволяет судить о преобладании определенного типа регуляции
организма со стороны ВНС в целом. Также оценивая результаты функциональных
проб, проводимых при помощи КРГ, можно делать выводы об адаптационных
способностях организма к меняющимся условиями внутренней и внешней среды [3].
Анализ вариабельности сердечного ритма (ВСР) широко используется, как
неинвазивный метод изучения вегетативной регуляции [5]. Перечень опубликованных
работ, посвященных анализу ВСР, насчитывает тысячи наименований и ежегодно
пополняется. Однако до сих пор нет единого мнения о природе колебаний ритма
сердца, а также о природе многих параметров КРГ.
Целью данного исследования стала оценка уровня адаптации студентов при
занятиях лечебной физической культурой по показателям кардиоинтервалографии.
Организация и методы исследования. Исследования проводились в Томском
государственном университете со студентами 1 курса, имеющими дисфункции систем
организма. В эксперименте принимало участие 50 человек (9 юношей и 41 девушка)
возраста 17 – 19 лет.
Кардиоритмографические исследования проводились на аппарате функциональной
диагностики «Валента» (производитель ООО «Компания Нео», Россия, г. С.Петербург). При проведении КРГ использовалась дыхательная проба. Клиническое
значение пробы состоит в том, что позволяет выявить вегетативный дисбаланс,
который характеризует уровень адаптационных возможностей организма.
Статистическая обработка полученных данных производилась при помощи
программы Statistica 6.1. В выделенной совокупности распределение признаков не
являлось нормальным, выборки были попарно связанными, поэтому был применен
непараметрический критерий Вилкоксона.
Результаты и их обсуждение. Анализ ВСР является методом оценки состояния
механизмов регуляции физиологических функций в организме человека, в частности
общей активности регуляторных механизмов, нейрогуморальной регуляции сердца,
соотношения между симпатическим и парасимпатическим отделами вегетативной
нервной системы. Текущая активность симпатического и парасимпатического отделов
является результатом реакции многоконтурной и многоуровневой системы регуляции
кровообращения, изменяющей во времени свои параметры для достижения
оптимального приспособительного ответа, который отражает адаптационную реакцию
целостного организма. Метод основан на распознавании и изменении временных
интервалов между R-зубцами ЭКГ (R-R интервалы), построении динамических рядов
кардиоинтервалов и последующего анализа полученных числовых рядов различными
математическими методами [2]. Существует классификация методов анализа ВСР:
статистические методы, геометрические, методы анализа волновой структуры ритма,
нелинейные и интегральные методы [1]. Полученные в результате анализа ВСР
числовые значения оцениваются по-разному различными исследователями в
зависимости от используемой научно-теоретической концепции [2].
В результате статистического анализа фоновой записи ВСР (I этап пробы –
состояние покоя) у студентов с различными заболеваниями при повторном
обследовании, были выделены параметры, по которым наблюдались достоверные
различия (таб. 1), среди них: максимальное значение RR, минимальное значение RR,
СКО, pRR50.
КРГ представляет из себя диаграмму длительностей RR-интервалов. Каждый RRинтервал отражает период времени между последовательными QRS-комплексами.
34
Максимальное и минимальное значение RR-интервала характеризует значение самого
продолжительного и самого короткого интервала соответственно. При этом
максимальное значение при отсутствии нарушений ритма, проводимости и артефактов
записи отражает активность ПСНС, а минимальное значение – активность
симпатической регуляции СР. У обследуемых студентов было зафиксировано
статистически достоверное увеличение длительности максимального и минимального
значения RR-интервалов, что свидетельствует об усилении активности
парасимпатического звена ВНС.
Изменение среднего квадратичного отклонения (СКО) может быть связано как с
автономным контуром регуляции, так и с центральным. СКО – интегральный
показатель, отражающий суммарный эффект влияния на СУ симпатического и
парасимпатического отделов ВНС. Уменьшение СКО связано с усилением
симпатической регуляции, которая подавляет активность автономного контура. Резкое
снижение СКО обусловлено значительным напряжением регуляторных систем, когда
в процесс регуляции включаются высшие уровни управления, что ведет к почти
полному подавлению активности автономного контура [1]. При анализе полученных
данных был выявлен рост данного показателя в конце года. Как правило, рост СКО
указывает на усиление автономной регуляции.
Показатель pRR50 представляет собой количество пар последовательных
интервалов RR, различающихся более чем на 50 мс, полученное за весь период записи
[2]. pRR50 отражает активность парасимпатического звена вегетативной регуляции.
Этот показатель вычисляется по динамическому ряду разностей значений
последовательных пар кардиоинтервалов и не содержит медленноволновых
составляющих сердечного ритма (СР). Он является отражением синусовой аритмии,
связанной с дыханием [1]. При анализе фоновой записи было зафиксировано
значительное увеличение данного параметра, что говорит об увеличении активности
звена парасимпатической регуляции.
При рассмотрении прироста статистических показателей на других этапах
дыхательной пробы (I-II, I-III, II-III, таб.1) в сравнении с фоном выявлено достоверное
изменение показателя pRR50. При этом в конце года у студентов при выполнении
дыхания с частотой 5 – 6 циклов в минуту (II этап пробы) зафиксировано меньшее
увеличение числа RR-интервалов различающихся более чем на 50 мс, и являющихся
отражением синусовой аритмии, что свидетельствует о лучшей адаптации
кардиореспираторной системы к нагрузке. Также в период восстановления после
управляемого дыхания в конце года наблюдались лучшие результаты по данному
показателю.
Геометрические методы анализа ВСР основаны на построении графиков и фигур,
позволяющих визуализировать данные методы и оценить некоторые показатели.
Анализ основан на интерпретации показателей, получаемых с помощью специального
графика – интервальной гистограммы [1]. При использовании геометрических методов
установлены статистически значимые различия по следующим числовым
характеристикам гистограмм: мода, амплитуда моды, триангулярный индекс и ширина
базовой линии.
Мода (Мо) – наиболее часто встречающееся значение RR-интервалов, указывающее на
доминирующий уровень функционирования синусового узла. При симпатикотонии
мода меньше, при ваготонии – больше [2]. Величина моды при стационарных
процессах в норме близка к значению математического ожидания, что можно
35
наблюдать при проведении дыхательной пробы на I эпизоде. Таблица 1.
Статистически значимые показатели кардиоритмографии студентов с заболеваниями
различных систем организма
Этапы пробы
I
(Хср.±m)
I-II
(%)
Параметр
Математическое
ожидание (мс)
Максимальное
значение RR (с)
Минимальное
значение RR (с)
СКО (с)
Мода (с)
Мощность быстрых
волн (норм. ед.)
Мощность
медленных волн 2
(норм. ед.)
Индекс
вагосимпатического
взаимодействия (у.
е.)
Индекс
централизации (у. е.)
СКО для разностей
RR (мс)
pRR50 (%)
Мощность быстрых
волн
Триангулярный
индекс
pRR50
В начале года
В конце года
0,79±0,02
0,72±0,01*
0,88±0,02
0,98±0,03*
0,58±0,01
0,63±0,01*
0,06±0,001
0,76±0,02
0,07±0,001*
0,84±0,01*
69,23±2,14
74,68±1,54*
30,77±2,14
25,32±1,54*
0,51±0,05
0,37±0,03*
2,02±0,32
1,27±0,10*
38,55±3,07
51,66±4,43*
8,45±1,20
12,21±1,46*
391,4±19,8
284,1±16,4*
76,2±3,1
67,2±7,1*
230,1±13,6
137,8±14,9*
Математическое
97,1±4,7
98,8±4,1*
ожидание
Мода
97,8±3,9
99,1±4,5*
I-III
Амплитуда моды
116,1±3,1
108,2±6,2*
(%)
Ширина
базовой
132,1±5,4
86,9±5,5*
линии
Триангулярный
132,1±5,4
86,9±5,5*
индекс
Мощность
медленных волн 2 91,2±2,5
77,7±0,5*
(норм.)
Триангулярный
II-III
180,6±7,5
129,1±6,2*
индекс
(%)
Ширина
базовой
180,6±7,5
129,1±6,2*
линии
pRR50
57,7±1,5
32,4±2,3*
Примечание – * – статистически значимая разница между показателями при p<0,05
На всех этапах пробы зафиксировано увеличение моды, что позволяет судить о
большей стабильности СР при повторном обследовании. Кроме того, в начале года
36
наблюдалось некоторое отклонение значения моды от нормы (0,8 – 0,9±0,03 с), оно
составило 0,76±0,02с, в то время как при повторном исследовании оно оказалось в
пределах нормы (таб. 1).
В период восстановления организма после выполнения нагрузочного дыхания, при
обследовании студентов в конце года, выявлен меньший прирост амплитуды моды
(АМо), что можно наблюдать в таблице 1. АМо – количество интервалов,
соответствующих диапазону моды, выраженное в процентах от общего количества
интервалов [1]. Снижение АМо указывает на повышение активности ПСНС и
относительно слабую централизацию управления сердечным ритмом.
Такие геометрические показатели как триангулярный индекс и ширина базовой
линии косвенно отражают СР: чем шире основание при представлении гистограммы в
виде неравнобедренного треугольника (методы триангулярной интерполяции), тем
больше вариабельность ритма, и чем оно уже, тем регулярнее ритм. При анализе
данных параметров, значения которых приведены в таблице 1, можно сделать вывод о
том, что после занятий ЛФК у студентов выявлена стабилизация СР и увеличение его
регулярности, что свидетельствует о нормализации вегетативного баланса у лиц с
первоначальным его нарушением.
Спектральные методы анализа ВСР позволяют разложить ритмограмму на
составляющие ее волны и количественно оценить вклад каждой из них. Применение
спектрального анализа позволяет количественно оценить различные частотные
составляющие колебаний ритма сердца, отражающие активность определенных
звеньев регуляторного механизма [1]. Среди параметров спектрального анализа
статистически достоверные различия выявлены по следующим из них: мощность
быстрых волн (норм. ед.), мощность медленных волн 2 (норм. ед.).
БВ норм. – относительное значение мощности волн высокой частоты, выраженное в
нормализованных
единицах
–
отражает
активность
парасимпатического
кардиоингибиторного центра продолговатого мозга. Повышение данного показателя
при повторном обследовании студентов с 69,23±2,14 (норм. ед.) до 74,68±1,54 (норм.
ед.) при фоновой записи КРГ, может свидетельствовать о смещении вегетативного
баланса в сторону парасимпатики. Об этом также свидетельствуют данные изменения
мощности медленных волн низкой частоты (МВ2 норм. ед.), которые отражают
активность симпатических нервов продолговатого мозга. Было зафиксировано
снижение мощности МВ2 (таб. 1).
Индекс централизации и индекс вагосимпатического взаимодействия – показатели,
которые характеризуют соотношение, баланс симпатических и парасимпатических
влияний. При увеличении данных индексов можно говорить об усилении влияния
симпатического, а при уменьшении – об усилении влияния парасимпатического
отделов ВНС [3]. В таблице 1 можно наблюдать значительное снижение данных
показателей, что говорит об усилении влияния парасимпатического отдела ВНС.
Заключение. Компьютерная обработка данных позволяет получить большое
количество математических параметров и характеристик вариабельности СР. В
таблице 1 отражены лишь те показатели, по которым были выявлены статистически
достоверные различия. Динамика показателей СР свидетельствует о смещении
вегетативного баланса в сторону преобладания тонуса парасиматического отдела
ВНС, о стабилизации СР, об усилении автономной регуляции. Все это свидетельствует
о повышении уровня адаптации организма студентов. Также выделенные параметры
37
могут быть использованы в качестве критериев оценки уровня адаптации организма
студентов в группах ЛФК.
Список литературы:
1.
Бабунц, И. В. Азбука анализа вариабельности сердечного ритма [Электронный
ресурс] / И.В. Бабунц, Э.М. Мириджанян, Ю.А. Машаех. – Ставрополь, 2002. – 1
электрон. опт. диск.
2.
Баевский, Р.М. Анализ вариабельности сердечного ритма при использовании
различных электрокардиографических систем / Р.М. Баевский // Вестник аритмологии.
– СПб, 2001. № 24. – С. 65-87.
3.
Березный, Е.А. Практическая кардиоритмография / Е.А. Березный. – СПб: ООО
«Компания НЕО», 2008. – 93 с.
4.
Захарова, А.Н. Разработка методики и организация занятий лечебной
физической культурой для студентов с заболеваниями различных систем организма /
А.Н. Захарова, Е.Ю .Дьякова // Материалы межрегиональной научно-практической
конференции «Физическая культура и спорт на современном этапе: проблемы, поиски,
решения». – Томск, 2012. – С. 158-162.
5.
Мамий, В.И. Спектральный анализ и интерпретация спектральных
составляющих колебаний ритма средца / В.И. Мамий // Физиология человека. – СПб,
2006. Том 32 № 2. – С. 52-60.
ИЗМЕНЕНИЕ ЛЕГОЧНОГО ГАЗООБМЕНА ПРИ ГИПОКСИИ В
СОЧЕТАНИИ С ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ СОПРОТИВЛЕНИЕМ ДЫХАНИЮ
М.И. Зинченко, Д.Ю. Урюмцев, ФГБУ «НИИ физиологии и фундаментальной
медицины» СО РАМН, Новосибирск, Россия
Введение. Проблема здоровья человека тесно связана с изучением переходных
процессов от нормы к патологии, что особенно актуально для хронических
неинфекционных заболеваний легких [1], которые сопровождаются как повышением
бронхиального сопротивления, так и гипоксией. Система эффективных мер
профилактики и лечения этих заболеваний требует разработки методов ранней
диагностики, центральным звеном которых является комплекс объективных
признаков, позволяющих отличать функциональные нарушения, сопровождающиеся
снижением резервов организма, от собственно хронического заболевания [2].
Материалы и методы. У здоровых 6 мужчин и 8 женщин в возрасте от 23 до 48
лет был исследован легочный газообмен с использованием загубников и клапанной
системы, имеющей дополнительное резистивное сопротивление (Сдс) равное 0,4 см
вод. ст.·л-1·с. Исследование вентиляции и газообмена легких проводили с помощью
спирометрической
системы
«CareFusion
IOS
System»
(Германия)
и
спирометаболическом комплексе Ultima PFX (США). Каждый испытуемый участвовал
в 2-х этапном исследовании. На первом этапе проводили исследование с Сдс. На
втором этапе проводили исследование с Сдс и нормобарической гипоксией 17 об.%.
При статистическом анализе динамики количественных показателей использовали Т–
критерий Вилкоксона. Достоверным принимались результаты при р<0,05.
Результаты и их обсуждение. Средний рост обследованных составлял 169,7±9,9 см,
масса тела 67,3±17,9 кг. Предварительный анализ показал, что функции внешнего
дыхания соответствуют должным величинам. При сравнении параметров легочного
газообмена на этапах Сдс и Cдс с гипоксией наблюдалось изменение паттерна
дыхания: на 9% снизилась величина дыхательного объема (p<0,05), частота дыхания и
38
минутная вентиляция не изменились. Вместе с этим обнаружено достоверное
снижение (p<0,001) скорости потребления кислорода на 9 %, без изменения уровня
выделения углекислого газа. Что касается дыхательного коэффициента, то, поскольку
пропорции ПО2 и ВСО2 изменились, то он достоверно снизился на 6%. Средние
значения МОД на обоих этапах не различались, что отразилось в падении КИО2 при
гипоксии и Сдс на 6%. Парциальное давление кислорода в конечной порции выдоха
достоверно снизилось на 27%, так же зафиксировано незначительное но достоверное
снижение сатурации кислорода крови. В проведенных ранее исследованиях [3]
выявлено несколько типов реакций на 17% гипоксию, где имелась существенная
вариабельность, как параметров вентиляции, так и газообмена. В ситуации с
введением дополнительного сопротивления тип реакций ограничивается
гипоксическим гипометаболизмом, что говорит о ведущем значении нервнорефлекторных механизмов имеющих непосредственное отношение к регуляции
энергетического запроса организма.
Заключение. При введении гипоксии на фоне дополнительного сопротивления
дыханию происходит усиление реакций направленных на снижение энергетического
запроса, функциональный смысл которых заключается в оптимизации энергетических
процессов со стороны дыхательной системы.
Список литературы
1.
Баевский Р.М. Концепция физиологической нормы и критерии здоровья // Рос.
физиол. журн. 2003. 89.(4). 473–487.
2.
Гришин О.В., Басалаева С.В., Уманцева Н.Д., Устюжанинова Н.В., Гришин В.Г.
Гипоксический тест и функциональные критерии дыхательной недостаточности //
Функциональная диагностика. 2011. №1. С. 71-72.
3.
Гришин О.В., Басалаева С.В., Уманцева Н.Д., Устюжанинова Н.В., Гришин В.Г.,
Митрофанов И.М. Увеличение скорости выделения СО2 в покое при кратковременной
гипоксии у здоровых людей // Физиология человека. 2011. Т. 37. № 5. С 77-83.
ЭФФЕКТИВНОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СИСТЕМЫ HUBER MOTION LAB
ДЛЯ ФОРМИРОВАНИЯ ДВИГАТЕЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ ЛЮДЕЙ С
ФИЗИЧЕСКИМИ ОСОБЕННОСТЯМИ
А.В. Илларионова
НИ Томский государственный университет, Томск, Россия
Абдоминальное ожирение (АО) является доказанным фактором риска развития
артериальной гипертензии, сахарного диабета 2 типа и атеросклеротических
заболеваний. Ожирение, как правило, приводит к гормонально-метаболическими
нарушениям, и, как следствие, к более раннему и выраженному повреждению органовмишеней, существенно ухудшая прогноз жизни пациента. Предполагается, что
основной причиной подобных изменений является висцеральная жировая ткань (ВЖТ)
[1]. Недавние исследования показали, что физические нагрузки играют решающую
роль в борьбе с АО и с сокращением количества излишней ВЖТ в частности [2].
Одной из новейших систем, предназначенных для восстановления физической
формы и коррекции избыточного веса с помощью механотерапии и тракционной
терапии, вибротерапии, аппаратного массажа, является компьютеризованная система
HUBER Motin Lab (LPG-Systems, Франция) [3].
Целью нашей работы является оценка эффективности использования тренажера
HUBER для борьбы с излишними жировыми отложениями в абдоминальной области у
39
женщин, страдающих избыточной массой тела и ожирением до второй степени
включительно.
Материалы и методы
Было обследовано 60 женщин, имеющих жалобы на избыточную массу тела. Для
диагностики избыточной массы тела и ожирения, а также определения его степени,
использовался индекс массы тела (ИМТ).
Критерием АО являлось отношение окружности талии к окружности бедер
(ОТ/ОБ), превышающее 0,85 [4]. Критериями включения женщин в исследование
являлись: ИМТ до 39,9 кг/м2; абдоминальное ожирение.
Критерии исключения: гиноидное ожирение (ОТ/ОБ менее 0,85); морбидное
ожирение (ИМТ ≥ 40 кг/м2), наличие противопоказаний к занятиям на тренажере
HUBER Motion Lab (тяжелые заболевания сердечно-сосудистой и дыхательной
систем, неврологические заболевания, миома, варикозное расширение вен,
тромбофлебит, желчекаменная и мочекаменная болезни).
Определение показателей ИМТ, ОТ/ОБ, процентного соотношения массы жира к
массе тела (ПЖТ), производилось физиологическим методом электрического
импеданса с использованием анализатора состава тела Inbody 220.
Обследуемым был проведен тренировочный курс, состоящий из 12 занятий (2-3
раза в неделю, продолжительность одной тренировки — 1 час на пульсе 110-135
уд./мин. и усилии 50-70% от максимального) на тренажере HUBER Motion Lab.
Замеры анализируемых показателей (ИМТ, ОТ/ОБ, ПЖТ) производились перед
началом тренировочного курса и сразу после его окончания.
Статистическая обработка данных осуществлялась с использованием пакета
программ OpenOffice.org. Количественные показатели представлялись в виде средних
значений (M) ± стандартное отклонение (SD) и медианы (Ме). Качественные
показатели представлялись в виде абсолютного числа наблюдений и доли (в %) от
общего числа обследованных по выборке в целом или в соответствующей группе [5].
Результаты и обсуждение
Rankinen T и соавт. (цит. по И.И. Дедову [1]) показали, что мужчины и женщины
одного возраста и ИМТ имеют различное содержание ВЖТ в абдоминальной области.
В связи с этим было принято решение рассматривать женщин и мужчин отдельно.
При выборе показателя ОТ/ОБ как основного для предположения наличия ВО
мы руководствовались исследованиями Дедова И.И. и соавт. [1]: по их данным и у
мужчин, и у женщин отмечается статистически значимая корреляция (по Спирмену)
площади ВЖТ с ОТ/ОБ (r=0,81; р<0,001 и r=0,65; р<0,001 соответственно).
В ходе исследования были получены следующие результаты (таблица 1).
Таблица 1 - Изменение характеристик обследуемых в результате прохождения
тренировочного курса
Показатель
Норма
До
курса Досле
курса Изменение
тренировок
тренировок
(М±SD, Ме)
(М±SD, Ме)
(М±SD, Ме)
2
ИМТ, кг/м
18,5-24,9 29,64±5,29; 28,8
28,6±4,4; 28,2
-1,03±1,84; 0,5
ОТ/ОБ
0,75-0,85 0,945±0,06; 0,94
0,937±0,05; 0,93 -0,01±0,03; 0
ПЖТ, %
10-28%
36,85±8,26; 35,65 35,36±7,49; 34,5 -1,49±1,08; о,85
Индекс массы тела в среднем до занятий на тренажере HUBER был равен
40
29,64±5,29 кг/м2, что соответствовало нормативу избыточной массы тела. Об этом
свидетельствовало и значение медианы (28,8 кг/м2) (таблица 1). Ожирение II степени
по классификации ВОЗ до проведения курса тренировок было выявлено у 13%
обследуемых, I степени — у 22%, излишняя масса тела – у 51%, нормальная – у 13%.
Наблюдалась обратная зависимость между возрастом обследуемых и степенью их
ожирения: средний возраст женщин с нормальным индексом массы тела составил
48,8±7,49 года, с излишней массой тела – 40,9±10,92 года, с ожирением I степени –
38,71±12,89 года, с ожирением II степени — 30,33±8,45 года.
После проведения тренировочного курса ИМТ обследованных сократился в
среднем на 1,03±1,84 кг/м2. Соотношение ОТ/ОБ в среднем после тренировок
уменьшилось на 0,01±0,03, показатель ПЖТ — на 1,49±1,08%. Ожирение II степени по
классификации ВОЗ после проведения курса тренировок было выявлено у 12%
клиентов, I степени — у 17%, излишняя масса тела – у 53%, нормальная – у 15%.
С помощью t-критерия Стьюдента была подтверждена гипотеза о значимости
различий между показателями ОТ/ОБ до и после курса тренировок (коэффициент
значимости ɑ=0,05, tэксп=2,0546), следовательно можем предположить, что занятия на
тренажере HUBER действительно способствуют коррекции абдоминального
ожирения.
Наибольшее сокращение показателя ОТ/ОБ после курса тренировок
наблюдалось в группах женщин возраста 19-29 лет и 29-38 лет (в среднем на
0,017±0,021%). В группе 49-58 лет наоборот, в среднем наблюдался рост показателя
(на 0,0082±0,0325).
В ходе корреляционного анализа (по Спирмену) наиболее сильная обратная
зависимость была выявлена между возрастом обследуемых и показателями ИМТ и
ОТ/ОБ (r=-0,35; р=0,05). При этом изменение процента жировой ткани слабо
коррелирует с возрастом женщин (r=-0,26; р=0,05). Следовательно, мы можем
предположить наличие обратной связи между скоростью снижения показателей ИМТ
и ОТ/ОБ и возрастом.
Заключение
1. Таким образом, 12-часовой курс занятий на тренажере HUBER позволил
обследуемым снизить ИМТ в среднем на 2,95±4,78%, соотношение ОТ/ОБ на
7,03±5,84%, долю жировой ткани в организме на 3,61±4,53%. Наибольший эффект от
занятий на тренажере HUBER проявился в сокращении отношения объема талии к
объему бедер, а следовательно в уменьшении жировых отложений именно в
абдоминальной области.
2. Выявлена обратная зависимость между возрастом обследуемых и скоростью, с
которой снижается их вес, а также между возрастом и скоростью сокращения
количества жировой ткани в абдоминальной области в результате тренировок.
Литература
1.
Дедов И.И. Влияние висцеральной жировой ткани на гормональнометаболические показатели при абдоминальном ожирении артериальной гипертонии /
И.И. Дедов, С.А. Бутрова, А.В. Воронцов, А.А. Плохая // Ожирение и метаболизм. 2004. - №1. - С. 26-29.
2.
Park A. Brown Fat: A Fat That Helps You Lose Weight? [Электронный ресурс] //
Time:
сервер
новостей.
2004.
URL:
http://content.time.com/time/health/article/0,8599,1890175,00.html
(дата
обращения:
10.10.2013).
41
3.
HUBER Motion Lab: [руководство по эксплуатации] / Группа компаний
«СпортМедИмпорт». – 27 с.
4.
Report of a WHO consultation on Obesity. Geneva, World Health Or-ganization. –
1997. – 276 p.
5.
Гланц С. Медико-биологическая статистика. М. – 1999. – 459 с.
ПОКАЗАТЕЛИ СПЕКТРАЛЬНОГО АНАЛИЗА ВАРИАБЕЛЬНОСТИ
РИТМА СЕРДЦА У СТУДЕНТОВ, ЗАНИМАЮЩИХСЯ ФУТБОЛОМ
А.В. Кабачкова, Томский государственный университет, г. Томск, Россия
Введение.Современная диагностика здоровья человека, построенная на анализе
вариабельности периодических процессов, в частности вариабельности ритма сердца,
стала возможной с внедрением компьютерных технологий. Для исследования
последовательности
R-R–интервалов
используют
методы
оценки
общих
статистических характеристик, вариационную пульсометрию, спектральный и
временный анализ, автокорреляционный анализ и корреляционную ритмографию[1, 3,
4].Для выявления скрытой периодичности динамического ряда R-R–интервалов и
точной количественной оценки периодических процессов в сердечномритме (СР)
служит спектральный анализ, методические основы которого были разработаны в
конце 60-х годов [3, 4, 5]. Выделяют параметрические и непараметрические методы
спектрального анализа. В основе непараметрического метода лежит быстрое
преобразование Фурье и периодограммный метод Уэлча [3, 4].Его физиологический
смысл состоит в том, что мы можем оценить взаимодействие отдельных уровней
управления СР. Одна из гипотез заключается в том, что активность соответствующих
уровней регуляции тем выше, чем больше мощность соответствующих
медленноволновых составляющих спектра СР. Чем выше уровень, тем больший объем
информации он должен перерабатывать, тем длиннее период колебаний, связанный с
его деятельностью. Поэтому смещение периода спектральной составляющей в сторону
увеличения можно интерпретировать как передачу управления на более высокие
уровни, как включение в процесс управления дополнительных звеньев [3].
Целью данной работы стало изучение спектральных характеристик
СРстудентов-первокурсников, занимающихся футболом.
Материалы и методы.Были обследованы юноши – студенты Томского
государственного университета (специализация «футбол», основная медицинская
группа, n=43, возраст 18 лет, I курс). Для проведения спектрального анализа
использовалась запись R-R–интервалов в течение 3-5 минут (Short-termRecordings) в
состоянии относительного покоя на кардиоритмологическом комплексе «ЭКГтриггер-МКА-02». Полученная периодограмма сглаживалась окном Хемминга с
шириной пять точек. Основное назначение окна (Windowing) – уменьшение величины
смещения в периодограммных спектральных оценках. Функциональные пробы не
применялись, так как переходные процессы нестационарные и применение
спектрального анализа в этом случае невозможно. При коротких записях в спектре
колебаний частоты сердечных сокращений выделяют три группы волн, которые
характеризуются определенной частотой и мощностью [3].
Мощность медленных волн первого порядка (вазомоторных волн или LFкомпонент) характеризует состояние системы регуляции сосудистого тонуса, так как
время, необходимое вазомоторному центру на операции приема, обработки и передачи
информации колеблется от 7 до 20 секунд; в среднем оно равно 10 секундам.
42
Мощность медленных волн второго порядка (VLF-компонент) по мнению многих
зарубежных авторов, характеризует активность симпатического отдела вегетативной
нервной системы и определяет влияние высших вегетативных центров на сердечнососудистый подкорковый центр. Что позволяет использовать его в качестве надежного
маркера степени связи автономных (сегментарных) уровней регуляции
кровообращения с надсегментарными, в том числе с гипофизарно-гипоталамическим и
корковым уровнем. Но при анализе коротких записей (2-5 мин.) необходимо
исключить этот диапазон, так как высокая активность VLF является негармоничным
компонентом, и физиологическая интерпретация полученных результатов будет
некорректной. Мощность дыхательных волн (HF-компонент) характеризует
активность парасимпатического отдела вегетативной нервной системы[2, 3, 4].
Результаты и их обсуждение.Результаты спектрального анализа СРпредставлены
в таблице 1.
Таблица 1 – Показатели спектрального анализа сердечного ритма у студентов
Мощность пика, мсек2/Гц
Компоненты спектра
VLF
LF
HF
Низкочастотные
компоненты
Среднечастотные
компоненты
Высокочастотные
компоненты
Частота, Гц
Период, сек
0,02-0,04
Ме
Q25
Q75
25-66
523,00
248,90
1686,63
0,04-0,15
6,6-20
3041,22
1675,46
6570,96
Более 0,15
2-6,6
4172,24
1771,12
15941,23
Примечание – результаты представлены в виде медианы, 25-ого и 75-ого
процентилей (Me, Q25, Q75), так как данные не подчиняются нормальному закону
распределения.
По уровню мощности пика HF-компонента были выделены 3 группы студентов.
В первую группу вошли юноши с низким уровнем мощности пика (менее 15
мсек2/Гц∙100, n=9), во вторую – со средним уровнем (15-35 мсек2/Гц∙100, n=11), в
третью – с высоким уровнем (более 35 мсек2/Гц∙100, n=23). Стоит отметить, что в
группе с высоким уровнем мощности пика только студенты с ваготонией (индекс
напряжения менее 30, по результатам статистического анализаСР).
По уровню мощности пика LF-компоненты можно выделить 2 группы
студентов, со средним уровнем (5-15 мсек2/Гц∙100, n=9) и с высоким уровнем (более
15 мсек2/Гц∙100, n=34).
Наряду с абсолютными показателями суммарной мощности в каждом диапазоне
(VLF, LF, HF) необходимо рассчитывать и относительные значения. Это позволяет
определить вклад каждой волны в спектр, а также уровень активности звеньев
регуляции СРотносительно друг друга. Относительные показатели VLF-компоненты в
группе
находятся
в
диапазоне
0,06±0,02усл.
ед.,
LF-компоненты
–
0,32±0,15 усл. ед.,HF-компоненты – 0,58±0,17усл. ед.Полученный результат более чем
в 2 раза большеверхней границы диапазона значений, характерного для здоровых
взрослых людей (0,15-0,25усл. ед.).Анализ результатов показал, что в исследуемой
группе наблюдается высокий относительный уровень активности парасимпатического
звена регуляции (HF-компонент больше верхней границы нормального диапазона
значений в 2,32 раза). На фоне этого наблюдается депрессия симпатического звена
вегетативной нервной системы. Таким образом, низкая активность центрального
контура регуляции указывает на снижение уровня межсистемного управления по
43
сравнению с внутрисистемными (отсутствует напряжение регуляторных систем).
Показатели LF-компоненты (уровень активности вазомоторного центра) в пределах
нормы.
При исследовании спектральных характеристик СРособое место занимают
индекс централизации и индекс активации подкорковых центров. Индекс
централизации отражает соотношение между автономным и центральным контурами
регуляцииСР [4, 5]. Этот показатель позволяет судить об активности сердечнососудистого подкоркового центра, связанного с деятельностью высших уровней
управления. Величина этого индекса у юношей равна 0,83±0,07. Это говорит о
преобладании парасимпатического влияния вегетативной нервной системы на СРи
незначительной активности центрального контура регуляции. Индекс активации
подкорковых центров характеризует баланс между активностью вазомоторного центра
и уровнем симпатической регуляции[5]. ОтношениеLF- и VLF-компоненты в
исследуемой группе больше 1 (в среднем 5,74±1,25усл. ед.), что свидетельствует о
значительной активности вазомоторного центра.
Заключение.В результате сравнения абсолютных и относительных значений
показателей спектрального анализа, а также таких интегральных характеристик как
индекс централизации и индекс активации подкорковых центров, были выявлены
следующие особенности. В группе студентов-первокурсников, занимающихся
футболом, наблюдается высокая абсолютная и относительная активность
парасимпатического звена регуляции СР и волновая депрессия влияния
симпатического отдела вегетативной нервной системы. В то же время повышенный
абсолютный уровень суммарного спектра LF-компонента, говорит о значительной
активации вазомоторного центра.
Таким образом, в обследованной группе студентов не выявлено высокой
активности центрального контура управления сердечно-сосудистой системы, что
свидетельствует об отсутствии напряжения систем регуляции СР.
Список литературы:
1. Анализ вариабельности сердечного ритма при использовании различных
электрокардиографических систем (методические рекомендации) / Р. М. Баевский, Г.
Г. Иванов, Л. В. Чирейкин и др. // Уральский кардиологический журнал
[Электрон.ресурс] – Электрон. журн. – 2002 – Вып. 1. – Режим доступа к журн.:
http://www.cardioburg.ru/magazin/
2. Захарова Н.Ю. Физиологические особенности вариабельности ритма сердца
в разных возрастных группах / Н.Ю. Захарова, В.П. Михайлов // Вестник аритмологии.
– 2003. – №31. – С. 37-40.
3. Мамий В.И. Спектральный анализ и интерпретация спектральных
составляющих колебаний ритма сердца / В.И. Мамий // Физиология человека. – 2006. –
Т. 32. – №2. – С. 52-60.
4. Нидеккер И.Г. Возможности пульсограммы в оценке волновой структуры
ритма сердца / И.Г. Нидеккер, О.О. Купприянова // Физиология человека. – 2006. – Т.
32. – №4. – С. 29-41.
5. Оценка вегетативного управления сердцем на основе спектрального анализа
вариабельности сердечного ритма / Киселев А.Р. и др. // Физиология человека. – 2005.
– Т. 31. – №6. – С. 37-43.
44
ВЛИЯНИЕ СБАЛАНСИРОВАННОГО ПИТАНИЯ НА ОСОБЕННОСТИ
ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ
Э.М.Казин*, А.И.Федоров**, С.А.Любченко**, С.Б.Лурье*
*ФГБОУ ВПО Кемеровский государственный университет, **ГУО Кемеровский
областной психолого-валеологический центр
Правильное питание в детском и подростковом возрасте способствует:
1) гармоничному
физическому
и
умственному
развитию,
2) повышению
работоспособности и успеваемости, 3) создает условия для успешной адаптации к
окружающей среде и оказывает существенное влияние на формирование и состояние
здоровья на протяжении всей последующей жизни. Недостаток некоторых нутриентов
в пище у детей создает предпосылки для снижения адаптационного потенциала
организма и раннего формирования хронической соматопатологии. Ребенок должен
получать такое количество и качество пищи, которое не только компенсировало бы
все энергетические затраты организма, но и обеспечивало его гармоничный рост т
развитие.
В
связи
с
этим,
существенный
интерес
представляет
анализ
психофизиологического статуса детей и подростков в условиях экспериментального
проекта, проводимого в Кемеровской области по совершенствованию системы
организации питания в общеобразовательных учреждениях.
Методика исследования
Исследование проводилось на базе образовательных учреждений г. Кемерово,
реализующих федеральный экспериментальный проект по совершенствованию
организации питания обучающихся. В экспериментальную группу (Б) вошли 194
обследуемые школьницы. В качестве контрольной группы (А) были выбраны
обучающиеся не участвующие в эксперименте (66 девочек).
Основными
принципами,
лежащими
в
основе
рационального,
сбалансированного питания, как в школе, так и дома (рекомендации родителям) были
положены:
– адекватная энергетическая ценность рациона;
– сбалансированность рациона по всем заменимым и незаменимым пищевым
факторам;
– максимальное разнообразие рациона;
– оптимальный режим питания;
– обеспечение безопасности питания.
Для исследования психофизиологического развития изучались показатели
нейродинамики при помощи автоматизированного психофизиологического комплекса
«ПФК» («Статус ПФ») [3].
Для оценки функционального состояния использовали анализ массива
кардиоинтервалов, включающий в себя расчет статистических показателей
вариабельности сердечного ритма (ВСР) в покое и при проведении активной
ортостатической пробы при помощи автоматизированного комплекса ORTO Expert [2].
В проведенном исследовании было выявлено, что девочки 12-15 лет,
получающие сбалансированное питание характеризовались более коротким временем
латентного периода зрительно-моторной реакции (ПЗМР) по сравнению с контролем
(группа А), что свидетельствует об улучшении функционального состояния нервной
системы в условиях достаточно высокой нагрузки (табл.) Кроме того, у обследуемых
этой группы (Б) отмечалось достоверное (p<0,05) повышение уровня функциональной
45
подвижности нервных процессов (УФП) и работоспособности головного мозга (РГМ),
что может свидетельствовать о том, что оптимизация питания в этом возрасте
способствует повышению успешности восприятия, мышления, а также возможности
концентрировать и переключать внимание (табл.).
Таким образом, сбалансированное питание, судя по таким нейродинамическим
показателям как ПЗМР, УФП и РГМ оказало позитивное влияние на
психофизиологическое развитие (состояние) девочек 12-15 летнего возраста, хотя нам
не удалось зарегистрировать аналогичного влияния при обследовании школьниц в
возрасте 8-11 лет.
Одним из современных методов оценки взаимосвязи сердечно-сосудистой и
нервной системы является оценка ВСР. Показатели ВСР позволяют дать интегральную
характеристику функционального состояния организма, так как отражают жизненно
важные показатели, к которым относят функциональный резерв механизмов
управления и вегетативный баланс [1].
Влияние сбалансированного питания на средние значения изучаемых
показателей у девочек (M±m)*
Группа
Сбалансированное
Возраст, лет
Контроль (А)
питание (Б)
Показатель
n
31
83
ЧССr
95,4±2,03
88,9±1,71
ЧССt
110,4±2,36
103,6±1,36
8-11
Mr
0,63±0,01
0,68±0,01
Mt
0,55±0,01
0,58±0,01
SDNNt
0,03±0,001
0,05±0,001
n
35
111
ПЗМР, мс
335,5±9,64
313,3±5,55
УФП, с
69,8±1,43
65,4±0,76
12-15
РГМ, кол-во
539,3±9,02
571,5±7,15
сигналов
LF/HF
3,30±0,58
2,09±0,15
ИНt
260,0±32,59
369,7±30,64
* В таблице приведены только те данные, где прослеживались достоверные
(p<0,05) отличия по сравнению с контрольной группой.
Так, при анализе вариативных показателей сердечного ритма было выявлено,
что у девочек в возрасте второго детства, получавших сбалансированное питание
(группа Б) отмечается снижение частоты сердечных сокращений как в покое (ЧСС r),
так и после ортостатической пробы (ЧССt) по сравнению с детьми контрольной
группы (группа А).
Одним из интегральных показателей ВСР является мода (M), показатель,
который соответствует количеству N-N (normal-to-normal) интервалов, которые
встречаются наиболее часто, следовательно, позволяют оценить реальное состояние
систем регуляции организма [3]. В наших исследованиях было обнаружено, что
оптимизация питания детей 8-11 лет сопровождается достоверным (p<0,05)
увеличением таких показателей ВСР как мода в покое (Mr), так и при ортостатической
46
пробе (Mt). Выявленное снижение ЧСС и увеличение параметров моды у обследуемых
группы Б можно оценивать как более высокий парасимпатический тонус, характерный
для здоровых людей с высоким функциональным резервом и спортсменов [4].
Достаточно информативным показателем ВСР является среднеквадратическое
отклонение N-N интервалов – SDNN (standard deviation of the interval). Так как
дисперсия математически эквивалентна общей мощности спектрального анализа, то
SDNN отражает все циклические компоненты, обуславливающие вариативность во
всей записи кардиоинтервалов, и характеризует общий тонус вегетативной системы
[1].
Анализ ВСР показал, что у девочек 8-11 лет группы Б SDNN при
ортостатической пробе достоверно выше, чем в группе А, что может
свидетельствовать об усилении интегративного влияния вегетативных механизмов
регуляции на синусовый ритм сердца, и как следствие – активации парасимпатической
активности (табл.).
Отношение значений LF (низкочастотного) и HF (высокочастотного) компонента ВСР – отражает соотношение уровней активности центрального и
автономного контуров регуляции.
Исходя из полученных нами данных, у девочек 12-15 летнего возраста обеих
групп отмечается преобладание LF компонента в ВСР, однако в группе Б
(сбалансированное питание) соотношение LF/HF достоверно (p<0,05) ниже, что может
свидетельствовать об ослаблении симпатических влияний на сердечно-сосудистую
систему, на фоне достаточной активности центрального контура регуляции
вегетативных функций, а также высоком энергетическом потенциале. О высоком
адаптационном резерве у детей свидетельствует и умеренный рост индекса при
ортостатической пробе (ИНt).
Таким образом, рациональное питание детей и подростков сопровождается
оптимизацией взаимоотношений симпатического и парасимпатического отделов
вегетативной нервной системы в сторону преобладания в покое парасимпатических
влияний, направленных на экономизацию деятельности сердечно-сосудистой системы,
что может способствовать их более гармоничному развитию. В пользу высказанного
предположения говорит и тот факт, что в группе девочек, получающих адекватное
возрасту сбалансированное питание достоверно (p<0,05) больше количество детей с
высоким уровнем приспособительных возможностей и меньшее число лиц с
неудовлетворительной адаптацией.
Кроме того, заполнение «пробелов» в рационе питания улучшает деятельность
головного мозга, его умственную работоспособность, что вероятно может иметь
позитивные эффекты в борьбе с психологическими, эмоциональными и когнитивными
расстройствами детей и подростков.
Литература
1.
Баевский, Р.М. Математический анализ изменений сердечного ритма при
стрессе / Р.М. Баевский, О.И. Кирилова, С.З., Клецкин. – М.: Наука, 1984. – 220 с.
2.
Галеев, А.Р. Вариабельность сердечного ритма у здоровых детей в
возрасте 6-16 лет / А.Р. Галеев, Л.Н. Игишева, Э.М. Казин // Физиология человека. –
2002 – Т. 28. - №4. – С. 54-58.
3.
Оценка психофизиологического состояния организма человека («Статус
ПФ»): свидетельство об официальной регистрации программы для ЭВМ / В.И. Иванов,
Н.А. Литвинова, М.Г. Березина и др. – № 2001610233 от 5.03.2001. – 50 с.
47
4.
Использование автоматизированных программ для комплексной
прогностической оценки индивидуальных адаптивных возможностей организма / Э.М.
Казин, Г.А. Кураев, Ю.П. Шорин и др. // Физиология человека. – 1993. – Т.19. – №3. –
С. 98-103.
АЛГОРИТМ ОЦЕНКИ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ К ГИПОКСИИ ПО
ДИНАМИКЕ КРИВОЙ САТУРАЦИИ ГЕМОГЛОБИНА АРТЕРИАЛЬНОЙ
КРОВИ В ГИПОКСИЧЕСКОМ ТЕСТЕ
Ковтун Л.Т.
Федеральное
государственное
бюджетное
учреждение
«Научноисследовательский институт физиологии и фундаментальной медицины» Сибирского
отделения Российской академии медицинских наук, Новосибирск, Россия
Известно, что реакция на гипоксическое воздействие имеет существенные
индивидуальные различия [1,2]. Для определения чувствительности/устойчивости к
гипоксии использовалась сатурация гемоглобина артериальной крови (SaO2), целевой
показатель газотранспортной системы. Преимуществом выбранного параметра
является простота его измерения с помощью существующих приборов и
программного обеспечения. На начальном этапе исследований было доказано [3], что
динамика изменения SaO2 во время переходных процессов при гипоксическом
воздействии носит экспоненциальный характер и описывается уравнением вида
SaO2=C+exp(b0+b1*t). Для этого были проанализированы и усреднены значения
сатурации по сорока циклам прерывистой нормобарической гипоксии (по 5 минут
дыхания 10-13% гипоксической смесью, 5 минут дыхания обычным воздухом) для 9
испытуемых различного возраста, с различными заболеваниями, в том числе и
здоровых, обоего пола. На кривой сатурации были выделены следующие фазы. Фаза I
соответствует временной задержке падения SaO2, когда испытуемый уже дышит
гипоксической смесью, а падения сатурации не происходит. Фаза II соответствует
нисходящей ветви кривой SaO2 во время дыхания гипоксической смесью. Фаза III
отражает задержку в подъеме сатурации и наблюдается, когда дыхание гипоксической
смесью уже прекращено и пациент дышит обычным воздухом, а насыщения крови
кислородом остается на том же низком уровне, как и при гипоксии и подъема SaO2
еще не происходит. Фаза IV приходится на восходящий участок кривой SaO2, когда
показатель восстанавливается до исходного уровня.
Методика.
Проводился стандартный гипоксический тест.
Испытуемым накладывался датчик пульсоксиметра и проводилась регистрация
исходных значений SaO2 и ЧСС при дыхании атмосферным воздухом в течение 5
минут. Затем через лицевую маску они дышали гипоксической смесью, содержащей
10% кислорода до момента достижения сатурации 80%, далее испытуемые вновь
переводились на дыхание атмосферным воздухом до восстановления исходного
уровня сатурации.
Было обследовано сорок испытуемых обоего пола в возрасте 18-20 лет,
практически здоровых. По зарегистрированным данным SaO2 были выделены фазы
гипоксического теста и рассчитаны коэффициенты экспонент для II и IV фаз,
учитывалось также время снижения SaO2 до 80%, время восстановления SaO2 до
исходных значений и расчетный показатель (80-СII), где 80 - фактический уровень, до
которого снижалась SaO2 в гипоксическом тесте; СII - коэффициент
48
аппроксимирующей экспоненты, который определяет уровень, которого достигла бы
кривая SaO2 при дыхании гипоксической смесью, когда время t стремится к
бесконечности. Предполагается, что устойчивость к гипоксии можно определять по
сочетанию следующих признаков: а) большее время снижения и меньшее время
восстановления SaO2 в гипоксическом тесте; б) меньшая выраженность реакции на
гипоксическое воздействие, которая определяется показателем (80-СII); в) большее СII
и меньшие коэффициенты b0(II) и b1(II); г) большая величина коэффициентов
экспоненты для IV фазы С(IV), b0(IV), b1(IV), меньшая выраженность реакции частоты
сердечных сокращений на гипоксическое воздействие.
Рис. Графическое представление экспериментальных значений SaO2 в течение
гипоксического теста. Выделены фазы теста.
Результаты и обсуждение.
Был
разработан
алгоритм
индивидуальной
оценки
чувствительности/устойчивости к гипоксии, включающий 12 показателей,
отражающих характер изменения кривой SaO2 и реакцию ЧСС в стандартном
гипоксическом тесте (Табл.). В алгоритм вошли значения ЧСС в покое, при снижении
SaO2 до 80% во время гипоксической нагрузки, ЧСС при восстановлении сатурации до
исходного уровня.
Критерии оценки устойчивости к гипоксии, вошедшие в алгоритм.
Критерии
Медиана
Медиана
Критерии алгоритма
алгоритма
Время
снижения
C(IV)
>3.57
>97
(мин)
Время
b0(IV)
<0.77
>2.93
восстановления (мин)
80-С(II)
b1(IV)
<2.7
>2.97
C(II)
>77
HR (покой)
<72
b0(II)
<3.03
HR (гипокс. нагр.)
<93
</-0.5/
HR (восстановл.)
<76
Для каждого показателя была рассчитана медиана, если индивидуальное
значение параметра соответствовало критерию устойчивости, добавлялся 1 балл, если
b1(II)
49
нет, то – 0. Таким образом, оценка индивидуальной устойчивости к гипоксии может
теоретически варьировать от 0 до 12 баллов. Для группового анализа все обследуемые
были разделены на 3 группы: группа 1- низкоустойчивые (1-4 балла), группа 2среднеустойчивые (5-8 баллов), группа 3 – высокоустойчивые (9-12 баллов).
Уровень SaO2 определяют гомеостатические параметры: кислотно-щелочное
равновесие (рН), парциальное напряжение О2 (РО2) и СО2 (РСО2) крови, температура.
В условиях гипоксического теста парциальное давление кислорода в дыхательной
смеси составляет 70 мм рт.ст., соответственно в артериальной крови – чуть меньше 50
мм рт.ст. Исходя из кривой диссоциации гемоглобина, SaO2 артериальной крови при
достижении устойчивого состояния должна соответствовать 80% и выходить на плато.
При этом сохраняется еще 10% для обеспечения артерио-венозного градиента по
кислороду. Оказалось, что уровень SaO2, равный 80%, способны поддерживать,
согласно расчетному значению коэффициента С аппроксимирующей экспоненты,
только высокоустойчивые к гипоксии испытуемые. Способность поддерживать
сатурацию гемоглобина артериальной крови, соответствующую парциальному
напряжению кислорода во вдыхаемом воздухе можно считать основным критерием
устойчивости к гипоксии.
Заключение.
Разработанный алгоритм позволяет проводить как индивидуальный, так и
групповой анализ, что имеет важное прогностическое значение. Были прослежены
основные стратегии реагирования на гипоксию в зависимости от функциональных
резервов. Так, в группе 1 – недостаток резервов не позволяет обеспечить достаточный
уровень РО2, что ведет к быстрому и глубокому снижению SaO2, и демонстрирует
неспособность поддерживать адекватный воздействию уровень SaO2. Незначительно
большее, чем до 80% снижение SaO2 и быстрое восстановление до исходного уровня
после окончания действия гипоксии наблюдалось в группе 2. При этом обнаружено
как быстрое, но умеренное снижение SaO2, так и постепенное длительное снижение
SaO2, но также чуть ниже 80%. В группе 3 проявляется сочетание достаточно высоких
функциональных резервов, согласованность работы регуляторных систем и
способность лучше утилизировать имеющийся О2, SaO2 поддерживается на уровне,
соответствующем парциальному напряжению кислорода вдыхаемого воздуха.
Список литературы
1.
Burtscher M, Mairer K, Wille M et al. Short-term exposure to hypoxia for work
and leisure activities in health and disease: which level of hypoxia is safe? //Sleep and
Breath. 2012. V. 16. P.435–442.
2.
Лукьянова Л.Д. Функционально-метаболические особенности животных с
различной индивидуальной резистентностью к гипоксии // Проблемы гипоксии:
молекулярные, физиологические и медицинские аспекты / Под ред. Лукьяновой Л.Д.,
Ушакова И.Б. М., 2004. С. 156-169.
3.
Ковтун Л.Т., Татауров Ю.А., Мельников В.Н. Кривощеков С.Г. Анализ
реакции сатурации гемоглобина артериальной крови кислородом на дыхание
гипоксической газовой смесью. // Физиол. человека. 2011. Т.37 №3. С.64-69
СЕКРЕТОРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ САЛИВАТОРНОГО АППАРАТА У
БОЛЬНЫХ ОПИЙНОЙ НАРКОМАНИЕЙ ВНЕ АБСТИНЕНЦИИ
Коноваленко Ю.А.,* Корнеева Е.В.,* Тараканова В.О.,* Ермакова А.А.,* Ляшенко
Г.П.,** Бохан Н.А.,** Медведев М.А.**
50
*ГБОУ ВПО «Сибирский государственный медицинский университет»
Министерства здравоохранения Российской Федерации, Томск, Россия
**ФГБУ «НИИ психического здоровья» СО РАМН, Томск, Россия
Опиоидергические механизмы принимают участие в регуляции функций
практических всех систем и органов. Система пищеварения вцелом и возможная
модуляция деятельности слюнных желез посредством эндогенной опиоидной системы
(ЭОС), в частности, не являются исключением. Наличие возможного контроля
слюноотделения со стороны ЭОС объясняет присутствие в слюне отдельных
составляющих этой системы – энкефалиназы и их ингибиторы [4]. С позиции
определения наличия опиоидергических механизмов в регуляции слюноотделения
первоначально представляет интерес исследование объектов с дисбалансом в
эндогенной опиоидной системе с описательной целью. В эту категорию входят
больные с опиоидной аддикцией, но не в период абстиненции, а вне еѐ, когда видимых
признаков болезни, не наблюдается. В этот момент не исключаются изменения
регуляторных моментов в секреции слюнных желез. В клиническом же аспекте
данные, полученные о характере саливации у больных с опиодной зависимостью вне
абстиненции, позволят объяснить многочисленные изменения со стороны органов
челюстно-лицевой области: гипосаливация, изменение зубов, слизистых оболочек,
костной ткани, наличие ксерогенного эффекта, индуцируемого препаратами
морфинового ряда (трамадол, трамал) [3,5]. Однако подобные сведения единичны,
носят констатирующее-описательный характер, происходит рассмотрение проблемы в
свете «вещество-эффект», без детализации механизмов выявленных изменений.
Цель: изучение основных параметров секреторного ответа, также физикохимических свойств слюны у больных опийной наркоманией вне абстиненции в
условиях физиологической стимуляции.
Материалом для исследования служила смешанная слюна 21 мужчины в возрасте
25-32 лет, разделенных на 3 группы: основная группа – представлена курящими
больными опийной наркоманией вне периода абстиненции; группа сравнения –
здоровые в отношении употребления опиоидов, но употребляющие табак; фоновая
группа – здоровые мужчины не употребляющие табак. Забор базальной слюны
производили утром натощак, стимулированное слюноотделение вызывали
помещением на дорсальную поверхность языка раствора лимонной кислоты в
физиологической концентрации (3-5%).
В полученных образцах определяли: количественно скорость базальной и
стимулированной саливации, соотношение уровня стимулированного ответа к
базальному; водородный показатель среды – потенциометрически; физические
характеристики слюны – поверхностное натяжение, вязкость [2]; минерализующий
потенциал слюны оценивали по характеру кристаллообразования с описанием
морфологии кристаллов и наличия или отсутвия патологических компонентов и
образований в фациях [2]. Об общем уровне секреции судили по содержанию в слюне
белка, муцина, всех изоформ амилазы, а также содержания хлоридов.
Содержание белка и уровень хлоридов определяли соответствующими наборами
ЗАО «Вектор-Бест», Нс-к; определение содержания муцина - по Коробейниковой Э.Н.,
[1]. Относительно определения амилазы слюны имелись особенности: известно, что
слюна и ротовая жидкость человека содержит наряду с амилазой слюнных желез (sформа) и панкреатическую амилазу (р-форма), определяющую в некоторых ситуациях
до 30-40% амилолитической активности ротовой жидкости. Для дифференцировки
51
гетерогенности
амилаз
применяли
ингибирование
слюнного
фермента
моноклональными антителами, в образцах определяли активность общей и
панкреатической амилазы при помощи коммерческих наборов ЗАО «Вектор-Бест»,
Новосибирск, а по разности экстинкций – определяли активность слюнного
изофермента.
Результаты
обработаны
статистически
с
использованием
непараметрического U – критерия Уитни-Манна для независимых выборок.
Полученные данные показали, что у больных опийной наркоманией вне периода
абстиненции уровень базальной саливации достоверно не отличается от такового
показателя в группе сравнения, однако физиологического эффекта стимуляции не
прослеживается: в ответ на введение в ротовую полость лимонной кислоты
количество выделяемой слюны достоверно ниже: 1,75±0,33 мл/мин против контроля
3,17±0,88 мл/мин (р<0,05). Изменения касаются и физических свойств слюны: на фоне
неизменѐнной относительной вязкости секрета у пациентов основной группы, как в
базальной, так и в стимулированной слюне достоверно снижено поверхностное
натяжение в среднем в 1,8 раз и 1,9 раз (p<0,01 в обоих случаях) соответственно,
относительно контроля. Кроме этого рН базальной слюны больных опиоидной
наркоманией вне абстиненции достоверно выше: 6,72±0,27 против 7,74±0,34 в группе
сравнения (р<0,01).
Минерализующий потенциал слюны (МПС) у больных опиоидной наркоманией
находился в пределах от 0 до 1 и характеризовался либо отсутствием кристаллических
структур, либо их неправильной формой; кристаллизовавшийся материал был
представлен органическим веществом с патологическими включениями, по фации –
трещины грубой формы патологического типа, пересекающие, либо глубоко
заходящие в зону белка. Эффект стимуляции как таковой отсутствовал – картина
одинакова как в базальной так и в стимулированной слюне. В группе сравнения
(здоровые относительно употребления наркотиков, но курящие) МПС базальной
саливации оценивался как «удовлетворительный» (2,1-3,0): кристаллы различной
формы, располагавшиеся равномерно в виде сеточки по всему полю. В поле зрения
много органического вещества. МПС стимулированной слюны выше и оценивался как
высокий: кристаллы в виде сеточки, в отдельных случаях группирование по
периферии капли, в поле зрения много органического вещества. В отдельных случаях
при стимуляции слюноотделения рассматриваемый показатель приближался к
таковому показателю в фоновой группе здоровых людей, не употребляющих табак.
Причиной изменения физических свойств слюны является, вероятно,
модификация еѐ биохимических параметров. Это, прежде всего, касается показателей
общей секреции – содержания белка, муцина, слюнной фракции амилазы, хлоридов. В
настоящем исследовании показано, что у опиоидзависимых лиц вне абстиненции
достоверно увеличено содержание в базальной и стимулированной слюне общего
белка в среднем в 4,2 раза (р<0,01) и 2,3 раз (p<0,05) соответственно, относительного
такового показателя в группе сравнения (курильщики не страдающие опийной
аддикцией). В частности, изменение содержания общего белка происходит из-за
увеличения общей фракции муцина как в обоих образцах секрета: в базальном
5,67±1,71 г/л против группы сравнения - 1,16±0,05 г/л (р<0,01), в стимулированном 1,57±0,43 против 0,64±0,18 (р<0,05).
Кроме этого в ротовой жидкости больных опийной наркоманией достоверно
увеличена активность фракции слюнной амилазы в 6,1 раз (р<0,01) в базальной и в
4,24 раза (р<0,01) против таковых показателей в группе сравнения. Активность же
52
амилазы панкреатического происхождения изменена недостоверно. У больных
опийной наркоманией достоверно увеличено содержание хлоридов, до некоторой
степени объясняющее повышение активности амилазы: в базальной слюне на 52%
(р<0,01), в стимулированной – на 49% (р<0,01).
Таким образом у лиц, страдающих опийной наркоманией вне абстинентного
синдрома в ротовой полости развивается кариесогенная ситуация, характеризующаяся
закислением среды, изменением поверхностно активных свойств слюны, приводящим
к ухудшению еѐ смачивающей, омывающей и очищающей способности по отношению
к зубам и слизистной оболочке полости рта. Неблагоприятная ситуация усугубляется
низким минерализующим потенциалом и отсутствием эффекта физиологической
стимуляции. Причиной подобных модификаций является изменение биохимической
композиции слюны – маркѐров общей секреции: общего белка, муцина, фракции
слюнной амилазы, концентрации хлоридов. Полученные данные позволяют дополнить
и объяснить изменения в ротовой полости у опиоидзависимых больных,
актуализировать программу стоматологической реабилитации данной категории
обследуемых, а также служат основой для дальнейшего изучения механизмов
наблюдаемых изменений: не отрицают опиоидергического контроля саливации,
показывают необходимость постановки эксперимента на лабораторных животных с
применением избирательных агонистов опиатных рецепторов в целях определения
конкретного типа рецептора, присутствующего в железе, с последующим
установлением его внутриорганной локализации.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.
Коробейникова, Э.Н. Количественное определение белка и муцина
(гликопротеинов) в слюне / Э.Н. Коробейникова, Е.И. Ильиных // Клиническая
лабораторная диагностика. – 2001. - №8. – С. 34-35.
2.
Рединова Т.Л. Клинические методы исследования слюны при кариесе зубов:
Метод. рекомендации для субординаторов, интернов и врачей-стоматологов / Т.Л.
Рединова, А.Р. Поздеев. – Ижевск, 1994. – 24с.
3.
Струев, И.В. Клинико-лабораторно-морфологические параллели характера
смешанной слюны и состояния слюнных желез у опийных наркоманов / И.В. Струев,
В.М. Семенюк, А.П. Торопов // Российский стоматологический журнал. – 2005. - №5.
– С 21-22.
4.
Marini, M. Neuropeptide enzyme hydrolysis in human saliva / M. Marini, L.G. Roda //
Archives of Oral Biology. – 2000. – Vol. 45, № 9. – Р. 775-86.
5.
Tramadol-induced oral dryness and pilocarpine treatment: Effects on total protein and
IgA / H. Looström, S. Åkerman, D. Ericson, G. Tobin, B. Götrick // Archives of Oral
Biology. – 2011. - Vol. 56, № 4. – Р. 395-400.
АКТИВАЦИЯ ПЕРЕКИСНОГО ОКИСЛЕНИЯ ЛИПИДОВ – ОДИН ИЗ
ВОЗМОЖНЫХ МЕХАНИЗМОВ ТОРМОЖЕНИЯ ВСАСЫВАНИЯ ГЛЮКОЗЫ
ПРИ СТРЕССЕ
Л.И. Корытов, М.И. Сусликова
Иркутский государственный медицинский университет, г. Иркутск, Россия
Введение. Исследование процесса всасывания различных веществ из тонкого
кишечника во внутреннюю среду организма, является одной из актуальных проблем
физиологии. Особую значимость эта проблема приобретает при изучении поведения
53
организма и его систем в условиях изменения реактивности организма и, в частности,
при воздействии на организм неадекватных агентов или условий среды обитания [2,4].
Известно, что при остром и хроническом стрессе наблюдается торможение
всасывания глюкозы в тонкой кишке [2,4]. По нашим результатам, при ежедневном
одночасовом иммобилизационном стрессе у крыс, отмечается снижение скорости
всасывания глюкозы на протяжении 10 дней с максимумом на 7-ой день
иммобилизации [2] . Существуют различные точки зрения на механизмы торможения
всасывания веществ в тонком кишечнике при стрессе. Более значимые - это
ингибиторные эффекты катехоламинов в высоких дозах,
изменение уровня
внутриклеточного кальция и возможно активация перекисного окисления липидов
(ПОЛ) [3,4,5]. В условиях стресса часто возникает так называемый «окислительный
стресс» с усилением процессов перекисного окисления липидов, увеличением
интенсивности образования свободных радикалов. Весь этот комплекс может
приводить к повреждению мембран митохондрий, нарушению энергетического
баланса клетки с изменением активности многих мембраносвязанных ферментов и
нарушением транспортных характеристики клетки. Показано, что продуктами ПОЛ
повреждаются и мембраны энтероцитов [5].
В своей рабочей гипотезе мы предположили, что в тормозном процессе
всасывания глюкозы вполне возможно задействована активация ПОЛ. Поэтому нами
проведена серия исследований с определением уровня продуктов ПОЛ при
хроническом одночасовом ежедневном иммобилизационном стрессе у крыс.
Материалы и методы исследования.
Экспериментальное исследование выполнено в соответствии с правилами,
принятыми Европейской конвенцией по защите позвоночных животных,
используемых для экспериментов или в научных целях (Страсбург,1986).
Исследование проведено на 24 крысах-самцах, приобретенных в лицензированном
виварии НЦ РВХ ВСНЦ СО РАМН и содержащихся в одинаковых условиях. Стресс
моделировали путем жесткой фиксации четырех конечностей животного к столику в
положении на спине в течение 1 часа ежедневно в течение 7 дней в одни и те же
утренние часы. Животных выводили из опыта поэтапно путем декапитации под
эфирным наркозом сразу после иммобилизации: в 1-е сутки стресса (6 животных); 3-и
сутки стресса (6 животных); 7-е сутки стресса (6 животных). Кровь центрифугировали;
в сыворотке определяли диеновые конъюгаты (ДК), малоновый диальдегид (МДА) и
антиокислительную активность (АОА) сыворотки крови. В качестве контроля
служили 6 крыс, не подвергнутых иммобилизации, декапитацию их также проводили
под эфирным наркозом.
ДК определяли по методу В.Б. Гаврилова с соавт. (1983); МДА определяли
согласно методике В.Б. Гаврилова и др. (1987). Оценку общей АОА крови проводили
по методу Г.И. Клебанова и др. (1988).
Результаты обрабатывали статистически с помощью пакета программ "Statistica
6" с использованием непараметрических методов. Сравнение проводилось с
помощью U-критерия Манна-Уитни. Корреляционные зависимости характеризовали с
помощью ранговой корреляции по Спирмену.
Результаты и их обсуждение.
54
Получены следующие результаты, которые представленные в таблице:
Условия опыта
Контроль
ДК (мкмоль/л)
1,22
(1,19-1,25)
(n=6)
МДА (мкмоль/л)
1,50
(1,39-1,64)
(n=6)
АОА (у.е.)
12,73
(11,73-18,85)
(n=6)
1-й день стресса
1,86*
(1,62-2,22)
(n=6)
1,87*
(1,73-1,98)
(n=6)
10,51*
(9,52-11,29)
(n=6)
3-й день стресса
2,21*/**
(2,16-2,34)
(n=6)
1,90*
(1,78-2,01)
(n=6)
11,47
(10,04-12,63)
(n=6)
7-й день стресса
2,40*/**
(2,26-2,64)
(n=6)
1,92*
(1,87-2,06)
(n=6)
9,12*
(8,50-10,12)
(n=6)
Примечание: n – количество животных; * - различия значимы (р<0,05) при сравнении с
контролем в соответствующем временном интервале,** - различия значимы (р<0,05) при сравнении с
первым днем стресса в соответствующем временном интервале.
Полученные результаты однозначно указывают, что во все дни иммобилизации
отмечается повышение ДК в сыворотке крови крыс, достигавшее максимума на 7-й
день ежедневного часового стресса. Уровень ДК на 7-й день повысился почти вдвое
(196,72%) по сравнению с контролем (100%). Снижение скорости всасывания глюкозы
в этот же день иммобилизации по нашим данным [2] также было максимальным и
составило около 30 % от исходных данных, взятых за 100%. Содержание МДА было
достоверно повышено во все дни стресса. Самый высокий уровень малонового
диальдегида наблюдался к 7-му дню стресса и составил 128% от уровня контрольных
данных, взятых за 100%. Повышение МДА является достаточным критерием для
заключения об активации свободнорадикального процесса [1]. Учитывая схожую
динамику в наших исследованиях между повышением продуктов ПОЛ и снижением
всасывания глюкозы можно предположить, что активация ПОЛ является одной из
возможных причин, приводящих к снижению скорости всасывания глюкозы при
стрессе.
Известно, что катехоламины и глюкокортикоиды, запуская пероксидацию
липидов, одновременно стимулируют и антиоксидантную защиту. В нашем
исследовании, при оценке общей АОА сыворотки крови у крыс, выявлено, что в
первые сутки стресса антиокислительная активность была достоверно снижена, к
третьим суткам наблюдался незначительный подъем, однако АОА была сопоставима с
первыми сутками стресса. К седьмым суткам этот показатель несколько снижался и
достоверно отличался от уровня контроля.
Для оценки значимости полученных нами данных мы провели корреляционный
анализ. Выявлена сильная прямая корреляция (r> 0,75; р<0,05) между уровнем
диеновных конъюгатов и малонового диальдегида в 1-й и 3-й день стресса. Отмечена
сильная обратная корреляция между уровнем диеновых коньюгатов и скоростью
всасывания глюкозы на первый (r=-0,94) и третий (r=-0,88) день стресса. Сильная
обратная корреляция отмечалась между уровнем МДА и скоростью всасывания
глюкозы во все дни иммобилизации: 1- ый день r= -0,82; 3 - ий день r= -0,89; 7- ой
день r= -0,94); (р<0,05).
55
Наша рабочая гипотеза подтверждается исследованиями В.А. Шептицкого и
соавторами [4], в которых показано, что в условиях трехчасового стресса при
введении флоридзина - вещества, блокирующего активный компонент транспорта
глюкозы, всасывание глюкозы снижается в меньшей степени, чем при применении
флоридзина вне стресса. На основании этих данных, сделан вывод, что при стрессе
преемущественно происходит подавление энергозависимого компонента всасывания
глюкозы, опосредованного натрий-зависимым транспортером глюкозы SGLT1.
Активация ПОЛ может оказывать влияние на всасывание глюкозы не только за
счет угнетения энергетических и транспортных характеристик, но и за счет изменения
кальциевого обмена. Рядом авторов [1] отмечена связь между свободнорадикальным
окислением и уровнем кальция в клетке. Предполагается, что при увеличении
внутриклеточной концентрации Са2+ происходит активация ферментов, усиливающих
образование активных форм кислорода в клетке, а активные формы кислорода
способны влиять на уровень внутриклеточного кальция. Таким образом, уровень
свободнорадикального окисления участвует в регуляции уровня кальция в клетке, и
наоборот.
Роль внутриклеточного повышения кальция при стрессе, как одного из
возможных механизмов, участвующих в торможении всасывания глюкозы, также
обсуждается. В исследовании Шептицкого В.А., Гуска Н.И. [3] повышение уровня
кальция в перфузионном растворе в физиологических условиях вызывало торможение
скорости всасывания глюкозы, как и при стрессе.
Заключение. Таким образом, в снижении скорости всасывания глюкозы в тощей
кишке при иммобилизационном стрессе, одним из возможных механизмов, наряду со
многими другими нейрогуморальными механизмами, может быть усиление процессов
ПОЛ, а также те изменения, которые имеют место на уровне мембран и связанных с
мембраной ферментов.
Список литературы
1. Особенности состояния системы «перекисного окисления липидов –
антиоксидантной защиты» и обмена кальция у детей подросткового возраста при
эссенциальной гипертензии / Л.И. Колесникова, В.В. Долгих, Ж.В. Прохорова [и др.] //
Педиатрия. – 2010. – Т. 89, № 3. – С.10-14.
2.
Сусликова М.И. Закономерности изменений скорости всасывания глюкозы в
тонком кишечнике при иммобилизационном стрессе (экспериментальное
исследование) / М.И. Сусликова, И.А. Мирошниченко, Л.И. Корытов [и др.] //
Сибирский медицинский журнал. – 2010. – Т. 92, № 1. – С. 36-39.
3. Шептицкий В.А. Са2-зависимое всасывание глюкозы в тонкой кишке крыс при
антиортостатическом стрессе / В.А. Шептицкий, Н.И. Гуска / Физиологический
журнал им. И.М. Сеченова. – 1996. – № 3. – С. 125-131
4. Шептицкий В.А. Всасывание моносахаридов в тонкой кишке при хроническом
стрессе / В.А. Шептицкий, Л.Н. Чебан, Л.В. Попану // Buletinul AŞM. Ştiinţele vieţii. –
2009. – Т. 307, № 1. – Р. 12-19
5.
Acute and chronic acidosis influence on antioxidant equipment and transport proteins
of rat jejunal enterocyte / М.Tosco, С. Porta, С. Sironi [et al.] // Cell. Biol. Int. – 2011. –
Vol. 35, N 4. – Р. 345-353.
56
ОСОБЕННОСТИ
СТРЕССРЕАКТИВНОСТИ
ЛИЦ
ЮНОШЕСКОГО
ВОЗРАСТА,
ИМЕЮЩИХ
РАЗНЫЙ
УРОВЕНЬ
НОРМАЛЬНОГО
АРТЕРИАЛЬНОГО ДАВЛЕНИЯ
Д.Ю. Кувшинов, А.О. Колесников, Н.А. Барбараш
Кемеровская государственная медицинская академия, Кемерово, Россия
Одним из донозологических состояний является так называемое «высокое
нормальное давление» (или предгипертония)– 130-139/85-89 мм рт. ст.. Высокое
нормальное артериальное давление может быть ассоциировано с субклиническим
атеросклерозом и поражением органов-мишеней [4].
В 90-е годы 20 века в США было проведено пролонгированное 10-летнее
Фрамингемское исследование 6859 лиц [5], которые изначально не имели
артериальной гипертензии и других сердечно-сосудистых заболеваний, но их АД было
«высоким нормальным». Выяснилось, что за 10 лет у 8% 35-64-летних мужчин и у 4%
женщин развились сердечно-сосудистые заболевания, в возрасте 65-90 лет –
соответственно у 20 и 23%. Риск развития этих заболеваний при высоком нормальном
АД оказался у мужчин в 1,6 раза, а у женщин – в 2,5 раза больше по сравнению с
лицами, имевшими изначально нормальное и оптимальное АД. Частота различных
сердечно-сосудистых событий повысилась за эти годы и у лиц с исходно
«нормальным» АД по сравнению с показателями тех, кто имел оптимальное АД: у
мужчин – в 1,3 раза, у женщин в 1,5 раза. Риск развития АГ у лиц с ПГ был тоже
повышен.
В литературе приводятся особенности антропометрических и метаболических
параметров людей с различными величинами нормального АД. Так, высокое
нормальное давление часто сочетается с повышением индекса массы тела, ожирением,
в частности, абдоминальным, с метаболическим синдромом [1]. При росте АД от
оптимального до нормального и высокого нормального в крови повышается уровень
глюкозы, триглицеридов, холестерина липопротеидов низкой плотности, аланинаминотрансферазы, гамма-глютамилтрансферазы, нитротирозина, Е-селектина,
молекул сосудистой и межклеточной адгезии, увеличивается резистентность к
инсулину, снижается уровень адипонектина и антиоксидантов [3].
Таким образом, высокое нормальное АД, отнесѐнное к предгипертонии,
представляет собой значительную проблему современной медицины, фактор риска
развития гипертонии и других видов патологии. Однако такой параметр, как
стрессреактивность, у лиц с высоким нормальным давлением недостаточно изучен,
особенно это касается молодѐжи. Вместе с тем здоровье молодѐжи является одним из
ведущих показателей социального и медицинского благополучия общества. Целостный
подход к исследованию больного и здорового человека предполагает изучение
индивидуально-типологических особенностей, роли личности в формировании того
или иного заболевания или предболезни.
Материалы и методы. На кафедре нормальной физиологии КемГМА
обследовано 58 юношей и 112 девушек 17-21-летнего возраста – практически
здоровых студентов 1 и 2 курсов лечебного и педиатрического факультетов
медицинской академии. Все исследования были выполнены в условиях лаборатории в
утренние часы (с 8.00 до 12.00) при информированном письменном согласии
студентов. Критерием исключения из исследования являлся низкий балл (до 3-х),
полученный испытуемым при экспресс-оценке уровня здоровья по Г.Л. Апанасенко.
57
Для оценки стрессреактивности использовались оценка индивидуальной
минуты, функциональная проба «Математический счет». Модифицированной анкетой
Дженкинса выявляли тип коронарного поведения. Лиц, набравших 30 и менее баллов,
относили к поведенческому типу А, лиц с 31-40 баллами – к типу АБ, набравших
более 40 баллов – к типу Б.
Для определения уровня метаболитов оксида азота (NO) у 123 студентов
проведены забор альвеолярного воздуха и его конденсация до образования 1,5-2 мл
жидкости. Измеряли абсорбцию при длине волны 550 нм на анализаторе SpectraCount
(Packard, США). Исследование метаболитов NO проведено на базе НИИ кардиологии
ТНЦ СО РАМН, г. Томск.
На базе ЦНИЛ КемГМА проведена высокоэффективная жидкостная
хроматография образцов конденсата альвеолярного воздуха и слюны. Исследование
выполнено на ВЭЖХ-хроматографе «Цвет Яуза-04» (НПО Химавтоматика) с
ультрафиолетовым и амперометрическим детектором.
Результаты. Найдена тенденция к большей выраженности черт коронарного
поведения типа А у лиц с высоким нормальным АД. Так, средний балл по опроснику
Дженкинса у юношей с оптимальным АДС оказался 35,1±0,8, у юношей с нормальным
АДС – 33,8±0,6, у юношей с высоким нормальным АДС – 32,5±0,7 баллов (различия
достоверны, p<0,05), то есть данные студентов с высоким нормальным давлением
были ближе к типу А. У девушек различия были мене выраженными. Известно, что
коронарное поведение типа А – это особый тип личности, поведения, способствующий
возникновению хронического стресса.
Одним из показателей стрессреактивности считается уровень в слюне гормона
кортизола. С помощью двухфакторного дисперсионного анализа с повторными
испытаниями оценивались изменения в составе слюны у лиц с разными величинами
АД.
Рисунок 1 - Средние значения концентрации кортизола в слюне в зависимости от
величины нормального АД у лиц юношеского возраста
Выявлены статистически значимые различия в средних уровнях кортизола,
определяемых на 4-8-й минутах ВЭЖХ-анализа, у испытуемых с различным классом
АД. Так, наиболее высокий уровень кортизола наблюдался у лиц с высоким
нормальным АД, а наименьший – у лиц с оптимальным АД.
58
Уровень кортизола слюны у юношей прямо коррелировал с величиной АДС при
пробе «Математический счет» (r=0,27, p<0,05) и обратно – с длительностью
«индивидуальной минуты» (r=-0,4, p<0,05). Чем выше концентрация кортизола в
слюне, тем выше были АДС «Счет» и короче «индивидуальная минута».
Система оксида азота отвечает основным критериям стресслимитирующей
системы [2], и студенты с ее нарушениями могут попадать в категорию лиц с риском
дезадаптации. Поэтому было проведено исследование особенностей метаболизма
оксида азота (NO) у лиц юношеского возраста.
Установлено, что у юношей с оптимальным АДС концентрация метаболитов
оксида азота (нитратов и нитритов) в конденсате альвеолярного воздуха была в
среднем 8,693,01 мкмоль/л, у юношей с нормальным АДС – 5,911,02 мкмоль/л, с
высоким нормальным АДС – 7,862,67 мкмоль/л. У девушек с оптимальным АДС
концентрация метаболитов оксида азота была в среднем 7,820,85 мкмоль/л, у
девушек с нормальным АДС – 7,310,48 мкмоль/л, с высоким нормальным АДС –
4,211,01 мкмоль/л.
Среди лиц с разными классами диастолического АД концентрация метаболитов
оксида азота была максимальна у юношей с оптимальным АДД – 7,44±0,94 мкмоль/л,
минимальна – у студентов с высоким нормальным АДД – 3,76±0,61 мкмоль/л, у лиц с
нормальным АДД она была равна 5,38±0,83 мкмоль/л. Среди девушек концентрация
метаболитов оксида азота также была выше у лиц с оптимальным АДД – 8,24±0,58
мкмоль/л, минимальна – у студентов с высоким нормальным АДД – 7,24±1,20
мкмоль/л, у лиц с нормальным АДД она была равна 7,96±2,42 мкмоль/л.
Видимо, у лиц с высоким нормальным артериальным давлением наблюдается
большая активность гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы по сравнению с
лицами с оптимальным и нормальным давлением, что позволяет отнести лиц с высоким
нормальным артериальным давлением к группе повышенного риска как лиц с
относительно высоким уровнем стрессреактивности.
Список литературы
1.
Жарский, С. Л., Давыдович, И. М., Афанасков, О. В. Предгипертония и
сердечно-сосудистый риск у мужчин молодого возраста в Дальневосточном военном
округе / С. Л. Жарский, И. М. Давыдович, О. В. Афанасков // Кардиоваскулярная
терапия и профилактика. – 2009. – №3. – С. 24-29.
2.
Манухина, Е.Б., Малышев, И.Ю. Стресс-лимитирующая система оксида азота /
Е.Б. Манухина, И.Ю. Малышев // Рос. физиол. журн. – 2000. – № 10. – С. 1283-1292.
3.
Bo, S. e. a. High normal blood pressure is associated with a cluster of cardiovascular
and metabolic risk factors: a population – based study / S. Bo, R. Gambino, L. Gentilo e. a. //
J. Hypertension. – 2009. – V.27. – P. 102-108.
4.
Manios, E. e.a. Impact of prehypertension on common carotid artery intima-media
thickness and left ventricular mass / E. Manios, G. Tsivgoulis, E. Koroboki e.a. // Stroke –
2009. – V.40, №4. – Р. 1515-1518.
5.
Vasan, R. S. e. a. Impact of high-normal blood pressure on the risk of cardiovascular
disease / R. S. Vasan, M. G. Harson, E. P. Heip e. a. // Engl. N. Med J. – 2001. – V. 345,
№7. – P. 1291-1297.
59
РАЗВИТИЕ
ОСНОВНЫХ
ДВИГАТЕЛЬНЫХ
СПОСОБНОСТЕЙ
ЛЕГКОАТЛЕТОВ
9-10
ЛЕТ
ПО
СРЕДСТВАМ
РАЗРАБОТАННОЙ
ПРОГРАММЫ
УЧЕБНО-ТРЕНИРОВОЧНОГО
ПРОЦЕССА
С
ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ СПЕЦИАЛЬНОГО КОМПЛЕКСА ПРЫЖКОВЫХ
УПРАЖНЕНИЙ
Г.С. Лалаева, Е.Ю. Дьякова, Томский государственный университет, Томск,
Россия
В факторной структуре начальной спортивной подготовки легкоатлетов лежат
биологические показатели, в частности физическое развитие, являются ведущими. От
уровня развития быстроты, выносливости, силы и ловкости во многом зависит
возможность успешного освоения техники и тактики отдельного вида легкой атлетики
[1]. Благодаря грамотному планированию учебно-тренировочного процесса, а так же
правильным подбором разнообразных средств и методов тренировочного воздействия
осуществляется успешное развитие основных двигательных способностей детей в
группах начальной подготовки.
Анализ научно-методической литературы показал, что у легкоатлетов 9 – 10 лет
на этапе начальной и с помощью прыжковых упражнений возможно комплексно
развивать такие основные физические качества как быстрота, выносливость, сила и
ловкость. Прыжки способствуют гармоничному развитию мускулатуры, улучшению
подвижности в суставах совершенствуют нервно-мышечную координацию и
обеспечивают нормальную работу центральной, нервной, сердечно-сосудистой,
дыхательной систем [5].
Таким образом, является актуальным разработать такую программу
тренировочного процесса с использованием специального комплекса прыжковых
упражнений, которая будет доступна для легкоатлетов 9-10 лет, позволит комплексно
развить основные физические качества юных спортсменов на начальном этапе
подготовки и будет удовлетворять условиям детской спортивной школы.
Предполагается, что разработанная программа учебно-тренировочного процесса
с использованием специального комплекса прыжковых упражнений будет более
эффективна и доступна по степени освоения юными спортсменами по сравнению с
наиболее распространенными методиками тренировочного процесса легкоатлетов 9 –
10 лет. А так же позволит улучшить общее физическое состояние организма юных
спортсменов.
Эксперимент проводился на базе МБОУ ДОД СДЮСШОР №1 по легкой
атлетике г. Томска, в легкоатлетическом манеже «Гармония» с сентября 2012 г. по май
2013 г.
В исследовании приняло участие 30 спортсменов. Экспериментальная группа (15
человек) занималась по разработанной программе учебно-тренировочного процесса с
использованием специального комплекса прыжковых упражнений. Контрольная
группа (15 человек) занимались по методике Н.Г. Озолина [3] с использованием
беговой подготовки, т.к. большинство тренеров по легкой атлетике г. Томска отдают
предпочтение именно этой методике.
В начале и в конце 2012-2013 учебного года в контрольной и экспериментальной
группах с юными спортсменами было проведено тестирование уровня физической
подготовленности по пяти контрольным тестам, таким как: «Прыжок в длину с
места», «Тройной прыжок с места», «Бег 30 м», «Бег 500 м», «Поднимание туловища
из положения лежа на спине за 30 сек». Результаты тестирования контрольной и
60
экспериментальной групп позволили определить динамику развития основных
физических качеств юных спортсменов в начале и в конце учебного года.
Изучение поверхностной электромиографии [2] начиналось с оценки
спонтанной активности мышцы в покое, затем анализировалась активность мышц
бедра толчковой ноги при выполнении легкоатлетического движения «поднимание
бедра» (на месте).
В исследование поверхностной ЭМГ мышц бедра толчковой ноги при
выполнении базового легкоатлетического движения «поднимание бедра» (на месте)
приняло участие 7 легкоатлетов контрольной и 7 легкоатлетов экспериментальной
группы в возрасте 9 – 10 лет.
При исследовании для отведения биопотенциалов применялись накожные
электроды (серебряные) в форме диска диаметром до 5 мм. Один электрод
фиксировался на месте проекции прямой мышцы бедра вдоль хода ее волокон, а
второй – на проекции двуглавой мышцы бедра.
Полученные результаты педагогического тестирования в начале 2012 – 2013
учебного года свидетельствовали, что исходные величины показателей в контрольной
и экспериментальной группах, не имели статистически значимого различия. При
изучении результатов контрольных тестов уровня физической подготовленности
легкоатлетов 9-10 лет после проведения эксперимента было выяснено, что показатели
оказались достоверно выше в экспериментальной группе по сравнению с контрольной
группой. Однако в контрольном тесте «Поднимание туловища из положения лежа на
спине» между двумя группами достоверных различий не выявлено (p>0,05). Это
можно объяснить тем, что юные спортсмены контрольной и экспериментальной групп
выполняли одинаковую нагрузку силовой подготовки в основной части занятия.
В процессе мышечной работы отмечается, что чем выше уровень тренированности
спортсмена, тем более заметна разница в амплитуде и частоте, чем больше эти
показатели, тем больше двигательных единиц задействовано в работе мышц и тем
более синхронно происходит их сокращение.
Статистический анализ данных позволил сделать вывод о том, что результаты
биоэлектрических исследований мышц бедра толчковой ноги начинающих
легкоатлетов контрольной и экспериментальной группы до проведения эксперимента
не имели значимой разницы. После проведения эксперимента было выявлено, что у
легкоатлетов обеих групп величина амплитуды биоэлектрической активности мышц
бедра толчковой ноги увеличилась, при этом достоверно выше величина амплитуды
регистрировалась у легкоатлетов экспериментальной группы. Также в
экспериментальной группе было зафиксировано достоверно большее снижение
частоты колебаний биоэлектрической активности мышц бедра толчковой ноги, по
сравнению с соответствующими величинами легкоатлетов контрольной группы
(табл.1).
Использование разработанной программы учебно-тренировочного процесса с
применением специального комплекса прыжковых упражнений в экспериментальной
группе позволило достичь более высоких результатов в таких контрольных тестах как:
«Прыжок в длину с места», «Тройной прыжок с места», «Бег 30 м», «Бег 500 м», по
сравнению с контрольной группой, занимающейся по методике Н.Г. Озолина.
По результатам исследования поверхностной электромиографии было выявлено,
что у спортсменов экспериментальной группы прирост амплитуды электрического
сигнала мышц передней группы бедра и снижение частоты мышечных осцилляций
61
были достоверно больше по сравнению с аналогичными показателями мышц
спортсменов контрольной группы.
Таблица 1 — Показатели электромиограммы мышц бедра толчковой ноги
легкоатлетов контрольной (КГ) и экспериментальной групп (ЭГ) до и после
эксперимента
Показатели до эксперимента
Показатели после эксперимента
Описание групп
КГ
ЭГ
Показатель
X±m
X±m
Амплитуда
(мкВ)
141±28
139±27
p
0,8
КГ
ЭГ
X±m
X±m
166±24
185±32
p
0,03
Частота (Гц)
21±4,3
21,7±4,1
0,7
11,7±2,9
5,4±0,9
0,02
Таким образом, больший прирост показателей контрольного тестирования
легкоатлетов экспериментальной группы может быть связан с тем, что у данных
спортсменов выше сила мышц бедра толчковой ноги и синхронность вовлечения
двигательных единиц мышц в движение.
Проанализировав все выше изложенное, можно отметить, что за период
проведения исследования, как в экспериментальной, так и в контрольной группах
произошел
прирост
показателей
физической
подготовленности.
Но
в
экспериментальной группе результаты увеличились значительней.
На основе этого можно заключить, что вариант спортивной тренировки в
экспериментальной группе с использованием специального комплекса прыжковых
упражнений доступнее для начинающих легкоатлетов (9 – 10 лет), эффективнее для
повышения уровня тренированности, так как позволяет комплексно развивать
основные физические качества юных спортсменов, а так же удовлетворяет
требованиям СДЮСШОР.
Литература
1.
Верхошанский Ю.В. Тройной прыжок. М.: Физкультура и спорт. 1961. 214 с.
2.
Коуэн, Брумлик Дж. Руководство по электромиографии и электродиограмме,
перевод с английского. Москва. 1975. 204 с.
3.
Легкая атлетика. Под общей редакцией Д.П. Макарова и Н.Г. Озолина. М.:
Физкультура и спорт. 1965. 657 с.
4.
Начальная подготовка юного спортсмена. Под общей редакцией В.П. Филина
и С.С. Грошенкова М.: Физкультура и спорт. 1966. 255 с.
5.
Попов В.Б., Суслов Ф.П., Ливадо Е.И. Юный легкоатлет. М.: Физкультура и
спорт. 1981. 260 с.
РОЛЬ
ЭКЗОГЕННОГО
И
ЭНДОГЕННОГО
СЕРОВОДОРОДА
В
СОКРАТИМОСТИ МИОКАРДА ПРЕДСЕРДИЙ МЫШИ
Лифанова А.С., Хаертдинов Н.Н., Латфуллина А.Р., Ситдикова Г.Ф.
Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань
Сероводород (H2S) наряду с оксидом азота и монооксидом углерода относится к
эндогенно синтезируемым газообразным молекулам. H2S оказывает целый ряд
эффектов в сердечно-сосудистой системе как в норме, так и при различных
62
патологических состояниях [1]. В различных тканях H2S синтезируется из L-цистеина
ферментами
цистатионин
γ-лиаза,
цистатионин
β-синтаза
и
3меркаптосульфтрансфераза [1]. Имеются данные о кардиопротекторной роли H2S,
выражающейся в уменьшении повреждений миокарда в условиях ишемии/реперфузии
в экспериментах in vitro и in vivo [4]. В миокарде лягушки H2S оказывает
отрицательный инотропный эффект, который частично опосредуется активацией
АТФ-зависимых К-каналов (К(АТФ)-каналов) и снижением уровня цАМФ в клетке
[1]. В единичных исследованиях показано, что H2S уменьшает длительность
потенциала действия и сократимость сердца у теплокровных животных [4].
Целью настоящей работы было исследования эффектов экзогенного и эндогенного
H2S на сократимость миокарда мыши, а так же выявление роли АТФ-зависимых Кканалов и Са-каналов L-типа в эффектах H2S.
Методика исследований. Объектом исследования явилась мышь Mus musculus.
Мышей декапитировали под эфирным наркозом и производили препаровку.
Эксперименты по определению сократимости миокарда предсердий проводились на
установке Biopac Systems, Inc. (США), оснащенных изометрическими датчиками силы
МLТ 050/D или TSD 125C с диапазоном измерений 0-50 грамм. В течение
эксперимента препарат находился в растворе Кребса следующего состава(в мМ): NaCl
- 154; KCl - 5; CaCl2 - 2; , MgSO4 - 1, глюкоза - 11 (t=20ºС, рН 7.2-7.4). Раствор Крепса
перфузировали карбогеном в течение всего эксперимента.
Препарат стимулировался электрическим сигналом через 2 платиновых электрода
(с помощью стимулятора ЭСЛ–2 (Россия)) с частотой стимулов 10 Гц амплитудой
сигнала 40 мВ, продолжительность стимула 5 мс. После погружения препарата в
резервуар следовал период проработки в течение 40-60 минут, в ходе которого
мышечным волокнам постепенно придавалось оптимальное напряжение.
В качестве донора H2S использовали NaHS, который широко используется в
научных исследованиях, так как в водных растворах диссоциирует до иона натрия
(Na+) и гидросульфидного аниона (HS-), который реагирует с протоном (Н+), образуя
H2S. Известно, что в физиологическом растворе одна треть H2S находится в
недиссоциированной форме, а остальные две трети существуют в виде HS- [2]. Кроме
того, в экспериментах использовали фармакологические препараты фирмы Sigma:
глибенкламид, L-цистеин, β-циано-L-аланин, нифедипин.
Результаты исследования и их обсуждение. Для выявления влияния экзогенного
H2S на сократимость миокарда проводили кумулятивную аппликацию NaHS в
концентрации 100, 200 и 300 мкМ, что вызывало снижение силы сокращения до
83±3% (n=18, p<0.05), 64±5% (n=17, p<0.05), 42±4% (n=13, p<0.05), соответственно
(рис.1). Таким образом, NаHS оказывает отрицательный инотропный эффект в
предсердиях мыши. Подобный эффект NaHS наблюдался в миокарде лягушки [1].
Для выявления возможности эндогенного синтеза Н2S в предсердиях мыши
использовали L-цистеин и блокатор фермента синтеза Н2S - β-циано-L-аланин.
Добавление L-цистеина в концентрациях 1, 10, 50 мкМ приводило к достоверному
уменьшению силы сокращения до 93±2% (n=6, p<0.05), 86±3% (n=8, p<0.05), 87±7%
(n=5, p<0.05), соответственно, тогда как использование более высоких концентраций
L-цистеина (2 мМ) приводило к увеличению силы сокращения до 121±4% (n=3,
p<0.05). Возможно, L-цистеин в низких концентрациях служит субстратом синтеза
Н2S, а высокие концентрации оказывают противоположный эффект вследствие
63
неспецифичного влияния данной аминокислоты или блокирования фермента синтеза
H2S по механизму фермент-субстратного ингибирования. Аппликация β-циано-Lаланина в концентрации 1 мМ приводила к достоверному повышению силы
сократимости миокарда до 112±5% (n=5, p<0.05).
Известно, что К(АТФ)-каналы широко распространены в миокарде, и их активация
является важным эндогенным механизмом кардиопротекции при ишемической
реперфузии и гипоксии [4]. По данным литературы К(АТФ)-каналы участвуют в
отрицательном инотропном эффекте NaHS в миокарде лягушки [1]. В качестве
блокатора К(АТФ) каналов использовался глибенкламид в концентрации 50 мкМ,
аппликация которого приводила повышению силы сокращения до 121±5% (n=6,
p<0.05) от контрольного уровня, что, по-видимому, связано с ингибированием
К(АТФ)-каналов, деполяризацией мембраны и усилением входящего Са-тока. На фоне
глибенкалмида эффект при аппликации NaHS в концентрации 100 мкМ снимался и
сила сокращения составила - 102±1% (n=6, p<0.05), однако при дальнейшей
аппликации NaHS 200 и 300мкМ достоверных отличий от контроля не
обнаруживалось 69±4% (n=6, p>0.05), 37±9% (n=6, p>0.05) (рис.1).
*
*
Сила сокращения, %
120
*
*
100
*
80
*
*
*
60
*
*
40
*
*
*
20
0
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
Рис. 1. Изменение силы сокращения предсердий мыши
1-блокирование АТФ-зависимых К-каналов глибенкламидом (50 мкМ), 2блокирование Ca-каналов L-типа нифедипином (5мкМ), 3, 6, 9- действие NaHS в
концентрациях 100, 200, 300мкМ в контроле, 4, 7, 10- действие NaHS в
концентрациях 100, 200, 300мкМ на фоне глибенкламида, 5, 8, 11- действие NaHS
в концентрациях 100, 200, 300мкМ на фоне нифедипина.
За 100 % принята сила сокращение в контроле, *р<0.05
Основным фактором, запускающим и определяющим силу сокращения
миокарда, является внутриклеточная концентрация ионов кальция. В ответ на
деполяризацию мембраны кардиомиоцитов происходит открытие потенциалзависимых Са-каналов L-типа, вход Са2+, который вызывает высвобождение Са 2+ из
внутриклеточных Са-депо через рианодиновые рецепторы и запускает процесс
64
мышечного сокращения [3]. Поэтому исследовали влияние NaHS в условиях
ингибирования Са-каналов L-типа. На фоне действия блокатора Са2+ каналов L-типа,
нифедипина в концентрации 5 мкМ кумулятивная аппликация NaHS вызывала такие
же изменения силы сокращения как и при аппликации NaHS в контроле (рис.1).
Заключение. Таким образом, в нашем исследовании было показано, что как
экзогенный (гидросульфид натрия), так и эндогенный (L-цистеин - субстрат синтеза)
Н2S оказывают отрицательное инотропное действие в миокарде предсердия мыши.
При этом блокатор фермента синтеза Н2S β-циано-L-аланин оказывал
противоположный эффект - повышение амплитуды сокращения, что указывает на
возможность тонического эндогенного синтеза газа в ткани сердца. Наши результаты
предполагают, что в миокарде мыши, как и в других классах позвоночных животных,
присутствует система синтеза Н2S, оказывающего модулирующее действие
сократительную функцию сердца. Исследование механизмов действия Н2S показало,
что активация К(АТФ)-каналов опосредуют эффекты гидросульфида натрия в низких
концентрациях (100 мкМ), тогда как при повышение концентраций NaHS, повидимому, включаются другие механизмы, регулирующие инотропную функцию
сердца. Также предположено, что эффект донора Н2S не связан с уменьшением
активности потенциал-зависимых Са-каналов, так как эффекты газа полностью
сохранялись в условиях ингибирования данного типа каналов.
Работа поддержана грантами РФФИ 12-04-00960 и Ведущая научная школа
ЛИТЕРАТУРА
1. Хаертдинов Н. Н., Ахметшина Д. Р., Зефиров А. Л., Ситдикова Г. Ф. 2012.
Сероводород в регуляции сократимости миокарда лягушки // Биологические
мембраны, 2012, том 29, № 4, с. 231–237
2. Abe K. The possible role of hydrogen sulfide as an endogenous neuromodulator / K.
Abe, H. Kimura // J. Neurosci.-1996.-V.- 16.- P.1066–1071.
3. Dominy J., Stipanuk M. 2004. New roles for cysteine and transsulfuration enzymes:
production of H2S, a neuromodulator and smooth muscle relaxant. Nutr. Rev. 62 (9), 348–
353.
4. Geng B. H2S generated by heart in rat and its effects on cardiac function / B. Geng, J.
Yang, Y. Qi, J. Zhao, Y. Pang, J. Du, C. Tang, // Biochem. Biophys. Res. Commun.- 2004.V. 313.- P. 362-368.
5. Yang G. H2S as a physiologic vasorelaxant:hypertension in mice with deletion of
cystathionine γ-lyase / G. Yang, L. Wu, B. Jiang, W. Yang, J. Qi, K. Cao, Q. Meng, A.K.
Mustafa, W. Mu, S. Zhang, S.H. Snyder, R. Wang // Science.-2008.- V. 322.- P. 587–590.
ГЕМОСТАТИЧЕСКИЙ СТАТУС ПРИ ГЛУБОКОЙ И ОЧЕНЬ
ГЛУБОКОЙ СТЕПЕНИ ГИПОТЕРМИИ У КРЫС
Н. А. Лычева1,2, И.И. Шахматов1,2, В.М. Вдовин1,2, В.И. Киселѐв1,2
ГБОУ ВПО «Алтайский государственный медицинский университет» Минздрава
России 1,
ФГБУ «НИИ физиологии и фундаментальной медицины» СО РАМН 2
Введение
Гипотермия используется практической медициной как тренирующий фактор и
является обязательным условием при проведении целого ряда оперативных
вмешательств. При развитии гипотермии изменения, происходящие в деятельности
всех органов и систем, носят последовательный и системный характер. Различные
65
оперативные вмешательства требуют различной степени общего переохлаждения. В
литературе выделяют 4 степени гипотермии – это мягкая, средняя, глубокая и очень
глубокая [1].
В то же время воздействие экстремально низких температур, сопровождающееся
падением температуры тела, приводит к развитию полиорганной недостаточности,
обусловленной нарушением микроциркуляции [4]. При этом, основной системой,
обеспечивающей адекватное реологическое состояние крови, является система
гемостаза. Однако, имеющиеся в литературе данные не позволяют составить
целостного представления о зависимости между степенью и режимом
гипотермического воздействия и выраженностью и направленностью гемостатических
реакций.
Целью нашей работы явилось исследование реакции системы гемостаза в
условиях глубокой и очень глубокой гипотермии.
Материалы и методы
Исследования выполнены на 70 лабораторных крысах линии Wistar. Животные
были поделены на 3 группы.
Однократная иммерсионная гипотермия моделировалась путем помещения
животных, находящихся в индивидуальных клетках, на глубину 4,5 см в емкости с
водой при температуре воды 5°С, воздуха 7°С [3]. Животные находились в камере до
достижения ректальной температуры 20- 23°С (1 группа) и 10-16 °С (2 группа). Время
экспозиции было индивидуальным и в среднем составляло 47 ± 7 минут. Контролем
служила кровь 10 крыс, полученная после того, как животные в индивидуальных
клетках помещались в воду с температурой 30°С. Время экспозиции соответствовало
продолжительности эксперимента в опытных группах.
Забор крови у животных всех групп осуществлялся под наркозом сразу после
извлечения из воды. Кровь для исследования в объеме 5 мл получали путем забора из
печеночного синуса. На протяжении недельной адаптации к условиям вивария все
крысы находились в стандартных условиях содержания, предусмотренных
требованиями Всемирного общества защиты животных (WSPA) и Европейской
конвенции по защите экспериментальных животных.
У всех животных исследовались показатели тромбоцитарного и
коагуляционного гемостаза, а также антикоагулянтная и фибринолитическая
активность плазмы [2] с помощью наборов фирмы «Технология-Стандарт» (Россия).
Анализ показателей периферической крови производился при помощи
гематологического анализатора «Drew-3» (США).
Сравнение полученных результатов осуществляли путем вычисления средних
значений и ошибки среднего (М ±m). Статистический анализ выполнен с
использованием непараметрических методов (U-критерий Манна-Уитни) на
персональном компьютере с использованием пакета прикладных статистических
программ Statistica 6.0 (StatSoft, США). Критический уровень значимости при
проверке статистических гипотез в данном исследовании принимали равным 0,05.
Результаты и их обсуждение
В таблице приведены данные показателей гемостаза и периферической крови
контрольной и опытных групп животных.
При сравнении опытной группы (1) животных, ректальная температура которых
достигала 20–23°С, были выявлены следующие изменения. При глубокой степени
66
гипотермии наблюдалось увеличение количества лейкоцитов на 44% (р<0,05).
Агрегационная способность тромбоцитов возрастала в 5 раз (р<0,001).
Со стороны плазменного гемостаза наблюдалось угнетение внешнего и
внутреннего путей свертывания, что характеризовалось удлинением протромбинового
времени и АПТВ на 10% и 91% соответственно (р<0,05). Эхитоксовое время,
характеризующее конечный этап свертывания, удлинялось на 16% (р<0,05). При этом,
в крови регистрировалось повышение уровня РФМК на 48% (р<0,05), что
свидетельствовало о повышении уровня тромбогенности плазмы.
Коагулограмма крыс контрольной и опытных групп, после воздействия однократной глубокой и
самой глубокой степени гипотермии (М±m)
Контрольная
Опытная
р к- 1
Параметр
Опытная группа 2
группа
группа 1
р к- 2
Количество
лейкоцитов,
р к-1 < 0,05
2,7 ± 0,2
3,9 ± 0,2
5,8 ± 0,8
109/ л
р к -2<0,05
Количество тромбоцитов,
р к-1 > 0,05
531,6 ± 18,2
587,8 ± 17,3 618,3 ± 39,1
9
10 / л
р к-2<0,05
р к-1 < 0,05
Агрегация, отн.ед.
9,0 ± 2,6
52,1 ± 6,1
8,02 ± 2,2
р к-2>0,05
р к-1 >0,05
Силиконовое время, сек
148,2 ± 16,1
145,2 ± 7,9
156,5 ± 13,6
р к-2>0,05
р к-1 <0,05
АПТВ, сек
11,0 ± 0,4
21,1 ± 1,0
19,9 ± 0,6
р к-2<0,05
р к-1 <0,05
Протромбиновое время, сек 22,9 ± 1
25,4 ±0,7
27,0 ±0,7
р к-2<0,05
р к-1 >0,05
Тромбиновое время, сек
37,9 ± 1,5
44,3 ± 5,1
54,3 ± 10,2
р к-2>0,05
р к-1 <0,05
Эхитоксовое время, сек
21,8 ± 1,4
25,4 ±1,2
18,1 ± 0,7
р к-2>0,05
р к-1 <0,05
РФМК, мг/ 100 мл
3,0 ± 0
4,45 ± 0,4
3,9 ± 0,4
р к-2>0,05
р к-1 >0,05
Фибриноген, г/л
2,2 ± 0,1
3 ± 0,6
2,9 ± 0,1
р к-2<0,05
р к-1 >0,05
АТ III, %
118,2 ± 0,2
108,4 ± 9,1
72,9 ± 7,0
р к-2<0,05
Эуглобулиновый
р к-1 <0,001
471,3 ± 42,4
929,5 ± 96,9 1694,0 ± 22,4
фибринолиз, мин
р к-2<0,001
Примечание: р – уровень статистической значимости различий сравниваемых показателей. Для
определения статистической значимости различий в группах применялся непараметрический Uкритерий Манна-Уитни; АПТВ – активированное парциальное тромбопластиновое время
свертывания; РФМК – растворимые фибрин-мономерные комплексы; АТ III- антитромбин III.
Уровень антитромбина III, характеризующий состояние антикоагулянтной
системы, в ходе опытного воздействия не изменялся. При этом активность
фибринолитической системы снижалась на 97% (р<0,001).
Таким образом, полученные гемостазиологические данные после однократного
гипотермического
воздействия
отчетливо
демонстрируют
совокупность
коагулологических признаков, характерных для состояния тромботической
готовности, что проявлялось в увеличении агрегационной активности тромбоцитов,
тромбинемии и снижении активности фибринолитической системы.
67
При анализе данных, полученных от второй опытной группы животных,
подвергшихся воздействию максимально допустимой степени гипотермии, были
выявлены следующие изменения. При достижении ректальной температуры в 10–16°С
было выявлено содружественное увеличение количества лейкоцитов и тромбоцитов на
38% и 16% соответственно (р<0,05). При анализе данных, характеризующих
плазменный гемостаз, выявлялись разнонаправленные изменения. Так, времена,
характеризующие состояние внутреннего и внешнего путей свертывания, удлинялись
(АПТВ - на 80% (р<0,05), протромбиновое время – на 17% (р<0,05)). Количество
фибриногена при данной степени гипотермии возрастало на 31% (р<0,05). Количество
антитромбина III снижалось на 40% (р<0,05). Активность фибринолитической
системы снижалась в 3,5 раза (р<0,001).
Картина изменений гемостазиологических показателей в этой группе животных
демонстрирует еще более угрожающее состояние гемокоагуляционного статуса.
Сочетанное угнетение коагуляционной, антикоагулянтной и, в особой степени,
фибринолитической систем плазмы крови, на фоне повышения уровня тромбоцитов и
фибриногена, являющихся субстратами для формирования тромба, указывает на
дальнейшее повышение тромбогенного потенциала плазмы у экспериментальных
животных.
Заключение
Таким образом, анализируя данные, полученные в ходе экспериментов, можно
отметить однонаправленную реакцию системы гемостаза на холодовое воздействие. По
мере снижения ректальной температуры риск развития тромботических осложнений
возрастает, что проявляется в последовательном снижении активности
антикоагулянтной и, в особенности, фибринолитической системы. Подобные изменения
в состоянии компонентов системы гемостаза соответствуют высокой степени
тромботической готовности, что необходимо учитывать при воздействии на организм
низких температур.
Список литературы
1.
Алябьев Ф.В., Парфирьева А.М. Функционально-морфологические изменения
сердца при гипотермии // Сибирский медицинский журнал. - 2008. - №1. – С. 75 – 80.
2.
Баркаган З.С., Момот А.П. Диагностика и контролируемая терапия нарушений
гемостаза. М.: Ньюдиамед–АО, 2008. - 292c.
3.
Северина Т.Г., Кубарко А.П. Влияние острой иммерсионной гипотермии на
температуру тела и активность лизосомальных ферментов печени устойчивых и
неустойчивых к холоду крыс// Медицинский журнал – 2009. - №2. - С.112-115.
4.
Шаповалов К.Г., Сизоненко В.А. Эндотелиальная секреция вазоактивных молекул
при холодовой травме конечностей// Травматология и ортопедия России - 2008. - № 2.
С. – 45 – 50.
ЗАВИСИМОСТЬ АДАПТАЦИОННОГО СОСТОЯНИЯ СТУДЕНТОВ ОТ
ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ
Маркин В.В.
ГБОУ ВПО Тихоокеанский государственный медицинский
университет
г. Владивосток, Россия
В решении проблемы расширения возможностей адаптации и сохранения высокого
уровня здоровья молодежи серьѐзную роль играет изучение
влияния
психофизиологических особенностей студентов на динамику адаптационного
68
состояния. Чрезмерное напряжение адаптационных механизмов, обусловленное рядом
психофизиологических особенностей личности (уровнем тревоги, типом поведения и
др.) ведѐт к их истощению и срыву, что сопровождается нарушением функций
висцеральных органов и систем с последующим развитием заболеваний.
Методы исследования
Обследовано 107 студентов 2-го курса Тихоокеанского государственного
медицинского университета и Морского государственного университета женского
пола в возрасте 18-20 лет. Оценивался уровень тревоги по Тейлору, тип коронарного
поведения по Дженкинсу и уровень здоровья (УЗ) по компьютерной программе
«Антистресс» [1]. УЗ диагностировался на основе типа адаптационной реакции (АР) и
уровня реактивности (УР). Выделены реакции: тренировки (РТ), спокойной активации
(РСА), повышенной активации (РПА), стресса (РС), переактивации (РП) и УР: А –
высокий, В – средний, С – низкий, D – очень низкий. I УЗ соответствовали РТ – А,
РСА – А, РПА – А,В; II УЗ: РТ – В, РСА – В, РПА – С; III УЗ: РТ – С, РСА – С,D, РПА
– D, РП – С, РС – А,В; IV УЗ: РТ – D, РП – D, РС – С,D. Студенты были распределены
на контрольную и экспериментальную (принимавшую разные адаптогены) группы,
наблюдаемые в динамике в динамике в течение 8 месяцев (с октября по май).
Адаптогены (настойки аралии и лимонника и экстракт родиолы розовой) принимались
однократно утром (до 9-00) натощак, их дозы подбирались и корректировались
программой «Антистресс» с учетом изменения состояния организма. Количественный
анализ результатов проводился с применением критерия Стьюдента и
непараметрических критериев: знаков (z), D-m критерия, Колмогорова – Смирнова (КС), r – критерия серий.
Результаты и их обсуждение
Характерной особенностью обследованных студентов является высокий
индивидуальный уровень тревоги. Анализ ее уровня, проведенный с применением
непараметрических критериев К-С и D-m, показал наличие достоверных отличий
уровня общей тревоги между девушками I и II УЗ (D-m = 1,176; К-С=10,287), I и III УЗ
(D-m = 1,276; К-С=12,023), III и IV УЗ (D-m=0,933; К-С=3,172). Различия по уровню
тревоги между лицами II и IV, II и III УЗ были не значимы. При низком уровне
тревоги не выявлено лиц с IV УЗ.
Особенностью структуры тревоги обследованных студентов, находившихся в
благоприятном адаптационном статусе, явился относительно высокий уровень
соматического компонента, в то время как у лиц в неоптимальном статусе при росте
общей тревоги доминировали нервный и социальный компоненты. Вторым качеством,
характерным для студентов, явилась значительная степень проявления черт
коронарного поведения. Поведенческий паттерн типа «А» связан со склонностью к
развитию у его обладателей ишемической болезни сердца (ИБС) [2].
Коронарный тип «А» обнаружен у 44,44% обследованных нами студентов с I УЗ,
причем у 11,11% этот поведенческий паттерн был ярко выраженным (тип «А-1»), у
остальных 55,56% девушек диагностировался тип «АВ».
Доля типа АВ у лиц со II УЗ равнялась 57,78%, в то время как в группах с III и IV
УЗ этим типом поведения обладали лишь 42,55% и 33,33% соответственно. Процент
коронарного типа «А», напротив, плавно нарастал от 42,22 (где 11,11% пришлись на
долю ярко выраженного типа «А-1») во II УЗ к 57,45 (10,64% - тип «А-1») в III УЗ и к
66,67% (33,33% - тип «А-1) – в IV УЗ. Математический анализ показателя Дженкинса
выявил его достоверные различия в группах I и II УЗ (D-m = 1,311; К-С=12,893), Iи III
69
УЗ (D-m = 1,714; К-С=22,189), II и IV УЗ (D-m = 3,433; К-С=62,406), III и IV УЗ (D-m =
2,649; К-С=37,335), I и IV УЗ (D-m = 1,834; К-С=17,421); в группах II и III УЗ различия
по данному критерию оказались недостоверными.
Отслеживание 8-месячной динамики адаптационного статуса в связи с исходным
значением показателя коронарного поведения дало следующие результаты: из 54
студентов с коронарным поведением типа «А» улучшили статус или сохранили
исходно гармоничное состояние (I или II УЗ) 68,52%, а ухудшили или сохранили
неблагоприятный статус (III и IV УЗ) – 31,48%, причем среди девушек с типом «А-1»
эти цифры составили 61,54 и 38,46%, а у лиц с умеренными проявлениями поведения
типа «А-2» – 70,73 и 29,27% соответственно. Среди участниц исследования с
коронарным типом «АВ» имел место расклад 77,36% и 22,64%. С уменьшением
степени выраженности черт коронарного поведения личности типа «А» растет доля
людей, сохранивших и добившихся перехода к гармоничному адаптационному
статусу, достигая максимума среди студентов с типом поведения «АВ».
Из 82 человек, принимавших адаптогены, 52,44% относились к коронарному типу
«А», причем девять из них (10,98% от общего числа) – к ярко выраженному, а 34
(41,46%) – умеренному. В динамике адаптационных состояний у 65,12% лиц имел
место позитивный сдвиг, у 20,93% – стабилизация, у 13,95% – негативное изменение;
притом для типа «А-1» эти цифры соответствовали 66,67% – 11,11% – 22,22%
студентов, а для «А-2» – 64,71% – 23,53% – 11,76% лиц. Доля коронарного типа «АВ»
равнялась 47,56%. Цифры позитивной, стабильной и негативной динамики были
характерны для 61,54%, 23,08% и 15,38% обследованных соответственно. В группе
контроля к коронарному типу «А» было отнесено 40% девушек, 12% которых имели
яркие черты коронарного поведения, а 28% – умеренно выраженные. Динамика
статуса имела следующий вид: 30% – позитивная, 30% – стабильная, 40% –
негативная, притом для типа «А-1» имело место соотношение 25% – 25% – 50%, а для
«А-2» – по 33,33% человек. Коронарный паттерн «АВ» диагностирован у 60% лиц.
Динамика представлена 40% – 46,67% – 13,33% соответственно. Полученные данные
показали разнонаправленный характер динамики адаптационного статуса студентов
контрольной группы и возможность целенаправленного управления состоянием
организма алаптогенами. Лица, имеющие гармоничные АР высоких УР,
характеризуются средним уровнем общей тревоги с относительным преобладанием
соматического компонента, слабой выраженностью черт коронарного поведения.
Студентам, находящимся в дисгармоничном состоянии адаптации, присущ высокий
уровень общей тревоги с тенденцией роста нервного и социального компонентов,
значительная степень проявления черт коронарного поведения (тип «А-1» и «А-2»).
Низкий уровень тревоги способствует более ранним (1-2 месяца коррекции)
изменениям адаптационного состояния. Лицам с коронарным поведением типа «А»
рекомендуются лишь кратковременные курсы приема адаптогенов (за 1-2 месяца до
экзаменационной сессии) с целью профилактики развития дезадаптационных
состояний.
Таким образом, знание психофизиологических особенностей человека позволяет
осуществлять
более
точную
диагностику
и
эффективную
коррекцию
дезадаптационных состояний.
Литература
70
1.
Гаркави Л.Х., Квакина Е.Б., Кузьменко Т.С. Антистрессорные реакции и
активационная терапия. Реакция активации как путь к здоровью через процессы
самоорганизации. – М.: Имедис, 1998. – 656 с.
2.
Friedman M., Rosenman R. Association of specific overt behavior pattern with blood
and cardiovascular bindings // J. Amer. Med. Assoc. – 1959. - № 169. – P. 1286-1296.
НЕДОСТАТОЧНОСТЬ МЕХАНИЗМОВ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЦЕРЕБРАЛЬНОГО
КРОВОСНАБЖЕНИЯ У БОЛЬНЫХ С НЕЙРОГЕННЫМИ ОБМОРОКАМИ.
И.Д. Мартынов, НИИ КПГПЗ СО РАМН, Новокузнецк, Россия
Введение. Основная функция сердечно-сосудистой системы (ССС) - адекватное, в
соответствии с потребностями метаболизма и другими запросами организма,
снабжение кровью тканей и органов, определяется сердечным выбросом, объѐмом
крови, структурой и тонусом сосудистых резервуаров, саморегуляторными
свойствами большинства из этих компонентов, а также системами нейроэндокринной
и гуморально-молекулярной регуляции кровообращения. В состоянии покоя ССС
стремится к децентрализованному типу управления, нижний уровень функционирует
автономно, высший (церебральный) уровень активируется только при воздействии
нагрузок либо при возникновении патофизиологических нарушений [1].
Комплекс регуляторных механизмов действует одновременно, причем каждый
отдельный механизм действует с определенной частотой. Сочетание регуляторных
механизмов создает эффект вариабельности сердечного ритма (ВРС). Спектральный
анализ ВРС позволяет оценивать мощность различных составляющих, судить о
взаимоотношении эрготрофной и трофотропной систем, симпатического и
парасимпатического отелов вегетативной нервной системы, степени участия
надсегментарных вегетативных структур.
Ранее найдена взаимосвязь VLF-компонента спектра (колебания очень низкой
частоты в диапазоне 0,004-0,08 Гц) с гормонально-метаболическими процессами,
надсегментарным вегетативным влиянием. Диапазон LF (низкочастотные ритмы,
диапазон 0.09-0.16 Гц) признан как маркер симпатической активности, HF (быстрые
колебания с частотой 0.17-0.5 Гц) - вагусной активности [2].
Необходимость дополнительных функциональных нагрузок для определения
механизма вегетативных нарушений продиктована возможной недостаточностью,
избыточностью или неадекватностью приспособительных систем организма,
позволяют оценить реактивность вегетативных аппаратов, резервы отделов регуляции,
способность адекватно обеспечивать различные формы деятельности [3].
Материал и методы. Нами были обследованы пациенты с нейрогенными
обмороками в анамнезе. Всего было обследовано 98 человек в возрасте от 16 до 56 лет,
проводилась регистрация вариабельности ритма сердца с обработкой методом
быстрого преобразования Фурье и выделением компонентов VLF, LF, HF на этапах
выполнения активной ортостатической пробы. Группа сравнения состояла из 30
человек.
Результаты. У пациентов из контрольной группы компенсаторная реакция на
ортостатическую нагрузку проявлялась повышением показателей LF, отражающим
активацию симпатического отдела вегетативной нервной системы; сохранением либо
незначительным снижением показателей HF. Достаточность компенсаторных
механизмов подтверждается незначительными изменениями VLF показателей.
71
У пациентов с нейрогенными обмороками мы наблюдали снижение показателей LF,
но еще более выраженным было снижение HF значений.
В 60% случаев данные изменения сочетались с увеличением VLF компонента, что
можно рассматривать как маркер активации высших вегетативных центров. В 40%
происходит снижение показателей VLF.
Обсуждение. Адаптация сердечнососудистой деятельности к ортостатической
нагрузке обусловлена быстрыми рефлекторными механизмами. Снижение суммы
афферентных импульсов от барорецепторов при понижении артериального давления
приводит к активации сердечно-сосудистого центра, который опосредованно через
влияние симпатического отдела вегетативной нервной системы ведет к увеличению
сердечного выброса и тонуса периферических артерий.
Нарушение адаптации у больных с обмороками обусловлено недостаточностью
симпатического отдела. Относительная стабильность гемодинамических показателей
при ортостатической нагрузке обеспечивается быстрой приспособительной реакцией
парасимпатического отдела: выраженное снижение парасимпатического тонуса
обеспечивает
относительное
преобладание
симпатической
активности.
Парасимпатический отдел мало влияет на сосудистый тонус, снижение его влияния на
сердце приводит к увеличению сократительной и хронотропой способности миокарда.
Адаптация за счет активации высших вегетативных центров требует значительных
затрат энергии, может становиться причиной декомпенсации сердечно-сосудистого
гомеостаза при наличии дополнительных дезадаптирующих факторов.
Вазодилатация, позволяющая адаптировать кровообращение к функции органа,
опосредована метаболическим механизмом. У части обследуемых нами пациентов с
нейрогенными обмороками происходит снижение показателей VLF, что можно
расценить как снижение активности метаболических процессов на тканевом уровне,
приводит к недостаточности местных факторов саморегуляции и может служить
одной из причин обморока.
Заключение. Суммирован результат обследования пациентов с нейрогенными
обмороками с позиций анализа системных адаптивно-компенсаторных перестроек и
уточнения роли отдельных уровней вегетативной и метаболической регуляции
сердечно-сосудистого гомеостаза.
Литература.
1.
Синкопальные состояния в клинической практике / под ред. С.Б. Шустова. СПб. : ЭЛБИ-СПб., 2009. - 336 с
2.
Флейшман А.Н. Вариабельность ритма сердца и медленные колебания
гемодинамики: нелинейные феномены в клинической практике / А.Н. Флейшман. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2009. - 194 с.
3.
Фролов А.В. Контроль механизмов адаптации сердечной деятельности в
клинике и спорте / А.В. Фролов. – Минск: Полипринт, 2011. - 216 с.
ВОЗРАСТНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ НЕЙРОПЕПТИДY-ОПОСРЕДОВАННОЙ
АВТОНОМНОЙ РЕГУЛЯЦИИ СЕРДЦА
1
П.М.Маслюков, 1А.И.Емануйлов, 1К.Ю.Моисеев, 2Т.А.Аникина, 2А.А.Зверев,
2
Ф.Г.Ситдиков, 1ГБОУ ВПО "Ярославская государственная медицинская академия"
Министерства здравоохранения Российской Федерации, Ярославль, Россия, 2ФГАОУ
ВПО «Казанский (Приволжский) федеральный университет», Казань, Россия
72
Нейропептид Y (НПY) весьма распространен в автономной нервной системе.
Примерно две трети нейронов симпатических узлов у млекопитающих помимо
норадреналина содержит этот пептид[1, 2]. В настоящий момент идентифицировано
шесть типов рецепторов к нейропептиду Y (Y1-Y6) [3].Тем не менее, возрастные
аспекты синаптической передачи в автономной нервной системе с участием
нейропептида Y остаются неясными, в том числе и степень экспрессии различных
типов рецепторов к НПY в постнатальном онтогенезе. Целью настоящей работы
явилось определение НПY-позитивных нейронов симпатических и интрамуральных
узлов, иннервирующих сердце, а такжеизучение нейропептид Y-опосредованной
синаптической передачи при помощи иммуногистохимическихи физиологических
методов.
Материал и методы
Работа выполнена на новорожденных, 7-, 20-, 30-, 60-, 100-, 180-суточных
крысах (по 5 в каждой возрастной группе). После введения летальной дозы
пентобарбитала натрия (Nembutal, 300 мг/кг, внутрибрюшинно), животных
перфузировалитранскардиально физиологическим раствором с гепарином, а затем
фиксирующей смесью 4 % параформальдегида на 0.1 М фосфатном буфере (рН 7,4).
После
перфузии
симпатические
звездчатые
узлы,
правое
и
левое
предсердиеизвлекались и помещались в ту же фиксирующую смесь, в которой
производили перфузию, на 1-2 часа. Серии срезов толщиной 12 мкм изготовляли на
криостате.
С целью выявления НПY, а также рецепторов к НПY типов Y1 и Y2
применялось двойное мечение соответствующими антителами фирмы Abcam. Срезы
преинкубировались в течение 30 мин при комнатной температуре в PBS с
добавлением 10% сыворотки, 1% тритон X-100, 0.1% бычьего сывороточного
альбумина. Затем срезы инкубировались с первичными антителами в течение 24 ч при
комнатной температуре. После кратковременной промывки в PBS срезы
инкубировались с вторичными антителами, конъюгированными с флюорохромомFITS
(Jackson) 2 ч (разведение 1:100). Дальнейший анализ препаратов проводился при
помощи флуоресцентного микроскопа OlympusBX45, снабженного соответствующим
набором светофильтров и CCD камеры. Анализ изображений осуществлялся с
использованием компьютерных программ.
Для доказательства наличия в миокарде функционально активных рецепторов,
чувствительных к NPY, провели серию экспериментов по изучению влияния
нейропептидаY на сократимость миокарда крыс 7 и 100-суточного возраста.
Изометрическое сокращение полосок миокарда
предсердий и желудочков
регистрировали на установке «PowerLab».
Статистическая обработка включала определение средней арифметической,
ошибки средней. Достоверность различий определялась согласно t-критерию
Стьюдента. Различия считались достоверными при p<0.05.
Результаты исследования и их обсуждение
Результаты исследования показали, что НПY-позитивные нейроны выявлялись в
звездчатом симпатическом узле и интрамуральных узлах сердца у животных всех
возрастных групп, что соответствует литературным данным, полученным на взрослых
крысах [2].НПY-содержащие волокна обнаруживались в миокарде уже с момента
рождения и на протяжении остальных изучаемых возрастных периодов. При анализе
73
распределения нейронов, иммунореактивных к различным маркерам установлено, что
достоверных различий по особенностям распределения и морфометрическим
характеристикам клеток с правой и левой стороны в звездчатых узлах не было. В
пределах симпатических ганглиев нейроны различных популяций располагались
диффузно. Доля НПY-позитивныхнейронов в звездчатом узлевозрастала между 10 и
30 сутками жизни (рис. 1).
120
100
**
**
*
%
80
*
*
60
40
20
0
1 сутки
10 сутки
20 суток
ЗГ
30 суток
60 суток
180 суток
ИГ
Рис. 1. Процентное содержание НПY-иммунопозитивных нейронов в звездчатом
ганглии (ЗГ) и интрамуральных ганглиях сердца (ИГ) у животных различных
возрастных групп.
С момента рождения в интрамуральных ганглиях в правом и левом предсердии
выявлялся небольшой процент НПY-иммунопозитивных нейронов. В первые 10 суток
жизни их процент существенно возрастал (рис. 1). Начиная с первого месяца жизни,
свыше 90% нейронов интрамуральных узлов сердца оказывались НПYиммунопозитивными.
Рецепторы к НПYтипов Y1 и Y2 обнаруживались в сердце в коронарных
артериях, артериолах и кардиомиоцитах у новорожденных и более взрослых
животных. Не было выявлено достоверных различий по плотности рецепторов между
различными возрастными группами, а также между рецепторами обоих типов.
У 7-суточных крысят неселективный агонист нейропептидY от нано- до
микромолярных концентраций вызывает дозозависимое уменьшение силы сокращения
миокарда предсердий и желудочков. В предсердиях уменьшение сократимости
миокарда составило от 2 до 10, 5 %, в желудочках от 3 до 12%. Наиболее выраженный
отрицательный инотропный эффект наблюдался при аппликации агониста в
концентрациях 10 -8 и 10-9 М (р<0,05). У 100-суточных животных достоверных
изменений в сократимости миокарда при добавлении нейропептидаY не выявлено.
Сила сокращения миокарда предсердий и желудочков при добавлении агониста в
концентрациях 10-10 – 10-8 М составила от – 2,6 до +2,9%..
Заключение
Результаты проведенного исследования свидетельствуют о том, что нейроны
симпатических и интрамуральныхметасимпатических ганглиев к моменту рождения
содержат НПY. В большинстве симпатических узлов у грызунов в процессе
74
возрастного развития происходит увеличение доли НПY- содержащих нейронов[4].
Этот процесс в различных ганглиях протекает гетерохронно. Наибольшее увеличение
отмечается в интрамуральных ганглиях сердца.
Таким образом, НПY является достаточно распространенным нейропептидом в
различных отделах автономной нервной системы, включая симпатический,
парасимпатический и метасимпатический. Кроме влияния на тонус сосудов,
деятельность сердца, секреторную и моторную функцию желудочно-кишечного
тракта[1, 3], НПY оказывает трофические эффекты, в частности способствует
нейрогенезу, ангиогенезу, гипертрофии миокарда[5]. Наряду с этим, НПY играет
важную роль в процессах возрастного развития нейронов автономной нервной
системы. Вероятно, НПY-ергическая система регуляции сократимости миокарда
особенно важна на ранних этапах возрастного развития, когда сеть
норадренергических симпатических волокон оказывается недостаточно развитой.
Детальное исследование нейропептидY -ергической системы позволит существенно
расширить наши представления о нейропептидной системе регуляции
физиологических функций.
Работа поддержана РФФИ (грант 13-04-00059-а), ФЦП «Научные и научнопедагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы (соглашения 8566 и
8603).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.
Ноздрачев А.Д., Маслюков П.М. НейропептидY и автономная нервная система.
Журнал эволюционной биохимии и физиологии. 2011. Т. 47, № 2, С. 105-112.
2.
Richardson R.J.,GrkovicI., Anderson C.R. Immunohistochemical analysis of
intracardiac ganglia of the rat heart // Cell Tissue Res. - 2003. - V. 314. - P. 337-350.
3.
Michel M.C.,Beck-SickingerA., CoxH., DoodsH.N., HerzogH., LarhammarD.,
Quirion R., Schwartz T., Westfall T. XVI. International Union of Pharmacology
recommendations for the nomenclature of neuropeptide Y, peptide YY, and pancreatic
polypeptide receptors // Pharmacol. Rev. - 1998. - V. 50. - P. 143–150.
4.
Маслюков П.М.,КорзинаМ.Б., ЕмануйловА.И., ШилкинВ.В. Нейромедиаторный
состав нейронов краниального шейного и чревного симпатических узлов в
постнатальном онтогенезе // Морфология. - 2009. - Т.135. - № 1. - С. 30-34.
5.
Protas L., Qu J., Robinson R.B. Neuropeptide y: neurotransmitter or trophic factor in
the heart? // News Physiol. Sci. - 2003. - V. 18. - P. 181-185.
БУРАЯ ЖИРОВАЯ ТКАНЬ У МЫШЕЙ, ПОДВЕРГНУТЫХ РЕЖИМУ
ОГРАНИЧЕННОГО ПИТАНИЯ В ТЕРМОНЕЙТРАЛЬНЫХ УСЛОВИЯХ
О.В. Мизонова, Е.И. Елсукова, В.В. Савченко, А.А. Полещук
Кафедра физиологии человека факультета биологии, географии и химии
КГПУ им. В. П. Астафьева, Красноярск, Россия
Введение
Бурая жировая ткань повсеместно распространена у млекопитающих, включая
человека. Повышенный термогенный потенциал бурого жира связывают с низкой
предрасположенностью к ожирению и метаболическому синдрому, долгожительством
[4,5]. на разнообразные факторы среды представляет фундаментальный Поэтому
выяснение закономерностей реагирования бурой жировой ткани и практический
интерес. Умеренное ограничение питания (калорийно ограниченные рационы) издавна
используются в медицине и геронтологии в качестве эффективного средства
75
оздоровления, профилактики преждевременного старения. Накопленные за последние
годы факты прямо и косвенно свидетельствуют не только о сохранении, но даже о
рекрутировании бурого жира у лабораторных животных разных видов и линий,
содержавшихся на таких рационах [4,5,7]. В частности, в проведенных нами ранее
экспериментах было обнаружено, что 3-недельное предоставление мышам ICR корма
в количестве на 40% меньше по сравнению с питанием ed libitum стимулирует у них
рост ДНК в межлопаточном буром жире [1]. Причины и механизмы поддержания
высокого термогенного потенциала бурого жира у животных, имеющих длительное
время ограниченный доступ к корму, не ясны. Можно предположить, что
относительно мелкие размеры тела, вероятно, менее развитые термоизолирующие
свойства покровов способствуют повышенным теплопотерям у этих животных. Рост
теплопотерь через стимуляцию терморецепторов повышает тонус симпатических
нервов в буром жире и вызывает характерные адаптивные изменения ткани. Для
проверки этого предположения необходим эксперимент с ограниченным
предоставлением корма животным, содержащимся в термонейтральных условиях, т.е.
в зоне температур, где поддержание температурного гомеостаза не требует
факультативной теплопродукции. Зона температурного комфорта лабораторных
мышей - +29 - +31 С [2].
Целью настоящей работы было изучение бурой жировой ткани у мышей
аутбредной линии ICR, подвергнутых режиму ограниченного питания
в
термонейтральных условиях.
Объект и методы исследования
Эксперименты проведены на самцах мышей ICR (Новосибирск, Вектор).
Возраст животных к началу эксперимента составлял 8 недель. Клетки с мышами
круглосуточно находились в термостате при температуре 30 С. Сбалансированный
гранулированный корм (BioPro, Новосибирск) предоставлялся контрольной группе в
избытке, опытной – в количестве 60% от потребления контроля. Контрольную и
опытную группы сопоставляли не только друг с другом, но и с группой мышей,
содержавшихся при стандартной температуре вивария – 23 С и свободном доступе к
корму. Количество животных в группах варьировало от 10 до 12. Продолжительность
эксперимента – 3 недели.
По окончании эксперимента животные умерщвлялись путем декапитации.
Бурый жир выделяли из межлопаточного скопления. Об интенсивности энергообмена
и термогенном потенциале ткани судили по скорости потребления кислорода
фрагментами ткани in vitro, содержанию общего белка, РНК и ДНК в тканевых
гомогенатах [1]. Содержание разобщающего белка 1 (uncouple protein 1 - UCP1)
оценивали с помощью иммуноблоттинга [1].
Результаты и их обсуждение
Контрольная группа мышей характеризовалась почти двукратным снижением
содержания ДНК, РНК, белка (табл. 1) снижением UCP1, судя по площади его полосы
при иммуноблоттинге гомогенатов бурого жира (рис.) по сравнению с группой
животных, содержавшихся при 23 С – стандартной температуре вивария. Эти данные
свидетельствуют о значительной редукции функциональных резервов бурого жира в
зоне температурного комфорта [2].
Базальная скорость потребления кислорода тканью в этом температурном диапазоне
не изменялась.
76
В группе мышей с ограниченным предоставлением корма абсолютная и
относительная масса межлопаточного бурого жира не отличалась от контрольной
группы, но содержание в нем ДНК, РНК, общего белка были в 1,5-2 раза выше по
сравнению с контрольной группой и практически достигали значений животных,
адаптированных к комнатной температуре. Таблица 1
Масса, состав и энергообмен бурого жира мышей при разных температурных и
пищевых режимах
Температурный режим
Режим питания
23 C
Свободный
доступ к корму
30 C
Свободный
доступ к корму,
Ограниченное
предоставление
корма
Масса мыши, г
37,33±0,91
34,45±1,03
35,910,48
VО2, мл/мин 100г
5,66±0,30
4,57±0,35
4,59±0,26
мг
86,91±5,19
114,5±12,44
112,17±7,47
Масса
%
0,24±0,015
0,306±0,025
0,326±0,0151
ДНК, мкг/мг
0,57±0,072
0,215±0,0221,3
0,477±0,0552
2
1,3
Полная ДНК, мкг
49,45±6,61
24,62±3,38
52,57±6,262
РНК, мкг/мг
0,40±0,08
0,23±0,044
0,45±0,090
2
1
Белок
мкг/мг
100,13±8,19
45,53±6,16
77,71±9,91
мг/скопление
8,33±1,07
5,31±1,04
8,50±0,98
мг
ткани
0,93±0,12
1,22±0,24
0,98±0,17
VO2,
нмоль/мин
все скопление
124,18±12,69
132,06±19,69
111,28±24,72
Примечание: Верхний индекс над показателем указывает номер группы животных, различия с
которой по данному показателю статистически значимы (p<0,05) согласно критерию Шеффе.
Таким образом, режим ограниченного питания стимулировал в буром жире мышей
адаптивные изменения, сходные с изменениями, стимулированными адаптацией к
небольшому понижению температуры (23 С). В отличие от температурного пищевой
фактор не увеличивал содержание ключевого элемента термогенного механизма разобщающего белка 1. Полоса UCP1 при иммуноблоттинге гомогенатов
межлопаточного жира по площади и интенсивности не различалась у опытных и
контрольных мышей и была меньше и слабее чем у животных в условиях комнатной
температуры (рис.1).
2
1
3
1
Рисунок 1 Влияние температурного и пищевого фактора на полосу разобщающего
белка 1 при иммуноблоттинге гомогенатов бурого жира у мышей ICR
Примечание: Условия содержания мышей: 1 – 30 °С, ограниченный доступ к корму;
2 - 30 °С, свободный доступ к корму; 3 - 23 °С, свободный доступ к корму
Можно предположить, что такая динамика показателей: увеличение
относительного и полного содержания ДНК, белка, в сочетании с отсутствием
изменений в содержании разобщающего белка свидетельствует об усилении
77
клеточной пролиферации и обогащении межлопаточного жира мелкими молодыми, но
термогенно незрелыми клетками. Появление клеточного резерва в буром жире на
относительно ранних этапах пищевой рестрикции биологически целесообразно, если
исходить из того, что термогенез кроме поддержания температурного гомеостаза
необходим для разогрева тела при выходе из торпидных состояний. В любом климате
увеличение частоты, продолжительности и глубины торпора представляет
эффективное средство переживания пищевого энергодефицита, а скорость и
своевременность пробуждения дает животному преимущества в использовании
ограниченных пищевых ресурсов.
Заключение
Таким образом, даже в термонейтральных условиях адаптация к режиму
ограниченного питания сопровождалась усилением общего белкового обмена и
клеточной пролиферации в буром жире, что полностью согласуется с ранее
полученными результатами на животных, содержавшихся при комнатной температуре
[1]. Следовательно, усиление пластических процессов в буром жире под влиянием
этого пищевого режима не было опосредовано возбуждением терморецепторов.
Список литературы
1.
Елсукова Е.И., Медведев Л.Н., Мизонова О.В., Тайдонов С.В. Влияние
калорийно ограниченного рациона на бурую жировую ткань лабораторных мышей
//Бюллетень эксп. биол. мед. – 2011. - № 9. – С. 252-255
2.
Canon B., Nedergaard J. Nonshivering thermogenesis and its adequate measurement
in metabolic studies//J Exp. Biol. – 2011. - Vol. 214. – P.242-253.
3.
Lambert A.J., Wang B., Yardley J., Edwards J. et al The effect of aging and caloric
restriction on mitochondrial protein density and oxygen consumption // Experimental
Herontol. 2004. – Vol. 39. – P. 289-295.
4.
Slocum N., Durrant E., Bailey D., Yoon L et al Responces of brown adipose tissue to
diet-induced obesity, exercise, dietary restriction and ephedrine treatment // Experimental
and toxicologic pathology. – 2013. - Vol. 65. – p. 549-557.
5.
Valle A., Guevara R, García-Palmer F.J., Roca P. et al Caloric Restriction Retards the
Age-Related Decline in Mitochondrial Function of Brown Adipose Tissue // Rejuvenation
Res. – 2008. – Vol. 11 – p. 597-604.
АНАЛИЗ ПОКАЗАТЕЛЕЙКРОВООБРАЩЕНИЯМЫШЦ ПЛЕЧА
ПРИ
СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ УДАРНЫХ БАЛЛИСТИЧЕСКИХ ДВИЖЕНИЙ.
С.Н. Неупокоев, Л.В. Капилевич, (Национальный Исследовательский Томский
государственный университет, г. Томск), Ю.П. Бредихина (Национальный
Исследовательский Томский политехнический университет, г. Томск)
Введение
Анализ научно-методической литературы свидетельствует о том, при выполнении
ударных баллистических движений максимум развиваемой силы приурочен к началу
действия.Авторы отмечают, чтопри данном двигательном типе основную нагрузку
несут мышцы ног и туловища, а мышцы плеча активны только в заключительной фазе
перемещения, продолжая работу по инерции [1,2].
Исследователи отмечают то, что болевые воздействия в области кисти при
соударении со спортивным снарядом, меняют тип мышечного напряжения при
совершенствовании ударных действий. При движении рук в большей степени
78
задействуются мышцы-антагонисты, существенно снижающие силовые показатели
удара [3].
При анализе существующей методики совершенствования баллистических
движений мы столкнулись с проблемами разработки практических методов освоения
техники их выполнения спортсменами, основанными на биомеханических
закономерностях [4]. С одной стороны, существенное место в биомеханике ударных
движений занимают проблемы, связанные с изучением спортивных инструментов,
которые являются промежуточными регуляторами и значительно влияют на качество
управления тренировочным процессом. С другой стороны, ряд авторов отмечают
ограниченность применения снарядов для совершенствования ударных действий в
боксе, а также их отрицательное влияние на здоровье и работоспособность
спортсменов, в частности - систематические болевые ощущения от ударов при работе
на снарядах [5].
Целью нашего исследования являлся анализ показателей кровообращения мышц
плеча у спортсменов, использующих различные средства предупреждения
травматизма кисти при совершенствовании ударных баллистических движений.
Материалы и методы исследования
Исследование выполнялось на базе спортивной секции по боксу ТГАСУ. Было
сформировано две группы: экспериментальная группа состояла из 21 человека (4
боксера КМС, 7 боксеров 1 разряда, 10 боксеров-новичков); контрольная группа
состояла из 21 человека (4 боксера КМС, 7 боксеров 1 разряда, 10 боксеров-новичков).
Возрастную группу составили спортсмены 17-23 лет.
Боксеры обеих групп наносили одиночный акцентированный прямой удар правой
рукой в голову по боксерскому мешку в течение раунда (3 мин.). При этом
экспериментальная группа использовала в качестве предупреждения травматизма
боксерские перчатки (10 унций), а контрольная группа - снарядные перчатки.
Применялись следующие методы исследования:
Реография [7]
С помощью реографического комплекса «РЕО-СПЕКТР» регистрировались
показатели кровообращения плеча после выполнения акцентированного прямого
удара правой рукой.
Исследование проводилось на базе лабораторий функциональной диагностики НИ
ТПУ.
Полученные результаты обрабатывались методами вариационной статистики,
достоверность оценивалась с помощью непараметрического критерия Манна-Уитни.
Результаты и их обсуждение
Анализируя результаты реографических исследований (табл. 3), нами отмечено,
что в показателе РИ у боксеров новичков и разрядников не было выявлено достоверно
значимых различий. Данный показатель характеризует величину и скорость кровотока
в мышцах плеча. У спортсменов КМС экспериментальной группы эта величина была
ниже контрольных значений на 41,4%, что свидетельствует об уменьшении
кровенаполнения в данной области. Это позволяет сделать предположение о том, что
движение руки выполняется по инерции от мышц ног и туловища, способствуя
оптимальной согласованности различных мышечных групп при выполнении ударного
действия.
Показатель АЧП отображает величину объемного кровотока в единицу времени.
Данная величина статистически не различалась у спортсменов-новичков и
79
разрядников. В то же время у боксеров КМС экспериментальной группы данный
показатель был ниже уровня контроля на 42,3%. Отсюда можно сделать вывод, что
кровоток более интенсивен у спортсменов, задействовавших большее количество
мышечных групп при совершенствовании ударного действия.
Таблица 3.
Показатели кровообращения правого плеча у спортсменов после выполнения
ударных баллистических движений.
Хср m
Боксеры-новички
Показатели
Боксеры КМС
АЧП
3,11±0,1
3,16±0,03
3,05±0,05
2,82±0,05
2,81±0,03
Vмакс
3,47±0,1
2,01±0,0
2
3,47±0,02
3,28±0,09
3,24±0,08
2,69±0,01
Эксперим
.
1,71±0,03
*
1,62±0,01
*
2,62±0,01
1,72±0,03
1,8±0,03
1,63±0,02
1,51±0,09
1,31±0,01
37,8±1,05
25,3±1,2*
РИ
Vср
Контрол
ь
3,82±0,0
8
Боксеры 1 разряда
Эксперим.
Контроль
Эксперим
.
Контроль
3,87±0,01
3,57±0,02
2,76±0,04
2,92±0,01
ДИК
39,4±1,2
39,9±1,02
38,4±1,02
ДИА
48,1±1,3
46,7±2,01
44,15±1,25
ПВО
24,2±1,7
24,1±1,32
23,19±1,41
28,03±1,3
1*
28,1±1,07
*
20,1±1,05
41,7±1,04
22,85±1,13
24,2±1,03
*
20,02±1,0
1
*- достоверность различий при Pu<0,05 между экспериментальной и контрольной
группами
Показатель Vмакс характеризует состояние сократительной функции миокарда
и скорость кровенаполнения крупных артериальных сосудов, а Vср отражает
наполнение средних и мелких артерий исследуемой области. Данные величины не
имели статистически значимых различий у боксеров различных спортивных
квалификаций.
Показатель ДИК отражает периферическое сопротивление и тонус артериол. У
боксеров-новичков данная величина не имела достоверно значимых различий. У
спортсменов 1 разряда экспериментальной группы данные показатели были ниже
контрольных значений на 27,1%, а у боксеров КМС этот показатель был ниже
относительно уровня контроля на 33,1%. Это позволяет сделать предположение о том,
что мышцы плеча при выполнении ударных движений, задействуются спортсменами
старших спортивных разрядов в завершающей фазе ударного действия. В дополнение
к выше сказанному, можно предположить, что данный факт говорит об адаптации
кровеносной системы мышц плеча у спортсменов контрольной группы под нужды
выполняемой двигательной задачи.
Показатель ДИА характеризует состояние оттока крови из артерий в вены и
тонус вен. У боксеров-новичков эта величина не имела статистически значимых
различий. У спортсменов 1 разряда данный результат был ниже уровня контроля на
36,4%, а у спортсменов КМС данный показатель был ниже контрольных значений на
42%. Это позволяет сделать предположение о том, что у спортсменов
экспериментальной группы отток крови из артерий в вены снижен вследствие
80
меньшей нагрузки на мышцы плеча при соударении кисти с жестким спортивным
снарядом.
Показатель ПВО фиксирует венозный отток из верхних конечностей в сердце,
характеризуя тонус венозного русла в исследуемой области. У спортсменов различной
квалификации данный показатель не имел достоверно значимых различий между
контрольной и экспериментальной группами.
Заключение
Таким образом, на основе анализа результатов, характеризующих показатели
кровообращения мышц верхних конечностей в заключительной фазе ударного
действия, можно сделать вывод, что именно применение средств, существенно
ограничивающих нагрузку на кисть (боксерских перчаток), способствует сохранению
типа мышечного напряжения при совершенствовании ударных баллистических
движений. Данный факт способствует оптимизации координационных возможностей
при выполнении ударных действий.
Список литературы:
1. Филимонов В.И. Бокс. Современная система подготовки боксеров:
Учеб.пособие/ В.И. Филимонов. – М.: «Инсан», 2009. – 480с.
2. Бернштейн Н.А. Биомеханика и физиология движений: Избранные
психологические труды/Под ред. В.П.Зинченко. – 3-е изд., стер. – М.: Изд-во
Московского психолого-социального института; Воронеж: Изд-во: НПО «МОДЕК»,
2008. – 688с.
3. Неупокоев С.Н. Влияние средств предупреждения травматизма кисти на
двигательно-координационные способности при совершенствовании акцентированных
ударов в боксе/ C.Н. Неупокоев, Е.Ю. Дьякова, О.В. Доставалова и др.//Вестник ТГУ,
2010, № 339. – с.161 - 163.
4. Агашин Ф.К. Биомеханика ударных движений/Ф.К. Агашин. – М.: Физкультура
и спорт, 1977. – 257с.
5. Башкиров В.Ф. Профилактика травм у спортсменов/В.Ф. Башкиров. – М.:
Физкультура и спорт, 1987. – 176с.
6. Капилевич Л.В. Физиологические методы контроля в спорте: Учеб.пособие/Л.В.
Капилевич, К.В. Давлетьярова, Е.В. Кошельская и др. – Томск: Изд-во Томского
политехнического ун-та, 2009. – 160с.
7. Коц Я.М. Спортивная физиология: Учебник/Я.М. Коц. – М.: Физкультура и
спорт, 1998. – 200с.
МЕХАНИЗМЫ ЗАЩИТНОГО ДЕЙСТВИЯ ЛИПИДОВ САПРОПЕЛЯ НА
ФУНКЦИЮ ПЕЧЕНИ
С.В. Низкодубова, Т.В. Ласукова
Томский государственный педагогический университет, Томск, Россия
Введение
Одной из проблем современной курортологии является изучение механизмов
действия лечебных грязей на организм и, в частности, на функциональное состояние
печени в условиях нормы и патологии этого органа. В этом аспекте особое значение
придается выяснению роли отдельных классов химических соединений, выделенных
из нативных пелоидов, в механизме их лечебного эффекта. В связи с этим, целью
работы было исследование механизмов гепатопротективных эффектов липидных
экстрактов сапропеля на модели токсико-химического гепатита.
81
Материал и методы
Эксперименты проведены на 90 белых крысах-самцах линии Вистар массой
180-240 г, которых содержали в стандартных условиях вивария. Токсико-химический
гепатит моделировали путем 3-кратного подкожного введения 50% ССI4 в
вазелиновом масле в течение 10 дней в дозе 0,45 мл/г массы [3]. Животные были
разделены на 6 групп: 1 – интактные (фон); 2 – острое отравление ССI4 (гепатит); 3 –
гепатит без последующего воздействия в течениие 10 дней (контроль); 4 – гепатит с
аппликациями 1% масляного раствора хлороформной (полярной) фракции липид ной
фракции экстракта сапропеля; 5 – гепатит с аппликациями 0,3% масляного раствора
гексановой (неполярной) фракции липидного экстракта; 6 – гепатит с аппликациями
2%
масляного
раствора
суммарного
липидного
экстракта
сапропеля.
Продолжительность ежедневных аппликаций растворами липидов сапропеля
составляла 20 мин, исследуемое вещество наносили на выстриженную поверхность
спины подопытных крыс. В гомогенатах печени определяли содержание малонового
диальдегида [4], в сыворотке крови – активность глутатионредуктазы [2].
Статистическую значимость различий полученных результатов оценивали с
использованием t-критерия Стьюдента и непараметрического U-критерия МаннаУитни.
Результаты и обсуждение
Применение ССI4 сопровождалось развитием тяжелого токсико-химического
гепатита. Известно, что в развитии патологических состояний, сопровождающихся
формированием синдрома цитолиза, ключевая роль принадлежит активации процессов
ПОЛ. Данный механизм реализуется при отравлении тетрахлорметаном. Основным
патогенетическим звеном его токсического действия является перекисное окисление
полиеновых жирных кислот, входящих в состав мембранных фосфолипидов. При
окислении
тетрахлорметана
в
НАДФ-зависимой
дыхательной
цепи
эндоплазматического ретикулума при участии цитохрома Р-450 образуются
чрезвычайно реакционноспособный трихлорметильный радикал ССl3-. Повреждающее
действие последнего, в конечном итоге, приводит к развитию цитолиза и гибели
гепатоцитов, нарушению нормального функционирования печени [1]. Исходя из этих
представлений, мы исследовали влияние липидных экстрактов сапропеля как
потенциальных антиоксидантов на развитие острого токсического ССI4 гепатита. С
указанной целью определяли содержание малонового диальдегида (МДА) в ткани
печени и активность глутатионредуктазы (ГР) в сыворотке крови крыс. Полученные
данные представлены в таблице 1. Установлено, что острое отравление ССI4
сопровождается увеличением содержания малонового диальдегида в 2,4 раза,
активности глутатионредуктазы – 2 4 раза (таблица 1). В контрольной группе
животных скорость накопления продуктов ПОЛ имела тенденцию к росту по
отношению к серии «гепатит». Возможно, это было связано с активацией эндогенных
антиоксидантных систем. Наиболее выраженный антиоксидантный эффект
наблюдался при аппликации 1% раствора полярной фракции липидов сапропеля. В
этой серии концентрация МДА практически нормализовалась, а активность ГР в крови
лишь на 30-40% превышала значения фона (таблица 1).
Аппликации 2% суммарного экстракта липидов давали более умеренный эффект.
Так, значения исследуемых показателей снизились лишь на 30-60% относительно
контроля (таблица 1). Полученные данные свидетельствуют о наличии прямого
антиоксидантного эффекта суммарного липидного экстракта и его полярной фракции.
82
В пользу такого предположения говорит тот факт, что в результате проведенных нами
ранее исследованиях в липидах сапропеля было обнаружено большое количество
ингибиторов ПОЛ. Более умеренный антиоксидантный эффект суммарных липидов
мог быть связан с тем, что основной пул ингибиторов ПОЛ кумулирован в полярной
фракции.
Заключение
Таким образом, характер гепатопротективного действия липидной составляющей
сапропеля включает наличие прямого ингибирующего действия на процессы ПОЛ за
счет значительного содержания антиоксидантов в полярной фракции.
Литература
1. Безручко Н. В., Васильков В. Г., Келина Н. Ю., Осинькин Д. В., Рубцов Г. К.
Программа клинико-лабораторного мониторинга биохимических маркеров оценки
эндогенной интоксикации при хроническом и остром холецистите // Вестн. Томского
гос. пед. ун-та (Tomsk State Pedagogical University Bulletin). 2011. №8 (110). С. 115-119.
2. Камышников В.С. Справочник по клинико-биохимической
лабораторной
диагностике / Минск. : Беларусь. 2000. Т.2. 463 с.
3. Frenzel H., Heidenreich T., Gellert J. Protective effect of CO2
induced
hyperventilation on the hepatotoxity elicited by carbon tetrachloride // Liver. 1982. V. 45, N
2. P. 376–384.
4. Yagi K. A simple fluorimetric assay for lipoperoxide in blood plasma // Biochem.
Medicine. 1976. V. 15. Р. 212– 216.
Таблица 1
Динамика активности продуктов ПОЛ при применении суммарного липидного
экстракта липидов сапропеля и его фракций на фоне токсико-химического гепатита
Группы животных
малоновый
диальдегид
нмоль/мг белка
6,9+0,17
15,6+0,4
<0,05
14,3+0,3
<0,05
глутатион-редуктаза
МE/мл
Фон
28,4+4,2
ССI4 гепатит
160+28
Р
<0,01
Контроль
118,2+20
р
<0,01
р2
ССI4-гепатит
+
7,9+0,16
43,3+7,2
полярные липиды
р
0,5
<0,05
р1
<0,02
<0,01
ССI4-гепатит
+
неполярные липиды
ССI4-гепатит
+
9,8+0,24
57+7,1
суммарные липиды
р
>0,1
<0,05
р1
<0,05
<0,01
Примечание: р – достоверность по отношению к фону; р1 – достоверность по отношению к
контролю; р2 – достоверность отличий группы контроля от группы «ССI4 - гепатит».
СОСТОЯНИЕ СИСТЕМЫ ГЕМОСТАЗА У КРЫС В РАЗНЫЕ СТАДИИ
ПЕРЕГРЕВАНИЯ
В.Ю. Николаев1,2, И.И. Шахматов1,2, В.И. Киселѐв1,2,, В.М. Вдовин1,2.
83
ГБОУ ВПО «Алтайский государственный медицинский университет» Минздрава
России 1,
ФГБУ «НИИ физиологии и фундаментальной медицины» СО РАМН 2
Введение
С действием высокой внешней температуры человеку приходится встречаться
довольно часто: в силу особенностей некоторых климатических зон, при работе на
самых различных производствах и т.д.
Кроме того, к настоящему времени собран большой теоретический и
практический материал, посвященный изучению и совершенствованию методики
применения искусственного перегревания организма в медицинской практике.
Гипертермия рассматривается многими исследователями как один из перспективных
методов профилактики и терапии бронхиальной астмы, аутоиммунных,
онкологических и других заболеваний [3].
Очевидно, что система гемостаза играет одну из ключевых ролей в процессе
адаптации организма к различным внешним воздействиям. В ряде работ показана и
роль этой системы в адаптации к условиям перегревания [5]. Тем не менее, механизмы
влияния высокой температуры на различные звенья системы гемостаза изучены вне
зависимости от длительности и интенсивности гипертермии. Между тем, по данным
литературы выделяют 5 стадий перегревания: «Безразличие», «Возбуждение»,
«Начало теплового удара», «Разгар теплового удара», «Тепловой удар». Деление по
стадиям основывается на изменении общего состояния подопытных животных (их
поведенческих реакций) и повышении ректальной температуры крыс в зависимости от
длительности их пребывания в тепловой камере.
Таким образом, целью работы явилось изучение состояния системы гемостаза в
разные стадии перегревания.
Материал и методы
Исследования были выполнены на 64 белых половозрелых крысах-самцах линии
Wistar средней массой 227,0 ± 33,0 г. Подопытные и контрольные животные до
эксперимента содержались в одинаковых условиях.
Для исследования влияния гипертермии на гемостаз нами были выбраны 2
стадии перегревания: «Возбуждение» и «Разгар теплового удара».
Все экспериментальные животные были разделены на 4 группы: две
контрольные группы по 15 крыс и две опытные группы по 17 крыс.
В ходе обеих серий экспериментов крысы помещались в воздушный термостат
при температуре +45°С на 19 и 33 минуты, соответственно избранным стадиям
перегревания. Длительность нахождения в термостате была определена в ходе
предшествующих экспериментов.
В группах контроля животные находились в термостате при комнатной
температуре такое же время, что и опытные. Кровь для исследования в объеме 5—6 мл
забиралась сразу по истечении времени нахождения в термостате, под эфирным
наркозом из печеночного синуса [2].
Комплекс методик, позволяющий оценить состояние системы гемостаза,
включал исследование агрегационной активности тромбоцитов, коагуляционного
звена гемостаза, антикоагулянтной и фибринолитической систем [2]. Исследование
системы гемостаза осуществлялось диагностическими наборами фирмы «ТехнологияСтандарт» (Россия) с использованием коагулометра «Минилаб» (Россия). Подсчет
84
показателя гематокрита и количества тромбоцитов периферической крови проводился
при помощи гематологического анализатора Drew3 (Великобритания).
Результаты
Согласно полученным в ходе экспериментов данным (табл.) выявлен целый ряд
изменений показателей системы гемостаза по мере нарастания длительности
воздействия температурного фактора.
Стадия «Возбуждение» характеризовалась гиперкоагуляцией на всех этапах
свѐртывания, регистрируемой как на обоих путях активации начального этапа, так и на
конечном этапе гемокоагуляции. Это проявлялось в укорочении АПТВ в 1,4 раза
(р<0,01), ПВ - в 1,2 раза (р<0,001), тромбинового времени - в 1,9 раза (р<0,001) и
времени полимеризации фибрин-мономерных комплексов – в 1,8 раза (р<0,001). Рост
уровня растворимых фибрин-мономерных комплексов более, чем в 2,5 раза (р<0,001) ,
являющихся маркѐром тромбинемии, указывал на состояние формировании состояния
претромбоза. Рост уровня фибриногена в 1,5 раза (р <0,001) усугублял
претромботическую готовность, увеличивая концентрацию субстрата для образования
сгустка.
Изменения, выявленные в системе гемостаза на стадии «Разгар теплового
удара», имели другую направленность. Более длительное воздействие гипертермии
сопровождалось снижением в 1,1 раза количества тромбоцитов (р<0,05) и в 1,7 раза их агрегационной активности (р<0,01). Коагуляционный гемостаз реагировал на
данное воздействие угнетением в 1,4 раза конечного этапа свѐртывания (по данным
эхитоксового времени) (р<0,001) при повышенном в 1,2 раза уровне фибриногена
(р<0,001). Удлинение времени свертывания по данным эхитоксового теста, не
чувствительного к уровню антикоагулянтов в плазме крови, может свидетельствовать
об истощении факторов свертывания, задействованных на конечном этапе [4].
Для установления влияния длительности гипертермического воздействия на
параметры гемостаза был проведѐн сравнительный анализ показателей системы
гемостаза обеих опытных групп. При этом было зарегистрировано снижение
агрегационной активности тромбоцитов в 2,8 раза (р<0,001), гипокоагуляция по
внутреннему пути свертывания (в 1,5 раза по данным АПТВ (р<0,001), а также
гипокоагуляция на конечных этапах свертывания (удлинение тромбинового времени в 1,8 раза (р<0,001), времени полимеризации фибрин-мономерных комплексов - в 2,6
раза (р<0,001), эхитоксового времени - в 1,3 раза (р<0,001). Кроме того снижалось
количество РФМК в 2,1 раза (р<0,01) на фоне возросшего в 1,1 раза уровня
антитромбина III (р<0,001).
Обсуждение
Таким образом, гиперкоагуляция, зарегистрированная на начальных этапах
гипертермии, может быть обусловлена массированным выходом тромбопластина,
поступающего в кровоток из тромбоцитов, а также вследствие термоиндуцированной
реорганизации плазматических мембран эндотелия [1].
Удлинение времени гипертермического воздействия влечет за собой в динамике
гипокоагуляционные изменения во всех звеньях системы гемостаза, обусловленные,
на наш взгляд, коагулопатией потребления, определяющей дальнейшее развитие
клиники ДВС-синдрома [4].
Заключение
Полученные результаты позволяют предположить, что высокая температура при
кратковременном воздействии обладает активирующим влиянием на гемостаз, вплоть
85
до появления угрозы тромбообразования с развитием гиперкоагуляционной фазы
ДВС-синдрома. Однако, при дальнейшем перегревании организма ответ системы
гемостаза на температурное воздействие изменяется на гипокоагуляционный, что
может быть обусловлено дальнейшим потреблением ряда активированных факторов
свертывания, зафиксированном на более ранних этапах воздействия гипертермии.
Таблица
Сравнение показателей системы гемостаза при нарастании продолжительности
гипертермического воздействия (M±SD)
№
Показатели
1 группа
2 группа
Контроль
стВ
Опыт стВ
Контроль
стРТУ
Опыт
стРТУ
1.
2.
Ср. масса, гр
Тромбоциты,×10⁹/л
203,8±24,8
529,8±31,2
218,1±28,6
493,5±52,7
206,7±45,3
550,4±77,2
239,6±35,1
504,4±68,9
3.
Агрегация, макс.
знач.
46,0±6,5
43,4±11,4
25,6±7,3
15,6±5,1
4.
Силиконовое время,
с
212,1±49,6
175,7±64,4
202,9±25,6
189,8±34,9
5.
АПТВ, с
14,7±0,5
10,8±2,9
14,6±0,6
15,5±2,6
6.
Протромбиновое
время, с
24,2±2,3
20,4±2,7
23,9±0,8
22,4±3,5
7.
Тромбиновое время,
с
48,9±11,1
26,0±3,5
41,5±4,9
45,5±12,6
8.
1,6±0,6
0,9±0,2
2,8±0,5
2,4±0,9
9.
Коэффициент
полимеризации
фибрин-мономерных
комплексов, R
Эхитоксовое время, с
21,2±2,6
19,5±2,5
18,8±1,8
25,9±4,3
10.
РФМК, мг%
3,0±0
7,4±7,1
3,0±0
3,5±1,2
11.
Фибриноген, г/л
2,3±0,1
3,4±0,7
2,4±0,4
2,8±0,4
12.
Антитромбин III, %
88,1±11,3
91,4±6,8
99,8±7,5
101,6±7,7
13.
Спонтанный
уэглобулиновый
фибринолиз, мин
501,0±72,1
538,1±268,
4
610,0±58,0
510,0±165,0
Достигнутый
уровень
значимости
между группами
р 1-2; р 3-4;
p 2-4
р 1-2>0,05
р 3-4<0,05
p 2-4>0,05
р1-2>0,05
р3-4<0,01
p 2-4<0,001
р1-2>0,05
р3-4 >0,05
p 2-4>0,05
р1-2<0,01
р3-4>0,05
p 2-4<0,001
р1-2<0,001
р3-4>0,05
p 2-4>0,05
р1-2<0,001
р3-4>0,05
p 2-4<0,001
р1-2<0,001
р3-4>0,05
p 2-4<0,001
р1-2>0,05
р3-4<0,001
p 2-4<0,001
р1-2<0,001
р3-4>0,05
p 2-4<0,01
р1-2<0,001
р3-4<0,01
p 2-4<0,05
р1-2>0,05
р3-4>0,05
p 2-4<0,001
р1-2>0,05
р3-4>0,05
p 2-4>0,05
Примечание: 1 группа- стадия «Возбуждение»; 2 группа- стадия «Разгар теплового удара».
86
Библиографический список используемой литературы
1. Данилова З. И. Влияние гипертермии на гемокоагуляционные и
фибринолитические свойства крови: Автореф. дисс. . канд. мед. наук. - Минск: , 1990.
- 23 с.
2. Мошкин А.В. Обеспечение качества в клинической лабораторной
диагностике/ А.В. Мошкин, В.В. Долгов.- М.: Медиздат, 2004. - 217 с.
3. Сувернев А.В. Пути практического использования интенсивного
теплолечения/ А.В. Сувернев, Г.В. Иванов, И.В. Василевич, В.Н. Гальченко, Р.П.
Алейников, С.Ю. Новожилов – Н.: Академическое изд-во ―Гео‖, 2009.- 61-66 с.
4. Баркаган З.С. Диагностика и контролируемая терапия нарушений гемостаза./
З.С. Баркаган, А.П. Момот - М.: Ньюдиамед–АО, 2008. – 292 c.
5. Xiaoming He. «Thermostability of Biological Systems: Fundamentals, Challenges,
and Quantification» / Xiaoming He // The Open Biomedical Engineering Journal. - 2011.Р.- 47-73 с.
СОСТОЯНИЕ СИСТЕМЫ ГЛУТАТИОНА И РЕАЛИЗАЦИЯ АПОПТОЗА В
ЛИМФОЦИТАХ КРОВИ ПРИ ОКИСЛИТЕЛЬНОМ СТРЕССЕ IN VITRO
О.Л. Носарева, Е.В. Коновалова, Е.А. Степовая, Н.В. Рязанцева
Сибирский Государственный Медицинский Университет
Томск, Россия
В настоящее время актуальным направлением теоретической медицины является
исследование взаимосвязей между формированием окислительного стресса с одной
стороны, и ростом, дифференцировкой, гибелью клеток, с другой стороны.
Фундаментальным механизмом поддержания гомеостаза и регулирования
деятельности клеток является апоптоз. Наиболее чувствительной к окислительному
стрессу является система глутатиона, главный компонент которой не только
уменьшает уровень активных форм кислорода прямо или косвенно при помощи
глутатионпероксидазы, но и регулирует тиолдисульфидное равновесие, участвует в
обмене ряда эйкозаноидов – простагландинов и лейкотриенов, оказывает
регулирующее влияние на реализацию программированной клеточной гибели [1, 3].
Участие
глутатиона
в
редокс-регуляции
обеспечивается
посредством
глутатионилирования белков, в том числе и транскрипционных факторов (AP-1, NFkB, р53, Apaf-1), под контролем которых находится реализация апоптоза [2].
Цель работы – оценить состояние системы глутатиона и реализацию апоптоза в
лимфоцитах крови при экспериментальном окислительном стрессе.
Объектом исследования служили лимфоциты, выделенные из крови здоровых
доноров (8 мужчин и 9 женщин в возрасте от 23 до 37 лет).
Методы исследования. Выделение мононуклеарных лейкоцитов из венозной
крови проводили методом центрифугирования на градиенте плотности (ρ=1,077 г/см 3)
ficollpaque («Pharmacia», Швеция), а затем лимфоцитов – на градиенте Перколла
(«Sigma», США) (ρ=1,130 г/см3). Жизнеспособность клеток оценивали с помощью
трипанового синего («ДИАЭМ», Германия). Для постановки эксперимента
использовались культуры клеток, содержащие не более 5% погибших клеток.
Моделирование окислительного стресса проводили путем добавления в среду
культивирования лимфоцитов крови пероксида водорода в конечной концентрации 0,5
мМ. Содержание восстановленного и окисленного глутатиона определяли методом,
предложенным M.E. Anderson, в модификации S. Kojima и соавт. Концентрацию
87
белково-связанного глутатиона определяли методом, предложенным B.R. Burchill.
Активность глутатионредуктазы определяли по NADPH-зависимому преобразованию
окисленной формы глутатиона в восстановленную и дальнейшему ее взаимодействию
с 5,5-дитио-бис(2-нитробензойной) кислотой, с образованием тио-2-нитробензойной
кислоты.
Активность
глутатионпероксидазы
оценивали
по
способности
катализировать реакцию взаимодействия восстановленного глутатиона с
гидроперекисью т-бутила. Оценку апоптоза клеток проводили методом основанном на
способности FITC-меченного аннексина V специфически связываться с
фосфатидилсерином и пропидием иодида (PI) интерколировать с молекулой ДНК.
Статистическую обработку полученных результатов проводили при помощи
программы Statistica 6.0. Достоверность различий оценивали с помощью
непараметрического критерия Манна-Уитни. Статистически значимыми считались
различия при р<0,05.
Глутатиону принадлежит ведущая роль в поддержании редокс-баланса клетки. В
проведенном исследовании установлена взаимосвязь между изменением в системе
глутатиона и реализацией апоптоза в лимфоцитах крови. При дополнительном
присутствии в среде культивирования лимфоцитов крови пероксида водорода
наблюдалось достоверно значимое повышение общего глутатиона (в 2,2 раза, р<0,05),
восстановленного (в 2,5 раза, р<0,05) и окисленного глутатиона (в 1,7 раза, р<0,05),
белково-связанного глутатиона (в 3,1 раза, р<0,05), активности глутатионпероксидазы
(в 1,6 раз, р<0,05) и снижение активности глутатионредуктазы (в 2,9 раз, р<0,05) на
фоне увеличения числа аннексин-положительных (в 3,9 раза, р<0,05) и пропидий
иодид-положительных клеток (в 1,4 раза, р<0,05) по сравнению с интактными
клетками. В условиях окислительного стресса увеличение содержания
восстановленного и белково-связанного глутатиона обеспечивало усиление
инактивации гидроперекисей посредством восстановления в глутатионпероксидазной
реакции и протекцию белковых молекул с помощью глутатионилирования. А также
при экспериментальном окислительном стрессе на фоне мобилизации защитного
действия системы глутатиона произошла стимуляция реакций, ведущих к апоптозу.
Список литературы:
1.
Бессонова, Л.О. Роль системы глутатиона в антиоксидантной защите при
сочетанной патологии гипоксического генеза / Л.О. Бессонова, Н.В. Верлан, Л.С.
Колесниченко // Сибирский медицинский журнал. – 2008. – №6. – С. 19-21.
2.
Октябрьский, О. Н. Редокс-регуляция клеточных функций / О.Н. Октябрьский,
Г.В. Смирнова // Биохимия. – 2007. – Т. 72, вып. 2. – С. 158-174.
3.
Bauersachs, J. Reductive stress: linking heat shock protein 27, glutathione, and
cardiomyopathy? / J. Bauersachs, J.D. Widder // Hypertension. – 2012. – Vol. 55, №6. – P.
1299-1300.
Данное исследование выполнено при финансовой поддержке в рамках
государственных
соглашений
№8302;
№8487;
№16.120.11.614-НШ;
ГК
№16.512.11.2282.
ОЦЕНКА АДАПТАЦИОННОГО ПОТЕНЦИАЛА У ЛИЦ С РАЗНЫМ
УРОВНЕМ ТРЕНИРОВАННОСТИ
М.Н. Носова1 , И.И. Шахматов1,2 , В.М. Вдовин1,2 , Ю.А. Бондарчук1 , В.И.
Киселев1,2
88
ГБОУ ВПО «Алтайский государственный медицинский университет» Минздрава
России 1,
ФГБУ «НИИ физиологии и фундаментальной медицины» СО РАМН 2
Введение
Степень устойчивости организма человека к воздействию стрессорных факторов
зависит от уровня физической тренированности. Важная роль в процессах адаптации
принадлежит системе гемостаза, нарушения в которой могут приводить к развитию
внутрисосудистого свертывания крови [1].
У спортсменов устойчивость к различным факторам окружающей среды
приобретается путем естественной стимуляции функций организма. Повысить
адаптивность организма у неспортсменов можно регулярными физическими
тренировками. Однако, чрезмерные нагрузки, наоборот, приводят к дизадаптивным
реакциям. Об этом свидетельствует повышение числа инфарктов, инсультов,
тромбоэмболий у практически здоровых лиц при выполнении физической нагрузки.
Перспективным представляется другой путь повышения адаптационного потенциала
неспортсменов - использование неспецифических препаратов растительного
происхождения, входящих в группу адаптогенов [2].
Актуальным видится также изучение особенностей процессов свертывания у
спортсменов при ударных физических нагрузках и выявление возможной роли
изменений гемостазиологических показателей во внезапной сердечной смерти на
соревнованиях высокого уровня [5]. Интерес вызывает и решение вопроса о
целесообразности применения адаптогенов спортсменами для увеличения
адаптационного потенциала тренированного организма.
Цель работы – сравнить адаптационный потенциал у лиц с разным уровнем
тренированности.
Материал и методы
20 студентов медицинского университета (группа 1 – неспортсмены) и 15
лыжников (группа 2 - спортсмены) обоего пола в возрасте 18 – 23 года были
осмотрены терапевтом и дали информированное согласие на участие в эксперименте.
Исследования проводились с учетом биоэтических правил.
Кровь в объеме 12 мл из локтевой вены для определения параметров гемостаза
забирали на четырех этапах: I - до начала однократной физической нагрузки в виде
велоэргометрии (ВЭМ); II - после ВЭМ; III - после курсового приема адаптогена в
течение одного месяца; IV - сразу после проведения ВЭМ по завершении курсового
приема адаптогена в течение одного месяца. В качестве адаптогена использовался
официнальный препарат спиртового раствора экстракта элеутерококка (Extractum
Eleutherococci fluidum) (Новосибирская фармфабрика, Россия). Дозировка, согласно
инструкции, составляла 25 - 30 капель за 30 минут до еды 2 раза в день в первой
половине дня в течение 30 дней.
Стрессорное воздействие моделировали путем однократной физической
нагрузки (ВЭМ), тест PWC170 [3]. Исследование проводили с помощью
диагностической системы «Валента» (производитель ООО «Нео», Россия). Проба
считалась законченной при достижении пациентом субмаксимальной ЧСС, которая
составляла 85% от максимально достижимой.
Параметры гемостаза определяли с использованием диагностических наборов
фирмы ―Технология-Стандарт‖ (Россия), согласно рекомендациям З.С. Баркагана и
А.П. Момота [1].
89
Статистическую значимость различий оценивали с использованием
непараметрического Т-критерия Уилкоксона. Для получения достоверных результатов
при множественных сравнениях использовали поправку q-критерий Ньюмена-Кейлса.
Критическим значением уровня значимости принимали р ≤ 0,05.
Результаты и обсуждение
Рисунок 1. Изменения параметров гемостаза (Δ, %) у неспортсменов (группа 1) и спортсменов
(группа 2) на этапах исследования;
– на этапе II после ВЭМ,
– на этапе III после месячного
приема адаптогена,
– на этапе IV после ВЭМ на фоне приема адаптогена. За «0» приняты
исходные показатели ( ,
h) и показатели гемостаза на фоне курсового приѐма адаптогена (
). Параметры гемостаза: 1 – АДФ–индуцируемая агрегация тромбоцитов, 2 – количество
тромбоцитов, 3 – активированное парциальное тромбопластиновое время, 4 – протромбиновое
время, 5 – тромбиновое время, 6 – эхитоксовое время, 7 – антитромбиновый резерв плазмы, 8 –
антитромбин III, 9 – спонтанный эуглобулиновый фибринолиз. * - достоверность межгрупповых
различий (р ≤ 0,05).
Гендерных различий по гемостазиологическим показателям выявлено не было.
Анализ исходных показателей на этапе I выявил достоверные различия между
группами. У спортсменов выше агрегационная функция тромбоцитов, активнее
внутренний путь гемокоагуляции
по активированному парциальному
тромбопластиновому времени (АПТВ) и конечный этап свертывания крови по
тромбиновому и эхитоксовому времени, выше уровень антитромбина III. Это
подтверждает большую, по сравнению с неспортсменами,
адаптированность
90
испытуемых данной группы за счет регулярных занятий спортом.
Однократная физическая нагрузка (этап II) у неспортсменов и спортсменов
вызвала однонаправленные изменения в системе гемостаза - гиперкоагуляцию и
активацию фибринолиза, однако, у спортсменов зафиксирована меньшая реактивность
данных показателей (рис. 1 ). Причиной этого является, по-видимому, повышенный
гемокоагуляционный фон, сформированный в результате интенсивных физических
тренировок, и, как следствие, на данном этапе выявлено выравнивание показателей в
ответ на однократную физическую нагрузку в обеих группах.
После тридцатидневного приема препарата (этап III) произошел выход
гемостазиологических показателей в обеих группах на один уровень.
Фармакологические эксперименты in vivo и in vitro продемонстрировали
антистрессовое действие элеутерококка [4]. Разницы в степени выраженности
изменений показателей (Δ) между группами не отмечено, лишь активация
агрегационной функции тромбоцитов в группе 1 была сильнее (рис.1
). По
литературным данным, адаптогены обладают нормализующим действием независимо
от направленности предшествующих сдвигов [2].
На этапе IV выявлено, что предварительный курсовой прием адаптогена
неспортсменами дает эффект, аналогичный многократным физическим тренировкам, в
виде коррекции сдвигов в системе гемостаза в ответ на однократную физическую
нагрузку.
Спортсмены, по сравнению с неспортсменами, имели достоверно большие
показатели тромбоцитоза и гиперкоагуляции конечного этапа свертывания по
тромбиновому времени на фоне неизменной активности фибринолиза, а по
антитромбиновому резерву плазмы (АРП) - более выраженное снижение (рис. 1 ).
Тренировки в сочетании с адаптогеном дают, по-видимому, аналогичный чрезмерным
нагрузкам эффект угрозы тромбообразования.
Заключение
Анализ характера изменения параметров гемостаза свидетельствует о наличии у
неспортсменов потенциала для увеличения функциональных возможностей организма.
Об увеличении адаптационных возможностей на фоне приема адаптогена
свидетельствует рост антикоагулянтных резервов плазмы крови. Это необходимо в
условиях стрессорного воздействия, когда повышается активность свертывающей
системы. У спортсменов функциональные возможности организма уже повышены за
счет регулярных физических тренировок, и предварительный прием элеутерококка,
наоборот, вносит дисбаланс в систему гемостаза. Нарастание гиперкоагуляционных
сдвигов может служить предиктором развития неблагоприятного процесса перехода
эустресса в дистресс. Таким образом, комплексная оценка гемостазиологических
показателей позволяет использовать их в качестве критерия уровня адаптационного
потенциала лиц с разным уровнем тренированности, а также при подборе для них
индивидуальных режимов физических нагрузок.
Список литературы
1. Баркаган З.С., Момот А.П. Диагностика и контролируемая терапия нарушений
гемостаза. М.: Ньюдиамед–АО. 2008.
2. Поветьева Т.Н., Пашинский В.Г. Особенности адаптогенного действия
лекарственных растений, Томск. Изд-во Томского ун-та. 2005.
3. Тавровская Т.В. Велоэргометрия. С.-Пб. 2007.
91
4. Huang L, Zhao H, Huang B, Zheng C, Peng W, Qin L. Acanthopanax senticosus: review
of botany, chemistry and pharmacology. Pharmazie. 2011 Feb;66(2):83-97.
5. Varro A, Baczko I. Possible mechanisms of sudden cardiac death in top athletes: a basic
cardiac electrophysiological point of view. Pflugers Arch. - 2010. - № 460. – С. 31–40.
ИССЛЕДОВАНИЕ ВНУТРИКЛЕТОЧНЫХ СИГНАЛЬНЫХ СИСТЕМ В
ИНСУЛИН-ОПОСРЕДОВАННОЙ
АГРЕГАЦИИ
ТРОМБОЦИТОВ
ПАЦИЕНТОВ
ПРИ
СЕРДЕЧНОЙ
НЕДОСТАТОЧНОСТИ
И
МЕТАБОЛИЧЕСКИХ НАРУШЕНИЯХ
Огуркова О.Н., Суслова Т.Е., Ситожевский А.В., Кошельская О.А.
ФГБУ НИИ кардиологии СО РАМН.
Введение: несмотря на определенные достижения в области изучения патогенеза,
клиники и лечения, сердечная недостаточность по-прежнему остается самым
распространенным, тяжелым и прогностически неблагоприятным осложнением всех
заболеваний сердечно-сосудистой системы[2]. Как известно, адгезия и агрегация
тромбоцитов являются начальными этапами образования тромбоцитарного агрегата.
Одновременно с адгезией тромбоцитов под действием внешних стимулов таких,
например, как коллаген, тромбин и адреналин, для которых на мембранах
тромбоцитов имеются специфические рецепторы, происходит их агрегация.
Результаты ряда работ свидетельствуют о повышенной чувствительности тромбоцитов
больных с сахарным диабетом 2 типа и сердечной недостаточности к различным
индукторам агрегации, включая АДФ, тромбин и коллаген [3,4]. Известно, что
тромбоциты, как и многие другие клетки, являются объектом действия инсулина.
Тромбоциты содержат рецепторы к инсулину, который у здоровых людей, снижает
чувствительность тромбоцитов к таким индукторам агрегации как АДФ, коллаген,
тромбоцит-активирующий фактор. Установлено, что реализация антиагрегационных
эффектов инсулина может осуществляться с помощью различных внутриклеточных
механизмов [5]. Главные эффекты инсулина на тромбоциты заключаются в
ингибировании Са2+-выхода, особенно из внутриклеточных депо в цитозоль, с
последующим снижением агонист-стимулированной агрегации и сосудистым
сокращением [1]. Между тем, недостаточно изучена роль нарушения внутриклеточной
передачи сигнала инсулина системой вторичных мессенджеров в механизмах
изменения агрегационной активности тромбоцитов при сочетании сахарного диабета 2
типа и сердечной недостаточности.
Цель: исследование оценки состояния ц-ГМФ и ц-АМФ-зависимых
внутриклеточных сигнальных систем в инсулин-опосредованной регуляции
агрегационной активности тромбоцитов пациентов при сердечной недостаточности и
метаболических нарушениях.
Материал и методы: в исследование были включены 25 пациентов с сахарным
диабетом 2 типа и сердечной недостаточностью, в контрольную группу было
включено 15 здоровых добровольцев, группы пациентов и здоровых добровольцев
были сопоставимы по возрасту. Для получения обогащенной тромбоцитами плазмы,
забранную с антикоагулянтом цитратом натрия венозную кровь центрифугировали
при 1500 об/мин в течении 7минут, в полученную плазму добавляли простагландин Е1
и гепарин в конечной концентрации (1М) и (6,4 ЕД/мл) соответственно, плазму
92
инкубировали 15 минут при 37оС, затем центрифугировали 15 минут при 3000 об/мин.
Суспензию тромбоцитов отмывали и ресуспендировали в свежеприготовленном
буфере, содержащем 136,8 mM NaCl, 2,8 mM KCl, 11,9 mM NaHCO3, 1,1 mM MgCl2,
0,33 mM NaH2PO4, 1 mM CaCl2, 11,2 mM глюкозы, 3,5 мг в мл БСА, рН 7,4. Конечная
концентрация тромбоцитов в суспензии, использованной для изучения агрегации,
составляла 100106 клеток в 1 мл буфера. Агрегационную активность изолированных
тромбоцитов исследовали на двухканальном лазерном анализаторе (220 LA ―НПФ
Биола‖, Россия).Изолированные тромбоциты инкубировали с инсулином человека (10 9
М), (Sigma) в течение 60 минут. Для оценки ц-АМФ и ц-ГМФ-зависимых
внутриклеточных сигнальных систем использовали 3-изобутил-1-метил-ксантин –
ингибитор фосфодиэстеразы V и IV в концентрации 0,5 мМ, форсколин – стимулятор
аденилатциклазы, в концентрации 10-5 М, запринаст – специфический ингибитор
фосфодиэстеразы V в концентрации 100 мкмоль/л. Для индукции агрегации
использовали коллаген в конечной концентрации 2 мг/мл. Оценивали степень и
скорость агрегации по кривой светопропускания и по кривой среднего размера
агрегатов. Достоверность различий оценивали с помощью непараметрических
методов Манна-Уитни и Вилкоксона.
Результаты: впроведенном исследовании изолированные тромбоциты пациентов
при сердечной недостаточности и метаболических нарушениях и здоровых
добровольцев, инкубированные с инсулином в физиологической концентрации 10 -9 М,
отвечали снижением степени и скорости коллаген - индуцированной агрегационной
активности
клеток
по
кривым
среднего
размера
агрегатов
и
светопропускания.Исследование цГМФ и цАМФ-зависимых внутриклеточных
сигнальных систем в инсулин-опосредованной регуляции агрегационной активности
тромбоцитов показало, что добавление IBMX и запринаста к изолированным
тромбоцитам приводит к значительному снижению коллаген-индуцированной
агрегации клеток как в группе пациентов, так и в группе здоровых добровольцев.В
серии экспериментов с неспецифическим ингибитором фосфодиэстераз IV и V - 3изобутил-1-метил-ксантином (IBMX) отмечено наиболее сильное подавление
агрегации тромбоцитов, по сравнению с экспериментом с использованием запринаста
- селективного ингибитора ФДЭ V, инактивирующей цГМФ, что свидетельствует в
пользу того, что в агрегации тромбоцитов принимают участие как цГМФ, так и
цАМФ-зависимые механизмы. Добавление ингибиторов ФДЭ к тромбоцитам,
преинкубированных с инсулином в физиологической концентрации 10 -9 М приводит к
еще более выраженному снижению коллаген-индуцированной агрегации тромбоцитов,
как в группе пациентов, так и в группе здоровых добровольцев. Вероятно, данное
усиление антиагреагационного эффекта может быть связано с сочетанным действием
действием инсулина на тромбоциты и ингибированием ФДЭ. Исследование со
стимулятором аденилатциклазы – форсколином показало значительное снижение
агрегации изолированных тромбоцитов по кривым светопропускания и среднего
размера агрегатов, как в группе пациентов, так и в группе здоровых добровольцев.
Изучение совместного влияния инсулина и модификаторов системы цАМФ на
агрегацию тромбоцитов показало, что изолированные тромбоциты отвечали
снижением степени и скорости коллаген - индуцированной агрегационной активности
клеток по кривым среднего размера агрегатов и светопропускания как в группе
пациентов, так и в группе здоровых добровольцев. Наиболее выраженный эффект на
93
снижение агрегации изолированных тромбоцитов оказали модификаторы системы
аденилатциклаза/цАМФ- IBMX и форсколин.
Заключение:
таким
образом,
добавление
неспецифического
ингибитора
фосфодиэстераз IV и V - 3-изобутил-1-метил-ксантином (IBMX) и специфического
ингибитора фосфодиэстеразы V запринаста к изолированным тромбоцитам приводит к
значительному снижению коллаген-индуцированной агрегации тромбоцитов как в
группе пациентов, так и в группе здоровых добровольцев. При этом в серии
экспериментов с неспецифическим ингибитором фосфодиэстераз IV и V - 3-изобутил1-метил-ксантином (IBMX) отмечено наиболее сильное подавление агрегации
тромбоцитов, по сравнению с экспериментом с использованием запринаста селективного ингибитора ФДЭ V, инактивирующей цГМФ, что свидетельствует в
пользу того, что в агрегации тромбоцитов принимают участие как цГМФ, так и
цАМФ-зависимые механизмы. Добавление стимулятора аденилатциклазы –
форсколина показало значительное снижение агрегации изолированных тромбоцитов
по кривым светопропускания и среднего размера агрегатов, как в группе пациентов,
так и в группе здоровых добровольцев. В серии экспериментов с добавлением
ингибиторов ФДЭ к тромбоцитам, преинкубированных с инсулином в
физиологической концентрации 10-9 М было получено еще более выраженное
снижению коллаген-индуцированной агрегации тромбоцитов, как в группе пациентов,
так и в группе здоровых добровольцев. Резюмируя вышеизложенное, можно сделать
заключение,
что
эффект
инсулина
на
коллаген-индуцированную
агрегациютромбоцитов пациентов при сердечной недостаточности и метаболических
нарушениях осуществляется с участием цГМФ и цАМФ-зависимых путей.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1.
Alterations in platelet Ca 2+ signaling in diabetic patients is due to increased
formation of superoxide anions and reduced nitric oxide production / G. Schaeffer, T.C.
Wascher, G.M. Kostner, W.F. Graier // Diabetologia. – 1999. – Vol. 42, №5. – P.167-176.
2.
Banga J.D., Sixma J.J. Diabetes mellitus, vascular disease and thrombosis// Clin
Haematol.- 1986.- V.15, №2.- P.465-492.
3.
Betteridge D.J., El Tahir K.E., Reckless J.P., Williams K.I. Platelets from diabetic
subjects show diminished sensitivity to prostacyclin// Eur J Clin Invest.- 1982.- V.12.- P.95–
398.
4.
cAMP regulates nitric oxide production and ouabain sensitive Na+ , K+ -ATPase
activity in SH-SY5Y human neuroblastoma cells / H. Inada, H. Shindo, M. Tawata, T.
Onaya // Diabetologia. – 1998. – Vol. 41, №3. – P.1451-1458
5.
Harrison H.E., Reece A.H., Johnson M. Effect of insulin treatment on prostacyclin in
experimental diabetes// Diabetologia.- 1980.- V.18.- P.65– 68.
ВЛИЯНИЕ ФИЗИЧЕСКИХ НАГРУЗОК НА РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ЖИРОВОЙ
ТКАНИ У КРЫС С ОЖИРЕНИЕМ
И.К. Подрезов, Д.А. Бородин, И.Ю. Якимович, В.В. Иванов, В.Н. Васильев,
Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск, Россия
В настоящее время ожирение рассматривается как неинфекционная пандемия,
которая затрагивает все возрастные группы. Избыточный вес и ожирение относятся к
числу пяти основных факторов риска смерти. Большое значение имеет тип
распределения жировой ткани, преобладание абдоминального (висцерального) типа
строго взаимосвязано с метаболическими нарушениями, ассоциированными с
94
развитием инсулинорезистентности, сахарного диабета, ишемической болезни сердца,
артериальной гипертензии, атеросклероза [1].
Висцеральные адипоциты обладают большей липолитической активностью,
чем подкожные адипоциты in vitro, имеют высокую плотность ß-адренорецепторов и
низкую плотность рецепторов к инсулину, в связи с чем висцеральная жировая ткань
повышенно чувствительна к липолитическому действию катехоламинов и мало
реагирует на антилиполитическое действие инсулина . Она богаче иннервирована,
имеет более широкую сеть капилляров и непосредственно сообщается с портальной
системой. Связь между увеличение висцерального жира и метаболическими
осложнения при ожирении могут быть обусловлены избытком свободных жирных
кислот, образующимся при липолизе висцерального жира. Висцеральная и подкожная
жировая ткань отличаются друг от друга по способности синтезировать и
секретировать адипокины. Подкожная жировая ткань является главным источником
лептина, в то время как адипонектин преимущественно синтезируется в висцеральной
жировой ткани, при этом существует значимая отрицательная корреляция между
уровнем адипонектина в плазме крови и массой тела. Висцеральная жировая ткань по
сравнению с подкожной отличается большей инфильтрацией воспалительными
клетками, и поэтому секретирует большие количества провоспалительных цитокинов
[2,4].
Как известно, двигательная активность является одним из доступных средств в
комплексной терапии по снижению веса. Интерес представляет влияние аэробных и
анаэробных физических нагрузок на жировую ткань и ее распределение.
Цель исследования: изучить влияние физических нагрузок аэробного и
анаэробного характера на распределение жировой ткани у животных с ожирением,
индуцированным высококалорийной диетой.
Материалы и методы. Исследования проводили на 48 белых крысах самцах
Wistar, полученных из вивария ФГБУ «НИИ фармакологии» СО РАМН (г. Томск).
Животные находились в стандартных условиях содержания на естественном световом
режиме при свободном доступе к воде и пище (температура воздуха в виварии
20±2°С, влажность – не более 80 %).
Содержание и все манипуляции, которым подвергались животные,
соответствовали правилам лабораторной практики, утвержденным приказом
министра здравоохранения и социального развития от 23 августа 2010 г. N 708н «Об
утверждении правил лабораторной практики».
Животные были разделены на шесть групп по 8 в каждой: 1 группа - животные
без физических нагрузок, находящиеся на стандартной диете, 2 группа - животные без
физических нагрузок, находящиеся на высококалорийной диете, 3 и 5 группы –
физические нагрузки в аэробном режиме, 4 и 6 группы – физические нагрузки в
анаэробного режиме. Животные 1, 3 и 4 групп принимали стандартную пищу
«ПроКорм» для лабораторных крыс фирмы ЗАО «БиоПро» (г. Новосибирск) и воду ad
libitum. Животные 2, 5 и 6 групп в течение 12 недель находились на
высококалорийной диете, состоящей из стандартной пищи (47%), сладкого
сгущенного молока (44%), растительного масла (8%) и растительного крахмала (1%)
(диета № С 11024, Research Dietes, New Brunswick, NJ, состав: жир – 29,6%, белок –
14,8%, углеводы – 55,6%) [3] и принимали воду ad libitum.
Адаптация к водной среде проходилась в течение 15 дней. В 3 и 5 группах
проводилась аэробная тренировка через день в течение 1 часа с отягощением 4% от
95
массы тела. В 4 и 6 группах проводилась анаэробная тренировка через день в течение
80 секунд с 8% отягощением от массы тела в три подхода с 5 минутными периодами
отдыха между подходами. Продолжительность занятий составила 6 недель.
Спустя 6 недель тренировок, через 24 часа после последнего занятия животных
выводили из эксперимента СО2- асфиксией. Методом десекции выделялась и
взвешивалась на аналитических весах жировая ткань (эпидидимальная, подкожная,
забрюшинная, мезентериальная) и рассчитывалась ее удельная масса (масса жировой
ткани на 100 г массы тела крысы).
Полученные результаты выражены в виде медианы (Ме), верхнего и нижнего
квартилей (Q1–Q3). Статистическую обработку данных проводили с использованием
программного пакета SPSS 17.0. Различия считали достоверными при p≤ 0,05.
Результаты и обсуждение.В результате эксперимента установлено, во 2 группе
животных, находящихся на высококалорийной диете отмечено увеличение массы тела
на 19% (p<0,005) , что составило 536 г (495-593), а также удельной массы жировой
ткани на 25 % (p<0,01) (9,59г на 100г массы тела (7,98-13,15) по сравнению с 1
группой крыс, получавших стандартную диету (соответственно 450г (410-475) и 4,49
г на 100г массы тела (3,9-4,75) (таб. 1).
Таблица 1.
Влияние высококалорийной диеты и физических нагрузок на массу тела и удельную массу жировой
ткани у крыс, Me (Q ₁ - Q₃)
удельная масса жировой ткани,
Масса тела, г
г/100 г массы тела
Экспериментальные
группы
Me
Me
изменения
изменения
p
p
в%
в%
(Q ₁ - Q₃)
(Q ₁ - Q₃)
1.Стандартная диета,
450
4,26
(n=8)
(410-475)
(3,9-4,75)
2.Высококалорийная
536
9,59
p₂₋₁‹0,005
p₂₋₁‹0,01
диета, (n=8)
(495-593)
+19 (2-1)
(7,98-13,15)
+25 (2-1)
3.Стандартная диета
446
и аэробные нагрузки,
p3-1›0,05
3,86
p3-1›0,05
(432-455)
(n=8)
-1(3-1)
(3,57-4,39)
-10 (3-1)
4.Стандартная диета
и
анаэробные
448
p₄₋₁›0,05 3,53 (3,04p₄₋₁‹0,05
нагрузки, (n=8)
(401-455)
-1 (4-1)
4,28)
-18 (4-1)
5.Высококалорийная
диета и аэробные
486,5
5,41
p₅₋₂›0,05
p₅₋₂‹0,05
нагрузки, (n=8)
(471-549)
-10 (5-2)
(5,01-8,94)
-44 (5-2)
6.Высококалорийная
диета и анаэробные
496
6,56
p₆₋₂›0,05
p₆₋₂‹0,05
нагрузки, (n=8)
(470-541)
-8 (6-2)
(6,08-7,53)
-32 (6-2)
Примечание: n – число животных в группе; р- уровень статистической значимости
В 1 группе животных, находящихся на стандартном питании, преобладает
эпидидимальная жировая ткань и составляет 1,3 г на 100 г массы тела (1,21-1,37). Во 2
группе с высококалорийным питанием распределение жировой ткани в пользу
подкожного и забрюшинного жира (3,13 г на 100 г массы тела
(2,41-5,03) и 2,65 г на 100 г массы тела (2,09-3,49)).
В процессе тренировок наблюдается снижение общей массы жировой ткани во
всех группах с физическими нагрузками. В группах животных, находящихся на
стандартном питании наиболее положительная динамика отмечается в 4 группе крыс
96
тренирующихся в анаэробном режиме: снижение удельной массы жировой ткани на
18% (p‹0,05), забрюшинного на 40%, мезентериального на 21% и эпидидемального
жира на 27% (p‹0,05).
В группе,
тренирующейся в аэробном режиме
зарегистрировано наибольшее снижение удельной массы забрюшинного жира на 30%
(p‹0,05).
В группах животных, находящихся на высококалорийном питании также
отмечалось снижение удельной массы жировой ткани (5и 6 группы по сравнению со 2
группой p‹0,05) (таб.1). В 5 группе животных, находящихся на высококалорийном
питании, и тренирующихся в аэробном режиме распределение жировой ткани
сопровождалось уменьшением доли подкожной с увеличением эпидидимальной
жировой ткани. В 6 группе животных, находящихся на высококалорийном питании, и
тренирующихся в анаэробном режиме распределение жировой ткани с увеличением
доли подкожной, эпидидимальной и снижением забрюшинной жировой ткани.
Таким образом, при данных режимах физической тренировки, нагрузки
анаэробного характера способствуют перераспределению жировой ткани в пользу
подкожного жира с уменьшением висцерального наиболее «опасного» в плане
развития метаболических нарушений. Физические нагрузки аэробного характера, в
группе животных, находящихся на высококалорийной
диете, оказывают
положительных эффект на снижение общей массы жировой ткани, но в меньшей
степени способствуют уменьшению висцеральной жировой ткани.
Литература.
1.
Петунина Н.А., Макаров И.О., Трухина Л.В., Пчелинцева Н.А., Кузина И.А.
Гормоны жировой ткани и их роль в нарушении репродуктивной функции у женщин с
ожирением // Ожирение и метаболизм. 2011. № 4. С.9-14.
2.
Плохая А.А. Современные аспекты лечения метаболического синдрома
//Ожирение и метаболизм. 2011. № 3. С. 31-37.
3.
Сихарулидзе М.Д, Джанашия Н.Г, Саникидзе Т.В, Гогешвили С.Г. Роль
окислительного стресса в патогенезе ожирения // Georgian medical news. 2006. №6
(135). С. 123-126.
4.
Сундукова Е.Л., Миняйлова Н.Н., Ровда Ю.И. Физиологические и
эндокринологические аспекты жировой ткани, количественные и топографические
методы ее диагностики в клинической практике //Мать и дитя. 2009. № 3(38). С. 3 – 8.
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ
ОБОСНОВАНИЕ
ЛОКАЛЬНОЙ
КРИОДЕСТРУКЦИИ НАДПОЧЕЧНИКОВ
О.С. Попов, Р.Я. Гейдаров, Г.Ц. Дамбаев, В.Р. Латыпов
ГБОУ ВПО СибГМУ Минздрава РФ, Россия, Томск
Введение. В настоящее время остается актуальной проблема выбора тактики и
объема операции при так называемых гормонально-неактивных опухолях
надпочечников случайно обнаруженных на догоспитальном этапе. Предлагаемая
выжидательная тактика роста опухоли до 3 см многих клиницистов не устраивает,
поскольку сохраняется неутешительная статистика частоты злокачественных
новообразований. Становится все больше сторонников, придерживающихся
хирургической тактики удаления опухоли при первичном выявлении новообразования
надпочечника [2,3]. При этом имеющиеся на сегодняшний день варианты
хирургической коррекции заканчиваются адреналэктомией, то есть органуносящей
операцией без учета размера опухоли. Выполняемый объем традиционных
97
вмешательств нельзя отнести к малотравматичным. Сохраняется высокая частота
развития специфических осложнений [4]. Поэтому актуальным остается разработка
менее травматичных и особенно органсохраняющих операций на надпочечниках при
гормонально-неактивных опухолях. Перспективным направлением, по нашему
мнению, считается применение сверхнизких температур для проведения локальной
криодеструкции надпочечников.
Цель исследования. Разработка в эксперименте методики локальной
органсохраняющей криодеструкции надпочечников для применения в хирургической
коррекции больных с гормонально-неактивными опухолями - инциденталомами.
Материалы и методы. Эксперименты выполнены на 28 беспородных собаках
(самцы) массой 8-14 кг. Проведено исследование криовоздействия на ткань
надпочечников специально разработанными в НИИ медицинских имплантатов и
материалов с памятью формы (СФТИ) криоаппликаторами из пористо-проницаемого
никелид-титанового сплава, позволяющими проводить локальное воздействие,
поддерживать необходимое время деструкции сверхнизкой температурой –200ºС [1].
В качестве хладагента применялся жидкий азот. Доступ к надпочечникам трансабдоминальный. Методика - три цикла: 1 минута - охлаждение, 1 минута оттаивание. Изучены температурные характеристики ткани надпочечника при
криодеструкции в зоне криовоздействия, в зоне прилегания (4 мм) и в отдаленной зоне
(8 мм) с помощью термопары и регистрирующего прибора. Температурные показатели
регистрировались каждые 15 секунд всех циклов криодеструкции. Внешние
характеристики ткани надпочечников изучены на этапах проведения эксперимента в
течение первого часа, через 1, 3, 7, 14, 30 суток после криодеструкции. Исследование
динамики гистологических изменений ткани надпочечников после криодеструкции
проведены в контрольные точки на 1, 3, 7, 14, 30 сутки. Окраска гистологических
срезов осуществлялась гемотоксилин-эозином, пикрофуксином по Ван Гизону.
Изучена динамика показателей гормональной активности коркового и мозгового
вещества надпочечников (кортизол, норадреналин) в периферической венозной крови
на этапах эксперимента на 1, 3, 7, 14, 30 сутки. Анализ проводился на автоматическом
иммуноферментном анализаторе с набором реактивов.
Результаты исследования и их обсуждение. Регистрация температуры ткани
надпочечника с использованием термопары позволили выделить 3 зоны: зону
криодеструкции, зону прилегания и отдаленную зону. С учетом данных термометрии
нами выбраны как оптимальные три криоцикла по 1 минуте с интервалами в 1 минуту
в режиме замораживание-оттаивание, замораживание-оттаивание, замораживаниеоттаивание. Минимальная температура ткани надпочечника на противоположной
криовоздействию поверхности в течение 1 минуты достигает –58ºС, в зоне прилегания
–34ºС, в отдаленной зоне +22ºС. Во втором криоцикле в 1 зоне получена температура
–114ºС, во 2 зоне –75ºС, в 3 зоне +18ºС. В третьем криоцикле зафиксированы
следующие температуры: в 1 зоне –138ºС, во 2 зоне –118ºС, в 3 зоне +9ºС.
Макроскопически установлено: в период замораживания ткань надпочечника под
рабочей частью аппликатора и по периметру за его пределами на 1-2 мм быстро
промораживалась и образовывалась ледяная сфера серо-белого цвета, в виде кратера
глубиной до 0,3 см по форме и размерам соответствующая рабочей части аппликатора.
При оттаивании в течение 1 минуты на месте ледяной сферы образовывалась зона,
возвышающаяся над остальной поверхностью надпочечника, багрово-синюшного
оттенка. Прилегающая зона визуально не изменялась. В течение 1 часа после трех
98
криоциклов в зоне криодеструкции отмечался прогрессирующий отек ткани
надпочечника, превосходящий бывшую ледяную сферу на 2-3 мм, окраска ткани
оставалась багрово-синюшной с петехиальными кровоизлияниями. Через 1 сутки
после криовоздействия отмечалась четкая дифференцировка зоны воздействия от
прилежащей зоны, сохранялся отек ткани, регистрировались налеты фибрина в виде
пленок и нитей, участки петехиальных кровоизлияний. Через 3 суток ткань,
подвергнутая криовоздействию, имела серо-желтый оттенок, петехиальных
кровоизлияний не регистрировалось, терялась дифференцировка зоны воздействия с
прилежащей тканью надпочечника, имелись плотные наслоения фибрина, в ряде
случаев рыхло фиксировавшие прилежащие ткани. Через 7 суток надпочечник плотно
фиксировался спайками к окружающим тканям, после выделения, из которых ткань,
подвергнутая криовоздействию, имела бледно-серый цвет, меньшую плотность, легко
разрушалась при механическом воздействии в виде участка детрита. Через 14 суток
регистрировался плотный спаечный процесс, сохранялась дифференцировка зоны
криодеструкции, ткань становилась более плотной, сохранялся серый оттенок. Через
30 суток после криовоздействия наблюдалась плотная фиксация надпочечника
спайками к прилежащим тканям, при выделении из которых отмечалась
кровоточивость, как в зоне воздействия, так и в зоне прилежащих тканей. Зона
криодеструкции регистрировалась в виде формирующегося рубца светло-серого
оттенка на всю толщину надпочечника.
При гистологическом исследовании через 1 и 3 суток характерна разная степень
девиаций характеристик в установленных зонах. В зоне криодеструкции через 1 и 3
суток исследования наблюдался крупноочаговый некроз коры и мозгового вещества с
вакуолизацией цитоплазмы адреналоцитов, обширные кровоизлияния, негустая
лейкоцитарная инфильтрация, в капсуле надпочечника незначительно выраженный
отек и негустая лимфоцитарная инфильтрация, набухание соединительнотканных
прослоек, на границе с очагом некроза имелась выраженная полиморфноклеточная
инфильтрация, отек капсулы.
В зоне прилегания через 1 и 3 суток отмечался отек капсулы, некроз отдельных
адренокортикоцитов, мелкоочаговые кровоизлияния, полнокровие синусоидов и
капилляров, лейкоцитарная инфильтрация и делипоидизация адренокортикоцитов, а
также гидропическая дистрофия. На 7 сутки терялись различия между первой и второй
зонами и определялись: гидропическая дистрофия, негустая лейкоцитарная
инфильтрация, очаговая пролиферация фибробластов на границе с очагом некроза,
выраженная делипоидизация адренокортикоцитов, дистрофические изменения в
прилежащих к зоне воздействия участках. Через 14 суток зоны криодеструкции и
прилегания выглядели в виде очага некроза замещенного грануляционной тканью с
многочисленными
сосудами,
фибробластами,
негустой
мононуклеарной
инфильтрацией, очаговыми кровоизлияниями, небольшим количеством зрелых
коллагеновых волокон. На 30 сутки в зоне криодеструкции и зоне прилегания
установлено крупноочаговое разрастание соединительной ткани, без четких границ
переходящее в капсулу надпочечника, слабо выраженная мононуклеарная реакция,
большое количество фибробластов, полнокровие сосудов.
В отдаленной зоне на протяжении всех контрольных точек (через 1, 3, 7,14, 30
суток) отмечено отсутствие признаков воспаления, патологических наложений и
воспалительной инфильтрации, определялись адренокортикоциты со светлой
эозинофильной цитоплазмой, неравномерно выраженной делипоидизацией,
99
адреналоциты с базофилией цитоплазмы и умеренно выраженной вакуолизацией,
наблюдалось полнокровие сосудов мозгового вещества.
Результаты исследований гормональной активности показывали следующее: при
уровне кортизола сыворотки крови 218,8 нмоль/л до криодеструкции через 1 сутки
регистрировалось повышение показателя до 280,4±0,2 нмоль/л и постепенное
снижение на 3 и 7 сутки до 262,4±0,2 нмоль/л и 236,2±0,1 нмоль/л соответственно. На
14 сутки отмечалось уменьшение уровня кортизола ниже исходного значения до
210,8±0,2 нмоль/л. На 30 сутки регистрировался постепенный подъем уровня
кортизола в сыворотке крови до 216,1±0,2 нмоль/л, который, однако, не достигал
исходного уровня. Исследование уровня норадреналина в сыворотке крови показало
при исходном уровне 370,4 пг/мл в первые сутки повышение показателя до 450,2± 0,1
пг/мл и постепенное снижение уровня на 3 и 7 сутки после криодеструкции до 412,0 ±
0,2 пг/мл и 386,2 ± 0,4 пг/мл соответственно. На 14 сутки уровень норадреналина в
сыворотке крови снижался до 356,4 ± 0,2 пг/мл. На 30 сутки регистрировалось
постепенное повышение уровня норадреналина до 368,6 ± 0,2 пг/мл, не достигающего
исходного уровня.
Заключение.
Криодеструкция надпочечников локальным воздействием криоаппликатором из
пористо-проницаемого никелида титана обеспечивает необратимую деструкцию ткани
зоны воздействия и прилегания, сохраняет жизнеспособность и функциональную
активность отдаленной зоны надпочечника, что делает методику органосохраняющей.
Методика технически проста и малотравматична, что в совокупности предполагает
широкое клиническое применение в хирургической коррекции больных
инциденталомами надпочечников.
Список литературы
1.
Гюнтер В.Э. Медицинские материалы и имплантаты с памятью формы.
Пористо-проницаемые криоаппликаторы из никелида титана. Том 9. Томск: МИЦ,
2010. 306 с/
2.
Куликов Л.К. Доступы к надпочечникам / Л.К. Куликов, А.П. Калинин, Ю.А.
Привалов. – М.: Медицина, 2003. – 176 с.
3.
Майстренко Н.А. Гормонально-неактивные опухоли надпочечников / Н.А.
Майстренко, В.С. Довганюк, Н.Ф. Фомин, П.Н. Ромащенко. – СПб.: ЭЛБИ, 2001. –
171 с.
4.
Щетинин В.В., Майстренко Н.А., Егиев В.Н.. Новообразования надпочечников.
Под ред. В.Д. Федорова. М.: Медпрактика-М, 2002. 196 с.
ЭНДОВАЗАЛЬНАЯ АУТОТРАНСПЛАНТАЦИЯ ОКОЛОЩИТОВИДНЫХ
ЖЕЛЕЗ
С
ПОСЛЕДУЮЩЕЙ
ПРОГРАМИРОВАННОЙ
ПАРАТИРЕОИДЭКТОМИЕЙ
О.С. Попов, С.В. Логвинов, М.М. Ларионов, Н.И. Лян
ГБОУ ВПО СибГМУ Минздрава России, Россия, Томск
Введение. Патология околощитовидных желез на сегодняшний день вышла на одно
из первых мест среди эндокринных заболеваний, уступая лишь сахарному диабету и
заболеваниям щитовидной железы [4]. При этом первичный гиперпаратиреоз является
доминирующей нозологией. Наряду с тем, что современные диагностические
возможности достигли высокого уровня, вопросы адекватного хирургического
лечения остаются во многом нерешенным [3]. Хирургическое лечение считается
100
единственно верным вариантом коррекции первичного гиперпаратиреоза
(ПГПТ). Дискутабельным остается выбор объема операции при ПГПТ,
морфологическим субстратом которого является гиперплазия ОЩЖ. К недостаткам
существующих методов относится функциональная неопределенность оставленной
паратиреоидной ткани с возможностью развития рецидива ПГПТ или тяжелого
гипопаратиреоза [1,4]. Выполнение субтотальной паратиреоидэктомии не исключает
рецидива заболевания и, как следствие, выполнение повторных вмешательств на шее.
Совершенно очевидно, что рецидив ПГПТ таит в себе еще большую опасность в плане
риска развития осложнений. Эта проблема может быть решена путем оптимизации и
поиска новых методов аутотрансплантации ткани околощитовидных желез.
Цель исследования. Разработать в эксперименте, морфологически и биохимически
обосновать метод хирургического лечения первичного гиперпаратиреоза проведением
тотальной
паратиреоидэктомии
с
эндовазальной
аутотрансплантацией
околощитовидных желез и последующей программированной паратиреоидэктомией с
целью поэтапной индивидуальной коррекции гиперпаратиреоза и предупреждения
послеоперационного гипопаратиреоза.
Материалы и методы. Для эксперимента были взяты беспородные собаки, самцы,
массой 12-18 кг, в количестве 27. Содержание, питание, уход за животными и
выведение их из эксперимента осуществляли в соответствии с требованиями
«Европейской конвенции по защите позвоночных животных, используемых для
экспериментальных и других научных целей» (Страсбург, 1986) [2]. Использовали
внутримышечный наркоз препаратом золетил 100 (Zoletil, фирма «Virbac Sante
Animale», Франция) в дозе по 10 мг/кг. Выполняли тотальную паратиреоидэктомию с
одномоментной свободной, гетеротопической аутотрансплантацией околощитовидных
желез в просвет каудальной и краниальной ветвей латеральной подкожной вены обеих
задних конечностей. В каждую вену помещали не более 2 фрагментов ОЩЖ. Затем,
через 4, 5 и 8 недель производили программированную паратиреоидэктомию путем
резекции участков вены содержащих аутотрансплантаты ОЩЖ. Взятый в разные
сроки материал подвергали гистологическому и гистохимическому исследованию.
Оценка функционального состояния аутотрансплантатов ОЩЖ осуществлялась с
помощью биохимического контроля уровня паратгормона, общего и ионизированного
кальция в сыворотке в различные сроки после аутотрансплантации и частичной,
программированной паратиреоидэктомии. Обработку данных проводили при помощи
компьютерных программ SPSS 12.0, Statistics 6.0.
Результаты и их обсуждение. В результате анализа биохимических показателей,
получены статистически значимые различия: ПТГ (пг/мл), Ca (ммоль/л), Cai (ммоль/л).
Гистологическое исследование позволило установить, что аутотрансплантаты ОЩЖ в
просвете венозного сосуда являлись состоятельными, на что указывали сохранение
строения паратироцитов, отсутствие некротических изменений в железистой ткани
через 4—5 недель исследования, а также формирование выраженной
соединительнотканной капсулы и гистологические признаки повышенной
функциональной активности к 8-й неделе после оперативного вмешательства.
Некротических изменений в ткани аутотрансплантатов ОЩЖ во всех исследованных
группах не выявлено. Предлагаемый способ показал эффективность в сохранении
жизнеспособности и функциональной активности реплантированных ОЩЖ, а так же
возможность программированного уменьшения количества функционально активной
аутотрансплантированной ткани ОЖЩ, что позволит применить методику в лечении
101
ПГПТ вызванного гиперплазией околощитовидных желез и предупредит развитие
послеоперационного гипопаратиреоза. На данную методику получен патент России на
изобретение.
Выводы.
1. Разработанный в эксперименте метод тотальной паратиреоидэктомии
с эндовазальной аутотрансплантацией околощитовидных желез и последующей
программированной паратиреоидэктомией позволяет радикально исключить
первичный гиперпаратиреоз, предупредить послеоперационный гипопаратиреоз и
индивидуально обеспечить оптимальный уровень паратгормона в сыворотке за счет
последующей программированной паратиреоидэктомии из сосудистого ложа.
Методика позволяет снизить риск развития типичных для хирургического лечения
первичного гиперпаратиреоза осложнений за счет исключения повторных
вмешательств на шее.
2.
Тотальная
паратиреоидэктомия
с
одновременной
эндовазальной
аутотрансплантацией околощитовидных желез вызывает снижение уровней
паратгормона – на 81,6 %, общего кальция – на 62,0 %, ионизированного кальция – на
66,7 % с повышением через 4 недели концентраций: паратгормона – на 52,7 %, общего
кальция – на 38,4 %, ионизированного кальция – на 39,7 %. Последующая поэтапная
паратиреоидэктомия дает возможность регулировать биохимические показатели:
удаление очередного трансплантата последовательно снижает уровни паратгормона в
сыворотке на 8,8 % – 16,1 %, общего кальция на 12,1 % – 21,1 %, ионизированного
кальция на 12,3 % – 23,4 %. При этом показатели общего белка, альбумина и
щелочной фосфатазы статистически значимо не меняются.
3. Морфологические изменения в эндовазальных трансплантатах околощитовидных
желез через 4—5 недель после оперативного вмешательства характеризуются
признаками регенерации железы: в железистых клетках наблюдается синтетическая
активность, разрастается окружающая соединительная ткань, формируя капсулу,
стромальный компонент преобладает над паренхиматозным. К 8-й неделе после
оперативного вмешательства вокруг околощитовидных желез сформировалась четко
выраженная соединительнотканная капсула, в паратироцитах отмечается повышенная
функциональная активность, удельный объем железистой ткани преобладает над
стромой.
Список литературы
1. Ватазин А.В., Шумский В.И., Астахов П.В., Круглов Е.Е. Комплексное лечение
хирургических заболеваний у больных с терминальной стадией хронической
почечной недостаточности. - М.: МОНИКИ, 2002. - 304 с.
2. Европейская конвенция по защите позвоночных животных, используемых для
экспериментальных и других научных целей // Вопросы реконструктивной и
пластической хирургии. – 2008. - №1. – С. 23-40.
3. Романчишен А.Ф. Хирургия щитовидной и околощитовидных желез. - СПб.: ИПК
«Вести», 2009 - 647 с.
4. Хирургическая эндокринология: руководство. / Под ред. А.П.Калинина,
Н.А.Майстренко, П.С. Ветшева. - СПб.: Питер, 2004. - 960 с.
102
ВЛИЯНИЕ КАПСАИЦИНА НА ВОЗРАСТНОЕ РАЗВИТИЕ НЕЙРОНОВ
СПИННОМОЗГОВОГО УЗЛА, СОДЕРЖАЩИХ ВЕЩЕСТВО Р
В.В. Порсева, П.М.Маслюков, ГБОУ ВПО «Ярославская государственная
медицинская академия» Минздрава России, Ярославль, Россия
Нейропептид из группы тахикининов - вещество Р (substance P)- синтезируется в
сенсорных нейронах и играет важную роль в механизмах болевой чувствительности,
тем самым участвуя центрально в воротном контроле боли и периферийно в развитии
нейрогенного воспаления. Известно, что системное введение капсаицина приводит к
усилению выделения вещества Р, часть авторов связывает это с ключевой ролью
данного нейропептида в развитии десенситизации [3]. В последние десятилетия в
экспериментальных исследованиях очень широко изучается токсичность капсаицина в
отношении ваниллоидных рецепторов [1, 5]. Однако, капсаициновая деафферентация,
устанавливая гибель только определенного числа сенсорных нейронов – капсаицинчувствительных, до настоящего времени не решает вопроса о судьбе различных
субпопуляций нейронов чувствительных узлов, ответственных за ноцицепцию. В
связи с этим, целью настоящего исследования явилось изучение возрастных
изменений характеристик нейронов, содержащих вещество Р в чувствительном узле
спинномозгового нерва на фоне дефицита афферентации, вызванной капсаицином.
Материал и методы
Исследование проведено на 50 белых крысах-самках линии Вистар в возрасте 3,
10, 20, 30 и 60 суток после рождения с соблюдением «Правил проведения работ с
использованием экспериментальных животных. Животные были разделены на две
группы: контрольная (n=25) - интактные крысы; опытная (n=25) - экспериментальное
моделирование деафферентации. В опытной группе на вторые сутки жизни крысам
вводили однократно подкожно капсаицин (N-vanillylonanamide, Sigma) 150 мг/кг в
растворе, состоящем из 1 части 96% этилового спирта, 1 части Твин-80, 8 частей 0,9%
раствора NaCl. Эвтаназию животных осуществляли под уретановым наркозом (3 г/кг,
внутрибрюшинно) путем транскардиальной перфузии физиологического раствора с
гепарином (5 Ед/л), затем 4% раствора параформальдегда на 0,1М фосфатном буфере.
Изучали нейроны чувствительного узла второго грудного спинномозгового нерва.
После перфузии узлы извлекались и помещались в ту же фиксирующую смесь, в
которой производили перфузию, на 1-2 часа. Серии срезов толщиной 12 мкм
изготовляли на криостате. Определение нейронов иммунореактивных (ИР) к веществу
Р (ВП) проводили по ранее описанной методике с использованием меченых антител
[2]. Для выявления ВП использовались первичные антитела (Abcam, США, разведение
1:1000), вторичные антитела были конъюгированы с флюорохромом - флюоресцеинизотиоцианатом (FITC, Jackson, США), дающим зеленую флюоресценцию. Для
подсчета количества ИР нейронов проводили мечение всей нейронной популяции
красителем с красной флюоресцентной окраской по Нисслю (NeuroTrace Red
Fluorescent Nissl Stains, Molecular Probes, США).
Анализ препаратов проводили на флюоресцентном микроскопе ЛОМО Микмед
2, вариант 12 (Россия, Санкт-Петербург) с соответствующим набором светофильтров,
объективом с увеличением 20× и цифровой видеокамеры MDC320 (ScopeTec, Китай).
На изображениях препаратов узлов с помощью программы Image J (NIH, США)
определяли площадь сечения ИР клеток и проводили их подсчет на квадрате
площадью 100 мкм2 стандартной квадратно-сетчатой вставки. Статистическую
обработку полученных морфометрических параметров проводили с использованием
103
программы StatSoft, Inc. (2011). Statistica (data analysis software system), version 10.
Различия считали значимыми при p<0,05.
Результаты и их обсуждение
В чувствительных узлах выявлялись ВП-ИР нейроны в обеих группах
наблюдения и во всех исследуемых возрастах крысы. В контроле с возрастом
животного их количество уменьшалось: в 10 дневном возрасте снизилось в 1,5 раза и
не менялось до конца наблюдения. В опыте возрастные изменения заключались в
максимальном увеличении количества этих нейронов в 10 дневном возрасте и
незначительном снижении к 60 дням (таблица 1).
В ряду млекопитаюших аналогичные изменения отмечены в субпопуляции ВПИР нейронов тройничного, шейных, поясничных узлов в условиях химически
(введение колхицина) и хирургически смоделированной аксональной дегенерации
афферентных нейронов. При этом в контроле количество ВП-ИР нейронов составляло
от 10 до 30% клеток узла [6], а в опыте их число возрастало до 50% [3, 4].
Анализ средней площади сечения ВП-ИР нейронов показал, что в контрольной
группе животных этот показатель за весь период наблюдения увеличился в 1,3 раза,
достигая максимальных значений в 60 дневном возрасте крысы (таблица). В опыте
возрастные изменения средней площади сечения ВП-ИР нейронов были иными. Так,
размеры нейронов практически не менялись с 3 дневного возраста и до конца
наблюдения. При этом средняя площадь сечения ВП-ИР нейронов в опыте была
меньше контрольных значений: в 30 и 60 дневных возрастах показатель значимо
меньше - на 15% и 25% соответственно. Т. о., в результате введения капсаицина
средняя площадь сечения ВП-ИР нейронов в узле была меньше контрольных значений
в течение всего периода наблюдения, что связано с торможением роста нервных
клеток.
Таблица 1
Относительное содержание (ОС) и средняя площадь сечения (S)
ВП-ИР нейронов (Х±Sх)
Возраст
контроль
опыт
2
животных ОС, %
S, мкм
ОС, %
S, мкм2
3
9.5±0.77 217.0±7.23 8.6±0.38
215.2±9.07
.
10
6.4±0.42* 218.1±8.79 16.0±0.76* ** 212.7±6.03
20
6.1±0.37* 225.4±9.18 16.9±0.53*.** 207.4±9.12
30
5.1±0.24* 255.5±9.39* 15.6±0.57*.** 217.7±11.55**
60
6.7±0.35* 304.4±8.90* 13.9±0.44*.** 226.3±9.01**
* p<0.05. различия достоверны по сравнению с 3-суточным крысенком
** p<0.05. различия достоверны по сравнению с контрольной группой
Предыдущими нашими исследованиями установлено. что введение
новорожденным крысятам капсаицина вызывает гибель 20% клеток грудного
спинномозгового узла на 10 день жизни и сохраняется во взрослом состоянии, при
этом гибнет популяция нейронов малых размеров, которые и являются капсаицинчувствительными, содержащими TRPV1-рецепторы [1]. В настоящем исследовании
возрастные изменения морфометрических и количественных характеристик ВП-ИР
нейронов приходятся именно на 10 дневный возраст крысы и, также не меняясь,
сохраняются до взрослого состояния животного, а именно до двух месяцев жизни.
104
Учитывая это, можно говорить о необратимости изменений, вызванных введением
капсаицина новорожденным крысятам.
Заключение
В результате работы установлено, что введение капсаицина новорожденным
крысятам разнонаправлено изменяет количественные и морфометрические
характеристики нейронов чувствительного узла. содержащих вещество Р в
постнатальном развитии крысы. Количественные изменения заключаются в
существенном увеличении относительного количества ВП-ИР-нейронов в узле, где
процентное содержание этой
субпопуляции возрастает более, чем в 2 раза.
Морфометрические изменения, напротив, проявляются в уменьшении средней
площади сечения ВП-ИР нейронов. Данные преобразования регистрируются в 10
дневном возрасте и сохраняются до 60 дневного возраста крысы. Учитывая тот факт,
что введение капсаицина новорожденным крысятам индуцирует нейротоксические
эффекты в нейронах афферентных узлов, возможно, увеличение количества ВП-ИР
нейронов на фоне отсутствия их роста является компенсаторной реакцией,
обеспечивающей постоянство содержания в нейронной популяции вещества Р.
Работа выполнена по договору о НТ сотрудничестве с ГНЦ РФ - ИМБП РАН и
поддержана РФФИ (грант 12-04-00621-а), ФЦП «Научные и научно-педагогические
кадры инновационной России» на 2009-2013 годы (соглашения 8290. 8566 и 8603).
Список литературы
1. Порсева В.В., Шилкин В.В., Корзина М.Б., Коробкин А.А. и Маслюков П.М.
Изменение
TRPV1-иммунореактивных
нейронов
чувствительных
узлов
спинномозговых нервов крысы под влиянием капсаицина. Морфология, 2011, т. 139,
№3, с. 41-45.
2. Порсева В.В.. Шилкин В.В.. Корзина М.Б.. Коробкин А.А. и Маслюков П.М.
Вещество Р-иммунопозитивные нейроны спинномозгового узла крысы в
постнатальном онтогенезе. Морфология, 2012, т. 141, №1, с. 75-77.
3. Battaglia G., Rustioni A. Coexistence of glutamate and substance P in dorsal root
ganglion neurons of the rat and monkey. J Comp. Neurol., 1988, v. 277, № 2, p. 302–312.
4. Lehtosalo J. I., Uusitalo H., Stjernschantz J., Palkama A. Substance P-like
immunoreactivity in the trigeminal ganglion. Histochemistry, 1984, v. 80, № 5, p. 421-427.
5. Szallasi A. and Blumberg P.M. Vanilloid (capsaicin) receptors and mechanisms.
Pharm. Rev., 1999, v. 51, № 2, p. 159-211.
6. Weissner W., Winterson B. J., Stuart-Tilley A., Devor M., Bove G.M. Time сourse
of substance P expression in dorsal root ganglia following complete spinal nerve transection.
J Comp. Neurol., 2006, v. 497, № 1, p. 78–87.
ИССЛЕДОВАНИЕ
ФУНКЦИОНАЛЬНОГО
СОСТОЯНИЯ
МИТОХОНДРИЙ
МИОКАРДА
У
КРЫС
ПРИ
ХРОНИЧЕСКОЙ
НОРМОБАРИЧЕСКОЙ ГИПОКСИИ
Е.С. Прокудина, лаборатория экспериментальной кардиологии
ФГБУ «НИИ Кардиологии» СО РАМН, г. Томск, Россия
Введение: Защита миокарда от ишемических и реперфузионных повреждений
является одной из важнейших задач современных экспериментальных и клинических
исследований в физиологии, патологической физиологии и кардиологии. В конце 50-х
годов прошлого столетия был открыт феномен возникновения длительной и стойкой
кардиопротекции, формирующейся в условиях гипоксии [3]. Интерес к хронической
105
гипоксии также поддерживается стремлением исследователей разработать новые пути
неспецифической, патогенетически обоснованной профилактики и коррекции
ишемических тканевых повреждений на основании знаний, полученных при изучении
механизмов кардиопротекции.
Триггерным механизмом повреждения кардиомиоцитов в условиях острого
недостатка кислорода является расстройство энергообеспечения клеток, которое в
первую очередь затрагивает митохондрии, проявляющееся изменением их
функционального состояния
[4]. С другой стороны, в условиях длительного
пониженного содержания кислорода в кардиомиоцитах возможно образование пула
митохондрий с качественно новыми свойствами функциональных белков,
обеспечивающих реализацию механизма кардиопротекции [1].
Цель исследования: выявить изменения функций митохондрий при
формировании устойчивости миокарда к повреждающему действию острой ишемии и
реперфузии у крыс при хронической нормобарической гипоксии.
Материал и методы исследования: В исследовании использовались
митохондрии, выделенные из миокарда крыс-самцов линии Вистар массой 250-300 г.
Все животные были разделены на три группы: группа интактных крыс с
нормоксической перфузией изолированного сердца (контроль), группа интактных
крыс с моделированием ишемии и реперфузии (И/Р) на изолированном сердце и
группа животных, после непрерывного курсового воздействия хронической
нормобарической гипоксии (ХНГ) в течение 21 дня при 12% содержании O2,
изолированное сердце которых также подвергалось острой ишемии и реперфузии.
Моделирование тотальной ишемии и реперфузии проводилось на изолированном
сердце крысы. В перфузионном растворе, оттекающем от сердца, проводили
измерение активности креатинкиназы спектрофотометрическим методом. Изоляцию
митохондрий миокарда проводили стандартным методом дифференциального
центрифугирования в растворе сахарозы, содержащем 210 мМ манитола, 70 мМ
сахарозы и 10 мМ HEPES, pH 7,37. В суспензии митохондрий проводили измерение
содержания белка по методу Брэдфорд. Оценку показателей дыхания митохондрий
проводили оксиметрическим методом с использованием кислородного электрода
Кларка. Спектрофлюориметрическим методом с применением флюоресцентных
красителей измеряли Ca2+-связывающую способность (КСС) и трансмембранный
потенциал (ТМП) митохондрий.
Результаты исследования: В результате исследования было выявлено
достоверное, более чем пятикратное, увеличение активности креатинкиназы в
перфузионном растворе у интактных крыс (в сравнении с контролем, таблица 1) и
статистически значимое снижение активности фермента в группе крыс после курса
ХНГ (по сравнению с интактными животными с И/Р, таблица 1). Это подтверждает
повреждающее воздействие И/Р на миокард in vitro, степень которого уменьшается
предварительным непрерывным курсовым воздействием хронической гипоксии. Ранее
в нашей лаборатории уже были получены данные о кардиопротекторном эффекте
курса ХНГ, реализующемся in vivo[5].
В ходе исследования было обнаружено статистически значимое снижение КСС
митохондрий интактных крыс, миокард которых подвергался И/Р, по сравнению с
данным показателем в контрольной группе (227,0 нМ/мг и 283,5 нМ/мг в контроле).
Полученные данные свидетельствуют о том, что в результате острого недостатка
поступления кислорода к кардиомиоцитам, нарушается процесс энергообразования в
106
митохондриях, что влечет за собой нарушение выведения ионов Ca2+ из клеток.
Избыток кальция захватывается митохондриями, что является естественным
процессом, позволяющим компенсировать Ca2+-перегрузку цитоплазмы во время
реперфузии. Однако накопление данных ионов митохондриями, достигая своего
максимума, стимулирует открытие МРТ-пор митохондрий, влекущее за собой
повреждение и дальнейшую гибель клетки путѐм апоптоза или некроза. Поэтому
устойчивость МРТ-пор к увеличению содержания Ca2+ внутри митохондрий играет
важную роль в явлении кардиопротекции, что мы и наблюдали по достоверному
увеличению КСС митохондрий в группе животных после курса ХНГ (250,0 нМ/мг по
сравнению с 227,0 нМ/мг в группе интактных животных с И/Р миокарда, таблица 1).
Таблица 1
Значения Са2+-связывающей способности (КСС), трансмембранного потенциала
(ТМП) и параметров дыхания митохондрий в исследуемых группах
Показатели
КСС
митохондрий, нМ
Са2+/мг белка
ТМП
митохондрий, U/мг
белка
V3 m/p, нМ
О2/мин/мг белка
Группа
Группа интактных
Группа крыс после
интактных крыс,
крыс + И/Р (n=11)
ХНГ + И/Р (n=10)
контроль (n=16)
283,5
(262,5 – 348,5)
227,0 *
(211,0 – 243,0)
250,0 °
(233,0 – 267,0)
14,22
(13,02 – 16,14)
11,25 *
(9,45 – 12,3)
13,85 °
(12,75 – 15,0)
262,5
(169,7 – 294,6)
150,5*
(102,9 – 213,1)
234,0°
(168,0 – 375,7)
RC m/p
2,84
(1,90 – 3,71)
1,67*
(1,30 – 2,95)
2,82°
(2,27 – 3,91)
ADP/O m/p
2,31
(1,61 – 3,21)
1,76*
(1,16 – 2,21)
2,40°
(2,10 – 2,74)
349,7
(293,4 – 468,0)
337,9
(258,7 – 402,3)
341,8
(211,9 – 353,3)
RC s
1,76
(1,45 – 2,04)
1,54
(1,36 – 1,77)
1,55
(1,31 – 1,57)
ADP/O s
1,15
(0,95 – 1,28)
1,04
(0,85 – 1,36)
1,06
(0,83 – 1,20)
V3
s,
нМ
О2/мин/мг белка
Активность
9,72
53,1 *
40,1 °
креатинкиназы,
(8,14 – 10,85)
(27,63 – 71,9)
(35,7 – 45,7)
мкМ NADH/мин/л
Примечание: V3 – скорость дыхания в присутствии субстратов и 200 нМ АДФ;
m/p – малат-пируватный буфер (NAD-зависимый путь дыхания);
s – сукцинатный буфер (FAD-зависимый путь дыхания);
* – достоверность по отношению к группе интактных животных (p< 0,05);
° – достоверность по отношению к группе животных с И/Р (p< 0,05).
Мы наблюдали достоверное снижение ТМП (14,22 U/мг по сравнению с 11,25
U/мг в контроле, таблица 1) в группе интактных крыс с И/Р миокарда. Это
свидетельствует об уменьшении возможности наработки молекул АТФ в процессе
дыхания митохондрий, а также о вероятном повреждении мембран и
трансмембранных
белков
митохондрий
активными
формами
кислорода,
107
образующимися в условиях острой ишемии [2]. Достоверное же увеличение значений
данных параметров в группе животных после курса ХНГ (по сравнению с интактными
крысами с И/Р миокарда, таблица 1) свидетельствует о повышении устойчивости
функций дыхания и энергообразования митохондрий миокарда к повреждающему
действию острой ишемии и реперфузии, и подтверждает кардиопротекторный эффект
непрерывного гипоксического влияния.
В результате исследования было выявлено статистически значимое увеличение
значений параметров NAD-зависимого пути дыхания (субстраты – малат и пируват,
таблица 1) в группе животных после ХНГ с И/Р миокарда (по сравнению с
интактными крысами с И/Р миокарда, таблица 1), однако для FAD-зависимого пути
дыхания (субстрат – сукцинат, таблица 1) таких изменений обнаружено не было.
Вероятно, это связано с экономизацией процесса образования энергии в условиях
ХНГ, которая происходит за счет появления новой популяции митохондрий с
отличительными свойствами: пониженным содержанием дыхательных переносчиков
на терминальном участке дыхательной цепи и более низкой их окислительной
способностью, но работающих в более эффективном режиме [1].
При этом наиболее выраженные изменения происходят с митохондриальным
комплексом I (NAD-зависимый путь дыхания), что позволяет ему более эффективно
функционировать в условиях сниженных концентраций кислорода. Однако,
отсутствие изменений характеристик комплекса II (FAD-зависимый путь дыхания,
субстрат - сукцинат) после ХНГ, вероятно, связано с тем, что данный путь дыхания
выполняет роль срочного компенсаторного механизма в условиях острой нехватки
кислорода [1].
Заключение: Умеренное длительное гипоксическое влияние на организм
способствует активации защитных сил организма, увеличивая его устойчивость к
последующим негативным воздействиям. Выявленные в работе изменения функций
митохондрий подтверждают кардиопротекторный эффект in vitro влияния курса
хронической нормобарической гипоксии.
1. Современные проблемы адаптации к гипоксии. Сигнальные механизмы и их роль в
системной регуляции. / Лукьянова Л.Д. // Патологическая физиология и
экспериментальная терапия. – 2011. – № 1. – С. 3 – 19.
2.Cell death during ischemia: relationship to mitochondrial depolarization and ROS
generation / J. Levraut , H. Iwase , Z- H. Shao et al. // Am. Physiol. Heart Circ. Physiol. –
2003. – Vol. 284. – P. 549 – 558.
3.Molecular mechanisms of cardiac protection by adaptation to chronic hypoxia. / F. Kolar,
B. Ostadal // Physiological Research – 2004. – Vol.53. – P. 3 – 13.
4.Regulation of Oxygen Homeostasis by Hypoxia-Inducible Factor 1. / G.L. Semenza //
Physiology. – 2009. – 24 – P. 97 – 106.
5.Role of endogenous opioid peptides in the infarct size-limiting effect of adaptation to
chronic continuous hypoxia. / L.N. Maslov, N.V. Naryzhnaya, S.Yu. Tsibulnikov et. al. //
Life science. – 2013. – Vol. 93. – P. 373 – 379.
О ФУНКЦИОНАЛЬНОМ СОСТОЯНИИ
ЖЕЛЧЕВЫДЕЛИТЕЛЬНОЙ
СИСТЕМЫ У ПАЦИЕНТОВ С ЯЗВЕННОЙ БОЛЕЗНЬЮ ЖЕЛУДКА И ДПК
Разаренова Т.Г., Кошель А.П., Дибина Т.В.,
НИИ гастроэнтерологии им. Г.К, Жерлова СибГМУ
(г. Северск, Томская обл.)
108
Проведено ультразвуковое исследование моторно-эвакуаторной функции
желудка, ДПК и желчного пузыря у 35 пациентов, страдающих язвенной болезнью
желудка (17) и двенадцатиперстной кишки (18). Для оценки особенностей
желчевыделения, результаты сравнивались с данными, полученными у 30 практически
здоровых людей. Внутрижелудочная рН-метрия проводилась на аппарате
«Ацидогастрометр АГМ - 05К» в модификации «Гастроскан – 5». Ультразвуковое
исследование выполняли на сканере, «Aloka SSD–2000» «MULTIVIEW» (Япония), с
использованием конвексных датчиков 3,5 и 5 МГц.
По данным эхографии в группе здоровых людей у двух человек (6,6 %) выявлена
гипермоторная и у двух (6,6%) – гипомоторная дискинезии желчного пузыря. При этом
гипомоторная дискинезия желчного пузыря сочеталась с замедленным опорожнением
пищи через пилорический отдел желудка и ДПК и была характерна для лиц с
пониженной кислотностью, а гипермоторная дискинезия, напротив, отмечалась у
пациентов с гипермоторикой желудка и ДПК у пациентов с повышенной кислотностью.
Следует заметить, что эти пациенты не предъявляли жалобы, характерные для
нарушения функции желчного пузыря.
При анализе данных ультразвукового исследования пациентов, страдающих
язвенной болезнью желудка и ДПК у 3 (8,6 %) человек моторно-эвакуаторная
деятельность желчевыделительной системы приближались к средним показателям
группы практически здоровых людей.
У 4 (11,4 %) человек было выявлено умеренно ускоренное опорожнение
желчного пузыря, приближающиеся к верхней границе нормы. В эту группу вошли
больные
язвенной болезнью желудка с повышенной интенсивностью
кислотопродукции по данным pH-метрии.
У 6 (17,1%) пациентов была выявлена гипермоторная дискинезия
желчевыделительной системы с отсутствием латентного периода желчевыделения. В
эту группу вошли больные язвенной болезнью луковицы ДПК (4) и желудка (2) с
зиянием привратника, обусловленным рубцовой деформацией пилоро-дуоденальной
зоны или ушиванием перфоративной язвы в анамнезе. Отсутствие сдерживающей
функции привратника, приводит к ускорению и неравномерности эвакуации
желудочного содержимого в кишечник, умеренному растяжению ДПК, особенно
вблизи зоны рубцовой деформации до 20-25 мм и ее гипермоторике (7-8
перистальтических волн в минуту). В результате форсированного соприкосновения
пищевого раздражителя с рефлексогенной зоной ДПК латентный период
желчевыделения отсутствует, максимальное сокращение желчного пузыря наступает в
среднем на 22± 2,5мин. Объем фракции выброса составил 11,1 ± 2,8 см3.
У 12 (34,3%) человек выявлена гипомоторная дисфункция желчевыделительной
системы. В эту группу вошли пациенты страдающие язвенной болезнью желудка (5) и
ДПК (7), со стенозом в области привратника, вследствие, воспалительной
околоязвенной инфильтрации или рубцовой деформации пилоро-дуоденальной зоны.
У этих пациентов натощак в желудке выявлено умеренное или значительное
количество неоднородного содержимого (остатки пищи), пилорический отдел
желудка, и луковица ДПК деформированы, в 7 случаях с утолщенными до 7-10 мм
стенками (воспалительный отек). Причем у 5 из 12 пациентов было обнаружено
повышение интенсивности кислотопродукции.
Особую группу - 10 человек (28,6 %) составили больные c извращением
характера желчевыделения, которое заключалось в периодическом увеличении и
109
уменьшении объема желчного пузыря во время его сократительного периода. В
данную группу вошли больные язвенной болезнью желудка (5) и ДПК (5) с наличием
дуодено-гастрального рефлюкса (ДГР) (рис. 5). По данным pH-метрии у 8 из 10
больных этой группы была выявлена повышенная кислотность желудка, что
обуславливает ускоренную первичную эвакуацию и интенсивную перистальтику в
желудке.
Таким образом, моторно-эвакуаторная функция желчевыделительной системы
не зависит от вида патологического процесса в желудке или ДПК, а находится в
тесной взаимосвязи с характером эвакуации содержимого желудка и темпом
продвижения желчегонного завтрака по ДПК. Наши наблюдения так же позволяют
считать, что на скорость эвакуации желудочного содержимого и, следовательно, на
процесс желчевыделения оказывает влияние кислотообразующая функция желудка,
которой принадлежит известная роль в регуляции моторики. Повышение кислотности
желудочного сока, характерное для язвенной болезни желудка и ДПК вызывает
повышение двигательной функции желудка, но даже в условиях интенсивной
перистальтики на процесс эвакуации влияет состояние выходного отдела желудка
(стеноз или зияние) и состояние ДПК.
Применение ультразвукового метода исследования в оценке функционального
состояния желчевыделительной системы, параллельно с изучением функции
резецированного желудка и проксимальных отделов тонкого кишечника позволяет
определить особенности и взаимосвязи в пищеварении у пациентов после различных
видов оперативного вмешательства на желудке и является методом выбора в
диагностики моторно-эвакуаторных нарушений верхнего отдела ЖКТ.
ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ ЖЕЛЧЕВЫВОДЯЩЕЙ СИСТЕМЫ,
В ОТДАЛЕННЫЕ СРОКИ ПОСЛЕ РЕЗЕКЦИИ ЖЕЛУДКА
Разоренова Т.Г., Кошель А.П., Дибина Т.В., Клоков С.С.
НИИ гастроэнтерологии им. Г.К, Жерлова СибГМУ
(г. Северск, Томская обл.)
Актуальность. Операции на желудке, особенно с выключением из пассажа пищи
двенадцатиперстной кишки, неизбежно ведет к нарушению функции единой
гепатобилиодуоденальной зоны. Большую роль в восстановлении функции
желчевыделения после операции играет не только сохранение трансдуоденального
пассажа пищи, но и способ формирования гастродуоденоанастомоза, определяющий
тип и скорость эвакуации содержимого из культи желудка.
Цель. Изучить влияние способа формирования гастродуоденоанастомоза на
функцию гепатбилиарной зоны.
Материалы и методы. Изучена функция желчного пузыря у 105 больных после
резекции ½
желудка по Billroth I с формированием пилороподобного
гастродуоденоанастомоза. В качестве группы сравнения были взяты 30 пациентов
после операции Billroth I с «прямым» гастродуоденоанастомозом. Ультразвуковое
исследование выполнялось на аппарате ALOKA SSD 2000 с использованием
конвексного датчика 3,5 МГц. Объем желчного пузыря натощак и каждые 10 мин
рассчитывали по формуле: V = 0.523 x d2 x h. По данным исследований получены
следующие результаты.
Результаты и обсуждение. В основной группе нарушения моторной функции
желчного пузыря выявлены у 27 (25,7%), в том числе у 12 (11,4%) отмечена
110
гипермоторика и у 15 (14,3%) – гипомоторная дискинезия. При этом гипермоторная
дискинезия сочеталась с замедленным опорожнением культи желудка и ДПК и была
характерна для раннего послеоперационного периода. Гипермоторная дискинезия,
напротив, отмечалась у пациентов с гипермоторикой культи желудка и ДПК чаще в
отдаленные сроки после операции.
После операции по Billroth I с прямым гастродуоденоанастомозом у 24 (80%)
пациентов пищевой раздражитель, вследствие отсутствия замыкательной функции
выходного отдела культи желудка, почти тот час же практически непрерывно
поступает в ДПК. В результате форсированного поступления необработанной пищи в
дуоденум и неадекватного раздражения нейроэндокринных клеток кишки,
преобладает гипермоторный тип дискинезии желчного пузыря 26 (86,7%). О чем
свидетельствует укорочение латентного периода желчевыделения в среднем до
3,2±0,8 минут и усиленная мощность сокращения в данной группе – 0,4 ± 0,04
см3/мин.
Заключение. Таким образом, операция, предусматривающая формирование
пилороподобного гастродуоденоанастомоза создает лучшие условия для
нормализующего влияния естественных пищевых раздражителей, что в значительно
меньшей степени нарушает содружественную работу единой гепато-панкреатодуоденальной системы. Формируемый, взамен удаленного пилоруса инвагинационноклапанный гастродуоденоанастомоз обеспечивает равномерное, порционное
поступление пищи из культи желудка в ДПК, что благотворно сказывается на
функции билиарного дерева, о чем свидетельствует меньший процент нарушения
моторики желчного пузыря.
АДАПТАЦИЯ СЕРДЕЧНО-СОСУДИСТОЙ СИСТЕМЫ ЛЫЖНИКОВ К
МАКСИМАЛЬНОЙ НАГРУЗКЕ ПОСЛЕ ИНГАЛЯЦИИ ВОЗДУШНОЙ
ДЫХАТЕЛЬНОЙ СМЕСИ С ПОВЫШЕННЫМ СОДЕРЖАНИЕМ КИСЛОРОДА
Е.А. Реуцкая, Ю.В. Корягина, Научно-исследовательский институт деятельности в
экстремальных условиях Сибирского государственного университета физической
культуры, г. Омск, Россия
Введение. В настоящее время вопросы повышения и восстановления
работоспособности спортсменов являются одними из самых актуальных в физиологии
спорта, в связи с увеличивающейся интенсивностью физических нагрузок и уровня
результатов в спорте. В спорте высших достижений спортсмены чаще всего
осуществляют деятельность на пределе своих возможностей, что определяет
необходимость
поиска
эффективных
средств
и
методов
повышения
работоспособности и полноценного восстановления организма спортсменов.
В качестве одного из средств, повышающих спортивную работоспособность и
ускоряющих восстановительные процессы, активно используются воздушные
дыхательные смеси с повышенным содержанием кислорода [3, 5]. Проведенные
исследования показали, что избыточное содержание кислорода в дыхательной смеси
является стресс-вызывающим фактором для организма, в результате которого
происходят изменения во внутренней среде, приводящие к мобилизации нервных и
эндокринных механизмов в организме спортсменов [3].
Сердечно-сосудистая система является одной из наиболее важных систем
жизнеобеспечения и рассматривается как индикатор функционального состояния
целостного организма [4]. Исследованию ритма сердца в процессе адаптации к
111
%
тренировочным и соревновательным нагрузкам в последнее десятилетие уделяется
большое внимание. Ритм и сила сердечных сокращений очень чутко реагируют на
стрессорные воздействия и несут информацию о состоянии регулирующих их систем,
регуляторно-адаптивных возможностях организма [1, 4]. В связи с чем, целью
исследования явилось изучение особенностей срочной адаптации сердечнососудистой системы спортсменов-лыжников к максимальной нагрузке после
ингаляции кислородной смеси.
Материалы и методы. Исследование проводилось на базе НИИ ДЭУ СибГУФК.
В исследовании приняли участие 35 лыжников и биатлонистов квалификации от I
спортивного разряда до мастера спорта. Возраст испытуемых 18 – 20 лет. Работа
выполнена при соблюдении основных биоэтических правил с получением
информированного согласия от участников эксперимента.
Адаптационные возможности сердечно-сосудистой системы изучали при
помощи анализа вариабельности сердечного ритма спортсменов. В состоянии
относительного покоя до и после ингаляции кислородной смеси, а также после
максимальной нагрузки проводилась 5-минутная запись кардиоритмограммы с
использованием
аппаратно-программного
комплекса
фирмы
«NeuroLab»,
позволяющего автоматически обрабатывать данные вариабельности сердечного ритма
на персональном компьютере. Преобладающий тип вегетативной регуляции
определялся согласно классификации, предложенной Н.И. Шлык (2009),
учитывающей системный подход к рассмотрению сложнейшего механизма регуляции
физиологических функций.
Воздушная дыхательная смесь создавалась при помощи портативного
концентратора кислорода производства
США производительностью 5л/мин.
Содержание кислорода в дыхательной смеси составляло 93%. Для доставки кислорода
в дыхательные пути спортсменов использовалась простая маска. Время экспозиции –
10 минут.
умеренное преобладание
автономной регуляции
80
70
60
50
40
30
20
10
0
выраженное преобладание
автономной регуляции
До О2
После О2
Рис. 1. Изменение вегетативной регуляции у лыжников до и после дыхания воздушной
дыхательной смесью с повышенным содержанием кислорода
Для оценки работоспособности спортсменов использовали ступенчатый тест на
беговой дорожке «Premier-4 PROF». В тесте использовался стандартный протокол
проведения испытаний: начальная скорость бега – 4 км/ч, возрастание скорости бега
на следующей ступени – 1 км/ч, длительность каждой ступени – 2 мин. Тест
выполнялся до отказа спортсмена от продолжения тестирования вследствие развития
112
утомления. Программа исследований предусматривала двукратное проведение
испытаний (с кислородной поддержкой и без нее) с перерывом не менее 3 дней.
Результаты и их обсуждение. По данным вариабельности сердечного ритма у
исследуемых лыжников выявлены два из четырех типов вегетативной регуляции.
Среди исследуемого контингента не оказалось спортсменов с I и II типами регуляции,
для которых характерно преобладание симпатической и центральной регуляции
сердечного ритма (рис. 1). Умеренное преобладание автономного контура регуляции
сердечного ритма у спортсменов, тренирующихся в видах спорта на выносливость,
согласуется с данными других авторов [1, 2, 4].
После дыхания воздушной дыхательной смесью с повышенным содержанием
кислорода значительно увеличилось количество спортсменов с умеренным
преобладанием автономного контура регуляции, который характеризуется
оптимальным состоянием регуляции систем организма. Спортсмены с умеренно
выраженным автономным контуром регуляции имеют преимущества в
соревновательной деятельности. У них отмечается экономизация функций
дыхательной и сердечно-сосудистой систем в условиях относительного покоя, выше
уровень физической работоспособности в аэробном режиме, показатель аэробной
производительности организма, а также более быстрое и качественное восстановление
показателей гемодинамики в ответ на стандартную физическую нагрузку [2].
Таблица 1
Показатели вариабельности сердечного ритма лыжников после
нагрузки (Хср.±m)
Показатели вариабельности сердечного ритма
лыжники
Mean, мс
Амо, %
ПАПР, у.е.
1 тест 2 тест 1 тест 2 тест 1 тест 2 тест
1 разряд
537,2
554,9 ± 78,8 ± 72,4 ± 150,4 ± 132,4 ±
(n = 25)
± 10,2 9,5*
3,5
3,0
7,8
5,3
КМС, МС 546,8
546,0 ± 78,2 ± 72,4 ± 146,9 ± 135,3 ±
(n = 10)
± 20,2 18,8
5,1
5,6
12,7
11,8
УПАР
531,4
534,2 ± 82,3 ± 67,6 ± 158,4 ± 129,7 ±
(n = 23)
± 8,9
11,7
2,5
3,1*
5,7
6,5*
ВПАР
554,2
546,4 ± 74,9 ± 78,7 ± 140,6 ± 147,4 ±
(n = 12)
± 26,4 13,6
8,2
4,5
19,5
9,4
выполнения максимальной
ИН, у.е.
1 тест
1264,7 ±
102,7
1059,1 ±
308,0
1173,1 ±
93,7
1182,4 ±
437,6
2 тест
1005,7
110,8*
1067,2
164,9
1087,4
96,2
1130,7
213,2
±
±
±
±
УПАР – умеренное преобладание автономного контура регуляции, ВПАР выраженное преобладание автономного контура регуляции;1 тест – без кислородной
поддержки, 2 тест – с кислородной поддержкой; * - р < 0,05.
После выполнения максимальной нагрузки у лыжников наблюдается активация
симпатоадреналовой системы, усиление центрального контура регуляции, которые
проявляются в стабилизации ритма, уменьшении разброса длительности
кардиоинтервалов, увеличивается количество однотипных по продолжительности
интервалов (табл. 1). Реакция на нагрузку в первом и втором тестах у спортсменов
была однотипной, но с различной силой проявления. Отмечается более выраженное
напряжение центральных механизмов регуляции в тесте без кислородной поддержки.
После ингаляции воздушной дыхательной смесью с повышенным содержанием
кислорода наблюдается меньшее напряжение центральных механизмов регуляции,
несмотря на то, что время работы в тесте было несколько больше и спортсмены
достигали в тестирующей нагрузке высшего уровня мощности.
113
Заключение. Результаты исследования показали, что уравновешивание
симпатического и парасимпатического отделов нервной системы после дыхания
воздушной дыхательной смесью с повышенным содержанием кислорода способствует
устойчивой работе регуляторных механизмов, мобилизации кислородтранспортной
системы и согласованности вегетативного обеспечения при выполнении интенсивной
мышечной нагрузки, благодаря чему организм спортсмена выходит на новый уровень
функционирования: отмечается увеличение работоспособности при выполнении
максимальной нагрузки.
Список литературы.
1. Литвин Ф.Б. Сердечный ритм и система микроциркуляции у лыжников в
предсоревновательном периоде спортивной подготовки/Ф.Б. Литвин, И.П. Аносов,
П.О. Асямолов и др.//Вестник Удмуртского университета. – 2012. - № 1. – С. 67-74.
2. Кузнецова И.А. Вегетативное обеспечение физической работоспособности в
циклических видах спорта/И.А. Кузнецова, О.Ю. Степанова//Вариабельность
сердечного ритма: Теоретические аспекты и практическое применение: Тез. докл. IV
всерос. симп. – Ижевск: УдГУ, 2008. – С. 161-167.
3. Реуцкая Е.А. Физиологический механизм влияния воздушной дыхательной
смеси с повышенным содержанием кислорода на функциональное состояние
кардиореспираторной системы спортсменов / Е.А. Реуцкая, Ю.В. Корягина // Вопросы
функциональной подготовки в спорте высших достижений: материалы всероссийской
научно-практической конференции (Омск, 11-12 апреля 2013 г.). – Омск: Изд-во
СибГУФК, 2013. – С. 188-197.
4. Шлык Н.И. Сердечный ритм и тип регуляции у детей, подростков и
спортсменов: монография/Н.И. Шлык. – Ижевск: Удмуртский университет, 2009. –
255с.
5. Stellingwerff T. Hyperoxia decreases muscle glycogenolysis, lactate production,
and lactate efflux during stedy-state exercise/T. Stellingerff, P.J. LeBlanc, M.G. Hollidge et
al.//American Journal of Physiology. Endocrinol. Metab. – 2006. – Vol. 290. – P. E1180E1190.
NO-ИНДУЦИРОВАННАЯ
МОДУЛЯЦИЯ
ЭКСПРЕССИИ
ГЕНОВ
АПОПТОЗА В КЛЕТКАХ ЛИНИИ JURKAT
Н.В. Рязанцева, Е.Г. Старикова, Л.А. Таширева. Сибирский государственный
медицинский университет, г. Томск, Россия.
Введение. Открытие в середине 80–х годов эндогенного оксида азота (NO), а
именно того факта, что эта простейшая газовая молекула выполняет функции одного
из универсальных регуляторов–мессенджеров, явилось крупнейшим событием в
области биологии и медицины конца XX века. Оксид азота образуется из L–аргинина в
присутствии кислорода под действием трех изоэнзимов синтазы NO (NOS). Оксид
азота является регулятором многих физиологических процессов, таких как
вазодилатация, предотвращение агрегацию тромбоцитов и адгезии нейтрофилов к
эндотелию, различных метаболических процессов в нервной, репродуктивной и
иммунной системах. NO также обладает цитотоксическими и цитостатическими
свойствами. В работах разных авторов показаны как про-, так и антиапоптотические
эффекты NO. Результаты исследований последних лет позволяют предположить, что
увеличение внутриклеточного содержания оксида азота является причиной гибели
посредством апоптоза макрофагов, тимоцитов, клеток поджелудочной железы,
114
гладкомышечных клеток, миобластов скелетных мышц, клеток корковых нейронов и
хондроцитов. На опухолевых линиях RAW 264.7 и RINm5F показано, что данный
эффект NO сопровождается стимулированием экспрессии гена p53 [2]. Одним из
механизмов действия оксида азота является изменение экспрессии генов. Показано,
что оксид азота способен изменять экспрессию таких генов как, как гены белка
теплового шока 70 кДа, HO-1, IL-8, ДНК-связывающего фактора c-Fos и
нейроспецифичного белка Zif/268. Индукция генетической экспрессии опосредована
NO-зависимой активацией факторов транскрипции АР-1 и NF-кВ [3].
Таким образом, актуальных данных о влиянии оксида азота на экспрессию геноврегуляторов апоптоза в литературе имеется не достаточно. Целью нашего
исследования стало определение уровня экспрессии генов bcl-2, bcl-xl, bad и bax при
NO-индуцированном апоптозе клеток линии Jurkat.
Материал и методы. В работе использовалась клеточная линия Jurkat, полученная
из Российской коллекции клеточных культур позвоночных Института цитологии РАН
(г. Санкт-Петербург). В качестве донора оксида азота был выбран 3-(аминопропил)-1гидрокси-3-изопропилl-2-оксо-1-триазин (NOC-5). Ранее нами было показано, что
проапоптотическая концентрация, не вызывающая достоверно значимого повышения
некротической гибели клеток равна 100 мкМ [1]. T-лимфобластные клетки человека
линии Jurkat (Всероссийский банк клеточных культур, Институт цитологии РАН, г.
Санкт-Петербург) были культивированы в RPMI-1640 («Invitrogen», США)
дополненной в соотношении 9:1 эмбриональной телячьей сывороткой («Gibco
Invitrogen», США), 0,3 мг/мл L- глутамином и 100 мкг/мл гентамицином в 5% CO2
атмосфере при 370С, с оптимальной плотностью 1*106 клеток/мл. Для
количественного определения уровня мРНК генов Вcl-2, Bcl-XL, Вах и Bad
использовали метод ПЦР в режиме реального времени. Выделение РНК из клеток
линии Jurkat и мононуклеарных лейкоцитов крови осуществляли сорбентноколоночным методом (QIAmp RNA Blood mini Kit, QIAGEN, Германия). Следующим
шагом синтезировали ДНК на матрице мРНК при участии обратной транскриптазы
(MMuLV-RT) («Promega», США). Полученный фрагмент ДНК амплифицировали
методом ПЦР в режиме реального времени с использованием SYBR Green I
(«Мolecular Probe», США) на амплификаторе Mini Opticon («Bio-Rad», США).
Проводили статистическую обработку полученных данных.
Результаты и обсуждение. Известно, что одной из причин возникновения пор в
мембранах митохондрий является дисбаланс белков-регуляторов апоптоза семейства
Bcl-2 [4]. Указанное семейство является важнейшей контролирующей системой
реализации митохондриального пути апоптоза. Необходимо отметить, что
соотношение про- и антиапоптотических членов данного семейства протеинов
является высоко регулируемым как на транскрипционном, так и на
посттрансляционном уровне, а также посредством белок-белковых взаимодействий.
Известно, что опухолевые клетки используют множество механизмов депрессии
апоптоза, одним из них является повышение содержания антиапоптотических и
уменьшение уровня проапоптотических протеинов. Нами оценивалось влияние
проапоптотических концентраций донора оксида азота на систему белков семейства
Bcl-2 в опухолевотрансформированных лимфоцитах.
Уровень мРНК гена bcl-2 при воздействии 100 мкМ NOC-5 в течение 24 ч на клетки
линии Jurkat достоверно снижался по сравнению с интактной культурой (табл.1).
Данный эффект высвобождающегося оксида азота может быть связан с активацией
115
системы ГЦ-цГМФ-ПК. К эффектам цГМФ может быть непосредственно отнесено
фосфорилирование протеинкиназой G специфических факторов транскрипции, таких
как CREB и TFII-I. Имеются данные, что другой антиапоптотический белок Bcl-XL
способен блокировать образование апоптосомы, связываясь с Apaf-1 и каспазой-9,
образуя тройной комплекс [4]. Воздействие NOC-5, на интактные клетки линии Jurkat
не сопровождалось достоверным изменением экспрессии мРНК гена bcl-XL по
сравнению с контролем (табл.1). Важным участником в регуляции митохондриального
пути апоптоза является белок Bad. Известно, что указанный протеин способен
гетеродимеризоваться с Bcl-xl или Bcl-2, нейтрализуя их протективный эффект и
промотируя смерть клетки. NO в нашем исследовании являлся позитивным
регулятором экспрессии гена bad и гена bax (табл.1). Возможно, действие оксида азота
опосредованно воздействием на транскрипционные факторы, что приводит к
повышению экспрессии генов.
Таблица 1. Особенности экспрессии генов семейства Bcl-2 при инкубации в
условиях повышения внутриклеточной концентрации оксида азота Me(Q1-Q3)
Экспрессия
гена
Bcl-2,
усл.ед.
Интактные клетки
2,36
линии Jurkat
(2,15-2,41)
Клетки
линии
Jurkat 0,79
после воздействия 100 (0,72-0,98)
мкМ NOC-5
p1<0,05
Условия инкубации
Экспрессия
гена
Bcl-xl,
усл.ед.
1,4
(1,21-3,65)
1,13
(0,98-1,26)
p1>0,05
Экспрессия
гена
Bad,
усл.ед.
1,3
(0,89-1,92)
39,80
(20,37-49,19)
p1<0,05
Экспрессия
гена
Bax,
усл.ед.
0,42
(0,37-0,49)
2,76
(2,37-3,29)
p1<0,05
Заключение. Воздействие донора оксида азота на клетки линии Jurkat
сопровождается снижением экспрессии антиапоптотического гена bcl-2, повышением
экспрессии проапоптотических генов bad и bax, что возможно является молекулярным
механизмом просуицидального действия данного газа.
Список литературы.
1.
Старикова Е.Г., Таширева Л.А., Васильева О.А., Якушина В.Д., Новицкий В.В.,
Рязанцева Н.В. Участие редокс-сигнализации в опосредованной оксидом азота,
монооксидом углерода и сульфидом водорода регуляции апоптоза и клеточного цикла.
Бюллетень сибирской медицины.- 2013.- Т. 12.- № 1.- С. 49-54.
2.
Choi B.M., Pae H.O., Jang S., Kim Y.M., Chung H.T. Nitric Oxide as a pro-apoptotic
as well as anti-apoptotic modulator. Journal of Biochemistry and Molecular Biology. 2002. Vol. 35, - No. 1, - P. 116-126.
3.
Tabuchi A., Oh E., Taoka A., Sakurai H., Tsuchiya T., Tsuda M. Rapid attenuation of
AP-1 transcriptional factors associated with nitric oxide (NO)-mediated neuronal cell death.
J Biol Chem. – 1996. – Vol. 271. – P. 31061–31067.
4.
García-Sáez A.J., Fuertes G., Suckale J., Salgado J. Permeabilization of the outer
mitochondrial membrane by Bcl-2 proteins. Adv Exp Med Biol. – 2010. – Vol. 677. – P. 91105.
ЭФФЕКТ ИММУНО-МЕТАБОЛИЧЕСКОГО УСИЛЕНИЯ В ПАТОГЕНЕЗЕ
ФОРМИРОВАНИЯ
МИКРОАНГИОПАТИЙ
ПРИ
ЛАТЕНТНОМ
АУТОИММУННОМ ДИАБЕТЕ ВЗРОСЛЫХ
Т.В. Саприна, Т.С. Прохоренко, Ф.Э. Лазаренко
ГБОУ ВПО СибГМУ Минздрава России, Томск
116
Установлено, что сахарный диабет типа 1 (СД1) является гетерогенным
заболеванием, и помимо сахарного диабета типа 1 манифестного течения существует
латентный аутоиммунный диабет взрослых (LADA). На данный момент между СД1 и
LADA известны различия в скорости потери инсулин-продуцирующей функции
поджелудочной железы, что в клинической картине отражается в более позднем
развитии потребности пациентов в инсулине при LADA, чем при СД1 в среднем на 3-5
лет (что маскирует LADA под сахарный диабет типа 2 (СД2)) [2]. Помимо этого
проведенные ранее исследования указывают на наличие различий в реактивности
иммунных клеток при LADA и СД1 [1,2], что подразумевает существование разных
иммуноопосредованных механизмов как формирования, так и прогрессирования этих
форм аутоиммунного диабета. Клиническая практика длительного наблюдения за
пациентами с LADA показывает, что распространенность, темпы развития
микроангиопатий и клиническая тяжесть их течения при данном варианте диабета
выражены в большей степени, чем при СД1. Исследования, посвященные изучения
сосудистых осложнений при LADA, в большей степени затрагивают показатели
метаболизма пациентов [3], упуская влияние иммунных реакций. В связи с этим в
нашем исследовании проведена сравнительная оценка продукции цитокинов IL-2, IL4, TNFα мононуклеарными лейкоцитами крови и содержание С-пептида в крови у
пациентов с латентным аутоиммунным диабетом взрослых при отсутствии и наличии
микрососудистых осложнений (нефропатия, ретинопатия).
Материал и методы исследования
Обследованы пациенты в возрасте от 18 до 45 лет с сахарным диабетом типа 1
(СД1) (37 человек, средний возраст – 34,62,0 года), типа 2 (СД2) (67 человек, средний
возраст – 42,91,1 года), латентным аутоиммунным диабетом взрослых (LADA) (31
человек, средний возраст – 39,79,0 года). Из них 19 больных СД1, 19 пациентов с
LADA и 49 – с СД2 имели микрососудистые осложнения (нефро-, ретинопатия) I
степени. Подгруппа с LADA была выделена из группы пациентов с СД типа 2 при
наличии положительного титра аутоантител (определяли содержание аутоантител к
инсулину (IAA), к островковым клеткам (ICA), глутаматдекарбоксилазе (GAD))
методом иммуноферментного анализа (ИФА) (Biomerika, США)). Все группы с СД
были сопоставимы по уровню гликированного гемоглобина (HbA1c равен 8,4 %, 8,6 %
и 8,4% при СД1, LADA и СД2, соответственно). Контрольную группу составили 30
практически здоровых доноров (средний возраст – 45,35,6 года). Все лица,
участвующие в исследовании, дали информированное согласие на участие.
Исследование соответствовало требованиям этического комитета.
Исследовали стабилизированную гепарином (25 Ед/мл) венозную кровь, взятую
утром до приема пищи. Концентрацию С-пептида в сыворотке крови пациентов
определяли методом ИФА («AccuBind», США). Мононуклеарные лейкоциты
выделяли в стерильных условиях из цельной венозной крови методом градиентного
центрифугирования с использованием Ficoll-Pague («Pharmacia», Швеция) (ρ = 1,077
г/см3), стандартизировали в количестве 2,0*106/мл. Клетки инкубировали в течении 24
часов при 37 °С и 5% СО2. Продукцию мононуклеарными лейкоцитами IL2, IL4, TNFα
оценивали в супернатантах клеточных культур с помощью ИФА («Вектор-Бест»,
Россия).
Для проверки нормальности распределения показателей использовали критерий
Шапиро-Вилка. Рассчитывали медиану (Ме), первый и третий квартили (Q1-Q3). Для
117
оценки достоверности различий показателей в сравниваемых группах использовали
критерии Манна-Уитни с поправкой Бонфферони. Различия считались достоверными
при уровне значимости р<0,05.
Результаты
Рассматривая продолжительность течения сахарного диабета в зависимости от
срока развития микроангиопатий нами показано, что при LADA (как и при СД2)
развитие микрососудистых осложнений происходило после 4-го года течения
заболевания, т.е. в 2 раза раньше чем при СД1 (табл. 1).
Таблица 1
Стаж сахарного диабета в зависимости от срока развития микроангиопатий
(Me (Q1-Q3))
Тип диабета
СД1
LADA
СД2
Стаж заболевания при
отсутствии
микроангиопатий, г.
3,0
(0,3-4,5)
1,0
(0,2-3,0)
p1-3>0,05
2,0
(0,5-3,0)
p1-2>0,05
p2-3>0,05
Стаж заболевания при
наличии микроангиопатий, г.
8,0
(5,5-10,0)
4,0
(2,0-10,0)
p1-3=0,04
5,0
(1,9-6,5)
p1-2=0,01
p2-3>0,05
Примечание: p1-2 – уровень статистической значимости между группами
пациентов с СД1 и СД2; p1-3 – между группами пациентов с СД1 и LADA; p2-3 – между
группами пациентов с LADA и СД2
Рис.1. Динамика концентрации С-пептида
Рис.2. Динамика концентрации С-пептида
натощак в сыворотке крови у больных СД 1, натощак в сыворотке крови у больных СД 2,
LADA в зависимости от стажа заболевания
LADA в зависимости от стажа заболевания
Оценка содержания С-пептида в крови пациентов с сахарным диабетом (как
показателя, отражающего продукцию инсулина -клетками островков Лангерганса и,
следовательно, их функциональную активность) выявила, что при стаже диабета до 4
лет уровень базального С-пептида при LADA (как и при СД2) был выше, чем у
118
больных СД1. Однако после 4 лет заболевания базальная концентрация С-пептида у
пациентов с LADA резко снижалась и сравнивалась с аналогичным показателем у
пациентов с СД1 (рис. 1, рис. 2).
Анализируя концентрацию С-пептида у пациентов с сахарным диабетом в
зависимости от наличия микроангиопатий показано, что для LADA (подобно СД2)
характерно падение содержания С-пептида на этапе развития микрососудистых
осложнений, чего не было отмечено при СД1 (табл. 2).
Концентрация цитокинов IL-2, IL-4, TNFα в культуральных средах
монокулеарных лейкоцитов крови пациентов с LADA, имеющих диабетические
микроангиопатии была достоверно выше (р<0,05) по сравнению с концентрацией
данных цитокинов у здоровых доноров, пациентов с LADA, не имеющих
микроангиопатий, и больных СД1 и СД2 с нефро-, ретинопатией (табл. 3).
Таблица 2
Базальная концентрация С-пептида у пациентов с сахарным диабетом в
зависимости от наличия микроангиопатий (Me (Q1-Q3))
Тип диабета
СД 1
LADA
СД 2
С-пептид
при
С-пептид
при
Уровень
отсутствии
наличии
статистической
микроангиопатий,
микроангиопатий,
значимости
нг/мл
нг/мл
0,49
0,17
p>0,05
(0,23-0,77)
(0,14-1,00)
0,95
0,31
p=0,02
(0,75-1,78)
(0,15-0,90)
2,31
0,83
p=0,01
(1,00-3,39)
(0,26-1,76)
Примечание: p – уровень статистической значимости в сравнении с показателем
в группе пациентов без микроангиопатий
Обсуждение
При аутоиммунном сахарном диабете каскад гормонально-метаболических
изменений (и в первую очередь гипергликемия), связанный с гибелью β-клеток
островков Лангерганса, ведет к развитию тканевой гипоксии и появлению в
клинической картине ангиопатий [3].
Сопоставление данных о наличии микрососудистых осложнений, сроках их
развития и функциональном состоянии β-клеток поджелудочной железы
подчеркивает, что падение концентрации С-пептида в крови после 4-го года течения
заболевания при LADA (аналогично СД2) ассоциировано с наличием диабетических
микроангиопатий (табл. 2). Ряд исследований последних лет указывает на
ангиопротективные свойства С-пептида [4], проявляющиеся в защите клеток от
глюкозоиндуцированного апоптоза и стимуляции их пролиферации [4]. Поэтому
резкое снижение концентрации С-пептида при LADA способствует развитию
диабетических микрососудистых осложнений. В то же время данные факт не в полной
мере объясняет разницу между клинической тяжестью течения микрососудистых
осложнений при LADA и СД1.
По данным литературы известно, что при диабете в условиях гипергликемии и
окислительного стресса активируются сигнальные системы, регулирующие
экспрессию генов провоспалительных цитокинов [5]. Результаты исследования
иммунологического компонента патогенеза заболевания показывают, что развитие
микрососудистых осложнений при LADA происходит на фоне значительно
119
повышенного уровня продукции иммуноцитами цитокинов с иммунорегуляторными и
цитотоксическими свойствами (IL2, IL4, TNFα). Подобная наработка цитокинов
свидетельствует о большей выраженности воспалительных реакций при LADA (чем
при СД1), оказывающих влияние на развитие микроангиопатий. В сочетании с резким
снижением секреции С-пептида и уровня инсулина подобная цитокин-секретирующая
активность иммуноцитов указывает на существование комплекса иммуннометаболических особенностей развития LADA, определяющих темпы формирования и
клиническую выраженность эндотелиальной дисфункции.
Таблица 3
Концентрация цитокинов IL-2, IL-4, TNFα в супернатантах культур мононуклеарных лейкоцитов
(Me (Q1-Q3))
Показатель
IL-2, пг/мл
IL-4, пг/мл
TNFα, пг/мл
Здоровые доноры
16,31
16,09
47,13
(n=30)
(7,78-21,99)
(14,92-17,72)
(31,07-206,45)
Без
65,55
15,79
35,73
осложнений
(34,74-80,48)
(13,22-18,90)
(22,15-48,98)
(n=18)
р1=0,04
р1>0,05
р1>0,05
СД1
Наличие
114,30
17,93
20,62
(n=37)
микрососу(66,26-145,25)
(13,97-44,79)
(19,98-75,63)
дистых
р1=0,04
р1>0,05
р1>0,05
осложнений
р2=0,045
р2>0,05
р2>0,05
(n=19)
119,36
31,31
23,72
Без
(105,11-124,11)
(14,00-32,36)
(19,80-370,49)
осложнений
р1=0,001
р1>0,05
р1>0,05
(n=12)
р2=0,001
р2>0,05
р2>0,05
LADA
(n=31)
Наличие
228,87
116,41
354,34
микрососу(183,23-245,11)
(98,34-131,23)
(250,12-375,33)
дистых
р1=0,017
р1=0,03
р1=0,015
осложнений
р3=0,003
р3=0,007
р3=0,016
(n=19)
р4=0,03
р4=0,045
р4=0,007
100,36
32,73
28,56
Без
(90,40-114,61)
(17,93-37,72)
(21,89-129,87)
осложнений
р1=0,001
р1=0,03
р1>0,05
(n=18)
р2=0,001
р2=0,045
р2>0,05
р3>0,05
р3>0,05
р3>0,05
СД2
123,54
34,33
62,86
(n=67)
Наличие
(117,06-145,57)
(14,92-64,37)
(22,30-231,07)
микрососур1=0,003
р1=0,05
р1>0,05
дистых
р4>0,05
р4>0,05
р4>0,05
осложнений
р5=0,045
р5=0,037
р5=0,014
(n=49)
р6>0,05
р6>0,05
р6>0,05
Примечание: р1 – достоверность отличий показателя относительно аналогичного показателя в
группе здоровых доноров; р2 – относительно аналогичного показателя в группе пациентов с СД1 без
осложнений; р3 – относительно аналогичного показателя в группе пациентов с LADA без
осложнений; р4 – относительно аналогичного показателя в группе пациентов с СД1 с
микрососудистыми осложнениями; р5 – относительно аналогичного показателя в группе пациентов с
LADA с микрососудистыми осложнениями; р6 – относительно аналогичного показателя в группе
пациентов с СД2 без осложнений; n – количество обследованных лиц
Заключение
Данное исследование показывает, что кроме метаболических сдвигов, связанных
с резким падением концентрации С-пептида после 4-го года течения заболевания,
120
раннему развитию микрососудистых осложнений при LADA сопутствуют
иммунологические изменения, в частности повышенная продукция мононуклеарными
лейкоцитами цитокинов IL2, IL4, TNFα. Это, по нашему мнению, отражает отличные
от СД1 манифестного течения аспекты развития микроангиопатий при LADA. Данные
результаты дополнительно указывают на необходимость учета LADA в
классификации сахарного диабета, как отдельного варианта аутоиммунного диабета, с
последующей оптимизацией терапевтических подходов, направленных на
сдерживание каскада гормонально-метаболических и иммунологических изменений,
провоцирующих появление в клинической картине ангиопатий.
Список литературы
1.
Korf, H., Gysemans, C., Overbergh, L. (2010). Pathogenesis of type 1 diabetes:
immunological pathways. International Diabetes, 22, 121-127.
2.
Naik, R.G., Brooks-Worrell, B.M., Palmer, J.P. (2009). Latent autoimmune diabetes in
adults. J Clin Endocrinol Metab, 94, 4635-4644.
3.
Myhill, P., Davis, W.A., Bruce, D.G., Mackay, I.R., Zimmet, P., Davis, T.M. (2008).
Chronical complications and mortality in community-based patients with latent autoimmune
diabetes in adults: the Fremantle Diabetes Study. Diabet Med., 25 (10), 1245-1250.
4.
Vasic, D., Spyrantis, A., Durst, R., Bach, H., Vogt, S., Rottbauer, W. et al. (2012). Cpeptid induces human renal mesangial cell proliferation in vitro, activating Src-kinase, PI-3
kinase and ERK1/2. Mol. Cell Endocrinol, 351, 337-341.
5. Titov, V.N., Shiriaeva, Iu.K. (2011). The glucose, glycotoxins and glycation products:
the involvement into pathogenesis of microangiopathies, arteriolosclerosis and
atherosclerosis. Klin Lab Diagn, 11, 3-13.
МОРФОФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ
ОСОБЕННОСТИ
СЕЛЕЗЕНКИ
ПОСЛЕ
ГЕМОСТАЗА НЕРАВНОВЕСНОЙ ПЛАЗМОЙ В ОТДАЛЕННЫЙ ПЕРИОД.
Е.В.Семичев, А.Н.Байков, П.С.Бушланов, Г.Ц. Дамбаев, Е.А.Геренг, Е.С.Кощевец,
Е.В.Шароглазова. Сибирский государственный медицинский университет, г.Томск,
Россия.
Введение: в современных условиях при повреждениях и травмах селезѐнки
остаѐтся высокий уровень летальности, составляющий по различным источникам от
8% при колото-резаных и до 25% при огнестрельных ранениях, что связано с
развитием обильного кровотечения [4]. В настоящее время основным оперативным
методом лечения повреждений селезѐнки остаѐтся спленэктомия. С целью гемостаза
селезѐночного
кровотечения
мы
предлагаем
инновационный
метод
–
холодноплазменная коагуляция. В Томском Политехническом университете был
разработан источник холодной (неравновесной) плазмы аппарат «Плазменный
коагулятор». Данный прибор образует низкотемпературную плазму (tº≤45º), которая
содержит большое количество активных составляющих (таких как O3, NO, HO, H2O2,
свободные радикалы и др.) [1, 2, 5]. Метод позволяет выполнить гемостаз и сохранить
селезѐнку как орган. В нашем исследовании мы оценивали эффективность метода
холодноплазменной коагуляции при оперативном вмешательстве на селезѐнке, а также
морфофункциональные свойства селезѐнки в отдалѐнные сроки после оперативного
вмешательства с использованием холодноплазменной коагуляции.
Материалы и методы: проведение данного исследования одобрено этическим
комитетом Сибирского государственного медицинского университета. Эксперимент
проводили на 15 беспородных кроликах-самцах массой тела 3-3,5 кг. В 1-ю группу
121
(контрольную) вошли интактные животные без оперативного вмешательства; во 2-ю
группу - через 90 сут после оперативного вмешательства и в 3-ю группу - в
отдаленный период после оперативного вмешательства через 180 сут. В группах было
по 5 животных. Оперативное вмешательство заключалось в удалении 1/3 селезѐнки,
после ее мобилизации и выведения в операционную рану. Анестезию осуществляли
однократным внутривенным введением раствора Zoletil-100® (производство Virbac,
Франция) из расчета 0,05 мл на 1 кг массы тела экспериментального животного в
сочетании с препаратом Xylavet (производство Венгрия) из расчета 0,15 мл на 1 кг
массы тела экспериментального животного, препараты вводились внутривенно [3].
Доступ к селезѐнке осуществляли верхнесрединной лапаротомией, далее ее
мобилизовали, выводили в операционную рану и при помощи скальпеля удаляли 1/3.
Придерживая селезѐнку в ране, начинали обработку плазменным коагулятором.
Одновременно с началом обработки засекали время обработки на стандартном
секундомере. Для полноценной остановки кровотечения время обработки составило
1,5 – 2 мин. После остановки кровотечения осуществляли контроль гемостаза,
погружали селезѐнку в брюшную полость, рану послойно зашивали нитью Vicryl 5/0
на атравматической игле, накладывали асептическую повязку. В дальнейшем в
указанные временные точки (90-е и 180-е сут) производилось биохимическое
исследование крови и гистологическое исследование. При биохимическом анализе
крови исследовались следующие показатели: Глюкоза, АЛТ, АСТ, Билирубин общий,
Билирубин прямой, Щелочная фосфатаза, Общий белок, С-реактивный белок,
фибриноген, АЧТВ, Протромбиновое время, МНО. Забор гистологического материала
осуществляли из области, обработанной плазмой. Обзорную микроскопию выполняли
на срезах, окрашенных гематоксилином и эозином, а выраженность фиброза
оценивали на препаратах, окрашенных пикрофуксином по Ван Гизону.
Статистический анализ количественных данных выполнялся в программе SPSS с
использованием критерия Крускала-Уоллиса для оценки однородности и
непараметрического критерия Манна-Уитни для несвязанных выборок для оценки
значимости различий при пороговом уровне значимости p=0,05.
Результаты: для полноценной остановки кровотечения время обработки составило
1,5 - 2 мин, кровотечений в ранний и отдаленный послеоперационный периоды не
наблюдались. При анализе биохимических показателей (табл. 1) выявлено, что прямой
билирубин и С-реактивный белок во всех группах были равны 0. При статистическом
анализе независимых данных (больше двух групп исследования) с использованием
критерия Крускала-Уолиса было выявлено, что такие биохимические показатели, как
Глюкоза, АЛТ, АСТ, Билирубин общий, Щелочная фосфатаза, Общий белок,
фибриноген, Протромбиновое время, МНО не имеют статистически значимых
различий во всех группах (р˃0,05). Для АЧТВ требуется провести попарный анализ
групп методом Манна-Уитни куда входит анализ исследуемых групп и группы
контроля. Статистически значимые различия по сравнению с группой контроля
имеются на 90-е сутки (р=0,043) и 180-е сутки (р=0,046), показатели АЧТВ
незначительно уменьшились по сравнению с нормой.
Анализ гистологических данных. В препаратах группы контроля четко
определялись паренхима и строма органа. Строма представлена ретикулярной тканью,
в которой идентифицировались ретикулярные клетки и ретикулярные волокна с
большим количеством макрофагов, а также разрушенных эритроцитов. В паренхиме
органа можно идентифицировать красную и белую пульпу. Белая пульпа представлена
122
450[378;
467,5]
100[8
8,5;10
7,5]
57[52, 5,6[5,
5;57] 3;6,1]
96[87
,5;11
4,5]
8,6[8,5
5;8,8]
0
411[395,
5;429]
91[89;
97,5]
85[82, 5,4[5, 5,6[5, 2[1,95;
5;89,5 35;5,4 05;6,1 2,05]
]
5]
]
148
[11
4;1
55]
78[66
;130]
8,5[8,3
;8,9]
0
221[220,
5;279]
62[58;
70]
47[46, 6,7[6,
5;53] 6;7]
5,6[5,
6;6,1]
7,1[7;
7,2]
10[10;
10,5]
1[1;1,
06]
0
18[17,
5;18]
11[10,
5;11]
1,12[1
,06;1,
12]
0
15[13,
5;15,5]
11[10,
5;11,5]
1,12[1
,06;1,
18]
0
2,25[1, 19[19;
75;2,37 19,5]
5]
1,625[
1,75;1,
775]
Обсуждение: гемостаз неравновесной плазмой селезѐнки у экспериментальных
животных эффективен и не вызывает осложнений. Однако приводит к изменениям в
гистологической структуре селезѐнки в области воздействия, а именно: уменьшению
удельного объѐма красной пульпы, что вероятно обусловлено оперативным
вмешательством и особенностями регенеративных процессов селезѐнки. Изменения
биохимических показателей свидетельствуют об отсутствии системного поражения.
Незначительное снижение АЧТВ (на 180-е сутки снизилось на 3,5 сек) не говорит о
каких-либо значимых изменениях в системе гемостаза.
Заключение: учитывая полученные статистически достоверные данные можно
сделать вывод о том, что предлагаемый метод гемостаза при операциях на селезенке
эффективен, не имеет осложнений, не вызывает выраженных морфофункциональных
повреждений органа, а в отдаленные сроки структура паренхимы селезенки
восстанавливается.
Список литературы
1. Алейник А.Н., Денеко О.И. Плазменная медицина : Учебное пособие. Томск :
ТПУ. 2011; 17.
2. Бородин О.Ю., Семичев Е.В. Морфофункциональная характеристика печени
после гемостаза неравновесной плазмой на отдаленные сроки в условиях
эксперимента. Бюллетень сибирской медицины. 2012; №6; 21-31
123
СРБ
0
ЩФ
8,2[8,1
;8,6]
АЧТВ
Фибриноген
Мочевина
Глюкоза
Общий
белокок
α-амилаза
Билирубин
прямой
Билирубин
общий
217[1
59;21
8,5]
МНО
18
0
212
[21
1;2
17]
83[
66;
97]
Протромбиновое время
90
АСТ
N
АЛТ
Группа
лимфатическими фолликулами. Каждый лимфатический фолликул селезенки
содержал центральную артерию, локализованную, как правило, эксцентрично. На 90-е
сутки в препарате наблюдалось полное разрушение красной и белой пульпы, нет
границ между этими двумя гистологическими структурами. В белой и красной пульпе
определяется диффузный фиброз, а также можно идентифицировать в большом
количестве соединительную ткань в капсуле селезенки с выраженным ее утолщением.
На 180-е сутки после воздействия неравновесной плазмой структура селезенки
восстанавливается. Строма органа представлена ретикулярной тканью, содержащей
ретикулярные клетки и волокна. Паренхима образованна белой и красной пульпой.
Белая пульпа состоит из лимфоидных узелков, в центре которых идентифицируются
лимфобласты и пролимфоциты с активными признаками митоза. Центральная артерия
расположена эксцентрично без признаков сосудистых изменений.
Таблица 1. Биохимический анализ крови
3. Бородин О.Ю., Семичев Е.В., Бушланов П.С. Экспериментальная хирургия
паренхиматозных органов (обзор литературы). Русский медицинский журнал (РМЖ)
Хирургия. Урология. 2012; № 36; 1743.
4. Попов В.А. Гемостаз и герметизация швов (операции на внутренних органах).
М.: ГЭОТАР-Медиа 2008; 320.
5. Kalghatgi S, Kelly CM, Cerchar E, Torabi B, Alekseev O, et al. (2011) Effects of
Non-Thermal Plasma on Mammalian Cells. PLoS ONE. 2011; 6(1). 1.
РЕГУЛЯЦИЯ ОБЪЕМА ЛИМФОЦИТОВ БОЛЬНЫХ ЛЕЙКОЗОМ В
ТЕСТАХ С ОСМОТИЧЕСКОЙ НАГРУЗКОЙ IN VITRO
Скоркина М.Ю.*, Клочкова Г.Н.**, Шамрай Е.А.*
*Белгородский государственный национальный исследовательский университет, г.
Белгород
**Белгородская областная больница клиническая больница Святителя Иосафа, г.
Белгород
Введение. Объем клеток является одним из компонентов в регуляции клеточного
цикла на стадии пролиферации, которая стимулируется осмотическим набуханием. В
литературе представлены немногочисленные данные о механизмах поддержания
ионного гомеостаза в опухолевых клетках. В частности установлено, что незрелые
опухолевые клетки обладают аномально высокой концентрацией Na +, увеличенными
размерами и высоким пролиферативным потенциалом [1]. Морфологической основой
поддержания объемного гомеостаза выступает мембранный резерв, заложенный в
складчатости плазмалеммы, использование которого тесно связано с активностью
структур цитоскелета, определяющих упруго-эластические свойства клеток. Цель
работы – оценить взаимосвязь между использованием мембранного резерва и упругоэластическими свойствами лимфоцитов больных лейкозом в тестах с осмотической
нагрузкой in vitro.
Материалы и методы исследования. В экспериментальной части работы
использовали венозную кровь больных хроническим лимфобластным лейкозом (50
человек). Кровь получали на базе клинико-диагностической лаборатории областной
клинической больницы г. Белгорода, путем венопункции с участием
специализированного медперсонала. С целью оценки интенсивности использования
мембранного резерва лимфоцитами доноров и больных ХЛЛ в процессах регуляции
объема применяли динамическую пробу в виде осмотической нагрузки. Тесты с
гипоосмотической нагрузкой выполняли, как описано в более ранних работах [2]. Об
осморегуляторных реакциях клеток судили по показателю использования ими запасов
относительного мембранного резерва. Интенсивность использования относительного
мембранного резерва клетками в гипотонической среде оценивали, вычисляя процент
относительного мембранного резерва, используемого клеткой от абсолютного
мембранного резерва, принимаемого за 100%.
Ультраструктурные особенности мембран в условиях гипоосмотической
нагрузки изучали на фиксированных препаратах, которые сканировали на атомносиловом микроскопе ИНТЕГРА Вита (NT MDT, Зеленоград, 2009). Сканировали 20
клеток из каждой пробы с частотой развертки 0,6-0,8 Hz, используя кантилеверы серии
NSG03, с жесткостью 1,1Н/м и радиусом закругления 10 нм. На полученных сканах
строили кривые профиля участков поверхности размером 3,5Χ3,5 мкм, на которых
измеряли габаритные размеры и подсчитывали количество глобулярных выступов, а
124
также углублений, образовавшихся в мембране после нагрузок. Полученные
экспериментальные данные статистически обработаны. Достоверность различий
определяли с использованием t критерия Стьюдента.
Результаты исследований и их обсуждение. Для лимфоцитов больных ХЛЛ
характерно чередование фаз регуляторного увеличения и уменьшения объема в
гипотонической среде. В условиях гипотонической нагрузки, реакции, протекающие в
ядре, протекали интенсивнее. В частности в первую фазу увеличения объема, которая
на уровне клетки длилась 60 секунд, в ядре протекали две последовательно
сменяющие друг друга фазы увеличения и уменьшения объема, длительностью по 30
секунд каждая. В дальнейшем по мере увеличения времени инкубации в момент
прохождения фазы уменьшения объема клетки, в ядре регистрировали фазу
увеличения объема и наоборот.
Изменения объема лимфоцитов больных ХЛЛ при снижении осмолярности
среды протекали без участия резервных бассейнов мембраны, что было подтверждено
данными по изучению рельефа поверхности клеток. В условиях гипоосмотического
набухания в рельефе поверхности лимфоцитов больных ХЛЛ наблюдали появление
агрегированных доменов и выпячиваний в виде пузырьковых образований (рис.).
Рис. Рельеф поверхности лимфоцитов больных ХЛЛ в гипотонической среде на
150 и 300 секундах инкубации.
Набухание лимфоцитов больных ХЛЛ сопровождалось увеличением высоты
глобулярных выступов на поверхности клетки. В течение первых 60 секунд инкубации
высота глобулярных образований на поверхности мембраны увеличилась: на 30
секунде – на 97% (р<0,05), 60 секунде – на 57,5% (р<0,05) по сравнению с высотой
выступов в изотоническом растворе. При этом достоверных различий в количестве
глобул между гипо- и изотонической средами не выявлено (табл.).
Цикличность в изменении объема лимфоцитов больных ХЛЛ указывает на
быстрое установление водно-осмотического баланса в опухолевых клетках при
снижении осмолярности среды. Не исключено, что осмотический стресс,
индуцирующий изменения объема клеточных структур больных лейкозом, запускает
целый ряд мембранных переносчиков, что приводит к быстрому установлению водноосмотического баланса без использования дополнительных резервов мембран.
Возможно, одним из таких переносчиков выступает Na/H-теплообменник (NHE1),
который расположен на лидирующем крае мигрирующих клеток [3]. Механизмы,
участвующие в активации NHE1 были детально изучены на моделях раковых клеток, в
125
которых было показано вовлечение в этот процесс cAMP PKA-P0-ROCK-p38 MAPK
сигнального пути [4].
Таблица
Цитоархитектоника поверхности лимфоцитов больных ХЛЛ
Время
Гипотонический
Изотонический раствор
инкубации, раствор
с
Высота, нм Количеств Высота,
Количество
о
нм
30
51,5±5,6*
19±1,6
26,2±1,2
15±2,4
60
31,9±5,1*
23±1,8
20,3±2,0
17±2,1
90
23,6±1,3*
109±3,8*
31,9±1,5
20±2,3
120
26,2±3,3
41±2,6*
29,9±1,6
103±4,1
150
39,7±1,1*
38±1,3*
31,2±1,5
18±2,5
180
29,4±3,4
25±2,4
30,6±2,7
27±2,6
300
26,8±1,7*
21±2,1
48,4±3,8
23±2,1
900
71,8±5,6*
50±3,8
15,5±1,1
59±1,8
*- Статистически достоверные различия между значениями в гипо- и изотоническом
растворе по критерию Стьюдента при р<0,05.
Заключение. Выявленные изменения в структуре поверхности связаны с
перестройками подмембранного цитоскелета. По данным ряда авторов,
сформированные локальные деформации в виде глобул или спикул в своей сердцевине
содержат актиновые филаменты, их способность удлиняться и укорачиваться основана
на
полимеризации
или
деполимеризации
микрофиламентов.
Согласно
экспериментальным исследованиям [5] актиновые филаменты вовлечены в управление
пассивным транспортом натрия через ионные каналы в клетках больных лейкемией.
Появление на поверхности клеток агрегированных доменов указывает на вовлечение в
объемную регуляцию элементов внутриклеточного мембранного бассейна в виде
экзоцитозных эндомембранных вставок, вероятно, вследствие нарушения организации
актинового цитоскелета в опухолевых клетках. Кроме того, агрегированные домены на
плазмалемме могут использоваться раковыми клетками при инвазии во внеклеточный
матрикс. Таким образом, лимфоциты больных ХЛЛ не используют в механизмах
регуляции объема поверхностных структур, заложенных в складчатости плазмалеммы,
но активно участвуют в регуляции объема, привлекая внутриклеточные бассейны
мембранного материала.
Литература
1. Замай Т.Н. Ионный механизм регуляции роста популяция нормальных и
опухолевых клеток в организме: Автореф. дисс. д.б.н. – Новосибирск, 2011. – 42 с.
2. Скоркина М.Ю., Федорова М.З., Сладкова Е.А., Косьминова Л.А. Динамические
изменения рельефа поверхности лимфоцитов при снижении осмолярности среды //
Научные ведомости БелГУ. – 2012. – № 9.- С. 95-103.
3. Chiang Y., Chou C.Y., Hsu K.F., Huang Y.F., Shen M.R. EGF upregulates Na+/H+
exchanger NHE1 by post-translational regulation that is important for cervical cancer cell
invasiveness // J. Cell Physiol. – 2008. – V. 214. – P. 810-819.
4. Cardone R.A., Bagorda A., Bellizi A., Busco G., Guerra L., Paradiso A., Casavola V.,
Zaccolo M., Reshkin S.J. Protein kinase A gating of a pseudopodial-located
126
RhoA/ROCK/p38/NHE1 signal module regulates invasion in breast cancer cell line // Mol.
Biol. Cell. – 2005. – V. 16. – P. 3117-3127.
5. Negulyaev Yu.A., Vedernikova E.A., Maximov A.V. Disruption of actin filaments
increases the activity of sodium-conducting channels in human myeloid leukemia cells //
Mol. Biol. Cell. – 1996. – V. 7. – P. 1857-1864.
ВЛИЯНИЕ СТИМУЛЯЦИИ И БЛОКАДЫ СЕНСОРНЫХ
НЕРВОВ НА
СТРУКТУРНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ТКАНИ ПЕЧЕНИ ПРИ ИНДУКЦИИ
ПРОЛИФЕРАЦИИ И ВОСПАЛЕНИЯ.
В. К. Спиридонов, Н.Ф. Воробьѐва.
ФГБУ НИИ физиологии СО РАМН, Новосибирск, Россия.
Афферентные капсаицин-чувствительные нервы, участвуя в восприятии
болевых температурных и химических раздражителей, выполняют также эфферентное
действие посредством выделения нейропептидов (тахикинины, пептид, родственный
гену кальцитонина (CGRP) и др.) при активации ванилоидного рецептора (TRPV1)
теплом, агонистами (ванилоидами, метаболитами липидов, медиаторами воспаления и
др.). Показана
защитная роль TRPV1 капсаицин-чувствительных нервов в
обеспечении структурной целостности органов сердечно-сосудистой системы,
желудочно-кишечного тракта [4]. Стимуляция TRPV1 капсаицином оказывает
протективное действие при образовании язв слизистой желудка соляной кислотой,
тогда как блокада TRPV1 его неспецифиченским антагонистом рутением красным
(RR) или дефункционализация капсаицин-чувствительных нервов нейротоксическими
дозами капсаицина усиливают язвообразование [5]. Ранее нами было показано, что
повреждение сенсорных нервов капсаицином усиливало действие индукторов
воспаления [2] .
Целью настоящей работы являлось изучение
влияния
стимуляции
капсаицином и блокады TRPV1 RR на структурные показатели ткани печени у крыс
при действии индуктора гиперплазии печени нитрата свинца (PbNО3), обладающего
пролиферативным действие в печени [3]. и индуктора воспаления зимозана.
Материалы и методы. Исследование проводили на крысах самцах Вистар (n= 40)
в группах животных: 1 – контроль, 2 – стимуляция капсаицином (Кп, 1мг/кг, в/бр,
SIGMA), 3 – блокада TRPV1 рутением красным (RR, Serva, 2,5 мг/кг, в/бр), 4 –
введение нитрата свинца (100 мкМоль/кг, в/в), 5 - введение нитрата свинца после
стимуляции Кп, 6 - введение нитрата свинца после блокады ТRPV1 RR, 7 – введение
зимозана (100 мг/кг, в/бр), 8 – введение зимозана после блокады ТRPV1 RR. При
совместном введении препаратов Кп или RR вводили за 1 час до введения PbNО3 или
зимозана. Забой животных проводили декапитацией под лѐгким эфирным наркозом
через 72 часа после введения препаратов. Образцы печени брали из края левой
латеральной доли печени, фиксировали их в 10% в р-ре формалина и получали
гистологические срезы по общепринятым методам. Окрашенные гематоксилином
Майера и эозином срезы исследовали на световом микроскопе Jenamed-2 Histology
Zeiss при увеличении х1000. Морфометрию дистрофических и некротических
изменений гепатоцитов,
двуядерных гепатоцитов проводили по методу [1].
Результаты опытов обрабатывали статистически программой IBM SPSS Statistics 19.
Содержание, питание, уход за животными и выведение их из эксперимента
осуществляли в соответствии с требованиями «Правил проведения работ с
127
использованием экспериментальных животных» (Приложение к приказу МЗ СССР от
12.08.1977г. №755).
Результаты
и обсуждение. Печень интактных (контроль) крыс имеет
нормальный вид и строение. Число 2-х ядерных, дистрофических, некротических
гепатоцитов составляло 28,0±4,6, 0,3±0,01, 0,05±0.01 условных единиц
соответственно.
Стимуляция Кп вызывает расширение сосудов центральных отделов долек,
незначительный сладж эритроцитов, а в портальных трактах видна умеренно
выраженная лейкоцитарная инфильтрация, местами выходящая за пределы
пограничной пластинки. В некоторых гепатоцитах видны выраженные деструктивные
явления (вакуолизация цитоплазмы клеток, пикноз их ядер). Наблюдается небольшое,
но достоверное снижение числа двуядерных гепатоцитов по сравнению с контролем
(22,7±3,0 и 28,0±4,6 соответственно).
Блокада ТRPV1 RR вызывает более выраженное, чем после воздействия КП,
расширение сосудов; наблюдается выраженный сладж эритроцитов. Балочное
строение печени не нарушено, число двуядерных клеток также снижено по сравнению
с контролем (21,5±3,7).
Ввведение нитрата свинца вызывает значительное расширение всех сосудов по
сравнению с контролем, наблюдается усиленный сладж эритроцитов. Балочное
строение печени нарушено. В портальных трактах видна выраженная лимфомакрофагальная инфильтрация и значительная нейтрофилия. У большей части
гепатоцитов в цитоплазме видны мелкие вакуоли, свидетельствующие о наличии
дистрофического процесса в печени; некрозы отсутствуют. Наблюдаются клетки, в
которых появились митозы ядер. В тоже время двуядерных гепатоцитов достоверно
меньше, чем в контроле (17,7±2,9 и 28,0±4,6).
Введение нитрата свинца на фоне стимуляции капсаицином приводит к
полному нарушению балочной структуры печени, значительному расширению
сосудов, их полнокровию и сладжу эритроцитов. Число дистрофических изменений
гепатоцитов увеличено, но в меньшей степени, чем после введения PbNО3 (6,9±0,1 и
8,7±0 соответственно). Число двуядерных гепатоцитов снижено по сравнению с
контролем (19,7±3,0 и 28,0±4,0 соответственно), но отмечается тенденция их
незначительного увеличения по сравнению с воздействием одного PbNО3, митозов
нет. Видна незначительная лимфо-макрофагальная и лейкоцитарная инфильтрация.
После введения нитрата свинца на фоне блокады ТRPV1 RR наблюдается
полное нарушение балочной структуры печени. Центральные вены заметно
расширены; синусоиды по сравнению с введением только RR или только PbNО3
расширены больше. В крупных сосудах наблюдается полнокровие и сладж
эритроцитов. Видна значительная лимфо-макрофагальная и лейкоцитарная
инфильтрация. Двуядерных форм гепатоцитов немного, митозов нет.
Введение зимозана приводит к развитию характерного грануломатозного
воспаления. Балочное строение печени сохранено. Центральные отделы долек
умеренно расширены, полнокровны. В портальных трактах видна умеренно
выраженная лимфо-макрофагальная инфильтрация. Синусоиды значительно
расширены. В гепатоцитах наблюдали гидропическую дистрофию, моноцеллюлярные
некрозы. Число двуядерных гепатоцитов в пределах нормы.
Введение зимозана на фоне действия RR вызывает нарушение балочного
строения печени. Отмечается более значительное расширение сосудов центральных
128
долек и синусоидов по сравнению с введением только зимозана; заметный сладж
эритроцитов. Много мелких и очень крупных гранулѐм. Наблюдается значительная
лимфо-макрофагальная инфильтрация. Увеличено число двуядерных гепатоцитов по
сравнению с действием как одного зимозана, так и контроля (37,5±6,1, 27,7±5,8 и
28,0±4,6 соответственно). Но число некротических (0,33±0,01) и дистрофических
(3,76±0,06) гепатоцитов, увеличенное по сравнению с контролем, значительно
снижено по сравнению с действием одного зимозана (0,66±0,03 и 7,0±0,7
соответственно).
Результаты наших экспериментов показывают, что как стимуляция, так и
блокада ванилоидных рецепторов вызывают изменения морфологической картины
ткани печени, характеризующиеся умеренными воспалительными явлениями,
снижением двуядерных гепатоцитов и появлением дистрофических изменений после
стимуляции и более выраженными нарушениями кровотока, аналогичным снижением
двуядерных гепатоцитов и менее выраженными изменениями некротического и
дистрофического характера после блокады ТRPV1 RR. После введения нитрата свинца
интакным крысам в наших опытах отмечено появление митозов, но число двуядерных
гепатоцитов было ниже контрольного уровня а число дистрофических изменений
резко возросло. Предварительная стимуляция Кп незначительно увеличивала число
двуядерных гепатоцитов, снижала дистрофические изменения, вызываемые одним
нитратом свинца. Воздействие PbNО3 на фоне блокады ТRPV1 RR вызывало
изменения, схожие с таковыми после его воздействия на фоне стимуляции, но с более
выраженным полнокровием сосудов, сладжем эритроцитов, усилением лейкоцитарной
инфильтрации и нарушением балочной структуры. Блокада TRPV1 перед введением
индуктора воспаления зимозана усиливала образование гранулѐм, лимфомакрофагальную инфильтрацию, а так же увеличивала число двуядерных гепатоцитов.
Полученные данные свидетельствуют о том, что предварительная блокада
ванилоидных рецепторов в наших опытах усиливает провоспалительное и
деструктивное действие нитрата свинца и зимозана.
Таким образом, ванилоидные рецепторы капсаицин-чувствительных нервов
участвуют в реакциях ткани печени на повреждающие воздействия нитрата свинца и
зимозана и модулируют их интенсивность.
Литература:
1. Автандилов Г.Г. Медицинская морфометрия. - М., 1990. – 383 с.
2. Воробьева Н.Ф., Спиридонов В.К., Никитенко Е.В. Морфологические
особенности ткани печени при повреждении капсаицин-чувствительных нейронови и
индукции воспаления формалином и зимозаном. Бюллетень СО РАМН. - 2005. N 3.С.91 – 95.
3. Сolumbano A., Ledda G.M., Sirigu P., Perra T. et al. Liver cell proliferation by single
dose of lead nitrate.Am J Pathol. - 1983. – Vol. 110. – P. 83 – 88.
4. Peng J., Li Y.J. The vaniloid receptor TRPV1: role in cardiovascular and
gastrointestinal protection. – 2010. – Vol. 627. – N 1-3. - P. 1-7.
5. Yamamoto Y., Horie S., Uchida M., Tsuchiya S. et al. Effects of vanilloid receptor
agonists and antagonists jn gastric antral ulcers in rats. Eur. J. Pharmacol. -2001. – Vol. 432.
- N 2-3. – P. 203 – 210.
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ КРИТИЧЕСКИХ СОСТОЯНИЙ
ПОЗИЦИЙ ТЕОРИИ АДАПТАЦИОННЫХ РЕАКЦИЙ
129
В
РОДАХ
С
В.Л. Стрельцова, Л.Д. Маркина, А.А. Емельянов, Н. А. Матюшева
Тихоокеанский государственный медицинский университет, Владивосток, Россия.
Введение. Прогнозирование и профилактика критических состояний у матери и
у плода остаются актуальной проблемой современного акушерства. Изучение и оценка
адаптации материнского организма к беременности могут способствовать еѐ решению.
Резервные и дублирующие механизмы адаптации организма, а также скрытые
дефекты не всегда можно учесть при планировании акушерской тактики у беременных
и рожениц [1, 4, 5]. Концепция Г. Селье [3], которая всѐ больше находит применение в
различных областях медицины для решения прикладных задач, должна применятся в
акушерстве более широко. Открытие Гаркави Л.Х., Квакиной Е.Б. и Уколовой М.А.
(1978, 1990) [2] неспецифических адаптационных реакций на действие раздражителей
слабой и средней силы – реакции тренировки и активации – явилось поистине
революционным скачком в осмыслении многих патологических процессов, до сих пор
не нашедшим широкого применения в акушерско – гинекологической практике. Цель
исследования: прогнозировать критическое состояние у беременной, роженицы и
родильницы с позиций теории адаптационных реакций.
Материалы и методы исследования. Проведен ретроспективный анализ историй
родов женщин с тяжелой материнской заболеваемостью за период с 2008 по 2013 год.
По его результатам были сформированы основные исследуемые группы: - общая
группа женщин с критическим состоянием (74 женщины), куда вошли женщины с
эклампсией (10 случаев) геморрагическим шоком (25 случаев), с антенатальной и с
интранатальной гибелью плода (19), с синдромом диссеминированного
внутрисосудистого свертывания (11), синдромом полиорганной недостаточности (5),
тромбоэмболией (2), анафилактическим шоком (2). Все эти случаи были объединены в
общую группу, так как в процессе отдельного их анализа выявлена общая тенденция.
Кроме того, критическое состояние женщины (КСЖ) может проявляться сочетанием
нескольких вышеперечисленных диагнозов, иметь «разные лица», но суть при этом
одна: вопрос идет о жизни и смерти женщины и плода. Сравнение проводилось с
контрольной группой женщин (70 женщин), которая была сформирована в
соответствии с определением ВОЗ нормальных родов: «Нормальные роды – это роды,
которые начинаются спонтанно у женщин группы низкого риска в начале родов и
остаются таковыми в течение всех родов: ребенок рождается спонтанно в головном
предлежании при сроке беременности от 37 до 42 полных недель и после родов мать и
ребенок находятся в хорошем состоянии».
Проводилась оценка адаптационного состояния: типа адаптационной реакции,
уровня реактивности и уровня здоровья в баллах женщин во время беременности на
основе клинических анализов крови с применением авторской компьютерной
программы «Антистресс». Сигнальным показателем адаптационной реакции и
критерием синхронизированности состояний являлась лейкоцитарная формула. О
десинхронизации организма свидетельствовало наличие признаков напряженности [2].
Уровни реактивности подразделялись на высокий (ВУР), средний (СУР), низкий
(НУР) и очень низкий (ОНУР). В итоге было выявлено 18 вариантов состояния:
реакция тренировки (РТ) — ВУР, СУР, НУР и ОНУР; реакция спокойной активации
(РСА) — ВУР, СУР, НУР и ОНУР; реакция повышенной активации (РПА) — ВУР,
СУР, НУР и ОНУР; реакция стресса (РС) — ВУР, СУР, НУР и ОНУР; реакция
переактивации (РП) — НУР и ОНУР [2].
130
Л. Х. Гаркави, Е. Б. Квакина и М. А. Уколова (1990) выделили четыре категории
состояния адаптационных механизмов соответственно типам адаптационных реакций
и уровням реактивности: 1) «здоровье» (РТ ВУР, РСА ВУР, РПА ВУР и СУР) —
отличное или хорошее общее состояние, уровень здоровья соответствует 1600–5000
баллов; 2) «донозологическое состояние» (РТ СУР, РСА СУР, РПА НУР) —
удовлетворительное общее состояние, уровень здоровья соответствует 900–1600
баллов; 3) «предболезнь» (РСА НУР и ОНУР, РПА ОНУР, РС ВУР и СУР, РП НУР,
РТ НУР) — легкое или умеренное нарушение здоровья, уровень здоровья
соответствует 300–800 баллам; 4) «болезнь» (РТ ОНУР, РС НУР и ОНУР, РП ОНУР)
— значительное нарушение здоровья, уровень здоровья соответствует 10–200 баллам
[2].
По результатам проведенной оценки был рассчитан средний уровень здоровья
женщин, соответствующий тому или иному типу адаптационной реакции, уровню
реактивности на протяжении всей беременности в динамике. Основные тенденции
производного динамического ряда выражены графически и уравнением тренда.
Уменьшение или увеличение изучаемого признака констатировалось только при
наличии статистической значимости различий.
1600
1419
1400
1347
y = -19,783x + 1097,9 (контроль)
1287
1200
1052
986
1068
1000
893
800
839
753
835
880
797
865
675
691
400
417
451
399
y = -56,15x + 905,56 (исследуемая группа)
815
622
600
479
311
200
57
181
5-
8
не
де
ль
911
не
д
12
-1
4
не
д
15
-1
7
не
д
18
-2
1
не
д
22
-2
4
не
д
25
-2
7
не
д
28
-3
0
не
д
31
-3
3
не
д
34
-3
6
не
д
37
-3
8
не
д
39
-4
1
не
д
0
контрольная
исследуемая
Линейный (контрольная)
Линейный (исследуемая)
Рис. Линейные тренды уровня здоровья контрольной и исследуемой групп.
Результаты исследования и обсуждение. Нормальное течение беременности с
позиций теории адаптационных реакций отражено графиком, линией и уравнением
тренда контрольной группы (рис.). В срок гестации 5–8 недель при среднем уровне
здоровья 893 ± 122 балла происходит адаптация женского организма к беременности.
При этом у большинства женщин отмечается тошнота с однократными случаями
рвоты беременных. Подъем среднего уровня здоровья к 15–17-й неделе беременности,
снижение его к концу второго триместра более чем в 2 раза и затем медленное, но
постоянное увеличение к концу беременности (рис.) отражают процессы оптимальной
адаптации всех систем женского организма. В ходе родов нагрузка на женский
организм (кровопотеря, боль) приводит к резкому (в 4,5 раза) снижению уровня
здоровья. Среднее значение этого показателя сразу после родов отражает состояние
131
умеренного нарушения здоровья. Но уже через сутки после родов начинается его рост
— до состояния легкого нарушения здоровья к моменту выписки из родильного дома.
Для сравнения динамических рядов уровня здоровья контрольной и основной
исследуемой групп строились линейные тренды. Нулевая гипотеза (отсутствие
достоверной разницы двух линий тренда) после проведения ее проверки была
отвергнута, т.е. средний уровень здоровья на протяжении исследуемого периода
достоверно отличается у женщин контрольной и исследуемой группы.
Обращает на себя внимание скачущий характер уровня здоровья на
протяжении беременности у женщин исследуемой группы, свидетельствующий о
нестабильности состояния. К началу родов среднее значение этого показателя (181 ±
69 балла) было достоверно, более чем в 5,8 раза, ниже, чем в контрольной группе:
1052 ± 125 баллов (P<0,01). Женщина вступает в роды не на фоне подъема, как в
контрольной группе, а на фоне прогрессивного «падения», что на наш взгляд, является
решающим моментом. Резкая смена гармоничных реакций перед родами (вследствие
сильного повреждающего фактора) на состояние острого стресса (30-100 баллов)
достоверно чаще сопровождается массивной кровопотерей и другими критическими
состояниями в родах и послеродовом периоде.
Уровень здоровья в исследуемой группе в первые сутки после родов был
максимально низким (46 ± 28 баллов) - почти «нулевым», он отражает критическую
дезорганизацию женского организма. Рассчитан коэффициент корреляции между
уровнем здоровья перед родами и частотой критического состояния r = -0,92, который
отражает сильную обратную связь. Таким образом, чем ниже уровень здоровья
накануне родов, тем выше вероятность критического состояния в родах.
Заключение. Нерациональное и агрессивное ведение родов (родовозбуждение,
длительные и комбинированные методы родоусиления) приводят к увеличению
частоты критических состояний женщины и/или плода. Теория адаптационных
реакций позволяет объединить в единое целое множество отдельных фактов и дать им
объяснение. Критические состояния – это состояния, когда имеется полная
дезадаптация женского организма на практически «нулевом» уровне здоровья.
Понимание адаптационных механизмов, ориентация в динамике уровня здоровья
беременной женщины позволит врачу выделить группу высокого риска
неблагоприятного исхода беременности и своевременно предупредить его.
Литература
1. Башмакова Н.В., Ковалев В.В., Татарева С.В., соавт. Профилактика
материнской смертности: мониторинг при беременности и в родах// Акуш. и
гинекология, 2011.- №2.- С.86-92.
2. Гаркави Л.Х., Квакина Е.Б., Кузьменко Т.С., Антистрессорные реакции и
активационная терапия. - М.: Изд-во Имедис. 1998. - 655 с.
3. Селье Г. На уровне целого организма – Москва: Наука. – 1972. – 456 с.
4. Callaghan WM, Kuklina EV, Berg CJ. Trends in postpartum hemorrhage:
United States, 1994-2006/Am J Obstet Gynecol. 2010 Apr;202(4):353.e1-6.
5. Saugstad OD. Reducing Global Neonatal Mortality Is Possible. Neonatology.
2010 Nov 18;99(4):250-257.
РОЛЬ ПЕЧЕНИ В РАЗВИТИИ МЕТАБОЛИЧЕСКОГО СИНДРОМА ПРИ
ОЖИРЕНИИ У ДЕТЕЙ
Г.А.Суханова, Н.Н.Кувшинов, Н.В.Романова
132
ГОУ ВПО Сибирский государственный медицинский университет, Томск
Метаболический синдром (МС) представляет комплекс метаболических,
гормональных и клинических нарушений, основу которого составляют
инсулинорезистентность (ИР) и гиперинсулинемия. МС выявляется при ожирении,
атеросклерозе, сахарном диабете 2 типа, артериальной гипертензии. МС у детей
диагностируют по наличию абдоминального ожирения и двух или более других
компонентов [1]. Абдоминальное ожирение у детей чаще всего встречается в 10-14 летнем возрасте, сопровождается увеличением содержания лептина, гипрелипидемией
[2]. Составляющие каскада метаболических нарушений тесно связаны с
функциональным состоянием печени. Нарушения функции печени проявляются
чувством тяжести в правом подреберье, снижением переносимости глюкозы,
повышенным образованием холестерина. Желчнокаменная болезнь при ожирении
протекает с очень скудной симптоматикой и часто диагностируется с опозданием.
Цель работы заключалась в изучении биохимических показателей печени,
гормонального звена, липидного обмена при метаболическом синдроме и ожирении у
детей.
Материал и методы исследования. Обследовано 89 пациентов с избыточной
массой тела и ожирением I, II степени (средний возраст 11,1±1,9 лет). В контрольную
группу вошли 15 практически здоровых детей без нарушений углеводного, липидного
обмена с нормальной массой тела. МС выявлен у 13 из 89 обследованных детей по
наличию абдоминального ожирения, изменениям в липидном спектре. В сыворотке
крови определяли активность аланин- (АЛТ) и аспартатаминотрансфераз (АСТ),
щелочной фосфатазы (ЩФ), (Вектор-Бэст, Новосибирск), содержание лептина,
инсулина (Diagnostic Sуstem Laboratories, США), триацилглицеридов (ТАГ), общего
холестерола (ОХС) и α-холестерола (α-ХС), β-холестерола (Ольвекс диагностикум,
Санкт-Петербург), окисленных ЛПНП [3].
Результаты обрабатывали с
использованием непараметрического критерия Манна-Уитни.
Результаты и обсуждение. Установлено, что при метаболическом синдроме у
детей наблюдаются более выраженные изменения биохимических показателей
сыворотки крови чем при ожирении (табл.1).
Клиническая картина характеризовалась отсутствием специфических жалоб,
увеличением индекса массы тела, незначительным повышением артериального
давления. Наличие инсулинорезистентности в группах с метаболическим синдромом и
при ожирении подтверждается повышением содержания лептина в 2,7 и 2,3 раза,
соответственно, без изменения концентрации инсулина. Достоверных различий в
содержании ОХС и ТАГ между группами не обнаружено. Но при более детальном
анализе у 25% детей с МС и 20% с ожирением концентрация ТАГ была выше, чем у
здоровых детей, а увеличение содержания ОХС наблюдалось у 54% детей с МС и у
46% детей с ожирением, превышая 5,6 ммоль/л. Обращает внимание снижение
содержания α-ХС на 30% в обеих группах. Концентрация β-холестерола
увеличивалась только при метаболическом синдроме. Содержание окисленных ЛПНП
возрастало в большей степени при метаболическом синдроме, чем при ожирении.
Активность АЛТ, АСТ и ЩФ сыворотки крови повышалась в 1,6 – 1,7 раза при
ожирении и в 1,8-1,9 раза при метаболическом синдроме по сравнению с контролем,
соответственно, однако эти изменения находились в пределах референтных значений.
Таким образом, метаболический синдром, выявленный у 15% детей с ожирением,
приводит к значительным изменениям содержания лептина, β-ХС, окисленных ЛПНП
133
в сыворотке крови. Повышение активности АЛТ, АСТ, ЩФ, характеризующих
функциональные нарушения печени, проявляются по сравнению с практически
здоровыми детьми, но не превышают показателей нормы. Факторами риска развития
метаболического синдрома являются: повышенное содержания ОХС, снижение
концентрации α-ХС, обнаруженные у 20 – 54% детей с ожирением. Очевидно, что при
ожирении, наряду с изменениями метаболизма и функций печени у детей, происходят
многообразные сдвиги в деятельности эндокринной системы.
Таблица 1
Биохимические показатели при метаболическом синдроме и ожирении у детей (Х±m)
показатель
здоровые
метаболический ожирение (n=76)
дети (n=15)
синдром (n=13)
Инсулин (мкМЕ/мл)
13,2±1,4
16,3±1,2
14,8±1,3
Лептин (нг/мл)
18,2±1,0
49,3±1,3*,**
41,7±4,1*
Общий холестерол, ммоль/л
4,3±0,1
4,5±0,2
4,5±0,1
Триацилглицериды,
1,1±0,1
0,9±0,1
1,0±0,1
ммоль/л
α-холестерол, ммоль/л
1,8 ±0,1
1,3±0,1*
1,3±0,1*
β-холестерол, ммоль/л
2,6±0,1
3,3±0,2*,**
2,7±0,1
Окисленные ЛПНП, (нмоль
1,0±0,1
2,9±0,3*,**
2,5±0,2*
МДА/мг белка ЛПНП)
Аланинаминотрансфераза,
18,2±0,8
34,6±2,3*
31,6±1,7*
МЕ/л
Аспартатаминотрансфераза,
16,5±1,4
29,8±1,4*
26,6±1,2*
МЕ/л
Щелочная фосфатаза,
142,5±8,8
260,4±18,7*,**
220,6±12,2*
МЕ/л
*- достоверность различий р<0,05 по сравнению с контролем
** - достоверность различий р<0,05 по сравнению с группой ожирение
Список литературы
1.
Зиммет, П. Метаболический синдром у детей и подростков: консенсус IDF
/ П. Зиммет, Дж. Альберти и др. // Diabetes Voise. – 2007. - №4 – С. 29-32.
2.
Суханова, Г. А. Нарушение регуляции липидного обмена при ожирении у
детей / Г. А. Суханова, Е. И. Кондратьева, Н. В. Романова и др. // Клиническая
лабораторная диагностика. – 2007. - №9 – С. 48.
3.
Рагино Ю.И. Применение новых биохимических способов для оценки
окислительно-антиоксидантного потенциала липопротеинов низкой плотности / Ю.И.
Рагино, М.И. Воевода и др. // Клиническая лабораторная диагностика. – 2005. - №4 –
С. 11-13.
РОЛЬ ФЕРМЕНТАТИВНЫХ СИСТЕМ, ПРОДУЦИРУЮЩИХ АКТИВНЫЕ
ФОРМЫ КИСЛОРОДА, В КОЛЛАГЕН-ИНДУЦИРОВАННОЙ АГРЕГАЦИИ
ТРОМБОЦИТОВ ЧЕЛОВЕКА.
О.А.Трубачева1, И.В.Петрова2, О.С. Мангатаева2, 1- НИИ кардиологии, 2 –
СибГМУ, г. Томск
Введение. К настоящему времени накоплен огромный объем сведений об участии
активных форм кислорода (АФК) в жизнедеятельности клетки. Хорошо изучено
повреждающее действие АФК на клеточные мембраны. Однако в последнее время все
чаще появляются работы, в которых АФК рассматриваются в качестве регуляторов
внутриклеточных процессов. АФК либо выступают в роли вторичных посредников,
134
либо модулируют действие известных регуляторных каскадов клетки[1]. Тромбоциты,
как известно, играют ключевую роль в обеспечении гемостатических реакций
организма. Основной характеристикой функциональной активности тромбоцитов
является их способность к агрегации. Метаболические нарушения часто
сопровождаются активацией коагуляционного и тромбоцитарного гемостаза, что
способствует развитию сердечно-сосудистых осложнений. Установлено, что риск
тромбообразования тесно коррелирует с изменением плазматического окислительновосстановительного статуса [2]. Роль активированных кислородных метаболитов в
регуляции агрегационной активности тромбоцитов недостаточно изучена, в связи с
чем проведение настоящего исследования представляется весьма актуальным.
Цель. Изучить влияние тромбоцитарных и внетромбоцитарных ферментативных
систем, генерирующих активные формы кислорода, на регуляцию агрегационной
активности тромбоцитов больных сахарным диабетом 2 типа с сердечной
недостаточностью.
Задачи. 1.Изучить влияние системы ксантин – ксантиноксидаза на коллагениндуцированную агрегацию изолированных тромбоцитов у больных сахарным
диабетом 2 типа с сердечной недостаточностью и здоровых доноров.
2. Исследовать влияние активатора протеинкиназы С форбол-миристат-ацетата и
ингибитора НАДФН-оксидазы дифенилениодониума хлорида на коллагениндуцированную агрегацию изолированных тромбоцитов у больных сахарным
диабетом 2 типа с сердечной недостаточностью и здоровых доноров.
Материал и методы. В работе использовалась кровь больных сахарным диабетом
2 типа с сердечной недостаточностью (24 чел.) и практически здоровых добровольцев
(18 чел.).
Для выделения тромбоцитов использовали периферическую венозную кровь,
забранную из локтевой вены утром, натощак в пластиковые пробирки, содержащие
антикоагулянт (цитрат натрия 3,8%) в соотношении 1 часть антикоагулянта на 9
частей крови. Для получения обогащенной тромбоцитами плазмы, забранную кровь
подвергали центрифугированию при 1500 об/мин в течение 7 минут. Отбирали
надосадочный слой – богатую тромбоцитами плазму. Агрегационную активность
изолированных тромбоцитов исследовали с помощью метода Борна Г. (1962) в
модификации Габбасова З.А. (1989) на двухканальном лазерном анализаторе (220 LA
―НПФ Биола‖, Россия).
Для получения супероксид аниона использовали ксантиноксидазную реакцию
(концентрация ксантина составила 10-4 М, ксантиноксидазы – 10 или 20 мU/ мл). В
качестве ингибитора НАДФН-оксидазы использовали дифениленоидониум хлорид
(ДФИ) (10-6 М). В качестве активатора протеинкиназы С был выбран форболмиристат-ацетат (ФМА) в концентрации 4,9*10-7 М. Для вычленения эффектов
супероксид-аниона и перекиси водорода использовали супероксиддисмутазу (СОД)
(200 U/ мл) и каталазу (250 U/ мл).
Для индукции агрегации использовали коллаген в конечной концентрации 2
мг/мл. Оценивали следующие параметры агрегации: степень и скорость агрегации по
кривой светопропускания и по кривой среднего размера агрегатов.
Результаты. В качестве внетромбоцитарной ферментативной системы,
продуцирующей активные формы кислорода, была использована ксантиноксидаза,
которая в присутствии ксантина образует супероксиданион и перекись водорода.
Концентрация супероксид-аниона в среде инкубации в присутствии 10-4 М ксантина и
135
10 или 20 мU/мл ксантиноксидазы, оцененная по восстановлению цитохрома с,
составила 15,5 и 120 мкМ, соответственно. В присутствии О2- в концентрации 15,5
мкмоль/л и 120 мкмоль/л отмечено снижение степени коллаген-индуцированной
агрегационной активности клеток по кривой светопропускания у здоровых доноров. У
пациентов с сердечной недостаточностью и метаболическими нарушениями
параметры агрегации не изменялись в присутствии 15,5 мкМ О2-. Увеличение
концентрации О2- до 120 мкмоль/л вызывало у больных возрастание степени коллагениндуцированной агрегационной активности тромбоцитов.
Добавление
к
системе
ксантин
и
ксантиноксидаза
(20
мU/мл)
супероксиддисмутазы (200 U/мл) у здоровых добровольцев вызывало такие же
изменения параметров агрегации тромбоцитов, как и в отсутствии СОД, причем
результаты, полученные в присутствии и отсутствии СОД, достоверно не отличались.
У больных сахарным диабетом 2 типа с сердечной недостаточностью внесение СОД
(200 U/мл) приводило к снижению степени коллаген-индуцированной агрегации
тромбоцитов по сравнению со значениями, полученными в отсутствие СОД.
Другим продуктом ксантиноксидазной реакции является перекись водорода, что
находит свое отражение в снижении содержания супероксид-аниона.
Добавление каталазы (250 U/мл) к изолированным тромбоцитам на фоне ксантина
и ксантиноксидазы не приводило к достоверному изменению исследуемых параметров
агрегации. Однако у больных достоверно снижались и степень, и скорость коллагениндуцированной агрегации клеток по кривым среднего размера агрегатов и
светопропускания по сравнению с данными, полученными в отсутствии каталазы.
Внутритромбоцитарным
ферментом,
продуцирующим
супероксид-анион,
является НАДФН-оксидаза. Для исследования роли этого фермента в агрегации
использовали ингибитор – дифенилениодониум хлорид (ДФИ).
Добавление ингибитора НАДФ-оксидазы ДФИ (10-6 моль/л) в буфер, содержащий
изолированные тромбоциты, как в группе больных, так и здоровых доноров приводило
к снижению степени и скорости коллаген-индуцированной агрегационной активности
клеток по кривым среднего размера агрегатов и светопропускания.
Таким образом, полученные результаты свидетельствуют о влиянии супероксиданиона и перекиси водорода на коллаген-индуцированную агрегацию тромбоцитов как
здоровых, так и больных сахарным диабетом 2 типа с сердечной недостаточностью, но
более выраженное воздействие исследованные АФК оказывают на агрегацию
тромбоцитов больных.
Одним из ключевых ферментов сигнального пути АФК является протеинкиназа С.
В тромбоцитах присутствует изоформа ПК-С альфа, которая активируется
форболовыми эфирами.
Для исследования роли ПКС в агрегации тромбоцитов использовали активатор
этого фермента – форбол-миристат-ацетат (ФМА) (4,9*10-7 моль/л).
Инкубация изолированных тромбоцитов с ФМА в течение 30 минут приводила к
достоверному увеличению степени агрегации по кривой светопропускания в обеих
испытуемых группах.
Совместное добавление ДФИ и ФМА к буферу, содержащему изолированные
тромбоциты, приводило к значительному снижению степени коллагениндуцированной агрегации клеток по кривым среднего размера агрегатов как у
здоровых добровольцев, так и у больных. Степень агрегации тромбоцитов в данных
условиях достоверно отличалась от результатов, полученных без добавления ДФИ, но
136
в присутствии ФМА. Полученные данные позволяют предположить, что эффект ФМА
на коллаген-индуцированную агрегацию тромбоцитов осуществляется с вовлечением
супероксид-аниона, продуцируемого внутриклеточной НАДФН-оксидазой.
Заключение. Супероксид-анион, образуемый внетромбоцитарной системой
ксантин – ксантиноксидаза вызывает разнонаправленное действие на коллагениндуцированную агрегацию изолированных тромбоцитов здоровых доноров и
больных сахарным диабетом 2 типа с сердечной недостаточностью. Степень и
скорость агрегации увеличивались у больных, в то время как у здоровых доноров эти
параметры снижались. Ингибирование внутриклеточного фермента, производящего
АФК, приводило к снижению степени и скорости коллаген-индуцированной
агрегационной активности клеток по кривым среднего размера агрегатов и
светопропускания как у больных, так и у здоровых добровольцев. Возможной
мишенью активных форм кислорода может быть протеинкиназа С, активация которой
приводила к повышению коллаген-индуцированной агрегации тромбоцитов в
исследуемых группах,
Литература
1.
Владимиров Ю.А. Свободные радикалы в клетке // Нейрохимия. – 1996. – №13. –
С.47-54.
2.
Луста И.В., Ситожевский А.В., Груздева О.В., Ивановская Е.А., Карпов Р.С.
Интегральный показатель антиоксидантной защиты и его компоненты в сыворотке
крови больных инсулиннезависимым сахарным диабетом // БЭБМ – Т.127,
приложение N1 (1999). – С.27-28.
ДЕЙСТВИЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ ДЫХАНИЮ НА
ВЕНТИЛЯЦИЮ И ГАЗООБМЕН В ЛЕГКИХ У БОЛЬНЫХ ХОБЛ
Д.Ю. Урюмцев, В.Г. Гришин, ФГБУ «НИИ физиологии и фундаментальной
медицины» СО РАМН, Новосибирск, Россия
Введение. Адаптация системы дыхания к постепенному увеличению резистивной
нагрузки у больных хронической обструктивной болезнью легких изменяет
субъективную оценку дыхательной недостаточности, что отражается на качестве
своевременной диагностики и назначении адекватной терапии. Вместе с этим больные
с хронической дыхательной недостаточностью 1-2 степени могут не замечать ни
нарушения бронхиальной проходимости, ни гипоксии, что следует из сопоставления
результатов спирометрии и вопросников [1]. Поэтому на первый план выходит
разработка методов функциональной оценки систем транспорта кислорода [2].
Считается, что одышка обычно связана с повышенной механической нагрузкой на
вентиляторный аппарат и чувство дыхательного дискомфорта во многом зависит от
сопротивления дыханию. В связи с этим целью настоящего исследования было
изучить изменения вентиляции и газообмена легких при действии подпороговой
резистивной респираторной нагрузки, не вызывающей ощущение одышки.
Материалы и методы. В обследовании принимали участие больные в количестве 21
человека с хронической дыхательной недостаточностью 1-2 стадии с клиническим
диагнозом хронической обструктивной болезни легких. Средний возраст составлял 59
лет. Перед основным исследованием измеряли антропометрические показатели,
определяли вентиляционную функцию легких методом спирометрии. Исследование
вентиляционной функции легких проводили с помощью спирометрической системы
137
«CareFusion IOS System» (Германия). Исследование легочного газообмена проводили
на автоматизированном спирометаболическом комплексе Ultima PFX (США). На
первом этапе запись производилась без дополнительного сопротивления, а на втором
этапе использовалась резистивная нагрузка, равная 0,4 см вод. ст.·л-1·с. Каждое
обследование проводилось в положении сидя, в состоянии покоя в течение 7 минут. В
соответствии с методикой, обследуемые адаптировались к дыханию через загубник 23 минуты. Затем проводилась запись следующих показателей легочного газообмена:
дыхательный объем (Vt), объем легочной вентиляции в минуту (Ve), частоту дыхания
за минуту (f), потребление кислорода (VO2), и выделение углекислого газа (VCO2) на
общую массу массу тела, коэффициент использования кислорода (VO2/Ve) и
дыхательный коэффициент (RQ). При статистическом анализе динамики
количественных показателей использовали Т–критерий Вилкоксона. Достоверным
принимались результаты при р<0,05. Исследование проведено без риска для здоровья
людей с соблюдением всех принципов гуманности и этических норм (Хельсинская
декларация, 2000 г., Директивы Европейского сообщества 86/609) и одобрено
Комитетом по биомедицинской этике ФГБУ «НИИ физиологии и фундаментальной
медицины» СО РАМН.
Результаты и их обсуждение. Средний рост обследованных составлял 166,4±8,84 см,
масса тела 83,0±13,6 кг. В группе больных величины ЖЕЛ и ФЖЕЛ соответствовали
нормативным значениям, при этом, средние значения ОФВ1 оказались на нижней
границе нормы, а показатели МОС50 и МОС75 в 2 раза ниже должной величины, что
является признаком нарушения бронхиальной проходимости [3]. Это вполне
соответствует клинической характеристике обследованных больных, у которых
основное заболевание в стадии ремиссии (на момент обследования) сопровождается
хронической дыхательной недостаточностью 1 степени. При сравнении параметров
легочного газообмена в условиях без дополнительного сопротивления (БДС) и с
дополнительным сопротивлением (СДС) обращает внимание достоверное (p<0,0001)
снижение скорости потребления кислорода и выделения углекислого газа на 18 % и 17
%, соответственно (Таблица 1). Коэффициент использования кислорода, в условиях
СДС, опустился на 15% от исходного уровня и оказался ниже границы принятой
нормы (35 об. %). Что касается дыхательного коэффициента, то достоверной
динамики этого показателя не обнаружено, что указывает на достаточно
пропорциональное изменение VО2 и VСО2. Значения Ve на обоих этапах не
различались, что отражает падение эффективности альвеолярной вентиляции. Так же
при резистивной нагрузке (СДС) частота дыхания и его глубина практически не
менялись, что говорит об отсутствии изменения паттерна дыхания.
Известно, что нервно-рефлекторная регуляция возросшего сопротивления
осуществляется по проприоцептивному пути, по которому афферентные сигналы от
межреберных мышц, так же, как и от других скелетных мышц, поступают в кору
головного мозга. Отмечено также что, человек способен заметить рост резистивной
нагрузки на 0,5 см вод. ст.·л-1·с. Таким образом, мы исключали возможность
непосредственно сознательных реакций по управлению дыханием, связанным с его
затруднением
или
иным
дискомфортом
вызываемым
дополнительным
сопротивлением. Выявленные изменения газообмена говорят о проявлении стратегии
снижения энергетического запроса. Такие факторы как гипоксия, холод,
недостаточность питания, действующие на организм человека в определенных
условиях, так же приводят к проявлению гипометаболизма [4,5], который может
138
являться универсальной реакцией на угрозу осуществления жизненно важной
функции.
Заключение. При дополнительном сопротивлении равном 0,4 см вод. ст.·л -1·с., не
вызывающем чувство одышки у пациентов больных ХОБЛ выявлено отсутствие
изменения паттерна дыхания, а так же снижение газообмена и эффективности
вентиляции. Функциональный смысл данных реакций заключается в оптимизации
энергетических процессов со стороны дыхательной системы связанной с повышением
нагрузки на еѐ звенья.
Таблица 1.
Показатели внешнего дыхания и газообмена у больных ХОБЛ.
Показатели
Группа пациентов, n= 21
Исходные данные БДС
Данные СДС
Medi
Quartile
Medi
Quartile
an
Lower / Upper an
Lower / Upper
VO2 (mL/kg/min)
3,30
2,90 / 3,40
2,70
2,50 / 2,90
VCO2 (mL/kg/min)
2,87
2,53 / 3,18
2,39
2,04 / 2,67
VO2/Ve
35,6
33,0 / 38,5
30,3
27,7 / 32,5
RQ
0,88
0,85 / 0,92
0,90
0,84 / 0,91
VE BTPS (L/min)
8,90
8,00 / 10,9
9,20
7,90 / 9,90
f (br/min)
16,0
13,0 / 19,0
16,0
14,0 / 18,0
Vt BTPS (mL)
588
488 / 690
572,0
503 / 686
P<
0,000
1
0,000
1
0,000
1
0,434
7
0,341
1
0,368
4
0,543
Список литературы
1.
Boer L.M., Asijee G.M., van Schayck O.C., Schermer T.R. How do dyspnoea scales
compare with measurement of functional capacity in patients with COPD and at risk of
COPD? // Prim Care Respir J. 2012. Vol. 21(2). Р. 202.
2.
Гришин О.В., Басалаева С.В., Уманцева Н.Д., Устюжанинова Н.В., Гришин В.Г.
Гипоксический тест и функциональные критерии дыхательной недостаточности //
Функциональная диагностика. 2011. №1. С. 71-72.
3.
Altalag A., Road J., Wilcox P. Pulmonary functional tests in clinical practice //
Springer: 2009. Chapter 1. Spirometry. P. 1-35.
4.
Гришин О.В. Адаптивный гипометаболизм у человека. Вестник Российской
АМН. 2011. № 8. С. 33-41.
5.
Гришин О.В., Басалаева С.В., Уманцева Н.Д., Устюжанинова Н.В., Гришин В.Г.,
Митрофанов И.М. Увеличение скорости выделения СО2 в покое при кратковременной
гипоксии у здоровых людей // Физиология человека. 2011. Т. 37. № 5. С 77-83.
НАРУШЕНИЕ ГОМЕОСТАЗА НАД+ В КЛЕТКАХ КОСТНОГО МОЗГА ПРИ
ДЕЙСТВИИ КСЕНОБИОТИКОВ АНТРАЦИКЛИНОВОГО РЯДА
Ю.А. Успенская, Красноярский государственный аграрный университет,
Красноярск, Россия
ВВЕДЕНИЕ. Регуляция метаболизма НАД+ в клетках является одним из
обязательных условий для реализации биологических эффектов многих эндогенных
139
регуляторов и экзогенных факторов, что связано не только с известной коферментной
функцией этой молекулы, но и с ее функционированием в качестве субстрата для ряда
внутриклеточных ферментов [1, 2]. Изменение гомеостаза НАД+ является важным
компонентом цитотоксичности ксенобиотиков, это связывают с активностью НАД +утилизирующих ферментов, прежде всего полиАДФР-полимеразы, приводящей к
истощению внутриклеточного НАД+ [3]. Однако мало изученным остается вопрос о
роли НАД+ в клетках костного мозга в условиях токсического действия
ксенобиотиков.
Целью работы явилось изучение регуляторного влияния НАД+ на
функциональную активность клеток костного мозга in vitro и его изменение под
действием ксенобиотика антрациклинового ряда доксорубицина.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Исследования проведены на белых беспородных
мышах-самцах массой 20-25 г. Выделение клеток костного мозга проводилось по
стандартной методике.
Детекция экспрессии CD38 на клетках костного мозга проводилась с помощью
имунофлуоресцентного анализа с использованием моноклональных антител к CD38
(Caltag Laboratories, США) по стандартной методике.
Детекция запрограммированной клеточной гибели (апоптоза) проводилась путем
идентификации
экспрессии
фосфатидилсерина
на
наружной
стороне
цитоплазматической мембраны методом регистрации связывания FITC-меченого
аннексина V (Annexin V Apoptosis Detection Kit, Caltag Laboratories, США) согласно
протоколу фирмы производителя.
Определение концентрации внутри- и внеклеточного НАД+ проводили
спектрофотометрически с использованием алкогольдегидрогеназы по методу
Асатиани В.С.
Исследование влияния доксорубицина («Ферейн», Россия) на клетки костного
мозга in vivo проводилось при остром однократном введении мышам в максимально
переносимой дозе (МПД – 6 мг/кг) внутрибрюшинно в физиологическом растворе, а
также подостром внутрибрюшинном введении в дозе 1/10 LD50 (0,95 мг/кг) в течение
10 дней с интервалом 24 ч.
Статистическая обработка результатов проведена с использованием t-критерия
Стьюдента.
РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ. Нами установлено, что острое и
подострое введение доксорубицина мышам in vivo и инкубация клеток костного мозга
с доксорубицином в концентрации 10-6 М in vitro приводили к изменению внутри- и
внеклеточного содержания НАД+ в клетках костного мозга. Так, через 24 ч и 48 ч
после острого введения доксорубицина уровень НАД+ внутри клеток достоверно не
изменился, тогда как во внеклеточной жидкости его концентрация повысилась по
сравнению с исходным значением. Аналогичная ситуация наблюдалась при
предварительной инкубации клеток костного мозга с доксорубицином в дозе 10 -6 М
in vitro. К 10 суткам подострого воздействия доксорубицина in vivo уровень
внутриклеточного и внеклеточного НАД+ в костном мозге достоверно увеличился.
Мы считаем, что нарушение гомеостаза НАД+ при действии ксенобиотика
антрациклинового ряда значимо модифицирует процессы межклеточных
взаимодействий и регуляторную активность сигнальных молекул за счет изменения
их экспрессии, что вызывает нарушение процессов передачи информации в клетке или
запрограммированной клеточной гибели.
140
Нами впервые обнаружено, что доксорубицин изменяет экспрессию CD38 (как
одного из типичных представителей класса НАД+-гликогидролаз, использующих
НАД+) в клетках костного мозга. Острое и подострое воздействие ксенобиотика
приводило к снижению экспрессии CD38 в клетках костного мозга мышей,
сопровождающемуся уменьшением его суммарной ферментативной активности.
Понижение количества CD38+ клеток соответствовало увеличению уровня внутри- и
внеклеточного НАД+. Кроме того, вероятна и обратная связь: избыток субстрата
(НАД) приводил к уменьшению экспрессии CD38. Следовательно, нарушение
экспрессии CD38 характеризуется изменениями метаболизма НАД+ в гемопоэтических
клетках.
Коль скоро уровень внутриклеточного НАД+ регулирует чувствительность
клеток к действию индукторов апоптоза [5], а концентрация естественного метаболита
определяет форму клеточной гибели, мы исследовали развитие запрограммированной
и патологической клеточной гибели под влиянием НАД+ в клетках костного мозга,
подвергнутых острому и подострому действию доксорубицина in vivo, а также
проинкубированных с ксенобиотиком in vitro.
При инкубации клеток костного мозга in vitro в течение 1 часа с НАД+ в
концентрации 1 мМ, что соответствует реально существующей концентрации этого
соединения во внеклеточной среде при некоторых патологических состояниях [4],
нами было обнаружено увеличение количества клеток, находящихся в состоянии
некроза, и, соответственно, уменьшение числа жизнеспособных клеток, однако
относительное количество клеток на ранней стадии апоптоза (клетки с
экстернализированным
фосфатидилсерином)
соответствовало
контрольным
значениям.
Предварительная инкубация клеток костного мозга с доксорубицином в
концентрации 10-6 М in vitro модулировала чувствительность гемопоэтических клеток
к действию НАД+: ксенобиотик значительно снижал апоптоз-индуцирующее действие
НАД+, однако достоверно усиливал процессы некроза в популяции клеток. При этом
количество жизнеспособных клеток достоверно уменьшалось по сравнению с
изолированным действием метаболита.
Однократное и 10-дневное введение доксорубицина in vivo также изменяло
действие НАД+, связанное с преимущественной индукцией некроза. Воздействие
доксорубицина в течение 24 часов уменьшало апоптогенную активность НАД +, а 10дневный курс инъекций ксенобиотика отменял индукцию некроза под действием
НАД+.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Таким образом, отмена апоптоз- и некроз-индуцирующего
действия НАД+ при остром и подостром введении доксорубицина сопровождалась
снижением экспрессии CD38 в клетках костного мозга на фоне возрастания уровня
внутри- и внеклеточного НАД+, что подтверждает существующие предположения о
необходимости поддержания адекватного уровня НАД+ в клетках для реализации
программы апоптоза. Полученные экспериментальные данные свидетельствуют о
снижении чувствительности гемопоэтических клеток к действию эндогенного
регулятора (НАД+), вероятно, за счет изменения CD38-опосредованных механизмов
трансмембранного транспорта НАД+.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1.
Enzymology of NAD+ homeostasis in man / G. Magni, A. Amici, M. Emanuelli et al.
// Cell. Mol. Life Sci. – 2004. – Vol. 61. – P. 19-34.
141
2.
Houtkooper R.H., Auwerx J. Exploring the therapeutic space around NAD+ // J. Cell
Biol. – 2012. – Vol. 199. – P. 205-209.
3.
Intra-mitochondrial poly(ADP-ribosylation) contributes to NAD+ depletion and cell
death induced by oxidative stress / L. Du, X. Zhang, Y.Y. Han et al. // J. Biol. Chem. – 2003.
– Vol. 278. – P. 18426-18433.
4.
Ligand-induced internalization of CD38 results in intracellular Ca2+ mobilization: role
of NAD+ transport across cell membranes / E. Zocchi, C. Usai, L. Guida et al. // FASEB J. –
1999. – Vol. 13. – P. 273-283.
5.
Pharmacological effects of exogenous NAD on mitochondrial bioenergetics, DNA
repair, and apoptosis / M. Pittelli, R. Felici, V. Pitozzi et al. // Mol. Pharmacol. – 2011. –
Vol. 80. – P. 1136-1146.
ПОГЛОТИТЕЛЬНАЯ
СПОСОБНОСТЬ
ЛЕЙКОЦИТОВ
ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ
СЕМЕЙСТВА
CYPRINIDAE
В
УСЛОВИЯХ
ГИПООСМОТИЧЕСКОЙ НАГРУЗКИ
С.Д. Чернявских, В.В. Адамова, А.С. Бархатов. Белгородский государственный
национальный исследовательский университет, г. Белгород, Россия
Введение
Одной из реакций, обеспечивающих сохранение относительного постоянства
внутренней среды организма, является фагоцитоз [1]. Фагоцитарная активность
зависит от множества факторов, к числу которых относится осмотическое давление
крови, изменение которого в крови водных животных происходит как вследствие
нарушения физиологического состояния, так и в результате повышения или снижения
осмотического давления внешней среды [2]. Целью работы было изучение
фагоцитарной активности (ФА) белых клеток крови некоторых представителей
семейства Cyprinidae в условиях умеренной гипотонии.
Материалы и методы
В работе использовали периферическую кровь рыб семейства Cyprinidae, взятую
у наркотизированных эфиром особей следующих видов: Амур белый
(Ctenopharyngodon idella), Толстолобик белый (Leuciscus hypophthalmus), Карась
серебрянный (Carassius gibelio), Карп (Cyprinus carpio). Смесь лейкоцитов с объектами
фагоцитарной реакции в соотношении 1:50 помещали в пробирки и инкубировали при
комнатной температуре в течение 30 мин. в условиях изотонии (0,8% раствор NaCl) и
гипотонии (0,4% раствор NaCl), встряхивая пробирки с лейкоконцентратом через
каждые 5 мин. Затем делали мазки, фиксировали клетки этанолом, окрашивали азурэозином. В качестве объектов фагоцитоза использовали клостридиум (Clostridium
pasteurianum). У опытных видов рыб подсчитывали фагоцитарную активность (ФА)
лейкоцитов [3]. Статистическую обработку результатов выполняли с применением
пакета программ «Statistica 7.0». Достоверность различий определяли по t-критерию
Стъюдента (р<0,05).
Результаты и их обсуждение
В результате проведенных исследований установлено, что фагоцитарная
активность лейкоцитов в условиях умеренной гипотонии у амура и карася на 19,73% и
20,48% выше, у карпа – на 13,67% ниже по сравнению с изотонией (табл.).
У лейкоцитов толстолобика значение изучаемого показателя не зависит от
осмолярности среды. При сравнительном анализе ФА лейкоцитов рыб разных видов
было выявлено, что в условиях изотонии одинаково активно фагоцитируют белые
142
клетки крови амура и толстолобика. При аналогичных условиях фагоцитарная
активность лейкоцитов карася и карпа на 13,16% и 43,79% соответственно ниже по
сравнению с амуром и на 19,43% и 47,85% по сравнению с толстолобиком. В свою
очередь в изотонии ФА белых клеток крови карпа на 35,27% ниже, чем у карася. В
гипотонических условиях самую высокую фагоцитарную активность проявляют
лейкоциты амура, самую низкую – белые клетки крови карпа. Изучаемый показатель
у толстолобика, карася и карпа на 11,28%, 12,34% и 61,05% соответственно ниже по
сравнению с фагоцитарной активностью Ctenopharyngodon idella. У карпа также
регистрируются более низкие значения ФА по сравнению с толстолобиком и карасем
(на 56,10% и 55,57%).
Таблица
Показатели фагоцитарной активности лейкоцитов представителей семейства
Cyprinidae, %
Виды рыб
Условия среды
изотония
гипотония
Амур белый
19,00±1,15
23,67±0,88‖
(Ctenopharyngodon idella)
Толстолобик белый
20,48±0,52
21,00±1,03#
(Leuciscus hypophthalmus )
Карась серебрянный
16,50±0,65#&
20,75±1,25# ‖
(Carassius gibelio)
Карп
10,68±0,13#&@
9,22±0,83#&@‖
(Cyprinus carpio)
Примечание. Достоверность различий по сравнению: ‖ - с инкубацией в
условиях изотонии, # - с ФА лейкоцитов амура, & - с ФА лейкоцитов толстолобика, @
- с ФА лейкоцитов карася по t-критерию Стьюдента (p≤0,05).
Полученные нами результаты в отношении гемоцитов амура и карася
согласуются с литературными данными о компенсаторных реакциях клеток крови рыб
в условиях воздействия стрессовых факторов [4]. Наблюдаемая у большинства
исследованных животных тенденция к усилению фагоцитарной активности в условиях
гипоосмотической нагрузки предположительно обусловлена использованием
мембранного резерва, который участвует в реакциях осморегуляции клетки [5].
Низкие значения ФА у лейкоцитов Cyprinus carpio в условиях умеренной гипотонии
можно объяснить тем, что для рыб данного вида характерна более высокая
концентрация натрия хлорида в плазме крови по сравнению с другими
представителями Cyprinidae [1], соответственно гипоосмотическая нагрузка для белых
клеток крови карпа выше по сравнению с гемоцитами рыб остальных видов.
Заключение
Таким образом, лейкоциты изученных представителей семейства Карповые
проявляют фагоцитарную активность в условиях гипотонии. Более высокие значения
ФА у представителей видов Ctenopharyngodon idella и Carassius gibelio можно
объяснить
иммуностимулирующим
эффектом
стрессового
фактора
–
гипоосмотической нагрузки.
Список литературы
1. Справочник по физиологии рыб / А. А. Яржомбек, В. В. Лиманский, Т. В.
Щербина и др.; под ред. А. А. Яржомбека. – М.: Агропромиздат, 1986. – 197 с.
143
2. Строганов Н. С. Экологическая физиология рыб. − М.: МГУ, 1962. − 91 с.
3. Основы иммунологии: лабораторный практикум / И. В. Меньшиков, Л. В.
Бедулаева. − Ижевск: Изд. дом «Удмуртский университет», 2001. – 136 с.
4. Прокопенко Л.Г., Яхонтов Ю.Я. Механизм стимуляции иммунного ответа
при действии на организм высокой температуры // Патологическая физиология и
экспериментальная терапия. – 1981. – №6. – С. 62-66.
5. Головко С.И. Сравнительная характеристика мембранного резерва ядерных
клеток крови позвоночных животных: Автореф. канд дис. Ярославль: ЯГПУ, 2010. –
20 с.
ВЗАИМОСВЯЗЬ ПОКАЗАТЕЛЕЙ ВЕГЕТАТИВНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ
СЕРДЕЧНОГО РИТМА И УСТОЙЧИВОСТИ К ГИПОКСИИ1
И.С. Чуб, А.В. Милькова
Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова,
Архангельск, Россия
Сочетанноевоздействие разнообразных климатических, геофизических и
космических факторов Циркумполярного регионаможет приводить к развитию
стрессовой реакции, что негативно сказывается на здоровье населения. На уровне
физиологических процессов стресс сопровождается гипоксией.Гипоксией в
физиологии называется состояние, наступающее в организме при неадекватном
снабжении тканей и органов кислородом или при нарушении утилизации в них
кислородав процессе биологического окисления[1].Выполнение задачи поддержания
кислородного баланса организма требует мобилизации резервов кардиореспираторной
системы[3,6].Адаптация - процесс, обязательно регулируемый нейрогуморальными
механизмами[4]. Сердечный ритм (СР) является индикатором данных механизмов, в
связи, с чем исследование его изменчивости во времени имеет важное
прогностическое значение при оценке адаптации организма к изменяющимся
условиям среды.Согласно исследованиям С.В. Нестерова (2005) исход гипоксического
воздействия на организм определяется эффективностью деятельности вегетативной
нервной системы [5].
Цельюработы явилось исследование взаимосвязи устойчивости к нормобарической
гипоксиии параметров вегетативной реактивностисердечного ритма вортостазе. Для
реализации цели поставлены следующие задачи: 1)определить устойчивость к
гипоксии с помощью физиологической пробы Штанге; 2) установитьисходный
вегетативный тонус (ИВТ); 3) исследовать вегетативную реактивность в ортостазе.
Материалы и методы.Обследовано 40студентовмужского пола в возрасте от 17 до
22 лет, обучающихся в САФУ им. М.В. Ломоносова (г. Архангельск).С целью
определение устойчивости к гипоксии использовалась проба Штанге, проводимая по
стандартной методике.По итогам проведения пробы с произвольным пороговым апноэ
(ППА) были сформированы 3 группы устойчивости к гипоксии: 1 группа – с низким
уровнем ППА (менее 45 с), 2 группа со средним ППА (45-59 с), 3 группа – с высоким
ППА (60 с и более).
Для оценкивегетативного обеспечения сердечного ритмапроводилась регистрация
кардиоинтервалография (КИГ)во втором стандартном отведении с помощью
1
Исследование поддержано внутренним проектом САФУ № 2.1.4 «Выполнение научно-исследовательских и
инновационных работ студентами и молодыми учѐными по приоритетным направлениям развития университета»
144
аппаратно-программного комплекса «ВНС- Спектр» (Нейрософт, Россия) по
международным стандартам метода[2,4]. Оценке подвергались параметры временного
и спектрального анализа ритмограмм.Продолжительность регистрации ритмограммы
составляла две минуты в фоне (лѐжа) и активной ортостатической пробе (АОП). На
основании реакции сердечного ритма на АОП и характера мощности спектра были
оценены адаптационные резервы (АР), отражающие степень активации симпатоадреналовой системы[4].
Статистическая обработка полученных данных выполнялась с помощью
ПППSPSS14.0 forWindows, Neurostat (Neurosoft). Проводилась проверка на
нормальность распределения (тест Колмогорова-Смирнова), анализ различий с
помощью непараметричеcких критериев Манна-Уитни, Уилкоксона иранговый
корреляционный анализ (Спирман).
Результаты исследований и обсуждение.
Анализ
распределения
студентов
по
группам
устойчивости
к
гипоксиидемонстрирует следующие результаты: 1 группу составили 5 чел. – 16,1%,2
группу – 6 чел - 19,4%, 3 группу – 20 чел. - 64,5%. Среднее время ППА в 1 группе –
33,40±7,09 с, во 2 группе – 45,33±2,34 с, в 3 группе – 70,81±16,36 с.
Информативным показателем, характеризующим ИВТ, выступает индекс
напряжения (ИН). Согласно многоуровневой концепции механизмов регуляции
сердечного ритма (по Р.М. Баевскому), в покое должна преобладать автономная
модуляция нейрогуморальных эффектов [2]. В процессе развития стрессовой ситуации
происходит усиление централизации ритма с переходом на энергодефицитный
уровень, что отражается на росте ИН. Представленность групп с различным ИВТ в
исследуемой выборке студентов следующая: нормотония – 20%, симпатикотония –
30%, ваготония – 50%. Вариант регуляции с доминированием парасимпатической
нервной системы считается наименееэнергетически затратным. Анализ результатов
ортостатической пробы показывает, что среди обследованных нами студентов
удовлетворительныеАР отмечаются у 45%, неудовлетворительные – у 51% и срыв
адаптации – у 3% выборки. Отмечаются более низкие адаптивные возможности у
молодых людей с низким ППА (Me=-3,5 усл. ед.), по сравнению со средним и высоким
уровнем ППА (-1,0 и 0 усл. ед. соответственно). Индивиды с низким ППА
характеризуются более низкими значениями временных характеристик ритмограммы
в покое. Так, медиана QRS-комплекса у 1 группы – 0,843 мс, у 3 группы – 0,977 мс
(p=0,030), что отражает активацию симпатических влияний на СР. Достоверных
различий по общей модуляции спектра (TP) в рассматриваемых группах не получено
(p=0,220), однако, медиана TPв 1 группе в 2 раза ниже,чем во 2 и 3 группах и
находится на нижней границе физиологической нормы[4]. Абсолютный вклад очень
низкочастотной компоненты минималену студентов с низким уровнем устойчивости к
гипоксии, составляет 233,61 мс2, в других группах 737,30-2370,72 мс2 (p=0,042).
Активность парасимпатического звена регуляции в покое у студентов 1 группы
оказывается сниженной, на уровне статистической ошибки. В целом спектр СР у
молодых людей с низким уровнем ППА характеризуется сниженным вкладом всех
частотных компонентов. Степень централизации СР, т.е. преобладание
надсегментарных влияний на модуляцию спектра, уменьшается от 1 к 3 группе.
Максимальна у студентов с низким ППА (ИН=102,53 усл. ед.), минимальное значение
в группе с высокой устойчивостью к гипоксии (ИН=70,34 усл. ед.). Прирост ЧСС в
ортостазе в 1 группе 24%, 2- 22,75% и 3 – 22,66%. Влияние АОП сказывается, прежде
145
всего, на сокращении среднего межинтервального расстояния (RRNN), что связано с
неспецифической активацией симпато-адреналовой системы. Уменьшение RRNN в
ортостазе, по отношению к фону, заметнее у представителей 1 группы - на 22,27%,
минимальное у 2 группы – 19%. Изменение положения тела в пространстве
отражается на показателях спектральной мощности, но происходит неодинаково в
группах: значительно повышается у 1 группы (прирост TP–61,52%), снижается во 2
группе (46,38%) и незначительно повышается в 3 группе (19,56%).Изменения
спектральных мощностей волн разного порядка схоже происходит у студентов 1 и 3
группы, однако выраженность данных реакций больше проявляется у 1 группы.
Значительный прирост общей модуляции спектра (TP) у студентов с низким ППА
происходит за счѐт прироста VLF-составляющей (с 233,61 мс2 в фоне до 1976,64 мс2 в
ортостазе). Также происходит усиление активации симпатической нервной системы
(прирост LFв 2 раза к фону). При этом резко уменьшается модуляция со стороны
парасимпатической нервной системы, что демонстрирует сокращение числа быстрых
волн на 67,68%. Во 2 группе происходит снижение спектров мощности по всем
составляющим, что является типичной реакцией на ортостаз. Ортостатическая
реактивность в 3 группе, по-видимому, обусловлена особенностями выборки, что не
исключает возможность однотипных реакций с 1 группой, но гораздо менее
выраженных.
Заключение. В результате проведѐнного исследования установлено, что более
половины обследованных нами студентов обладают высоким уровнем ППА. Студенты
с низким уровнем устойчивости к гипоксии характеризуются низким вкладом всех
частотных составляющих в структуру спектра СР. Результаты АОП демонстрируют
усиление модуляции спектра у лиц с низким ППА, особенно в отношении LF- и VLFволн.
Список литературы
1.
Агаджанян Н.А. Гипоксические, гипокапнические и гиперкапнические
состояния: учебное пособие/ Н.А.Агаджанян, А.Я.Чижов -М., 2003. - 96с.
2.
БаевскийP.M.Анализ вариабельности сердечного ритма при использовании
различных электрокардиографических систем: методические рекомендации / PM.
Баевский, Г. Г. Иванов, Л. В. Чирепкич - М., 2002. – 53 с.
3.
Ишеков А.Н. Динамика показателей кардиореспираторной системы у
студентов при адаптации к нормобарической гипоксической гипоксии на Европейском
Севере России / А.Н. Ишеков//Экология человека. - 2009. -№ 1. - С. 38-42.
4.
Михайлов В.М. Вариабельность ритма сердца: опыт практического
применения / В.М. Михайлов - Иваново, 2002. - 290 с.
5.
Нестеров С.В. Особенности вегетативной регуляции сердечного ритма в
условиях воздействия острой экспериментальной гипоксии / С.В. Нестеров //
Физиология человека. - 2005. - Т. 31, № I. - С. 82-87.
МНОГОКРАТНЫЕ
ВОСЬМИЧАСОВЫЕ
ФИЗИЧЕСКИЕ
НАГРУЗКИ
ПОВЫШАЮТ АНТИКОАГУЛЯНТНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ КРОВИ
И.И. Шахматов1,2, О.В. Алексеева1, Ю.А. Бондарчук1, В.М. Вдовин1,2, В.И. Киселѐв1,2
ГБОУ ВПО «Алтайский государственный медицинский университет» Минздрава
России1,
ФГБУ «НИИ физиологии и фундаментальной медицины» СО РАМН2
Введение
146
Многочисленными исследованиями [5] показан тренирующий эффект повторного
воздействия стрессоров, что может проявляться в адаптивном и, как правило, более
благоприятном изменении показателей функционирования организма по сравнению с
зафиксированными при однократном воздействии. Регулярные дозированные физические
нагрузки широко используются для профилактики и реабилитации при патологии
сердечно-сосудистой системы за счѐт повышения адаптированности и жизнестойкости
организма [4].
Цель работы исследовать влияние на систему гемостаза многократного
воздействия физической нагрузки.
Материал и методы исследования
Исследования выполнены на 102 разнополых крысах линии Wistar.
Многократно повторяющиеся физические нагрузки моделировались в ходе трѐх
серий экспериментов. В качестве ежедневной физической нагрузки использовалась
навязанная ходьба в тредбане 8 часов в сутки со скоростью 6-8 м/мин в течение 1, 7 и
30 дней соответственно.
В первой (n = 12) серии экспериментов оценивалось состояние системы гемостаза у
крыс сразу по завершении однократной восьмичасовой физической нагрузки. Полученные
при этом данные использовались нами в дальнейшем в качестве группы сравнения при
анализе изменений, зафиксированных при аналогичных по продолжительности
многократных воздействиях (2 и 3 серии соответственно).
Во второй (n = 10) и третьей (n = 10) сериях животные на протяжении 7 и 30 дней
подвергались многократной ежедневной восьмичасовой физической нагрузке.
По окончании последнего воздействия, после предварительной наркотизации
животных Тиопенталом натрия из расчета 0,2 мл/100 г массы путѐм его внутрибрюшинного
введения, кровь для исследования забиралась из печеночного синуса. Контролем служили
показатели, полученные у интактной группы крыс (n=70), находившихся на свободном
рационе в просторных клетках.
Параметры гемостаза определяли с помощью диагностических наборов фирмы
―Технология-Станадарт‖ (Россия), согласно рекомендациям З.С. Баркагана и А.П. Момота
[1]. Использование крыс в экспериментах осуществляли в соответствии с Европейской
конвенцией по охране позвоночных животных, используемых в эксперименте и
Директивами – 86/609/EEC [2].
Статистическая обработка проводилась с учетом распределения признаков в
группах с использованием критерия Шапиро-Уилки. В зависимости от распределения
применяли t-критерий Стьюдента для неравных дисперсий или непараметрический Uкритерий Манна-Уитни.
Результаты исследования и их обсуждение
Анализ коагулограммы животных после однократной восьмичасовой
физической нагрузки выявил у неадаптированных животных появление
гемостазиологических признаков (табл.) высокого риска развития внутрисосудистого
тромбообразования (выраженная гиперагрегация тромбоцитов и гиперкоагуляция
практически по всем показателям). Повышение уровня РФМК (в 2,4 раза) сочеталось со
снижением количества фибриногена, что является показателем его потребления в
процессе генерации молекул тромбина и наличия тромбинемии [1]. В то же время
происходило снижение уровня гепарин-кофакторной активности плазмы (снижение
АРП в 1,4 раза) и резкое падение (в 1,5 раза) уровня антитромбина III в кровотоке.
Значительно (в 2,3 раза) угнетался спонтанный эуглобулиновый фибринолиз.
147
На седьмой день эксперимента при данном режиме тренировок, как видно из
таблицы, обнаружено повышение свертываемости крови (укорочение АПТВ,
эхитоксового времени в 1,2 раза) с признаками умеренной тромбинемии (повышение в
1,3 раза уровня РФМК при снижении фибриногена) на фоне сниженной
фибринолитической активности плазмы крови.
Таблица
Динамика изменений системы гемостаза при восьмичасовых физических нагрузках (Хm)
Опыт-1
Опыт-2
(7 Опыт-3 (30
Методы исследования
Контроль
(однократ.)
дней)
дней)
9,00,6
25,44,1
43,73,8
Индуцированная агрегация
21,70,5*
рк-2>0,05
рк-3<0,001
тромбоцитов, с
рк-1<0,001
р1-2<0,001
р1-3<0,001
176,518,5
204,719,6
159,710,7
Силиконовое время, с
220,45,7*
рк-2>0,05
рк-3<0,001
рк-1<0,05
р1-2>0,05
р1-3>0,05
74,04,8
80,95,6
77,44,9
Каолиновое время, с
84,12,2*
рк-2>0,05
рк-3>0,05
рк-1>0,05
р1-2>0,05
р1-3>0,05
56,42,6
58,03,9
51,12,1
ИДКА, %
60,71,2*
рк-2>0,05
рк-3<0,001
рк-1>0,05
р1-2>0,05
р1-3>0,05
20,00,4
18,90,4*
21,40,5
АПТВ, с
21,80,4
рк-2<0,002
рк-3>0,05
рк-1<0,01
р1-2<0,05
р1-3<0,05
12,40,4
15,31,2
29,22,4
Протромбиновое время, с
13,90,2*
рк-2>0,05
рк-3<0,001
рк-1<0,01
р1-2<0,05
р1-3<0,001
19,00,5*
21,91,1
63,76,3
Тромбиновое время, с
28,10,7*
рк-2<0,02
рк-3<0,001
рк-1<0,001
р1-2>0,05
р1-3<0,001
16,30,6*
19,71,4
35,01,6
Эхитоксовое время, с
22,70,5
рк-2<0,05
рк-3<0,001
рк-1<0,001
р1-2>0,05
р1-3<0,001
7,81,8*
4,20,4*
3,20,2*
РФМК, мг%
3,30,1*
рк-2<0,001
рк-3>0,05
рк-1<0,01
р1-2>0,05
р1-3<0,02
0,650,13*
1,380,09
2,720,21
Содержание фибриногена,
1,770,07*
рк-2<0,01
рк-3<0,001
г/л
рк-1<0,001
р1-2<0,002
р1-3<0,001
73,51,9
107,93,4
159,97,3
АРП, %
103,01,9
рк-2>0,05
рк-3<0,001
рк-1<0,001
р1-2<0,001
р1-3<0,001
64,63,3
99,64,1
78,02,3
Антитромбин III, %
97,31,4
рк-2>0,05
рк-3<0,001
рк-1<0,001
р1-2<0,001
р1-3<0,01
775,071,6
477,545,8
230,538,7*
Спонтанный эуглобулино332,114,0*
рк-2<0,002
рк-3<0,01
вый фибринолиз, мин.
рк-1<0,001
р1-2<0,01
р1-3<0,001
Примечание: * – обозначены признаки, не подчиняющиеся нормальному распределению; рк-1 –
сравнение контроля и первой опытной группы, рк-2 – сравнение контроля и второй опытной группы,
рк-3 – сравнение контроля и третьей опытной группы, р1-2 – сравнение первой и второй опытных
групп, р1-3 – сравнение первой и третьей опытных групп.
148
При этом показатели, характеризующие тромбоцитарное звено гемостаза,
возвращались к уровню контрольных величин, достоверно снижаясь по сравнению с
однократной нагрузкой (в 2,8 раза).
После ежедневных восьмичасовых физических нагрузок на протяжении 30 дней
(табл.) состояние системы гемостаза характеризовалось наличием гипоагрегации и
гипокоагуляции, что могло опосредоваться через увеличение аффинности
антитромбина к гепарину (увеличение АРП в 1,6 раза), при одновременном снижении
(в 1,3 раза) уровня антитромбина III. Несмотря на общую гипокоагуляционную
направленность регистрировалось укорочение (в 1,3 раза) силиконового времени,
свидетельствующее об активации контактных факторов свертывания. Признаков
скрытой тромбинемии уже не наблюдалось, о чем говорил нормальный уровень
РФМК. Также регистрировалось увеличение содержания в плазме крови основного
субстрата коагуляции – фибриногена (в 1,5 раза по сравнению с контролем и в 4,2 раза
по сравнению однократной нагрузкой), что можно расценивать, как проявление
формирования ―структурного следа‖ адаптации.
Известно, что уровень фибриногена в большой степени зависит от концентрации
растворимых фибрин-мономерных комплексов, поскольку РФМК являются продуктом
его ферментативного разрушения тромбином [4]. При этом фибринолитическая
активность повышалась в 1,4 раза по сравнению с интактными животными и
превышала аналогичный показатель, зарегистрированный после однократной
нагрузки, более чем в три раза.
Заключение
Таким образом, анализируя материал, полученный в ходе ежедневных
физических тренировок, можно сделать вывод, что многократное воздействие
одинакового по силе раздражителя устраняет рассогласование в отдельных звеньях
системы гемостаза вплоть до снижения риска развития внутрисосудистого свѐртывания
крови, выявленное при однократной восьмичасовой нагрузке.
Многократный восьмичасовой режим физических воздействий сопровождается
развитием выраженной гипоагрегации и гипокоагуляции, а также активацией
антикоагулянтной и фибринолитической систем, зарегистрированных к тридцатому
дню тренировок.
Список литературы
1. Баркаган З.С., Момот А.П. Диагностика и контролируемая терапия нарушений
гемостаза. М.: Ньюдиамед–АО, 2008. - 292c.
2. Копаладзе Р.А. Методы эвтаназии экспериментальных животных – этика, эстетика,
безопасность персонала // Успехи физиологических наук. – 2000. – Т. 31, № 3. – С. 7990.
3. Момот А.П. Патология гемостаза /А.П. Момот. – Спб.; ФормаТ, 2006. – 221 с.
4. Ратникова, Л.А. Влияние длительных физических тренировок на параметры
системы гемостаза у больных ишемической болезнью сердца в сочетании с сахарным
диабетом 2-го типа / Л.А. Ратникова, В.А. Метельская, Е.Ю. Зволинская, А.М.
Олферьев, Д.M. Аронов, Р.Г. Оганов // Кардиология. – 2006. - № 12. - С. 78-81.
5. Scrutinio, D. Physical activity for coronary heart disease: cardioprotective mechanisms
and effects on prognosis / D. Scrutinio, F. Bellotto, R. Lagioia, A. Passantino // Monaldi.
Arch. Chest. Dis. – 2005. – Vol. 64, № 2. – Р. 77-87.
149
СПОНТАННЫЙ
ЛИПОЛИЗ
В
АДИПОЦИТАХ
И
ИНСУЛИНОРЕЗИСТЕНТНОСТЬ ПРИ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОМ САХАРНОМ
ДИАБЕТЕ
Е.В. Шахристова, Е.А. Степовая, В.В. Иванов
ГБОУ ВПО СибГМУ Минздрава России, Томск
В России в 2010 году насчитывалось 3,2 млн. больных сахарным диабетом (СД).
Учитывая динамику заболеваемости и смертности за последние 10 лет к 2030 году
число зарегистрированных больных СД возрастет до 5,8 млн. человек [4]. Диабет
является главной причиной слепоты, значительно усиливает опасность развития
инфаркта миокарда, ишемической болезни сердца, нефропатий, гипертонии [1, 2, 3, 5].
Экспериментальные и клинические наблюдения свидетельствуют о том, что при
СД 1 типа активируется перекисное окисление липидов (ПОЛ) с формированием
окислительного стресса сопровождающегося нарушением поглощения глюкозы
печенью, мышечной и жировой тканью, снижением секреции инсулина
панкреатическими В-клетками, дизрегуляцией выработки адипокинов, развитием
инсулинорезистентности с последующим возникновением метаболического синдрома
[1,3]. В настоящее время большое внимание уделяется участию жировой ткани в
механизмах развития инсулинорезистентности.
Целью настоящей работы являлось исследование активности спонтанного
липолиза и окислительного стресса в изолированных адипоцитах эпидидимальной
жировой ткани крыс с аллоксановым диабетом.
Исследования проводили на 20 крысах-самцах wistar. Экспериментальный
диабет у крыс вызывали четырехкратной инъекцией аллоксана (90 мг/кг). Об
активности процессов ПОЛ в плазме крови и адипоцитах эпидидимальной жировой
ткани судили по содержанию гидроперекисей липидов, определяемых FOX-2 методом,
и продуктов, реагирующих с тиобарбитуровой кислотой (ТБК-активные продукты).
Состояние антиоксидантной защиты в адипоцитах оценивали по содержанию общего,
восстановленного (GSH) и окисленного глутатиона (GSSG), определяемого
циклическим методом. Об интенсивности липолиза в жировых клетках судили по
выходу в среду инкубации клеток глицерола и свободных жирных кислот (СЖК).
Через две недели после введения аллоксана концентрация инсулина в плазме
крови крыс с аллоксановым диабетом снижалась (р<0,05) в 2,8 раза и составляла
9,2 (7,6-10,9) мкЕд/мл (в контроле 25,5 (22,3-28,2) мкЕд/мл). Снижение секреции
инсулина приводило к стойкой гипергликемии, характеризующейся повышением
(р<0,01) концентрации глюкозы в крови крыс с аллоксановым диабетом в 3,7 раза по
сравнению с контрольными величинами, составившими 20,2 (18,9-24,2) мМ. В ходе
экспериментальных исследований нами было зарегистрировано в эпидидимальной
жировой ткани крыс с аллоксановым диабетом повышение (р<0,01) концентрации
гидроперекисей липидов в 3,0 раза и ТБК-активных продуктов в 1,6 раза, составивших
8,93 (8,87-9,38) нмоль/мг белка и 5,76 (4,70-5,93) нмоль/мг белка, соответственно.
Активация ПОЛ в адипоцитах крыс с аллоксановым диабетом приводила к снижению
(р<0,01) концентрации общего глутатиона в 2,7 раза, GSH – 3,0 раза, GSSG – 1,2 раза
по сравнению с контрольными величинами, составившими 19,61 (19,02-19,86); 17,01
(16,42-17,33); 2,43 (2,31-2,53) нмоль/мг белка, соответственно. При этом значительно
снижалась величина GSHG/SSG, что свидетельствует о сокращении емкости редокспотенциала глутатион-зависимой системы в жировой ткани крыс с аллоксановым
диабетом. В условиях окислительного стресса в адипоцитах крыс с аллоксановым
150
диабетом активировался спонтанный липолиз, о чем свидетельствовало увеличение
(р<0,01) в среде инкубации жировых клеток глицерола и СЖК в 1,6 и 2,8 раза по
сравнению с контрольными величинами, составившими 0,31 (0,29-0,35) мкмоль/106
клеток и 0,12 (0,08-0,17) мкмоль/106 клеток, соответственно.
При аллоксановом диабете в жировой ткани возникает окислительный стресс,
характеризующийся увеличением содержания продуктов липидной пероксидации и
нарушением тиолдисульфидного обмена. Активация ПОЛ и снижение
антиоксидантного потенциала системы глутатиона в жировой ткани крыс при
экспериментальном диабете приводит к стимуляции спонтанного липолиза в
адипоцитах, увеличению концентрации СЖК в крови, что может приводить к
возникновению инсулинорезистентности.
Список литературы:
1.
Дубинина ЕЕ. Продукты метаболизма кислорода в функциональной активности
клеток (жизнь и смерть, созидание и разрушение). Физиологические и клиникобиохимические аспекты. Спб.: Медицинская пресса; 2006. 400 с.
2.
Лущак ВИ. Свободнорадикальное окисление белков и его связь с
функциональным состоянием организма. Биохимия. 2007; 72 (8): 995-1015.
3.
Меньщикова ЕБ, Зенков НК, Ланкин ВЗ, Бондарь ИА, Труфакин ВА.
Окислительный стресс: Патологические состояния и заболевания. Новосибирск:
АРТА; 2008. 284с.
4.
Сунцов ЮИ, Болотская ЛЛ, Маслова ОВ, Казаков ИВ. Эпидемиология
сахарного диабета и прогноз его распространенности в российской федерации.
Сахарный диабет. 2011; (1): 15-18.
5.
Furukawa S, Fujita T, Shimabukuro M. Increased oxidative stress in obesity and its
impact on metabolic syndrome. Clin. Invest. 2004; 114 (12): 1752-1761.
ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ТЕВОГИ АССОЦИИРОВАНАЯ
С БРОНХИАЛЬНОЙ АСТМОЙ
Языков К.Г., Немеров Е.В.
Сибирский государственный медицинский университет
При психосоматических состояниях человека в психике присутствует некое
тягостное чувство, определяемое как тревога. Это относительно длительное
возбуждение, результат активности инстинктивной (И) эмоционально-мотивационной
(ИЭМ) подсистемы когнитивной системы*.
Д. Барлоу [1] описал тревогу, как «уникальную и когерентную когнитивноаффективную структуру внутри оборонительной и мотивационной системы. В основе
этой структуры лежит чувство неуправляемости, сосредоточенного в основном на
будущих угрозах, опасности или других предстоящих потенциально негативных
событиях, в отличие от страха, где опасность неизбежно присутствует».
Согласно регулятивной теории Reykowski [2] эта подсистема формируется в ходе
жизнедеятельности в связи с И-побуждениями (изнутри-(i)) и Э-раздражителями
(извне-(e) и от поступков)). Главная функция ИЭМ – формирование потребностей
(условие существования), определяемого состоянием некоего i,e-окружения
организма, не принадлежащего этой системе(*). Развитие ИЭМ проходит стадии от
рефлекторной до антиципационной. Функция П, в том числе, потребность в
безопасности, для некоторого числа людей с пограничными реакциями-состояниямиразвитием становится доминирующей.
151
Рассогласование этой системы внутри подсистем ведет к появлению сигналов, а
затем и фона индикации нарушения существования человека. ЭМ возбуждение при
встрече с нежелательной OS-ситуацией cтановится триггером с последующим УРзакреплением. Результатом развития становится потребность в форме избегания с
формированием защитных механизмов (ЗМ). Известно также, что чем сильнее
вовлекаются структуры «Я», тем большая тенденция к избеганию. ЗМ, конечно,
является когнитивным процессом и частью КС, их действие в первую очередь
проявляется в своеобразной форме переработки информации при сверхоптимальной
активации. ЗМ есть и особый вид механизма разрядки. Часть энергии возбуждения в
системе регуляции в ИЭМ и КС требует экспрессии, что увеличивает вероятность
снижения уровня возбуждения. КС в познавательной сети использует механизм
научения и УР, т.е. формирует «бедные» упрощенные модели. Переход на более
низкий интегративный уровень предполагает и участие телесных моделей КС,
связанных с соматогнозисом (правополушарная функция).
Т.о. особенностью особой структуры ИЭМ у части лиц является мотивации
избегания и формирование механизма эмоционального присоединения к телесному
для эмоциональной разрядки. Согласно кортико–висцеральной модели путь в
телесную сферу в виде телесных иннерваций закрепляется при совпадениях с
определенными переживаниями как симптом (по Кеннону, Селье) либо как функция
разрядки напряжения.
В психоанализе при переносе аффект отделяется от переживаемых
представлений и помещается в том направлении, где эти представления подавляются.
Реализуется конверсия психической сферы в соматическое измерение.
Хотя тревога может являться естественной адаптивной реакцией, она может стать
патологической и влиять на способность успешно справляться с различными
проблемами и/или стрессовыми событиями, и даже изменяют состояние организма.
Традиционно уровни тревоги как состояния и тревожности как черты личности
определяют с помощью психологического тестирования, прежде всего на основе тестсистемы Спилбергера, причем указанные понятия принято соответственно называть
ситуативной и личностной тревожностью [3]. Сложные фрагменты переживания и
поведения возникают при чрезмерном возбуждении в определенных областях ГМ [4].
Наиболее известной в клинической психологии является модель тревоги
Ehlers&Margraf`89[5].
Современной патофизиологической моделью можно считать модель основных
цепей мозга, участвующих в страхе и тревоги.
В модели внешние слуховые, зрительные, обонятельные или соматосенсорные
стимулы ретранслируются таламусом на миндалину и в кору головного мозга.
Базолатеральный комплекс для миндалины является входной системой, которая также
принимает контекстную информацию из гиппокампальной формации (энторинальная
кора, гиппокамп и вентральный субикулуюм). После внутриминдальной обработки
эмоциональных стимулов, центральное ядро миндалевидного тела, на выходе,
активизирует голубое пятно и центральную и периферическую норадреналиновую
систему, и гипоталамус (паравентрикулярное ядро и латеральный гипоталамус). Ядро
терминальной полоски (часть "расширенной миндалины") также является центром
управления нейроэндокринной системы интегральной информации, происходящей как
из гиппокампа так и миндалины.
152
Миндалина непосредственно активирует различные регионы мозга или ядра,
которые отвечают за различные аспекты страха/тревоги: их замораживание или
экранирование (околоводопроводное серое вещество), увеличение частоты дыхания
(парабрахиальное ядра]), испуг (каудальное ядро ретикуломостовой ретикулярной
формации). Миндалина влияет на двигательное дорсальное ядро блуждающего нерва в
продолговатом мозге, которое (вместе с латеральным гипоталамусом) отвечает за
увеличение частоты сердечных сокращений и артериального давления, связанных с
эмоциональными событиями. Префронтальная кора обрабатывает более сложную
(«когнитивную») информацию; она модулирует физиологические, нейроэндокринные
и поведенческие реакции (через миндалины), и она также участвует в исчезновении
страха и тревоги, связанных с условными реакциями.
Нами представлена психосинергетическая модель психогенной бронхиальной
астмы (психогенно-индуцированной БА, БАПИ) [6]. В циклической рекурсивной
форме
связи
выглядят:
Co((Psy(PsyPhys(Psysom(Som))))).
В
рекурсии
психофизиологические процессы отражают связь высших психических символьных
функций с соматическими через сенсорно-моторные конвергенции. Рекурсия
определена в семантике каждого уровня, но как аналог паттернов нейронной
активности она едина. Множество всех отношений, в которых сущность (поведение)
может наблюдаться, является ее областью отношений. Эта область, согласно
нейробиологу У. Матуране, включает и рефлексирующую сторону - наблюдателя
(внешний экран - врача, стороннего наблюдателя, себя). Введение связки
«психосоматическое, Psysom» определяет неустойчивость, бифуркацию, которая
порождает информацию. В синергетике подчеркивается, что именно через
неустойчивость генерируется информация.
Таким образом, патологические реакции больного психогенно-индуцированной
БА можно рассматривать как устойчивые, многообразные обратные связи в виде
единства взаимодействия – некоего глобального аттрактора (мозга-сознания),
обеспечивающего межуровневое рекурсирование смысла связанного с тревогой,
ассоциированной с телесной функцией дыхания.
Доказательством синергетической гипотезы служит проведенные нами
исследования воздействия АВС (аудиовизуальной стимуляции мозга) в диапазоне
тета-, альфа частот спектра ЭЭГ. Метод АВС в собственной основе существенно
связан с нелинейно-динамическими процессами в мозге.
До и после процедуры АВС путем синхронной регистрации спирограммы,
пневмотахограммы и кривой транспульмонального давления с использованием
внутрипищеводного зонда изучались не только традиционные показатели вентиляции
легких, но и механика дыхания, т. к. последние более точно отражали вклад в процесс
дыхания внутрилегочных сопротивлений. Оценивались следующие показатели
вентиляции: МОД, ЖЕЛ, МОС-75, ОФВ-1, МВЛ, ПОС, МОС-25, МОС-50, МОС-75 и
параметры механики дыхания: общая работа дыхания при спонтанном дыхании
(Wобщ) и еѐ фракции: неэластическая (Wн.эл.) и эластическая (Wэл.), удельная работа
дыхания (Wуд.), работа дыхания в условиях одинакового МОД, равного 10л/мин (W
МОД10), общая (W МВЛ общ) и удельная (W МВЛуд), работа дыхания при МВЛ; а
также динамическая (Сdyn) и статическая (Сstat) растяжимость легких и бронхиальное
сопротивление на вдохе (Rвд) и выдохе (Rвыд) измеренные в условиях прерывания.
Исследовались индексы И_, как разницу после процедуры АВС и до, отнесенную е
исходной величине (до-).
153
В результате наиболее значительное и достоверное увеличение большинства
показателей вентиляции и уменьшения параметров W произошло у больных БАПИ.
У
пациентов непсихогенной формы БА (БАНП) изменения были менее
выраженными: наблюдалось некоторое увеличение ОФВ-1, уменьшение W,
преимущественно за счет неэластической фракции.
В обеих группах не произошло существенных изменений показателей
отражающих эластические свойства легких (С и эластической фракции W), а
наиболее значительно и высоко достоверно уменьшились Rвд. и Rвыд. Но при
сравнительном изучении степень улучшения всех исследованных параметров
внешнего дыхания была большей при БАПИ и достоверно отличалась от подобных
изменений при БАНП. Отдельные показатели, а также суммарные изменения в
абсолютных значениях (показатель |сумма|) приведены в таблице 1.
Таблица 1
Изменение физиологических параметров дыхания пациентов
с различным типом бронхиальной астмы под влиянием АВС
Физиологические параметры дыхания
1 БАПИ
2 БАНП
N=24
N=24
И_ФЖЕЛ
0,146
0,046
И_ОФВ1
0,194
0,076
И_ОФВ1/ЖЕЛ
0,131
0,067
И_ПОС
0.224
0.063
И_МОС25
0,230
0,064
И_Cdyn
0,251
-0,014
И_Cstat
0,067
-0,063
И_Rвд
-0,304
-0,075
И_Rвыд
-0,364
-0,074
И_Wобщ
-0,370
-0,121
И_Wуд
-0,322
-0,004
И_Wн.эл
-0,372
-0,122
И_Wэл
-0,212
0,017
И_WМОД10
-0,307
-0,09
Тревожность личностная
1,88
1,46
Тревожность реактивная
1.83
1,46
|сумма| индексов
4,73
3,38
Примечание: представлены индексы, значимо различающиеся с р<0,05
Таким образом, пациенты БА, наиболее реагирующие на психоэмоциональные
триггеры, обладают высокой психофизиологической реактивностью в ответ на
психорелаксирующее воздействие путем АВС.
Механизм этой реактивности был изучен, используя тест на тревожность (тест
по Спилбергеру) в сравниваемых группах.
Литература
1.
Barlow D.H. Unraveling the mysteries of anxiety and its disorders from the
perspective of emotion theory. //Am Psychol. -2000; vol.55.-P.1247–1263.
2.
Якубик А. Истерия: Пер. с польск.-М.: Медицина, 1982.- 344 с.
3.
Спилбергер Ч. ―Концептуальные и методологические проблемы
исследования тревоги‖, в кн.: Тревога и тревожность, под ред. В. М. Астапова.- Питер,
СПб, 2001.- с. 88-103.
4.
Strian, F. Angst und Angsterkrankungen. -München: Beck,1995.-435s.
154
5.
Ehlers, A. & Margraf, J. The psychophysiological model of panic. In P. M. G.
Emmelkamp, W.Everaerd, F. Kraaimaat & M. van Son (Eds.), Fresh perspectives on anxiety
disorders.- 1989.- pp. 1-29.
6.
Языков К.Г., Немеров Е.В. Психосинергетическая модель психогенной
бронхиальной астмы //Сибирский психологический журнал.-Томск, изд-во ТГУ, 2009.
- № 33. – С. 73-77.
ВЛИЯНИЕ БЛОКИРОВАНИЯ СИНТЕЗА ОКСИДА АЗОТА НА
ПРОЦЕССЫ
ЭНДОЦИТОЗА
СИНАПТИЧЕСКИХ
ВЕЗИКУЛ
В
ДВИГАТЕЛЬНОМ НЕРВНОМ ОКОНЧАНИИ МЫШИ В УСЛОВИЯХ
МОДЕЛИРОВАНИЯ САХАРНОГО ДИАБЕТА
Яковлева О.В., Юсупова Д.Р., Ситдикова Г.Ф.
Казанский (Приволжский) федеральный университет, Казань, Россия
Сахарный диабет (CД) – это эндокринное заболевание, характеризующееся
повышением уровня сахара в крови вследствие абсолютного или относительного
дефицита инсулина – гормона поджелудочной железы. Оно вызывает
функциональные и морфологические изменения в различных органах и тканях,
включая нервную, сердечнососудистую и мышечную системы. Одним из серьезных
осложнений при сахарном диабете являются периферические нейропатии, которые
характеризуются мышечной слабостью уменьшением чувствительности, параличами и
атрофией. Известно, что СД является болезнью связанной с нарушением функций
митохондрий, а значит накоплением в организме свободных радикалов [1]. В то же
время считается, что молекулы NO играют роль противовеса действию активных форм
кислорода. В настоящее время известно, что iNOS широко экспрессируется во многих
тканях, в том числе инсулин-чувствительных органов, таких как скелетные мышцы,
жировая ткань и печень грызунов и человека. Обнаружено, что у мышей страдающих
СД снижена экспрессия нейрональной и эндотелиальной NO-синтазы [2]. Вместе с тем
содержание метаболитов NO в плазме при СД может быть как повышенным, так и
сниженным [3]. Таким образом, встает вопрос о том, как NO влияет на эндоцитоз
синаптических везикул при заболевании СД.
Эксперименты проводили на изолированных нервно-мышечных препаратах
диафрагмальной мышцы m. diaphragm лабораторных белых мышей. Нервномышечный препарат выделяли и помещали в ванночку, перфузируемую
оксигенированным раствором Кребса (t=20°С, рН 7.2-7.4).
Для исследования процессов эндо- и экзоцитоза синаптических везикул
использовали флуоресцентный маркер FM 1-43 (3мкМ), который обратимо
связывается с пресинаптической мембраной и во время эндоцитоза синаптических
везикул оказывается внутри нервной терминали («загрузка» терминали). Показателем
эндоцитоза и загрузки флуоресцентного красителя в синаптические везикулы являлось
появление ярко светящихся пятен внутри нервного окончания. Стимуляцию
двигательного нерва с частотой 50Гц производили в течение 1 минуты. Использовали
следующий протокол «загрузки»: FM 1-43 присутствовал в растворе в течение 1
минуты во время стимуляции и 7 минут после ее окончания. Для анализа процесса
экзоцитоза синаптических везикул, предварительно загруженные нервные терминали,
раздражали с частотой 50Гц в течение 20 минут и наблюдали снижение интенсивности
свечения («выгрузка» красителя).
155
Регистрацию свечения нервных окончаний проводили с помощью микроскопа
AxioScope A1 («Carl Zeiss», Германия), оснащенного быстродействующей черно-белой
видеокамерой AxioCam MRm («Carl Zeiss», Германия). Все наблюдения проводили
только на поверхностно-лежащих нервных окончаниях. Оценивали среднюю
интенсивность свечения на участке нервной терминали длиной 10-20 мкм в
относительных единицах (о.е.), оценивая свечение пикселя от 0 до 256. Все данные
обработаны методами вариационной статистики. Количественные результаты
исследования представлены в форме - среднее значение ± стандартное отклонение, n –
число независимых экспериментов, при этом в каждом опыте анализировали от 30 до
50 нервных окончаний. В экспериментах использовали блокатор синтеза оксида азота
– (Lname) (Sigma, США) в концентрации 100мкМ.
Для создания модели СД мышам после суточного голодания внутрибрюшинно
иньецировали аллоксан (200 мг/кг, фирма Sigma). Известно, что аллоксан имеет два
механизма действия на ткань поджелудочной железы: он селективно ингибирует
глюкозозависимую секрецию инсулина через ингибирование глюкокиназы, сенсора
глюкозы β-клеток и вызывает образование свободных радикалов, в результате чего
наблюдается некроз этих клеток [1]. Мышам контрольной группы после суточного
голодания вводился физиологический раствор. На 45 сутки животных с повышенным
уровнем глюкозы (>9мМ/л) выводили из опыта. Забор крови осуществляли из
хвостовой вены, изменения производили глюкометром «Accu-Chek Active»
(Германия).
В норме, при стимуляции двигательного нерва диафрагмальной мышцы свечение
составило 87±3 о.е. (n=14). У контрольной группы животных свечение не отличалась
от нормы (n=10). Исследование влияния СД на процессы эндоцитоза синаптических
везикул показало, что у животных с экспериментальным СД свечение терминалей
диафрагмальной мышцы выше нормы (95±3 о.е., n=8, p<0,05). Полученные данные
указывают на усиление процессов эндоцитоза синаптических везикул в нервных
окончаниях диафрагмальной мышцы мышей с моделью СД.
При исследовании влияния NO на эндоцитоз синаптических везикул препараты
диафрагмальной мышцы выдерживались в растворе содержащем Lname (100 мкМ) 20
минут. Свечение нервных терминалей составило 92±2 о.е. (n=4, p<0.05), что
достоверно выше свечения при аналогичной загрузке в норме. При исследовании
влияния NO на эндоцитоз синаптических везикул у животных с экспериментальным
СД свечение нервных терминалей составило (96±3 о.е., n=5), что не отличается от
свечения при аналогичной загрузке в условиях диабета (рис.1Б).
Известно, что оксид азота, продуцирующийся в условиях высокочастотной
активности, участвует в регуляции высокочастотной депрессии секреции медиатора,
замедляя процессы рециклирования и/или мобилизации синаптических везикул у
теплокровных [4]. Добавление экзогенного оксида азота приводит к снижению
скорости эндоцитоза синаптических везикул в двигательном нервном окончании в
условиях экспериментального СД. При СД снижается экспрессия фермента NO–
синтазы [2], что является благоприятным фактором для нормального
функционирования синапса в условиях высокочастотной активности.
Список литературы
1 Lenzen S The mechamisms of alloxan- and streptozocin-induced diabetes / S. Lenzen
// Diabetologia — 2008 — V. 51 — P. 216-226.
156
2 Watkins C.C. Insulin restores neuronal nitric oxide synthase expression and function
that is lost in diabetic gastropathy / C.C. Watkins, A. Sawa, S. Jaffrey, S. Blackshaw, R.K.
Barrow, S.H. Snyder, Ch.D. Ferris // J. Clin. Invest. - 2000 – V. 106 – P. 373–384.
3 Ярек-Мартынова И.Р. Шестакова М.В. Сахарный диабет и эндотелиальная
дисфункция // Сахарный диабет.- 2004. - №2. - С.48 - 52
4 Яковлева О.В. Шафигуллин М.У., Ситдикова Г.Ф. Роль оксида азота в
регуляции секреции медиатора и процессов экзо- и эндоцитоза синаптических везикул
в двигательном нервном окончании мыши // Нейрохимия. - 2013.- т 30, №2 – С. 109116.
Работа поддержана РФФИ № НК-12-04-97081/13.
ВЛИЯНИЕ РЕКОМБИНАНТНОГО ГАЛЕКТИНА-1 НА ЭКСПРЕССИЮ
+
МРНК ТРАНСКРИПЦИОННЫХ ФАКТОРОВ ДИФФЕРЕНЦИРОВКИ СD4 ЛИМФОЦИТОВ
В.Д. Якушина, О.А. Васильева, Н.В. Рязанцева, В.В. Новицкий
ГБОУ ВПО СибГМУ Минздрава России
Введение. Секретируясь в центральных и периферических органах иммунной
системы, в том числе эпителиальными клетками тимуса, активированными
лимфоцитами и макрофагами, галектин-1 участвует в кооперации клеток иммунной
системы. В результате связывания с гликоконъюгатами клеточной поверхности (CD45,
CD43, CD7, CD2, CD3, ганглиозидом GM1, ламинином и фибронектином), данный
белок оказывает разнонаправленное влияние на клетки-мишени. Предполагается, что
CD4+-лимфоциты могут являться мишенями иммунносупрессорного действия
галектина-1. Однако, нет достаточных данных о влиянии данного белка на процессы
пролиферации, дифференцировки, функциональной активности и гибели CD4+лимфоцитов. Целью представленной работы явилось изучение влияния галектина-1 на
экспрессию мРНК транскрипционных факторов дифференцировки СD4+-лимфоцитов
in vitro [1, 2, 3, 4, 5].
Материал и методы. Исследование проводилось на мононуклеарных клетках,
выделенных методом градиентного центрифугирования на слое фиколла (―Pharmacia‖
Швеция) плотностью 1,077 из крови, полученной у 15 здоровых доноров, средний
возраст которых составил 26±4 года. Культивирование клеток осуществляли в СО2инкубаторе при 370С в полной питательной среде RPMI 1640 (ЗОА «Вектор»,
Новосибирск). С целью активации лимфоцитов на первые сутки в среду добавляли
анти-CD3 (1 мкг/мл) и анти-CD28 (2 мкг/мл) антитела (BD Pharmingen™, США).
Рекомбинантную форму галектина-1 (RnDSystems, США) добавляли на первые сутки
культивирования в концентрациях от 1,0 и 2,0 мкг/мл. Контрольную группу составили
клетки, культивированные в отсутствии галектина-1.
Через 72 ч экспозиции клеток с рекомбинантным галектином-1 оценивали
содержание мРНК транскрипционных факторов факторов дифференцировки Th1лимфоцитов (Tbet), Th2-лимфоцитов (Gata-3), Th17-лимфоцитов (RORc), и
регуляторных Т-лимфоцитов (FoxP3) методом полимеразной цепной реакции в
режиме реального времени.
Статистическую обработку результатов проводили с помощью программы SPSS
13.0. Проверку нормальности распределения исследованных признаков осуществляли
с помощью критерия Шапиро-Уилка. Для оценки достоверности различий
использовали непараметрический Т-критерий Вилкоксона для зависимых выборок.
157
Достоверными считали различия при уровне значимости p<0,05. Результаты выражали
в виде медианы (Ме), первого (Q1) и третьего (Q3) квартилей.
Результаты и обсуждение. Результаты исследования экспрессии мРНК
транскрипционных факторов (Gata-3, Tbet, RORc, FoxP3) в клетках, активированных с
помощью антител к CD3 и CD28, представлены в таблице 1.
Таблица 1
Количество мРНК транскрипционных факторов дифференцировки CD4+лимфоцитов в мононуклеарных клетках, при действии рекомбинантного галектина-1,
в условиях активации антителами к CD3 и СD28, Me (Q25-Q75)
Концентрация рекомбининтного галектина-1, мкг/мл
0,0
1,0
2,0
1,60 (0,51 - 2,09)
Tbet,
1,62 (0,52 - 2,16)
3,54 (2,61 - 7,10)
Р1 = 0,005
усл. ед.
Р1 = 0,005
Р2 = 0,011
16,18 (15,06 - 18,40)
5,46 (2,95 - 6,17)
Gata-3,
1,30 (0,10 - 3,61)
Р1 = 0,005
Р1 = 0,012
усл. ед.
Р2 = 0,005
1,03 (0,77 - 2,11)
RORc,
1,23 (0,80 - 1,88)
4,28 (2,71 - 5,51)
Р1 = 0,005
усл. ед.
Р1 = 0,005
Р2 = 0,237
1,42 (0,98 - 1,54)
FoxP3,
4,00 (3,34 - 4,31)
1,30 (1,10 - 1,56)
Р1 = 1,182
усл. ед.
Р1 = 0,005
Р2 = 0,005
Примечание здесь и в таблице 5: Р1 – уровень значимости различий по сравнению с
контрольной группой; Р2 – уровень значимости различий по сравнению группой с добавлением
галектина-1 в дозе 1,0 мкг/мл.
Клетки, культивированные в условиях активации с помощью антител в
отсутствии добавления галектина-1, характеризовались набольшим количеством
мРНК (4,28 (2,71 - 5,51) усл.ед.) и Tbet (3,54 (2,61 - 7,10) усл.ед.). При этом количество
мРНК Gata-3 и FoxP3 находилось на уровне 1,30 (0,10 - 3,61) и 1,30 (1,10 - 1,56) усл.
ед., соответственно.
Добавление галектина-1 в дозе 1,0 мкг/мл приводило к статистически значимому
(p<0,05) снижению экспрессии мРНК транскрипционных факторов Tbet и RORc до
1,62 (0,52 - 2,16) и 1,23 (0,80 - 1,88) усл. ед., соответственно. При этом статистически
значимо (p<0,05) увеличивалась экспрессия мРНК транскрипционных факторов Gata-3
и FoxP3. Количество мРНК Gata-3 и FoxP3, при действии галектина-1 в дозе 1,0
мкг/мл, составило соответственно 16,18 (15,06 - 18,40) усл.ед и 4,00 (3,34 - 4,31) усл.
ед (таблица 1).
Таким образом, рекомбинантный галектина-1, при добавлении в дозе 1,0 мкг/мл в
условиях активации клеток антителами к CD3 и CD28, приводит к смещению
дифференцировки CD4+-лимфоцитов в направлении Th2- и регуляторных Тлимфоцитов.
Действие галектина-1 в дозе 2,0 мкг/мл приводило к неспецифическому
снижению экспрессии мРНК транскрипционных факторов (таблица 1). При этом,
количество мРНК Tbet и RORc достоверно не отличалось (p≥0,05) от аналогичного
показателя в клетках при действии галектина-1 в дозе 1,0 мкг/мл и было статистически
значимо ниже (p<0,05), при сравнении с контрольной группой. Количество мРНК
FoxP3 было статистически значимо ниже (p<0,05), аналогичного показателя в клетках
при действии галектина-1 в дозе 1,0 мкг/мл, и достоверно не отличалось при
158
сравнении с контрольной группой (p≥0,05). Количество мРНК Gata-3 было
статистически значимо ниже (p<0,05) данного показателя в клетках при действии
галектина-1 в дозе 1,0 мкг/мл, но оставалось достоверно выше (p<0,05) при сравнении
с контрольной группой. Наблюдаемое снижение экспрессии мРНК при добавлении
галектина-1 в дозе 2,0 мкг/мл вероятно связано с проапоптотическим действием
данного лектина, так нами было установлено, что галектин-1 в дозе 2,5 мкг/мл
индуцирует апоптоз CD4+-лимфоцитов (результаты не представлены).
Выводы. Проведенные in vitro исследования показали, способность галектина-1,
при действии в дозе 1,0 мкг/мл на клетки в процессе активации через CD3 и СВ28,
стимулировать дифференцировку CD4+-лимфоцитов по направлению Th2- и
регуляторных T-лимфоцитов, что проявляется увеличением количества мРНК Gata-3 и
FoxP3. Учитывая патогенетическое значение нарушения баланса CD4+-лимфоцитов,
влияние галектина на их дифференцировку позволяет рассматривать галектин-1 в
качестве возможного терапевтического агента или мишени в разработке новых
селективных методов иммунокоррекции.
Список литературы:
1.
Якушина В.Д., Васильева О.А., Рязанцева Н.В., Новицкий В.В., Чечина О.Е.,
Прохоренко Т.С., Старикова Е.Г. Роль галектина-1 в регуляции гомеостаза Тлимфоцитов // Бюллетень сибирской медицины. 2011. Т. 10. № 6. С. 93-99.
2.
Якушина В.Д., Васильева О.А., Рязанцева Н.В. и др. // Медицинская
иммунология. 2012. Т. 14, № 1-2. С.21-32.
3.
Yang R.Y., Rabinovich G.A., Liu FT. Galectins: structure, function and therapeutic
potential. // Expert Rev Mol Med. 2008. Vol. 13. №10. e17.
4.
Perone MJ, Bertera S, Shufesky WJ, Divito SJ, Montecalvo A, Mathers AR, Larregina
AT, Pang M, Seth N, Wucherpfennig KW, Trucco M, Baum LG, Morelli AE. Suppression of
autoimmune diabetes by soluble galectin-1 // J Immunol. 2009 Mar 1;182(5):2641-53. doi:
10.4049/jimmunol.0800839.
5.
Jäger A, Kuchroo VK. Effector and regulatory T-cell subsets in autoimmunity and
tissue inflammation. // Scand J Immunol. 2010 Sep;72(3):173-84. doi: 10.1111/j.13653083.2010.02432.x.
БЛАГОДАРНОСТИ. Исследование выполнено при финансовой поддержке
Министерства образования и науки Российской Федерации в рамках ФЦП «Научные и
научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы (ГК №
16.740.11.0636; соглашение № 8302), а также при финансовой поддержке Совета по
грантам при Президенте РФ (договор № 16.120.11.614-НШ, № 16.120.11.1233-МД) и
Российского фонда фундаментальных исследований (договор №12-04-31224 мол_а).
ОСОБЕННОСТИ
БИОМЕХАНИЧЕСКИХ
ПОКАЗАТЕЛЕЙ
ПРИ
ВЫПОЛНЕНИИ УДАРНЫХ ДЕЙСТВИЙ У ЖЕНЩИН, ЗАНИМАЮЩИХСЯ
ФУТБОЛОМ
Янина А.С., Кошельская Е.В. (Национальный исследовательский Томский
политехнический университет, г. Томск)
Введение.
В настоящее время развитие женского спорта направлено в сторону
эмансипации изначально сугубо мужских видов, среди которых большой интерес
общественности вызывает футбол. Способствуя формированию полезных навыков,
159
творческого подхода к решению нестандартных задач, возникающих во время игры,
занятия футболом одновременно дают и разностороннюю физическую подготовку.
Реализация потенциала спортсменов в значительной степени связана с
возможностями адаптации сердечно-сосудистой системы,
нервно-мышечного
аппарата к специфической физической деятельности.
Однако, эффективность тренировок, привнесенных из мужского спорта, далеко
не столь высока, с чем сталкиваются тренеры и спортсмены. Причины этого нужно
искать в физиологическом обеспечении двигательных способностей и различиях
механизмов адаптации к физической нагрузке.
Цель.
Изучить особенности биоэлектрической активности мышц нижних конечностей
у женщин футболисток при выполнении удара по мячу.
Объект и методы исследования.
В качестве объекта исследования были выбраны 20 девушек в возрасте 18-24 лет,
занимающихся футболом, более трех лет, имеющие первый спортивный разряд,
входящие в сборные команды факультетов и ВУЗа. Все обследуемые входят в
основную медицинскую группу.
Для исследований применялся метод – электромиография. Исследование
биоэлектрической активности скелетных мышц осуществлялось с помощью
электромиографа НЕЙРО-МВП-4 (Нейрософт), по общепринятой методике.
Биоэлектрическая активность скелетных мышц регистрировалась при выполнении
основных ударов, используемых в футболе (удар средней частью подъема, внешней и
внутренней сторонами стопы).
Результаты и их обсуждения.
В статье представлены результаты исследования биоэлектрической активности
скелетных мышц нижних конечностей женщин футболисток при выполнении базовых
ударов по мячу.
В таблице 1 приведены полученные значения показателей электроактивности
мышц – максимальной амплитуды и средней частоты. Из таблицы 1 видно, что
значения показателей значимо выше в показателях мышце бедра, чем голени, об этом
свидетельствует достоверность различий между данными мышцами. Эта
закономерность прослеживается при выполнении всех видов ударов. Разделений
электромиографических показателей мышц голени по типам ударов не наблюдалось,
тогда, как в показателях широкой мышце бедра эта особенность прослеживается.
Полученные результаты свидетельствуют о том, что физиологическое
обеспечение стандартных ударных действий у футболисток имеет ряд отличий.
Прежде всего, при выполнении ударов по мячу главным образом вовлекаются мышцы
бедра. Выявлено отсутствие различий электрической активности ЭМГ по типам
ударов на мышцах голени, у женщин футболисток, связанной с техническими
особенностями ударов, что способствует снижению эффективности и точности ударов,
прослеживается только на мышцах бедра.
Список литературы:
1. Гасанова, З. А. Женщины в изначально мужских видах спорта /З. А. Гасанова //
Теория и практика физической культуры. – 1997. - № 7. – С. 18-22.
2. Федоров Л.П. Психомоторные и возрастные особенности скоростно-силовой
подготовки в женском спорте / Л.П. Федоров // Научные исследования и разработки
в спорте: Нацчно-информ. Издание. – СПб: АО «Игослав», 1994, № 2, вып 2, с. 5-8.
160
3. Шахлина Л.Г. Индивидуальный подход как одно из направлений
совершенствования системы спортивной тренировки женщин / Л.Г. Шахлина //
Материалы IV международной научной конференции. – Катовице, 1997. – с. 506515.
Удары
Таблица 1
Биоэлектрическая активность мышц нижних конечностей женщин, занимающимися футболом,
при выполнении ударов по мячу
(Xср±m)
Латеральная
широкая Икроножная
мышца Икроножная
мышца
мышца
бедра
(нижняя (латеральная головка)
(медиальная головка)
треть)
Макс. ампл., Средн. част., Макс. ампл., Средн. част., Макс. ампл., Средн. част.,
мкВ
1/с
мкВ
1/с
мкВ
1/с
Med 442,58±12,53 149,96±9,53 294,04±12,66 216,44±11,83 480,50±12,76 306,67±14,50
р<0,05
р<0,05
Ext
388.75±11,31 144.45±11,51 146,27±8,25 142,09±9,26 344,77±14,09 248,21±12,73
р<0,05
р<0,05
Int
542,86±13,56 206,07±10,26 381.69±13,09 160.13±7,97 209,33±10,87 212,98±8,84
р<0,05
Примечания:
р – достоверность различий между мышцами бедра и голени (внутри удара),
Med - удар средней частью подъема,
Ext - удар внешней стороной стопы,
Int - удар внутренней стороной стопы.
ЗНАЧЕНИЕ «ФИБРОБЛАСТ-ПОДОБНЫХ КЛЕТОК» В МЕХАНИЗМАХ
РЕГУЛЯЦИИ МОТОРНОЙ ФУНКЦИИ ЖЕЛУДОЧНО-КИШЕЧНОГО ТРАКТА
В.Б. Студницкий, Сибирский государственный медицинский университет, Томск,
Россия, П.Ф. Пелюх, НИИ физиологии КНУ, Киев, Украина
Гладкомышечная оболочка ЖКТ – является комплексное образование,
состоящее из многих типов клеток: гладкомышечных, нервных и их отростков,
глиальных и интерстициальных клеток (IC – interstitial cells). Интерстициальные
клетки бывают нескольких типов, IC- гематопоэтического происхождения, они
вовлекаются во врожденные иммунные ответы. IC- Кахаля, интенсивно
экспрессируют c-Kit- тирозин-киназный рецептор, они имеют мезенхимальное
происхождение и являются источником формирования спонтанной электрической
активности в ЖКТ.
Так же существуют IC, на которые ссылаются как на «фибробласт подобные
клетки» (FLCs- fibroblast-like cells) которые располагаются во всех регионах ЖКТ.
FLCs являются иммуноотрицательными к c-Kit- тирозин-киназному рецептору, но
являются интенсивно имунно-позитивными к рецептору фактора роста
тромбоцитарного происхождения α (PDGFRa-platelet-derived grows factor receptor α),
который является специфической меткой для них, в отличии от других клеток,
входящих в состав стенок пищеварительного канала. PDGFRa относится к третьему
типу тирозин-киназных рецепторов, которые сходны с Kit рецепторами и
экспрессируются во многих тканях организма. В стадии онтогенеза PDGFs/PDGFRs
сигнальная система является решающим звеном для развития различных органов и
систем. При морфогенезе мускулатуры ЖКТ мезенхимальные клетки, которые
161
являются клетками предшественниками ICC и ГМК, экспрессируют PDGFRa. У
зрелых особей распределение PDGFRs в ЖКТ представлено PDGFRa субтипом в
субэпителиальных миофибробластах и PDGFRb субтипом в васкулярных перицитах.
Распределение PDGFRs на мембране ГМК пищеварительного тракта зрелых особей не
отмечается. Гистохимический анализ показывает, что FLC не экспрессирует aгладкомышечный актин (маркер для ГМК), c-Kit рецептор (маркер для ICC) или PIP
9,5 (маркер для нервных волокон) [5].
FLC распределяются в мышечной оболочке ЖКТ в ассоциации с ICC и
нервными волокнами. В каждом из отделов ЖКТ, миэнтерический слой содержит
мультиполярные сферообразные FLC, которые имеют стройные округлые формы с
двумя длинными отростками ,параллельными ICC, ГМК и внутримышечных нервных
волокон. В субсерозном слое распространяются мультиполярный тип FLC, короткие
отростки которых располагаются во всех направлениях [4].
FLC имеют морфологические особенности строения для разных отделов ЖКТ.
Например в миэнтерическом слое фундального отдела желудка они имеют более
широкие клеточные тела, чем в других отделах ЖКТ, а клетки в циркулярном
мышечном слое тела и антрума желудка, имеют большее количество отростков, чем в
фундальном отделе, при этом в циркулярном мышечном слое тонкого и толстого
кишечника клетки имели более широкие клеточные тела, чем в желудке. Это
предполагает , что FLC имеют отличные особенности строения, которые
адаптированы к отделу ЖКТ и его функциям, как и в случае с ICC.
В онтогенезе у мышей в ЖКТ PDGFRs определяются и в c-Kit – подобных
клетках, предшественникaх для ГМК и ICC, в промежутках только с 13 по 15
эмбриональные дни. После этого периода c-Kit – подобные клетки предшественники
утрачивали PDGFRs экспрессию и разделились на 2 типа клеток: ГМК продольного
мышечного слоя и ICC миэнтерического слоя, а PDGFRs клетки спорадически
распределялись в мускулатуре ЖКТ. Таким образом PDGFRs – подобные клетки
формируют отдельную популяцию в ЖКТ половозрелых особей, которая отличается
от популяции эмбриональных клеток предшественников и может вовлекаться в
регуляцию функций пищеварительного канала у взрослых животных [5].
Вероятно, что во время эмбрионального периода развития клетки
предшественники со-экспрессируют PDGFRs и c-Kit рецептор. Утрата способности
экспрессировать PDGFRs приводит к тому, что клетки предшественники
дифференцируются в ICC с экспрессией c-Kit рецептора. Клетки предшественники,
потерявшие способность к экспрессии PDGFRs
и c-Kit рецептор будут
дифференцироваться в ГМК, а клетки, потерявшие способность продуцировать c-Kit
рецептор, дифференцируются в фибробласты.
FLCs имеют ультраструктурные особенности, отличающие их от ICC.
Цитоплазма этих клеток имеет склонность к высокой электронной плотности и
хорошо развитый шероховатый эндоплазматический ретикулум. Они не обладают
базальной пластинкой и кавеолами, в отличии от ICC. Так же между FLC и
энтерическими нервными волокнами имеются тесные взаимоотношения, это говорит о
том что FLC могут получать нервные сигналы и модулировать функцию гладких
мышц у взрослых особей.
FLC формируют клеточные сети за счет своих отростков в каждом слое
мышечной стенки ЖКТ. Клеточные коммуникации между FLC осуществляются через
плотные щелевидные соединения (нексусы). Кроме того, FLC в мускулатуре ЖКТ
162
формируют плотные щелевидные контакты с соседними продольным и циркулярным
слоями ГМК. Коммуникативная сеть FLC является электрически сопряженной и
синхронизированной, а то что FLC имеют сопряжения с ГМК, говорит о возможности
их влияния на электрогенез и сократительную активность ГМК.
Энтерические ингибиторные соединительные потенциалы (IJPs) были впервые
описаны Брунстоком в 1963 году[2] и послужили основой для лучшего понимания
физиологии энтерической регуляции сократительной активности ЖКТ на
изолированных гладкомышечных препаратах. АТФ и ее производные – основные
кандидаты на роль ингибиторных нейротрансмиторов, опосредующих контроль, со
стороны энтерической нервной системы, моторной активности ЖКТ и
способствующих формированию IGPs(IJPs-enteric inhibitory junction potentials).
Апамин, токсин пчелиного яда, эффективно блокирует IGPs[3] , которое вызывается
пуринэргической нервной стимуляцией, что является одной из причин значимой
деполяризации мембраны ГМК и повышения их возбудимости.
В настоящее время не ясно какие клетки опосредуют пуринэргический
компонент энтерического контроля моторики ЖКТ. Также ответы АТФ у ГМК
являются часто смешанными, а иногда входящие токи регистрируются чаще, чем
выходящие, которые являются необходимыми для пуринэргических ответов на целой
мышце. Но с другой стороны, апамин-чувствительные IJP, сохраняются у мышей с
сильно редуцированными ICC-IM [1]. На основании этого можно предположить, что
ни ГМК, ни ICC не являются основными сайтами для тормозной пуринтерической
иннервации в регуляции моторики ЖКТ.
FLC клетки имеют подходящие рецепторы и эффекторы для восприятия,
обработки и ответа со стороны пуринэргических нервных сигналов. Воздействие АТФ,
АДФ или B-NAD вызывает дозо-зависимую активацию апамин-чувствительных
выходящих токов плотностью до 100pApF-1. Эти токи эффективно блокируются
селективным блокатором P2Y1 пуриновых рецепторов MRS2500. Следовательно FLC
клетки
имеют
специализированную
чувствительность
к
пуриновым
нейротрансмитерам и могут отвечать на формирование основного компонента в IJPs.
Так же FLCs интенсивно экспрессируют Ca2+- активированный K+1- канальный
белок малой проводимости (SK3). Иммунореактивность этого белка солокализуется с
PDGFRa. Активация этих каналов приводит к формированию выходящего калиевого
тока, который гиперполяризует мембрану клетки на несколько милливольт, а апамин
является селективным блокатором SK каналов, вызывая подавление этих выходящих
токов.
В заключении можно сказать что FLC клетки формируют четкую
функциональную сеть интерстициальных клеток, отличных от ICC, в мышечной
оболочке ЖКТ. Локализация FLC – около терминалей энтерических моторных
нейронов и наличие плотных щелевых контактов с ГМК предполагает их возможную
функциональную роль в моторной нейротрансмиссии. Молекулярный анализ
показывает, что эти клетки экспрессируют SK3 каналы, которые
могут
активироваться P2Y1 рецепторными агонистами и лежать в основе формирования
IJPs.
Литература
1.
Burns A.J., Lomax, Torihashi. Interstitial cells of Cajal mediate inhibitory
neurotransmission in the stomach. Proc.Nail.Acad.Sci.,1996,93,12008-12013.
163
2.
Brunstok G., Inhibition of the smooth muscle of the taenia coli.
Nature.,1963,200,581-582.
3.
Brunstok G. Evidence that adenosine triphosphate or a related nucleotide is the
transmitter substance released by non-adrenergic inhibitory nerves in the gut.
Br.J.Pharmacol.,1970,40,668-688.
4.
Chan F., Liu Y,. Sun H,.et.al. Distribution and possible role of PDGF-AA and
PDGFR-a in the gastrointestinal tract adult guinea pigs.Virhows Arch.,2010,454,381-388.
5.
Iino S,.Nojyo Y. Immunohistochemical demonstration of c-Kit-negative
fibroblast-like
cells
in
murine
gastrointestinal
musculature.Arch.Hiistil.Cytol.,2009,72(2),107-115.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРЕКИСИ ВОДОРОДА НА СОКРАТИТЕЛЬНУЮ
АКТИВНОСТЬ ГЛАДКОМЫШЕЧНЫХ КЛЕТОК ЛЕГОЧНОЙ АРТЕРИИ
Е.Е. Абраменко, А.В. Носарев, В.С. Селиванова, Л.В. Капилевич, ГБОУ ВПО
СибГМУ» Минздрава России, Томск, Россия.
Введение. Загрязнение атмосферного воздуха представляет собой актуальную
проблему современного здравоохранения во всем мире. Оно считается фактором
формирования и прогрессирования существующих легочных заболеваний, таких как
астма и хроническая обструктивная болезнь легких. Существуют доказательства
нарушения окислительно-восстановительного равновесия в легких в сторону
преобладания прооксидантов в ответ на действие поллютантов. Некоторые
химические элементы (хиноны, ароматические углеводороды, переходные металлы)
при вдыхании потенцируют образование активных форм кислорода [2], нарушая
окислительно-восстановительный
баланс.
АФК
относят
к
категории
высокореактогенных молекул, их роль чрезвычайно динамична. Избыточное
образование их может достаточно быстро привести к дезорганизации клеточных
структур, нарушению функциональной активности клеток. В то же время сигнальные
каскады, инициированные или регулируемые активными формами кислорода (в том
числе оксидом азота) играют важную роль в физиологических и патологических
процессах гладкомышечных клеток сосудов. АФК-зависимая система сигнальной
трансдукции является новой сферой в исследовании сердечно-сосудистой патологии.
Основными молекулами, этой системы являются супероксид-анион, перекись
водорода, гидроксильный радикал, оксид азота и пероксинитрит.
Материал и методы: Исследование выполнено на экспериментальных животных
– половозрелых морских свинках-самцах. Методом механографии исследовали
сократительную активность гладких мышц кольцевых сегментов легочной артерии с
сохраненным эндотелием и деэндотелизированных, эндотелий удаляли механически.
Эффект тестирующих препаратов оценивали в процентах от амплитуды контрольного
сокращения на гиперкалиевый раствор Кребса (40 мМоль KCl), последнюю
принимали за 100%. Раствор перекиси водорода в различных концентрациях
приготавливали непосредственно перед добавлением в рабочую камеру для
минимизации химического разрушения и, тем самым, поддержания заявленной
действующей ее концентрации в ходе эксперимента.
Результаты и обсуждение. Перекись водорода в концентрации 10 нМоль – 10
мкМоль на фоне гиперкалиевой контрактуры вызывает дозозависимое расслабление
сегментов легочной артерии с удаленным эндотелием, при дальнейшем увеличении
действующей концентрации Н2О2 до 100мкМоль – 1 мМоль регистрируется
164
сокращение исследуемых сегментов. В случае сегментов с сохраненным эндотелием
регистрируется дозозависимое сокращение исследуемых сегментов на всем диапазоне
добавляемых концентраций перекиси за исключением 1 нМоль. Аналогичным образом
перекись водорода действует и на сегменты, предсокращенные альфа1адреномиетиком фенилэфрином (рис.1).
Рис. 1. Зависимость механического напряжения (МН) гладкомышечных
сегментов легочной артерии, предсокращенных 40 мМоль KCl (слева) и фенилэфрном
(справа), от логарифма концентрации гистамина (lgC). Одинарная линия – сегменты без
эндотелия. Двойная линия – сегменты с сохраненным эпителием. Штриховая линия – сегменты
контрольной группы (в отсутствие перекиси).
АФК играют ключевую роль в передаче сигнала, приводящего к сокращению или
расслаблению кровеносных сосудов. Вазоспазм при действии перекиси на сегменты с
сохраненным эндотелием представляется следствием воздействия на гладкомышечные
клетки пероксинитрита, который образуется при взаимодействии H2O2, добавляемого
в рабочую камеру и оксида азота, вырабатываемого эндотелиальными клетками и, в
меньшей степени, гладкомышечными клетками. Согласно литературным данным
пероксинитрит является вазоконстриктором [4]. Подобным образом можно объяснить
действие перекиси в больших концентрациях на сегменты с удаленным эндотелием.
Известно, что эндотелий обладает высокой каталазной активностью и защищает
нижележащие ГМК от перекиси в просвете сосуда, в условиях эксперимента,
минимизируя прямое действие перекиси на ГМК сегмента интактного сосуда. В
меньших концентрациях перекись водорода действует на гладкие мышцы
деэндотелизированого сегмента преимущественно напрямую. Предполагается, что
перекись водорода выступает в качестве эндотелий-продуцируемого фактора
гиперполяризации ГМК. Вазодилатация достигается путем воздействия на Ca-каналы
мембраны ГМК и косвенного влияния на внутриклеточную сигнализацию [5].
Необходимо отметить, что нами рассматриваются преимущественно
экстрацелюллярный способ воздействия Н2О2 на исследуемые сегменты, так как
перекись водорода является гидрофильным соединением. Действие перекиси как
детергента, разрушающего различные липидные и белковые структуры
гладкомышечных клеток исследуемых сегментов, включая белки цитоскелета, тем
самым приводя к ослаблению гиперкалиевой контрактуры, отвергает тот факт, что
после удаления перекиси из рабочей камеры и повторного добавления 40 мМоль KCl,
165
регистрировалось сокращение, по амплитуде аналогичное контрольному, что говорит
о функциональной сохранности сегментов.
Важным моментом является сходство в характере ответа сегментов на
добавление перекиси на фоне как гиперкалиевой, так и фенилэфринопосредованной
преконтрактуры. Это говорит о вовлеченности перекиси в регуляцию сократительной
активности преимущественно напрямую.
Заключение. Активные формы кислорода модулируют сократительную
активность гладкомышечных клеток сосудов. В эндотелиальных клетках
присутствуют ферменты, катализирующие образование оксида азота и супероксиданиона. Выделяясь через базальную и люминальную мембраны, активные формы
кислорода прямо взаимодействуют с эффекторными клетками оболочки сосудов, а
также клетками крови, чем определяется их регулирующее влияние на тонус гладких
мышц и структуру сосудистой стенки, а также на процессы адгезии и агрегации, а
отсюда — на локальную и системную гемодинамику [3]. При гиперпродукции
эндотелием активных форм кислорода, возникающей, в частности, у людей с
нарушенной активностью энзимных систем их генерации или нейтрализации,
наблюдается очевидная предрасположенность к системному и локальному вазоспазму,
а также к тромбозам [1]. В условиях хронического воспаления, гипертензии АФК
могут активировать сигнальные системы, приводя к гиперплазии мышечных
элементов и повышению тонуса сосудистой стенки, ассоциированными с
гипертензией.
Список литературы
1.
Воробьева Е.Н. / Роль свободнорадикального окисления в патогенезе болезней
системы кровообращения // Е.Н. Воробьева. – Бюллетень СО РАМН. – 2005. –
№4 (118). – С. 24-30
2.
Чеснокова Н.П., Понукалина Е.В., Бизенкова М.Н. / Источники образования
свободных радикалов и их значение в биологических системах в условиях нормы //
Н.П. Чеснокова, Е.В. Понукалина, М.Н. Бизенкова. – Современные наукоемкие
технологии. – 2006. – №6. С. 28-34
3.
Birukov K. / Cyclic Stretch, Reactive Oxygen Species, and Vascular Remodeling // K.
Birukov. – Antioxid Redox Signal. – 2009. –V. 11. – №7. – Р. 1651-1667
4.
Ardanaz N., Pagano P. / Hydrogen peroxide as a paracrine vascular mediator:
regulation and signaling leading to dysfunction // N.Ardanaz, P Pagano. ExpBiol Med. –
2006. – V. 3 – № 231 – Р. 231-237
5.
LiuY., BubolzA.H., MendozaS. et al / H2O2 is the transferrable factor mediating flowinduced dilation in human coronary arterioles // Circ Res. – 2011. – V. 108. – №5. – Р. 566–
573.
ИССЛЕДОВАНИЕ МЕХАНИЗМОВ РЕЛАКСИРУЮЩЕГО ДЕЙСТВИЯ
СЕРОВОДОРОДА
НА
СОСУДИСТЫЕ
ГЛАДКИЕ
МЫШЦЫ,
ПРЕДСОКРАЩЕННЫЕ ГИПЕРКАЛИЕВЫМ РАСТВОРОМ
1
Л.В. Смаглий, 1А.С. Марченко, 1Ю.Г. Бирулина, 1И.В. Ковалев, 1С.В. Гусакова, 2С.Н.
Орлов, 1Сибирский государственный медицинский университет, г.Томск, Россия;
2
Лаборатория Научно-исследовательского центра университета г.Монреаль, г.
Монреаль, Канада
Введение. Сероводород (H2S), являясь газотрансмиттером, вовлечен в процессы
внутриклеточной и межклеточной коммуникации и участвует в регуляции большого
166
числа клеточных функций, среди которых важное место занимает регуляция тонуса
кровеносных сосудов [1, 2]. Общепризнанным является сосудорасслабляющее
действие сероводорода, которое связывают с преимущественной активацией ATФчувствительных калиевых каналов (K+- каналов) [2]. Однако ряд данных указывает на
то, что в эти механизмы могут быть вовлечены и другие типы калиевых каналов [3].
Материал и методы. Исследование влияния H2S на сократительную активность
сосудистых гладких мышц проводили методом механографии с использованием
сертифицированной четырехканальной механографической установки Myobath II и
аппаратно-программного комплекса LAB-TRAX-4/16 (Германия). В качестве объекта
исследования использовали деэндотелизированные сегменты грудного отдела аорты
крыс-самцов линии Wistar. Амплитуду сократительных ответов сегментов
рассчитывали в процентах от контрольного сокращения на действие гиперкалиевого
раствора Кребса, который получали путем эквимолярного замещения 30 мM NaCl на
KCl в нормальном растворе Кребса. В качестве донора H2S использовали
гидросульфид натрия (NaHS). Раствор NaHS готовили непосредственно перед
использованием, рН раствора поддерживали в пределах 7.35-7.40.
Результаты и обсуждение. NaHS в концентрациях 5-1000 мкМ не влиял на
исходное механическое напряжение (МН) гладких мышц аорты крысы.
Гиперкалиевый раствор Кребса (30 мМ КСl) приводил к развитию поддерживаемого
сократительного ответа. NaHS в концентрациях 5, 10, 50 мкМ вызывал увеличение
МН сосудистых ГМ на 9.1±2.5 %, 15.9±3.4 % и 18.5±3.5 %, соответственно (n=9,
p<0.05). При действии 100 мкМ NaHS наблюдался двухфазный ответ СГМК:
транзиторное увеличение МН на 27.5±5.7 % с последующим его снижением на
15.3±2.4 % (n=9, p<0.05). NaHS в концентрациях 500 и 1000 мкМ снижал МН на
35.1±7.5 % и 51.7±5.0 % (n=9, p<0.05), соответственно, от величины контрольного
сокращения в гиперкалиевом растворе Кребса (Рис.1).
Для выявления вклада отдельных
компонентов калиевой проводимости
мембраны в реализацию эффектов H2S
использовались
соответствующие
блокаторы калиевых каналов.
Тестировалось действие NaHS в
концентрации 500 мкМ, близкой к ЕС50
для расслабляющего сосудистые гладкие
мышцы (СГМ) действия H2S, которое
составило 35.1±7.5% (n=6, p<0.05) от
амплитуды контрольного сокращения,
вызванного гиперкалиевым раствором
Кребса.
Блокатор
калиевых
каналов
Рис. 1. Влияние NaHS (5-1000 мкМ) на тетраэтиламмоний (ТЭА) в концентрации
механическое напряжение гладкомышечных 10 мМ достоверно снижал расслабляющее
сегментов аорты крысы, предсокращенных
действие 500 мкМ NaHS, которое
гиперкалиевым раствором Кребса. По оси
ординат – механическое напряжение (мН). По составило 13.9±3.2 % (n=6; p<0,05) от
контрольного сокращения на действие
оси абсцисс – время (часы).
гиперкалиевого раствора Кребса (Рис.
2А).
167
Блокатор потенциал-зависимых калиевых каналов 4-аминопиридин (4-АП) в
концентрации 1 мМ не влиял на величину релаксации СГМ, вызванную NaHS (500
мкМ) (Рис. 2Б). Поскольку ТЭА в миллимолярных концентрациях примерно в равной
степени блокирует Са2+-активируемые К+ каналы большой (ВКСа), промежуточной
(IKCa) и малой (SKCa) проводимости, а также потенциал-зависимые К+-каналы
мембраны гладкомышечных клеток сосудов, можно полагать, что угнетение ТЭА
релаксирующего действия H2S обусловлено блокированием Са2+- активируемых К+каналов.
А
Б
В
Г
Рис. 2. Влияние тетраэтиламмония (А), 4-аминопиридина (Б), глибенкламида (В) и
харибдотоксина (Г) на эффекты гидросульфида натрия (500 мкМ) в гладкомышечных
сегментах аорты крысы, предсокращенных гиперкалиевым раствором Кребса. По оси
ординат – механическое напряжение (мН). По оси абсцисс – время (часы). Пунктирная
линия – расслабление сегмента при действии NaHS (500 мкМ) в отсутствии блокатора
калиевых каналов.
Блокатор ВКСа – каналов харибдотоксин (ХТ) в концентрации 0.1 мкМ усиливал
релаксирующее действие 500 мкМ NaHS, которое составило 56.4±9.6 % (n=3, p<0.05)
(Рис. 2Г). Следовательно, ТЭА уменьшает H2S – индуцированную релаксацию
сосудистых сегментов через блокирование IKCa- и SKCa-каналов. Блокатор АТФчувствительных К+-каналов глибенкламид (ГБ) в концентрации 10 мкМ также
усиливал расслабляющее действие NaHS, которое составило 54.3±6.6 % (n=6, p<0.05)
от величины контрольного сокращения в гиперкалиевом растворе Кребса (Рис. 2В).
168
Заключение. На основании полученных данных можно сделать вывод о том, что
релаксирующее действие сероводорода на предсокращенные в гиперкалиевом
растворе Кребса сосудистые гладкие мышцы обусловлено открыванием кальцийактивируемых калиевых каналов преимущественно малой и промежуточной
проводимости.
Исследование выполнено при поддержке гранта федеральной целевой программы «Научные и
научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы, соглашение №8487 от
23.10.2012г.
Список литературы:
1. Баскаков М.Б. Влияние сероводорода на сократительную активность
гладкомышечных клеток аорты крысы / М.Б. Баскаков, С.В. Гусакова, А.С. Желудева,
Л.В. Смаглий и др. // Бюллетень сибирской медицины. – 2010. – №6. – С.12-17.
2. .Elsey D. J. Regulation of cardiovascular cell function by hydrogen sulfide (H2S) /
D. J. Elsey, R. C. Fowkes, G. F. Baxter // Cell Biochem Funct. – 2010. – 28. – P.95-106.
3. Li L. Hydrogen sulfide and cell signaling / L. Li, P. Rose, P. K. Moore // Annu.
Rev. Pharmacol. Toxicol. – 2011. – 51. – P.169-187.
ПОКАЗАТЕЛИ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ ПЕЧЕНОЧНЫХ ПРОБ В ТЕРАПИИ
АБСТИНЕНТНОГО СИНДРОМА У БОЛЬНЫХ АЛКОГОЛИЗМОМ
Н.М. Кротенко*, А.Ф. Аболонин, Е.В. Епимахова, Т.Г. Бурдовицина, *ФГБОУ ВПО
СибГМУ Минздрава РФ, Томск; ФГБУ НИИПЗ СО РАМН, Томск, Россия;
Введение В условиях длительной алкоголизации, этанол, представляющий собой
гепатотоксин, метаболизм которого вызывает глубокие повреждения печеночных
клеток из-за его мембранотропности и способности изменять ключевые звенья
клеточного обмена. Характерным для поражения печени у больных алкоголизмом
является повышение уровня эндотоксикации и изменение показателей
функциональных печеночных проб. Алкогольная токсичность активирует свободнорадикальное окисление липидов, так как в процессе утилизации ацетальдегида
образуются активные формы кислорода. При этом уровень эндогенных веществ,
представляющих антиоксидантную систему, удаляющих свободные радикалы,
снижен.
Целью данной работы являлось исследование биохимических показателей крови
у больных алкоголизмом в процессе фармакотерапии абстинентного синдрома
метаболическим дезинтоксикационным гепатопротектором с антиоксидантными
свойствами.
Материалы и методы Объектом исследования служили 36 больных алкоголизмом
(F10.232 согласно МКБ-10) в возрасте от 25 до 60 лет, с длительностью заболевания от
5 до 25 лет. Контрольную группу составили 10 психически и соматически здоровых
лиц.
Алкогольный
абстинентный
синдром
у
пациентов
протекал
с
соматовегетативными, неврологическими, психопатологическими симптомами.
Препарат Реамберин (НТФФ «Полисан», Россия) вводили в виде 1,5 % раствора
капельно со скоростью 3-4 мл/мин, в среднем в течение 2-х часов, в объеме 400 мл, 1
раз в сутки, курсом до 7 дней. Активность аспартатаминотрансферазы (АСТ) и
аланинаминотрансферазы (АЛТ) в сыворотке крови определяли с помощью тестсистем Liguick Cor-aLAT и Liguick Cor-aSAT фирмы ‖Cormay‖ (Польша). Определение
концентрации глюкозы, общего белка и билирубина в сыворотке крови проводили по
общепринятым методам лабораторной диагностики. Суммарную активность
169
антиоксидантов
(АОА)
сыворотки
крови
изучали
методом
катодной
вольтамперометрии, на автоматизированном анализаторе «АОА-1» (ООО «НПП
Полиант», Томск) и оценивали, используя кинетический критерий - К, мкмоль/л ×
мин. Статистическую обработку результатов проводили при помощи программы
Statistica 6.0; статистически значимыми считались различия при р< 0,05.
Результаты исследования и их обсуждение Повышенные показатели активности
трансаминаз и содержания билирубина в сыворотке крови у пациентов с алкоголизмом
свидетельствуют о функциональной недостаточности печени, связанной с длительным
потреблением алкоголя. Низкий уровень суммарной АОА сыворотки крови пациентов,
поступающих в стационар с наличием абстинентного синдрома, по-видимому,
обусловлен токсическими эффектами этанола, истощающими протекторные системы
крови. В процессе терапии происходит снижение показателей функциональных
печеночных проб и повышение АОА сыворотки крови у больных с алкогольной
зависимостью (таблица 1).
Концентрация глюкозы и содержание общего белка в сыворотке крови у
пациентов с алкоголизмом не отличались от значений контрольной группы (глюкоза,
4,1-5,9 ммоль/л; общий белок, 66-87 г/л) и не изменялась в динамике терапии. В
результате проведения курса терапии с применением реамберина активность АСТ
снижается до нормы, активность АЛТ уменьшается, оставаясь выше нормы на 26%,
уровень АОА повышается в 1,7 раз, что подтверждает наличие антиоксидантных и
гепатопротекторных свойств реамберина по причине присутствия в препарате
янтарной кислоты. Сукцинат за счет стимуляции цикла Кребса, возможно,
восстанавливает окислительную способность печени, следовательно, увеличивается
объем энергии, необходимый для выработки АТФ и других БАВ.
Таблица 1
Биохимические характеристики у больных алкоголизмом в процессе фармакотерапии
абстинентного синдрома
После
Показатель
Контрольная группа
До терпапии
терапии
АЛТ, Ед/л
48,40 ± 6,92
35,53 ± 3,50
20,07 ± 3,51
M±SD
р<0,05
р<0,05
АСТ, Ед/л
22,7
34 ,75
22,1
Me [Q1-Q3]
[21,1; 24,5]
[26,75; 43,25]
[19; 25,2]
Общий билирубин,
11,12 ± 1,29
16,38 ± 9,90
11,34 ± 4,29
мкмоль/л, M±SD
Прямой билирубин,
5,57 ± 2,32
14,86 ± 9,90
9,34 ± 3,34
мкмоль/л, M±SD
АОА,
К, мкмоль/л × мин
0,73 ± 0,04
0,66 ± 0,02
1,07 ± 0,05
M±SD
Примечание: M±SD, среднее± стандартное отклонение; Me - медиана; [Q1-Q3] – квартили, р<0,05
– достоверность различий по сравнению с контрольной группой.
Заключение На фоне клинического улучшения включение реамберина в терапии
абстинентного синдрома при злоупотреблении алкоголем положительно влияет на
нормализацию состояния аминотрансфераз, что обусловлено метаболическим и
гепатопротекторным действием препарата, применение реамберина позволяет в
значительной степени снизить окислительный стресс за счет увеличения уровня
активности антиоксидантов, что подтверждает присутствие у препарата
170
антиоксидантных свойств, возможно, благодаря входящей в состав реамберина
янтарной кислоты.
Список литературы:
1.
Реамберин в клинической практике. Исследования, проведенные в 2005-2007
годах: Практическое руководство для врачей ОРИТ / Под ред. М.Г. Романцова, А.Л.
Коваленко. - СПб., 2007. - 48 с.
2.
Сергеев О.В. Применение «Реамберина» в интенсивной терапии тяжелых форм
острых отравлений алкоголем: Пособие для врачей / О.В. Сергеев, Г.А. Ливанов, Б.В.
Батоцыренов, П. Амагыров и др. - СПб., 2004. - 32 с.].
3.
Cederbaum A.I. Role of lipid peroxidation and oxidative stress in alcohol toxicity //
Free Radical Biology and Medicine. 1989. - Vol. 7. - Р. 537-539.
171
СОДЕРЖАНИЕ
М.А. Медведев, Н.М. Кротенко, В.Б. Студницкий ПАМЯТИ ПРОФЕССОРА
ЕВГЕНИЯ ФЕДОРОВИЧА ЛАРИНА
О.М. Базанова, Е.Д. Николенко ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ НА
ОТКРЫВАНИЕ ГЛАЗ ПРИ РАЗЛИЧНЫХ НЕЙРОГУМОРАЛЬНЫХ
СОСТОЯНИЯХ
Е.А.Баранова, Л.В. Капилевич ИЗМЕНЕНИЕ ПОКАЗАТЕЛЕЙ РЕСПИРАТОРНОЙ
СИСТЕМЫ СПОРТСМЕНОВ ЦИКЛИЧЕСКИХ ВИДОВ СПОРТА ПРИ
ФИЗИЧЕСКОЙ НАГРУЗКЕ
О.А Белова, Н.А. Плотникова НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ
МОРФОФУНКЦИОНАЛЬНЫХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ ЗДОРОВЬЯ УЧАЩИХСЯ
РАЗНЫХ ТИПОВ ШКОЛ
Бредихина Ю.П., Капилевич Л.В., Андреев В.И. ВЛИЯНИЕ СПОРТИВНЫХ
БАЛЬНЫХ ТАНЦЕВ НА УСТОЙЧИВОСТЬ СПОРТСМЕНОВ
С.А. Бриллиант ИЗМЕНЕНИЕ ДИАМЕТРОВ ЭРИТРОЦИТОВ И ИХ
ОСМОТИЧЕСКОЙ СТОЙКОСТИ У КРЫС В ВИСЦЕРАЛЬНЫХ ОРГАНАХ И
МАГИСТРАЛЬНЫХ СОСУДАХ ПОСЛЕ РЕЗЕКЦИИ ПЕЧЕНИ
В.Г. Булыгин ЭНЗИМАТИЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ В КЛЕТКАХ ПЕЧЕНИ У
ДЕТЕЙ ПРИ РАЗНЫХ СТАДИЯХ ХРОНИЗАЦИИ ГЕПАТИТА С
Е.В. Верещагина, Е.В. Типисова МЕЖГОРМОНАЛЬНЫЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ У
МУЖЧИН В ОТВЕТ НА НАГРУЗКУ СИНАКТЕНОМ
Л.А.Гиренко ВЛИЯНИЕ ЗАНЯТИЙ ЛЫЖНЫМИ ГОНКАМИ НА МОРФОФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ДЕВОЧЕК
О.В. Гришин, М.И. Зинченко,В.Г. Гришин, И.Г. Жилина РЕФЕРЕНСНЫЕ
ЗНАЧЕНИЯ КАПНОГРАФИИ У ЖИТЕЛЕЙ СИБИРИ
А. Н. Захарова, Л. В. Капилевич, Е. Ю. Дьякова ОЦЕНКА УРОВНЯ АДАПТАЦИИ
ОРГАНИЗМА СТУДЕНТОВ НА ОСНОВЕ АНАЛИЗА ВАРИАБЕЛЬНОСТИ
СЕРДЕЧНОГО РИТМА
М.И. Зинченко, Д.Ю. Урюмцев ИЗМЕНЕНИЕ ЛЕГОЧНОГО ГАЗООБМЕНА ПРИ
ГИПОКСИИ В СОЧЕТАНИИ С ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ СОПРОТИВЛЕНИЕМ
ДЫХАНИЮ
А.В. Илларионова ЭФФЕКТИВНОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СИСТЕМЫ HUBER
MOTION LAB ДЛЯ ФОРМИРОВАНИЯ ДВИГАТЕЛЬНОЙ АДАПТАЦИИ ЛЮДЕЙ
С ФИЗИЧЕСКИМИ ОСОБЕННОСТЯМИ
А.В. Кабачкова ПОКАЗАТЕЛИ СПЕКТРАЛЬНОГО АНАЛИЗА
ВАРИАБЕЛЬНОСТИ РИТМА СЕРДЦА У СТУДЕНТОВ, ЗАНИМАЮЩИХСЯ
ФУТБОЛОМ
Э.М.Казин, А.И.Федоров, С.А.Любченко, С.Б.Лурье ВЛИЯНИЕ
СБАЛАНСИРОВАННОГО ПИТАНИЯ НА ОСОБЕННОСТИ
ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ
Ковтун Л.Т. АЛГОРИТМ ОЦЕНКИ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ К ГИПОКСИИ ПО
ДИНАМИКЕ КРИВОЙ САТУРАЦИИ ГЕМОГЛОБИНА АРТЕРИАЛЬНОЙ КРОВИ
В ГИПОКСИЧЕСКОМ ТЕСТЕ
Коноваленко Ю.А., Корнеева Е.В., Тараканова В.О., Ермакова А.А., Ляшенко Г.П.,
Бохан Н.А., Медведев М.А.СЕКРЕТОРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ САЛИВАТОРНОГО
АППАРАТА У БОЛЬНЫХ ОПИЙНОЙ НАРКОМАНИЕЙ ВНЕ АБСТИНЕНЦИИ
Л.И. Корытов, М.И. Сусликова АКТИВАЦИЯ ПЕРЕКИСНОГО ОКИСЛЕНИЯ
ЛИПИДОВ – ОДИН ИЗ ВОЗМОЖНЫХ МЕХАНИЗМОВ ТОРМОЖЕНИЯ
172
3
9
12
16
19
22
24
26
28
31
33
38
39
42
45
48
50
53
ВСАСЫВАНИЯ ГЛЮКОЗЫ ПРИ СТРЕССЕ
Д.Ю. Кувшинов, А.О. Колесников, Н.А. Барбараш ОСОБЕННОСТИ
СТРЕССРЕАКТИВНОСТИ ЛИЦ ЮНОШЕСКОГО ВОЗРАСТА, ИМЕЮЩИХ
РАЗНЫЙ УРОВЕНЬ НОРМАЛЬНОГО АРТЕРИАЛЬНОГО ДАВЛЕНИЯ
Г.С. Лалаева, Е.Ю. Дьякова РАЗВИТИЕ ОСНОВНЫХ ДВИГАТЕЛЬНЫХ
СПОСОБНОСТЕЙ ЛЕГКОАТЛЕТОВ 9-10 ЛЕТ ПО СРЕДСТВАМ
РАЗРАБОТАННОЙ ПРОГРАММЫ УЧЕБНО-ТРЕНИРОВОЧНОГО ПРОЦЕССА С
ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ СПЕЦИАЛЬНОГО КОМПЛЕКСА ПРЫЖКОВЫХ
УПРАЖНЕНИЙ
Лифанова А.С., Хаертдинов Н.Н., Латфуллина А.Р., Ситдикова Г.Ф. РОЛЬ
ЭКЗОГЕННОГО И ЭНДОГЕННОГО СЕРОВОДОРОДА В СОКРАТИМОСТИ
МИОКАРДА ПРЕДСЕРДИЙ МЫШИ
Н. А. Лычева, И.И. Шахматов, В.М. Вдовин, В.И. Киселѐв ГЕМОСТАТИЧЕСКИЙ
СТАТУС ПРИ ГЛУБОКОЙ И ОЧЕНЬ ГЛУБОКОЙ СТЕПЕНИ ГИПОТЕРМИИ У
КРЫС
Маркин В.В. ЗАВИСИМОСТЬ АДАПТАЦИОННОГО СОСТОЯНИЯ СТУДЕНТОВ
ОТ ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ
И.Д. Мартынов НЕДОСТАТОЧНОСТЬ МЕХАНИЗМОВ ОБЕСПЕЧЕНИЯ
ЦЕРЕБРАЛЬНОГО КРОВОСНАБЖЕНИЯ У БОЛЬНЫХ С НЕЙРОГЕННЫМИ
ОБМОРОКАМИ
П.М.Маслюков, А.И.Емануйлов, К.Ю.Моисеев, Т.А.Аникина, А.А.Зверев,
Ф.Г.Ситдиков ВОЗРАСТНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ НЕЙРОПЕПТИД YОПОСРЕДОВАННОЙ АВТОНОМНОЙ РЕГУЛЯЦИИ СЕРДЦА
О.В. Мизонова, Е.И. Елсукова, В.В. Савченко, А.А. Полещук БУРАЯ ЖИРОВАЯ
ТКАНЬ У МЫШЕЙ, ПОДВЕРГНУТЫХ РЕЖИМУ ОГРАНИЧЕННОГО ПИТАНИЯ
В ТЕРМОНЕЙТРАЛЬНЫХ УСЛОВИЯХ
С.Н. Неупокоев, Л.В. Капилевич, Ю.П.Бредихина АНАЛИЗ
ПОКАЗАТЕЛЕЙКРОВООБРАЩЕНИЯМЫШЦ ПЛЕЧА ПРИ
СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ УДАРНЫХ БАЛЛИСТИЧЕСКИХ ДВИЖЕНИЙ
С.В. Низкодубова, Т.В. Ласукова МЕХАНИЗМЫ ЗАЩИТНОГО ДЕЙСТВИЯ
ЛИПИДОВ САПРОПЕЛЯ НА ФУНКЦИЮ ПЕЧЕНИ
В.Ю. Николаев, И.И. Шахматов, В.И. Киселѐв,, В.М. Вдовин СОСТОЯНИЕ
СИСТЕМЫ ГЕМОСТАЗА У КРЫС В РАЗНЫЕ СТАДИИ ПЕРЕГРЕВАНИЯ
О.Л. Носарева, Е.В. Коновалова, Е.А. Степовая, Н.В. Рязанцева СОСТОЯНИЕ
СИСТЕМЫ ГЛУТАТИОНА И РЕАЛИЗАЦИЯ АПОПТОЗА В ЛИМФОЦИТАХ
КРОВИ ПРИ ОКИСЛИТЕЛЬНОМ СТРЕССЕ IN VITRO
М.Н. Носова, И.И. Шахматов, В.М. Вдовин, Ю.А. Бондарчук, В.И. Киселев ОЦЕНКА
АДАПТАЦИОННОГО ПОТЕНЦИАЛА У ЛИЦ С РАЗНЫМ УРОВНЕМ
ТРЕНИРОВАННОСТИ
Огуркова О.Н., Суслова Т.Е., Ситожевский А.В., Кошельская О.А.
ИССЛЕДОВАНИЕ ВНУТРИКЛЕТОЧНЫХ СИГНАЛЬНЫХ СИСТЕМ В
ИНСУЛИН-ОПОСРЕДОВАННОЙ АГРЕГАЦИИ ТРОМБОЦИТОВ ПАЦИЕНТОВ
ПРИ СЕРДЕЧНОЙ НЕДОСТАТОЧНОСТИ И МЕТАБОЛИЧЕСКИХ
НАРУШЕНИЯХ
И.К. Подрезов, Д.А. Бородин, И.Ю. Якимович, В.В. Иванов, В.Н. Васильев
ВЛИЯНИЕ ФИЗИЧЕСКИХ НАГРУЗОК НА РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ЖИРОВОЙ ТКАНИ
У КРЫС С ОЖИРЕНИЕМ
О.С. Попов, Р.Я. Гейдаров, Г.Ц. Дамбаев, В.Р. Латыпов ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ
ОБОСНОВАНИЕ ЛОКАЛЬНОЙ КРИОДЕСТРУКЦИИ НАДПОЧЕЧНИКОВ
О.С. Попов, С.В. Логвинов, М.М. Ларионов, Н.И. Лян ЭНДОВАЗАЛЬНАЯ
173
57
60
62
65
68
71
72
75
78
81
83
87
88
92
94
97
100
АУТОТРАНСПЛАНТАЦИЯ ОКОЛОЩИТОВИДНЫХ ЖЕЛЕЗ С ПОСЛЕДУЮЩЕЙ
ПРОГРАМИРОВАННОЙ ПАРАТИРЕОИДЭКТОМИЕЙ
В.В. Порсева, П.М.Маслюков ВЛИЯНИЕ КАПСАИЦИНА НА ВОЗРАСТНОЕ
РАЗВИТИЕ НЕЙРОНОВ СПИННОМОЗГОВОГО УЗЛА, СОДЕРЖАЩИХ
ВЕЩЕСТВО Р
Е.С. Прокудина ИССЛЕДОВАНИЕ ФУНКЦИОНАЛЬНОГО СОСТОЯНИЯ
МИТОХОНДРИЙ МИОКАРДА У КРЫС ПРИ ХРОНИЧЕСКОЙ
НОРМОБАРИЧЕСКОЙ ГИПОКСИИ
Разаренова Т.Г., Кошель А.П., Дибина Т.В. ФУНКЦИОНАЛЬНОМ СОСТОЯНИИ
ЖЕЛЧЕВЫДЕЛИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ У ПАЦИЕНТОВ С ЯЗВЕННОЙ
БОЛЕЗНЬЮ ЖЕЛУДКА И ДПК
Разоренова Т.Г., Кошель А.П., Дибина Т.В., Клоков С.С. ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ
СОСТОЯНИЕ ЖЕЛЧЕВЫВОДЯЩЕЙ СИСТЕМЫ, В ОТДАЛЕННЫЕ СРОКИ
ПОСЛЕ РЕЗЕКЦИИ ЖЕЛУДКА
Е.А. Реуцкая, Ю.В. Корягина АДАПТАЦИЯ СЕРДЕЧНО-СОСУДИСТОЙ
СИСТЕМЫ ЛЫЖНИКОВ К МАКСИМАЛЬНОЙ НАГРУЗКЕ ПОСЛЕ ИНГАЛЯЦИИ
ВОЗДУШНОЙ ДЫХАТЕЛЬНОЙ СМЕСИ С ПОВЫШЕННЫМ СОДЕРЖАНИЕМ
КИСЛОРОДА
Н.В. Рязанцева, Е.Г. Старикова, Л.А. Таширева NO-ИНДУЦИРОВАННАЯ
МОДУЛЯЦИЯ ЭКСПРЕССИИ ГЕНОВ АПОПТОЗА В КЛЕТКАХ ЛИНИИ JURKAT
Т.В. Саприна, Т.С. Прохоренко, Ф.Э. Лазаренко ЭФФЕКТ ИММУНОМЕТАБОЛИЧЕСКОГО УСИЛЕНИЯ В ПАТОГЕНЕЗЕ ФОРМИРОВАНИЯ
МИКРОАНГИОПАТИЙ ПРИ ЛАТЕНТНОМ АУТОИММУННОМ ДИАБЕТЕ
ВЗРОСЛЫХ
Е.В.Семичев, А.Н.Байков, П.С.Бушланов, Г.Ц. Дамбаев, Е.А.Геренг, Е.С.Кощевец,
Е.В.Шароглазова МОРФОФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ СЕЛЕЗЕНКИ
ПОСЛЕ ГЕМОСТАЗА НЕРАВНОВЕСНОЙ ПЛАЗМОЙ В ОТДАЛЕННЫЙ ПЕРИОД
Скоркина М.Ю., Клочкова Г.Н., Шамрай Е.А. РЕГУЛЯЦИЯ ОБЪЕМА
ЛИМФОЦИТОВ БОЛЬНЫХ ЛЕЙКОЗОМ В ТЕСТАХ С ОСМОТИЧЕСКОЙ
НАГРУЗКОЙ IN VITRO
В. К. Спиридонов, Н.Ф. Воробьѐва ВЛИЯНИЕ СТИМУЛЯЦИИ И БЛОКАДЫ
СЕНСОРНЫХ НЕРВОВ НА СТРУКТУРНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ ТКАНИ ПЕЧЕНИ
ПРИ ИНДУКЦИИ ПРОЛИФЕРАЦИИ И ВОСПАЛЕНИЯ
В.Л. Стрельцова, Л.Д. Маркина, А.А. Емельянов, Н. А. Матюшева
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ КРИТИЧЕСКИХ СОСТОЯНИЙ В РОДАХ С ПОЗИЦИЙ
ТЕОРИИ АДАПТАЦИОННЫХ РЕАКЦИЙ
Г.А.Суханова, Н.Н.Кувшинов, Н.В.Романова РОЛЬ ПЕЧЕНИ В РАЗВИТИИ
МЕТАБОЛИЧЕСКОГО СИНДРОМА ПРИ ОЖИРЕНИИ У ДЕТЕЙ
О.А.Трубачева, И.В.Петрова, О.С. Мангатаева РОЛЬ ФЕРМЕНТАТИВНЫХ
СИСТЕМ, ПРОДУЦИРУЮЩИХ АКТИВНЫЕ ФОРМЫ КИСЛОРОДА, В
КОЛЛАГЕН-ИНДУЦИРОВАННОЙ АГРЕГАЦИИ ТРОМБОЦИТОВ ЧЕЛОВЕКА
Д.Ю. Урюмцев, В.Г. Гришин ДЕЙСТВИЕ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО
СОПРОТИВЛЕНИЯ ДЫХАНИЮ НА ВЕНТИЛЯЦИЮ И ГАЗООБМЕН В ЛЕГКИХ
У БОЛЬНЫХ ХОБЛ
Ю.А. Успенская НАРУШЕНИЕ ГОМЕОСТАЗА НАД+ В КЛЕТКАХ КОСТНОГО
МОЗГА ПРИ ДЕЙСТВИИ КСЕНОБИОТИКОВ АНТРАЦИКЛИНОВОГО РЯДА
С.Д. Чернявских, В.В. Адамова, А.С. Бархатов ПОГЛОТИТЕЛЬНАЯ
СПОСОБНОСТЬ ЛЕЙКОЦИТОВ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СЕМЕЙСТВА CYPRINIDAE
В УСЛОВИЯХ ГИПООСМОТИЧЕСКОЙ НАГРУЗКИ
И.С. Чуб, А.В. Милькова ВЗАИМОСВЯЗЬ ПОКАЗАТЕЛЕЙ ВЕГЕТАТИВНОГО
174
103
105
108
110
111
114
116
121
124
127
129
132
134
137
139
142
144
ОБЕСПЕЧЕНИЯ СЕРДЕЧНОГО РИТМА И УСТОЙЧИВОСТИ К ГИПОКСИИ
И.И. Шахматов, О.В. Алексеева, Ю.А. Бондарчук, В.М. Вдовин, В.И. Киселѐв
МНОГОКРАТНЫЕ ВОСЬМИЧАСОВЫЕ ФИЗИЧЕСКИЕ НАГРУЗКИ
ПОВЫШАЮТ АНТИКОАГУЛЯНТНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ КРОВИ
Е.В. Шахристова, Е.А. Степовая, В.В. Иванов СПОНТАННЫЙ ЛИПОЛИЗ В
АДИПОЦИТАХ И ИНСУЛИНОРЕЗИСТЕНТНОСТЬ ПРИ
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОМ САХАРНОМ ДИАБЕТЕ
Языков К.Г., Немеров Е.В.ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ТЕВОГИ
АССОЦИИРОВАНАЯ С БРОНХИАЛЬНОЙ АСТМОЙ
Яковлева О.В., Юсупова Д.Р., Ситдикова Г.Ф.ВЛИЯНИЕ БЛОКИРОВАНИЯ
СИНТЕЗА ОКСИДА АЗОТА НА ПРОЦЕССЫ ЭНДОЦИТОЗА СИНАПТИЧЕСКИХ
ВЕЗИКУЛ В ДВИГАТЕЛЬНОМ НЕРВНОМ ОКОНЧАНИИ МЫШИ В УСЛОВИЯХ
МОДЕЛИРОВАНИЯ САХАРНОГО ДИАБЕТА
В.Д. Якушина, О.А. Васильева, Н.В. Рязанцева, В.В. Новицкий ВЛИЯНИЕ
РЕКОМБИНАНТНОГО ГАЛЕКТИНА-1 НА ЭКСПРЕССИЮ МРНК
ТРАНСКРИПЦИОННЫХ ФАКТОРОВ ДИФФЕРЕНЦИРОВКИ СD4+ЛИМФОЦИТОВ
Янина А.С., Кошельская Е.В. ОСОБЕННОСТИ БИОМЕХАНИЧЕСКИХ
ПОКАЗАТЕЛЕЙ ПРИ ВЫПОЛНЕНИИ УДАРНЫХ ДЕЙСТВИЙ У ЖЕНЩИН,
ЗАНИМАЮЩИХСЯ ФУТБОЛОМ
В.Б. Студницкий, П.Ф. Пелюх ЗНАЧЕНИЕ «ФИБРОБЛАСТ-ПОДОБНЫХ КЛЕТОК»
В МЕХАНИЗМАХ РЕГУЛЯЦИИ МОТОРНОЙ ФУНКЦИИ ЖЕЛУДОЧНОКИШЕЧНОГО ТРАКТА
Е.Е. Абраменко, А.В. Носарев, В.С. Селиванова, Л.В. Капилевич ДЕЙСТВИЕ
ПЕРЕКИСИ ВОДОРОДА НА СОКРАТИТЕЛЬНУЮ АКТИВНОСТЬ
ГЛАДКОМЫШЕЧНЫХ КЛЕТОК ЛЕГОЧНОЙ АРТЕРИИ
Л.В. Смаглий, А.С. Марченко, Ю.Г. Бирулина, И.В. Ковалев, С.В. Гусакова, С.Н.
Орлов ИССЛЕДОВАНИЕ МЕХАНИЗМОВ РЕЛАКСИРУЮЩЕГО ДЕЙСТВИЯ
СЕРОВОДОРОДА НА СОСУДИСТЫЕ ГЛАДКИЕ МЫШЦЫ,
ПРЕДСОКРАЩЕННЫЕ ГИПЕРКАЛИЕВЫМ РАСТВОРОМ
Н.М. Кротенко, А.Ф. Аболонин, Е.В. Епимахова, Т.Г. Бурдовицина ПОКАЗАТЕЛИ
ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ ПЕЧЕНОЧНЫХ ПРОБ В ТЕРАПИИ АБСТИНЕНТНОГО
СИНДРОМА У БОЛЬНЫХ АЛКОГОЛИЗМОМ
175
146
150
151
155
157
159
161
164
166
169
Научное издание
Нейрогуморальные механизмы регуляции висцеральных органов и систем в
норме и при патологии
Материалы научно-практической конференции с международным участием,
посвященной памяти профессора Е.Ф.Ларина
1. Gjcktlyzz cnhfybwf
Отпечатано в лаборатории оперативной полиграфии СибГМУ
634050, Томск, ул. Московский тракт, 2
Подписано в печать 07.11.2013.
Гарнитура «Times». Печать ризограф.
Формат 60х84/16. Уч. изд. лист. 7,6.
Заказ № ______ Тираж 100 экз.
176