Н.А. Куликова ОДОРИЧЕСКИЕ ЗНАКИ В РЕЧИ ПЕРСОНАЖЕЙ РАССКАЗОВ А.П. ЧЕХОВА 1 Одорические знаки в художественном тексте – это еще не вполне освоенное языковое явление. С одной стороны, не вызывает сомнений участие запаха в коммуникативном процессе, где он может быть рассмотрен в синтаксическом, семантическом и прагматическом аспектах. С другой стороны, средствами передачи одорических знаков в художественном тексте остаются средства вербального языка, который выполняет свои репрезентативные функции. Поэтому, говоря об одорических знаках в речи персонажей, мы, прежде всего, имеем в виду лингвистическое выражение запаха в художественном тексте. Под знаком мы понимаем всё то, что «замещает» собой что-нибудь другое. Знак – минимальный носитель языковой информации, целое, которое образуется из связи означающего с означаемым. Коммуниканты производят значения, создавая и интерпретируя «знаки». Знаки принимают форму слов, изображений, звуков, ароматов, вкусов, действий или объектов. Сами по себе такие вещи не имеют никакого внутреннего значения и становятся знаками только, когда их наделяют значением. Что угодно может быть знаком, если интерпретировать это как нечто выражающее, относящееся или замещающее нечто отличное от себя. Знаки интерпретируются в значительной степени бессознательно, в связи со знакомыми системами конвенций. В современной семиотике знак рассматривается как трехкомпонентная модель, которая состоит из означаемого, означающего и семиотической связки – конститутивного элемента структуры, устанавливающего отношения между сторонами знака. Термин «одорический» образован от слова «одорант» - запах. Соответственно, одорический знак – обозначение запаха для репрезентации и передачи информации. Одорические явления традиционно становятся объектом художественных описаний. Художественному тексту присущ свой особый язык – язык художественной литературы, характеризуемый как система языковых средств и правил. Он может включать разные языковые категории, свойственные современной речи. В художественном тексте языковые явления приобретают более сложные значения, которые направлены на достижение максимального эффекта выразительности. В каждом художественном тексте применяется ряд знаков или знаковых систем, которые приписывают используемым им выражениям определенное содержание. При этом у коммуникантов предполагается сходный комплекса Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, грант № 08-04-95594 м / Мл 1 применяемых знаков и знаковых систем. Говорящий, применяя определенные знаки, приписывает используемым им выражениям определенное содержание. При этом автор высказывания должен исходить из того, что комплекс применяемых им знаков – такой же, как и у его возможногоадресата. Иначе говоря, автор должен иметь в виду некую модель возможного читателя, который, как предполагается, сможет интерпретировать воспринимаемые выражения точно в таком же духе, в каком писатель их создавал. Процесс восприятия индивидуален, при этом передача информации с использованием конструкций восприятия должна быть соотнесена с процессом восприятия адресата информации. В противном случае знак потеряет свое значение, перестанет быть знаком. Всякий знак, поскольку он репрезентирует определенную идею, или выражает другое, более ценное содержание, и в плане выражения, и в плане содержания всегда представляет собой некоторый текст. Иными словами, знак всегда адресован кому-то и предполагает его прочтение и интерпретацию. Отправитель знака выбирает среду (или канал связи), по которой будет передаваться сообщение, задает соответствие означаемых и означающих, т.е. задает набор знаков. Знаки должны быть выбран таким образом, чтобы с помощью соответствующих означающих можно было составить требуемое сообщение. Знак должен быть известен получателю, а среда и означающие доступны его восприятию. Таким образом, воспринимая означающее, получатель с помощью знака переводит его в означаемое и тем самым принимает сообщение. В рассказах Чехова встречаются одорически значимые компоненты. От лица автора повествования и в речи персонажей художественного текста. И в том и в другом случае адресатом является читатель. В случае, когда описание запаха имеет место в речи персонажей, то можно говорить о внутренней коммуникации между персонажами. Повествование в чеховском рассказе напоминает расстановку мизансцены, где запахи – часть декорации. Нами обнаружено около 400 описаний различных запахов, разнообразных по своему происхождению, эмоциональной окраске, степени интенсивности. Наиболее часто встречающиеся из них: природные (запах травы, дождя), гастрономические (рыба, вино, щи), запахи табака и алкоголя, жилья, парфюмерии. Запахи в прямой речи персонажей у Чехова встречаются реже, чем в речи рассказчика. Рассмотрим речь персонажей некоторых рассказов, имеющих одорически значимый компонент. В данной коммуникативной ситуации в качестве коммуникантов мы рассматриваем двух персонажей, один из которых отправитель (говорящий), а другой – получатель (слушающий): Под конец, когда вы думаете, что вам можно уже завалиться и отдохнуть, ваша супруга вдруг начинает обнюхивать вас, делает испуганные глаза и вскрикивает. - Послушайте, - говорит она, - вы меня не обманете! Куда вы заезжали кроме визитов? - Ни… никуда… - Лжете, лжете! Когда вы уезжали, от вас пахло виолет-де-пармом, теперь же от вас разит опопанаксом! Несчастный, я все понимаю! Извольте мне говорить! Встаньте! Не смейте спать, когда с вами говорят! Кто она? У кого вы были? (Новогодняя пытка. Т.6, с.11) Жена замечает, что от мужа после новогодних визитов исходит запах, отличающийся от того, который был до визитов. Запах используется супругой в качестве доказательства, подтверждающего догадки о неверности мужа. При этом, сам персонаж, кому адресовано обвинение не видит разницы между запахами названных духов, и приводит данный диалог в качестве примера изощренной пытки (рассказ так и называется «Новогодняя пытка»). Еще один пример взаимоотношений мужа и жены, который выражен при помощи одорического знака. Маша вернулась из города на другой день к вечеру. Она была недовольно чем-то, но скрывала это и только сказала, зачем это вставлены все зимние рамы – этак и задохнуться можно. Я выставил две рамы. Нам есть не хотелось, но мы сели и поужинали. - Поди, вымой руки, - сказала жена. – От тебя пахнет замазкой. (Моя жизнь. Т.9, с. 261) В какой-то момент в рассказе констатируется, что жене не понравился запах замазки, исходящий от мужа. До этого, в момент развития отношений молодых людей, было описано, как девушка из обеспеченной семьи получала удовольствие от запаха краски и скипидара. Теперь ее раздражает и дела мужа, и его запах, и его присутствие. Это один из знаков, по которым и молодой муж, и читатель понимают, что отношениям вскоре суждено закончиться. В следующем примере запах учительской сравнивается с запахом полицейской будки: – Не понимаю, - говорил он (Коваленко) нам, пожимая плечами, - не понимаю, как вы перевариваете этого фискала, эту мерзкую рожу. Эх, господа, как вы можете тут жить! Атмосфера у вас удушливая, поганая. Разве вы педагоги, учителя? Вы чинодралы, у вас не храм науки, а управа благочиния, и кислятиной воняет, как в полицейской будке. Нет, братцы, поживу с вами еще немного и уеду к себе на хутор, и буду там раков ловить и хохлят учить. Уеду, а вы оставайтесь тут со своим Иудой, нехай вин лопне. (Человек в футляре. Т. 10, с. 49) Кроме этого, косвенным выражением запаха служит компонент «атмосфера у вас удушливая, поганая». В рассказе это метафора, которую нельзя прочитывать буквально, однако и одорический компонент, и метафора являются знаком несоответствия помещения и людей своему назначению. Особенно это заметно еще и потому, что на несоответствие указывает один из членов учительской среды, при этом остальные учителя давно привыкли к существующему положению вещей. В «Рассказе неизвестного человека» одорический компонент с запахом кухни и судомойки: - Я не мог хотеть этого, - продолжал Орлов таким тоном, как будто его вынуждали оправдываться. – Я не тургеневский герой, и если мне когданибудь понадобиться освобождать Болгарию, то я не понуждаюсь в дамском обществе. (…) Она хочет, чтобы у меня в квартире пахло кухней и судомойками; ей нужно с шумом перебираться на новую квартиру, разъезжать на своих лошадях, ей нужно считать мое белье и заботиться о моем здоровье; ей нужно каждую минуту вмешиваться в мою личную жизнь и следить за каждым моим шагом, и в то же время искренно уверять, что мои привычки и свобода останутся при мне. (Рассказ неизвестного человека. Т.8, с. 158). Такой запах не может быть прямым желанием женщины. Она, конечно, не хочет, чтобы в квартире пахло судомойками. Запах выступает в роли знака, указывающего на несовместимость желаний женщины и мужчины: она заботится о домашнем уюте, на первое место выходят бытовые хлопоты, а он ценит, прежде всего, свою свободу. Запах аптеки является знаком присутствия самой аптеки. По запаху люди в даже в темноте могут догадаться, где они находятся: Они лениво, нога за ногу, плетутся вдоль забора и громко разговаривают о чем-то. Поравнявшись с аптекой, обе фигуры начинают идти еще тише и глядят на окна. - Аптекой пахнет… - говорит тонкий. – Аптека и есть! Ах, помню… На прошлой неделе я здесь был, касторку покупал. Тут еще аптекарь с кислым лицом и с ослиной челюстью. Вот, батенька, челюсть! Такой именно Сампсон филистимлян избивал. (Аптекарша. Т.5, с. 193) Персонажи воспринимают и интерпретируют таким образом закодированную информацию. В некоторых случаях информация воспринимается и декодируется вполне однозначно. В приведенном ниже примере персонаж восхищается запахом, однако одного запаха недостаточно для получения полной информации. Для полного наслаждения хозяину требуется визуальный ряд: Ахинеев восторгается запахами, идущими из кухни. Хозяин доволен. – Покажи-ка мне, матушка, осетра! – сказал Ахинеев, потирая руки и облизываясь. – Запах-то какой, миазма какая! Так бы и съел всю кухню! Нукася, покажи осетра! (Клевета. Т.2, с. 276) В художественном тексте заложенная информация адресована читателю, который должен принять ее и интерпретировать. На каком-то этапе культура дисквалифицировала обоняние, как ненадежный сенсорный канал. В результате культурного семиозиса зрение и слух, в отличие от обоняния, оказались многократно воспроизведены на уровне знаков. Не случайно, в языке втречаются знаки именно этих двух видов. Нам знакомо большое количество визуальных (дорожные знаки, знаки отличий, мимика) и акустических (гудки, сирены, звонки) знаков. Долгое время в художественных текстах не встречалось описание запаха. Исследователи утверждают, что оценочное суждение, основанное на обонятельном восприятии предмета, звучит куда более категорично, чем та же оценка, апеллирующая к зрению (Я его на дух не переношу и Я не могу его видеть). Таким образом, описание запаха подходит для контекста конфликтных ситуаций как индикатор сбоя коммуникации, в которой участвуют люди разных возрастов, полов и культур. Приведем пример одорически значимого компонента рассказа, где запах находится в ряду других аргументов, обозначающих крайнюю степень негодования: «Каролина замахала руками и забегала по комнате, как бы боясь, чтобы ее насильно не раздели. – Я мою его кисти, палитры и тряпки, я пачкаю свои платья о его картины, я хожу на уроки, чтобы прокормить его, я шью для него костюмы, я выношу запах конопляного масла, стою по целым дням на натуре, все делаю, но… голой? голой? – не могу!!! - Я разведусь с тобой, рыжеволосая гарпигия! – крикнул Бутронца.» (Жены артистов. Т.1, с. 57) Как видно из приведенного примера, визуальные образы делятся на приемлемые (мыть кисти, пачкать платья, ходить на уроки, шить костюмы, стоять на натуре) и неприемлемые (стоять на натуре в обнаженном виде). Одорический образ относится к категории приемлемых: жена может преодолеть неприятный запах, поскольку зрительный образ для нее важнее обонятельного. В заключение следует отметить, что еще не завершен систематический анализ литературы по этой теме. Однако совершенно очевидно, что эта проблема исследована еще недостаточно хорошо и число посвященных ей публикаций непрерывно растет. Литература 1. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. – М.: «Языки русской культуры», 1999. – 896 с. 2. Григорьева О.Н. Мир запахов в языке Чехова // Функциональные и семантические характеристики текста, высказывания, слова. Вопросы русского языкознания. Выпуск VIII. – М.: Изд-во МГУ, 2000. – 182-194. 3. Эко У. Отсутсвующая структура. Введение в семиологию. – СПб.: Симпозиум», 2004. – 544 с. 4. Эко У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста. – СПб.: «Симпозиум», 2005. – 502 с.