Айя ШАКЕНОВА

Айя ШАКЕНОВА
ЛИФТ
Действующие лица:
Сергей Петрович, отец, 45 лет
Артем , сын, 17 лет
Действие пьесы происходит ночью, в застрявшем грузовом лифте
Обычный подъезд, освещенный тусклой лампочкой. Сразу за лестницей - два лифта. В
подъезд входят Сергей Петрович и Артем, в руках у каждого - по чемодану и по несколько пакетов с надписью "Duty free" . Отец с сыном подходят к лифтам, одновременно нажимают кнопки вызова.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, вот ты и дома. (Оглядывается.) Надо же, ничего не меняется,
а? Я этот тускло-зеленый цвет стен помню еще черт знает с каких времен… Господи, а
вонь-то, вонь! И вонь помню. Ничего не меняется!
Артем молчит.
Сергей Петрович нетерпеливо жмет на кнопку вызова, прислушивается.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Идет, кажется… (смотрит под ноги). Нет, ну какая грязь, а? Здесь
вообще когда-нибудь убирают? Нет, ты глянь, а? Тьфу! Как в свинарнике!
Артем молчит.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, и где этот чертов лифт? С Луны, что ли, спускается? (Опять
нажимает кнопку, потом оборачивается к сыну). Ты как, нормально? Уже не тошнит?
АРТЕМ. Десятый раз спрашиваешь. Не тошнит.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. А я говорил тебе: надо сосать конфеты в самолете, тогда бы ничего и не было! Ну что, где лифт? И часто у вас так?
АРТЕМ. Бывает. Пойдем пешком.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ты что, совсем?! На четырнадцатый этаж, со всем этим барахлом?!
АРТЕМ. Чемоданы я понесу.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Нет уж, подождем. Вот бардак, а? Десять лет прошло, а все так
же… (Прислушивается.) Идет, кажется… Наконец-то!
Пауза. Двери грузового лифта открываются с треском и грохотом. Артем делает
насмешливо приглашающий жест, пропуская отца вперед. Оба заходят в лифт, заносят
чемоданы, пристраивают их по углам. Сергей Петрович нажимает на кнопку 14 этажа.
В лифте
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. И здесь вонь! Нет, без вони у нас, видно, никуда! Без вони мы не
можем! Это же не лифт, это просто… сортир на рельсах!
АРТЕМ. Тише. А то обидится и застрянет.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Не каркай. Нет, вот что меня поражает, а? То, что ни хрена не
меняется. Вначале тебя обхамят на таможне, потом таксист сдерет столько, словно мы
в Нью-Йорке, потом ты вынужден две минуты терпеть вонь, чтобы подняться к се…
В этот момент лифт издает особенно противный звук и замирает.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что это? Что?
АРТЕМ. Я же говорил…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Та-ак… Мы что, встряли? (Жмет все кнопки подряд.) Так, что делать? (Нажимает кнопку вызова лифтера, кричит.) Эй, слышите? Слышите, мы тут застряли (смотрит на табло над входом, где горит цифра "семь") на седьмом этаже! Ктонибудь! Алле! Алле! Вы слышите нас? Слышите?
АРТЕМ. Бесполезно. Их днем не дозовешься, а уж ночью…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (оборачивается). И что?
АРТЕМ (пожимая плечами). Ничего.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Так… Ну ладно, че стоишь, давай створки раздвинем.
Артем подходит, они вдвоем пытаются развести двери в стороны.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Сильнее дави, давай! Сильнее, ну что ты… (Разочарованно машет рукой.) Ай, бесполезно. Тут с силой надо, а ты… Вот елки-то-палки, а? Встряли! Ну
надо же!
Артем отходит и садится на чемодан.
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, и что нам теперь делать?
АРТЕМ. Не знаю.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Как не знаешь? Что у вас обычно делают в таких ситуациях?
АРТЕМ. Ждут.
2
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Чего ждут? Ты что… (Напряженно думает.) А! Позвони матери.
Пусть она вызовет там кого надо… Кого обычно зовут?
АРТЕМ. Спасателей, наверное.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Неважно. Пусть позвонит. Я все оплачу, все расходы. Не сидеть
же нам тут в этом гробу на рельсах, елки-то-палки! Давай, звони. (Протягивает сыну
сотовый телефон.)
АРТЕМ. Нет. Я ей звонить не буду.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Это почему же?
АРТЕМ. Мы не предупредили, что пораньше приезжаем. А больше всего на свете она
боится ночных телефонных звонков. Она думает, что звонят сообщить что-нибудь плохое, ну там, что умер кто-то или еще…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну и что? Она же услышит твой голос, поймет, что все в порядке…
АРТЕМ. Она испугается до того, как услышит. У нас телефон далеко от ее спальни.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. И что же ты предлагаешь?
АРТЕМ. Может, ты позвонишь своей фрау. Может, она нам поможет.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Кирстен?! Да что она может в чужой стране, без языка?!
АРТЕМ. Ты прав. Абсолютно бесполезная… Ладно. Ничего другого, как ждать до утра,
нам не остается.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. До утра?! (Смотрит на часы.) До утра еще три часа! Ты что предлагаешь нам три часа торчать в этом дерьме?!
АРТЕМ. А у тебя есть другие предложения?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, я тут дурею просто, я так и знал, что столкнусь с чем-нибудь
подобным, я уже отвык… (Начинает интенсивно колотить по дверям.) Эй, кто-нибудь!
Кто-нибудь! Откройте! Эй! Мы тут застряли, слышите?! Кто-нибудь!
Глядя на отца, Артем начинает проявлять признаки паники.
Сергей Петрович в последний раз ударяет по дверям, потом раздраженно оборачивается.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Вот елки-то-палки! Какого черта мы не пошли пешком, а? Почему
ты не сказал, что он застревает? Я так и знал, нет, я просто уверен был, что подобное
дерьмо обязательно со мной здесь произойдет, обязательно! Вот елки… (Смотрит на
сына). Сынок… что с тобой?
АРТЕМ (стараясь дышать ровно). Ничего.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Уверен?
АРТЕМ. Сколько метров до земли?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ . Не знаю. Метров двадцать, наверное.
АРТЕМ. Двадцать?… Ой, мама…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Вот именно, мама! Ну? Будешь звонить ей, нет?
Пауза. Артем качает головой. Сергей Петрович с досадой машет рукой и с раздраженным видом усаживается на чемодан. Артем поднимается, осторожно проходится по
лифту, прикасается к стенкам, как будто проверяя что-то. Останавливается.
АРТЕМ. Ей на работу завтра. Пусть лучше спит.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (примирительно). Ладно. Посмотрим, что ты запоешь тут минут так
через сорок…
АРТЕМ. Я пить хочу.
Сергей Петрович роется в одном из пакетов, достает бутылку кока-колы, протягивает
сыну, тот жестом отказывается.
АРТЕМ. А просто воды нет?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Не любишь колу? Странный ты какой-то… Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, кола у нас считалась чем-то вроде амброзии … (Открывает
бутылку, с удовольствием пьет.) Попей. Это же вкусно!
Артем отказывается. Сергей Петрович опять роется в пакете и достает яблоко.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. На. Вместо воды.
Артем кусает яблоко, медленно жует. Сергей Петрович усаживается на свой чемодан.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ладно. Черт со всем этим. Будем ждать.
Пауза. Оба ждут.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну… давай хоть займемся чем-нибудь. Не сидеть же так просто.
АРТЕМ (иронично). Поиграем в слова?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да нет. Можно просто поговорить.
АРТЕМ. Ладно. Начинай.
3
Пауза. Сергей Петрович старательно ищет тему для разговора. Артем ждет, слегка
улыбаясь.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, как тебе понравился Мармарис?
АРТЕМ. Нормально. Все, кроме еды.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что, не любишь турецкую кухню?
АРТЕМ. Да нет. Просто не люблю, когда на обед булочки, ворованные с завтрака, и
еще когда считают, сколько чашек чая ты выпил.
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что?!
АРТЕМ (цитирует). "Каждая чашка чая стоит три марки, это ужасно дорого, а твой
мальчик так любит чай. Мы могли бы купить чай на рынке и делать его в номере".
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (потрясенно). Ты что… понимаешь по-немецки?
АРТЕМ. Не все, но многое. Год хожу на курсы при центре Гете. Мама заставила.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Но… Почему ты сразу не сказал?
АРТЕМ. Я хотел, но твоя фрау мне рта не давала раскрыть. Демонстрировала свой
fluent English . Ну, а потом, после того как вы в очень приватной беседе, обозвали 90
процентов населения земли "генетическим мусором", мне стало просто неудобно сознаваться. Я ведь тоже по вашей классификации получаюсь слегка генетический мусор.
Ты еще помнишь, что мама наполовину еврейка?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ты должен был сказать в любом случае!
АРТЕМ. Да ладно, это было даже прикольно. Твоя фрау - это нечто. На рождество я
подарю ей книгу "Тысяча советов по тому, как еще вы можете сэкономить на своей и
чужой жизни". Она прочитает книжку, очень аккуратно, а потом передарит кому-нибудь,
и это несказанно порадует ее экономное сердце.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну зачем ты так, Артем. Кирстен не такая уж и… Она хороший
человек.
АРТЕМ. Да, она неплохая. И выглядит молодо. Почти как твоя ровесница.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Артем!
В этот момент лифт слегка дергается и замирает. Артем беспокойно оглядывается.
АРТЕМ. Как-то раз она рассказывала мне про своего сына и внучку. Внучке три года.
Твоя фрау долго не могла вспомнить, как ее зовут… (Пауза.) Как ты это выдерживаешь? Они же совсем другие.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Они такие же! А вот ты!… Что это за привычка такая совковая видеть одно дерьмо?! Ты десять дней провел на шикарном курорте и не можешь сказать об этом ничего хорошего?!
АРТЕМ. Извини. Что-то меня действительно не туда понесло… А курорт действительно
шикарный. Представляю, каких трудов тебе стоило уломать ее взять меня с собой…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну знаешь! Что, довести меня хочешь? До белого кипения?! Так
вот, запомни, тебе это не удастся! Я посещал тренинг по владению собой и знаю тут
все эти штучки, знаю! Так, я спокоен, спокоен… спокоен. И все! Абсолютно спокоен!
АРТЕМ. Тренинг?… Что, была такая острая необходимость, что даже Кирстен согласилась оплатить?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. За тренинг платила фирма. А насчет необходимости… Нет, все.
Тебе это просто не удастся. Не удастся!
Сергей Петрович поворачивается спиной к сыну, некоторое время стоит молча, считая
про себя, потом оборачивается. Артем устало трет глаза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Слушай, ты чего так сутулишься?
Артем растерянно оглядывает себя.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, нет, я еще раньше заметил, как-то ты все время сутулишься… Выпрямись, ну! Плечи расправь, ты же мужчина!
Артем неохотно выпрямляется.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (старательно подтягивая живот). Вот, бери с меня пример. Смотри, в какой я форме! Три раза в неделю в спортзале!
АРТЕМ (иронично). Да. Сразу бросается в глаза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да ты на брюхо-то не смотри, это все пиво с нервами. А там, под
ним, у меня стальной пресс, хочешь потрогать?
АРТЕМ. Нет, я верю.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, ты меня ударь, вот увидишь, я даже ничего не почувствую.
Вот ударь меня прямо в живот! (Подходит к сыну, подставляется под удар.) Со всей
силы давай!
4
АРТЕМ. А может, не надо?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Бей, говорю!
Артем неловко тыкает кулаком в отцовский живот.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что ты… что ты как баба, елки-то-палки?! Со всей силы ударь,
говорю!
Артем встает, коротко размахивается и ударяет отца в живот. Сергей Петрович отлетает к противоположной стене, ударяется и сползает вниз, хватая ртом воздух.
АРТЕМ (бросаясь к нему). Ты в порядке? Извини, я что-то…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. В порядке. Уф, как ты… Вот это… (поднимается при помощи сына, усаживается на чемодан, тяжело дышит.) Так… Что это было?
АРТЕМ. Бокс. Я занимаюсь уже три года. Разве мама тебе не говорила?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Бокс?!… Господи, елки-то-палки… Почему бокс?
АРТЕМ. Секция ближе всего. Я думал, ты знал.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. И как тебя мать с бабушкой на бокс-то отпустили, а? Они же тебя
все больше по фортепьянам, да по рисованьям…
Лифт опять вздрагивает. На этот раз отец с сыном оба оглядываются, потом обмениваются взглядами.
АРТЕМ. В седьмом классе ко мне прикопались из соседней школы. Я должен был носить им деньги. Но деньги… деньги быстро кончились, и тогда меня…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Избили?
АРТЕМ. В первый раз нет. И во второй тоже. Тогда меня, выражаясь их языком, просто
поставили на маслы. Знаешь, что это такое? (Пауза). Это то, что никогда не забывается. Я могу воспроизвести все с точностью в сто процентов. Странно, да? Я уже не
вспомню, что мне подарили на последний день рожденья, но те пять минут стояния на
коленях я буду помнить даже в глубокой старости…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ . На коленях?!
АРТЕМ. Неважно. В общем, в третий раз ребятки оторвались по полной… (Пауза). А
потом… где-то через месяц мы бабушку похоронили, и насчет бокса мне пришлось разводить только с мамой. Это было несложно. Я думал, как только научусь чему-нибудь, я
их найду и просто порву…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. И что? Отомстил?
АРТЕМ (смеется). Да, и мстя моя была ужасная… Нет, ничего не было на самом деле.
С тех пор я ни разу никого не ударил, не считая тренировок, конечно. Но и меня никто
ни разу… Так что все в порядке.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. А ты молодец… Я-то думал, ты все еще - триньк-триньк - на фортепьянах. Бабское это занятие…
АРТЕМ . Я действительно все еще играю. Для мамы.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (смущенно). Да? Ну что ж, твое дело… Играй, конечно. Играй.
АРТЕМ (с иронией). Спасибо. Я очень нуждался в твоем разрешении. Прямо жить без
него не мог.
Пауза. Лифт неожиданно приходит в движение, идет вниз, проезжает этаж, останавливается. Артем испуганно хватается за рукав отцовской куртки.
АРТЕМ. Наверное, тросы рвутся, да? Мы падаем, просто медленно, да? Мы…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Успокойся, успокойся. Какие еще тросы?…
Артем возвращается на свой чемодан, сидит расслабленно, закрыв глаза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Хочешь еще яблочко, Тема? Или давай перекусим. (Роется в пакете.) У меня тут еще булочки остались с самолета. Шоколадные, вкусные. Хочешь?
АРТЕМ. Нет, спасибо.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну как знаешь. Что-то с тобой не то. У меня в твоем возрасте аппетит был - ого-го, мать прямо рыдала! А ты не ешь ни черта. Странно.
Сергей Петрович садится на свой чемодан и с аппетитом ест булочку. Артем открывает
глаза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. У тебя как, девушка есть?
АРТЕМ. Не знаю.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Как это - не знаешь?
АРТЕМ. Ну, когда я уезжал, она вроде бы была. Но расстались мы дерьмово, так что…
Теперь не знаю.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Одноклассница?
АРТЕМ. Нет, на немецком познакомились. Она старше на два года. Маму это просто
убивает.
5
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. На два года? Тоже любишь… женщин в возрасте?
АРТЕМ (смеется удивленно). Один-ноль в твою пользу. Ты, оказывается, еще сохранил
остатки чувства юмора.
В этот момент лифт неожиданно идет вверх. Артем напряженно хватается за стенки.
Лифт останавливается.
АРТЕМ. Он что, так и собирается возить нас туда-сюда?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Наверное, заело что-то в механизме. Не обращай внимания. Красивая?
АРТЕМ. Что?… Кто?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Девушка твоя. Красивая?
АРТЕМ. Очень. Похожа на Жерара Депардье.
Пауза. Сергей Петрович явно озадачен и растерян. Думает.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Лицом или фигурой?
АРТЕМ. И тем, и другим.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Добрая, наверное… очень…
АРТЕМ (серьезно). Да, добрая. Временами…
Пауза. Сергей Петрович все еще в глубокой растерянности. Глядя на него, Артем не
выдерживает и начинает весело смеяться. Через секунду Сергей Петрович к нему присоединяется.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Уф… А я уж подумал… Ну надо же! Как ты меня…
АРТЕМ. На самом деле она похожа на Жюльет Бинош.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Это какая, такая блондинка с зелеными глазами?
АРТЕМ. Ну почти. Если хорошенько загримировать…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Вы с ней… это… как… пользуетесь?
АРТЕМ. Чем?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну чем, чем… чем надо.
АРТЕМ. А… Играешь роль заботливого папочки. Спасибо, Лифт, что мы в тебе застряли! Самое время поговорить о сексе. Итак, что бы ты хотел узнать?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Можешь не ерничать? Я просто волнуюсь. Если девушка тебя
старше, значит, она опытнее, как бы это сказать… зрелее?…
АРТЕМ. Более зрелая.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да. И может быть, тебе следует…
АРТЕМ. Ты прямо как мама. Она тоже считает, что каждая девушка только и мечтает
заполучить в мужья ее драгоценного сыночка. Прикол.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Не вижу ничего смешного. Твоя мама права. Вот женишься по
залету и будешь потом всю жизнь мучиться…
АРТЕМ. Она не такая.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ . Они все не такие! Пока не беременные.
Пауза.
АРТЕМ. А ты на маме почему женился?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, ты же взрослый человек… Все понимаешь.
АРТЕМ. Ладно. Торжественно клянусь - никогда не повторять твоих ошибок . (Разглядывает свои руки.) Я тебе случай один расскажу. Я об этом никому никогда… В общем,
когда мне было пятнадцать, я как-то раз задержался в спортзале, отрабатывал удар
левой, он у меня все как-то не клеился. Потом пошел в раздевалку, она у нас вместе с
душем. Стою под душем, и тут заходит один тип… ну знаешь, не то что я, а настоящий
будущий профи... Заходит он, и тоже начинает принимать душ. В общем, мы познакомились.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Прямо там? В душе?
АРТЕМ. Ну да. Он показал мне удар.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Там же? В душе?!
АРТЕМ. Ну да. Объяснил, что у меня не так.
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Он к тебе… прикасался?
АРТЕМ. Ну да, а иначе не покажешь.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что - не покажешь?
АРТЕМ. Ну, удар.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Так… Ты что, это самое, что ли… Ты что, гомик?
АРТЕМ. Нет.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. А он?
6
АРТЕМ. Кто?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Тот, в душе!
АРТЕМ. Не знаю.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. И что было дальше?
АРТЕМ. Ничего. Зашел тренер, сказал, что нам пора домой. И все.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (с облегчением). Все? Больше не встречались?
АРТЕМ. Ну почему же, встречались. Много раз. Я к нему ходил. На соревнованиях в
одном номере останавливались…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Так… так… Все, приехали! (Мечется по лифту.) Так я и знал! Так
и знал! А это все… мать твоя с тещей, тьфу черт, с бабкой, это все они! На фортепьянах его обучали! К педагогу водили, тьфу! Так я и знал, так и знал, что ни к чему хорошему… Так и знал! Мой сын… мой… (В ярости стучит кулаком по стенке лифта.)
АРТЕМ. Тише…
Сергей Петрович продолжает колотить.
АРТЕМ. Не надо, мы упадем.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Вот! Вот! Вот!...
АРТЕМ (закрывая голову руками). Не надо!…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (не оборачиваясь, но переставая стучать). Скажи честно, прямо и
сразу, ты…
АРТЕМ . Нет. Честно, нет.
Пауза. Сергей Петрович оборачивается, внимательно смотрит на сына.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Правда?
АРТЕМ. Правда. Успокойся. Правда.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Слава богу, слава богу, а я уж… Да уж… Терпеть не могу педиков, знаешь? Их всех надо расстреливать без суда и следствия. Вот так - рраз! - и к
стенке! Всех!
АРТЕМ. Да? Они тоже - генетический мусор? Или это другая категория?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Извращенцы хреновы… Ну ладно, что мы о них, будто поговорить
больше не о чем?
АРТЕМ. Да. Давай о другом.
Пауза.
Пауза переходит в неловкую паузу. Оба не знают, что еще им обсудить. Наконец, Сергей Петрович решается.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Слушай, сынок, я вот подумал… Раз ты все равно немецкий
учишь… и школу заканчиваешь… А что если тебе поступить в университет в Германии,
а? (Хлопает себя по лбу, словно его осенило.) Да! Как я сразу не подумал! Ты будешь
учиться в Германии! Точно! Я могу себе это позволить! Я тебе все обеспечу, машину
куплю, будешь как нормальный человек, поездишь по Европе…
АРТЕМ. Ты это серьезно? Насчет машины?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да. Подержанную, но обязательно купим. Ну так как, а? Поехали?
Вот это мысль! Поживешь наконец-то в нормальной стране, может, даже останешься,
чего тебе делать здесь, в этом дерьме, там ты сможешь…
АРТЕМ. Нет.
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что?
АРТЕМ. Нет. Я никуда не поеду.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Почему?
АРТЕМ. Я маму одну не оставлю.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что ты как маленький, ей-богу, а? Мама, мама… Взрослый уже
парень, а все прячешься за мамину юбку. Вот ведь как с молодежью на Западе - только
18 исполнилось, и все, гуляй, Вася, живи самостоятельно! А ты - мама, мама… Да твоя
мать только рада будет за нормальную жизнь для своего сына! Вырвешься наконец-то
из этого дерьма…
АРТЕМ. Я не в дерьме! Я у себя дома, на родине!
Лифт приходит в движение, с грохотом ездит то вверх, то вниз, но они, увлеченные
спором, этого не замечают.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Родина! Ты прямо как глист в заднице, потому что она его родина!
Что это, твоя родина? Да кому ты здесь нужен? Ты здесь никто, понимаешь, никто! Пустое место! Да о тебе твоя родина вспомнит, когда тебя в армию призовут, и когда
налоги надо будет платить!
7
АРТЕМ. А в Германии налогов не платят, да? И все там - люди, даже мусорщики?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Я не мусорщик, я бизнесмен! Но я все равно предпочел бы быть
мусорщиком в Германии, чем бизнесменом в России!
АРТЕМ. А я предпочитаю быть русским в России, чем русским в Германии!
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Господи. Каким дерьмом набита твоя голова!
АРТЕМ. Дерьмо в голове, дерьмо вокруг! Тебе не кажется, что это у тебя проблемы с
дерьмом, а не у меня?!
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что? Ты это о чем? Что-то я не понял…
Лифт останавливается. Становится неожиданно тихо.
АРТЕМ. О чем? Отец. Открой глаза шире. Здесь уже давно все не так, как было десять
лет назад, когда ты уезжал. Все изменилось. А ты с самого начала, с самого первого
шага пытаешься найти тут, как ты их называешь, "следы прошлого"? И чем больше
найдешь, тем легче тебе будет, чтоб потом сказать - какой я молодец, что вовремя свалил! Так вот. Все изменилось на самом деле. Все. Думаешь, ты такой крутой, попал в
западный рай, получил все сразу?! Да ни хрена на самом деле! Ты просто не знаешь…
ты просто не в курсе, что все твои друзья давным давно стали богаче тебя. Они… У них
есть все. Они не пьют воду из-под крана ради экономии. И не ездят на курорт в несезон, потому что так дешевле. У них огромные дома, крутые тачки, весь мир в кармане! И, для того, чтобы добиться всего этого, им не пришлось подметать улицы…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что? Какие улицы?
АРТЕМ. Да ладно. Думаешь, мы не знали…
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Так… Ну да. Я был… Я работал в первый год уборщиком, ну и
что?
АРТЕМ. Ничего… Просто, наверное, это не то, о чем ты захочешь рассказать завтра на
вашей встрече выпускников.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. А что? И расскажу. Встану и расскажу. И не постесняюсь! Расскажу! В красках и подробностях!
Пауза.
АРТЕМ. В подробностях… Особенно муторно осенью, из-за этих дурацких мокрых листьев. Они слипаются, и становятся такие скользкие, склизкие… И тяжелые. А если еще
ветер… Дует так, что ничего не спасает, никакая одежда. И кожа… кожа ладоней примерзает к ручке метлы даже сквозь перчатки…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (потрясенно). Артем? Ты?!
АРТЕМ. Мама потеряла работу два года назад. И вот осенью устроилась дворником. Я
иногда выходил вместо нее.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Но я же… Я же все время посылал вам деньги!
АРТЕМ (с улыбкой). Наверное, жизнь здесь немножко дороже, чем в вашем Марбурге.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Но вы могли бы сказать…
АРТЕМ. Да ладно, дело даже не в деньгах. Просто она не могла сидеть дома, ее это
просто убивает. Но ты не грузись, мы не долго были уборщиками, всего пару недель.
Как-то раз выхожу я утром при полном параде, а мимо проезжает БМВ-745 серебристого цвета. Такая сто штук стоит. Останавливается она, значит, рядом, оттуда выкатывается дядя Коля. Как он меня узнал через столько лет… В общем, он взял маму к себе
на работу, так что теперь все тип-топ.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Колька? Петренко?
АРТЕМ. Николай Алексеевич. Крупный бизнесмен. У него есть все. Но он молодец, не
зациклен только на бабках. Собирается лет так через десять уйти на покой, жить на
даче и растить огород…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Вот так Колька… И на чем же он так поднялся? Вот сукин сын,
а?… Помнится, перед отъездом он у меня десять баксов занял…
АРТЕМ. Ну напомни ему завтра на встрече. Может, вернет… Тебе про остальных рассказывать?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Погоди. А мама у него кем?
АРТЕМ. Бухгалтером. (Пауза.) Тебя это огорчает?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что именно?
АРТЕМ. То, что они все добились успеха? Ты бы предпочел, чтобы все было не так,
верно?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (расстроено). Нет. Я умею радоваться чужим достижениям.
АРТЕМ (с сарказмом). По тебе видно.
8
Пауза.
Сергей Петрович садится рядом с сыном. Оба задумчиво глядят перед собой.
АРТЕМ. Я сказал ему, что у тебя тоже БМВ. И дом с бассейном.
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Зачем?
АРТЕМ. Не надо было?
Пауза. Сергей Петрович пожимает плечами.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ладно. Спасибо хоть предупредил заранее… А бассейн у меня
какой? Большой?
АРТЕМ. Большой. Больше, чем у дяди Коли.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. А у него какой?
АРТЕМ. Не знаю. Я просто сказал, что больше, и все.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну молодец…
АРТЕМ. Не надо было?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да ладно. Какая теперь разница?
АРТЕМ. Батя? Несколько минут назад, когда мы так… орали, он что - туда-сюда, да?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Кто, лифт? Не знаю. Не заметил.
АРТЕМ (оживляясь). Слушай, а вдруг… Мне вот мысль одна в голову пришла, только
чур не ржать. Представь себе, что лифт - это живой организм, обладающий волей и
разумом, а?
Сергей Петрович с интересом смотрит на сына.
АРТЕМ (увлеченно). Что, если это так? Вот он ждет прихода ночи, чтобы вершить свое
черное дело, то есть ловить таких вот лохов, как мы с тобой, и держать в своих цепях,
а? Иметь над ними абсолютную власть? И получать от этого кайф?
Пауза. Артем и Сергей Петрович оглядывают лифт совсем другими глазами.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Господи… А на кой черт ему это надо?
АРТЕМ. Он вампир. Забирает нашу энергию и питается ей.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. То-то я чувствую как-то я слабею… Слушай, а может, дело в другом, а? Что, если лифт - это как бы посредник между нашим миром и, например, совершенно другим? Вот мы вошли в лифт в одном мире, а когда двери наконец-то откроются…
АРТЕМ. Нет. Не мир будет другим, а мы будем другими.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. В смысле?
АРТЕМ. Ну… вошли в лифт одними людьми, а выйдем другими. Измененными.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Совсем?!
АРТЕМ. Нет. Внешне мы останемся такими же, но вот внутри… Внутри мы будем полностью другие. Мы будем с тобой два пришельца из других миров. Начнем размножаться…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. С тобой?!
АРТЕМ. Ну, не надо так буквально. Найдем себе лучших земных женщин…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, погоди, а мы-то, мы изначальные, настоящие, где мы-то будем?
АРТЕМ (прикладывает ухо к стенке). Слышишь?
Сергей Петрович тоже прислушивается.
АРТЕМ. Голоса, слышишь? Там вот мы с тобой и будем…
Пауза. Смущенное молчание.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Тоже любишь фантастику?
АРТЕМ. Больше жизни. У меня дома такая коллекция, закачаешься!
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Дашь почитать?
АРТЕМ. А ты не отвык по-русски?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Отвык. Но ничего. Назад привыкну.
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну так что… Возвращаясь к вопросу о Германии. Я могу поговорить с твоей матерью. Я ее уговорю, она тебя без проблем отпустит.
АРТЕМ. Я же уже сказал, что никуда не поеду.
Лифт резко срывается на один этаж вниз и зависает. Артем испуганно хватается за
стены, тяжело дышит, закрыв глаза. Потом неловким движением расстегивает ворот
рубашки. Сергей Петрович смотрит на сына пристально.
АРТЕМ (пытается рассмеяться). Извини. Просто тут стало… немножко душно.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Колы?
9
Артем качает головой.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Слушай, у тебя там что, крест?
АРТЕМ (торопливо застегивая верхнюю пуговицу). Да.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что-то я раньше не замечал… Ты его зачем, для украшения носишь? Или что?
АРТЕМ. Я верующий.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Верующий?!… Матерь божья! Верующий! Господи, и давно ты…
(с сарказмом) уверовал?
АРТЕМ. Я не собираюсь с тобой это обсуждать. И оставь Бога в покое.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Кто тебя завербовал? Американские миссионеры? Или корейские? Что у вас там, церковь Нового Света или Луч Новой Жизни, или еще какое дерьмо?
Лифт дергается.
АРТЕМ. Прекрати. Я просто верю в бога.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Бога нет! (Лифт спускается вниз.) И сними это со своей шеи!
Окстись, у тебя же два деда и одна бабка были коммунистами!
АРТЕМ (тихо). Он есть.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Где? Где он есть, покажи! Покажи, докажи мне, что он есть! Пусть
придет сюда, у меня к нему масса вопросов!
Еще один этаж вниз.
АРТЕМ. Пожалуйста, давай сменим тему.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, подожди. Значит, ты веришь в бога, так? И что твой бог? Что
он тебе дает, а? Ведь все, по-вашему, вершится по его воле, так? Значит сейчас, в
данный момент, мы торчим в этом железном гробу тоже по его воле, так? Значит, ему
это было угодно?
АРТЕМ. Наверное, я не знаю.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Так вот, какого черта? Какого черта он нас тут запер, ты мне скажи? А? Зачем?
Еще один этаж вниз.
АРТЕМ. Я не знаю! У Бога, наверное, есть дела поважнее, чем присматривать за лифтами! Оставь его в покое! Эта не та тема, которую можно обсуждать так просто, в таком
тоне! Издеваешься надо мной? Весело тебе?! Обсуди потом со своей Кирстен, она тоже будет ржать! Ты… Да даже мои кретины-одноклассники в этом вопросе проявляют
больше такта!
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (смущенно). М-да… Ты как, молишься?
АРТЕМ. Не твое дело.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что ты сразу так. Я просто хотел попросить тебя… раз уж ты у
нас сразу за всех такой святой… чтоб ты и за меня заодно, за старого грешника… На
всякий случай.
АРТЕМ. На каком мы? Мы же… все время падаем, да? Вниз…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (смотрит на табло). Никуда мы не падаем. Мы на третьем. Скоро,
глядишь, и до первого доедем… Ты чего так нервничаешь? Неужели так сильно высоты
боишься?
АРТЕМ. Не высоты. Падения. На самом деле все люди боятся падения.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Надо тебе с этим что-то делать, все-таки взрослый уже парень, а
так дергаешься… Слушай, насчет бога… Я действительно что-то слишком…
АРТЕМ. Да ладно, проехали. Забыли.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да, да… Слушай, а давай… Давай вместе поедем и прыгнем с
парашютами, а? Вдвоем, а? После этого, поверь мне, у тебя никаких страхов не останется! Я сам давно хотел попробовать, а тут давай мы вместе…
АРТЕМ. Ты что, помирать собрался?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Почему - помирать?
АРТЕМ. Ну… я в кино видел несколько раз. Как люди, мужики, узнав о том, что жить им
осталось недолго, писали такой планчик, что еще успеть. И прыжок с парашютом там
был далеко не на последнем месте.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, я еще поживу… Так как, а? Давай! Завтра же, нет, завтра у
меня не получится, послезавтра давай! Сделаем?
АРТЕМ. Нет.
Сергей Петрович заметно разочарован.
10
АРТЕМ. Я уже.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что?
АРТЕМ. Уже прыгал. Один раз. Моя девушка, у нее вся семья на этом помешана. Она
сказала мне, что страх высоты - это на самом деле просто сильное желание прыгнуть с
парашютом, или еще какая-то глупость в этом роде, точно не помню… В общем, уломала меня разок попробовать. Я думал, прыгну, и вся жизнь потом круто изменится. Ни
хрена. Я так боялся, что говорить не мог. И ноги не держали. Инструктор выкинул меня
из самолета последним. Дальше я помню все с трудом, может, даже отключился поначалу… После приземления - видел бы ты это приземление - жуть, я долго не мог подняться. Один тип помог мне загасить парашют… Потом, по пути домой все были такие
довольные, счастливые, что у них все получилось, а я… В общем, я никогда не сделаю
этого больше. Даже если к моей башке приставят пистолет.
Пауза.
АРТЕМ. Ну, как тебе все это?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Я тобой горжусь.
АРТЕМ. Да ладно. Можешь комментировать, мне плевать.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Я так и не выпрыгнул. Самолет вернулся назад вместе с пилотом
и со мной. Как все вокруг ржали…
АРТЕМ. Серьезно?!… (Улыбается.) Да ладно, не грузись. Тебе просто не повезло с
инструктором.
Пауза. Лифт мягко трогается и едет вверх. На лицах Сергея Петровича и Артема загорается надежда. На двенадцатом этаже лифт опять останавливается. Сергей Петрович
лишь слегка пожимает плечами, Артем заметно расстраивается.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Кирстен, наверное, совсем меня потеряла.
АРТЕМ. Дрыхнет твоя Кирстен давно. Даже не знает, что ты застрял в лифте-убийце,
обладающем интеллектом, и сейчас медленно превращаешься в пришельца.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ох, ну чем она тебе так не угодила, а? Нормальная женщина. Она
так старалась, сделала тебе подарок…
АРТЕМ. Ага. Кроссовки. Модель восемьдесят второго года. Я тогда еще даже не родился. Но она купила заранее, со скидкой, знала, что пригодятся.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Артем…
Лифт спускается вниз.
АРТЕМ. Ладно. К черту. Давай о чем-нибудь другом?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да… Значит, о Германии мне лучше больше не говорить?
Лифт опускается еще на один этаж.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Все, молчу-молчу. Как он нас, а? Даже жутко… Устал?
АРТЕМ. Просто хочется видеть немножко дальше, чем полтора метра.
Пауза.
Дальше говорят одновременно.
АРТЕМ. Слушай, ты как счи…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Я вот думаю, как…
Оба одновременно замолкают и смеются.
АРТЕМ. Давай, ты первый.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Я вот думаю, какой из четырех углов наиболее подходит для…
АРТЕМ (показывает в один из углов). Вот этот.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что ж…Учитывая, что сидеть нам здесь еще черт знает сколько…
АРТЕМ. А может, не будем?
Смотрят друг на друга. Принимают решение. Следующие несколько секунд - затемнение.
Свет включен. Сергей Петрович и Артем снова сидят на чемодане. Вид у обоих слегка
смущенный, но довольный.
АРТЕМ. Как мало человеку нужно для счастья.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да… Всего-то ничего… Слушай, а чего он нас вверх не везет?
АРТЕМ. Тебе бы так - в самую душу, ты бы повез?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Вряд ли… Но он тоже должен понимать - мы-то в отличие от него
не железные! (Лифту) В конце концов, долго терпеть - вредно для здоровья!
АРТЕМ (тоже Лифту). Да. Как человек, поступающий в медицинский, я это авторитетно
подтверждаю!
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Поступающий куда?
11
АРТЕМ. В медицинский.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Куда?! Это на кого, на врача, что ли?
АРТЕМ. Ну да.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. На врача?!
АРТЕМ. Ты так говоришь, словно врач - это… (Делает жест, пытаясь подобрать нужное
сравнение.)
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Господи… Это мать тебя надоумила? Врачом! Гадость какая. Да
ты хоть знаешь, что это за работа?! Да это же самая гадкая, грязная работа, это хуже
чем быть… уборщиком! Целыми днями копаться в человеческом дерьме! Это же… противно!
АРТЕМ. В человеке нет ничего противного.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да? Ты должно быть плохо знаешь людей… Господи… И ты собираешься связать с этим всю свою жизнь, нет, я не понимаю… Семь лет надрываться
на учебе, чтобы потом гнуть спину за копейки, да и как! Почему бы тебе не получить
нормальную специальность - юрист, экономист… Что это - врач? Что такое врач в наше
время?
АРТЕМ. Спасибо, я тебя выслушал. Но я
Действующие лица:
Живодеров Сергей Викторович, отец, 45 лет
Артем, 17 ле т, сын
Действие пьесы происходит в застрявшем грузовом лифте, в три часа ночи.
Подъезд, освещенный тусклой лампочкой. Дверь открывается и в подъезд входят СВ и
Артем. Каждый несет с собой по большому чемодану и по паре пакетов с надписью
"дьюти фри".
СВ и Артем подходят к лифту, СВ нажимает кнопку вызова, оглядывается.
СВ. Ну вот ты и дома. Господи, десять лет прошло, а ремонт в подъезде так и не сделали… Я всегда думал, какому гению пришло в голову красить стены в советских домах
в этот жуткий зелен ый?… Ну где этот чертов лифт?… (оглядывается на сына) Ты как,
уже не тошнит?
Артем. Десятый раз спрашиваешь. Все в порядке.
СВ. А я говорил тебе сосать конфеты в самолете. Тогда бы все точно было в порядке.
Артем вздыхает раздраженно и нетерпеливо жмет кнопку вызова.
СВ. Идет, идет, слышу. Грузовой.
Двери лифта открываются. СВ заходит первый, аккуратно пристраивает чемодан в
угол. Артем заходит следом, нажимает кнопку. Лифт ползет вверх.
В лифте.
СВ. Цвет стен, вонючий лифт… Все то же… За десять лет - никаких изменений!
Артем. Тише. А то обидится и застрянет.
СВ. Не каркай! Отвратительно. А гремит-то как, Господи! Когда его ремонтировали в
последний раз?
Артем. Тише. Давай доедем, а потом уже…
Слышится особенно неприятный скрипящий звук. Ла мпочка в лифте мигает, лифт делает несколько судорожных движений и останавливается.
СВ. Что это? Застряли? (Оглядывается.)
Артем устало вздыхает.
СВ. Погоди-ка… (жмет на все кнопки подряд.) Ну давай, давай!
Лифт не двигается.
СВ. Черт! (Бьет кулаком по панели.) Вот свинство, а? Встряли! Ну давай!
Пытается привести лифт в движение, нажимая кнопки, пробует развести двери руками.
Лифт в ответ делает несколько судорожных движений и опять замирает.
Артем за спиной отца садится на чемодан, спиной присло няется к стенке лифта.
СВ. (колотит по дверям). Ну-ка открывайся, открывайся, кому говорят! (Оборачивается к
сыну). Вот так свинство! Ну че сидишь? Помоги! Разведем двери!
Артем нехотя встает, они пытаются раздвинуть створки. Ничего не получается.
СВ. Т вою…! Встряли!
Артем возвращается на чемодан, беспомощно смотрит на отца.
СВ. Так-так-так... Что делают в таких случаях? В последний раз я застревал в лифте
десять лет назад, накануне отъезда… Проторчал тогда сорок минут в клетке с тремя
толстыми бабами… Надо вызвать лифтера (жмет кнопку вызова, прислушивается. В
ответ тишина.) Алле! Алле! Мы тут застряли в лифте на седьмом этаже! Помогите!
12
Артем (глухо). Бесполезно. Их днем не дозовешься, а ночью…
СВ. Ну а как же? Что же тогда делать?… (думает). А! Зво ни матери! Пусть она позвонит в какую-нибудь службу, что у вас там есть?
Артем. Спасатели.
СВ. Ну, не важно, кто. Пусть вызовет, я заплачу.
Артем. Нет. Я ей звонить не буду.
СВ. Это почему же?
Артем. Мы не предупредили, что пораньше приезжаем. А есл и я позвоню ночью… В
общем, она может испугаться. Она всегда боится, когда звонят ночью. Думает, кто-то
умер или еще что-нибудь…
СВ. Ну? Она же возьмет трубку, услышит твой голос, чего здесь пугаться-то?
Артем. Нет. Она испугается до того, как услышит м ой голос. У нас телефон далеко от
ее спальни… Лучше подождем до утра.
СВ. До утра?! До утра еще три часа! Звони!
Артем. Я сказал, не буду.
СВ. А я говорю, звони!
Артем. Нет.
Пауза.
СВ. Так. И что дальше?
Артем. Может, ты позвонишь своей фрау. Может , она нас выручит…
СВ. Кирстен?! Да что она сделает в чужой стране, без языка?!
Артем. Ты прав. Ничего. Абсолютно бесполезная… Будем ждать.
СВ тоже присаживается на чемодан, раздраженно пожимает плечами, задумывается.
Пауза. Артем сидит расслабленно, закрыв глаза. Через некоторое время он начинает
тяжело дышать.
СВ. Ты чего? Сынок, ты что? Опять?
Артем сползает на пол, СВ бросается к нему, но сын останавливает его, подняв правую
руку.
Артем. Все, сейчас пройдет… Все, тише. Мы на седьмом… каждый эта ж в среднем три
метра. Мы на высоте двадцать метров, это не так много, это мало, мало, мало… Мало.
Это совсем ничего. Всего двадцать…
Постепенно Артем успокаивается, его дыхание становится ровным. СВ наблюдает за
ним со смешанным выражением сочувствия и б резгливости. Артем поднимает голову.
Артем (извиняющимся тоном). Приступ паники. Бывает. Я справляюсь.
СВ. Я вижу. Будешь звонить матери?
Артем (поднимается, возвращается на чемодан). Нет. Ей на работу завтра, пусть выспится…
СВ. Ладно, черт с тобой… П ерекусить бы. (Роется в чемодане, достает оттуда полиэтиленовый пакет, вытаскивает из него булочки.) Бери. Самолетный сухой паек. Шоколадные булочки.
Артем. Спасибо, не хочется.
СВ. А кока-колу? (Протягивает ему литровую бутылку.) Попей.
Артем. Нет, спа сибо. Просто воды нет?
СВ. Не любишь кока-колу? Странный ты какой-то. Это же вкусно! (с удовольствием
пьет). О! Напиток богов! Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, такие вот
заграничные штучки казались нам амброзией… смешно вспоминать. Ну, что будем делать?
Артем. Можно раскинуть шмотки по полу и выспаться. Нам повезло, лифт грузовой.
СВ. Спать в этой вони? Нет, я уж лучше посижу…
Артем. Ладно. Будем просто ждать.
СВ. Ну раз уж мы так… раз уж так получилось, то давай просто хотя бы поговор им.
Артем (весело). Ну давай. О чем?
СВ. Да о чем угодно. Как тебе, например, понравилось отдыхать? Как Анталья?
Артем. Здорово. Все, кроме еды.
СВ. А что? Не любишь турецкую кухню?
Артем. Нет, дело не в кухне. Просто не люблю, когда на обед булочки, сворованные с
завтрака, и еще когда считают, сколько чашек чая ты выпил.
СВ на миг теряется.
СВ. Что?
13
Артем (цитирует). "Каждая чашка чая стоит около трех марок! Это так дорого! Мы могли
бы купить чай на рынке и пить его в номере!"
СВ (растерянно). Ты что, понимаешь по-немецки?
Артем. В последний год посещал курсы при центре Гете… Мать заставила.
СВ. Но почему ты не сказал? Это же…
Артем. Я хотел, но вначале мне твоя фрау рот не давала раскрыть. Ну, а потом… В
общем, после того, как вы в оживленной беседе, обозвали девяносто процентов населения земли "генетическим мусором", мне стало просто неудобно сознаваться. Я ведь
тоже на целую четверть генетический мусор. Ты еще помнишь, что моя бабушка, мамина мама, была еврейка? Ну вот…
СВ (все еще потрясен ). Ну дела… Артем. И все равно ты должен был…
Артем. Да ладно. Это было прикольно. Твоя фрау - это нечто! На следующее рождество я подарю ей книгу "Тысяча советов по тому, как еще вы можете сэкономить на
своей жизни". Ей понравится. Она выучит книжку наизу сть, а потом передарит комунибудь, и это несказанно порадует ее экономное сердце!
СВ. Артем, ну что ты, в самом деле? Чем она тебе так не понравилась? Она очень хорошая женщина!
Артем. Да. Она замечательная. И выглядит молодо. Почти что как твоя ровесни ца.
СВ. Артем!
Артем. Она рассказала мне про своего старшего сына и про внучку. Долго вспоминала
внучкино имя… (Пауза.) Как ты это выдерживаешь? Они же совсем другие?
СВ. Господи, Артем, что за манера такая - видеть одно дерьмо! Ты десять дней провел
на шикарном курорте, и это все, что ты теперь можешь мне сказать?!
Артем. Да нет. Ты извини, меня что-то действительно не в ту сторону понесло. Я не
хотел, правда. (С легким, едва уловимым сарказмом) А курорт в самом деле шикарный.
Спасибо, что пригласил меня. Представляю, каких трудов тебе это стоило. (Смеется).
Пауза.
СВ. Ты что, поругаться хочешь? Довести меня до кипения напоследок, да? ты этого
хочешь?… Так вот, тебе это не удастся! Я проходил тренинг по владению собой, и если
ты вознамерился довести меня… (Пауза). Все, я спокоен. Я спокоен. Чертов лифт!
(бьет кулаком в стену).
Артем. Не надо. Вдруг сорвется?
СВ. Да хоть бы уж сорвался! Висим тут в воздухе, как говно в проруби!
Артем. Оно плавает…
СВ. Что? Нет, надо определенно что-то предпринят ь, это же идиотство какое-то!
(Опять стучит в стену).
Артем (начинает проявлять признаки паники). Если он сорвется, мы разобьемся
насмерть. Тебе может, и все равно, а у меня мама… (Закрывает глаза). Пожалуйста. Не
стучи больше.
СВ (смотрит на сына внима тельно). Ладно. Нервный ты стал какой-то… Раньше ты
таким не был.
Артем (насмешливо). Да. С годами нервишки начинают пошаливать. Когда увидимся в
следующий раз через пять лет, я буду уже законченным психом.
СВ (с досадой). Ну что ты мелешь, что ты мелешь ?! Через пять лет. Да, я не приезжал
три года, но у меня были на то веские причины - бизнес! Теперь все немножко иначе.
Теперь я могу позволить нам раз в год… Слушай, а че ты так сутулишься, а? Я еще там
обратил внимание… Ну-ка прямее. Плечи разверни.
Арт ем выпрямляется.
СВ. Вот, другое дело, а то сутулишься. Спортом тебе надо заняться. Бери с меня пример. (Машет руками, насколько позволяет пространство). Я в отличной форме!
Артем. Ты ходишь в спортзал?
СВ. Да, уж целый год. Что, не заметно? (старатель но подтягивает живот)
Артем. Извини, конечно, но…
СВ. Да ты не смотри на брюхо, это все пиво. А вот под ним у меня, между прочим,
стальной пресс! Не хуже, чем у некоторых… ну-ка давай, попробуй. Ударь меня в живот, давай! Я боли даже не почувствую! Давай- давай, говорю!
Напрягает живот, подходит к сыну. Артем сомневается и легонько тыкает кулаком в
центр отцовского живота.
СВ. Ну что ты как баба, ей-богу? Давай сильней! Со всей силы! Давай!
Артем. Может, не надо?
14
СВ. Давай, кому говорят!
Артем коротко размахивается и ударяет СВ в живот. СВ отлетает к стене, потом сползает по ней, хватая ртом воздух.
Артем бросается к нему.
Артем. Ты в порядке? Извини, я что-то… Больно?
СВ. Да нет… (тяжело дышит, все еще держится за живот). Господи, как дух вышибло…
г де ты этому научился?
Артем. Я занимаюсь боксом.
СВ. Боксом? Что ж ты мне не сказал? Господи… Не вздохнуть… Помоги встать.
Артем помогает СВ подняться, усаживает его на чемодан, подает бутылку кока-колы.
СВ постепенно приходит в себя.
СВ. А почему бок с? Зачем тебе такой агрессивный спорт? Кто тебя надоумил?
Артем. Я сам. Хотел научиться защищать себя.
СВ. Хорошее дело. Полезное. И как тебе только мама позволила? Она же тебя все
больше на фортепианах, да на рисованьях...
Артем. У меня были проблемы . Ко мне докапывались в школе. Хотя не только ко мне,
наверное. Они требовали деньги, и, если не принесешь, то там набегали проценты. На
третий раз у меня денег не оказалось.
СВ. И? Избили?
Артем. Нет, в первый раз, выражаясь всеобщим школьным языком пр осто "поставили
на маслы". Догадываешься, что это такое? На второй раз они этим уже не ограничились. Ну, а после третьего, когда долг возрос до небес, меня отпинали уже по всем статьям. До потери пульса, в прямом смысле этого слова. Я провел месяц в больнице.
Тогда еще бабушка была жива. Через два месяца она умерла, и я уговорил маму разрешить мне бокс. Хотел убить их.
СВ. И? Отомстил?
Артем. Ага. (Смеется) И мстя моя была ужасная!… Нет, ничего не было. С тех пор я
вообще никого ни разу не ударил, не счит ая тренировочных боев, конечно. Не пришлось. Но зато и меня никто больше не трогает.
СВ. Да-а, тебя тронь… Молодец. Я от тебя такого не ожидал даже… Молодец. А как же
фортепиано?
Артем. Играю иногда для мамы. Она так радуется…
В этот момент лифт приход ит в движение, едет вверх. Артем испуганно хватается за
стены, СВ победно кричит. Проехав один этаж, лифт опять останавливается. (на 8)
СВ. Чего это? Что это было?
Артем. Не знаю. Наверное, рвутся канаты?
СВ. Нет, если бы рвались, мы бы поехали вниз… Лад но. Черт. Так говоришь, все еще
тренькаешь на фортепьянах? Бабское это занятие…
Лифт дергается и опускается на этаж вниз. (7) Артем и СВ невольно вскрикивают. Лифт
останавливается. Артем прислоняется боком к стене, тяжело дышит.
Артем. Господи. Мама…
СВ . Вот именно, мама. Позвонил бы ей, глядишь, не торчали бы здесь… Эй. Все нормально? Ты как?
Артем (поднимаясь с заметным усилием воли). Да, нормально. Пить хочу.
СВ протягивает ему кока-колу. Артем качает головой.
СВ. Ты че, на диете, что ли? Тебе наоб орот нужно вес набирать, ты же боксер! Вот
дает! (Роется в пакете и достает оттуда яблоко). На. Вместо воды.
Артем кусает яблоко, жует.
СВ. У тебя, как, девушка есть?
Артем. Не знаю.
СВ. Как это - не знаешь?
Артем. Ну, когда я уезжал, она вроде бы был а. Но расстались мы дерьмово. Так что, не
знаю…
СВ. Одноклассница?
Артем. Нет, на курсах немецкого познакомились. Она старше на два года. Маму это
просто убивает.
СВ. Ну да, вообще-то… Красивая?
Артем. Очень. Похожа на Сандру Баллок.
СВ. На кого?
Арт ем. Неважно. Красивая.
15
СВ. Вы с ней - как… это… ты пользуешься?
Артем. Чем?
СВ. Ну чем, чем…
Артем. А-а… (Смеется) Понятно. Пользуясь случаем, играешь роль заботливого папочки.
СВ. Но почему "пользуясь случаем"? Да, я, конечно, не могу присутствовать в твоей
жизни круглые сутки, но я и не думаю, что тебе это очень надо, ты уже такой… вполне
взрослый, и…
Артем. Да ладно, расслабься. Все в порядке на самом деле. Вы уже десять лет в разводе, и впервые за все это время мы с тобой говорим о сексе. Ты зна ешь, многие живут со своими предками постоянно, но до этой темы так никогда и не доходят. Итак…
что ты хочешь узнать?
СВ. Можешь не паясничать?
Артем. Могу. Так что? Интересная тема закрыта?
СВ. Просто ты должен понимать, если девушка старше тебя, значи т, она уже вполне
созревшая для замужества. Просто не нужно так глупо попадаться, вот и все.
Артем. Ты прям как мама. Она тоже считает, что все девушки этого мира желают заполучить в мужья ее драгоценного сыночка. Причем одним старым способом. Прикол… А
хочешь, я тебе случай один расскажу? Я об этом никому никогда. В общем, когда мне
было пятнадцать, я как-то задержался после тренировки, отрабатывал удар левой, он
мне все не давался. Потом пошел в раздевалку, она у нас вместе с душем. Стою под
душем, расслабляюсь, и вдруг заходит один тип, короче, он боксер в среднем весе. В
общем, он тоже стал принимать душ.
(СВ все больше напрягается.)
Артем. Мы познакомились.
СВ. Там же? В душе?
Артем. Ну да. Поговорили. Он объяснил мне почему, у меня не получается мой удар.
СВ. Он к тебе прикасался?
Артем. Ну да, а иначе не покажешь.
СВ. Что - не покажешь?
Артем. Удар. Я же говорю, он мне объяснял удар.
СВ. В душе?
Артем. Ну да. А что?
СВ. Так. Ты что, это самое, что ли? Гомик?
Артем. Нет.
СВ. А он?
Артем . А он… наверное, да.
СВ. И?
Артем. Что - "и"?
СВ (кричит). Трахал он тебя или нет? Было, нет?!
Артем. А что, если "да"? Что от этого изменится? Перестанешь звонить мне два раза в
год?
СВ. Так я и знал, так я и знал! Ты всегда был… маменькин и бабушк ин сынок! На фортепьянах играл - тра-ла-ла, тру-лял-ля! И вот! Вот чем это кончилось!
Артем. Чем?
СВ. Тем! В душе!
Артем. А, ты про это. Нет, ничего не было. Зашел тренер, и сказал, что нам надо поторапливаться. И все.
СВ. Все? (успокаивается) Больше в ы не встречались?
Артем. Нет, почему же, встречались.
СВ в отчаянии бьет кулаком в стену, мечется по лифту, стараясь не смотреть на сына.
Вдоволь наглядевшись на его терзания, Артем смягчается.
Артем. Да ладно. Я пошутил. Это случилось не со мной, а с м оим другом. Успокойся.
СВ успокаивается. Вздыхает облегченно.
СВ. Правда? Уф… А я уж… терпеть не могу педерастов! Их всех в тюрьму надо сажать,
поверь мне, в тюрьму!
Артем. Да? Они тоже - генетический мусор? Или это немножко другая категория? Твои
взгл яды совпадают со взглядами Гитлера. Не зря ты провел десять лет в Германии.
СВ. Слушай, а чего это ты так их защищаешь? Почему? Ты же вроде не имеешь к ним
никакого отношения…
16
Артем. Да, не имею. Просто стараюсь… мыслить шире.
СВ. Ну ладно, что мы дей ствительно, будто и поговорить больше не о чем…
Пауза. Неловкая пауза. СВ старательно ищет тему для беседы.
СВ. Слушай, я вот подумал… так значит, ты учишь немецкий… Это же прекрасно! Это
же… это же замечательно! Как я раньше не подумал об этом, а?
Арт ем. О чем?
СВ. Все, Артем, решено. Ты будешь учиться в Германии! Да! Язык быстро подтянешь,
поступишь в университет… Господи, как я раньше не догадался-то, а? Ну что? Я куплю
тебе машину, чтоб не хуже других… ну? Что скажешь?
Артем (улыбаясь). Ты серье зно? Насчет машины?
СВ. Конечно! Подержанную, но обязательно купим!
Артем. А тебе не кажется, что тебе вначале нужно обсудить это с твоей фрау? Она все
посчитает и откажет тебе по всем пунктам?
СВ. Артем. Оставь, ради Бога, Кирстен в покое. Ну что она т ебе такого сделала?
Артем. Ты прав. Кирстен здесь действительно ни при чем. Извини.
СВ. Ну так что? согласен?
Артем (через паузу). Нет.
СВ. Почему?
Артем. Я маму одну не оставлю.
СВ. Послушай, ну что ты все "мама, да мама", как будто тебе семь лет? Ты ведь уже
взрослый парень, ты не можешь всю жизнь держаться за мамину юбку!
Лифт опять едет вниз и резко тормозит.
Артем. Я ее одну не оставлю. А потом, мне здесь нравится. Все-таки, Родина.
СВ. Родина! Ты прям как глист в заднице, потому что она е го родина! Вонючий подъезд, обосанный лифт, а все равно - Родина!
Лифт опять падает, тормозит еще резче.
Артем. Оставь лифт в покое! Мы живем не в лифте и не в подъездах. У человека еще
много чего, кроме лифта и подъезда!
СВ. Да? Я тоже так думал, тольк о дурак был! Посмотри на это бардачное государство!
Родина! Да ты здесь никто! Никто! Ты родине своей понадобишься, только когда тебя в
Армию призовут и когда налоги надо будет платить!
Артем. Ну конечно! А в Германии, видимо, люди налогов не платят! И лю бой там - человек с большой буквы, даже мусорщик!
СВ. Я не мусорщик! И прекрати таким тоном…
Артем. Ты тоже прекрати. Ты же проходил курсы владения собой. Кстати, почему ты на
них записался? Была настолько острая необходимость, что даже твоя Кирстен на это
согласилась?
СВ (успокаиваясь). За них платила фирма… Поэтому все и пошли.
Артем. Ясно.
Пауза. Слышно как лифт слегка дрожит.
Артем. Мы, наверное, упали до третьего этажа, как ты думаешь?
СВ. А что? Кака я разница?
Артем. Может, упадем до первого… Разве плохо?
СВ. Плохо. Торчать тут плохо. Дерьмо! Ненавижу тут все! Ненавижу! (стучит кулаком по
стене).
Артем. Пожалуйста…
СВ. Ненавижу! Грязь, бардак, бесправие! Да нигде в цивилизованном мире нам бы не
пр ишлось сидеть вот так и дожидаться! Ты хоть понимаешь это?
Артем. Что? ты можешь не стучать?
СВ. Все с самого начала наперекосяк! Во-первых, эти мерзкие таможенные рожи, вовторых, сумасшедший таксист, в-третьих, этот дерьмовый лифт…
Артем. Зачем ты то гда приехал?
СВ. Ну как… У нас же встреча выпускников.
Артем. Ага. Ради одного вечера с людьми, которых едва помнишь. Конечно, это не стоило таких жертв.
СВ. Постой. Ты это о чем, я что-то… Ты на что намекаешь?
Артем. Ни на что.
СВ (через паузу). Ну д а! Я соскучился, да! Все-таки здесь многое было - детство, молодость… но это не мешает мне критиковать. Знаешь, что меня бесит? Что ничего
практически не меняется. Как была грязь, так и осталась, как было бесправие, так и…
17
Артем. Отец! Открой глаза шире. Изменилось кое-что другое, и тебя это… скажем так,
задевает. Десять лет назад, когда ты уезжал, ты был герой, укативший в западный рай.
Все по сравнению с тобой казались неудачниками. Сейчас все совсем не так. Все подругому. Все твои друзья стали гораздо богаче и свободнее тебя. Они живут в лучшем
городе, в лучших домах, ездят на лучших машинах, катаются по всему миру. И ради
этого никому из них не приходилось подметать дворы…
СВ. Что? Какие дворы?
Артем. Да ладно тебе. Думаешь, мы не знали, что вначале ты…
СВ. Ну и что? Что плохого в том, чтобы подметать улицы? Я ж не милостыню просил?
Зато теперь я партнер в фирме, работаю почти по специальности! А мести дворы… не
такая уж и плохая работа для начала. Всего-то год…
Артем. Но это не то, о чем тебе за хочется рассказать завтра на встрече выпускников,
да?
СВ. А вот и расскажу! И не покраснею! Мне нечего стыдиться! Я встану и расскажу, как
подметал улицы! В красках и подробностях!
Артем. Да. В подробностях… Особенно противно убирать прилипшие мокрые л истья. И
еще когда ветер. Держишь метлу двумя руками, и никакие перчатки не спасают. Такое
впечатление, что кожа ладоней примерзла намертво к этой ледяной ручке. И все уже на
автомате - поднять метлу, опустить, перетащить этот мокрый комок чуть дальше…
С В (потрясенно). Артем? Ты?!
Артем. Осенью. Из-за мамы. Мама потеряла работу два года назад. И вот, наконец,
устроилась дворником. Я иногда выходил вместо нее.
СВ. Артем. Но я же все время… я же все время высылаю вам…
Артем. Жизнь у нас, наверное, немно жко дороже, чем в твоем Марбурге. А потом мама
не может просто так сидеть дома. Ее это убивает… но ты не переживай, мы не долго
были уборщиками. Всего пару недель. Как-то раз я вышел утром, а мимо проезжал
"мерседес". Из него вылез дядя Коля. Друг твоего детства. Он устроил маму к себе в
фирму. Сейчас все тип-топ.
СВ. Колька?! Петренко?
Артем. Николай Алексеевич Петренко. Воплощение финансового успеха. Но он молодец, не зациклен только на бабках. Собирается уйти на покой, когда ему стукнет 55.
Объездит ве сь мир и откроет конную школу для детишек...
СВ. Господи… Колька! А я и не знал. Помнится, когда я уезжал, он напоследок у меня
десять зеленых занял…
Артем. Кто знает? Может, на них он и начал свой процветающий бизнес? Завтра ты
поинтересуйся.
СВ. А мам а у него кем?
Артем. Бухгалтером.
СВ. Ну дает Колька… Молодец. Молоток! На чем ж он так поднялся, скотина?
В этот момент лифт опять идет вверх. Артем и СВ воспринимают это уже как досадное
недоразумение.
СВ. Черт! Он что, так и собирается катать нас ту да-сюда?
Артем. Наверное, что-то заело в механизме.
Лифт останавливается.
Артем. А что, если он свихнулся?
СВ. Кто?
Артем. Лифт.
СВ. Как это?
Артем. Ну так. Представь, что лифт - это мыслящий организм. И вот он… сошел с ума.
СВ. Съехал с рельсов?
Артем. Да. Сорвался с катушек.
СВ. И?
Артем. И теперь хочет убить нас. Не нас конкретно, а вообще, кого-нибудь… А потом,
когда нас найдут, они спишут все это на какую-нибудь техническую неисправность…
СВ. любишь такие фильмы?
Артем. Что?
СВ. Ужасы. Я тоже страсть как люблю. У меня дома целая коллекция!
Артем. Японская версия "Звонка" там есть?
СВ. На первом месте! Тот момент, когда она идет к экрану, а потом…
Артем. А потом перелазит через него, и у нее такая походка… (изображает)
18
СВ. У меня чуть ш ары на лоб не вылезли…
Артем. Я две ночи спать не мог…
СВ. Захожу я после в спальню, а Кирстен расчесывает волосы, вот так (показывает)… У
меня был мини-инфаркт.
Артем. А я шарахался от телефона три дня!
СВ. Это было сильно! Кто-то любит боевики, кто-т о - мыло, а меня хлебом не корми дай пощекотать нервы! Уф! (передергивает плечами).
Пауза. Тишина. Неожиданно слышится какой-то скрип. Артем и СВ подпрыгивают на
месте и испуганно хватаются друг за друга. Потом, обменявшись взглядами, облегченно смеются .
Оба смеются. Лифт поднимается еще на один этаж.
СВ. Ну да… надо как-нибудь нам вместе сходить в кино…
Артем. Ну да. Как-нибудь.
Расходятся в стороны, каждый садится на свой чемодан.
СВ. Ну так, возвращаясь к нашему разговору. Германия, сынок, эт о не Африка там
какая-нибудь. Не так уж и далеко. Ты сможешь приезжать к матери на каникулы, на
Новый год. Потом, закончишь и вернешься окончательно, а? По-моему, все это вполне
реально, что скажешь?
Артем качает головой.
СВ. Эх ты! Нет, подумать только, да миллионы людей только мечтают об этом! Провести молодость в Европе! А ты…
Артем. Мне не нужна никакая Европа. Я буду жить здесь. И учиться здесь.
СВ (вздыхает). Ну ладно. Ты, кстати, куда собираешься?
Артем. В медицинский.
СВ. Сдурел? Семь лет спин у гнуть, чтобы потом за копейки в чужом дерьме ковыряться? Ты представляешь, с чем тебе придется иметь дело? С какой гадостью сталкиваются врачи?
Артем. В человеке нет никакой гадости.
СВ. А вот тут ты ошибаешься, сынок, это я тебе точно говорю. Дерьма в любом человеке - во, прорва, океан! Надо получить нормальную специальность - экономист, юрист!
Кто это тебе посоветовал - врачом? давно все решил. И точка.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Точка. Нет, ну мог бы хотя бы посоветоваться с отцом, я же не
чужой тебе человек, в конце концов! Ай! (Машет рукой.) Наверное, все-таки, чужой. Ты
ведь даже фамилию на материнскую сменил, и тоже меня никто не спрашивал!
АРТЕМ. Извини, я не думал, что для тебя так важно, чья у меня фамилия.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Важно! Это для любого отца важно! Ты же этим меня просто…
просто как будто уничтожил, стер!
АРТЕМ. Дело не в тебе. То есть… Я сменил фамилию не потому, что хотел совсем от
тебя отделиться, нет. Просто… если бы я действительно хотел стать экономистом или
юристом, все было бы в порядке. Но ты пойми, врач с фамилией Живодеров…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. И что? Нормальная фамилия! Это лучше, чем врач с фамилией
Попенко! Ты, кстати, в какой области практиковать собираешься?
АРТЕМ. Не в той, успокойся. И не надо издеваться над маминой фамилией.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Над маминой, значит, нельзя, а над папиной можно! Попенко!
Врач! Вот это жизнь! Вот это карьера! Попенко!
Лифт с резким звуком летит вниз.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да ты пойми, сынок, мне же просто тебя жалко! Какая жизнь может быть у врача, ты представ…
АРТЕМ (держится за стены). Прекрати! Остановись! Стой!
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что?
Лифт останавливается так же резко.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ч-ч-черт… Что это было? Вот елки-то-палки, а? Какого черта…
Артем сидит, сжавшись в комок, в углу, накрыв руками голову.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Сынок? Ты как?
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Артем?
АРТЕМ. Мы же только что… Вау! Мы же упали. Мы же падали… Мы же по-настоящему
падали… ты…
Сергей Петрович суетливо роется в пакетах, достает еще одно яблоко.
19
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. На, ешь. Вместо воды. Последнее. Господи. Нервный ты стал
какой-то… Надо тебе как-то поспокойнее, что ты так нервничаешь? Я в твоем возрасте
вообще не знал, что у меня есть нервы…
Артем роняет яблоко, оно медленно катится по полу.
Пауза.
АРТЕМ (поднимает голову, обращается к лифту). Все, ты выиграл. Мы сломаны. Больше не дергаемся. Ты победил. Можешь теперь освободить нас? Пожалуйста? Выпусти.
Открой двери. Не надо никуда нас везти, просто открой двери, а дальше… Выпусти, а?
Я тебя очень прошу. Очень!
Пауза. Сергей Петрович удивленно смотрит на сына, но не прерывает его. Артем поднимается, подходит к дверям.
АРТЕМ. Ну почему мы? Мы вообще не должны быть здесь, это просто случайность,
приехали на три дня раньше из-за этой встречи выпускников… Клянусь (поднимает
правую руку), я до этого никогда не использовал тебя в качестве сортира, и кнопок не
поджигал и на стенах не писал… почти. Ну, было пару раз, в детстве, но это не считается, выпусти меня! Я домой хочу. Пожалуйста. (Ждет ответа, потом начинает трясти
створки). Выпусти, выпусти, выпусти, открой, мы не можем здесь вечно, мы не можем,
выпусти нас, выпусти, выпусти…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (хватает сына за руки, встряхивает). Артем, Артем, успокойся!
Все! Все.
Пауза. Артем возвращается на чемодан, устало роняет голову на руки.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ты чего? Ну, чего ты киснешь? Хорошо же сидим! Тусуемся, правильно я сказал? Тусовка у нас! Всем бы вот так! Неплохо ведь, а? Комфорт! Чемоданы, при свете! А представь, еще бы свет выключился, во был бы номер! Ну чем ты недоволен? Это же не лифт, это просто пятизвездочный отель, а? Классно же тут! Смотри, как замечательно, красиво как! А воздух! Свежак! Просторно! Уютно!
АРТЕМ (смеясь) . У тебя фантазия еще бурнее, чем у меня. Воздух… Ну ты загнул.
В этот момент лифт приходит в движение, едет вверх. Оба замирают на мгновение,
потом заметно оживляются.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. О! Вот чувствую, на этот раз мы доедем! Ты его уломал! Доставай
ключи, скоро будем дома.
АРТЕМ (достает ключи). Мама обрадуется. Надо было все-таки предупредить ее, что
ты тоже едешь. Она бы прическу сделала, все дела…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да ладно, прическа все равно не спасет. Годы…
Лифт останавливается. Артем в бешенстве смотрит на отца.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. А что, что? Что я сказал такого-то?
Лифт падает вниз на пару этажей.
АРТЕМ. Она красивая. Она очень красивая.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну да, да! Я просто имел в виду… Все мы стареем, вот и все. А
твоя мама… Она действительно была такая красавица, первая на своем курсе! Когда
мы с ней шли по улице, все оборачивались! Какое лицо, фигура! Господи, как мне все
завидовали. А как безумно я ревновал…
АРТЕМ. Почему ты ее бросил? Ради чего? Ради красивой жизни или ты действительно… Нет, этого не может быть…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Чего?
АРТЕМ. Ты же не… ты ведь женился на фрау только ради Германии, да? Чтобы получить гражданство?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну знаешь… А, впрочем, думай, что хочешь.
АРТЕМ. Мама была красивая, умная, добрая. Но такая же бедная, как ты, из скромной
семьи. А эта твоя перезрелая фрейлен…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Прекрати о ней в таком тоне!
АРТЕМ. Извини. В другом о ней не получается. Она действительно…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Артем!
Пауза. Оба молча смотрят друг на друга.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Прекрати, в последний раз говорю. Странно, взрослый уже парень, а как привязан к своей матери! Что-то в этом есть… ненормальное.
АРТЕМ. Это тебе кажется ненормальным. Тебе это вообще незнакомо, ты ведь спокойно нас бросил!
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Я не бросал!
АРТЕМ. Да? Вот это новость!
20
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Я не бросал! Если хочешь правду, это она меня бросила, она,
твоя драгоценная!…
Пауза.
АРТЕМ. Что?!
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ничего.
Пауза.
АРТЕМ. Так. Что ты только что сказал?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ничего. Ничего я не говорил!
АРТЕМ. Ты сказал, что это она…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Господи… Ладно, раз уж вырвалось. Мы ведь договорились не
говорить тебе, не хотели травмировать. Она не хотела. Черт, вырвалось! Но сейчас уже
можно, ты уже вполне... В общем, это твоя мама инициировала развод. Я уехал через
четыре месяца. Тогда это был лучший выход. Я не мог оставаться.
АРТЕМ. Это… правда?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Горькая.
АРТЕМ. Но почему мама?…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да так, достаточно банально. У нее был кто-то. Я ничего не знал.
Она сама призналась, совесть ее замучила. Совестливая, видите ли! И на разводе как
настаивала! Не могла со мной жить дальше. Смотреть на меня не могла - то ли совестно было, то ли противно, не знаю…
Пауза. Артем переваривает полученную информацию.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну да ладно. Старая история, чего переворачивать. Я уже все
забыл. Все, что ни делается, все к лучшему. Все.
АРТЕМ. Да… Чего только не узнаешь, застряв ночью в лифте…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Курить хочу, не могу. Семь лет как бросил, Кирстен заставила, а
сейчас - душу дьяволу за сигарету.
АРТЕМ (роется в кармане, протягивает отцу пачку). Возьми.
Сергей Петрович смотрит удивленно.
АРТЕМ. Я только когда выпью.
Сергей Петрович смотрит еще более удивленно.
АРТЕМ (извиняющимся тоном). Только когда в карты проиграю…
Пауза. Оба смеются.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Нет, не будем, итак дышать нечем. (Решительно мнет пачку.) Ну
вот… Что мы еще не обсудили?
АРТЕМ. Оставайся у нас. Навсегда.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. И что я тут делать буду?
АРТЕМ. Ну, устроишься на работу. Дворником, на крайний случай, опыт у тебя есть. А я
буду помогать.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Предложение, конечно, заманчивое, но… Нет, пожалуй. Не смогу
я там все бросить. Привык. Лучше уж ты ко мне. А? Давай?
АРТЕМ. Я не могу. Жить с этой твоей фрау…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Она неплохая женщина. Она милая. Она…
АРТЕМ. Да ладно тебе. Она просто глупая жирная немецкая сука.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что? Что ты сказал?!… Ну-ка повтори.
АРТЕМ (спокойно). Глупая жирная немецкая сука. И вы плохо смотритесь вместе.
Пауза. Лифт с ужасным грохотом срывается и катится вниз. Артем и Сергей Петрович
молча хватаются за стены. Лифт резко тормозит.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Замечательно! Зачем же ты поехал с нами в Турцию, если ты так
против нее настроен! Если тебе было так противно…
АРТЕМ. Я бы никогда не поехал! Меня мама заставила.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Мама! У тебя на все один ответ - мама! Своей головы нет?!
АРТЕМ. Есть. Но она меня уговорила. Она ужасно боится, что я останусь один, поэтому
заставляет меня общаться с тобой.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что значит "заставляет"? Что это…
АРТЕМ. Я мог бы прожить и без тебя! Я итак прожил без тебя столько лет, но мама все
время настаивала на нашем общении, даже тогда, когда ты этого не хотел!
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ах вот как… Я-то думал… А тут вон оно как... Чтобы угодить своей мамочке, ты готов на все, даже на общение со мной и с Кирстен… Твоя мать молодчина. Превратила тебя в заводную, управляемую игрушку. Сильная женщина, ничего не
скажешь… Умеет добиваться своего, я в этом в очередной раз убеждаюсь.
21
АРТЕМ. Она умирает.
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что?!
АРТЕМ. Медленно. Сахарный диабет первого типа. Ты не знал?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Господи… Что это за первого типа - это как?
АРТЕМ. Это когда все время на инсулине. Говорят, диабет, это не так страшно, если
научиться правильно с ним жить. Она, видно, так и не научилась. У нее уже отрезали
три пальца на ногах. Правый глаз почти ослеп. К тому же у нее всегда были проблемы с
почками. В последний раз еле откачали. Она держится только из-за меня. Все время
говорит, вот вырастешь, закончишь школу, поступишь в институт, выучишься… до твоего диплома я, говорит, доживу. Я, может, потому и выбрал медицинский. Там учеба
дольше всего. И я смогу ей помогать. Пока.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, это же не такая уж и страшная болезнь. Это же не СПИД и не
рак…
АРТЕМ. Диабет был у бабушки. Мамина сестра, тетя Лена, умерла пять лет назад от
того же. Мама говорит, что в твоей семье тоже были случаи…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Были. Да, кажется, были… И что?
АРТЕМ. Это часто передается по наследству. Мама посчитала вероятность для меня,
вышло очень много. Теперь она каждый год таскает меня к врачу, буквально помешалась на этом, запретила мне сладкое. Я знаю, что это ерунда, ешь ты сахар или нет, но
ей так спокойнее, поэтому я не спорю. Без сахара можно обойтись. Мы покупаем специальные сладости.
Пауза. Сергей Петрович выглядит потрясенным.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Но ведь это… это не обязательно, правда же? Это ведь… совсем
не обязательно?
АРТЕМ. Конечно. Надеюсь, что мне повезет. Я по жизни везучий.
Сергей Петрович легонько стучит по дереву.
АРТЕМ. Это все так несправедливо… Она плохо выглядит. Ей еще нет сорока, а на
вид… Я хочу… в общем, когда ты войдешь, ты сделай вид, что она ничуть не изменилась, ладно? Только не кричи с порога: "Как ты шикарно выглядишь!", я не это имею в
виду. Просто сделай вид, что она не изменилась, ладно?
Пауза.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Конечно. (Пауза.) А я как?
АРТЕМ. Что - как?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну я как, еще ничего?
АРТЕМ. А… Да, ничего.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Правда? (Приглаживает волосы.)
АРТЕМ. Да. Вот только…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что только?
АРТЕМ. Да нет, ничего.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что? Что ты хотел сказать?
АРТЕМ. Ничего. Проехали.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что, брюхо? Ты про брюхо? Так это же от пива! Пиво плюс нервы.
Выпил бы ты с мое…
АРТЕМ (смеется). Не беспокойся. У меня еще все впереди. Выпью.
Пауза. Лифт слегка вибрирует. Отец и сын замечают это, оглядываются.
АРТЕМ. Бать… А зачем ты сюда приехал?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Как зачем? На встречу выпускников!
АРТЕМ. Из-за одной встречи? Которая продлится-то всего часов пять?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну да. А что?
АРТЕМ. И ради этого ты прервал свой отпуск. Потратился на дополнительные четыре
билета, да?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да. А в чем дело, я не пойму?
АРТЕМ. Я просто хочу знать, зачем ты сюда приехал.
Пауза. Сергей Петрович смотрит на сына недоуменно и озадаченно.
АРТЕМ. Может, ты приехал, потому что тебя все время… тянет домой?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Домой? Мой дом давно уже не здесь.
АРТЕМ. Да ладно.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Что это значит "да ладно"? Я говорю правду. Мой дом давно уже
не здесь.
22
Артем недоверчиво усмехается.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Та-а-ак… Понимаю. Не знаю, кто уж, может, твоя мама, а может,
учительница литературы внушили тебе этот образ вечно несчастного эмигранта… Все
не так на самом деле. Да, вначале было трудно. Нет, это даже легко сказано. Вначале
было…
АРТЕМ. Хреново?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, почти. А потом, постепенно… Все забывается, отступает на
второй план. Начинаешь жить своей новой жизнью, обрастаешь вещами, привычками,
даже взглядами… И все. Вначале было жалко всего, что оставил здесь. Семья, друзья,
работа… Потом - другая семья, другая работа, другие… В общем, если ты думаешь,
что я такой неудачник, ненавижу свою жизнь, всем недоволен, то это ерунда. Это все
не так. На самом деле я очень доволен. Меня все устраивает. Я каждый день радуюсь
жизни. Я счастлив. И ни о чем не жалею.
Пауза.
АРТЕМ. Рад за тебя.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. В самом деле?
Артем кивает, но Сергей Петрович этого не видит.
АРТЕМ. Надо маме рассказать. А то она переживает, что ты там такой весь несчастный…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Слушай, я все хотел тебя попросить. Пойдем вместе завтра? То
есть сегодня? Все будут с семьями, с детьми. Я бы тоже хотел… Конечно, если у тебя
есть время.
АРТЕМ. Пойдем. Никогда не пропускаю халявные вечеринки. Там наверняка будет прикольно.
Сергей Петрович заметно радуется.
АРТЕМ. А чего это мы с тобой размечтались? Нас ведь пока еще никто отсюда не выпускал. Может, так и будем торчать здесь еще целые сутки.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. А что, нормально. Я даже уже как-то привык. Ты сам-то как?
АРТЕМ. Так, будто здесь и родился. Знаешь, я тут прикол один вспомнил. Как-то на
психологии мы отвечали на вопрос "С кем бы вы хотели застрять в лифте?". Ну, варианты были самые разные, от Бритни Спирс до Нельсона Манделы. Кто-то хотел застрять со своими друзьями, кто-то с учительницей физики, одна у нас решила, что ей в
напарники подошел бы Папа Римский…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. А ты?
АРТЕМ. Отгадай с трех раз.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ (напряженно думает). Памела Андерсон?
АРТЕМ. Ну бать… Я, конечно, люблю женщин постарше, но не настолько…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Сейчас, сейчас… Так… Боксер этот супер… Тайсон?
АРТЕМ. Я что, похож на полного психа?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ладно, ладно… Ну с кем еще… С мамой, что ли?
АРТЕМ. Ну ты как скажешь… Хотя одна девчонка у нас написала, что хотела бы застрять с мамой. Мама у нее вся в бизнесе. Ей просто очень хотелось с ней поговорить.
Но они живут в таком вот супер-бупер-элитном доме, где ничего никогда не ломается
и…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Так кого ты все-таки выбрал?
Пауза.
АРТЕМ. Никого. Нам надо было все так реально представить… А когда я представил,
как завис где-то между десятым и одиннадцатым, я… В общем, мне было уже не до
чего.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Надо же… как интересно.
АРТЕМ. Я к чему это все начал. В общем, если бы мне опять предложили ответить на
этот вопрос, я выбрал бы тебя. Не задумываясь . (Поднимается с чемодана, подходит к
кнопочной панели, разглядывает кнопки).
Сергей Петрович не находит, что сказать.
АРТЕМ (обращается к лифту). Ну что? Выпустишь пришельцев на волю? (Медленно
нажимает на кнопку четырнадцатого этажа. Пауза.) Нет. Мы ему понравились. Он нас
не отпустит.
Лифт вдруг начинает подниматься вверх.
Артем и Сергей Петрович напряженно ждут, не сводят глаз с панели над дверьми. Там
загораются цифры - 3, 4, 5…
23
Отец с сыном переглядываются и опять смотрят на панель. 6, 7, 8, 9…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Неужели…
АРТЕМ. Тише…
На табло: 10, 11, 12, 13…
Сергей Петрович шепчет что-то одними губами. Артем осторожно вцепляется в рукав
его куртки.
На табло загорается цифра 14.
Лифт останавливается, замирает на мгновение, потом створки медленно раскрываются.
Отец с сыном стоят, не шевелятся, смотрят в открытые двери. Переглядываются.
АРТЕМ. Что, все?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Приехали. Добро пожаловать на землю.
АРТЕМ. Нам что, выходить?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, можем и остаться, конечно…
АРТЕМ. Он что, отпустил нас?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Кажется, да.
АРТЕМ (недоверчиво). Я дома.
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Да.
АРТЕМ (смотрит на отца). И точно все в порядке? Мы - это мы?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. По-моему, да.
АРТЕМ. И ничего не изменилось? Все по-прежнему?
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну, это смотря с какой стороны смотреть…
АРТЕМ. Мы свободны…
СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ. Ну что, идем?
Артем кивает. Они берут чемоданы и медленно выходят на площадку. Останавливаются. Переглядываются. Потом одновременно оборачиваются и смотрят в раскрытые
двери лифта.
Свет в лифте кажется нереально ярким.
Двери медленно закрываются.
Занавес.
Июль, 2003 г.