В краснодарский краевой суд В процесс 10.12.2015 - Право

В краснодарский краевой суд
В процесс 10.12.2015 по жалобе
адвоката Родионова М.Р. в интересах Дробахина О.А.
от защитника Никульшина А.А.
Никитенко В.Н.
hunrider@list.ru
Пояснения защитника Никитенко Владислава Николаевича в качестве Amicus Curiae на
возражения потерпевшего Комарова Д.Ю.
Ввиду того, что при рассмотрении уголовного дела в отношении Дробахина О.А.,
Никульшина А.А. и Дабижа С.И. я являюсь защитником Никульшина Александра Александровича,
рассмотрение апелляционной жалобы, поданной на следующий день после его заключения под
стражу, 18 ноября 2015 года, назначено к рассмотрению 14 декабря 2015 года; в связи с тем, что в
данном процессе я не являюсь стороной, но сведения, которые мною будут предоставлены,
имеют значение для рассмотрения в данном производстве, прошу выслушать меня в качестве
Amicus Curiae – Амикус курии, то есть Друга Суда.
В возражениях на апелляционные жалобы адвокатов Родионова М.Р., Темченко С.М.,
Седых С.Н., защитников Никитенко В.Н. и Чортанасовой В.В. в интересах подсудимых, ошибочно
признанный следствием, прокуратурой и судом потерпевшим, Комаров Д.Ю., реализуя свой
преступный умысел на избежание уголовной ответственности за преступление, отнесенное
Уголовным кодексом РФ к категории особо тяжких, оболгал как майора полиции Дробахина Олега
Александровича, который в настоящее время находится перед судом, так и меня, заявив, что трое
бывших сотрудников наркополиции и примкнувший к ним я, угрожаем его жизни и здоровью,
жизни и здоровью его близких, его адвокатов.
Он указал, что я якобы оскорблял государственного обвинителя Козлова и
председательствующего судью Махова. Довожу до сведения суда, что это ложь, опровергнутая
следственными органами СК РФ по ЦАО Краснодара. Оскорбление участников процесса карается в
соответствии со статьей 297 УК РФ. Работник прокуратуры Козлов обратился с рапортом в СО по
ЦАО Краснодара и в отношении меня возбуждено уголовное дело №15037152 по ч.2 ст. 298.1 УК
РФ (клевета в отношении прокурора). Данное уголовное дело не имеет судебной перспективы в
смысле привлечения меня к ответственности, ввиду отсутствия в моих действиях состава как
уголовного преступления, так и административного правонарушения, но с одной стороны это не
является предметом рассмотрения в данном деле, а с другой – факт не привлечения меня к
уголовной ответственности за оскорбление участников процесса опровергает доводы возражений
Комарова Д.Ю. в части якобы его «прозрения» о действительной опасности Дробахина, Дабижи и
Нукульшина, а также меня в реальности якобы высказанных ими и мною угроз.
Довожу до сведения суда, что проявление излишнего низкопоклонства перед
авторитетом «Председательствующего судебного заседания Махова В.В.» Комаровым не
выдерживает никакой критики – 27 ноября 2015 года под угрозой прекращения статуса
федерального судьи Российской Федерации за действия, не совместимые с высоким званием
федерального судьи РФ на заседании квалификационной коллегии судей Краснодарского края
Махов В.В. подал прошение об отставке. При этом как адвокатом Родионовым, так и мною в
квалифколлегию поданы требования об отзыве Махова В.В. из отставки и прекращении его
статуса судьи вообще. Мною, кроме того, направлено аналогичное предложение Президенту
Российской Федерации В.В. Путину ввиду начавшейся в настоящее время кампании по
сокращению расходов на государственный аппарат.
Обращаю внимание суда на тезис Комарова Д.Ю. о том, что угрозы его жизни и здоровью
он слушал на протяжении всего времени расследования и слушания уголовного дела. Однако то,
что с июля 2012 года с Комаровым Д.Ю., его родительницей, его представителями ничего плохого
не произошло, говорит о том, что никаких реальных угроз по отношению к нему не высказывалось
никогда за весь этот период времени.
Обращаю внимание суда, что бывший судья Махов, дело у которого уже изъято и
передано на рассмотрение судье Поповой, не смотря на императивные требования УПК РФ,
Определения КС РФ №678-О от 24 марта 2015 года обязывающего суд использовать систему
аудиопротоколирования судебных заседаний «Фемида», не смотря на неоднократные,
каждодневные требования защиты включать эту систему, за которую из государственного
бюджета исправно перечисляются огромные средства, отказался ее использовать собственным
постановлением от 11 ноября 2015 года. Допускаю, что какие-либо угрозы им в
фальсифицированный протокол внесены, но их совершенно определенно не высказывалось ни в
суде, ни за его пределами. Особо обращаю внимание на то, что и производстве уголовного дела у
судьи Стуса система аудиопроколирования «Фемида» не включалась также, не смотря на то, что
Пленум ВС РФ задолго до этого дал разъяснения по открытости судебного заседания и
настоятельно рекомендовал использовать систему аудиопротоколирования. Как бы то ни было,
без подтверждения данными объективного контроля, каковым является аудиопротокол, ни
бывший судья Махов, ни числящийся за прокуратурой Блохин, ни пока пребывающий в статусе
потерпевшего Комаров не могут подтвердить, что какие-либо угрозы им высказывались кем либо
из нас.
К сожалению и.о. председателя и администратор Первомайского районного суда не
намерены вообще использовать систему аудиопротоколирования «Фемида» в связи с чем, во
избежание подобных инсинуаций в дальнейшем, мною подана жалоба в Краснодарский краевой
суд в порядке статей 40 и 42 КАС РФ в защиту интересов неопределенного круга лиц.
Доводы возражения Комарова по поводу того, что я отстранен судьей Маховым от
защиты Никульшина интересны, вероятно, для кунсткамеры незаконных судебных решений, но в
данном деле я выступаю в качестве друга суда. Однако опять же указываю на то, что судья Махов
настолько унизил авторитет сообщества судей Краснодарского края, что был изгнан им из числа
действующих судей, а УПК РФ, вообще не предусматривает такого понятия как «отстранение»
защитника. Такая форма воздействия предусмотрена лишь для дознавателей и следователей. На
данное его незаконное решение мною подана апелляционная жалоба и она будет рассмотрена в
установленном Законом порядке, во всяком случае, я на это надеюсь.
Закон обязывает судью и прокурора при принятии решения о заключении обвиняемого
под стражу учитывать РЕАЛЬНЫЙ характер общественной опасности. Обращаю внимание суда на
следующий непреложный факт:
Ходатайство Комарова о заключении обвиняемых под стражу, причем неоднократные
ходатайства об этом, поддержанные, наконец, прокурором и судом 17 ноября 2015 года всегда
носили характер сообщения о преступлении. Причем 17 ноября 2015 года, с учетом вынесенного
судебного решения о заключении обвиняемых под стражу, носили характер сообщения о
готовящемся преступлении особой тяжести и особой жестокости – расчленении Комарова Д.Ю.
сотрудниками наркоконтроля и, видимо моей, с контролированием жизненных функций его
тщедушного организма, путем накачивания его физраствором и поддержания жизни мозга до
окончания кровавой расправы над ним, впоследствии его родительницей и, ввиду подержания
этой версии числящимися за адвокатурой Гущиным и Мелкумяном, вероятно ими тоже. Причем
эта угроза для государственного обвинителя и судьи Махова была столь серьезной, что только
решением суда этой кровавой расправы удалось избежать в период с 17 ноября по 10 декабря
2015 года. Никогда ни до ни после, ни один следователь, гособвинитель или судья не сделали
сообщения о преступлении, о котором было сообщено в зале суда. Напротив, с моим вступлением
в процесс, я неоднократно требовал внести в протокол и обязать гособвинителя внести в КУСП для
проверки неоднократные сообщения о преступлениях, которые сделал Комаров, его
родительница, числящиеся за адвокатурой. Никто не проверял этих сообщений о преступлениях.
Никто не стремился их предотвратить.
После заключения под стражу обвиняемых я обратился в РУ ФСКН по КК, в СО по ЦАО
Краснодара, в прокуратуру ЦАО Краснодара с требованиями о возбуждении уголовных дел в
отношении обвиняемых, моих доверителей и подзащитного в подготовке к совершению
преступления - убийстве двух и более лиц, совершенном с особой жестокостью, группой лиц по
предварительному сговору, с целью скрыть другое преступление, то есть предусмотренного
пунктами а, д, ж, к части 2 статьи 105 УК РФ, не состоявшегося по независящим от преступников
обстоятельствам – в связи с оперативными действиями числящегося за прокуратурой ЦАО
Краснодара младшего советника юстиции Блохина и бывшего федерального судьи Махова, то
есть с применением статьи 30 УК РФ. В КУСП РУ ФСКН по КК данное сообщение о преступлении
было внесено под № 824 - в отношении Дробахина, под номерами 823 и 825 – Дабижей и
Никульшиным. Все эти сообщения о преступлениях были направлены из РУ ФСКН по КК по
подследственности в СУ по КК СК РФ с исходящими номером 4/1/5-1844. Более того, аналогичные
сообщения о преступлениях мною были направлены в СО по ЦАО Краснодара СУ по КК СК РФ и
зарегистрированы под номерами 1698-1700 25 ноября 2015 года.
Насколько мне известно, данные сообщения о преступлениях приняты в системе СК РФ
как простые обращения. По ним не проводится проверок, не возбуждены уголовные дела – то
есть следственные органы явно не считают что угрозы вообще имели место.
Мною данные сообщения о преступлениях были сделаны для иллюстрации лживости
Комарова, его родительницы и его представителей, по недоразумению числящихся пока за
адвокатурой. Но если бы Комаров и все на кого он кивает, а равно прокурор и судья реально
чувствовали бы угрозу, такие сообщения о преступлениях они бы сделали сами и настаивали бы
на их полноценном расследовании. Насколько мне известно ни одного сообщения о
преступлении ни от Комарова и его родительницы, ни от пока адвокатов Гущина и Мелкумяна, ни
от бывшего заместителя прокурора ЦАО, а ныне прокурора, начальника отдела по участию
прокуроров в обеспечении прокурорами судебных заседаний Краснодарского краевого суда
Касьяненко И.В. от прокурорских работников Козлова и Блохина не поступало. Мною был сделан
запрос защитника прокурору ЦАО по данному поводу, но прокурор ЦАО Краснодара Попов не
выдерживает процессуальных сроков по ответам на запросы защитников. Суд может справиться у
прокурора самостоятельно. Но ответ будет таков, о каком я указал – никаких сообщений о
преступлениях при рассмотрении данного дела прокуратурой, за исключением рапорта Козлова,
ставшего основанием для возбуждения уголовного дела против меня зарегистрировано не было.
А это, вновь прошу суд обратить внимание, говорит лишь о том, что Комарову никто не
угрожал, не угрожает и угрожать физической расправой не собирается.
Прошу суд также учесть следующее обстоятельство:
В рамках расследуемого уголовного дела в отношении ошибочно признаваемого
следствием, прокуратурой и судом потерпевшим Комарова ни разу не проводились психолого психиатрические исследования. В материалах дела нет сведений о том, что он вменяем. Это
правильно, в силу требований УПК РФ о пределах судебного разбирательства. Нет таких сведений
и об обвиняемых и обо мне.
В связи с чем хотел бы пояснить. После окончания института я восемь лет проработал на
летной должности в системе Министерства Гражданской Авиации СССР – Министерства
Транспорта РФ. Согласно внутренних правил МГА-Минтранса России, каждые два года я проходил
ВЛЭК – Врачебно-летные экспертные комиссии с обязательным тестированием психиатра. Я
неоднократно проходил обследования у психиатров, ввиду того, что являюсь владельцем
гладкоствольного, нарезного и нарезного короткоствольного оружия, водителем автомобиля.
Более того, в отношении меня четырежды, в связи с возбуждаемыми в отношении меня
уголовными делами, в четырех регионах России производились судебно-медицинские психологопсихиатрические экспертизы – в Амурской области, Хабаровском и Красноярском краях, городе
Москва; причем в Хабаровском крае – стационарная психолого-психиатрическая судебная
экспертиза. Неизменно я признавался абсолютно полноценной личностью, способной отдавать
отчет в своих действиях; неизменно отмечалась моя работоспособность и находчивость, живость
ума и т.д. и т.п. Мои детство и юность прошли в Дальневосточной тайге, я служил в Советской
Армии, будучи журналистом, участвовал в одном бою на Северном Кавказе, я стреляю из всех
видов отечественного, включая принятые на вооружение только в спецподразделениях и всех
видов зарубежного стрелкового оружия – от индивидуального короткоствольного (пистолетов и
револьверов) до автоматического и снайперского, включая снайперские системы под
крупнокалиберный патрон; я стрелял из практически всех типов отечественных гранатометов и
минометов калибром до 120-мм; владею навыками стрельбы из пушек и гаубиц калибром до 152мм. Это раз!
Тем не менее, с 2003 года я постоянно занимаюсь правозащитой. Мне прекрасно
известно, что правом на легитимное насилие обладает только Государство! После заключения под
стражу моих доверителей в фойе Первомайского районного суда города Краснодара я
действительно «угрожал» Комарову и его родительнице - я сказал, что они меня взбесили и я их
посажу! У меня нет зиндана и я не стал бы кормить за свой счет никого. Угроза «посажу» относится только к чисто правовым аспектам – использованию правовых механизмов для
обеспечения Комарову и его родительнице полного государственного обеспечения на
максимально длительный срок. Я также «угрожал» 17 ноября 2015 года, по недоразумению
числящимся за адвокатурой Гущину и Мелкумяну – используя все те же исключительно правовые
механизмы я намерен лишь обоих адвокатского статуса. Раскаиваться в этих намерениях я ни в
коем случае не намерен.
Второе – мое физическое состояние и уровень подготовки позволяет мне в течении
одной краткосрочной стычки против четырех-пяти противников, коими являлись бы сам Комаров,
оба его родителя и оба его адвоката, уложить всех с причинением как легкого, так и более
тяжелого вреда здоровью.
Физическое состояние любого из обвиняемых позволяет любому из них с одного удара
отправить Комарова и всех тех, за кого он беспокоится в длительную кому.
Но! То что с июля 2012 года Комаров и его родительница, а равно его представители
живы и не избиты, говорит о том, что им никто не угрожал и не угрожает. Исходя из доводов
возражений Комарова, даже бОльшую опасность для него представляю я. Но он все равно жив с
17 ноября 2015 года по сию, 10 декабря 2015 года, пору.
Обращаю особенное внимание суда, что в судебных заседаниях 11 и 17 ноября мною,
как и вообще стороной защиты заявлялись ходатайства об обеспечении потерпевшему, членам
его семьи, его адвокатам государственной защиты силами специальных подразделений МВД, ФСБ
или ФССП. Тем не менее, именно потерпевший и его представители отказались от нее, заявив, что
они де – не нуждаются! Так как, исходя из доводов возражений Комарова именно я представляю
для него особенную опасность, выглядит странным, что от меня они защиту не просят, с одной
стороны, а с другой – какой смысл держать в СИЗО неопасных Дробахина, Дабижу и Никульшина,
если самый опасный Никитенко – на свободе.
После оглашения им своих возражений в суде и поддержания этих доводов его
«адвокатами», я тут же обращусь в следственное управление, отдел полиции и в суд с заявлением
о клевете, так как такие обвинения для меня неприемлимы и явно незаконны. Но ни он, ни все его
советчики ни разу такого не сделали!
Прилагаю:
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
Заявление в РУ ФСКН на Дробахина А.А. с талоном-уведомлением КУСП№824
Уведомление о направлении заявления по подследственности
Заявление в СО по ЦАО Краснодара СУ КК СК РФ
Постановление о ВУД в отношении Никитенко В.Н.
Запрос защитника в прокуратуру ЦАО
Запрос защитника в СО по ЦАО СУ по КК СК РФ
Жалоба в журнал формы 23 по Фемиде
Ответ и.о председателя про «Фемиды» - не будет!
Жалоба в журнал формы 23 по спецу 3-го разряда Сушиной 23RS0040-1577
Ответ и.о. председателя по спецу 3-го разряда Сушиной
Честь имею!
Владислав Никитенко
23OS0000-7272