состояние безопасности следователей, судей и других

СОСТОЯНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ,
СУДЕЙ И ДРУГИХ СУБЪЕКТОВ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
В РЕСПУБЛИКЕ КОМИ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА
А.Ю. Епихин
Основные направления проводимой в настоящее время Судебной реформы
предполагают установление надежных гарантий защиты интересов личности.
Важное значение в этом направлении составляет деятельность государственных
органов и должностных лиц, направленная на реализацию этих положений. Задачи судебной власти закрепляются в различных федеральных законах, регулирующих общественные отношения, возникающие в связи с совершением преступления или наличием сведений, об этом свидетельствующих. Значимость задач,
стоящих перед судебной властью, определяет и важность обеспечения нормальной деятельности государственных органов и лиц, осуществляющих правосудие,
недопустимость противоправного вмешательства в какой бы то ни было форме в
эту деятельность. Безопасность является необходимым условием деятельности не
только органов правосудия, но и всей системы правоохранительных органов Российской Федерации. Вопросы обеспечения безопасности деятельности правоохранительных органов государства в определенной степени регулируются основными нормативными актами1. Обеспечение условий для надлежащего функционирования государственных органов правоприменительной системы становится
одной из важных проблем борьбы с преступностью и надлежащей защиты законных прав и интересов личности.
В целях установления субъективного отношения следователей прокуратуры и
судей Республики Коми к проблемам обеспечения безопасности личности в уголовном судопроизводстве (различных категорий субъектов уголовного процесса)
нами было проведено в апреле 2001 г. анкетирование 76 (из 120 действующих)
судей Республики Коми и 25 (из 36) следователей прокуратуры РК в октябре
2001 г. Анкетирование практических работников указанных категорий преследовало следующие задачи:
— выяснение актуальности обеспечения безопасности лиц, производящих
предварительное расследование, осуществляющих правосудие и способствующих
ему в Республике Коми в настоящее время;
— выяснение информированности следователей и судей о законодательстве,
регулирующем применение мер безопасности в отношении них, их близких и
иных участников уголовного процесса;
1
См., например, Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от
12.08.95 № 144-ФЗ (ред. от 30.12.99) (принят ГД ФС РФ 05.07.95) с изм. и доп. от 30.12.99
№ 225-ФЗ; от 05.01.99 № 6-ФЗ; от 21.07.98 № 117-ФЗ (ред. 30.03.99); от 18.07.97 № 101-ФЗ
// Собрание законодательства РФ. 14.08.95. № 33. Ст. 3349; Российская газета. 18.08.95.
№ 160. Закон РФ «О милиции» от 18.04.91 № 1026-1 (ред. от 06.12.99) с изм. и доп. от
06.12.99 № 209-ФЗ; от 31.03.99 № 68-ФЗ; от 15.06.96 № 73-ФЗ; от 25.07.00 № 105-ФЗ //
Ведомости СНД и ВС РСФСР. 18.04.91. № 16. Ст. 503; Закон РФ «О федеральных органах
налоговой полиции» от 24.06.93. № 5238-1 (ред. от 17.12.95) с изм. и доп. от 17.12.95
№ 200-ФЗ; от 24.12.93 № 2288. // Ведомости СНД и ВС РФ. 22.07.93. № 29. Ст. 1114; Российская газета. 15.07.93. № 134.
234
— получение данных о реально складывающейся практике применения мер в
отношении следователей, судей и иных участников уголовного судопроизводства;
— выяснение мнения следователей и судей об эффективности этих мер.
В Республике Коми впервые проведено исследование реальной ситуации, касающейся проблем с обеспечением безопасности личности, складывающейся в
связи с производством по уголовному делу, осуществлением правосудия в нашем
регионе.
Результаты анкетирования позволяют сделать следующие выводы. Абсолютное большинство опрошенных считает Закон РФ «О государственной защите
судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов»,
принятый 20.04.95, необходимым. Однако 82,5% судей и 52% следователей указывают, что данный закон не действует реально. Исследуя сложившуюся ситуацию, можно признать правоту респондентов. Действительно, во многом и по настоящее время указанный закон остается в большей мере скорее декларативным,
нежели реально направленным на решение проблемы установления действенных
мер по обеспечению безопасности судей, должностных лиц контролирующих и
правоохранительных органов.
Впервые на законодательном уровне проблема защиты и установления правового регулирования безопасности должностных лиц была поставлена в 1995 г.,
когда был принят Федеральный закон РФ «О государственной защите судей,
должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов»1. Впоследствии в данный нормативный акт были внесены изменения и дополнения, пополнившие перечень лиц, подлежащих охране: вначале защитой стали обеспечиваться «сотрудники учреждений и органов уголовно-исполнительной системы»2, затем «военнослужащие внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации, принимавшие непосредственное участие в пресечении действий
вооруженных преступников, незаконных вооруженных формирований и иных
организованных преступных групп»3. Последними пополнили перечень защищаемых лиц «работники таможенных органов, органов государственной налоговой службы, органов надзора за соблюдением правил охоты на территории государственного охотничьего фонда, органов рыбоохраны, органов государственной
лесной охраны, органов санитарно-эпидемиологического надзора, контрольноревизионных подразделений Министерства финансов Российской Федерации и
финансовых органов субъектов Российской Федерации, органов государственного
контроля в сфере торговли, качества товаров (услуг) и защиты прав потребителей,
осуществляющие контроль за исполнением соответствующих законов и иных
нормативных правовых актов, выявление и пресечение правонарушений»4.
Закон «О государственной защите судей…» предусматривает действенные меры
защиты, однако, к сожалению, на его основании был принят всего лишь один нор-
1
Федеральный закон «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» от 20.04.95 № 45-ФЗ // Собрание законодательства
РФ. 24.04.95. № 17. Ст. 1455; Российская газета. 26.04.95. № 82 (в ред. от 29.02.00 № 42ФЗ) — далее сокращенно: Закон «О государственной защите судей…».
2
См. Федеральный закон РФ от 21.07.98. № 117-ФЗ.
3
См. Федеральный закон РФ от 06.01.99. № 11-ФЗ.
4
См. Федеральный закон РФ от 29.02.00. № 42-ФЗ.
235
мативный акт, направленный на реализацию принципиальных положений1. По существу законодатель внес соответствующие изменения в закон «Об оружии», обязывающие органы внутренних дел обеспечивать выдачу служебного оружия защищаемым лицам.
Ряд мер защиты, указанных в Законе, в настоящее время малоприменим на
практике. Так, например, предполагается, что перевод защищаемых лиц на другую работу (службу), изменение места работы (службы) или учебы осуществляются независимо от согласия непосредственного начальника защищаемого лица
приказом вышестоящего руководителя. И если для лиц, работающих в централизованных органах государственной власти (т. е. самих судей), можно допустить,
что такой порядок перевода будет осуществим, то для других социальных групп,
в том числе родных и близких судей, применение подобной меры представляется
трудноосуществимой, учитывая общероссийские проблемы экономической стабилизации и незанятость населения. Проблема заключается в отсутствии надлежащих механизмов реализации такой меры безопасности.
Другой немаловажный фактор проблемы обеспечения защиты заключается в
отсутствии достаточных средств для финансирования некоторых дорогостоящих
мер безопасности. Согласно ст. 21. Закона «О государственной защите судей…»
финансирование и материально-техническое обеспечение мер государственной
защиты осуществляется за счет средств федерального и соответствующих других
бюджетов в порядке, установленном Правительством РФ, а также за счет средств
внебюджетных целевых фондов в соответствии с положениями об этих фондах.
Однако до сего времени не было принято ни одного положения о подобных целевых фондах, порядок финансирования мер также не определен. А как показывает
правоприменительная практика, закон, не подкрепленный другими нормативными актами, принятыми «во исполнение», остается практически недействующим.
Вместе с тем принятие подзаконных актов также не гарантирует четкого исполнения законов. Например, согласно Временной инструкции о порядке обеспечения государственной защиты судей, должностных лиц правоохранительных и
контролирующих органов, утвержденной Приказом МВД РФ от 20 декабря
1995 г. № 4832, «боевое оружие может быть выдано лишь в исключительных случаях», сама же процедура выдачи оружия длительна и усложнена. Порядок применения такой меры, как «изменение внешности защищаемого лица», в вышеназванной Инструкции не определен вовсе.
Вопрос о выдаче судьям оружия имеет длительную историю. В соответствии с
Федеральным законом «О государственной защите судей…» общим условием
применения к судьям мер безопасности (в том числе и выдачи оружия) является
«наличие угрозы посягательства на жизнь, здоровье и имущество … в связи с их
служебной деятельностью» (ст. 1). Согласно ст. 9 Федерального закона «О статусе
судей в Российской Федерации» судья имеет безусловное право «на хранение и
ношение служебного огнестрельного оружия, которое выдается ему органами
внутренних дел по его заявлению…» Данное положение было введено Федеральным законом от 21.06.95 № 91-ФЗ.
1
Было принято Постановление Правительства РФ от 17.07.96 № 831 «О порядке выдачи оружия лицам, подлежащим государственной защите» // Собрание законодательства
РФ. 29.07.96. № 31. Ст. 3723; Российская газета. 06.08.96. № 147.
2
Текст приказа опубликован в газете «Российские вести» от 14 марта 1996 г. № 48.
236
Почти через год Совет судей Российской Федерации в Постановлении от
28.03.96 «О служебном оружии» констатирует, что Министерством юстиции РФ
не предпринято никаких шагов для реализации Закона «О статусе судей в РФ» в
части обеспечения судей огнестрельным служебным оружием. В этом же Постановлении предлагалось обратиться к председателю Правительства РФ с просьбой
о выделении денежных средств на приобретение оружия и оборудования комнат
для его хранения.
Проходит еще полтора года, и 18 декабря 1997 г. Правительство РФ принимает
постановление № 1575 «О порядке выдачи органами внутренних дел Российской
Федерации служебного оружия судьям». Итак, есть закон, есть подзаконный акт,
но ситуация не изменяется в виде отсутствия финансирования. Такое состояние
длится уже более двух лет: в Постановлении Совета судей РФ № 32 от 28.04.00 г.
вновь предлагается «повторно обратиться к Правительству РФ с ходатайством о
целевом выделении финансовых средств по закупке оружия для выдачи судьям…»
В конце ноября 2000 г. в Москве состоялся V Всероссийский съезд судей, на
котором в очередной раз поднимался вопрос о защищенности судей. И если говорить об оружии, то «табельный ПМ (пистолет Макарова) даже в Чечне органы
МВД предлагают судьям приобретать за собственные деньги»1.
2. Считаете ли вы достаточными меры безопасности, указанные в Законе
от 20.04.95?
Считая Закон от 20.04.95 г. необходимым, более половины опрошенных
(57,4% судей и 60% следователей) считает меры безопасности, закрепленные данным законом, недостаточными. Как ни странно, но 14,8% судей и 16% следователей не знают основных положений закона «О государственной защите судей…».
И все-таки согласиться с мнением большинства судей по данному вопросу не
представляется возможным. Как было отмечено выше, огромной проблемой является применение законов в реальной жизни. Однако что касается самих мер, обеспечивающих безопасность судейского корпуса, то, на наш взгляд, Закон «О государственной защите судей…» содержит достаточно полную их систему2. Все эти
меры опробованы в различных странах и доказали свою эффективность. Конечно
же, законодатель должен учитывать «российскую специфику», национальный
менталитет относительно реализации, претворения в жизнь того или иного закона. Поэтому здесь можно говорить либо об излишней эмоциональности судей и
следователей, о некотором правовом пессимизме либо о недостаточном знании
основных положений Закона.
Серьезного внимания заслуживает то, что только четверть опрошенных судей
и 36% следователей абсолютно спокойны за свою личную безопасность и не подвергались давлению. И все же большая часть судей (64,2%) и следователей (64%)
опасаются за свою личную безопасность. И, как показывают ответы на следующий вопрос, у них есть к тому все основания.
Так, например, по данным Управления Судебного департамента в Республике
Коми только за последние два года было совершено четыре факта противоправного воздействия на судей. По факту публичного оскорбления председателя Княж1
См.: Корольков А. И всякая правда погибает в судном томлении // Бизнес-адвокат.
2000. № 23.
2
Такого же мнения придерживаются и другие исследователи – см., напр., Трухачев
В.В. Преступное воздействие на доказательственную информацию. Воронеж, 2000. С. 174.
237
погостского суда, имевшего место 31 августа 2000 года было возбуждено уголовное дело, рассмотренное судом с вынесением обвинительного приговора по ст.
219 УК РФ. Гр. Погребняк осуждена к 10 месяцам исправительных работ с удержанием 15% заработной платы в доход государства1. Судья Эжвинского федерального районного суда в вечернее время 25.12.00 г. подверглась нападению с
целью ограбления в центре г. Сыктывкара. По факту нападения было возбуждено
уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 161 УК РФ, так
как связи нападения со служебной деятельностью в процессе проверки установлено не было. Впоследствии дело было приостановлено в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого2. 30 мая 2001 года в
результате пожара был уничтожен дачный домик судьи Усинского федерального
районного суда, однако уничтожение имущества судьи не признано ОАО «Росно»
как страховой случай, в результате никакой компенсации не выплачено3. Изложенное свидетельствует об отсутствии достаточных средств и возможностей государственных органов для установления реальных гарантий безопасности судей
и следователей, и у практических работников есть все основания для беспокойства о своей личной безопасности.
В процессе производства и рассмотрения уголовных дел каждый третий судья
(33,9%) и каждый пятый следователь (20%) подвергался противоправному воздействию в связи со своей профессиональной деятельностью. Еще 4,2% опрошенных судей и 8% следователей отметили, что такому воздействию подвергались их
близкие. Причем формы этого воздействия весьма разнообразны:
— «доброжелательные советы» принять «правильное» решение или давление
оказывалось в завуалированной форме (63,2% судей и 40% следователей);
— прямые угрозы (26,3% судей и 12%);
— физическое воздействие (10,5% судей и 8%).
Как видно, противоправного воздействия на судей оказывается куда больше,
чем на следователей прокуратуры. Это непосредственно связано с тем, что именно в судебном заседании и решается вопрос о виновности (невиновности) и назначении уголовного наказания (освобождении от него).
Защита судей и следователей прямо связана с обеспечением их безопасности в
помещениях судов и в прокуратуре. Однако имеют место факты незаконного проникновения в указанные помещения. Так, около 23 часов в ночь на 28.07.01 через
запасной выход неустановленными лицами была предпринята попытка взлома
двери монтировкой или гвоздодером для проникновения в здание Сосногорского
федерального районного суда. Уголовное дело, которое было возбуждено, не
принесло утешительных результатов, и виновные лица по настоящее время не
установлены4.
Сравнивая ответы судей и следователей РК с общероссийскими данными,
можно сделать вывод, что Республика Коми находится в относительно благополучном положении. Так, в докладе Генерального директора Судебного департа1
Информационное письмо Управления Судебного департамента по Республике Коми
№ 04-10/07 от 22.08.01.
2
Там же.
3
Информационное письмо Управления Судебного департамента по Республике Коми
№ 02-12 /2706 от 09.10.01.
4
Информационное письмо Управления Судебного департамента в Республике Коми
№ 1/2114 от 30.07.01.
238
мента при Верховном суде РФ В. Чернявского на заседании Совета при Президенте РФ по вопросам совершенствования правосудия прозвучали следующие
цифры: в течение 1999 года в судах произошло 26 чрезвычайных происшествий, в
результате чего утрачено 453 уголовных дела; количество телесных повреждений,
причиненных судьям, возросло в 22 раза, случаев причинения им материального
ущерба — в 9 раз, угроз террористических актов — в 18 раз, хищений из зданий
судов материальных ценностей и уголовных дел — в 22 раза1.
Неповоротливость государственной правоохранительной системы вынуждает
должностных лиц, в чьем производстве находится уголовное дело, в случаях воздействия на них в связи с производством по уголовному делу, не обращаться за
помощью к государству. Похоже, что, считая неэффективным сам Закон от
20.04.95, значительное число судей не доверяют и правоохранительным органам.
Вероятно, именно по этой причине 47,6% судей и 40% следователей, подвергшихся противоправному воздействию, никуда не обратились. Письменно в правоохранительные органы обратилась за защитой одна треть опрошенных, еще 4,8%
обратилось устно. Около 14% судей и 8% следователей попытались оказать противодействие давлению самостоятельно. Около трети не обращали никакого внимания на такое давление и вынесли по делу законное решение.
Обеспечение безопасности должностных лиц уголовного процесса — задача
важная, однако в еще более сложном положении оказываются другие субъекты
уголовно-процессуальной деятельности. Результаты анкетирования свидетельствуют о том, что чаще всего противоправное давление испытывают на себе свидетели и потерпевшие по уголовным делам. И это не случайно, так как зачастую
именно на их показаниях основывается обвинение. Понуждение свидетелей и потерпевших к отказу от дачи показаний (либо даче заведомо ложных показаний)
является одним из наиболее «эффективных и распространенных способов сокрытия преступной деятельности, прежде всего организованной»2.
Неоднократно с воздействием на потерпевших сталкивалось 50,9% судей и
80% следователей. О давлении на свидетелей в ходе уголовного судопроизводства
знают почти 55% судей и 84% следователей.
Полученные данные согласуются с результатами других исследований, проведенных в различных субъектах РФ. Так, по данным В.В. Вандышева, изучившего
более тысячи уголовных дел, посткриминальное воздействие осуществлялось в
отношении 30% жертв преступлений, и большинство из них (65,4%) вследствие
этого вынужденно противодействовали расследованию3. По оценкам 355 респондентов — сотрудников правоохранительных органов, жертвами не сообщается о
12% умышленных тяжких телесных повреждений, 5–6% грабежей и разбоев4.
Воздействие на потерпевших и свидетелей обоснованно побуждает их уклоняться от выполнения гражданского долга: 34,8% из 40 тыс. человек на вопрос об
1
См.: Российская юстиция. 2000. № 9.
См.: Трухачев В.В. Преступное воздействие на доказательственную информацию:
правовые и криминалистические средства предупреждения, выявления и нейтрализации. –
Воронеж, 2000. С. 20.
3
См.: Вандышев В.В. Воздействие на жертву преступления как средство побуждения
ее к участию в противодействии расследованию // Человек против человека. СПб., 1994.
С. 156–157.
4
См.: Горяинов К.К. Жертвы насилия и их защита // Человек против человека. СПб.,
1994. С. 54.
239
2
их предполагаемых действиях в случае, если они станут очевидцами преступления, ответили, что в правоохранительные органы о случившемся не сообщат1.
Криминальному воздействию помимо свидетелей и потерпевших подвергаются и другие субъекты процесса, принимающие участие в ходе расследования и
судебного разбирательства по уголовному делу. Факты воздействия на иных
субъектов уголовного процесса (понятых, специалиста, переводчика, защитника,
представителя, гражданского истца, гражданского ответчика, секретаря судебного
заседания и т.д.) отмечают более 30% опрошенных судей и 28% следователей.
Гражданские истцы, гражданские ответчики, представители и защитники попадают под противоправное давление вследствие того, что в ряде случаев либо
они сами являются носителями доказательственной информации, либо тесно связаны с лицами, обладающими такой информацией.
В ходе уголовного судопроизводства противоправные действия могут совершаться также в отношении переводчиков и понятых. Участвуя в обеспечении допустимости доказательств, переводчики и понятые выполняют важную роль в
процессе доказывания, чем и обусловливается распространение воздействия на
них, хоть и в значительно меньшей степени по сравнению с потерпевшими и свидетелями.
Факты воздействия на экспертов, включая единичные, отмечают около 10%
судей и 12% следователей. Давление на экспертов (а также на специалистов) оказывается вследствие того, что их деятельность приводит к получению новых доказательств, нередко играющих ключевую роль в доказывании по значительному
количеству уголовных дел.
Значение использования специальных познаний в науке, технике ремесле и
искусстве, применение и использование научно-технических средств для разоблачения преступной деятельности с каждым днем возрастает. Однако эксперты и
специалисты свою основную деятельность, направленную на решение поставленной перед ними задачи, осуществляют иногда в условиях оказания на них жесткого воздействия. Причем, как отмечает В. Трухачев, «в последнее время негативное давление на экспертов и специалистов со стороны преступников и их окружения, особенно по делам о преступлениях, связанных с организованной преступностью, усиливается»2. Возможные последствия такого давления — отказ от производства экспертизы, дача заведомо ложного заключения, уничтожение вещественных доказательств, представленных для экспертного исследования (то есть
невосполнимая утрата доказательств).
Представляется интересной реакция судей и следователей на обнаруженное
ими противоправное воздействие в отношении иных субъектов процесса. Так,
около 30% судей и 13% следователей просто оставляли факты давления без внимания, так как, по их мнению, на ход дела «это не повлияло» и «это дело потерпевших сообщать в милицию». В милицию и прокуратуру для привлечения виновных лиц к ответственности обращалось только 18,4% судей и 4% следователей. Основная же масса, никуда не обращаясь, «приняла во внимание» факт противоправного воздействия на вышеуказанных лиц и «учла его при рассмотрении
дела и вынесении решения» — 52,6% опрошенных судей и 80% следователей.
1
См.: Мнение населения о правовой защищенности и деятельности правоохранительных органов в Российской Федерации / Государственный комитет РФ по статистике. Бюро
социологических исследований. М., 1992. С. 103.
2
См.: Трухачев В. Указ. соч. С. 9.
240
Ситуация, когда следствие и суд знают о противоправном давлении на лиц, участвующих в судопроизводстве, и ничего не предпринимает для их защиты, вряд ли
способствует укреплению правосознания и доверия населения к судебным и правоохранительным органам.
У данной проблемы имеется не только моральный аспект. Вопрос о том, как
должен судья реагировать на установленные факты противоправного воздействия
на субъектов процесса (противодействия правосудию), неоднократно поднимался
учеными и практиками.
В частности, О.Я. Баев и М.О. Баев отмечают: «Должен ли суд — единственный орган правосудия по уголовным делам — преодолевать противодействие заинтересованных в определенном исходе дела частных лиц (подсудимого, потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, их представителей, иногда
свидетелей), а может быть, и носителей определенных процессуальных функций
(обвинения и защиты)? Убеждены — нет. Суд должен слушать, исследовать и
принимать законное и обоснованное решение.
Именно в том, что суды (судьи) а priori ... считают себя субъектами криминалистической тактики, органами и лицами «осуществления борьбы с преступностью», на наш взгляд, и таится основная причина ... судебных ошибок»1. Вполне
согласуется с приведенной позицией вывод о том, что только суд, освобожденный
от ответственности за сбор и качество доказательств, способен стать судом независимым.
Прямо противоположное мнение высказывает X.Д. Аликперов: «Суды в последние годы практически самоустранились от ответственности за состояние преступности в стране, часто не соотносят свои решения по конкретным уголовным
делам с реалиями криминальной ситуации. Неоправданная же гуманность судов,
проявляемая ими в последние годы к виновным, часто оборачивается жестокостью по отношению к их жертвам»2. Видимо, истина находится где-то посередине.
С одной стороны, суд не является органом, призванным бороться с преступностью, в том смысле, что он не должен отвечать за количественные и качественные
показатели, характеризующие состояние преступности и уровень «раскрываемости» отдельных видов преступлений в том или ином регионе.
С другой стороны, основной задачей суда является установление истины по
делу. Решение данной задачи невозможно без полного, всестороннего и объективного исследования доказательств, подтверждающих либо опровергающих обвинение. В свою очередь, данное исследование в подавляющем большинстве случаев невозможно без преодоления сокрытия преступной деятельности в форме
противодействия суду. В данном случае противодействие оказывается не той или
иной стороне, а суду, рассматривающему дело. Подсудимые и свидетели дают
ложные показания не обвинителю и не защите, а суду. Поэтому роль суда в нейтрализации оказываемого ему противодействия не может быть сведена «на нет».
Судья, преодолевающий такое противодействие, не выступает в качестве
«борца с преступностью», видящего в подсудимом преступника, уклоняющегося
от ответственности. Лишение судьи права осуществлять активную проверку дока1
См.: Баев О.Я., Баев М.О. Защита от обвинения в уголовном процессе. Воронеж. 1995.
С. 7.
2
См.: Аликперов Х.Д. Криминалитет наступает, а генералитет… отступает [Послесловие] // Костоев И.С., Викторов В.Е. Россия. Преступный мир. М., 1998. С. 517.
241
зательств, сформированных предварительным следствием, в том числе путем выявления ложности показаний в ходе судебного разбирательства, в большинстве
случаев лишает его возможности сформировать убеждение, на основе которого он
будет принимать решение по делу. В ином случае из центральной фигуры судебного разбирательства, устанавливающего истину путем проверки доказательств,
сформированных следствием, судья превращается в «оценщика» убедительности
точки зрения обвинения либо защиты. Как верно отмечает Л.Д. Кокорев, «если
закон будет ориентировать судей на пассивность в исследовании доказательств,
то судейская справедливость существенно пострадает»1.
Анкетирование позволяет прийти к выводу, что эффективность противоправного воздействия на судей (их близких) является относительно низкой. Так, судя
по ответам, ни один судья из повергавшихся давлению ни разу не вынес неправомерного решения, и 4% следователей были вынуждены вынести другое процессуальное решение по делу. В 82% случаев противоправное давление на судей никак
не отразилось на судьбе уголовного дела; и только в двух случаях пришлось передавать дело другому судье.
Воздействие на потерпевших, свидетелей и иных лиц также, по мнению опрошенных, не имеет особой эффективности. Всего лишь 6,7% судей и 12% следователей были вынуждены «вынести другое решение по делу», а 3% судей и 8% следователей сообщили о передаче уголовного дела другому судье.
Однако полученные результаты анкетирования в Республике Коми и несколько отличны от российской следственной и судебной практики. Так, в результате
исследований, И.А. Бобраков пришел к выводу, что почти каждый второй акт
воздействия преступников на свидетелей и потерпевших достиг результата полностью или частично. Почти в каждом пятом случае существенно повысилась
трудоемкость расследования (19%); в 14,7% — воздействие привело к прекращению или приостановлению уголовных дел; в 14,7% — следователи были вынуждены продлевать сроки расследования; в 14,7% — воздействие привело к смягчению квалификации действий виновных; в 8,7% — было прекращено уголовное
преследование, как минимум, по одному из эпизодов преступной деятельности.
Им отмечается тенденция к увеличению количества приемов воздействия, в основе которых лежит воздействие физическое, а также подкуп свидетелей и потерпевших. Особенно это характерно, пишет он, по делам о проявлениях организованной преступности2.
Наибольшее внимание практических работников привлекла такая мера, как
изъятие из материалов дела сведений о защищаемом лице и указание его псевдонима (36,1% судей и 80% следователей). Другие меры (предусмотренные УПК;
законом «О государственной защите судей…», в том числе такая мера защиты,
как «опознание вне визуального контроля опознаваемого опознающим») набрали
примерно одинаковое количество голосов (21,7%, 20,5%, 21,7% соответственно).
Такая мера защиты, как «опознание в условиях, когда опознаваемый не видит
1
См.: Кокорев Л.Д. Проблемы защиты общества от преступлений и развития гарантий
справедливости правосудия. Воронеж, 1998. С. 324,
2
См.: Косякова Н.С. Лжесвидетельство // Государство и право. 2001. № 4. С. 73.
242
опознающего», широко применяется за рубежом и уже доказала свою эффективность1.
В то же время действующий УПК РСФСР практически не содержит никаких
надежных гарантий безопасности субъектов уголовного процесса. Косвенно в
качестве средств обеспечения безопасности можно рассматривать применение
мер пресечения (ст. 89, 90, 96 УПК), запрет разглашения данных предварительного следствия (ст. 139), отстранение обвиняемого от должности (ст. 153) и некоторые другие положения. При этом законодатель не подчеркивает важности обеспечения личной безопасности потерпевших и свидетелей в ходе реализации данных
мер. Основная цель этих правовых норм заключается отнюдь не в обеспечении
безопасности кого-либо, а в нейтрализации сокрытия преступлений в форме противодействия расследованию, предупреждении совершения нового преступления
и лишении возможности скрыться от следствия и суда. Видимо, не является мерой обеспечения безопасности контроль и запись телефонных переговоров (ст.
174.1 УПК)2. В сущности, такое прослушивание может выявить и зафиксировать
лишь наличие опасности, угрозы лицу — носителю доказательственной информации. Устранение опасности причинения вреда защищаемому лицу необходимо
обеспечивать другими средствами и способами.
Подводя итоги исследования, можно сделать ряд выводов.
Проблема обеспечения безопасности лиц, осуществляющих уголовное правосудие и содействующих ему, имеется и в Республике Коми, хотя, может быть, и
не в такой острой форме, как в целом по России.
Однако необходимо учитывать несколько моментов:
— во-первых, тот факт, что высокую латентность преступлений против правосудия;
— во-вторых, далеко не все формы воздействия на судей (свидетелей, потерпевших и др.) могут быть отнесены к разряду преступных;
— в третьих, то, что определенную поправку надо делать на степень правдивости ответов. Вполне вероятно, что не каждый судья признается в том, что из-за
оказанного давления ему пришлось вынести неправомерный приговор;
— в четвертых, судья может знать далеко не обо всех фактах воздействия на
потерпевших (свидетелей, экспертов и иных субъектов).
С учетом этих положений, логичным будет предположить, что реальная ситуация значительно сложнее.
Несмотря на наличие Закона от 20.04.95 «О государственной защите судей,
должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» судьи испытывают беспокойство за свою личную безопасность и безопасность своих близких. Причем их опасения реальны, так как около 40% опрошенных уже сталкивались с противоправным воздействием в связи с рассмотрением конкретных уго-
1
См.: Квашис В., Вавилова Л. Поможем жертвам преступлений // Российская юстиция.
1994. № 4. С. 48; Брусницын Л.В. Меры безопасности для содействующих уголовному
правосудию: отечественный, зарубежный и международный опыт // Государство и право.
1998. № 9. С. 46; Комиссаров В. Предъявление для опознания живых лиц // Законность.
1994. № 9. С. 33.
2
Федеральный Закон РФ от 20.03.01 № 26-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в
некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод» (принят ГД ФС РФ 21.02.01) // Российская
газета, № 58, 23.03.01.
243
ловных дел. К сожалению, далеко не всегда они заявляли о фактах оказания на
них такого воздействия в правоохранительные органы. В качестве причин подобного поведения можно предположить как незнание (недостаточное знание) мер
безопасности, закрепленных в Законе «О государственной защите судей…», так и
сомнения в том, что правоохранительные органы смогут обеспечит реальную защиту судей и их близких.
Вместе с тем проведенный опрос показал, что судьи и следователи в принципе
понимают всю остроту сложившейся ситуации и готовы к применению мер защиты, таких как оглашение показаний лиц без вызова их в следствие и в суд, изъятие
из обвинительного заключения и приложений к нему сведений о защищаемых
лицах, более широкое применение закрытых судебных заседаний и др. Однако
для этого возможность осуществления таких мер должна быть закреплена в законе. Остается надеяться на улучшение обстановки, связанной с установлением
надлежащих гарантий обеспечения безопасности личности в уголовном процессе.
Прежде всего необходимо обезопасить должностных лиц, в чьем производстве
находится уголовное дело, но рассматривать эту меру лишь как первый этап
обеспечения интересов личности, вовлекаемой в сферу уголовного судопроизводства.
244