ЭНЦИКЛОПЕДИЯ УГОЛОВНОГО ПРАВА т3.rtf

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ УГОЛОВНОГО
ПРАВА
Т.З
ПОНЯТИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
Издание профессора Малинина
Санкт-Петербург
2005
ББК 67.408 Э687
Рецензенты:
кафедра уголовного права Санкт-Петербургского университета МВД России;
кафедра уголовно-правовых дисциплин Межрегионального института экономики и права.
Энциклопедия уголовного права. Т.З. Понятие преступления. -Издание профессора Малинина. СПб.,
2005.
ISBN 5-91005-001-Х ISBN 5-91005-013-3 (т.З)
Предлагаемая «Энциклопедия уголовного права» - первое издание подобного рода. В нем будут
рассмотрены практически все проблемы Общей и Особенной частей уголовного права, проблемы
квалификации преступлений, уголовное право зарубежных стран и др.
Рассчитана она прежде всего на преподавателей юридических вузов, а также на аспирантов,
соискателей, молодых ученых.
Третий том «Энциклопедии» посвящен понятию преступления. В нем рассматривается само понятие
преступления и его признаки (свойства), классификация преступлений, составные предступления, а
также такой институт, как множественность преступлений.
ISBN 5-91005-001-Х
ББК 67.408
ISBN 5-91005-013-4 (т.З)
Э 687
ГЛАВА 1 ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
S 1 Парадигма «преступление есть акт поведения индивида»: сомнения в истине
В процессе научных исследований складывается определенная совокупность теоретических
взглядов, идей, представлений относительно предмета исследования, которые, в свою очередь,
оказывают неизбежное влияние на дальнейшее развитие его содержания.
Среди этих идей следует выделить так называемые парадигмы, т. е. идеи, которые в течение
определенного времени дают модель постановки проблем и их решений субъектам исследования. Иначе
говоря, парадигма — это общепризнанное доминирующее утверждение о чём-либо.
Следовательно, нельзя упускать из виду и вопрос: насколько та или иная уголовно-правовая
парадигма верно отражает социальную реальность и насколько верно последняя изложена в тексте
закона?
Необходимо четко определиться с термином «преступление», поскольку главным качеством
научного термина является его устойчивая однозначность.
Термин «преступление» широко употребляется в обиходном языке, а также в правоприменительной
деятельности.
Мы же в предлагаемом изложении под преступлением понимаем те реальные обстоятельства, с
которыми связывается применение уголовной репрессии к отдельному индивиду или, говоря другими
словами, обозначение юридического факта. Это наименование с равным успехом можно заменить на
любое другое, например «уголовный деликт», «уголовное правоотношение» и т. п., отчего объективная
реальность никак не изменится.
Когда мы в поисках ответа на вопрос, что есть преступление, обращаемся к современной юридической
литературе, то уже изначально сталкиваемся с уголовно-правовой парадигмой, которая преступление
полностью отождествляет с актом поведения индивида.
Например,
Н. Д. Дурманов
в монографическом
3
исследовании «Понятие преступления» так озаглавил один из параграфов: «Преступление — акт
поведения человека, совершенный под контролем сознания»'.
Н. Ф. Кузнецова в работе «Преступление и преступность» указывает, что «уголовное право исходит
из признания преступлением только конкретного поведения человека в форме действия или бездействия,
причиняющего вред общественным отношениям»2.
А. И. Марцев прямо пишет, что «преступление есть поведение, деятельность конкретного субъекта»?.
Указанная парадигма безраздельно господствует и в самых последних уголовно-правовых
исследованиях.
«Характеризуя преступление как социальное и юридическое явление, необходимо прежде всего
подчеркнуть, что это — сознательный поступок человека, разновидность его поведения»,—
утверждается в академическом курсе уголовного права4.
В том, что преступлением может называться лишь такое деяние, которое влечет за собой
определенные последствия, убежден Г. П. Новоселов5.
С какого же момента в таком случае начинает существовать явление преступления?
Если исходить из парадигмы, что преступление есть общественно опасное деяние, то вполне
логичным будет вывод, что оно начинает существовать уже тогда, когда в жизни общества возникают
случаи социально вредного поведения. Но, появившись, возникнув, они еще тем не менее не именуются
преступлениями. Статус преступлений деяния приобретают только тогда, когда начинается
уголовно-правовая борьба с ними, когда уголовным законом устанавливается наказание за их
совершение. Следовательно, с таким же правом можно предположить, что явление преступления
начинает существовать только с момента создания уголовно-правовой нормы.
1
Дурманов II. Д. Понятие преступления. М.-Л..1948. С. 74.
Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М.. 1969. С. 41.
' Марцев А. И. Вопросы совершенствования норм о преступлении '/'
Государство и право. 1995. № 11. С. 85.
4
Курс российского уголовного права 'Пол ред. В. П.Кудрявцева. А. Н.
Наумова. М.. 2001. С\ 137.
" Новоселов Г. П. Учение об объекте преступления. У!.. 2001. С. 91.
:
4
Таким ооразом, уже видно, как по мере постановки новых вопросов исчезает та кажущаяся ясность,
которая возникает в начале анализа понятия преступления. Более того, эта ясность переходит в полную
неясность, если к рассмотрению явления преступления подойти с позиции сущности.
Сущность и явление есть категории философские. Они раскрывают диалектику внутреннего и
внешнего в вещах и процессах материального мира и познания его человеком.
В материалистической диалектике под сущностью понимается совокупность внутренних
закономерностей, определяющая все существование и развитие данной сущности.
Явлением называют внешнее проявление сущности, обнаруживающееся во взаимодействии данной
вещи с внешним миром6.
Гегель писал: «Сущность <...> не находится за явлением или по ту сторону явления, но именно
потому, что сущность есть то, что существует, существование есть явление»7.
Иными словами, сущность — это то, что определяет возникновение, развитие и в последующем
прекращение существования явления. Когда рушатся внутренние, глубинные закономерные связи
качеств, свойств, составляющие сущность явления, то распадается и внешнее проявление сущности, нечто
целое, качественно выраженное и обособленное.
Что же составляет сущность явления преступления, что обусловливает его возникновение,
существование и прекращение?
Вопрос о сущности преступления не остался в стороне от научных исследований в теории уголовного
права, и каких-либо разногласий по нему не наблюдается. Очевидно, срабатывает следующая логика
рассуждений. Раз преступлением признается общественно опасное деяние, то сущностью преступления и
является эта общественная опасность.
Эта позиция отстаивается и в новейших работах по уголовному праву.
«Общественная опасность <.. .> есть материальный признак (внутреннее свойство) преступного
деяния, раскрывающий его социальную сущность»4.
СуворовJ. Н. Материалистическая диалектика. М., 1980. С. 49. 1сгсль Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. VI.. 1974. Т. 1.
С. 295. 4 Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М..
''""АС. 118.
5
Не отличается оригинальностью автор новейшей и объемной монографии, посвященной понятию
преступления, А. П. Козлов. По его мнению, «социальная сущность преступления заключатся во
вредоносном для общества поведении»9.
Но «антисоциальное поведение возникает вместе с социально обусловленной деятельностью людей,
обществом, формируется в процессе общественной практики при осознании индивидом своих интересов
как противоречащих интересам общества»10, существует определенный период времени до его
криминализации, обладающий тем же свойством общественной опасности, однако преступлением не
являющийся.
Явление преступления вызывает к жизни закон. Так, может быть, его и нужно считать сущностью
преступления? Тем более что оно существует до тех пор, пока действует уголовно-правовая норма.
По мере развития общественных отношений, изменений, происходящих в социальной жизни
общества, тот или иной вид человеческого поведения может потерять свой общественно опасный
характер. Казалось, исчезает сущность. Но, пока действует закон, такое поведение все равно будет
уголовно наказуемым.
Поэтому вполне правомерно можно заключить, что общественная опасность сама по себе не
определяет существование явления преступления и потому не может быть сведена к его сущности.
Из проблемы сущности преступления последовательно выступает другая: обладает ли явление
преступления какими-либо качественными отличиями от явления общественно опасного деяния? Как
посягательство, не будучи вначале преступным, превращается в таковое?
Многие криминалисты, объясняя, каким образом общественно опасное деяние приобретает свойство
преступного, ограничиваются утверждением, что преступным общественно опасное деяние объявляет,
признает законодатель".
' Козлов А. II Понятие преступления. СПб., 2004. С. 166. х" Мальцев В. В. Категория «общественно опасное поведение» и его
уголовно-правовое значение // Государство и право. 1995. М» 9. С. 57. '' Яковлев А. Ы. Социальные функции криминализации //
Советское государство и право. 1980. .V» 2. С. 95.
6
/
Объявить, признать в законе — все это означает только одно: изъявление субъектом, каким в данном
случае выступает законодатель, своей воли.
Но что собой представляет этот процесс превращения волевого, т. е. субъективного, в некое
объективное качество, в явление преступления? На этот вопрос здесь ответа мы не находим.
Очевидно, такие краткие объяснения, к тому же не совсем понятные с позиций диалектического
материализма (субъективное волеизъявление, порождающее объективно реальное), едва ли могут
удовлетворить запросы уголовно-правовой теории. Видимо, этот аспект явления преступления
заслуживает более глубоко исследования.
В рассмотрении поставленных вопросов наиболее верным представляется подход с позиций
материалистической теории познания, которая в качестве составных частей включает в себя
диалектическую и формальную логику. Их неразрывное единство в процессе познания заключается в
том, что в соответствии с законами и категориями диалектической логики происходит движение от
незнания к знанию, уясняются детально как сам объект, так и процесс его познания. При этом
оперирование понятиями, построение суждений, выведение умозаключений осуществляются в
соответствии с законами и правилами формальной логики.
В основе теории познания лежит прежде всего единство логического и исторического, которое не
составляет исключения и для сферы права.
Как правильно указывает Д. А. Керимов, «одним из фундаментальных методологических оснований
философии права является единство историко-логического исследования правовых объектов,
позволяющее вскрывать историческую преемственность и логическую последовательность их развития.
Современное состояние любого правового объекта, имеющее свои корни в прошлом, через отражение в
настоящем устремлено в будущее. <...> В основе логического лежит историческое, историческое же не
только взаимодействует с логическим, но и проникает в него. Даже самая абстрактная логическая
формула права является также и исторической, поскольку она есть результат сопоставления анализа и
обобщения определенного историко-правового опыта. <.. .> Без
7
исторического воспроизведения правового развития исключается возможность логического осознания
его закономерностей, но и без логического осмысления объективного хода исторического развития права
невозможно вскрыть внутренние причины и механизмы его движения»12.
Поэтому диалектико-логический подход к изучению явления преступления заключается в первую
очередь в том, чтобы выяснить, менялось ли его содержание в ходе исторического развития или
оставалось неизменным на всем его протяжении, как формировалось знание о предмете и насколько нашло
в этом знании отражение изменения в содержании предмета. «Диалектическая логика есть логика
содержания. Все ее категории и законы относятся не к мыслительным формам как таковым, а к развитию
содержания наших знаний об окружающем мире»13.
Суть диалектического анализа состоит в том, чтобы рассмотреть, как развивался предмет,
выступающий в качестве объекта изучения, как развивалось то учение, в котором он нашел отражение,
какие этапы оно прошло и какие выдвинуло научные концепции. Конечный итог всякой познавательной
деятельности выражается в формировании понятия, отражающего то, что познано субъектом.
Содержание понятия зависит от того, какие стороны, свойства, отношения между ними представилось
возможным изучить субъекту познавательной деятельности. Оно отражает уровень познания и может как
давать представление только о внешних признаках, так и выражать глубокую сущность предмета.
И в первом и во втором случаях будут содержаться элементы истины, но вместе с тем это будут
истины различного порядка. Истина о сущности явления значительно глубже, полнее по сравнению с
истиной о внешних формах явления. Только исследуя сложившееся понятие в аспекте диалектической
логики, можно сказать, на каком структурном уровне оно отображает изучаемый предмет: то ли на
уровне описания признаков его составляющих, то ли на уровне связей, закономерностей, организующих
эти составляющие в целостный предмет.
|:
Керимов J. А. Методологические функции философии права /.Государство
и право. 1995. №9. С. 17.
^'Чупахин И. Я. Методологические проблемы понятия. Л., 1973. С.7.
8
Поскольку настоящая глава посвящена явлению преступления и его понятию, то возникает
потребность установить, как явление преступления соотносится с предметом уголовно-правового
регулирования.
В общей теории права под предметом регулирования понимается совокупность общественных
отношений, регулируемых соответствующей отраслью права. Однако в течение длительного времени
представителями этой науки сам факт существования уголовно-правовых отношений либо отрицался
вовсе'4, либо подвергался всяческим сомнениям15.
Со временем появившаяся потребность осмыслить по-новому целый ряд правовых положений в
области утоловного права заставила повернуться лицом к проблеме уголовно-правовых отношений,
расширить поле научных исследований.
В настоящее время утвердилось положение, что уголовное право регулирует те общественные
отношения, которые возникают вследствие совершения наиболее общественно опасных посягательств
на охраняемые государством отношения в обществе. Эти общественные отношения приобретают в
результате их юридического регулирования вид уголовных правоотношений.
Развитие концепции уголовно-правового отношения, в свою очередь, плодотворно сказалось на
теоретических изысканиях, потому что она позволила несколько иначе подойти к изучению некоторых
явлений уголовного права. Особенно характерно это для вопроса об уголовной ответственности.
Если прежде понятие уголовной ответственности трактовалось преимущественно как обязанность
лица, совершившего преступление, претерпеть наказание, то впоследствии уголовная ответственность
начала рассматриваться в неразрывном единстве с уголовно-правовыми отношениями.
Особенно четко эта позиция нашла свое выражение в работах Н. А. Огурцова. Он пишет: «Поскольку
<.. .> уголовная ответственность является следствием осуществления
"См.: Фсроер И. Е. К" вопросу о понятии права 'Советское государство и право. 1957. Ле 1. С.57.
' См.: Кечекьян С Ф Правоотношения в социалистическом обществе. М. 195.x. С. 5-6. O.ypuoe //. А. Правоотношения и
ответственность в советском уголовном
"раве. Рязань. 1976. С. 153.
9
уголовного правоотношения, она теснейшим образом связана со всей проблемой правоотношений в
уголовном праве и составляет с последней единое и неразрывное целое. В рамках уголовно-правового
отношения уголовная ответственность берет свое начало, в рамках этих правоотношений уголовная
ответственность реализуется, а в отдельных случаях и прекращается»16.
Точно в такой же неразрывной связи с уголовным правоотношением находится преступление.
Относительно к нему преступление является юридическим фактом, основанием его возникновения17.
«Преступление — это юридический факт, порождающий уголовно-правовые отношения .между лицом,
совершившим преступление, и государством. Эти отношения как возникшая связь между лицом,
совершившим преступление, и государством могут находиться сначала в статике (пока не установлена
обязанность лица, совершившего преступление, отвечать), а затем в динамике (реализация обязанности
отвечать). В ходе развития эти отношения наполняются своим истинным содержанием. Содержанием же
этих отношений является реализация прав и обязанностей субъектов уголовно-правовых отношений»18.
Именно в этом выражается связующая роль уголовно-правового отношения между преступлением и
уголовной ответственностью. То есть свое уголовно-правовое значение явление преступления
приобретает как юридический факт, как условие возникновения особого рода правоотношений между
личностью преступника и государством19.
Установление в деянии такого свойства, как его опасность для существующей системы
общественных отношений, достаточно для того, чтобы оно породило уголовно-правовое отношение
между лицом, его совершившим, и государством.
Здесь характерно то, что такое структурное изменение в явлении преступления прямо обусловлено тем
законодательным
16
Огурцов Н. А. Правоотношения и ответственность в советском уголовном
праве. Рязань. 1976. С. 153.
17
См.: Халфина P.O. Общее учение о правоотношении. М. 1974. С. 288.
'- Шапиев С. Л/. Понятие и содержание уголовной ответственности //Вестник Леиингралского университета. Л° 23. Сер.
Экономика. Философия. Право. Вып.4. 1981. Декабрь. С. 73.
''' См.: Пионтковский А.А. Некоторые вопросы общей теории государства и права/Советское государство и право 1956. JV» 1.
С.18.
10
определением, которое почему-то принято называть понятием преступления.
Вместе с тем логика под понятием подразумевает не что иное, как мысленную форму отражения
непосредственного единства общих существенных признаков предметов, взятых в отвлечении от всех
признаков, которые присущи только какой-либо части соответствующих предметов20.
Понятие — это мысль, субъективный образ реального предмета, явления, знание о нем, которое
может только отражать объективное, но не изменять его. То есть налицо противоречие, которое,
очевидно, нуждается в рассмотрении и объяснении.
Всякая правотворческая деятельность управомоченных на то государственных органов неразрывно
связана с деятельностью правоприменительной и осуществляется в интересах последней.
Правотворчество призвано обеспечить зффективное правовое регулирование в социальной сфере.
Социальное бытие проявляется в целом комплексе самых разнообразных и тесно взаимосвязанных
общественных отношений. Чтобы сделать возможным регулирование тех из них, которые наиболее
важны в конкретный исторический период, право должно выделить их из общей массы, обозначить для
правоприменительного органа, сделать узнаваемыми. Без выполнения этого условия процесс
правоприменения становился бы неосуществимым. Поэтому право должно адресовать субъекту
правоприменительной деятельности соответствующую информацию.
Информация — это то, что устраняет неопределенность, это знание, сведения, которые могут быть
практически использованы для ориентации в неопределенной ситуации, для выбора варианта поведения,
ведущего к цели21.
В уголовном праве обеспечение подобного рода информацией реализуется путем указания в
правовых нормах на признаки такого поведения индивида, которое влечет за собой уголовное
преследование. Законодатель должен дать чувственно воспринимаемый образ негативного
поведенческого акта. Для этого он создает материальный объект-ориентир, служащий постоянным
источником информации.
" См.: Чупахин И. Я. Указ. соч. С. 17.
" См.: Кудрявцев Ю. В. Нормы права как социальная информация. М. 1981.
С. 6.
И
Всякое понятие есть информация, поскольку это знание. Как и всякое знание, она — идеальна. Но
вместе с тем она слита с материальным носителем (звуком, текстом, изображением, вещью), который
позволяет чувственно воспринимать ее и оперировать с нею22.
То есть всякое понятие, знание как информация немыслимо без материальных средств выражения.
Без них мысль, субъективный образ никогда бы не вышли за пределы человеческого сознания, не стали
бы возможными для восприятия другими. Несущая материальная основа (тот же текст, звук,
изображение), существующая объективная реальность, и ее вместе с содержащимся в ней знанием
именовать понятием можно только условно.
Когда говорят, что в тексте дано понятие чего-то, то имеют в виду только заключенную в этом тексте
информацию, отвлекаясь от самого способа ее выражения.
Действительно, в большинстве случаев для познающего субъекта важно лишь информативное
содержание, а не средство его выражения.
Например, конструктору все равно, откуда он получил полезные знания, позволившие ему создать
новый механизм. Это может быть как и статья, так и чертеж или действующая модель.
Однако положение вещей меняется, когда мы возвращаемся к праву.
Здесь для правоприменительного органа важно не только содержание информации, но и способ ее
выражения.
Источников интересующей его информации может быть множество. К примеру, о том. что такое
кража, юрист может прочесть в множестве книг, статей, вышедших в разное время и, возможно,
по-разному толкующих это явление. В своей же правоприменительной деятельности за ориентир
узнаваемости он должен взять лишь текст ныне действующего закона, в котором ориентируется не
только на познавательное содержание, но также неизбежно и на определенную форму материального
выражения.
Средством узнавания для него вкупе с информацией выступает и сама знаковая система, обладающая
рядом
-- Там же. С. 6.
12
б\'тивных признаков: она часть нормативного акта, ее
ание осуществлено в установленном порядке, присущий ей ориентирующий фактор обладает
временными пределами с момента принятия закона и до его отмены.
Отсутствие хотя бы одного из этих признаков знаковой системы лишает заключенную в ней
информацию и ее саму обозначающего свойства. Текст отмененного закона хотя по-прежнему и
содержит информацию, выражает понятие, тем не менее в правоприменительной практике при выборе
подлежащих регулированию правоотношений не используется. Такой закон перестает быть тем
материальным масштабом, при помощи которого деяния делились на преступные и непреступные.
В силу изложенных доводов мы полагаем, что содержание статей уголовного закона, определяющих
признаки преступления, нельзя сводить к понятию, т. е. субъективному образу. Подобное
отождествление лишает возможности правильно уяснить сущность законодательных определений
такого характера, их значение, а также связь, существующую между ними и явлением преступления.
Какова же в таком случае природа самой правовой нормы? К чему относится она сама: к понятию
или явлению, субъективному или объективному?
На этот вопрос отвечает В. Н. Кудрявцев, когда пишет, что «основная клеточка» права — правовая
норма — представляет собой не что иное, как модель поведения людей, регулируемого правом. В
правовых системах моделируются различные виды общественных отношений, одобряемые или
порицаемые государством, и соответственно в отдельной норме «дана модель поведения, которую
государство признает оптимальной в данных условиях»25.
Понятно, что указанное моделирование невозможно без помощи чувственно воспринимаемого
основания, каким служит знаковая система.
То есть право можно рассматривать только как реальное явление, потому что оно неотрывно от
материального объекта, посредством которого выражается во вне воля законодателя.
По всей видимости, лишь исходя из тезиса: «Норма права
к
*<>!>ящсв В. //. Право и повеление. М. 1978. С. 25.
13
есть модель поведения», — можно сделать правильные выводы о том, что же в действительности
представляют собой те определения преступления, которые содержатся или содержались ранее в
уголовном законе.
Чтобы обозначить юридические факты, которые должны служить основанием возникновения
уголовно-правового отношения, законодатель создает их модель, выражая посредством этой модели
присущую им структуру. Непосредственное возникновение и изменение разных форм человеческого
поведения не зависит от желания законодателя. Однако законодатель волен выбрать из множества
существующих форм те, которые его интересуют, и отразить их в законе, связав с ними
правоприменительную деятельность, направленную либо на их стимулирование, либо пресечение, т. е.
воздействовать опосредствованно. Этот свой выбор законодатель закрепляет путем создания
нормы-модели. Он создает не только модель самого правоотношения, но и модель его юридического
факта. Даже если в последующем понятие о таком юридическом факте у субъектов, осуществляющих
законотворчество, изменится, они придут к выводу, что его нужно изменить; введенная в действие как
ориентир, как мерило модель юридического факта будет действовать до тех пор, пока не будет заменена
новой. Модель — это структура, в которой запечатлена информация о другой системе (структуре)24.
Моделирование структуры класса однородных явлений широко используется в практической
деятельности. Сопоставляя явление, предмет с моделью, субъект выясняет, совпадает ли его структура с
той, которая запечатлена в модели, и в случае соответствия относит исследуемое явление, предмет к
определенному классу явлений, предметов, обладающих однотипной структурой.
Преступление обычно определяется «как общественно опасное противоправное, виновное,
наказуемое деяние, посягающее на общественный или государственный строй, систему хозяйства,
собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права граждан или
нарушающие правопорядок»25.
:4
:5
СМ.: Проблемы мышления в современной науке // Под ред. П. В. Копнина и М. Б. Вильницкого. М., 1964. С. 395.
Курс советского уголовного права // Под ред. А. А. Пионтковского. М, 1970. Т. 2. С. 25.
14
Аналогичные или сходные понятия даются во множестве других работ.
Во всех этих понятиях содержится указание на дна основных признака: общественную опасность
деяния и его противоправность. Все остальные признаки: виновность, вменяемость, достижение
возраста уголовной ответственности
_
характеризуют общественно опасное деяние и
расшифровывают содержание этого признака.
Однако понятие содержания явления, указание на то, из каких признаков оно состоит, свидетельствует о
том, что объект исследования познан на одном из уровней, далеко не исчерпывающем всего его
многообразия. Более глубокий пласт взаимосвязи свойств, отношений явления отражает философская
категория сущности.
§ 2 Сущность явления преступления
Понять сущность можно только посредством познания совокупности глубинных связей, отношений
и внутренних законов, определяющих основные черты и тенденции развития материальной системы.
Понятие сущности объясняет те закономерности, которые связывают элементы, свойства, стороны
явления в само явление как некое качество. Сущность всегда скрыта за поверхностью явления, и чем
глубже она лежит, тем более трудным и длительным оказывается ее познание в теории. Если бы форма
явления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишней.
Выше отмечалось, что в юридической литературе сущность преступления усматривается в его
посягательстве на господствующие общественные отношения. Посягает, причиняя вред общественным
отношениям, поведение, деяние индивида.
Такая трактовка сущности вполне приемлема в отношении первого типа юридического факта,
поскольку общественно опасное для существующих общественных отношений деяние полностью
составляло все его содержание.
Во второй тип юридического факта общественно опасное леяние входит уже в качестве одного из
элементов, и объяснить с этих позиций сущность явления более сложного, включающего и себе помимо
общественно опасного деяния еще один элемент
5
— предусмотренность деяния уголовным законом — становится невозможно.
Понимание сущности в аспекте общественно опасного посягательства не дает ответа на вопрос, как
два указанных элемента образуют новое качественное явление. Объяснение, что «только законодатель
определяет, какое из общественно опасных деяний признать преступлением», нельзя признать
удовлетворительным.
При обращении к содержанию второго типа юридического факта привлекает внимание то
обстоятельство, что составляющие его такие элементы, как общественно опасное деяние и
предусмотренность его уголовным законом, не являются субстациональными по отношению к явлению
преступления. Оба они лежат в совершенно разных сферах общественного бытия и не составляют
материального единства.
Деяние — это разновидность человеческого поведения. Законодательное предусмотрение выражено
в тексте нормативного акта.
Другими словами, такое преступление состоит из двух самостоятельных различных явлений: акта
человеческого поведения и закона.
Оба они как признаки другого более сложного явления существенны и необходимы. Нет деяния —
нет преступления; точно так же, если нет закона, предусматривающего это деяние, хотя и существующего
реально, отсутствует само явление преступления.
Этот факт почему-то не принимается во внимание при исследовании явления преступления.
Субстанцией явления преступления по-прежнему продолжают считать общественно опасное деяние.
Существующее равноправие с ним признака предусмотренное™ деяния законом игнорируется.
Акцентируя внимание на человеческом поведении как основополагающем элементе явления
преступления, противоправности отводят роль свойства последнего.
Чтобы убедиться в ошибочности указанного толкования, уточним, что такое свойство. Под таковым в
философии
16
понимается все то, что присуще предметам, что отличает их 0т других предметов или делает
похожими их на другие предметы26.
Каждый отдельный предмет, вещь, явление обладают бесчисленным количеством свойств,
которые в своем единстве образуют качество. Свойство имманентно явлению, вещи, неотделимо от
своего материального носителя. Оно возникает вместе с ним и вместе с ним прекращает свое
существование. Например, вина, общественная опасность представляют собой свойства деяния,
составляя его единую субстанцию. Этого никак нельзя сказать о явлении противоправности,
которая лежит вне границ деяния, обладая самостоятельным и независимым существованием.
По всей видимости, невозможно правильно разобраться в сущности явления преступления,
упуская из виду равнозначность и объективно существующую субстанциональную
обособленность друг от друга составляющих его признаков.
Основываясь на признании этого факта, попытаемся выяснить, в чем же заключается их
взаимосвязь.
Исходным пунктом здесь может служить только логико-философская категория отношения, так
как именно она отражает способ бытия реально существующих предметов и их познания. В
данном случае предмет понимается как отдельная часть, единица существующего, все то, что
может находиться в отношении или обладать каким-то свойством27.
В этом содержании философское понятие предмета вполне применимо и к явлению
общественно опасного деяния, и к закону, ибо они являются материальными объектами,
имеющими свои пределы, и также представляют собой единицы существующего. Понятие об
отношении возникает как результат сравнения любых предметов (названных субъектами или
членами отношения) по выбранному (или заданному) основанию сравнения (признаку)28.
В отличие от объективного идеализма, считавшего отношение лишенным всякой субстанции и
чем-то идеальным,
См.: Кондаков В. Н. Логический словарь — справочник. М., 1975. С.324. См.: Философская энциклопедия. VI.. 1967.Т.4.
С. 356. 'Гам же. С. 182.
;,
«,Х:4-
17
диалектический материализм вопрос об онтологическом статусе отношения решает совершенно
по-иному и рассматривает его как объективную реальность, если основание сравнения не произвольно и
коренится в самих сравниваемых предметах. В таком случае, если существуют предметы А. и Б.,
находящиеся между собой в отношении Р, то существует и само Р:9.
Отношения вещей так же объективны, как и сами вещи.
Следовательно, применительно к нашему случаю этот вопрос необходимо поставить так: в каком
отношении между собой находятся общественно опасное деяние отдельной личности и норма
уголовного закона, и в чем заключается основание этого отношения?
Итак, одной стороной данного отношения выступает определенный вид человеческого поведения,
нежелательный для общества, другой — орудие борьбы с ним в виде уголовно-правовой нормы.
Модель юридического факта второго типа признает возможным возникновение уголовного
правоотношения, т. е. саму возможность репрессивного воздействия на индивида только при условии,
если совершенное им общественно опасное деяние отражено в законе.
Поскольку уголовно-правовая борьба осуществляется на протяжении некоего периода времени и в
отношении не одного, а совокупности аналогичных деяний, то правовая норма должна служить
источником одной и той же информации, т. е. «предусмотренное™», в течение этого промежутка
времени.
Однотипность общественно опасных деяний, например краж, означает, что они обладают одинаковой
структурой признаков.
Отображая эту структуру в норме закона знаковой (материальной) системой, описывая ее,
законодатель тем самым придает норме свойство постоянного поставщика информации
правоприменительному органу о структурных особенностях уголовно наказуемого поведения.
Совпадение структуры деяния с отображением этой структуры в норме и есть основание отношения
между ними.
Когда действовал первый тип юридического факта, субъект правоприменительной деятельности мог
сделать заключение
24
Там же. С. 183.
18
тоМ что есть основание для возникновения уголовного правоотношения (преступление), исследовав
лишь одни признаки общественно опасного действия (бездействия). Теперь он должен подвергнуть
исследованию два различных материальных объекта: деяние и уголовно-правовую норму — и выяснить,
находятся ли они между собой в таком отношении соответствия.
Только наличие соответствия между структурой деяния и ее нормативным отражением, только это
явление в виде существующего отношения порождает последствия уголовно-правового характера,
только оно есть его основание.
Утверждение, что совершенное неким субъектом деяние является преступлением, сколько бы раз мы
его ни повторяли, не будет истинным до тех пор, пока мы не установим, какой статьей закона оно
предусмотрено, а значит, не выявим отношения соответствия между ними. Вне этого отношения
преступление как явление отсутствует.
Следовательно, можно сделать вывод, что сущность преступления как юридического факта второго
типа составляет уже не само общественно опасное деяние, а отношение соответствия между ним и
уголовно-правовой нормой.
Основываясь на положении, что преступление как юридический факт второго типа находит свое
выражение в отношении соответствия между двумя различными материальными объектами, можно дать
новую интерпретацию интересующим нас проблемам.
Само по себе обстоятельство, что социально значимая деятельность людей и ее результаты
связываются именно с явлением отношения, весьма распространена в повседневной жизни.
Представим себе, что одна бригада лесорубов получила задание спилить все деревья на отведенном
участке леса. Другой дано задание спиливать только деревья, обладающие определенным признаком,
оговоренным в специальной инструкции (деревья оговоренных пород, возраста, высоты и 1 Д). Для
рабочих первой бригады объектом, на который направлена производственная деятельность, служит
совокупность отдельных материальных предметов — Деревьев, растущих на определенной территории.
Деятельность рабочих второй бригады связывается уже с явлением
19
отношения соответствия между содержанием инструкции и определенной группой предметов
материального мира.
Производственный процесс и тут и там одинаков, а основания его разные: 1) отдельный объект; 2)
отношение соответствия между двумя отдельными объектами.
Необходимость соответствия выпускаемой продукции определенным стандартам лежит в основе
производственной деятельности промышленных предприятий.
Посредством такого явления отношения соответствия в значительной своей части и осуществляется
регулятивная функция этими предприятиями со стороны уполномоченных на то государственных
органов. Изменяя содержание стандартов, они тем самым изменяют существовавшее ранее отношение,
что, в свою очередь, ведет к перестройке производственных процессов и выпуску новой продукции,
соответствующей новым требованиям.
С аналогичной ситуацией мы сталкиваемся и сфере уголовно-правового регулирования.
От воли законодателя непосредственно не зависит существование тех или иных социально негативных
вариантов поведения индивидов. Но законодатель волен отразить это нежелательное для интересов
общества поведение в норме закона, связав возникновение уголовно-правового отношения со случаями
совпадения признаков деяния с их отражением в законе. В отношении соответствия между общественно
опасным деянием и законом он создает или изменяет один материальный предмет — содержание закона
— и тем самым порождает или изменяет явление отношения. Это можно изобразить в виде схемы:
20
р — отношение соответствия между А и В. являющееся юридическим фактом уголовно-правового
отношения.
Изменяя или создавая элемент отношения — В, законодатель тем самым изменяет или порождает
явление —
А — общественно опасное деяние.
В — уголовно-правовая норма.
Р.
Из этого видно, что от законодателя целиком и полностью зависит существование явления
соответствия между деянием ч законом, а. следовательно, и возникновение юридического тракта —
преступления.
В этом и содержится ответ на вопрос: каким образом от но ли законодателя зависит возникновение,
существование и отмирание юридического факта уголовного правоотношения?
Законодатель не относит разновидность человеческого поведения к преступлениям, как это принято
утверждать. Он создает реальное явление в виде определенного отношения между материальными
объектами этого материального мира. До принятия уголовно-правовой нормы преступление
отсутствует, хотя в жизни и наличествуют общественно-опасные деяния определенного вида, потому
что нет явления соответствия между деянием и нормой.
С момента создания и вступления в действие новеллы уголовного закона возникает возможность
такого отношения соответствия, а с совершением деяния, которое описано в новелле, уже появляется
это отношение, образуется юридический факт, именуемый преступлением.
Исходя из сказанного можно полагать, что явление преступления нельзя сводить всецело к одному
объекту — человеческому поведению, ибо оно шире по своему содержанию. Его сущность составляет
объективная связь между двумя самостоятельными явлениями: деянием и законом, обладающими
своими особыми сущностными проявлениями.
Сущность деяния, которое может быть включено в отношение, — общественная опасность.
Сущность закона — выраженная в нем воля законодателя.
Если продолжать настаивать на том. что сущность преступления составляет общественно опасное
деяние, то тогда, чтобы быть последовательным, надо признать, что юридический факт уголовного
правоотношения как явление не совпадает с явлением преступления, которое входит в него в
21
качестве одного составляющего элемента, и в таком случае нельзя говорить, что преступление есть
основание уголовного правоотношения.
Вместе с тем и теория, и уголовное законодательство полностью отождествляют эти понятия, именуя
преступлением юридический факт.
Причинная связь, как известно, выражает генетическую связь явлений между собой, один из моментов
отношения между ними.
Явление А — причина при определенных условиях вызывает явление Б.
Существующая между ними причинная связь — тоже объективное явление. Но никто и никогда не
отождествляет причинную связь с явлением-причиной, не говорит, что само явление А и есть причинная
связь. Причинность настолько всеобщая, очевидная и понятная категория, что исключает всякую
возможность подобных утверждений.
В явлении преступления взаимосвязь между поведением индивида и законом не столь очевидна. Но и
тут нельзя отрицать реально существующее отношение между этими двумя явлениями и подменять само
отношение одним из его членов.
Таким образом, можно утверждать, что сущность преступления как юридического факта уголовного
правоотношения составляет отношение соответствия (тождества) между общественно опасным деянием
и содержанием предусматривающей его уголовно-правовой нормы.
Полагаем, что изложенное выше дает нам основание сделать следующие выводы.
Юридический факт уголовного правоотношения или социальное основание для применения
уголовной репрессии к индивиду бывает двух типов, различающихся между собой по своему
содержанию. Первый тип — совершение лицом общественно опасного деяния, для которого
предусмотренность признаков этого деяния в законе не обязательна и которое правоприменительный
орган может признавать основанием уголовного правоотношения по своему усмотрению по аналогии.
Утверждение, что преступление — это общественно опасное деяние, является истинным только для
этого типа.
22
Второй тип — совершение лицом общественно опасного теяния и наличие предусмотренности
признаков деяния в уголовном законе. Его сущность составляет отношения тождества между двумя
самостоятельными объектами: совершенным общественно опасным деянием и той частью УГОЛОВНОГО
закона, которая его предусматривает.
Для уголовно-правовой системы, основанной на данном положении, упомянутая парадигма перестает
быть истинной, а следовательно, превращается в догму, не соответствующую реальности.
§ 3 Определение преступления в УК РФ 1996 года: прогрессивное достижение или очередное
заблуждение?
Относительно непродолжительный послеоктябрьский период в истории нашей страны наряду с его
политическим своеобразием отличается неоднократными радикальными реформами в области
уголовного права — явлением, которое само по себе никак нельзя признать прогрессивным.
Стабильность права, его разумный консерватизм, свидетельствующий об устоявшемся и,
следовательно, одобряемым большинством граждан правопорядке необходимо расценивать как один из
показателей культуры общества, его нормального эволюционного развития.
За последние неполные восемь десятилетий российское уголовное законодательство уже в четвертый
раз, учитывая ранее действовавшие УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг., подвергается кардинальным
изменениям.
Не отрицая такой потребности, обусловленной происходящими социальными преобразованиями,
нужно признать, что это налагает прежде всего большую нравственную ответственность на тех, кто взял
на себя ношу тяжести разработать и принять новый уголовный закон. соответствующий цивилизованным
представлениям о правовом государстве.
Однако, насколько это можно судить по признаниям профессора Н. Ф. Кузнецовой, за кулисами
создания нового Головного кодекса РФ главную роль играли прежде всего
23
противоречия разных научных направлении, ведомств и чисто прагматический интерес30.
Видимо, поэтому Уголовный кодекс Российской Федерации, принятый Государственной Думой 24 мая
1996 г., еще в виде проекта вызвал множество нареканий со стороны ученых и практиков, зачастую
крайне полярных, что вызывает сомнения в его подлинном совершенстве.
В связи с этим, учитывая необходимость дальнейших теоретических разработок, остановимся на
некоторых положениях Уголовного кодекса РФ 1996 г., связанных с явлением преступления.
Прошлый опыт законотворчества показывает, что каждой реконструкции уголовного
законодательства, именуемого до недавнего времени социалистическим, всегда предшествовали
оживленные дискуссии, касавшиеся законодательного определения преступления и основания
уголовной ответственности3'.
Не обошлось без теоретических споров и на этот раз.
Учитывая естественное влияние правовой теории на законодательную практику, полагаем
необходимым отметить следующее.
Доктринальные суждения по той или иной проблеме, обычно высказываемые не одним, а несколькими
учеными и содержащие далеко не всегда одинаковые мнения, не могут по этой причине да и не должны
совпадать с законодательными дефинициями. При всех возможных разногласиях они необходимы для
дальнейшего развития науки, незаменимы в подготовке квалифицированных юристов, заставляют
думать, сопоставлять и искать свой путь к истине.
Закон же адресован, с одной стороны, необозримо широкому кругу правоприменителей, отличающихся
разным уровнем юридической подготовки, с другой — многомиллионному населению, а потому должен
быть предельно четким и ясным, отражать правовые реалии, очевидные для всех.
1(1
См.: Кузнецова Н. Ф. Об истории проектов уголовных кодексов Российской Федерации /У Вестник Московского университета.
Сер. 11. Право. 1995. \» 2. С. 54-62.
■" См.: Уголовное право: История юридической науки / Отв. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 1978. С. 42 и след.
24
Содержание нового уголовного закона должно быть тесно увязано с теми социальными идеями, во
имя которых он принимается. Поэтому объем изменений необходимо ограничивать прежде всего
возникшими насущными потребностями. Надо полагать, что в этом случае максимально должна
сохраняться исторически сложившаяся терминология, которая, может быть, и не согласуется с
какими-то научными воззрениями, однако является рабочим инструментарием длительной
правоприменительной практики. Чем больше терминологических новшеств содержит закон, тем меньше
степень его единообразного применения. Создатели нового Уголовного кодекса в вопросах
законодательного
определения
преступления
и
основания
уголовной
ответственности
руководствовались же преимущественно привязанностями к собственным авторским концепциям, что
весьма наглядно проявляется в тексте указанного проекта.
Уголовный кодекс 1960 г. определял преступление как «предусмотренное уголовным законом
общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на общественный строй СССР, его
политическую и экономические системы, социалистическую собственность, личность, политические,
трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, а равно иное, посягающее на
социалистический правопо рядок общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом»32.
Можно согласиться, что приведенное определение логически несовершенно, пресыщено
терминологически, поскольку выражение «а равно иное, посягающее на социалистический
правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом» охватывало все, что
предшествует ему в тексте, и тем самым уже есть полное определение преступления, так как несет всю
его смысловую нагрузку.
В основе тогдашней законодательной новации конца 50 — начала 60-х гг. лежала потребность
укрепления законности и построения уголовного права по принципу: «нет преступления без указания на
то в законе».
В соответствии с этим законодатель недвусмысленно •определил, что отныне наказуемым может
быть лишь такое
Уголовный кодекс РСФСР. М. 1960. Ст. 7.
25
оощественно опасное деяние, которое прямо предусмотрено в уголовном законе.
Ценность данного определения несомненна, ибо ясно и просто доносила до сознания каждого лица,
применяющего право, суть проводимой реформы. Термины «общественно опасное деяние» и
«предусмотренное уголовным законом» как нельзя лучше выражали содержание юридического факта
новой уголовно-правовой системы.
В ст. 14 Уголовного кодекса РФ 1996 г. указывается, что «преступлением признается виновно
совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания»33.
Стало ли такое определение более совершенным в результате того, что его авторы отказались от
правовой категории «предусмотренное уголовным законом», да и чем обоснован этот отказ?
Известно, что в основе всех последних законодательных предложений в уголовном праве лежит
Теоретическая модель уголовного кодекса, разработанная в средине 80-х известными отечественными
криминалистами.
Весьма сходное определение понятия преступления изложено в ст. 17 этого Модельного кодекса.
Будучи одним из авторов этой статьи, Н. Ф. Кузнецова обосновывала вносимые изменения в своем
комментарии к ней следующим образом: «Комментируемая статья вносит изменения в формулировку
юридического признака преступления — уголовной противоправности. В ст. 7 Основ уголовного
законодательства (имеются в виду Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных
республик 1958 г. — И. Г.) этот признак обозначен как «предусмотренное уголовным законом» деяние. В
таком изложении акцент делается на описании преступлений в законе (это утверждение неверно само по
себе, поскольку в законе описывается не преступление, а деяние — И. Г.). При этом в законе прямо не
говорится, а лишь посредством логического толкования можно сделать вывод о наказуемости как
самостоятельном признаке преступления. Поэтому в учебной и монографической литературе
теоретическая характеристика преступления, как
г
' Уголовный кодекс Российской Федирации. М. 1996. Ст. 14.
26
правило, не совпадает с законодательной, включая наряду с противоправностью и признак
наказуемости. <...> Приведенные аргументы обусловили формулировку юридического признака как
деяния, «запрещенного уголовным законом под угрозой наказания»34.
Суждение, что под уголовной противоправностью в теории vголовного права принято понимать
запрещенность преступления соответствующей уголовно-правовой нормой под угрозой применения к
виновному наказания, разделяется многими другими авторами35.
Но сколько бы мы ни рассуждали о признаке противоправности, объективно он проявляется только
через прелусмотренность. До тех пор, пока деяние не предусмотрено уголовным законом, оно уголовно
не противоправно, а всякий закон, в том числе и уголовный, должен отражать реальные явления.
Нужно отметить, что такое суждение прежде всего не согласуется с содержанием ст. 2 данного
Кодекса, определяющей его задачи. В ней указывается, что задачами Уголовного кодекса Российской
Федерации являются: охрана личности, прав и свобод человека и гражданина, собственности,
общественного порядка и безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской
Федерации, мира и безопасности человечества от преступных посягательств, а также предупреждения
преступлений.
В ч. 2 этой статьи указывается, что для осуществления этих задач Уголовный кодекс Российской
Федерации устанавливает основание и принципы уголовной ответственности, определяет, какие опасные
для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями.
Обратим внимание на термин «определяет». Определяет — значит предусматривает. Только через
определение, прелусмотренность уголовное законодательство реализует свои основные функции.
" Уголовный закон: опыт теоретического моделирования , Отв. ред. В. Н. Кудрявцев, С. Г. Келина. М. 1987. С. 48; см. также:
Кузнецова Н. Ф. Совершенствование норм о преступлении / Проблемы совершенствования Условного закона Под ред. В. Н.
Кудрявцева и др. М.. 1984. С. 27-40.
С м. напр.: Уголовное право России. Общая часть Под ред. Н. А. Игнатова.Ю. л- Красикова. М. 1998. Т. 1. С. 59; Уголовное право.
Общая часть / Под ред. " И. Ветрова. Ю. И. Ляпунова. М. 1997. С. 129.
27
Тот, кто применяет закон, в действительности прежде всего сталкивается с конкретной
предусмотренностью. делая уже потом из этого вывод о противоправности деяния, а не наоборот.
Ничего нового не вносит в определение и формулировка «запрещенного уголовным законом под
угрозой наказания».То, что преступление влечет за собой наказание, общеизвестно, и поэтому ее
информационная ценность ничтожна. Более того, она искажает подлинное содержание явления
преступления как юридического факта уголовного правоотношения, затушевывая необходимо присущий
ему элемент предусмотренности, и тем самым является шагом назад в уголовном правотворчестве.
В итоге мы получили все-таки довольно расплывчатое, лишенное конкретности определение,
содержащее противоречивые суждения.
И уж никак нельзя признать в качестве заслуживающего внимания довод, что оно имеет право
претендовать на законодательную новеллу лишь только потому, что в этом случае будет
соответствовать неким теоретическим характеристикам.
Как правильно отмечают А. А. Кененов и Г. Т. Чернобель, «правовые дефиниции должны адекватно
отражать сущность определяемого явления. Это обусловливает функциональную ценность такого
логического приема, как обобщение под нормативно-правовым углом зрения»36.
Здесь хотелось бы обратить внимание еще на одну парадигму, господствующую в уголовном праве.
Это утверждение о том, что наказывается преступление.
С точки зрения здравого смысла это утверждение есть не более, чем парадокс. Наказывается не
что-то, а кто-то за что-то.
При всем многообразии подходов к институту наказания и трактовок этого института оно по своему
содержанию было, есть и будет проявлением ответственности.
С позиции психологии ответственность определяется как осуществляемый в различных формах
контроль над деятельностью субъекта с точки зрения выполнения им принятых норм и правил. При этом
различают внешние формы
16
Кененов А. А., Чернобель Г. Т. Логические основы законотворческого процесса /.' Правоведение. 1991. N» 6. С. 72.
28
контроля, обеспечивающие возложение на субъекта ответственности за результаты его деятельности
(подотчетность, наказуемость и т. п.). и внутренние формы саморегуляции его деятельности (чувство
ответственности, ЧУВСТВО долга)37.
Так что же лежит в основе сложившейся парадигмы?
В классической школе уголовного права уголовный закон как результат законодательной
деятельности стал исходным предметом исследования ее теории и продолжает оставаться им по сей
день. Как писал в свое время Э. Я. Немировский, «задача науки уголовного права — в уяснении
принципов, лежащих в основе положительного права, в дедукции их частных положений, в раскрытии
пробелов и противоречий и в сведении всего положительного материала в стройную систему. Данная
задача выполняется догмой уголовного права, работающей логическим методом. Важным дополнением
служат исторический и сравнительный методы, уясняя истинный смысл норм, имеющих корни в
прошлом в прежнем законодательстве, или заимствованных из зарубежного права, или с ним сходных,
позволяя определить значение нормы в настоящем или предлагая примеры тактического применения ее
на почве законодательства, откуда она почерпнута»"".
В понимании предмета исследования мало что изменилось в течение почти века.
«Наука уголовного права, являясь частью юридической науки, — это совокупность теоретических
взглядов, идей, представлений о российском праве как отрасли права (включая сюда спектр проблем,
образующих предмет данной отрасли), о его исторической ретроспективе, тенденциях и перспективах
развития, международном и зарубежном уголовном законодательстве»39.
То есть, исходным материалом исследования уголовно-правовой теории служат те правовые
дефиниции, которые образуют содержание уголовного законодательства. Не случайно в совокупности
методов уголовно-правового
Психология: Словарь Пол общ. ред. А. В. Петровского. М.Г. Ярошевского. v'-- 1990. С. 275.
кировский Э. Я. Основные начала уголовного права. Одесса. 1917. С.2-3.
Российское уголовное право: Курс лекций
Пол ред. А. II. Коробсева. Hi ливосток. 1999. Т. 1. С. 20.
29
исследования во главу угла ставится догматический метод. За отправную точку этот метод берет не
какое-то явление социальной действительности, а преступление как родовое отвлеченное понятие, как
понятие юридическое. Данный метод предполагает изучение уголовно-правовой как таковой или
совокупности уголовно-правовых норм, а также юридических понятий, т. е. догмы уголовного права40.
В этом случае для криминалиста, применяющего в своих
исследованиях догматический (формально-логический) метод,
уголовно-правовые дефиниции то же, что для математика —
формулы и уравнения. И тот и другой оперируют понятиями
(т.е.
абстракциями),
добиваясь
" логической
непротиворечивости.
Поэтому с точки зрения формальной логики вывод о том, что наказывается деяние, логически
безупречен. Поскольку наказание следует за то, что указано в уголовном законе, а в законе указано
(отражено) деяние, то, следовательно, оно и подлежит наказанию.
В пределах уголовно-правовой теории можно бесконечно долго дискутировать по поводу того, какое
определение преступления более полно и правильно. Но при всей остроте полемики авторы в конечном
итоге неизбежно приходят к тому, о чем мы уже говорили выше: преступление — юридический факт
уголовного правоотношения.
Основываясь на этом, посмотрим на данную проблему со стороны реальной действительности.
Общая теория права разделяет юридические факты на события и действия.
Чтобы понять содержание последних, опять же обратимся к психологии.
Любое объективное проявление индивида она определяет через категорию деятельности, т. е.
динамической системы взаимодействий субъекта с миром, в процессе которых происходит
возникновение и воплощение в объекте психического образа и реализация опосредствованных им
отношений субъекта в предметной деятельности41.
т
См.: Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций.
М., 1996.С. 31.
41
Психология: Словарь / Пол ред.К. К. Платонова. М..1988. С. 275.
30
Юридическим фактом уголовного правоотношения или основанием для применения уголовной
репрессии в виде наказания в реальной жизни является осуществление вменяемым и достигшим
определенного возраста лицом такой деятельности, признаки которой указаны в уголовном законе. На
основании этого и возникает правоотношение между государством в лице его правоохранительных
органов и данным
лицом.
В ходе реализации такого правоотношения определяется конкретный объем обязанностей,
возлагаемых на лицо как на субъекта правоотношения (уплатить штраф, отбыть исправительные работы,
претерпеть лишение свободы и т. д.), которые и есть то, что мы именуем наказанием.
Деятельность (поступок, поведение) неотделима от субъекта, производна от него и воспринимается
окружающими как проявление его внутренних психических качеств, отношение к существующей
социальной системе ценностей. Утверждение «наказывается преступление» лишено всякого смысла.
Ведь наказание адресовано индивидуальному и групповому сознанию, ибо только через сознание
достигаются социальные цели специального и общего предупреждения.
Однако здесь мы сталкиваемся с еще одной парадигмой уголовно-правовой теории, а именно с
господствующим утверждением: наказываются только те деяния, которые обладают общественной
опасностью.
Мы же полагаем, что общественная опасность не свойство поведения, поступка, деятельности, деяния.
От того, какой в данном случае будет использован термин, смысл не меняется. Смысл заключается в том,
что общественная опасность есть свойство деятельного субъекта. Отделить ее от индивида так же
невозможно, как болезнь от живого организма.
Только поведение, доступное наблюдению, представляет собой свидетельство, «симптом»
общественной опасности, источником которой выступает сознание личности.
О том, что основанием уголовной репрессии является общественная опасность личности, а поведение
выступает ее показателем, убедительно свидетельствует сложившийся в i еории уголовного права
институт негодного покушения и судебная практика.
Весьма показательным в этом отношении является дело
31
С, ставшее в свое время предметом рассмотрения Президиума Верховного Суда РСФСР.
Как следовало из материалов уголовного дела, С. на почве личных неприязненных отношений решил
убить Ш., который обоснованно отстранил его от работы.
С этой целью он поехал к себе домой, взял заряженное ружье и пришел в контору, где находился Ш.
Там он с целью убийства навел на Ш. ружье и нажал на курок. Однако ввиду неисправности спускового
механизма ружье не выстрелило.
По своим одним объективным признакам поведение С. начисто лишено общественной опасности,
поскольку никогда не привело к требуемым последствиям — лишению жизни Ш. Вместе с тем
Президиум Верховного суда РСФСР вполне обоснованно указал, что такое негодное покушение
свидетельствует об общественной опасности личности преступника42.
Из приведенных выше формально-логических суждений с неизбежностью вытекает следующее
суждение, которое заключается в утверждении о том, что в законе предусматриваются общественно
опасные деяния. В итоге у людей создается устойчивая иллюзия, что общественная опасность, будучи
имманентным порождением сознания личности, в праве обретает какую-то свою самостоятельную
реальность, которую законодатель способен наполнять тем или другим содержанием по своему
усмотрению.
Так, в ч. 1 ст. 15 УК РФ указывается, что в зависимости от характера и степени общественной
опасности деяния, предусмотренные настоящим Кодексом, подразделяются на преступления небольшой
тяжести, преступления средней тяжести, тяжкие преступления и особо тяжкие.
До 9 марта 2001 г. неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание,
предусмотренное УК, превышало пять лет лишения свободы, в силу своего характера и степени
общественной опасности относились к категории тяжких. В соответствии с Федеральным законом «О
внесении
изменений
и
дополнений
в
Уголовный
кодекс
Российской
Федерации.
Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовно-исполнительный кодекс Российской Федерации и
4
- Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1961. ЛЬ 4. С. 6.
32
другие законодательные акты Российской Федерации» от 9 марта 2002 г. они перешли в категорию
преступлений небольшой тяжести.
Если согласиться с утверждением, что деяние обладает характером и степенью общественной
опасности, как истинным, то тогда как с истиной нужно согласиться с тем. что до 9 марта 2001 г. такие
неосторожные преступления обладали характером и степенью общественной опасности одного качества,
а начиная с 9 марта 2001 г. в этом качестве произошли количественные изменения в сторону уменьшения
присущей им общественной опасности.
Мы приводим это доведенное до абсурда формальнологическое рассуждение с тем, чтобы еще раз
показать некорректность содержащихся в уголовно-правовой теории парадигм «наказывается
преступление» и «преступление — общественно опасное деяние» с позиций социального и
предостеречь от придания им господствующего значения.
Выдающийся отечественный криминалист Н. С.Таганцев писал, что законодатель, реформирующий
закон, не отрекаясь без нужды и повода от наследия предков, должен всегда иметь в виду и другой
критерий оценки правовых положений — его жизнепригодность. «Из жизни для жизни — вот тот девиз
должен быть начертан на знамени законодателя»43.
Если исходить из того, что всякое определение явления должно прежде всего отражать его реальные,
необходимые и достаточные признаки, т. е следовать этому правилу «из жизни для жизни», то более
правильным представляется определение преступления как юридического факта в следующей редакции:
"Преступлением признается виновное совершение вменяемым лицом, достигшим возраста уголовной
ответственности, общественно опасного деяния, предусмотренного в уголовным чаконе».
Часть вторая могла бы звучать следующим образом: «Не является преступлением совершение лицом
деяния, признаки которого хотя и предусмотрены в уголовном законе, но которое в силу своей
малозначительности свидетельствуют об отсутствии общественной опасности этого лица».
Таганисв II. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. М. 1994.
1
С. 18.
^.H.V.t5-
33
Поэтому совершенно верной представляется позиция А. И. Марцева, который вполне обоснованно
предлагал включить в определение преступления указание на то, что общественно опасное действие или
бездействие всегда совершается вменяемым и достигшим возраста уголовной ответственности лицом44,
то есть сделать акцент не на деянии, а на деятеле.
В связи с этим можно полагать, что более приближенным к реальности и менее абстрактным
попытался сконструировать определение преступления законодатель Украины, который в ст. 11 своего
УК, указал, что преступлением является предусмотренное настоящим Кодексом общественно опасное
виновное деяние (действие или бездействие), совершенное субъектом преступления45.
Рассматривая содержание уголовного законодательства в социальном контексте, мы должны уяснить,
что законодатель посредством уголовного закона выделяет в социальной среде определенные группы
индивидов, обладающих той или иной мерой общественной опасности, которая проявляется ими в
совершении деяний, предусмотренных в уголовном законе. Он не может сделать большей или меньшей
эту общественную опасность, а может только усилить или ослабить объем уголовной репрессии,
применяемой к этим группам.
Следует отметить, что в ходе подготовки к реформе российского уголовного законодательства в
начале 90-х годов прошлого века появились работы, призывающие отказаться от признака общественной
опасности в определении преступления46. Особенно отчетливо эта идея обозначилась в работах Т. Г.
Понятовской47.
Она полагает, что одним из оснований желаемой стабильности должен явиться отказ от категории
общественной опасности в определении преступления, возвращение к понятию
44
Марцев А. И. Вопросы совершенствования норм о преступлении //
Государство и право. 1995. № 11. С. 85.
43
Уголовный кодекс Украины. СПб., 2001. Ст.П.
46
См.. напр.: Алакасв А. М. Понятие преступления (формы и виды): Автореф.
дисс. ... канд. юрид. наук. М, 1992. С. 16-17.
47
См.: Понятовская Т. Г. Концептуальные основы уголовного права России:
история и современность. Ижевск, 1994; ее же: Концептуальные основы
системы понятий и институтов уголовного и уголовно-процессуального права.
Ижевск, 1996.
34
преступления в классической теории уголовного права, где оно максимально формализировано и где
преступлением признается тишь только то, что предусмотрено в уголовном законе.
Нам понятно стремление последней найти и предложить концепцию, которая могла, быть положена в
основу системы уголовного законодательства правового государства.
Однако, не вдаваясь в длительную дискуссию, мы только рассмотрим данное предложение с позиции
содержания \ головной репрессии.
Ее предназначение заключается в реакции со стороны общества через систему государственных
институтов на отдельных лиц, поведение которых представляет опасность для интересов этого общества.
Наличие опасности (мы оставляем в стороне вопрос о том, насколько верно дается реальная оценка этой
опасности в том или ином случае) лежит в основе криминализации.
Общественная опасность — это не какая-то абстракция. Она находит свое материальное выражение
как совокупный результат совершения определенным количеством людей однотипных поступков. Иначе
говоря, это результат проявления общественной опасности индивидов.
Если говорить о реализации принципа справедливости при применении уголовной репрессии, то мера
репрессивного воздействия должна соответствовать общественной опасности конкретной личности,
поведение которой и должно определять степень этой опасности. Т. Г. Понятовская по сути же
призывает возвратиться на исходные позиции формирования уголовно-правовой теории, с поиска ответа
на вопросы, что же составляет особую природу преступления и чем оно отличается от «неправды
гражданской», а это никак нельзя признать приемлемым для современной науки уголовного права.
Не менее важной для нового уголовного законодательства выступает проблема определения
основания уголовной ответственности. Если попытаться уяснить значение информации подобного
определения, то можно сказать, что его задача состоит в том, чтобы дать знание правоохранительным
органам о тех реальных обстоятельствах, в связи с которыми она наступает. Такие обстоятельства
устанавливаются ими в ходе процессуальной деятельности.
С точки зрения представителей психологической науки,
35
деятельность — это «совокупность действий, объединенных общей целью и выполняющих
определенную функцию». Поэтому обозначение цели для субъектов деятельности всегда является
необходимым ее условием.
В этой связи представляется, что статья уголовного закона, указывающая на основание уголовной
ответственности, должна раскрывать содержание деятельности правоприменительных органов по
установлению основания уголовной ответственности, отвечать на вопрос: что для этого нужно им выяснить
в каждом конкретном случае?
Учитывая эту функциональную особенность, рассмотрим содержание ст. 3 УК РСФСР 1960 г.,
предусматривавшей основания уголовной ответственности. В ней указывалось, что ответственности и
наказанию подлежит лицо, виновное в совершении преступления, т. е. умышленно или по
неосторожности совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние.
Таким образом, ответственности и наказанию подлежало лицо, совершившее преступление.
Но точно такой же вывод содержался и в ст. 1 Кодекса, указывавшей, что для выполнения
возложенных на этот Кодекс задач он определяет, какие общественно опасные деяния являются
преступными, и устанавливает наказания, подлежащие применению к лицам, совершившим преступления.
Следовательно, хотя ст. 3 УК РСФСР 1960 г. и озаглавлена «Основания уголовной ответственности»,
тем не менее она не определяла этих оснований для правильного применения уголовного закона к
конкретной жизненной ситуации.
Еще более неудачным представляется определение основания уголовной ответственности в
Уголовном кодексе 1996 г.
Как и определение преступления, она основана на положениях все той же Теоретической модели
уголовного кодекса. Там в ст. 16, озаглавленной «Общее основание уголовной ответственности»,
сказано: «Основанием уголовной ответственности является состав преступления, т. е. наличие в
действиях (бездействии) лица всех признаков преступления, предусмотренных уголовным законом»48.
48
Уголовный закон: опыт теоретического моделирования. С. 48.
36
В данном случае во имя сохранения тезиса, что состав преступления — единственное основание
уголовной ответственности, механически соединяются в одном определении понятия различных
явлений: 1) состава преступления (как четырех элементов поведенческого акта индивида); 2) признаков
преступления (следовательно, уже существующего юридического факта уголовного правоотношения);
3) предусмотренное™ в уголовном законе (т. е. описания деяния).
Таким же труднодоступным пониманию явилось, хотя и несколько скорректированное, определение
основания уголовной ответственности в рассматриваемом Уголовного кодексе 1996 г.. ст. 8 которого
гласит, что «основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все
признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом».
Что же является в конечном итоге основанием уголовной ответственности: деяние, состав
преступления или предусмотренность в уголовном законе?
Ратуя за четкость и ясность формулировок и понятий при создании закона, Н.Ф. Кузнецова, будучи
одним из авторов этой законодательной новации, в одной из своих работ прямо признает, что еще в
начале 60-х годов в трактовке состава преступления сложился дуализм в учебной и монографической
литературе и что спустя четверть века положение не изменилось.
По-прежнему одними авторами состав преступления понимается как законодательная или научная
абстракция, юридическая конструкция, модель преступления в законе. Другие рассматривают его как
социально-правовую реальность, составляющую ядро и систему общественной опасности
преступления49.
Не случайно поэтому при обсуждении проекта данная дефиниция вызвала критические замечания и
было предложено при определении оснований уголовной ответственности использовать более четкие
формулировки-0.
Кузнецова Н. Ф. Состав преступления: спорные вопросы // Вестник Московского университета. Сер 11. Право.
С. 27.
С м.: Обсуждение проекта УК' России в Академии МВД РФ Государство "-рано. 1992. \° 7. С. 96.
1987. ,\е 4.
37
Если не отождествлять преступление с деянием, а исходить из того, что оно как юридический факт в
свое содержание необходимо включает два самостоятельные явления: совершенное лицом общественно
опасное деяние и предусмотренность (описание) его признаков в уголовном законе, и если мы хотим
точно указать в законе адресованные правоприменителю те реальные обстоятельства, которые он
должен установить для привлечения к уголовной ответственности конкретного лица, то, очевидно, более
точным и правильным было бы, на наш взгляд, следующее определение: «Основанием уголовной
ответственности является соответствие признаков, совершенного лицом общественно опасного деяния,
их описанию в настоящем Кодексе».
Тем самым уже уголовный закон прямо бы обязывал субъекта, применяющего право, к глубокому и
полному исследованию всех обстоятельств совершенного деяния, правильному уяснению смысла
уголовного законодательства и точной уголовно-правовой квалификации.
§ 4 Роль преступления в процессе
квалификации
В плане предлагаемого понимания сущности преступления представляется интересным вопрос о том,
какую роль по отношению к преступлению играет уголовно-правовая квалификация.
Последняя как правовое явление стала предметом глубокого разностороннего исследования с позиций
уголовного права, философии и логики.
В. Н. Кудрявцевым изложена целая теория процесса квалификации с его основными
закономерностями51. Вместе с тем еще возникают неясности, когда мы пытаемся исходя из имеющихся
определений квалификации выяснить, в каком отношении к преступлению как юридическому факту она
выступает.
При знакомстве с определениями квалификации, имеющимися в юридической литературе, обращает
на себя внимание то. что в них часто понятие преступления и понятие общественно
опасного
деяния
употребляются
как
-'■ См.: Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступления. М.. 1972. 38
тождественные. Между двумя явлениями, отражаемыми этим понятиями, ставится знак равенства, хотя,
как это видно is сказанного выше, общественно опасное деяние есть только оди нз признаков, элементов
более сложного явления.
Например, В. Н. Кудрявцев определяет квашфикацию «и установление и юридическое закрепление
точного соответстви между признаками совершенного деяния и признаками состав преступления,
предусмотренного уголовно-правовой нормой»-Дальше, конкретизируя это положение, автор пишет, чи
«квалификация охватывает только ту часть процесс! применения нормы права, которая заключается в
выборе;
головно-правовой
нормы,
предусматрив!
кэшей
о б щ е с т в е н н о - о п а с н о е д е я н и е (разряде моя — И. Г.), и в закреплении этого выбора в
юридичесш акте (приговоре, определении, постановлении)»53. Тут же ОЕ делает следующий вывод: «Таким
образом, квалификацм преступления есть лишь один из этапов применения норме права, состоящий в
принятии решения о том, какая именю уголовно-правовая норма предусматривает совершенное п ре с т у п
л е н и е (разрядка моя. — И. Г.), и в закреплении этого решения в уголовно-процессуальном акте»54.
Аналогичное отождествление понятий содержится ш других работах.
«Квалификация преступления, — писал Б. А. Куринов, -как правовая оценка означает вывод о том,
какая норн уголовного закона предусматривает рассматриваем!; общественно опасное деяние. Иными
словами, квалификаца преступления — это вывод о подобии (тождестве) конкретной жизненного случая
— преступления — тому понятиюо преступлении данного вида, которое сформулировано в норне
советского уголовного закона»55.
Но тогда надо полагать, что раз уголовно-правовой норме;! предусматривается преступление, т. е.
явление, которое влечп за собой возникновение уголовно-правового отношения, то он, 'это явление,
существует вне всякой связи с тем содержание» нормы, которое выражает предусмотренность.
"I ам же. С. 8.
Там же. С. 17-18.
Там же. С. 18.
к\ршювБ. А. Научные основы квалификации преступлений. М. 1976. С. 1
Если говорить, что уголовно-правовая норма предусматривает преступление, то как же в таком
случае нужно определять само понятие преступления9
Очевидно, только так: преступление есть преступление, предусмотренное уголовным законом. Явная
тавтология. И она с неизбежностью возникает каждый раз, когда понятия "преступление" и
"общественно опасное деяние" употребляются как взаимозаменяемые, отражающие один и тот же
объект. Смешивание этих понятий, далеко различных по своему содержанию, не только рождает
логическое противоречие, но и лишает возможности глубже и правильней понять существо
уголовно-правовой квалификации.
Тезис, что уголовно-правовая норма предусматривает совершенное преступление, как следствие
логически влечет вывод, что явление преступления существует до этой предусмотренности, т. е. до
создания уголовного закона, само по себе, и существование юридического факта не зависит от
законодателя, и что о том, есть преступление или его нет, можно судить до уголовно-правовой
квалификации. Квалификация же представляется в виде примерки правовой нормы к уже
установленному юридическому факту — преступлению56.
Но это далеко не так. Квалификация сама по себе есть разновидность познания, мыслительный
процесс, связанный с решением определенной задачи57.
Попытаемся выяснить, что является объектом такой познавательной деятельности.
В этом плане интересные выводы содержатся в работе А. В. Наумова и А. С. Новиченко «Законы
логики при квалификации преступлений».
Рассматривая широко распространенное определение квалификации как установление соответствия
признаков совершенного общественно опасного деяния признакам, предусмотренного уголовным
законом состава преступления, авторы вполне справедливо подвергают критике правильность
употребления в определении квалификации понятия соответствия, указывая, что это понятие
заимствовано из
'" См.: Наумов А. В., Новиченко А. С. Законы логики при квалификации преступлений. М., 1978. С. 16. 57 Там же. С. 6.
40
точных и естественных наук: математики, химии, физики, биологии. Там оно имеет строго
определенный смысл: соответствие понимается как отношение, выражающее функциональную связь
состояний, сторон, объектов-8.
Правильно отмечая, что при квалификации сопоставляются два разнопорядковых явления: акт
человеческого поведения и норма, авторы делают вполне обоснованное заключение, что раскрыть
существующее между ними отношение можно лишь посредством категории диалектического тождества.
Последнее не есть одинаковость, совпадение предмета, понятия с самим собой, а есть взаимодействие
противоположностей, т. е. тождество, которое предполагает различие, и которое есть тождество
противоположностей59.
Суть такого диалектического тождества раскрыта Гегелем через суждение «Единичное есть
всеобщее». «В абстрактном суждении "Единичное есть всеобщее" субъект есть непосредственно
конкретное, предикат же. напротив, есть абстрактное, неопределенное всеобщее. Но так как они связаны
через есть, то предикат также должен содержать в своей всеобщности определенность субъекта; таким
образом, эта определенность есть особенность, и последняя есть положенное тождество субъекта и
предиката. <...> Субъект есть по своему смыслу, прежде всего, единичное, а предикат — всеобщее. В
дальнейшем развитии суждения субъект не остается только непосредственно единичным, а предикат не
остается только абстрактно всеобщим; субъект и предикат получают затем и другое значение: предикат
получает значение особенного и единичного, субъект — значение особенного и всеобщего»60.
Уголовно-правовая норма представляет собой отражение того общего, что существует в единичном, в
каждом элементе множества — деянии индивида.
В ходе квалификации и происходит установления между ними отношения в виде диалектического
тождества.
Выше мы приводили аргументы, свидетельствующие о том. что сущность явления преступления в
нынешней уголовноТам же. С. 11. Там же. С. 14-15. '^■-v.ih Указ. соч. М.. 1974. Т. 1. С. 353-354.
41
правовой системе составляет отношение между разными явлениями действительности — деянием и
нормой- Это отношение и является тем самым отношением диалектического тождества
противоположностей.
Квалификация есть тот познавательный процесс, который исследует наличие или отсутствие этой
сущности в каждом конкретном случае. Иными словами, целью познания при квалификации является
установление юридического факта уголовного правоотношения. До тех пор, пока мы не определим, что
между деянием и уголовно-правовой нормой существует отношение тождества, мы не можем говорить о
наличии преступления. Подобное утверждение будет бессмысленно, как бессмысленно всякое иное
утверждение о результате познания до самого процесса познания.
В этом и заключается вся противоречивость суждения, что уголовно-правовая норма
предусматривает преступление.
Исходя из этого нельзя согласиться с доводами, что квалификация есть «примерка» правовой нормы
к преступлению, есть подбор нормы уголовного закона к конкретному жизненному случаю, который
понимается как сам юридический факт61.
Квалификация — это прежде всего установление юридического факта. Она как субъективная
деятельность закономерно обусловливается всей его сущностью. Включая в себя два совершенно
разнородных имманентно обособленных признака — деяние и норму, явление преступления необходимо
требует от субъекта правоприменительной деятельности, уяснения той связи, что лежит между ними.
Таким образом, преступление не может быть воспринято иначе, как посредством квалификации.
Нельзя познать отношение между отдельными предметами материального мира, не соотнося эти
предметы между собой в человеческом сознании. В своем отношении эти материальные объекты
неразрывны между собой. Точно так же неразрывны в явлении преступления деяние и норма.
Между содержанием преступления как юридическим фактом и содержанием уголовно-правового
отношения существует
прямая
зависимость.
Например,
такое
"' См.: Куриное Б. А. Указ. соч. С. 12.
42
реступление, как кража, влечет за сооой одни правовые остедствия. грабеж — другие. Обстоятельства
конкретного civ-чая по делу могут быть установлены с исчерпывающей полнотой.
Допустим, расследованием выявлено, что А. похитил деньги лз кармана Б., который в этот момент
находился в состоянии сильною алкогольного опьянения и не осознавал действий А., не мог дать им
правильную оценку.
Казалось бы, юридический факт установлен абсолютно точно, если преступление отождествлять с
деянием. Но мы не сможем определить содержания уголовного правоотношения в виде прав и
обязанностей субъектов до тех пор, пока не подвергнем содеянное квалификации. И если правоприменительный орган неправильно установил отношение между признаками конкретного случая
(единичным) и нормой (общим), усмотрел в содеянном не кражу, а грабеж, то в итоге возникает
уголовно-правовое отношение, совершенно иное по своему содержанию.
Это еще раз говорит о том, что сущность преступления лежит не в самом деянии, а в явлении более
сложном, в реально существующем отношении между единичным и общим.
Авторы интересных и содержательных исследований по проблемам квалификации, подойдя
по-новому к пониманию целого ряда положений, в вопросе о соотношении и взаимосвязи явления
преступления и квалификации за исходное в конечном тоге взяли традиционную формулу "преступление
есть деяние". Отсюда и не раскрывающий существа вывод, что назначение квалификации —
устанавливать тождество меЖДУ нормой и преступлением.
Нужно отметить, что А. В. Наумов и А. С. Новиченко. по всей видимости, чувствовали логическую
уязвимость основного выводимого ими тезиса, представляющего квалификацию как процесс
установления тождества меЖДУ содержанием уголовно-правовой нормы и предусмотренным ею
преступлением, и в своей работе, когда речь заходит о содержании этого тождества, всячески пытаются
избежать Употребления понятия "преступление,\ Иногда они пишут, что квалификация представляет
собой констатацию тождества признаков квалифицируемого общественно опасного деяния и признаков
уголовно-правовой нормы, предусматривающей
43
ответственность за это деяниеб:. В других случаях утверждают, что при квалификации преступления
сопоставляются правовая норма и преступное деяние6'.
И хотя авторы не дают каких-либо пояснений по этому поводу, тем не менее очевидно, что
используемые термины далеко не совпадают по заключенному в них смыслу.
Преступное деяние, как можно полагать, есть такое деяние, преступность которого (а это, в свою
очередь, может означать лишь одно — запрещенность его уголовным законом) уже установлена,
очевидна для субъекта.
Данное положение, как утверждают сами авторы, возможно только в процессе квалификации. Так что
термин "преступное деяние" есть синоним термина "преступление" и его употребление не спасает
авторов от вытекающего отсюда логического противоречия.
Более отчетливо позиция А. В. Наумова и А. С. Новиченко о разграничении понятий деяния и
преступления проявляется в их работе несколько дальше, когда они пишут, что "сущность деяния
(преступления) — это его общественная опасность"64.
Равенство, проводимое между этими понятиями, очевидно. Пытаясь с этих позиций выявить
существующее отношение между квалификаций и юридическим фактом уголовно-правового
отношения, авторы пришли к выводу, что "квалификация является официальным признанием наличия
юридического факта (события преступления), порождающего охранительное уголовно-правовое
отношение, и ею определяется содержание и объем прав и обязанностей субъектов этого отношения.
<...> Такое признание означает, что государство в лице его судебно-следственных органов вправе
подвергнуть совершившего преступление специфическим мерам государственного принуждения, а в
конечном счете — уголовному наказанию"63.
Само по себе это утверждение правильно. Но оно раскрывает не взаимосвязь между интересующими
нас явлениями, а последствие этой взаимосвязи.
1,2
См.: Наумов А. В.. Новиченко С. А. Указ. соч. С. 15.
Там же. С. 35.
64
Там же. С. 35.
"s Там же. С. 28.
63
44
Прежде чем официально признать (т. е. выразить в уста-н0втеннои процессуальной форме) наличие
юридического Лакта. его нужно познать, а это достигается в процессе квалификации.
Обратимся еще раз к тому периоду с истории отечественного уголовного права, когда существовал
юридический факт первого типа.
И в то время деяние, прямо не предусмотренное уголовным законом, но признававшееся
преступлением в силу института аналогии, также проходило процедуру официального признания и также
влекло уголовно-правовые последствия. Однако эту процедуру отнюдь нельзя назвать квалификацией в
том содержании, которые вкладывается в это понятие сегодня.
Тогда квалификация как необходимый процесс познания была присуща тем юридическим фактам,
общественно опасные деяния которых прямо предусматривались уголовным законом. Последовавшее с
1958 г. изменение явления юридического факта уголовно-правового отношения привело к тому, что
процесс квалификации распространился на всю совокупность преступлений, стал необходимым
условием каждого из них.
Отсюда можно заключить, что понимание квалификации и как официального признания наличия
юридического факта, и как уголовно-правовой оценки совершенного субъектом деяния, и как познание
объективной истины, о чем правильно пишут в своих работах упомянутые авторы, по сути является
отражением необходимых сторон единого процесса установления реального существования
юридического факта уголовного правоотношения — преступления. Этот познавательный процесс есть
сущность квалификации, ее связующая основа.
В данной системе сущность уголовно-правовой квалификации заключается в познании отношении
тождества между деянием и его описанием и тем самым в установлении самого явления преступления.
45
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Алакаев А. М., Красиков Ю. А. Понятие преступления Множественность преступлений. М.,1996.
2. Беккария Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1995.
3. Герцензон А. А. Понятие преступления в советскои уголовном праве. М.-Л., 1948.
4. Дурманов Н. Д. Понятие преступления. М.,1948.
5. Герцензон А. А. Понятие преступления. М., 1955.
6. Гонтарь И. Я. Преступление и состав преступления Kai явления и понятия в уголовном праве.
Владивосток, 1997.
7. Ковалев М. И. Понятие преступления в COBCTCKON уголовном праве. Свердловск, 1987.
8. Козлов А. П. Понятие преступления. СПб., 2004.
9.Кудрявцев В.Н. Генезис преступления.М.,1998.
Ю.Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. М.,1969.'
11 .Кузнецова Н. Ф. Совершенствования норм о преступлении
// Проблемы совершенствования уголовного закона / Под ред, В. Н. Кудрявцева. М., 1984.
12.Ломакина В.Ф. Преступление и проступок. М.,1991.
П.Ляпунов Ю. Категория «преступление»/Социалисти-ческая законность. 1987. №7.
14.Мальцев В.В. Категория «общественно опасное поведение» и его уголовно-правовое значение //
Государство и право.1995.№9.
15.Мальцев В.В. Категория общественно опасного поведения в уголовном праве. Волгоград, 1995.
16.Марцев А.И. Преступление: сущность и содержание. М., 1986.
17.Марцев А.И. Вопросы совершенствования норм о преступлении/ Государство и право. 1995. № 11.
18.Марцев А.И. Общие вопросы учения о преступлении. Омск, 2000.
19.Мурзинов А.И. Преступление и административные правонарушения. М.,1985.
20.Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. М.,1961.
21.Сахаров А.Б. Понятие преступления по советскому уголовному праву. М.,1973.
22.Хорват Т. Понятие преступления. Категории преступных деяний // Современные тенденции
развития социалистического уголовного права. М., 1983.
46
Г1АВА
И
ПРИЗНАКИ (СВОЙСТВА) ПРЕСТУПЛЕНИЯ
§1 Общественная опасность
Преступлениями в государстве признаются только такие деяния, которые общественно опасны.
В законодательстве формулировка общественной опасности преступного деяния возможна, как
правило, в трех вариантах: ука-занием на объекты посягательства, которым деяние причиняет вред, на
вредоносность деяния, на сочетание того и другого.
Еще во французской Декларации прав человека и граждани-на 1789 г. социальные (материальные)
свойства правонарушений раскрывались как «действия, вредные для обшества».
УК Франции 1992 г. был оценен при представлении его проекта Сенату министром юстиции как
воспринявший материальное понимание преступления: «Тяжесть вреда, причиненного обществу, — вот,
что определяет юридическую сущность преступного деяния. Так, только посягательства на
общественные ценности образуют преступления и проступки»66.
Именно тяжесть вреда послужила главным критерием категоризации уголовных деяний натри
группы: преступления, проступки и нарушения. Статья 111-1 так и гласит: «в соответствии с их
тяжестью».
В знаменитом трактате «О преступлениях и наказаниях» ] 764 г. Ч. Беккариа писал: «Истинным
мерилом преступлений является вред, наносимый ими обществу. Это одна из тех очевидных истин, для
открытия которых не требуется ни квадрантов, ни телескопов и которые доступны любому среднему
уму»67.
Он уже тогда при одним из тягчайших преступлений посягательство на безопасность и свободу
граждан. Неравенство в наказуемости по классовому критерию он
'-Ьп. .по: Крылова Я. Е. Основные черты нового Уголовного кодекса Франции. М- 1996. С. 33. Ь< 1"<ариа Ч. О преступлениях и
наказаниях. М. 1939. С. 226.
47
отметил даже в преследовании таких общеуголовньг преступлений, как кража и убийство: «К ним
относятся убийст] и кражи, совершаемые не только плебеями, но и вельможа: и власть имущими, так как
их пример, оказывая сильное влиянщ на многих, разрушает в подданных понятия о справедливосп и
долге и устанавливает вместо них право сильного, одинаков» опасное как для тех, кто им пользуется, так
и для тех, которьк от него страдают»68.
Первым в истории уголовный кодекс, который закрепил понятии преступления его социальное
свойство «злонаправленность», был составлен А. Фейербахом дл: королевства Бавария в 1813 г.
В первой его книге «Общее законодательное определен» преступления и проступка» содержалось
такое определен» преступления: Все умышленные нарушения закона, которые из-1 за своих свойств и
размера злонаправленности находятся по, угрозой наказания <...> (далее следовал перечень наказаний,
— Н.К.), называются преступлениями».
В отечественной уголовно-правовой доктрине велись оживленные дискуссии относительно
законодательной конструкции понятия преступления: должна ли она охватывать материальный признак
или ограничиваться формальным, либо сочетать то и другое. При этом все ее участники соглашались, что
в реальной жизни и в теоретической трактовке материальное понятие преступления очевидно.
Законодательная же позиция на этот счет не раз менялась.
Так, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1832 г. в редакции 1842 г. предлагало
формальное определение преступления как деяния, запрещенного законом под страхом наказания.
В Уложении же 1845 п и в редакции 1857 г. социальное (материальное) содержание преступления
раскрывалось путем перечня объектов, на которые посягает преступное деяние: нарушение закона,
которое включает в себя посягательство на неприкосновенность прав Верховной Власти и установленных
ею властей или на права или безопасность общества или частных лиц (ст. 1).
В редакциях 1866 и 1885 гг. Уложение вернулось к
<-s
Там же. 48
, ш-]Ьной дефиниции преступления: «Преступлением или ПОСТУПКОМ признается как самое
противозаконное деяние, так
неисполнение того, что под страхом наказания законом запрещено».
Еше ранее, в эпоху Петра I, формализм уголовного законодательства, по свидетельству русских
правоведов, доводится до крайностей.
Основанием криминализации деяний, т. е. признания их преступлениями, считалось простое
невыполнение царских предписаний. Все, что царь запретил под страхом наказания, то и являлось
преступлением независимо от того, наносило ли деяние вред кому-либо или обществу, или даже если оно
было полезным. Правда, иногда все же объективное свойство преступления — его антисоциальность —
в петровском законодательстве проявлялось. Например, в Артикуле воинском 1715 г. преступление
определяется как «вражеские и предосудительные против персоны его величества или его войск, также
его государства, людей или интересу государственного деяния»69.
Надо отдать должное русским ученым: они все. за редким исключением, признавали материальное
понятие преступления, конечно, в сочетании с юридическим. Об этом обстоятельно писали Н. С.
Таганцев, Н. Д. Сергеевский. С. П. Мокринский, П. Д. Калмыков, Н. П. Неклюдов и др.
А. Ф. Кистяковский приводил доводы в пользу формального законодательного определения
преступления, которое можно встретить у современных сторонников формальной дефиниции
преступления.
Он считал, что закон может давать лишь формальные поведения и формулировать готовые формулы.
Поэтому, если в ученом трактате правильно говорится, что преступление есть посягательство на
неприкосновенность права и безопасность общества, такое определение будет понятно и уместно. В
законодательстве же оно вызовет запутанность °.
Ему обоснованно возражал Н. С. Таганцев: «Преступлением почитается деяние, посягающее на
юридическую норму в ее
русское законодательство X—XX веков. VI.. 1986. Т. 4. С. 327-365.
'Д> '^тяковский А. Ф. Элементарный учебник. Общая часть уголовного права.
ь!
' ^в. 1882. С. 267-268.
49
реальном бытии, деяние, посягающее на охраняемы» юридической нормой интерес. Если мы будем
видеть в преступлении только посягательство на норму, будем придавать исключительное значение
моменту противоправности учиненного, то преступление сделается формальным, жизненепригодным
понятием, напоминающим у нас воззрения эпохи Петра Великого, считающего и мятеж, и убийство, к
ношение бороды, и трубку заповедного дерева равно важными деяниями, достойными смертной казни,
ибо все это виновный делает, одинаково не страшась царского гнева»71.
В традициях российского уголовного законодательства были составлены первые советские уголовные
кодексы — УК 1922 г., УК РСФСР 1926 г.
Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г.
формулировали материальное понятие преступления как общественно опасное, посягающее на
интересы социалистических правоотношений деяние. При этом впервые социальная характеристика
преступления дополнялась классовой в строгом соответствии с Конституцией РСФСР, а затем СССР.
УК РСФСР 1922 г. характеризовал общественную опасность деяния как «угрозу основам советского
строя и правопорядка, установленного рабоче-крестьянской властью на переходный к
коммунистическому строю период времени».
Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. уже не содержали
классовой оценки объектов преступных посягательств. Общественная опасность трактовалась как
посягательство на общественный строй СССР, политическую и экономическую системы,
социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и
свободы граждан.
Аналогичное определение давал УК РСФСР 1960 г.
Общественная опасность составляет важнейшее социальное (материальное) свойство преступления.
Общественная опасность, вредоносность деяния выражаются в причинений либо создании угрозы
причинения ущерба охраняемым законом интересам.
"' Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекций. Часть общая. СПб., 1902. Т. 1. С. 45 —46.
50
Высказанное в юридической литературе мнение о том, будто специфика общественной опасности
преступлений состоит в их посягательстве на все общество в целом, на всю систему общественных
отношений, мы считаем неверным.
Особый процессуальный порядок возбуждения уголовных дел по некоторым категориям
преступлений — о клевете, оскорблении, побоях, изнасиловании — не меняет их существа как
объективно (а не в оценке потерпевшего) общественно опасных деяний.
В свое время высказывалась точка зрения, что в делах частного обвинения преступное деяние
определяет сам потерпевший72, что, естественно, не может быть правильно.
Вопрос о том, что точнее для выражения содержания преступления: понятие «общественная
опасность» или понятие «общественная вредность» — одно время дискутировался в теории уголовного
права.
Так, А. Шерер считал, что для характеристики сущности преступления следует употреблять термин
«общественная вредность» деяния. Об общественной опасности, по его мнению, можно говорить лишь в
отношении преступника. «Общественная вредность, — писал он, — понятие более конкретное, твердое,
свидетельствующее о высокой степени вредности преступления. Общественная же опасность имеет в
виду будущий, потенциальный вред. Трудно говорить об общественной опасности, если опасность
ввиду наступления вреда уже миновала, а наступивший вред стал фактом объективной
действительности»73.
Сторонники термина «общественная опасность» отмечали, что понятие «общественной вредности» не
сможет охватить формальные преступления и преступления, где нет вреда. Понятие «общественной
вредности» делает акцент на объективном признаке преступления — вреде, — не учитывая в полной мере
субъекта и субъективные признаки деяния. Кроме того, надо анализировать преступление не только тогда,
когда оно причинило вред, но и в момент его выполнения. В УК Республики Польша в ряде норм
употребляется
''Становление Президиума Верховного Суда РСФСР по делу К. .■'.' Бюллетень еРховного Суда РСФСР. 1965. Л° 7. С. 8." ■)-егег 4
Karanie a humanizm. Warszawa. 1964. S. 33.
51
щ
понятие «общественная вредность». Так, в ст. 2 сказано, что «не является преступлением запрещенное
деяние, общественная вредность которого незначительна». В главе о разъяснении понятий так
раскрывается содержание общественной вредности: «При оценке общественной вредности деяния суд
принимает во внимание вред и характер нарушенного блага, размеры причиненного или возможного
вреда, способ и обстоятельства совершения деяний, значимость нарушенных виновным обязанностей
равно как степень вины, мотивацию виновного».
Нетрудно заметить, что здесь разница между «общественной' опасностью» и «общественной
вредностью» носит терминологический характер.
Из каких же элементов слагается опасность (вредность) преступного деяния? Является ли эта
опасность совокупностью всех субъективных и объективных признаков преступного деяния? Если да,
то в равной ли мере?
Действующий уголовный закон по-разному характеризует общественную опасность в зависимости
от того, какую ее сторону в соответствующей норме он рассматривает.
Статья 14 УК РФ определяет общественную опасность как свойство преступления в целом. Поэтому
в ч. 2 этой статьи говорится, что «не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и
содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу
малозначительности не представляющее общественной опасности». Малозначительные деяния, таким
образом, лишены общественной опасности в уголовно-правовом смысле, хотя они могут быть
общественно опасными с точки зрения административного, дисциплинарного или гражданского права.
В той или иной форме асоциальны и вредоносны все правонарушения. Однако законодатель
обоснованно характеризует только преступления специфическим признаком «общественная
опасность». Кроме того, вредоносность отражает лишь объективное причинение ущерба, но не
учитывает субъективных свойств преступления. Общественная опасность деяния —
объективно-субъективная категория.
Общественная опасность как отдельных преступлений, так и преступности в целом весьма
динамична и вариативна. Ее
52
^терминируют две подсистемы факторов — криминологические (причины и условия преступности,
эффективность профилактики) и уголовно-политические (приоритетные направления борьбы с
преступностью, традиции и особенности УГОЛОВНОГО законодательства, карательная практика),
достаточно сравнить УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 г.г., уголовное законодательство последующих трех
десятилетий, чтобы увидеть значительную изменчивость законодательства, офажаюшую серьезные
изменения в преступности и ее причинах, а также повороты уголовной политики.
В законодательстве формулировка общественной опасности преступного деяния возможна, как
правило, в трех вариантах: указанием на объекты посягательства, которым деяние причиняет вред, на
вредоносность деяния, на сочетание того и другого.
Как и всякое явление, общественная опасность характеризуется с качественной и количественной
сторон. Закон в целом ряде статей (например, в ст. 34 и 37, ст. 60 УК РФ) говорит о характере и степени
общественной опасности.
Характером и степенью общественной опасности обладают все преступления. Поэтому нельзя
согласиться с теми авторами, которые полагают, что характер общественной опасности определяет
вредность групп преступлений, а степень — опасность индивидуального преступления^4.
Правильно критиковал эту позицию К. Лютов75.
Понятие характера общественной опасности в соответствии с общепринятым словоупотреблением"6
означает отлиСм.: Брайнин Я. М. Принципы применения наказания по советскому Условному праву. /У Наукови записки Кшвского
державного университету. Ч. XII. Вып. 1. Сб. 6. Ки1в. 1953. С. 65-69; его же — Уголовный закон и его применение. М.. 1967. С.
129; Соловьев А. Д. Вопросы применения наказания по советскому уголовному праву. М.. 1958. С. 85-88; Кудрявцев В.Н.
Объективная сторона преступления. М., 1960. С. 110-117; Мендельсон Г. А. Передача на поруки лиц, совершивших преступление,
не представляющее оольшой общественной опасности. М, 1963. С. 9; Курпяндский Б. И. Вопросы °слювания уголовной
ответственности , Вопросы УГОЛОВНОГО права. М.. 1966. С. 8.
См.: Лютое К. Обществената опасност на престъпното леянието. София. I960. С. 40-46.
"Характер — это свойство, особенность, качество чего-нибудь» (см.: Ожегов ( '! Словарь русского языка. М. 1960. С. 847).
53
чительное свойство, специфику, качество общественной опасности преступления (как каждого
отдельного, так и целой группы преступлений). Характер общественной опасности составляет ее
качество, степень же заключает в себе количество опасности преступления для общества.
Философия понимает под качеством существенную определенность предмета, в силу которой он
является данным, а не иным предметом и отличается от других предметов. Качество предмета не
сводится к отдельным его свойствам. Оно связано с предметом как с целым, охватывает его полностью и
неотделимо от него. Поэтому понятие качества связывается с бытием предмета. Под количеством же
понимается величина, число, объем явления. Количество есть такая определенность вещи, благодаря
которой ее можно реально или мысленно разделить на однородные части. Однородность (подобие,
сходство) частей или предметов — отличительный признак количества. Различия между предметами,
неподобными друг другу, носят качественный, а различия между предметами подобными —
количественный характер77.
Все элементы состава, объективные и субъективные, имеют свое содержание — характер
общественной опасности. В совокупности они образуют содержание (характер) соответствующих
преступлений в целом.
Общественная опасность преступления, как нетрудно заключить из анализа норм Особенной части
УК, в действительности определяется всеми признаками преступления — и объективной, и
субъективной сторонами, и объектом, и субъектом.
Однако определяется она этими признаками не в равной мере как по всем преступлениям в целом, так и
по отдельным составам. Ведущими и определяющими для общественной опасности всей совокупности
преступлений являются объективные признаки деяния, а среди них — объект и последствие
преступления. Анализ Особенной части УК, где главы, а внутри глав нормы расположены, как правило, от
более общественно опасных к менее общественно опасным
": Философский словарь / Под ред. М. М Розснтатя. П. Ф. Юдина. М.. 1968. С. 152.
54
преступлениям, исследование основании выделения тяжких преступлений, с одной стороны, и
малозначительных преступлений — с другой, свидетельствуют об определяющей роли в характеристике
общественной опасности преступлений объектов посягательства.
Можно установить определенное количество признаков, которые выступают в качестве основных и
квалифицирующих преступление.
Это наиболее многочисленная группа объективных признаков: ущерб, способ, группа, повторность,
предмет, потерпевший, место, время и обстановка совершения преступления.
Затем идет группа субъективных признаков: вина, мотив и цель.
Наконец следуют признаки субъекта преступления: достижение установленного законом возраста,
вменяемость, специальный субъект.
В качестве обязательных или отягчающих обстоятельств закон чаще всего называет тяжкие
последствия. Это и понятно, ибо сущность общественной опасности преступлений в том и состоит, что
они причиняют ущерб или создают угрозу его причинения общественным отношениям.
Второе место делят такие признаки объективной стороны деяния, как повторность (сюда же
относятся неоднократность, совершение преступления в виде промысла, судимость) и способ
совершения преступления.
Из субъективных признаков наибольшую роль в качестве обязательного элемента преступлений
играет цель. Особое место в определении общественной опасности тяжких преступлений принадлежит
цели. Меньшее значение придает законодатель цели как отягчающему обстоятельству78.
Среди прочих обстоятельств, квалифицирующих антиобщественный проступок как преступление и
образующих преступления с отягчающими обстоятельствами, чаше других чакон называет группу,
особые признаки предмета посягательства и потерпевшего, совершение преступления в особой
обстановке и времени.
ч
' : Волков Б. С. Мотив и квалификация преступлений. Казань. 1968. С. 9-
55
Почти 90% всех указани ,и в законе на время и
совершения преступления, а та^кже все указания на обет ^
(боевую) приходятся на преступления против военной ел ^
Там совершение преступлен .'ий с использованием 0с2
обстоятельств
играет
рогль
как
основных
Та
квалифицирующих признаков преступного деяния.
'
)
Закон в качестве обязательного элемента преступл ' часто называет специальные признаки субъекта
По ^ главам УК — главе 30 «Преступления против государстве™ власти, интересов государственной
службы и службы органах местного самоуправления» и главе 33 «Преступле против военной службы»,
а так^же в половине статей глав»4 «Преступления против правос;УДия» субъектами выступа! только
специальные должностное лица, служащие, работнин правосудия, военнослужащие- Перечисленные
призшц специального субъекта оказывает прямое влияние на наличи а чаще всего на степень
опасное?™ преступлений.
^ Содержание объектов преступлений составляет содержали
общественных отношений, охраняемых уголовны]
законодательством. Содержание объектов играет важную род
в определении характера общественной опасносц
преступлений. Исходя из объе кта они подразделяются и
преступления небольшой тяжест и, средней тяжести, тяжкие i
особо тяжкие, а также группируется в Особенной части УК i
тех группах преступлений, родовой объект которых достаточш
s
широк.
Для определения характере опасности преступления
необходимо обратиться к непосредственному объекту,
Например, при одном родовом объекте — личность
преступника, предусмотренного в разделе VII УК РФ —
непосредственные объекты весьма различны по характеру
своей общественной опасности именно ввиду различий в их
содержании — жизнь, здоровье, половая свобода честь
достоинство личности.
'
'
Еще больше различий в характере общественной опасности преступлений, объединенных
законодателем в одну группу, но с разными родовыми объектами (раздел IX УК РФ). Здесь бандитизм
резко отличается по характеру общественной опасности от нарушения правил пожарной безопасности,
а терроризм — от хулиганства.
56
°Н°
объективной стороны преступления также имеют
гтризн
решающим для характера общественной
ние
' в1яется содержание преступного последствия, ибо
свое сод
опасное
связано с характером объекта
ственно
тения и именно в нем фокусируется общественная "ресность всякого преступления.
°па
явисимости от характера опасности вреда можно
ичать преступления, причиняющие материальный,
иГ ический. моральный или идеологический вред"4, определять
"родственный, однородный характер.
На характер общественной опасности преступления влияет
способ, например квалифицированный насильственный, с
применением орудий или без такового, без этих отягчающих
признаков.
Весьма важным признаком характера общественной опасности преступления является форма вины
— умысел или неосторожность, а также содержание мотивов и целей преступного деяния.
Преступления, посягающие на один и тот же непосредственный объект, могут различаться по своему
характеру вследствие различия формы вины. Например, умышленное убийство имеет иной характер, чем
неосторожное. Поэтому законодатель, как правило, не конструирует единых составов с умышленной и
неосторожной формами вины, а предусматривает ответственность за них, причем весьма различную, в
самостоятельных статьях уголовного кодекса.
Неосторожная форма вины при посягательствах на особо ценные объекты, например жизнь
человека, безопасность движения на железнодорожном транспорте, исключает
Небесспорно принятое И. И. Гореликом объединение в единую группу весьма различных по характеру общественной
опасности преступлений исходя из единственного признака вида последствий (создание опасности причинения вреда). Различие
преступных последствий — реального вреда и угрозы его причинения — не существенно именно для характера общественной
опасности преступлений. Оно скорее имеет значение, как видно из конструкции соответствующих норм УК. для степени
общественной опасности преступлений. Законодатель с полным основанием помещает нормы о преступлениях, создающих
\трозу причинения вреда, в самые различные главы "сходя из содержания вреда, зависящего в свою очередь от содержания объекта
1СЛ
'' 1 орелик И. И. Преступления, опасные для жизни и здоровья; Автореф. ■''■се. ... докт. юрид. наук. М., 1965).
57
щ
причисление этих преступлений к тяжким и особо тяжким.
Однако ценность объекта, главного признака характера
преступления, не позволяет вместе с тем относить их к
преступлениям небольшой тяжести.
i
Содержание мотивов и целей преступления влияет на характер общественной опасности
преступлений, позволяет выделить специфику родственных по характеру преступлений (например
корыстные цели в имущественных преступлениях).
Способ посягательства (насильственный, путем обмана и т.п.) также оказывает воздействие на
характер общественной опасности преступлений. Так, именно насильственный способ посягательства
роднит бандитизм и разбой, причинение вреда здоровью и хулиганство. На практике эти преступления
считаются однородными по характеру общественной опасности.
Установление характера общественной опасности имеет большое практическое значение. Оно важно
для законодательной деятельности, в частности для систематизации Особенной части УК, для
конструкции составов преступлений, в особенности их квалифицирующих признаков. Родственные по
характеру общественной опасности преступления имеют одинаковые квалифицирующие признаки.
Родственность характера общественной опасности преступлений лежит в основе разделения
преступлений на однородные и неоднородные, что важно при применении условного осуждения и
условно-досрочного освобождения от наказания.
Характер общественной опасности имеет большое значение для классификации преступлений. По
характеру общественной опасности различаются не только группы преступлений, но и отдельные
преступления между собой.
Качественную характеристику каждого преступления составляет содержание обязательных
признаков состава соответствующего преступления, описанных в статьях Особенной части УК. Эти
признаки отличают преступления одно от другого и от проступков.
Степень общественной опасности — это количественная сторона материального признака
преступления. Все признаки преступного деяния имеют помимо качественной (характер опасности)
также количественную сторону. Совокупной
58
тепенью общественной опасности объективных и %бъективных признаков преступления образуется
степень кщественной опасности преступления в целом.
Объект, который лежит вне преступного деяния, понятно. не может выступать составной частью
преступления80. Однако п0 диалектике качественно-количественного единства сам по себе он не может
быть лишен количественной характеристики. Таковой является ценность объектов как сравнительная, так
и одного и того же объекта, но в различных условиях социальной жизни. Через ущерб ценность объекта
оказывает влияние на степень общественной опасности преступного деяния.
Степень общественной опасности преступления зависит, как видно из ранее приведенного обобщения
квалифицирующих при-знаков преступлений по УК РФ, главным образом от степени опасности ущерба,
его величины. Различны по степени общественной опасности преступления с одинаковым по характеру
способом, местом и временем совершения преступления. Тот же насильственный способ имеет разные
степени насилия, боевая обстановка может быть большей или меньшей серьезности и т. д.
Имеют степени вин и ее формы. Умысел может быть внезапным или аффективным, либо, наоборот,
так называемым предумыслом, т. е. заранее и тщательно осмысленным субъективным отношением лица
к предстоящему преступлению. Неосторожность бывает грубой и негрубой. Одинаковые по характеру
мотивы могут различаться по степени их злостности и устойчивости.
По степени общественной опасности преступления подразделяются законодателем на простые, с
отягчающими и со смягчающими обстоятельствами. Это. так сказать, типизированная степень
общественной опасности. Ее определяет сам законодатель, указывая на квалифицирующие либо
привилегированные признаки преступления.
" Работе «Применение наказания по советском}' уголовному праву» С[_1ранедливо указывалось на отсутствие смягчающих и
отягчающих обстоятельств, относящихся к объекту преступления и влияющих на степень °°шествснггой опасности преступного
деяния (См.: Кузнецова Н. Ф.. Куриное
'' Отягчающие и смягчающие обстоятельства, учитываемые при
'Ггле.тении меры наказания 'Применение наказания по советскому
)л
°нному праву. М, 1958. С. 99-100).
59
Иначе и быть не может. Во-первых, потому что во всяко^
словесной формулировке законодателем признаков составу
преступления уже содержится обобщение. Во-вторых, любЦ
норма права может регулировать лишь типичные видЦ
поведения людей.
|
Степень общественной опасности преступлений играев важную роль при назначении судом
конкретной меры наказания и при решении вопроса о замене наказания мерой общественного воздействия.
Каждое преступление сформулировано в законе с учетом средней, обобщенной степени общественной
опасности. Чтобы суд имел возможность учесть конкретную вредность каждого признака преступного,
деяния и всего преступления в целом, во всех уголовно-правовых нормах действующего
законодательства предусмотрены относительно-определенные санкции с достаточной амплитудой
размеров и разнообразием видов наказания. Как бы ни было тяжело преступление, при избрании меры
наказания суд должен определить конкретную степень его опасности.
При определении конкретной степени общественной опасности преступлений, необходимой для
индивидуализации наказания, в расчет принимаются две группы обстоятельств: конкретная степень
общественной опасности всех субъективных и объективных признаков преступного деяния, с одной
стороны, и смягчающие и отягчающие обстоятельства, перечисленные в ст. 61 и 63 УК РФ, — с другой.
Некоторые из этих последних помогают уточнить степень общественной опасности преступного
деяния, так как относятся к тем или иным его признакам.
Совершение преступления небольшой тяжести вследствие случайного стечения обстоятельств,
совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств либо по мотиву
сострадания, совершение преступления в результате физического или психического принуждения либо
в силу материальной, служебной или иной зависимости (п. «а», «д» и «е» ч. 1 ст. 61 УК РФ) —
перечисленные признаки позволяют конкретизировать степень вины и мотивы преступления.
Причинение преступлением тяжких последствий (п. «б» ч. 1 ст. 63 УК РФ) принимается во внимание
при установлении конкретной величины ущерба.
Большинство же смягчающих и отягчающих обстоятельств,
60
„рчистенных
в ст. 61 и 63 УК РФ. учитываются
при
4
г
пер*'
нтивилуализации наказания самостоятельно, так как не
-вязаны с общественной опасностью преступного деяния.
Таковы, например, явка с повинной, активное способствование
паскрытию преступления, несовершеннолетие, беременность
(п «и», «б» и «в» ч.1 ст. 61 УК РФ).
Часть этих обстоятельств в известной мере связана с соииально-психологической характеристикой
личности. Другая же часть играет вполне самостоятельную роль оснований индивидуализации наказания.
Учитывая многообразную роль обстоятельств, которые принимаются во внимание при
индивидуализации наказания, ст. 60 УК РФ называет в качестве самостоятельных оснований
индивидуализации, во-первых, характер и степень общественной опасности преступления, во-вторых,
личность виновного, в-третьих, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, в-четвертых,
влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.
В юридической литературе не всегда, как представляется, с достаточной четкостью решался вопрос о
смягчающих и отягчающих обстоятельствах для определения степени общественной опасности
преступления81. Каждый из них в любом преступлении в конкретном случае имеет большую или
меньшую степень общественной опасности.
Так. преступный ущерб в простом хищении может быть и 2.5 тыс.. и 250 тыс. руб., в крупном — и 251
тыс., и миллион, в особо крупном — 1,5 млн и 150 млн.
Низменные побуждения в убийстве могут быть различны по степени злостности. Насильственный
способ в разбойном нападении также различается по степени опасности насилия Для жизни и здоровья
потерпевших. Боевая обстановка, выступающая в качестве основного квалифицирующего элемента в
преступлениях против военной службы, также может быть различна.
Смягчающие же или отягчающие обстоятельства, как отмечалось, выполняют двоякую роль: либо
помогают уточнить
^ м.: Карпец И. И. Отягчающие и смягчающие обстоятельства в уголовном "":те. М. 1959.С. 21-22. 27.
61
степень общественной опасности того или иного преступног деяния и тогда входят в характеристику
степени ег общественной опасности, либо играют самостоятельную род в индивидуализации наказания.
Причем в тех преступления^ где признаки деяния и соответствующие отягчающие ( смягчающие
обстоятельства совпадают, например корыстный мотивы в умышленном убийстве, причинение тяжкого
ущерб) в крупном хищении, сам факт наличия последних для данши категории преступлений уже не
может выступать ка| самостоятельно учитываемые судом смягчающие i отягчающие обстоятельства. Их
в качестве квалифицирующие признаков самого преступного деяния учел законодатель npi конструкции
соответствующей уголовно-правовой нормы, Однако суд учитывает не наличие этого обстоятельства
являющегося квалифицирующим либо привилегированны» элементом состава, а конкретную степень
его общественно! опасности.
Как известно, общечеловеческие ценности призван
оберегать
международное
уголовное
право
Внутригосударственное уголовное право, если посмотреть и УК разных государств, весьма неодинаково
криминализируй деяния и по-разному наказывает за одни и те же преступления, До всемирного
уголовного законодательства еще очень далеко. Хорошо бы в XXI веке принять Уголовный кодекс
международных преступлениях и Устав Международное трибунала.
При криминализации деяний, определении санкций з преступления и условий освобождения от
наказания, долже неукоснительно соблюдаться принцип равенства. Между те в новом УК можно
обнаружить различие в наказуемости] преступлений частных предпринимателей и остальных] граждан.
Лишь на самой последней доработке проекта УК Р1 1996 г. санкции за предпринимательские
преступления были] повышены в 4,5 раза. Кодекс исключил норму о запрете замены штрафа лишением
свободы, резко увеличил штрафные санкции, часто альтернативно, с лишением свободы.
До 1 января 1997 г., пока не вступил в силу новый кодекс, за коррупцию в частном секторе никого из
виновных нельзя было привлечь к уголовной ответственности, так как они не являлись должностными
лицами. Пять бывших союзных республик
62
оПеративно
внесли изменения в свои УК, уравняв в ответственности должностных лиц и управленцев
частных структур. В России этого сделано не было. Внесенный законопроект о понятии должностного
лица при поддержке Государственной Думы, Правительства и руководства всех правоохранительных
органов не был принят из-за ожидания нового УК82.
Лишь два депутата — Г. В. Старовойтова и В. В. Похмелкин — активно протестовали против
уравнивания ответственности за одно и то же преступление государственных и частных чиновников83.
В двух проектах УК — официальном 1994 г. и доктринальном (Общая часть) 1993 г. — предпринимались
попытки отказаться от общественной опасности в понятии преступления.
Последний счел уместным вернуться к формальному определению преступления как действия или
бездействия, запрещенного уголовным законом. Аргументы — общественная опасность, якобы
«декларативный признак», «политизированное положение», пора избавиться от социальной
характеристики деяний, сосредоточив внимание на описании правовых признаков преступления84.
Проект УК 1994 г. предлагал такую дефиницию преступления: «Преступлением признается
запрещенное уголовным законом деяние (действие или бездействие), причиняющее вред или создающее
угрозу причинения вреда личности, обществу или государству». Доводы, приведенные в пояснительной
записке: «Указание на «вред» вместо «общественной опасности» соответствует намерению авторов
отказаться от политических штампов, а также подчеркнуть мысль о том, что уголовное право охраняет
от преступлений не только общественные интересы, но права и законные ишересы каждого отдельного
человека»"5.
(-м. подробнее: Кузнецова Н.Ф. Новый Уголовный кодекс России '' Юридический мир. 1997. Х° 3. С. 25-33. ' °с\ дарственная
Дума. Стенограмма заседаний. Бюллетень .V» 14. 1996. 15
JaiuKue Г. В., Здравомыслов Б. В.. Красиков Ю. А., ПобегаСао Э. Ф., Рарог 1 " . Пашин С. А. Уголовное уложение вместо УК РФ
// Записки ^'"■"шалистов. 1993. № 1. С. 219.
- головный кодекс Российской Федерации (Общая часть). Проект. ! ''Мнительная записка. VI.. 1994. С. 4.
63
1акую аргументацию труД#° считать обоснованной86.
динственный критерий изменения уголовного закона — это
его недостаточная эффективность в борьбе с преступлениями.
и в тео
Рии, ни на практике никто и никогда не предлагал
отказываться от общественной опасности, потому что она!
ограничивает охранительные и предупредительные функции)
уголовного закона, снижает его эффективность.
j
Общественная опасность как сущностно-содержательное'
свойство преступления предусмотрена в УК всех стран СНГ
за исключением Грузии.
Грузинский УК 2000 г. вообще исключил самостоятельную
норму о понятии преступления. Он дает формальное
определение преступления в ст. 7 «Основание уголовной
ответственности». Она гласит: «Основанием уголовной
ответственности
является
преступление,
то
есть
предусмотренное настоящим Кодексом противоправное и
виновное деяние». Однако ч. 2 той же статьи по (определение
через отрицание) фактически раскрывает материальное
содержание преступления. В ней говорится: «Не является
преступлением деяние, хотя формально и содержащее признаки
какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом,
однако в силу малозначительности не вызвавшее вред,
необходимый для уголовной ответственности лица, его
причинившего, либо не создавшее опасности наступления
такого
3
вреда».
Формальное определение преступления негативно повлияло на конструкции вины, невменяемости,
освобождения от уголовной ответственности И ДР- Вместо психического отношения к общественно
опасному деянию УК Грузии ввел признак осознания противоправности деяния и предвидения
противоправных последствий. В ст. 70 УК «Освобождение от уголовной ответственности в связи с
изменением обстановки» вместо утраты общественной опасности деянием вводится крайне неудачный
критерий «нецелесообразности применения уголовной ответственности за деяние».
Неоднозначен подход законодателе! и доктрины к
Н ГоЛОДНЮК М н
одробно см. критику положений проекта в стаье: Кузнецова II Ф И М°ТВ
'"
- - Зубкова В. Л. Комиссаров В.
С, Тяжкова Vm " °ЗЛ0В Ю' Г' Пашк°вская А. В. Jleuro И. Я. Опроекте Общей части оловного уложения // Государство и право.
1994. JVslO. С. 144-150.
содержанию общественной опасности: оно объективно „редоносно либо включает и субъективные
признаки вины, мотива, цели.
УК РСФСР 1960 г. не включал вину в определение преступления исходя из того, что субъективная
опасность входит в систему общественной опасности наряду с объективной — вредностью деяний.
Однако в ст. 3 УК «Основания уголовной ответственности» вина называлась наряду с общественной
опасностью.
Следует признать, что это диалектическое противоречие в системе общественной опасности и
поэтому оно сохранилось в УК РФ 1996 г.
В понятии преступления (ст. 14 УК ) вина и общественная опасность приводятся как
самостоятельные, соответственно субъективное и объективное свойства преступления. В одних случаях,
где законодатель трактует общественную опасность как объективную вредоносность действий
(бездействия), в других — обобщенно, как объективно-субъективную категорию (см. ст. 15, 77 УК).
На вопрос о соотношении объективной и субъективной опасности в системе общественной
опасности преступления ответ дан выше.
Теперь надлежит осветить следующие вопросы: 1) входит ли личность субъекта преступления в
общественную опасность деяния либо нет; 2) принадлежит ли субъект преступления к компонентам
общественной опасности деяния; 3) составляет ли распространенность преступления элемент
общественной опасности; 4) влияют ли на общественную опасность преступления смягчающие и
отягчающие наказание обстоятельства?
В уголовно-правовой литературе нередко можно встретить утверждение, что личность преступника
также определяет наличие и степень общественной опасности преступления. При этом авторы
вкладывают неодинаковое содержание в понятие личности преступника. Так. Н. Д. Дурманов и А. А.
Герцензон понимают под личностью признаки специального субъекта8".
С этим согласиться нельзя.
-Ь'рмшюв Н. Д. Понятие преступления. М.-Л.. 194S. С. 164: Герцензон А. А. снятие преступления в советском уголовном праве.
М.-Л.. 1948. С. 52.
65
Уголовное законодательство и теория уголовного права
различают два понятия: субъект преступления и личность
преступления или, иначе, личность преступника. Субъек*
преступления характеризуется возрастом, с которого
начинается уголовная ответственность, и вменяемостью
Специальный субъект характеризуется еще и дополнительными
признаками, ограничивающими круг общих субъектов
преступления (должностноелицо; образование, например ■
специальное медицинское образование при производстве!
криминального аборта; решив; профессиональные качества!
субъекта; особое отношение к потерпевшему, например приГ
уклонении от уплаты алиментов, и т. д.).
•
\
Именно поэтому на первый из поставленных вопросов:' подавляющее большинство
исследователей дает* отрицательный ответ.
Аргументация убедительна: уголовный кодекс четко! разводит категории «личность преступника»
и «субъект! преступления». Личность преступника упоминается не в { разделе о преступлении, а в
разделе о наказании, точнее о назначении наказания. Часть 3 ст. 60 УК «Общие начала назначения
наказания» определяет личность преступника как самостоятельное после характера и степени
общественной опасности преступленияоснование индивидуализации наказания. Стало быть, личность
субъекта преступления не является подсистемой системы общественной опасности деяния.
Личность преступника- это система социально-демографических, социашо-ролевых и
социально-психологических свойст! субъекта преступления. Ее собственная общественная оисность
измеряется тем, как она «вложилась» в учиненное ее преступление, и прогнозом исправления
посредствомнаказания. Любое наказание назначенное личности с учетом ее общественной опасности'
лежит за пределами преступления и его общественной опасности.
Второй вопрос, является лисубьект преступления составной частью (подсистемой) общественной
опасности деяния решается двояко в зависимости от того, имеем ли мы дело с общим либо со
специальны! субъектом (военнослужащим должностным лицом, судьей и т. д.). Общий субъект по
66
определению ст. 19 УК — это физическое лицо, вменяемое. постигшее 14 либо 16 лет. Эти
уголовно-правовые свойства сч-бъекта преступления специфицируют его как лицо, совершившее
преступление. Сами по себе они социально нейтральны для общественной опасности деяния (но не для
наказания, при индивидуализации которого всегда учитывается, например, возраст виновного).
Иное дело — специальный субъект. Признаки военнослужащего, должностного лица, судьи
выступают криминообразующими. Без них либо вообще нет составов, например, воинского преступления,
получения взятки, вынесения неправосудного приговора, либо нет квалифицированного деяния (получение
взятки лицом, занимающим государственную должность субъекта РФ). Специальный субъект включен в
деяние, автором которого он является.
Можно ли считать криминообразующим признаком распространенность деяний и если да, то для
кого — законодателя либо правоприменителя?
Полагаю, что ответ должен быть отрицательным. Распространенность деяний значима по существу
лишь для мелких преступлений, деяний небольшой общественной опасности. Их распространенность
скорее оказывается доводом в пользу преследования не в уголовном, а в административном,
дисциплинарном и т. п. порядке. Что же касается преступлений средней тяжести, а тем более тяжких и
особо тяжких преступлений, то их распространенность при криминализации не играет роли. Каждое
отдельное преступление обладает достаточной криминальной общественной опасностью.
Наконец, последний вопрос: входят ли в общественную опасность смягчающие и отягчающие
наказание обстоятельства?
Ответ дан в ч. 3 ст. 61 и ч. 2 ст. 63 УК РФ. Там сказано, что. если смягчающее (или отягчающее)
обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части кодекса в качестве признака
преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания.
Законодатель, как видим, развел по разным институтам пР'Пнаки преступления и смягчающие
(отягчающие) Ог,стоятельства. Если же они входят как признаки преступления
67
в его общественную опасность, они теряют свойс смягчающего (отягчающего) обстоятельства.
Если законодатель сконструировал привилегирован состав преступления, например убийство при
превыше пределов необходимой обороны, то тем самым он уче санкциях характер и степень
общественной опасности данн преступления. Вторично суд не должен оценивать сам ф наличия его
при назначении наказания.
Однако, если тот или иной смягчающий (отягчающ признак варьируется по степени общественной
опасное (например, неоднократность возможна и при повторное™, и п совершении десятка преступлений),
она учитывается п индивидуальности наказания.
Общественная опасность деяния формируется объективных и субъективных элементов его
состав Смягчающие же и отягчающие наказание обстоятельства относятся к составу, лежат за его
пределами, принадлеж институту наказания.
Итак, сделаем выводы.
1. Общественная опасность деяния по природе ест объективное свойство преступления, т. е. не
зависящее о правовой его оценки законов. Однако становится она свойство" именно преступления только
после такой оценки ее уголовны законом.
2. Общественная опасность по содержанию — объективн субъективная категория, определяемая
совокупностью все обязательных элементов состава преступления.
3. Уголовный кодекс РФ употребляет понятие и терми" «общественная опасность» в двух
разновидностях: ка объективной и как объективно-субъективной вредоносности.
4. Общественная опасность деяний служит основанием их криминализации законом.
5. Общественная опасность выступает основанием
привлечения виновного лица к уголовной ответственности.
6. Характер и степень общественной опасности определяют
категоризацию преступлений (ст. 15 УК РФ).
7. Общественная опасность преступления — первый критерий индивидуализации наказания.
8. Общественная опасность — такое специфическое свойство преступления, которое позволяет
отграничивать
68
ниЯ
от
непреступных
правонарушении
и преступлен" ^значительных деянии.
§ 2 Виновность
В строгом соответствии с принципом вины преступлением ожет быть лишь виновно совершенное
общественно опасное
деяние.
В целях более глубокого теоретического анализа преступления уголовно-правовая теория, как
правило, рассматривала вину в виде отдельного признака преступления.
Непреложным принципом уголовного права является признание преступными таких объективно
общественно опасных деяний, которые совершаются виновно.
По содержанию вина есть психическое отношение лица к общественно опасному действию
(бездействию) и его общественно опасным последствиям. Такое отношение происходит в дух формах (в
четырех возможных видах) вины.
Форма есть нечто внешнее по отношению к содержанию. Виды же вины содержательны и как
подсистемы общей вины, видовые категории по отношению к родовому понятию и категории — вина.
Две формы вины и четыре вида включают умысел прямой и косвенный, легкомыслие и небрежность.
Виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности,
как сказано в ч. 1 ст. 24 УК РФ.
Как ранее отмечалось, принцип вины гласит, что «лицо подлежит уголовной ответственности только за
те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в
отношении которых установлена его вина» (ч. 1 ст. 5 УК РФ). Объективное вменение, т. е. вменение в
ответственность невиновно причиненного вреда, как бы тяжел он ни был. не допускается (ч. 2 ст. 5 УК
РФ). Невиновное пРичинение вреда считается случаем или казусом.
ч-чки. 7, Отношение общественной опасности и виновности в конструкции По|'ятия преступления . Acta Juridica. 1959.T.1.C. 123.
^уорячиев В. Н. Объективная сторона преступления. С. 1)4. 1и'-»1ткобский А. А. Учение о преступлении. М. 1961. С. 157.
J
')'iepm .7 Об общественной опасности преступного деяния. М.. 1960.
C.4i>,
'
69
В общем определении преступления совете» законодательство никогда не выделяло как
самостоятельнь признак вину.
Уголовный кодекс 1996 г. вводит новую статью 5 — «Вина А в ст. 28 УК РФ «Невиновное причинение
вреда», не известно прежде действовавшему УК РСФСР, предусмотрены четыр разновидности казусов
или случаев, когда лицо:
1) не осознавало и по обстоятельствам дела не моп$ осознавать обществен-ной опасности своих
действие (бездействия);
j
2) не предвидело возможности наступления общественм опасных последствий и по обстоятельствам
дела не должна было их предвидеть;
]
3) не предвидело возможности наступления обществен™ опасных последствий и не могло их
предвидеть;
|
4) предвидело возможность наступления общественна опасных последствий своих действий
(бездействия), но на могло их предотвратить в силу несоответствия свош психофизиологических
качеств требованиям экстремальные условий или нервно-психическим перегрузкам.
В большинстве теоретических определений поняти: преступления вина также выделена в
самостоятельны признак.
Н. Д. Дурманов в своей монографии включает виновность признак противо-правности88. Несколько
иначе изложено и понятие преступления в учебнике по Общей части уголовного; права 1962 г.89 Здесь
виновность рассматривается как отдельный признак преступления, но в параграфе под названием
«Преступление — общественно опасное деяние».
В настоящее время такой позиции придерживается В. Б. Малинин. Он считает, что указание на
виновность как признак преступления создает неправильное представление о том, что могут быть деяния
уголовно противо-правные, но невиновные. Если считать виновность самостоятельным признаком
преступления, то почему таковыми нельзя считать также
** Дурманов Н.Д. Указ. соч. С. 48.
"" Советское уголовное право. Часть Общая / Под ред. Н. Д. Дурманова. В. Д.
Меныгагина. М., 1962. С. 68.
70
тижение определенного законом возраста, вменяемость и
Часть криминалистов считает, что общественная опасность
это объективное свойство преступного деяния и потому не висит от вины и прочих субъективных
факторов. Другие (их 'отьшая часть) считают, что общественная опасность характеризуется всеми
признаками преступного деяния в не том. в том числе виной, мотивами и целями. Многие полагают такжечто и характеристика личности виновного влияет на общественную опасность преступления.
Так. венгерский криминалист Л.Вишки считает, что общественно опасное деяние может быть таковым
и без вины. Он пишет, что «категория общественной опасности отграничена от категории виновности и
вменяемости субъекта <...> и может быть рассмотрена до исследования последних»91. В.Н. Кудрявцев
возражает против мнения Т. В. Церетели о том, что цель влияет на общественную опасность92. А. А.
Пионтковский рассматривает общественную опасность как социальную характеристику деяния в целом,
но вместе с тем анализирует ее в объективной стороне состава преступления93. Л. Шуберт полагает, что
общественная опасность характеризуется всеми признаками преступного деяния в целом94.
Слово «вина» употребляется в российском законодательстве и в обыденной речи неоднозначно.
В словарях энциклопедических, этимологических, современного русского языка вина толкуется по
меньшей мере по-разному.
Уголовно-правовое значение, при котором вина и виновность синонимы, и являет собой родовое
понятие умысла и неосторожности.
Используемый уголовно-процессуальным законодатель^tii.uiHUH В. Б. Основания и пределы уголовной ответственности за оспсйствие Дисс. ... канд. юрид. наук. Л.. 1984. С.
56-60.
ti'iutKuJ. Отношение общественной опасности и виновности в конструкции Снятия преступления ' Acta Juridica. 1959. Т.1. С.
123.
\-''ря(щсв В. Н. Объективная сторона преступления. С. 114.
•':"'!Ц}1кивский А. А. Учение о преступлении. М. 1961. С. 157.
UjylCpm -j Q5 общественной опасности преступного деяния. М. 1960.
С .in
71
ством термин «виновность» означает наличие в деянии jii состава преступления. На таком понимании
виновности OCHOI принцип презумпции невиновности.
Часть ст. 49 Конституции РФ гласит: «Каждый обвиняем]
в совершении преступления считается невиновным, пока Л
виновность не будет доказана в предусмотренном федеральна
законом порядке и установлена вступившим в законную см
приговором суда».
|
В данном случае вина понимается как констатацм
совершения преступления, наличия в действиях лица не толь!
его вины, но и всего состава преступления в целом.
1
Аналогичное положение с вердиктом лри-сяжных: «Д
виновен», — что равносильно «да, преступен, соверши
преступление», «нет, не виновен», т. е. «не преступен, ш
совершил преступление».
1
Полисемичность слова «вина» привела в 50-х г. г. к бурно! дискуссии на страницах юридических
журналов и в научно! литературе, а также на научно-практических конференциях. |
Одни диспутанты связывали вину исключительно с родовым
понятием умысла и неосторожности. Другие понимали ее 1
смысле виновности (виноватости) в совершении преступления
Третьи полагали виновность основанием индивидуализации
наказания. Наконец, четвертые трактовали вину как обще!
основание уголовной ответственности.
1
Выступление профессора из Грузии Т. В. Церетели могла бы положить конец спорам, если бы в пылу
полемики обратили на него должное внимание. Она высказала искреннее недоумение по поводу
предмета дебатов. В грузинском языка нет слова «виновен» и вина употребляется только в уголовное
правовом понимании. Вместо русского слова «виновность»! грузинские коллеги и законодатель говорят
«преступный»^ «совершил преступление», «наличествует состав^ преступления».
Дискуссия о вине оказалась столь горячей и упорной, с обоюдными обвинениями оппонентов во всех
грехах, вплоть до политических, что она удостоилась оценки главного идеолога партии Поскребышева на
XIX съезде КПСС: юристы, де, так запутали вопрос о вине, что теперь «без вина в вине не разобраться».
Во избежание подобных недоразумений и по существу
72
ый кодекс 1996 г. употребляет термины «вина» и
ууо.ю
ь>) как синонимы, означающие только психическое
«вино
виде умысла либо
7ица к содеянному в
ношени
пТ
неосторожности.
w - соотносятся вина, мотив и цель, будучи элементами
' РК-ТИВНОЙ стороны преступления, с мотивацией и г V- о ь е к А
потаганием всякого деяния вменяемого лица, достигшего
Tf, тетнего возраста (в ряде составов — 14-летнего)?
Ранее отмечалось, что свобода выбора поведения (свобода
пи) предполагает мотивированность и целеполагание ействия (бездействия). К чему же относятся мотив и цель: к
субъективной стороне или к содержанию деяния?
В системе «состав преступления» мотив и цель включены в субъективную сторону состава.
Мотив преступления — это общественно опасное побуждение к совершению деяния.
Цель — субъективное представление о результате совершаемого действия (бездействия) и
причиненного им последствия. По содержанию она также общественно опасна.
Вина, мотив и цель выступают детерминантой деяния. Мотивы и цели достигают свойства
общественно опасных после принятия лицом решения по свободному выбору совершить преступление.
Следовательно, мотивы и цели, которые порождают общественно опасное действие (бездействие) и их
общественно опасные последствия, входят в структуру поведения и как мотивы и цели добровольности,
свободы выбора (свободы воли) между преступным и непреступным вариантами поведения.
Общественно опасные мотивы и цели являются элементами субъективной стороны преступления.
Уместно заметить, что уже в Ветхом Завете (XIV в. до н. э.) упоминаются умышленные и
неумышленные преступления. чаще применительно к преступлениям против жизни и здоровья. азличным
было и отношение к преступникам умышленным и неосторожным («неумышленным»,
«ненамеренным»). Для Неумыщленных преступников предписывалось выделение специальных городов,
где они могли бы скрыться от мести потерпевших. Преследование лиц в таких «спецгородках» не л°п\
скалось. Так, в Книге Чисел установлено: «Выберите себе 10Рода. которые были бы у вас городами для
убежища, куда
73
мог бы убежать убийца, убивший человека неумышленна
(Числа: 35, И)95.
«,
Таким образом, вина является обязательным субъективна признаком (свойством) преступления. По
содержанию о ' представляет собой психическое отношение лица общественно опасному
действию (бездействию) и общественно опасным последствиям такового. Вина в ч. 1 14 УК РФ
определена в качестве субъективной подсистем" равнозначной объективной подсистеме общественно
опасно деяния. Без вины нет ни преступления, ни наказания: «Null crimen, nulla poena sine си1ра».
§ 3 Противоправность
Третьим обязательным признаком преступления являете его уголовная противоправность. Это
юридическое (в отличи от социального) свойство деяния. Оно представляет собой: а запрещенность; б)
угрозу наказанием.
Уголовная противоправность юридически выражает уголовном законе общественную опасность и
виновносг деяния. Она производна от них как оценочно-нормативны признак преступления. Только
общественно опасное и виновно деяние признается уголовно противоправным.
Эти положения всегда считались общепризнанными, однак в самое последнее время неожиданно
стали подвергаться сомнениям.
Так, в курсе лекций А. В. Наумова (то же в учебнике 1997 г. под редакцией А. В. Наумова и В. Н.
Кудрявцева) высказывается необходимость изменить традиционное для советского уголовного права
соотношение материального и формального признаков в определении преступления. Необходимо
действительно отказаться от принятой трактовки взаимосвязи этих признаков, когда в основу
определения кладется материальный признак (общественная опасность), а формальный признак
(уголовная ответственность) объявляется производным от него. Видимо, в правовом государстве первое
место должен занимать признак противоправности.
,?
См.: Иванов Н. Библия и уголовный закон II Советская юстиция. 1992. № 78. С. 23-26.
74
Характеристика уголовной противоправности в ч. 1 ст. 14 уК РФ 1996 г является> несомненно, более
совершенной, нежели в ст. 7 УК РСФСР 1960 г.
В последнем уголовная противоправность представлялась как предусмотренность деяния уголовным
законом. Однако в действовавшем тогда уголовном законодательстве, например в Законе об уголовной
ответственности за воинские преступления 1958 г., соответственно в главах УК о воинских
преступлениях предусматривались нормы не уголовно-правовые, а дисциплинарные. В ряде статей
говорилось, что соответствующее деяние при смягчающих обстоятельствах влечет применение мер
дисциплинарного устава. Такие деяния представляли собой типичные дисциплинарные проступки. Тем
самым создавалась коллизионность норм уголовного и дисциплинарного законодательств, преступлений и
проступков. Эти недостатки в Уголовном кодексе 1996 г. устранены.
Исключены также нормы с административной преюдицией, согласно которым преступлением
признавалось деяние после его административной наказуемости в течение календарного года. Между
тем ни одно административное правонарушение не обладает специфическим криминальным свойством
деяния — общественной опасностью. Поэтому количество правонарушений не способно перерасти
механически в новое качество — преступление.
Запрет общественно опасного и виновного деяния устанавливается исключительно Уголовным
кодексом, а не каким-либо иным, даже Федеральным, законом.
Полная кодификация уголовно-правовых новых норм, как ранее отмечалось, — обязательное условие
принципа законности. Иные утверждения, которые можно встретить в учебной литературе, не
согласуются с ч. 1 ст. 1 и ч. 1 ст. 14 УК РФ.
Первая гласит, что уголовное законодательство РФ состоит li'i ^ головного кодекса и что новые законы,
предусматривающие Уголовную ответствен-ность. подлежат включению в него.
Часть 1 ст. 14 УК предусматривает запрещенность общественно опасного и виновного деяния
«настоящим кодексом».
Поэтому никак нельзя согласиться с утверждением, будто "пРименительно к понятию преступления
речь должна идти не
75
об уголовно-правовой запрещенное™, а о запрещенности ■
широком смысле», т. е. любыми отраслями права, в том чисд(
в некоторых случаях и уголовного права, моралью, правила^
общежития, техническими нормами, нормами безопасности i
др. Нельзя, таким образом, поддержать позицию законодателе
в той части УК РФ, в которой преступление определяется ка!
деяние, «запрещенное настоящим Кодексом под угрозо!
наказания»96.
•
Определение уголовной противоправности как запрет] Уголовным кодексом и только им
соответствует Конституции древнейшему принципу «nullum crimen sine lege» международному
уголовному праву.
Аргументация, при которой противоправность объявляете! первичной, а общественная опасность —
вторичной, непригодн по существу, методологически ущербна, политизирован вопреки
конституционному установлению об идеологическсг и политическом плюрализме (см. ст. 13
Конституции РФ).
Диалектика взаимодействия объективного явления и ег субъективной оценки, в данном случае
законодателем* неизменна: первично объективное; субъективное производи от него, однако находится в
тесном взаимодействии объективного и субъективного при сильном (иногда решающем) воздействии
субъективного (в нашем случае — уголовной Политики) на объективное.
Взаимодействие объективного и субъективного, Первичности первого и вторичности второго,
наглядно прослеживается в процессе законотворчества.
Так, в 1999 г. Государственная Дума приняла поправки к Уголовному кодексу РФ. Среди них — ст.
1451 УК РФ «Невыплата заработной платы, пенсий и стипендий». В Диспозиции установлен запрет
систематической невыплаты без Уважительных причин заработной платы, пенсий, стипендий и Других
установленных законом выплат, если это деяние повлекло существенное нарушение прав и законных
интересов граждан.
Что выступало первичным и что производным при криминализации данного деяния?
Разумеется, первичным оказалась массовая невыплата
См. подробнее: Основания уголовно-правового запрета. М., 1994.
76
работной платы сроком в шесть и девять месяцев с иттионными задолженностями за произведенную
продукцию.
При разработке данного законопроекта в группе экспертов пои Комитете Госдумы по законодательству,
в самой Думе было немало споров о целесообразности такой нормы в УК; будет ли она применяться и
проч.
Иными словами, производилась законодательная оценка новой нормы, решался вопрос об уголовной
противоправности данного деяния.
И так происходит всегда: сначала реальное явление, затем _ его законодательная оценка. При
положительном решении об уголовной противоправности объективно общественно опасное деяние
становится преступлением.
Первичность и производность свойств преступления по природе и механизму криминализации не
следует отождествлять с их значимостью для содержания преступления. Общественная опасность,
виновность, уголовная противоправность — равновеликие, равнозначные свойства преступления.
Отсутствие любого из них исключает наличие преступного деяния. И то, что в определении
преступления вначале сказано о виновности и общественной опасности, а затем об уголовной
противоправности, такую равнозначность отнюдь не искажает. Можно было бы переставить местами
характеристику свойств преступления, например признать таковым запрещенное под угрозой наказания
общественно опасное и виновное деяние. Суть бы не изменилась. Но, думается, нынешнее понятие
преступления в УК 1996 г. — наиболее совершенное из тех, что выработало мировое уголовное
законодательство97.
Гораздо большего внимания заслуживают широко употребляемое в теории слово «формальный» и
часто "^пользуемый в законодательстве и на практике термин "признак» преступления.
На неточность термина «формальное преступление» уже Указывалось в литературе. Например. М. И.
Ковалев Справедливо отмечал, что «в настоящее время термины "формализм», «формальный» приобрели
некоторое 0тРицательное звучание, потому что под ним понимается
*ти\1 не согласен И. Я. Гонтарь (см. § 3 гл.1 настоящей работы).
77
^блюдение внешней формы в чем н, я
Тем не менее он счел возможном эт^Т^ В УЩ6рб дедУ Полагаю, что лавно пришло в0емя
С0Х анит
Р ь.
«Формальный» как весьма неточное^°Тказаться от терм
юридическое свойство TpTcZn?/^^0^^
М
противоправность. Вместо него
~ УГ0Л08«
НЗДЛежит
словочетание «юрвдческое свой
Употребл* Тем более что в ч ? ™Й
преступного деяни
У-гребляет слово ^рГьн!^7- " У* ?Ф ™°»™Ъ
^шний,
несУГтв" н„ й В еГ° П°ДЛИНН0М СМЬ-ле
ха
малозначительного деяния Не «
Рактеристи
сказано в ней^ ____ д^ие"^
^ "Рулением
содержащее приз^Гкако^Г^' Х°ТЯ **>»*»™о
^г:п~^
РМИН
свои
ство
но лишенн
Л
Употре'бляетсГГтГо:; п^^™» —о Широ Уголовном кодекс ^ХлексичесТоГ^0™6' В ТОМ**^и
Р РеС1 плен
Общественная опасность
"^ У ^ и его свойс-противоправность ~ не iSL) г?ОВНОСТЬ
сло
™OBH свойства преступления^
^сные описания, а сам
и
уголовны
„В ст. 15 Конституцииг РФI
м правом? ^^eKDHciHryiScStST™601110' ПРел™сано прямо
принципы и нормы маднапГНпКа3аНО'ЧТ0«^признанны
СиГРф -^^^^^^^
Деянии
y
и
декриминализагш»
Н
о
Криминали
зацвд
у ний должнь1
!f J^ ^ стро^ с^ ^" Г
B
гс ^ствии с Конституцией.
,7^—^—! -----------------------------П
Свердловск,' ,987. С. Г™ ^^™» в советском уголовно, праве
Ожегов С И Г™„ 0
'
""' Мы оставили НаЗВаНИИ
Л;:* ™«- М., 1953. С. 92.
традиции.
™ "ово «пР„з„аки» отдавая ^ ^
78
pdBe
-
Например- конструируя составы о преступлениях против
бственности, законодатель должен руководствоваться с
тИТуционным предписанием о равной
охране всех форм
бственности, а формулируя нормы о государственных пест\плениях, следовать конституционному
требованию о ^допустимости захвата власти и превышении должностных полномочий.
Когда же уголовный закон вступает в силу, только он определяет, что преступно и что непреступно.
При несоответствии уголовно-правовой нормы о преступлении Конституции, последняя напрямую
применяться не будет. СЧ'бъектам законодательной инициативы следует оперативно использовать свое
право на изменение уголовного закона.
После принятия Конституции в декабре 1993 г. следовало немедленно привести УК РСФСР 1960 г. в
соответствие с ней.
Однако этого сделано не было.
В результате возник конфликт между уголовной и конституционной противоправностью
применительно к смертной казни. Конституция запрещала ее применение, за исключением тяжких
преступлений против жизни. В УК РСФСР же санкций со смертной казнью содержалось более десятка.
Судебная практика встала перед вопросом о разрешении данной коллизии. Однако ввиду спорности,
по мнению обсуждавших вопрос на Пленуме Верховного Суда РФ, он так и не был разрешен в
постановлении Пленума. Хотя нам представляется, что санкции со смертной казнью потеряли силу после
начала действия Конституции.
Конституционные нормы носят обобщенный характер. Уголовный кодекс их конкретизирует и совсем
не обязательно Дословно воспроизводит.
Так. ст. 4 Конституции устанавливает, что «захват власти
иди превышение властных полномочий преследуется по
Федеральному закону». Кодекс «перевел» его в ст. 278 УК РФ
«Насильственный
захват власти»,
ст.
279 УК РФ
"сооруженный мятеж», ст. 280 УК РФ «Публичные призывы к
а
еильственному изменению конституционного строя
Дениской Федерации», ст. 286 УК РФ «Превышение
-Юлжностных полномочий», ст. 288 УК РФ «Присвоение
Ол
номочий должностного лица».
т
79
Как нетрудно заметить, между ст. 4 Конституции и ст. 21 Уголовного кодекса существует некая
коллизия: Основной 3aKq говорит о захвате власти, УК — о насильственном захват власти. Она решается
в пользу Уголовного кодекса, ибо и сац Конституция отсылает к федеральному закону. Применительй к
преступлениям такой закон — исключительно уголовный, i
Сходное положение — с соотношением международного i
внутригосударственного уголовного законодательств.
]
Напрямую нормы международного права применительно \ преступлениям не действуют. Они должны
быт предусмотрены международным договором РФ.
Федеральный закон «О международных договора Российской Федерации» в ч. 3 ст. 5 гласит:
«Положени официально опубликованных международных договоро Российской Федерации, не
требующие издани внутригосударственных актов для применения, действуют Российской Федерации
непосредственно. Для осуществлен-иных положений международных договоров Российско Федерации
принимаются соответствующие правовые акты».
Уголовно-правовые запреты устанавливаются внутри государственным законодательством. И не
только потому, чт международно-правовые запреты не имеют санкций (исключ-норму о геноциде), но и
потому, что принципы, система, предписания Общей части УК требуют трансформации
(имплементации) международных норм в Кодекс.
УК РФ 1996 г. впервые сконструировал самостоятельную главу: «Преступления против мира и
безопасности человечества». В ней две статьи — ст. 355 УК РФ «Производство или распространение
оружия массового поражения» и ст. 356 УК РФ «Применение запрещенных средств и методов ведения
войны» — прямо ссылаются на запрещенность деяний международным договором РФ.
Это, несомненно, правильно, и потому, как представляется, аналогичную ссылку следует установить
во всех (кроме нормы о наемничестве) нормах данной главы: можно дать ее в примечании к первой
норме с распространением на все статьи раздела XII (главы 34) УК.
Уголовно-правовой характер запрета в полной мере сохраняется в бланкетных нормах. Количество
бланкетных норм, уголовно-правовой запрет в которых сопрягается с
80
етаМи других отраслей права, в УК 1996 г. значительно
возросло.
Зто связано не только с научно-технической революцией, .1К чаше всего было в прежнее время В
значительной мере бтанкетизация» уголовного права происходит за счет норм Финансового, налогового,
гражданского и других отраслей права пивилистической ориентации в условиях перехода от
государственно-плановой экономики к рыночной.
В связи с этим перед законодателем встала задача не растворить специфику уголовно-правового
запрета в других отраслях права, четко размежевать преступления и иные, непреступные,
правонарушения. Усилилось значение такого разграничительного элемента преступления, как общественно
опасные последствия тех дисциплинарных норм, где физический вред и материальный ущерб могут быть
исчислены; он представлен в примечаниях к соответствующим нормам. Так, вред здоровью определяется
Правилами судебно-медицинской экспертизы тяжести вреда здоровью.
В характеристику общественно опасных последствий нефизического и нематериального, а
организационного характера законодатель вводит в диспозицию такие разграничительные признаки, как
группа лиц. низменность мотивации, использование должностного положения и т. п.
Значение уголовной противоправности чрезвычайно велико. В этом признаке преступления находит
непосредственную реализацию важнейший принцип уголовного права — принцип законности.
Совершенно справедлива критика А. А. Герцензоном101, к которому присоединяются проф. Г. Герате102 и М.
Беньямин103, ошибочности наименования признака уголовной противоправности «формальным» в
отличие от '«■материального» признака общественной опасности.
Если понимать материальный признак преступления как Раскрывающий содержание этого
последнего, то уголовная
См.: 1'срцснзон А. А. Понятие преступления. М., 1955. С. 40. " ( v : Герате. «Материальное понятие преступления» и основания
уголовной
отк<
-'тственности 7 Государство и право в свете Великого Октября. М., 1958.
го.
(
См.: Benjamin A/. Der Ausschlub der strafrechtlichen Yerantwortlichreit bei ?CI 'rfi-iiiieen Handlunecn. Berlin. 1962. S. 85-87.
противоправность в такой же мере важна для cyiimoct преступления, как и общественная опасность.
Преступлен^ нет как при отсутствии признака общественной опасности, т^ в равной мере и при
отсутствии признака уголовн противоправности. Общественная опасность мож именоваться
материальным признаком только в смыс объективной реальности этого признака преступления, то как
противоправность — законодательное понятие, оцен законом общественной опасности деяния,
производная объективной общественной опасности последнего. Бол удачным является определение
противоправности к правового, юридического признака преступления, к юридического выражения
общественной вредное преступления.
Уголовная противоправность не механически отража общественную опасность деяния.
Основаниями признания деяния уголовно-противоправнь являются: 1) общественная опасность
данного деяния основополагающий критерий уголовной противоправности; 2 общественная опасность
данной группы преступлений (зде имеет большое значение состояние и динамика преступное данного
рода, в особенности ее распространенность статическом и динамическом показателях);
целесообразность преследования того или иного деяния именн уголовно-правовыми средствами.
Только при достижении такого уровня правосознания, когд необходимость уголовно-правового
принуждения становитс ясной для большинства населения, отражая его вол1С законодатель
устанавливает либо усиливает уголовну ответственность за общественно опасное деяние.
Что касается распространенности тех или иных общественн опасных деяний как основания для
признания их уголовн наказуемыми, то значение ее различно в зависимости о характера и степени
опасности соответствующего деяниям Тяжкие преступления объявляются уголовно наказуемыми; даже
если случаи совершения их чрезвычайно редки (например, наказуемость насильственного захвата власти
или насильственного удержания власти).
В преступлениях же малозначительных, таких, например, как побои, причинение легкого вреда здоровью
и т. п., законодатель,
82
тая вопрос оо их наказуемости, всегда учитывал их распространенность.
УК РФ 1996 г. отказался от целого ряда малозначительных
ретко совершаемых преступлений (неоказание помощи, причинение средней тяжести вреда здоровью
по неосторожности или при превышении пределов необходимой 0бороны и др.).
Несовпадение между общественной опасностью и уголовной противоправностью может иметь место и
вследствие отставания законодательства от требований жизни. Так, необходимость установ-ления
уголовной ответственности за захват заложника, нарушение правил пожарной безопасности, многие
преступления в сфере экономической деятельности появилась значительно раньше 1996 г., когда был
принят новый Уголовный кодекс РФ. До этого они были общественно опасными, но не
уголовно-противоправными.
Общественная опасность и уголовная противоправность могут расходиться в случаях ошибочного
принятия тех или иных уголовных законов в отношении действий, вовсе не общественно опасных, либо
действий, опасность которых невелика. Всякое юридическое понятие преступления, как и право в
целом, является выражением государственной воли. Интеллектуально-волевой характер правовых норм
допускает возможность ошибок в законодательстве.
Существует мнение, что в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 14 УК РФ (малозначительность деяния),
ст. 37 (необходимая оборона) и др., имеется расхождение между общественной опасностью и уголовной
противоправностью деяний: противоправность налицо, а общественной опасности нет. И. С- Слуцкий
даже считает, что убийство невменяемым лицом или лицом, не достигшим возраста уголовной
ответственности, является уголовно-противоправным деянием104.
Однако с этим нельзя согласиться. Лишь чисто внешне, на Первый взгляд, малозначительные деяния, а
также действия. совершенные в состоянии необходимой обороны и при других оостоятельствах,
исключающих преступность деяния, кажутся Коловно-противоправными. В действительности они либо
<- пукни И. С. Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность.
' 'с>^5. С. 9
83
нейтральны с точки зрения уголовно-правовых оценок, ли! даже общественно полезны (необходимая
оборона) j стимулируются уголовным законодательством. Поэто ' представляется неудачной
формулировка признак необходимой обороны и крайней необходимости в УК РСФ 1960 г. как
действий, подпадающих под признаки деяш предусмотренного Особенной частью настоящего кодекса (
13, 14 УК). Такие действия являются не только противоправными, — они являются правомерными.
Недар УК РФ 1996 г. отказался от такой формулировки.
Все признаки преступления находятся в тесно диалектическом единстве. Ведущим, определяющим
являет главный социальный объективный признак — общественн опасность деяния.
Итак, сделаем выводы:
1. Уголовная противоправность — юридическое свойств преступления.
2. Она равнозначна таким его социальным последствия как общественная опасность и виновность.
3. Противоправность прямо проистекает из требовани приципа законности.
4. Уголовная противоправность слагается из запрет совершать (или воздерживаться совершать)
соответствующ деяние, описываемое в санкции нормы, и угрозы наказание предусмотренным в
санкциях норм с учетом положений Обще' части УК.
5. Она адекватно отражает общественную опасность деяния
6. Уголовная противоправность представляет собой оценку законодателем общественной опасности
деяния и, как всякая оценка, может быть неточной и даже ошибочной по различным причинам, в том числе
конъюнктурно-уголовно-политическим.
§4 Наказуемость — признак преступления или противоправности?
Многие авторы включают наказуемость в признаки преступления.
Так, авторы учебника «Уголовное право России. Часть Общая» под редакцией проф. Л. Л.
Кругликова пишут: «Наказуемость, как четвертый признак преступления,
84
.теризуется тем, что. во-первых, преступление запрещено хаР ноЛателем именно под угрозой
применения наказания и, ЗЗК торых- липа, преступившие такой запрет, подвергаются В^ льному
претерпиванию наказания»105.
Такая позиция обоснованно критиковалась в науке.
Так. В. Б. Малинин и А. В. Савенков писали: «Наказуемость признак преступления также вызывает
возражения (В. Б. Малинин выступает также против виновности как признака преступления. — Н.К.).
Наказуемость присуща не всякому преступлению. Например, согласно ст. 81 УК РФ, лицо,
совершившее преступление, может быть освобождено от наказания в связи с болезнью; согласно ст. 83
УК РФ — в связи с истечением срока давности обвинительного приговора. Можно уже и не говорить об
освобождении от ответственности. а следовательно, и наказания в соответствии со статьями 75-78 УК
РФ. Если считать наказуемость самостоятельным признаком преступления, то, значит, преступление
наказуемо по самой своей природе и государству не нужно прилагать усилий, чтобы наказать
преступника»106.
Последняя точка зрения представляется более правильной.
Уголовная противоправность, как уже отмечалось, состоит в противоречии норме уголовного
законодательства, конститутивным признаком которой является наказание. Лишь для преамбул — норм,
обращенных к законодателю — представляется возможным сделать исключение из правила об
императивности уголовно-правовых норм. Обе части уголовно-правовой нормы — диспозиция и
санкция — неразрывно связаны между собой. Следовательно, неточным оыло бы определять
противоправность как противоречие лишь одной части уголовно-правовой нормы — ее диспозиции,
выделяя наказуемость, указанную в санкции нормы, в качестве самостоятельного признака
преступления1'1".
>головное право. Общая часть ,' Пол ред. Л. Л. Крутикова. М.. 1999. С.
^^iiwaiH В. Б.. Савенков А. В. Учет личности при назначении наказания '"линия общественной безопасности: состояние и
актуальные проблемы -•дельности: Материалырегионпыюгосеместра. Санкт-Петербургский ун-1 Х'ВД России. СПб.. 2002. С.
56.
-1урманов Н. Д. Советский УГОЛОВНЫЙ закон. М..1967. С.94-114.
щ
I
j
Справедливо включают признак наказуемости в более общ?
понятие уголовной противоправности С. А. Домахин108 и J
Шуберт109.
/
Лекшас, напротив, различает противоправность ] наказуемость. Наказуемость, по его мнению,
говорит необходимости наказания, а уголовная противоправность о то что совершенное действие
нарушает определенные норм закона"0.
Болгарский
криминалист
В.
Бузов,
понима
противоправность как уголовную противоправность, вместе
тем выделяет в качестве самостоятельного признака
наказуемость. Он считает наказуемость количественны
выражением степени уголовной противоправности "'.
,
Для современного уголовного законодательства характерн стремление к четкой конструкции
диспозиции норм. Эт позволяет довольно точно определить, запрещено ли соответствующей нормой то
или иное поведение либо не запрещено. Полностью исключены известные прежнему законодательству
конструкции диспозиций с примерным перечнем признаков преступления, обозначаемых словесно,
через «т. д.», «т. п.», и «прочие» и «иные». Почти нет в Уголовном кодексе ссылочных диспозиций,
которые создавали в прежнем законодательстве большую путаницу в квалификации преступлений.
Ссылочные диспозиции сохранились главным образом в статьях, где они необходимы исключительно
по соображениям законодательной техники (например в ч. 1 ст. 112 УК РФ).
Исключена и административная преюдиция.
Наказуемость
как
составная
часть
уголовной противоправности выражается в угрозе
применения наказания
,(
* См.: Домахин С. А. Советское уголовное право.Часть Общая. М.. 1960. С.
204-205.
т
См.: Шуберт Л. Указ. соч. С. 97-98.
1,0
См.: Lekschas J. Zum Aufbau der Verbrcchenslehre unserer demokratischen
Strafrechtswissenschaft. Berlin, 1952. S. 23.
1
'' См.: Бузов В. Същност, сдержание и форма на преступление то / / Известия
на института за правки. 1964. Т. XIV. С. 22-24.
86
., нарушении запрета совершать те или иные общественно паевые деяния, признаки которого
описаны в диспозиции
нормы'"Нельзя смешивать наказуемость преступлении как реальное
наказание и наказуемость как угрозу наказанием,
предусмотренную в санкциях уголовно-правовых норм.
Наказуемость (наказанность) деяния — не признак преступления, а его последствие. Реально не
наказанное преступление либо в случае освобождения от уголовной ответственности и наказания или
ввиду нераскрытия его не перестает быть вследствие этого преступлением.
Новая конструкция уголовной противоправности в ч. 1 ст. 14 УК РФ в понятии преступления кладет
конец долголетним спорам о том, является ли наказание признаком преступления, и неясностям о
соотношении признаков уголовной противоправности и наказания.
Несмотря на очевидность определения уголовной противоправности в ч. 1 ст. 14 УК РФ как
запрешенности под угрозой наказания, в комментариях УК и учебниках по-прежнему помимо уголовной
противоправности называется еще один, четвертый признак преступления — наказание (наказуемость).
Этому способствует неточное понимание юридического свойства преступления в виде
противоправности. Между тем надо говорить о противоправности не вообще, а применительно к
конкретной отрасли права. Противоправность может быть пригодной разве что для разграничения
правонарушений и аморальных поступков. Так, в комментарии Верхового Суда РФ читаем:
«Противоправность — это запрещенные уголовным законом деяния»113.
Между тем запрещенность уголовным законом называется Уголовной противоправностью.
Также неверно комментируется ст. 14 УК РФ: в ней, якобы,
/ (-м- Кечекъян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М.,
1
-^'V С 66-67: см. также: Леист О. Э. Санкции в советском праве. М., 1962. С. /"-'I: Саиощенко И. С. Понятие правонарушения.
М. 1963. С. 77; Курылев ■ "■ С анкгши как элемент правовой нормы '.' Советское госчдарство и право.
1%4..\-^.С.49.
• ' о л о в н ы й кодекс Российской Федерации. Научно-практический
к
■"'■'(-■птарий ОБСЕ. Варшава. 1997. С. 34.
87
говорится о наказуемости деяния. В статье же четко сказав
об угрозе наказанием, а не о наказуемости.
1
Аналогичную ошибку допускают авторы ростовскод комментария УК, которые утверждают, будто
угроз| наказанием и есть самостоятельный признак преступления Ц его наказуемость: «Признак
наказуемости преступлений sj настоящему Кодексу сохраняет вполне реальную угре назначения и
исполнения наказания»"4.
В санкциях фиксируется именно угроза наказанием, а реальное наказание, которое в конкретном
случае может и последовать. И она является свойством уголовно противоправности
преступления. Наказуемость деяния ка угроза, возможность наказания, предусмотренная в санкц
уголовно-правовой нормы, не должна смешиваться наказанием — наказуемостью, которая является
следствие совершения преступления и потому в него не входит. В почему при освобождении от
уголовной ответственности наказания с заменой их другими уголовно-правовыми мерам не происходит
декриминализации, т. е. перевода преступлен" в разряд проступков. Обязательные признаки
преступления общественная
опасность,
виновность
и
уголовна противоправность, т. е.
запрещенность деяния под угрозо наказанием, содержащаяся в санкциях соответствующих
уголовно-правовых норм, — в таких случаях налицо.
В литературе 70-х и 80-х гг. высказывалось мнение, что при замене наказания иными мерами
воздействия происходит судебная факультативная декриминализация преступлений и они
модифицируются в проступок.
Наказуемость есть реальная наказанность виновного в преступлении лица по приговору суда. Угроза
наказанием фиксируется законодателем в санкциях уголовно-правовых норм.
Конечно, логическое, системное, доктринальное толкование уголовного закона важно. Но более
значим практический результат дискуссий. А практически он приводит к идее «судебной
декриминализации», непризнания преступлениями деяний, виновные в которых были освобождены от
уголовной
"" Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А. М. Бойко. Ростов н/Д, 1996. С. 67.
88
ветственности и наказания, к непризнанию преступлениями 0 сЯТи миллионов ежегодно
совершаемых в стране оеСтуплений ввиду их латентности, нерегистрации, нераскрытия и
укрытия.
Ряд авторов — В. А. Владимиров"5. А. А.Герцензон116, Н. rj Дурманов"7— называют в качестве
самостоятельного Признака преступления его аморальность, т. е. противоречие преступления моральным
нормам.
Действительно, всякое преступление глубоко противоречит моральным принципам. Такое сочетание
уголовного права и нравственности объясняется прежде всего единством материального критерия
определения сферы преступных и аморальных явлений в нашем обществе.
Общими являются и основные принципы уголовного права и морали — справедливость, гуманизм,
демократизм. Можно без труда установить соответствие отдельным уголовно-правовым нормам «своих»
моральных норм, регулирующих одни и те же общественные отношения.
Органическое взаимодействие уголовного права и его основного понятия — преступления — с
нравственностью выражается и проявляется: а) в процессе возникновения уголовно-правовых норм; б)
при конструкции уголовно-правовых норм; в) в усовершенствовании уголовно-правовых нормгч.
Преступление и аморальный поступок различаются по объекту нарушения, общественной опасности,
противоправности.
Моральные общественные отношения охватывают все без исключения сферы человеческой жизни,
касаются ли они области взаимоотношений людей по поводу труда, общественно-политической
деятельности или быта. Уголовное же право охраняет только наиболее важные общественные отношения
и только тогда, когда уголовное наказание оказывается эффективным средством предупреждения
преступных посягательств на эти отношения.
Советское уголовное право. Часть Общая /' Под ред. Б. В. Здравомыелова, В А. Владимирова. М. 1966. С. 99.
чтензон А. А. Понятие преступления. С. 51-52. ^Урманов И. Д. Понятие преступления. М..1948. С. 227-247. г х'- подробнее:
Кузнецова Н. Ф. Уголовное право и мораль. М., 1967.
1
Объекты аморальных поступков намного шире объекту преступлений. Есть такие формы
межличностных отношенЦ которые регулируются исключительно нравственность например любовь,
дружба.
Преступление всегда деяние. Аморальными же мог считаться не только поведение, но и образ
мыслей, высказывание.
Аморальные поступки всегда значительно мен антисоциальны, нежели преступления. Как
правило, вред аморальных поступков имеет социально-психологическ содержание: унижение чести и
достоинства, самолюб личности, дезорганизация межличностных отношений.
Степень общественной опасности аморальных проступк значительно ниже опасности смежных
преступлений. Лож глубоко аморальна, но если это ложный донос ил мошенничество, то поведение
лица не только аморально, но преступно. Проявление карьеризма и подхалимств противоречит облику
человека и гражданини, но только т карьеристское поведение становится преступным, которо
сопровождается серьезным вредом тем или иным интереса" общества и личности (например
злоупотребление ил превышение власти, злостное нарушение законодательства труде, преступление
против правосудия, должностной подлог, клевета и т. д.).
Весьма четкое различие между преступлениями и аморальными поступками проходит по признаку
противоправности. Если преступления запрещены уголовным законом, то аморальные поступки вообще
не регулируются правовыми нормами. Нормы нравственности могут быть письменными и устными
(например обычаи). К числу первых относятся, например, Клятва Гиппократа — кодекс врачебной этики,
кодекс офицерской чести. Разработаны весьма актуальные для России нравственные принципы
тележурналистики — этический кодекс журналиста"9.
Аморальные проступки никогда не наказываются мерами государственного принуждения.
Моральные санкции — это: а) чувство стыда и угрызения совести лица, допустившего
"" См.: Муратов С. А. Нравственные принципы тележурналистики: опыт этического кодекса. М.. 1997.
90
альный проступок; б) общественное осуждение аМ Явного поведения со стороны
коллективов сотрудников и а^°Р ктЫ Аморальных поступков намного шире объектов ^°Ъ ачьный
проступок мер общественного воздействия. 3 Наш законодатель не выделяет аморальность
преступления
• ч е с т в е самостоятельного признака преступления. П оисходит это оттого, что признаки
преступления имеют
С
еступления, которые позволяют отграничить его от
нм назначением отражать специфические черты
прочих правонарушений. Аморальность присуща не только преступлениям, но и другим
правонарушениям. Кроме того, признак аморальности полностью поглощается более широким понятием
общественной опасности преступного деяния.
Подытоживая сказанное о понятии преступления, можно дать такое его определение.
Преступлением признается общественно опасное, виновное, противоправное, т. е. запрещенное
Уголовным кодексом под угрозой наказания, деяние (действие или бездействие), наносящее серьезный
вред общественным отношениям: личности, обществу или государству.
§5
Малозначительное деяние
Развивая и закрепляя социальное свойство преступления — общественную опасность, ч. 2 ст. 14 УК
РФ устанавливает: «Не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее
признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности
не представляющее общественной
опасности».
Малозначительное деяние не является преступлением при наличии одновременно двух условий.
Первое: оно должно формально подпадать под признаки преступления, предусмотренного уголовным
законом. Иными стовами, в нем чисто внешне должна присутствовать уголовная противоправность.
Второе: в нем отсутствует другое свойство преступления ~~ общественная опасность. Как правило,
она отсутствует потому, что ущерб, причиненный деянием, мизерный. Отсюда Кяние в целом оказывается
непреступным. Чаще всего
91
определенный вред, некоторая антисоциальность малозначительных деяниях все-таки имеют место.
Но они -не криминальной степени, а гражданско-правово} административной, дисциплинарной или
аморальной. Поэтом1 прекращая дело или #е принимая его к производству ввид малозначительности
деяния, следователь или су рассматривает вопрос о возможности иной, не уголовно правовой меры
ответственности за него.
Уголовный кодекс Республики Беларусь это чеп зафиксировал в ч. 4 ст. 11: «Такое деяние, в случая
предусмотренных законом, может повлечь применение м административного или дисциплинарного
взыскания».
Кодекс РФ об административных правонарушениях призн мелкое хищение в пределах одного
минимального размер оплаты труда административным проступком, если оно н предусмотренно
Уголовным кодексом.
Малозначительным деянием может быть лиш умышленное, причем, как правило, совершенное с
прямы умыслом, когда лицо желало причинить именно мизерный вре Например, когда поклонница
актрисы проникла в гримерную похитила «на память» ее недорогостоящую пудреницу. Ино дело, когда
умысел был направлен на кражу дорогих украшен^ не «на память», а из корыстных побуждений, но из-з
отсутствия таковых похитительница ограничилась пудренице" Это не малозначительная кража, а
покушение на кражу с цель причинения значительного ущерба гражданину (ст. 30 и п. «~ ч. 2 ст. 158 УК
РФ).
Другим примером малозначительного деяния може служить, например, кража на сумму в два-три
рубля.
В ряде преступлений обязательным, а не квалифицирующие признаком закон признает причинение
крупного ущерба Отсутствие такого ущерба исключает признак уголовно' противоправности,
подпадение деяния и формально по признаки преступления, предусмотренного Кодексом* Уголовное
дело о таком деянии не возбуждается, возбужденное дело прекращается не за
малозначительность деяния, а за отсутствием состава преступления обязательного признака
причинения крупного ущерба.
Например, ч. 1 ст. 198 УК РФ признает преступлением уклонение от уплаты налогов физическим
лицом «в крупном
92
В примечании к данной статье точно определен этот пазмеР- Отсюда следует, что при
уклонении от уплаты налога
меньшем размере налицо не малозначительность деяния, а
тсчТствие состава преступления: нет обязательного его элемента
_ крупного размера неуплаченного налога.
Малозначительные деяния лишь тогда не признаются преступными, если малозначительность была и
объективной, н субъективной, т. е. когда лицо желало совершить именно матозначительное деяние, а не
потому, что по не зависящим от него обстоятельствам так в конкретном случае произошло. При
расхождении фактически совершенного и умысла лица ответственность наступает за покушение на то
преступление, совершить которое лицо намеревалось. Так, в случае, когда лицо замышляло совершить
крупное хищение из сейфа сберегательного банка, но там оказалось лишь пять рублей, которые оно
зМере».
похитило, ответственность наступает за покушение на крупное хищение. Уголовное дело не
прекращается за малозначительностью деяния — кражу пяти рублей.
Отсутствует малозначительность деяния при совершении преступления с альтернативным умыслом,
т. е. когда лицо предвидело и желало наступления любого из возможных вариантов причинения вреда.
Ответственность наступает тогда за наибольший вред (или покушение на него). Это объясняется тем. что
виновный желает причинение любого вреда.
Отсутствует малозначительность деяния также при совершении преступления с неопределенным
(неконкретизированным) умыслом, т. е. когда лицо допускало наступление любого из возможных
вариантов причинения вреда. Ответственность наступает за фактически причиненный вред. Но
основания здесь другие. Прекращения уголовного дела за малозначительностью деяния не последует.
Типичный пример — совершение карманной кражи. Виновное в ней лицо действует, как правило, с
неконкретизированным Умыслом. Похищение им кошелька с двумя рублями поэтому Не является
малозначительным деянием. Налицо покушение На кражу, предусмотренную ч. 1 ст. 158 УК РФ. Иное
дело, если ■'нцо, видя в нагрудном кармане пиджака пассажира автобуса е *е лва рубля, похитило их. так
как именно этих денег ему je хватало на билет для проезда в метро. Такая кража 1 Уценивается как
малозначительное деяние.
93
Неосторожные
преступления
не
могут
бы^ малозначительными, ибо они
криминализируются только причинении ими существенного вреда. Так, нарушение прав] пожарной
безопасности образует преступление, если о повлекло по неосторожности причинение тяжкого вре,
здоровью человека (ст. 219 УК РФ).
В мае 1998 г. ч. 2 ст. 14 УК РФ подверглась изменен; Исключены слова: «то есть не причинившее
вреда и создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу государству». Официальных
пояснений к этому комментар: не давалось. Представляется, что смысла в таком изменена не было. И
при сочетании вреда и других квалифицируют,!! признаков составов преступлений ведущим все равно
остаетс! вред. Например, если с проникновением в жилище субъек похитил из квартиры бывшей жены
семейный альбом, то ег! кража малозначительна. Состав преступления по п. «в» ч. ! ст. 158 УК
отсутствует. Отвечать же субъек должен з| немалозначительное нарушение неприкосновенности жили
(ст. 139 УК РФ).
В ч. 2 ст. 9 УК Республики Казахстан исключенные из ч. ст. 14 УК РФ слова предусмотрены. УК
Республик: Узбекистан включил их в понятие преступления: «Обществен» опасным признается деяние,
которое причиняет или созда' реальную угрозу причинения ущерба объектам, охраняемы настоящим
Кодексом».
Наиболее обстоятельную дефиницию малозначительно деяния предлагает УК Республики Беларусь.
Он правиль» связывает малозначительность деяния с причинением вред или угрозой его причинения, а
также определяет его природ; как возможного административного или дисциплинарное
правонарушения (правда, оно могло бы быть и ины правонарушением, например гражданским
деликтом).
Следует отметить, что на практике допускается немал* ошибок при применении статьи о
малозначительном деянии, Оценки малозначительности весьма субъективистски вариативны. Работники
милиции склонны отказывать! гражданам в возбуждении уголовного дела, например, о краже,] ввиду,
якобы, ее малозначительности. В частности потому, чт «велосипед старый», сушившееся на веревке
пальто «ношеное» и проч. При проверке прокуратурой каждое четвертое
94
становление об отказе в возбуждении уголовного дела ввиду алозначительности преступлений
признается незаконным.
Реже, но допускаются ошибки противоположного характера, огда малозничительные деяния
признаются преступлениями.
Так. Б. был осужден за покушение на кражу шнурков на ботинки и тюбика крема для обуви на общую
сумму 54 руб. Отменяя приговор и прекращая дело за отсутствие состава преступления, Судебная
коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала: «При решении вопроса о привлечении лица
к уголовной ответственности следует иметь в виду, что по смыслу закона, деяние, формально
подпадающие под признаки того или иного преступления, должно представлять собой достаточно
степень общественной опасности. Если деяние не повлекло существенный вред объекту, охраняемому
уголовным законом, или угрозу причинения такого вреда, оно в силу малозначительности не
представляет большой общественной опасности и поэтому не рассматривается в качестве
преступления»120.
Малозначительное деяние не наказывается большинством уголовных кодексов зарубежных
государств. УК с социальным и юридическим определением преступления непосредственно в статье о
преступлении предусматривают ненаказуемость малозначительного деяния. УК с формальным
определением преступления или вообще без такового определяют малозначительные деяния либо в
других нормах, либо в уголовно-процессуальном законодательстве.
§ 6 Отличие преступлений от иных правонарушений и аморальных проступков
Преступление принадлежит к числу самых опасных для оощества разновидностей
антиобщественного поведения. К непреступным антиобщественным деяниям относятся иные
п
Равонарушения — административные, дисциплинарные и 'Ражданские деликты, а также аморальные
проступки, не "Шлющиеся правонарушениями.
Поскольку между преступлением, с одной стороны, и между
^УЛеонця практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под По
в
М. Лебедева. М.. 2001. С. 5.'
95
непреступными правонарушениями — с другой, в цело ' однозначное соотношение, можно
рассматривать различие эг двух больших групп антиобщественных проявлена одновременно, не выделяя
особо соотношение преступлений отдельных видов непреступных правонарушений. К этой ж группе
непреступных правонарушений в большей своей час— относятся малозначительные деяния,
предусмотренные ч. 2 сх 14 УК РФ. Меньшее число малозначительных деяний отхода к области
аморальных проступков. Когда не наступав ответственность в силу малозначительности деяния,
виновны" чаще всего подвергается административной ил дисциплинарной ответственности, а если
нарушена сфера тольк' имущественных или лично-имущественных отношений, то лиц возмещает ущерб в
порядке гражданского судопроизводства.
На преступления приходится многократно меньшая доля антиобщественных деяний, чем на иные
правонарушения. Административные и дисциплинарные правонарушения, например, исчисляются
десятками миллионов в год. Только административных правонарушений на автотранспорте ежегодно
регистрируется свыше 50 млн.
На практике нередко возникает вопрос о разграничении преступлений, особенно небольшой тяжести,
и непреступных правонарушений. Ответственность за последние регламентируется в
административном, гражданском, семейном, трудовом, воздушном, водном, налоговом, финансовом и
прочем праве.
Отличие преступления от непреступных правонарушений можно провести по всем признакам
преступления, исключая разве признаки деяния и вины, ибо все проступки суть «виновные
противоправные деяния людей»121.
Разграничение преступлений и непреступных правонарушений проходит по трем основным
критериям: 1) объекту; 2) общественной опасности; 3) противоправности.
Система уголовно-охраняемых объектов шире и разнообразнее, чем в других отраслях
законодательства.
Общий объект преступных посягательств шире общих объектов административных, дисциплинарных
и гражданских деликтов. Политические и экономические основы государства,
Шишов О- Ф. Преступление и проступок. М., 1967. С. 4.
96
основы государственного управления и общественной 'е3опасности жизни человека, половая свобода и
прикосновенность, некоторые объекты особо опасных преступлений против военной службы всегда
являются сферой охраны исключительно уголовного права. Другие отрасли права МОГУТ охранять эти
объекты лишь косвенно, чаще всего те или иные стороны из них, но не в целом. Поэтому в тяжких по
характеру опасности преступлениях практически не встает вопрос об отграничении от смежных
правонарушений. Они не могут также признаваться малозначительными деяниями. В отношении тяжких
по характеру общественной опасности преступлений вопрос может стоять так: либо в действиях лица
есть состав преступления, либо его нет. В последнем случае речь идет не о преступном
правонарушении, а либо об аморальном поведении, либо вообще о не общественно опасном действии.
Еще более заметны различия по объекту между преступлениями и соответствующими видами
правонарушений.
Статья 1.2 Кодекса об административных правонарушениях так характеризует объекты
административных проступков: личность человека и гражданина, санитарно-эпидемиологическое
благополучие населения, общественная нравственность, порядок осуществления государственной
власти, общественный порядок и безопасность, экономические интересы физических и юридических лиц,
общества и государства122.
Объектами гражданско-правовой охраны, согласно ст. 2 ГК РФ. являются правовое положение
участников гражданского оборота, право собственности и другие вещные права, исключительные права
на результаты интеллектуальной Деятельности, договорные и иные обязательства, а также Другие
имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения. Налоговые проступки
наносят ущерб финансовой системе общества и государства. Семейные правонарушения — интересам
семейно-брачным.
Дисциплинарные проступки посягают на государственную и служебную дисциплину, они запрещены
под страхом
кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях.
'■• -n'i5. Ст. 1.2.
97
дисциплинарных взысканий (выговора, увольнения штааА ДР-) законами, подзаконными актами,
распоряже^т! компетентных должностных лиц. Более все^го дисциптина^ проступков предусмотрено
в трудовом законодателе воинских, кооперативных и других уставах
Преступления отличаются, как ранее отмечалось отдп^ непреступных правонарушений
общественной опасное^
в пает социальньш свойством
прГт;Гни и^
Несмотря на то, что непреступные правонарушения тож^
определенной степени вредоносны, характер и степиГ^Й
антисоциальности никогда не достигают степени криминальн^
именуемой в законодательстве общественной опаснЗ
Преступления при прочих равных условиях всегда причин^
больший вред, их вина асоциальнее, мотивация низмен^
способы совершения более дерзки.
ншменне^
___________________________
|
— si
12}
В советской литературе много, пожалуй тажг г-™,,,™
^
Уделялось вопросу о" том, является ли обТцеГетш 11^"° """""I
присущим только преступлению либо и иГ™п ™ ° v СТЬТЗНаК°*
вее авторы, за редким имением, единодушны в г ZTTn ?" **■
материальной сущности правонарушений как антиобществен ~ *™™Мая*
в той или иной мере антисоциальных явлений. В силу ЭТог0 спГп по ^
Давно принял терминологический характер: как называть™Р П° СуЩес1^
преступлений и иных правонарушений - одним См„нп^ BPf°H0CH0CT
опасность» либо различными терминами nPZ™,^Г™
нап
общественную опасность считать признаком TOSK„
Р™ер
РеСТуПЛСНИЯ а
Другихнравонарушениях говорить, что они нобп,Р
' <
общественно вредны (такова, например, был тоЧка ^ мТ иГ™' '
Шнсида
А. М. Васильева и И. С. Самощенко). См • ЛуиевА F I,
«"
ответственность за правонарушения. М.,196]' С 45- cLL Т^?™'™
правонарушения по советскому законодательству, 'м 1 %ЬЪ С 50 60 т™1
ОФ. О разфаничении преступлений и администгатит,,^ „
*
eo^cKOMnpaBcZ/CoBeTCKoero^^
ЯС Возмещен„еВреда,пРичине„ноголичности М 1965 С \lJ
/О.Х06 элементах.состава фажданското правонаГуШ1Г, Сар ТОв Т%Гс
///
'
пТ°° ВГ ФуНКЦИИ совст™ Уголовного права 196<?г £м\
Шишов ОФ. Преступление и проступок. М 1967 С ?
л
М
Адми„=тивн
енность за правонарушени; ^ тра^порте" М
отве
Р
1У6/, Шаргородскии М. Д- Преступность ее ппиЧН„„ ,.
I
У
социалистическом обществе //Преступность и ееппедуппГ
Д«°ВИЯ ? под ред. проф. М. Д. Шаргородского и Н. П. Ка
аТ^cTr
98
Законодатель при конструировании норм, суды при их
овании всегда стремятся предельно точнее размежевать
Т
ест\'пления и проступки. Ведущим разграничительным
шественн0 опасным элементом выступает величина онЧиненного ущерба правоохраняемым интересам
личности, бшества. государства. Материальный ущерб, который прИчиняют две трети совершаемых
ныне преступлений, измеряется в денежном выражении, в физическом вреде — в четко фиксированных
показателях утраты трудоспособности, органов или их функций (см. ст. 111—118 УК РФ).
В преступлениях против военной службы, когда на практике нередко возникает необходимость
отграничения преступлений от дисциплинарных проступков, уголовный кодекс в виде криминальных
признаков называет время, обстановку, место совершения преступлений. Например, самовольная отлучка
от двух до десяти суток квалифицируется по ч.1 ст. 337 УК РФ, до двух суток — как дисциплинарный
проступок.
Различны субъекты преступлений и проступков. Субъектами преступлений являются только
физические лица (ст. 19 УК РФ). Субъектами иных правонарушений могут быть также юридические лица.
Из субъективных элементов преступления закон чаще всего называет формы вины и низменность
мотивов и целей, отличающих преступление от непреступного правонарушения. Например, умышленное
легкое телесное повреждение — преступление, а неосторожное — проступок.
Наконец, третий разграничительный признак — вид противоправности и связанный с ней вид
санкций.
Преступления предусмотрены Уголовным кодексом. Непреступные правонарушения регулируются
семейным, тРУДовым. гражданским, административным и прочим законодательством и подзаконными
нормативными актами.
Уголовная противоправность предполагает наказуемость Виновных мерами уголовного характера.
Очевидны различия в санкциях преступлений и проступков.
Административные, дисциплинарные, гражданско-правовые
санкции несравненно менее суровы, чем уголовные наказания.
Пожизненное заключение, лишение свободы несопоставимы по
тяжести с иными правовыми санкциями. И хотя Кодекс РФ об
алдпп,
истративных правонарушениях называет свои санкции
99
административными
наказаниями,
даже
если
oi терминологически схожи, например штраф
или арест, тол уголовное наказание влечет за собой судимость (ст. 86 УК Pcj Штрафные санкции и
возмещение ущерба в гражданском пра могут быть и более значительными. Однако по призна| судимости
и здесь проходит четкое размежевание.
Уголовный кодекс во всех (за редким исключением) случа причи-нения прямого материального
ущерба в примечаш соответствующим статьям Особенной части называет ej величину. Например, в
разделе VIII «Преступления в сфе экономики» такие примечания приведены во всех нормахj
преступлениях с прямым материальным 'ущербом, исчисляется в едином измерении, например,
применительно! минимальному размеру оплаты труда. Большинство из ш квалифицируют составы,
делают более тяжкими, если причине «крупный ущерб», на «значительную сумму», «особо крупнь размер»
и проч.
Но есть и криминообразующие величины общественно опасных последствий, без которых
отсутствует сам* преступление. Например, преступлением признано уклонение от уплаты таможенных
платежей в крупных размерах^ Примечание к ст. 194 УК РФ определяет таковыми суммы|
превышающие 500 тыс. руб. Уклонение от уплаты таможенные платежей в меньшем размере является
таможенные правонарушением, предусмотренным нормами Таможенного?! кодекса РФ.
При кодификации уголовно-правовых, гражданско-правовых,! административно-правовых и иных норм
с прямым] материальным ущербом крайне желательна для практики, именно такая ясность
разграничения преступлений и; проступков.
Понятно, что гораздо сложнее проводить границу между гражданскими правонарушениями и
экономическими преступлениями с непрямым материальным ущербом, когда ущерб носит
комплексный характер, включает прямые и непрямые материальные уроны, дезорганизацию
предпринимательской либо управленческой деятельности. К примеру, при незаконном
предпринимательстве, финансовом банкротстве, легализации «грязных» денег, монополистической
деятельности и т. п. требуются сложные бухгалтерские
100
•спертизы, чтобы такой экономико-организационный ущеро определить.
В единичных случаях гражданский кодекс вторгается в (bepv уголовно-правовых отношений, что
затрудняет разграничение преступлений и гражданских деликтов.
Так. ст. 575 ГК РФ разрешает дарение «обычных подарков», -тоимость которых не превышает пяти
минимальных размеров оптаты труда. На практике со вступления его в законную силу возник
правомерный вопрос: как отграничить взятку на указанную сумму от «обычного дарения». Дискуссия
по данному вопросу при обсуждении проекта постановления ГЬенума Верховного Суда РФ
конструктивно не завершилась. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по
делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» от 10 февраля 2000 г. этот вопрос остался без
решения.
В другом случае ч.1 ст.330 УК РФ предусматривает ответственность за самоуправство при
причинении им существенного вреда. Поскольку такой вред многообразен, его нельзя было однозначно
определить. В ст. 222 ГК РФ предусмотрена гражданская ответственность за самовольную постройку,
которая может охватывать и преступное самоуправство. Гражданские санкции — снос постройки самим
застройщиком либо за его счет. Часть 2 данной статьи вводит запрет на предоставление права
собственности на самовольные постройки, «если сохранение постройки нарушает права и охраняемые
законом интересы других лиц либо создает угрозу жизни и здоровью граждан». В связи с этим встает
вполне конкретный и практически серьезный вопрос о квалификации действий массовых застройщиков
вилл и коттеджей в санитарных и природоохранных зонах. Уголовное это или гражданское деяние?
Если уголовное, то какое — самоуправство или экологическое преступление?
Федеральные и столичные санитарно-эпидемиологические службы предлагают решить проблему в
пользу налогового законодательства — взимать высокие налоги за пользование такими постройками,
ущерб от которых, без сомнения, носит преступный характер. И это не говоря уже о взяточничестве,
К0
рысгных и иных должностных преступлениях, которые обеспечили документальное разрешение таких
построек. ^ ' ' в о р к а в ст. 222 ГК: «...если это не содержит признаков
преступлений, предусмотренных Уголовньц
состава
^
,
„
(>' — способствовала бы правильной правовой оцени
кодексол
^
^Цространенных преступлении.
,
столь """
^Ччных случаях кодексы о правонарушениях создакй
101
^яую коллизию в разграничении преступлений ■
"Умений.
\
правонар^
,„_ _
J
_
<т\ 575 Гражданского кодекса разрешает дарени<|
,.
' / подарков», стоимость которых не превышает пя *
минимм^5'^ РазмеР°в оплаты тРУДа(веское решение типа: передача материальных бл;
м
/Н^му лицу до пяти минимальных размеров оплат]
_ Дарение, свыше — взятка, как предлагают автор]
f комментариев к Уголовному кодексу, неприемлемо,
„
i? знает «мягкого взяточничества». Она является
независимо от размеров.
Крупный
v
подкупов/ Ц продажностью
*
\F
£J
.РНи образует квалифицированный состав. Дарение
?%но отличается от взяточничества, ибо не обладает содержат*'
Л ни подкупа, ни продажности. Размеры заранее
л Гражданском кодексе для определения порядка указаны '
,
/ля дарения, а не для разграничения дарения и
r
оформле)
г
t
r
взяточник
„ _
,о^разно возросший объем исковых заявлении в суды
п
e
j
<ifH
и достоинства граждан в СМИ актуализировал
v
£\$е, с одной стороны, гражданского деликта —
*%ти, достоинства и деловой репутации, и клеветы
унижения
„
'
с £\\\я как преступления — с другой. Причинение
■О ^реда (физического или нравственного страдания)
^Нский деликт, в отличие от клеветы, не требует
r
J
как гражД
_
„
_!'
- лености сообщаемой информации. Доказать этот
заведомой '"
%•
(Л два весьма трудно. Оскорбление как преступление
г:(Неприличной формы», что тоже толкуется
j%>. Возможно, поэтомуJ большинство потерпевших
противоре'
/
г^ ^суд с иском, а не с заявлением о возбуждении
1 tyra о клевете или оскорблении.
Тем более что
г
уголовной' л
,)И морального вреда оказывается подчас
компенсаг Я
„
'
i°большей, нежели уголовный штраф
за клеветуJ или
r
многократг
^
к0рбление. К тому же уголовный штраф идет в казну, а не терпевшему. И это правильная позиция судебной
практики114. Проблема соотношения преступлений с гражданскими и нансовыми деликтами в связи с
102
переориентацией экономики управления ею от планово-централизованной к рыночно-)'говорной требует
самого основательного исследования перь и в перспективе. Она обусловливается также гражданско- и
финансово-правовой бланкетностью норм о преступлениях в экономической сфере.
Дисциплинарные взыскания еще менее репрессивны, чем административные санкции, и потому еше
резче отличаются от уголовных наказаний. Таковы замечания выговор, строгий выговор, перевод на
нижеоплачиваемую работу или смещение на низшую должность, увольнение с работы и т. п.
Дисциплинарные взыскания налагаются должностными лицами, облеченными дисциплинарной властью.
Потребность в размежевании преступлений и дисциплинарных проступков появляется чаще всего
при совершении служебных и воинских преступлений. Разбросанность норм о дисциплинарнарных
проступках во многих кодексах, уставах, подзаконных актах, понятно, не способствует проведению
различий между преступлениями и дисциплинарными проступками. Надобность же в нем значительна.
На практике не редкостью стало сокрытие за дисциплинарными взысканиями серьезных преступлений, в
том числе в сфере серьезных нарушений правил техники безопасности. Уголовный кодекс избавил от
смешения воинские правонарушения и преступления, полностью устранил статьи о наказуемости при
смягчающих обстоятельствах военнослужащих в дисциплинарном порядке. Однако на практике сплошь
и рядом должностные лица, главным образом высокопоставленные, за преступления отделываются
выговорами и увольнениями со службы. Применительно к Работникам МВД даже появилась графа
статистической отчетности об увольнении за нарушение служебной этики и предал ельство
профессиональных интересов. Так. более 28 тыс. Работников МВД ежегодно увольняются из органов
внутренних
С м.: Защита чести и достоинства: Теоретические и практические вопросы >л рол. Г.В. Винокурова.
М.. 1997.
103
дел за деяния, на три четверти являвшиеся должностными j
более всего корыстными преступлениями.
|
В теории и на практике возникал вопрос о возможности щ называемой идеальной совокупности
преступных непреступных правонарушений125.
Основания такого совмещения усматриваются в том, чт во-первых, при нем деяния посягают на два
вида общественны отношений, что, во-вторых, имеется различная направленное тех и иных мер
юридической ответственности. Наприме считается, что умышленное истребление имуществ
одновременно посягает на имущественные отношения ка стоимостные отношения, так и отношения
правопорядке охраняемого уголовным законодательством.
Приведенные мнения не представляются бесспорными.
В. Ф. Кириченко исключает совокупность преступлений административными и дисциплинарными
проступками. Вместе с тем он допускает сочетание уголовной и гражданской ответственности126.
Прав И.С. Самощенко, который полностью отрицает совокупность преступления и всех других
непреступных правонарушений127.
Преступление всегда более общественно опасное деяние, чем соответствующее непреступное
правонарушение. Оно включает в себя как большее явление меньшее это последнее. Также уголовное
наказание как самая серьезная мера государственного принуждения из всех правовых санкций:
поглощает менее серьезную правовую санкцию.
Поэтому, отвечая на вопрос, возможна ли совокупность преступлений с иными правонарушениями
и, соответственно, сочетание наказания с другими санкциями, следует ответить, что применительно к
административным, дисциплинарным, гражданско-правовым проступкам этот вопрос решается
отрицательно. Преступление как самое серьезное правонарушение поглощает непреступные
правонарушения. То же относится к наказанию и иным санкциям: наказание их поглощает.
125
См.: Дурманов Н.Д. Понятие преступления. С. 300-301; Иоффе О.С,
Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М.. 1955. С. 248.
1:6
Киричкенко В. Ф. Должносные преступления по советскому уголовному
праву: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук. М., 1965. С. 16-17.
11
Ссшощенко И. С. Указ. соч. С. 219-227.
104
Исключение составляет гражданско-правовое взыскание в пе возмещения причиненного
преступлением материального •шерба- Оно производится вместе с уголовным наказанием ' 0
гражданскому иску в уголовном деле.
Между преступлением и аморальными поступками соотношение таково: всякое преступление
безнравственно, но не наоборот. Нравственные нормы служат своеобразным потолком норм о
преступлениях, поэтому иногда они используются для толкования уголовных законов в
правоприменительной практике и служат ориентиром для законодателя при криминализации или
декриминализации деяний. Например, оскорблением считается умышленное унижение чести и
достоинства личности, выраженное в неприличной форме. Какая форма в конкретном случае является
неприличной. — помогают определить моральные нормы.
Смежными по отношению к аморальным поступкам выступают преступления в области
семейно-брачных и сексуальных отношений, сфер общения, медико-биологических вмешательств,
религии, средств массовой информации и др. Глава 25 УК РФ носит название: «Преступления против
здоровья населения и общественной нравственности».
Непросто провести грань, например, между аморальными и преступными надругательствами над
местами захоронения, предусмотренными в данной главе. Квалифицированный состав не будет вызывать
осложнений при его применении, ибо в нем четко обрисованы криминообразующие признаки состава:
группа, мотивы расовой, национальной, религиозной вражды либо ненависти, в отношении сооружений,
посвященных борьбе с фашизмом, насилие либо угроза насилием. Это лишний раз подтверждает, что без
указания в законе криминообразующих признаков общественную опасность преступлений далеко не
всегда можно сопоставить с асоциальностью непреступных правонарушений и аморальных поступков.
Большинство моральных норм существует в виде традиций. 00ычаев. народных пословиц и поговорок.
Если этические нормы вошли в законодательство, они становятся правовыми нормами и за их
нарушения следуют соответствующие юридические санкции. Так, Основы законодательства Российской
Федерации об охране здоровья ■ Р^жлан от 22 июля 1993 г. в ст. 60 «Клятва врача»
105
устанавливают: «Лица, окончившие высшие медицинск учебные заведения Российской Федерации и
получивщ диплом врача, дают клятву врача. Текст клятвы вра утверждается Верховным Советом
Российской Федераци Врачи за нарушение клятвы врача несут ответственное-предусмотренную
законодательством Российской Федераци
В апреле 2002 г. Федеральной комиссией по рынку ценн бумаг принят акт рекомендательного
права «Коде корпоративного поведения» По существу это моральный коде-предпринимателя. Если бы
он соблюдался, пробле экономических преступлений потеряла бы свою остроту.
Принципы уголовного законодательства вобрали в се основные
нравственные
постулаты,
выработанны человечеством за его многовековую историю.
В качестве примера соотношения аморальных поступко непреступных правонарушений и
преступлений можно приве поведение в сфере семейных отношений.
Статья 38 Конституции РФ устанавливает обязанност родителей по воспитанию детей, а детей — по
заботе родителях. Нарушение педагогических и нравственных прав-во взаимоотношениях между детьми
и родителями, наприме неконтактность, эмоциональное безразличие, немилосердное! вызывает
нравственное осуждение. Уклонение от родительею обязанностей по содержанию детей
являете-правонарушением, запрещенным под угрозой лишени родительских прав семейным
законодательством. Уклонение от уплаты алиментов на содержание родителей являет собой
гражданское правонарушение. Злостное же уклонение от уплаты средств на содержание детей и
родителей образует состав преступления (см. ст. 157 УК РФ).
В конце прошлого века на мировом уровне разгорелась: дискуссия о допустимости
медико-биологического: экспериментирования над людьми в виде переноса ядер клеток при создании
человеческого эмбриона с целью клонирования (создания генетических копий) людей. Пока не удалось
четко сформулировать моральные нормы в генной инженерии. Клятва \ врача, даваемая им в соответствии
со ст. 60 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, но-сит для этого слишком
обобщенный характер.
Человеконенавистнические исследования над людьми в
106
лагерях германского фашизма вызвали оинятие Нюрнбергского кодекса,
нцентрационных
содержащего правила
спериментов над людьми. В этом документе сказано, что подопытный человек должен в обязательном
порядке выразить ,вое согласие на эксперимент в отношении его. Эксперименту надлежит преследовать
социально полезные цели, удовлетворять морально-этическим и юридическим нормам. Нюрнбергский
кодекс дополнился в 1964 г. Хельсинской декларацией и в 1975 г. Токийскими рекомендациями
медицинской ассоциации. В результате разрешается экспериментирование над людьми в разумных
пределах и с согласия подопытного лица. Ответственность за последствия эксперимента возлагается на
экспериментатора, а не на давшее согласие на эксперимент лицо.
В 1997 г. Совет Европы принял Конвенцию о защите прав и достоинства человека в связи с
применением достижений биологии и медицины под названием: «Конвенция о правах человека и
биомедицине». В 1999 г. Россия ратифицировала этот документ. Сенат США всерьез начал обсуждать
законопроект, устанавливающий наказание до десяти лет тюремного заключения и штраф до 250 тыс.
долл. за перенос ядер клеток при создании человеческого эмбриона. Позиция американского
законодателя не бесспорна, но она показывает, как моральные нормы могут стать правовыми и даже
уголовно-правовыми.
Немало проблем в разграничении преступлений, дисциплинарных проступков и аморального
поведения существует в других областях биоэтики. Аборт на поздних месяцах беременности с целью
изготовления эмбриональных стволовых клеток, открыто у нас рекламируемых и продаваемых. —
правомерный медицинский аборт или криминальный? Законная трансплантология или названная, в том
числе преступная, пересадка органов (ст. 120 УК РФ). Решение этих вопросов во многом зависит от
проведения объективной, независимой от корпоративной этики, судебно-медицинской экспертизы и от
верного исчисления реального вреда здоровью пациентов128.
( м.: Тихонова С. С. Уголовно-правовое регулирование посмертного и прижизненного донорства в Российской Федерации.
Нижний Иовторол. 2002: l'-!>h'--'in<>a И. Е. Об уголовно-правовой защите прав человека от общественно 0;:Jciibix нарушений
биоэтики Вестник Московского университета. Сер. 11.
''"■■■но. 2003." .\е 1. С. 38-58.
107
Традиционно трудно различать порнографию и эротику.' называемая «сексуальная революция» XX в.
основатель! отодвинула границу криминальной порнографии в сторож аморализма, в легитимную сдачу
в аренду комнат дом^ свиданий.
Происходит и обратный процесс: преступлен! декриминализуются в аморальные поступки.
Например, УК] 1996 г. декриминализировал заведомое поставление другое лица в опасность
заражения венерическим заболеванием Теперь это аморальный поступок. Применительно же к BI
инфекции оценка заведомого поставления~в опасное! заражения другого лица позиция законодателя
не изменилас — это преступление.
Таким образом, преступления отличаются от непреступнь правонарушений и аморальных поступков:
по общему объек более широкому и разнообразному, чем во всех иных отрасх права; по
антисоциальности, которая в преступления!) наивысшая и именуется общественной опасностью, а в др>
непреступных правонарушениях содержит определенную доли вредоносности в соответствующих сферах
правоотношений.
Внутри
общественной
опасности
ведущих разграничительным элементом
выступает вред (ущерб| охраняемым интересам личности, общества, государства.
Среди других криминообразующих признаков, которые позволяют провести границу между
преступлениями непреступными нарушениями, УК предусматривает низменну мотивацию, опасные
способы совершения деяний, в том числе групповых или с применением оружия, использование|
должностного положения субъекта.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Герате Г. «Материальное понятие преступления» и! основания уголовной ответственности //
Государство и право в \ свете Великого Октября. М., 1958.
2. Герцензон А. А. Понятие преступления в советском уголовном праве. М.-Л., 1948.
3. Дурманов Н. Д. Понятие преступления. М.-Л.,1948.
108
i Ковалев М. И. Понятие преступления в советском гповном праве. Свердловск, 1987. ^ ■> Козлов
А. П. Понятие преступления. СПб.. 2004.
6 Кригер Г. Л. Влияние характера общественной опасности оеСтупления на дифференциацию и
индивидуализацию тветственности //' Проблемы правосудия и уголовного права.
М..1978.
7. Кузнецова Н. Ф. Уголовное право и мораль. М., 1967.
8. Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М.,1969.
9. Ляпунов Ю. И. Общественная опасность деяния как универсальная категория советского уголовного
права. М., 1989.
10. Мальцев В. В. Категория «общественно опасное поведение» в уголовном праве. Волгоград, 1995.
11. Пионтковский А. А. Учение о преступлении. М.1961.С.157.
12. Понятовская Т. Г. Концептуальные основы системы понятий и институтов уголовного и
уголовно-процессуального права. Ижевск, 1996.
13. Самощенко И. С. Понятие правонарушения. М., 1963.
14. Шишов О.Ф. О разграничении преступлений и
административных проступков в советском праве // Советское
государство и право. 1962. № 6.
15. Шишов О. Ф.Преступление и проступок. М.,1967.
16.Шуберт Л. Об общественной опасности преступного деяния. М., 1960.
109
ГЛАВА III
КЛАССИФИКАЦИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ1
§ 1 Общие вопросы классификации
Анализ преступления как основной категории уголовно права не может быть полным без
классификации преступлен которая помогает более точно понять и структуру, и е социальную
сущность. Совершенно вегшо пишут А. И. Бойко А. Н. Ратьков о методологических основаниях
классификац; о незаменимости диалектики при создании классификаций5
Прежде чем классифицировать явление," необходи определиться с его сущностью, в том числе и с
социально Но общеметодологический подход к классификации вовсе исключает возникновения ошибок в
делении понятий. Примера тому может служить и указанная работа ростовских ученых
Вроде бы все правильно с позиций методологии, и вроде б точны подходы к пониманию
классификации, но обращаешь к некоторым классификациям, отраженным в работе, понимаешь, что
авторы не хотят всерьез относиться к не Например, чего стоит такая фраза: «Стадии неоконченное
преступления названы в законе: приготовление к преступлешг и покушение на его совершение»131.
Авторов, похоже, н смущает возникшее при этом смешение видов неоконченног преступления,
действительно указанных в законе, и стади'
'-"' Планируя и раскрывая данную тему, я понимал, что вторгаюсь в сферу деятельности других авторов «Энциклопедии»,
которые уже рассматривали некоторые вопросы уголовного права до этой моей части работы либо будут рассматривать после. 11о
очень силен был соблазн посмотреть на определенные, в уголовном праве отмеченные классификации с жестких позиций формальной
логики. Заранее приношу свои извинения авторам других разделов, с мнением которых, возможно, войду в противоречие, но не за
сами противоречия, а за то, что, скорее всего, в коллективной монографии, к труду над частью которой имею честь быть
приглашенным, не должно быть разночтений и внутренних противоречий. Разве только общий труд ни был изначально
направлен на проблемное решение тех или иных вопросов (именно так - отв. ред. В. Б. Малинин). а в таком случае мой скромный
вклад посильно поможет в раскрытии общей идеи (автор главы - А. П. Козлов).
ш
Бойко А. И., Ратьков А. //. Классификация преступлений и ее значение в уголовном праве. Ростов-н/Д, 2003. С. 22 - 24. ''' Там
же. С. 38.
НО
вития преступления, существующих вне зависимости от его Р нчеНности или неоконченное™ во
времени и пространстве.
торые в законе не указаны. Именно здесь заканчивается
якая методология, поскольку очевидно, что сущностями в1ений авторы заниматься не собираются.
Но прежде чем раскрыть классификацию преступления,
,1едует сказать несколько слов о самой классификации как
формально-логической
категории,
помогающей
систематизировать наши знания.
Для того чтобы лучше раскрыть понятие, в логике применяют операцию деления понятия на
определенные группы (классы). Деление понятия — «логическая операция, раскрывающая объем
понятия»132. При этом само понятие называют делимым, а полученные при делении группы — членами
деления.
Деление всегда производят по какому-либо основанию, которое представляет собой определенную
характеристику явления. Основание деления должно быть ясным, четким, понятным, желательно
однозначно понимаемым. Некоторые специалисты в области формальной логики не рекомендуют
делить понятия по основанию, которое может быть воспринято и понято по-своему разными людьми:
например, делить книги на интересные и неинтересные, города на большие и маленькие и т. д.133
Думается, авторы монографии «Логика» не совсем правы, поскольку иногда и деление по
неопределенному основанию может иметь практическое значение (например, деление книг на
интересные и неинтересные при анкетировании или опросе населения может дать желаемый для
производителя книг и книжной торговли результат, выяснив, что считает интересным основная масса
населения, — отсюда и характеристика книг, которых нужно больше производить).
Хотя, в принципе, лучше избегать деления понятий по неопределенным основаниям, по крайней мере,
при отсутствии явно выраженного практического значения.
Характер деления понятий зависит от видов деления, а они °Ь1вают таксономическими и
мереологическими.
Кириллов В. //., Старченко А. А. Логика. М, 1982. С. 48. 1 ''-м же. С. 49.
111
Под таксономическим делением понимают «выделени объеме понятия подклассов, являющихся
объемами нов видовых по отношению к исходному понятию с точки зре~ определенной
характеристики, называемой основани деления».
Мереологическое — деление целого на части134.
Последнее иногда в логике отрицают: «Деление понятий нужно смешивать с мысленным
расчленением целого части»135.
Думается, что данная точка зрения не верна. Скорее все здесь нельзя говорить о классификации
явления (хотя и эт подход спорный, поскольку в таких случаях, например, можн говорить о
классификации строительных деталей, конструкц-какого-либо предмета), но деление понятия, конечно
же, име место. Не случайно несколько позже появилась така разновидность, как мереологическое
деление.
По существу, основа понятия всегда одинакова, посколь понятие — совокупность свойств, признаков,
отношений, связе и т. д.
Иными словами, её мы могли бы представить как А + б + + г и т. д., где А — основание деления,
свойственное всец подклассам; б, в, г и т. д. — признаки понятия, свойственный отдельным классам.
Однако деление классов будет различным при наличии разных видов деления.
Так, при таксономическом делении к основному видовому признаку (основанию деления)
присоединяется другой признак из тех, которые характеризуют понятие: первый класс — А + б; второй
класс — А + в; третий класс — А + г и т. д. То есть мы должны помнить, что в данной ситуации имеем
дело с классификацией, при которой должны быть указаны как общие признаки (нужные для возможного
синтеза), так и отличительные, необходимые для анализа.
При мереологическом делении, похоже, нет необходимости находить общий признак, поскольку в
данной ситуации нет смысла говорить о будущем синтезе, речь идет лишь о возможном или реальном
сложении частей в целом (не случайно
1,4
Ивлев К). В. Логика. М, 1992. С. 178-180.
"- Кириллов В. И., Старченко А. А. Указ. соч. С. 49.
112
словари выделяют в самостоятельные категории Т ализ и вычитание, синтез и сложение), и
деление представляет - бой несколько иную картину: первый вид — б; второй вид — g; третий вид —
г и т. д.
В логике выделены некоторые свойства классификации: а) производят на базе существенного для
решения теоретических или практических задач признака; б) необходимо распределить предметы по
оВЬ1е
группам так. чтобы по месту в ктассификации можно было судить об их свойствах; в) результаты
классификации представляются или, по крайней мере, могут быть представлены в виде таблиц или
схем136.
Вместе с тем в логике установлены и правила классификации (деления) понятий.
1. Деление должно производиться только по одному основанию. На протяжении всего деления на
одном уровне в качестве основания должен сохраняться один признак. Вполне естественно, что с
изменением уровня классификации (выделение подвидов какого-либо вида) изменится и основание
деления, которое также должно оставаться единственным на этом уровне. При нарушении данного
правила, когда деление на одном уровне производится по нескольким основаниям. возникает
ошибка — «сбивчивое деление». Например, нельзя сказать о какой-либо аудитории, что в ней
собрались голубоглазые и коротко стриженные, поскольку без специальной выборки все это окажется
неправдой: в аудитории могут присутствовать и кареглазые, и сероглазые, и черноглазые, и
синеглазые — с одной стороны, с другой - и с длинными волосами, и средне стриженные. Одно
деление по нескольким основаниям всегда приведет аналитика к абсурдному выводу.
-• Деление должно быть соразмерным, объем членов Деления должен быть равен в своей сумме
объему делимого понятия. Это правило требует, чтобы «ни один из членов Деления не был
пропущен»137.
Возможные ошибки деления: а) «неполное деление»; б) "Деление с излишними членами».
Первое имеет место тогда, когда сумма членов деления в совокупности составляет лишь часть
объема делимого понятия
[>'■ 'с; К). В. Указ. соч. С. 182-183. ; -iv же.
W..\..,5-
113
(например, нельзя сказать, что стоящий напротив жилой состоит из стен, окон и балконов, поскольку на
балконах добыть двери, кроме балконов там есть еще и лоджии, вме тем понятно, что жилой дом не
бывает без пола и потаг
Очевидно, что довольно часто определить объем дели* понятия не так просто, но всегда это сделать
нужно выделение элементов объема понятия должно зависеть основания деления.
Второе возникает, когда в число членов деления включа понятия, не входящие в объем делимого либо
совпадающие видовому признаку класса с другими классами (напри неправильным будет вывод о том,
что очки состоят из опра линз, дужек и футляра; здесь явно присутствует лишний деления — футляр).
Очень похоже на то, что делени излишними членами сопутствует ошибке сбивчивого деле' и может
быть признано либо тем, либо другим.
3. Члены деления должны исключать друг друга, т. е. в лю*
классификации класс А не есть класс Б, класс Б не есть юг"
В и т. д. Разумеется, речь идет о разграничении
отличительному, сущностному для их выделения признаку, впо основанию деления они совпадают.
Несоблюдение указанного правила приводит разновидности ошибки «деление с излишними
членами», которой сущностные признаки нескольких классов и подклассов будут совпадать (ярким
примером такой ошиб выступает классификация форм соучастия, приведенная в ч. 4 ст. 35 УК РФ)138.
4. Деление должно быть непрерывным, т. е. от родово
понятия следует переходить к видовым понятиям одного и то
же уровня.
При нарушении данного правила, когда в деление бол высокого уровня включаются члены деления
более низко уровня, возникает ошибка — «скачок в делении».
Кроме этих четырех общепризнанных формально-логичес правил классификации понятий можно
установить еще два.
Первое заключается в том, что при определении понят выделенного в класс, необходимо исходить из
общих специальных существенных признаков.
;
Козлов А. П. Соучастие. СПб., 2001. С. 283 - 284.
114
Поскольку общие существенные признаки уже употреблены
i определении делимого понятия, нет необходимости в их овторении при определении понятий
каждого из выделенных классов.
Поэтому на видовом уровне относительно каждого класса ■ioT/КНЫ быть применены только те
существенные признаки, которые свойственны лишь явлению-классу и помогают оТграничить его от
смежных с ним явлений-классов.
Второе заключается в следующем: при сопоставлении различных классов мы имеем право сравнить
только классы одного уровня: либо классы между собой, либо подклассы между собой, либо
субподклассы между собой.
Ни в коем случае нельзя сравнивать подкласс с классом, субподкласс с подклассом и т. д. Можно ли
задатьвопрос: «Чем отличается береза от дерева?» Вопрос выглядит диким, таким же будет и ответ на
него.
Членов деления нельзя сравнивать с делимым понятием, поскольку в последнем имеются все
признаки, свойства, связи, отношения, характерные для первых (соразмерность деления). Нарушение
данного правила можно назвать ошибкой — «разноуровневым сравнением».
Рассмотренные правила показывают, что классификация является лишь одной разновидностью
деления понятия; кроме нее имеются и другие разновидности со специфическими правилами их
существования. К таковым, например, относится деление понятия по правилам «матрешки», когда
существует разноуровневое деление членов деления и каждый член деления более высокого уровня
включает в себя члены деления более низкого уровня. По существу такое деление представляет собой
родовидовое деление, которое включает в себя и классификацию, но само по себе классификацией не
является. В целом родовидовое деление — это деление понятия по вертикали, тогда как классификация
суть деление понятия по горизонтали, на одном уровне.
И в логике, и в теории уголовного права бытует мнение об относительности классификаций либо в
силу огрубления явлений при них и в силу развития явления во времени и пРостранстве'59, либо в силу
развития общественных
' И'-к«Ю. В. Указ. соч. С. 184.
115
,140
отношений, науки, в силу углубления знаний о предмете1 . ,
Думается, более верно последнее мнение, посколый понятие, его определение и деление
(классификация) суй мысль, т. е. субъективная категория, отраженная в конечно^ счете в науке и,
естественно, отражающая развитие самог явления, поэтому главным для классификации остается знани
о развитии явления, о развитии отношений науки. Однако боле высокая точность еще не свидетельствует
об истинности указанного суждения по поводу относительно^! классификации.
Беда не в том, признаем мы относительность классификаг или нет. Дело в другом. Скорее всего,
рассуждения о| условности, относительности классификации сказываются научных теориях, поскольку
нетрудно понять логику последг исследований: мир несовершенен, развивается, поэтому люба
классификация, даже противоречащая формально-логических правилам, в таких ситуациях годится. Не
случайно по многш* спорным вопросам уголовного права, касающимся классификации, существует
масса различных точек зрения, том числе и взаимоисключающих.
Этих правил доказывания и опровержения, выработки! выводов и гипотез формальная логика знает
довольно много.! По ходу дальнейшего анализа уголовно-правовых явлений их| будем мы применять и
отдельно на них указывать. Здесь же* нам представляется особенно важным пока отметить главное!
правило: любое исследование должно быть полным HJ объективным, именно поэтому формальная
логика выдвигает; принцип объективности исследования.
Казалось бы, зачем упоминать об очевидном? Увы, к сожалению, приходится говорить и о нем,
поскольку в уголовном праве довольно часто умалчиваются неудобные для того или иного
исследователя позиции тех или иных авторов или не подвергаются критике влиятельные позиции.
Разумеется, подобное неприемлемо.
«Принцип объективности применительно к построению гипотезы истолковывается в двух планах:
психологическом и логико-методологическом.В
психологическом
плане
140
Кривоченко Л. Н. Классификация преступлений. Харьков. 1983. С. 16; Мелкое В. П. Совокупность преступлений. Казань,
1974. С. 91.
116
'ьективность означает отсутствие предвзятости, когда 1едователь руководствуется интересами
установления гтины. а не своими субъективными склонностями, Оетпочтениями
и
желаниями.
<...>
В
логико-ет0дологическом
плане
объективность
означает
всесторонность исследования, что, во-первых, требует учета всего исходного материала, а во-вторых,
анализа всех в0зможных выводов»141. Несоблюдение указанных формальнологических правил с неизбежно
влечет за собой ошибку необъективности исследования.
Представляется, что применительно к уголовному праву проблема классификации его институтов,
категорий, терминов стоит очень остро. Достаточно сказать, что главной заботой юристов во все
времена было разграничение институтов, категорий, терминов для более точного их толкования, для того,
чтобы не смешивать их друг с другом. Но указанное невозможно без жесткой и точной классификации,
без родовидового деления понятий; только оно позволяет разложить все по своим полочкам и обособить
каждое явление. При этом необходимо помнить, что само по себе родовидовое деление как
самостоятельный фактор редко используется в уголовном праве, поскольку оно, раскрывая структуру
явления в целом, скорее всего, свидетельствует о синтезе, хотя одновременно и об анализе. В таких
условиях очень сложно разграничить понятия, не смешивая их, так как родовидовое деление и
предполагает смешение понятий (понятия более низкого уровня входят в понятия более высокого уровня,
создавая их). И только классификация (деление понятия на одном уровне, по горизонтали) помогает
обособить понятия, максимально точно определить их в законе и в теории. Тем не менее иногда
родовидовое деление как самостоятельный технический прием используется в уголовном праве.
Примером такового выступает деление объектов преступлений на общий, родовые, видовые и
непосредственные (на мой взгляд, — на общий, суперродовые, родовые, видовые и непосредственные;
пятизвенное деление более соответствует отражению их в законе — в кодексе вообще, в его разделах.
травах, нормах и отдельных преступлениях того или иного вида).
•'.м же. С. 252-253.
117
при котором непосредственные объекты в равной мере созд и видовые, и родовые, и общие объекты.
Такое деление са по себе нежелательно в праве и не должно применяться до пор, пока оно не выведет
нас на классификацию (д криминалистов важно не само по себе указанное делен объектов, а
заключенная в нем возможность определить уров классификации — классификации по суперродовому,
родово видовому, непосредственному объектам).
Смешение разновидностей деления приводит к появлен неразрешимых противоречий. «Если теория
включает в се такие логические противоречия, которые по закона формальной логики недопустимы,
то она «е може претендовать на объективную истинность и научность»142.
Это признавалось и в уголовном праве: «Классификация это первый и чрезвычайно важный шаг,
который должен сдела* исследователь всякой обширной и разнообразной групп явлений. Как прием
изучения, классификация имеет двояк-значение для научного исследования: со стороны внешней, это
прием, который вносит в изучение систему и порядок, ей* стороны внутренней, это прием, который
предопределяет^ полноту и правильность выводов изучения»143.
Надо отдать должное уголовному закону: он становится с' каждой новой редакцией все более и более
точным, идет накопление обособлений, тем не менее с каждой новой его редакцией не исчезают старые
просчеты в классификации уголовно-правовых явлений и появляются новые.
Например, законодатель обоснованно считает, что принципы уголовного права устанавливаются для
осуществления задач Уголовного кодекса (ч. 2 ст. 2 УК РФ), задачи однозначно перечислены в ч. 1 ст. 2
УК РФ: охрана определенных прав и свобод от преступных посягательств, обеспечение мира и
безопасности человечества и предупреждение преступности; принципы указаны в ст. 3 и 7 УК, и
некоторые из них (например справедливости, гуманизма, по крайней мере, в той редакции, как они
сформулированы в УК РФ) никоим образом не связаны с перечисленными задачами, разве что
опосредованно — со специальным предупреждением.
и1
Копнин II В, Диалектика, логика, наука. М. 1973. С. 115.
Познышев С. В. Основные вопросы учения о наказании. М., 1904. С. 5.
I4J
118
Законодатель в первой редакции УК РФ 1997 г. вполне
боснованно выделил разновидности множественности
/неоднократность — ст. 16 УК, совокупность — ст. 17 УК,
цИдив — ст. 18 УК), но вместо их жесткой классификации ,о3дал нечто невообразимо перемешанное;
как результат — исключение Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. неоднократности как вида
множественности. И опять подобное сделано без достаточной научной проработанности вопроса о
классификации множественности преступлений.
Законодатель вполне обоснованно выделил виды неоконченного преступления, пресеченную
(приготовление и покушение) и прекращенную (добровольный отказ) преступную деятельность как две
взаимоисключающие по причинам возникновения категории и тут же признал добровольный отказ при
приготовлении, чего делать не имел права именно в силу их противоположности, несовпадения,
разнонаправленности существования.
Перечень отсутствия жесткой и точной классификации в уголовном праве можно продолжать (виды
соучастников, формы соучастия, система наказаний и т. д. и т. п.), но и так, думается, ясно, что
законодатель слишком часто игнорирует формально-логические правила классификации, в результате
чего мы получаем несовершенный, размытый, с безразмерными границами толкования закон.
В этом плане классификация преступлений выглядит даже несколько предпочтительнее, по крайней
мере, на общем уровне. Как и классификация любого другого явления, она может быть произведена по
различным основаниям.
Общепринята следующая классификация преступлений: а) по степени тяжести преступлений; б) по
видам вины; в) по характеру отражения преступлений в законе; г) по характеру вреда объекту
преступления.
Однако не следует забывать и о других основаниях классификации преступлений, которые либо
изредка >поминаются в качестве таковых, либо не указаны вообще.
К ним можно отнести классификацию преступлений по Степени его завершенности (деление
преступлений на оконченные и неоконченные), по наличию или отсутствию Квалифицируюших
обстоятельств, по количеству ^ствовавших в преступлении лиц (единолично или в соучастии
119
'тщщщ@щ$1гт?]*^™*™^*1щ®тт!**ШЩ™*>1ят**-
^mnmlT1^
§2
m количеств
У совершенных преступлен» (единичные или множественные преступления).
Доктринальные взгляды по проблеме классификац» преступлений144
НИ
нап?лн^оеЩеСТВ6ННЫМ
оГ ЯВЛ6НИе С0Циальн°-пРав™°е, наглядн,
качествнную „
содержанием, имеюще,
конкоетнГ
количественную стороны. В своей масс
2 Ы «^ьные Деликты не одинаковы, совершают*
ЫМИФ РМаМИ ВИНЫ П СЯГаюТ на
£ь
°
' °
неоднородны;
ГЯЖеСТЬ
с ществе
Многочигп.
У
нно
различается
н1обх°о;ИиС;епНрНОСТь « Разнообразие деликтов предполагает
сущ^твДок1°СТЬ В адекватной «е реакции на них, j
каштеп,
"ИИ Н6СК0ЛЬКИХ' "сличающихся друг от друга п<>
^омЛуЬН°пИ "аПРаВЛеНН0С™ И СИЛ6'ВВД0В И -Р ™и*
ПресТ
ответСМтУВенНРостиасИТеЛЬНО И
У—•
и
меры
РТИРУЮТСЯ
Р ДЫ И
ГРУППЫ
ДЛЯ
РИеМЛеМ0И И
максимально Воз
1И° аяния за
"* °
™
~
посягатеЛЬСТв "
понятной
соотносимое™
Рук водства для
практичег™. Д
них, в качестве стартового И начинят!
°
правоохранительных
органов'«.
7а С
ИКаТОРСКИеуп ажнения
же, надтежи7 с п!?
Р
™ логике, конечно , «адлежит с посягательств.
уголГнш^Г*^ пРестУплениями закрепляются в самом
понимать что Г6; f ЖД°е заинтеРесованное лицо должно
об
и особенно,
Щества далеко не безразличны свойства
обстоятелГт ТеХ ИЛИ ИНЫХ пРестУпных деяний. Это и A BHatJn СПециальноподчёРкиваютН.И.Загородников
оцениваю^ я УКЗЗЬ1ВаЯ' ЧТ° <<Т°ЧН° Так же складываются и
оно делит nnecTvn.?°M ПРИЗНаКИ ПРестУплений> по которым и! преступления с учетом тех или иных присущих
им
дивилуальных осооенностеи на определенные группы, "пассы, категории»146.
д такое деление и есть не что иное, как классификация пеступлений. «Классификация преступлений.
— писала Н. Ф. тл-знецова. анализируя уголовное законодательство 70-х годов, __"_ предполагает
дифференциацию деяний на большие или меньшие группы, исходя из того либо другого критерия.
145
Основанием классификации преступлений
Как вер?оФп Г03"00"'"™00 ИВД ЮрИД' Н^ *. Н. Ратьковь,,
(классифик" 1) ~ПСТСЯ ! аКадсм[«еской «аукс, «категоризация
может быть их общественная опасность в
ответственно^т^'
"^ °СУЩССТВЛСН™ Дифференциации
целом,
либо
конкретный
признак
Е
части УК» fc
°олегчаетредак-цию статей как Общей, так и Особенной преступного деяния, либо сочетание таких
Г0Л0ВНЬГИ
С. 51).
закон. Опыт теоретического моделирования. М. 1987.
признаков»147. И далее: «Действующее
уголовное законодательство проводит
120
классификацию преступлений, начиная от
дифференциации составов преступлений, проводя затем классификацию преступлений в Особенной
части по объекту посягательства, и. наконец, даёт классификацию на большие группы тяжких,
малозначительных и прочих преступлений по их общественной опасности в Общей части УК».
В Особенную часть УК РФ 1996 г. включены более 250 статей, имеющих в своем содержании 2- 4
квалифицированных состава (части статей). Это значит, что отечественный закон криминализировал
примерно 700 деяний. Столь большая цифра148 создает богатые возможности для сортировки
посягательств на роды и виды, даже провоцирует подобную работу. В силу названных условий нельзя
не согласиться с мнением проф. Н. И. Загородникова в том, что возможности
Загоридников Н.И.. Наумов А.В. Теоретические основы классификации преступлений в уголовном праве. М., 1983. С. 58.
Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М., 1969. С. 134.
Заметим, что данная цифра выражает лишь законодательно выделенные или типичные виды преступлений (составы), а не их
реальное количество. К примеру, ежегодно в России совершается около 30 тыс. умышленных убийств, оолее 50 тыс. умышленных
тяжких посягательств на здоровье, более 10 тыс. изнасилований, около 200 тыс. хулиганских выходок, более 150 тыс. грабежей и
разбоев, более миллиона краж. (См.: Лунеев В. В. Преступность XX века: "чровые. региональные и российские тенденции. М..
1999. С. 200. 212. 247. --1). Только 7 видов составов, а реальных преступлений и «прямых» (исключая члгнов семьи пострадавшего)
потерпевших - более 1 млн 700 тыс. человек! следовательно, возможности группировки реальных посягательств вообще
°сзграничны; следовательно, нужно видеть различие между классификацией f;? v гуплений и классификацией составов, о чем речь
и пойдет дальше.
121
классификации преступлений и тех признаков, по которым оц могут быть объединены в группы,
чрезвычайно обширны. Вед преступления «содержат в своих объективных и субъективщ свойствах
много признаков, по которым они могут бьц классифицированы»'219.
Необходимость и значение классификации преступлен! подчёркивали виднейшие представители
науки уголовног права ещё в XIX столетии. «Имея своим предметом отдельнь преступные деяния, —
писал И. Я. Фойницкий, — различив как по важности их для общежития, так и по внутренней природе,
особенная часть обнимает огромное их числе Правильное распределение их необходимо как
дл| законодателя, в видах облегчения судебной практике возможи более верного применения уголовного
закона; так и для наук права, в видах уразумения истинного существа преступны] деяний»150.
Градация преступлений на несколько групп по различив основаниям принята и в формирующемся
международном! уголовном праве: «Международная преступность, — пишут ] П. Блищенко и И. В.
Фисенко, — сложное явление современного,^ мира, имеющее в своем составе несколько уровней й|
подуровней. Традиционно и главным образом по критерию] общественной опасности в его составе
выделяются] международные преступления и преступления международного' характера|51.
Существуют и другие классификации международных" противоправных деяний, учитывающие
критерии субъекта правонарушения, объекта посягательства, способа деяния»152.
Отдельные авторитеты международного права идут в своих 1 классификационных построениях еще
дальше: выделяют группу
'^ Классификация преступлений и её значение для деятельности органов
внутренних дел / Под. ред. Н. И. Загородникова. М., 1983. С. 72-73.
141
Фойницкий И. Я. Курс уголовного права. Часть особенная. Посягательства
личные и имущественные. СПб., 1912. С. 2.
|?|
Родоначальником подобной классификации международных деяний в
отечественной науке следует, по справедливости считать проф. И. И. Карпеца.
См.: напр., его работы: Преступления международного характера. М., 1979.
С. 31-53; Международная преступность. М., 1988. С. 96-105.
152
Блищенко И. П., Фисенко И. В. Международный уголовный суд. М., 1998.
С. 18.
122
-обо опасных международных преступлении и относят к ней
такие посягательства на важнейшие субъективные права
цельных государств и наций, которые объективно являются
на
сами
устои
международного
п0сягательствами
правопорядка, наиболее существенные права и интересы всего
153
ме>кдународного сообщества государств» .
Было время, когда отечественная и зарубежная наука отвергала целесообразность ранжирования
криминальных деликтов на какие-либо группы. Чаще всего обоснование такого запретительного взгляда
на классификацию преступлений увязывалось с материальной трактовкой деяний, якобы парализующей
вследствие этого практическую значимость формальных критериев154, либо с тем, что преступление видится
и является единой правовой категорией, деление которой на подвиды неразумно155. Однако
классификационный метод все-таки заявил о своей необходимости в сфере карательного правотворчества,
науки и практики в 70-80-е гг. прошлого века. Польский криминалист, в свое время обративший внимание
на эти трансформации, справедливо полагал, что «возвращение к делению преступлений несомненно
связано с большим вниманием к д е я н и ю как основанию уголовной ответственности. <...> Это
возвращение служит также способом реализации требования о дифференциации ответственности так
называемого расслоения преступности»156.
В нашем представлении временный отказ от классификационных операций в уголовном праве
социалистических государств середины XX в. объясняется и
ВасшенкоЛ. В. Ответственность за междргародные правонарушения. Киев, 1976. С. 187.
'"Об этом вначале в безапелляционной (Состав преступления по советскому Условному праву. М, 1951. С. 166-169). а позже - в
смягченной форме 'Состав преступления по советскому уголовному праву. М., 1957. С. 70) Утверждал проф. А. II. Трайнин
См.: Фодор И. Основные принципы, категории и институты нового -головного кодекса Социалистической Республики
Румынии // Новое Условное законодательство зарубежных социалистических стран Европы. М. 1уЧ С. 253.
Лндреев И.. Очерк по уголовному праву социалистических государств. М. '""ХС. 65.
123
идеологическими мотивами. Слепое увлечение революциощ^ фразой, надменный отказ от всех
прошлых решений представлений в области борьбы с преступностью, опаЫ надежда на правосознание
практиков взамен твердм узаконений и прочие обстоятельства диковинным образ! наложились на
действительное достижение пролетарскя правопонимания (выдвижение общественной опасности наро|
главного признака криминализации человеческих деяний), а итоге привели к огульному отрицанию
любых технологичеси решений, базирующихся на формальных критериях.
Современная уголовно-правовая доктрина проч! придерживается необходимости деления всех
вошедших в 'У преступных деяний по различным направлениям, а отраслей наука оправдывает
категоризацию преступлений157 тем, чтоС «обеспечить дифференцированное, социально справедливое
юридически единообразное применение уголовного закона в случаях, когда привлечение к
ответственности и. освобождение от нее, применение наказания или освобожде: от него
устанавливаются в зависимости от того, к каю категории относится совершенное преступление»'58.
Ныне принято утверждать, что в действующем российско уголовном
законодательстве
культивируются
«TJ разновидности дифференциации преступлений»: по характер! и степени
общественной опасности; по родовому объект посягательств; только по степени — в рамках
однородных характеру общественной опасности групп159.
Но наиболее известна градация не преступлений, а составе Причина в том, что составы суть
законодательные слеш действительных криминальных происшествий, текстуальна оформленное их
бытие; а уголовный закон представляет юриста профессиональную икону, где эти образы или слепк
157
Авторы исходят не из идентичности терминов «классификация» •
«категоризация» преступлений, что распространено и афишируется даже^
учебной литературе (см.: Курс уголовного права. Общая часть. / Под ред. Г
Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. Т. 1. М, 2002. С. 148), а из близости I
содержания; они разумеют первый метод более универсальным, а деление
преступлений именно на категории - частным случаем группировки
посягательств в законе и науке.
I5S
Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 52.
159
Курс уголовного права / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой. И. М.Тяжковой
Т.1. С. 148 -149.
124
егПены. Правотворческие решения, текст кодекса в части
фференциации посягательств на виды и подвиды
основныетериальные-формальные-усеченные.
алифицированные-привилегированные, общие решения об
•пяовной ответственности и исключения из них и т.д.),
'езусловно. предпочтительнее чисто научных рецептов.
Особое значение законодательства «как основной формы правотворческой деятельности», а «закона
— как источника права, составляющего основу всей системы правового регулирования»'60, логично
предполагает повышенное внимание к парламентским решениям, выражающимся в дифференциации
ответственности через учреждение различных составов. Конечно, классификационные группы
преступлений и составов преступлений могут частично совпадать. Но при этом градация преступлений
должна опираться в первую очередь на социальные признаки (общественная опасность), а составов — на
формальные или технические характеристики (законодательные приемы описания преступлений в
диспозициях).
Посему начнем представление научных взглядов на градацию преступных деяний с классификации
их правотворческих образов или составов.
В русле таких опытов в теории уголовного права выделяется прежде всего классификация составов по
степени их общественной опасности — на основной, квалифицированный и привилегированный виды.
Иногда основные составы некоторые авторы называют простыми, что вызывает путаницу с другой
группой составов, выделяемых по структуре их описания в норме: простых и сложных. Кроме того,
квалифицированный состав ещё некорректно именуется и как состав с отягчающими оостоятельствами,
а привилегированный — как состав со смягчающими обстоятельствами.
Отдельные авторы в этой классификации выделяют составы с особо отягчающими обстоятельствами,
которые усиливают BHJ и размер наказания по сравнению с уже квалифицированным деянием'
им
л'ифина
Р. О. Научные основы советского правотворчества. М. 1981. - головное право России. Общая часть: Учебник ,
Отв. ред. Б. В.
^"''Помыслов. М. 1996. С. 102-103.
125
Различается деление составов преступлений и по такод
критерию, как прием (способ, особенности) описания в закед
объективной стороны посягательства. В этом случае состав
подразделяются на материальные, формальные и усечённы^
Широко известна и градация по способу описания состав
преступления, т. е. по их внутренней структуре — на просты!
сложные и альтернативные составы.
j
Новеллы УК РФ 1996 г. позволяют специалистам уголовно! права говорить и о классификации составов
на общий, родов! и видовой виды. В основу такого, сугубо теоретическо; ранжирования составов
преступлений кладётся, аксиоматичн. философская триада: общее — особенное — единичное.
Под общим составом предлагается понимать едину! конституцию всех преступлений, свод
обязательны законодательных представлений о преступном поведени: четыре элемента (стороны) и
обязательные признак Типичным выражением этого вида можно считать содержан: ст. 8 УК РФ.
Родовой же состав — это обобщённая законодатель» характеристика целой группы однородных
посягательств,! построенная на базе признаков всех элементов состава, Характерный пример этого вида
составов — законодательна^ дефиниция всех хищений, содержащаяся в примечании 1 к ст. 1581 УК РФ и
относящаяся к целой группе преступлений против собственности, а равно определение преступлений
против, военной службы, данное в ч.1 ст. 331 УК РФ.
Наконец, видовой состав прямо представлен в диспозициях статей Особенной части УК (иногда с
привлечением положений Общей части) и может быть сложным и простым,
квалифицированным и привилегированным, материальным и | усечённым.
Схематично изложенную классификацию составов преступлений можно представить
следующим образом:
126
Классификация
составов преступлений
[Jo степени
общественной
опасности
выраженной
в составе
посягательства
По конструкции объективной стороны
т
т
По структуре описания посягательства в законе
По широте обобщения признаков преступления в составе
Основной
Материальный
Простой
Общий
Квалнфици-рованный
Формальный
Сложный
Родовой
Привилегированный
Усеченный
Альтернативный
Видовой
Даже беглый анализ уголовного законодательства позволяет сделать вывод о неоднородности
общественных отношений, взятых под охрану уголовным законом.
Отсюда ещё одним основанием для дифференциации преступлений является его объект. «Эта
классификация даёт возможность определить социально-политическую природу деяния, характер и
степень его общественной опасности», — замечает Н.И.Дубинина. Отмечая важность такого
группирования общественно-опасных деяний, она же добавляет: «значение объекта преступления при
классификации преступлений заключается в том, что от него, от ценности тех общественных отношений,
которые нарушаются, зависит соотносительная социальная оценка преступления"162.
'См.: Классификация преступлений и её значение для деятельности органов "■"Утренних дел ' Под. ред. Н. If. Загородникова. С.
31-32.
127
ЛСЛГЫ П СВЯТИЛИ свои
Ученые'«Ржа "Р
°
'рулы мноГ| обращает пр^с^Г' Г °ТеЧественн- наука пока
объекта и избипаЛ
* ™ Взаимосв«ь основно
" изоираемых законодателем ^вяшА,,,,
^
признаков; чаще эта работа проводитеTntn ?УЮЩ^
оессистемно бе^ VUOT
Р^ьидится парламента^
интереса на п^ ^ГеХТГ B™* °ХрЗНЯеН
существенно увеличь ЖШНеННЫХ Факторов, которые яко<У
Наука уготовнОГп
«Р^ность посягательства!
отношения (обЪек?Г РВМ ДИффеР!нциРУет общественны
1ИИЛ (ооъект) по определенной системр- пл
"
либо по горизонтали
°б "нйХ^Й и" нОВеТСШе ВрШе"а Прит" 6'» ■«Дел*,
иктеГр„р„в7„н°ГХ ГХГ„а°льЪнТМ "° Г" Ю™
-.p^^L^reo^ZeZTl^--^'
1
™3
МНОГ
ОЧИСЛеНН0И ИЛИ МНОГОПЯЧгтг,^
существования видового объекта
МН ГОразовои
°
i
) Формой!
"1
системе, по вертикал
J Jo горизонтали классификация проводится ня vnn
1
общественных отнттт«„ »
увидится на уровне тех!
посягательство на "Z"' 0ХраНЯеМЫХ У™0™ законом,!
преступления 3Z™Z В°ЗМ°ЖН° В РезУ™е конкретною1
Одни
выделяв? f уЧеНЫХ/еТ едг™ «нения.
I
дополнительный
п0средственный.
выделяют
такие
объекты,
как
основной непосредственный и . аКультативный
непосредственный'64. Другие отрицают самостоятельное существование факультативного объекта, а
165
оаразделяют дополнительный на необходимый и факультативный . Третьи предлагают выделить
ы Коенн ю
академии. Вып. 13.М., 1951 с di l^ кл'пЛл \ А
°- ридической
основной,
дополнительный
и
объекта и объективной стопой!
'
Соотношение и взаимосвязь факультативный
(обязательный,
П ест
1999. №2. С. 55-58- Шшйв7п°
Р У™я // Уголовное
необходимый) объекты1"6. Четвёртыми
Уголовном праве X рькГ f ад« ГГ Т/Т' npeCT™™ в советском
предлагается
такая
классификация
правомерности классифика, 1 ^
' Лдаа"е"™ "•■ /We70e Г; О
""^СШ^НЫЙ^*^™ ^7» ТГс1^ °бЩИЙ' Яровой и
объектов
по
горизонтали:
основной
вопросы общего учения об о^^^^!^1^ Спорны,
непосредственный,
дополнительный
б Р К
Вып. 10. Свердловск. 1969. С TsTS^™1? ° ™ "^""х трудов,
непосредственный
(реальный,
охраны и его роть в nnr,
f
'*/'°оъект Условно-правовой
167
социалистически собствТшГГТ Т?" ° П0С—"ьствами ™ Свердловск. 197,'; Нов вероятный) . Близка к этой точке зрения и
позиция д. В. Наумова168.
,
*" ) п д „Т*' "^ - Л°КТ' ЮрВД- наУк'
Ранее один из авторов настоящей
главы уже высказывался на сей счет:
«Такая классификация (по горизонтали.
128
—А. Р.), если выявляется ее возможность, проводится применительно к объектам одного и того же
преступления. По горизонтали объекты классифицируются на основной и дополнительный,
обязательный и факультативный. Понятно, что такая классификация возможна лишь на уровне видового
объекта и лишается всякого смысла на более высоких уровнях абстракции данной уголовно-правовой
категории — общем, интегрированном и родовом (специальном) объектах. Выделение там, где это.
разумеется, можно сделать, дополнительного и факультативного объектов позволяет более предметно
обрисовать всю поражаемую преступлением сферу социальных связей и тем самым более рельефно
вычленить специфические черты общественной опасности самого посягательства.
Нарушение преступником, помимо основного, еще и Дополнительного, а иногда и факультативного
объектов всегда повышает общественную опасность деяния, свидетельствует
- юловное право России. Общая часть / Отв. ред. Б. В. Злравомыслов. М,
1996. С. 120.
оссииское уголовное право. Общая часть / Пол. ред. В. Н. Кудрявцева, А. в Наумова. М.. 1996. С. 87.
''штампы А. Ф. Обшая часть уголовного права: Учебное пособие (альбом схем), м.. 1997. С. 60.
Уголовное право. Общая часть / Под.ред. В. Н. Петрашева. М. 1999. С.
144.
'/''умов Л. В. Российское уголовное право. Общая часть: Kvpc лекций. М.
'"""v С. 151-153.
''W..V45-
129
о характере его поражающих способностей, посколь| посягательство затрагивает целый спектр
правоохраняемь благ»169.
Таким образом, с учетом проанализированных мнещ ученых, классификацию объектов преступных
.деяний моя представить в виде следующей схемы:
Виды объектов преступлений
Общий
Интегриро-ванный
Родовой
Видовой
"\
Непосредственный
В двуобъектных преступлениях
Обязательный
Факультативны
3
Б
Основной
югапнительнь»
Виды объектов преступного посягательства служа| критерием классификации преступлений в
Особенной части' РФ. Так, интегрированный объект, являясь группой близких ] экономическому и
социально-политическому содержании общественных отношений, положен в основу деления всея
преступлений на самые большие группы, составляющие! разделы Особенной части УК РФ. Порядок
расположении! интегрированных объектов как бы оформляет и провозглашает! приоритеты государства
в уголовно-правовой охране! общественных отношений170. Этот порядок или последа*! вательность
(ранжир ценностей) ныне такой:
"''' Бойко А. И., Родина Л. Ю. Контрабанда (история, социально-экономическое] содержание и ответственность): Научная
монография. Ростов н/Д, 2001. С. 122. >'° Так было всегда: еще в XIX в. составы святотатства и еретичества открывал» | Уголовные
уложения, затем наступила эпоха показательной защиты публичного 1 интереса, а ныне идеология персоноцентризма понуждает
власти открывать 1 списки криминальных дел статьями о преступлениях против отдельно взятой личности. Индивидуальное
начало стало настолько сильно пропитывать государственные представления и решения в сфере борьбы с преступностью, • что
посягательства на устои всей цивилизации задвинуты в шкале ценностей,
130
преступления против личности (раздел VII);
преступления в сфере экономики (раздел VI11);
преступления против общественной безопасности и общественного порядка (разд. IX);
преступления против государственной власти (раздел X);
преступления против военной службы (раздел XI);
преступления против мира и безопасности человечества (раздел XII).
На основании особенностей родового объекта все преступления, предусмотренные УК РФ,
подразделяются на ] 0 групп, которые соответствуют главам Особенной части УК РФ. Такой же подход к
классификации противоправного поведения предлагается использовать и в других отраслях права.
Например, А. Г. Рязанцев отмечал: «В будущем Кодексе Российской Федерации об административных
правонарушениях классификация административных правонарушений <...> должна строиться не по
смешанному признаку — по отрасли управления и по объекту административно-правовой охраны, а с
учетом единого родового объекта посягательства указанных выше правонарушений»171.
Менее известны другие варианты классификации преступлений. Так, авторы учебного пособия
«Классификация преступлений и её значение для деятельности органов внутренних дел» предлагают
градацию общественно опасных деяний не только по объекту, а и по другим признакам состава
официально закрепленной в УК РФ 1996 г., на самое последнее место (раздел XII. глава 34). Ранее в «иерархии благ, охраняемых
уголовным правом, и в спосоое их закрепления в Особенной части уголовного кодекса» видели прежде всего классовое начало
(Андреев И. Указ. соч. С. 83), ныне частное начало Демонстративно поставлено на первый план. В результате «человек оторван °т
общины, предоставлен сам себе < . . . > Освобождение индивида от коллективной солидарности компенсируется ростом
значимости юридических санкции» (Волков Ю. Г., Поликарпов В С. Человек: Энциклопедический стоварь. М. , 1999. С. 146).
Привалило работы для юристов, в том числе для представителей уголовного права.
Рязанцев А. Г. Административные правонарушения в таможенной сфере: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. М, 1998. С. 12-13.
Данная позиция нашла подтверждение в законодательстве, поскольку Особенная часть нового КоАП ' Ф строится именно по
этому основанию (признаку), и все правонарушения подразделяются на 17 разрядов (главы 5-21).
131
преступления172. В частности, по признакам объективна
стороны они подразделяют все преступления на совершаем^
путём активных действий и путём бездействия, отмечая гга
этом, что при прочих равных условиях преступлена
совершаемые путём активных действий, более опасны, ча
преступное бездействие.
-|
Еще одно пропагандируемое в науке деление преступлена
проводится по степени полноты признаков объективнее
стороны состава или по степени осуществления преступной
деяния. В этом аспекте различают преступления оконченньа
и неоконченные. В числе оконченных предлагается деление!
зависимости от конструкции объективной стороны, о чём уяя
было сказано выше, на преступления с материальным
формальным и усечённым составами. Стадии неоконченном
преступления названы в законе: приготовление к преступления
и покушение на его совершение173.
j
Немаловажное классификационное значение, как считакш авторы указанной выше работы, имеет
разграничения преступлений, объективная сторона которых состоит щ совершении одномоментного
действия, с одной стороны, и, ш другой, преступлений, характеризующихся определённой! системой
действий, не исчерпывающихся, следовательно^ единичным актом преступного деяния и могущих
причинять^ не одно, а несколько последствий. Первые именуются простыми^ единичными, а вторые —
единичными сложными или^ составными преступлениями. К группе составных относят, длящиеся
преступления, которые состоят в непрерывном, осуществлении преступного деяния на стадии
оконченного преступления в течение того или иного отрезка времени, а также продолжаемые,
характеризующиеся последовательным совершением ряда или даже целой системы тождественных или
однородных действий, охватываемых единством умысла и цели.
,7
~ Классификация преступлений и её значение для деятельности органов внутренних дел. / Под. ред. Н. И. Загородникова. С.
31-72. '"'Известным научным авторитетом по данной проблеме выступает профессор В. Д. Иванов, в ряде работ которого
законодательная классификация стадий, оконченных и неоконченных преступлений подвергается детальному анализу. См. его
работы: Ответственность за покушение на преступление. Караганда, 1974: Понятие и виды стадий преступной деятельности //
Правоведение. 1992. Л» 6. С. 86-89.
132
применительно к объективной стороне авторы цитируемого
,чНОго источника предлагают различать еще виды Н еСт\плений.
связанные с такими
дополнительными
„знаками, как неоднократность, систематичность или
«вершение их в виде промысла174, а по способу совершения
'щеСТвенно опасных деяний, такие, как совершаемые
'шеопасным способом, путем обмана, использования
служебного положения и др.
Значение такого дробления преступлений по признакам объективной стороны видится в том, что
подобная классификация даёт возможность правильно оценить степень и характер общественной
опасности содеянного, которые законодателем учитываются при определении содержания санкции,
точно квалифицировать деяние, правильно определять предмет доказывания, индивидуализировать
наказание.
Справедливости ради нужно сказать, что у сторонников классификации преступлений по признакам
объективной стороны состава преступления есть свои противники.
Так. А.В. Дранников на примере таможенных преступлений
ратует за четкую классификацию преступлений по объекту, а
не по объективной стороне общественно опасного деяния. «В
действующем УК РФ, — пишет он, — контрабанда
принципиально различающихся видов объединена не по
признаку объекта, а по признаку объективной стороны —
незаконного перемещения предмета через таможенную границу.
<...> Подобное положение не может не вызывать
необходимости
критического
переосмысления
законодательного подхода»'75.
" Как верно подметил более десяти лет назад П. К. Кривошеий (Кривошеий '< А. Повторность в советском уголовном праве
(теоретические и практические проблемы). Киев. 1990. С. 96), «проблема многократности преступных Действий, преступной
деятельности еще должным образом не изучена».
'ногочпизодность преступного поведения поглощает и неоднократность, и систематичность, и промысловую практику. «Для
уголовного права, предмет второго сформировался как аналог человеческих деятельных актов. Деятельность играет поистине
эвристическую роль. II хотя рассматриваемое Понятие существует в уголовном праве давно, его содержание воспринимается
г
-|авш,;м образом интуитивно и еще не предлагалось на роль самостоятельного ■\г°ловно-правового понятия» (Там же. С. 105).
-{ручников А. В. Меры развития уголовно-правового противодействия '°' ; ; р абандс предметов, изъятых из свободного
гражданского оборота .7
133
Градация преступлений по признакам субъекта провод По возрастным характеристикам автора
преступления и Признакам специального субъекта. При этом в первом ел; выделяются
такие
группы,
как:
а)
преступленг ответственность за которые наступает по достижении 14 л * б)
преступления, ответственность за которые наступает Достижении 16 лет; и в) преступления,
ответственность совершение которых наступает по достижении 18 и выше л
Выделение первых двух групп преступлений традицион поскольку этот возраст наступления
уголовной ответственно оговорен законом. Ответственность подростков в возрасте 14 до 16 лет
ограничена установленным перечне преступлений, а с 16 лет она наступает в полном объёц Вместе
с тем некоторые составы преступлений как прежне УК РСФСР, так и нового УК РФ сконструированы
так образом, что несовершеннолетние не могут являть субъектами этих злодеяний.
Например, за воинские и должностные преступления, также за ряд других, предусмотренных
Особенной частью общественно опасных деяний, в силу специфических призна субъекта или
особенностей описания состава преступления норме (ст. 150 УК и др.), ответственность может наступа
лишь с 18-летнего возраста. Это и даёт основани классифицируя преступления по признакам
субъекта, выдел* самостоятельную группу преступлений, ответственность совершение которых
наступает с 18 лет.
Принимая за основу признаки специального субъект выделяют три самостоятельных класса
преступлений: 1 преступления, в которых признаки специального субъек указаны в диспозициях статей
Особенной части УК; 2 преступления, в которых признаки специального субъект определяются в
отдельных нормах уголовного закона; 3 преступления, в которых признаки специального субъект
определяются на основе анализа и толкования норм уголовно: права176.
Таможня: история, теория, практика. Вып.VII. Ростов н/Д.. 2001. С. 21 Аналогичную точку зрения он же высказывал и ранее.
См.: Дранников А. Щ Уголовная ответственность за контрабанду предметов, ограниченных гражданском обороте: Автореф.
дисс. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д.. 2 С. 25.
16
См. об этом: Орымбаев Р. Специальный субъект преступления. Алма-АЖ. 1979; Устименко В. В. Специальный субъект
преступления. Харьков, 1989.'
134
Такая классификация преступлений позволяет определить
лиц. которые могут быть субъектами тех или иных вступлений, оценить степень общественной
опасности ичности виновного, правильно квалифицировать содеянное и конечном счёте определить
обоснованное наказание.
Как справедливо отмечал 30 лет назад проф. П. С. Дагель, <некоторые деяния достигают той степени
общественной опасности, которая вызывает необходимость уголовной ответственности, лишь когда они
совершены лицом, обладающим признаками специального субъекта»177. Например, должностные
преступления совершаются только должностными лицами, воинские преступления —
военнослужащими и т. п.
Разделяя преступления по признакам субъективной стороны, авторы в качестве основного
классификационного критерия выделяют форму вины и классифицируют преступления на умышленные
и неосторожные. Среди дополнительных классификаций преступлений по признакам субъективной
стороны прежде назывались и такие группы деяний, как совершаемые с прямым и косвенным умыслом,
с преступной самонадеянностью и преступной небрежностью. Сегодня разновидностями неосторожного
причинения вреда следует именовать деяния, совершённые по легкомыслию или небрежности.
Есть и другие основания классификации, например: преступления, влекущие наказание в виде
лишения свободы, и иные, не связанные с лишением свободы преступления178; причиняющие
незначительный, малозначительный, значительный, особо значительный, крупный, особо крупный и
сверхкрупный материальный ущерб'"9; и т. п. Вообще «вопрос 0 критерии (основании) классификации —
важнейший в проблеме построения классификации преступлений. Критерий
vr
-шл'ль //. С. Учение о личности преступника в советском уголовном праве. ВДаднвосток. 1970. С. 92.
- головное право: Часть Общая. Часть Особенная: Учебник. /" Под общ.
1 с-т проф. Л. Д. Гаухмана. проф. Л. М. Колодкина. С. В. Максимова. М., 1999.
с
51,
^v'idj)ce В. Л. Величина материального ущерба от преступления и её -инфицирующая роль ■' Советское государство и право.
1991. № 9. С. 93-
135
— показатель теоретического и практического значе классификации в целом, тех целей и задач,
которые перед ставятся. С другой стороны, характер избираемого критер значительной степени
свидетельствует о глубине позна человеком классифицируемого явления, глубине проникнове в его
сущность»iS0.
Известно, что основной целью классификации преступлег в Общей части уголовного права (так
называем «естественной классификации») является подготовка правильному, соответствующему
тяжести преступлений1 единообразному применению уголовно-правовых мер различным по тяжести
преступлениям. Уровень познан сущности преступления позволяет выделить в нём четы
общеобязательных признака: общественную опасност противоправность, виновность и наказуемость.
На сегодняшь день такая трактовка общепринята181.
Исходя из рассмотренных ранее диалектических формально-логических правил классификации при
выбо классификационного критерия из названных четырех признак преступления необходимо
руководствоваться следуюшдо положениями: во-первых, роль основания для делен-преступлений на
группы или классы может выполнять ли основной существенный признак; во-вторых, этот призн
должен быть объективным, вытекающим из внутренне" природы преступления как социального
явления; в-третыи такой признак должен отражать не только общее, но особенное, т. е. не только
сходство, но и различие в отдельнь
""' Кривоченко Л. Н. Классификация преступлений. Харьков. 1983. С. 27. О-том. что «главный вопрос при категоризации
преступлений - правильно избрать основание классификации преступлений на группы», пишет и проф. Н. Ф. Кузнецова. И
добавляет: «Критерии могут оказаться чисто формальными ■* величина санкций, а могут сочетать признак противоправности санкций С социальными признаками-общественной опасностью и виновностью» (Курс уголовного права / Под рея. Н. Ф.
Кузнецовой, И. М. Тяжковой. 2002. Т. 1. С». 149).
1X1
См., напр.: Основания уголовно-правового запрета: Криминализация И декриминализация / Отв. ред. В. И Кудрявцев. А. М.
Яковлев. М.,1982; Кузнецова Н.Ф. Совершенствование норм о преступлении // Проблемы совершенствования уголовного
закона. М., 1984. С. 27-40, Хорват Т. Понятие преступления. Категории преступных деяний // Современные тенденция развития
социалистического уголовного права. М., 1983. С. 12-40 и др.
136
сТ\-плениях и группах преступлении; в-четвертых.
ео*ание признака должно быть чётким и ясным. С противоправность и наказуемость как
признаки
СТУПЛСНИЯ являются субъективными обстоятельствами;
скольку же они отражают оценку законодателем <шественной опасности определённых деяний, то и не
могут "ыть положены в основу деления всех преступлений на виды. Аналогично виновность выступает
субъективным признаком, отражающим внутренний духовный мир преступника, и поэтому не пригодна к
роли самостоятельного критерия естественной классификации.
Следовательно, только общественная опасность как основной материальный признак преступления,
определяющий его социальную природу, отвечает всем требованиям диалектических и
формально-логических правил классификации. «При классификации преступлений в общей части УК на
уровне всеобщего, — заключает Н.Ф.Кузнецова, — соответственно наиболее обобщённым должен быть
и критерий классификации. Таковым является общественная опасность в целом, характер и её
степень»18-.
Категория общественной опасности имеет универсальный характер, свойственна всем отраслям
права, обслуживающим те или иные деликты. Но наиболее приемлема, разработана она в уголовном
праве. Здесь общественная опасность рассматривается в качестве главнейшего, материального свойства
деяний.
Несмотря на попытки отдельных ученых увязывать этот признак преступлений с (субъективными)
оценками господствующего класса, с его представлениями о вредности того или иного поведения для
своих интересов1 ьз, большинство исследователей отождествляет общественную опасность с ооъективной
способностью деяния причинять вред184, с такими признаками объективной стороны, как деяние в форме
действия либо бездействия и способ посягательства.
куан.цо(>и II. Ф. Преступление и преступность. М.. 1969. С. 141.
^Ч1 "t-p/n .7. Об общественной опасности преступного деяния. М., 1960. С.
-0.
"1"'п/ А'. Основы уголовного права. М. 1949. С. 19; Беккариа Ч. О Р'-'с-;, п.тениях и наказаниях. М.. 1939. С. 223.
137
П. А. Фефелов, оценив данную тенденцию во взглядах свс коллег, справедливо протестует против
идентификащ социальной вредности деяний только по объективным даннь рекомендует видеть в базовом
признаке преступлен! «специфический вид общего понятия опасности», предлаг «понятие общественной
опасности <...> рассматривать! тесной связи не только с объективной, но и с субъективна стороной
преступления», заключает, что «общественнй опасность не может быть отнесена только к объективной
лив к
субъективной
сторонам
или
иным
признака преступления»185.
Наиболее полно и всесторонне содержание вбщественнс опасности исследовано Ю. И.
Ляпуновым и Ю. Пермяковым'86. Ю. И. Ляпунов, например, в своей работ| пишет: «Общественная
опасность — категория сугуб социальная, общесоциологическая.
Она объективн! существует в
окружающем нас социальном мире вне и поми\ субъекта познания, независимо от генезиса её
возникновени и от того, признана она законом таковой или нет. Общественна опасность не является
продуктом права, его творением. Прав лишь придаёт опасности, когда её источником являете! действие
человека, специфическую нормативную форму. Ка социально-юридическая категория общественная
опасное! свойственна всем правонарушениям — преступлениям^ административным
и
дисциплинарным
проступка» <.. .>,отличаясь в каждом из них лишь своей мерой. <.. .>
-Щ
Сущность общественной опасности состоит в объективной способности деяний определённого вида
производите негативные изменения в социальной действительности!! нарушать упорядоченность системы
общественных отношений^! деформировать и вносить элементы дезорганизации й| сложившийся
порядок»' .
185
Фефелов П. А. Механизм уголонно-правовой охраны (основные|
методологические проблемы). М.. 1992. С. 23. 25.
'"6 См.: Пермяков Ю. Е. Категория «общественная опасность» в советском)
уголовном праве: Автореф. дисс.... канд. юрид. наук. М, 1989. С. 23:Ляпунов j
Ю. И. Общественная опасность деяния как универсальная категория советского I
уголовного права. М, 1989.
'"Ляпунов Ю. И. Указ. соч. С. 23.
138
f 1\'бокое исследование содержания этого признака приводит
выводе' о пригодности общественной опасности в качестве
иверсального КрИтерИЯ классификации и Л.Н. Кривоченко. \оТорая пишет: «Анализ общественной
опасности и её
„знаков позволяет заключить, что она является основным с%-шественным признаком преступления,
раскрывает его социальную сущность, объективна по своей природе, способна
отражению не только сходства, но и различия классифицируемых преступлений, и поэтому может
служить критерием классификации преступлений в Общей части уголовного права по их тяжести. При
этом в качестве материального критерия законодательной классификации должна выступать
типизированная общественная опасность вида преступления — ее характер и степень в совокупности»188.
Убежденным сторонником того, что именно общественная опасность должна быть критерием
классификации преступлений, является профессор Р. Р. Галиакбаров, который в своих учебниках по
уголовному праву использует даже диаграммы, доказывающие возрастание вредности одних
преступлении по сравнению с другими
.
Несмотря на единообразный подход к определению критерия разграничения преступлений, само
понятие классификации преступлений разными авторами излагается по-разному. Например. П. С.
Кардаев даёт следующее определение: «классификация преступлений — установленное уголовным
законом распределение преступлений по признаку их общественной опасности (тяжести) на различные
категории, количество которых и их правовое значение предопределяется совокупностью существующих
правовых институтов, предназначенных для применения в отношении лиц. совершивших преступления
определённой степени тяжести»190.
Представляется, что смещение акцента в этом определении На правовые институты, применяемые к
лицам, совершившим преступления, не совсем верно. Во-первых, таким образом
_[ Кривоченко .7. //. Указ. соч. С. 48.
1
ч/иикбаров Р. Р. Уголовное право. Общая часть. Краснодар. 1999. С. 76.
h'lpoace II. С. Классификация преступлений по степени их тяжести в 0в°тском УГОЛОВНОМ праве: Автореф. лис. ... канд. юрид.
navx\ Свердловск.
'"'
С. 8.'
139
умаляется роль общественной опасности преступления классификационной основы. Во-вторых,
количество категор не может напрямую определяться применяемыми к лищ| правовыми институтами.
На это и давно обращал внимав еще проф. А. Б. Сахаров, подчёркивая необоснованное выдвижения для
обособления отдельных групп преступлена таких дополнительных критериев, которые связаны]
применением или неприменением различных институте Подобный подход к классификации
преступлений, на его взгл имеет один принципиальный недостаток, который делает eroj существующих
условиях практически несостоятельным, подменяет исходное производным, причину — следствием"!
Обращаясь к вопросу о классификации преступлений, про^ Н. Г. Кадников предлагает
следующее определение «Классификация преступлений в Общей части уголовного прав есть
разграничение преступлений на отдельные категории пв их тяжести, которая отображает степень
общественно! опасности преступных деяний, выражена в санкции статьи| уголовного закона и
предусматривает специфические дл каждой категории уголовно-правовые последствия»192.
Недостаток данного определения, на наш взгляд, кроется в! том. что из общественной
опасности как базового! классификационного критерия необоснованно исключен её 1 характер, а за
основу берётся лишь степень вредоносности. Заметим, что в приведённых ранее цитатах и Н. Ф.
Кузнецова, и Л. Н. Кривоченко указывают на необходимость учитывать при классификации
преступлений по общественной опасности её характер и степень в совокупности.
Конечно, тяготение к степени обусловлено ее большей (в сравнении с характером) близостью к
реальным событиям, а следовательно, наглядной привязкой к санкциям. Характер способен выразить
лишь условную или качественную оценку вреда, которой классификация посягательств на категории уже
завершается; здесь категоризация материализуется «в
14
Сахаров А. Б. О классификации преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 17. М., 1972. С. 49.
Кадников Н. Г. К вопросу о квалификации преступлений // Совершенствование правоохранительной деятельности органов
внутренних лсл. М„ 1990. С. 63.
142
140
мулировке о б щ е й (выделено нами. — А.Р.) характерисФор> об[Ц£ственной опасности каждой группы преступлений»,
Т КИ
" ,чтьтате чего «выделение категорий происходит
8 ре
193
статочно конкретно» . Степень общественной опасности
ЯеД
еяння из за нагля Н0Н
ТУПНОГО Д
^ "
Д связи его последствий
ПреС
цчества вреда) с санкцией закона, лишь внешне и prima
,K
°'ie выглядит предпочтительнее в ранге критерия
1аС
асСИфПКации посягательств. На самом деле количественные
К
'анные (степень) только образуют почву (предваряют) и
Утверждают жизненность любых группировок; поП
-юяшему и в главном классификация деликтов на категории
- ктуализируется именно в характере; характер побеждает
степень в широте обобщений, универсальности и с большим
основанием претендует на роль классификатора. Но правда,
как и всегда, посередине: в деле градации криминальных
деликтов требуется союз двух субэлементов одного критерия
_ н характера, и степени общественной опасности.
Может быть, поэтому в более поздней своей работе Н. Г. Кадников чуть изменил собственную позицию:
стал исключать из дефиниции указание на степень общественной опасности и ныне предлагает более
взвешенное понятие: «Классификация преступлений в Общей части уголовного закона есть
разграничение преступлений на отдельные категории с учётом их тяжести, которая выражена в типовой
санкции и предусматривает специфические для каждой категории уголовно-правовые последствия»"4.
Диалектическое единство этих свойств общественной опасности (характера и степени), а значит,
необходимость их параллельного или одновременного употребления в законодательстве и научных
разработках хорошо иллюстрируется следующим суждением, содержащимся в одном из учебников
уголовного права: «Степень общественной опасности — это количественное выражение сравнительной
опасности деяний одного и того же характера общественной опасности»19".
Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 52. '" к\„)Ш1Ков //. /: Классификация преступлений в зависимости от их
тяжести. х' ■ 1493. С. 19.
• окстское уголовное право. Общая часть. М. 1981. С.75.
141
Другими словами, характер общественной опасно определяется направленностью деяния против
того или иц объекта, важностью и значением его в системе обществен; отношений, т. е. он выражает
качественное содержа; общественной опасности. И еще: через этот крите; производится сличение и
дифференциация посягательс «Характер общественной опасности — это ее содержатель1 сторона,
отражающая, главным образом, однородность л\ разнородность деяний. Характер общественной опасно;
формируют четыре подсистемы элементов преступления. <. Степень общественной опасности
представляет соб количественную
выраженность
элементов
соста преступления»'96.
Общепризнанно, что количественную характерней-общественной опасности выражает её степень,
проявляющая в размере последствий, в интенсивности посягательства,» других объективных и
субъективных признаках реалы происшедшего события. Условный или типовой урове: общественной
опасности, выраженный в ее характер конкретизируется и подкрепляется более детальны! сведениями,
составляющими степень общественной опасное — индивидуальный, видовой либо бытийный урове!
вредоносности деликта. В частности, высший судебный орг: России, раскрывая понятие степени
общественной опасное! которую так же, как и её характер, необходимо учитывать пр назначении
подсудимому наказания, подчёркивает, чт «степень общественной опасности преступления определяете^
обстоятельствами
содеянного (например, степень; осуществления преступного намерения,
способом совершен* преступления, размером вреда или тяжестью наступивши:: последствий, ролью
подсудимого при совершении преступлен в соучастии)»197.
«В соответствии с общетеоретической концепцие? общественной опасности и её критериев, —
указывал А#
''*' Курс уголовного права Общая часть /Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И. МТяжковой. Т. I. С. 153-154.
197
О практике назначения судами
уголовного наказания: Постановление!
Пленума Верховного Суда РФ № 40 от 1 ,06.99г.//Российская юстиция. 1999*
№ 9. С. 54.
142
Сахаров. — основой классификации преступлений — в „исимости от их тяжести — следует считать
различие в пактере
и
степени
общественной
опасности осягательства»198. А Л. Н.
Кривоченко дополняет: «Именно арактер и степень общественной опасности позволяют, во-первых,
разграничить отдельные виды преступлений, во-вторых, сгруппировать их классификационные
единицы»199.
Однако, возвращаясь к формально-логическим правилам классификации, вспомним, что одной из
исходных позиций для к1ассцфикационного критерия является возможность чёткого, ясного и однозначного
внешнего выражения его содержания. Общественная опасность, в отличие от других объективных
явлений материального мира, не может быть воспринята непосредственно, «не поддаётся чувственному
восприятию»200; посему возникает необходимость поиска определённых внешних показателей этой
опасности, которые бы конкретизировали её характер и степень, являлись формализованными символами
критерия деления или, как метко заметил А. Б. Сахаров, были бы «сигналами»201 классификации.
Определяя подобные символы или сигналы, учёные конкретизируют, что они должны обладать такими
признаками, которые, во-первых, являются наиболее точными выразителями общественной опасности в
целом, её характера и степени, способными быть заменителем подробного изложения всех признаков
этой опасности; во-вторых, могут отражать специфику характера и степени общественной опасности
каждой из предусмотренных классификацией категорий преступлений; в-третьих, могут быть
исчерпывающим образом определены202.
Разрешить данную проблему предлагалось разными путями. Одни учёные в качестве общего
формализованного признака видели законодательную санкцию, другие — наказание,
" Сахаров А. Б. Указ. соч. С. 50. " Кривоченко Л. Н. Указ. соч. С. 48.
Kvpc советского УГОЛОВНОГО права /Под ред. А. А. Пионтковского. М.. 1970. Т-2. с. 132.
(-ащ)овА. Б. Указ. соч. С. 53.
^'ивоченко Л. II. Указ. соч. С. 49.
143
назначенное по приговору суда, третьи —
преступлений203, четвёртые — форму вины204. Одна;
переч]
большинство исследователей данной темы сходились на то]
что определённая законодателем санкция за обществен]
опасное деяние, являясь результатом социальной оцен;
преступления и конкретизируясь в размере и вид<
предусмотренного за него наказания, способна служить общ
ориентиром в подходе к решению проблемы классификаци]
«Оценка степени общественной опасности от имен!
государства, — утверждает Н. Г. Кадников, — выражена
санкции, что является формализованным символом этопЩ
критерия, необходимым для классификации»205.
*
Щ
На санкцию как на наиболее подходящий показателю
общественной опасности указывают и другие ученые. «])£
основу классификации необходимо положить признак
преступления, который бы отражал внутреннее социальное
содержание преступления. Таким признаком выступает санкции'!
уголовно-правовой нормы — это результат социальной оценки'|
преступления. На характер и размер её оказывают^
определяющее воздействие объективные и субъективные'!
факторы. Определяя санкцию, законодатель исходит прежде |
всего из характера объекта преступления, что особенно ярко *
видно при анализе санкций уголовно-правовых норм»206.
j
«Однако, когда речь идёт о критерии выделения группу преступлений, — отмечает другой
автор, — оценка должна'} быть дана общественной опасности соответственно этих групп j и,
следовательно, в качестве показателей этой оценки * непригодна санкция за конкретное
преступление. Определение • той или иной категории при их классификации должно включать
общую типовую оценку объединённых видов преступлений
:о 1
- Махоткин В. П. Классификация преступлений по степени их общественной
опасности //' Советское государство и право. 1988. Х° 10. С. 80.
:,м
Болдырев Е. В. Законодательное закрепление классификации преступлений
по признаку общественной опасности // Уч. зап. ВНИИСЗ. Вып. 22. М.. 1970.
С. 100.
:о!
Кадников Н. Г. Классификация преступлений в зависимости от их тяжести.
С. 63.
206
Классификация преступлений и ее значение для деятельности органов
внутренних дел / Под. ред. Н. И. Загородникова. С. 73.
144
i
(среднюю величину этой опасности), находящую своё формальное выражение в общих типовых
показателях. Таким оКазателем и должна выступать типовая санкция»20'.
0 то же время, как предупреждала Н. Ф. Кузнецова, классификация преступлений только в
зависимости от размера санкций: свыше десяти лет. от десяти до пяти лет и т. д. — еСть лёгкий, но
механический путь. Такой путь не позволяет учесть в классификации преступлений их реальный
характер и степень опасности. Этот путь тем более неприемлем, что санкции в действующем
законодательстве, как правило, не укладываются сплошь и рядом в строгую систему и сами
нуждаются в усовершенствовании208.
«Бесспорно, санкция — наиболее показательный признак оценки опасности преступления, —
делает вывод В. П. Махоткин, — но это в то же время и формальный признак, способный
нивелировать фактическую степень опасности двух различных преступлений, имеющих общие вид и
размер наказания»209. В связи с этим «связывать классификацию преступлений с характером
установленных за них санкций можно лишь при условии соответствующего пересмотра принятых
санкций и подчинения их более глубокой качественной классификации преступлений по степени их
тяжести (общественной опасности)»210.
Несмотря на приведённые оговорки, в теории уголовного права классификация в основном
проводилась по характеру (вид и размер наказаний) установленных за преступление санкций. В связи
с этим наиболее правильным представляется определение классификации, даваемое Л. Н.
Кривоченко: «Классификация преступлений в Обшей части уголовного права есть деление всех
предусмотренных уголовным законом общественно опасных деяний в зависимости от характера и
степени общественной опасности на отдельные категории, обладающие специфическими типовыми
санкциями и влекущие строго определённые уголовно-правовые последствия»2".
Кршюченко Л. И. Указ. соч. С. 50.
Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. С. 142.
Ммоткин В. П. Указ. соч. С. 80.
Сахаров А. Б. Указ. соч. С. 49-50.
кривоченко Л. Н. Указ. соч. С. 54.
--^: 1 i.V457
145
В то же время в действовавшем прежде уголовно|
законодательстве в качестве одного из приёмов классифика
и перечень преступлений. С помощью нормативного переч
преступлений
регулировалась
ответственное^
несовершеннолетних, давность привлечения к уголовно ответственности, освобождение от уголовной
ответственное и наказания, ответственность за недонесение и укрывательст государственных и иных
преступлений; отдельно давалс перечень тяжких преступлений, а с 1985 года и преступлений не
являвшихся тяжкими.
Несмотря на основной, отмечаемый противникам! нормативной группировки преступлений
недостаток! заключающийся в тяжеловесности перечней, этот приём имее и свои преимущества.
В частности, В. П. Махоткин замечает, что «при всей своей громоздкости и некоторых других
недостатках перечень^ преступлений той или иной категории отражает социальна оценку, в основу
которой положена общественная опасности! всей совокупности указанных в законе признаков
преступлений.-. Нормативная группировка обладает и другим несомненным] достоинством: она
позволяет легко изменять, дополнять,j уточнять круг преступлений, составляющих ту или ину*
категорию»2'2.
Сторонники классификации преступлений по форме вины^: обосновывали её необходимость тем, что
лицо, совершающее,! общественно опасное деяние по неосторожности, «не сознаёт! общественно
опасного характера своего действия или. бездействия и не только не желает или сознательно допускает
наступления вредных последствий, но либо вообще их не предвидит, либо, предвидя, рассчитывает на
предотвращение общественно опасного результата»213. Тем самым, заключали они, неосторожные
преступления по своей общественной опасности отличаются от иных классификационных разрядов.
Одной
из первых
за необходимость
выделения самостоятельной группы неосторожных
преступлений
21
- Махоткин В. П. Указ. соч. С. 81
" Коробов П. В. Неосторожные преступления как самостоятельная
классификационная категория // Правоведение. 1986. № 3. С. 59.
2
146
^сказалась Г. Л. Кригер214, точку зрения которой поддержали
,i дрУгие авт0Ры215g УК РСФСР 1960 г. форма вины учитывалась во многих ,п\-чаях при конструировании
уголовно-правовых норм. Яа'пример, приготовление к преступлению, покушение на него и
добровольный отказ от совершения преступления касались только умышленных деяний (ст. 15,16 УК
РСФСР). Соучастие и прикосновенность (укрывательство, недоносительство) также предполагали лишь
умышленную деятельность (ст. 17-19 УК рСФСР)- Лицам, впервые осужденным к лишению свободы за
преступления, совершённые по неосторожности, отбывание наказания назначалось в
колониях-поселениях для субъектов, совершивших преступления по неосторожности. Не учитывалась
судимость за неосторожное преступление при решении вопроса о признании лица особо опасным
рецидивистом (ст. 241 УК РСФСР) и т. п.
Подчеркнув важность учёта формы вины при построении многих институтов Общей части
уголовного права, целесообразность обособления неосторожных преступлений в самостоятельные
классификационные ряды, необходимость с этой целью пересмотра существовавших санкций за
неосторожные преступления, П. В. Коробов предлагал выделить следующие категории преступлений:
умышленные преступления разграничить на 1) особо тяжкие, 2) тяжкие, 3) преступления значительной
общественной опасности; далее он выделял группу неосторожных преступлений, в которую включал
лишь те неосторожные деяния, которые причиняют большой вред, а затем находил в своей
классификации место умышленным и неосторожным проступкам, под которыми подразумевались
предусмотренные уголовным законом общественно-опасные
деяния,
посягающие
на
Кригер Г. Л. Влияние характера общественной опасности преступления на ЛнФференциацию и индивидуализацию
ответственности //Проблемы правосудия и уголовного права. М. 1978. С. 145-146: ее же: Общие начала Назначения наказания ,','
Советская юстиция. 1980. .\° 1. С. 18.
~ 'нручков //. Рец. на кн.: Основные направления борьбы с преступностью.
°-' ред. I Г. М. Гальперина и В. И Курляндсшго. М. 1975 /. Социалистическая
Сонность. 1977. № 1. С. 95: Кривоченко Л. Н. Указ. соч. С.82-83;
■''^сификация преступлений и ее значение для деятельности органов
'"Ут'рснних дел / Под. ред. Н. И. Загородникова. С. 73-76.
147
социалистические общественные отношения, но щЛ
причиняющие им существенного вреда, и влекущие применен»
мер уголовно-правового воздействия216. Это — лишь один щ
многих вариантов предлагавшихся классификаций преступлении
по характеру и степени общественной опасности, в рамкаИ
которых в самостоятельные классификационные рядя
выделялись как неосторожные преступления, так и уголовный
проступки; другие же виды классификации не вычленяли
неосторожные преступления, не все классификации содержали
группу уголовных проступков и т. д.
1
С учетом рассмотренных положений о классификации преступлений можно заключить, что
наиболее важной щ значимой классификацией общественно опасных деянии является
классификация преступлений в Общей частя! уголовного права (так называемая «естественная
классификация») в зависимости от их различной тяжестия Деление всех предусмотренных
уголовным законом! преступлений на отдельные группы должно проводиться ня основании
характера и степени общественной опасности! деяния, выражающихся в специфических
типовых санкциях! «Значение такой классификации, — замечают ученые соседней* Украины, —
заключается прежде всего в том, что она будете служить основой для: а) установления
соответствующей*! санкции при криминализации деяния; б) определения оснований2; и правовых
условий применения тех или иных институтов* уголовного права»217.
Естественно, что на суждения авторов, обосновывавших тот* или иной вид классификации
преступлений, не могла не' оказывать влияния практика деления общественно-опасных, деяний на
различные группы или классы, существовавшаЯ-ранее. Посему обратим свой взор на
законодательное наследие,5 ] посмотрим на искания прошлых эпох. Исторические экскурсы |
полезны по любой проблематике. С их помощью предостерегаются от поспешностей в выводах и
решениях, проверяют сегодняшние рецепты управления. История — это f
:,ь
Коробов П. В. Указ. соч. С. 62-63.
Уголовное право Украины. Общая часть: Учебник для студентов юридических вузов и факультетов. /; Пол ред. профессоров
М.И.Бажановй, В.В.Сташиса. В.Я.Тация. 2-е изд. перераб. и доп. Харьков, 1998. С.55.
%
:,т
я?
148
_jj5 temporum, vita memoriale, lux veritatis:iJ: ее откровения ■преждают завышенные расчеты и повторы
ошибок, стреножат '•райноети в0 взглядах и решениях.
ц3
Категоризация преступлений219
Деление преступлений на категории было известно головным законам достаточно давно.
Так. в Терезиане (Уголовный и уголовно-процессуальный кодекс Марии Терезии 1769 г.) все
преступления подразделялись на тягчайшие, тяжкие и менее тяжкие (§ 3). Вслед за ней Уголовный кодекс
Франции 1810 г. разделил все преступные деяния на нарушения, проступки и преступления (ст.1).
В этом плане любопытно сравнить новые уголовные кодексы «этих» стран.
УК Австрии от 23 января 1974 г. выделяет преступления и проступки, при этом преступлением
признаны умышленные деяния, которые наказываются пожизненным лишением свободы или лишением
свободы на срок более трех лет; остальные преступные деяния являются проступками (§ 17).
Таким образом, вместо отраженных в Терезиане тягчайших, тяжких и менее тяжких преступлений УК
Австрии выделяет преступления и проступки. УК Франции по-прежнему выделяет преступления, проступки
и нарушения (ст. 111.1). но уже никаким образом не конкретизирует их дифференциацию, кроме наказаний
за нарушения (подотдел 2).
На этом фоне забавно выглядит ст. 111.4 УК Франции, согласно которой «уголовный закон подлежит
строгому толкованию». О каком строгом толковании может идти речь, когда правоприменитель может
свободно признать преступление проступком и наоборот!
Однако суть классификации от изменения наименования классов не менялась, в любом варианте речь
шла о родовидовом делении категории «преступление» в зависимости от тяжести преступлений. При этом,
как правильно заметил К. А. Панько, классификация должна быть произведена на основе
С видетель прошлого, живая память, свет правды, (лат). -Этот параграф написан совместно с канд. юрид. наук 11. Я. Гонтарем и
канд. ;'и т наук А. II. Ратьковым.
149
видов преступлении, предусмотренных уголовным законойИ не на основе конкретных преступлений
данных видов220.
Я
Тем не менее указанная классификация преступлений поЯ
тяжести поддерживалась не всеми авторами.
щ
«Расположить последовательно по их важности виД известного преступления нельзя по какой-либо
одной толД отвлеченной системе, — а сообразно духу народа и вся условиям его жизни», — писал еще
в 1867 г. А. Лохвицкий*И
Мы готовы согласиться с автором, тем более что его мыса
перекликаются с глобальным мнением Монтескье222, ноЛ
сожалению, это так далеко от проблем классификации, которИ
требуют четкого выделения основания классификации;!
однозначного обособления классов.
Ш
«Виды преступлений, — писал А. Гейер, — могут быть пш
очень глубоком расчленении их в общем сведены больше
частью (не вполне) к такой схеме, наверху которой окажута
самые тяжкие, а внизу — самые легкие виды. Но даже и пи
этом границы окажутся крайне шаткими и произвольными,,!
особенности для многих видов преступлений средни
тяжести»223.
k
Автор прав: от указанного им недостатка нам не удаетс)
избавиться до настоящего времени.
|
Прежде всего хотелось бы остановиться на допустимост|
использования термина «категория» для обозначения отдельньц
групп преступлений.
з
«Важную роль в юриспруденции играют понятия», -? указывает М. И. Ковалев224, имея в виду их
роль в уголовно* праве и криминологии.
«Понятия не отражают непосредственно реальной! действительности, — продолжает он, —
подобно созерцаний» \
220
Панько К. А. Вопросы общей теории рецидива в советском уголовном:
праве. Воронеж, 1988. С. 57.
221
Лохвицкий А. Курс русского уголовного права. СПб., 1867. С. 50.
222
Монтескье Ш. Л. О духе законов или об отношениях, в которых законы
должны находиться к устройству каждого правления, к нравам, климату,
религии, торговле, и т.д. СПб., 1900.
223
Гейер А. Русский проект Общей части Уголовного Уложения. СПб., 1883.
Сб.
124
Ковалев М. И. О роли научных понятий в уголовном праве и криминологии // Правоведение. 1980. № 5. С. 56.
150
представлению. они ближе к сущности явления. В силу своей
"'-еобшности они несколько огрубляют действительность, лишь
BL
ибтизительно соответствуя ей. Содержание понятий в сжатой
Адр.ме фиксируется в словесных определениях, благодаря чему
получаем возможность отличать одни объекты изучения
других и формулировать значение вводимого в употребление термина»"'.
Значение термина «категория» определено давно. Основная 0бтасть его применения — философия.
Философский словарь содержит такое определение термина «категория» — это основные понятия,
отражающие наиболее общие и существенные свойства, стороны, отношения явлений действительности
и познания226.
Практически идентично «категория» толкуется и в словаре СИ. Ожегова: «научное понятие,
выражающее наиболее общие свойства и связи явлений действительности»227.
Как известно, категориями принято именовать самые обобщенные представления людей об
окружающем мире — время, пространство, материю, движение, бытие, сознание и т. п. Поэтому, как бы
мы ни отстаивали важность и значимость уголовного права, приходится признать, что его понятийный
аппарат ниже уровнем — общественная опасность, преступление, наказание и прочие институты.
Тем не менее законодатель для обозначения классификационной единицы при разграничении
преступлений избрал все-таки термин «категория». Причем в современном уголовном законодательстве
использован он не впервые. Можно вспомнить, что такой же термин применялся при характеристике
классификации преступлений и ранее. О категориях, например, говорилось в ст. 2 Основных начал 1924 г.,
этот же термин употреблялся в ст. 46 УК РСФСР 1926 г.
Сторонники именно такого наименования обособленных групп преступлений отмечают, что
«использование в классификации преступлений термина «категория» позволяет, во-первых, отразить
важность, фундаментальность этого понятия для уголовного права, всех его институтов; во-вторых,
Гам же.
Философский словарь ' Пол ред. М. М. Розенталя. М..1975. С. 169.
' '<пл« С. И. Словарь русского языка. М.. 1961. С. 264.
151
подчеркнуть, что категория преступлении — это не про^Ш определенная группа отдельных видов
преступлений (в Э'пЯ различие терминов «категория» и «группа»), а лишь тадВ группа, которая связана
единством критерия, сходц^В социально-политической характеристикой, максимальный обобщением
общих свойств характера и степени общественшИ опасности; в-третьих, наиболее полно выразить
объе|Н предметное содержание обозначаемого им понятия»"8.
1Н
Думается, что содержание процитированных доводов мЯ
изменится, если заменить обсуждаемый термин на другое
Кстати, в словарях, раскрывающих понятие классификации,™
качестве примера классификационных единиц термиИ
«категория» как раз и не употребляется.
Я
Словари называют группы, разряды, классы, частиИ
подгруппы, виды, отделы, но не категории.
щ
Наверное, более правильным и точным для обособленные
преступлений было бы избрать какой-либо из указываемый
словарями терминов, обозначающих классификационный
единицы, поскольку термин «категория» все-таки в первукн
очередь связывается с наиболее общими понятиями явлений
действительности и для институтов уголовного правая
оказывается завышенным.
jj
Ближе всего к понятию классификация, хотя бы по звучанию^! термин «классы». Но у этого термина
много значений. В то же! время образовался он от латинского classis, что означает -т-1 разряд229.
Почему бы не использовать этот термин или часто! употребляемый в юриспруденции, а потому и более
привычный! — «род». Кажется, что если бы образовавшиеся в результате] классификации группы
преступлений назывались «разрядами» ' или «родами» преступлений, то этимологически это было бы
ближе к результатам деления преступных деяний на группы. В данной работе термин «категория»
использовался и используется постольку, поскольку он является законодательно закрепленным.
::s
Кривоченко Л. И. Указ. соч.
"ч См.: Ожегов С. И. Указ. соч. С. 269; Большая советская энциклопедия. М-, 1953. С. 363; Словарь иностранных слов Пол ред. П.
В. Лехина. М., 1964. С 300; Философский словарь / Под ред. М. М. Розенталя и П. Ф. Юдина. М., 1963. С. 200.
152
^смотря на критические замечания, законодатель и теория вНого права восприняли в целом идею о
дифференциации
;Г
Vrvn тений по тяжести. Более поздние уголовные законы всех
пРеС -
"
i
lH исходили из такой же классификации, лиоо прямо говоря
1
классификации по тяжести преступлений, либо следуя
пению их на проступки, нарушения, преступления в различном х соотношении (выделяя две или три
категории).
Не является исключением и уголовное право России.
Так, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. были выделены преступления и
проступки (ст. 1), но. как писал Н. С. Таганцев, данные категории «не противополагаются друг -тругу, так
как закон не дает им значения строго определенных терминов, а нередко употребляет их безразлично,
для обозначения всякого рода преступных деяний»-"1.
С тех пор споры вокруг классификации преступлений по их тяжести не прекращались.
Создание совершенного, качественного института категоризации преступлений требовало учета
критических замечаний по поводу регулирования этого вопроса в действовавшем законодательстве,
обобщения рекомендаций ученых о градации по степени и характеру общественной опасности всех
преступлений, включаемых в новый УК России. Насколько эти пожелания и разработки были учтены
законодателем в новом УК. можно судить, если вспомнить существовавшие предложения по
классификации преступлений. Рекомендации же учёных по этому поводу не были едиными.
Например, Н. Ф. Кузнецова выделяла тяжкие, менее тяжкие преступления и уголовные проступки231.
Последовательным сторонником трехзвенной классификации преступлений выступал М. И. Ковалев,
который предлагал разделить все преступления на тяжкие преступления, преступления и проступки232
«Достаточно восстановить, — утверждал он в другой рапоге. — традиционное деление всех
преступлений на три
f
Сложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года. к'°ммснтарий 11. С. Таганцева. СПб.. 1886. С. 1.
\\лач(ова //. Ф. Преступление и преступность. С. 149.
h(/txuce .\(. И. Советское уголовное право. Kvpc лекции. Свердловск. 1974.
:i4.
153
категории: тяжкие преступления, преступления и прос Для каждой из названных категорий следует
устащг приблизительные пределы санкций. Это деление м<у закрепить в Общей части УК>г33.
Большинство ученых высказывалось за четырехзве классификацию преступных деяний.
Ю. И. Ляпунов, например, обосновывая целесообразн именно четырехстепенной классификации,
объяснял, что выделении только трех групп преступлений они неравноме сортируются — на тяжкие,
менее тяжкие и не представляю^ большой общественной опасности. «При этом диапазон тяз преступлений
оказывается исключительно растянут" широким и охватывает все деяния, наказываемые по за»
лишением свободы на срок от пяти до пятнадцати лет исключительной мерой наказания — смертной
казнью. Та чрезмерно укрупненная группа преступлений теряет да приблизительную однородность
антисоциального содержан ибо при столь большом диапазоне верхних пределов саш входящие в неё
деяния оказываются существен несовпадающими
по
степени
своей
общественн
опасности»234.
В связи с этим им рекомендовались такие труп преступлений: особо тяжкие, тяжкие, менее тяжкие
преступления, не представляющие большой общественн опасности.
Однако наименование категорий деликтов у сторонник черырехзвенной классификации
существенно разнилось.
Так, А. С. Шляпочников не разделял тяжкие и особо тяжк преступления и его классификация
выглядела следуют; образом: 1) тяжкие и особо тяжкие преступления; 2 преступления, не являющиеся
тяжкими; 3) преступления, представляющие большой общественной опасности; 4 малозначительные
преступления235.
Близка к приведенной была и позиция профессора И. А.
::
' ' Ковалев М.И. Понятие преступления в советском уголовном праве.
Свердловск. 1987. С.73.
ги
Ляпунов К). Категория «преступление» ''Социалистическая законность. 1987.
№ 7. С. 25-26.
:
" Шляпочников А. С. О создании единого учета преступности />' Советское
государство и право. 1965. № 9. С. 104-105.
154
- не который только первую группу именовал опасными и
^ 6о опасными преступлениями236..
0<
" аналогичной рубрикации общественно опасных деяний,1Д
доживались авторы учебника по уголовному праву пр ' Ленинградского государственного
университета- .и
Исходя из степени общественной опасности, выраженной в анкиии статей уголовного закона, О. Ф.
Шишов предлагал
едУНэшую классификацию: 1) особо тяжкие преступления; 2) тяжкие преступления; 3) менее тяжкие
преступления и 4) преступления, не представляющие большой общественной опасности238.
Произвести точно такую же градацию преступлений рассчитывали разработчики Модельного УК,
обосновывавшие необходимость формулирования правовой нормы, в соответствии с которой суд,
учитывая исключительные обстоятельства дела, мог бы в определенном порядке признать совершенное
преступление на категорию ниже, чем указано в законе239.
Н. И. Загородников и А. В. Наумов, разделяя точку зрения о четырехзвенной классификации,
предложенную О. Ф. Шишовым, последнюю категорию предлагали именовать уголовными
проступками240.
К ним присоединялся и Н.Г. Кадников241. Л.Н. Кривоченко, являясь противницей обособления
уголовного проступка и доказательно обосновывая ненужность выделения наряду с преступлениями
уголовных проступков242, видела четыре категории преступлений: 1) особо тяжкие; 2) тяжкие; 3) средней
('синие И. А. Проблемы совершенствования уголовного законодательства Правоведение. 1987. № 5. С. 53.
Курс советского уголовного права. Часть Общая /Отв. ред. Н. А. Беляев, м Д. Шаргородский. Л.. 1968. Т. 1. С. 175-176.
Шитов О. Ф. Наука советского уголовного права и совершенствование Оощей части / Комплексная разработка проблем
исполнения наказания: Сб. чаучмьт.х трудов ВНИИ МВД СССР. М. 1979. № 50. С. 26.
- 'оловный закон. Опыт теоретического моделирования. С. 52-54. ^ ^чрадников Н. И.. Наумов А. В. Указ. соч. С. 60.
кчФшков Н. Г. Классификация преступлений в зависимости от их тяжести. М- 1W3. С. 16-17. '"" К'гшючтки Л. //. Указ. соч. С.
88-100.
155
тяжести и 4) не представляющие большой общественв опасности245.
Четыре категории (преступления осооо тяжкие, тяжм менее тяжкие и уголовные проступки)
выделяли и друй авторы244; здесь нужно отметить желание авторов ввеЗ уголовный проступок в
несколько иную классификацию245. |
При этом практически все названные авторы первые j группы преступлений связывали только с
умышленной фор\ вины, а в последние две включали и неосторожна преступления, оговаривая для
них отличные от умышленв деяний сроки наказания, фактически совпадающие у рази ученых.
Например, Н. И. Загородников в группу особо тяжки преступлений относил умышленные
преступления, совершение которых в законе предусмотрено наказанв смертной казнью или лишением
свободы на срок свыше деся лет; к тяжким преступлениям — умышленные преступленв за совершение
которых в законе предусмотрено наказанв лишением свободы от пяти до десяти лет; к менее тяжкк
преступлениям — умышленные преступления, за совершен* которых в законе предусмотрено наказание
лишением свобод от двух до пяти лет, а также неосторожные преступления, совершение которых в
законе предусмотрено наказани| лишением свободы свыше пяти лет; к преступлениям, не
представляющим большой общественной опасности, умышленные преступления, за которые
предусмотрено! лишение свободы на срок до двух лет или другое менее тяжкое | наказание, или
неосторожные преступления, за совершение;
241
Там же. С. 99-100. 244 Кригер Г. Л., Кузнецова Н. Ф. Новое уголовное законодательство и его научно-практическое значение //
Советское государство и право. 1984. № 1-С. 75.
:4?
Похоже, Уголовный кодекс РФ 1996 г. подвел черту под указанной дискуссией, по крайней мере, не поддержал идею
уголовного проступка И выделил в ст. 15 четыре категории преступлений в зависимости от их тяжести: небольшой, средней
тяжести, тяжкие и особо тяжкие. Но можно ли на этом фоне сказать, что идея уголовного проступка больше не вернется в
уголовное право'.' Думается, такой вывод был бы поспешным и слишком оптимистичным. Дело в том. что теория уголовного права и
закон не решили главной проблемы: почему законодатель отказался от указанной идеи.
156
в законе предусмотрено наказание лишением свободы к° пяТи лет или другое более мягкое
наказание246. -1 аналогичную позицию занимала и Л. Н. Кривоченко. изменив
шь тля умышленных преступлений из разряда преступлений \ е1ней тяжести (или менее тяжких как у Н.
И. Загородникова) Lпетелы лишения свободы от 3 до 6 лет, а не от 2 до 5 лет. как . Прелыдущего автора, а
также верхний предел лишения РВободы для умышленных преступлений из четвертой категории до 3
лет, а не до 2, как у Н. И. Загородникова-47.
Еше ряд авторов отстаивал пятичленную классификацию преступлений, выделяя в ней такие классы:
1) особо тяжкие преступления; 2) тяжкие преступления; 3) преступления, не являющиеся тяжкими; 4)
преступления, не представляющие большой общественной опасности; 5) малозначительные
преступления-48.
По мнению Д. О. Хан-Магомедова, все преступления могут быть разделены на особо тяжкие, тяжкие,
менее тяжкие, не представляющие большой общественной опасности, малозначительные249, т. е. он
выделял пять категорий преступления.
П. В. Коробов также выделяет пять категорий: особо тяжкие; тяжкие: значительной общественной
опасности; неосторожные, причинившие большой вред; и уголовные проступки250; в результате он не
только ввел уголовный проступок не по назначению, но и нарушил формально-логические правила
классификации по одному основанию.
К. А. Панько не выделял особо тяжкие преступления, в результате ограничился тремя категориями:
тяжкими, менее тяжкими и не представляющими большой общественной
0рых
Классификация преступлений и ее значение для деятельности внутренних лсл Под ред. II. И. Загородникова. С. 75. ;"
Кривоченко Л. Н. Указ.соч. С. 100.
См.: Хан-Магомедов Д. О. Классификация преступлений и некоторые в,,лр'Х'Ь1 освобождения от УГОЛОВНОЙ ответственности и
наказания. М.. 1964.
^ ■':.<.'. 86.
\^н-Магомедоб Д. О. Проблема классификации преступлений с учетом их божественной опасности " Проблемы
совершенствования уголовного *аК|'нолатсльства и практики его применения. Сб. научных трудов. М.. 1981.
''■'робов //. В. Указ. соч. С. 62 - 63.
157
опасности-1; с одной стороны, он поддерживал закон, котоя^И
не выделял особо тяжкие преступления — за это он б^Н
подвергнут критике252; с другой стороны, его классификации
противоречила закону, поскольку в ней были выделены деяа^Н
содержащие признаки преступления, не представляющяИ
большой общественной опасности, а не сами преступлей^И
указанной тяжести.
Щш
Пятичленной классификации придерживался и А. Б. Сахар^И
сформулировавший дефиниции классификационных групшН
дополнивший их указанием на соответствующий им типомИ
вид санкции, увязав их следующим образом: 1) особо тяжкЛН
преступления — возможность применения смертной казни идВ
лишения свободы на срок свыше 10 лет; 2) тяжкиИ
преступления — лишение свободы от 5 до 10 лет; Тн
преступления, не являющиеся тяжкими, — лишение свободИ
до 5 лет, с альтернативой иных, не связанных с лишением
свободы мер наказаний; 4) преступления, не представляющие
большой общественной опасности, — лишение свободы на ером
не свыше 2 лет или иные, более мягкие меры наказания; 5||
малозначительные преступления — наказания, не связанные щ
лишением свободы, с альтернативой применения мещ
общественного воздействия253.
щ
Следует отметить, что позиция авторов, отстаивавший возможность применения в уголовном праве
мерг| общественного воздействия, не нашла поддержки и w'i последующем законодатель отказался в УК
от такого вида"'] ответственности.
Особняком в приведенном ряду взглядов на законодательную классификацию преступлений
выглядит позиция С. В. Максимова, который считал имевшиеся предложения по категоризации
преступных деяний слишком упрощенными и предсказывал, что ожидать от такого подхода позитивных
эффектов в виде создания более надежных
:?i
Панъко К. А. Указ. соч. С. 58 - 65.
Милков В. П.. Сундуров Ф. Р. Рецензия на книгу К. А. Панько «Вопросы
общей теории рецидива в советском уголовном праве» // Правоведение. 1989.
:,;
Х° 5.С. 93.
:?;
" Старое А.Б. Указ. соч. С. 53-54.
158
нТлров для общественного уголовно-правового сознания
°Р' счжения пределов судебного произвола не приходится-54.
1)1
дание более эффективной системы он связывал, во-первых,
рдением нормативно закрепленной системы трех категорий
L
одов) уголовных деяний (уголовные проступки —
осторожные преступления — умышленные преступления) и ,еКВатной этим категориям системы родов
(мер) уголовной
етСТвенности (уголовные взыскания — предупредительные наказания — уголовные наказания).
Во-вторых, С. В. Максимовым предлагалось деление каждой категории (рода) головных деяний на
степени, соответствующие степеням адекватной категории (рода) мер уголовной ответственности, т. е.
со стремлением в максимальной степени и последовательно реализовать идею качественно-количественной
определенности уголовно-правового запрета255.
В советской «системе координат» СВ. Максимов подразделял уголовные проступки в соответствии с
тяжестью уголовных взысканий на проступки первой, второй и третьей степени; неосторожные
преступления в соответствии с тяжестью предупредительных наказаний на преступления первой,
второй, третьей и четвертой степени; умышленные преступления в соответствии с тяжестью уголовного
наказания на преступления первой, второй, третьей, четвертой и пятой степени. При этом для каждой
степени преступных деяний предусматривались конкретные виды уголовной ответственности.
Например, к умышленным преступлениям пятой степени предлагалось относить деяния,
совершенные с прямым или косвенным умыслом, за которые в соответствии с законом устанавливались
наказания основные (лишение свободы на срок свыше десяти лет. но не более пятнадцати лет;
пожизненное -тишение свободы) и дополнительные (штраф на сумму от пятидесяти- до стократного
размера среднемесячного дохода виновного; лишение права состоять на государственной службе и-!и
заниматься определенной деятельностью в течение пяти
\^<кси.\юв С. В. О модели законодательной классификации преступлений.
' 'роблсмы формирования уголовной политики Российской Федерации и её
реализации органами внутренних дел:Труды Академии МВД России. М. 1995.
С S4,
" >м же. С. 84-85.
159
лет после отбытия основного наказания; конфиска имущества в размере двух третей имущества
виновного).
Кроме того, деяния, за которые законом предусматрива смертная казнь, С. В. Максимовым
выделялись в отделу категорию.
Автор предвидел, что такая деталь! регламентация
преступлений потребует изменения всего < уголовного законодательства и практики его применения^
всеми вытекающими последствиями в виде ceepx3aTpat посему не ратовал за быструю реализацию
приведен! модели,
надеясь
на
её
поэтапное
введение законодательство256.
Думается приведенных точек зрения вполне достаточно того, чтобы сделать некоторые общие
выводы:
1) до принятия Уголовного кодекса 1996 г. теория уголовго права не знала, что ей делать с
классификацией преступлеш
2) довольно часто авторы нарушали формально-логичес] правила классификации по одному
основанию и по обособлен] классов;
3) просматривается непроходящая ностальгия по уголовно! проступку;
4) теория выделяла различное количество классов (от т] до пяти, почти как у Чуковского).
Мнения ученых были учтены при разработке Осно] уголовного законодательства Союза ССР и
союзных республик 1991 г., а затем при подготовке проекта Уголовного кодекса*] РФ. Так, в проекте УК
РФ, представленного в Верховный Совет России 19 сентября 1992 г., выделялось четыре категории
преступных деяний:
— преступления, не представляющие большой общественной
опасности (уголовные проступки), за которые законом
предусмотрено наказание, не связанное с лишением свободы;
— менее тяжкие преступления, за которые законом
предусмотрено максимальное наказание в виде лишения
свободы на срок не свыше 5 лет;
— тяжкие преступления, за которые законом предусмотрено
максимальное наказание в виде лишения свободы на срок более
5 лет, но не свыше 10 лет;
— особо тяжкие преступления, за которые законом
§I
1
Там же. С.86-89.
160
-усмотрено максимальное наказание в виде лишения
Р боды на срок свыше 10 лет или смертная казнь.
СВ
Однако и эта классификация в процессе доработки
човного законодательства претерпела изменения. Во
"" уПИвшем в силу УК РФ 1996 г. классификация преступлений
Обшей части закреплена по-иному, что и позволяет говорить
выборе законодателя, который в ч. 1 ст. 15 УК указал, что
преступления подразделяются на четыре категории: небольшой
средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие
я5кести,
преступления. В этой же норме закреплен и критерий деления
_ характер и степень общественной опасности.
Как видим, имевшиеся предложения учтены лишь частично. При этом оживленно
П
дискутировавшийся в период обсуждения проекта УК вопрос об использовании в качестве главного
критерия рубрикации признака виновности не был воспринят законодателем, и форма вины не стала
базовым критерием разделения преступлений на категории. Она, как можно сделать вывод из смысла
ст. 15 УК, лишь учитывается при уточнении категории того или иного преступления. В качестве
формально-определенного признака (или, как говорилось ранее, внешнего показателя, символа или
сигнала) отнесения конкретных составов преступлений к одной из четырех категорий избран размер
установленных в Особенной части УК санкций. Законодатель признал целесообразным не
ограничиваться лишь указанием на количество и наименования категорий преступлений, а указать
их отличительные признаки и первоначально установил:
1. Преступлениями небольшой тяжести признаются
умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых
максимальное наказание, предусмотренное настоящим
Кодексом, не превышает двух лет лишения свободы.
2. Преступлениями средней тяжести признаются
умышленные и неосторожные деяния, за совершение которых
максимальное наказание, предусмотренное настоящим
Кодексом, не превышает пяти лет лишения свободы.
3. Тяжкими преступлениями признаются умышленные и
неосторожные деяния, за совершение которых максимальное
Оказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не
превышает десяти лет лишения свободы.
4. Особо тяжкими преступлениями признаются умышленные
Закач N» 457
161
деяния, за совершение которых настоящим Кодекс предусмотрено наказание в виде лишения свободы
на свыше десяти лет или более строгое наказание» (ч. 2 - 5 ст. УК в редакции 1996 г.).
К преступлениям первых трех категорий закон отнес умышленные, так и неосторожные деяния.
Особо тяжки преступления — это только умышленные деяния. Включ: категорию тяжких преступлений
деяния, совершенные неосторожности, новый УК по сравнению с УК РСФСР 19' расширил категорию
тяжких преступлений. Одна] неосторожным в этой категории оказались только наруша правил
безопасности движения и эксплуатации транспорты] средств, повлекшее смерть нескольких лиц (ч. 3 ст.
263 и 264), а также нарушение специальных правил безопасности тех или иных режимных
объектах, повлекшее неосторожности смерть человека или иные тяжкие последств! (ч.2ст. 215, ст. 217,
219).
Отказ законодателя от обособленной классификац] неосторожных преступлений не снизил остроты
обсужде этой проблемы и не уменьшил настоятельных предложений возвращении к необходимости
выделения в числ! установленных категорий самостоятельной ниши д, преступлений, совершенных
по неосторожности. В частно авторы учебника по Общей части уголовного права п редакцией И. Я.
Козаченко и 3. А. Незнамовой замечали, классификация преступлений по признаку их общественно!
опасности еще ждет своей научной разработки, при кото] «весьма продуктивной для нее может
оказаться иде подразделения преступлений по их тяжести раздельно отношении умышленных и
неосторожных посягательств».
Правильно отмечают А. Рарог и В. Нерсесян, что «би
должной дифференциации вины нельзя рассчитывать на выбоЩ
оптимальных
и эффективных
мер
воздействия #Щ
правонарушителей, иначе говоря, на достижение тех целей, *f:
которыми связана индивидуализация ответственности ■,{,
наказания».
г
Мы видели, что во введенном в действие УК форма виЯЙ| лишь учитывалась при категоризации
преступных деяний, Я** «подобный учет, — писал В. Нерсесян, — представляете* далеко не полным.
Неосторожные деяния <...> достаточно
162
к\сственно «пристегнуты» к умышленным деяниям ' рбольшой И средней тяжести, а также тяжким
лишь на том ,новании. что верхние границы санкций, установленных за их ,оВершение. совпадают с
верхними границами санкций последних, отнесенных законодателем к соответствующим категориям».
Далее автор, ссылаясь на ст. 14 УК. отмечал. чТо при определении понятия преступления законодатель
весьма определенно поставил в один ряд с признаком общественной опасности признак виновного
совершения деяния, что позволяет считать оба этих признака 0бя пи ельными и равнозначными для
признания деяния преступным, а следовательно, оба они должны в одинаковой степени браться за основу
при классификации преступлений на категории.
Ранее в настоящем исследовании анализировались обстоятельства, в силу которых из всех признаков
преступления в качестве критерия классификации более всего подходит признак общественной
опасности.
Правильность этих рассуждений подтвердил и законодатель, закрепив характер и степень
общественной опасности деяния в качестве основы подразделения всех преступлений на категории в ч. 1
ст. 15 УК РФ. В то же время «пройти» мимо признака виновности не удалось и он наряду с санкциями за
преступления являлся и является отграничительным мерилом одной категории преступлений от другой.
Значимость признака виновности в понятии преступления подчеркивалась в какой-то степени еще и той
полемикой, которая накануне принятия ^'К 1996 г. имела место в среде ученых по поводу
Целесообразности сохранения в определении преступления признака общественной опасности.
Высказывалась точка зрения о том, что его следует исключить как выражающий классовый характер
существующего определения преступления. Это предложение воспринято не было, и признак
«общественная опасность» по-прежнему содержится в •дефиниции преступления, однако на первом
месте в ст. 14 УК теперь стоит признак виновности, а не общественной опасности.
Трудно не согласиться с приводившимися ранее доводами С7оронников выделения неосторожных
преступлений в Самостоятельную классификационную категорию. Пункт «а» 4 1 ст. 58 УК РФ,
предписывавший назначать лицам,
163
осужденным за преступления, совершенные по неосторожн к лишению свободы на срок не свыше пяти
лет, отбыва наказания в колониях-поселениях, тем самым обособил э вид преступлений и разделил
неосторожные деяния на группы: те, за совершение которых назначается наказание свыше пяти лет
лишения свободы, и те, за которые о назначено выше этого срока. И пусть в данном случае ре шла о
реально назначенном наказании, а не о максимально или минимальном размере санкций, думается, что
именно эт размер наказания можно было считать оптимальным д} разделения неосторожных
преступлений.
Но законодатель вновь пошел своим путем и отреагиров: на критику института категоризации
преступлений тем, что марте 2001 г. исключил из категории тяжких неосторожны преступления, оставив
без изменения редакцию нормы преступлениях небольшой тяжести, а к преступлениям средне' тяжести
отдельно отнес неосторожные деяния, за совершени которых максимальное наказание превышает два
года лише: свободы.
В новой редакции ст. 15 УК РФ стала выглядеть следующим
образом:
■■
1. В зависимости от характера и степени общественной опасности деяния, предусмотренные
настоящим Кодексом,, подразделяются на преступления небольшой тяжести,' преступления средней
тяжести, тяжкие преступления и особо тяжкие преступления.
Преступлениями небольшой тяжести признаются умышленные и неосторожные деяния, за
совершение которых максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не превышает
двух лет лишения свободы.
Преступления средней тяжести признаются умышленные деяния, за совершение которых
максимальное наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не превышает пяти лет лишения
свободы, и неосторожные деяния, за совершение которых максимальное наказание, предусмотренное
настоящим Кодексом, превышает два года лишения свободы.
Тяжкими преступлениями признаются умышленные деяния, за совершение которых максимальное
наказание, предусмотренное настоящим Кодексом, не превышает десяти лет лишения свободы.
164
Особо тяжкими преступлениями признаются умышленные еяния, за совершение которых
настоящим Кодексом
едусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок ыШе десяти лет или более строгое наказание».
Таким образом, внесенными в УК изменениями неосторожные преступления поделены на две
категории: небольшой и средней тяжести, водоразделом между которыми является наказание в виде
лишения свободы сроком до двух и свыше двух лет.
Учет законодателем, хотя и с опозданием, рассуждений ученых и введение их предложений в текст
закона делает нелишним упоминание в этой связи точки зрения В. Нерсесяна, который ещё до новой
редакции нормы о категоризации предлагал изменить редакцию ст. 15 УК и ч. 1 сформулировать так:
«Умышленные и неосторожные деяния, предусмотренные настоящим Кодексом, подразделяются на
категории в зависимости от характера и степени общественной опасности». В ч. 2 данной статьи под
пунктами «а», «б», «в», «г», в его понимании, нужно дать категоризацию умышленных преступлений в
действовавшей редакции, но исключив из них упоминание о неосторожных деяниях. А в ч. 3 указанной
статьи следует сформулировать категории неосторожных преступлений следующим образом:
«Неосторожные преступления подразделяются на:
а) не повлекшие особо тяжких последствий, за совершение
которых максимальное наказание, предусмотренное
настоящим Кодексом, не превышает пяти лет лишения
свободы;
б) повлекшие особо тяжкие последствия, за совершение
которых настоящим Кодексом предусмотрено наказание в виде
лишения свободы на срок свыше пяти лет».
Увеличение при этом числа категорий в отличие от Установленных законодателем не выглядит
препятствием для принятия такого предложения, потому как многие исследователи нового уголовного
законодательства, отмечая значимость Закрепленной категоризации преступлений, указывают, тем не
Менее, на несовершенство данного института, на необходимость оолее детальной проработки как числа
категорий, так и их пРавовых последствий. Например, Л. Д. Гаухман, Предопределяя дальнейший путь
развития российского
165
уголовного права, предвидит исключение из норм Особенщ части УК всех санкций и перенесение их в
Общую часть. «; может быть достигнуто. — пишет он, — посредств^ дифференциации преступлений не
на четыре категории, сейчас в УК РФ (ст. 15), а на 15 — 25 или более категорий! установления санкций
за совершение преступлений каждой этих категорий. В статьях же Особенной части УК вм& текста
санкций после диспозиции каждой статьи, состоящ) из одной части, или части статьи, состоящей из двух
или бо. частей, достаточно указания номера категории преступлени:
Вообще-то проблема классификации в ее предельно: звучании смыкается с азами правопонимания.'
Право и ег| письменная оболочка — закон — суть штампы, рассчитан на типичные ситуации и
«усредненного» субъектай Благородные попытки сблизить право и жизнь до максиму никогда не
реализуемы, ибо нормативные предписания^' стремящиеся к предельной индивидуальности
преступного-события,
утрачивают
имманентные
свойств! общеобязательности,
неперсонифицированности
и нормативности; право перестает быть таковым.
Власть постоянно вертится на диалектической жаровне противоречий, стремится поймать золотую
середину в любой! области управления, в том числе и в вопросе градации] преступлений. Как пишет В.
П. Коняхин, «наиболее сложным представляется решение проблемы оптимальной дифференциации
ответственности и индивидуализация наказания за преступления, поскольку она может быть
реализована двумя принципиально разными способами: путем увеличения числа статей Особенной
части УК РФ до уровня, обеспечивающего реализацию принципа: каждому квалифицирующему
признаку состава преступления должна соответствовать обособленная санкция; путем «перенесения»
всех предписаний, выполняющих функции элементов санкций, из Особенной в Общую часть и
формирования из них нового I института определения наказания в зависимости от условного характера
(категории) и тяжести совершенного преступления».
По первому варианту пошли создатели Уложения о Ц наказаниях уголовных и исправительных 1845
г., которое содержало более 2000 статей. Здесь о категоризация •; посягательств говорить
затруднительно. Второй путь, который
166
о/кно именовать методом типовых санкции (или, в другой
панскрипции — методом типового наказания), культивируется
США. Как видим, действующее российское законодательство
аНимает в данном вопросе срединную позицию: в Общей части
произведена калибровка преступлений на четыре категории, и
здесь же указаны правовые последствия подобной градации;
перехода к типовой санкции в Особенной части еще не
сПУЧИЛОСЬ, но фундамент постепенно закладывается.
Отвечая на вопрос о том, волен ли законодатель по своему усмотрению определяться с числом
выделяемых им категорий преступлений, авторы учебника под редакцией И. Я. Козаченко и 3. А.
Незнамовой говорят, что нет. «Если в основе градации преступлений на категории усматривать признак
общественной опасности, — утверждают они, — то решение проблемы состоит в том, чтобы найти
соответствующий механизм ее измерения, позволяющий фиксировать переход количественных изменений
опасности в качественные. <...> Применительно к классификации преступлений, исходя из тех правовых
последствий, которые с ними связываются, нужно сделать несколько иной вывод. В то же время и она
не может быть произвольной, в том числе и в плане выделения количества категорий преступления».
О незавершенности идеи категоризации преступлений речь идет и во многих других работах,
посвященных анализу нового УК. В то же время обилие критического материала по поводу
классификации преступлений в прежнем УК РСФСР и наличие весьма обширного количества
предложений по совершенствованию данного института не позволили все-таки в новом УК
сконструировать отвечающее если не всем, то хотя бы большинству требований деление преступлений по
видам. Зто и породило новые дискуссии об оптимальном распределении в законе преступных деяний по
категориям, об эффективности его применения, о соответствии избранной законодателем терминологии
устоявшимся понятиям и о ряде ■"фуг их аспектов.
Немаловажным в этой связи представляется и следующее с°ображение. Основание деления
преступлений на категории '^нерь. в отличие от прежнего УК. названо в самом законе и 1П' является
характер и степень общественной опасности, ^лнако, если не считать умышленность или
неосторожность
167
деяния, единственным отличительным признаком одц^ категории от другой остается все-таки
предусмотрен^ Кодексом наказание. Так как характер и степень обществе* опасности — это
материальный или объективный призг преступления, который лишь познается законодателем и ник не
может зависеть от его воли и сознания, вряд ли мо>> говорить о ее (общественной опасности) прямой
зависимое от тяжести определяемого Кодексом наказания. В то же вре* наказание, являясь плодом не
только объективного фактора но и результатом субъективного выбора, не может учитывать характера и
степени общественной опасное! преступления.
Отсюда более логичным было бы наименование категори деликтов выражать не через общественную
опасность, £1 акцентировать подразделение преступлений на группы щ\ зависимости от
предусматриваемого Кодексом рода наказания.1 Общественная опасность как базовый критерий
классификации. не отрицается, но в дефиниции упор делается на наказание как символ общественной
опасности. Тогда эти же четыре, категории выглядели бы так:
первая категория — преступления, за совершение которых УК РФ предусматривает наказание
небольшой тяжести, т. е. не превышающее двух лет лишения свободы;
вторая категория — преступления, за совершение которых УК РФ предусматривает наказание
средней тяжести, т. е. не превышающее пяти лет лишения свободы;
третья категория — преступления, за совершение которых УК РФ предусматривает тяжкое
наказание, т. е. лишение свободы не свыше десяти лет;
четвертая категория — преступления, за совершение которых УК РФ предусматривает особо тяжкое
наказание, т. е. на срок свыше десяти лет либо иное, более суровое наказание.
Такую же позицию занимает в своей докторской диссертаций Г. П. Новоселов. Он пишет: «Выступая
против отождествления факторов, обусловливающих общественную опасность конкретных
преступлений и тяжесть уголовно-правовых санкций, автор полагает, что оно связано с так называемой
«юридизацией» понятия общественной опасности (выведение за пределы юридической категории того,
что не имеет
168
*
,г0товно-правового значения и одновременно включение в нее ■ 0< что так или иначе связано с ним),
вследствие чего, кстати,
сТ 15 УК РФ выделяются разные категории (небольшой
жести, средней тяжести, тяжкие и особо тяжкие) именно преступлений, а не (что, думается, было бы
более правильным) уголовно-правовых санкций».
Опасения о том, что такое наименование категорий преступлений усложнит законодательную
технику, напрасны, потому как вместо употребляемых сейчас терминов ^преступления небольшой
тяжести», «преступления средней тяжести» можно будет использовать внешне идентичные
словосочетания «преступления первой категории», «преступления второй категории» и т. п.
Ещё одной, как представляется, существенной
недоработкой действующего
закона
является
рассогласованность пределов наказаний.
Точнее, нужно говорить о дисбалансе пределов наказаний отдельной категории преступлений и
санкций преступлений конкретных видов. Статья 15 УК разделяет преступления на группы, указывая на
максимальное наказание в виде лишения свободы, если оно, соответственно, «не превышает» двух, пяти
или десяти лет. Нижний предел наказания в качестве основания разграничения назван лишь
применительно к категории особо тяжких преступлений, к которой отнесены умышленные деяния, за
совершение которых предусмотрено наказание свыше десяти лет лишения свободы или более строгое
наказание, и после изменения редакции статьи к разновидности неосторожных деяний, включенных в
категорию преступлений средней тяжести при условии, что за их совершение максимальное наказание
превышает два года лишения свободы.
В свою очередь, в санкциях статей Особенной части УК сроки лишения свободы предусматриваются,
как правило, в относительно-определенной форме, т. е. с указанием минимального и максимального
пределов. Например, санкция ч- 3 ст. 158 УК РФ, предусматривающая ответственность за
•квалифицированный вид кражи, содержит указание на то, что Эт« деяние наказывается лишением свободы
на срок от двух -Jo шести лет (тяжкое преступление).
В то же время неквалифицированный вид кражи, т. е. Основной состав, предусматривает возможность
наказания
169
лишением свободы на срок до двух лет (преступле небольшой тяжести). Максимальный размер
лишения свобод за основной вид истязания (ст. 117 ч. 1 УК РФ) установлен трех лет (преступление
средней тяжести), а миниматьный а этого вида наказания за квалифицированное истязание (ст. Ц ч. 2 УК
РФ) является таким же, поскольку санкция этой нор предписывает наказывать виновных лишением
свободы срок от трех до семи лет (тяжкое преступление).
Таким образом, получается, что минимальный пре, предусмотренного в конкретной норме
Особенной части тяжкого преступления является меньшим или равн максимальному пределу
преступления небольшой или. среди тяжести, предусмотренному этой же статьей УК РФ. То е при
построении санкций за преступления конкретных вида относящихся к четырем различным
категориям, соблюдаются крайние пределы наказаний, характерные категории преступлений
конкретной тяжести. Так рассогласованность со ст. 15 УК РФ присуща большинству но] Особенной
части УК.
Возникает еще один вопрос: почему в законе выделе: четыре, а не три или пять категорий
преступлений, т. е. како: причины возникновения ст. 15 УК РФ?
Теория уголовного права этим вопросом не занимается, крайней мере, нам не известны такие
исследования. Общ; фразы о том, что все это зависит от общественной опасное преступлений и ее
степени, по существу указанной проблем] не разрешают, поскольку остается столь же непонятным^
почему нуждается в обособлении та или иная степен* общественной опасности преступления и именно
эта, а не какая-то другая (и это при условии, что мы способны вычленить | степени общественной
опасности довольно точно). Мало того, в теории уголовного права возникли предложения о
несовпадении
общественной
опасности
и
санкций'. «Общественная
опасность
преступления и предусмотренное 3» него законом наказание Ф могут рассматриваться как дв*
самостоятельных основания классификации». — пишут автор** учебника «Уголовное право» под
редакцией И. Я. Козаченко25 •
:5
~ Уголовное право. Обшая часть / Под ред. И.Я.Козаченко. З.А.Незнамовой- • У!.. 1998. С. 105.
170
Он» приходят к выводу о неприемлемости классификации в ависимости от общественной опасности и
признают снованием классификации санкции258.
Не возражая против данного вывода, тем не менее рТмечаем. что санкции не возникают на пустом
месте, что они сУть адекватное или в определенной части неадекватное отражение общественной
опасности, и потому изначально нельзя говорить об общественной опасности и санкциях как TBVX
основаниях, поскольку не может выступать в двух ипостасях явление и его отражение.
Не помогает в решении данной проблемы и отнесение умышленных или неосторожных преступлений к
преступлениям той или иной тяжести, так как здесь речь идет скорее о структуре категории
преступления, а не о причине ее возникновения.
Можно попытаться решить поставленную проблему путем соотнесения категорий преступления с
теми целями, для которых они создаются. В этом плане мы согласны с Г. П. Новоселовым, который
много внимания уделил анализу связи категоризации преступлений с теми практическими задачами, для
решения которых она создается, и пришел к выводу о необходимости практической значимости каждой
категории-9. Настораживает в его предложении только то. что он причисляет к особенностям категоризации
не только размер наказания, но и эти правовые последствия260 (освобождение от уголовной
ответственности, сроки погашения судимости, замену наказания более мягким и т. д.). поскольку в
таком случае возникают два основания одной классификации, что противоречит правилам формальной
логики, и меняются местами причины и следствия — за классификацией следуют правовые последствия,
а не наоборот (сам же Г. П. Новоселов назвал их правовыми последствиями, связанными с
классификацией).
Именно поэтому мы должны избрать одно основание классификации преступлений по их тяжести.
Однако и при анализе правовых последствий категоризации ясности в R°npoce нет.
Т;
-м же. С. 107. "Ьмжс. С. 109-112. Та-' же. С. 109.
171
Так, категории преступлений имеют значение криминализации приготовления; согласно ч. 2 ст.
30 приготовление возможно только при совершении тяжких и тяжких преступлений. Опуская вопрос
«почему», обра внимание на исключение из данного правила, кот охватывает преступления небольшой
и средней тяжести^ тогда возникает другой вопрос: может быть, и не н\ выделять две последние
категории преступлений, а достат объединить их в одну, при которой будет отсутствсг приготовление?
Имеет определенное значение и тот факт, что сроки давн-привлечения к уголовной
ответственности, сроки давн~ обвинительного приговора суда, сроки погашения судимое т. д.
зависят от категоризации преступлений. И вроде' данный аргумент работает, если мы обратимся
соответствующим статьям.
Но, во-первых, так было не всегда; например, в ст. 49 РСФСР 1960 г. было выделено три, а не четыре
срока давно исполнения обвинительного приговора, т. е. возможно и та во-вторых, даже в действующем
УК сроки погашен** судимости в зависимости от тяжести преступлений разделе" не на четыре, а на три
категории, поскольку давностный i три года объединяет преступления небольшой и среди" тяжести (п.
«в» ч. 2 ст. 86 УК РФ), т. е. объединен преступлений небольшой и средней тяжести в одну категор не
будет выглядеть чем-то из ряда вон выходящим.
Не решает поставленной проблемы и анализ соотношеш. категорий преступления с основаниями
освобождения уголовной ответственности. На первый взгляд, все вид" освобождения от уголовной
ответственности, отраженные в-уголовном законе (ст. 75-78 УК РФ), связаны с преступлениями
небольшой тяжести. Однако УПК РФ допускает прекращение' уголовного дела в связи с примирением
сторон (ст. 25), с изменением обстановки (ст. 27), с деятельным раскаянием (ст.' 28), т. е. по основаниям,
указанным в ст. 75-77 УК РФ, при совершении преступлений небольшой или средней тяжести, что ■ в
плане последней категории противоречит материальному праву, которое не допускает освобождения от
уголовной ответственности при совершении преступлений средней тяжести, что автоматически должно
исключать возможность
172
ашсния уголовного дела по данным основаниям. Но пРеК\.оМаТично в данном случае то, что УПК
опять-таки С'М чинил по значимости в одно две категории преступления °°Ъ ебольшой и средней тяжести.
^ С дрУг°й стороны, само материальное право делает
-чючения из своего же правила, поскольку допускает
И
ение
от уголовной ответственности в связи с
вобожл
лтепьным раскаянием не только по преступлениям небольшой
яжести. но и по другим категориям преступлений (например,
согласно примечанию к ст. 228 УК РФ лицо, деятельно
оаскаявшееся, освобождается от уголовной ответственности,
хотя здесь мы имеем даже тяжкое преступление — ч. 2 ст.
228 УК РФ).
Таким образом, очевидно, что аргументировать наличие четырехзвенной классификации категорий
преступлений на основании правовых последствий категоризации не удается. Очень похоже на то, что
приведенная в законе категоризация преступлений пока не может быть научно-логически обоснована, т.
е. необходимо признать категоризацию преступлений чисто условной, фиктивной, что не исключает и в
будущем дискуссий по поводу ее обязательности или замены ее делением на преступления, проступки и
нарушения, хотя и дифференциацию последних доказывать столь же бесперспективно.
И вновь Н. Ф. Кузнецова пишет: «Зарубежный и отечественный опыт дает основание для
терминологического обозначения мелких преступлений уголовными проступками»261.
При этом аргументация автора не выдерживает никакой критики.
«Подобный терминологический подход имеет много Достоинств. Совершившие уголовные проступки не
имели бы судимости (словно что-то мешает законодателю ввести данное пРавило применительно к
преступлениям небольшой тяжести. Лет.). При конструкции Особенной части УК законодатель п°Дходил
бы более взвешенно к криминализации массовых, но Ме-1ких преступлений, с тем чтобы не вводить
неэффективные,
Курс уголовного права. Обшая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовй и И. М. )я*ковой. М.. 1999. Т. I.C. 155.
173
не применяемые на практике уголовные законы (не по никогда не будет понятно, что такое мелкие
преступления: мешает законодателю и сегодня не криминализировать де; небольшой общественной
опасности или декриминализи преступления незначительной тяжести, не прибегая BOBI термину
«уголовный проступок», тем более что предлагав] термин не является более точным, чем все остальное.
—А В правовой статистике все уголовно-правовые деяния дел бы помимо четырех, также на две
основные категор: преступления и проступки. Это значительно точнее отра: бы реальную
совокупную общественную опасн преступности, чем уравнительная характеристика всех дея: как
преступлений (мало того, что мы не имеем четких, » выраженных оснований дифференциации
категор: преступлений применительно к ст. 15 УК, нам еще предлаг; параллельную классификацию по
еще менее поняты основаниям; ведь не случайно основоположник деления преступления и проступки
Уголовный кодекс Франции отказ: от конкретизации этого деления, и, как показано выпи оснований этого
деления в природе не существует. — Aeni Имеются и процессуальные доводы: рассмотрение дел
уголовных проступках могли бы оперативно осуществля' единолично мировые судьи (уже
сегодня некоторые преступления небольшой тяжести (частного обвинения^ подсудны мировым
судьям (ч. 1 ст. 318 УПК РФ) и для этого' не обязательно называть их уголовными проступками; мало»!
того, ничто не мешает законодателю расширить круп: преступлений небольшой тяжести, подсудных
мировому судьей ведь такой опыт в виде Устава о наказаниях, налагаемых Ц мировыми судьями, в
России имеется; и то, что в этом Уставе соответствующие деяния названы «проступками», ни о чем не
говорит, с таким же успехом их можно назвать «преступлениями небольшой тяжести», тем более что
выделение и того и другого условно, фиктивно. —Авт.)»161,
Именно поэтому нужно просто согласиться с тем, что мы сегодня имеем в законе, т. е. с делением
преступлений на четыре группы с более точной и непротиворечивой «привязкой» данной
классификации к иным институтам уголовного права.
:ы
Там же.
174
неприемлемо в таком случае возникшее
оречие
между
материальным и процессуальным
тИВ
,оНОдательствами по вопросу о прекращении уголовного дела
3
^реабилитирующим основаниям, о котором было сказано
П
ше На наш взгляд, его нужно решать в пользу материального
конодательства, изменяя тем самым процессуальное.
Дело в том. что, во-первых, в уголовном праве достаточно
средств для дифференциации уголовной ответственности в
рамках назначения наказания (от применения наказания в
потном объеме до неприменения наказания при условном
осуждении); на этом фоне освобождение от уголовной
ответственности выглядит дополнительным поощрением
0geHHo
преступника, которое должно применяться максимально редко
и, скорее всего, только по преступлениям небольшой тяжести;
во-вторых, обществу чрезвычайно важно соблюдать принцип
неотвратимости наказания; отсюда необходимо, чтобы, по
общему правилу, преступник предстал перед судом, тогда как
возможности прекращения уголовного дела, осуществляемые
иными правоохранительными органами (следствием,
прокурором), должны быть сведены к минимуму, в качестве
которого и выступает возможность освобождения от уголовной
ответственности по преступлениям небольшой тяжести; хотя
радикальное решение данного вопроса, похоже, заключается в
том. чтобы все преступления рассматривались судом, и
указанное расширение функций мирового судьи может успешно
данную проблему решить.
В основание классификации преступлений по их тяжести законодатель обычно кладет санкции. Так,
согласно § 4 Терезианы, «к тягчайшим преступлениям относятся те, которые, являясь
отвратительнейшими злодеяниями, влекут за собой применение наиболее суровых видов смертной
казни; тяжкие преступления наказуются быстрой смертью в виде виселицы или обезглавливания, но
сопровождаются отягчающими смертную казнь мерами, либо же караются приравненными к смертной
казни наказаниями. Все остальные преступления должны быть причислены к менее тяжким».
Примерно то же самое мы находим и в УК Франции 1810 г.; ''Преступное деяние (infraction), которое
законы карают Полицейскими наказаниями, является нарушением Contravention). Преступное деяние,
которое законы карают
175
исправительными наказаниями, является проступком (<t Преступное деяние, которое законы
карают мучительным позорящим наказанием, является преступлением (cri: (ст. 1). Только здесь
отсутствует конкретизация видов нак; и они обозначены в виде определенных характерно
(полицейские наказания, исправительные наказа мучительные или позорящие
наказания), которые! последующем представлены в законе (ст.6-9), кр полицейских.
Критикуя УК Франции за деление уголовных деяний преступления, проступки и нарушения на
основе санкции, Р< писал, что ст. 1 говорит обществу: не трудитесь рассматри внутреннюю природу
преступления, а смотрите лишь действия власти; если она казнит человека, то заключайте этого, что
он великий преступник263.
«Сбивая» данный эмоциональный накал высказывания Ро Г. Е. Колоколов заявляет:
«Законодатель, конечно, Bcerj определяет сначала наказание за отдельные преступлен сообразно с
их характером, но как скоро это сделано, он очевидно, имеет полное право разделить преступные
деян на известные группы по их наказуемости»264.
В теории уголовного права России идея классификац
преступлений в зависимости от санкций была поддержана
А. Овчинниковым265.
'
В советском уголовном праве даже в начальный период» когда очень сильны были классовые
настроения и преступления" делились на две группы в зависимости от того, направлены они были против
основ рабоче-крестьянской власти или нет^ законодатель все равно обращался к санкциям, правда, в
плане щ возможности (первая группа) или невозможности (вторая груши 1 преступлений) выхода
наказания за пределы минимума санкции »j (ст. 27 УК 1922 г., ст. 2 Основных начал 1924 г., ст. 46 УК |
4
7
-й-
1926 г.), т. е. определенным образом конкретизировал категории 1 преступлений.
В УК 1960 г. такой конкретизации, как и четкого выделения категорий преступления, не было.
Законодатель использовал
263
Цит. по: Колоколов Г. Е. Уголовное право. Общая часть. М., 1905. С. НО.
Там же.
265
Овчинников И. А. Записки по законоведению. СПб., 1907. С. 5.
264
176
П
чНевый способ для определения сравнительной тяжести
^еаенных групп преступлений (ст. 50, ст. 71 и др.).
вЬ
это дало основание некоторым ученым отказаться от
1еНця категорий преступлений по санкциям и создавать
тегории преступлений по перечневому способу, опираясь
чько на общественную опасность; например, умышленные
я'яские — это деяния, представляющие повышенную
бщественную
опасность; умышленные менее тяжкие —
0
зеяния, представляющие большую или значительную
общественную опасность и т. д.266 На наш взгляд, предложение
автора носит настолько абстрактный характер, что говорить о
какой-то конкретизации категорий не приходится. Мало того,
хотим того или не хотим, но, создавая определенные перечни,
законодатель так или иначе исходил из санкций, которые, с
точки зрения законодателя, отражают реальную общественную
опасность.
Основная же масса теоретиков в области уголовного права исходила из выделения категорий преступлений
по санкциям267. Однако не все авторы делали это одинаково. Одни из них считали санкции основанием
классификации и не деформировали этого правила268, тогда как другие избирали несколько оснований
классификации (например, П. В. Коробов выделял особо тяжкие, тяжкие и значительной общественной
опасности преступления по санкциям, а две другие категории — неосторожных, причинивших большой
вред, и уголовных проступков — без указания санкции269), что совершенно недопустимо.
В УК 1996 г. закреплена в ст. 15 классификация преступлений по их тяжести в зависимости от санкций,
и на сегодняшний день — это единственно верный путь.
Однако при этом возникает одна проблема.
Дело в том, что в ст. 15 УК РФ все четыре категории
;' Нанъко К. А. Указ. соч. С. 57. 64 - 65.
■^''н-Магомедов Д. О. Проблема квалификации преступлений. С. 33-34; ^ривоченко Л. А. Классификация преступлений. С.
72-88; Кригер Г. А., уыецова Н. Ф. Указ.соч. С. 75; Малков В. П., Сундуров Ф. Р. Указ.соч. С. 93
^м.. напр.: Хан-Магомедов Д. О. Проблема квалификации преступлений. !~ ■ -^ - 34; Кригер Г. А., Кузнецова Н. Ф. Указ.соч. С.
75. коробов П. В. Указ.соч. С. 62 - 63.
;
Ь>-а1.У457
177
преступлений выделены на основании лишения свобо| (преступления небольшой тяжести — лишение
свободы превышает двух лет, преступления средней тяжести — лишен свободы не превышает пяти лет,
тяжкие преступления лишение свободы не превышает десяти лет, особо тяж» преступления — лишение
свободы на срок свыше десяти. или более строгое наказание). В таком подходе усматривав
гипертрофированное отношение законодателя к лишенв свободы, его стремление в целом опираться на
лишен свободы, что соответствует сегодняшним карательнь притязаниям самого законодателя,
правоприменителя) населения в целом, но противоречит основным принципа гуманизма и
справедливости.
О неприемлемости указанного подхода один из авторов: параграфа уже писал270; здесь же остановимся
на том, чт| относится к классификации преступлений по их тяжести.
На наш взгляд, законодатель должен радикально измен]
свое отношение к основаниям классификации: лишение свобод
как основание категоризации преступлений нужно остав]
только по преступлениям особо тяжким и тяжким. Вн<
сомнения, необходимо исключить лишение свободы из саню
всех небольшой тяжести преступлений, соответствен]
изменив основание их выделения в ст. 15 УК РФ (таковым
может быть признано не только лишение свободы, но и аре<
— своеобразное лишение свободы, и ограничение свободы,
отношение к которому у автора тоже критичное271).
•?.
Определенные проблемы возникают при рассмотрен] преступлений средней тяжести, поскольку
некоторые из них не ,1 нуждаются в лишении свободы (например имущественные || преступления), а
некоторые — наоборот (например.^ насильственные преступления); поэтому применительно * j
данной категории преступлений проблема оснований классификации может быть решена в двояком
направлении: по
-" Козлов А. II. Перспективы лишения свободы // Современное российское право: федеральное и региональное измерение:
Материалы республиканской научной конференции, 25-28 октября 1997 г. Барнаул, 1998. С. 147 - 150. Г1Козлов А. П. Ограничение
свободы — новый вид наказания I' Актуальный проблемы правоприменительной практики в связи с принятием нового
Уголовного кодекса Российской Федерации: Материалы научно-практический конференции /Отв. ред. В. И. Горобпев.
Красноярск, 1997. С. 73 - 78.
178
наказания.
HllM — лишение свободы, по другим — более мягкий вид
И вот что еще нужно сказать о классификации преступлении 0
иХ тяжести: это о дифференциации
их в связи с видами вины. По мнению некоторых авторов, в основу
классификации
должны
'ыть
положены вина и размер наказания, отраженный в санкции"2.
Кстати, по мнению Г. П.
Новоселова, деление преступлений в зависимости от вины
может
быть
весьма
продуктивным273. Думается, никто не спорит о существенной
значимости
деления
преступлений в зависимости от вины, но при этом возникает самостоятельная классификация, хотя и
косвенно отражающая степень тяжести преступления. Дело в другом: нужно ли и как совмещать эти две
классификации в
одной'7
Давайте посмотрим, к каким результатам пришел законодатель, пытаясь совместить эти две
классификации.
В первой редакции ст. 15 УК РФ 1996 г. умышленные преступления были отнесены ко всем четырем
категориям преступлений, тогда как неосторожные—только к трем: тяжким с наказанием до десяти лет
лишения свободы, средней тяжести с наказанием не свыше пяти лет лишения свободы и небольшой
тяжести с наказанием не свыше двух лет лишения свободы.
с Такой законодательный подход вызвал критику в теории головного права, поскольку «вследствие
V этого
неосторожные преступления попали в категорию тяжких наряду с умышленными
преступлениями, что крайне неудачно, ибо умышленные и неосторожные преступления существенно
различаются по характеру общественной опасности». В результате автор относила неосторожные
преступления либо к нетяжким, либо к преступлениям средней тяжести- .
Надо отметить, что с таким предложением выступали Достаточно давно некоторые специалисты в
области уголовного
"" классификация преступлений и ее значение для деятельности органов внутренних дел / Под ред. Н. И. Загородникова. С. 75:
Курс уголовного пРана. Общая часть , Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М- Тяжковои. Т.1.
Головное право. Общая часть Под ред. И. Я. К'озаченко н 3. А. Незнамовои. С Кг
Курс чтоловного права ' Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковои. 1 >■ С 156.
179
права. Например, А. Б. Сахаров относил неосторозед преступления к нетяжким, не
представляющим больц общественной опасности и малозначительв преступлениям275; Д. О.
Хан-Магомедов, выделяя щ категорий преступлений, относил неосторожные к дм
наименее опасным — не представляющим больцм
общественной опасности и малозначительным276.
щ
Эти идеи были восприняты Основами уголовно|
законодательства Союза ССР и республик 1991 г. и проек
УК 1992 г.
Тем не менее, как видим, законодатель идею не поддержу
в первой редакции УК РФ 1996 г. Но через пять л$
Федеральным законом от 9 марта 2001 года № 25-ФЗ в ст. Ц
УК РФ было внесено изменение, согласно котороме)
неосторожные преступления были отнесены к преступления»
небольшой и средней тяжести. Таким образом, они, былв!
исключены из разряда тяжких и особо тяжких.
J
Спрашивается, почему сразу при принятии закона не былц| серьезно взвешены аргументы
сторонников и противников.! отнесения неосторожных преступлений к тяжким, тем боле$1| что
существовали уже Основы 1991 г. и Проект УК 1992 г.? » Однако здесь существует еще один
подводный камень. Н. Ф. Кузнецова в приведенной выше аргументации невозможности признания
неосторожного преступления тяжким справедливо пишет о том, что умышленные и неосторожные
преступления существенно различаются по характеру общественной опасности. Однако
аксиоматичным следует признать тот факт, что санкции уголовного закона как раз и призваны
отражать характер общественной опасности вида преступления.
Так почему изначально никто не озаботился привести в соответствие с характером общественной
опасности неосторожных преступлений санкции Особенной части, почему они по размерам
соответствуют санкциям за умышленные преступления и по классификации — преступлениям
тяжким, если опираться при категоризации на размер санкции? Соответственно, возникает
следующий вопрос: на каком
*^.п-„;„№#нпцн>пртесл
■_• Сахаров А. Б. Указ. соч. С. 52
- 53 6 Хан-А/аго.""л"~ ГГ '■>—'-
180
овании законодатель деформировал свое же решение, °С -пючив неосторожные преступления из
сферы тяжких, но " тавив за них в санкциях наказание, превышающее пять лет 0 шения свободы, что
автоматически должно относить их к тяяским преступлениям?
Хаким образом, законодатель создал еще одно противоречие, которого он должен был избегать; из
созданного противостояния есть только один выход: уменьшить все санкции то'/ько за неосторожные
преступления, приведя их размеры в соответствие с категориями преступлений средней или небольшой
тяжести. Однако таковое возможно лишь в одном случае: если мы докажем, что неосторожные
преступления по максимуму могут быть наказаны до пяти лет лишения свободы. Таких аргументов не
существует. Поэтому не исключена постановка вопроса о полном отнесении неосторожных
преступлений только к преступлениям небольшой тяжести и отсутствии лишения свободы за них,
естественно, при существенном изменении отношения общества к уголовно-правовым санкциям.
Хотя здесь возможно и иное решение вопроса о соотношении двух анализируемых классификаций.
Мы должны понять, что категоризация преступлений предполагает соответствующее соотношение с
видом вины: особо тяжкие преступления как умышленные подразделяются на преступления с прямым и
косвенным умыслом с естественной дифференциацией максимума санкции (например, для преступлений с
прямым умыслом — до 20 лет, для преступлений с косвенным умыслом — до 15 лет лишения свободы);
тяжкие преступления подразделяются так же, но с несколько иными размерами санкций (для
преступлений с прямым умыслом — до 10 лет, для преступлений с косвенным умыслом — до 7 лет
лишения свободы); преступления средней тяжести как умышленные и неосторожные по своему
максимуму должны быть разделены на три группы: с максимумом в пять лет — для преступлений с
прямым Умыслом, с максимумом в четыре года — для преступлений с косвенным умыслом, с
максимумом в три года — для преступлений с легкомыслием; преступления, совершенные по
небрежности, должны быть все отнесены к небольшой тяжести преступлениям лишь по одной причине
— отсутствия
181
осознанности поведения в направлении преступного результ преступления небольшой тяжести по
максимуму должны I разделены на четыре группы по уже указанному принципу^ при том, что здесь
будут играть роль не только раз! наказания, но и виды наказаний, отраженные в санкции.
На наш взгляд, последнее предложение более соответс характеру соотношения анализируемых
двух классифика преступления.
И последнее относительно рассматриваемого вопроса.
Вроде бы, очевидно, что классификация преступлений их тяжести является прерогативой
законодателя, только в тг случае тяжкие преступления не будут превращаться произволу суда в
малозначительные и наоборот.
Однако даже эту очевидную истину попыталис деформировать.
Так, по мнению Е. А. Онгарбаева, «мы присоединяемся-;
идее, высказанной в теоретической модели Уголовного кодеке
о том, чтобы предоставить суду возможность снижать на одни
ступень категорию преступления»277.
>
Разумеется, это категорически неприемлемо, во-первых, поскольку это означало бы создание
неопределенной ситуаций с категориями преступлений и получением судом возможности
манипулировать категориями преступлений; во-вторых, автор Ш напрасно ссылается на теоретическую
модель УК, так как в -ц ней ничего подобного не содержится; там сказано, что «если Ц же закон только
называет категории и не приводит ни перечня % преступлений, относимых к той или иной категории, ни
признаков 5 преступлений, по которым осуществляется категоризация, это | создает большие трудности
на практике. В таких условиях # отнесение того или иного преступления к разряду тяжких или, ,._
напротив, не представляющих большой общественной i опасности, становится компетенцией судов,
которые могут по * разному определять категорию того или иного преступления, что влечет за собой
нарушение стабильности применения закона»278, т. е. ни о каком предоставлении возможности суду
изменять категоризацию преступлений здесь нет и речи.
27
:7
Онгарбаев Е. А. Классификация преступлений в уголовном законе // Новый уголовный закон. Кемерово. 1989. С. 51.
* Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования / Отв. ред. В. Н. Кудрявцев и С. Г. Келина. С. 51.
182
Вполне понятны причины возникновения у Е. А. Онгарбаева
позиции: скорее всего, это является отражением модного в р сени западного правосудия, при котором
по договоренности
еСхупника с правоприменителем при соответствующем
введении первого предумышленное преступление может быть
оеврашено в непредумышленное, что имеет мало общего и
„0 справедливостью, и с законностью, и с правовым
государством.
Именно поэтому, на наш взгляд, категоризация преступлений в силу ее высокой условности,
фиктивности не может быть передана в руки правоприменителя и должна быть возложена только на
закон.
По нашему мнению, подход к рассмотрению любой проблемы и последующее ее решение
предполагает наличие исходных суждений. В данном случае мы основываемся на следующих
очевидных фактах:
1) явление права, в том числе и уголовного, социально
обусловлено;
2) содержание права как текста определенного нормативного
акта есть продукт субъективной деятельности некоего
количества людей, выполняющих законодательную функцию;
в свою очередь, эта субъективная деятельность подвержена
влиянию множества различных факторов: политических
пристрастий, личных оценок социальных обстоятельств, в связи
с которыми издается текст, и тех последствий, которые
повлечет за собой начало его действия, уровня интеллекта,
восприятия положений теории той или иной отрасли и т. п.;
3) право как социальный феномен предстает в виде
конкретных реальных результатов его применения, которые
служат показателем его качества с позиций потребностей
общества; таким образом, в социальном контексте один
Догматический (формально-логический) анализ содержания
нормативного акта без обращения к социальной практике
никогда не даст верного представления о качественном
состоянии этого акта;
4) право должно правильно отражать жизненные реалии, а
!,
f представлять собой набор нормативных шаблонов, в
к
о горые втискивается действительность.
Исходя из этих фактов можно предположить, что изменение Пормативного материала прежде всего
преследует цель более
183
точно отразить социальные явления законодателем, с чтобы оказывать на них более эффективное
воздействие.
В поисках ответа на вопрос, зачем нужен инсти' категоризации, в чем его социальное
предназначение, первую очередь обратились к учебной литературе. Казаш бы, именно там должен
быть разъяснен смысл этого инсти его востребованность, должно содержаться объяснение, поч(
раньше уголовный закон обходился без него, а теперь он необходим. Однако ответа на
интересующий нас вопрос в источниках мы так и не нашли.
Например, в Курсе уголовного права Московско; государственного университета по этой теме в
начале да определение категоризации преступлений как разделения их группы по тем или иным
критериям; далее говорится главный вопрос при категоризации преступлений — правилы избрать
основание классификации преступлений на груп: Критерии
категоризации преступлений,
согласно данному могут быть чисто формальными —
величина санкций, а мо: сочетать
признак противоправности — санкции с социальны
признаками — общественная
опасность и виновность279.
В другом издании, Курсе лекций по российскому
уголовно! праву Дальневосточного
государственного университет содержится утверждение,
что
категоризация
преступление
адресована прежде всего законодателю, обязывая ег? учитывать классификацию преступлений при
конструирований уголовно-правовых институтов и норм, что классификаций преступлений выступает
первым и основным критерием индивидуализации наказания (ст. 60 УК РФ)280.
Однако обязывать законодателя могут какие-то требование сложившиеся в обществе: обеспечить
равенство граждан перед законом, социальную справедливость, гуманизм. Институт категорий есть не
что иное, как творение самого законодателя, J и обязывать его к чему-либо не может. Более того»
законодатель в любой момент может изменить его по своему усмотрению, как он уже это делал.
274
28(1
Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М-Тяжковой. Т. 1. С. 152-153.
Российское уголовное право: Курс лекций / Под ред. А. И. Коробеева. Владивосток, 1999. ТА. С. 259.
184
ссли в УК РФ 1996 г. классификация преступлений сТупает первым и основным критерием
индивидуализации
0
казания. то что тогда выступало таким критерием в УК
|!СФСР1960Г.?
g нем институт категорий преступлений отсутствовал, но
уделялись два вида преступлений:
1) не представляющие большой общественной опасности (ст 51 и 52 УК РСФСР);
2) тяжкие преступления (ст. 71 УК РСФСР), среди которых в соответствии со ст. 24 УК РСФСР
выделялись особо тяжкие, за которые предусматривалось наказание до пятнадцати лет лишения
свободы.
Как представляется, разработчики УК РСФСР 1960 г., а это были преимущественно практические
работники, ставили перед собой конкретные социальные цели. Введя понятие деяния, содержащего
признаки преступления, не представляющего большой общественной опасности, наряду с лицом, его
совершившим, они тем самым предоставляли правоохранительным органам возможность избавить
уголовную юстицию от рассмотрения в судах большого количества дел, не представляющих собой
существенного криминального значения. Подобное делегирование полномочий правоохранительных
органов общественности в части реагирования на лиц, совершивших преступления, незначительные по
своему характеру, позволяло на практике реализовать принцип экономии уголовной репрессии.
В ст. 71 УК РСФСР указывалось, что тяжкими преступлениями признаются перечисленные в ч. 2
настоящей статьи умышленные деяния, представляющие повышенную общественную опасность.
Характерно, что в Общей части УК с понятием тяжкого преступления связывалось только
предусматривавшееся в ст. 36 УК РСФСР лишение воинских и Других званий, орденов, медалей, почетных
грамот и почетных званий, а также возможность применения отсрочки отбывания наказания беременным
женщинам и имеющим малолетних Зетей.
По УК РСФСР, условия назначения отбывания наказания
^а Умышленные преступления в колониях-поселениях (ст. 24
М- признания особо опасным рецидивистом (ст. 241 УК),
Давности исполнения обвинительного приговора (ст. 49 УК),
185
Ше ИЯ СуДИМОС
зависели либо от кон^пя
"
™ (ст^Я
перечисленных в уго "?
* ВИД°В «Ресту^м
назначенного вино^,^' за»"е, либо" от^
Мунака
другого.
зания, либо от сочетания т<2
Законодатель того Rnp»,0
ЛНе0бОСНОВанно
вид совершенного нреступГ°
^агал i
наказания вьФажаЮт^^Г^ РЭЗМбр ™»,c£j
ДЛИННую
конкретного индивида
общественную опасно]
В основу УК Рф 19% г п
•
7
уголовного кодекса, разработка?* Те°ретичес*а* мод«
УЖе п еим
учеными-юристами в конПп
Р УЩествеа
а Ле 9 Х Г ХХ СТОЛе
Поэтому мы и обр1Тлись7и зл °: ^
«Уголовный закон. Опыт тТоретичеГ "^ В I987 r' P"2J
которой разъяснялись мно?™!
° моделированвдМ
Л0Жения
впоследствии в Действую"^ ™
> легализование
В данной работе пГп^ГнГГ* ^"^льств^
Уголовный закон кате^апиибХ°ДИМОС™ «бдения
Загородников, разработавЦИИ "РестУплений Htf
категоризации преступи И °б°СНОВавший теории
теоретической модели■ УК к "l ПИСаЛ следУ>оЩее: «1
проведена для того, чтобы обТп/чТТА» ПРестУплени|
ди
социально справедливое и Гп
ФФеренцированно|
ИЧеСКИеДИНОоб аз
применениеуголовногозаконав^ех?
Р «0|1
к ответственности или освобож^ ™Х'когда пРивлечение1
наказания или освобождение от
°Т Нее' ПРимен^и«1
зависимости оттого, к какой кате™
Уславливаются в 1
преступление»2»'.
категории относится совершенное|
Вместе с тем социален
«обобщенная нравственная ЬН™ справедливость - это
один из основных социальных™ °бщественных отношений; .
которого менялось на протяжек'К°НКретНоесодеРжание :
^личных социальных системам"" ИСТ°рИИ и отличается в "
п юбная нравственная оценка существует в общественном
не
с 3
аНци и зависит от содержания законодательных актов. °
потив. сам закон должен основываться на общественн]
Уголовный закон. Опыт теопет
Кудрявцева. Ф. Г. Келииой. С 57 ИЧССКого
моделирования / Пот ред В Н
"-Краткий словарь по социологии / Ло7 пя
'°Д общ- Р™.
И. Наумова. М., 1987. С. 57.
Д. М. Гриишарги, Н. В.
потив. сам закон должен основываться на оощественных
вственных оценках. Из довода, приведенного н" родниковым, следует обратное: понимание
социальной
паведливости зависит от определенной в уголовном законе категории преступлений.
Представляется, что позиция авторов УК РСФСР 1960 г., •оторые связывали применение указанных
выше институтов Обшей части Уголовного кодекса с конкретной проявившейся общественной
опасностью лица, совершившего то или иное преступление и подвергнутого определенному виду и
размеру наказания, как раз и была направлена на более полную реализацию справедливости в каждом
конкретном случае.
В связи с этим интересно следующее обоснование Н.И. Загородниковым необходимости
категоризации преступлений: «Существует несколько способов конструирования категорий и
определения их признаков в законе. Для этой цели может быть использован перечневый подход, метод, при
котором закон перечисляет преступления, относящиеся к той или иной категории. При таком методе
законодатель выражает свою волю весьма точно, но излишне громоздко; поэтому данный метод мало
приемлем»283. Точнее говоря, интересы юридической техники должны быть поставлены выше интересов
точного отражения законодателем в законе социального содержания явлений, охватываемых правом.
Попытаемся проанализировать те обстоятельства, которые привели ученых к идее о необходимости
категоризации преступлений в уголовном законе.
В данном случае в первую очередь нужно определить сложившийся объект научного исследования
юриста. Для него таким объектом выступает нормативный текст.
Нормативный текст — это система понятий, обладающих своим содержанием и объемом. Поставив
перед собой задачу сделать закон более совершенным, ученый прежде всего Стремится придать его
содержанию логическую ^'вершенность, прибегая для этого к формально-логическому
""
Уголовный закон.
Опыт критического моделирования
Пол ред. В. Н. ^У-гявцева. Ф. Г. Келиной. С. 52.
187
методу. Логика научного исследования изначально тт классификации понятий, образующих текст.
«Сущщ классификации заключается в раскрытии объема пои путем перечисления всех понятий,
которые являютс отношению к нему видовыми. Эти видовые пощ называются членами
деления, а понятие, в объеме котош содержатся все члены деления, называется дели»
понятием»284.
В уголовном законодательстве таким делимым понят предстает содержание всех статей Особенной
части, в кот устанавливается ответственность за определенные вв общественно опасных деяний. Методы
кл-ассификав объектов исследования требуют, чтобы в основании деле лежал существенный признак
классифицируемых объектов каждой статье указаны форма вины совершенно преступления и
максимальный размер наказания. Эти призе как существенные были предложены разработчиками проек
УК РФ 1996 г. и восприняты впоследствии законодателе^! качестве основания для деления всех
преступлений на категори тяжести.
В соответствии с ч. 1 ст. 15 УК РФ категоризация зависМ от характера степени общественной
опасности деяни! предусмотренных настоящим кодексом.
Как же понимаются категории «характер» и «степе»
общественной опасности в теории
уголовного права?
Обращаясь к этому вопросу, Н. Ф. Кузнецова указывав
что «характер общественной опасности
преступлени! представляет их содержательную сторону,
отражает главньп§| образом
инородность либо разнородность деяний. Степень^
общественной опасности представляет
собой количественную * выраженность элементов состава
преступления. Соотношенда характера
и степени общественной опасности есть взаимодействие качества и количества таковой»285.
В философии и логике качество определяется как «совокупность свойств, указывающих на то, что
собой i| представляет предмет; объективная определенность предмета, I
__________________________________
---------------------------------------------------------
*
2М
2
»
<4
Формальная логика / Под ред. А. П. Никифорова. Л.. 1977. С. 138.
385
Российское уголовное право - Курс лекций / Под ред. А. И. Коробеева.Т.Ь
С. 258.
П
которой предмет является данным, не иным предметом,
?Cl
яцячивающая данный предмет от всех предметов, с
Т
° езновением которой предмет перестает существовать»286.
,{
двтения, выделенные в один класс по совокупности
лх
им свойств, зачастую разделяются между собой по
уШ
пичественной стороне и обладают разной мерой качества.
качество — «хорошее», «плохое» — определяется только через
•отчество как наличие существующих конкретных признаков.
Применительно к уголовному праву это означает, что
^шественная опасность не существует как нечто общее,
заранее определенное, оторванное и существующее отдельно
от конкретного явления — преступления. Убийство доведенной
до отчаяния женой своего мужа, который постоянно
пьянствовал, издевался над ней и детьми, и осужденной к
минимальному наказанию по ч. 1 ст. 105 УК РФ, и убийство
лицом соседа в пьяной ссоре, возникшей по пустячному поводу,
в реатьности обладают разной мерой общественной опасности,
хотя и относятся в соответствии со ст. 15 УК РФ к категории
особо опасных.
Повторимся еще раз: «Социальная справедливость, имеющая основополагающее значение для
российского права, поскольку выступает предварительным условием реализации всех правовых
ценностей, не зависит от содержания права»287. По отношению к уголовному праву справедливость
проявляется в общественной оценке обстоятельств, при которых конкретное лицо совершило
преступление, тех последствий уголовно-правового характера, которые наступили в результате его
совершения.
То обстоятельство, к какой категории отнес законодатель это преступление, — для подобной оценки
совершенно безразлично.
Так. применительно к некоему субъекту, который напал в °езлюдном месте на пожилую женщину,
избил ее и отобрал полученную пенсию, оценка общественности всегда будет предельно негативной.
В одной из телевизионных передач «Моя семья» ведущий
v
^_ кондаков Н. И. Логический словарь-справочнк. М.. 1975. С. 242.
^счировскш) И. Э. Современное уголовное право России: понятия, Тчтшпы. политика. СПб.. 2001. С. 65.
U
представил аудитории мужчину, совершившего убийство помощи электрического трансформатора
своего с наркомана, который творил что-то невообразимое в cei Присутствующие, узнав
подробности, которые предшество! случившемуся, прониклись большим сочувствием к э человеку,
одобрили его поступок и то, что судом ему б] назначено наказание ниже низшего предела,
предусмотре; ч. 1 ст. 105 УК РФ. Однако этот мужчина, как и ли; совершившее разбойное нападение,
должен отбывать нак в колонии строгого режима, поскольку совершенное преступление относится к
категории особо тяжких.
Если же исходить из соотношения между качество количеством, то каждое качество обладает
только прис; ему мерой количества. Разные качества отличаются раза мерами количества.
Поэтому, если законодатель почему-то поставил перед с<
цель классифицировать преступления по
категория! выражающим, по его мнению,
различное качесп общественной
опасности, то эти категории должны различа-между собой
прежде всего по низшим и верхним
предел! наказаний: например отнесение к преступлениям
небольпп тяжести те, за которые
максимальное наказание не превыпя двух лет лишения свободы.
К преступлениям средней тяжести по логике должны
бып^ отнесены:
умышленные
преступления,
за
кото предусмотрено наказание в
виде лишения свободы на срок двух до
пяти лет; неосторожные преступления, минималь: размер
наказания за которые — свыше двух лет
лишен; свободы.
Тяжкими должны признаваться умышленные
преступления^
за совершение которых следует наказание от пяти до
десХШЩ
лет.
1
Особо тяжкими — преступления, за которые устанавливаете!* наказание от десяти до двадцати лет
лишения свободы.
•#..<*•
Идеей привести классификацию преступлений в соответств^?
с требованиями формальной логики проникнуто исследование £;
О. А. Мих&ля.
1§
Он исходит из того, что «поскольку классификации.' преступлений
представляет
собой
разновидност* классификации вообще, она подчинена логическим закона^
190
азделения всех общественно опасных деяний на определенные *■ тегории. Единый критерий как
основание классификации 'условлен объективностью существования общественной опасности. Однако
тождество объема членов классификации ,тЯжесть преступлений) не соблюдается законодателем в
объеме классифицируемого явления (общественной опасности), чТо является нарушением одного из
логических правил классификации»288.
О. А. Михаль считает очевидным, «что законодатель должен привести в соответствие с Общей
частью последовательность образования категорий преступлений и санкций статей Особенной части УК
России. При формулировании последних (санкций статей) необходимо, чтобы размеры наказаний
определялись в пределах каждой категории преступлений. Логическое правило о четкости, ясности
основания предполагает исключение двусмысленного понимания классификации»289, и автор вносит
соответствующие предложения по внесению изменений в УК РФ.
Аналогичную идею классификации преступлений в строгом соответствии с законами логики
высказывает и П. Коробов290.
В соответствии с подобными рассуждениями и вытекающими из них предложениями альтернативные
санкции, включающие в себя, помимо наказания в виде лишения свободы, иные виды наказания, не
связанные с лишением свободы, могут иметь место лишь в статьях Особенной части УК РФ.
устанавливающих ответственность за преступления, относимые к категории небольшой тяжести.
Но то, что с точки зрения формальной логики представляется обоснованным, зачастую вступает в
резкое противоречие с социальной практикой. Законодатель не творит Реальность, он должен только
правильно отражать ее. Преступность, единица которой — отдельное преступление, является
разновидностью социальных отклонений наряду с такими, как административные, гражданско-правовые
и пр.
Vuxaih О.А. Классификация преступлений: Авторсф. лисе. ...канд. юр ид. ь;аУЬ" Омск. 1999. С. 8. "' Там же. С. 8-9.
1:
коробов П. Классификация преступлений по уровню их опасности /<' Р°^ тиская юстиция. 2004. \« 1. С. 47-49.
191
Каждый вид подобного отклонения обладает своим со: значимым качеством, очерченным
количествен границами. Для преступности нижним порогом присущ качества общественной
опасности выступают, напр: клевета, оскорбление, не имеющие квалифицирую] признаков,
причинение побоев и т. п. Верхний порог обр преступления, за которые предусматриваются такие
нак как пожизненное лишение свободы, смертная казнь. В пределах существуют только различные
степени колич© общественной опасности, которые проявляются в в: совершаемых преступлений.
Общественная опасность определенного вида деяний вред, причиняемый сложившимся
общественным отнош© объективна, очевидна для окружающих и не может б: изменена по воле
законодателя.
С принятием УК РФ 1996 г. общественная опасно присущая насильственным, корыст-ным,
должностным и им видам преступных деяний нисколько не изменила^] Содержащиеся в уголовном
законе санкции были, есть и бу субъективной оценкой законодателя, которая может меня' под влиянием
самых различных факторов, что может сказа' и сказывается на отнесении преступления к той или инр]
категории. Наглядной иллюстрацией к этому могут послужи' федеральные законы от 31 октября 2002 г.
№ 133-ФЗ и от декабря 2004 г. № 162-ФЗ, внесшие ряд изменений цД дополнений в УК РФ, в результате
которых, например*.^ неквалифицированная кража из категории средней тяжеспш перешла в категорию
небольшой тяжести, а вооруженный:.! разбой из особо тяжкого преступления превратился в тяжкое. 1
Устанавливая размеры санкции, законодатель нередко * руководствуется не столько общественной
реальной' ' общественной опасностью того или иного вида поведения, сколько целью общей превенции,
поскольку реальная общественная опасность определенного вида преступлений проявляется не в
единичном преступлении, как, например, в убийстве, причинении вреда здоровью, уничтожении
имущества и др., а в их распространенности (незаконная добыча водных зверей и растений, незаконная
охота и т. п.).
В самом содержании ст. 15 УК РФ заложено глубокое логическое противоречие, на которое
почему-то не обращают внимания.
192
в ч.1 этой статьи указывается, что в зависимости от
тера и степени общественной опасности деяния,
усмотренные настоящим Кодексом, подразделяются на
П
Р сТуПления небольшой тяжести, средней тяжести, тяжкие
^ тУпления и особо тяжкие.
Но характер общественной опасности есть не больше чем
нородность или разнородность преступлений, о чем уже казывалось выше. Таким образом, надо
полагать, что разделение всех преступлений на отдельные категории должно было бы строиться
законодателем на перечне преступлений, оТНосяшихся к той или иной однородности, т. е.
объективном, устойчивом критерии. В действительности же в основу деления положен чисто
субъективный критерий — усмотрение законодателя, выраженное в санкции.
Общественная опасность всегда конкретна. Ее мера устанавливается судом в каждом отдельном
случае в зависимости от вида преступления, обстоятельств его совершения, признаков,
характеризующих личность, и выражается в назначаемом виновному наказании.
По нашему мнению, социальный смысл существования уголовного законодательства
заключается в первую очередь в воздействии на отдельных физических лиц, совершивших деяния,
предусмотренные этим законом, в той мере, в какой проявилась опасность этих лиц для общества.
Введенный в УК РФ институт категоризации, напротив, уравнивает конкретную опасность отдельных
индивидов, заранее деля их на категории по опасности, и в этом впадает в противоречие с основным
предназначением уголовного закона.
Поэтому есть основания полагать, что различные уголовно-правовые меры должны связываться
не с абстрактным понятием «категория», а с видом совершенного преступления и назначенным
наказанием, ибо в противном случае это ведет к размыванию принципа справедливости,
закрепленного в ст. 6 УК Рф.
Исходя из сказанного, позволим себе высказать предположение, что на сегодняшний день
содержание многих институтов уголовного права нуждается в переосмыслении ЧеРез парадигму,
которая отражает его действительную социальную реальность. Ее суть можно свести к следующим
положениям:
'-' ^акат .V» 457
193
1) наказанию подлежит не преступление, а лича« совершившая это преступление;
2) наказание представляет собой средство реакад стороны общества на степень общественной
опасно определенных типов личности, проявляющейся в их поведе
3) содержание и объем наказания должны соответствс этой степени общественной опасности;
4) для достижения последнего условия необходимо, уголовно-правовые
институты,
основываясь закономерностях психологии и криминологических дак отражали объективную
общественную опасность таких ■ личности, а не строились на умозрительнгах сужденя участников
уголовного законотворчества.
§ 4 Классификация по объективным и субъективщ признакам
преступления
4.1. Классификация по объекту преступления
-
Прежде всего следует проанализировать деление все признаков преступления на объективные и
субъективные noi соотносимости.
Первым фактором, непосредственно связанным '•№ преступлением и требующим внимательного
отношения бде позиций классификации, является объект преступления.
Щ
К сожалению, эта тема постоянно ускользает off исследователей. Возьмите любой учебник,
любую монографин$|: характеризующие преступление вообще или объективную ^ сторону его, или
собственно объект преступления, и вы не *• найдете там анализа классификации объектов. В лучшем
случае вам предложат исследование родо-видового делении . объектов, о котором выше уже было
сказано, о самой же классификации по горизонтали ни один автор не пишет. Разумеется, речь идет о
литературе, анализирующей Общую часть уголовного права. Не исключено, что это связано с
отсутствием практической необходимости это делать применительно к Общей части, во что не хочется
верить. Иначе придется признать, что и родо-видовое деление объектов также несущественно для Общей
части, как и многие другие категории, которые в ней не находят прямого отражения.
194
ч0 в том. что при самом делении ооъектов на оощии,
„л-ювой. родовый, видовой и непосредственный очевидно:
cvnePP
л.
"i-i
пялом не является классификацией. В этом можно оно в цс- ■
-гаситься с Г. II. Новоселовым, который надлежащим
' азом аргументирует сказанное: «С позиций той взаимосвязи
1 ого и Части или системы, подсистемы и элемента система),
которая в действительности имеется в виду приверженцами
детения объектов по вертикали, ни о какой классификации
объектов преступления говорить не приходится вообще»241.
Такое деление жизнеспособно лишь тогда, когда в каждый
родовой объект включено несколько видовых, а в каждый
видовой — несколько непосредственных. Если бы существовал
один родовой, один видовой и один непосредственный объекты,
то не было бы никакого смысла в родо-видовом делении,
поскольку они дублировали бы друг друга. Но в том и состоит
задача родо-видового деления объектов, чтобы одновременно
выделить и структуру по вертикали (собственно родовидовое
деление — на общий, суперродовой, родовой, видовой и
непосредственный объекты), и структуру по горизонтали
(классификации объектов, например, отношения личности —
это а) отношения жизни и здоровья; б) отношения свободы,
чести и достоинства; в) отношения половой свободы и половой
неприкосновенности; г) отношения конституционных прав и
свобод; д) отношения семьи и несовершеннолетних).
Подобная классификация, во-первых, имеет большое
теоретическое значение, поскольку исследователь получает
возможность четко определить, насколько точно соотнесены
классы объектов между собой, насколько оправданно выделены
°ни относительно классификаций объектов более высокого
Уровня и насколько полно представлена та или иная
классификация объектов.
Так. в приведенном примере с отношениями личности даже
°ез особого анализа видно, что отношения семьи по
Не
лоразумению введены в классификацию отношений личности,
п
°скольку семья всегда признавалась ячейкой общества
Традиционно поддерживаемой, пропагандируемой) и реально
Вс
егда была таковой.
Во-вторых, развитие такой классификации объектов очень
Новоселов Г. //.Учение об объекте преступления. М.. 2001. С. 20.
195
важно для законодателя в целях совершенствования уголовно закона. Указанная классификация
объектов преступления в том или ином виде представлена в уголовном законе и, признать, более
конкретизирована в Уголовно м кодексе 195
В-третьих, именно в Общей части уголовного права след анализировать структуру объектов потому,
что сам объё является категорией общей для всей Особенной части, а заложенному уже давно принципу
такие категории вынося на рассмотрение в Общую часть.
Именно поэтому Г. П. Новоселов не прав, игнорируя делен объектов по вертикали292.
Литература по Особенной части в целом занимается данно квалификацией по необходимости, из-за
отсутствия данног анализа в Общей части: «Система Особенной части уголовной^ права есть
классификация составов преступлений в зависимостей от особенных их в рамках отдельных разделов и
глав»293.
;.
Рассмотрим данную классификацию.
Прежде всего общий объект мы можем разделить на суперродовые объекты, к которым закон
относит в ' соответствующих разделах отношения личности, отношения экономики, отношения
общественной безопасности и общественного порядка, отношения государственной власти; отношения
военной службы и отношения мира и безопасности человечества.
Совершенно верно отмечено, что родовые объекты располагаются в зависимости от социальной
значимости объектов, от конституционной приоритетности защиты тех или иных интересов
государством294. Однако необходимо уточнить — с приоритетностью декларируемой или реальной.
Мы уже неоднократно писали о том, что согласованная с Конституцией РФ в уголовном законе
система родовых объектов не выдерживает критики295.
Дело в том, что она построена «на глазок», как построены
292
Там же. С. 17-24.
" Российское уголовное право; Курс лекций / Под ред. А. И. Коробеева. Т. 3.
Владивосток, 2000. С. 12.
2,4
Там же. С. 13-14.
295
См.: Козлов А. П. Механизм построения уголовно-правовых санкций.
Красноярск, 1998. С. 149-185.
2
196
0рНтеты и в Конституции. Все специалисты в области ■ не гитуци энного и уголовного права с
равным энтузиазмом тСтаивали
приоритетность отношений государства
иМенительно к социалистическому праву. Сегодня точно так же отстаивают приоритетность отношений
личности рИМенительно к новому общественному строю, не имея при этом каких-либо критериев
определения приоритетности. Завтра по желанию господствующей группы населения нам навяжут иной
приоритет. Именно поэтому первейшей необходимостью является поиск критериев выделения и
ранжирования родовых объектов, а точнее — поиск основания их классификации. На наш взгляд, таким
критерием является экономический базис с его производительными силами и производственными
отношениями, об этом также было уже написано296, но юридическая общественность проигнорировала по
вполне понятным причинам данное соображение, не предлагая ничего взамен и опираясь только на
политико-демократический аргумент: личность превыше всего.
Однако при этом специалисты не задумались, как обстоит дело с реальными приоритетами защиты
родовых общественных отношений в уголовном праве. Анализ показывает, что отношения личности по
степени их защиты в уголовном праве как находились на пятом месте применительно к УК РСФСР 1960 г.,
так и в действующем УК находятся на пятом месте. На первом месте по степени защиты как находилось
государство, так и находится по действующему УК. Очень жаль, что юридическую общественность
волнует не реальное положение дел, а декларации, тем более не подкрепленные критериями
классификации.
Однако, не личность должна стоять на первом месте в ранжированной классификации родовых
объектов.
С позиций экономического базиса главной производительной силой является совокупность людей,
поэтому именно она Должна стать приоритетом в защите, в конечном счете в качестве такового должно
стать человечество, а уж потом его составляющее — личность.
Надо отдать должное законодателю, который в УК 1996 г., наконец, реально поставил на первое место
по степени защиты
I ам же.
197
отношения мира и безопасности человечества вмеедВ
общественными отношениями государственной власти, хош
скромно отодвинул их в конец Кодекса.
:3
Вместе с тем при анализе классификации объекв
возникают иные проблемы. Так. одной из них является то Л
в литературе подвергнута сомнению целесообразно»
выделения указанных в законе шести групп суперрододЯ
объектов.
-Зи
Г. П. Новоселов переводит стрелку рассуждений с объеЁИ
на преступления (преступления против личности, преступлеав
в сфере экономики и т. д.). Соответственно он выделяет тщн
и виды посягательств; применительно к родовым объектам ЩЩ.
четыре типа: преступления против личности, преступлений
против общества, преступления против государств»!
преступления против мира и безопасности человечества («tit*.
простого к сложному, от причинения вреда отдельному лицу^
причинению вреда обществу или государству либф
человечеству»). При этом автор вводит в преступления пропйГ
общества группу преступлений в сфере экономики, а в группу
преступлений против государства — преступления протн*
военной службы297.
ЭСама идея критического осмысления круга суперродовьЛ объектов привлекает. Однако трудно
согласиться с некоторым! моментами.
Во-первых, вызывает сомнение само смешение преступлений с объектами (все-таки автор
анализируй объекты, а не преступления); ведь они абсолютна самостоятельные категории: объект —
это социальные отношения, преступление — поведение, причиняющее вред социальным отношениям;
поэтому раскрывать объекты через преступления не имеет ни малейшего смысла.
Во-вторых, нам всем не мешало бы научиться четко разделять преступление и посягательство, не
смешивать иХ, поскольку посягательство применительно к уголовному закону по объему шире, нежели
преступление (преступление может быть оконченным, а посягательство может продолжаться, создавая
правомерность необходимой обороны после окончания преступления).
В-третьих, неприемлемо авторское упрощение ситуации, когда он пытается свести ранжирование
суперродовых
198
- ектов к развитию от частного к общему (от отдельного 0 10века к человечеству); нельзя забывать, что
право — 4 Оптический фактор, что оно было, есть и будет "^центрированным выражением
устремлений тех или иных ь ределенных слоев общества.
0
g-четвертых, напрасно автор превратил группу кономических отношений в разновидность отношений
^шества. ведь экономика имеет двухуровневый характер: с 0дной стороны, она выражается в
собственности отдельных ijm (личной, частной), с другой — в экономике всего общества и государства; в
этом плане нужно отдать должное законодателю, разделившему оба аспекта экономики. Вот эта
«многоукладность» экономики и требует выделения ее в самостоятельную категорию. Мало того,
экономика как базисная величина в общество входить не должна, поскольку общество, как и
государство, — всего лишь надстройки.
В-пятых, приведенные здесь суждения Г. П. Новоселова противоречат его генеральной идее —
признать единственным объектом преступления только человека, людей298, согласно которой вообще не
может быть речи о таких объектах, как отношения экономики, общества, государства, мира и
безопасности человечества, как нет вообще объекта преступления в качестве отношения.
Кроме того, Г. П. Новоселов вообще подвергает сомнению деление объектов на родовые и видовые и
отводит главную роль непосредственному объекту299. Похоже, именно поэтому автор не может найти
достойного решения в плане исследования объектов в Особенной части и вынужден облекать объекты в
тогу преступлений — их анализ и помогает автору выйти из затруднительного положения, в которое он сам
себя поставил. Все остальное очень даже правильно, по крайней мере с позиций действующего закона.
Особенно следует согласиться с введением отношений военной службы в суперродовой объект
отношений государства, поскольку они всегда были функцией государства и. скорее всего, навсегда
чековыми останутся.
^ги.ювнос право. Особенная часть ,' Пол ред. М. И. Ковалева. С.16-19. Новоселов Г. П. Указ. соч. С. 60. Там же. С. 22 - 23.
199
Таким
образом,
можно
выделить
слелУ1Л
ранжированную классификацию установленных За^
суперродовых объектов преступления: отношения ми°"
безопасности человечества, отношения личности отнош*
в сфере экономики, отношения общественной безопасГс?
общественного порядка, отношения государственной ВЛа?
При этом возникает естественный вопрос: мы столки
здесь с реальной классификацией или метафизическое **
Если следовать правилам классификации, то нужно пгжзи,
в законодательном варианте деления суперрод^х "S
пег классификации, поскольку отсутствует ее правило д2
классов по одному основанию
^ИИЛо делец
Вполне очевидно, что категории «человечество»
«личность» имеют одно основание - объем отраженны?»
Ч
0Траженных в
людей. Столь же очевидно
и ЛПУГПР- «Z
ни*!
опдни и
„„к
г ^
другое, категории «экономик-яш.»
общественная безопасность и общественный порядок «государственная власть» не вписываются в
выделение ''" основание; категории «общественная безопаснОСТЬ и ' общественный порядок» и
«государственная власть» не име^ общего основания с «экономикой»; категория «государствен "
'
власть» не имеет общего основания с ZZ17Z «общественная безопасность и общественный
порядок»
Таким образом в законодательной «классификации»
допущена ошибка сбивчивого деления
фикации»
При серьезном отношении к классификации такое положение недопустимо. Нужно искать одно
основание классификации
СуперроДОВЫХ Объектов.
4"™«ЩИИ
Предложенное нами основание (экономический базис)
является вполне приемлемым вариантом поиска такого
основания, поскольку любое общество и государство вне
зависимости от его политической сущности (рабовладельческое
оно, феодальное, буржуазное или социалисГчесТе
существуют в твердом соответствии с определенной *
экономикой. И не надо искать з этом социалистической
подоплеки и марксизма.
«чическои
,
Экономика, действительно, является основой любого
'
общества и государства. Но в таком случае следует выстроить
'
Р
систему суперродовых объектоГ иначе" чем это регламентировано законодателем, с учетом
производительных 200
и производственных отношений (если хотите, с учетом с""тала как совокупного средства
производства и труда^0). каП^ак это видится?
Прежде всего, экономический базис (его производительные
У и производственные отношения) выступает в качестве Vmer0 объекта преступления.
естественно
возникает
вопрос
существует
ли бшественные отношения за пределами
экономического базиса, отсюда — насколько обоснованно признание экономического базиса
единственным (общим) объектом?
Ответ на вопрос зависит от нескольких очевидных факторов.
Во-первых, экономический базис составляет основу жизни, следовательно, все, что связано с ним,
вводится в сферу действия закона, в том числе и уголовного в зависимости от степени значимости для
него.
Во-вторых, существуют общественные отношения вроде бы за пределами экономического базиса
(например движение женщин за свои права).
В-третьих, такие движения бывают с позиций экономического базиса либо позитивными, либо
нейтральными, либо негативными.
В-четвертых, такие движения имеют чисто политические права лишь номинально. На самом деле они
либо существуют ради того, чтобы быть включенными как равнозначная часть в систему
экономического базиса, иными словами, чтобы не было ущемления их трудовых прав; либо опосредованно
влияют на экономический базис (чем чаще и в большем количестве собираются люди по тем или иным
политическим мотивам, тем выше, например, торговая прибыль), либо вообше никак не связаны с
экономическим базисом (например, геи отстаивают свои права для того, чтобы соседи косо на них не
смотрели). Отсюда вывод: существуют общественные отношения за пределами экономического базиса.
В-пятых, можно признать, что такие отношения ле имеют правового, тем более уголовно-правового
значения.
От всего этого мы и отталкиваемся, признавая экономический базис общим объектом преступления.
Маккстнелл К. Р., Брю С. Л. Экономикс: принципы, проблемы и политика. В 2т. М.. 1992. Т. 1.С. 37.
201
Однако при этом возникает еще один неудобный для даниа!
позиции вопрос: как быть с защитой прав лиц. которые вообпВ
располагаются за пределами экономического базиса, — ттгЗР
не имеющих определенного места жительства (бомясэдг
клошаров и т. п.)? Имеют ли они права на защиту их личносшЩ
и собственности?
3|
Судя по действующим законам — да. Но в таком слу^щц
возникают правоотношения и за пределами экономическом*
базиса.
„д.]
Что это: свидетельство непригодности самой идеи или ц."
логическое продолжение?
t
Думается, последнее, и вот почему.
*
1
Во-первых, проблема «лишних людей», «отбросош общества» существовала всегда, всегда имелись
люди^ индифферентно относившиеся к общественным установления*
Во-вторых, такие люди довольно часто расширяли пределы
влияния экономического базиса (именно бродяги «открывал!»
Америку и Австралию).
В-третьих, анализируемая категория лиц является показателем развития экономического базиса —
его эффективности и интенсивности: с одной стороны, чем интенсивнее труд и развитие орудий и
средств производства, тем выше экономический показатель, но тем больше «лишних людей» появляется
в обществе, тем опаснее социальная ситуация, тем менее эффективна экономика с социальных позиций;
с другой стороны, интенсификация развития может быть направлена в другое русло — на сокращение
рабочих часов и увеличение количества работающих, что в определенном смысле частично снимает
проблему «лишних людей». И чем эффективнее экономика в указанном плане, тем полнее будет решена
проблема «лишних людей». По существу, защита прав таких лиц — это затушевывание промахов
экономического базиса, его определенной социальной неэффективности, это реверанс в сторону лиц,
выброшенных на обочину экономического базиса.
Таким образом, экономический базис с позиций его характеристик и в том числе эффективности
(частичной неэффективности) может вполне стать общим объектом преступления. При этом
экономический базис может быть «привязан» либо к обществу, либо к государству. В результате
202
деление анализируемого понятия должно идти и Пэтом направлении.
Указанные
два
класса
разделяются
на
основе уШествляемых функций: общество
выполняет
функции,
не
01
данные с властными отношениями, государство
-вязанные с властью, при этом мы не видим различии между центральной, региональной и
муниципальной властью, все это звенья одной цепи, хотя и финансируемые из якобы разных источников.
Ни общество, ни государство не существуют без экономического базиса. По сущности экономические
связи общества и экономические связи государства частью не совпадают, но на формальном уровне
одинаковы. Отсюда и последующая классификация, базирующаяся на другом основании — по
характеристике производительных сил (характеристике труда и производства).
Здесь мы выделяем отношения труда как личностный фактор (человекосберегающая экономика,
отношения человечности) и отношения производства (отношения изготовления материальных благ,
отношения их реализации, отношения управления). Практически на каждом уровне классификации нам
придется делить понятия по двум основаниям: в зависимости от характеристики экономического базиса и
в зависимости от того, с позиций общества или государства мы рассматриваем эти характеристики.
Итак, на первом уровне выделяем два суперродовых объекта: отношения труда и отношения
производства; схематически это деление можно изобразить следующим образом.
пед\-юшее
Схема 1
Отношения экономического базиса
Отношения труда
Отношения производства
203
Каждый из суперродовых объектов делится на родов объекты (в теории уголовного права их
называют видовь~ групповыми301).
Мы не готовы присоединиться к данной позиции по двуи^
причинам.
4^
Первая. Термин «групповые» носит общий характер и не показывает обособления.
Вторая. Термин «видовые» нужен для других целей —1 обособить отношения вида преступления и
отношения конкретного преступления данного вида; автор этим термином в свое время обозначил
отношения вида преступления302.
При этом мы не случайно выделили суперродовые объекты. Дело в том, что родовые объекты будут
выделены в нескольких уровней. Нехватка синонимов и привела к употреблению термина
«суперродовые». Кроме них еще будут употреблены несколько уровней родовых объектов, которые мы
назовем родовыми объектами второго и третьего уровней.
Рассмотрим классификации родовых объектов второго уровня.
Отношения труда характеризуют собой личностный факторе личностную производительную силу.
Однако следует помнить о том, что данный фактор может быть классифицирован на одном уровне по
двум основаниям: личностные отношения общества и личностные отношения государства. Личностные
отношения общества дифференцируются в зависимости от объема общественных отношений на
отношения сохранения землян (отношения мира и безопасности человечества), отношения сохранения
населения данного конкретного общества (в частности России), отношения сохранения семьи и
отношения сохранения конкретной личности. Схематически это можно изобразить так:
301
См., напр.: Российское уголовное право. Курс лекций / Под ред. А. И.
Коробеева. Т. 1. С. 14.
м
- См. подробнее: Козлов А. П. Понятие преступления. СПб., 2004. С. 252.
204
Схема 2
Отношения труда
[Отношения сохранения человечества
Отношения сохранения населения
Отношения сохранения семьи
Отношения сохранения личности
Личностные отношения государства заключаются в отношениях сохранения личности представителя
властных структур и иных представителей, т. е. тех отношений, которые находятся под особой защитой
государства.
Схема 3
Отношения труда
I
Отношения представителя властных структур
Отношение иных представителей
Данную группу отношений необходимо выделять на уровне именно личностных отношений по двум
причинам:
1) они действительно характеризуют специфику личности, поэтому отнесены сюда;
2) необходимо серьезное обоснование их повышенной защиты, чего в действующем УК нет.
Дело в том, что в специальной литературе уже много пишут о ранжировании объектов, их
дифференциации в зависимости °т социальной значимости. И в этом плане новый УК поставил на первое
место отношения личности как наиболее значимые. По логике вещей остальные отношения все менее и
менее значимы — так и следует понимать расположение разделов и глав в УК. Но именно в плане
данной логики отнесение особенностей личности в целях повышения ее значимости в
205
более отдаленные от личности отношения (управле* правосудия) должно снижать, а не повышать
статус дан специфичной личности. Чтобы этого не произошло, след оставить указанных особо
защищаемых лиц в отношен» личности, только тогда станет понятной их особа
защищенность.
На этом же уровне классификации располагает^ классификация по средствам производства.
Здесь мы выделяем два класса: создания, сохранения ж
распространения материальных благ и управления созданием!!
сохранением и распространением материальных благ.
J£
Схематически это можно изобразить следующим образомр*
Схема 4
Отношения производства
1
Отношения
создания,
сохранения и распространения материальных
благ
Отношения управления
созданием, сохранением v
распространением материальных благ
На следующем уровне родовые объекты мы можем дифференцировать по различным основаниям.
Однако иногда это вызывает определенные сложности.
Так, отношения мира и безопасности человечества трудно классифицировать по одному основанию.
Дело в том, что они связаны:
а) со взаимоотношениями государств внутри человечества
(регламентация решения споров путем войны);
б) с отношениями международной защиты человечества от
уничтожения.
При этом последнее не обязательно связано с войной государств (хотя может быть связано и с нею) и
не обязательно касается всего человечества; такие отношения могут характеризовать и отношения
между государствами, и отношения внутри государства.
Можно было бы развести все это в отдельные главы,
206
прцмер. отношения сохранения человечества от геноцида моА-но было указать в двух главах —
отношения государства ,0 своим населением и отношения между государствами при р0ведении войны; но в
таком случае у нас было бы в УК две нормы о геноциде, что явно нецелесообразно, поскольку геноцид
остается таковым вне зависимости от того, осуществляет ли arc государство в лице своей военной
машины в отношении граждан чужого государства или в отношении своего населения. Еще неизвестно,
что лучше или хуже. Именно поэтому, на наш взгляд, следует поддержать законодателя в формировании
главы о преступлениях против мира и безопасности человечества в ее нынешнем виде и попытаться
найти основание дальнейшей классификации указанных отношений. В качестве такового можно
признать отношения сосуществования государств или отдельных групп населения внутри государства.
Поэтому, отношения мира и безопасности человечества можно классифицировать в зависимости от
характера, способов и методов сосуществования государств или отдельных групп населения внутри
государства на два объекта: отношения регулирования правил подготовки и проведения войны и
отношения сохранения человечества и человечности.
Схема 5
Этношения мира и безопасности человечества
Отношения
регулирования войны
Отношения сохранения человечества
В свою очередь отношения сохранения населения и условий его обитания также можно разделить на
следующие объекты:
а) отношения сохранения здорового образа жизни;
б) отношения сохранения качества фармако-медицинского
дослуживания;
в) отношения экологической безопасности;
г) отношения безопасности жизнедеятельности транспорта;
д) отношения сохранения общественной безопасности и
общественного порядка.
207
Схематически это можно изобразить следующим обра Схема 6
Отношения сохранения населения
Отношения здорового образа жизни
Отношения качества медицинского обслуживания
щ
щ7
Отношения экологической безопасности
Отношения безопасности транспорта
*>
' ■'
Отношения общественной безопасности
Более углублено нужно посмотреть на классификацию отношений сохранения семьи.
Прежде всего следует отметить, что в действующем уголовном кодексе выделена глава 20
«Преступления против семьи и несовершеннолетних», в которой фактически смешаны две разные
классификации: с одной стороны, там речь идет об отношениях семьи, но, с другой - об отношениях
специфической личночти - несовершеннолетнего, поэтому отношения безопасности
несовершеннолетних необходимо переместить в группу отношений личности, а не семьи.
Собственно отношения семьи в уголовном праве государство защищает в сравнительно небольшом
количестве случаев: при подмене ребенка (ст. 153 УК РФ), незаконном усыновлении (удочерении) (ст.
154 УК РФ), разглашении тайны усыновления (удочерения) (ст. 155 УК РФ), злостном уклонении от
уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей (ст. 157 УК РФ).
Кроме указанного, на наш взгляд, противоречащим отношениям семьи следует признать еще
организацию или
208
держание притонов для занятия проституцией (ст. 241 УК рф). по крайней мере, до ее отмены303.
Столь малый объем защиты отношений семьи делает бессмысленным более детальную их
классификацию, хотя это вполне возможно: отношения сохранения существующей семьи ., отношения
обязательной поддержки семьи распавшейся.
Отношения личности традиционно защищены уголовным правом и в достаточно большом объеме.
Их классификация по характеру защищаемых отношений в действующем УК вполне удовлетворительна
и может быть поддержана; она представлена в следующем виде:
Схема 7
Отношения личности
_ Отношения жизни и здоровья
_ Отношения свободы, чести и достоинства
Отношения половой неприкосновенности и половой свободы
■— Отношения конституционных прав и свобод
Следующая группа отношений личности связана с особой защитой, установленной уголовным
законом, тех или иных представителей властных структур либо иных представителей общества и
государства.
К отношениям представителей властных структур необходимо отнести отношения сохранения
личности представителя государственной власти, отношения сохранения личности представителей
судебной власти, отношения сохранения личности представителей предварительного следствия.
критическое отношение к данной норме нами уже было высказано (см.: - -'он А. П. Соучастие. С. 257 - 258.
W.KV457
209
Схема 8
Отношения представителей властных структур
Отношения представителей власти
Отношения представителей суда
Отношения представителей расследования
тч
in
<щ
Отношения сохранения личности иных представителей общества и государства можно разделить на
два класса: отношения сохранения личности общественного деятеля и отношения сохранения личности
военнослужащего. Это прямо вытекает из уголовного законодательства. Однако при этом необходимо
помнить, что под особой государственной защитой находится личность свидетеля или потерпевшего,
охрана которой еще не отражена в уголовном законе, хотя об этом много пишут специалисты в области
уголовно-процессуального права. Именно поэтому, на наш взгляд, следует выделить не два, а три класса
анализируемых отношений. Данная группа родовых объектов третьего уровня оформлена в следующей
схеме:
Схема 9
Отношения иных представителей
Личность представителя общественности
Личность военнослужащего
Личность иных участников процесса
Здесь же на третьем уровне необходимо провести классификацию создания, сохранения и
распространения материальных благ и управления их созданием И распространением.
В действующем уголовном законе выделены две главы: глава
210
1] «Преступления против собственности» и глава 22 "преступления в сфере экономической
деятельности», в к0торых установлены объекты — собственность и отношения экономической
деятельности.
Следует признать, что в целом в данных главах речь идет об отношениях юридического оформления
факта экономической принадлежности блага физическому или юридическому лицу и 0б остальной
экономической деятельности, с чем необходимо согласиться. Тем не менее нельзя сказать, что эти главы
в полном объеме регламентируют преступления в указанной области. Например, регистрация
незаконных сделок с землей (ст. 170 УК РФ) никоим образом не может быть соотнесена с экономической
деятельностью, поскольку в указанной статье предусмотрен специальный субъект («должностное лицо»)
и сама деятельность лишь касается экономической, но, по сути, является управленческой
(«регистрация»).
Итак, создание, сохранение и распространение .материальных благ может быть классифицировано
следующим образом: отношения собственно создания, сохранения и распространения; отношения
безопасности создания и распространения (сюда же относятся и отношения безопасности деятельности
транспорта как средства создания, сохранения и распространения материальных благ); отношения
экологии создания и распространения; отношения результата создания и распространения
(собственность).
Однако при этом указанная классификация не одноуровневая. Дело в том, что отношения
безопасности и экологии относятся к собственно созданию, сохранению и распространению
материальных благ.
Схематически указанное выглядит так:
Схема 10
Отношения создания,
распространения
сохранения
^
_________________________ i
Отношения собственно созда
'
i
О п юшения
безопас-ности
Отношения результата соз- ния...
дания...
Отношения экологии создания...
211
ТН0Шения
пя°
Управления процессом создания, сохранения и * распространения материальных благ, в том
числе иличностя! -создателей, хранителей и распространителей, также необходим разделить на
соответствующие классы
Прежде всего, следует выделить два основных класса-отношения коммерческого управления
(управления со стороны руководителей
производства) и отношения
(УР ВеНЬ самого
ВТ(
В свою очередь уровень государственного
управления зависит от стабильности государства (отношения стабильности) и может быть
классифицирован в зависимое^ от дифференциации сфер государственного управления-отношения
основ конституционного строя и безопасности государства; отношения государственной власти
государственной службы и службы в органах местного 5правУлТнияЛеНИЯ; °ТН°ШеНИЯ пРав<*УДия; отношения порядка
вХТзГоГкиГ^^
°
™™
Схема 11
Отношения управления
Отношения государственного управления
Отношения коммерчес
|кого управления ______
212
отношения сохранения оЪнов конституционного"
:троя и безопасности государства _________
Отношения государственной власти госузарственной и местного самоуправления
:лужбы ______
Отношения правосудия
Отношениягюрядка управления
внимательный читатель обратит внимание на то, что из асСификации родовых объектов третьего
уровня исчезли тн0шения в области компьютерной информации (глава 28) и тн0шения в области
военной службы (глава 33).
Первые из них не представляют собой ничего нового: это та же самая собственность на саму машину
и на ее отдельные элементы (их хищение или повреждение), авторское право на заложенные в машине
изобретения, авторское право на компьютерные программы, использование технических возможностей
для совершения хищений из других источников (это равно использованию удилища для хищения через
форточку золотого кольца с подоконника — мы же не вводим преступления в сфере использования
рыболовных средств не по назначению), для диверсионных актов (это тождественно разрушению
самолетами торгового центра в Нью-Йорке — мы же не вводим преступления в сфере авиации). Даже
разрушение или повреждение самой информационной сети ничего нового собой не представляет,
поскольку это тоже нарушения собственности на сеть или нечто иное из уже знакомого (например
авторского права).
На наш взгляд, применительно к компьютерному обеспечению законодатель лишь пошел навстречу
моде: вводить главу 28 УК РФ не было никакой необходимости.
Второе из указанного представляет собой государственную службу и должно по классификации
находиться именно там.
Кроме того, автор является противником военно-уголовного права и считает, что все эти деликты
должны рассматриваться гражданскими судами (в этом и состоит суть гражданского демократичного
общества — вспомним точный перевод ^демократии» как «власти народа»; а какая может быть власть
народа, если существует закрытая от народа «гарнизонная» юстиция).
Думается, нужно покончить со смешанным судопроизводством, когда часть армейских
преступлений рассматривают гражданские суды, а частично-воинские, тем более что к однозначному
гражданскому судопроизводству нет препятствий, поскольку в главе о воинских преступлениях речь идет
о тех же самых преступлениях против личности, против собственности, против власти, против
управления и т. д., правда, с более жестким уклоном в защиту уставных правил, что само
213
по себе не исключает гражданского судопроизводства, необходимо сделать, чтобы ликвидировать
расцветшие в ар «дедовщину», самоубийства военнослужащих «из-за неудача любви», в том числе уже и
старших офицеров. Вполне поют что только такой мерой всех проблем армии не решить,
беспристрастный гражданский суд (все-таки бол беспристрастный, чем кастовый военный)
сможет серьез; подвигнуть к их решению.
Рассмотренные общий и родовые объекты всех урови
позволяют более точно определить значимость обществени
отношений применительно к одному критерию
экономическому базису, который является одинаковы:
мерилом в любом государстве для любой правовой системц^
Остается только «разнести» видовые объекты (напоминаю, HTxrjf
под таковыми мы понимаем объекты вида преступления) щ '
соответствующим родовым объектам третьего уровня. Особы*
трудностей при этом возникнуть не должно.
f
4.2. Классификация по объективной стороне преступления
Нужно признать, что традиционная позиция разделения признаков преступления на объективные и
субъективные заслуживает всяческой поддержки, поскольку она помогает обособить выраженность
человеческого поступка во внешнем мире и внутреннее состояние преступника, т. е. она полностью
соответствует формально-логическим правилам классификации.
Казалось бы, данное положение вещей нужно признать аксиоматичным и следовать ему
неукоснительно. К сожалению, традиционное признание классификации и реальное научное толкование
анализируемой классификации совершенно не однозначны. В теории уголовного права столь же
традиционно смешивают эти два класса, вводя в объективные признаки субъективный элемент.
Так, по мнению И.М. Тяжковой, «любое деяние, являясь проявлением поведения человека во
внешнем мире, всегда предполагает сознательную деятельность человека. Поэтому не является
деянием в уголовно-правовом смысле телодвижение, не контролируемое сознанием...»304.
1(м
Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М-Тяжковой. Т. 1.С. 220.
214
Согласно позиции М. И. Ковалева, «действие человека есть
режде всего сознательный процесс. <...> И всякая цепь,
-оставляющая этот процесс, охватывается в той или иной
,тепени сознанием человека и подчинена его волевым
лилиям»305.
' f]o существу, это господствующая позиция: «действие в уГОловно-правовом отношении предполагает
осознанное поведение человека, являющееся проявлением его воли»306; «действие или бездействие лица
являются поступком, выражающим его волю. <...> Характеристика преступления как волевого
поведения человека — действия или бездействия
_ еще не решает вопроса о наличии или отсутствии вины и ее
формах (а что решает — простые беседы о воле? — А.К.)»У07; «преступное действие как предмет
исследования уголовного права включает все признаки, присущие человеческому действию в
психологическом и физиологическом смысле...»308 и т. д.
Было бы понятно, если бы все эти рассуждения являлись общими, применительно к анализу
преступления вообще; тогда соединение объективного и субъективного как характеристика человеческого
поведения было бы вполне оправданным. Однако все процитированное сопровождает рассмотрение
только объективной стороны.
Несколько иначе рассматривает данную проблему Н.Ф. Кузнецова, которая считает, что «действие и
бездействие прелставляют собой виды человеческого поведения и потому должны обладать всеми его
психологическими и физиологическими свойствами», и на основе этого предлагает оригинальное
определение преступления: «Схематически сказанное можно представить так: преступление - деяние =
действие (бездействие) + общественно опасное последствие»309.
Таким образом, она считает, что существует преступление без субъективной стороны, точнее, с
субъективной стороной, включенной в объективную сторону.
Уголовное право. Общая часть/ Под ред. М. И. Ковалева. М.. 1998. С. 146.
Уголовное право России. Обшая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. ТЛ. С. 117.
Чшттковский А. А. Учение о преступлении. М.. 1961. С. 171.
Кудрявцев В. Н. Объективная сторона преступления. М.. 1960. С. 66.
Российское уголовное право. Kvpc лекций / Под ред. А. И. Коробеева. Т. 1. г 231.
215
Надо отдать должное автору — она последовательна в свои^ выводах310, хотя не отказывается от
деления на объективную * и субъективную стороны преступления: «Субъективная ц объективная
стороны поведения совершенно равнозначны дщ преступного деяния. Ни одной из этих диалектически
связанных сторон поведения не должно отдаваться какого-либо предпочтения»311.
Единственный, кто не включает признаки субъективной стороной в объективную сторону, — это В.
Б. Малинин.
Вот что он пишет: «Всякую деятельность человека, в том числе и преступную, можно разделить на
две составные части: интеллектуально-волевую, которая заключается в принятии определенного
решения, осознании путей и средств в достижении намеченной цели, и действенную, которая связана с
претворением этого решения в действительность путем конкретного поведения. Эту вторую сторону
человеческой деятельности и принято называть объективной стороной.
Хотя разделение в человеческом поведении объективного и субъективного и отнесение деяния к
объективным признакам носят в определенной мере условный характер, что обычно отмечается при
исследовании объективной и субъективной сторон преступления, подобный подход уже давно взят на
вооружение уголовным правом и является исключительно важным при решении многих вопросов
правоприменительной деятельности. Состав преступления, его элементы и признаки относятся к
категориям уголовного права, это инструмент для квалификации преступления. Раз наука признает
возможным в интересах практики разделить объективное и субъективное в преступном поведении,
отнеся деяние к объективной стороне преступления и изучая отдельно отношение к нему со стороны
преступника (субъективную сторону), то, безусловно, и все другие признаки (последствия, причинную
связь, место, время, способ, средства, орудия и обстановку совершения преступления) следует относить
к признакам объективной стороны, а психические процессы, связанные с совершением преступления
(его психологическую составляющую), рассматривать в рамках субъективной стороны как психическое
отношение к совершению преступления.
310
Кузнецова Н. Ф. Преступление и преступность. М., 1969. С. 44. 5,1 Там же. С. 49.
216
Поэтому мы не считаем правильным выделение в рамках объективной стороны совершения
преступления субъективных прИзнаков»312.
Хотя это написано в коллективной монографии, мы уверены, что это мнение принадлежит именно В. Б.
Малинину.
В подтверждение этого мы можем привести критику его положений Н. Ф. Кузнецовой из другой книги,
написанной лично им: «Он (В.Б. Малинин —А.К.) не согласен, что действие как причина общественно
опасного последствия должно быть водимым, мотивированным и целенаправленным, так как, якобы, это
признаки вины313. Это неверно. Волимость (свобода выбора), мотивированность и целеполагание присущи
любому человеческому поведению на психологическом уровне»314.
Поддерживая В. Б. Малинина, можно сказать, что, если объективная сторона преступления не может
существовать без сознания, воли, свободы выбора, то давайте введем их в структуру объективной
стороны.
Такого шага, как правило, ни уважаемая Нинель Федоровна, ни другие ее сторонники не делают, и,
применительно к объективной стороне, они всегда утверждают, что ее составляют действие
(бездействие), последствие, причинная связь, время, место, способ действия, т. е. места в ней для
сознания и воли не находится. И это совершенно логично, поскольку далее все исследователи выделяют
субъективную сторону.
Из сказанного следует, что нельзя включать субъективную сторону в объективную, нельзя определять
преступления только путем указания на объективные признаки (действие или бездействие и
причиненный вред), игнорируя тем самым субъективные признаки.
Но тогда почему определено преступление только на основе объективных признаков?
Указанная противоречивая ситуация, когда действием признают сознательное телодвижение (кстати,
в таком случае
Калинин В. Б., Парфенов А. Ф. Объективная сторона преступления. СПб., -004. С. 6.
Цит. по кн.: Малинин В. Б.. Причинная связь в уголовном праве. СПб., 2000. С. 93.
'* Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и И. М. г*жковой. Т. I. C.250.
217
забывают о преступном неосознанном телодвижении прЯ
преступной небрежности), но в структуру объективной сторомШ
сознание не вводят и делят основные элементы преступленДг
на объективные и субъективные, во-первых, не украшает наук|||
уголовного права и, во-вторых, противоречит формальное*
логическим правилам классификации.
.:Данное противоречие в теории уголовного права скрываю^ за признанием или непризнанием
действия преступным, хоц ■ вполне очевидно, что авторам не следует вообще говорить о преступном
или непреступном действии, поскольку таковы*^; вообще не существует без установления наличия илщ
* отсутствия субъективных признаков преступления. Только i t-совокупности объективного и
субъективного создаете^ ' преступление. Применительно же к каждому из них отдельно можно говорить
только о том, общественно опасно оно или нет.
И здесь ответ вполне очевиден: то или иное действие при причинении вреда общественным
отношениям становится общественно опасным вне зависимости от того, вменяемо или невменяемо
лицо, его совершившее, является ли оно субъектом преступления или не является таковым, виновно лицо
действует или невиновно.
Общественная опасность деяния (в дальнейшем деяние понимается нами только как действие или
бездействие) никуда не исчезает, как бы ни характеризовалась личность деятеля.
Другое дело, становится ли это общественно опасное деяние преступлением?
Ответ на данный вопрос будет решаться уже в зависимости от того, имеется ли вина, т. е.
присутствует ли субъективный элемент преступления.
Вроде бы решение аксиоматично, так зачем вокруг него наращивать несуразицы, зачем
деформировать очевидные истины? Чтобы этого не происходило, мы и призываем более точно
использовать правила формально-логической классификации и в данном случае однозначно выделять
объективные и субъективные элементы преступления без какого-либо их смешения. И,
соответственно, при анализе объективных элементов просто забыть о психике человека, которая
пригодится при рассмотрении субъективной стороныТеперь попробуем разобраться в механизме причинения и соответствующей вине в сложных
составах.
218
Традиционно опять-таки считают, что в таких случаях мы -талкиваемся с последовательным
причинением: вначале 1еЯние причиняет один вред, а затем идет причинение более тЯжкого вреда —
смерти.
Д. В. Куликов об этом пишет так: «В составах преступлений с двойной формой вины наступление
производного последствия зазвано развитием причинно-следственной связи, при которой основной состав
преступления является причиной, вызвавшей дополнительное последствие»315.
Мы не готовы с этим согласиться потому, что автор пытается представить всю ситуацию как
последовательное причинение. Если на первом этапе причинение бесспорно, т. е. деяние причиняет
тяжкий вред здоровью, то на втором этапе все выглядит гораздо сложнее. Возникает вопрос, из-за чего
наступает смерть жертвы? А. В. Куликова «спасает» эфемерный «состав преступления», который якобы
причиняет смерть, хотя в этом плане он просто следует закону, в котором речь идет о деянии как составе
преступления (ст. 8 УК РФ).
Однако состав ничего причинить не может, не может причинить и преступление.
Причиняющим свойством обладают поведение человека, действия животных, сил природы,
механизмов. На этом фоне введение фикций с необходимостью делает фиктивными и выводы.
Мы не находим приемлемого решения и в других работах.
Так, М. Д. Шаргородский пишет о необходимости доказывать причину смерти и причинную связь
между повреждением и смертью3'6, однако в чем это проявляется, не уточняет, как увидим ниже, по
вполне понятным причинам.
Даже в специальных работах мы не находим глубокого исследования данного вопроса317.
куликов А. В. Особенности преступлений с двойной формой вины по ооьсктивным признакам преступления //
Уголовно-правовые меры борьбы с преступностью в условиях перестройки: Межвуз. сб. науч. трудов / Отв. ред. " Я. Козаченко.
Свердловск. 1990. С. 56.
Курс советского уголовного права / Под ред. Н. А. Беляева, М. Д. '^городского. Л., 1973. Т. 3. С. 566.
•копдрашова Т. В. Проблемы уголовной ответственности за преступления гТ'Чив жизни, здоровья, половой свободы и половой
неприкосновенности. Ь"'1тсринбург. 2000. С. 181, 209 - 210.
219
В лучшем случае авторы пишут о необходимое! устанавливать причинную связь между
причиненным тяж» повреждением и смертью318 .
Несколько точнее решение Н. К. Семерневой: «Соверивц?^ умышленное преступление с
материальным составом, лиц«' иногда приводит в движение какие-то силы (выделено MHOKL — А.К.),
которые помимо его воли влекут наступлени*. дополнительных
более
тяжких,
не
желаемых
щ. последствий»319.
Из этого высказывания следует вывод, что не сам тяжкий вред здоровью вызывает смерть, а
какие-то иные силц, появляющиеся с возникновением указанного вреда- здоровьиц Что скрывается за
этими силами, автор не конкретизирует. ,
Возникает и следующий вопрос: имеет ли вообще здесц место причинение? Приводимые авторами
примеры из судебной практики не убеждают в правильности решения вопроса.
Так, в драке 3. нанес перочинным ножом поверхностное ранение шеи и проникающее ранение
брюшной полости с повреждением передней и задней стенок желудка. Было проведено несколько
операций потерпевшему, но через три дня он скончался от гнойного перитонита.
Военный трибунал округа пришел к выводу, что причинной связи между телесным повреждением и
смертью лица нет. Военная коллегия Верховного Суда СССР отменила данное решение, признав
причинную связь. Автор с этим соглашается320.
Думается, что Военная коллегия была не права.
Главным признаком причинной связи является закономерность развития от причины к следствию;
генетичность, заложенность в причине будущего следствия. А теперь спросим медиков: генетически,
закономерно за проникающим ранением желудка следует гнойный перитонит и соответствующий
летальный исход? Если ответ будет положительным и медики констатируют, что и то и другое
318
Дубовец П. А. Ответственность за телесные повреждения по советскому уголовному праву. М, 1964. С. 83; ЧитловД. С.
Охрана здоровья граждан ot тяжких насильственных посягательств. Саратов, 1974. С. 90. 519 Уголовное право. Общая часть /
Под ред. М. И. Ковалева. С. 196. --"Дубовец П. А. Указ. соч. С. 83 - 84.
220
ществует и только может быть отклонено случайным ' звитием события, то в таком случае данные
повреждения бедует отнести к характерным для причинения смерти. Если ^е ответ будет
отрицательным при утверждении того, что перитонит от анализируемого действия развивается
случайно, то ни о каком причинении смерти и речи быть не может. Заключение же патологоанатомов по
анализируемому делу было максимально неопределенным: «Смерть наступила от гнойного перитонита,
основной причиной которого явилось проникающее ранение живота с повреждением стенок желудка и что
при ушивании обоих отверстий на желудке при первой операции развитие перитонита было бы менее
вероятным, но полностью исключить возможность этого осложнения нельзя даже при своевременно и
правильно ушитых ранах»321.
Так все-таки закономерно за проникающим ранением следует гнойный перитонит или нет? На наш
взгляд, закономерность здесь отсутствует. Дело в том, что гнойный перитонит представляет собой
заболевание, связанное с инфицированием раны, с тем, что с ножом или с выделением из желудка в рану
проникают микробы, которые, развиваясь, создают гнойный перитонит: «Перитонит — воспаление
брюшины в результате проникновения в брюшную полость микроорганизмов или от воздействия на
брюшину токсических веществ»322. По существу, мы здесь имеем две самостоятельно развивающиеся
причинные связи: 1) удар ножом — проникающее ранение — тяжкий вред здоровью; 2) наличие в
окружающей среде микробов — их расселение на ноже или в выделениях из желудка — внесение их
вместе с ножом в полость брюшную или желудка — развитие гнойного перитонита — смерть. Вот это
параллельное наличие двух причинных связей с их взаимным сосуществованием, но не
последовательным причинением свидетельствует о том, что проникающее ранение служит лишь
условием, а не причиной развития гнойного перитонита. Правда, как мы уже убедились, условие также
может быть криминально значимым, но только при наличии критериев, которые были нами указаны323.
Пока
';' Там же. С. 84.
"' Медицинская энциклопедия. М., 1967. Т. 7. С. 462.
"' Копов А. П. Понятие преступления. С. 371 - 375.
221
же нам достаточно того, что проникающее ранение само, себе не находится в причинной связи со
смертью потерпев; т. е. опора при квалификации на причинную связь не верна.,'
И вообще, мы говорим о связи проникающего ранения смертью жертвы, не задумываясь о том,
что собой представляет — это деяние (действие) или последствие деян*! (вред). По мнению П. А.
Дубовца, «при телесном повреждении! опасном для жизни, причиняемый здоровью вред являемЗЕ
тяжким и достигает такого размера, что угрожает даже сг
"" жизни потерпевшего <...>.
Опасность повреждения для ж\ устанавливается на момент причинения телесного повреждещу|'•
независимо от дальнейших его последствий»324. Надо признащ странный вред, который существует и
при отсутствие' последствий повреждения. Скорее всего, в анализируем^-ситуации (повреждения,
опасные для жизни в момен?. нанесения) мы должны говорить о формальной диспозиции, % е. само
проникающее ранение искусственно признает^ вредом. Таким образом, здесь отсутствуют два
последствю(|-имеется только деяние и смерть жертвы, наступившая of гнойного перитонита, что,
естественно, исключает двойную вину • и упрощает проблемы квалификации.
Однако в целом тяжкий вред здоровью оценивается именщ) J по последствиям (по исходу); отсюда
вне анализируемого,', примера проблемы двойной вины остаются, но остаются на,,, уже исследуемом
уровне — тяжкий вред здоровью н^' I находится в причинной связи со смертью жертвы, поскольку t
какие-то иные силы лежат в основании ее возникновения; имени*.. § поэтому нам представляется более
точным приведенное выш$ ,1 | высказывание Н. К. Семерневой. И именно поэтому HaiJ^ ^
представляется на сегодняшний день верным оформление Ц l законе, который в ч. 4 ст. 111 УК
говорит не о причинении, ка* ■' i в ч. 1 данной статьи, а о деянии, повлекшем смерть жертвы. Вот
этот более осторожный подход законодателя в данной ситуации нам импонирует.
Коль скоро одно последствие само по себе не может вызвать к жизни второе последствие,
применительно к ч. 4 ст. 111 УК можно представить себе и иное развитие причинения: смерть
наступает от самого действия по причинению тяжкого
3:4
Дуиовец П. А. Указ. соч. С. 63. 65.
222
педз здоровью. Но это противоречит общему пониманию оичинной связи, поскольку в причине заложена
закономерность чшь одного следствия, не может одна и та же причина Закономерно развиваться в
направлении двух разнохарактерных стедствий. Отсюда указанное предположение становится возможным
лишь в одном случае, когда деяние слишком широко п0 объему; в нем имеются и действия, закономерно
влекущие тяжкий вред здоровью, и действия, закономерно влекущие смерть жертвы.
Схема 12
Вот этот «сплав» нескольких действий и есть деяние, предусмотренное ч. 4 ст. 111 УК РФ. Но тогда
исчезает сложная двойная вина, поскольку имеются обычная вина относительно деяния, повлекшего
тяжкий вред здоровью, и обычная вина относительно деяния, повлекшего смерть.
Подводя некоторый итог изложенному, необходимо отметить, что пока какого-то сложного
причинения в связи с побочным результатом не наблюдается.
При этом главной проблемой остается наличие или отсутствие вины. Вернемся к указанному примеру
из судебной практики и попытаемся проанализировать его с позиций вины. На наш взгляд, суд не может
вменять побочный результат лицу, поскольку лицо не должно было (оно не является специалистом, чтобы
быть обязанным предвидеть результат) и не могло предвидеть (его сознание слишком далеко отстоит от
знаний того среднего человека, который разбирается в вопросах инфицирования ран). В этом плане мы
полностью поддерживаем -^■Д. Шаргородского. который писал: «Мы полагаем, что в советском праве
подобного рода квалифицирующие ^е'тоятельства не нужны»325. На этом фоне становится
'
'Миргородский М. Д. Преступления против жизни и здоровья. М, 1947. С. -,(,
223
совершенно понятно скупое изложение автором характере причинения при анализе ч. 2 ст. 108 УК 1960
г. — он проеду следовал традиции. Противниками сохранения в уголовно* законе ст. 27 УК и видов
преступления с двойной формой винф выступают В. И. Ткаченко и В. Лукьянов326.
Думается, от анализируемой традиции необходимо уйти вд следующим основаниям. Во-первых, как
правило, лицо щ предвидет, не должно и не может предвидеть развития событии в связи с иными
силами, а не со своими действиями; в это»! плане М.Д. Шаргородский был прав, когда говорил о§
объективном вменении327. Во-вторых, скорее всего, применительно к ч. 4 ст. 111 УК побочный результат
наступает, от специфики действий, которые более сложны по своей структуре, но в таком случае мы
просто имеем дв* самостоятельных вида преступления: от одного действия наступает тяжкий вред
здоровью, от другого — неосторожно смерть, с соответствующей квалификацией по совокупности.
В-третьих, даже если будет доказано, что вред наступил при наличии вины, нельзя признавать
неосторожное возникновение смерти тяжким последствием умышленного причинения тяжкого вреда
здоровью. «Признание преступления с двумя формами вины в целом совершенным умышленно
означает вменение неосторожных <...> последствий в умышленную форму вины, что не соответствует
реальной опасности деяния»328. Законодатель, а вслед за ним судебная практика И господствующая
доктрина видят только смерть как объективный фактор, который, естественно, опаснее тяжкого вреда
здоровью. Однако главным в структуре квалифицирующего признака остается неосторожность вреда,
что в корне меняет ситуацию. Достаточно сравнить ст. 109 УК (причинение смерти по неосторожности)
с ч. 1 ст. 105 УК (умышленное убийство) и с ч. 1 ст. 111 УК (умышленное причинение тяжкого вреда
здоровью) по их санкциям, которые вне зависимости от любого доктринального мнения показывают
объективную опасность содеянного, воспринятую обществом,
126
Ткаченко В. Указ. соч. С. 62; Лукьянов В. Технический прогресс и уголовное законодательство // Российская юстиция. 1999. №
10. С. 29.
327
Шаргородский М. Д. Преступления против жизни и здоровья. С. 336.
328
Ширяев В. А. Двойная форма вины: за и против. С. 18.
224
каК мы увидим дистанцию огромного размера между неосторожным и умышленным причинением. Мало
того, в ст. ]09 УК речь идет о причинении вреда своим действием, тем не менее санкция сравнительно
мала (до трех лет лишения сВободы), тогда как применительно к анализируемому квалифицирующему
признаку мы ведем речь лишь об обуславливающей связи, которая сама по себе менее социально значима,
нежели причинная, тем не менее санкция в ч. 4 ст. 111 УК запредельна — от пяти до пятнадцати лет
лишения свободы. В этом плане мы полностью согласны с В. А. Ширяевым, заявившим, что
«существующие положения ст. 27 УК не согласуются с принципом справедливости»329. На наш взгляд, в
анализируемой норме законодатель избрал самую извращенную форму объективного вменения, когда
вроде бы установлена вина (неосторожность) по отношению к последствиям, однако она-то при
вменении не учитывается, поскольку неосторожная смерть признается столь же опасной, что и
умышленное ее причинение (в ч. 1 ст. 105 УК санкция от шести до пятнадцати лет), чего в принципе быть
не должно.
4.3. Классификация по субъекту преступления
Классификация субъекта преступления производится по возрасту, вменяемости лица, а также по
специальному субъекту. В связи с тем, что первый и третий вопросы классификации рассмотрены в
юридической литературе достаточно подробно, остановимся только на втором вопросе. Классификация
по вменяемости субъекта преступления должно производится в зависимости от степени деформации его
сознания: полная вменяемость, ограниченная вменяемость и невменяемость.
"т'>мже. С. 18.
"W..V457
Схема 13
Уровни способностей субъекта к осознанию
Полностью вменяем
Ограниченно вменяем
Разумеется, четкие, однозначные границы между' выделенными классами провести сегодня
невозможно. ОднашГг. теория уголовного права, психологии и психиатрии в лишь; большинства
ученых сделали выбор в пользу ограниченно^-, вменяемости, и уголовный закон пошел в том же
направлении! ' что обнадеживает, поскольку поставлена первая веха в деле дальнейшего изучения
до недавнего времен» «несуществующего» нового-старого понятия.
Дело в том, что в теории уголовного права до сих по$ подвергается сомнению наличие
ограниченной или' ' уменьшенной вменяемости330. Эти сомнения взяты на вооружение и
законодателем, который при формулировании ст. 22 УК не внес наименования нового явления в
уголовном праве, но переусердствовал в осторожности.
Во-первых, Дрезденский съезд психиатров еще в 1898 г. установил наличие лиц, уменьшение
вменяемых331.
Во-вторых, еще в начале XX в. международные съезды криминалистов относились к
уменьшенной вменяемости как к данности332.
В-третьих, сегодня в теории уголовного права господствует мнение, что наряду с полной
вменяемостью существует еще и разновидность вменяемости с частично деформированным
сознанием субъекта.
В-четвертых, законодатель выделил в ст. 22 УК нечто, не
Невменяем
т
Таганцев Н. С. Курс русского уголовного права. Т. I. СПб., 1878. С. 70;
Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. М., 1912. С. 199;
Михеев Р. И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном
праве. Владивосток, 1983. С. 89; и др.
3?,;
Люблинский П. И. Международные съезды по вопросам уголовного прав*
за десять лет (1905-1915). Пг., 1915. С. 23.
ш
Там же. С. 57-63.
226
г
-обладающее с полной вменяемостью, отличающееся от нее, е, выделил ограниченную вменяемость,
не именуя ее так.
g-пятых. слишком много на практике случаев столкновения судопроизводства с частично
деформированными способностями субъектов осознавать общественно опасный характер своих
действий или руководить ими. Именно поэтому ограниченная вменяемость как категория уголовного
права существует333.
Серьезные исследования в данном направлении (особенно психологов и психиатров) неизбежно
приведут к постепенной конкретизации границ между указанными классами. Пока же ясно для нас
следующее: нет в абсолютной степени вменяемых и нет в абсолютной степени невменяемых, есть
только лица, в большей или меньшей степени приближенные к тому или другому. Максимальная
приближенность к абсолютной вменяемости и создает полную вменяемость; в какой-то момент
количественная деформация сознания создает криминально значимое качество, перерастая в
ограниченную вменяемость или даже в невменяемость.
4.4. Классификации по субъективной стороне
Преступления по субъективной стороне классифицированы в теории достаточно полно и точно,
хотя определенные проблемы и существуют (например, как вписать в эту классификацию по
смешанной вине, которую теория когда-то разрабатывала, но в настоящее время игнорирует, за
исключением так называемых «двух форм вины»). Посмотрим внимательно на классификацию по
формам вины.
Прежде всего, теория уголовного права и уголовный закон уже установили формы вины: умысел
и неосторожность, которые в свою очередь делятся на прямой или косвенный и легкомыслие или
небрежность.
С м. подробнее: Козлов А. П. Понятие преступления. С. 415 - 474.
227
Схема 14
Вина
Г
Умысел
Прямой
Косвенный
1
1
Неосторожность
-
Легкомыслие
— Небрежноси
И хотя критерии разграничения указанных видов вины не ахти какие334, тем не менее классификацию
можно признать устоявшейся. Главными проблемами при этом остаются возможность «вписать» в
данную классификацию сложные виды вины и четко классифицировать иные разновидности вины.
Указанные обычные виды вины характерны тем, что в них одинаковое психическое отношение к
деянию и последствиям (прямой умысел к деянию и последствию, косвенный умысел к деянию и
последствию, легкомыслие к деянию и последствию, небрежность к деянию и последствию). Коль скоро
уголовный закон и теория уголовного права соотносили с деянием только осознание, которое на
практике было чрезвычайно сложно установить, то обычно в таких случаях говорят об умысле и
неосторожности, не дифференцируя их на подвиды, т. е. речь идет только об умышленном или только
неосторожном отношении к деянию и его результату. И здесь особых проблем с установлением вины
возникать не должно, разумеется, кроме свойственных самим умыслу или неосторожности.
Однако такое прямолинейное отношение к деянию и последствию не всегда имеет место в уголовном
праве. Мы должны понимать, что умысел и неосторожность — это категории легально-научные и все
многообразие психического отношения лица они охватить не в силах; психика человека более
многогранна. В силу этого в реальной психике возникают такие отношения, которые не входят в
формализованные законом случаи. Именно поэтому издавна ведутся дискуссии в теории уголовного
права о существовании более сложных
1
Там же. С. 593-647.
228
а3новидностей
вины, которые не ограничены ни только умыслом, ни только неосторожностью.
В своем Курсе Н. С. Таганцев выделил целый параграф, посвященный совпадению различных видов
виновности335, анализируя позиции в основном германских ученых по данному вопросу. Исследуя мнение
А. Фейербаха, он писал: «Восставая против учения о непрямом умысле, Фейербах разбил относимые к нему
случаи между отдельными рубриками виновности, так что одна часть отошла к области умысла под
именем dolus indeterminatus, другая в виде luxuria примкнула к неосторожности, и, наконец, все
оставшееся вне этих рубрик было отнесено им к области culpa dolo determinata, причем на первом плане
здесь стояли именно случаи умышленных деяний, сопровождавшихся более тяжкими
н е п р е д в и д е н н ы м и п о с л е д с т в и я м и (выделено мною. — А.К.)»336. И далее Н. С. Таганцев
описывает метания Фейербаха в поисках надлежащей классификации обнаруженных им разновидностей
вины и отнесение их в конечном счете к характеристике идеальной совокупности33'. Однако нас пока
интересует не это, а выделенная часть цитаты, из которой следует, что хотим мы того или нет, но
существует еще нечто, не представляющее собой ни «чистый» умысел, ни «чистую» неосторожность.
Мало того, указанное «нечто» имеет несколько разновидностей, только одна из них связана с
неосторожным причинением тяжких последствий, хотя она и стоит на первом месте по значимости.
В результате Н. С. Таганцев приходит к выводу: «Оба вида виновности могут встречаться не только
порознь, но и совместно. В последнем случае, по общему правилу, такое совпадение рассматривается
как совокупность двух отдельных преступлений, так как все попытки признания при этих условиях особой
переходной формы виновности отброшены и в доктрине, и в современных кодексах. Только в виде
исключения, при некоторых преступлениях, подобная осложненная форма признается отдельным
квалифицирующим признаком»338.
Таганцев Н. С. Курс русского уголовного права. Т. 1. М., 1878. С. 93 - 107. ' Там же. С. 94. Там же. Там же. С. 93.
229
На наш взгляд, данное предложение — это уход 0f '• настоящего решения, поскольку при сложной
разновидности вины не всегда будет совокупность преступлений; мало того при таком решении причина
и следствие меняются местами ведь сначала все-таки необходимо разобраться с виной, а уж потом
заниматься квалификацией преступления. И позже почтя все авторы утверждали, что в одном и том же
преступлении могут совпадать умысел и неосторожность. Об этом писал Колоколов339 И многие
другие340.
Хотя имеются и противники этого341. Например, Н. И. Коржанский считал, что применительно к
та_ким видам преступления, как предусмотренные ст. 211 УК и другими статьями уголовного закона,
двойной формы вины быть не должно, но допускал двойную вину применительно к видам
преступления с двумя последствиями342. Так же ранее относился к создавшейся ситуации И.
Филановский343. По мнению В. В. Лукьянова, «ни "двойной", ни "сложной", ни "смешанной" формы
вины в реальной жизни не существует»344.
Однако даже сторонники смешанной вины неоднозначно подходят к ее классификации. В целом
выделяют только преступления с двумя формами вины. И только некоторые авторы обособляют два
основных ее вида: с тяжкими неосторожными последствиями (на примере ч. 2 ст. 108 УК РСФСР 1960
г.) и с различным отношением к деянию и последствию (на примере автотранспортных преступлений)345.
114
Колоколов Г. Е. Уголовное право: Общая часть. М., 1905. С. 271.
Филановский И. Составы преступлений с простой и сложной формой вины
// Советская юстиция. 1967. № 14. С. 15; Кириченко В. Смешанные формы
вины // Советская юстиция. 1966. № 19. С. 13; Зелинский А. Соотношение
умысла и неосторожности // Советская юстиция. 1975. № 3. С. 3 -4; и др.
341
Коржанский Н. И. Очерки теории уголовного права. Волгоград, 1992. С.
72; Кригер Г. Еще раз о смешанной форме вины // Советская юстиция. 1967. №
3. С. 5; и др.
342
Коржанский Н. И. Очерки теории уголовного права. С. 12.
343
Филановский И. Указ. соч. С. 15.
344
Лукьянов В. В. «Двойная» вина — свидетельство отставания юридической
науки от требований технического прогресса // Государство и право. 1994.
№ 12. С. 56.
34
" Дагсль П. С. Указ. соч. С. 136 - 137; см. также: Кириченко В. Указ. соч. С 13 - 14.; Зелинский А. Указ. соч. С. 3 - 4.
340
230
При этом некоторые из них говорят о широком и узком смыслах «сложной вины». Думается, нет смысла
присоединяться к данному мнению, поскольку при исследовании сложной вины нет рассмотрения ее с
двух сторон, а имеется анализ двух взаимоисключающих явлений — видов преступлений с одним
действием и одним последствием и видов преступлений с одним действием и как минимум двумя
последствиями, т. е. в теории УГОЛОВНОГО права имеются две разновидности сложной вины.
II противники, и сторонники смешанной вины в конечном счете приходят к выводу, что все-таки
существует такое психическое отношение к деянию и его двум последствиям, которое не является
ординарным. При этом одни говорят о наличии двух форм вины346; другие — о сложной форме вины, о
двойной вине347. Различие в их заключается в том, что противники смешанной вины лишь констатируют
наличие в преступлении двух форм вины, не создавая новой разновидности вины, тогда как ее сторонники
пытаются обосновать существование новой формы вины за пределами умысла и неосторожности: «Для
смешанной формы вины характерно сочетание признаков умысла и неосторожности, поэтому она не
укладывается в рамки только умысла или только неосторожности, а занимает промежуточное положение
между ними»348.
Если рассматривать по сути, то нужно признать, что противники смешанной вины не правы. Ведь
признание наличия двух форм вины не объясняет причин возникновения вины в тех или иных видах
преступления и того, как и почему связаны эти две формы вины.
Не исключено, что сложная вина должна быть ограничена только смешанной виной, это, естественно,
несколько изменит предложенную выше классификацию, основанную на степени активности
предвидения.
Вортшаин Е. В., Кригер Г. А. Субъективная сторона преступления. М.. ]l)s~. С. 57-58. Куликов А. В. Указ. соч. С. 54 - 60; и др.
It/гель П. С. Указ. соч. С. 132.
231
Схема 15
Вина
[
Умысел
Неосторожность
Смешанная
Указанные выше умысел, неосторожность, смешанная в; могут быть положены в основу
преступлений. Но к таю основаниям мы отнесли время
возникновения, степе
определенности и степень эмоциональной выраженности в;
Классификацию вины по первому основанию право зн;
достаточно давно. Еще у Платона мы
находим упоминание нем: «Кто с заранее обдуманным
намерением Шк несправедливым путем
собственноручно
убьет
кого-либо
иЦ"
своих
соплеменников»349;
«совершен
ли
поступок в состояние ярости, то есть когда внезапно и
непреднамеренно под влиянием <-"
мгновенного порыва...»350.
И позже уголовное право от выделения данных особенностей ,j,
вины не отказывалось.
*
Так, Н. С. Таганцев писал о степени обдуманности и % выделял умысел предумышленный и
внезапный351. Это ", основывалось на ст. 4 Уложения о наказаниях, согласно которой, ч «в преступлениях и
проступках умышленных различаются две "■ степени: первая, когда противозаконное деяние учинено
вследствие не внезапного, а заранее обдуманного намерения или умысла; вторая, когда оное учинено
хотя и с намерением, но по внезапному побуждению без предумышления». С опорой на закон о такой
же классификации пишет и Н. Д-Сергеевский35-.
Несколько позже в Уголовном Уложении 1903 г. данная классификация исчезла; в результате,
комментируя данный закон, Н. С. Таганцев даже не упоминает о делении вины по анализируемому
основанию353. Однако, даже выделяя
■w Платон. Законы /У Платон. Соч. М, 1972. Т. 3. Ч. 2. С. 360.
Там же. С. 354-355.
351
Таганцев N. С. Указ. соч. Т. 1. С. 51.
'" Сергеевский Н. Д. Пособие к лекциям. СПб., 1905. С. 248-249.
355
Таганцев И. С. Уголовное Уложение 22 марта 1903 года. СПб., 1904. С. 9399.
,!0
232
к
.а3анные разновидности умысла, авторы постоянно - меШивали» в классификацию еще и
аффектированный *л1Ь1сел-54, по сути деформируя классификацию. ' в законодательство Союза ССР,
РСФСР и России указанные язновндности вины не были включены. Но теория уголовного права о них не
забывала и продолжала их выделять.
д. II. Рарог соглашается с трехчленным делением умысла на заранее обдуманный, внезапно
возникший и аффектированный355, что повторяет классификацию столетней давности. Это было бы
хорошо, если бы классификация была надлежащей. Однако невооруженным глазом видно, что здесь нет
классификации по одному основанию. Затем А. И. Рарог свою позицию меняет и признает простой и
аффектированный УМЫСЛЫ разновидностями внезапно возникшего умысла356.
Еше хуже классификация Р. И. Михеева, И. М. Тяжковой и других авторов, которые выделяют заранее
обдуманный и внезапно возникший умыслы и разновидностью последнего признают
аффектированный357. Хуже потому, что если А. И. Рарог, высказывая последнее мнение, все-таки сумел
сохранить правила классификации на двух уровнях, то Р. И. Михеев и его сторонники их нарушили,
поскольку произвели классификацию ненадлежащее: не может быть класс представлен одним
подклассом.
Тем не менее, на наш взгляд, не правы все указанные авторы.
Во-первых, богатая палитра чувственного отношения к случившемуся не ограничена только
аффектированным умыслом и даже деление на простой и аффектированный всего этого богатства не
отражает. Во-вторых, чувственное отношение характеризует не только умысел, тем более внезапно
возникший. В-третьих, чувственное отношение должно создавать отдельную классификацию.
В этом плане был более точен в классификации А.
" Тагшщев Н. С. Курс русского уголовного права. Т. 1. С. 51 - 52; Сергеевский И- Л Указ. соч. С. 249.
Рарог А. И. Субъективная сторона и квалификация преступлений. М, 2001 с.48.
Российское уголовное право. Общая часть. Учебник. М., 1997. С.144.
Российское уголовное право: Курс лекций / Под ред. А. И. Коробеева. Т. 1.
407; Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М Тяжковой. Т. 1. С. 315 -316.
233
А.Пионтковский, который выделял заранее обдуманнь внезапный умыслы3-"18.
Заранее обдуманной может быть любая вина, а не тол умысел. Так, очевидно, что легкомыслие
характеризуй только предварительным обдумыванием, поскольку чело что-то должен противопоставить
возможному преступлен чтобы исключить его; рассчитывает ситуацию, наход обстоятельства,
способные исключить преступный резулы Небрежность, наоборот, как правило, возникает внезапно; лиД*
действует по наитию, глубоко не продумывая ситуацию; имег^ поэтому оно не предвидит возможность
побочных последст
Заранее обдуманная вина представляет собой психичесв отношение, возникающее в достаточно
отдаленном период-времени до совершения первого телодвижения в направлен^ достижения
результата. Возникновение вины может бьг*|' отдалено от действия на различный период времени. При
этощ существует двойственное отношение к данной разновидное!* вины: с одной стороны, более или
менее длительный период времени позволяет лицу более точно подобрать орудия! средства совершения
преступления, проработать плав совершения преступления, подобрать соучастников, боле* эффективно
использовать их характеристики для совершили преступления, подготовить рынки сбыта похищенного
и пути отхода после совершения преступления; и чем длительнее период времени, предстоящий
действию, тем подготовка к преступлению может быть эффективнее; но, с другой стороны, длительность
предварительного обдумывания может показывать и колебание лица359, его недостаточную внутреннюю
готовность совершить преступление, внутреннюю борьбу мотивов, при которой преступный мотив не
становится преобладающим; «лицо, легко решающее совершить преступление, может быть признано
более общественно опасным по сравнению с тем, кто идет на это после долгих колебаний»360. Вот эта
двойственность социальной характеристики заранее обдуманной вины не позволяет
'5Ь Пионтковский А. А. Указ. соч. С. 366-367.
-° Об этом писал еще Ф. ван Гольтцендорф. (цит. по: Фаьдштейн Г. С. Учение
о формах виновности в уголовном праве. М.. 1902. С. 96-97).
-ь0 Пионтковский А. А. Указ. соч. С. 367.
у
234
-,н0значно оценить ее лиоо как повышенно опасную, лиоо как обладающую таковой степенью
опасности. Только в
ез\дьтате исследования конкретного уголовного дела может быть установлено то или другое либо и
то и другое с с00тветствующей оценкой психического отношения, его социальной значимости.
Однако в любом варианте к преступному действию лицо приходит, хорошо продумав ситуацию и
выбрав для решения своих проблем именно преступный путь.
Внезапно возникшая вина характеризуется тем, что между возникновением вины и совершаемым
первым телодвижением нет временного разрыва; вина реализуется сразу же по моменту
возникновения. Однако двойственный характер не оставляет и данную разновидность вины: с одной
стороны, при такой вине лицо не может серьезно подготовиться к совершению преступления, менее
внимательно и предусмотрительно, что показывает вроде бы и меньшую степень вины; но с другой
— данное лицо в силу опять-таки слабой подготовки и внимательности с большей долей вероятности
может допустить возникновение побочных результатов, в том числе и таких, которые по своей
социальной значимости многократно превышают целеполагаемый результат.
Вот это отсутствие единой социальной оценки заранее обдуманной и внезапно возникшей вины
не дает возможности однозначно охарактеризовать их, что приводит к выводу о том, что это деление
вины решающего значения не имеет361, различие этих видов умысла для советского уголовного
права
«
не имеет решающего значения»362, что едва ли следует принимать, поскольку, введя и
конкретизируя цель использования времени до первых преступных телодвижений. мы с довольно
полной уверенностью может установить степень вины и степень опасности личности, несмотря на
указанную неоднозначность.
Теперь рассмотрим классификацию по степени определенности вины.
Первые попытки выделить вину по данному основанию принадлежат к А. Фейербаху.
Фелъдштейн Г. С. Указ. соч. С. 98. Иионтковский А. А. Указ. соч. С. 367.
235
Н. С. Таганцев об этом пишет следующее: «В борьбе п] защитников непрямого умысла Фейербах
выставил на перв-план новую попытку деления умысла на виды по степеЛ определенности цели,
попытку, встречающуюся, впрочем, х<ж' и в неясной форме, у средневековых криминалистов»363.
,.^£
Указанная доктрина выделяла две разновидности умысф — dolus determinatus и dolus indeterminatus.
«К первому относи* те случаи, когда наступивший правонарушительный результф и поставленная цель
действия совпадали <...>, пр$ неопределенном же умысле предполагалось, что наступившее
последствие, хотя и вкладывалось в поставленную цель, ноф соединении с другими, не отделенное от
них в своев индивидуальности; таков, например, поступок лица, которые наносит удар другому, желая
ему вредить, но не отдавая себе1 отчета: будет ли этот вред состоять в увечьи, тяжких страданиях или в
причинении мимолетней боли»364.
В результате Н. С. Таганцев делает вывод о схоластичности;
ненужности указанной классификации, отсутствии ее
существенного значения365.
f
Несмотря на такое критическое отношение к анализируемой1 классификации, в теории советского
уголовного права идея выделения данных разновидностей умысла продолжала существовать. Так, А. А.
Пионтковский поддерживал эту идею,' но несколько иначе определял обособленные классы: для
определенного умысла характерна его направленность на точно определенный результат; при
неопределенном умысле результат индивидуально не конкретизирован366. В последующем теория
уголовного права исходила именно из' этого понимания деления умысла по анализируемому
основанию367.
К сожалению, этим деление умысла не завершилось. Еще с XIX в. теория уголовного права пыталась
дифференцировать другие разновидности умысла, тесно связанные С определенным
и
неопределенным.
«Из понятия о
1!,
Таганцев Н. С. Курс русского уголовного права. Т. 1. С. 48.
Там же. С. 48.
365
Там же. С. 49.
'66 Пионтковский А. А. Указ. соч. С. 366.
''" Злобин Г. А., Никифоров Б. С. Указ. соч. С. 97; Иванов Н. Умысел в уголовном
праве России // Российская юстиция. 199S. № 12. С. 18; и др.
1Ы
236
определенном умысле образовалось учение об общем Л1ысле, а из определенного — об
альтернативном и ■ еццальном: деления или совершенно несостоятельные в
368
оем существе, или ненужные, а потому и отброшенные с0Временною доктриною и практикой» . Не
369
изменил Н. С. Таганцев этого мнения и позже .
Однако в советском уголовном праве данная идея нашла своих сторонников, каждый из которых
различным образом классифицировал разновидности умысла и понимал их различным образом. В
результате данное учение приобрело самые немыслимые конфигурации.
Так, А. А. Пионтковский делил определенный умысел на простой («субъект намеревается причинить
лишь один определенный преступный результат») и альтернативный («субъект допускает возможность
причинения в результате своих действий одного из нескольких им п р е д в и д е н н ы х
и и н д и в и д у а л ь н о о п р е д е л е н н ы х (выделено мною — А.К.) преступных результатов»)370. Такой
же точки зрения придерживался И. Г. Филановский371. Авторы не производят дополнительной
классификации неопределенного умысла.
Г. А. Злобин и Б. С. Никифоров пишут о неопределенном умысле, отождествляя его с
альтернативным и не производят дополнительной классификации определенного умысла372.
По мнению А. И. Рарога, прямой и косвенный умыслы бывают определенными, неопределенными и
альтернативными373, т. е. он превращает альтернативный умысел в равноположенный с определенным и
неопределенным, создавая трехзвенную классификацию. Такую же точку зрения высказал и Р. И.
Михеев374.
Как видим, авторы не знают, что им делать с альтернативным умыслом.
Таганцев Н. С. Курс русского уголовного права. Т. 1. С. 49.
Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. СПб., 1902.
Пионтковский А. А. Указ. соч. С. 366 - 367.
Куре советского уголовного права // Отв. ред. Н. А. Беляев и М. Д. Шаргородский. Т. 3. С. 421.
Ъойин Г. А., Никифоров Б. С. Указ. соч. С. 97 - 105.
Рирог А. И. Указ. соч. С. 52.
Российское уголовное право: Курс лекций / Под ред. А. И. Коробеева. Т. 1. С - 4 0 5 - 4 0 7 .
237
Так куда нам девать альтернативный умысел?
Теоретическая попытка обособить его выглядит уныл малодоказуемо. Тот же А. И. Рарог пишет:
«Определен умысел характеризуется наличием конкретного представлен о качественных и
количественных показателях главно^ объективного признака. <...> При неопределенном умыгдр имеется
не индивидуально-определенное, а обобщение* представление об объективных свойствах деяния, то
ecfc виновный сознает только видовые его признаки. Например нанося потерпевшему сильные удары по
голове, груди и живоаь виновный предвидит, что в результате будет причинен вр^ц здоровью
потерпевшего, но не сознает величин*ы этотц вреда.<...> Когда человек предвидит примерно
одинаковую возможность наступления двух или более определенны^ последствий, то воля его не
направлена определенно ни на овщ из них, поэтому нет оснований говорить об определенноц умысле.
Однако его нельзя назвать и неопределенны^ поскольку у виновного имеется представление не о
видовых, а об индивидуальных признаках последствий. <...> Поэтому альтернативный умысел
правильнее считать самостоятельны!! видом»375.
Во-первых, совершенно непонятно, почему автору
противопоставив определенному неопределенный умысел, т. %
создав ясную и непротиворечивую классификацию и придав
определенному качественно-количественный характер*
оставляет для неопределенного только качественный характер*
выводя количественный характер за его пределы.
v
Во-вторых, с какой стати при предвидении виновные причинения вреда возникает неопределенный
умысел Ш отношению к данному факту. Если не к данному факту, а к его конкретизации, то это уже
«заботы» «альтернативного» умысла» а не «неопределенного». Скорее всего, автор должен был признать
по факту предвиденного причинения вреда здоровью также определенный умысел. Но в таком случае он
остается без неопределенного умысла или же ему придете* отождествлять неопределенный и
альтернативный умыслы. В любом варианте рассуждения автора не выдерживают критики.
В-третьих, нет никаких оснований выделять альтернативный
Рарог А. И. Указ. соч. С. 50-51
238
Albice:i наряду с неопределенным или определенным. Если ' 1ьТернативный умысел — самостоятельный
вид, то по законам • тдссификации в нем должны отсутствовать и признаки определенного умысла, и
признаки неопределенного умысла. go поскольку деление на «определенный — неопределенный»
представляет собой в буквальном смысле всеобъемлющую к1ассификацию на одном уровне, то
«альтернативному» в данной классификации просто нет места.
На наш взгляд, более точны в классификации по анализируемому основанию те авторы, которые
признают определенный (конкретизированный) и неопределенный (неконкретизированный) умыслы376.
Отсюда видно, что определенность или неопределенность умысла связывали именно со степенью
определенности сознания; насколько достоверно отражало лицо в своем сознании окружающий мир: при
адекватном или приближенном к таковому отражении возникает определенный умысел, при
неадекватном или приближенном к таковому — неопределенный умысел.
Однако при этом возникла проблема, связывать ли определенность или неопределенность сознания
только с результатом либо и с другими признаками объективной стороны преступления.
По мнению одних авторов, определенность и неопределенность умысла следует соотносить только с
результатом377; по мнению других — с объективными признаками преступления: со всеми378 или только
с существенными признаками преступления, определяющими или изменяющими квалификацию379. Нам
больше импонирует последняя позиция с первым ее вариантом, поскольку свою точку зрения по
распространяемости вины мы выше уже высказывали, хотя надо признать, что основным признаком,
Ворошилин Е. В., Кригер Г. А. Указ. соч. С. 40; Курс уголовного права. (^бщая часть // Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М.
Тяжковой. С. 317; Иванов 11 Указ. соч. С. 18.
Чиоптковский А. А. Указ. соч. С. 366-367; Злооин Г. А., Никифоров Б. С. ^К'И. соч. С. 97-105; Ворошгаин Е. В., Кригер Г. А.
Указ. соч. С. 40-41; и др.
Российское уголовное право. Курс лекций / Под ред. А. И. Коробеева. Т. 1. с-405-407 и др.
1'арог А. И. Указ. соч. С. 50.
239
вызывающим сомнения в квалификации преступления, ocraeixj»
последствие и психическое отношение к нему.
ь
Определенность или неопределенность распространяется^ каждый вид умысла: определенным или
неопределенным можег быть и прямой (например, в одном случае преступник желаей сдернуть с головы
потерпевшей шапку и делает это; в другой — взламывает сейф, зная, что там может находиться от 50
тысяч до миллиона рублей), и косвенный (например, в однои случае лицо, балуясь, сбрасывает приятеля
в реку, кишащую пираньями, безразлично относясь к его судьбе, в результате чего приятель гибнет; в
другом — снимает на улице города к мороз с пьяного меховую одежду, понимая, что тот либо очнется и
дойдет до ближайшего подъезда, либо его поднимут прохожие, либо он сильно обморозится, либо
замерзнет; в результате потерпевший гибнет) умыслы. Именно поэтому они и являются
самостоятельными характеристиками умыслов.
В то же время определенность или неопределенность психического отношения касается не только
умысла, но и неосторожности. Например, крановщица обнаружила оголенный провод недалеко от педали
контактора и сообщила об этом мастеру; мастер наступил на оголенный провод ногой, обутой в валенок,
ток валенок не пробил; мастер сказал крановщице, что она может продолжать работать и что, через
некоторое время он подошлет электрика; поскольку в кабине крана было жарко, крановщица сняла
валенки, и, когда нога ее соскользнула с контактора и коснулась оголенного провода, она была убита
током.
В данном случае мы имеет дело с легкомыслием мастера, но при понимании определенного
возможного результата действия тока высокого напряжения.
Довольно часто при нарушении правил безопасности лицо не конкретизирует в сознании результат
(например, при превышении скорости движения автомашины лицо не задумывается о конкретном
результате, поскольку в качестве такового может наступать и повреждение его машины, и его смерть, и
смерть или вред здоровью прохожих и т. д.). В такой ситуации возникает легкомыслие неопределенное.
Применительно к небрежности мы не можем выделить определенность или неопределенность
психического отношения, поскольку лицо не знает об асоциальное™ своего поведения.
240
Деление психического отношения на определенное и неопределенное особого значения для
квалификации преступления не имеет. Нужно запомнить лишь одно правило. 0ри прямом умысле (и
определенном, и неопределенном) поведение лица квалифицируется в зависимости от желаемого
результата: при определенном умысле — по желаемому единственному результату; при
неопределенном — по максимуму желаемого, поскольку последний охватывался деланием лица.
При косвенном умысле и легкомыслии дело обстоит несколько иначе, поскольку они связаны с
побочным результатом; здесь действия лиц квалифицируются по фактически наступившим
последствиям вне зависимости от того, определенный или неопределенный характер они носят.
Таким образом, квалификация зависит не от того, определенная вина или неопределенная, а от
наличия желаемого или побочного результата.
Непонимание этого приводит к ненужной дискуссии в теории уголовного права по поводу
квалификации в зависимости от степени определенности. Так, А. А. Пионтковский, А. И. Рарог и
другие поддерживают позицию, что преступления, совершенные с неопределенным умыслом,
нужно квалифицировать по фактически наступившим последствиям380. Мало того, Н. Г. Иванов уверен,
что такая квалификация «не вызывает сомнений ни в теории, ни в правоприменительной
практике»381.
Нет, вызывает сомнения и именно у специалистов, глубоко занимающихся субъективной
стороной преступления. Так, А. И. Рарог приводит мнение П.С. Дагеля, считающего, что
преступления, совершаемые с неопределенным умыслом, следует квалифицировать по наиболее
тяжелым предвиденным последствиям382.
Такую же позицию занял и Р. И. Михеев383.
Мы
частично
согласны
с
таким
выводом
по
Пионтковский А. А. Указ. соч. С. 366; Рарог А. И. Указ. соч. С. 52; Иванов '■'■ Указ. соч. С. 18.
Иванов Н. Г. Принцип субъективного вменения и его реализация в УК // Государство и право. 1999. № 10. С. 55. ' Рарог
А. И. Указ. соч. С. 51.
Российское уголовное право: Курс лекций // Под ред. А. И. Коробеева. 1 Г С. 406 -407.
iihai \o 457
241
вышеизложенным причинам, однако не согласны с
аргументацией: «Конструирование ответственности)
преступления с неопределенным умыслом по фактичес
наступившим последствиям есть не что иное, как перенесев сферу умышленных преступлений конструкций
ответственности за неосторожное преступление»3**4. Дело втой|
что по фактически наступившим последствиям решает|£,
вопрос и при косвенном умысле.
''Щ
Из приведенных мнений ясно, что в полном объеме не npajjjf
ни первые, ни вторые: квалификация преступлений, совершение
с неопределенной виной, зависит от характера последсгад
(желаемый или побочный результат) и несет двойственнь
характер: при желаемом результате (и оконченном,;!
неоконченном) — в зависимости от максимума желаемого
противном случае лицо, взломавшее сейф банка, нашедще^ I
нем сто рублей и забравшее эту сумму, не будет отвечать |
уголовно-правовом порядке в силу наличия мелкого хищенвд
— ст. 7.27 Кодекса об административных правонарушениях^
при побочном результате — по фактически наступившем*
последствию.
ч
На фоне сказанного становится понятной и более глубока! классификация вины по характеру
последствий (желаемы ОНА или побочны): выделение неконкретизированной Щ альтернативной вины,
первая из которых представляет собо# неопределенный косвенный умысел или легкомыслие, тогда кап
вторая — неопределенный прямой. При этом преступления? возникшие с неконкретизированной виной,
квалифицируются I& наступившим последствиям, а с альтернативной — п© максимуму желаемого.
Схематически это можно представить следующим образом.
584
Там же. С. 406. 242
Схема 16
Вина
О определенная
I _________________
неопределенная
альтернативная
неконкретизированная
Рассмотрим теперь классификацию вины по степени эмоциональности психического отношения
лица.
Человеческим эмоциям и их влиянию всегда уделялось довольно большое внимание.
Платон, анализируя убийство и причинение вреда здоровью, рассуждал о поступках, совершенных
невольно, в состоянии ярости, под влиянием страха, с сознательным умыслом, и дифференцировал
на этой основе ответственность385, т. е. уделял внимание эмоциям и их значению в праве. М. Т.
Цицерон, анализируя мнения философов по поводу страсти, перечислял их огромное количество и
классифицировал их: все страсти возникают либо от мнимого блага, либо от мнимого зла; первые
подразделяются на желание и радость, вторые — на страх и горе: каждая из них в свою очередь
подразделяется еще на несколько страстей, например, горе включает в себя завистливость,
соперничество, ущемленность, жалость, томление, отчаяние, скорбь, тягость, боль, сетования,
заботу, уничижение, муку, безнадежность и проч.386
Впоследствии философы и психологи шли при рассмотрении эмоций именно по этому пути387Д. Юм, используя, похоже, идею Платона о разуме (спокойствии) и возбуждении, выделяет
аффект («сильную и ощутимую эмоцию нашего духа, возникающую, когда перед нами предстает
некоторое благо или зло») и разум («аффекты, совершенно однородные с первыми, но только
действующие
;
Ч.итюн. Указ. соч. С. 365.
Ui.ucpon М. Т. Тускуланские бесебы // Цицерон М. Т. Избр. соч. М. С 1975. 3 0 0 -3 0 3.
n)
'-iJ. Трактате человеческой природе. М., 1995. Т. 2. С. 148: Изард К. Э. ГЬпология эмоций. СПб., 2000; и лр.
243
спокойнее и не производящие такого волнения в наше^. настроении»)388, т. е. попытался разделить
эмоции (аффекты) спокойствия и сильные, ощутимые. Последующее выделение им аффектов прямых и
косвенных389 никакого отношения к ранжированию эмоций не имеет.
Однако нас интересует не такое выделение разновидностей эмоций, а их ранжирование по степеням
изменения вменяемости, например, то же самое горе должно быть выражено в меньших или больших
страстях. Но в этом направлении исследований нет или почти нет, по крайней мере нам они пока не
встретились.
Исходя, похоже, из указанного философского подхода, Н. С.Таганцев дифференцировал все
преступления на совершенные в спокойном состоянии и в состоянии аффекта, относя все это к внешней
стороне преступления390. Вместе с тем автор выделял аффекты и страсти в отдельный подраздел, не
придавая этому существенного значения, но совершенно верно говоря при этом: «Опыт и теория
указывают нам, что существуют такие потрясения психической жизни, такие порывы и проявления
страсти, что они не только парализуют самообладание, но даже и самое самосознание человека.
Очевидно, что подобное умоисступление, или беспамятство должно устранять возможность
вменяемости поступков, совершенных в таком состоянии. Там, где эти порывы страсти не достигли
подобных размеров — они могут иметь влияние на определение характера и самой меры наказания»391.
Таким образом, мы видим у автора, во-первых, обособление двух степеней аффектов (в рамках
вменяемости и вне ее рамок) и, во-вторых, отсутствие терминологического размежевания тех и других (и те
и другие суть страсти или аффекты). В результате он как бы выделил три степени выраженности эмоций:
спокойное состояние их, аффекты вменяемости и аффекты невменяемости. По существу, такое деление
аффектов было бы на сегодняшний момент вполне достаточным, поскольку и законодатель, и теория
уголовного права обособляют
188
Юм Д. Указ. соч. Т. 2. С. 191.
Там же. С. 192- 193.
'90 Таганцев N. С. Курс русского уголовного права. Т. 1. С. 51.
■'" Таганцев //. С. Курс русского уголовного права. СПб., 1874. Кн. 1. Вып. 1С. 139.
384
244
6>1еняемость, ограниченную вменяемость и невменяемость, которым соответствует приведенная
трехзвенная кЛассификация эмоций; разумеется, при условии жесткого терминологического и
сущностного размежевания разновидностей эмоций, т. е. соотнесении конкретных эмоций с каким-то из
выделенных классов.
Однако и в психологии, и в советском, и в сегодняшнем российском уголовном праве устойчиво идет
речь об аффектированном умысле без его дифференциации на виды.
Так, Е. П. Ильин, анализируя эмоции, пишет лишь об аффекте как наибольшей выраженности чувств,
не выделяя других степеней392.
Занимающийся специально проблемами аффекта Б. В. Сидоров приводит мнения некоторых
специалистов по определению аффекта (это кратковременная, но бурно протекающая эмоциональная
реакция393, это «критическая точка переживания»394, это психическое состояние, наиболее связанное с
инстинктивной или безусловной рефлекторной деятельностью, иногда в высшей нервной системе в
какой-то миг происходит перерыв связи между коркой и подкоркой395). Соглашается с ними, сам признает
аффектом «не просто сильное, но исключительно сильное, быстро возникающее и бурно протекающее
кратковременное эмоциональное состояние, существенно ограничивающее течение интеллектуальных и
волевых процессов, нарушающее целостное восприятие окружающего и правильное понимание
субъектом объективного значения вещей. В состоянии аффекта эмоциональное напряжение (душевное
волнение) достигает столь высокой степени, что наступают качественные изменения (выделено мною.
—А.К.) (в сравнении с обычным состоянием) в психике и организме человека»396. Однако Б. В. Сидоров
оставляет при этом аффект в системе криминальных явлений, что вызывает соответствующие вопросы.
'/ Ильин Е. П. Эмоции и чувства. СПб., 2001. С. 48 - 54.
'"'' Большая советская энциклопедия. М., 1970. Т. 1. С. 456.
""* Шавгулидзе Т. Г. Аффект и уголовная ответственность. Тбилиси. 1973.
С 47.
'" Павлов И. П. Поли. собр. соч. М.. 1951. Т. 3. Кн. 2. С. 234.
Сидоров Б. В. Аффект. Его уголовно-правовое и криминологическое значение. Казань, 1978. С. 23 - 24.
245
Если исследуемое явление исключительно силь;
эмоциональное состояние, если оно качественно меняет з
если оно находится на грани инстинктивной деятельно»
перерывом связи между коркой и подкоркой, если с
представляет собой критическую точку переживания,
почему оно остается криминальным явлением? Если аф(
как нечто исключительное характеризует вменяемость,
какая степень его соотносится с невменяемостью? Ее,
аффект представляет собой крайнюю степень выражен]
эмоций, что представляют собой иные степени, достаточно
в этом случае обозначить их как обычные? Существует
какая-то особая степень (особые степени) вйраженносд^
эмоций, свойственные ограниченной вменяемости?
. |"
Все эти вопросы требуют ответа в одном направлении —.& ранжирования степеней выраженности
эмоций и соотнесена!.,, их со степенями вменяемости. Ни того, ни другого мы пока 6 ■" литературе не
нашли, хотя достаточно очевидно различное содержание эмоционального в различных конкретных
чувствах.
Например, вполне понятно различие в эмоциональном окрас* раздражения и гнева, уважения и любви,
злопамятности и ненависти и т. д. Даже каждая из указанных эмоций (например ненависть) может быть
различной (более поверхностной или fN глубокой) в зависимости от душевного состояния лица И
ситуации.
Можно было бы согласиться с И. М. Тяжковой в разделении аффекта на физиологический и
патологический, когда физиологический не исключает, а патологический исключает вменение397.
Однако в таком случае одно и то же психическое явление (аффект) приобретает слишком широкий
объем с двойственным назначением, чего мы стараемся всегда избегать. Именно это и настораживает
в указанном предложении.
Мало того, то или иное эмоциональное состояние свойственно не только умыслу, но и
неосторожности. Вот здесь нам может пригодится позиция Д. Юма, который выделял прямой и
косвенный аффекты (эмоции): первый соотносил с желаемым результатом, второй — с побочным.
Прежде всего,
!ч7
Курс уголовного права Общая часть // Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М-Тяжковой. Т. 1.С. 347.
246
ми прямые эмоции, обращенные к целеполагаемой
еятельности. с необходимостью в определенной части
ереносятся и на действия в направлении побочного результата,
оскольку человек не может жестко отгородить одни эмоции
т других. На этом фоне у лица существует и какое-то
аМОстоятельное отношение к побочному результату,
сопровождаемое и эмоциями только к нему. Совокупность
прямых и косвенных эмоций применительно к побочному
результату создает не только суммированную эмоцию, более
существенно деформирующую вменяемость и, соответственно,
вину но и эмоцию, созданную путем поглощения эмоций прямых
и косвенных, которая менее существенно влияет на
вменяемость и соответственно вину.
Указанное деление на прямую и косвенную эмоцию помогает обособить эмоции не только
относительно прямого умысла, но и применительно к косвенному умыслу и неосторожности. По
крайней мере очевидно, что при легкомыслии, предвидя возможность наступления результата,
рассчитывая его ненаступление и исключая результат, лицо просто не может обходиться одним
разумом, не может обойтись без эмоций, которые с необходимостью сопровождают его психику. Сложнее
при небрежности, когда у лица отсутствует косвенная эмоция, поскольку лицо не знает о побочном
результате; однако и здесь нельзя говорить об отсутствии эмоций, поскольку прямая эмоция создает
определенный фон, и относительно побочного результата, т. е. по прямой эмоции, мы можем судить о
степени ущемленности долженствования и возможности предвидения.
Именно поэтому, на наш взгляд, во-первых, нужно выделять различное эмоциональное состояние не
только в отношении умысла, но и в отношении неосторожности; во-вторых, для Целей уголовного права
на настоящем уровне развития знания 0 степенях эмоциональности вины вполне достаточным является
их трехчленное деление для соотнесения с полной вменяемостью, ограниченной вменяемостью и
невменяемостью; в-третьих, каждой из разновидностей э-Моционального состояния следует придать
собственное наименование — спокойное, раздраженное (сильное душевное волнение) и
аффектированное; разумеется, это взгляд юриста, и не исключено, что психологи с психиатрами
создадут более
247
точную классификацию эмоциональных состояний*! применительно к выделяемым степеням
вменяемости с бод^* точным их наименованием; в-четвертых, возникают трудносц с отнесением тех
или иных чувств к какой-либо из выделенщ» групп (например, подавленный гнев может быть отнесен и
* спокойному состоянию, тогда как гнев расторможенный —. к раздраженному или даже
аффектированному); поэтом* дальнейшая дифференциация чувств будет уже зависеть от
психолого-психиатрической экспертизы, которая буде* соотносить не чувство, а его степень
выраженности, в совокупности — определенные степени выраженности всех чувств к одной из
указанных групп.
Схема 17
Степень эмоциональной выраженности
спокойная
раздраженная
аффектированна
§ 5 Классификация преступлений в зависимости от степени их завершенности
В целом данная классификация особых проблем не вызывает, тем более что законодатель сделал
большой шаг в сторону ее уточнения. Тем не менее определенные неясности и в данной классификации
существуют. Применительно к теме исследования, на наш взгляд, их присутствует две. Не будем
останавливаться на главной проблеме, нужны ли вообще стадии совершения преступления, чем они
отличаются от видов неоконченного преступления, поскольку она не касается проблем
классификации, и об этом автор уже свою позицию высказал398.
Первым из вопросов классификации является деление стадий.
В уголовном праве стадии совершения преступления традиционно связаны с возникновением
умысла, обнаружением его, приготовлением к преступлению, покушением на
Козлов А. П. Учение о стадиях преступления. С. 10-125.
248
преступление и оконченным преступлением. Подобный взгляд
сложился в России довольно давно.
на
стадии совершения преступления
Позднее самый широкий объем стадий совершения преступления предлагал А. А. Герцензон,
который относил к нИм возникновение умысла (намерение), подготовку преступного деяния, само
преступное деяние и результат399. К этой точке зрения присоединились и другие авторы400.
Однако критическое отношение к возможности признания той или иной стадии криминально
значимой привело к сокращению элементов, составляющих традиционно понимаемые стадии
совершения преступления: к ним относили обнаружение умысла, приготовление к преступлению,
покушение на преступление и оконченное преступление401; приготовление к преступлению, покушение
на преступление и оконченное преступление402; а некоторые теоретики, отбрасывая и оконченное
преступление, относили к ним только приготовление и покушение403.
Как видим, разнобой в определении количества стадий совершения преступления весьма широк, но это
не насторожило научные круги; в последние годы работ по данному вопросу написано очень мало,
стадии в них рассматриваются, как правило, с традиционных позиций, которые не привели к единому
решению существующих проблем. Подобное происходит, по-видимому, потому, что при анализе стадий
авторы имеют в виду различные явления. Здесь, мы видим, перемешаны стадии совершения преступления
и виды неоконченного преступления. На наш взгляд, к стадиям совершения преступления относятся
возникновение замысла, обнаружение замысла, создание условий и исполнение преступления.
"" Уголовное право: Часть Общая / Под ред. А. А. Герцензона. М., 1948. С 346.
Кузнецова Н. Ф. Ответственность за приготовление и покушение по советскому уголовному праву: Автореф. дис. ... канд.
юрид. наук. М.. 1953.
С 4.
Курс советского уголовного права ' Под ред. А. А. Пионтковского. М. 197'>. Т. 2. С. 271.
" --(урманов Н. Д. Стадии совершения преступления по советскому уголовному пРаву. М., 1955. С. 34; и др.
Тышкевич И. С. Понятие приготовления и покушения в советском уголовном пРаве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1952.
С. 15.
249
"Р
Попытаемся углубить изучение проблемы анализов"
отдельных этапов.
„
Как уже указывалось, в теории нет однозначного мнения № поводу значимости стадий
возникновения (формирование умысла и его обнаружения. Одни авторы считают и* криминально
значимыми и выделяют в качестве стадии совершения преступления404. Другие же, напротив, не
относит к числу криминально значимых явлений: «Процесс создана* преступного умысла,
обдумывание способов и путей его реализации есть внутренний процесс, протекающий в психике
лица. О нем не знают окружающие до тех пор, пока он не выявился вовне. Создание преступного
умыела не может рассматриваться как стадия в развитии преступной деятельности»405. Кто из них
прав? В данном случае мы сталкиваемся с ситуацией, в которой оказываются истинными выводы и
тех, и других в какой-то части, несмотря на их кажущуюся противоречивость.
При совершении преступления стадии традиционно начинаются с возникновения замысла;
отличие от привычного оформления анализируемой стадии заключается лишь в терминологическом
определении психического отношения (умысел — замысел), что вызывается необходимостью
анализа стадий совершения не только умышленных, но и неосторожных преступлений.
Под возникновением замысла обычно понимают «процесс обдумывания и принятия решения в
преступной деятельности»406. Подобное понимание данной стадий преступления является
очевидным и обоснованным как для прямого, так и для косвенного умысла и легкомыслия
(самонадеянности), поскольку при всех указанных видах вины преступник предвидит возможность
наступления общественно опасного результата, т. е. обдумывает и принимает общественно вредное
решение.
Несколько сложнее обстоит дело с преступной небрежностью, при которой отсутствует
предвидение
404
Уголовное право: Часть Общая / Под ред. А. А. Герцензона. С. 346; и ДрПионтковский А. А. Указ. соч. С. 483.
406
Лясс Н. В. Стадии преступной деятельности по советскому уголовному
праву: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1952. С. 8 -9.
405
250
^щественно опасных последствий и вроде бы должен оТСутствовать процесс обдумывания и принятия
общественно опасного решения. Однако этот процесс остается в полном объеме и при преступной
небрежности, так как и здесь внешне социально позитивное обдумывание и принятие решения в силу
невнимательности и поверхностного отношения лица к окружающей его действительности становятся в
определенной части негативным психическим процессом — ненадлежащие обдумывание и принятие
решения.
Возникновение замысла традиционно не признают самостоятельной стадией преступления в связи с
тем, что о такой деятельности никто еще знать не может407. «Все, что не выражается в деянии (действии
или бездействии), находится вне сферы уголовно-правового регулирования»408. Оправданно ли подобное?
Думается, нет. Ведь, говоря о возникновении замысла, мы имеем в виду возникновение
антисоциального отношения лица к соответствующим общественным отношениям, выраженного в
социально негативных мотивах, целях и вине. Принять решение действовать можно только на основе
постановки целей, при наличии определенных побуждений и вины, установление которых в
определенных случаях крайне важно, так как невозможно без мотива и цели точно разобраться в
совершенном преступлении, поскольку они в конкретных ситуациях корректируют степень общественной
опасности содеянного. А вина — одна из основополагающих категорий уголовного права: с
обязательным ее присутствием мы связываем наличие преступления вообще, и не случайно она введена
в качестве признака преступления в законодательное понятие преступления (ч.1 ст. 14 УК РФ); не
случайно действующий уголовный закон запрещает объективное вменение (ч.2 ст.5 УК РФ), что
означает требование только субъективного вменения, т. е. вменения с обязательным учетом вины; и не
случайно традиционно выделяют заранее обдуманный и внезапно возникший умыслы. из чего следует,
что время возникновения умысла имеет все-таки значение при определении опасности преступления. И
"
Там же.
^ головное право России // Под ред. А. Н. Игнатова и Ю. А. Красикова. Т. 1. Х>- 1998. С. 206.
251
вообще, трудно представить специалиста в области уголовно^ права, который бы сегодня исключил
вину из содержание преступления, однако почти все специалисты с легкость» необыкновенной
исключают ее из стадий развитее преступления, хотя здесь речь идет о том же содержание
преступления, но только с другой стороны — с позиций развита преступления во времени и пространстве,
когда очень вгокщ бывает знать момент возникновения субъективного отношенщ Именно поэтому стадия
возникновения замысла имеет места во всех преступлениях.
При возникновении замысла разрушается идеологичеаац сфера общественных отношений; личность
пока лишь в сознание выделяет себя из собственного окружения, становится щ другую сторону
«баррикады». Об этом писал еще Ратовский*",
Вне зависимости от нашего осознания общественно опасна!
личность возникла и продолжает существовать объективно^
Ведь знаем мы об этом или не знаем, но на стадии
возникновения замысла создается (при умысле илщ
легкомыслии) либо должна и могла быть создана (при
небрежности) модель будущего общественно опасного деяшш
и результата его. В последующих стадиях эта возникающая
общественная опасность все более объективируется в
поведении лица и все более усиливается.
г
В теории уголовного права идут поиски и иной практической значимости данного этапа развития
преступной деятельности, хотя и не во всем они удачны.
404
Ратовский. О покушении на преступление. Казань, 1842. С. 18. 410 В связи с чрезвычайной сложностью вопроса об
общественной опасности личности я лишь присоединяюсь к авторам, которые признают наличие общественно опасной
личности преступника (Филимонов В. Д. Общественно опасная личность преступника. Томск, 1970. С. 86; Волженкин Б. "•
Общественная опасность личности как криминологическая и уголовно-правовая категория // Теоретические проблемы учения о
личности преступника. М., 1979, С. 74; и др.) и не согласен с противниками данное позиции {Яковлев А. М. О понятии
«опасность личности преступника» » Проблемы совершенствования уголовного закона. М., 1984. С. 62-63; и ДР-J в силу
неубедительности их аргументов и, похоже, неубежденности некоторые самих авторов в избранной позиции. Например, А. М.
Яковлев входит в противоречие со своим прежним мнением (Яковлев А. М. 1) Борьба с рецидивЯО»1 преступностью. М., 1964, С. 106; 2)
Рецидив как объект уголовной политик* // Проблемы правосудия и уголовного права. М., 1978. С. 1).
252
Так. по мнению В. Д. Иванова, «сформирование умысла на
с0Вершение
преступления, являясь
внутренним (психологическим) процессом, не находит внешнего проявления. Однако для органов,
ведущих борьбу с преступностью, представляет определенный интерес выявление лиц,
наМеревающихся совершить преступление, так как это дает в0зможность проводить необходимую
работу по предотвращению преступлений»4".
Автор, похоже, упустил из виду, что речь идет только о возникновении замысла (формировании
умысла), который еще вовне не проявился. Вполне очевидно, что в тех случаях, когда
психологический процесс не проявлен вовне, не может идти речи ни о его выявлении, ни о
профилактической работе.
В то же время следует согласиться с В. Д. Ивановым в том, что ретроспективный взгляд на
возникновение замысла «имеет большое криминологическое значение для изучения личности
преступника, для выявления причин и условий, способствующих совершению преступления»412.
Все сказанное свидетельствует о необходимости выделения возникновения замысла в качестве
самостоятельной стадии совершения преступления. Завершая рассмотрение данной стадии,
обращаемся к противникам подобного подхода: не нужно ссылаться на невозможность
ответственности за мысли, невозможность привлечения к уголовной ответственности на этой
стадии, поскольку в таком случае вы смешиваете предметы дискуссии — проблемы динамики
развития преступления и проблемы ответственности за неоконченное преступление, переводите
дискуссию в плоскость видов неоконченного преступления, начинаете смешивать стадии и виды
неоконченного преступления.
Указанный замысел в последующем обнаруживается, объективируется в устной или письменной
речи, в Жестикуляции. Обнаружение замысла может предшествовать °ощественно опасному
деянию, но довольно часто совпадает с ним. В последнем случае замысел обнаруживается либо при
создании условий, либо при исполнении преступления.
Иванов В. Д. Ответственность за покушение на преступление. Караганда. 1974.С.8.
же. Там
253
Обнаруживая замысел, виновный намерениями, отношение
собственным действиям, пониманием
объективу
развертывания преступления от деяния к последствиям дел
с родственниками или знакомыми, с лицами, которых он проч
в соучастники, надеясь таким образом определить щ
отношение к будущему деянию.
^
Далее замысел все более объективируется. И следуюццц
стадия совершения преступления заключается в создан»
условий.
'„;
Под стадией создания условий понимают такой этап развицц
преступной деятельности, при котором «умышленные действц*
виновного выражаются в приискании орудий, выработке планщ
приискании соучастников и в других подобных действия^
направленных на создание условий совершения преступления,
но не входящих в объективную сторону состава данного
преступления»4'3.
,„
В целом предложенное определение соответствует истину
поскольку в нем не только раскрыты действия, составляющее
создание условий, но и предпринята попытка провеете
разграничение с последующей стадией совершении
преступления.
•»%
Некоторые авторы несколько иначе терминологически описывают данную стадию. Так, Н. Ф.
Кузнецова, М. П. Редвд называют ее стадией подготовки к преступлению414. По сущ данное
терминологическое оформление нареканий не вызываем поскольку показывает действия, предваряющие
исполнение преступления. Однако считаем, что логичнее было бь| использовать термин «создание
условий».
Во-первых, его употребляет закон в ч. 1 ст. 30 УК РФ; BOs, вторых, к нему обращаются и указанные
авторы; например^ М. П. Редин пишет: «Подготовка к преступлению — это такая стадия осуществления
преступного намерения, в процессе которой лицо умышленно создает условия (выделено мною. -"
А.К.)»415; «приготовлением к преступлению признается
41
- Курс советского уголовного права: (Часть общая). Т. 1. Л., 1968. С. 549, 414 Там же. С. 361; Редин М. П. Разграничение
приготовления к преступлению и покушения на него // Следователь. 1999. № 1 (18). С. 13. 4Ь Там же. Разграничение
приготовления к преступлению и покушения н* него. С. 13; его же. Осуществление преступного намерения и неоконченное
преступление//Правоведение. 1999. № 1 (224). С. 163.
254
создание условий...» 416 ; в-третьих, в такой '..11Т\-ации мы обойдемся без слов-посредников,
напрямую от закона к практике через «создание условий».
Создание условий заключается в определенных деяниях. И еСти на предыдущих стадиях имела место
только общественная опасность личности, то с начала совершения деяния по созданию условий замысел
виновного проявляется уже в конкретных действиях или бездействии и общественная опасность резко
возрастает за счет появления конкретного деяния, связанного с будущим последствием.
Деяние при создании условий носит различный характер. Уголовный закон выделяет несколько
основных форм (приискание средств или орудий, изготовление средств или орудий, приспособление
средств или орудий, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления, иное
создание условий), в рамках которых и находит конкретные проявления создание условий в тех либо
иных преступлениях. Почти все указанные формы рассчитаны и на индивидуальную деятельность
преступника, и на деятельность в соучастии. Лишь две формы — приискание соучастников и сговор на
совершение преступления — характеризуют только соучастие и индивидуальному совершению
преступления не свойственны. Отсюда, похоже, вес действия по созданию условий могут быть
совершены соучастниками.
За созданием условий следует стадия исполнения преступления4'7, которая достаточно сложна по
своей структуре (совершение того или иного деяния тем или иным способом, наступление преступного
результата) и поэтому требует дополнительной дифференциации, в связи с чем необходимо выделить
этапы выполнения деяния и наступления общественно опасных последствий.
Довольно обширную характеристику исполнению преступления дал А.Н. Круглевский418и особенно
ценно в его анализе то, что он признал исполнение «общим для всех формул
л1Ь1Шленное
I'etiuu Л/. /7. Разграничение приготовления к преступлению и покушения ^ "его. С. 13.
^утецова //. Ф. Ответственность за приготовление к преступлению. С. 4.
Ь;пглевский А. И. Учение о покушении на преступление. Пг. 1918. Т. 2. ' "" f - 82.
255
покушения понятием. В этом общем признаке форму* покушения и заключается ключ к уразумению
существ» покушения»4'9.
По существу, на наш взгляд, он первый обратил стол* серьезное внимание на исполнение
преступления как стержевд покушения, пока не разделяя стадии и неоконченное преступление и не
представляя исполнение в качестве стадий совершения преступления.
Автор выделяет три смысла понимания исполнения: «Исполнение явления может означать или его
осуществление* в смысле воплощения признаков явления вовне; или его становление, в смысле
процесса приобретения явлением признаков реального явления; или исполнительное действие, то есть
действие, предпринятое с намерением вызвать реализацию преступления»420, иначе говоря, исполнение
можно понимать в трех смыслах — либо как факт достижения преступного результата, либо как стадию
преступления, включающую в себя и преступный результат, т. е. развитие последней стадии
преступления, либо как только действие-исполнение.
Анализируя уголовно-правовые теории и законы того времени, автор приходит к выводу, что «в
основу своих определений покушения современные законодательства кладут понятие об исполнении
преступления либо в смысле становления преступления, либо в смысле исполнительного действия.
Преобладающим приемом определения покушения должен быть признан первый метод. Большинство
уложений, формулируя покушение, прибегает именно к понятию О становлении преступления»421, т. е. А.
Н. Круглевский признает исполнение процессом становления преступления, «поскольку под становлением
преступления мы разумеем реальный процесс образования преступления, последовательное
возникновение отдельных его признаков»422. Мы полностью согласны с таким мнением, но не только
потому, что так поступали законодательства многих стран прошлого времени, но и потому, что подобное
абсолютно верно с позиций
419
Там же. С. 71. 4:0 Там же.
4:1
Там же. С. 83. 4:2 Там же. С. 84.
256
формально-логического рассмотрения стадий совершения пресп'пления: 1) мы имеем стадии
совершения преступления как процесс развития преступления во времени и пространстве; 1) мы
имеем создание условий как процесс развития одной из стадий совершения преступления, в который
входит и его результат (например передача изготовленного оружия по назначению); 3) мы имеем
исполнение преступления как процесс развития последней стадии совершения преступления, в
который входит и его результат (например причинение вреда общественным отношениям). Вот эта
логическая последовательность и составляет суть совершения преступления и каждой его стадии.
К сожалению, кроме понимания исполнения преступления как процесса создания преступления,
другого более точного определения исполнения мы у А. Н. Круглевского не нашли. Но он
предложил общее понятие исполнения: «Под исполнением или осуществлением следует разуметь
воплощение представляемого явления в действительности или факт существования реального
явления, соответствующего признакам представляемого явления»423.
Пожалуй, первым, кто дал определение данной стадии, является М.П. Редин, который назвал ее
совершением преступления424; в результате он оторвал создание условий от совершения
преступления, выведя тем самым и возможное приготовление за пределы преступного. Разумеется,
здесь он поддержал позицию законодателя, чего не должен был делать вообще из-за слишком
высокой фиктивности законодательных положений, тем более что подобное в целом деформирует
представление о стадиях совершения преступления. По его мнению, «совершение преступления —
это такая стадия осуществления преступного намерения, в процессе которой лицо наггадает на объект
преступления и непосредственно приводит преднамеренное в исполнение»4-5.
О нашем отношении к «преступному намерению» мы уже писали, и нам непонятно стремление
автора уйти от
Там же. С. 73.
1'един М. П. Разграничение приготовления к преступлению и покушения
"а него. С. 14. Гам же.
i.ih-ач S'i 457
257
f
традиционного рассмотрения стадии как этапов совершен^
преступления, что является вполне естественным, простым и
аксиоматичным; нам непонятно желание автора «накрутить»
сложности, создать фикции в общем-то простом и ясноЦ
вопросе.
^
Здесь же автор пытается отождествить любые действия-*
исполнение с нападением. Его зрения не нова, ее высказывав
вслед за германскими учеными Меркелем и Манером426 еще.
С. В. Познышев: «Покушение существует во всех тех случая^
когда виновный, по крайней мере, н а ч а л н а п а д е н и е
(выделено мною — А. К.) на намеченный им объект, то есть
или начал тот ряд действий, который образует содержание
известного преступления, или начал задуманное им причинение
известного преступного результата»427.
|
Как видим, понятие нападения не было столь очевидным в
; начале XX в., и С. В. Познышев
вынужден был в даваемом определении дополнительно толковать его.
Против использования данного термина решительно возражал А. Н. Круглевский428. Тем
более сегодня он прижиться не может, поскольку в Особенной части существуют нормы с данным
термином, применительно к которым «нападение» толкуется довольно однозначно как насилие
или угроза насилия429.
Правда, необходимо признать, что имеются и противники этой точки зрения430.
На наш взгляд, нет ни малейшего смысла отождествлять все преступные действия с
нападением и использовать данную фикцию в качестве признака стадии исполнения
преступления. Но нет необходимости и в обособлении насилия за пределы нападения, поскольку
в нападении как элементе исполнения при таковом ничего не остается.
4:6
Цит. по: Круглевский А. Н. Указ. соч. Т. 2. С. 16-17.
Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. С. 359.
428
Круглевский А. Н. Указ. соч. Т. 2. С. 17.
42 )
' Сирота С. И. Указ. соч. С. 74; Кригер Г. Л. 1) Ответственность за разбои. М., 1968. С. 14; 2) Квалификация хищений
социалистического имущества. М., 1974. С. 128; Уголовное право. Особенная часть. М., 1998. С. 230; и др. ™
427
Владимиров В. А. Квалификация похищений личного имущества. М., 1974. С. 62-63; Владимиров В. А.. Ляпунов В. И.
Социалистическая собственность под охраной закона. М. 1979. С. 62; Российское уголовное право: Курс лекции / Пол
ред. А. И. Коробеева.Т. 4. С. 83; и др.
258
г
Последним подэтапом стадии исполнения преступления
наступление преступных последствий, которое также
„1Я дифференциации общественной опасности можем
разделить на частичное достижение преступного результата и
полное достижение преступного результата.
Таким образом, этапы развития преступного действия во времени и пространстве имеют
следующее схематическое „зображение:
ыст\'пает
Схема!8
Стадии
Возникновение замысла
Обнаружение замысла
Создание условий
Исполнение
Деяние
Результат
Частичное деяние
Частичный
Полное деяние
Полный
На основании вышеизложенного можно определить и стадии совершения преступления.
Представляется, что стадии совершения преступления — этапы поступательного непрерывного
развития преступной деятельности во времени и пространстве с момента возникновения
соответствующего психического отношения к деянию и результатам своего поведения до
наступления преступного последствия или прерывания преступной деятельности.
Вторая проблема заключается в классификации преступлений в зависимости от степени их
завершенности — на оконченные и неоконченные. В целом особых сложностей чдесь не возникает,
поскольку теория уголовного права данные Разновидности традиционно выделяет (хотя и смешивает
неоконченные преступления со стадиями), выделяет их и
259
уголовный закон (глава 6 УК РФ). Сложности появляются
дальнейшей классификации тех и других, когда еди
классификации ни теория уголовного права, ни уголовный закащ
не создают.
щ
Прежде всего, необходимо отметить, что уголовный закод регламентирует два вида неоконченного
преступления -^ приготовление и покушение (ч. 2 ст. 29 УК РФ), т. е. выделяем разновидности
преступления, прерванного по обстоятельствам не зависящим от самого лица. В данной ситуации в
развитие события вмешиваются посторонние силы, которые вопреки желанию лица, совершающего
преступление, прерывают преступную деятельность. Такую неоконченную Деятельность еще называют
пресеченной.
Однако прерванная преступная деятельность выражается не только в пресеченном поведении, но и в
прекращенной деятельности. Тем не менее необходимо отметить, что действующий закон,
регламентируя прекращенное поведение (ст. 31 УК РФ), не относит его к неоконченному преступлению.
Мотивы такого непризнания добровольного отказа неоконченным преступлением вполне понятны при
прямолинейном подходе к решению вопроса: если мы что-либо относим к преступлению, то логично
вслед за этим должны вести речь об уголовной ответственности за него, чего не можем себе позволить
при добровольном отказе. Однако на самом деле все обстоит иначе.
Во-первых, глава 6 УК РФ называется «Неоконченное преступление» и в данную главу входит
добровольный отказ (ст. 31 УК РФ), что дает основание отнести последний к неоконченному
преступлению. Возникшее законодательное противоречие может быть разрешено в одном из двух
направлений: либо добровольный отказ должен быть признан в ч.2 ст.29 УК РФ неоконченным
преступлением и, соответственно, оставлен в главе 6; либо он не признается неоконченным
преступлением и должен быть выведен за пределы главы шестой в нынешнем ее наименовании. На наш
взгляд, более точным и логичным является первое решение.
Во-вторых, вся регламентация добровольного отказа свидетельствует о том, что до добровольного
отказа существовало преступление. Так, в ч. 1 ст. 31 УК РФ сказано, что «лицо осознавало возможность
доведения преступления Д°
г
260
,oHIia». из чего следует, что до добровольного отказа уже л шествовало преступление, которое
благодаря добровольному 1Тказ\' лишь не доведено до конца. То же самое мы находим и в ч. 2 ст. 31
УК. Мало того, в данной части речь идет о том. чТо «лицо не подлежит уголовной ответственности
за преступление», т. е. наличие преступления закон не отрицает и только уточняет, что за него не
наступает ответственность в CH;IV известного обстоятельства.
В-третьих, сама логика развития преступления во времени и пространстве показывает, что до
добровольного отказа уже имели место преступные действия по созданию условий и по исполнению
преступления, которые по своей сущности ничем не отличаются от таких же при приготовлении и
покушении, где они признаны преступлением. Все сказанное позволяет отнести добровольный отказ
к видам неоконченного преступления и, соответственно, предложить урегулировать в ч. 2 ст. 29 УК
еще и добровольный отказ как вид неоконченного преступления.
Социальная сущность добровольного отказа заключается в том, что лицо начинает совершать
преступление, но в силу тех или иных причин прекращает преступное поведение по собственному
волеизъявлению, в связи с чем преступный результат не наступает. Для общества же остается
главным исключение вреда тем или иным общественным отношениям. Социальная полезность
подобного значительно выше по сравнению с полезностью пресеченной преступной деятельности
потому, что в таком случае не только прерывается преступное деяние, но уже и личность
относительно не наступившего преступного последствия с1ановится не преступной, чего нет в
пресеченном преступлении, хотя действия лица в какой-то их части остаются преступными.
Гаким образом, пресеченная преступная деятельность и Добровольный отказ имеют общим
наличие определенной стадии развития преступления и прерывание преступления на Данном этапе, а
различаются причинами прерывания и неопасностью личности добровольно отказавшегося.
Выпадение личности из преступной сферы дает основание для исключения уголовной ответственности
лица при добровольном отказе.
261
Именно поэтому в зависимости от причин прерыват преступной деятельности мы можем выделить
пресеченное прекращенное (добровольный отказ) поведение.
Пресеченная преступная деятельность в зависимости of стадии совершения преступления может
быть подразделещ на несколько видов. В уголовном праве приняты две ед разновидности:
приготовление — при пресечении преступленщ на стадии создания условий и покушение как
неоконченное щ стадии исполнения преступление. В то же время признается невозможным пресечение
преступной деятельности на стадиях, предшествующих созданию условий (возникновения и
обнаружения замысла), поскольку за мысли нельзя наказывать.
Следует согласиться с выделением двух традиционных разновидностей пресеченной деятельности.
Однако весьма спорным является то, что при подобном отношении к неоконченной преступной
деятельности отметается возможность пресечения преступления на стадиях возникновения и
обнаружения замысла, поскольку сам факт невозможности наказания за мысли вовсе не исключает
наличия пресеченной деятельности на указанных стадиях, а лишь свидетельствует об отсутствии одного
правового последствия такого прерывания. Посему вполне естественно возникает необходимость в
четком размежевании самого пресечения на стадии мыслительной деятельности и правового
последствия его, которые ни в коем случае нельзя смешивать, а можно лишь сопоставлять друг с другом.
Представляется достаточно очевидным прерывание преступления и на стадиях возникновения и
обнаружения замысла, так как нельзя исключить на данных стадиях влияния случайностей, пресекающих
дальнейшее развитие преступления. Именно поэтому в зависимости от стадии совершения
преступления, на которой происходит прерывание преступной деятельности, мы выделили три вида
пресечения преступления: пресечение только психического процесса на стадиях возникновения и
обнаружения замысла, приготовление и покушение.
Понимание того, что и добровольный отказ может быть осуществлен на различных стадиях
совершения преступления, в том числе и на стадиях возникновения и обнаружения замысла, потребует от
нас и соответствующей дифференциации
262
добровольного отказа на три разновидности: добровольный отказ при психическом процессе,
добровольный отказ при с0здании условий и добровольный отказ при исполнении преступления.
Схематически анализируемая классификация может быть отображена следующим образом:
Схема 19
Преступление
Оконченное
Неоконченное
X
Пресеченное
------ 1
Добровольный отказ
При прихическом процессе h
1ри психическом процессеПриготовление
При создании условий
Покушение
При исполнении
Скептики могут возразить, что данная схема представляет собой игру в формальную логику,
поскольку столь глубокая классификация особого практического значения не имеет.
Не стану спорить: jedem das sein, но лично для меня здесь представлена в чистом виде почти полная
классификация по анализируемому основанию, которая в дальнейшем может быть изучена в плане
возможного теоретического и практического влияния. Так, пресечение преступления при только
психическом процессе не имеет криминального значения, но зато значимо с позиций криминологии и
уголовного процесса; приготовление -■- частично криминально значимо (ч. 2 ст. 30 УК РФ).
Добровольный отказ, на первый взгляд, бессмысленно классифицировать на представленные виды,
поскольку его правовые последствия всегда одинаковы. Однако ретроспективный взгляд на него при
совершении лицом новых преступлений может показать степень криминализации шчности и ее
общественную опасность (нетрудно представить <-'е6е двух преступников, один из которых
неоднократно сказывался от доведения преступления до конца на стадии
263
возникновения замысла, а другой неоднократно отказывал от продолжения преступления на стадии
исполнения; на н; взгляд, опаснее второй), и данная характеристика личное» определенным образом
должна быть учтена при установлен» правовых последствий.
В то же время не случайно оговорено, что представлен» почти полная классификация. Дело в том, что
из схемы видно отсутствие дальнейшей классификации оконченного преступления. И это не случайно,
поскольку мы здесь вступаем в область чрезвычайно сложных взаимоотношений между видами
оконченного и неоконченного преступления. Речь идет о классификации преступлений в зависимости от
характера их отражения в законе.
§ 6 Классификация преступлений по характеру их отражения в уголовном законе
При анализе классификации преступления мы не может уйти от тех особенностей, которые
сопровождают преступления в зависимости от специфики их отражения в диспозиции нормы. Сущность
оконченного преступления, его особенности при различном отражении преступления в законе главным
образом и определяются так называемыми материальными, формальными и усеченными составами.
Однако в теории была высказана и иная позиция по соотнесению данной классификации к институтам
уголовного права.
Так, по мнению В. Н. Кудрявцева, «понятие «формальных» и «материальных» преступлений относится
не к вопросу о том, наступают или не наступают вредные последствия, и не к конструкции составов
преступлений, а только к построению диспозиции уголовно-правовой нормы»431. Вполне понятна
критическая реакция некоторых сторонников состава преступления как криминально значимой
категории на такой вывод В.Н. Кудрявцева, поскольку, по их мнению, нельзя противопоставлять
диспозицию и состав преступления, так как диспозиция включает в себя все признаки состава''32. Нам как
противнику состава преступления позиция В. Н. Кудрявцева
411
Кудрявцев В. II Объективная сторона преступления. С. 156. 1П Михлин А. С. Последствия преступления. М.. 1969. С.
29 - 30.
264
доставляется точной, хотя и с некоторыми дополнениями. Специфика построения соответствующих
диспозиций как раз и заключается в том, наступили или не наступили вредные последствия в
направлении предусмотренного в данной главе 0бъекта; достаточно или нет для признания преступления
оКОнченным только действия без причинения вреда либо действия по созданию условий для действия по
причинению вреда, т. е.. на наш взгляд, напрасно В.Н. Кудрявцев противопоставил отсутствие или
наличие вреда специфике диспозиции. Однако в дальнейшем мы вынуждены пользоваться термином
«состав» применительно к анализируемой классификации по необходимости: основная масса
исследователей именно с ним соотносят деление преступлений на материальные, формальные и
усеченные.
Предложенное деление составов преступления имеет довольно длительную историю.
Еще в начале века А. Н. Круглевский выделил в русском праве усеченные составы433 и материальные
составы"'34. С. В. Познышев писал о материальных и формальных составах435. Н. Д. Сергеевский
предлагал выделять преступления при вреде наличном, при опасности вреда, при непослушании, хотя и
признает это деление не имеющим практического значения436. Указанная триада диспозиций, отражающих
момент окончания преступления, традиционно изложена в теории уголовного права, но не является
бесспорной.
Первой точкой столкновения позиций в теории уголовного права служит само терминологическое
оформление данных составов. Некоторые криминалисты считают неудачным термин «усеченный
состав», поскольку все преступления материальны и выделение усеченных преступлений извращает
действительное положение вещей437. При этом Н. Д. Дурманов пытается обойтись без данного термина и
дает развернутую
Круглевский А. Н. Имущественные преступления. СПб.. 1913. С. 43. " Круглевский Л. II. Учение о покушении на преступление.
Т. 1. С. 5 - 6. ■ ' По знышев С. В. Основные вопросы учения о наказании. С. 134.
Сергеевский П. Д. Пособие к лекциям. С. 56.
Тршшин А. Н. Состав преступления по советскому уголовному праву М, 1уМ. С. 137 - 138; Дурманов If. Д. Стадия совершения
преступления по советскому уголовному праву. С. 38 - A3: Кузнецова Н.Ф. Значение преступных '^следствий. М. 1958. С. 29 - 59: и
др.
265
характеристику явлений, охватываемых им. Одц-пользоваться развернутой характеристикой
вместо ол термина неудобно, что понимает и сам автор, кото* продолжает пользоваться термином
«усеченный состав». «
Столь же резкой критике подверг усеченные составы и Ж-Н. Трайнин, поскольку «выделение
«усеченных» состав» основано на явном недоразумении. Состав всегда един и все»^ «полон» теми
конкретными элементами, из которых он по закон», слагается»438. В то же время подвергает критике
термим* «материальный состав» и «формальный состав» И. $к Тишкевич, одобряя между тем термин
«усеченный состав»*^ И это в определенной степени оправданно. Ведь в нашем случае мы столкнулись с
двойственностью термина «материальны^ с одной стороны, он показывает сущность преступлении!
которая главным образом выражена в общественной опасности, с другой — юридическую форму данного
выражения. И поэтому в первом варианте признание преступлеши материальным не будет зависеть от
преступного результата (любое преступление — общественно опасно, значит, содержат материальный
признак, следовательно — материально), а во втором — состав преступления будет материальным
только при наличии преступного результата (в иных видах преступлещи последствия не материализованы).
Спор вокруг этого не прекращается до сих пор440.
Как видим, в теории уголовного права отсутствует единство взглядов на терминологическое
оформление разновидностей преступлений. И со всеми критическими замечаниями в указанном плане
можно согласиться. Действительно* анализируемые термины не совсем удачны, и можно попытаться
их заменить, например, вместо термина
458
Трайнин А. Н. Состав преступления по советскому уголовному праву. М-.
1951. С. 137.
4
"* Тишкевич И. С. Приготовление и покушение по советскому уголовному
праву: (Понятие и наказуемость), м., 1958. С. 9 - 12.
440
Землюков С. В. Уголовно-правовые проблемы преступного вреДЯНовосибирск. 1991. С. 47 - 68; Уголовное право России. Общая часть //ПоД
ред. А. Н. Игнатова, Ю. А. Красикова. М., 1999. Т. 1. С. 91; Российское
уголовное право: Курс лекций. Т. 1. С. 290 - 292; Курс уголовного прав*
Общая часть // Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 1999. Т. »•
С. 185- 186; и др.
атериальныи
состав» применить термин «законодательно 266
ез\льтативная диспозиция» или
Р
диспозиции «с реальным еЛОм и с
созданием угрозы его причинения»441. Однако суть
1еНии. скрытых за приведенными терминами, не изменится, останется той же самой, а в новых терминах
обнаружится масса своих недостатков. А суть заключается в следующем:
1) в диспозициях норм Особенной части УК все
преступления урегулированы в двух вариантах — с признанием
оконченными только при наличии материализованных
последствий;
2) с признанием оконченными только при совершении
действия (бездействия), когда последствия для квалификации
значения не имеют; мало того, последний вариант не
представляет собой нечто единое, поскольку в одних видах
преступления оконченным преступлением признаны действия
по созданию условий для причинения вреда, а в других —
действия по причинению вреда (действия-исполнение); при этом
деление на те и другие имеет огромное значение, в частности,
при создании системы санкций.
Это понимают и противники усеченных составов: «Сторонники деления преступлений на
«усеченные» и «не усеченные» правы лишь в одном: законодатель в стремлении оградить ценные
объекты от преступных посягательств конструирует составы таким образом, чтобы действия, которые
создают даже самые отдаленные возможности причинения ущерба этим объектам, оказались в сфере
уголовно-правовой репрессии»442.
Думается, именно в этом заключается истина: законодатель специфически оформляет виды
преступления, отсюда все проблемы, с таковым связанные. Все остальные рассуждения 0 том, что не
следует смешивать мотивы законотворчества с конструкцией составов443, что беспоследственных,
безвредных преступлений не существует, что правильнее было бы делить составы на причинившие
общественно опасные последствия в в»ле реального вреда и в виде создания угрозы причинения
Российское уголовное право: Курс лекций. / Под ред. А. И. Коробеева Т. 1. *-■ ~$2: Курс уголовного права. Т. 1, С. 186. ""
Кузнецова Н. Ф. Значение преступных последствий. С. 59.
Гам же.
267
вреда444, являются лишь неуклюжей попыткой прикрц-й;, возникшую в законодательстве проблему.
Хотим мы того аш[: нет, но факт различного оформления видов преступление законе существует, что и
дает соответствующее основание д»» классификации преступлений.
Но очевидно, что указанная классификация составов щ столь однозначна. Выделяя три вида
оконченного преступлениж теория, с одной стороны, вроде бы исходит из одного основащц
классификации — той стадии, при достижении которой закон признает преступление оконченным (либо
создание условий, и тогда диспозиция усеченная; либо деяния-исполнения с возникновением
формальной диспозиции; либо преступного результата, и тогда диспозиция материальная).
Но с другой стороны, два первых и третий виды (усеченная + формальная и материальная диспозиции)
выделены на основании отсутствия или наличия последствия, тогда как два первых (усеченная и
формальная) дифференцированы в зависимости от стадии совершения преступления.
Можно сказать, что одна классификация базируется на двух основаниях, что противоречит правилам
формальной логики.
В анализируемой классификации, похоже, не хватает еще одного элемента, который охватывал бы
собой усеченную и формальную диспозиции, т. е. нужно создать классификацию на двух уровнях: на
первом располагаются какая-то диспозиция, включающая в себя усеченную и формальную диспозиции и
материальную диспозицию, а на втором — усеченную и формальную как разновидности обобщенного
первого. Этим недостающим элементом могут быть, скажем, «нематериальные» диспозиции. В таком
случае все становится на свои места: нематериальные и материальные диспозиции выделяются по
признаку обязательного отсутствия или наличия в оконченном преступлении преступного результата; в
свою очередь нематериальные диспозиции подразделяются на формальные и усеченные по признаку
удаленности стадии, признаваемой оконченным преступлением, от предполагаемого преступного
результата. И хотя большого практического значения предложенная двухуровневая классификация не
имеет,
444 росснйСКОе уголовное право: Курс лекций / Под ред. А. И. Коробеева. Т. '• С. 290 - 292.
268
Nl не менее теоретически она представляется более риемлемой, поскольку позволяет обобщенно
отразить %сеченные и формальные диспозиции. И это истина, с которой '-порить невозможно, по крайней
мере, до радикального нзменения закона, которое вряд ли возможно в указанном ^правлении.
I Ыенно поэтому, думается, нет необходимости в дальнейших спорах о терминах «материальная»,
«формальная», «усеченная» диспозиции, благо теоретики и практики достаточно ясно представляют себе
суть тех явлений, которые обобщены данными терминами, и каких-либо недоразумений по их
практическому выделению не отмечается. Просто нужно признать, что при всей неоднозначности они
довольно точно отражают сущность определенных разновидностей оконченных преступлений, и
согласиться с их наличием в теории.
Правда, при этом возникает якобы проблема запутанности оснований деления на данные три класса,
отсутствия определенного основания классификации445. Думается, такой подход не соответствует
действительности, поскольку на самом деле все обстоит довольно просто: при анализе вида преступления
мы должны определиться с тем. посягает ли действие, составляющее данный вид преступления, на
объект, предусмотренный соответствующими главой, разделом (например, разбой расположен в главе о
преступлениях против собственности, но считается оконченным с момента нападения с целью хищения;
очевидно, что само посягательство на собственность остается лишь в качестве цели — субъективного
элемента, действие же при разбое представляет собой посягательство на личность и именно оно
признается оконченным преступлением, разумеется, при наличии соответствующей цели и отсутствии
какого-либо действия, направленного на хищение; все сказанное и позволяет констатировать наличие в
данном случае оконченного преступления на стадии создания условий для будущего Действия по
изъятию имущества, т. е. преступлением с Усеченным составом). Если мы признаем запутанность
оснований анализируемой классификации, то тем самым мы признаемся в нашем неумении отличить
действие-исполнение
к'лиюков С. В. Указ. соч. С. 56.
269
от действия-создания условий, т. е. в нашем абсолют уголовно-правовом невежестве.
Соответственно, схематически предложенная классик кация будет выглядеть следующим образом:
Схема 20
Диспозиции
■'*§'
1
ф
1
1
Нематериальные
Материальные
"iS
|
1
Усеченные
ЦЖ
•щ
Формальные]
Вместе с тем необходимо помнить еще о следующем.
» Все преступления с нематериальными
диспозициями можно разделить на две группы:
1) преступления, в которых преступный результат носи моральный, политический характер (измена
государству шпионаж, клевета и т. д.);
<*.
2) преступления, в которых физический или имущественный вред для вменения преступления,
посягающего на данный объект, не обязателен.
В-первых, из них вред, причиняемый теми или иными деяниями, чрезвычайно трудно вычленить,
формализовать и оценить, хотя он, несомненно, присутствует, так как общественным отношениям
причиняется тот или иной ущерб. Преступления данной группы считаются оконченными тогда, когда
деяния доведены до логического конца, когда деяние й вред общественным отношениям совпадают. Здесь
прерванная преступная деятельность не может быть признана оконченным преступлением, так как в
подобных преступлениях деяние й ущерб сливаются в одно целое и прерванная деятельность находится
всегда за пределами этого сплава и составлять его не может. Формулирование подобных разновидностей
преступлений в законе вполне оправдано.
Вторую группу преступлений с нематериальными диспозициями можно еще дифференцировать на
два класса:
1) преступления с прогнозируемой возможностью
270
сТупления
преступного результата или его реальным
уплением
(бандитизм, диверсия и т. д.);
сТ
2) преступления, по которым преступный результат вообще не8озможен. поскольку он вынесен за рамки
нормы (нарушение правил безопасности — ч.1 ст. 215, ч.1 ст. 217, ч.1 ст. 220 УК рф: заведомое
поставление другого лица в опасность заражения 0{1Ч-инфекцией — ч.1 ст. 122 УК РФ и др.).
Виды преступления первого класса вызывают научный интерес прежде всего тем, что некоторые из
них вроде бы материализованы в последствиях.
Так. при диверсии реально гибнут люди, животные, разрушаются сооружения, и тем не менее все
указанные последствия носят промежуточный характер, поскольку желаемый результат не достигается,
остается целью поведения виновных (цель подрыва экономической безопасности и обороноспособности
Российской Федерации носит лишь гипотетический характер).
С подобной же ситуацией мы сталкиваемся при разбое. В то же время возникает естественный
вопрос: почему разбой отнесен к хищениям, а не преступлениям против личности, ведь оконченным он
становится уже в момент причинения физического или психического вреда? Этот же вопрос можно
адресовать всем видам преступлений с усеченной диспозицией. Говорят, что существует цель хищения,
следовательно, относят к хищениям. Конечно, и тогда убийство в целях использования органов или
тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ) необходимо отнести в главу 25 к преступлениям против
здоровья населения, а убийство с целью облегчить совершение кражи (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ) — к
преступлениям против собственности.
К сожалению, и законодатель, и теория уголовного права не хотят видеть главной проблемы
формулирования усеченных Диспозиций в УК, которая заключается в следующем.
Разбой считается оконченным с момента нападения, что оправданно отождествляют с причинением
физического или психического вреда, иные позиции не выдерживают критики446. Но в таком случае за
пределами оконченного преступления ос i ается причиненный имущественный вред, который по общим
Подробнее см.: Капов А. П. Учение о стадиях преступления. Гл. 3.
271
правилам уголовного права и учению об оконченное преступлении нельзя вменять виновному, так как
совершу действия после окончания преступления, или же вменять другой вид преступления, который
соответствует характеру действий по завладению имуществом и причиненному вреду. Пока даясе
Верховный Суд РФ поступает иначе — рекомендует судам при причинении значительного вреда
квалифицировать содеянное по ч. 1 ст. 162 УК447, что полностью неприемлемо, так как нельзя вменять
действия, совершенные после окончания разбоя, как этот разбой.
Отсюда следует один вывод: если законодатель формулирует усеченную диспозицию как прерванное
на стадии создания условий преступление, то обязательно должен ввести в эту же статью часть о
совершении тех же действий, причинивших вред (кстати, вред простой, а не квалифицированный — не
значительный и не крупный размер вреда). Только в таком случае будет оправдано выделение
усеченного состава и найдет свое место в квалификации (истинной, а не фиктивной) реально
причиненный соответствующими действиями вред.
Даже предложенный незначительный анализ только избранных видов преступлений показывает всю
сложность, возникшую в преступлениях с усеченной диспозицией, и трудности их ликвидации, столь, на
наш взгляд, необходимой.
Во второй группе преступлений анализируемых видов нети не может быть преступного результата и,
следовательно, санкция уже не рассчитана на него, поскольку последствия вынесены за рамки таких норм
в другие нормы уголовного права (как правило, в качестве квалифицирующих признаков). Именно поэтому
в данном случае мы имеем дело не просто с какой-то стадией совершения преступления, а с фактически
прерванной преступной деятельностью (приготовлением или покушением) на каком-то этапе ее
развития, юридически признанной оконченным преступлением и в силу данного факта самостоятельно
наказуемой. В противном случае невозможно объяснить, почему возникли преступления данной группы,
447
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 2" «О судебной практике по делам о краже, грабеже и
разбое» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2. С. 6.
272
L.
почему не наступили последствия той или иной преступной 1еЯтельности.
Представляется, что подобная конструкция диспозиций имеет право на существование, потому что в
них действительно оттеняется достаточно высокая общественная опасность собственно деяния вне
зависимости от последствия.
Итак, преступления с нематериальной диспозицией следует формулировать в законе в качестве
оконченных либо при наличии морального или политического ущерба, либо при прерывании
преступной деятельности.
Преступления с материальными диспозициями считают оконченными с момента наступления
материализованного полного преступного результата. Если же полный результат на наступил, а имеет
место лишь частичный результат (преступник желал украсть из сейфа 150 тыс. руб., но взял лишь
имеющиеся там 25 руб.), то преступление нельзя считать оконченным.
Здесь мы не раскрыли всех проблем, связанных с началом и окончанием преступлений с усеченной,
формальной и материальной диспозициями. Но ясно и так, что данная классификация действительно
имеет огромное практическое значение и пренебрегать этим, отбрасывая данную классификацию, явно
не следует. В этом мы полностью согласны с В. Н. Кудрявцевым44*, правда, не готовы согласиться с
«условностью»449 анализируемой классификации, поскольку, похоже, никогда уголовный закон не сможет
опираться только на материальные диспозиции. И российское законодательство в этом плане не является
исключением; например, в англоамериканском праве существует преступление «берглери».
В результате мы получаем сложную схему классификации преступлений по анализируемому
основанию, в которой переплетены и самостоятельные классы, и классы, представляющие собой
неоконченное преступление.
Кудрявцев В. И. Указ. соч. С. 158. Гам же.
-^nS^51
273
Схема 21
%
Диспозиции
Материальные
Нематериальные
Усеченные
Формальные. _
Усеченные самостоя-тельные
Формальные самостоятельные
Усеченные в неокон-ченном
Формальные в неокон-^ные
Таким образом, главным в уголовном праве остается надлежащая классификация преступления,
которая бы помогла решить основные связанные с этим проблемы.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Бойко А. И., Ратьков А. Н. Классификация преступлений и ее значение в уголовном праве.
Ростов-на-Дону, 2003.
2.Болдырев Е. В. Законодательное закрепление классификации преступлений по признаку
общественной опасности//Ученые записки. Вып.22. М., 1970.
3. Загородников Н. И., Наумов А. В. Теоретические основы классификации преступлений в уголовном
праве. М., 1983.
4. Кадников Н. Г. К вопросу о классификации преступлении. // Совершенствование
правоохранительной деятельности органов внутренних дел Сб. трудов молодых ученых / Отв. реД-В. В.
Сергеев. М., 1990.
5.Кадников Н. Г. Классификация преступлений в зависимости от их тяжести. М.,1993.
274
6. Классификация преступлений и ее значение для
деятельности органов внутренних дел: Учеб. пособие / Под
ред. Н. И. Загородникова. М., 1983.
7. Козлов А. П. Понятие преступления. СПб., 2004.
8. Коробов П. В. Неосторожные преступления как
самостоятельная классификационная категория. //
Правоведение, 1986. № 3.
9. Коробов П. В. Классификация преступлений по уровню
нх опасности // Российская юстиция. 2004. № 1.
10. Криворученко Л.И. Классификация преступлений.
Харьков, 1983.
11. Кригер Г. Л. Влияние характера общественной опасности преступления на дифференциацию и
индивидуализацию ответственности. - В кн.: Проблемы правосудия и уголовного права. М., 1978.
12. Махоткин В. П. Классификация преступлений по степени их общественной опасности // Советское
государство и право. 1988. № 10.
13. Онгарбаев Е. А. Классификация преступлений в
уголовном законе // Новый уголовный закон. Кемерово, 1989.
14. Панько К. А. Классификация преступлений как основание для определения видов рецидива.
Воронеж. 1987.
15. Сахаров А. Б. О классификации преступлений // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 17. М.,
1972.
16.Хан-Магомедов Д. О. Проблема классификации преступлений с учетом их общественной
опасности // Проблемы совершенствования уголовного законодательства и практики его применения: Сб.
науч. трудов. М., 1981.
17. Хорват Т. Понятие преступления. Категории преступных леяний // Современные тенденции
развития социалистического уголовного права. М.,1983.
275
ГЛАВА IV ЕДИНЫЕ (ЕДИНИЧНЫЕ) И COCTABHbft ПРЕСТУПЛЕНИЯ
§ 1 Понятие и виды единичного (единого) преступления452
Необходимость изучения единичного преступления и его видов обусловлена тем, что, во-первых, это
способствует раскрытию содержания самого понятия множественности, так как именно единичное
преступление является неотъемлемой частью его структуры; во-вторых, в процессе квалификации это
помогает разграничению форм множественности и сложных единичных преступлений; в-третьих, всегда
нужно учитывать, что верная квалификация преступного деяния влияет и на назначение наказания. И
ещё, что очень важно отметить, рассмотрение понятия и видов единых преступлений особо акту&тьно в
связи с тем, что в теории и практике уголовного права нет единства мнений по данным вопросам, а это, в
свою очередь, отрицательно сказывается на правильности применения уголовного закона.
Прежде чем раскрыть сущность понятия единого преступления, необходимо подробнее остановиться
на таком моменте, как критерии единства преступного деяния, так как, только определив основные
критерии, мы можем чётко провести границу между множественностью и единым, хотя и сложным,
преступлением.
Криминалисты разграничение единого преступления и множественности проводили и проводят по
различным критериям, которые можно условно разделить на группы.
Первая группа — единство отдельных признаков элементов состава, например объективной стороны.
Так, Ф. Лист считал, что единство преступлений зависит от количества деяний: одно деяние — одно
преступление453. Конечно же, одному общественно опасному деянию чаще всего соответствует
единичное преступление. В большинстве случаев на практике так и бывает, однако возможно, но реже,
совершение преступления рядом однородных или разнородных действий.
J5:
Этот параграф написан совместно с В. П. Малковым и Э. Г. Шкредовой. "-■■- Лист Ф. Учебник уголовного права. Общая
часть. СПб., 1907. С. 258.
276
с тому же законодатель четко не придерживается данного принципа и многие составы преступлений
включают в себя несколько (два или более) деяния (ч. 4 ст. 166. ст. 151 УК РФ).
Н. Д- Дурманов, указывая на единство деяния и последствия, отмечал, что «отдельное преступление, в
общем, соответствует отдельному реально совершаемому деянию, нередко совместно с результатом»4-4.
С. В. Познышев, Н. И. Коржанский выдвигали иной критерий единства преступлений — единство
объекта43-. Но уголовное jjKoi-юдательство содержит нормы, предусматривающие от нетственность за
посягательства на два или более объекта, и данные деяния все равно признаются единичными
преступлениями, например при нарушении правил безопасности движения и эксплуатации
железнодорожного, воздушного или водного транспорта (ч. 1 ст. 263 УК РФ), вред может быть
причинен двум объектам — безопасности движения и эксплуатации транспорта, а также здоровью
человека; при совершении разбоя (ст. 162 УК РФ) вред причиняется отношениям собственности и
здоровью человека. Итак, вышеперечисленные точки зрения базируются только на объективных
признаках состава.
Ряд криминалистов в основу единого преступления ставил субъективные признаки, а именно
признаки субъективной стороны.
Н. С. Таганцев считал: «Единство вины составляет главный признак единого преступного деяния»456.
Данные мнения более предпочтительны для уголовного права России, базирующегося на принципе вины,
чем учет только такого критерия, как единство объективных признаков.
Так и сейчас некоторые учёные ссылаются на признаки субъективной стороны как на основные в
определении единого преступления, указывая, что непременным условием единства является «единая
форма вины»437.
~' Дурманов Н. Д. Понятие преступления. М.-Л., 1948. С. 64.
Познышев С. В. Основные начала науки уголовнаго права. Общая часть Уголовнаго права. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1912. С.
638; Коржанский Н. И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М, 1980. С. 229 - 230.
Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции; Часть Общая. М.. 1994. "1.2. С. 278.
Российское уголовное право. Общая часть: Учебник .' Под ред. В. Н. к"УЛрявцева, А. В. Наумова. М.. 1997. С. 213.
277
.«ячт-^ниичРРвРЛ ...
.~" "
Вторая группа критериев — это единство как некоторых объективных, так и субъективных признаков
состава преступления вместе. Эту позицию поддерживал А. Д. Герцензон, который указывал на
единство объекта посягательства, единство определенного результата как на объективные признаки, а
также на единство цели и намерения (замысла) как на субъективные признаки преступления458. А. А.
Пионтковский в качестве критериев также выделял единый преступный результат и «определенную
внутреннюю связь»45^ под которой понимал единство вины. И, наконец, А. М. Яковлев четко выделил и
обозначил совокупность объективных и субъективных критериев единства преступления460.'
Данные точки зрения уже более полно отражали сущностные признаки единого преступления и
способствовали выработке нового критерия единства — состава преступления. Криминалисты, которые
указывали на единство совокупности объективных и субъективных критериев, уже тогда отмечали, что
общественно опасные деяния должны содержать признаки преступлений, описанные в нормах
уголовного законодательства.
Третий критерий единства, который выделяют большинство ученых-криминалистов, — это наличие в
общественно опасном деянии (или деяниях) признаков одного состава преступления. Сторонниками
такой позиции являются Г. А. Кригер, Н. Ф. Кузнецова, Н. А. Стручков, Г. Т. Ткешелиадзе, Б. В.
Волженкин и др.
Так, Н. А. Стручков, обосновывая данную точку зрения, ссылается на то, что вышеотмеченный
подход вытекает из признания состава преступления единственным основанием для привлечения к
уголовной ответственности461.
Данная позиция криминалистов отражает юридический критерий единства преступления. Для того
чтобы содеянное
4
" Уголовное право: Учебник для горид. ин-тов и юрид. фак. Изд. 4-е. переработ.
М., 1948. С. 440-444.
454
Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному
праву. М.. 1961. С. 632-633.
4№
Яковлев А. М. Совокупность преступлений по советскому уголовному
праву. М., 1960. С. 21.
ль)
Стручков Н. А. Назначение наказания при совокупности преступлении.
М., 1957. С. 29.
278
признать единичным преступлением и отграничить его от множественности, прежде всего требуется
установить в деянии признаки одного состава преступления. Но, формулируя на оСнове данного понятия
определение единичного преступления, следует отметить, что в практике бывают случаи, когда деяние
охватывается одновременно составами, предусмотренными в ДВУХ нормах — общей и специальной, а
вот квалификация содеянного всегда происходит по специальной норме. Например, должностное лицо
внесло в официальные документы заведомо ложные сведения из корыстной заинтересованности, что
повлекло в последующем существенное нарушение интересов граждан. Данное деяние содержит признаки
сразу двух составов преступлений, предусмотренных в ст. 285 и 292 УК РФ. Но квалификация
осуществляется лишь по специальной норме ст. 292 УК РФ.
Учет только юридического критерия несколько ограничивает понимание единичного преступления.
Преступное деяние происходит в реальной действительности, состав преступления — это лишь
юридическое, социально обусловленное понятие. И поэтому для оценки единства преступного деяния
следует выделить два критерия — социальный и юридический (правовой). Эта четвертая группа
критериев отражена в определениях единичного преступления, даваемых Р. Р. Галиакбаровым, В. Ф.
Дёминым, Г. Г. Криволаповым. В. Н. Кудрявцевым, «Единство совершенного преступного деяния
определяется как рамками уголовно-правовой нормы Особенной части уголовного закона, так и
социальным смыслом совершенных действий, лежащих в основе преступления».
Законодатель криминализирует деяния и определяет конструкцию их составов исходя из
особенностей общественно опасных действий (бездействия), происходящих в объективной
действительности. Он также определяет, в силу каких обстоятельств множественность действий не
подлежит отдельной квалификации, а может быть объединена в рамках одной уголовно-правовой нормы.
Правовой критерий обусловлен социальным, где последний является для законодателя определителем
границ преступного поведения.
Примером всего вышесказанного является то. что УК РФ скрепил в качестве особо
квалифицирующего признака состава изнасилования заражение ВИЧ-инфекцией (п. «б» ч. 3 ст. 131
279
УК РФ). По УК РСФСР, состав изнасилования (ст. 117) данном признака не имел. Но в связи с массовым
распространение!* ВИЧ-инфекции изнасилование все чаще стало сопровождать^* заражением
потерпевшей, и законодатель счёл целесообразна объединить эти два преступных деяния в одно, при этом
степень общественной опасности деяний резко повышается и, как следствие, идёт увеличение размера
наказания за содеянное. Так, социальные факторы воздействуют на юридическое закрепление
общественно опасных деяний в качестве преступлений.
Установив критерии единства преступного деяния, следует перейти к определению понятия единого
преступления. В различных монографиях, учебных пособиях криминалисты дают определения,
используя только правовой критерий. Например, единое преступление — это общественно опасное
деяние, содержащее признаки одного состава, предусмотренного в соответствующей статье или части
(пункте) статьи Особенной части УК, или единичное преступление — общественно опасное деяние,
которое подпадает под действие одной уголовно-правовой нормы, т. е. содержит признаки одного состава
преступления462. Как уже ранее отмечалось, данные определения могут быть приемлемы при условии,
если содеянное не подпадает под действие двух уголовно-правовых норм — общей и специальной. В этом
случае, хотя деяние и содержит признаки составов, описанных в двух уголовно-правовых нормах, оно
все равно считается единым преступлением. В силу всего вышеизложенного следует слова «подпадает
под действие одной нормы», «содержит признаки одного состава» изменить на «квалифицируется по
одной статье или части статьи УК».
Другая группа ученых, учитывая, что преступление — понятие социально-юридическое, даёт
несколько иную трактовку единичного преступного деяния.
Так, по мнению Р. Р. Галиакбарова и Е. А. Фролова, «единые преступления — это такие общественно
опасные действия,
462
Советское уголовное право. Общая часть. М., 1988. С. 97; ВолженкинБ. о-Квалификация при обвинении в совершении
нескольких преступлении /' Социалистическая законность. 1984. № 10. С. 33; Уголовное право. ОбшаЯ часть: Учебник / Под ред.
Л. Д. Гаухмана, Л. М. Колодкина. М.. 1997. С №°> и др.
280
кОТорые. будучи внутренне связаны между собой мотивами и целями поведения субъектов, сравнительно
часто, именно в таКо.м сочетании, встречаются в реальной действительности л в силу этой типичной
объективной и субъективной их взаимосвязи выделяются законом в состав преступления»46-5. Данное
определение, в отличие от вышеизложенных, учитывает не только юридический (правовой) критерий,
но и социальную обусловленность деяния, т. е. одновременно два критерия единства преступления.
Аналогичные определения можно встретить в трудах ученых-криминалистов В. Ф. Дёмина, В. Н.
Кудрявцева и др. Итак, в определении единичного преступления целесообразно было бы учитывать оба
критерия. Поэтому под едиными преступлениями следует понимать общественно опасные деяния,
характеризующиеся взаимосвязанными субъективными и объективными признаками, часто
встречающимися в объективной действительности именно в таком сочетании, а также содержащие
признаки, как правило, одного состава преступления и квалифицируемые по одной статье или части
статьи.
Единичные преступления неоднородны, и поэтому возникает необходимость их классификации. Почти
все учёные-криминалисты подразделяют единые преступления на две группы — простые и сложные.
Т. Э. Караев выделяет преступления с простым составом и преступления со сложным составом464,
подчеркивая тем самым, что в основе его классификации лежит особенность структуры состава, т. е.
способ описания признаков преступления.
Но ведь бывают случаи, когда состав преступления, описанный в уголовно-правовой норме,
является разновидностью сложного, например альтернативный, а в объективной действительности
деяние, содержащее признаки данного состава, может быть простым. Например, лицо привлекается к
уголовной ответственности по ч. 1 ст. 325 УК РФ. но совершает только одно деяние — похищение
Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник для '-тудентов вузов, обучающихся по спец.
«Юриспруденция» Под ред. Р. Р. f алиакбарова. Саратов. 1997. С. 108.
Караев Т. Э. Повторность преступлений. М„ 1983. С. 8.
281
официальных документов с одной формой вины — с умыс В данном случае состав преступления,
предусмотренный, ст. 325 УК РФ, — альтернативный, но преступление — прс Возникает данная ситуация
в силу того, что в альтернат составах совершение одного из предусмотренных в за> деяний достаточно
для признания преступления оконченная что и было сделано. Конечно, в основной массе престувде2 с
альтернативными составами являются сложными, так 2 чаще всего совершаются несколькими
действиями, но» нельзя во всех случаях отнести к таковым.
На основе определения преступления, которое даётся в чЛ
ст. 14 УК РФ, невозможно установить, какое преступление
является сложным, а какое — простым. Этот вопрос стремите!
разрешить наука уголовного права.
;
Многие криминалисты в основу деления единичньщ преступлений на группы положили
законодательную конструкцию состава465.
Так, в некоторых учебных изданиях можно встретить как
синонимы два понятия — «простое единичное преступление^
и «простой состав преступления»466, но, как ранее уже бьйо
отмечено, понятия «состав преступления» и «преступление» вд
являются тождественными. К тому же если брать за основу
классификации единичных преступлений данный критерий, Й
некоторые длящиеся и продолжаемые преступления могут бьгИ
отнесены к простым, так как составы этих преступлений 1»
структуре являются простыми, например кража, незаконное
лишение свободы и др. В научной литературе можно встретив
и такой критерий деления, как соотношение объективных*
субъективных признаков467.
'J
Некоторые ученые устанавливают в качестве критерий» простого преступления следующие признаки:
«одно деяние либо одно деяние и одно последствие»468 — в зависимости ОТ
4(0
Криволапое Г. Г. Множественность преступлений (неоднократность»
совокупность, рецидив): Лекция. М.. 1997. С. 6; Наумов А. В. Российское
уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М, 1997. С. 316; и др.
4ЬЬ
Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Л. Д. Гаухмана, Л. МКолодкина. С. 108.
л,,?
Манна А. А. К. Назначение наказания при множественности преступлении
по УГОЛОВНОМУ праву Сирии: Автореф. дисс. ... канд. торид. наук. М-, I"8"
С 11.
'
"
;
4<
'" Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой. М*
1993. С. 75; Магомедов А. А. Указ. соч. М. 1997. С. 75.
282
Ж
нСтрукции состава преступления (материальный или
формальный); «одно преступное деяние, совершённое с одной
Т0рмой вины»469, «одно действие в отношении одного объекта
,повлекшее одно последствие»470, «одно преступное деяние,
д1(н объект и одна форма вины»471 и т. д. Как видно из
ь1щеизложенного, ученые дают определение простого
преступления, основываясь на одномерном изложении признаков
состава преступления.
Следует отметить, что разграничение простого и сложного преступного деяния необходимо для
отграничения множественности преступлений от единичного преступления сложного характера. Данная
проблема возникает тогда, когда единое преступление содержит признаки двух или более преступных
деяний, объединенных в одно преступление и чаще всего встречающихся именно в таком сочетании в
объективной действительности. Поэтому целесообразно в качестве критерия разграничения простых и
сложных преступлений считать не просто количество деяний, входящих в состав преступления, или
количество объектов, на которые идёт посягательство, а учитывать наличие множественности деяний или
последствий (чаще всего преступных), имеющих тесную внутреннюю связь друг с другом, или
особенности одного деяния (например длящийся характер), которое также характеризуется
субъективной внутренней связью. Необходимо также указать условный характер данной классификации,
так как с изменением социальной действительности и уголовного закона те или иные преступления могут
переходить из сложных в простые и наоборот.
Наибольшее внимание учеными-криминалистами при изучении единичного преступления всегда
уделялось анализу признаков и видов сложного преступления, при этом по-разному трактовалось его
определение.
Так, А. С. Никифоров, под сложными преступлениями
Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Пол ред. А. И. Рарога. М- 1997. С. 316.
Шмелёв В. Ф. Уголовная ответственность при совокупности преступлений: Актореф. дисс. ... канд. горид. наук. М. 1992. С. 14.
Криволапое Г. Г. Указ. соч. С. 4; Уголовное право. Общая часть: Учебник Л:!!> вузов Отв. ред. И. Я. Козаченко. 3. А.
Нсзнамова. М.. 1998. С. 288.
283
понимал
«преступления,
которые
объединяют ц^
предполагают разнородные преступные действия»472.
>
Данное определение отражает один из признаков сложное! преступного деяния — наличие в его
структур множественности волевых преступных актов, но в то же вреи» следует отметить, что не все
действия, входящие в сложнее преступление, могут быть преступными и разнородным^ Примером тому
может служить продолжаемая краж» осуществляемая путем мелких административно-противоправных
хищений. Возможно, автор, используя термин «сложные преступления», понимает под ним «составные
преступные деяния» — тогда его определение верно отражает суть понятия.
Н. Ф. Кузнецова считала, что сложное преступление характеризуется либо «несколькими
действиями, либо преступное последствие слагается из ряда отдельных, более мелких ущербов, причем
каждый из этих ущербов не имеет самостоятельного значения, либо единый ущерб наносится особым
способом, либо преступление наносит два ущерба, в отношении которых имеются две разные формы
вины»473. Данное определение включает в себя характеристику отдельных видов сложного преступного
деяния, не называя их. Другие авторы в качестве основных признаков выделяют множественность
преступных деяний или преступных последствий.
Один из авторов данного параграфа (В. П. Малков) среди сложных преступлений ранее различал
составные преступления; преступления, в основе которых лежат альтернативные действия;
преступления с двумя действиями; длящиеся; продолжаемые преступления; преступления,
квалифицированные наличием тяжких последствий; преступления, в основе которых лежат повторные
действия , затем стал считать, что в основе сложных преступлений лежат: а) несколько действий,
повлекших единое преступное
4
~- Никифоров А. С. Совокупность преступлений. М., 1965. С. 18.
Кузнецова Н. Ф. Значение преступных последствий для уголовной
ответственности. М, 1958. С. 79.
4 4
" См.: Малков В. П. Совокупность преступлений (вопросы квалификации11
471
назначения наказания ). Казань, 1974. С. 91.
284
^следствие: ") одно действие, повлекшее несколько преступных последствий; в) несколько действий,
повлекших неСколько преступных последствий475.
Однако, с учетом, изменений, которые произошли в vi-оловном законодательстве, ныне среди
сложных единичных преступлений следует различать составные и продолжаемые преступления,
преступления, в основе которых лежат альтернативные либо повторные действия, и длящиеся
преступления.
При названных выше сложных преступных деяниях органы предварительного расследования и суды
испытывают наибольшие трудности, давая содеянному правовую оценку либо как единичному
преступлению, либо как совокупности преступлений. Ошибочная оценка содеянного как единичного
преступления либо как совокупности преступных деяний может привести к тому, что правонарушитель
избежит заслуженного наказания либо, наоборот, это повлечет за собой необоснованное применение к
обвиняемому более строгих мер государственного принуждения, чем он этого заслуживает с точки
зрения справедливости. Вот почему важно уметь правильно распознавать в содеянном единичные
сложные преступления и их виды, а также научиться отграничивать их, в основном, от совокупности
преступлений.
Некоторые криминалисты к указанным выше двум признакам (множественности действий или
последствий) добавляют посягательства на два или более объекта476. Перечисленные выше определения
сложного преступления основываются лишь на юридическом критерии, т. е. на учете отдельных
признаков состава преступления, описанных многомерно.
Наиболее предпочтительной, по нашему мнению, является точка зрения В. Ф. Дёмина, который в
определении сложного преступления наряду с юридическим учитывает социальный критерий, т. е.
социальную обусловленность преступного леяния. Он отмечает, что общественно опасные деяния.
Указанные в уголовном законе в качестве сложного
Практикум по уголовному праву: Учеб. пособие ' Пол рел. Л. Л. Кругликова. м- 1997. С. 140."
Шмелёв В. Ф. Указ соч. С. 14.
преступления, «в социальной действительности соотнося
между собой как необходимый компонент, этап, способ по
средства для достижения преступной цели либо как фопш
проявления преступного поведения»4,7.
^
Итак, следует отметить, что сложное единое преступлен*
— это общественно опасное деяние, характеризующее»,
определенными особенностями объективной стороны состам
преступления (неоднократным совершением деяний, чащ
всего преступных, либо их длящимся характерен^
обладающее внутренней субъективной взаимосвязью и имение
в такой форме чаще всего представленное в объектив;вд|
действительности.
,4,
К сожалению, мы относимся к группе государств, гда законодатель не предусмотрел ни одной
нормы о разновидностях единичных преступлений, что вызывает многочисленные дискуссии среди
ученых-криминалистов.
:
Так, в российской научной и учебной литературе вопрос в
видах сложного преступления трактуется по-разному.
•■.;
Ряд ученых сложные преступления подразделяет на
составные, продолжаемые и длящиеся478. В других учебных
изданиях криминалисты делят сложные преступления на
продолжаемые, длящиеся, составные, преступления fi
альтернативными
действиями,
преступления»
характеризующиеся наличием дополнительных тяжких последствий479; либо на составные, преступления с
несколькими объектами (многообъектные), преступления с усложненной субъективной стороной (с
двойной формой вины), преступления с альтернативным составом, продолжаемые, длящиеся^
преступления, представляющие противоправную антиобщественную деятельность480.
Итак, с учётом вышеизложенных мнений, в зависимости от особенностей проявления признаков
объективной стороны в
477
Дёмин В. Ф. Социальная обусловленность законодательного
конструирования единого сложного преступления и его квалификация:
Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1989. С. 12.
~* Российское уголовное право. Общая часть: Учебник /Под ред. В. Н.
Кудрявцева, А. В. Наумова. С. 214; Магомедов А. А. Указ. соч. С. 75.
4
"" Наумов А. В. Указ. соч. С. 318.
4
-° Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И- °Козачснко. 3. А. Незнамова. С. 288-293.
А
286
еальнои действительности, характера действии и последствии, также учета внутренней субъективной
взаимосвязи между 1еЯниями- среди сложных преступлений следует различать: составные, длящиеся,
продолжаемые и антиобщественную противоправную деятельность, которая включает в себя
традиционную группу — преступления, в основе которых лежат повторные действия. Преступления с
альтернативными действиями можно отнести как к простым, так и к сложным преступным деяниям. К
последним их относят в том случае, если совершаются они хотя бы двумя общественно опасными
деяниями, перечисленными в диспозиции уголовно-правовой нормы.
Как и всякая иная, классификация сложных преступлений носит условный характер. Одно и то же
преступное деяние может относиться как к составному, так и к длящемуся преступлению (например
побег из места лишения свободы с применением насилия, опасного для жизни или здоровья); как к
составному, так и к продолжаемому (например принуждение к даче показаний, соединенное с
применением насилия, издевательств или пытки и т. д.).
Перейдем к характеристике отдельных видов сложных преступлений.
В состав преступления законодатель включает лишь те признаки, которые в своей совокупности
характеризуют сущность деяния данного вида, свидетельствуют о характере и степени его
общественной опасности. Конструкция каждого состава преступления по системному, количественному,
содержательному параметрам всегда соответствует конкретному деянию. Отсюда логично, что
простому по конструкции составу — соответствует простое по содержанию преступление, а сложному
составу — сложное деяние. Иными словами, сложное преступление — это всегда деяние со сложным
составом.
Л. Н. Трайниным отмечалось, что особенность сложных составов в том, что словесное выражение в
них -аконодательной мысли осложнено рядом привходящих моментов. Такое усложнение может
касаться как отдельных "ризнаков, характеризующих тот или иной элемент преступления (объект,
объективную и субъективную стороны), 'ак и всего состава вцелом. В последнем случае сложный
п
287
состав законодатель формулирует путем объединена* нескольких простых составов преступлений,
которые при зххц. утрачивают свое самостоятельное значение и выступают как слагаемые одного
единого сложного деликта. Преступны» деяния, имеющие составы с подобной сложной составной
конструкцией, принято называть составными преступлениями» Понятие составного преступления не
предусмотрено УКРф сформулировано оно только в доктрине, да и в науке уголовного права трактуется
по-разному. Так, Н. Ф. Кузнецова считала, что данное преступление «составляется из двух или более
преступных деяний, каждое из которых, если рассматривать их изолированно, представляет собой
самостоятельное простое преступление»48'. Автор верно подчеркивает наличие в структуре составного
преступления двух или более преступных деяний. Но не всегда каждое из них является простым. В
некоторых случаях одно из деяний может иметь продолжаемый (принуждение к даче показаний,
соединенное с применением насилия; принуждение к совершению сделки с применением насилия и т.
д.) или длящийся (незаконное лишение свободы с применением насилия, опасного для жизни или
здоровья; побег из места лишения свободы, совершенный с применением насилия, опасного для жизни
или здоровья и т. д.) характер, что относит эти деяния к сложным преступлениям. А. В. Наумов пишет,
что составное преступление «слагается из двух или нескольких действий, каждое из которых само по
себе предусмотрено в качестве самостоятельного преступления»482. В данном определении не
учитываются такие отличительные признаки составного преступления, как разнородность деяний,
внутреннее единство содеянного и др. В определение составного преступления А. А. Пионтковский
вводил такой признак, как разнородность деяний. Он считал, что данное преступление слагается «из
нескольких разнородных действий, из которых каждое в отдельности заключает в себе состав
самостоятельного преступления, но которые в силу их внутреннего
единства
рассматриваются
как
одно преступление»4"3. Признаки разнородности и внутренней
а>|
Кузнецова II. ф. Указ. соч. С. 117.
Наумов А. В.
Указ. соч. С. 47.
4КПионтковский А. А. Указ. соч. С. 646.
ifl
288
■Ш
М
залмосвязи
484
учитываются также и в определениях, даваемых р р. Галиакбаровым и Д. И.
Аминовым .
д. М. Яковлев полагал, что составное преступление стагается из « р я д а р а з н о р о д н ы х д е й
с т в и й. п р и-в о д я ш и х к ряду р а з н о р о д н ы х п о с л е д с т в и й в р а м к а х е д и н о й
ф о р м ы вин ы»4(°.
В вышеприведенных определениях не учитывается, что составное преступление может
представлять собой учтенную законодателем идеальную совокупность, когда в результате одного
деяния могут наступить два преступных последствия, при этом психическое отношение к
преступным результатам может быть различное, выраженное как в форме неосторожности, так и в
форме умысла, например умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по
неосторожности смерть потерпевшего.
Думается, следует согласиться с теми учеными-криминалистами, которые относят преступления,
квалифицируемые наличием дополнительных тяжких последствий, к разновидности составных486,
ибо понятием преступления охватывается не только само действие (бездействие) как акт внешнего
поведения человека, но и преступный результат этих деяний.
И в силу этого во многих преступлениях главный упор делается именно на наступление
различных общественно опасных последствий (материальные составы), так как они явно выражены в
объективной действительности. Отсюда следует, что наличие тяжких последствий («повлекшие по
неосторожности смерть потерпевшего» (ч. 4 ст. 111 УК РФ), «повлекшее заражение потерпевшей
венерическим заболеванием» (п. «г» ч. 2 ст. 131 УК РФ) есть не что иное, как наличие признаков
другого преступления, и поэтому данный вид преступлений нет необходимости выделять отдельно, а
следует отнести к составным.
В п. 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской
■■( минов Д. И. Уголовное право в схемах. Общая часть: Учеб. пособие. М.. i 99S. с. 29; Уголовное право Российской
Федерации. Общая часть Под ред. ''■ Р. Галиакбарова. С. 111.
Яковлев А. М. Указ. соч. С. 27.
См..напр.: Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник Лля юрид. вузов. / Под ред. Б. В.
Здравомыслова.М.. 1996. С. 290.
''' "'ai.ai .V 457
289
Федерации «О судебной практике по делам о преступлениям предусмотренных статьями 131 и 132
Уголовного кодец** Российской Федерации» от 15 июня 2004 г. по этому вопрос* разъясняется, что
ответственность по п. «г» ч. 2 ст. 131 у» РФ и по п. «г» ч. 2 ст. 132 УК РФ наступает в случаях, кога*
лицо, заразившее потерпевшее лицо венерический заболеванием, знало о наличии у него этого
заболевания предвидело возможность или неизбежность заражения потерпевшего лица и желало или
допускало такое заражение. При этом дополнительной квалификации по ст. 121 УК РФ не требуется.
Действия виновного подлежат квалификации по п. «б» ч. 3 ст. 131 и п. «б» ч. 3 ст. 132 УК РФ как при
неосторожном, так и при умышленном заражении потерпевшего лица ВИЧ"» инфекцией487. В п. 15 этого
же постановления Пленума сказано, что применение насилия при изнасиловании и совершении
насильственных действий сексуального характера, в результате которого такими деяниями потерпевшему
лицу причиняется легкий или средней тяжести вред здоровью, охватывается диспозициями ст. 131 и 132
УК РФ488.
Составные преступления посягают на два объекта, и этим они отличаются от простых
(однообъектных) преступлений48*. При подходе к правовой оценке составных преступлений в качестве
учтенной законом совокупности преступлений следует различать два основных их вида:
а) составные преступления, в основе которых учтена
реальная совокупность преступлений;
б) составные преступления, в основе которых учтена
идеальная совокупность преступлений.
С учетом вышеизложенного под составным преступлением следует понимать общественно опасное,
уголовно-противоправное деяние, состоящее из двух или более взаимосвязанных разнородных
действий, бездействий или общественно опасных последствий, каждое из которых в отдельности может
образовать самостоятельное преступление.
iKl
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 8. С. 2-5.
* Там же.
да
См.: Ногребняк И. Квалификация составных преступлений // Советская
юстиция. 1970. № 13. С. 24.
^
; s
290
Разновидностью составных преступлении являются преступления, квалифицированные наличием
тяжких п0следствий490. Так, похищение человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего
или иные тяжкие последствия. следует расценивать как единое составное преступление и
квалифицировать по п. «в» ч.З ст. 126 УК РФ491.
К составным преступлениям относятся общественно опасные деяния, в которых в качестве
отягчающих или особо отягчающих обстоятельств будут выступать: причинение смерти, тяжкого вреда
здоровью по неосторожности, заражение жнсрпевшей венерическим заболеванием или ВИЧ-инфекцией и
т. п. (например, ч. 4 ст. 111 УК РФ содержит признаки ч. 1 ст. 109 УК РФ и ч. 1 ст. 111 УК РФ). К
составным также следует относить преступления, в которых признаком квалифицированных или особо
квалифицированных составов является способ — с применением насилия или с угрозой его применения
(например, ч. 3 ст. 150 УК РФ содержит признаки ч. 1 и ч. 2 ст. 150 УК РФ, а также, в зависимости от
характера насилия, ст. 112, ст. 115, ст. 116 УК РФ и т. п.). При этом надо учитывать, что преступление,
признаком которого является «применение насилия или угроза его применения», относится к составным
при условии, что данный способ общественно опасного деяния уголовнонаказуем, т. е. рассматривается
как отдельное преступление. Например, угроза причинения легкого вреда здоровью не является
преступлением, но относится к угрозе применения насилия, и, следовательно, нарушение
неприкосновенности жилища с угрозой применения данного насилия является преступлением простым,
а не сложным. Отдельные преступления, содержащие признаки основного состава, относятся также к
составным (например разбой). Некоторые криминалисты к группе составных преступлений относят
изнасилование, считая, что оно состоит из двух разнородных действий физического насилия или угрозы
и
Прежде один из автор данной главы (В. П. Малков) такие преступления Рассматривал в качестве самостоятельного вида
сложных преступлений. См.: \haxoeB. П. Указ. соч. С. 91.
Российское уголовное право. Т. 2: Особенная часть: Учебник для студентов "<> спец. «Юриспруденция» Под ред. проф. Л. В.
Иногамовой-Хегай. В. С. Комисарова, А. И. Рарога. М.. 2003. С. 97.
291
полового сношения49:. Согласно вышеизложенному определению составного преступления данное
общественна' опасное деяние таковым не является. Составными могут бьпь' признаны некоторые
квалифицированные составы изнасилования, например изнасилование, совершенное в отношении лица,
не достигшего шестнадцатилетнего возраста. так как такое деяние будет содержать признаки уже
нескольких составов преступлений (половое сношение с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего
возраста, и умышленное причинение легкого вреда здоровью, средней тяжести вреда здоровью, побои).
Нуждается также в разрешении вопрос применительно к случаям, не признаваемым совокупностью
преступлений, когда совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной
части УК в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание (ч.1 ст. 17 УК РФ).
По нашему мнению, когда в статьях Особенной части УК указывается на совершение
соответствующего преступления, сопряженного с действиями либо последствиями, рассматриваемыми в
качестве самостоятельного преступления, содеянное следует расценивать как учтенную законом
совокупность преступлений и квалифицировать по общему правилу как одно составное преступление по
статье Особенной части УК с данным признаком.
Исключением из этого правила должны быть случаи, когда речь идет об убийстве, сопряженном с
иным тяжким и особо тяжким преступлением, и когда речь идет о тяжком либо особо тяжком
преступлении, сопряженным с убийством, а не с причинением смерти по неосторожности. Содеянное в
этих случаях всегда должно расцениваться как два либо более преступления и квалифицироваться по
совокупности преступлений. Однако убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК) в силу указаний
ст. 17 УК РФ должно квалифицироваться лишь по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, однако в статистической
отчетности должно отражаться как два или более убийства.
Убийство является посягательством на высшую ценность
w
Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Пол реД- Б- "' Злравомыслова. С. 289.
292
Л
обшества, признаваемую международно-правовыми актами и Конституцией России. Поэтому
умышленное причинение смерти двум или более лицам в силу особой важности объекта
уголовно-правовой охраны не может расцениваться как одно убийство ни с точки зрения социальной,
ни с точки зрения правовой.
Вместе с тем одновременное похищение двух или более лиц т. «ж» ч. 2 ст. 126 УК), одновременное
незаконное лишение свободы в отношении двух или более лиц (п. «д» ч. 2 ст. 127), торговля людьми в
отношении двух или более лиц («а» ч. 2 ст. 1271) и другие подобные случаи следует рассматривать как
одно преступное деяние. При совершении указанных выше преступных деяний разновременно
содеянное должно квалифицироваться как совокупность преступлений, предусмотренных одной и той
же статьей УК РФ.
Некоторые составы преступлений построены законодателем как сложные и могут быть неверно
истолкованы работниками правоохранительных органов.
Так, в УК РФ в качестве квалифицирующих признаков убийства в различном сочетании выступают
следующие: «убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника», «убийство,
сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом», «убийство, сопряженное с
изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера».
Как правильно отметил А. И. Стрельников, при использовании уголовным законом в качестве
квалифицирующего признака «сопряженное с...» «имеет место подмена совокупности преступлений
сложными составами»493. Убийство, сопряженное с вышеперечисленными преступными деяниями,
должно всегда квалифицироваться как реальная совокупность. В данных случаях отсутствует составное
преступление, ибо нет признаков единичного преступного Деяния. На это указывал Пленум Верховного
Суда РФ в своем постановлении «О судебной практике по делам об убийствах (ст. 105 УК РФ)» от 27
анваря 1999 г. в п. 7, 11 и 13494". Поэтому
Стрельников А. И. Ответственность за убийство, совершенное при °остоятельствах, отягчающих наказание (ч. 2 ст. 105
Уголовного Кодекса f)°eciirtcKoil Федерации): Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М.. 1998. С. 27. ' ; Бюллетень Верховного Суда
РФ. 1999. № 3. С. 5.
293
*™*8?*ЩРЩЩВЯЩ
495
w
следует согласиться с А. И. Стрельниковым об исключена* данных уголовно-правовых норм во
избежание противоречу в их толковании.
Последнее изменение в ч. 1 ст. 17 УК РФ, согласно которое» «совокупностью преступлений
признается совершение двух щщ более преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено,
за исключением случаев, когда совершение двух ила более преступлений предусмотрено статьями
Особенной частя настоящего Кодекса в качестве обстоятельства, влекущего более строгое
наказание», привело к иной трактовке правил квалификации отмеченных преступлений.
Так. И. Камынин отмечает: «Чтобы не вызывать'споры относительно квалификации такого рода
преступлений со сложным составом, законодатель дал ясное понимание того, что на такие ситуации
не распространяется норма закона о совокупности преступлений»496.
Российская судебная практика такую позицию пока не разделяет, как и не поддерживают её ряд
ученых-криминалистов497. Думается, что законодатель, принимая данную норму, имел в виду
случаи, когда в статьях Особенной части УК РФ в качестве квалифицирующего признака
предусмотрено совершение преступления в отношении «двух или более лиц». Ранее в судебной
практике указанный признак мог быть вменен виновному при условии наличия единого умысла на
причинение вреда или на совершение действий в отношении двух или более лиц. Регламентация
совокупности преступлений до изменений в УК РФ от 30 июня 2004 г. (а в особенности норма о
назначении наказания за данную разновидность множественности преступлений) позволяла судье
назначить наказание за совокупность тождественных преступлений меньше, чем за единое,
совершенное в отношении такого же количества лиц. Например, при похищении двух человек в разное
время (реальная совокупность) максимальное общее наказание не могло быть более 12 лет,
4Ч!
Стрельников А. И. Указ. соч. С. 27.
~™ Камынин И. Дополнения и изменения УК //' Законность. 2004. № 10. С. '■ "w7 См.: Ссаихов Ш. Убийство, сопряженное с
разбоем: одно преступление или совокупность'1; Яни //. Сопряженность не исключает совокупности /' Законность. 2005. ЛЬ
5. С. 25-27.
294
так- как максимальный срок наказания, предусмотренный ч. 1 сТ 126 УК РФ, равен восьми годам, а
окончательное наказание в виде лишения свободы при сложении не может превышать более чем
наполовину максимальный срок наказания в виде тишения свободы, предусмотренный за наиболее
тяжкое из совершенных преступлений. Что же касается совершения похищения в отношении двух лиц
одновременно, максимальный срок наказания за это преступление был равен 15 годам лишения свободы
(п. «ж» ч. 2 ст. 126 УК РФ). Налицо явное нарушение принципа справедливости, так как по общим
правилам при одинаковых последствиях большую общественную опасность несет совершение
нескольких преступлений, чем одного. Можно предположить, что совокупность преступлений будет
отсутствовать в случаях, когда норма Особенной части в качестве обстоятельства, влекущего более
строгое наказание, предусматривает совершение преступления в отношении двух или более лиц.
Доказательством приведенной позиции является официально опубликованная судебная практика
Верховного Суда о переквалификации убийства с п. «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ на п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ
по причине исключения неоднократности преступлений498.
Итак, все юридические признаки составного преступления можно разделить на две группы:
— объективные: посягательство чаще всего на два объекта, хотя может быть и более; наличие двух
или более действий, содержащих признаки разных составов преступлений (учтенная законодателем
реальная совокупность), или одного действия, влекущего два или более общественно опасных
последствия, определенных УК в качестве отдельных преступлений (закрепленная законодателем
идеальная совокупность);
— субъективные: все действия (бездействие), входящие в сложное преступление, объединены
единой умышленной формой вины; при наличии преступных последствий возможна неосторожность по
отношению к ним, но в целом преступление признаётся умышленным499.
См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. Л« 2. С. 11-12. Ьолее подробно вопрос о составных преступлениях будет
рассмотрен в ''едующих параграфах.
.............. „.„.„,, ....... iи...... ■и—^иигг' *
295
""^ЭДИИ^^^И
1
Вторым видом сложного преступления является длящее* преступное деяние. В УК РФ понятие
длящегося преступлен? не встречается и разработано судебной практикой и пау^л Остановимся на
ан&тизе определений длящегося преступлен»*
Многие учёные-криминалисты поддерживают определение* сформулированное в постановлении
Пленума Верховного Сут» СССР «Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и
продолжаемым преступлениям» от 14 марта 1920 г. (в редакции постановления Пленума от 14 марта
1963 г.), в соответствии с которым под длящимся преступлением понимается «действие или
бездействие, сопряженное с последующим длительным невыполнением обязанностей, возложенных на
виновного уголовным законом под угрозой уголовного преследования»500.
Если под невыполнением обязанностей понимать только невыполнение обязанностей по
совершению определенных действий, т. е. фактически осуществление в последующем акта бездействия
(а именно так трактуют определение длящегося преступления Р. Р. Галиакбаров и А. А. Магомедов:
они, несколько изменив предложенные формулировки, определяют, что длящееся преступление — это
«такое преступление, которое, начавшись с какого-либо действия или бездействия, осуществляется
затем непрерывно в форме бездействия в течение некоторого, иногда довольно значительного отрезка
времени»501), то с данной формулировкой согласиться довольно сложно, ибо ряд длящихся преступлений
характеризуется длящимся действием, например побег из места лишения свободы, из-под ареста или
из-под стражи (ст. 313 УК РФ).
Длящимся, например, является незаконное хранение или ношение огнестрельного оружия (ст. 222
УК РФ). Если лицо при незаконном хранении винтовки затем вносит в ее конструкцию определенные
изменения, переделывая, например, в обрез, то такие его действия не образуют нового преступления, а
являются элементом незаконного хранения этого огнестрельного оружия.
50
" Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М,
1999. С. 5: Дёмин В. Ф-Указ. соч. С. 21; Истомин А. Ф. Общая часть уголовного права: Учеб. пособие (альбом схем). С. 71;
Криволапое Г. Г. Указ. соч. С. 72: и др. 5"'' Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. г. " Галиакбарова.
С. 111; Магомедов А. А. Указ. соч. С. 75.
296
гтри решении вопроса об оценке содеянного как единичного отдельного) преступления необходимо
исходить из социально-пС,дологической природы, существа данного преступного поведения, а также из
описания в диспозиции статьи уголовного закона его объективных и субъективных признаков в качестве
деяния, запрещенного под угрозой наказания.
Всякое преступление — вид волевого внешнего поведения человека. За мысли и чувства, которые не
нашли своего проявления во внешнем поведении, лицо не может привлекаться к уголовной или иной
правовой ответственности, так как такая ситуация лишена объективных показателей волевых процессов,
протекающих в голове субъекта деятельности. Наукой психологии давно подмечено, что о реальных
помыслах и чувствах того или иного деятеля можно судить только по его действиям или поступкам.
Преступление является осознанным актом внешнего волевого поведения человека. Сложные задачи,
решаемые субъектом деятельности, в том числе преступной, для своего реального осуществления
предполагают необходимость и сложной его деятельности. Единство сложной деятельности
определяется единством решаемой задачи. В ходе решения сложных задач лицо прибегает, как правило,
к осуществлению таких актов внешнего поведения, которыми реализуется не конечная задача, а
решается вспомогательная (промежуточная). Такого рода поведенческие акты человека не имеют
самостоятельного социально-правового значения, а оцениваются в качестве операции, этапа или
средства реализации конечной цели или решаемой задачи.
Так, при реализации намерения лишить жизни конкурента по предпринимательской деятельности
субъект завлекает его в укромное место, спаивает содержащими снотворное спиртными напитками,
затем наносит ему несколько ножевых ранений в область сердца и оставляет истекающего кровью
потерпевшего в безлюдном месте, что приводит к его смерти. В этом случае каждое ножевое ранение в
грудь жертвы уже само по себе подпадает под признаки умышленного причинения тяжкого вреда
здоровью потерпевшего, однако эти действия являются лишь средством достижения конечной цели
виновного лишить жизни своего конкурента. Поэтому хотя эти вспомогательные поведенческие акты и
297
подпадают по признаки какого-либо состава преступлен^
однако они с точки зрения уголовного закона оцениваются**
системе и с учетом конечного результата и, как правило, fe
рассматриваются в качестве самостоятельных состава
преступлений, а оцениваются в качестве составных элемент»
единого сложного преступления.
,.;i
Следует согласиться с мнениями таких ученых, как Н. Л Дурманов, В. И. Ткаченко и др., которые
считают, что длящийо! характер преступления может образовываться не только за счет последующего
длительного бездействия, но и за счёт продолжающегося во времени действия502 — в зависимости от
формы совершения преступного деяния до стадия оконченного преступления. Например, дезертирство
может быть совершено как в форме продолжающегося действия ~ самовольное оставление части, так и
длительного бездействия — неявка на службу.
Итак, на основании вышеизложенного можно отметить, что длящееся преступление — это
общественно опасное, уголовно-противоправное деяние (действие или бездействие), характеризующееся
непрерывным осуществлением состава преступления за счет длительного невыполнения обязанностей,
возложенных на лицо уголовным законом (акт бездействиях либо за счет длительного нарушения
установленного запрета (акт действия).
Особый характер длящегося преступления, а именно непрерывность осуществления деяния,
обуславливает различие в моментах начала и конца длящегося преступления, их разорванность во
времени. Начинается длящееся преступление с момента совершения преступного действия или
преступного бездействия, а прекращается в силу ряда обстоятельств, на которые в основном обращает
внимание доктрина и судебная практика. Таким образом, все факторы прекращения длящегося
преступления можно подразделить на следующие группы:
— во-первых, наступление так называемых абсолютных уголовно-правовых событий, т. е. факторов,
абсолютно не зависящих от воли лица, совершающего преступление,
Дурманов Л. Д. Советский уголовный закон. М„ 1967. С. 222; Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред.
Б. В. Здравомыслова. С 289; и др.
«02 ;
298
пример в результате действий правоохранительных, органов аДержание преступника) либо с наступлением
иных событий мерть ребенка при злостном уклонении от уплаты средств на содержание детей и т. д.);
_ во-вторых, наступление относительных уголовноправовых событий, т. е. юридических фактов, которые
наст\'пают независимо от воли преступника, но связаны с его
преступными действиями (смерть больного в результате
неоказания ему помощи);
— в-третьих, момент совершения определенных действий самим преступником, например явка с
повинной.
Следовательно, временем совершения длящегося преступления необходимо считать время
наступления вышеперечисленных событий или действий. И именно с этого момента начинают отсчет
сроки давности и может быть применен акт амнистии.
Третьим видом сложного преступления является антиобщественная противоправная
деятельность. Данный термин для обозначения вида сложного преступления был введен 3. А.
Незнамовой503. Фактически им было заменено такое понятие, как «преступления, совершаемые
повторными действиями». И под антиобщественной противоправной деятельностью, так же как
и под преступлениями, совершаемыми повторными действиями, понималось совершение
различных видов повторения правонарушений непреступного
характера
(систематичность
и неоднократность). Законодательной дефиниции, как и самого понятия «антиобщественная
противоправная деятельность», мы не встретим в УК РФ. хотя примеров по данному виду сложного
преступления достаточно.
Ранее в науке уголовного права Т. Э. Караев и Н. И. Панов выступали за признание преступной
деятельности осооои разновидностью единого преступления504, но предложенная концепция не нашла
широкой поддержки ученых.
Думается, следует согласиться с А. Ф. Зелинским, который
Уголовное праю. Общая часть Отв. ред. И. Я. Козаченко. 3. Л- Незнамова. ( . 293.
'- Караев Т. Э. Указ. соч. С. 11: Панов Н. И. Способ совершения преступления >' уголовная ответственность, Харьков, 1982. С.
13.
299
под преступной деятельностью понимал «повторное?» аналогичных умышленных преступных
посягательств объединяемых единством мотивации, общей целью и тесней внутренней связью»505, т. е.
относил её к разновидностям множественности преступлений.
Так, если деятельность представляет собой определенную систему поступков, то преступная
деятельность — это система преступных деяний, каждое из которых рассматривается в качестве
отдельного единичного преступления, и вся эта система — не что иное, как множественность
преступлений, а не единое преступление.
Поэтому для обозначения вида сложного преступления необходимо использовать словосочетание
«антиобщественная противоправная деятельность», под которой следует понимать общественно опасное
уголовно-противоправное деяние, состоящее из множества (двух или более) однородных действий
(бездействий), носящих противоправный, но непреступный характер и четко обозначенных в уголовном
законе в такой форме.
К разновидностям антиобщественной противоправной деятельности можно отнести, во-первых,
систематическое совершение противоправных деяний, не носящих характера преступлений, т. е.
совершение указанных деяний три или более раза (например вовлечение несовершеннолетнего в
систематическое употребление спиртных напитков). Некоторые криминалисты506 к данной разновидности
относят истязания. Думается, целесообразно отнести это преступление к продолжаемому преступному
деянию, так как, во-первых, его структура содержит преступные деяния — побои и, во-вторых, все
преступные действия объединены общей целью ■— причинить физические или психические страдания.
Второй разновидностью антиобщественной противоправной деятельности является неоднократное
(повторное) совершение противоправных деяний, не носящих характера преступлении, т. е. совершение
указанных деяний два или более раза
-oi Зелинский А.Ф. Понятие «преступная деятельность» // Советское государство и право. 1978. № 10. С. 100.
н
'° Уголовное право. Общая часть / Отв. ред. И. Я. Козаченко. 3. А. Незнамова. С. 294; Уголовное право. Общая часть: Учебник / Под
ред. Н. И. Ветрова, Ю-И. Ляпунова. М., 1997. С. 145.
300
i например незаконные действия по усыновлению, совершенные неоднократно, — ст. 154 УК РФ;
незаконное использование ЧУЖОГО товарного знака, если деяние совершено неоднократно, ^ст. 180 УК
РФ).
Третья разновидность — это противоправная непреступная деятельность, влекущая определенные
общественно опасные последствия, в результате которых всё деяние признаётся преступным, либо
перерастающая в преступную в силу особенностей самого деяния, например осуществление
предпринимательской деятельности без регистрации, если это деяние причинило крупный ущерб
гражданам (ст. 171 УК РФ); осуществление банковской деятельности без регистрации, сопряженное с
извлечением дохода в крупном размере (ст. 172 УК РФ).
Последним видом сложного преступления является продолжаемое преступное деяние. В науке
уголовного права не было и нет единства в трактовке понятия и признаков продолжаемого
преступления.
Так, А. Ф. Кистяковский писал, что к видам совокупности преступлений относятся: «а) идеальная, б)
реальная, в) продолжаемое преступление»507.
А. А. Пионтковский считал, что в одних случаях продолжаемое преступление может являться видом
сложного единичного, а в других — разновидностью совокупности преступлений508.
А. М. Яковлев и Г. А. Кригер полагали, что по своему существу продолжаемое преступление ничем
не отличается от преступлений, признаваемых повторными, и что если повторность по закону не
является квалифицирующим признаком, то налицо продолжаемое преступление509.
В приведенных точках зрения очевидно смешение двух разноуровневых понятий: множественности
преступлений и единичного преступления как структурного элемента множественности.
Кистяковский А. Ф. Элементарный учебник общего уголовного права. С подробным изложением начал русского уголовного
законолательства. Часть 0,">!Чая. 3 изд. Киев. 1891. С. 593.
Пионтковский А. А. Уголовное право. (Пособие к лекциям). Часть общая. В"п. 2. Казань. 1916. С. 188.
Яковлев А. Л/. Указ. соч. С. 32-33: Кригер Г. А. Борьба с хищениями с°ниалистического имущества. М.. 1965. С. 211-212.
f
В последующем все ученые-криминалисты продолжаемой преступление будут считать только
видом единичного и четка отграничивать его от повторности (неоднократности) и другц* форм
множественности преступлений.
Криминалисты и судебная практика по-разному подходили и подходят к анализу признаков
продолжаемого преступление К данным признакам относят и наличие ряда тождественных
преступных действий, направленных к общей цели510, g «единство преступного результата»'", и
«единство умысла»512 а также совершение тождественных деяний не обязательно преступного
характера, направленных к одной' цели и объединенных единым умыслом513; совершение двух и
более тождественных и однородных противоправных деяний, объединенных единством вины
(умыслом или неосторожностью)514.
Некоторые ученые, а также судебная практика к признакам продолжаемого преступления
относят и такие, как единый объект, единый или однотипный способ посягательства5'5, единство
предмета посягательства516, один и тот же источник
510
Постановление Пленума Верховного Суда СССР «Об условиях применении
давности и амнистии к длящимся и продолжаемым преступлениям» от 4 марта
1929 г. (в редакции постановления Пленума от 14 марта 1963 г.) // Сборник
постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской
Федерации) по уголовным делам. С. 5-6; Аминов Д. И. Указ. соч. С, 29; Истамин
А. Ф. Указ. соч. С. 71; и др.
511
Алиев //. Б. Повторность и рецидив преступлений по советскому уголовному
праву. Учеб. пособие. Махачкала, 1978. С. 24.
51:
Б.ам М. И. Применение советского уголовного закона к продолжаемыми длящимся преступлениям // Вопросы
уголовного права и процесса. Рига, 1969. С. 66: ФиапинА. Н. Ответственность за совершение повторных преступлений;
Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М.. 1973. С. 5.
511
Уголовное право. Общая часть /Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. М., 1997. С. 144: Словарь по уголовному праву
/ Отв. ред. А. В. Наумов. М-» 1997. С. 505.
514
Караев Т. Э. Указ. соч. С. 10; Мешков В. П. Повторность преступлении:
(Понятие и уголовно-правовое значение). Казань, 1970. С. 97.
515
Ораздурдыев А. М. Продолжаемое преступление по советскому
301
уголовному праву /У Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Казань. 1984. С •"•
'"'//ojHbiuieeC. В. Указ. соч. С. 639: Кривошеим П. К. Повторность в советском
уголовном праве (теоретические и практические проблемы). Киев, 1990. С*
302
ji^
посягательства51', непрерывность или прерывность действий н3 непродолжительное время518 и т. д.
В судебной практике под продолжаемыми понимают преступления, складывающиеся из ряда
тождественных преступных действий, направленных к общей цели и составляющих в своей
совокупности единое преступление'19.
Такая трактовка продолжаемого преступления страдает неточностью. Закону и следственно-судебной
практике известны продолжаемые преступления, слагающиеся из так называемых альтернативных, а не
тождественных действий, например производство, хранение или перевозка в целях сбыта либо сбыт
товаров и продукции, не отвечающих требованиям безопасности (ст. 238 УК РФ) и др. Продолжаемые
преступления могут совершаться не только умышленно, но и по неосторожности.
Особенностью продолжаемого преступления является то, что оно совершается не одним действием и
не непрерывно, а разрозненными во времени действиями (актами), которые не носят характера
самостоятельного преступления, а представляют из себя звенья или этапы осуществления одного и того
же преступного деяния. Коль скоро отдельные акты продолжаемого преступления не носят характера
самостоятельных преступлений, они не получают самостоятельной правовой квалификации, а в целом
расцениваются как одно преступление.
Результаты
интервьюирования
сотрудников
правоохранительных органов и экспертного опроса показывают следующее распределение наиболее
существенных признаков, характеризующих продолжаемое преступление в отличие от
множественности: единство направленности умысла, объединяющего все акты преступления — 85%
(эксперты—75%,
Постановление Пленума Верховного Суда «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27 декабрь 2002 г. /V
Российская газета. 2003. 18
ЯНв.
Постановление Пленума Верховного Суда «О судебной практике по делам
преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса
1
°ссипской Федерации» от 15 июня 2004 г. // Российская газета. 2004. 29
"гоня.
См.: Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР. РСФСР) по уголовным делам. Изд.
2-е. С. 92.
0
303
раоотники ПО — 89,2%); единство мотива и цели — 52 5%> (эксперты — 58.3%, работники ПО —
50%); единств
источника, откуда изымалось имущество при хищении _____
47,5% (эксперты — 41,6%, работники ПО — 50%); единство преступного результата — 45% (эксперты —
41,6%, работника ПО — 46,4%); относительно небольшой разрыв во времени между актами
преступления — 40% (эксперты — 41,6% работники ПО — 39,2%); тождественность актов единичного
преступления — 37,5% (эксперты — 41,6%, работники ПО — 35,7%); единство предмета посягательства
— 37,5% (эксперты — 25%, работники ПО — 42,8%); отдельные акты единичного преступления по
характеру являются только преступными — 25% (эксперты — 25%, работники ПО — 25%); единство
способа совершения каждого акта преступления — 20% (эксперты — 25%, работники ПО — 17,8%);
нетождественность актов единичного преступления — 7,5%о (эксперты — 0%, работники ПО — 10,7%);
отдельные акты единого преступления носят противоправный, но не обязательно преступный характер
— 5% (эксперты — 0%, работники ПО — 7,1%).
На основе вышеизложенных мнений криминалистов, судебной практики и результатов проведенного
опроса предлагаем все признаки продолжаемого преступления разделить на две группы: объективные и
субъективные.
К объективным относятся: посягательство на один конкретизированный объект; посягательство на
единый предмет в случаях, если он является обязательным признаком состава преступления, например в
продолжаемых хищениях— чужое имущество; совершение двух или более тождественных или
однородных действий, носящих характер как преступных, так и иных правонарушений. При этом
однородность следует понимать не только в фактическом смысле, но и юридическом.
Так, юридически однородными будут мелкое хищение и кража, квалифицируемая по части первой
соответствующей статьи. Если данные деяния направлены на достижение общей цели (хищение в
крупном размере) и достигли её, то они отдельно не квалифицируются, а признаются эпизодами
продолжаемой кражи в крупном размере.
Следовательно, можно не согласиться с мнением большинства опрошенных, что отдельные деяния,
образующие
304
-одолжаемое преступление, должны оыть обязательно общественными и носить преступный
характер.
Последний объективный признак — это наличие единого преступного последствия в результате
совершенных деяний, еСЛи составы преступлений по конструкции являются материальными, при этом
между каждым из деяний и общим преступным последствием имеется причинно-следственная связь.
К субъективным признакам следует отнести наличие единой формы вины (умысла), а также общей
цели или мотива.
Думается, следует согласиться с мнением большинства сотрудников правоохранительных органов и
экспертов, что при отграничении множественности от продолжаемых преступлений наибольшее
внимание необходимо обратить на отличие субъективных признаков продолжаемых преступных деяний
— единства вины и общей цели, а также объективного — единого ущерба в материальных составах.
Также отметим, что продолжаемое преступление — это не просто формально-юридическая
конструкция, это реально существующее социальное явление. Общественно опасное деяние,
содержащее признаки одного состава преступления, в одних случаях может быть простым, а в других —
продолжаемым, т. е. сложным преступным деянием.
Наиболее часто в практике встречаются продолжаемые получение или дача взяток; хищения,
например кражи, присвоения, растраты, мошенничества; изнасилования или насильственные действия
сексуального характера. Правда, П. К. Кривошеий считал, что регулярное получение каких-либо выплат
(пенсий, надбавок к заработной плате и т. д.) на основании раз представленного подложного документа
относится не к продолжаемому, а к длящемуся преступлению520.
С данной позицией сложно согласиться, ибо длящееся преступление отличается от продолжаемого
непрерывным характером. В случае регулярного получения выплат на основании раз предоставленного
подложного документа существует разрыв во времени между деяниями. Каждое получение выплат
можно считать отдельным преступным
кршюшеин П. К. Указ. соч. С. 42
:.1кд| \» 457
актом, содержащим признаки состава мошенничества во объединенным единым, чаще
неконкретизированньш или конкретизированным умыслом.
На основании сказанного продолжаемое преступление может быть определено как общественно
опасное уголовно-противоправное деяние, состоящее из множества юридически тождественных или
однородных деяний противоправного втом числе преступного, характера, посягающих на единый объект
причиняющих единый преступный результат (в преступлениях где данный признак является обязательным)
и объединенных единой формой вины и общей целью.
Продолжаемые преступления следует отличать от совокупности преступлений, предусмотренных
одной и той же статьей Особенной части УК. Сложность отграничения такого вида совокупности
преступных деяний от продолжаемого преступления заключается в том, что по своим внешним
признакам эти виды преступной деятельности во многом совпадают. Однако при продолжаемом
преступлении между отдельными актами преступных действий имеется тесная субъективная связь,
выражающаяся в том, что каждый очередной акт продолжаемого преступного поведения выступает в
качестве звена или этапа осуществления лицом его преступного намерения либо является
продолжением неосмотрительной деятельности, обусловленной предшествующей неизвинительной его
ошибкой, например причинением смерти по неосторожности в течение недели двум или более лицам
вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 3 ст. 109 УК
РФ)Сложными являются преступные деяния, в основе которых лежат альтернативные либо повторные
действия. К такого рода преступлениям следует отнести незаконное изготовление оружия (ст. 223 УК
РФ), незаконные приобретение, хранение, перевозку, изготовление, переработку наркотических средств,
психотропных веществ или их аналогов (ст. 228 УК РФ)» незаконное занятие частной медицинской
практикой или частной фармацевтической деятельностью (ст. 235 УК РФ) и дрОсобенностью таких преступлений является то, что учинение одним и тем же лицом каждого из
названных в законе действий уже само по себе является достаточным ДЛЯ признания преступления
оконченным. Однако лицо не считаете»
306
с0вершивШим новое прессе -- «™ ^J^
„„следовательно все перечтенные в
например вначале производит ^
требованиям безопасности, затем его °пРеде
доктрине уголовного права такие ДJ»™*
преступлениями с альтернативными coci
п едст1ляется такое «e^—^
W
вЫше статьях Особенной част ™™^ а c0CjaB
несколько
альтернативных
составов,
иное
мя
F
yK
s:1
^
c
:„,,,__ .,„,».;=;:;—"„...
(ч. 1 и 2 ст. 1»и УК г^;
наименования места
товарного знака, знака обеления на^
„ ддя
происхождения товара или ^^№Ием.если одеяние однородных товаров признается преыуи,
совершено неоднократно или причинило ^^^ппосгъ за
'
^ „ т гт 1 ЯП УК РФ уголовная ответственноеib ja
Согласно ч. 2 ст. 180 УКпJ\
*
ьиой маркировки в
незаконное использование ^^ссийск0ЙРфедерации
отношении не зарегистрироиного, в Г
ниятовара
товарного знака или наименовншмест ар
^
наступает также при условии, если
А
неоднократноили причинило ;^£^инеповле™
Если такого род.действия ^ТиВаются в качестве крупного ушерба, они Ра™ предусмотренного ст.
административного пРав?н^д™и "б административных НЛО Кодекса ^«^™н^срагное их совершение
правонарушениях-. Поэтому
» J сущеСтвенного вреда
пР„ отсутствии каждый Р*^™
/этом
е налиц0
не образует совокупности преступлен
Q ^^
единое преступное деяние, в осни
~ ---------------------------7
Z^7uтений с альтернативными составами /
Щепсльков В. Квалификация престхшении
.Российская юстиция. 2001. № Ш ^
Ст ,
Собрание законодательства РФ. -ии~ 307
неоднократные (повторные) действия5"'. Однако, если такого рода действия совершены одним и тем же
лицом неоднократно и при этом каждый раз это причиняло крупный ущерб правообладателю товарного
знака либо потребителям, имеет место совокупность одинаковых преступлений и виновному за
содеянное следует назначать наказание по правилам о совокупности преступлений (ч. 2 ст. 69 УК РФ).
§ 2 Понятие и юридические признаки составных преступлений
*
Как мы выяснили в предыдущем параграфе составное преступление — деяние единичное, т. е.
предусмотренное в уголовном законе в качестве самостоятельного состава преступления.
Таким образом, составные деликты524, являющиеся предметом изучения в настоящей главе,
рассматриваются здесь как один из видов сложных единичных деяний и именуются, соответственно,
сложными составными или просто составными преступлениями.
Составные преступления — наиболее распространенный вид сложных единичных деяний, однако их
конструктивные особенности зачастую недостаточно четко отражаются в диспозициях
соответствующих уголовно-правовых норм, что вызывает серьезные трудности в квалификации и
отграничении этих деликтов от отдельных разновидностей множественности преступлений, с которой они
имеют большое внешнее сходство.
Несмотря на то, что в действующем праве содержится значительное число норм об ответственности
за составные
5:5
О разноречивом подходе к решению рассматриваемого вопроса см.: Лопашенко Н. А. Преступления в сфере экономической
деятельности. (Комментарий к главе 22 УК РФ). Ростов н/Д, 2002. С. 160-161; Волженкин Б.
B. Преступления в сфере экономической деятельности (экономические
преступления) СПб., 2002. С. 318; Кондрашина В. А. Ответственность за
незаконное использование товарного знака по уголовному праву России: Учеб.
пособие. Казань, 2004. С. 30-41; Яни II С. Неоднократность как признак
незаконного использования товарного знака // Уголовное право. 2005. № Ь
C. 14-144.
524
Здесь и далее в тексте термины «составные преступления», «составные деяния», «составные деликты» употребляются как
идентичные.
308
-*■
преступления (в УК РФ 1996 г. — 71), и в законодательстве чс,матривается тенденция к увеличению
числа таких составов, в науке уголовного права отмечается различное понимание СУЩНОСТИ и
неоднозначное толкование признаков составных преступлений, а многие вопросы их квалификации
решаются противоречиво и в судебно-следственной практике.
Все вышеизложененое представляется достаточно весомым ai рументом в пользу теоретического
осмысления и специального комплексного иссследования такого правового образования, как составное
преступление.
Целью данного исследования является решение наиболее общих вопросов уголовно-правовой
характеристики составных преступлений. Автор отлично понимает, что осветить все вопросы, связанные
с составными деликтами, в рамках одного исследования невозможно, поэтому в нем поставлены и
рассмотрены лишь те из них, которые, как представляется, наиболее важны, имеют принципиальное
значение для уяснения сущности составных преступлений и либо вообще не решены, либо носят
дискуссионный характер в теории и правоприменительной практике.
Исследование составных деликтов целесообразно начать с установления их наиболее характерных,
существенных признаков, с тем чтобы на основе последних сформулировать общее понятие составного
преступления.
Данный вопрос имеет принципиальное значение, ибо, не решив его, нельзя определить круг этих
деяний, выявить то особенное, что отличает составные деликты от единичных сложных преступлений
других видов, а также от сходных с ними случаев множественности. Общее понятие составного
преступления имеет значение и для правотворческой деятельности, так как без него невозможно
правильно, научно обоснованно, в соответствии с реалиями общественной жизни сконструировать
уголовно-правовую норму об ответственности за составной деликт.
О необходимости иметь в науке уголовного права поня-тие составного преступления свидетельствует
и то обстоятельство, что многие криминалисты, изучая различные уголовно-правовые проблемы, в своих
исследованиях в той или иной мере вынуждены обращаться к составным преступлениям, формулируя
при этом соответствующие
309
определения. Поэтому в литературе можно встреть»,, достаточно много определений составных деяний
как сходца^ друг с другом, так и существенно различающихся цв констатации в них различных
признаков. В этой связв представляется, что осмысление точек зрения, ранее высказанных в
юридической литературе по теме настоящего исследования, поиск новых путей для решения спорных
проблем будет полезным для науки уголовного права.
Для анализа понятия составного преступления могут быть избраны два пути. Первый — дать
определение этого деяния а затем раскрывать его признаки, и второй — вначале исследовать каждый из
признаков составного преступления,'на основе чего и сформулировать его понятие. Мы изберем
последний путь.
Полное определение признаков составного преступления возможно только при том непременном
условии, что их исследование будет подчинено единому объединяющему началу. В качестве такого
начала могут быть избраны структурные элементы состава преступления: объект, объективная и
субъективная сторона525. Исходя из этого признаки составных деликтов также можно подразделить на
объективные и субъективные.
К объективным признакам этих преступлений отнесем: 1) цх многообъектность (полиобъектность); 2)
предусмотренность каждого из деяний, входящих в составной деликт, в качестве отдельного
самостоятельного состава преступления в Особенной части УК; 3) наличие внутренней, взаимной связи
между деяниями, которые объединены в составное преступление.
Субъективный признак данных деликтов, по нашему мнению, состоит в том, что единое составное
преступление могут образовать лишь умышленные деяния.
Итак, первый признак составного преступления — это его многообъектность (полиобъектность).
В литературе при характеристике составных деликтов авторы
неоднократно
обращали
внимание
на
их
?- $ связи с тем. что субъект составных преступлений не обладает какими-либо отличительными признаками по сравнению с
субъектом деяний других видов, вопросы, связанные с ним. здесь не рассмативаются.
ЗЮ
,ногообъектность и указывали на то. что для таких деяний характерно наличие нескольких объектов и
что именно этим оНи отличаются от однообъектных простых преступлений526. Объективная способность
некоторых деяний одновременно посягать на несколько объектов давно замечена криминалистами527.
Поскольку такие преступления причиняют вред в сфере целого ряда общественных отношений,
законодатель отражает данное их свойство в формулируемой уголовно-правовой норме. Это
достигается двумя способами: либо за счет конструирования сложных составов с несколькими объектами,
либо за счет создания составных деликтов. При этом многообъектность первых вызвана тем, что «в них
одно конкретное посягательство одновременно бьет по двум объектам»52*, вторые же многообъектны
потому, что объединяют в своем составе признаки нескольких самостоятельных преступлений, каждое
из которых посягает на свой объект уголовно-правовой охраны. Таким образом, наличие нескольких
объектов само по себе еще не придает преступлению составной характер, представляется, что здесь
можно вывести такую зависимость: всякое составное преступление — многообъектно, но не всякое
многообьектное преступление является составным.
Между тем, в литературе часто отождествляют
~-" См., напр.: Погребняк И. Указ. соч. С. 24; Н. А. Стручков и И. И. Карпец также писали, что в составном преступлении каждое
деяние имеет свой объект посягательства. См.: Стручков If. А. Указ. соч. С. 32; Советское уголовное право. Часть Общая / Под
ред. П. А. Беляева. М. Д. Шаргородского. Л., I960. С. 512.
Начало разработки концепции множественности объектов в единичном сложном преступлении было положено Д. Н.
Розенбергом. См.: Розенберг Д. И. О понятии имущественных преступлений в советском утоловном праве (объект и предмет
посягательства) // Ученые записки Харьковского юридического института. 1948. Вып. 3. С. 62. Затем эта концепция получила
дальнейшее развитие в трудах Е. А. Фролова, Н. И. Коржапского. В. Я. Тания и других авторов. См.: Фролов Е. А. Объект
уголовно-правовой охраны и его роль в организации борьбы с посягательствами на социалистическую собственность: Автореф.
дисс. ... докт. юрид. наук. Свердловск. 1971. С. 24: Коржинский 11. И. Указ. соч.; Тайны В. Я. Объект и предмет преступления в
советском уголовном праве. Киев, 1988; и др. ■:' Трсншин А. Н. Общее учение о составе преступления. М.. 1957. С. 115.
311
многообъектные и составные преступления, полагают, ^jv. «составное преступление имеет место там, где
деяние посягав» на основной и дополнительный объекты»529.
Так, Б. М. Леонтьев и И. М. Тяжкова, в частности отмечают, что представляется теоретически и
практически необоснованным выделение самостоятельной группы сложных преступлений с несколькими
объектами (многообъектные преступления), так как, будучи слагаемыми из двух или более преступлений,
составные преступления всегда посягают на два или несколько объектов530. Очевидно, что при таком
подходе не учитывается правовая природа составных деликтов. Деяние вовсе не потому составное, что
посягает на два-объекта, а потому, что состоит из действий, каждое из которых непосредственно
направлено на причинение вреда своему объекту. Поскольку составное преступление всегда нарушает
несколько видов общественных отношений, охраняемых уголовным законом, следует ответить на
вопросы, как соотносятся его объекты друг с другом, как это влияет на характер и степень
общественной опасности совершенного преступления, на его место в системе Особенной части УК.
Как известно, согласно теории множественности объектов, в одном преступном деянии среди
нескольких непосредственных объектов, одновременно нарушаемых преступлением, необходимо
различать основной и дополнительный объекты уголовно-правовой охраны531. Роль этих объектов в
определении общественной опасности, сущности и направленности посягательства различна. Основной
непосредственный объект в решающей степени определяет общественную опасность деяния. Именно
его прежде всего
5:9
См., напр.: Якушин В. А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. Казань, 1988. С. 70; подобную точку зрения можно встретить
и в работах А. И. Рарога. См.: Рарог А. И. Вина и квалификация преступлений. М., 1982. С. 56-57. 530 Курс уголовного права.
Общая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М-Тяжковой. М. 1999. Т. 1. С. 502.
"" Постановка и решение вопроса о том, выступают те или иные общественные отношения основным или дополнительным объектом,
как верно заметил В. Я. Таций, оправданы лишь применительно к конкретному составу преступления, т. е. при анализе
определенной уголовно-правовой нормы. См.: Таций В. Я-Объект и предмет преступления по советскому уголовному праву.
Харьков, 1982. С. 97. См. также: Новоселов Г. П. Указ. соч. М.. 2001. С. 18.
312
стремится поставить под охрану законодатель, создавая данную норму- Поэтому во всех случаях
совершения преступления этот 0бьект терпит ущерб. Более того, если отсутствует посягательство на
основной объект, то всегда отсутствует и данный состав преступления.
Дополнительный объект защищается уголовным законом во вторую очередь, применительно к
посягательству на основной объект532. Этот объект нарушается одновременно с основным объектом,
который, являясь более важным и ценным, его поглощает533. Дополнительный объект углубляет
содержание деяния, конкретизирует его направленность. Данное свойство дополнительного объекта как
раз и использует законодатель, формулируя составные деликты.
Если изучить весь массив этих преступлений, то можно прийти к выводу, что соотношение объектов в
них может быть двояким. Во-первых, посягательство на один объект служит способом причинения
вреда другому (например, в таких преступлениях, как побег из мест лишения свободы, совершенный с
применением насилия опасного для жизни или здоровья (ч. 3 ст. 313 УК РФ), грабеж, соединенный с
насилием, не опасным для жизни или здоровья потерпевшего (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ) и др. Во-вторых,
причинение ущерба одному объекту является условием (обусловливает) посягательства на другой
(например, убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального
характера (п.
'В литературе дополнительный объект в свою очередь делят на обязательный и факультативный. См., напр.: Таций В. Я. Объект и
предмет преступления в советском уголовном праве. С. 103.
Факультативным дополнительным объектом признаются те охрапя-емые уголовным законом общественные отношения,
которым не во всех случаям совершения данного преступления причиняется вред. См.: Советское уголовное право. Часть
Общая. М.. 1977. С. 120. Факультативный объект может иметь место в составном преступлении (равно как и в любом другом),
например здоровье потерпевшего при хулиганстве, связанном с сопротивлением представителю власти. Но наличие этого объекта
свидетельствует лишь о более высокой степени общественной опоасности деяния и не оказывает, как представляется, влияния на
конструкцию его состава. Поэтому при анализе многообъектности как признака составных деликтов, речь будет идти об
°CIIOBIIOM и дополнительном обязательном объектах.
См., напр.: Гаухман -'/. Ц. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М.. 2001. С. 83.
313
«к» ч. 2 ст. 105 УК РФ), убийство, сопряженное с разбое»
вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК Ра*
и др.
™
Таким образом, как видно из приведенных примеров, од» из объектов в составном преступлении
всегда являет» основным, превалирует над другим, наиболее полно характеризует антисоциальную
направленность и содержание всего преступления в целом, другой объект — дополнительна — в
сочетании с основным объектом определяет способу условия совершении деяния, его направленность,
т. е. выполняет второстепенную, вспомогательную функцию.
Поэтому, хотя дополнительный объект тоже всегда (обязательно) нарушается в каждом конкретном
случае совершения составного преступления, уголовный закон защищает его, так сказать, попутно, в
связи с посягательством на основной объект.
Для большинства составных деликтов характерно наличие одного основного и одного
дополнительного обязательного объектов. Однако среди них есть и такие, которые причиняют вред
большему числу общественных отношений. В частности, это касается разбоя, с причинением тяжкого
вреда здоровью потерпевшего, совершенного с применением оружия (п. «в» ч. 4, ч. 2 ст. 162 УК РФ).
Очевидно, что данное деяние посягает не только на отношения собственности (основной объект), не
только на жизнь и здоровье потерпевшего (дополнительный обязательный объект), но и на охраняемые
уголовным законом отношения общественной безопасности (незаконное ношение оружия — ч.1 ст. 222
УК РФ в случае, если такое оружие подпадает под признаки предмета данного преступления), а
следовательно, имеет, как правило, два обязательных дополнительных объекта. С этой точки зрения
суждение И-Погребняка о том, что составными преступлениями всегда нарушаются два вида
общественных отношений (объектов) * представляется не совсем точным. По общему правилу это так.
Но поскольку из этого правила есть исключения, более правильно считать составные преступления не
двухобъектными, а многообъектными (или полиобъектными) деяниями.
~'4 Погребняк И. Указ. соч. С. 24.
314
Следует также заметить, что стремление законодателя в первУю очередь поставить под охрану
данное конкретное 'щественное отношение вовсе не означает, что оно должно быть более важным по
сравнению с другими, нарушаемыми .vjjiM же преступлением. Между тем, в литературе можно
вСтретить мнение, что «по общему правилу дополнительный объект с точки зрения общественных
интересов является менее социально ценным в сравнении с основным объектом»-33.
Эти утверждения представляются спорными, поскольку существуют такие составные деликты, в
которых дополнительный объект представляет собой более важное благо, нежели основной, а,
следовательно, и посягательство на него опаснее. Например, при разбое, соединенном с причинением
тяжкого вреда здоровью потерпевшего (п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ), здоровью человека с точки зрения
теории социальных ценностей следует отдать предпочтение перед отношениями собственности. Равным
образом это касается и насильственного грабежа (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ), и неправомерного
завладения автомобилем без цели хищения, совершенного с применением насилия, опасного для жизни
или здоровья (ч. 4 ст. 166 УК РФ) и некоторых других составов. Поэтому, помещая то или иное деяние в
соответствующую главу УК. законодатель, видимо, учитывает не только важность охраняемых
общественных отношений, но и руководствуется соображениями несколько иного порядка, чем те, на
которые указывает И. Погребняк. На их основе законодатель и избирает в качестве основного объекта
преступления не более ценное или важное общественное отношение, но такое, посягательство на которое
составляет социальную сущность данного преступления. Этим, видимо, и объясняется то, что причинение
вреда в сфере дополнительного объекта, нередко более важного, чем основной, отодвигается в этих
случаях на второй план.
Следовательно, составное преступление всегда производит социально-опасные изменения в сфере
нескольких непосредственных объектов — основного и дополнительного обязательного.
В этом плане не совсем понятно суждение Н. И.
к'оржанский И. И. Указ. соч. С. 219: Погребняк И. Указ. соч. С. 26.
315
Коржанского о том. что «совокупность преступлений а» единичного преступления отличается в
основном наличие признаков двух или более объектов уголовно-правовой охраны», и «поскольку содеянное
причиняет вред в сфере дву* непосредственных объектов, то оно не может быть охвачено одной
уголовно-правовой нормой». В подтверждение этих слов автор пишет: «Например, жизнь человека и
половая свобода женщины — это самостоятельные объекты уголовно-правовой охраны, ответственность
за посягательства на которые предусмотрена в уголовном законодатель-стве различными нормами. Ни
одна из этих норм не предусматривает совокупного посягательства, поэтому во всех случаях убийство и
изнасилование образуют совокупность»536.
Несомненно, жизнь человека и половая свобода женщины •—• это самостоятельные объекты
уголовно-правовой охраны, но ведь в Уголовном кодексе (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ) есть норма, где
прямо предусмотрено убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями
сексуального характера. Об этом квалифицирующем признаке речь идет не тогда, когда убийство и
изнасилование совершаются виновным вне всякой связи друг с другом, но тогда, когда лишение жизни
потерпевшей происходит либо непосредственно в процессе изнасилования, либо после него, с целью
сокрытия следов преступления или по мотивам мести за оказанное сопротивление. Именно
изнасилование здесь выступает в качестве причины лишения жизни, в той или иной мере обусловливает
совершение убийства, а не просто механически соединяется с последним в рамках одного состава. Для
большей аргументации своей точки зрения по поводу квалификации этого преступления Н. И.
Коржанский ссылался на постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 г., где прямо
указывалось, что случаи умышленного убийства, сопряженного с изнасилованием, надлежит
квалифицировать по совокупности преступлений • Предваряя наш анализ этого деликта, отметим, что
история его развития, равно как и подходы судебной практики к его юридической оценке, отличаются
непоследовательностью и противоречивостью.
536
Коржанский П. И. Указ. соч. С. 230.
Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР, 1924-1986 / ПоД
общ. ред. В. И. Тсребилова. М., 1987. С. 628-629.
557
316
1959 г в УК всех союзных республик была осмотрена ответственность за убийство, совершенное с
!?Ю облегчить или скрыть другое тяжкое преступление " п п и м е р ст.142 УК 1922 г., 136 УК
РСФСР 1926г). ^онодатель не конкретизировал, какое именно общественно За" "ное Деяние он имел в
виду под «другим тяжким ° рстушением», не определил его признаки. Поэтому составное вступление
не образовывалось, и в случаях совершения Таенного убийства для сокрытия или облегчения другого
Г'ес^пления всегда имела место совокупность. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28
июля 1959 г "Ст твенность за умышленное убийство была усилена, в Пиленном убийстве появился ряд
новых квалифицирующих признаков, среди которых отдельно выделялось «убийство при
изнасиловании».
В УК РСФСР 1960 г. данный состав фигурировал уже в п. «е» ст 102 УК, правда, несколько в иной
формулировке: Убийство, сопряженное с изнасилованием». В этот период явно составной характер
данного деяния не только подтверждался его законодательной конструкцией, но и признавая судебной
практикой. Так. Пленум Верховного Суда СССР в п. 8 постановления «О некоторых вопросах,
возникших в судеонои практике по делам об умышленном убийстве» от 3 июля 1963 г указывал, что
умышленное убийство, сопряженное с изнасилованием, подлежит квалификации только по п. «е» ст. 102
УК РСФСР538 В 1975 г Пленум принял прямо противоположное решение относительно квалификации
этого деяния и, считая что здесь совершаются два преступления, рекомендовал судам квалификацию по
совокупности: п. «е» ст.102 и ст. 11 / УК
РСФСР5'9.
Судебная практика последующих лет также упорно продолжала настаивать на совокупности
преступлении в
подобных случаях.
г
Мпт
0Р
Так в п 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от
22 апреля 1992 г. по делам об изнасиловании указано, что
^Сборник постановлен„^^У^"ерховного Суда СССР. 1924-1973. М.. - «^постановлений Пленума Верховного Суда СССР.
1924-1986.
г
. 628—629.
317
действия1ииа> совершившего умышленное убийство в проце^
изнасилования, должны быть квалифицированы по совокупно^
преступлений, предусмотренных п. «е» ст. 102 и ч. 4 стЛПу*
РСФСР, несмотря на то, что первая из названных статей
предполаГает ответственность за составное преступлен!»
убийство, сопряженное с изнасилованием540.
,,
Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике Р делам об убийстве» от 27
января 1999 г., принятое уже на основе УК РФ 1996 г., в п. 13 дает судам аналогичны* разъяснен^ по
квалификации этого преступления: учитывав что при убийстве, сопряженном с изнасилованием или
насильственными действиями сексуального храктера»' совершаю^ Два самостоятельных преступления,
содеянное следует квалифицировать по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ и, 'i зависимости от
конкретных
обстоятельств дела, пб' соответствующим частям ст. 131 или ст. 132 УК РФ54'.
Следуе] отметить, что, несмотря на многочисленные разъяснение данные в разное время Пленумом
Верховного Суда СССР и РФ> единства взглядов, относительно квалификации убийства,
сопряженного с изнасилованием, ни в литературе. !^и в судебной практике до сих пор не достигнуто. Одни
авгуры, разделяя точку зрения Пленума Верховного, Суда СССРот 3 июля 1963 г., продолжают
усматривать а указанном бучае единичное преступление, квалифицируемое по одной статье УК, и
считают, что особая общественная опасность преступления, предусмотренного п. «е» ч. 2 ст. 102 УК
РСФСР (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ), состоит в «синтезе» убийства и изнасилования и поэтому
изнасилование не образует самостоятельного состава54-.
40
41
Бюллетень Бровного Суда РФ. 1992. № 7. С. 7.
Судебная пра(гика по уголовным делам: Тематический сборник. М., 2001.
С. 183.
42
См., напр.: рбсгаюо 3. Ф. Умышленные убийства и борьба с ним».
Воронеж, 1965.1116; Аниянц М. К. Ответственность за преступления против
жизни по действующему законодательству союзных республик. М.,1964С. 111: Антонян'О- М„ Верещагин В. А., Потапов С. А., Шостакович Б. оСерийные сексуальные убийства. М., 1997. С. 64: Костарева Т- АКвалифицируют^ обстоятельства в уголовном праве. Ярославль, 1993. L-.
155; и др.
118
Другие ученые утверждают, что убийство, сопряженное с пнасилованием, всегда квалифицируется
по совокупности преступлений543.
Таким образом, приведенные выше примеры свидетельствуют об определенных противоречиях и
неоднозначных подходах как науки, так и судебной практики к такому юридическому явлению, как
составные преступления.
Безусловно, при убийстве, сопряженном с изнасилованием или насильственными действиями
сексуального характера, фактически совершаются два преступления. Но два преступления имеют место,
например, при разбое или вымогательстве, соединенных с причинением тяжкого вреда здоровью
потерпевшего (п. «в» ч. 4 ст. 162 и ст. 163 УК РФ), т. е. в любом составном деликте, иначе он просто не
был бы составным. Причем в обозначенных ситуациях судебная практика считает достаточной
квалификацию по одной статье УК. т. е. усматривает в содеянном единичное составное преступление, а
при убийстве, сопряженном с изнасилованием, предлагает совокупность544. Случаи аналогичные, а
вопрос решается по-разному.
В этом плане представляется любопытным и в некотором смысле показательным юридический
анализ еще одного составного преступления.
Как известно, в ч. 4 ст. 11 7 УК РСФСР 1960 г. была предусмотрена ответственность за
изнасилование, повлекшее особо тяжкие последствия. Одним из видов таких последствий судебная
практика признавала заражение потерпевшей в процессе изнасилования ВИЧ-инфекцией или заведомое
поетавление ее в опасность заражения этой болезнью.
В соответствии с п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 г. по делам об
изнасиловании такие Действия следовало квалифицировать по совокупности преступлений,
предусмотренных ст. 117 и 115-2 УК РСФСР545.
В ч.З ст. 131УК РФ 1996 г появился новый квалифицирующий
См.. напр.: Бородин С. В. Преступления против жизни. СПб.. 2003. С.196; Чипов А. Н. Убийства при отягчающих
обстоятельствах. СПб., 2003. С. 877; капкцус О. С. Убийства: мотивы и пели. М. 2004. С. 138; и др. " ( м.. напр.: Комментарий к
Уголовному кодексу Российской Федерации . п°л ред. В. М. Лебедева. 3-изд. М., 2004. С. 433. 435.
( улебная практика по уголовным делам: Тематический сборник. С. 457.
319
признак: изнасилование, повлекшее заражение потерпевщ^ ВИЧ-инфекцией. Здесь законодатель
образовал но|»Г составное преступление, признаки которого составили ст.!** «Изнасилование» и ст. 122
«Заражение ВИЧ-инфекцией* Судебная практика соглашается с наличием в этом случа* единичного
деяния, указывая, что по п. «б» ч. 3 ст. 131 УКр* должно квалифицироваться и заражение потерпевшей
ВИЧ* инфекцией лицом, знавшим о своем инфицировании. В этом случае квалификация по ст. 122 УК
РФ не требуется546. .; Показав различные подходы к квалификации составных. преступлений, попробуем
найти аргументы в поддержку судебной практики и в защиту позиции Пленума относительно
квалификации убийства, сопряженного с изнасилованием по совокупности преступлений. По нашему
мнению, здесь, пожалуй, можно выдвинуть только один довод. В п. «к» ст.105 УК РФ кроме
изнасилования или насильственных действий сексуального характера предусмотрен другой
квалифицирующий признак, а именно убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его
совершение. И если при квалификации указать только п. «к» ст.105 УК, то будет не ясно, в связи с
изнасилованием либо в связи с каким-то другим преступлением имело место убийство. Поэтому
правоприменителю кроме убийства надо дать юридическую оценку и этому конкретному другому
преступлению, а при нынешней формулировке п. «к» ст.105 УК РФ это возможно лишь путем
квалификации таких действий по совокупности этого пункта и соответствующей статьи УК (при
изнасиловании — ст. 131, при насильственных действиях сексуального характера — ст. 132 УК РФ).
Здесь и возникает противоречие: с одной стороны, более точной будет квалификация по совокупности
преступлений, с другой — это типичный составной деликт, который в силу специфики своей
конструкции является единичным преступлением и должен охватываться одной статьей УК. Однако
очевидно, что для того, чтобы уголовный закон действовал и правильно применялся, нужно не только
сформулировать его в соответствии с общественными потребностями, но и правильно определить его
место в системе
546
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под реД- "■ М Лебедева. С. 368.
320
^
других уголовно-правовых норм, выяснить, как он согласовывается с ними.
Игнорирование этих моментов как паз и приводит к тому, что единичное
составное преступление практика вынуждена квалифицировать по совокупности
деяний, входящих в его состав, нарушая тем самым принципы конструкции
таких деликтов, обесценивая, делая ненужным их существование в законе, а по
большому счету, даже устанавливая двойную ответственность за содеянное.
Так Б. В. Волженкин совершенно справедливо отмечает, что «совершение
другого преступления при убийстве (изнасилования) уже учтено
законодателем в конструкции состава и при установлении санкции.
Назначение самостоятельного наказания за это преступление и затем
присоединение его к наказанию, назначенному за убийство с подобным
квалифицирующим признаком, означает двойную ответственность за
содеянное. По своей сути убийство, сопряженное с изнасилованием, и тому
подобные составы — это учтенная реальная совокупность двух преступлений,
которую следовало бы квалифицировать по одной статье УК»547.
В этой же связи однозначно права и Т. А. Костарева, которая, анализируя этот
состав в свое время заметила, что существующее ныне исключение из общего
правила (т. е. квалификация убийства и изнасилования по совокупности
преступлений) обусловлено не спецификой данного состава, а стремлением с
помощью уголовной политики усилить борьбу с тяжкими видами
преступлений. Но усиление борьбы могло бы быть достигнуто и иными
средствами и в соответствии с общепринятыми правилами квалификации
преступлений548.
По нашему мнению, разрешить данное противоречие вполне возможно: для
этого из п. «к» ст. 105 УК РФ нужно выделить «убийство, сопряженное с
изнасилованием или с насильственными действиями сексуального характера»
в самостоятельннй пункт ст. 105, оставив в п. «к» только «убийство с целью
скрыть другое преступление или облегчить его совершение».
Волженкин Б. В. Принцип справедливости и проблемы множественности преступлений по
УК РФ II Законность. 1998. № 12. С. 2-7.
См.; Костарева Т. А. Указ. соч. С. 155; Козаченко И. Я., Костарева Т. А., кругликов Л. Л.
Преступления с квалифицированными составами и их Уголовно-правовая оценка.
Екатеринбург. 1994. С. 36-37.
-! Члказ .V» -157
321
__
Аргументы в пользу такой редакции закона многопланов^ Прежде всего, убийство, сопряженное с
изнасилованием, далеко не всегда является частным случаем убийства с целью скрыть преступление (в
частности изнасилование) либо облегчить его совершение. Зачастую лишение жизни осуществляется по
садистским побуждениям, в процессе преодоления сопротивления потерпевшей, либо по мотивам мести
за сопротивление, оказанное при изнасиловании. Далее, убийство сопряженное с изнасилованием может
быть совершено не только с прямым, но и с косвенным умыслом, что исключает цель сокрытия или
облегчения совершения преступления, т. е.. указанные квалифицирующие признаки во многом не
совпадают по содержанию. Наконец, выделение убийства, сопряженного с изнасилованием, в отдельный
пункт ст. 105 УК РФ позволит провести четкую грань между ним и совокупностью таких преступлений,
как изнасилование и убийство с целью скрыть изнасилование или облегчить его совершение, когда
лишается жизни не потерпевшая от изнасилования, а лицо, явившееся свидетелем последнего или
препятствующее совершению этого деяния и могущее изобличить насильника.
Поскольку составное преступление многообъектно (полиобъектно), оно производит вредные
социальные изменения в сфере нескольких объектов уголовной правовой охраны, а следовательно,
характеризуется в целом более высокой степенью общественной опасности, нежели деяния, входящие в
его состав. Основываясь на этом свойстве рассматриваемых деликтов, некоторые криминалисты
проводят в литературе мысль, что составное преступление существует только тогда, когда деяния, его
составляющие, не выходят за рамки соответствующего сложного состава по степени своей
общественной опасности549.
С этим утверждением, в принципе, следует согласиться. Из него можно заключить, что общественная
опасность составного преступления в целом не может быть меньше как совместной (общей)
общественной опасности деяний, входящих в его состав, так и общественной опасности каждого из них в
отдельности.
Между тем, А. С. Никифоров приходит к противоположному
См., напр.: Никифоров А. С. Указ. соч. С. 17-28.
322
выводу. указывая, что, «если для совершения преступления избираются такие формы и средства,
общественная опасность которых примерно равна общественной опасности «основного» преступления,
содеянное квалифицируется по совокупности».
3 тех же случаях, когда общественная опасность формы
(средства) несравненно ниже общественной опасности
преступного деяния в целом либо, наоборот, выше
общественной опасности самого преступления, имеет место
сложное преступление550. При этом единственным показателем
степени общественной опасности деяния автор считает
тяжесть причиненного вреда.
Оценивая это суждение, следует отметить следующее.
Во-первых, общественная опасность содеянного не может определяться только тяжестью
причиненного вреда. Она состоит из целого ряда слагаемых и зависит прежде всего от важности объекта
посягательства, а затем уже от характера и размера причиненного вреда, способа, места, времени,
орудий, обстановки совершения преступления551.Кроме того, общественная опасность содеянного
определяется и субъективными его признаками (форма вины и её степень, характер мотивов и целей и т.
д.). Поэтому решить вопрос о том, какое из сравниваемых деяний более опасно, можно только оценив в
целом все указанные факторы.
Во-вторых, не ясно, какими критериями руководствуется А. С. Никифоров, сравнивая по тяжести
нанесенного вреда «простое хулиганство и легкие телесные повреждения, насилие над личностью при
разбое и завладение чужим имуществом любой стоимости»552, одновременно замечая при этом, что «их
ооъекты по характеру, по содержанию своему настолько различны, что нет даже никаких логических
оснований, чтобы сравнивать их по общественно-политическому значению».
Но если нельзя сравнивать объекты, то как можно сравнивать вред, причиненный этим же объектам?
В-третьих, общественная опасность одного из деяний в составном преступлении не может быть выше
общественной опасности
4
Пол сложными преступлениями А. С. Никифоров понимает именно составные
преступления.
См.. напр.: Уголовное право Украинской ССР на современном этапе. Часть общая / Отв. ред. Ф. Г. Бурчак. Киев, 1985. С.ЗЗ.
Никифоров Л. С. Указ. соч. С. 24
323
самого этого преступления. Если подобное произойдет •»» составной деликт просто перестанет
существовать, распадеи;, на деянии его составляющие и все содеянное буде» квалифицироваться по
совокупности преступлений.
Завершая рассмотрение первого признака исследуемы» деяний, еще раз отметим, что в них всегда
имеют место ода» основной и один (или несколько) обязательный дополнительный объект, наличие
которых и обусловливает многообъектность (полиобъектность) составного преступления.
Вторым признаком составных деликтов является то, что они состоят из нескольких самостоятельных
преступных деяний, каждое из которых прямо предусмотрено в уголовном законе в качестве отдельного
самостоятельного состава преступления.
Эта особенность рассматриваемых деяний впервые была отмечена еще Н. С.Таганцевым. В лекциях
по русскому уголовному праву 1982 г. он указал, что «в случаях составных преступных деяний закон из
нескольких отдельных преступных посягательств <...> образует одно преступление»553.
Суждения, касающиеся данного признака составных преступлений, встречались и в работах других
русских криминалистов. Так, Н. Д. Сергеевский отмечал, что часто встречается такое явление, когда
«совершенные отдельные действия человека при их искусственном соединении образуют собою состав
одного преступного деяния.
Разбой, например, заключает в себе нападение на личность и отнятие имущества. Оба акта, взятые
как единое деяние, образуют собою состав разбоя; разбитые на две части представляют два преступных
деяния — нанесение побоев и похищение имущества (грабеж)»554.
А.Ф.Кистяковский писал, что не может быть совокупности там, где одно деяние входит в состав
другого как один из существенных его признаков555.
•5? Таганцев Н. С. Лекции по русскому уголовному праву. Часть общая. СПб-,
1892. Вып. 4. С. 1670.
;>4
Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право: Пособие к лекциям. Часть
общая. СПб., 1887. Вып. 1. С. 330.
"5 Кистяковский А. Ф. Указ. соч. С. 601-602.
324
L
Л. С. Белогриц-Котляревский считал, что кроме простых реступлений, посягающих на
неразлагаемый жизненный интерес, возможны сложные формы преступления, образующие, однако, одно
целое556.
Э. Я. Немировский обращал внимание на те случаи, когда несколько деяний сам закон объединя-ет в
составное преступление557.
Впоследствии именно эти признаки и были взяты всеми криминалистами за основу при
характеристике сущности составных деяний. Так, в учебниках по Общей части советского уголовного
права 1938,1939,1949,1950 г. г. авторы соответствующих разделов под составными преступлениями
понимали деяния, слагающиеся из действий, каждое из которых само по себе предусматривается
уголовный законом как самостоятельное преступление558.
В соответствующих главах учебников 1946,1948,1950,1952, 1959 г. г. были даны почти аналогичные
определения с той лишь разницей, что в них указывалось, что действия, из которых слагаются составные
преступления, должны быть обязательно разнородными559.
Иногда подчеркивалось, что составными признаются такие единые преступления, которые слагаются
из двух преступных
"" Белогриц-Котляревский Л. С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная часть. Киев, 1904. С.201.
Немировский Э. Я. Учебник уголовного права. Общая часть. Одесса, 1919. О. 223; он же: Советское уго-ловное право. Часть
общая и особенная. 2-изд. Одесса. 1926. С. 290.
' См.: Уголовное право. Общая часть. М, 1938. С. 386; Уголовное право. Общая часть. М., 1939. Изд. 2. С. 310; Утевский Б. С.
Уголовное право. М., 1949. С. 76-77; Советское уголовное право. Общая часть. М. 1950. С. 194-11>5,
' См.: Уголовное право. Общая часть. М.. 1946. С. 514; Уголовное право. Общая часть. М.. 1948. С. 541-542; Советское
уголовное право. Общая часть. М-- 1950. С. 356; Советское уголовное право. Общая часть. М, 1952. С. 381; ( светское уголовное
право. Общая часть / Под общ. ред. В. М. Чхиквадзе. N'.. 1959. С. 328.
325
деянии, каждое из которых по действующему законодательству может рассматриваться как
самостоятельное преступление5*
Казалось бы, при таком единодушии относительно этого признака составных преступлений не
должно было бы возникать никаких неясностей и проблем. Вместе с тем проблемы существуют, и
заключаются они в том, что, давая одинаковые по существу определения, не все авторы одинаково
понимают, что же собой представляют эти «самостоятельные преступные деяния», из которых
законодатель образует составной деликт. А это, в свою очередь, приводит к тому, что в одном ряду с
составными зачастую оказываются либо преступления с несколькими объектами, либо (что ч'аще всего)
преступления, квалифицируемые по последствиям, либо другие сложные, но не составные деяния.
В связи с этим представляется, что для более четкого понима-ния существа рассматриваемого
признака составных деликтов целесообразно последовательно выяснить ряд вопросов. Прежде всего:
а) какими именно деяниями может быть образовано
составное преступление;
б) сколько таких деяний может быть объединено в одном
сложном составе;
в) какими (однородными или разнородными) эти деяния
должны быть по своему характеру.
В литературе многие относят к составным преступлениям умышленное уничтожение или
повреждение имущества, повлекшее по неосторожности смерть человека (ч. 2 ст. 167 УК РФ),
незаконное производство аборта, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшей или причинение
тяжкого вреда ее здоровью (ч. 3 ст. 123 УК РФ), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью,
повлекшее по неосторожности смерть
560
См., напр.: Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. В. Д-Меньшагина. М.. 1974. С. 253; Советское уголовное право.
Общая часть. М., 1977. С. 294-295; Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. Г. А. Кригера и др. М., 1981. С. 283;
Галиакйаров Р., Ефимов М., Фролов Е. Множественность преступных деяний как институт советского уголовного права //
Советская юстиция. 1967. № 2. С. 5: Ляпунов Ю. Квалификация составных (сложных) преступлений // Социалистическая
законность. 1982. ■№ С. 48; Панов Н. И. Основные проблемы способа совершения преступления советском уголовном праве:
Дисс. ... докт. юрид. паук. Харьков. 1987; и ДР-
326
потерпевшего (ч. 4 ст.Ш УК РФ) и другие деяния подобных конструкций. По поводу последнего Ю. И.
Ляпунов прямо замечает, что это преступление «слагается из умышленного тяжкого телесного
повреждения и неосторожного убийства, и в сочетании они составляют качественно новое единое
преступление,обладающее повышенной степенью общественной опасности»-61.
А. А. Пинаев в свое время также указывал, что конструируя составные деликты, законодатель не
всегда четко называет преступления при объединении их в один состав. «Чаще законодатель использует
такую терминологию, как: «человеческие жертвы», «гибель людей», «смерть потерпевшего»,
«несчастные случаи с людьми», «длительное расстройство здоровья», «тяжкие последствия» и др. Тем
не менее, общеизвестно, что под человеческими жертвами, гибелью людей и смертью потерпевшего
здесь подразумевается убийство по неосторожности, под несчастными случаями с людьми такое же
убийство или неосторожное телесное повреждение, под длительным расстройством здоровья —
неосторожное телесное повреждение»56-.
Подобное мнение еще раньше высказывал и М. Угрехелидзе. Правда, он не относил деликты,
квалифицируемые по последствия, к составным (у этого автора вообще нигде не встречается понятие
«составное преступление»), но тоже утверждал, что «любой деликт, квалифицируемый по последствиям
является сложной конструкцией, которая слагается из двух полноценных и самостоятельных составов.
Так, умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее смерть, предполагает умышленное тяжкое
телесное повреждение плюс неосторожное убийство, как первое, так и второе преступление в эту
конструкцию вошли в первозданном онтологическом виде, без каких-либо изменений»563.
А. Д. Горбуза также считает, что составное преступление представляет
собой
единство
двух
относительно
Ляпунов Ю. Указ. соч. С. 48-49. "" Пинаев А. А. Особенности составов преступлений сдвой-ной и смешанной формами вины.
Харьков. 1984. С. 8.
Угрехелидзе М. Проблема неосторожной вины в уголовном праве. Тбилиси. 1976. С. 89-90.
327
самостоятельных преступных деяний основного (умышленного и дополнительного (неосторожного), тем
самым, по существу сводя все составные преступления к деликтам квалифицируемым по
последствиям564.
Все эти примеры противоречат не только собственным авторским определениям составных деликтов,
но и общему понятию преступления в уголовном праве. Согласно действующему уголовному
законодательству (ч.1 ст. 14 УК РФ), преступлением признается виновно совершенное общественно
опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания, т. е. противоправное.
Уголовная противоправность означает, что данное действие'или бездействие лица содержит признаки
конкретного состава преступления, описанного в определенной статье Особенной части УК, где
исчерпывающим образом перечислены все общественно опасные деяния, признаваемые в данное время
преступлениями565.
Поэтому, делая акцент на том, что составное преступление есть законодательное объединение в одном
составе нескольких преступных деяний, каждое из которых предусмотрено в законе в качестве отдельного
самостоятельного состава преступления, мы тем самым не просто можем найти в законе эти составы, но
и в самом составном деликте всегда четко можем выделить, вычленить и зачастую даже «прочитать»
преступления, из которых он образован: убийство, сопряженное с разбоем, вымогательством или
бандитизмом; убийство, сопряженное с изнасилованием; разбой, совершенный с причинением тяжкого
вреда здоровью потерпевшего; изнасилование, соединенное с угрозой убийством или причинением
тяжкого вреда здоровью; вымогательство совершенное с причинением тяжкого вреда здоровью
потерпевшего и др.
В этой связи приводимые выше точки зрения на суть составного преступления представляются
непоследовательными. Деликты, квалифицируемые по последствиям (а их
5М
Горбуза А. Д. Смешанная форма вины по советскому уголовному праву'-Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1972. С.
10-12. 565 См., напр.: Уголовное право Украинской ССР на современном этапе. Часть общая / Отв. ред. Ф. Г. Бурчак. С. 34-35.
328
Ж
большинство среди названных), к составным относить, на наш взгляд, нельзя, так как они не состоят из
нескольких ,амостоятельных преступлений. В них имеется указание на деяние и на последствия, которые
наступили в результате этого деяния. А. А. Пинаев в качестве одного из аргументов своей точки зрения
отмечает, что «бывают такие составы, в которых последствия, указанные в конкретных статьях УК
(например, причинение тяжкого вреда, гибель потерпевшего и др.) образуют отдельное преступление»566.
Однако вряд ли с этим утверждением можно согласиться, ибо последствия сами по себе не могут
образовать отдельное прес-тупление. Они всегда лишь общественно опасный результат, материальный
или нематериальный вред, причиненный преступным действием (бездействием) объекту посягательства
— охраняемым законом общественным отношениям и их участникам567.
Косвенные подтверждения нашего мнения можно встретить в работах тех авторов, которые
исследуют преступления с двумя формами вины.
Так, например, В. Д. Иванов и С. X. Мазуков отмечают, что «особенность рассматриваемых
преступлений состоит в том. что при их совершении наблюдается неоднородное психическое
отношение лица к совершаемым действиям (бездействию) и к наступившим последствиям в
материальных составах преступлений, которые содержат последствия в качестве самостоятельного
признака объективной стороны»568. А. И. Рарог также отмечает, что в подобных случаях речь идет «о
различном психическом отношении к разным юридически значимым объективным признакам, один из
которых является обязательным признаком основного состава преступления, а другой-квалифицирующим
последствием»569.
Да и сам законодатель, устанавливая в ст. 27 УК РФ ответственность за преступление, совершенное с
двумя формами вины, относит к таким деяниям случаи, когда
Пинаев А. А. Указ. соч. С. 10.
Кудрявцев В. Н. Объективная сторона преступления. М., 1960. С. 137; кутецова Н. Ф. Указ. соч. С. 10.
Иванов В. Д., Мазуков С. X. Субъективная сторона преступления. Ростов-"Д. 1999. С. 23-24.
Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. с'Пб.. 2003. С. 130-131.
329
умышленно совершенное преступление при последующее развитии причинной связи влечет за собой
неосторожны» последствия (например, ч. 4 ст. 111, ч. 3 ст. 123, ч. 3 ст. 127 ч 3 ст. 206, ч. 3 ст. 211 и др.).
Безусловно, в целом деяния, квалифицируемые по последствиям, имеют сложный состав, являются
сложными преступлениями, но относить их на этом основании к составным доказывая при этом, что
«последствия в них образуют отдельное преступление», необоснованно.
Следует отметить, что преступления, квалифицируемые по последствиям многие авторы
рассматривают в качестве самостоятельного вида единичных сложных преступлений и к составным
деяниям не относят. Об этом пишут, например, Б. М. Леонтьев, И. М. Тяжкова570, а Е. В. Шевченко
применительно к таким деяниям даже вводит в научный оборот новый термин, именуя их «преступления с
производными последствиями». По мнению этого автора, специфика всех подобных деликтов состоит в
том, что в них имеется два последствия, основное (промежуточное) и дополнительное (производное).
Эти последствия наступают последовательно, одно за другим, как результат совершения лицом одного
общественно опасного деяния. Причем само деяние в этих случаях непосредственно порождает лишь
промежуточное последствие, которое, в свою очередь, вызывает последствия производные. Стало быть,
как считает Е. В. Шевченко, деяние по отношению к производным последствиям выступает в качестве
причины, обусловливающей их наступление571.
Таким образом, составной деликт образуют не просто общественно опасные деяния, но такие,
каждое из которых, взятое изолированно (вне составного преступления), является отдельным,
единичным преступлением, поскольку прямо предусмотрено в Особенной части УК в качестве
самостоятельного состава преступления. Если же этот признак отсутствует, нельзя говорить о составном
преступлении.
В таких случаях будет иметь место сложный деликт какого-то
иного
вида,
к
примеру,
сложное преступление,
" ° Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М-Тяжковой. М.. 1999. Т.1. С. 506.
- ' Шевченко Е. В. Преступления с производными последствиями: Дисс. — канд. юрид. наук. Харьков, 2002. С. 31-32.
330
квалифицированное по последствиям.
Из сказанного логически вытекает, что составной деликт законодатель слагает из нескольких
самостоятельных преступлений. Некоторые авторы ограничивают их двумя деяниями-72, другие
указывают, что «составное преступление состоит из двух или более преступных деяний»5"3.
По нашему мнению, установление здесь каких-то четких количественных параметров, сведение
числа деяний в составном преступлении только к двум нецелесообразно, да и вряд ли точно.
Действительно, в большинстве случаев рассматриваемые деликты включают в себя два преступления.
Однако среди них есть и такие, которые образованы большим числом деяний. К ним, в частности,
относится упоминавшийся уже разбой, совершенный с применением оружия и с причинением тяжкого
вреда здоровью потерпевшего (ч. 2, 4 ст. 162 УК РФ). Кроме того, нельзя исключать, что, формулируя
новые составные деликты, законодатель какие-либо из них также образует путем соединения в одном
составе более чем двух самостоятельных преступлений. Поэтому точнее при определении составных
преступлений указывать, что они состоят из нескольких
самостоятельных преступных деяний.
Нет четкости и в решении вопроса относительно характера деяний в составном деликте. По мнению
одних исследователей, составные преступления слагаются из нескольких разнородных действий574.
Другие считают, что такие действия не обязательно должны быть разнородными.
В. П. Малков, в частности, отмечает, что «трактовка составного преступления как слагающегося из
двух или более леяний, а не разнородных действий) более удачна, так как она
•' См.: напр.: Галиакбаров Р., Ефимов М., Фролов Е. Указ. соч. С. 5: I а пшкбаров Р. Р. Квалификация многосубъектных
преступлений без признаков соучастия. С. 26: Ляпунов Ю. Указ. соч. С. 48.
См.. напр.: Бажанов М. И. Назначение наказания по совокупности преступлений и совокупности приговоров. Харьков.
1977. С. 12: его же Множественность преступлений по уголовному праву Украины. Харьков. -('0О. С. 21.
См.. напр.: Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому '.головному праву. С. 646; Никифоров А. С. Указ.соч.
С. 18: Яковлев А. М. ( онокупность преступлений. М.. 1969. С. 27: Галиакбаров Р. Р. Указ.соч. С. ~(у. Гаухиан Л. Д. Указ. соч. С.
102; и др.
331
охватывает все возможные разновидности эти* преступлений»575. Суждение В. П. Малкова
совершена,» справедливо, ибо более точно отражает существо проблемы Определять составное деяние
как соединение 8 законодательном порядке в единое преступление ряда разнородных действий576 по
нашему мнению, неудачно.
Действие — это основная форма осуществления преступного деяния, признак объективной стороны
соответствующего состава. С физической, исполнительской стороны оно может характеризоваться
различным образом: включать в себя простой акт поведения (простое действие) либо слагаться.из
нескольких актов (сложное действие)577. Так, из нескольких внешне тождественных актов поведения
(действий) состоят все продолжаемые преступления. В составных преступлениях также всегда имеет
место сложное действие.
Таким образом, из нескольких действий могут состоять различные преступления, а не только
составные. Специфика же составных деликтов в том, что в их составах объединены не просто различные
акты преступного поведения (действия), а отдельные преступления, каждое из которых с внешней
стороны выражается (проявляется) в своем, присущем лишь ему общественно опасном действии578.
Образуя из нескольких преступлений одно составное, законодатель учитывает эти действия в его
составе, поэтому применительно к составным преступлениям более правильно говорить о деликте,
состоящем из нескольких самостоятельных преступлений (или преступных деянии), а не «действий».
Представляется небесспорным и суждение об обязательной разнородности деяний в составном
деликте.
В литературе под неоднородными (разнородными) понимают такие деяния, которые направлены на
различные
5 5
" Малков В. П. Совокупность преступлений. С. 92.
Яковлев А. М. Указ. соч. С. 27.
-71 Панов 11. И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность.
С.11.
rs
Наличие нескольких действий в других преступлениях выз-вано иными
причинами. В продолжаемых деяниях - множествергностью тождественных актов
преступного поведения; а. например, в преступлениях с дву-мя действиями спецификой самого процесса преступного посягатель-ства, неразрывностью
одного простого действия с другим.
576
332
непосредственные объекты или хотя бы на те же самые 0бъекты, но совершенные при разной форме
вины579.
Более сложный вопрос о понятии однородного преступления. В теории он толкуется различным
образом.
Так, С. В. Познышев писал, что «под однородным преступлением следует разуметь посягательство
на такой же обьект и по характеру своему представляющее того же рода воздействие на него»580; А. Н.
Трайнин отмечал, что однородными считаются преступления, в которых предметом посягательства
является одна и та же группа нарушаемых интересов581; Г. Т. Ткешелиадзе указывал, что для признания
преступлений однородными необходимо сходство объектов, сходство вины и мотивов582.
Однако наибольшее распространение получила точка зрения, согласно которой однородными следует
считать такие преступления, которые были направлены на одинаковые или сходные непосредственные
объекты и совершены оба умышленно или оба по неосторожности. Это положение в свое время было
отражено в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР «О практике назначения судами наказания
в случае совершения нового однородного или не менее тяжкого преступления» от 3 декабря 1962 г.583
Если под этим углом зрения про-анализировать весь массив составных преступлений, то окажется,
что не все из них образованы разнородными деяниями. В таком деликте, как терроризм с применением
огнестрельного оружия (п. «в» ч. 2 ст. 205 УК РФ), оба деяния: и терроризм, и незаконные действия с
оружием — находятся в одном разделе УК: «Преступления против общественной безопасности»,
причиняют вред сходным объектам уголовно-правовой охраны — отношениям в сфере общественной
безопасности — и совершаются умышленно. Поэтому их можно считать однородными.
См.: Mai ков В. П. Повторность преступлений. С. 32. ' Познышев С. В. Учебник уголовного права. М, 1923. С. 273.
Трайнин А. Н. Уголовное право. Часть общая. М. 1929. С. 285.
Ткешелиадзе Г. Т. Ответственность при совокуп-ности преступлений по советскому уголовному праву: Автореф. дне. ... докт.
юрид. наук. Тбилиси, 1961. С. 11.
Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1963. М., 1964. С. 224.
333
К однородным следует относить также деяния в так»» составах, как захват заложников, совершенный
с применений* оружия (п. «г» ч. 2 ст. 206 УК), угон судна воздушного иди водного транспорта либо
железнодорожного подвижного состава, совершенные с применением оружия (п. «г» ч. 2 ст. 2 11 УК),
хулиганство, связанное с сопротивлением представителю власти (ч. 2 ст. 213 УК РФ) и др.
Изложенное дает основания для вывода о том, что определение составного преступления как деяния
слагающегося из нескольких разнородных действий не всегда отвечает сущности данных деликтов, так
как содержит указание на признаки, которые либо вообще для них не характерны, либо в равной
степени присущи преступлениям других видов. В то же время понимание под составными
преступлениями деликтов, слагающихся из нескольких самостоятельных общественно опасных деяний,
каждое из которых предусмотрено в законе в качестве отдельного состава преступления, максимально
полно отражает сущность второго признака рассматриваемых деяний.
Третьим объективным признаком составных деликтов является наличие внутренней взаимной связи
между образующими их деяниями.
Криминалисты всегда обращали внимание на то, что деяния в составном преступлении связаны между
собой. А. А. Пионтковский и Н. А. Стручков указывали, что именно в силу своего внутреннего единства
несколько деяний образуют одно преступление584. М. И. Бажанов писал об «органическом единстве», а
Ю. И. Ляпунов отмечал, что это органическое внутреннее единство составляет непременное свойство
любого сложного преступления585.
Органическое единство означает, что явления предполагают, обусловливают друг друга,
взаимопроникают586. Для большинства составных преступлений это действительно характерно.
Так, действия образующие насильственный грабеж, разбои, настолько тесно связаны между собой,
что разделить их даже
584
См.: Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному
праву. С. 646: Стручков Н. А. Указ. соч. С. 32.
585
См.: Бажанов М. И. Множественность преступлений по уголовному Праву
Украины. С. 21; Ляпунов Ю. И. Указ. соч. С. 50.
5s6
См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка. М, 1987. С. 369.
334
1)ск\'сственн0
невозможно, ведь именно вследствие насилия над личностью осуществляется завладение
имуществом. Разбой просто не мыслим иначе, как только путем применения насилия к собственнику
имущества или лицу, владеющему им. В то же время в таких преступлениях, как. скажем, убийство,
сопряженное с разбоем, вымогательством либо с изнасилованием, связь между образующими их
деяниями менее устойчива. Изнасилование не обязательно во всех сл\чаях его совершения
сопровождается убийством, в свою очередь, и убийство далеко не всегда связано с разбоем или
бандитизмом. Поэтому, хотя внутренняя связь, несомненно, присуща деяниям в составном деликте, без
нее он просто не сложился бы, не смог существовать, и утверждение об органическом единстве
представляется не совсем точным.
Характеризуя внутреннее единство преступлений в составном деликте, И. Погребняк отмечает, что
их взаимная связь обусловливается тремя моментами. Во-первых, тем, что данные деяния совершаются
одним субъектом, во-вторых, что они направлены на нарушение связанных между собой общественных
отношений, в-третьих, тем, что нарушение одного изобщественных отношений облегчает или делает
возможным нарушение другого587.
На наш взгляд, эти выводы автора не отражают сущности рассматриваемого признака. Совершения
нескольких преступлений (даже посягающих на связанные друг с другом объекты) одним субъектом
еще не достаточно для признания деяния составным. Представляется, что внутренняя взаимная связь
деяний в составном деликте проявляется в особых формах их взаимодействия. Характер такого
взаимодействия обусловлен тем соотношением, в котором находятся объекты преступлений в составном
деянии. Исходя из этого соотношения можно заключить, что и сами преступления в таких деликтах
должны соотноситься либо как: 1) основное и вспомогательное действие (способ совершения
основного): например грабеж, соединенный с насилием не опасным для жизни или здоровья;
вымогательство, совершенное с применением насилия либо 2) как основное и квалифицирующее леяние
(когда составное преступление образуется путем
Погребняк И. Указ. соч. С. 24-26.
335
присоединения к основному составу квалифицирующее признака (признаков), не являющегося
способом ег совершения: убийство, сопряженное с изнасилованием-убийство, сопряженное с разбоем,
изнасилование, соединенно! с угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью и др.588 Иначе
говоря, в составном преступлении деяния находятся в определенной субординационной зависимости
соотношении: одно из них всегда является основным, а другое
(другие), в той или иной мере способствующее основному ■ _
дополнительным (дополнительными).
Таким образом, признак внутренней связи во-первых, свидетельствует о наличии определенного
взаимодействия между основным и дополнительным деяниями в составном преступлении, которое
проявляется в том, что одно из этих деяний (дополнительное) всегда присоединяется к другому
(основному), составляя с последним единый взаимосвязанный комплекс. Во-вторых, названный признак
не только отражает форму, но и раскрывает в какой-то мере содержание (характер) этого взаимодействия,
поскольку указывает на существование определенной зависимости дополнительного преступления от
основного, подчеркивает несамостоятельность дополнительного преступления в составном деликте,
подчиненную его роль.
Итак, признак внутренней связи показывает, что в составном преступлении именно основное деяние
играет главную роль в определении характера, содержания и направленности преступного
посягательства, тогда как второе — дополнительное — конкретизирует (корректирует) направленность
первого.
588
Вопрос о соотношении деяний в составном преступлении в литературе уже обсуждался. Еще Н. С. Таганцев в Лекциях 1892 г.
отмечал, что в случаях составных преступлений посягательства выступают либо как средства, либо как последствия друг друга.
См.: Таганцев Н. С. Лекции по русскому уголовному праву. Часть общая. Вып. 4. С. 1670. А. С. Никифоров выделял три вида
соотношения деяний в составном преступлении: 1) как преступная форма и основное содержание преступления; 2) как цель и
средство преступления; 3) как преступное действие и его общественно опасный результат (см.: Никифоров А. С. Указ. соч. С. 19). Эти
суждения основаны на слишком широком понимании составных преступлений, отождествлении их с деяниями,
квалифицированными по последствиям либо с деликта-ми собирательного характера.
336
Приведенные соображения дают основания считать, что в основе составного деликта лежит не
только объединение в одном составе нескольких самостоятельных преступных деяний, как часто
утверждается литературе589, но и особый характер взаимосвязи, взаимодействия между ними,
проявляющийся в их определенной субординационной за-висимости, соподчинении. Поэтому,
формулируя составной деликт, законодатель это соотношение всегда закрепляет в законе.
Анализ соотношения основного и дополнительного деяний в составном преступлении позволяет
сделать некоторые выводы относительно субъективной стороны составных преступлений и назвать
их четвертый (субъективный) признак: деяния, образующие составной деликт, могут быть только
умышленными590.
В связи с изложенным следует заметить, что в науке уголовного права существует достаточно
распространенная точка зрения о том, что рассматриваемые здесь преступления — это посягательства
со смешанной (сложной, двойной) формой вины, поскольку, по мнению ряда авторов, субъективное
отношение к основному и дополнительному деянию в них различно (к первому — умысел, ко
второму — неосторожность)'91.
Более того, иногда даже высказывается мнение, что объективное основание качественной
самостоятельности смешанной формы вины следует искать именно в характере составных
преступлений592.
Вопрос о смешанной (сложной, двойной) форме вины — сложный теоретический вопрос,
требующий самостоятельного рассмотрения. Он затрагивается здесь только в связи с
характеристикой составных деликтов.
'*" См., напр.: Советское уголовное право. Общая часть. М, 1950. С. 336; Советское уголовное право. Общая часть. М.,
1959. С. 328: Кузнецова Н. Ф. Указ. соч. С. 117.
1
Поскольку с нашей точки зрения такие признаки субъективной стороны, как мотив и цель, не имеют особенностей,
которые были бы присущи только составным преступлениям, вопросы, связанные с ними, в здесь не рассматриваются.
См.. напр.: Гороуза А. Д. Указ. соч.: Пинаев А. А. Указ.соч. С. 8-9; Дагель П. С.. Котов Д. П. Субъективная сторона
преступления и ее установление. Воронеж, 1974. С. 165.
'" См.: Гороуза А. Д. Указ.соч. С. 10.
:
- Заказ №457
337
Известно, что ряд составов в законе формулируется та* что в них оказывается осложненной
субъективная сторона и я рамках одного состава четко просматривается разное психическое отношение
субъекта к деянию (умысел) ц последствиям (неосторожность). Такие составы в теории называются
сложными составами с двумя формами вины593 Им, в свою очередь, соответствуют сложные
преступления с двумя формами вины, которые иначе именуются преступлениями, квалифицируемыми
наличием тяжких последствий594 или преступлениями с производными последствиями595. По мнению А.
И. Рарога, которой исследовал преступления данного вида, они характеризуются сочетанием двух
различных форм вины, т. е. умысла и неосторожности (сочетание прямого умысла с косвенным или
легкомыслия с небрежностью двух форм вины не образует)596. Особенность их в том, что по прямому
указанию закона определенное последствие в них признается не просто конститутивным, но
квалифицирующим признаком данного состава, отношение к которому характеризуется неосторожной
формой вины. К таким деяниям, в частности, относят: умышленное уничтожение или повреждение
чужого имущества, повлекшее по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия (ч. 2 ст.
167 УК); умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть
потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК); незаконное производство аборта, если оно повлекло по неосторожности
смерть потерпевшей или причинение тяжкого вреда ее здоровью (ч. 3 ст. 123 УК) и ряд других.
Таким образом, смешанная форма вины выступает субъективной стороной сложных деяний,
квалифицируемых по последствиям, где основное деяние, совершенное умышленно, является причиной
наступления неосторожного тяжкого последствия. Отождествление этих преступлений с
5,3
Трайнин А. Н. по этому поводу отмечал, что сочетание двух форм вины
мыслимо лишь в сложных составах описанного типа. Этим они и сложны. См.'.
Трайнин А. N. Общее учение о составе преступления. С. 112.
-** См., напр.: Исаков В. П. Совокупность преступлений. С. 112.
5,5
См.: Шевченко Е. В. Указ.соч.
-96 Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам.
С. 133.
338
составными, а следовательно, и признание за последними смешанной формы вины основано на
неправильном понимании объективных признаков составных деликтов. Ведь главной отличительной
особенностью составных преступлений, позволяющей отграничить их от сложных деяний других
видов, является то, что они представляют собой учтенную в одном составе совокупность нескольких
преступлений (а не деяния и правонарушения, не деяния и последствия), каждое из которых
предусмотрено в законе в качестве отдельного, самостоятельного состава. Особый характер связи и
сочетания этих преступлений дает основания для вывода, что в составном деликте не может быть
различного психического отношения субъекта к основному и дополнительному деяниям и их
объектам. А это значит, что как составное преступление в целом, так и каждое из деяний в его составе
могут быть только умышленными.
По законодательному определению (ст. 25 УК РФ), интеллектуальный момент умысла включает в
себя прежде всего осознание лицом общественной опасности совершенного деяния, т. е. осознание его
фактических признаков и социальной сущности. При умысле субъект осознает не общественную
опасность вообще, а особый, присущий конкретному виду преступления характер общественной
опасности, определяемый характером и структурой социальных признаков каждого вида
преступлений, отраженных в их составе597. Применительно к составным преступлениям данное
требование означает сознание виновным того, что своим посягательством он причиняет вред многим
(нескольким) объектам уголовно-правовой охраны; что в совершенном им деянии имеются признаки
нескольких преступлений, взаимосвязанных друг с другом; что одно из этих преступлений
(дополнительное) является либо способом, либо квалифицирующим признаком (но не последствием!)
другого (основного) деяния и что именно в силу всех этих факторов совершаемое преступление
обладает повышенной опасностью, вредоносностью для общества.
Предвидение общественно опасных последствий как второй признак интеллектуального момента
умысла в составном преступлении заключается в понимании субъектом того, что
Дагелъ П. С, Котов Д. П. Указ. соч. С. 86.
339
^^ИИ
общественно опасное последствие наступит с неизбежностью (или может наступить) именно от
совершенных вместе (наряду друг с другом) нескольких деяний; что эти деяния и их последствия
находятся в необходимой причинной связи друг с другом и именно их особое сочетание,
взаимодействие с неизбежностью и закономерностью вызовет данный преступный результат598.
Содержание волевого момента умысла в составных деликтах зависит (обусловливается) от того
соотношения, в котором состоят основное и дополнительное (дополнительные) деяния.
Так, в тех преступлениях, где способ выступает в виде отдельного преступного деяния, субъект,
осуществляя это деяние вспомогательного характера, преследует цель совершить другое, основное
действие599, т. е. всегда действует целенаправленно, осознает способ совершения основного деяния,
предвидит, что данный способ обеспечит наступление последствия и желает этого последствия.
Например, совершая насильственный грабеж, виновный осознает, что именно путем применения
насилия не опасного для жизни или здоровья он завладевает чужим имуществом, предвидит, что
такой способ позволит обратить имущество в свою пользу (т. е. причинить ущерб собственнику) и
желает причинения такого ущерба.
В составных преступлениях второго вида, где основное деяние квалифицируется другим,
дополнительным преступлением, вопрос решается иначе. Квалифицирущее преступление всегда
повышает общественную опасность составного деяния в целом, следовательно, фактические его
признаки всегда должны осознаваться субъектом. Что же касается последствий дополнительного
квалифицирующего
548
Содержание умысла здесь анализируется лишь применительно к материальным составным преступлениям, так как в науке
уголовно-го права считается почти общепризнанным, что формальные деяния (в том числе и составные) могут быть
совершены лишь с прямым умыслом. См., напр.: Рарог А. И. Общая теория вины в уголовном праве. М., 1980. С. 40; его
же-Квалификация преступлений по субъективным признакам. С. 87; Уголовное право Украинской ССР на современном
этапе. Часть общая. С. 172; и яр. 5Ч" Панов Н. И. Уголовно-правовое значение способа совершения преступления. Харьков,
1984. С. 61.
340
деяния, то они могут и не быть желаемыми для виновного и Быступают как побочный результат
основной деятельности600. -Гак. можно представить себе, что, причиняя тяжкий вред здоровью
потерпевшего при разбое, лицо осознает, что применяет насилие именно в целях хищения чужого
имущества, предвидит, что результатом этого насилия может явиться причинение тяжкого вреда
здоровью потерпевшего и сознательно допускает наступление такого последствия либо относится к
нему безразлично. При убийстве, сопряженном с изнасилованием, также может иметь место косвенный
умысел601 в отношении причинения смерти, если, применяя к потерпевшей насилие и желая подавить ее
сопротивление, виновный сознательно допускает, что может лишить ее жизни.
Изложенное выше позволяет усомниться в точности законодательной конструкции состава «убийства,
сопряженного с изнасилованием» (п. «к» ч.2 ст. 105 УК РФ). Если исходить из приоритета объектов,
места данного состава в системе Особенной части УК, то получается, что основным деянием,
определяющим направленность и сущность данного посягательства, будет убийство, а дополнительным
— изнасилование. Между тем, грамматическое толкование термина «сопряженное» свидетельствует об
обратном. «Сопряженное» значит не просто обусловленное или вызванное первым деянием (т. е. первое
деяние является одним из условий совершения второго), не просто второе деяние механически следует за
первым, но и является его следствием. Соответственно, первое деяние выступает необходимой
причиной второго.
Если с таких позиций посмотреть на указанный состав, то окажется, что его конструкция
несовершенна, поскольку норма сформулирована как бы наоборот. В сочетании с термином
«сопряженное» более правильно следует указывать на «изнасилование, сопряженное с убийством». В
самом деле,
'"" По образному замечанию П. С. Дагеля и Д. П. Котова. «преступное последствие при косвенном умысле - это цена, которую
виновный готов заплатить за достижение желаемой цели, которой он добивается ценой причинения вреда обществу». (Дагель
П. С, Котов Д. II. Указ. соч. С. 101). О косвенном умысле при убийстве, сопряженном с изнасилованием, см. подробнее:
ПобегаСао Э. Ф. Указ. соч. С. 115: Бородин С. В. Указ. соч. С. 194; и др.
341
убийство во всех указанных случаях совершается либо-ь процессе изнасилования, либо после
изнасилования с целы» сокрытия этого преступления, либо по мотивам мести за оказанное
сопротивление, но всегда изнасилование предшествует убийству602. Поэтому формулировка данного
состава в законе нуждается в корректировке.
Это можно было бы осу-ществить, к примеру, изменив в диспозиции п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ
последовательность терминов и сформулировать ее как «изнасилование сопряженное с убийством».
Однако в таком виде данную норму следовало бы включить скорее в ст. 131 УК РФ, нежели в статью
УК, устанавливающую ответственность за убийство при отягчающих обстоятельствах.
Если же исходить из сложившейся здесь субординации основного (убийства) и дополнительного
(изнасилования) деяний в составном преступлении, то целесообразно сохранить нынешнюю
последовательность деяний, описанную в законе, но убрать из него термин «сопряженное». Тогда новая
формулировка состава могла бы звучать, скажем, как «убийство при изнасиловании». Она была бы более
точной, так как указывала бы на «подчиненный» характер изнасилования по отношению к убийству.
Проведенный анализ субъективной стороны составных преступлений дает основания считать
неубедительными точки зрения некоторых авторов на возможность совершения субъектом
неосторожного дополнительного деяния в деликтах указанного вида.
Так, В. В. Устименко считает, что таким составным деликтом, как превышение должностных
полномочий, которое совершено с применением насилия (п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ), охватывается
причинение смерти по неосторожности, а также причинение по неосторожности тяжкого вреда
здоровью603.
Это утверждение вряд ли можно признать обоснованным. В приведенном (и ему подобных) случаях,
насилие выступает способом совершения основного деяния, указывает на целенаправленность действий
лица, что свидетельствует только
602
См.-. пункт 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ. «О судебно практике по делам об убийстве» от 27 января 1999 г.
Судебная практика п уголовным делам. С. 183. м> J атшенко В. В. Специальный субъект преступления. Харьков, 1989. С.
342
умышленной форме вины604. Способ совершения преступления является объективным признаком,
он должен осознаваться субъектом.
В этой связи абсолютно прав А. И. Рарог. отмечающий, что научно-необоснованным является
построение неосторожной вины по отношению к таким квалифицирующим признакам, как особые
свойства объекта, способ совершения преступления, обстановка и т. п.605 При совершении умышленного
преступления лицо может действовать неосторожно по отношению только к одному
квалифицирующему признаку — общественно опасному последствию, а «иные квалифицирующие
обстоятельства умышленного преступления могут вменяться в вину только тогда, когда преступник
заведомо знал о наличии этих обстоятельств»606.
К сказанному следует добавить, что и судебная практика однозначно исключает возможность
поглощения неосторожного вреда признаками преступления, предусмотренного в п. «а» ч. 3 ст. 286 УК
РФ607.
Так, 3., работая контролером СИЗО и являясь должностным лицом, во время несения службы
допустил превышение должностных полномочий. Стоя на посту, он заметил, что незнакомые люди
переговариваются с осужденными, и затем, действуя в нарушение предоставленных ему прав и
полномочий и не имея права применять оружие за пределами охраняемой территории, произвел из
автомата выстрел вверх, а после того, как замеченные им граждане побежали к машине, чтобы уехать,
произвел два бесприцельных выстрела в сторону машины, одним из которых ранил X., причинив ему
05
тяжкий вред здоровью. Действия 3. судом были квалифицированы по п. «а», «б» ч. 3 ст. 286 и ч.1 ст. 118
УК РФ, так как неосторожное причинение вреда здоровью не охватывается признаками данного
составного преступления и требует дополнительной квалификации.
См.: Панов Н. И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность. С. 124.
Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. С. 168.
Угрсхелидзе М. Г. Указ. соч. С. 94.
См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации Под ред. В М. Лебедева. С. 743-744.
343
Таким образом, применение насилия, а следовательно, и причинение вреда потерпевшему не может
не охватываться умыслом виновного в тех составных преступлениях, где насилие выступает способом их
совершения. Поэтому в составных деликтах, где основное деяние сопряжено, (сопровождается связано,
соединено и т. д.) с дополнительным деянием, субъект всегда осознает, что совершает действия,
посягающие на несколько объектов уголовно-правовой охраны, предвидит, что в результате этих
действий неизбежно (или реально, возможно) наступят общественно опасные последствия и желает или
сознательно допускает их наступление. Отсюда следует, что составное преступление имеет не только
четкие объективные признаки, но и с субъективной стороны характеризуется лишь умышленной виной.
Все случаи неосторожного причинения вреда находятся за пределами составного деяния и должны
квалифицироваться по совокупности с последним.
Итак, проведенное исследование позволяет назвать следующие признаки составного преступления.
1. Это деяние, посягающее на несколько объектов уголовно-правовой охраны, т. е. многообъектное
(полиобъектное).
2. В основе составного деликта лежит объединение в одном составе нескольких отдельных,
самостоятельных общественно опасных деяний (основного и дополнительного), каждое из которых
предусмотрено в уголовном законе в качестве отдельного состава преступления.
3. Между основным и дополнительным деянием (деяниями) в составном преступлении существует
тесная внутренняя связь, выражающаяся в их соподчинении, субординационной зависимости, при
которой дополнительное деяние либо способствует (выступает способом) осуществления основного,
либо квалифицирует его.
4.Составное преступление, равно как и деяния, объединенные в его составе, характеризуется только
умышленной формой вины.
С учетом изложенного понятие составного преступления может быть сформулировано следующим
образом:
Составное преступление — это вид единичного сложного многообъектного (полиобъектного)
преступления, образованного несколькими внутренне связанными, соподчиненными умышленными
деяниями, каждое из которых
344
предусмотрено в уголовном законе в качестве отдельного, самостоятельного состава преступления.
В юридической литературе предложены и другие определения этого понятия. Так, по мнению А. А.
Пионтковского, составные преступления — это деяния, которые слагаются из нескольких разнородных
действий, из которых каждое в отдельности заключает в себе состав самостоятельного преступления, но
которые в силу их внутреннего единства рассматриваются как одно преступление608.
М. И. Бажанов считал, что сложным или составным признается преступление, состоявшее из двух
или более преступных деяний, каждое из которых, если рассматривать их в отдельности
(изолированно), представляет собой самостоятельное преступление, но которые в силу их
органического единства образуют одно, единичное преступление, охватываемое признаками одной
статьи (части статьи) УК609.
Р. Р. Галиакбаров пишет, что «составное (сложное) преступление возникает в силу сочетания двух
взаимосвязанных разнородных деяний, каждое из которых по уголовному законодательству может
рассматриваться как самостоятельное преступление»610.
A. М. Яковлев полагает, «что для составного преступления
характерно соединение в законодательном порядке в единое
преступление ряда разнородных действий, приводящих к ряду
разнородных последствий в рамках единой формы вины»6".
B. Ф. Демин отмечает, что «составное преступление — это
совокупность единых простых преступлений, которые
соотносятся между собой как форма проявления содержания
преступного поведения, как средство для достижения
Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. С. 646.
'"' Бажанов М. И. Назначение наказания по совокупности преступлений и совокупности приговоров. С. 12; его же.
Множественность преступлений по уголовному праву Украины. С. 21. "'"' Гатакбаров Р. Р. Указ. соч. С. 26-27. ''' Яковлев А. М.
Указ. соч. С. 26.
345
преступной цели либо как квалифицируют^
обстоятельство»612.
.,.
В определении И. Б. Агаева подчеркивается, что составное преступление представляет собой единое
общественно опасное деяние, состоящее из ряда взаимосвязанных действий, каждое из которых при
рассмотрении изолированно охватывается самостоятельным составом преступления, но в силу их
общей направленности рассматривается законодателем как одно сложное преступление613.
М. Н. Становский даже предлагает закрепить в законе следующее понятие составного преступления:
«Составным преступлением признается совершение одного либо объединенных внутренним единством
двух или более деяний, посягающих на два или более различных объекта и вызывающих разнородные,
но взаимосвязанные между собой последствия, одно из которых определяет характер всего
преступления»614.
Как видно, в данных определениях также указываются отдельные признаки составных преступлений.
Однако, общий их недостаток, как представляется, заключается в том, что они построены в основном на
констатации, как правило, только одного признака: образования составного деликта из нескольких
предусмотренных законом преступных деяний. Другие же признаки, присущие данным преступлениям
либо не отражены в определениях (например особенности объекта, вины), либо названы не совсем точно
(указание на разнородность действий), либо вообще не раскрыты. Последнее касается внутренней связи и
взаимозависимости деяний в составном деликте.
И. Б. Агаев, М. И. Бажанов, М. Н. Становский и другие авторы отмечают, что такая связь
существует, но на особенности соотношения преступлений в составном деликте не указывают.
Некорректной представляется и попытка (определение составных преступлений, данное А. М.
Яковлевым) ввести в понятие составного преступления указание на «разнородные
ыг
Делит В. Ф. Указ. соч. С. 20.
'° Агаев И. Б. Проблема повторное™ в уголовном праве. М, 2004. С. 30. 614 Становский М. И. Назначение наказания при
совокупности преступлении. Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. СПб., 1995. С. 77.
(
346
последствия». Такая формулировка не охватывает составных веяний с формальным составом, а ведь,
между тем, таковые имеются (например хулиганство, сопряженное с сопротивлением представителю
власти и др.)
М. Н. Становский пишет о совершении одного деяния в составном преступлении, что также
противоречит сущности этих деликтов, ведь даже из их названия следует, что они «составляются»,
«складываются» из нескольких других.
В определении, данном В. Ф. Деминым, понятие составного преступления определяется посредством
указания на возможные виды этих деяний, что приводит по существу к отрыву содержания самого
явления от его формы.
Кроме того, из приведенных определений следует, что авторы не всегда усматривают различия
между сложными и составными преступлениями, зачастую отождествляют их, называя либо «сложными
(составными)» (Р. Р. Галиакбаров, Ю. И. Ляпунов), либо «сложными или составными» (М. И. Бажанов,
А. М. Яковлев). С нашей точки зрения это не только терминологическая неточность.
В литературе давно общепризнано, что составное преступление — один из видов сложных
единичных деяний и хотя классификации сложных преступлений отличаются большим разнообразием,
все-таки большинство ученых-юристов различают понятия сложного и составного преступления. Так,
наиболее часто сложные преступления делят на длящиеся, продолжаемые и составные615.
Б. М. Леонтьев, И. М. Тяжкова классифицируют сложные единичные преступления на: составные,
преступления с альтернативными действиями, длящиеся, продолжаемые, преступления,осложненные
дополнительными тяжкими последствиями и наличием двух форм вины в отношении разных
последствий616. Н. Ф. Кузнецова относит к сложным преступлениям составные, продолжаемые,
длящиеся преступления, преступления с двумя действиями и преступления, квалифицируемые
наличием тяжких последствий617. В классификацию В. П. Малкова. помимо
"' См.; напр.: Курс советского уголовного права / Под ред. Н. А. Беляева. М. Д. Шаргородского. Т. 2. Л., 1969. С. 349.
См.: Курс уголовного права. Общая часть. М.. 1999. С. 501. " Кузнецова Н. Ф. Указ. соч. С. 117
347
указанных видов сложных деяний, включены преступления слагающиеся из повторных действий и
преступления, в основе которых лежат альтернативные действия618, хотя в боле» поздней работе В. П.
Малков пишет, что «для выделения преступлений, квалифицируемых наличием тяжких последствий в
качестве особой разновидности сложных нет достаточных оснований. Такие преступления являются
разновидностью составных преступлений»619.
А. А. Пионтковский
также
писал о длящихся продолжаемых, составных и
собирательных преступлениях620. По мнению А. С. Никифорова, к сложным следует относить
преступления, которые «объединяют или предполагают разнородные преступные действия»621.
И. Б. Агаев предлагает свою классификацию единичных преступлений со сложным составом:
составные преступления, продолжаемые преступления, длящиеся преступления, преступления,
образуемые альтернативными действиями и преступления, образуемые неоднократными действиями622.
Таким образом, резюмируя изложенное, отметим, что сложное преступление — это родовое понятие
по отношению к преступлению составному (видовому понятию). В связи с этим вряд ли между ними
можно ставить знак равенства, ибо это ведет к полному их отождествлению. Данные деяния следует
именовать либо сложными составными, либо просто составными преступлениями.
§ 3 Социальная обусловленность составных преступлений
Сформулированное выше общее понятие составного преступления ставит перед необходимостью
рассмотрения социальной обусловленности законодательной деятельности по криминализации и
декриминализации таких деяний.
118
Мсаков В. П. Совокупность преступлений. С. 91.
' Мсаков В. П. Множественность преступлений и ее формы по советскому
уголовному праву. Казань, 1982. С. 16.
020
Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному
праву. С. 633.
621
Никифоров А. С. Указ. соч. С. 18.
6:2
Агаев И. Б. Указ. соч. С. 29.
с 19
348
Социальная обусловленность уголовно-правовых запретов достаточно часто обсуждается в
литературе623, однако применительно к составным деликтам эти вопросы авторами, как правило,
отдельно не рассматриваются624. Между тем, их решение чрезвычайно важно, так как позволяет понять,
какие именно деяния, когда, в силу каких причин законодатель начинает относить к числу составных
преступлений.
Понимая всю сложность проблемы и. конечно, не претендуя на ее полное решение, выскажем здесь
некоторые соображения относительно социальной обусловленности норм об ответственности за
составные преступления в уголовном праве.
Составные преступления — не новеллы действующего законодательства. Уже в первых УК имелось
значительное число составов преступлений, сконструированных по типу составных. Так, в УК РСФСР
1922 г. их насчитывалось 7, в УК РСФСР 1926 г. — 13, а в УК РСФСР 1960 г. — уже 40.
Исторический анализ уголовного законодательства и норм об ответственности за составные
преступления дает основания сделать некоторые выводы.
Во-первых, из всего массива составных деяний, когда-либо существовавших или существующих
ныне в уголовном законодательстве, выделяется определенная группа таких, которые либо: 1) по своей
природе являются составными и не могут существовать в ином, так сказать, «несоставном» виде
(например насильственный грабеж, разбой), либо 2) всегда формулируются законодателем как
составные преступления (например превышение должностных полномочий, совершенное с применением
насилия). Эти деликты практически без изменений или с незначительными изменениями повторялись не
только во всех УК 20-х годов прошлого столетия, но и просуществовав более 80 лет, предусмотрены в
действующем УК РФ.
Следовательно, законодатель в силу каких-то определенных
' 'См., напр.: Основания уголовно-правового запрета: Криминализация и Декриминализация. М., 1982; Демин В. Ф. Указ. соч.
;4
Данная проблема впервые была поставлена и изучена нами в лиссертанционном исследовании. См.: Зинченко И. А. Составные
преступления в советском уголовном праве (понятие, виды, некоторые проблемы квалификации и построения санкций: Дисс. ...
канд. юрид. наук. Харьков, 1990.
349
причин отказаться от некоторых составных конструкций ^ может.
Второй вывод логически вытекает из первого. Наряду с ^ называемыми «постоянными»
(стабильными) составными преступлениями во всех прежних УК существовали и другие которые с
течением времени, с изменением общественны* отношений, с развитием законодательства были либо
вообще декриминализированы, либо утратили (или соответственно приобрели) составной характер.
Таким образом, тот круг составных деликтов, который мы имеем в законодательстве сейчас, не
является статичным, раз и навсегда четко определенным. Он изменялся и будет изменяться в
дальнейшем.
В-третьих, изучение УК РСФСР 1922 г., УК РСФСР 1926 г., УК РСФСР 1960 г. и действующего
уголовного законодательства дает возможность проследить явно проявляющуюся тенденцию к все
большему расширению круга составных деяний, увеличению их числа. Так, как уже указывалось, в УК
РСФСР 1922 г. было 7 составных преступлений, в УК РСФСР 1926 г. их количество увеличилось до 13.
В 1960 г., в момент принятия УК РСФСР, в нем содержалось 22 составных преступления, за все время
действия этого УК (а это более 45 лет) в него было внесено более 370 изменений"5, в Особенной части
появились новые составы, и 18 из них были сконструированы как составные. В УК РФ 1996 г. тенденция
к расширению количества составных преступлений сохраняется. По нашим подсчетам сейчас в УК РФ
предусмотрена ответственность за 71 составной деликт.
В-четвертых, среди всех составных преступлений наибольший удельный вес составляют
насильственные деяния, т. е. такие, в которых в качестве способа их совершения фигурирует физическое
или психическое насилие. В действующем УК РФ к насильственным составным деликтам можно
отнести 43 преступления, что составляет 62% от их общего количества; в УК РСФСР 1960 г. — 21
состав из 40, т. е. 52%о. Характерно, что именно за счет формулирования новых насильственных
преступлений происходит увеличение числа составных деяний в законодательстве.
<os
См.: Баскова И. В. Уголовный закон: проблема стабильности и динамизма // Вестник МГУ.Сер.П. Право. 1989. № 2. С. 74.
350
Все сказанное, в свою очередь, позволяет заключить, что v законодателя существует потребность в
отдельных случаях иметь в законе сложные составные конструкции, а это значит, чТо есть какие-то
внутренние социальные причины, обусловливающие существование составных преступлений.
В науке уголовного права ранее других на эти деликты обратил внимание известный русский
криминалист Н. С. Таганцев. Именно он дал первое определение сложных составных преступлений,
сделал выводы об условиях, при наличии которых возникают такие деяния. Так, Н. С. Таганцев
указывал, что для возникновения составного преступления нужно, чтобы законодатель юридически
объединил несколько преступных действий в одно. «Эти случаи крайне разнообразны, — писал он, — но
все они возникают только в силу особого постановления закона, в видах практических, и существуют
только настолько, насколько они признаны законом. Поэтому с исключением из закона постановлений о
таких сложных посягательствах они распадаются на свои составные элементы»626. Как видно, Н.
С.Таганцев в случаях составных преступлений усматривал лишь законодательное объединение
нескольких действий в одной норме и считал, что в основе образования этих деликтов лежит
формальный момент, а именно то, как законодатель сконструировал норму права627. О причинах,
побуждающих законодателя к конструированию таких особых составов, автор определенно не говорит
нигде, но из ею рассуждений можно сделать вывод, что законодатель все же избирательно подходит к
объединению нескольких преступлений в одно и не механически, спонтанно соединяет леяния друг с
другом, а выбирает такие их сочетания, которые часто встречаются в жизни. Приведенные Н.
С.Таганцевым примеры составных преступлений (разбой, кража со взломом и др.) подтверждают эту
мысль628.
'"" Таганцев Н. С. Русское уголовное право; Лекции. Часть обшая. СПб.. <[К)2. Т. 2. С. 1298. '
i
Примерно таким же образом природ)' составных преступлений объясняет и 11. ф. Кузнецова, указывая, что составные
преступления - это такие деяния, которые составляются (отсюда и название «составные») законодателем из двух "ли более
преступных деяний. См.: Кузнецова Н. Ф. Указ. соч. С. 117. '' См.; Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 1298.
В работах советских криминалистов
предпринимались? цельные попытки объяснить ня Та*1*
законодательстве составных деликтов исходя из лонГ1*4* *
общественной 0г1асности и широкой распростране ев111*
некоторых сочет^нии преступных деяний, в силу 4"HOCt»
351
рассматриваются зак°нодателем как единое преступ 0в*
Однако вопрос о социальной обусловленности vrT*****правовых норм об ответственности за составные ппестлГ°Вав*
остается малоизу*/енным^Уплещц
Вопросам соииальной обусловленности
преступлений поедена Работа В. Ф. Демина В ней\Ы*
анализирует критег?™ преступного поведения, предлагав™1'
определение едиг10™ сложного преступления олн
сущности сложны* составных деяний, о том почемТ° °
появляются в законодательстве, к сожалению не гп«п°ВИ
гов
ничего630.
'
<>рит
й
В самой кратк^ характеристике эта проблема состоит „ раскрытии факТ°Ров, вызывающих
необходимость существования в законе таких деликтов, в возможном прогнозировании
законотворческой деятельности по созданию новых составных конструкций.
Наукой уголо#ного права достаточно обстоятельно разработаны типич"ые (общие) основания и
принципы криминализации ^Щественно опасных деяний631 Эти основания, безусловно, применимы
и к случаям отнесения законодателем тоге? или иного деяния к числу составных преступлений. ОднЛК0
хотя общее выражается в отдельном, но каждый раз -^ особенным образом, своеобразно,
неповторимо. Поэтов >фоме общих закономерностей процесса криминализации, кай^™ группе (виду)
преступлений присущи и свои, обусловле1<ные спецификой данной преступной деятельности, особен!^
(частные, индивидуальные) основания (предпосылки крим1шализации), руководствуясь которыми
законодатель устанавливает конкретные уголовно-правовые запреты. В этой свЯзи- рассматривая
вопросы социальной
"-' См.: напр.: ГалиакбароеР- Р- Фролов Е. А. Множественность преступных
деянии как институт сове{сюго уголовного права. Свердловск 1967. С. 7;
Галиакбаров Р. Р. указ. ей*- С- 26; и Др.
т
См.: Демин В. ф. указ. (°ч. С. 23.
''-" Основания уголовно-п/вового запрета. С. 189-251
352
лсловленности составных преступлений, попытаемся выявить показать такие особенности их
криминализации, которые
зрактерны (присуши) лишь для деликтов данного вида.
Как известно, формулируя тот или иной состав преступления, законодатель воспроизводит в
специфической форме 0пределенные модели поведения, непосредственно отражающие социальное
содержание данного преступления. Поэтому уголовный закон (как, впрочем, и любой другой закон), всегда
социально обусловлен, всегда «является всеобщим и подлинным выразителем правовой природы вещей.
Правовая природа вещей не может, поэтому приспособляться к закону — закон, напротив, должен
приспособляться к ней»632.
Это указание о социальной обусловленности закона в полной мере применимо и к такому правовому
явлению, как преступление. Причем социологический анализ природы уголовного права позволил
сделать совершенно обоснованный вывод, что преступление существует объективно, до. вне, и
независимо от какой-бы то ни было оценки законодателя633.
Следовательно, модели общественно опасного поведения складываются сами собой, в ходе
исторического развития общества, независимо от того, сформулировал их законодатель в виде
юридического запрета или нет. Если по своей социальной сущности это поведение таково, что может
нанести реальный вред обществу, у последнего возникает потребность в его юридическом запрете.
Иными словами, уголовно-правовой запрет отражает объективную потребность общества в его борьбе с
преступными посягательствами. Еще К. Маркс заметил, что «точка зрения законодателя — есть точка
зрения необходимости»634. Поэтому в основе материалистического подхода к установлению
уголовно-правового запрета всегда лежит представление о том, что характер вмешательства права в
общественную жизнь определяется общественной необходимостью635.
Создавая уголовно-правовую норму, законодатель должен
';; См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М.. 1954. Т. 1. С. 122.
По этому вопросу см.. напр.: Спиридонов Л. И. Социология уголовного пРава, М,. 1986. С. 103; Коробеев А. И. Советская
уголовно-правовая политика. в:чадивосток. 1987. С. 65. ' ' См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.1. С. 164.
См.: Основания уголовно-правового запрета. С. 215-219.
-'• г™.,, хыг
353
определить потребность в запрете именно данной формы преступного поведения, познать его
реальные свойства и на этой основе дать оценку тех или иных деяний как преступных. Все это относится
и к составным деликтам, которые законодатель не изобретает, а только формулирует в соответствии с
их правовой природой.
В объективной действительности различные формы преступной деятельности начинают проявляться
и складываться в определенные сочетания и связи, приобретая устойчивость и повторяемость именно в
таком виде. Общественная опасность данных «сопутствующих» друг другу деяний, естественно,
оказывается повышенной, потому что, будучи связанными между собой, они нарушают больший круг
общественных отношений, причиняют больший вред, нежели совершенное каждое в отдельности.
Типичность, распространенность устойчивых сочетаний нескольких деяний и, как следствие этого, их
повышенную общественную опасность, законодатель должен учесть и выразить. А это возможно только
в том случае, если особенности их взаимодействия будут адекватно отражены в соответствующем
уголовно-правовом запрете.
Прибегая к своеобразному приему законодательной техники, синтезируя признаки нескольких деяний,
законодатель обобщает их, сводит в единое целое и получает на этой основе качественно новое сложное
образование с присущей ему системой признаков и особенностей: составное преступление.
Таким образом, преступление является составным не только в силу своей законодательной
конструкции, «в силу особого постановления закона», как считал Н. С. Таганцев, но и в силу того, что
соединение признаков нескольких составов преступлений в один присуще такому именно деянию. Закон
отражает реальную действительность, сущность и характер посягательства. Составное преступление, по
своей социальной сущности представляет собой специфическую и, если так можно выразиться,
составную поведенческую структуру, которая обладает новыми качествами по сравнению с
образующими ее формами общественно опасного поведения и, соответственно, более высокой степенью
общественной опасности по сравнению с деяниями, ее составляющими. Эг0 и позволяет законодателю
рассматривать такую сложную деятельность как единое (единичное) преступление.
354
Изложенное позволяет заключить, что для появления в законе составного преступления нужно два
обязательных условия. Во-первых, чтобы в объективной действительности сложилась та или иная
типичная устойчивая форма сложной преступной деятельности и, во-вторых, чтобы именно такую
•хеятельность законодатель закрепил (предусмотрел) в одном составе. В этом плане суждение Н. С.
Таганцева о том, что «составные преступления существуют только настолько, насколько они признаны
законом», совершенно справедливо.
Наличие в УК составных преступлений свидетельствует не только о разнообразии форм и приемов
законодательной техники, но и является достаточно наглядным показателем уровня развития
уголовного законодательства, соответствия его потребностям и нуждам практики. Ведь законодатель,
формулируя такие деликты, не просто ставит перед собой цель связать в единое целое комплекс деяний,
которые «сопутствуют, сопровождают» друг друга и обладают повышенной опасностью в подобных
сочетаниях, но и стремится более полно выразить характер и степень опасности всего содеянного, дать
ему максимально точную социальную и юридическую характеристику. Поэтому тенденция к
расширению круга составных деяний не случайна и будет сохраняться по мере развития и
совершенствования законодательства, хотя само это развитие не является прямолинейным. С течением
времени появляются новые составные деликты, другие же преступные деяния, напротив, утрачивают
свой составной характер.
Так, например, в УК РСФСР 1960 г. было предусмотрено такое составное преступление, как хищение
чужого имущества путем злоупотребления должностным лицом своим служебным положением (ч. 1 ст. 92
УК РСФСР.) Оно впервые появилось в уголовном законодательстве в 1960 г. До этого вопросы
наказуемости таких действий законодатель решал иначе. В УК РСФСР 1922 г. в главе об
имущественных преступлениях предусматривалась ответственность за присвоение или растрату
должностным лицом имущества, вверенного ему по должности (ст. 186 УК РСФСР), а в главе о
должностных преступлениях — за присвоение должностным лицом денег или иных ценностей,
находящихся в его ведении в силу служебного положения (ст. 113 УК РСФСР).
355
При такой редакции закона полу-чалось, что в разл
главах УК фактически устанавливалась ответственно^^
одно и то же деяние.
^ИЦ
В УК РСФСР 1926 г. это упущение было испРав » Законодатель
дифференцировал
Лев
ответственность за^ деяния в зависимости от
признаков
субъекта
преступле
' Здесь
Даннвд
присвоение
или
растрата
имущества,
совершент!»
должностным
лицом,
рассматривались как должности преступления (ст. 116 УК РСФСР), а такие же действия! совершенные
не должностным лицом, признавались преступлением имущественным (ст. 168 УК РСФСР) Эк» было
более правильно по сравнению с УК 1922 г., но неверно по существу. Ведь не вызывает сомнения, что в
обоих случаях имело место хищение (имущественное преступление), и вред в первую очередь
причинялся именно отношениям социалистической собственности.
4 июня 1947 г. был принят Указ Президиума Верховного
Совета СССР «Об уголовной ответственности за хищение
государственного и общественного имущества». Он внес
существенные изменения в прежнее законодательство. Вместо
большого количества статей, предусматривавших
ответственность за различные формы хищения, вводилось
единое родовое понятие хищения, которое охватывало вес
формы преступного завладения социалистическим
имуществом. Квалификация действий виновных при этом
производилась исходя из размера похищенного, а форма
совершенного хищения в расчет не принималась. Это не
позволяло четко дифференцировать ответственность
расхитителей в зависимости от характера и реальной
общественной опасности совершенных хищений, что нередко
приводило к завышению назначенного наказания, другие
нарушениям законности. Недостатки Указа 4 июня 1947 г. были
устранены с принятием уголовных кодексов союзных республик
в 1959-1961 гг.
'
В этом уголовном законодательстве ответственность за хищения вновь была дифференцирована
исходя из того, каким способом совершается завладение имуществом. Выделив числе форм хищения
присвоение и растрату, законодател дополнительно к ним сконструировал новый состав: хишени путем
злоупотребления служебным положением, разграничив
356
, пмым ситуации, когда похищаемое имущество вверено
или находится в его ведении и когда виновный, В ПОЛЬЗУЯ свое служебное положение,
совершает для Й впадения имуществом такие действия, которые он мог
уществить единственно в силу занимаемой должности (ст. 92 УК РСФСР I960 г.)
Таким образом, специальная составная конструкция — хишение путем злоупотребления служебным
положением, с одной стороны, позволила разграничить хищения, при совершении которых лицо
использует свое особое положение по отношению к похищаемому имуществу, а с другой стороны (что не
менее важно), провести более четкую грань между посягательствами на собственность и корыстными
должностными злоупотреблениями, предусмотренными в ст. 170 УК РСФСР, которые хотя и причиняли
материальный ущерб, но не были связаны с безвозмездным изъятием имущества.
В УК РФ 1996 г. законодатель несколько изменил указанный состав, предусмотрев в ч. 3 ст. 160 УК РФ
ответственность за хищение чужого имущества, совершенного лицом с использованием своего
служебного положения. Такое на первый взгляд незначительное изменение, вывело данное деяние из
числа составных преступлений. Часть 3 ст. 160 УК РФ в ее нынешней формулировке составным
преступлением не является, так как больше не объединяет в своем составе признаки двух или более
самостоятельных преступлений. Это еще одно свидетельство в пользу того, что «составные
преступления существуют ровно настолько, насколько они признаны законом».
Свидетельством того, что на определенных этапах развития уголовного законодательства возникает
потребность в существовании того или иного составного деликта, может служить и такое деяние, как
убийство, сопряженное с изнасилованием (п. «к» ст. 105 УК РФ). Этот состав впервые появился в УК
РСФСР 1960 г. после принятия Указа фезидиума Верховного Совета СССР «Об усилении уголовной
от
ветсгвенности за умышленное убийство» от 28 июля 1959 г. п_аряду с убийством с целью скрыть другое
преступление или °олегчить его совершение в п. «е» ст. 102 УК РСФСР была предусмотрена
ответственность за убийство, сопряженное с изнасилованием. Данную новеллу можно было объяснить
тем.
HOBHOMV
357
что совершению изнасилования в реа!ьной действительности часто сопутствовало лишение жизни
потерпевших, причем как в процессе изнасилования, так и после него, по мотивам мести за оказанное
сопротивление либо с целью сокрытия следов этого преступления, т. е. имело место совершение двух
этих деяний именно в подобном сочетании. Поэтому законодатель счел необходимым создать новый
составной деликт, в котором учел признаки обоих преступлений (убийства и изнасилования)
3 января 1973 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной
ответственности за угон воздушного судна», содержание которого было впоследствии воспроизведено в
УК РСФСР 1960 г. в ст. 213-2 (в УК РФ 1996 г. это ст. 211).
Согласно данной норме, особо строго наказывался угон воздушного судна, совершенный с
применением насилия (ч. 2) либо повлекший гибель людей или причинение тяжких телесных повреждений
(ч. 3 ст. 213-2 УК РСФСР). Так в законе появилась новая составная конструкция, причем ее образование
далеко не случайно. Ведь принятие данного Указа явилось реакцией законодателя на участившиеся
случаи подобных преступлений. Более того, незаконный угон самолетов, других летательных аппаратов
настолько распространился в 50-70-е годы прошлого столетия, что борьба с ним стала вестись на
международном уровне. Свидетельством этого явилось подписание в Гааге 16 декабря 1970 г.
специальной международной конвенции, к которой присоединился и Советский Союз. Ну а поскольку
захват либо угон воздушного судна — это действия, как правило, насильственные, то адекватно
выразить сущность преступления законодатель мог только путем создания соответствующей составной
конструкции.
Необходимость в правовом урегулировании новых форм преступной деятельности имела место и в
случае установления уголовной ответственности за вымогательство, сопряженное с насилием (ч. 2 и 3 ст.
95 и ч. 2 и 3 ст. 148 УК РСФСР 1960 г.).
Простой состав этого преступления издавнА был известен уголовному праву. Однако его удельный
вес в структуре преступности длительное время оставался небольшим. Статья 148 УК РСФСР по
сравнению с другими нормами об ответственности за насильственные посягательства на
358
собственность применялась редко6"6. В какой-то мере это объяснялось тем. что вымогатели
действовали в основном в сфере «теневой экономики», жертвами их преступной деятельности были
различного рода дельцы, валютчики, спекулянты, поэтому преступления зачастую носили скрытый,
латентный характер. Однако с развитием таких экономических явлений, как индивидуальная трудовая
деятельность, кооперативное движение, аренда, которые стали активно развиваться с середины 80-х
годов прошлого столетия, криминогенная ситуация изменилась. С 1987 г. в реальную действительность
страны быстрыми темпами стало входить вымогательство, совершаемое организованными группами, с
применением насилия. Особенно распространились такие факты в крупных городах и в регионах с
большим оборотом ленежных средств и сырьевых ресурсов637. В новых условиях хозяйствования
вымогатели (иначе их называли «рэкетиры») стати ориентироваться на получение преступным путем
части доходов «индивидуалов» и кооператоров, используя при этом наглые, циничные методы, зачастую
связанные с применением насилия. Рэкет стал одной из опасных форм организованной преступности638.
Согласно опубликованным данным, в 1988 г. только в РСФСР более четырехсот человек, занимавшихся
индивидуальной трудовой деятельностью, подверглись нападению и насилию со стороны
преступников. Группы вымогателей были разоблачены в целом ряде областей.
В свою очередь, распространение вымогательства ярко высветило и другую проблему:
неэффективность действующего закона о борьбе с этим преступлением. В ст.95 и 148 УК РСФСР 1960 г.
не были предусмотрены наиболее типичные для вымогательства имущества квалифицирующие
признаки: повторность, группа лиц, применение насилия и т. п., да и
См.: Л'гг^ В. Н. Ответственность за вымогательство по совет-скому уюловному праву: У Автореф. дисс. ...канд. юрид. наук.
Харьков. 1986. С. 2.
См.: Сафонов В. Н. Организованное вымогательство уголовно-правовой и криминологический анализ. СПб., 2000. С. 90.
См.: Правда. 1989. 3 мая. Само слово «рэкет» в переводе с английского i racket) означает вымогательство государственного
или личного имущества, денег путем угроз, насилия. См.: Современный словарь иностранных слов. СПб.. 1994. С. 539.
359
санкция (до трех лет лишения свободы) ЯвНо •**
соответствовала возросшей общественной опасности таЗ}
деяний.
^щ
Таким образом, необходимость усиления ответственное за вымогательство обусловили различные
факто^ (экономические, социальные, правовые), в связи с JS? Президиум Верховного Совета РСФСР
издал соответствую^ Указ. Согласно Указу, ответственность за данные деяния бы2 четко
дифференцирована в зависимости от отягчаюцщ! обстоятельств, два из которых: «применение
насилия не опасного для жизни или здоровья» и «применение насид^ опасного для жизни или
здоровья» — в сочетании с простым составом вымогательства и образовали новые составные
конструкции (соответственно ч. 2 ст. 95 и ст. 148; ч. 3 ст. 95 и ст. 148 УК РСФСР) как наиболее типичные
случаи проявления этого преступления.
В УК РФ 1996 г. вымогательство с применением насилия (п. «в» ч. 2 ст. 163) и вымогательство с
причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего (п. «в» ч. 3 ст. 163) также являются составными
преступлениями, за которые установлена более строгая ответственность, нежели за простые виды
преступлений, входящие в их составы.
Приведенные примеры, с нашей точки зрения, наглядно показывают, что именно появление новых
специфических форм опасного поведения и необходимость защиты от них общественных отношений
явилось основой для формулирования законодателем соответствующих составных деликтов.
В то же время в законотворческой деятельности можно усмотреть и обратную закономерность:
прекращение существования каких-либо общественных отношений или изменение характера и степени
общественной опасности того или иного деяния в ряде случаев приводили к тому, что законодатель
отказывался от составных конструкций и некоторые деяния либо вообще декриминализировал, либо из
одного сложного состава создавал несколько простых единичных преступлений.
Так в УК РСФСР 1926 г. существовали ст. 59-4, в части второй которой предусматривалась
ответственность за уклонение от очередного призыва на действительную военную службу посредством
подкупа должностного лица. Был сконструирован составной деликт: виновным совершались два
360
сТ%пления,
нарушались как отношения в сфере порядка
пав'ления — собственно уклонение от призыва, так и
^ ношения. посягающие на авторитет и нормальную
°еЯтельность государственного аппарата — дача взятки
КУП должностного лица). В Законе «Об уголовной
(ПОЛ
тВетственности за государственные преступления» от 25 ■декабря 1958 г. данное деяние утратило
составной характер, С1\-чаи уклонения от призыва, совершенные путем подкупа должностного лица,
стали квалифицироваться по совокупности преступлений: уклонение от призыва и дача взятки. Такое
решение законодателя можно объяснять изменением ситуации в стране, утратой приоритета одних
общественных отношений над другими.
В 1922 г.. когда ответственность за уклонение от воинской повинности была впервые установлена в
уголовном законе (ст. 81 УК РСФСР 1922 г.), такие деяния, несомненно, представляли более высокую
опасность для государства, чем дача взятки. Это нашло свое отражение и в соответствующих санкциях.
Уклонение от воинской повинности могло наказываться до 10 лет лишения свободы, в то время как дача
взятки влекла наказание до 3 лет лишения свободы (ст. 114 УК РСФСР 1922 г.). Подобным образом
общественная опасность данных деяний оценивалась и в последующем законодательстве. В УК РСФСР
1926 г. подкуп должностного лица (как преступление менее опасное) продолжал фигурировать в
качестве возможного способа (квалифицирующего признака) уклонения от призыва на действительную
военную службу.
В конце 50—начале 60-х годов отношение законодателя к оценке общественной опасности дачи
взятки, да и вообще вшочничеству резко изменилось. Посягая на отношения в сфере нормальной
деятельности государственного аппарата. дача взятки разлагающе влияет на его работников, ведет к
коррупции должностных лиц, призванных соблюдать закон, применять его, охранять от нарушений.
Нередко дача взятки сопутствует совершению других преступных деяний: хищений, злоупотребления
должностными полномочиями и т. д. Эти обстоятельства не могли не отразиться на конструкции состава
рассматриваемого преступления. Основное деяние (уклонение °т призыва) и способ его совершения
(подкуп должностного •"'ица) оказались настолько различными по характеру и степени
общественной опасности, что «сосуществовать» вместе в одном составе далее просто не могли. Дача
взятки сама по себе могла причинить больший вред, чем все составное преступление в целом, поэтому и
сохранять его в законе стало нецелесообразно.
О том, что подходы законодателя к оценке общественной опасности взяточничества существенно
изменились и оно стало рассматриваться как тяжкое преступление, свидетельствует и тот факт, что
вопросы наказуемости этого преступления понадобилось решать на общесоюзном уровне. Через
несколько месяцев после введения в действие новых УК союзных республик 20 февраля 1962 г. был
принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении уголовной ответственности за
взяточничество», который установил более высокие санкции за эти преступления. Так, если в момент
принятия УК РСФСР 1960 г. дача взятки наказывалась до 2 лет лишения свободы, то с 1962 г. за деяния,
предусмотренные ст. 174 УК РСФСР, лишение свободы могло быть назначено на срок от 3 до 8 лет, а
при наличии отягчающих обстоятельств (ч. 2 ст. 174 УК РСФСР) — от 7 до 15 лет с конфискацией
имущества или без таковой и со ссылкой после отбытия лишения свободы на срок от двух до пяти лет
или без ссылки. Это лишний раз доказывает, что, отказываясь в 1958 г. от такого составного деликта, как
уклонение от призыва на действительную военную службу, совершенного путем подкупа должностного
лица, законодатель уже учитывал возросшую общественную опасность, распространенность
преступлений, связанных с взяточничеством, и необходимость усиления уголовной репрессии в борьбе с
ними.
Обоснованно были исключены из числа наказуемых деяний и такие составные преступления, как
самовольное присвоение власти должностного лица, сопровождавшееся явным дискредитированием
советской власти (ч. 2 ст. 91 УК РСФСР 1922 г.); отказ или уклонение от обязательной военной службы
путем подлога документов или подкупа должностного лица (ч. 2 ст. 68 УК РСФСР 1926 г.), незаконное
освобождение арестованного из-под стражи или содействие его побегу, сопряженное с совершением
насилия над стражей (ч. 2 и 3, ст. 81 УК РСФСР 1926 г.).
Одни из этих деяний вообще были декриминализированы с
362
принятием уголовного законодательства в 60-е годы, ибо с изменением характера определенных
общественных отношений отпала необходимость в их защите средствами уголовного права, другие
законодатель продолжает считать уголовно наказуемыми деяниями, однако, описывая их признаки, к
созданию составных конструкций не прибегает (например, присвоение полномочий должностного лица
(ст. 288 УК РФ 1996 г.).
Вместе с тем, в прежнем российском уголовном законодательстве не было целого ряда составных
преступлений, которые впервые появились в действующем законодательстве. Это, например, такие
деликты, как убийство, сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 105
УК РФ 1996 г.). Включение этих составов в УК наряду с несоставным видом убийства из корыстных
побуждений, по нашему мнению, не случайно. Ведь граница между применением насилия, опасного для
жизни и здоровья, при завладении имуществом и убийством зачастую трудно определима, а случаи
лишения жизни потерпевшего в процессе разбойного нападения либо вымогательства в практике имеют
место нередко. Не случайно поэтому ни в теории, ни на практике до сих пор не удалось выработать
сколько-нибудь четких универсальных и всеобъемлющих критериев отграничения корыстного убийства
«в чистом виде» от убийства при разбое.
Так, одни авторы называют в качестве такового критерия способ деяния639. Другие наряду со
способом убийства указывают на момент перехода имущества от потерпевшего к виновному (при
разбое имущество переходит сразу после совершения убийства, а при убийстве из корысти, спустя
некоторое время)640. Третьи считают, что в основе разграничения рассматриваемых деяний должна
лежать совокупность двух критериев: совершение убийства путем нападения и цель завладения
имуществом в момент убийства или непосредственно после него64'.
"" См..напр.: Брайтш Я. А/. Советское уголовное право. Часть особенная. Киев. 1952. С. 65.
См.: Якубович М. И., Кириченко В. Ф. Советское уголовное право. Часть особенная. М., 1958. С. 308.
4
См.: Бородин С. В. Квалификация убийств по действующему законодательству. М., 1966. С. 51.
4
363
Указанные критерии, являясь более или менее удачньщи все же, как справедливо отметил Б. Сарыев,
не являются всеобъемлющими, так как не распространяются на все случаи корыстного убийства или
разбойного нападения642. Не в полной мере вносила ясность в решение проблем квалификации таких
преступлений и судебная практика.
Так, еще постановления Пленума Верховного Суда СССР разъясняли, что убийство, сопряженное с
разбойным нападением, следует квалифицировать по совокупности преступлений: п. «а» ст. 102 УК
РСФСР и ст. 146 УК РСФСР 1960 г.643
Не решив проблему в принципе, эти постановления лишь подготовили почву для продолжения
старых споров в новой форме: если раньше спорили о том, как отграничить корыстное убийство от
убийства при разбое, то после их принятия стали спорить о том, когда совершенное из корыстных
побуждений убийство следует квалифицировать только по п. «а» ст. 102 УК РСФСР, а когда — по
совокупности с разбоем644.
Аргументы при этом приводились различные.
Так, А. А. Пионтковский, к примеру, утверждал, что квалификация корыстного убийства по
совокупности с разбойным нападением может быть оправдана только тем, что санкция ст. 102 УК РСФСР
(ст. 105 УК РФ) не предусматривает конфискацию имущества645.
В связи со сказанным не вызывает сомнения, что указанные противоречия и неясности во многом
явились следствием отсутствия в законе до 1996 г. «составных видов» корыстного убийства — «убийства
при разбойном нападении» и «убийства при вымогательстве», ибо отсутствие в УК РСФСР 1960 г.
642
Подробно об этом см.: Сарыев Б. Ответственность за преступления против
жизни и здоровья. Ашхабад, 1973. С. 49.
м?
См.: постановление Пленума Верховного Суда СССР от 3 июля 1963 г. «О
некоторых вопросах, возникших в судебной практике по делам об умышленном
убийстве» //Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 19241963. С. 281; Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня
1975 г. «О судебной практике по делам об умышленном убийстве» // Сборник
постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1986. С. 626-627.
( 44
' См.: Сарыев Б. Указ. соч. С. 48.
645
См.: Курс советского уголовного права / Под ред. А. А. ПионтковскоГОМ., 1970. Т.1. С. 365-366.
364
данных деликтов ставило судебную практику перед необходимостью квалифицировать такие действия
по совокупности преступлений, создавая громоздкую, не оправдывающую себя практически
юридическую конструкцию и дополнительно к этому еще разъяснять, что убийство из корысти не
включает в себя разбойное нападение.
Таким образом, на первый взгляд, закон стал более совершенным и отвечающим потребностям
практики. Предусмотренные в п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ квалифицирующие признаки, во-первых,
позволяют охватить как случаи корыстного убийства в «чистом виде», так и случаи его учинения при
совершении разбоя, вымогательства либо бандитизма. Далее, во-вторых, здесь получают четкое
разграничение собственно корыстное убийство, «совершенное в целях получения материальной выгоды
для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и т. п.)
или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения
имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.)»646, и составные его виды, т. е. сопряженные с
разбойным нападением (вымогательством, бандитизмом).
Стало быть, поскольку здесь, вне всякого сомнения, законодателем образованы единичные составные
преступления, ю содеянное следует квалифицировать только по одной статье УК. Между тем,
рекомендации Пленума Верховного Суда применительно к этому случаю носят диаметрально
противоположный характер.
«Как сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом, следует квалифицировать
убийство в процессе совершения указанных преступлений. Содеянное в таких случаях квалифицируется
по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ в совокупности со статьями УК, предусматривающими ответственность за
разбой, вымогательство или бандитизм»64".
Соглашаясь с таким решением Пленума, некоторые авторы также отмечают: «Учитывая, что ни
разбой, ни бандитизм не
См.: Пункт 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве»
Судебная практика по уголовным делам. С. 181. "Там же. С. 182.
365
охватываются понятием убийства, необходима квалификация этих преступлений по совокупности с
убийством»648.
Таким образом, и в данном случае (как и при квалификации уже рассмотренного ранее составного
преступления «убийство сопряженное с изнасилованием») налицо противоречие между теорией и
практикой: единичное преступление (це множественность!) практика в который раз настоятельно
рекомендует квалифицировать по совокупности деяний входящих в его состав, хотя эту же
совокупность уже учел законодатель, создав соответствующие составные конструкции. Повышенная
общественная опасность этих сочетаний. преступлений уже нашла свое отражение в санкциях указанных
составных преступлений, где предусмотрена смертная казнь или пожизненное лишение свободы за их
совершение.
Поэтому квалификация по совокупности здесь лишена не только теоретического и практического
смысла, но и, по словам Б. В. Волженкина, безусловно, означает двойную ответственность за
содеянное649. Думается, что усовершенствование действующего закона и выделение из п. «з» ч. 2 ст. 105
УК РФ составных видов корыстных убийств, а также бандитизма в отдельные пункты ст. 105 УК РФ
могло бы переориентировать судебную практику и способствовало бы более правильной и юридически
обоснованной квалификации содеянного. Применительно к бандитизму это тем более необходимо, так
как отнюдь не всегда бандитизм сопровождается корыстными мотивами. Конкретные цели и мотивы
нападений, которые осуществляет вооруженная банда могут быть различны: убийства, изнасилования,
вымогательство, уничтожение либо повреждение чужого имущества и т. д.650 Поэтому пребывание
«убийства, сопряженного с бандитизмом» в одном ряду с корыстными убийствами вряд ли можно
признать обоснованным.
М8
См.комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации // ПодреД-В. М. Лебедева. С. 300; см. также: Попов А. Н.
Указ.соч. С. 787; Бородин С. В. Преступления против жизни. С. 171 -172. ьт Волженкин Б. В. Указ. соч.
650
См.: Пункт 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О практике применения судами законодательства об
ответственности за бандитизм» от 1 / января 1997 г. // Судебная практика по уголовным делам: Тематический сборник. С. 295.
366
Примером совершенствования уголовного законодательства 0 составных преступлениях может служить
и трансформация такого состава, как хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых
веществ и взрывных устройств, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья
или с угрозой применения такого насилия (п. «б» ч. 4 ст. 226 УК РФ 1996 г.).
В УК РСФСР 1960 г. аналогичное составное преступление, предусмотренное в ч. 3 ст.218-1, имело
своеобразную конструкцию: хищение огнестрельного оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ,
совершенное путем разбойного нападения, при этом ни в ч. 1, ни в ч. 2 упомянутой статьи не говорилось
о хищении оружия путем грабежа, т. е. с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья.
Как известно, разбойное нападение в теории и практике уголовного права длительное время
традиционно рассматривалось как наиболее тяжкое посягательство на отношения собственности.
Однако Указом Президиума Верховного СоветаРСФСР от 1 июня 1967 г. УК РСФСР 1960 г. был дополнен
новой статьей — 218-165', где законодатель предусмотрел ответственность за хищение оружия,
совершенное путей разбойного нападения, поместив этот состав в главу о преступлениях против
общественной безопасности, общественного порядка и народного здоровья. Применяя в этой статье УК
понятие разбоя, законодатель тем самым допустил, что разбой может быть не только корыстным
преступлением (формой хищения), но и способом совершения других, не корыстных посягательств652.
Таким образом произошла трансформация общепринятого понятия разбойного нападения как
преступления корыстного, в преступление, которое могло совершаться и по иным, не корыстным
мотивам653.
Такая позиция, безусловно, была малооправданной. Вряд
'■"' См.: Ведомости Верховного Совета РСФСР.1967. N° 23. Ст. 533.
В 1974 г. в УК появилась также норма об ответственности за хищение наркотических веществ путем разбойного нападения (ч.
3 ст. 224-1 УК), а в 1988 г. Кодекс был дополнен ст. 223-3 о хищении радиоактивных материалов, совершенном любым способом, в
том числе, следовательно, и путем разбоя. ' См. об этом: Тихий В. П. Уголовно-правовая охрана об-щественной безопасности.
Харьков, 1981. С. 93-94.
367
ли было необходимо использовать в указанных составах теРМИв «разбой» и при этом наполнять его, так
сказать, новым содержанием. Безусловно, более правильно с точки зрени* законодательной техники и
целесообразно с точки зрения практики было прямо указать на хищение оружия или наркотических
средств, соединенное с насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего или угрозой такого
насилия, не употребляя самого термина «разбой». Тем более что для этого имелся и законодательный
аналог. Так, в ст. 212-1 УК РСФСР, введенной в УК в 1965 г., говорилось об угоне транспортных средств
не путем разбоя, а с применением насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего. *
Непоследовательность была допущена законодателем и в ст 224-1 УК РСФСР, где Речь шла ° хищении
наркотических веществ. Так. в ч. 2 этой статьи говорилось о хищении наркотических веществ,
совершенном с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья (сам термин «грабеж», для
которого характерно такое насилие, не употреблялся), а в ч 3 в качестве квалифицирующего признака
хищения наркотических веществ почему-то сразу фигурировало разбойное нападение. Даже в целях
единообразия терминологии более логичным в данном случае выглядело бы указание на «насилие, опасное
дли жизни или здоровья».
Формулируя диспозицию ст. 223-3 УК РСФСР, законодатель вообще отказался от какой-либо
конкретизации в ней формы совершения хищения радиоактивных материалов. И только исходя из
толкования термина «хищение» применительно к ст 218-1 и 224-1 УК и санкции ст. 223-3 УК можно
было заключить, что новая норма также охватывала собой все формы хищения радиоактивных материалов,
и применение при этом насилия опасного для жизни или здоровья, характерного для разбоя,
дополнительной квалификации по ст. 91 УК РСФСР не
требовало.
Как видно, термин «хишение» был включен в диспозиций трех приведенных выше статей УК и везде
имел одно и то же значение: указывал лишь на форму совершения данных деянии. При этом конструкции
соответствующих* составов почему-то очень отличались друготДруга. Такое положение нельзя было
признать нормальным, ибо здесь полностью нарушались, даже игнорировались правила законодательной
техники: для оценки
368
сходных правовых явлении использовались различные с;ювесные обозначения и признаки654:
хищение оружия с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, рассматривалось как
простой состав преступления (ч. 1 ст. 218-1 УК); хищение наркотических веществ, совершенное с
применением такого же насилия. — уже как состав, квалифицированный ч. 2 ст. 224-1 УК). В ст.
223-3 УК вообще не были указаны какие-либо квалифицирующие признаки.
В процессе законопроектных работ над УК РФ 1996 г. эти недостатки устранили,
законодательство было унифицировано и все три нормы, предусматривающие ответственность за
рассматриваемые преступления, в УК РФ 1996 г. сконструировали абсолютно по одним и тем же
правилам: в хищении ядерных материалов (ст. 221 УК), хищении оружия (ст. 226 УК), хищении
наркотических средств (ст. 229 УК) в качестве отягчающих признаков в соответствующих пунктах
указанных статей содержится указание на «применением насилия, не опасного для жизни или
здоровья» и «применение насилия, опасного для жизни или здоровья». Понятие разбойного
нападения из этих статей обоснованно исключено. Подобное решение не только вернуло разбою его
изначальный смысл, не изменив в принципе содержание данных составных преступлений, но,
безусловно, оказалось полезным и для правоприменительной практики, так как обеспечило
единообразное применение закона.
Следует заметить, что о необходимости существования в УК того или иного составного деликта в
какой-то мере можно судить исходя из тех затруднений и ошибок, которые возникают у
правоприменителя при квалификации некоторых преступлений. когда характер содеянного
свидетельствует, что имеется единичное деяние, однако соответствующая норма с составной
конструкцией в законе отсутствует. Поэтому представляется целесообразным обсудить вопрос о
возможном расширении в законе круга составных преступлений за счет создания их новых
конструкций, в которых бы отразились и получили свое •акрепление признаки типичных,
распространенных в судебной
О правилах законодательной техники при конструировании модифицированных составов см. : Кругликов Л. Л.,
Савинов В. Н. ^модифицирующие обстоятельства: понятие, виды, влияние на квалификацию Поступлений. Ярославль. 1980.
С, 32.
м Wn V45-
369
практике сложных форм преступной деятельности. Это касается, в первую очередь, хулиганства,
сопряженного с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью мошенничества путем
использования заведомо подложных документов и ряда других деяний.
О потребности иметь в законодательстве такие составные деликты свидетельствуют и данные
проведенного нами обобщения судебной практики. Целью проделанной работы были изучение спорных
случаев квалификации некоторых составных деяний, а также выявление наиболее часто встречающихся,
типичных сочетаний преступлений, которые в настоящее время квалифицируются по разным статьям
УК, но в перспективе могут составить единый составной деликт. Данные, полученные в результате
изучения уголовных дел, позволили сделать некоторые выводы.
Как оказалось, судебно-следственная практика испытывает определенные затруднения в решении
вопроса о том, единичное деяние или множественность преступлений имеют место в случаях совершения
мошенничества путем использования подложных документов (ст. 159 УК РФ). Из 265 изученных
уголовных дел о мошенничестве в 163 случаях действия виновных кроме ст. 159 УК РФ дополнительно
квалифицировались и по ст. 327 УК РФ.
При обобщении практики по делам о превышении должностных полномочий, совершенном с
применением насилия (п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ), выяснялось какое по характеру насилие судебная
практика охватывает признаками этой статьи УК, а какое — квалифицирует по совокупности как
соответствующее преступление против личности. В целом, эти вопросы решаются достаточно
последовательно: в большинстве случаев превышения должностных полномочий, сопряженного с
причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, квалификация содеянного осуществлялась по
совокупности преступлений (п. «а» ч. 3 ст. 286 и ч. 3 либо 4 ст. 111 УК РФ). Менее тяжкое насилие суды
«поглощали» ч. 3 ст. 286 УК РФ, без дополнительной квалификации.
При обобщении дел о хулиганстве, совершенном с применением оружия или предметов,
используемых в качестве оружия (ч. 1 ст. 213 УК), была поставлена задача проследить, какие именно
преступления чаще всего судебной практикой
370
к^
квалифицируются по совокупности с ч. 1 ст. 213 УК. Как оказалось, наиболее типичным для данного
вида хулиганства является его «стечение» с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Из 68
дел в 31 случае наряду с ч. 1 ст. 213 УК в квалификации фигурировала и ст. 111 УК.
Таким образом, данные, полученные в результате обобщения счдебной практики, на наш взгляд,
свидетельствуют о том, что высказанные предложения относительно возможности (и необходимости)
законодательного конструирования ряда новых составных деликтов, оправданы как практически, так и
теоретически. Во-первых, очевидно, что введение в УК таких сложных составов, как, скажем,
мошенничество путем использования подложных документов, хулиганство, сопряженное с
причинением тяжкого вреда здоровью, избавят правоохранительные органы от решения постоянно
возникающего вопроса, имеет ли место в таких ситуациях единичный сложный деликт или
множественность (совокупность) преступлений. Во-вторых, здесь налицо оба условия, необходимые для
образования составного преступления: а) в реальной жизни уже сложились устойчивые, повторяющиеся
формы сложной преступной деятельности, которые: б) вполне «совместимы» в рамках одного состава.
Все изложенное позволяет сделать вывод, что наличие в законодательстве составных преступлений
обусловлено комплексом различных факторов (исторических, экономических, политических,
социальных и т. д.), которые в одних случаях более, в других — менее удачно и своевременно использует
и учитывает законодатель, формулируя соответствующие нормы закона.
§ 4 Классификация составных преступлений
Понятие составного преступления является необходимой предпосылкой для подразделения данных
деликтов на различные виды (группы), что, в свою очередь, позволяет полнее познать их свойства,
сущность, тенденции развития. Поэтому дальнейшее исследование составных преступлений, видимо,
должно быть связано с их классификацией. О значении классификации хорошо сказал еще в начале
прошлого века С. В. Познышев, отметив, что «классификация — это первый и
371
чрезвычайно важный шаг, который должен сделать исследователь всякой обширной и разнообразной
группы явлений. Как прием изучения, классификация имеет двоякое значение для научного
исследования: со стороны внешней, это прием, который вносит в изучение систему и порядок, со
стороны внутренней, это прием, который предопределяет полноту и правильность выводов изучения»655.
Известно, что классификация представляет собой определенную систематизацию знаний о
классифицируемых объектах либо систематизацию самих объектов (предметов явлений, свойств)656. Она
содействует движению науки «со ступени эмпирического накопления знаний на уровень теоретического
синтеза, системного подхода»657.
Назначение всякой научной классификации заключается прежде всего в том, чтобы быть средством
всестороннего познания изучаемых объектов, выступать источником выявления их объективных
закономерностей и свойств и на этой основе обеспечивать решение многообразных практических и
теоретических задач.
Ввиду достаточно большого числа составных деликтов в действующем законодательстве, а также их
большого внешнего сходства с множественностью преступлений необходимость в научной
классификации таких деяний назрела давно. Между тем, в науке уголовного права этот вопрос по
существу не затрагивался. Единственная попытка деления составных деликтов на виды была предпринята
В. П. Малковым в работе «Совокупность преступлений», изданной в 1974 г.
В этой книге автор выделяет два вида таких преступлений:
1) составные деяния, в основе которых лежат два или более различных действия (учтенная законом
реальная совокупность);
2) составные деяния, в основе которых лежит одно действие, повлекшее два или более преступных
последствия (учтенная законом идеальная совокупность)658.
Помимо этого, деликты первой группы В. П. Малков
Познышев С. В. Основные вопросы учения о наказании. М, 1904. С. 5-6. ь-'% Кривоченко Л. И. Классификация преступлений.
Харьков, 1983. С. П. '"; Большая советская энциклопедия. М.. 1973. Т. 12. С. 794. "-"" Данную классификацию В. П. Малков
впоследствии воспроизводит в монографии «Множественность преступлений и ее формы по советскому уголовному праву».
055
372
подразделяет на составные преступления в силу прямого указания закона и составные преступления
при отсутствии указания закона.
Отдавая должное тому, что деление составных преступлений, предложенное В. П. Малковым, было в
науке УГОЛОВНОГО права первым, оно все же имело некоторые недостатки.
Как известно, классифицировать факты, предметы, явления •■чо значит распределить их на
отдельные группы (классы, категории) согласно сходству между ними, используя при этом какой-либо
общий признак (классификационный критерий, основание деления). Классификация преступлений, как и
любая научная классификация предметов, явлений, должна основываться на определенных
формально-логических правилах.
Эти правила требуют, чтобы в одной и той же классификации применялся один и тот же определенный
и четкий классификационный критерий; чтобы классификация была последовательной и непрерывной;
чтобы объем членов классификации равнялся объему классифицируемого явления и члены
классификации при этом взаимно исключали бы друг друга659. При избрании критериев для
классификации следует обращать внимание на то, чтобы они не выходили за рамки объекта
исследования, соответствовали специфике объекта, отличались относительной стабильностью и не
противоречили друг другу660. Только при соблюдении этих правил классификация будет истинной по
содержанию и правильной по внешнему построению.
Если под этим углом зрения проанализировать классификацию составных преступлений,
предложенную В. П. Малковым в 1974 г., то обнаруживается, что правила дихотомического деления
понятий б ней были не совсем выдержаны. На первый взгляд, избрание того или иного вида
совокупности (реальной или идеальной) в качестве основания леления здесь вполне приемлемо, так как
в литературе давно и прочно утвердилось мнение, что составные преступления представляют собой
специальный
случай
учтенной
'" См.: Кривоченко Л Н. Указ.соч. С. 19-27. См.: Коапарева Т. А. Указ. соч. С. 93.
373
законодателем совокупности преступлений661. Подобнее определение не противоречит признакам
составного деликв» Поскольку в основе последнего лежит объединение в одном составе нескольких
самостоятельных преступных деяний, то очевидно, что общий, так называемый составной состав и
является не чем иным, как учтенной (предусмотренной) в одной статье закона совокупностью
преступлений.
Изучение содержащихся в уголовном законодательстве составных деликтов, между тем,
свидетельствует, что на момент осуществления В. П. Малковым своей классификации в УК РСФСР
1960 г. не было ни одного сложного со,става, который можно было бы рассматривать только как
учтенную в законе идеальную совокупность преступлений662. В случае любого составного деяния, по УК
РСФСР 1960 г., как правило, требовалось последовательное совершение (выполнение) лицом всех
общественно опасных деяний, реальная либо идеальная совокупность которых образовывала
(составляла) соответствующую сложную конструкцию.
В то же время было бы неверно полностью исключать случаи учтенной идеальной совокупности в
рамках отдельных составных деликтов.
Здесь прежде всего возможны ситуации, когда одно и то же составное преступление может быть
выполнено как несколькими действиями (реальная совокупность), так и одним действием (идеальная
совокупность). Например, превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия
(п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ), в одних случаях может
6б:
См., напр.: Галиакбаров Р., Ефимов М., Фролов Е. Указ. соч. С. 5-6; Малков В. П. Совокупность преступлений (вопросы
квалификации и назначение наказания). С. 92; Бажанов М. И. Назначение наказания по советскому уголовному праву. С. 86; и
др.
662
Приводимые Р. Галиакбаровым, Е. Фроловым, М. Ефимовым, М-Бажановым и др. в качестве примеров деяния с учтенной
законодателем идеальной совокупностью мы к составным деликтам не относим. Все эти преступления: незаконное
производство аборта, если оно повлекло по неосторожности смерть потерпевшей; умышленное причинение тяжкого вреда
здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего; умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества,
повлекшее по неосторожности смерть человека, - по нашему мнению, не подпадают под признаки составного деяния, и,
следовательно, ссылки на них не могут быть использованы для подтверждения выводов этой классификации.
374
выразиться в совершении и собственно превышения должностных i полномочий и помимо этого в
применении насилия к потерпевш»ему; в других сам факт применения наси-лия должностными лицом
будет квалифицироваться как превышение должностные, полномочий по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ и
образует собчж оконченное составное преступление. Точно также, скажеам, факт применения насилия
при побеге из места лишения сво'боды, из-под ареста или из-под стражи (ч. 3 ст. 313 УК РФ) может
представлять собой как идеальную, так и реальную сов. окупность этих деяний, учтенную в одном
сложном
составе.
Кроме то го, и это неоспоримый факт, в УК РФ 1996 г. действительно появилось четыре составных
преступления, в составах ксторых законодатель учел именно идеальную совокупность. Это
изнасилование, повлекшее заражение потерпевшей венерическим заболеванием (п. «г» ч. 2 ст. 131
УК), изнасилование, повлекшее заражение ВИЧ-инфекцией (п. «б» ч. 3 ст. 131 УК), и насильственные
действия сексуального характера с аналогичными квалифицирующими признаками (п. «г» ч. 2 ст. 132
УК и п. «б» ч. 3 ст. 132 УК).
Таким образом, В. П. Малков, обладая научным предвидением, еще в 1974 г. спрогнозировал
возможность появления в законодательстве составных преступлений указанного вида, включив их в
свою классификацию.
Итак, следует констатировать, что в случаях составных преступлений, действительно, могут иметь
место оба вида совокупности. А это означает, что этот признак (основание) вполне пригоден для
классификации. Такая классификация является корректной, принцип взаимного исключения членов
классификации здесь не нарушается.
В то же время вызывает определенные сомнения выделение В. П. Малковым двух разновидностей
составных деликтов в зависимости от указания в законе на их составной характер.
Так, обосновывая свою точку зрения, автор пишет, что "вторую разновидность составных
преступлений составляют те. относительно которых в диспозиции уголовно-правовой нормы нет на
то прямых указаний, что они состоят из двух или более преступных действий, каждое из которых,
будучи совершенным, изолированно друг от друга, могло бы квалифицироваться
как
самостоятельное единичное
375
преступление. Такого рода деяния составляют большую часть рассматриваемых преступлений»663.
Представляется, что это суждение не согласуется с самой природой составного преступления,
главным определяющим признаком которого является, как уже отмечалось, именно прямое указание
закона на деяния, входящие в его состав. Стало быть, если такое указание отсутствует, составной деликт
не возникает. Поэтому делить составные деяния на виды в зависимости от указания или, напротив,
отсутствия указания на то в законе вряд ли верно.
Прямое указание законодателя на те деяния, из которых слагается составной деликт, — это
определяющий, сущностный признак, характерный абсолютно для всех преступлений данного вида.
Несмотря на очевидную ясность этого тезиса, в науке он однозначного понимания не получил.
Так, в литературе зачастую утверждают, что к составным преступлениям в силу указания закона
относятся, в частности, такие деяния, как бандитизм и хулиганство664.
В связи с этим представляется, что для более глубокого понимания сущности составных деликтов,
отграничения их от сходных деяний других видов, здесь целесообразно рассмотреть вопрос и о таких
сложных преступлениях, особенность которых состоит в том, что они причиняют вред неопределенному
кругу общественных отношений. Эти деликты в целом носят как бы собирательный характер и сами по
себе являются обобщающими понятиями, требующими конкретного наполнения665.
К ним относятся, например, организация незаконного вооруженного формирования или участие в
нем (ст. 208 УК РФ), бандитизм (ст. 209 УК РФ), организация преступного
'*' Мсиков В. П. Множественность преступлений и ее формы по советскому
уголовному праву. С. 17.
"ы Мсиков В. П. Совокупность преступлений. С. 94; Кузнецова //. Ф.Указ. соч.
С. 117.
1,65
Сложные преступления собирательного характера, о которых здесь идет
реч, не следует путать с собирательными преступлениями, о которых в свое
время писал А. А. Пионтковский, и где повторность их совершения является
признаком соответствующего состава. См.: Пионтковский А. А. Учение о
преступлении по советскому уголовному праву. С. 646.
376
сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК РФ), массовые беспорядки (ст. 212 УК РФ),
хулиганство (ст. 213 \'К РФ) и некоторое другие. У этих, казалось бы, таких непохожих составов, есть
одна общая черта: в реальной действительности они выражаются не только сами по себе, а и через
совершение других преступных деяний, которые и определяют их содержание в каждом конкретном
случае.
Так, участие в незаконном вооруженном формировании может быть сопряжено с совершением
убийств, захватом заложников, уничтожением имущества; бандитизм может выразиться в разбойных
нападениях, убийствах, изнасилованиях; массовые беспорядки — в погромах, сопровождающихся
причинением тяжкого вреда здоровью, поджогах, уничтожении имущества, изнасилованиях, убийствах;
хулиганство — в посягательствах на личность, собственность и т. д. На первый взгляд, в рамках
каждого из деликтов в приведенных примерах тоже имеет место своеобразное объединение деяний,
прямо предусмотренных или подразумеваемых уголовным законом, а поэтому здесь закономерен
вопрос: следует ли такие собирательные по характеру преступления относить к числу составных
деликтов? Ответ на него можно получить, проанализировав диспозиции соответствующих статей
закона.
Так, например, анализ диспозиций соответствующих статей УК РФ свидетельствует, что из
приведенных выше деяний составным преступлением является только хулиганство, связанное с
сопротивлением представителю власти (ч. 2 ст. 213 УК), ибо только этот состав можно «расчленить» на
«составляющие» его преступления. Однако в литературе довольно давно существует точка зрения, что
хулиганство часто является сложным (составным) преступлением, во время совершения которого имеют
место действия, в других условиях влекущие самостоятельную уголовную ответственность. Угроза
убийством, нанесение оскорблений, побоев, легких либо средней тяжести телесных повреждений,
уничтожение или повреждение имущества без отягчающих обстоятельств будут составной частью
совершенного хулиганства и должны квалифицироваться только по
377
'«■
соответствующей части статьи об ответственности за хулиганство666.
Указанные ситуации, действительно, нередко имеют место при хулиганстве либо совершаются из
хулиганских побуждений но это отнюдь не означает, что совершенное преступление в целом можно
признать составным.
Во-первых, одно и то же деяние не может быть составным в одном случае и не являться
составным в другом («часто») В той формулировке, которую дает ему законодатель, оно всегда
либо составное, либо нет.
Во-вторых, и об этом уже говорилось, составной деликт образуют не просто другие деяния, а
преступления, прямо предусмотренные в уголовном законе. С хулиганством ситуация иная. Ведь в
нынешней редакции ст. 213 УК РФ данное преступление будет иметь место только в тех случаях,
когда грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу,
совершено с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Поэтому
посягательства на личность во время хулиганских действий, если, скажем, побои или другой вред
здоровью причинены без применения оружия или иных предметов, используемых в качестве
оружия, вообще сейчас квалифицируются не как хулиганство, а как соответствующие преступления
против личности, совершенные из хулиганских побуждений. В то же время применение оружия
при хулиганстве также может привести к насилию над личностью, бесчинствам, унизительному и
оскорбительному обращению с гражданами, нарушению нормальной работы предприятий, срыву
общественных мероприятий и т. д., т. е. само по себе выразиться в совершении отдельных
преступных действий. И хотя в силу специфического собирательного характера хулиганства
указанные преступления будут охватываться одной статьей УК, это вовсе не показатель составной
при-роды этого посягательства.
Таким образом, следует признать, что как основной состав
666
Примерно таким образом составная природа хулиганства доказывается п. А. Стручковым, Н. Ф. Кузнецовой. См.:
Стручков Н. А. Указ. соч. С. 36, Кузнецова Н. Ф. Указ. соч. С. 123. Эту же позицию занимает в своих работах и С. С. Яценко.
См.: Яиенко С. С. Ответственность за преступления против общественного порядка. Киев, 1976. С. 70.
378
г
хулиганства, так и квалифицированные его виды (кроме хулиганства, связанного с сопротивлением
представителю власти) к категории составных прес-туплений причислены быть не могут.
С подобных позиций можно проанализировать и такие составы, как бандитизм, массовые беспорядки
и другие деликты аналогичных конструкций.
В литературе сложилось традиционное мнение, что эти деяния являются составными667. В частности,
о бандитизме пишут, что он предполагает такие нападения, которые сопровождаются погромами,
уничтожением имущества, грабежами, разбоями, убийствами, т. е. фактически, признаками бандитизма
охватываются любые последствия бандитских нападений. Поскольку из текста закона эти выводы прямо
не вытекают, авторы, рассуждая так, видимо, исходят только из размера санкции ст. 209 УК РФ (от
восьми до пятнадцати лет лишения свободы).
Если основываться на этих суждениях, то получается, что не состав преступления определяет
квалификацию, а характер и размер санкции закона. К сожалению, с бандитизмом именно так и
происходило. Исторически сложилось, что этот состав всегда включался в систему государственных
преступлений. На определенных этапах развития страны это являлось закономерным решением,
отвечающим потребностям общества в борьбе с преступностью. Обоснованным было и максимально
строгое, вплоть до высшей меры, наказание за бандитизм. За умышленное убийство смертная казнь
была установлена в 1954 г., поэтому случаи совершения бандой умышленных убийств полностью
включались в понятие бандитизма и дополнительной квалификации не требовали.
С разбойным нападением, которое могло быть совершено при бандитизме, сложилась прямо
противоположная ситуация. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 28 мая 1954 г.
хищение государственного или общественного имущества при наличии признаков бандитизма
предлагалось квалифицировать по совокупности ст. 59-3 УК РСФСР 1926 г.
См..напр.: Кузнецова Н. Ф. Указ.соч. С. 117-118: Никифоров А. С. Указ. соч. С. 21: Мелкое В. П. Совокупность преступлений.
С. 94: Демин В. Ф. Указ. соч. С. 20.
379
и соответствующей статьи Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной
ответственности за хищение государственного и общественного имущества» от 4 июня 1947 г.
Комментируя это разъяснение, Н. Ф. Кузнецова отмечала, что «признание совокупности хищения и
бандитизма на практике вызвано, очевидно, соображениями назначения наказания. Санкция бандитизма
не дает возможности назначать наказание в пределах от десяти до двадцати пяти лет. Квалификация
бандитизма по совокупности с хищением обеспечивает эту возможность»668.
На рубеже 90-х годов прошлого века максимальный предел санкции за бандитизм превышал
максимум санкций всех тех преступлений, которые могли совершаться бандой. Из этого учеными был
сделан формальный вывод: раз наказание за бандитизм более строгое, чем за деяния, которые могут
совершаться бандой, его надо считать составным преступлением. Однако судебная практика была иного
мнения по данному вопросу. Достаточно убедительным доказательством этому может служить
разъяснение, содержащееся в п. «ж» постановления Пленума Верховного Суда СССР «О выполнении
судами руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР при рассмотрении уголовных дел об
умышленных убийствах» от 22 сентября 1989 г., где было указано, что «умышленное убийство,
совершенное участниками банды при нападениях, надлежит квалифицировать по совокупности
совершенных преступлений как бандитизм и умышленное убийство»664.
Видимо, с учетом ожидаемых в будущем УК РФ 1996 г. изменений в санкции статьи,
предусматривающей ответственность за бандитизм (исютючение из нее указания
ььъ
См.: Кузнецова Н. Ф. Указ.соч. С. 119. Напомним, что такая ситуация стала возможной потому, что Указом от 26 мая 1947 г.
смертная казнь в СССР была отменена и санкция за бандитизм была установлена от 3 до 10 лет лишения свободы, а при
отягчающих обстоятельствах — 25 лет. Поэтому хищение, за которое в санкции предусмотрено от 10 до 25 лет лишения свободы,
в случае его совершения при бандитизме квалифицировалось по совокупности с последним. 669 См.: Бюллетень Верховного
Суда СССР. 1989. № 6. С. 16.
380
возможность применения смертной казни), Пленум и высказал судам такую рекомендацию6"0.
В УК РФ 1996 г. позиция законодателя по вопросу установления пределов санкции за бандитизм
изменилась. Так. смертная казнь за это преступление теперь исключена, а за умышленное убийство при
отягчающих обстоятельствах сохранилась наряду с пожизненным заключением. Кроме того, изменилось
и само место бандитизма в системе Особенной части УК: из главы о государственных преступлениях эта
норма переместилась в раздел о преступлениях против общественной безопасности.
Все это привело к тому, что преступления с более строгой санкцией, в частности,
предусматривающей возможность применения смертной казни или пожизненного заключения, не входят
теперь в состав бандитизма и, следовательно, квалифицируются по совокупности с последним. Вот
почему юридическую квалификацию содеянного нельзя ставить в зависимость только от размера и
характера санкции, а вопрос о признаках того или иного состава решать исходя исключительно из его
наказуемости. Санкция выражает степень общественной опасности посягательства, но природу
преступления, особенности конструкции его состава не определяет.
Для составных преступлений такой особенностью является прямое указание закона на то, что они
состоят из нескольких самостоятельных, отдельно предусмотренных в УК деяний. Для бандитизма в его
нынешней редакции это не характерно. По ст. 209 УК РФ необходимо квалифицировать только те
случаи, когда имеет место создание банды, руководство бандой, а равно участие в банде либо
совершаемых ею нападениях. Если же бандой предприняты нападения, выражающиеся в убийствах,
разбоях, изнасилованиях и других преступлениях, квалификация их только по ст. 209 УК будет
неполной. В ней не найдут своего отражения признаки всех деяний, совершенных бандой. В этих
ситуациях представляется необходимой их квалификация по совокупности со ст. 209 УК РФ.
на
Такие предложения ранее так же высказывались и в литературе. См.. напр.: Комиссаров В. Квалификация бандитизма,
сопряженного с умышленным убийством ' Вопросы государства и права Под ред. Г. П. Савичева. М..1985. С. 152-159: и др.
381
Абсолютно верную позицию по этому вопросу Пленум Верховного Суда РФ в постановлении «О
применения судами законодательства об ответственн бандитизм». В п. 13 постановления отмечается:
«twig; следует иметь в виду, что ст. 209 УК РФ, устанавливав!?^
ответственность за создание банды, руководство и учаса»^ ней или в совершаемых ею нападениях, не
предусматмЗ! ответственность за совершение членами банды в прошЕ? нападения преступных
действий, образувдвЗ самостоятельные составы преступлений, в связи с чем в эаш случаях следует
руководствоваться положениями ст. 1712 РФ, согласно которым при совокупности преступлений
несет ответственность за каждое преступление чац соответствующей статье или части статьи УК РФ»671.
. ^ Под тем же углом зрения, что и бандитизм, следуя рассматривать и такое преступление, как массовые
беспорядащ (ст. 212 УК РФ). Массовые беспорядки — это совершаемо! большой группой людей
(толпой) посягательство,щ общественную безопасность, сопровождающееся насилием, поджогами,
уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, оказанием вооруженнощ
сопротивления представителю власти и другими аналогичным» действиями. Аналогично с бандитизмом в
ст. 212 УК РФ предусмотрена ответственность за организацию массовых беспорядков и участие в них.
Иные преступления (например умышленные убийства, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью,
уничтожение чужого имущества и т. д.), совершенный субъектом в процессе массовых беспорядков, не
охватываются составом этого преступления и квалифицируются самостоятельно по совокупности со ст.
212 УК РФ672. Таким образом, описывая признаки преступления, предусмотренного ст. 212 УК,
законодатель идет тем же путем, что и при описании признаков бандитизма: дает общее понятие
бандитизма лито массовых беспорядков, не называя конкретно те деяния, которые при этом могут
совершаться. В составном деликте этого быть не может. В его состав входят тольК
071
Судебная практика по уголовным делам: Тематический сборник. L. • "~: См.: Комментарий к Уголовному кодексу
Российской Федерации/ИодР6 В. М. Лебедева. С. 526.
382
оятельные преступления, причем их признаки саМ°сТ ель называет четко, не прибегая, как
правило, к за^оН те1-ьным терминам (о насилии как единственном с°бИРчении из этого правила будет
сказано дальше). исКЛЮ -менты, приведенные выше относительно квалификации
АрГ
цзма хулиганства, массовых беспорядков, применимы баНДИТм остальным деяниям подобной
конструкции. Отсюда К° но сделать вывод, что собирательные по характеру М° тушения нельзя
относить к составным преступлениям, ПреС-пе всего потому, что неопределенно их содержание: Пр6^ый
раз они могут проявляться в совершении различных
Ътвий охватываемых, тем не менее, одним обобщающим Снятием (бандитизм, массовые
беспорядки, хулиганство и т. П) Составные же преступления конкретны: деяния, из которых они
образованы, названы четко в той формулировке, которую им дает законодатель. Иначе говоря, эти
преступления всегда являются составными в силу своей законодательной
конструкции.
Далее, собирательные по характеру посягательства могут образовать как уголовно-противоправные
действия, так и иные, сами по себе преступлениями не являющиеся, тогда как составной деликт может
быть образован только преступлениями, т. е. деяниями, которые прямо предусмотрены в уголовном
законе.
И. наконец, в каждом составном преступлении можно выделить, «вычленить и увидеть» признаки
именно тех деянии, которые входят в его состав, тогда как в преступлениях, сформулированных в
законе путем использования для этого собирательных терминов, этого сделать невозможно.
Все эти соображения дают основания считать, что, хотя собирательные по характеру деяния,
несомненно, относятся к числу сложных преступлений, посягающих на многие объекты
уголовно-правовой охраны, в то же время в группу составных преступлений они не входят.
Завершая рассмотрение вопроса о классификациях составных преступлений, которые предлагаются в
литературе, отметим, что они не позволяют в полной мере выявить (раскрыть) сущность и особенности
классифицируемых преступных деяний. Представляется, что исследование свойств составных деликтов
будет тем успешнее, чем полнее
383
классификация проникнет в природу изучаемых явлений, охватит и изучит все их стороны, все связи и
опосредствования673, х
это возможно лишь при одном непременном условии _______
правильном избрании критерия (основания) классификации
Таких критериев может быть достаточно много. Наша задача _
вскрыть и рассмотреть некоторые существенные черты характеризующие составные преступления,
поэтому в качестве оснований деления здесь будут использованы (избраны) только существенные (с
нашей точки зрения) для данных деликтов признаки.
1. Основным, определяющим свойством составных преступлений является объединение в их составе
нескольких самостоятельных общественно опасных деяний.
Законодатель при конструировании таких составов пользуется различными приемами, поэтому в
качестве одного из критериев классификации может быть избран характер сочетания преступлений в
рамках одного составного деликта.
В связи с этим следует различать два вида составных деяний: 1) составные преступления, в основе
которых лежит основное действие и способ его совершения (вспомогательное преступление), например
вымогательство, совершенное с применением насилия (п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ) и 2) составные
преступления, в основе которых лежит основное действие и иной квалифицирующий признак
(квалифицирующее преступление), не являющийся способом их совершения, например убийство,
сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (п. «к» ч. 2 ст.
105 УК РФ).
Из всего массива составных преступлений, выделенных нами в действующем УК РФ (а это 71
состав), к первой классификационной группе относится 56 деяний, что составляет 79%. Это дает основания
для вывода, что законодатель, формулируя составные деликты, чаще всего объединяет в одном составе
основное деяние именно со способом его совершения. Подобное предпочтение криминализации способа
вполне объяснимо, ибо это позволяет не только учесть в законе относительную распространенность
преступлении определенного вида, осуществляемых соответствующим
5
См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. М. 1963. Т. 42. С. 290.
384
К
способом, но и содействует уточнению, конкретизации признаков общественно опасного действия
(бездействия), дает возможность разграничить преступления, посягающие на сходные объекты
уголовно-правовой охраны674.
В то же время закономерно и наличие в законодательстве составных преступлений второго вида.
Формы проявления сложной преступной деятельности чрезвычайно многообразны, и адекватно отразить
их в действующем праве, применяя лишь один прием законодательной техники, невозможно. Поэтому
законодатель использует различные приемы при объединении простых деяний в один сложный состав.
Данная классификация имеет значение не только для правотворческой деятельности, но и для
квалификации преступлений, для правильного применения уголовного закона. Благодаря такой
классификации можно констатировать, что в случаях совершения составного преступления способ либо
деяние, квалифицирующее основной состав, являются обязательными признаками данного состава, а
значит, должны быть установлены и доказаны. Их отсутствие (или неустановление) исключает
объективную сторону соответствующего составного деликта.
Далее, знание того, к какой из указанных групп относится то или иное составное деяние, позволяет
успешно решать вопросы их квалификации при конкуренции норм. Такая конкуренция возникает в
случае совершения любого составного преступления. Этот факт отмечался и признавался еще
дореволюционной судебной практикой и литературой.
Так, Н. С. Таганцев обращал внимание на принципиальное решение Сената по делу Максимовой (1875
г.), которое гласило: «В случаях, если содеянное представляет собой идеальную совокупность и
охватывается квалифицированным составом, нет необходимости оценивать содеянное по совокупности
основных составов. В данном случае содеянное было оценено как квалифицированное умышленное
убийство (через поджог), а не совокупность — поджог и убийство, поскольку первый
" ■* См.: Панов Н. И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность. С. 135-141.
25 Заказ №457
385
служил лишь средством совершения второго из названных преступлений»675.
Впоследствии, уже в советской литературе, высказывались различные точки зрения применительно
к конкуренции норм при квалификации составного преступления. Одни авторы считали что в этих
случаях речь должна идти о конкуренции целого и части676, другие, напротив, полагали, что здесь
конкурируют общая и специальная нормы677.
С нашей точки зрения, более правильной представляется первая точка зрения. Как известно, для
конкуренции общей и специальной норм характерно то, что одна норма предусматривает
определенный круг деяний, а вторая — частные случаи из этого круга678, т. е., по существу, общая
норма содержит родовой, а специальная — видовой составы преступлений. Составное
преступление и деяния, входящие в его состав в качестве способа или иного квалифицирующего
признака, не находятся в соотношении род и вид, так как посягают, как правило, на совершенно
различные, неоднородные общественные отношения. Между ними нет соподчинения по объему
понятий, которое обязательно для данного вида конкуренции. В то же время составное
преступление в целом и конкретное деяние в его составе, можно рассматривать как конкуренцию
целого и части. При этом составной деликт будет целым, а данное квалифицирующее деяние — его
отдельной частью. Здесь налицо выраженное отношение соподчинения по содержанию понятий.
Таким образом, норма, предусматривающая ответственность за деяния, выступающие в качестве
способа либо квалифицирующего признака в составном деликте, находится в отношении
конкуренции части и целого с нормой,
6
~'- См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Изд. 1885 г.
СПб.. 1885. С. 835.
""6 См.. напр.: Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлении.
М.. 1972. С. 251- 270; Панов Н. И. Способ совершения преступления и
уголовная ответственность. С. 151.
""7 См.: Свидлов В. Л/. Специальные нормы в советском уголовном правеАвтореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1979. С. 12.
""s См.: Кудрявцев В. Н. Указ.соч. С. 242.
386
\ останавливающей ответственность за данный составной деликт679.
Общее правило квалификации преступления при конкуренции части и целого состоит в том. что всегда
должна применяться норма, которая охватывает с наибольшей полнотой все фактические признаки
совершенного деяния. Применительно к рассматриваемому вопросу это означает, что норма об
ответственности за составное преступление всегда имеет преимущество перед нормами,
предусматривающими ответственность за совершение каждого из деяний, объединенных в рамках
данного сложного состава. Следовательно, наличие такой общей нормы (т. е. составного деликта)
исключает необходимость квалификации содеянного по совокупности преступлений.
Следует отметить, что современная судебная практика в целом придерживается этих правил
квалификации. Так, в таких составных преступлениях, как разбой и вымогательство, совершенные с
причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, причинение вреда здоровью полностью
охватывается составами этих преступлений и дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ не
требует680. В таком составном деликте, как изнасилование, соединенное с угрозой убийством или
причинением тяжкого вреда здоровью, т. е. когда высказанная угроза является средством (способом)
преодоления сопротивления потерпевшей при изнасиловании, в дополнительной квалификации
содеянного по ст. 119 УК РФ также нет необходимости. Здесь действуют правила квалификации
единичного составного преступления.
Таким образом, деление составных преступлений на виды (группы) в зависимости от характера
сочетания деяний, входящих в его состав, имеет важное значение. С одной стороны, оно определяет
приемы и методы, используемые законодателем в правотворческой деятельности при формулировании
(конструировании) составных деликтов, а с другой — способствует более правильному применению
" См.: Панов Н. И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность. С. 151.
'"' См.: Постановление Пленума ВС РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27 декабря 2002 г. //
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. -V» 2. С. 2-6.
387
уголовного закона, позволяет избежать ошибок при квалификации.
2. В теории уголовного права существует традиционное деление составов преступлений на
«материальные» «формальные» и «усеченные», в зависимости от наличия (в материальных составах)
или отсутствия (в формальных и усеченных) преступных последствий, как обязательного элемента
состава преступления681. Такое деление безусловно имеет практическое значение, так как, учитывая роль
преступного результата, показывает, что уголовную ответственность могут влечь и такие преступные
действия, которые не повлекли (не вызвали) наступление общественно опасного последствия. Поэтому
для более глубокого познания объективных свойств составных преступлений представляется
целесообразным осуществить их классификацию с точки зрения особенностей отражения в их составах
преступных последствий.
На этом основании можно выделить три разновидности данных деликтов: 1) материальные
составные преступления, обязательным признаком состава которых является фактическое наступление
преступных последствий, например грабеж, совершенный с применением насилия не опасного для
жизни или здоровья (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ); 2) формальные составные преступления, обязательным
признаком состава которых является лишь определенное, предусмотренное уголовным законом деяние,
к примеру изнасилование, соединенное с угрозой убийства (п. «в» ч. 2 ст. 131); 3) усеченные составные
преступления, момент окончания которых перенесен на более раннюю стадию (приготовления или
покушения), например разбой (ч. 1 ст. 162 УК РФ).
Деление составных преступлений на материальные, формальные и усеченные носит, разумеется,
условный характер, но, несомненно, выступает важным ориентиром в правоприменительной практике,
так как показывает, что факт наступления вредных последствий в случае совершения
681
По этому вопросу см., напр.: Кузнецова Н. Ф. Указ. соч. С. 29; Брайнин Я-М. Уголовная ответственность и ее основание в
советском уголовном праве-М., 1963. С.107; Кудрявцев В. Н. Объективная сторона преступления. М-, 1960. С. 156;
Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. С. 180; и др.
388
составного преступления устанавливается и доказывается только тогда, когда законодатель
предусмотрел их в качестве обязательного признака соответствующего сложного состава. Кроме того,
данная классификация может применяться и для определения стадии совершения составного
преступления.
Так, в материальных составных деяниях, совершаемых с прямым умыслом, отсутствие преступного
последствия повлечет ответственность за приготовление либо за покушение; в формальных составных
преступлениях для наличия оконченного состава будет достаточно совершения противоправного
действия; в усеченных составных деликтах момент окончания преступления совпадет со стадией (будет
перенесен на стадию) покушения или приготовления.
Итак, данная классификация также в немалой степени способствует решению вопросов,
возникающих при квалификации составных преступлений, позволяет более подробно охарактеризовать
их признаки.
3. Выше указывалось, что среди всех составных преступлений особенно многочисленной является
группа деяний, в которых в качестве способа либо квалифицирующего признака фигурирует насилие.
Отсюда следует, что может быть предпринята классификация рассматриваемых деликтов исходя из
наличия (или отсутствия) в их составах данного признака и сообразно с этим выделены насильственные
и ненасильственные составные преступления. По УК РФ, к первым из них, например, относятся:
похищение человека, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья либо с
угрозой применения такого насилия (п. «в» ч. 2 ст. 126 УК РФ); превышение должностных полномочий,
совершенное с применением насилия или угрозой его применения (п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ);
принуждение к даче показаний, соединенное с применением насилия, издевательств или пытки (ч. 2 ст.
302 УК РФ) и многие другие ( всего 43 состава). Особенность перечисленных составных деяний состоит
в том, что, называя четко первое из преступлений, входящее в их состав, второе законодатель
обозначает своеобразным собирательным термином «насилие»682, которое
w
" В русском языке собирательным термином обычно называют понятие, формально обозначающее совокупность однородных
предметов или явлений. См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1987. С. 603.
389
по своему характеру может быть как физическим, так и психическим6*".
Под физическим насилием обычно понимают противоправные действия, направленные на
причинение вреда физическим благам человека, выражающиеся в побоях истязании, телесных
повреждениях, а также лишении жизни684 т. е. практически любое общественно опасное, противоправное
воздействие на организм другого человека против его воли.
Встречается и другая точка зрения, согласно которой физическое насилие следует рассматривать
только как способ совершения некоторых преступлений, свидетельствующий о том, что для
осуществления основного действия (бездействия) виновный воздействует на телесную сферу человека,
причиняет вред его здоровью. Для описания такого способа законодатель и применяет собирательный
термин «физическое насилие». Такой подход законодателя, как отмечает Н. И. Панов, позволяет
оптимально отразить в нормах УК опасность физического насилия как способа совершения
преступления,
68
' Под психическим насилием следует понимать выраженное во вне намерение противоправно применить физическое насилие. См.,
напр.: Панов Н. И. Квалификация насильственных преступлений. Харьков, 1987. С. 41; Л. В. Сердюк определяет психическое
насилие как «умышленное, общественно опасное, противозаконное, со стороны других лиц воздействие на психику человека
или группы людей, осуществляемое против или помимо их воли информационным или вне информационным путем и способное
подавить свободу волеизъявления или причинить психическую либо физиологическую травму». Сердюк Л. В. Насилие:
Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М.. 2002. С. 44, Поскольку характер насилия в составном деликте может
быть различным, есть основания внутри классификационной группы насильст-венных составных преступлений выделить две
более узкие подгруппы данных деяний: а) составные деликты, совершенные с применением физического насилия и б) составные
деликты, совершенные с применением психического насилия.
684
Гаухман Л. Д. Борьба с насильственными посягательствами. М., 1969. С. 6; его же. Проблемы уголовно-правовой борьбы с
насильственными преступлениями в СССР / Под ред. И. С. Ноя. Саратов. 1981. С. 43,84; Ляпунов Ю. Указ. соч. С. 50; его же.
Уголовная ответственность за действия, приведшие к неосторожному причинению смерти // Советская юстиция. 1973. № 9. С. 14;
Наумов А. В. Совокупность в насильственных составных преступлениях // Советская юстиция. 1973. № 1.С. 1 \\его же.
Применение уголовно-правовых норм. Волгоград, 1973. С. 101; и др.
390
наличие закономерной связи между насильственными действиями и наступившими или возможными
их последствиями6*5.
Таким образом, физическое насилие включает в себя причинение различного по тяжести вреда
здоровью человека. В связи с этим важно правильно определять границы насильственного составного
деликта, т. е. те пределы, за которыми причинение вреда здоровью перестает охватываться его составом,
перерастает в самостоятельное преступление. В этом плане деление составных преступлений на
насильственные и ненасильственные имеет смысл уже хотя бы потому, что позволяет четко определить
круг насильственных деяний, «высвечивает» (показывает) их особенности, ставит перед
необходимостью поиска общих, единых критериев (правил), которые помогают определить объем
насилия в каждом конкретном случае составного деликта.
В литературе неоднократно высказывались суждения, что вопрос о соотношении насилия в
составном преступлении и конкретного насилия, предусмотренного в качестве самостоятельного
деликта, надо решать на основании учета общественной опасности составного преступления в целом и
конкретной формы насилия, описанного в отдельной норме686, т. е. сравнивая законодательную оценку
общественной опасности составного деликта и каждого из деяний, входящих в его состав. Произвести
же такое сравнение, по мнению авторов, можно только на осно"ве сопоставления соответствующих
санкций.
Казалось бы, проблема решается просто: достаточно сравнить санкцию составного преступления с
санкциями тех деяний, которые его образуют, чтобы уяснить, какое насилие охватывается
соответствующим составным деликтом, а какое находится за его пределами. Однако, избрав такой путь
'" Панов 11. И. Квалификация насильственных преступлений: Учеб. пособие. Харьков, 1986. С. 15-20,
""' См.: Ляпунов Ю. И. Квалификация составных (сложных) преступлений. С. 50; Наумов А. В. Совокупность в насильственных
составных преступлениях. С. 11; Устименко В. В. Идеальная совокупность и сложные составные преступления со специальным
субъектом / Проблемы совершенствования советского законодательства. М., 1977. С. 95.
391
исследования и сравнивая одни и те же санкции, криминалисты пришли к различным выводам.
Так, А. В. Наумов считает, что санкция составного деяния всегда должна быть выше, чем санкция
каждого из преступлений, входящих в его состав, если же санкции равны то составное деяние не
образуется, будет совокупность преступлений687.
В. В. Устименко высказал другое мнение: «Если санкция составного преступления равна или
превышает санкцию установленную за конкретный вид насилия, как самостоятельного преступления,
это насилие охватывается полностью составным преступлением и совершенное квалифицируется лишь
по статье, предусматривающей ответственность за сложный (составной) деликт»688.
О том, что более опасное преступление ни при каких условиях не может быть признаком менее
опасного, пишет и Ю. Ляпунов, однако при этом он вообще не рассматривает ситуации, когда деяния
равны по своей общественной опасности689.
Представляется, что указанных противоречий можно избежать, если на проблему определения
объема насилия в составных преступ-лениях посмотреть несколько иначе.
Традиционно принято, и это уже отмечалось, что сравнительный анализ общественной опасности
преступлений следует проводить на основании сопоставления их санкций690. С этим утверждением
можно согласиться, так как именно санкция, по словам Н. Д. Дурманова, создает уголовно-правовое
1,87
См.: Наумов А. В. Совокупность в насильственных составных преступлениях. С. 12. Такую же точку зрения высказывают Н.
Буровина и Ф. Рагимов. См. Буровина Н., Рагимов Ф. Совокупность, сложные составы и повторность преступлений //
Сов.юстиция. 1982. №21. С. 12-14.
688
Устименко В. В. Идеальная совокупностьи сложные составные преступления со специальным субъектом. С. 96.
См.: Ляпунов Ю. Квалификация составных (сложных) преступлений. С. 50. Н.Ф. Кузнецова в первую очередь предлагает
6S4
сравнивать объекты соответствующих преступлений, категории тяжести (при их совпадений санкции), характер
690
общественной опасности. См.: Кузнецова Н. Ф-Квалификация сложных составов преступлений //Уголовное право. 2000. № '■ С.
26-27, 30.
392
выражение запрета, в ее характере и размере выражается степень опасности де#ия и его тяжесть691.
Однако в действующем законодательстве санкции настолько несовершенны, что зачастую оценка
законодателя не соответствует действи1ельнои общественной опасности деяния, оказывается завышенной
или, напротив, заниженной по сравнению с последней. И если можно объяснить различия в санкциях за
одинаков^ деяния в УК различных государств, ибо каждое государево суверенно и вправе само решать
вопросы преступности и наказуемости деяний на своей территории, то никак нельзя согласиться с
такими же несоответствиями в пределах одного УК.
Так, к примеру, А- Н. Красиков, анализируя состав незаконного лишения свободы и полагая, что п.
«в» ч. 2 ст. 127 УК РФ охватывает собой умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, зада^тся
вопросом: «Почему за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека санкция
предусмотрена в вйДе лишения свободы на срок от двух до восьми лет, а если -такое насилие
совершается в процессе незаконного лишения свободы, то оно наказуемо лишением свободы от трех до
пяти лет?» Автор также считает, что санкции в ч. 2 и 3 ст- 127 УК РФ построены неверно еще и потому,
что за неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью в результате незаконного лишения свободы
предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок от четырех до восьми лет, а за тот же
вред, причиненный умышленно, — от трех до пяти лет.
Р. Д. Шарапов, соглашаясь с А. Н. Красиковым, в свою очередь, отмечает, чТ° аналогичное
противоречие наблюдается и в статьях об изнасиловании, насильственных действиях сексуального
характера, захвате заложника, угоне судна воздушного или водного транспорта и др. ш
С нашей точки зрения> нелогичным является то, что, по УК РФ, за похищение человека, совершенное с
применением
'* Дурманов Н. Д. Повятие преступления. С. 178. О том. что в санкции УГОЛОВНОГО закона выражается государственная оценка
самого характера и степени опасности того преступления, за которое она установлена, писал и М. И. Бажанов. См.: БаяСанов М. И.
Назначение наказания по советскому .Уголовному праву. С. J6. ": Шарапов Р. Д. ФизиЧеское насилие в уголовном праве. СПб..
2001. С. 276.
393
насилия, опасного для жизни или здоровья, установлено наказание от шести до пятнадцати лет
лишения свободы (п «в» ч. 2 ст. 126 УК), а за незаконное лишение человека свободы совершенное с
применением аналогичного насилия, т. е. деяния примерно равного по степени общественной
опасности,—всего от трех до пяти лет лишения свободы (п. «в» ч. 2 ст. 127 УК)
Подобные примеры не единичны, поэтому при таком разнобое в оценке степени общественной
опасности преступных деяний, который имеет место в ныне действующем УК Рф далеко не бесспорно
считать санкцию единственным критерием, определяющим опасность преступления, а следовательно, и
объем насилия в составном насильственнем деликте.
Представляется, что решение этих вопросов должно носить комплексный характер, опираться не
только на размер соответствующих санкций, но и на единые (общие) критерии (правила) определения
интенсивности насилия в каждом конкретном случае составного преступления. Такие критерии можно
выработать на основе анализа уголовного закона и практики его применения.
Действующему законодательству известны два вида физического насилия: не опасное для жизни и
здоровья и опасное для жизни и здоровья. В постановлениях Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР
ранее разъяснялось, что насилие, не опасное для жизни или здоровья, включает в себя причинение
потерпевшему физической боли, побоев, вплоть до легких телесных повреждений, не повлекших
кратковременного расстройства здоровья. Под насилием, опасным для жизни или здоровья, понималось
такое насилие, которое выражается в причинении легкого телесного повреждения, повлекшего
кратковременное расстройство здоровья, либо менее тяжкого телесного повреждения. Относительно
причинения тяжкого телесного повреждения (по УК РФ 1996 г. тяжкого вреда здоровью) судебная
практика была непоследовательна. В одних случаях о нем говорилось как о последствии насилия693, в других
641
Пункты 4, 5 Постановления Пленума Верховного Суда СССР «
практике по делам о преступлениях против личной собственности»
Верховного Суда ССЬ ■ 1924-1986. С. 859.
Осудебнои
°^ сентября 1986 г. // Сборник постановлений Пленума
394
тяжкое телесное повреждение рассматривалось как собственно насилие, опасное для жизни или
здоровья644.
В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и
разбое» от 27 декабря 2002 г., принятом уже в разъяснение положений УК РФ 1996 г.. по этому поводу
сказано, что насилие, не опасное для жизни или здоровья, включает в себя пытки или совершение иных
насильственных действий, связанных с причинением потерпевшему физической боли, побоев, либо
ограничение его свободы. Под насилием, опасным для жизни или здоровья. следует понимать такое,
которое повлекло причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также
легкого вреда, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую
утрату общей трудоспособности695.
Эта непоследовательность судебной практики в какой-то мере хмогла послужить причиной
неоднозначного толкования понятия «физическое насилие» и в литературе, позволив некоторым авторам
сделать вывод, что «тяжкое телесное повреждение не охватывается понятием физическое насилие, а
относится к категории тяжких последствий <...> и образует самостоятельное преступление против
здоровья»696.
Однако если изучить и сопоставить тексты упомянутых постановлений Пленумов, то окажется, что в
первом из них (от 5 сентября 1986 г.) понятие «насилие, опасное для жизни или здоровья» определяется
лишь применительно к ч. 1 ст. 146 УК РСФСР 1960 г. (ч. 1 ст. 162 УК РФ 1996 г.). Естественно, тяжкое
телесное повреждение, предусмотренное в ч. 2 ст. 146 УК РСФСР, не могло войти в перечень видов
насилия, \ казанных в ч. 1 этой статьи.
В постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР 1966 г.
" "4 См.: Пункт 5 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» от 22 марта
1966 г. / Сборник-постановлений Пленума Верховного Суда РСФСР (1961-1983) Под ред. В. В. Шубина. М.. 1984. С. 210.
См.: Пункт 21 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27
декабря 2002 г.
Панов П. И. Основные проблемы способа совершения преступления в советском утоловном праве Автореф. дне. ... докт.
юрид. наук. Харьков. 19S-7. С. 12*
395
речь идет вообще об опасном для жизни или здоровья насилии безотносительно к какой-либо части
статьи о разбое, поэтому тяжкое телесное повреждение здесь рассматривается как вил такого насилия, а
не его последствие.
Авторы, доказывающие, что тяжкое телесное повреждение нельзя относить к «физическому насилию»,
в обоснование своей точки зрения ссылаются и на действующий закон. В частности Н. И. Панов отмечает,
что поскольку законодатель выделяет в качестве квалифицирующего признака при разбое тяжкое
телесное повреждение (по УК РФ 1996 г.— тяжкий вред здоровью), то отсюда следует, что умышленное
тяжкое телесное повреждение не охватывается понятием физического насилия, опасного для жизни или
здоровья697.
Любопытно то, что подобный взгляд на эту проблему отчасти разделяет и Верховный Суд РФ. Так, в
УК РФ есть статьи об ответственности за хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов,
взрывчатых веществ и взрывных устройств с применением насилия, опасного для жизни или здоровья
(п. «б» ч. 4 ст. 226 УК), и за хищение либо вымогательство наркотических средств либо психотропных
веществ с применением насилия, опасного для жизни или здоровья (п. «в» ч. 3 ст. 229 УК). Как видно,
указанные преступления относятся к группе составных насильственных преступлений, то есть имеют
сходную законодательную конструкцию.
Применительно к преступлениям, связанным с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами, Пленум Верховного Суда РФ принял постановление, в п. 12
которого отметил следующее: «Хищение либо вымогательство наркотических средств или
психотропных веществ, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья либо с
угрозой применения такого насилия, полностью охватывается диспозицией п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ и
дополнительной квалификации по ст. 162 или ст. 163 УК РФ не требует». Казалось бы, правильное
решение, особенно с учетом того, что в данном случае имеет место единичное составное преступление.
Однако далее в постановлении указано, что в
' Панов Н. И. Квалификация насильственных преступлений. С. 22.
396
тех же случаях, когда указанные действия совершены с лричинением тяжкого вреда здоровью
потерпевшего, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных
п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ и ст. 111 УК РФ698. Это разъяснение, с нашей точки зрения, не оправдано ни
теоретически, ни практически.
Во-первых, Верховный Суд противоречит сам себе, так как причинение тяжкого вреда здоровью,
согласно цитируемому выше постановлению от 27 декабря 2002 г., им было включено в понятие
насилия, опасного для жизни или здоровья699.
Во-вторых, п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ это — составное преступление, в котором сам законодатель уже
учел совокупность хищения и тяжкого вреда здоровью, что нашло свое отражение в санкции — от
восьми до пятнадцати лет лишения свободы (т. е. такой же, как при разбое). Поэтому квалификация
указанных случаев по совокупности преступлений, рекомендованная Пленумом, здесь вряд ли имеет
смысл.
С нашей точки зрения, опасное для жизни и здоровья насилие следует толковать более широко, т. е.
так, как предлагает Пленум Верховного Суда РФ в п. 21 постановления «О судебной практике по делам
о краже, грабеже и разбое», включая* понятие такого насилия причинение любого (в том числе и
тяжкого) вреда здоровью потерпевшего.
Высказанные здесь положения могут быть положены в обоснование выводов об объеме насилия в
составных насильственных преступлениях.
1. Если в составном деликте в качестве способа его совершения имеется указание на насилие, не
опасное для жизни или здоровья, то это предполагает совершение таких насильственных действий,
которые не привели к причинению легкого вреда здоровью потерпевшего, вызвавшего кратковременное
расстройство здоровья либо незначительную стойкую утрату общей трудоспособности.
''"' См.: Пункт 12 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с
наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» от 27 мая 1998 г. // Судебная
практика по уголовным делам. С. 321-322. ^ См.: Пункт 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной
практике по делам о краже, грабеже и разбое».
397
2. В тех составных деликтах, где предусмотрено насилу опасное для жизни или здоровья, это
понятие не ТОЛЬЙ! охватывает собой легкий вред и причинение средней тяжести вреда здоровью, но и
включает в себя также и причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего.
Такое толкование закона требует совершенствования законодательных конструкций некоторых
составных преступлений. Прежде всего это касается разбоя.
В действующем законодательстве понятие разбоя сформулировано, на наш взгляд, не совсем удачно.
В п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ применительно к квалифицированному виду данного преступления
говорится о «разбое, совершенном с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего». Если
расшифровать здесь понятие «разбой», то получится, «нападение в целях хищения чужого имущества,
совершенное с применением насилия, опасного для жиз-ни или здоровья, совершенное с причинением
тяжкого вреда здоровью». Налицо defmitio per idem. Исправить неточность законодателя можно,
исключив причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего из числа квалифицирующих признаков
разбоя и квалифицируя такие действия как простой разбой. Нынешняя санкция ч. 1 ст. 162 УК РФ
позволяет это сделать. Она предусматривает лишение свободы от трех до восьми лет с дополнительным
наказанием в виде штрафа, в то время как причинение тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 111 УК РФ)
наказывается от двух до восьми лет лишения свободы.
Предложенное здесь решение, конечно, небесспорно, однако оно продиктовано необходимостью
унификации основных понятий уголовного права с целью единообразного толкования одинаковых
признаков преступлений.
Исходя из рассматриваемого здесь классификационного критерия (наличие или отсутствие насилия в
сложном составе), все насильственные деликты можно разбить на две подгруппы: 1) деяния с
конкретизированным видом насилия и 2) деяния с не конкретизированным видом насилия.
В последних законодатель не указывает, было ли примененное насилие опасным для жизни или
здоровья потерпевшего. В целом ряде статей УК (в УК РФ таких статей 20, например ч. 2 ст. 139; ч. 3 ст.
150; п. «в» ч. 3 ст. 188 УК и др.) говорится о применении «насилия» вообще. Оценивая такие
398
с-]\-чаи. можно согласиться с Н. И. Пановым, указывавшим, чТо если понятие «физическое насилие»
включено в статьи УК дез указания степени его опасности, то предполагаются оба вИда насилия700.
Это утверждение в какой-то мере подтверждается и анализом соответствующих санкций. Так, за
превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия (п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ),
принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения (п. «б» ч. 2 ст. 179 УК РФ). торговлю
людьми, совершенную с применением насилия (п. «е» ч. 2 ст. 127-1 УК РФ) и другие преступления
верхние пределы санкций таковы (до 10 лет лишения свободы), что поглощают санкцию за причинение
тяжкого вреда здоровью (до восьми лет).
Вместе с тем, за целый ряд насильственных составных преступлений санкции таковы, что в их
нынешней редакции не могут охватить все виды насилия опасного для жизни или здоровья. Например,
за нарушение неприкосновенности жилища, совершенное с применением насилия (ч. 2 ст. 139 УК РФ),
максимальное наказание — лишение свободы на срок до двух лет. Вовлечение в занятие проституцией,
совершенное с применением насилия (п. «а» ч. 2 ст. 240 УК РФ) наказывается лишением свободы на срок
до шести лет; за самоуправство, совершенное с применением насилия (ч. 2 ст. 330 УК РФ). установлено
наказание до пяти лет лишения свободы, и т. д.
Здесь можно предложить различные варианты совершенствования законодательных конструкций
данных составных деяний. Во-первых, повысить верхние пределы соответствующих санкций, с тем
чтобы они могли охватить причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего; во-вторых,
конкретизировать в диспозициях указанных статей вид физического насилия, т. е. указать, опасным или
не опасным
II. И. Панов считает улачным использование такого приема законодательной техники, когда понятие физическое насилие
употреб-ляется без конкретизации его объема в конкретных составах, так как это «дает возможность экономить законодательные
средства» {Панов Н. И. Квалификация насильственных преступлений. С. 20). По нашему мнению, во избежание различного
толкования текста закона при определении объема насилия в составных насильственных преступлениях лучше прямо указывать в
соответствующих диспозициях. какой вид насилия имеется в виду в каждом конкретном случае.
399
для жизни или здоровья оно должно быть, и в соответствия с этим пересмотреть верхние пределы
санкций с учетом степени общественной опасности содеянного. Безусловно, эти вопросы следует решать
дифференцировано. Например, применительно к нарушению неприкосновенности жилища,
совершенному с применением насилия, более предпочтительным будет второй вариант, так как,
вероятнее всего, это деяние совершается с применением насилия не опасного для жизни или здоровья, а,
скажем, для превышения должностных полномочий совершенному с применением насилия, больше
подходит указание на насилие, опасное для жизни или здоровья,.так как здесь представляется более
типичным именно такое насилие.
Рассматривая классификационную группу насильственных составных преступлений, следует
упомянуть еще об одной конструктивной особенности некоторых из них. В ряде случаев (например в п.
«в» ч. 2 ст. 126; ч. 3 ст. 211 УК РФ и др.) законодатель не только указывает на насильственный способ
совершения таких деяний, но и дополнительно квалифицирует их по тяжести наступивших последствий.
При этом характерно, что для описания признаков этих деликтов используются одинаковые приемы:
диспозиции ч. 3 ст. 126 и 211 УК РФ являются ссылочными.
Так, в ч. 3 ст. 211 УК РФ речь идет о деяниях, предусмотренных частями первой или второй
настоящей статьи, если они повлекли по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия.
Как видно, указанные составы образованы путем присоединения к собственно насильственным
составным деликтам (п. «в» ч. 2 ст. 211 УК РФ) дополнительных квалифицирующих признаков: тяжких
последствий или неосторожной смерти человека. Это позволяет точнее определить степень общественной
опасности содеянного и верно квалифицировать преступление. Кроме того, на примере данных составов
особенно хорошо заметно, какое важное значение для правильного применения закона имеет четкое
описание признаков преступления.
Так, в п. «в» ч. 2 ст. 211 УК РФ речь идет об угоне воздушного судна, совершенном с применением
насилия, опасного для жизни или здоровья, а в ч. 3 ст. 211 УК РФ
'№ угоне воздушного судна,
соединенном с насилием, повлеките смерть или иные тяжкие последствия Санкции ч. 2 и ч. 3
400
211 УК РФ примерно одинаковы. При такой редакции закона возникает, по меньшей мере, два вопроса.
Прежде всего, это вопрос об объеме насилия в ч. 2 данной статьи. Ее санкция такова (от семи до
двенадцати лет лишения свободы), что позволяет охватить причинение любого вреда здоровью, в том
числе и тяжкого. В ч. 3 ст. 211 УК РФ (где санкция от восьми до пятнадцати лет лишения свободы)
также говорится о насилии, повлекшем тяжкие последствия. Как в этих случаях соотнести ч. 2 с ч. 3
данной статьи?
Далее, если в конкретном своем проявлении любое насилие причиняет (влечет) вред здоровью
потерпевшего, то где граница между угоном, соединенным с насилием, опасным для жизни или здоровья,
п. «в» ч. 2 ст. 211 УК и угоном, соединенным с насилием, повлекшем причинение тяжких последствий ч.
3 ст. 211 УК?
Возможно, данные вопросы и не очень принципиальны, но они возникают, а значит, могут вызвать
затруднения при квалификации этих преступлений. Решение их может быть значительно упрощено,
если наука и судебная практика будут придерживаться единых подходов при определении объема
насилия в составных преступлениях, опираясь не только (и не столько!) на их санкции, но и на
законодательные формулировки составных деликтов.
Итак, завершая анализ третьей классификационной группы составных деликтов — насильственных
преступлений, еще раз сформулируем основные выводы, которые были сделаны выше и, по нашему
мнению, могут быть использованы при толковании спорных положений закона и практики его применения.
а) Насильственные составные деликты также состоят из
нескольких самостоятельных деяний, каждое из которых
предусмотрено в законе в качестве отдельного состава.
Признаки одного из них законодатель определяет обычным
образом, второе называет собирательным (родовым) термином
«насилие». Насилие в составном преступлении может быть
физическим и психическим, конкретизированным и не
конкретизированным.
б) Объем физического насилия в составном преступлении
включает причинение любого вреда здоровью, в том числе и
тяжкого вреда. Объем психического насилия не может быть
меньшим, чем угроза убийством или причинением тяжкого
в
Реда здоровью.
-') Закач К» 457
401
в) Если понятие «физическое насилие» упоминается в
составном преступлении без конкретизации степени его
опасности, то предполагаются оба вид3 насилия, как опасного,
так и не опасного для жизни или здорОБЬЯ4. Для осуществления классификации составных
преступлений в качестве основания (критерия) деления до сщ
пор использовались (применялись) лишь объективные их
признаки, в той или иной мере отражающие конструктивные
особенности данных деликтов. МежДУ тем> каждое
преступление протекает в определенной обстановке и
характеризуется не только объективными, но и многими
субъективными факторами. К числу последних, например,
относятся психологическое содержание преступного деяния,
сам механизм преступной деятельности -^
Так, совершая конкретный составной деликт, субъект
избирает наиболее приемлемые для него в данном случае
приемы, методы (способы) осуществления посягательства,
всегда действует определенным образом. Отсюда следует, что
можно предпринять классификацию составных преступлении,
исходя из характера преступной деятельности виновного и в
соответствии с этим выделить: одноактные, длящиеся и
продолжаемые составные деяния.
Такое деление рассматриваемых деликтов на первый взгляд
может показаться неприемлемым, ведь известно,
литературе давно и прочно утвердилось мнение, что длящ
,
продолжаемые и состав-ные преступления
это эле
(слагаемые), из которых состоит классификация^
преступлений702. Например, А. А. ЦиоНтковский
писал о длящихся, продолжаемых, составных и >-"и
,L,Y и собирательных
и
01Л е ин0Г0
преступлениях, именуя их особым виД
Д
преступления.
м
Н. Ф. Кузнецова относит к сложным преступлен
701
См.: Зелинский
А. Ф. О понятии престушгой деятельное
„„„„лка вв особенности государственного строительства и
г
.„епления правопорядка
укр^11^"'
конфере1,иИ а
свете идей Октября // Тезисы докладов и сооби1
"^
Орджоникидзе, 1988. С. 13-14.
Беляева, М"о: См., напр.: Курс советского уголовного права / ПоД РеД•
■
g ^ Ц„ Д. Шаргородского. Т. 2. С. 349; Советское
уголовное пРава "™CTL4 c 253; 1969. С. 139; Советское уголовное право. ЧасТьОбшая.
■, Советское уголовное право. Часть
общая. М., 1977. С^ ' ■
деяния, преступления с двумя действиями Сд1яшиеся. продолжаемые и преступления,
402 квалифицированные „о-тичием тяжких последствий.
* В классификацию В. П. Малкова, помимо вышеуказанных
яИДов сложных преступлений, включены деяния, слагающиеся
повторных действий, и деяния, в основе которых лежат
пставные
*
^
703
ятьтернативные действия
.
„т„ттт„й
Эти классификации сложных деяний имеют следующий недостаток: в них не выдержан единый
критерии fклассификатор), единое основание классификации. Ведь специфический характер длящихся
и продолжаемых преступлений обусловлен вовсе не сложностью конструкции их составов, а особым,
сложным характером преступной деятельности лица. Поэтому одно и то же преступление в одном с^чае
может быть совершено как длящееся или продолжаемое деяние, а в другом - одним, простым актом
поведения виновного.
Так, использование рабского труда, совершенное с применением насилия или угрозы его
применения (п. «г» ч. I ст 127-2 УК РФ) будет продолжаемым преступлением при УСЛОВИИ его
совершения не одноактно, а отдельными, разрозненными тождественными действиями (этапами),
каждое из которых является продолжением одного и того же деяния при наличии единого умысла704.
При отсутствии этих обстоятельств данный составной деликт является обычным, одноактным,
простым по характеру преступной деятельности
ДеЯ
реИш^ние вопроса о том, будет или нет преступление длящимся, также зависит не от конструкции
его состава а от времени пресечения преступной деятельности. Если посягательство не пресечено в
момент совершения и деяние
-См, Пиошп.оесшй А. А. Учение о преступлении. С. 633: *№»"■ *;
Значение преступных последствии 1^^™^^%^
Мсиков В. П. Совокупность преступлении. С. 91. В оолсе now
*
В. П. Малков пишет, что для выделения преступлении. ™Ф»Гн т наличием тяжких последствий в качестве особой
разновидност,сложныхнст юстаточных оснований, такие преступления являются Разн0Д"»°'™ составных преступлений. См.:
Мсикое В. П. Множественность преступлении и ее формы по советскому уголовному праву С 16. - Opcadvpdb.ee А. М. Указ.
соч. С. 16; Агаев И. Б. Указ. соч. С. 33. и др.
403
«растягивается», длится какое-то время на стадии оконченного преступления, его следует считать
длящимся70".
Совершенно иная ситуация с другими, указанными в приведенных классификациях сложными
преступлениями. Их специфика зависит не от особенностей преступной деятельности, а от сложной
конструкции соответствующих составов. Каждому из этих сложных по содержанию деяний
соответствует сложный по конструкции состав: преступлению с двумя действиями — состав с двумя
действиями; преступлению, квалифицированному по последствиям (преступлению с производными
последствиями), — состав р двумя формами вины; преступлению с несколькими объектами
(полиобъектному) — состав с не-сколькими объектами; и, наконец, составному преступлению — состав,
включающий в себя признаки двух (или более) других самостоятельных составов. Стало быть,
применительно к приведенным здесь классификациям сложных преступлений можно сделать вывод, что
в них нарушено логическое правило деления понятий: выделение всех членов классификации не
основано на одном (едином) признаке. Поэтому неприемлемо в одном классификационном ряду
рассматривать длящиеся, продолжаемые преступления и деяния, имеющие сложный состав, ибо в таких
случаях нарушается закономерность в построении классификации, исключается возможность
единообразного применения ее для практики706.
В то же время бесспорно, что любое сложное, равно как и составное, преступление может быть
охарактеризовано с различных сторон, проанализировано под разными углами зрения, в том числе и
исходя из особенностей механизма его совершения, характера преступной деятельности. И в этой связи
правомерно и обоснованно любой из видов сложных преступлений делить на одноактные, длящиеся,
продолжаемые и т. п. деяния. При такой постановке вопроса исчезает
"°5 См., напр.: Курс Уголовного права. Обшая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. Т. 1.С. 503.
"06 Следует, однако, заметить, что если в качестве критерия для построения классификации избрать чисто количественный признак
- множественность (два или более деяния) с одной стороны и единичное преступление с другой - то в этом плане вполне допустимо
ставить в один ряд и составное, и длящееся, и продолжаемое, и любое другое единичное деяние.
404
противоречие, о котором В.П. Малков писал, что «в преступлениях, относящихся к составным, нередко
имеются признаки продолжаемого, а в преступлениях с альтернативными действиями — признаки
длящегося»707. Но признаки продолжаемого преступления будут в составном, а преступление
одновременно может являться составным по конструкции и, при определенных условиях его
совершения, длящимся или продолжаемым деянием.
Например, принуждение к даче показаний, соединенное с применением насилия (ч. 2 ст.302 УК
РФ),— всегда составной деликт, но особый характер преступной деятельности субъекта,
осуществляющего принуждение, может превратить его в продолжаемое преступление. Длящимся
является такое составное преступление, как побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под
стражи, совершенный с применением насилия (ч. 3 ст. 313 УК РФ). Началом его будет момент
оставления места лишения свободы. Заканчивается это преступление явкой с повинной либо
задержанием виновного.
Таким образом, на основании сказанного можно наметить следующую классификацию составных
деликтов в зависимости от характера преступной деятельности субъекта: 1) одноактные составные
преступления; 2) длящиеся составные преступления; д). продолжаемые составные преступления.
Значение данной классификации составных деликтов определяется теми сложностями и
затруднениями, которые нередко имеют место при отграничении единичных длящихся либо
продолжаемых деяний от сходных с ними случаев множественности преступлений. Эти проблемы
особенно актуальны применительно к квалификации продолжаемых хищений чужого имущества с
использованием лицом своего служебного положения, вымогательства, соединенного с насилием, и т. п.
Знание особенностей преступной деятельности субъекта в каждом конкретном случае составного
преступления способствует более точной юридической оценке содеянного, позволяет выработать
четкие критерии разграничения множественности и продолжаемых (либо длящихся) деяний и, в
конечном счете, правильно квалифицировать преступление.
70
" Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. М. Лебедева. С. 794.
405
5. Признавая то или иное деяние составным деликтом законодатель описывает его признаки в
соответствующее уголовно-правовой норме. Именно конструкция такой нормы способствует
(позволяет) определить (распознать) составное преступление среди деяний других видов, и поэтому
задача законодателя состоит в том, чтобы выявить и предусмотреть эти признаки в законе с наибольшей
точностью и глубиной708.
Решение данной задачи успешно достигается за счет использования в правотворческой деятельности
различных приемов законодательной техники. Об этом свидетельствует и анализ норм об
ответственности за составные преступления. Так, в одних случаях составной деликт сразу описывается в
диспозиции нормы в виде основного состава преступления, без дополнительных квалифицирующих
признаков: например разбой, т. е. нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с
применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия (ч.
1 ст. 162 УК РФ); в других составное преступление образуется путем присоединения к основному (как
правило, простому) составу одного из альтернативных квалифицирующих признаков. Подобная
ситуация имеет место там, где норма закона содержит несколько признаков (обстоятельств),
квалифицирующих основной состав, и один из них (или несколько) сам по себе предусмотрен в УК в
качестве отдельного состава преступления. В сочетании с основным деянием данный признак и образует
составной деликт.
Рассмотрим, например, состав «убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном
состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника» (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК
РФ). Это преступление будет составным только в случае его совершения наряду с захватом заложника
или похищения человека. И, хотя в п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусмотрен и другой квалифицирующий
признак (заведомо для виновного беспомощное состояние лица), он в со-четании с простым составом
убийства (ч. 1 ст. 105 УК) не образует составной деликт, так как сам по себе преступлением не является.
Равно как и вымогательство будет составным преступлением
См.: Кудрявцев В. Н. Объективная сторона преступления. С. 46.
406
только в случае его совершения с применением насилия либо с причинением тяжкого вреда здоровью
потерпевшего (п. «в» ч. 2 и ч. 3 ст. 163 УК РФ). Все остальные квалифицирующие обстоятельства,
перечисленные в ч. 2 и 3 ст. 163 УК РФ для отнесения данного деяния к числу составных значения не
имеют.
На основании изложенного можно произвести классификацию составных преступлений в
зависимости от способа их описания в норме уголовного закона и сообразно с этим выделить: 1)
конкретно-определенные деяния, которые всегда являются составными в том виде в каком они описаны
в норме закона, и 2) альтернативно-определенные составные преступления, возникающие в результате
присоединения к основному составу одного (или более) из альтернативных квалифицирующих
обстоятельств (признаков) данной нормы.
Как видно из анализа всего массива составных преступлений, деяний второго вида в действующем
праве значительно больше, и это вполне объяснимо, ибо наличие альтернативных признаков позволяет
более полно описать преступление в законе, закрепить в норме все «узловые» моменты,
характеризующие объективную (внешнюю) сторону посягательства. В то же время в ряде случаев
законодатель прибегает и к более конкретным формулировкам, не допускающим какой-либо
альтернативы.
Сказанное позволяет заключить, что в правотворческой деятельности используются различные
способы и приемы для описания в законе признаков составных деяний. Какие из них изберет
законодатель, зависит от многих факторов. Ими могут быть исторические традиции, типичные для
данной группы деяний отягчающие обстоятельства, потребности практики в каком-то конкретном
сложном составе и т. д. В этой связи представляется, что проведенная здесь классификация не просто
отражает (показывает) особенности описания в законе признаков составных преступлений, но и
выступает в качестве своеобразного ориентира при конструировании уголовно-правовых норм об
ответственности за эти деяния.
Итак, подведем общие итоги. С учетом всего изложенного можно наметить (предложить) следующие
классификации составных преступлений:
1. По характеру сочетания деяний в составном деликте:
407
а) составные преступления, в основе которых леяснт.
основное действие и способ его совершения (вспомогательное
действие);
б) составные преступления, в основе которых лежат
основное действие и иной квалифицирующий признак
(квалифицирующее преступление), не являющийся способом
их совершения.
2. По конструкции соответствующих составов преступлений:
а) материальные составные деяния;
б) формальные составные деяния;
в) усеченные составные деяния.
3. По наличию насилия в составном деликте:
а) ненасильственные составные преступления;
б) насильственные составные преступления, в том числе:
совершенные с применением физического насилия и
совершенные с применением психического насилия; с
конкретизированным насилием и не конкретизированным
насилием.
4. По характеру преступной деятельности субъекта:
а) одноактные составные преступления;
б) длящиеся составные преступления;
в) продолжаемые составные преступления;
5. По способу описания признаков преступления в норме
уголовного закона:
а) конкретно-определенные составные преступления;
б) альтернативно-определенные составные преступления.
Следует отметить, что классификации составных
преступлений этим не исчерпываются. Признаки, которые можно принять в качестве основания
деления, многообразны, а следовательно, «столь же многообразными могут быть и сами деления,
классификации в соответствии с принятыми основаниями»709.
Так, к примеру, можно классифицировать составные преступления по степени их общественной
опасности, выделяя при этом такие категории преступлений, как: 1) особо тяжкие; 2) тяжкие; 3) средней
тяжести; 4) преступления небольшой тяжести.
г
°" Чупахин И. Я. Понятие и методы научной классификации объектов исследования // Вопросы диалектики и логики. Л.. 1964.
С. 35.
408
Можно избрать в качестве основания деления признаки родового объекта, и тогда классификация
составных деликтов будет выглядеть таким образом: 1) составные преступления против жизни и
здоровья; 2) составные преступления против свободы, чести и достоинства личности; 3) составные
преступления против половой неприкосновенности и половой свободы; 4) составные преступления
против конституционных прав и свобод человека и гражданина; 5) составные преступления против
семьи и несовершеннолетних; 6)составные преступления против собственности; 7) составные
преступления в сфере экономической деятельности; 8) составные преступления против интересов
службы; 9) составные преступления против общественной безопасности; 10) составные преступления
против здоровья населения и общественной нравственности; 11) составные преступления против основ
конституционного строя и безопасности государства; 12) составные преступления против
государственной власти; 13) составные преступления против правосудия; 14) составные преступления
против порядка управления и 15) составные преступления против военной службы.
В зависимости от особенностей субъекта можно различать: 1) составные преступления с общим
субъектом и 2) составные преступления со специальным субъектом.
Все эти классификации верны, а стало быть, имеют право на существование, однако для познания
сущности составных деликтов они мало что дают, так как основаны на несущественных (вторичных)
для данных деяний признаках.
§ 5 Проблемы квалификации составных
преступлений
Рассмотрение самого понятия и классификации составных деликтов прямо подводит к проблемам их
юридической квалификации. Ведь научные разработки призваны не только совершенствовать науку и
законодательство, но и служить практике применения закона и, в частности, обеспечивать правильную
квалификацию преступлений.
Как известно, при квалификации происходит «установление того факта, что конкретное
рассматриваемое общественно опасное деяние содержит в себе все те особенности, которые
409
74
указал законодатель в определенной статье Особенной част» УК в качестве типовых и существенных
признаков все* преступлений данного вида»710.
Применительно к составным деликтам это означает, что следует определить, охватывается ли
содеянное рамками одного сложного состава, т. е. имеются ли все объективные и субъективные
признаки этого деяния или же какие-то действия выходят за пределы составного преступления и
требуют квалификации по совокупности с последним.
Таким образом, существо всех проблем, связанных с квалификацией составных деяний, сводится к
решению вопроса об их отграничении от случаев множественности, что,' как известно, в ряде случаев
весьма затруднительно.
Не претендуя на исчерпывающее изложение, из всех вопросов, здесь возникающих, выделим те,
которые, как представляется, наиболее интересны и при этом разноречиво решаются и в теории, и в
юридической практике.
К указанным вопросам следует отнести проблемы квалификации таких составов, как:
1) хищение чужого имущества, сопряженное с
использованием подложных документов;
2) вымогательство, совершенное с применением оружия или
других предметов, используемых в качестве оружия;
3) хулиганство, соединенное с сопротивлением
представителю власти, охраняющему общественный порядок;
4) хулиганство, сопряженное с умышленным убийством либо причинением тяжкого вреда здоровью;
5) превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия или с применением
оружия; и, наконец,
6) убийство, сопряженное в похищением человека либо
захватом заложника.
1. Хищение чужого имущества, сопряженное с использованием подложных документов.
Здесь наряду с противоправным завладением имуществом путем обмана (при мошенничестве,
присвоении, растрате или хищении с использованием лицом своего служебного
'10 См.: Куриное Б. А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1976. С. 23. О понятии квалификации преступлений. См.:
Кудрявцев В. Н. Обща" теория квалификации преступлений. С. 6-12; Наумов А. В.. Новиченко А. С-Законы логики при
квалификации преступлений. М., 1978. С. 30.
410
положения) имеет место и использование подложных (поддельных) документов, предусмотренное в ст.
292 или 327 УК РФ- Возникает вопрос: будет ли в подобных ситуациях составной деликт,
квалифицируемый только по одной статье УК. либо совокупность указанных преступлений, когда кроме
статьи об ответственности за хищение необходимо применить и статью УК, карающую за
использование поддельных документов? Вопрос этот достаточно принципиальный, но при его решении,
как показывает изучение уголовных дел, отсутствуют необходимые четкость и последовательность.
Так, по ч. 3 ст. 160 УК РФ и ст. 292 УК РФ была осуждена II. за то, что, работая бухгалтером одного
из отделений на железной дороге и являясь должностным лицом, злоупотребляла должностными
полномочиями и систематически занималась хищениями государственного имущества путем подделки
документов. Этот же суд, рассматривая дело по обвинению И. и Т., которые, работая билетными
кассирами на автовокзале и являясь материально-ответственными лицами, систематически занимались
присвоением получаемых денежных средств, заполняя фиктивные квитанции, квалифицировал
содеянное только по ч. 2 ст. 160 УК РФ, хотя и в обвинительном заключении, и в приговоре указывалось,
что способом совершения присвоения явилось внесение фиктивных данных в корешки и квитанции,
которые являются документами строгой отчетности.
Подобные примеры не единичны. Причем данные обобщений судебной практики обнаруживают
определенную закономерность.
Как правило, хищение, совершенное с использованием лицом своего служебного положения,
квалифицируется по совокупности со служебным подлогом (ст. 292 УК РФ) в тех случаях, когда
виновный признается должностным лицом7".
Такую квалификацию в свое время поддерживал и Пленум Верховного Суда СССР в постановлении "О судебной практике по
делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и
должностном подлоге" от 30 марта 1990 г.. указав в п. 16. что использование должностным лицом изготовленных им заведомо
фиктивных документов при совершении хищения государственного или общественного имущества надлежит квалифицировать
по совокупности как хищение и должностной подлог.
411
Если же формой хищения было присвоение или растрата совершенные не должност-ными лицами, то.
несмотря в' установление признаков ст.327 УК РФ, она виновным це вменялась. Суды напрочь
«забывали» об этой общей норме все содеянное охватывали признаками ч.1 или ч.2 CT.160yv РФ.
Подобное положение объясняется, как представляется двумя обстоятельствами: отсутствием четких и
ясных научных рекомендаций по данному вопросу и несовершенством закона. Так, одни юристы
считают, что представление подложных документов, являясь подготовительной деятельностью для
последующего совершения хищения собственности, теряет свое значение, поглощается составом хищения
и самостоятельной квалификации не требует712.
Другие специалисты полагают, что использование подложных документов всегда должно найти свое
отражение в квалификации, так как зако-нодатель предусматривает такие действия в качестве
самостоятельного состава преступления713.
Ряд авторов высказывает мнение, что оценивать такие действия следует дифференцировано, исходя
из того, имело ли место помимо использования фиктивных документов их изготовление. В частности,
Ю. И. Ляпунов по этому поводу замечал, что подделка документов образует самостоятельное
преступление, предусмотренное ст. 196 УК РСФСР (ст. 327 УК РФ), которое не является составной
частью или конститутивным признаком мошенничества. В силу этого если мошенничеству
предшествовали подобного рода действия, которые, с точки зрения закона, сами по себе уже образуют
преступление, то в сочетании с последующим совершением
"п См., например: Светлов А. Я. Ответственность за должностные преступления. Киев, 1973. С. 246; Н. И. Коржанский по этому поводу
заметил, что в подобных случаях подделка документов имеет узко целевое назначение — облегчить передачу имущества,
придать ей правомерный вид (см.: Коржанский Я. Я. Правила квалификации преступлений с учетом признаков
объекта//Советское государство и право. 1985. № 5. С. 83).
,|J
См., например: Никифоров А. С. Указ. соч. С.11-19; Бажанов М. Я. Назначение наказания по советскому уголовному праву.
С.82-83; Панов Н. Я. Квалификация преступлений, совершаемых путем обмана. С.71 -72; Пинхасов Б. И. Защита документов по
советскому праву. Ташкент, 1976. С. 85; и др-
412
г
чцшения
имущества они составляют ре&тьную совокупность указанных деяний, что и должно найти
отражение в формуле jix юридической квалификации. Если же имеет место лишь использование
подложных документов в процессе совершения мошенничества как форма обмана, налицо идеальная
совокупность сопоставимых преступлений и применяться должен тот закон, который устанавливает
ответственность за более тяжкий вид посягательства714.
Представляется, что к квалификации указанных преступлений должен быть единообразный,
основанный строго на действующем законодательстве подход. В рассматриваемых случаях всегда
речь идет о двух преступлениях: либо хищении чужого имущества и подделке документов (ч.1 и 2 ст.
327 УК РФ) либо о хищении и использовании заведомо подложного документа (ч. 3 ст. 327 УК РФ), за
каждое из которых в отдельности установлена уголовная ответственность. Поэтому, по справедливому
замечанию В. Я. Тация, «вне зависимости от разрыва во времени, которое отделяет подлог документа
от момента его использования при хищении, оба преступления нуждаются в самостоятельной
квалификации»715. Иначе уголовно-правовая оценка таких действий будет неполной, в ней не найдут
отражения все признаки совершенного деяния.
Для устранения различных толкований закона и единства практики представляется
целесообразным пойти по пути совершенствования указанных норм. А именно предусмотреть в УК
ответственность за отдельные составные преступления: «мошенничество, совершенное с
использованием подложных документов», и «присвоение, растрату либо хищение, совершенное
лицом с использованием своего служебного положения, совершенные с использованием подложных
документов». Похожие по конструкции составные деликты ранее уже имели место в законе. Это ч. 2
ст. 80 УК РСФСР
,4
Ляпунов Ю., Владимиров В. Ответственность за посягательства на социалистическую собственность. М., 1986. С. 153. Г. А.
Кригер также полагал, что представление подложных документов при хищении не требует самостоятельной квалификации; в
то же время, если помимо использования таких документов имеет место их изготовление, будет совокупность преступлений.
См.: Кригер Г. А. Квалификация хищений социалистического имущества. М., 1971. С. 153. "'5 Таций В. Я. Указ. соч. С. 170.
413
1960 г. и ч. 2 ст. 198-1 УК РСФСР 1960 г. — уклонение о, призыва на действительную военную
службу, совершена^ путем подлога документов и уклонение военнообязанного »» учебных или
поверочных сборов, совершенное путем подлог» документов. Квалификация этих преступлений ни у
кого це вызывала сомнений, так как сам законодатель в них указывал на подлог как на один из
обязательных элементов сложного состава.
2. Вымогательство, совершенное с применением оружия.
Совершение вымогательства с применением оружия создает реальную опасность для жизни и
здоровья потерпевшего и в связи с этим представляет повышенную общественную опасность. Кроме
того, анализ практики последних лет свидетельствует, что применение оружия становится типичным
при вымогательстве. Так, по данным В. Н. Сафонова, в Санкт-Петербурге 20% вымогательств
совершается с использованием оружия или угрозой его применения, причем наблюдается рост этого
показателя716.
Между тем, в действующем законодательстве (ст. 163 УК РФ) этот квалифицирующий признак не
предусмотрен и при отсутствии иных отягчающих обстоятельств, такое вымогательство подпадает под
признаки ч. 1 ст. 163 УК, а случаи применения оружия не получают должной правовой оценки.
Практика стремится компенсировать этот недостаток путем вменения наряду со ст. 163 и ст. 222 УК РФ,
которая предусматривает ответственность за незаконные действия с оружием, но такая возможность есть
далеко не всегда. Статья 222 УК РФ применима отнюдь не ко всем случаям использования оружия при
вымогательстве. По изученным делам эта норма наряду со ст. 163 УК РФ вменялась чуть более чем в
10% случаев, хотя применение оружия либо предметов, используемых в качестве такового, при
вымогательстве.
Кроме того, вопрос об ответственности по ст. 222 УК РФ не может возникнуть, если виновный
применяет при вымогательстве оружие (скажем, ружье или нож), случайно обнаруженное им в
квартире или среди вещей потерпевшего. Возможно также использование в процессе вымогательства
' См.: Сафонов В. И. Указ. соч. СПб.. 2000. С. 74.
414
газовых, сигнальных, стартовых пистолетов, а также различных бытовых предметов (кухонного ножа,
бритвы и т. п.), которые не являются оружием в смысле ст. 222 УК РФ, но именно их применение, во
многом облегчая совершение преступления, повышает его общественную опасность. Подобное
положение неприемлемо как с точки зрения эффективности борьбы с вымогательством, так и с позиций
общей теории квалификации преступлений, которая требует «установления точного соответствия между
признаками совершенного деяния и признаками состава преступления, предусмотренного
уголовно-правовой нормой»717.
Решение вопроса видится в совершенствовании законодательства. Представляется целесообразным
обсудить вопрос о дополнении ч. 2 ст. 163 УК РФ новым квалифицирующим признаком «совершение
вымогательства с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия».
Аргументы в пользу этого предложения многоплановы: во-первых, применение оружия придает
преступлению специфический характер, интенсифицирует насильственный способ его совершения, в
силу чего вымогательства без оружия и с использованием такового деяния, безусловно различны по
степени своей общественной опасности и «уравнивать» их в рамках нынешней ч. 1 ст. 163 УК РФ с этой
точки зрения вряд ли верно. Далее, наличие в ст. 163 УК РФ данного квалифицирующего признака
обеспечит более точную квалификацию содеянного, позволит максимально учесть все признаки преступления. В-третьих, указанное квалифицирующее обстоятельство позволит избежать затруднений,
возникающих при квалификации вымогательства, сопряженного с угрозой заведомо негодным оружием
или имитацией оружия.
В настоящее время позиция судебной практики такова, что в случае угрозы заведомо негодным
оружием или имитацией оружия, например, макетом пистолета, игрушечным кинжалом, если виновный
не намеревался использовать эти предметы для причинения вреда здоровью, его действия (при
отсутствии отягчающих обстоятельств) следует квалифицировать как вымогательство, предусмотренное
ч. 1 ст. 163 УК РФ. Но
Кудрявцев В. П. Общая теория квалификации преступ-лений. С. 8
415
исходя из действующего уголовного законодательства хоч» такая же квалификация может иметь место
и в случае угрозы настоящим оружием, т. е. при наличии реальной опасности дп жизни или здоровья
потерпевшего. Получается, что действия различные по степени общественной опасности, влекут
одинаковую правовую оценку. Введение в ч. 2 ст. 163 УК рф предлагаемого здесь квалифицирующего
признака снимет это противоречие.
Угроза негодным оружием либо имитацией последнего останется простым вымогательством, а
применение оружия способного причинить вред здоровью (т. е. «настоящего»), будет расцениваться как
вымогательство квалифицированно'е, и, соответственно, строже наказываться.
Наконец, в пользу указанного квалифицирующего признака свидетельствует и тот факт, что в УК РФ
на сегодняшний день уже имеется девять составных преступлений, в которых основное деяние
совершается с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Это прежде всего
разбой (ч. 2 ст. 162 УК РФ), похищение человека (п. «г» ч. 2 ст. 126 УК РФ), захват заложников (п. «г» ч.
2 ст. 206 УК РФ), угон воздушного судна (п. «г» ч. 2 ст. 211 УК РФ) и ряд других. Указание на применение
оружия как на квалифицирующий признак этих преступлений само по себе снимает многие проблемы
квалификации, связанные с его использованием при совершении данных деяний718.
3. Хулиганство, связанное с сопротивлением представителю власти либо иному лицу, исполняющему
обязанности по охране общественного порядка или пресекающему нарушение общественного порядка
(ч. 2 ст. 213 УК РФ).
Наиболее типичная ошибка, встречающаяся при изучении дел данной категории, сводится к тому,
что наряду с ч. 2 ст. 213 УК РФ необоснованно вменяется и ч. 1 или ч. 2 ст. 318 УК РФ, хотя здесь имеет
место единичное составное преступление. Подтвердим сказанное материалами конкретного дела.
Так, Д. был осужден за то, что учинил драку в парке
"18 Предложения по дополнению ст. 163 УК РФ указанным квалифицированным признаком высказываются в работах многих
авторов. См., например: Сафонов В. Н. Указ.соч. С.74.
416
культуры и отдыха. Когда же работник милиции пытался пресечь его действия, Д. оказал
сопротивление, ударил его молотком, нанес ему удары по голове и по лицу, причинив легкий вред его
здоровью, т. е. применил насилие, опасное для здоровья потерпевшего. Действия Д. были
квалифицированы по совокупности преступлений: ч. 2 ст. 213 и ч. 2 ст. 318 УК РФ. В решении по
данному делу Судебная коллегия указала, что «по смыслу ст. 213 УК РФ, если при совершении
хулиганства, сопряженного с сопротивлением представителю власти, было применено насилие,
опасное для здоровья, то оно (в зависимости от конкретных обстоятельств) должно быть
дополнительно квалифицировано по ст. 317 или 318 УК РФ)»719. По нашему мнению, в данной
ситуации сопротивление следует считать составной частью хулиганских действий (ч. 2 ст. 213 УК
РФ), в силу чего применение здесь ч. 2 ст. 318 УК РФ, безусловно, излишне, так как получается
двойное вменение.
Ошибки, встречающиеся при квалификации рассматриваемого вида хулиганства, не случайны и
обусловлены рядом факторов.
Прежде всего неудачной представляется сама конструкция этого составного деликта, так как
специфичны сами действия, входящие в объективную сторону хулиганства, связанного с
сопротивлением представителю власти.
Разъясняя этот квалифицирующий признак, еще применительно к ч. 2 ст. 206 УК РСФСР,
Пленум Верховного Суда СССР в п. 5 постановления «О применении судами законодательства об
ответственности за посягательства на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции,
народных дружинников, а также военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по
охране общественного порядка» от 22 сентября 1989 г., указал, что «под оказанием сопротивления
<...> следует понимать активное противодействие осуществлению работником милиции, народным
дружинником или военнослужащим полномочий, которыми они наделены в связи с исполнением
обязанностей по охране общественного порядка»720. Судебная практика также считала, что
сопротивление, оказанное лицам, пресекающим хулиганские
19
Судебная практика по уголовным делам. С. 311-312. '-- Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. № 6.
С. 11.
27 Заказ № 457
417
Действия, признается квалифицирующим признаком хулиганств» только тогда, когда оно является
составной часть»ю хулигански» Действий, сопровождается их совершением721. Однако сопротивление
само по себе_ по своему хара ктеру, обычно проявляется как действие импульсивное, спонтанное вознцкаЮщее как
реакция на законные требования работника милиции или иного представителя власти. Поэтому чаще всего
сопротивление имеет место уже после прекращения хулиганств£ц осуществляется с целью избежания
задержания (по изученным делам в 83% случаев) либо вообще совершается вне Всякой связи с
хулиганством.
По мнению Р. Д. Шарапова, который специально исследовал проблемы квалификации хулиганства,
связанного с сопротивлением представителю власти, применение к представиТелю власти насилия, не
опасного для жизни или здоровья (угрозы применения насилия), а равно насилия, создающего
реальную угрозу для жизни или здоровья или причинившего легкий вред здоровью, в процессе
сопротивления при Хулиганстве, как может показаться на первый взгляд, требует дополнительной
квалификации, соответственно, поч. 1 ст. 3 ] g ук (максимальный предел санкции лишение свободы на
срок д0 пяти лет) ИЛи по ч. 2 ст. 318 УК (санкция от пяти до десяти Лет лишения свободы). Но в этом случае
квалификация по совокупности является не чем иным, как двойным вменением, что, согласно ч. 1 ст. 50
Конституции России и ч. 2 ст.6 Ук рф5 недопустимо. Очевидно, баланс между ч. 2 ст. 213 и ст. 318,
отмечает автор, нужно искать в изменении санкцИи указанных норм722.
По нашему мнению, наличие в УК означенного составного деликта вообще не целесообразно, так
как вопросы квалцфИКации хулиганства, при котором имело место сопротивление представителю
власти, без него решались бы проще. Прежде всего отпала бы необходимость в разграничении этих
преступлений, не было бы дублирования квалифицирующим признаком составного деяния
соответствующего ему простого состава в случае реальной совокупности этих преступлений; наконец, не
требовал бы выяснения принципиальный
СбоРник постановлений Пленума Верховного С>да СССР. 1924-1986. С. 706. ШаРапов Р. Д. Указ. соч. С. 280.
418
вопрос о характере оказанного сопротивления (было ли оно учинено непосредственно в процессе
хулиганства или уже после окончания такового), ответить на который зачастую непросто.
4. Говоря о хулиганстве, следует остановиться также на его квалификации по совокупности с
умышленным убийством и причинением тяжкого вреда здоровью, которые очень часто совершаются,
так сказать, наряду друг с другом. Типичность, устойчивость сочетаний названных преступлений давно
была подмечена законодателем и даже закреплена в УК УССР 1^27 г. в виде составного деликта. Так, в
ч. 3 ст. 70 УК УССР ]927 г. говорилось о хулиганстве, сопряженном с убийством, изнасилованием,
тяжкими телесными повреждениями или поджогом723. В ч. 2 ст. 74 УК РСФСР 1926 г. также говорилось о
совокупности хулиганства с убийством.
Характеризуя ст. 70 УК УССР 1927 г., Э. Я. Немировский писал, что «она имеет в виду такие случаи
перечисленных в ней преступлений, в которых они не преследуют каких-либо целей, обычно связанных
с убийством, телесными повреждениями, поджогом, например, мести, обогащения, и не вызываются
такими мотивами, как удовлетворение чувства гнева, раздражения <...>, по ней наказуемы такие случаи,
в которых центр тяжести лежит в перешедшем всякие границы озорстве, в таком разгуле буйства, что
упомянутые преступления совершаются ради них самих, для потехи»724.
В 1960 г. данные составы были исключены из УК РСФСР и УК УССР. В принципе, это решение
законодателя можно признать правильным, так как недостатки указанной составной конструкции
очевидны. Во-первых, здесь в одном ряду оказались деяния, различные по характеру и степени своей
общественной опасности, например убийство и поджог (уничтожение имущества). Во-вторых,
сомнительно, чтобы все преступления, указанные в этих статьях, одинаково часто совершались наряду с
нарушением общественного порядка.
Случаи посягательства на личность, ее жизнь и здоровье при хулиганстве, видимо, более типичны,
чем, скажем, изнасилование или поджог. Таким образом, отсутствие в
"' Норма с подобной конструкцией имелась также в УК Узбекской ССР 1926 г. "4 Немировский Э. Я. Советское уголовное право.
Часть общая и особенная. Одесса, 1926. С. 341.
419
действующем законодательстве данного составного преступления вроде бы вполне объяснимо и
теоретически обоснованно. Однако данное решение не только не сняло проблем, возникающих при
квалификации деяний, сопряженных с хулиганством, но во многом их усугубило. Так, в настоящее время
в УК РФ предусмотрена ответственность за убийство из хулиганских побуждений (п. «и» ст. 105 УК
РФ). По этой статье квалифицируется умышленное убийство, «совершенное на почве явного неуважения
к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом
общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим,
продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение (например с использованием
незначительного повода как предлога для убийства).
Если виновный, помимо убийства из хулиганских побуждений, совершил иные умышленные действия,
грубо нарушавшие общественный порядок, выражавшие явное неуважение к обществу и
сопровождавшиеся применением насилия к гражданам либо угрозой его применения, а равно
уничтожением или повреждением чужого имущества, то содеянное им надлежит квалифицировать по п.
«и» ч. 2 ст. 105 УК РФ и соответствующей части ст. 213 УК РФ»725. Данное разъяснение верно
применительно к реальной совокупности этих преступлений. Однако не менее типичными являются и
случаи их идеальной совокупности, когда убийство совершается не до и не после, а именно в процессе
хулиганства.
Думается, что вопросы, связанные с юридической оценкой таких действий, решались бы проще, будь
в законе, наряду с убийством из хулиганских побуждений, и составной его вид — «убийство при
хулиганстве» (или в процессе хулиганства).
Практика, сложившаяся применительно к квалификации умышленного причинения тяжкого вреда
здоровью, причиненного при хулиганстве, также противоречива. В п. «д» ч. 2 ст. 111 УК РФ
предусматривается ответственность за тяжкий вред здоровью, причиненный из хулиганских
'25 Пункт 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве» от 27 января 1999 г. //
Судебная практика по уголовным делам. С. 182.
420
побуждений. Как и при убийстве из хулиганских побуждении, в случае реальной совокупности с
хулиганством квалификация здесь наступает по п. «д» ч. 2 ст. 111 и ст. 213 УК РФ, а при идеальной
совокупности ст. 111 УК РФ «поглощает» хулиганство. При этом получается, что один лишь
хулиганский мотив сводится к целому преступлению — хулиганству, которое «теряется», не получает
юридической оценки при такой квалификации.
Характерно в этом отношении дело Г., который, находись в состоянии опьянения, пришел в клуб, где
беспри-чинно, из хулиганских побуждений приставал к гражданам, а затем ранее незнакомого Б. вызвал
во двор «поговорить», где и нанес ему удар ножом в область грудной клетки, причинив тяжкий вред
здоровью. Действия Г. были квалифицированы по п. «д» ч. 2 ст. 111 УК РФ.
Конечно, подобную квалификацию формально нельзя признать ошибочной, ибо она основывается на
положениях действующего закона, согласно которому иные решения невозможны. Однако она
зас-тавляет задуматься о необходимости совершенствования обеих уго-ловно-правовых норм.
Возможно, целесообразным было бы дополнение ст. 213 УК РФ новым составным преступлением
«хулиганство, сопряженное с причинением тяжкого вреда здоровью».
Такое решение представляется наиболее оптимальным: п. «д» ч. 2 ст. 111 УК РФ охватывает
ситуации, где в содеянном присутствуют и установлены лишь хулиганские мотивы (но не хулиганство),
а ч. 3 ст. 213 УК, заключив в себе учтенную законом совокупность указанных преступлений,
приме-нялась бы во всех случаях причинения тяжкого вреда здоровью при совершении хулиганства.
Реализация данного предложения улучшила бы качество и эффективность уголовного закона, позволила
избежать вынужденных накладок одного преступного деяния на другое и более точно квалифицировать
содеянное, не прибегая при этом к совокупности преступлений.
5. Превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия или угрозой его
применения.
Не менее сложными являются и вопросы, связанные с правовой оценкой насилия при превышении
должностных полномочий. В п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ предусмотрена ответственность за превышение
должностных полномочий, если
421
оно свершено с применением насилия или угрозы его примещния. Вид насилия в законе не
конкретизирован, поэтому по логцсе вещей п. «а» ч. 3 ст. 286 УК должно охватываться как насилие, не
опасное для жизни или здоровья потерпевшего так и насилие, опасное для жизни или здоровья, вплоть
до причинения тяжкого вреда здоровью.
Мещу тем, решение этого вопроса в практике не является таким (цнозначным. Напомним, что еще
Пленум Верховного Суда CfCP в постановлении « О судебной практике по делам о злоупотреблении
властью или служебным положением, превыщнии власти или служебных полномочий, халатности и
должносгном подлоге» от 30 марта 1990 г. в п. 12 и 13 указывал: «Решая gonpoc о том, сопровождалось ли
превышение власти или служебных полномочий насилием, судам следует иметь в виду, 41(1 данное
квалифицирующее обстоятельство имеется тогда, ксгда действия виновного сопряжены с нанесением
потерпевшему побоев, причинением телесных повреждений, физической боли, а также ограничением
его свободы<...> Превыцение
власти,
сопряженное
с
причинением потерпевшему
умышленных тяжких телесных повреждений, должно даалифидироваться по совокупности
преступлений»726. Автори комментария к УК РФ 1996 г. под редакцией П. Н. Панченкц также предлагают
умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при превышении служебных полномочий
квалифицировать по совокупности преступлений. Однако это представляется не совсем верным. Прежде
всего потому, что, формулируя данный составной деликт, законодатель не конкретизировал вид
насилия, которое здесь может быть применено, а это означает, что оно может быть любым: как не
опасным,так и опасным для жизни или здоровья. Во-вторых, если HcxojHib из формальных критериев, т. е.
из санкции данной статьи, а она предполагает наказание от трех до десяти лет лишения свободы, то,
очевидно, что причинение тяжкого вреда здоровью, предусмотренное и ч. 1 ст. 111 УК (от двух до восьми
лет лишения свободы), и ч. 2 ст. 111 УК (от трех до десяти лет лишения свободы) вполне охватывается п.
«а» ч. 3 ст. 286 УК и квалификации по совокупности указанных преступлений не требует. 3iecb налицо
единичное составное преступление.
726
Судебная практика по уголовным делам. С. 432-433.
422
Квалификация tfo совокупности преступлений, по нашему мнению будет бесспорной лишь при
совершении должностным лицом убийства (сТ- 105 УК) или причинении тяжкого вреда здоровью
потерпевшего при отягчающих обстоятельствах (ч.З и 4 ст. 111 УК РФ)> так как санкции этих норм
превышают санкцию ст. 286 У£ РФ727.
6. Убийство, сопряженное с похищением человека либо
захватом заложника.
Судебно-следст#енная практика испытывает определенные затруднения при квалификации таких
составных преступлений, как убийство, сопряженное с похищением человека или захватом заложника.
Так, в обзоре с/дебной практики Верховного Суда РФ за 2-й квартал 2000 г указывается
следующее.
По смыслу закона под похищением человека следует понимать противоправные умышленные
действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живого человека,
перемещением его с постоянного или временного местонахождения 0 другое место с последующим
удержанием
в неволе.
Основным моментом объективной стороны данного преступления является захват потерпевшего с
места его нахождения и перемещение с целью последующего удержания
в другом месте.
Материалами д£ла установлено, что осужденные, избив М., решили его убить. С этой целью они
поместили потерпевшего в багажник автомобиля, вывезли на пустырь, где убили. Затем, желая скрыть
совершенное в присутствии К. преступление, они отвезли К. в лес и тоже убили.
Поскольку действия осужденных были направлены не на удержание потерпевших в другом месте, а
на их убийство. Президиум Верховного Суда РФ удовлетворил протест заместителя Председателя
Верховного Суда РФ и отменил судебные решение в части осуждения виновных по ч. 3 ст. 126 УК РФ
и дело в этой части прекратил за отсутствием состава преступления™.
------------ '
"^м также- СеодюкЛ В Указ. соч. С. 283: Комментарий
По этому вопросу СМ- также- <*-ероюк,1. о. ™
nPfiP-,PRar 744
к УГОЛОВНОМУ кодексу Российской Федерации /Под ред В. М. Леоедева
к УГОЛОВНОМУ ™^.^
. .,
С. 744.
"> Бюллетень Верхового Суда РФ. 2001. > 1.С. 10-11.
:
423
Комментируя данное решение Президиума Верховного Суда РФ, А. Н. Попов отмечает, что
исключение »•» квалификации ч. 3 ст. 126 УК РФ в данном случае является неоправданным. Похищение
человека — это преступление с формальным составом. Поэтому с того момента, как потерпевшего
затолкали в машину и повезли куда-либо против его воли, состав похищения человека уже выполнен
виновными независимо от того, ради каких целей совершилось его похищение, ибо цели преступления
находятся за пределами состава преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 126 УК Рф. Таким образом, по
мнению А. Н. Попова, если похищение человека или захват заложника предшествовали убийству
потерпевшего, то содеянное во всех случаях должно квалифицироваться, соответственно, по ст. 126 или
206 УК РФ, а также как убийство, сопряженное с похищением человека или захватом заложника по п.
«в» ч. 2 ст. 105 УК РФ729.
Квалификацию указанных деяний по совокупности рекомендует и Пленум Верховного Суда РФ « О
судебной практике по делам об убийстве» от 27 января 1999 г.730
Однако в литературе ряд авторов не соглашается с такой квалификацией и высказывает критический
взгляд на данную рекомендацию высшего судебного органа.
Так, Н. Г. Иванов пишет, что квалификация убийства, сопряженного с похищением человека или
захватом заложника по двум статьям УК: по ст. 126 (206) и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ — означает в
действительности ответственность за два преступления. Данный вид убийства — это единичное
преступление, которое обладает конкретно определенными, присущими только ему признаками, и,
следовательно, его квалификация по совокупности преступлений является нарушением принципа
справедливости, поскольку субъект несет ответственность дважды за совершение одного преступления731.
О том, что убийство, сопряженное с похищением человека, является учтенной реальной
совокупностью преступлений, т.
7 9
- Попов А. N. Указ. соч. С. 324-325.
"50 Судебная практика по уголовным делам. С. 179.
731
См.: Иванов И. Г. Постаноштение Пленума Верховного Суда РФ «О судебной
практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Критический взгляд /'
Уголовное право. 2000. № 2.
424
е. составным единичным преступлением, которое надлежит квалифицировать по одной статье УК,
указывает и Б.В. Волженкин. Однако он отмечает, что конструкции типа «преступление, сопряженное с
совершением другого преступления» вряд ли нужны в законодательстве, а совершение другого
преступления не может быть квалифицирующим признаком убийства732.
По нашему мнению, ничего плохого в существовании в законе подобных составных конструкций
нет. Наоборот, их наличие дает возможность усилить ответственность за типичные, сложившиеся
формы сложной преступной деятельности, не прибегая при этом к совокупности преступлений,
позволяет избежать избыточной, громоздкой квалификации.
Однако, конструируя указанные составы, законодатель должен соблюдать определенные правила,
предусматривать ответственность за такие деяния в отдельных пунктах, не накладывать, не
нагромождать зачастую не совместимые по содержанию квалифицирующие признаки в рамках одного
состава. Закон должен быть кратким и четким, чтобы правоприменителю сразу было понятно,
совокупность каких именно деяний уже учтена в одном единичном составном преступлении. На
примере п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ это могло бы выглядеть, скажем, в выделении из него убийства,
сопряженного с похищением человека (убийства, сопряженного с захватом заложника), в отдельные
пункты ст. 105 УК либо как вариант в дополнении ст. 126 (ст. 206 УК) отягчающим обстоятельством:
похищение человека (захват заложника), сопряженное с умышленным убийством. Тем более что в такой
формулировке состав выглядит более логичным: не нарушается последовательность совершаемых
деяний.
§ 6 Основные вопросы построения санкций за составные преступления
Характеристика составных преступлений будет явно не полной без рассмотрения вопросов,
связанных с построением
': Волженкин Б. В. Принцип справехтавости и проблемы множественности преступлений по УК РФ. С. 6-7.
425
санкций за такие дел ИКТЫ: Ведь <<если Диспозиция есть отправной пункт про.*ес'са деиствия уголовно-правовой
ноРМьГ то санкция является ^'° заключительным пунктом»?* Х^ санкции достаточно ^ивно исследуются в
науке уголовное права, однако в боль^НСТве раоот' как справедливо замету А. С. Козлов, недост^ЧНО
Раскрываются важные проблемы, касающиеся пределов с!анКЦИИ и соотношения в них видов и размеров
наказаний7 •
Применительно ъ составным преступлениям указанные вопросы специально в^°бще "е5 осуждались. В
докторской диссертации Н.И. Панова > встречаются отдельные положения о наказ<емЮСТИ составных
преступлений. Но, поскольку эти дели>^ Рассматривались лишь в связи со значением способа
С(>ве;Ршения преступления для построения санкций статей УК. многие аспекты проблемы остались
незатронутыми. М4Ж^У Тем' социальное исследование санкций за составные ^ея™я важно как для
теоретического осмысления особенП0с/Геи (пРавил) их построения, так и с практической точки фения» в
частности при осуществлении законопроектных *™от' иб° можно с Уверенностью прогнозировать, что i
законодательстве не только сохранится, но и появится в буду^М значительное число новых составных
преступлений.
Значение санкции К*1К структурного элемента уголовно-правовой нормы сост^* В Т0М' что она Указывает
на правовые последствия соверше^™ поступления, служит, так сказать, «практической инст?УКЦиеи» при
назначении конкретного наказания и, что, пожалуй, самое важное, выражает аксиологическое 0TiioujeHHe
законодателя к данному виду преступлений, его оц^У ^актера и степени общественной
..736
опасности содеянное
'
В диспозиции об1Це^венная опасность посягательства
выражается через при'™)™ состава преступления, в санкции -» Козаченко И. Я. Санкцииза А**1?1™™* пР°™в жизни и здоровья. Томск,
1987. С. 150.
™ Конов А. С. УГОЛовно-0><ВЫе СаНКЦИИ' КРасн°яР«- >9^- «•
-" Панов Н. И. Основные пР<,0ЛеМЫ СП0С°ба совеРше™я преступления б
советском уголовном прав;'
,,
-■"> См.. например: Дхюнов / К.^шш^ч А. ,7. Дополнительные наказания:
теория и практика. Фрунзе
426
через вид и размер наказания. Отсюда следует, что диспозиция и санкция взаимосвязаны, так как их
правовая обрисовка зависит от характера деяния, в отношении которого законодатель устанавливает
запрет.
Из сказанного можно заключить, что специфика санкций за составные преступления также
определяется особой юридической конструкцией последних.
Эти деликты слагаются из нескольких деяний, каждое из которых предусмотрено в УК в качестве
отдельного соста-ва преступления, а значит, имеет и свою самостоятельную санкцию. Именно данное
обстоятельство позволяет сделать некоторые выводы. Прежде всего, если в диспозиции составного
деликта учтены признаки нескольких деяний, то логично будет допустить, что и в его санкции
законодатель должен учесть наказуемость каждого из этих преступлений. Следовательно, для
оптимального построения санкции составного преступления необходимо: а) сопоставить верхний и
ниж-ний пределы его санкции с санкциями, установленными за деяния, образующие составной деликт;
б) решить вопрос о введении дополнительного наказания в санкцию составного преступления, если такое
наказание фигурирует (или, напротив, отсутствует) в какой-либо санкции за указанные отдельные
деяния; наконец, в) определиться относительно вида и конструкции (типа) санкции за составное
преступление.
Таким образом, обозначенный здесь круг проблем требует соответствующего анализа санкций как за
составные деликты, так и за деяния, которые их образуют.
Однако, прежде чем приступить к рассмотрению поставленных вопросов, следует выяснить, какой
именно вид наказания целесообразнее всего использовать при сравнении санкций, иными словами, надо
найти такое наказание, которое было бы типовым737 как для составных деликтов, так и для тех деяний,
из которых они состоят.
Анализ норм об ответственности за составные преступления показывает, что единственным видом
наказания, который
Под типовым наказанием здесь, вслед за А. С. Козловым, понимается указанный законодателем в санкции единственный или
поставленный на первое место в альтернативной санкции вид наказания, наиболее соответствующий характеру общественной
опасности преступлений какого-либо вида. Копив А. С. Указ. соч. С. 42.
427
указывается во всех без исключения санкциях, являет лишение свободы. Именно его следует считать
типовым т» составных деликтов.
Как известно, уголовная санкция, заключенная в рамки нормы права, отражает реальную
социальную действительность, определяет объем общественной опасности преступления, что находит
свое воплощение в виде и размере наказания, предусмотренного за определенное преступление738
Следовательно, чем опаснее преступление, тем суровее должна быть санкция.
Составные деликты как деяния многообъектные причиняют вред нескольким объектам
уголовно-правовой охраны й в силу этого обладают повышенной общественной опасностью по
сравнению с теми преступлениями, которые их образуют. А поскольку величина санкции находится в
прямой зависимости от общественной опасности посягательства (по крайней мере, так должно быть),
постольку и многообъектное, т. е. более опасное составное деяние должно иметь более суровую
санкцию, чем санкции составляющих его преступлений.
Изучение санкций за составные преступления показывает, что в действующем праве это требование в
целом соблюдено. В большинстве случаев санкции за составные деликты строже, чем те, которые
предусмотрены за каждое составляющее преступление, более того, соотношение максимальных сроков
лишения свободы в исследуемых санкциях приводит к мысли, что иногда они не только строже, но даже
несколько завышены.
Так в п. «в» ч. 2 ст. 126 УК РФ, п. «г» ч. 2 ст. 131 УК, п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ, п. «б» ч. 4 ст. 226 УК и
ряде других, максимальные сроки лишения свободы за данные составные преступления в среднем на
3^1 года больше максимального размера лишения свободы, которое может быть назначено за наиболее
тяжкое деяние, входящее в соответствующий составной деликт. Даже с учетом того, что составное
преступление более опасно, что кроме деяний, выступающих в качестве его способа либо
квалифицирующего признака, данная статья или часть статьи зачастую содержит также и иные
обстоятельства, квалифицирующие основной состав, например организованная группа, крупный размер
похищенного
См.: Козаченко И. Я. Указ.соч. С. 102.
428
„существа, корыстные побуждения и т. п., все же при определении максимального предела санкции
составного деликта нужен более осторожный и продуманный подход.
В то же время в ряде случаев (п. «в» ч. 3 ст. 188 УК РФ, п.«а» ч. 3 ст. 286 УК, ч. 4 ст. 296 УК и др.)
верхний предел санкции соответствующего составного преступления равен максимуму санкции
наиболее тяжкого из составляющих деяний, а в п. «в» ч. 2 ст. 127 УК РФ даже меньше последнего.
Здесь напрашивается вывод, что, конструируя санкцию составного деликта, законодатель не всегда
последователен. Конечно, не исключены ситуации, когда преступления, входящие в сложный состав,
настолько опасны сами по себе, что за их совершение законодатель устанавливает максимальный срок
лишения свободы до двадцати лет. Естественно, что за составные деликты, включающие такие деяния, а
это, к примеру, все составные виды умышленных убийств, максимальный предел санкции не может
быть выше максимального срока лишения свободы и тоже составит двадцать лет. Но это так называемое
«вынужденное поглощение» санкций. Оно имеет место в очень редких случаях. Что же касается остальных
приведенных деликтов, то отсутствие согласованности между санкциями составляющих деяний и
указанных сложных составов можно объяснить лишь несовершенством последних739.
Ведь санкция тесно связана с диспозицией, обуслов-лена ею. Поэтому неконкретность, нечеткость
диспозиции уголовно-правовой нормы приводит к тому, что ее санкция перестает соответствовать
характеру и степени общественной опасности деяния.
Так, например, преступления, предусмотренные ч. 2 ст. 139 УК, п. «а» ч. 2 ст. 141 УК, ч. 2 ст. 142 УК, ч.
3 ст. 150 УК, ч. 3 ст.1 51 УК, п. «в», ч. 2 ст. 163 УК, ч. 3 ст. 178 УК, п. «в» ч. 2 ст. 240 УК, п. «б» ч. 2 ст. 241
УК, п. «в» ч. 2 ст. 244 УК, п. «а» ч. 2 ст. 282 УК, ч. 2 ст. 322 УК, ч. 2 ст. 330 УК — это насильственные
составные деликты, но вид насилия в них не конкретизирован. Здесь и возникает противоречие: с одной
стороны, данные составные деяния по логике вещей должны охватывать любое
v
Согласованность санкций между собой М. И. Ковалев рассматривает как одно из важнейших условий их построения. См.:
Ковалев А/. И. Советское уголовное право. Вып.2. Свердловск, 1972. С. 212-214.
429
насилие, как не опасное, так и опасное для жизни или здоровье включая, естественно, и умышленное
причинение тяжкого вреда здоровью, с другой — санкции приведенных норм в полной мере это
сделать не позволяют.
Указанное обстоятельство влечет за собой затруднения и противоречия при квалификаций
таких деяний.
Так, если принять позицию А. В. Наумова, Н.Ф. Кузнецовой, Р. Д. Шарапова и ряда других
авторов, то, скажем, превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия (п.
«а» ч. 3 ст. 286 УК РФ), либо контрабанда, совершенная с применением насилия к лицу,
осуществляющему таможенный контроль (п. «в» ч. 3 ст. 188 УК РФ), не включают причинение
умышленного тяжкого вреда здоровью, так как по ч. 2 ст. 111 УК РФ это деяние наказывается
аналогично — до десяти лет лишения свободы, т. е. необходима квалификация по совокупности
преступлений.
А. В. Наумов по этому поводу отмечает, что при совпадении пределов санкций в сравниваемых
преступлениях необходима квалификация их по совокупности, так как «дополнительное» деяние
приобретает тогда равную общественную опасность с составным преступлением», в то время как
степень общественной опасности последнего должна всегда быть более высокой по сравнению с
опасностью образующих его частей740.
Н. Ф. Кузнецова занимает похожую позицию, отмечая, что «компоненты не могут быть
равными, а тем более, выше по тяжести, нежели основное преступление»741.
В то же время, если следовать точке зрения В.В. Устименко и других ученых, то в этой же
ситуации совокупности преступлений не будет, так как по их мнению при равенстве санкций
указанные составные преступления поглощают умышленное причинение тяжкого вреда здоровью
и содеянное квалифицируется только по п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ или п. «в» ч. 3 ст. 188 УК РФ742.
'т Наумов А. В. Совокупность в насильственных составных преступлениях. С.
11; его же: Уголовно-правовое значение насилия // Насильственная
преступность, м., 1997. С. 63.
^'Кузнецова Н. Ф. Квалификация сложных составов преступлений С. 26; см.
также: Буровина Н., Раггимов Ф. Указ. соч. С. 12-14; Шарапов Р. Д. Указ. соч.
С. 278.
"4- См., напр.: Устименко В. В. Специальный субъект преступления. С. 79.
430
Судебная практика, основываясь на разъяснениях Пленумов Верховного Суда СССР по данному
вопросу, во всех случаях причинения умышленного тяжкого вреда здоровью при превышении
служебных полномочий усматривает сово-купность преступлений743.
По нашему мнению, сложившаяся в практике квалификация рассмотренных выше (и подобных им по
конструкции, преступлений по совокупности со ст. 111 УК РФ является теоретически неоправданной,
так как здесь имеет место составной деликт с неконкретизированным видом насилия и, следовательно,
любой вред здоровью потерпевшего, причиненный умышленно (кроме убийства), достаточно
квалифицировать только по одной статье УК, в которой предусмотрено соответствующее составное
преступление, тем более что решить вопрос таким образом при равенстве санкций в принципе
возможно.
Очевидно, что подобное положение вызвано, главным образом несовершенством,
несогласованностью санкций, установленных за составные деяния и составляющие их преступления.
Поэтому в тех ситуациях, где нет вынужденного поглощения санкций, составной деликт всегда должен
иметь более высокий максимальный предел санкции.
Таким образом, при конструировании санкции составного деяния, недопустимо как чрезмерное
завышение ее верхнего предела, так и, напротив, занижение последнего, ибо и в том и в другом случаях,
такие санкции, во-первых, неверно отражают действительную общественную опасность составного
преступления, во-вторых, рассогласовывают санкции за составной деликт и за преступления его
образующие и, в-третьих, что очень существенно, нарушают принцип справедливости при назначении
наказания744, по поводу которого еще К. Маркс отмечал, что если «понятие преступления предполагает
наказание, то действительное преступление
■" См.: пункт 13 постановления Пленума Верховного Суда СССР "О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или
слу-жебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге" от 30 марта
1990 г.
44
О принципе справедливости при построении уголовно-правовых санкций см.: Осипов Л. П. Теоретические основы
построения и применения уголовно-правовых санкций. Л.. 1976. С. 105-124.
431
предполагает определенную меру наказания. Действительн преступление ограничено. Должно быть
поэтому ограничено наказание. Пределом <...> наказания должен быть предел < > деяния»745.
Таким образом, можно заключить, что в составном преступлении и нижний предел санкции не может
быть произвольным, установленным без учета того минимального размера наказания, который имеют
санкции составляющих деяний. Анализ санкций статей Особенной части показывает что в целом это
требование соблюдается. Так, практически все санкции составных деликтов имеют определенный
минимум, т. е.сть их нижний предел четко обозначен, и, как правило, он выше либо равен минимуму тех
санкций, которые установлены за деяния, из которых слагается составное преступление. Подобный
подход к построению санкций составных деликтов следует считать правильным, ведь отсутствие в
санкции составного преступления четко обозначенного минимума наказания стирает грань между
деяниями, существенно различающимися по степени общественной опасности, и по существу не
соответствует требованию согласованности санкций.
Итак, можно сформулировать первое (исходное) требование, которому должна отвечать санкция
составного деликта: поскольку степень общественной опасности составного преступления больше
общественной опасности составляющих его деяний, верхний предел его санкции всегда должен быть
выше (или в исключительных случаях равен) максимуму санкции, предусмотрен-ной за более тяжкое из
составляющих деяний.
В санкции составного деликта обязательно следует определять и минимальный ее предел, который, в
свою очередь, должен быть выше минимума, установленного за составляющие преступления.
Следует отметить, что в литературе существует и иная точка зрения о пределах санкции составного
преступления. Так, по мнению Н. И. Панова, между наказанием за составной деликт и наказанием,
предусмотренным за деяние, выполняющее функцию способа указанного преступления,
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 124.
432
существует определенная зависимость, которая может быть обозначена формулой: R = SI + S2, где
S1 и S2 — наказания, установленные, соответственно, за простой состав и способ его совершения, a
R (результирующая) — размер наказания за составное преступление746.
Действие формулы автор проверяет на примере ряда статей. В отдельных случаях эта формула
действительно «срабатывает». Однако такой вывод не всегда соответствует действующему
законодательству, так, из 52 составных преступлений, в основе которых лежит главное действие и
способ его совершения, лишь в 7 случаях формула R = SI + S2 действует без всяких оговорок. В
остальных 45 составах R (наказание за составное преступление), как правило, больше, чем SI + S2
(арифметическая сумма наказаний за составляющие деяния).
Поэтому если уж и определять зависимость между этими вели-чинами, то строго основываясь на
действующем законе, ее следует обозначить формулой R ^(больше или равно) S1 + S2 + ...Sn (где Sn
— для случаев, если составной деликт образован более чем двумя преступлениями).
Вообще, следует заметить, что сам принцип, лежащий в основе такого арифметического подхода
к определению пределов санкции составного преступления, вызывает сомнения, ведь в любой
санкции через вид и размер наказания выражается общественная опасность конкретного
посягательства. Определяя же максимальную санкцию за составной деликт по формуле R = S1 + S2,
мы тем самым вольно или невольно сводим его общественную опасность к простой сумме
общественных опасностей тех деяний, которыми данный сложный состав образован. Некоторая, так
сказать, механистичность подобного подхода очевидна, ибо общественная опасность каждого
деяния строго индивидуальна, она зависит от целого ряда факторов и условий, присущих только
данному преступлению. В этой связи представляется, что всякие попытки как-то формализовать,
математизировать те или иные уголовно-правовые явления должны быть достаточно осторожными
и взвешенными.
ib
Панов Н. И. Основные проблемы способа совершения преступления в советском уголовном праве. С. 360-365.
:S Заказ № 457
433
Следующая проблема, с которой неминуемо сталкивается
законодатель при построении санкции составного преступления, __
это решение вопроса о введении в нее дополнительного наказания.
Как известно, сочетание в санкции уголовного закона основного и дополнительного наказаний747
является одним из эффективных путей его индивидуализации. Применение дополнительных наказаний
обеспечивает избирательность воздействия, существенно повышает предупредительные возможности
назначаемого наказания74' и, что не менее важно, подкрепляет отдельные стороны действия основного
наказания749.
Имея в виду эти положения, рассмотрим те санкции за составные деликты, которые содержат
указание на возможность или обязательность назначения дополнительного наказания. В действующем
УК РФ таких санкций 15 (из 71), т. е. дополнительное нака-зание в качестве обязательной или
факультативной меры законодатель предусматривает примерно в 22% норм об ответственности за
составные преступления. Причем прослеживается определенная закономерность: дополнительное
наказание, как правило, вводится в санкцию составного деликта, когда оно в качестве такового указано в
какой-либо санкции, установленной за составляющие данный деликт деяния.
Такой подход можно признать обоснованным. Ведь в санкциях статей Особенной части УК
дополнительные наказания устанавливаются не только с учетом тяжести, но, что чаще всего бывает, с
учетом характера преступления. В составном деликте сочетаются (проявляются) признаки и характерные
особенности всех деяний, из которых он образован. Поэтому если за менее опасное составляющее
преступление законодатель считает необходимым предусмотреть дополнительную меру наказания, то с
тем большим основанием
"47 Такие санкции в теории уголовного права называются кумуля-тивными.
См., напр.: Кругликов Л. Л. Уголовно-правовые средства обеспечения
справедливости наказания. Ярославль, 1986. С. 21.
~щ См.: Дуюнов В. К., Цветинович А. Л. Указ. соч. С. 29.
"4" См.: Цветинович А. Л. Дополнительные наказания в советском уголовном
праве. Калининград, 1980. С. 11-12; его же: Дополнительные наказания:
функции, система, виды. Куйбышев, 1989. С. 19.
434
она должна быть установлена за соответствующий составной деликт. Последний является не только
более опасным преступлением по сравнению с каждым входящим в него составляющим, но, что не
менее важно, в силу своей юридической природы всегда включает в себя те признаки, которые как раз и
обусловливают установление дополнительного наказания за отдельные, образующие составной деликт
преступления.
В силу сказанному второе требование, которому должна отвечать санкция составного деяния,
заключается в следующем: в санкции составного преступления должно быть предусмотрено
дополнительное наказание не только в тех случаях, когда оно фигурирует в качестве обязательного хотя
бы в одной из санкций за отдельные составляющие деяния, но и когда за какое-либо из этих
преступлений дополнительное наказание может быть применено лишь факультативно.
Кроме того, санкция составного деликта может быть кумулятивной независимо от наличия
дополнительного наказания в санкциях, установленных за деяния, их составляющие, если с учетом
характера содеянного она необходима для обеспечения индивидуализации наказания либо усиления его
карательного содержания.
В этой связи целесообразно обсудить вопрос о введении обязательного дополнительного наказания в
виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью в
санкцию составного преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 302 УК РФ (принуждение к даче
показаний, соединенное с применением насилия, издевательств или пытки). По своему характеру данное
деяние таково, что всегда совершается специальным субъектом: следователем или лицом,
производящим дознание, связано с профессиональной либо служебной деятельностью, причиняет ущерб
не только здоровью потерпевших, но и авторитету государственного аппарата, дискредитирует ор-ганы
правосудия, относится к числу тяжких преступлений. Здесь могут быть высказаны возражения, что в
силу ч. 3 ст. 47 УК РФ лишение права занимать определенные должности может быть назначено и без
прямого на то указания в статье закона, а поэтому его не обязательно закреплять в санкции этого
составного преступления. Однако, во-первых, в случае,
435
предусмотренном ч. 2 ст. 302 УК РФ, всегда существуют обязательные общие основания назначения
лишения права занимать определенные должности (эти преступления всегда связаны с занятием лицом
определенной должности и совершаются специальным субъектом), а во-вторых, как справедливо
отметил В. И. Тютюгин, сам характер данных деяний, степень их общественной опасности, тяжесть
наступающих последствий свидетельствуют о целесообразности применения рассматриваемого
дополнительного наказания, как правило, во всех случаях их учинения750.
В качестве дополнительного аргумента в полвзу высказанных положений можно указать на то, что в
действующем УК РФ санкция за принуждение к даче показаний, соединенном с применением насилия,
явно рассогласована с наказуемостью тех деяний, которыми образован указанный составной деликт.
Так, верхний предел санкции ч. 2 ст. 302 УК РФ — 8 лет лишения свободы, аналогичное наказание закон
предусматривает и за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, которое охватывается понятием
«насилие» в этих составе.
Очевидно, что установление одинаковых санкций за составные деликты и, деяния их образующие, в
данном случае неверно, ибо опасность этих преступлений неодинакова. Между тем, введение в санкцию ч.
2 ст. 302 УК РФ рассматриваемого дополнительного наказания, безусловно, компенсирует в какой-то мере
ее недостающие репрессивные свойства, сделает санкции более строгой даже при прежнем (8-летнем)
максимуме наказания.
Наконец, рассмотрим вопрос о наиболее оптимальных видах и конструкциях (типах)751 санкций за
составные деликты.
750
Тютюгин В. И. Лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью как вид
наказания по советскому уголовному праву. Харьков, 1982. С. 57.
~51 Разнообразие сочетаний различных видов санкций в статьях уголовного закона дали основания поставить в литературе
вопрос о введении в научный оборот термина "тип санкции". В частности, Л. Л. Кругликов по этому поводу заметил, что
"поскольку санкция может быть охарактеризована с различных сторон, то набор видов, итог сочетания различных видов
санкций и обусловливает понятие "типа санкции''. См.: Кругликов Л. Л. Указ.соч. С. 22.
436
Правильное его решение имеет немаловажное значение, ибо от вида санкции, четкости и
обоснованности ее конструкции во многом зависят индивидуализация наказания, возможность
дифференцированного подхода к лицам, совершившим составные преступления.
Исходя из избранного классификационного признака, санкции статей Особенной части УК могут быть
разделены на простые и кумулятивные (критерий — наличие либо отсутствие в санкции
дополнительного наказания); на единичные или альтернативные (в зависимости от количества
основных наказаний в санкции); на относительно-определенные и абсолютно-определенные (основание
деления — наличие либо отсутствие градации в каждом из основных наказаний, названных в статье)752.
Из анализа действующего законодательства следует, что для норм об ответственности за составные
преступления наиболее типична (характерна) единичная, относительно-определенная (с указанием
минимального и максимального размера наказания) простая санкция.
В целом выбор законодателем того или иного вида санкции за конкретное составное деяние
возражений не вызывает. Так, явное предпочтение относительно-определенным санкциям по сравнению
с абсолютно-определенными объясняется тем, что последние, устанавливая лишь одну меру наказания,
не позволяют учитывать особенности каждого преступления, личность виновного и поэтому постепенно
исчезают из уголовных кодексов, заменяются (вытесняются) другими,
752
В науке нет единства в классификации санкций. Наиболее распространено деление санкций на абсолютно-определенные,
относительно-определенные альтернативные и отсылочные, (см., напр.: Дементьев С. И. Построение уголовно-правовых
санкций в виде лишения свободы. Ростов, 1986. С. 32; Курс советского уголовного права. Т. 1. С. 80; Советское уголовное
право. Часть общая. М., 1977. С. 49; и др.). Встречаются и другие классификации.(См., нап-ример: Советское уголовное право. Часть
общая. М., 1972. С. 36; Шнейдер М.А. Советское уголовное право. Часть общая. М., 1955. С. 31-32; Крутиков Л.Л. Указ.раб. С.
21). Очевидно, что в основу классификации санкций могут быть по-ложены различные признаки, главное лишь в том, чтобы в
каждом случае были соблюдены логические правила деления понятий, не про-исходило смешение различных критериев (оснований)
в рамках одной классификации. В этом плане более приемлема классификация, предло-женная Л.Л. Крутиковым. Она и
используется здесь при анализе санкций составных деликтов.
437
более «гибкими». Что же касается единичных и альтернативных санкций, то, несмотря на очевидные
преимущества последних (они дают возможность определить не только размер наказания в пределах
одного вида, но и выбрать наиболее целесообразный его вид), преобладание единичных санкций в
исследуемых нормах вызвано вполне объективными обстоятельствами.
В подавляющем своем большинстве составные преступления — это деяния либо тяжкие, либо особо
тяжкие, за которые установлены длительные сроки лишения свободы, исключающие введение в их
санкции более мягких альтернативных наказаний, например исправительных работ! Вместе с тем, за
некоторые составные деликты средней тяжести количество альтернативных санкций может быть
увеличено. А с учетом того, что в УК РФ 1996 г. предусмотрены достаточно строгие виды наказаний,
альтернативные лишению свободы, например арест, ограничение свободы, вопрос об увеличении
альтернативных санкций за составные деликты тем более должен быть решен положительно.
Такое совершенствование указанных санкций предоставит возможность выбора наиболее
оптимальной меры наказания с учетом индивидуальных особенностей преступления и лица, его
совершившего, будет одним из выражений так необходимой нам экономии средств уголовной репрессии.
Таким образом, третье требование к санкции составного преступления сводится к следующему: тип
санкции таких деликтов должен определяться исходя из характера и степени общественной опасности
деяния: за тяжкие и особо тяжкие составные преступления предпочтительнее конструировать
единичную, относительно-определенную (с указанием минимального и максимального размеров
наказания), простую (а при наличии к тому оснований, кумулятивную санкцию) за деяния средней
тяжести, санкции должны быть, как правило, альтернативными, относительно-определенными (с
указанием минимального и максимального пределов наказания), простыми (либо кумулятивными).
Являясь моделями будущего наказания за составные преступления, такие санкции будут
благоприятствовать более глубокой индивидуализации наказания, позволят наиболее полно учесть всю
совокупность обстоятельств конкретного дела.
438
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
1.Блум М. И. Применение советского уголовного закона к продолжаемым и длящимся
преступлениям // Вопросы уголовного права и процесса. Рига, 1969.
2. Буровина Н., Рагимов Ф. Совокупность, сложные составы
и повторность преступлений // Советская юстиция. 1982. №21.
3. Волженкин Б. В. Квалификация при обвинении в
совершении нескольких преступлений // Социалистическая
законность. 1984. № 10.
4. Зелинский А. Ф. О поняятии преступной деятельности // Региональные особенности
государственного строительства и укрепления правопорядка в свете идей Октября: Тезисы докладов и
сообщений научно-практической конференции. Орджоникидзе, 1988.
5. Качурин Д. В., Дедюкина И. С. Единичное преступление // Следователь. 1999. № 4.
6. Кузнецова Н. Ф. Квалификация сложных составов преступлений // Уголовное право. № 1.
7. Ляпунов Ю. И. Квалификация составных (сложных) преступлений // Социалистическая
законность. 1982. № 2.
8. Наумов А. В. Совокупность в насильственных составных преступлениях // Советская юстиция.
1973. № 1.
9. Погребняк И. Квалификация составных преступлений // Советская юстиция. 1970. № 13.
10. Редин М. П. Квалификация единых преступлений при частичном наступлении вреда //
Следователь. 2004. № 2.
11. Устименко В. В. Идеальная совокупность и сложные составные преступления со специальным
субъектом // Проблемы совершенствования советского законодательства. М., 1990.
12. Щепельков В. Квалификация преступлений с
альтернативными составами // Российская юстиция. 2001. № 10.
13. Яни П. Сопряженность не исключает совокупность //
Законность. 2005. № 5.
439
ГЛАВА V МНОЖЕСТВЕННОСТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
§ 1 Социальная сущность множественности преступлений
Изучение института множественности преступлений, равно как и применение уголовно-правовых
норм его составляющих, сопряжено с определенными трудностями, вызываемыми рядом объективных и
субъективных факторов. Так, к объективным следует отнести несовершенство нормотворческой
деятельности в части регламентации уголовной ответственности за совершение двух или более
преступных деяний; частое изменение уголовной политики государ'ства по установлению
ответственности за множественность преступлений (до 1 января 1997 г.; с 1 января 1997 г. по декабрь 2003
г.; с декабря 2003 г. по июль 2004 г.; с июля 2004 г. по настоящее время). К субъективным же —
недостаточно глубокое восприятие института студентами и практическими работниками по причине
усложненной правовой регламентации или отсутствия таковой вообще.
В главе представлен комплексный анализ института множественности преступлений по уголовному
законодательству РФ. В России произошло реформирование советского уголовного законодательства, и
в результате возникла необходимость детального изучения отдельных правовых институтов, в том числе
множественности преступлений как наиболее проблемного правового института в практике применения.
Авторы рассматривают теоретические и практические аспекты множественности преступлений,
особенности её уголовно-правового регулирования, раскрывают ее уголовно-правовые последствия.
Особое внимание уделяется уточнению признаков единичного преступления как структурного элемента
множественности, определению его видов; установлению основных признаков множественности
преступлений. Рассматриваются нормы, характеризующие роль множественности преступлений в
процессе индивидуализации наказания и дифференциации уголовной ответственности; устанавливаются
особенности квалификации при множественности преступлений; определяются иные уголовно-правовые
последствия изучаемого института.
440
Следственно-судебная практика свидетельствует о том, что многие правонарушители
совершают не одно преступление либо не один раз753. В 1995 г. в нашей стране было
зарегистрировано 459,6 тыс. преступлений(28,8% от числа раскрытых), совершенных лицами,
ранее совершавшими преступления; в 1996 г. — 494,0 тыс. (30,52%); в 1997 г. — 565,4 тыс.
(41,2%); в 1998 г. — 604,6 тыс. (40,8%); в 1999 г. — 692,1 тыс. (40,3%); в 2000 г. — 651,5 тыс.
(37,4%); в 2001 г. — 622,0 тыс. (37,8%) и в 2002 г. — 418,8 тыс. преступлений (33,29% от общего
числа раскрытых)754. В 2004 г. 25,9% от числа выявленных преступников оказались лицами,
ранее совершавшими преступления, 87,3% ранее совершавших преступления были уже
судимыми (к числу выявленных преступников — 22,8%), 5,9% от числа судимых прежде
совершали преступление при наличии особо опасного рецидива (к числу выявленных
преступников это 1,34%)755.
Показателем в структуре преступности в стране уровня множественности преступлений
могут служить также данные судебной статистики о случаях назначения судами наказания с
применением частичного или полного сложения наказаний в соответствии со ст. 69 и 70 УК
РФ. По данным Госкомстата России, с применением сложения назначенных наказаний (т. е. по
совокупности преступлений и приговоров) к лишению свободы приговорены в 1995 г. —
34,53% осужденных, в 1996 г. — 33,6%; в 1997 г. — 32,66%; в 1998 г. — 32,24%; в 1999 г. —
31,78%; в 2000 г. — 29,94%; в 2001 г. — 29,53% и в 2002 г. — 31,08% к их общему числу. Ранее
судимые, в том числе с погашенными и снятыми судимостями, в 1995 г. составили 33,5% от
общего числа осужденных, в 1996 г. — 33,0%; в 1997 г. — 33,3%; в 1998 г. — 33,6%; в 1999 г. —
34,4%; в 2000 г. — 35,0%; в 2001 г. — 36,0% и в 2002 г. — 7,8%756.
В одних случаях лицом до его разоблачения последовательно и разновременно совершается
два или более преступлений и за них оно привлекается к уголовной
753
См.: Состояние преступности в России за январь - декабрь 2001 г. М,
2002. С. 21.
754
См.: Преступность и правопорядок в России. Статистический аспект:
Статистический сборник. М., 2003. С. 22.
755
WWW. mvdinform.ru
756
Преступность и правопорядок в России. Статистический аспект. С. 49-50.
441
ответственности одновременно; в других — одним действием совершается им два либо более
преступных деяний; в третьих — новое преступление лицом совершается после провозглашения
приговора за прежнее преступление либо после вступления его в законную силу, но до обращения к
исполнению или во время отбывания наказания; в четвертых — новое преступление осужденным
учиняется в течение неотбытого срока наказания после условно-досрочного освобождения, замены
неотбытого наказания более мягким наказание либо в период испытательного срока при условном
осуждении или при осуждении с применением отсрочки отбывания наказания в порядке ст. 82 УК; в
пятых — лицо снова совершает преступление после полного отбытия наказания по предыдущему
приговору, но до погашения либо снятия судимости за совершенное преступление; в шестых — новое
преступление им совершается после освобождения от уголовной ответственности или от наказания в
порядке, предусмотренном ст. 75, 77, 78, 801, 81 и 83 УК.
Из приведенных данных видно, что значительная доля осужденных совершает новые преступления
при наличии судимостей, которые в соответствии с положениями ч. 4 ст. 18 УК РФ (в редакций
Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ) не учитываются при признании рецидива.
Совершение множества преступлений характерно и для зарубежной криминальной практики.
Например, в мае 1995 г. в Италии обвинен в продаже наркотиков, вымогательстве и пятидесяти
убийствах и осужден глава сицилийской мафии Сальваторе Риина «Тото»757.
Во всех указанных выше криминальных ситуациях перед дознавателем, следователем, прокурором,
судьей, защитником подозреваемого (обвиняемого) встает вопрос о том, какие уголовно-правовые
последствия влечет установление факта, что обвиняемым (подсудимым) совершено более одного
преступления и как это должно быть отражено в уголовно-процессуальных документах, а также при
назначении наказания судом и при исполнении наказания. Все эти вопросы охватываются проблемой
множественности преступлений по уголовному праву России.
757
Из книги рекордов Гиинеса // Законность. 2005. № 2. С. 64. 442
В УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг., в Основных началах уголовного законодательства СССР и
союзных республик 1924 г., в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик
1958 г. правовая категория «множественности преступлений» не использоватась, как она не
используется и ныне в УК РФ 1996 г. Названная правовая категория не употребляется и в Модельном
уголовном кодексе, рекомендательном законодательном акте для Содружества Независимых Государств
от 17 февраля 1996 г.758
В УК ряда зарубежных стран, однако, понятию и правовым последствиям множественности
преступлений посвящаются либо отдельные главы (разделы), либо специальные статьи в Общей части
УК.
В УК Республики Беларусь 1999 г. (гл. 7), УК Грузии 1999 г. (гл. 5), УК Республики Узбекистан (гл. 8)
предусматриваются отдельные главы, а в УК Республики Болгария — IV раздел под наименованием
«Множественность преступлений»; правда, в названных УК не содержится законодательного
определения рассматриваемого понятия, а лишь указывается на виды множественности и определяются
признаки соответствующих ее видов.
В УК Республики Молдова 2002 г. множественности преступлений посвящается не глава, а
специальная ст. 32, в первой части которой «множественностью преступлений признается совершение
нескольких преступлений одним лицом при условии, что по меньшей мере по двум из них не имеется
процессуальных препятствий для возбуждения нового уголовного дела и что лицо не было осуждено ни
за одно из них». В ч. 2 ст. 32 этого УК сказано, что множественность преступлений составляет, по
обстоятельствам, совокупность преступлений или рецидив759.
В УК Республики Молдова дается также законодательное определение понятия повторного
преступления (ст. 31), однако по смыслу ч. 2 ст. 32 данного УК повторное преступление не охватывается
понятием множественности преступлений.
Законодательное определение понятия множественности
75S
CM.: Модельный уголовный кодекс // Межпарламентская Ассамблея государств-участников Содружества Независимых
Государств. /Приложение к «Информационному бюллетеню». (1996. № 10). 754 Уголовный кодекс Республики Молдова. СПб..
2003. С. 128-130.
443
преступных деяний содержится в ч. 1 ст. 24 УК Латвийской Республики 1998 г., согласно которой
таковой признается как совершение одним лицом двух или нескольких самостоятельных преступных
деяний, соответствующих признакам составов нескольких преступных деяний или признакам состава
лишь одного преступного деяния, если они не охвачены единым умыслом виновного лица, так и
совершение лицом одного преступного деяния, соответствующего признакам составов по меньшей мере
двух разных преступных деяний. В ч. 2 ст. 24 УК Латвии указывается, что множественность преступных
деяний составляют повторность, совокупность и рецидив" преступных деяний760.
В УК Украины 2001 г. раздел VII называется «Повторность, совокупность и рецидив преступлений»761,
т. е. таким образом характеризуются виды множественности преступлений. В § 2 гл. 4 УК Китайской
Народной Республики 1997 г. указывается на «Рецидив», а в § 4 — на «Множественные преступления и
наказания»762.
Как уже отмечалось выше, в УК РФ 1996 г. (а также в УК ряда государств, прежде входивших в
СССР) правовая категория «множественность преступлений» не используется и поэтому в них не
содержится законодательного определения рассматриваемого понятия.
Указания же на те или иные уголовно-правовые последствия отдельных видов множественности
преступлений в действующем УК РФ (как и в УК иных стран) содержатся, как они имелись прежде в
статьях Общей и Особенной частей УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг.
Поэтому проблему множественности преступлений в науке уголовного права вначале стали изучать в
рамках учения о наказании и применительно к отдельным составам преступлений, в которых в качестве
квалифицирующих признаков предусматривались те или иные виды множественности преступлений.
Затем (с 60-х гг. XX столетия) множественность преступлений стали изучать в Общей части
Уголовный кодекс Латвийской Республики. СПб., 2001. С. 64-65 Уголовный кодекс Украины. СПб., 2001. С. 35-36.
Уголовный кодекс Китайской Народной Республики. СПб., 2001. С. 41-44.
444
уголовного права в рамках учения о преступлении, а позднее — в качестве самостоятельной научной
проблемы.
Понятие множественности преступлений ныне широко используется в учебных программах, в
учебниках и курсах по уголовному праву России, в публикациях теоретического характера, эта
проблема исследуется в докторских и кандидатских диссертациях. В научный оборот доктрины
уголовного права эту категорию (понятие), пожалуй, первым ввел А. М. Яковлев. Он же первым назвал
виды множественности преступлений763.
Проблема множественности преступлений является весьма сложной и неоднозначно решаемой. Она
изучается не только в уголовно-правовом, но и в уголовно-процессуальном аспектах764. Эта проблема
усложнилась в связи с исключением из УК РФ категории « неоднократность преступлений», указаний в
статьях Особенной части УК на неоднократность и судимость как квалифицирующие признаки ряда
преступлений, внесением изменений в ст. 17, 18, 63, 68, 69 и др. Федеральными законами от 8 декабря
2003 г. и от 21 июня 2004 года.
Социальная сущность множественности преступлений заключается в том, что совершение одним и
тем же лицом двух или более преступных деяний свидетельствует о большей его
социальной
развращенности, об устойчивой его
763
Яковлев А. М. Совокупность преступлений, повторность и рецидив по советскому уголовному праву // Советское
государство и право. 1956. № 10. С. 48-55. .
?64
См.: Становский М. Н. Назначение наказания по совокупности преступлений: Дисс.... канд. юрид. наук. СПб., 1995:
ВолженкгшБ. В. Принцип справедливости и проблемы множественности преступлений по УК РФ I! Законность. 1998. № 12. С.
2 -7; Кузнецова Н. В. Судебное рассмотрение уголовных дел о множественности преступлений. Ижевск. 2001. С. 220;
Кузнецова Н. В., Татьянииа Л. Г. Предварительное расследование по отдельным категориям уголовных дел. Ижевск, 2000. С.
3-63; Агаев И. Б. Понятие совокупности преступлений /У Уголовное право. 2003. .№ 3. С. 4-6.; его же. Рецидив в системе
множественности преступлений. М., 2002; Петухов Р. Б. Множественность преступлений по Уголовному кодексу Российской
Федерации. Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1999: Майорова Е. И. Неоднократность преступлений по уголовному праву: Дисс...
канд. юрид. наук. 1999; Молчанов Д. Л/. Совокупность преступлений: Дисс.... канд. юрид. наук. М., 2000.
445
антиобщественной жизненной позиции, а нередко — 0 сформировании у него преступного
профессионализма.
При множественности преступлений обществу в целом либо отдельным потерпевшим причиняется,
как правило, больший вред. Это обстоятельство свидетельствуют о повышенной общественной
опасности личности преступника, а в случае его разоблачения и осуждения требуются более серьезные
социально-психологические и правовые средства воздействия в целях разрушения у него
антиобщественной жизненной позиции, переформирования его взглядов и привычек на нравственно
оправдываемые обществом, а также более длительное время для возмещения государству и
потерпевшим материального и морального вреда765.
Совершаемые
преступниками-профессионалами
преступления раскрываются часто труднее и в течение более длительного времени, такие преступники
изворотливее ведут себя во время предварительного расследования дела и его судебного
разбирательства, что требует более длительного времени, больших людских сил и материальных затрат.
Наличие в содеянном правонарушителем множественности преступлений, совмещенной с
предыдущим его осуждением (при рецидиве преступлений, при совокупности приговоров), как правило,
является свидетельством того, что осужденный оказался невосприимчивым к применявшимся к нему
мерам и средствам уголовно-процессуального, уголовно-правового и уголовно-исполнительного
воздействия, настроен на противодействие этому, что и указывает на его повышенную общественную
опасность.
Такое же понимание данного вопроса нашло отражение в постановлении Конституционного Суда
Российской Федерации «По делу о проверке Конституционности положений Уголовного кодекса
Российской Федерации, регламентирующих правовые последствия судимости лица, неоднократности и
рецидива преступлений» от 19 марта 2003 г., а также п. 1-8 постановления Государственной Думы «Об
объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» от 26
мая 2000 г. в связи с запросом Останкинского
"65См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / ПодреД-Н. Ф. Кузнецовой. М., 1998. С. 146-147.
446
межмуниципального (районного) суда города Москвы и жалобами ряда граждан. В п. 1.2. названного
постановления КС, в частности, указывается следующее: «Уголовным кодексом Российской Федерации
установлено, что лицо, осужденное за совершение преступления, считается судимым со дня вступления
обвинительного приговора суда в законную силу до момента погашения или снятия судимости;
судимость в соответствии с данным Кодексом является необходимым условием признания рецидива
преступления и учитывается при назначении наказания (часть первая статьи 86).
Судимость, таким образом, представляет собой правовое состояние лица, обусловленное фактом
осуждения и назначения ему по приговору суда наказания за совершенное преступление и влекущее при
повторном совершении этим лицом преступления установленные уголовным законодательством
правовые последствия; имеющаяся у лица непогашенная или неснятая судимость порождает особые,
складывающиеся на основе уголовно-правового регулирования публично-правовые отношения его с
государством, которые при совершении этим лицом новых преступлений служат основанием для оценки
его личности и совершенных им преступлений как обладающих повышенной общественной опасностью
и потому предполагают применение к нему более строгих мер уголовной ответственности»766.
Вместе с тем, понимание социальной сущности множественности преступлений лишь как показателя
повышенной общественной опасности личности виновного и им содеянного было бы односторонним и
неполным.
Совершение одним и тем же лицом множества преступлений в течение более или менее
продолжительного времени до его разоблачения указывает на наличие недостатков в деятельности
оперативно-розыскных служб компетентных на то органов, органов предварительного расследования.
Совершение лицом новых преступлений вскоре после осуждения либо отбытия (полностью или
частично) назначенного судом наказания указывает также на наличие недостатков в деятельности суда
и учреждения уголовно-исполнительной системы, органа местного самоуправления по
7й6
Собрание законодательства РФ. 2003. Х° 14. Ст. 1302.
447
оказанию помощи осужденному в адаптации к жизни в условиях свободы.
Сказанное выше и дает основание социальную сущность множественности преступлений
характеризовать, с одной стороны, в качестве свидетельства повышенной общественной опасности
личности виновного и им содеянного, что обусловливает необходимость особого, более серьезного
подхода к избранию средств карательно-исправительного воздействия на осужденного в целях его
ресоциализации, а с другой стороны, рассматривать ее в качестве показателя наличия недостатков в
деятельности оперативно-розыскных служб компетентных на то органов, работников органов дознания
и предварительного следствия, в деятельности суда и в работе учреждений уголовно-исполнительной
системы Федеральной службы исполнения наказаний767, а также органов местного самоуправления и
общественных формирований по оказанию помощи освобожденным от наказания в адаптации их к
условиям жизни на свободе.
§ 2 Понятие и признаки множественности преступлений
Любая множественность должна характеризоваться определенными количественными признаками —
наличием двух или более элементов, компонентов, явлений. В зависимости от характеристики элементов
ученые-криминалисты выделяют такие виды множественности, как множественность участников одного
преступления768, множественность наказаний769 и, наконец, множественность преступлений. При этом Р.
Р. Галиакбаров предложил и обосновал идею изучения множественности как отдельного института
уголовного права. Он считает, что следует в рамках уголовного права выделить институт —
множественность, который объединял бы как множественность преступлений, так и множественность
его участников770. В рамках предлагаемой работы наш интерес ограничивается только множественностью
преступных деяний.
71,7
Собрание законодательства РФ. 2005. № 13. Ст. 1136.
Галиакбаров Р. Р. Квалификация многосубъектных преступлений без признаков соучастия. Хабаровск, 1987. С. 13.
769
Гонтарь И. Я. Преступление и состав преступления как явления и понятия в уголовном праве: Вопросы теории и
правотворчества. Владивосток, 1997. С. 156.
0
Галиакбаров Р. Р. Указ. соч. С. 22.
68
448
Множественность преступлений следует рассматривать не только как юридическое понятие,
отражающее своеобразную форму преступной деятельности, но и как уголовно-правовой институт.
Для уяснения момента формирования множественности преступлений как института необходимо
определить понятие и признаки «правового института». В работах по теории государства и права
ученые по-разному дают определение данного понятия. Так, под институтом права одни понимают
«сравнительно небольшую, устойчивую группу правовых норм, регулирующих определенную
разновидность общественных отношений»771, другие — «обособленный комплекс правовых норм,
являющихся частью отрасли права и регулирующих разновидность определенного вида
общественных отношений»772. На основе предложенных определений «правового института»
формулируются следующие его основные признаки. Во-первых, наличие совокупности
обособленных норм, чаще всего такое обособление закрепляется юридико-технически. Во-вторых,
наличие определенного объекта регулирования, т. е. группы однородных общественных отношений,
которую регулирует совокупность норм данного института. Вышеотмеченные основные признаки
«правового института» ученые дополняют следующими: «содержит общие положения,
распространяемые на всю группу входящих в него норм» , «правовой институт должен включать
такой набор дефинитивных, управомочивающих, запрещающих и иных норм, который призван
обеспечивать беспробельность регулируемых им отношений и отсутствие коллизии с иными
структурными элементами системы права»774. Думается, что последние два желаемые, но не
действительные признаки каждого правового института, к достижению которых следует стремиться,
но отсутствие которых не свидетельствует, что совокупность норм не образует отдельный институт.
7-1
Теория государства к права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова и А.
В. Малью. М.. 2001. С. 397.
г;
Хропанюк В. Н. Теория государства и права. 2-е изд., доп.. испр. М, 1997.
С.213.
"' Коняхин В. П. Теоретические основы построения Общей части российского
уголовного права. СПб.. 2002. С. 157.
74
' Теория государства и права / Под ред. В. В. Лазарева. М., 2001. С. 200.
29 Заказ № 45 ^
449
Проанализировав понятие «института права», следует определить момент формирования
множественности преступлений не как совокупности разрозненных норм, а как правового института.
Думается, что в основе любого института должны лежать основополагающие начала, а именно
принципы и условия, при соблюдении которых мы можем говорить об эффективности реализации норм.
По нашему мнению, исследуемый институт должен базироваться на принципах неотвратимости
уголовной ответственности и справедливости, согласно которым виновный должен отвечать за каждое из
совершенных преступлений и дважды за одно содеянное не нести ответственности. Следующим не
менее важным положением является то, что повышенная наказуемость за множественность
преступлений должна обуславливаться увеличением общественной опасности содеянного в первую
очередь и общественной опасностью лица, совершившего преступление, — во вторую. И, наконец, при
функционировании института множественности преступлений должен быть соблюден баланс между
двумя процессами — дифференциацией и унификацией, в частности это касается терминологии,
отражающей виды множественности преступлений, а также необходимо установление дефинитивных
норм в Общей части уголовного закона.
Заметим, что анализируемые нормы о множественности преступлений в законодательстве России
располагаются в рамках генерального института — преступления. Помимо указанных статей, к нормам,
регулирующим множественность преступных деяний, следует отнести статьи, в которых отражены
особенности назначения наказания за отдельные разновидности множественности преступлений. Но
располагаются они в рамках другого генерального института — наказания. Следует отметить, что такое
расположение уголовно-правовых норм, регулирующих общественные отношения, связанные с
совершением двух или более преступлений, соответствует традиционному расположению
уголовно-правовых институтов в законе. Аналогично регламентируются такие институты, как
неоконченное преступление, соучастие в преступлении. На что особо хотелось бы обратить внимание, это
на отсутствие в УК РФ отдельной
450
главы «Множественность преступлений», что затрудняет целостное восприятие института.
Вторым признаком, как ранее было отмечено, любого правового института является определенный
объект регулирования. В случае с множественностью преступлений это группа общественных
отношений, связанных с совершением двух или более преступных деяний.
Рассмотрев множественность преступлений как институт уголовного права, следует обратить
внимание на него с точки зрения социально-юридического понятия. Определения множественности
преступлений советское уголовное законодательство не знало, как не знает его и законодательство
России.
Будучи непосредственно связанным с вопросами правильной и точной квалификации преступлений,
множественность преступлений представляется весьма актуальным объектом изучения в настоящее
время. Многие ученые-криминалисты (Ю. А. Красиков, Г. Г. Криволапое, А. М. Яковлев и др.) в своих
научных трудах давали и дают определение множественности преступных деяний, но при этом отдельные
аспекты изучаемого понятия вызывают среди ученых серьёзные разногласия.
Одним из важнейших аспектов в изучении проблемы множественности преступлений является
правильное понимание и применение такого философского понятия, как сущность какого-либо явления.
Под сущностью понимается «главная, внутренняя, относительно устойчивая сторона предмета (или
совокупность его сторон и отношений), которая (ые) определяет природу этого предмета»775. В определении
и анализе признаков того или иного явления необходимо всегда отражать его сущность. Для этого надо
вычленить лишь те существенные признаки, которые будут характерны как для явления в целом, так и
для отдельных его разновидностей. Так, все признаки множественности преступлений, которые
отражают наличие или отсутствие определенных свойств данного правового явления, должны быть
присущи каждой её форме.
Недопустимо вычленение признаков, которые характеризовали бы только отдельные формы, а не
явление в целом, так как эти свойства отражали бы лишь сущность части
5
Афанасьев В. Г. Основы философских знаний. М.. 1987. С. 143.
451
явления. Например, по этому основанию подвергается критике следующее определение:
«Множественность преступлений —-это стечение нескольких правонарушений, предусмотренных
уголовным законом, в поведении одного и того же лица»776. Под стечением в российском уголовном праве
досоветского периода понималась совокупность преступлений, и, следовательно, нежелательно
использовать данный термин для обозначения множественности преступлений, так как последняя может
включать в себя не только преступления, совершенные до осуждения, но и совершение преступного
деяния после осуждения за первое.
В имеющихся публикациях по рассматриваемой проблеме предложено немало различающихся (в
основном по объему указываемых признаков) доктринальных определений понятия множественности
преступлений, в которых по существу правильно раскрывается это правовое явление.
Множественность преступлений ряд исследователей характеризует как случаи совершения одним и
тем же лицом «двух и более преступлений» либо «нескольких преступлений».
Некоторые авторы в качестве существенного ее признака указывают на то, что «содеянное не
охватывается одной нормой Особенной части уголовного закона», или на то, что, когда лицом
совершено несколько правонарушений, каждое из которых расценивается уголовным законом как
самостоятельное преступление.
Ю. А. Красиков понятие множественности преступлений определяет как случаи, когда виновное
лицо одним или несколькими последовательно совершенными деяниями выполняет несколько составов
преступлений777.
В. И. Пинчук пишет, что под множественностью преступлений понимается совершение одним лицом
двух и более преступлений, каждое из которых в отдельности является самостоятельным составом
преступления, при условии, что лицо, их совершившее, не было в установленном законом порядке
освобождено от уголовной ответственности (например
76
Зелинский А. Ф. Квалификация повторных преступлений. Волгоград, 1976. С. 8.
"7 См.: Красиков Ю. А. Множественность преступлений: (понятие, виды, наказуемость). М., 1988. С. 6.
452
не истекли сроки давности). М. И. Бажанов полагает, что множественность имеет место там, где одним
лицом или соучастниками совершены два или более преступных действий, каждое из которых образует
признаки самостоятельного состава преступления778.
Л. Л. Кругликов понятие множественности преступлений определяет как «совершение лицом
нескольких правонарушений, каждое из которых расценивается уголовным законодательством как
самостоятельное преступление»779. И. Б. Агаев понятие множественности преступлений определяет как
«совершение лицом двух или более преступлений, содержащих признаки самостоятельного состава
преступления, независимо от того, привлекалось ли лицо за совершенные преступления к уголовной
ответственности или нет, если хотя бы по двум из совершенных преступлений нет обстоятельств,
исключающих уголовно-правовые последствия, либо не имеется процессуальных препятствий к
уголовному преследованию»780. В литературе предложены и иные трактовки рассматриваемого понятия.
А. Ф. Истомин в определении множественности преступлений выделяет признаки, характерные для
одних разновидностей множественности и не приемлемые для других. Так, он отмечает, что
множественность преступлений — «это совершение одним лицом двух или более умышленных
преступлений», «когда у него (лица) имеется судимость за ранее совершенное умышленное
преступление»781. Следует отметить, что для совокупности преступлений характерно не только
совершение двух или более умышленных преступлений, но и нескольких неосторожных, поэтому
нецелесообразно использовать в определении указание на умышленное совершение преступления.
Далее автор отмечает в качестве отдельного признака множественности «последовательное
(разновременное) совершение лицом двух или более
7
* См.: Бажанов М. И. Множественность преступлений по уголовному праву
Украины. Харьков. 2000. С. 5.
Г9
Уголовное право России. Часть общая / Под ред. Л. Л. Кругликова. М..
1999. С. 314.
7,0
Агаев И. Б. Указ. соч. С. 4.
71,1
Истомин Л. Ф. Общая часть уголовного права. М, 1997. С. 117.
453
преступлений»782. С этим положением также сложно согласиться, так как существует разновидность
множественности, называемая идеальной совокупностью и закрепленная в УК РФ, для которой
характерно совершение одного деяния, содержащего признаки разных преступлений, т. е.
характеризующаяся одновременным совершением двух или более преступлений. Следовательно, признак
разновременности совершения преступлений неприемлем для характеристики множественности
преступлений.
Аналогичное свойство множественности отмечал Г. Г. Криволапое783, правда, он в своей концепции
идеальную совокупность не относил к множественности преступных деяний и данный признак
использовал для их разграничения. Если придерживаться его точки зрения, то разновременность
(последовательность) может являться признаком множественности преступлений.
Б. М. Леонтьев под множественностью преступлений понимает совершение одним лицом двух или
более преступлений, по которым не истекли сроки давности и не погашена судимость784. Хотелось бы
обратить внимание на неточность второй части определения, ведь множественности преступлений не
будет не только при истечении срока давности, но и при наличии других оснований для освобождения от
уголовной ответственности.
В следующем определении, которое также можно подвергнуть критике, под множественностью
понимают «совершение лицом двух или более самостоятельных законченных преступлений, влекущих
за собой уголовно-правовые последствия»785. Множественность преступлений могут образовывать не
только оконченные преступные деяния, но и покушения на преступления, а также уголовно наказуемые
приготовления, так как приготовление и покушение на
782
Там же.
"81Криволапое Г. Г. Множественность преступлений по советскому уголовному
праву и установление её признаков органами внутренних дел: Учеб. пособие.
М, 1989. С. 12.
~84 Курс уголовного права. Общая часть. / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М.
Тяжковой. М, 1999. Т. 1. С. 497.
~85 Сидоренко В. И., Толкаченко А. А., Шулепов И. А. Уголовное право
Российской Федерации. Общая часть. М., 1997. С. 32.
454
преступление являются преступными деяниями, но неоконченными.
Иногда ученые-криминалисты выделяют признаки, присущие институту множественности
преступлений в целом, но при этом включают в определение лишь некоторые, а не все существенные
признаки, что тоже не в полной мере отражает сущность правового явления. Так, А. А. Магомедов
отмечает, что «множественность преступлений — это обобщающее социально-правовое понятие,
основное назначение которого состоит в том, чтобы отразить случаи совершения лицом нескольких
преступлений независимо от того, привлекался ли виновный к уголовной ответственности одновременно
за все совершенные деяния или он ранее был осужден за некоторые из этих преступлений»786.
Положительным моментом в этом определении является то, что автор подчеркивает
социально-правовую природу данного явления, а также указывает на значение соответствующего
понятия. Но в определение включены не все существенные признаки множественности преступлений.
Так, отсутствует признак, согласно которому входящие в множественность преступные деяния не
должны утратить уголовно-правового значения. Аналогичный признак отсутствует в определении,
даваемом Ю. А. Красиковым787, который, правда, отмечал, что не обязательно все существенные
признаки вводить в определение понятия.
Думается, что наиболее удачными являются определения, в которых учитываются все существенные
признаки множественности преступлений. Такое определение даёт 3. А. Незнамова. Она под
множественностью преступлений понимает «сочетание в поведении одного и того же лица нескольких
правонарушений, предусмотренных уголовным законом, при условии, что каждый из актов преступного
поведения субъекта представляет собой самостоятельный состав преступления, сохраняет
уголовно-правовое значение и не имеет процессуальных препятствий для уголовного преследования»788.
Для множественности преступлений характерны следующие
7(i
т
" Магомедов Л. А. Уголовное право России. Обшая часть. М. 1997. С. 74. '''' Красиков Ю. А. Указ. соч. С. 6.
" Уголовное право. Общая часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова. VI.. 1997. С. 296.
455
существенные признаки: 1) одним и тем же лицом (либо группой
лиц) совершается не менее двух самостоятельных
преступлений; 2) эти преступления могут быть оконченными
либо неоконченными, совершены в качестве исполнителя
соисполнителя, подстрекателя, организатора либо пособника3) эти преступные деяния сохраняют свои юридические
последствия; 4) при этом отсутствуют уголовнопроцессуальные препятствия для привлечения данного лица
(группы лиц) к уголовной ответственности хотя бы под двум
из совершенных преступлений; 5) наличие каждого из таких
преступных деяний официально констатировано в основных
уголовно-процессуальных
документах
органов
предварительного расследования либо в обвинительном приговоре суда.
При описании содержания рассматриваемого понятия следует учитывать и тот факт, что одни случаи
множественности преступлений образуются в результате последовательного и разновременного
совершения лицом отдельных преступных деяний, другие — в результате одного действия, которым
учиняется два либо более преступлений, подпадающих под одну и ту же статью либо под различные
статьи (части статьи) Особенной части УК.
Разновременное совершение одним и тем же лицом двух или более преступлений нередко также
существенно различается: в одних случаях одно за другим лицо последовательно совершает
преступления, ни за одно из которых оно еще не было привлечено к уголовной ответственности и не
осуждалось, в других — им совершается новое преступление после разоблачения и привлечения в
качестве обвиняемого (во время предварительного расследования либо рассмотрения уголовного дела в
суде), либо после провозглашения приговора, но до вступления его в законную силу, либо после
вступления обвинительного приговора в законную силу и во время отбывания наказания или после его
отбытия, но до погашения либо снятия судимости за прежнее преступление, а также — после
освобождения от уголовной ответственности или наказания по основаниям, предусмотренным ст. 75,76,
78,80, 81, 82, 83 УК, либо по актам об амнистии или помиловании.
Названные выше особенности имеют неоднозначные
456
юридическое последствия и нуждаются в отражении в доктринальном определении рассматриваемого
понятия.
При этом прежде обратим внимание на относительность или условность всякой дефиниции,
поскольку признаки и связи определяемого понятия таковой охватить невозможно. Однако для
«обыденного употребления краткое указание общих и в то же время наиболее характерных
отличительных признаков в так называемой дефиниции часто бывает полезно и даже необходимо...»789.
Понятие множественности преступлений можно определить как такие случаи, влекущие за собой
предусмотренные законом уголовно-правовые, уголовно-процессуальные и уголовно-исполнительные
последствия, при которых одно и то же лицо последовательно либо одним действием (бездействием) до
осуждения совершает два или более преступных деяния, подпадающих под признаки различных либо
одного и того же состава преступления, либо оно совершает новое(-вые) преступление(-я) после
осуждения либо освобождения от уголовной ответственности или наказания за предыдущее
преступление при условии, когда по двум из них в соответствии с законом не погашены (не
аннулированы) уголовно-правовые последствия, а также отсутствуют процессуальные препятствия к
возбуждению уголовного преследования790.
Итак, под множественностью преступлений следует понимать совершение виновным лицом одним
или несколькими общественно опасными деяниями двух или более предусмотренных уголовным
законом правонарушений, характеризующихся тем, что каждое правонарушение представляет собой
самостоятельный состав преступления, не утратило уголовно-правового значения и что отсутствуют
правовые препятствия при осуществлении уголовно-процессуального производства.
Множественность преступлений следует рассматривать и как социальное явление, и как
юридическое понятие. Как социальное явление множественность преступлений характеризует
общественную опасность личности преступника и общественную опасность содеянного.
"" Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2. Т. 20. М.. 1961. С. 635.
7
* См.: Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. П. Малкова. Ф. С.
Сундурова. Казань. 1994. С. 249.
457
Общественная опасность множественности преступных деяний при равных условиях всегда больше
общественной опасности единичного преступления и определяется как характером, так и степенью. Для
совокупности преступлений будет характерно увеличение общественной опасности за счёт изменения
как степени, так и характера, а вот рецидив, по нашему мнению, в большей мере отражает
общественную опасность личности преступника.
Устойчивая антисоциальная направленность личности
преступника при множественности преступлений проявляется
в неоднократном совершении одинаковых или различных
умышленных преступлений либо в устойчивом
пренебрежительном, легкомысленном отношении к своим
обязанностям, если имеет место множественность
неосторожных преступных деяний. Следует отдать должное
представителям социологической школы, которые более
подробно начали изучать «случайных» и «привычных»
преступников и старались найти эффективные способы
уголовно-правового воздействия на лиц со стойкой
антисоциальной ориентацией. Степень устойчивости
(длительность преступного поведения) может быть различной.
Так, криминологи выделяют три группы лиц, совершающих
преступления не в первый раз: «особо злостные преступники,
злостные преступники и лица, повторно совершившие
преступления в силу своих личностных особенностей, как
неумение
сопротивляться
неблагоприятным
обстоятельствам»791.
Как уголовно-правовое понятие множественность преступлений характеризуется определенными
юридическими признаками, составляющими её содержание и отражающими в законе её социальную
сущность. Эти признаки должны носить наиболее общий характер и в равной мере быть присущими
каждой её форме и разновидности. Юридические признаки, вытекающие из определения
множественности преступлений, можно условно разделить на две группы: количественный и
качественные. К количественному относится совершение двух или более преступлений. На этот признак
указывают все
~д' Криминология: Учебник для юрид. вузов / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эмипова. 2-е персраб. и доп. изд. М., 1995. С. 90.
458
криминалисты, но некоторые используют вместо словосочетания «двух или более преступлений»
словосочетание «несколько преступлений»792, что по смыслу одно и то же.
К качественным признакам следует отнести:
совершение общественно опасных деяний, содержащих признаки самостоятельных составов
преступлений;
сохранение уголовно-правового значения хотя бы по двум преступным деяниям;
отсутствие правовых препятствий при осуществлении уголовно-процессуального производства.
Рассмотрим эти признаки подробнее. Итак, первый качественный признак связан с количественным
и характеризуется тем, что множественность преступлений не может быть образована сочетанием
одного преступления и иного правонарушения (гражданско-правового деликта, административного или
дисциплинарного проступка). Например, не образует множественности сочетание мелкого хищения как
административного проступка и кражи как преступления и т. п.
Множественность преступлений может состоять как минимум из двух деяний, содержащих признаки
самостоятельных составов преступлений, т. е. единичных преступлений. Такие единичные
преступления могут иметь различные формы, являться оконченными или неоконченными, быть
совершены в различных уголовно-правовых ролях (исполнителем, подстрекателем, пособником и
организатором).
Ни одно преступное деяние, образующее структуру множественности преступлений, не должно
утратить своего уголовно-правового значения. Усиление уголовной ответственности за совершение
преступлений должно происходить в случае, если уголовно-правовые отношения хотя бы по двум из
преступлений не были полностью реализованы. Моментом возникновения данных уголовно-правовых
отношений будет совершение первого преступления; в ходе их реализации лицо должно совершить
второе или последующие преступные деяния, которые также являются юридическим фактом для
возникновения новых правоотношений. Если преступление было совершено после прекращения первых
,;
Магомедов А. А. Указ. соч. С. 74.
459
уголовно-правовых отношений, то ответственность за него не может быть повышена, ибо полностью
реализованные уголовные правоотношения никаким образом не должны оказывать влияние на
возникшие в связи с совершением нового преступления.
Юридические факты прекращения уголовно-правовых отношений многообразны; к ним относятся
случаи освобождения от уголовной ответственности, установленные в УК РФ. а также обстоятельства,
устраняющие состояние судимости (освобождение от наказания, погашение либо снятие судимости).
Подробнее на анализе каждого факта прекращения уголовно-правовых отношений мы остановимся" при
характеристике форм множественности преступлений.
Что касается уголовно-процессуальных препятствий для признания содеянного множественностью
преступлений, то они могут выражаться в различных формах. Так, существует ряд уголовных дел,
возбуждаемых лишь по жалобе потерпевшего и прекращающихся в случае примирения его с
обвиняемым (дела частного обвинения — ч. 2 ст. 20 УПК РФ), — это дела по преступлениям,
предусмотренным в ст. 115; 116; 130; ч. 1 ст. 129 УК РФ, а также возбуждаемых по жалобе, но
прекращению за примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежащих (дела частно-публичного
обвинения — ч. 3 ст. 20 УПК РФ) — это дела по преступлениям, предусмотренным ч.1 ст. 131; ч.1 ст.
132; ч.1 ст. 136; ч.1 ст. 137; ч.1 ст. 138; ч. 1 ст.139; ст.145; ч.1 ст.146; ст.147 УК РФ. Следующее
обстоятельство, препятствующее признанию множественности преступлений, изложено в ст. 23 УПК РФ
«Привлечение к уголовному преследованию по заявлению коммерческой или иной организации»,
согласно которой, «если деяние, предусмотренное главой 23 УК РФ, причинило вред интересам
исключительно коммерческой или иной организации, не являющейся государственным или
муниципальным предприятием, и не причинило вреда интересам других организаций, а также интересам
граждан, общества или государства, то уголовное дело возбуждается по заявлению руководителя данной
организации или с его согласия». Изложенное свидетельствует о том, что, даже если есть данные о
совершении ранее лицом указанных преступлений, но ни по одному эпизоду нет жалобы потерпевшего,
не представляется
460
возможным признать в содеянном множественность преступлений.
Некоторые ученые-криминалисты предлагают несколько иные признаки множественности
преступлений.
Например, В.И. Ткаченко наряду с некоторыми вышеотмеченными признаками указывает, что
каждое из деяний, входящее в множественность, должно быть установлено судом в приговоре793.
А. В.Наумов отмечает, что каждое преступное деяние влечёт за собой уголовно-правовое
последствие794.
Данный признак в целом характерен для множественности преступлений, но, как ранее отмечалось,
квалифицирующее обстоятельство — «двух или более лиц» — может включать в себя и
множественность тождественных преступлений, хотя наказуемость за них будет одна, поэтому
предложенный признак лучше обозначить как сохранение уголовно-правового значения за каждым
преступным деянием.
Думается, что криминалисты, которые указывают на этот признак, подразумевают, что деяния не
утратили юридического значения для квалификации и назначения наказания, а не множественность
уголовно-правового воздействия за них. Но здесь следует отметить, что среди ученых была высказана и
точка зрения, согласно которой множественность преступлений следует рассматривать прежде всего как
проблему множественности наказаний, и был выдвинут принцип: за одно преступление — одно
наказание. В соответствии с этим правилом неоднократность преступных действий была представлена
как единичное преступление, а не как разновидность множественности795.
На наш взгляд, множественность преступлений следует рассматривать с точки зрения учения о
преступлении, так как именно последнее является структурным компонентом множественности.
Наказание — это лишь уголовно-правовое последствие содеянного. С позицией автора можно
согласиться лишь в одном: что каждое преступление должно влечь за собой
743
Уголовное право Российской Федерации. Обшая часть: Учебник для юрид.
вузов / Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. М.. 1996. С. 285.
7 4
" Словарь по уголовному праву / Отв. ред. проф. А. В. Наумов. М.. 1997.
С. 204.
795
Гонтарь И. Я. Указ. соч. С. 156. 157.
461
отдельное уголовно-правовое последствие — только так мы сможем добиться назначения
справедливого наказания, на что указывали некоторые ученые-криминалисты796.
Данную идею воспринял УК РФ (в редакции от 21 ноября 2003 г.), исключив неоднократность
преступлений из структуры множественности, и тут же частично отказался от нее, когда уточнил
определение совокупности преступлений (изменения от 30 июня 2004 г.).
Таким образом, множественность преступлений следует рассматривать в двух аспектах — как
правовой институт и как социально-юридическое понятие со своими специфическими признаками. Для
более глубокого уяснения понятия множественности преступлений необходимо проанализировать
структурную единицу множественности, т. е. единичное преступление, отразив его понятие, признаки,
виды и определив проблемы разграничения множественности преступлений и единичного преступного
деяния.
§ 3 Формы и виды множественности преступлений
Одной из многочисленных проблем, возникающих при изучении института множественности
преступлений, является анализ ее форм и их разновидностей.
Содержание множественности преступлений образуют входящие в её структуру преступления. По
своему содержанию множественность не является однородной и охватывает все случаи совершения
лицом более одного преступного деяния. Учёные-криминалисты при изучении структуры
множественности преступлений употребляют два различных философских понятия: форма и
юридический вид. Думается, что каждое из них имеет право на существование, но употребляться они
должны в различных смысловых значениях, и отождествлять их друг с другом нельзя. Так, Гегель
отмечал, что форма — лишь видимость сущности. Форма определяет
796
Побсгайло Э. Ф. Реформа уголовного законодательства продолжается // Юридический мир. 1997. №2. С. 33; Попов А.
Неоднократность умышленных убийств // Уголовное право. 1998. № 1. С. 30; Кауфман М. А. Некоторые вопросы применения
норм Общей части УК РФ // Государство и право. 2000. № 6. С. 58; Крук В. А. Неоднократность преступлений в системе
уголовно-правовых категорий // Следователь. 2003. № 12. С.7; и др.
462
сущность, а сущность имеет некоторую форму797. Форма устанавливает определенные границы, в
которых в реальной действительности проявляется множественность преступлений как социальное
явление. Говоря о форме множественности, мы отмечаем выражение данного социально-правового
понятия вовне, в реальном его проявлении.
Используя категорию «юридический вид» множественности, ученые стремятся показать отношение
между объёмами понятий. Так, множественность преступлений как юридическое понятие общего
характера не исключает, а предполагает понятия меньшей степени обобщения, которые и отражают
различные формы и разновидности данного социально-правового явления. Именно на соотношение
этих понятий в уголовном законе и следует обратить внимание.
Вопрос о формах (видах) проявления множественности преступлений в доктрине уголовного права
трактуется неоднозначно. Единообразия по этой проблеме не было как тогда, когда вопрос о
множественности преступлений исследовался на нормативно-правовой базе УК РСФСР 1960 г., так и нет
его при трактовке данного вопроса по действующему УК РФ 1996 г., в том числе и после внесения в него
изменений Федеральными законами от 8 декабря 2003 г. и 21 июля 2004 г.
В первых публикациях, в которых попутно или специально исследовался вопрос о формах и видах
множественности преступлений на нормативно-правовой базе Основ уголовного законодательства 1958
г. и УК РСФСР 1960 г., утверждалось, что множественность преступлений свое конкретное проявление
находит в повторности преступлений, их совокупности и рецидиве798.
В. Н. Кудрявцев формами множественности преступлений называл совокупность преступлений
(идеальную и реальную), их неоднократность, повторность и рецидив799. Р. Галиакбаров, М. Ефимов и Е.
Фролов выделяли две формы множественности
"чт Гегель Г. В. Ф. Наука логики. М., 197!. Т. 2. С. 77.
'*' См.: Яковлев А. М. Указ. соч. С.5 ; Ткешелиадзе Т. Г. Ответственность при
совокупности преступлений по советскому уголовному праву: Автореф. дисс.
... канд. юрид. наук. Тбилиси, 1961. С. 3; Дагелъ П. С. Множественность
преступлений. Владивосток. 1969. С. 3.
,w
Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972.
С. 284.
463
ГТУПНЫХ деяний и
MК
(Формами) мно^сГнГсти
п^п^ГнСвГГСТЯМИ
^^"^^S-T
пТ^^^
>"енГ^^^
преступлений и их фактическую множественн^?Г 2^ 1
Д
последней этот автор имел в виду случаи неолнокпя.
сове
° при квалификации содеянного802:
ые неРшениялицомпреступлений,которые„ена
Hax
Х0^то^я
Р
°^ отражения I
С момента принятия УК РФ уголовно „„9D
I
регламентация
неоднократности3 прес^племй в^Г"
СП РЬ СРеДИ
oZ™Z
°проблемы
'
У-ны^ТинГГв
e
основные
наблюдались в 1нарушении Ппвт,
t
справедливости из-за пересечения понятийТеод" "аГсГ и «совокупность», «неоднократность» и
«рецидиГEc^"t
* решению даннойпроблемыбьширазнообрРаз1Г^^ и J. Ф. Побегаило считали, что
нет целесообпя-т™ Р-Р-«^
два или более тождественных или однородных деян™"отОРые
были совершены до вынесения обвинительного приговСсуда
как неоднократность и в то же время Fкак сово™™7
л<йК
ппеступпенмй8оз r>_
совокупность
преступлении
. Вторая точка зрения была высказана Б.В.
т
Галиакбаров R, Ефимов М., Фролов Е. Множественности ^
1Ти^;!вГГСолГНТ0В <<MHTCTBe™0- преступных де^ Множе^вешшстПпГЛ°ВН°Г° Права?;<СМ': ЪмовЕ.А.ъГпиакбаровР.Р.
правХГс^^Тб—
СО СК0Г
Г
° ^^
советского уголовного пр^Г—ОЛ^ЛГГ ?S%?™ говорится о повторное™ и совокупности престуг,пе„ий как Zl I
Дред П
mv?
' Р°Ф- ми- Ковалева.
197^о« I Л/. Проблема рецидива в советском уголовном праве. Баку,
лвторсф. дисс. ... док. юрид. наук. Нижний Новгород 1998 С 16 464
Волженкиным, Р. Б. Петуховым, В. А. Крук и др.804, которые предлагали вообще исключить из закона
любые упоминания о неоднократности преступлений как форме множественности. Третья точка
зрения была высказана В. И. Ткаченко, который также критиковал нормы УК РФ, описывающие
институт множественности преступлений, но считал, что все юридические виды множественности
следует четко разделить805. Современное уголовное законодательство восприняло вторую позицию
ученых, и из разновидностей множественности преступлений была исключена неоднократность (ст.
16 УК РФ), что, по нашему мнению, соответствует принципам справедливости и неотвратимости
уголовной ответственности, а также законодательному опыту зарубежных стран (Испании, Польши
и др.). Хотя и предложенное законодателем решение проблемы уже вызывает критику со стороны
ученых. Так, А. Н. Игнатов отмечает, что «отказ от понятия неоднократности и признание
совокупностью преступлений деяний, образующих одинаковые составы преступлений, разрушает
сложившуюся в российской уголовно-правовой науке теорию множественности преступлений,
разработанную поколениями ученых и воспринятую судебной практикой»806.
Из Особенной части УК РФ также были исключены такие квалифицирующие признаки,
отражающие варианты множественности преступлений, как «лицом, ранее судимым», «лицом, ранее
совершившим иное преступление», что соответствует одному из требований к содержанию
квалифицирующих признаков: «Обстоятельство, претендующее на признание в законе в качестве
квалифицирующего признака, должно существенно влиять на степень общественной опасности
деяния, и это влияние должно быть обязательным»807. Вышеотмеченные признаки характеризуют
ад
Волженкин Б. Указ. соч. С. 5; Петухов Р. Б. Указ. соч. С. 7; Крук В. А, Указ.
соч. С.7.
*°-~ Ткаченко В. Новый Уголовный кодекс не избежал ошибок и неточностей /
/ Юридическая газета. 1996. № 50. С. 3.
ът
Игнатов А. Н. Некоторые аспекты реформирования уголовного
законодательства // Журнал российского права. 2003. S° 9. С. 24-31.
М17
Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности:
Теория и законодательная практика. М., 1998. С. 180.
30 Заказ №457
465
общественную опасность личности и не проявляются в содеянном, поэтому могут быть учтены только
в процессе индивидуализации наказания. «В противном случае ответственность за преступление
зависела бы от свойств личности, что противоречит основе уголовного права -ответственности лишь за
поступки, деяния и в пределах этого деяния»808.
В связи с принятием УК РФ и последующими его изменениями от 21 ноября 2003 г. и 30 июня 2004 г.,
подробно регламентирующими уголовно-правовые отношения, связанные с совершением двух или более
преступлений, и содержащими отдельные уголовно-правовые нормы о множественности преступлений,
почти все ученые-криминалисты в своих учебных изданиях к формам множественности относят те, которые
четко определены нормами УК. В основе данной классификации лежит юридический критерий, а
именно выделение законодателем в уголовных кодексах статей, регламентирующих данные
разновидности. УК России, использующий рекомендации Модельного уголовного кодекса стран СНГ,
установил две формы множественности — совокупность преступлений и рецидив, хотя ст. 70 УК РФ
позволяет констатировать, что существует особая форма множественности преступлений —
совокупность приговоров, которая частично может пересекаться с рецидивом.
Эта разновидность (вид) множественности преступных деяний соответствует всем основным ее
признакам: одно и то же лицо (группа лиц) после вынесения приговора за совершение первого
преступления(-ний) вновь совершает новое преступление(ния); при отсутствии уголовно-правовых и
процессуальных препятствий привлечения его к уголовной ответственности такой правонарушитель
наказывается за совершение нового преступления(-ний) с присоединением частично или полностью
неотбытого наказания за предыдущее преступление(ния)809.
т
Там же. С. 189.
Мелкое В. /7. Виды множественности преступлений по УК РФ 1996 г. / Проблемы судебно-правовой реформы в России:
история и современность. Самара, 1999. С. 117-131: Мажов В. П., Чернова Т. Г. Совокупность приговоров и применение наказания
(вопрпосы законодательного регулирования, теории и практики). Казань, 2003. С. 6-42.
т
466
М. Н. Становский утверждает, что совокупность приговоров есть одна из разновидностей
множественности преступлений, поскольку она хотя и отличается особым порядком назначения
наказания, но все же ее основу образуют несколько преступлений (в том числе и те, за которые лицо
уже осуждалось, но судимости не погашены), подлежащих учету при назначении наказания810.
Отсутствие законодательного определения совокупности приговоров как вида множественности в
УК РФ 1996 г., вероятно, связано с тем, что в период действия Уголовных кодексов РСФСР 1922, 1926,
1960 гг. и Основ уголовного законодательства 1958 г. доктриной уголовного права она рассматривалась
в качестве рецидива преступлений и поэтому не считалась самостоятельным видом множественности
преступлений.
В качестве основания различения (выделения) форм множественности преступлений мы предлагаем
брать не юридический критерий (по одной или нескольким статьям УК квалифицируется содеянное,
подвергалось ли лицо за совершенное ранее преступление осуждению или нет и т. п.), а социальный
признак — характер поведения лица при совершении двух или более преступлений: соединено ли
совершение им множества преступных деяний с моментом их повторения или нет.
При совершении множества преступлений, сопряженных с их повторением, в психической
деятельности виновного происходит, как правило, борьба между социально одобряемыми и социально
порицаемыми побуждениями и взглядами, а учинение снова и снова преступных деяний является
свидетельством того, что социально порицаемые взгляды и мотивы каждый раз оказываются для этого
субъекта приоритетными, одерживают верх над побуждениями социально одобряемыми. Это
обстоятельство и указывает на устойчивость социально порицаемых взглядов и мотивов у виновного, на
его большую социально-психологическую запущенность, т. е. на повышенную общественную
опасность.
Такого состояния в психической деятельности лица не имеет места при совершении им множества
преступных деяний,
Становский М. Н. Указ. соч. С. 303
467
вызываемых одним его решением и действием, охватываемых понятием идеальной совокупности
преступлений. На основании сказанного выше можно сделать вывод, что множественность преступлений
свое конкретное проявление находит в двух ее формах: в повторении (повторности) преступлений и их
идеальной совокупности.
Вместе с тем, в зависимости от того, подвергалось ли лицо за ранее совершенное преступное деяние
осуждению или нет к моменту совершения им нового, нами были выделены две разновидности
повторения (повторности) преступлений: 1) повторность преступлений, не связанная с осуждением за
ранее совершенное деяние; 2) повторность преступлений, связанная с осуждением за ранее совершенное
деяние (рецидив).
Первый вид повторности преступлений, не связанной с осуждением виновного, в зависимости от
характера (однородности либо разнородности) совершаемых преступных деяний нами был подразделен
на: а) неоднократность преступлений, когда до осуждения лицом совершаются аналогичные
преступления, подпадающие под одну и ту же статью уголовного закона; б) реальную совокупность
преступлений, когда совершаются преступные деяния, подпадающие под различные статьи уголовного
закона. В качестве частных случаев неоднократности преступлений в наших работах рассматривались
систематичность преступлений и совершение их в виде промысла.
Второй вид повторности (повторения) преступлений в зависимости от того, полностью либо
частично было отбыто осужденным наказание за прежде совершенное преступление, подразделялся на
два подвида: а) повторность преступлений (т. е. их рецидив) после полного отбытия наказания за
прежнее преступление; б) повторность (их рецидив) до полного отбытия наказания за предшествующее
деяние.
В публикациях, подготовленных одним из авторов этой главы — В. П. Малковым — на
нормативно-правовой базе УК 1960 г., также предлагалось различать два вида идеальной совокупности:
1) идеальную совокупность преступлений, подпадающих под одну и ту же статью (часть статьи)
уголовного закона (позднее этот вид совокупности нами был назван идеальной неоднократностью
преступлений); 2)
468
идеальную совокупность преступлении, подпадающих под различные статьи уголовного закона8".
Эти идеи были восприняты отдельными исследователями с теми или иными уточнениями. Две
формы множественности преступлений, например, выделяет Смирнова Н. Н.: повторность преступлений и
их идеальную совокупность812. В свою очередь, повторность преступлений она подразделяет на общую и
специальную; не связанную с предшествующим осуждением виновного и повторность преступлений
после осуждения (рецидив преступлений).
После принятия УК РФ 1996 г. и в связи с включением в него статей о неоднократности
преступлений (ст. 6), о совокупности преступлений (ст. 17 УК РФ), о рецидиве преступлений (ст. 18 УК
РФ) большинство теоретиков стали утверждать, что множественность преступлений в этом УК
получила законодательную регламентацию и предполагает три ее формы (вида) — неоднократность
преступлений, совокупность преступлений и рецидив преступлений813.
Однако прав Ю. Ляпунов, утверждая , что три статьи (ст. 16, 17 и 18 УК РФ), которые регламентируют
множественность
преступлений,
вряд
ли охватывают
все
разновидности
названного
уголовно-правового института8'4.
Но при таком понимании этого вопроса из института множественности преступлений выпадает
совокупность приговоров. Данный факт до сих пор , в основном остается незамеченным. Исключением
являются взгляды Н. И. Ветрова и М.Н. Становского. Так, в учебнике по Общей части
8
" Малков В. П. Повторность преступлений по советскому уголовному праву
(Понятие и уголовно-правовое значение. Казань, 1970. С. 18; его же.
Совокупность преступлений (вопросы квалификации и назначения наказания).
С. 14-27; его же. Множественность преступлений по советскому уголовному
праву: Дисс. ... докт. наук. Казань, 1974. С. 427; его же. Множественность
преступлений и ее формы по советскому уголовному праву. Казань, 1982.
С. 44- 47.
*"2 Смирнова Н. Н. Уголовное право (Общая и Особенная части). СПб., 1998.
С. 22.
s
" Галиакбаров Р. Р. Уголовное право. Общая часть. Краснодар, 1999. С. 233;
Становский М. Н. Указ. соч. С. 302; Кудрявцев В. Н. Указ. соч. С. 243.
814
Ляпунов Ю. Российское уголовное законодательство: резервы
совершенствования /7 Уголовное право. 2002. .№ 2. С. 47.
469
уголовного права, изданном в 1999 г. Н.. 3. И. Ветрова815 выделяются тоже три формы множеств
енносгтгти преступлений (неоднократность, совокупность и рецидив тз преступлений), однако
упоминается и совокупность приговскзоров в качестве правового последствия рецидива преступных ДЕ;
деяний, т. е. она все же причисляется к множественности престгаступлений.
В литературе по проблеме форм и видов мшмножественности преступлений высказаны и другие
суждения. ТшСак, А. С. Фролов по признаку отсутствия либо наличия у лшпица судимости выделяет две
формы множественности преступшплении: стечение преступлений и рецидив преступлений. В о» свою
очередь, стечение преступлений им подразделяется на: Г) 1) преступления, квалифицируемые по одной
статье (части статгттьи) уголовного закона, — неоднократность, систематичное:",» сть, промысел,
специальная повторность; и 2) преступления, квшзалифицируемые по нескольким статьям (частям
статьи) уголовююного закона, — совокупность преступлений.
Рецидив преступлений этот автор подраздели?лял на: 1) особо опасный рецидив и специальный
рецидив, учшяитываемые при квалификации содеянного; 2) рецидив, не Е= влияющий на квалификацию
преступлений816. С учетомэм в то время действовавшего уголовного законодатель ства пр^яредложенная
А. С. Фроловым группировка видов множожественности преступления, пожалуй, наиболее удачная из
праредложенных в литературе.
В рамках множественности преступлении! ей Т. Э. Караев выделял ее два уровня. В верхний уровень
им бшКэыли включены идеальная совокупность преступлений и обща..я:.ая повторность преступлений.
Под общей повторностью зет этим автором понимались все разновидности повторения прест)уауплений
одним и тем же лицом независимо от характер;! ра и степени общественной опасности преступлений,
наличия ниш или отсутствия за эти деяния осуждения.
Общая повторность преступлений, по ето мневдению, включала в себя:
*15 Ветров Н. И. Уголовное право. Общая часть: Учебниниик для вузов. М., 1999. С. 78-82.
"''Фролов А. С. Понятие и формы множественности престуттсуплений //Вопросы советского государства и права в период
развитого социали::з изма. Томск, 1977. С. 159.
470
1) специальную повторность, т. е. разновременное совершение одним и тем же лицом при
отсутствии факта его осуждения не менее двух тождественных или однородных преступлений, когда это
специально указано в законе, а при таких ее разновидностях, как неоднократность, систематичность и
промысел, — лишь тождественных преступлений; 2) специальный рецидив преступлений, т. е.
совершение при указанных выше условиях нового тождественного или однородного преступления
лицом, ранее уже судимым; 3) реальную совокупность преступлений, т. е. совершение разнородных, а
когда в законе нет специального указания на образуемую ими повторность, и однородных преступлений
лицом, ранее не осуждавшимся ни за одно из упомянутых преступлений; 4) общий рецидив, т. е.
совершение разнородных, а при указанных выше условиях, и однородных преступлений лицом, которое
было уже осуждено за одно из этих преступлений817.
Две формы множественности преступлений — повторность и их рецидив — усматривает П. К.
Кривошеий818. Также две формы множественности преступлений (идеальную совокупность и их
повторность) выделяет Ю. А. Красиков, однако он, в свою очередь, повторность преступлений
подразделяет на предусмотренную Общей частью УК и предусмотренную Особенной частью УК.
По мнению Ю. А. Красикова, повторность в Особенной части УК учитывается при дифференциации
ответственности за отдельные виды преступлений, а в Общей части УК она учитывается в качестве
отягчающего обстоятельства, а также при определении правовых условий и порядка признания лица
особо опасным рецидивистом, при регламентации порядка и пределов назначения наказания при
совершении нескольких преступлений и по нескольким приговорам.
Ю. А. Красиков выделял также три вида повторности преступлений, предусмотренной Общей
частью УК 1960 г.: 1) совершение преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление;
2) особо опасный рецидив преступлений; 3) реальную совокупность преступлений.
-,: Караев Т. Э. Повторность преступлений. М.. 1983. С. 10.
"8 Кривошеий П. К. Повторность в советском уголовном праве. Киев. 1990.
С.51.
471
Повторность преступлений, предусмотренную Особенной частью УК, он подразделял на шесть
видов: 1) неоднократность преступлений; 2) повторность (в узком смысле); 3) систематичность
преступлений; 4) совершение преступлений в виде промысла; 5) специальный рецидив; 6) особо
опасный рецидив819.
Предложенные формы множественности основываются на анализе Общей части уголовных законов.
Как видим, законодатель унифицировал термины, но полного соответствия терминов Общей и
Особенной частей не произошло820.
Вышеуказанные определения и признаки различных форм и разновидностей множественности
преступлений были необходимы для разрешения вопроса о соотношении данных форм и разновидностей
множественности между собой. Данный вопрос представляет как теоретический, так и практический
интерес при изучении множественности преступлений и её уголовно-правовых последствий. По законам
формальной логики реальная совокупность преступлений, совокупность приговоров и рецидив
преступлений являются сравнимыми понятиями, так как в содержании каждого из них имеются общие
признаки. В логике сравнимые понятия делятся на совместимые и несовместимые. Анализ признаков
разновидностей множественности позволяет сделать вывод, что отдельные разновидности являются
совместимыми понятиями, поскольку содержание их, хотя и различно в
815
Красиков Ю. А. Указ. соч. С. 8.
Один из авторов этой главы (В. П. Малков), однако, считает, что существует не две, а пять видов множественности
преступлений: совокупность преступлений; совершение двух и более преступлений, если это статьями Особенной части УК
предусмотрено в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание; рецидив преступлений; совокупность приговоров
и совершение нового преступления при наличии судимости, не учитываемой при признании рецидива преступлений. Но так как
по свидетельству самого автора такой вид множественности, как совершение двух и более преступлении, предусмотренных
Особенной частью УК в качестве обстоятельства, влекущего наказание, применим лишь к убийству двух и более лиц (п. «а» ч. 2 ст.
105 УК РФ), мы не сочли возможным включить ее в данную главу. Не отрицая, что совершение преступления лицом при
наличии у него судимости влечет за собой определенные уголовно-правовые последствия, мы не считаем, однако, ее видом
множественности, а потому не рассматриваем в данной главе. Интересующимся этими вопросами отсылаем к работам В. П.
Малкова (отв.
820
т-в.м.).
отдельных аспектах (основные различия данных разновидностей определяются характером вины, а
также моментом их совершения: до или после осуждения, после вступления приговора в законную
силу), но это не исключает их частичного совмещения (совпадения) по объёму. К совместимым
понятиям могут быть отнесены совокупность приговоров и рецидив преступлений. Рецидив и
совокупность преступлений являются понятиями несовместимыми, так как два или более деяния
одновременно не могут быть признаны и совокупностью, и рецидивом, ибо первая характеризуется
совершением преступления до осуждения, а второй обязательно связан с фактом судимости. Некоторые
ученые отмечали, что «рецидив преступлений — это всегда вместе с тем и неоднократность (если
повторяются преступления одного и того же вида) либо совокупность (если повторяются преступления
различных видов)»821. С данной точкой зрения трудно согласиться. Конечно, не исключается уголовная
ответственность за совокупность преступлений, совершенных лицом, ранее судимым за умышленное
преступление, но это сочетание фактов, а не юридических понятий. В таком случае совокупность
образуют вновь совершенные преступления, а преступление, за которое лицо имеет судимость, в эту
форму множественности не входит, отсюда следует, что понятия «рецидив» и «совокупность» не
пересекаются.
§ 4 Совокупность преступлений
Согласно ч. 1 ст. 17 УК (в ред. Федеральных законов № 162-ФЗ от 8 декабря 2003 г. и № 73-ФЗ от 21
июля 2004 г.), совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, ни за
одно из которых лицо не было осуждено, за исключением случаев, когда совершение двух или более
преступлений предусмотрено статьями Особенной части настоящего Кодекса в качестве обстоятельства,
влекущего более строгое наказание.
Совокупностью преступлений признается и одно действие или бездействие, содержащее признаки
преступлений.
sr
Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. П. Н. Панченко. Новгород. 1996.
С. 47.
473
предусмотренных двумя или более статьями настоящего Кодекса (ч. 2 ст. 17).
До внесения изменений в УК РФ Федеральными законами № 162-ФЗ от 8 декабря 2003 г. и № 73-ФЗ от
21 июля 2004 г.822 понимание совокупности преступлений было иное. В первоначальной редакции ч. 1 ст.
17 УК 1996 г. совокупностью преступлений признавалось совершение двух или более преступлений,
предусмотренных различными статьями или частями статьи настоящего Кодекса, ни за одно из которых
лицо не было осуждено. В ч. 2 ст. 17 УК было сказано, что совокупностью преступлений признается и
одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений,-предусмотренных двумя или более
статьями настоящего Кодекса.
Для справедливого назначения наказания и установления иных уголовно-правовых последствий
множественности с учётом принципа справедливости необходимо чётко уяснить содержание понятий,
обозначающих каждую форму и разновидность множественности преступлений.
Рассмотрим такую форму множественности преступлений, как совокупность преступлений. УК РФ,
последовавший за рекомендацией Модельного УК, определил совокупность как «совершение двух или
более преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено, за исключением случаев, когда
совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части настоящего
Кодекса в качестве обстоятельства, влекущего более строгое наказание».
Из определения следует, что изучаемая форма множественности преступлений может быть
образована как однородными и разнородными, так и тожественными преступными деяниями, т. е.
сочетанием любых преступлений. Думается, что исключение, которое указано в норме, было введено по
причине наличия в ряде статей Особенной части квалифицирующего признака—«двух или более лиц»,
например п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ: «убийство двух или более лиц».
Руководствуясь вышеизложенным, выделим отличительные признаки совокупности преступлений по
УК РФ.
Во-первых, количественный — совершение двух или более
8
" Собрание законодательства РФ. 2003. № 50. Ст. 4848; 2004. № 30. Ст. 3091.
474
преступлений; во-вторых, качественные: а) совершение тождественных, однородных либо разнородных
преступлений, т. е. любых; б) ни по одному из преступлений лицо не было осуждено; в) хотя бы два из
преступлений, входящих в совокупность, не должны утратить уголовно-правового значения; г) при
совершении тождественных преступлений — отсутствие в качестве признака, отягчающего наказание,
«двух или более лиц».
Если остановиться на анализе УК РФ, то в ч. 1 ст. 17 отмечается, что совокупностью признаётся
совершение преступлений, ни за одно из которых лицо не было осуждено, а в ч. 5 ст. 69 УК РФ
«Назначение наказания по совокупности преступлений» указано на совершение преступления до
вынесения приговора суда. Но все же осуждение — это понятие уголовно-процессуального права, хотя
УПК РФ не использует данный термин для обозначения этапа уголовно-процессуального производства.
В российском УПК можно встретить близкий к термину «осуждение» термин «осужденный». Согласно
ч. 2 ст. 47 УПК РФ, обвиняемый, в отношении которого вынесен обвинительный приговор, именуется
«осужденный». В соответствии с вышеизложенными уголовно-процессуальными и уголовно-правовыми
нормами следует предположить, что преступления, которые были совершены после провозглашения
обвинительного приговора суда, не могут составлять совокупность преступлений. Но данное
предположение базируется в основном на судебной практике и понятии «осужденный», и, пока не будет
легального определения осуждения, споры среди ученых по поводу совокупности преступлений не
утихнут.
Третий качественный признак совокупности преступлений вытекает из общих признаков
множественности, но имеет определенные особенности применительно к исследуемой форме — это
сохранение уголовно-правового значения хотя бы по двум преступным деяниям, а именно: лицо не
должно быть освобождено от уголовной ответственности за совершенные преступления. На
вышеизложенный качественный признак законодатель не обратил внимания, и разрабатывает его наука
уголовного права.
Совокупность преступлений традиционно подразделяется на идеальную и реальную. Данные понятия
были разработаны
475
наукой уголовного права и в новом уголовном кодексе получили законодательную регламентацию. Так. в
УК РФ дается определение идеальной совокупности без использования термина, обозначающего данную
разновидность совокупности преступлений (ч. 2 ст. 17 УК РФ).
Существенным признаком совокупности является то, что ни одно из входящих в нее преступлений не
было еще предметом судебного разбирательства и все они вменяются в вину лицу одновременно. Это
означает, что совокупность образуют лишь такие преступления, которые еще не потеряли свою
юридическую силу и несут в себе юридическую возможность быть предметом судебного
разбирательства.
По уголовному праву России лицо, совершившее преступление, не может быть привлечено к
уголовной ответственности, если истекли установленные законом сроки давности уголовной
ответственности (ст. 78 УК); если совершенное преступление погашено актом амнистии; за отсутствием
жалобы потерпевшего или примирением сторон в случаях, предусмотренных ст. 75 УК; если лицо было
освобождено от уголовной ответственности за совершенное преступление по основаниям,
предусмотренным законом.
Поэтому если по одному из двух деяний, предусмот-ренных различными статьями уголовного закона,
истекли сроки давности, имеется акт амнистии, отсутствует жалоба потерпевшего либо состоялось
примирение сторон,имеется вступившее в законную силу решение суда об освобождении от уголовной
ответственности и нет законных оснований к его отмене, то отсутствует и совокупность преступлений.
Совокупность преступлений означает, что все входящие в нее деяния совершены лицом до осуждения
за них. По признаку совершения лицом преступлений до осуждения либо после осуждения совокупность
преступлений отличается от рецидива преступлений и от совокупности приговоров, предусмотренной ст.
70 УК.
От совокупности преступлений необходимо отличать случаи так называемой конкуренции
уголовно-правовых норм (иногда
476
говорят о конкуренции законов либо составов преступлений)823. Под конкуренцией
уголовно-правовых норм обычно понимают случаи, когда совершенное деяние
одновременно содержит признаки составов, предусмотренных различными
статьями (частями статьи) уголовного закона, и когда необходимо решить,
квалифицировать ли содеянное по всем статьям УК, которыми
предусматриваются признаки совершенного деяния, либо при этом необходимо
содеянное квалифицировать только по той статье УК, которая наиболее адекватно
отражает признаки совершенного деяния.
В самых общих чертах вопрос о разрешении конкуренции уголовных законов
решен в ч. 3 ст. 17 УК РФ. «Если преступление предусмотрено общей и
специальной нормами, — говорится в ч. 3 ст. 17 УК РФ, — совокупность
преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной
норме». Однако в следственно-судебной практике встречаются такие сложные
криминальные ситуации, когда правоприменителю весьма непросто решить
вопрос о том, имеет ли в данном случае место конкуренция уголовно-правовых
норм либо налицо совокупность преступных деяний. Применительно к таким
ситуациям обычно даются соответствующие рекомендации в постановлениях
Пленума Верховного Суда РФ по соответствующим категориям уголовных дел и
возникшую проблему следует решать в соответствии с рекомендациями Пленума
Верховного Суда РФ. Если же по такому вопросу отсутствуют разъяснения
Пленума Верховного Суда РФ, решения его Президиума или его Судебной
коллегии по уголовным делам, возникшую проблему следует решать на основании
рекомендаций доктрины уголовного права.
Как уже о том говорилось выше, Федеральными законами от 8 декабря 2003 г.
и от 21 июня 2004 г. законодательное
к:
' Подробнее по этому вопросу см.: Кудрявцев В. И. Теоретические основы квалификации
преступлений. М. 1963. С. 324; Малков В. П. Конкуренция уголовно-правовых норм е ее
преодоление /7 Советское государство и право. 1975. № 3. С. 59-66; Свидлов Н. М. Специальные
нормы и квалификация преступлений следователем. Волгоград, 1981; Горелик А. С. Конкуренция
уголовно-правовых норм. Красноярск, 1998 С. 96; Незнамова 3. А. Коллизии норм уголовного права.
Свердловск. 1998; Иногамова-Хегай Л. В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации
преступлений. М. 2002." С. 168.
477
определение понятия совокупности преступлений реконструировано. Ныне совокупностью
преступлений признается совершение двух или более преступлений, за которые лицо еще не было
осуждено, за исключением случаев, когда совершение двух или более преступлений предусматривается
в качестве обстоятельства, влекущего по закону более строгое наказание. Из УК исключены
неоднократность и все указания на судимость и неоднократность как квалифицирующие признаки.
Этим новшествам дал положительную оценку Э. Жевлаков, который утверждал, что «наличие в
законе неоднократности порождало проблемы ее разграничения с реальной совокупностью и
рецидивом, а указание на судимость противоречило ст. 50 Конституции РФ, согласно которой никто
повторно не может быть осужден за одно и то же преступление»824.
Мы считаем, что состоявшееся реформирование положений УК о множественности преступлений и
ее правовых последствиях нельзя признать обоснованным, удачным и своевременным в
складывающейся в стране криминальной обстановке.
Реформа множественности преступлений была инициирована публикацией Б. В. Волженкиным в
журнале «Законность» статьи «Принцип справедливости и проблемы множественности преступлений по
УК РФ»825. В этой статье обращается внимание на недостатки УК 1996 г. в части правового
регулирования пределов уголовной ответственности при неоднократности и совокупности преступлений,
на несправедливость использования в УК неоднократности и судимости в качестве квалифицирующих
признаков, высказывает предложение отказаться от использовании этих понятий в УК.
«Последовательное проведение принципа справедливости, — пишет Б. В. Волженкин, — требует полного
отказа от использования неоднократности и судимости в качестве квалифицирующих признаков»826. В
статье этого автора совокупностью преступлений предлагается считать
8:4
Жевлаков Э. Обновленное уголовное законодательство и проблемы его применения // Уголовное право. 2004. № 3. С. 29.
Волженкин Б. Указ. соч. С. 2-7.
826
Там же.
825
478
совершение двух или более преступлений (в том числе тождественных и однородных), ни за одно из
которых лицо не было осуждено. Эта идея была поддержана другими криминалистами827.
Основные аргументы Б. В. Волженкина и других, поддержавших его суждения, заключаются в
следующем: с учетом порядка назначения наказания по совокупности преступлений, установленного УК
1996 г., понятия неоднократности и совокупности вошли в резкое противоречие друг с другом; когда
судимость предусмотрена в качестве квалифицирующего признака, лицо отвечает не только за
содеянное в пределах санкции, установленной за деяние, но по существу еще раз за прошлое
преступление, чем нарушается принцип справедливости; во всех случаях характеризующие личность
преступника обстоятельства, в том числе судимость, должны учитываться в пределах относительно
определенной санкции, предусмотренной законом за вменяемое деяние; в пользу предлагаемых новелл
указывается на законодательство зарубежных стран, где неоднократность и судимость не считаются
квалифицирующими признаками.
Соображения Б. В. Волженкина и развернувшаяся в доктрине уголовного права по этим вопросам
дискуссия явились, по существу, поводом к обращению в Конституционный Суд РФ ряда осужденных
относительно конституционности положений УК РФ, регламентирующих правовые последствия
судимости лица, неоднократности и рецидива преступлений.
В жалобах в КС заявители утверждают (практически то же, что и Б. В. Волженкин), что
оспариваемые ими нормы УК допускают повторное возложение уголовной ответственности за одно и то
же преступление, что выражается в усилении наказания по причине наличия у лица непогашенной или
неснятой судимости и в двойном учете самого факта судимости — как квалифицирующего признака
состава преступления и как обстоятельства, отягчающего наказание, в связи с чем нарушается и
принцип равенства всех перед законом и судом, а поэтому эти нормы не соответствуют Конституции
Российской Федерации, ее ст. 2, 17 (ч. 1 и 2), 18,19,45 (ч. 2). 46 (ч. 1 и 2), 49 (ч. 3), 50 (ч. 1 и 3), 54 (ч. 1), 55
(ч.2 и 3), и 123 (ч. 3).
Попав А. Указ. соч.
479
В п. 1 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации «По делу о проверке
конституционности положений Уголовного кодекса Российской Федерации, регламентирующих правовые
последствия судимости лица, неоднократности и рецидива преступлений, а также пунктов 1—8
постановления Государственной Дума от 26 мая 2000 года «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием
Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» в связи с запросом Останкинского
межмуниципального (районного) суда города Москвы и жалобами ряда граждан» от 19 марта 2003 г.
говорится следующее: «Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения
статей 16,18,68, пункта «н» части второй статьи 105, пункта «в» части третьей статьи 111 и пункта «в»
части третьей статьи 158 Уголовного кодекса Российской Федерации в части, касающейся
регламентации уголовно-правовой квалификации преступления и назначения за него наказания при
наличии у лица, совершившего это преступление, непогашенной или неснятой судимости, в том числе в
случаях неоднократности и рецидива преступлений, поскольку, по смыслу указанных положений, ими не
допускается повторное осуждение и наказание за преступление, за которое лицо уже было осуждено, а
также двойной учет имеющейся у лица судимости одновременно при квалификации преступления и
назначения наказания.
Этим не исключается право федерального законодателя — при соблюдении закрепленных
Конституцией Российской Федерации гарантий личности в ее публично-правовых отношениях с
государством — установить иное регулирование судимости, неоднократности и рецидива преступлений
и их уголовно-правовых последствий»828.
Несмотря на правовую позицию Конституционного Суда РФ по этому вопросу, Федеральным законом
«О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» от 8 декабря 2003 г.
из УК исключены категория неоднократности преступлений, все указания на неоднократность и
судимость как квалифицирующие признаки, дана новая формулировка понятия совокупности
преступлении, определены иные, чем прежде, правовые условия назначения
Пк
Собрание законодательства РФ. 2003. № 14. Ст. 1302.
480
наказания при рецидиве преступлений. Федеральным законом от 21 июня 2004 г. понятие
совокупности преступлений снова изменено.
Реформирование множественности преступлений и ее правовых последствий не привело к
ожидаемому упрощению уголовного законодательства и расширению в нем реализации принципа
справедливости, повлекло за собой новые противоречия в законодательстве и отрицательные
последствия прикладного характера, в частности чрезвычайно усложнило процессуальную
деятельность дознавателей, следователей, судей, что убедительно показано Р. Галиакбаровым и В.
Соболевым829.
С учетом нового подхода к пониманию совокупности преступлений по уголовному праву России
ныне следует различать следующие ее виды:
а) совокупность преступлений, подпадающих под одну и ту
же статью УК;
б) совокупность преступлений, подпадающих под различные
статьи (или части статьи) Особенной части УК.
Эти виды совокупности могут проявляться в форме реальной и идеальной совокупности
преступлений. Примером реальной совокупности преступлений, подпадающих под одну и ту же
статью Особенной части УК, является содеянное Рогожиным, который в течение января и февраля
2004 г. в городе Н. совершил 11 квартирных краж, похищенные ценности за бесценок продавал
случайным покупателям на рынке города, а вырученные деньги расходовал на приобретение
наркотиков либо покупку продуктов питания.
Реальная совокупность преступлений, подпадающих под различные статьи (или части статьи)
УК, содержится в содеянном Мухиным, который, будучи в состоянии опьянения, встретил на улице
возвращавшуюся в вечернее время с работы гражданку И., увидел у нее висевший на металлической
цепочке желтого цвета сотовый телефон, сорвал его и бросился убегать, а будучи задержанным
нарядом милиции, оказал сотрудникам милиции сопротивление, применив к ним насилие, опасное
для жизни и здоровья. Его действия квалифицированы по совокупности ч. 1 ст. 161 и ч. 2 ст. 318 УК
РФ.
*:ч Галиакбаров Р.. Соболев В. Уголовный кодекс РФ: поправки с пробелами // Уголовное право. 2004. № 2. С. 15-17.
31 Заказ №457
481
Реальную совокупность преступлений образуют как случаи, когда каждое из совершенных
преступлений является оконченным преступным деянием, так и тогда, когда одно из них является
приготовлением к тяжкому или особо тяжкому преступлению либо покушением на преступление, а также
когда лицо в одном случае является исполнителем преступления, а в другом либо в обоих случаях —
подстрекателем, пособником или организатором преступления.
Идеальная совокупность, согласно ч. 2 ст. 17 УК, определяется как одно действие (бездействие),
содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями данного УК. Она
имеет место как тогда, когда лицом одним действием (бездействием) совершается два или более
преступлений, предусмотренных различными статьями (частями статьи), так и тогда, когда им
совершается два либо более преступлений, предусмотренных одной и той же статьей Особенной части
УК.
Примером идеальной совокупности является половое
сношение,
совершенное
лицом,
достигшим
восемнадцатилетнего возраста и знавшим о наличии у него венерического заболевания, с лицом,
заведомо не достигшим шестнадцатилетнего возраста, повлекшее за собой заражение потерпевшей
венерическим заболеванием. Содеянное при таких обстоятельствах подлежит квалификации по
совокупности ч. 2 ст. 121 и ст. 134 УКРФ.
Идеальная совокупность преступлений, предусмотренных одной и той же статьей либо одной и той
же частью статьи Особенной части УК, имеется, например, при производстве аборта нескольким
женщинам в одном и том же месте и в одно и то же время лицом, не имеющим высшего медицинского
образования соответствующего профиля. Искусственное прерывание беременности у каждой
потерпевшей подлежит самостоятельной квалификации по ч.1 ст. 123 УК РФ. Виновному (виновной) в
таком случае назначается отдельно наказание за каждый эпизод незаконного производства аборта по ч.1
ст. 323 УК РФ, а окончательное наказание назначается по совокупности этих преступлений путем
поглощения менее строгого наказания более строгим либо путем частичного или полного сложения
назначенных наказаний. При этом окончательное наказание не может превышать более чем
482
наполовину максимальный срок или размер наказания, предусмотренного за наиболее тяжкое из
совершенных преступлений.
Наиболее строгим видом наказания, согласно санкции ч.1 ст. 123 УК РФ, являются исправительные
работы, а максимальным размером этого наказания два года исправительных работ. Вправе ли суд в
соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ назначить наполовину свыше, т. е. до трех лет? Толкование положений
ч. 2 ст. 69 УК во взаимосвязи с положениями ч. 2 ст. 70 УК, в которой сказано, что окончание наказание
по совокупности приговоров в случае, если оно менее строгое, чем лишение свободы, не может
превышать максимального срока или размера, предусмотренного для данного вида наказания Общей
частью УК, дает основание для вывода, что окончательное наказание по совокупности преступлений в
данном случае не может превышать двух лет исправительных работ.
Однако если производство аборта хотя бы у одной из потерпевших повлекло по неосторожности ее
смерть или тяжкий вреда здоровью, содеянное подлежит квалификации по совокупности ч.1 и 3 ст. 123
УК РФ. В первом и во втором случаях виновному должно быть назначено наказание отдельно за каждый
эпизод незаконного производства аборта, а окончательное наказание — по правилам о совокупности
преступлений (ст. 69 УК РФ).
Итак, анализ норм уголовного закона позволяет сформулировать следующее.
Отличительный признак реальной совокупности — разновременность совершаемых преступных
деяний (т. е. преступления совершаются разными действиями и (или) бездействием; например, лицо
совершает кражу, а спустя определенное время — убийство).
Идеальная совокупность характеризуется совершением нескольких преступлений одним деянием
(действием или бездействием), т.е. отсутствует признак разновременности.
§ 5 Рецидив преступлений
В УК РФ 1996 г. нашла закрепление научная концепция легального рецидива. Рецидивом
преступлений признается
483
совершение умышленного преступления лицом, имеющим судимость за ранее совершенное
умышленное преступление (ч.1 ст. 18). УК 1996 г. различает рецидив, опасный рецидив и особо опасный
рецидив преступлений. Рецидив преступлений, признаки которого описываются в ч. 1 ст. 18 УК, в
литературе называют простым, иногда — обыкновенным.
Рецидив претерпел существенные изменения, которые заключаются в следующем.
Во-первых, хотя дефинитивная норма, изложенная в ч. 1 ст. 18 УК РФ не изменилась, но с учетом ч. 4 ст.
18 УК РФ объем рецидива уменьшился за счет п. «а», «в», согласно которым не учитываются судимости
за умышленные преступления небольшой тяжести и судимости за преступления, осуждение за которые
признавалось условным либо по которым предоставлялась отсрочка исполнения приговора, если условное
осуждение или отсрочка исполнения приговора не отменялись (ч. 3-5 ст. 74, ч. 2, 4 ст. 82 УК РФ) и лицо
не направлялось для отбывания наказания в места лишения свободы. По нашему мнению, рецидив
отражает степень общественной опасности личности и поэтому сужение его объема может быть
обоснованно тем, что законодатель оценивает наиболее опасные варианты предшествующего
преступного поведения.
Анализируя понятие рецидива преступлений, можно выделить следующие его признаки:
— количественные, аналогичные совокупности
преступлений;
— качественные:
а) совершение только умышленных тождественных,
однородных или разнородных преступлений;
б) последовательность и разновременность их совершения;
в) наличие непогашенной или неснятой судимости за ранее
совершенное умышленное преступление средней тяжести,
тяжкое или особо тяжкое в совершеннолетнем возрасте при
условии, что осуждение за них не признавалось условным и не
предоставлялась отсрочка исполнения приговора. Исключение
составляет условное осуждение или отсрочка исполнения
приговора, которые отменялись, и лицо направлялось для
отбывания наказания в места лишения свободы.
Некоторые ученые-криминалисты считают, что одним из
484
признаков рецидива является отбытие лицом наказания830 или хотя бы части его831. С данной позицией
трудно согласиться, ибо лицо считается судимым со дня вступления в законную силу обвинительного
приговора суда независимо от факта отбытия наказания. Следовательно, рецидив могут образовывать
преступления, совершенные после вступления в законную силу обвинительного приговора суда и до
момента погашения или снятия судимости. Также нельзя согласиться с мнением, что рецидив может
возникнуть с момента осуждения лица, т. е. с момента провозглашения приговора832. Одним из признаков
рецидива является совершение только умышленных преступных деяний, поэтому мы не согласны с
мнением некоторых авторов, которые относят совершение неосторожных преступлений при наличии
судимости за неосторожные или умышленные преступления к рецидиву833. Нормы уголовных законов не
требуют расширительного толкования, в них чётко указывается на умышленный характер всех
преступных деяний. Иная трактовка данных норм будет способствовать нарушению принципа
законности. Если признать при совершении неосторожных преступлений рецидив, то это приведет к
изменению в назначении за них наказания, что недопустимо. Вышеизложенную позицию можно учесть,
если под рецидивом понимать не легальный рецидив, чётко регламентированный уголовными
кодексами, а криминологический (фактический), под которым понимается любое совершение одним
лицом двух или более преступлений. Но уголовно-правовые последствия рецидива в данном случае
применяться не могут.
Изучение рецидива немыслимо без исследования его видов. Необходимо выделить законодательные
и незаконодательные (разработанные доктриной уголовного права) виды рецидива. УК РФ воспринял
рекомендацию Модельного кодекса по делению рецидива на простой (см. ранее законодательное
""Уголовное право Российской Федерации. Общая часть / Под ред. Р. Р.
Галиакбарова. С. 18.
'Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.
И. Бойко. Ростов н/Д.. 1996. С. 75.
юг
Уголовное право. Общая часть / Отв. ред. И. Я. Козаченко, 3. А. Незнамова.
С. 302.
833
Уголовное право. Общая часть: Учебник / Отв. ред. Н. И. Ветров. Ю. И.
Ляпунов. М.. 1997. С. 156.
83
485
определение рецидива), опасный и особо опасный. Основными критериями такого деления являются:
категории преступлений, за которые имеется судимость, и категории вновь совершенных преступных
деяний, количество преступлений как ранее совершенных, так и новых, вид наказания за преступления и
др.
Российский уголовный закон с декабря 2003 г. несколько изменил правовую регламентацию видов
рецидива. Законодатель, оставив для определения видов термины «опасный рецидив» и «особо опасный
рецидив», полностью изменил их содержание, за исключением единственной нормы, воспроизведенной в
п. «б» ч. 3 ст. 18 УК РФ, где особо опасный рецидив признается при совершении лицом особо тяжкого
преступления, если ранее оно осуждалось за особо тяжкое преступление. При установлении видов
рецидива во многих случаях предлагается учитывать либо совершение преступлений, за которые лицо
осуждается к реальному лишению свободы (п. «а» ч. 2 ст. 18 УК РФ), либо наличие судимости за
преступления, к которым лицо ранее осуждалось к реальному лишению свободы (п. «б» ч. 2 ст. 18 УК
РФ), либо и то и другое одновременно (п. «а» ч. 3 ст. 18 УК РФ).
Введение в норму о рецидиве понятия «реальное лишение свободы» порождает ряд
неопределенностей.
1. Необходимо отметить, что в действующем уголовном законодательстве нет подразделения
лишения свободы на реальное и нереальное, есть лишь ст. 56 УК РФ «Лишение свободы на
определенный срок» и ст. 57 УК РФ «Пожизненное лишение свободы». Только проанализировав ст. 73
УК РФ, в которой отмечается, что, «если, назначив лишение свободы, суд придет к выводу о
возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания, он постановляет считать
назначенное наказание условным», идею законодателя можно понять, и даже в этом случае, пользуясь
формулировкой ч. 1 ст. 73 УК РФ, термин «реальное лишение свободы» лучше заменить на «лишение
свободы с его реальным отбытием».
2. Можно ли считать, что лицо осуждается за преступление к «реальному лишению свободы», если
при вынесении приговора ему назначили условное осуждение, а потом его отменили и постановили
исполнить наказание? Предполагается, что решение поставленного вопроса будет зависеть от
486
применения положений п. «в» ч. 4 ст. 18 УК РФ, а именно в случае отмены условного осуждения и
направлении лица для отбытия наказания в места лишения свободы независимо от оснований отмены
(систематическое или злостное неисполнение обязанностей (ч. 3 ст. 74 УК РФ) или совершение нового
умышленного преступления (ч. 4, 5 ст. 74 УК РФ)) лицо признается осужденным к реальному лишению
свободы.
Прокомментируем возможные варианты признания или отсутствия в содеянном рецидива при
отмене условного осуждения.
1. Если условное осуждение за умышленное преступление любой категории, помимо небольшой
тяжести, отменяется в порядке ч. 3 ст. 74 УК РФ, а затем лицо в период судимости совершает
умышленное преступление, налицо рецидив, а вид его зависит от категории и количества совершенных
преступлений.
2. Если условное осуждение отменяется в порядке ч. 4 ст. 74 УК РФ, что касается совершения во
время испытательного срока умышленных преступлений небольшой тяжести, или ч. 5 ст. 74 УК РФ —
совершение умышленных преступлений средней тяжести, а также тяжких и особо тяжких преступлений,
то на основании п. «в» ч. 4 ст. 18 в содеянном будет установлен рецидив.
3. Если в момент течения испытательного срока за умышленное преступление лицо совершило
умышленное преступление небольшой тяжести и суд на основании ч. 4 ст. 74 УК РФ придет к выводу о
сохранении условного осуждения, рецидив отсутствует.
В литературе остаются дискуссионными вопросы о том, к какому виду наказания (лишению свободы
или иному) лицо должно быть осуждено за прежде совершенное умышленное преступление для
признания наличия рецидива преступлений при совершении этим же лицом нового преступления и
требуется ли для этого частичное или полное отбытие назначенного наказания.
Как нам представляется, по смыслу ч. 1 ст. 18 УК РФ для признания простого (обыкновенного)
рецидива не имеет значения вид наказания, назначенного за предшествующее и за вновь совершенное
умышленное преступления. Однако для признания наличия опасного и особо опасного рецидива
487
преступлений правовое значение имеет то, назначено ли было осужденному реальное лишение свободы
за предшествующее и вновь совершенное преступления.
Согласно ч. 2 ст. 18 УК, рецидив преступлений признается опасным: а) при совершении лицом
тяжкого преступления, за которое оно осуждается к реальному лишению свободы, если ранее это лицо
два или более раз было осуждено за умышленное преступление средней тяжести к лишению свободы; б)
при совершении лицом тяжкого преступления, если ранее оно было осуждено за тяжкое или особо тяжкое
преступление к реальному лишению свободы.
В ч. 3 ст. 18 УК РФ указывается, что рецидив преступлений признается особо опасным: а) при
совершении лицом тяжкого преступления, за которое оно осуждается к реальному лишению свободы, если
ранее это лицо два раза было осуждено за тяжкое преступление к реальному лишению свободы; б) при
совершении лицом особо тяжкого преступления, если ранее оно два раза было осуждено за тяжкое
преступление или ранее осуждалось за особо тяжкое преступление.
Вопрос о том, требуется ли для признания рецидива преступлений полное или хотя бы частичное
отбытие осужденным наказания за предшествующее преступление, в литературе решается
неоднозначно. Одними авторами пропагандируется точка зрения, согласно которой наличие рецидива
преступлений признается независимо от того, отбывал осужденный или не отбывал назначенное судом
наказание834.
Сторонники другой научной позиции считают, что для признания рецидива преступлений требуется
полное либо частичное отбытие назначенного судом наказания по предыдущему приговору суда835. В
обоснование такого подхода к решению данного вопроса ссылаются на то, что признание рецидива
преступлений предполагает особенную закоренелость осужденного, его неисправимость. Если же
наказание хотя и назначалось, но не было обращено к исполнению, говорить о неисправимости
осужденного преждевременно. Поэтому якобы
8.4
Коротких Н. Судимость как признак рецидива преступлений // Законность
2005. № 1. С. 3"'-39; КоломытцевН. А. Особо опасный рецидив преступлений
и борьба с ним. М., 1999. С. 9.
8.5
Агаев И. Б. Рецидив в системе множественности преступлений. М., 2002. С.
21,23-25,34-37.
488
наличие рецидива преступлении следует признавать только тогда, когда лицо действительно отбывало
назначенное судом наказание836. Первая точка зрения нам представляется наиболее убедительной и
перспективной.
С учетом нормативно-правовой базы УК РСФСР 1960 г. в доктрине различали общий рецидив и
специальный рецидив, а также рецидив аналогичных преступлений. Ныне такое деление рецидива
утратило уголовно-правовые последствия, однако сохраняет криминологическое значение. В литературе
также выделяют так называемый пенитенциарный рецидив, под которым понимают повторное
осуждение лица к лишению свободы. По числу прежних судимостей выделяют однократный и
многократный рецидивы. Различают также фактический и криминологический рецидивы857.
Согласно ч. 4 ст. 18 УК РФ при признании рецидива преступлений не учитываются: а) судимости за
умышленные преступления небольшой тяжести; б) судимости за преступления, совершенные лицом в
возрасте до восемнадцати лет; в) судимости за преступления, осуждение за которые признавалось
условным либо по которым предоставлялась отсрочка исполнения приговора, если условное осуждение
или отсрочка исполнения приговора не отменялись и лицо не направлялось для отбывания наказания в
места лишения свободы; г) судимости, снятые или погашенные в порядке, предусмотренном ст. 86 УК
РФ. При признании рецидива преступлений не должны также учитываться судимости, возникшие у
лица в связи с осуждением за пределами России (в том числе в странах Содружества Независимых
Государств). Рассмотрим эти обстоятельства более подробно.
Согласно ч. 4 ст. 18 УК РФ (в редакции ФЗ от 8 декабря 2003 г.), при признании рецидива
преступлений не учитываются судимости за умышленные преступления небольшой тяжести. Согласно ч.
2 ст. 15 УК РФ, преступлениями небольшой тяжести признаются умышленные и неосторожные деяния,
за совершение
которых
максимальное
наказание,
*'6 Шляпочников А. А. Некоторые вопросы борьбы с преступностью // Советская юстиция. 1957. № 3. С. 41; Шаргородский Л/.
Д. Наказание по советскому уголовному праву. М, 1958. С. 43 и ел.
8,7
Обзор научных взглядов по этим вопросам см.: Коломытцев Н. А. Указ. соч. С. 9 и ел.
489
предусмотренное уголовным Кодексом, не превышает двух лет лишения свободы. Закрепление в УК
правила не учитывать при признании рецидива судимости за умышленные преступления небольшой
тяжести вряд ли можно считать криминологически обоснованным и полезным. Эта новелла способна
лишь привести к улучшению статистических показателей уровня рецидива в стране, однако не может
повлечь за собой улучшение криминальной ситуации, кроме того, затруднит криминологические
наблюдения за динамикой рецидива в стране за тот или иной период времени. Уголовное
законодательство зарубежных стран не знает подобного подхода. Во многих зарубежных странах
устанавливается повышенная уголовная ответственность не только за рецидив преступлений, но и за
рецидив уголовных проступков (правонарушений).
Не учитываются судимости за преступления, совершенные в несовершеннолетнем возрасте. Это
правило нам представляется также теоретически и криминологически неубедительным, поскольку
предполагает отсутствие в стране рецидивной преступности несовершеннолетних. Между тем,
игнорировать наличие рецидивной преступности несовершеннолетних вряд ли разумно и перспективно.
Среди осужденных несовершеннолетнего возраста в 1997 г. 13,9 % имели неснятую и непогашенную
судимость (кроме того, 2,9% их оказались со снятой и погашенной судимостью, а всего фактически
судившихся было 16,8 %; в 1998 г. — 13,9% (2,9% и 16,8 %); в 1999 г. — 13,9 % (2,9 % и 16,8%); в 2000
г. - 13,1% (4,7% и 17,8%); в 2001 г. —10,7% (8,2% 18,9%); в 2002 г. — 9,2% (соответственно 11,1%. и
20,3%)838.
Кроме того, нельзя не учитывать то обстоятельство, что преступность в нашей стране «молодеет».
Так, в 1995 г. за совершение общественно опасных деяний до достижения возраста, с которого возможна
уголовная ответственность, в органы внутренних дел было доставлено 89 тыс. подростков, в 1996 г. —
85,4; в 1997 г. — 85,7; в 1998 г. — 88,9; в 1999 г.—92,3; в 2000 г. — 81,1; в 2001 г. — 79,2 и в 2002 г. — 66,0
тыс. человек839.
8,|
> Преступность и правопорядок в России. Статистический аспект. 2003.
С.31.
8Ы
Там же. С. 31
490
Наукой уголовного права и криминологией давно подмечено, что рецидивисты становятся на путь
преступлений еще в несовершеннолетнем возрасте или в первые годы после наступления
совершеннолетия840.
Рецидив
преступлений
несовершеннолетних
имеет
ту
же
социально-психологическую природу, и ему следовало бы придавать уголовно-правовое значение,
однако менее серьезное, чем рецидиву взрослых преступников.
С учетом названных выше обстоятельств рецидив преступлений несовершеннолетних целесообразно
предусмотреть в УК, закрепив это в главе 14 «Особенности уголовной ответственности и наказания
несовершеннолетних». Такие предложения уже высказывались и другими авторами.
Мы считаем, что было бы разумно судимости за совершение преступлений в несовершеннолетнем
возрасте учитывать при признании простого (обыкновенного) и опасного рецидива преступлений, но не
учитывать их при признании рецидива особо опасным, а также установить менее жесткие правовые
последствия рецидива преступлений несовершеннолетних.
Подводя итог анализа норм российского уголовного закона о видах рецидива, хотелось бы отметить,
что на момент совершения преступления лицо не может быть уверено в наличии в содеянном рецидива
и его вида (ч. 1 ст. 18, п. «а» ч. 2 ст. 18, п. «а» ч. 3 ст. 18 УК РФ), ибо это будет зависеть от
обвинительного приговора суда. Но если УК РФ в редакции до 21 ноября 2003 г. содержал нормы,
позволяющие суду по своему усмотрению в зависимости от назначения лишения свободы определять
опасный или особо опасный рецидив (см. п. «а» ч. 2 ст. 18, п. «а» ч. 3 ст. 18 УК РФ), то УК РФ в
редакции от 21 ноября 2003 г. расширяет судейское усмотрение и в определении простого рецидива (ч. 1
ст. 18 УК РФ), так как было ранее отмечено, что если суд придет к выводу о сохранении условного
осуждения за предыдущее преступление, то на основании п. «в» ч. 4 ст. 18 УК РФ рецидива в содеянном
может и не быть.
Такой подход законодателя спорен, но все же он свидетельствует о том. что рецидив характеризует
степень общественной опасности личности и должен влиять только на
*4П Криминология / Пол ред. Н. Ф. Кузнецовой, Г. М. Миньковского. М. 1994. С. 338-339.
491
индивидуализацию наказания,
квалифицирующие признаки.
а
не
на
дифференциацию
уголовной
ответственности
через
В теории уголовного права для деления рецидива на виды используется такой критерий, как характер
преступных деяний. Так, ученые по данному основанию выделяют два вида рецидива: общий и
специальный. Общий рецидив характеризуется совершением лицом, имеющим судимость за
умышленное преступление, любого другого умышленного преступления. Трактовка специального
рецидива несколько отличается у различных криминалистов. Так, Г. Г. Криволапов предлагает под
специальным рецидивом считать повторное совершение (после осуждения за первое) не любого
умышленного преступления, а определенного, что, в свою очередь, подразделяет этот рецидив на
повторное совершение тождественных, однородных и разнородных преступлений841. А. А Примаченок
отмечает, что специальный рецидив — это совершение лицом, имеющим судимость или неотбытое
наказание, аналогичного или сходного преступления842.
Думается, что для признания рецидива специальным достаточно совершения любых двух
тождественных или однородных умышленных преступлений при наличии судимости за одно из них.
В науке уголовного права выделяют также однократный (простой) и многократный (сложный)
рецидив. Под однократным рецидивом следует понимать совершение умышленного преступления при
наличии лишь одной судимости за умышленное преступление. Под многократным — совершение
умышленного преступления при наличии нескольких судимостей за ранее совершенные умышленные
преступления.
В доктрине можно встретить также определение пенитенциарного рецидива, под которым понимают
«совершение лицом нового преступления во время отбывания наказания в виде лишения свободы»843.
Предложенные классификации рецидива преступлений
841
Уголовное право. Общая часть /Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова.
С. 156.
842
Прицаченок А. А. Уголовное право Республики Беларусь. Общая часть.
Минск, 2003. С. 47.
84
' Словарь по уголовному праву. С. 526.
492
позволяют установить определенную степень и характер общественной опасности видов рецидива, а
также определить особенности дифференциации уголовной ответственности и индивидуализацию
наказания.
§ 6 Совокупность приговоров
И, наконец, следующая форма множественности преступлений, не получившая законодательного
оформления в рамках генерального института преступления и в отличие от УК Республики Беларусь (ч.
J ст. 73) даже не имеющая легального определения, — это совокупность приговоров, уголовно-правовые
последствия которой изложены в ст. 70 УК РФ.
В учебных программах, в учебниках и курсах по Общей части уголовного права России совокупность
приговоров не упоминается в качестве вида множественности преступлений844. О совокупности
приговоров как виде множественности преступлений не говорится и в большинстве других работ,
посвященных множественности преступлений845. Пожалуй, в этом отношении исключением являются
суждения М. Н. Становского и автора соответствующей главы учебника по Общей части уголовного
права по редакцией Н. И. Ветрова846. Хотя в этих работах указывается на совокупность приговоров как
разновидность повторения преступлений, однако она не рассматривается в качестве самостоятельного
вида множественности преступлений. Совокупность приговоров не упоминается в качестве вида
множественности преступлений и в докторской диссертации Т. Г. Черненко847. При таком подходе
проблема множественности преступлений обедняется.
844
См.: Галиакбаров Р. Р. Уголовное право. Общая часть. С. 235-255; Наумов А. В. Указ. соч. С. 332 -342; Уголовное право
Российской Федерации. Общая часть / Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. С. 285 -299; Уголовное право России. Общая часть / Под
ред. А. Н. Игнатова и Ю. А. Красикова. М., 1998. С. 258 — 273; Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой
и И. М. Тяжковой. Т. 1.С. 497 -527.
845
См.: ПинчукВ. И. Множественность преступлений. СПб., 1999; Бажанов
М. И. Указ. соч.
846
См.: Становский М. Н. Указ. соч. СПб., 1999. С.303; Уголовное право.
Общая часть. М.. Закон и право. 1999. С. 78-82.
84
~ Черненко Т. Г. Множественность преступлений по российскому уголовному праву: Авторсф. дисс. ... докт. наук. Томск. 2001. С.
8-9.
493
Выделение совокупности приговоров в отдельную форму множественности преступлений вполне
обоснованно, ибо понятиями «совокупность преступлений» и «рецидив преступлений» не охватываются
все возможные варианты совершения двух или более преступных деяний одним лицом. Так, совершение
лицом любого преступления после вынесения приговора за предыдущее преступное деяние, но до
вступления его в законную силу не образует совокупности преступлений, так как отличительным
признаком последней является совершение преступлений до вынесения приговора, и не образует
рецидив, так как он связан с судимостью, а именно с моментом вступления в законную силу
обвинительного приговора суда. Рецидивом не охватываются также многочисленные варианты
совершения преступлений после вступления в законную силу приговора, например совершение
неосторожного преступления при отбывании наказания за умышленное и наоборот; совершение
умышленного преступления при отбывании наказания за умышленное преступление небольшой
тяжести; совершение умышленного преступления при наличии судимости за умышленное преступление,
совершенное лицом в возрасте до 18 лет. Вышеизложенное позволяет констатировать наличие отдельной
формы множественности — совокупности приговоров, которую следует определить как совершение
любого преступления после вынесения обвинительного приговора за ранее совершенное (-ые)
преступление(-ия), но до полного отбытия за них наказания. Данное определение следует закрепить в
виде дефинитивной нормы ст. 17(1) «Совокупность приговоров».
Известно, что значительное число осужденных новое преступление совершает во время отбывания
наказания по предыдущему приговору или в течение испытательного срока при условном осуждении
(иногда при отсрочке отбывания наказания в порядке ст. 82 УК РФ), а также в течение неотбытого
наказания при условно-досрочном освобождении и т. п.
Так, во время отбывания наказания либо в течение испытательного срока в 1997 г. в нашей стране
новое преступление совершили 37,6% осужденных от их общего
494
числа; в 1998 г. — 38,7 %; в 1999 г. — 41% и в 2000 г. — 38,8% осужденных848.
Понятие совокупности приговоров в качестве вида множественности пока не раскрыто ни уголовным
законодательством, ни в разъяснениях Пленума Верховного суда Российской Федерации849. Это,
вероятно, связано с тем, что многие годы доктриной отечественного уголовного права совокупность
приговоров отождествлялась с рецидивом преступлений, а специальные правила назначения наказания при
рассматриваемом виде повторения преступлений хотя и содержались в уголовном законодательстве
царского времени, в УК России советского и постсоветского периода, однако подобного нынешнему
наименования этому виду множественности преступлений до УК 1996 г. в законе не давалось.
Совокупность приговоров нельзя отождествлять с рецидивом преступлений, так как эти понятия
совпадают (или совмещаются) лишь частично. Совокупность приговоров, например, не совмещается с
рецидивом преступлений тогда, когда после вынесения обвинительного приговора с назначением
наказания за совершение умышленного деяния в несовершеннолетнем возрасте лицо совершает новое
умышленное преступление до полного отбытия назначенного наказания после достижения им
восемнадцатилетнего возраста. Совмещения совокупности приговоров с рецидивом преступлений также
не происходит и в том случае, когда после вынесения приговора за совершение умышленного
преступления в совершеннолетнем возрасте до отбытия назначенного наказания лицо учиняет новое
преступление по неосторожности, а также и в иных случаях повторения преступлений850. При наличии
ныне законодательного определения понятия рецидива преступлений (ст. 18 УК) недопустимо далее
отождествлять совокупность приговоров
848
См.: Преступность и правонарушения — (1996-2000): Статистический
сборник. М., 2001. С. 159.
! w
" В дальнейшем Верховного Суда РФ. если не сказано иначе.
?!0
См.: Чернова Т., Малков В. Назначение наказания по совокупности
приговоров // Российская юстиция. 1999. Л» 10. С.46 - 48: Кузнег^ова Н. В.,
Маков В. 17. Назначение наказания при множественности преступлений. /
Вестник Удмуртского университета. 1999. Л» 6. С. 10 - 11.
495
с рецидивом преступлений, поскольку по содержанию совокупность приговоров более широкое
понятие, чем рецидив преступлений. Понятием совокупности приговоров ныне охватываются не только
случаи рецидива, т. е. совершение до полного отбытия наказания по предыдущему приговору
умышленного преступления лицом, имеющим судимость, учитываемую при признании рецидива, но и
совершение преступления до полного отбытия наказания по предыдущему приговору лицом, имеющим
судимость, которая не учитывается при признании рецидива, а также совершение преступления лицом
после вынесения (провозглашения) приговора, но до вступления его в законную силу, т. е. при
отсутствии у Лица судимости за прежде совершенное преступление.
Поэтому повторение одним и тем же лицом преступлений при указанных выше обстоятельствах (при
отсутствии в доктрине уголовного права и законодательстве более удачного названия) следует именовать
совокупностью приговоров.
В ст. 70 УК под заголовком «Назначение наказания по совокупности приговоров» предусматривается
следующее:
1. При назначении наказания по совокупности приговоров к
наказанию, назначенному по последнему приговору суда,
частично или полностью присоединяется неотбытая часть
наказания по предыдущему приговору суда.
2. Окончательное наказание по совокупности приговоров в случае, если оно менее строгое, чем
лишение свободы, не может превышать максимального срока или размера, предусмотренного для
данного вида наказания Общей частью настоящего Кодекса.
3. Окончательное наказание по совокупности приговоров в виде лишения свободы не может
превышать тридцати лет.
4. Окончательное наказание по совокупности приговоров должно быть больше как наказания,
назначенного за вновь совершенное преступление, так и неотбытой части наказания по предыдущему
приговору суда.
5. Присоединение дополнительных видов наказаний при назначении наказания по совокупности
приговоров производится по правилам, предусмотренным ч.4 ст. 69 настоящего Кодекса.
Подобная редакция ст. 70 УК не дает полного представления о содержании понятия совокупности
приговоров, а говорит лишь о порядке и пределах назначения наказание
496
при данном виде множественности преступлений, т. е. вновь оставляет место для неоднозначного
толкования доктриной и судебной практикой данной категории уголовного права.
Рассматривая вопрос о практике назначения судами уголовного наказания, Пленум Верховного
Суда РФ в постановлении от 11 июня 1999 г. эту проблему оставил без разрешения851. Вместе с тем,
в п. 31 названного постановления Пленума не указано на утрату действия разъяснений Пленума
Верховного Суда СССР «О практике назначения наказания при совершении нескольких
преступлений и по нескольким приговорам» от 31 июля 1981 г.852 Это дает основание полагать, что
Пленум Верховного Суда РФ по рассматриваемому вопросу разделяет правовую позицию бывшего
Пленума Верховного Суда СССР, изложенную в п. 9 его постановления от 31 июля 1981 г.
Сторонники иного взгляда по данному вопросу утверждают, что если новое преступление
осужденным совершено после вынесения приговора и вступления его в законную силу, то имеет место
совокупность приговоров, а, когда оно совершено после вынесения приговора, но до вступления его
в законную силу, имеет место совокупность преступлений853.
В новейшей литературе эту точку зрения защищают М. Н. Становский, Е. Ю. Жинкина и др. В
обоснование своей научной позиции М. Н. Становский, например, указывает на то, что лицо,
осужденное за совершение преступления, считается судимым со дня вступления приговора в
законную силу и до момента погашения или снятия судимости. Следовательно, юридическое
значение приговора наступает не в момент его провозглашения, а со дня вступления в законную силу.
Только с этого времени наступают правовые последствия, порожденные приговором, а поэтому
правила ст. 70 УК должны применяться лишь тогда,
851
См.: Сборник постановлений Пленумов Верховного суда Российской Федерации (СССР, РСФСР) по уголовным
делам. М, 2000. С. 72-84. ?5: См.: Там же. С.60-66.
1,51
См.: Мацнев Н. И. Множественность преступлений ' Уголовное право на современном этапе: проблемы преступления и
наказания. СПб., 1992. С. 341; Кафиров М. Т. Указ. соч. С. 218 - 219; Тарбагаев А. Н.. Кропачев Н. М.. Бойцов А. И.
Судимость и ее уголовно-правовое значение /■' Вестник ЛГУ. Сер. 6. Вып. 2 (13). 1990. С. 88 - 89; Колл. авт.: Уголовный
закон. Опыт теоретического моделирования. М., 1987. С. 168.
32 Заказ № 457
497
когда новое преступление совершено после вступления предыдущего приговора в законную силу854.
Такие же аргументы приводит Е. Ю. Жинкина. Она вместе с тем, рекомендует дополнить УК РФ ст.
171 , в которой предлагает установить, что «совокупностью приговоров признается вынесение нового
приговора лицу, в отношении которого имеется вступивший в законную силу приговор, по которому не
отбыто полностью основное и (или) дополнительное наказание, либо в период испытательного срока при
условном осуждении, а равно в течение неотбытой части наказания при условно-досрочном
освобождении».
Она рекомендует также реформировать ст. 17 УК РФ, указав в ней, что «совокупностью
преступлений признается совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными
статьями или частями статьи настоящего Кодекса, ни за одно из которых лицо не было осуждено
вступившим в законную силу приговором суда»855.
При предлагаемом подходе к отграничению совокупности приговоров от совокупности преступлений
приоритет отдается формальному моменту, а не существу криминальной ситуации. Лицо, в отношении
которого с соблюдением установленной процессуальным законом процедуры состоялось судебное
разбирательство, судьями (судьей) обсужден, составлен и подписан обвинительный приговор с
назначением наказания и которое во время либо после провозглашения приговора совершает новое
преступление, вряд ли может считаться менее опасным и заслуживающим менее строгих правил
назначения наказания, чем то лицо, которое, при прочих равных условиях, совершает преступление
после вступления приговора в законную силу.
Повышенная опасность личности виновного, совершающего новое преступление во время либо после
провозглашения приговора, но до вступления его в законную силу, а также и после вступления этого
приговора в законную силу, не становится меньшей либо большей от формального момента — вступил
или не вступил провозглашенный приговор в
854
См.: Становский М. Н. Указ. соч. С. 360 - 361.
См.: Жинкина Е. Ю. Назначение наказания по совокупности преступлении
и совокупности приговоров: Автореф. дисс. ... канд. наук. Краснодар, 2002.
Сб. 12-13.
855
498
законную силу. Осужденный к тому же нередко вообще не осведомлен о том конкретном моменте, с
которого приговор в отношении его считается вступившим в законную силу. Поэтому при решении
данного дискуссионного вопроса приоритетное значение формальному признаку, вступил или не вступил
приговор в законную силу, придавать неразумно и нецелесообразно.
Не соответствуют закону утверждения М. Н. Становского и Е. Ю. Жинкиной о том, что само по себе
провозглашение обвинительного приговора до вступления его в законную силу не влечет за собой
каких-либо правовых последствий, что якобы российский законодатель правовые последствия,
имеющие отношение к осуждению лица, а также к порядку исполнения приговора, связывает с
вступлением его в законную силу. Это утверждение ошибочно.
Так, согласно ст. 311 УПК РФ, подсудимый, находящийся под стражей, подлежит освобождению
из-под стражи в зале суда до вступления приговора в законную силу в случаях вынесения:
1) оправдательного приговора;
2) обвинительного приговора без назначения наказания;
3) обвинительного приговора с назначением наказания и с освобождением от его отбывания;
4) обвинительного приговора с назначением наказания, не связанного с лишением свободы, или
наказания в виде лишения свободы условно.
Нельзя признать убедительной и ссылку на ст. 189 УИК РФ, согласно которой испытательный срок
при условном осуждении исчисляется с момента вступления приговора в законную силу. Это
положение ст. 189 УИК об исчислении испытательного срока имеет отношение лишь к деятельности
уголовно-исполнительных инспекций по осуществлению контроля за поведением условно осужденного, а
применительно к случаям совершения условно осужденным нового преступления испытательный срок в
соответствии со ст. 73 УК РФ исчисляется со дня провозглашения приговора.
Курский областной суд 3 декабря 1998 г. признал виновным Ч. в совершении преступления,
предусмотренного ч. 1 ст. 296 УК РФ, и приговорил его к 1 году и 6 месяцам лишения свободы. На
основании ст. 70 УК РФ к данному наказанию частично
499
присоединено неотбытое наказание по приговору от 13 января 1998 г. в виде 5 лет и 6 месяцев лишения
свободы. Окончательное наказание по совокупности приговоров Ч. назначено 7 лет лишения свободы с
отбыванием его в исправительной колонии общего режима.
Из материалов дела видно, что приговором Ленинского районного суда от 13 января 1998 г. Ч.
признан виновным в совершении убийства, предусмотренного ст. 103 УК РСФСР, и ему назначено
наказание семь лет лишения свободы. После провозглашения приговора в зале судебного заседания,
выражая недовольство, Ч. угрожал убийством и причинением вреда здоровью председательствующему
по делу судье Б.
Судебная коллегия Верховного Суда РФ 3 февраля 1999 г. приговор областного суда изменила,
полагая, что осужденному Ч. окончательное наказание по совокупности приговоров назначено
ошибочно, поскольку к моменту совершения им нового преступления приговор по первому
преступлению хотя и был провозглашен, но не вступил в законную силу.
С такой позицией Судебной коллегии по данному вопросу не согласился Президиум Верховного
Суда РФ, указав в постановлении от 14 апреля 1999 г. следующее: по смыслу ст. 70 УК РФ лицу,
совершившему преступление после вынесения приговора, окончательное наказание назначается по
совокупности приговоров. Поэтому Президиум определение Судебной коллегии от 3 февраля 1999 г.
отменил, а дело направил на новое кассационное рассмотрение856. Такую же правовую позицию по
обсуждаемому вопросу Президиум Верховного Суда РФ занял и по делу С.857
Мы пропагандируем научную позицию, согласно которой совокупность приговоров имеет место во
всех случаях, когда лицом новое преступление совершается во время или после провозглашения
(вынесения) обвинительного приговора с
856
См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 273п99 //Архив
Верховного Суда РФ за 1999 год.
857
См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 572п20О0 //Архив
Верховного Суда РФ за 2000 год.
500
назначением наказания, но до отбытия им этого наказания полностью858.
Отметим, что рассматриваемый вопрос также неоднозначно решается в
уголовных кодексах
зарубежных стран.
Так, в ст. 73 УК Республики Беларусь 1999 г., названной «Назначение наказания по совокупности
приговоров», устанавливается следующее: «Если осужденный после провозглашения приговора, но до
полного отбытия наказания совершил новое преступление, суд к наказанию, назначенному по новому
приговору, полностью или частично присоединяет неотбытую часть наказания по предыдущему
приговору»859.
По названному УК, таким образом, законодательно установленным признаком, отграничивающим
совокупность преступлений (ст. 72) от совокупности приговоров (ст. 73), является провозглашение
приговора, а не вступление его в законную силу.
По УК Украины 2001 г. совокупность приговоров составляют случаи совершения осужденным нового
преступления после постановления приговора, но до полного отбытия наказания (ст. 71)860. В УК
Республики Узбекистан категория «совокупность приговоров» не используется, однако в ст. 60 под
названием «Назначение наказания по нескольким приговорам» устанавливается: «если осужденный
после постановления приговора, но до полного отбытия наказания, совершил новое преступление, суд к
наказанию, назначенному по новому приговору, полностью или частично присоединяет неотбытую
часть наказания»861. В ст. 67 УК Азербайджанской Республики сказано «При назначении наказания по
совокупности приговоров к наказанию, назначенному по последнему приговору суда, частично или
полностью присоединяется неотбытая часть наказания по предыдущему приговору суда» (67.1)862. В
этом
858
См.: Чернова Т. Г., Малков В. П. Указ. соч. Губаееа Т., Мелков В. Назначение наказания по совокупности преступлений //
Российская юстиция. 1998. Л'° 6. С. 7 - 8; Малков В.. Тосакова Л. Назначение наказания при рецидиве преступлений //
Российская юстиция. 1997. № 9. С. 36-37. 8Jl> См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь. СПб.. 2001. ш См.: Уголовный
кодекс Украины. СПб., 2001.
861
См.: Уголовный кодекс Республики Узбекистан. Санкт-Петербург. 2001. 8о- См.: Уголовный кодекс Азербайджанской
Республики. СПб.. 2001.
501
УК также не раскрывается, что понимается под совокупностью приговоров.
Своеобразно рассматриваемые вопросы решаются в Уголовном кодексе Литовской Республики 2000 г.
В названном УК содержатся указания о понятии рецидива преступлений и признании судом
осужденного рецидивистом, опасным рецидивистом (ст. 27), однако в нем нет определения понятия
совокупности преступлений и совокупности приговоров. В этом УК в то же время предусматриваются
специальные статьи, посвященные регламентации порядка назначения наказания «за несколько
преступных деяний» (ст. 63) и «когда при неотбытом наказании совершено новое преступное деяние» (ст.
64 УК).
В ч. 1 ст. 64 УК Литвы сказано: если осужденный, не отбыв назначенного наказания, совершает
новое преступное деяние или преступное деяние совершает лицо, отбывание наказания которого
отсрочено, либо новое преступное деяние совершает лицо, условно досрочно освобожденное от
наказания в течение неотбытого срока, суд, назначив наказание за новое преступление, назначает
наказание по совокупности. При этом наказание по совокупности суд назначает путем полного или
частичного сложения863. По смыслу ст. 63 рассматриваемого УК под категорией «совершение несколько
преступных деяний» понимается совокупность преступлений, так как в подпункте 1 ч. 5 ст. 63 этого УК,
определяющей, когда судом применяется поглощение наказаний, сказано, что оно (поглощение)
применяется, когда «имеется идеальная совокупность преступных деяний».
Согласно ст. 132-2 УК Франции, совокупность преступных деяний имеет место, когда преступное
деяние совершено каким-либо лицом до того, как ему был вынесен окончательный приговор за другое
деяние864. По этому УК наказание удваивается (ст. 132-8-132-10), если физическое лицо, ранее
осужденное за преступление или проступок, в течение указанного в законе срока с момента окончания
предыдущего наказания или срока давности обвинительного приговора совершает определенное
преступление или проступок. Сказанное означает, что по уголовному праву Франции
'■' См.: Уголовный кодекс Литовской Республики. СПб., 2002 J См.: Новый Уголовный кодекс Франции. М., 1993.
С. 28.
502
признаком, отграничивающим совокупность преступных деяний от иных повторений преступлений
(рецидива и т. п.) является вступление приговора в законную силу.
В УК Турции (ст. 69) устанавливается: «Если лицо после вынесения приговора или постановления о
наказании вновь осуждается за правонарушение, совершенное им до или после этого осуждения,
применяются положения о сложении наказаний»865. В УК Республики Сан-Марино вместо понятия
«совокупность преступлений» используется понятие «совокупность наказаний». В ст. 107 названного
УК сказано: «Имеет место совокупность наказаний, если в отношении того же лица должны быть
погашены одно или несколько наказаний одного и того же вида либо различных видов, предусмотренные
в одном или нескольких приговорах, или если когда одно из наказаний находится в процесс
погашения»866.
В ст. 71 УК КНР 1997 г. указывается, что когда после вынесения приговора, но отбытия полного
срока наказания, осужденный вновь совершил преступление, ему следует назначить наказание за новое
преступление и к этому наказанию присоединить неотбытую часть наказания по первому приговору,
руководствуясь при этом ст. 69 настоящего Кодекса867. В этом УК тоже не раскрывается, что понимается
под вынесением приговора.
Итак, назначение наказания за совершение осужденным нового преступления после вынесения
приговора за первоначальное преступление в уголовном законодательстве зарубежных стран
регламентируется неоднозначно. Однако практически во всех УК предусматриваются специальные
правила определения наказания в рассматриваемых правоприменительных ситуациях.
По нашему мнению, главу 3 Общей части УК 1996 г. целесообразно было бы дополнить ст. 181 под
наименованием «Совокупность приговоров», в которой дать законодательное определение
рассматриваемого вида множественности преступлений.
Определение понятия совокупности приговоров в УК имело
8t5
См.: Уголовный кодекс Турции СПб.. 2003.
См.: Уголовный кодекс Республики Сан-Марино. СПб.. 2002.
н
"" См.: Уголовный кодекс Китайской Народной Республики. СПб., 2001.
№6
503
бы важное прикладное значение, из него недвусмысленно вытекало бы, что правила назначения
наказания, предусмотренные его ст. 70, применяются, если новое преступление осужденным совершено
во время либо после провозглашения первого приговора, независимо от вступления его в законную силу.
Целесообразно также отказаться в ст. 70 УК от вызывающей многолетние споры формулировки
«вынесение приговора» и вернуться по этому вопросу к ст. 66 Уголовного Уложения 1903 г., в которой
регламентировалось назначение наказания лицу, учинившему новое деяние после провозглашения
приговора. Мы добавляем лишь указание на то, что совершение подсудимым нового преступления во
время провозглашения приговора должно также влечь назначение ему наказания по правилам ст. 70 УК
о совокупности приговоров.
По смыслу ст. 296-313 УПК РФ 2001 г. (в прошлом ст. 300-318 УПК РСФСР 1960 г.) вынесение
приговора состоит из трех стадий:
1) обсуждения судьей ( судьями ) вопросов,
предусмотренных ст. 299-301;
2) составления приговора в совещательной комнате в установленной законом форме и его
подписания (ст.309);
3) провозглашения приговора публично в зале судебного заседания полностью или частично в
присутствии сторон (ч.7 ст. 241, ст. 310 УПК).
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебном приговоре» от 29 апреля 1996 г.
обращается внимание на то, что во всех случаях приговор провозглашается публично, он должен быть
составлен и провозглашен полностью. Составление приговора не в полном объеме и провозглашение в
связи с этим только вводной и резолютивной частей приговора либо только его резолютивной части
следует рассматривать как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену
приговора868, кроме случаев, когда на основании определения или постановления суда может
оглашаться только вводная и резолютивная части приговора при условии, если рассмотрение
уголовного дела велось в закрытом судебном заседании
(ч.7 ст. 241 УПК РФ).
86Н
См.: Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР и РСФСР) по уголовным делам. С.
409.
504
Закрепление в УК положения, в котором бы четко указывалось, что совокупность приговоров имеет
место в случае совершения лицом нового преступления во время и после провозглашения приговора по
первому делу, было бы серьезным предупреждением подсудимому (осужденному), замышляющему во
время или после провозглашения приговора совершение нового преступления и исключало бы ошибки в
судебной практике.
Вышеуказанные определения и признаки различных форм и разновидностей множественности
преступлений были необходимы для разрешения вопроса о соотношении данных форм и разновидностей
множественности между собой. Данный вопрос представляет как теоретический, так и практический
интерес при изучении множественности преступлений и её уголовно-правовых последствий. По законам
формальной логики реальная совокупность преступлений, совокупность приговоров и рецидив
преступлений являются сравнимыми понятиями, так как в содержании каждого из них имеются общие
признаки. В логике сравнимые понятия делятся на совместимые и несовместимые. Анализ признаков
разновидностей множественности позволяет сделать вывод, что отдельные разновидности являются
совместимыми понятиями, поскольку содержание их хотя и различно в отдельных аспектах (основные
различия данных разновидностей определяются характером вины, а также моментом их совершения: (до
или после осуждения, после вступления приговора в законную силу), но это не исключает их частичного
совмещения (совпадения) по объёму. К совместимым понятиям могут быть отнесены совокупность
приговоров и рецидив преступлений. Рецидив и совокупность преступлений являются понятиями
несовместимыми, так как два или более деяний одновременно не могут быть признаны и совокупностью,
и рецидивом, ибо первая характеризуется совершением преступления до осуждения, а второй обязательно
связан с фактом судимости. Некоторые ученые отмечали, что «рецидив преступлений — это всегда
вместе с тем и неоднократность (если повторяются преступления одного и того же вида) либо
совокупность (если повторяются преступления
505
различных видов)» . С данной точкой зрения трудно согласиться. Конечно, не исключается уголовная
ответственность за совокупность преступлений, совершенных лицом, ранее судимым за умышленное
преступление, но это сочетание фактов, а не юридических понятий. В таком случае совокупность
образуют вновь совершенные преступления, а преступление, за которое лицо имеет судимость, в эту
форму множественности не входит, отсюда следует, что понятия «рецидива» и «совокупности» не
пересекаются.
Как уже о том говорилось выше, совокупность приговоров образуется в случаях совершения лицом
нового преступления после вынесения приговора как до вступления его в законную силу, так и после
вступления его в законную силу, но до полного отбытия осужденным основного и (или) дополнительного
наказания по первому приговору. В связи со сказанным следует различать совокупность приговоров,
совмещенную с рецидивом преступлений, и совокупность приговоров, не совмещенную с рецидивом
преступлений870. Такое деление видов совокупности приговоров имеет непосредственное прикладное
значение. При совокупности приговоров, совмещенной с рецидивом преступлений, порядок назначения
наказания отличается от назначения наказания по совокупности приговоров, не совмещенной с
рецидивом преступлений.
Совокупность приговоров признается совмещенной с рецидивом преступлений:
— если осужденным совершено новое умышленное преступление средней тяжести, тяжкое или
особо тяжкое преступление после вступления в законную силу приговора за предшествующее
умышленное преступление, но до полного отбытия по нему наказания;
— если по вступившему в законную силу первоначальному приговору лицо было осуждено за
умышленное преступление средней тяжести, тяжкое либо особо тяжкое преступление;
— если преступление, за которое лицо было осуждено первоначальным приговором, было совершено
в совершеннолетнем возрасте;
ы
" Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Т. 1. / Под ред. П. Н. Панчснко. Новгород,
1996. С. 47. s"° См.: Малков В. П.. Чернова Т. Г. Указ. соч. С.71-78.
506
— если отсутствуют другие обстоятельства, исключающие
признание рецидива преступлений.
Совокупность приговоров не совмещена с рецидивом преступлений при наличии хотя бы одного из
следующих условий:
— когда новое преступление совершено осужденным до вступления приговора суда в законную силу,
т. е. в промежутке времени между провозглашением приговора и вступлением его в законную силу;
— когда лицо первоначальным приговором было осуждено одним из приговоров (либо по обоим
приговорам) за преступления, совершенные по неосторожности ;
— когда предыдущим приговором лицо было осуждено за преступление (независимо от категории
его тяжести), совершенное в возрасте до 18 лет, а за вновь совершенное — по достижении им
совершеннолетия;
— когда имеющиеся у лица судимости возникли в связи с осуждением его за пределами России;
— когда имеются другие обстоятельства, исключающие признание рецидива преступлений.
Следует также различать совокупность приговоров, совмещенную с совокупностью преступлений, и
совокупность приговоров, не совмещенную совокупностью преступлений. При наличии совокупности
приговоров, совмещенной с совокупностью преступлений, отличается порядок назначения наказания от
его назначения по совокупности приговоров, не совмещенной с совокупностью преступлений. В этом
состоит прикладное значение уяснения вопроса о признаках названных выше видах совокупности
приговоров.
В судебной практике встречаются следующие разновидности совокупности приговоров,
совмещенной с совокупностью преступлений:
— когда после вынесения первоначального приговора осужденный совершает несколько новых
преступлений, предусмотренных одной и той же статьей Особенной части УК (за исключением случаев,
когда совершение двух или более преступлений предусмотрено статьями Особенной части УК в качестве
обстоятельства, влекущего более строгое наказание) либо различными статьями (частями статьи) УК;
— когда после вынесения первоначального приговора
507
осужденный совершает несколько новых преступлений и при этом выясняется, что этим же лицом до
вынесения первоначального приговора совершено еще несколько преступлений, своевременно не
раскрытых.
При этом не имеет значения, являются ли вновь либо прежде совершенные преступления
умышленными или неосторожными либо одни из них являются умышленным, а другие —
совершенными по неосторожности, оконченными или неоконченными преступлениями, совершены одни
из них в качестве исполнителя преступления, другие — в качестве соучастника (подстрекателя,
пособника или организатора).
В п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ. «О практике назначения судами уголовного
наказания» от 11 июня 1999 г. разъясняется: «Если по делу будет установлено, что осужденный виновен
еще и в других преступлениях, одни из которых совершены до, а другие после вынесения первого
приговора, наказание по второму приговору назначается вначале по совокупности преступлений,
совершенных до вынесения первого приговора, после этого по правилам части пятой статьи 69 УК РФ,
затем по совокупности преступлений, совершенных после вынесения первого приговора, и окончательное
наказание — по совокупности приговоров (статья 70 УК РФ)»871.
Когда осужденным после вынесения приговора, но до отбытия по нему наказания, совершается лишь
одно преступление, такая совокупность приговоров не совмещена с совокупностью преступлений.
Следует также иметь в виду, что совокупность приговоров может быть совмещена одновременно с
рецидивом преступлений и с совокупностью преступлений.
РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА
1. Агаев И.Б. Рецидив в системе множественности
преступлений. М., 2002.
2. Агаев И. Б. Совокупность преступлений: понятие, виды и
наказуемость. М., 2003. С. 199.
3. Агаев И. Б. Понятие совокупности преступлений //
Уголовное право. 2003. № 3.
871
Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (СССР, РСФСР) по уголовным делам. С.78.
508
4. Агаев И. Б. Проблема повторности в уголовном праве. М., 2004.
5. Алакаев A.M., Красиков Ю.А. Понятие преступления. Множественность преступлений. М.,1996.
6. Алиев Н. Б. Повторность и рецидив преступлений по советскому уголовному праву. Махачкала,
1978.
7. Алиев В. Н. Множественность преступлений и уголовная ответственность. Махачкала, 1986.
8. Бадальянц Э. Ю. Множественность преступлений: Лекция. Орел, 1998.
9. Бажанов М.И. Множественность преступлений по
уголовному праву Украины. Харьков, 2000.
10. Благов Е. В. О множественности преступлений // Юридические записки Ярославского
государственного университета им. П. Г. Демидова. 2000. Вып. 4.
11. Блум М. И. Понятие и признаки совокупности преступлений // Вопросы уголовного права и
процесса. Рига, 1969.
12. Бражник Ф. Множественность преступлений — отражение их совокупной общественной опасности
// Уголовное право. 2000. № 3.
13. Бузынова С. П. Множественность преступлений и ее виды: (уголовно-правовое исследование).
М., 1988.
14. Буранов Г. К., Чучаев А. И. Рецидив преступлений и наказание // Журнал российского права.
2000. № 12.
15. Бытко Ю. И. Рецидив преступлений по новому уголовному законодательству России //
Правоведение. 1997. № 1.
16. Бытко Ю.И. Учение о рецидиве преступлений в российском уголовном праве: история и
современность. Саратов, 1998.
17. Волженкин Б. В. Квалификация при обвинении в совершении нескольких преступлений //
Социалистическая законность. 1984. № 3.
18. Волженкин Б. В. Принцип справедливости и проблемы множественности преступлений по УК РФ
// Законность. 1998. № 12.
19. Гааг И. А. К вопросу о понятии повторности преступлений // Актуальные проблемы
правоведения.Кемерово,1995.
20. Галиакбаров Р. Р., Фролов Е. А. Множественность
509
преступных деяний как институт советского уголовного права, свердловск, 1967.
21. Галиакбаров Р., Ефимов М, Фролов Е. Множественность
деяний как институт советского уголовного права // Советская
юстиция. 1967. № 2.
22. Дагель П. С. Множественность преступлений.
Владивосток, 1969.
23. Зелинский А.Ф. Квалификация повторных преступлений.
Волгоград, 1976.
24.Иванов И. А. Понятие и виды рецидива преступлений.Челябинск, 2001.
25. Караев Т. Э. Повторность преступлений. М., 1983. .
26. Кафаров М. Т. Проблема рецидива в советском
уголовном праве. Баку, 1972.
27. Коломытцев Н. А. Особо опасный рецидив преступлений
и борьба с ним. М., 1999.
28. Коробков Г. Д. К вопросу о совокупности как виде
множественности преступлений в российском уголовном праве
// Вестник Волгоградского университета. Сер. 3. Экономика.
Право. Вып. 2. 1997.
29. Коротких Н. Судимость как признак рецидива преступлений // Законность. 2005. № 1.
30. Красиков Ю. А. Формы и виды множественности преступлений // Советская юстиция. 1987. №
23.
31. Красиков Ю. А. Множественность преступлений по советскому уголовному праву и
установление ее признаков органами внутренних дел. М., 1989.
32. Криволапое Г. Г. Множественность преступлений (неоднократность, совокупность, рецидив). М.,
1997.
33. Кривошеий П. К. Повторность в советском уголовном праве (теоретические и практические
проблемы). Киев., 1990.
34. Крук В. А. Неоднократность преступлений в системе уголовно-правовых категорий //
Следователь. 2003. № 12.
35. Кузнецова Н. В. Судебное рассмотрение уголовных дел о множественности преступлений.
Ижевск, 2001.
36. Кузнецова Н. Частичное прекращение уголовного дела при множественности преступлений //
Законность. 2001. № 3.
37. Кудрявцев В., Северин Ю. К понятию однородного преступления//Советская юстиция. 1961. №
10.
38. Малков В. П. Повторность преступлений (понятие и уголовно-правовое значение). Казань, 1970.
510
39. Малков В. П. Совокупность преступлений (вопросы
квалификации и назначения наказания). Казань, 1974.
40. Малков В. П. Множественность преступлений и ее формы по уголовному праву. Казань, 1982.
41. Малков В. П. Виды множественности преступлений по УК РФ 1996 г. // Проблемы
судебно-правовой реформы в России: история и современность: Сб. трудов. Самара, 1999.
42. Малков В. П., Тимершин X. А. Множественность
преступлений. Уфа, 1995.
43. Малков В. П., Чернова Т. Г. Совокупность приговоров и
применение наказания (вопросы законодательного
регулирования, теории и практики). Казань, 2003.
44. Манцев Н. И. Множественность преступлений // Уголовное право на современном этапе:
проблемы преступления и наказания. СПб., 1992.
45. Мацнев Н. И. Понятие и виды сложного единичного преступления // Правовая реформа и
актуальные вопросы борьбы с преступностью. Владивосток, 1994.
46. Морозов В. И. Формы и виды множественности преступлений // Научные исследования высшей
школы: наблюдения, анализ, выводы. Материалы итоговой научно-прак. конференции, 14 марта 1994 г.
Тюмень, 1994.
47. Никифоров А.С. Совокупность преступлений. М., 1965.
48. Орел Л. Е. О понятии однородного преступления // Правоведение. 1965. №3.
49. Пинчук В.И. Квалификация преступлений при их совокупности. Л., 1988.
50. Пинчук В.И. Множественность преступлений. СПб., 1999.
51. Салихов Ш. С. Неоднократность как вид
множественности преступлений (исторический аспект) //
Вестник МГУ. Сер. 12. Право. 2004. № 4.
52. Семернева Н. К., Новоселов Г. П.. Николаева 3. А.
Множественность преступлений: квалификация и назначение
наказания. Учебное пособие. Свердловск, 1990.
53. Таганцев Н. С. О повторении преступлений. СПб., 1867.
54. Фролов А. С. Понятие и формы множественности
преступлений // Вопросы советского государства и права в
период развитого социализма. Томск, 1977.
55. Черненко Т. Г. Множественность преступлений: вопросы
квалификации и назначения наказания. Кемерово, 1999.
ГЛАВА IV ЕДИНЫЕ
(ЕДИНИЧНЫЕ) И СОСТАВНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ
511
§ 1 Понятие и виды един^^ (единого) престуПления ..........................276
§ 2 Понятие и юридичческие признаки составных преступлений
................................. ........................................................... 308
§ 3 Социальнаяобуспо^енноС1Ъсоставныхпреступлений....348
§4 Классификация сост,авныхпреступлений ...................................... 371
§5 Проблемы квалифищациисоставных преступлений ..........................409
§ 6 Основные вопросы г10С1роения санкций за составНые преступления .......................
• 425
ГЛАВА V МНОЖЕС"ГВЕННОСТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
§ 1 СовдальнаясУ11даостЧ^ожестаенно(^преступлений .......................... ш
§ 2 Понятие и признаки ^ожесТвенности преступлений .............. 448
§ 3 Формы и виды множественности преступлений ................................ 462
§ 4 Совокупность прес^^ .......................................................... т
§ 5 Рецидив преступлений .......................................................... 483
§ 6 СОВОКУПНОСТЬ WWovopobZZZZZZZZZ^
514
Авторы «Энциклопедии»
Глава I
Гонтарь Игорь Яковлевич
кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой уголовного и административного права
Петропавловск-Камчатского филиала Дальневосточного государственного университета
В 1976 г. закончил Всесоюзный юридический заочный институт.
В 1997 г. защитил кандидатскую диссертацию по теме: «Преступление и состав преступления как
явления и понятия в уголовном праве (логико-методологические аспекты)».
Автор более 20 научных работ.
Основные опубликованные работы: Преступление и состав преступления как явления и понятия в
уголовном праве: вопросы теории и правотворчества. Монография. Владивосток, 1997; Организованная
преступность: тенденции, перспективы борьбы. Монография. Владивосток, 1999 (в соавторстве).
Глава II
Кузнецова Нинель Федоровна
доктор юридических наук, заслуженный деятель науки российской Федерации, профессор
Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова
В 1950 г. окончила юридический факультет Московского государственного университета.
В 1953 г. там же защитила кандидатскую диссертацию по теме: «Ответственность за приготовление
и покушение по советскому уголовному праву», а в 1967 г. докторскую по теме: «Преступление и
преступность».
Все годы работает на кафедре уголовного права юридического факультета Московского
государственного университета.
Входила в состав рабочих групп при Министерстве юстиции
515
РФ, Верховном Совете РФ и Госдуме РФ, подготовивших проект Основ уголовного законодательства
Союза ССР и союзных республик, проект нового Уголовного кодекса и проект Модельного уголовного
кодекса для государств — участников СНГ.
Лауреат Государственной премии СССР.
Автор свыше 300 научных и научно-методических работ. Соавтор множества учебников по
криминологии и уголовному праву, среди которых можно выделить 5-томный «Курс уголовного права».
Основные опубликованные работы: Значение преступных последствий для уголовной
ответственности. Монография. М., 1958; Ответственность за приготовление к преступлению и
покушение на преступление по советскому уголовному праву. Монография. М., 1958; Преступление и
преступность. Монография. М., 1969; Современная буржуазная криминология. Монография. М., 1974;
Уголовное право ФРГ. Монография. М., 1980; Проблемы криминологической детерминации.
Монография. М., 1984; Уголовное право Англии, Франции, ФРГ и США (Общая часть). Монография. М.,
1991 (в соавторстве); Уголовное право СНГ. М., 2002 (в соавторстве).
Глава III
Козлов Анатолий Петрович
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права и процесса Красноярского
государственного аграрного университета
В 1971 г. закончил юридический факультет Красноярского государственного университета.
В 1978 г. в Московском государственном университете защитил кандидатскую диссертацию по теме:
«Отягчающие обстоятельства в советском уголовном праве».
Автор 70 научных и научно-методических работ.
Основные опубликованные работы: Уголовно-правовые санкции. Монография. Красноярск, 1989;
Система санкций в уголовном праве. Монография. Красноярск, 1990; Механизм построения
уголовно-правовых санкций. Монография.
516
Красноярск, 1999; Соучастие: трафиции и реальность. Монография. СПб., 2001; Фундаментальные
науки и уголовное право. Монография. Красноярск, 2001; Учение о стадиях преступления. Монография.
СПб., 2002; Понятие преступления. Монография. СПб., 2004.
Глава IV
Зинченко Ирина Александровна
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Харьковской национальной
юридической академии Украины им. Ярослава Мудрого
Окончила Харьковский юридический институт в 1985 г.
в 1990 г. там же защитила кандидатскую диссертацию по теме: «Составные преступления в
советском уголовном праве: понятие, виды, некоторые проблемы квалификации и построения санкций».
Соавтор 3 учебников и 2 комментариев к Уголовному кодексу.
Основные научные работы: Законодательство о выборах президента: Научно-практический
комментарий. Харьков, 2004 (в соавторстве); Сравнительное уголовное право Украины и Англии.
Учебное пособие. Харьков, 2005 (в соавторстве).
Глава V
Малков Виктор Павлович
доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации,
заведующий кафедрой уголовного права и процесса Казанского института экономики, управления и
права
В 1956 г. окончил юридический факультет Казанского государственного университета.
В 1967 г. в Московском государственном университете защитил кандидатскую диссертацию по теме:
«Повторность
517
преступлении по советскому уголовному праву (понятие и уголовно-правовое значение)», а в 1975 г. там
же — докторскую диссертацию по теме: «Множественность преступлений и ее фориы по советскому
уголовному праву».
Более 35 лет работал в Казанском государственном университете, где прошел путь от ассистента до
профессора, заведующего кафедрой и декана юридического факультета.
Им опубликовано 14 монографий, 9 крупных учебных пособий и более 180 научных статей,
рецензий, учебно-методических разработок.
В. П. Малков принимал участие в написании 10 учебников, 15 комментариев к УК и УПК.
С 1994 г. по 1997 г. был членом Совета по судебной реформе при Президенте Российской Федерации.
С 1994 г. является членом Комиссии по помилованию при Президенте Республики Татарстан.
Основные монографические работы: Повторность проступка и уголовная ответственность. Казань,
1968; Повторность преступлений по советскому уголовному праву (понятие и уголовно-правовое
значение). Казань, 1970; Совокупность преступлений (вопросы квалификации и назначения наказания).
Казань, 1974; Множественность преступлений и ее формы по советскому уголовному праву. Казань,
1982; Отсрочка исполнения приговора (наказания) и ее применение. Владивосток, 1992 (в соавторстве);
Совокупность приговоров и применение наказания (вопросы законодательного регулирования, теории и
практики). Казань, 2003 (в соавторстве).
Шкредова Эвелина Геннадьевна
кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой уголовного права и процесса
Смоленского гуманитарного университета
В 1996 г. окончила Смоленский гуманитарный университет.
В 2000 г. в Московском государственном институте МВД России защитила кандидатскую
диссертацию по теме: «Неоднократность преступлений и ее уголовно-правовые последствия».
518
Автор свыше 60 научных и научно-методических работ.
Основные работы: Новый юридический словарь-справочник. Смоленск, 1999 (в соавторстве);
Уголовное законодательство Республики Беларусь и Российской Федерации: сравнительный анализ / под
ред. Н. И. Ветрова, А. Я. Гришко, В. В. Мороза. Учебное пособие. М., 2000 (в соавторстве);
Неоднократность преступлений и ее уголовно-правовые последствия. Монография. Смоленск, 2001.
519
Уважаемые коллеги! Предлагаем Вам следующие работы.
1. Объявляется подписка на «Энциклопедию уголовного
права» в 35-ти томах.
Каждый том объемом от 500 до 900 страниц. Издаваться будет с 2005 года в течение 3-х лет.
Двенадцать томов посвящено проблемам Общей части, двадцать - Особенной части (по разделам
УК), один том -уголовному праву зарубежных стран, один - квалификации преступлений и один современным проблемам уголовного права и изменениям в законодательстве.
В написании курса принимают участие ведущие ученые России: академик В. Н. Кудрявцев,
профессора Б. В. Волженкин, Н. Ф. Кузнецова, А. В. Наумов, С. Ф. Милюков, Э. Ф. Побегайло, А. И.
Рарог и многие другие. Каждый том готовят 4-5 ведущих ученых.
Стоимость подписки от издателя 400 рублей за том с НДС и пересылкой - 14000 рублей за все 35
томов при единовременной оплате.
Пересылка будет производиться после выхода каждого тома.
2. Малинин В.Б. Уголовно-исполнительное право.
Курс лекций.
Рекомендован Министерством общего и профессионального образования Российской Федерации для
студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Юриспруденция». СПб., 2006 г.
Твердый переплет. 18 п.л. Цена 250 рублей с НДС и пересылкой.
Издание учебников и курсов лекций - одно из необходимых условий, обеспечивающих подготовку
юристов высокой квалификации. Определённую роль в этом играет и подготовленный автором курс
лекций по уголовно-исполнительному праву. Издание его является своевременным и актуальным.
Подавляющее большинство источников в этой отрасли потеряло свою актуальность, практическую
значимость и устарело. Большие изменения произошли в уголовно520
¥
исполнительном законодательстве, в том числе и в последнее время. Это обстоятельство резко
повышает значение лекций в преподавании уголовно-исполнительного права.
Автор обладает большим опытом в преподавании данной дисциплины. Он вёл её в
Санкт-Петербургском государственном университете, Санкт-Петербургском университете МВД
России, Санкт-Петербургском юридическом институте Генеральной прокуратуры РФ.
На основе нового законодательства в курсе лекций раскрываются основные положения теории
уголовно-исполнительного права: его понятие, предмет и методы, принципы, место в системе права.
Вопросы правового положения осуждённых освещаются с учётом положений Конституции Российской
Федерации и международно-правовых актов о правах человека, исполнении уголовных наказаний и
обращении с заключенными. Рассматривается система учреждений и органов, исполняющих наказания.
Даётся развёрнутый анализ правовой регламентации исполнения отдельных видов наказаний, оснований
и порядка освобождения от наказания, помощи и контроля за поведением лиц, отбывших наказание, и
условно осуждённых. Для удобства обучающихся структура и содержание курса лекций в основном
соответствую Уголовно-исполнительному кодексу.
Курс лекций является базовым для преподавания дисциплины «Уголовно-исполнительное право».
3. Малинин В. Б., Парфенов А. Ф. Объективная сторона преступления.
Монография. СПб., 2004г. Твердый переплет. 17 п.л. Цена 250 рублей с НДС и пересылкой.
Настоящая монография посвящена теоретическому анализу одного из основных элементов состава
преступления -объективной стороне.
Научные исследования, проведенные за последние годы, дали возможность поставить и разрешить
ряд проблем в этой области. Вместе с тем. комплексного исследования объективной стороны
преступления давно не проводилось. За все время существования российского (советского) уголовного
права вышло всего 3 монографические работы, посвященные этой проблеме: В.Н. Кудрявцева 1960 г., Г.
В. Тимейко 1977 г.,
521
М. И. Ковалева 1991 г. Ясно, что они уже устарели. Произошли значительные изменения в уголовном
законодательстве, появились новые разработки отдельных элементов объективной стороны преступления,
что обуславливает актуальность настоящей работы. Кроме того, в указанных монографиях не
рассматривались факультативные, но вместе с тем такие важные признаки объективной стороны
преступления, как место, время, способ, средства, орудия и обстановка совершения преступления.
Кроме них в настоящей работе рассматриваются основные признаки объективной стороны: деяние
(действие и бездействие), последствия и причинная связь.
В работе использовано новое уголовное законодательство и судебно-следственная практика
(Верховного Суда РФ, Санкт-Петербургского городского суда, других судов).
Книга рассчитана на научных и практических работников, преподавателей, аспирантов и студентов
юридических вузов.
Заказы присылайте по адресу: 199106 Санкт-Петербург, ул. Весельная, д.4-38 Тел.: (812)
322-35-12, факс: (812) 713-49-05 E-mail: Malinin@mail.infostar.ru
В заказе укажите: наименование организации, точный адрес, кол-во экземпляров, после чего будет
выслан счет, а после его оплаты - книги и необходимые для вас документы (товарная накладная,
счет-фактура).
522
Санкт-Петербургская
городская коллегия адвокатов
Адвокатская консультация № 62 «АБМ»
Защита по уголовным делам.
Ведение гражданских дел
(жилищных, наследст