Библиотека «ЮрИнфоР
advertisement
Библиотека «ЮрИнфоР» А. С. Никифоров ЮРИДИЧЕСКОЕ ЛИЦО __ КАК СУБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИ Яи УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕНН ОСТИ i Москва АО «Центр ЮрИнфоР» 2002 ББК 67.408 УДК 343 Н627 А. С. Никифоров Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности. — М.: АО «Центр ЮрИнфоР», 2002. —204 с. Книга посвящена теории, истории развития и современному состоянию института уголовной ответственности юридического лица. Проблемы юридического лица как субъекта преступления, причинной связи, вины, конструкции уголовной ответственности и наказуемости, назначения уголовного наказания всесторонне анализируются применительно к законодательству и судебной практике Англии, США и других стран «общего права», а также Франции и ФРГ. Освещается состояние и попытки решения этих вопросов в законодательстве и правовой доктрине России. Работа ориентирована преимущественно на научных работников, преподавателей и аспирантов образовательных учреждений. Она может показаться интересной студентам юридических вузов и факультетов и для всех юристов, интересующихся проблемой. Рецензент: Зав. каф. уголовно-правовых дисциплин ИАО «ЮрИнфоР-МГУ», проф. С. В. Максимов ISBN 5-89158-0691 ©А.С. Никифоров, 2002 ©АО «Центр ЮрИнфоР», 2002 Содержание От автора ............................................................................................. __ 5 Введение: подход к проблеме .................................................................. 7 1. Юридическое лицо в гражданском праве ..................................... 25 1.1. Понятие юридического лица ............................................................ 25 1.2. Виды и гражданская ответственность юридических лиц .............. 29 1.3. Прекращение юридического лица ................................................... 45 2. Юридическое лицо в современном уголовном праве...49 2.1. Юридическое лицо в Общей части уголовного права ................... 49 2.1.1. Уголовно-правовой статус корпорации-субъекта преступления, и субсидиарная ответственность .................... 49 2.1.2. Неинкорпорированные объединения ...................................... 55 2.1.3. Уголовная ответственность и наказуемость корпораций в США .................................................................... 58 2.1.4. Коротко о ситуации в Австралии, Индии и некоторых странах Африки ......................................................................... 75 2.1.5. Французская новелла: введение ответственности юридических лиц в УК 1992 г................................................... 77 2.1.6. Ответственность юридических лиц в Уголовном праве ФРГ .............................................................................................. 86 2.1.7. Юридическое лицо как субъект преступления в проектах УК РФ 1993 и 1994 гг............................................. 88 2.2. Юридическое лицо в Особенной части уголовного права ............. 92 3. Опыт решения проблемы уголовной ответственности юридического лица .......................................................................... 105 3.1. Институт уголовной ответственности юридического лица: соотношение социального и правового элементов ....................... 106 3.2. Юридическое лицо как субъект преступления. Alter ego и принцип отождествления ................................................................ 108 3.3. Причинная связь и вина .................................................................. 120 3.4. Институт безвиновной («строгой» или «абсолютной») ответственности ......................................................................132 3.5. Корпорация: материально-правовые основания защиты против обвинения .................................................................. 172 3.6. Преступное и наказуемое поведение корпорации: ограничения ............................................................................ 182 3.7. Конструкция уголовной ответственности юридических лиц и их наказуемость за совершенное преступление .............. 192 3.7.1. В Общей части уголовного права ..................................193 3.7.2. В Особенной части уголовного права ...........................201 От автора Проблема защиты общества от злоупотреблений со стороны крупных корпораций, в том числе и путем установления уголовной ответственности, возникла еще в конце XIX в. С тех пор накоплен значительный и законодательный, и прецедентный опыт в этой сфере, но многие вопросы так и остались нерешенными. Россия, где эта проблема актуализировалась в последнее десятилетие XX в., установив в законодательстве административную ответственность юридических лиц, так и не сделала шага к установлению для таковых ответственности уголовной, хотя эта идея активно обсуждалась в связи с разработкой в 19931994 гг. проекта Уголовного кодекса. Проблема, тем не менее, не снята. Попытка осветить различные ее аспекты предпринята в предлагаемой книге. Одно предварительное замечание. В названии книги нет тавтологии: чаще всего юридическое лицо несет (должно нести) непосредственную (полную или субсидиарную) уголовную ответственность за преступление, совершенное в его интересах и от его имени контролирующим его должностным лицом или лицами (директором, советом управляющих и т. п.), а в некоторых случаях — субститутивную (полную или субсидиарную) уголовную ответственность за преступление, совершенное в «его» интересах и/или от его имени его рядовым служащим или членом (участником). Автор благодарит руководителя группы правовых исследований Института США и Канады РАН, кандидата юридических наук В. А. Власихина, профессора, главного сотрудника Института государства и права РАН, доктора юридических наук С. Г. Келину, и заведующего кафедрой уголовного права и уголовного процесса юридического факультета Россий- ского Университета Дружбы народов, профессора И. Д. Козочкина, доцента кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ, кандидата юридических наук Н. Е. Крылову, заведующего сектором уголовного права и криминологии Института государства и права РАН, доктора юридических наук, профессора В. В. Лунеева, а также старшего научного сотрудника Института государства и права РАН Т. И. Минаеву за помощь, оказанную при подготовке настоящей работы. А. С. Никифоров Памяти моих родителей Сергея Павловича и Есфири Соломоновны Никифоровых Введение: подход к проблеме Рассматриваемая проблема заключается в следующем: может ли юридическое лицо быть субъектом преступления? Проще сказать, что такой проблемы в современном уголовном праве нет, ибо в отличие от права гражданского или международного принцип личной ответственности господствует в нем безраздельно. Именно так (со ссылкой на ст. 4 и 5 Основ уголовного законодательства Союза СССР и союзных республик 1958 г.) понимают личную ответственность авторы «Курса советского уголовного права» 1970 г.: «Субъектом преступления может быть только физическое лицо — человек»1. Столь же бескомпромиссен Н. И. Загородников: «Уголовная ответственность всегда связана с конкретным лицом и не может быть переложена на другого человека; ни на родителей, опекунов, супругов, ни на общественные организации, юридические лица, хотя бы они добровольно согласились претерпеть правовые последствия преступления»2. С оговорками, относящимися не только к зарубежному, но и к советскому уголовному праву и несколько смягчающими категоричность занятой позиции, С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев тем не менее пишут, что преступлением признается акт поведения, совершенный конкрет1 Курс советского уголовного права. Часть общая. Том П. М., 1970. С. 206 2 См.: Загородников Н. И. Принципы советского уголовного права // Сов. гос-во и право. 1966. № 5 ным физическим лицом — индивидом, а не коллективом или иной социальной общностью; лицо отвечает в уголовно-правовом порядке лишь за то, что было причинено его собственными действиями (бездействием); наказание за преступление имеет личный характер, т. е. должно распространяться только на лицо, его совершившее3. Но даже если это так, то возникает вопрос, почему личную ответственность надо понимать только как ответственность физического лица. Разве та или иная устойчивая и наделенная или обладающая самостоятельным юридическим статусом общность физических лиц (организация, учреждение, предприятие, орган государственной власти, наконец4, само государство, не является целостной личностью, способной совершать юридически значимые деяния и, следовательно, нести за них собственную, личную ответственность5? Разве «лицо» в праве — это только индивид? Откуда, наконец, уверенность в том, что уголовное право держит монополию на принцип «личной ответственности», понимаемой как ответственность физического лица? Ведь если преступником по этой концепции может быть только физическое лицо, то его vis-a-vis в уголовном праве, потерпевшим от его преступления, может быть и бывает отнюдь не только фи3 Келина С. Г., Кудрявцев В. Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С. 100 4 Проблему (или проблемы) уголовной ответственности организаций, не являющихся юридическими лицами, а также органов государственной или муниципальной власти либо самого государства мы здесь, как пра вило, специально не рассматриваем. Однако применительно к случаям, когда законодатель не проводит четкой дифференциации между поняти ями юридического лица и организации без статуса юридического лица, мы вынуждены оперировать термином «организация», подразумевая под ним в первую очередь юридическое лицо (корпорацию). 5 Очень точно «схватил» в этом плане специфику юридических лиц Макс Радин: они наделены правами и обязанностями, отличающимися от прав и обязанностей лиц, которые в совокупности их образуют (Radin Max. Radin Law Dictionary. N.Y., 1970. P. 249) зическое лицо, но также организация, учреждение, предприятие, орган государственной власти, государство (например, от террористического акта). В гражданском праве субъектами прав и обязанностей (лицами) являются не только юридические, но и физические лица (граждане)6. И те, и другие, следовательно, несут ответственность по установленным законом основаниям. Среди объектов гражданских прав доминируют, пожалуй, материальные блага7, однако нельзя сказать, чтобы методы имущественной ответственности преобладали среди способов их защиты.8 Таково общее положение вещей, оценка которого отнюдь не колеблется категорическим предписанием ст. 131 Основ гражданского законодательства 1991 г.: «Моральный вред (физические или нравственные страдания), причиненный гражданину неправомерными действиями, возмещается причинителем... в денежной или иной материальной форме... независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда». Все это не исключает, так сказать, личностного характера гражданского права в целом. В любом случае оно регулирует общественные отношения, прямо или косвенно затрагивающие материальные или нематериальные интересы граждан. Что касается субъектов административной ответственности, то, например, при обсуждении в начале 1990-х гг., вопроса о совершенствовании экологического законодательства бы6 См. ст. 13-19, 4-12 ГК РСФСР 1922 г.; ст. 23-38, 9-22 ГК РСФСР 1964 г.; ст. 11-25, 9-10 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 г. (далее — Основы гражданского законодательства 1991 г.); ст. 48-123, 17-47 ч. 1 ГК РФ 1994-1995. О положении иностранных юридических лиц в СССР и советских организаций за границей в условиях действия ГК РСФСР 1922 г. см.: Лунц Л. А. Международное частное право. М., 1949. С. 172-181. 7 См. ст. 20-25 ГК РСФСР 1922 г.; ст. 94-134 ГК РСФСР 1964 г.; ст. 4 Основ гражданского законодательства 1991 г.; ст. 128-152 ГК РФ. 8 См. ст. 6, 7 ГК РСФСР 1922 г.; ст. 6, 7 ГК РСФСР 1964 г.; ст. 6, 7 Основ гражданского законодательства 1991 г., ст. 12, 150, 152 ГК РФ. ло предложено расширить их круг, т. е. наряду с «традиционными» физическими лицами признать субъектом ответственности также предприятия и организации9. Другими словами, традиционно «личностная» направленность административной ответственности сама по себе сомнений не вызывала. Этот тезис находит подтверждение в ст. 15 КоАП РСФСР 1984 г., согласно которой лишь должностные лица подлежат административной ответственности за административные правонарушения, связанные с несоблюдением установленных правил в сфере охраны порядка управления, государственного и общественного порядка, природы, здоровья населения и других правил, обеспечение выполнения которых входит в их служебные обязанности. Еще лет тридцать назад, как отмечает Е. В. Овчарова10, дискуссионным среди специалистов по административному праву был вопрос об административной ответственности именно организаций per se. Поводом для споров послужил Указ Президиума Верховного Совета СССР «О дальнейшем ограничении применения штрафов, налагаемых в административном порядке» от 21 июня 1961 г. (введен в действие с 1 января 1962 г.). Указ отменил взыскание штрафов в административном порядке с предприятий, учреждений и организаций и запретил отнесение наложенных на должностных лиц штрафов 9 О совершенствовании экологического законодательства: Материалы межреспубликанской научной конференции «Проблемы совершенствова ния экологического законодательства и эффективность его реализации» в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Верхов ном Совете РСФСР (ноябрь 1991 г.) // Гос-во и право. 1992. № 5. С. 126. См. также: Региональные проблемы охраны окружающей среды: Мате риалы международной конференции на тему. «Региональные проблемы охраны окружающей среды» (Киев, ноябрь 1992 г.) // Гос-во и право. 1993, № 4. С. 66-67. 110 Овчарова Е. В. Материально-правовые проблемы административной ответственности юридических лиц (к проекту Кодекса Российской Феде рации об административных правонарушениях) // Гос-во и право. 1998. № 7. С. 14. на счет соответствующих учреждений, предприятий и организаций11. Цель — персонифицировать административную ответственность оштрафованных должностных лиц. Однако дальше события развивались не в том направлении, которое, казалось бы, было определено Указом от 21 июня 1961 г. Например, с юридических лиц взыскивались административные штрафы за нарушение возложенной на них обязанности участвовать в дорожном строительстве12. Дальше — больше. Если в ст. 8 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик об административных нарушениях от 23 октября 1980 г.13 среди субъектов административной ответственности за несоблюдение установленных правил в сфере охраны порядка управления, государственного и общественного порядка, природы, здоровья населения и «других правил, обеспечение выполнения которых входит в их служебные обязанности», фигурировали только должностные лица соответствующих ведомств, то Указом Президиума Верховного Совета СССР «О порядке введения в действие Основ законодательства Союза ССР и союзных республик об административных правонарушениях» от 19 февраля 1981 г. существование административной ответственности юридических лиц, в том числе в виде штрафа, было признано на законодательном уровне14. Тенденция к законодательному закреплению института административной ответственности организации, включая юридические лица, обрела дополнительный стимул в условиях появления и роста частного сектора в экономике страны. 11 Ведомости Верховного Совета СССР. 1961. № 35. Ст. 368. Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 7 апреля 1959 г. (в ред. от 18 июля 1980 г.) «Об участии колхозов, совхозов, промышленных, транспортных, строительных и других предприятий и хозяйственных ор ганизаций в строительстве, реконструкции, ремонте и содержании авто мобильных дорог» (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1980. № 30. Ст. 993). 13 Ведомости Верховного Совета СССР. 1980. № 44. Ст. 909. 14 "Ведомости Верховного Совета СССР. 1981. № 8. Ст. 178. 12 Е.В. Овчарова видит этот стимул в настоятельной необходимости сосредоточить в руках государства определенные механизмы «административно-правового воздействия на хозяйствующие субъекты, которые перестали находиться в непосредственном государственном ведении и подчинении»15. Так, в 1991 году было принято несколько законов, установивших для юридических лиц административную ответственность: «Об основах налоговой системы в Российской Федерации»; «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» и «Об охране окружающей природной среды». В 1992 г. введен в действие Федеральный закон «Об административной ответственности организаций за нарушение законодательства в области использования атомной энергии», а в 1999 г. — Федеральный закон «Об административной ответственности юридических лиц (организаций) и индивидуальных предпринимателей за правонарушения в области производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции». На сегодняшний день, однако, административная ответственность юридических лиц является некодифицированной, или, как отмечает Ю.М. Козлов, «юридические лица... пока в КоАП как субъекты административных правонарушений не значатся... Но такое положение в принципе является временным, то есть существующим до обновления КоАП»16. В международно-правовой литературе уже давно обсуждается вопрос о юридической ответственности государства за международные правонарушения, совершенные его агентами, и о юридической ответственности агентов государства за совершенные им международные правонарушения. Исходная посылка: в сфере международного права государства являются юридическими лицами sui generis (международными) и, сле15 Овчарова Е. В. Указ. Соч. С. 14. Козлов Ю. М. К изданию Кодекса РСФСР об административных пра вонарушениях. Вступительная статья. М. 1996. С. 2. 16 довательно, должны нести частноправовую и публично-правовую ответственность по правилам, напоминающим правила об ответственности юридического лица17. Приведенного материала из «неуголовных» отраслей права, на наш взгляд, достаточно для того, чтобы констатировать: «лицо» в праве —это не только «физическое лицо»; «физическое лицо» фигурирует как субъект ответственности не только в уголовном праве; личная ответственность — это ответственность не только физического лица. Однако что-то мешает продлить эти рассуждения и сказать: личная ответственность, в том числе уголовная, это также ответственность и юридического лица. Что же мешает? Мешает прежде всего инерция мышления, по традиции связывающего уголовную ответственность только с физическими лицами. Кстати сколь стара, столь «традиционна» эта традиция? На Западе полагают, что она уходит корнями в римское право18. С. Г. Келина и В.Н. Кудрявцев утверждают, что ло17 См. об этом в частности: Оппенгейм Л. Международное право. Том. I. Полутом I. M., 1948. С. 309-315. Указанная посылка отнюдь не является бесспорной. Еще Н. С. Таганцев отмечал, что, например, французский криминалист А. Местр, признавая возможность уголовной ответственности юридического лица, не распространял этот вывод «на государство, как юридическое лицо» (Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. Т. I. Изд. второе. СПб., 1902. С. 377, 370). В совершенно категорической форме эту позицию уголовной ответственности физических лиц за международные преступления (в том числе за международные преступления государства) в середине XX в. поддержал Международный военный трибунал в Нюрнберге: «Преступления против международного права совершаются людьми, а не абстрактными существами, и положения международного права могут применяться только путем наказания физических лиц, которые совершают такие преступления» (Нюрнбергский процесс. Право против войны и фашизма. М., 1995. С. 98; см. также: International Military Tribunal (Nuremberg) // Judgment and Sentences. October 1,1946. Наконец, в 1995 г., при обсуждении «Проекта статей об ответственности государства» Комиссия международного права ООН признала невозможной его уголовную ответственность (см. Лукашук И. И., Наумов А. В. Международное уголовное право. М., 1999. С. 10. зунг «персональной ответственности... был выдвинут в период французской буржуазной революции»19. Не так уж давно — лет 200 с небольшим тому назад. До этого, в раннем средневековье, кровная месть распространялась на весь род обидчика, а за некоторые преступления несла ответственность община, к которой принадлежал преступник. По Русской правде (XI-XII вв.) разбойник выдавался «на поток и разграбление» с женою и детьми. Но и гораздо позднее, еще в XVII в., дворянин, убивший чужого крестьянина, мог рассчитаться с хозяином убитого, отдав ему своего лучшего крестьянина с женою и детьми. Об этом, в частности, пишут С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев, ссылаясь на книгу Сергеевича «Лекции и исследования по древней истории русского права» (СПб., 1903). Эти наблюдения, однако, не имеют прямого отношения к проблеме уголовной ответственности коллективного, но целостного субъекта преступления. Речь идет просто о том, что за преступление физического лица ответственность несли также его родственники или община либо вообще посторонние лица. Иначе говоря, «коллектив» отвечал за своего члена, либо за постороннее лицо. Бесспорно, однако, что лозунг персональной ответственности явился «демократическим завоеванием в борьбе с феодальным произволом... »20. В этом же ключе, очевидно, надо рассматривать упразднение в Великобритании института «порчи крови» (corruption of blood) — лишения прав состояния, т.е. титулов, званий и права передачи их по наследству См.: Council f Europe. Legal Afairs. Economic Crime. Strasbourg, 1981. P. 44 19 Келина С. Г., Кудрявцев В. Н. Указ. соч. С. 99 20 Келина С. Г., Кудрявцев В. М. Указ. соч. с. 99. См. также: Наумов А. В. Сближение правовых систем как итог развития уголовного права и его перспектива в XXI в. // Гос-во и право. 1998 г. № 6. С. 53.; Флетчер Дж., Наумов А. В. Основные концепции современного уголовного права. М., 1998. С. 485. 18 в силу приговора к смертной казни или объявления вне закона — соответствующие законы были приняты в 1833 г. и 1870 г. В США «порча крови» как юридическое последствие приговора за государственную измену запрещена Конституцией; в порядке исключения такого рода правопоражение действует в отношении приговоренного в течение его жизни. Аналогичные нормы присутствуют в русском Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. Лишение всех прав состояния как наиболее тяжкий (наряду со смертной казнью) вид уголовного наказания распространяется только на осужденного (ст. 23). Далее (в ст. 24) говорится: «Лишение всех прав состояния не распространяется ни на жену, ни на детей осужденного, прижитых, то есть рожденных уже или зачатых, прежде сего осуждения, ни на потомство сих детей»21. В Уголовном уложении 1903 г., которое в целом осталось законопроектом, ряд глав и статей был введен в действие. Среди них ст. 25-28, в соответствии с которыми присуждение к смертной казни, каторге, ссылке на поселение, заключению в исправительном доме или в тюрьме сопровождается лишением прав состояния. Хотя прямого запрета распространять это правопоражение на жену и детей осужденного в законе нет, из контекста он следует. Так сказать, societas delinquere non potest. Сама концепция (и, наверное, возможная конструкция) уголовной ответственности юридического лица имеет «привкус» чего-то искусственного, напоминающего юридическую фикцию (вымысел)22. Свод Законов Российской Империи. Том XV. С. 3. Теория фикций получила развитие с середины XIX в. Ее основоположником является немецкий юрист Фридрих Карл Савиньи (1779-1862). Со гласно этой теории законодатель, понимая, что психикой, волей обладает только человек, но в общественной жизни имущественные права нередко принадлежат не отдельному человеку, а объединению людей, признает за таким объединением свойства личности, субъекта права, прибегая к 21 22 Недаром в странах общего права (Великобритании, США и др.) корпорация (синоним юридического лица) именуется «artificial person», что в буквальном переводе означает «искусственное лицо», или «person at law» — «лицо по закону» (а не по естеству вещей). Та же, примерно, семантика у французской «personne morale» — «юридической личности». После этого естественно истолковать в плане лишь гражданской ответственности то, что было сказано еще в Древнем Риме: «Если что-либо следует (как долг) совокупности (universitati), оно не следует отдельным лицам; а равно то, что должна совокупность (universitas), не должны отдельные индивиды)» (Dig, 4 fr. 7 § I)23. Возможно, однако, что дело не в принципе, а в практике—в том, что, как заметил когда-то Н. С. Таганцев, непонятно, как можно «посадить в тюрьму, сослать на поселение или на каторгу акционерное общество, земство?24». Таганцеву как бы вторит Дж. Макадаме: «Корпорацию, естественно, нельзя подвергнуть смертной казни и нельзя посадить в тюрьму»25. Та же мысль содержится в словах, которые приписываются барону Торлоувторому: «Неужели вам когда-нибудь приходило в голову, что у корпорации есть совесть, раз у нее нет ни души, которую можно было бы осудить, ни тела, которое фикции. Теория фикций, пишет Н. Е. Крылова, в свое время подверглась большой критике во Франции (Крылова Н. Е. Уголовная ответственность юридических лиц во Франции: предпосылки и основные черты // Вестник Московского ун-та. Серия // Право. 1998. С. 73). Для подробного ознакомления с теорией фикций Н. Е. Крылова отсылает читателя к своей работе «Основные черты нового уголовного кодекса Франции» (М., 1996). 23 Цит. по: Стучка П. Проблема юридического лица // Революция права. 1928. № 1. С. 29. 24 Таганцев Н. С. Русское уголовное право: Лекции. Часть общая. Т. 1. Изд. второе. Спб., 1902. 25 J. Me. Adams. The Appropriate Sanctions for Corporate Liability // Univ. of Cinncinati Law Review, 1977 можно было бы ударить?»26. Иными словами, уголовное наказание здесь не «работает», поскольку в отношении корпорации нельзя реализовать его органически присущую ему карательную, репрессивную функцию — лишение или существенное ограничение основных благ человеческой личности (чести, достоинства, жизни, свободы, собственности и т.п.). В этом контексте утверждение, что и у юридического лица есть репутация, «жизнь» и т.п., которые можно отнять или «ограничить», было бы просто профанацией всего того, что связано с применением уголовного наказания. В этическом плане юридическая фикция и живой человек несопоставимы. При их сопоставлении в юридическом плане возникают по крайней мере два затруднения. Одно из них материально-правового свойства: как можно «приписать» корпорации вину — умысел или неосторожность? Ведь во многих правовых системах понятие виновности включает в себя элемент упрека, который, согласно классической теории уголовного права, может быть обращен только к физическому лицу. Поэтому правовые системы ряда европейских государств не знают уголовной ответственности юридического лица: они привержены традиционному правилу о том, что виновным в совершении преступления может быть признано только физическое лицо. Второе затруднение относится к сфере международного уголовного права или, скорее, международной уголовной юстиции. Оно заключается в отсутствии международных судебных решений, в которых бы устанавливался и применялся принцип уголовной ответственности государств. «Это, — писал еще в 1947 г. Л. Оппенгейм, — объясняется в значительной степени отсутствием международных судов, обладающих соответствующей юрисдикцией»27. Иначе говоря, затрудЦит. по: Card, Cross and Jones. Criminal Law. Buterworths. LondonEdinburgh-Dublin. 14 edu 1998. Pp. 687-688. 27 Оппенгейм Л. Указ. соч. С. 326. нение —скорее практического, судоустройственного свойства. Насколько нам известно, за прошедшие более чем полвека положение не изменилось. Представители господствовавшей в теории русского уголовного права классической школы, естественно, признавали единственным субъектом преступления физическое лицо и поэтому были противниками уголовной ответственности юридического лица28. Мимо их внимания не проходило, впрочем, что в ряде случаев русское и зарубежное уголовное законодательство допускает уголовную ответственность юридических лиц. Так, Н. С. Таганцев29 указывает в этом плане на ст. 530 и 985 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (по его изданию 1885 г.). Называя эти же статьи, П.П. Пу-сторослев пишет: «Только очень немногие из культурных уголовных законодательств, как, например, русское уложение о наказаниях и нью-йоркское уголовное уложение признают, в виде общего правила, преступником физическое лицо, индивидуального человека, а, в качестве весьма редкого исключения, зачисляют в учинители некоторых уголовных правонарушений и некоторые юридические лица»30. В то же время, работавший в последней четверти ХIХ-начале XX вв.) немецкий ученый-криминалист Франц фон-Лист писал: «Если оставить в стороне особые постановления, то по действующему имперскому праву лишь отдельный человек, но не корпорация может совершить наказуемое деяние и понести установленную за него кару... Тем не менее, остается несомненным, что признание преступных деяний корпораций, поскольку признана их Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 369-379; Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. Вып. первый. М., 1907. С. 115-119; БелогрицъКотляревский JI. С. Очерки курса русского уголовного права. Общая и особенная часть: Лекции. Киев-Харьков, 1896. С. 64-65; Пусторослев П. П. Русское уголовное право. Общая часть. Вып. I. Юрьев. 1908. С. 201-202 29 Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 378 30 Указ. соч. С. 202 28 дееспособность, и наказание корпораций, поскольку они являются самостоятельными носителями юридических благ, не только возможны, но и вполне целесообразны»31. Хаотическое правотворчество в России времен нэпа (1921— 1928гг.), как правило, специально не выделяло юридические лица как субъекты преступления и уголовной ответственности. Они шли в «общей массе» любых организаций, предприятий, учреждений и т. п. «коллективов», включая «кулацкие» хозяйства и даже вперемешку с лицами физическими, в частности—должностными. Так, в принятом 12 августа 1921 г. постановлении СТО «Основные положения о мерах к восстановлению крупной промышленности и поднятию и развитию производства» указывалось, что правление объединения (предприятия) несет полную ответственность за выполнение производственного плана, качество выпускаемых изделий, сохранность имущества и отвечает за свои действия не только в административном порядке, но также и по суду32 ; в соответствии с постановлением ВЦИК и СНК СССР от 21 сентября 1922 г. за нарушение правил привлечения населения к работам в порядке трудовой и гужевой повинности уездные и волостные исполкомы наказывались за превышение власти по ст. 106 УК РСФСР 1922 г.; совместным постановлением Наркомюста и Наркомтруда 1923 г.33 субъектом преступлений в области трудовых отношений были признаны в подлежащих случаях ответственные наниматели — как физические, так и юридические лица; должностные лица и домоуправления, выдавшие заведомо неправильные удостоверения о материальном положении безработного, о работе его по найму и пр., несли ответственность за служебный подлог по ст. 116 УК РСФСР 1922 г.34; уклонение частных лиц и предприятий от обязатель31 Франц фон-Лист. Учебник уголовного права. Общая часть / Перевод с 12-го переработанного издания Ф. Ельяшевич. М., 1903. С. 124. 32 СУ РСФСР. 1921. № 63. Ст. 462. 33 СУ РСФСР. 1923. № 80. Ст. 780. ной для них регистрации внебиржевых оборотов влекло за собой уголовную ответственность по ст. 226 и 10 УК РСФСР 1926 г.35. Уголовная ответственность правления предприятия за невыполнение производственного плана была предусмотрена в постановлении СТО «Основные положения о мерах к восстановлению крупной промышленности...» (1921 г.) и в постановлении ЭКОСО от 1 сентября 1930 г. «О выполнении на территории РСФСР планов контрактации и заготовки скота в 1930 году для централизованного снабжения мясом рабочих центров». В соответствии с этим постановлением к уголовной ответственности привлекались кулацкие хозяйства, не выполнившие обязательных заданий сельсоветов по сдаче скота36. Следует учитывать, что в странах общего права (common law), таких как Великобритания, США и другие, вопрос об уголовной ответственности юридических лиц давно уже решен положительно, и дискуссионным не является37. В Нидерландах уголовная ответственность корпораций была впервые введена в 1950 г. — за конкретные финансовые и экономические преступления, в 1976 г. — в качестве института Общей части УК (ст. 51 (2)). Во Франции уголовная ответственность юридических лиц была впервые введена в 1992 г. — в новом УК этой страны38 Отметим, что еще в 1937 г. Н. Н. Полянский писал о проекте УК Франции 1934 г.: «Ответственность юридических лиц устанавливается и новейшим проектом французского уголовного кодекса, в котором ст. 15 предусматривает: «Юридические лица могут быть присуждаемы только 34 Извещение Московской Биржи Труда. 1923. 30 сент. СЗ СССР. 1926. № 18. Ст. 117. 36 СУ РСФСР. 1930. № 42. Ст. 5. 37 См. об этом: Никифоров В. С, Решетников Ф. М. Современное амери канское уголовное право. М., 1990. С. 53. 38 Loi No. 92-683 du 22 Juillet 1992 portant reforme des dispositions generales du Code Penal, Articles 121.2, 131 37-49 // Republique Francaise. Journal Oficiel 500 92003-000792. Paris (далее-Loi X» 92-683). 35 к денежным наказаниям и к мерам обеспечения безопасности on имущественного характера» . На фоне всех этих рассуждений и сомнений тем более настоятельной является необходимость объяснения того факта, что и в русском уголовном праве до 1917 г. (доктрине, законодательстве, судебной практике), и в советском уголовном праве времен нэпа, и в некоторых зарубежных странах институт уголовной ответственности юридического лица обрел новых сторонников и получил нормативное закрепление. Явное возрождение интереса к этой проблеме отмечается в настоящее время в России.40 В связи со сказанным очевидно, что нельзя считать этот интерес и сформулированные позиции случайностью или плодом коллективного заблуждения. Развитие института уголовной ответственности юридического лица в течение последних, примерно 100-150 лет явилось закономерной попыткой государства усилить контроль над негативными последствиями деловой активности прежПолянский Н. Н. Уголовное право и уголовный суд Англии: Очерк. 1937. С. 30. 40 См.: Наумов А. В. Уголовный закон в период перехода к рыночной эко номике // Советское гос-во и право. 1991. JV» 2. с. 35; Предприятие на скамье подсудимых // Сов. юстиция. 1992. JV» 17-18. С. 3. Наумов А. В. Уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 1996. С. 179-183; Галъперин И.М., Келина С. Г., Кузнецова Н. Ф. О соотношении союзного и республиканского уголовного законодательства // Сов. гос-во и право. 1991. № 9. С. 87; Кузнецова Н. Ф. Цели и механизм реформы уголовного кодекса // Гос-во и право. 1992. № 6. С. 82; Концепция уголовного зако нодательства Российской Федерации // Гос-во и право. 1992. № 8. С. 44; Никифоров А. С. Об уголовной ответственности юридических лиц // Уго ловное право: новые идеи. М., 1994. С. 43-49; Организация как субъект преступления // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного законодательства. М., 1994. С. 59-61; Как лишить свободы юридическое лицо? // Деловой мир. 1995. № 40 (105); Волженкин Б. В. Уголовная ответственность юридических лиц. СПб., 1998; Преступление и наказание: Комментарии к проекту Уголовного кодекса России / Под ред. Я. Ф. Кузнецовой и А. В. Наумова. М., 1993. С. 297-301; Уголовный кодекс Российской Федерации (общая часть). Проект. 1994. С. 56-57. 39 е всего крупных корпораций. Именно в этот период резко обозначилась тенденция большого бизнеса к монополизации, к игнорированию в ряде случаев интересов потребителя и общества. Гражданско-правовых и административных санкций оказалось недостаточно. На свет появились нормы русского Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. об ответственности еврейского общества за укрывательство военных беглецов из евреев (ст. 530), соляного управления за неисполнение возложенных на него обязанностей (ст. 661), обществ за вторичный отпуск лиц, которые не могли снискать пропитания и были пойманы при выпрашивании милостыни (ст. 985). В США принимается действующий до сих пор Закон о торговле между штатами 1887 г. и антитрестовский уголовный Закон Шермана 1890 г. В Великобритании Льюис Ф. Стордж, редактор девятого издания частной" кодификации английского уголовного права Джеймса Ф. Стифена41, в 1950 г. напишет о ст. 5 «Уголовная ответственность корпораций»: «Эта статья является новой».42 В п. 1 ст. 5 сказано, что корпорация совершает преступление, если она учиняет действие, которое, будь оно учинено физическим лицом, было бы преступлением. Указанная точка зрения дожила до наших дней. Кард, Кросс и Джоунс пишут: «Общее правило состоит в том, что корпорация, будь то компания с правами юридического лица, государственная корпорация или орган местной власти, 41 См.: A Digest of the Criminal Law (Indictable Offences). By James F., Stephen. Ninth Edition. By Lewis F. Sturge. London (далее —Stephen). 42 Первое издание кодификации было опубликовано в 1877 г. Констатация «новизны» ст. 5 в кодификации Стифена сама по себе не противоречит иногда встречающемуся утверждению, что в английском праве институт уголовной ответственности юридического лица появился в середине XIX в. Этот составленный по поручению лорда-канцлера и генерального ат торнея проект уголовного кодекса не стал предметом рассмотрения в пар ламенте (Решетников Ф. М. Правовые системы стран мира: Справочник. М., 1993. С. 33). может быть признана уголовно ответственной в тех же пределах, что и физическое лицо»43. В последние десятилетия тенденция к признанию юридического лица субъектом преступления и, следовательно, уголовной ответственности получила развитие и в странах европейского континента, главным образом в связи с необходимостью повысить уровень правовой защиты добросовестной, свободной конкуренции, прав потребителя, окружающей среды, здравоохранения, техники безопасности труда и безопасности на транспорте44. Таким образом, в современном уголовном праве эта проблема есть, и лежит она как бы посередине, с одной стороны, между ответственностью (не только имущественной) юридического лица в гражданском праве и его ответственностью в уголовном праве, с другой — между уголовной ответственностью юридического лица как легальной организации (легальной общности физических лиц) и уголовной ответственностью преступной организации (нелегальной, противозаконной общности физических лиц). Еще раз подчеркнем: во всех этих случаях речь идет об ответственности вроде бы «коллективного», но по сути целостного, единого в своих ипостасях (легальная 43 44 Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 687. См.: принятый в юле 1992 г. новый французский Уголовный ко декс (Loi No. 92-683); шведский Уголовный кодекс (The Swedish Penal Code. Ministry of Justice. National Council for Crime Prevention. Stockholm, Sweden. BRA —report 1990: 3. Section 8; Уголовный кодекс ФРГ (Strafgesezbuch. Vom 15. Mai 1871. Deutscher Taschenbuch Verlag. Miinchen. 25 Auflage. Stand 1. Januar 1991 (далее — Strafgesetzbuch 1991). Gesetziiber Ordnung-swidrigkeiten (OW:G). S 261-282). В последних двух случаях речь идет о квазиуголовной, т. е. административно-уголовной от ветственности. Но и в Великобритании в середине XVIII в. знаменитый юрист Блэкстоун писал, что корпорация или иное юридическое лицо не может совершить «государственную измену, тяжкое или иное преступле ние в рамках своего корпоративного статуса». Цит. по: Criminal Liability of Legal Entities under U.S. Law. Translation by the ABA CEELLI Office. Moscow, Russia. 1998. или нелегальная общность физических лиц) субъекта правонарушения и ответственности за него, следовательно, — личной ответственности. Для решения проблемы уголовной ответственности юридического лица бесспорно имеют значение вопрос о наличии причинной связи и вопрос о наличии вины — в форме умысла или неосторожности. Эти вопросы приобретают особую остроту в случаях, когда (практически — почти всегда) от имени и в интересах юридического лица действует его представитель — физическое лицо или орган. По-видимому, могут иметь значение также случаи причинения общественно опасного результата за пределами возможности его предвидения или предотвращения (казус или объективная случайность), в состоянии необходимой обороны, крайней необходимости, в условиях обоснованного риска, под влиянием фактической или юридической ошибки, во исполнение заведомо правомерного (законного) или заведомо противоправного (незаконного) распоряжения. То же самое, очевидно, следует сказать о предварительной преступной деятельности, добровольном отказе от совершения преступления. Близко стоит к проблеме уголовной ответственности юридического лица институт соучастия. В конкретных случаях, по видимому, может приниматься во внимание известная часть обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание, например, совершение преступления впервые или совершение нескольких преступлении (повторно, в совокупности) и т. д. В России de lege lata все эти рассуждения пока что абстрактны. Если законодатель когда-нибудь признает юридическое лицо субъектом преступления, их практическое значение будет зависеть от конструкции ответственности юридического лица в уголовном законе. 1. Юридическое лицо в гражданском праве 1.1. Понятие юридического лица Понятие юридического лица45 является продуктом гражданского оборота и регулирующих его норм гражданского права. Поэтому естественно, что глубокую разработку вопрос о понятии и об ответственности юридического лица нашел именно в цивилистической литературе. В нашей стране к 60-м гг. XX в. цивилистами были выдвинуты теории «государства», «директора», «органа» «коллектива» и «социальной реальности», каждая из которых по-своему раскрывала понятие юридического лица. Так как концепция ответственности юридического лица тесно связана с его понятием, нужно хотя бы кратко остановиться на этих теориях. Теория «государства» отождествляла юридическое лицо с самим государством. Представители теории «директора» (или «органа») сводили действия юридического лица к действиям его органа (т. е. к действиям лица или группы лиц, образующих и изъявляющих его волю). С точки зрения теории «коллектива», юридическое лицо — это и есть коллектив, а деятельность юридического лица рассматривается как деятельность коллектива. Сторонники признания юридического лица «социальной реальностью» не признавали людей, входящих в личный субстрат юридиче5 Поскольку данный раздел книги имеет относительно вспомогательный характер, мы ограничимся рассмотрением только отечественного гражданского законодательство советского и постсоветского периодов, не пытаясь обстоятельно представить читателю ни российское дореволюционное гражданское законодательство, ни состояние дел в интересующей нас области гражданского законодательства за рубежом. ского лица, носителями прав и обязанностей. По их мнению, юридическое лицо есть социальная реальность, и подлинным участником правоотношений является само юридическое лицо. Не входя в критическое обсуждение этих цивилистиче-ских теорий, отметим лишь, что в них намечены такие существенные аспекты понятия юридического лица, которые помогут определить исходные посылки возможной конструкции его уголовной ответственности. В гражданском законодательстве46 сформулирован ряд основных характеристик юридического лица и его ответственности. Юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и, отвечая по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде (ст. 48 ГК РФ). Иначе говоря, юридическое лицо —это «лицо», это такой же субъект гражданских прав и обязанностей, истец и ответчик в гражданском процессе, как физическое лицо. Юридическое лицо — общность легальная. Поэтому презюмируется, что юридическое лицо действует только в легальных целях и легальными методами47, т. е. говоря языком закона, на 46 Ст. 13-19а ГК РСФСР 1922 г., 23-40 ГК РСФСР 1964 г., 11-25 Основ гражданского законодательства 1991 г., 48-123 ГК РФ. 47 Эта презумпция опровержима. Однако случаи, когда под прикрытием, под видом или от имени юридического лица действуют преступники или преступная организация, в рамки понятия юридического лица не укла дываются и образуют совершенно самостоятельную криминологическую и правовую ситуацию Поэтому, в принципе, нельзя согласиться с выка занным Н. П. Мелешко мнением о том, что организованная преступность проявляется, в основном, в виде деятельности различных юридических лиц. Эти лица (юридические? — А. Я.), как правило, находятся «в тени», скрываются за подставными руководителями и представителями подоб- основании устава (положения), либо учредительного договора и устава, либо только учредительного договора. Это значит, что юридическое лицо может иметь гражданские права, соответствующие целям деятельности, предусмотренным в его учредительных документах, и нести связанные с этой деятельностью обязанности. Из этого, далее, следует, что оно вправе осуществлять любые виды деятельности, не противоречащие указанным целям и не запрещенные законом. Понятно, что деятельность, запрещенная законом, не может фигурировать в его учредительных документах. Для чего, в частности, и производится государственная регистрация юридического лица, т. е. учредительных документов, в органах юстиции. Разумеется, первоочередной целью государственной регистрации юридического лица является формализация его основных экономических, управленческих и правовых характеристик как участника гражданского оборота: хозяйственное товарищество или общество, производственной или потребительский кооператив, государственное или муниципальное унитарное предприятие и т.д., наименование, место нахождения, предмет и цель деятельности, порядок управления. Данные государственной регистрации, в том числе фирменное наименование, если оно есть, включаются в единый государственный реестр юридических лиц открытый для всеобщего ознакомления. Нарушение установленного законом порядка образования юридического лица или несоответствие его учредительных документов закону влечет отказ в государственной ных компаний... следовательно, должна развиваться система административной и уголовной ответственности юридических лиц за организованную преступную деятельность в России и за ее пределами (Мелеш-ко Н. П. Борьба с организованной преступностью и коррупцией в свете защиты прав и свобод человека и гражданина // Коррупция и борьба с ней. М., 2000. С. 64-65). Бороться с организованной преступностью и коррупцией в России жизненно необходимо, но и «перекосы» здесь крайне опасны. регистрации юридического лица. Этот момент очень важен при исследовании вопросов, связанных с противоправным поведением юридических лиц. Не случайно, что и правоспособность юридического лица возникает в момент его «рождения», т.е. в момент его государственной регистрации. Гражданское законодательство в интересующей нас части эволюционирует. ГК РСФСР 1922 г.: юридическое лицо должно иметь утвержденный, а в подлежащих случаях зарегистрированный уполномоченным на то органом устав или положение; определенные в законе виды хозяйственных товариществ могут иметь вместо устава товарищеский договор, зарегистрированный в установленном порядке. В ГК РСФСР 1964 г. появляются (и, по сути, сохраняются в Основах гражданского законодательства 1991 г.) бюджетные «учреждения и иные государственные организации.., а также и другие организации», которые «могут действовать на основании общего положения об организациях данного вида». Вообще же Основы гражданского законодательства 1991 г. и ГК РФ дают больше простора для частной инициативы в этой области. Юридическое лицо действует на основании устава, либо учредительного договора и устава, либо только учредительного договора. Учредительный договор юридического лица заключается, а устав утверждается его учредителями (участниками). Применительно к моменту возникновения правоспособности юридического лица тоже есть некоторые различия: по ГК РСФСР 1922 г. и 1964 г. — она возникает с момента утверждения устава или с момента регистрации юридического лица (его устава), по Основам гражданского законодательства 1991 г. и ГК РФ — с момента (государственной) регистрации юридического лица. 1.2. Виды и гражданская ответственность юридических лиц О видах юридических лиц ГК РСФСР 1922 г. говорит достаточно скупо, называя лишь «частные учреждения с правами юридических лиц» (больницы, музеи, ученые учреждения, публичные библиотеки и т.д.) и «государственные предприятия и их объединения, переведенные на хозяйственный расчет и не финансируемые в сметном порядке». В последнем случае подчеркивается, что «за их долги отвечает лишь имущество, состоящее в их свободном распоряжении, т. е. не изъятое из оборота согласно ст. 21 и 22». Господство публичного начала в нормах гражданского права о юридических лицах периода нэпа видно вполне отчетливо. Частные учреждения с правами юридических лиц создаются только с разрешения соответствующих органов власти. Участие государственных учреждений и предприятий в гражданском обороте определяется особыми правилами. Государственная монополия внешней торговли закреплена правилом о том, что во внешнем торговом обороте все пребывающие в РСФСР физические и юридические лица участвуют лишь через посредство государства в лице Наркомвнешторга. Исключения — самостоятельные выступления на внешнем рынке — допускаются лишь в случаях, особо указанных в законе, и только под контролем Наркомвнешторга. В ст. 20-24 ГК РСФСР были закреплены нормы, обеспечивавшие господство публичного начала, государственной власти в гражданском обороте и тем самым предельно его затруднявшие. Имущество, изъятое из гражданского оборота, могло быть объектом гражданского права лишь в пределах, в каких это прямо указано законом. Земля объявлялась достоянием государства и не могла быть предметом частного оборота. Владение землей допускалось только на правах пользования. С отме- ной частной собственности на землю деление имуществ на движимые и недвижимые упразднялось. Из гражданского оборота изымались следующие государственные имущества: промышленные, транспортные и иные предприятия в целом; промышленные заведения, фабрики, заводы, рудники и пр.; оборудование промышленных заведений, подвижной состав железных дорог, летательные аппараты, морские и речные суда; сооружения железнодорожного, водного и воздушного транспорта, связи и пр.; коммунальные сооружения; строения муни-' ципализированные и национализированные; оружие, взрывчатые вещества, воинское снаряжение, аннулированные ценные бумаги; радий, гелий, спиртные напитки свыше установленной законом крепости и сильнодействующие яды. Устанавливалось также, что архивные материалы, отнесенные к ведению органов архивного управления, могут быть предметом сделок только в том случае, если эти материалы признаны в установленном законом порядке подлежащими уничтожению (архивная макулатура); драгоценные металлы, иностранная валюта и т. п. могут быть предметом сделок лишь в порядке и пределах, установленных специальными законами. Та же, в общем, политическая линия проводится в ГК РСФСР 1964 г., которым установлено, что юридическими лицами являются: хозрасчетные государственные организации (предприятия и пр.), имеющие закрепленные за ними основные и оборотные средства и самостоятельный баланс; бюджетные государственные организации (учреждения и пр.) с самостоятельной сметой, руководители которых пользуются правами распорядителей кредитов (за изъятиями, установленными законом); государственные организации, финансируемые за счет иных источников и имеющие самостоятельные смету и баланс; колхозы, межколхозные и другие кооперативные общественные организации и их объединения, их предприятия и учреждения, имеющие обособленное имущество и самосто- ятельный баланс; государственно-колхозные и иные государственно-кооперативные организации48. Диаметрально противоположный принцип заложен в ст. 25.1 Основ гражданского законодательства 1991 г.: «Государство участвует в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с другими участниками этих отношений». Такая же, по сути, норма содержится в ст. 124 ГК РФ: Российская Федерация, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования «выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений — гражданскими и юридическими лицами». На детальной классификации юридических лиц в действующем ГК РФ, несомненно, лежит печать перехода к рынку. Прежде всего, они делятся на коммерческие и некоммерческие организации. Коммерческие, т. е. организации, преследующие извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности, создаются в форме хозяйственных товариществ и обществ; производственных кооперативов; государственных и муниципальных унитарных предприятий, основанных на праве хозяйственного ведения имуществом, собственником которого они не являются, либо федеральных казенных предприятий на праве оперативного управления имуществом, находящимся в федеральной собственности. Некоммерческие организации образуются в форме общественных и религиозных организаций (объединений); потребительских кооперативов; бла48 Примечательно, что указанные бюджетные организации «в случаях, предусмотренных законодательством Союза ССР и РСФСР, действуют от имени соответственно Союза ССР и РСФСР». Впрочем, так же формулируется и ст. 252 Основ гражданского законодательства 1991 г.: «От имени государства... в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, участвуют органы управления государственным имуществом, финансовые и иные специально уполномоченные соответственно Союзом ССР или республикой органы». готворительных и иных фондов, финансируемых собственником учреждений, а также в других формах, предусмотренных ГК РФ. Допускается создание объединений коммерческих и (или) некоммерческих организаций в форме ассоциаций и союзов. При этом некоммерческие организации могут заниматься предпринимательской деятельностью лишь постольку, поскольку она служит достижению целей, ради которых созданы данные организации, и соответствует этим целям (ч. 2 и 3 ст. 50 ГК РФ). В противном случае их предпринимательская деятельность будет признана (в зависимости от обстоятельств) нарушением гражданского, административного или даже уголовного законодательства. Возможно, не стоило бы так подробно останавливаться на гражданско-правовых характеристиках юридического лица per se. Однако очевидно, что ориентиры, нужные для принципиального решения de lege ferenda вопроса о том, быть или не быть в УК РФ институту уголовной ответственности юридического лица, могут быть найдены именно и прежде всего в цивилистическом материале. Какие-то основные подходы к конструкции уголовной ответственности юридического лица, очевидно, могут быть заимствованы опять-таки из тех цивилистических решений, которые давно уже приняты в доктрине и закреплены в законе. Поэтому рассмотрим перечисленные виды юридических лиц в их разновидностях — «с выходом» на гражданско-правовые характеристики деятельности и ответственности. Речь пойдет в первую очередь и главным образом о коммерческих организациях. К хозяйственным товариществам и обществам относятся: полное товарищество; товарищество на вере (коммандитное товарищество); общество с ограниченной или с дополнительной ответственностью; акционерное общество. При полном товариществе его участники (полные товарищи) в соответствии с заключенным между ними договором занимаются от имени товарищества предпринимательской де- ятельностью и несут солидарную субсидиарную ответственность по его обязательствам принадлежащим им имуществом. Здесь следует выделить по крайней мере четыре аспекта: 1) предпринимательство осуществляется в соответствии с заключенным учредительным договором и от имени товарищества, т. е. товариществом; 2) товарищество отвечает по своим обязательствам своим, обособленным, имуществом; 3) участники (полные товарищи) несут субсидиарную ответственность по обязательствам товарищества своим имуществом; 4) в последнем случае их ответственность является солидарной. Если попытаться — очень осторожно и условно, абстрагировавшись насколько возможно от цивилистической конкретики, перевести эти понятия на язык уголовного права, то можно представить себе следующую схему: 1) предпринимательство осуществляется товариществом как таковым в законных целях и законными методами; 2) товарищество как самостоятельный субъект, как лицо несет по своим обязательствам самостоятельную ответственность; 3) ответственность участников (полных товарищей) по обязательствам товарищества является солидарной и субсидиарной (иначе говоря, их солидарная ответственность является совместной, а не долевой: все отвечают за всех, т. е. за товарищество). Продвинемся дальше по пути обобщения. Легальная организация осуществляет легальную деятельность и несет за нее полную самостоятельную ответственность. Совместную субсидиарную ответственность за ее деятельность солидарно несут участники. Предпринимательская деятельность товарищества осуществляется на основе общих стратегических или оперативных решений всех его участников49, которые in corpore являются товариществом, его ego — его «я». Товарищество же 49 В ч. 1 ст. 71 ГК РФ указано, что управление деятельностью полного товарищества осуществляется по общему согласию всех участников. Учредительным договором товарищества могут быть предусмотрены случаи, когда решение принимается большинством голосов. есть их юридическое воплощение, олицетворение, юридическая персонификация. На эту ситуацию в полной мере распространяется следующий постулат: «Воля всех —это совокупность воль, между тем как общая воля —это качественно единая воля, образовавшаяся в результате анализа и синтеза «воли всех»... Общая воля проявляется через индивидуальную волю каждого входящего в коллектив лица и вместе с тем обладает по отношению к этой последней самостоятельностью, и, более того, преобладает над ней.»50 В коммандитном товариществе участвуют не только полные товарищи (предприниматели от имени товарищества с солидарной совместной ответственностью по его обязательствам), но и коммандитисты (вкладчики), несущие убытки, связанные с деятельностью товарищества, в пределах сумм внесенных ими вкладов. В отличие от полных товарищей солидарная ответственность коммандитистов является долевой: доля определяется суммой вклада. Таким образом, как и в случае полного товарищества, участники коммандитного товарищества несут ответственность по его обязательствам (практически в случаях, когда имущества товарищества недостаточно) . Здесь представляет интерес ответственность коммандитистов. Принципиальная схема их ответственности напоминает ситуацию соучастия в преступлении, когда суд при определении ответственности учитывает характер и степень («долю») участия каждого из соучастников в совершении преступления (ч. 1 ст. 34 УК РФ). Такова же в принципе ответственность участников общества с ограниченной ответственностью; общества с дополнительной ответственностью; акционерного общества. Как пра50 Мусин В. А. Волевые акты предприятия. Правоведение, 1963. № 1. С.63-64. Проф. И. Д. Левин пишет: «Воля коллектива» это либо воля каждого, либо воля большинства, либо немногих, присвоивших себе право выступать от имени всех.(См.: Иосиф Левин. Сочинения. Т. 1. М. Радикс. 1994. С. 34) вило, эти общества несут ответственность по своим обязательствам сами —своим имуществом. Участники общества с ограниченной ответственностью или акционерного общества не отвечают по ним своим имуществом, но несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости внесенных ими вкладов (общество с ограниченной ответственностью), либо в пределах стоимости принадлежащих им акций (акционерное общество). Что касается общества с дополнительной ответственностью, то к нему применяются правила об обществе с ограниченной ответственностью, а его участники солидарно несут субсидиарную ответственность по его обязательствам своим имуществом в одинаковом для всех размере, кратном стоимости их вкладов. Нечто в этом роде характерно и для распределения ответственности между юридическим лицом и его участниками или работниками — в производственных кооперативах, государственных и муниципальных унитарных предприятиях, основанных на праве хозяйственного ведения или оперативного управления. В производственном кооперативе (артели) — добровольном объединении граждан на основе членства для совместной производственной или иной хозяйственной деятельности, основанной на их личном трудовом и ином участии и объединении его членами (участниками) имущественных паевых взносов, члены кооператива несут по его обязательствам субсидиарную ответственность в размерах и в порядке, предусмотренных законом о производственных кооперативах и уставом кооператива. В государственных и муниципальных унитарных предприятиях имущество находится соответственно в государственной или муниципальной собственности и принадлежит предприятию на праве хозяйственного ведения или оперативного управления. Оно является неделимым и не может быть распределено по вкладам (долям, паям), в том числе между работниками предприятия. Унитарное предприятие отвечает по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом. Кроме указанных, существуют еще два вида (точнее — две разновидности) юридических лиц — дочерние и зависимые хозяйственные общества (предусмотренные ст. 105 и 106 ГК РФ). Хозяйственное общество признается дочерним, если другое (основное) хозяйственное общество или товарищество в силу преобладающего участия в уставном капитале либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом. Дочернее общество не отвечает по долгам основного общества (товарищества). Основное общество, которое имеет право давать дочернему обществу обязательные для него указания, отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение таких указаний. В случае несостоятельности (банкротства) дочернего общества по вине основного общества (товарищества) последнее несет субсидиарную ответственность по его долгам. Участники (акционеры) дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом (товариществом) убытков, причиненных по его вине дочернему обществу, если иное не установлено законами о хозяйственных обществах. Хозяйственное общество признается зависимым, если другое (преобладающее, участвующее) общество имеет более 20 % голосующих акций акционерного общества или 20 % уставного капитала общества с ограниченной ответственностью. Пределы взаимного участия хозяйственных обществ в уставных капиталах друг друга и число голосов, которыми одно общество может пользоваться на общем собрании участников или акционеров другого общества, определяются законом. Не являются юридическими лицами объединения, органы, представительства и филиалы юридических лиц. Коммерческие организации в целях координации их предпринимательской деятельности, а также представления и защиты общих имущественных интересов могут по договору между собой создавать объединения в форме ассоциаций или союзов, являющихся некоммерческими организациями. Если по решению участников на ассоциацию (союз) возлагается ведение предпринимательской деятельности, то она преобразуется в хозяйственное общество или товарищество либо может создать для осуществления предпринимательской деятельности хозяйственное общество или участвовать в таком обществе. Общественные и иные некоммерческие организации, в том числе учреждения, могут добровольно объединяться в ассоциации (союзы). Ассоциация (союз) некоммерческих организаций является некоммерческой организацией, ее члены сохраняют свою самостоятельность и права юридического лица. Ассоциация (союз) не отвечает по обязательствам своих членов. Члены ассоциации (союза) несут субсидиарную ответственность по ее обязательствам в размере и в порядке, предусмотренным учредительными документами ассоциации (ст. 121 ГК РФ). Понятие органа юридического лица в законе раскрывается главным образом применительно к отдельным видам юридических лиц. В ст. 53 ГК РФ говорится лишь, что юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. В предусмотренных законом случаях юридическое лицо может приобретать гражданские права и принимать на себя гражданские обязанности через своих участников. Лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. Оно обязано по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные им юридическому лицу. Органами юридического лица, которые управляют его делами, являются: в хозяйственных товариществах или обще- ствах— их участники (кроме случаев, предусмотренных п. 2 ст. 84 ГК РФ и законом об акционерных обществах (ст. 67 ГК РФ); в полных товариществах — полные товарищи (одним, некоторыми, совместно-всеми) по общему согласию всех участников (ст. 71, 72 ГК РФ); в товариществах на вере —полные товарищи по правилам ст. 71, 72 ГК РФ (ст. 84); в обществах с ограниченной ответственностью — общее собрание его участников и (для текущего руководства деятельностью общества) подотчетный общему собранию исполнительный орган (коллегиальный и/или единоличный — (ст. 91 ГК РФ); в акционерном обществе — общее собрание акционеров и (при числе акционеров более пятидесяти) совет директоров (наблюдательный совет), а также (для текущего руководства деятельностью общества) — исполнительный орган — коллегиальный (правление, дирекция) и (или) единоличный (директор, генеральный директор), подотчетный совету директоров (наблюдательному совету) и общему собранию акционеров; в производственном кооперативе — общее собрание его членов, при числе членов более пятидесяти — (факультативно) наблюдательный совет и исполнительные органы — управление и (или) его председатель (ст. 110 ГК РФ). Представительством является обособленное подразделение юридического лица, расположенное вне места его нахождения, которое представляет интересы юридического лица и осуществляет их защиту (п. 1 ст. 55 ГК РФ). Филиалом является обособленное подразделение юридического лица, расположенное вне места его нахождения и осуществляющее все его функции или их часть, в том числе функции представительства (п. 2 ст. 55 ГК РФ). Характерно, что в ст. 30 ГК РСФСР 1964 г. местом нахождения юридического лица признавалось место нахождения его постоянно действующего органа. Это означало, что постоянно действующий орган юридического лица (правление, директор, совет директоров и т. д.) — это его alter ego («дру- roe я»). Юридическое лицо per se (как таковое) по сути и/или по уставу делегировало своему alter ego принятие стратегических и оперативных решений, на основе и во исполнение которых юридическое лицо действовало (действует) и за которые или последствия которых оно несло (несет) ответственность. Представительства и филиалы должны быть указаны в учредительных документах создавшего их юридического лица. Они не являются юридическими лицами, наделяются имуществом создавшим их юридическим лицом и действуют на основании утвержденных им положений. Руководители представительств и филиалов назначаются юридическим лицом и действуют на основании его доверенности. Перейдем к принципам, механизму и указанным в законе случаям гражданской ответственности юридического лица, преследуя цель выяснить и определить то, что «может пригодиться» для конструирования принципов и механизма уголовной ответственности юридического лица. Из сказанного об объединениях, органах, представительствах и филиалах юридических лиц как будто следует, что объединение — это нечто вроде «конфедерации» юридических лиц, обладающих «суверенитетом», т.е. ив этом случае являющихся самостоятельными субъектами гражданского права, сохраняющими свою самостоятельность и права юридического лица. (п. 3 ст. 121 ГК РФ). При том, что «правовое положение отдельных видов (хозяйственных) объединений определяется законодательными актами» (ч. 3 ст. 23 Основ гражданского законодательства 1991 г.), оно в принципе и в любом случае вряд ли может составить исключение из определяемого его правовой природой правила, в соответствии с которым объединение не отвечает по обязательствам своих членов, т. е. входящих в него юридических лиц (п. 4 ст. 121 ГК РФ)51. 51 Однако члены ассоциации (союза) несут субсидиарную ответственность по ее обязательствам в размере и в порядке, предусмотренным учреди- Другое дело — органы юридического лица, а также его представительства и филиалы как обособленные подразделения. Они суть те конкретные организационно-управленческие и правовые формы, в которых реально существует и действует юридическое лицо как таковое. Перифразируя сказанное когдато Н. С. Таганцевым о «норме права в ее реальном бытии52», можно утверждать, что органы, представительства и филиалы — это конкретные формы реального бытия юридической фикции — «искусственного лица» (artificial person), его непременные или обычные ипостаси, вне которых его просто нет или, как правило, не бывает. В ст. 53 ГК РФ говорится: «Юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами». По сути то же положение содержится в ст. 14 Основ гражданского законодательства 1991 г. Напомним, что представительство представляет и защищает интересы юридического лица; филиал осуществляет все или часть его функций, в том числе функции представительства. Синтез этой ситуации был сформулирован в ст. 16 ГК РСФСР 1922 г.: «Юридические лица участвуют в гражданском обороте и вступают в сделки через посредство своих органов или через своих представителей»53. Естественно, что за действия органов, представительств и филиалов юридического лица гражданскую ответственность в полном ее объеме несет юридическое лицо. Хотя и здесь, наверно, в отдельных случаях могут возникать какие-то контраверзы, связанные с необходимостью распределить гражданскую ответственность за вред, причиненный правотельными документами ассоциации. 52 Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 47. 53 В примечании же от 10 октября 1924 г. (СУ № 79, ст. 785) было сказано, что участие государственных учреждений и предприятий в гражданском обороте определяется особыми правилами. мерными или неправомерными действиями представительств и филиалов и/или их руководителей. При характеристике понятия юридического лица уже отмечалось, что по своим обязанностям или обязательствам юридическое лицо отвечает своим имуществом. Этот тезис, казалось бы, настолько очевиден, что в комментариях не нуждается. Однако закон (ст. 56 ГК РФ), не ограничиваясь детализацией тезиса «всем принадлежащим им имуществом», регламентирует некоторые ситуации, представляющие интерес с точки зрения распределения ответственности, т. е. случаи, когда юридическое лицо не является собственником принадлежащего ему имущества; собственником является государство, муниципальный орган либо иное лицо-собственник. Другими словами, речь идет об унитарных (казенных) предприятиях и финансируемых собственником учреждениях. Они отвечают по своим обязательствам в порядке и на условиях, предусмотренных п. 5 ст. 113 и ст. 115, 120 ГК РФ. Унитарным (казенным) предприятием, как уже говорилось, признается коммерческая организация, не наделенная правом собственности на закрепленное за ней собственником имущество. В форме унитарных могут быть созданы только государственные и муниципальные предприятия. Имущество унитарного предприятия находится соответственно в государственной или муниципальной собственности и принадлежит такому предприятию на праве хозяйственного ведения или оперативного управления. Унитарное предприятие отвечает по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом и не несет ответственности по обязательствам собственника его имущества (п. 1, 2, 5 ст. 113 УК РФ). Финансируемое собственником (полностью или частично) юридическое лицо некоммерческого характера (учреждение), имеющее имущество на праве оперативного управления, отвечает по своим обязательствам находящимися в его распоряжении денежными средствами. При их недостаточности, суб- сидиарную ответственность по его обязательствам несет собственник соответствующего имущества (ст. 120 ГК РФ54). Учредитель (участник) юридического лица или собственник его имущества не отвечают по его обязательствам, а юридическое лицо не отвечает по обязательствам учредителя (участника) или собственника, за исключением случаев, предусмотренных ГК РФ либо учредительными документами юридического лица (ч. 1 п. 3 ст. 56 ГК РФ). Значит, сам законодатель допускает возможность возникновения каких-то исключительных случаев. Наконец, если несостоятельность (банкротство) юридического лица вызвана учредителями (участниками), собственником его имущества или другими лицами, которые имеют право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом определять его действия, на таких лиц в случае недостаточности имущества юридического лица может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам (ч. 2 п. 3 ст. 56 ГК РФ). К распределению ответственности имели и имеют отношение еще ряд норм гражданского законодательства. Уже упоминалось о том, что по ГК РСФСР 1922 г. за долги юридических лиц «отвечает лишь имущество, состоящее в их свободном распоряжении». Но в этой же норме (ст. 19) говорилось о том, что государственные предприятия и их объединения, если они переведены на хозрасчет и не финансируются в сметном порядке, выступают в обороте как юридические ли54 Согласно ст. 296 ГК РФ казенное предприятие, а также учреждение в отношении закрепленного за ними имущества осуществляют в пределах, установленных законом, и в соответствии с целями своей деятельности, заданиями собственника и назначением имущества права владения, пользования и распоряжения им. Собственник имущества, закрепленного за казенным предприятием или учреждением, вправе изъять излишнее, неиспользуемое, либо используемое не по назначению имущество и распорядиться им по своему усмотрению. ца, т. е. самостоятельно и не будучи связаны с казной. Последний момент очень важен: никакого правового взаимодействия и, следовательно, никакой ответственности друг за друга (с тем или иным ее распределением) у государства и такого рода юридических лиц быть не могло. Этот принцип проводился и в ч. 1 ст. 33 ГК РСФСР 1964 г. Государство не отвечало по обязательствам государственных организаций, являвшихся юридическими лицами, а эти организации не отвечали по обязательствам государства. Совершенно иное положение было у бюджетных организаций. Условия и порядок отпуска средств на покрытие их задолженности, «если эта задолженность не может быть покрыта за счет их сметы, устанавливаются законодательством Союза ССР и РСФСР» (ч. 2 ст. 33 ГК РСФСР 1964 г.). Вообще статус юридического лица не всегда препятствует субститутивной и/или субсидиарной ответственности (его, или за него, или наряду с ним). Начало «препятствования» было последовательно проведено при разграничении ответственности: государственной организации и подчиненного ей предприятия; кооперативной или общественной организации и ее предприятия; кооперативного объединения и входящих в его состав кооперативных организаций; кооперативной, государственнокооперативной или общественной организации и ее участников (членов); основных хозяйственных обществ или товариществ и дочерних или зависимых хозяйственных обществ (ст. 105, 106 ГК РФ). В указанных случаях юридическими лицами были и остаются государственное предприятие (ч. 1 ст. 34 ГК РСФСР 1964 г.), кооперативная или общественная организация и ее предприятие (ч. 2, ст. 34 того же ГК), кооперативное объединение и кооперативные организации (ст. 35 того же ГК), кооперативная или общественная организация и т. д. (ст. 36 того же ГК), государственное и (или) муниципальное унитарное предприятие (ст. 113-115 ГК РФ). Исключения из этих правил допускались и допускаются в случаях, предусмотренных законом, уставом (положением) или другими учредительными документами юридического лица. Государство как таковое нигде в известном нам отечественном законодательстве юридическим лицом не признается. В п. 1 ст. 33 ГК РСФСР 1964 г. проводилось резкое противопоставление: «Государство не отвечает по обязательствам государственных организаций, являющихся юридическими лицами, а эти организации не отвечают по обязательствам государства». В принципе так же, но гораздо подробнее регламентируется распределение ответственности по обязательствам Российской Федерации, ее субъекта, муниципального образования в ст. 126 ГК РФ. Последние отвечают по своим обязательствам принадлежащим им на праве собственности имуществом, кроме имущества, которое закреплено за созданными ими юридическими лицами на праве хозяйственного ведения или оперативного управления, а также имущества, которое может находиться только в государственной или муниципальной собственности. Последнее положение уточняется следующим образом: обращение взыскания на землю и другие природные ресурсы, находящиеся в государственной или муниципальной собственности, допускается лишь в случаях, предусмотренных законом (п. 1); юридические лица, созданные Российской Федерацией и т.п. субъектами гражданского права (см. ст. 124 ГК РФ), не отвечают по их обязательствам, как и наоборот (пп. 2-3); Российская Федерация не отвечает по обязательствам субъектов Федерации и муниципальных образований (п. 4); субъекты Федерации и муниципальные образования не отвечают по обязательствам друг друга, а также по обязательствам Российской Федерации (п. 5). Правила пп. 2-5 не распространяются на случаи, когда Российская Федерация приняла на себя гарантию (поручительство) по обязательствам субъекта Федерации, муниципального образования или юридического лица либо когда указанные субъекты приняли на себя гарантию (поручительство) по обязательствам Российской Федера- ции. Однако при систематическом анализе соответствующих норм становится понятно, что государство может участвовать и действительно участвует в гражданском обороте, только наподобие юридического лица — через свои органы. В самом деле, государство, как уже было отмечено, участвует в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с другими участниками этих отношений. В ч. 2 п. 1 ст. 2 ГК РФ указано, что участниками регулируемых гражданским законодательством отношений являются граждане и юридические лица. В этих отношениях могут участвовать также Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования. При этом делается отсылка к ст. 124 ГК РФ, где предусмотрено, что Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования «выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах р иными участниками этих отношений — гражданами и юридическими лицами, (п. 1), а в п. 2 той же статьи указано: «К субъектам гражданского права, указанным в п. 1 настоящей статьи, применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных «субъектов». 1.3. Прекращение юридического лица Можно сказать, что институт прекращения юридического лица соседствует с институтом уголовной ответственности юридического лица, будь то в доктрине или действующем законодательстве, и не только в плане санкций. В данном случае нас в первую очередь интересуют случаи антиобщественного (неэтичного или противоправного) поведения юридического лица как основания или достаточного повода для его прекращения. Статья 18 ГК РСФСР 1922 г. гласила: «Существование юридического лица может быть прекращено соответственным органом государственной власти, если оно уклоняется от предусмотренной уставом или договором цели или если его органы (общее собрание, правление) в своей деятельности уклоняются в сторону, противную интересам государства.» Здесь обращает на себя внимание ряд моментов. Юридическое лицо может быть прекращено, если оно уклоняется от объявленной цели деятельности (формально деятельность юридического лица соответствует объявленной ее цели, но фактически, по существу, эта деятельность осуществляется вразрез с ней). Юридическое лицо может быть прекращено в случае, когда основанием отрицательной правовой оценки его деятельности является его поведение как такового, как «лица», как субъекта прав и обязанностей. Юридическое лицо может быть прекращено и в случае, когда под прикрытием стремления к объявленной цели его общее собрание или правление на деле уклоняются в сторону, противную интересам государства. В последнем случае перед нами появляется уже упоминавшееся alter ego юридического лица, его «другое я». Естественно, что это «другое я», этот орган юридического лица (правление) выступает от его имени и как бы в его интересах. Между тем подобные «интересы» юридического лиц как легальной организации не могут быть его интересами. В ГК РСФСР 1964 г. (ст. 37-40) об основаниях прекращения юридического лица ничего не говорилось. Речь шла только о его процедуре, формах (ликвидации, реорганизации) и правовых последствиях. Статья 39 ГК РСФСР 1964 г. содержала, впрочем, бланкетную норму: кооперативные, а также государственно-колхозные и иные государственнокооперативные организации прекращаются по основаниям, указанным в законе и в уставе (положении); общественные организации прекращаются на основаниях, указанных в их уставах (положениях). Остановимся на тех основаниях ликвидации юридического лица, при наличии которых согласно ст. 61 ГК РФ решение о ликвидации выносит суд. Таковыми являются осуществление деятельности без надлежащего разрешения (лицензии), либо деятельности, запрещенной законом, либо с иными неоднократными или грубыми нарушениями закона или иных правовых актов; систематическое осуществление общественной или религиозной организацией (объединением), благотворительным или иным фондом деятельности, противоречащей его уставным целям; «в иных случаях, предусмотренных настоящим кодексом». Юридическое лицо, являющееся коммерческой организацией либо организацией, действующей в форме потребительского кооператива, благотворительного или иного фонда, может быть ликвидировано по решению суда в соответствии со ст. 65 ГК РФ вследствие признания его несостоятельным (банкротом), т.е. «если оно не в состоянии удовлетворить требования кредиторов». Не станем повторять сказанное о случаях, когда осуществляемая de facto деятельность юридического лиц противоречит его целям de jure. Укажем здесь на некоторые интересные для нас моменты, сопутствующие ликвидации юридического лица. Приоритетной является капитализация повременных платежей, причитающихся с ликвидируемого юридического лица в связи с его ответственностью за причинение вреда жизни55 или здоровью гражданина (ч. 1 п. 1 ст. 64 ГК РФ). При недостаточности имущества ликвидируемого юридического лица оно распределяется между кредиторами соответ55 Причинение вреда жизни — это причинение смерти. Если согласиться с тем, что юридическое лицо может быть субъектом преступления и ответственности за него, это надо иметь в виду при определении круга преступного поведения юридических лиц. В частности, возникнет вопрос: может ли юридическое лицо совершить убийство умышленно или причинить смерть — по неосторожности. ствующей очереди пропорционально суммам требований, подлежащих удовлетворению, если иное не установлено законом (п. 3 ст. 64 ГК РФ). Если имеющиеся у ликвидируемого юридического лица (кроме учреждения) денежные средства недостаточны для удовлетворения требований кредиторов, ликвидационная комиссия осуществляет продажу его имущества с публичных торгов в порядке, установленном для исполнения судебных решений (п. 3 ст. 63 ГК РФ). Оставшееся после удовлетворения требований кредиторов имущество юридического лица передается его учредителям (участникам), имеющим вещные права на это имущество или обязательственные права в отношении этого юридического лица. И, наконец, последнее. В соответствии с п. 8 ст. 63 ГК РФ ликвидация юридического лица считается завершенной, а юридическое лицо — прекратившим существование после внесения об этом записи в единый государственный реестр юридических лиц (подобно регистрации смерти физического лица в органах записи актов о гражданском состоянии). 2. Юридическое лицо в современном уголовном праве 2.1. Юридическое лицо в Общей части уголовного права 2.1.1. Уголовно-правовой статус корпорации-субъекта преступления, и субсидиарная ответственность Как уже говорилось, в странах общего права институт уголовной ответственности юридического лица (корпорации) существует давно — более 100 лет. Казалось бы, в уголовном праве этих стран все связанные с названным институтом спорные вопросы давно должны были получить удовлетворительное, и более или менее единообразное решение. Однако это не так. То обстоятельство, что корпорация действует через посредство физических лиц (директора, совета управляющих, служащих, агентов, представителей и т.п.) до сих пор является источником дискуссий по поводу того, кто же реально совершает вменяемое корпорации преступление и как — в законе, и судебной практике — следует распределять ответственность за это преступление. Другими словами, дискутируются вопросы уголовноправового статуса субъекта преступления, причинной связи и вины. Льюис Стордж пишет, что понятие корпорации распространяется на обычные торговые компании, зарегистрированные в соответствии с Законом о компаниях (Companies Act) 1948 г., на компании, существующие на основе статутного права, а равно на любые другие корпорации, обладающие по закону самостоятельной правоспособностью, отличной от право- способности их членов. В соответствии с п. (1) ст. 2 Закона о толковании правовых терминов (Interpretation Act) 1889 г., термин «лицо» распространяется на корпорации применительно к совершению любых преступлений, будь то преступления, преследуемые по обвинительному акту или в порядке суммарной юрисдикции56. Деяние признается совершенным корпорацией, если оно совершено (непосредственно или при посредстве других лиц) лицом или лицами, которые контролируют осуществление корпорацией ее прав и действуют в осуществление этих прав. В 1915 г. лорд Халдэйн сказал, что корпорация, будучи искусственным лицом и не обладая собственным разумом и телом, всегда должна действовать через посредство разума и тела физических лиц. Деятельность корпорации отлична от субститутивных действий хозяина — физического лица, действующего через посредство своего служащего, хотя, конечно, и корпорация может иметь своих служащих. Однако управляющий орган корпорации, будь то правление, совет или директор, является alter ego корпорации, воля и намерения которой отождествляются с волей и намерениями физических лиц, контролирующих ее деятельность. Эти лица не являются простыми служащими корпорации, и она несет ответственность за их действия не субститутивно, а непосредственно57. Относительно осуществления прав корпорации как цели деятельности ее управляющего органа лорд Халдэйн признал, что скорее всего — это правильный критерий. Неправильно называть лицо, которое осуществляет контроль над деятельно56 См.: Stephen. P. 3. Lord Haldane in Lennard's Carring Co., Ltd., v. Asiatic Petroleum, (1915) A.C. 705. P. 713. Далее ссылки на английские и американские судебные дела даются (без указания страниц источника) по книгам: Stephen; Card, Cross and Jones; Robinson Paul H. Criminal Law, Aspen Law and Business. N.Y., 1997; а также по рукописи статьи (без указания автора): Criminal Law of Legal Entities under U.S. Law. ABA CEEII Paper. Moscow, 1998). 57 стью компании, «агентом» компании и, следовательно, неправильно говорить о «пределах его полномочий». Вопрос о том, может ли компания избежать ответственности в случае, если ее управляющий орган действует ultra vires (за пределами компетенции), весьма сложен и с фактической и с юридической сторон. Но, вообще говоря, если соответствующие действия осуществляются законно учрежденным управляющим органом в полном его составе и, как подразумевается, от имени компании, компания несет за них ответственность. Ответственность компании в этих случаях регулируется, по-видимому, нормами об исках из причинения вреда. В Законе о компаниях 1989 г. уголовная ответственность корпораций регламентирована с исчерпывающей полнотой. Там, в частности, указано, что при доказанности совершения корпорацией преступления с согласия либо в результате попустительства или небрежения с стороны директора, управляющего, секретаря или иного должностного лица, имеющего целью действовать в каком-либо из этих качеств, оно, равно как и корпорация, виновно в этом преступлении и подлежит суду и наказанию. Эта норма применяется также к действиям или бездействию члена корпорации в случаях, когда дела корпорации ведутся ее членами и действия или бездействие ее члена связаны с его управленческими функциями как если бы он был директором корпорации58. Итак, в английском уголовном праве корпорация является самостоятельно действующим или бездействующим лицом, юридически отличающимся от ее членов. Согласно Закону о толковании правовых терминов указание на «лицо» при формулировании составов тех или иных преступлений подразумевает также и корпорацию, если иное прямо не установлено Аналогичная конструкция уголовной ответственности действует в отношении товариществ и неинкорпорированных объединений, т. е. объединений без прав юридического лица: Companies Act, 1989. Chapter 40, sections 41-44, 90. London, H.M.S.O. законом. В английской судебной практике никогда не возникало сомнений в том, что члены корпорации, например ее служащие, не могут укрыться от ответственности «за спиной» корпорации. Их можно привлекать к уголовной ответственности за преступные деяния, совершенные или санкционированные ими. Проблема здесь заключается в возможных пределах уголовной ответственности самой корпорации как таковой. Регулирующие ситуацию правовые нормы стали эволюционировать сравнительно недавно благодаря увеличению масштабов деятельности компаний с ограниченной ответственностью. Суды не испытывали и не испытывают серьезных затруднений при констатации возможности признания корпорации виновной в неисполнении обязанности, возложенной на нее статутом (законом), например обязанности владельца фабрики обеспечить ограждение станков или обязанности нанимателя решать вопросы, связанные со здравоохранением и безопасностью на его предприятии. Уже в середине XIX в. стало очевидно, что за неисполнение возложенной на нее законом как на владельца, нанимателя и т. п. обязанности корпорация несет ответственность так же, как и любой другой субъект подобного рода преступления59. По делу Evans and Co. Ltd. v. LCC60 компания-подсудимый была обвинена в том, что, будучи владельцем магазина, она не закрыла его в полдень того дня, когда магазины следовало закрывать раньше обычного времени, и тем нарушила обязанность, возложенную на владельцев магазинов Законом о магазинах (Shop Act) 1912 г. Судебное отделение61 признало, что эта компания была виновна в неисполнении установленной законом указанной обязанности. 59 Birmingham and Gloucester Rly Co. (1842) 3, QB 223. (1914) 3 KB 315. 61 Имеется в виду судебное отделение Верховного суда Британской им перии, учрежденное законом 1873 г. для рассмотрения некоторых дел особых категорий (например, дел по апелляциям на решения, вердикты и приговоры судов графств). 60 В 1996 г. решением Палаты лордов по делу Associated Octel Ltd.62 было признано, что по ст. 3(1) Закона о здравоохранении и безопасности на производстве (Health and Safety etc. Act) 1974 г. на нанимателей возлагается обязанность руководить предприятием (насколько это реально осуществимо) таким образом, чтобы не подвергать риску здоровье и безопасность лиц, которые, не работая на предприятии, тем не менее могут пострадать от его производственной деятельности. В соответствии со ст. 33(1) Закона 1974 г. неисполнение указанной обязанности является преступлением. Поддержав осуждение компании-подсудимого по ст. 33(1), Палата лордов признала, что в соответствии с этой статьей ответственность корпорации является не субститутивной, а непосредственной, возникающей в случаях, когда ставшая предметом судебного рассмотрения производственная деятельность была частью деятельности предприятия-нанимателя и осуществлялась в нарушение указанной обязанности нанимателя. Ситуация юридически была бы точно такой же, если бы речь шла о производственной деятельности подрядчика. В отличие от других случаев возложения ответственности на корпорацию, в этой ситуации не было необходимости устанавливать факт совершения работником действия или бездействия, вмененного корпорации. Равным образом в судебной практике не возникало скольнибудь значительных затруднений при признании корпорации субститутивно ответственной за действия своих служащих (даже низшего ранга) и других представителей — наподобие субститутивной ответственности физических лиц63. Исключение 62 (1996) 4 All ER 846, HL. Примеры субститутивной ответственности корпораций см. по делам: Great North of England Railway Co. (1846) 2 Cox CC 70 (случай созда ния опасности или неудобства для всех окружающих); Mousell Bros. Ltd. v. London and North Western Rly Co. (1917) 2 K.B. 836. P. 846 (случай совершения «статутного преступления»). 63 составляли случаи, когда предписанное действие может быть совершено только физическим лицом. В этих случаях субститутивно ответственным за него может быть признано только физическое лицо, но никак не корпорация64. Надо сказать, что указанные обстоятельства могут выступить как основания привлечения корпорации к уголовной ответственности за совершение сравнительно малого числа преступлений, главным образом тех, за которые закон устанавливает «строгую ответственность». Гораздо важнее то, что, начиная самое позднее с 1944 г.65. появилась возможность привлечь корпорацию к уголовной ответственности как исполнителя или как соучастника преступления практически за любое преступление — независимо от того, требуется ли для юридически значимого его совершения mens rea (виновная воля, вина). Это стало возможным на основе применения «принципа отождествления», который был сформулирован (с некоторыми поправками к нему) в ст. 30 проекта Закона об Уголовном кодексе66. Противоположными являются соображения, высказанные лордом Брамвэллом более 100 лет назад — в 1886 г. Он заявил тогда, что сомнительно, чтобы противозаконные намерения можно было вменить фиктивному лицу, специально созданному законом для осуществления законной деятельности67. Затем в решениях по целому ряду дел было сформулировано положение о том, что корпорации нельзя «вменить» вину (mens rea) и что уголовная ответственность корпораций долж64 Richmond-upon-Thames London Borough Council v. Pinn and Wheeler Ltd. (1989) RTR 354, D.C. 65 Решения по рассмотренным в 1944 г. трем делам явились по существу основой норм действующего в этой области права: DPP v. Kent and Sussex Contractors Ltd. (1944) K.B. 146, (1946), (1944) 1 All ER 119 D.C; ICR Haulage Ltd (1944) K.B. 551, (1944) 1 All ER 691; Moore v. I Bresler Ltd. (1944) 2 All ER 515. D.C. 66 См.: Law Commission: A Criminal Code for England and Wai's (1989) // Law Com No. 177. 67 Lord Bramwell in Abrath v. N.E.Rly. (1886). App. Cas. 247. P. 250. на быть ограничена составами преступлений, не включающими в себя вину. Как видно, в связи с преступным поведением корпораций, которые часто являются владельцами источников повышенной опасности, возник вопрос об их абсолютной уголовной ответственности за причиненные общественно-опасные последствия — при отсутствии на их стороне умысла или неосторожности, т. е. другими словами, вопрос об объективном вменении. Тайный совет68 отверг указанную точку зрения даже в отношении гражданских правонарушений69. В области уголовного правосудия позиция Тайного совета была воспринята в двух судебных решениях 1944 г.70 Из чего следовало, что решения по упомянутому ранее делу R.v. Cory и аналогичным ему более ранним делам вряд ли можно было рассматривать в качестве действующего права. Как заявил в 1944 г. Дж. Халлетт71, позиция судов претерпела изменения ввиду важности той роли, которую стали играть компании с ограниченной ответственностью. 2.1.2. Неинкорпорированные объединения В отличие от корпорации, неинкорпорированное объединение, (такими в англосаксонском праве называют объединения без прав юридического лиц, без статуса корпорации — (unincorporated associations), например товарищество, профсоюз или клуб, не является самостоятельным юридическим лицом, отличным от своих членов. К примеру, товарищество не 68 Тайный совет (Privy Council) — коллегия главных советников британ ской короны по всем вопросам. В настоящее время на заседания собира ются так называемые специальные тайные советники, образующие учре жденный в 1833 г. Судебный комитет, в юрисдикцию которого входит апелляционное рассмотрение дел по ряду специфических вопросов. 69 Citizen's Life Assce v. Brown (1904) AC. 423. 70 D.P.P. v. Kent and Sussex Contractors (1944) K.B. 146, и R.v.I.C.R. Haulage Ltd., (1944) K.B. 551. 71 Ibid. может быть осуждено за преступление по нормам общего права (при том, что его члены, конечно, могут быть осуждены в том или ином качестве — исполнителя, пособника и т.п.). Иная ситуация сложилась в сфере действия статутного права. Прежде всего, в некоторых статутах прямо указывается, что предусмотренные ими преступления могут быть совершены неинкорпорированным объединением72. Кроме того, в случаях когда закон не содержит определенных указаний в отношении неинкорпорированных объединений, предусмотренный им состав преступления может быть истолкован в том смысле, что данное преступление может быть совершено таким объединением. Обоснование возможности такого толкования заключено в ст. 5 Закона о толковании правовых терминов 1978 г. и приложении 1 к нему, согласно которым понятие «лицо» распространяется на неинкорпорированные объединения, если в самом законе нет иных указаний. Пока что в английской судебной практике нет разъяснений относительно правовых норм об уголовной ответственности неинкорпорированных объединений за так называемые статутные преступления, т.е. преступления по закону (statutory offences). По делу A-G v. Able судья Вулф при рассмотрении преступления, «заявленного» по признакам Закона о самоубийстве (Suicide Act) 1961 г., заявил, что неинкорпорированное объединение (а таковым по делу было Общество добровольной эвтаназии) юридически не было способно совершить преступление, предусмотренное этим законом73. В то же время согласно нормам, ныне содержащимся в Законе о нарушителях правил дорожного движения (Road Traffic Offenders Act) 1988 г. неинкорпо72 Например, профсоюз считается виновным в преступлении, если он от казывается выполнять некоторые лежащие на нем согласно ст. 45 Объ единенного закона о профсоюзах и трудовых отношениях (Trade Union and Labour Relations (Consolidation) Act), обязанности или умышленно пренебрегает ими 1992 г. 73 (1984) Q.B 795, (1984) 2 АН ER 277. Р. 286. рированное объединение признается «лицом» — субъектом ответственности за любое из тех автодорожных преступлений, за которые установлена точно определенная санкция74. Иногда закон допускает возможность уголовной ответственности неинкорпорированного объединения за предусмотренные этим законом преступления. Примером может служить ст. 101(1) Закона о товарных знаках (Trade Marks Act) 1994 г. Там говорится, что уголовное преследование за предусмотренное этим законом преступление, которое, как предполагается, было совершено товариществом, должно быть возбуждено от имени фирмы, а не от имени товарищей. Согласно ст. 101(4) указанного Закона в случаях, когда товарищество признается виновным в совершении предусмотренного этим законом преступления, виновными в совершенном преступлении признаются также все товарищи, кроме тех, в отношении которых доказано, что они не знали о совершении преступления или пытались его предотвратить. Бесспорно, что неинкорпорированное объединение не понесет уголовной ответственности на том лишь основании, что преступление было совершено одним из его членов или служащих. По аналогии с правовыми нормами, регулирующими уголовную ответственность корпораций, неинкорпорированное объединение может быть признано уголовноответствен-ным в трех случаях: 1) наличия условий, удовлетворяющих общим принципам субститутивной ответственности; 2) возможности заявить, что неинкорпорированное объединение является непосредственно ответственным, поскольку действия и состояние рассудка кого-либо из его членов могут быть отождествлены с таковыми объединения; 3) alter ego объединения делегировало кому-либо из его членов самостоятельное отправление управленческих функций в отношении известной части 74 Clerk to Croydon Justices, ex parte Chief Constable of Kent (1995) RTR 257, D.C. дел объединения. Таким образом, и в товариществе действия и состояние рассудка отдельного его члена могут быть отождествлены с таковыми неинкорпорированного объединения, что влечет его непосредственную ответственность. Иная ситуация с «простым служащим»: его поведение и состояние рассудка не могут быть отождествлены с таковыми неинкорпорированного объединения, в котором он служит. 2.1.3. Уголовная ответственность и наказуемость корпораций в США В США с позиций действующего законодательства — и федерального, и отдельных штатов — корпорации при определенных условиях могут нести уголовную ответственность наряду с физическими лицами либо самостоятельно. Так, федеральные уголовные законы возлагают уголовную ответственность непосредственно на корпорацию за поставку потребителю продуктов, опасных для жизни и здоровья, за нарушение законодательства об охране окружающей среды, финансовых постановлении и т.д.75. Если попытаться эти законы сгруппировать, то окажется, что на федеральном уровне борьба с противоправной деятельностью корпораций ведется в первую очередь на основе законодательных актов следующих типов. 1) антитрестовского законодательства, 2) законов против ложных рекламных объявлений, 3) национального закона о трудовых отношениях и 4) законов о нарушении патентного права, авторского права и правил о товарных знаках. Антитрестовское законодательство призвано охранять конкурентов, а также институт свободной конкуренции как регулятор экономической системы и тем самым охранять потребителей от произвольных цен, а демократические институты — от угрозы значительной концентрации богатства в ру75 Никифоров Б. С, Решетников Ф. М. Указ. соч. С. 53; Corporate Crime: Subcommittee of the Committee on the Judiciary. House of Representatives. 96 Congress. Wash. (D.C.), 1980. P. 45-52. ках монополий. Так, после длившегося в течение 78 дней рассмотрения судебного дела компьютерного гиганта корпорации Microsoft, занимающейся производством программного обеспечения в мировом масштабе, федеральный судья Томас П. Джексон (округ Колумбия) признал ее виновной в нарушении ст. 1 и 2 антитрестовского Закона Шермана (Sherman Antitrust Act) 1890 г., а конкретно в том, что Microsoft на протяжении 10 лет совершала «антиконкурентные и хищнические действия для сохранения своей монопольной власти» на компьютерном рынке. Судья Джексон издал приказ о разделении Microsoft на две компании.76 Законы против ложных рекламных объявлений предназначены для защиты конкурентов от недобросовестной конкуренции, а потребителей — от мошенничества. Национальный закон о трудовых отношениях издан для охраны лиц, работающих по найму, от принудительных мер со стороны нанимателей, а также для охраны общества от помех торговому обороту, причиняемых забастовками и локаутами. Последняя группа законов призвана также охранять обладателей патентов, авторских прав и товарных знаков от попыток лишить их этих прав и от недобросовестной конкуренции, а также охранять институты патентного и авторского права, установленные с целью «содействия прогрессу, науки и ремесел»77. 76 См. об этом: Legal Documents «Conclusions of Law», April 3, 2000; Dori Jones Yang. Layng in for the Long Siege // US News and World Report. April 17, 2000; Jared Sandberg. Microsoft's Reckoning // Newsweek, June 5, 2000: David Einstein. Split Up Or Not Microsoft Has Lost Its Luster // Forbes, June 8, 2000; Walter Shapiro. See no Microsoft, hear no Microsoft, speak no... // USA Today, June 9, 2000; Jube Shivir, Jr. Stanley Homes. Appeals Court Agrees to Hear Microsoft Case // Los Angeles Times, June 14, 2000. Joel Brinkley. Microsoft Claims Antitrust Judge Made Many Errors // The New York Times, June 14, 2000. См. об этом: Сатерленд Э. X. Являются ли преступления людей в белых воротничках преступлениями? // Социология преступности (Современные буржуазные теории): Сборник статей. М., 1966. С. 46-47; На федеральном уровне действуют и некоторые другие, кроме указанных, законодательные акты, предусматривающие уголовную ответственность юридических лиц. В действующем титуле 18 Свода законов Соединенных Штатов мы, однако, не нашли норм, специально устанавливающих уголовную ответственность для корпораций или неинкорпорированных объединений78. Там в главе 1, «Общие положения» есть лишь два установления, имеющие некоторое отношение к предмету нашего исследования. Термин «орган» определяется, в частности, как корпорация, в имуществе которой Соединенные Штаты имеют долю (ст. 6), а термин «организация»— как любое лицо, кроме физического (ст. 18). Поэтому, прежде чем обратиться к действующему американскому уголовному законодательству, целесообразно рассмотреть положения об ответственности корпораций, содержащиеся в Примерном уголовном кодексе США. Подготовленный Институтом американского права и «официально, предложенный проект» этого кодекса был опубликован в США в 1962 г.79, и оказал значительное влияние на реформу уголовного законодательства в штатах и в федерации80. Sugherland E. H. White Collar Criminality // American Sociological Review. V., 1940. P. 1-12. Sutherland E. H. Crime and Business // Annals of the American Academy of Political and social Science, CCXVII. 1941. P. 112-118; Никифоров А. С. Беловоротничковая преступность // США: преступность и политика, М., 1972. С. 58-87; Никифоров Б. С, Решетников Ф.М. Указ соч. С. 53-56. 78 См.: Federal Criminal Code and Rules. 1996 Edition by West Publishing Company. Title 18. Part I. Crimes. §§1-2725. 79 См.: Model Penal Code. The American Law Institute Proposed Official Draft. May 4, 1962. В русском переводе кодекс опубликован в 1969 г.: Примерный уголовный кодекс (США). М., 1969. 80 См. Никифоров Б. С, Решетников Ф.М. Указ. соч. С. 26; см. также; Herbest Wechsler. Foreword. H.W. Model Penal Code. Official Draft and Explanatory Notes. Philadelphia. Pa. 1985. P. xi —xii; Козочкин И. Д. 35летие Примерного уголовного кодекса — годы успехов и неудач в рефор мировании американского уголовного права // Гос — во и право. 1998. Ряд положений нормы ст. 2.07 этого кодекса являются принципиальными. К уголовной ответственности могут привлекаться не только корпорации, т.е. юридические лица, но и неинкорпорированные объединения, т. е. учреждения, организованные в качестве правительственного органа или правительственным органом для выполнения правительственной программы. По точному смыслу статьи такие объединения юридическими лицами не являются. Для уголовной ответственности корпорации необходимо наличие любого из следующих условий: корпорация нарушает закон, прямо выраженная цель которого состоит в возложении ответственности на корпорацию; поведение осуществлено агентом корпорации, действующим в ее интересах в пределах своей должности или своего служебного положения81; посягательство состоит в неисполнении возложенной законом на корпорацию специальной обязанности совершать положительные действия; посягательство было разрешено, потребовано, приказано, исполнено или опрометчиво допущено советом директоров или агентом — управляющим высокого ранга, действующим в интересах корпорации в пределах своей должности или своего служебного положения. Последнее повторяет ранее приведенный постулат об «агенте корпорации». Важно то, что действия совершаются в интересах корпорации; возникает фигура alter ego корпорации, которое в варианте «агента — управляющего высокого ранга» означает в статье «должностное лицо корпорации ли№ 12. С. 81-87. 81 Исключение составляют случаи, когда закон, определяющий посягательство, указывает агентов, за поведение которых корпорация несет ответственность, или обстоятельства, при которых она несет ответственность. Значит, могут быть случаи ответственности корпорации за поведение, осуществленное ее агентом за пределами его должности или служебного положения; могут существовать обстоятельства, при которых корпорация несет ответственность независимо от того, осуществлено ли ее поведение агентом или нет. бо неинкорпорированного объединения или в случаях, когда речь идет о товариществе, товарища или любого иного агента корпорации либо объединения, на которого возложены столь ответственные функции, что его поведение может быть основательно истолковано как представляющее линию поведения корпорации или объединения»82. Интересно в этой связи, что и «агент» определяется как любой директор, должностное лицо, служащий, лицо, работающее по найму, или иное лицо, управомоченное действовать в интересах корпорации или объединения и, в случаях, когда речь идет о неинкорпорированном объединении, член такого объединения83. Есть положения, конклюдентно трактующие по смыслу круг преступного поведения корпорации, так же, как по букве это сформулировано у Стифена84, а именно: лицо несет юридическую ответственность за любое поведение, осуществленное им (непосредственно или опосредованно) от имени или в интересах корпорации, в тех же пределах, в которых оно несло бы ее, если бы это поведение было осуществлено от его собственного имени или в его собственных интересах. То же относится и к опрометчивому несовершению действия, требуемого законом от корпорации или неинкорпорированного объединения. Любой их агент, «несущий основную ответственность за исполнение такой обязанности», отвечает в таком случае в пределах, «в которых он был бы юридически ответственным, если бы эта обязанность была возложена непосредственно на него самого»85. Последнее положение в этом ряду ставит точку над i: если лицо осуждается за посягательство на основании его Примерный уголовный кодекс. С. 56-58. Там же. С. 57-58. 84 См.: Stephen. P. 3-4. Только у Стифена речь идет об уголовной ответ ственности корпорации за ее действия или действия ее агентов, а не об уголовной ответственности ее агентов за действия, совершенные ими от ее имени или в ее интересах. 85 Примерный уголовный кодекс. С. 58. 82 83 юридической ответственности за поведение корпорации или неинкорпорированного объединения, в отношении него выносится приговор, предусмотренный законом для случаев, когда физическое лицо осуждается за посягательство того же разряда и той же степени86. До сих пор при изложении нормы ст. 2.07 кодекса о вине как субъективном условии или основании уголовной ответственности корпорации в общей форме ничего не говорилось. Два раза встречалось слово «опрометчиво» или «опрометчивый». И это не случайно. Пункт 2 ст. 2.07 гласит: «В случаях, когда за совершение посягательства возлагается абсолютная ответственность, предполагается, если иное прямо не установлено законом, что цель законодателя состоит в возложении ответственности на корпорацию»87. Абсолютная ответственность означает объективное вменение, т. е. ответственность независимо от вины, в частности — без вины. Но текст как будто не исключает возможности его двоякого толкования: и в смысле абсолютной ответственности корпорации, и ее агента, и в смысле абсолютной ответственности только корпорации. Сомнение рассеивается пунктом 5: «В случае возбуждения против корпорации... уголовного преследования за совершение посягательства... если за посягательство не установлена абсолютная ответственность, основание для защиты возникает в случае, если подсудимый путем представления более веских доказательств88 докажет, что агент — управляющий высокого Примерный уголовный кодекс. С. 58-59. Там же. С. 57. 88 Не вполне понятно, почему авторы Примерного уголовного кодекса пользуются гражданско-процессуальным критерием доказанности «пред ставлением более веских доказательств» (preponderance of evidence), вме сто уголовно-процессуальной «доказанности вины при отсутствии обосно ванного в том сомнения» (proof of guilt beyond reasonable doubt). Кстати, «наличием более веских доказательств» как критерием доказанности уго ловной вины американский законодатель пользуется и в УК ряда штатов. Может быть, дело именно в том, что речь идет не о доказанности вины 87 ранга, на которого возложена ответственность за контроль в той области деятельности, к которой относится посягательство, проявил должную заботливость в целях предупреждения его совершения. Настоящий пункт неприменим в случаях, когда он явно несовместим с целью, которую преследовал законодатель при определении конкретного посягательства». Принципиальное допущение абсолютной ответственности, судя по тексту статьи, приводит к «абсолютнейшей» ответственности — вопреки проявленной подсудимым «должной заботливости». Неожиданного в этом ничего нет: в ст. 2.05 абсолютная ответственность за посягательства, определенные «не кодексом, а другими статутами», установлена в качестве общего принципа. В предисловии к русскому изданию Примерного уголовного кодекса (М., 1969 г.) B.C. Никифоров пишет: «В той мере, в какой условия американской действительности допускали это, заимствованные из английского уголовного права положения сохранили свою английскую физиономию и иногда получали на американской почве развитие, в известной мере аналогичное тому, которое они претерпевали в Англии. Так обстояло, например, дело с доктриной «абсолютного запрещения» статутного права, допускающей вменение преступления или его отдельных элементов в вину при отсутствии умысла или неосторожности. Читатель увидит, что в несколько «упорядоченном» виде эта доктрина сохранена в Примерном уголовном кодексе?»89 Субститутивная уголовная ответственность организации за преступление, совершенное ее агентом, и агента организации за преступление, совершенное организацией, предусмотрена в ст. 402 и 403 проекта федерального УК, внесенного в сенат США 15 ноября 1977 г. Объявленной целью законопроекта «при отсутствии обоснованного в том сомнения», а о доказанности невиновности— «представлением более веских доказательств.» 89 Примерный уголовный кодекс. С. 8, 24. была «кодификация, пересмотр и реформа» титула 18 Свода законов Соединенных Штатов90. В отличие от Примерного уголовного кодекса, деления организаций на корпорации (юридические лица) и неинкорпорированные объединения в проекте федерального УК не производилось. Установлено, что за исключениями, прямо указанными в законе, организация несет уголовную ответственность за преступление, если составляющее его поведение является поведением ее агента. При этом поведение агента должно иметь место в пределах осуществления им своих служебных функций или в пределах его действительных, подразумеваемых или разумно предполагаемых по обстоятельствам полномочий. Цель предпринятых агентом действий — принести пользу организации. Два других случая уголовной ответственности организации охватывают следующие ситуации: 1) не отвечающее указанным требованиям поведение агента затем одобряется или подтверждается организацией; 2) организация или ее агент не выполняют конкретную обязанность, возложенную на организацию законом. За исключениями, прямо указанными в законе, агент несет уголовную ответственность за преступление организации в трех случаях. Первый — преступление основано на поведении от имени организации. Агент отвечает в том мере, в какой он отвечал бы за такое же поведение от собственного имени. Второй случай — при наличии психического состояния, требуемого для статуса субъекта преступления, агент несет уголов90 1437 (Report No. 95-605). In the Senate of the United States. May 2November 15, 1977. A Bill to codify, revise, and reform title 18 of the United States Code. «Агент» (в ст. Ill) определяется как лицо, управомоченное действовать от имени другого лица или государственной власти, и, если речь идет об организации или государственной власти, включает в себя «компаньона, директора, чиновника, управляющего и представителя» или «... служащего и работника по найму». ную ответственность за неисполнение возложенной на организацию законом, другим нормативным актом или приказом обязанности действовать, если функции агента имеют существенное значение для исполнения этой обязанности. Агент отвечает в той мере, в какой он отвечал бы в случае, если бы обязанность действовать была возложена непосредственно на него. Третий случай —лицо, ответственное за контроль над конкретной деятельностью организации, несет уголовную ответственность за опрометчивое неосуществление надлежащего контроля над этой деятельностью и, тем самым — попустительство или содействие совершению преступления организацией. Максимальные суммы уголовного штрафа для организации, признанной виновной в преступлении, составляют: за фелонию — не более 500 тыс. долл., за мисдиминор — не более 100 тыс. долл., за нарушение —не более 10 тыс. долл.,91. Рассмотрим ситуацию в отдельных штатах, исходя из того, что в нашем распоряжении имеются УК штатов Нью-Йорк92, Пенсильвании93, Иллинойса94, Калифорнии95. В УК штата Нью-Йорк об уголовной ответственности корпорации как таковой говорится лишь в связи с установлением возможных по приговору суда санкций (наказаний) за преФелония (felony) — категория тяжких преступлений, по степени опасно сти находящаяся между, государственной изменой и мисдиминором. Со хранившееся и в настоящее время в США деление преступлений по этим категориям, в Великобритании было отменено (заменено): в 1945 г. — от менено различие между фелонией и государственной изменой, в 1967 г. — различие между фелонией и мисдиминором заменено делением на «арест ные» и «неарестные» преступления (См.: Решетников Ф. М. Правовые системы стран мира: Справочник. М., 1993. С. 34-35). 92 New York Penal Law. — В кн.: New York Criminal Law Handbook. Gould Publications, Inc., 1995. 93 Crimes Code of Pennsylvania. Gould Publications, Inc., 1995. 94 Criminal Law and Procedure of Illinois. — В кн.: Criminal Law and Procedure Handbook of Illinois. Gould Publications, Inc., 1995. 95 California Penal Code. 1994 Compact Edition. West Publishing Co., St. Paul, Minn. 91 ступление, в совершении которого корпорация признана судом виновной (ст. 60.25). Такими санкциями являются: указанные в ст. 80.10 штраф или условное освобождение от наказания на тот или иной указанный в ст. 65.05 срок, если суд придет к выводу, что характер и обстоятельства совершенного преступления, досье, репутация и условия жизни осужденного не обосновывают с точки зрения интересов общества и целей правосудия назначения ему тюремного заключения или режима пробации (ст. 65.05); либо безусловное освобождение от наказания по правилам статьи 65.20. При отмене вынесенного против корпорации приговора об условном освобождении ее от наказания на определенный срок суд в любом случае приговаривает ее к выплате штрафа. В УК штата Пенсильвания, где все вопросы, связанные с уголовной ответственностью корпораций, сосредоточены в одной норме (ст. 307), обращают на себя внимание, по меньшей мере четыре обстоятельства: 1) корпорации (т. е. юридические лица) и «организации» (т. е. неинкорпорированные объединения, не обладающие статусом юридического лица), а также все связанные с их уголовной ответственностью вопросы рассматриваются совместно — вплоть до текстуального совпадения соответствующих положений; 2) в тексте закона предусмотрена возможность возложения абсолютной, «строгой» ответственности, т. е. уголовной ответственности по принципу объективного вменения; 3) указываются три случая субститутивной ответственности физических лиц за преступление, совершенное корпорацией; 4) в тексте закона дается определение (аутентичное толкование) основных содержащихся в ст. 307 понятий. ' Рассмотрим эти понятия. «Агент» —любой директор, должностное лицо, служащий или любое другое лицо, управомоченное действовать в интересах корпорации или объединения (ассоциации) и, в случаях, — когда речь идет о неинкорпорированных объединениях, являющееся членом такого объединения. «Корпорация» — понятие, не распространяющееся на такие организации, которые учреждены в качестве государственного органа или государственным органом для выполнения государственной программы. «Агент высокого управленческого статуса» — должностное лицо корпорации или неинкорпорированного объединения либо, в случае если речь идет о товариществе, член товарищества или любой другой агент корпорации со столь важными обязанностями, что его поведение может быть признано представляющим линию поведения корпорации или объединения. Корпорация может быть осуждена за совершение преступления при наличии следующих двух условий. Первое. Совершенное преступление относится к разряду так называемых «суммарных преступлений», т. е. таких, дела о которых рассматриваются в порядке суммарного производства судьей без присяжных96, или оно предусмотрено не УК Пенсильвании, а в другом законе, и прямо выраженная цель законодателя состоит в том, чтобы возложить ответственность Другими словами, корпорация не может стать субъектом уголовной ответственности за тяжкое преступление (фелонию) ибо дела о тяжких преступлениях в США всегда рассматриваются в судах присяжных. Как здесь не вспомнить приведенный Б. С. Никифоровым и Ф. М. Решетниковым случай. Осенью 1978 г. генеральный атторней штата Индиана предъявил компании Форда обвинение в убийстве трех человек, сгоревших заживо в автомобилях марки «Пинто». Расследование показало, что руководство компании выпустило автомобиль этой марки в продажу, зная, что его бензобак расположен в опасном месте и может взорваться при столкновении. «Это стало первым случаем, — пишут авторы, —в истории американского правосудия, когда корпорации было предъявлено обвинение в таком «чисто уголовном преступлении», как убийство» (см.: Никифоров Б. С, Решетников Ф. М. Указ. соч., С. 53, со ссылкой на: F. Browning, J. Gerassy. The American Way of Crime. N.Y., 1979. P. 406); об этих случаях с автомобилем «Пинто» упоминает также Дж. Флетчер в книге; Док.. Флетчер, А. В. Наумов. С. 489. Дж. Флетчер ссылается при этом на статью: Е. R. Shipp. «Can a Corporation Commit Murder» // New York Times. 1985. May, 19. за подобного рода преступление именно на корпорацию. При этом поведение агента корпорации было осуществлено им в интересах корпорации и в пределах его должностных или служебных правомочий. Исключение из этих правил составляют случаи, когда предусматривающим данное преступление законом указываются агенты, за поведение которых корпорация несет ответственность, или обстоятельства, при которых она несет эту ответственность. Второе. Преступление представляет собой бездействие — невыполнение возложенной законом на корпорацию конкретной обязанности совершить положительные действия. Альтернативой этому условию является ситуация, когда совершенное преступление было санкционировано, потребовано, приказано, исполнено или опрометчиво допущено советом директоров или агентом высокого управленческого статуса, который действовал в интересах корпорации и в пределах его должностных или служебных правомочий. Относительно абсолютной ответственности корпораций в тексте закона обнаруживаются весьма примечательные, заслуживающие критического внимания положения: в случаях, когда за совершение преступления устанавливается абсолютная ответственность, предполагается, что, по мысли законодателя, если из текста закона не явствует иное, ответственность возлагается (только) на корпорацию. Другими словами, физическое лицо в такой ситуации, как правило, ответственности не несет. В этой связи нельзя не отметить, что по ряду английских судебных дел97 было постулировано: корпорации нельзя вменить вину (mens rea), и соответственно уголовная ответственность корпораций должна быть ограничена преступлениями, не включающими в себя вину. За вычетом некоторых подробностей, уголовная ответственность неинкорпорированных объединений (ассоциаций) 97 См., например, дело Rex v. Cory, (1927) 1 К.В. 810. строится по аналогичной принципиальной схеме. Такое объединение может быть осуждено за совершение преступления при наличии хотя бы одного из двух названных ниже условий. Первое. Совершенное преступление предусмотрено не УК Пенсильвании, а другим законом, который положительно устанавливает ответственность объединения за поведение любого из его агентов, действующего в его интересах в пределах своих должностных или служебных правомочий. Исключение составляют случаи, когда закон, предусматривающий совершенное преступление, точно указывает конкретных агентов, за поведение которых объединение несет ответственность, или обстоятельства, при которых объединение несет ответственность. Естественно, что в подобных случаях действуют эти специальные по отношению к установленному общему правилу нормы. Второе. Совершенное преступление состоит в невыполнении возложенной законом на такого рода объединение обязанности совершать указанные в законе положительные действия. Есть несколько положений, напрямую касающихся субститутивной ответственности физических лиц за преступное поведение организаций. Во-первых, лицо несет юридическую ответственность за любое поведение, которое оно осуществляет или осуществление которого оно обеспечивает от имени или в интересах корпорации либо неинкорпорированного объединения, в тех же пределах, в которых оно несло бы ее, если бы поведение осуществлялось от его собственного имени или в его собственных интересах. Во-вторых, в случаях, когда обязанность действовать возлагается законом на корпорацию или неинкорпорированное объединение, любой агент корпорации или объединения, несущих основную ответственность за исполнение указанной обязанности, является юридически ответственным за допущенное по опрометчивости неисполнение требуемого действия в пре- делах, в которых он отвечал бы за это в случае, если бы такая обязанность была возложена законом непосредственно на него самого. В-третьих, когда лицо осуждается за совершенное преступление в силу его юридической ответственности за поведение корпорации или неинкорпорированного объединения, оно подлежит наказанию, установленному законом для случаев осуждения физического лица за преступление той же категории и той же степени. За исключением случаев возложения абсолютной ответственности за совершенное корпорацией или неинкорпорированным объединением преступление, защитой против обвинения в таком преступлении является доказанность подсудимым (путем представления более веских доказательств) того, что агент высокого управленческого статуса, обладающий контрольными функциями в отношении предмета совершенного преступления, проявил должную заботливость, чтобы не допустить его совершения. Это положение не применяется в случаях, когда оно явно не соответствует цели, которую ставил перед собой законодатель в определении (состава) конкретного преступления. Прежде чем коснуться института уголовной ответственности корпорации по УК штата Иллинойс, рассмотрим в некоторой степени связанные с ним вопросы ответственности лица за совершенные преступления. В ст. 5/4.9 установлено, что если лицо совершает мисдиминор, не наказуемый тюремным заключением или штрафом свыше 500 долл., оно может быть признано виновным в этом преступлении по принципу абсолютной ответственности, т. е. даже при отсутствии в отношении каждого из его элементов того или иного из психических состояний, описанных в ст. 4.4-4.7, а именно: умысла (намерения), заведомости, опрометчивости, или небрежности. Допускаются ситуации, когда совершенное преступление определено (предусмотрено) не УК, а другим законом, положительно фор- мулирующим цель законодателя относительно ответственности за предусмотренное этим законом преступление (ст. 5/4.9). Какова бы ни была тяжесть совершенного в этих случаях преступления (граничащий с административным правонарушением мелкий мисдиминор или нечто более серьезное), ясно одно—в определенных случаях уголовный закон допускает объективное вменение. Итак, лицо ответственно за поведение, являющееся элементом (состава) совершенного преступления, в трех случаях: 1) поведение является собственным поведением лица; 2) поведение является элементом (состава) преступления другого лица, и лицо несет юридическую ответственность по правилам ст. 5.2; 3) поведение отвечает признакам, указанным в двух названных случаях. В ст. 5/5.2 детально регламентирована конструкция субститутивной юридической ответственности лица: указаны три случая и три исключения из них. Случай первый. Находясь в психическом состоянии, обозначенном в законе, предусматривающем данное преступление, лицо обеспечивает осуществление указанного поведения другим лицом при том, что это другое лицо либо фактически, либо в силу неправоспособности или недееспособности не обладает обозначенным в законе психическим состоянием: Случай второй. Предусматривающий совершенное преступление закон признает лицо ответственным за поведение другого лица. Случай третий. Перед совершением или в процессе совершения какого-либо преступления лицо с умыслом содействовать или облегчить его совершение подстрекает, пособничает и подстрекает, соглашается или пытается помочь другому лицу в планировании или совершении этого преступления. При отсутствии в законе, предусматривающем данное преступление, иных предписаний лицо не несет указанную ответственность, если: » (1) лицо является потерпевшим от совершенного преступ ления; или (2) преступление определено таким образом, что поведение лица неизбежно должно было сопутствовать его совершению; или (3) до совершения преступления лицо прекращает свои по пытки обеспечить или облегчить его совершение и поступает следующим образом: полностью нейтрализует ранее предпри нятые им попытки совершить это преступление, либо своевре менно предупреждает об этих попытках надлежащие правоприменяющие органы, либо иным образом принимает надле жащие меры к предотвращению совершения этого преступле ния. УК Иллинойса (ст. 5/5.3) предусматривает возможность самостоятельного осуждения лица, юридически ответственного за поведение другого лица, если такое поведение является элементом (состава) того или иного преступления. Для этого требуется доказанность совершения этого преступления и субститутивной ответственности лица. Непосредственно уголовной ответственности корпораций в УК Иллинойса посвящена норма ст. 5/5.4. Корпорация может быть подвергнута уголовному преследованию за совершенное ею преступление при соблюдении одного из следующих условий. Совершенное преступление должно быть мисдиминором или быть предусмотрено ст. 11-20, 11-20.1 или 24-1 УК или ст. 44 Закона о защите окружающей среды (Environmental Protection Act), который был одобрен 29 июня 1970 г. с поправками [415ILCS5/44], либо предусмотрено другим законом, ясно указанная в котором цель законодателя состоит в возложении ответственности на корпорацию. При этом агент корпорации осуществляет поведение, являющееся элементом (состава) означенного преступления, действуя в пределах своих должностных или служебных правомочий в интересах корпо- рации. Если в предусматривающем преступление законе содержатся какие-либо ограничения ответственности корпорации за поведение определенных агентов или при наличии определенных обстоятельств, эти ограничения подлежат применению. Совершение означенного преступления санкционировано, потребовано, приказано или исполнено советом директоров или агентом высокого управленческого статуса, действовавшим в пределах своих служебных правомочий в интересах корпорации. Доказанность корпорацией путем представления более веских доказательств того, что агент высокого управленческого статуса, обладавший функцией контроля в отношении поведения, бывшего предметом означенного преступления, проявил должную заботливость, дабы предотвратить совершение означенного преступления, является защитой против обвинения в любом из вышеуказанных преступлений, кроме случаев совершения преступления, за которое возлагается абсолютная ответственность. В целях ст. 5/5.4: «Агент» — означает любого директора, должностное лицо, служащего или другое лицо, управомоченное действовать в интересах корпорации. «Агент высокого управленческого статуса» —означает должностное лицо корпорации или любого другого ее агента, обладающего достаточной властью для того, чтобы формулировать курс деятельности корпорации или надзирать в качестве управляющего за подчиненными (ему) служащими. Физическое лицо является юридически ответственным за поведение, являющееся элементом (состава) того или иного преступления, которое оно от имени или в интересах корпорации осуществляет или обеспечивает его осуществление, в тех же пределах, в каких оно отвечало бы за него, осуществляя это преступление от собственного имени или в собственных интересах (ст. 5(5.5)). I Физическое лицо, осужденное за преступление, совершенное им в силу его юридической ответственности за поведение корпорации, подлежит наказанию, установленному законом за это преступление для осужденных за него физических лиц, хотя бы для корпорации за это преступление законом было установлено менее строгое или иное (иного вида) наказание. 2.1.4. Коротко о ситуации в Австралии, Индии и некоторых странах Африки В уголовных кодексах штатов Квинсленд и Западная Австралия времен британского владычества98 в их общей («вводной») части встречаются определения понятий «компании» (этот термин практически синонимичен термину «корпорация») как «компании с правами юридического лица», «лица», «собственника» и т. п. — в связи с понятием имущества. Они распространяются на любые корпорации, а равно любые другие объединения лиц, право, дееспособных быть собственниками имущества. Нетрудно заметить, что авторы УК штатов Квинсленд и Западная Австралия весьма скупы в своих определениях «лица» и «юридического лица» (компании, корпорации). Они, Как отмечает Ф. М. Решетников, источниками уголовного права Австралии служат законодательство Союза (в январе 1976 г. правительство приняло решение, согласно которому за рубежом страна называется Австралия, в стране — Австралийский Союз) и отдельных штатов, а также нормы общего права. В рамках Союза действует, по существу, лишь Закон о государственных преступлениях. На уровне штатов уголовное законодательство кодифицировано только в штатах Квинсленд, Западная Австралия и Тасмания. В остальных штатах и территориях были изданы не уголовные кодексы, а, по английскому образцу, консолидированные акты, устанавливающие ответственность по определенным группам преступлений (убийство, посягательства на личность, кражи и др.). Ведущее место в истории уголовного законодательства Австралии принадлежит Уголовному Кодексу штата Квинсленд 1899 г. который в 1913 г. был переиздан в новой редакции для штата Западная Австралия, в 1924 г., (еще в одной редакции) — для штата Тасмания. очевидно, полагают, что обстоятельным определениям подобных институтов место в гражданском, а не в уголовном законодательстве. В Индии ответственность за преступления юридических лиц специально установлена не в самом УК, а в приложении к нему — Законе о преступлениях на почве неприкасаемости 1955 г.". В ст. 14 этого Закона говорится, что если преступление совершено юридическим лицом, то виновным в преступлении и ответственным за него является физическое лицо, которое во время совершения преступления возглавляло юридическое лицо или было ответственно перед ним за ведение его дел. При указанных обстоятельствах физическое лицо не подлежит наказанию, если докажет, что оно не знало о совершении преступления или приняло все зависящие от него меры, чтобы предотвратить его совершение. И последнее — если указанное преступление совершено с согласия директора или распорядителя, секретаря или другого чиновника юридического лица, то эти лица также считаются виновными в его совершении и подлежат привлечению к ответственности и осуждению. Следует учитывать, что для целей соответствующей статьи «юридическое лицо» означает фирму или другое объединение лиц; «директор» в отношении фирмы означает компаньона фирмы. Своеобразная ситуация сложилась в освободившихся странах Африки. Эти страны еще сравнительно недавно и на протяжении многих десятилетий, а то и столетий были владениями могущественных европейских империй. Естественно, их правовые системы формировались под сильным, если не преобладающим, влиянием стран-метрополий. Поэтому понятно, что в странах, бывших английскими колониями, кондоминиумами и протекторатами или территориями (Нигерия, АнглоЕгипетский Судан, Кения, Родезия и др.), уголовное право ко99 The Gazette of India Extraordinary, Part II, Section 1. May 11, 1955. No. 34. торых подверглось сильному английскому влиянию, институт уголовной ответственности юридического лица есть явление вполне закономерное. Но и в странах, воспринявших континентальные системы права, «уже давно была установлена уголовная ответственность юридических лиц. В новые кодексы франкоязычных стран, принятые в 80-х годах, также включаются подобные нормы (УК Того 1980 г. и УК Кот-д'Ивуара 1981 г.)»100. 2.1.5. Французская новелла: введение ответственности юридических лиц в УК 1992 г. Действующий УК Франции 1992 г. и в Общей (Книга I. Общие положения), и в Особенной (начиная с Книги П. Преступления и проступки против личности) частях — детальнейшим образом регламентирует ответственность юридических лиц. Прежде всего следует обратить внимание на то, что титул II Книги I, в котором формулируются общие основания уголовной ответственности, начинается с провозглашения максимы: никто не несет ответственности ни за что, кроме как за свое собственное деяние. Это принципиальное законоположение хорошо оттеняет спор о способности юридического лица быть субъектом преступления —тем, что буквально в следующей статье (ст. 121-2) напрямую говорится об уголовной ответственности юридических лиц. Там указывается, что юридические лица, кроме государства101, несут уголовную ответственность по признакам ст. 121-4—121-7102 в случаях, предусмотрен100 Лихачев В. А. Уголовное право в освободившихся странах. М., 1988. С. 62. 101 Это исключение можно толковать двояко: либо государство не при знается юридическим лицом, либо, будучи юридическим лицом, оно за свои преступления все-таки не несет уголовной ответственности. 102 В ст. 121-4-121-7 УК определяются понятия исполнителя преступного деяния, покушения на преступление или проступок и соучастника пре- ных законом или регламентарным (подзаконным) норматив-ным актом за преступные деяния, совершенные в их интересах их органами или представителями, выступающими в качестве исполнителей или соучастников этих деяний104. Особо отмечается, что уголовная ответственность юридических лиц не исключает таковой лиц физических. Другими словами, речь идет об ответственности субсидиарной — юридического лица и его органа или представителя. Общности физических лиц, определяемые по признаку пребывания (проживания) на одной территории, и их объединения несут уголовную ответственность только за преступные деяния, совершенные в осуществление деятельности, могущей стать предметом соглашения о передаче публичной (коммунальной) службы. Санкции для юридических лиц установлены в разделе 2 главы 1 титула III УК. Они делятся на три основные группы или категории. Санкции уголовные (peines criminelles) — за совершение преступления, и исправительные (peines correctionelles) — за совершение проступка собраны в подразделе 1, санкции за совершение нарушения (peines contreventionelles) — в подразделе 2. К санкциям уголовными и (или) исправительным относятся: 1) штраф; 2) в случаях, предусмотренных законом, санкступления или проступка. Во Франции УК не является единственным видом уголовного зако нодательства, а тем более — уголовного права. Reglement 1. регламентарный (подзаконный) акт; 2. регламент — нормативный акт, исходящий от исполнительной власти и обладающий силой закона; 3. распоряжение, постановление, предписание, правила; 4. устав, положение (см.: Марков ский Г. И. Французско-русский юридический словарь. М., 1995. С. 362). 104 В циркуляре от 14 мая 1993 г. подчеркивается, что этот новый принцип (уголовной ответственности юридических лиц. — А. Н.) не применяется единообразно ко всем юридическим лицам и не распространяется на все (предусмотренные законом. — А. Н.) преступные деяния (см.: Circ. 14 mai 1993 // Code penal, 1999. P. 42). 103 I ции, перечисленные в ст. 131-39. Максимальная сумма штрафа, которая может быть взыскана с юридического лица, не должна быть меньше пятикратной суммы штрафа, установленного законом за совершение того же преступного деяния физическим лицом (ст. 131-38). Согласно ст. 131-39 законодатель по своему усмотрению устанавливает за совершение юридическим лицом какого-либо преступления или проступка возможность применения одного или нескольких из числа следующих наказаний: (1) Ликвидации —в случаях, когда учрежденное юридиче ское лицо отклонилось от объявленной цели своей деятельно сти для того, чтобы совершить инкриминированные ему пре ступные деяния, или, когда речь идет о совершении им пре ступления или проступка, каковые, будь они совершены фи зическим лицом, повлекли бы за собой наказание тюремным заключением на срок свыше пяти лет. (2) Запрещения — навсегда или на срок в пять лет либо бо лее осуществлять прямо или косвенно какую-либо одну или несколько разновидностей профессиональной либо обществен ной деятельности. (3) Помещения под судебный надзор сроком на пять лет или больше. (4) Закрытия — навсегда либо на срок в пять лет или более учреждений либо одного или нескольких учреждений пред приятия, способствовавшего совершению инкриминированных преступлений. (5) Лишения — навсегда либо на срок в пять лет или свы ше — права заключать сделки с государственными организа циями. (6) Запрещения — навсегда либо на срок в пять лет или более — привлечения сбережений населения. (7) Запрещения — на срок в пять лет или более — выпускать какие-либо чеки помимо тех, которые дают чекодателю право на изъятие денежных средств со счета сразу же по предъяв- лении чека либо Акцептованы, а равно пользоваться аккредитивами. (8) Конфискации предмета, послужившего или предназна ченного стать средством совершения преступного деяния либо полученного в результате его совершения. (9) Публикацией объявления о принятии такого рода судеб ного постановления либо распространения его в печати или в аудиовизуальных средствах массовой информации. В этих же статьях законодатель делает некоторые заслуживающие внимания исключения из сферы применения указанных санкций. Так, санкции, установленные в пп. 1-3, не применяются даже к тем юридическим лицам публично-правового характера,105, которые могут быть привлечены к уголовной ответственности. Далее, эти санкции не могут применяться ни к политическим партиям или объединениям, ни к профсоюзам106". Санкция, указанная в п. 1 (ликвидация) неприменима к представительным учреждениям штатных служащих. Что касается установленных подразделом 2 санкций за совершенные юридическим лицом нарушения, то, как гласит ст. 131-40, это штраф либо лишение или ограничение прав, предусмотренных ст. 131-42. Назначение этих наказаний не исключает возможности применения одного или нескольких из числа дополнительных наказаний, предусмотренных ст. 131-43. В ст. 131-41 сформулирована уже упоминавшаяся норма: максимальная сумма штрафа, который в этих случаях может быть взыскан с яоридического лица, не должна быть меньше пятикратной суымы штрафа, который может быть взыскан с физического лица в соответствии с регламентарным актом, устанавливающим санкцию за это преступное деяние. 105 Очевидно, подразумеваются государственные, муниципальные и иные публично-правовые организации. 106 Профсоюзы пользуются правами юридического лица. I За любое из нарушений пятого класса107 штраф в соответствии со ст. 131-42 может быть заменен наказанием в виде лишения или ограничения одного или нескольких нижеследующих прав, а именно: (1) Запрещением — сроком на один год или больше —вы пускать чеки кроме тех, что дают чекодателю право на изъя тие денежных средств со счета сразу же по предъявлении чека либо акцептованы, а равно пользоваться аккредитивами. (2) Конфискацией предмета, послужившего или предназна чавшегося для того, чтобы стать средством совершения пре ступного деяния, либо полученного в результате его соверше ния. Как установлено ст. 131-43, в случаях, когда виновный является юридическим лицом, регламентарный акт, устанавливающий наказание за то или иное нарушение, может предписать назначение дополнительного наказания, установленного в п. 5 ст. 131-16 (конфискации предмета, послужившего или предназначенного стать средством совершения преступного деяния либо полученного в результате его совершения). Кроме того, для нарушений пятого класса такой регламентарный акт может предписать назначение дополнительного наказания, определенного ч. 1 ст. 131-17 (запрещения — сроком на три года или больше — выпускать чеки кроме тех, которые дают чекодателю право тотчас по предъявлении чека снять деньги со счета, либо акцептованы). Наконец, в случаях, когда за нарушение установлено одно или несколько дополнительных наказаний по ст. 131-44, суд вправе назначить только конкретное дополнительное наказание, либо одно или несколько дополнительных наказаний, определенных в соответствующей статье Особенной части. 07 «Нарушения определяются регламентарным актом, устанавливающим также, в пределах и по признакам, которые указаны в законе, санкции, подлежащие применению к лицам, их совершившим» (ч. 2 ст. 111-2). Классификация нарушений приведена в книге VI французского УК. В подразделе 3 есть ряд положений, относящихся к содержанию и формам применения к юридическим лицам некоторых наказаний. Например, решение о ликвидации юридического лица предполагает направление этого решения в судебный орган, правомочный осуществить процедуру ликвидации (ст. 131-45). Решение поместить юридическое лицо под судебный надзор связано с назначением лица, управомоченно-го судом уточнить детали этой акции. Меры, составляющие содержание надзора и следственные функции управомоченно-го лица, определяются законом, предусматривающим данное преступное деяние и устанавливающим за него санкцию. По крайней мере раз в шесть месяцев управомоченное судом лицо представляет судье по применению наказаний отчет о том, как исполняются наказания, связанные с осуществлением возложенного на него поручения. Судья с учетом представленного ему отчета может обратиться в суд, назначивший наказание в виде помещения под судебный надзор. Последний вправе назначить юридическому лицу новое наказание либо освободить его от судебного надзора (ст. 131-46). Запрещение привлекать денежные средства населения влечет за собой запрет обращаться, имея целью размещение каких-либо ценных бумаг, с заявлением по этому поводу как в кредитные или финансовые учреждения, так и в брокерские фирмы (ст. 13147). И еще несколько положений, содержащихся на сей счет в ст. 131-48. Запрещение осуществлять ту или иную разновидность про фессиональной или общественной деятельности влечет за со бой последствия, предусмотренные ст. 131-28 (запрещение мо жет относиться к такой профессиональной или общественной деятельности, при осуществлении или в связи с которой бы ло совершено данное преступное деяние, либо к любой дру гой профессиональной или общественной деятельности, как она определена в законе, устанавливающем санкцию за дан ное преступное деяние). , Закрытие одного или нескольких учреждений влечет за собой последствия, предусмотренные ст. 131-33 (запрещение осуществлять в учреждении деятельность, в связи с которой было совершено данное преступное деяние). Лишение права заключать сделки с государственными организациями влечет за собой последствия, предусмотренные ст. 131-34 (запрещение участвовать прямо или косвенно в какихлибо частно-правовых сделках, заключенных государством и его публично-правовыми учреждениями, территориальными образованиями, их объединениями и их публично-правовыми учреждениями, равно как и предприятиями, уступленными или контролируемыми государством, либо территориальными образованиями или их объединениями). Запрещение выпускать чеки влечет за собой последствия, предусмотренные ч. 1 ст. 131-19 (предписание осужденному иметь в своем распоряжении формуляры банковских документов на владение чеками и на управомоченных владеть ими лиц, дабы возвратить эти формуляры в истребовавший их банк. В случаях, когда это запрещение назначается как дополнительное наказание за преступление или проступок, срок его не может превышать пять лет). Конфискация соответствующих предметов назначается при условиях, предусмотренных ст. 131-21 (обязательной конфискации подлежат предметы, квалифицированные законом или регламентарным актом как представляющие опасность или являющиеся вредными. В случаях, когда наказание назначается в качестве дополнительного за преступление или проступок, конфискации подлежат предметы, служившие или предназначенные стать средством совершения данного преступного деяния либо полученные в результате его совершения, за исключением предметов, пригодных для реституции. Кроме того, могут быть конфискованы любые движимые предметы, указанные в законе или в регламентарном акте, устанавливающем санкцию за данное преступное деяние. В случаях, когда на конфискованный предмет не был наложен арест или он не может быть представлен в натуре, определяется его стоимостное выражение. Для взыскания суммы, представляющей стоимостное выражение конфискуемого предмета, применяются нормы о принудительном взыскании в натуре. За исключением случаев, когда в силу специальной нормы, предусматривающей уничтожение или присуждение кому-либо конфискуемого предмета, он передается государству. Однако и в этом случае он остается обремененным вещными на него правами в размере его стоимостного выражения, законно установленными в пользу третьих лиц). Объявление о вынесении судебного постановления о назначении того или иного из указанных наказаний либо распространение его в средствах массовой информации производится при условиях, предусмотренных в ст. 131-35. Публикация объявления или распространение в средствах массовой информации производится за счет осужденного. Взыскиваемые с последнего издержки такого объявления или распространения не могут, однако, превышать максимальную сумму штрафа, которому он может быть подвергнут. Последний аспект наказуемости преступных деяний юридических лиц в рамках Общей части французского УК — это наказуемость рецидива их преступного поведения: ст. 132-12— 132-15. В случаях, когда юридическое лицо, ранее осужденное за преступление или за проступок, наказуемые по закону при совершении их физическим лицом штрафом в размере 700000 франков, вновь совершает преступление, максимальная сумма штрафа, который может быть за это назначен, должна в десять раз превышать сумму штрафа, определенную законом, устанавливающим ответственность за это преступление. В таком случае юридическое лицо подвергается также наказаниям, указанным в ст. 131-39, при условии соблюдения положений последней части этой статьи (ст. 132-12). ■ В случаях, когда юридическое лицо, ранее осужденное за преступление или за проступок, наказуемые по закону при совершении их физическим лицом штрафом в размере 700000 франков, вновь совершает — в течение десяти лет начиная со дня истечения срока действия или дня назначения предыдущего наказания — проступок, влекущий за собой то же самое наказание, максимальная сумма штрафа который может быть за это назначен, должна в десять раз превышать сумму штрафа, определенную законом, устанавливающим ответственность за этот проступок (ч. 2 ст. 132-13). Если же при указанных условиях юридическое лицо вновь совершает — в пределах пяти лет по истечении срока действия или со дня назначения предыдущего наказания —проступок, который, будь он совершен физическим лицом, повлек бы за собой штраф в размере свыше 100000 франков, максимальная сумма штрафа, который может быть назначен за этот проступок, должна в десять раз превышать сумму штрафа, определенную законом, устанавливающим ответственность за этот проступок (ч. 2 ст. 132-13). Если юридическое лицо, ранее осужденное за проступок вновь совершает — в пределах пяти лет со дня истечения срока действия или дня назначения предыдущего наказания — такой же проступок или проступок, подобный прежнему в смысле норм о рецидиве, максимальная сумма штрафа, который может быть назначен, должна в десять раз превышать сумму штрафа, определенную законом для случаев совершения подобного рода проступков физическим лицом (ст. 132-14). В случаях, предусмотренных регламентарным актом, если юридическое лицо, ранее осужденное за нарушение пятого класса, вновь совершает —в пределах одного года по истечении срока действия или со дня назначения предыдущего наказания — такое же нарушение, максимальная сумма штрафа, который может быть назначен, должна в десять раз превышать сумму штрафа, определенную регламентарным актом для случаев совершения этого нарушения физическим лицом (ст. 132-15). 2.1.6. Ответственность юридических лиц в Уголовном праве ФРГ В УК ФРГ ответственность юридических лиц формально108 регламентируется только нормами Общей части —ст. 14 и 75. Ст. 14 помещена в главе 1 «Принципы наказуемости» раздела II «Деяние», ст. 75 —в главе 7 «Конфискация имущества и изъятие предметов преступления» раздела III («Правовые последствия преступления»)109. В Особенной части никаких прямых указаний на уголовную ответственность юридических лиц нет. С большой натяжкой можно толковать как упоминание об ответственности, в том числе и юридических лиц, в случаях, когда согласно п. 2 абз. (2) ст. 129 (Создание преступных сообществ) основание для уголовной ответственности не возникает, «если совершение преступных деяний является целью и деятельностью, которые имеют подчиненное значение... ». Нечто, имеющее хотя и весьма отдаленное отношение к самому понятию юридического лица, находится в абз. (3) ст. 265 «Ь» («Мошенничество, связанное с получением кредита»), где речь идет о предприятиях и организациях, которые независимо от рода их деятельности по виду и объекту соответствуют понятию фирмы, созданной установленным образом. В ст. 14 «Действия за другого», в которой речь идет о субсидиарной (дополнительной, «наряду с другим») ответственности, формулируются принципы наказуемости не только юридического лица, но и его органа или члена такого органа. Там говорится, что если кто-либо действует как полноФормально — потому, что юридическое лицо (корпорация) как воз можный субъект преступления не только expressus verba во французском, но и конклкодентно в англосаксонском уголовном праве присутствует в со ставах тех преступлений, которые оно фактически и юридически способно совершить. 109 См.: Уголовный кодекс ФРГ (от 15 мая 1871 г., в ред. от 10 марта 1987 г. с изменениями на 15 декабря 1994 г.) / Пер. А. В. Серебренниковой. М., 1996. 108 мочный орган юридического лица или как член такого органа либо как полномочный член торгового товарищества, «то закон, согласно которому наказуемость обосновывается особыми индивидуальными качествами, отношениями или обстоятельствами (особыми индивидуальными признаками), можно применять также и к представителю, даже если данные признаки ему не присущи, но они есть у представляемого». Смысл этой весьма сложной формулировки, очевидно, заключается в том, что если преступление совершено юридическим лицом (или торговым товариществом) через представителя (полномочный орган, члена такого органа, полномочного члена торгового товарищества), то уголовной ответственности за совершенное преступление подлежат и юридическое лицо (или торговое товарищество) как таковое, и его представитель (коллективный или индивидуальный полномочный орган либо член такого органа или товарищества). Другими словами, речь идет также и об ответственности физических лиц —п. 1, 2 абз. (1). В абз. (2) содержится аналогичная формула уголовной ответственности лица, принявшего от владельца предприятия или лица, на то уполномоченного, поручение управлять предприятием полностью или частично либо выполнять обязанности, входящие в компетенцию владельца предприятия. В абз. (3) говорится, что абз. (1) и (2) следует применять также и тогда, когда правовое действие, которое должно обосновывать полномочие на представительство или отношение поручения, является недействительным. Из этой не очень удачной формулировки («правовое», но «недействительное» действие110) можно сделать вывод, что заведомая юридическая недействительность, незаконность (преступность) обоснования представительства или поручения во всяком случае не исключает уголовной ответственности представителя или лица, принявшего поручение. Очевидно, подразумевается действие (в том числе противоправное) имеющее юридическое значение. Правильность сделанного вывода в каком-то смысле подтверждается положениями ст. 75 «Особые предписания для органов и представителей», где говорится, что если представительный орган юридического лица или член такого органа либо член — представитель полного торгового товарищества, либо полномочный представитель или занимающее руководящее положение лицо с генеральной доверенностью, либо уполномоченный представитель торгового предприятия, являющегося юридическим лицом, предпримет действия, влекущие применение к нему при наличии прочих предпосылок, указанных в ст. 74-74 «с» и 74 «f», изъятия предмета или его стоимости либо исключение возмещения ему ущерба, «то при применении таких предписаний его действия приписываются представляемому им юридическому лицу.» 2.1.7. Юридическое лицо как субъект преступления в проектах УК РФ 1993 и 1994 гг. Уже упоминалось о том, что юридическое лицо было признано субъектом преступления в обоих предварительных проектах УК РФ (1993 и 1994 гг.)111, которые в значительной мере легли в основу действующего УК РФ 1996 г. В частности, в ст. 21(2) проекта Общей части УК РФ 1994 г. было сказано, что юридическое лицо подлежит уголовной ответственности «при наличии условий, предусмотренных статьей 106 настоящего Кодекса». В ч. 1 ст. 106 проекта указывалось, что юридическое лицо подлежит уголовной ответственности за деяние, предусмотренное уголовным законом, при перечисленных ниже условиях: (а) оно виновно в неисполнении или ненадлежащем исполнении прямого предписания закона, устанавливающего обя111 См.: Преступление и наказание: Комментарий к проекту УК России / под ред. Н. Ф. Кузнецовой и А. В. Наумова. М., 1993 с. 297-301; МЮРФ, ГПУ Президента РФ Уголовный кодекс Российской Федерации (Общая часть). М., 1994 г. с. 21 занность либо запрет на осуществление определенной деятельности. В первых двух случаях речь, таким образом, шла о виновном бездействии юридического лица — полном или частичном, во втором — о его виновном действии; (б) оно виновно в осуществлении деятельности, не соот ветствующей его учредительным документам или объявлен ным целям. Юридическое лицо — объединение легальное, за регистрированное как субъект имеющей юридическое значе ние деятельности, содержание которой, естественно, должно соответствовать указанным документам и целям. Виновность в осуществлении преступной деятельности, а не конкретного преступного деяния (или даже отдельных деяний, если они не совершаются систематически) дает возможность конста тировать неточность этой формулировки: если юридическое лицо осуществляет преступную деятельность, оно в этой ча сти превращается из легального объединения в объединение нелегальное — преступную организацию, для которой легаль ная поверхность его активности является «крышей»; (в) деяние, причинившее вред либо создавшее угрозу при чинения вреда личности, обществу или государству, было со вершено в интересах данного юридического лица либо было допущено, санкционировано, одобрено, использовано органом или лицом, осуществляющим функции управления юридиче ским лицом. В ч. 2 ст. 106 было сказано, что уголовная ответственность юридического лица не исключает ответственности физического лица за совершенное им преступление. Другими словами, проект УК РФ 1994 г. предусматривал возможность субсидиарной ответственности как юридического, так и физического лица за одно и то же преступление. Таким образом, картина в общем аналогична западным образцам. То же относится и к наказаниям (санкциям), которые проект (ст. 107-113) устанавливал за преступления юридических лиц. Основными видами наказания были штраф, за- прещение заниматься определенной деятельностью, ликвидация юридического лица, дополнительными — запрещение заниматься определенной деятельностью, конфискация имущества. При этом указывалось, что порядок исполнения наказаний определяется уголовно-исполнительным законодательством. Штраф определялся судом с учетом тяжести совершенного преступления, характера и размера причиненного вреда, имущественного положения юридического лица — в размере, соответствующем части или полной величине его годового дохода. В случае злостного уклонения от уплаты штрафа он заменялся конфискацией имущества. Запрещение заниматься определенной деятельностью состояло в установлении запрета совершать определенные виды сделок, выпускать акции или другие ценные бумаги, получать государственные дотации, льготы и преимущества от государства либо заниматься иными видами деятельности. Оно могло быть ограничено определенной территорией или периодом времени в течение года. Однако после этого следовало противоречащее последней части названного положения указание на то, что запрещение заниматься определенной деятельностью устанавливается бессрочно либо на срок до пяти лет. Ликвидация юридического лица состояла в принудительном прекращении его деятельности с наступлением последствий, предусмотренных гражданским законодательством. Она назначалась в тех случаях, когда суд признает, что тяжесть совершенного преступления делает невозможными сохранение данного юридического лица и продолжение его деятельности. Конфискация имущества состояла в принудительном безвозмездном изъятии в собственность государства всего или части имущества юридического лица. Она применялась только при ликвидации юридического лица — в качестве дополнительного наказания. I Юридическое лицо могло быть освобождено от уголовной ответственности или от наказания в связи с истечением срока давности, при наличии условий, «предусмотренных статьями 80 (освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности) и 85 (освобождение от отбывания наказания в связи с истечением срока давности обвинительного приговора) Кодекса, а также на основании акта амнистии». И, наконец, о наказании в случае рецидива преступлений: если юридическое лицо совершает новое умышленное преступление в течение срока исполнения наказания либо в течение пяти лет после отбытия наказания за ранее совершенное умышленное преступление, оно подлежит более строгому наказанию в соответствии с правилами, предусмотренными Кодексом за рецидив преступления. По совокупности изложенных обстоятельств и соображений очевидно, что в Российской Федерации надо признать de lege ferenda юридическое лицо субъектом преступления и уголовной ответственности за него. Эта идея давно укоренилась в общественном сознании цивилизованного человечества по той причине, что оно оказалось практически не защищенным от негативных последствий монополизации рынка отечественными и транснациональными корпорациями, нарушений прав потребителя и наемного работника, правил техники безопасности на производстве, на транспорте и в быту. Может быть, самой страшной болезнью нашей эпохи стала (не без активного участия коммерческих, торгово-промышленных корпораций) экологическая катастрофа, постоянно дающая о себе знать то в одном, то в другом регионе земного шара. Нет необходимости доказывать, что и Россию затронули эти проблемы современного мира. Правовые принципы и механизм уголовной ответственности юридических лиц (корпораций) в современном уголовном праве достаточно разработаны112. 12 О. С. Ильин пишет: «Пока оспаривались нормы проекта об админи- 2.2. Юридическое лицо в Особенной части уголовного права Здесь представляют интерес два вопроса: круг преступного и, следовательно, наказуемого поведения юридических лиц (корпораций), а также конклюдентная или положительно установленная их ответственность за конкретные преступления (в значении их конкретных составов). В отношении первого положения заметим, что с «кругом» не все просто даже в странах общего права. Французы же в своем УК 1992 г. определили его напрямую настолько нетрадиционно, что поколебали привычные представления о том, какие преступления способна — фактически и юридически — совершить корпорация. В Великобритании затруднения в определении круга преступного поведения корпорации возникли еще в 1886 г. в связи с упоминавшейся максимой: корпорация совершает преступление, если она учиняет деяние, которое при совершении его физическим лицом является преступлением. Это более чем абстрактное положение отнюдь не конкретизировалось дополнением к нему: корпорация совершает преступление в случае неисполнения возложенной на нее юридической обязанности тогда, когда неисполнение этой обязанности физическим лицом составляет преступление. Другими словами, на основе этой максимы можно было с уверенностью сказать, что существует весьма незначительное число преступлений, которые компания не может совершить или в которых по крайней мере не может соучаствовать . «стративной ответственности юридических лиц, расширялись и становились все более категорическими рекомендации Совета Европы о привлечении юридических лиц к уголовной ответственности. Этому посвящается, в частности, ст. 18 («Ответственность юридических лиц») Конвенции «Об уголовной ответственности за коррупцию», подписанной в Страсбурге 27 января 1999 г.» (Ильин О. С. Хроника прохождения законопроекта «О борьбе с коррупцией» // Коррупция и борьба с ней. М., 2000. с. 85.). I В Особенной части уголовного права США круг преступного поведения корпорации или ее alter ego (управляющего органа, агента с управленческими функциями и т.п.) регламентирован в УК штатов, однако таким образом, что заинтересованность корпорации как таковой в совершении предусмотренных преступлений прямо на обозначена, и ее (как и ее ответственность за совершенное) можно предполагать лишь по принципу фактической, т. е. опровержимой презумпции. Так, в ст. 190.35 УК штата Нью-Йорк детально рассмотрены (предусмотрены) случаи противоправного, уголовнонаказуемого поведения должностного лица корпорации. Конкретно предусмотрены — в вариантах — две ситуации, когда такого рода должностное лицо признается виновным в ненадлежащем поведении по должности. Ситуация первая. Будучи одним из директоров акционерной корпорации, лицо положительно голосует или действует совместно с остальными директорами корпорации или какойлибо их частью заведомо так, чтобы (а) определить дивиденды по процедуре, не предусмотренной законом; или (б) поделить, отозвать или каким-либо образом выплатить кому-либо из акционеров какую-либо часть акционерного капитала корпорации по процедуре, не предусмотренной законом; или (в) учесть или принять какую-либо долговую расписку или иное доказательство долга в уплату очередного платежа в счет принадлежащей ему доли акционерного капитала, действительно потребованного к уплате, либо произвести эти действия с намерением создать условия, благоприятные для производства такого платежа; или (г) принять или учесть какую-либо долговую расписку или иное доказательство долга с намерением дать кому-либо из акционеров возможность отозвать любую часть денег, выплаченных им по его акции; или (д) прямо или косвенно 113 Рассуждая подобным образом, пишет Стифен, нетрудно представить себе возможность соучастия в двубрачии органа, регистрирующего браки и разводы, получи он статус компании (Stephen. Р. 3). использовать какую-либо часть фондов указанной корпорации для приобретения ее акций по процедуре, не предусмотренной законом. Ситуация вторая. Будучи одним из директоров или служащих акционерной корпорации, лицо (а) выпускает, участвует в выпуске или положительно голосует совместно с другими участниками голосования за выпуск акций корпорации в увеличенном против прежнего количестве — за пределами дозволенного законом или не во исполнение закона; или (б) продает или дает свое согласие на продажу, или обнаруживает свою прямую или косвенную заинтересованность в продаже какойлибо из акций указанной корпорации, или в заключении соглашения по этому поводу —за исключением случаев, когда в момент такой продажи или заключения такого соглашения лицо является фактическим владельцем этой акции. Указанные случаи противоправного поведения должностного лица корпорации являются мисдиминором класса «В». В УК остальных трех штатов (Пенсильвании, Иллинойса, Калифорнии) — ситуация аналогичная. Правда, некоторые особенности есть в УК Калифорнии. В этом штате принятый в 1989 г. Закон об уголовной ответственности корпораций (Corporate Criminal Liability Act of 1989) был кодифицирован (ст. 387 УК), после чего в него были внесены дополнения114. Направленная против корпораций угроза уголовного наказания своей целью имеет предотвращение нарушения правил техники безопасности труда и охраны здоровья работников, установленных министерством трудовых отношений. Конгкретно речь идет о том, что корпорация или ее управляющий по вопросам производства продукции, оборудования, обработки выпущенных изделий, использования рабочих мест или деловой практики виновны в совершении уголовного преступления, если они: 114 Stats 1990, с. 1616 (А.В. 2249), § 2. 1) достоверно зная о наличии серьезной скрытой опасно сти, связанной с производством данной продукции или какойто части этой продукции, либо деловой практикой, не ставят об этом в известность регулятивный орган115 надлежащего ве домства; 2) на протяжении 15 дней после получения указанной до стоверной информации, или если существует непосредствен ный риск причинения тяжкого телесного повреждения или смерти, сознательно: — не информируют в письменной форме Отделение тех ники безопасности и здравоохранения на производстве Мини стерства трудовых отношений, если только корпорация или ее управляющий не располагают точной информацией о том, что указанное отделение было указанным образом проинформиро вано116; — не предупреждают в письменной форме об опасности ра ботников, которые могут ей подвергнуться, если корпорация или ее управляющий достоверно не знают, что означенные ра ботники были указанным образом предупреждены. Требование об уведомлении о наличии опасности не является обязательным, если опасность уменьшилась в течение периода, определенного для сообщения о ней, а надлежащий ре115 Регулятивный орган (regulatory authority, или regulatory agency) — административный орган со смешанными — нормотворческими, исполни тельскими и квазисудебными функциями. Соответственно «регулятивное правонарушение» («преступление») — это правонарушение («преступле ние») в юрисдикции регулятивных органов. 116 В случаях, когда скрытая опасность, о которой доложено в соответ ствии с настоящим пунктом, подлежит ведению регулятивного органа не отделения техники безопасности и здравоохранения на производстве Ми нистерства трудовых отношений, а иного ведомства, названное отделение обязано в течение 24 часов по получении означенной информации уведо мить по телефону надлежащую государственную организацию и незамед лительно отправить в эту организацию в любой форме письменное о том уведомление. гулятивный орган не принимал специального постановления об обязательности такого уведомления. В случаях, когда Отделение техники безопасности и здравоохранения на производстве Министерства трудовых отношений не было уведомлено указанным образом, но корпорация или ее управляющий обоснованно и добросовестно полагали, что они действовали в соответствии с установленными настоящей статьей требованиями об уведомлении таким образом, что уведомили другой «надлежащий государственный орган», наказания не применяются. Для рассматриваемой статьи: (1) «Управляющий» — означает лицо, удовлетворяющее следующим двум признакам: — обладает управленческими функциями в деловом пред приятии или в качестве делового предприятия; — несет значительную долю ответственности за какое-либо из направлений бизнеса, включая фактическую власть в опре делении безопасности изделий или деловой практики либо в проведении исследований или тестирования в связи с издели ями или деловой практикой. (2) «Изделие» — означает предмет оборота или торговли, либо иной товар, являющийся осязаемым или неосязаемым то варом, и включает в себя услуги. (3) «Достоверная информация» — применительно к серьез ной скрытой опасности означает наличие информации, кото рая убедила бы разумного человека при обстоятельствах, в которых находится управляющий, в существовании серьезной скрытой опасности. (4) «Серьезная скрытая опасность» применительно к изде лию или деловой практике означает, что обычное или обосно ванно предвидимое использование изделия или деловой прак тики либо поставление физического лица в сферу их действия создает высокую вероятность наступления смерти или причи нения тяжкого вреда здоровью либо серьезную опасность для физического лица, находящегося в сфере их действия, причем 1 эта опасность не очевидна для указанного физического лица. (5) «Тяжкий вред здоровью» — означает причинение зна чительного или существенного телесного повреждения. (6) «Серьезная незащищенность от опасности» — означает любую степень незащищенности от воздействия вредоносного вещества в случаях, когда подобная незащищенность является результатом несчастного случая или передозировки во време ни, либо незащищенность такой степени или масштаба, кото рые достаточны для того, чтобы в будущем в результате ука занной незащищенности возникла значительная вероятность наступления смерти или серьезного вреда здоровью. (7) «Предупредить об опасности работников, которые мо гут ей подвергнуться» — значит дать достаточно обстоятель ное описание существующей серьезной скрытой опасности всем физическим лицам, работающим на деловое предприятие или в деловом предприятии, которые вполне вероятно могут подвергнуться серьезной скрытой опасности в ходе работы, да бы они знали о существовании этой опасности. (8) «Надлежащий государственный орган» — орган из чис ла перечисленных в приведенном ниже перечне, обладающий регулятивными правомочиями в отношении изделий или де ловой практики, а равно серьезных скрытых опасностей, о ко торых речь шла выше, а именно: Отделение техники безопасности и здравоохранения на производстве в Министерстве трудовых отношений; Департамент здравоохранения штата; Министерство сельского хозяйства; Окружные департаменты здравоохранения; Федеральное управление по пищевым продуктам и наркотическим медикаментам; Федеральное агентство защиты окружающей среды; Национальное управление безопасности движения автотранспорта; Федеральное управление по технике безопасности и здравоохранению на производстве; Регулятивная комиссия по вопросам ядерной энергии; Комиссия по вопросам безопасности потребительских товаров; Федеральное управление по авиации; Федеральная комиссия по безопасности в горнодобывающей промышленности и проверке состояния здоровья горняков. При доказанности указанных фактов корпорация или ее управляющий, будучи признаны виновными в совершении уголовного преступления (public offense), подлежат заключению в тюрьме округа на срок не свыше одного года или штрафу в сумме не свыше 10 тыс. долл. либо заключению в тюрьме штата на срок в 16 месяцев, два или три года или штрафу не свыше 25 тыс. долл., либо одновременно указанным штрафу и тюремному заключению. Если осужденной является корпорация как таковая, ей не может быть назначен штраф в сумме свыше 1 млн долл. Наконец, уведомление, полученное согласно настоящей статье, не может быть обращено против управляющего, являющегося участником уголовного дела, кроме случаев его уголовного преследования за лжесвидетельство или ложное заявление. В Особенной части УК штатов Австралии117 ситуация отчетливо напоминает американскую: В частности, наличествуют дефиниции таких типичных для (деловой) корпорации или ее alter ego преступлений, как сообщение ложных сведений о сумме имеющегося капитала, фальсификация бухгалтерских 117 В УК штатов Австралии Особенной части в формальном, континентально-европейском смысле нет, а сразу после части I «Вводной» (по сути, Общей) включены части П. «Преступления против государственного строя»; III «Преступления против отправления правосудия и государственной власти» и т.д., которые вкупе и образуют то, что принято считать Особенной частью. и т. п. книг, подлог документов компании, мошенничество и фальсификация отчетов и т. д. В то же время УК штатов не содержат каких-либо установлений об участии в преступлении корпорации или действовавшего в ее интересах и/или от ее имени управляющего органа, агента и т. п. и об их ответственности в этом качестве — полной (непосредственной или субститутивной) или субсидиарной. При этом надо отметить крайнюю суровость санкций, установленных в ряде случаев за те или иные «типичные» для корпорации преступления ее должностным (т. е. физическим) лицам: тюремное заключение с каторжными работами на срок 3 года; в 7 либо 14 лет (с одиночным заключением или без такового). Ситуация в уголовном законодательстве Индии отчасти напоминает английскую (шире — англосаксонскую). В силу того, что согласно ст. 11 УК слово «лицо» включает компанию, ассоциацию лиц или их объединение с правами юридического лица или без таковых, любой из предусмотренных в «Особенной части» УК составов преступлений в принципе, может быть выполнен юридическим лицом. Исключение, очевидно, составляют, преступления, криминологическая природа которых не допускает возможности например совершения их юридическим лицом (например, изнасилования). Не случайно, конечно, и то, что в случаях, когда речь идет о совершении преступления именно юридическим лицом, ответственности и наказанию за него подлежат и «прикосновенные» к нему физические лица. При таком положении вещей становится понятным, почему диспозиции составов преступлений предусмотренных индийским УК (примерно 323 состава) и Законом о преступлениях на почве неприкасаемости 1955 г. (девять составов) специально не выделяют случаи совершения соответствующих преступлений юридическими лицами. Совершенно иное положение сложилось в уголовном законодательстве Франции (УК 1992 г. и других законах). Осо- бенность, отличающая подход современного французского законодателя от сложившейся англосаксонской традиции, заключается прежде всего в том, что уголовная ответственность юридических лиц в значительном числе случаев устанавливается за пределами сферы деловой активности118. Если вспомнить соответствующие законоположения Великобритании, США и Австралии, это может показаться несколько неожиданным. Очевидно, такова насущная потребность современности. Кроме того, в отличие от уголовного права англосаксонской системы, во французском УК значительная часть составов преступлений119 сконструирована таким образом, что случаи совершения их юридическим лицом предусматриваются специальными статьями. Эти специальные статьи содержатся в книгах II-IV УК. Законом № 92-1336 от 16 декабря 1992 г. УК был дополнен книгой V «Прочие преступления и проступки», включенной по инициативе Сената. Регламентационная часть УК была принята посредством издания декрета Государственного Совета № 93-726 от 29 марта 1993 г. (впоследствии в нее Декретом № 94-167 от 25 февраля 1994 г. были внесены некоторые дополнения). Во исполнение законодательного поручения эти регламентационные положения уточняют, разъясняют и дополняют «законодательную» часть УК. Положения, относящиеся к конкретным видам нарушений и санкциям за их совершение, включены в книгу VI «Нарушения». Следует также учитывать некоторые кодексы и некодифицированные законы, которые также являются источника118 См. об этом, в частности: Крылова Н. Е. Уголовная ответственность юридических лиц во Франции: предпосылки возникновения и основные черты // Вестник Московского ун-та. Серия 11. Право. 3 / 1998. С. 6970. 119 Во французском УК 1992 г. все предусмотренные им деяния по тра диции делятся на преступления (crimes), проступки (delits) и наруше ния (contraventions). В связи с этим точнее было бы их родовое понятие (infraction) переводить как «преступное деяние». ми уголовного права Франции: УПК 1958 г., Дорожный кодекс, Трудовой кодекс, Кодекс жилых и нежилых помещений, Кодекс интеллектуальной собственности, Таможенный кодекс, Градостроительный кодекс, Кодекс о защите прав потребителей (нормы о проступках в области экономики и финансов), Закон 1966 г. о коммерческих обществах, Закон 1983 г. об азартных играх, Закон 1984 г. о деятельности кредитных учреждений и о контроле над ними, закон 1985 г. о судебной реорганизации и ликвидации предприятий и др.120 Столь же обстоятельно и «специально» регламентированы санкции за те преступные деяния, которые могут быть совершены только юридическим лицом. Так, уже в первой статье Особенной части, где возможность уголовной ответственности юридических лиц выделяется специально (ст. 213-3) мы сталкиваемся с тем, что юридическое лицо может быть объявлено уголовно ответственным за совершение преступлений против человечности, естественно, при соблюдении условий, предусмотренных ст. 121-2. В ч. 2 ст. 213-3 указано, что в этих случаях юридическое лицо подвергается наказаниям, установленным ст. 131-39, а также конфискации всего или части принадлежащего ему имущества. Далее, — для случаев возможной уголовной ответственности юридических лиц — устанавливается (с некоторыми модификациями применительно к конкретным составам преступных деяний) формула-стереотип: 1) при соблюдении условий, предусмотренных ст. 121-2; 2) штраф по правилам ст. 131-38; 3) санкции (в том или ином их сочетании), указанные в ст. 131-39; 4) указанное в п. 2 ст. 131-39 запрещение профессиональной или общественной деятельности относится к деятельности, при осуществлении или в связи с осуществлением которой было совершено данное преступное деяние. 120 См. об этом: Крылова Н. Е. Уголовное право Франции // Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии): Сборник законодательных материалов. М., 1998. С. 189-192. По названной схеме юридическое лицо может быть признано виновным в следующих преступных деяниях: неосторожном лишении жизни (ст. 221-6); любом из преступных деяний, связанных с незаконным оборотом наркотиков (ст. 222-42 — с отсылкой к ст. 222-34-39); поставлении в опасность физического лица или лиц (ст. 223-2); проведении биомедицинских экспериментов над людьми (ст. 223-9); дискриминации в различных видах в отношении физических или юридических лиц (ст. 225-4)121; сводничестве и сходных с ним преступных деяниях (ст. 225-12 —с отсылкой к ст. 225-5-225-10)122; созда121 Согласно ст. 225-1 дискриминацией является любое различение физи ческих лиц по признакам их происхождения, пола, семейного положения, состояния, здоровья, ограничения трудоспособности физических или пси хических недостатков, нравственных установок, политических убежде ний, профсоюзной деятельности, принадлежности или непринадлежно сти (истинной или предполагаемой) к той или иной этнической группе, национальности, расе или религии. Равно является дискриминацией лю бое различение юридических лиц путем различения членов или известной части членов этих юридических лиц по тем же признакам. По ст. 225-2, дискриминация, как она определяется в ст. 225-1, совершенная в отношении физического или юридического лица, наказывается двумя годами тюремного заключения и 200 тыс. франков штрафа в случаях, когда она заключается в: 1) отказе предоставить имущество или услугу; 2) препятствовании нормальному осуществлению какой-либо экономической деятельности; 3) отказе в найме, одобрении кандидатуры или увольнении какого-либо лица; 4) подчинении решения вопроса о предоставлении какоголибо имущества или услуги какому-либо условию, основанному на каком-либо из элементов, предусмотренных в ст. 225-1; 5) подчинении решения вопроса о предложении работы какому-либо условию, основанному на каком-либо из элементов, предусмотренных ст. 225-1. 122 В ст. 225-22-225-24 установлен ряд дополнительных санкций, общих для физических и юридических лиц, признанных виновными в соверше нии какого-либо преступного деяния из числа связанных с эксплуатацией проституции и предусмотренных ст. 225-10: лишение навсегда лицензии на содержание предприятия по продаже спиртных напитков или рестора на; прекращение навсегда или на определенный срок деятельности пред приятия, использованного для целей проституции; конфискация торговопромышленного предприятия. нии условий труда или проживания, несовместимых с достоинством личности (ст. 225-16 с отсылкой к ст. 225-13-225-15); посягательстве на частную жизнь (ст. 226-7); ложном доносе (ст. 226-12)123; посягательстве на право личности путем использования картотеки или автоматизированных средств информации (ст. 226-24); посягательстве на безопасность семейного или гражданского статуса ребенка (ст. 227-14); поставлении в опасность несовершеннолетнего (ст. 227-15-227-28)124; краже простой или квалифицированной (ст. 311-16)125; вымогательстве и шантаже (ст. 312-15, с отсылкой к ст. 312-1— 312-12); мошенничестве и смежных с ним преступных деяниях (ст. 313-9 —с отсылкой к ст. 313-1-313-4); присвоении золота или предмета, на который наложен арест, а равно в мошенническом создании фиктивной неплатежеспособности (ст. 314-13 — с отсылкой к ст. 314-5-314-7); приобретении либо сокрытии (укрывательстве) имущества, заведомо добытого преступным путем или родственных им преступных деяниях (ст. 321-12, с отсылкой к ст. 321-1, 4, 7, 8); уничтожении или порче чужого имущества, либо угрозе совершить эти действия, а равно учинении ложной тревоги по этому поводу (ст. 322-17)—с отсылкой к главе II (титула II книги III) 123 Среди санкций названы объявление или распространение принятого судебного решения по правилам ст. 131-35. 124 Эти статьи входят в раздел V главы VI титула П. Прямых указаний на возможность ответственности юридических лиц в них нет. Но поскольку в разделе VI этой главы говорится о дополнительных санкциях для фи зических лиц, можно предположить, что статьи раздела V «молчаливо» распространяются законодателем и на лиц юридических. 125 Ст. 311-16 входит в главу I титула I книги III УК и отсылает к этой главе (ст. 311-1-311-11) как таковой. Кража во французском уголовном праве традиционно трактуется очень широко, с включением в это понятие не только тайного похищения чужого имущества, но и случаев обманного (мошеннического), а также насильственного обращения его субъектом в свою собственность. Действующий УК Франции определяет собственно кражу как обманное (мошенническое) похищение (изъятие) чужого иму щества (ст. 311.1). как таковой и с некоторыми особенностями при назначении наказания в случаях, предусмотренных ст. 322-1, 3, 5, 6-10, 1213-3-14); (ст. 322-17); посягательствах на правильную работу систем автоматической обработки данных (ст. 323-6); посягательствах на основные интересы страны126 (ст. 414-7); терроризме (ст. 422-5); участии в вооруженных формированиях или запрещенных движениях либо организации их поддержки или воссоздания (ст. 431-20)127; даче взятки и торговле влиянием (ст. 433-1) ;128 насильственном сопротивлении представителю государственной власти при исполнении им своих властных функций (ст. 433-25); посягательствах на власть органов уголовной юстиции (ст. 434-47 — с отсылкой к ст. 434-39 и 43443); посягательствах на доверие к органам государственной власти — подделке документов и пр. (ст. 441-12 — с отсылкой к главе I титула IV книги IV); фальшивомонетничестве (ст. 442-14 — с указанием на обязательную конфискацию по правилам ст. 442-13); фальсификации выпущенных государством ценных бумаг или других фидуциарных (основанных на доверии) облигаций (ст. 443-8 — с указанием на обязательную конфискацию по правилам ст. 443-6); фальсификации знаков власти — государственных печатей, штампов и т. п. (ст.. 444-9 — с указанием на конфискацию по правилам ст. 444-7). 126 В смысле титула I книги IV: независимость, целостность территории, безопасность, республиканская форма правления, военные и дипломати ческие средства, охрана ее населения во Франции и за границей, стабиль ность природной и иной окружающей среды, жизненно важные элементы ее научного и экономического потенциала, а равно ее культурного насле дия (ст. 410-1). 127 За посягательства на государственную власть ст. 431-21 устанавлива ет для признанных в них виновными физических или юридических лиц также конфискацию имущества, принадлежащего им или использованно го ими в преступных целях. 128 Под торговлей влиянием понимается оказание за вознаграждение воз действия на должностных лиц в целях совершения ими определенных действий в пользу просителя (Мачковский Г. И. Французско-русский юри дический словарь. М., 1995. С. 416). 11 3. Опыт решения проблемы уголовной ответственности юридического лица Представляется, что Е. Ю. Антонова справедливо отмечает два основных возражения против института уголовной ответственности юридического лица: 1) уголовная ответственность юридических лиц противоречит принципу личной виновной ответственности; 2) в связи с тем, что юридическое лицо лишено физической природы человека, его невозможно лишить свободы либо подвергнуть аресту, а это основные виды уголовных наказаний. В то же время, пишет она, виновность юридического лица определяется через виновность физических лиц, действующих в его интересах. Если на орган юридического лица (например, на совет директоров) были возложены в уставном или ином (законном) порядке определенные обязанности по выполнению действий от имени юридического лица, то последнее должно нести ответственность за неправомерные действия его органа. Что касается второго возражения, то Е. Ю. Антонова, опираясь на опыт дореволюционного русского и современного зарубежного уголовного права, обоснованно полагает, что к юридическим лицам могут быть применены в уголовном порядке: штраф; лишение права заниматься определенной деятельностью; закрытие всех предприятий юридического лица, использовавшихся для совершения инкриминируемых действий; конфискация имущества; помещение под судебный контроль; приостановление деятельности юридического лица; ликвидация юридического лица . 129 Антонова Е. Ю. Юридическое лицо как субъект преступления: опыт зарубежных стран и перспективы применения в России: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. Владивосток. 1998. С. 3, 10, 19-20. 3.1. Институт уголовной ответственности юридического лица: соотношение социального и правового элементов 1 В 1988 г. авторы проекта французского УК 1992 г. писали, что в XIX-XX вв. появилась необходимость повысить уровень правовой защиты добросовестной свободной конкуренции, потребителя, окружающей среды, здравоохранения, техники безопасности труда и безопасности на транспорте130. Через десять лет, в 1998 г. анонимный автор статьи, помещенной в рукописи Американской ассоциации адвокатов, отметит эту тенденцию применительно к США. Постепенно, пишет он, по мере того как страна становилась все более индустриализованной и корпорации стали играть в ее экономике все увеличивавшуюся роль, сначала штаты, а вслед за ними и федеральная власть начали принимать законы, направленные к предотвращению злоупотреблений корпораций в экономической сфере. Корпорации per se становятся объектом уголовной репрессии. В конце XIX в., с принятием таких крупных регулятивных федеральных статутов, как Закон о торговле между штатами (Interstate Commerce Act) 1887 г. и антитрестовский Закон Шермана (Sherman Antitrust Act) 1890 г., становится очевидной направленность государственной политики на обуздание злоупотреблений корпораций своей властью в сфере экономики путем применения уголовных санкций131. Таким образом, сама идея возложения на корпорации уголовной ответственности возникла по соображениям прагматизма и целесообразности. С социальной точки зрения это было оправданно. Однако, перенося названную общественно полезную идею в сферу уголовной юстиции, нельзя было не 1S0 См. об этом: Projet, 1988, ibid. См. также: Наумов А. В. Указ. соч. С. 179183; Флетчер Дж., Наумов А. В. Указ. соч. С. 485-488. 131 См.: Criminal Liability of Legal Entities under U.S. Law // ABA CEELL Paper. Moscow, 1998. P. 1. '. считаться с устоявшимися в ней канонами, среди которых на одном из первых мест стоял принцип вины — вменения за вину, виновного, субъективного вменения. Поэтому надо было, если не придумать, то продумать механизм или механизмы виновной (а не только причинной) связи юридического лица (корпорации) с вредными, опасными последствиями совершенного им правонарушения (преступления). Английские криминалисты Кард, Кросс и Джоунс отмечают, что ни парламент, ни суды в Великобритании никогда не задавались целью рассмотреть — в полном их объеме — достоинства и недостатки возложения на корпорации уголовной ответственности — будь то в принципе или в аспекте возможных практических последствий. Те, кто писал на эту тему, отчетливо продемонстрировали нереальность вменения корпорации «состояния рассудка» контролирующих ее должностных лиц, абсурдность взыскания с нее штрафов, представляющих собой в денежном выражении сущую мелочь по сравнению с прибылями или убытками соответствующих организаций, и несправедливость назначения акционерам, потребителям или налогоплательщикам, на которых в конечном счете ложится бремя штрафов, взысканных с корпораций, наказания за действия или бездействие, о которых они обычно ничего не знают. Однако мало кто откажется признать, что корпорация является личностью, признав тем самым ее правосубъектность; а отсюда — один шаг до признания полного набора подразумеваемых выводов. Неблагоприятная для корпорации реклама как следствие ее осуждения в уголовном порядке может обладать мощным предупредительным потенциалом. В тех же случаях, когда корпорация извлекает финансовую выгоду из совершенного ею преступления, взыскание с нее штрафа является средством лишения ее хотя бы частично того, за счет чего она неосновательно обогатилась. Иначе говоря, каковы бы ни были возражения интеллектуального порядка, в настоящее время идея уголовной ответственности корпораций прочно во- шла в общественное сознание132. Коль скоро это так, следует признать, что действующие на сей счет нормы, например английского уголовного права, далеки от совершенства. Первый их недостаток заключается в том, что по делам, по которым требуется применение принципа отождествления, возникает необходимость в трудно реализуемом установлении отчетливо выраженного преступного деяния и виновного психического отношения к нему (и/или к его последствиям) со стороны конкретного контролирующего должностного лица. Второй — в правиле, запрещающем собирать воедино действия и «психические к ним отношения» со стороны отдельных контролирующих должностных лиц, выдавая их за общее поведение и общую волю alter ego корпорации. Практически получается, что принцип этот не столь эффективен, как можно было от него ожидать применительно к преступному поведению корпораций. 3.2. Юридическое лицо как субъект преступления. Alter ego и принцип отождествления. Феномен юридического лица (корпорации) в его современном виде появляется в XIX-XX вв. как закономерный продукт гражданского оборота, закрепленный в нормах гражданского права. Юридическое лицо в принципе является таким же, как физическое лицо, субъектом гражданских прав и обязанностей. Оно от своего имени приобретает гражданские права и несет гражданские обязанности, отвечая по ним своим, обособленным имуществом. Другими словами, юридическое лицо обладает правосубъектностью, т. е. является носителем юридических прав и обязанностей, стороной в материальных и процессуальных правоотношениях, одним из их субъектов. 132 Card, Cross Jones. Op. cit. P. 695. Общее собрание участников (членов) юридического лица является in согроге юридическим лицом как таковым, его физически воплощенным «ego». Его решения и основанные на них действия суть решения и действия непосредственно юридического лица. За эти решения, действия и их последствия юридическое лицо несет личную ответственность непосредственно, напрямую. Правление, директор (управляющий), совет директоров (управляющих) суть его постоянно действующий орган, которому юридическое лицо делегирует принятие и исполнение основных стратегических и оперативных решений в интересах и от имени юридического лица. Такие решения (единоличные или коллегиальные) и основанные на них действия по своей юридической сути также являются решениями и действиями юридического лица. Тем самым постоянно действующий орган юридического лица является его alter ego, за решения, действия, а также за последствия действий которого юридическое лицо непосредственно несет, как правило, полную (иногда — субсидиарную) ответственность — так, как если бы это были действия общего собрания его участников (членов). Юридическое лицо не несет ответственности за поведение своих участников (членов) или служащих, решения и действия которых, даже если они прикрываются его именем, не соответствуют его интересам и, следовательно, не являются его решениями и действиями. Юридическое лицо есть легальная общность или сообщество физических лиц. Поэтому презюмируется, что оно действует только в легальных целях и легальными способами. Это значит, что юридическое лицо может иметь гражданские права, соответствующие объявленным целям его деятельности, и нести гражданские обязанности, связанные только с этой деятельностью. Деятельность юридического лица —это именно его деятельность как субъекта гражданского права. Эта деятельность, общая для всех его участников, осуществляется на основе общих, единых стратегических или оперативных решений всех или большинства его участников (полных товарищей, общего собрания акционеров и т.д.) либо его постоянно действующего органа (директора, управляющего или совета директоров, управляющих). Если общее собрание участников юридического лица есть in corpore юридическое лицо как таковое, стало быть, его «ego», то постоянно действующий орган (директор и пр.) есть его alter ego. Иначе говоря, если юридическое лицо, воплощенное в общем собрании участников — физических лиц, есть его юридическая персонификация, то при взаимодействии юридического лица с его постоянно действующим органом это можно утверждать лишь с известным приближением. Выступающий от имени юридического лица и (презюмируется) в его целях (следовательно, интересах) постоянно действующий орган является все-таки его alter ego. Полной персонификации здесь нет. В принципе статус юридического лица препятствует его ответственности по обязательствам его участников, и наоборот. Но практически принцип реализуется в виде правила, из которого закон и/или учредительные документы юридического лица допускают исключения. При недостаточности имущества юридического лица для удовлетворения требований кредиторов по его обязательствам несут субсидиарную ответственность его участники — всем принадлежащим им имуществом или его частью. Изложенное убеждает в целесообразности попытки обосновать институт уголовной ответственности юридического лица и в то же время — в принципе отрицательно решить вопрос о субститутивной уголовной ответственности юридического лица за действия (и/или их последствия) своих участников (членов) или служащих, и наоборот. Таким образом, распространенный в западной (в первую очередь — англосаксонской) доктрине и судебной практике «принцип отождествления» не является для нас чем-то совершенно новым и неожиданным, ибо содержательно представляет собой синтез всего, что было сказано о соотношении уголовной ответственности юридического лица и его alter ego — управляющего органа. Другими словами, alter ego и принцип отождествления — это два, по сути, синонимических обозначения механизма уголовной ответственности юридического лица и управляющего им органа. Рассмотрим теперь действие указанного механизма —на материалах главным образом английской и американской законодательной и судебной практики. По нормам английского статутного и общего права в случаях, когда уголовной ответственности за совершенное преступление подлежит корпорация, причастное к нему физическое лицо также может быть признано уголовно ответственным за это преступление — в качестве соисполнителя (лица, физически совершившего преступление) или соучастника (лица, пособничившего, подстрекавшего, дававшего советы по поводу совершенного преступления либо добивавшегося его совершения). Кроме того, в настоящее время многие английские законы признают старших по рангу должностных лиц корпорации виновными и в случаях, когда, действуй в отношении них общие принципы уголовной ответственности, они были бы от нее освобождены. При отсутствии этих специальных законоположений, их виновность было бы трудно доказать. Вот стереотипный пример такого рода законоположения: «В случае, если доказано, что предусмотренное настоящим Законом и совершенное корпорацией преступление было совершено с согласия или при попустительстве, либо явилось результатом небрежения со стороны какого-либо директора, управляющего (то есть лица, управляющего делами корпорации в роли руководителя, а не лица, исполняющего рутинные функции рядового управленца), секретаря или иного аналогичного по рангу должностного лица корпорации либо какого-либо лица, ставившего своей целью действовать в этом качестве, оно, равно как и корпорация, признается виновным в совершении 1 ^Ч данного преступления». ° Подобные законоположения содержатся в ст. 20 Закона о торговых наименованиях товаров (Trade Descriptions Act) 1968 г.; ст. 94 Закона о продовольственных продуктах (Food Act) 1984 г.; ст. 432 Закона о банкротстве (Insolvency Act) 1986 г.; ст. 40 Закона о защите потребителей (Consumer Protection Act) 1987 г.; ст. 103 Закона о детях (Children Act) 1989 г.; ст. 36 Закона о безопасности продовольственных продуктов (Food Safety Act) 1990 г.; ст. 52 Закона о чистом воздухе (Clean Air Act) 1993 г.; ст. 147 Закона о железных дорогах (Railways Act) 1993 г.; §6 приложения 2 к Закону о торговле в воскресные дни (Sunday Trading Act) 1994 г. Ст. 31 проекта Уголовного кодекса содержит аналогичное положение общего характера, подлежащее применению ко всем предусмотренным этим проектом преступлениям, кроме тех, уголовная ответственность за которые была установлена до предполагаемого дня вступления УК в силу. Указание на «результат небрежения», однако, распространяется на такого рода преступления лишь в случаях, когда за них будет установлена «строгая ответственность». По ст. 31 ответственность наступает за соучастие. Физическое лицо, несущее ответственность согласно приведенной выше норме, является в силу прямого на то указания виновным в том же преступлении, которое было совершено корпорацией. Учитывая совершенно категорическую формулировку этой нормы, по-видимому, нельзя признать правильным попутное высказывание Апелляционного суда по делу Wilson о том, что такого рода норма предусматривает преступление, сопутствующее преступлению, которое было совершено 133 Воа1 (1992) Q.B. 591, (1992) 3 АН E.R. 177, СА. корпорацией, из чего якобы следует, что физическое лицо виновно в «том преступлении»134. Лицо «дает согласие» на совершение корпорацией преступления, если оно знает о том, что происходит, и соглашается с этим135. «Попустительство» обычно рассматривается как умышленное «закрытие глаз» на совершение преступления136, которое в этих условиях, несомненно должно сочетаться с молчаливым ему непротивлением. Лицо, которое дает согласие на совершение корпорацией преступления либо попустительствует ему, может быть признано виновным в соучастии в этом преступлении. Точно так же обстоит дело в том случае, когда лицо не совершает положительного действия, хотя и правомочно контролировать поведение «другого лица». Значение этой части законоположения заключается в том, что она облегчает задачу обвинения, ибо обвинителю достаточно доказать согласие или попустительство со стороны указанного лица и не надо доказывать, что согласие или попустительство достигли уровня пособничества, подстрекательства, предоставления советов или создания условий. Следовательно, формулировка рассматриваемого законоположения «являются результатом какого-либо небрежения со стороны» важна потому, что в этом контексте она значительно расширяет сферу применения уголовного права, признавая лицо определенного типа ответственным за его небрежность, выразившуюся в том, что оно не сумело предотвратить совершенное корпорацией преступление. По делу Lewin v. Bland137 было признано, что преступление является результатом небрежения со стороны директора, управляющего или иного должностного лица корпорации аналогичного ранга только в том случае, если оно было со134 (1997) 1 All E.R. 119. Р. 121. Huckersby v. Elliott (1970) 1 All ER 189 D.C. 136 Somerset v. Haxt (1884) 12 QBD 360, 53 LJVC 77. 137 (1985) RTR 171, D.C. 135 вершено в нарушение обязанности контролировать поведение (что привело к совершению данного преступления) лица, совершившего преступление. Было признано также, что обычно на директора не возлагается обязанность контролировать поведение опытного штатного сотрудника корпорации, от которого можно ожидать, что он будет действовать в соответствии с полученными им инструкциями (если, конечно, в его поведении нет ничего такого, что потребовало бы скорейшего установления над ним контроля). Другими словами, перед нами проблема кадровой политики корпорации — необходимости ставить «надлежащих людей на надлежащие места» (to place the proper men at the proper place). Иначе за «ненадлежащее» поведение «ненадлежащего» человека ответственность (в полном объеме или субсидиарно) будет нести и корпорация. Сам же такой служащий оказывается «ненадлежащим человеком»— недобросовестным или невнимательным, одним словом, не тем, кого можно и нужно было брать на работу в корпорацию, результатом ошибки или злоупотребления при проведении «контролирующими должностными лицами» кадровой политики. Есть еще один тип норм, похожих на описанную. Они формулируются так же, но за одним исключением: в них не упоминается о «результате небрежения». Поэтому директор (управляющий или другое подобное должностное лицо) признается виновным в преступлении, совершенном корпорацией, только в том случае, если он дал согласие на его совершение или попустительствовал ему138. Это не расширяет сферу уголовной ответственности, а просто облегчает стоящую перед обвинением задачу. В соответствии со ст. 2 Закона о дисквалификации директоров компаний (Company Directors Disqualification Act) 138 Theft Act, 1968. S. 18; Public Order Act, 1986. S. 28; Trade Marks Act, 1994. S. 101. Ю86 г. директора компаний, осужденные за преследуемое по обвинительному акту преступление, связанное с тем, как они управляли компанией, могут быть наряду с привлечением к уголовной ответственности лишены судом права занимать директорский пост. Примерно, так же рассуждает о распределении уголовной ответственности за совершенное корпорацией преступление американский криминалист Пол Робинсон. Предлагаемые им решения подобны изложенным, а приведенные законодательные нормы, практика американских судов и библиография представляют несомненный интерес139. В США федеральный Верховный суд впервые признал оправданность уголовной ответственности корпораций по делу New York Central and H.R. Co. v. United States. По этому делу, которое было рассмотрено с участием присяжных в 1909 г., железнодорожная компания и помощник управляющего ее транспортом были признаны виновными в нарушении нормы Закона Элкинса, запрещавшей скидки с первоначально назначенной цены за товар или услугу140. В апелляционной жалобе, которую они направили в Верховный суд, осужденные возражали против вынесенного по делу обвинительного вердикта на том основании, что закон, признававший железную дорогу уголовно ответственной за действия ее агента, совершенные «в рамках его служебной компетенции», противоречил 139 Robinson Paul H. Op. Cit., P. 363-377. См. также приведенные им су дебные дела: U.S. v. Koppers Co., 652 F 2d (2d Cir. 1981); W.T. Grant v. Superior Court, 23 Cal. App. 3d 284, 100 Cal. Rptr. 179 (1972); Commonwealth v. Beneficial Fin. Co., 360 Mass. 1988, 275 NE. 2d 33 (1971); U.S. v. Wise, 370 U.S. 405 (1962); U.S. v. Nearing, 252 F. 223, 231 (D.N.Y. 1918); U.S. v. T.I.M.E. — D.C., Inc., 81 F. Supp. 730 (W.D. Va. 1974); Standard Oil Co. of Texas v. U.S., 307 F. 2d 120 (5th Cir. 1962). 140 Закон Элкинса, как и упоминавшиеся Закон о торговле между шта тами 1887 г. и антитрестовский Закон Шермана 1890 г., был направлен против злоупотреблений корпораций в сфере экономики. См.: 212 U. S. 481 (1909) Конституции, ибо лишал акционеров этой компании их доли в бизнесе без «надлежащей правовой процедуры»141 и нарушал принцип презумпции невиновности, ибо по делу вообще не потребовалось доказывать, что совет директоров санкционировал совершение преступных действий. Верховный суд отклонил оба эти возражения. Прежде всего, он сослался на аналогию с нормами об ответственности за гражданские правонарушения, заметив, что корпорации могут быть признаны ответственными за деликты своих агентов, совершенные теми в рамках служебной компетенции. Тем самым Верховный суд заявил, что вменить корпорации умысел по уголовному делу — не сложнее чем сделать это по деликтно-му иску в гражданском процессе. Кроме того, суд коснулся государственно-политических соображений в пользу уголовной ответственности корпораций: ор не может «закрывать глаза на тот факт, что в настоящее время значительное большинство деловых операций осуществляются через эти организации». По совокупности изложенных моментов Верховный суд пришел к выводу о нецелесообразности полного освобождения корпораций от каких бы то ни было уголовных наказаний, ибо возможность привлекать их к уголовной ответственности «единственное средство эффективного контроля» над злоупотреблениями, которые совершались корпорациями. Сформулированное Верховным судом «правило о вменении» распространяется на преступления, ответственность за исполнение которых может нести агент как таковой. Правило это означает, что корпорация может быть признана ответственной за действия своих агентов, если они совершены в пределах служебной компетенции агента и в интересах корпорации. Далее идет нечто, повторяющее английский принцип отождествления: обоснование признания корпорации от141 Надлежащая правовая процедура (due process of law) — конституционный принцип рассмотрения дела с соблюдением норм процессуального и материального права. ветственной за действия своих служащих заключается в совпадении личности корпорации с личностью ее служащих. Ведь в конечном счете корпорация «может действовать только через посредство своих агентов и должностных лиц». Американские суды толкуют критерий «сферы служебной компетенции агента» довольно широко, требуя лишь, чтобы агент совершил незаконные действия, «как если бы он на то был управомочен», в процессе «обычной своей работы».142 Столь же широко толкуется судами «совершение действий в пользу корпорации»: необязательно, чтобы корпорация действительно извлекла выгоду из совершенных действий143, равно как и необязательно, чтобы агент действовал исключительно в пользу своего доверителя — корпорации144. Более того, корпорация порой привлекалась к уголовной ответственности даже в тех случаях, когда ее агент отнюдь не действовал в ее пользу, однако другие служащие, зная о совершенном им • нарушении, не приняли по этому поводу никаких мер145. Наконец, американские суды исходят из того, что должность совершившего нарушение агента не имеет значения для дела, коль скоро корпорация «совпадает» со своими агентами. Таким образом, корпорации признаются уголовно ответственными за действия своих агентов как высокого, так и низкого ранга146. У «правила о вменении» есть и недостатки. Так, его достаточно сложно бывает применять вне ситуации, когда действуСм., например: United States v. Hilton Hotels Corp., 478 F. 2 d 1000, 1004 (9th Cir. 1972). 409 U.S. 1125 (1973). 143 См., например: United States v. Cadillac Overall Supply Co., 568 F 2d 1078, 1090 (5th Cir.), 437 U.S. 903 (1978). 144 См. например: United States v. Deush, 596 F 2 d 871, 877-78 and n. 7 (9th Cir. 1979). 145 См.: например: Steere Tank Lines, Inc. v. United States, 330 F. 2d 719, 722-23 (5 Cir. 1963). 146 См., например: United States v. Dye Construction Co., 510 F. 2d 78 (10 Cir. 1975). 142 ет один агент, а доказанности вины не требуется. Например, есть такие преступления, которые являются результатом бездействия корпорации. В подобного рода случаях зачастую бывает трудно установить личность конкретного служащего, ответственного за нарушение закона. Примером преступного бездействия корпорации является продажа потребителю фальсифицированных пищевых продуктов. Коль скоро вред от такого бездействия мог быть предотвращен на любом из этапов процесса производства и распределения, почти невозможно бывает установить агента, который должен нести ответственность за допущенное бездействие. Таким образом, если задача уголовного права состояла бы в том, чтобы признавать корпорацию ответственной только в случаях доказанности совершения преступления конкретным служащим в рамках его служебной компетенции и в интересах корпорации, последнюю вообще невозможно было бы привлечь к уголовной ответственности за совершение подобного рода преступлений. Поэтому в случаях преступного бездействия правильнее считать субъектом преступления корпорацию как таковую147. Наконец (и это очень интересно), американские суды признают корпорацию уголовно ответственной в тех случаях, когда она ставит своего служащего в такую ситуацию, при которой он получает возможность заняться «ненадлежащей деятельностью». Например, в решении по делу Commonwealth v. Beneficial Finance Co.148 сказано: «Количество доказательств, необходимых для того, чтобы осудить корпорацию за действия своих агентов, является достаточным, если установлено, что корпорация поставила своего служащего в такую ситуацию, когда у него оказалось достаточно власти и ответственности для того, чтобы действовать в интересах и от имени данного делового предприятия, операции или проекта, в которых он 17 См., например: United States v. Dye construction Co., 510 F. 2d 78 (10th Cir. 1975). 148 360 Mass. 188 (1971). 147 принимал участие во время совершения им преступного деяния.» В решении по делу United States v. Uniroyal Inc.149 было заявлено, что корпорация должна «разделить судьбу тех, кого эти должностные лица отбирают для того, чтобы они действовали вместо нее» (продавцы и управляющие отраслью бизнеса по делу о фиксировании цен). По делу Berstein v. IDT Corp.150 было констатировано, что корпорация могла быть признана ответственной за поставление и оставление управляющих в этих ситуациях как раз в то время, когда ей было или, прими она надлежащие меры, должно было стать известно об их незаконной деятельности. В других случаях суды модифицировали «правило о вменении» таким образом, что уменьшили вероятность того, что корпорация понесет уголовную ответственность. По некоторым делам суды разрешили присяжным выяснять факт наличия в корпорации «программ соблюдения внутренних правил», т. е. добровольно принятых самой корпорацией программ предупреждения или установления и пресечения ненадлежащего поведения со стороны служащего, должностного лица или директора корпорации, при решении вопроса о том, должна ли корпорация понести уголовную ответственность. Вопрос об уголовной ответственности корпорации за преступные действия (бездействие) управляющего ею органа и/или ее агента в рамках их компетенции (intra vires) решается в английской и американской законодательной и судебной практике положительно при наличии следующих условий: 1) указанные действия alter ego осуществляются законно учрежденным управляющим органом в полном его составе от имени и в интересах корпорации; 2) указанные действия агента совершаются не только в ин тересах корпорации, но и получают ее предварительную или последующую санкцию, другими словами, совершаются от ее имени. 149 150 300 F. Supp. 84, 95 (S.D.N.Y. 1969). 582 F. Supp. 1079, 1085 (D. Del. 1984). Что же касается действий (бездействия) управляющего органа или агента, совершенных за пределами их служебной компетенции, то к ним корпорация как таковая никакого отношения не имеет и, следовательно, за них не отвечает, если, конечно, трактовать ее ответственность как виновную, а не как «строгую». 3.3. Причинная связь и вина Юридическое лицо действует через физических лиц. Почти немыслимы ситуации, когда юридическое лицо (корпорация) как таковое приняло бы решение о совершении преступления, скажем, путем единогласного голосования всех или большинства его членов (участников, акционеров и т. п.) на общем их собрании. Как почти стопроцентное правило, юридическое лицо действует (или бездействует) через управляющий орган (агента, представителя и пр.). Кто же реально решает совершить преступление и действует или бездействует на основе принятого решения? Существует тезис о том, что компания несет ответственность за действия ее управляющего органа, если действия осуществляются хотя и ultra vires (за пределами компетенции), однако законно учрежденным управляющим органом в полном его составе и, как подразумевается, от имени компании151. А если такой орган действует хотя и intra vires (в пределах компетенции), но не в полном составе? Как быть с «принципом отождествления» управляющего органа с управляемой им корпорацией? Если рассмотреть, например, английский Закон о компаниях 1989 г., то в нем, в частности, указано, что при доказанности совершения корпорацией преступления с согласия либо в результате попустительства или небрежения со стороны директора, управляющего, секретаря или иного должностно151 См.: Lord Haldane in Lennard's Carrying Co., Ltd., v. Asiatic Petroleum, (1915) A.C. 705. P. 713. го лица, имеющего целью действовать в каком-либо из этих качеств, оно, равно как и корпорация, виновно в этом преступлении и подлежит соответственно суду и наказанию. Эта норма применяется также к действиям или бездействию члена корпорации в случаях, когда дела корпорации ведутся ее членами и действия или бездействие ее члена связаны с его управленческими функциями, как если бы он был директором корпорации152. Другими словами, здесь речь идет о субсидиарной ответственности. Но выше приводились случаи и субститутивной, и даже непосредственной ответственности корпорации за преступные действия своих служащих и других представителей,153 даже случаи, когда «приписанное» корпорации действие может быть совершено только физическим лицом. В этих случаях субститутивно ответственным за бездействие может быть признано только физическое лицо, но никак не корпорация154. Еще Л. Оппенгейм провозгласил: нет международного правонарушения без умысла или преступной небрежности. То же самое, писал он, относится к действиям должностных или других лиц, совершенным по приказу или с разрешения какого-либо правительства155. Это, казалось бы, не совсем по нашей См.: Companies Act, 1989, Chapter 40, sections 41-44, 90. London, H.M.S.O. Законом о компаниях 1989 г. была расширена сфера действия Закона о компаниях 1985 г., который объединил большую часть действо вавших к тому времени законов об английских компаниях. См. об этом: New Law Journal, Febr. 1990, v. 140, No. 6444. 153 См.: рассмотренные английскими судами дела Great North of England Railway Co. (1846) 2 Сох СС70 и Mousell Bros. Ltd. v. London and North Western Rly Co. (1917) 2 K.B. 836. P. 846; (1996) 4 All ER 846, H.L., и British Steel pic (1995) 1 WLR 1356, C.A. 154 См.: Richmond-upon-Thames London Borough Council v. Pinn and Wheeler Ltd. (1989) RTR 354, D.C. 155 Оппенгейм Л. Указ. соч. С. 315. В примечаниях на той же странице Оппенгейм отмечал: «Среди современных авторов наблюдается все рас тущая тенденция к тому, чтобы отказаться от теории абсолютной ответ ственности и основывать ответственность государств на вине... » Однако, 152 теме. Однако в современной уголовно-правовой литературе обнаруживается вполне «адресное» заявление по этому поводу. А. В. Наумов пишет: «Как уже отмечалось, ответственность (уголовная —А.Н.) юридических лиц вполне может сосуществовать с принципом личной виновной ответственности и дополнять его156. Здесь отметим лишь, что если юридическое лицо признается субъектом преступления, «равноправным и равнообязанным» физическому лицу, то его уголовной ответственности не надо ни сосуществовать с принципом личной виновной ответственности, ни дополнять его. Она является специфической разновидностью личной виновной ответственности. По одному из уже достаточно давно рассмотренных дел — ICR Haulage Ltd.,157 по которому был применен этот принцип, компанию привлекли к уголовной ответственности по обвинительному акту за сговор, целью которого было мошенничество. Мошенничество — преступление, для наказуемости которого требуется наличие вины и применительно к которому не может быть субститутивной ответственности. Это дело с очевидностью показало, что если другие виды ответственности корпораций являются продуктом законотворчества и толкования статутов, то принцип отождествления есть детище судебной практики. Он основан на фикции, вымысле или, если сказать по другому, допущении, предположении, презумпции того, что действия (или бездействие) и психическое отношение к ним со стороны некоторых высших должностных лиц «хотя правонарушения по отношению к другому государству, вызванные интересами самосохранения в состоянии необходимой обороны, не являются международными правонарушениями, потому что отсутствует mens геа (вина), они тем не менее... остаются правонарушениями. Поэтому против них возможно возражение и может быть потребовано возмещение за причиненные ими убытки... » 156 Флетчер Док.., Наумов А. В. Указ соч. С. 488. 157 (1944) KB 551, (1944) 1 АН ER 691, ССА. («контролирующих должностных лиц»), которые признаются составляющими самое личность организации, суть поведение и психическое отношение корпорации как таковой. В такого рода случаях ответственность не является субститутивной, ибо корпорация не признается ответственной за поведение своих агентов; вместо этого корпорация признается непосредственно совершившей инкриминированное преступление — так же, как это бывает в случае неисполнения обязанности, возложенной на нее статутом. Другими словами, в тех случаях, когда на корпорацию возлагается непосредственная ответственность за содеянное контролирующим ее должностным лицом, она несет уголовную ответственность как исполнитель преступления. Если же такое контролирующее должностное лицо является соучастником в преступлении, совершенном другим (физическим) лицом, корпорация несет ответственность за соучастие в преступлении. Такого рода ответственность может возникнуть как за пособничество, подстрекательство, помощь советами или созданием соответствующих условий контролирующим должностным лицом, так и за неосуществление им предоставленного ему права или лежащей на нем обязанности проконтролировать поведение другого лица, например служащего более низкого ранга, которое совершает инкриминированное преступление. Таким образом, еще раз подтверждается, что без фикции поведения юридического лица здесь не обойтись. Развернутое определение принципа отождествления — с четким различением ответственности корпорации по этому принципу и ее субститутивной ответственности в качестве нанимателя — содержится в выступлении лорда Рэйда по делу Tesco Supermarkets, Ltd. v. Natrass: «У физического лица есть рассудок, который может содержать заведомость или умысел либо небрежность, и у него есть руки для осуществления его намерений. У корпорации ничего этого нет: она должна действовать через посредство сЬизических лиц, хотя и не всегда — через одно и то же лицо. Кроме того, действующее (физическое) лицо не говорит и не действует вместо компании. Оно действует в качестве компании, и его рассудок, руководящий его поведением, является рассудком компании. Вопрос о субститутивной ответственности компании не возникает. Это (физическое) лицо не действует в качестве служащего, представителя, агента или уполномоченного. Оно является воплощением компании или, можно было бы сказать, оно в рамках своей компетенции слушает и говорит через персону компании. Его рассудок — это рассудок компании. Если это виновный рассудок, то эта вина является виной компании158». Все как будто бы ясно. Но вновь возникает юридический вопрос об ответственности физических лиц за действия, совершенные ими в интересах и/или от имени компании. Конкретно: если такое физическое лицо делает или не делает чего-либо, его надо рассматривать как компанию или лишь как служащего либо агента компании? Согласно английским прецедентам судья должен напутствовать присяжных в том смысле, что если они придут к выводу о доказанности тех или иных фактов, им надлежит установить, являются ли действия иди бездействие конкретного лица и его психическое отношение к ним 1 СП таковыми же для корпорации . Принцип отождествления, далее, подразумевает, что для признания конкретного контролирующего должностного лица уголовно ответственным необходимо, чтобы совершенное им действие (или бездействие) было достаточной причиной наступивших вредных последствий при наличии достаточной с его стороны вины. Другими словами, для того чтобы признать уголовно ответственной корпорацию, нельзя суммировать действия и психическое отношение к ним со стороны двух или 158 (1972) АС 153. Р. 170, (1971) 2 All ER 127. Р. 131-132. Ibid: Р. 173-134. См.: также: Andrews Weatherfoil Ltd. (1972) 1 All ER 65, (1972) 1 WLR 18, C.A. 159 более контролирующих должностных лиц160. Размышляя подобным образом, Кард, Кросс и Джоунс пишут: «Несчастье в том, что многие из принимаемых корпорациями решений или допускаемых ими упущений — результат поведения не одного конкретного контролирующего должностного лица, а нескольких—при том, что они вносят в эти решения и упущения отнюдь не одинаковую лепту»161. Здесь сразу же возникает вопрос о том, как понимать причинную связь, вину и ответственность контролирующих должностных лиц в случаях, когда решение было принято или упущение явилось результатом решения не всего управляющего органа в его полном составе, а какой-то его части. Как, далее, надо понимать причинную связь, вину и ответственность контролирующих должностных лиц, если у одного из них был прямой умысел, у другого — косвенный, у третьего —легкомыслие, у четвертого — небрежность, у пятого — вообще никакой вины не было. Как, кстати говоря, доказывать подобного рода несоответствия форм вины в пределах формально единого решения одного alter ego? A если для полноты картины ко всему этому добавляются причинение и вина со стороны потерпевшего?162 Английская юридическая мысль обозначает пути конкретизации названных положений. В попутном высказывании163 160 См.: решение по делу НМ Coroner for East Kent ex p. Spooner (1987) 88 Cr. App. Rep. 10, D.C; P. and 0. European Ferries (Dover) Ltd. (1990) 93 Cr. App. Rep. 72, Crown Ct. Эта норма подверглась критике со стороны Уэллса: Wells «Culture Risk and Criminal Liability» [1993] Crim. L.R. 551. P. 563-565. 161 Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 690. 162 См. об этом, в частности: Антпимонов Б. С. Значение вины потерпев шего при гражданском правонарушении. М., 1950. С. 201-258. О необ ходимости учитывать степень вины при определении размера админи стративной ответственности в случаях, когда вред причинен несколькими предприятиями, учреждениями, организациями, пишет и Е. В. Овчарова (Овчарова Е. В. Указ. соч. С. 17-18). 163 Попутное высказывание (judicial dictum или obiter dictum) — высказы- по гражданскому делу Н. L. Bolton (Engineering) Co., Ltd., v. P. J. Graham and Sons, Ltd.,164 лорд Дэннинг следующим образом ответил на вопрос о том, кто именно из физических лиц может быть отождествлен с корпорацией: «Компания во многих отношениях может быть уподоблена человеческому организму. У нее есть мозг, являющийся нервным центром, контролирующим ее поведение. Кроме того, у нее есть руки, которыми она держит орудия, которые действуют в соответствии с указаниями из нервного центра. Некоторые из числа тех, кто служит в компании, являются простыми служащими и агентами, т. е. не более чем ее делающими работу руками, о которых никак нельзя сказать, что они представляют ее рассудок или волю. Другие являются директорами и управляющими, которые представляют руководящие рассудок и волю компании и контролируют все, что она делает. Направленность рассудка этих управляющих является направленностью рассудка корпорации, и признается таковой действующим правом». Это попутное высказывание было одобрено по делу Tesco Supermarkets, Ltd. v. Natrass165 лордами Рэйдом, Дилхорном и Пирсоном, которые признали, что с корпорацией могут быть отождествлены лишь те, которые составляют ее «руководящие рассудок и волю». К указанной категории физических лиц относились и директора, и подобные им лица, управляющие делами корпорации. Кроме того, в названную категорию включалось и лицо, которому те, кто отвечал за общее управление делами корпорации, делегировали известную часть своих управленческих функций, предоставив ему в то же время возможность действовать полностью по своему усмотрению — вание, мнение судьи, не носящее нормоустановительного характера; высказывание судьи, не являющееся решением по существу рассматриваемого дела, не ставшее основанием резолютивной части решения. 164 (1957) 1 Q.B. 159, р. 172, (1956) 3 All ER 624. 165 См.: (1972) АС 153, (1971) 2 All ER 127, HL. независимо от получаемых от них инструкций. В пределах делегированных ему правомочий такой «делегат» мог действовать как корпорация. При решении вопроса о том, могло ли конкретное (физическое. — А. Н.) лицо быть отождествлено таким образом с корпорацией, в расчет надо было брать соответствующие положения устава корпорации. Однако, и этот момент не имел определяющего значения166. По другому делу была установлена норма, согласно которой то обстоятельство, что лицо не является директором или служащим корпорации, не может быть препятствием для его с ней отождествления167. Из положений о том, кто может быть отождествлен с корпорацией, следует, в частности, интересное наблюдение Карда, Кросса и Джоунса. Чем крупнее корпорация, тем меньше вероятность признания ее лично ответственной по принципу отождествления. Это, с их точки зрения, объясняется тем, что чем крупнее корпорация, тем (относительно) реже встречаются в ее практике факты деятельности и решений со стороны контролирующих ее должностных лиц168. Руководствуясь такими критериями, корпорацию можно отождествить с управляющим, которому директора делегировали все полномочия в руководстве ее делами или какой-то частью ее дел169. Например, в одном случае управляющий транспортом компании был отождествлен с ней в том, что касалось работы парка транспортных средств, перевозивших ее товары на основе соответствующей лицензии170. В другом — 166 См. выступление лорда Пирсона по делу Tesco Supermarkets Ltd. v. Natrass; (1972) AC. P. 170-171. 167 См.: Worthy v. Gordon Plant (Services) Ltd. [1989] RTR, D.C. (таким ли цом оказался самостоятельно занимавшийся предпринимательством (selfemployed, а не работавший у нее по найму. — А. Н.) управляющий транс портом корпорации; его поведение и вина были вменены корпорации). 168 Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 690-691. 169 См.: Lennard's Carrying Co. Ltd. v. Asiatic Petroleum Co. Ltd. (1991) A.C. 705, H.L.; Worthy v. Gordon Plant (Services) Ltd. (1989) RTR 7 n, D.C. корпорация не была отождествлена с управляющим одной из отраслей деятельности многоотраслевой компании, от которого потребовали, чтобы он следовал общей линии распоряжений совета директоров171. Важно иметь в виду, что решение вопроса об отождествлении зависит не от должности того или иного лица как таковой, но единственно от того, персонифицированы ли (полностью или частично) в данном лице «руководящие рассудок и воля» корпорации. То обстоятельство, что в одном случае занимающее определенную должность лицо признается частью «руководящих рассудка и воли» корпорации, не означает, что некто, отправляющий в другой корпорации точно такую же должность, будет отождествлен с ней указанным образом. Все зависит от устава и организационной структуры корпорации. Лицо, отождествленное с корпорацией, «обеспечивает» ее ответственность за свое поведение в пределах времени, в течение которого оно действует в рамках своей должностной компетенции172. Другими словами, корпорация отвечает за его поведение, осуществляемое им в качестве контролирующего ее должностного лица. Эти положения сами по себе не исключают ответственности корпорации за действия, противоречащие ее интересам. Корпорация вполне может быть осуждена даже в том случае, если она сама явилась потерпевшей от мошеннического обмана при условии, что преступление было совершено лицом, отождествленным с корпорацией и действовавшим в пределах своей должностной компетенции173. Как См.: Redhead Freight Ltd. v. Shulman (1989) RTR 1, D.C. См.: Magna Plant Ltd. v. Mitchell (1966) Crim L. R. 394, D.C; John Henshall (Quarries) Ltd. v. Harvey (1965) 2 Q.B. 233, (1965) 1 All ER 725, D.C. 172 См.: DPP v. Kent and Sussex Contractors Ltd. (1944) K.B. 146, (1944) 1 All ER 119, D.C. 173 См.: Moore v. J. Bresler Ltd. (1944) 2 All ER 515, D.C. Эта норма под крепляет изложенную выше предположительную оценку распределения уголовной ответственности между физическими и юридическими лицами 170 171 пишут Кард, Кросс и Джоунс, ст. 30(6) проекта английского Уголовного кодекса отменяет эту норму максимой о том, что контролирующее должностное лицо действует за пределами своей должностной компетенции, если оно действует с умыслом причинить корпорации вред либо скрыть этот вред174. В английской литературе не исключается возможность того, что в судебной практике жесткое ограничение сферы отождествления с корпорацией лишь теми ее должностными лицами, «которые являются частью руководящих рассудка и воли корпорации», достаточно скоро будет заменено более гибким подходом175. Проявление этой тенденции усматривают в решении, которое было принято Тайным Советом по делу Meridian Global Funds Management Asia, Ltd. v. Securities Commission176. Meridian была гонконгской компанией по управлению инвестициями. Двое из управляющих инвестициями старшего ранга ненадлежащим образом использовали свои правомочия с тем, чтобы обеспечить финансовое проникновение177 в новозеландскую компанию на предмет установления над ней кон-; троля. Meridian не знала о том, что произошло. Впоследствии она не известила об этом новозеландскую компанию, равно как и фондовую биржу —при том, что сама она в результате проведенной операции стала крупным держателем ценных бумаг. По новозеландскому законодательству требуется, чтобы крупный держатель ценных бумаг компании, указанной в опубликованном списке компаний, уведомлял о фактическом в тех составах преступлений в сфере деловой активности, где в качестве субъектов преступлений фигурируют только физические («контролирующие должностные») лица. 174 См.: Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 691. 175 Ibid. P. 692. 176 См.: (1995) 2 A.C. 500, (1995) 2 All ER 918, D.C. 177 To buy into (жарг.) — приобрести (долю в бизнесе, членство в органи зации) посредством уплаты за это той или иной суммы денег. положении вещей и эту компанию, и фондовую биржу, как только он узнавал или должен был узнать, что стал таким держателем. Вышеуказанные два управляющих высокого ранга не входили в число тех, кто составлял «руководящие рассудок и волю» компании Meridian. Новозеландская Комиссия по ценным бумагам возбудила против Meridian судебное преследование. Суд в гражданском порядке издал приказ против ответчика в пользу Комиссии и одного из акционеров новозеландской компании. Перед Тайным Советом возник вопрос: можно ли было инкриминировать Meridian заведомость, которая была у одного из двух указанных управляющих инвестициями высокого ранга, конкретно — у главного управляющего инвестициями. Если нельзя, то Meridian не знала и не должна была принимать меры к тому, чтобы узнать об относившемся к делу факте в надлежащий момент. Тайный Совет признал, что заведомость на стороне одного из двух указанных управляющих высокого ранга можно было инкриминировать и компании. Оглашая решение Тайного Совета, лорд Хоффманн заявил, что при инкриминировании корпорации заведомости критерий «руководящих рассудка и воли» не всегда адекватен или необходим; иногда организации можно инкриминировать действия и психическое к ним отношение со стороны лица, стоящего в ней на достаточно низкой ступени иерархической лестницы. Ответ на вопрос о возможности инкриминировать корпорации действия и психическое к ней отношение со стороны данного должностного лица зависит, сказал лорд Хоффманн, от того, как толкуется данная норма права в каждом конкретном случае. При этом надо учитывать не только букву этой нормы (если это статут), но и ее содержание, и политику ее применения. Все это может служить индикатором того, что компании могут быть инкриминированы действия (в контексте дела Meridian, точнее, бездействие) и психическое к ним отношение со стороны некоего лица, находящегося за пределами «руко- Щ водящих рассудка и воли». Цель законодательной политики в Новой Зеландии состояла в том, чтобы немедленно устанавливать личность тех, кто становился держателем большого количества ценных бумаг. Если таким лицом была корпорация, относившиеся к делу действия и психическое к ним отношение могли включать в себя таковые и того физического лица, которое в пределах своей компетенции приобрело относившуюся к делу долю участия в бизнесе. При толковании оспаривавшейся нормы Тайный Совет особо подчеркнул лежащую в ее основе политику, которая потерпела бы поражение, если бы надо было в обязательном порядке устанавливать заведомость у тех, кто составляет ту или иную часть «руководящих рассудка и воли» корпорации. Признавая справедливость многих аспектов такого подхода, следует отметить и его недостаток, который порождает известную неуверенность, неопределенность. Пока суд не квалифицировал данное преступление, нельзя быть уверенным в том, могут ли быть инкриминированы корпорации действия и психическое отношение к ним со стороны ее члена, стоящего в иерархии должностей ниже, чем «руководящие рассудок и воля». Подход к решению этой проблемы, продемонстрированный выше по делу Tesco v. Natrass, при всех его недостатках имеет одно бесспорное достоинство — определенность. Подводя итог сказанному, можно констатировать, что и в Англии, и в США, и в Австралии, и в Индии, корпорация— субъект преступления, ответственность за которое она несет в лице (главным образом) своего управляющего органа (единоличного или коллективного), иногда полностью (непосредственно или субститутивно), иногда субсидиарно. Тот же принцип и та же практика действуют в отношении физических лиц —директоров, управляющих, агентов, служащих, представителей корпорации; бывает, что за преступные действия, совершенные в интересах и/или от имени корпорации, они полностью несут ответственность непосредственно или субсти- тутивно (вместо корпорации per se), либо субсидиарно (совместно с ней, дополнительно к ней) в степени, указанной национальным законодателем и/или судьями-правотворцами. В праве этих государств содержатся также положения о «строгой ответственности» корпорации и/или ее управляющего органа— в случаях, когда прямо выраженная цель законодателя состоит в возложении на них ответственности именно этого вида. Как правило, это прямо указанные или подразумеваемые в законе (норме общего права) случаи совершения малозначительных преступлений (мисдиминоров). Иначе говоря, принципиальная схема и конструкция уголовной ответственности корпорации, вопросы причинной связи и вины регламентированы в Общей части уголовного права. 3.4. Институт безвиновной («строгой» или «абсолютной») ответственности В гражданском и административном праве институт безвиновной ответственности, т. е. объективного вменения в некоторых случаях вредных последствий причинителю вреда, хотя и вызывает до сих пор дискуссии, но в целом признается. В уголовном праве с советских (если не раньше) времен мы привыкли видеть в этом институте некий водораздел, грань, принципиально отделяющую «реакционные» правовые системы от «передовых» и «прогрессивных». Применительно к уголовной ответственности физических лиц это, наверное так и есть. Достаточно вспомнить сформулированную еще в XIII в. английским юристом Брактоном каноническую доктрину versanti in re illicitae imputantur omnia quae sequuntur ex delicto (вменяются все последствия занятия незаконным делом) с ее последующей эволюцией в сторону смягчения и гуманизации178, чтобы понять: единственно адекватным целям 178 См. об этом, в частности, Б. С. Никифоров. Предисловие к книге «Примерный уголовный кодекс (США)», с. 18. уголовного права является принцип субъективного («виновного») вменения физическим лицам только таких опасных последствий их поведения (действий или бездействия), которые были охвачены их виной в форме умысла или неосторожности. В советской теории уголовного права конца 40-х-начала 50-х гг. XX в. были попытки «узкого» и «широкого» понимания вины, различения «вины» и «виновности» с выведением последней за рамки понятия состава преступления и т. п. Так, Б. С. Утевский писал, что «наряду с более узким пониманием вины как элемента состава преступления, т. е. умысла или неосторожности... уголовное право знает более широкое понимание вины как основания уголовной ответственности»179. Вполне отвечая духу и задачам террористической уголовной политики большевизма, эти и подобные им концепции теоретически были несостоятельны, а по своим возможным практическим последствиям— антигуманны. Однако вызывает удивление их живучесть, проявившаяся в неожиданном рецидиве этих концепций в теории административного права. Е. В. Овчарова пишет: «Применительно к физическим лицам в понятии административного правонарушения, данном в ч. 1 ст. 10 КоАП РСФСР, вина физического лица в совершении административного правонарушения рассматривается в форме умысла или неосторожности. Но сущность вины физических и юридических лиц различна. Попытки свести вину организаций с виной их работников оказались безуспешными»180. ПсихоУтевский Б. С. Вина в советском уголовном праве. М., 1950. С. 59; см. также: Манъковский Б. С. Проблема ответственности в уголовном праве. М.-Л., 1949; Сергеева Т. Л. Вопросы виновности и вины в практике Вер ховного Суда СССР по уголовным делам. М.-Л., 1950. 180 Дается отсылка к работам: Петров И. Н. Ответственность хозорганов за нарушение обязательств. М., 1974. С. 114-116; Пронина М. Г. Стимули рующая функция гражданско-правовых санкций. Минск, 1977. С. 34-42; Антимонов Б. С. Основания договорной ответственности социалистиче ских организаций. М., 1962. С. 76; Малеин Н. С. Имущественная ответ ственность в хозяйственных отношениях. М., 1968. С. 48-53 179 логические характеристики типа «субъективное отношение», «умысел», «неосторожность» представляются непригодными для установления виновности юридического лица в совершении административного проступка. Проблема вины юридического лица связана со специальной правосубъектностью юридического лица». По Е. В. Овчаровой при определении понятия вины юридического лица в административном правонарушении за основу следует взять положение о «вине организации», сформулированное в статье Б. И. Пугинского: вина юридического лица в совершении административного правонарушения понимается как неприложение юридическим лицом допускаемых и требуемых законодательством усилий для выполнения возложенных на него обязанностей, за нарушение которых предусмотрена административная ответственность, а также как неиспользование предоставленных прав и возможностей для устранения причин административного правонарушения.» Не углубляясь в полемику по существу вопроса, отметим лишь, что в случаях, когда общественно вредное или общественно опасное действие (бездействие) и (или) его отвечающее этим характеристикам последствие вменяются в вину, вина по определению одна — и в гражданском, и в административном, и в международном, и в уголовном праве. Она заключается в относительно свободном выборе (в форме того или иного умысла либо той или иной неосторожности) субъектом противоправного поведения — вместо правомерного. Это и является основанием нравственного и правового упрека. Правда, с юридическими лицами, что бы ни писали на сей счет сторонники их уголовной ответственности, дело обстоит сложнее. Еще в 1886 г. лорд Брамвэлл усомнился в возможности вменить противоправные намерения фиктивному лицу, специально созданному законом для осуществления законной деятельности181. Затем по ряду рассмотренных английскими судами 181 См.: Lord Bramwell in Abrath v. N.E.Rly. (1886), App. Cas. 247. P. 250. 1 дел было сформулировано положение о том, что корпорации "нельзя вменить вину (mens rea) и что, следовательно, уголовная ответственность корпораций должна быть ограничена преступлениями, вину не включающими. Другими словами, в связи с преступным поведением корпораций, которые часто являются владельцами источников повышенной опасности, возник вопрос об их «строгой» (абсолютной) уголовной ответственности за причиненные общественно опасные последствия Напомним также, что Джеймс Ф. Стифен отмечает: ответственность компании регулируется, по-видимому, нормами об исках из причинения вреда . И все же в английском праве уже в 1944 г. появилась возможность привлечь корпорацию к уголовной ответственности как исполнителя или как соучастника практически за любое преступление независимо от того, требуется ли для юридически значимого его совершения наличие mens rea (виновной воли, т.е. вины). В этом плане совершенно категоричен и п. 2 ст. 2.07 Примерного уголовного кодекса США: «В случаях, когда за совершение посягательства возлагается абсолютная ответственность, предполагается, если иное прямо на установлено законом, что цель законодателя состоит в возложении ответственности на корпорацию». Из этой нормы следуют два вывода: 1) абсолютная ответственность, как правило, может быть возложена только на корпорацию; 2) в порядке исключения из этого правила абсолютная ответственность может быть возложена на физическое лицо. При возложении на корпорацию или неинкорпорированное объединение абсолютной ответственности последняя наступает, даже если будет доказано, что агент высокого управленческого статуса с контрольными функциями проявил должную заботливость с целью не допустить совершения преступления, ставшего предметом рассмотрения в суде. 182 См.: Stephen. Op. cit. P. 3. Возможность абсолютной ответственности лица предусмотрена и в ст. 307 УК штата Пенсильвания, и в ст. 5/4-9 УК штата Иллинойс. В первом случае говорится, что когда за совершение преступления устанавливается абсолютная ответственность, предполагается, что по мысли законодателя, если из текста закона не явствует иное, ответственность возлагается на корпорацию. Другими словами, физическое лицо в такой ситуации, как правило, ответственности не несет. Во втором случае вводится ограничение: совершенное преступление является мисдиминором, не наказуемым тюремным заключением или штрафом свыше 500 долл. Коль скоро в этой норме ничего не говорится о различении физических и юридических лиц, есть все основания полагать, что ее действие распространяется на обе эти категории. В связи с проблемой уголовной ответственности юридических лиц институт «строгой», или «абсолютной» ответственности представляет особый интерес. В отечественной литературе всегда было принято считать, что «строгая» и «абсолютная» ответственность в англо-саксонской уголовно-правовой доктрине суть синонимы и что этот институт является жестким основанием для неукоснительного, бескомпромиссного применения в указанных законом или нормой общего права случаях принципа безвиновного, т. е. объективного вменения. Например, в работе Б. С. Никифорова и Ф. М. Решетникова эти традиционные для нашей литературы оценки представлены достаточно отчетливо и обстоятельно. Такая ответственность наступает при наличии материальных элементов (объективной стороны состава. — А. Н.) преступления, когда установлен сам факт нарушения закона и не требуется доказательства вины правонарушителя (торговля недоброкачественными или фальсифицированными продуктами питания, многие нарушения законодательства о борьбе с распространением и хранением наркотиков, некоторые нарушения правил дорожного движения, нарушения полицейских постановлений о со- блюдении тишины, санитарных правил и т. п. «Строгая ответственность» издавна применяется в случаях, когда наказание устанавливается или повышается в зависимости от возраста потерпевшего, а также в некоторых других ситуациях183. Составители Примерного УК США предложили и на будущее сохранить в американском уголовном законодательстве институт строгой ответственности, ограничив его применение теми преступными деяниями, которые не наказываются лишением свободы (ст. 2.05). Эти рекомендации были восприняты составителями УК многих штатов. Во всех проектах нового федерального УК также предусмотрена возможность либо доказывания вины правонарушителя, либо ссылки на нарушение им федерального закона, устанавливающего строгую ответственность184. Институт строгой ответственности давно уже весьма критически оценивается американскими криминалистами, например такими, как Дж. Холл, Р. Перкинс, У. Лафав — авторы курсов уголовного права. Основной аргумент: ответственность без вины противоречит основным принципам уголовного права и Конституции США, в частности требованию «надлежащей правовой процедуры», которое зафиксировано в 5-й и 14-й поправках. К тому же установление строгой ответственности, по их мнению, не оказывает предупредительного воздействия и является несправедливым. Однако, как свидетельствует развитие американского уголовного законодательства, позиции сторонников строгой ответственности оказались более сильными. Немалую роль в этом сыграло и то, что Верховный суд США в своих решениях, 183 Авторы ссылаются при этом на книгу: Bassiouni. Substantive Criminal Law. Springfield, 1978. P. 68. 184 Никифоров Б. С, Решетников Ф. М. Указ. соч.; в последнем случае ав торы ссылаются на статью: Robinson D. Some Thoughts on the Culpability Provisions of the Proposed Penal Code // Journal of Criminal Law and Criminology. 1981. No. 2 P. 488. начиная с 1849 г., неизменно отклонял требования признать законодательство о строгой ответственности противоречащим Конституции. Аргументы сторонников института строгой ответственности в основном сводятся к следующему: он практически целесообразен; речь идет «всего лишь» об избавлении обвинителя по определенным категориям дел от слишком тяжкого для него бремени доказывания, в ряде случаев — «всего лишь» о том, чтобы подсудимый доказывал свою невиновность, если установлен факт нарушения им закона; он рассчитан на такие преступления, которые влекут за собой «сравнительно нетяжкие наказания»185. Последними в этом ряду соображениями руководствовались и составители Примерного УК. Отвергнув хорошо известные им доводы критиков законодательства о строгой ответственности, они, по существу, придали этому законодательству новый импульс: нормы о строгой ответственности появились не только в Особенной, как было прежде, но и в Общей части УК штатов. И, наконец, в ряду прочих обстоятельств pro et contra, в уголовном законодательстве отдельных штатов, непосредственно регулирующем ответственность за преступления «строгой ответственности», обнаруживается немало норм, санкции за нарушение которых составляют по несколько лет лишения свободы. (Достаточно назвать здесь, пишут Б. С. Никифоров и Ф. М. Решетников, — «законы о борьбе с распространением и хранением наркотиков»186). Однако ознакомление с англо-американской литературой, законодательной и судебной практикой последних лет, обна185 См.: Никифоров Б. С, Решетников Ф.М. Указ. соч. С. 52. См.: Никифоров В. С, Решетников Ф. М. Указ. соч. С. 53. В англо-аме риканской уголовно-правовой литературе последних лет высказываются в общем те же самые аргументы «за» и «против» уголовной ответствен ности корпораций (см. например: Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 127128; Robinson Paul H. Op. cit. P. 251-256). 186 руживает несколько иной поворот проблемы строгой ответственности. Например, в упоминавшемся курсе английского уголовного права Карда, Кросса и Джоунса отмечается, что «строгая» и «абсолютная» ответственность — не одно и то же. Авторы пишут: «О строгой ответственности иногда говорят как об «абсолютной ответственности», соответственно время от времени употребляются такие выражения как «абсолютное запрещение» и преступления «абсолютной ответственности». Такого рода утверждение суть результат необоснованного смешения понятий строгой ответственности и абсолютной ответственности, которой вообще нет места в уголовном праве». «Абсолютная ответственность» означает ответственность при отсутствии какого-либо психического отношения к «виновному действию» (actus reus)187 и недоступности каких-либо материально-правовых оснований защиты против обвинения. Сам характер судебного процесса весьма затрудняет уверенное отнесение тех или иных преступлений (если это вообще возможно) к категории преступлений «абсолютной ответственности» в точном смысле этого термина. И все же есть незначительное число таких (составов) преступлений, определения которых указывают на то, что они суть преступления «абсолютной ответственности». Основани18 Кард, Кросс и Джоунс пишут: «Главный принцип уголовного права заключается в максиме «actus поп facit reum, nisi_mens_sit rea» — действие не делает лицо юридически виновным, если состояние его рассудка не является юридически «упречным». Соответственно деяние является преступным при доказанности наличия в нем двух элементов: акта внешнего поведения (actus reus) и упречного состояния его рассудка (mens rea) в момент совершения им деяния. Иначе говоря, actus reus определяется как действие (иногда как бездействие или иное событие), указанное в определении данного преступления в сочетании с какими-либо сопутствующими ему обстоятельствами (не включая сюда mens rea или какое-либо материально-правовое основание для защиты против обвинения) и последствиями этого действия, указанными в его определении, op.cit; pp. 31, 33 ем для такого вывода может послужить формулировка определений некоторых так называемых «статусных преступлений»188. За вычетом такого рода крайне редко встречающихся в практике преступлений «абсолютной ответственности», обвиняемым в совершении преступления «строгой ответственности» юридически доступны почти все категории защиты против обвинения, которые существуют в общей части английского уголовного права (такие, как совершение преступления под принуждением, угрозой, давлением обстоятельств, физическим насилием или вследствие «автоматизма»). Решением Судебного отделения Верховного суда по делу, рассмотренному им в 1997 г.189, было установлено правило о возможности защиты ссылкой на невменяемость только по делам, где предметом доказывания является наличие mens rea, и соответственно о невозможности этой защиты по делам о преступлениях «строгой ответственности», где, как известно, доказывание mens rea не требуется. Во вторую категорию попали, в частности, дела об автовождении при наличии в организме водителя алкоголя сверх допустимой нормы — в нарушение ст. 5 Закона об автодорожном движении (Road Traffic Act) 1988 г. Попытаемся теперь выяснить сущность и основные параметры института строгой ответственности в англосаксонском уголовном праве. 188 Статусными преступлениями (status offences) в англо-американской доктрине, законодательной и судебной практике называются правонару шения, «вытекающие» из статуса субъекта (несовершеннолетнего, ино странца, и т. д.). Они не влекут уголовной ответственности в случае со вершения их соответственно взрослым, гражданином (подданным) стра ны и т. д. В качестве примеров преступлений «абсолютной ответственно сти» Кард, Кросс и Джоунс приводят преступления по делам Larsonneur (1933) 149 LT 542 CCA, и Winzar v. Chief Constable of Kent (1983) Times 28 March, D.C. 189 DPP v. H. (1997) 1 WLR 1406, D.C. I В Англии можно осудить обвиняемого и в тех достаточно многочисленных случаях, когда у него не было ни умысла, ни опрометчивости, ни небрежности в отношении последствия вменяемого ему преступления, либо даже если он не знал о существовании какого-либо юридически значимого по делу обстоятельства или не действовал в отношении него с небрежностью. Есть и такие преступления, за которые лицо может быть осуждено даже при том, что оно действовало, движимое «обоснованно ошибочным» предположением, что оно вправе так поступить. В подобного рода случаях лицо подлежит наказанию при отсутствии какой-либо вины на его стороне в отношении того или иного элемента, либо элементов преступления по делу, т. е. по принципу строгой ответственности. Небольшой экскурс в историю института строгой ответственности в английском уголовном праве. Если говорить о «статутных» преступлениях, то, пожалуй, одним из наиболее старых и важных судебных решений, признавших правомерность исключений из обязательного применения требования о наличии mens rea, было решение 1875 г. по делу Prince190. Суть обвинения заключалась в том, что субъект изъял незамужнюю и не достигшую 16 лет девушку из-под контроля и против воли ее отца. Это было нарушением ст. 55 Закона о преступлениях против личности (Offences against the Person Act) 1861 г. Принс знал, что девушка находится на попечении у своего отца, но у него были достаточные основания полагать, что ей было 18 лет. Казалось бы, преступления здесь нет. Тем не менее было признано, что Принс осужден правильно, ибо в его случае не требовалось заведомости относительно недостижения девушкой 16 лет. Осудивший Принса суд с очевидностью придерживался мнения, что доказать надо было умысел изъять девушку из-под контроля ее отца. Однако по этому поводу в английской судебной практике есть и противоположная точ190 (1875) LR 2 CCR 154. ка зрения. Так, решение по делу Prince отличается от решения по делу Hibbert191. У Хибберта не было умысла изымать похищенную им девушку из-под чьего-либо контроля. Судя по всему, присяжные пришли к выводу, что у Хибберта не было реальной или «конструктивной»192 заведомости относительно того, что девушка находилась на чьем-либо попечении. В большинстве случаев преступления «строгой ответственности» — это преступления, в отношении которых судами признается, что неведение или ошибка в отношении конкретного элемента actus reus (объективной стороны) преступления не являются оправдывающим обстоятельством, сколь бы эти неведение или ошибка ни были обоснованны. Причина в том, что в этих случаях не надо доказывать mens rea в отношении такого рода элемента преступления даже тогда, когда такая необходимость существует применительно к какому-либо элементу или к каким-либо элементам другого рода. Более того, в судебной практике были дела, по которым суды не признавали за обоснованной ошибкой оправдывающего характера в отношении основания защиты против обвинения. Встречаются и отдельные примеры того, что суды вообще не видят по делу о совершенном преступлении необходимости доказывать наличие mens rea. Так, в 1997 г. было рассмотрено дело о преступном автовождении с превышением допустимой дозы алкоголя в крови193. Это было нарушением ст. 5 Закона об автодорожном движении (Road Traffic Act) 1988 г. в соответствии с которой вообще не требовалось доказывать никакой вины (mens rea). (Пример действия доктрины actio libera in См.: Hibbert (1869) LR1 CCR 184 «Конструктивный» здесь (от глагола to construe толковать: правовую норму, закон, договор) юридически подразумеваемый конструктивный, неопровержимо презюмируемый, существующий в силу неопровержимой презумции 193 DPP. Н. (1997) 1 WLR 1406, D.C; Harrison (1996) 1 Cr. App. Rep. 138, СА. 191 192 causa («действия, свободного в причине»), в соответствии с которой субъект потребляет такую дозу алкоголя (или наркотика), при потреблении которой он заведомо идет на (любые) последствия своего дальнейшего поведения, предвидеть или предотвратить наступление которых он не сможет). Другим примером подобного рода является решение суда по делу Bezzina19i. Как замечают Кард, Кросс и Джоунс, странно, что преступления, связанные с общеопасным автовождением, характеризуются как преступления строгой ответственности вопреки тому, что для установления ответственности за них по делу требуется доказанность небрежности. В этих случаях, полагают английские суды, элемент виновности является частью actus reus, а не самостоятельным элементом mens геа1дь. Какое-то странное, необъяснимое решение вынес английский Апелляционный суд по делу Sandhu196. Суд признал, что применительно к любому из элементов actus reus (или их совокупности) строгая ответственность не означает, что в отношении этого элемента или элементов не требуется доказывать наличие mens rea, но что лишь на обвинении не лежит обязанность доказывать ее. При ином подходе, заявил суд, осуждение будет признано недействительным на том основании, что представленные на сей счет доказательства являются недопустимыми и наносящими вред интересам обвиняемого. Из этого решения Апелляционного суда следует, что в случаях, когда обвинение располагает доказательствами mens rea в отношении такого элемента actus reus, который является «элементом строгой ответственности», обвинение не должно эти доказательства представлять в суд. В Великобритании преступления строгой ответственности известны и общему, и статутному уголовному праву. В общем 194 Bezzina (1994) 3 АН ER 964, D.C. Lonkes (1996) 1 Cr. App. Rep. 444, СА; Roberts (1997) Crim. L.R. 209, С.А. 196 Sandhu (1997) Crim. L.R. 288, CA. 195 праве составов преступлений строгой ответственности совсем немного: создание источника опасности или неудобства для всех окружающих; богохульный пасквиль (и, судя по всему, богохульство как таковое); грубое нарушение общественных приличий; некоторые случаи уголовно наказуемого неуважения к суду; содержащий диффамацию уголовно наказуемый пасквиль. Другими словами, основная сфера применения института строгой ответственности — статутное право, где она обычно является результатом судебного толкования норм того или иного конкретного статута197. Большинство статутных приступлений строгой ответственности в Великобритании предусмотрели ны так называемым регулятивным законодательством, контролирующим торговлю продовольственными товарами, лицензированную эксплуатацию помещений и иные разновидности деловой активности. Кроме того, преступлениями строгой ответственности признаны многие из числа предусмотренных статутами об автодорожном движении и некоторых финансовых операциях. Вопрос о строгой ответственности в связи со статутными преступлениями обычно возникает в результате отказа судов предполагать в норме закона, в которой отсутствуют такие слова, как «умышленно», «опрометчиво» или «заведомо» в отношении какого-либо из элементов actus eeus (объективной стороны) конкретного преступления, требование доказанности mens rea (вины) в отношении этого элемента, либо по крайней мере оговорку о том, что материально-правовым основанием защиты против обвинения является наличие обоснованной ошибки в отношении этого элемента. 197 В англо-саксонском праве есть категория судебного толкования стату та, которое разъясняет содержание его норм, подлежащих применению по делу (declaratory of the statute). 198 Регулятивный (regulatory) — регулирующий; распорядительный; ин структивный; административный. В тех случаях, когда законодательное определение преступления содержит прямое требование того, чтобы обвиняемый действовал «заведомо», заведомость, как правило, должна распространяться на все элементы actus reus, отраженные в этом определении. Так, по делу Westminster City Council v. Croyalgrange Ltd.19Q, предметом рассмотрения по которому было статутное преступление, состоявшее в заведомом допущении безлицензионного использования помещения в качестве публичного дома, Палата лордов признала, что обвиняемый должен был знать не только об использовании помещения в качестве публичного дома, но также и о том, что на подобного рода использование его не было лицензии. Точно также по делу НаМат200 Уголовно-апелляционный суд постановил, что для признания факта преступления — заведомого хранения взрывчатого вещества в нарушение ст. 4 Закона о взрывчатых веществах (Explosive Substances Act) 1883 г. —требуется доказанность не только того, что обвиняемый знал, что он хранил у себя какое-либо вещество, но также и то, что это вещество было взрывчатым. Однако, толкование судами того или иного статутного преступления порой отклоняется от обычного правила, как это произошло, например, в 1902 г. по делу Brooks v. Mason201, по которому Судебное отделение Верховного суда признало, что лицо может быть осуждено за такое статутное преступление, как заведомая «поставка» спиртного напитка ребенку, не достигшему 14-летнего возраста, кроме случаев, когда спиртной напиток «поставляется» в бутылке, запечатанной так, как это предписано в соответствующем регулятивном акте. При этом лицо может и не знать, что бутылка не была запечатана указанным образом. Есть такие статутные преступления, против обвинения в которых предусматривающий их закон устанавливает принци199 200 201 (1986) 2 All E.R. 353, (1986) 1 W.L.R. 674, H.L. (1957) 1 QB 569, (1957) 1 All ER 665, CCA. (1902) 2 K.B. 743, 72 L.J.K.B. 19, D.C. пиальную возможность защиты по следующим материальноправовым основаниям: обвиняемый не признается виновным, если докажет, что он не предполагал, не подозревал, либо что у него не было причин подозревать возможность существования одного или более чем одного элемента, указанного в дефиниции инкриминируемого ему преступления202. Однако даже если такое реабилитирующее обстоятельство и устанавливается в отношении конкретного преступления, его практический результат заключается в необходимости уяснить, что обвиняемый может быть осужден и в том случае, когда обвинение не сумеет доказать mens rea в отношении указанных в дефиниции (состава) преступления элемента или элементов. Нельзя пройти мимо того обстоятельства, что уже в 19601970-е гг. в английской судебной практике наметилась тенденция к менее благоприятному восприятию доктрины преступлений строгой ответственности. Так, в решении Палаты лордов 1969 г. по делу Sweet v. Parsley203 был отмечен существенный сдвиг в подходе судов к статутным преступлениям, дефиниции которых не требовали с очевидностью наличия mens rea, путем недвусмысленного повторного подтверждения принципа, который состоял в том, что при толковании законодательной нормы, не содержащей на сей счет никаких указаний, возникает презумпция требования доказанности mens rea, при отсутствии, конечно, очевидных доказательств того, что законодатель (парламент) вложил в эту норму прямо противоположный смысл. По этому делу Палата лордов, отменив решение Судебного отделения не только по делу Sweet v. Parsley, но и ранее вынесенные его решения, признала, что лицо не может быть осуждено за преступную «причастность к управлению помещением, использованным для курения канабиса, при отНельзя не обратить внимания на то, что по этим элементам mens rea не обвинение доказывает виновность обвиняемого, а обвиняемый доказывает свою невиновность. 203 (1970) А.С. 132, (1969) 1 All E.R. 347, H.L. 202 т сутствии у него заведомости в отношении такого использования», если, конечно, по делу не была опровергнута презумпция требования наличия mens rea20i. Презумпция требования наличия mens rea была вновь подтверждена Тайным Советом по делу Gammon (Hong Kong) Ltd. v. A.G of Hong Kong205. Правда, в этом конкретном случае указанная презумпция была опровергнута. Обвиняемым вменялось существенное отклонение от ранее одобренных планов строительства — в нарушение действовавшего в Гонконге постановления о строительстве. Обвиняемые заявили о своей невиновности на том основании, что они не знали, что имевшее место отклонение от принятых планов носило существенный характер. Тайный Совет пришел к выводу, что презумпция требования наличия mens rea была опровергнута в части, касавшейся предполагавшейся необходимости доказать заведомость в отношении существенного характера имевшего место отклонения. Презумпция требования наличия mens rea является одним из правил судебного толкования статутов. Цель этих правил состоит в раскрытии смысла того, «что хотел сказать» законодатель, т. е. в чем состояло в конкретном случае намерение британского парламента. С точки зрения Карда, Кросса и Джоунса, правило о презумпции mens rea носит несколько искусственный характер. При этом они ссылаются на то, что писал в 1971 г. по поводу института строгой ответственности лорд Дэвлин: «На самом деле парламент вовсе не намеревается хоть сколько-нибудь беспокоить себя размышлениями по поводу mens rea. Если бы он был этим обеспокоен, проблема давно Впоследствии британский парламент дополнительно подтвердил необ ходимость заведомости в подобных случаях введением слова «заведомо» в дефиницию соответствующего преступления по Закону о злоупотребле нии наркотиками (Misuse of Drugs Act) 1971 г., который и заменил ранее действовавшую норму. 205 (1985) АС1, (1984) 1 All E.R. 503, Р.С. 204 была бы решена. Все, что парламенту надо было бы сделать по этому поводу, это прямо сформулировать свою позицию, которая не оставляла бы места ни для каких подразумеваемых умозаключений. Поневоле приходишь к выводу, что причина, по которой парламент никогда этого не сделал, состоит в том, что он предпочитает оставить решение этой проблемы судьям и не желает урегулировать ее в законодательном порядке»206. При всем том было бы ошибкой думать, что за последние годы резко сократилось число дел, по которым суды признавали, что совершенное преступление было преступлением строгой ответственности, хотя отчетливо проявилась тенденция к тому, чтобы не применять принцип строгой ответственности по делам о серьезных преступлениях. Например, по делу Phekoo207 Апелляционный суд признал, что преступное причинение беспокойства арендатору жилого помещения в нарушение ст. 1(3) Закона о защите против выселения (Protection from Eviction Act) 1977 г. не было преступлением строгой ответственности за то, что субъект причинил беспокойство арендатору жилого помещения. Точно также, по делу Sheppard208, Палата лордов, отменив укоренившиеся в судебной практике решения прямо противоположного характера, признала, что преступноумышленное невыполнение обязанностей в отношении ребенка таким образом, что это создавало вероятность не оправданных обстоятельствами дела страданий или причинения вреда его здоровью, не являлось преступлением строгой ответственности за появление указанного риска. Однако что касается так называемых регулятивных преступлений, то в этой области обнаружившееся по делу Sweet v. Parsley изменение позиции судов в отношении строгой от206 См.: Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 115. (1981) 3 All E.R. 84, (1981) 1 WLR 1117, CA. Ст. 29 Закона о жилищ ном фонде (Housing Act) 1988 г. в дефиницию этого преступления были внесены поправки. 208 (1981)А.С. 394, (1980) 3 All E.R. 899. H.L. 207 ветственности проявляется не столь отчетливо. В значительном числе последовавших за этим делом судебных решений апелляционные суды209 мало придавали или вовсе не придавали значения указанной презумпции признанием того, что при правильном толковании дефиниции того или иного статутного преступления оказывается, что намерение парламента состояло в том, чтобы исключить необходимость доказывания вины в отношении того или иного элемента его объективной стороны. В самом деле, в попутном высказывании по делу Champ210 Апелляционный суд заявил, что эта презумпция не всегда может быть применена по делам о регулятивных преступлениях. Среди возражений против этого заявления не последним по своему значению является тезис о том, что термин «регулятивное преступление» носит расплывчатый характер. Например, Апелляционный суд признал «регулятивным» такое преступление, как производство канабиса (которое по осуждении в порядке производства по обвинительному акту211 наказывается тюремным заключением на срок до 14 лет). Поэтому было предложено, чтобы этот термин распространялся только на такие преступления, как торговля фальсифицированными продуктами, безлицензионная эксплуатация помещений, для которой требуется лицензия, и т. п. Таким образом, решением по делу Sweet v. Parsley по сути предлагается тщательно исследовать вопрос о целесообраз209 Включая Палату лордов — в решениях по делам Alphacell Ltd. v. Woodword (1972) A.C. 824, (1972) 2 All E.R. 475, H.L. и Wings, Ltd. V. Ellis (1985) A.C. 172 (1984) 3 All E.R. 577, H.L. По последнему делу Палат лордов признала, что по смыслу ст. 14-1 (а) Закона о торговых наимено ваниях товаров (Trade Descriptions Act) 1968 г. лицо совершает преступ ление, если оно делает «заведомо ложное для него заявление»; это пре ступление является преступлением строгой ответственности за сделанное заявление, но не за его ложность. 210 (1981) 73 Cr. App. Rep. 367, (1982) Crim. L.R. 108 С.А. 211 По обвинительному акту (indictment) в Великобритании преследуются тяжкие преступления, так называемые «арестные» (arrestable). ности дальнейшего расширения сферы применения института строгой ответственности, более того, речь напрямую идет о резком сужении названной сферы. Нельзя сказать, чтобы эти рекомендации оказались плодотворными в полном объеме. Тем не менее, по-прежнему остается совершенно очевидным, что подтвержденный в решениях по делам Sweet v. Parsley и Gammon (Hong Kong) Ltd. v. A.-G. of Hong Kong общий подход к проблеме остается в силе и служит средством выяснения судом вопроса о том, устанавливает ли конкретная законодательная норма строгую ответственность или не устанавливает. Как уже говорилось, презумпция требования наличия вины (mens rea) может быть опровергнута. Выражая мнение Тайного Совета по делу Gammon (Hong Kong) Ltd. v. A.-G. of Hong Kong, лорд Скармэн сказал: «По мнению их светлостей лордов, норма права, относящаяся к настоящей апелляции, может быть сформулирована следующим образом... (1) прежде чем лицо может быть признано виновным в совершении уголовного правонарушения, действует юридиче ская презумпция требования наличия вины; (2) эта презумпция является особенно твердой в случаях, когда совершенное преступление по своему характеру являет ся «истинно преступным»; (3) эта презумпция распространяется на статутные пре ступления и может быть опровергнута только в том случае, если в этом — по букве или единственно возможному толкова нию статута — состоит содержащееся в нем предписание; (4) единственным случаем возможного опровержения этой презумпции является ситуация, когда данный статут имеет от ношение к вопросу социального значения; (5) даже в тех случаях, когда статут имеет отношение к такого рода вопросу, презумпция требования наличия вины остается в силе, если не будет доказано, что установление стро гой ответственности будет эффективно способствовать осуще- ствлению целей статута поощрением усиления осторожности с тем, чтобы не допускать совершения запрещенных деяний»212. При решении вопроса о том, состоит ли результат применения нормы статутного права «по ее очевидному смыслу или вследствие единственно возможного ее толкования» в опровержении презумпции требования вины в отношении (образующих состав) элементов преступления, суд будет стремиться к выяснению намерения законодателя (парламента). О намерении законодателя свидетельствуют формулировки закона, различного рода «внешние факторы», т. е. факторы, лежащие за пределами сферы действия этих формулировок, и факт или отсутствие факта содействия осуществлению цели нормы применением принципа строгой ответственности213. Кард, Кросс и Джоунс214 скептически относятся к заявлению лорда Скармэна о том, что указанная презумпция может быть опровергнута только в том случае, когда имеющий отношение к делу статут связан с вопросом социального значения. Они справедливо замечают, что найдется мало статутов с ответственностью за совершение уголовных преступлений, которые не были бы связаны с такого рода вопросами. Судебная практика свидетельствует о том, что суды не уделяют много времени размышлениям над подобной проблематикой. Например, суды признают, что принятые парламентом законы о планировании городов и сельских населенных пунктов , а также о радиовещании216 регулировали как раз вопросы социального значения. Следует подчеркнуть, продолжают эти авторы, что удовлетворение критерию «социального значения» означает 212 (1985) А.С. 1, (1984) 2 All E.R. 503. Р. 508 См.: Sweet v. Parsley (1970) А.С. 132, P. 163, per LordDiplock; Gammon (Hong Kong) Ltd. v. A.-G. of Hong Kong (1985) A.C. 1, (1984) 2 All E.R. 503, P.C. Wings, Ltd. v. Ellis (1984). 214 Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 116-117. 216 Wells Street Metropolitan Stipendiary Magistrate ex parte Westminster City Council (1986) 3 All E.R. 4, (1986) 1 WLR 1046, D.C. 216 Blake (1997) 1 All E.R. 963, C.A. 213 лишь, что совершенное преступление может быть преступлением строгой ответственности, но не означает, что оно должно быть таковым. Существует достаточно много преступлений, которые предусмотрены статутами, регулирующими вопросы социального значения, и, однако же, не являющиеся преступлениями строгой ответственности: изнасилование, кражи, различные виды мошенничества. Рассмотрим подробнее то, что свидетельствует о «намерении законодателя», т. е. формулировки статута. «Разрешение», или «попустительство». В английском уголовном праве имеется значительное количество таких статутных преступлений, которые состоят в «разрешении» или «попустительстве» (эти понятия и термины признаны синонимичными217) совершению преступления другим лицом. Так, было заявлено: «Самая суть преступного разрешения кому-либо сделать что-либо состоит в заведомости на этот счет»218. Однако, если почти во всех случаях преступное «разрешение», или «попустительство», или «допущение» будут истолкованы как требующие наличия вины в отношении всех элементов их объективной стороны219, сохраняются также и отдельные исключения из этого правила при толковании признаков конкретных преступлений220. 217 См.: Sommerset v. Wade (1894) 1 Q.B. 574, 63 LJMC 126, D.C.; Ferguson v. Weaving (1951) 1 K.B. 813, (1951) 1 All E.R. 412, D.C. 218 См.: Gray's Haulage Co., Ltd. v. Arnold (1966) 1 All E.R. 896. P. 898, per Lord Parker C.J. Как и в других случаях такого рода, по этому делу понятие заведомости включает в себя умышленную «слепоту». См. также: James and Son Ltd. v. Smee (1955) 1 QB 78, (1954) 3 All ER 273, DC 219 См.: James and Son, Ltd. v. Smee (1955) 1 QB 78 (1954) 3 All ER 273, D.C; Fransman v. Sexton (1965) Crim. L.R. 556, D.C; Gray's Haulage Co., Ltd. v. Arnold (1966) 1 All E.R. 896, (1966) 1 W.L.R. 534 D.C; Sweet v. Parsley (1970) A.C. 132 (1969) 1 All E.R. 437 H.L.; Souter (1971) 2 All E.R. 1151 (1971) 1 W.L.R. 1187, C.A.; Knowles Transport Ltd. v. Russell (1975) R.T.R. 87, D.C; Thomas and Thompson (1976) 63 Cr. App. Rep. 65, C.A.; Robinson v. D.P.P. (1991) RTR 315, DC. 220 См.: Lyons v.May (1948) 2 All ER 1062, D.C; Baugh v. Crago (1975) «Умышленно». Присутствие наречия «умышленно» в дефиниции статутного преступления может быть, очевидно, истолковано в том смысле, что для установления ответственности за его совершение требуется наличие вины в отношении всех элементов его объективной стороны (actus reus). Суды, однако, не всегда бывают склонны принимать это указание к руководству при решении вопроса об ответственности. Например, по делу Cotterill v. Perm221 судебное отделение признало, что единственное, что требовалось для квалификации умерщвления домашнего голубя как противоправного и умышленного в нарушение ст. 23 ныне отмененного Закона о похищении имущества (Larceny Act) 1861 г.— это наличие у обвиняемого намерения совершить указанное запрещенное действие — выстрел в птицу. При этом ему не вменялось в обязанность сознавать, что голубь был домашним, поэтому его предположение, что он стреляет в дикого голубя, для дела существенного значения не имело. Однако в последующие годы в судебной практике стало преобладать толкование слова «умышленно» — в смысле требования наличия вины (mens rea) в отношении всех элементов объективной стороны (actus reus) преступления222. Особую важность в этом плане представляет решение, принятое Палатой лордов в 1980 г. по делу Sheppard223, в связи с которым возник вопрос о пределах действия ст. 1 Закона о детях и лицах молодого возраста (Children and Young Persons Act) 1933 г. Палата лордов признала преступным поведение лица, которое, имея на своем попечении ребенка или подростка, RTR 453, DC; Ferrymasters, Ltd. v. Adams (1980) RTR 139, (1980) Crim. L.R. 187, D.C.; Cheshire Country Council Trading Standards Department, ex parte Alan Helliwell and Sons (Bolton), Ltd. (1991) Crim. L.R. 210, D.C.; Greener (1996) 160 JP 265, D.C. 221 (1936) 1 KB 53, 105 LJKB 1, D.C. 222 См.: например: Eaton v. Cobb (1950) 1 All ER 1016, D.C; Bullock v. Turubull (1952) 2 Lloyd's Rep. 303 DC; Gittins (1982) RTR 363, C.A. 223 (1981) AC 394, (1980) 3 All ER 899. H.L. не достигшего 16 лет, «умышленно угрожает ему физическим насилием, дурно с ним обращается, оставляет или подкидывает его... таким образом, что создает вероятность причинения ему не вызванных необходимостью страданий или вреда здоровью». По этому делу Палата лордов тремя голосами против двух признала, что при совершении предусмотренного ст. 1 преступно умышленного невыполнения субъектом возложенных на него обязанностей присутствует элемент вины (mens геа) в отношении указанного риска. Кроме того, при инкриминировании в этих случаях неоказания надлежащей медицинской помощи требование наличия у субъекта умысла могло быть удовлетворено лишь при том условии, что обвиняемый либо знал о возможности риска для здоровья ребенка в случае неоказания ему медицинской помощи, либо не знал об этом в силу того, что не заботился о здоровье ребенка. Соответственно Палата лордов отменила все вынесенные по делу судебные решения противоположного характера. «Причина». В некоторых случаях закон определяет преступление в терминах причинности, т. е. с точки зрения того, что в результате совершения преступления что-то случится (например, произойдет загрязнение режимного водного пространства), либо кто-то что-то сделает (например, воспользуется дефектным автомобилем, что представляет собой «механическую опасность»). Если преступление определяется статутом как «причина» того, что загрязнитель попал в режимное водное пространство, то она признается имеющей юридическое значение в судебных решениях по ряду дел, рассмотренных в последние годы. Основное из них, конечно, решение Палаты лордов по делу Empress Car Co. (Abertillery), Ltd. v. National Rivers Authority224. Это решение, несомненно, распространяется если не на все, то на большинство других преступлений, которые признаются «причиной» случившегося со224 (1998) 1 All ER, 481. бытия. Палата лордов признала, что хотя «причина» понимаемая таким образом, требует, чтобы обвиняемый совершил действие, это действие необязательно должно быть непосредственной причиной указанного в статуте результата. В тех случаях, когда непосредственной причиной наступившего результата является действие третьего лица или естественное событие, это не исключает того, что действия обвиняемого тоже являются его причиной. Это положение распространяется на события ординарного характера, даже если в конкретном случае были основания (объективные или субъективные) для того, чтобы наступившее событие нельзя было предвидеть. Но если речь идет о событии экстраординарном, суду предстоит решить, послужили ли действия обвиняемого причиной последствия, явившегося предметом судебного рассмотрения. Причем если преступление определяется как причина того, 99е» что кто-то что-то сделает, такая «причина» , скорее всего, будет истолкована как требующая вины (mens rea) субъекта в отношении сделанного третьим лицом226. Сравнение с законодательными определениями других преступлений. Если в законодательных определениях других преступлений присутствует термин «заведомо», а в определении преступления, являющегося предметом судебного рассмотрения по делу, данного термина нет, это может навести на мысль, что вина в отношении какого-либо из элементов рассматриваемого преступления (или всей их совокупности) не требуется. В самом деле, достаточно часто встречаются различные правовые нормы или даже различные, но 225 «А» делает так, чтобы некто совершил нечто, если все это осуществля ется на основании действительного (прямо выраженного или подразуме ваемого) правомочия «А» или вследствие того, что «А» способен в какойто мере повлиять на действия другого лица. См.: A.-G. of Hong Kong v. Tse Hung-Lit [1986] AC 876, [1986] 3 All E.R. 173, P.C. 226 См.: Lovelace v. D.P.P (1954)3 All E.R. 481, (1954) 1 W.L.R. 1468; D.C. Ross Hilman Ltd. v. Bond (1974) Q.B. 435, (1974) 2 All ER 287, D.C. предусмотренные одной и той же правовой нормой преступления, которые роднит одно и то же обстоятельство: по их положительно выраженной формулировке вина в ее полном объеме требуется применительно к одним из них и совершенно не требуется применительно к другим. Однако, как это явствует из сравнения судебных решений по нижеприведенным делам, при наличии таких различий в законодательных формулировках презумпция требования вины (mens геа) необязательно оказывается опровергнутой, если в дефиниции нет такого термина как, например, «заведомо». В свете рассматриваемых вопросов большое значение имеет решение по делу Cundy v. Le Cocq227. Речь в нем шла о преступлении, совершенном в нарушение ст. 13 Закона о лицензировании (Licensing Act), а именно о продаже содержателем бара спиртного напитка пьяному. Было признано, что предположение обвиняемого обладателя лицензии о том, что его клиент был трезв, даже если для этого предположения имелись достаточные основания, обвиняемого не реабилитировало. Суд пришел к указанному выводу с учетом общих границ сферы действия этого закона, цель которого состояла в репрессировании пребывания в общественном месте в состоянии явного опьянения. Суд при этом сравнил различные статьи той части этого закона, которые имели отношение к делу. Некоторые из них —в отличие от той статьи, содержание которой оказалось предметом дебатов в суде, содержали слово «заведомо». К выводу, который был сделан по делу Cundy v. Le Cocq, суд пришел и по делу Neville v. Mavroghenis228. Любопытно, что по этому делу был применен подраздел ст. 172 (3) Закона о лицензировании 1964 г., в разных абзацах которого (подраздела) были противоречившие друг другу положения: в одном абзаце требовалось, чтобы обвиняемый 227 Cundy v. Le Cocq (1884) 13 QBD 207, 5 LJMC 125, D.C. Neville v. Mavroghenis (1984) Crim. L.R. 42 D.C. (см. это дело также под наименованием: City of Westminster v. Mavroghenis (1983) 11 HLR 56). 228 действовал «заведомо», в другом абзаце это слово отсутствовало. Был сделан вывод: преступление, предусмотренное во втором случае, было преступлением строгой ответственности. Таким же в принципе было и решение по делу «Pharmaceutical Society of Great Britain» v. Storkwin, Ltd.229. По этому делу речь шла о том, что в нарушение ст. 58-2 (а) Закона о медикаментах (Medicines Act) 1968 г. фармацевт выдавал без рецепта такие лекарства, для выдачи которых требуется рецепт врача. Такая практика была преступной. В своем решении по делу Палата лордов основывалась главным образом на том обстоятельстве, что в других нормах этого закона, устанавливавших уголовную ответственность за предусмотренные ими деяния, требовалось наличие вины (mens rea). Ст. 58-2 (а) не содержала прямого требования на этот счет. Палата лордов признала, что применительно к норме этой статьи презумпцию требования вины (mens rea) следует считать опровергнутой, и соответственно поддержала осуждение фармацевтов, отпускавших наркосодержащие лекарства по подложным рецептам, которые, по их мнению, были надлежащими. Для сравнения обратимся к делу Sherras v. De Rutzen230. По этому делу владелец лицензии отпустил спиртной напиток сотруднику полиции, который находился при исполнении своих служебных обязанностей. Это было нарушением ст. 16(2) Закона о лицензировании (Licensing Act) 1872 г. Владелец лицензии обоснованно полагал, что полицейский не был «при исполнении», ибо в момент обслуживания его спиртным напитком у него не было нарукавной повязки, которую заведомо для владельца лицензии сотрудники полиции в то время носили в той местности, где все это произошло, именно и только при исполнении ими своих служебных обязанностей. Владелец лицензии был осужден магистратским231 судом, но осуждение 229 Pharmaceutical Society of Great Britain v. Storkwain, Ltd. (1986) 2 All E.R. 635, (1986) 1 W.L.R. 903, H.L. 230 См.: Sherras v. De Rutzen (1895) 1 Q.B. 918, 64 LJMC 218, D.C. его было отменено в апелляционном порядке. Судебное отделение признало, что владелец лицензии не мог быть осужден, если он не знал, что сотрудник полиции находился при исполнении своих служебных обязанностей, даже при том, что в другом подразделе статьи закона, о которой шла речь, было бы употреблено слово «заведомо». По делу Sherras v. De Rutzen судья Дэй признал, что наличие слова «заведомо» в ст. 16 (1) и отсутствие этого слова в ст. 16 (2) Закона о лицензировании имело значение в том смысле, что согласно последней из этих двух норм бремя доказывания переносилось на обвиняемого. Следовательно, если согласно ст. 16 (1) обвинению надлежало доказать наличие у обвиняемого требуемой заведомости, то согласно ст. 16 (2) обвиняемый должен был доказать, что он не знал о том, что сотрудник полиции находился при исполнении своих служебных обязанностей. По делу Harding v. Price232 речь шла о преступном несообщении об имевшем место несчастном случае — в нарушение нормы закона, которая ныне содержится в ст. 170 Закона об автодорожном движении (Road Traffic Act) 1988 г. Один из трех рассматривавших это дело судей (Син-глтон) признал, что отсутствие в дефиниции этого преступления такого слова, как «заведомо» означало, что коль скоро было доказано, что обвиняемый выполнил объективную сторону (actus reus) вменявшегося преступления, то, не сумей он доказать, что он не знал об имевшем место несчастном случае, он был бы виновен. Надо сказать, что в своих решениях по ряду впоследствии рассмотренных дел английские судьи отказались от этой позиции233, хотя в решении по делу, кото231 Магистрат (magistrate) — должностное лицо, осуществляющее право судие, судья; судья полицейского суда; судья суда низшей инстанции с суммарной и ограниченной юрисдикцией по уголовным и (иногда) гра жданским делам. 232 Harding v. Price (1948) 1 К.В. 695, (1948) 1 АН E.R. 283, D.C. 233 См.: Roper v. Taylor's Central Garages (Exeter), Ltd. (1951) 2 T.L.R. рое было рассмотрено в 1988 г.234 она была вновь проведена в жизнь. В последние годы позиция, занятая Судебным отделением в решении по делу Sherras v. De Rutzen, была воспринята, например, Апелляционным судом в решении по делу Berry235. По этому делу вменялось нарушение ст. 4 (1) Закона о взрывчатых веществах (Explosive Substances Act) 1883 г, согласно которой всякий, кто «изготавливает или заведомо хранит, или контролирует» какое-либо взрывчатое вещество (включая любой взрывной механизм или его часть), совершает преступление, наказуемое тюремным заключением на срок до 14 лет. Суд признал, что хотя «заведомо» отвечало дефинициям первой и второй разновидностей, первую его разновидность следует толковать в том смысле, что она требует доказанности обвинением того, что предполагаемый «изготовитель» действовал, зная, что изготавливаемое им вещество было взрывчатым. В связи с этим делом, замечают Кард, Кросс и Джоунс, занятая судом позиция относительно того, на ком лежит бремя доказывания, дополнительно усугубляет сомнительность заявления судьи Дэя по делу Sherras v. De Rutzen236. «Внешние факторы», т. е. факторы за пределами формулировок закона. В тех случаях, когда в законодательных формулировках нет ясного указания на то, что «хотел сказать законодатель» (парламент), суды вынуждены выходить за пределы действия закона и, исследовав все относящиеся к делу обстоятельства, решать, состояло ли намерение парла284, per Devlin J; Lim Chin Aik v. R. (1963) A.C. 160, (1963) 1 All E.R. 223; Warner v. Metropolitan Police Comr. (1969) 2 A.C. 256. P. 303, per Lord Pearce. 234 См.: Selby v. Chief Constable of Avon and Somerset (1988) RTR 216, D.C., по которому было инкриминировано нарушение ст. 170 Закона об автодорожном движении (Road Traffic Act) 1988 г. 235 См.: Berry (No. 3) (1994) 2 All E.R. 213, C.A. 236 См.: Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 120. мента в том, чтобы отказаться от необходимости вины (mens геа) применительно к преступлениям определенного рода. Рассмотрим некоторые из этих обстоятельств. Предмет законоположения. Во многих случаях —это единственный «внешний фактор», на который суды ссылаются при решении вопроса о том, опровергнута ли презумпция требования наличия вины. Вероятность того, что преступление будет признано преступлением строгой ответственности, увеличивается, если оно относится к одной из тех категорий, которые перечислил судья Райт по делу Sherras v. De Rutzen237. «Наряду с отдельными и крайне редко встречающимися случаями (такими, как дело Prince) основных категорий исключений (из общего правила о требовании наличия вины) можно, повидимому, насчитать три. К одной из них относятся деяния, которые, говоря словами судьи Лаша по делу Davies v. Harvey238, не являются преступными в точном смысле слова, однако в интересах общества запрещаются под страхом наказания. Несколько примеров такого рода деяний можно обнаружить в судебных решениях по поводу нарушений бюджетного законодательства, скажем, по делу A.-G. v. Lockwood239, no которому невиновное хранение солодки розничным продавцом пива было признано преступлением. Такие же решения выносятся по делам о нарушении законов о фальсификации240, например, по делу Woodrow241, по которому было инкриминировано невиновное хранение фальсифицированного табака, по делам Fitzpatrick v. Kelly242, и Roberts v. Egerton243, no 237 См.: Sherras v. De Rutzen (1895) 1 Q.B. 918. P. 921. Davies v. Harvey (1874) L.R. 9 Q.B. 433, 43 LJMC 121. 239 A. — F. — G v. Lockwood (1842) 9 M. and W., 378. 240 Речь идет о фальсификации (adulteration) пищевых продуктов, ле карств и т. п. 241 Woodrow (1846) 15 М. and W. 404, 16 L.J.M.C. 132. 242 Fitzpatrick v. Kelly (1873) L.R. 8 Q.B. 337, 42 L.J.M.C. 132. 243 Roberts v. Egerton (1874) L.R. 9 Q.B. 494, 43 L.J.M.C. 135. 238 которым была инкриминирована продажа фальсифицированных пищевых продуктов— Сюда же можно отнести дело Bishop244, по которому лицо было признано правильно осужденным за содержание душевнобольных в нелицензирован-ном для этих целей жилом помещении — при том, что присяжные признали, что лицо действовало добросовестно и обоснованно полагало, что «содержавшиеся» им люди душевнобольными не были. К другой категории относятся некоторые (а может быть и все) случаи создания источника опасности или неудобства для окружающих... Наконец, встречаются дела, которые, хотя процедура их рассмотрения по форме является уголовной, на самом же деле представляют собой осуществляемую в упрощенном порядке защиту субъективного гражданского права (см. например, заявления судей Вильямса и Виллса по делу Morden v. Porter2115, по которому речь шла о противоправном нарушении владения с причинением вреда при преследовании дичи).... Но вообще, за исключением дел, подобных этим, на стороне подсудимого должна быть виновная заведомость». На это попутное высказывание судьи Райта сослалась Палата лордов по делу Alphacell, Ltd. v. Woodward246. По этому делу обвинявшаяся компания, из погруженных в воду контейнеров которой выплеснулось содержимое в реку, была признана правильно осужденной за загрязнение речной воды в нарушение ст. 2 Закона о реках (Rivers (Prevention of Pollution) Act) 1951 г. При этом не было получено доказательств того, что компания знала о загрязнении речной воды содержимым принадлежавших ей контейнеров или что она каким-либо образом проявила небрежность в этом отношении. Признавая совершенное преступление преступлением строгой ответственно244 Bishop (1880) 5 Q.B.D. 259, 49 L.J.M.C. 45. Morden v. Porter (1860) 7 СВ. N.S. 641, 29 L.J.M.C. 213. 246 Alphacell, Ltd. v. Woodward (1972) A.C. 824 (1972) A.C. 824 2 All E.R. 475, H.L. 245 сти, виконт Дилборн и лорд Салмон пришли к выводу, что указанный закон предусматривает деяния первой категории, т. е. деяния, которые «не являются преступными в точном смысле слова, однако в интересах общества запрещаются под страхом наказания». В то же время, лорд Пирсон признал совершенное преступление относящимся ко второй категории и сказал, что «как правило, вина (mens rea) не является необходимым ингредиентом преступления этого рода, которое по своему характеру подобно созданию источника опасности или неудоб247 ства для всех окружающих» . Первая из определенных судьей Райтом категорий является особенно важной, ибо она охватывает многие деяния, предусмотренные законами, которые регулируют отдельные виды деятельности, представляющей потенциальную угрозу общественному здравию или безопасности, например продажу пищевых продуктов и напитков (включая алкогольные), загрязнение окружающей среды, оборот опасных веществ, содержание в неисправности и использование неисправных транспортных средств. То обстоятельство, что совершенное правонарушение не является истинно преступным, часто выдвигается судом как основание (или одно из оснований) для вывода о том, что оно является правонарушением строгой ответственности248. И наоборот, как заявил лорд Скармэн по делу Gammon, презумпция требования наличия вины является «особенно твердой» в случаях, когда совершенное правонарушение по своему характеру является «истинно преступным». То, что конкретное преступление наказывается тюремным заключением, можно наверняка понимать как признание его «истинно преступным»249, особенно в случаях, когда установленный за него максимальный срок является большим. Од247 (1972) А.С., р. 842. См., например: Chilvers v. Rayner (1984) 1 АН E.R. 843, p. 847, per Robert Goff, LJ. 249 Blake (1997) 1 All E.R. 963 p. 968. 248 нако, если за правонарушение не установлено такое наказание, то естественно возникает вопрос, а каковы критерии «истинной преступности». Ответ на указанный вопрос предстоит дать судам250. Вред, причиненный преступлением. При совершении преступлений, направленных на предотвращение какой-либо особо тяжкой опасности для общества, такой, как, например, инфляция или загрязнение окружающей среды, вероятность отказа от требования наличия вины (mens геа) является особенно высокой. Это было отчетливо продемонстрировано по делу. St. Margaret's Trust, Ltd251. По этому делу финансовая компания была обвинена в совершении преступлений, нарушавших впоследствии отмененную Инструкцию о контроле над соглашениями о купле-продаже в рассрочку и продаже в кредит (Hire-Purchase and Credit Sales Agreements (Control) Order) 1956 г. Ст. 1 Инструкции запрещала отчуждать (сбывать) какие-либо товары в соответствии с соглашением о купле-продаже в рассрочку, если перед этим не были уплачены наличными 50% договоренной цены. В связи с рядом сделок о купле-продаже в рассрочку автомобилей это требование выполнено не было. Причина состояла в том, что хотя компания действовала невиновно, она была введена в заблуждение относительно истинных размеров цены в наличных деньгах и, кроме того, получила информацию о том, что требуемые 50 % уже уплачены. Уголовно-апелляционный суд отклонил апелляционную жалобу компании на осуждение и признал совершенное преступление преступлением строгой ответственности. О вреде, который причиняется преступлением, судья Донован должен был сказать следующее: «Цель Инструкции состояла в том, чтобы помочь защитить валюту против угрозы 250 Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 122. См.: St. Margaret's Trust, Ltd. (1958) 2 All E.R. 289, (1958) 1 W.L.R. 522, CCA; Howells (1977) Q.B. 614, (1977) 3 All E.R. 417, CA. 251 инфляции, которая, если бы ее не взять под контроль, оказалась бы бедствием для нашей страны. Нет необходимости развивать эту тему. Нынешнее поколение было свидетелем краха валюты в других странах с последовавшими за ним хаосом, страданиями и разорением широких слоев населения. Не было бы ничего удивительного в том, что парламент, стремясь предотвратить наступление подобного бедствия у нас, принял в законодательном порядке такие меры, цель которых состояла в абсолютном запрещении действий, способных хотя бы в малой степени увеличить риск наступления подобного рода последствий. В самом деле, вполне естественно было ждать от него именно такой акции. Было бы маловероятно, чтобы законодатель установил правило, запрещающее кому бы то ни было ломать защитные сооружения против наводнения, и в то же время прощал тех, кто делает это невиновно. По этим причинам мы полагаем, что ст. 1 указанной Инструкции должна толковаться буквально»252, (что означало, что вины не требовалось) . Максимально возможное наказание. Этот аргумент в пользу строгой ответственности фигурирует и в английской уголовно-правовой доктрине. Как заявили лорд Пирс по делу Sweet v. Parsley253 и Апелляционный суд по делу Phekoo254, при толковании смысла закона этот фактор следует брать в расчет. Другими словами, если преступление наказуемо тюремным заключением, особенно если максимальный срок его является длительным, это дает основания полагать, что в намерения парламента не входило признать такое деяние преступлением строгой ответственности. Тем не менее бывают случаи, когда суды толкуют нормы о тяжких преступлениях как не требующие наличия вины255. По делу Warner v. 252 253 254 255 (1958) 2 All E.R. 289, p. 293. (1970) A.C. 132, p. 156. (1981) 3 All E.R. 84, (1981) 1 W.L.R. 1117, C.A. См. об этом: Б. С. Никифоров, Ф М. Решетников. Указ. Соч. с. 52-53 т Metropolitan Police Comr.256, преступление, заключавшееся в неправомерном хранении наркотиков, было признано не требовавшим доказанности того, что обвиняемый знал о том, что хранившееся им вещество являлось наркотиком. При этом максимальное наказание за данное преступление было равно двум годам тюремного заключения, а если бы хранился более вредный для здоровья наркотик — десяти годам. Аналогично по делам Howells257, Bradish258 и Harrisson259 хранение огнестрельного оружия без надлежащего на то удостоверения (Howells), хранение оружия, хранить которое запрещено (Bradish), ношение заряженного огнестрельного оружия в общественном месте (Harrisson) были признаны преступлениями строгой ответственности. Максимально возможное наказание за эти преступления было равно, соответственно, трем, в некоторых случаях — пяти годам тюремного заключения, пяти и семи годам. Вопрос о том способствует ли институт строгой ответственности правоприменению. По делу Gammon (Hong Kong) Ltd. v. A.-G. of Hong Kong лорд Скармэн, выражая мнение Тайного Совета, сказал, что даже если данный закон затрагивает вопрос общественной значимости, презумпция требования наличия вины сохраняет свою силу. Исключение составляют случаи, когда может быть доказано, что применение правила о строгой ответственности будет эффективно содействовать осуществлению целей этого закона путем стимулирования большей осторожности, что даст возможность предотсо ссылкой на W.La Fave, A. Scott Criminal Law. St. Paul, 1980. P. 247, 250. 286 (1969) 2 A.C. 256, (1968) 2 All E.R. 356, H.L. 257 (1977) Q.B. 614, (1977) 3 All E.R. 417, C.A.; См. также: Hussain (1981) 2 All E.R. 287, (1981) 1 W.L.R. 416, C.A. 258 (1990) 1 Q.B. 981, (1990) 1 All E.R. 460, C.A. 259 (1996) 1 Cr. App. Rep. 138, C.A.; см. также: Vann (1996) Crim. L.R. 52, C.A. вратить совершение запрещенного деяния. Так, по делу Wells Street Metropolitan Stipendiary Magistrate ex parte_ Westminster City Council260, судебное отделение признало что имевшее место преступление было совершено в нарушение ст. 55(1) Закона о планировании жилищного строительства в городах и сельской местности (Town and Country Planning Act) 1971 г., которой запрещалось производство различного рода работ при строительстве зданий, входивших в специальный перечень. Совершенное было признано преступлением строгой ответственности в отношении того факта, что по делу речь шла о строительстве здания, внесенного в этот перечень. Кроме того, выходя за пределы предмета рассмотрения по делу, суд высказался в том смысле, что установление строгой ответственности за деяния подобного рода эффективно способствовало бы реализации целей этого закона стимулированием большей осторожности. Решение по делу Brockley261 является еще одним примером подтверждения правильности указанного тезиса. Апелляционный суд отклонил апелляцию осужденного на то, что он был осужден за отправление должности директора компании, которая в то время являлась не восстановленным в правах банкротом. Поведение осужденного нарушало ст. 11 Закона о дисквалификации директоров компаний (Company Directors Disqualification Act) 1986 г. При этом Апелляционный суд признал правильным решение суда первой инстанции о том, что совершенное преступление было преступлением строгой ответственности в отношении того, что компания являлась не восстановленным в правах банкротом. При таком положении к делу не имело отношения то, что осужденный, возможно, считал, что он был восстановлен в правах. Суд заявил также, что с его точки зрения совершенно очевидно, что институт стро260 261 (1986) 3 All E.R. 4, (1986) W.L.R. 1046, D.C. (1993) 99 Сг. Арр. Rep. 946, СА. гой ответственности будет эффективно способствовать достижению целей указанного закона путем обеспечения большей осторожности, что даст возможность предотвращать совершение запрещенных действий, ибо он обяжет банкротов обеспечивать фактическое восстановление их в правах прежде, чем они займутся какой-либо из запрещенных разновидностей деятельности, связанной с их компанией. Наконец, по делу В1аке2&2 Апелляционный суд признал создание или использование какой-либо станции или использование какого-либо аппарата в качестве беспроволочного телеграфа без лицензии преступлением в нарушение ст. 1(1) Закона о беспроволочном телеграфе (Wireless Telegraphy) 1949 г. Признав также, что это преступление было преступлением строгой ответственности, суд указал, что установление строгой ответственности будет способствовать большей осторожности, и т. д. Впервые эта проблема была затронута Тайным Советом по делу Liт Chin Aik v. R.263, где речь шла о правилах иммиграции в Сингапур. В решении по делу было сказано, что недостаточно просто ограничиться тем, что признать закон, на основании которого суд квалифицировал содеянное, в качестве закона, имевшего своей целью борьбу с «тяжким злом», и отсюда заключить, что намерение законодателя состояло в установлении строгой ответственности за данное деяние. Необходимо также исследовать вопрос о том, способствует ли возложение на обвиняемого строгой ответственности правоприменению. Другими словами, по делу должно быть нечто, что он мог бы совершить «прямо или косвенно, путем надзора или инспектирования, совершенствования методов своей деловой активности, либо путем инструктирования тех, на кого, как можно было ожидать, он оказывал влияние или кого он контролировал, что способствовало бы соблюдению указанных 262 263 (1997) 1 All ER 963, СА. Lim Chin Aik v. R. (1963) AC 160, (1963) 1 All ER 223, PC. правил... В тех случаях, когда можно доказать, что возложение строгой ответственности приведет к уголовному преследованию и осуждению той категории лиц, чье поведение никоим образом не может повлиять на соблюдение закона, их светлости полагают, что даже если данный закон имеет своей целью борьбу с тяжким социальным злом, в намерение законодателя не входит установление строгой ответственности»264. Прямо противоположное решение было вынесено по делу Bezzina265, по которому речь шла о совершении преступления, предусмотренного ст. 3 (1) Закона о собаках, представляющих опасность для окружающих (Dangerous Dogs Act) 1991 г. По этой статье владелец или вожатый собаки признается виновным в совершении преступления, если порученная его попечению и представляющая опасность для окружающих собака выходит изпод контроля в общественном месте. Отклоняя апелляции на осуждение по этому делу, судебное отделение признало, что была опровергнута подлежавшая доказыванию презумпция требования наличия вины при совершении преступления по признакам ст. 3 (1). Следовательно, признал далее этот суд, владельцу или вожатому надлежало доказать отсутствие у него вины. У суда не было никаких сомнений относительного того, что институт строгой ответственности будет эффективно способствовать достижению целей Закона 1991 г. — стимулированием большей осторожности у владельцев и вожатых собак во избежание совершения ими преступлений. Движение за реформу уголовного права в Великобритании не обошло стороной и проблему строгой ответственности. По делу Sweet v. Parsley266, лорды Рэйдс и Пирс предложили нечто вроде «режима полусвободы». Их предложение было основано на оценке решений австралийскими судами проблем, 264 (1963) АС 160, р. 174-5; см. также: Reynolds v. G.H. Austin and Sons, Ltd. (1951) 2 K.B. 135, p. 150, (1951) 1 All E.R. 606. P. 612, per Devlin J. 265 (1994) 3 All ER 964, D.C. 266 См.: Sweet and Parsley (1970) A.C. P. 150, 158. f вытекающих из существования так называемых регулятивных преступлений267. С их точки зрения, «австралийское решение» заключалось в том, что статутные преступления, на первый взгляд кажущиеся преступлениями строгой ответственности, надлежит толковать как «подлежащие защите» ссылкой на оправданность действий обвиняемого добросовестным и обоснованным предположением, что обстоятельства дела были таковы, что, существуй они на самом деле, его поведение было бы признано невиновным. Бремя доказывания этого реабилитирующего основания лежит на обвиняемом. В случае принятия этого предложения возникло бы такое реабилитирующее основание общего характера, как ссылка на «отсутствие небрежности». Однако подобно тому, как это имеет место в отношении реально признанных действующим английским уголовным правом оснований защиты ссылкой на «отсутствие небрежности», недостатком предложения Рэйда и Пирса является то, что бремя доказывания ложится на обвиняемого. Такого рода возражение не может быть распространено на вариант решения проблемы, предложенный лордом Диплоком по тому же делу. Диплок сказал: «Даже в тех случаях, когда употребленные для описания запрещенного поведения слова в любом другом контексте не означали бы наличия какого-либо конкретного психического элемента, их скрытый смысл, тем не менее, следует понимать так, что необходимым элементом данного преступления является отсутствие добросовестного и обоснованного предположения о существовании фактов, которое, соответствуй оно действительности, превратило был совершенное деяние в невиновное.» Предложенный лордом Диплоком подход вполне может быть принят английскими судами к руководству, если они захотят толковать смысл зако267 Ссылаясь на Brett «Strict Responsibility: Possible Solutions» (1974) 37 MLR, p. 417, Кард, Кросс и Джоунс утверждают, что лорды неправильно поняли смысл решений австралийских судов по соответствующим делам (см. Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 129). нодательных норм, определяющих то или иное преступление, так, как была, например, истолкована дефиниция двубрачия по делу Tolson268 и другим аналогичным делам. Более того, такой общий подход к толкованию смысла уголовных законов явно импонировал бы противникам строгой ответственности. Наконец, следует указать на те положения проекта Уголовного кодекса для Англии и Уэльса, которые имеют отношение к проблеме виновной (субъективной) и невиновной (объективной, «строгой») уголовной ответственности. Этот проект, который в значительной мере построен на основе рекомендаций, сделанных Комиссией по праву еще в 1978 г.,269 устанавливает презумпцию зависимости ответственности от вины, выразившейся в данной степени опрометчивости (т. е. опрометчивости субъекта — субъективной опрометчивости) в отношении всех элементов конкретного преступления, применительно к любому из преступлений, предусмотренных «настоящим кодексом (если он когда-нибудь будет принят)» и к любому из преступлений, предусмотренных каким-либо законом после вступления Кодекса в силу. Эта презумпция будет признана опровер268 По делу Tolson, (1889) 23 Q.B.D. 168 был установлен прецедент защи ты ссылкой на обоснованную фактическую ошибку. Толсон инкримини ровалось двубрачие по ст. 57 Закона о преступлениях против личности (Offences against the Person Act) 1861 г., которая устанавливала уголов ную ответственность за то, что лицо, «находящееся в браке, вступило в брак с каким-либо другим лицом при жизни бывшего мужа или бывшей жены». Толсон вышла замуж вторично в пределах семи лет после исчез новения ее первого мужа, с которым она ранее не была разведена. Она не могла сослаться ни на одну из содержавшихся в ст. 57 оговорок. Тем не менее, присяжные признали ее действовавшей на основе разумного и до бросовестного предположения, что ее первый муж умер. Соответственно ее осуждение было отменено решением большинства состава Уголовного суда второй инстанции (Court for Crown Cases Reserved, который суще ствовал в Великобритании до 1907 г.) на основании того, что извиняющим обвиняемую обстоятельством было ее разумное предположение существо вания указанного факта. 269 См.: Law commission: A Criminal code for England and Wales (1989) // Law Com. No. 177, cl. 20. I жимой только в случае, если данная норма закона «прямо или в результате единственно возможного ее толкования» укажет противное. Другими словами, это может быть в случаях, когда: 1) в отношении какого-либо из элементов данного преступ ления закон потребует наличия другой формы вины; или 2) в отношении указанного элемента закон не потребует никакой вины; или 3) лицо не совершит преступления, если в отношении ука занного элемента у него была указанная в законе форма пси хического отношения или ее не было, либо его действия (без действие) соответствовали установленному законом стандарту поведения. Принятие подобных норм, несомненно, усилило бы позиции существующей в английском общем праве презумпции требования наличия вины (mens rea) в отношении элементов объективной стороны (actus reus) того или иного преступления. Кроме того, это сделало бы окончательно ясным, что эта вина есть вина субъективная. Применительно к презумпции, которая существует на этот счет в нормах общего права, подобной ясности пока что нет. Кард, Кросс и Джоунс выражают свое сожаление по поводу того, что установленная проектом презумпция требования наличия «субъективной опрометчивости» является опровержимой не только в силу прямого указания на то в норме закона, но и в силу «единственно возможного» ее толкования. Было бы гораздо лучше, пишут они, «если бы проект предусмотрел, что за исключением случаев, когда норма закона прямо указывает, что ответственность основывается на небрежности (субъекта) либо является строгой, необходимый для наличия (состава) преступления психический элемент является субъективным»270. 270 См.: Card, Cross and Jones, Op. cit. P. 130. 3.5. Корпорация: материально-правовые основания защиты против обвинения В англосаксонском уголовном праве обстоятельства, исключающие преступность деяния и тем реабилитирующие обвиняемого, а также обстоятельства, которые, не исключая преступности деяния, тем не менее смягчают ответственность за него, обозначают одним термином — «защита» (defenc(s)e). Иногда, впрочем, когда полного оправдания ввиду исключающих вину обстоятельств не происходит, вместо «защиты» говорят и пишут о смягчающих ответственность обстоятельствах («mitigations»). В зависимости от конкретного материально-правового основания защиты используется выражение «защита ссылкой» на невменяемость, отсутствие вины — в случаях, когда без нее не может быть уголовной ответственности, недостижение обвиняемым возраста уголовной ответственности и пр. Понятно, что эти «защиты» могут носить и процессуальный характер — быть ссылкой на алиби, дипломатический иммунитет, отсутствие по делу того или иного процессуального элемента надлежащей правовой процедуры, например, на нарушение гарантии против самообвинения, рассмотрение дела без адвоката или без присяжных, без очной ставки обвиняемого со свидетелями обвинения и т. д. В нашу задачу в данном случае не входит рассмотрение всего комплекса материально-правовых «защит» и смягчающих ответственность обстоятельств, а лишь тех из них, которые имеют прямое или хотя бы косвенное (но существенное) отношение к проблеме уголовной ответственности юридических лиц (корпораций). В своем курсе уголовного права американский исследователь Пол Робинсон271 материально-правовым «защитам» и смягчающим обстоятельствам уделяет более четверти объема. 271 См.: Paul H. Robinson, op. cit. Подробно и критически их рассматривая, Робинсон делит эти «защиты» и смягчающие обстоятельства на две основные категории. К первой относятся обстоятельства сугубо фактического характера, распространяющиеся на то или иное конкретное преступление либо на группу преступлений (ошибка или психическое расстройство, исключающие возможность формы вины, требуемой составом данного преступления либо смягчающие ответственность за него; исключающий ответственность отказ от продолжения начатого преступления и т.п.). Ко второй относятся «защиты» и смягчающие обстоятельства общего характера, т. е. распространяющиеся на все преступления: оправдывающие обстоятельства; извиняющие обстоятельства; не реабилитирующие субъекта, однако смягчающие его ответственность обстоятельства. «Такие «защиты общего характера»,— пишет Робинсон272, —представляют общие принципы защиты, которые не зависят от дефиниции того или иного конкретного преступления либо группы преступлений. Они существуют для того, чтобы воспрепятствовать наступлению ответственности по причине, не имеющей никакого отношения к решению о криминализации, воплотившемуся в дефиниции преступления ». Правило о том, что субъекту нельзя инкриминировать преступление, бывшее результатом действия или невыполнения обязанности действовать «другим лицом», в Великобритании находит специфическое применение и в области уголовной ответственности корпораций. Само это правило заключается в том, что согласно некоторым статутам обвиняемый, который при иных условиях понес бы субститутивную ответственность за так называемое «регулятивное правонарушение», освобождается от нее, если докажет, что он проявил всю по обстоятельствам дела надлежащую заботливость и что совершение правонарушения явилось результатом действия или неис272 Op. cit., P. 380 полнения обязанности действовать «другим лицом». Применительно к корпорациям, надлежащая заботливость должна быть осуществлена должностным лицом или должностными лицами, которые могут быть отождествлены с корпорацией. «Другое лицо» означает любых лиц, не входящих в эту категорию. По делу Tesco Supermarkets, Ltd. v. Natrass273 управляющий местным магазином, служивший по найму в компании, руководившей деятельностью 800 супермаркетов, с компанией отождествлен не был. Неправильно осуществлявшийся им надзор за работой магазина привел к тому, что его помощник продал товары при обстоятельствах, которые prima facie274 делали компанию виновной в соответствии с принципами субститутивной ответственности в преступлении, предусмотренном Законом о торговых наименованиях товаров (Trade Descriptions Act) 1968 г. Палата лордов признала, что управляющий магазином, хотя он и служил по найму в компании, не мог быть с ней отождествлен. Поэтому, несмотря на его «неисправность», компания в свою защиту могла опереться на ст. 24 указанного Закона в том смысле, что через посредство своих должностных лиц, которые могли быть с ней отождествлены, она приняла все разумные меры предосторожности и проявила надлежащую заботливость и что, следовательно, совершение преступления своим источником имело неисполнение обязанности, лежавшей на другом лице (управляющем магазином). В других статутах обстоятельства, освобождающие от уголовной ответственности, формулируются по-другому. Например, обвиняемый должен быть освобожден от ответственности, См.: (1972) А.С. 153, (1971) 2 All ER 127, H.L. Prima facie — лат. прежде всего, с первого взгляда; первоначально; предположительно; судя по имеющимся данным, доказательствам; в по рядке опровержимой презумпции; поскольку не будет опровергнуто над лежащими доказательствами, при отсутствии доказательств в пользу про тивного; если не явствует иного намерения. 273 274 "I если докажет, что он не только не знал о конкретном факте, но что у него не было даже серьезных оснований предполагать возможность его существования. Так, согласно ст. 11 (2) Закона о видеозаписях (Video Recordings Act) 1984 г. защитой против обвинения в предложении видеозаписи произведения с ограниченным оборотом в нарушение запрета этого оборота по признаку возраста (например, продажи видео «для 18-летних» лицу, не достигшему этого возраста) является доказанность того, что обвиняемый не знал и не имел достаточных оснований полагать, что «обслуженное» видеозаписью лицо не достигло указанного возраста. Ссылка на дело Tesco v. Natrass как будто убеждает в том, что в случае с корпорацией «обвиняемый» по признакам защиты этого типа означает должностное лицо, которое может быть отождествлено с корпорацией. Однако, по делу Tesco Stores Ltd. v. London Borough of Brent275 суд занял прямо противоположную позицию. По этому делу помощница управляющего магазином по продаже товаров продала видеозапись лицу, не достигшему требуемого по закону возраста. Было признано, что ее наниматель (Tesco) — компания, которая при иных условиях была бы признана субститутивно ответственной на основе широко толкуемого понятия предложения, понесла бы ответственность и по этому делу, если бы не сумела доказать, что помощница по продажам не знала, что покупатель не достиг требуемого возраста, и у нее не было достаточных оснований полагать это. Служащая не была привлечена в качестве обвиняемой по делу, ибо была слишком молода для того, чтобы состояние ее рассудка можно было — по принципу отождествления— признать таковым корпорации. Тем самым из решения по делу Tesco v. Brent следует, что рассматриваемый тип защиты основан на ином принципе — по сравнению с принципом, который был применен в отношении типа защиты, бывшего 275 (1993) 2 AUER 718, (1993) 1 WLR 1037 D.C. предметом спора по делу Tesco v. Natrass, — а именно: основание защиты не может считаться доказанным, если служащий, через посредство которого было совершено преступление, обладал необходимой заведомостью, или у него были «причины полагать» и т. д. Судья по делу Tesco v. Brent лорд Стотон заявил: «Если бы все было не так, как в действительности, закон этот был бы совершенно неэффективен тогда, когда речь шла бы о крупной компании, разве что в силу чистейшей случайности личность юного покупателя стала бы известна совету (sic276) директоров. И однако же, с точки зрения парламента, компания могла совершить преступление»277. Если сравнить эти два подхода, то получается следующее. Формула защиты по делу Tesco v. Natrass является препятствием на пути к инкриминированию корпорации преступлений, на которые распространяется эта формула. В то же время, отмечают Кард, Кросс и Джоунс, хотя толкование формулы защиты, бывшей предметом спора по делу Tesco v. Brent, может способствовать целям политики, которые преследует указанный закон, при попытке согласовать его с широким толкованием принципа субститутивной ответственности возника-ют 0 определенные трудности'" . Сформулированное Верховным судом США «правило о вменении» корпорации порождает существенные затруднения при попытке судов напрямую решать вопрос о наличии или отсутствии умысла. С одной стороны, суды, руководствуясь этим правилом, могут вменять корпорации умысел ее совершающего деяние агента так же, как они вменяют ей самой это деяние279. В практике встречаются, однако, и такие случи, ко276 Sic — лат. «так», «таким образом». (1993) 2 All ER 718, р. 721. 278 Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 696. 279 См., например: St. Johnsbury Trucking Co. v. United States, 220 F 2d. 393, 398 (lstCir. 1955); Boise Dodge, Inc. v. United States, 406 F. 2d 771 (9th Cir. 1969). 277 гда суды исследуют вопрос о причастности к действиям агента со стороны «управляющих высокого уровня». В этих случаях предпосылкой уголовной ответственности корпорации является признание судом того, что преступные действия должны быть «разрешены, терпимы или санкционированы» управлением корпорации280. В этом аспекте выдержан окончательный доклад Национальной комиссии о реформе федерального уголовного кодекса. Согласно ст. 402 (1) доклада требуется, чтобы при вменении корпорации фелоний, в связи с которыми необходима доказанность виновности, была доказана причастность к преступлению должностных лиц корпорации или тех, кто отвечает за формулирование «политики корпорации»281. Следует отметить, что при определенных обстоятельствах американские суды стали отходить от «правил о вменении». Возлагая на корпорацию ответственность при отсутствии доказанности того, что ее конкретный служащий совершил нечто противоправное, суды тем самым признали, что корпорации могут признаваться ответственными и без вменения им действий или умысла их агента. Признание корпорации ответственной при таких обстоятельствах означает, что у корпорации есть «личность», отличная от личности ее служащих. В этом — отход от правила «строгого вменения», которое основано прежде всего на идее о том, что личность корпорации совпадает с таковой ее служащих. В некоторых американских судах нашла признание форма умысла корпорации, основанная на доктрине коллектив280 Minnesota v. Christy-Pontiac-GMC, 354 N.W. 2d 17 (Minn, 1984). Сравним с решением по делу United States v. Hangar One, Inc., 563 F. 2d 1155 (5th cir 1988), которым было отменено решение суда первой инстан ции о том, что корпорация может быть признана ответственной только в том случае, когда ее служащий занимает в корпорации достаточно от ветственную должность. Автор упомянутой статьи «Criminal Liability of Legal Entities Under U.S.Law» указывает, что этот критерий был принят в ст. 2.07 Примерного уголовного кодекса, которая была инкорпорирована в УК 21 штата. 281 ной заведомости. В соответствии с этой доктриной требуемый для уголовной ответственности умысел на стороне корпорации признается даже в тех случаях, когда ни у кого из ее служащих не было информации, достаточной для того, чтобы действовать «заведомо» или «умышленно» (т. е. с конкретным умыслом нарушить закон). Например, по делу United States v. Bank of New England282 Апелляционный суд утвердил осуждение корпорации. По этому делу присяжные были инструктированы судьей в том смысле, что признание наличия умысла должно быть основано на признании факта «коллективной заведомости» служащих корпорации и «очевидного организационного безразличия» корпорации к требованиям закона283. В некоторых случаях суды, кроме того, явно изменили содержащиеся в законодательстве требования наличия умысла с тем, чтобы брать в расчет различные степени виновности корпораций. Установленные законом критерии умысла включают в себя такие категории как «заведомое и умышленное», «заведомо», «грубая опрометчивость». Для некоторых же случаев закон вообще не устанавливает требования доказанности умысла. Причем есть такие дела, по которым американские суды, пытаясь установить факт причастности к виновному поведению со стороны должностных лиц высшего управленческого уровня, фактически приходят к выводу, что причастности к нему со стороны лишь служащих низшего уровня недостаточно для признания того, что корпорация совершила вменяемое ей действие «заведомо и умышленно»284 282 not 821 F 2 d 844 (1st Cir.) 1085 Ct. 320 (1987). В своем мотивированном решении по этому делу суд, однако, не проявил достаточной тщательности для точного определения того, каких действий достаточно для того, чтобы обосновать вывод об «организационном безразличии». При этом по делу были некоторые доказательства того, что Закон, о котором шла речь, был умышленно нарушен конкретными служащими корпорации (см.: People v. American Medical Centers of Michigan, Ltd. 118 Mich. App. 135, 155-56 (1982), 464 U.S. 1009 (1983); United States v. T.I.M.E.-D.C, Inc., 381 F. Supp. 730, 738-39). В УК штата Пенсильвания (ст. 307) содержится норма о том, что защитой корпорации или неинкорпорированного объединения против обвинения в совершении преступления является доказанность подсудимым путем представления более веских доказательств того, что их агент высокого управленческого статуса, обладающий контрольными функциями в отношении предмета совершенного преступления, проявил должную заботливость, чтобы не допустить его совершения. Действие этой нормы не распространяется на случаи возложения на корпорацию или неинкорпорированное объединение абсолютной ответственности. Она не применяется также в случаях, когда «явно не соответствует цели, которую ставил перед собой законодатель в определении (состава) конкретного преступления». Точно такая же норма содержится в ст. 5/5.4 УК штата Иллинойс. Особый случай освобождения корпорации от уголовной ответственности предусмотрен ст. 387 УК штата Калифорния (ранее он был подробно рассмотрен — см. подраздел 2.2.). Выше мы уже говорили о том, что в современном англосаксонском уголовном праве институт строгой ответственности «выходит» в первую очередь на проблему уголовной ответственности корпораций (юридических лиц) и неинкорпорированных объединений (т. е. легальных организаций без статуса юридического лица). Поэтому необходимо рассмотреть здесь те «защиты» (реабилитирующие обстоятельства) и смягчающие обстоятельства, которые «открыты» для корпораций и в случае обвинения их по правилам строгой ответственности. Кард, Кросс и Джоунс пишут, что «заключенная в строгой ответственности несправедливость все более смягчается тем, что применительно к статутным преступлениям закон уста284 См.: Caroline, Corporate Criminality and the Courts: Where are They Yoing? // 27 Crim. Y.Q.237. (1985); «Developments in the Yaw-Corporate Crime: Regulating Corporate Belavior Through Criminal Sanctions» // 92 Harv. Y. Rev. 1227 (1979) навливает (материально-правовые) основания освобождения и от нее»285. Правда, речь идет о весьма ограниченном числе преступлений, связанных главным образом с финансовой или коммерческой деятельностью. Для них законом предусмотрена защита ссылкой на «отсутствие умысла». Например, если должностное лицо компании обвиняется в уничтожении ее документов и нарушении тем самым ст. 450 английского Закона о компаниях (Companies Act) 1985 г., оно может сослаться в свою защиту на доказанность того, что у него не было умысла скрыть положение дел компании или воспрепятствовать правоприменению. Однако в английских статутах чаще всего встречается указание на защиту ссылкой на «отсутствие небрежности». При этом Общая часть английского уголовного права не знает защиты ссылкой на «отсутствие умысла» или «отсутствие небрежности». Это — сфера Особенной части, в которой то или иное конкретное статутное преступление «открыто» для защиты с помощью такой ссылки только в том случае, если данный закон прямо ее предусматривает и распространяет ее действие на это преступление. На сегодняшний день в английском статутном праве существуют по крайней мере три разновидности защиты ссылкой на «отсутствие небрежности». По правилам первой из них обвиняемый должен доказать, что он не только не знал о наличии в его поведении того или иного из элементов (объективной стороны состава) конкретного преступления, но и не проявил небрежности в отношении факта существования этого элемента. Примером может служить ситуация, предусмотренная ст. 24 (1) Закона о злоупотреблении наркотиками (Misuse of Drugs Act) 1971 г. Статья устанавливает уголовную ответственность за хранение наркотика с ограниченным оборотом и некоторые другие связанные с наркотиками преступления. В ней, впрочем, предусмотрено, что обвиняемый должен быть оправдан, если он докажет, что 285 Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 128. 3.5. Корпорация: материально-правовые основания защиты... I он не только не предполагал, но и не подозревал и у него не было причин подозревать, что вещество, которое он хранил, являлось наркотиком с ограниченным оборотом. Другая разновидность защиты ссылкой на «отсутствие небрежности» предусмотрена ст. 24(1) Закона о торговых наименованиях товаров (Trade Descriptions Act) 1968 г. Содержащаяся в статье норма освобождает обвиняемого от ответственности, если он докажет, что совершение им предусмотренного этим законом преступления явилось следствием ошибки либо его уверенности в истинности полученной им информации, либо действия или невыполнения своих обязанностей другим лицом, несчастного случая, либо иной причины, находившейся вне его контроля, и что он проявил должную заботливость, дабы избежать совершения преступления по делу286. Наконец, третья разновидность защиты ссылкой на «отсутствие небрежности» предусмотрена ст. 34 Закона о единицах веса и меры (Weights and Measures Act), 1985 г. Статья предусматривает, что лицо, обвиненное в совершении преступления на основании части IV этого закона, освобождается от уголовной ответственности, если докажет, что приняло все разумные меры предосторожности и проявило должную заботливость, дабы избежать совершения преступления по делу287. «•Такого рода защиты, — отмечают Кард, Кросс и Джо-унс, — помогают справиться с теми затруднениями при доказывании вины, которые акцентируются сторонниками строгой ответственности» . 286 Аналогичная ситуация предусмотрена ст. 14 (А) Закона о видеозапи сях (Video Recordings Act) 1984 г. 287 Аналогичные нормы содержатся в ст. 2 Закона о безопасности потре бителей (Consumer Safety Act) 1978 г., ст. 112 Закона о строительных обществах (Building Societies Act) 1986 г., ст. 39 Закона о защите потре бителей (Consumer Protection Act) 1987 г., ст. 21 Закона о безопасности пищевых продуктов (Food Safety Act) 1990 г. и ст. 21 (1) Закона о непра вильном наименовании имущества (Property Misdescriptions Act) 1991 г. 288 См.: Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 128. О затруднениях, которые все-таки могут возникнуть при обращении к защите ссылкой на «отсут- 3.6. Преступное и наказуемое поведение корпорации: ограничения Как можно было убедиться, принципиально однозначного общетеоретического решения названная проблема не имеет. Прежде всего бросается в глаза ситуация, сложившаяся после принятия в 1992 г. действующего УК Франции. Провозглашенная в 1887 году английским судьей и ученым-юристом Джеймсом Ф. Стифеном максима «корпорация совершает преступление, если она учиняет действие, которое, будь оно учинено физическим лицом, было бы преступлением»289, свое полное воплощение получила не в английском, не в американском и не в австралийском, а во французском уголовном праве, которое, как известно, принадлежит к романо-германской «семье» (системе) континентального права. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить, что по французскому УК юридическое лицо несет ответственность за такие явно, «тайно» или вроде бы «некоммерческие», «нереспектабельные» преступления, как преступления против человечности, неосторожное лишение жизни и т. д. (перечень таких преступлений полностью ствие небрежности», свидетельствует дело Cotter (1992) 142 NLJ 133 (Ibid. P. 129). 289 Stephen. P. 2. Это положение было у Стифена дополнено еще тремя (op. cit., p. 4): (1) корпорация не может быть привлечена к уголовной ответственности (по обвинительному акту) за преступление, караемое только телесным наказанием (мы об этом выше упоминали. — А. Н.); (2) корпорация совершает преступление, если она не выполняет юридической обязанности в случае, если невыполнение такой обязанности физическим лицо было бы преступлением; (3) корпорация несет уголовную ответственность за действия своих служащих в случаях и масштабах, в которых был бы признан уголовно ответственным хозяин — физическое лицо. При этом редактор девятого издания цитированной книги Стифена Льюис Ф. Стордж приводит (ibid) дела: R. v. I.C.R.. Haulage, Ltd., (1944) К.В. 551; R. v. Tyler and International etc., Co Ltd., (1891) 2 Q.B. 588. P. 591, per bowen L.J.; Pearks, Gunston and Tee v. Ward, (1902) 2 K.B. 1, per Channel J. p. 11; Mousell Bros. v. L.N.W.Rly., (1917) 2 K.B. 836. приведен в подразделе 2.2.), посягательство на власть органов уголовной юстиции (ст. 434-47). И все это (и не только это) — с соблюдением сакраментальной формулы ст. 121-2 УК: юридические лица (кроме государства) несут уголовную ответственность в случаях, предусмотренных законом или регламентарным (подазаконным) нормативным актом, за преступные деяния, совершенные в их интересах их органами или представителями, выступающими в качестве исполнителей или соучастников этих деяний. Уголовная ответственность юридических лиц не исключает таковой лиц физических. Но даже и в странах общего права нет однозначного решения рассматриваемого вопроса. С одной стороны, как пишут Кард, Кросс и Джоунс, «обсуждение вопроса о пределах ответственности корпорации не должно мешать четкому пониманию того, что в большинстве случаев уголовное преследование корпорации по принципу отождествления за преступления, наказуемые только при наличии вины, своим предметом имеют коммерческое мошенничество»290. Другими словами, оставаясь в пределах указанной констатации, можно полагать, что преступления корпораций — это, характеризуя их в терминах криминологии, если не подавляющая (в показателях зарегистрированных и раскрытых преступлений), то самая опасная (наряду с коррупцией в профсоюзах, политических партиях и государственном аппарате) часть беловоротничковой преступности. Автором понятия-термина «беловоротничковая преступность» является американский криминолог, профессор Эдвин Сатерленд. «В 1940 г. он опубликовал первую статью, затем еще ряд статей, а в 1949 г. и книгу, посвященную этим вопро9Q1 сам»-"* . 290 Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 694. Никифоров B.C., Решетников Ф.М. Указ. соч. С. 150). См. также: Sutherland E. White Collar Criminality // Amer. Sociol. Rev. 1940. No. 5. P. 1-12; Crime and Business // Annals of the American Academy of Political 291 Около 30 лет назад автор этих строк, пытаясь дать свое определение понятия (американской) «беловоротничко-вой преступности», предлагал различать в ее составе преступность представителей крупного бизнеса (tycoon crime), преступность в сфере среднего и мелкого бизнеса (middle and small business crime) и всякого рода корыстные обманные деяния за пределами бизнеса. «Для последней категории вряд ли найдется единый социокриминологический термин, и достаточно будет их юридических дефиниций в нормах действующего права»292. Ранее, однако, упоминалось дело по обвинению компании Форда в убийстве трех человек, сгоревших живыми в автомобиле марки «Пинто». «Это стало первым случаем в истории американского правосудия, когда корпорации было предъявлено обвинение в таком «чисто уголовном» преступлении, как убийство»293. Но в целом нормами общего и статутного права Англии, США, Австралии установлен ряд ограничений сферы уголовной ответственности корпораций, которые действуют (или не действуют) в отдельных юрисдикциях. Другими словами, следует учитывать, что приведенный ниже их перечень не означает, что все они действуют всегда и везде (не говоря уж о том, что среди этих ограничений есть и такие, которые фигурируют только в Примерном УК США или в проекте УК Великобритании). and Social Science, CCXVII, 1941. P. 12-118; White Collar Crime. N.Y. 1949. Одна из статей Э. Сатерленда («Is „White Collar Crime" Crime?» // Amer. Sociol. Rev., 10, 1945. P. 132139) переведена на русский язык (см. Социология преступности: сборник статей / Под ред. Б. С. Никифорова. М., 1966. С. 45-59). По определению Э. Сатерленда, преступник в «белом воротничке» представляет собой «лицо, занимающее высокое социальноэкономическое положение и нарушающее законы, призванные регулировать его профессиональную деятельность» (Sutherland E. Op. cit. P. 9). 292 Никифоров А. С. О беловоротничковой преступности в США // США: преступность и политика. М., 1972. С. 56. 293 Никифоров В. С, Решетников Ф.М. Указ. соч. С. 53.. Первое ограничение. Невозможность совершения (исполнения) корпорацией таких преступлений, совершить которые в качестве исполнителя может только физическое лицо. Криминологическая природа этих преступлений — за пределами деловой, коммерческой, предпринимательской деятельности корпораций: умышленное убийство, нанесение телесных повреждений, изнасилование, кража, грабеж, разбой и т. п. Это ограничение, естественно, распространяется и на те случаи, когда, например, директор компании совершает карманную кражу или, спеша на деловое свидание (в интересах корпорации), ведет свою автомашину опасным для окружающих образом, в результате чего причиняет кому-либо смерть. Его поведение и психическое к нему отношение не инкриминируются корпорации. В английском уголовном праве мы находим указание на случаи, когда предписанное правовой нормой действие может быть совершено только физическим лицом294 и когда, следовательно, только на физическое лицо может быть возложена уголовная ответственность за их неисполнение (бездействие). Второе ограничение (субститутивной уголовной ответственности корпорации): совершение агентом корпорации преступления не от ее имени или не в ее интересах (ст. 2.07 Примерного УК США). Третье ограничение (как бы юрисдикционного характера). Корпорация не может стать субъектом уголовной ответственности за тяжкое преступление (фелонию), ибо дело о тяжком преступлении обязательно будет рассмотрено судом присяжных. Корпорация же может быть осуждена лишь за «суммарное преступление», дело о котором будет рассмотрено в порядке суммарного производства, т. е. судьей без участия присяжных (ст. 307 УК Пенсильвании). 294 См.: Richmond-upon-Thames London Borough Council v. Pinn and Wheeler, Ltd. (1989) RTT 354, D.C. Четвертое ограничение. Корпорация может нести уголовную ответственность только за бездействие — невыполнение возложенной законом на корпорацию конкретной обязанности совершить положительное действие (ст. 307 УК Пенсильвании). Пятое ограничение (как альтернатива четвертому). Совершенное преступное действие было санкционировано, потребовано, приказано, исполнено или опрометчиво допущено советом директоров или агентом высокого управленческого статуса, который действовал в интересах корпорации и в пределах его должностных или служебных правомочий. Шестое ограничение. Уголовная ответственность корпорации должна быть ограничена преступлениями, не включающими в себя вину, ибо корпорации нельзя «вменить вину» (mens rea). Иначе говоря, если за совершение данного преступления устанавливается абсолютная ответственность, предполагается (за отсутствием иного вывода из текста закона), что ответственность возлагается только на корпорацию (ст. 307 УК Пенсильвании). Седьмое ограничение. Корпорация может совершить только мисдиминор, либо (также) и другое преступление, если оно предусмотрено другим законом, ясно указанная в котором цель законодателя состоит в возложении ответственности на корпорацию, если совершение преступления санкционировано, потребовано, приказано или исполнено советом директоров или агентом высокого управленческого ранга, действовавших в пределах своих служебных правомочий в интересах корпорации (ст. 5/5.4 УК штата Иллинойс). Восьмое ограничение (собственно, не ограничение, а подразумеваемый вывод из указанных семи ограничений). Корпорацию можно привлечь к уголовной ответственности за совершение сравнительно малого числа преступлений (не в статистическом, а в уголовно-правовом смысле — составов преступлений), главным образом тех, за которые закон устанав- ливает строгую ответственность. Таким образом, можно сформулировать следующий вывод: в уголовном праве англосаксонских стран корпорации (юридические лица), которые в подавляющем большинстве случаев являются деловыми предприятиями, хотя в принципе и могут совершить любое преступление, но, как правило, совершают типичные для них «беловоротничковые преступления», связанные с их деловой активностью. Не перечисляя вновь составы этих преступлений, проиллюстрируем этот вывод некоторыми примерами из английской судебной практики. Ранее было показано, что в Великобритании, начиная самое позднее с 1944 г. появилась возможность привлекать корпорацию к уголовной ответственности — как исполнителя или как соучастника — практически за любое преступления независимо от того, требуется ли для юридически значимого его совершения mens rea (виновная воля, т.е. вина). Это стало возможным на основе применения принципа отождествления. Другими словами, принцип отождествления стал «лазейкой» для проникновения «строгой», или абсолютной, ответственности (т. е. объективного вменения) в сферу уголовной наказуемости корпораций295. В то же время, хотя по делу ICR Haulage Ltd296 было признано, что корпорация несет уголовную ответственность prima facie в тех же пределах, что и физическое лицо, из этого общего правила было сделано два исключения (и заявлено, что могут быть и другие). Напомним, что решения по рассмотренным в 1944 г. трем делам стали основой действующего в этой области английского общего права: DPP v. Kent and Sussex Contractors Ltd. (1944) К. В. 146, (1946), (1944) 1 All ER 119 D.C.; ICR Haulage Ltd. (1944) K.B. 551, (1944) 1 All ER 691; Moore v. I Bresler Ltd. (1944) 2 All ER 515, D.C. 296 CM. (1944) KB 551, (1944) 1 All ER 691, CCA. 295 Первое исключение — «дела о преступлениях такого характера, что они никак не могут быть совершены корпорацией» (судом были названы в качестве примеров лжесвидетельство, двубрачие, изнасилование и кровосмесительство)297. Хотя, как утверждают Кард, Кросс и Джоунс, вопрос о возможности привлечения корпорации к уголовной ответственности за лжесвидетельство остается открытым . В самом деле, вмененная в вину заведомость представителя корпорации в отношении сделанной им лжеприсяги может быть инкриминирована корпорации. Поэтому было высказано предположение, что компания может быть осуждена за лжесвидетельство, если управляющий ею орган уполномочил кого-либо из ее участников представить ложный аффидевит (письменное показание под присягой). В случае, если лжесвидетельство совершается в судебном процессе, ложное заявление может быть сделано лицом, законно приведенным к присяге, — случай для корпорации исключенный. Тем не менее, если управляющий орган был вынужден санкционировать сделанное в суде под присягой ложное заявление, корпорация может быть осуждена за подстрекательство (понуждение) к лжесвидетельству. Аналогичная схема может быть использована при рассмотрении вопроса о возможности корпорации совершить двубрачие. Корпорация, конечно, не может совершить двубрачие в роли исполнителя преступления. Но если бюро, где регистрируются браки, управляется компанией с ограниченной ответственностью, один из директоров которой заведомо для себя ведет переговоры о регистрации «двубрачного брака», почему нельзя осудить эту компанию за пособничество или подстрекательство к двубрачию? Ведь физическое лицо может быть осуждено за пособничество или подстрекательство к преступле297 298 См. (1944) KB 594, (1944) 1 All ER 693, CCA. Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 693. I Вию, совершить которое в роли исполнителя оно не может299. Хотя нет никаких сомнений в том, что корпорацию нельзя осудить за исполнительство в преступлениях, включающих в себя половое сношение, теоретически можно ее представить себе в роли соучастника в такого рода преступлении. Правда, крайне трудно даже мысленно предположить ситуацию, когда ответственный чиновник корпорации мог бы, действуя в рамках своей компетенции, совершить что-либо, что приблизило бы его к изнасилованию или кровосмесительству. Однако был выдвинут тезис о возможности привлечения корпорации к уголовной ответственности в связи с совершением по крайней мере одной разновидности полового преступления. «Если «Z», директор-управляющий кинокомпании «X» с ограниченной ответственностью, наблюдает за тем, как снимается фильм, по ходу которого 18-летний «М» вступает в половое сношение с 15летней «N», нет никаких оснований возражать против того, чтобы «Z» и, следовательно, кинокомпания были осуждены в качестве пособников противозаконному половому сношению.» Второе исключение из общего правила об ответственности корпораций за преступления, аналогичные тому, которое было предметом рассмотрения по упоминавшемуся делу I.C.R. Haulage, Ltd., базируется на том, что «суд не станет сводить на нет свои усилия рассуждениями о том, что в том или ином судебном процессе при наличии вердикта о виновноПовторим, что в связи с возникшими еще в 1886 г. затруднениями в определении круга преступного поведения корпорации Джеймс Ф. Стифен в 1887 г. (в четвертом, последнем прижизненном издании его ци тированной работы) писал, что постулирование преступности поведения корпорации в случае совершения ею деяния, которое при совершении его физическим лицом было бы преступлением, сделало бы возможным при знание соучастия в двубрачии на стороне органа, регистрирующего браки и разводы, получи он статус корпорации (Stephen. P. 3). 300 См.: Card, Cross and Jones. Op. cit. P. 693-694. (со ссылкой на Seago, Criminal Law. P. 156). 299 сти приговор суда все равно не окажется эффективным»301. В реальной действительности это исключение распространяется только на тяжкое убийство (murder), единственным наказанием за которое по суду может быть (пожизненное) тюремное заключение. В попутных высказываниях по нескольким старым делам было сформулировано положение о том, что корпорация не может быть привлечена к уголовной ответственности за совершение насильственного преступления302. Эти высказывания принял к руководству по делу Cory Bros, and Co.303 судья Финлэй-мл. Он признал, что компания не может быть привлечена к уголовной ответственности за простое убийство (manslaughter) или, например, за такое статутное преступление, как сооружение смертельно опасного приспособления (ограды, через которую был пропущен электрический ток) с умыслом причинить телесное повреждение нарушителю чужого владения. В настоящее время это решение более не является действующей нормой. Оно было оспорено по делу I.C.R. Haulage Ltd. С тех пор корпорации осуждались в качестве соучастников при причинении смерти в результате общеопасного автовождения304 и исполнителей простых убийств (manslaughter)305. Добиться осуждения корпорации за простое убийство по действующему английскому праву достаточно сложно. Во-первых, необходимо установить требуемое поведение конкретно(1944) К.В., р. 554 (1944) 1 All ER, р. 693. См., например: Birmingham and Gloucester Rly Co. (1842) 3 Q.B. 223. P. 232. 303 См.: (1927) 1 K.B. 810. 304 См.: Robert Millar (Contractors Ltd.) (1970) 2 Q.B. 54, (1970) 1 All ER 577, C.A. 305 В 1994 г. в английской газете «Тайме» было опубликовано сообщение об осуждении компании по организации досуга (OLLLtd.) и ее директорауправляющего в связи с разыгравшейся в Лайм-Бэй (станции проката каноэ) трагедией, в результате которой несколько молодых людей погибли (Times, Dec. 9, 1994). 301 302 го контролирующего должностного лица. Во-вторых, действует правило о том, что нельзя просто суммировать действия и «психические отношения» к ним со стороны двух или более чем двух таких должностных лиц. Ситуация может упроститься, если когда-нибудь обретут силу закона предложения, с которыми выступила Комиссия по праву в своем докладе о неосторожном простом убийстве306. Вместо ныне предусмотренного неосторожного простого убийства Комиссия предлагает три новых. Из них первые два таковы (убийство по опрометчивости и убийство в результате грубой неосторожности), что могут быть совершены корпорацией. Условие здесь одно: совершившее их контролирующее должностное лицо удовлетворяет требованию отождествления с корпорацией. Однако, рекомендация о введении так называемого «убийства корпорацией», которое может быть совершено только корпорацией, но не физическим лицом, сталкивается с названными выше трудностями. Корпорация будет нести ответственность, если допущенное ею «управленческое бездействие» приведет к смерти при условии, что это бездействие образует содержание поведения «куда более низкого уровня, чем тот, которого можно было бы обоснованно ожидать от данной корпорации при данных обстоятельствах». «Управленческое бездействие» будет констатировано в случае, если деятельность корпорации была организована таким образом, что не обеспечивала здоровье и безопасность людей, занятых по найму на работе (службе) в корпорации, либо их здоровье и безопасность прямо пострадали от ее деятельности. Таким образом, для осуждения за это преступление не надо будет устанавливать наличие всех его 306 См.: Law Commission: Legislating the Criminal Code: Involunatry Manslaughter (1996) // Law Com. No. 237; см. также: Wells. «The Corporate Manslaughter Proposals: Pragmatism, Paradox and Peninsularity» (1996) // Crim. L.R. 545; Stallworthy, «Rationalising — The Law of Manslaughter and Dabbing in Corporate Crime» // (1997) 61 J. of Crim. L. 324. P. 334; Wells, «Corporate Killing» (1997) 147 NLJ 1467. элементов (состава) применительно к тому физическому лицу, которое может быть отождествлено с корпорацией; в этом случае корпорация понесет ответственность на единой основе коллективного бездействия всей организации. Итак, по английскому уголовному праву действуют следующие ограничения круга преступного поведения корпораций: (1) требование mens rea (вины) в случаях, когда ответ ственность за данное преступление не может наступить при ее отсутствии; (2) «физическая» природа преступлений (изнасилования, кровосмесительства, двубрачия и пр.), исключающая возмож ность участия корпорации в их исполнении (соисполнении); (3) рамки деловой активности коммерческих корпораций. Такая же ситуация существует в законодательной и судеб ной практике США и Австралии. 3.7. Конструкция уголовной ответственности юридических лиц и их наказуемость за совершенное преступление 1 Решение этих вопросов связано не с теорией, а с практикой— законодательной и/или судебно-прецедентной. Но и здесь, как уже говорилось, картина достаточно неоднозначная. В одних, употребляя американский термин, юрисдикциях интересующие нас вопросы регламентируются только в Общей части уголовного права (например, в УК ФРГ), в других — и в Общей, и в Особенной, в третьих — только в Особенной. Не следует также забывать: в уголовном праве (и статутном, и общем) рассмотренных нами юрисдикции уголовная ответственность юридического лица (корпорации) не избавляет от таковой физических лиц, совершивших преступление в интересах и/или от имени юридического лица307. 307 Сюда, естественно, не входят случаи, например, коммерческого мошенничества, когда физическое лицо, не являющееся агентом (предста- 3.7.1. В Общей части уголовного права В английском уголовном праве —в пределах бывшего в нашем распоряжении материала — никаких конкретных указаний относительно конструкции уголовной ответственности и наказуемости преступного поведения корпораций не содержится. В федеральном уголовном законодательстве США (титул 18 Свода законов Соединенных Штатов. — А. Н.) максимальные суммы уголовного штрафа для организации, признанной виновной в преступлении, составляют: за фелонию — не более 500 тыс. долл., за мисдиминор — не более 100 тыс. долл., за нарушение —не более 10 тыс. долл. (ст. 2201). В развернутом виде это выглядит следующим образом308. Организация, признанная виновной в преступлении, может быть подвергнута штрафу в размере не более: (1) суммы, указанной в законе, предусматривающей это преступление; (2) суммы согласно п. (d) данной статьи; (3) за фелонию —не более 500 тыс. долл.; (4) за мисдиминор, повлекший смерть, —не более 500 тыс. долл.; (5) за мисдиминор класса «А», не повлекший смерть, не более 200 тыс. долл.; (6) за мисдиминор класса «В» или «С», не повлекший смерть, не более 10 тыс. долл.; (7) за нарушение — не более 10 тыс. долл. вителем, служащим, должностным лицом корпорации), выдает себя за него и совершает преступление как бы от имени и в интересах корпорации. За совершенное преступление такие лица несут ответственность по общим правилам об уголовной ответственности физических лиц. 308 По ст. 3571 указанного титула 18 Свода законов Соединенных Штатов (см. Уголовное законодательство зарубежных стран: Сборник законодательных материалов / Под ред. И. Д. Козочкина. М., 1998. С. 84-85). Для физических лиц, признанных виновными в совершении, соответственно, тех же преступлений, суммы установленных ст. 3571 штрафов в два раза меньше. В п. (d) этой статьи сказано: если лицо извлекло материальную выгоду из преступления или причинило материальные убытки другому лицу, кроме подсудимого, подсудимый может быть подвергнут штрафу не более двойной суммы штрафа или убытка. Согласно ст. 60.25 УК штата Нью-Йорк для корпораций и действующих в их интересах и/или от их имени физических лиц установлены (в случае совершения ими преступлений) следующие наказания и порядок их назначения или освобождения от них: (а) указанный в ст. 80.10 штраф; (б) условное освобождение от наказания на тот или иной указанный в ст. 65.05. срок, если суд придет к выводу, что ха рактер и обстоятельства совершенного преступления, досье, репутация и условия жизни осужденного не обосновывают, с точки зрения интересов общества и целей правосудия, на значение ему тюремного заключения или режима пробации (ст. 65.05); (в) безусловное освобождение от наказания по правилам ст. 65.20. При отмене вынесенного против корпорации приго вора об условном освобождении от наказания на определенный срок суд в любом случае приговаривает ее к выплате штрафа. В ст. 80.10 УК штата Нью-Йорк установлены следующие пра вила назначения корпорации штрафа. Если корпорация совер шила преступление, предусмотренное настоящим УК, или та кое не предусмотренное им преступление, за которое законом не определен какой-либо специальный штраф (corporate fine), сумма подлежащего взысканию штрафа определяется судом, однако не свыше (а) 10 тыс. долл. при осуждении за фелонию; (б) 5 тыс. долл. при осуждении за мисдиминор класса «А» или за такой «не классифицированный» в законе мисдиминор, за который может быть назначено тюремное заключение на срок свыше 3 месяцев; (в) 2 тыс. долл. при осуждении за мисдими-нор класса «В» или за такой «не классифицированный» в законе мисдиминор, за который может быть назначено тюремное заключение на срок не свыше 3 месяцев; (г) 500 долл. при осуждении за нарушение; (д) какой-либо более крупной суммы денег, не превышающей вдвое сумму прибыли, полученной корпорацией от совершенного ею преступления. Если при совершении корпорацией преступления, не предусмотренного настоящим УК, в законе или постановлении муниципального органа, предусматривающем совершенное преступление, для корпораций установлен специальный штраф, этот штраф по делу подлежит назначению судом в пределах (а) суммы, установленной законом или постановлением муниципального органа, предусматривающим совершенное преступление, или (б) любой более крупной суммы, не превышающей вдвое суммы прибыли, полученной корпорацией от совершенного ею преступления. Согласно ст. 55.10 отнесение той или иной фелонии из числа предусмотренных УК штата Нью-Йорк к тому или иному классу или подклассу определяется положительным образом статьей (Особенной части. — А.Н.) УК, предусматривающей данную фелонию. Если преступление предусмотрено не УК штата НьюЙорк, а другим законом, который, объявляя его фелонией, не определяет ее принадлежность к тому или иному классу, либо допускает назначение за нее тюремного заключения на срок свыше 1 года, это преступление признается фелонией класса «Д». Все мисдиминоры, предусмотренные УК штата Нью-Йорк, принадлежат к классу «А» или «В» —в зависимости от того, как определяется их принадлежность в предусматривающей их статье (Особенной части. — А. Н.) УК штата Нью-Йорк. Преступление, предусмотренное иным законом (а не данным УК), который, объявив его мисдиминором, не устанавливает ни его принадлежность, ни санкцию за него, признается мисдиминором класса «А». В ст. 65.05 УК штата Нью-Йорк установлены следующие сроки условного освобождения от наказания: 3 года — в случае осуждения за фелонию; 1 год — в случае осуждения за мисдиминор или нарушение. Согласно ст. 65.20 штата Нью-Йорк суд вправе вынести приговор о безусловном освобождении от наказания во всех случаях, когда он вправе назначить условное освобождение на основании ст. 65.05, если он полагает, что освобождение осужденного не требует ограничения его свободы какими-либо условиями. Если приговор о безусловном освобождении от наказания выносится по делу о фелонии, суд протоколирует мотивы принятого им решения. При вынесении приговора о безусловном освобождении осужденный освобождается от судимости — со всеми ее атрибутами в виде тюремного заключения, штрафа или надзора в режиме пробации. Такой приговор является во всех отношениях окончательной отменой (судебного) акта осуждения. Как мы уже отмечали, в УК штата Иллинойс уголовной ответственности корпораций непосредственно посвящена одна норма. В связи с наказуемостью совершенного корпорацией преступления интерес представляют два ее положения: (1) совершенное преступление является мисдиминором; (2) физическое лицо, осужденное за преступление, совер шенное им в силу его юридической ответственности за поведе ние корпорации, подлежит наказанию, установленному зако ном за это преступление для осужденных за него физических лиц, хотя бы для корпорации за это преступление законом бы ло установлено менее строгое или вовсе иное (т.е., иного ви да—А. Н.) наказание. В УК Франции санкции для юридических лиц установлены в разделе 2 гл. 1 титула III. Они делятся на три основные группы или категории. Санкции уголовные за совершение преступления и исправительные (за совершение проступка) собраны в подразделе 1, санкции за совершение нарушения — в подразделе 2. К санкциям уголовным и/или исправительным относятся (ст. 131-37): (1) штраф; (2) в случаях, предусмотренных законом, санкции, пере численные в ст. 131-39. Максимальная сумма, которая может быть взыскана с юридического лица, не должна быть меньше пятикратной суммы штрафа, установленного законом за совершение того же преступного деяния физическим лицом (ст. 131-38). Согласно ст. 131-39, законодатель по своему усмотрению устанавливает за совершение юридическим лицом какого-либо преступления или проступка возможность назначения одного или нескольких из- числа следующих наказаний: 1. Ликвидации — в случаях, когда учрежденное юридиче ское лицо отклонилось от объявленной цели своей деятельно сти для того, чтобы совершить инкриминированные ему пре ступные деяния, или, когда речь идет о совершении им пре ступления или проступка, каковые, будь они совершены фи зическим лицом, повлекли бы за собой наказание тюремным заключением на срок свыше 5 лет. 2. Запрещения — навсегда или на срок в 5 лет либо свы ше — осуществлять прямо или косвенно какую-либо одну или несколько разновидностей профессиональной либо обществен ной деятельности. 3. Помещения под судебный надзор сроком на 5 лет или свыше. 4. Закрытия — навсегда либо на срок в 5 лет или свыше — учреждений либо одного или нескольких учреждений пред приятия, способствовавшего совершению инкриминированных преступлений. 5. Лишения — навсегда, либо на срок в 5 лет или свыше — права заключать сделки с государственными организациями. 6. Запрещения — навсегда, либо на срок в 5 лет или свы ше — обращаться к публичной подписке на акции. 7. Запрещения — на срок в 5 лет или свыше — выпускать какие-либо чеки помимо тех, которые дают чекодателю право на изъятие денежных средств со счета сразу же по предъяв лении чека, либо акцептованы, а равно пользоваться аккреди тивами. 8. Конфискации предмета, послужившего или предназна ченного стать средством совершения преступного деяния, либо полученного в результате его совершения. 9. Публикации объявления о принятии такого рода судеб ного постановления, либо распространения его в печати или в аудиовизуальных средствах массовой информации. Что касается установленных подразделом 2 санкций за совершенное юридическим лицом нарушение, то, согласно ст. 13140, это штраф либо лишение или ограничение прав, предусмотренных ст. 131-42. Назначение этих наказаний не исключает возможности применения одного или нескольких из числа дополнительных наказаний, предусмотренных ст. 131-43. В ст. 131-41 сформулирована уже знакомая нам норма: максимальная сумма штрафа, который в этих случаях может быть взыскан с юридического лица, не должна быть меньше пятикратной суммы штрафа, который может быть взыскан с физического лица в соответствии с регламентарным актом, устанавливающим санкцию за это преступное деяние. За любое из нарушений пятого класса штраф может быть заменен наказанием в виде лишения или ограничения одного или нескольких нижеследующих прав, а именно: 1. Запрещением — сроком на 1 год или свыше — выпускать чеки, кроме тех, что дают чекодателю право на изъятие денежных средств со счета сразу же по предъявлении чека, либо акцептованы, а равно пользоваться аккредитивами. 2. Конфискацией предмета, послужившего или предназначенного для того, чтобы стать средством совершения преступного деяния, либо полученного в результате его совершения (ст. 131-42) В случаях, когда виновный является юридическим лицом, регламентарный акт, устанавливающий наказание за то или иное нарушение, может предписать назначение дополнительного наказания, установленного в п. 5 ст. 131-16. Кроме того для нарушений 5-го класса указанный регламентарный акт может предписать назначение дополнительного наказания, установленного ч. 1 ст. 131-17 (ст. 131-43). Наконец, в случаях, когда за нарушение установлено одно или несколько дополнительных наказаний по ст. 131-44, суд вправе назначить только конкретное дополнительное наказание, либо одно или несколько дополнительных наказаний, определенных в соответствующей статье Особенной части УК (ст. 131-44). Последний аспект наказуемости преступных деяний юридических лиц в рамках Общей части французского УК — это наказуемость рецидива их преступного поведения. В случаях, когда юридическое лицо, ранее осужденное за преступление или за проступок, которые при совершении их физическим лицом наказываются штрафом в 700 тыс. франков, вновь совершает преступление, максимальная сумма штрафа, который может быть за это назначен, должна в 10 раз превышать сумму штрафа, определенную законом, устанавливающим ответственность за этот проступок (ч. 1 ст. 132-12). В случаях, когда юридическое лицо ранее осужденное за преступление или проступок, которые при совершении их физическим лицом наказываются штрафом в 700 тыс. франков, вновь совершает в течение 10 лет со дня истечения срока действия или дня назначения предыдущего наказания — проступок, влекущий за собой то же самое наказание, максимальная сумма штрафа, который может быть за это назначен, должна в 10 раз превышать сумму штрафа, определенную законом, устанавливающим ответственность за этот проступок (ч. 1 ст. 132-13). Если юридическое лицо, ранее осужденное за проступок, вновь совершает — в пределах 5 лет со дня истечения срока действия или дня назначения предыдущего наказания — такой же проступок, или проступок, подобный прежнему в смысле норм о рецидиве, максимальная сумма штрафа, который может быть назначен, должна в 10 раз превышать сумму штрафа, определенную законом для случаев совершения подобного рода проступков физическим лицом (ст. 132-14). Там где это предусмотрено регламентарным актом, если юридическое лицо, ранее осужденное за нарушение 5-го класса, вновь совершает —в пределах 1 года по истечении срока действия или со дня назначения предыдущего наказания — такое же нарушение, максимальная сумма штрафа, который может быть назначен, должна в 10 раз превышать сумму штрафа, определенную регламентарным актом для случаев совершения этого нарушения физическим лицом (ст. 132-15). Нельзя не отметить, что набор способов уголовно-правового воздействия на преступное поведение юридических лиц здесь весьма широк. Даже не зная французской следственно-судебной практики, apriori можно предположить, что вкупе с санкциями за конкретные преступные деяния этот набор в традиционных условиях относительно стабильной французской экономики и, в общем, устойчивого правопорядка весьма эффективен — как в предупредительном, так и в репрессивном плане. Юридическое лицо — организация легальная. Не говоря о катастрофических для нее последствиях столкновения с законом, даже рисковать репутацией добропорядочного объединения — значит поставить на карту свое место и благополучие в системе «вежливой», но не знающей пощады легальной конкуренции (независимо от того, какого рода деятельностью занимается данное юридическое лицо — коммерческой, благотворительной или какой-либо еще). Что касается попытки решения интересующей нас про блемы в отечественной доктрине, то проект Общей части УК РФ 1994 г. (ст. 107-113) устанавливает за преступле ния юридических лиц следующие виды санкций: основные — штраф, запрещение заниматься определенной деятельностью, ликвидация юридического лица и дополнительные — запре щение заниматься определенной деятельностью, конфискация имущества. Этот вопрос подробно рассмотрен ранее (подраз дел 2.1.7.). ,,_ 3.7.2. В Особенной части уголовного права В Особенной части английского уголовного права наблюдается ситуация, характерная для его Общей части. Конкретных указаний относительно конструкции уголовной ответственности и наказуемости преступного поведения корпораций не обнаруживается. В Особенной части американского уголовного права наказуемость преступного поведения корпорации или ее alter ego (управляющего органа, должностного лица высокого ранга с управленческими функциями и т. п.) регламентируется в УК штатов. Создается, однако, впечатление, что в пределах конструкции уголовной ответственности и установления наказуемости корпораций Особенная часть «ушла» в Общую. В самом деле, не только классификация совершаемых корпорацией преступлений, но и установление наказаний за них отнесены к Общей части. В Особенной части УК американских штатов нет специальных составов таких преступлений, которые могли бы совершаться только (или по преимуществу) корпорациями и в связи с которыми шла бы речь именно об ответственности корпорации и/или ее alter ego — в полном объеме (непосредственной и/или субститутивной) или частичной (субсидиарной). Составы соответствующих, казалось бы, типичных для корпораций преступлений определены таким образом, что в них нет и намека не только на то, что их субъектом является или может быть корпорация, но даже на то, что обозначенный или подразумеваемый в них субъект — должностное лицо корпорации действовал или делал вид, что действует в ее интересах и/или хотя бы от ее имени. В этом смысле наиболее ярким примером является норма ст. 190.35 УК штата Нью-Йорк, где детально рассмотрены (предусмотрены) случаи противоправного, уголовно-наказуемого поведения должностного лица корпорации (см. подраздел 2.2.). Однако и в этом законе ничего не говорится о том, что указанные в нем действия совершаются должностным лицом корпорации в интересах и/или хотя бы от имени корпорации. Другими словами, можно предположить, что речь идет здесь просто о корыстных злоупотреблениях по должности, от которых страдают и корпорация, и ее акционеры, и потребители продукции или, о том, что, прикрываясь — по фактической, т. е. опровержимой, презумпции — интересами и/или именем корпорации, ее должностное лицо совершает коммерческое мошенничество, к уголовной ответственности за которое ни корпорация как таковая, ни ее alter ego в полном его составе привлечены быть не могут. Налицо, таким образом, полная юридическая (хотя и не фактическая) аналогия с уголовноправовым статусом физического лица — мошенника, не являющегося представителем компании. Столь подробное воспроизведение здесь содержания нормы ст. 190.35 УК штата Нью-Йорк необходимо и потому, что в УК других североамериканских штатов, в частности Пенсильвании, Иллинойса, Калифорнии ситуация аналогична. Это естественно, так как, во-первых Общие части УК штатов в целом подобны друг другу (они суть производное одной правовой культуры — американской); во-вторых, УК двадцати одного американского штата были существенно реформированы под влиянием подготовленного и опубликованного в 1962 г. Примерного уголовного кодекса США (Model Penal Code). Ситуация в Особенной части УК штатов Австралии, как уже говорилось, напоминает американскую. То же самое, только применительно к английскому праву, можно сказать об уголовном законодательстве Индии. Диспозиции составов соответствующих преступлений (простых, квалифицированных), предусмотренных индийским УК и Законом о преступлениях на почве неприкасаемости, специально не выделяют случаи совершения их корпорациями. Другим подходом характеризуется уголовное законодательство Франции (УК 1992 г. и других законов). Как уже отмечалось, значительная часть составов преступлений сконструирована таким образом, что случаи совершения их юридическим лицом предусматриваются специальными статьями. Подробно регламентированы и санкции за преступные деяния в случае совершения их юридическим лицом. Книги щ серии «Библиотека ЮрИнфоР» Вы можете приобрести в Москве по следующим адресам: Магазин «Библио-глобус». Адрес: ул. Мясницкая, д. 6. Ближайшая станция метро «Лубянка» Торговый дом «Москва». Адрес: ул. Тверская, д. 8. Ближайшая станция метро «Тверская» Дом Деловой книги. Адрес: ул. Марксистская, д. 9. Ближайшая станция метро «Таганская» Сатр. Адрес: ул. Киевская, д. 20. Ближайшая станция метро «Студенческая» А. С. Никифоров Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности Корректор Л. М. Зиниенко Компьютерная верстка К. Е. Зинченко Продукция соответствует требованиям Министерства здравоохранения Российской Федерации. Гигиеническое заключение № 77.99.02.953.Д.003230.06.01 от 9 июня 2001 г. Подписано в печать 01.12.2001. Печать офсетная. Бумага офсетная. Формат 60x84/16. Печ. л. 13. Усл. печ. л. 12,1. Тираж 1000 экз. Заказ № 5186. АО «Центр ЮрИнфоР» 103006, Москва, Воротниковский пер., 7, тел. (095) 956-25-12, http://www.jurinfor.ru, эл. почта: info@jurinfor.ru Лицензия на издательскую деятельность ИД № 03088 от 23 октября 2000 г. Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленных диапозитивов в ППП «Типография «Наука» 121099, Москва, Шубинский пер., д. 6