Секция 1: Теория и история права. Конституционное право
advertisement
Секция № 1 ПРАВОВЕДЕНИЕ Теория и история права. Конституционное право. Административное право. АКТЫ ВЫСШИХ ОРГАНОВ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ В УСЛОВИЯХ ИНТЕГРАЦИИ. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА Данькова Л. И. (БИП ГФ) Деятельность юристов-практиков, как правило, связана с претворением требований норм права в жизнь. Правоприменительные органы в первую очередь реально ощущают как позитивные стороны, так и правовые пробелы, коллизии и иные недостатки актов законодательства. Система органов правосудия, учитывая переход к новым процессуальным формам деятельности по осуществлению правосудия в соответствии с новым материальным законодательством [1, с. 3]. Судебная практика, где применялись и применяются новые законы, является наиболее достоверным критерием их действенности, полно и точно отвечает на вопрос, насколько законодательные решения отражают современные потребности и тенденции общественного развития [2, с. 2]. При практическом применении не все законодательные нормы оказались выверенными как с точки зрения науки, так и практики [3, с. 56]. Обновленное законодательство расширило возможности защиты заинтересованных лиц в судебном порядке. Как отмечает В. Вышкевич, если в 1980–1990-х гг. по многим вопросам исключалось судебное рассмотрение, то сейчас, наоборот, все спорные вопросы, за малым исключением, могут быть разрешены в суде [4, с. 3]. При условии рассмотрения большого количества дел, физической и психологической нагрузки судьям необходимо в самые сжатые сроки усваивать новое законодательство, изменять сформировавшиеся стереотипы о роли суда и ведении судопроизводства [5, с. 9]. Принятие решения по существу дела и составление приговора – результат практического соединения знаний, умения, способностей, опыта судьи, реального проявления его личных качеств, жизненной позиции [6, с. 28]. Оценивая конкретные обстоятельства, судья должен найти единственно верное и справедливое решение. В литературе справедливо отмечается, что «при осуществлении правосудия, сталкиваясь с пробелами и противоречиями в законодательстве, суд вынужден решать наиболее сложную задачу – он обязан вынести единственно правильное (правовое) решение, основываясь на собственной интерпретации» [7, с. 53]. Правоприменительные решения выносятся как на нормативной, так и на фактической основе. В связи с этим для юристов-практиков основной является деятельность, связанная с установлением и доказыванием фактических обстоятельств и истолкованием норм права, которая протекает и объективируется вовне в форме определенных актов [8, с. 6]. При осуществлении правоприменительной деятельности любой суд обязан толковать закон, иначе его использование немыслимо [9, с. 43]. Судебные функции – это основные направления деятельности каждого судебного органа и системы республиканских судебных органов в целом. В юридической литературе по вопросу функций судебной власти существует несколько подходов. Согласно первому подходу основной функцией судебной власти является осуществление правосудия посредством различных видов судопроизводства. Это направление деятельности судов отличает судебную власть от компетенции иных видов власти, а остальные носят технический характер [10, с. 179]. В то же время сложно согласиться с исследователями, которые выделяют только одну функцию – функцию отправления правосудия. Суд, вынося законное и справедливое решение, выполняет и другие функции воспитательную, административную и идеологическую и другие функции [11, с. 21]. 3 Приверженцы второго подхода исходят из того, что суд, как орган государственной власти, осуществляет правосудие, а выполнение иных функций не выходит за рамки закона. В соответствии с данным подходом главным направлением деятельности судов считается правосудие; однако учитывается и то, что в силу специфики судопроизводства судебные органы выполняют и второстепенные функции. Третья позиция основывается на том, что основная функция судебной власти заключается в защите конституционных прав и свобод человека и гражданина как высшей ценности достижения человечества [12, с. 2]. Четвертый подход заключается в том, что судебная власть осуществляет полифункцию – ряд отдельных взаимосвязанных функций. Так, в научных исследованиях отмечается, что судебная защита прав и свобод человека и гражданина носит комплексный характер, включает в себя совокупность элементов – способов, средств, форм защиты прав и свобод человека и гражданина, деятельность, связанную с восстановлением нарушенных прав и свобод. Сложно разграничить функцию по осуществлению правосудия и одновременное рассмотрение судом дел об отмене, признании подзаконных актов, противоречащими закону, в результате применения которых имело место нарушение прав личности – судебныйнормоконтроль [13, с. 22]. Высшие судебные инстанции не стоят в стороне от нормотворческого процесса и активно используют свои возможности в данном вопросе в пределах своей компетенции, поскольку «одним из существенных недостатков в правовом регулировании является неопределенность, неясность, неконкретность включаемых в законы и иные нормативные акты норм» [14, с.21]. Основным источником белорусского права является нормативный правовой акт, однако на протяжении всей истории развития права правоприменителями изучается судебная практика, формирование которой в Республике Беларусь происходит путем принятия постановлений высшими судебными инстанциями. Наряду с этим не следует забывать об особой природе решений Конституционного Суда Республики Беларусь, которые в последнее время в правовой доктрине относят к источникам права. По мнению А. Н. Пугачева «В белорусской правовой системе существует лишь один вид актов правосудия, который относится к системе источников права – это заключения Конституционного Суда Республики Беларусь, посредством которых Конституционный Суд осуществляет правокорректирующую функцию относительно нормотворчества всех без исключения субъектов, направленную на обеспечение верховенства Основного Закона» [15, с. 167]. Несколько иной характер носят постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь по конкретным делам, которые рассматриваются им в качестве суда первой, а также кассационной и надзорной инстанций. По своей сути такие постановления не носят нормативный характер, но имеют существенное значение в правовой системе, являясь образцом правильного при- 4 менения права. Это позволяет рассматривать их как своеобразные прецеденты судебного толкования правовых норм, но не сами прецеденты. Степень сходности разъяснений Верховного Суда в виде постановлений его Пленума с нормами права, закрепленными в законах, зависит от того, общие или конкретные вопросы лежат в их основе. Постановления Пленума могут носить общий характер. Например, если данные постановления касаются задач самих судов по повышению качества и эффективности их работы, они удалены от норм права, имеющих непосредственно регулирующее значение. Однако такие постановления также необходимы, поскольку в обобщенной форме отражают результаты деятельности судов, указывают на имевшие место недостатки, что позволяет принять их во внимание, устранить и не допускать подобных просчетов в дальнейшей работе. В качестве примеров можно привести постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 23 декабря 1999 г. № 14 «О повышении культуры судебной деятельности и улучшении организации судебных процессов» (в ред. от 2 июня 2011 г.) [16], 28 марта 1996 г. № 1 «Об улучшении рассмотрения жалоб и заявлений по судебным делам» [17], от 17 июня 1994 г. № 6 «О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Республики Беларусь» [18] (в ред. от 29 марта 2001 г.). Адресатом данных постановлений являются сами в первую очередь суды, что, по сути, сближает их с судебным прецедентом. Принятие таких постановлений базируется на тщательном изучении практики рассмотрения конкретных дел в судах республики, что дает возможность выяснить сложные моменты в правоприменительной практике и разъяснить судам порядок применения закона. С одной стороны, это является дополнительным компонентом правового регулирования общественных отношений, а с другой – обобщает подходы судей к оценке аналогичных ситуаций. При правовом анализе той или иной ситуации внимание уделяется не столько формально закрепленному в нормативном правовом акте содержанию нормы права (позитивного права), сколько ее толкованию и практике применения соответствующими судами. Прогнозирование благополучного разрешения спорного вопроса невозможно без тщательного изучения судебных актов и руководящих разъяснений высших органов судебной власти. Судебные постановления, вступившие в законную силу, должны быть доступны для изучения и анализа, поскольку именно доступность судебных решений обеспечивает прозрачность судебной деятельности (именно это соответствует принципу гласности судебного разбирательства, ст. 114 Конституции Республики Беларусь). ЛИТЕРАТУРА 1. Воронцов, Г. Н. Нельзя останавливаться на достигнутом / Г. Н. Воронцов // ЮстыцыяБеларусі. – 2000. – №1. – С.3–7. 2. Сукало, В. О. Закон, отвечающий общественным реалиям и потребностям практики / В. О. Сукало // Судовывеснiк. – 2003. – № 3. – С. 2–3. 3. Зубович, К. Сопровождай тему, учись и помогай законодателю / К. Зубович // Судовы веснік. – 2003. – № 4. – С. 56. 4. Вышкевич, В. Н. Сейчас все спорные вопросы, за малым исключением, могут быть разрешены в суде / В. Н. Вышкевич // Судовывеснік. – 2004. – № 4. – С. 2–3. 5. Тыневицкая, И. На трибуну II cъезда судей Республики Беларусь / И. Тыневицкая // Судовывеснiк. – 2001. – № 4. – С. 9–10. 6. Баженова, В. В. Председательствующий в судебном заседании / В. В. Баженова // Судовывеснiк. – 2003. – № 1. – С. 22–28. 7. Василевич, Г. А. Правовая природа актов Конституционного Суда Республики Беларусь и их юридическое значение / Г. А. Василевич // Весн. Канстытуц. Суда Рэсп. Беларусь. – 2005. – № 1. – С. 48–57. 8. Вопленко, Н. Н. Официальное толкование норм права / Н. Н. Вопленко. – М.: Юрид. лит., 1976. – 118 с. 9. Бибило, В. Н. Роль Пленума Верховного Суда Республики Беларусь в совершенствовании судебной практики / В. Н. Бибило // Судовывеснiк. – 1998. – № 3. – С. 43–45. 10. Колоколов, Н. А. О праве, суде и правосудии: избранное / Н. А. Колоколов. – М.: Юнити-Дана: Закон и право, 2006. – 686 с. 11. Павликов, С. Г. Сущность, содержание и функции судебной власти в субъектах федеративного государства / С. Г. Павликов // Гос. власть и мест. самоупр. – 2006. – № 10. – С. 20–24. 12. Зорькин, В. Д. Судебная защита между глобализацией и суверенитетом / В. Д. Зорькин // Рос. газ. – 2007. – 18 июля. – С. 2. 13. Калашников, С. В. Система конституционных гарантий обеспечения прав и свобод граждан в условиях формирования в России гражданского общества / С. В. Калашников // Государство и право. – 2002. – № 10. – С. 17–25. 14. Гаджиев, Г. Рыночная экономика в решениях Конституционного Суда Российской Федерации / Г. Гаджиев // Российская юстиция. – 2001. – № 10. – С. 19–22. 15. Пугачев, А. Н. Акты высших судебных органов судебной власти Республики Беларусь: юридическая природа и проблемы соотношения / А. Н. Пугачев // Вестн. Полоц. гос. ун-та. Сер. D, Экон. и юрид. науки. – 2010. – № 10. – С. 165–170. 16. О повышении культуры судебной деятельности и улучшении организации судебных процессов: постановление Пленума Верхов. СудаРесп. Беларусь, 23 дек. 1999 г., № 14: в ред. постановления Пленума Верхов. Суда Респ. Беларусь от 02.06.2011 г. // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2014. 17. Об улучшении рассмотрения жалоб и заявлений по судебным делам: постановление Пленума Верхов. Суда Респ. Беларусь, 26 марта 1996 г., № 1 // Сборник постановлений Пленума Верховного Суда Республики Беларусь по уголовным и гражданским делам / под общ. ред. И. А. Мирониченко. – Минск, 2002. – С. 12–14. 18. О сроках рассмотрения уголовных и гражданских дел судами Республики Беларусь: постановление Пленума Верхов. СудаРесп. Беларусь, 17 июня 1994 г., № 6: в ред. постановления Пленума Верхов. Суда Респ. Беларусь от 29.03.2001 г. // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2014. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ПОНЯТИЯ БЕДНОСТИ В ЕВРОПЕЙСКОМ СОЮЗЕ Дворак Я. (Клайпедский университет) Классик русской литературы Федор Достоевский в романе «Бедные люди» показал жизненные сложности людей измученных бедностью. Бедность унижает и создает моральные муки, влияет на формирование личности, изменяет перспективы, желания и корректирует поведение. Основной герой романа, госслужащий низкого ранга Макар Девушкин в своем письме писал: «я теперь в крайне бедственном положении, то есть решительно ничего подобного никогда со мной не бывало. Хозяйка презирает меня, уважения ни от кого нет никакого; недостатки страшнейшие, долги; а в должности, где от своего брата чиновника и прежде мне не было масленицы, – теперь, маточка, и говорить нечего. Я скрываю, я тщательно от всех всё скрываю, и сам скрываюсь, и в должность-то я вхожу когда, так бочком-бочком, сторонюсь от всех»[8]. В нормативных документах Европейского союза (далее ЕС), понятие бедности постоянно упоминается вместе с понятием социального исключения. Но из-за социального, культурного разнообразия стран ЕС, pазличных политических и экономических контекстов, многомерности феномена бедности, разработка общего понятия бедности является последствием долгих дисскусий, споров и переговоров. Первые инициативы охарактеризовать бедность в Европейском Сообществе, появились после нефтяного кризиса в 1973 году. В связи с энергетическим кризисом подоражала нефть и промышленная продукция, ухудшилась экономическая ситуация в странах Европейского Сообщества, выросла безработица и уменьшилось социальное благосостояние. В 1975 году Европейский совет принял первое официальное, самостоятельное определение бедности. Это был ответ на новый вызов. Было решено, что жизнь за чертой бедности означает, что: «индивиды или семьи у которых маленькие ресурсы, исключающие их из приемлемого образа жизни, в государстве – члене, где они проживают»[2]. Данная дефиниция была использована в первой «Социальной программе действий» (англ. Social Action Programme) Европейского сообщества, которая начала действовать в 1975 году. В программе не было обьяснения, что на самом деле значит понятие ресурсов, которых не хватает индивидам и семьям. Официально это сделано в 1981 году. Европейское сообщество решило что это: «товары, наличные доходы, плюс услуги из других частных ресурсов» [2]. То есть, всем кому не хватает описанных ресурсов, живут на гране бедности. Эксперты и ученые согласны, что в данном определении акцентируются две стигмы: недостаток ресурсов и признание что понятие бедности охватывает не одинокие личности, но группы и семьи. Также в определение введено абстрактное понятие минимально приемлемого прожиточного уровня, но указано что каждое государство устанавливает его самостоятельно. Европейская комиссия на проблему бедности реагирует спустя 9 лет. Комиссия расширила определение Европейского совета. По новому определению жить за чертой бедности означало: «бедные это люди, cемьи или группы людей, чьи ресурсы (материальные, культурные, социальные) такие ограниченные, что исключают их из минимально приемлемого жизненного образа в стране – члене, в которой они проживают» [3]. Появление нового понятия бедности не было случайностью. Уже тогда в Европейском сообществе от бедности страдало 10 процентов населения. Поэтому в 1984 году Европейский совет принял дополнительное определение, когда человек 5 считается бедным: «те, у кого располагаемый доход, составляет менее половины среднего эквивалентного дохода на душу населения в своей стране»[3]. Это определение связано с концепцией относительной бедности. Согласно концепции бедность можно замерить, рассчитать и географически сравнить. Хотя некоторые ученые и эксперты утверждают противоположное, данную концепцию трудно применить для аграрных экономик, в которых существует большой сектор теневой экономики. Кроме того, определение не охватывает социальных, культурных и политических аспектов, которые близко связаны с понятием бедности. Можно утверждать, что в течении 60 лет существования ЕС виден существенный прогресс в борьбе с бедностью. Правительства стран ЕС подписывая разные договоры адаптировали дефиниции предложенные институциями ЕС. Существует консенсус, что определение от 1981 года является официальным понятием бедности в Европейском союзе и действительно во всех 28 cтранах. Ученые признают, что основное влияние на формирование дефиниции бедности в ЕС имела работа Питера Таунсенда (англ. Peter Townsend). Автор в своем исследовании выделил категории жителей (индивиды, семьи, группы) и также говорится о ресурса [7]. Таунсенд считает, что бедным не хватает ресурсов (не только денег), но и доступа к основным государственным и частным услугам [7]. На формирование определения бедности повлияли программы борьбы с бедностью. Первая программа была осуществлена 1975 – 1980 годах, вторая 1985 – 1990 годах. Примечательно, что вторая программа расширила понятие бедности таким терминами как: маргинализация, ненадежность, условная и абсолютная бедность, лишения. Также появилось восприятие, что бедность не является проблемой одной страны, она проявляется во всех странах – членах. Третья программа известна под названием «POVERTY3» (1989 – 1994). Программа имела несколько направлений, которых не было в предыдущих программах. Бедность воспринималась не только как финансовый недостаток, но и как исключение человека от прав, преимуществ и возможностей [6]. Были выделены средства на финансирование исследований и создана Европейская Обсерватория Национальных Политик по Борьбе с Социальной Исключением. Термин социального исключения (англ. social exclusion) поддержали институции ЕС и в 1992 году он был включен в Маастрихтский договор. В 2001 г. Европейский совет подтвердил индикаторы Лакена по замеру бедности и социального включения. Cовет подтвердил 18 индикаторов, которые помогают наблюдать за прогрессом по борьбе с бедностью и социальным исключением в странах ЕС [1]. ЛИТЕРАТУРА 1. Beil, S, Kolb, J. P, Munnich, R. (2011). Policy Use of Laeken Indicators http://www. cros-portal. eu/sites/default/files/PS2%20Poster%206. pdf [дата доступа 2014-04-17] 2. EEC (1981) Final Report from the Commission to the Council on the First Programme Pilot Schemes and Studies to Combat Poverty, Brussels: Commission of European Communities 6 3. EEC (1985) On Specific Community Action to Combat Poverty (Council Decision of 19 December 1984), 85/8/EEC, Official Journal of the EEC 2:24 4. Inequality Watch Poverty in Europe: the Current Situation http://www. inequalitywatch. eu/spip. php? article99 [дата доступа 2014-04-20] 5. Jordi, E. (2003). Concepts and Strategies for combating social exclusion. An overview. Geneva: International Labour Office 6. Multidisciplinary Handbook of social exclusion research / ed. Dominic Abrams, Julie Christians and David Gordon. John Wiley & Sons Ltd, The Atriums, Southern Gate, Chichester, West Sussex 6. Townsend, P.(1979). Poverty in United Kingdom. Harmondsworth: Penguin 7. Достоевский, Ф.. Бедные Люди. М.: Искатель, 2011 К ВОПРОСУ О КОНСТИТУЦИОННЫХ ОСНОВАХ (ПРИНЦИПАХ) СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ Закревский Л. Г. (БИП) Действующее судоустройственное (Кодекс о судоустройстве и статусе судей) и процессуальное законодательство (ГПК, ХПК, УПК) Республики Беларусь формирует и закрепляет демократические основы (приФнципы) организации и деятельности правосудия, всей судебной системы. Причем большинство из них возведено в ранг конституционных положений. Их мы и называем конституционными основами (принципами) судебной власти. Конституционные принципы судебной власти – это закрепленные в Конституции Республики Беларусь и в законах страны главные, наиболее общие правовые положения, руководящие начала организации и деятельности суда, обеспечивающие достижения возложенных на него задач. В соответствии с принципами судебной власти строится вся судебная система республики, определяются функции, полномочия и порядок деятельности входящих в нее судов. В юридической литературе порой ведется речь не о принципах судебной власти, а о принципах правосудия. Более верным в этом отношении будет все же говорить о принципах судебной власти, поскольку конституционные предписания относятся не только к осуществляемой судом функции правосудия, но и ко всей судебной власти в целом [1, с.22]. По вопросу о системе основ (начал) судебной власти в науке права до сих пор нет единого мнения. Представляется, что система конституционных основ (принципов) судебной власти включает следующие положения: принадлежность судебной власти только судам; независимость судей и народных заседателей, подчинение их только закону; законность при осуществлении правосудия; равенство граждан и организаций перед законом и судом. Состязательность и равенство сторон при осуществлении правосудия; участие граждан в осуществлении правосудия; право граждан и организаций на судебную защиту; право граждан на юридическую, в том числе адвокатскую помощь; гласность при осуществлении правосудия; коллегиальное и единоличное рассмотрение дел в судах; презумпция невиновности; обеспечение в судопроизводстве и делопроизводстве пользования государственными языками; обязательность судебных постановлений и требований судьи; назначение (выборность) судей. Все эти принципы находятся во взаимозависимости и вытекают один из другого, дополняют друг друга. Они действуют в пределах конституционного, гражданского, хозяйственного, уголовного и административного судопроизводства. Раскроем содержание одного из проблемных принципов судебной власти. Участие граждан в осуществлении правосудия. Граждане Республики Беларусь имеют право участвовать в деятельности суда по осуществлению правосудия в качестве народных заседателей в порядке и случаях, предусмотренных действующим законодательством (ст. 9 Кодекса о судоустройстве). В отличие от конституционного и судоустройственного законодательства России и Украины в отечественном Основном Законе и Законе о судоустройстве 1995 г. данное основополагающее положение своего отражения не находило. Белорусский законодатель в свое время отверг идею Концепции судебноправовой реформы о введении в республике суда присяжных с широким представительством общественности в судебном заседании и предусмотрел привлечение к рассмотрению некоторых категорий уголовных дел граждан в качестве народных заседателей. По действующему Уголовно-процессуальному кодексу Республики Беларусь (ст. 32) коллегия в составе судьи и двух народных заседателей рассматривает дела о преступлениях, за которые уголовным законом предусматривается свыше десяти лет лишения свободы или смертная казнь, а также дела о преступлениях несовершеннолетних. В единой коллегии все вопросы дела решаются простым большинством голосов. Присяжные заседатели, как известно, образуют самостоятельную коллегию, и вопросы дела, в том числе и о виновности обвиняемого, решают без участия профессионального судьи. Изучение правовой природы института присяжных заседателей, опыт функционирования суда присяжных в других странах (России, Украины и др.) показывает, что данная форма судопроизводства является громоздкой, сложной в организационном плане, дорогостоящей, нестабильной в принятии решений, нередко не обеспечивающей объективное рассмотрение дела и надлежащую защиту прав и законных интересов всех участников процесса [2, с.39]. Учитывая многочисленные негативные факторы (масштабное изменение судоустройственного и уголовно–процессуального законодательства, отступление от принципов равенства всех граждан перед зако- ном и равного доступа к правосудию, высокая вероятность увеличения судебных ошибок, постановление приговоров не соответствующих требованиям законности и не подлежащих пересмотру и т. д.), представляется, что в современных условиях введение института присяжных заседателей в судебную систему Республики Беларусь является нецелесообразным. Нормативное закрепление вышеназванного принципа в Кодексе о судоустройстве позволяет надеяться, что со временем рамки привлечения представителей гражданского общества к работе суда в качестве народных заседателей будут расширены и мы по определенным категорий дел придем к классической форме суда шеффенов, где профессиональные судьи вместе с народными заседателями (присяжными заседателями) в составе одной коллегии решают вопросы виновности и назначения наказания. Все рассмотренные принципы находятся во взаимодействии и вытекают один из другого. Они действуют в пределах всех видов судопроизводства. Принципы всегда представляют первичные нормы права, не выводимые друг из друга и обнимающие более частные нормы, в которых конкретизируется содержание принципов и которые подчинены этим принципам. Нормы – принципы носят императивный, властно-повелительный характер, содержат обязательные предписания, выполнение которых обеспечивается всем арсеналом правовых средств. Своим адресатом они имеют человека и гражданина и соответствующие государственные органы. Суды, как органы судебной власти, должны действовать на основе установленных принципов и несут последствия, связанные с их нарушением. Принципы – это своего рода фундамент судебной власти. Их совокупность является основополагающей базой для развития законодательства о судоустройстве. Они учитывают положительный опыт зарубежных стран и международных сообщений в области судоустройства. Конституционные принципы являются гарантом стабильности функционирования судебной власти. Они нашли свое дальнейшее закрепление и углубление во всех видах отраслевого судопроизводства, конкретизируют содержание их принципов. Принципы судебной власти образуют основу судопроизводства, поскольку судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, уголовного, хозяйственного и административного судопроизводства (ч. 3 ст. 2 Кодекса о судоустройстве и статусе судей.) Принципы – это не застывшие догмы, а начала, выражающие наиболее общие черты судебной власти. С развитием и становлением общественных отношений отдельные правовые положения могут терять значение принципов либо приобретать новое звучание. Не исключено появление новых принципов. Поэтому вопрос о системе принципов судебной власти в настоящее время является дискуссионным. 7 ЛИТЕРАТУРА 1. Сенько, А. С. Судоустройство: ответы на экзаменационные вопросы/ А. С. Сенько. –Минск: Тетралит, 2014. – 160 с. 2. Ракитский, В. Суд присяжных заседателей: «за» и «против» для Беларуси (обсуждаем) /В. Ракитский// Судовы Веснiк.№ 2, 2014. ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ Каминский А. В. (БИП) Юридическая наука находится в поисках новых доктрин прав и свобод человека, поэтому возникает необходимость в исследовании и обосновании теоретических вопросов правового государства, а без разработки теоретической основы затруднено как реформирование законодательства, так и совершенствование права. Практические задачи построения правового государства, формирование гражданского общества требуют нового осмысления реальности и новых подходов. Сегодня повышенное внимание уделяется исследованию концепций правового государства, прав и свобод человека. Деятели науки и культуры, философы, юристы высказывают различные точки зрения, на то, каким образом должны развиваться взаимоотношения индивида и государства, какова роль свободы личности в системе общечеловеческих ценностей, демократических прав и свобод. Особое место по проблемам свободы и справедливости занимают вопросы о современном правовом государстве, правах и свободах человека, правовом нигилизме. Целью данной работы является исследование сущности, истории правового государства, его развития, формирования правового государства в Республике Беларусь. Методологической основой исследования являются диалектический метод познания, системный анализ, общенаучные приемы (анализ, синтез, индукция, дедукция и др.). В данной работе используются специальноюридические методы научного познания, такие как формально-юридический, конкретно-исторический, сравнительно-правовой, структурно-функциональный. В процессе исследования получены следующие результаты. Сделан вывод о том, что гражданское общество – это свободное демократическое правовое общество, ориентированное на конкретного человека, создающее атмосферу уважения к правовым традициям и законам, обеспечивающее свободу творческой и предпринимательской деятельности, создающее возможность достижения благополучия и реализации прав человека и гражданина, органично вырабатывающее механизмы ограничения и контроля за деятельностью государства. Гражданское общество – это спутник правового государства, т. е. правовое государство появляется в той стране, в которой существует не просто общество людей, а гражданское общество. Подтверждено в исследовании, что правовое госу- 8 дарство не противостоит гражданскому обществу, а создает условия для его нормального функционирования и развития. В таком взаимодействии содержится гарантия разрешения возникающих противоречий правовым путем, гарантия исключения социальных конфликтов, гарантия ненасильственного поступательного развития общества. Гражданское общество и правовое государство логически предполагают друг друга – одно немыслимо без другого. В то же время гражданское общество первично: оно является решающей социальноэкономической предпосылкой правового государства. Гражданское общество и правовое государство – не отсеченные и не изолированные друг от друга части, а взаимообусловленные, хотя и не отождествляемые системы. Связи между ними жестко детерминированы, так как государство – форма организации общества, и уже, поэтому они неразрывны. Что касается Республики Беларусь, то на основании исследования так же можно сделать некоторые выводы. А именно то, что в настоящее время многие черты белорусского гражданского общества находятся в стадии формирования. Сегодня этот процесс осложняется нестабильностью общественно-политических структур, замедленным выходом к цивилизованным рыночным отношениям, отсутствием широкого социального слоя собственников, низкой эффективностью механизма правовой защиты личности. В Республике Беларусь процесс становления правового государства еще не завершен и находится на стадии формирования. С идеей правового государства тесным образом связаны теоретические и практические задачи обеспечения конституционной законности в Республике Беларусь. Белорусское правовое государство – это прежде всего конституционное государство. Его основой является Конституция Республики Беларусь. Формирование правового государства в Республике Беларусь требует неукоснительного проведения в жизнь основных принципов правового государства. Подводя итог данной работе, следует сделать следующие выводы о том, что теория и концепции правового государства не существуют в завершенном виде. Они, способны изменяться и дополняться, – новыми особенностями; и характеристиками; в реальности правовое государство создается в преодолении трудностей и противоречий как правового свойства, так и находящихся; вне правового поля. Идея гражданского общества пережила длительную эволюцию в истории политической мысли, и при этом оно практически всегда воспринималось как нечто противоположное государству, хотя и рассматривалось в непрерывной связи с ним. ЛИТЕРАТУРА 1. Вишневский, А. Ф., Горбаток, Н. А., Кучинский, В. А., Общая теория государства и права. – Минск, 2004. – 640 с. 2. Голованов, В. В. О правовом нигилизме / В. В. Голованов // Беларуская думка. 1998. – № 10. 3. Дробязко, С. Г., Козлов, В. С. Общая теория права. – Минск: «Амалфея», 2003. – 336 с. 4. Марченко, М. Н. Теория государства и права. – М., 2004. – 640 с. 5. Тихиня, В. Г. Тернистый путь к правовому государству. – Минск, 1995. – 217 с. СМЕРТНАЯ КАЗНЬ: СРАВНИТЕЛЬНОПРАВОВЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ В РЕСПУБЛИКЕ БЕЛАРУСЬ И ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ Качан А. В. (БИП) Смертная казнь – одно из древнейших наказаний, по которому отнимается самое главное и ценное у человека – это жизнь. У большинства народов в древности и средневековья ответственными за свои действия являлись не только люди, но и животные. Они подвергались следствию, суду и смертной казни наравне с людьми. Например, в 1474 году в Швейцарии обвинили приговорили к смертной казни петуха за колдовство. Прообразом смертной казни в древних государствах являлась кровная месть. Но в дальнейшем государство взяло на себя функции санкционирования смертной казни, а потом и отправление правосудия. Так, например, законы Хаммурапи (1792–1750 г. г. до н. э.), индийские законы Ману (2000-12000гг до н. э.), законы хеттов (1600-1200 гг. до н.э.), законы Драконта в Древней Греции (621 год до н.э.), законы 12 таблиц в Древнем Риме (450 год до н.э.), и т. д. предусматривали широкое применение смертной казни. Считая, что смертная казнь выполняет роль превенции общего предупреждения древний законодатель стремился сделать ее наиболее мучительной и устрашающей. К таким видам казни относились: повешение, колесование, забрасывание камнями, сдирание кожи, повешение за ребро, посажение на кол, вливание раскаленного свинца в горло, сожжение сваривание в масле, вине, воде, раздирание или рассечение на мелкие части, утопление сбрасывание с башни с возвышенности в море пропасть распятие на кресте, отдание на съедение диким зверям, вытягивание кишок, растаптывание слоном, сожжение в чреве раскаленного металлического быка и другие [2, с. 123]. На сегодняшний день Беларусь остается единственной европейской страной, в которой приводят в исполнение смертные приговоры. Две трети стран мира отменили смертную казнь полностью либо объявили мораторий на ее применение. Во всех странах Европейского Союза смертная казнь отменена законодательно. Мораторий на смертную казнь является условием членства в Совете Европы. Из 56 странучастниц ОБСЕ смертную казнь отменила полностью 51 страна и еще 3 объявили мораторий, пока сохраняя смертную казнь. В 2013 году Мэрилэнд стал восемнадцатым американским штатом, отказавшимся от вынесения смертных приговоров. В России смертная казнь не приводится в исполнение с 1996 года, в Ук- раине с 1997-го. В Казахстане мораторий действует с 2003-го года [1]. Многие страны стремятся максимально ограничить применение смертной казни, но важно помнить о том, что многие из них все еще не обеспечивают соблюдение Минимальных стандартов Организации Объединенных Наций – стандартов обеспечения прав тех, кому грозит смертная казнь, в том числе права на справедливый суд и положения о приведении смертной казни в исполнение способом, который сводит страдания к минимуму. Соблюдение минимальных стандартов подразумевает и то, что с невиновными, в том числе с родными и близкими осужденного на смертную казнь, нельзя обращаться таким образом, который бы усугублял их страдания. Смертная казнь применяется от имени государства. Любой приговор выносится от его имени надлежаще уполномоченным судом. Законность обоснованность и справедливость приговора проверяются соответствующим органом государства. Поэтому смертной казнью не могут считаться случаи самосуда даже правомерного убийства в результате необходимой обороны или в состоянии крайней необходимости. Смертной казнью не являются и случаи убийства преступника при его задержании, даже правомерного [2]. Смертная казнь применяется только судом. В нашей истории были периоды массовых внесудебных расправ над гражданами. Особенно широкое распространение они получили в 30-е годы, когда огромное количество людей расстреливались по постановления различных особых совещаний «троек» и «специальных присутствий». На сегодняшний день в Республике Беларусь, смертная казнь может быть назначена только за деяния, предусмотренные в Особенной части Уголовного кодекса. В соответствии с ним смертная казнь может быть назначена лишь за некоторые преступления, относящиеся к категории особо тяжких: измена государству, заговор с целью захвата государственной власти неконституционным путем, захват власти таким путем повлекшим гибель людей, террористический акт, диверсия, бандитизм, умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, посягательство на жизнь работника милиции и иных лиц, в связи с выполнением ими функций по охране общественного порядка, при отягчающих обстоятельствах и за некоторые другие особо тяжкие преступления [3, с. 98]. По сообщениям в СМИ известны, следующие данные по Республике Беларусь: За 1999-2003 гг. – казнили «не более 7 человек в год»; в 2004 г. – казнили 5 человек; в 2005 г. – 2 человека; в 2006 г. – 9 человек приговорили к смертной казни, 7 человек к пожизненному заключению (вынесенные приговоры). Рост числа вынесенных смертных приговоров и пожизненных сроков заключения обусловлен тем, что в 2006 году Верховным Судом, Гомельским областным судом, а также военными судами был рассмотрен ряд объемных уголовных дел в 9 отношении преступных групп и организаций с количеством обвиняемых до 48 человек (знаменитое дело банды Морозова); в 2009 г. – 2 приговора; в 2010 г. – 3 приговора; в 2011 г.– 2 приговора; в 2012 г. – смертные приговоры не выносились; в 2013 г. – вынесено 4 смертных приговора; в 2014 г. – смертные приговоры не выносились [4]. Впрочем, у белорусской власти свои доводы в пользу применения смертной казни. Один из главных – результаты референдума, в ходе которого большинство населения высказалась против отказа от смертной казни. Впрочем, отмечают правозащитники, общественное мнение может быть гибким. Ведь стоит только властям задаться целью и провести широкое обсуждение в пользу введения моратория на смертную казнь, мнение населения может измениться. По крайней мере, соответствующие примеры в мировой практике имеются. ЛИТЕРАТУРА 1. ЕС готов обсуждать с Минском вопрос отмены смертной казни. – [Электронный ресурс] – 2014. – Режим доступа: http://m. if. by/article/105173/. – Дата доступа: 14.02.2015. 2. Кузнецова, Н. Ф. Курс уголовного права. Том 2. Общая часть. Учение о наказании. / Н. Ф. Кузнецова – Минск: Зерцало, 2002. – 123 с. 3. Круглов, В. А. Уголовное право. Общая часть: ответы на экзаменационные вопросы/ В. А. Круглов. – 2-е изд., перераб. – Минск: Зерцало, 2012. – 98 с. 4. Количество смертных приговоров в Беларуси. – [Электронный ресурс] – 2014. – Режим доступа: http://belhelcom. org/ru/node/18624. – Дата доступа: 14.02.2015. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МАТЕРИАЛЬНЫЙ РЕЗЕРВ КАК ИНСТРУМЕНТ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В РЕСПУБЛИКЕ БЕЛАРУСЬ Климачева Е. Н. (БИП) Одной из главных задач экономики государства является обеспечение и поддержание такого уровня экономики, при котором обеспечивается достойный уровень жизни человека, социально-экономическая стабильность общества и государства в целом, способность противостоять внутренним и внешним угрозам. Выполнение такой задачи невозможно без создания государственного материального резерва. Исторический опыт показывает, что заблаговременное создание материальных резервов является реальным средством обеспечения экономической безопасности государства. Ранее государственный резерв создавался в частности для обеспечения материальными запасами в период военных действий и стихийных бедствий. Наглядным примером эффективности системы государственного материального резерва, созданной в 1931 году, является Великая Отечественная война. Георгий Константинович Жуков отмечал, что запасы государственного материального резерва создава- 10 лись для «обеспечения перевода хозяйства на военный лад и питания войск до тех пор, пока хозяйство не заработает целиком на нужды войны» и подчеркивал, что «заложенные накануне войны, они (запасы), хотя и были довольно скромными, помогли народному хозяйству, несмотря на тяжелый 1941 год быстро взять темп и размах, необходимые для успешного ведения войны». Система государственного материального резерва СССР смогла обеспечить в 1941 году перевод экономики страны на военные рельсы и эвакуацию значительной части государственных материальных резервов из западных районов страны на восток, решить в целом задачу снабжения армии, промышленности и населения важнейшими видами продовольствия, сырья и материалов. Во время Великой Отечественной войны государственные материальные резервы были подчинены главному – обеспечению бесперебойным снабжением, необходимым для фронта, промышленности, сельского хозяйства и населения. Объемы государственных материальных резервов за годы войны не только не уменьшились, но и в результате огромного напряжения сил и жесткой экономии ресурсов возросли по некоторым видам почти в два раза и более [2]. Государственные материальные резервы стали тем аккумулятором промышленных и продовольственных ресурсов, который мог в любое время оказывать помощь фронту, а также обеспечил восстановление в сжатые сроки народного хозяйства. В настоящее время такие резервы используются для исключения экономических рисков, техногенных катастроф. Каждая такая ситуация требует в значительно сжатые сроки наличия больших объемов различных материалов и продукции. Государственный материальный резерв должен обеспечить первоочередные потребности населения, деятельность государственных органов, организаций при ликвидации чрезвычайных ситуаций, до того момента, пока промышленность и сельское хозяйство смогут нормализовать свою работу. Государственный материальный резерв, как установлено Законом Республики Беларусь от 5 января 2008 г. «О государственном и мобилизационном материальных резервах», является особым запасом материальных ценностей, стратегических материалов и товаров, предназначенных для обеспечения мобилизационных нужд Республики Беларусь, неотложных работ при ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций, оказания государственной поддержки различным отраслям народного хозяйства, организациям в целях стабилизации экономики при временных нарушениях снабжения важнейшими видами сырьевых и топливно-энергетических ресурсов, продовольствия в случае возникновения диспропорций между спросом и предложением на внутреннем рынке, оказания гуманитарной помощи и регулирующего воздействия на рынок. Наличие государственного материального резерва обеспечивает состояние независимости на мировом рынке, а также дает возможность оказывать воздействие на внутреннюю ситуацию в стране. В целом, государственный материальный резерв в новых экономических условиях является одним из важнейших инструментов государства по оперативному реагированию на неблагоприятные и резкие изменения экономической и социально-политической обстановки в стране и мире, возникновение новых угроз, в том числе террористических, природные и техногенные катастрофы, а также стал важным компонентом системы обеспечения национальной безопасности в целом. ЛИТЕРАТУРА 1. Закон Республики Беларусь от 5 января 2008 г. «О государственном и мобилизационном материальных резервах» // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь, 16.01.2008, № 14, 2/1411. 2. Григорьев А. А. Ключевой фактор развития государственного материального резерва // Международная научно-практическая конференция по проблемам государственного материального резерва. Сборник докладов. 14-15 сентября 2006 г., М.: – ФГУ НИИПХ Росрезерва, 2006. СУДЕБНАЯ СИСТЕМА ВКЛ Крайникова Ю. А. (БИП) Система судебных органов Беларуси складывалась постепенно на протяжении длительного периода времени. Главное в функционировании судебной системы – осуществление правосудия, обеспечение законности и правопорядка, защита интересов населения и государства нашло закрепление в Статутах ВКЛ. В XVI в. в ВКЛ существовали две системы судебных органов. Одна из них была представлена общими судами для всего населения, деятельность которых преимущественно основывалась на древнем обычном праве и законе. Другая система была представлена сословными судами только для шляхты и действовала на основе статутных норм. В судебной системе ВКЛ уже различали суды, которые принято называть «вышестоящие» и «нижестоящие». Этим подчеркивалось различие в компетенции судов различных звеньев и их взаимосвязь. К высшим судебным органам Великого княжества Литовского в XVI веке относились великокняжеский или господарский суд, а также Главный суд (Главный Литовский Трибунал). Господарский суд был высшим всесословным коллегиальным судом, который выступал как суд первой инстанции по наиболее важным делам, затрагивающим интересы государства и шляхты. В качестве суда второй инстанции он рассматривал апелляции на решения местных судов. Разновидностью господарского суда являлись суд панов-рады, комиссарский и сеймовый суды. Суд пановрады мог рассматривать дела, поступавшие на имя великого князя. Решения суда имели законную силу независимо от количества панов радных, которые присутствовали на заседании. Комиссарский суд решал только те дела, которые поступали на имя государя и касались земельных споров феодалов с государственными поместьями. Решения комиссарского суда должны были ут- верждаться великим князем и радой. Сеймовый суд действовал только в период работы сейма, был более демократичный по своему составу (великий князь, панырадные с участием 8 депутатов от поветовой шляхты согласно Статуту 1588 г.) и рассматривал наиважнейшие дела, связанные с нарушением политической и хозяйственной деятельности государства, а также дела, имеющие общественный резонанс. [1, с.212] Постепенно судебная система законодательно совершенствовалась. Так, с целью разгрузить господарский суд, грамотой короля Стефана Батория от 1 марта 1581 года был образован Главный суд (Главный Литовский Трибунал) – наивысший суд Великого княжества Литовского. Стоит сказать о том, что образование Главного суда привело к некоторому ограничению судебной власти великого князя и панов-рады, что свидетельствовало об укреплении роли шляхты в жизни государства. Можно считать, что с образованием Главного суда усилился и суверенитет ВКЛ. К местным (нижестоящим) судебным органам относились: замковый (гродский), земский, подкоморский, магистратский и копный суды. Стоит отметить, что порядок формирования, структура, компетенция и правовой статус этих судебных органов был неодинаков. Замковый суд являлся наиболее древним, общесословным. В нем рассматривались дела по обвинению шляхты и простых людей (мещан и крестьян). Данный суд не был отделен от администрации и действовал в двух составах: высшем составе, как суд первой и второй инстанции, а также низшем составе в качестве суда первой инстанции. Наиболее демократичным (выборным, коллегиальным, отделенным от администрации) сословным судом для шляхты был земский суд. Его возникновение относится к первой половине XVI века. Окончательное правовое закрепление земского суда было проведено Бельским привилеем 1564 года и Статутами 1566 и 1588 годов [2, с.41]. Подкоморский суд – это особый суд, учреждаемый в каждом повете, просуществовавший с XVI века до конца XIX века на территории Беларуси. В его компетенцию входило рассмотрение важной для шляхты категории гражданских дел – межевых споров. Магистратский суд (войтовско-лавничий, бурмистерско-радецкий) был судом для мещан городов, имеющих привилей на Магдебурское право. В нем рассматривались как уголовные, так и гражданские дела горожан. Копный суд – это древний коллегиальный судебный орган, деятельность которого была остановлена в первой половине XVIII в. Это был судебный орган для сословия простых людей. Компетенция суда была довольно широкой: он рассматривал особо опасные преступления, такие как убийства, грабеж, а также мелкие правонарушения, например, потрава посевов. Особенностью копного суда являлось то, что решения (приговоры) его немедленно приводились в исполнение, т. е. практически невозможно было их обжаловать. Но если присутствовавший на копном суде представитель администрации (государственной или 11 панской) усматривал нарушение закона, то он мог потребовать задержать исполнение вынесенного копным судом решения (приговора). Нельзя не сказать о существовании в Великом княжестве Литовском специального каптурового суда, учреждаемого в периоды безвластья. В компетенцию каптурового суда входило рассмотрение уголовных дел об убийствах, разбоях, поджогах, нападений на поместья, а также гражданские дела магнатов, шляхты, монастырей. Принимаемые большинством голосов постановления каптурового суда считались окончательными и обжалованию не подлежали [3, с.112]. Таким образом, судебная система Беларуси складывалась постепенно, но сформировалась в завершенном виде именно в XVI в., когда создаются и получают законодательное закрепление такие суды как земские, подкоморские и Главный суды. Что же касается других действовавших в XVI в. судов, то они были созданы значительно раньше и вместе с вновь учрежденными судами составили довольно прогрессивную и своеобразную судебную систему ВКЛ, которая действовала в несколько измененном виде в Беларуси до 1830 года. Для судебной системы Беларуси XVI в. характерны такие принципы, большинство из которых в настоящее время считаются прогрессивными и актуальными: всесословность некоторых судов (Главный суд, замковый суд), отделение судов от администрации (земский, подкоморский суды), выборность большинства членов судов (Главного, земского, подкоморского, магистратского), высокие требования морального и профессионального характера к кандидатам на должности судей, четкое разделение судов на инстанции, преобладание коллегиальности при рассмотрении дела, публичность. Многие положения Статутов, регламентирующие деятельность судебных органов, во многом опережали свое время и послужили основой для дальнейшего развития судебной системы. ЛИТЕРАТУРА 1. Гiсторыя дзяржавы i права Беларусi: вучэб. дапам./ Т. I. Доўнар. – Мiнск: ДIКСТ БДУ,2011. – 552 с. 2. История государства и права Беларуси/ С. Ф. Сокол, В. А. Владимиров. – Минск: БИП – С Плюс. 2007. – 127 с. 3. Гiсторыя дзяржавы i права Беларусi: Вучэб. дап. /А. Ф. Вiшнеўскi. – Мн.: Акад. МУС Рэсп. Беларусь, 2003. – с.319. ДОСТУПНОСТЬ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА И ВОЗМОЖНОСТИ ЗАЩИТЫ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ И СВОБОД ГРАЖДАНАМИ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ Лубовский В. Е. (БИП) Представляется, что указанная проблема непосредственно связана с реализацией и защитой основных гражданских прав и свобод. Есть здесь и аспект совершенствования законодательства. Многие поколения юристов и законодателей занимались данной проблемой, предпринимались самые различные усилия в этом 12 направлении. В частности, в научных публикациях речь шла и о форме, и о содержании, и об эффективности, и об актуальности, и о согласовании, непротиворечивости, понятности правовых норм, да и самого законодательства в целом. Все эти предложения имеют одну благую цель – законодательство должно стать таким, что бы проблемы в правовом регулировании исчезли, а само право и формы его выражения – правовые акты стали универсальным эффективным регулятором общественных отношений. Правовые акты должны быть понятны и доступны каждому, впротивном случае государство не сможет реализовать свой потенциал и стать «нашим и работать на нас». Процесс совершенствования законодательства не может не подчиняться достижению его доступности. Доступность есть имманентное свойство любого уровня законодательства, вида правового акта и всей системы в целом. Доступность вытекает из самой сути законодательства. Если нет такого качества у законодательства, то любой правовой акт не может быть никем понят, его применение не возможно. Доступность – это совокупность идей, ценностей и представлений о законодательстве, которое обусловлено интересами и устремлениями участников правоотношений, иметь дело с известными (гласными) правовыми нормами, актуальными, понятными, удобными в применении, согласованными и, эффективными [4, с.20]. Можно выделить два уровня в оценке этого понятия – представление государства о доступности и представление участников правоотношений об этой категории. Доступным будет законодательство, когда оценки в его доступности со стороны государства и участников правоотношений совпадают [3, с.45-51]. Заслуживает внимания предложение о том, что бы в качестве меры направленной на достижение доступности законодательства включить совершенствование экспертной оценки проектов правовых актов в рамках проведения лингвистической экспертизы. Все авторы, занимающиеся проблематикой языка законов, одним из основных его качеств называют простоту, ясность (понятность) для граждан – не юристов. Эта мысль красной нитью прошла через века. Сохранив свою актуальность и сегодня. Еще Шарль Монтескье писал о том, что «законы предназначены для людей посредственных и содержат в себе не искусство логики, а здоровые понятия простого отца семейства» [2, с. 15]. В современной юридической литературе также подчеркивается, что важнейшим требованием, предъявляемым к языку закона, является его ясность и простота. Законодатель должен писать законы, которые будут поняты и осмыслены всеми гражданами. Не ясный закон не дает полного представления о правах и обязанностях граждан, ведет к неопределенности в юридической деятельности, ненужной трате времени и сил на запросы и толкования, приводит к недоразумениям и ошибкам. Необходимо также, особенно в интересах молодых юристов, расшифровать высокопарную фразу «законодатель». В узком смысле слова, это могут быть депута- ты Палаты представителей и члены Совета Республики Национального собрания Республики Беларусь. Возникает вопрос, относится ли к загадочному «законодателю» Президент Республики Беларусь? Анализ Конституции Республики Беларусь позволяет констатировать определенное противоречие. Так согласно статье 6 Конституции государственная власть в Республике Беларусь осуществляется на основе разделения ее на законодательную, исполнительную и судебную. Это базовое положение для правового государства. Указанная норма содержалась в первоначальной редакции Конституции Республики Беларусь. Вместе с этим, по итогам республиканского референдума 24 ноября 1996 г. в Конституцию была включена норма, согласно которой в случае расхождения декрета или указа с законом закон имеет верховенство лишь тогда, когда полномочия на издание декрета или указа были предоставлены законом. Президент не обращался в парламент с такой просьбой. На практике временные декреты в случае расхождения с законом имеют верховенство. Возможно, это обосновывается тем фактом, что Парламент в течение трех дней с момента внесения временного декрета может его отменить. По нашему мнению, необходимо привести порядок издания временных декретов в соответствие со статьей 6 Конституции. Данное научное толкование Конституции позволяет сделать вывод, что Президент Республики Беларусь относится к загадочному «законодателю». В этой части должен сказать свое веское слово Конституционный суд, однако непонятно какой из субъектов права на обращение в Конституционный суд на это решится. В Республике Беларусь была воспринята мировая практика в вопросе о доступности законодательства. В частности, в действующем Законе «О нормативных правовых актах» указывается, что текст нормативного правового акта излагается лаконично, простым и ясным языком, исключающим различное толкованное норм, с соблюдением официально-делового стиля, литературного языка и юридической техники. Не ясно, чей это литературный язык. Частичный ответ на этот вопрос содержится в Правилах подготовки нормативных правовых актов, утвержденных Указом Президента Республики Беларусь от 29 ноября 2013г. №529. Согласно положениям главы 5 этого Положения, проекты актов излагаются на белорусском и (или) русском языках. Предложения строятся согласно общепринятым грамматическим и орфографическим правилам белорусского и (или) русского языков. Обращаю внимание, что использование юридической конструкции об изложении нормативных актов « на белорусском и (или) русском языках» прямо противоречит статье 17 Конституции в которой закреплено, что государственными языками в Республике Беларусь являются белорусский ирусский языки. Отрадно, что на это противоречие обратил внимание Председатель Конституционного Суда Республики Беларусь П. П. Миклашевич, оглашая ежегодное послание Президенту Республики Беларусь и обеим па- латам Парламента «О состоянии конституционной законности в Республике Беларусь в 2014 году». В частности он заявил, «что Конституционный Суд полагает, что в настоящее время для обеспечения свободного доступа к правосудию законодательные акты затрагивающие права и свободы гражданина, целесообразно издавать на двух государственных языках – белорусском и русском, в соответствии с положение статьи 17 Конституции о равенстве двух государственных языков [1, с. 48]. Председатель Конституционного Суда обратил внимание на то, «что на государственном уровне принимаются меры для дальнейшего развития белорусского языка, поэтому Конституционный Суд решил, что в юридической сфере нужно предпринять определенные шаги. Издание законов на двух языках поможет, при необходимости, вести судопроизводство на белорусском языке». Можно только поддержать запоздалое «прозрение» Конституционного Суда и напомнить, что во времена БССР, законы издавались на русском ибелорусском языках, хотя БССР не обладала суверенитетом. Нужно помнить, что согласно статье 3 Конституции единственным источником государственной власти и носителем суверенитета в Республике Беларусь является народ. Без национального государства не будет суверенитета и независимости. Предлагаю принять на законодательном уровне программу или план действий на обозримый период, имеющий целью вернуть белорусский язык в государственные органы и вести на нем делопроизводство. Конечно, в этом очень сложном и болезненном вопросе не могут применяться революционные методы, нужно решать эту проблему постепенно, эволюционным путем. ЛИТЕРАТУРА 1. КонституцияРеспублики Беларусь (с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24 ноября 1996 г. и 17 октября 2004 г.). – Минск, 2005. 2. Монтескье Ш., О духе законов //Избранные произведения. М., 1955. С.150. 3. Василевич Г. А. Краеугольный камень стабильности.//Беларуская думка. – 2007. – №3. – С.45-51. 4. Сидорчук И. П. Доступность законодательства как условие реализации прав и свобод граждан. //Юстиция Беларуси. -2013. – №8. –С 20-22. ЗНАЧЕНИЕ РИМСКОГО ПРАВА ДЛЯ ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫХ СИСТЕМ СОВРЕМЕННОСТИ Майстренко Р. С. (БИП) Большинством ведущих отечественных специалистов настоящего времени отмечается факт существенного влияния римского права на становление белорусского права и правоведения. Так, можно выделить следующие точки зрения по этому вопросу: – исключительно теоретическое влияние. Римское 13 право стало основой, базисом для построения общей части гражданского права для любой страны, в том числе и современной Беларуси (А. В. Гуляев). – опосредованность через византийские (грекоримские) идеи. В XIX веке некоторые нормы грекоримского права, которые были реципированы белорусским правом, стали восприниматься как исконно отечественные (Д. И. Азаревич, М. Ф. Владимирский – Буданов). – влияние римского права как академической науки на правосознание белорусских юристов через юридическое образование, развитие белорусской цивилистики, судебную практику. Это позволило создать Проект Гражданского уложения из отечественных источников, но по «теоретическим научным образцам» (А. В. Гуляев). – международное значение римского права, римское право действует и в белорусском международном праве: «…римское право является общепризнанной основой в системе международного права, которое, согласно международным договорам, имеет приоритет перед внутренним (национальным) правом». – для юридического образования и науки. Римское право способствовало разрешению теоретических проблем действующего права (А. В. Гуляев) – в римском праве уже были открыты законы общие, а национальное право новых народов заимствовало это, облекая в национальные одежды. Следовательно, изучение римского права способствует не водворению чужих начал, а разработке своего гражданского права с его национальными особенностями (Л. Казанский). По мнению современного исследователя А. И. Косарева, римское право определило характерность как континентальной, так и отечественной правовой формы: «Белорусское право есть целое со своим прошлым и мировым процессом поступательного движения права, оно сохранило в себе ряд черт правовой традиции, общих принципов, структуры и институтов римского права». Право Рима им рассматривается как существенный фактор развития и составную часть античной культуры, той культуры, которая является базисом нашей цивилизации. Авторами учебника «Гражданское право» в отношении римского права, было отмечено, что степень его влияния на правовую жизнь настолько велика, что оно на деле сохранило свой авторитет. Так, все основные понятия континентального гражданского права являются римскими, а многие институты регламентируются так же, как и две тысячи лет назад в Риме. С. С. Алексеевым была высказана точка зрения о том, что юридическая система Древнего Рима является классической. Это непревзойденное по утонченной разработке первое всемирное право общества товаропроизводителей. Другим исследователем А. Г. Гассманом был сделан вывод о том, что: «основным принципом гражданского процесса является равноправность сторон, в силу коей, между прочим, суд обязан предварительно решения дела, предоставить ответчику возможность высказаться по поводу предъявленного 14 иска. Принцип этот, установившийся в римском праве и воплощенный в древнегерманских пословицах получил выражение в ст.4 нашего Устава гражданского судопроизводства, по которой, судебные установления могут приступать к производству гражданских дел не иначе, как вследствие просьбы о том лиц, до коих те дела касаются, и разрешать их не иначе, как по выслушивании объяснений противной стороны или по истечении назначенного для предъявления оного срока». Универсальность характера римского права отмечалось и классиками марксизма. Так, Ф. Энгельс считал, что «римское право есть законченное право простого товарного производства, следовательно – докапиталистического; это право, однако, заключает в себе большую часть правовых отношений капиталистического периода. Стало быть, это именно то, в чем нуждались наши горожане в период возникновения городов и чего они не находили в местном обычном праве». К. Маркс также подчеркивал тезис жизненности и универсальности римского права. Им было заявлено, что «не подлежит сомнению … и то, что римское право, в более или менее измененном виде, было воспринято современным обществом потому, что правовое представление, которое субъект в обществе, основанном на свободной конкуренции, имеет о самом себе, соответствует представлению о лице в римском праве…» Безусловно, подобного рода оценки во многом повлияли на формирование содержания отечественной науки римского права. Вопрос о том, каково же значение римского права для современности получил сразу несколько ответов, точек зрения, подтвержденных цитатами из трудов белорусских юристов – современников. Мое мнение по поводу роли столь древнего юридического учения следующее: римское право, как, несомненно, важное научно- политическое открытие, должно быть положено в основу учебных пособий и курсов лекций для студентов как высших, так и средних учебных заведений. Положения этого права применимы в отношении существующих кодексов РБ, так как они не претят принципам гуманности и единства человеческого общества с единой правящей системой. ЛИТЕРАТУРА 1. Теория государства и права. Курс лекций/Под ред. М. Н. Марченко. – М.: ЗЕРЦАЛО, 2008. – 363с. 2. Думашевский А. Наше правоведение, что оно и чем оно должно быть// Журнал министерства юстиции. Ноябрь-декабрь, №11-12, – 2007. – 232с. 3. Косарев А. И. Римское частное право. Учебник для вузов. – М.: закон и право, ЮНИТИ, 2008, – 366с. 4. Алексеев С. С. Право: азбука-теория – философия: Опыт комплексного исследования. – М.: «Статут», 2009. – 207с. 5. Гражданское право. Часть 1. Учебник/ Под ред. Ю. К. Тостого, А. П. Сергеева. – М.: Издательство ТЕИС, 2006. – 532с. АДМИНИСТРАТИВНАЯ ЮСТИЦИЯ КАК НЕОБХОДИМЫЙ ИНСТРУМЕНТ В РАЗВИТИИ ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА Медяновский Р. Р. (БИП) Государство как властный институт, регулирует разнообразный спектр общественных отношений, используя при этом специфическую методику убеждения и принуждения. Сохранение правопорядка, защита прав и законных интересов граждан должно является основой деятельности любого государства. Для того чтобы это условие эффективно применялось на практике государство должно создать необходимые предпосылки независимой и доступной для населения судебной власти, способной обеспечить эффективную защиту провозглашенных Конституцией прав и свобод человека. Одним из основных элементов правового государства является институт судебного контроля, за деятельностью органов исполнительной власти. Именно специфика этой деятельности порождает необходимость контроля со стороны представительных, вышестоящих в порядке подчинённости, а также судебных органов. Но судебная система не может функционировать, осуществляя свои полномочия без соответствующего правового регулирования. Необходимость создания административной юстиции в Республике Беларусь, обуславливается причинно-следственной связью, при которой компетентность и истинная правомерность в деятельности судебной системы в административном судопроизводстве требует существенной реорганизации и оптимизации. Статистические данные о деятельности судов общей юрисдикции по осуществлению правосудия за 2014 год показывают, что дела, возникающие из административных правоотношений, в том числе по жалобам на действия государственных органов и иных юридических лиц, ущемляющих права – составляют 866 (0,3 % от всех рассмотренных гражданских дел), из которых 315 – жалоб удовлетворены [1]. Безусловно, количество поступивших дел не велико, но, по словам одного из судей Верховного Суда Республики Беларусь «в действительности споров, связанных с осуществлением властных полномочий, значительно больше поскольку в приведённую судебную статистику не попадают рассматриваемые в исковом производстве споры о праве. Также необходимо учитывать то, что за последнее десятилетие законодательство Республики Беларусь в сфере административных правоотношений претерпело большие изменения и идёт интенсивное развитие административного права» [2]. Таким образом, исследование аспектов создания специализированного административного суда, по нашему мнению, является актуальным на современном этапе развития судебной системы в Республике Беларусь. Административная юстиция – один из институтов правового государства, в основе которого лежит разрешение правовых конфликтов, возникающих между гражданином и публичной властью посредством подачи жалобы на ее незаконное действие или бездействие [3]. Взаимодействуя с гражданами, органы исполнительной власти могут преднамеренно или непреднамеренно нарушать права и законные интересы отдельных лиц. Правовая охрана от умышленных, социально-опасных нарушений и злоупотреблений властью обеспечивается нормами уголовного права. Необходимость административной юстиции как механизма правовой защиты, проистекает из потребности обеспечить законные интересы граждан, во всех случаях неправомерного и бесконтрольного использования властных полномочий административными органами и их должностными лицами. Основной задачей административной юстиции является именно утверждение верховенства права над административным произволом, защита прав и законных интересов граждан от неправомерных действий и решений органов исполнительной власти и обеспечение законности в сфере публичного управления. Именно жалоба как правовое средство позволяющее восстановить свои права обладает редкой правовой эффективностью. Так основными функциями жалобы являются 1) правозащитная, 2) сигнальная и 3) нормативно-регулятивная функция. 1. Из всех процессуальных способов защиты своих прав, которые предлагает законодатель, жалоба имеет наиболее широкую сферу действия, так как выступает основанием для административного порядка защиты, а также компенсаторным средством в рамках судебной защиты против произвола должностных лиц, позволяющее также актуально оценить состояние законности действий исполнительной власти. 2. Посредством жалоб происходит информирование органов государственной власти и местного самоуправления о проблемах, возникающих в той или иной сфере общественных отношений. Таким образом, жалоба представляет собой форму «обратной связи» между населением и органами власти. В статистических масштабах рассмотренные и удовлетворенные жалобы, помимо прочего, дают представление о наиболее распространенных конфликтных ситуациях, что может использоваться для совершенствования государственного управления в соответствующих областях. Обобщение этого материала осуществляется, в частности, путем составления обзоров судебной и прокурорской практики. 3. Нормативно-регулятивная функция. Современная правовая система предусматривает такие процессуальные механизмы, при помощи которых подача жалобы может привести не только к восстановлению нарушенных прав отдельного лица, но и к изменениям в нормативно-правовом регулировании [4]. Создание административной юстиции в Республике Беларусь будет шагом на пути к образованию специализированных судов, необходимость создания которых, обуславливается в нормах материального права, регулирующих специфические правоотношения, которые существенно отличаются от норм граж- 15 данского законодательства. Одним из важнейших условий возникновения административной юстиции является структурное объединение всех норм регулирующих административные правоотношения, а также выделение административной юстиции из судов общей юрисдикции. Необходимо создать два звена в системе административного правосудия – административный суд области и Коллегия Верховного Суда Республики Беларусь, по делам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений. Институциональное и структурное реформирование в сторону децентрализации судебной системы позволит увеличить качество, и правомерность судебных решений, а также существенно ограничит возможность судебных ошибок. Узкая специализация судей поспособствует перераспределению трудовой нагрузки, которая в свою очередь приведёт к более качественному изучению и рассмотрению дела, а также позволит повысить их профессиональные навыки. В социальной сфере, создание эффективной административной юстиции будет способствовать обеспечению правопорядка, уважения к закону, что приведет к правовой стабильности. Административная юстиция позволит улучшить взаимоотношения между государственным аппаратом гражданами и юридическими лицами, увеличит авторитет государства и создаст стабильную платформу правового и демократического государства. Именно действенная защита нарушенных прав в лице административной юстиции позволит пресечь императивные нарушения законодательства государственными органами и создаст необходимые предпосылки к созданию сильного и активного гражданского общества, которое будет являться противовесом государственному аппарату, что в свою очередь позволит координировать политический путь дальнейшего развития всего государства, без отрыва от народа. Государство же по своей внутренней специфике деятельности более привержено к обозначению обязанностей. Административная юстиция, действуя в судебной системе, а также посредством своей судебной практики поспособствует повышению правовой культуры граждан, их правового самосознания, особенно в части их прав и законных интересов. Повышение правовой культуры и осведомлённости граждан о своих правах, повысит их правовую и политическую активность, что в свою очередь создаст основу для образования гражданского общества. Именно административная юстиция является тем самым необходимым инструментом гражданского общества, которая позволит противостоять нарушениям со стороны должностных лиц и реализовать гражданам свои права. Что касается сферы государства и его органов то создание административной юстиции позволит укрепить законность, гласность, эффективность деятельности государственных органов. Административная юстиция, как ни один другой орган позволит не только защитить свои права, но и сохранить сам авторитет государства, поскольку административная юстиция 16 будет являться средством противодействия незаконным решениям органов исполнительной власти, защищая при этом права и интересы самих государственных структур. Компетентное рассмотрение жалоб на действия (бездействие) должностных лиц государственных органов позволит сохранить правовую и политическую стабильность в государстве, сгладить конфликтные ситуации между субъектами административных правоотношений, что в свою очередь повысит уважение к закону и его исполнению. Административная юстиция, действуя в судебной системе, поспособствует улучшению подбора кадров, на государственных должностях, решая тем самым кризис кадровой системы. Таким образом, административная юстиция является одной из важнейших гарантий законности, основанная на принципе разделения властей и призванная обеспечить обязанность государственных органов, органов местного самоуправления и их должностных лиц осуществлять свою деятельность в соответствии с предписаниями законодательных и иных нормативных правовых актов. ЛИТЕРАТУРА 1. Официальный портал системы судов общей юрисдикции. // [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://court. by/justice_RB – Дата доступа: 04.03.2015. 2. Дулуб, Е. С. Развитие административной юстиции в Республике Беларусь / Е. С. Дулуб // СудовыВеснік. Научные публикации. – 2013. – № 3. – С. 63-66. 3. Тихомиров, Ю. А. Административное право и процесс: полный курс / Ю. А. Тихомиров. – М.: Изд-во Тихомирова М. Ю., 2005. – 1115 с. 4. Косолапов А. В. Правовая природа жалобы по российскому законодательству/ А. В. Косолапов // [электронный ресурс]. – Режим доступа: http://legalconcept. org/wp-content/uploads/2013/09/2. pdf – Дата доступа: 10.04.2014. ПРАВОТВОРЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НА БЕЛОРУССКИХ ЗЕМЛЯХ: ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ Мисаревич Н. В. (БИП) В Преамбуле Конституции Республики Беларусь 1994 г. говорится о том, что Основной закон принят с учетом многовековой истории развития белорусской государственности. Становление независимого государства неразрывно связано с юридическим оформлением суверенитета Республики Беларусь. 27 июля 1990 г. Верховным Советом БССР была принята «Декларация о государственном суверенитете БССР». Провозгласив полный государственный суверенитет, Декларация в ст. 9 закрепляет следующее положение: «Республика Беларусь обеспечивает функционирование белорусского языка во всех сферах общественной жизни, сохранение национальных традиций и исторической символики». Таким образом, даже на законодательном уровне не отрицается ценность историче- ской составляющей в государственно-правовом развитии Республики Беларусь. Применительно к правотворческой деятельности у нас имеются определенные исторические наработки, которыми мы, потомки, имеем полное право гордиться. Продемонстрируем это на примере периода Великого княжества Литовского. Именно в это время были заложены основы отдельных отраслей законодательства. Конституционное право. В законодательных актах ВКЛ можно найти некоторые элементы правового статуса человека и гражданина. Например, Статут ВКЛ 1588 г. в статье 1 раздела 1 провозглашал принцип единства права для всего населения княжества: «ўсіх княжат, паноў-рад духоўных і свецкіх…і ўсіх падданых нашых, пачынаючы ад вышэйшага стану і звання да ніжэйшага, гэтымі правамі і артыкуламі… будзем судзіць і дзейнічаць». Статут ВКЛ 1588 г., продолжая расшифровку принципа равенства всех перед законом, говорит о том, что «чужаземцы і загранічнікі, людзі, якія прыехалі інейкім чынампрыбылі, тымжа правам павінны быць судзімыя». Ст. 11 Конституции Республики Беларусь устанавливает: «иностранные граждане и лица без гражданства на территории Беларуси пользуются правами и свободами и исполняют обязанности наравне с гражданами Республики Беларусь, если иное не определено Конституцией, законами и международными договорами». В соответствии с привилеем Полоцку 1468 г., войт избирал «двадцацьрадец, половину закону римского, а другую половину грецкого» (уже в XV в. на белорусских землях активно пропагандировался принцип веротерпимости, как неотъемлемый элемент равенства). В соответствии со ст. 39 Конституции Республики Беларусь «граждане имеют право равного доступа к любым должностям в государственных органах». Статут ВКЛ 1588 г. содержит положение: «ніякім чужаземцам, загранічнікам, суседзям не павінны давацца усякія чыны і урады, толькі уражэнцам ВКЛ» (р.3, ст.12). Семейное право. Кодекс о браке и семье Республики Беларусь определяет условия заключения брака (ст. 17) и препятствия к заключению брака (ст.19). В период ВКЛ законодатель также уделял внимание данному вопросу. Для вступления в брак необходимо было взаимное согласие жениха и невесты. «Девак насільна замуж не аддаваць».«Паненак, шляхцянак і г. д. а сілай ні за кога не вавінны выдаваць без іх волі». Одним из препятствий к вступлению в брак значилось кровное родство. «Каб ніхто не асмельваўся кроўных у шлюб браць, пакуль не мінулі чатыры пакаленні, пасля сябе ідучыя… А такі шлюб павінен быў скасаваны». Уголовное право. В период средневековья государство вело борьбу с нелегальным изготовлениемспиртных напитков, что находило соответствующее закрепление в законодательных актах. Статут ВКЛ 1588 г. определял:«таемныя корчмы прыносяць вялікую шкоду не толькі гарадам нашым, але не меншую шкоду і падрыў дзяржавы…»;«піва для шанка не вырылі і не прадавалі, такасама гарэлку і мёд у шынках не прадаваць, а толькі ў карчмах пры гасцінцах і вялікіх да- рогах, у якіх для падарожных людзей есць ежа, так і напоі. А калі ў каго знайшлі ўсё начыненне для выраблення піва, мёду і гарэлкі – катлы, бочкі – павінны забраць у замак ці наш двор». Броьба с коррупционными проявлениями также находилась в центре внимания государства. При вступлении на должность судьи кандидаты давали присягу, в которой говорилось: «…буду судзіць, не за хабар і дары, ані спадзеючыся на дары ці якое ўзнагараджанне потым…». Гражданское право. Гражданский кодекс Республики Беларусь устанавливает, что «способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (гражданская дееспособность) возникает в полном объеме с наступлением совершеннолетия, то есть по достижении восемнадцатилетнего возраста» (ст. 20). Статут ВКЛ 1588 г. содержит сходную норму: «А гады мужчына павінен мець поўныя васемнаццаць гадоў, а дзеўка – трынаццаць. Непаўналетнія павінны быць пад кіраваннем і наглядам апекуноў, ад бацькоў прызначаных». Налоговое право. Вопросам налогообложения также уделялось внимание в ВКЛ, так как и в те времена формирование доходной части «государственной казны» напрямую было связано с уплатой налогов и иных платежей. Статут ВКЛ 1588 г. в разделе XII ст. 8 определял правила ношения украшений для отдельной категории граждан. «Жыды не павінны хадзіць з ланцугам ізалатымі і каштоўнасцямі, а таксама на пасах, на мячах, на шаблях срэбра насіць не павінны. Аднак адзінсыгнет на пальцы і адзін пярсцёнак кожнаму з іх мець, а жанчынам насіцьпярсцёнкі, пояс і ўборы паводле сваёй заможнасці дазволена». Думается, данную норму уже можно рассматривать, как предисторию введения налога на роскошь. В данном случае объектом «своеобразного налогообложения» в форме запрета выступают драгоценности. Возникает вопрос: почему наши предки уделили такое пристальное внимание урегулированию вопроса ношения украшений, забыв о более важной экономикофинансовой оставляющей участия данной категории населения в жизни страны (например, уплата налогов; определение сфер деятельности). Объяснение может быть следующим. Евреи стали селиться на белорусских землях еще в XII в.. Переселялись целые еврейские общины вместе со своими обычаями, системой управления и особенно капиталами. В данном случае государство, вводя такую ограничительную норму, защищало интересы магнатов и шляхты Великого княжества Литовского, которые имели статус привилегированных социальных групп. Начиная с конца XIV ст. белорусские города получали привилеи на магдебургское право. Но каждый город за «ласку гаспадарскую» должен был заплатить определенную сумму. Это была своеобразная плата за самоуправление. Размер налогов, которые шли в государственную казну, привязывался к экономическому состоянию города, поэтому сумма могла корректироваться. По привилею 1498 г. жители Полоцка 17 должны были «в кождый год чотыриста коп грошей до скарбу нашого… даваць». Привилей Минску 1499 г. устанавливал размер платежа: «… каждым годом 60 коп грошей…». Но уже в XVI в. ситуация изменилась. По самой высокой ставке в 1551 году плата бралась в сумме, которая превышала 100 коп грошей, с Бреста, Витебска, Могилева, Полоцка, Пинска, Минска. От 60 до 30 коп грошей платили Бобруйск, Каменец, Клецк, Кобрин, Мозырь, Новогрудок, Слоним, Слуцк. Самую меньшую ставку (до 30 коп) вносили в казну 263 города и местечка. Представляется, что данный платеж можно рассматривать в качестве своеобразного «налога на роскошь», только со следующими пояснениями. Вопервых, он касался определенной территориальной единицы (город), но платили его жители конкретного города из городской казны. Во-вторых, сумма налога определялась в каждом конкретном случае и зависела, в первую очередь, от экономического положения города. В-третьих, размер налога определяло государство. В-четвертых, не все города имели привилеи на магдебургское право, поэтому не все и платили данный налог. В современном понимании налог на роскошь напрямую привязан к материальному благосостоянию и имеет конкретных адресатов. Таким образом, любое явление в общественной жизни имеет свои исторические корни. Осталось только современному законодателю грамотно эти исторические традиции использовать в нормотворческом процессе. О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В СФЕРЕ СПОРТА В РЕСПУБЛИКЕ БЕЛАРУСЬ Мискевич Ю. К. (БИП ГФ) Спортивное право на сегодняшний день требует реформирования, а отсутствие программного закона, который бы охватывал разносторонние аспекты ответственности в спорте, ведет к возникновению различного рода коллизий и пробелов в праве.В проекте Спортивного кодекса[2] глава 16 полностью посвященапроблеме ответственности в спорте и в случае принятияпроекта кодекса многие пробелы и коллизии в праве будут решены. При детальном анализе вышеупомянутой главы, следует затронуть ряд вопросов, требующих совершенствования и детальной проработки. Для более объективной и правильной оценкипервоначально необходимо разделить схожие определения и выработать четкие, не поддающиеся двусмысленной интерпретации понятия. В юридической литературе часто встречаются такие понятия, как спортивное правонарушение, правонарушение в сфере спорта, юридическая ответственность в сфере спорта и др. В чем же состоит принципиальная разницамежду ними и существует ли она? 18 Полагаем, что спортивная ответственность не может считаться юридической ответственностью, поскольку является отдельным видом ответственности, установленным актами спортивных федераций, а не государством. К тому же вид и субъекты санкций отличаются: в случае спортивной ответственностиследует наступления нежелательных последствий в виде спортивных санкций (например, дисквалификация) и только за спортивное правонарушение. Отличие спортивного правонарушения от правонарушения в сфере спорта заключается в консеквенциях. Правонарушение в области спорта наносит вред государству, социуму или конкретному человекуи ведет к наступлению уголовной, административной или гражданскоправовой ответственности. Напротив, спортивное правонарушение, вытекая из несоблюдения правил спортивной дисциплины, не влечет неблагоприятных последствий для государства или личности. На наш взгляд,важной является также правовая оценка действий соревнующихся спортсменов во время проведения соревнований в случае нанесения травм и причинения тяжкихтелесных повреждений.К сожалению, на сегодняшний день законодательство Республики Беларусь не регулирует причинение тяжкого вреда здоровью при участии спортсмена в соревнованиях, поэтому спортсмены несут ответственность на общих основаниях. Актуальной в данной проблематике является, на наш взгляд, ст. 141 проекта Спортивного кодекса, которая гласит: «Не подлежит возмещению неумышленный вред, причиненный профессиональному спортсмену другим профессиональным спортсменом с соблюдением правил соответствующего вида спорта». То есть, если грубо были нарушены правила установленные федерацией, возможно образование состава преступления и такое поведение, несомненно, должно иметь уголовно-правовую оценку. Однако если наступление телесных повреждений не связано с грубым нарушением правил, а лишь является игровым моментом, или травма имела место быть в контактном виде единоборств? В качестве примера может послужить вольная борьба и некоторые приемы, запрещенные в этом олимпийском виде спорта: удушение за горло, выворачивание руки более, чем на 90 градусов. Несоблюдение данных правил является грубейшим нарушением, и здесь, бесспорно, возможно образование состава преступления. Не совсем понятно, какая оценка будет дана разрешенным приемам, например в хоккее, где разрешены и повсеместно используются силовые приемы, кроме атаки игрока, не владеющего шайбой, если такой прием приведет к наступлению тяжких телесных повреждений или даже летального исхода. Хотелось бы отметить, что введение уголовной ответственности в спортивном праве положительно скажется на дисциплинированности участникови поможет снизить процент травм. Применение гражданско-правовой ответственности к спортсменам мы считаем излишним, так как угроза ее применения будет давить на спорт- смена, заставлять его обдумывать свои действия и опасаться. Поэтому использование гражданскоправовой ответственности видится более целесообразным по отношению к юридическим лицам, недобросовестно организовавшим или проявившим халатность в организации и при проведении спортивного мероприятия. Еще одним аспектом, требующим правового урегулирования, выступает вопрос о гражданскоправовой ответственности между физическим и юридическим лицом, оказывающим спортивные услуги первому. В этих целях нами был проведен сравнительный анализ гражданско-правовой ответственности юридических лиц в Республике Беларусь и Республике Польша. Правовая система данной страны относится к континентальной, романо-германской, и имеет целый ряд заимствований из римского права. В целом, основные принципы важнейших отраслей права представляются нам схожими с принципами права Республики Беларусь. В разрезе спортивного права речь идет о гражданско-правовой ответственности за ущерб, причиненный клиенту фитнес-центра или спортивного клуба. В правовой практике возникает множество дел, связанных с компенсацией травм, возникших в результате тренировочного процесса в фитнес и тренажерных залах. Фитнес-центры, напротив, пытаются защитить свои интересы и исключить или ограничить свою ответственность путем размещения в правилах работы фитнес-центра и спортивного клуба соответствующих положений. Очень часто можно встретить пункт правил, который гласит, чтолица, занимающиеся в клубе, делают это «на свой страх и риск» и клуб не несет ответственности за любые повреждения, полученные во время тренировки или вызванные неправильным использованием тренажеров. Являются ли подобные действия спортивных организаций законными? Аналогичный вопрос рассматривался в районном суде Варшавы 6 июня 2006 г. (номер N XVII AMC 75/05) [6]. Суд установил, что положения договора между пользователей фитнес-клуба сформулированы в «чересчур» общем виде, что позволяет освободить от ответственности всех. Суд также указал в пояснительной записке, что потребитель, получая услуги, не всегда знает, как правильно и плодотворно получить пользу от конкретного тренажера. Опыт зарубежных стран демонстрирует, что сегодня следует внимательно отнестись к такого рода уловкам, что обуславливает потребность во внесении изменений в действующее законодательство. Постановление Совета Министров об утверждении типовой формы договора могло бы внести ясность в данный вопрос. Таким образом, анализ зарубежной правоприменительной практики позволяет сделать вывод о необходимости более скрупулезного регулирования гражданско-правовой ответственности за специфические правонарушения в сфере физической культуры и спорта, систематизации уголовной и дисциплинарной ответственности, в вопросах применения которых остается много неясных моментов. Действующее спортивное законодательство Республики Беларусь осторожно, и во многих статьях отсылочно регулирует вышеупомянутую проблематику. ЛИТЕРАТУРА 1. Проект Спортивного кодекса Республики Беларусь [Электронный ресурс] // ОО «Белорусский республиканский союз юристов» / Режимдоступа: http://union.by/progect. – Дата доступа: 01.03.2015. 2. Broda, М. O wyłączaniu odpowiedzialności za wypadki sportowe/ М. Broda // Prawosportowe[Electronic resource]. – Mode of access :http://prawosportowe.pl/o-wylaczaniu-odpowiedzialnosci-zawypadki-sportowe.html. – Date of access : 03.03.2015. ФОРМЫ И ГАРАНТИИ СУВЕРЕНИТЕТА РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ Пастухов М. И. (БИП) В юридической литературе суверенитет определяется как «верховенство, единство, самостоятельность и независимость власти» [1, с.91]. При этом выделяется три вида суверенитета: государственный, народный и национальный. Государственный суверенитет – это такое свойство государственной власти, которое позволяет ей самостоятельно осуществлять свою внутреннюю и внешнюю политику. Во внутренней сфере суверенитет государства проявляется в верховенстве государственной власти и ее единстве. В сфере внешних отношений суверенитет означает право государства самостоятельно определять свою политику на международной арене. Народный суверенитет предполагает полноту власти народа на своей территории. В соответствии с Конституцией Республики Беларусь именно народ является единственным источником государственной власти и носителем суверенитета. Народ осуществляет свою власть как непосредственно, так и через представительные и иные органы в формах и пределах, определенных Конституцией (ч.1 ст.3). Из данной посылки следует, что суверенитет народа выступает первичным по отношению к суверенитету государства. Тем самым, государство и его органы должны выражать в своей политике волю народа и испрашивать его согласие по важнейшим вопросам государственной и общественной жизни (например, через проведение референдумов, обсуждение законопроектов). Суверенитет нации – понятие более узкое, чем суверенитет народа. Национальный суверенитет отражает мнение (волю) преобладающей народности, которая считается титульной (коренной) на соответствующей территории. Нация является основой народа, хранительницей традиций, языка, культуры, менталитета народа. Как свидетельствует история, нации проявляют себя на переломных этапах истории, как правило, в период создания нового государства, объединения (разъединения) народов, принятия новых конституций. 19 Различные формы суверенитета выразительно проявились в Декларации «О государственном суверенитете Республики Беларусь» от 27 июля 1990 года [2].Так, в преамбуле Декларации говорится о том, что Верховный Совет Республики Беларусь (парламент страны) выражает волю народа Республики Беларусь и осознает «…ответственность за судьбу белорусской нации». В соответствии со статьей 1 Декларации «Республика Беларусь – суверенное государство, утвердившееся на основе осуществления белорусской нацией ее неотъемлемого права на самоопределение, государственности белорусского языка, верховенства народа в определении своей судьбы». Анализ указанной нормы позволяет утверждать, что суверенитет государства выступает лишь внешней (конечной) формой суверенитета Республики Беларусь. Ее основой (базой) является воля народа в определении своей судьбы, а содержанием этой воли выступает право и желание белорусской нации на самоопределение и государственность своего языка. В качестве гарантий суверенитета называются такие факторы, как: территориальное верховенство, наличие экономической базы и собственной денежной единицы, самостоятельная система органов власти, а также вооруженных сил, своя правовая система, институт гражданства и др. Гарантии суверенитета Республики Беларусь закрепляются в Декларации о государственном суверенитете и Конституции Республики Беларусь. Так, в Декларации роль таких гарантий выполняют практически все ее нормы. Среди них можно назвать следующие положения: «Республика Беларусь охраняет и защищает национальную государственность белорусского народа» (ст.1), «Земля, ее недра, другие природные ресурсы на территории Республики Беларусь, воздушное пространство являются собственностью белорусского народа, которому принадлежат исключительные права по их владению, пользованию и распоряжению» (ст.5); «Республика Беларусь имеет право на собственные вооруженные силы, внутренние войска, органы государственной и общественной безопасности…» (ст.10). В Конституции Республики Беларусь также закрепляется ряд гарантий обеспечения суверенитета. В частности, о них идет речь в статьях 1 – 20 Конституции. Основными гарантами охраны суверенитета страны, ее национальной безопасности и территориальной целостности выступают органы государственной власти, в том числе Президент, Парламент и Правительство Республики Беларусь. Следует признать, что в условиях глобализации и интеграции говорить о соблюдении абсолютного суверенитета не приходится. При заключении учредительных договоров государства-члены делегируют часть своих суверенных прав надгосударственным органам в конкретных сферах деятельности. Так происходило в период становления и развития европейских сообществ в 50 – 90-е годы прошлого столетия. Сейчас, когда Европейский Союз включает в себя 28 20 стран, надгосударственные органы – Совет ЕС, Европейский парламент, Европейская комиссия – принимают нормативные решения, обязательные для государств-членов. Нечто похожее наблюдается в рамках Европейского экономического союза, образованного на основе Договора от 29 мая 2014 года и вступившего в силу с 1 января 2015 года [3]. В соответствии со ст.1 Договора Евразийский экономический союз выступает как «межгосударственная организация региональной экономической интеграции». На территории этого Союза обеспечивается «проведение скоординированной, согласованной или единой политики в отраслях экономики, определенных настоящим Договором и международными договорами в рамках Союза». В качестве основных надгосударственных органов Евразийского экономического союза действуют Высший Евразийский экономический совет, Евразийский межправительственный совет, Евразийская экономическая комиссия и Суд Евразийского экономического союза. Согласно ст.6 Договора, решения надгосударственных органов подлежат исполнению в государствах-членах «в порядке, предусмотренном их национальным законодательством». Это следует понимать таким образом, что государства-члены ограничиваются в своем праве самостоятельно определять и реализовывать свою внутреннюю и внешнюю политику. В данном контексте важно определить, до какой степени могут ограничиваться суверенные права государств-членов. Если следовать тексту Договора, то Союз осуществляют свою деятельность на основе уважения общепризнанных принципов международного права, включая принципы суверенного равенства государств-членов и их территориальную целостность (ст.3). В то же время затрудняется возможность выхода государств из Союза. В частности, статья 118 Договора предусматривает, что решение о выходе государства из Союза может быть принято по истечении 12 месяцев с даты направления соответствующего уведомления, если при этом государство урегулирует с другими государствами-членами «финансовые обязательства, возникшие в связи с его участием в настоящем Договоре». На наш взгляд, указанные нормы Договора можно расценить как ограничение государственного суверенитета и права народа на самоопределение. В этой связи заслуживает обсуждения вопрос о соответствии некоторых положений Договора нормам Конституции и Декларации о государственном суверенитете Республики Беларусь. ЛИТЕРАТУРА 1. Петров А.П. Конституционное право: учеб.пособие. – Минск: Амалфея, 2011. 2. Декларация о государственном суверенитете Республики Беларусь от 27 июля 1990 года // «Ведомости Верховного Совета Республики Беларусь». – 1991. - № 31. – Ст.536. 3. Договор о Евразийском экономическом союзе от 29 мая 2014 г. – Минск: Амалфея, 2015. РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СУВЕРЕНИТЕТА В ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ Пастухова В. И. (БИП) Основоположником европейской теории суверенитета считается французский ученый Жан Боден (1530-1596 гг.). По его мнению, суверенитет - это «высшая независимая власть как внутри страны, так и в отношениях с зарубежными державами. Выше носителя суверенной власти - только Бог и законы природы»[1, с.187]. Он признавал суверенитет неотъемлемым признаком государства, в силу которого государство имеет право издавать и отменять законы, и заключать мир, назначать высших должностных лиц, осуществлять верховный суд, взимать подати. В период борьбы за независимость американских штатов получила развитиетеория разделения суверенитета между федерацией и штатами. Ее представителями считаются А. Гамильтон, Д. Джей, Д. Медисон, А. Токквиль. Они считали, что суверенитет в федеративном государстве разделяется между федерацией и штатами. Тем самым, и федерации, и ее субъектам принадлежат определенные доли государственного суверенитета, которые реализуются ими самостоятельно и независимо друг от друга. С появлением новых федераций появлялись новые теории государственного суверенитета. В их числе можно назвать: сепаративную, унитарную, дуалистическую, теорию участия и теорию ограниченного суверенитета. Сепаративная (сепаратистская) теория признавала неделимость суверенитета и принадлежность его одной стороне федеративных отношений – субъекту федерации. В ее обоснование была положена договорная концепция происхождения государства, согласно которой суверенитет федерации производен от суверенитета создавших ее государств. Однако представляется, что нельзя смешивать процесс создания государства с взаимоотношениями этого государства с его частями после его создания. Здесь следует иметь в виду, что как только создана федерация в качестве единого социального организма, единого государства, она становится в силу этого и первичным субъектом международного права, и носителем суверенитета. В противовес сепаративной возниклаунитарная теория суверенитета, признающая суверенитет только за федерацией. Ее создание было продиктовано тем, что в большинстве государств спор о том, кому принадлежит суверенитет в федерации, был разрешен силой оружия. Стало общепризнанным положение, что право сецессии несовместимо с принципом суверенитета, поскольку ни одно государство не может включить в свою конституцию пункт о собственной ликвидации. Эти радикальные точки зрения попытались примирить основатели теории «участия» (Борель и Лефюр). Они считали, что федерация – это государство, в котором участие в образовании суверенной воли предоставляется штатам, отличающимся благодаря этому от коммун и самоуправляющихся провинций унитарного государства. Тем самым, суверенная власть принадлежит федеральным органам, а субъекты как бы участвуют в образовании общей воли. Согласно дуалистической (синтетической) теории, суверенитет в федерации принадлежит как федеративной власти, так и субъектам федерации совместно. При этом суверенитет как верховенство и юридическая полнота власти не может быть делим. Еще одна теория получила название ограниченного суверенитета. Ее представителиисходят из признания параллельного существования государственных суверенитетов федерации и ее субъектов. При этом подчеркивается ограниченность государственного суверенитета республик государственным суверенитетом федерации. Данная теория получила поддержку в советской доктрине. В числе современных воззрений о теории суверенитета отметим позицию известного российского юриста М. В. Баглая, который стал председателем Конституционного суда РФ. Он утверждал, что государственный суверенитет принадлежит федерации, а ее субъекты обладают «остаточным суверенитетом». Эта теория обосновывается тем, что ст. 73 Конституции РФ предоставляет субъектам Федерации «всю полноту государственной власти, за вычетом предметов ведения Федерации и ее полномочий по предметам совместного ведения Федерации и ее субъектов» [2, с.127]. В российской юридической литературе понятие суверенитета рассматривается в двух аспектах: юридическом и фактическом. При этом юридическая сторона отражает форму выражения суверенитета, а фактическая – его практическое содержание [3]. На наш взгляд, наиболее приемлемой является теория, отражающая свойство государства быть единственной политико-территориальной организацией власти, которая самостоятельно принимает и реализует внутреннюю и внешнюю политику в пределах его территории. Эта теория обосновывает положение о единстве, целостности и неделимости государственного суверенитета. ЛИТЕРАТУРА 1. История политических и правовых учений: учебник для вузов / Под общ. редВ. С. Нерсесянца – 4-ое изд., перераб. и доп. – М.: НОРМА, 2003. 2. Баглай, М. В. Конституционное право Российской Федерации: учебник. – М., 1998. 3. Марченко, М. Н. Государственный суверенитет: проблемы определения понятия и содержания / М. Н. Марченко // Правоведение. – 2003. – №1. – С.186-197. УЧЕНИЕ ЖАНА БОДЕНА О ГОСУДАРСТВЕ И ПРАВЕ Пастухова Д. М. (БИП) Жан Боден (1530 – 1596 гг.) – французский политик, философ, историк, правовед. Считается идеологом французской революции, депутат Парижского парламента, 21 профессор права в Тулузе. Основной труд «Шесть книг о республике» (изданы на французском языке в 1576 г., переизданы на латинском языке в 1584 г.). В тот период Франция переживала феодальную раздробленность, наблюдалась религиозная разобщенность. В таких условиях важно было обосновать роль единой абсолютной власти, которая связывалась с монархом. В своих трудах Ж. Боден разрабатывает модель светского централизованного государства, идущего на смену феодальной раздробленности. В основе такого государства лежит идея суверенитета, то есть независимости государства от церкви, от сословий, от других государств. По мнению Ж. Бодена, «государство есть управление множеством семейств и тем, что является у них общим, осуществляемое суверенной властью сообразно праву [1, с.186]. Ячейкой государства, по Бодену, выступает семья. По своему статусу глава семьи представляет собой прообраз государственной власти. Государство как организация возникает посредством договора. Его высшая цель состоит в том, чтобы заботиться об истинном счастье индивидов. Правление должно быть организовано таким образом, чтобы не возникало поводов для выступления народа против суверенной власти. Значительное место в своих трудах Ж. Боден посвятил учению о суверенитете государства. Он, в частности, писал: «Суверенитет есть абсолютная и постоянная власть государства… Абсолютность суверенитета имеет место тогда, когда власть не знает ограничений для проявления своего могуства. Постоянство имеет место тогда, когда власть существует неизменно в течение долгого срока» (с.187). Кроме того, суверенная власть, по Бодену, есть власть единая в том плане, что она неделима с какими-либо органами, которые стояли бы над ней или стояли рядом и конкурировали с ней. Жан Боден выделял пять отличительных признаков суверенитета государства: 1) издание законов, которые адресуются всем без исключения подданным и учреждениям государства; 2) решение вопросов войны и мира; 3) назначение должностных лиц; 4) действие в качестве верховного судьи; 5) взимание налогов и других податей [1, с.187]. В своих трудах Ж. Боден разделял государства по способу осуществления власти на три вида: законные, вотчинные и тиранические. Законная власть, по Бодену, это такая власть, где подданные повинуются законному монарху, а его законы удовлетворяют естественным законам, сохраняя природные свободы людей и соблюдая принцип неприкосновенности частной собственности. В вотчинной (господской) монархии правитель пренебрегает законами природы и интересами нации, является господином над имуществом и личностью подданных, управляет по своему усмотрению. Тиранический монарх является полным господином над жизнью и имуществом подданных, но при этом действует в интересах государства и посредством законов. 22 Лучшим, по мнению Бодена, является такое государство, в котором суверенная власть принадлежит законному монарху, а управление сочетает аристократические (назначение на важные должности знатных людей) и демократические черты (доступность власти для народа). Мудрым учреждением монархии Боден называл Генеральные штаты (парламент), который объединяет сословия (дворянство, духовенство, третье сословие). Это выборное учреждение улучшает управление страной, одобряя важнейшие законы, высказывая разные мнения и предавая гласности злоупотребления должностных лиц. Говоря об абсолютной власти монарха, Ж. Боден подчеркивал, что при осуществлении власти должны соблюдаться «естественные и божественные законы как совокупность моральных и религиозных норм»[1, с.189]. Учение Жана Бодена о государстве и права оставило заметный след в юриспруденции и политологии. Особенно важным является учение о суверенитете как неотъемлемом признаке государственной власти. Применительно к своему времени Ж. Боден обосновал лучшую форму государственного устройства и сформулировал основные принципы управления. Ход исторического развития Франции показал, что многие идеи великого мыслителя получили свое практическое применение. ЛИТЕРАТУРА 1. История политических и правовых учений: учебник для вузов / Под общ. ред. В. С. Нерсесянца. – 4-ое изд., перераб. и доп. – М.: НОРМА, 2003. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО КОНТРОЛЯ Петров Д. Н. (БИП) В настоящее время в Республике Беларусь сформирована система органов государственного контроля, которую образуют Комитет государственного контроля (далее – КГК), его территориальные органы, а также территориальные органы финансовых расследований. КГК является государственным органом, осуществляющим государственный контроль за исполнением республиканского бюджета, использованием государственной собственности, исполнением актов Президента Республики Беларусь, Парламента Республики Беларусь, Правительства Республики Беларусь и других государственных органов, регулирующих отношения государственной собственности, хозяйственные, финансовые и налоговые отношения, а также по иным вопросам в соответствии с законами и решениями Президента Республики Беларусь (ст. 1 Закона «О Комитете государственного контроля Республики Беларусь и его территориальных органах») [1]. Историю формирования отечественного государственного контроля как одного из органов государственного управления принято вести с образования Белорус- ской Советской Социалистической Республики: «в январе 1919 г. был создан Комиссариат государственного контроля Временного рабоче-крестьянского Советского правительства Белоруссии, который в соответствии с решениями I Всебелорусского съезда Советов был преобразован в Комиссариат государственного контроля БССР» [2]. На наш взгляд, данное представление является ошибочным, поскольку государственный контроль как элемент государственного управления зародился в Российской империи в начале XIX века. В силу этого определенный теоретический и практический интерес представляет анализ механизма государственного контроля в рассматриваемый период, источники его регулирования и формы реализации. До 1811 г. в России отсутствовали самостоятельные учреждения, в компетенцию которого входил контроль за доходами и расходами государственного бюджета. В разные периоды отдельные контролирующие функции выполняли Счетный Приказ, Ближняя канцелярия, Сенат, Ревизион-коллегия, Генеральная счетная комиссия, Казенные палаты. Высочайшим манифестом 28 января 1811 г. на правах министерства было учреждено Главное управление ревизии государственных счетов с Государственным контролером во главе, состоявшее из департаментов ревизии счетов по гражданской и военной части [3, с. 408]. В 1836 г. Главное управление ревизии государственных счетов преобразовано в Государственный контроль (далее – ГК), состоящий из Совета, трех контрольных департаментов: гражданских, военных и морских отчетов, а также канцелярии и архива. Государственный контролер по своему статусу, рангу и правам приравнивался к министру, а также имел право непосредственного доклада Императору. Законом от 28 апреля 1892 г. была оптимизирована система организации и порядка осуществления государственного контроля. Указывалось, что, составляя отдельную часть государственного управления, Государственный Контроль наблюдает за законностью и правильностью распорядительных и исполнительных действий по приходу, расходу и хранению капиталов, находящихся в заведовании отчетных перед ним учреждений и составляет заключение о выгодности или невыгодности хозяйственных операций, независимо от законности их производства; рассматривает финансовые сметы и представления об ассигновании сверхсметных кредитов министерств и главных управлений, ревизует отчетность по оборотам денежных и материальных капиталов, находящихся в заведовании отчетных установлений; производит, по особым положениям, фактическую проверку денежных и материальных капиталов, сооружений, построек и других операций, а также некоторых предметов, подлежащих оплате налогами и иными сборами, и эксплуатации казенных и подчиненных его надзору частных железных дорог; наблюдает за правильностью разассигнования и передвижения по кассам и сметным подразделениям назначенных по финансовым сметам или дополнительно открытых кредитов, а также за пра- вильностью и целесообразностью сметной классификации всех отчетных перед ним капиталов; изыскивает меры к усовершенствованию правил и форм счетоводства и отчетности, а также устанавливает, по соглашению с подлежащими ведомствами, необходимые в этом деле порядки, не требующие законодательного разрешения [4]. В структуре ГК выделяли центральные и местные органы. В состав Центрального управления ГК входили: государственный контролер; его товарищ (заместитель); Совет; Департаменты гражданской, военной, морской, железнодорожной отчетности; канцелярия; Центральная бухгалтерия; Комиссия для проверки денежной и материальной честности учреждений Государственного контроля; Комиссия для проверки годовых отчетов частных железных дорог, при которых нет сметного правительственного контроля. Местные учреждения Государственного контроля состояли из Контрольных палат и местных контрольных органов на железных дорогах. Контрольная палата – это местное учреждение государственного контроля, в обязанности которой входил надзор за сохранностью казенных сумм путем «внезапных» свидетельств казначейств и касс специальных сборщиков, и наблюдение путем последующей ревизии за законностью и правильностью поступления государственных доходов и производства расходов в губернии. Государственный контроль в Российской империи строился на принципах: – самостоятельное независимое учреждение, подчиненное непосредственно высшему центральному государственному управлению; – организация в простейшей системе счетоводства, которая бы не замедляла и не стесняла действия распорядительных управлений, но давала бы возможность своевременно следить за правомерностью действий подотчетных учреждений; – право законодательно инициативы органов государственного контроля; – ориентация контроля не на преследование, а на предупреждение неправомерных действий, в силу чего результаты ревизии должны выражаться не в количестве сделанных замечаний и начетов, а в предупреждении неправильных действий. К началу XX века в Российской империи были выработаны следующие методы и механизмы финансового контроля: 1) наблюдательный контроль – проверка ежемесячных, годовых и «генеральных» книг и отчетов, составляемых министерствами, ведомствами и учреждениями; 2) последующий (документальный контроль) – ревизия оборотов по документам, проверка финансовых смет; 3) предварительный контроль – рассмотрение смет, проектов, планов, участие в производстве государственных покупок; 4) фактический контроль – присутствие непосредственно при приеме материалов и имуществ, осмотр и обмер работ, ревизия наличности касс и т. д. 23 Таким образом, Государственный контроль в Российской империи сыграл исторически важную роль как орган финансового контроля, обладающий широкими полномочиями, самостоятельными формами и методами реализации контрольных полномочий. ЛИТЕРАТУРА 1. О Комитете государственного контроля Республики Беларусь и его территориальных органах: Закон Республики Беларусь, 1 июля 2010 г. № 142-З, с изм. и доп. по сост. на 11.07.2014 г. // Консультант Плюс: Беларусь. Технология 3000 [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Национальный центр правовой информации Республики Беларусь – Минск, 2015. 2. Комитет государственного контроля Республики Беларусь: официальный сайт [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www. kgk. gov. by/ru/komitet/spravka. – Дата доступа: 10.03.2015. 3. Энциклопедический словарь. Изд. Ф. А. Брокгауз (Лейпциг), И. А. Ефрон (С. – Петербург). Т. XIX. С. – Петербург. ТипоЛитография И. А. Ефрона, Прачешный пер., № 6. 1893. 4. Счетная палата Российской Федерации: официальный сайт [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www. ach. gov. ru/about/history/in-xix-beginning-of-xx-century/the-law-on-statecontrol-of-april-28-1892. – Дата доступа: 10.03.2015. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ВОЗДЕЙСТВИЯ ЭКОНОМИКИ НА ПРАВО Салаев Г. А. (МГКА) Право – это один из видов регуляторов общественных отношений; система общеобязательных, формально-определённых, гарантированных государством правил поведения, регулирующих общественные отношения. Право, как разновидность социального нормативного регулятора, фактически воздействует на самые различные сферы жизнедеятельности общества, государства и человека. Особое место при этом принадлежит экономике, экономическим отношениям, хозяйственным связям, которые представляют собой своего рода материальную основу производства, воспроизводства духовных, нравственных, политических и иных ценностей общественной жизни. Термин «экономика» происходит от греческого oikonomike – что означает искусства ведения домашнего хозяйства. В современном языке под этим термином, понимается, прежде всего, материальная сфера жизни общества, определенная система хозяйственных отношений. Вопрос соотношения экономики и права имеет долгую историю. Тесная взаимосвязь этих явлений признавалась всегда. В рамках марксизма и возникшей на его основе советской теории государства и права абсолютизировалась зависимость права от экономики, от господствующих в обществе производственных отношений [1]. Одновременно с советской школой на западе развивалось прагматическое правопонимание, представленное работами Р. Коуза, Р. Поснера и др. На современном этапе развития науки происходит интеграция западной и советской научноправовой мысли [2]. 24 Взгляды советских юристов на соотношение права и экономики заключались в следующем тезисе: «право есть концентрированное выражение политики, политика – концентрированное выражение экономики». Классическим «советским» определением права стала формулировка, предложенная А. Я. Вышинским в 1938 году. «Право – совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу». Похожие представления о соотношении экономики и права характерны и для других представителей советской юридической доктрины [3]. В юридической науке существует множество теорий происхождения права, каждая из которых отстаивает свою первопричину его возникновения. Минуя длящиеся столетиями академические споры о происхождении права, мы попытаемся на основных вехах социально-экономического развития человечества показать роль экономики в возникновении и развитии права. При этом, следует отметить, что право, являясь многоаспектной и многообразной сферой бытия человека, возникло, развивается и функционирует в результате комплекса факторов, экономика – один из них. Задача ученых заключается в том, чтобы определить, каким образом экономическая жизнь общества повлияла на возникновение и развитие права. Основоположники марксизма абсолютизировали зависимость права от экономики, от господствующих в обществе производственных отношений, что привело к обеднению, в определенном смысле, понимания и значения права в жизни общества. С точки зрения исторической действительности трудно возражать против важности экономического фактора в возникновении права. История права дает немало подтверждений такому положению. Например, по мнению А. Б. Венгерова и Н. С. Барабашева этот факт «является также и методологическим ключом к изучению происхождения права» [4]. На мой взгляд, невозможно отрицать тот факт, что в отдельные исторические периоды содержание права действительно определялось интересами господствующего класса. В той или иной мере это утверждение верно и для Белоруссии периода становления рыночной экономики (начало 90-х годов). Однако произошедший за последние полвека переход развитых государств (Англия, Германия, Франция, Италия и др.) к социально-ориентированной модели соотношения экономики и права доказывает, что право не обязательно должно выражать только интересы господствующего класса. Социализация законодательства привела к тому, что государство и право уже нельзя рассматривать как классовую политическую надстройку. В большинстве современных государств право приобрело общесоциальную сущ- ность, т. е. выражает интересы всего общества. Большинство современных фундаментальных трудов по теории права сходятся во мнении, что в демократическом государстве право выражает интересы всего общества, а не отдельного класса. Так, в начале 90-х годов в Беларусь произошли существенные изменения во всех сферах жизни общества: переход от плановой экономики к рыночной, что потребовало полного обновления нормативноправового базы. В связи с этим, были заимствованы не только нормы отдельных отраслей права, но и основные положения западной правовой доктрины (теория правового государства, принцип разделения властей и т. д.). При этом изменения в праве не всегда могли учитывать объективные социальноэкономические закономерности развития белорусского общества. Правовое регулирование отставало от преобразований в экономике. В результате возникала проблема реализации предписаний нормативных актов. Особенностью современного белорусского законодательства является то, что оно складывалось не всегда в ходе постепенного эволюционного процесса, а в результате когда, сложившиеся в обществе отношения подсказывают направление дальнейшего развития. Правовая реформа выявила недостаточность существующей научно-теоретической базы. Крайне важным в этой связи является построение единой теории взаимосвязи экономических и правовых реформ. Как показала новейшая история Беларуси, преобразования в праве не всегда были целенаправленными. Иногда они определялись не объективными социально-экономическими закономерностями, а случайными факторами. Причиной этому явилось отсутствие четкого понимания как в обществе, так и в науке, того, какие законы в большей степени соответствуют реализации задачи ускорения экономического роста. Воздействие экономики на право достаточно подробно прокомментирована в исторической, социологической, отчасти политологической и философской литературе. Что касается общетеоретического анализа данной проблемы и особенностей воздействие экономики на право применительно к исторически конкретным моделям общественных систем, то она, на наш взгляд, разработана недостаточно полно. Не только реализация права, но и любые изменения правовой системы требует значительных расходов. При этом, чем существеннее такие изменения, тем выше издержки трансформации права. С этим связан эффект накопления издержек трансформации, когда существующая система права уже не соответствует объективным условиям жизнедеятельности общества, но государство не в состоянии адаптировать ее к новым условиям. Итак, трансформационные издержки являются одним из основных препятствий поступательного развития права. ЛИТЕРАТУРА 1. Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К. Энгельс Ф. Избранные произведения. Том 1. М., 1970. – С.335-336. 2. Княгинин В. Н. Рецепция зарубежного права как способ модернизации российской правовой системы // Правовая реформа и зарубежный опыт Красноярск, 2000. – С.38. 3. Ларин А. А. Влияние социально-экономических факторов на формирование правовой системы государства // XI нижегородская сессия молодых ученых Гуманитарные науки – Тезисы докладов – Н. Новгород, Изд-во Гладкова О. В., 2007. – С. 51-52. 4. Венгеров А. Б., Барабашева Н. С. Нормативная система и эффективность общественного производства. М., Изд-во Московского ун-та. 1985. ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ОБ ИНОСТРАННЫХ ИНВЕСТИЦИЯХ В РЕСПУБЛИКЕ БЕЛАРУСЬ: МОДЕРНИЗАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ Свиб А. Ф. (БИП МФ) 12 июля 2013 года был принят Закон Республики Беларусь № 53-З «Об инвестициях». Ранее на территории Республики Беларусь действовал Инвестиционный кодекс 2001 года. С принятием Закона «Об инвестициях» Инвестиционный кодекс утратил юридическую силу. Как кодифицированный нормативный правовой акт Инвестиционный кодекс отражал в своих нормах вопросы регулирования системно и подробно. Закон «Об инвестициях» дает более общее, «укрупненное» правовое видение инвестиционной деятельности. С одной стороны, это имеет положительный аспект с точки зрения снижения уровня излишней законодательной заурегулированности. С другой стороны, наличие нескольких документов равной юридической силы по одному вопросу порождает дискомфорт как у хозяйствующих субъектов, так и у правоприменителей. Одним из основных понятий в инвестиционной деятельности, является термин «инвестиции». Теперь под этим термином понимаются также займы, кредиты, права требования, имеющие оценку их стоимости. Среди способов осуществления инвестиций названо создание, в том числе путем строительства, объектов недвижимого имущества. Нельзя не отметить закрепление на уровне законодательного акта основных принципов осуществления инвестиций, в частности: – принципа верховенства права; – принципа равенства инвесторов; – принципа добросовестности и разумности осуществления инвестиций; – принципа недопустимости произвольного вмешательства в частные дела; – принципа обеспечения восстановления нарушенных прав и законных интересов, их судебной защиты. Согласно Закону «Об инвестициях» расширен круг субъектов инвестиционной деятельности. Законом «Об инвестициях» также меняется и терминология в сфере инвестиционной деятельности. Главным достижением Закона «Об инвестициях» является разрешение коллизии норм белорусского права в 25 части органа рассмотрения инвестиционных споров между иностранными инвесторами и государством. Ранее возможность обращения в международный арбитраж допускалась только, если такой арбитраж был определен как компетентный судебный орган в соответствующем соглашении о содействии осуществлению и взаимной защите инвестиций, возможность же обращения в Международный центр по урегулированию инвестиционных споров за разрешением инвестиционного спора исключалась формулировками белорусского законодательства. Законом «Об инвестициях» прямо предусмотрено право иностранных инвесторов на рассмотрение инвестиционных споров между иностранными инвесторами и Республикой Беларусь в МЦУИС или в арбитражном суде, учреждаемому согласно Арбитражному регламенту Комиссии Организации Объединенных Наций по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ). Закон демонстрирует гибкость при выборе способов разрешения инвестиционных споров, оставляя возможность прибегнуть к иным механизмам правовой защиты, кроме указанных в Законе, если таковые будут определены в международном соглашении о содействии осуществлению и взаимной защите инвестиций и (или) непосредственно в инвестиционном договоре между Республикой Беларусь и инвестором. Глава 4 Закона «Об инвестициях» устанавливает права и обязанности инвесторов. Статьи 14-18, закрепляют ряд прав инвесторов, в частности: – право на создание коммерческой организации; – право на льготы и преференции; – право на заключение договора (договоров) с Республикой Беларусь; – право на привлечение в Республику Беларусь иностранных граждан и лиц без гражданства для осуществления трудовой деятельности. В качестве обязанностей инвесторов выступают: – соблюдать Конституцию Республики Беларусь и принятые в соответствии с ней акты законодательства Республики Беларусь; – не предпринимать действий, являющихся недобросовестной конкуренцией, а также действий (бездействия), направленных на недопущение, устранение или ограничение конкуренции, причинение вреда правам, свободам, законным интересам других лиц; – исполнять иные обязанности, установленные законодательством Республики Беларусь. Следует отметить, что Инвестиционный кодекс не давал такого чёткого и полного закрепления прав и обязанностей инвестора. Содержит новый закон и нормы, регулирующие порядок предоставления инвесторам, в том числе и иностранным, гарантий и компенсаций. Законом «Об инвестициях» гарантируется защита имущества от национализации и реквизиции. По сравнению с Инвестиционным кодексом, эти вопросы урегулированы подробнее. Иностранным инвесторам гарантирован беспрепятственный перевод за пределы Республики Беларусь правомерно полученных денежных средств (в установленных случаях – после уплаты налогов), а также предусмотренных законом компенсаций. 26 В целом, несмотря на ряд неучтенных положений, нужно отметить, что Закон улучшил правовое регулирование инвестиционной деятельности в Беларуси. Успешная реализация Закона и предусмотренных им принципов способна привести к дальнейшему совершенствованию инвестиционного климата и усилению притока в экономику страны инвестиций, в том числе иностранных. ЛИРЕРАТУРА 1. Об инвестициях: Закон Республики Беларусь от 12 июля 2013 г. № 53-З// Эталон – Беларусь Электронный ресурс / Нац. Центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2015. 2. О создании дополнительных условий для инвестиционной деятельности в Республике Беларусь: Декрет Президента Респ. Беларусь, 6 авг. 2009г., № 10: в ред. Декрета Президента Республики Беларусь от 31.01.2013 № 3// Эталон – Беларусь Электронный ресурс / Нац. Центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2015. КРАТКИЙ ОБЗОР ПРЕДСТАВЛЕННОСТИ ЖЕНЩИН В ПАРЛАМЕНТАХ МИРА Скютте Д. Н. (БИП ГФ) Элементом политико-правовой концепции гендерного равенства выступает паритетная демократия. Принцип паритетной демократии был сформулирован в документах Всемирной Пекинской конференции по положению женщин. Она охватывает всю сферу принятия решений и предполагает паритетное участие женщин и мужчин в органах законодательной и исполнительной власти по формуле «50 на 50». В основе концепции паритетной демократии лежит постулат о том, что мужчины и женщины обладают равным гражданским достоинством, вносят равноценный вклад в развитие общества. Паритетное участие способствует, во-первых, реализации идеи равных прав и равных возможностей для женщин и мужчин, а вовторых, развитию самой демократии. Как справедливо отмечает Л. Петина, «гендерное равенство – это один из индикаторов уровня демократизации общества и уровня его цивилизованности» [2]. Несмотря на то, что женщины составляют, по меньшей мере, половину населения в большинстве стран, их количество в 190 парламентах государств мира по состоянию на 1 января 2015 г. составляет всего 9908 (22,0%). Доля женщин в нижних палатах – 22,3% (8484). Процент женщин в верхней палате, как правило, более низкий, чем в нижней палате или однопалатном парламенте – 20,5% (1424) [3]. Традиционно именно нижняя палата выступает объектом научного анализа в исследованиях, посвященных реализации женщинами пассивного избирательного права в высшем представительном органе, поскольку она формируется выборным путем. Исходя из данного показателя ежегодно Межпарламентским союзом (далее – МПС) формируется статистика о представленности женщин в парламентах. Список государств с наиболее высоким процентом женщин-парламентариев возглавляет Руанда. На выборах в Национальное собрание в 2013 г. женщины получили 63,8% мест в нижней палате (51 женщина). По представленности женщин в верхней палате парламента лидирует Бельгия – 50,0% (30) [4]. В зависимости от количественного представительства женщин в парламентах в науке было предложено типологизировать страны на страны-лидеры (30,0% и выше), гендерно-перспективные страны (15,0-29,9%), страны большой гендерной диспропорции (10,014,9%), страны с безусловным доминированием мужчин (5,0-9,9%), страны исключительно низкой представленности женщин (до 5,0%), страны «мужских» парламентов (0,0%) [1, с. 16], В современном мире, исходя из статистических данных МПС, к странам-лидерам относится 41 (21,6%), причем следует отметить, что в 3 из них (Руанда, Боливия, Андорра) достигнут и превышен 50%ный барьер. В группу гендерно-перспективных стран входит 77 стран (40,5%). Страны большой гендерной диспропорции включают 34 единицы (17,9%), страны с безусловным доминированием мужчин – 22 (11,6%), страны исключительно низкой представленности женщин – 11 (5,9%). Отсутствуют женщины в парламентах 5 стран мира (2,6%): Федеративных штатах Микронезии, Палау, Катаре, Тонге, Вануату [4]. Анализ распределения стран по выделенным категориям в течение XXI в. позволяет сделать вывод о наметившихся позитивных тенденциях: происходит уменьшение группы стран «с безусловным доминированием мужчин» и числа «мизогинистических парламентов», к которым относят пятую группу стран (страны с исключительно низкой представленностью женщин) и шестую (страны с «полностью мужским парламентом»), в то время как доля «стран-лидеров» и «гендерно-перспективных стран» увеличивается. Так, по состоянию на 25 января 2000 г. градация 177 стран в зависимости от представленности женщин в парламенте выглядела следующим образом: странылидеры – 7 (4,0%), гендерно-перспективные страны – 36 (20,3%), страны большой гендерной диспропорции – 32 (18,0%), страны с безусловным доминированием мужчин – 43 (24,3%), страны исключительно низкой представленности женщин – 31 (17,5%), страны «мужских» парламентов – (5,1%) (с учетом того, что по 16 государствам сведения отсутствовали) [5]. На протяжении второй половины XX в. общая доля женщин-парламентариев увеличилась. В 1945 г. в нижних палатах 26 существовавших на это время парламентах насчитывалось 3,0% женщин, в верхних палатах – 2,2% (совокупный показатель – 2,6%). От десятилетия к десятилетию наблюдается положительная динамика (за исключением некоторого спада в 1995 г.). За анализируемый 70-летний период доля женщин-парламентариев в нижней палате увеличилась более чем в 7,5 раз, в верхней – в 9,3 раза. Активизация политической активности женщин приходится на последнее десятилетие (2005-2015 гг.). В значительной мере этому содействовала «гендерно- чувствительная» политика «позитивных действий», утвердившаяся в мировом сообществе с 1980-1990-х гг. одновременно с развитием концепции социального государства и переходом к стратегии равных возможностей мужчин и женщин. Подобная тенденция характерна и при ближайшем изучении женского представительства на посту главы парламента. До Второй мировой войны лишь Австрия являлась единственным государством, где председателем Бундесрата была избрана женщина (1927 г.). В послевоенный период и до 1997 г. в 42 из 186 государств, имеющих законодательные органы, выборную должность председателя парламента или одной из его палат занимала женщина (78 эпизодов). Из них 18 европейских государств, на американском континенте – 19 государств, стран Африки – 3, по 1 – в Азии и Тихоокеанском регионе. 24 из рассматриваемых государств имели бикамеральные парламенты, и здесь функции главы парламента немного чаще выполнялись женщинами в верхних палатах, чем в нижних. На 1 января 2015 г. 43 женщины возглавляют одну из палат 190 парламентов мира, из которых 76 структурно включают две палаты. Таким образом, из 273 постов глав парламента (одной из его палат) 15,8% занимают женщины [6]. Обращает на себя внимание тот факт, что положительная тенденция также характерна для динамики числа женщин-руководителей парламента (одной из его палат), скачок в количеством объеме эпизодов избрания женщин аналогичным образом с их представительством в парламентах мира приходится на годы реализации «гендерно-чувствительная» политики «позитивных действий»: число женщин на данных постах увеличилось с 9 в 1975-1985 гг. до 21 в 19851995 гг. В целом, статистика представлена следующим образом: 1945-1955 гг. – 1, 1955-1965 гг. – 2, 1965-1975 гг. – 4, 1975-1985 гг. – 9, 1985-1995 гг. – 21, 1995-2005 гг. – 22, 2005-2015 гг. – 32. Общий показатель роста – в 32 раза. ЛИТЕРАТУРА 1. Гендерная реконструкция политических систем: сб. статей / ред. – сост., науч. ред. Н. М. Степановой, М. М. Кириченко, Е. В. Кочкиной. – СПб: ИСПГ-Алетейя, 2003. – 991 с. 2. Петина, Л. Гендерное равенство и паритетная демократия / Л. Петина // Мы – женщины: инф. бюллетень. – 2004. – № 20/4 (август-сентябрь) [Электронный ресурс]. – Минск. – Режим доступа: http://widm. by/portals/0/bulletens/20/Bulletin20. pdf. – Дата доступа: 02.03.2015. 3. Women in National Parliaments. Situation as of 1st January 2015. World Average. Regional Averages // Inter-Parliamentary Union Official Site [Electronic resource]. – Mode of access: http://www. ipu. org/wmn-e/world. htm. – Date of access: 01.03.2015. 4. Women in National Parliaments. Situation as of 1st January 2015. World classification // Inter-Parliamentary Union Official Site [Electronic resource]. – Mode of access: http://www. ipu. org/wmne/classif. htm. – Date of access: 01.03.2015. 5. Women in National Parliaments. Situation as of 25 January 2000. World classification // Inter-Parliamentary Union Official Site [Electronic resource]. – Mode of access: http://ipu. org/wmne/arc/world250100. htm. – Date of access: 01.03.2015. 6. Women Speakers of national parliaments. History and the present // Inter-Parliamentary Union Official Site [Electronic resource]. – Mode of access: http://ipu. org/wmn-e/speakers. htm. – Date of access: 03.03.2015. 27 О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ НАЛОЖЕНИЯ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ВЗЫСКАНИЙ ЗА ПРАВОНАРУШЕНИЯ ПРОТИВ СОБСТВЕННОСТИ ФИЗИЧЕСКИХ И ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ Старовойт С. А. (Академия МВД Республики Беларусь) Институт административной ответственности является основным средством противодействия административной деликтности. С помощью его осуществляется юрисдикционная защита общественных отношений от административных правонарушений, являющихся самым распространенным видом противоправных деяний. Согласно ст. 4.1 КоАП «административная ответственность выражается в применении административного взыскания к физическому лицу, совершившему административное правонарушение, а также к юридическому лицу, признанному виновным и подлежащему административной ответственности в соответствии с настоящим Кодексом». В свою очередь административное взыскание является мерой административной ответственности (ч. 1 ст. 6.1 КоАП). Анализ данных норм позволяет сделать следующие выводы: 1) административная ответственность не наступает, если не применяется административное взыскание; 2) административная ответственность заключается в применении к виновному лицу административного взыскания; 3) административное взыскание применяется только в случае совершения административного правонарушения. Таким образом, ответственность за административные правонарушения во всех случаях влечет для виновного отрицательные последствия в виде имущественных или моральных ограничений, т. е. предполагает наложение на виновных лиц административных взысканий. В качестве административных взысканий за посягательства на собственность физических и юридических лиц белорусский законодатель предусмотрел следующие: 1) предупреждение (ст. 10.6 КоАП); 2) штраф (ст. 10.5−10.7, 10.9 КоАП); 3) административный арест (ст. 10.5 КоАП). При этом если санкции ст. ст. 10.5, 10.6 КоАП являются альтернативными (предоставляют правоприменителю право выбрать один из предусмотренных в них видов взысканий), то санкции за совершение правонарушений, регламентированных ст. 10.7 и ст. 10.9 КоАП, являются относительно-определенными и предусматривают один вид взыскания − штраф в установленных размерах. Безусловно, наличие как альтернативных (в большей степени), так и относительно определенных санкций предоставляет возможность судьям, должностным лицам органов, ведущих административный процесс, дифференцировать виды и размеры налагаемых взысканий, учитывать характер правонарушения, повторность административного проступка, положительные и отрицательные качества, характеризующие личность 28 правонарушителя и так далее. Однако надо заметить, что не всегда происходит подобным образом. В этой связи считаем необходимым обратиться к практике наложения административных взысканий за правонарушения против собственности физических и юридических лиц. Так, результаты выборочного изучения судебной практики показывают, что самым распространенным административным взысканием, применяемым к лицам, совершившим административное правонарушение против собственности, является штраф. Административный арест в качестве альтернативного взыскания штрафу применяется только за совершение мелкого хищения и, как правило, в отношении лиц, ведущих антиобщественный образ жизни, не имеющих источника трудовых доходов. При этом не выявлено ни одного дела об административном правонарушении по ст. 10.6 КоАП, по результатам рассмотрения которого, на виновное лицо было бы наложено предупреждение. Говоря о налагаемых за рассматриваемые правонарушения взысканиях, отметим, что на практике нередки случаи несоответствия налагаемого административного взыскания тяжести совершенного проступка. К примеру, 25 февраля 2011 года гражданин З. через узел кассового расчета пытался тайно вынести из торгового зала магазина «Дорорс», расположенного по адресу: г. Минск, ул. Филимонова, 7, апельсин «Свежий» стоимостью в две тысячи семьдесят рублей. Постановлением суда на виновного был наложен минимальный штраф, предусмотренный санкцией ч. 1 ст. 10.5 КоАП, в сумме триста пятьдесят тысяч рублей [1]. При этом З. ранее к административной ответственности не привлекался, имущественный вред магазину своими действиями не причинил. Изложив сказанное, считаем необходимым обратиться к законодательному опыту Республики Узбекистан. Так, в ст. 33 Кодекса об административной ответственности указанного государства содержится положение, согласно которому судья либо должностное лицо иного органа, рассматривающее дело об административном правонарушении, учитывая смягчающие обстоятельства и материальное положение правонарушителя, могут применить к последнему взыскание ниже низшего предела [2]. Представляется, подобную норму следует закрепить в отечественном законодательcтве, предусмотрев в диспозиции статьи возможность применения к лицу, впервые совершившему административное правонарушение, не только взыскание низшего предела, но и более мягкого взыскания, например, предупреждения. Мы считаем, что данное нововведение, с одной стороны, позволить сократить количество случаев применения несоразмерных тяжести административного проступка взысканий; с другой стороны − будет способствовать индивидуализации административной ответственности и послужит определенным стимулом для несовершения противоправных деяний впоследствии. В связи с изложенным предлагается дополнить КоАП статьей следующего содержания: «Статья 7.10. Применение административного взыскания низшего предела или более мягкого административного взыскания Должностное лицо органа, ведущего административный процесс, при установлении обстоятельств, смягчающих административную ответственность, может применить к лицу, впервые совершившему административное правонарушение и возместившему причиненный им вред, административное взыскание низшего предела, предусмотренного санкцией статьи Особенной части настоящего Кодекса или более мягкое административное взыскание с обязательным указанием мотивов и оснований принятого решения». ЛИТЕРАТУРА 1. Архив суда Партизанского района г. Минска за 2011 г. − Дело об административном правонарушении № 6/782. 2. Кодекс Республики Узбекистан об административной ответственности: принят 22 сентября 1994 г. // Законодательство стран СНГ [Электронный ресурс]. − 2014. − Режим доступа: http://base. spinform. ru/show_doc. fwx? rgn=751. − Дата доступа: 26.02.2015. ОСОБЕННОСТИ ВВЕДЕНИЯ СУДА ПРИСЯЖНЫХ НА ТЕРРИТОРИИ БЕЛАРУСИ В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX В. Устинович А. В. (БИП) Особенности проведения судебной реформы на территории белорусских земель 1864 проявились еще на этапе ее подготовки. До введения судебных уставов существовали различные взгляды на сущность судебной реформы в Беларуси. Дворянства белорусских губерний предлагала ввести судопроизводства в Беларуси по правилам Статута ВКЛ 1588. Другие предлагали установить ответственность всех чиновников перед судом, замещение судебных должностей без всяких ограничений для местных жителей, национальный язык судопроизводства. Третью точку зрения на проведение судебной реформы в Беларуси выразили представители царской администрации. Судебная реформа в Беларуси, по их мнению, должна была способствовать «усилению русского элемента» в западных губерниях. Таким образом, в проектах реформирования судебной системы западных губерний отразились социально-экономические, политические, религиозные и другие противоречия, характерные для этого региона в пореформенный период. Наверное ни одно нововведение судебной реформы 1864 не вызывала столько споров в обществе, как институт присяжных заседателей. В политических кругах России конца XIX – начала ХХ в. довольно распространенным было мнение, что суд присяжных – это, по сути, учреждение политическая по своему происхождению и по своему характеру, что он – одно из звеньев в целом цепи государственных учреждений западного образца, не имеющих ничего общего с самодержавным строем России. Полемика об институте присяжных заседателей особенно активно велась в периоды обострения общественно-политической ситуации в России. Суд присяжных, как барометр, отражал нестабильность политической обстановки в стране, очень часто его решения шли вразрез с курсом правительства. Поэтому власти стремились контролировать состав присяжных. Законами от 19 июля 1877, 11 декабря 1879, 12 мая 1884 г. были введены специальные ограничения для лиц еврейской национальности. Существовали ограничения и для католиков. Вообще, введение на территории Беларуси в конце 1883 судебных уставов от 20 ноября 1864 года, в частности – суда присяжных, пришлось на период деятельности правительства по ограничению границ подсудности этого института. Так, доля уголовных дел, решенных окружными судами 5-ти западных губерний с участием присяжных заседателей, снизилась с 62,8% в 1885 до 41,7% в 1891 г. Следует отметить, что репрессивность суда присяжных в Западном крае была более высокой, чем в целом по империи. Процент оправданных судом присяжных округа Виленской судебной палаты, в которую входила большая часть белорусских земель, был наиболее низкий в стране. В разные годы этот показатель здесь составлял примерно 3031%, в то время как в среднем по стране – 34-36%, а в самой «либеральной» по этому показателю округе Харьковской судебной палаты – 39-41% При этом процент осужденных окружными судами по делам, рассматриваемым без участия присяжных заседателей, в округе Виленской судебной палаты был наиболее высокий в стране. В 1903 г. этот показатель составлял здесь 35,7%, а в среднем по стране – 27,9%. Таким образом, особенностью судебной реформы 1864 года в Беларуси явилось то, что, с одной стороны, жители Северо-Западного края (Северо-Западный край – часть Западного края Российской империи, название, которое иногда использовалось в отношении шести губерний Белорусского генералгубернаторства и Литовского генерал-губернаторства) были лучше подготовлены к проведению реформы. С другой, – на белорусских землях вплоть до 1840 года действовал Статут ВКЛ 1588 года, который был прогрессивен и многие положения судебной реформы 1864 г. были созвучны с ним. Кроме того, царское правительство не могло допустить, чтобы лица польской национальности были избраны судьями и присяжными заседателями, вот почему мировые судьи назначались, а не избирались. Состав присяжных в западных губерниях значительно отличался от центральных губерний. Больше половины было представлено крестьянами, тогда как дворяне, чиновники и купцы составляли около четверти заседателей. Суды стали местом, где равенство всех перед законом воплощалось на деле. Это меняло психологию крестьян, которые постепенно осознавали свое право высказывать и отстаивать собственное мнение. 29 О СООТНОШЕНИИ СОЦИАЛЬНОЙ ЦЕННОСТИ И ЭФФЕКТИВНОСТИ НОРМ ПРАВА Филипчик Т. В. (БИП ГФ) Усложнение общественной жизни, усиление внимания к социальным аспектам права предопределяют необходимость нового осмысления проблем эффективности правовых норм и права в целом. Это особенно актуально в связи с тем, что «практика государственноправового развития ХХ века показала немало случаев, когда социальными целями и социально-правовыми концепциями прикрывалось по сути антиправовое и антигуманное законодательство, обладающее на самом деле социальной антиэффективностью» [2, с. 196]. Специальных исследований, посвященных социальной эффективности норм права в науке не так уж и много. Анализ научной литературы показывает, что в центре внимания многих ученых в основном находятся проблемы социальной эффективности права. Однако не менее актуальными представляются на наш взгляд вопросы понимания социальной эффективности норм права, ее содержания, измерения и оценки, а также соотношения социальной ценности и эффективности норм права. Согласно наиболее распространенной точке зрения социальная эффективность правовых норм – это эффективность в широком смысле, полная, законченная характеристика действия норм права, степень достижения ими объективно обоснованной социально обусловленной цели. Она вытекает из соответствия юридических предписаний социальным потребностям. Это и потребности общественного развития в целом, и потребности отдельных социальных групп. В юридической науке особое внимание уделялось и уделяется таким вопросам, как понятие социальной ценности права, его институтов и норм, показателям такой ценности, ее соотношению с эффективностью. Весьма распространенной является точка зрения, согласно которой нормы права, которые не представляет социальной ценности, не могут быть признаны эффективными. Проблема социальной ценности права в человеческом обществе сама по себе не новая, но представления о ней по мере развития общества и государства меняются. В конце XIX века начало формироваться направление философской мысли, называемое аксиологией (учением о ценностях). В связи с этим стало возможным охарактеризовать место и роль права в жизни общества более четко и основательно. Право в обществе в условиях цивилизации с аксиологической точки зрения – это не только необходимость, средство социального регулирования, но и социальная ценность, социальное благо. Аксиологический аспект права для всех стран постсоветского пространства, в том числе и Беларуси, является важным, «позволяющим преодолеть узость нормативного понимания права, традиционного для советского правоведения. Следует учитывать как большую дис- 30 куссионность многих аксиологических идей и концепций, так и различные подходы к ценностной проблематике, сформировавшиеся к настоящему времени, включая само определение ценности» [1, с. 97]. В современной юридической литературе также отмечается, что «правотворчество и правореализация нуждаются в ценностной стратегии. Главными первичными элементами системы права должны быть…духовно-нравственные (они же собственно правовые принципы, ценности, идеалы)» [3, с. 47]. Ценностное свойство правовых норм весьма многогранно, оно находит свое конкретное проявление как в общих чертах социальных норм вообще, так и во многих специфических факторах, характеризующих сущность, цель, принципы и функционирование права. Несомненно то, что такие черты и факторы только в своей совокупности, взаимно развивая и дополняя друг друга, показывают ту большую социальную ценность, которая органически свойственна нормам права. Необходимо обратить внимание на весьма распространенное мнение, в соответствии с которым успешный анализ социальной эффективности правовых норм предполагает предварительное изучение их социальной ценности. Надлежащее понимание социальной ценности права, его роли в обеспечении интересов общества способствует повышению его социальной эффективности. Социальная ценность правовой нормы и ее эффективность – тесно связанные между собой явления, но отличающиеся друг от друга как по характеру, содержанию, так и по своим непосредственным показателям. Если «социальная ценность нормы представляет собой ее полезность для развития общественных отношений и не может носить негативного характера, то социальная эффективность может быть отрицательной, социальные эффекты нормы могут как способствовать развитию общества, его отдельных сфер, так и тормозить его. Итак, изучение эффективности как права в целом, так и его конкретных норм неотделимо от вопросов взаимодействия права и общества, правовых предписаний и соответствующих общественных отношений» [2, с. 200]. Если социальная ценность – это внутреннее динамическое свойство права и его структурных частей, которое выражается в их способности правильно отражать объективные общественные интересы и содействовать их достижению, то социальная эффективность является общим понятием, выражающим полную, законченную характеристику действия правовой нормы. Социальная эффективность заключается в способности норм права обеспечивать достижение социально полезной и объективно обоснованной цели с помощью допустимых оптимальных средств. Поскольку эффективность нормы права производна от ее социальной ценности, то наличие разных представлений о том, что является ценным, в конечном итоге может привести к тому, что результат действия нормы может оказаться непредвиденным или противоположным ее назначению. Если правотворческий орган в своей деятельности руководствуется одной системой ценностей, а правоприменительный – другой, то однозначно понятно, что может получиться «на выходе». А если учесть, что в обществе также формируется определенная система ценностей и представлений о них, то при наличии такого «плюрализма» можно ли вести речь об эффективности норм права? Выход нам представляется в формировании единой системы основополагающих ценностей, которые однозначно понимались бы на уровне правотворчества и правореализации, адекватно отражали бы насущные потребности конкретного общества, в конкретный период, особенности правосознания и правовой культуры граждан. Только ориентация на единую систему ценностей на всех уровнях позволит выбрать нужное направление на пути к достижению эффективности правовых норм. Анализируя представленные в литературе позиции можно сделать вывод, что изучать социальную эффективность норм права без учета их социальной ценности невозможно. Достижение социальных целей может осуществляться только том случае, когда право и его структурные элементы обладают таким внутренним свойством, как социальная ценность. Таким образом, внутренним фактором, обуславливающим эффективность любой нормы права, является как раз ее ценность и, отсюда, эффективность правовой нормы всегда производна от ее социальной ценности. ЛИТЕРАТУРА 1. Мурашко, Л. О. Об аксиологической концепции правообразования / Л. О. Мурашко // Веснiк Канстытуцыйнага Суда Рэспублiкi Беларусь. – 2011. – № 1. – С. 96-102. 2. Пунченко, С. И. Вопросы исследования социальной эффективности права и его норм / С. И. Пунченко // Научные проблемы гуманитарных исследований. – 2011. – № 10. – С. 196-201. 3. Сорокин, В. В. Толкование современного права: поиск предмета / В. В. Сорокин // Рос. юстиция. – 2010. – № 6. – С. 46-49. РЕАЛИЗАЦИЯ НОРМ РАМОЧНОЙ КОНВЕНЦИИ ВСЕМИРНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ ПО БОРЬБЕ ПРОТИВ ТАБАКА (РКБТ) В ЕВРОПЕ Хейфец Е. Н. (БИП) Употребление табака представляет собой одну из самых значительных угроз для здоровья. Именно табакокурение впервые признано Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) глобальной угрозой для населения всего мира. Вред пассивного курения – ключевой довод осуществления политики ограничения курения и распространения табачной продукции. Необходимо, чтобы каждый человек мог дышать воздухом, свободным от табачного дыма. Нарушение неотъемлемого права некурящих людей на обладание наивысшим достижимым уровнем здоровья, которое признается конституциями большинства стран мира, закреплено в целом ряде международных правовых актов. Принимаемые законы по обеспечению среды, свободной от табачного дыма, должны защищать здоровье некурящих людей и способствовать тому, чтобы курильщики бросали курить [1]. Координировать усилия государств в сфере противодействия табакокурению призвана Рамочная конвенция ВОЗ по борьбе против табака (РКБТ), цель которой состоит в защите нынешнего и будущих поколений от разрушительных последствий для здоровья людей, а также социальных, экологических и экономических последствий потребления табака [2]. Конвенция является одним из самых широко признанных договоров в истории ООН, охватывающим (по состоянию на 10 марта 2015 г.) 180 Сторон. Государством-участником РКБТ является и Республика Беларусь [1]. По данным статистики, в выполнении принятых в рамках РКБТ обязательств европейские страны находятся не на первых ролях. В частности, Европа занимает среди всех регионов ВОЗ первое место по распространенности курения среди взрослых (28 %) и находится в числе первых по уровню распространенности употребления табака подростками. Тем не менее, в течение 10 последних лет практически во всех европейских странах были приняты законы, направленные на существенное усиление противодействия табакокурению [3]. Например, в Латвии в 2013 г. законодатели ради усиления борьбы с табакокурением даже решили пойти на радикальные меры, приравняв курение вблизи несовершеннолетних детей к насилию над ними и установив уголовную ответственность за данное правонарушение. С 2010 г. полный запрет на курение в закрытых помещениях введен в Греции, во многих европейских странах нарушители антитабачного законодательства рискуют быть оштрафованными на немалую сумму денежных средств. В частности, штраф за курение в ресторанах и барах Бельгии может достигать 1650 евро, а в Австрии владельцы ресторанов общественного питания, нарушающие нормы национального антитабачного законодательства, могут быть оштрафованы на сумму до 10 тысяч евро [1]. Однако, эффективность данных мер в Европе, если ориентироваться на вышеназванную статистику, действительно не так высока, как хотелось бы. Поэтому в ВОЗ приняли решение о разработке стратегического документа, который должен предусматривать меры по улучшению выполнения норм РКБТ в Европе. Таким документом стал проект Дорожной карты мероприятий по обеспечению полного выполнения РКБТ в Европе (2015–2020 гг.) [3]. Проект Дорожной карты предполагает реализацию ряда важных мероприятий по борьбе против табака, таких как анализ данных эпиднадзора об употреблении табака, об уровне выполнения положений РКБТ ее участниками в Европе, их способности реагировать на новые вызовы со стороны табачной промышленности, возможности противодействовать давлению со стороны последней и активности их участия в международном сотрудничестве по рассматриваемой проблематике. Все эти направления деятельности действительно 31 необходимы, но в Дорожную карту, по нашему мнению, могут быть внесены и некоторые дополнения. Например, в направлении 1 проекта Дорожной карты («Оценка прогресса, разрывов и социальных градиент») подчеркивается, что для определения мер воздействия на конкретные социальные группы следует выделить из общей когорты курильщиков отдельные группы в зависимости от гендерной принадлежности, социальноэкономического положения и уровня образования [3]. Считаем, что особое внимание в рамках вышеназванного направления Дорожной карты целесообразно уделить уровню табакокурения среди несовершеннолетних, так как если этот показатель в результате принимаемых государством мер не снижается, то всю антитабачную политику данного государства следует признать неэффективной, потому что несовершеннолетние курильщики затем становятся взрослыми, показывают негативный пример своим детям, и в таких условиях решение долгосрочной задачи по превращению Европейского региона в территорию, свободную от табака, становится невозможным. В рамках направления 4 проекта Дорожной карты («Выведение табака из категории «нормального»») представляется целесообразным выделить пункт «Обязательные требования к упаковке и маркировке табачных изделий». В Канаде, где фиксируется один из самых невысоких показателей по уровню курения среди населения (по состоянию на 2013 г., 21% среди лиц старше 15 лет) на каждую пачку сигарет наносится рисунок с изображением ущерба, который табак наносит внутренним органам человека [1]. Такие меры целесообразно обязать применять и во всех европейских государствах-участниках РКБТ: на какую-то часть потенциальных или действующих курильщиков такие меры должны подействовать и заставить их отказаться от пагубной привычки. Данный факт косвенно подтверждается и в руководящих принципах к статье 11 РКБТ «Упаковка и маркировка табачных изделий», где говорится о том, что фактические данные о вреде здоровья в форме как рисунков, так и текста гораздо более эффективны, чем состоящие только из текста. Эту информацию целесообразно воспроизвести в Дорожной карте и рекомендовать всем европейским странам действовать согласно канадскому опыту. В рамках отдельного направления в Дорожной карте по выполнению РКБТ в Европе на ближайшие 5 лет целесообразно также выделить пункт «Создание на 100% бездымной среды в закрытых помещениях». Как отмечается в руководящих принципах к ст. 8 РКБТ, эффективные меры по защите населения от воздействия табачного дыма требуют создания на 100% бездымной среды в конкретном пространстве или среде [2]. Безопасного уровня воздействия табачного дыма не существует, а любые инженерные решения (вентиляция, фильтрирование воздуха, использование специально выделенных зон для курения), как показывают научные данные, не эффективны [2]. В то же время, в законодательстве целого ряда участников РКБТ (включая Республику Беларусь) запрещено курение в закрытых помещениях, но за исключением 32 специально отведенных для этого мест, в результате вред зачастую несут пассивные курильщики. Поэтому, в случае внесения в Дорожную карту пункта «Создание на 100% бездымной среды в закрытых помещениях», европейским государствам-участникам РКБТ должно быть рекомендовано отказаться от практики разрешения курения в определенных местах закрытых помещений. Закрытые помещения должны стать территорией, полностью свободной от табачного дыма. В Дорожной карте может быть выражена отдельным пунктом и единая стратегия участников РКБТ в отношении ценообразования на табачные изделия. По данным на 2013 г., цены на сигареты в европейских странах могли отличаться практически на порядок (10,5 евро в Норвегии и 1,17 евро в Румынии) [4]. Целесообразно проведение участниками РКБТ в Европе унифицированной ценовой политики в отношении табачных изделий, предусматривающей постепенное повышение ставки налогообложения для представителей табачной промышленности, уровня акцизных ставок на производимые ими изделия, что неизбежно повлечет и рост цен на сигареты. Предложения автора по усовершенствованию Дорожной карты мероприятий по обеспечению полного выполнения РКБТ в Европе (2015–2020 гг.) были рассмотрены на втором совещании Постоянного комитета Европейского регионального комитета ВОЗ двадцать второго созыва, проходившем в Хельсинки в декабре 2014 г. ЛИТЕРАТУРА 1. Сачек, М. М. Правовые основания борьбы с табакокурением в Республике Беларусь: международные обязательства и развитие национального законодательства / М. М. Сачек, Н. Е. Хейфец, И. В. Малахова, Д. Ф. Куницкий, Е. Н. Хейфец // Вопросы организации и информатизации здравоохранения. – 2013. – № 3. – С.19–36. 2. Рамочная конвенция ВОЗ по борьбе против табака. – Режим доступа: http://www. who. int/tobacco/framework/WHO_fctc_russian. pdf. – Дата доступа: 25.02.2013. 3. Дорожная карта мероприятий по обеспечению полного выполнения Рамочной конвенции ВОЗ по борьбе против табака в Европе (2015–2020 гг.) / Всемирная организация здравоохранения, Европейское региональное бюро. – 07.11.2014. – EUR/SC22(2)/5. 4. Где в Европе курить дороже ? // Euromag [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www. euromag. ru/catalogs/stat/31250. html. – Дата доступа: 15.01.2015. ПРАВО НАСЛЕДОВАНИЯ КАК КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО ЧЕЛОВЕКА Цеброва А. А. (БИП) Гражданские права очерчивают границы личной свободы человека с помощью системы запретов любых действий, которые являются посягательством, незаконным вторжением в его жизнь, ущемляют честь и достоинство, препятствуют осуществлению законных интересов. Основные гражданские права граждан закрепляются в конституциях государств и конкретизируются в текущем законодательстве. Конституционное закрепление гражданских прав представляет собой законодательное признание социальной значимости личной свободы, возможности выбора различных форм организации личной жизни, характера внутрисемейных отношений и общения с другими людьми, развития духовного мира и т. д. Гражданские права ограждают от незаконного вмешательства в ту сферу жизни человека, которая регулируется непосредственно не только и не столько правом, сколько иными социальными регуляторами – нормами морали, обычаями, традициями и т. д. В статье 44 Конституции Республики Беларусь закреплены неприкосновенность собственности и охрана законом права ее наследования [1]. Закрепление в Конституции Республики Беларусь предопределяет особое положение данного права и является тем правовым основанием, на котором выстроена дальнейшая конкретизация гарантированности наследования в отраслевом гражданском законодательстве. В развитие данных положений был принят Гражданский кодекс Республики Беларусь (далее – ГК), включающий Раздел VI. «Наследственное право», который содержит следующие главы: Глава 69 «Общие положения о наследовании»; Глава 70 «Наследование по завещанию»; Глава 71 «Наследование по закону»; Глава 72 «Приобретение наследства»; Глава 73 «Особенности наследования отдельных видов имущества» [2]. Несмотря на то, что проблемы наследования, наследственного права и наследственных правоотношений детально изучены современной цивилистической наукой, наследование как элемент конституционноправового статуса человека и гражданина, как конституционное право человека изучено недостаточно. В соответствии со ст. 1031 Гражданского Кодекса Республики Беларусь при наследовании имущество умершего (наследство, наследственное имущество) переходит к другим лицам в неизменном виде как единое целое и в один и тот же момент (универсальное правопреемство), если из ГК и иных законов не вытекает иное [2]. Согласно ст. 1032 ГК основаниями наследования являются: 1) наследования по завещанию; 2) наследование по закону. Наследование по завещанию происходит только тогда, когда наследодатель оставляет завещание, в котором выражена воля наследодателя относительно принадлежащего ему имущества. Наследование по закону имеет место, если оно не изменено завещанием, а также в иных случаях, установленных законом. Данные положения позволяют рассматривать право наследования как естественное право человека, отражающее сущность двух видов правоотношений: 1) семейных правоотношений, как формы (способа) передачи накопленного имущества (денежных средств) от одного поколения другому в рамках границ определенной группы лиц, объединенных критериями родства; 2) экономических отношений, обуславливающих связь права частной собственности и права наследования. Необходимость закрепления права наследования как конституционного права человека обусловлена следующими конституционными факторами: 1) необходимость обеспечения неприкосновенности частной собственности с учетом временных факторов (смерть гражданина или объявление его умершим); 2) необходимость обеспечения стабильности семейно-правовых отношений; 3) приоритет защиты семьи, материнства, отцовства и детства, в том числе путем закрепления права на обязательную долю в наследстве, охраны интересов ребенка при разделе наследства, преимущественного права на определенные объекты из состава наследства при его разделе и т. д.; 4) потребность обеспечения должного признания и уважения прав и свобод человека (например, тайна завещания); 5) потребность в обеспечении правовой определенности (юридической безопасности) (охрана наследства). Конституционно-правовое содержание права наследования позволяет выделить основные его особенности: 1) судьба наследуемого имущества может определяться только вследствие смерти гражданина или объявления его судом умершим. 2) право наследования включает в себя два элемента – возможность гражданина распорядиться своим имуществом на случай смерти (активный), возможность гражданина вступить в права собственника на имущество, оставшееся после смерти (пассивный), за исключением: а) прав и обязанностей, неразрывно связанных с личностью наследодателя. б) отстранения от наследования как по завещанию, так и по закону лиц, которые умышленно лишили жизни наследодателя или совершили покушение на его жизнь; в) признания имущества выморочным, если нет наследников ни по закону, ни по завещанию, либо никто из наследников не имеет права наследовать. Таким образом, можно сделать вывод, что по своей природе право наследования как конституционное право является основным, универсальным, естественным и неотчуждаемым, сочетает в себе признаки личных, социальных и экономических прав человека, относится к правам первого поколения, а также является объектом конституционно-правового регулирования и защиты, предоставляя собственнику имущества право по своему усмотрению распоряжаться своим имуществом (в том числе посредством завещания). Установленная законом процедура перехода наследственного имущества дает право наследодателю заранее определять юридическую судьбу его имущества, что способствует стабильности и предсказуемости отношений собственности. ЛИТЕРАТУРА 1. Конституция Республики Беларусь 1994 года (с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24 ноября 1996 г. и 17 октября 2004г.). – Минск: Амалфея, 2005. – 48 с. 2. Гражданский кодекс Республики Беларусь: Кодекс Респ. Беларусь, 7 декабря. 1998 г., №218-З: принят Палатой представителей 28 окт. 1998 г.: одобр. Советом Респ. 19 нояб. 1998 г.: в ред. Закона Респ. Беларусь от 5 января 2015 г. № 231-З // Консультант Плюс: Беларусь [Электронный ресурс] / ООО «ЮрСпектр», Нац. центр правовой информ. Респ. Беларусь. – Минск, 2015. 33 СУД ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ: «ЗА» И «ПРОТИВ» Цеброва А. А. ( БИП) В настоящее время в Республике Беларусь ведутся дискуссии по поводу введения в нашей стране суда присяжных заседателей. На мой взгляд, прежде чем создать данную форму правосудия необходимо, во-первых, проанализировать опыт стран, использующих ее, а во-вторых в полном объеме рассмотреть все «ЗА» и «ПРОТИВ», что я и постараюсь сделать в данном исследовании. Институт присяжных заседателей возник в Англии в 12-15 веках и после Великой французской революции получил достаточно широкое распространение в Европе и других частях света [1, c. 29]. В классическом виде суд присяжных состоит из скамьи присяжных заседателей (коллегии 6, 12 или иного числа граждан, отобранных по принципу случайного выбора для рассмотрения конкретного дела рассмотрения конкретного дела) и одного (иногда иного числа) профессионального судьи. На постсоветском пространстве, в настоящее время, уголовные дела с участием присяжных заседателей рассматриваются в Российской Федерации, Азербайджанской Республике, Республике Казахстан, Кыргызской Республике, Грузии и Украине [1, c. 29-30]. Так, 23 апреля 1992 года Верховным Советом Республики Беларусь была принята Концепция судебноправовой реформы, которая предусмотрела введение в Республике Беларусь суда присяжных как наиболее демократичной формы обеспечивающей независимость и самостоятельность суда и расширения реального участия населения в отправлении правосудия. Однако с тех пор прошло 23 года, а суд присяжных в Республике Беларусь так и не был учрежден [2]. Многие исследователи отмечают, что судопроизводство с участием присяжных заседателей – это один из наиболее неоднозначных оцениваемых институтов, остро дискутируемых как в обществе в целом, так и в среде профессиональных юристов-практиков и научных работников. Отношение к суду присяжных в мире противоречивое – от полного неприятия до одобрения и поддержки [3]. Так, сторонники суда присяжных считают данную форму отправления правосудия самой демократической и справедливой и утверждают, что из всех форм уголовного судопроизводства с участием народных представителей суд присяжных является самой совершенной, сложной и надежной формой судопроизводства. На мой взгляд, они забывают о том, что представители суда присяжных это непрофессиональные юристы и они, зачастую, вообще не имеют понятия о праве. Они руководствуются не законодательством страны, а групповым представлением о справедливости, а также информацией, которую получили из средств массовой информации, телевизионных передач и т.д. 34 В свою очередь доводы противников данного института в основном сводится к следующему: неспособность обычных граждан, не сведущих в праве и не обладающих соответствующими навыками, принимать объективное, а значит, законное и обоснованное решение; громоздкость и сложность процедуры, существенно увеличивающей организационные затраты и удлиняющие сроки рассмотрения дел в суде; дороговизна данной формы судопроизводства [1, c. 32]. Так, на несовершенство этого института в силу самой его природы указывают ряд современных российских исследователей. Так, по мнению С. Ефименко: «незнание законов и непонимание их смысла делает невозможным надлежащее отправление правосудия коллегией присяжных заседателей». Аналогичную точку зрения высказывает И. Н. Алексеев: «налицо полная непредсказуемость приговоров, выносимых судом с участием суда присяжных заседателей, как при осуждении, так и при оправдании подсудимых» [1, c. 31]. Однако нельзя однозначно утверждать, что современная судебная система является совершенной. На практике было достаточно случаев, когда и профессиональные судьи выносили незаконные и необоснованные решения, что приводило к осуждению на длительный срок невиновных лиц. Так, например, в 6070е годы прошлого века на территории Витебской области в течение 14 лет было убито 33 женщины. По этим фактам возбуждались уголовные дела, проводилось предварительное расследование. Один из обвиняемых был приговорен к смертной казни, другие к длительным срокам лишения свободы. Однако в ходе провидения оперативно-розыскных мероприятий был установлен настоящий преступник – Михасевич, который совершил эти преступления и был приговорен к смертной казни. Невинно осужденные были реабилитированы, а руководители правоохранительных органов понесли наказание [2]. Данный пример свидетельствует о том, что если бы данные дела были бы рассмотрены судом присяжных, возможно, что таких бы трагических последствий можно было бы и избежать. Таким образом, введение в Республике Беларусь в судебную систему суда присяжных заседателей повлечет, во-первых, привлечение дополнительных средств, во-вторых, кардинальное изменение Уголовного процессуального кодекса и в третьих пересмотр в целом уголовного судопроизводства. ЛИТЕРАТУРА: 1. Ракитский, В Суд присяжных заседателей: «за» и «против» для Беларуси / В. Ракитский // Судовы веснiк. – 2014. – №2. – С. 2939. Борико, С. В.О суде присяжных [Электронный ресурс]// http://www.pac.by/dfiles/001961_854908_boriko_2.pdf . – Дата доступа: 11.03.2015. 2. Нарутт, С. В. Присяжные и арбитражные заседатели: теория и практика: Монография / С. В. Нарутт, В. А. Смирнова. – М., 2008.
