ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ЭВТАНАЗИИ: УМЫШЛЕННОЕ УБИЙСТВО ИЛИ АКТ

ПРАВОВАЯ ПРИРОДА ЭВТАНАЗИИ: УМЫШЛЕННОЕ УБИЙСТВО
ИЛИ АКТ МИЛОСЕРДИЯ?
Суменко Д.К.
филиал ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный университет»
в г. Тихорецке,
г. Тихорецк, Россия
LEGAL NATURE OF EUTHANASIA: PREMEDITATED MURDER OR AN
ACT OF CHARITY?
Sumenko DV
Branch VPO "Kuban State University"
in Tikhoretsk,
Tikhoretsk, Russia
Эвтаназия обладает юридической и антропологической спецификой и
относится к категории личностных прав. Естественные и фундаментальные
личные права на жизнь и достоинство, безопасное существование, доброе имя,
свободу и
личную
неприкосновенность
и
т.д.
от
мировоззренческих
личностных отличаются тем, что последние составляют физиологическую
основу права человека на смерть, трансплантацию органов, употребление
наркотиков, аборт и т.д.[1]
Личностные права имеют исключительно субъективный характер и
определяются как соматические (от греч. soma - тело), т.е. физические,
позиционируясь с современным правом XX и XXI веков и не вписываясь в
комплекс не только естественного, но и позитивного юридического измерения.
Природа соматических прав подразумевает, с одной стороны, претензию
индивида на защиту своей телесной целостности от посягательств на неё иных
лиц,
с
другой
—
отражает его
притязания
обладать полномочиями
радикального влияния на своё физическое тело в превентивном ожидании от
социума одобрительного принятия нового образа носителя «современных» прав
(изменение пола, сексуальной ориентации и т.д.)[2].
Личностные (соматические) права относятся к области так называемого
«перспективного права», образовавшегося исходя из глобальных реалий XX
века и стремительно развивающегося в XXI веке.
Является ли с позиции уголовного права РФ применение эвтаназии
умышленным убийством или проявлением достойного снисхождения
в
законодательном
в
и
судебном
порядке
сострадания
к
умирающему
невыносимых муках человеку? На поставленный вопрос, на наш взгляд, нет и
не ожидается в ближайшем будущем однозначно превалирующего и
объединяющего дискутирующие стороны ответа.
Аргументы исследователей проблемы эвтаназии в лице сторонников
«лёгкой» смерти и её противников заслуживают пристального внимания, но
практически невозможно определить, в какой степени нам следует с ними
спорить или соглашаться.
В качестве наглядного примера приведём спорную точку зрения на
убийство из чувства сострадания как неотъемлемую часть естественных,
неотчуждаемых
и
конституционных
прав
человека
известных
и
последовательных российских сторонников эвтаназии Дмитриева Ю.А. и
Шленевой Е.В., утверждающих, что закреплённое ст. 20 п. 1 Конституцией РФ
право на жизнь юридически закрепляет право человека на смерть. Названные
авторы считают, что если жизнь как личное право человека, принадлежит
только ему на индивидуальной и самостоятельной основе, то и смерть может
наступать исходя из личной воли данного человека.
Вышеназванные
исследователи
юридической
стороны
парадокса
эвтаназии убеждены, что вмешательство иных лиц в неотъемлемое право
человека по своему усмотрению распоряжаться вопросами персональной жизни
и смерти является недопустимым, тем самым подтверждая право лица на
самоубийство[3].
Однако, осуществление естественного права человека на жизнь прямым и
косвенным образом зависит от совокупности множества факторов, в том числе
и от позитивной деятельности государства, то есть закреплённости и защите
этого статуса в законодательной базе, поэтому о полной независимости
носителя субъективного права на жизнь уже не приходится говорить в столь
категоричной тональности. Не исключено, что под конституционным правом на
жизнь как раз имеется в виду запрет её произвольного лишения на основе каких
бы то ни было признаков или оснований.
С одной стороны, у человека существует неоспоримое право на
распоряжение собственной жизнью, с другой - нельзя оправдывать эвтаназию
делегированием к данному праву, называемому убийство. Смертный приговор,
вынесенный человеком самому себе, ещё никому не даёт права приводить его в
исполнение.
Исходя из неоднозначной интерпретации права на жизнь и смерть, мы
можем выявить следующее логическое противоречие: если у человека есть
право на жизнь, но отсутствует как таковое на смерть, то оно становится уже не
правом,
а
делегированной
обязанностью.
Получается,
что
человек
одновременно имеет право и обязан жить. В этом случае невыполнение или
нарушение
указанной обязанности должно иметь для
него правовые
последствия в виде несения соответствующей ответственности. Однако, каким
образом субъект может нести ответственность в том случае, если его уже нет в
живых в силу его осуществления права на смерть? Законодательные основы РФ
не содержат нормы о применении посмертного наказания за правовые
нарушения, в том числе и в области изъявления информированного пожелания
неизлечимо больным человеком и реализации его права на смерть. Тем не
менее, в этом случае неизбежную уголовную ответственность несут лица,
приводящие смертный приговор в исполнение, то есть оказывающие действием
или бездействием субъекту помощь в совершении самоубийства. Коллизия
заключается также в том, что пациент в этом случае моментально превращается
в жертву и его право на жизнь находит юридическую (законодательную и
судебную) защиту даже после наступления фактической смерти!
В РФ есть целый список профессий, требующих от человека полной
самоотдачи, вплоть до несения им реального риска наступления смерти
(военнослужащие, работники спецслужб, пилоты, водолазы и т.д.). Граждане,
сознательно идущие работать на подобные должности, отдают себе отчёт в том,
что они распоряжаются своим личным правом на жизнь и смерть, однако
государство и социум с правовой и иных точек зрения не только не осуждают
такой выбор, но и всячески его поддерживают, соответственно устанавливая
или поощряя для указанных профессионалов различные льготы и публичные
награды.
В
данном
примере
мы
усматриваем
ещё
одну
сторону
противоречивого делегирования законодателями одной категории лиц иметь
право на смерть, а другой — нет.
Для раскрытия этого тезиса можно привести несколько обобщающих
примеров: военнослужащий командир прикрывает собой гранату, чтобы спасти
от ранений или гибели подчинённых; спецназовец участвует в боевых
операциях, выполняя задание обезвредить хорошо вооружённого террориста;
пилот самолёта не справляется с внештатной ситуацией, падает на землю и
разбивается; водолаз на большой глубине повреждает экипировку и задыхается
от недостатка кислорода. Никто в данном случае не говорит о том, что эти
люди сознательно идут на совершение самоубийства, поскольку они погибают
в определённых ситуациях, наступление которых можно предвидеть, но нельзя
утверждать с очевидной долей вероятности. Однако, их право или даже иной
раз обязанность на мужественную и почётную смерть с моральной и
юридической позиций у нас не вызывает сомнений.
Таким
образом,
самоубийство
в
российском
общественном
и
юридическом пространстве трактуется как спровоцированный личными
мотивами суицид, совершённый без внешне выразительной, понятной и
оправданной для социума и государства цели.
В РФ проблема эвтаназии вызывает жёсткие дискуссии между
специалистами в таких сферах как юриспруденция, антропология, медицина,
религия и т.д.
Однако
аргументы
противников
легализации
эвтаназии
на
законодательном уровне звучат более весомо в виду того, что они выражают
беспокойство,
российского
исходя
общества
из
следующих
препятствует
оснований:
правильному
правовой
нигилизм
пониманию
смысла
эвтаназии; медицинский персонал может умерщвлять людей с целью
проведения экспериментов, трансплантации органов и т.д. или по просьбе
родственников и других уполномоченных лиц, с целью получения ими
корыстной выгоды; умение россиян всё время нарушать и умело обходить
любые законы также не способствует лояльному восприятию эвтаназии.
Сторонники эвтаназии оперируют ссылкой естественного права человека
на жизнь и смерть, утверждением о том, что пассивная эвтаназия якобы всё
равно уже осуществляется в нашем государстве и осталось лишь её
легализовать, апелляцией на неконституционность запрета эвтаназии и т.д.
Библиографические ссылки:
1. Ковлер А.И. Антропология права: Учебник для вузов.-М.: Норма. 2002. С.
426.
2. Крусс
В.И.
Личностные
("соматические")
права
человека
в
конституционном и философско-правовом измерении: К постановке
проблемы // Государство и право. 2000. № 10. С. 43.
3. Дмитриев Ю.А., Шленева Е.В. Право человека в Российской Федерации
на осуществление эвтаназии // Государство и право. 2000. № 11. С. 52-53.