Правозащитный центр Хартии`97 Тюрьма на Окрестина в
advertisement
Правозащитный центр Хартии’97 Тюрьма на Окрестина в Минске – место пыток политзаключенных Документ содержит обстоятельства задержания, судов и пребывания под арестом молодежных лидеров, членов оргкомитета Марша, активистов и правозащитников, задержанных накануне прошедшего 14 октября в Минске Европейского Марша. Здесь описаны условия содержания арестованных демократических активистов в Центре изоляции правонарушителей на ул. Окрестина в Минске, резко ухудшившиеся с вступлением в силу нового Административного Кодекса Республики Беларусь. В документе содержатся ставшие известными имена сотрудников силовых структур, проводивших задержания и дававших впоследствии лживые показания в судах, имена судей, выносивших несправедливые приговоры, имена иных должностных лиц, непосредственно участвовавших в репрессиях против организаторов Европейского Марша. Пытки демократических Европейским маршем активистов, задержанных в связи с Европейский марш прошел в Минске 14 октября 2007 г. в поддержку 12 предложений Европейского Союза для Беларуси, а также для демонстрации европейских устремлений белорусского гражданского общества. Несмотря на мирный характер самой акции, в ее преддверии власти развернули кампанию репрессий в отношении демократических активистов, преследуя цели снизить число участников мирной манифестации, обезглавить молодежные группы накануне и в ходе Европейского Марша. Практически все молодежные демократические лидеры были превентивно арестованы сотрудниками милиции. Аресты были осуществлены по имеющемуся у властей списку лиц, занимающих активную гражданскую позиции, пользующихся авторитетом в обществе и способных привлечь людей к участию в мирных демонстрациях. Самым распространенным случаем стало ложное обвинение в «нецензурной брани». Лжесвидетелями на скоротечных судебных процессах выступали сотрудники милиции. Несмотря на путаные показания, судьи во всех случаях принимали только показания лжесвидетелей в форме. Важно отметить, что в Беларуси сотрудники милиции по закону могут выступать на суде свидетелями, и более того, обладают презумпцией доверия. Т.е., что бы ни говорил сотрудник милиции, его словам суд обязан доверять. К показаниям всех остальных свидетелей суд относится критически. Таким образом, каждый человек может быть превентивно задержан и осужден по такой схеме. Молодежные лидеры, среди которых Змицер Бародка, Евгений Афнагель, Павел Юхневич, Никита Сасим, Александр Отрощенков, демократические активисты Леонид Новицкий, Павел Курьянович, Виталий Тихонович, Алина Гладкая, Сергей Клюев, Константин Грахов, Игорь Сечко, Игорь Волынкин, правозащитница Светлана Гороховик были брошены в печально-известный Центре изоляции правонарушителей на срок от 5 до 15 суток. Некоторым из них срок наказания был в последствие продлен по новым ложным обвинениям. Так, Леонид Новицкий, отсидев 10 суток до Марша, был вновь схвачен через несколько часов после освобождения и вновь осужден уже на 15 суток. Молодежный лидер Павел Юхневич, отсидев семь суток ареста, не был освобожден, а вновь был доставлен в суд, где осужден еще на 15 суток ареста. Тюрьма на улице Окрестина в Минске, которая носит название «Центр изоляции правонарушителей» предназначена для содержания лиц, совершивших различные правонарушения или ожидающих суда. В ней содержатся уголовные преступники, алкоголики, лица с психическими заболеваниями, лица без определенного места жительства. Условия содержания не отвечают базовым санитарно-гигиеническим нормам. Эта тюрьма используется властями для содержания демократических активистов, приговоренных к заключению по ложным обвинениям. Т.о. невиновные политзаключенные помещаются в условия, которые с полным основанием можно назвать пытками. Во время демонстраций протеста против результатов президентских выборов в марте 2006 года в этот Центр были брошены сотни демократических активистов. С вступлением в силу нового Административного Кодекса Республики Беларусь, резко ухудшились условия содержания арестованных: - арестованных демократических активистов помещают в общие камеры с больными инфекционными заболеваниями людьми, в том числе туберкулезом. Практически все политзаключенные сидели с больными туберкулезом. - политзаключенных помещают в камеры с бытовыми хулиганами, людьми с неустойчивой психикой, алкоголиками, способными причинить физический вред себе и сокамерникам. - Камеры не оборудованы спальными местами и не имеют спальных принадлежностей. Спать приходится на деревянном постаменте, без одеял и подушек, без постельного белья. - Камеры плохо отапливаются и в холодный период температура в них близка к нулю. Несмотря на это, политическим арестованным не позволяют передавать теплые вещи, провоцируя заболевание людей. В медицинской помощи, как правило, отказывают. По новой инструкции МВД, на которую ссылаются сотрудники изолятора, отбывающему наказание можно иметь только по одному комплекту одежды. Т.е. один свитер, одну куртку, одни штаны, одну пару носков, одну пару обуви (уличной и комнатной). Учитывая длительность нахождения в антисанитарных условиях и душ всего один раз в неделю, это является формой унижения человеческого достоинства и также способно спровоцировать различные кожные заболевания; - введен запрет на продуктовые передачи при недостаточном питании в изоляторе. Тюремная еда - крайне низкого качества, вызывает пищевые отравления, несварение желудка и кишечные расстройства. Все демократические активисты, отсидевшие за подготовку Европейского Марша в изоляторе на Окрестина в Минске, теряли в весе до одного кг. в сутки. Так Змицер Бародка, отсидев 15 суток ареста, потерял 10 кг. веса, Леонид Новицкий – 17. С отсутствием продуктовых передач, люди оказались лишены необходимых витаминов, получаемых с чесноком и луком, способных поддержать организм в условиях, созданных в изоляторе; - известны случаи отравления демократических активистов в изоляторе на Окрестина с последующей госпитализацией, все политические арестанты жаловались на обострение кишечных и желудочных заболеваний; - несмотря на гарантированность прогулок (не менее одного часа ежедневно), политзаключенных лишили этого права: в течение всего срока ареста люди находятся в замкнутом пространстве плохо освещенной холодной камеры. Сотрудники изолятора ссылаются на отсутствие необходимых условий для организации прогулок правонарушителей, хотя в изоляторе имеется достаточно просторный внутренний двор, а неполитические арестанты вывозятся на работы. - введена такая новая для административных арестованных форма психологического давления как личный досмотр. Несколько раз в неделю в камеру к арестованным приходят сотрудники изолятора и устраивают тщательный досмотр личных вещей, одежды арестованных. Все эти новшества в содержании административно арестованных преследуют цели запугивания и давления на политзаключенных. Белорусские правозащитники зафиксировали 149 фактов различных репрессий в отношении демократических, в первую очередь молодежных, активистов накануне проведения Европейского Марша. Некоторые случаи арестов и содержания в тюрьме по ул. Окрестина Змицер Бародка Член оргкомитета Европейского марша, отец 3-х детей Змицер Бародка отбыл за решеткой 15 суток ареста. 1 октября, машина Змицера, везшего домой только что освободившегося активиста Леонида Новицкого, была остановлена сотрудниками ГАИ в районе Тракторного завода, после чего в машину сели сотрудники ОМОНа, доставив задержанных в Центральный РУВД. В отделении милиции задержанных разделили, устроив продолжительный допрос. Протокол был составлен по ст. 17.1 КоАП РБ «мелкое хулиганство», в котором указали, что Бародка был задержан на ул. Заславской в Минске при распространении газет, ругался в адрес сотрудников милиции, махал руками, нарушал общественный порядок, на просьбы прекратить не реагировал. Между тем, машина Змицера была остановлена в противоположной части города, а сам он управлял транспортным средством. Суд Центрального района, в лице судьи Татьяны Павлючук, вынес постановление о наказании 15 сутками административного ареста. Свидетелями выступили и дали ложные показания сотрудники ОМОНа, командир взвода Сергей Немогай и рядовой Александр Кругликов. Известие об аресте мужа спровоцировало преждевременные роды у супруги Змицера Валентины. Возникла реальная угроза жизни двум мальчикамдвойняшкам. Валентина была переправлена из г. Борисова, где проживают Бародки в медицинский центр Боровляны под Минском. Несмотря на такие обстоятельства и вымышленность обвинений, Бародка не был освобожден, а еще несколько дней находился в неведение о случившемся в камере на О к р е с т и н а . Змицер узнал о рождении сыновей спустя неделю от конвойных. В крошечной камере №22, рассчитанной на 1-2 человек, находилось шестеро, в основном уголовники. Все время стоял жуткий холод, от тюремной пищи началось расстройство кишечника. Практически через день в камере проводился досмотр – «шмон». Досматривался каждый карман, каждый шов, каждая складочка в одежде. Чтение было невозможно из-за скудного освещения от тусклой лампы. После 15 суток ареста Бародка потерял 10 кг. веса. Светлана Гороховик Правозащитница Светлана Гороховик – студентка 4 курса БГУ факультета прикладной математики и информатики Светлана осуществляла свои функции как правозащитник, встретив освободившегося после 10-суточного ареста активиста Леонида Новицкого и сопровождая его домой. 1 октября 2007 года в районе тракторного завода г. Минска сотрудники ОМОНа остановили автомобили, в которых находились демократические активисты Светлана, Леонид Новицкий и Змицер Бародка. Светлану и остальных доставили в Центральное РУВД, хотя задержание происходило в Партизанском районе Минска. Причину задержания Светлане никто не пояснял. Протокол был составлен по ст. 17.1 КоАП РБ «мелкое хулиганство». Про суть обвинений Светлана узнала лишь утром. До суда находилась в Центре изоляции правонарушителей на ул. Окрестина. 2 октября суд Центрального района Минска, в лице судьи Татьяны Павлючук, вынес постановление о наказании в виде 15 суток административного ареста. Свидетелями выступали и давали ложные показания сотрудники ОМОНа, командир взвода Сергей Немогай и рядовой Александр Кругликов. «Свидетели» утверждали, что задержали Светлану возле дома на ул. Заславской, где она якобы разбрасывала газеты, ругалась матом, размахивала руками, нарушала общественный порядок, не реагировала на требования сотрудников милиции. В то время как Светлана была задержана возле Минского тракторного завода, находясь в машине, двигаясь в направлении Борисова. 15 суток отбывала на спецприемнике на ул. Окрестина. Студентка 4 курса факультета прикладной математики и информатики БГУ оказалась в этом заведении впервые. По словам Светланы, было жутко находиться в вонючей камере с множеством странных женщин. На третий день в тюрьму явился сотрудник КГБ, назвавшийся Михаилом Пивоваровым. Он сообщил Светлане, что она будет исключена из университета. Также настойчиво интересовался Змицером Бородко и Леонидом Новицком. Его интересовала любая информация о деятельности в рамках подготовки Европейского марша. В камере Светлана сидела с женщинами, осужденными в основном за бытовое хулиганство, кражу, была одна наркоманка. 13 человек находились в небольшой по размерам камере. На человека полагается 4 м?, что не соблюдалось в данном случае. В камере было очень холодно, что вызывало у Светланы ощущение пытки холодом. В первые же дни у Светланы украли ее единственную теплую куртку. Еду, которую там давали, есть было невозможно. Светлану тошнило. Приходилось голодать. В камере созданы антисанитарные условия. Постоянно накурено, помещение практически не проветривается. Спать приходится на деревянной сцене, рядом в углу – унитаз. Даже ночью горит тусклый свет. После выхода на свободу, заместитель декана факультета, где учится Светлана, Дмитрий Базылев, вызвал девушку к себе в кабинет и сообщил, что она отчисляется за административный арест. Несколько дней спустя девушке предложили забрать документы самостоятельно. Света отказалась. Окончательного решения на данный момент нет. Леонид Новицкий Демократический активист из Борисова, накануне Европейского Марша провел в изоляторе на Окрестина по сумме двух последовательных арестов 25 суток. Первый раз Леонид был задержан 21 сентября 2007 года сотрудниками КГБ при выходе из частной квартиры. Вследствие совместного с милицией обыска, из квартиры были изъяты 100 флагов Евросоюза, синие ленты, системный блок компьютера, а также мусорный ящик. Первоначально Леонида обвинили в нарушении порядка организации и проведения массовых мероприятий по ст. 23.34 КоАП РБ. До суда он находился в Партизанском РОВД. Утром ему сообщили, что судить будут за то, что он якобы нецензурно ругался в адрес сотрудника милиции в самом отделении. 22 сентября судья Елена Титенкова вынесла постановление об аресте на 10 суток. Единственный свидетель на суде и якобы пострадавший – сотрудник милиции, участковый Добкин Андрей Михайлович, которого якобы обругал Новицкий. 1 октября в 13 00, выйдя на свободу после отбытия наказания, ровно через 4 часа был снова задержан сотрудниками ОМОНа вместе с Змицером Бародкой и Светланой Гороховик, встречавших его. Леонида вновь доставили в РОВД и обвинили в том же правонарушении – «мелкое хулиганство», якобы он снова нецензурно ругался. Суд Центрального района, в лице судьи Татьяны Павлючук, на этот раз осудил Новицкого на 15 суток административного ареста, что гарантировало неучастие активиста в Европейском Марше. Изоляция гражданских активистов перед массовыми мероприятиями проходит каждый раз по стандартной схеме с обвинениями в мелком хулиганстве с целью не допустить их участия в массовом мероприятии. Свидетелями на суде выступали сотрудники ОМОНа, командир взвода Сергей Немогай и рядовой Александр Кругликов. Два свидетеля милиционера дали ложные показания суду. Причем говорят заученными фразами, на вопросы адвоката не отвечают либо отвечают, что ничего больше не помнят. В камере, где сидел Леонид, было ужасно холодно. Отопительный сезон еще не начался, а на улице до 0 градусов по Цельсию. Камера была переполнено, не выдерживался стандарт 4 м? на человека. По некоей инструкции МВД, на которую ссылались сотрудники изолятора, отбывающему наказание можно иметь только по одному комплекту одежды. Т.е. один свитер, одну куртку, одни штаны, одну пару носков, одну пару обуви (уличной и комнатной). Леониду передали две куртки, так как было очень холодно, но одну вернули, сказав, что это запрещено. Есть то, что давали, было совершенно невозможно. Приходилось голодать. На прогулку не выводили. В душ водили только один раз в неделю. В сумме Леонид провел в спецприемнике-распределителе 25 суток с 4-х часовым перерывом и вышел на свободу с приобретенным в грязной камере кожным заболеванием. Александр Отрощенков 09.10.2007 около 18.00 в квартиру по адресу Городской Вал, 8-2, которую арендовал член оргкомитета Европейского Марша Александр Отрощенков, позвонили сотрудники милиции. Отрощенков не стал открывать дверь, т.к. милицию не вызывал. Санкция прокуратуры или любой другой документ, дающий право на вторжение в жилище отсутствовал. Через час к дому подъехала пожарная машина и сотрудники милиции, поднявшись по пожарной лестнице, проникли в квартиру через окно. В течение нескольких минут в квартире находилось уже около 15 сотрудников милиции и людей в штатском, которые заявили, что по оперативной информации, в квартире находится труп. Однако в первую очередь их заинтересовали компьютеры. Начался обыск. Несмотря на законные требования Отрощенкова, сотрудники милиции отказывались представляться. Единственный, кто представился, сказал, что его фамилия – Грищенко, однако больше никакой информации не сообщил. Он же приказал двум сотрудникам милиции в форме следить, чтобы Отрощенков оставался в комнате. Жену Александра Отрощенкова, Дарью Корсак, сотрудники милиции не впустили в квартиру и грубо вытолкали из подъезда, поранив ногу железной дверью. В процессе незаконного обыска сотрудники милиции перевернули все вверх дном, повредили обшивку дивана. Были изъяты персональный компьютер и ноутбук, герб Пагоня, несколько флагов Европейского союза, кепки с европейской символикой, майки, наклейки к Европейскому маршу, архив легальных газет, несколько книг, CD и DVD-диски с альбомами белорусских рок-музыкантов, видеокассеты и многое другое. Все эти действия происходили при отсутствии необходимых для подобных действий документов. Протокол изъятия также не составлялся. Около 21.00 обыск был завершен, а вещи вынесены из квартиры. Отрощенкова в милицейском автобусе доставил в Центральное РУВД. Причину задержания никто не объяснял. На вопрос супруги Отрощенкова, за что задержали ее мужа, один из сотрудников милиции ответил «Еще не решили». Принять теплые вещи для задержанного сотрудники милиции отказались. Около двух часов ночи Отрощенкова доставили в Центр изоляции правонарушителей на улице Окрестина. На следующий день был суд. Только в суде – почти через сутки после задержания Александр узнал, что обвиняется в «мелком хулиганстве». В протоколе было написано, что в 21.00 9 октября Отрощенков нецензурно выражался во дворе дома по адресу Городской Вал, 8. В протоколе не было ни одной подписи: ни Отрощенкова, ни свидетелей, ни должностного лица, составлявшего протокол. Дело рассматривала судья суда Центрального района города Минска Татьяна Павлючук. Свидетели – сотрудники милиции Сущеня Анатолий Валерьевич (инспектор отдела профилактики правопорядка Центрального РУВД) и Курильчук Дмитрий Петрович (старший инспектор отдела профилактики правопорядка Центрального РУВД). По словам «свидетелей» - милиционеров, в 21.00 9 октября после того, как Отрощенкова вывели из квартиры, он начал нецензурно выражаться и размахивать руками, и делал это до того момента, как его усадили в милицейский автобус. «Свидетели» путались в показаниях, противоречили друг другу. Они так и не смогли объяснить, на каком основании оказались в квартире Отрощенкова, почему он был уже задержан за два часа до того, как якобы совершил правонарушение, почему протокол административного правонарушения никем не подписан, почему Отрощенкову в течение суток не сообщали, на каком основании он задержан и т.д. Показания самого Отрощенкова и Дарьи Корсак, которые опровергали слова милиционеров, судья сочла не заслуживающими доверия. Она также отказалась выслушать других свидетелей, которые в это время находились в подъезде и во дворе, и могли свидетельствовать в пользу демократического активиста. Судья Павлючук приговорила Отрощенкова к десяти суткам ареста. Из зала суда его конвоировали те же сотрудники милиции, которые выступали свидетелями обвинения. Они вновь отказались принять теплые вещи и продукты питания для арестованного Отрощенкова. Арест Отрощенков отбывал в Центре изоляции правонарушителей на ул. Окрестина. Температура в камере была близкой к нулю, одет он был в джинсы и майку, что привело к простуде. Постелей или отдельных спальных мест нет. Все спят на общем деревянном «подиуме». Болели и другие несколько человек в камере. Первая передача с теплыми вещами была принята лишь на третий день ареста, когда Александр был уже болен. Завтрак в Центре изоляции правонарушителей на ул. Окрестина состоит из двух-трех ложек жидкой перловой каши. Она же подается на обед и ужин. Чай не сладкий и не горячий, вообще отсутствуют фрукты и овощи, продуктовые передачи запрещены. Нет прогулок, предусмотренных законодательством. За 10 суток ареста Отрощенков похудел на 7 кг. В камерах нет радио либо телевизора, которые также предусмотрены законодательством. Читать невозможно из-за тусклого освещения. В камерах отсутствует вентиляция. При этом туалет находится в самой камере. Многие курят, отчего страдают некурящие арестанты. Павел Курьянович 10 октября около 23 часов Павел Курьянович стоял на остановке в ожидании троллейбуса в районе станции метро «Кунцевщина» в Минске. Подошли три сотрудника милиции: Галузо А. В., Мороз В. В. и Гамза Д. А. Проверили рюкзак, обнаружив там наклейки с информацией о «Европейском Марше», вызвали по рации машину. Отвезли в опорный пункт охраны правопорядка возле магазина «Парк». В протоколе указали, что Павел расклеивал наклейки, чем нарушал законодательство о проведении массовых мероприятий (ст. 23.34). Указали ложное время задержания: вместо 10 октября 23:00 – 11 октября 00:10. Переписали паспортные данные и посадили в камеру. Там у Павла начало болеть сердце. «Скорую» вызвали только через два часа. Приехавшая медбригада настояла на доставке в больницу, хотя сотрудники милиции долго на это не соглашались. Вместе с Павлом в больницу прибыл конвой из трех сотрудников милиции. В больнице Курьяновича обследовал врач, и была сделана кардиограмма. Врач сказал, что в течение 3 дней Павлу необходимо оставаться в больнице, чтобы пройти обследование. Но конвоиры-милиционеры заявили, что утром Павла необходимо доставить в суд, который приговорит его к штрафу, и уже в 10 часов утра он будет свободен. Врач поверил им и дал Курьяновичу кардиограмму с собой, чтобы тот приходил на обследование утром «после штрафа». После этого Курьянович снова был доставлен в опорный пункт милиции. Там он пробыл до 11 часов утра, после чего его отвезли в суд Фрунзенского района Минска. Дело рассматривала судья Черкасс Татьяна Станиславовна. Свидетелем был сотрудник милиции Галузо А. В. Он показал, что Курьянович якобы расклеивал наклейки на остановке. Возражения Курьяновича насчет того, что он не расклеивал наклейки, а лишь вез их в своем рюкзаке, судья не приняла во внимание и приговорила его к 10 суткам ареста за нарушение правил организации и проведения массовых мероприятий по статье 23.34 КоАП РБ. После этого Курьяновича отвезли в РУВД Фрунзенского района, а оттуда – около 18 часов вечера – в Центр изоляции правонарушителей на ул. Окрестина. Условия содержания в камерах были очень тяжелые. До сих пор, по словам Курьяновича, он просыпается около 3-4 часов ночи и не может заснуть: «Режим нарушился, потому что на деревянном настиле, который в тюрьме вместо кровати, больше 3 часов подряд спать было невозможно – либо рука затекает, либо нога, либо сокамерник справлять нужду пойдет. Случалось это очень часто, т.к. питание практически у всех вызывало расстройство желудка. Хлеб был некачественным и даже не влажным, а просто мокрым. Каши были очень жидкими. Кроме того, было так холодно, что зачастую заснуть было просто невозможно. Теплые вещи передали не сразу, но и они спасали от мороза лишь частично. Также часто до самого утра ходил по коридору дежурный, заглядывал во все камеры подряд, стучал в дверь и говорил, чтобы ложились спать, независимо от того, спали в камере или нет. В последнюю ночь дежурный зашел в камеру и отобрал у арестованного сокамерника Павла книгу безо всякой причины и объяснений. Тихонович Виталий и Гладкая Алина 21 сентября 2007 г., вечером, Тихонович Виталий, Гладкая Алина и Рутковский Максим собрались вместе, что бы вместе провести вечер. Когда они решили расходиться по домам, то вышли на остановку общественного транспорта по ул. Ванеева «Стадион «Трактор», где к ним подошли милиционеры. Один из сотрудников правоохранительных органов – Михаил Сачук, потребовал показать рюкзаки, аргументируя это тем, что «сейчас участились случаи распространения незаконной продукции». После досмотра, у Алины Гладкой была найдена газета «Выбор». Милиционер взял девушку за руку и потянул в милицейскую машину. Виталий Тихонович потребовал объяснить, на каком основании девушку задерживают. Сотрудник милиции, никак не реагируя на вопросы, продолжал тащить за собой девушку. Когда Тихонович потребовал прекратить незаконные действия, на него и Максима Рутковского также набросились сотрудники милиции, надели на них наручники и запихнули в машину. В 00.40 все молодые люди были доставлены в Партизанское РУВД. В ходе разбирательства и создавшейся путаницы Рутковского Максима отпустили. Только благодаря этому о том, что произошло с молодыми людьми, узнали их родственники, так как он смог сообщить им о случившемся. Сами милиционеры отказывались сообщать родственникам о задержании. Кроме того, они отобрали у молодых людей телефоны и не позволяли им позвонить адвокату. В отношении Тихоновича и Гладкой были составлены протоколы о правонарушении по ст.23.34 ПиКАП РБ «распространение печатной продукции с призывом на «Европейский Марш»». Причем протоколы были идентичны у обоих задержанных. Основанием для составления протокола в отношении Тихоновича было то, что у него в ходе осмотра были найдены визитные карточки и около 20 анкет с вопросами о «Европейском Марше». Милиция сочла эти вещи «незаконными». Затем были выписаны расписки о том, что молодые люди должны явиться в суд по повестке, которую они получат через несколько дней. Молодых людей собирались отпустить, но поступило несколько звонков из ГУВД, после которых парня и девушку продержали еще несколько часов, а затем повезли в Центр изоляции правонарушителей на ул. Окрестина. Там Тихонович и Гладкая пробыли до 24 сентября, а после этого – доставлены в суд Партизанского района. В суде выяснилось, что их первоначальные протоколы исчезли, и теперь их обвиняют в нарушении статьи 17.1 «мелкое хулиганство». Свидетелями обвинения были милиционеры Михаил Сачук и Алексей Паталей. Они рассказали суду, что молодые люди «выражались нецензурной бранью, и на просьбы сотрудников успокоиться не реагировали». Милиционеры честно доложили суду и об истинной причине задержания – о печатных материалах к Европейскому Маршу, но судью Титенкову такое несоответствие свидетельских показаний и записей в протоколах не смутило. Титенкова вынесла решение об аресте Тихоновича Виталия сроком на 15 суток, а Алины Гладкой – на 7. Во время пребывания Тихоновича Виталия в заключении, его вызвали в кабинет допроса. Там с ним беседовал сотрудник КГБ Шипелко. Он спрашивал о Никите Сасиме, Павле Северинце и Змицере Бародко. Он задавал вопросы о том, что привело молодого человека в оппозицию, как он относится к армии, и к своей учебе, знает ли он о различных оппозиционных организациях. В последствии Виталий узнал о том, что сотрудники КГБ также беседовали с его матерью Натальей Ракей. После того, как Тихонович вышел из тюрьмы, он узнал, что его отчисли с 4го курса Института современных знаний им. Широкова. Официальной причиной отчисления были пропуски занятий, которые он не мог посещать из-за того, что находился за решеткой, хотя по закону это является уважительной причиной. Сасим Никита и Юхневич Павел Около 14.00 12 сентября молодежные лидеры Никита Сасим и Павел Юхневич подошли к ожидавшей их машине в микрорайоне «Сухарево». В этот момент к машине с двух сторон подбежали люди в штатском. Один из них приказал сесть в машину. Другой сотрудник милиции выхватил пистолет, направил его Юхневичу в голову и начал кричать, что он псих и будет стрелять. Затем «псих» открыл водительскую дверь и продолжал ходить вокруг машины и тыкать стволом в лица молодых людей и орать, что он их убьет. В это время с разных сторон к машине сбегались сотрудники милиции. Через минуту вокруг машины активистов скопилось до 15 сотрудников милиции. Парней вытащили из машины, одели наручники. Сасима положили лицом на капот машины и обыскали. Также обыскали и Юхневича. Это продолжалось около 10 минут. Затем к активистам подошел еще один сотрудник милиции и стал спрашивать паспортные данные. На вопрос о причинах задержания сотрудники милиции ответили, что молодые люди подозреваются в совершении тяжкого преступления. Затем подошли еще несколько сотрудников милиции, и допрос задержанных повторился. После этого «псих» сказал, что им лучше самим все рассказать иначе будет хуже. После этого появился человек, который, по всей видимости, был главным над остальными, вскоре подъехала опергруппа. Обыскали также машину. Аккуратно разложили все содержимое багажника на земле, долго его описывали и фотографировали. В багажнике было обнаружено несколько маек с символикой ЕС и флаг Евросоюза. Причину задержания никто не объяснил. Само задержание, обыск и опрос заняли около трех часов. После этого молодых людей повезли во Фрунзенский РУВД Минска. Там их развели по разным кабинетам, где приковали наручниками к скамьям. Позже Сасима привели в кабинет начальника РУВД. На вопрос, за что они задержаны, тот сказал, что за нецензурную брань в здании РУВД. А на вопрос, на каком основании их привезли в РУВД, тот ответил, что они сами туда пришли. Около 22.00 в отношении парней составили протоколы за мелкое хулиганство (ст. 17.1 КоАП РБ). На требование позвонить адвокату, сотрудники милиции сказали, что услугами адвоката им пользоваться нельзя. Когда Сасим попросил дать ему ознакомиться с правами и обязанностями задержанного, ему сказали что у них нет ПИКоАПа. После этого пришел оператор с камерой и стал спрашивать Сасима о том, как он оказался в милиции. Сасим отказался с ним разговаривать. Через некоторое время нас молодых людей отвезли в ЦИП. На следующий день Сасим и Юхневич были доставлены в суд. Там в качестве свидетелей выступали люди, которых они видели впервые. Сотрудник уголовного розыска Фрунзенского РУВД Максим Ханецкий, капитан милиции Наталья Булавская и майор милиции Наталья Тянунина лжесвидетельствовали о том, что Сасим и Юхневич нецензурно выражались в здании РУВД. Судья Светлана Любецкая приговорила Сасима к пяти суткам ареста, а Юхневича – к семи. После этого обоих доставили в ЦИП на улице Окрестина. На вторые сутки пребывания Сасима в заключении его перевели в одиночную камеру, где он до освобождения просидел один. Условия отбывания ареста были очень тяжелые. Температура в камере была такая, что изо рта шел пар. Питание было некачественным и скудным. Прогулок не было. На жалобы начальнику ЦИП, был получен ответ что, ему видней, где кому лучше сидеть. На 5-е (16.10) сутки в изолятор приехал сотрудник Барановичского военкомата (Никита Сасим проживает в Барановичах). С ним было также двое сотрудников КГБ и оператор с камерой. Сасиму вручили повестку на 8 утра следующего дня и долго перед камерой разъясняли ответственность за уклонение от мероприятий по призыву. За два часа до освобождения Павла Юхневича вызвали «с вещами на выход». Его отвезли в Советский РУВД, где его снова обвинили в том, что он нецензурно выражался на улице Кульман, хотя он не был выпущен на свободу ни на секунду. Судья суда Советского района города Минска Людмила Савостьян признала его виновным в «мелком хулиганстве» и приговорила к 15 суткам ареста. Свидетельствовали против Юхневича сотрудники Полка милиции специального назначения (бывший ОМОН) Халамов и Лемантович, участковый Советского РУВД капитан милиции Галанов, сотрудник Советского РУВД Кислов. Евгений Афнагель 8 Октября Евгений Афнагель – член оргкомитета и официальный заявитель Европейского Марша – был приглашен в Мингорисполком для обсуждения предстоящего Европейского Марша. Встреча состоялась в 15.00 и прошла в конструктивном ключе. По выходу из здания Мингорисполкома, Евгений заметил за ним установлено наружное наблюдение. Будучи официальным заявителем акции, тем более после встречи с официальными представителями властей города, Евгений не придал этому особого значения, так как не имел намерений скрываться, а ожидал новой встречи с властями Минска, которая была обещана. В 17.00 около дома №6 по улице Городской Вал к нему с разных сторон подбежали шестеро омоновцев. Они выбили из рук сотовый телефон, натянули на голову чёрный полиэтиленовый мешок. В таком виде потянули в микроавтобус. Там они, увидев, что Афнагель задыхается, немного ослабили мешок, но, сняли его только в РУВД Центрального района. В это же время достали из карманов ключи, деньги и другие личные вещи. Омоновцы заявили Афнагелю, что устали его искать, они были сильно раздражены этим. В РУВД составили протокол задержания и протокол административного правонарушения по статье 17.1 КоАП («мелкое хулиганство»). Никто из людей, которые участвовали в задержании и оформлении протокола, не назвал своего имени или должности. В суд Центрального района Минска Афнагеля доставили в 18.45, там уже практически никто не работал. Судья очень торопилась, хотела «все сделать быстро». Когда Афнагель потребовал, чтобы суд прошёл в рабочее время и в присутствии его адвоката, ему ответили, что это невозможно. В суде милиционеры Игорь Моисеев и Сергей Шейко дали лживые свидетельские показания о том, что Афнагель нецензурно выражался и приставал к прохожим. Судья Татьяна Павлючук, после того, как выслушала их показания и возражения молодого человека, удалилась в свой кабинет вместе с двумя людьми в штатском, которые сопровождали Афнагеля всю дорогу от РУВД до суда. Через десять минут было объявлено решение суда – 10 суток административного ареста. В спецприёмник-распределитель Афнагеля доставили в 20.20. Он потребовал сообщить родственникам, что с ним случилось, и где он находится, но в этом ему было отказано. Первую ночь не получилось поспать, так как Афнагель был легко одет, а температура в камере была очень низкой. Отопление было включено только на 7 сутки ареста. До этого было очень холодно. В камере, где он находился первые шесть суток, было 7 человек. Все они курили, поэтому свежего воздуха не было. Охранники запрещают залазить на нары ближе к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Один из сокамерников Афнагеля был помещён в спецприёмник после долгого запоя. В течение двух ночей у этого человека были галлюцинации, он не спал, не понимал, где находится, разговаривал сам с собой, стучался в несуществующие двери, требовал выпустить его в магазин за водкой, говорил, что греется у костра с чертями и т.д. Несколько раз вся камера требовала вызвать ему «скорую». В конце концов, это сделали, но врачи ограничились успокоительным уколом, который действовал в течение примерно двух часов. Питание в спецприёмнике составляли по две столовые ложки каши утром, днём и вечером. Днём к ним добавлялись треть тарелки супа и отвратительного вкуса и качества котлета, от которой многим становилось плохо. Два раза в день давался стакан кипятка, который почему-то называли чаем и четверть буханки хлеба. Продуктовые передачи в ЦИП не принимают, поэтому еды не хватало. Голод особенно чувствовался днём, потому что между завтраком и обедом проходило 7 - 8 часов. Читать в камере практически невозможно, так как дневного света почти нет из-за маленьких окон, а лампа светит очень тускло. Сергей Клюев 14 сентября Сергей Клюев задержан возле здания Филармонии сотрудниками милиции. В ходе досмотра вещей у Сергея обнаружили наклейки с информацией о Европейском марше. Сергея доставили в Советский РУВД, где составили протокол по ст. 23.34 КоАП РБ, (нарушение проведения и организации массовых мероприятий, ссылаясь на закон о массовых мероприятиях). Сергея привезли в отделение милиции с высокой температурой, милиция на просьбу вызвать скорую помощь не отреагировала. До суда Сергей находился в спецприемнике на ул. Окрестина. 17 сентября Сергея отвезли в суд. Наказанием за то, что в сумке оказалось некоторое количество наклеек с европейской символикой – 10 суток ареста. В преемнике лечение ограничилось тем, что Сергею выдали несколько таблеток парацетамола. Состояние отбывающих наказание мало волнует работников изолятора. Константин Грахов 23 сентября в центре Минска, к Константину подошли сотрудники ОМОНа и попросили показать сумку. Сотрудники милиции весьма обрадовались, обнаружив там сотню наклеек с призывом на Европейский Марш. Есть информация, что сотрудник милиции за пойманного гражданского активиста с печатной продукцией получает премию и день отгула. Активиста доставили в Центральное РУВД, где составили протокол по ст. 23.34 КоАП РБ (нарушение установленного порядка организации и проведения массовых мероприятий). 24 сентября судья суда Центрального района Татьяна Павлючук признала Константина Грахова виновным в совершении административного правонарушения и наказала арестом на 10 суток. Свидетелями, как обычно, выступали два милиционера, работник милиции специального назначения Завадски С.Л. и Купреенок Е.П., которые производили задержание Константина. Суд не нашел причин для сомнения в их свидетельствовании. Игорь Сечко и Игорь Волынкин 26 сентября студенты 3 и 4 курса соответственно исторического факультета БГУ Игорь Сечко и Игорь Волынкин были задержаны сотрудниками милиции в районе станции метро «Института культуры» за распространение наклеек с информацией о проведении 14 октября Европейского Марша. Молодые люди были доставлены в Октябрьское РУВД, где на них был составлен протокол по ст. 23.34 КоАП РБ (нарушение установленного порядка организации и проведения массовых мероприятий). Через 3 часа молодых людей отпустили, выписав повестки в суд на 3 октября. Добросовестно явившись в суд в назначенный день и время, молодые люди не обнаружили нужного им кабинета и обратились в канцелярию. Секретарь сказала, что таких дел нет, но просила обождать. Молодые люди ожидали 2 часа. Как выяснилось позже, они ожидали не судью, а участкового инспектора. Судья, выслушав объяснения правонарушителей, отнесся, как показалось на первый взгляд, с пониманием. Но через 10 минут огласил решение: 5 суток ареста. Молодые люди растерялись. Такого исхода они не ожидали. Участковый инспектор сказал, что надо съездить в РУВД подписать какие-то бумаги. Позвонить родственникам не разрешил, успокоив, что они успеют сообщить, потому что отбывать наказание они будут завтра. Однако, приехав в РУВД, у ребят забрали мобильные телефоны, сняли шнурки с ботинок и отвезли в спецприемник на Окрестина. Родственники не знали о местонахождении ребят несколько суток. В спецприемнике оказалось очень холодно, а у них не было с собой теплых вещей, и передать никто не мог, так как не знали об аресте. Не было элементарных предметов гигиены: зубной щетки и пасты, мыла и туалетной бумаги. Ребята попали в это учреждение впервые. Были очень удивлены, когда за содержание в изоляторе с них потребовали деньги: якобы за еду. Так есть это было невозможно! Несоленая жидкая перловая каша, но и кашей эту стряпню назвать тяжело. 9 октября в университет пришел сотрудник КГБ. Его интересовали печатная продукция и деятельность молодых людей в гражданской кампании. После отказа от предложений о сотрудничестве угрожал отчислением из университета. Через два дня сотрудник милиции позвонил по телефону и просил о встрече для обсуждения «очень важного вопроса». После того, как ребята сказали, что придут только по повестке, звонки прекратились. Октябрь 2007
