КУБАНСКИЕ ОФИЦЕРЫ В ОБЩЕСТВЕННОЙ И КУЛЬТУРНОЙ

Исторические науки, этнология и археология
УДК 947.1/9 (471.62)
Гайворонская Александра Владимировна
Gayvoronskaya Alexandra Vladimirovna
соискатель кафедры дореволюционной отечественной истории КубГУ, научный сотрудник НИЦ ТК ГБНТУ
«Кубанский казачий хор» (г. Краснодар)
editor@hist-edu.ru
Postgraduate Student of the Department of
Pre-revolutionary National History of Kuban State
University, Scientific Officer of the Research Center
for Traditional Culture State Budgetary Scientific
Artistic Institution “Kuban Cossack Chorus”
(Krasnodar)
editor@hist-edu.ru
КУБАНСКИЕ ОФИЦЕРЫ В ОБЩЕСТВЕННОЙ
И КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ КРАЯ
(вторая половина XIX – нач. XX вв.)
KUBAN OFFICERS IN THE PUBLIC AND
CULTURAL LIFE OF THE REGION (second
half of the 19th – beginning of THE 20th
centuries)
Предлагаемая статья посвящена рассмотрению таких
сторон повседневной жизни офицеров Кубанского казачьего войска во второй половине XIX – нач. XX вв., как
служба в архивах, занятие наукой и фотографией, участие в делах благотворительности. Затронутые вопросы
позволили сделать выводы об активном участии казачьих офицеров в общественной и культурной жизни края.
Ключевые слова: казачьи офицеры, общественная
жизнь, войско, архивная служба, благотворительность.
The presented article considers such aspects of the
lifestyle of Kuban Cossack officers in the second half
th
of the 19 – beginning of the 20th centuries as the archives service, engagement in research and photography, participation in charity work. The studied issues have led to the conclusion of the active participation of Cossack officers in social and cultural life
of the region.
Key words: Cossack officers, social life, army, archival service, charity.
Кубань пореформенного периода остро нуждалась не только в специалистах самых разных областей, но и просто элементарно грамотных людях, которые могли бы занимать места
государственных служащих, не имея специального образования, отличаясь при этом высокой
исполнительностью. Потребности войска требовали от офицерства, как наиболее образованной части населения того времени, исполнения обязанностей, порой никак не связанных с военной профессией. Участие офицеров Кубанского войска в гражданской и общественной жизни
области не обязательно было связано с перерывами в службе или выходом в отставку. Строевые офицеры войска традиционно занимали высокие должности и в гражданской сфере. Современники отмечали, что «военного, знакомящегося с Россией и ее армиею, поражает, что у
нас офицеры всех степеней, а в особенности высшие штаб-офицеры и генералитет, занимают
все всевозможные административные, гражданские и хозяйственные должности, не имеющие
ничего общего с военным делом» [1]. Такое наблюдение в полной мере соответствовало положению дел в Кубанской области. Многие офицеры Кубанского казачьего войска по долгу службы становились прекрасными администраторами, хозяйственниками, учеными и публицистами,
сохраняя при этом военный мундир.
Неоценимый вклад был внесен казачьими офицерами в дело становления архивной
службы в Кубанской области. Формирование кубанских архивов, налаживание архивного делопроизводства совершалось, в том числе, благодаря работе офицеров войска. Первым штатным
архивариусом был Федор Григорьевич Левченко. В службу он вступил простым казаком. Поскольку был грамотен и умом сметлив, определен в Войсковую канцелярию по письменным делам, позже стал столоначальником. В должность архивариуса вступил в 1842 г. хорунжим и исполнял ее почти четверть века – до апреля 1866 г., дослужившись до звания войскового старшины [2]. Исполнявший обязанности наказного атамана генерал Цакни так характеризовал его в
своем рапорте графу Евдокимову: «Офицер этот, не имея ни помощника, ни штатного писаря,
исполнял обязанность свою с примерным усердием и деятельностью, которыми сопровождалась вся долговременная истинно полезная служба его. Несмотря на тесноту архива, в котором
помещается такое огромное количество дел от разных ведомств, он сохраняет их в порядке и
все поступающие к нему справки по тем делам удовлетворяет своевременно и отчетливо» [3].
После него архивариусами становились Н.А. Гавриленко, К.М. Бабич, В.С. Ищенко, Л.Ф.
Черный, В.С. Вареник, П.П. Короленко, И.И. Кияшко. Многие из них имели за плечами карьеру
боевых офицеров, отмеченную воинскими званиями и наградами. Отмечая работу офицеров в
архиве, Есаул Кияшко, войсковой архивариус с 1902 г., писал следующее: «Столь успешный
30
ISSN 2219-6048 Историческая и социально-образовательная мысль. 2013. № 5 (21)
ход работ по приему в течение только одного года 274 станичных и хуторских архивов, в количестве 514 508 дел и книг, мог быть достигнут только благодаря крайне напряженной, честной,
дружной и неутомимой работе всех чинов Войскового Архива, как постоянного состава, так равно и прикомандированных к нему гг. офицеров» [4]. В 1911 г. высокую оценку кубанскому архиву
дал П.П. Орлов, офицер Кубанского казачьего войска, известный кубанский публицист: «Архив
войска громаден, богат материалами и может дать весьма ценные, вполне беспристрастные и
всесторонние ответы на всевозможные запросы интересующихся той или другой стороной жизни войска» [5]. Самим П.П. Орловым, с 1906 г. занимавшем должность старшего адъютанта
начальника войскового штаба, были составлены и опубликованы сборники «Кубанские казаки:
откуда повелось Кубанское казачье войско и как оно несло государственную службу на благо
России», «Памятка кубанского казака», «Сборник материалов для казачьей хрестоматии Кубанского казачьего войска», а также ряд статей и очерков в кубанских газетах.
Склонность офицеров к изучению истории Кубанского войска всегда приветствовалась и
поощрялась начальством. Среди офицеров успешно совмещавших военную службу и научную
деятельность можно назвать имена Попко, Фелицына, Вишневецкого, Дмитренко, Орлова… Их
многочисленные работы были опубликованы как в местных, так и в центральных периодических
изданиях.
Е.Д. Фелицын, офицер Кубанского казачьего войска, всю жизнь посвятил изучению Кубанского края. Им были собраны «серьезные сведения по истории и археологии края» [6]. Имя
Е.Д. Фелицына связано практически со всеми событиями научной, культурной и общественной
жизни области. Восемь с лишним лет он состоял секретарем правления Екатеринодарского
благотворительного общества, а затем несколько лет был членом правления этого общества от
Кубанского казачьего войска; наконец, около трех лет Е.Д. Фелицын исполнял обязанности
наблюдающего за типографиями, библиотеками и книжной торговлей в Кубанской области и
Черноморском округе. Будучи секретарем Кубанского статистического комитета, он повысил
содержательность изданий комитета, наметил и частью немало разработал не тронутых до него вопросов, а также старался привлечь к этой разработке и других. Период редактирования
Фелицыным неофициальной части «Кубанских ведомостей» является временем преобразования этой газеты [7]. Во всех своих многочисленных экскурсиях он не расставался с аппаратом и
фотографировал все, что обращало на себя его внимание. Все местности Кубанской области, с
которыми были связаны те или иные исторические события, а также местности, выдающиеся по
красоте или величественности видов, фотографировались им самым тщательным образом [8].
В том числе Евгений Дмитриевич иллюстрировал собственными снимками книгу, изданную к
200-летнему юбилею образования Кубанского казачьего войска [9].
Любительское увлечение фотографией было доступно далеко не каждому офицеру, как
занятие, требующее, прежде всего, существенных расходов. Тем не менее, среди кубанских
фотографов-любителей встречались и офицеры войска. Первый раз фамилия есаула 1-го Ейского конного полка Кубанского казачьего войска Н.С. Ремизова появилась на страницах санктпетербургского журнала «Фотограф-любитель» в 1893 г. Он был награжден бронзовой медалью
на Гамбургской фотографической выставке, на которую 418 любителей прислали 6 365 снимков. Из России 14 человек отправили свои работы и получили 10 наград. На следующий год
журнал сообщил о наградах за «русские работы» на международной выставке в «Кане»: «г. Ремизов – виды Кубанской местности». Фотографические награды фотографа-любителя дополняли таковые за боевые заслуги: начиная с 1880 г., он получил орден «Св. Станислава» 3-й степени, персидский орден «Льва и Солнца» 3-й ст. (1890 г.) и еще один – 2-й ст. (1893 г.). В 1897 г.
«Фотограф-любитель» напечатал снимок есаула с редакционным комментарием: «Автотипия
―Казачий лагерь‖ воспроизведена с отпечатка г. Ремизова, который первый иллюстрировал
наши восточные границы с Персией и прилегающие к ней местности. Сцена эта снята им объективом Далмейера, на пластинке Люмиер, в июле месяце, и изображает офицерский обед казаков и их жизнь около Баку». «К автотипии г. Ремизова. На этот раз мы даем копию с работы
одного из наших старейших подписчиков – г. Ремизова, которого служба заносила на окраины
России, и ему удавалось запечатлевать объективом также местности, о которых многие из нас
лишь знают понаслышке. Из ряда снимков бивуачной жизни мы помещаем теперь вид 1-го Ейского полка под Кагызманом, дающий понятие о тамошней местности и жизни наших войск». В
1904 г. «Фотограф-любитель» воспроизвел снимок Ремизова на своих страницах [10].
Фотографии с военной тематикой становились также и участниками столичных выставок:
«На Московскую Политехническую Выставку 30 мая 1872 г. представлено через Главное
Управление Иррегулярных войск от Кубанского казачьего войска фотографических снимков и
31
Исторические науки, этнология и археология
картин исторического содержания: а) для военно-казачьего отдела выставки 16… К ним составлен объяснительный текст, который для удобства чтения отпечатан в типографии Штаба особою брошюрою под заглавием: ―Исторические и биографические очерки‖» [11].
Зачастую уделом отставных и временно находящихся вне службы казачьих офицеров
становилась работа в гражданской администрации казачьих войск, либо же исполнение выборных должностей [12]. Должность станичного атамана по своей значимости занимала особое место в повседневной жизни казачьей станицы. Фигура Атамана – обязательный атрибут всех
важнейших событий в жизни станичников: праздников, сборов, земельных переделов, судебных
тяжб и т.п. [13]. Так описывал время станичного атаманства своего отца офицер Кубанского
войска М.И. Недбаевский: «Как образцовый офицер по назначению начальства, а затем и по
выбору, был станичным Атаманом в нашей станице Каневской. При нем было весьма понижено
воровство, а нас воры совершенно не трогали лет тридцать. Взяток никаких не брал, и никто,
даже Бог не может упрекнуть его в этом. Тоже завещал он и нам; взятки, которые ему предлагали, он рекомендовал принести тогда когда уйдет с должности… Станица Каневская очень
прислушивалась к мнению отца и весьма часто присылала за ним на хутор общественную тройку с просьбой немедленно прибыть на станичный сбор для решения какого-нибудь вопроса»
[14].
Высокий общественный статус станичного атамана должен был подкрепляться личными
качествами его обладателя. Тяжелый характер, равнодушие к общественным интересам, нечестность могли навсегда лишить атамана уважения станичников и оказаться настоящим испытанием для всей станицы. Воспоминания современников сохранили негативные примеры атаманства, как, например, в станице Дмитриевской, где, прерванную ранением удачную карьеру
боевого офицера сменила деятельность на посту станичного начальника. Годы пребывания его
в этой должности, с 1854 по 1870 г., оставили в памяти станичников тяжелые воспоминания:
«Ловкий офицер оказался не менее искусным администратором в станице, чем на военной
службе: заботясь о благе вверенного ему населения, он не забывал интересов и своих… Сделавшись начальником станицы, П. любви своей никому не расточал; не родным отцом был своей станице, а вотчимом, да еще бесчеловечным, и боялись его обыватели, как огня; никто при
нем не считал себя в безопасности, хотя бы был чист и прав… Способы наказания у него были
разнообразны: бил кулаками, топтал ногами, порол розгами, стегал кнутом, сажал на острый
забор верхом, угощал рогатиной, ставил на колени против церковных ворот в праздники и проч.
От телесного наказания не освобождались и женщины. Его жестокосердие, кажется, не знало
пределов… Большие богатства нажил П., живя в Дмитриевке: его дом считался одним из лучших во всей станице… Работало на него по 10 ―драбантов‖ от станицы ежегодно… Со смертью
П. горизонт Дмитриевки очистился и прояснился» [15]. И все же административная деятельность для многих казачьих офицеров становилась достойным продолжением военной службы.
В 1875 г. городским головой Екатеринодара был избран полковник в отставке Л.Я. Вербицкий. Хорошо показавший себя на военной службе, имевший множество наград и «Монаршее
благоволение» Л.Я. Вербицкий и в гражданской жизни был активным общественным деятелем
[16]. Находясь на важном посту городского самоуправления и получая солидное денежное вознаграждение, Вербицкий ежегодно из своего «оклада» отчислял по тысяче рублей на нужды
города, на его благоустройство. Столько же тратил на помощь обнищавшим офицерским семьям [17]. Через два года еще до истечения срока полномочий он оставил свой пост, объясняя
прошение об отставке домашними обстоятельствами. Газеты с сожалением писали об этой отставке: «Как ни тяжело и грустно было расставаться гражданам города Екатеринодара с таким
просвещенным и безукоризненно честным деятелем, каким всегда являлся на своем видном
посту многоуважаемый Лев Яковлевич, – пришлось уступить настойчивой просьбе его об отставке, приняв во внимание отчасти его собственные интересы, которые во время службы его
приносились им в жертву на пользу общую. Интересы и благоустройство Екатеринодара, едва
ли не беднейшего в средствах города Российской Империи, были очень близки душе Льва Яковлевича. Он посвящал очень многое службе по городскому управлению: употреблять время и
труды в ущерб собственным хозяйственным надобностям, нес свои материальные жертва для
удовлетворения необходимейших нужд недостаточного города Екатеринодара, и, наконец, связанный службой, принужден был жить вдали от своего семейства» [18]. По-своему объяснял его
уход городовед П.В. Миронов: «Кубанское офицерство, еще долго стремившееся посадить на
пост городского головы «своего человека», только один раз в 1875 г. достигло своей цели. Но
избранный тогда отставной полковник не сумел поладить с Думой и населением и преждевременно сошел со сцены» [19]. После освобождения от забот городского головы, Л.Я. Вербицкий
32
ISSN 2219-6048 Историческая и социально-образовательная мысль. 2013. № 5 (21)
продолжил свое давнишнее занятие делами благотворительности.
Участие представителей офицерства в деятельности благотворительных учреждений не
сводилась только к публичным разовым пожертвованиям. Благотворительность для многих
офицеров и их семейств, становилась делом и смыслом жизни, а личная работа в благотворительных заведениях – семейной традицией. Со временем на Кубани появились офицерские
династии благотворителей – Бурсаков, Калери, Вербицких…
Отличительной чертой офицерства русской армии всегда было самое активное участие в
общественной и культурной жизни страны. Офицеры Кубанского казачьего войска не стали исключением из этого правила. Многие кубанские офицеры достойно проявили себя на гражданском поприще. Сталкиваясь по долгу службы с деятельностью, не имеющей никакого отношения к военному делу, офицеры обнаруживали настоящий интерес и даже призвание к новому
занятию, которое для многих со временем становилось делом жизни. На протяжении рассматриваемого периода деятельность офицеров войска в той или иной степени распространилась
на все области гражданской жизни Кубани.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
Червинка Я. Военная карьера у нас и за границею // Российский военный сборник. 2000. Вып. 17.
Андреев А.О. К 280-летию Русских архивов. Из истории Кубанского войскового архива 1788-1920 гг. //
Голос минувшего. 2000. № 1-2.
ГАКК. Ф. 252. Оп. 2. Д. 120. Л. 6.
Кубанский сборник. Екатеринодар, 1911. Т. 16.
Орлов П.П. Ответ члену государственной думы К.Л. Бардижу на его статьи «Казачество и его экономическая жизнь» // КОВ. 1911. № 41.
Городецкий Б.М. Литературные и общественные деятели Северного Кавказа // Кубанский сборник.
Екатеринодар, 1913. Т. 18.
Там же.
Там же.
Устинов Б. История Кубанской фотографии. Страницы истории Кубанской фотографии. 1860-1917.
Краснодар, 2009.
Там же.
ГАКК. Ф. 396. Оп. 1. Д. 610. Л. 175.
Левакин А.С. Жизнь казачьего офицера войска Донского вне службы в XIX столетии // Дикаревские
чтения. № 12. Краснодар, 2006.
Матвеев О.В. Историческая картина мира кубанского казачества (конец XVIII – начало XX в.): категории воинской ментальности. Краснодар, 2005.
ГАКК. Ф. 670. Оп. 2. Д. 67. Л. 6.
Успенский И. Станица Дмитриевская. (Исторический очерк) // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1901.
Т. 8.
Шахова Г.С. Улицы Краснодара рассказывают. В Карасунском куте. Краснодар, 2007.
Бардадым В.П. Замечательные кубанцы. Краснодар, 2002.
КОВ. 1877. № 29.
Бардадым В.П. Отцы города Екатеринодара. Краснодар, 2005.
33