ОРГАНИЗОВАННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ: УГОЛОВНО
advertisement
КАЛИНИНГРАДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ОРГАНИЗОВАННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ: УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ И КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ Сборник научных трудов Калининград 1999 Организованная преступность: уголовно-правовые и криминологические проблемы: Сб. науч. тр. / Калинингр. ун-т. - Калининград, 1999. - с. - ISBN 5-88874051-9. В статьях сборника исследуются актуальные вопросы понятия и содержания “организованной преступности”, причинах и условиях ее возникновения и существования, вносятся предложения по совершенствованию законодательства и иных мер, направленных на пресечение и предупреждение противоправной деятельности различных организованных преступных группировок. Рассчитан на научных работников, преподавателей, аспирантов, студентов, а также сотрудников правоохранительных органов. Р е ц е н з е н т: кафедра уголовно-правовых дисциплин Калининградского юридического института МВД России. Редакционная коллегия: М.Г. Миненок, доктор юридических наук, профессор - ответственный редактор; В.З. Лукашевич, заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор; О.Я. Баев, доктор юридических наук, профессор; А.П. Чирков, кандидат юридических наук, доцент; М.П. Некрасова, кандидат юридических наук, доцент; Ю.И. Сучков, доктор юридических наук, профессор - ответственный секретарь. Печатается по решению редакционно-издательского Совета Калининградского государственного университета. ISBN 5-88874-051-9 © Калининградский государственный университет, 1999 СОДЕРЖАНИЕ М.Г. Миненок. Проблемы борьбы с организованной преступностью ......... Д.А. Шестаков. Контроль преступности и криминологическое законодательство .......................................................................................................... Ю.И. Сучков, В.И. Фалеев. Проблемы понятий и квалификации преступлений, совершенных преступным сообществом (преступной организацией) по российскому уголовному законодательству ............................................. А.П. Чирков. Некоторые вопросы ответственности за организацию преступного сообщества ..................................................................................... Д.М. Миненок. Групповые корыстные преступления несовершеннолетних (квалификация и наказание) .......................................................................... С.В. Долгова, Е.В. Осипова. Подростково-молодежные группировки (общественная опасность и типология) ......................................................... А.И. Попов. Кража, совершенная группой лиц по предварительному сговору и организованной группой: критерии разграничения .......................... М.П. Некрасова. Нравственные критерии защиты в групповых делах ........ В.М. Мешков. К вопросу о разоблачении коррумпированных лиц в ходе предварительного следствия ......................................................................... О.Я. Баев, В.В. Трухачев. Основания для выдвижения версии об участии в организованной преступной деятельности коррумпированных работников правоохранительных органов ....................................................................... В.М. Барановский. Организационно-психологические аспекты общения при расследовании преступлений совершенных группой лиц ...................... О.В. Соколова. Классификация способов сокрытия преступления ............... Хельмут Кури. Преступность Восточной и Западной Германии в сравнении .................................................................................................................. О.В. Соколова, Н.Е. Мещеряков. Полиграфное тестирование как одно из действенных средств борьбы с организованной преступностью .................. 3 ОРГАНИЗОВАННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ: УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ И КРИМИНОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ Сборник научых трудов Лицензия № 020345 от 14.01. 1997 г. Редактор Оригинал-макет Подписано в печать Формат 60х90 1/16. Бумага для множительных аппаратов. Ризограф. Усл. печ. л. Уч.-изд. л. Тираж экз. Заказ Калининградский государственный университет, 236041, г. Калининград, ул. А. Невского, 14. Т.С. Волчецкая д.ю.н., профессор (Калининградский государственный университет) КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ СИТУАЛОГИЯ В ПРАКТИКЕ БОРЬБЫ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ Любые криминалистические научные рекомендации реализуются следователями в конкретных следственных ситуациях, поэтому знание практическими работниками основных положений криминалистической ситуалогии является ключевым звеном, определяющим эффективность использования таких рекомендаций в практической деятельности. Криминалистическая ситуалогия является своего рода связующим звеном между теоретическими разработками криминалистов и их практическим воплощением. Важнейшей составной частью моделирования любой деятельности, в том числе и деятельности по расследованию преступлений, совершенных организованными преступными группами, являетсr моделирование ситуаций, в которых эта деятельность осуществляется. При криминалистическом исследовании организованной преступности первоначально внимание криминалистов было привлечено к следственным ситуациям. Основная идея при этом заключалась в том, что криминалистические рекомендации, сформулированные вне конкретных ситуаций, не могут быть в достаточной степени эффективными. Дальнейшие исследования показали, что ситуации, исследование которых необходимо в процессе раскрытия, и расследования преступлений, совершенных организованными преступными группами, на самом деле гораздо шире проблематики следственных ситуаций1. При расследовании организованных преступлений интерес представляют предкриминальные ситуации (подготовка к совершению преступления, формирование организованной преступной группы); криминальные ситуации, складывающиеся в процессе преступной деятельности, а также посткриминальные ситуации, связанные как с сокрытием преступлнний, таж и с противодействием преступной структуры установлению истины по уголовному делу. Методические основы моделирования криминальных ситуаций, а также использование многовариантной ситуационной модели криминальных ситуаций конкретного вида (подвида) преступления существенно обогащают частные криминалистические методики, расширяя сферу интересов криминалистики за рамки привычного понятия способа совершения и сокрытия преступлений, что См., например: Яблоков Н.П. Проблемы методики расследования преступлений, совершенных организованными преступными сообществами // Вестн. МГУ. Сер. 11. Право. 1993. № 5. С. 21-27; Драпкин Л.Я Криминалистические аспекты борьбы с организованной преступностью // Актуальные проблемы правового регулирования общественных отношений в условиях перехода к рыночной экономике. Барнаул, 1991. С. 221-228; Куликов В.И. Основы криминалистической теории организованной преступной деятельности. Ульяновск, 1994. 219 с. и др. 1 является чрезвычайно важным для проблематики борьбы с организованной преступностью. Предкриминальные ситуации формируются в период подготовительной деятельности преступников и охватывают не только собственно подготовку к совершению конкретных преступлений, но также и организацию преступной структуры, вовлечение в нее новых членов, поиск прикрытия в правоохранительных органах и в органах местной администрации, внедрение в преступную группу адвокатов, представителей бизнеса и банковских учреждений, создание материально-технической и организационной базы путем проникновения в коммерческие структуры, инструктажа и подготовки участников организованной преступной группы, создания каналов сбыта оружия, наркотиков, предметов преступного посягательства, завязывания межрегиональных и международных связей, выбор конкретных объектов преступного посягательства, распределения функциональных ролей внутри организованной преступной группы. Результаты исследований позволяют сделать вывод о том, что преступность профессионализируется. Так, по нашим данным, 56% обвиняемых по уголовным делам о преступлениях, совершаемых участниками преступных структур, жили исключительно за счет средств, добытых преступным путем. По роду занятий значительную часть участников преступных структур составили работники коммерческих организаций - 33%, работники частных охранных структур - 10%, бывшие спортсмены - 19%, работники правоохранительных органов (в том числе бывшие) - 11%. Наблюдается активное вовлечение в деятельность преступных структур несовершеннолетних - среди обвиняемых они составили 10%1. Анализ географии деятельбости преступных структур по материалам уголовных дел дал несколько неожиданные результаты: 70% всех преступлений были совершены в пределах одного региона, лишь 9% - за рубежом, только по 21 % изученных уголовных дел есть эпизоды преступлений, совершенных в других регионах. Эти данные свидетельствуют не столько о том, что преступные структуры не имеют межрегиональных связей, сколько о том, что существуют значительные трудности, связанные с их выявлением. Жесткие процессуальные сроки заставляют следователей как можно быстрее направлять уголовные дела в суд, даже если при этом не выявляется весь круг участников преступной деятельности. Отчасти это вызвано и объективно возникающими следственными ситгациями организационно-неупорядоченного типа. К примеру, особую сложность представляет выезд в командировки Здесь и далее использованы материалы исследований, проводимых на базе Московской, Калининградской, Волгоградской областей, в Литовской республике, а также на базе Генеральной прокуратуры РФ и Московского института МВД РФ. Изучено 496 уголовных дел, расследованных в 1991-1997 гг.; проинтервьюировано и проанкетировано 97 практических работников МВД и прокуратуры указанных регионов. 1 следственного аппарата. По сути дела, процессуальный закон не может не учитывать реалий сегодняшнего времени, специфику расследования деятельности преступных cтруктур, связанную с совершением десятков и сотен эпизодов преступлений. Представляется, что подобные моменты должны быть учтены при подготовке нового уголовно-процессуального кодекса. Более того, расширение деятельности преступных структур, охватывающих многие регионы России, ближнее и дальнее зарубежье, показывает, что здесь возникает много проблем в организации расследования, выходящих на уровень межгосударственных отношений. Однако любые попытки следователей расширить сферу расследования за пределы своих регионов тут же наталкиваются на серьезнейшие проблемы. Наличие типовых организационнонеупорядоченных ситуаций подтверждает и следственная практика. Так, 63% следователей в качестве основной трудности в процессе выявления межрегиональных связей преступных структур отметили несвоевременность выполнения отдельных поручений в различных регионах России, 37% - низкое качество их выполнения. Длительность выполнения отдельных поручений, направляемых в зарубежные государства, как фактор, мешающий рааюте, отметили 44% следователей. Однако во многом это обусловлено тем, что значительная часть следователей (53%) вообще не информированы о порядке взаимодействия с правоохранительными органами других государств. Возникают сложности при выезде в заграничные командировки. В пограничных областях России (Калининградской) на это указало 63 % опрошенных следователей. При этом в беседах многие следователи отметили, что при хорошо отработанной системе взаимодействия с правоохранительными органами других государств, при наличии соответствующих договоров выезд в такие командировки в большинстве случаев вообще бы не понадобился. Нужно ускорить присоединение России к европейским конвенциям о правовом сотрудничестве, заключение двух- и многосторонних договоров, необходим национальный закон о международной правовой помощи, в том числе регулирующий участие иностранцев в уголовном процессе России. Понятие собственно криминальной ситуации, хотя в какой-то степени и связано с механизмом совершенап преступлений организованными преступными группами, однако полностью не охватывается им. В данное понятие следует включить прежде всего характер организационных связей и взаимоотношений между ее участниками, наличие коррумпированных связей в правоохранительных органах и в администрации региона, прикрытие в виде коммерческой структуры, ее финансовое положение, круг лиц, имеющих отеошение к принятию криминальных решений, а также и сами криминальные решения, принимаемые участниками преступных группировок в процессе осуществления ими преступной деятельности. Модели предкриминальной и криминальной ситуаций для процесса расследования деятельности организованных преступных структур имеют значение: как система информации об обстоятельствах, подлежащих доказыванию; как элементы криминалистической характеристики преступлений; как система информации о следственной ситуации, лежащей в основе процесса принятия следователем тактических решений. Какими бы качественными не были оперативные разработки участников преступных структур, какие бы силы не выделялись на это, конечный результат всегда связан с завершающими следственными и судебными ситуациями. А их своевременное адекватное разрешение становится день ото дня сложнее по мере срастания организованной преступности с коммерческими и государственными структурами, по мере развития и совершенствования преступных организаций. Анализ криминальных ситуаций свидетельствует о том, что руководители преступных структур уклоняются от непосредственного участия в совершении преступлений и, как правило, остаются безнаказанными. Это обстоятельство является паичиной возникновения проблем в разрешении процессуальнотактических ситуаций. К примеру, в ходе проведенного нами интервьюирования 64% следова2хлей указало на то, что к уголовной ответственности привлекаются, как правило, исполнители преступлений, а организаторы как раз и уходят от ответственности. По уголовным делам, находящимся в производстве следователей подразделений по организованной преступности, примерно только в 20% случаев выявлены организаторы преступной группы, в 4% - наводчики, в 6% - лица, предоставлявшие технические средства и транспорт. Как правило, выявить и доказать существующие коррумпированные связи преступных структур не удается - на это обстоятельство указали 46% следователей. Иногда удается привлечь к уголовной ответственности организаторов, и то лишь в связи с их непосредственным участием в совершении преступлений - 41%, в единичных случаях - 36%. 24% следователей вообще отметили, что им никогда не приходилось привлекать к уголовной ответственности организаторов преступной деятельности (это при том, что опрашивались исключительно следователи специализированных подразделений по борьбе с организованной преступностью, имеющие значительный стаж работы)1. Многие следователи указывали на то обстоятельство, что сведения о наличии организаторов, коррумпированных связей преступных формирований при расследовании были получены, но в порядке, установленном уголовнопроцессуальным законом, доказать это не удавалось. В процессе научного исследования изучался вопрос и о том, какие криминальные ситуации и по каким категориям преступлений являются наиболее сложными для их моделирования в ходе расследования. В настоящее время, по мнению опрошенных следователей, это преступления в сфере банковской деятельности (59%), взяточничество и коррупция (34%), групповые преступления, требующие выявления организаторов и других соучастников, Волчецкая Т.С., Исмаилова Л.Ю., Новоселов В.А., Цветков С.И. Особенности принятия тактических решений при расследовании преступлений, совершаемых организованными преступными группами: Учебное пособие/ Под ред. С.И.Цветкова М.,1996. С. 87-93. 1 преступления, связанные с деятельностью коммерческих структур (29%), квалифицированное вымогательство (26%). Обращает на себя внимание то, что наибольшую сложность для расследования, по мнению следователей, представляют те виды преступлений, в основе которых лежит многоаспектная, сложная, организованная преступная деятельность, то есть виды преступлений, по которым складывается сложная для реконструкции криминальная ситуация. Завершающим звеном цепи ситуаций криминальной деятельности являются посткриминальные ситуации. Изучение их моделей применительно к проблематике раскрытия и расследования преступлений, совершаемых организованными преступными группами, в основном определяется необходимостью более детального исследования проблемы противодействия расследованию со стороны их активных участников, а также проблем сокрытия преступлений. Предпринятое исследование причин возникновения остро конфликтных ситуаций при расследовании преступлений, совершаемых организованными сообществами, вывело на первый план еще одну актуальную проблему, требующую особого внимания научных и практических работников - активное противодействие преступных структур прожессу расследования. Еще несколько лет назад такой проблемы практически не было, а в настоящее время только лишь 17% опрошенных следователей указало, что они не сталкивались с какимилибо формами противодействия. В числе наиболее распространенных способов противодействия расследованию опрошенные указали: подкуп, запугивание, насилие в отношении потерпевших, свидетелей, членов их семей - 62%; незаконные действия защитников обвиняемых, подозреваемых - 53%; попытки влиять на ход расследования через средства массовой информации - 27%; попытки воздействовать на судей в целях принятия ими тех или иных решений, выгодных обвиняемым - 24%. Данные опроса следователей подтверждаются результатами изучения уголовных дел. Анализ конфликтных следственных и судебных ситуаций позволил выявить следующую картину. В процессе расследования отказались от ранее данных показаний в сторону, благоприятную для обвиняемых: свидетели по 19% уголовных дел, потерпевшие - по 9%. Интересно, что способы противодействия следствию в различных регионах существенно отличаются друг от друга. Так, если в провинциальных городах попытки воздействовать на ход расследования через средства массовой информации отметили не более 10% следователей, то для Московской области этот показатель составил 79%. В рамках ситуационного подхода анализ связи “криминальная ситуация преступная организация - обстоятельства, подлежащие доказыванию”, на наш взгляд, имеет большое прикладное значение, поскольку позволяет конкретизировать цели деятельности органов дознания и предварительного следствия при расследовании деятельности организованных преступных структур. Поэтапная мысленная реконструкция криминальной ситуации позволяет следователю выявить и доказать механизм преступной деятельности организованных структур, прогнозировать ее и нейтрализовать противодействие органам расследования. Метод ситуационного моделирования в настоящее время возможен не только как форма осуществления научных исследований, но и как метод практической деятельности. В ряде СУ МВД, УВД при подготовке методических разработок в их структуру фактически включаются данные криминалистической характеристики того или иного вида преступления, основанные на региональной статистике. Однако отметим, что существует возможность сделать этот процесс более динамичным при огромной экономии сил и средств. В настоящий период в большинстве информационных центров МВД, УВД на базе статистических карточек формы Ф 1.1, Ф 1.2 и других действуют автоматизированные банки данных. Указанные карточки заполняются следователями и лицами, производящими дознание на основе материалов расследованных ими уголовных дел. В банке данных сведения об отдельных уголовных делах содержатся раздельно по каждой карточке, что позволяет формулировать и решать поисковые задачи в автоматическом режиме. Однако, на наш взгляд, имеется ряд факторов, существенно усложняющих этот процесс. К их числу следует отнести нестабильность статистических карточек. Практически ежегодно меняется их форма по той причине, что эти карточки по своему содержанию ориентированы на решение статистических задач управленческой отчетности. Переориентирование данной информации на решение задач криминалистического характера потребует внесения существейэых в них дополнений. Кроме того, в криминалистмке не разработаны методики информационноаналитической работы по формированию региональных криминалистических характеристик преступлений. Использование автоматизированных информационно-поисковых систем, созданных на основе типовых моделей криминальэых ситюаций с учетом региональной специфики, позволит получить дополнительную ориентирующую информацию о лицах совершивших преступление с высокой степенью вероятности. Например, созданная в УВД Екатеринбургской администрации система “Квадрат” позволила активизировать данные, относящиеся к криминалистической характеристике отдельных видов преступлений. С ее помощью выявляется связь между разнородными компонентами криминальной ситуации, в частности, между местом жительства преступников и местом совершения преступления. Система позволила выявить даже связь между возрастом преступника и местом совершения им преступления1. См.: Ищенко Е.П. ЭВМ в криминалистике: Учеб. пособие. Свердловск: СЮИ, 1987. С. 34-36. 1 Необходимым условием для практического использования ситуационного подхода непосредственно в практической деятельности по расследованию преступлений, совершаемых участниками организованных преступных групп, является создание подробных разветвленных классификаторов элементов, составляющих ситуации (правильнее называть их тезаурусами). В перспективе возникнет необходимость в разработке государственных стандартов на криминалистические ситуационные тезаурусы. Такие стандарты сэкономят значительные суммы денежных средств и время на разработку самых разных методических документов и программ. Ситуационные тезаурусы необходимы для решения различных прикладных задач криминалистических научных исследований. Назовем некоторые из них. 1. Формирование автоматизированных информационных систем и документов-носителей первичной информации в криминалистических учетах. 2. Создание баз данных научной литературы по криминалистике. 3. Разработка криминалистических научных рекомендаций, ориентированных на действия следователей и оперативных работников в конкретных ситуациях. 4. Разработка компьютерных систем поддержки процесса принятия следователем тактических решений1. Формирование ситуационных классификаторов особенно важно для разработки рекомендаций по расследованию преступлений, совершаемых участниками организованных преступных групп. Именно с этого должна начаться серьезная работа по методическому обеспечению раскрытия и расследования данной категории преступлений. Без разработки таких классификаторов не могут быть решены и многие научные проблемы, особенно моделирование организованной преступной деятельности и ориентация на эти модели формируемые тактические комплексы (типовые тактические операции и комбинации). Без них не могут быть также разработаны и адекватные криминалистические характеристики отдельных категорий преступлений и обобщенные криминалистические характеристики организованной преступной деятельности. В настоящее время создание информационных систем криминалистического назначения начинает вызывать все больший интерес как у научных работников, так и у практиков. Одно из основных назначений использования ситуационного моделирования в создании компьютерных систем поддержки процесса принятия тактических решений - профилактика тактических ошибок при расследовании преступлений2. Анализ следственной практики, показавший, что в ряде случаев следователями были допгщены необоснованные аресты или привлечения в 1 Более подробно см. об этом: Волчецкая Т.С. Крминалистическая ситуалогия. М.,1997. 2 См.: Цветков С.И. Криминалистическая теория тактических:Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1991. С.305-307. качестве обвиняемых, позволил выявить связь этих нарушений с целым рядом тактических ошибок и соответственно с возникновением сложных процессуально-тактических ситуаций. В 46% случаев не учитывались возможности того, что обвиняемые изменят свои показания; не использовались возможности собирания доказательств (39%); не проверялись некоторые версии (13%); не устранялись противоречия в показаниях (2%); допускались ошибки при оценке доказателмств (33%); допускались ошибки в собирании и фиксации доказательств (7%); не устанавливались соучастники преступника (1%). Компьютерные системы поддержки процесса принятия тактических решений, насыщенные знаниями о положительном опыте раскрытия и расследования преступлений, позволяют сэкономить силы и средства а самое главное - время для принятия опвимальных решений, направленных на раскрытие преступлений в сложных ситуациях, требующих принятия многокритериальных тактических решений. М.Г. Миненок д.ю.н., профессор ( Калининградский государственный университет) ПРОБЛЕМЫ БОРЬБЫ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ Организованная преступность включает в себя организованные группы и преступные сообщества (преступные организации). Законодательное определение организованной группы и преступного сообщества (преступной организации) не содержит четких, однозначных критериев, что приводит к серьезным трудностям при использовании этих понятий в теории, следственной и судебной практике. В соответствии с законом организованной группой признается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (ч.3 ст. 35 УК РФ). Основным признаком организованной группы, отличающей ее от группы лиц по предварительному сговору, является устойчивость. Законодатель не объясняет содержание этого признака. По мнению некоторых ученых, определяющим признаком организованной группы, характеризующим ее устойчивость, является наличие организатора или руководителя группы, поскольку организатор создает группу, осуществляет подбор соучастников, распределяет роли между ними, устанавливает дисциплину и т.п., а руководитель обеспечивает направленную и слаженную деятельность как группы в целом, так и каждого ее участника1. Уязвимость такой позиции заключается в том, что организатор с подобными функциями может быть не только в организованной группе, но и в группе лиц по предварительному сговору, когда кто-либо из действующих лиц берет на себя функции организатора. Неудачными оказались критерии организованной группы в ряде постановлений Пленума Верховного Суда РФ. Так, в постановлении от 25 апреля 1995 г. “О некоторых вопросах применения законодательства об ответственности за преступления против собственности” поясняется, что организованная группа характеризуется высоким уровнем организованности, планированием и тщательной подготовкой преступления, подбором соучастников, обеспечением мер по сокрытию преступления, подчинением групповой дисциплине, указаниям организатора преступной группы2. Перечень приведенных признаков не дает однозначного представления об организованной группе, поскольку такие понятия, как высокий уровень организованности, тщательная подготовка преступления относятся к оценочным и сами нуждаются в пояснении, а остальные характерны для группы лиц по предварительному сговору. См.: Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации). М., 1997. С. 9. 2 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1995. №9. С. 14. 1 В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. “О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)” организованная группа определяется как “группа из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких убийств. Как правило такая группа тщательно планирует преступление, заранее подготавливает орудия убийства, распределяет роли между участниками группы”1. Как видим в этом определении организованной группы число ее признаков невелико и главное как и в ранее приведенных определениях, они не показывают ее особенностей и потому не позволяют отличить организованную группу от группы лиц по предварительному сговору, в которой также участвуют несколько лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления. Трудно представить, чтобы сговор нескольких лиц не содержал в себе таких элементов как планирование, подготовку орудия совершения преступления, распределение ролей и т.д. Поведение в такой группе не может быть хаотичным и предполагает определенную упорядоченность действий соучастников, объединенных единым умыслом и направленных на достижение одной цели. В этом случае один из соучастников может проявить инициативу и принять на себя более активную роль, например, организатора. Следуя логике законодателя, организованная группа должна быть сформирована до совершения преступлений любой тяжести (небольшой, средней, тяжких и особо тяжких), тогда как совершение тяжких и особо тяжких преступлений - признак преступного сообщества (организации). Однако создание организованной группы для совершения преступления, совершение организованной группой преступления следует рассматривать как приготовление к тяжкому преступлению (ч. 6 ст. 35 УК РФ) или оконченное тяжкое преступление, потому что организованная группа предусмотрена в качестве квалифицирующего признака многих составов преступлений, за совершение которых установлено наказание свыше пяти и даже десяти лет лишения свободы. Такие преступления относятся, соответственно, к тяжким или особо тяжким (ч.ч. 5, 6 ст. 15 УК РФ). Таким образом, наличие организованной группы предполагает совершение только тяжких, а в ряде случаев и особо тяжких преступлений для тех составов, в которых организованная группа предусмотрена в качестве квалифицирующего признака. В то же время совершение тяжких и особо тяжких преступлений является признаком преступного сообщества (ч. 4 ст. 35 УК РФ), что исключает разграничение организованной группы и преступного сообщества в зависимости от тяжести совершенного преступления. Представляется чрезвычайно затруднительным применение таких указанных в законе отличительных признаков как устойчивость для организованной группы и сплоченность для преступной организации, поскольку эти понятия являются синонимами. К тому же невозможно представить организованную 1 Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. №3. С. 4. группу устойчивой, но не сплоченной, а преступное сообщество - сплоченным, но не устойчивым. Согласно закону (ч. 4 ст. 35 УК РФ) для признания преступного объединения преступным сообществом (организацией) необходимо установить, что оно сформировалось до начала преступной деятельности с целью совершать тяжкие или особо тяжкие преступления. Такой подход не дает ответа на те случаи, когда организованная группа только в процессе преступной деятельности стала совершать тяжкие или особо тяжкие преступления, которые не входили в ее планы при создании группы. Кроме того численный состав организованной преступной группы, как и группы вообще, предполагает два или более ее участников. Поскольку по определению законодателя преступное сообщество тоже организованная группа, то стало быть и оно может состоять из двух человек, что, разумеется, нереально. Судебная практика фактически не знает случаев совершения преступления преступным сообществом (организацией). Это объясняется тем, что уголовный закон предусматривает ответственность только за организацию преступного сообщества или участие в нем, но не за совершение конкретных преступлений преступным сообществом. Поскольку такие преступления совершают организованные группы, входящие в состав преступного сообщества, а не все сообщество в целом, одновременно, то в поле зрения правоохранительных органов попадают в лучшем случае отдельные организованные группы, члены которой могут и не знать, что они действуют в составе преступной организации. Очевидно с позиции только уголовно-правовых признаков сформировать ясное представление об организованной группе и преступном сообществе невозможно. Общественная опасность организованной группы (отдельной, самостоятельной или действующей в рамках преступного сообщества) и преступной организации определяется характером, масштабом преступной деятельности, ее целями, личностными качествами и возможностями участников преступного объединения. Именно цель (извлечение крупной наживы), соотнесенная с объективными возможностями группы (криминальные навыки, связи, специализация участников, их должностное положение, наличие связей, в том числе коррумпированных, с высокопоставленными чиновниками из правящей политической, экономической элиты федерального или регионального уровней) придают преступному объединению качество организованности и обеспечивают реальную возможность к долговременной преступной деятельности. Все это определяет устойчивость, сплоченность преступного объединения. Организованной группе придает устойчивость сам характер преступной деятельности. Практика показывает, что чем более однородна преступная деятельность, тем более она продолжительна, устойчива. Однородная преступная деятельность предполагает и способствует большей совместимости и постоянству отношений (сплоченности) между членами группы по профессиональным, нравственно-психологическим и иным признакам. Однородность или даже тождественность преступной деятельности характерна для организованной группы в целом, тогда как функциональные роли отдельных ее участников могут быть различными - подделка документов, изъятие имущества, его сбыт, сокрытие преступления и т.д. Представляется важным и такой признак организованной группы, который связан с особенностями психического отношения виновных к содеянному. В соответствии с этим признаком каждый участник должен сознавать, что он входит в организованную группу, участвует в выполнении части или всех взаимно согласованных действий и осуществляет совместно с другими участниками единое преступление с распределением ролей по заранее обусловленному плану1. Упрочению связей между членами организованной группы способствует и общий ярко выраженный (чаще корыстный) интерес, который нивелирует различия индивидуальных особенностей членов группы, их межличностные отношения, склонности, симпатии и т.д., поскольку успех одного зависит от действий другого и действия каждого определяют существование и безопасность всей группы, как и наоборот, поддержка всей группы, ее контроль, придает уверенность, укрепляет решимость и обязывает совершать определенные действия в интересах группы. С учетом изложенного, организованной группой можно назвать устойчивое, сплоченное объединение лиц со специфическими криминальными навыками, связями, опытом, организовавшихся для систематического совершения тождественных или однородных преступлений. Такая группа может сложиться предварительно либо приобрести признаки организованной группы в процессе преступной деятельности. Важно лишь установить на основе объективных данных реальные возможности и намерения группы лиц. В зависимости от содержания этих признаков можно сделать вывод об устойчивости, сплоченности группы. Так, если для извлечения постоянной наживы объединились лица ранее неоднократно совершавшие преступления, владеющие различными ухищренными способами изъятия имущества, то такое объединение может функционировать только при достаточной степени сплоченности, устойчивости, то есть как организованная группа. Организованные группы составляют большую часть организованной преступности. Эти группы нередко формируются из групп, совершающих преступления по предварительному сговору, и сами, в свою очередь, являются источником для более сложных преступных образований - преступных организаций. Преступная организация - это постоянно действующее, устойчивое объединение преступников с разветвленной иерархической структурой, включающей относительно автономные и дифференцированные по функциональной роли преступные образования (группы), деятельность которых координируется и направляется единым управленческим органом (единоличным или коллегиальным). 1 32. См.: Галиакбаров Р.Р. Квалификация групповых преступлений. М., 1980. С. 31- Из этого определения видно, что, если для организованной группы характерна однообразная или однородная для всех участников деятельность, то преступная организация состоит из нескольких преступных образований с различными по значимости и содержанию видами деятельности. Организованная преступность представляет собой совокупность преступных объединений - организованных групп и преступных организаций. В свою очередь как организованные группы, так и преступные организации могут быть самой различной преступной направленности - общеуголовной, корыстноэкономической, наркокорыстной и т.п. Любое из преступных объединений несмотря на специфические особенности представляет собой органическое целое, единый слаженный механизм, вне которого аналогичная преступная деятельность его участников становится несоизмеримо менее опасной или даже невозможной. Общие интересы и цели, стабильность и сплоченность состава, специфика психологических связей между участниками позволяют считать преступное объединение единым, самостоятельным субъектом преступления. Поскольку члены преступного объединения в одиночку или совместно совершают действия, направленные на достижение общей цели, то должны нести ответственность за сообща причиненный вред. В преступном объединении необязателен сговор на совершение каждого отдельного преступления, поскольку долговременная преступная деятельность обеспечивается соглашением и поддержкой всех участников преступного объединения. Любые умышленные действия способствующие функционированию преступного объединения, следует считать участием в преступном объединении. В связи с этим необходимо установить уголовную ответственность за участие не только в преступном сообществе, но и в организованной группе и внести соответствующее дополнение в название и ч. 2 ст. 210 УК РФ. Другая разновидность преступных объединений действует под вывеской легально существующих фирм, обществ и т.п., являющихся юридическими лицами. Их деятельность может быть полностью или частично криминальной. Законодательством РФ предусмотрена административная ответственность юридических лиц. Однако правонарушительная деятельность юридических лиц, характер и степень общественной опасности выходит за пределы возможностей административно-правового воздействия и нуждаются в уголовно-правовой оценке. Величина опасности вредных последствий несопоставима и с аналогичной преступной деятельностью физических лиц. Вот почему следует расширить понятие субъекта преступления, включив в него юридических лиц, которые могут представлять собой преступные объединения - организованные группы или преступные организации. Признание юридических лиц субъектами преступления не означает отступления от классического принципа личной ответственности физического лица за совершение преступления, поскольку “ответственность юридических лиц вполне может сосуществовать с принципом личной виновной ответственности и дополнять его”1. Признание юридического лица субъектом преступления дает возможность применять, предварительно дополнив систему наказаний, такие виды наказания, как ликвидация юридического лица, ограничение территории деятельности. Эффективными могут быть и ныне существующие виды наказания - штраф, конфискация имущества, лишение права заниматься определенной деятельностью. Организованная преступность в России представляет серьезную угрозу для государства с реальной опасностью трансформации демократического государства в криминальное. В отличии от организованной преступности высокоразвитых зарубежных стран, в которых разумная уголовная политика, здоровые рыночные отношения не позволили преступному бизнесу проникнуть в легальные отрасли экономики, вытеснив ее в криминальный игорный, нарко- и порнобизнес. Такая общественно опасная деятельность не затрагивает государственных устоев, не искажает основополагающих социальноэкономических, политических, нравственных принципов государственного властвования. В России организованная преступность изначально в силу целого ряда специфических причин приобрела политическую значимость, поскольку непосредственно вторгалась в легальную экономику, а затем и в зарождающиеся рыночные отношения, придав им соответствующий криминальный оттенок. В генезисе организованной преступности и коррупции лежат экономические производственные отношения социализма, которые к 60-70 гг. полностью исчерпали свои возможности для поступательного развития общества, но продолжали использоваться государством с помощью малопригодных в такой ситуации идеологических стимулов, основанных на энтузиазме, уравнительности в распределении материальных благ. Тотальная идеологизация, включая и производство, полностью игнорировала такие экономические критерии как прибыль, стоимость, доход и т.п., возводила в абсолют политические категории, например, план. Директивно спущенный план регламентировал всю деятельность не только отраслей экономики, но и каждого хозяйствующего субъекта. Производству заранее предопределялись объем, режим работы, себестоимость, количество, качество, ассортимент и т.п. выпускаемой продукции без учета степени ее полезности и потребностей общества. Складывалась уникальная ситуация - произведенная продукция не пользовалась спросом, превращалась в залежалый товар. В то же время сохранялись напряженность, дефицит в потреблении качественных товаров. Это приводило в 70-х годах к гигантским потерям материальных ресурсов, которые Дж. Флетчер, А.В. Наумов. Основные концепции современного уголовного права. М., 1998. С. 488. 1 по оценкам некоторых экономистов в несколько раз превышали материальный урон за годы Великой Отечественной войны1. Глобальная расточительность государственных ресурсов создавала многочисленные неконтролируемые источники материальных средств. Именно эти источники использовались для установления коррумпированных связей хозяйственников с чиновниками партийных, государственных органов от которых зависели корректировка плана (обычно нереального, так как он устанавливался от достигнутого), выделение фондов, сокрытие приписок, защита от ответственности и т.д. Складывался прочный действующий на долгосрочной корыстной основе преступный альянс, блок из хозяйственников и представителей партийных, государственных, контролирующих органов. Применительно к этому периоду бывший генеральный прокурор СССР А.М. Рекунков писал, что ведомственность и местничество подмяли под себя контрольно-ревизионные и правовые службы, которые стали прикрытием для неблаговидных и преступных действий, а органы хозяйственного управления уводят очковтирателей от ответственности или пересаживают в другое кресло2. Проведенная позднее при попустительстве государства криминальная приватизация с целью создания класса собственников, ограбление населения при ваучеризации сформировали финансовую империю из олигархов, захвативших крупнейшие предприятия различных отраслей промышленности. Кроме того они контролируют средства массовой информации - газеты, журналы, телевидение. Однако главная опасность заключается в том, что государство в лице высших должностных лиц оказалось на содержании олигархов, которые лоббируют нужные им законы в Думе, имеют своих людей в милиции, ФСБ, прокуратуре, судах3. Разумеется, при таком положении интересы общества, государства расходятся с интересами правящей экономической и политической элиты. Сложившаяся ситуация не содержит сколь-либо значимых предпосылок для борьбы с коррумпированной преступностью в верхних ее эшелонах, потому что институт предупреждения преступности как и любой социальный институт может функционировать в системе прогрессивно развивающихся общественных отношений. В нынешних условиях экономического кризиса, нравственнополитической напряженности в обществе борьба с организованной преступностью не может быть эффективной. Беспомощными и потому незаинтересованными оказываются не только контрольно-ревизионные органы, правовые службы. но и властные структуры всех уровней. Определенные возможности сохранились лишь в борьбе с общеуголовной организованной преступностью (кражи, грабежи, разбои, вымогательство и т.д.) от которой страдают, в первую очередь, небогатые слои населения. Борьба с Валовой Д. Плата за расточительство // Правда. 1990. 2 марта. См.: Рекунков А.М. Поставить заслон бесхозяйственности // Экономическая газета. 1987. №52. Декабрь. 3 Крыштановская О. Смерть олигархии. АиФ. 1998. №46. 1 2 такой преступностью может быть эффективной, поскольку не противоречит интересам преступности “белых воротничков”, или как ее еще называют “респектабельной” преступности, - богатых, влиятельных в экономике, политике регионального или федерального масштаба. Несмотря на то, что эти лица достаточно защищены от общеуголовной преступности государственными и частными охранными службами, тем не менее уголовный мир может создавать определенную угрозу, потенциальную опасность для их собственной безопасности. Что касается “беловоротничковой” преступности, то “любая форма социально-правового контроля над ней практически трудноосуществима... Пока политическая и правящая элита не на словах, а на деле не сознает, что борьбу с преступностью следует начать с самой себя, трудно рассчитывать на какой-либо успех криминологического и уголовно-правового контроля”1. Мысль безусловно правильная. Решится ли правящая элита на такой шаг и что может стать стимулом для осознания необходимости действенной борьбы с организованной преступностью? Нет никаких надежд на нравственное самосовершенствование, поскольку при проведении экономической реформы были отброшены и не востребованы важнейшие ее составляющие нравственные постулаты, тогда как экономика не может быть независимой от нравственности, более того “... она подчинена нравственным началам”2. Реформы в России оказались без элементарного нравственного сопровождения и потому привели к колоссальному обогащению криминалитета ставшим активной (если не движущей) силой экономических преобразований. Для законопослушного населения реформы обернулись нищетой, безработицей, беспримерной эксплуатацией и пр., как считалось ранее, “язвами капитализма”. Демократические преобразования в России несовместимы с нынешним состоянием преступности, опасность ее количественных и качественных показателей определяется не только экономической отсталостью. Опыт богатых стран показывает, что само по себе материальное благополучие не является панацеей от преступности, уровень которой в несколько раз превышает показатели в слаборазвитых странах3. Великий русский философ И.А. Ильин писал: “Дело не в бедности, а в том, как справляется дух человека с его бедностью. Дело не в богатстве, а в том, что человек делает со своим богатством. Дело не в бедности и не в богатстве, а в том чтобы каждый человек мог трудиться; трудясь, строить и приумножать; приумножая, творить новое и делиться с другими”4. Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировой криминологический анализ. М., 1997. С. 478. 2 Бердяев Н. О назначении человека. В кн.: Мир философии. Ч. 2. Сост. П.С. Гуревич и В.И. Столяров. М., 1991. С 491. 3 См.: Ли Д. Уголовно-статистический учет. Структурно-функциональные закономерности. М., 1998. С. 108-125. 4 Ильин И.А. О грядущей России. Джорданвилл, 1991. С. 346. Цитир. по Гулыга А. Русская идея и ее творцы. М., 1995. С. 247. 1 Очевидно, что формирование и управление такими созидательными процессами должно быть под эгидой государства и обеспечиваться социальноправовой, а для случаев общественноопасных, преступных отклонений уголовно-правовой ответственностью. Преступность не абстрактная категория, а реальное, глобальное явление, угрожающее существованию цивилизации. Перед лицом такой угрозы общество обязано использовать все возможности в их различном сочетании, ставя акцент на те средства, которые применительно к данной конкретной ситуации могут быть наиболее целесообразными и эффективными. В.В. Лунев, анализируя мировые тенденции преступности устанавливает “криминологически значимые признаки отставания социально-правового контроля от интенсивно растущей преступности” и, считает, что выход из криминального капкана в который загнало себя человечество “...лежит в расширении и углублении социально-правового контроля над противоправным поведением, криминологического и уголовно-правового”1. Нынешним возможностям борьбы с преступностью в России в наибольшей степени соответствует жесткий уголовно-правовой контроль. Опыт зарубежных стран свидетельствует, что при наличии решимости государства, разумной уголовной политики с безусловным соблюдением принципа равенства граждан перед уголовным законом независимо от должностного, имущественного положения и др. обстоятельств, борьба с преступностью, в том числе и с организованной, может быть достаточно эффективной. Д. А. Шестаков д.ю.н., профессор (С-Петербургский государственный университет) КОНТРОЛЬ ПРЕСТУПНОСТИ И КРИМИНОЛОГИЧЕСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО Экстракт Осуществляемый государством контроль преступности историческипостепенно и не всегда последовательно претерпевает совершенствование, главным признаком которого выступает гуманизация мер, применяемых к преступности нарушителям уголовного закона. Развитие контроля сопровождается осознанием ничтожности результатов влияния уголовного наказания на процесс массового воспроизводства в обществе преступлений, появлением не карательных мер реагирования на преступность, связанных, в частности, с социальной, психологической и иной помощью лицам, которые в силу неблагоприятных условий их развития, а также сложившейся ситуации могут совершить преступление либо оказаться жертвой такового. Законодательная регламентация не только репрессивных, но и не репрессивных мер контроля за преступностью нуждается в совершенствовании. 1 Лунев В.В. Указ. соч. С. 459,475. В России разработка нормативной основы для не карательной реакции на преступность находится пока в зачаточной стадии. Нормативное регулирование реакции государства на преступность Реакция государства и общества на преступления и преступность обозначается разными терминами: предупреждение, борьба, управление. социальный контроль. Название "предупреждение" годится разве, что применительно к отдельным преступлениям но не к их массовому воспроизводству. Да, в некоторых случаях возможно предотвратить преступление, если известно что таковое готовится или же. что определенным неблагоприятным образом сложились такие обстоятельства (конфликт между конкретными людьми, угрозы и т. п.). которые нередко приводят к нарушению уголовного закона Но как можно предупреждать то что уже есть процесс воспроизводства преступлений само свойство общества порождать новые и новые преступления? Слово “борьба” охватывает, пожалуй, лишь одну из сторон реакции общества на преступность - репрессию людей нарушивших уголовный закон. Во всяком случае от этого термина веет безнадежностью, ибо борьба связана со стремлением к победе, т. е. к уничтожению преступности к "полной ее ликвидации" что является заведомо невыполнимым. Термины же "социальный контроль" "контроль преступности'', близкие по смыслу к термину управление преступностью"1, кажутся нам в большей степени соответствующими обозначаемой ими деятельности государства и общества по отношению к массе преступлений, к лицам эти преступления совершающим, и к самой преступности общества. Под контролем преступности в духе сложившихся в мировой криминологии традиции здесь понимается общественный механизм. стимулирующий правопослушность человеческого поведения, ослабление причин совершения преступлений, уменьшение опасности преступности2. В разных человеческих общностях контроль преступности весьма существенно отличается по эффективности и по самим средствам, кладущимся в его основание. Относящиеся к 1970—1975 годам исследования показали, что наиболее низкий уровень преступности наблюдался в странах, которые, несмотря на очень большие различия в социально-политическом, экономическом устройстве и уровне жизни, характеризовались на момент системой исследования одним общим фактором: неповрежденной общественного контроля (Швейцария, Ирландия, ГДР, Болгария, Саудовская Аравия, Алжир, Япония, Непал, Коста-Рика, Перу)3. См.: например: Graham J., Bennet T. Crime Prevention Stategies in Europe and North America. Helsinki. 1995. P. VIII; Шестаков Д.А. Об управолении преступностью // Проблемы совершенствования использования уголовных наказаний / Под. ред. А.И. Васильева. Рязань: Рязанская ВШ МВД, 1992. С. 12-13. 2 См.: Adler F., Mueller G.O. W., Laufer W.S. New York, 1995. Criminology. Second edition. P. 160; Забрянский Г.И. Социология преступности несовершеннолетних. Минск, 1997. С. 90. 3 Adler F., Mueller G.O.W., Laufer W.S. P. 172. 1 Общество всегда искало оптимальные пути реагирования на преступность, защиты себя от преступлений, которые совершались или могли совершиться. Первоначальной формой социального контроля за преступностью, реакции на конкретные преступления как на ее внешнее проявление была кровная месть1. Реагирование на преступления в виде кровной мести носило стихийный характер и, следовательно, влекло за собой цепь злодеяний, которые зачастую не могли прекратиться сами собой, без вмешательства извне. Государство отчасти для того. чтобы уменьшить кровопролитие. обусловленное кровной местью, отчасти по другим причинам, взяло на себя деятельность по контролю преступности. С самого начала своего существования государство позаимствовало возникший ранее у отдельных людей, родов и племен характер противодействия преступлениям, который, в лице неперспективного и нравственно отталкивающего принципа мести (возмездия, кары) за совершенное деяние сохранился, увы, до сих пор. Первоначально, социальный контроль за преступностью возник именно как карательный институт (что особенно характерно для рабовладельческого и феодального строя), но, впоследствии, параллельно развитию более свободного буржуазно-демократического общества, мораль которого в Европе формировалась в значительной мере при участии христианских нравственных ценностей, принцип возмездия стал ставиться под сомнение. Со времен классической школы уголовного права и, в частности, книги Чезаре Беккариа "О преступлениях и наказаниях", в юриспруденции получила развитие идея, воспринятая от французских просветителей о том, что лучше предотвратить преступление, а не наказывать за него, идея не карательного предупреждения. По-видимому, сперва задачей принявшего под свой контроль применявшиеся к преступникам уголовные наказания государства было в сфере реагирования на преступность прекращение борьбы "всех против всех". Эта задача сосуществовала с целью устрашения людей, склонных к совершению преступлений, которая в конечном счете завела человечество в тупик, поскольку не привела к ощутимым результатам ибо преступность повсеместно от десятилетия к десятилетию росла и приобретала все более опасные формы. Значительно позже, в рамках "социалистического лагеря" государств, где господствовали коммунистические идеи, в 60-е годы двадцатого век была сформулирована общесоциальная задача ликвидировать преступность, просуществовавшая в директивных документах до начала 80-х годов. Этой конечной задаче политики реагирования на преступность сопутствовали более или менее прогрессивно, гуманно, в духе Ч. Беккариа, сформулированные в уголовном законодательстве социалистических стран цели наказания, ориентированные на исправление, перевоспитание осужденных, 1 387. См.: Соловьев В.С. Сочинения в двух томах. Второе изд. Тю. 1. М., 1990. С. 386- предупреждение преступлений. Правда, допущенная нечеткость определения в УК 1960-го года целей наказания позволяла судить о признании законодателем "возмездной", "карающей" его природы1. Реальная же судебная практика, в которой преобладал такой суровый вид наказания, как лишение свободы, не согласовывалась даже с провозглашенными в законе целями исправления, перевоспитания. предупреждения. В ней проявлялась бесчеловечность коммунистической системы, питавшей пристрастие к устрашению, и по существу превращавшей оступившегося человека во врага общества. О потерпевших же система заботилась разве что в смысле удовлетворения их низменных мстительных чувств. Также крайне слаба была социальная работа с лицами, оказавшимся в силу обстоятельств на грани преступления, помощь им в преодолении этих обстоятельств. Злоупотребление применением лишения свободы хотя и не в той мере как это было в сталинские времена, все же обусловливалось соображениями экономического плана: заключенные были дешевой рабочей силой, применявшейся на главных направлениях "социалистического строительства". Чрезмерная суровость репрессивной системы сохраняется и в послесоветское время, причем, не только по отношению к взрослым, но и к несовершеннолетним нарушителям уголовного закона. По данным Г. И. Забрянского, в 1996 году темпы роста числа несовершеннолетних, привлеченных к уголовной ответственности, опережают темпы роста выявленных лиц: " темпы роста осужденных опережают темпы роста привлеченных к уголовной ответственности; темпы роста осужденных к лишению свободы опережают темпы роста осужденных2. В 80-х годах, когда провал программы построения коммунизма в СССР как общества, в частности, свободного от преступности, стал очевидным — главный лозунг политики государственного реагирования на преступность был скорректирован, появились формулировки "стабилизировать преступность", "уменьшить темпы роста числа преступлений", "улучшить ее структуру, в том числе за счет сокращения доли наиболее опасных преступлений". Вопрос о ликвидации преступности был снят. Следует отметить, что адекватная научно обоснованная постановка политических задач в области реагирования на преступность весьма важна. Имеет смысл ставить, очевидно, только такие задачи, которые реально выполнимы и браться только за то, что в самом деле можно сделать. Реальной перспективой для России может выступать построение правового государства в условиях сосуществования с преступностью как с неизбежным В ст. 20 УК РСФСР 60-го года записано: “Наказание не только является карой (курсив - Д.Ш.) за совершенное преступление, но и имеет целью исправление и перевоспитание осужденных.., а также предупреждение совершения новых преступлений...”. 2 Забрянский Г.И. 1997. С. 101. 1 злом, предполагающее формирование процесса реагирования на преступность на цивилизованной основе. Имеется потребность в оптимальной модели реагирования государства на преступность как на свойство общества воспроизводить преступления. Для ее создания, думается, можно использовать модель взаимодействия людей в семье, где, как и в большом обществе, тоже существуют организаторы и организуемые, далеко не всегда желающие вести себя надлежащим, согласованным с общими интересами образом. В ситуации, когда ребенок капризничает, не внемлет замечаниям, скажем, не вовремя просится гулять, — реакция родителей бывает различной. Ребенок может быть наказан: отшлепан или, скажем, ограничен в свободе передвижений, например, путем лишения прогулки, что позволяет разрешить конкретную сиюминутную конфликтную ситуацию, но может отрицательно сказаться на дальнейшем развитии наказанного, породив у него обиду, отрицательные чувства к наказавшим его взрослым, а также преподать ему урок применения агрессии, как средства преодоления препятствий. Существуют и иные более трудоемкие пути: наладить жизнедеятельность ребенка таким образом, чтобы его потребности разрешались надлежаще и своевременно или приучить его к самоограничению во имя общих интересов. Последние два средства являются наиболее корректными и в большинстве случаев ведут к сглаживанию проблем, возникающих между ребенком и родителями. Все встречающиеся в семейной практике пути реагирования на нарушающее ее стабильность поведение хотя заслуживают разную моральную оценку и обладают неодинаковой эффективностью, тем не менее теоретически могут быть употреблены для контроля преступности: 1) репрессия в отношении лиц, совершивших преступление; 2) последовательное разрешение противоречий в обществе, включающее в себя совершенствование социальной и экономической его систем, а также налаживание корректных взаимоотношений внутри него, причем, речь идет не только об отношениях между потенциальным преступником и объектом преступления, но не в меньшей мере также между 3) обществом и лицом, уже нарушившим уголовно-правовой запрет; воспитание системы ограничений. К сожалению, в политике реагирования государства на преступность, несмотря на делающиеся время от времени прогрессивные декларации. используются из указанных средств главным образом худшие, которые сориентированы лишь на тактические, а не стратегические задачи. решающие, а, чаще, лишь создающие видимость решения сиюминутных вопросов, таких как изоляция человека, вызывающего негодование окружающих тем, что он совершил преступление, но не снимающие, а "загоняющие вглубь" решение подлинных проблем преступности. Репрессия как путь реакции на преступность в большинстве случаев оказывается мало результативной и не решает проблемы полностью. Так, лишение человека, совершившего преступление предотвращает совершение им новых преступлений на срок изоляции его от окружающих, но не корректирует его поведение в дальнейшем. Лучшие умы человечества с брезгливостью относятся к наказанию, считая его не этичным. В эпоху просвещения Ш. Монтескье высказал знаменитые слова о том. что ''хороший законодатель не столько заботится о наказаниях за преступления, сколько о предупреждении преступлений: он постарается не столько карать, сколько улучшать нравы"1. Ф. Ницше писал: "Странная вещь наше наказание - оно чернит человека еще больше, чем преступление". У Д. С. Мережковского читаем: " Внешняя кара снимает внутреннее добровольное искупление". России, в основе своей православной стране, как будто должно быть близко изречение И. Христа. "Не судите, да не судимы будете". Тем не менее, для этой страны пристрастие к каре остается, увы, типичной чертой. В этом помимо глубоких исторических причин сказывается влияние жестокой репрессивной коммунистической политики ("красный террор" против миллионов ни в чем не виновных людей, лозунги В. И. Ульянова (Ленина) о "жесткой руке", "неотвратимости наказания" и т. д.), а также вынужденное участие России в Великой Отечественной войне, афганская война, чеченский инцидент и пр. Здесь чрезвычайно велика доля населения (15 % от числа взрослых)2, подвергшегося уголовному наказанию в виде лишения свободы. Россия по рассчитанному в 1996 г. на 100 тыс. населения коэффициенту лиц, находящихся в местах лишения свободы (558), заметно превосходит даже печально известные своей жесткостью Соединенные Штаты Америки (515), не говоря уже о странах Западной Европы (49 - 93)3. В Советском Союзе пристрастие к такому виду наказания как лишение свободы (которое чрезвычайно часто, особенно в ленинско-сталинские времена, применялось противоправно) было продиктовано не только большевистской политикой нагнетания страха, но также соображениями экономической целесообразности, поскольку заключенные служили той дешевой силой, которая позволяла успешно решать вопросы крупных "строек социализма". Трагическое прошлое, жесткая, а временами немыслимо жестокая политика не могли не сказаться на общественной психологии - судя по массовым опросам, складывается впечатление, будто большинство населения в России воспринимает информацию о наказании и страданиях наказанного человека с удовлетворением, если не с удовольствием. Политика реагирования на преступность в России пока фактически не включает в себя заботу о потерпевшем (в плане возмещения ему ущерба, причиненного преступником, оказания психологической и иной помощи), очень слаба профилактическая поддержка государством лиц, освободившихся из мест лишения свободы, а также маргинальных слоев населения, находящихся Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 201. Абрамкин В.Ф. Поиски выхода. Преступность, уголовная политика и места заключения в постсоветском пространстве. М.: Права человека, 1996. С. 54. 3 Михлин А.С. Смертная казнь: “за” и “против” // Рос. газ. 1997. 1 апр. 1 2 в сложных жизненных ситуациях, законопослушный выход из которых без помощи со стороны общества весьма затруднителен. Надо отметить, что новейшие научные исследования в области криминологической причинности направляются все чаще на механизм приверженности правилам, а не отклонения от них1, то есть изучаются не столько причины правонарушений, сколько причины воздержания от их совершения. Согласно результатом эмпирических исследований Т. Хирши, чьи воззрения оказали заметное влияние на развитие научной мысли в 70-е - 90-е годы, подчинению социальным нормам содействуют четыре рода общественных связей: привязанность, обязательство, участие и вера2. Отношения привязанности и прежде всего любовь в семье являются главными факторами, удерживающими от уголовной деятельности3. Наряду с вытекающим из любви к близким нежеланием причинить им огорчение, стремление довести до конца принятые на себя обязательства, участие в какой-либо деятельности и представление о греховности того или иного поведения - составляют важнейшие элементы механизма удержания от соблазна нарушить закон, что находит подтверждение в результатах специальных исследований. Наиболее надежным путем контроля преступности поэтому оказывается укрепление таких общественных институтов как семья, школа, организация труда в условиях конкретного рабочего места4. Видный представитель немецкой криминальной социологии 90-х годов Ф. Фильзер обосновывает мысль о том, что социальная политика может выйти на путь реального уменьшения преступности при условии, если она будет ориентироваться на поддержание традиционных духовных и гуманистических ценностей, поддерживая их развитие у населения в противовес сомнительным ценностям, включающим в себя богатство и власть. Этот путь означает "этически связанное развитие личности и общества как процесс воздействия одно на другое"5. Под криминологическим законодательством мы подразумеваем те нормативные акты, которые в совокупности образуют юридическую базу для реагирования на преступность, в частности, для предупреждения преступлений6. Как замечает Г. И. Забрянский, в переходный период развития общества право занимает особое место в системе формального социального контроля, поскольку иные способы организации и регуляции человеческой жизнедеятельности Adler F., Mueller G.O.W., Laufer W.S. P. 161. Hirschi T. Causes of Delinquency. Berkeley, University of California Press, 1969. 3 Adler F., Mueller G.O.W., Laufer W.S. P. 162. 4 Adler F., Mueller G.O.W., Laufer W.S. P. 171. 5 Filser F. Die kriminalitätvermindernde Perspektive der Menschheitswerte: Progressive Kriminalsoziologie. Pfaffenweiler: Centaurus Verl. Ges., 1996. S. 170-171. 6 См.: Бурлаков В.Н., Гилинский Я.И., Шестаков Д.А. Преподавание криминологии в современных условиях // Вестник Санкт-Петербургского университета. 1996. Серия 6. Вып. 3 С. 122. 1 2 ослаблены и медленно восстановимы1. Не преувеличивая роли законодательства в жизни общества, следует тем не менее отметить, что контроль общества за преступностью без надлежащей нормативной базы (основополагающего закона и систематизации прочих законов и подзаконных актов в данной области) в силу его хаотичности, необеспеченности государственной поддержкой оказывается предельно неэффективным, что и имеет место в современной России. Такой основополагающий законодательный акт, который, по-видимому, должен был бы иметь статус Основ Федерального законодательства Российской Федерации о социальном контроле преступности"2, до сих пор не принят. Вместе с тем, несмотря на то, что общество это плохо осознает, криминологическое законодательство в России все же имеется. Оно опирается на пункт "б" ч. 1 ст. 72 Конституции РФ, относящий к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности. В литературе обращено внимание на то, что в Конституциях республик - субъектов Федерации и в подавляющем большинстве Уставов краев и областей (за исключением Московской и Кировской) не содержится норм, регулирующих или устанавливающих необходимость правового регулирования предупреждения преступлений. Имеется потребность в восполнении этого пробела3. Криминологическое законодательство можно подразделить на две основные группы. Первую группу составляет уголовное законодательство в широком его смысле, которое включает в себя наряду с нормами материального права также нормы уголовного процесса и уголовно-исполнительного права. Вторая группа - это криминологическое законодательство в узком смысле слова, которое регулирует не связанную с применением уголовной репрессии деятельность, предупреждающую совершение преступлений. Этот пласт законодательства складывается из следующих шести подгрупп, соответственно регламентирующих: 1) криминологическую политику; 2) ресоциализацию криминогенных контингентов населения; 3) профилактику преступлений несовершеннолетних и молодежи; 4) виктимологическую профилактику преступлений и социальную помощь потерпевшим от преступлений (виктимологическое законодательство); 5) деятельность самих субъектов социального контроля преступности; 6) контроль финансовой деятельности, а также оборота некоторых вещей: наркотиков, сильнодействующих веществ, оружия и боеприпасов, культурных и исторических ценностей, валюты и др., которые особенно часто становятся предметами преступления. Собственно криминологическое законодательство - структура и потребность систематизации Забрянский Г.И. 1997. С. 91. Косоплечев Н.П., Измайлова Ф.Ш. Предупреждение преступлений в регионах: состояние, опыт. М., 1997. С. 7. 3 Косоплечев Н.П., Измайлова Ф.Ш. С. 89. 1 2 Юридическая основа криминологической политики включает в себя нормативные акты, определяющие стратегию противодействия преступности. Особое место среди таких стратегических актов государства занимают целевые комплексные программы, в частности, "Федеральная программа Российской Федерации по усилению борьбы с преступностью на 1996-1997 годы"1. Федеральная целевая программа "Комплексные меры противодействия Федеральная злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту"2, программа профилактики детской безнадзорности, предупреждения правонарушений среди несовершеннолетних и молодежи3. К этому же разделу криминологического законодательства может быть, в частности, отнесен Указ Президента РСФСР от 09.11.1991 О неотложных организационных мерах по борьбе с преступностью в РСФСР"4, которым предусмотрено формирование в городах милиции общественной безопасности, использование возможностей конверсии оборонных предприятий для ее технического оснащения: трудоустройство в милиции на контрактной основе увольняемых из Вооруженных сил и органов государственной безопасности. В Постановлении Съезда народных депутатов РФ № 4082 - 1 от 14.12.1992 "О состоянии законности, борьбы с преступностью и коррупцией'' закреплено стратегическое положение о том, что борьба с преступностью является приоритетной государственной задачей. Там же предусматривается обязательная криминологическая экспертиза проектов законов и других решений высших органов власти и управления, имеющих важное социально-экономическое значение. В этом постановлении решен вопрос о создании фонда борьбы с преступностью (в том числе за счет 100 процентов имущества, конфискованного по приговору суда. 15 процентов штрафов, взысканных по приговору суда. 1 процента отчислений доходов от продажи спиртных напитков), а также рекомендовано субъектам федерации и органам местного самоуправления создать фонды социальной помощи лицам, освобожденным из мест лишения свободы, и разработать региональные программы борьбы с преступностью5. Указ Президента РФ № 570 от 28.04.93 "Об организационных мерах по усилению борьбы с преступностью" устанавливает, что общее руководство Межведомственной комиссией по борьбе с преступностью и коррупцией Совета безопасности РФ осуществляет Президент России6. Указ Президента РФ № 361 от 04.04.1992 "О борьбе с коррупцией в системе государственной службы" запрещает служащим государственного аппарата заниматься предпринимательской деятельностью, а также выполнять оплачиваемую работу на условиях совместительства (кроме научной, преподавательской и творческой СЗ РФ. 1996. № 22. Ст. 2966. Рос. газ. 1995. № 145. 15 июня. 3 Рос. газ. 1996. № 182. 24 сент. 4 Ведомости Съезда народных депутатов и ВС РСФСР. 1991. № 46. Ст. 1565. 5 Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. № 51. Ст. 3018. 6 Рос. газ. 1993. 6 мая. 1 2 деятельности). При назначении их на руководящие должности они обязаны декларировать свои доходы, имущество, вклады в банках и ценных бумагах и обязательства финансового характера1. Ресоциализация криминогенных контингентов в настоящий момент имеет в качестве правовой основы Указ Президента РФ № 1815 от 2.11.1993 "О мерах по предупреждению бродяжничества и попрошайничества", согласно которому приемники-распределители органов внутренних дел для лиц, задержанных за бродяжничество и попрошайничество, преобразованы в центры социальной реабилитации указанных лиц для оказания им социальной, медицинской и иной помощи. Помещение в центры допускается с санкции прокурора на срок, не превышающий десять суток2. Постановлением Совета Министров РФ № 1003 от 07.10.1993 "О домах ночного пребывания" предусмотрено, что таковые учреждаются за счет местных бюджетов в пределах ассигнований па социальное обеспечение. Эти учреждения должны оказывать соответствующему контингенту содействие в трудоустройстве, в создании условий для проживания. В домах ночного пребывания устанавливаются милицейские посты3. Регламентация этого направления контроля преступности находит отражение и в некоторых региональных нормативных актах, например, постановлении администрации Нижегородской области от 19 июля 1994 г. "О порядке организации работ по обеспечению занятости населения в случаях возникновения критических ситуаций на рынке труда в отдельных районах области" 4. Контролю преступности несовершеннолетних и молодежи посвящен Указ Президента РФ № 1338 от 06.09.93 "О профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, защите их прав". В нем описан круг субъектов контроля безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, защиты их прав: комиссии по делам несовершеннолетних: органы опеки и попечительства, аппараты управления и специализированные учреждения (службы) органов социальной защиты населения, образования, здравоохранения, органов внутренних дел, службы занятости Этим указом населения президента и др. предусматривается создание в структуре органов министерства социальной защиты специализированных учреждений (служб) для несовершеннолетних, нуждающихся в социальной реабилитации; в структуре органов образования - специальных учебно-воспитательных учреждений открытого типа для несовершеннолетних, совершивших правонарушения, и специальных (коррекционных) учебно-воспитательных учреждений для несовершеннолетних, имеющих отклонения в развитии и совершивших общественно-опасные деяния. 1 2 3 4 Ведомости Съезда народных депутатов и ВС РФ. 1992. № 17. Ст. 923. Сборник Актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 45. Ст. 4327. Сборник Актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 41. Ст. 3925. Косоплечев Н.П., Измайлова Ф.Ш. С. 15. Предписано реорганизовать приемники-распределители для несовершеннолетних в центры временной изоляции для тех. кто совершил общественно опасные действия. Указом также решается вопрос о координации контроля безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, осуществлять которую предписано Межведомственной комиссии по делам несовершеннолетних при Совете Министров - Правительстве РФ. На местах аналогичные комиссии создаются при главах исполнительной власти1. Виктимологическое законодательство отражает мировую тенденцию к созданию правовых гарантий обеспечения прав жертв преступлений, установления перед ними материальной и иной ответственности государства. Этим и другим касающимся прав потерпевших вопросам посвящены нормы международного права. Они закреплены, в частности, в Европейской конвенции "О компенсации ущерба жертв насильственных преступлений" (1983), в Рекомендациях "Оказание помощи жертвам преступлений и предотвращение виктимизации" Комитета Министров Европейского Совета (1987), Резолюции ООН "Основные принципы в области правосудия и оказания помощи жертвам преступлений" (1985). Статья 52 Конституции Российской Федерации говорит о том, что государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. О возмещении государством ущерба нанесенного потерпевшему преступлением говорила также ст. 30 "Закона о Собственности" РФ, но этот Закон в настоящее время утратил силу. Распоряжение Президента РФ № 509-рп от 16.09.1992, в котором идет речь о разработке Положения о порядке возмещения ущерба, нанесенного собственнику преступлением, до сих пор остается не выполненным2. Функционирование некоторых субъектов контроля преступности, главным образом из числа тех, деятельность которых предупреждение преступлений предусматривает в числе основных или ведущих ее направлений, регулируется в законодательном порядке. Так, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР предписывает следователям и судам устанавливать причины и условия конкретных преступлений. Это положение сохранено и в проекте нового УПК. Юридическую основу имеет функционирование Совета безопасности при Президенте РФ, который подготавливает ежегодный доклад Президента Законодательному Собранию РФ об обеспечении безопасности страны, служащий помимо прочего основным программным документом для органов исполнительной власти, в частности, в области защиты жизненно важных интересов личности, общества и государства. Совет безопасности организует работу Межведомственной комиссии по борьбе с преступностью и коррупцией, 1 2 Сборник Актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 37. Ст. 3449. Ведомости Съезда народных депутатов РФ и ВС РФ. 1992. № 39. Ст. 2190. а также подготовку федеральных программ борьбы с преступностью1; Законодательно регламентирована профилактическая деятельность прокуратуры, на которую возложена координация работы правоохранительных органов по контролю преступности2, правоохранительных, так называемых "силовых", министерств и служб: милиции3, милиции общественной безопасности4, федеральной службы безопасности5, учреждений и органов, обеспечивающих выполнение наказаний в виде лишения свободы6, налоговой полиции7, федеральной таможенной службы8, федеральной службы по валютному и экспортному контролю9 и т. д. К сожалению, функция контроля преступности посредством предупреждения преступлений в настоящее время упоминается в соответствующих нормативных актах, регулирующих деятельность лишь части этих субъектов (милиции, милиции общественной безопасности, федеральной службы безопасности, налоговой полиции и др.) - да и то только в самом общем виде, их криминологический аспект нуждается в развитии. Криминологическим законодательством регулируется контроль преступности, осуществляемый отсутствовавшими такими в советский период субъектами как казачьи общества10 и частные охранные предприятия11. Определенная законодательная база имеется и у субъектов, преследующих иные, не криминологические цели, но объективно способствующих контролю преступности, например, осуществляющих предупреждение преступлений посредством оказания социальной помощи тем или иным группам населения: Указ Президента РФ “Об образовании Совета безопасности РФ” от 3 июня 1993 г. № 547 // Ведомости Съезда народных депутатов и ВС РФ. № 24. Ст. 1323. 2 Федеральный закон “О прокуратуре РФ” от 17 ноября 1995 г. // СЗ РФ. № 47. Ст. 4472. 3 Закон РФ “О милиции” от 18 апреля 1991 г. (с изм. на 15.06.96 г.) // Ведомости Съезда РФ и ВС РФ. 1991. № 16. Ст. 503. 4 Указ Президента РФ “О милиции общественной безопасности (местной милиции) в Российской Федерации” от 12 февраля 1993 г. № 209 // СА Президента и Правительства РФ. 1993. № 7. Ст. 562. 5 Закон РФ “Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации” от 3 апреля 1995 г. № 40-ФЗ // СЗ РФ. № 15. 6 Закон РФ “Об учреждениях и органах, исполняющих наказания в виде лишениея свободы” от 21 июля 1993 г. № 5473-1 // Ведомости Съезда народных депутатов и ВС РФ. № 33. Ст. 1316. 7 Закон РФ “О федеральных органах налоговой полиции” от 15 июля 1993 г. (с изм. на 17.12.1996 г.) // Рос. газ. 1993. № 134. 15 июля. 8 Таможенный кодекс РФ от 18.06.1997 г. (с изм. на 16.11.1997 г.). 9 Постановление Правительства РФ “Об утверждении Положения о Федеральной службе по валютному и экспертному контролю” от 15 ноября 1993 г. № 1157 // СА Президента и Правительства РФ. № 47. Ст. 4534. 10 Указ Президента РФ “ порядке привлечения членов казачьих обществ к государственной и иной службе” от 16 апреля 1996 г. № 563 // Рос. газ. 1996. 24 апр. 1 11 Закон РФ “О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации”. Министерства социальной защиты населения, задачу которого помимо прочего составляет развитие комплекса специализированных учреждений и служб, оказывающих психологические, медико-социальные, реабилитационные и другие социальные услуги лицам. попавшим в сложные жизненные ситуации (впрочем, в перечне категорий населения, являющихся объектом социальной защиты, ни криминогенные, скажем, лица, освободившиеся из мест лишения свободы, ни виктимизированные слои пока прямо не указаны)1; учреждений, занимающимся поддержкой семьи, материнства и детства2; миграционной службы России3 и т. д. Однако безусловно имеющийся в деятельности этих служб криминологический аспект законодательно не урегулирован, и этот пробел также нуждается в восполнении. Ряд положений законов об обороте денег (о финансовой, в частности. банковской деятельности, о налогах, коль скоро законодатель установил уголовную ответственность за уклонение от их уплаты), и других вещей, особенно часто выступающих в качестве предмета преступления (оружия, наркотических и сильнодействующих средств, валютных ценностей, нефтепродуктов и иных особо значимых сырьевых ресурсов) также играют криминологическую роль. Приходится сожалеть о том. что весьма затянулось решение вопроса о принятии Основ законодательства РФ "О предупреждении преступлений", несмотря на то, что проекты данного законодательного акта были разработаны еще в советский период истории. Нельзя не отметить, что раньше, а именно уже в Российской Империи приспособленный к общественным условиям того времени действовал подобный закон. В Государственной Думе России идет работа над законопроектом "Предупреждение насилия в семье"; в стране поставлен вопрос о создании закона, посвященного криминологической экспертизе. Взгляд в будущее Будет ли в российском обществе хотя бы специалистами понято, что его преступность не есть масса совершенных преступлений и что поэтому чрезвычайная суровость к преступникам не может оказать на нее существенного влияния? Перейдет ли когда-нибудь российская уголовно-правовая политика к принципам возмещения потерпевшему вреда и удержания преступника от дальнейших опасных действий? Будет ли в России осознано, сколь велико 1 Постановление Правительства РФ “Об утверждении Положения о Министерстве социальной защиты населения Российской Федерации” от 11 марта 1993 г. № 167 // СА Президента и Правительства РФ. 1993. № 10. Ст. 832. 2 Указ Президента РФ “О Комиссии по вопросам женщин, семьи и демографии при Президенте Российской Федерации” от 15 ноября 1993 г. № 1908 // СА Президента и Правительства РФ. 1993. № 47 Ст. 4524. 3 Постановление Правительства РФ “Об утверждении Положения о Федеральной миграционной службе России” от 1 марта 1993 г. № 173 // Сборник Актов Президента и Правительства РФ. 1993. № 10. Ст. 836. значение очеловечивания самой государственной реакции на преступления и осуществления стратегии социальной поддержки недостаточно хорошо устроенных людей? В настоящий момент было бы весьма желательно разработать систему собственно криминологического законодательства, принять Основы законодательства России о социальном контроле преступности, соответственно им систематизировать, переработать (в идеале кодифицировать), а также принять в развитие криминологического законодательства ряд других законов, в частности, о контроле семейного насилия и молодежной преступности. Ю.И. Сучков д.ю.н, профессор(Калининградский государственный университет), В.И. Фалеев (председатель Калининградского областного суда) ПРОБЛЕМЫ ПОНЯТИЙ И КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, СОВЕРШЕННЫХ ПРЕСТУПНЫМ СООБЩЕСТВОМ (ПРЕСТУПНОЙ ОРГАНИЗАЦИЕЙ) ПО РОССИЙСКОМУ УГОЛОВНОМУ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ Социальные катаклизмы, произошедшие и еще происходящие в Российской Федерации после развала Союза ССР, разрушили ее экономический потенциал, породили массовую безработицу, обнищание и социальное расслоение большей части населения и, как следствие, вызвали не только резкий рост общей преступности, но и ее новую форму - организованную преступность, ранее практически не имевшую почвы для существования в нашем обществе. В настоящее время организованная преступность в ее новом облике приняла столь грандиозные масштабы, что стала представлять угрозу национальной безопасности России и, более того, вышла на международную арену. В связи с этим, перед государством в лице ее законодательных, исполнительных и правоохранительных органов встала важнейшая задача - не допустить дальнейшего разрастания преступности и, в первую очередь, организованной; удержать ее на максимально низком уровне, не угрожающем жизненно важным устоям России. На решение этой задачи, наряду с главными мерами экономического и политического характера, нацелено и новое уголовное законодательство, в частности, Уголовный кодекс Российской Федерации, вступивший в действие с 1 января 1997 года. Указанный нормативный акт, предусматривающий четыре формы соучастия в совершении преступлений, в двух случаях установил уголовную ответственность за их организованное исполнение: 1. организованной группой и 2. преступным сообществом (преступной организацией). Организованной группой Уголовный кодекс РФ признает устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (ч.3 ст. 35 УК РФ). Понятие преступного сообщества (преступной организации) сформулировано - как сплоченная организованная группа (организация) либо объединение таких организованных групп, созданные для совершения тяжких или особо тяжких преступлений. Мы разделяем высказанную в юридической литературе точку зрения о том, что не может, например, служить разграничительным признаком между понятиями - "организованная группа" и "преступное сообщество" термин "сплоченность" , так как он присущ не только вышеназванным формам соучастия, но и группе с предварительным сговором. В то же время мы не можем согласиться и с мнением, что законодательное определение преступного сообщества (преступной организации) дает возможность отграничить ее от организованной группы только по количественному признаку как совокупности, объединения нескольких организованных групп1. Если исходить из содержания части 4 статьи 35 УК РФ, то преступное сообщество (преступная организация) отличается от организованной группы (часть 3 ст. 35 УК) тремя признаками: 1. сплоченностью, т.е. большей дисциплинированностью, строгим порядком и планомерностью в выполнении преступного замысла по сравнению с организованной группой; либо 2. наличием в составе преступного сообщества (преступной организации) нескольких объединенных организованных групп и 3. установлением четко определенной цели, направленной на совершение тяжких или особо тяжких преступлений, предусмотренных Особенной частью Уголовного кодекса РФ. При этом только обязательное сочетание первого или второго признака с третьим дает основание считать объединение субъектов преступления преступным сообществом (преступной организацией). Так, какой бы устойчивой и сплоченной не была организованная группа или объединение организованных групп, их нельзя считать преступным сообществом (преступной организацией), если в процессе следствия и суда не будет доказано, что их организаторы, руководители, а также члены преследовали цель совершения именно тяжких или особо тяжких преступлений. В то же время преступным сообществом (преступной организацией) не может быть признана группа с предварительным сговором, члены которой предварительно договорились о совершении тяжкого или особо тяжкого преступления и выполнили свое преступное намерение. Более того, преступным сообществом (преступной организацией) не может быть признана и устойчивая сплоченная группа или объединение таких групп, если См. "Сплоченный" - дружный, единодушный, организованный. С.И. Ожегов Словарь русского языка. М., 1953. С.699; См. Миненок Д.М. Формы соучастия в новом Уголовном кодексе России. Сб. науч. тр. Калининградского ун-та. Калининград, 1998. С.13. 1 они были созданы для совершения только одного хотя бы и тяжкого или особо тяжкого преступления1. Таким образом, главным отличительным признаком преступного сообщества (преступной организации), наряду с его устойчивостью, сплоченностью, сложной структурой построения и взаимоотношений между соучастниками, является строго очерченная цель - обязательнее совершение не одного, а неопределенно большого количества тяжких или особо тяжких преступлений на протяжении длительного времени, то есть превращение преступной деятельности в профессиональную работу, в постоянный образ жизни и, как правило, в основной источник дохода. Исходя из того, что преступное сообщество (преступная организация) создается и действует на профессиональной основе и может состоять из нескольких организованных групп различной преступной специализации, а также из организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп, объединившихся с целью разработки планов и условий для совершения тяжких и особо тяжких преступлений, то диапазон его деятельности может выходить за рамки одноразовой преступной направленности (ст. 210 УК РФ). Такое преступное сообщество в целом может совершать кражи, мошенничество, вымогательство, разбойные нападения, захват заложников, если эти деяния были направлены на выполнение единого для всех его членов преступного замысла, например, извлечения наживы. При этом, наряду с тяжкими и особо тяжкими преступлениями, преступным сообществом для достижения основной цели могут быть совершены преступления и менее опасных категорий. Организаторы, руководители преступного сообщества или его структурных подразделений и другие представители организованных групп, вошедших в преступное сообщество, либо объединившиеся для разработки планов сообщества и создания условий для его деятельности, несут ответственность как за вышеперечисленные действия, так и за всю совокупность совершенных сообществом преступных деяний, которые входили в общий замысел указанных субъектов. Члены преступного сообщества или входящих в него структурных подразделений могут быть и не осведомлены о подробностях общего плана деятельности сообщества, но должны осознавать, что входят в структуры такого сообщества и желают принять участие в его преступной деятельности. Определяя понятие "преступное сообщество", законодатель отождествил его с понятием - "преступная организация", которое в части 4 статьи 35 и в статье В настоящей статье намеренно не исследуется внутренняя структура преступного сообщества и взаимоотношения его участников, так как этот аспект довольно подробно исследован в опубликованных в юридической литературе работах и не является определяющим в квалификации преступления. При исследовании затронутых в данной статье вопросов мы исходили из положения о доказанности создания или деятельности преступного сообщества (преступной организации). 1 210 УК РФ заключено в скобки, что в русском языке означает знак препинания для выделения отдельных слов или частей предложения, содержащих пояснения к основному тексту или понятию1. На наш взгляд, в подобном толковании понятия "преступное сообщество" нет никакой ни научной, ни практической необходимости, да и само это толкование с научной точки зрения далеко не безупречно. Дело в том, что под термином "организация" в общепринятом смысле понимается государственное или общественное учреждение, ведающее какой-либо отраслью работы, в то время как под "сообществом" в том же смысле принято считать объединение людей, имеющих общие цели (преимущественно дурные, преступные)2. Поэтому по своей сущности словосочетание "преступное сообщество" настолько очевидно, что не нуждается ни в каком дополнительном пояснении и его сопоставление с "преступной организацией" лишь порождает различные толкования этих понятий в теории и разнобой в оценке их сущности в практике правоохранительных органов. В этой связи считаем целесообразным в целях единообразного толкования понятия "преступное сообщество" в теории и в практике, в законодательном порядке отказаться от его отождествления с понятием - "преступная организация" и изъять последнее из текста частей 4, 5 и 7 статьи 35 и частей 1 и 2 статьи 210 УК Российской Федерации. Исходя из содержания части 4 статьи 35 и статьи 210 УК следует признать, что наиболее опасной формой соучастия и, следовательно, наивысшим видом организованной преступной деятельности является "преступное сообщество". Однако Особенной частью УК РФ 1996 года предусмотрены две формы соучастия - незаконное вооруженное формирование (ст. 208 УК) и банда (ст. 209 УК), которые формально подпадают под признаки преступного сообщества или организованной группы, но представляют собой самостоятельные формы соучастия и составы преступлений. Так, ст. 208 УК РФ предусмотрена ответственность за создание незаконного вооруженного формирования (объединения, отряда, дружины или иной группы). Словосочетание "вооруженное формирование" и его синонимы - "отряд", "дружина" соответствуют понятиям: "воинская часть" либо "специализированная войсковая группа" и представляет собой совокупность определенного количества людей, объединенных для совместного выполнения возложенных на него задач. Для вооруженного формирования характерны сложная организационная структура, подчиненность и подконтрольность нижестоящих звеньев и лиц вышестоящим, строгая дисциплина, вооруженность любыми видами оружия, предназначенными для поражения живой и иной цели3. Но поскольку статья 208 УК РФ предусматривает ответственность только за создание незаконного вооруженного формирования или за участие в нем, в См.: Советский энциклопедический словарь. М., 1982. С. 1230. См.: С.И. Ожегов. Словарь русского языка. М., 1953. С. 410, 690. 3 См. Ст. 1 Закона "Об оружии". 1993. Рос. газ. 1993. 15 июн. 1 2 случае совершения таким формированием нападений на граждан или на организации, указанные действия автоматически перерастают в бандитизм, предусмотренный статьей 209 УК РФ, в связи с чем подобные деяния должны квалифицироваться по совокупности статей 208 и 209 УК РФ. В то же время банда, сформулированная в статье 209 УК как устойчивая вооруженная группа, создаваемая для нападений на граждан или на организации, подпадает под признаки организованной группы, предусмотренной частью 3 статьи 35 УК РФ, и отличается от последней лишь признаком обязательной вооруженности. Однако банда по своей характеристике не является и преступным сообществом. Ни устойчивость, ни вооруженность не дает оснований для отнесения банды к преступному сообществу, так как эта форма соучастия не обладает еще одним обязательным для последнего признаком -сплоченностью, которая обычно предполагает "... наличие в преступной организации сложных организационноиерархических связей, тщательной конспирации, наличие в обороте значительных денежных средств, установление связей с правоохранительными органами (коррумпированность), наличие системы защитных мер (внутренняя контрразведка), наличие охранников, боевиков и наемных убийц"1. Эта характеристика преступного сообщества, как правило, не свойственна банде, понятию которой Пленум Верховного Суда РФ дал толкование как устойчивой организованной группе из двух или более лиц, предварительно объединившихся для совершения одного или нескольких нападений на граждан и организации, обладающей стабильностью ее состава и организационных структур, постоянством форм и методов преступной деятельности2. Указанное толкование Пленума Верховного Суда РФ дает основание считать, что банда, являясь устойчивой организованной группой, может быть одним из структурных подразделений преступного сообщества, которое, в свою очередь, "... как правило, предполагает вооруженность соответствующей преступной организации новейшими видами оружия, в том числе и зарубежного производства"3. Казалось бы, что при подобной ситуации ответственность должна наступать для организаторов и руководителей такого сообщества по части 1 статьи 210 УК, а для иных участников - по части 2 статьи 210 УК Российской Федерации. Но законодатель установил за создание банды и участие в ней более строгие меры наказания (ст. 209 УК), чем за создание преступного сообщества и участие См. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Наумова. М., 1997. С.124-125. 2 См. Постановление Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о бандитизме" от 21 декабря 1993 г. №9. Бюлл. ВС РФ. 1994. №3. 3 См. вышеуказанный Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. С.504-505. 1 в нем и, таким образом, фактически придал банде больший общественно опасный характер по сравнению с преступным сообществом. Следовательно, в случаях вооруженных нападений на граждан или организации, совершенных членами преступного сообщества, последние в зависимости от характера и степени участия в этих преступлениях должны нести ответственность по ч.ч. 1, 2 или 3 ст. 210 УК РФ и по ч.ч. 1,2 или 3 ст. 209 УК РФ. Причем, квалификация по ст. 210 УК РФ осуществляется для того, чтобы констатировать, что вооруженные нападения на граждан или организации осуществлялись высшей и наиболее опасной формой соучастия - преступным сообществом, обеспечить суду возможность дать объективную оценку степени общественной опасности такой форме соучастия и вынести приговор в соответствии с требованиями, предусмотренными ч. З и ч. 4 ст. 69 УК РФ о назначении наказаний по совокупности преступлений путем сложения, поскольку суд вправе выйти за пределы санкции статьи УК, предусматривающей более строгое наказание. Еще большие трудности в квалификации деятельности преступного сообщества возникают при совершении им других тяжких или особо тяжких и иных преступлений. Если совершение преступлений организованной группой (ч. 3 ст. 35 УК РФ) прямо предусмотрено в 69-ти статьях Особенной части Уголовного кодекса РФ, то ответственности за преступления, совершенных преступным сообществом, посвящена одна лишь статья 210 УК РФ, да и то только за создание и участие в таком сообществе. Поэтому совершение преступным сообществом любого тяжкого или особо тяжкого преступления требует квалификации содеянного по совокупности ч.ч. 1-3 ст. 210 УК РФ за создание такого сообщества, руководство им или его структурными подразделениями, либо входящим в него объединением, организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп, а также за участие в этом сообществе и за все преступления, совершенные преступным сообществом, которые охватывались умыслом руководителей, а для других участников - за все деяния, в подготовке или совершении которых они принимали участие. Например, совершение преступным сообществом контрабанды наркотических средств требует квалификации содеянного по совокупности' ч.ч. 1, 2 или 3 ст.и 210 УК РФ (создание преступного сообщества или участие в нем) и по той или иной части статьи 188 УК РФ (контрабанда), предусматривающих наказание свыше пяти лет лишения свободы. Однако в конструкции диспозиции статьи 188 УК РФ, в которой в каждой части указываются конкретные квалифицирующие признаки, для контрабанды, совершенной преступным сообществом, не остается места. Формально ответственность в приведенном случае должна наступать по ч.ч. 1, 2 или 3 ст. 210 и по ч.2 ст. 188 УК РФ, предусматривающей ответственность за контрабанду наркотических средств. Но такая квалификация с научной точки зрения невозможна, так как те же деяния предусмотрены ч.4 ст. 188 за контрабанду, совершенную организованной группой, которая по сравнению с преступным сообществом является менее общественно опасной формой соучастия. Таким образом, у суда в подобной ситуации не окажется даже формальных оснований для правильного определения размера наказания виновным по ст. 188 УК РФ с учетом повышенной степени общественной опасности контрабанды, совершенной преступным сообществом. Не решит этой проблемы и возможность для суда в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК определить окончательное наказание по совокупности преступлений путем сложения, так как все равно будет нарушен принцип справедливости, установленный статьей 6 УК РФ, предписывающий судам назначать меру наказания лицам, совершившим преступления, соответствующую характеру и степени общественной опасности содеянного, обстоятельствам его совершения и личности виновных отдельно за каждое совершенное преступление. Такое же положение складывается и по всем остальным составам тяжких и особо тяжких преступлений, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части Уголовного кодекса РФ. Представляется, что решение этой проблемы возможно, если в будущем в законодательном порядке в диспозиции статей Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающим ответственность за тяжкие и особо тяжкие преступления, в качестве квалифицирующего признака, наряду с “организованной группой”, будет отдельно дополнительно включен квалифицирующий признак - совершение указанных видов преступлений преступным сообществом. А.П. Чирков к.ю.н., доцент (Калининградский государственный университет) НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ОРГАНИЗАЦИЮ ПРЕСТУПНОГО СООБЩЕСТВА Ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) впервые предусмотрена уголовным законодательством России. Очевидно, что появление данной нормы в Уголовном кодексе РФ обусловлено необходимостью усиления борьбы с различными формами проявления организованной преступности. Констатация только факта наличия преступной организации представляет значительную угрозу для общества и государства. Как и любая новая норма, тем более не апробированная правоприменительной практикой, статья 210 Уголовного кодекса РФ требует теоретического осмысления и выработки единых критериев (подходов) и оценок тех или иных положений (признаков) определения преступного сообщества, предложенного законодателем. При рассмотрении объективной стороны состава преступления предусмотренного ч.1 ст. 210 УК РФ сразу возникает необходимость раскрытия, содержания таких понятий, как: преступное сообщество (преступная организация), структурное подразделение преступного сообщества (преступной организации), объединение организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп. Определение преступного сообщества (преступной организации) дано в ч. 4 ст. 35 УК РФ согласно которой "преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией) созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданным в тех же целях". Как верно заметили Л. Гаухман и С. Максимов: "в основе понятия преступного сообщества лежит понятие организованной группы"1 под которой, согласно п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 1995 года "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности": следует понимать устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений. Такая группа характеризуется, как правило, высоким уровнем организованности, планированием и тщательной подготовкой преступления, распределением ролей между соучастниками и т.п."2. Конечно преступное сообщество (преступная организация) аккумулирует и признаки, которые характерны для преступной организованной группы. От организованной группы преступное сообщество отличается двумя важными, указанными в законе признаками, к которым относится сплоченность и целевая направленность - совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Вместе с тем в литературе наряду со сплоченностью и целью создания выделяют и другие признаки присущие преступному сообществу в отличие от организованной группы: "момент окончания, перенесенный на раннюю стадию и уголовноправовое значение конститутивного признака состава преступления предусмотренного ст. 210 УК РФ”3. Вне всякого сомнения указанные признаки более полно характеризуют преступное сообщество, как одну из форм соучастия, как данность содеянного, однако, в силу своей как бы производности от первых двух признаков, они не могут учитываться на стадии отграничения организованной группы от преступной организации. Установление такого признака, как цель совершения преступным сообществом тяжких и особо тяжких преступлений в силу его формализованности не представляет собой особых трудностей. Однако, известную сложность в силу его оценочности вызывает определение такого признака, как сплоченность преступного сообщества. Гаухман Л., Максимов С. Ответственность за организацию преступного сообщества // Законность. 1997. № 2. С.13 2 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995 г. № 9. С.14. 3 Гаухман Л., Максимов С. Указ. соч. С. 13. 1 Одни авторы под сплоченностью понимают "четкость и сменность взаимодействия ее групп, подразделений, конкретных соучастников, выполняющих преступные задания организации”1. Другие рассматривают ее "как социально-психологическую характеристику преступного сообщества, отражающую общность участников в реализации преступных целей”2. Третьи считают, что "сплоченность предполагает обычно наличие в преступной организации сплоченных организационно-иерархических связей, тщательной конспирации, наличие в обороте значительных денежных средств, установление связей с правоохранительными органами (коррумпированность), наличие системы защитных мер (внутренняя контрразведка), наличие охранников, боевиков и наемных убийц. Преступное сообщество, как правило, предполагает вооруженность соответствующей преступной организации новейшими видами оружия, в том числе, и зарубежного производства”3. Четвертые отмечают, что "сплоченность сообщества обеспечивается наличием единой кассы ("общака") из взносов преступных доходов, подразделений по разведке, лоббированию, коррумпированию с конспирацией, четкими правилами взаимоотношений и санкциями за нарушение неписаных уставов сообщества, территориальными и властными притязаниями, иерархией подчинения по вертикали и взаимодействия с внешними структурами правоохраны, власти и управления по горизонтали”4. Таким образом, резюмируя вышесказанное о понятии сплоченности под последней понимается в первом случае уровень (степень) взаимодействия участников преступного сообщества, во-втором социально-психологическая характеристика сообщества, в третьем и четвертом случаях установление сплоченности у соучастников посредством перечисленных тех или иных характеризующих ее признаков. Очевидно, что уровень (степень) взаимодействия конкретных соучастников отнюдь не "приземляет" оценочного понятия "сплоченность", поскольку предложенное определение по содержанию само является оценочным, не имеющим достаточно четких контуров. Вместе с тем, чтобы мы не понимали под сплоченностью: то ли это дружная, деятельность или это социальноединодушная, организованная5 Уголовный кодекс Российской Федерации (Постатейный комментарий) / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой и Г.М. Миньковского. М., 1997. С. 77. 2 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 1997. С. 71. 3 Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 1996. С. 302 ; Организованная преступность. Проблемы, дискуссии, предложения. "Круглый стол" / Отв. ред. А.И. Долгова, С.В. Дьяков. М., 1989. С. 16-17; Основы борьбы с организованной преступностью / Под ред. В.С. Овчинского, В.Е. Эминова, Н.П. Яблокова. М., 1996. 4 Новое уголовное право России. Общая часть. Учебное пособие /Под ред. Н.Ф. Кузнецовой. М., 1996. С. 59 ; Криминология. М., 1994. С. 292-311. 5 Этимологически "сплоченный" интерпретируется, как "дружный, единодушный, организованный". См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1989. С. 754. 1 психологическая характеристика преступного сообщества с точки зрения правоприменения не суть важно, важно другое - определение тех признаков (черт, критериев), которые характеризовали бы преступную деятельность соучастников, как преступное сообщество, что собственно, и делается, как мы уже отмечали, рядом авторов. Криминологические исследования позволяют видеть наиболее типичные признаки, относящиеся к преступному сообществу (преступной организации), примерный перечень которых можно было бы закрепить в постановлении Пленума Верховного Суда РФ, как это сделано применительно к характеристике организованной группы. В ч. 4 ст. 35 УК РФ говорится о преступном сообществе не только как о сплоченной организованной группе (организации), но и об объединении организованных групп, созданных в тех же целях. Отнесение законодателем объединения организованных групп к одному из видов преступного сообщества обусловлено не только и не столько увеличением количественного состава (и соответственно возможностей) преступников, сколько наличием признака объединенности этих групп, что предполагает структурно-системное взаимодействие членов организованных групп, функциональное распределение долей, иерархическое взаимодействие руководителей и исполнителей, материальную связанность, круговую поруку и прочее1. Соответственно следует различать организованные группы как часть объединения (преступной организации) и группы как структурные подразделения преступного сообщества. К последним относятся группы из двух и более лиц, включая руководителя, который в рамках и в соответствии с целями преступного сообщества (преступной организации) осуществляет определенное направление его деятельности, например, подготовку преступления, подыскание места сбыта имущества добытого преступным путем или наркотических средств; обеспечение преступного сообщества транспортом или иными техническими средствами; установление связи с должностными лицами государственных органов, представителями коммерческих и других организаций для обеспечения безнаказанности преступного сообщества и совершаемых им преступных деяний, отмывания денежных средств или иного имущества, приобретенного незаконным путем и т.п.; создание условий для сокрытия членов преступного сообщества, средств или орудий совершенных преступлений, следов преступлений, либо предметов добытых преступным путем и т.д.2. Такого рода группы (структурные подразделения) могут обеспечивать разведку, связь, охрану, правовое, медицинское обеспечение и прочее. Выделение двух видов организованных групп должно предполагать, на наш взгляд, и соответствующую реакцию законодателя на предмет ответственности руководителей этих организаций. Однако, исходя из санкций ч.1 и 2 ст. 210 УК 1 Уголовный кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий. М., 1997. С.76. 2 Гаухман Л., Максимов С. Указ. соч. С.15. РФ ответственность руководителя структурного подразделения далеко не адекватна руководителю организованной группы - для первого наказание предусмотрено в виде лишения свободы на срок от семи до пятнадцати лет с конфискацией имущества или без таковой, для второго же мера наказания значительно ниже: лишение свободы от трех до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой. Вместе с тем степень общественной опасности руководители организованной группы в том или ином конкретном случае может быть не менее высока, например, обусловленная характером совершенного преступления. Неоднозначно в литературе решается вопрос об определении количественного состава лиц, входящих в объединение организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп. Так, по мнению Л. Гаухмана и С. Максимова, это должна быть группа из двух или более указанных лиц, характеризующаяся устойчивостью и целями разработок планов и условий для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, а также направленностью на слаженную совместную деятельность представленных этими лицами организованных групп1. В свою очередь А.В. Наумов пишет следующее: "Объединение организованных групп, созданных в целях совершения тяжких и особо тяжких преступлений - это преступное сообщество, состоящее из относительно автономных устойчивых групп специально созданных в качестве его структурных подразделений или в разное время соединившихся под единым руководством. Отсюда следует, что такое объединение не может состоять из двух-трех лиц, а должно насчитывать гораздо большее количество членов (участников)”2. Однако, поскольку объединение организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп и указанные в ч. 4 ст. 35 УК РФ объединения организованных групп по существу одно и то же, то позицию Л. Гаухмана и С. Максимова следует считать правильной. В правовой литературе имеются разночтения также и по вопросу о квалифицирующем признаке, который предусмотрен ч. 3 ст. 210 УК РФ совершение деяний ответственность за которые установлена ч. 1 или 2 этой статьи, лицом с использованием своего служебного положения. Особенность этого квалифицированного состава определяется специальным субъектом. Безусловно, к таковому относятся лица правовое положение которых определено в примечании к ст. 285 УК РФ, то есть должностные лица, и в ч.1 примечания к ст. 201 УК РФ, то есть лица выполняющие управленческие функции, либо организационно-распорядительские или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой или иной организации, не являющейся государственной или муниципальной. Гаухман Л., Максимов С. Указ. соч. С.15. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.И. Радченко. М., 1996. С. 39. 1 2 Однако, имеется позиция, согласно которой под служебным положением понимается выполнение лицом не только должностных, управленческих функций, но также и производственно-профессиональных функций (сторож, уборщица, врач и т.п.)1. По-видимому, говоря об использовании служебного положения, как квалифицирующем признаке применительно к данному составу, следует учитывать возможности лица, являющегося членом преступного сообщества и выполняющего определенные служебные функции. Вряд ли уборщица или врач используя свои профессиональные обязанности (функции) смогут оказать существенное содействие или играть особую роль в организации и деятельности преступного сообщества (преступной организации). Совсем другое дело, когда такого рода преступные действия совершает должностное лицо либо лицо выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации. Д.М. Миненок преподаватель (Калининградский юридический институт МВД РФ) ГРУППОВЫЕ КОРЫСТНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ (КВАЛИФИКАЦИЯ И НАКАЗАНИЕ) Преступности несовершеннолетних присущи групповой характер и корыстная напаравленность. Виды преступных групп перечислены в ст. 35 УК РФ: 1. Группа лиц без предварительного сговора; 2. Группа лиц по предварительному сговору; 3. Организованная группа; 4. Преступное сообщество (преступная организация). Изучение судебной практики показало, что групповая корыстная преступность несовершеннолетних в основном представлена группами лиц по предварительному сговору. Особенностью такой группы является то, что совершению преступления предшествовало соглашение, сговор двух или более лиц, на совершение преступления. Организованные группы несовершеннолетних составили 4%. Группы лиц без предварительного сговора и преступные сообщества (организации) практически не встречаются. Таким образом, преступные объединения несовершеннолетних представлены группами лиц по предварительному сговору. Однако следует указать, что в ряде случаев при длительной преступной деятельности, которая включает в себя значительное количество эпизодов, в группе лиц по предварительному сговору начинают формироваться признаки организованной группы, элементы ее устойчивости и даже черты криминального профессионализма. К элементам устойчивости относятся продолжительная Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.И. Бойко. Ростов-на-Дону, 1996. С. 451-452. 1 преступная деятеьность, стабильность состава, совершение однородных или тождественных, характеризующихся своим “почерком” преступлений. Отдельные черты криминального профессионализма проявляются в специализации на определенном виде преступной деятельности, владении определенными устоявшимися приемами, навыками совершения преступления, жаргоне. Обычно применение квалифицирующего признака совершения преступления по предварительному сговору группой лиц не вызывает затруднений в практике, если преступление однократно, с одним эпизодом. Для таких случаев характерны: 1. Предварительное соглашение, сговор на совершение преступления; 2. Все действующие лица выступают в качестве соисполнителей, поскольку они совершают действия составляющие содержание объективной стороны состава преступления. Даже в случае разделения ролей, когда одно лицо или несколько лиц непосредственно тайно изымают имущество, а другие, не проникая в помещение стоят на страже, взламывают дверь, проникают через окно, форточку, уголовно-правовая оценка не меняется. Все действующие лица соисполнители и, следовательно, составляют группу лиц по предварительному сговору. Сложности в квалификации вызывают те случаи, когда группа лиц по предварительному сговору совершает несколько преступлений, причем наряду с оконченными есть и неоконченные преступления. Так, несовершеннолетние С. и Г. по предварительному сговору, выставив оконное стекло, проникли в столовую школы и похитили находившиеся там кондитерские изделия. В этот же день из столовой школы похитили кондитерские изделия и жевательную резинку. Через некоторое время аналогичным способом проникли в помещение столовой школы, пытались вынести кондитерские изделия, однако увидев работников милиции, бросили похищенное и скрылись. Спустя месяц вновь совершили кражу кондитерских изделий из столовой школы1. Действия С. и Г. квалифицированы по ст. 158 ч.2 п.п. “а”, “б”, “в” и ст. 30 ч.3 и ст. 158 ч. 2 п.п. “а”, “б”, “в” УК РФ. Такая квалификация представляется неправильной. В приведенном и т.п. случаях упускается из виду, что неоднократность как вид множественности образуют тождественные преступления (от двух и более), каждое из которых не подлежит самостоятельной уголовно-правовой оценке (квалификации) поскольку их совокупность полностью охватывается признаком неоднократности. Наказание в этом случае назначается по ч. 2 ст. 158 УК РФ. Если же придавать самостоятельное значение неоконченному эпизоду, то квалификация по ч. 2 ст. 158 УК РФ и ч.3 ст. 30 и ч.2 ст. 158 (покушение на кражу по предварительному сговору группы лиц) необоснованно усилит наказание, так как назначается за оконченную и за неоконченную квалифицированную кражу. Получается парадоксальная ситуация. Если все 1 Архив Ленинградского районного суда г. Калининграда. Дело №1-748. 1997 г. эпизоды преступной деятельности окончены, то квалификация только по ч.2 ст. 158 УК РФ. Когда один эпизод остался незаконченным и, следовательно, менее опасным как и все содеянное, то наказание усиливается, что стимулирует виновного доводить все эпизоды преступной деятельности до конца. Нелогичность такой квалификации очевидна. В соответствии со ст.ст. 60 и 89 УК РФ при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления, личность виновного, а также обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание. Изучение уголовных дел показало, что при назначении наказания неправильно применяется такое смягчающее обстоятельство как совершение преступления впервые. Во всех случаях это смягчающее обстоятельство применено необоснованно. Суды нередко указывают, что преступление совершено впервые в неоднократно совершаемых хищениях (кражах, грабежах и т.п.) по предварительному сговору группой лиц. Наличие таких квалифицирующих признаков как неоднократность, предварительный сговор группы лиц вообще исключает применение такого смягчающего обстоятельство как совершение преступления впервые. Совершение преступления впервые как смягчающее обстоятельство может быть применено только при наличии трех условий в совокупности: 1. Преступление совершено впервые; 2. Вследствие случайного стечения обстоятельств; 3. Совершенное преступление относится к преступлениям небольшой тяжести. Совершение преступления впервые означает, что лицо ранее вообще не совершало никаких преступлений либо по ним истекли сроки давности (ст.ст. 78, 94 УК РФ), либо судимость снята или погашена (ст.ст. 86, 95 УК РФ). Поэтому невозможно одновременно совершить преступление впервые и неоднократно, поскольку одно исключает другое. Совершение преступления вследствие случайного стечения обстоятельств (как необходимый компонент п. “а” ч. 1 ст. 61 УК РФ) предполагает наличие внешних неблагоприятных факторов, которым виновный не смог противостоять в силу личностных особенностей. Эти неблагоприятные факторы объективны и не связаны непосредственно с поведением самого виновного, то есть не являются следствием его антиобщественного поведения. Такие неблагоприятные факторы являются случайными, неожиданными для виновного, непродолжительными по времени воздействия на виновного. Лица, совершающие длительные многоэпизодные хищения (кражи, грабежи и т.д.), планирующие их, действуют, разумеется не вследствие случайного стечения обстоятельств. Наоборот, внешние обстоятельства они сознательно используют для своих преступных целей. Наконец, п. “а” ч. 1 ст. 61 УК РФ может быть применен лишь тогда, когда совершено преступление небольшой тяжести. Максимальное наказание за неоднократные хищения (кражи, грабежи, разбои) может достигать шести, семи, двенадцати лет лишения свободы и потому эти преступления в соответствии с ч.ч. 4 и 5 ст. 15 УК РФ относятся к категории тяжких и особо тяжких. В соответствии со ст. 88 УК РФ несовершеннолетнему могут быть назначены следующие виды наказаний: штраф, лишение права заниматься определенной деятельностью, обязательные работы, исправительные работы, арест, лишение свободы на определенный срок. Однако фактическое применение подавляющего большинства из них чрезвычайно затруднено или вовсе невозможно. Так, например, штраф назначается при наличии у несовершеннолетнего осужденного самостоятельного заработка или имущества, на которые может быть обращено взыскание. Обычно несовершеннолетние на момент вынесения приговора не работают и не имеют своего имущества. Неработавших до осуждения несовершеннолетних нельзя лишить права заниматься определенной деятельностью. Обязательные работы и арест не применяются из-за отсутствия условий для их исполнения. В соответствии со ст. 4 федерального закона от 13 июня 1996 г. “О введении в действие уголовного кодекса Российской Федерации” условия для исполнения названных видов наказания должны быть созданы не позднее 2001 года. Следует отметить, что арест мог бы быть достаточно эффективным видом наказания причем как альтернатива широко применяемому лишению свободы. Применение исправительных работ к несовершеннолетнему, обучающемуся в учебном заведении нецелесообразно, в других случаях в условиях безработицы - нереально. К тому же исправительные работы могут быть назначены несовершеннолетним достигшим 16 лет. Вот почему на практике обычным видом наказания применяемого к несовершеннолетним является самое суровое наказание - лишение свободы на определенный срок. Однако, учитывая несовершеннолетие виновных суды даже при совершении тяжких преступлений при отсутствии судимости назначают условное осуждение к лишению свободы с возложением на осужденного определенных обязанностей. Чаще всего это не менять постоянного места жительства, работы, учебы без уведомления специализированного государственного органа, не посещать определенные места, поступить на работу и др. Как показывает практика такой вид наказания в отношении несовершеннолетних недостаточно эффективен. Свидетельством тому высокий удельный вес осужденных несовершеннолетних, в отношении которых вынесено постановление об отмене условного осуждения и исполнения наказания, назначенного приговором суда. Причем это происходит в основном вследствии совершения условно осужденным в течение испытательного срока нового умышленного тяжкого преступления, обычно аналогичного ранее совершенному. Это происходит не только из-за различных недостатков, упущений со стороны органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного, но и в силу того, что осужденный остается в тех же самых условиях, в том же окружении, с теми же проблемами в школе, семье, микросреде, которые способствовали совершению первого преступления. Отсюда - рецидив. Уголовный закон обязывает суд при назначении наказания несовершеннолетнему учитывать не только обстоятельства указанные в ст. 60 УК РФ, но и условия его жизни и воспитания, уровень психического развития, другие особенности личности, а также влияние на него старших по возрасту. Материалы уголовных дел показывают, что суды, назначая несовершеннолетним, совершившим корыстные преступления в группе не выполняют этих требований. Обычно в приговорах отмечается, что наказание назначается с учетом смягчающих и отягчающих обстоятельств, без их перечисления. Поэтому невозможно установить какие обстоятельства учтены судом, как они повлияли на меру наказания. В связи с этим редко выполняется судом положение ч. 7 ст. 88 УК РФ по которому суд может дать указание органу, исполняющему наказание учесть при обращении с несовершеннолетним осужденным определенные особенности его личности. Видимо объясняется это тем, что непродолжительное время судебного разбирательства ограничивает возможности суда выявить с достаточной полнотой особенности личности несовершеннолетнего подсудимого. Рассмотрение уголовных дел о преступлениях совершенных несовершеннолетними требует глубоких спецуиальных знаний по детской психологии, психиатрии, педагогике и т.п. Профессиональному судье, рассматривающему различные категории дел трудно сформировать глубокие знания, опыт, связанные со спецификой личности несовершеннолетнего преступника, особенностями ее формирования, причинами, условиями, мерами предупреждения преступности несовершеннолетних, что может негативным образом проявиться при применении мер уголовно-правового или воспитательного характера. В этом отношении законодателю следует учесть многочисленные предложения ученых о создании ювенальной юстиции с соответствующими судами. Такие суды есть во многих странах и они доказали свою необходимость и эффективность. С.В. Долгова ассистент (Калининградский государственный университет), Е.В. Осипова студентка юридического факультета (Калининградский государственный университет) ПОДРОСТКОВО-МОЛОДЕЖНЫЕ ГРУППИРОВКИ (ОБЩЕСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ И ТИПОЛОГИЯ) Ученые - специалисты в уголовном праве - и криминологи исследуют различные аспекты преступности в подростково-молодежной среде, однако, на наш взгляд, в должной мере затрагиваются далеко не все из них. За последние несколько лет в нашей стране наблюдается процесс криминализации общества. Эта тенденция касается всех возрастных групп. Но особенно настораживает тот факт, что данная проблема в первую очередь относится к молодежи. Все большее ужесточение экономических и социальных условий, к сожалению, не всегда удачная молодежная политика государства, правовой нигилизм немалой части взрослого населения привели к естественной реакции молодого поколения - смещению в негативную сторону нравственных ценностей, и, как следствие, приобщению большего числа молодежи к преступной деятельности. Данная проблема, на наш взгляд, не может быть отложена в “долгий ящик”, ее решение является обязанностью как практиков, так и теоретиков, ибо этот вопрос - вопрос не только настоящего, но и будущего. Тема эта многопланова, и поэтому целью нашей статьи является раскрытие только некоторых ее аспектов. Известно, что противоправное, в том числе и преступное, поведение несовершеннолетних имеет преимущественно групповой характер. Именно криминальным группам принадлежит особая роль в формировании поведения несовершеннолетних правонарушителей. Общество сверстников в юношеском возрасте выполняет специфические функции, становясь каналом информации, межличностных отношений, видом эмоционального контакта и деятельности1. Как показывают исследования, отсутствие комфорта и понимания в семье, учебном или трудовом коллективе приводят к тому, что во имя сохранения контактов с группой подростки и юноши нередко готовы принять даже те диктуемые ее нормы и моральные принципы, которые расходятся с их собственными. Поэтому совместно с членами криминальных групп правонарушения и преступления нередко допускают лица, в одиночку их не совершившие бы2. На протяжении многих лет обоснованно считалось, что криминогенные группы несовершеннолетних являются нестойкими и малочисленными по своему составу. В последние же годы зафиксирован рост числа криминогенных групп, растет и их количественный состав. Сегодня группировки подростков правонарушителей состоят не из трех, пяти человек, как было раньше, а из 50, 100 и более человек.3. Но главное - это те качественные изменения, которые наблюдаются в подростковой преступности. Особенностью неформальных криминальных групп молодежи, возникающих в нашей стране в последние годы является “почти взрывной рост их числа, рост агрессивной направленности некоторых из них, связь отдельных объединений с преступным миром”4. В связи с этим в настоящей работе хотелось бы затронуть лишь одну проблему, которая с нашей точки зрения представляет особый научный и 1 См.: Кон И. Психология старшеклассника. М., 1980. С. 87 - 88. См.: Долгова А.И. Социальные психологические аспекты преступности несовершеннолетних. М. 1981. С. 60. 3 См.: Петелин Б.Л. Организованная преступность несовершеннолетних // Социологические исследования. 1990. № 9. С. 92. 4 Криминологи о неформальных молодежных объединениях. М., 1990. С. 56. 2 практический интерес, а именно: появление черт организованности в подростково - молодежной преступности и о связи молодежных группировок асоциальной направленности с организованной общеуголовной преступностью. Говоря о подростково - молодежной преступности, мы подразумеваем не какой - то определенный небольшой возрастной промежуток. Теперь мы вынуждены признать расширение его границ, причем, что не может не настораживать и не обращать на себя внимание общественности, - смещение его нижней рамки. Наблюдается тенденция увеличения числа правонарушений, совершенных школьниками, к сожалению, не только старших классов. Прежде речь шла о 16, 17 - летних подростках, входивших в группировки. Теперь же возникла новая проблема: “не иссякает приток в подростковые группировки ”новых рекрутов”, более молодого, 13 - 15 - летнего возраста”1. Р. Булатов же отмечает, что для пополнения самой “низшей” ступени иерархии группировки вовлекаются, как правило, мальчики 10 - 13 лет. При этом нужно не забывать, что вхождение в группировку основано не только на добровольных началах, но и имеет место насильственное вовлечение2. Выше было указано, что привлекаются в подростково - молодежные группировки, как правило, мальчики. Однако, за последние несколько лет возросла преступность девушек. Среди молодежи все больше растет количество наркоманов. И эта волна не обошла и слабый пол. Пройдя “школу группировок”, девушки, в основном становятся проститутками, наркоманками. Употребление наркотиков, физическая и психическая привязанность к ним, помимо прочих причин, заставляет подростково- молодежные группировки искать новые источники получения необходимых для покупки наркотиков средств. Как правило, это пути нелегальные. Одним из таких источников в молодежной среде является, в частности, вымогательство (рэкет)”. И этим, к сожалению, список преступлений, совершаемых на сегодняшний день подростково - молодежными группировками, не исчерпывается. В криминологической литературе выделяется три типа преступных групп подростков, отличающихся друг от друга по уровню своего развития и по ряду существенных качественных характеристик3. Первый тип - это традиционные преступные группы несовершеннолетних. Они нестойки и малочисленны по своему составу, образуются по месту учебы, жительства или работы. Как правило, их действия носят одноразовый, ситуативный характер. Именно ситуация диктует тактику поведения членов таких групп в зависимости от того, насколько это выгодно группировке для достижения полезного для себя результата. Возрастная структура традиционных 1 Петелин Б.Л. Указ. соч. С. 94. См.: Булатов Р. Подростково - молодежные группировки. // Советская юстиция. 1991. № 2. С. 24 - 25. 2 3 205. См.: Криминологи о неформальных молодежных объединениях. М., 1990. С. 196- преступных групп характеризуется наличием в них большого числа подростков в возрасте 14 лет; число взрослых лиц, входивших в состав таких групп, незначительно. Члены этих групп совершают , в основном, имущественные преступления. Второй тип - “переходные” преступные группы несовершеннолетних. От традиционных групп несовершеннолетних они отличаются не только большим количеством членов, но и качественными особенностями. Они характеризуются более продолжительным периодом деятельности, число подростков 14 лет минимально, зато резко возрастает количество взрослых лиц (18 - 20 лет), являющихся членами таких групп. Эти группы соверашают значительное число преступлений, а значит действуют в течение довольно продолжителного времени (полгода и больше), что позволяет говорить о наличии отдельных элементов устойчивочти этих групп. По сравнению с традиционными группами для “переходных” групп характерно совершение наряду с имущественными преступлениями, преступлений, связанных с посягательствами на общественный порядок (хулиганство) и личность (нанесение телесных повреждений, убийства, изнасилования и т.д.; 28%). По структуре такие группы обычно делятся на несколько микрогрупп, численность которых не превышает 7 человек. Отдельные микрогруппы, как было выявлено в процессе исследования, выполняют роль так называемого “коллективного лидера”, координируют и напрвляют преступную деятельность всей группы. Состав членов “лидерской” группы более стабилен, именно ее членами совершается большинство преступлений, приходящихся на всю группировку в целом, что говорит о повышенной криминальной активности лиц, входящих в данную микрогруппу. Именно через членов “лидерской” группы осуществляется связь между всеми остальными микрогруппами, входящими в группировку (сообщение о месте и времени встречи, о готовящемся преступлении). Третий тип преступных групп несовершенолетних - это устойчивые прдростково - молодежные группировки. Именно они являются законодателями отношений с другими группами. В них входят несовершеннолетние наряду со взрослыми, эти группировки имеют стойкую антиобщественную направленность, а также элементы преступной организации: деление на сферы влияния, устойчивую структуру, систему подчинения, когда задачи ставятся верхним иерархическим слоем, который состоит из лиц зачастую с опытом уголовной ответственности, а также кассу - “общаг”, - из которой финансируют тех, кто попал в заключение или похороны “своих”. Группировки возглавляются лидером 19 - 22 лет, далее идут “старики” - 16 - 18 лет - и, наконец, “шелуха” 14 - 15 летние подростки. Для этого типа преступных группировок характерно наличие не только лидера, но и “идеолога”, которые сами участия в преступлениях не принимают, а занимаются тем, что находят объекты нападения, обучают членов группы как успешно провести преступную операцию, скрыть следы, как вести себя в случае разоблачения преступления. В отличие от групп первого и второго типа, эти группировки имеют организованный характер и их состав более стабилен. Для них характерно насильственное вовлечение несовершеннолетних в группировку и удержание их с помощью физического и психического принуждения, а также внесения определенной суммы денег за выход из групы1. С нашей точки зрения, каждый из этих типов не является обособленным, не существует в отдельности. Более того, они тесно связаны друг с доугом. Мы видим два аспекта этой связи: во - первых, группа, которая на ступень выше, при необходимости может использовать нижестоящую для достижения свох преступных целей, т. е. имеет место вовлечение; во - вторых, по мере накопления криминального опыта члены, условно говоря, “младших” группировок переходят в “старшие”, иными словами, наблюдается трансформация нижестоящей в вышестоящую группировку. Прежде, чем сделать вывод о появлении у подростково - молодежных группировок черт организованности, следует кратко остановиться на основных отличительных признаках преступной организованной группы, которую нужно рассматривать как начальную стадию всей организованной преступности. В юридической литературе выработаны следующие признаки: 1. устойчивость личного состава группы; 2. выработка в группе собственных взглядов, норм поведения и ценностной ориентации, которых придерживаются все ее члены; 3. четко выраженная иерархическая структура, т.е. выделяются фигуры организаторов, руководителей, к которым примыкают наиболее активные члены группы (“авторитеты”), за ними следуют рядовые члены; 4. наличие в группе лидера; 5. наличие в группе функциональной структуры, которая основана на ролевой дифференциации членов преступной группы в связи с совершением организованного преступления, т.е. в организованной преступной группе четко распределены роли: одни члены группы участвуют в подготовке преступлений, другие - непосредственно совершают преступления, третьи - обеспечивают хранение, транспортировку и сбыт похищенного; 6. дифференцированный порядок распределения преступных доходов. Здесь доходы присваиваются в зависимости от положения участников группы в ее структуре, т.е. лидер забирает львиную долю дохода, а его приближенные получают больше, чем рядовые члены группы; 7. существование в группе специального денежного фонда - “общака”, которым распоряжается лидер. Деньги из этого фонда используются на подкуп должностных лиц, передаются членам группы, отбывающим наказание и семьям осужденных; 8. целенаправленная разработка мер защиты от разоблачения и привлечения виновных в совершении преступлений к установленной законом ответственности1. 1 Подобные типы группировок несовершеннолетних выделяют и другие авторы, используя иную терминологию, например, см.: Петелин Б.Я. Указ. соч. С. 93, Булатов Р. Указ. соч. С. 23. К перечисленным признакам организованной преступной группы следует добавить, наряду с организованностью, по нашему мнению, цель объединения, так как именно в том, “кто объединяется и с какой целью”, состоит общественная опасность такой группы. “Именно цель (извлечение крупной наживы, промысел), соотнесенная с объективными возможностями группы (криминальные навыки, связи, специализация участников) придают ей свойство организованности и обеспечивают реальную возможность к долговременной преступной деятельности (устойчивость) группы”2. Проанализировав вышеуказанные особенности подростково - молдежных группировок3 и признаков организованной группы, можно сделать вывод о проявлении отдельных черт организованности молодежной преступности, а именно: наличие лидера; продолжительность преступной деятельности и значительное число совершенных преступлений, что свидетельствует об их устойчивом характере; выработка в группах собственных взглядов и норм поведения; наличие иерархической структуры и распределение ролей. Подростково - молодежные группировки, на наш взгляд, в момент своего возникновения не обладают основным признаком преступной организованной группы - целью объединения именно для систематическаого совершения преступлений, как правило, корыстных. А потому только факт их образования не дает оснований считать организованной преступной группой указанные нами типы подростково - молодежных группировок. Однако, такая ситуация не может не настораживать, ибо это доказывает, что подобные группы имеют высокий уровень общественной опасности и требует особого внимания со стороны правоохранительных органов по пресечению и профилактике их преступной деятельности. К сожалению, на этом нельзя поставить точку. Мы вынуждены говорить об особых взаимоотношениях подростково - молодежных группировок с организованной преступностью. С одной стороны, члены взрослых организованных преступных групп привлекают к преступной деятельности группы несовершеннолетних в качестве исполнителей ряда преступлений, например, для угона автотранспорта, участия в массовых беспорядках, распространения наркотиков. Молодежные преступные группировки все ыаще 1 См.: Организованная преступность / Под ред. А.И. Долговой, С.В. Дьякова. М. 1989. С. 8 - 11; Быков В. Что же такое организованная преступная группа? // Российская юстиция. 1995. № 19. С. 41 - 42. 2 Миненок М.Г. Уголовный закон России: проблемы эффективности // Уголовное и уголовно - процессуальное законодательство. Проблемы эффективности и практика применения. Калининград, 1996. С. 10. 3 Имеются ввиду подростково - молодежные группировки 2 и 3 типов: “переходные” преступные группы несовершеннолетних и устойчивые подростково молодежные группы. становятсся исполнителями такого опаснейшего вида преступной деятельности, характерного для настоящего времени, как рэкет1. С другой стороны, те члены подростково - молодежных преступных группировок, которые приобрели уже значительный криминальный опыт, повзрослели, используются взрослой организованной преступностью для пополнения своих рядов. Согласно данным статистики, уровень групповой подростковой преступности в Калининградской области составляет 55,8 % от общего числа преступлений2. Анализируя результаты проведенного нами опроса практических работников в Калининградской области, мы констатируем тот факт, что в нашем регионе не имеют место подростково - молодежные группировки, подобные тем, о которых мы ведем речь в этой статье. Однако, есть факты, когда взрослая организованная преступность непосредственно использует подростков с целью привлечения последних к, в частности, наркобизнесу. Как правило, молодежь занимается распространением наркотиков в своей среде по поручению представителей организованных групп. При этом имеется разработанная схема вовлечения, состоящая из двух способов. В первом случае выбранные подростки целенаправленно приучаются к наркотикам, иначе - “сажаются на иглу”. Во втором - они берутся “под крышу”, т.е. им дают средства для, так называемой, “красивой жизни”: посещение баров, приобретение дорогих вещей и. т. п. После того, как юношам становится достаточно привычна такая ситуация, денежный испочник резко перекрывается, и ставится условие, что для дальнейшего получения денег нужно реализовать наркотики. Таким образом, подростки, а в ряде случаев и целые группы, в нашем регионе вовлекаются в организованную, в данном случае, наркопреступность. В других городах России (Казани, Москве и др.3), согласно исследованиям, несколько иначе проявляются признаки влияния организованной преступности на подростково - молодежные группировки. Б.Л. Петелин отмечает характерные для этого явления “налеты на Москву”, осуществлявшиеся приезжими криминальными молодежными группировками с целью совершения преступлений на чужой территории. Эти, так называемые, “гастроли” четко организованы и отрабатываются по определенной достаточно сложной схеме4, в чем, на наш взгляд, прослеживается явное влияние на подростково молодежные группировки взрослой организованной преступности. Таким образом, ни практики, ни теоретики не могут игнорировать влияние взрослой, особенно организованной преступности на совершение преступлений подростками и юношами, в особенности на формирование криминальных 1 См.: Организованная преступность - 2 / Под ред. А.И. Долговой, С.В. Дьякова. М., 1993. С. 27. 2 См.: Аргументы и факты. 1997. № 50. 3 См.: Организованная преступность -2 / Под ред. А.И. Долговой, С.В. Дьякова. М., 1993. 4 Петелин Б.Л. Указ. соч. С. 94. подростково - молодежных группировок. Те изменения, которые произошли в характере преступности за последние годы (преобладание корыстно насильственной и рост организованной преступности), возникая, прежде всего, во взрослой среде, в поведении несовершеннолетних и молодежи проявляются в гипертрофированном виде, так как последние в силу особенностей своего возраста нередко совершают преступления гораздо более жестокие, чем взрослые преступники. Поэтому актуальными остаются меры предупреждения преступности несовершеннолетних, особенно сейчас, когда даже в школах, как и в других учебных заведениях, наблюдается процесс расслоения общества по материальному достатку. А подростки, наблюдая криминальную основу этого достатка, делают соответствующие выводы и зачастую уходят в организованные преступные группы, с целью обеспечения “красивой жизни”, а организованная преступность, в свою очредь, “всячески стремится отвлечь от себя правоохранительные органы за счет антиобщественной деятельности подростково - молодежных группировок”1. Учитывая вышеизложенное нам представляется, что диспозиция ч. 4 ст. 150 УК РФ не в полной мере соответствуетзадачам борьбы с организованной преступностью, т.к. она предусматривает ответственность за вовлечение в преступную группу только отдельных подростков, игнорируя ответственность членов взрослой преступной организации, которые используют молодежные группы в осуществлении преступной деятельности. Мы предлагаем дополнить ст. 150 УК РФ соответствующей частью, предусматривающую повышенную ответственность за вовлечение в преступную деятельность или в совершение тяжкого либо особо тяжкого преступления группы несовершеннолетних, определив за это деяние наказание от семи да десяти лет лишения свободы. А.И. Попов аспирант (Калининградский государственный университет) КРАЖА, СОВЕРШЕННАЯ ГРУППОЙ ЛИЦ ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОМУ СГОВОРУ И ОРГАНИЗОВАННОЙ ГРУППОЙ: КРИТЕРИИ РАЗГРАНИЧЕНИЯ В настоящее время кражи являются наиболее распространенным видом преступления в Российской Федерации. За период с 1956 по 1992 годы в СССР, а затем и в РФ, отмечен устойчивый рост числа зарегистрированных краж как государственного и общественного, так и личного имущества. Доля краж в структуре преступности возросла за указанный период с 32,5% до 59,8%. Хотя в период с 1992 по 1996 годы официальная статистика отмечает снижение абсолютных и относительных показателей краж, их доля в общей структуре 1 Булатов Р. Указ. соч. С. 25. преступности продолжает оставаться высокой, в 1996 году она составляла 46,0%1. В структуре зарегистрированных краж прослеживается тревожная тенденция - растет число групповых краж. Так, если в 1992 году в РФ было совершено 181 тысяча 493 таких кражи, то в 1995 году - уже 215 тысяч 995. Доля этого вида преступлений составляла в 1992 г. 11%, а в 1996 г. уже 17% от всех зарегистрированных краж2. Таким образом, для квалифицированных видов краж характерна тенденция роста групповой преступности. Уголовный Кодекс РФ, как и ранее действовавший УК РСФСР, предусматривает ответственность за совершение кражи группой лиц по предварительному сговору и организованной группой. Казалось бы, у правоприменителя есть необходимый правовой инструмент для успешной борьбы с групповыми кражами, в том числе и с их наиболее опасной разновидностью - кражами, совершенными организованной группой. Однако данные статистики осужденных за преступления, совершенные в группе, свидетельствуют об обратном. В 1991 - 1994 годах доля лиц, признанных судами совершившими преступления в составе организованных групп, составляла 0,1% от числа осужденных за групповые преступления. В 1995 г. этот показатель составил 0,3%, в 1996 г. - 0,5%, а за первое полугодие 1997 года только 0,6% по Российской Федерации3. Необходимо учесть, что нами приведены данные о лицах, совершивших в составе организованных групп не только кражи, но и иные тяжкие преступления, предусмотренные УК. Можно предположить, что доля осужденных за совершение краж в составе организованных групп в целом по России чрезвычайно мала, возможно, не достигает и десятой доли процента, и не отражает реальное состояние групповой корыстной преступности. Аналогичное положение дел можно наблюдать в деятельности правоохранительных органов Калининградской области. Нами было изучено триста уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 158 УК, рассмотренных районными судами гор. Калининграда и Калининградской области в 1997 году с вынесением обвинительного приговора. Ни одного раза следственными органами действия лиц, совершивших групповую кражу, не были квалифицированы по п. «а» части 3 ст. 15 8 УК, то есть как кража, совершенная организованной группой. Среди причин недостаточно высокой эффективности работы следственного аппарата органов внутренних дел по Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировые, региональные и российские тенденции. М.:НОРМА, 1997. С. 251. 2 Преступность и правонарушения (1991-1995). Стат. сб. М., 1996. С. 103; Шуруханов Н.Г. Расследование краж: Практическое пособие. М.: Юристъ, 1999. С.21. 3 Судебная статистика Преступность и судимость (современный анализ данных уголовной судебной статистики статистики России 1923 - 1997 годов) / Под ред. И.Н. Андрюшечкиной. М.: Российский Юридический Издательский Дом, 1998 С. 42. 1 расследованию групповых краж не последнее место занимают и недостатки определения «организованная группа», данного законодателем в ст. 35 УК. Сопоставив признаки преступления, совершенного группой лиц по предварительному сговору и организованной группой (части 2 и 3 ст. 35 УК), нетрудно заметить, что указанные понятия во многом совпадают. В обоих случаях речь идет о 1) группе из двух или более лиц, 2) договорившихся (объединившихся) для совершения одного или нескольких преступлений, 3) такое решение должно быть принято заранее, то есть до начала совместной преступной деятельности. Таким образом, единственным отличием организованной группы от «простой» группы лиц, совершающих преступление по предварительному сговору является признак устойчивости. В русском языке термин «устойчивый» понимается как «стойкий, не поддающийся постороннему влиянию»1. По нашему мнению, нет никаких препятствий к тому, чтобы назвать устойчивой и группу лиц, совершающих одно или несколько преступлений по предварительному сговору, особенно в тех случаях, когда между моментами вступления в сговор и совершения преступления проходит некоторое время. В это время может вестись активная подготовка к совершению преступления. По мнению А.В. Наумова признак устойчивости «обычно предполагает умысел соучастников на совершение не одного, а нескольких преступлений....»2. Однако и законодатель и судебная практика допускают создание организованной группы для совершения одного преступления. Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении «О судебной практике по делам о вымогательстве» от 4 мая 1990 года (с внесенными в него последующими изменениями) указал: «Под организованной группой... следует понимать устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений»3. Указание, что такая группа «тщательно готовит и планирует преступление, распределяет роли между соучастниками, оснащается техникой»4 не может служить достаточным признаком для отграничения организованной группы от «простой» группы лиц по предварительному сговору. Участники этой «более простой» формы преступной кооперации также могут планировать преступление, например, совершение кражи, распределять роли, использовать технические средства как для облегчения доступа к имуществу, так и для вывоза похищенного. Характерным примером может служить уголовное дело по обвинению Гмирянского и Растегаева в совершении кражи трансформаторов из помещения Словарь русского языка в 4-х томах. Т. 4. М.: Русский язык, 1988 С 525. А.В. Наумов. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М.: Издательство БЕК, 1996. С. 301. 3 Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М.: Фирма «СПАРК», 1995. С. 515. 4 Там же. С. 515 1 2 подстанции ООО «Майское». В течение непродолжительного времени перед совершением кражи указанные лица убедились в возможности разукомплектования и вывоза трансформаторов, а также договорились с частным предпринимателем Ч. о сбыте ему похищенного как металлического лома. Для облегчения хищения Г. и Р. привлекли ранее незнакомых X. и О., использовали подъемный кран и грузовую автомашину. С целью маскировки преступной деятельности Р. были составлены фиктивная квитанция и приходный кассовый ордер1. На предварительном следствии действия Г. и Р. были квалифицированы как кража, совершенная группой лиц по предварительному сговору. Суд согласился с такой квалификацией. Мы полагаем, что данная преступная группа является устойчивой («не поддающейся постороннему влиянию»). Поэтому формально нет никаких препятствий для квалификации указанного преступления как кражи, совершенной организованной группой. Однако по нашему мнению организованная группа должна характеризоваться большей степенью сорганизованности, внутренней дисциплины, более тесными и жесткими связями между членами группы. Несомненно, что именно эти признаки имел ввиду законодатель, давая определение организованной группы. Тем не менее следует признать, что понятие «организованная группа» недостаточно полно раскрыто в действующем Уголовном Кодексе. Закон должен содержать ясные критерии, позволяющие отграничить организованную группу от иных форм соучастия. В первую очередь от группы лиц, совершающих преступление по предварительному сговору. Поэтому термин «совершение преступления организованной группой» нуждается в дальнейшей теоретической разработке. М. П. Некрасова к.ю.н., доцент (Калининградский государственный университет) НРАВСТВЕННЫЕ КРИТЕРИИ ЗАЩИТЫ В ГРУППОВЫХ ДЕЛАХ Адвокатура призвана содействовать более успешному осуществлению правосудия. Вступая в уголовный процесс по приглашению или по назначению, адвокат становится участником уголовного судопроизводства, хотя и связанным с подзащитным, но, тем не менее, самостоятельно осуществляющим функцию огромного общественного значения: защищая подсудимого, он тем самым содействует осуществлению задач уголовного судопроизводства. Адвокат помогает суду установить истину, выяснить данные оправдывающие подсудимого или смягчающие его ответственность и правильно применить закон, назначить справедливое наказание. Архив Октябрьского районного суда г.Калининграда за 1997 год. Уголовное дело № 1 - 291. 1 Специфической чертой защиты является ее односторонность. Именно односторонний характер защитительной функции определяет специфичность форм этики, которыми должен руководствоваться адвокат во взаимоотношениях с подзащитным, с другими подсудимыми по уголовному делу, с составом суда, прокурором, товарищами по защите. В работе адвоката постоянно возникают ситуации, в которых он обязан исходить не только из норм действующего законодательства, но и соблюдать определенные нравственные правила. Особенность этих правил состоит в том, что формально они нигде не закреплены и, естественно, не имеют общеобязательного характера. Но тем не менее эти нравственные правила хорошо известны каждому адвокату и несоблюдение их считается нарушением профессиональной этики, а в некоторых случаях и невыполнением своего профессионального долга. Высокое представление о целях и задачах адвокатской деятельности, забота об общественном авторитете и престиже адвокатской профессии настоятельно требует изучения сложных, многогранных и малоисследованных вопросов адвокатской этики. Законом невозможно определить все моральные обязанности и права защитника с точки зрения требований основных начал нравственности. Для установления этих этических начал необходимо определить, что нравственно позволено и недозволено в тактике адвоката при защите подсудимого. Нельзя согласиться с мнением, что “границы дозволенного определяются здесь нравственными критериями, и для того, чтобы адвокаты их не переходили, вероятно, есть одни путь — совершенствовать их профессиональное мастерство, воспитывать потребность всегда следовать нравственным принципам”1. Недостаточно одного знания обстоятельств дела, умения владеть словом, следования закону. В деятельности защитника этические принципы и нормы имеют огромное значение и даже небольшое отступление адвоката от требований морали неизбежно уводит его с правильного пути. Нельзя забывать также и то, что деятельность адвоката протекает публично. Задача любого судебного процесса (а это значит и задача адвоката) — разрешая дело, укрепить нравственные начала в судебной аудитории, преподать ей урок этического разрешения сложных жизненных ситуаций. Трудно себе представить и даже невозможно считать адвокатом того, кто, осуществляя свои профессиональные обязанности, откажется от соблюдения адвокатской этики, ибо нет сомнения, что всякое общественное служение в основе своей зиждется на началах этики. Наиболее рельефно вопросы нравственности проявляются при коллизионной защите, во взаимоотношениях адвокатов при противоречивых интересах подсудимых в групповых делах, в отношениях адвоката к подсудимым, которых 1 Кокорев Л. Д. Нравственные начала процессуальной деятельности адвоката. //Горский Г. Ф., Кокорев Л. Д., Котов Д. П. Судебная этика. Воронеж, 1973. С. 158. он не защищает, и как своеобразную форму коллизии — в отношениях адвоката с подзащитным. В уголовно-процессуальной литературе (особенно в последние годы) вопросы коллизионной защиты не подвергались серьезному специальному исследованию, в то время как она имеет несомненное научное и практическое значение. Коллизии существуют. Коллизии — это жизнь, коллизию зачастую создают материалы дела, они нередко неизбежны, бывают, что неустранимы. Как образно отметил Я. С. Киселев: “Коллизия давным-давно пришла в процесс, похозяйски в нем разместилась и чувствует там себя весьма уверенно”1. В то же время коллизия, как правило, наносит большой ущерб и судьбам отдельных людей, и правосудия, и достоинству и чести адвокатуры. Коллизия при разрешении уголовного дела в суде может быть определена как столкновение противоположных интересов и стремлений подсудимых и их защитников в целях устранения ответственности или ее уменьшения. Адвокат не может ради своего подзащитного отягощать, имея возможность избежать этого, положение других подсудимых, им не защищаемых. Создание мнимых противоречий, обострение отношений, столкновение интересов подсудимых чаще всего бывает у тех адвокатов, которые идут на поводу у подзащитных, у адвокатов, не умеющих найти доводы, которые будут служить на пользу подзащитного и остальных подсудимых в групповом процессе, либо у тех, кто в первую очередь думает о впечатлении, производимом на клиента, публику, а потом уже о судьбе подсудимого. Думается, что коллизия, как правило, не способствует защите и помогает процессуальному противнику. Противоречия между подсудимыми, находящие отражение в процессуальном поведении и речах их защитников, имеет свою отрицательную сторону: каждый из защитников своими доводами как бы подкрепляет аргументы обвинения. А, как верно заметил И. Д. Перлов, “все то, что направлено против подсудимого, служит его обвинению”2. Итак получается, что при коллизии адвокат обвиняет не только других подсудимых, но, и, вызывая огонь противника, — своего подзащитного. Искусство защиты в групповых процессах, видимо, во многом состоит в том, чтобы, не обвиняя других подсудимых, не содействуя отягощению их участи, найти убедительные доводы в пользу подзащитного. Известный русский дореволюционный процессуалист В. К. Случевский писал: “В отношении преданных суду лиц в случае, если при нескольких подсудимых интересы их оказываются противоположными, защита должна быть умеренной в нападении и стараться не ухудшать положения других подсудимых, так как ее обязанность заключается не в оказании содействия прокурору, а в содействии суду в 1 2 Киселев Я. С. Этика адвоката. ЛГУ. 1974. С. 73. Перлов И. Д. Судебные прения и последнее слово подсудимого. М. 1957. С. 109. обнаружении истины, через выяснение всего, что может быть сказано в пользу подсудимого”1. Вступая в дело, во всех случаях, первое, что необходимо сделать, над чем серьезно подумать: как устранить имеющуюся по материалам дела коллизию между подсудимыми. В групповых процессах, чтобы избежать неоправданной коллизии, адвокатам крайне желательно совместно обсуждать позиции по делу, стараться находить единую защитительную линию2. Следует стремиться не обострять имеющиеся противоречия, конечно же не создавать новые, а пытаться искать и находить обстоятельства, ведущие к сближению интересов и стремлений подсудимых. Нужно помнить, что при всех противоречиях есть и общая линия защиты всех подсудимых и этой линии должны придерживаться все адвокаты. Обостряя либо создавая противоречия в процессе, часто забывают об этом. В результате тот, кого адвокат изобличает в оговоре получает наказание значительно тяжелее, но и его подзащитный получает соответственно больше того, что он имел бы, если бы коллизии не было. Трудно не согласиться с Я. С. Киселевым, который утверждает, что “...чем выше точка отсчета, тем наказание и для третьего подсудимого может быть строже”3. Если адвокат, напротив, защищает лицо, изобличающие одного или многих подсудимых, следует помнить, что признание подсудимым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью других доказательств по делу. Поэтому, если показания подсудимого-оговорщика по отдельным эпизодам обвинения ничем не подтверждены, если эти признательные показания являются не только оговором, но и самооговором, то в интересах самого подзащитного необходимо, чтобы объем обвинения уменьшился. В связи с этим в интересах правосудия и в пользу подзащитного, а следовательно других оговариваемых подсудимых адвокат может и должен оспаривать такие показания подзащитного. Но прежде всего он обязан разъяснить ему безнравственность его линии защиты, ее практическую несостоятельность, порекомендовать подзащитному отказаться от самооговора, а тем более от оговора. В то же время в некоторых процессах коллизии избежать не удается, она неизбежна. Каковы же условия и принципы защиты в подобных условиях? В. Д. Гольдинер их сформулировал так: “Только при наличии коренных, непримиримых противоречий, органически вытекающих из взаимоотношений подсудимых, и в пределах действительной необходимости обороняться от обвинения”4. 1 Случевский В. К. Учебник русского уголовного процесса. СПб, 1910. С. 240. См.: Бернам У., Решентникова И. В., Прошляков А. Д. Судебная адвокатура. СПб., 1996. С. 78. 3 Киселев Я. С. Этика адвоката. ЛГУ, 1974. С. 70. 4 Гольдинер В. Д. Защитительная речь. М., 1970. С. 106. 2 Аналогичного мнения придерживается и Л. Д. Кокорев, который обоснованно считает, что с точки зрения нравственных принципов случаи обвинения других подсудимых, которых адвокат не защищает, могут иметь место и быть оправданы, если иным путем невозможно в полной мере защитить интересы своего подзащитного1. Я. С. Киселев, будучи солидарен с названными авторами, убедительно утверждает, что, если даже и возникают коллизии между подсудимыми, это отнюдь не всегда является нравственным основанием для обвинения других подсудимых. Отягощать положение других подсудимых адвокат может только тогда, когда это является неизбежным и незаменимым способом защиты своего подзащитного от неправильно возведенного на него обвинения. В противном случае отягощение положения подсудимых даже при наличии коллизий не является нравственно оправданным способом законной защиты и является ничем иным, как нарушением этических основ адвокатской деятельности2. Все же, если интересы подсудимых противоречивы и успешная защита подзащитного в той или иной мере может отягчить положение других подсудимых, адвокат должен сделать все, что возможно в интересах своего подзащитного, но он не в праве занять позицию обвинителя в отношении других подсудимых3. Всякие действия защитника против других подсудимых оправданы лишь тогда, когда без этого не может быть осуществлена в полном объеме защита его подзащитного. Отягощая в этих случаях положение других подсудимых, адвокат выполняет свой долг перед своим подзащитным. Тогда же, когда противоречия не вытекают органически из процессуальной позиции подсудимых и могут быть полностью устранены или хотя бы смягчены, поддержание их защитниками совершенно недопустимо, безнравственно. Это относится и к противоречиям по основному вопросу о степени вины каждого из подсудимых, и к противоречиям по вопросу о правовой квалификации деяния. В судебной практике возможны случаи, когда защитник, стремясь облегчить участь своего подзащитного, невольно ухудшает положение других подсудимых, им не защищаемых. Нельзя в такой ситуации не согласится с мнением С. Ария о том, что: “В уголовном процессе такт должен выражаться и в бережном отношении к труду коллег. Не следует без надобности вторгаться в их область защиты, походя разрушая логические или правовые построения. Лишь подлинная коллизия интересов оправдывает такого рода вторжения”4. Известный русский юрист Л. Е. Владимиров указывал, что в групповом деле адвокат “обязан защищать только своего подзащитного всеми законными 1 См.: Кокорев Л. Д. Указ. соч. С. 158. См.: Киселев Я. С. Указ. соч. С. 70. 3 См.: Киселев Я. С. Нравственный аспект защитительной речи адвоката. //Проблемы судебной этики. /Под. ред. М. С. Строговича. М., 1974. С. 262. 4 Ария С. Мир спасает доброта. О нравственных началах адвокатской деятельности. //Российская юстиция, 1996. №2. С. 50. 2 способами. Если из дела или из других данных он усматривает, что его подзащитный невиновен или не так виновен, как его изобличают в обвинительном акте, или что он просто сделался жертвою интриг своего соподсудимого, вовлекшего его в преступление, запутавшего его в деле, то его обязанность раскрыть всю эту сторону преступления, чтобы добиться справедливого приговора, ограждающего интересы подзащитного”1. Такая позиция защиты возможна, но как указывает В. Д. Гольдинер только при наличии неустранимых и непримиримых противоречий, которые органически вытекают из взаимоотношений подсудимых и лишь в пределах действительной необходимости обороняться от обвинения2. В такой ситуации будет и правомерно и нравственно оправдано выяснение доказанности и степени виновности других подсудимых, поддержание версии своего подзащитного о совершении преступления другими подсудимыми. Адвокат не может и не должен уклоняться от участия в такой реально существующей коллизии и выяснение соответствующих доказательств в таких случаях составляет прямой долг и задачу защитника. В.М. Мешков д.ю.н., профессор(Калининградский юридический институт МВД РФ) К ВОПРОСУ О РАЗОБЛАЧЕНИИ КОРРУМПИРОВАННЫХ ЛИЦ В ХОДЕ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ Одним из проявлений коррупции на современном этапе является участие в устойчивой, структурно обусловленной преступной организации лиц, работающих в правоохранительных органах. Криминализованные представители властных структур нередко занимают ответственные посты в соответствующих подразделениях и имеют возможность либо повлиять на позицию лица, ведущего расследование конкретного преступного события или преступной деятельности группы лиц, либо отстранить следователя от дальнейшего участия в установлении истины по делу. Подобные проявления имеют место и игнорировать их, априори исходя из тезиса о благонадежности и законопослушности всех сотрудников правоохранительных органов, вероятно, неоправданно. Как правило, уголовные дела, которыми интересуются коррумпированные лица (далее - КЛ), первоначально находятся в производстве у одного конкретного следователя, который при оценке собранных материалов и принятии решения о возбуждении уголовного дела, фактически остается "один на один" с коррупционером. Научно обоснованных методик по оказанию помощи следователю в данной ситуации явно недостаточно, поэтому считаем уместным обозначить некоторые признаки проявления деятельности КЛ, а также способы противодействия им. Осознавая, что проявления влияния КЛ на ход 1 2 Владимиров Л. Е. Пособие для уголовной защиты. СПб, 1911. С. 11. См.: Гельдинер В. Д. Защитительная речь. М., 1970. С. 106. предварительного следствия по конкретному событию могут быть столь же разнообразны, как человеческая изобретательность, можно отметить, что конкретными результатами действий КЛ могут быть: - утечка информации о ходе расследования (как правило, ознакомление с корреспонденцией в секретариате, в учетно-аналитическом отделении; контроль за поступлением вещественных доказательств в камеру хранения; изучение материалов, поступивших в экспертные учреждения для исследования; контроль за общением следователя с сослуживцами, участниками уголовного процесса, в том числе с использованием технических средств; фиксация результатов различных служебных совещаний, заслушиваний следователя о ходе расследования уголовного дела; допрос очевидцев интересующего события якобы по другому факту, с выяснением всех значимых для КЛ обстоятельствах); - дезинформация следователя о сущности расследуемого события, явления (представление документов, содержащих ложную информацию, искажение подлинных данных в документах; подготовка лиц, сообщающих ложные сведения о механизме события); - лишение следователя возможности перепроверить имеющуюся информацию (путем введения в заблуждение очевидца, готового дать информацию об интересующем следователя событии, о нецелесообразности этих действий, о малозначительности сведений, которыми располагает очевидец; организация безотлагательного выезда очевидца в отдаленную местность, под предлогом болезни близкого человека, необходимости выполнения определенных действий по работе, службе и т.п.); - организация психического или физического воздействия на следователя или на участников процесса (угрозы, в том числе и зашифрованные - через родственников, друзей, знакомых, физическое воздействие и т.п.); - отстранение следователя от производства по уголовному делу (в том числе и под благовидными предлогами - отпуск, командировка). Поэтому хотелось бы остановить внимание на следующих типичных ситуациях: Признаки проявления наличия коррумпированного сотрудника Способы противодействия коррумпированному сотруднику 1. Постоянная утечка Создавать условия для утечки дезинформации с информации о расследова-нии целью дальнейшего установления и перепроверки преступления "источника утечки": - сообщение правдоподобных данных о состоянии расследования в присутствии "заподозренных" сослуживцев, четкая фиксация разговоров (время, место, собеседники), анализ "всплывшей" информации; - сообщение сведений как бы между прочим в присутствии КЛ; - оставление на столе повесток с вызовом свидетелей с последующей проверкой - кто интересовался данным адресатом; оставление на столе или в корзине "черновых" протоколов допроса, других следственных действий; "забывание" магнитофонных записей допросов несуществующих свидетелей и т.п.) 2. Задействование по Выявление связи адвокат + подозреваемый + КЛ, в малозначительным делам том числе и путем прослушивания телефонных высокопрофессиональных переговоров. защитников 3. Обнаружение "жучСистематический осмотр средств связи, телефонной ков" на телефонном аппа-рате проводки, распределительных щитков и т.п. Исключить использование служебного телефона при значимых для дальнейшего расследования дела обстоятельствах, либо подача дезинформации 4. Обнаружение пропажи Постоянный контроль за делопроизводством, оставшихся черновиков из оставление малозаметных примет, позволяющих кабинета. обнаружить признаки проявления интереса со стороны КЛ (записки, микрообъекты, определенная последовательность расположения бумаг и т.п.); Использование химических- микроловушек 5. Поступление докуПерепроверка содержания поступивших документов ментов, вызывающих через другие источники (например, банковские сомнения в их подлинности. документы - через организации, с которыми производились операции). 6. Установление факта Допрос этих очевидцев о всех обстоятельствах вызова очевидцев другими допроса (кто вызывал, способ вызова, где происходил сотрудниками для дачи допрос, кто принимал в нем участие, как фиксировались показаний. показания, использовались ли технические средства, имеются ли на руках у очевидца какие-либо документы, написанные допрашивающим (повестки, записки, запросы и т.п.) 7. Изменение очевидцем Допрос очевидца по данному факту, установление показаний фактов угрозы или подкупа. 8. Навязывание КЛ в Не отказываться от дружбы, заранее репетировать друзья, необоснованно предстоящие разговоры, избегать застолий и принятия дорогие подарки, сувениры. подарков. 9. Оказание КЛ поЧетко фиксировать факт знакомства с каждым среднических услуг в "новым" человеком, помнить подробности этого; ничего знакомстве с лицами, не обещать конкретно "сделать" по делу для этого лица. заинтересованными в исходе Накапливать информацию. дела. 10. Воспрепятствыва-ние Если лицо прибыло в ОВД, а впоследствии удалено встречам со свидетелями по из комнаты ожидания под каким-либо предлогом, делу. выяснить приметы удалившего, его аргументацию, наличие возможных угроз свидетелю. 11. Постоянный интерес Фиксировать все факты проявления "интереса". КЛ к движению реКарточки в организационно-аналитический отдел о гистрационных документов движении уголовного дела направлять в возможно более по уголовному делу поздние сроки. 12. Попытки компроЧеткая фиксация подобных фактов; Отказ от ментации следователя, попыток оправдать себя до окончания расследования ведущего расследование по преступления, либо вынесения судебного решения по делу. делу. 13. Отстранение следователя от расследования по делу (командировка, перевод на другую работу; из-за "нецелесообразности" Фиксирование данных фактов; Предварительное копирование всех значимых для расследования документов, содержащихся в деле, а также магнитофонных, видеозаписей. Предъявление данных записей в случае "утери" их другим следователем. Добиваться письменного оформления приказа об отстранении от ведения расследования. Ксерокопирование всех письменных документов о данном факте. 14. Необоснованный вызов к руководству для доклада о ходе расследования, либо истребование дела для изучения. Детальная фиксация данных фактов. Изъятие из уголовного дела сведений об источниках получения информации и результатах оперативно-следственных мероприятий. Внедрение в материалы дела сведений, дезинформирующих КЛ. 15. Высказывание КЛ Фиксация факта контакта с КЛ ("случайное" следователю завуали- приглашение сослуживцев, посторонних лиц.) Звуко,рованных или прямых угроз, видеозапись "беседы". предложение взятки, подарка. 16. Попытки подкупа или Фиксация данных попыток. Немедленная фиксация запугивания свидетелей уже имеющихся показаний на видеокассету. 17. Покушение на Хранение вещественных доказательств, по уничтожение вещественных возможности, в личном сейфе следователя. Изготовление доказательств копий, моделей данных объектов. Фиксация значимых для установления истины по делу признаков, свойств по делу объектов, являющихся вещественными доказательствами по делу, на видеокассету. 18. Обнаружение в деКопирование данных записей с помощью фото,ловых бумагах КЛ записей видеокамеры вместе с обстановкой, где они были относительно конкретного обнаружены, или их изъятие. уголовного дела. 19. Обнаружение утечки Фиксация данных фактов (когда поступил документ, информации из документов, кто регистрировал, кто из руководства рассматривал, зарегистрированных в даты регистрации и поступления документа к адресату и секретариате т.д.) Налаживание способов сбора материалов уголовного дела, минуя секретариат (через посыльных, участников уголовного процесса, посредством выемки и т.д.) Таким образом собираются первичные сведения о деятельности КЛ, старающегося либо повлиять на ход дальнейшего расследования, либо своевременно получить информацию о расследовании, либо отстранить следователя от дальнейшей работы над уголовным делом. Главнейшее требование к сбору этих сведений заключается в накапливании материальных (вещественных) источников, свидетельствующих о противоправной деятельности сослуживцев, оказывающих "услуги" криминальному миру. В последующем разоблачение КЛ, работающего в правоохранительных органах рядом со следователем, происходит совместно со специалистами известных служб (ГУОП, ФСНП, ФСК), поскольку изобличение КЛ, как правило, возможно только в ходе оперативно-розыскных мероприятий с последующим закреплением оперативных данных в процессуальных документах в установленном законом порядке. О.Я.Баев д.ю.н., профессор(Воронежский государстивенный университет) В.В. Трухачев к.ю.н., доцент (Воронежский государственный университет) ОСНОВАНИЯ ДЛЯ ВЫДВИЖЕНИЯ ВЕРСИИ ОБ УЧАСТИИ В ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОРРУМПИРОВАННЫХ РАБОТНИКОВ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ Проблемы организованной преступности активно исследуются в настоящее время представителями практически всех наук криминального цикла. Однако, несмотря на множественность предложенных дефиниций, общепризнанного понятия организованной преступности на современном этапе исследований не выработано. Вместе с тем, существуют определенные признаки, которые большинство исследователей рассматривает в качестве непременных атрибутов (элементов) существования именно организованной преступной группы. По справедливому мнению большинства исследователей к числу таких признаков относится наличие устойчивых связей организованных преступных групп (сообществ) с коррумпированными работниками государственных органов1. Данный признак ,как нам представляется, совершенно обоснованно был включен и в определение организованной преступности, предложенное экспертами ООН. По их мнению, организованная преступность представляет собой относительно большую группу устойчивых и управляемых преступных образований, занимающихся преступной деятельностью в корыстных интересах и создающих систему защиты от социального контроля с использованием таких противозаконных средств, как насилие, запугивание, коррупция и хищение в крупных размерах2. Основное назначение коррумпированных представителей государственного аппарата в системе организованной преступной группы заключается в обеспечении безопасности ее существования и деятельности. Руководители организованных преступных групп (сообществ) отчетливо осознают, что наибольший эффект при обеспечении безопасности преступных организаций достигается путем использования коррумпированных работников правоохранительных органов. Не случайно в последние годы криминологи отмечают наличие стойкой тенденции к распространению коррупции среди сотрудников правоохранительных органов3. См. например, Гуров А.И. Организованная преступность - не миф, а реальность.М.,1990.С.19; Основы борьбы с организованной преступностью / Под ред. В.С.Овчинского, В.Е.Эминова, Н.П.Яблокова. М.,1996. С.166; Криминалистика: Расследование преступлений в сфере экономики / Под ред. В.Д. Грабовского, А.Ф.Лубина. Ниж. Новгород, 1995. С. 308. и др. 2 См. Рекомендации ООН "Практические меры борьбы с организованной преступностью,выработанные Международным семинаром по борьбе с организованной преступностью". Суздаль, 1991. 3 См. Основы борьбы с организованной преступностью... С. 181. 1 Следует отметить, что представители организованной преступности оперативно реагируют на деятельность существующих "традиционных" и вновь создаваемых правоохранительных органов, направляя значительные силы и средства на склонению к предательству работников этих органов. Речь, в частности прежде всего идет об органах налоговой полиции и инспекции. Так, если за 1994 годы было установлено 40 "вербовочных подходов" со стороны организованных преступных групп к работникам налоговой полиции, то за 9 месяцев 1995 годы их количество увеличилось до 481. В настоящее время активному воздействию с целью склонению к предательству подвергаются руководители среднего звена данных органов, осуществляющие контрольные и распорядительные функции. Так, из 61 преступления, совершенного в 1994 году работниками налоговых органов каждое второе было совершено таким руководителем2. Естественно, коррумпированность руководителя подразделения правоохранительного органа значительно снижает, а иногда и полностью нейтрализует усилия данного подразделения, направленные на борьбу с организованной преступностью. В связи с изложенным, очевидной представляется актуальность исследований, направленных на повышение эффективности выявления и разоблачения коррумпированных работников правоохранительных органов, “сотрудничающих" с организованными преступными группами (преступными сообществами). Одним из приоритетных направлений таких исследований должна стать разработка версионных программ расследования, в ходе которого выявляются и изобличаются коррумпированные работники правоохранительных органов. Первоочередное значение здесь должен приобрести анализ признаков, сведения о которых составляют "информационную базу" для выдвижения версии об участии этих лиц в организованной преступной деятельности. Создание информационной базы для выдвижения версии о причастности к организованной преступной деятельности коррумпированных работников правоохранительных органов предполагает анализ двух видов деятельности криминальной деятельности организованных преступных групп и деятельности работников правоохранительных органов, в функции которых входит борьба с организованной преступностью. Таким образом, информационная база (основание) для выдвижения указанный версии может быть создана лишь на основе системного анализа (в том числе сопоставления) двух информационных "потоков": 1)информации о криминальной деятельности данной преступной группы (сообщества); 2) информации о "контрдействиях" предпринимаемых См. Куксин И.Н.,Смирнов М.П. Проявления организованной преступности в среде налогообложения и меры борьбы с ней / Организованная преступность-З. М.,1996. С.167. 2 См. Бутенин С.С.,Фролов С.Н. Деятельность федеральных органов налоговой полиции по борьбе с коррупцией и организованной преступностью. Там же. С. 178. 1 представителями правоохранительных органов для нейтрализации криминальной деятельности данной группы (сообщества). Принятие действенных мер, способных выявить систему коррумпированных связей сотрудников правоохранительных органов в конкретном регионе невозможно без глубокого и всестороннего изучения криминогенной обстановки в данном регионе ( районе, городе, области). Необходимость осуществления такого анализа обусловлена в первую очередь следующей логической посылкой: наличие в определенном регионе крупной преступной группы (преступного сообщества), действующей на протяжении длительного времени без скольконибудь существенных "потерь", само по себе невозможно без участия в преступной деятельности этой группы (сообщества) "оберегающих" ее коррумпированных представителей местных правоохранительных органов. Успешному созданию солидной информационной основы для подтверждения указанной общей версии способствует увеличение каналов информации о деятельности определенной преступной группы. При этом, приоритетное значение, разумеется, имеет анализ информации, полученной в ходе осуществления оперативно-розыскной деятельности .Эффективность и объективность анализа ,несомненно повышается, если указанная информация будет собрана с максимальной полнотой из различных источников, в данном случае ведомств, обладающих собственными оперативными подразделениями. Кроме этого, должна быть проанализирована информация, содержащаяся в аналитических записках соответствующих правоохранительных ведомств, отчетах и исследованиях всех научных подразделений, занимающихся изучением преступности в данном регионе. Не следует игнорировать информацию о деятельности преступной группы (сообщества) из "открытых источниках" - в частности, публикациях в прессе. Внимание должно быть уделено не только анализу публикаций, содержавших негативную оценку криминальной деятельности группы, но и публикациям, с негативной оценкой "вторжения" правоохранительных органов в сферу деятельности данной группы, а также создающих "положительный образ" представителей данной преступной группы. Помимо общих сведений о преступной группе и ее направленности это поможет выявить представителей "информационной поддержки" группы, в том числе в правоохранительных органах, представивших "фактуру" для прессы. В результате анализа указанной информации могут быть получены сведения о: 1) составе организованной преступной группы, количестве ее членов; 3) структуре группы; 4)направленности преступной деятельности; 5) "географии" указанной деятельности; Второй информационный поток, как отмечалось ранее, включает в себя сведения о деятельности правоохранительных органов данного региона , направленной на борьбу с определенной преступной группой (сообществом). В этом случае анализу подлежат в первую очередь официальные документы, отражающие результаты указанной деятельности. Имеются ввиду прежде всего, материалы проверок, по результатам которых было отказано в возбуждении уголовных дел; материалы прекращенных уголовных дел и дел, производство по которым приостановлено; материалы уголовных дел, по которым вынесены обвинительные и оправдательные приговоры; материалы прокурорских проверок. Анализ данных материалов должен быть системным и строиться с учетом ранее полученных сведений о деятельности определенной организованной преступной группы (сообщества). В ходе данного анализа должны быть получены ответы на следующие вопросы: - имеются ли сколько-нибудь существенные отличия в репрессивной политике правоохранительных и судебных органов данного региона, осуществляемой в отношении представителей определенной преступной группы и представителей иных организованных преступных групп либо "неорганизованных" преступников.. (Прежде всего, здесь необходимо обратить внимание на повышенную активность правоохранительных органов к "чужим" преступникам, занимающимся однородным видом криминальной деятельности). - имеет ли место систематическое принятие явно незаконных или необоснованных процессуальных решений в отношении представителей данной преступной группы (сообщества); - кто именно из работников правоохранительных органов чаще всего (оптимально здесь определение процентного соотношения) принимал указанные процессуальные решения и оставлял их без соответствующего реагирования в ходе осуществления контрольных и надзорных полномочий; - на какой стадии "движения" уголовного дела происходит процесс прекращения уголовного преследования в отношении представителей данной преступной группы (на стадии возбуждения уголовного дела, предварительного следствия ( в том числе избрания меры пресечения, ее изменения и проверки обоснованности этого, предъявления обвинения) направления дела в суд и т.д. Ответ на данный вопрос может поможет в определении наиболее "пораженного" коррупцией правоохранительного органа данного региона. Указанный подход отражает "стратегический уровень" борьбы с коррупцией работников правоохранительных органов на уровне отдельного региона, поскольку позволяет перейти от выявления отдельных фактов взяточничества отдельными сотрудниками правоохранительных органов, к выявлению системы коррумпированных и устойчивых связей между ними и определенной преступной группой (сообществом). Сопоставление информации о криминальной деятельности организованной преступной группы и деятельности работников правоохранительных органов отдельного региона, позволяет подтвердить или опровергнуть общую версию об участии в организованной преступной деятельности коррумпированных работников правоохранительных органов. В случае подтверждения указанной версии и обнаружения искомых признаков, полученная информация может явиться основой для выдвижения частных версий об участии в организованной преступной деятельности определенных сотрудников правоохранительных органов. Для выдвижения указанных частных версий (отражающих более низкий уровень общности), также необходим анализ указанных ранее видов деятельности. В частности, анализ криминальной деятельности, осуществляемой определенной организованной преступной группой во время расследования отдельных уголовных дел, позволяет выявить следующие признаки, указывающие на "утечку" криминалистически-значимой информации через коррумпированного работника правоохранительных органов: - осуществляемые в ходе расследования следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия , несмотря на тщательное их на определенном уровне планирование и конспирацию, систематически не приносят положительных результатов (преступники обходят устраиваемые засады; в ходе обысков и иных следственных действий, осуществляемых с учетом фактора внезапности, не удается получить сколь-либо существенной доказательственной информации и т.д); - преступники скрываются от следствия, переходя на "нелегальное" положение, непосредственно после того как принимаются решения об из задержании или аресте; - фиксируются факты оказания преступного воздействия на "спрятанных" от преступников носителей криминалистически-значимой информации соучастников, давших "признательные показания" свидетелей, потерпевших, вплоть до их физической ликвидации; - фиксируются факты уклонения преступников от контакта с лицами, внедренными в преступную среду, штатными негласными сотрудниками и лицами, оказывающими им содействие на конфиденциальной основе, а также факты преступного воздействия на данных лиц; - происходит "демонстрация возможностей" преступной группы (сообщества) со стороны подозреваемых, обвиняемых, которые "делятся" со следователем и оперативным сотрудником сведениями, составляющие тайну следствия; - фиксируются "проговорки" подозреваемых, обвиняемых в ходе допросов и иных следственных действий, когда они неосторожно выдают свою осведомленность об информации известной строго ограниченному кругу работников правоохранительных органов; - следствие получает оперативную или доказательственную информацию, которая прямо указывает на то, что по делу происходит "утечка" информации через коррумпированного сотрудника. Признаки наличия коррумпированного сотрудника правоохранительного органа могут быть выявлены также в ходе анализа деятельности работников правоохранительных органов, причастных к расследованию по делу. Так, на наличие в среде работников правоохранительных органов "информатора" преступников могут указывать следующие обстоятельства: - обнаружение подслушивающих устройств и иных устройств, предназначенных для "снятия" и передачи информации в служебных помещениях, доступ в которые посторонним исключен; - фиксация фактов несакционированного "внутреннего" проникновения в базы данных (содержащихся в компьютерных системах и на иных носителях) правоохранительных органов и копирования секретной информации; - обнаружение фактов исчезновения, уничтожения, повреждения, фальсификации криминалистически-значимой информации, находящейся в распоряжении следствия. В случае обнаружения перечисленных ранее признаков, встает задача выявить определенного коррумпированного работника правоохранительных органов. В числе "индикаторов" возможной причастности конкретного работника к совершению действий, направленных на обеспечение безопасности преступной группы, назовем следующие признаки: - фиксируется чрезмерный, неоправданный интерес того или иного работника правоохраниетльных органов к информации, работа с которой не вызывается необходимостью выполнения им своих обязанностей. фиксируются факты принятия определенным сотрудником или необоснованных, немотивированных процессуальных решений распоряжений, реализация которых приводит к утрате важной криминалистически-значимой информации; -фиксируются необоснованные либо "неофициальные" контакты данного работника правоохранительных органов с подозреваемыми, обвиняемыми и лицами из их окружения; - работник правоохранительного органа -руководитель подразделения, создает организационные, процессуальные либо иные препятствия в проведении расследования; - имеет место значительное улучшение материального положения определенного сотрудника правоохранительного органа и его близких; -фиксируются изменения в поведении данного работника правоохранительного органа - внешне немотивированная нервозность, тревога, повышенная раздражительность либо изменение обычной линии поведения данногоВлица; плане проведения ранней диагностики лиц, склонных к предательству, важное значение занимает анализ комплекса психологически уязвимых характеристик личности. "Наложение" указанных ранее признаков на систему таких характеристик, выявленных у определенного лица, поможет ускорить процесс обнаружения коррумпированного работника правоохранительных органов. В связи с этим, определенный интерес представляют некоторые рекомендации, содержащиеся в документах о методологии вербовочной работы ЦРУ. Анализируя указанные рекомендации, консультант Службы внешней разведки РФ В. Кирпиченко отмечает, что особое внимание в ходе вербовки, по мнению специалистов ЦРУ, необходимо уделить фактам неудовлетворенности служебным положением, семейными отношениями, материальными трудностями, следствием которых являются стрессы и психические конфликты, ощущение того, что достигнутые успехи в работе будто бы не оцениваются. Обобщая социально-психологические характеристики перспективных объектов своих вербовочных устремлений или просто потенциальных предателей, американские специалисты выделяют следующие их типы: - "авантюрист" - ориентирующийся на достижение максимального успеха любыми средствами , желающий играть в жизни более существенную роль, соответствующую с точки зрения субъекта его данным; - "мститель" - ориентирован на возмещение нанесенной ему обиды, месть по отношению к конкретным лицам или обществу в целом; - "герой-мученик"- ориентирующийся на разрешение важных жизненных проблем, на выход из неблагоприятного для него стечения обстоятельств любой ценой1. В заключение отметим, что при разработке и проверке версий об участии в организованной преступной деятельности коррумпированного работника правоохранительного органа, необходим максимально взвешенный и объективный подход. Сведения о названных ранее группах признаков лишь тогда могут составить информационную базу для выдвижения указанной версии, когда они образуют определенную систему, подтверждают друг друга и не содержат существенных противоречий. Необходимо помнить о том, что сам факт обвинения в предательстве ( пусть даже затем не подтвердившийся), может привести к крайне негативным последствиям, в том числе уходу со службы из правоохранительных органов высокопрофессиональных работников. Следует также иметь ввиду возможность провокаций со стороны организованных преступных групп, предпринимаемых для "нейтрализации" работника правоохранительных органов, активно борющегося с организованной преступностью. В.М. Барановский ОРГАНИЗАЦИОННО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ОБЩЕНИЯ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ СОВЕРШЕННЫХ ГРУППОЙ ЛИЦ При расследовании преступлений, совершенных группой лиц, особое внимание должно быть уделено, по нашему мнению, организационнопсихологическим аспектам общения. В криминалистике прежде всего переосмысливались аспекты, связанные с общением индивидов в конфликтных ситуациях. Но, как представляется, этим проблема не исчерпывается. Общение и взаимодействие, по нашему мнению, выступает в расследовании правонарушений, в том числе совершенных группой лиц, в качестве необходимого элемента его процедурной стороны. Использование научноСм. Кирпиченко В. Предатели в разведке // Новости разведки и контрразведки. 1995. №3-4. 1 методического аппарата социально- психологической теории общения позволяет переосмыслить ряд положений криминалистической тактики, создать систему знаний о закономерностях динамики взаимоотношений участников процесса в различных условиях взаимосвязанной деятельности (установление и поддержание психологического контакта, налаживание отношений сотрудничества: выбор оптимальной линии поведения в конфликтных ситуациях, в том числе создание, при необходимости, обстановки психологического дискомфорта; управление поведением партнера по взаимодействию и т.п.). Общение - есть обязательный элемент дознания и следственной деятельности, содержанием которого являются организация и тактика взаимодействия, ведущего расследование лица с участниками процесса на основе складывающихся противоотношений в рамках уголовного делопроизводства.В соответствии с уголовно-процессуальным законом (ст. 3 УПК) орган дознания обязан в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения признаков преступления; принять необходимые оперативно-розыскные меры (ст. 113 УПК); принять все предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры для установления обстоятельств, подлежащих доказываю по уголовным делам, по которым производство предварительного следствия не обязательно (ст. 120 УПК); произвести неотложные следственные действия по установлению и следов преступления (осмотр, обыск, выемку, закреплению освидетельствование, задержание и допрос подозреваемых, допрос потерпевших и свидетелей. После передачи дела следователю орган дознания может производить по нему следственные и розыскные действия только по поручению следователя (ст. 119 УПК). Указанная процессуальная регламентация полномочий органа дознания позволяет с уверенностью говорить, что в течение сроков, указанных в законе (ст. 121 УПК) - десять суток, либо месяц с возможным продлением в последнем случае прокурором) он вправе провести практически все следственные действия. С психологической стороны не все следственные действия равнозначны. Безусловно, на первом месте здесь стоит допрос - самый распространенный способ получения доказательств” В то же время допрос - одно из самых сложных следственных действий; его производство требует от дознавателя высокой общей и профессиональной культуры, глубокого знания людей, их психологии, особенностей профессиональной деятельности, мастерского владения тактикокриминалистическими приемами допроса. Цель допроса заключается в получении полных и объективно отражающих действительность показаний. Эти показания являются источником доказательств, а содержащиеся в них фактические данные - доказательствами. В процессуальной, криминалистической и судебно-психологической литературе допрос рассматривался в различных планах. Он изучался как получение следователем показаний в установленной законом форме1; как общение, во время которого осуществляется обмен информацией2; как ритуал, беседа, формы которой строго регламентированы нормами уголовнопроцессуального права, а участники (собеседники) находятся в заведомо неравном положении3; как информационную систему с наличием коммуникативных связей4; и др. Нам представляется, что практически все существующие точки зрения имеют право на существование, так как допрос - очень многогранное следственное действие. В информационном смысле необходимо отметить, что допрос - это не простой поток информации, а целенаправленный обмен информативными данными между субъектами общения” Причем информативный обмен между допрашивавшим и допрашиваемым не безграничен, а обусловлен и конкретизируется предметом допроса, т.е. совокупностью фактов и обстоятельств, относящихся к расследуемому преступлению и подлежащих установлению в процессе его производства. Информация поступает к допрашиваемому в момент восприятия им тех или иных явлений и предметов, запоминается им и затем при допросе воспроизводится и передается следователю. Процесс формирования показаний - от восприятия до передачи информации - носит психологический характер; на всем его протяжении на психику человека влияют многочисленные объективные и субъективные факторы, действие которых в конечном счете отражается так или иначе на полноте и объективности показаний. Такими, например, объективными факторами, препятствующими восприятию расследуемого события или его элементов, являются неблагоприятные погодные условия наблюдения, отдаленность наблюдателя от места события, кратковременность этого события или наблюдения и т.п. Точно также влияют и субъективные факторы: пребывание человека в состоянии сильного возбуждения, страха, утомления или в нормальном состоянии, произвольность или непроизвольность внимания, отсутствие или наличие интереса к наблюдаемому и т.п. действие всех этих факторов, специально изучаемых наукой судебной психологии, должно быть хорошо известно дознавателю. Он также должен знать основанные на данных судебной психологии тактические приемы, позволяющие ослабить вредное влияние этих факторов на полноту и объективность показаний, оживить память о См.: Васильев А.Н., Карнеева Л.М. Тактика допроса. М., 1975. С. 5. См.: Дулов А. В. Судебная психология. Мн., 1980. С. 285; Дулов А. В. Судебная психология. Изд. 2. Мн., 1975. С. 309; Порубов Н.И. Допрос. Мн., 1973. С. 56. 3 Васильев В.Л. Юридическая психология. Л., 1991. С. 47. 4 Доспулов Г.Г. Психология допроса на предварительном следствии. М., 1976. С. 45. 1 2 воспринятом, упорядочить воспроизведение хранящейся в памяти 1 допрашиваемого информации . Психологический аспект обменил при допросе, как нами уже указывалось, соответствует своими периодами тактическим этапам проведения этого следственного действия. Центральными психологическими проблемами рабочего этапа общения при допросах являются диагностика истинности показаний, система приемов правомерного психического воздействия с целью получения правдивых показаний, способы изобличения ложных показаний2. Наиболее активными вопросами при этом являются установление психологического (коммуникативного) контакта и психологическое воздействие на допрашиваемого. В начальной стадии допроса диагностируются психическое состояние допрашиваемого, его эмоционально-волевые установки, прогнозируется возможное развитие межличностного взаимодействия, изыскивается возможность установления коммуникативного контакта. Установление коммуникативного контакта - исходное условие проведения допроса. В отличие от понятия "психологический контакт", предполагающего общую эмоциональную настроенность на основе единых целей и интересов, понятие "коммуникативный контакт" означает взаимодействие с целью обмена информацией. Коммуникативный контакт основан на осознании необходимости информационного общения и направлен на создание условий для получения определенной информации. Однако наряду с обменом представлениями, идеями он предполагает и обмен настроениями, чувствами3. Коммуникативный контакт - это деловое межличностное взаимодействие. Препятствиями на пути установления такого контакта (коммуникативными барьерами) могут быть межличностные антипатии, конфликты, различия в социальном статусе (в том числе в нашем случае - в служебном ранжировании) общающихся лиц, нравственные различия, психологическая несовместимость. Задача дознавателя - преодолеть эти барьеры. Коммуникативный контакт подразумевает систему приемов антимизации отношений между общающимися лицами, "внутренние и внешние ухищрения, с помощью которых люди примеряются друг к другу в общении"4. Устанавливаемый в начале допроса, он должен всемерно углубляться. Сохраняя лидерство в общении, следователь не подавляет, а развивает психическую активность допрашиваемого лица. 1 См.: Белкин Р.С., Лившиц Е.М. Тактика следственных действий. М., 1997. С. 97- 98. Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Писхология преступника и расследования преступлений. М., 1996. С. 214. 3 Там же. С.230. 4 Станиславский К.С. Работа над собой в творческом процессе переживаний. Собр. соч. Т. 3. М., 1995. С.28. 2 Введение в научный оборот понятия (термина) "коммуникативный контакт" нисколько не отрицает научного "багажа" существующего долгое время в специальной и учебной литературе понятия "психологический контакт" имеющего значительное теоретическое обоснование1. Видимо их еще рано противопоставлять. Тем более, тезис о создании в самом начале допроса "коммуникативного контакта" и его постоянного углубления - должен быть решен обязательно с помощью и противоположной стороны в общении, но это не всегда выполнимо (например, допрос закоренелого рецидивиста). Желание (и выполнение) углубить контакт это не самоцель, это лишь средство, требующее в свою очередь ряда его структурных единиц - приемов воздействия. Различают два вида психического воздействия - неправомерное и правомерное. Первое -как незаконное насилие над личностью безоговорочно недопустимо. "Правомерное психическое влияние, - отмечает профессор А.Р. Ратинов, само по себе не диктует конкретное действие, не вымогает показания того или иного содержания, а вмешиваясь во внутренние психические процессы, формирует правильную позицию человека, сознательное отношение к своим гражданским обязанностям, лишь опосредствованно приводит его к выбору определенного поведения"2. В литературе встречаются выражения "следственные хитрости" или "психологические ловушки"3. Оба эти термина неудачны, поскольку их целью является создание условий для формирования у лица, противодействующего следователю, ошибочных представлений о тех или иных обстоятельствах дела, целях следователя (органа дознания) и его действиях, состоянии расследования. Это не хитрость и не ловушка, поскольку у этого лица всегда остается свобода выбора и имеются условия для реализации этого выбора. Приемы преодоления противодействия следователю, как правило, рассчитаны на развитие критического мышления допрашиваемого, на его внутренний анализ хода следствия. Правомерным считается любой технический прием психического воздействия, если он не направлен на вымогательство показаний. Эффективность тактического приема воздействия зависит от того, насколько он нейтрализует противодействие. Наиболее известными являются "отвлечение внимания", "внезапность и усыпление бдительности" и др.4. См.: например: Криминалистика / Под ред.Н.П. Яблокова. М., 1995. С.455-456; Чуфаровский Ю.В. Психология в оперативно-розыскной деятельности правоохранительных органов. С. 38-47; Он же. Юридическая психология. С. 184-185; Образцов В.А. Выявление и изобличение преступника. М., 199 . С. 246-264; Руководство для следователей / Под ред. Н.А. Селиванова, В.А. Снеткова. М., 1997. С. 308-309; и др. 2 Ратинов А.Р. Судебная психология для следователя. М., 1967. С. 163. 3 Ратинов А.Р. Теория рефлексивных игр в приложении к следственной практике // Правовая кибернетика. М., 19 С.184-196; Карнеева Л.М. Судебная этика и тактика допросов // Этика предварительного следствия. Волгоград, 1976. С. 56. 4 Ароцкер Л.Е. Тактика и этика судебного допроса. М., 1965. С. 42. 1 Все приемы психического воздействия можно разделить на три группы: I) приемы, содействующие распознанию ложности показаний; 2) приемы преодоления лжи и получения правдивых показаний; 3) приемы оказания мнемической помощи. Внутри этих групп возможна дополнительная классификация. Так, приемы психического воздействия на противодействующее лицо с целью изменения его позиции и получения правдивых показаний могут быть подразделены на следующие подгруппы: - приемы, основанные на .использовании отдельных психологических качеств личности допрашиваемого; - приемы, основанные на доверии допрашиваемого следователю (органу дознания); - приемы осведомления допрашиваемого о наличии значительной доказательственной информации; - приемы повышенной эмоциональной насыщенности, связанные с предъявлением неожиданной информации, вызывающие острые эмоциональноволевые состояния1. При обмене информацией между допрашивающим и допрашиваемым в общении можно выделить два аспекта: это словесный обмен информацией и получение информации о состоянии допрашиваемого и даже направление его мыслей путем наблюдения за его поведением (жесты, мимика, микродвижения конечностей, цвета кожных покровов и т.д.)2. Все средства коммуникации разделяются на речевые (вербальные) и неречевые (не вербальные). Речь является универсальным средством, так как в результате его использования наименее теряется смысл передаваемых значений. Невербальные средства выполняют вспомогательную функцию по отношению к вербальным средствам, которая состоит в том, чтобы повысить семантическую значимость информации вербального сообщения. Не вербальные средства могут также и самостоятельно передавать содержательную информацию. В этом случае они выступают в форме знака3. Для достижения полноценного общения необходимо умело пользоваться вербальными и невербальными средствами коммуникации. В следственной деятельности значение не вербальных средств полифункционально: 1) невербальные средства повышают семантическую значимость вербальной информации; Антонян Ю.Л.,Еникеев М.И., Эминов В.Е. Указ. соч. С. 251-252. См.: Попова Л.М. Теоретико-прикладные аспекты проблемы разработки и использования функционального портрета человека в криминалистике. Дисс. канд. юрид. наук. Калининград, 1955; Куприянов В.В., Стовичек Г.В. Лицо человека: анатомия, мимика, М., 1997; Лицо, характер, судьба. М., 1997. 3 Гойхман 0.Л., Надеина Т.М. Основы речевой коммуникации . М., 1997. 1 2 2) позволяют быстро и скрыто получить оперативную информацию, т.е. реализуют принципы экономичности и избыточности. Этим самым они снижают неопределенность ситуации, повышают ее детерминированность для следователя (органа дознания); 3) в совокупности с вербальными средствами или самостоятельно организуют процессы антицимации (это зависит от ее уровня); 4) выполняют ориентировочную функцию. Причем можно предположить, что в одних случаях они являются пусковыми ориентирами, в других корректирующими. В результате анализа полученной таким образом информации у следователя иногда появляются так называемые "улики поведения" в отношении допрашиваемого. Иными словами анализируя внешние факторы поведения допрашиваемого и сличая его отрицательный ответ на поставленный вопрос о виновности следователь (орган дознания) приходит к выводу, что в действительности допрашиваемый виновен и его словесные утверждения ложны. Естественно, что такой вывод следователя (органа дознания), основанный на одном его внутреннем убеждении, не является доказательством, тем более что он может быть ошибочным. С другой стороны, обычный жизненный опыт и научные данные свидетельствуют о том, что внутреннее состояние человека довольно тесно связано с внешними факторами его поведения, о которых уже говорилось выше1. Самостоятельным следственным действием является очная ставка, которую можно определить как одновременный допрос двух лиц для устранения существенных противоречий, обнаружившихся в данных ими ранее показаниях. Очная ставка правомерна при наличии двух условий. Во-первых, запрещается вызывать на очную ставку лиц, ранее не допрошенных. Во-вторых, в показаниях этих лиц по поводу одних и тех же обстоятельств должны быть установлены существенные противоречия. При решении вопроса о том, являются ли выявленные противоречия существенными или нет, учитываются характер совершенного преступления, значимость показаний каждого из ранее допрошенных лиц, степень детализации при изложении конкретных фактов и т.д. Психологический аспект очной ставки очень близок по своему характеру к психологии допроса, так как она является по существу разновидностью допроса2. Психологической особенностью очной ставки является то, что в ней происходит общение между тремя лицами - следователем (органом дознания) и двумя допрашиваемыми. При этом неизбежно возникает психологическое воздействие одного допрашиваемого на другого, а также следователя на них. Васильев В.Л. Юридическая психология. М., 1991. С. 358-359; Следственные действия (процессуальная характеристика, тактические и психологические особенности). Волгоград, 1984. С.162. 2 Криминалистика / Под ред. профессора В.А. Образцова. М., 1997. С.475. 1 Одновременно и допрашиваемые оказывают воздействие на следователя (орган дознания). Наличие в показаниях существенных противоречий изначально предполагает конфликтную ситуацию, в которой дознаватель прилагает усилия к устранению этих противоречий. Однако и конфликтная ситуация на очной ставке имеет свою особенность. Так, если в ходе допроса она может возникнуть между следователем и допрашиваемым, не желающим давать правдивые показания, то на очной ставке конфликт чаще всего развивается между двумя допрашиваемыми и дознавателю важно не потерять управление следственным действием1. На очной ставке лицо, дающее заведомо ложные показания, сознает, что второй допрашиваемый слышит его, знает, как происходили события в действительности, и может в присутствии дознавателя внести существенные поправки. С другой стороны, лицо, изобличающее недобросовестного участника в совершении преступных действий или во лжи, так же испытывает большое эмоциональное напряжение, поскольку дает показания в его присутствии. В таких условиях над ним могут довлеть страх, жалость или иные чувства. Это обстоятельство также делает очную ставку весьма специфичной в психологическом отношении. Важной задачей органа дознания является нейтрализация отрицательного влияния недобросовестного участника на другого допрашиваемого и в то же время использование положительного воздействия правдивых показаний и "эффекта присутствия" лица, их дающего, на недобросовестного участника с целью получения объективных данных. Нужно иметь в виду, что иногда более сильное психологическое воздействие оказывают не показания, содержащие больше доказательств виновности, а те, которые дает авторитетное для данного допрашиваемого лицо. В контексте темы нашего исследования здесь могут играть роль казалось бы мелочи. Например, если в очной ставке допрашиваются двое военнослужащих, то желательно, чтобы они были в гражданской одежде, либо без знаков различия (если допрашиваемые друг друга не знают) и др. Поэтому, решая вопрос об очередности допроса необходимо учитывать особенности личности участников, специфику их взаимоотношений и т.д. Поскольку устранение существенных противоречий в показаниях допрашиваемых является одной из основных целей очной ставки, применение психологического воздействия в ходе ее практически неизбежно. К примеру, дознаватель может широко использовать такие известные криминалистике и судебной психологии способы психологического воздействия, как методы См.: Васильев А.Н., Карнеева Л.М. Тактика допроса при расследовании преступлений. М.,1976. С. 162. 1 убеждения, изобличения, правомерного психологического внушения (требование, просьба, предложение, совет, предостережение и т.д.), эмоционального эксперимента и др.1. Решая вопрос об очередности постановки вопросов участникам очной ставки, орган дознания должен учитывать важную психологическую особенность. Обычно добросовестный участник в связи с обстановкой, в которой он должен изобличить другого участника очной ставки, испытывает объяснимое для таких случаев волнение, эмоциональное напряжение. Поэтому рекомендуется после изложения показаний в общих чертах ставить перед ним детализирующие, уточняющие вопросы, а в дальнейшем, когда он освоится с обстановкой следственного действия, - задать наиболее важные для дела вопросы. Таким образом, деятельность по расследованию преступлений представляет собой специфический вид социальной практики. Наряду с нормативно-правовым регулированием, познавательной направленностью, информационным ее выражением, отличительным является взаимодействие участников, преследующих различные, часто взаимно противоречивые цели и интересы. Последнее порождает разнообразные психологические отношения между процессуальными участниками этой деятельности. Содержание этих отношений включает взаимное познание участников расследования и прогнозирование их поведения, организацию общения и воздействия друг на друга, учет и использование психологического своеобразия деятельности по расследованию (дознанию) преступлений для повышения ее эффективности2. 1 Комарков В.С. Психологические основы очной ставки. Харьков, 1976. С.13. См.: Новик Ю.И. Психологические методы и приемы при расследовании преступлений: понятие и виды. Проблемы криминалистического обеспечения борьбы с преступностью. Мн., 1998. С. 96-99. 2 О.В. Соколова к.ю.н., доцент (Калининградский юридический институт МВД РФ) КЛАССИФИКАЦИЯ СПОСОБОВ СОКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ Активное, планомерное, систематическое противодействие организованных преступных формирований правоохранительным органам в целом и следствию в ходе расследования конкретных проявлений криминальной деятельности в частности является одной из отличительных черт организованной преступности. Практика все чаще сталкивается с целенаправленным, весьма изощренным противодействием следствию. Для более продуктивного использования данных о способах уклонения от ответственности при разработке эффективных мер раскрытия и предупреждения преступлений, своевременного разоблачения и преодоления уловок преступников целесообразно классифицировать возможные способы сокрытия преступлений. Данная классификация может быть осуществлена с использованием достижений различных наук: уголовного права, уголовного процесса, юридической психологии, криминалистики и др. Так, именно с позиций уголовного права первоначально осуществлялась классификация способов сокрытия, когда последние подразделялись либо на: а) образующие самостоятельный состав преступления; б) являющиеся одним из элементов объективной стороны преступления; в) имеющие иное уголовноправовое значение; г) не имеющие уголовно-правового значения; либо применительно к совершению различных видов преступлений. Известна классификация способов сокрытия по признакам психологической характеристики, данная Г.Г. Зуйковым. Им выделяются такие психические свойства личности, как характер, навыки, привычки, психические нарушения1. Возможна классификация по субъектам сокрытия, так как не только преступник, но и другие лица (соучастники, пособники, потерпевшие, посторонние лица) могут быть причастны к сокрытию. Классификацию способов сокрытия, в основание которой положен системный метод, предложил М.С. Уткин. Автор исходил из рассмотрения способов сокрытия как совокупности определенных действий, образующих систему, которая оценивалась в зависимости от ее "совершенства". Наиболее квалифицированные системы назывались полноструктурными, они включали весь набор элементов: подготовку, совершение и сокрытие преступления. Менее квалифицированные разделялись на два типа. Первый - системы, включающие в себя совершение и сокрытие преступлений; второй - подготовку и совершение. См.: Г.Г. Зуйков. Поиск преступников по признакам способов совершения преступлений. М., 1970. С. 31-38. 1 Неквалифицированные системы состояли только из действий по совершению преступлений1. В основе классификации способов сокрытия, предложенной В.А. Овечкиным, лежит информационный аспект сокрытия. Целью данной классификации являлась дифференциация приемов, направленных на полное уничтожение всех источников доказательственной информации, комбинированных приемов информационного искажения и т.д. Автор выделил две большие группы способов сокрытия: 1) препятствующие получению органами следствия и дознания информации о преступлении и 2) обеспечивающие получение ложной информации2. Это первая классификация способов сокрытия в целом, к тому же, ближе всего отвечающая криминалистическими задачами. Однако, поскольку предметом исследования автора являлся не способ сокрытия преступления как криминалистическая категория, а только лишь инсценировка как один из приемов сокрытия, предложенная им система деления способов сокрытия на виды отличалась неполнотой. Именно этим недостатком в большинстве своем были отмечены появлявшиеся в науке классификации способов сокрытия преступления, так как учеными предпринимались специальные исследования отдельных приемов сокрытия - таких, как лжесвидетельство (А.А. Шмидт, 1973 г.; А.Р. Ратинов, Ю.П. Адамов, 1976 г.), выдвижение ложного алиби (А. Т. Тимербаев, 1975 г.), инсценировка (Е.Б. Баранов, 1977 г.)3. Р.С. Белкин предложил развернутую классификацию способов сокрытия преступления по их содержательной стороне. Под содержанием способов сокрытия понимается совокупность взаимосвязанных приемов сокрытия, обеспечивающих достижение поставленной цели. По этому основанию на наиболее общем уровне он разделил способы сокрытия на пять групп: - утаивание, то есть активное и пассивное оставление в неведении относительно обстоятельств преступления и источников информации; - уничтожение (полное или частичное) следов преступления или следов преступника; - маскировка, то есть изменение представления о способе совершения преступления, личности преступника, источниках информации; - фальсификация - подделка, создание ложной информации; 1 См.: М.С. Уткин. Особенности расследования и предупреждения хищений в потребительской кооперации. Автореферат канд. дис. Свердловск, 1975. С.6. 2 См.: В.А. Овечкин. Общие положения методики расследования преступлений, сокрытых инсценировками. Харьков, 1975. С.7. 3 Шмидт А.А. Тактические основы распознания ложных показаний и изобличения лжесвидетелей. - Канд. дис. Свердловск, 1973; Тимербаев А. Т. Алиби подозреваемого и обвиняемого. - Канд. дис. М.: Академия МВД СССР, 1975; Ратинов А; Адамов Ю. Лжесвидетельство. - М.: Институт Прокуратуры СССР, 1976; Баранов Е.В. Криминалистическая сущность инсценировок и методы их разоблачения при расследовании преступлений. - Канд. дис. М.,1977. - смешанные способы в виде различных инсценировок1. Как видно, данная классификация способов сокрытия имеет не только криминалистическое, но и уголовно-правовое значение. Некоторые из названных способов, например, утаивание, уничтожение, фальсификация могут образовывать самостоятельные составы преступлений (укрывательство, убийство и уничтожение трупа, подделка документов и др.). Однако чаще всего указанные способы являются средством подготовки, совершения и последующего сокрытия преступления. Г.Г. Зуйков не согласился с классификацией, предложенной Р.С. Белкиным: "...из числа названных только инсценировка и создание ложного алиби как комплексные образования могут в некоторых случаях составить содержание способа уклонения от ответственности. Сами по себе: утаивание, уничтожение и т.п. информации, как нам представляется, не составляют способа уклонения от ответственности (или сокрытия преступления). Утаивание, сокрытие, маскировка и т.п. информации - это по сути дела, и не действия, а обобщенное наименование целевой направленности различных действий"2. Сомневаясь и в прикладной продуктивности классификации способов сокрытия преступлений по содержательной стороне Г.Г. Зуйков, исходя из возможного содержания и особенностей способов уклонения от ответственности, предлагает классифицировать их прежде всего на две группы: способы уклонения от ответственности за умышленные преступления и за преступления, совершенные по неосторожности. В свою очередь первая группа подразделяется им на способы уклонения, связанные с действиями по сокрытию в период совершения преступления, способы уклонения, не связанные с такого рода действиями, а также способы уклонения от ответственности за совершение умышленных, импульсивных преступлений. "Виды способов уклонения от ответственности полезно классифицировать также по видам преступлений: убийства, хищения в различных формах, взяточничество, хулиганство, нарушение правил безопасности движения и т.д. Обе классификации могут быть совмещены, и на этой основе выявлены типичные способы уклонения от ответственности, например, за совершение неосторожных убийств, умышленных убийств, убийств, совершенных в состоянии аффекта"3. Два возражения вызывает эта классификация. Во-первых, трудно признать ее криминалистической, поскольку основанием, т.е. признаком, по которому осуществляется классификация, является здесь форма вины - категория уголовно-правовая. Во-вторых, распределение способов сокрытия в зависимости от вида совершенного преступления представляется весьма общим. Содержание способа Белкин Р.С. Курс советской криминалистики. Т. 3. М., 1979. С.236-238. Зуйков Г.Г. Способы сокрытия преступления и уклонения от ответственности // Способы сокрытия следов преступления и криминалистические методы их выявления. М., 1984. С.32. 3 См.: Зуйков Г.Г. Указ. раб. С.33. 1 2 сокрытия лишь в определенной степени зависит от вида преступления, так же как и распространенность некоторых общих для всех видов преступлений приемов. Основания же классификации должны быть наиболее полезными как для выделения способов при научных исследованиях, так и, в первую очередь, для обнаружения этих способов на практике, а также для использования данных о них в дальнейшем расследовании, поскольку, как и всякая научная классификация, классификация способов сокрытия имеет не только теоретическое, но и существенное практическое значение. Знание способов сокрытия, их зависимости от характера преступления, предмета посягательства, объективных и субъективных факторов ориентирует работников уголовного розыска, следователей, экспертов на правильное построение версий, разработку тактики следственных действий, поиск преступника "по горячим следам". Придерживаясь в целом точки зрения Р. С. Белкина, разделившего способы сокрытия по их содержательной стороне, тем не менее, отметим, что для классификации способов сокрытия характерна множественность оснований распределения способов на группы. А обуславливать применение тех или иных критериев деления должна, по нашему мнению, именно практическая направленность классификации. С учетом этого положения представляется целесообразным разделение способов сокрытия преступления и таким образом: 1) общие для всех видов преступлений и специфические для отдельного вида (или некоторых видов) преступлений; 2) состоящие из одного приема и состоящие из совокупности приемов (комплексные); 3) являющиеся элементом способа совершения преступления; не входящие в способ совершения ("самостоятельные"); и смешанные, в которых часть приемов включается в способ совершения, будучи связана с ним единым замыслом, а другая часть выходит за рамки способа совершения. Таким образом, классификация способов сокрытия может быть проведена по различным основаниям, все они имеют и теоретическое и практическое значение, главным образом в аспекте криминалистической методики расследования отдельных видов преступлений. Поскольку способ сокрытия преступления является структурным элементом криминалистической характеристики преступления, теоретические исследования способов сокрытия общественноопасных деяний способствуют развитию понятия, содержания и структуры криминалистической характеристики преступления. Классификация способов сокрытия как одно из средств проникновения в сущность преступной деятельности содействует быстрому и полному распознанию, выявлению по конкретному делу способа сокрытия преступления, помогает определить правильные направления работы, используется при разработке тактических приемов допроса, обыска, осмотра, других следственных действий. Применение систематизированных, научно обобщенных данных о способах сокрытия преступления поможет в разработке версий о характере и содержании действий по сокрытию, субъектах сокрытия, скрываемых обстоятельствах и лицах, виновных в совершении конкретных преступлений. Хельмут Кури профессор (Института зарубежного и международного уголовного права Макса Планка (ФРГ)) ПРЕСТУПНОСТЬ ВОСТОЧНОЙ И ЗАПАДНОЙ ГЕРМАНИИ В СРАВНЕНИИ Если преступность есть свойство общества порождать массу опасных для него деяний (преступлений), предопределяющее введение уголовно-правовых запретов1, то исследование изменения числа преступлений и страха перед ними позволяет пролить свет на этот феномен, отражающий общественные проблемы и конфликты. В бывшей коммунистической системе стран Восточной Европы государственный контроль за гражданами был относительно высок, а в конце 80-х - начале 90-х гг. он явно упал, в некоторых же странах даже временно исчез. Этот факт не мог не поблагоприятствовать массовому преступному поведению. Нами были проведены эмпирические исследования динамики преступного повеления в новых федеральных землях (НФЗ) ФРГ, т.е. в бывшей ГДР. Эти данные могут послужить основой для сравнения с аналогичными .данными государств Восточной Европы, а также переживающих политические перемены таких азиатских стран как Индия, Китай, Япония. В обозначенный период перемены в НФЗ были огромны, хотя они и оказались в большей степени по сравнению с остальными странами Восточной Европы сбалансированы. благодаря финансовой помощи и поддержке при строительстве действующей ныне государственной системы. Здесь было ускорено и надлежаще оформлено создание нового государственного аппарата, администрации, полиции и юстиции посредством направления в НФЗ из старых федеральных земель (СФЗ) соответствующих руководящих сил. что отчасти, конечно, привело к появлению натянутости в отношениях между опекунами из СФЗ и опекаемыми из НФЗ. У других стран бывшего восточного блока таких партнеров не оказалось, проблемы построения в них новой государственности и экономики заметно обострились, активизировалась соответственно и преступность. Среди криминологов вряд ли существует сомнение относительно того, что уровень преступности в бывшей ГДР по сравнению со старой ФРГ был значительно ниже. В соответствии с официальной криминальной статистикой обеих стран ежегодное число преступлений в ГДР составляло только 10 % от Шестаков Д. А. Понятие преступности в российской и германской критической криминологии // Правоведение. 1997. №3. С. 105-110. 1 числа преступлений, совершавшихся в ФРГ. Коэффициент же преступности (число зарегистрированных преступлений на 100000 населения) в 1985 г. по данным официальной статистики составлял в ФРГ 909, а в ГДР соответственно 715. Как обнаруживается сегодня, на Западе еще до происшедших перемен указывали на имевшую место в ГДР тенденцию приукрашивания ситуации в отношении преступности. По более новым оценкам уровень преступности в бывшей ГДР составлял не 10 % по отношению к уровню преступности ФРГ, как это по политическим причинам утверждалось правительством ГДР, а около одной трети. Последняя цифра выглядит убедительно. В бывшей ГДР как в относительно замкнутой государственной системе с закрытыми государственными границами все же существовал значительный формальный и информационный социальный контроль за гражданами. Сразу после открытия границ в Германии возникла необходимость считаться с ростом преступности, который стало вскоре возможным установить эмпирически. Произошли перемены в понимании зарегистрированных преступлений, в связи с чем полицейские статистики смогли предоставить некоторые объективные данные. С 1993 г. в НФЗ действует ведомство по борьбе с федеральной преступностью. Оно проводит исследования жертв преступлений, по итогам которых представляет дополнительную надежную виктимологическую информацию. Однако первый крупный опрос жертв преступлений был проведен Институтом международного и зарубежного уголовного права Макса Планка. В 1990 г. исследовательской криминологической группой этого института в обеих частях объединившейся Германии были в процессе устных бесед опрошены достигшие 14-ти лет случайно выбранные граждане, из них 4999 человек в НФЗ и 2027 в СФЗ. Этим исследованием отмечен рост числа преступлений, особенно в первые месяцы после произошедших перемен. Боерс также докладывал о явном возрастании риска стать жертвой преступления1. Так, в Восточной Германии с 1991 по 1993 гг. "в семейном кругу и кругах общения знают по крайней мере одного человека, побывавшего жертвой преступления: хулиганства (Восточная Германия в 1991 г. - 43 %, в 1993 г. - 52 %, Западная Германия 53 %), кражи (соответственно 29 %, 38 %, 49 %), телесных повреждений (19 %, 30 %, 34 %), разбоя (15 %, 18 %, 16 %), убийства (4 %, 4 %, 4 %), сексуального принуждения (8 %, 12 %, 13 %) или сексуального домогательства (21 %, 21 %, 29%). По некоторым видам преступлений (кража и разбой, например) шкала Восточной Германии уже в 1993 г. превысила шкалу Западной Германии, что, в принципе, не удивляет. Вместе с тем в НФЗ мероприятия по защите граждан от преступлений, а также по уголовному преследованию виновных органами полиции и юстиции были более результативными, чем в СФЗ. ПФЗ в сравнении с такими бывшими Boers K., Ewald U., Kerner H.-J., Lautsch E. / Sozialer Umbruch und Kriminalität. (Hrsg - K. Sessar). Bonn, 1994. 1 социалистическими странами как Польша и особенно СНГ, включая Россию, считаются относительно зажиточными. Эта зажиточность и благосостояние привлекает потенциальных преступников. Новейший и доныне самый обширный из Германских опросов жертв преступлений, проведенный в конце 1995 г. по поручению Трудовой группы криминальной превенции земли Баден-Вюртсмберг (в составе Деллинга, Фельтеса, Хейнца), недвусмысленно показал, что виктимизация Восточной Германии более высока по сравнению с Западной. В обеих частях Германии по методу случайной выборки было отобрано 20695 граждан, достигших 16 лет. Также были опрошены жертвы 12-ти видов преступлений: квалифицированного хищения, кражи велосипеда, кражи из машины, квалифицированного причинения телесных повреждений, уничтожения собственности, погрома квартиры, кражи личной собственности, оскорбительных действий, сексуальных нападения, домогательства или принуждения. Дополнительно на местах дорожно-транспортных происшествий были опрошены их участники. Жертв всех без исключения видов указанных деликтов в Восточной Германии больше, чем в Западной, причем по некоторым показателям разрыв значителен. К примеру, в течении последних 12 лет 6,9% жителей Западной Германии и не меньше, чем 9,2% Восточной стали жертвами квалифицированного причинения телесного повреждения. Подвергнуты мошенничеству были 5,3% на Западе и 8% в Восточной Германии. В последние два года жертвами указанных видов преступлений оказались 22,5% опрошенных лиц в Западной и 28,2% в Восточной Германии. Дорожнотранспортные происшествия также на Востоке совершались чаще, чем на Западе (соответственно 2,1% и 1,6%). Уже при первом сравнении Восточной и Западной Германий Институтом Макса Планка было установлено, что при общем росте на обеих территориях числа преступлений и страха перед преступностью, бросаются в глаза различия в шкалах роста соответственно на Востоке и на Западе1. На фоне явного роста страха перед преступностью (особенно в НФЗ, но также и в СФЗ) тема страха в дискуссиях федеральных криминологов стала важнейшей. Боерс подчеркивает, что резкому росту страха в 90-91 гг. способствовали социальный перелом и новые преступные проявления в Восточной Германии. На Западе можно было наблюдать относительно постепенный прирост исследуемых проявлений. Причем, этим автором в НФЗ по сравнению с СФЗ отмечается более низкий уровень преступности, но более высокий страх перед ней (сравни: Кури и др., указанная работа). Этот результат подтверждает независимость друг от друга таких феноменов как рост преступности и рост страха перед преступлениями. Кцапска в этой связи также отмечает, что исследования в Kury H., Dörman U., Richter H & Würger M. / Opfererfahrungen und Meinungen zur Inneren Sicherheit in Deutschland. Weisbaden. Bundeskriminalamt, 1992. 1 Польше привели к следующему выводу: "Связь между страхом перед преступностью и ростом числа преступлений отнюдь не непосредственна"1. Страх преступности должен рассматриваться в общественном контексте. Показатели страха преступности, как они осознаются самими жертвами преступлений, являются не столько индикаторами страха стать потерпевшим от преступления, сколько общей неуверенности в обществе. На это указывают также и наши исследования. Нами были выделены два фактора: страх эмоциональный и когнитивный. Эмоциональный страх характеризуется следующими проявлениями: страх ночью в квартире, страх ночью на улице. Иными проявлениями обладает когнитивный страх: осознание вероятности быть обокраденным в дороге, подвергнутся квартирному погрому, посягательству на собственность, мошенничеству, стать объектом вооруженного нападения, разбоя, дорожной аварии. Расшифровка двух этих факторов очень стабильна, о чем говорит то, что подобные признаки мы не раз встречали при опросе жертв преступлений в конце 1995 I. Тогда было опрошено 20695 человек. Причем, при опросе в НФЗ (Фрайбург) и СФЗ (Йена) обнаружилась явная связь между эмоциональным и когнитивным страхом, а также связь произошедших социальных перемен с ростом беззакония. Естественно, что наши исследования установили эти связи только для Западной и Восточной Германии. Явные особенности имеет когнитивный страх. Как показали опросы (как во Фрайбурге, как и в Йене) с повышенной когнитивной беззащитностью связаны показатели нарушения закона, а также враждебности к зарубежным странам. Что же касается эмоционального страха, то лица с более или менее высоким достатком в обеих Германиях ощущают беззаконность складывающейся в обществе ситуации. Шкалы относительно эмоционального страха не показывают явных различий (исключением является враждебность к зарубежью во Фрайбурге). Различия, касающиеся враждебности, имеют такое же направление как у когнитивного страха: опрошенные с более высоким эмоциональным страхом обнаружили более высокие показатели враждебности к зарубежью. На основании этих данных можно сделать вывод о связи между страхом перед преступлениями и пережитой ситуацией беззакония в обществе. Полученные результаты исследования (по крайней мере в отношении когнитивного страха) указывают также на ощущение респондентами враждебности из вне. Следует отметить, что на полученные результаты могли оказать влияние различия между поколениями молодых и пожилых. образование, семейное положение жертвы. Стало быть, обнаруженные существенные различия переменных величин независимы. На связь между беззаконием (в смысле дезорганизации безопасности) и готовностью молодежи к преступлению (прежде всего в НФЗ) ссылается также Czapska J. Die Furcht vor Kriminalität in Polen / Glatzer W. (Hrsg). Lebesverhältnisse in Osteuropa. Prekäre Entwicklungen und neue Konturen. Frankfurt, 1996. S. 89-109. 1 Хоффман-Ланге1. По Гуче2, рост преступности в Восточной Германии после перелома мог быть объяснен как "имевший место при столкновении с реальной западной жизнью эффект модернизации среди некоторых групп населения восточногерманского общества, которые разочаровались в общественном переломе, объединении, изменениях. (Сравни: Франковский, Васек)3. Высокие показатели обеих разновидностей страха преступности в Восточной Германии продолжают сохраняться, что явствует из результатов исследования в НФЗ и СФЗ 20000 жертв преступлений, осуществленном в конце 1995 г. Восточные немцы по обеим шкалам имеют более высокие показатели, нежели западные. Так, западные немцы на шкале эмоционального страха (минимум - 3, максимум - 12) имеют показатель 4,94, а восточные - 5,35. По когнитивному страху (минимум - 4, максимум - 16) различия еще значительнее: западные немцы достигают показателя 6,7; восточные же - 7,94. Итак, опасение стать жертвой в большей мере испытывают восточные немцы. В то же время данные исследований свидетельствуют, что это может быть объяснено эффектом "новой ситуации". Проявление страха перед преступностью зависит, таким образом, от общественных перемен, а не лишь от уровня преступности как такового. Так, к примеру; опрошенные в Йене имеют более высокие показатели страха перед преступлениями, чем опрошенные во Фрайбурге. По мнению жителей Йены развитие преступности связано с экономическими отношениями, недостаточностью свободного времени и агрессивным поведением. Одновременно опрошенные Йены описывают сотрудничество с коллегами по работе как по существу более плохое и внешне более недружелюбное, чем опрошенные Фрайбурга. Причем, в данном отношении результаты опросов в обоих городах стабильно возобновляются в разные годы4. О.В. Соколова к.ю.н., доцент (Калининградский юридический институт МВД РФ), Н.Е. Мещеряков Hoffman-Lange U. Determinanten politisch motivierter Gewaltbereitschaft Jugendlicher in Deutschland. In: Lamnek S. (Hrsg.). Jugend und Gewalt. Opladen, 1995. 2 Gutsche G. Sozialer Umbruch und Kriminalitätsentwicklund in den neun Bundesländern-Resultate neuerer Befragungen 1991-1993. In: Kaiser, G., Jehle J.-M. (Hrsg). Kriminologische Opferfoschung. Heidelberg, 1995. S. 107-126. 3 Frankowski S., Wasek A. Evolution of the Polish criminal justice after World War Two - Anoverview / European Jornal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice. 1993, N 2. P. 143-146. 4 Kury H. (Hrsg) Gesellschaftliche Umwälzung: Kriminalitätserfahrungen, Streffäligkeit und soziale Kontrole. Freiburg, 1992; Kury H. Obergfell-Fuchs J. Kriminalität Jugendlicher in Ost und West. Auswirkungen gesellschaftlicher Umwälzungen auf psychsches Erleben und Einstellungen. In: Lamnek S. (Hrsg) Jugend und Gewalt. Devianz und Kriminalität in Ost und West. Opladen, 1995. S. 291-314. 1 к.ю.н., доцент (Калининградский юридический институт МВД РФ) ПОЛИГРАФНОЕ ТЕСТИРОВАНИЕ КАК ОДНО ИЗ ДЕЙСТВЕННЫХ СРЕДСТВ БОРЬБЫ С ОРГАНИЗОВАННОЙ ПРЕСТУПНОСТЬЮ Масштабы и формы современной организованной преступности представляют серьезную угрозу для государственных и общественных институтов всех стран мира. Ее особая общественная опасность заключается в сплоченности, массовости и жестокости. Повышается уровень вооруженности и технической оснащенности организованных преступных сообществ, происходит их сращивание с коррумпированными должностными лицами государственных органов. Расширяются сферы криминальной деятельности организованных преступных группировок - финансовые аферы, похищение с целью выкупа, вымогательство, торговля наркотиками, краденными автомашинами, разбойные нападения и т.д. Одной из самых опасных форм проявления организованной преступности, получившей повсеместное распространение, являются убийства, совершенные по найму. Общественно опасная деятельность наемных убийц, осуществляемая в составе хорошо организованных, материально и технически оснащенных по высшему классу преступных организаций, затрудняет возможность раскрытия совершенных ими преступлений. Некоторые криминальные группировки имеют профессиональных убийцкиллеров на постоянном содержании. Им создаются возможности для обучения и тренировок и из соображений конспирации места их проживания периодически меняются. После выполнения задания они, как правило, направляются для временного проживания в другой город или за границу. Поэтому организованным действиям таких преступных сообществ необходимо противопоставить адекватное противодействие со стороны правоохранительных органов. Как показывает оперативная и следственная практика правоохранительных органов, члены организованных преступных сообществ, их организаторы и руководители, как правило, не признают свой вины в совершенных ими преступлениях, особенно в убийствах и начинают давать показания только при предъявлении им неопровержимых доказательств или под давлением других обстоятельств, делающих их запирательство по делу бессмысленным и бесперспективным. В этой связи современной криминалистике для раскрытия преступлений все большее значение приобретает использование методов психофизиологии, психодиагностики, диагностики эмоционального стресса и, в частности, применению полиграфа - многоканального измерительного прибора для одновременной записи различных функций организма (дыхание, кровообращение), регистрирующего эмоциональное состояние испытуемого при воздействии на него словесным раздражителем1. Во многих странах мира этот прибор применяется для установления факта обладания испытуемым определенной информации о расследуемом преступном событии и использовании, полученных таким способом сведений, в процессе собирания доказательств по уголовному делу. Однако, несмотря на то, что история полиграфа охватывает целое столетие, и эффективность этого метода несомненна, вопрос о границах допустимости его применения в деятельности правоохранительных органов остается дискуссионным как в нашей стране, так и за рубежом. Технический аспект проблемы, на анализе которого основываются зачастую доводы противников полиграфа, представляется достаточно ясным. Уже в существующем виде полиграф - это точный прибор, достоверно отражающий психофизиологическое состояние организма испытуемого лица. "...Полиграф с высокой степенью достоверности показывает динамику эмоциональных реакций испытуемого на различные вопросы, - пишут в своей статье "Проблема полиграфа" Г.А.Злобин и С.А.Яни. - Этим функция полиграфа как технического устройства исчерпывается. Надежность полиграфа в отношении достоверности изображаемой им картины физиологических процессов в организме допрашиваемого едва ли может вызвать серьезные сомнения. Она доказана многочисленными экспериментами и полувековой практикой применения полиграфа. Нетрудно понять и то, что в качестве индикатора внутренней напряженности испытуемого полиграф имеет бесспорные преимущества перед самым тонким и опытным наблюдением. Он объективен, способен фиксировать не только характер, но и точно измеренную интенсивность психосоматических реакций, регистрирует такие процессы в организации испытуемого, которые недоступны обычному наблюдению, и поэтому едва ли могут достаточно надежно корректироваться сознательной тренировкой. Наконец, что особенно важно, он дает непрерывную и системную картину одновременной динамики ряда различных процессов в организме опрашиваемого, что при обычном наблюдении получить невозможно"2. Развитие новых областей науки и техники открыло широкие перспективы для совершенствования полиграфа. Стало возможным принципиально изменить технику "снятия" информации полиграфом, используя метод бесконтактных датчиков. Под бесконтактными датчиками понимают такие, действия которых испытуемый не ощущает, а в некоторых случаях даже сам факт существования таких действий для испытуемого остается неизвестным. В психофизиологических экспериментах различают три группы таких датчиков: См.: Криминалистика. Краткая энциклопедия / Сост. Р.С. Белкин. М., 1993. С. 57. Злобин Г.А., Яни С.А. Проблема полиграфа // Проблема совершенствования советского законодательства: Труды ВНИИ советского законодательства. М., 1976. Т.6. С.128. 1 2 - датчики, вмонтированные в предметы одежды (халат, головной убор и т.п.); - датчики, вмонтированные в элементы бытового оборудования (кресло, кровать, стул и т.п.); - датчики, вмонтированные в орудия труда (письменный прибор, тетрадь для записи и т.п.). Однако подлинно “бесконтактными” названные устройства назвать нельзя, поскольку в их основе лежит именно контакт с телом человека, но психофизиологические параметры с испытуемого при этом можно снимать скрытно, без его ведома. Опыты П.И.Гуляева и И.Е.Быховского открыли обнадеживающие перспективы для создания подлинно бесконтактного метода снятия информации о психофизиологическом состоянии лица1. Так, было открыто электромагнитное поле, возникающее в пространстве вокруг человека в результате активности его внутренних органов - сердца, нервов, мускулатуры. Это поле, названное ауральным, несет информацию о функциональном состоянии внутренних органов и может поэтому использоваться для диагностики заболеваний и регистрации эмоций. Указанная методика позволяет рассчитывать на положительное решение вопроса о скрытом исследовании реакций испытуемого. Таким образом, можно сделать вывод, что технический аспект проблемы полиграфа, то есть возможность получения объективной, детальной и точной информации о психофизиологических состояниях человека с помощью полиграфа, не должен вызывать сомнений. Но техническая сторона вопроса тесно связана с диагностикой зафиксированных реакций, а последняя прямо зависит от тактики проведения испытаний, то есть от этического и тактического аспектов использования полиграфа. Этический аспект проблемы можно выразить одной фразой: нравственно ли применение полиграфа в целях борьбы с преступностью? Противники полиграфа отвечают на этот вопрос категорически отрицательно. М.С.Строгович писал: “Мы отвергаем подобные способы (речь идет о полиграфе. - Авт.) как потому, что они, облекаясь в наукообразные формы, по существу не имеют ничего общего с подлинной наукой и могут плодить лишь ошибки, извращая действительность, так и потому, что такие приемы в судопроизводстве решительно противоречат элементарным нравственным нормам и унижают человеческое достоинство тех, кто подвергается подобным испытаниям"2. Столь же категоричны И.Ф. Пантелеев, А.М Ларин и другие авторы3. Гуляев П.И., Быховский И.Е. Исследование эмоционального состояния человека в процессе производства следственного действия // Криминалистика и судебная экспертиза. Киев: РИО МВД УССР, 1972. Вып. 9. С.108. 2 Строгович М.С. Проблемы судебной этики. М., 1974. С. 147. 3 Ларин А. М. Нетрадиционные методы раскрытия преступлений // Государство и право. 1995. № 9. С.138. 1 Однако утверждения о безнравственности применения полиграфа представляются отнюдь не убедительными. Не вызывает никакого сомнения, что любая форма обмана при применении технических средств, какими бы благородными целями он не оправдывался, безнравственна и противоречит этическим принципам установления истины. В рассматриваемом случае как обман можно было бы классифицировать попытку выдать за научно обоснованные результаты применения средств и методов, ничего общего с наукой не имеющих, а лишь облеченных, по словам М.С.Строговича, в "наукообразные формы". Однако анализ технического аспекта проблемы полиграфа убедительно свидетельствует, что такие оценки, как "ненаучность" или "наукообразность", по отношению к полиграфу, по меньшей мере, неправомерны и могут лишь свидетельствовать о некомпетентности или предвзятости Безусловно суждений. безнравственным является всякое противоправное насилие над личностью при доказывании. Ставить полиграф в один ряд, например, с гипнозом или наркоанализом, как это делает А.М.Ларин и ряд других авторов, означает расценивать его именно как средство такого психического насилия. Но насилие предполагает подавление воли субъекта, по отношению к которому оно применяется, применение же полиграфа подобной цели не преследует. Лицо остается абсолютно свободным в своем волеизъявлении, оно ничем не принуждается к изменению линии своего поведения. Полиграф не является и средством проникновения в мысли и чувства испытуемого, он лишь регистрирует возникновение и наличие тех или иных эмоций и, с этой точки зрения, принципиально ничем не отличается от визуального их наблюдения и констатации следователем, что никем не признается безнравственным. Проникновение в сферу субъективного, чему в известной степени служит полиграф, если такое проникновение не связано с противоправным психическим насилием, нельзя считать безнравственным. Без проникновения в той или иной степени во внутренний мир испытуемого нельзя решить многие задачи судебнопсихиатрической и судебно-психологической экспертиз, достичь нужного психологического контакта с допрашиваемым, обеспечить реализацию воспитательной функции предварительного расследования и т.п. Тактический аспект проблемы заключается в ответе на вопрос: можно ли с помощью полиграфа получить однозначно толкуемую информацию о причинах эмоциональной реакции испытуемого? Эксперименты показывают, что решение этого вопроса заключается в передаче испытуемому информации таким образом, чтобы она воздействовала избирательно и вызывала наиболее сильную эмоциональную реакцию лишь в строго ограниченных случаях, подлежащих однозначному объяснению. На первый план, таким образом, выступают организация и тактика самого эксперимента; с точки зрения достоверности и надежности результатов применения полиграфа тактический аспект проблемы оказывается решающим. Как показывает статистика, правильность выводов, сделанных на основе полиграфа, достигает весьма высокой степени вероятности (80-90%)1, а во многих случаях все выводы оказываются достоверными, если тактика применения полиграфа точно реализует принцип избирательного воздействия. Такое воздействие могут оказывать не только слово или изображение, но и действия следователя (например, его приближение к тому или иному предмету во время обыска), и человек или предмет во время предъявления для опознания и т.п. Это свидетельствует о широком тактическом диапазоне ситуаций, в которых может найти свое применение полиграф. Методика проведения опросов при расследовании преступлений базируется на следующей психофизиологической закономерности. Предъявление человеку, совершившему правонарушение, стимула, связанного с совершенным преступлением (в качестве стимула может выступать вопрос об участии опрашиваемого в преступлении, предъявление орудия преступления и т.д.), вызывает устойчивые психофизиологические изменения, значительно превышающие реакции на прочие, нейтральные стимулы (например, вопросы о погоде). Последующий сравнительный анализ позволяет выяснить вопросы, наиболее эмоционально-значимые для проверяемого. В качестве значимых стимулов также могут выступать предметы, факты или фотографии лиц, связанных с обстоятельствами расследуемого дела. Оценивая соотношение психофизиологических реакций, оператор полиграфа выносит суждение о субъективной значимости этих стимулов для проверяемого человека и приходит к выводу о сокрытии (или несокрытии) этим человеком интересующей следствие информации. Естественно возникает вопрос: каким образом при расследовании преступлений, опираясь на оценку реакций опрашиваемого, можно получить информацию, полезную для расследования? Допустим, что в ходе расследования преступления конкретный опрашиваемый утверждает, что не знает преступника ни в лицо, ни по имени либо фамилии, ни по его кличке. Оперативный работник или следователь предъявляет этому человеку для опознания пять фотографий, среди которых имеется и фотоснимок преступника. Однако опрашиваемый подтверждает свои показания, заявляя, что среди предъявленных на фотографиях лиц он преступника опознать не может. При таких обстоятельствах выдвигается два предположения: опознающий действительно не узнал преступника, или все-таки узнал его, но при этом скрыл данный факт. Процедура тестирования в описанном случае будет заключаться в следующем. Оператор полиграфа предъявляет по очереди использовавшиеся ранее при опознании 5 фотографий. Каждое предъявление сопровождается вопросом: “Вам известен этот человек?”. Если опрашиваемый знаком с преступником и скрывает это, предъявляемая в ходе испытания фотография правонарушителя будет субъективно более 1 Злобин Г.А., Яни С.А. Указ. раб. С.129. значима, чем остальные фотографии, а ответ на задаваемый вопрос будет связан с ложью. Естественно, все эти факторы вызовут более сильные психофизиологические реакции, которые зарегистрирует полиграф. В данном случае можно с большой вероятностью утверждать, что волнение, проявленное опрашиваемым и зафиксированное полиграфом, связано с попыткой скрыть (а это значит дать ложный ответ) свое знание преступника в лицо. Для человека, незнакомого с преступником, все предъявляемые стимулы фотографии будут равноценно нейтральными. Исключение могут составить случаи внешнего сходства с какими-либо ранее знакомыми лицами. Правила тестирования обязывают оператора проводить один и тот же тест не менее двух раз для уменьшения вероятности случайной ошибки. Оператор полиграфа может предъявить определенное количество фамилий, имен или кличек, среди которых будет фамилия, имя и кличка преступника, использовать систему вопросов относительно обстоятельств того или иного события и т.д. Таким образом, если до проверки на полиграфе две выдвинутые версии (“знает - не знает”) были равновероятными, то после проверки одна из них станет более определенной и может служить ориентиром при планировании последующих оперативно-розыскных и следственных действий. Практика показывает, что имеются общие методические и тактические приемы применения полиграфа, а также достаточно существенные различия как при подготовке вопросников, так и при проведении самой процедуры опроса. Чем раньше проведен опрос, тем больше информации можно получить по его результатам. К примеру, разработанный сотрудниками УВД Краснодарского края (а в этом регионе уже достаточно давно и активно используется полиграф), так называемый "поисковый тест" позволяет выявить возможную причастность опрашиваемого не только к расследуемому делу, но и к другим преступлениям. Ценность результатов, получаемых в процессе опроса, находится в прямой зависимости от поставленных специально подготовленным сотрудником вопросов. Задача состоит в том, чтобы изменения в динамике психофизиологических показателей вытекали именно из сформулированных вопросов. Таким образом, подготовку при проведении опроса четкого, стандартизированного вопросника следует считать одним из наиболее важных моментов, от которого зависит интерпретация результатов. Опросники, используемые при тестировании, представляют собой комплекс специальным образом сформулированных и расположенных в определенном порядке вопросов. В некоторых случаях возможно использование отдельных слов (понятий), рисунков, графических изображений, выполненных в различной цветовой гамме. В целом все методы, используемые при опросе с применением полиграфа, можно подразделить на две основные группы: прямой (непосредственный) метод (“тест виновного лица”, “тест контрольных вопросов” - по американской терминологии) и непрямой (“тест виновных знаний”, “тест скрываемой информации”). Наиболее информативным можно считать непрямой метод. Он применяется в случае, когда имеется основание полагать, что опрашиваемый знает о деталях преступления, однако, отрицает это. При этом не подвергается непосредственному контролю достоверность отрицательных ответов испытуемого, а выясняется, располагает ли он специфической информацией, которую может знать только лицо, причастное к преступлению. У такого лица будут более выражены физиологические реакции на вопросы, касающиеся данного преступления (так называемые значимые, или критические) и слабее реакции на нейтральные - не имеющие отношения к данному делу. В то же время непричастное лицо реагирует на все вопросы практически одинаково. Тесты непрямого метода проводятся однократно. Опрашиваемого заранее не знакомят с вопросами, а в общем виде ему сообщается их тематика. Смысл непрямого метода - в установлении скрываемого знания об обстоятельствах расследуемого преступления. Следует оговорить, что данный метод имеет свои преимущества только тогда, когда опрашиваемый не знает о деталях дела из средств массовой информации или каких-либо иных источников. Если же это произошло, его положительные реакции на критические раздражители не дают права утверждать о причастности лица к преступлению. Тест, подготовленный по прямому методу, включает в себя три группы вопросов, предъявляемых опрашиваемому в определенной последовательности: 1) релевантные (критические) - касающиеся непосредственно выясняемых обстоятельств преступления, 2) иррелевантные (нейтральные, "буферные") - не имеющие отношения к делу. Их задача - уменьшить эмоциональное напряжение, чтобы вырисовывались степень и форма протекания реакций на релевантные вопросы, 3) контрольные - не имеющие отношения к расследуемому преступлению, однако, носящие в себе "обвинительное" содержание. Недостатком данного теста является то, что нельзя быть уверенным, удастся ли составить такие контрольные вопросы, которые для невиновного действительно будут равнозначны по силе критическим. Если же они будут слабее значимых, то даже непричастный к преступлению человек даст большую реакцию на критический вопрос, чем на контрольный. Опросу по прямому методу предшествует "предтестовое интервью" испытуемому задаются все подготовленные вопросы, но в другой последовательности. Содержание теста компонуется из 2-3 иррелевантных, 2-3 контрольных и 2-4 релевантных вопросов, на которые опрашиваемый должен отвечать односложно: "да" или "нет". Прямой метод целесообразно использовать в том случае, когда информация о преступлении стала известна значительному числу лиц из различных средств массовой информации и других источников. Однако, круг вопросов, используемых при таком тестировании, не ограничивается только специфическими обстоятельствами дела, известными лишь преступнику, поэтому применение его возможно на разных этапах расследования. Несмотря на различие в характере преступлений, их организации, имеется много общего в тактике их раскрытия с помощью полиграфа. К ним следует отнести выявление роли каждого из участников, отработку версий совершения преступления и этапов его реализации. Общими являются этапы раскрытия преступлений с помощью полиграфа: 1. Исключение из числа подозреваемых лиц, не причастных к совершению преступления или не обладающих информацией, которой должен владеть человек, совершивший противоправное деяние. 2. Уточнение состава лиц, подозреваемых в данном преступлении, и проведение отработок версий. 3. Выяснение роли каждого из подозреваемых в совершенном преступлении. Все перечисленное дает возможность быстро определить круг подозреваемых и ускорить процесс расследования преступления (что ведет к экономии значительного количества времени и больших организационных затрат). Приведем пример раскрытия "заказного" убийства с помощью полиграфа. При возвращении из ресторана на машине домой был убит крупный бизнесмен. Экспертиза установила что убийство было совершено из пистолета Макарова около 23 часов. Убийца (убийцы) стрелял из засады, что указывало на его осведомленность о времени возвращения жертвы. Бизнесмен умер на месте происшествия, шофер был ранен. Кроме того, как показал осмотр, участок дороги перед местом происшествия был засорен ветками и камнями. На следующий день, по подозрению в убийстве было задержано 4 человека. Главной задачей при первичном полиграфном обследовании было выяснение степени осведомленности подозреваемых о деталях преступления (сколько человек стреляли, откуда, вид оружия, пути отхода и т.д.). На этот блок вопросов ни один из подозреваемых не дал положительной реакции, что позволило думать о том, что они не принимали непосредственного участия в убийстве и не разрабатывали детали преступления. Но вполне возможно, что кто-то из них являлся его заказчиком. Для исключения или подтверждения этой версии были заданы вопросы, касающиеся сроков начала подготовки убийства. Один из опрашиваемых дал четкую положительную реакцию на вопрос, что "убийство гр." М." планировалось задолго до его совершения". Остальные лица после проверки были отпущены, так как полученные результаты указывали на отсутствие их осведомленности по поставленным вопросам. Чтобы подтвердить причастность оставшегося подозреваемого, ему дополнительно был задан блок вопросов по "непрямому" методу. Вопросы формулировались следующим образом: " Как Вы считаете, кто причастен к убийству "М."?" и как вариант ответа предлагался список кличек "авторитетов" преступного мира. На два из них была получена четкая положительная реакция. После этого проводилось перекрестное полиграфное обследование. Из этой проверки следовало, что все подозреваемые имеют определенную информацию о расследуемом убийстве. В дальнейшем, после оперативных разработок, были получены дополнительные списки фамилий и кличек лиц, которые могли иметь отношение к преступлению, включая и иногородних, находившихся в момент убийства в городе. В результате проведенной работы группа подозреваемых возросла до 8 человек. При проведении полиграфных проверок на вопрос, касающийся времени планирования преступления, 5 человек дали положительную реакцию на вопрос "заранее" и 3 - "в день убийства". Полученные результаты позволили выдвинуть версию, что из этого списка подозреваемых 5 человек относились к руководящей верхушке данной преступной группировки. Трое же являлись непосредственными исполнителями, информация которым была передана в день убийства. Для уточнения этой версии был проведен следующий этап обследований, тематика вопросов которого касалась вида оружия и места, откуда производились выстрелы. К тому времени уже имелись результаты баллистической экспертизы. На вопрос, связанный с видом использованного оружия, 3 из 8 опрашиваемых дали положительную реакцию на марку пистолета, а 2 - на место расположения стрелявших. Как было сказано выше, все трое обследуемых, отвечая на вопрос: " Когда было принято решение об убийстве гр. "М."?" , дали положительный ответ : " В день убийства", но только у двоих была положительная реакция на вопрос о месте, поэтому роль третьего участника в исполнении убийства необходимо было уточнить. Путем проведения ряда тестов удалось воссоздать следующую картину происшедшего. Была выдвинута версия о том, что засоренность дороги образовалась искусственно. При полиграфной проверке все трое подозреваемых дали положительную реакцию на вопрос, что нагромождение камней и веток создавалось специально для снижения скорости двигавшегося автомобиля. При перекрестном опросе на вопрос: "Кто набросал камни на проезжую часть дороги?" при перечислении кличек подозреваемых двое дали положительную реакцию на третьего непосредственного участника убийства. Так определилась его роль в данном преступлении. На вопрос о времени совершения убийства все трое дали реакцию на 21 - 22 часа. Дополнительными обследованиями было установлено, что из этой выделенной группы из трех человек двое являлись наемными убийцами, а третий создал искусственный завал на дороге. Все соучастники оказались приезжими и прибыли в город за несколько дней до преступления. Проведенный обыск по месту их жительства не дал положительных результатов. Тогда дополнительно было проведено полиграфное обследование, в результате которого было установлено, что у одного из родственников подозреваемого хранится пистолет Макарова и патроны к нему. При обыске у него в квартире была изъята граната и 50 патронов для пистолета Макарова. Для уточнения места хранения пистолета была проведена полиграфная проверка, в процессе которой уточнялось место нахождения тайника. После чего при повторном обыске пистолет был обнаружен. Основные, наиболее значимые аспекты использования полиграфа заключаются в следующем: 1. Полиграф, кроме психофизиологических реакций, определяющих наиболее волнующие человека моменты в ответ на предъявляемые вопросы, ничего не регистрирует, и никакую ложь или правду сам по себе выявить не может. 2. Построенный по определенным правилам опрос позволяет с вероятностью 90-95% утверждать, связано ли проявляемое человеком волнение с попыткой скрыть что-либо, или не связано. На этой основе оператор полиграфа и оперативный работник могут определить, имеет ли место факт утаивания проверяемых сведений, значимых для расследования преступления. 3. Сфера прикладного применения испытаний на полиграфе (во всяком случае - на современном этапе) определяется самой природой получаемых с помощью этого прибора результатов, которые носят вероятностный характер, т.е. в данном случае нельзя говорить о каких-либо однозначных выводах, подобных заключению эксперта. 4. Специальная психологическая подготовка несомненно может помочь испытуемому исказить результаты тестирования. Но круг лиц, прошедших такую подготовку, особенно из среды преступников, в реальной жизни весьма невелик. Тем более, что попытки повлиять на свои физиологические реакции заметны для оператора, а сам факт противодействия полиграфу уже говорит о многом. При применении гипноза и антидепрессантов “обмануть” полиграф практически невозможно, даже обладая специальной подготовкой. 5. Несмотря на то, что результаты опроса с использованием полиграфа, не введенные в дело процессуальным путем, рассматриваться в качестве доказательства причастности опрашиваемого к расследуемому преступлению не могут (в частности, к убийству по найму), носят лишь характер ориентирующей информации, но этого порой достаточно для того, чтобы сузить круг подозреваемых или же выдвинуть новые версии. Уголовно-процессуальный аспект проблемы. Необходимо отметить, что практическому решению вопроса об условиях, формах и пределах применения полиграфа в уголовном судопроизводстве должно предшествовать глубокое и всестороннее научное исследование с широким обсуждением его результатов научной общественностью и достаточно репрезентативными экспериментами, отражающими специфику отечественного судопроизводства. Такие исследования в настоящее время ведутся в НИИ МВД РФ, где организован отдел психофизиологических проблем раскрытия преступлений и анализа преступного поведения, объединивший силы крупных специалистов из разных отраслей: медицины, психологии, юриспруденции. а также в научных подразделениях Федеральной службы безопасности. Полиграф стал активно применяться на уровне районного звена ОВД. Правовой базой применения полиграфа в Российской Федерации стал Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности". Ст.6 этого Закона гласит: "...В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий используются ,,,технические и иные средства, не наносящие ущерб жизни и здоровью людей и не причиняющие вред окружающей среде", а также ч.1 ст.118 УПК РСФСР. Разработана также специальная инструкция "О порядке применения полиграфа при опросе граждан", утвержденная Генеральной прокуратурой, ФСБ и МВД РФ и зарегистрированная 28 декабря 1994 г. в Министерстве юстиции РФ. Министерством внутренних дел РФ 12 сентября 1995 г. издан приказ N 353 "Об обеспечении внедрения полиграфа в деятельность органов внутренних дел". Таким образом, речь теперь следует вести не о правомерности использования полиграфа вообще, а об условиях его использования в процессуальной деятельности следователя, а может быть, и суда. Как отмечает В.А.Образцов, "метод испытаний на полиграфе после десятилетий огульного обвинения в безнравственности и лженаучности вошел в арсенал допущенных законом криминалистических средств" 1. Очевидно, что всякие соображения об уголовно-процессуальном аспекте проблемы следует пока рассматривать лишь как гипотетически возможные. В то же время, ученые уже сейчас предлагают различные варианты уголовнопроцессуальной модели использования полиграфа в ходе предварительного расследования2. Так, Р.С.Белкин допускает применение полиграфа при допросе при законодательном закреплении следующих положений: 1. Применение полиграфа допускается только с добровольного согласия допрашиваемого; отказ от испытания на полиграфе, равно как и предложение подвергнуться испытанию при отказе со стороны допрашиваемого не должны фиксироваться ни в одном процессуальном документе; отказ от испытания не может ни в какой форме толковаться во вред допрашиваемому. 2. Для участия в допросе разрешается привлекать специалиста-психолога, исполняющего функции оператора полиграфа в пределах обычной компетенции специалиста - участника следственного действия. 3. Результаты применения полиграфа не имеют доказательственного значения и используются следователем лишь как ориентирующая информация; доказательствами признаются лишь фактические данные, содержащиеся в показаниях допрашиваемого. Материальные свидетельства применения полиграфа (ленты, записи) к делу не приобщаются"3. Проведение полиграфного опроса носит характер сложного оперативнотехнического мероприятия, требующего высокой профессиональной подготовки специалиста. Фактически полиграф может рассматриваться как оперативно-техническое средство только с точки зрения непроцессуальных форм проведения проверок и оперативного режима использования информации. Хотя процессуальные вопросы использования полиграфа еще не решены, анализ оперативно-розыскной практики свидетельствует, что применение его в 1 Образцов В.А. Основы криминалистики. М., 1996. С. 128. Комиссаров В.И. Использование полиграфа в борьбе с преступностью// Законность. 1995. N11. С. 43-47. 3 Белкин Р.С. Курс криминалистики. В 3 т. Т.3: Криминалистические средства, приемы и рекомендации. М.: Юристъ, 1977. С. 55. 2 сфере уголовного судопроизводства имеет тенденцию к количественному и качественному расширению. Думается, что накопленный опыт применения полиграфа в оперативно-розыскной деятельности со временем позволит перейти и к решению вопроса о его применении непосредственно в уголовном процессе ( на предварительном следствии и в суде), но при любом решении этого вопроса применение полиграфа в расследовании, особенно по делам, совершенным преступными организованными группами и сообществами, уже доказало свою практическую пользу и законность.
