жертва преступления - Библиотека Смоленского Гуманитарного

Шинкевич Н.Е., доцент кафедры
уголовного права и процесса
Смоленского гуманитарного
университета, к.ю.н.
К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ ПОНЯТИЙ «ЖЕРТВА
ПРЕСТУПЛЕНИЯ» И «ПОТЕРПЕВШИЙ»
Криминалистическое учение о потерпевшем (криминалистическая
виктимология) использует понятия «жертва преступления» и «потерпевший»,
которые не являются тождественными. Уяснение соотношения данных
понятий с учетом положений российского и белорусского законодательства
позволит уточнить предметную область криминалистической виктимологии.
Согласно ст. 42 УПК РФ потерпевший – это физическое лицо,
которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный
вред, а также юридическое лицо в случае причинения вреда его имуществу и
деловой репутации. Из этого следует, что потерпевшим может стать
физическое лицо любого возраста, независимо от его дееспособности,
вменяемости, или юридическое лицо. Определение юридического лица дано
в ст. 48 Гражданского Кодекса РФ: это организация, которая имеет в
собственности,
хозяйственном
ведении или оперативном
управлении
обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим
имуществом,
может от своего имени приобретать и
осуществлять
имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть
истцом и ответчиком в суде. Далее, вред потерпевшему должен быть
причинен
именно
преступлением,
то
есть
виновно
совершенным
общественно опасным деянием, запрещенным уголовным кодексом под
угрозой наказания (ч. 1 ст. 14 УК). Думается, что на стадии предварительного
расследования
можно
сделать
лишь
предположительный
вывод
о
причинении вреда именно преступлением, ведь только
суд вправе
окончательно решать вопрос о том, является ли инкриминируемое деяние
преступлением. Если же состав преступления в деянии отсутствует, то суд
постановляет оправдательный приговор (п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ). Из
законодательного определения потерпевшего следует, что потерпевшими не
могут быть признаны социальные группы (семья, коллектив сотрудников,
спортивная команда и т.п.).
В научной литературе не раз обсуждались вопросы: о возникновении
фигуры потерпевшего при покушении на преступление; о правовом статусе
лица, которому причинен вред в результате его собственных противоправных
или аморальных действий1. Потерпевшими следует признавать всех, кто
подпадает под определение, содержащееся в ст. 42 УПК РФ. И если
покушение на преступление является уголовно-наказуемым деянием и любой
из видов вреда имеет место (ведь моральный вред, т.е. физические и
нравственные страдания, человек может испытывать даже в случае
покушения на преступление), то необходимо признавать лицо потерпевшим.
Такая позиция изложена в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР
от 01.11.1985. № 16 «О практике применения судами законодательства,
регламентирующего участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве»2:
при фактическом причинении морального, физического или имущественного
вреда признания потерпевшим должно производиться и по делам о
приготовлении
к
преступлению
или
покушении
на
совершение
преступления. Так, если человек узнает, что на его жизнь покушались, то
сохранить душевное равновесие ему вряд ли удастся, а, возможно, даже
понадобится квалифицированная психологическая помощь в преодолении
стрессовой ситуации. Но могут возникнуть затруднения в определении круга
потерпевших при покушении на террористический акт или на убийство,
совершенное общеопасным способом, т.к. нереально установить всех людей,
кто мог бы находиться на месте происшествия.
В научном мире высказывалась идея о том, что не каждый может иметь
право на признание потерпевшим даже при наличии всех признаков,
названных в законе, и должно учитываться поведение лица перед
посягательством и в процессе него3. Думается, что деление потерпевших на
«виновных» и «невиновных» и исключение по этому критерию некоторых
лиц из числа участников процесса нанесет ущерб судопроизводству. Нельзя
забывать, что потерпевший является активной процессуальной фигурой, а его
показания
–
доказательствами
по
уголовному
делу.
В
условиях
состязательного уголовного процесса каждая сторона должна иметь равные
возможности для осуществления своих прав. Даже если потерпевший сам
спровоцировал посягательство, его не следует устранять из процесса, т.к. он
незаменим в событии преступления. В противном случае законодатель
должен будет разработать действенный механизм по разграничению
«реальных» и «ложных» потерпевших. Индивидуальность жизненных
ситуаций настолько велика, что в законе всего не предусмотришь, и в
конечном итоге вопрос о признании потерпевшим будет решаться по
усмотрению (суда, прокурора, следователя). А в этом случае появляется
возможность злоупотреблений со стороны должностных лиц и устранение по
их «внутреннему убеждению» из процесса неугодных потерпевших. В статье
Л.Д. Кокорева4 высказана аналогичная точка зрения: необходимо признавать
потерпевшим каждого, кому преступлением причинен вред, независимо от
каких бы то ни было сопутствующих этому обстоятельств. Но важно учесть,
что в случае причинения вреда при необходимой обороне (ст. 37 УК РФ)
дело либо не возбуждается, либо возбужденное уголовное дело подлежит
прекращению за отсутствием состава преступления. Т.е. если факт
причинения вреда в условиях необходимой обороны (при отсутствии
превышения ее пределов) выясняется в ходе расследования, то уголовное
дело
и
уголовное
преследование
прекращается,
и,
соответственно,
потерпевший как процессуальная фигура перестает существовать. Таким
образом, поведение потерпевшего должно учитываться не только при
постановлении приговора, но и на более ранних стадиях процесса – при
возбуждении уголовного дела, на стадии предварительного расследования,
но устранять потерпевшего из процесса из-за провокационного поведения, по
нашему мнению, нельзя.
Виктимологическое понятие жертвы преступления может и не
совпадать с
уголовно-процессуальным, как не совпадает, допустим,
криминологическое
понятие
преступника
с
уголовно-процессуальным
понятием обвиняемого или подозреваемого. Дело в том, что процессуальная
фигура потерпевшего вводится постановлением дознавателя, следователя,
прокурора или суда. Но в некоторых случаях лицо, пострадавшее от
преступления, может быть по каким-то причинам невыявленным, однако оно
в любом случае будет жертвой. В то же время встречаются ситуации, когда
потерпевшим признается лицо, в отношении которого посягательство было
инсценировано им самим, если инсценировку не распознали не сразу.
В
теории
существует
две
позиции
относительно
жертвы
в
виктимологическом смысле. Первую представляют такие ученые как Л.В.
Франк, В.Я. Рыбальская, В.П. Коновалов и др.5 Мнение названных авторов
сводится к тому, что жертва в виктимологическом смысле – это человек или
определенная общность людей в любой форме их интеграции, которым
прямо или косвенно причинен вред преступлением. Другие же считают, что
жертвой
является
преимущественно
физическое
лицо,
которому
непосредственно преступлением причинен вред6. Мы согласимся с мнением
Д.В. Ривмана, что жертвой в виктимологии правильнее признавать
физическое
лицо,
которое
обладает
индивидуальными
свойствами,
определяющими виктимность. Если же причислять к жертвам общности
людей, то мы сможем логически прийти к выводу о том, что все являются
жертвами. В таком случае виктимность следует признать неизбежностью, а,
значит, можно считать нецелесообразными научные дискуссии о снижении
виктимизации, о виктимологической профилактике и о виктимологии
вообще, поскольку ее предметная область выглядит безразмерной. Д.В.
Ривман полагает, что возможность признания жертвой общности людей
весьма ограничена: общность должна быть в определенной форме
интеграции, обуславливающей наличие аддитивной виктимности. При этом
под аддитивной (интегративной) виктимностью он понимает качество
уязвимости,
обусловленное
групповой
предрасположенностью
лиц,
составляющих общность (группу), по характеру, степени и приближенности
к реализации. В качестве признаков интегративной виктимности Д.В. Ривман
выделяет наличие ситуативности, внутреннюю противоречивость (т.е.
участники общности могут оказаться жертвами именно как таковые, но вред,
причиненный непосредственно им, может быть различным), возможность
реализации в форме сопричинения вреда в случае конфликта внутри
общности. Т.е. интегративная жертва появляется тогда, когда ущерб от
преступных действий, даже направленных против общности, материализован
в причинении вреда непосредственно лицам, составляющим эту группу7.
Частным случаем возникновения аддитивной жертвы можно считать
ситуацию, когда преступлением причинен вред юридическому лицу.
Например, вред причинен деловой репутации какой-либо фирмы (кстати, в
этом случае ст. 42 УПК РФ позволяет признать ее потерпевшим). Каждый из
сотрудников этой фирмы тоже пострадал, поскольку в этом случае может
ухудшиться материальное положение в компании, и как следствие, снизится
заработок работников, а также подорван личный авторитет. Т.е. превращение
в жертву связано с принадлежностью к числу сотрудников.
В Российской юридической энциклопедии тоже дано определение
жертвы преступления: это физическое или юридическое лицо, подвергшееся
преступному
посягательству.
криминологическое
понятие
При
жертвы
этом,
однако,
охватывает
отмечается,
также
что
возможную,
потенциальную жертву, под которой понимается лицо, обладающее такими
свойствами, которые повышают вероятность преступного посягательства на
него в сравнении с другими однородными с ним социальными субъектами8.
Федеральный закон от 20.08.2004. № 119-ФЗ «О государственной
защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному
судопроизводству»9 разграничивает понятия «потерпевший» и «жертва
преступления».
В
ст.
2
Закона
перечислены
лица,
подлежащие
государственной защите. В п. 1 ч. 1 ст. 2 в числе этих лиц назван
потерпевший, а ч. 2 ст. 2 устанавливает, что меры государственной защиты
могут быть также применены до возбуждения уголовного дела в отношении
заявителя, очевидца или жертвы преступления. Это вполне согласуется с
позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от
22.01.2004. № 119-О: «обеспечение прав и свобод человека и гражданина в
уголовном судопроизводстве обусловлено не формальным признанием лица
тем или иным участником производства по уголовному делу, а наличием
определенных сущностных признаков, характеризующих положение этого
лица как нуждающегося в обеспечении этого права». В названном
Определении подчеркивается, что заинтересованное лицо вправе обжаловать
в кассационном порядке решение судьи об оставлении без изменения
постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Таким образом, в
некоторых случаях жертвы преступления наделяются некоторыми правами
потерпевших, хотя формально не признаны таковыми.
Уголовно-процессуальный закон Республики Беларусь также содержит
определение потерпевшего. Так, согласно ст. 49 УПК РБ потерпевший – это
физическое
лицо,
которому
предусмотренным
уголовным
законом
общественно опасным деянием причинен физический, имущественный или
моральный вред и в отношении которого орган, ведущий уголовный процесс,
вынес постановление (определение) о признании его потерпевшим10. УПК РБ
не дает определение жертвы, но зато в ст. 6 раскрывает понятие заявителя:
это всякое лицо, обратившееся в суд или орган уголовного преследования в
порядке, установленном Кодексом, за защитой своего действительного или
предполагаемого права либо сообщившее об известном ему готовящемся,
совершаемом
или
совершенном
общественно
опасном
деянии,
предусмотренном уголовным законом. То есть под заявителем понимается не
только непосредственная жертва, но и иное заинтересованное лицо. При этом
появление заявителя связывается не с принятием процессуального акта
(постановления или определения), а с обращением за защитой своих прав.
Поэтому жертву нельзя отождествлять с заявителем, т.к. не всякое лицо,
пострадавшее от преступления, обращается в правоохранительные органы.
Итак, по российскому и белорусскому уголовно-процессуальному
закону понятие «жертва преступления» более широкое по сравнению с
понятием «потерпевший». Потерпевший, в отличие от жертвы преступления,
существует как процессуальная фигура в рамках уголовного дела и вводится
в процесс постановлением или определением уполномоченного лица. Жертва
преступления может быть реальной или потенциальной, невыявленной или
скрытой, латентной, но потерпевший всегда известен, раз его признали
таковым.
1
См., например: Дагель С.П. «Вина потерпевшего» в уголовном праве // Советская юстиция. – 1967. - № 6. –
С. 10; Минская В.С. Ответственность потерпевшего за поведение, способствовавшее совершению
преступления // Советская юстиция. – 1969. - № 14. – С. 15
2
Бюллетень Верховного Суда СССР. – 1986. - № 1. – С. 10-13
3
См.: Дубривный В.А. Потерпевший от преступления на предварительном следствии. – Саратов, 1966. С.
22-37; Стремовский В.А. Участники предварительного следствия. – Ростов, 1966. С. 209 (Цит. по: Кокорев
Л.Д. Некоторые вопросы виктимологии, ее влияние на признание лица потерпевшим и его участие в
расследовании и профилактике преступлений // Виктимология и профилактика правонарушений: Сборник
научных трудов. - Иркутск, 1979. С. 57)
4
Кокорев Л.Д. Некоторые вопросы виктимологии, ее влияние на признание лица потерпевшим и его участие
в расследовании и профилактике преступлений // Виктимология и профилактика правонарушений: Сборник
научных трудов. - Иркутск, 1979. С. 56
5
См.: Ривман Д.В. Криминальная виктимология. – СПб.: Питер, 2002. С. 35
6
Ривман Д.В. Криминальная виктимология. – СПб.: Питер, 2002. С. 35
7
Ривман Д.Ю. Указ. соч. С. 35-37
8
Российская юридическая энциклопедия. – М.: Издательский Дом ИНФРА – М, 1999. С. 408
9
Российская газета. – 2004. – 25 августа
10
Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь. Принят Палатой представителей 24 июня 1999
года. Одобрен Советом Республики 30 июня 1999 года: текст Кодекса по состоянию на 20 марта 2003 года. –
Мн.: Амалфея, 2003