Федеральное агентство по образованию Государственное общеобразовательное учреждение высшего профессионального образования
advertisement
Федеральное агентство по образованию Государственное общеобразовательное учреждение высшего профессионального образования <ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ УПРАВЛЕНИЯ> Институт бизнес-права Учебно-консультационный центр «Право» КУРСОВАЯ РАБОТА по дисциплине «Международное частное право» Тема: Автономия воли сторон как институт международного частного права. Студентки 3 курса группы ЮФ-06/2 Полиенко Натальи Геннадьевны Научный руководитель: к. ю. н., доцент Копылова А.Н. Москва 2009 Содержание. Введение……………………………………………………………………….3 Глава 1. История развития понятия «автономия воли» и его правовая природа………………………..………………………………………………………6 1.1. Становление и развитие понятия «автономии воли»….…………….…6 1.2. Правовая природа принципа автономии воли……….…………….….11 Глава 2. Автономия воли в международных соглашениях и проблема «обхода закона»……………………………………………………………………..16 2.1. Отражение принципа автономии воли в международных конвенциях…………………………………………………………………………..16 2.2. Отражение принципа автономии воли в международных соглашениях в рамках Содружества Независимых Государств………………………………...19 2.2. Проблема «обхода закона»…………………………………………...…20 Заключение………………………………………………………………...…24 Список использованных источников и литературы…………………….…27 2 Введение Каждое государство является субъектом международного публичного права и обладает суверенитетом, который проявляется не только в том, что на территории каждого государства действует право только этого государства. При этом государство, безусловно, претендует на то, чтобы не только на его территории ко всем частным лицам применялось право этого государства, но и на то, чтобы это право применялось также к гражданам этого государства и за пределами его территории. Но за пределами территории одного государства начинается территория других государств, каждое из которых также обладает суверенитетом. Возникает коллизия, конфликт законов, который призвано решать международное частное право. Примерами разрешения таких коллизий является, например, общепринятый принцип, согласно которому дееспособность физического лица определяется по lex domicilii, известный еще со времен средневековья, когда он был впервые сформулирован Аккурсием в глоссе1, однако при этом правоспособность частного лица определяется по праву того государства, на территории которого это лицо приобретает права и обязанности. Таким образом решается коллизия между национальным законом и законом места совершения действия. На основании компромисса проводится линия, по одну сторону которой еще действует право одного государства, а по другую начинается действие права другого государства. Таким образом, осуществляется главная функция международного частного права - разрешение коллизий законов разных государств, когда вопрос о применении права того или иного государства решается, например, по месту события, действия, или национальному признаку и т. п. Такие вопросы традиционно решаются с помощью коллизионных норм частного права, хотя в состав международного 1 Грабарь В.Э. Римское право в истории международно-правовых учений. Юрьев, 1901. // С.30 3 частного права входят также и чисто материальные нормы, нормы прямого действия2. Также следует отметить, что, например, Л.А. Лунц придерживался мнения о вхождении в состав международного частного права коллизионных норм3. Его позиция представляется объяснимой. Ведь современное международное частное право развивалось, в первую очередь, как имеющее целью именно разрешение конфликта законов (общепринятое за рубежом определение - conflict of laws, conflict de lois), то есть как чисто коллизионное право. В своей курсовой работе я рассмотрю один из важнейших принципов международного частного права, целью которого является определение применимых материально-правовых норм, а именно автономии воли сторон в выборе применимого к их отношениям права.. Этот принцип предполагает свободу выбора участниками правоотношений той или иной правовой системы для регулирования отношений, в которых они участвуют (как правило, договорных). В соответствии с этим принципом суд обязан применять право, избранное самими участниками правоотношения. Возникновение теории автономии воли связано с необходимостью разрешения коллизии между различными правовыми системами, возникающей при регулировании отношений с иностранным элементом. В российском законодательстве принцип автономии воли закреплен в третьей части Гражданского кодекса. В соответствии со ст. 1210 ГК РФ стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору. Соглашение сторон о выборе подлежащего Филиппов А.Г. Некоторые аспекты автономии воли // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского; Исследовательский центр частного права. Российская школа частного права. – М.: «Статут», 1999. // c. 422 3 Лунц Л.А. Курс международного частного права. М., 1973. Т. 1. // С. 238 2 4 применению права должно быть прямо выражено или должно определенно вытекать из условий договора либо совокупности обстоятельств дела. Выбор сторонами подлежащего применению права, сделанный после заключения договора, имеет обратную силу и считается действительным, без ущерба для прав третьих лиц, с момента заключения договора. 5 Глава 1. История развития понятия «автономия воли» и его правовая природа. 1.1. История развития понятия «автономии воли». Несмотря на то, что принцип автономии воли давно получил право на существование в большинстве национальных правовых систем, в том числе и в нашей стране, вряд ли можно говорить, что теоретическое основание такого признания окончательно выяснено. Еще на заре возникновения современного международного частного права, когда появилась проблема необходимости определения применимого права в отношениях с иностранцами, эту проблему решали на основании некоторых логически обоснованных коллизионных привязок, составивших к XIV в. сложившуюся целостную систему: 1. Lex domicilii - по отношению к личности. 2. Lex rei sitae - по отношению к недвижимости. 3. Lex mobilia ossibus inhaerent - по отношению к движимым вещам. 4. Lex loci actus (locus regit actum) - по отношению к договорам4. Вопрос о самостоятельном выборе сторонами применимого права не возникал. Таким образом, изначально международное частное право базировалось на коллизионном подходе к определению применимого права5. Но в середине XVI в. знаменитый французский юрист Шарль Дюмулен (du Moulin, Molinaeus (1500-1566)) в своей диссертации "Conclusiones de statutis et consuetudinibus localis" впервые выразил мнение, что в некоторых ситуациях в отношениях договорного характера, когда содержание акта обусловлено волей сторон, допустимо оставлять на усмотрение сторон выбор права. По-видимому, Филиппов А.Г. Некоторые аспекты автономии воли // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского; Исследовательский центр частного права. Российская школа частного права. – М., 1999. // с.425 5 Конспекты по международному частному праву. (Составлены по Мартенсу, Пиленко, Бруну). М., 1908-1909 // С.6 4 6 в первую очередь, под правом понимался тот или иной кутюм. В то время территориальное объединение Франции шло гораздо быстрее законодательного и Дюмулен в своей юридической практике сталкивался с противоречащими кутюмами разных провинций Франции. Такое мнение отнюдь не означает, что Дюмулен принципиально был сторонником невмешательства государства в дела частных лиц, напротив, он как раз известен отстаиванием сильной государственной власти. Приведенная позиция Дюмулена нашла поддержку в практике, а затем и в законодательстве европейских стран6. Следует отметить, что современная Дюмулену практика при определении статута договора решающим признавала закон места его заключения. Дюмулен впервые обратил внимание и на другие факторы. Для преодоления коллизии он рекомендовал включать в договор согласованное сторонами условие о применении к договору кутюмов Парижа. Возможность выбора кутюма Дюмулен обосновывал через господствующую в то время доктрину, согласно которой «все нормы права прикреплены к предметам материального мира»7. Дюмулен отличал ситуации, когда регулирование отношения зависит от воли сторон и может быть ими изменяемо, от ситуаций, когда регулирование отношения не подчиняется воле сторон и всецело зависит от власти закона8. В первом случае при определении статута сделки «важно то право, которое было в мыслях контрагентов, о котором они хотя и не высказались, но которое они, по всей вероятности, имели ввиду». Во втором случае «коллизия решается в прямой зависимости от того, что составляет объект статута»9. Следовательно, существуют ситуации, когда к отдельным предметам в силу их специфичности по воле сторон договора могут быть прикреплены нормы права той или иной Лунц Л.А. Курс международного частного права. М., 1973. Т. 1 // С. 134 Рубанов А.А. Автономия воли в международном частном праве как теоретическая проблема. М., 1987 // с.215 8 Брун М.И. Очерки истории конфликтного права. М., 1915 // с.55 9 Там же // с.56 6 7 7 страны. Дюмулен подчеркивал, что «дело не столько в применении обычая или статута, сколько в соблюдении молчаливого соглашения или же договора, предполагаемого обычаем или статутом»10. Идея Дюмулена значительно опередила свой век и была воспринята и положена в обоснование теории автономии воли правовой доктриной и практикой лишь в начале 19 века. Именно в этот период начинают появляться различные точки зрения на сущность автономии воли при позитивном к ней отношении. На формирование всего этого направления в целом значительное влияние оказала правовая концепция И. Канта. Кант различал естественное, то есть неотъемлемое, присущее человеку по природе, право и позитивное право, которое является результатом деятельности законодателя. И то и другое право всегда связано с категорическим императивом. В работе «Метафизика нравов» Кант сформулировал три основные формулы категорического императива. Третья формула - «формула автономии» - гласит: «Воля... должна быть не просто подчинена закону, а подчинена ему так, чтобы она рассматривалась также как самой себе законодательствующая». Здесь важно отметить добровольный характер установления или признания правила поведения, а также понимание воли как законодательствующего начала. «Из воли исходят законы», - писал Кант. Правовая сфера должна быть выведена из основного закона практического разума и из закона свободы («автономии»). Свобода является «единственным первоначальным правом, присущим каждому человеку в силу его принадлежности к человеческому роду». Гражданская же свобода есть «свобода каждого не повиноваться иному закону, кроме того, на который он дал свое 10 Брун М.И. Очерки истории конфликтного права. М., 1915 // с. 57 8 согласие»11. И. Кант впервые дал философское обоснование правотворческой способности воли индивида. Впоследствии идею Канта развил Г.Гегель, который в работе «Философия права» указывал, что «право состоит в том, что наличное бытие вообще есть наличное бытие свободной воли». Диалектика этой воли совпадает с философским построением системы права как царства реализованной свободы. Свобода является субстанцией и основным определением воли. Неудивительно, что принцип автономии воли имел и имеет противников, которые выступают против самого принципа вообще или, по крайней мере, за его ограничение в той или иной степени, обосновывая свои позиции внутренними аргументами. Родоначальником такого "этатистского" подхода считается современник Дюмулена - Ж. Боден, который видел в автономии воли покушение на государственный суверенитет и отвергал автономию воли вообще12. Как отмечал Л.А. Лунц13, по вопросу о пределах допустимости автономии воли в научной литературе по международному частному праву ведется много споров, но в основном в зарубежной. Наряду со сторонниками неограниченной автономии воли, такими как Вольф и Нуссбаум, он называл и противников, например, Биля, Батиффоля и Чешира. В советской и современной российской литературе не было споров по поводу принципиальной допустимости или недопустимости автономии воли - она просто признается неограниченной, хотя надо вспомнить, что до революции вопросу автономии воли уделялось больше внимания и отношение к этому принципу было иным. Например, А.Н. Филиппов А.Г. Некоторые аспекты автономии воли // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского; Исследовательский центр частного права. Российская школа частного права. – М., 1999. // с.428 12 Международное частное право: современные проблемы. // С.171-172 11 9 Мандельштам писал, что теория автономии воли вообще не заслуживает особого внимания. В этом вопросе он полностью разделял мнение Бара, который, в свою очередь, писал: "Прежде, чем мы предоставим сторонам определение права, нам следует узнать, в каком национальном праве сняты ограничения для такой автономии воли"14. Хотя в настоящее время уже не дискутируется вопрос о принципиальной допустимости или недопустимости автономии воли, но все же борьба между сторонниками и противниками этого принципа продолжается. Речь идет о различных доктринах, в той или иной мере ограничивающих возможности сторон в выборе применимого права. Хотя эти доктрины и не российского происхождения, все же следует их упомянуть, поскольку в современных условиях они могут повлиять, в первую очередь, на новое российское законодательство по международному частному праву. В качестве примера можно привести теорию "первичного статута", в свое время послужившую основой для проекта дореволюционного российского закона о международном частном праве, теорию "локализации" сделки, получившую широкое признание во Франции15. Хотя теории и "первичного статута", и "локализации" прямо не отвергают автономию воли, в их основе лежит именно неприятие автономии воли, поскольку эти теории, по существу, допускают автономию воли только в том случае, когда выбор сторон соответствует выбору, сделанному с помощью "твердых" коллизионных привязок, когда такой выбор сторон уже не имеет самостоятельного значения. Помимо упомянутых теорий существуют и другие, которые в той или Лунц Л.А. Международное частное право. М., 1970 // С.202 Цит. по: Мандельштам А.Н. Гаагские конференции по кодификации международного частного права. СПб, 1900 г. // С.229 13 14 Лунц Л.А. Международное частное право. М. 1970 // С. 203; а, например, В.П. Панов рассматривает теорию "локализации" как актуальную и для нашей страны. - См.: Панов В.П. Международное частное право: схемы, документы. М., 1996 // С.55 15 10 иной форме направлены на ограничение автономии воли. Существование подобных, сильно отличающихся друг от друга теорий подтверждает то, что решение проблемы пространственного применения какого-либо национального права или какого-либо правила (автономия воли имеет непосредственное отношение к этой проблеме) еще далеко от окончательного завершения. 1.2. Правовая природа принципа автономии воли. Существенное различие в подходе к решению коллизионной проблемы традиционным способом, через коллизионные нормы, и при решении этой же проблемы через автономию воли очевидно. Такое отличие представляет из себя нечто иное, чем коллизионная норма, возможно, это даже некий новый правовой институт. Видимо, такая специфика автономии воли объясняет существование различных мнений по поводу сущности автономии воли как правового института. Попытаемся, опираясь на позиции российских ученых, рассмотреть вопрос о сущности автономии воли как правового института. Точка зрения Д.Ф. Рамзайцева исходит из того, что автономия воли - это общепризнанное правило международного публичного права. Другая точка зрения (А.А. Рубанов) основывается на рассмотрении автономии воли как самостоятельного правового института. Следующая точка зрения, которую представляет М.М. Богуславский16, состоит в том, что автономия воли рассматривается как проявление свободы договора. Такой подход основывается на том, что стороны вправе по своему усмотрению устанавливать условия содержания договора17. На основе этого делается вывод о том, что свобода выбора распространяется только на Богуславский М.М. Коллизионные вопросы обязательственных правоотношений во внешней торговле СССР. Правовое регулирование внешней торговли СССР. М., 1960 // С.480 17 см. ст. 1 ГК РФ 16 11 диспозитивные, а не императивные нормы. Однако необходимо учитывать, что, в отличие от принципа свободы договора, предметом которого является материально-правовое регулирование, принцип автономии воли имеет своим предметом регулирование коллизионное. Сходной с Богуславским точки зрения придерживаются и другие авторы. Например, Л.П. Ануфриева считает, что lex voluntatis есть проявление свободы воли и свободы усмотрения18. Другой точки зрения придерживается Л.А. Лунц, который писал: "Принцип автономии воли сторон надо понимать как одно из коллизионных начал действующего права данного государства. Автономия воли сторон является не источником коллизионного права, а одной из коллизионных норм или одним из коллизионных институтов права, установленного внутренним правопорядком государства или его международным соглашением"19. В первую очередь следует обратить внимание на утверждение, что автономия воли не является источником права (на чем, настаивает А.А. Рубанов), а является просто коллизионной нормой или коллизионным институтом. Последнее определение представляется более верным, так как автономию воли едва ли можно назвать коллизионной нормой ввиду отсутствия у нее объема. Скорее она является привязкой коллизионной нормы (именно так считал Савиньи 20), но привязкой не совсем обычной, не указывающей заранее на конкретное применимое право, например, "право страны продавца" или "право места заключения договора", что присуще обычным коллизионным нормам. Особая точка зрения относительно природы автономии воли была см.: Ануфриева Л.А. Международное частное право. М., 2002 Лунц Л.А. Международное частное право. М., 1970 // С. 237; Он же. Курс международного частного права. Т.1//С. 233 20 Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража / Мосс Д.К.; Под ред.: Рубанов А.А. М., 1996// С. 8 18 19 12 высказана А.Л. Маковским21. Согласно этой точке зрения, автономия воли представляет собой совершенно обособленный правовой институт, особый способ регулирования отношений с иностранным элементом. Эта позиция основывается на том, что, во-первых, целью принципа автономии воли является "предотвращение" коллизии законов, в то время как целью коллизионной нормы является разрешение этих коллизий. При этом указывается, что "хотя и предотвращение коллизий и разрешение коллизий имеют целью выбрать компетентный правопорядок, но достигают этого разными способами"22. Вовторых, отмечается, что применение автономии воли не обязательно приводит к указанию на компетентный правопорядок, в отличие от применения коллизионной нормы. Однако, как представляется, о "предотвращении" коллизий можно было бы говорить только в случае непосредственного применения материальноправовой нормы, минуя предварительный поиск, чего не бывает при осуществлении автономии воли. Трудно также согласиться с утверждением, что основанием для отграничения автономии воли от коллизионной нормы служит то обстоятельство, что применение принципа автономии воли не всегда ведет к указанию на компетентный правопорядок. Как известно, в законодательстве автономия воли функционирует не в качестве обособленного института, а в качестве составной части коллизионной нормы как основная привязка. Принцип автономии воли не указывает на компетентный правопорядок только тогда, когда этот принцип вообще не реализуется. Из всех рассмотренных теорий, объясняющих сущность автономии воли, наиболее объективно, на мой взгляд, отражают специфическую сущность 21 22 Иванов Г.Г., Маковский А.Л. Международное частное морское право. М., 1980 // С.15 Иванов Г.Г., Маковский А.Л. Международное частное морское право. М., 1984 // С.16 13 автономии воли позиции Л.А. Лунца и М.М. Богуславского. Первая рассматривает автономию воли как коллизионный институт. Вторая же позиция рассматривает автономию воли как проявление свободы договора. Принцип автономии воли представляет собой органичное сочетание двух начал коллизионного (по назначению) и принципа свободы договора (по способу реализации). При этом наиболее важным признаком следует признать именно коллизионный характер данного института ввиду его принадлежности к сфере международного частного права. Такое сочетание двух уже известных праву начал не дает оснований считать автономию воли институтом, имеющим собственное основание, так как в ней не обнаруживается каких-либо специфических особенностей, не известных коллизионному и гражданскому праву. Автономия воли сторон при определении применимого права имеет свои пределы: законодательно закреплены определенные запреты, ограничивающие право сторон внешнеэкономического договора свободно определять правовую систему, применимую к их отношениям. Кроме того, нередко перечень отношений, к которым может применяться избранная правовая система, четко определен. Иными словами, границы принципа автономии воли сторон устанавливаются посредством правового регулирования содержания соглашения сторон внешнеэкономического договора о применимом праве. Одним из важнейших моментов такого регулирования является признание или непризнание права сторон определения в качестве применимого правопорядка, с которым договор по фактическому составу не имеет никакой связи. Данный вопрос решается в зависимости от того, как понимается и обосновывается принцип автономии воли. Стороны внешнеэкономического договора также должны иметь 14 возможность предусмотреть, что часть обязательств, вытекающих из договора, будет подчинена праву одного государства, а часть - праву другого государства. Например, в отношении порядка сдачи-приема товара или осуществления фактического платежа по договору международной купли-продажи целесообразно применять закон места фактического исполнения обязательств. Такой способ определения применимого права именуется делимостью оговорки о применимом праве. Подчинение различных статей договора отдельным правопорядкам давно признается, например, в английской судебной практике 23. О делимости оговорки говорится в ст.31 Римской конвенции 1980 г. о законе, применимом к договорным обязательствам, а также в национальных законодательствах стран - членов Европейского союза. Специфика положения автономии воли в правовой системе объясняется тем, что этот институт непосредственно связан с самой природой права как особого общественного явления. Поскольку большинство правовых систем признает правовые системы других стран и находится в постоянном международном взаимодействии, автономию воли следует рассматривать как выражение сущности права24. Несмотря на наличие разных подходов к раскрытию природы и места закона автономии воли в правовой системе того или иного государства, законодательство практически всех государств закрепляет его в качестве определяющего начала в регулировании договорноправовых отношений с иностранным элементом25. Вольф М. Международное частное право. М., 1948 // с. 45 Мосс Д. Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража. М.: 1996 // с.8 25 Ерпылева Н.Ю. Коллизионное регулирование в современном международном частном праве. // Законодательство и экономика, 2002. №1. // c.61 23 24 15 Глава 2. Автономия воли в международных соглашениях и проблема «обхода закона». 2.1. Отражение принципа автономии воли в международных конвенциях. Существует несколько международных конвенций, содержащих подобное регулирование вопроса выбора применимого права. Несмотря на то, что Россия не участвует в ряде таких конвенций, анализ их положений весьма важен в плане учета накопленного многими государствами опыта, при кодификации отечественного международного частного права. В контексте настоящей работы наибольший интерес представляют три конвенции - Римская конвенция "О праве, применимом к договорным обязательствам" 1980 г., Межамериканская конвенция "О праве, применимом к международным контрактам" 1994 г., а также Гаагская конвенция "О праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров" 1986 г. Все вышеупомянутые Конвенции исходят из принципа неограниченной автономии воли (статья 3 Римской, статья 7 Гаагской, статья 7 Межамериканской конвенций). При этом выбор может быть сделан не только прямым, но и подразумеваемым образом, т. е. исходя из условий договора, поведения сторон и обстоятельств дела, рассматриваемых в их совокупности. Последнее правило берет начало в общем праве и дает суду дополнительную возможность избежать применения традиционных коллизионных привязок, посредством отыскания предполагаемой воли сторон. Рассматриваемые Конвенции не ограничивают право сторон осуществлять выбор применяемого права. Все три Конвенции предусматривают, что стороны вправе подчинить отдельные части договора разным правопорядкам, а также вправе впоследствии 16 переподчинить свои отношения праву иному, чем то, которому эти отношения были подчинены ранее, независимо от того, было ли это право избрано сторонами или установлено при помощи коллизионных норм (статья 3(2) Римской, статья 7(2) Гаагской, статья 8 Межамериканской конвенций). Таким образом, все три Конвенции занимают общую одобрительную позицию в вопросе о неограниченности выбора права и о подчинении различных частей договора разным правопорядкам (depecage). C учетом аналогичных положений и других конвенций, например, Гаагской конвенции о праве, применимом к международной купли-продажи движимых материальных вещей 1955 года, по всей видимости, указанный подход к пониманию автономии воли следует считать установившимися в мировой практике. Особого внимания заслуживает то, как решен в указанных Конвенциях вопрос об ограничении автономии воли. Первым, и самым общим, ограничением является оговорка о "публичном порядке" (статья 16 Римской, статья 18 Гаагской, статья 18 Межамериканской конвенций), что соответствует сформировавшемуся взгляду на этот предмет. Положений о запрете "обхода закона" в Конвенциях не содержится. Однако в Конвенции включены подробные правила об ограничении автономии воли посредством применения сверхимперативных норм. Согласно Римской конвенции, если все обстоятельства дела связаны только с одной страной, то выбор сторонами иностранного права не может устранить применения императивных норм права этой страны (статья 3(3)). Согласно статье 7(1) этой же Конвенции, суд может применить сверхимперативные нормы любого национального права, имеющего тесную связь с договором, если они требуют применения, независимо от того, каким правом регулируется данный договор. Статья 7(2) Римской конвенции 17 предусматривает приоритет сверхимперативных норм права страны суда (lex fori) перед нормами права, подлежащего применению. Римская конвенция также содержит нормы, предусматривающие применение императивных норм lege domicilii в отдельных договорах с потребителями (статья 5) и индивидуальных трудовых договорах (статья 6). Нетрудно заметить, что применение "императивных норм" в случаях, предусмотренных статьями 3(3), 7, 5 и 6 конвенции обусловлено различными причинами. В случаях, предусмотренных статьями 5 и 6, Конвенция предоставляет дополнительную защиту слабой стороне договора, что соответствует общепринятой тенденции в данной области26. Положения статьи 3(3) призваны предотвратить "обход" императивных норм правовой системы, с которой договор имеет единственную связь. Статья 7 обеспечивает приоритет сверхимперативных норм lex fori и, возможно, сверхимперативных норм права третьих стран. Результатом такого положения может стать необходимость одновременного применения как "сверхимперативных" норм права стран, с которым дело имеет тесную связь, так и "сверхимперативных норм lex fori. Несколько иной подход к применению императивных норм содержится в Гаагской (статья 17) и Межамериканской (статья 11) конвенция, где предусматривается применение лишь сверхимперативных норм lege fori. Еще одним важным вопросом, заслуживающим внимания при анализе указанных Конвенций, является вопрос об отношении к так называемому "международному торговому праву" (lex mercatoria). Все три Конвенции отвергают эту теорию. Так, в статье 15 Римской, в статье 15 Гаагской и в статье 26 В нашей стране см., например, ФЗ "О защите прав потребителей" N 234-ФЗ 18 17 Межамериканской конвенций говорится, что термин "право" означает "право, действующее в государстве". Межамериканская конвенция в статьях 9 и 10 все же содержит указание на то, что при отсутствии выбора сторон суд будет применять "основные направления, обычаи и принципы международного торгового права, а также торговые обыкновения и широко распространенную практику в целях удовлетворения требований правосудия и справедливости", а также "принимать во внимание общие принципы международного торгового права, призванные международными организациями". Однако такие указания все же нельзя рассматривать как одобрение ненационального регулирования. Ведь стороны не могут сами избрать lex mercatoria, а положения статей 9 и 10 в совокупности с другими положениями Конвенции говорят только о субсидиарном применении торговых обычаев и обыкновений. Не претендуя на всесторонний и полный анализ Конвенций, все же представляется возможным сделать вывод, что все рассмотренные Конвенции демонстрируют тенденцию к установлению ограничений автономии воли. 2.3. Отражение принципа автономии воли в международных соглашениях в рамках Содружества Независимых Государств. Принцип автономии воли нашел отражение и в международных соглашениях в рамках СНГ. Двадцатого марта 1992 года десятью государствами-участниками СНГ было принято соглашение «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности». Республика Беларусь присоединилась к данному соглашению 19 декабря 1992 года, Азербайджанская республика – 26 марта 1994 года. 19 Во втором абзаце п. «в» ст.11 Соглашения предусматривается возможность сторон определять в заключаемом ими договоре законодательство, которое будет применяться к отношениям, связанным с возникновением и прекращением права собственности или иного вещного права на имущество, являющееся предметом сделки. В это же статье, в пункте «е» предусмотрено, что «права и обязанности Сторон по сделке определяются по законодательству места ее совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон». Эти же положения дословно повторяются в Минской конвенции «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам», принятой 22 января 1993 года. Участницами этой конвенции являются все страны-участницы СНГ, однако Азербайджанская Республика и Республика Грузия присоединились к ней позже остальных государств (1 сентября 1995 г. и 5 февраля 1996 г. соответственно). Об определении законодательства, регулирующего отношения, связанные с возникновением и прекращением права собственности или иного вещного права на имущество, говорится в п.4 ст.38, а ст.41 устанавливает, что «Права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места ее совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон». 2.2. Проблема «обхода закона». Одной из проблем международного частного права является так называемая проблема "обхода закона", когда выбор определенного законодательства очевидно направлен на то, чтобы избежать применения к правоотношению каких-либо принудительных законов, которым это правоотношение подчинено. При этом термин "обход закона" в настоящее 20 время отсутствует в российском законодательстве, а используется лишь в теории. В настоящее время, в связи с расширением круга участников внешнеэкономических отношений, а также усложнением характера указанных отношений, решение проблемы "обхода закона" представляет особую актуальность. А.И. Муранов задается вопросом: "Как примирить статью об "обходе закона" с неограниченной автономией воли в отношении договоров? Неограниченная автономия воли все время вызывала нападки сторонников теории "обхода закона"27. Ответ не заставляет себя ждать: "...эти два понятия не совместимы именно с точки зрения методологии"28. На аналогичной позиции стоит и В.Л. Толстых: "Концепция обхода закона противоречит принципу автономии воли в международном частном праве, в соответствии с которым стороны для регулирования отношений по договору могут выбрать право любого другого государства"29. Вместе с тем российская правовая система в части гражданского законодательства не определяет автономию воли в качестве неограниченной. Действительно, автономия воли субъектов хозяйственной деятельности относится к основополагающим принципам гражданских правоотношений. В соответствии с п. 2 ст. 1 ГК РФ юридические лица приобретают и осуществляют гражданские права своей волей и в своем интересе. Ст. 9 ГК РФ установлено, что юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Под автономией воли субъектов частных правоотношений понимают самостоятельное, своей волей и в своем интересе, совершение ими действий, Муранов А.И. К вопросу об "обходе закона". // Московский журнал международного права. 1997, №3 // С. 52 Там же. С. 52 - 53 29 Толстых В.Л. Коллизионное регулирование в международном частном праве: проблемы толкования и применения раздела VII части третьей ГК РФ. М.: Спарк, 2002. С. 63 27 28 21 направленных на приобретение, изменение и прекращение субъективных прав, а также осуществление субъективных прав в пределах предоставленных им правомочий. Принцип автономии воли установлен п. 1 ст. 1210 раздела VI Гражданского кодекса. Однако даже в рамках указанной статьи п. 5 установлены определенные ограничения в отношении автономии воли. Пункт 5 ст. 1210: "Если из совокупности обстоятельств дела, существовавших на момент выбора подлежащего применению права, следует, что договор реально связан только с одной страной, то выбор сторонами права другой страны не может затрагивать действие императивных норм страны, с которой договор реально связан". В силу того что принцип автономии воли структурно входит в Гражданский кодекс, на него распространяются общие начала гражданского законодательства. Это прямо следует из п. 1 ст. 1186 ГК РФ, которым определено, что к гражданско-правовым отношениям с иностранным элементом применяются в том числе и нормы Кодекса. Правомерен вопрос: если автономия воли (свобода договора) - одно из начал гражданского права, является ли основным началом возможность ограничения свободного волеизъявления сторон при установлении договорных отношений для соблюдения публичных интересов, в том числе в вопросе выбора применимого права? Ответ на этот вопрос положителен в целом. Частью второй статьи 1 ГК РФ, установившей основные начала гражданского законодательства, определено, что гражданские права, в том числе право по своему усмотрению определять договорные условия, могут быть ограничены на основании федерального закона. Частью 3 статьи 1 ГК РФ установлено, что в соответствии 22 с федеральным законом может быть ограничено перемещение товаров и услуг. Соответственно можно сделать вывод, что ограничение самостоятельности субъектов гражданского права для защиты публичных интересов является таким же основным началом гражданского права, как автономия воли сторон, их свободное волеизъявление. Это в полной мере касается и автономии воли в международном частном праве. Таким образом, российская правовая система не содержит в своей основе принципа неограниченной автономии воли сторон. Вследствие этого не возникает никакого методологического противоречия между автономией воли и "обходом закона". Принцип автономии воли действует до тех пределов, за которыми воля субъектов хозяйственной деятельности не самостоятельна и должна исходить из установленных на основании федеральных международного законов ограничений частного права институт и запретов. "обхода В области закона" призван обеспечивать соблюдение закрепленных правом императивных требований, имеющих как коллизионную, так и материально-правовую природу, которые нельзя обойти соглашением сторон в силу особой значимости охраняемых ими отношений и интересов30. Филиппов А.Г. Некоторые аспекты автономии воли в российском международном частном праве // Актуальные вопросы гражданского права. М.: Статут, 1998. С. 425-426 30 23 Заключение. Институт автономии воли формировался постепенно и не сразу приобрел общее признание. Изначально международное частное право базировалось на коллизионном подходе к определению применимого к отношениям сторон права. Право устанавливалось на основе ряда логически обоснованных коллизионных привязок, которые к XIV в. сложились в определенную систему. Все теории автономии воли (за исключением теорий, основанных на международном публичном праве) можно разделить на три группы: а) признающие автономию воли национальным правовым институтом (М.М. Богуславский, Л.А. Лунц, А.Л. Маковский); б) рассматривающие реализацию автономии воли как источник права (А.А. Рубанов); в) представляющие автономию воли как обстоятельство дела, подлежащее оценке судом для определения права, имеющего наиболее тесную связь с договором (Г. Баттифоль). Очевидно, что при таком разнообразии взглядов выбор права сторонами не всегда рассматривается как определяющий при установлении применимого права. Действительно, проблема применимого права возникает из-за наличия в правоотношении элементов, связанных с правопорядками определенных государств. Однако это не исключает возможности избрания сторонами внешнеэкономического договора правопорядка третьей страны. Такой выбор в отдельных случаях может быть продиктован стремлением подчинить свои отношения "нейтральному" законодательству. Предоставление сторонам в гражданско-правовой сделке возможности 24 выбирать применимое к их отношениям право, известное теперь как принцип "автономии воли", очевидно, является своего рода революцией в международном частном праве. Применение этого принципа позволяло легко разрешить главную проблему - выбор надлежащего права. Однако появление этого института вызвало негативную реакцию со стороны юристов. Подобный метод разрешения коллизионных вопросов резко контрастировал с традиционным коллизионным методом. Если традиционно любые права и обязанности граждан, в том числе в форме выбора применимого права, определялись непосредственно государством, то новый принцип предоставлял частным лицам возможность вмешиваться в этот процесс и произвольно выбирать для себя санкционированные определенное государством, право. схожи Такие с полномочия, полномочиями даже субъекта международного права, что не присуще частным лицам. Кроме того, выступая за автономию воли, французский юрист Дюмулен, первый предложивший использовать данный принцип, в первую очередь, имел ввиду разрешение коллизий внутрифранцузских законов. Для государства в таком случае не столь важно, какой именно из его имеющихся по данному вопросу законов, будет применен. Главное, что не будет коллизии с законами другого государства и не возникает повод для вмешательства в частные отношения сторон, также как и в случае определения ими по своему выбору других условий договора. Но при взаимоотношениях субъектов, относящихся к разным государствам, может возникнуть вполне обоснованное опасение, не является ли подобный выбор покушением на государственный суверенитет, поскольку в этом случае подданные государства уподобляются государствам, решая каким правом будут регулироваться их отношения. Не дает ли это сторонам возможность неоправданно вывести себя из-под юрисдикции собственного государства и 25 подчиниться юрисдикции другого государства? Отсюда возникает проблема «обхода закона», которая по разному воспринимается разными авторами и государствами. Российская правовая система не содержит в своей основе принципа неограниченной автономии воли сторон. Вследствие этого не возникает никакого методологического противоречия между автономией воли и "обходом закона". Принцип автономии воли действует до тех пределов, за которыми воля субъектов хозяйственной деятельности не самостоятельна и должна исходить из установленных на основании федеральных международного законов ограничений частного права институт и запретов. "обхода В области закона" призван обеспечивать соблюдение закрепленных правом императивных требований, имеющих как коллизионную, так и материально-правовую природу, которые нельзя обойти соглашением сторон в силу особой значимости охраняемых ими отношений и интересов. 26 Список использованных источников и литературы. Нормативные акты. 1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ. СЗ РФ от 5 декабря 1994 г. №32 ст. 3301. 2. Гражданский кодекс Российской Федерации (Часть третья) от 26.11.2001 N 146-ФЗ. СЗ РФ от 3 декабря 2001 г. №49 ст. 4552 3. Гаагская конвенция "О праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров" 1986 г. ВЫХОДНЫЕ ДАННЫЕ 4. Гаагская конвенция «О праве, применимом к международной купли-продажи движимых материальных вещей» 1955 г. ВЫХОДНЫЕ ДАННЫЕ 5. Конвенция «О правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам» (Минск, 22 января 1993) (с изменениями от 28 марта 1997 г.). 6. Межамериканская конвенция «О праве, применимом к международным контрактам» (конвенция Мехико 1994 года). ВЫХОДНЫЕ ДАННЫЕ 7. Римская конвенция "О праве, применимом к договорным обязательствам" 1980 г. ВЫХОДНЫЕ ДАННЫЕ 8. Соглашение «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» от 20 марта 1992 г. 9. Закон РФ «О защите прав потребителей» от 07.02.1992 N 2300-1. Текст закона опубликован в «Российской газете» от 7 апреля 1992 г. Использованная литература. 10. Автономия воли в практике международного коммерческого арбитража / Мосс Д.К.; Под ред.: Рубанов А.А. - М.: Изд-во ИГиП РАН, 1996. - 83 c. 27 11. Ануфриева Л.А. Международное частное право. М.: изд-во БЕК; Т.1 – 2002. – 288 с. 12. Богуславский М.М. Коллизионные вопросы обязательственных правоотношений во внешней торговле СССР. Правовое регулирование внешней торговли СССР. М., 1960. – 480 с. 13. Брун М.И. Очерки истории конфликтного права. М., Тип. Г. Лисснера и Д. Собко 1915. – 104 с. 14. Вольф М. Международное частное право. М.: Иностранная литература, 1948. – 345 с. 15. Грабарь В.Э. Римское право в истории международно-правовых учений. Элементы международного права в трудах легистов XII-XIVвв. Юрьев, Тип. К. Маттисена, 1901. – 305 с. 16. Ерпылева Н.Ю. Коллизионное регулирование в современном международном частном праве. // Законодательство и экономика, 2002. №1. – с. 52-66 17. Жураковский В.А., Калинин В.В. Комментарии и применение законодательства арбитражными судами Российской Федерации. – м.: Юрайт, 2000. – 360 с. 18. Иванов Г.Г., Маковский А.Л. Международное частное морское право. Л.: Судостроение, 1984. 19. Конспекты по международному частному праву. (Составлены по Мартенсу, Пиленко, Бруну). М., 1908-1909 20. Лугинина Ю.С. Основные положение Конвенции 1980 г. О праве, применимом к договорным обязательствам и межамериканской Конвенции 1994 г. О праве, применимом к международным договорам (Сравнительный анализ) 28 // Актуальные проблемы гражданского права. Сборник статей. – М.: Статут, 2002, Вып. 5. – С. 390-421 21. Лунц Л.А. Курс международного частного права. М., Юрид. лит. 1973. Т. 1. – 384 с. 22. Лунц Л. А. Международное частное право. М.: Юридическая литература, 1970 23. Мандельштам А.Н. Гаагские конференции по кодификации международного частного права. Том 1, Кодификация международного частного права. – С.Петербург, 1900. – 273 с. 24. Международное частное право: современные проблемы. Кн.3 М.: Наука, 1993. – 232 с. 25. Международное частное право: учебник / И.В. Гетьман-Павлова. – Изд. 2-е, перераб. и доп. – М.: Эскимо, 2009. – 704 с. 26. Муранов А.И. К вопросу об "обходе закона" // Московский журнал международного права. 1997, №3. С. 72-76. 27. Панов В.П. Международное частное право: схемы, документы. М.: Право и закон, 1996. – 208 с. 28. Рубанов А.А. «Автономии воли» в международном частном праве как теоретическая проблема. // Советский ежегодник международного права. 1986. М., Наука, 1987. - С. 214-228 29. Толстых В.Л. Коллизионное регулирование в международном частном праве: проблемы толкования и применения раздела VII части третьей ГК РФ. М.: Спарк, 2002. – 241 с. 30. Филиппов А.Г. Некоторые аспекты автономии воли // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского; Исследовательский центр 29 частного права. Российская школа частного права. – М.: «Статут», 1999. – с.422461 30