Корпоративный контроль и управление предприятий
advertisement
Корпоративный контроль и управление предприятий Выпуск №5 01.12.2004 Содержание Альманах Ассоциации независимых центров экономического анализа Получить полный текст документа в архиве Оглавление Инсайдеры, аутсайдеры и особенности корпоративного управления в России 1. Корпоративный сектор в России и его правовая основа 2. Внутренние условия формирования спроса на корпоративное управление в российских компаниях: интересы менеджеров и акционеров 3. Внешние факторы формирования спроса российского бизнеса на нормы корпоративного управления 4. Основные результаты и рекомендации Институт анализа предприятий и рынков ГУ-ВШЭ http://www.hse.ru/science/main.htm 2003 год В. Голикова, Т. Долгопятова, Ю. Симачев, А. Яковлев Настоящая работа подготовлена на основе результатов исследования, выполненного в 2003-2004 гг. в рамках проекта «Insiders, Outsiders and Good Corporate Governance in Transitional Economies: 14 Cases of Russia and Bulgaria» , который реализован благодаря гранту Программы поддержки 15 независимых аналитических центров (Regional Think Tank Partnership Program) . В работе приведены результаты, полученные Институтом анализа предприятий и рынков для российского случая и характеризующие тенденции и перспективы развития корпоративного управления (КУ) в российских компаниях. Информационной основой анализа наряду со статистическими данными и ранее выполненными эмпирическими исследованиями проблем собственности и КУ в России стали 20 углубленных интервью с руководителями открытых акционерных обществ (ОАО), 5 интервью с представителями предпринимательских союзов и ассоциаций, материалы о деятельности этих ОАО и ассоциаций, полученные из иных источников (СМИ, Интернет) 1. Корпоративный сектор в России и его правовая основа 1.1. Правовое регулирование КУ: базовые институты Действующие правовые нормы в России ближе к «узкому» пониманию КУ, охватывающему отношения только между менеджерами, советом директоров и акционерами, тогда как работники и государственные органы не являются его субъектами (отсутствуют правовые нормы) как в некоторых других странах. Правовые институты КУ должны обеспечивать решение следующих задач: защита прав акционеров; предотвращение злоупотреблений правом акционерами; разумность издержек, связанных с КУ; обеспечение стабильности хозяйственного оборота. В силу определенной альтернативности этих задач качество норм определяется обеспечением разумного баланса прав сторон по следующим «разрезам»: владельцы обыкновенных акций – владельцы привилегированных акций; миноритарные акционеры – мажоритарные акционеры; исполнительные органы общества – акционеры; общество – акционеры. Нормы КУ в России в большей степени являются нормами прямого действия, оставляя при этом недостаточно возможностей для обеспечения гибкости КУ в уставе общества. Попытка напрямую в законе об акционерных обществах обеспечить вариативность норм путем градации обществ в зависимости от числа акционеров представляется формальной и мало ориентированной на реальность. Закон об акционерных обществах сохраняет довольно широкое поле для деятельности ФКЦБ в уточнении и дополнении отдельных норм, поэтому существует риск, что это может привести к увеличению затрат на процедуры КУ. Правовые институты КУ в России в наибольшей степени ориентированы на защиту интересов миноритарных акционеров, но при этом не содержат достаточно эффективных инструментов предотвращения злоупотреблений правом. Подробная характеристика правовых основ деятельности таких институтов, как общее собрание акционеров; совет директоров АО; исполнительный орган АО; совершение крупных сделок и сделок с заинтересованностью; эмиссия акций и иных эмиссионных ценных бумаг; «поглощения» позволила сформулировать следующие выводы. В рамках института совета директоров недостаточно защищены права миноритарных акционеров обществ с числом акционеров не более 1000, так как в этом случае отсутствует требование кумулятивного голосования при выборах в совет директоров. Ограничение «переплетения» совета директоров и исполнительных органов общества носит формальный характер – менеджеры могут входить в совет директоров без каких либо ограничений, если они не являются членами коллегиального исполнительного органа. Институт независимых директоров определен только в узком смысле, применительно к совершению сделок с заинтересованностью. Институт сделок с заинтересованностью чрезмерно зарегулирован в ущерб стабильности хозяйственного оборота общества. Нормы в отношении заинтересованных лиц слишком сложны для практического применения. Отсутствуют развитые и вариативные механизмы перераспределения собственности между мажоритарными акционерами. Институт «поглощения» недостаточно развит. С одной стороны, он позволяет освободить «поглотителей» от предложения акционерам выкупить их акции, а с другой стороны, он не содержит норм полного «поглощения» после консолидации 80-90% акций общества. 1.2. Эволюция акционерной собственности и развитие корпоративного сектора Национальные особенности корпоративного управления (КУ) тесно связаны со следующими 16 экономическими основаниями : сформировавшийся тип финансовой системы (роль фондового рынка как механизма обеспечения инвестиций и внешнего механизма КУ); соотношение собственности и контроля (структура и концентрация); источники финансирования бизнеса (соотношение собственных и привлеченных). Массовая приватизация в России создала огромное число корпораций, в основном в форме открытых обществ. После ее завершения в середине 1990-х гг. российская корпоративная собственность была инсайдерской (точнее, собственностью работников) и распыленной, сохранялось значимое участие органов власти всех уровней и «полугосударственных» отраслевых объединений. Более десяти лет в российской экономике шли интенсивные процессы постоянного перераспределения собственности. Эти процессы, а также сделки по приобретению корпоративного контроля, как правило, шли вне организованных рынков с активным использованием банкротства и враждебных поглощений, внутрикорпоративных манипуляций с акционерным капиталом (его размывание, процедуры консолидации и обмена акций, переход на единую акцию). В итоге позиции доминирующих собственников только укреплялись, а миноритарные акционеры подвергались экспроприации. Большая часть корпоративного сектора, формально относясь к открытым компаниям, таким образом, реально функционирует в режиме частного предприятия. Развитие корпоративного сектора характеризовалось интенсивными интеграционными процессами, приводящими к высокой концентрации собственности, в основном, в руках местных инвесторов. Роль иностранных инвесторов невелика, во многих случаях они являются номинальными держателями акций. Не стали влиятельными игроками и финансовые посредники (банки и иные институциональные инвесторы). Интеграция бизнеса основана на вертикальной 5-7 уровневой цепочке владения, иногда используются и перекрестные схемы владения. В большинстве случаев реальная структура собственности непрозрачна и не позволяет четко определить основных владельцев, что работает и как барьер от потенциальных захватчиков, препятствуя входу новых акционеров. Преобладающая черта российской корпоративной собственности – концентрированная собственность инсайдеров. Понятие «инсайдера» изменилось за годы, прошедшие после массовой приватизации. Формальные доминирующие собственники – менеджеры компаний и нефинансовые предприятия, за которыми стоят те же менеджеры или крупные бизнес-группы, а в конечном итоге - их владельцы (известные «олигархические» группах всероссийского масштаба и региональные группы, основанные частным бизнесом, зачастую при скрытой поддержке и участии региональных или муниципальных администраций). Превалирующий тип корпоративного контроля, основанный на концентрированной собственности, – контроль доминирующего собственника, непосредственно участвующего в управлении или жестко контролирующего наемный менеджмент. Миноритарные акционеры в большинстве отстранены от участия в управлении. Советы директоров АО также характеризуются преобладанием инсайдеров. Исполнительный менеджмент, директора и доминирующие собственники часто составляют консолидированную группу лиц. Они принимают решения, фактически пользуясь неформальными механизмами их согласования. В таких условиях институт «совета директоров АО» не может использоваться как эффективный инструмент мониторинга исполнительного менеджмента компании. Важной особенностью инсайдерского корпоративного контроля является закрытость от появления новых акционеров. Логичным следствием этого стала установка на то, что инвестиционная политика нацелена на использование собственных средств, иногда на привлечение средств партнеров (бизнес-группы). Это объясняет крайне малую роль фондового рынка в привлечении инвестиций и слабые позиции институциональных инвесторов (привлекают инвестиции в форме долгового или долевого финансирования на российских и зарубежных рынках крайне небольшое число российских компаний, причем финансовые посредники имеют доступ лишь к небольшой части акций). За малым участием банковского сектора также стоит ограниченность его средств и высокие риски кредиторов в российской экономике. Институциональные инвесторы, не допускаемые к участию в принятии решений, не имеют достаточных стимулов к приобретению акций. 2. Внутренние условия формирования спроса на корпоративное управление в российских компаниях: интересы менеджеров и акционеров В разделе 2 основой анализа стали интервью с руководителями ОАО, которые во многих случаях являются их крупными акционерами, и поэтому их мнения и оценки отражают, прежде всего, позицию основных внутрикорпоративных агентов – крупных акционеров и исполнительного менеджмента. Не будучи репрезентативными, интервью однако позволяют увидеть те процессы, которые формализованное обследование не всегда может уловить. В работе подробно описаны результаты эмпирического исследования, отражающие состояние акционерной собственности и корпоративного контроля в компаниях на фоне интеграции бизнеса. 2.1. Инсайдеры и аутсайдеры, важные черты инсайдерского контроля: инвестиционная и дивидендная политики В корпоративном секторе перераспределение собственности привело к упрочению инсайдерского контроля доминирующего собственника. Аутсайдерами остаются только миноритарные акционеры, не аффилированные с руководством или владельцами бизнеса. Сложившаяся система самофинансирования инвестиций с ограниченным участием банков и государства укрепляет инсайдерский контроль, дивидендная же политика учитывает интересы миноритарных акционеров. Используя этот легальный и добровольный механизм отделения участия в доходах от участия в управлении ОАО, доминирующие собственники смягчают проблему взаимоотношений с миноритарными акционерами, особенно из числа нынешних и бывших работников. 2.2. Модели корпоративного контроля на микроуровне Доминирование инсайдерского контроля не исключает разной степени консолидации собственности и разнообразия типов доминирующего акционера, с их учетом были выделены четыре существующие модели корпоративного контроля. На нашей небольшой выборке налицо доминирование двух моделей концентрации собственности – «частного предприятия», в которой совмещены функции собственников и управляющих, и «концентрированного внешнего владения», где внешний собственник распоряжается контрольным пакетом акций, а менеджеры – наемный персонал или владельцы мелких пакетов (3-5%). Различия в текущих и перспективных экономических характеристиках этих двух кластеров связаны в основном с уровнем концентрации и типом доминирующего собственника, с характером интеграции. Независимые предприятия с доминированием менеджеров чаще оказываются в плохом экономическом состоянии. Разделение собственности и контроля, присущее интегрированному бизнесу, коррелирует с более высокой степенью концентрации собственности, с фактом смены высших менеджеров, с формированием современных управленческих команд. 2.3. Выводы обследования относительно корпоративного управления Сегодня в российской экономике превалирует КУ, основанное на концентрированной собственности, совмещенной с контролем. Разделив выборку на три кластера по уровню концентрации акционерного капитала и сопоставив их, мы выявили различия в экономическом состоянии и других характеристиках бизнеса, подтвердилось положительное влияние концентрации на текущее экономическое состояние и развитие бизнеса (позитивные сдвиги в инвестиционной активности, стратегическом планировании и в процессах формирования нового и квалифицированного менеджмента в компаниях с более высоким уровнем консолидации собственности). С разделением собственности и контроля связывают основную проблему corporate governance. Совмещение собственности и оперативного управления – это черта независимых предприятий и групп компаний (прежде всего, относительно небольших групп). Налицо и новые явления – интеграционные процессы способствуют постепенному отделению управления от владения. Крупные интегрированные бизнес-группы уже передали оперативное управление своими предприятиями в руки наемных менеджеров (их лояльность обеспечивается высокими заработками, насаждением особых корпоративных норм поведения). Вместе с тем, вопросы стратегического развития остаются в основном в компетенции бизнес-групп, если речь идет о крупной группе, то в холдинговой компании собственники сами являются исполнительными менеджерами, обеспечивая контроль над бизнесом в целом (например, контроль над советом директоров, хотя советы уже осуществляют мониторинг исполнительного менеджмента). Предприятия, разделившие собственность и контроль, как правило, относительно более высоко оценивали суд как способ разрешения корпоративных споров. 2.4. Спрос на нормы корпоративного права со стороны микроагентов Обследование показало, что существующие корпоративные нормы востребованы относительно узкой группой предприятий – с долгосрочным горизонтом планирования, сверхкрупных и публичных. Для большинства АО корпоративные нормы не являются элементом политики повышения конкурентоспособности бизнеса, а рассматриваются более узко – как свод правил для разрешения корпоративных споров. Наиболее конструктивно действующее корпоративное регулирование воспринимается узким кругом публичных (соответственно, крупных и сверхкрупных) компаний, ценные бумаги которых обращаются на фондовом рынке. Эти компании более позитивно отзываются о корпоративной практике, участвуют в выработке норм корпоративного поведения. Для подавляющего большинства существующих АО действующие корпоративные нормы оказываются оторванными от реальных потребностей. В дополнение к этому государственный контроль за соблюдением корпоративных норм в основном сосредоточен на крупных компаниях. Вследствие этих факторов существует обширный класс формально «открытых» обществ, которые не мотивированы не только к исполнению корпоративных норм, но и к их изучению. На развитие КУ в большей степени ориентированы предприятия, модель собственности которых характеризуется разделением функций собственников и управляющих (а интеграционные процессы способствуют постепенному отделению управления от владения). В этом случае объективно выше спрос на нормы, регулирующие взаимодействие менеджеров и собственников в рамках КУ. Проведенные интервью дают основания предполагать, что консолидация собственности приводит к снижению числа корпоративных конфликтов (обращение сторон в суд). Безусловно, число реальных корпоративных споров существенно шире, и они не всегда уловимы для внешнего наблюдателя. Тем не менее, по нашему мнению, по мере повышению концентрации собственности и контроля стороны корпоративного спора все чаще ориентируются на выработку мировых соглашений. Предпосылками к этому стало изменение соотношения издержек и выгод от инициирования открытых корпоративных конфликтов. Эта тенденция может быть обусловлена «вытеснением» (уходом) миноритарных акционеров, способных обеспечить юридическую поддержку в спорах; ориентацией крупных компаний на привлечение финансовых ресурсов на зарубежных рынках, расширением практики размещения корпоративных облигаций на национальном рынке, что предъявляет более высокие требованию к имиджу компаний; формированием внесудебных механизмов урегулирования корпоративных споров между собственниками на «площадках» бизнес-ассоциаций; улучшением деятельности арбитражных судов и исполнения их решений (в условиях совершенствования корпоративного законодательства в целях защиты прав миноритарных акционеров повышается предсказуемость судебных решений). Наблюдается дисбаланс «спроса и предложения» в сфере КУ. Государство продолжает развивать нормы по защите миноритарных акционеров. Однако в условиях усиления консолидации капитала спрос со стороны бизнеса на механизмы урегулирования споров с миноритарными акционерами становится все менее значимым. Спрос на защиту миноритарных акционеров снижается, поскольку их часть перешла в категорию доминирующих собственников, часть отказалась от борьбы и продала свои пакеты, а мелкие акционеры в большинстве случаев не в состоянии совместно выступать ни на собраниях акционеров, ни в судах, ни в общественных организациях. В настоящее время усиливается спрос предприятий на механизмы защиты от недружественного поглощения со стороны другого бизнеса; на регулирование создания и деятельности интегрированных структур; на совершенствование механизмов легитимного отчуждения прав собственности на крупные пакеты акций из-за расширения масштабов рынка слияний и присоединений, в том числе в рамках дружественных поглощений; на совершенствование механизмов взаимодействия менеджеров и собственников. Одновременно формируется спрос, а также тенденции к освобождению от непрофильных активов в рамках интегрированных структур. 3. Внешние факторы формирования спроса российского бизнеса на нормы корпоративного управления В данном разделе на основе результатов интервью с руководителями ОАО и бизнес-ассоциаций рассмотрены некоторые факторы, воздействующие извне на КУ в компании: стимулирующая роль конкурентной среды, а также влияние стейкхолдеров на процессы КУ и роль бизнес-ассоциаций в его развитии. В условиях высокой концентрации собственности и набирающей силу тенденции к интеграции, в целом меняется роль различных влиятельных сил (стейкхолдеров): существенно снижается роль трудовых коллективов; ослабевают, но по-прежнему остаются достаточно прочными позиции органов исполнительной власти регионального и местного уровней; трансформируются формы взаимоотношений бизнеса и власти, для которых все более характерным становится переход от административного давления к поиску компромиссов и взаимовыгодных договоренностей; значительно падает роль банков и поставщиков в корпоративном контроле, поскольку наиболее значимые для того или иного бизнеса контрагенты, как правило, уже входят в состав единой интегрированной бизнес-группы. По данным интервью, налицо ослабление влияния трудовых коллективов. Эта тенденция может объясняться рядом факторов: работники предприятия перестали быть весомыми (в сумме) акционерами, поскольку многие из них ушли с предприятий, а большинство продали свои акции; консолидация собственности снижает вероятность противостояния отдельных крупных собственников и использования трудовых коллективов как союзника в корпоративном споре; в процессе замены старого менеджмента к управлению предприятиями приходят новые управленцы, которые не связаны «историческими» обязательствами с трудовыми коллективами; профсоюзное движение остается слабым, отсутствуют законодательные нормы по учету влияния работников в КУ. Вместе с тем, более внимательному отношению к интересам трудовых коллективов могут способствовать условия начавшегося экономического роста и обостряющейся конкуренции за работников, а также мотивы сохранения хороших отношений с органами власти региона (города). Органы власти регионального и местного уровня в целом сохраняют свое влияние, хотя возможности прямого административного давления на бизнес снижаются, одновременно уже сформировались иные способы взаимного учета интересов бизнеса и региональных властей. С одной стороны, ряд факторов способствует ослаблению влияния властных структур. Консолидация собственности и контроля приводит к уменьшению сферы корпоративных конфликтов, доминирующие собственники защищены «весом» своего пакета акций, а органы власти не могут «играть на противоречиях» в бизнесе. Интеграция создает крупные бизнесструктуры, которые обладают большей экономической силой и могут на равных взаимодействовать («договариваться») с властями. Экономический рост, последовавший в России за финансовым кризисом и девальвацией 1998 г., снял остроту долгового бремени перед бюджетами, смягчил проблему поддержания избыточной занятости. Постепенно снижался и объем социальных обязательств бизнеса. Соответственно, уменьшилась острота проблем, которые долгое время находились в центре внимания органов власти и могли использоваться ими как средство шантажа по отношению к предприятиям. Наконец, можно отметить включение представителей крупного бизнеса непосредственно в деятельность законодательной и исполнительной власти («хождение во власть»). С другой стороны, есть ряд факторов, способствующих сохранению и даже усилению влияния органов власти на корпорации. Весомой остается роль органов власти в привлечении инвестиций (субсидии, содействие в получении кредитов и гарантии, инвестиционные льготы, работа с иностранными инвесторами). Распространяется практика легитимного влияния на принятие решений путем участия представителей органов власти в советах директоров компаний (в том числе без участия в капитале). В самом бизнесе постепенно формируется мотив «социальной ответственности в регионе/городе» на фоне сохранения зависимости результатов бизнеса от действий власти. В последние годы стала более отчетливо проявляться тенденция к самоорганизации бизнеса «снизу», влияющая и на практику корпоративных отношений. По инициативе членов союзов и ассоциаций предпринимателей сформированы профессиональные стандарты и цивилизованные нормы корпоративного поведения, соответствующие лучшей зарубежной и мировой практике, ведется мониторинг их применения самим профессиональным сообществом. Однако пока этой деятельностью в той или иной степени занимается ограниченное число компаний – в основном публичные компании, ориентированные на привлечение инвестиций с фондового рынка. В их число входят и некоторые крупнейшие бизнес-группы, в которых передел собственности уже закончился, сформирован прочный корпоративный контроль над активами, нет реальной угрозы враждебных поглощений. Для компаний, в которых эти процессы еще далеки от завершения, нормы хорошего КУ сегодня еще не востребованы. Есть и другая категория предприятий – квазиоткрытые АО, которые, в принципе, не заинтересованы в прозрачности бизнеса и в диалоге с акционерами. Значимым барьером, препятствующим повсеместному переходу к нормам хорошего КУ, является отсутствие доверия бизнеса к государству в сфере обеспечения надежной защиты прав собственности (декларации пока нередко расходятся с практикой). 4. Основные результаты и рекомендации 4.1. Выводы из анализа и гипотезы для будущих исследований Наше исследование в целом подтверждает уже высказывавшийся ранее в литературе тезис о неадекватности институтов КУ, «импортируемых» из развитых стран, реальным потребностям предприятий в переходных экономиках. Выбранная в России в рамках массовой приватизации модель формирования распыленной структуры собственности и развития фондового рынка (трансформация бывших государственных предприятий в ОАО, акции которых принадлежали широкому кругу лиц и должны были торговаться на бирже) оказалась нежизнеспособной. Практически всеобщей была тенденция к «закрытию» таких компаний для внешних инвесторов и к формированию «инсайдерской» КУ, под которой понималось сосредоточение реального контроля над предприятием в руках менеджмента. Издержки этой модели, связанные с массовым выводом активов и нарушением прав акционеров, широко описаны в литературе. Вместе с тем, наше исследование свидетельствует об эволюции. Основой для этого была консолидация собственности, повлекшая за собой сосредоточение корпоративного контроля в руках доминирующих собственников – независимо от того, идет ли речь о старых директорах или о новых внешних акционерах. В России, где было больше предприятий с привлекательными активами, и соответственно выше ставки в борьбе за контроль, консолидация собственности протекала быстрее, чем в ряде других стран с переходной экономикой, и в основном уже завершилась. Анализ интервью показывает, что консолидация собственности сопровождается удлинением горизонта планирования и ростом инвестиционной активности. Безусловно, свое влияние здесь могут оказывать иные факторы: большая политическая стабильность, формирование законодательной базы предпринимательской деятельности; общий экономический рост; повышение привлекательности предприятий вследствие их реструктуризации; адаптация менеджмента к рыночным условиям и появление нового поколения квалифицированных, образованных менеджеров. Вместе с тем, на наш взгляд, правомерен более детальный анализ гипотезы о позитивном влиянии концентрации собственности и контроля на развитие бизнеса в переходных экономиках. В случае ее подтверждения станет необходимой корректировка политики правительства в сфере КУ. В настоящее время она в основном направлена на укрепление системы правоприменения (enforcement) и защиту интересов миноритарных акционеров. А между тем, судя по интервью, в условиях консолидации собственности растет спрос бизнеса на формальные правовые инструменты и механизмы, обеспечивающие защиту интересов доминирующих акционеров. Следует отметить, что наряду с консолидацией собственности складывается принципиально новая тенденция к разделению собственности и контроля. Ее предпосылки – отход старых директоровсобственников от оперативного управления бизнесом (в силу возрастных ограничений); развитие крупных интегрированных структур, активно привлекающих для управления предприятиями новых наемных менеджеров. Логическим следствием этой тенденции являются потребность в совершенствовании системы взаимоотношений в рамках цепочки «доминирующий собственник – совет директоров – исполнительные органы акционерного общества» и спрос на регулирование отношений акционерных обществ с менеджерами посредством формальных контрактов, обеспечивающих усиление мотивации и ответственности менеджеров в условиях ужесточения конкуренции, регламентирующих официальные выплаты вознаграждений и создающих предпосылки для легализации бизнеса. В условиях несовершенного рынка интеграционные процессы выступают средством повышения конкурентоспособности фирмы (прежде всего, крупных предприятий). Расширение масштабов бизнеса за счет поглощения более мелких фирм, формирование мощных бизнес-групп позволяет им успешнее конкурировать на глобальном рынке, а также противостоять бюрократическому давлению со стороны ведомств и региональных властей. Консолидированная собственность создает предпосылки для постепенного перехода от «враждебных» к «дружественным» поглощениям – в силу роста издержек первого варианта (который пока еще остается доминирующим). Рост издержек «враждебных» поглощений в России, где они получили широкое применение, связан с распространением в предпринимательской среде юридических знаний и практических навыков по противодействию корпоративным захватам, а также с внесением существенных изменений в закон о несостоятельности, ограничивающих возможности использования его норм в подобных оппортунистических целях. Одновременно в условиях обостряющейся конкуренции возникают мотивации к вхождению «самостоятельных» предприятий в крупные интегрированные структуры – поскольку такой шаг не только укрепляет их рыночные позиции, но и обеспечивает им защиту от захвата со стороны иного бизнеса или государства. Вместе с тем интеграционные процессы могут сужать спрос на право, так как в рамках крупных бизнес-групп возникает своя «среда регулирования», уменьшающая потребность членов группы во «внешнем» правовом регулировании, а также в участии в бизнес-ассоциациях для защиты и лоббирования своих интересов. Наибольший интерес для дальнейших исследований КУ в России сегодня представляет изменение мотивации и механизмов взаимодействия доминирующих собственников и менеджеров акционерных обществ в процессе консолидации собственности и формирования интегрированных бизнес-групп. Также представляется важным большее внимание к законодательству о банкротстве – в том числе с учетом изменений, внесенных недавно в соответствующий закон. В условиях концентрированной собственности и слабого фондового рынка именно законодательство о банкротстве будет основным инструментом внешнего давления на неэффективных собственников. 4.2. Предварительные политические рекомендации Поскольку интервью с руководителями ОАО и бизнес-ассоциаций были получены у ограниченного числа респондентов, сформулированные на их основе политические рекомендации носят предварительный характер, а гипотезы нуждаются в проверке на основе репрезентативных данных, которые мы надеемся получить в рамках широкого формализованного опроса предприятий (предположительно, в первой половине 2005 г.) Целью политики правительства в сфере КУ, по нашему мнению, является создание институтов и механизмов, которые бы стимулировали правильную мотивацию собственников и менеджеров акционерных обществ. Основываясь на анализе корпоративного законодательства и развития корпоративного сектора, результатах интервью, для совершенствования политики в сфере КУ можно предложить: 1. Рассмотрение проблем КУ в более широком контексте. Процессы КУ в России затрагивают широкий круг интересов, выходящих за рамки отношений между разными категориям акционеров или между собственниками и акционерами, правительству не следует ориентироваться на ту или иную заданную модель КУ. Правовое регулирование должно стать более гибким и создавать условия для развития разнообразных механизмов КУ, учитывать интересы участников рынка, их эволюцию и дифференциацию. Необходим переход от модели «политической модернизации» институциональной среды, предполагающей активное предложение институтов со стороны правительства, к модели «рыночной модернизации», ориентирующейся на спрос на институты со 17 стороны самих участников рынка . В этих условиях целесообразен анализ системы регулирования и нормативно-правовой базы в сфере КУ в более широком контексте. В частности, так как в России наряду с законом об АО существенное влияние на поведение субъектов КУ оказывают также Закон о банкротстве и Закон об ограничении монополистической деятельности и развитии конкуренции на товарных рынках, имеет смысл формирование межведомственных органов, куда входили бы представители органов, регулирующих отношения собственности и процессы КУ, с целью экспертизы и согласования изменений в нормативных актах, затрагивающих интересы участников КУ. Также имеет смысл более тесное взаимодействие правительства с представителями бизнеса при разработке проектов новых законодательных и нормативных актов. Оно может быть эффективным в случае публичного диалога и учета коллективных интересов бизнеса, поэтому правительство должно поддерживать процесс формирования открытых бизнес-ассоциаций, способных их выражать (например, РСПП). 2. Снятие ограничений на процессы консолидации собственности и контроля. Большинство российских предприятий нуждаются в существенной технологической и организационной реструктуризации, которую проще осуществлять в условия высококонцентрированной собственности. В этой связи мы считали бы целесообразным снятие ограничений на процессы консолидации собственности и контроля, например, пересмотр норм антимонопольного законодательства, регламентирующих слияния и поглощения. Действующие сегодня процедуры требуют согласия антимонопольного органа на приобретение акций и долей, превышающих 20% капитала предприятий, которые занимают доминирующие положение на рынке, а так как Министерство по антимонопольной политике и его территориальные органы оказываются не в состоянии проверить весь поток поступающих обращений и в 95% случаев дают согласие, действующий «разрешительный» порядок лишь удлиняет на 3-4 месяца процесс совершения сделок, а также создает стимулы для коррупции. Данный порядок ведет к снижению степени прозрачности бизнеса, так как в целях ускорения слияний и поглощений их инициаторы достаточно часто оформляют приобретение дополнительных акций на подставные аффилированные фирмы (как правило, оффшоры), искажая подлежащие публичному раскрытию данные о структуре собственности и реальных собственниках. Более разумным может быть введение «заявительного» порядка, при котором стороны должны проинформировать антимонопольный орган о планируемой сделке, но не обязаны ждать его разрешения. 3. Стимулирование разнообразия финансовых инструментов и развития их промежуточных форм. Признавая важность фондового рынка как индикатора экономического развития и учитывая, что процессы консолидации собственности и контроля будут подрывать ликвидность рынка акций, целесообразно оказывать поддержку развитию иных финансовых инструментов, которые могли бы эмитироваться предприятиями. Развитие торговли инструментами, не предполагающими передачу инвестору прав собственности и контроля над предприятием, тем не менее, будет способствовать повышению степени прозрачности предприятий, приведению их корпоративной политики в соответствие с требованиям рынка, обеспечив для них возможность естественного движения от закрытых форм организации бизнеса к открытым или публичным. Например, имеет смысл снижение барьеров, искусственно ограничивающих вход на рынок корпоративных облигаций (этот рынок уже сейчас достаточно динамично развивается) для их потенциальных эмитентов (например, налог на операции с ценными бумагами, ставка которого была снижена лишь с начала 2003 г.) 4. Необходимость более полного учета государством интересов инсайдеров – доминирующих собственников. Здесь стоит отметить разработку правовых основ для легитимного отчуждения прав собственности на крупные пакеты акций в рамках их продажи или наследования; формализацию на основе гражданско-правовых контрактов отношений собственников предприятий с наемными менеджерами; заблаговременное предотвращение оппортунистического использования законодательства (для враждебных поглощений, корпоративного шантажа), в том числе посредством распространения правовых знаний среди акционеров и менеджеров предприятий; развитие легальных механизмов учета интересов бизнеса в процессе выработки и корректировки законодательства; содействие развитию внесудебных механизмов разрешения корпоративных споров на базе бизнес-ассоциаций. _____________________ 14 “Insiders, Outsiders and Good Corporate Governance in Transitional Economies: Cases of Russia and Bulgaria”. TTPP Working Papers Series. WP 2-5, 2004. www.ttpp.info/library/library_.asp 15 Программа финансировалась Агентством по международному развитию США и управлялась Центром изучения институциональных реформ и неформального сектора (IRIS) Университет штата Мэрилэнд, США. 16 Радыгин А. Корпоративное управление в России: ограничения и перспективы / «Вопросы экономики», № 1, 2002 г., с. 101-124 17 Cadwell Ch., Polishchuk L. Evolving Demand for Institutions in Russian Economy: Implications for Economic Reform. 2nd International conference SU HSE “Modernization of Russian Economy”, Moscow, April 2001 Корпоративный контроль и управление предприятий//Альманах Ассоциации независимых центров экономического анализа, № 5, 01.12.2004
