А.Ф.Львов - скрипач-виртуоз, композитор, музыкально
advertisement
2 ВВЕДЕНИЕ Мое внимание к этому композитору привлек в 2008 году концерт в таллиннской церкви Каарли (сообщение об этом предваряет данное биографическое исследование, стр. 3) и висевшая в притворе доска, знакомящая с жизнью и творчеством А.Ф.Львова. Оказывается, как мало я – сама музыкант – знаю об этом замечательном человеке, чья жизнь к тому же тесно связана не только со столицей империи, но и с Ревелем (Таллинном). Здесь он родился и жил свои первые пятнадцать лет. Так я стала буквально по крупицам собирать сведения об Алексее Федоровиче Львове. В традиционных учебных пособиях по музыкальной литературе о периоде первой половины 19 века имя Львова упоминается вскользь, чаще всего в связи с его руководством Придворной певческой капеллой и его отношениями с Глинкой. Хотя при жизни музыкальный талант Алексея Федоровича был отмечен званиями магистра Болонской академии, почетного члена Лондонской, Сицилийской (в Риме) и Венской академий, Берлинской академии изящных искусств, академика и профессора класса капельмейстеров Флорентийской академии изящных искусств и многих других музыкальных обществ. М.И.Глинка неоднократно упоминает в своих записках об А. Ф. Львове с самым теплым чувством, как о даровитом и сведущем композиторе и хорошем человеке. Так же отзываются об А. Ф. Львове все близко знакомые с его композициями, сочинениями о нашем церковном пении и с его многолетней деятельностью по управлению придворной Певческой капеллою, которую он довел до совершенства. Композиторский талант Львова и его музыкальные познание высоко ценились Берлиозом и Листом, а заслуги Львова в деле церковного пения признаны всеми специалистами в этой области. Ныне можно сказать, что возрождается интерес к творчеству А.Ф.Львова: петербургский скрипач Сергей Стадлер записал его Скрипичный концерт, в его честь устраиваются концерты, он памятен как автор российского гимна, в сопровождении церковных служб не обходятся без его песнопений и обработок. Музыканты Санкт-Петербурга в 2000 году возродили основанное А.Львовым Концертное общество с целью популяризации классической музыки. Его этюды (24 каприса для скрипки) не утратили своего музыкально-педагогического значения и используются на занятиях студентами Московской консерватории в классах скрипки и альта, а некоторые из них «гуляют» по скрипичным хрестоматиям также и для музыкальных школ. В данной работе прослеживаются - вехи жизни Алексея Федоровича Львова – инженера-строителя, офицера, сановника и придворного; 3 - его успехи в качестве скрипача-виртуоза и ансамблиста, блиставшего, к сожалению, - в силу своего общественного и служебного положения - не на большой сцене, а в основном в салонах; - история создания Гимна «Боже, царя храни!», превосходившего, по мнению современников, все существующие в то время гимны по силе влияния на слушателей и пережившего славу и забвение самого творца; - рассматривается его деятельность как светского и духовного композитора, дирижера и музыкального деятеля, а также его успехи в руководстве Придворной певческой капеллой. Ясно, что его такая многогранная творческая деятельность сама по себе является достаточным основанием, чтобы вернуть из забвения образ крупного деятеля российской музыкальной культуры во всем его многообразии. Надеюсь, что данная работа, не претендуя на оригинальность и полноту и являясь лишь своеобразной данью памяти композитору, несколько поможет преподавателям на уроках музыкальной литературы в школе восполнить пробел в истории русской музыки этого периода. К тому же сейчас рассказ об этом несправедливо забытом композиторе можно иллюстрировать живыми музыкальными примерами (современное исполнение гимна «Боже, царя храни», Скрипичного концерта, множества церковных распевов и т.д.). Православное информационное агентство «Русская линия» сообщило 26 мая 2008 года: «Вечером 25 мая, в день 210-летия со дня рождения Алексея Федоровича Львова, автора первого российского гимна, Камерный хор "Покров" радиокомпании "Голос России" под управлением Андрея Горячева выступил в Таллинне с программой, составленной из духовных произведений композитора. В эстонской церкви Каарли звучали гимн "Боже, Царя храни", шедевр мировой духовной музыки "Вечери твоея тайны", такие любимые царской семьей песнопения как молитва "Отче наш", такие забытые песнопения как, например, "Глаголы моя внуши, Господи" и другие известные произведения. В зале было примерно 200 человек. На концерте присутствовал митрополит Таллиннский и всея Эстонии Корнилий. Для "Боже, Царя храни" 2008 год также является юбилейным – 175 лет назад сочинение Львова на слова Василия Жуковского было утверждено Высочайшим рескриптом Императо- 4 ра Николая I в качестве национального гимна Российской Империи и оставалось таковым вплоть до 1917 года. До начала концерта "Покров" принял участие в воскресной пасхальной службе, состоявшейся в крупнейший православный храме Эстонии – кафедральном соборе Александра Невского, где гости из Москвы исполнили литургию вместе с местным церковным хором. Здесь также была проведена заупокойная служба в память об А.Ф.Львове». ВЕХИ ЖИЗНИ Ныне имя Алексея Федоровича Львова как композитора обычно в первую очередь связывают с гимном России “Боже, царя храни». В действительности же в первой половине XIX века ни один из русских профессиональных музыкантов не был столь широко известен в Европе, как этот потомственный аристократ, генерал царской свиты, высокопоставленный чиновник – и одновременно выдающийся скрипач, весьма плодовитый композитор, крупный хоровой дирижер, музыкальный деятель. Алексей Федорович Львов был необыкновенно талантливым и разносторонним человеком. Как отмечали современники, он был живым идеалом русского дворянина, воплотившим в себе наиболее яркие черты русского характера: благородство, чувство чести, замечательное сочетание скромности и личного мужества, осознание личного долга в служении Престолу и Отечеству «кровью и делом». Высокую нравственность и благородство он проявлял в любой работе, чем бы ни занимался: в строительстве поселений и мостов, в воинской службе, в музыкальной деятельности. А.Ф.Львов был представителем известной аристократической фамилии, все члены которой проявляли незаурядное музыкальное дарование. Например, его прадед, князь Петр Семенович Львов сложил из фольклорных цитат ставшую впоследствии народной песню «Уж как пал туман на сине море». Его отец Федор Петрович (1766-1836) – был выдающимся музыкальным деятелем своего времени, а также отличным скрипачом, поэтом и писателем. Он владел огромной музыкальной библиотекой и ценнейшей коллекцией музыкальных инструментов, в которую входили скрипки Страдивари, Штайнера, Амати, Гварнери, Клоца, Маджини. Федор Петрович был близко знаком с Гаврилой Державиным. После смерти Дмитрия Бортнянского он стал директором Петербургской придворной капеллы, которой руководил до самой своей смерти (с 1816 по 1836 год). Он сумел и сыну привить понимание музыки. Алексей Федорович Львов родился 25 мая 1798 года в Таллинне (Ревеле). В 16 лет он поступил в Санкт-Петербургский институт путей сообщения, а в 20 - вышел “первым учеником” (его фамилия была выбита золотыми буквами на почетной мраморной доске лучших выпускников). В 1818г. последовало высочайшее распоряжение, чтобы первый по успехам офицер, выпущенный из Института путей со- 5 общения, поступал на службу в округа военных поселений; 9 июня 1818г. Алексей Львов был произведен в поручики и откомандирован к месту службы. Таким образом, изнеженный, неопытный, не имеющий представления, что такое подчинение, юноша сразу попал в суровую школу. Служба, по словам его, была неимоверно тяжела. Строительство велось сезонно – с весны до ноября. Бремя тяжкого подневольного труда лежало на солдатах, но производители работ обязаны были находиться при них неотлучно. Распорядок дня был изнуряющим, за гранью человеческих возможностей: с 3-х утра до полудня и с часу дня до 9 часов вечера. Выходной полагался лишь один – по воскресеньям. Несмотря на это, Алексею Львову удалось заслужить благосклонность своего сурового начальника, так что уже в приказе 12 июля 1819 г. последний объявил блаА.А.Аракчеев годарность молодому инженеру, а вскоре после этого, показывая Александру I произведенные постройки и называя молодого строителя, граф Аракчеев отрекомендовал Львова как отличного офицера. Находившийся тут же будущий император Николай I, как знаток инженерного и строительного искусств, обратил на него свое внимание. В 1821г. он произведен в капитаны и получил орден св. Владимира 4-й ст.; а через год назначен старшим адъютантом в штаб военных поселений, где два раза был награжден бриллиантовыми перстнями по представлению Аракчеева, продолжавшего благоволить к нему. Все это время, несмотря на тяжелую службу, он не оставлял занятий музыкой и каждый день находил время поиграть на скрипке, нередко засыпая от усталости с нею в руках. В 1825 г. Аракчеев не принял участия в подавлении восстания декабристов и был отправлен новым царем в отставку. Воспользовавшись этим, 3 февраля 1826 г. Львов уволился со службы с чином майора. В отставке он пробыл недолго. В ноябре А.Х.Бенкендорф 1826 года Бенкендорф предложил Алексею Федоровичу должность старшего адъютанта Жандармского корпуса. Судя по все- 6 му, у Львова не было выбора. Его братья - Илья и Василий, а позже муж сестры Алексей Семенов были арестованы по делу декабристов, но после очных ставок с доносчиками, которые, в конечном счете, отреклись от своих показаний, их отпустили. При этих обстоятельствах отказ Львова от службы у Бенкендорфа едва ли был возможен. Однако, зная, на какую службу он поступает, Алексей Федорович просил, чтобы Бенкендорф не употреблял его "по секретной части". Он считал, что "совершенно к тому неспособен". Просьба его была удовлетворена, и ему поручены были "все дела главной императорской квартиры и собственного Его Величества конвоя. «С тем вместе, - пишет он, - я обязан был следовать во всех путешествиях Государя и исполнять должность секретаря собственной канцелярии графа" (Русский архив, С. 248). В обязанности секретаря входило ведение документации корпуса и канцелярии III отделения. Государь, соглашаясь на определение Львова на эту должность, сказал Бенкендорфу: "Возьми его, он хороший офицер, сумел восемь лет прослужить у Аракчеева". Несколько лет А.Львов совмещает должности управляющего делами главной императорской квартиры и императорского конвоя, а также секретаря канцелярии шефа жандармов. Возглавляя личный конвой Его Императорского Величества, состоявший из двух (Горский и Кавказский) полуэскадронов в 138 всадников, он отвечал за личную безопасность императора во время его поездок по России и за рубежом. В 1828 г. Львов с главной квартирой отправился, по случаю войны с Турцией, за Дунай в качестве заведующего делами главной квартиры и находящегося в свите государя "для производства дел, до вояжей относящихся". Там он оказался свидетелем сражения при Шумле, осады и взятия крепости Варна. А.Ф.Львов сопровождал Николая I в поездках в Берлин, Варшаву, в 1831 году, заменив заболевшего холерой Бенкендорфа, - в путешествии по России. В 1833 году ему присвоено звание кавалергарда. К этому же году относится его серьезная инженерная работа – проект изящного арочного мостика в имении Бенкендорфа в Фалле (недалеко от Ревеля, теперь это Кейла-Йоа). Когда посетивший имение Николай I увидел этот мост длиной в 45 шагов, он заметил: «Кажется, будто Львов перекинул через реку свой скрипичный смычок». 7 «БОЖЕ, ЦАРЯ ХРАНИ» С этим имением Бенкендорфа под Ревелем связана также история создания гимна России. И смычок в ней тоже фигурирует. В 1832 году А. Львов сопровождал императора в официальной поездке в Австрию и Пруссию, где его, как обычно приветствовали музыкой «God, save the King», имевшей английскую мелодию и утвержденной царем Александром I в 1816 году в качестве русского гимна. Главной целью зарубежного визита царя было восстановление Священного союза христианских государств Европы. Но это не получилось. Постепенно охладевали отношения России с Англией. В одну из поездок царь бросил Бенкендорфу - “мне надоели чужие гимны”. Сам композитор написал об этом следующие строки: «В 1833 году граф Бенкендорф сказал мне, что государь, сожалея, что мы не имеем своего народного гимна и, скучая слушать музыку английскую столько лет употребляемую, поручает мне попробовать написать гимн русский. Эта задача показалась мне весьма трудною, когда я вспомнил о величественном гимне английском, оригинальном гимне французов и умилительном гимне австрийском. Я чувствовал надобность написать гимн величественный, сильный, чувствительный, для всякого понятный, имеющий отпечаток национальности, годный для церкви, годный для войск, годный для народа – от ученого до невежды. Все эти условия меня пугали, и я ничего написать не мог. В один вечер, возвратясь поздно домой, я сел к столу, и в несколько минут гимн был написан. Написав эту мелодию, я пошел к Жуковскому, который сочинил слова («Молитва русских» – таково было первое название гимна), но как не музыкант, не приноровил слов к минору окончания первого колена. Однако положив гармонию простую, но твердую, я просил графа Бенкендорфа послушать» 1 27 мая 1833 года состоялось официальное открытие имения Бенкендорфа вблизи Ревеля - “Замок Фалль”. На это открытие прибыл сам император, а также 1 Львов А.Ф. «Записки». №4. С. 243. Цит. по: Рамазанова Н. Указ. соч.. 8 съехалось много именитых персон. Именно в тот вечер Алексей Львов попросил императора выслушать его скромный опус. У Алексея музыкального сопровождения не было - он должен был играть все за всех, т.е. играть на скрипке, петь и изображать. Николай I нот не знал, но музыку понимал прекрасно. Вообразите, как могло звучать первое исполнение “Боже, Царя храни”. Тем не менее, Николай I с ходу уловил лейтмотив и выразил высочайшее благоволение автору. Молодой Львов в восторге выскочил на берег речки и выбросил свой смычок в бурные воды, заявив, что “после этого смычок не имеет права исполнять хоть чтонибудь еще”. Официально гимн “Боже, Царя храни” был исполнен впервые 23 ноября 1833 года в зале придворной капеллы в присутствии государя и всей царской фамилии. Николай Павлович прослезился и сказал: "Спасибо, прелестно, ты совершенно понял меня". Автограф автора гимна остался в квартире редактора “Русской музыкальной газеты” Н.Ф.Финдейзена. 11 декабря в Москве, в Большом театре состоялось первое публичное исполнение гимна хором и оркестром. Успех был потрясающим. Гимн, по требованию публики, был повторен трижды. 25 декабря 1833 года гимн прозвучал в СанктПетербурге в Зимнем дворце на церемонии освящения знамен. Затем Указом Его Императорского Величества от 31 декабря 1833 года гимн “Боже, Царя храни” был объявлен официальным гимном России, каковым и остался до крушения династии Романовых. После утверждения царем гимн подлежал исполнению на всех парадах и разводах караулов, при освящении знамени, на утренней и вечерней молитвах в армии, на встречах императорской четы 9 войсками, во время принятия присяги. Нередко он звучал во время открытия фабрик, заводов, выставок. Гимн пели на балах, на банкетах после здравиц в честь императора. В театре было принято петь гимн во время появления государя в ложе. В ответ на приветственные возгласы «Ура» следовали ответные поклоны царя. Тот же ритуал соблюдался в конце спектакля. Самое помпезное его исполнение состоялось 9 сентября 1835 года, в день рождения Константина Николаевича - тогда гимн исполнили 2400 музыкантов, перед вечерней зарей. Эффект пьесы, сыгранной такой массой, был истинно бесподобный. Николай I наградил Львова, автора гимна, золотой табакеркой с бриллиантами, из которых лучший камень, по совету его бабушки, помещен в образе Божей Матери Всех Скорбящих. К гербу братьев Львовых по распоряжению царя был добавлен девиз: «Боже, царя храни». Авторство в создании государственного гимна принесло А.Ф. Львову самую большую славу. Это прекрасно понимал и его соавтор. Незадолго перед смертью В.А. Жуковский написал А.Ф. Львову: «Наша совместная двойная работа переживет нас долго. Народная песня, раз раздавшись, получив право гражданства, останется навсегда живою, пока будет жив народ, который ее присвоил. Из всех моих стихов, эти смиренные пять, благодаря Вашей музыке, переживут всех братий своих. Где не слышал я этого пения? В Перми, в Тобольске, у подошвы Чатырдага, в Стокгольме, в Лондоне, в Риме!». 2 А вот что пишет в 1900 году Н.И.Черняев, теоретик самодержавия, пушкинист, театральный и литературный критик: «Смело можно сказать, что ни одно произведение светской музыки не пользуется в России такою широкою известностью, как Народный гимн. Он исполняется и полковыми, и школьными оркестрами, и хорами, и в театрах, и под открытым небом, - исполняется на всем пространстве Российской Империи. К сожалению, имя Львова забыто. Оно известно лишь весьма немногим. Жаль. Народный гимн доказывает, что у Львова был выдающийся композиторский талант. Музыка Народного гимна не оставляет в том никакого сомнения. Она оригинальна и находится в полном соответствии со словами Жуковского. Ее строго выдержанный, величавый, торжественный, важный и грандиозный стиль, как нельзя лучше передает дух русского государственного строя, дух русского Самодержавия» 3. В следующем году Львов был назначен флигель-адъютантом и продолжал сопутствовать государю в его поездках по России и за границей. 14 декабря 1836 г. скончался отец А. Ф., и директором придворной певческой капеллы 2 января 1837 г. был назначен он сам, как лично известный государю большой знаток музыки и артист-скрипач. С этого времени музыкальные интересы заполняют всю жизнь, что, однако, не помешало ему остаться в свите. 2 3 Цит. по: Соболева Н.А. Указ. соч.. Черняев Н. Назв. соч.) 10 В 1839 г. А.Ф.Львов женился на дочери саратовского землевладельца Прасковье Аггеевне Абаза. Венчание состоялось в церкви Аничковского дворца; посаженными родителями были Николай I и графиня Е.А.Бенкендорф; они же впоследствии являлись крестными родителями детей Львова: сына Федора (1842-1899), дочерей Прасковьи (1844 – ок. 1920) и Александры (1846 - ?). За невестой Алексей Федорович получил в приданое 763 души крестьян в Балашовском уезде. За самим Львовым числилось всего 82 души крепостных крестьян в Рузском уезде Московской губернии. Предвосхищая реформу 1861 года, А. Ф. Львов писал в своих воспоминаниях: «Освобождение крестьян от рабства есть дело великое, богоугодное дело, которое возбудит в людях понятие самобытности, разовьет способности каждого и стремление ко всему полезному, одним словом, совершение этого дела было бы для России величайшим благом. Но с чего начать? С того, что отдать, т. е. подарить крестьянам в вечное и потомственное владение их усадебные земли со всеми на них строениями». Это было за два года до крестьянской реформы. Начать свою «реформу» местного масштаба Львовы решили с небольшого имения Костино в Московской губернии. Оправдал ли себя этот жест доброй воли прогрессивных помещиков и удалось ли им начать наделение крестьян землей до 1861 г., воспоминания ответа не дают. Дальнейшие этапы его биографии таковы: в 1843 году – генерал-майор с оставлением в свите; 1853 – тайный советник со званием гофмейстера; 1855 – сенатор. За годы службы награжден множеством орденов. Для нас сегодня интересны поводы награждений: 1828 г., за военный поход – Бант на Владимирский крест, Орден Св. Анны; 1834 г., за разработку горских костюмов – Шведский орден меча; 1835 г., за участие в маневрах – Орден Св. Иоанна Иерусалимского, Командорский крест Св. Леопольда Австрийского; 1837 г., за заграничную командировку – Орден Св. Владимира III степени; 1838 г., за заграничную командировку – Орден Прусского Красного орла IV степени, Бриллиантовые украшения к Шведскому мечу; 1847 – Орден Станислава I степени; 1859 г., по случаю совершеннолетия наследника – Орден Св. Владимира II степени. В 1846 году на маневрах около Петербурга лошадь Львова, испугавшись, сбросила его, и после этого у Львова начала развиваться глухота. Но, несмотря на прогрессирующую глухоту, он продолжал отлично слышать музыку и немедленно замечал малейшую фальшь в музыке и в пении. В 1861 году он оставил должность директора капеллы и занимается только музыкой для военных оркестров, работает с хором Кавалергардского полка, пишет для военных музыкантов несколько пьес и песен, а в 1867 году окончательно прекращает занятия музыкой. Львову принадлежит заслуга распространения в Петербурге метрономов и камертонов, где он наладил их производство. Часть выручки направлялась на нужды инструментального класса Капеллы. В 1866 году объявил через газеты о продаже метрономов собственного изобретения. 11 В 1869 году он переселился к своему зятю А.Л.Вакселю в имение Рукшаны Ковенской губернии, с сентября 1870-го жил в имении дочери в Ромайне той же губернии, где и скончался 16 декабря 1870 года. Похоронен там же, в Пажайслисском монастыре. Могила А. Ф. Львова и его супруги Прасковьи Львовой (урождённой Абаза) находится с правой стороны от центрального входа в монастырское здание ... на фото за стоящей справа группой деревьев. Здесь сейчас находится музей, и устраиваются концерты камерной музыки. 12 СКРИПАЧ Как уже упоминалось, у отца А.Ф.Львова была уникальная коллекция музыкальных инструментов, для самого Алеши детские скрипки были любимыми игрушками. Играть на скрипке он начал с шести лет под руководством своего отца, а также лучших петербургских скрипачей. Он сообщает, что наиболее памятными для него «остались наставления Витта, Лафона и правильная игра Бема». Все они представляли (за исключением Лафона) классическое направление в искусстве и, естественно, эту «классичность» и строгость прививали своему ученику. В 7 лет Львов исполнял несложные партии в классических квартетах Моцарта и Боккерини; в 9 лет выступил на благотворительном вечере с концертом Виотти. В 1817 году 19-летний скрипач с успехом исполнил собственный скрипичный концерт. Перед отъездом на службу в военные поселения отец взял с молодого инженера слово не оставлять занятий, поэтому каждую свободную от службы у Аракчеева минуту он посвящал музыке: самостоятельно разучивал концерты Корелли, Тартини, Гавинье, Виотти, Шпора. Приезжая на зиму в Петербург, он участвовал в квартетных вечерах и в качестве солиста-любителя. Сопровождая Николая I в зарубежных поездках, Львов посещал концерты виднейших современников. Так, в 1829 году в Варшаве ему довелось познакомиться с выдающимся польским скрипачом К.Липиньским и услышать приглашенного на коронационные торжества Н. Паганини. При этом патетическая экспрессия, романтический пафос исполнительского стиля Липиньского оказали на Львова несомненное влияние, а игра Паганини, напротив, не произвела впечатления, что и неудивительно: воспитанный на традициях классической школы, Львов отрицательно относился к разного рода техническим ухищрениям, чисто виртуозным эффектам. Даже спустя много лет после концерта, он, вспоминая этот вечер, презрительно называл Паганини «штукарем». 13 Вот как он сам пишет в своих воспоминаниях: «Игра Паганини, имевшего репутацию первого скрипача в мире, не сделала на меня ожидаемого впечатления, но вместе с тем я был до крайности удивлен неслыханными трудностями, которые он делал с неимоверною чистотой и верностию, скрипка его представляла то флейту, то гитару, то наконец … уток, гусей, ослов, свиней …». К началу 30-х годов окончательно определился основной репертуар Львова: романтические концерты П.Байо, П.Роде, Л.Шпора (Адажио из Концерта последнего стало, в частности, его любимейшим произведением). Его игру (а играл он обычно на инструменте работы Маджини из коллекции отца) современники описывают в самых восторженных тонах: «Он каждый раз играл так, как человек, который осужден на смерть, которому дано только мгновение, чтобы проститься с жизнью и музыкой, и который в последние звуки влагает всю свою душу» 4. Итак, к началу 1830-х гг. в молодом блестящем офицере современники видят 4 Цит. по: Золотницкая Л.М. Указ. соч. 14 сложившегося скрипача, прекрасного исполнителя старой скрипичной школы, которого как по технике, так и по экспрессии исполнения вполне можно сравнивать со скрипачами-профессионалами. С ранней юности Львов развивался параллельно как скрипач-солист и ансамблист, причем в воспоминаниях современников он фигурирует чаще всего именно в последнем качестве. С 1835 года он устраивал в своей квартире на Владимирском проспекте еженедельные (по вторникам) музыкальные вечера. Душой составившегося здесь квартета был, разумеется, сам Алексей Федорович (1-я скрипка), а его наиболее частыми партнерами Л. и В.Мауреры (2-я скрипка), К.Вильде (альт), Матвей Виельгорский (виолончель). Впрочем, строгого состава квартет Львова не имел. Конечно, музыкальные собрания у Львова не были единственными в Петербурге 30-х годов, но современники в своих воспоминаниях в один голос говорят об удивительной, по-настоящему творческой музыкальной атмосфере именно львовских вечеров. Здесь всех объединяла музыка, перед которой были равны и аристократы, и музыканты, и художники. Конечно, именитые гости в салоне преобладали: бывал Николай I и члены его семьи, регулярно посещали вечера принц Ольденбургский, граф К.Нессельроде. Из представителей артистического мира можно назвать М.И.Глинку, Н.В.Кукольника, К.П.Брюллова, критика В.Ф.Одоевского. “С любовью исполнял Львов, и притом отлично, – писал Глинка, – скрипичные сонаты и квартеты Бетховена”. В 1844 году Львов купил дом на Караванной, 22, где организовал музыкальный салон значительно пышнее прежнего, ставший одним из центров музыкальной жизни столицы. Здесь выступали скрипач Г.-В.Эрнст, виолончелист И.И.Зейферт, весной 1844 года пианистка К.Шуман впервые в России исполнила «КрейслериаКараванная, 22 – «Особняк А.Ф.Львова». Современну» Р.Шумана. По ее словам, «дом ный вид Львова – один из самых аристократических домов, какие нам приходилось уви- 15 деть в Петербурге. Хозяин не богат, наоборот, говорят, он очень обременен долгами. Кто мог бы это подумать об адъютанте царя, который путешествовал по Германии как князь». 5 В 1847 году салон посетил и Г.Берлиоз, знавший о Львове еще до приезда в Россию. Репертуар вечеров отражал классицистский вкус хозяина салона: исполнялись квартеты Гайдна, Моцарта, Мендельсона, страстно любимого Львовым Бетховена. К камерно-инструментальной музыке романтиков (за исключением «классического» Мендельсона) Львов относился отрицательно – за все 20 лет существования салона здесь ни разу не прозвучал ни один квартет Шуберта! Репертуарные пристрастия Львова объясняются достаточно просто. Несмотря на пройденную классическую школу, он ощущает себя в качестве ансамблиста чистым романтиком, художником «над толпой», сохраняя в ансамбле ощущение себя как солиста (вопреки классическому принципу совместного музицирования). Отсюда и выбор квартетов с партией первой скрипки – эффектной, виртуозной, дающей возможность «блеснуть»; и манера игры: артистические позы, произвольное отношение к темпо-ритмической стороне музыкального произведения как на уровне крупных отделов формы, так и на уровне фраз. Любопытно, что при всем исполнительском произволе Львова ансамбль никогда не нарушался; музыканты «в течение многих лет до того сыгрались с Львовым, что следили не за нотами, а за ним, и смотрели не в ноты, а ему в глаза». В апреле 1840 года, получив отпуск, Львов с женой и матерью отправился в Германию. Выступая по пути в артистических салонах, он совершил своеобразный триумфальный объезд европейских столиц, не забывая при этом знакомиться едва ли не со всеми музыкальными авторитетами Европы: в Берлине – с Мейербером, в Лейпциге – с Мендельсоном и Шуманом, в Париже – с Керубини и Байо. В Эмсе он играл в дуэте с гастролировавшим здесь же Листом. В Лейпциге он дал концерт для избранной публики в Гевандхаузе, исполнив под управлением Мендельсона собственный скрипичный концерт, сочиненный им во время путешествия. Об этом выступлении восторженно отозвался Роберт Шуман: «Г-н Львов – скрипач настолько примечательный и редкостный, что он может быть поставлен в один ряд с первыми исполнителями вообще; он представляет [собой] явление как будто из другой сферы, из которой музыка выливается во всей сокровенной чистоте; и музыка настолько новая, своеобразная и свежая в каждом звуке, что ее, как прикованный, хочешь слушать и слушать… Если в русской столице еще много таких дилетантов, то многие исполнители (гости) могли бы там большему научиться, чем научить». 6 Ему вторил Мендельсон, называя Львова «одним из самых отличных, одухотворенных скрипачей, каких мне приходилось слышать, артистом, который вос5 6 Цит. по: Золотницкая Л.М. Указ. соч. Цит. по: ЗолотницкаяЛ.М. Указ. соч. 16 хитил нас своим превосходным исполнением и звуком, так же как и своей музыкальной техникой и образованностью» 7. Его выступления были тем более удивительны, что русских скрипачей здесь не знали вовсе (не считая Н.Д.Дмитриева-Свечина). Уникальность фигуры Львова-скрипача состоит в том, что он – дилетант по своему статусу – достиг высочайших вершин профессионализма в исполнении; более того, он, как артист–профессионал, не довольствовался типичным для его круга домашним музицированием, а стремился к публичным выступлениям, пусть даже их аудитория ограничивалась завсегдатаями салона. КОМПОЗИТОР Известен Львов и в качестве композитора. Сочинять он начал еще в детстве, получив, наряду с исполнительской, и основательную теоретическую подготовку – с ним занимались лучшие петербургские педагоги гармонии и контрапункта. По композиции Львов занимался у И.Г. Миллера – учителя М.И. Глинки. “Нежные звуки милой скрипки Львова врезались в моей памяти”, – писал М.И. Глинка. В дальнейшем уроков композиции Львову брать не приходилось. Но благодаря титулу автора и бесспорной репутации превосходного скрипача, его произведения оказывались предметом обсуждения русской и особенно западной критики. К тому же почти за каждым из них стояло имя видного зарубежного музыканта – либо давшего сочувственный отзыв, либо исполнившего произведение в своем концерте. А.Ф.Львову принадлежат: 24 этюда для скрипки, драматический скрипичный концерт, "Le Duel для скрипки и виолончели", "Увертюра С-dur", "Фантазия для скрипки и хора на русские темы", «Военный хор» и др. Оперы: 1) "Bianca е Gualtiero", поставленная в 1844 г. в Дрездене и в 1845 г. в Петербурге; 2) "Ундина" — на текст Жуковского, поставленная в 1849 г. также в Петербурге и возобновленная в 60-х годах; 3) "Староста Борис, или Русский мужичок и французские мародеры в 1812 г.", поставленная в сезон 1854—55 г. и 4) оперетта "Варвара". Все эти произведения написаны для своего времени с большим знанием дела, с применением вполне современной музыкальной техники, нередко с творческим подъемом, рельефно выступающим в вокальных частях и хорах последних названных сочинений. Во время представления «Бианки» в Петербурге главные партии исполнили европейские знаменитости: П. Виардо, Д. Рубини и А. Тамбурини. В память о таком созвездии артистов Карлом Брюлловым по заказу Львова была написана картина, изображающая известных певцов в сцене из этой оперы. Однако в целом оперы большого успеха не имели и со временем забылись. 7 Цит. по: Золотницкая Л.М. Указ. соч. 17 Первым сочинением Львова стал не дошедший до наших дней скрипичный концерт, исполненный им на благотворительном вечере в 1817 году. К сожалению, нам ничего не известно о его композиторской «стезе» вплоть до начала 1830-х годов: сочинял ли он вообще или был увлечен служебной карьерой и исполнительством. Настоящая слава приходит к Львову в 1833 году после исполнения написанного им государственного гимна России. После этого ему оказана честь сочинять так называемые «штучки» для домашних концертов в покоях императора, устраивавшихся два-три раза в месяц. Николай I сказал Львову: “Что, если бы ты попробовал составить из нас домашний оркестр и сочинил для нас музыку? Мы могли бы кое-что сыграть - императрица играет на фортепьяно, я - на трубе, Матвей Виельгорский - на виолончели, Апраксин - на басу, Михаил Виельгорский, Волконский Григорий, Бартенев, Бороздин могут петь, а дети могли бы участвовать на чем-нибудь... Право, можно бы что-нибудь составить, попробуй!” Алексей Львов и начал было писать свои “маленькие пьески” (штучки). Правда, выяснилось, что Николай I нот совершенно не знал и подыгрывал только на слух. Забегая вперед, следует отметить, что занятия “кружка” продолжались до 1837 года, когда при пожаре Зимнего дворца сгорело все - и ноты, и пюпитры, и множество мелочей, которые Львов приспособил для упражнений. Согласно воспоминаниям мачехи А.Ф.Львова, 3 августа 1834 года императрица преподнесла ей выполненную собственноручно, а затем награвированную картинку, сюжет которой свидетельствует о том, насколько увлекали Николая I эти музыкальные вечера: свеча оплыла, часы показывают глубокую ночь, в кроватке заливается плачем ребенок, и лишь Николай, не замечая ничего вокруг, усердно дует в трубу – репетирует. В 1835 году по случаю русско-прусских маневров в Калише Львов сочиняет большой «Военный хор» на мотивы солдатских песен, сопровождавшийся при первом исполнении выстрелами настоящих пушек. Николаю хор не понравился, зато Мендельсон, которому автор преподнес партитуру, пришел в восторг и содействовал публикации хора в Лейпциге. «Военный хор», таким образом, стал первым сочинением Львова, опубликованным за границей, и вообще одним из первых русских произведений, изданных вне пределов России. В конце 1830-х годов появляется завоевавшая большую популярность фантазия для скрипки и виолончели «Le Duel». По замыслу Львова, каждый раздел пьесы изображал ссору друзей, дуэль, страдания раненого, примирение. В 1840 году в Берлине Мейербер предложил Львову программу «Концерта в форме драматической сцены», который русский композитор и сочинил за три недели путешествия по Германии. Концерт двучастен (в каждой части – по два раздела, следующие без перерыва); в нем процитировано несколько русских народных песен. Мендельсон, под управлением которого Львов исполнил этот концерт в Лейпциге, в своем письме к автору оценил как «произведение, достойное 18 во всех отношениях столь большого артиста… исполненное чувства и страсти». Ссылаясь на разрешение самого Львова, Мендельсон предлагает ряд небольших изменений, которые были приняты композитором. Письмо завершается словами благодарности Львову-скрипачу и композитору «за те часы наслаждения и восторга, которые Вы нам подарили во время Вашего слишком короткого пребывания в Лейпциге». Кстати, сам Мендельсон написал свой Скрипичный концерт в 1844 году, после Львова, возможно вдохновившись именно последним. К тому же периоду относится и «Фантазия для скрипки и хора на русские темы», которую К.Липиньский впоследствии часто включал в свои концерты. Как видим, сочинения 1830-х годов немногочисленны, так как все свободное время Львов посвящал скрипке. Зато 1840 - 1850-е годы можно с уверенностью назвать «композиторским» периодом: в эти годы написаны три его оперы, оперетта, духовные хоры, Stabat Mater, 24 каприса для скрипки, переложения песен Шуберта для пения в сопровождении скрипки и фортепиано. Он начинает ощущать себя композитором и использует каждую возможность, чтобы заявить о себе за границей в новом качестве. Именно эту цель преследуют его поездки в Германию и Австрию, переписка с зарубежными музыкантами, поиски новых знакомых. Одним из лучших сочинений Львова, несомненно, следует считать Stabat Mater для хора, солистов и оркестра в семи частях, написанную в начале 1850-х годов. В русской поэзии Stabat Mater впервые возник в переводе В.А. Жуковского. Тема страдания и воскрешения волновала Алексея Федоровича Львова. Вначале он переложил для хора и большого оркестра Stabat Mater Перголези, за что получил, почетное звание магистра Болонской академии. Кроме того, в 1850 году Львов написал собственный вариант Stabat Mater для сопрано, меццо-сопрано женского (детского) хора и струнного оркестра, названный «Мо- 19 литва у Креста». Премьера произведения состоялась 14 января 1851 года в зале Певческой капеллы с участием итальянских солистов и в присутствии членов царской семьи. Всего состоялось три премьерных концерта, доходы, от которых автор направил на благотворительность. В 1853 году Stabat Mater Алексея Федоровича Львова прозвучала в Вене и Штутгарте. В Европе это произведение получило восторженные отзывы в прессе. А после исполнения Stabat Mater во Флоренции члены Академии изящных художеств единогласно присвоили Алексею Львову звание профессора и капельмейстера Академии. Ее даже сравнивают с одноименным сочинением Россини, находя у Россини страсть, а у Львова – «благоговейные чувства», у Россини - «разносторонность», а у Львова – единство стиля и т.д. Много энергии затратил композитор, добиваясь разрешения исполнять Stabat Mater на русском языке. Уже после того, как духовная цензура позволила ему осуществить это намерение, последовал запрет императора, отмены которого автор смог добиться только в 1868 году, за два года до своей смерти. В 1855 году композиторские успехи Львова получили за границей новое подтверждение: в венском музыкальном журнале появилась статья «Русские композиторы» А.Г.Рубинштейна, который в это время жил в Веймаре у Ф.Листа и именно под его влиянием обратился к написанию очерка. Здесь Рубинштейн называет Львова в одном ряду с Глинкой, к этому времени автором обеих опер и симфонических увертюр. Статья рассорила Рубинштейна с Глинкой, но зато весьма способствовала упрочению заграничной репутации Львова. В конце 1850-х годов в качестве приложения к своему труду «Советы начинающему играть на скрипке» (первому инструктивному труду, который написал и издал русский скрипач) Львов написал 24 (во всех тональностях) каприса для скрипки соло, удостоенные высокой оценки самого А.Н.Серова: «Превосходный труд русского музыканта делает автору величайшую честь, принося скрипачам пользу и увеличивая музыкальную сокровищницу вообще». Каприсы имели резонанс и за границей: одобренные Ш.Берио, они были рекомендованы и для изучения в Брюссельской консерватории. Последним триумфом Львова-композитора стал фестиваль в его честь, прошедший 17 января 1862 года в здании Капеллы. После смерти его композиторская слава быстро меркнет. Редкими всплесками интереса к его музыке явились два концерта. Первый состоялся 20 декабря 1908 года и был посвящен 75-летию гимна «Боже, царя храни». Силами Капеллы и труппы Мариинского театра исполнялись увертюры к «Русскому мужичку» и «Ундине» (последняя – в переоркестровке Балакирева), Торжественная увертюра, отрывки из опер, Фантазия для скрипки и хора. Второй - концерт-лекция в Музыкально-историческом обществе - прошел 30 апреля 1913 года: прозвучали фрагменты из «Ундины» и «Русского мужичка». В опубликованной вскоре после концерта статье Н.И.Привалов указывает, что произведения Львова уже являются terra incognita (прошло всего 44 года со дня 20 его смерти!), но рекомендует ставить в Петербурге его «Ундину» как оперу, хотя и со спорными музыкальными достоинствами, но представляющую интерес в историческом отношении. Репин И.Е. Славянские композиторы (Собрание русских, польских и чешских музыкантов). 1872 (Государственная консерватория им. П.И.Чайковского) В расшитом золотом мундире сидит А.Ф.Львов, так художник признал, что А.Ф.Львов вошел в число известнейших русских композиторов. Такое отношение к его произведениям со стороны современников вполне оправданно. Упрощенно, узко понимая проблему национального, Львов подилетантски полагал, что цитирования фольклорных тем вполне достаточно для ее разрешения. Стремясь прослыть за рубежом именно «русским» композитором, он, между тем, был полностью ориентирован на западные образцы в операх. Скрипичные и хоровые опусы обладают большими художественными достоинствами по сравнению с написанными в других жанрах – сказались прекрасное знание инструментов и богатая дирижерская практика. Впрочем, одна бесспорная удача связана все же с именем Львова – это гимн «Боже, царя храни», переживший и славу, и забвение своего создателя. ЦЕРКОВНОЕ ПЕНИЕ Занимая в течение 24-х лет должность директора придворной певческой капеллы, Львов своими трудами составил себе большое имя в области церковного пения. Деятельность его в этом отношении обширна и обнимает собою все стороны современной ему церковно-певческой жизни. 21 Сюда, прежде всего, относится издание придворной капеллой образцовых книг церковных напевов, получившее название "Придворного Обихода". То, что понимается теперь в смысле хорового обихода, совершенно не существовало до Львова. Единственным предшествующим обиходу изданием обычных напевов служило напечатанное в 1835 г. "Пение божественной литургии" на два голоса. Оно не могло удовлетворить потребностям даже самой капеллы при отправлении ею церковных служб при Высочайшем Дворе. В 1846 г. Львов предпринял труд положения на ноты всех духовномузыкальных сочинений, какие поются в придворных церквах во весь круг года. В 1857 г. "Обиход" был выпущен в свет в двух книгах и с этого времени до конца 60х годов имел более 12-ти изданий. В "Обиходе" Львова наше обычное пение впервые получило весьма удобную для исполнения нормальным церковным хором и вполне правильную в музыкальном отношении редакцию, остающуюся во всеобщем употреблении до настоящего времени лишь с незначительными изменениями. Для своего времени издание было целым событием, так как отсутствие подобного образцового изложения обычных напевов вносило беспорядочность в пение церковных хоров, а восполнение его было не под силу не только отдельным лицам, но и каким-либо другим, кроме капеллы, учреждениям. Рядом с "Обиходом" нотного церковного пения, употребляемого при Высочайшем Дворе, должны быть поставлены многочисленные переложения Львова одноголосных церковных распевов — знаменного, киевского, греческого и др. — на полный хор. Львов предполагал переложить "в гармонию хорного состава все, что Св. Синодом издано в одну строку". Это издание, по мысли Львова, должно было дать вместе с "Обиходом" навсегда полный круг древнего церковного пения в четырехголосном изложении. Под руководством и наблюдением Львова был составлен и напечатан полный круг простого нотного пения на 4 голоса в семи книгах. Уже сама мысль о надобности гармонизовать полный церковный круг древних напевов для сороковых годов 19-го столетия была замечательной; она с большою пользою отвлекала внимание хоров от распространившегося в то время пристрастия к творениям провинциальных самоучек-композиторов и имела целью дать прямо на клирос, в руки певцам, в музыкальном отношении правильно, а нередко и красиво сделанные переложения древних напевов. Духовно-музыкальные сочинения Львова положили начало новому направлению, выдвинувшему на первый план текст песнопений и подчинившему ритм музыкальный словесному. В своей брошюре "О свободном или несимметричном ритме» он говорит: "Вся сила, вся важность в церковном пении заключается в словах молитвы. Здесь цель пения: дать слову молитвы наиболее ясное выражение. Ясно, что такое пение не только должно совершенно сообразоваться со значением молитвы, кото- 22 рую оно сопровождает, и подчиняться смыслу ее, но и самые нотные знаки должны вполне подчиняться ритму слов, отнюдь не искажая их... Ни трели, ни рулады, ни другие какие-либо вычуры не должны украшать церковного пения, в простых и чистых звуках которого возносится молитва, вместе с фимиамом, к престолу Всевышнего. Язык молитв наших имеет особенный характер, ему должен соответствовать и характер пения. Многие сочинители хотели подчинить некоторые древние напевы правильному размеру и определенным тактам. Конечно, вследствие этого, выходило пение, удовлетворяющее привычным законам музыкального ритма, но пение отрешалось от молитвы, и тесная связь между словом и пением разрушалась. Сочинители для выполнения музыкальных условий принуждены были прибегать к разным натяжкам, допускали излишнее повторение слов, неуместное протяжение их, а что хуже всего, неодновременное произношение их певчими, от чего речь затемнялась, терялась не только сила, но исчезал нередко и самый смысл ее, и молящийся лишался возможности выразуметь, какие слова поются" 8. Но нововведения А.Львова не всем были по душе. Хотя значительный чин, приближенность к царской семье и международная музыкальная известность создавали директору Придворной Певческой капеллы нужный для проведения во всероссийском масштабе церковной реформы авторитет. В 1850 году он задумал устроить в зале дворянского собрания духовный концерт в пользу инвалидов, в котором предполагал исполнить в новом переложении разные песнопения хором в 700 певчих. Желая выказать протест его нововведениям, духовенство, под разными предлогами, отказало ему в своих певчих; пастыри высказывались в том духе, что за деньги, да к тому же в зале, где пляшут, не подобает быть церковному пению. Об этом было доложено императору Николаю; концерт был отменен. Цесаревич Александр Николаевич предложил Львову залу в своем дворце, в которой и состоялся духовный концерт. Императорская фамилия впервые услыхала чудное, стройное, гармоничное пение. Pianissimo, до которого Львов доходил в некоторых местах, производило захватывающее впечатление; этот эффект был совсем новый в Петербурге. Львов, ощущая сильное волнение, с трудом мог дирижировать. Выразительное церковное пение сейчас привычно, но в 1850 году это было ново. Один из присутствовавших на этом концерте говорил, что император Николай, слушая стройное пение, сначала покраснел, глаза его наполнились слезами; после первого номера, он все-таки воздержался высказать свое мнение, но в конце концерта взял Львова за руку и сказал: "Вот единство, которого я желал; спасибо тебе, спасибо". Певчим он сказал: "Славно, правильно, верно", и приказал выдать по 2 руб. на певчего. От Львова мы имеем до 40 оригинальных духовных композиций, между которыми 4 концерта. Самые известные сочинения - "Вечери Твоея", "Херувим8 Древо. Открытая православная энциклопедия. 23 ская"(№1), "Достойно"(№2), "Отче наш", "Взбранной Воеводе". В своих сочинениях Львов старался воплотить свои взгляды: избегал повторений слов, подгонки текста под требования музыки, но имел целью подчинить музыку ритму слов, одновременно выражая их глубокое молитвенное содержание в соответствующей музыкальной форме. Некоторые сочинения ("Ныне силы", "Отче наш" и др.) написаны в свободном ритме без уложения в такты. В ритмическом, а также гармоническом и вообще художественном отношениях произведения Львова представляют значительный шаг вперед. МУЗЫКАЛЬНЫЙ ДЕЯТЕЛЬ, ДИРИЖЕР Первым шагом Львова в музыкально-организаторской деятельности явилась организация вместе с другими высокопоставленными любителями Общества любителей музыки. 12 февраля 1828 года в доме Д.Л.Нарышкина состоялся первый концерт, в котором участвовали как любители, так и профессионалы. Прозвучали, в частности, симфония Бетховена, увертюра к «Дон Жуану» Моцарта, увертюра Вебера. Цель общества, согласно заявлению его организаторов, состояла в том, чтобы, «проводя досужее время, укоренить в здешней публике вкус к музыке». Объявления о концертах Общества появлялись вплоть до 1832 года. С 1837 года А.Ф.Львову было высочайше приказано возглавить Придворную певческую капеллу. Правда, на должность директора капеллы он был назначен лишь в 1849 году, спустя 11 лет после назначения, когда «достиг надобных по его месту чинов»: он был уже в чине генерал-майора царской свиты. В 1837-39 гг. ее капельмейстером был Глинка, который так пишет о своем начальнике: «Алексей Федорович Львов принял меня с искренним радушием, и мы решились идти рука об руку на нашем новом поприще. Мы с Львовым видались часто; в течение зимы, в начале 1837 г., иногда приглашал он к себе Нестора Кукольника и Брюллова и угощал нас дружески. Не говорю о музыке (он иногда играл превосходно Моцарта и Гайдна; у него же слышал я трио для 3 скрипок Баха). Но он, желая привязать художников к себе, не жалел и заветной бутылки какого-нибудь редкого вина». 9 За время управления Львовым придворной капеллой значение этого учреждения возросло в сильной степени. Он довел пение капеллы до высокого совершенства. Поражались стройностью пения в особенности приезжие иностранцы, и даже папский нунций нашел, что придворные певчие поют лучше, чем папские певчие в Сикстинской капелле. Впечатление, произведенное нашим пением на нунция, весьма понятно; в папском хоре все поют в унисон, что не представляет особенной красоты. 9 Цит. по: Черняев Н. Указ. соч. 24 Именно к капелле его времени относятся восторженные похвалы Берлиоза, который, между прочим, сказал: "Мне представляется, что хор Капеллы русского императора… превосходит все существующее в подобном роде… Сравнивать же хоровое исполнение в Сикстинской капелле в Риме с этими дивными певцами, — все равно, что противопоставлять ничтожный состав еле пиликающих музыкантов третьестепенного итальянского театра оркестру Парижской консерватории. На людей нервных этот хор и исполняемая им музыка воздействуют неотразимо. От этих неслыханных интонаций чувствуешь себя охваченным судорожным, почти болезненным волнением" 10. Важным начинанием явилось учреждение здесь регентского класса. Еще более существенным представляется учреждение Львовым в 1839 году инструментального класса при Капелле. Как русского музыканта и гражданина Алексея Федоровича беспокоила традиция засилья на родине иностранных исполнителей музыки. Зарубежные артисты, работавшие в России, заключали с театральной дирекцией контракт, дающий им право получать за 10 лет службы пенсион, распространявшийся на их жен и детей, даже если те жили за границей. Это привлекало в Россию «бездну артистов всех стран Европы» и принимали их зачастую по протекции. Впрочем, к преподаванию пришлось поначалу привлечь именно иностранцев – почти все лучшие музыкальные силы Петербурга служили в 1840-е годы в оркестре Петербургской итальянской оперы, а впоследствии были приглашены А.Г.Рубинштейном в качестве преподавателей консерватории. И инструменты тоже использовались иностранные: Львов специально выписал их из Парижа. Уже в 1841 году обучение закончили 4 скрипача, 2 виолончелиста, 8 духовиков. Этот класс просуществовал пять лет, благополучно готовил национальные кадры и был закрыт из-за придворных интриг, что явилось для Львова тяжелейшим ударом. Занятия здесь были возобновлены лишь в 1858 году. Одновременно Львов заботился о надлежащем обеспечении певцов капеллы, учредив в 1851 г. так называемый вспомогательный капитал для вдов и сирот придворных певчих, а также и о судьбе малолетних певцов, устроив для них возможность по спадении с голоса получить музыкальное образование в инструментальном классе при капелле. Хор певчих как лучший хор Петербурга этих лет часто привлекался к разного рода торжественным церемониям. Так, 30 мая 1858 года они пели на открытии и освящении Исаакиевского собора. «Северная пчела» сообщала: «При освящении собора Св. Исаака Далматского были мы свидетелями, до какой степени доведено у нас искусство церковного пения. Тысяча сто певчих, разделенных на два хора, исполняли под управлением Алексей Федоровича Львова великолепное пение с дивною выразительностью и еще более дивным единогласием». 10 Цит. по: Черняев Н. Указ. соч. 25 Обычно Львов брал на себя в концертах управление хором, оркестром же дирижировал его друг и коллега по Капелле Л.Маурер. Но когда Львову случалось работать с оркестром, он выступал как ревностный поборник указанных в партитуре ремарок. Известны его слова: «Играйте, господа так, чтобы вы слышали вашего соседа более, чем себя». По воспоминаниям современников, на одной из репетиций сами оркестранты были до того поражены получившимся эффектом, что, встав, низко поклонились дирижеру. Это выступление стало последним в дирижерской карьере Львова. Из-за прогрессирующей глухоты он вынужден был оставить сперва дирижерскую практику, а затем и вообще работу в Капелле. До этого, в 1855 году, Львов организовал в Санкт-Петербурге Концертное музыкальное общество, в которое вошли братья Виельгорские, князь В.Ф.Одоевский и еще 255 участников. В 2000 году группа петербургских музыкантов решила возродить деятельность Концертного общества, стремясь, прежде всего, к сохранению культурных традиций СанктПетербурга, привлечению интереса публики к концертам классической музыки. Учредителями Общества стали известные петербургские музыканты – пианист Алексей Орловецкий, виолончелисты Сергей Ролдугин и Вадим Мессерман, альтист Евгений Бродоцкий, контрабасист Александр Шило. Вечера Концертного общества проводятся в лучших концертных залах, особняках и дворцах города (Шереметевых, Юсуповых, Шувалова, Белосельских-Белозерских, Спиридонова, Кшесинской, Дом ученых, музей-квартира Шаляпина и др.). ЗАКЛЮЧЕНИЕ Сказанное выше позволяет попытаться определить место и роль А.Ф.Львова в русской культуре и в становлении русско-зарубежных музыкальных связей. Оставаясь высокопоставленным дилетантом, боясь уподобиться наемному артисту, он по высокому уровню технического мастерства, манере игры, исполнительским пристрастиям, традиционным для скрипачей 1830 – 1840-х годов, может быть поставлен в один ряд с профессионалами своего времени – Липиньским, Байо, Вьетаном, Берио. 26 Весьма значителен его вклад в хоровую культуру: выполненные под его руководством запись и обработка «Обихода» знаменовали собой начало нового этапа в развитии церковной музыки. Не будучи композитором первого ряда, Львов вместе с многочисленными русскими и зарубежными собратьями по перу создавал необходимый общий фон, на котором смогли выделиться Глинка, Берлиоз, Доницетти, Верди. В этом его значение как композитора и в этом же причина его скорого забвения в качестве автора опер и оперетты для потомков, в памяти большинства которых он так и останется лишь автором «Боже, царя храни!». Хотя это, на мой взгляд, тоже немало. Для Запада же Львов явился первооткрывателем русской музыкальной культуры. Именно он способствовал возникновению интереса к России среди ярчайших представителей зарубежного музыкального мира. 27 ПРИЛОЖЕНИЕ Почетные члены и Почетные директора Санкт-Петербургского Филармонического общества 1802 – 1917 (извлечение) Виельгорский Матвей Юрьевич (1794-1866) граф, музыкальный деятель, меценат. В 1812-1826 служил в армии, при выходе в отставку пожалован камергером (1827) и назначен членом Театрального комитета, по упразднении которого служил директором Департамента хозяйственных дел.. С 1839 – шталмейстер и управляющий двором великой княгини Марии Николаевны, а с 1856 – обер-гофмейстер, состоял при императрицах Александре Федоровне и Марии Александровне. Талантливый музыкант, играл на виолончели, сочинял пьесы для этого инструмента, в молодости пел. В 1822-1823 выступал главным образом в великосветских салонах как солист и ансамблист. Один из учредителей Симфонического общества (1840), Русского музыкального общества (1859). Многие композиторы, с которыми Виельгорский играл в ансамбле, посвятили ему свои произведения. Завещал свою библиотеку и инструменты Санкт-Петербургской консерватории, а знаменитую виолончель работы Страдивари лично подарил К.Ю. Давыдову, как музыканту, достойному быть ее владельцем. Являлся вице-председателем Общества поощрения художников и одним из главных деятелей Общества посещения бедных. Похоронен в Благовещенской усыпальнице Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге. Виельгорский Михаил Юрьевич (1788-1856) граф, композитор, знаток музыки, меценат. В 1804-1812 служил в Государственной коллегии иностранных дел, затем в Министерстве народного просвещения, с 1818 - в Министерстве внутренних дел и с 1826 - вновь в Министерстве народного просвещения. Состоял членом Главного управления училищ, находившихся в СанктПетербурге, и членом Комитета Главной театральной дирекции. В 1832 в чине действительного статского советника и в звании шталмейстера стал опекуном СанктПетербургского опекунского совета, управлял СанктПетербургским воспитательным домом, Мариинской больницей и Училищем глухонемых, входивших в Ведомство учреждений императрицы Марии. Обергофмейстер (с 1838), с 1845 член Главного совета женских учебных заведений, с 1846 – обер-шенк. Активно поддерживал отечественных музыкантов. Как композитор 28 является автором одной из первых русских симфоний (исполнена в 1825), камерных инструментальных произведений, романсов. Ревностный почитатель Л. Бетховена. В 1840-х его дом на Михайловской площади (ныне пл. Искусств, 4) был центром музыкальной жизни СанктПетербурга. Здесь устраивались концерты классической музыки, в которых выступали Ф. Лист, Г. Берлиоз, Р. Шуман, К. Шуман, П. Виардо-Гарсиа. Похоронен в Лазаревской усыпальнице Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге. Маурер Людвиг Вильгельм (1789-1878) по происхождению немец, скрипач, дирижер, композитор. После 1807 концертировал в России. Был капельмейстером крепостного оркестра В.А. Всеволожского в Москве (до 1817 и в 1832-1835), Императорских театров (с 1821; в 1851-1862 – инспектор оркестра) и оркестра Французского театра в Санкт-Петербурге (с 1835). Дирижировал также концертами Филармонического и Концертного обществ. Преподавал. Среди учеников – А.Н. Верстовский. Автор оперы “Алоиз, или ревнивый любовник” (1828, Ганновер); балетов “Шотландцы” (1836), “Тень” (1839, оба – Санкт-Петербург); 8 концертов для скрипки с оркестром. Львов Алексей Федорович (1798-1870) скрипач-виртуоз, композитор, дирижер, музыкальный писатель, крупнейший представитель русского скрипичного искусства 1-й половины XIX века. Выпускник Института путей сообщения (1818), с конца 1825 – адъютант А.Х. Бенкедорфа, участник русско-турецкой войны 1828-1829. Состоя на службе, не мог выступать публично, а только в салонах и музыкальных кружках. С 1835 устраивал квартетные вечера (возглавлял квартет, в который входили В.В. Маурер, Г. Вильде, Матв. Ю. Виельгорский), основатель Концертного общества в Санкт-Петербурге (1850), пропагандировавшего симфонические произведения классиков, прежде всего Л. Бетховена. По поручению императора Николая I написал музыку гимна “Молитва русского народа” на слова В.А. Жуковского, первое исполнение которого состоялось в присутствии августейших особ 23 ноября 1833. По высочайшему повелению спустя два дня гимн “Боже, царя храни” на музыку Львова исполнялся как “русский народный гимн”. В 1837-1861 – директор Придворной певческой капеллы. Внес исключительный вклад в становление отечественной школы церковного пения. Учредил при Придворной певческой капелле регентский класс. 29 ЛИТЕРАТУРА: Грачев В. Н. Народный гимн А.Львова. www.portal-slovo.ru Золотницкая Л.М. А.Ф.Львов (В сборнике «Россия – Европа. Контакты музыкальных культур»). - С.-Петербург, 1994 г. Ольцвель В. Скрипка для гимна. «Молодежь Эстонии», 11.12.2000 г. А.Преображенский. «А.Ф.Львов» - Статья в «Большой биографической энциклопедии». Рамазанова Н. А.С.Пушкин и А.Ф.Львов. К истории создания «Народного гимна». Журнал «Нева», 2001, №2. Русская церковная музыка при А.Ф.Львове. Пастырский собеседник, 1900 г., №18. Самохвалова Н.В. Музыкант и офицер. Сидорова М. «Застывшая беззаботность»: Имение А.Х.Бенкендорфа «Фалль» под Ревелем. Соболева Н.А. Российская государственная символика: история и современность. - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2003. Черняев Н. Народный гимн и автор его музыки, А.Ф.Львов (В кн. «Необходимость самодержавия для России». - Харьков, 1901 г.) «Википедия» и другие сетевые ресурсы.
