главный инструмент деофшоризации
advertisement
СОБЫТИЕ. КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ ГЛАВНЫЙ ИНСТРУМЕНТ ДЕОФШОРИЗАЦИИ На страницах мартовского номера в этом году мы обсуждали перспективы внедрения в России CFC rules. Закон о налогообложении прибыли контролируемых иностранных компаний1 в итоге был принят в ноябре, однако его итоговая редакция значительно отличается от того законопроекта, который выносился на обсуждение Минфином России весной 2014 г. Помогут ли введенные в итоге законодательные механизмы вернуть бизнес из офшоров? Каковы преимущества и недостатки принятого Закона? С какими правовыми рисками столкнутся компании, имеющие в своей структуре нерезидентов, с января 2015 г.? 1 Игорь Венедиктов партнер московского офиса международной юридической фирмы DLA Piper — Принятый Закон о деофшоризации, несомненно, является существенным шагом в развитии налоговой системы РФ и приближении ее к лучшим мировым стандартам. Отсутствие внутреннего законодательства о КИК, о факти­ческом (бенефициарном) праве на получение дохода и иных положений, направленных на противодействие уклонению от налогообложения, вкупе с удобной и относительно недорогой инфраструктурой международных догово­ров об избежании двойного налогообложения, заключенных Российской Федерацией c иностранными государствами, привело к беспрецедентному использованию российским бизнесом офшорных холдинговых структур владения российскими активами. Помимо очевидных налоговых, существовал и продолжает существовать ряд иных, неналоговых причин для использования подобных холдинговых структур (например, защита активов, иностранное право, развитая судебная система, доступ на рынки капиталов и проч.). Эти и другие причины, очевидно, будут и далее служить препятствием для полного отказа от офшорных и низконалоговых юрисдикций и возвращения российского бизнеса из офшоров. К другим причинам можно отнести те преимущества, которые вытекают из Закона и предоставляют российскому бизнесу новые возможности в эффективном сочетании (i) офшорных корпоративных форм владения бизнесом и (ii) низких российских налогов или налоговых льгот. В частности, такие ранее Федеральный закон от 24.11.2014 № 376-ФЗ «О внесении изменений в части первую и вторую Налогового кодекса Российской Федерации (в части налогообложения прибыли контролируемых иностранных компаний и доходов иностранных организаций)». 1 18 ЖУРНАЛ «ЗАКОН» № 12 ДЕКАБРЬ 2014 неизвестные возможности открываются для холдинговых структур при указании российского бенефициара в качестве единственного лица, имеющего фактическое право на доходы, выплачиваемые из России (например, дивиденды), или при выборе иностранными компаниями, составляющими офшорную холдинговую структуру, статуса налогового резидента Российской Федерации (или при отказе от такого статуса). Кроме того, на решение о возврате российского бизнеса будут косвенно влиять успехи Российской Федерации в реализации механизма международной административной помощи по налоговым делам и присоединении к про­ цедуре межгосударственного обмена налоговой информацией, сроки запуска которой ожидаются не ранее 2017-го, если не 2018 г. Отличительной особенностью российских правил о КИК, распространивших свое действие на контролирующие организации и физических лиц — налого­ вых резидентов РФ, явилось сохранение в неизменном виде внутренних правил российского налогового резидентства для физических лиц. В настоящее время эти правила зависят исключительно от длительности пребывания в России (более или менее 183 дней). Как следствие, до изменения указанных правил применение или неприменение российским бизнесом Закона может быть поставлено в зависимость от конечного выбора бенефициара в пользу его (или его родителей, или его совершеннолетних детей) пребывания в России или за ее пределами. В последнем случае бенефициар (или его родственники) вольно или невольно может оказаться в ситуации, когда он не будет являться налоговым резидентом ни в одном государстве и его доходы могут подлежать двойному «неналогообложению». В этом отношении российское законодательство о КИК вообще и о налоговом резидентстве в частности отстает от мировых стандартов, предусматривающих не только более сложные тесты налогового резидентства для своих налогоплательщиков, но и дополнительные налоги при смене ими своего налогового резидентства (например, exit tax во Франции, Норвегии и проч.; repatriation tax в США). В то же время Закон может иметь далеко идущие негативные последствия для офшорных холдинговых структур российского бизнеса и потребовать их переосмысления. В частности, его новые положения о непризнании внутригрупповых финансовых компаний в качестве лиц, имеющих фактическое право на доходы в виде процентов, или признании таких компаний, составляющих офшорную финансовую структуру, налоговыми резидентами РФ могут превратить традиционное внутригрупповое долговое финансирование с использованием иностранных юрисдикций в бессмысленное занятие как минимум из-за потери налоговой экономии в разнице налоговых ставок в России и вовлеченных иностранных юрисдикциях. Ситуация может оказаться еще хуже, если при обложении процентного дохода российским 20%-ным налогом, вычет процентов из налоговой базы в России будет подлежать дополнительным ограничениям в части трансфертного ценообразования, недостаточной капитализации и проч. Таким образом, Закон вводит новые реалии и настоятельно требует ревизии офшорных холдинговых, финансовых и иных структур, традиционно используемых российским бизнесом. 19 ЖУРНАЛ «ЗАКОН» № 12 ДЕКАБРЬ 2014 Вадим Зарипов руководитель аналитической службы компании Pepeliaev Group — Сам по себе обсуждаемый Закон и даже ужесточение уголовной ответственности за уклонение от налогов с помощью КИК, предлагаемое сенаторами2, не способны обеспечить деофшоризацию. Мер принуждения в условиях международной конкуренции за инвестиции недостаточно. Без решения проблем незащищенности права собственности и зависимости судов вернуть контроль за бизнес-активами в Россию или раскрыть структуру группы могут без опаски лишь представители «бюрнеса», т.е. сросшиеся с чиновничеством бизнесмены, для которых действует система личных прав. Остальным нужна работающая система права и равенства всех перед законом. И это даже не пряник, это sine qua non. В целом принятый Закон соответствует международным стандартам налогообложения группы лиц, при его подготовке учтены современные тенденции. Однако не хватает системной проработки. Например, весьма вероятны случаи многократного налогообложения контролируемой задолженности по контролируемой сделке КИК. Нет возможности консолидации прибылей и убытков между несколькими КИК одного контролирующего лица. Не исключено налогообложение доходов от активной деятельности за рубежом, например в гостиничной, туристской, обучающей сферах. Все это означает нарушение принципа экономического основания налога (п. 3 ст. 3 НК РФ). Не совсем ясна цель закона — это противодействие «офшорному» уходу от налогов с доходов от деятельности в России или что-то иное? В Законе не удалось уйти от многочисленных оценочных категорий, поэтому для его адекватного применения потребуется высокая квалификация сотрудников налоговых органов и судей. Было бы целесообразно поручить эту часть контроля специальной инспекции по ценам. Закон содержит несколько подходов к определению понятия «фактическое право на доход», и эту коллизию надо устранить. Слабое звено в применении норм о КИК — это информационный обмен налоговых органов. В 2020 г. планируется ввести международный автоматический обмен данными, но и после этого информация из офшорных юрисдикций будет труднодоступна. Поэтому на практике в российских условиях мы получим избирательное правоприменение. Другая серьезная опасность — возможность применения этих норм не налоговыми, а следственными органами. Еще один риск — вероятность ретроэффекта, когда новые нормы воздействуют на судебную практику по предыдущим периодам, как это было с влиянием новых правил контроля за трансфертным ценообразованием на применение ст. 40 НК РФ. Закон об амнистии капиталов пока не принят, но можно предположить, что и он не позволит избавить владельцев от пристального внимания правоохранительных органов как за прошлые периоды, так и на будущее. Проект федерального закона № 599584-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации (в части усиления ответственности за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации)». 2 20 СОБЫТИЕ. КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ — Основной задачей вступающего в силу с 1 января 2015 г. Закона является так называемая деофшоризация российского бизнеса, или выдавливание российских денег из офшорных юрисдикций. В связи с этим хотелось бы обратить внимание на два момента. Илья Гончаренко заведующий кафедрой административного и финансового права МГИМО (У) МИД России, кандидат юридических наук, доцент Во-первых, в случае успешной реализации положений Закона необходимо создать условия для возвращения этих денег из-за рубежа и для их инвестирования на территории РФ, так как российские деньги надо не только вернуть, но и заставить работать на экономику нашей страны. Вопрос возвращения призвана решить предложенная Президентом РФ в Послании Федеральному Собранию от 04.12.2014 «полная амнистия капиталов, возвращающихся в Россию». А в целях создания привлекательных активов для инвестирования этих средств в России было бы целесообразно полностью и без каких-либо условий освободить от налогообложения любые выплаты дивидендов хотя бы между резидентами внутри страны, причем это должно касаться как физических, так и юридических лиц — получателей дивидендов (инвесторов). В условиях, когда процентные ставки по кредитам для бизнеса в коммерческих банках РФ достигли 26% годовых, а сроки кредитования в среднем сократились до 1,5 лет, предлагаемая мера поможет создать реальную альтернативу банковскому кредитованию, одновременно обеспечивая размещение возвращаемых из-за рубежа средств. Также это сформирует предложение значительного объема инвестиций для развития российских компаний. Во-вторых, п. 8 ст. 1 Закона позволяет налоговому органу при наличии у него соответствующей информации направить налогоплательщику «требование представить в течение двадцати дней необходимые пояснения или представить уведомление» о контролируемых иностранных компаниях. При этом в ст. 1 (9) указывается, что такое требование должно содержать «описание оснований, имеющихся у налогового органа, для признания налогоплательщика контролирующим лицом иностранной организации…». В отсутствие детализации того, что представляет собой «описание оснований», возможна ситуация, когда российский налоговый орган будет просто производить поиск в реестре хозяйствующих субъектов иностранного государства на предмет любых совпадений с российскими лицами, а затем направлять этим российским лицам вышеуказанные требования с формулировкой «по данным, представленным налоговым органом такой-то страны». Соответственно, бремя доказывания целиком и полностью будет переложено на российского налогоплательщика, который будет вынужден оправдываться, не зная, на каком основании его обвиняют. Ситуация, когда существует опасность, что всю работу за налоговый орган будет выполнять налогоплательщик, наверное, не совсем правильная. Следует отметить, что в Законе достаточно много положений, не имеющих необходимой детализации, что дает налоговым органам широкие дискреционные полномочия, которые потенциально могут быть использованы против налогоплательщика. Однако, резюмируя все вышесказанное, хочу подчеркнуть, что полностью поддерживаю подобное направление налоговой политики нашей страны, поскольку уверен, что российские деньги должны работать именно в России. 21 ЖУРНАЛ «ЗАКОН» № 12 ДЕКАБРЬ 2014 Игорь Шиков руководитель налоговой практики Адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» — Новые правила о налогообложении прибылей КИК, которые вступают в силу с 1 января 2015 г., уже возымели эффект, подвигнув многих российских предпринимателей на активные действия. С момента опубликования первого проекта закона владельцы зарубежных компаний и трастов оказались перед сложным выбором — выводить из-за границы накопленные прибыли и ликвидировать иностранные структуры либо трансформировать их таким образом, чтобы оказаться вне сферы применения новых правил. Кто-то использует иностранные структуры не для налоговой экономии (зачастую прибыль даже не доходит до них, поскольку распределяется в пользу бенефициара и облагается налогом согласно общим правилам), а как действенную форму юридической защиты от попыток недружественного поглощения. Для других иностранные компании были удобными «кошельками», с которыми их владельцы поспешили расстаться еще до вступления в силу новых правил, воспользовавшись тем, что повышение ставки с 9 до 13% не коснется дивидендов, выплаченных в пользу физических лиц в 2014 г. Часть бизнесменов решила для себя вопрос просто и радикально, перебравшись на постоянное проживание за рубеж и тем самым расставшись со статусом налогового резидента. В любом случае одно только ожидание грядущих изменений на фоне их широкого публичного обсуждения привело к тому, что часть средств была в срочном порядке выведена из иностранных структур. Сами по себе правила о КИК применяются во многих развитых странах. Основное отличие российских правил состоит, пожалуй, в том, что они могут применяться в отношении всех без исключения государств, несмотря на уровень налогообложения. В частности, когда иностранный контролируемый холдинг получает доходы в виде дивидендов или от продажи акций и применяет к ним правило местного налогового закона об освобождении, это с российской точки зрения рассматривается как низкий уровень налоговой нагрузки. В результате прибыль холдинга признается доходом его российского контролирующего лица и облагается в России по ставке 13%. Второй момент, который отличает наши правила от мировых аналогов, состоит в том, что они применяются безотносительно к виду доходов иностранной компании. Только при условии, что активные доходы составляют не менее 80%, прибыль иностранной компании не считается «вмененным» доходом российского контролирующего лица. Наконец, следует отметить низкое качество текста Закона, само по себе порождающее неопределенность в порядке его применения, которая лишь усиливается из-за отсутствия общей внутренней системной связи. Это в значительной степени относится к порядку определения прибыли, т.е. базы налогообложения. В итоге неопределенность в том, как будет определена сумма налога, дает дополнительный стимул к тому, чтобы отказаться от иностранных структур вообще, дабы не вступать в дальнейшем в диспут по этому поводу. 22 СОБЫТИЕ. КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ — Ответ на вопрос, помогут ли введенные механизмы вернуть бизнес из офшоров, не столь очевиден, как может показаться на первый взгляд. Перспективы исполнения данного Закона будут зависеть от многих факторов. Во-первых, от ликвидации перекосов в регулировании (в частности, дискриминации организаций) и внедрения действенного механизма устранения многократного налогообложения в отношении прибыли контролируемых иностранных компаний (КИК). Борис Брук советник международной юридической фирмы Dentons Во-вторых, результативность деофшоризации будет прямо пропорциональна тем мерам, которые государство предпримет для сохранения конфиденциальности в отношении получаемой информации о структурах российских бенефициаров. Не секрет, что многие состоятельные россияне уходят в офшоры не столько с целью экономии на налогах, сколько для того, чтобы сохранить свою причастность к тем или иным активам в тайне. При этом цели могут быть разные: от опасений по поводу рейдерских захватов до укрывательства активов от наложения взыскания в рамках бракоразводных процессов и обхода норм российского законодательства о наследовании по закону. Наконец, ключевым фактором в выходе бизнеса из офшоров будет, на мой взгляд, создание государством общих благоприятных условий для ведения бизнеса, что включает в себя (а) создание гибкого гражданского (в том числе корпоративного) законодательства; (б) последовательное внедрение в правоприменительную практику принципа диспозитивности регулирования гражданско-правовых, в частности корпоративных, отношений (чтобы принцип «разрешено все, что не запрещено» не оставался бумажной декларацией); (в) увеличение независимости и профессионализма судов. С этой точки зрения стимулирование деофшоризации бизнеса — глобальная задача, которая не может быть сведена только к налоговой амнистии возвращающихся капиталов или принуждению бизнеса административными и фискальными методами к переводу накопленной прибыли в Россию. Это сложный перманентный процесс, результатом которого должно стать повышение уровня доверия бизнеса государству и его институтам в целом. Теперь скажу о преимуществах и недостатках принятого Закона. Основным плюсом является само его появление. Прекращены спекуляции на тему его содержания, и налогоплательщики могут перевести дух и подготовить себя к игре по новым правилам. Положительным моментом следует также назвать включение в Закон переходных положений, которые призваны облегчить бизнесу приспособление к новым условиям. Это и временное (до 1 января 2016 г.) повышение порога признания корпоративных структур КИК до 50%, и повышение на 2015–2016 гг. порогов величины прибыли КИК, с которой уплачиваются налоги. Немаловажным является отказ от применения штрафных санкций за неуплату налогов в отношении прибыли КИК до 1 января 2018 г. и уголовных — за нарушение законодательства о КИК. Кроме того, до 1 января 2017 г. установлен безналоговый режим ликвидации КИК с передачей активов на российский периметр. 23 ЖУРНАЛ «ЗАКОН» № 12 ДЕКАБРЬ 2014 Среди минусов Закона хочется отметить непроработанность ряда его положений. В частности, нераспределенная прибыль КИК облагается как прибыль российских организаций и иностранных организаций — российских резидентов по ставке 20%, тогда как при распределении этой же прибыли российская организация или иностранная организация — резидент РФ платила бы налог на прибыль по ставке 13% или даже 0%. Налицо дискриминационный подход в налогообложении нераспределенной прибыли КИК, вызванный, вероятно, стремлением государства решать неналоговые вопросы (побуждать налогоплательщиков выплачивать накопленную в офшоре прибыль в Россию) фискальными методами. Следствием может быть обратная реакция, а именно нежелание российских резидентов (тех, кто хотел бы по каким-то причинам оставить накопленную прибыль в офшоре) раскрываться. Не проработан и вопрос устранения многократного налогообложения в случаях, когда накопленная прибыль КИК передвигается внутри структуры КИК и фиксируется в разных налоговых периодах на разных уровнях КИК. Получается, что в каждом налоговом периоде российский резидент, контролирующий структуру КИК, будет вынужден платить налог, по сути, с одной и той же прибыли, поскольку формально она будет вновь образованной прибылью для разных элементов структуры КИК. Кроме того, при последующем фактическом распределении прибыли из структуры КИК в пользу российского резидента он должен будет повторно уплатить налог на эту прибыль безотносительно ранее уплаченного им налога на нераспределенную прибыль КИК. То есть налог в отношении распределенной части ранее накопленной прибыли КИК будет уплачиваться минимум дважды. Наконец, нельзя не заметить, что Закон предусматривает серьезный уровень комплаенса. Помимо двух уровней уведомлений (об участии в иностранных организациях и об участии в КИК) российский резидент обязан представлять в российские налоговые органы переведенную на русский язык финансовую отчетность КИК (даже если по законодательству иностранного государства, в котором образована КИК, составление такой отчетности не является обязательным). Все это, безусловно, ляжет существенным дополнительным административным бременем на российских налогоплательщиков. Если же говорить о рисках компаний, имеющих в своей структуре нерезидентов, то, безусловно, российские группы компаний (контролируемые российским капиталом) столкнутся в новом году с целым ворохом проблем, которые придется решать в отсутствие наработанной практики правоприменения. Вторая половина 2014 г. выдалась очень интенсивной в части законотворчества. Помимо собственно правил КИК приняты так называемые правила фактического собственника доходов, которые будут использоваться российскими налоговыми органами для атак на применение в рамках соглашений об избежании двойного налогообложения льгот офшорными структурами. Российскому бизнесу придется контролировать, чтобы управление офшорными компаниями не привело к получению ими статуса российских резидентов. Это, может быть, неплохо в ситуации, когда офшорная компания выполняет чисто холдинговые функции (в этом случае она вправе претен24 СОБЫТИЕ. КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ довать на применение льготных налоговых ставок в отношении дивидендов, таких же, какие используются российскими организациями). Однако если такая компания занимается сколь-нибудь активной деятельностью (заемное финансирование, офшорная торговая деятельность и т.п.), последствия признания ее российским налоговым резидентом будут куда как менее приятными. Учитывая еще и прохождение в настоящее время в Государственной Думе законопроекта об амнистии капиталов3, можно определенно утверждать: скучать российскому бизнесу в 2015 г. не придется. Сергей Овсянников доцент кафедры государственного и административного права СПбГУ, кандидат юридических наук — Финальная версия Закона существенно отличается от обсуждавшихся ранее законопроектов и отражает достигнутый компромисс между интересами бизнеса и бюджета. Государство пошло на существенные уступки, приняв во внимание масштабы «офшоризации» экономики и невозможность ее моментального преодоления. Эти уступки выражаются прежде всего в установлении переходного периода для применения положений Закона в полном объеме. В частности, контролирующим лицом иностранной компании в 2015 г. будет признаваться российский резидент, обладающий более чем 50% уставного капитала иностранной компании со снижением этого уровня с 2016 г. до 25% (что соответствует принятому в НК РФ критерию взаимозависимости лиц для налоговых целей). Предусматривается постепенное снижение порога прибыли КИК, вовлекающей ее в налогообложение по правилам Закона, с 50 млн руб. в 2015 г. до 10 млн руб. в 2017 г. Законодатель установил также мораторий на применение ответственности за уклонение от уплаты налогов с прибыли КИК на 2015–2017 гг. Таким образом, правила о КИК полноценно заработают лишь с 2018 г. Объяснение такого «гуманизма» законодателя связано не только с целью обеспечить постепенную адаптацию российских налогоплательщиков к новым правилам, но и с вполне прагматичными причинами: именно к 2017 г. приурочено вступление в силу Соглашения о применении стандарта по автоматизированному обмену информацией для налоговых целей, подписанного в Берлине 29.10.2014. До этого времени у российских налоговых органов не будет реальной возможности получить информацию о счетах и операциях российских резидентов в иностранных банках, а также о бенефициарах иностранных компаний (нужно отметить, что некоторые госу­ дарства, например Швейцария, обязались применять указанный стандарт лишь с сентября 2018 г.). Но и после 2017 г. доступность такой информации для российских налоговых органов не станет абсолютной, так как, во-первых, Соглашение подписало лишь 51 государство (среди них нет азиатских финансовых центров), а во-вторых, оно ориентировано на принцип резидентства, критерии которого не всегда позволяют выявить действительного выгодоприобретателя. Таким образом, самым слабым местом правил о КИК будет оставаться эффективность налогового контроля и доступность информации для российских налоговых органов. 3 Проект федерального закона № 642129-6 «О порядке возврата активов в Российскую Федерацию». 25 ЖУРНАЛ «ЗАКОН» № 12 ДЕКАБРЬ 2014 Помимо проблемы контроля за соблюдением указанных правил, само их законодательное воплощение может вызвать ряд трудностей в процессе правоприменительной практики. Например, преследуя цель борьбы с налоговой минимизацией с помощью иностранных юрисдикций, законодатель одновременно использует несколько инструментов: вводит понятие фактического получателя доходов для целей НК РФ и международных соглашений об избежании двойного налогообложения, наделяет статусом налоговых резидентов РФ иностранные организации (и не обладающие статусом юридических лиц иностранные структуры), фактически управляемые из РФ, и, наконец, обязывает российских резидентов уплачивать налоги с прибыли КИК. При этом четких критериев разграничения между этими тремя инструментами законодатель не определяет. Так, различие между иностранной организацией, признаваемой российским налоговым резидентом, и КИК основывается на таких весьма оценочных признаках, как место фактического управления, место нахождения лиц, «уполномоченных и несущих ответственность за планирование, управление и контроль над деятельностью компании», место осуществления оперативного управления персоналом, наличие «собственного квалифицированного персонала и активов в государстве постоянного местонахождения». Учитывая, что лицо, фактически осуществляющее контроль в отношении иностранной организации в своих интересах, в большинстве случаев в той или иной степени участвует в ее управлении, неизбежны коллизии указанных правил. Те же опасения вызывают и положения новой редакции ст. 7 НК РФ, вводящие понятие фактического получателя доходов: при их толковании остается вопрос, кто является налогоплательщиком в отношении доходов, выплачиваемых в пользу иностранной организации, признаваемой налоговым резидентом РФ, но одновременно не имеющей фактического права на их получение (так называемой кондуитной компанией) и транслирующей указанный доход своему российскому бенефициару. Во избежание двойного налогообложения следовало бы закрепить общее правило о том, что при переквалификации налоговым органом статуса иностранной организации должны учитываться суммы налогов, уплаченные в РФ в отношении ее прибыли. Можно предположить, что немало вопросов вызовут и положения п. 7 ст. 25.13 НК РФ, предусматривающие освобождение от налогообложения прибыли ряда иностранных компаний и структур. В частности, в этот перечень попали трасты и иные иностранные структуры при условии, что учредитель (основатель) такой структуры после ее создания в соответствии с ее личным законом не вправе получить ее активы в свою собственность. Но, во-первых, применение этой нормы потребует анализа законов иностранных государств, касающихся трастов и подобных структур, что может вызвать затруднения для налоговых органов. А вовторых, буквальное толкование нормы не исключает прав иных лиц, связанных с учредителем траста (например, его наследников), на получение в свою собственность соответствующих активов. Фактически законодатель сохранил зарубежный траст как налоговую гавань (при условии его «правильного» оформления). В указанный перечень исключений попали также компании, образованные в соответствии с законодательством государства — члена ЕврАзЭС. Не хоте26 СОБЫТИЕ. КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ лось бы, чтобы оправдались мои опасения, но в условиях фискальной конкуренции государств, даже союзных, эта норма может породить возникновение внутренних офшоров на территории ЕврАзЭс. Конечно, можно высказать и другие упреки в адрес Закона, но он, повторюсь, является шагом вперед в развитии российского налогового права и значительно превосходит по уровню юридической проработки первоначальные проекты. Очевидно, что эффективность его применения будет зависеть не столько от законодательной техники, сколько от других факторов: его сочетания с предложенной Президентом РФ налоговой амнистией иностранных капиталов, доступности необходимой информации для российских налоговых органов, а также единообразной судебной практики, связанной с применением оценочных экономических понятий, которыми изобилует Закон. — Обсуждаемый Закон следует рассматривать в контексте целого ряда мер по деофшоризации российского бизнеса, принимаемых российскими властями. В частности, в 2014 г. были внесены изменения в законодательство о валютном контроле, предусматривающие расширение обязанности резидентов по предоставлению информации о зарубежных банковских счетах4. Иван Шиенок руководитель налоговой практики ООО «Инфралекс», адвокат Очевидными последствиями принятия Закона являются увеличение налоговой нагрузки на российский бизнес и существенное усложнение налогового учета. Налогоплательщики столкнутся с необходимостью не только учитывать прибыль КИК, но и уведомлять налоговые органы о своем участии в иностранных организациях. Размер ответственности за нарушения этих требований установлен значительный. Сложность для российских налоговых органов может представлять и взаимодействие с налоговыми органами иностранных государств, без которого невозможно эффективное применение норм Закона. Дополнительные трудности для всех участников отношений может создать введение в Налоговый кодекс РФ большого количества юридических терминов и конструкций, ранее неизвестных российскому налоговому законодательству либо не получивших активного применения. Речь идет о таких понятиях, как «налоговое резидентство организации», «эффективная ставка налогообложения», «контролируемая иностранная компания» и др. Вероятно, вызовет проблемы порядок установления и подтверждения величины прибыли КИК, подлежащей налогообложению в России. Прибыль КИК должна определяться в соответствии с личным законом организации. Сейчас нельзя сказать, какие у налоговых органов будут возможности для проверки правильности исчисления налогоплательщиком суммы налога с прибыли КИК. Как российские инспекторы будут проверять отчетность иностранных компа- 4 См.: Федеральный закон от 21.07.2014 № 218-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». 27 ЖУРНАЛ «ЗАКОН» № 12 ДЕКАБРЬ 2014 ний, смогут ли запрашивать дополнительные документы и т.д.? Нет четкого ответа и на вопрос, каким образом налогоплательщик должен подтверждать правильность своей позиции в случае спора с налоговым органом. Новые правила налогообложения прибыли КИК могут не только не побудить резидентов перевести бизнес в Россию, но и вызвать обратный эффект, спровоцировав уход налогоплательщиков из-под российской юрисдикции. Возможности для таких действий предоставлены самим Законом. Бизнес может прибегнуть как к изменению налогового резидентства конечного бенефициара, так и к перерегистрации бизнеса в одном из государств — участников Евразийского экономического союза с более мягким антиофшорным законодательством. Трудности реализации Закона и деофшоризации в целом, очевидно, осознаются российской властью. Основной причиной бегства капитала из России являются системные экономические, правовые, социальные проблемы, поэтому власти пытаются создать дополнительные стимулы для возврата капиталов. 4 декабря 2014 г., накануне вступления Закона в силу, Президент в Послании Федеральному Собранию предложил масштабную разовую амнистию капиталов, обозначив цель: перевернуть, наконец, «офшорную страницу». 28