ХОРМЕЙСТЕР И. Г. АГАФОННИКОВ. ЧЕРТЫ К ПОРТРЕТУ

Вестник ПСТГУ
Серия V. Вопросы истории
и теории христианского искусства
2014. Вып. 2 (14). С. 173–179
Садиков Николай Николаевич,
народный артист РФ,
проф. кафедры хорового дирижирования
Факультета церковного пения ПСТГУ
horsadikova@mail.ru
ХОРМЕЙСТЕР И. Г. АГАФОННИКОВ.
ЧЕРТЫ К ПОРТРЕТУ
Н. Н. САДИКОВ
Настоящая публикация — дань памяти выдающегося отечественного хорового дирижера
И. Г. Агафонникова. В этих кратких заметках автор делится своими воспоминаниями о
коллеге, с которым его связывали годы совместной учебы в Московской консерватории,
творческая работа в Большом театре, дружеские отношения.
Игорь Германович Агафонников1 (1932–
2005) — русский хоровой дирижер, общественный деятель, профессор Московской государственной консерватории,
народный артист РСФСР. С 1958 —
хормейстер Большого театра; 1980–
1987 — художественный руководитель
Государственного академического русского хора СССР (впоследствии — Государственный академический русский хор
им. А. В. Свешникова); 1987–1994 — художественный руководитель Краснознаменного им. А. В. Александрова ансамбля песни и пляски; 1994–1997 — главный хормейстер Музыкального театра
им. К. С. Станиславского и Вл. Ив. Немировича-Данченко. Автор хоровых переложений. Внук священномученика Николая Владимировича Агафонникова.
Священномученик Николай Агафонников (1876–1937) вместе с двумя своими родными братьями прославлен Русской Церковью в лике святых новомучеников,
в Бутове пострадавших (память — в 4-ю субботу по Пасхе). Братья Агафонниковы пострадали за Христа в 1937 году: Александр Агафонников, прот., сщмч. —
1 (14) октября, Николай Агафонников, прот., сщмч. — 23 октября (5 ноября), Василий Агафонников, прот., сщмч. — 26 ноября (9 декабря)2. В эти дни совершается
их память. С 1928 года до своего последнего ареста о. Николай служил в Покровской
1
2
См.: Романовский Н. В. Хоровой словарь. М., 2000. С. 5–6.
Православный церковный календарь на 2011 год. М., 2010. С. 118–119.
173
Хоровое искусство: страницы истории
церкви с. Ерино Подольского района. Ныне в г. Подольске есть храм, освященный
во имя священномученика Николая Агафонникова. Он стоит недалеко от кладбища
«Красная Горка», где находится семейный некрополь Агафонниковых.
Сын сщмч. Николая и отец Игоря Германовича, Герман Николаевич Агафонников (1901–1964) был не только известным музыкантом (долгое время — главный
хормейстер Московского театра оперетты), но также регентом и церковным композитором. Когда встал вопрос о присвоении Г. Н. Агафонникову звания заслуженного деятеля искусств, в партийных органах стало известно о регентской деятельности Г. Н. Агафонникова, и вопрос о присвоении звания был отклонен3. Г. Н. Агафонников начинал свою регентскую деятельность в 1922 году в Кафедральном соборе
г. Вятки, где в то время жила семья. С 1927 года управлял хором в Троицком соборе
г. Подольска. В дальнейшем был регентом в Московском Преображенском митрополичьем соборе на Преображенской площади; в последние годы жизни (1962–1964) —
в храме Рождества Иоанна Предтечи на Пресне г. Москвы4, в котором его и отпевали. Хором на отпевании Германа Николаевича управлял его родной брат, также регент, Владимир Николаевич Агафонников5. По воспоминаниям современника,
Г. Н. Агафонников-регент напоминал «пасхальную свечку, ровно и празднично-ярко
горящую перед иконой»6.
Игоря Германовича Агафонникова я близко узнал в 1953 году, когда поступил в Московскую консерваторию. А в первый раз я увидел его летом 1945 года,
когда он вместе с родителями (Германом Николаевичем и Лидией Константиновной) приезжал к своему младшему брату Славе в наш первый пионерлагерь
в Белопесоцком, куда выезжало на лето все Московское хоровое училище, организованное А. В. Свешниковым в 1944 г. Мне врезалось в память, как приехавшие навестить своих мальчишек взрослые прямо на травке лужайки напротив
школы, где находился пионерлагерь, располагались, сидя группками на одеялах
или покрывалах. Там-то я впервые и увидел семью Агафонниковых.
Вспоминая о консерваторских годах, хочется отметить, что курс наш был
очень дружным. Почти все праздники мы встречали вместе. Вместе готовились
к экзаменам. И когда мы были уже на IV курсе, именно от нас (Агафонникова,
Тытянко и других) исходила инициатива создания самодеятельного хора студентов — «Хор энтузиастов» — в связи с приближающимся 6-м Всемирным фестивалем молодежи и студентов в Москве в 1957 г. Подготовив программу под руководством К. М. Лебедева, мы приняли участие в конкурсе. Наше выступление на
фестивале состоялось в конце лета 1957 г. в Концертном зале ЦДСА.
В консерватории Игорь занимался в классе заведующего кафедрой Василия
Петровича Мухина, который задавал ему по дирижированию много оперных
3
См.: Козловский Ю. «Он стройно жил…» // Династия Агафонниковых. Статьи, воспоминания, дневники / сост. и предисл. Н. Ф. Ржевской. М.: Глобус, 2005. — 360 с. С. 66.
4
См.: Любимов Н. М. Неувядаемый цвет: Книга воспоминаний: в 3 т. Т. 3. М.: Языки славянской культуры, 2007. С. 119, 121.
5
Козловский Ю. Указ. соч. С. 67. О регентах-Агафонниковых см. также: Сергеев Н. С. Регенты Москвы в период гонения на Церковь в XX веке. Дипломная работа. М.: ПСТГУ, 2010.
С. 7–11, 46–47.
6
Любимов Н. М. Указ. соч. С. 119.
174
Н. Н. Садиков. Хормейстер И. Г. Агафонников. Черты к портрету
сцен, как будто специально готовя его для Большого театра, в который И. Г. Агафонников успешно выдержал конкурс по окончании консерватории. Игорь прекрасно читал с листа, мог все что угодно сыграть по слуху. Кстати, способность
играть по слуху отличала Игоря с самого детства. Характерен следующий рассказ: «Театр оперетты. Идет репетиция хора и оркестра. Зрителей нет. В громадном театральном зале только один маленький мальчик. Объявляется перерыв.
Главный хормейстер театра Герман Николаевич Агафонников зовет пятилетнего сынишку Игоря на сцену, садится к роялю. Мальчишка забирается к отцу на
колени. Начинается импровизированный концерт. Герман Николаевич исполняет отрывок музыкального произведения — сын тут же его повторяет. И так
несколько раз — к всеобщему одобрению хора и оркестра»7.
Но вернусь к консерваторским годам. По чтению хоровых партитур мы с
Игорем занимались у Сергея Сергеевича Благообразова, автора известного в
учебно-хоровой литературе произведения «Над рекой Днепром». В качестве экзаменационной вещи он задал нам исполнить кантату «Весна» С. В. Рахманинова. Я играл за оркестр, а Игорь за солиста и хор, что мы и выполнили успешно.
Вспоминаю также один курьезный момент. Наш консерваторский кассир
Арон Яковлевич, знавший в лицо всех педагогов и студентов, почему-то всегда
путал нас с Игорем. Когда возле его окошка появлялся Игорь, он спрашивал:
«Садиков?», а когда за стипендией приходил я — наоборот: «Агафонников?». Как
будто чувствовал, что в дальнейшем нас с Игорем надолго соединит совместная
работа…
У Игоря было отличное чувство формы. Приведу пример. Дочь моя училась
у Игоря по дирижированию в институте имени Шнитке и решила показать ему
свое сочинение (факультативно она занималась композицией) — песнопение
«Достойно есть». Это сочинение она уже показывала двум другим педагогам, но
ей хотелось знать мнение Игоря Германовича, которого она очень уважала с детства. Игорь попросил ее сыграть сочинение на рояле. Прослушав, он подошел к
инструменту, посмотрел в ноты и, указав в партитуру, сказал: «Здесь чего-то не
хватает». Дочь посмотрела указанное Игорем место и к своему немалому удивлению вдруг обнаружила, что случайно выпустила целую фразу из текста молитвы.
Работая над песнопением, она не раз его пропевала, но так и не заметила своей
ошибки. Не обратили на нее внимание и педагоги, проверявшие ее работу и делавшие замечания по поводу голосоведения, гармонии и проч. Игорю же это хоровое произведение было сыграно как инструментальная пьеса, без слов, но он
сразу почувствовал нарушение музыкальной формы, последовавшей за грубым
текстуальным нарушением. Наверное, это ему дано от Бога. Недаром он является внуком прославленного Церковью священномученика протоиерея Николая
Владимировича Агафонникова.
Надо сказать, что Игорь позиционировал себя как человека далекого от
Церкви и даже чуть ли неверующего. Однако всем, кто общался с ним, было
очевидно его следование в жизни евангельским заповедям, особенно ярко проявлявшееся во взаимоотношениях с окружающими. Без сомнения, в жизни он
был христианин, но в убеждениях своих этого не признавал. Поэтому следую7
Козловский Ю. Указ. соч. С. 60.
175
Хоровое искусство: страницы истории
щий случай тем более интересен, показывая, что талантливый музыкант сердцем
может постигать истины, закрытые для его разума.
Этот случай наблюдала моя дочь (в то время уже помощница регента архимандрита Матфея (Мормыля) в Троице-Сергиевой Лавре). Во время ее урока в
класс к Игорю зашел композитор (педагог Института им. Шнитке) и попросил
посмотреть его произведение — духовный концерт — на предмет исполнения
его в следующем учебном году с хором Колледжа им. Шнитке, руководителем
которого был Игорь. Игорь, всегда деликатный и доброжелательный, выразил
готовность познакомиться с сочинением коллеги. Композитор тут же сел к роялю и сыграл свой опус. Дочь моя при этом присутствовала, и произведение ей
показалось совершенно невыразительным и неинтересным. Но к ее удивлению
и даже огорчению, Игорь согласился его исполнить. На следующий учебный
год дочь ходила на все репетиции хора колледжа и видела, как учил это произведение Игорь. В любом хоровом сочинении, а в церковном особенно, с самого начала работы над ним важно донести до певцов смысл исполняемого. Дочь
моя не без волнения ждала, как будет Игорь Германович объяснять церковный
текст. И была поражена — не только тем, с каким благоговением и любовью он
объяснял студентам смысл церковного песнопения, но и тем, насколько верно
с богословской точки зрения. После этого хор запел осмысленно, а Игорь, продолжая горячо репетировать, буквально вдохнул жизнь в это произведение, и
оно зазвучало интересно, совсем по-другому, нежели проигранное автором на
фортепиано.
В 1978 г. Игорь пригласил меня работать в Большой театр. В первое время
после моего поступления в театр, когда я «входил» в репертуар, я был на репетициях всех хормейстеров: А. В. Рыбнова, И. Г. Агафонникова, С. Д. Гусева.
Помню первую общую репетицию женской группы хора (более 100 человек) над оперой Эдуарда Лазарева «Революцией призванный», которую проводил И. Г. Агафонников. Меня тогда поразила тщательность его работы, то, как
скрупулезно, медленно выверял он каждую интонацию. Конечно, нельзя не учитывать особенности гармонического языка композитора и специфику хоровой
фактуры оперы, в которой большое место отводилось сложным построениям.
И все же такой медленный темп репетиции меня тогда удивил. Потом я понял,
что этот метод был оправдан самой задачей — разучиванием нового, причем интонационно и ритмически сложного материала. Если с самого начала не поставить все ноты на место (при обилии диссонансов и аккордов-клякс), то потом
переучивать будет неимоверно сложней, а иногда и просто бесперспективно.
К операм, традиционно входившим в репертуар Большого театра, у Игоря
был совершенно иной подход.
Певцы-старожилы хора рассказывали мне такой яркий эпизод.
В 1964 году труппа театра почти полным составом уехала на гастроли в Италию. В театре, можно сказать, некому было петь «Царскую невесту»
Н. А. Римского-Корсакова. А спектакль стоял в репертуаре. Нужно было срочно
вводить новых певцов. На эту работу обычно отводилось 12 или 13 уроков. Ведь
что значит выучить наизусть оперу! Пусть не всю, только хоры. Певец хора все
должен знать наизусть. Оркестрант сидит в яме, скрытый от глаз публики, перед
176
Н. Н. Садиков. Хормейстер И. Г. Агафонников. Черты к портрету
ним пульт, на котором лежат ноты. Но певец на сцене, в гриме и костюме, он не
только поет, он еще и играет спектакль, и ему надо двигаться. О словах и нотах
думать некогда! 12 уроков — это оптимальный срок, за который певец овладевает
партией и чувствует себя свободно. Игорь за 2 или 3 урока разучил с новичками
весь материал, и спектакль прошел удачно.
Вообще, И. Г. Агафонников очень быстро учил оперы с группами. Об этом
мне многие говорили. Поясню. Специфика работы с оперным хором такова, что
кроме общих репетиций хора, в которых должны принимать участие все артисты
хора — те, кто давно поет спектакль и знает его прекрасно, и те, кто недавно в
него введен, — регулярно проводятся уроки с группами новичков. На таких занятиях молодые певцы и осваивают идущие в театре спектакли. И. Г. Агафонников
не только очень умело и быстро, но и необыкновенно интересно, увлекательно
проводил такие занятия. Оттого, видимо, и учили быстро. Многие певцы до сих
пор вспоминают, как хорошо было учить с ним оперы. И в то же время там, где
нельзя было спешить, он не боялся работать медленно. Он всегда был необыкновенно требователен. Эта требовательность и указывала, какой метод выбрать
в каждом конкретном случае. И во время работы в Государственном хоре (1980–
1987) И. Г. Агафонников продолжал участвовать в постановках Большого театра,
проводил репетиции, вел спектакли.
Вспоминаю одну яркую репетицию того времени. Работа шла над хором
и сценой девушек с князем Владимиром Галицким из оперы «Князь Игорь»
А. П. Бородина. Конечно, хор прекрасно знал ее. Однако при первом проведении исполнение было, что называется, «заезженным». Каждый, кто знаком с
хоровым делом, хорошо представляет, что это такое. Прошло полчаса репетиции, и хор зазвучал неузнаваемо — точно, ритмично. Меня особенно поразило,
что за такой малый промежуток времени совершенно изменился звук! Он стал
теплым, одухотворенным, мягким. Тогда я подумал, что работа в Гос. хоре для
Игоря не прошла бесследно. Этому редкостному даже для хорошего хормейстера
умению работать над качеством звука, можно сказать, владению хоровым звуком И. Г. Агафонников научился, безусловно, в Гос. хоре, на a’cappell’ном репертуаре.
Вообще, в каждом коллективе, с которым работал И. Г. Агафонников, грани
его дарования раскрывались по-новому.
В Краснознаменном ансамбле была своя специфика. Это, прежде всего, задачи, которые ставил перед исполнителем жанр песни. Песня — один из самых
трудных жанров, ее куплетная форма требует изобретательности, богатства фантазии, художественного чутья. В оперной или a’cappell’ной музыке автором все
заложено непосредственно в партитуру, иногда до мельчайших подробностейнюансов, агогических изменений и проч. Надо только грамотно прочитать партитуру. А в песне часто музыкально зафиксирован только куплет и припев (если
он есть), а затем следует страница литературного текста. Как его сделать интересным, разнообразным? Тут немалую роль играет литературный талант, если
он есть. У Игоря он, безусловно, был. Ведь он сам писал стихи и долгие годы был
заместителем редактора газеты «Большой театр». Я думаю, в исполнении песни
он шел от слова. У него была особая чуткость к слову, любовь к русскому языку,
177
Хоровое искусство: страницы истории
его красоте, богатству. И эта грань его таланта получила развитие во время его
работы с Краснознаменным ансамблем.
И все же, несмотря на всю свою разносторонность, И. Г. Агафонников был
прежде всего оперным хормейстером. Именно на этом поприще он проявил себя
ярче всего.
Его главной задачей было помочь хору в спектакле. И с этой задачей он
справлялся блестяще. Помню его необычное решение в опере Р. Щедрина
«Мертвые души». В 17-й сцене «Толки в городе» есть довольно трудная для ритмически точного исполнения синкопа. На словах «Что за притча в самом деле,
что за притча эти души, что за притча эти души, души?» синкопированный ритм
выдерживается на протяжении 13 тактов в размере 2/2 при темпе Allegro assai,
inquieto ( половинная = 80). Хор поет все время на синкопированные вторую и
четвертую четверти такта. Дирижер показывает только половинные доли (первую и третью четверти), дирижируя «на два». Хормейстеры обычно поступали
так же, так как задача хормейстера в спектакле — передать хору на сцену жест
дирижера. Таким образом, одна часть певцов смотрит в одну кулису, другая — в
другую, а какая-то часть хора — на дирижера, кому как удобно по положению
на сцене. И они видят только сильную долю такта — первую и третью. В итоге
13 тактов весь хор должен сам «держать» синкопу. А ведь надо учесть, что певцы
на сцене стоят иногда далеко друг от друга и должны играть мизансцены. Игорь
нашел необычное решение этой проблемы. Он показывал мужской группе хора
(кстати, по их просьбе), которая смотрела всегда в этот момент только на него,
не сильные доли, а непосредственно вторую и четвертую четверти такта, откладывая себе при этом левой рукой первую и третью. И так все 13 тактов — показывать ауфтакт поперек дирижера и второго хормейстера! На это способен только
прирожденный оперный хормейстер. Таким был И. Г. Агафонников.
Здесь уместно будет привести слова самого И. Г. Агафонникова — как он
определял специфику работы в театре: «Оперный хормейстер — это, как ни парадоксально, творческая свобода плюс оперативная художественная интуиция,
умеющая собирать в единое “надо” множество порой сиюминутно возникающих задач синтетического жанра оперы... И далеко не всякий хоровой маэстро
может служить на этой ниве. Не побоюсь признаться в одном субъективном
убеждении: не хормейстер выбирает театр, а театр выбирает хормейстера…»8 Без
всяких сомнений, эти слова следует отнести и к И. Г. Агафонникову: конечно,
его выбрал своим хормейстером Большой театр.
В заключение отмечу еще одно качество Игоря как руководителя хора. Он
всегда горой стоял за коллектив. Бывали случаи, когда дирижеры свои ошибки
пытались свалить на коллектив хора. Помню, как на репетиции оперы «Октябрь»
В. Мурадели, главный дирижер, гневно, на повышенных тонах начал обвинять
хор, что он отстает. Тогда Игорь вышел на авансцену и также открыто, при оркестре и хоре, объяснил дирижеру, что это его вина. На такое не решался даже
главный хормейстер А. В. Рыбнов. Так же прямо Игорь ответил и дирижеру на
8
Соколовский А. По камертону правды // Советская музыка. 1983. № 3. Цит. по: Династия
Агафонниковых. Статьи, воспоминания, дневники. С. 89.
178
Н. Н. Садиков. Хормейстер И. Г. Агафонников. Черты к портрету
спектакле «Похищение луны» Отара Тактакишвили, указав на неправильное исполнение в оркестре ритма 5/8.
Игорь не боялся трудностей, работал увлеченно, радостно. Он просто любил
свою профессию и любил людей, с которыми работал. И ему отвечали взаимностью — и люди, чувствуя теплоту его отношения, и, конечно, музыка…
Ключевые слова: хор, хормейстер, хоровое искусство, Московская консерватория, Большой театр.
CHOIR-MASTER I. AGAFONNIKOV.
A FEW STROKES TO HIS PORTRAIT
N. SADIKOV
(St’ Tikhon’s University)
This article is the tribute to I. Agafonnikov, outstanding musician. The author
shares own thoughts and impressions with readers memorizing the years of studies in
the Moscow conservatoir with I. Agafonnikov, their joint work in the Bolshoj Theatre.
Keywords: choir, choirmaster, choir art, Moscow conservatoir, Bolshoj Theatre.
Список литературы
1. Династия Агафонниковых. Статьи, воспоминания, дневники / сост. и предисл.
Н. Ф. Ржевской. М.: Глобус, 2005. 360 с.
2. Любимов Н. М. Неувядаемый цвет: Книга воспоминаний: в 3 т. Т. 3. М.: Языки славянской культуры, 2007. 392 с.
3. Православный церковный календарь на 2011 год. М., 2010.
4. Романовский Н. В. Хоровой словарь. М., 2000.
5. Сергеев Н. С. Регенты Москвы в период гонения на Церковь в XX веке. Дипломная
работа. М.: ПСТГУ, 2010.