З С П

Вестник ПСТГУ
V: Музыкальное искусство христианского мира
2009. Вып. 1 (4). С. 52–60
ЗАПИСКИ ПРИСУТСТВУЮЩЕГО В СВЯТЕЙШЕМ
ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕМ ВСЕРОССИЙСКОМ СИНОДЕ
(АРХИЕПИСКОПА ХЕРСОНСКОГО НИКАНОРА)
1887 Г.
(М., 1907)
ФРАГМЕНТЫ
Киев.
27 мая 1887 года (в среду на Троицкой неделе) я слушал вечерню в великой
лаврской церкви. <…> В общем строе лаврского богослужения кинулось мне в
глаза, по сравнению с впечатлениями прежних годов, что пение лаврское стало
как-то тусклее, небрежнее и малоголоснее. По крайней мере теперь это пение не
произвело на меня такого поражающего впечатления, какое вынес я в 1870 году,
когда услышал его в первый раз; да и голоса стали слабее. В 1870 году был еще
жив старый старец Моисей, управлявший лаврским клиросом более 50 лет. Тогда пел какой-то пожилой, но сильный голос, покрывавший весь хор, голос разбитый, дребезжащий, но внушительный, трагический, в котором слышались
слезы... Назавтра я служил литургию и молебствие всем святым Печерским в
церкви преподобного Феодосия. Молился усердно. Но пение также содействовало этому мало. Пел на правом клиросе какой-то хорик, под управлением какого-то монашка-горбуна (оказалось, лучший, да и единственный певческий
лаврский хор), а на левом пели кое-кто из братии; оба лика вкупе пели довольно
убого. Тем не менее по месту и мотиву службы я вынес умилительное настроение
(С. 24–25).
31 мая, воскресенье, Москва, храм Христа Спасителя.
Вечерне следовало бы <…> быть торжественною, но этой торжественности
мы не заметили. Стечения народа ни малейшего. Во всем соборе можно было
насчитать человек 20. На клиросах сего огромного храма стояло человек по пяти.
Священнодействовали один священник и один диакон. На клиросе дьячок читал
девятый час басом-буффо, впрочем, отчетливо. Диакон служил чуть не октавою,
в ля1; руки с орарем не поднимал, крестился небрежно, но голос солидный. Певчие на клиросах пели прекрасными голосами, но в самом непраздничном настроении, спешно и спустя рукава. Священник служил какой-то совсем юный, и
так негласно, что не слышно было ни одного слова из его служения (С. 28–29).
1
Вероятно, ля большой октавы.
52
Записки присутствующего в Святейшем Правительствующем Всероссийском Синоде...
1 июня, понедельник2, Троице-Сергиева Лавра, Троице-Сергиев собор.
Началась Божия служба, по обычаю, полунощницею. Началось и пение.
Слушаю. На правом клиросе поют ровно два голоса, оба басы; на левом два же,
пока к ним не пристал чтец. И так продолжалось чтение до «Бог Господь». К
этому времени клиросы наполнились, однакоже настолько, что на правом клиросе всю утреню пели человек десять и на левом столько же, кажется, не больше.
Пели без всякого напряжения, без всякой собственно-лаврской выправки, так
себе, совершенно небрежно. Что же, думаю, червяк их всех какой-то укусил и
здесь, и в Киеве. Куда девалась эта старая лаврская внушительность, которая поразила меня в Троице-Сергиевой Лавре в 1864 году, а в Киеве в 1870 году?
<…> Особенно в Сергиевой Лавре, в пении, в чтении, в служении водворяется какая-то заурядная казенная простота. Читают-бубнят спешно; поют незатейливо, по казенному, придворному напеву. Ни на одном напеве не остановилось ухо, ни один не настроил сердце на умилительный лад (С. 30–31).
Петербург.
Как только стал я прислушиваться к Петербургскому говору, раздались возгласы: «Ах, свита необходима! Ах! Это лучшее подворье3. Тут две церкви, верхняя
и нижняя, и церкви обширные и прекрасные. Тут центральное место. Тут будет
ходить в церковь масса народа, если только хор мало-мальски будет удовлетворителен. Это составляет ведь и немаловажную доходную статью подворья. Устроено так, что здесь при церквах имеется особый староста, богатый купец. С
ним хозяйственное управление вступило в договор, по которому он уплачивает,
кажется, 2500 руб. в год в синодальную казну, зато всю выручку берет в свою
пользу. Так ему большой расчет, чтобы певчие пели хорошо, чтобы хор был большой и стройный, чтобы привлекался народ; что зимою станут ездить и бояре,
смотря по тому, как будет поставлено пение и богослужение.
На этом подворье всегда ставились преосвященные с достаточными средствами, с большими свитами, с хорошими хорами. Тверской и Казанский были
хорошие хоры, имели человек по 12–15 певчих, больших и малых. Имелись для
них и доходы хорошие. Тут все, что выслуживается за поминовение, панихиды,
молебны, все поступает в братскую кружку, для свиты. Певчих приглашают и
свадьбы венчать». — «Я думаю, говорю я, обойтись только большими голосами,
басами да тенорами». — «Как можно, возражают все, нет: мальчики необходимы!» «Мальчики необходимы», — внушает Владимир Карлович4. «Мальчики необходимы», — внушает сам Константин Петрович5. Нечего делать, пускай будет
2
В издании ошибочно указано число 2 июня.
Митрофаниевское синодальное подворье (с церковью во имя святителей Митрофана
Воронежского и Тихона Задонского) находилось на Кабинетской улице в Петербурге. Разрушено во время Великой Отечественной войны.
4
Саблер Владимир Карлович (1845–1929) — гос. деятель, сенатор, член Гос. Совета,
статс-секретарь; с 1881 служил в Св. Синоде — директор канцелярии (1883–1885), товарищ
обер-прокурора (1892–1906), обер-прокурор (1911–1915).
5
Победоносцев Константин Петрович (1827–1907) — гос. деятель, ученый-правовед. В
1880–1905 гг. обер-прокурор Св. Синода.
3
53
Публикации
и так, пусть мальчики и необходимы. Я учинил распоряжение, чтобы из Одессы
ехала дополнительная свита6 (С. 44).
Особенно, совсем не шумя, прославились мы нашим пением, чтением, вообще священнослужением. Запишу факты сине ира ет студио7. Пока свита наша
вся не прибыла из Одессы, пока пела только часть свиты, а мы не служили, все
были, да, в напряженном состоянии и ожидали. Толкуют: «Здесь, на этом подворье, всегда, у всех архиереев бывали хорошие хоры. Казанцы были отличный
хор, гремели здесь». Наконец, 20 июня вся остальная свита наша прибыла, и
21 июня, в воскресенье, мы отслужили нашу первую архиерейскую обедню, за
каковою присутствовал на левом клиросе любитель и знаток церковной уставности В. К. Саблер. Уходя от меня после обедни, он произнес мне следующую
речь: «Свое впечатление, сегодня вынесенное, я определю так. Я видел и слышал
все лучшее в мире: дворцы, храмы, оркестры, театры, хоры инструментальные,
музыкальные, в России, как и за границей; но для меня нет высшего наслаждения, как хорошо поставленная и исполненная Божия служба. И такое наслаждение я получил сегодня здесь». Из народа выделился сразу же такой голос: «Молодцы хохлы, всем взяли: и чтением, и пением».
А кстати тут рассказать, какое впечатление произвело на нас петербургское священнослужение. В первую же субботу поехал я в Казанский собор, на
всенощную. Оказалось, что хор полный и звучный. Собор голосистый. Хор пел
какое-то неслыханное: «Благослови, душе моя»; «Свете тихий», «Господь воцарися» то же, да не то, обычное и хорошо редижированное8. Псалтиря пред «Господи, воззвах» не читали; по «Господи, воззвах» стихиру певчие пропели одну, на
стиховне ни одной. Читал старый псаломщик среди собора вычурным речитативом. Шестопсалмие читали сполна. Тут мы уехали в Исакиевский9 собор и застали, что там еще только что поют догматик по «Господи, воззвах». Пение хорошее
же, правильное, но совершенно без экспрессии, совершенно ровно. <…> Пение,
по массивности и глухоте собора, не выходит так полнозвучно, как в Казанском
соборе. Поют все исключительно простое, по придворному обиходу. Вообще же
в Исакиевском соборе служба поставлена удовлетворительно.
Назавтра я поехал к литургии в Лавру. Так как собор ремонтируется, то поздняя обедня шла в Духовской церкви. Служил преосвященный Владимир Нарвский10. Служит хорошо, но очень напряженно; свита же скомпонована совсем
6
С Преосвященным Никанором прибыли из Одессы «12 певцов больших, 5 малых певчих», а также «один посошник и один книгодержец — они же и певцы» (С. 44).
7
Латинское: sine ira et studio, т. е. без горячности и напряжения (прим. в издании).
8
В словаре Даля это слово связано со словом «редактировать» (франц.): «Редактировать и
редижировать книгу, журнал, быть редактором их, распоряжаться, заведовать изданьем. || Редижировать оркестром, управлять. Редижер, капельмейстер» // Толковый словарь живого великорусского языка В. И. Даля. М., 1980. Т. IV. С. 89. Но, возможно, свт. Никанор употребляет
здесь слово «редижированное» в значении «сочиненное», «составленное», прямо от франц.
rediger — составлять, письменно излагать, формулировать.
9
В издании именно такое написание, вместо принятого «Исаакиевский».
10
Владимир (Шимкович, 1841–1926) — митрополит Воронежский, в 1887–1890 гг. —
епископ Нарвский, викарий Санкт-Петербургской епархии.
54
Записки присутствующего в Святейшем Правительствующем Всероссийском Синоде...
плохо. Голос у архидиакона Валериана совсем ослабел, из прекрасного баритона обратился в тихий, чуть не тенор. Второй диакон Кирилл совсем развалина.
Иподиаконы подобраны плохо по росту, по виду, особенно же по голосам, плохие басики. Исполатчики в алтаре стоят совсем же небрежно: руки в карманах,
пересмеиваются, пропели плохо, нехотя. Пение на клиросе совсем ровное, технически правильное, но без малейшего выражения. Хор собственно монашеский, лаврский, какой-то обнищалый голосами, особенно по количеству, да и качество не значительное; басов особо заметных скудость. При таком сравнении
ничего мудреного, что мы, Херсонские, вообще выдаемся.
В субботу, 13 июня, я поехал в Лавру же, на всенощную и был изумлен. В
Лавре устав совершенно пал. Не помню, читали ль псалтирь пред «Господи, воззвах»; на «Господи, воззвах» пропето, помнится, две стихиры, кое-что прочитано, затем догматик. Прокимен «Господь воцарися» трижды. На стиховне пропета одна стихира, «Богородице, Дево» чуть ли не единожды. На «Бог Господь»
тропарь единожды, и все подобным же образом, все с пропущением и сокращением. <…> «Давно ли у вас пошло так?» — спрашиваю впоследствии о. ризничего, архимандрита Митрофана, который еще помнил старые лучшие времена. «Да
со смерти митрополита Григория11, отвечает. О, при том было строго: столповое
пение, устав от буквы до буквы, а при том певчие, бывало, затянут, утомляют.
Ну, оно так и пошло. За певчими никто не глядит, устав и не требуется».
<…> Слышал, наконец, самое торжественное богослужение в Смольном соборе 22 июля. Служил владыка митрополит12. Подбор диаконов крайне невзрачный. Архидиакон Валериан рост большой, один; прочие все до одного, ниже
среднего. На пении в алтаре диаконы стоят в россыпь, кто где. Никакого ансамбля, поют всякий по себе, кое-как. Никакого величия. А прежде при служениях
владыки Исидора в Лаврском и Исакиевском соборах алтарное пение выходило
и полнозвучным, и многогласным, и гармоничным, и представительным.
Слышал, наконец, пение и в Сергиевой13 пустыни, нарочно ездил посмотреть и послушать. Хлопочут о стройности и правильности; но что же хорошее
может выйти, когда тенор 1-й держат два голоса, тенор 2-й один, альт один,
бас два, а поют, примерно, громоздкое «Милость мира», которое наш большой
Одесский хор певал только в самые торжественные дни? У нас это выходило
действительно величественно, а здесь выходит убого, хотя и довольно стройно,
впрочем, не всегда строго-правильно. Например, тенор, держащий партию дис11
Григорий (Постников, 1784–1860) — митрополит Санкт-Петербургский и Новгородский (1856–1860).
12
Исидор (Никольский, 1799–1892) — митрополит Новгородский, С.-Петербургский и
Финляндский (1860–1892).
13
Троице-Сергиева Приморская пустынь расположена в поселке Стрельна в 19 верстах
от Петербурга. Начало создания обители относится к 1734 г., когда императрица Анна Иоанновна передала земли на берегу Финского залива своему духовнику, настоятелю Троице-Сергиевой Лавры архимандриту Варлааму (Высоцкому). Расцвет обители начался в 1834 г., когда
ее наместником был назначен свт. Игнатий (Брянчанинов). При нем монастырским хором
руководил прот. Петр Турчанинов, бывший в 1836–1841 г. священником в Стрельне. В 1856 г.
свои «опыты» в церковной музыке писал «для Сергиевского монастыря» М. И. Глинка. Дело
свт. Игнатия продолжал в 1857–1897 г. архимандрит Игнатий (Малышев).
55
Публикации
канта, дубоватый сам по себе, поет один и фальшивит. И это препрославленное
в Петербурге «Сергиевское» пение.
Триумфом для нашего хора было приглашение петь обедню в церкви духовной академии по случаю храмового праздника, 30 июня, в день святых апостолов.
Пригласил их с нашего благословения староста академической церкви, богатый
купец и, как оказалось, большой любитель и даже знаток церковного пения. Я в
этот день, пока единственный раз, служил литургию в Петропавловском соборе,
по назначению владыки митрополита, а после обедни приглашен был на обед
в Академию, среди академической корпорации. Во время обеда староста подал
сигнал к целому хору похвал. «Ах, ваше-ство! Я в восторге, от роду не слыхивал.
Я вам в ножки поклонился бы. Это пение ваших… Ах!» Тут все: «Ах, какая сила
голосов! Этот дискант, дискант, божественный дискант! Эти выразительность
и своеобразие напевов» и т. д. Тут несчастный о. наместник Лавры14 заикнулся
что-то о лаврском митрополичьем хоре. Как вдруг схватится староста, подскакивая к креслу о. наместника: «Лаврские певчие? Простите меня, о. наместник.
Ваши лаврские певчие — шва-а-ах, давно швах», с превыразительным жестом.
Все покатились со смеху... «Было в Лавре пение, да при митрополите Григории,
это было пение. Я ни одной службы не пропускал. А теперь, простите, в Лавру
ходить незачем. Слушать у вас нечего. А у себя я не запомню за столько-то лет
такой службы, какая была сегодня». Этот академический восторг отразился и в
печати, в официальном, академическом журнале, в Церковном вестнике15, откуда попал и в другие газеты.
Торжеством для нас, хотя и печальным, несколько своеобразным, было
служение нами литургии с панихидою в Никольской кладбищенской церкви, в
Лавре, 11 июля. <…> Пели наши певчие. Церковь небольшая, но вся прикрыта
пологим куполом, в виде кувуклия, необыкновенно голосистая. Пели, по моему
собственному чутью, старательно, выдержанно, воодушевленно, вообще превосходно. Но Лаврская братия не похвалила, из зависти, или из ослино-Крыловского суемудрия: «Что это за пение? Вот, наших бы они послушали».
А вот пели мы панихиду по Каткове16, у себя, на подворье. Пели не так старательно, в нижней церкви, которая очень глуха. Тем не менее какой-то христолюбец, слушавший эту панихиду, расхвалил нас в самых сильных выражениях в
«Московских ведомостях»: «Кто-де слышал эту панихиду, тот в век ее не забудет».
Нашлась еще одна личность, которая не то что не похвалила, а обругала наше пение, и это чуть ли не сам г. Балакирев, директор придворной певческой капеллы.
16 августа вся наша свита побежала, чтобы пробраться в собор Зимнего
дворца, так как в этот день храмовый праздник главного придворного собора17,
14
Наместником Лавры с 19 февраля 1883 г. по 29 февраля 1888 г. был архимандрит Антоний (Люцернов, род. 1820). (см.: Рункевич С. Г. Александро-Невская Лавра. 1713–1913. СПб.,
1913. С. 921–922).
15
Заметку о пении хора архиепископа Никанора на богослужении 30 июня 1887 г. (Церковный вестник, 1887, 4 июля. С. 448) см. в приложении к публикации.
16
Катков Михаил Никифорович (1(13).02.1818 — 20.07(1.08)1887) — публицист, редактор
«Московских ведомостей», редактор-издатель «Русского вестника».
17
Собор Спаса Нерукотворного (Большая церковь Зимнего дворца) в Санкт-Петербурге
(арх. Б. Ф. Растрелли) построен в 1753–1763 г., освящен 12 июля 1763 г. Престольный празд56
Записки присутствующего в Святейшем Правительствующем Всероссийском Синоде...
единственный день в году, когда пускают туда невозбранно всю публику, кому
только удастся туда протискаться. Пробралась вся свита, и пение очень хвалили,
говорят: «Поют, как орган». Но когда выходили из собора, какой-то чиновный
господин, пред которым все вставали и раскланивались, поймал двух, выходивших вместе наших, одного певчего и одного диакона. — «Вы, спрашивает, из
провинции?» — «Из провинции». — «Откуда?» — «Из Одессы». — «А, значит, вы
Херсонские?» — «Да, Херсонские”. «Я должен вам сказать, — изрекает сия особа,
что вы поете безобразно. У вас там какое-то безумное стаккато. Вы надрываете
и разрушаете ваших теноров», и прочие безумные глаголы. Никакого стаккато у
нас нет, ни безумного, ни умного. Он ругает нас зауряд с известным композитором Д. Н. Соловьевым, раздраженный тем, что единодержавию и самодержавию
придворной капеллы, по-видимому, угрожает конец. Потому он и выражается
в таких ругательных словоизвержениях. А я говорю: «Желательно было бы увериться, действительно ли это ругался сам Балакирев. Взял ли он во внимание,
что как авторитет и власть по певческому делу, он должен иметь дело со мною?
А это выходи что же? То, что он возмущает моих подчиненных против своего
начальника. Всеми признано было, что Воронежский хор при архиепископе Серафиме18 был именитый, прекрасный хор. И между тем директор певческой капеллы тогдашний, Бахметев, накинулся было на регента этого хора публично,
чуть ли не во время какого-то концерта. “Я бы вам запретил петь”, — и прочие
безумные глаголы». Из этого источника объясняют зоильство19 г. Балакирева
С. В. К<ерский>20 и В. К. С<аблер> (С. 73–78).
При вступлении моем в состав Училищного совета, в качестве председателя
<…> я решил, чтобы нашею свитою, в зале совета пропето было молебствие,
между прочим пропето было Московское «Достойно есть». По этому поводу известный композитор Д. Н. С<оловьев>, он же и член-специалист в Совете, говорил: «Превосходно! Превосходно!» Сейчас был у меня Исакиевский протоиерей,
мой товарищ по семинарии и академии, Пл. П-ч Тр-кий21. Он тоже слышал отзывы о нашем пении: «Превосходно! Превосходно!» (С. 79).
ник — перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа (Убруса) Господа
Иисуса Христа (944), 16 августа по ст. стилю. С 1918 г. — один из залов музея Эрмитаж.
18
Серафим (Аретинский, 1812–1886) — архиепископ Воронежский и Задонский, на Воронежской кафедре с 1865 г.
19
Зоильство — придирчивая, недоброжелательная критика.
20
Керский Сергей Васильевич (1831–1903) — с 1851 г. служил в Св. Синоде; с 1883 г. — помощник управляющего Канцелярией Св. Синода, в 1892–1903 гг. управляющий этой Канцелярией. В 1886 г. составил инструкцию для деятельности Училищного совета при Св. Синоде.
21
Травлинский Платон Петрович (1826–1888) — протоиерей, магистр XIX курса СанктПетербургской духовной академии (1847–1851). В 1865 г. был перемещен к Исаакиевскому
собору, в 1877 — возведен в сан протоиерея. Часть его проповедей вошла в выпуски издания
«Кафедра Исаакиевского Собора». «Сконч. 22 февр. 1888 г. и погребен на Смоленском кладбище; отпевание совершали архиеп. Никанор Бровкович и еп. Герман [(Осецкий, 1828–1895). —
Н. П.] — оба товарищи о. Травлинскому по академическому курсу» // Родосский А. С. Биографический словарь студентов первых XXVIII-ми курсов С.-Петербургской духовной Академии:
1814–1869 гг. (К 100-летию С.-Петербургской духовной академии). СПб., 1907. С. 495.
57
Публикации
29 августа, всенощная в Лавре в день памяти св. блгв. Александра Невского.
На правом клиросе пел лаврский хор в полном своем составе, под управлением уже престарелого регента Львовского22. Пели вообще и громогласно, и
стройно «Благослови, душе моя» переложения Львовского по церковному обиходу. Пели сполна весь псалом «Блажен муж», композиции также Львовского.
«Ныне отпущаеши» Турчанинова. «Хвалите имя Господне» Львова. Славословие киевское. Всенощная шла весьма торжественно и протяжно до девяти с
тремя четвертями часов вечера. Тем не менее устав не соблюдался. На «Господи
воззвах» пропета одна стихира воскресению, по 5 гласу, одна св. Александру,
и «Слава» гласа23, «В Чермнем мори» переложения Виноградова с имитациею
Д. Н. Соловьеву. На литии, на стиховне, на хвалитех также пели по одной стихире и затем сряду «Слава» (С. 84–85).
30 августа, Литургия в Лавре.
Весь собор был наполнен офицерством, генеральством и высшими государственными чинами. Пели два или три хора: придворный, митрополичий, в
соединении будто бы с Казанским хором. Пели протяжно и, отличие придворного хора нынешнего от прежних, пели весьма сдержанно. Херувимскую пели,
говорят, № 2, Львова, которую я называю игрою в аккорды, фокусом в музыкальном смысле и непозволительною нелепостью в церковном. «Верую» пели
Березовского, вещь тоже непозволительная. «Милость мира» простое и совершенно бессодержательное. «Достойно есть» Бортнянского: тянули, тянули, душу
вытянули, едва дождались конца. Хорошо пропели только причастен: «В память
вечную будет праведник» (С. 85–86).
«Еще о нашем пении (1887 г., сентября 24). Пели мы весьма торжественно
на всенощной Преображения, в день Преображения литургию и опять всенощную, а назавтра, августа 7-го, литургию, по случаю храмового праздника нашей
верхней церкви, в день свт. Митрофана. После обедни приглашены мною на чай
двое старост, наш и академический, староста церкви духовной академии. За чаем
главною темою разговоров было, конечно, наше пение. Я искусительно ставлю
вопрос: «Вот, когда мы прибыли сюда, очень уже хвалили наших предместников,
Казанских певцов». «Что Казанские, — подхватывают оба старосты, — какие то
певчие! Как можно сравнивать?» — «Эх, — смеюсь я, — а нам уже наперед было
совестно пред Казанскими.
Был здесь Новочеркасский кафедральный протоиерей Про-кий, магистр
богословия24. Я зазвал его на акафист, даже служить вместе с нами «Ну, Ваше
22
Львовский Григорий Федорович (1830–1894) — церковный композитор, регент митрополичьего хора в Санкт-Петербурге (1856–1893).
23
В издании ошибочно «слова гласа».
24
Прозоровский Григорий, протоиерей Новочеркасского кафедрального Вознесенского
собора, магистр богословия. Состоял сверхштатным членом духовной консистории, членом
Комитета православного миссионерского общества, Совета Донского Аксайско-Богородичного братства (Донские епархиальные ведомости. 1887. № 1. Отдел неофициальный. Епархиальная хроника за 1886 год. С. 20–21); членом общества собеседников при Новочеркасском
кафедральном соборе (Там же. № 4. Отдел неофициальный. Годичный акт общества собеседников при Новочеркасском кафедральном соборе. С. 137). В 1887 г. ко дню св. Пасхи был
58
Записки присутствующего в Святейшем Правительствующем Всероссийском Синоде...
выс<окопреосвящен>ство, — говорит он после акафиста, — нигде ничего подобного. Это что-то совсем особенное! В чем тут секрет, я не знаю. Но ведь поразительное впечатление, нигде ничего подобного».
Тут же как-то, да именно накануне Успения, прибыл в нашу церковь на всенощную В. К. С<абле>р, С. В. Керский и Д. Н. Соловьев, известный старофилкомпозитор. После всенощной речи такие. «Нигде ничего подобного. Отчего бы
это? Д. Н. Соловьев разрешает вопрос таким образом, близко к истине: «Это пение совершенно свободное. В Петербурге все хоры до того втиснуты в известные
рамки, что хоровое пение стало совсем безжизненно; а здесь всякий голос поет
совершенно свободно». По-моему, секрет заключается 1) в человеке, то есть во
мне (умри я, умрет со мной и это пение, 2) в совершенной технической безупречности, 3) в высоко-художественной сдержанности, хотя и не фальшивом пиано, 4) в экспрессивности или выразительности пения, на которой я настаиваю
и 5) в строе или распорядке голосов, так как у нас партию терции поют альты и
вместе басы, партию квинты дисканты и теноры, партию тенора теноры-дисканты, альты и басы; голоса малых певчих смягчают пение, а больших дают пению выразительность и смысл. Это 5-е вместе с 1 пунктом и составляет сущность
секрета» (С. 88).
«В день Казанской Божией Матери было общее собрание Санкт-Петербургского братства, в прекрасной зале обер-прокурорского дома25. <…> Тут я
вслушался в пение Д. Н. Соловьева. Пели до 90 человек. Пели безукоризненно.
Мотивы его композиции повторяются. Тем не менее, пение не только оригинальное, но неслыханное в России. Дисканты совершенно исключаются. Господствуют над мелодиею альты-примы. Теноры совершенно заменены альтами.
Скажу, что пение строго, не скажу умилительное или трогательное. Думаю, что
оно может привиться к народу, так как таких альтов, какие требуются для этого,
главным образом, между детьми, много. Да все дети — такие альты» (С. 92).
ПРИЛОЖЕНИЕ
Летопись церковной жизни в России и за границей
(Церковный вестник. 1887. № 27. 4 июля. С. 448)
30 июня, в день Собора двенадцати апостолов, памяти которой посвящена
церковь нашей духовной академии, в академии состоялся обычный престольный праздник, еще раз пред летними каникулами собравший в стены академии
оставшуюся в столице семью профессоров и студентов. Божественную литурнагражден палицею, по определению Св. Синода от 10–17 марта за № 431 (Там же. № 8–9.
С. 282. Здесь же опубликовано его «Слово в Великий Пяток» (произнесено в Новочеркасском
кафедральном соборе 3 апреля 1887 г. С. 295)).
25
В «Церковном вестнике» (1887. № 44. С. 672) была опубликована заметка «Собрание
братства пресвятыя Богородицы»: «В четверг, 22 октября, в квартире г. Обер-Прокурора
Св. Синода происходило общее полугодичное собрание членов Свято-Богородичного братства. <…> В заключение, по предложению председателя, избран почетным членом братства
высокопреосвященный Никанор, архиепископ Херсонский и Одесский».
59
Публикации
гию совершал преосвященный ректор академии Антоний, епископ Выборгский, в сослужении с академическими священнослужителями, а заключительный благодарственный молебен, кроме того — с ректором духовной семинарии
Н. И. Розановым и некоторыми членами столичного духовенства. Особенностью богослужения было то, что вместо обычного академического хора студентов
(разъехавшихся теперь на каникулы) пел архиерейский хор высокопреосвященного Никанора Херсонского. Превосходное пение этого хора, носящего на себе
явные следы личного попечения высокопреосвященного архипастыря, известного любителя и знатока церковного пения, своим своеобразным южным колоритом, дивною силою, свежестью и необработанностью голосов производило
на наполнявших церковь молящихся северян истинно-сладостное впечатление,
которому еще более силы и торжественности придавало громоносное служение
приглашенного на этот раз протодиакона Исаакиевского собора Громова. Последовавшую затем в покоях преосвященного ректора трапезу почтили своим
присутствием высокопреосвященные архипастыри — Павел, экзарх Грузии и
Никанор Херсонский, а также и гость преосвященного ректора, профессор казанской духовной академии Н. Ф. Красносельцев.
60