Отзыв официального оппонента на диссертацию Е. Ю. Шигаевой

1
Отзыв официального оппонента
на диссертацию Е. Ю. Шигаевой
«Русская тема в западноевропейском музыкальном театре
(конец XVIII - начало XX вв.)», представленную
на соискание ученой степени кандидата искусствоведения
(специальность 17.00.02 — «Музыкальное искусство»)
Проблема местного, или национального, колорита в романтической музыке —
традиционный предмет изучения как в отечественной, так и в мировой музыкальной
науке. Казалось бы, проблема эта разработана настолько хорошо и разносторонне, что
ожидать откровений в данной области музыкознания не приходится. Тем приятнее констатировать, что диссертация Евгении Юрьевны Шигаевой вписывает новую яркую
страницу в изучение местного колорита в западноевропейском романтическом театре, и
более того, что работа Евгении Юрьевны открывает дорогу для других исследователей,
которые пожелают более детально разработать поставленные или намеченные автором
диссертации проблемы.
Наиболее заметный вклад в музыкальную науку диссертация вносит в двух отношениях.
-
Прежде всего, новым и чрезвычайно актуальным представляется сам объект исследования — оперы западноевропейских композиторов предромантического и романтического периодов на русские исторические сюжеты. Остается лишь удивляться тому,
что многочисленные отечественные авторы, на протяжении многих десятилетий изучавшие самые разные виды и оттенки национального колорита, до сих пор не приступили к систематическому изучению феномена, который автор диссертации именует «русской темой». Тем не менее, всему приходит свое время, и несомненной заслугой Евгении Юрьевны является умение сориентироваться в поле научных проблем и обратиться
к тому, что хоть и лежит на поверхности, однако же упорно не замечается коллегами.
Отмечу сразу основательность подхода автора к изучению «русской темы». Евгенией Юрьевной систематизирован обширный материал опер и балетов на русские исторические сюжеты, которые изучаются в контексте представлений о русской истории,
распространенных у западных европейцев XIX столетия. Обращает на себя свободное
владение чрезвычайно сложным ввиду своей обширности и новизны материалом, в
частности, плодотворные сопоставления различных оперных произведений — написанных как на один, так и на разные исторические сюжеты. Благодаря привлечению разнообразных исторических документов (воспоминаний современников, отзывов музыкаль-
2
ных критиков, литературных источников и трудов историков) обзоры и анализы, предлагаемые автором диссертации, приобретают необходимые объемность и основательность, а сделанные выводы практически всегда воспринимаются как убедительные.
Здесь же отмечу, что Евгения Юрьевна в достаточной степени владеет материалом и по
истории западноевропейского драматического театра, обращаясь к нему как специально
и целенаправленно (в пункте 2 Первой главы), так и по мере необходимости при рассмотрении собственно музыкальных явлений.
Богатый иллюстративный материал, почерпнутый из специализированных сайтов
в сети Интернет и помещенный в Приложении 3, также в немалой степени способствует
полноте представления о «русском колорите» и производит на читателя соответствующее впечатление. Знакомство с ним словно провоцирует будущих исполнителей взяться
за постановку исследуемых в работе спектаклей, как находящихся «на слуху» у просвещенной публики, так и почти никому не известных. Большое практическое значение
диссертации — а именно, ее возможная роль в обогащении репертуара отечественных
оперных театров — представляется мне очевидным и несомненным.
Вторым по порядку упоминания (но не по значимости) вкладом Евгении Юрьевны в музыкальную науку является разработка теории «русского колорита» в западноевропейском музыкальном театре. Замечательное свойство предложенной во Второй главе
. диссертации теории — ее простота и историчность. В отличие от многих современных
молодых музыковедов, излишне увлекающихся построением замысловатых, но оторванных от реальности концепций, автор диссертации с достойным похвалы смирением
идет за своим материалом, чутко прислушиваясь к его внутренней логике. В результате,
обобщения относительно наиболее характерных и распространенных деталей русской
истории и русского быта в опере и балете Франции, Италии, Германии и других стран,
на мой взгляд, полно и точно фиксируют особенности исследуемого объекта.
Работа написана хорошим литературным языком и тщательно вычитана. Автор
прекрасно владеет отечественной научной литературой и литературой на европейских
языках; количественное преобладание последней в списке обусловлено спецификой избранной темы и реальным состоянием ее изучения. Диалог с работами других авторов
ведется постоянно и корректно, цитаты бывают иногда протяженны, но никогда не избыточны. Упущений в Списке литературы я почти не вижу. Удивляет лишь отсутствие
классической монографии Марины Романовны Черкашиной об исторической опере эпо-
3
хи романтизма — притом что изучаемые в диссертации произведения в подавляющем
своем большинстве написаны как раз на исторические сюжеты и созданы в соответствующую эпоху.
Наконец, отмечу, что удачный замысел воплощен в логичной, по-видимому, оптимальной для данного исследования, структуре работы. Первая ее глава носит необходимый вводный характер. В ней наглядно и систематично представлен материал исследования (и, надо думать, будущих исследований, которые могли бы возникнуть на данном материале) — музыкально-театральные произведения композиторов Франции и
других европейских стран XVIII-XIX веков, эксплуатирующие «русскую тему». Автор
справедливо отмечает ведущую роль Франции в возникновении моды на «местный колорит» и обозначает конкретные социально-политические предпосылки к ее появлению
(с. 22 и далее). При этом уместно учитывается опыт западных исследований и адаптируется разработанный ими терминологический аппарат — например, выражение «опера
среды» (с. 24). Ко всему сказанному в этом крайне важном для понимания работы разделе я бы добавил, что интерес французов к разнообразной «экзотике», как европейской,
так и внеевропейской, возник задолго до обозначенных на указанных страницах работы
изменений и уходит вглубь веков (что не отменяет значения описываемых перемен во
вкусах публики и в организации театральной жизни Парижа для становления конкретного исторического феномена).
Как я уже отмечал, концептуальным ядром работы является Вторая глава, в которой изложена авторская теория «русского колорита» в западноевропейской опере. Теория эта не просто убедительна: она может служить исходным пунктом для создания
концепций иных видов национального колорита в театральных сочинениях композиторов-романтиков. Каждый из семи пунктов, выделяемых Евгенией Юрьевной, подкреплен яркими примерами, достаточно многочисленными, но не избыточными. В качестве
мелкого замечания я бы предложил переименовать седьмой пункт: «религиозная тема»
— не самое удачное выражение и само по себе, и как подпункт раздела о «русской теме». Рассматриваемые на страницах 89-95 явления можно было бы, например, обозначить как «православный обряд» или как «стилизация православного обряда».
О результативности применения теории «русского колорита» свидетельствуют
три заключительные главы работы, в которых рассматриваются оперы на наиболее популярные сюжеты из русской истории, связанные, как правило, с наиболее известными
европейцам государственными деятелями; Петром I и его окружением, Иваном Грозным, Лжедимитрием. Перечислить все конкретные удачи и достижения автора в этих
главах в рамках Отзыва невозможно, поэтому позволю себе выделить то, что произвело
на меня наибольшее впечатление, — апологию оперы Жоржа Бизе «Иван IV». Благодаря
рассмотрению произведения в верном контексте (традиция французской музыки на исторические сюжеты, в том числе русские) Евгении Юрьевне удается показать ее внутреннюю логику и обосновать художественную ценность, опровергнув пренебрежительные, а порой и оскорбительные характеристики оперы (высоко ценимой самим Бизе),
которые позволили себе некоторые русские авторы (см. с. 186). Осуществленный в Таблице 8 сравнительный анализ сюжета оперы и реальных исторических событий убедительно показывает, что расхожие представления о нелепом искажении русской истории
в опере Бизе являются преувеличенными.
В качестве оппонента выскажу несколько замечаний общего и частного характера.
Прежде всего, мне хотелось бы развеять то, что представляется некоторым недоразумением, — а именно, претензии автора ввести в отечественное музыкознание понятие «местный колорит», широко применяемое на Западе (см. Введение к работе, с. 8 и с.
9, а также автореферат, с. 5, 6). Дело, однако, в том, что данное понятие с давних пор у
нас закрепилось и широко используется. Позволю себе сослаться хотя бы на вузовский
учебник истории зарубежной музыки, написанный Валентиной Джозефовной Конен.
Так, в этом издании на с. 160 говорится о том, что «местный колорит», впервые открытый романтиками, образует одно из самых ярких завоеваний XIX века (привожу страницы по имеющемуся у меня 6-му изданию, 1984 год). А на с. 172-173 Валентина Джозефовна подчеркивает, что опора на м е с т н о е , « л о к а л ь н о е » , н а ц и о н а л ь н о е
(все три слова выделены в издании разрядкой. — Р. П.) становится определяющим моментом романтического искусства.
Анализ локального колорита является давней традицией отечественного музыкознания. И это касается не только опер западноевропейских композиторов-романтиков
(например, Карла Марии фон Вебера), но и русской оперной классики — произведений
Михаила Ивановича Глинки, Александра Порфирьевича Бородина, Антона Григорьевича Рубинштейна и других музыкантов, использовавших в соответствующих сценах восточный колорит. Другое дело, что в отечественном музыковедении, в отличие, скажем,
от литературоведения или театроведения, преимущественно употребляется понятие
«национальный колорит», полностью синонимичное понятию колорита местного, о чем
свидетельствует и приведенное выше высказывание Валентины Джозефовны. Приведу
наглядный пример: в статье «Романтизм» из Большой Советской Энциклопедии Юрий
Николаевич Хохлов пишет о «национальном колорите» в романтической музыке, тогда
как его соавторы-искусствоведы — как раз о «местном». Имеется же в виду одно и то
же.
Таким образом, я бы рекомендовал уточнить представление о новизне рассматриваемой диссертации. Заслугой Евгении Юрьевны, как я это уже отметил в самом начале
своего отзыва, является не введение понятия «местный колорит» для исследования романтического оперного искусства, а открытие для науки интереснейшего феномена —
«русского колорита» на страницах музыки западных авторов соответствующего периода. При этом можно было бы дополнить, что, хотя в исследовании «русской темы» у Евгении Юрьевны предшественников действительно немного, при более широком взгляде
на проблему оказывается, что в числе предшественников можно назвать почти всех
классиков отечественной музыкальной науки, обращавшихся к истории музыкального
театра XIX века.
В этой связи хочу высказать пожелание, обращенное по большей части к будущим исследованиям автора (хотя до некоторой степени его можно было бы реализовать
уже и в тексте нынешней диссертации): соотнести методы создания «русского колорита» с тем, какими средствами создается ощущение «среды» других стран и народов.
Насколько эти методы близки? Что еэть специфического именно в «русских» операх?
В связи с проблемой методов создания Колорита обращу к автору и еще один вопрос. В Вашей работе есть немало отдельных наблюдений над собственно музыкальными средствами раскрытия «русской темы», однако обобщений не так много. В Заключении же они и вовсе отсутствуют. Между тем, такие обобщения у Вас наверняка имеются. Не могли бы Вы ими поделиться?
Наконец, мне показалась неоправданной практика приводить в сносках оригиналы всех более или менее протяженных цитат иностранных авторов. Обычно так поступают в отношении исторических документов, либо малодоступных, либо неоднозначно
прочитывающихся, либо очень трудных для перевода. Приводить же громоздкие оригиналы высказываний, например, авторов современных монографий не имеет смысла —
6
тем более что, по моим наблюдениям, многочисленные переводы выполнены Евгенией
Юрьевной на достаточно высоком уровне и сомнений не вызывают. Не стоит без особой
необходимости именовать цитируемых авторов «исследователями», а Карла Дальхауза,
например, «крупнейшим немецким музыковедом XX века» (с. 26): жанр диссертации
обращен к читателю-профессионалу. Возможно, стоило бы вынести в Приложение
наиболее громоздкие из Таблиц (имею в виду, прежде всего, первую, вторую и третью).
Еще раз подчеркну, что высказанные замечания не умаляют бесспорных достоинств диссертации Е. Ю. Шигаевой и не колеблют моего мнения о ней как о новаторском исследовании, которое вносит реальный вклад как в отечественную, так и в мировую музыкальную науку. Автореферат и шесть публикаций, в том числе три статьи в
рецензируемых изданиях, включенных в реестр ВАК, полно отражают содержание диссертации. Основные идеи работы апробированы на двух научных конференциях. Диссертация «Русская тема в западноевропейском музыкальном театре (конец XVIII
нача-
ло XX вв.)» полностью отвечает квалификационным требованиям ВАК, предъявляемым
к диссертациям на соискание ученой степени кандидата искусствоведения по специальности 17.00.02 «Музыкальное искусство», а ее автор, Евгения Юрьевна Шигаева, заслуживает присуждения искомой степени.
01.06.2014
кандидат искусствоведения, доцент,
доцент кафедры истории зарубежной музыки
Московской государственной консерватории
имени П. И. Чайковского