Мифо-религиозные и философские воззрения чеченцев
advertisement
ПРОЕКТ К ОБСУЖДЕНИЮ Мифо-религиозные и философские воззрения чеченцев Акаев В.Х., д.филос.н., академик АН ЧР Абдулаева Э.С., к.филос.н., с.н.с. АН ЧР 1. Языческие представления Языческие представления чеченцев – сложное, формировавшееся в течение многих веков, малоизученное духовно-культурное явление. Они основаны на соответствующем типе культуры, включающий разные компоненты - материальные, идеальные объекты, им созданные в ходе их практической и духовной деятельности. Языческая культура воплощена в конкретных сооружениях, памятниках, представлениях, становившихся объектами поклонения, почитания, формировала определенный стереотип поведения и мировидения чеченцев. Чеченцы создали определенную систему мифических представлений, выражающая архаический уровень их мировоззрения и мышления. Важное место в ней составляет, веками сформировавшийся языческий пантеон богов, имеющий определенное сходство с греческой мифологией. Диэла - «главный» бог этого пантеона, он же бог солнца и неба, отец иных богов. Тушоли – выражение женского начала возрождающейся природы, растительности. Она же - богиня плодородия. В ее честь воздвигалось значительное число культовых сооружений, ей посвящены многочисленные фольклорные сюжеты, сочиненные чеченцами. В языческий период существовала традиция торжественного проведения праздников в честь языческих богов: Тушоли и Селы (бог грома и молнии, аналог греческого мифического бога Зевса). Центральное место среди богов занимал и Села, считавшийся блюстителем нравственности. В пантеоне богов представлены Стигал – божество неба, Кинч – богиня луны, Галь-Ерды – покровитель скотоводства и общего благополучия, Сата – дочь бога Селы, покровительница невест, помогавшая Пхьармату (Прометею) – похитить огонь у отца. В мифологическом пантеоне чеченцев представлен и бог Елта – хозяин диких зверей и покровитель охотников. С языческими верованиями чеченцев связано почитание местных гор, скал, камней, рощ и озер. Объектами особого почитания считались священные камни, «священные» вершины такие, как Тебулос-Мта, Мат-Лам, ЦIей-Лам, Эртин-корт, «священные озера» - ЦIен-Ам, Галанчож-Ам, Казеной-Ам и другие. Чеченцы выработали наивное представление о человеческой душе, понимаемая как призрачная, невидимая глазу материя, похожая на дымку или тень. Она могла и материализоваться, например, в виде мухи. Местом пребывания души считалось сердце, присутствуя в крови, она растекалась по всему телу. Души людей и животных-тотемов в мифологии чеченцев бессмертны. Душа на чеченском языке – «са», что означает «свет», «воздух», жизненная энергия, определяющая самочувствие и здоровье человека. Потеря ее, приводит к смерти. Считалось, что когда человек спит, душа его выходит и странствует. Если она отлетит слишком далеко, то может заблудиться. И в этом случае, человека подстерегает смертельная опасность или болезнь. Отсюда и поверье, что переносить с места на место спящего ребенка или взрослого человека, не разбудив, нельзя. Такой запрет объясняется тем, что если отлетевшая душа вернется к телу и не обнаружит его на прежнем месте, то в отчаянье улетит, а человек, обладающий ею, умрет или сойдет с ума. В анимистические воззрения чеченцев фиксировали иерархию духов: низшие и высшие духи. Первые вселялись в камни, деревья или другие неодушевленные предметы, а вторые - в любые объекты, в том числе и людей. Выделялись еще духи-демоны, считавшими врагами человеческого рода, всегда изыскивающими средства 2 вредить людям. Наиболее распространенными у чеченцев были алмасы и убуры, считавшимися образы-демонами. Составной частью анимистических верований чеченцев являлся фетишизм, наделявший сверхъестественной силой предметы, назначенные оберегать человека от вредоносных влияний окружающей среды. К фетишам относились деревья: граб, тис, орех, груша, яблоня, плоды кизила; части скелета животного: череп, лопаточная кость, когти и так далее; камни и минералы; сердолик, халцедон, гагат, соль, сера, кремень, раковины. Особенно почиталось железо, которое считалось даром подземного бога Эштр, способного спасти от удара молнии. Ребенку под подушку клали острые железные предметы от защиты зловредного воздействия духов. Поклонение фетишам порождало и представление о сверхъестественной силе талисманов и амулетов. К древнейшим предметам, служившими амулетами, можно отнести ожерелье из зубов оленя, клыки медведя и кабана, морские раковины. Более поздним видом талисмана у чеченцев являлся жайна (мусульманский талисман), призванный оберегать от злой силы. Наряду с ним существует и хайкал (мусульманский амулет) – амулет, обладающий большими оберегательными свойствами. От сглаза на ручку ребенка завязывались красные сердоликовые и янтарные бусы. В некоторых чеченских семьях и сегодня применяются талисманы и амулеты. Особое место в жизни вайнахов занимало почитание животных. Наиболее почитаемыми животными у чеченцев были олень, тур, бык, кабан, баран, лошадь, а так же волк. Последний символизировал храбрость, лиса и еж – ум, хитрость, а лев – величие. В мифологии чеченцев некоторые животные наделены сверхъестественными способностями: видеть и чувствовать приближение невидимых человеку сил. Ими являются кошка, еж, змея, лягушка, орел, сокол, голубь, ласточка, удод, сова, петух, летучая мышь. Они призваны оберегать человека от различного рода напастей. 3 Чеченцы издревле почитали коня и придавали ему сакральное значение. В некоторых сказаниях чеченцев конь умеет говорить. Важное место в системе языческих верований чеченцев играла магия, сопряженная с хозяйственной деятельностью человека. Земледельческая магия включала в себя такие приемы, как перетаскивание плуга через реку, мытье в реке мотыг, одымление вспаханного поля перед посевом, а в засуху прибегали к обряду «кьоршкьали» - «ряженый», суть которого заключалась в вызывании дождя. Ряженого обливали водой, женщины, а детям, которые его сопровождали давали сладкое. А. П. Ипполитов писал, что «гаданье по кости барана носит у горцев название пхенерь, а часто пхенерь-хажер. Хажерь (гадатель) режет барана, варит и потом, по одной из лопаток передней ноги животного, предсказывает будущее. Основанием для предсказания служат ему темные и светлые пятна, находящиеся на кости и заметные, если сквозь нее смотреть на свет, точно также как и пятна кровавые и узоры жилок, часто видимые на лопатке. Кровавые пятна - дурное предзнаменование, и в прежнее время не раз какойнибудь план, смело задуманный горскими наездниками, оставался без выполнения, вследствие открытия хажером вещих знаков. Им также описал обряд палтасарь - «гадание каменьями. В мировоззрении чеченцев сохранилась вера в дурной глаз, а его лечение осуществляется языческим обрядом «дол диллар». Языческие представления в мировоззрении многих чеченцев все еще не преодолены, они нередко проявляются в деятельности отдельных гадалок, предсказателей, «врачевателей». В совокупности с исламскими и светскими ценностями они присутствуют в современной духовной культуре этноса, образуя при этом сложное противоречивое синкретическое образование, состоящее из разнородных духовных компонентов. 2. Христианские ценности в культуре чеченцев 4 Исторические сведения о проникновении христианства среди чеченцев черпаются из разных источников: археологических раскопок, бытовавших культовых сооружений, описаний путешественников, архивных документов, исторических хроник. Христианские воззрения у чеченцев формировались в ходе социокультурного взаимодействия с населением Грузии, которое подверглось христианизации еще в IV веке. Как отмечает Я.З. Ахмадов, с IVV вв. в среду нахов начинают проникать ранние формы христианства, а с VII в. и ислам. По мнению С. Броневского, кисты (название чеченцев в грузинской исторической традиции) были христианами и находились в подданстве от грузинских царей. С ослаблением христианства они возвращались к языческим верованиям, после вновь на короткое время обращались к христианству, пока среди них не стал утверждать ислам. Наличие у чеченцев христианства отмечает А. П. Берже: «Жители Большой и Малой Чечни, как свидетельствуют предания и встречающиеся в этой стране развалины древних храмов, некогда исповедовали христианскую веру». А.П. Ипполитов высказывает предположение и том, что аккинское общество, вероятно, в прошлом было христианским, хотя уже ко второй половине ХIХ в., следы христианства в нем было невозможно обнаружить, что было связано воздействием на аккинцев идеологии Шамиля. По мнению У. Лаудаева, чеченцы до принятия Корана были христианами. В подтверждение своей мысли он приводит следующие аргументы. Во-первых, название дней недели у чеченцев имеют те же значения, как и русские. Ссылаясь на какую-то арабскую рукопись, он утверждает, что чеченцы находились в христианстве 104 года до принятия ими мусульманской веры. Чеченцы стали, как он считает, принимали ислам с начала ХVIII в. и в христианстве они находились целое ХVII cтолетие. Но это высказывание небесспорно, ибо начала принятие ислама чеченцами связано с арабскими завоеваниями на Кавказе. 5 Процесс отхода части чеченцев от христианства и принятие ими ислама описывал грузинский историк Г. Джанашвили. По его мнению, «первоначально кистины, гливы (ингуши), дзурдзуки (чеченцы) были христианами... до нашествия Тимур-Ленга (Тамерлана), который, покорив их то лестью, то угрозами, совратил в магометанство и назначил им мулл из арабов, которых обязал учить лезгинских детей письму на арабском языке; он издал также строгое повеление, чтобы отнюдь лезгины не учились ни чтению, ни письму на грузинском языке». Е.М. Шиллинг отмечал факт ослабления с ХV в. культурного влияния христианства со стороны Грузии на чеченцев и ингушей и проникновение в их среду ислама. Процесс принятия ислама чеченцами, обладающими языческим мировоззрениям, смешанным с христианскими ценностями, не был гладким, однозначным. Так, в конце XVI в. в восточной Чечне исламское мировоззрение стремился жесткими мерами привить мусульманский проповедник Термаол, что вызывало кровопролитные столкновения. Другой проповедник, его современник Бэрсан (Берс), принадлежащий к тайпу гуной, проповедуя основы ислама, действовал увещеваниями. Тем не менее, противники ислама, не отказываясь от языческих и христианских верований и обычаев, покидали свои земли и переселялись за Терек (на территорию нынешней ст. Червленной Шелковского района Чеченской Республики). И.П. Попов отмечал, что представители тайпа «эрсеной» не отвергали наличие у них христианства. Далее, он пишет, что в окрестностях с. Эрсеной был обнаружен надмогильный памятник с крестом. Так, Н. Семенов писал о нахождении железного креста вблизи с. Чечен-аул. Между тем подобных памятников в Чечне в ХIХ-XX вв. существовало немало. В 60-х годах ХХ в. чеченский этнограф А.И. Шамилев писал о сохранении на территории Чечено-Ингушской АССР христианских памятников. Даже и сегодня в ущелье Аргуна, в частности в Шатойском районе Чеченской Республики, 6 можно обнаружить каменные кресты. Они обнаруживаются и в ходе проведения археологических раскопок. Целенаправленное изучение распространения христианства среди чеченцев никогда не осуществлялось, а поэтому отсутствует четкая картина его распространения среди этого этноса. Тем не менее, влияние христианства через Грузию на быт, образ жизни, верования определенной части чеченцев было достаточно длительным, возможно, что в средние века такое влияние оказывала и Византия. Определенные усилия по христианизации горцев, в том числе и чеченцев, предпринимала русская православная церковь. Однако эти аспекты проблемы христианизации чеченцев в раннее и позднее средневековье практически не исследованы, а, стало быть, представляют собой интересную научную задачу. 3. Формирование исламского мировоззрения Формирование исламского мировоззрения чеченцев – сложный, противоречивый процесс, растянутый во времени на несколько веков. Ислам в Чечне имеет многовековую историю и им пройден сложный путь адаптации к этнокультурной реальности чеченского этноса. История появления, распространения и утверждения ислама в Чечне имеет ряд особенностей, недостаточно четко отраженные в отечественных исследованиях. Начало исламизации предков чеченцев сопряжено с арабскими завоевательными походами на Кавказ в первой половине VII в. и продолжавшимися до XI в. В этот период исламизации подвергались многие народы Дагестана, этот процесс непосредственно касался и чеченцев, религиозное мировоззрение которых было неоднозначным, смешанным, состоявшим из неоднородных компонентов. Историческая память чеченцев сохранила активного проповедника ислама, каким был Абу Муслим. После спада арабских завоеваний на Кавказе ислама распространялся относительно 7 мирными средствами. Так, проповедники из числа народов Дагестана распространяли ислам среди своих соседей, в том числе и чеченцев. Следует отметить, что в конце XIV века, к моменту появления на территории Северного Кавказа завоевателя Тимура, в восточной Чечне, с нашей точки зрения, уже несколько веков существовали локальные мусульманские общины, имевшие экономические, культурные и духовные контакты с единоверцами из Дагестана. В русских документах ХVI века часто упоминается чеченское племя ококи (аккинцы), собственные имена его отдельных представителей являлись мусульманскими. Так, предводитель аккинцев носил имя Шихмурза. Оно состоит из двух частей: Ших (шейх) и Мурза (Мирза). Первое слов «шейх», на арабском языке означает «старейшина» или же «предводитель» суфийского братства, а второе слово - тюркского происхождения и означает священнослужителя. Сказанное позволяет признать, что в указанный период чеченцы находились под влиянием не только арабской, но и тюркской культуры. Первый чеченский этнограф У. Лаудаев приводит важные сведения таком ревностном распространителе ислама как Термаол, деятельность которого приходилась на конец XVI века. Он «был человек красноречивый и жестокий». Ревностно пропагандируя ислам, он красочно и подробно описывал чеченцам прелести рая, уготованного Богом правоверным. Его речи «воспламеняли чеченцев и те, которые хоть мало были еще в сомнении, тотчас же делались мусульманами». Окружив себя преданными последователями, Термаол «начал смело производить обращение и убивать противящихся, наказывал их, называл врагами божьими (дели мастахой)». У. Лаудаев пишет: «Не желавшие принять ислам не могли оставаться в стране, а потому во множестве уходили к русским, о чем свежи предания и поныне». Тот факт, что чеченцы уходили к русским признавали казаки из станицы Червленной, которые подтверждают, что их предки происходят от чеченских тайпов: билтой, варандой, ахшпатой, гуной и т.д. У. Лаудаев 8 пишет, что чеченцы приняли ислам от соседних дагестанских племен, поэтому они исповедуют учение шафийского толка, имеется в виду шафиитский мазхаб. Окончательное же принятие ислама чеченцами, по мнению того же У. Лаудаева, произошло под воздействием другой исторической личности по имени Берса-шейх, деятельность которого приходится на период после «добровольной» смерти Термаола. По признанию У. Лаудаева, Берсак (Берсан) - курчалинской фамилии (то есть тайпа куьрчал) «имел влияние в народе, его называли имамом и шейхом (святым)». В отличие от Термаола Берса-шейх, судя по преданию, не был столь жестоким в деле распространения ислама, его методы скорее носили мирный увещевательный характер, нежели насильственный. Судя по преданию, Берса-шейх обладал даром предвидения будущего, что усиливало его авторитет. Благодаря этому его качеству, многие чеченцы, проживавшие на территории нынешнего Ведено, становились твердыми мусульманами. Как отмечает В. А. Кузнецов: «К XVI в. – времени появления первых русских селений в казачьих станиц на Тереке – горцы Дагестана, ногайцы и часть чеченцев исповедовали ислам». В середине ХVII века, судя по русским и грузинским источникам, в горной Чечне религиозная ситуация неоднородна, ибо здесь встречаются горцы-христиане и горцы-мусульмане. В 1666 году крепость Терки посещает турецкий путешественник дервиш Эвлия Челеби. Наблюдая за вероисповеданием мусульманского населения крепости, он заметил, что «все они мусульмане-единобожцы, исповедующие учение своих духовных наставников». Отмеченный им факт наличия наставников у мусульман чеченцев, дагестанцев, проживавших в этой крепости, позволяет признать, что они - последователи суфизма. Таким образом, можно предположить, что существовавший в ХVII веке среди чеченцев и дагестанцев форма ислама представляет собой суфизм – религиозно-мистическое течение в исламе. 9 В конце XVIII века в селении Шали жили знатные и влиятельные муллы и хаджи – Умар-Хаджи, Ногай-Мирза-Хаджи, Бисултан-Хаджи, совершившие в свое время хадж в Мекку. Значительную роль в исламизации чеченцев, ингушей и осетин сыграл чеченский суфий шейх Мансура (1765-1794). Пытаясь исламизировать горцев, шейх Мансур преследовал цель: объединения под свое единое руководство на основе шариата разрозненных горских народов, приверженных этноконфессиональной архаике. Исламская программа шейха Мансура состояла из трех частей. Первая часть предполагала осуществление шариатских запретов: не курить, не пить, во всем строго придерживаться шариата. Вторая часть программы предполагала борьбу против консервативных адатов, особенно против кровной мести. Шейх Мансур призывал враждующих горцев простить друг другу взаимные обиды, и сам лично простил горца, убившего его родного брата. Как сообщает У. Лаудаев, чеченцы признали Мансура своим устусом (учителем), ходатаем перед Богом. Они увлеклись религиозным настроением, прощали друг другу долги, прекращали тяжбы, кровную месть. Судя по источникам, Мансур сумел совершить среди чеченцев духовно-нравственный переворот: люди открывали друг другу свои сердца, изгоняя из них злобу, зависть, корысть. В тот период народ до такой степени обратился на истинный путь, что найденные вещи и деньги привязывали на шесты и выставляли на дорогах, пока настоящий владелец не снимал их. Подобная ситуация продолжалась в Чечне два года. И, наконец, третья часть программы нацеливалась на прекращение межплеменных, межэтнических распрей и установление шариата, что должно было объединить горцев под единой теократической системой. Эта идея приводила к единению народов Северного Кавказа для совместного отпора колонизаторам. В последней трети XVIII века главенствующая роль в утверждении шариата среди чеченцев принадлежала именно шейху Мансуру. При нем 10 было построено много мечетей, увеличилось число духовных лиц (имамы, кадии, муллы), школ и учащихся. Возросла роль духовенства в духовнорелигиозной и социальной жизни верующих. Между тем планы шейха Мансура, несмотря на его активную религиозно-политическую деятельность, не могли осуществиться в силу противодействия со стороны Российской империи. Причины принятия ислама чеченцами, по мнению У. Лаудаева, таковы: «Чеченцы не имели князей и были равны между собою, е если случалось, что инородцы высших сословий селились между ними, то и они утрачивали свой высокий род и сравнивались с чеченцами». Поскольку в Чечне не было единовластия, то здесь «господствовало одно право – право сильного», что порождало немало беспорядков. И это привело к тому, что «народ искал спасение, откуда-бы оно ни появилось». Все это подтолкнуло чеченцев к принятию магометанской веры, в надежде на что «шариат восстановит спокойствие в крае, коим наслаждались их мусульманские соседи, и чеченцы принимают ислам». Начальная религиозная деятельность шейх Мансура связана с аскетическим и мистическим образом жизни. В его проповедях звучали призывы к справедливости, преодолению адата кровной мести, духовному и нравственному самосовершенствованию верующего, объединению горцев на основе шариата. М. Блиев связывает деятельность Мансура с набеговой системой, полагая, что он приступил к набегам, когда посчитал, что мюридизм уже достаточно внедрен в чеченском обществе. Между тем его деятельность не имеет отношение к набегам, о которых пишет М. Блиев. Он не мог быть последователем мюридизма, поскольку в Дагестане это учение появилось только в первой трети ХIХ века. Нельзя не признать абсурдным высказывание М. Блиева о том, что он придал «новый импульс набеговой системе, формировавшей новые социально-экономические отношения в Чечне. Социально-экономические отношения в конце ХVIII века среди 11 чеченцев формировались не за счет набеговой системы и грабежей уж тем более не за счет мюридизма. Они без сомнения развивались на основе аграрной и торговой деятельности чеченцев, производивших в больших количествах зерно и его реализовывавших в соседних территориях. Мюридизмом как политическая ветвь тариката накшбандийа, приобретает ярко выраженный антифеодальный и антиколониальный характер в Дагестане в 20-30-х годах ХIХ столетия, несколько позже он распространяется среди чеченцев, что связано с деятельностью шайха ТашуХаджи. В 1825-26 годах вспыхивает вооруженное восстание чеченцев. Его фактическим организатором явился Бейбулат Таймиев, осознавший, что без поддержки духовенства невозможно поднять против царизма народные массы. На съезде чеченского народа, который состоялся 29 мая 1825 года в ауле Майртуп, шайх Ярагский, прибывший в Чечню по приглашению Бейбулата, выступает с зажигательной речью, повторяет идеи о газавате, высказанные им в Дагестане. Будучи светским человеком, Бейбулат понимал, что в борьбе с колониальной политикой царизма в Чечне не обойтись без тесного союза с духовенством. дагестанского Поэтому он духовенства, искал союзников приглашал его среди авторитетного представителей на организованный им съезд чеченского народа. Как отмечает Л. Н. Колосов, наряду с Бейбулатом «чеченским восстанием руководили два имама: Авх и Магома». Как видно, восстание чеченцев, хотя и было организовано Бейбулатом, но в нем активное участие принимали и представители чеченского и дагестанского духовенства. Религиозные и политические воззрения Б. Таймиева претерпевают определенную эволюцию. Первоначально они сопряжены с осознанием им необходимости активной борьбой против колониальной политики царизма, жестокими методами осуществляемой генералом Ермоловым. Второй этап связан с желанием установления личных контактов с царскими генералами, 12 переход на службу России, ухудшение отношений с военными чиновниками, поиски посредников в лице дагестанских феодалов, находившихся на царской службе, для заключения мирного договора с Россией. Убийство Таймиева, возникновение мюридистского движения прервали мирное развитие ситуации в Чечне и Дагестане. Среди чеченцев, участвовавших Кавказской войне на стороне Шамиля, стали преобладать антивоенные, антигазаватские настроения. Газават призывал чеченцев бороться с царизмом до победного конца, обещая уставшему от войны народу перспективы только в загробной жизни. В конце Кавказской войны появился проповедник, призывавший народ к терпению, прекращению войны, братству, взаимной помощи. Им был чеченский суфий Кунта-Хаджи Кишиев. Его антивоенные речи и призывы ориентировали народ на мирную жизнь и признание царской власти. Известный отечественный историк Н. И. Покровский учение Кунта-Хаджи называет «мирным мюридизмом». Антивоенные высказывания Кунта-Хаджи противоречили планам Шамиля, требовавшего от горцев борьбы с царизмом до победного конца. Немало чеченцев и дагестанцев, прислушиваясь Кунта-Хаджи, отходили от Шамиля. Преследуемый Шамилем, он вынужден был покинуть Чечню и отправился в Мекку. Отличительные особенности нового тариката кадирийа в отличие от накшбандийа состоят в ритуальной практике, идеологии миролюбия, которую проповедовал Кунта-Хаджи в конце Кавказской войны. Если зикр (упоминание имени Аллаха) последователи накшбандийа исполняют тихо, вполголоса (а в некоторых суфийских братствах применяется даже медитация), то последователи кадирийа – громко, бегая по кругу или подпрыгивая на месте, при этом они могут использовать музыкальные инструменты как-то: барабан, скрипку, зурну и т.д. Идеологическое их различие состоит в том, что учение накшбандийа, особенно его религиозная ветвь мюридизм являлось идеологией 13 освободительной борьбы, когда учение кадирийа – призывала чеченцев к прекращению сопротивления, терпению и переходу к мирной жизни. Особое внимание он уделял оказанию помощи сиротам, вдовам, бедным и немощным людям. Призывы к милосердию являлись важнейшей частью его нравственно-духовного отношения к людям. В преданиях чеченцев утверждается, что Кунта-Хаджи, говорил, что он готов отдать свою жизнь для предотвращения слезинки младенца, пусть даже принадлежащего к иноверцам. Идеи смирения, братства, непротивления злу, преодоление порочных наклонностей, духовно-нравственного совершенствования человека - составили суть этого учения. Именно эти вопросы в конце Кавказской войны, доведшей чеченский народ до физического исчезновения, более всего занимали Кунта-Хаджи, составляя основу его религиозно-философского миропонимания. Тем не менее, царские генералы рассматривали КунтаХаджи как очередного лидера способного поднять народ против царского режима, утверждавшегося в крае. 14 июня 1863 года генерал-майор Туманов, исполняющий обязанности начальника Среднего военного отдела докладывал в Петербург: «Зикра, служа поводом к народным сборищам, дает возможность людям неблагонадежным волновать умы». В конце Кавказской войны в рамках общественного сознания горцев столкнулись две тенденции. Одна из них – газават, призывавший горцев продолжить войну с царизмом, другая - учение Кунта-Хаджи, призывавшее горцев к прекращению войны, признанию, утвердившейся власти русского царя. В конце ХIХ века тарикаты накшбандийа и кадирийа претерпевают сегментацию. Возникают отдельные вирдовые братства этих тарикатов, которые стали играть заметную роль в религиозной жизни верующих, и несколько меньшую роль - в политической жизни народа. Некоторых вирды принимали активное участие в политических процессах, возглавляя различные народные движения. Таковыми были движения зикристов в 14 начале 60-х годов ХIХ века, движение Алибека-Хаджи в 1877-1878 годах, антисоветское восстание Саид-Бека Шамиля и Гоцинского в Дагестане и Чечне в начале 20-х годов ХХ века, восстание беноевцев в начале 30-х годов ХХ века. Чаще всего они были направлены против власти, экономически и духовно угнетающей народ, навязывающей антинародную политическую систему. На заре советской власти накшбандийским шайхом Узун-Хаджи предпринимается попытка реанимировать имамат Шамиля, для чего им было объявлено о создании Северо-Кавказского эмирства. Исследователи считают, что создание этого теократического образования осуществлялось по совету турецких эмиссаров, которые передали Узун-Хаджи фирман от турецкого Султана, объявившего его «главой духовной и светской власти Северного Кавказа». Это эфемерное религиозно-политическое образование с победой советской власти в гражданской войне распалось. Идея же создания исламского государственного образования основанного на шариате среди части верующих продолжала еще долго существовать. Надо отметить и то, что вирд Узун-Хаджи до сих пор существует среди чеченцев. Он широко распространен среди жителей Введенского и Шатойского районов Чеченской Республики. В годы становления советской власти в Чечне начался процесс вытеснения религиозных преставлений у населения и утверждения коммунистических, атеистических ценностей. Этот противоречивый процесс был связан сначала с заигрыванием с духовенством, а затем постепенным усилением борьбы против ислама и его носителей. Советская власть через искусство, литературу атеистические идеи, навязывала готовила обществу национальные коммунистические кадры, и идеологически ориентированные против местных обычаев, традиций, адатов и суфийских ценностей. В Чечне с 1923 года развертывается борьбы против религиозных авторитетов. Был арестован религиозно-политический деятель Али Митаев, 15 сын шайха Бамат-Гирей-Хаджи, сторонника шариатского правления, пользовавшийся среди чеченцев значительным влиянием. Обвиненный в подготовке антисоветского восстания, он был арестован и расстрелян в 1925 году. В 1929 году в подвалах ОГПУ были расстреляны более 300 представителей традиционного чеченского духовенства, также обвиненные в контрреволюции, антисоветизме, сектантстве. В 30-х годах ХХ столетия репрессивными органами уничтожены до 5 % населения Чечни, значительная часть которой составляло традиционное духовенство. Абсолютное большинство из них не знало светской грамотности и не понимало, за что их наказывают и истребляют. В 1944 году чеченцы по надуманным обвинениям государства подверглись к полной депортации со своей исторической родины и были навечно сосланы в Казахстан и Среднюю Азию. Чеченцы, находясь в изгнании, сохраняли свои культурные традиции, религиозное верование, в сложнейших условиях боролись за свое физическое и духовное выживание. Вернувшись на родину, они, обносили кладбища изгородями, реконструировали зияраты шайхов и устазов. Принадлежность к вирдовым братствам, а в целом и к исламу, для чеченцев заметно маркирует их этническую идентичность. Отношение власти к вирдовым братствам было сложным, более того она усматривала в их деятельности скрытую религиозно-политическую оппозицию, доминирующей идеологии. От ученых при ЧИ АССР при осуществлении научных исследований требовалось соблюдения принципа материалистического подхода, классового анализа, интернационализма и атеистической направленности. Исследование, выдержанное в рамках данных требований, считалось материалистическим, а стало быть, научным. Любое исследование, выполненное без учета этих требований, не только не поддерживалось, а подвергалось беспощадной критике и не могло быть опубликовано. 16 Философские исследования, осуществляемые в годы советской власти в значительной мере были посвящены анализу путей преодоления националистических и религиозных пережитков, опыта атеистической работы, раскрытию атеистических мотивом в чеченском и ингушском фольклоре. В период перестройки и гласности в ЧИ АССР шел процесс бурной реисламизации: повсеместно возникали религиозные учебные заведения и центры, активизировалась религиозно-политическая деятельность духовенства, появлялась религиозная литература. На площадях звучали речи, утверждавшие, что Коран является Конституцией. Это было время, когда возникали различные религиозные партии и движения. После совершенного в ЧИ АССР в 1991 году государственного переворота в органах власти стали укрепляться представители религиозного радикализма. Особенно их позиция усилилась после первой войны в Чечне. Под их влиянием в Чечне создавались шариатские суды, шел процесс полной исламизации социальной, культурной жизни народа. До сих пор сохраняют свое влияние среди чеченцев накшбандийские и кадирийские вирды шайхов Ташу-Хаджи, Дени Арсанова, Солса-Хаджи, Докку-шайха, Кунта-Хаджи, Баммат-Гирей Хаджи и его сына Али Митаева и др. Влияние этих вирдов на различные стороны духовно-культурной, политической жизни чеченцев все еще остается достаточно ощутимым. Уважаемые в народе потомки некоторых чеченских устазов и шайхов принимают участие в разрешение конфликтов между верующими, примирении кровников, поддерживают того или иного политического деятеля. В некоторых вирдовых братствах существует традиция осуществления бракосочетания только между его членами, подобная ситуация наблюдается как среди чеченцев, так и ингушей. Многие вирдовые братства были заметны в политических событиях в 90-х годов ХХ столетия. Одни из них поддерживали Дудаева, другие находились в прямой оппозиции, что вызвало 17 преследование со стороны его режима. Но все вирдовые братства находились в конфронтации с ваххабитами, а некоторые из них, например, братства Ташу-Хаджи, Кунта-Хаджи в 14 июля 1998 году в г. Гудермес, столкнулись с ними в вооруженной борьбе. Несмотря на вирдовую сегментацию, ислам в Чечне все-таки является единым. Мусульмане Чечни это - сунниты, придерживающиеся шафиитского мазхаба, рассматривающий Коран и сунну как единый источник. Сунна же считается, дополняющим Коран. В основном среди мусульман СевероВосточного Кавказа (Дагестан, Чечня и Ингушетия) распространен шафиитский мазхаб и это глубоко укорененная традиция. Сказанное позволяет в основанного значительной на преобладающим мере отрицании объяснить духовных большинством верующих неприятие ценностей, связанных ваххабизма, признаваемых с суфийской культурой. Для многих чеченцев приверженность к вирдовым братствам историческая традиция, сакральная сторона их духовной жизни. Духовнокультурные традиции чеченцев остаются преимущественно гомогенными, хотя разнообразие тайпов и вирдов часто порождают амбивалентные ситуации, как бы лишая их внутрирелигиозного и этнонационального единства. Но это – кажущаяся ситуация. Архаические социальные и религиозные институты (тайпы и вирды) – говорят о социокультурном многообразии чеченского общества, которое цементируется, когда задеваются их религиозные интересы и возникают внешние угрозы для существования чеченского этноса. Традиции вбирают немало ценного, общечеловеческого, не лишены они и консервативного, косного. В современном чеченском обществе религиозные традиции сыграли очень важную роль, сопряженную с противодействием радикалистским и экстремистским проявлениям. И этот факт до сих пор не осмыслен в должной мере в духовно-культурной жизни чеченского социума. 18 В народном исламе этническая компонента преобладает над религиозной составляющей. В сознании верующего часто возникает дилемма, кем он должен быть: мусульманином или представителем этноса? Нет ясного понимания в обществе по поводу разрешения дилеммы религиозной или этнической идентичности. Эта проблема наиболее остро была вербализована в ходе противостояния сторонников «северокавказского ваххабизма» и представителей традиционного ислама. Представители ваххабизма считали, что религиозная принадлежность, особенно к джамаатским группам, ставившим цель создания халифата, выше, чем родственные и этнические связи. В противовес представители традиционного ислама предпочтение отдают этнической составляющей, видя в идеологии и практике экстремистов угрозу для народных традиций, в том и числе и религиозных. При определении этнической идентичности религиозный фактор играет значительную роль, но не определяющую. Этничность в чеченской идентичности все-таки остается определяющей, доминантной. Это характерно и для многих народов Северного Кавказа и России. Но этот фактор игнорировался силами, навязывавшими чеченскому обществу религиозно-идеологические ценности, формировавшиеся вне цивилизационно-культурного пространства Кавказа. Возрождение ислама в Чечне было спряжено с процессами гласности и перестройки, происходившие в СССР. В конце 80-х годов ХХ столетия в связи с ослаблением идеологического диктата компартии в мусульманских регионах СССР, начался процесс реисламизации. В бывшей ЧеченоИнгушетии активизировались религиозные настроенные к власти и официальному группы, оппозиционно духовенству. На различных митингах, часто проходивших в г. Грозном, неформалы подвергали критике религиозную политику власти, создавались негосударственные исламские школы (хьуьжарш), где изучался Коран, сунна пророка Мухаммада. Для подготовки образованного мусульманского духовенства в с. Курчалой был открыт мусульманский институт, возглавленный А. А. Кадыров. 19 В 1989-1990 годах религиозные активисты на митингах высказывали мысль о том, что «Коран должен быть Конституцией для мусульман», требовали от власти увеличить квоту для совершения хаджа в Мекку, создания Духовного управления Чечено-Ингушской АССР, отделившись от Северо-Кавказского Духовного управления мусульман. В 1999 году на юге России в связи с деятельностью вооруженных ваххабитских группировок, организовавших так называемую «Исламскую армию Кавказа» возникла реальная угроза для распада страны. В такой ситуации потребовалось решительное государственное противодействие экстремистам, представлявшим реальную угрозу для традиционного ислама, обществу и государству. Дагестанские и чеченские ваххабиты, объявив себя носителями «чистого ислама», в 90-х годах прошлого столетия стали обвинять представителей тарикатов, вирдовых братств, придерживающихся суфийских ритуалов, в частности, культа святых в заблуждении, язычестве. В Чечне представители «чистого ислама» или последователи единобожия постепенно приобретают силу, им удалось занять ключевые должности в период существования режима А. Масхадова. Последователи ваххабизма все активнее заявляли о необходимости очищения народного ислама, возвращения к исламу времен пророка Мухаммада и праведных халифов. На этой почве ими вынашивался проект полной исламизации чеченцев, предполагающего вытеснение на периферию духовно-культурной жизни традиционного ислама и замены его ваххабизмом. В октябре 1996 года в Чечне вводится Уголовный кодекс – шариат, отменяются светские суды и водятся суды шариатские, укомплектованные исключительно ваххабитами. Ваххабитско-военная оппозиция, возглавленная Ш. Басаевым, в начале 1999 года принудила А. Масхадова ввести в Ичкерии полное шариатское правление. Парламент Ичкерии отменяет этот указ. Верховный шариатский суд Ичкерии принимает решение приостановить деятельность парламента. В 20 начале августа 1999 года Хаттаб и Басаев во главе вооруженных ваххабитов нападают на горный Дагестан. СМИ страны не раз отмечали, что это нападение было профинансировано бывшим секретарем Совбеза России Б. Березовским. Сам Ш. Басаев на одном из заседаний парламента Ичкерии признает факт финансирования его Б. Березовским. Ваххабизм, будучи контроверзой суфизма, ратовал за утверждение чистого ислама, существовавшего в период пророка Мухаммада и праведных халифов. В этом смысле он представлял собой фундаменталистское течение, имеющее право на существование. Но как политическая практика, реально преследующая цель свержения власти, применяющая насилие по отношению к своим оппонентам, связанная с похищением людей, оно представляет угрозу для государства и общества. Реальной силой, противостоявшей ваххабизму, был муфтият Ичкерии, руководимый А. А. Кадыровым. Подвергая критике идеологию и практику этого учения, он не раз высказывался по поводу угрозы для всего чеченского народа, исходящей от религиозных радикалистов и экстремистов. Эти силы видели в нем своего противника, которого стремились физически ликвидировать; против него были организованы несколько покушений, завершившихся гибелью его охранников, ближайших родственников. Став руководителем Чеченской Республики, А. Кадыров значительное внимание уделял религиозно-политическим процессам, протекающим в Чечне и на Северном Кавказе, политическому противодействию религиозным экстремистам. Организовывая борьбу против экстремистов и террористов, он неустанно заявлял, что они, прикрываясь религиозными лозунгами о «чистом исламе», «всемирном джихаде», вводят в заблуждение молодых людей, толкают их на преступления. Как сторонник традиционной культуры, считал, что религиозный зикр и танцевальное искусство чеченцев – мощное оружие, содержащий в себя заряд, направленный против религиозных экстремистов. В высказывании А. А. Кадырова фиксируется факт неприятии для синкретической традиционной 21 культуры чеченцев религиозного радикализма и экстремизма, корни которых находятся далеко за пределами Чечни. Он решительно противодействовал религиозным радикалам и экстремистам, прикрывающимся исламскими лозунгами, разъяснял чеченцам, простым верующим, угрозы исходящие от ваххабитов. Надо признаться, что А. А. Кадыров смог добиться значительных результатов в идеологическом и политическом противостоянии ваххабизму. Поверив ему, многие молодые чеченцы, придерживавшихся радикалистских и экстремистских установок перешли к мирной жизни. Важно отметить, что социальное неравенство, бедность, нищета, западная модернизация, общественные и детерминирующие подвергающая культурные к системы испытанию - основные устоявшиеся причины, радикалистские и экстремистские тенденции. Тем не мене любые формы радикализма и экстремизма требуют соответствующего противодействия со стороны государства и общества, осуществления политической и культурной терапии, соответствующего «хирургического» вмешательства. Без эффективных, а порою и жестких мер, эти девиантные религиозно-культурные установки аннигилирующе воздействуют на традиционно сложившиеся политические и религиозные отношения между людьми. В современной Чечне идет процесс реконструкции зияратов, мест захоронения известный авлийа, шайхов и устазов, благоустраиваются кладбища, подъезды к ним. Все это стало возможно, благодаря активной материальной и моральной поддержки со стороны Руководства Чеченской Республики. Верующие с благодарностью воспринимают эту поддержку. Паломничество к зияратам святых – важнейшая ритуальная практика мусульман Чечни, значимый символ их вероубеждений. Посещая святые места, верующие обращаются к Всевышнему, просят в своих молитвах милости от него. 22 Преобладающая часть мусульман Чечни, будучи последователями традиционного ислама, отвергли идеологию и практику ваххабизма, которые навязывались насильственными мерами. Мусульмане Чечни продемонстрировали приверженность к общероссийским социокультурным, политико-правовым ценностям, что было подтверждено 23 марта 2003 года, когда они приняли участие в референдуме и проголосовали за Конституцию Чеченской Республики, её нахождение в составе единого федеративного Российского государства. Ныне в Чеченской Республике значительное внимание уделяется духовно-нравственному развитию и воспитанию молодежи, формированию толерантных отношений, развенчанию идеологии и практики ваххабизма. Для этих целей используется нравственно-гуманистический потенциал ислама и суфийской культуры. Эти задачи при активной поддержке Главы Чеченской Республики Р. А. Кадырова реализовываются Исламским центром духовно-нравственного воспитания. 4. Современные философские воззрения Исторически сложившееся мировоззрение чеченцев не имеет цельного содержания, оно по своим структурным компонентам не является однородным, то есть гомогенным, оно гетерогенно, поскольку содержит в себе разнородные компоненты. Оно представляет собой синкретическое смешение разнородных структурных компонентов. В их числе элементы, имеющие ценности мифо-языческие, религиозные, светские, научные. Мирно сосуществуя, взаимодополняя, они образуют основу духовной культуры, философского сознания и мышления этноса. Можно говорить о некоторых этнических ценностях чеченцев, отражающих их представления о Вселенной, точнее отношение к ней. Этот аспект зафиксирован в У. Лаудаева, приводившего следующее экспрессивное выражение древних чеченцев, произносимое им в момент высокого накала эмоций: «Х1ара дуьне вай деций!» («Разве эта Вселенная не наша!»). В этом 23 выражении чеченцы подчеркивает принцип обладания миром, непосредственную причастность к нему, свою гармоничную слитность с миром. Значительна этическая культура чеченцев, ядром ее является понятие «къонах» («рыцарь»), которому судьбой предначертано быть защитником униженных, бедных, а в целом и всего народа, образцом нравственности. Жизненное кредо къонаха – находиться на страже свободы и независимости народа, всегда быть готовым встать на его защиту от иноземного посягательства. В ходе нашествия врага на его родину он превращается в «баьччи», в организатора и военного лидера народа. Къонах – это совершенная личность, обладающая высокой культурой поведения, высокий образец патриотизма и нравственности. Къонах, как традиционная этическая парадигма и сегодня сохраняет в чеченском обществе свое духовно-культурную значимость. Хотя в условиях современных рыночных отношений многие традиционные ценности в чеченском обществе подвергаются коррозии, деградируются, что отражается в поведении, образе жизни, ментальности отдельных представителей подрастающего поколения. Мировоззрение чеченцев, равно как и у других народов России, содержит в себе мифологические, религиозные, философские, научные представления, знания, убеждения, определенную систему духовно- культурных ценностей. Эти мировоззренческие компоненты отражаются в творческих поисках писателей, философов, ученых Чеченской Республики. Наиболее интересными в этом отношении являются творческие достижения, отражающие исторические, духовные, нравственно-гуманистические, культурные ценности чеченского народа, таких писателей, поэтов как: Саида Бадуева, Мохьмада Мамакаева, Арби Мамакаева, Абузара Айдамирова, Шимы Окуева, Шахида Рашидова, Гапура Алиева, Мусы Ахмадова, Мусы Бексултанова, Сайд-Хасана Кацаева, Сайд-Хамзата Нунуева, Шерипа Цуруева и др. 24 В советский период в ЧИАССР исследования в области философии, общественной мысли носили идеологическую направленность, антирелигиозный характер. Вместе с тем встречались исследования, посвященные фундаментальным философским проблемам. Такими были исследования А.Д. Яндарова и М.Ю. Келигова, имевшие важное значение для научного развития философской мысли в ЧИАССР. В 1986 году А.Д. Яндаров защитил докторскую диссертация, посвященную анализу развития философской и общественно-политической мысли в ЧИАССР в ХIХ – начале ХХ века, докторская диссертация М.Ю. Келигова, была посвящена проблеме становления идеи развития в естествознании. В постсоветский период докторские Тайсумов (1994), В.Х. Акаев (2004). диссертации защитили М. В течение 8 лет В.Х. Акаевым подготовлено 4 доктора философских наук и 12 кандидатов философских наук. Им также подготовлены 6 кандидатов политических наук. Полученные результаты научной школы В.Х. Акаева - имеют серьезное теоретическое и практическое значение для отечественной социально-гуманитарной мысли. Чеченские философы в своих исследованиях осмысливали и осмысливают различные мировоззренческие проблемы: религиозную и общественную мысль чеченского этноса (А.Д. Яндаров), теорию развития (М. Келигов), диалектика как наука развития (М. Тайсумов), проблемы суфизма в контексте арабо-мусульманской культуры (В. Х. Акаев), анализ религиозно-этических основ традиционной культуры вайнахов (Э.А. Исаев), ментальность чеченцев Бетильмерзаева), в динамика системе этнической социокультурных культуры традиций в (М. М. контексте становления и развития самосознания этноса (Б.М. Нанаева). Предметом философского осмысления становится общественная мысль, менталитет чеченского этноса, социокультурные, перемены, происходящие в Чеченской Республике этнополитические (В.Х. Акаев, А.А. Манкиев, В.Ю. Гадаев, М.М. Бетильмерзаева, Б.Б. Нанаева, М.М. Керимов, Э.С. Абдулаева, М.Д. Солтамурадов, Х.С. Хусаинов и др.). 25 Ныне решаемые чеченскими исследователями проблемы являются в научном и практическом обществом. Вместе с отношении актуальными, тем, остаются востребованными недостаточно исследованными следующие значимые этноса проблемы: социально-философское осмысление прошлого и настоящего чеченцев, выбор пути современного социокультурного и интеллектуального развития чеченцев в условиях российской модернизации, определение места этноса в глобальных условиях, соотношение традиций и инноваций в духовной культуре, научное освоение мира, достижение внутринационального согласия. В современной Чеченской Республике заметна тенденция осмысления религиозной, философской и общественной мысли как в диахронном, так и синхронном аспектах. Все чаще появляются исследования, отражающие исторические, культурологические, социологические, этнополитические проблемы существования чеченского общества. Ведется поиск национальной идеи, этнической идентичности чеченцев на основе корреляции с общероссийской идентичностью. Использованная литература 1. Абдуллаев М. А. Суфизм и его разновидности на Северо-Восточном Кавказе. – Махачкала, 2000. 2. Абдулаева Э. С., Акаев В. Х. Синкретический характер духовной культуры чеченцев // Исторические связи народов Дагестана и Чечни. Материалы научно-практической конференции. Тезисы докладов. Махачкала, 2006. Акаев В. Х. Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение. – Грозный, 3. 1994. 4. Акаев В. Х. Ислам: социокультурная реальность на Северном Кавказе. – Ростов-на-Дону, 2004. 5. Акаев В.Х. Национальная идея чеченцев: от постановки к разработке. – Грозный, 2005. 26 6. Акаев В.Х. Суфийская культура на Северном Кавказе: теоретические и прикладные аспекты. – Грозный, 2011. 7. Акаев В.Х. Исламское возрождение в Чечне. – Грозный, 2011. 8. Акаев В.Х., Абдулаев Э.С. Религиозные представления // Чеченцы / Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая; Комплексный научно-исследовательский ин-т им. Х.И. Ибрагимова РАН. – М.: Наука, 2-12. 9. Алироев И. Ю. История и культура чеченцев и ингушей. – Грозный, 1994. 10. Ахмадов Ш. Б. Чечня и Ингушетия в XVIII – начало XIX века. – Элиста, 2002. 11. Ахмадов Ш. Б. К вопросу о социальной стратификации чеченского общества в XVIII веке // Вестник Академии наук Чеченской Республики. – Грозный, 2002. - № 1. 12. Ахмадов Я.З. История Чечни с древнейших времен до конца XVIII века. – М., 2001. 13. Берже А. П. Чечня и чеченцы. – Грозный: ГУП «Книжное изд-во», 2008. 14. Блиев М. М. Кавказская война. – М., 1994. 15. Броневский Семен. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. - М.: В типографии С. Селивановского, 1823. 16. Волконский Н. А. Война на Восточном Кавказе с 1824 по 1834 г. В связи с мюридизмом // Кавказский сборник. Т. Х. – Тифлис, 1886. 17. Далгат Б.К. Первобытная религия чеченцев и ингушей. – М.: Наука, 2004. 18. Далгат У. Б. Героический эпос чеченцев и ингушей. - М., 1972. 19. Джанашвили М. Г. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России. Поэма Алгузиани. - Тбилиси, 1897. 20. Ипполитова А. П. Этнографические очерки Аргунского округа // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып.1. – Тифлис, 1868. 21. Колосов Л. Н. Славный Бейбулат. – Грозный, 1991. 27 22. Кузнецов В. А. Введение в кавказоведение (историко-этнологические очерки народов Северного Кавказа). – Владикавказ, 2004. Лаудаев У. Чеченское племя // Сборник сведений о кавказских 23. горцах. Вып. IV. – Тифлис, 1872. 24. Магомадова Т. С. Шерть дали // Религия в СССР. Информационно справочный бюллетень. Вып. III . - Грозный, 1990. 25. Межидов Д. Д., Алироев И. Ю. Чеченцы: обычаи, традиции, нравы. Социально-философский аспект. – Грозный. – 1992. 26. Мужухоев М. Б. Проникновение ислама к чеченцам и ингушам // Археологические памятники Чечено-Ингушетии. - Грозный, 1979. Мужухоев 27. М. Б. Средневековые культовые памятники Центрального Кавказа. – Грозный, 1989. Осмаев М. К., Алироев И. Ю. История и культура вайнахов. – М., 28. 2003. 29. Покровский Н. И. Кавказские войны и имамат Шамиля. – М., 2000. Чахкиев Д. Б. Тушоли // Грозненский рабочий. – Грозный, 1988. - 30. № 7. 31. Челеби Эвлия. Книга путешествия. Вып. 2. - М., 1979. 32. Шамилев А. И. Пути проникновения ислама к чеченцам и ингушам // Известия Чечено-Ингушского научно-исследовательского института. Т.3. Вып. 1. Статьи и материалы по истории народов ЧеченоИнгушетии. - Грозный, 1963. 33. Шеллинг Е. Культ Тушоли у ингушей // Известия Ингушского научно-исследовательского института краеведения. Орджоникидзе-Грозный, 1935. 28 Вып. IV. -
