Политические мифы в разработке правительственных

Вопросы методологии
Политические мифы
в разработке правительственных
стратегий: вопросы теории и практика
Е.В. Бобровская
Конец ХХ в. ознаменовался масштабными переменами для большинства
стран мира, и важнейшей из них стал распад Советского Союза. Для его наследницы, Российской Федерации, остро встали вопросы о пути самостоятельного
развития и самопозиционирования и связанного с ним имиджа новой страны.
Под имиджем страны здесь и далее понимается специально конструируемый
образ определенного государства (страны) в массовом сознании1.
Немаловажную роль в содержательном формировании политического
имиджа играет политический миф, истоки которого обнаруживаются в мифе
архаическом. А.Ф. Лосев определяет последний как «диалектически необходимую категорию сознания и бытия, которая дана как вещественно-жизненная
реальность субъект-объектного, структурно выполненного взаимообщения,
где отрешенная от изолированно-абстрактной вещности жизнь символически
претворена в дорефлексивно-инстинктивный, интуитивно понимаемый умноэнергийный лик»2.
Политический миф в отличие от мифа архаического, интерпретирующего
бытие как таковое, охватывает лишь одну область социальной жизни — политическую и структурирует политическое пространство в массовом сознании.
Рамочную структуру политического мифа можно разделить на три базовых
компонента:
– гносеологический, или когнитивный, отражающий глубинные основы политического сознания, которые в определенной степени формируют мировоззренческий каркас сознания личности;
– оценочный, представленный в виде ценностей, приоритетов, идеалов и
убеждений;
– функциональный, отражающий сферу преобразования когнитивного и
оценочного компонентов в конкретные установки и поведенческие нормы.
Мифы формируют политическую картину мира и, являясь элементом имиджа страны, входят в перечень обоснований притязания страны на ее положение
1
Пушкарева Г.В. Политический имидж // Политология: Лексикон / под ред. А.И. Соловьева. М.:
РОССПЭН, 2007.
2
Лосев А.Ф. «Диалектика мифа». М.: Академический Проект, 2008.
ПРОБЛЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ГОСУДАРСТВЕННО-УПРАВЛЕНЧЕСКОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ
73
Вопросы методологии
в глобальной иерархии, а следовательно, и на определенную роль в мировой политике. Нередко такая роль, закрепленная в политическом мифе, обусловливается реальными особенностями исторического развития и сложившимися традициями. К этому добавляется сакрализация традиций, определенных событий
исторического развития и героизация ряда политических лидеров.
Практически любая страна имеет в истории, прошлом и настоящем миф о
себе как уникальной державе-герое со священным предназначением. В России
существенной частью политического мифа стала идея «особого русского пути».
Эта идея существовала в информационном пространстве Российского государства в различные исторические эпохи, либо встраиваясь в политическую
мифологию существовавших на те моменты режимов, либо работая в более узком контексте в рамках манипулятивных технологий. Но важно отметить, что
миф сам по себе не тождественен идеологии и манипулятивной технологии.
Идеология — продукт рациональной деятельности специальных представителей профессиональных, академических и правящих кругов, представляющий из себя систематизированную «совокупность идей и установок, предназначенных для идентификации и самоорганизации групп в пространстве власти,
артикуляции и презентации их интересов, а также соответствующих изменений
в государственной политике на основе коллективных (корпоративных) представлений о прошлом, настоящем и будущем развитии общества»3. Идеология
рационально конструируема и имеет рациональные цели и функции, а миф по
своей природе иррационален и является предметом веры. Миф может быть использован в рамках манипулятивных технологий, но сам он не является этой
технологией (т. е. «совокупностью приемов, методов и средств манипуляции сознанием и информационно-психологического воздействия, используемых для
достижения целей заинтересованных лиц»4). В рамках манипулятивной технологии миф выступает лишь частным средством информационно-психологического воздействия.
Политический миф «об особом пути» активно использовался и как составляющая имиджа Российского государства, но в позиционировании России не
был единственным. В российской истории в дореволюционную эпоху имели
место два подхода к рассмотрению роли Русского государства в мире: подход
западников (Россия — как часть европейской цивилизации, которая должна
догнать и в перспективе перегнать свою «старшую сестру») и подход славянофилов (Россия — особое культурное и историческое явление, самостоятельная
цивилизация, способная развиваться в своем уникальном русле). В дальнейшем картина стала более пестрой и сложной. Тем не менее подходы, в основе
которых лежит видение России как отдельной цивилизации с особым путем
развития, равно как и подходы, ориентированные на Запад, в российской политике актуальны до сих пор. Сегодня наблюдается их синтез. Ориентируясь
на соответствие глобализационным трендам, Россия все еще находится в по3
Соловьев А.И. Политическая идеология // Политология: Лексикон / под ред. А.И. Соловьева. М.:
РОССПЭН, 2007.
4
Грачев Г.В., Мельник И.К. Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационно-психологического воздействия. М.: ИФ РАН, 1999.
74
Выпуск 4 2013
Е.В. Бобровская
иске национальной идентичности, с одной стороны, отвечающей запросам
современного общества, а с другой — способной сплотить население на базе
общих исторических ценностей и традиций.
Национальная идентичность является важным смысловым элементом для
государств с режимами и идеологиями, построенными на признании и принятии индивидом общих черт принадлежности к определенной нации, вне зависимости от других, противоречащих факторов. То есть личность соотносит
себя с нацией на основе принятия норм, традиций и ценностей культуры, права и экономических отношений, сформировавшихся исторически5.
Каждая нация и каждая страна считают, что их история уникальна. Уникальность истории государства и нации является важным компонентом национальной идеологии, где миф соединяет воедино историю и народный эпос.
Нередко в национальных идеологиях содержатся мифологемы о мистическом
происхождении и роли государства и народа. Например, в идеологии США
сакрализован исторический эпизод, согласно которому в 1630 г. на берега Америки прибыл будущий губернатор колонии Массачусетского залива Джон Уинтроп вместе со своими единоверцами-пуританами. Их миссией было создание
поселения, которое станет «городом, стоящим на холме», на который будут
устремлены взоры всех людей. Пуритане верили, что их колония станет образцом праведной жизни, и одной из целей колонизации Америки было распространение христианства на континенте. Со временем миссия распространения
Закона Божия трансформировалась в миссию распространения демократии и
свободы. Свобода в американском мифе становится сакральным элементом —
«Божьим даром». Стоит отметить, что со времен основания первой конституции США демократия и религия были тесно связаны и оказывали существенное влияние на идеологию американской нации.
Распространение демократии по-американски в заявлениях официальных лиц стало декларируемой миссией США, а свержение недружественных
недемократичных режимов стало преподноситься как дело, угодное Богу. Например, комментируя вторжение Соединенных Штатов в Ирак, Дж. Буш-младший (президент США на тот момент) обосновывал правомерность подобной
внешней политики, ссылаясь на Книгу пророка Исайи, где сказано, что Бог
освобождает от моральной ответственности тех, кто хочет освободить людей
от рабской зависимости. После ареста С. Хусейна Буш в официальной речи
провозгласил, что Америка выполняет Божий завет, восстанавливая в Ираке
свободу6. Таким образом, политический миф о сакральном происхождении
страны и сакральной роли государства не только плотно встроен в политический имидж США, но и является ценностным обоснованием реализации ее
внешнеполитических стратегий.
Обоснование и легитимация долгосрочной стратегии развития государства
частично производится с помощью мифологической привязки ее основных положений к архетипам массового сознания, создавая впечатление линейности
5
Fawn R. Ideology and national identity in post-communist foreign. Policies // Journal of Communist
Studies and Transition Politics. 2003.
6
Олбрайт М. Религия и мировая политика. М., 2007.
ПРОБЛЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ГОСУДАРСТВЕННО-УПРАВЛЕНЧЕСКОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ
75
Вопросы методологии
и монолитности политики в течение длительного временного периода. В российском опыте миф об «особом пути» был вплетен в ментально-когнитивные
структуры, отражающие декларируемую идеолого-ценностную основу реализуемой государственной политики.
Данный миф в российском политическом пространстве существует достаточно давно. Начало ему положила Русская Православная Церковь (РПЦ). Начиная со времен Петра Великого РПЦ участвовала в создании нации и государства, находясь в так называемом богоизбранном супружестве с государством,
где взаимоотношения государства и церкви строились по формуле, озвученной
польским патриархом Миной: «Ничто не должно совершаться в Святейшей
церкви против воли и приказаний императора». Стоит также отметить, что
православная церковь после XVI в. не была автономным собственником, что
значительно сказывалось на ее социальной активности. По сути, православный
этатизм выступал в роли идеологии государства7.
Идея богоизбранности Руси задавала контур национального историософского мессианизма. Данная идея представляла Россию потенциально более
перспективной по сравнению с Европой, и неудивительно, что в рамках этого
течения получило широкое распространение представление о Западе как цивилизации, исчерпавшей свои силы (что поддерживалось западными теориями
о «закате Европы»). Подобные убеждения, будучи концентрацией и глубокого
анализа, и провиденциальных надежд, составили стержень поисков отечественной идентичности, многочисленных макетов вселенского положения российского общества, его идеального, по сути, мифологического назначения.
В советскую эпоху миф «об особом пути» был встроен в новую идеологию
и пропаганду; как отмечал Н. Бердяев, коммунизм был «деформацией русской
идеи, русского мессианизма и универсализма…»8. Россия в рамках коммунистической идеологии выступала в роли форпоста пролетарской революции,
которая в будущем должна была распространиться на весь мир. Произошла
трансформация русского мессианизма в советский, где миссией России стало
распространение своеобразного прообраза Рая на земле — мирового социализма. Новая картина мира, сформированная в рамках идеологии, взявшей
многие сюжеты в христианстве, была разделена надвое: Абсолют Зла в облике
Западной цивилизации (мир капитала) и Абсолют Добра — Советская Россия,
которой было предназначено в тяжелой борьбе одержать победу над миром
тьмы. Как пишет Л.А. Андреева, партия позиционировалась как экклезиастический институт (своего рода коммунистическая церковь посвященных), а
роль церковных соборов выполняли съезды партии9. В то время, когда аппарат
государства был направлен на борьбу с инакомыслием, мощная пропагандистская машина занималась умами остальных граждан. Советская идеология по
своей проработанности мифологических сюжетов и героев граничила с госу7
Кортунов С.В. Становление национальной идентичности: Какая Россия нужна миру. М.: Аспект
Пресс, 2009.
8
Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма // http://philosophy.ru/library/berd/comm.html
(21.04.2013).
9
Андреева Л.А. «Православный строй» и коммунистический режим // Общественные науки и современность. 2010 // http://ecsocman.hse.ru/data/2012/09/25/1251346645/Andreeva.pdf (16/01/2013).
76
Выпуск 4 2013
Е.В. Бобровская
дарственной религией. Легитимация же в данном русле достигалась посредством сакрализации образов политических лидеров и партии, демонизации
оппозиции и Западного мира.
После распада СССР произошла недолгая «демифологизация» старого уклада и переход к укладу новому, но вскоре старые мифы вновь вернулись на
политическую площадку. В частности, миф об «особом пути» России воскрес
как в массовом сознании, так и в сознании политиков. Сложно сказать, были ли
эти мифы элементами веры и самоощущения лиц, принимающих решения, или
эти мифы были лишь политической технологией, нацеленной на обеспечение
проходимости нужного решения. Апеллируя к самой двоякой природе мифа,
совмещающей в себе прошлый рациональный опыт и иррациональные конструкты, можно допустить, что оба предположения верны.
Збигнев Бжезинский, анализируя политику постсоветской России, пишет,
что как реакция на крушение СССР возникли три общих и частично перекрывающихся геостратегических варианта развития российской международной
политики, преимущественно касающихся взаимоотношений с США:
1. Приоритет «зрелого стратегического партнерства» с Америкой, который
по сути своей подразумевал глобальный кондоминиум.
2. Акцент на «ближнее зарубежье» как некая модель экономической интеграции при доминировании Москвы. Попытка уравновесить Европу и Америку.
3. Контральянс как создание евразийской антиамериканской коалиции,
цель которой снизить преобладание Америки в Евразии10.
Три сценария развития не исключали роль России как ведущей державы,
сохраняющей за собой глобальные функции и влияние на новообразованные
государства распавшегося СССР. Не исключал этой роли в том числе и сценарий
стратегического партнерства с США, в рамках которого Россия хоть и соглашалась на роль «младшего партнера», но при условии сохранения своего доминирующего статуса на территории СНГ. Другими словами, это сотрудничество
подразумевало, с одной стороны, раздел сфер влияния между США и РФ без
открытой взаимной конфронтации, а с другой — завуалированное препятствие
распространению американского влияния на постсоветское пространство. Этот
сценарий потерял актуальность после того, как США не поддержали амбиций
России и начали оказывать помощь новым государствам СНГ в укреплении их
молодой государственности. За этим последовала возобновившаяся антигероизация Запада в отечественном медиапространстве.
Мифы, смысловым ядром которых служит образ врага (для США — коммунизм, в настоящее время — «антидемократические режимы», Россия как таковая),
пользовались особой популярностью в советский период. Ностальгия по СССР
была подкреплена разочарованием в новом курсе, радикальных реформах и психологической неготовностью воспринять резко изменившиеся жизненные реалии. Туманность будущего и неустойчивое развитие постсоветской России способствовали возрождению дискуссий об «особом пути», характерных и для ряда
других стран бывшего Советского блока (Латвии, Литвы, Эстонии, Украины и
10
Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и ее геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 2009.
ПРОБЛЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ГОСУДАРСТВЕННО-УПРАВЛЕНЧЕСКОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ
77
Вопросы методологии
Грузии). Вновь начала обсуждаться тема о природе и особенности Русской цивилизации, о степени сопоставимости ее развития с Западной.
В частности, в новой Концепции внешней политики центральной идеей выступает уравновешивающая роль России в международных делах и в развитии
мировой цивилизации, причем данная роль характеризуется как «уникальная,
сформировавшаяся за века». Авторами концепции игнорируются изменения
роли России в различные исторические эпохи, в том числе в относительно недавнюю эпоху «холодной войны», когда внешняя политика СССР основывалась
на так называемом балансе сил и только благодаря этому был обеспечен вневоенный период конфронтации СССР и США.
По мнению аналитиков РБК, в Концепции особое внимание уделено «мягкой
силе», которую они определяют как «несиловые способы удержания власти и влияния». Этой технологии отводится ведущая роль в процессе реализации государственной политики. Сама суть технологии не конкретизируется, а лишь объясняется «использованием потенциала многомиллионной российской диаспоры»11.
Не отрицая важности культурно-религиозного фактора в международных
отношениях, авторами Концепции внешней политики роль ценностей на базе
этого фактора представляется переоцененной. Одним из способов объединения
усилий международного сообщества для решения сложных глобальных проблем,
в том числе мировых кризисов, этнических конфликтов, угрозы мирового терроризма, предлагается формирование общей ценностной основы для совместных
действий — «общего духовно-нравственного знаменателя», который содержится
в основных мировых религиях. Формирование самого этого знаменателя является сложным процессом, так как конфликты на базе культурных, религиозных и
этнических различий являются острыми и бескомпромиссными. По сути, предлагается построить фундамент для сотрудничества на базе тех сфер, в которых
заложен конфликт. Таким образом, на сегодняшний день так называемый общий
духовно-нравственный знаменатель является скорее частью мифа, где центральное действующее лицо — Россия, которая должна сыграть стабилизирующую
роль в период формирования нового мирового порядка12.
Другой документ «Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации» в своей проектной версии имеет заметный идеологически
окрашенный характер. Комиссия по выработке новой национальной политики создала проект, в котором образ России представлялся в виде «уникальной цивилизации», на территории которой «…благодаря объединяющей роли русского народа…
сформировалось уникальное социокультурное цивилизационное сообщество:
многонародная российская нация»13. В Преамбуле Конституции РФ закреплено несколько иное по смыслу понятие «многонациональный российский народ».
Следовательно, в проекте стратегии плюрализм культур народов и множество проживающих на территории России этносов сводятся к понятию одной
11
Новая концепция внешней политики РФ: «островок стабильности» в мире» // http://top.rbc.ru/
politics/14/12/2012/836536.shtml (17/01/2013).
12
Концепция внешней политики Российской Федерации // http://www.mid.ru/.
13
Пресса Британии: Путин и «война цивилизаций» // http://www.bbc.co.uk/russian/
uk/2012/12/121212_brit_press.shtml (17/01/2013).
78
Выпуск 4 2013
Е.В. Бобровская
нации, российской, которая исторически формировалась под доминирующим
влиянием русской культуры, в том числе религиозной. Наблюдается качественно иная интерпретация Российского государства в рамках проекта Концепции
национальной политики по сравнению с текстом Конституции, выдержанной
в нейтральном стиле. Таким образом, со стороны авторов проекта была сделана попытка отстроить образ России от образов и путей развития других государств и сформировать имидж уникальной российской цивилизации14. Следует
заметить, что конечный вариант «Стратегии государственной национальной
политики» претерпел существенные изменения. В характерном ключе звучало
послание В.В. Путина Федеральному собранию, которое он начал с цитирования
пассионарной теории этногенеза Л. Гумилева, сформировавшейся под влиянием евразийцев. В свою очередь, основным приоритетом во внешней политике
было названо создание Евразийского экономического союза15.
Рассмотренные документы и послание Президента отражают проблемы,
с которыми столкнулась современная Россия. Проблема определения национальной идентичности гражданами России стала актуальной не только по причине краха СССР и советской идеологической картины мира, но и вследствие
глобализационных процессов, затронувших новое Российское государство.
Приток нелегальных иммигрантов, размывание национальной культуры, десакрализация государства — данные тенденции характерны сегодня не только
для России, но и для многих других развитых и развивающихся стран. Более
того, для многонациональных государств в эпохи кризисов всегда существует угроза сепаратизма. Размывание культурных паттернов социума усугубляет
современные кризисы.
Таким образом, возрождение в памяти масс национальных символов и мифов является попыткой сделать культурное пространство страны более монолитным. Осознавая вызовы современности, Российское государство пытается
сформировать новый имидж и новую национальную идентичность для масс. И
в этом процессе формирования национальной идентичности важным элементом коммуникации между элитами, СМИ и массами является миф об «особом
пути». Миф в данном случае отражает архетипические и традиционные культурные паттерны, имеет цель встроить их в современное массовое сознание,
соединив воедино с установками, сформировавшимися под влиянием глобализации. Задача мифа состоит в том, чтобы «новые» и «старые» установки и
ценности не противоречили друг другу и сформировали в сознании реципиента цельный образ современной российской нации и государства. Этим можно
объяснить выстраиваемый в рассмотренных автором официальных документах образ Российской Федерации как державы, с одной стороны, унаследовавшей богатый культурный потенциал (ориентация на достижение прошлого), а
с другой стороны, активно участвующей в современной международной политике и стремящейся к глобальной лидирующей позиции (ориентация на будущее).
14
Проект «Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации» // http://
azerros.ru/information/6806-proekt-strategii-gosudarstvennoy-nacionalnoy-politiki-rossiyskoy-federacii.
html (17/01/2013).
15
Послание президента // http://www.gazeta.ru/politics/2012/12/12_a_4887889.shtml (17/01/2013).
ПРОБЛЕМНЫЙ АНАЛИЗ И ГОСУДАРСТВЕННО-УПРАВЛЕНЧЕСКОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ
79
Вопросы методологии
Но стоит помнить, что такая рационализация неизбежно ведет к демифологизации общественно-политических и социально-экономических явлений и процессов, сопровождающейся массовым разочарованием. Демифологизация политических процессов и режимов может выразиться в падении доверия к правящим
элитам и режимам, в отдельных случаях и в утрате ими легитимности.
Тем не менее мифологическая составляющая российского информационного пространства сохраняет свое влияние на умы отдельных сегментов российских граждан. В зависимости от потребности в повышении уровня поддержки
и облегчения проходимости определенных политических решений, в информационном пространстве периодически предпринимаются попытки облагородить имидж современной России. Идея стабильности, ставшая лейтмотивом
политического курса современной России, на определенном этапе помогла
обеспечить популярность правящей элите, но вызовы нынешней эпохи выявили проблемные зоны в развитии страны, скрывать которые с помощью мифов,
завуалированной цензуры и пропаганды становится все сложнее. В результате элита сделала ставку на повышение легитимности режима, ориентируясь в
первую очередь на консервативные слои населения. Органичным проявлением
подобной политики стали получившие второе дыхание мифы эпохи холодной
войны, где Запад в российском информационном пространстве иногда стал
изображаться как враг, стали называть носителей образов внутренних врагов и
стабильности (например, транслировались по телевидению сюжеты о финансировании российской оппозиции государственными органами США).
Таким образом, в современной России миф об «особом пути» присутствует
в различных направлениях государственной политики, и его влияние имеет как
положительные, так и отрицательные стороны. Во внешней политике этот миф
влияет на имидж РФ, где в мифологической интерпретации Россия выступает
альтернативой Западному миру, погрузившемуся в кризис. Цель выстраивания
подобного имиджа достаточно конструктивна — повышение доверия к России
со стороны внешних экономических и политических партнеров. Положительной
стороной мифа выступает его направленность на консолидацию российского
общества в рамках популяризации внутреннего имиджа России как многонационального государства с богатым культурным наследием. Миф об «особом пути»
по своему содержанию служит гармоничным дополнением к интегративной и
имиджевой стратегиям, реализуемым в рамках нынешнего политического режима. Один из основных проектов третьего президентства В.В. Путина — Евразийский экономический союз — популяризируется среди масс в том числе
посредством мифа об «особом пути». Миф, являясь частью информационного
сопровождения стратегий политического режима, способствует повышению
легитимности проводимой государственной политики и самого режима. С другой стороны, использование мифа в рамках манипулятивных технологий имеет
свои ограничения. Успешность его внедрения в массовое сознание с целью сглаживания и сокрытия проблем в развитии страны сегодня носит рискованный
характер. В условиях конкурирующих информационных потоков, механизмов
рационализации и мифов-антиподов поддерживаемые государством мифы подвержены существенному риску демифологизации, что впоследствии может привести к усилению напряженности в диалоге между властью и обществом.
80
Выпуск 4 2013