Annotation Вавторскомсборникепредставленырассказыразныхлет–реалиисовременнойжизни, теилииныепоступки–всёосвещеноавторомбезвсякойсамоцензуры. Ёдок Лабиринт 1 2 3 4 Нервныйкашель Секретноеоружие Чёрноеоблако Кроличьявозня Большойкамень Несколькоднейрезиновойкуклы Запахстраха Там,гдескрываетсяправда 1 2 3 4 5 Тупик Подарокдлясестры Хуюм-буюм Варикоз Разносчикпорнографии Хлёбово 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Жупел Назначеннаявстреча 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Неизбежность Пустота Сырость Грязь Краткаябиография,которуюниктонесталбыписать Е***стика Физиологиясекса,илипрелестисексуальнойжизни Пьянь Ёдок2 1 2 3 4 Вымысел Бродягабассет-хаунд Позднеечувство 1 2 3 4 5 6 7 8 Чутьподальшеотлжи, Сучонок Мужество Шиза СлепойИгнатий Бездна Грязныйпоток 1 2 3 4 Навторомплане Бункер 1 2 3 4 5 БлизСоветскойГавани 1 2 3 4 5 6 Большиесиськи,большойболт 1 2 3 Безп***ды Куски Глубокиеводы Чермет Заднийум Виномсвете Другиеженщины Огнипритона 1 2 3 4 5 Чёрнаясмерть Дозы Criticism Обавторе notes 1 2 3 4 5 Ёдок Рассказы ВикторМельников ©ВикторМельников,2015 ©АлександрЖданов,фотографии,2015 СоздановинтеллектуальнойиздательскойсистемеRidero.ru Лабиринт 1 Лабиринт существовал до того, как появился город, или, наоборот, город породил лабиринт,неизвестно.Ивот,сталобыть,городрос,расширялся,авместеснимилабиринт. Он располагался в самом центре города и был окружён каменной живой стеной – она двигалась, расползалась по мере необходимости, захватывала новые земли. Горожане поговаривали, что в лабиринте находится сам мэр города, он правит оттуда (а где ему ещё быть?), издаёт указы, принимает важных гостей с других городов, может казнить преступника, своими руками или чужими, никто не знал, а может помиловать. А преступниками он считал всех горожан, поэтому один раз в год выбирался один из мужчин, кому исполнилось тридцать лет (каким образом крутилась рулетка, чтобы выбратьтогоилииногогорожанина,мэрнеобъяснял),занимприезжалаполиция,забирала, увозила за стены лабиринта. Там ему предстояло спуститься в катакомбы и в полной темноте преодолеть за сутки лабиринт подземелья. Мэр обычно выходил в прямой эфир через интернет и объявлял об очередном испытании. Несчастного показывали крупным планом,емузавязывалиглазаисвязывалирукизаспиной–камераснималавесьпроцесс. Затем полицейские подводили его к какой-то двери, открывали её, запускали, дверь закрывалась, и вешался замок. В мониторе компьютера снова появлялось лицо мэра, он говорил, что если испытуемый выйдет с обратной стороны подземелья через сутки либо раньше(картинкавмонитоременялась,показывалидругуюдверь,онабылаоткрыта),тоон, мэргорода,издастуказоботменеежегодного«чёрного»,носправедливого,поегомнению, ритуала, который, как он считает, сдерживает преступность в мегаполисе. Само собой разумеется, никто ещё не сумел выйти из катакомб лабиринта целым и невредимым. Естественно,никтоневышелоттудавообще!Поэтомугорожаненето,чтобыбоялисьмэра, анедоверялиему,ибопонимали,чтоонбросаетслованаветер,онизналитакже,чтоподругому не будет, квартиры их не станут больше, карманы шире, чтобы положить туда толстый кошелёк, воспоминания светлыми, мысли правильными… А кто станет испытуемым в следующий раз, мало кого волновало: большой многомиллионный город определялвсякого,актостанет«всяким»–этовсёравно,чтосорватьджек-потвлотерею. Ивотновостьужераспространилась,полициявзяланекоегоДжека,взялапрямовпостели, онспалсженой,занималсяснейлюбовью.ПолицияразбудилаималенькогосынаДжека, ребёнок плакал, голая женщина прикрывала халатом обнажённую грудь, она бежала кребёнку.Всевидящееоковидеокамерыничегонеупускало–представлениеначиналось!.. Ностоитуйтиотдальнейшегоповествования,сместитьсянатридцатьлетназад,когдаДжек только родился. Именно тогда и был придуман план неким Лютером, профессором медицины,которыйхотелпроверитьсвоютеорию,авместесней,еслиповезёт,покончить с «чёрным» обычаем. Пусть не сразу, а только через тридцать лет. Он выбрал Джека в роддоме, которого бросила мать-одиночка, усыновил его. Лютер понимал, в случае неудачи,егоотправятвлабиринт,гдеиказнят.Анеудачеймоглабытьсмертьребёнка.Ноон уженемоготойтиотзадуманногоплана.Черезанонимныеисточникиемусталоизвестно, что все, кто отправлялся в лабиринт катакомб, были съедены крысами, которых водилось там великое множество. Правда, не только в катакомбах жили эти твари, но и в самом городе, однако, в меньшем количестве. Значит, Лютер понимал, человек, ступивший на территорию крыс, сам обязан принять если не облик крысы, то её инстинкт. И вот однаждыусебядомапрофессорвживилребёнкустволовыеклеткикрысы.Передэтимчасть головного мозга маленького Джека он разрушил. Через три недели крысиные клетки создали устойчивые структуры и связи, одним словом, мозг маленького Джека заработал нормально. Это было успехом! Профессор доказал самому себе, что такие клетки можно интегрироватьвчеловеческийчереп.Впредрассветныхсумеркахпрофессорчастоподходил кребёнку,которыймирноспал.Онсмотрелнанего,укрывалодеялом.Толькоутромонмог позволить поухаживать за Джеком. В остальное время за ребёнком присматривала няня. Онажеребёнкаивоспитывала,замечаясовременемзанимразныестранности.Например, маленькийДжекпроявлялособуюактивностьвтёмноевремясуток,егоневозможнобыло уложитьспать,онигралсясигрушками,бегалпокомнатепочтидосамогоутра.Еслиняня, зная ребёнка, сумела выработать режим, чтобы отдыхать вместе с ним, то профессор, приходивший уставший с работы, не мог себе позволить такого. Поэтому часто уходил из дому, в гостиницу, где и ночевал. А Джек продолжал расти крепким и послушным мальчиком. Внешнеоннеотличалсяотсверстников.Лютерчасторассказывал емусказки, говорил (эта сказка мальчиком была любима), что в городе коварное и мрачное существо владеетсиламичеловеческогоума.Онотакжеобладаеттайнамиподземелий.Веговласти изменять свой вид, он способен растворяться в воздухе и преображаться снова в человека, с руками и ногами, в одежде, имея лицо и глаза. Вот его полный, хотя и не настоящий образ…Джекслушал внимательно, но однаждыонпрервалрассказ,иЛютеруслыхал,как Джек отчётливо и с выражением рассказывает стишок. Ребёнок с улыбкой на лице цитировалнапамять: Жила-была насветекрыса Вморскомпорту Вальпараисо, Наскладемяса имаиса, Какаоивина. Онажила,пила иела, Ноейнаскладе надоело— Вовсейокругезахотела Поцарствоватьона!1 –Ктотебянаучил?–спросилпрофессор.–Няня? –Нет,–ответилДжек.–Ясам,–итутжедобавил:–Ямаленькийумныйкрысёнок. Джеку на тот момент исполнилось только-только три года. Интуитивно, а лучше сказать–инстинктивно,оносознавал,кто-товнёмпоселилсяещё.Апрофессоротчётливо понимал: это неизвестное ребёнку существо пока спит, но оно проснётся и покажет себя в тот самый нужный момент, когда другая сущность, человеческая, этого потребует. Сбоя произойтинедолжно. 2 Еговелиподприцеломвидеокамер,народ,идущийнавстречу,расступался,оглядывался. Джекпонимал,чтопроисходит,онвспоминалсловаотцапередсмертью:«Явсёустроил,ты будешь знать, чтоделать, инстинкттебянеобманет,акрысынесъедят».Ион шёл,твёрдо ступаяногамиоземлю,предчувствуяпобеду,хотястрахнепокидалего,ибовсёпроизошло неожиданно. И чтобы унять этот необоснованный ничем страх, вернуть себе уверенность, Джек стал напевать известную только ему мелодию, и он улыбался, передавая положительные эмоции окружающим, которые не понимали напущенного веселья на его лице.Полицейскийворонокждалзаугломдома.Женабежаласледомсребёнкомнаруках. Полыхалатараздувалисьлёгкимветеркомивсежелающиемоглиувидетькрасивыеножки будущейвдовы,которая(всявслезах,целоваларебёнка,чтобытоттожеуспокоился)ничего немоглаподелать,нисдетскимплачем,ниссобой,нистемиобстоятельствами,которые ввели её в такое состояние. Усаживаясь в машину, Джек крикнул жене: «Я вернусь, вот увидишь!» Включилась сирена, дверь воронка захлопнулась, но Джек уже ощущал себя господиномсвоихвозможностей. 3 Джек шагнул вперёд и остановился. Ему показалось, как будто неизвестный лучник пустил стрелу, она вошла глубоко, застряла в спине. И вытащить её не было сил. Но Джек оставался живой, он обернулся, и ничего не увидел – глаза завязаны, руки связаны. Он услышал, как закрывается дверь, вешается замок. Сразу повеяло прохладой. Загробной и сырой. Чувства обострились, как у слепого. Он двинулся вперёд и тут же упал, спотыкнулсяобнеизвестныйпредмет.Поднялся,двинулсядальше.Пройдяметровпять,как ему показалось, он столкнулся со стеной. Пока что Джек оставался человеком, инстинкт не включился. Он не знал, что делать. И пребывал в неподвижном состоянии, упираясь головой о стену. Попытка развязать руки не удалась. Снять повязку с глаз, делая круговые движения плечом, было невозможно. И, вообще, зачем это нужно, подумал он, ведь здесь наверняка мрак, хоть глаза коли! Послышался писк грызунов. Эти твари, видимо, предчувствовали пиршество. Когда крысы приблизились совсем близко – он ощущал, как зверькитрутсяоегоботинки,–Джекмолвил: –Ясвой,прочь! Крысы как будто уловили невидимые флюиды, почувствовали родную кровь и больше не соприкасались с Джеком. Они продолжали находиться рядом и чего-то ждали. Ждал иДжек.Онвдругперенёссяизкатакомблабиринтадомой,увиделжену,онасиделауокна и продолжала плакать, увидел своего маленького ребёнка, он успокоился и теперь спал в своей кроватке, увидел умирающего профессора, своего отца, – он ничего неговорилвэтотраз,простосмотрелнаДжека,ивсё.Средибесчисленныхтайн,которые унёсссобойвмогилуЛютер,оказаласьправда,почемуДжекнетакой,каквсе,ипочемуон ступит за порог лабиринта, а не кто-то другой, например, Александр, друг его детства, с которым он продолжал общаться до последнего момента. Отец не посветил сына в эту тайну,дажепрестарелаянянянемоглазнатьничего.КогдаДжекзадалейвопроспоэтому поводу,оналишькачнулаголовой,сказала: –Сиротаты,аЛютертебяусыновил. Джек развернулся спиной к стене. Сырость и пот пропитали рубаху. Он оставался в отчаянии. Нужно было идти, двигаться, а не стоять на месте, но он не мог сдвинуться – воспоминания одно за другим обрушивались на него. Неожиданно слова Александра, сказанныеещёвдетстве,разрезаливоспалённоесознание.Онсказалтогда: – Ты особенный. Когда войдёшь в лабиринт, тебе придётся выбирать: остаться там, скрысами,иливыйтинаружу,клюдям.Спасёшьсебя,спасёшьдругих. Александрзналпрокрысвлабиринте,потомучтоонсам,Джек,рассказывалемупро них.Аон,разумеется,слышалокрысахсословсвоегоотца.ИДжекнашёлсилыоторвать себяотстены,двинутьсявперёд–итутжеостановиться…Движениевперёднеопределяло ничего. Он мог кружить по одному месту, тыкаться лбом о сырые стены – терять драгоценноевремя,чтоопределялобыодно,смерть!Джекпризвалчеловеческийразум,он взывал к нему, но не слышал ответа. Разум молчал. Загробные звуки тишины и шуршание крыс под ногами делали своё дело – придавали больше растерянности. Джек оставался внеподвижномсостоянии,наверное,целуювечность.Иотэтого,самтогонеподозревая,он отходил от своей сущности, перетекая из одного тела в другое. Внешне, он оставался при этом человеком, приобретая другую форму сознания. Когда трансформация завершилась, Джек опустился на корточки и крысы перегрызли прочную верёвку, и тогда Джек сорвал повязку с глаз, но, как и ожидал, ничего не увидел, и поднял руки, нащупал слева от себя влажнуюстену,сделалшагипошёлвперёд,неотпускаярукотстены.Крысиныйинстинкт подсказывал ему выход из лабиринта: держись только левой стороны стены, и ты когданибудьвыйдешьизкатакомбэтоголабиринта,какимбыдлиннымизапутаннымоннебыл. Икрысыбежаливместесним,путаясьподногами.Однуизнихондажераздавилботинком (неприятныйскрежеткостейиплоти),нониоднакрысинаятварьнетронулаего,ибобыл раздавлен вожак стаи. По законам крысиного племени убивший вожака сам становился главнымвстае. Джек ускорил шаг, он почти бежал, постоянно спотыкаясь о невидимые предметы. Водномместеемупришлосьплыть,онгрёбправойрукой,алевойдержалсязастену.Крысы не отставали от него. Эти маленькие зверьки, писклявые, сейчас были друзьями, и он приходился им членом стаи. Он не одинок и это внушало уверенность, которая могла принадлежатьтолькочеловеческойсущности… 4 Какнистранно,егождалинавыходе.Этобылоператор.Онспал.Раннееутро,рассвет тольконачинался.ИэтопомоглоДжекуспастиглазаотяркогосвета.Онподошёлкспящему человеку,тронулегозаплечо.Отнеожиданностиоператорподпрыгнул,увиделпередсобой Джекаинеповерилглазам.Камераработала,поэтомуоператормогнепереживать,чтоспал нарабочемместе. –Привет!–сказалДжек. Оператор снял камеру с треноги и пошёл следом за Джеком, оббегая его, снимая спередиисоспины.Картинкавпрямомэфирешлавинтернет.Началсобиратьсянарод.Ктотокричал: –Вотэтода! –Онсмог!–провозглашалдругой. Джекшёл,незамечаяникого,оншёлкженеиксвоемуребёнку. *** Мэргородаговорилнаследующийденьвпрямомэфире,обращаяськгорожанамчерез интернет(рядомснимприсутствовалДжек): – Прежде всего, я хотел бы поблагодарить этого человека, который сумел сделать то, чего не делал до него никто. От своего имени и от имени своих коллег хочу выразить признательностьему,нохочудобавить,чтоэтимсамыммынеискоренилипреступность… Джекнеслышалречи,онотстранилсяотдействительности.Онвиделпередсобойжену и своего ребёнка, они присутствовали на церемонии награждения. Он понимал, что спас себя,нотакинесумелспастидругих.Теперьончастьэтоголабиринта,окружённогоживой стеной. Мэр повернулся к Джеку и повесил ему на грудь золотой крест. В этот момент, направиввзглядвсторону,мимоплечамэра,Джекувиделкрысу,спрятавшуюсявуглузала, за большой цветочной вазой. Она наблюдала за церемонией. Когда все присутствующие стали аплодировать, крыса исчезла. Она понесла в лабиринт весть: их новый вожак ещё неразвернётсявлабиринт,поэтомунестоитразбойничатьвгороде. Чувствовать Джек уже не мог, да и мыслить тоже – в этом, видимо, заключалась трагедия.Исэтогоначаласьвозняссамимсобоювшикарныхапартаментахлабиринта… 2011год Нервныйкашель –Кхе-кхе! Когдабогипринимализемнойобраз–онипервымделомприпадаликженскойгруди, бралисосокврот,облизывалиязыком,сжимализубами,чтобыудовлетворитьсвоижелания, в один миг превратившиеся из небесных влечений в земные сладострастия. Насытившись таким образом, боги восходили по невидимой вертикали, укрепляли своё земное присутствиепирамидальнойсистемой,точь-в-точьвнешнепохожейнавозбуждённыйсосок, который совсем недавно облизывали и с которым теперь надолго разлучаться не желали – он, как пуповина, связывал их «божественное нечто» с людьми, кормил, давал силы властвовать, разлука с ним привела бы к бессилию новоявленного божества. Вершина пирамидыустремляласьвнебо,откудаякобыпроисходилиони,какисамавласть,которую, скрестив руки, богодьяволы присваивали себе путём обмана и войн, произнося слова заклинания над «книгой бытия» ничего не значащей для них самих, когда восходили на престол правления. Так как богов, спустившихся с небес (именно оттуда, как они уверяли) было великое множество, – появились страны. Границы стран разделились невидимойплацентойнерождённыхмладенцевиокеаноммежплодныхвод. –Кхе-кхе! И вот появилось государство, которое укрепилось вертикалью власти – сверху вниз – обычным назначением: старший в должности назначал младшего, младший, в свой черёд, избирал ещё кого-то рангом ниже. В целях обеспечения единства государственной власти и народа всё больше и больше прикреплялось пуповины к соскам населения государства, женскому и мужскому. Навязывание этой идеи объяснялось простым желанием руководителей быть неотъемлемой частью большинства. Несогласные, или отбросы в просторечии, с таким произволом объявлялись преступниками, или более того – террористами. С ними резко, одним движением лезвия бритвы, разрывались межсосковые отношениячерезпуповину,испецслужбы,отобранныеизприкормленныхмасс,уничтожали врамкахзаконаненужные,паразитирующиеэлементы,какутверждалосьвдокументах. –Кхе-кхе! И в нынешней ситуации нет ничего необычного, говорится из уст правящих, мол, огромная территория и многообразие этносов и их культур предполагает такую взаимосвязанную систему. Те, кто плохо во всём этом разбирается, принимают сказанное за должную истину, верят всему. А кто сомневается – задаётся вопросом (только невовсеуслышание):почемукровьсходитснекоторыхсосущих,каксгусявода,ведьони, какзаявляют,теже?Обэтоминформациинет–показательновыборочноистребляемоезло, которое, в свою очередь, равноценно незамеченному добру. Личная преданность высшему руководству избранных и генетическая неспособность их к ответственности перед нижестоящими массами – обыкновенность такая обыкновенная. Она приводит к унынию, неизбежной обречённости и покорности. И становится совершенно ясно узкому кругу «ясновидящих»,чтоидётречьорежиме,обеспечивающемсвоюбезопасность,преждевсего. Итолькопосле–тех,когопасут,чтобысосать. –Кхе-кхе! Как избавиться от пуповины? Больше не можете терпеть? Чувствуете себя оплёванными, разбитыми, высосанными (я задаю вопрос тем, кто пока умеет слушать, анеслышать,иявижувнастоящиймоментодногочеловека),ощущаетесебяуниженными и оскорблёнными, потерянными, жалкими, раздавленными, распятыми и разорванными начасти?Нетсил–этоболезненно,можнонесомневаться,–оторватьпуповинунебесного богодьявола от сосков своих и сосков своих детей? Властвующий богодьявол наполняет собойвсёпространствовокруг?Нетвыходаизбезвыходногоположения?Созданныйиммир жесток,глупитруслив? –Кхе-кхе! Существуетодинспособ!Прошлостольковеков–иниктонесмогдогадаться,чтотакой способимеетсилу?Поройнадознатькрай,нонеупастьраньшевремени. –Кхе-кхе! Во всей этой мировой системе изначально заложен конфликт, посеянный небесными пришельцамидалёкогопрошлого.Иненадокричать–«ура»!Ранопока.Надоработатьнад собой, чтобы не свалиться в пропасть, и помогать другим, чтобы нитевидные пуповины, переплетённые между собой, отсоединить безболезненно от себя, – падая вниз, можно не надеяться на прочность органики. Они изучили нас – мы изучим их. Всё войдёт в историю, вся правда. И кто решил, что убить себя это способ покончить с системой, неправ(янедаютакихсоветов),иботогдапридётсявсемсразуводномгновениесовершить суицид,чтомаловероятно–изачем,спрашивается?Нет. –Кхе-кхе! Всё просто. Раз больно отрезать себя одним махом лезвия – зажмите прищепкой пуповину, перекройте движение соков, перетекающих от вас к ним. Наполните себя сами досыта всем необходимым – они бессильны, когда им отказывают в «дополнительной энергии»илипище.Освобождениепроизойдёт. –Кхе-кхе! Времяидёт… –Кхе-кхе! Актоговоритэтучушь?Откудаисходятслова?Непытайтесьгадать.Сейчасстанетвсё ясно и понятно. Пугливая молва не должна утверждать и шептаться. Правда выставляет глупостьнапосмешище,ноянеявляюсь,нитем,нидругим.Таквот,словаэтипринадлежат мне,рыдающейскрипкеводнойзабегаловке.Моямузыканаправленавсторонуодинокого пьяного постояльца заведения, который слушает меня, а я пронзаю его мелодичными звуками, больше, конечно, унылыми и беспокойными, насыщенными этими словами, а он, непонимая,откудаисходятслова,выпиваетикашляет,выпиваетикашляет: –Кхе-кхе! 2011год Секретноеоружие «То, о чём я сейчас пишу, для других могло стать рулеткой или тотализатором, нонеденьгимнебылинужны». ХулиоКортасар, «Рукопись,найденнаявкармане» Если хотите, мне навязали мысль с рождения, что я часть общества и моей жизнью должен кто-то управлять. По своему образу родители направляли меня по тому пути, которыйвихпонятиибылидеальным,что,еслиразобраться,несовсемтак.Ибородители– этопрошлое,ясам–настоящее,моидетибудущее.Поэтомуяживупопрошлымпонятиям, а будущее мне кажется недоступным: я продолжаю копошиться в прошлом, сам того незамечая,–янемогупоборотьвсебестрах,леньисомнения,азначитвсемоидействия предсказуемы. Якурюнакухне.Иощущаю,чтоподвергаюсьвнешнемувоздействию.Мысличередой сменяютдругдруга–ониободномитомже.Дляменяотводитсясвояроль.Простосидеть, курить,ковырятьсявносу.Нечегогрехатаить,обстоятельстваберутконтрольнадомной.Я должен ходить в магазин, покупать хлеб, возвращаться, готовить ужин; я должен бриться, звонитьВолкову,узнаватьновыйграфикработы.Нояпродолжаюкуритьнакухне,поставив локтинагрязныйстол,войдявнекийтранс,–ядолжен,нонемогу!Илинехочу? Несомненно,япопадаювтакиеусловия,чтобыгрешить.Иягрешуужевмыслях,если эти мысли становятся общедоступными. К несчастью, моя воля превращается в свободу, которая контролируется правом. Право придерживается основ Библии: «Плодитесь и размножайтесь, не обмани, не укради, если тебя ударят по щеке, подставь другую». Демократия! Демагогия! Искусственность! Условность! Показуха! Посредственное катание на лыжах, любительский теннис, борьба без правил! «Жизнь – это игра, главное непереиграть».Иянесмотрюфутбол. Мойдом–моякрепость!Мойдом–моятюрьма!Изоляция!Яналиваюкофевчашку, достаювторуюсигаретуизпачки.Заденьуходитполторы. Действительно,асмогулиявсегдаотмазываться,хотябыпередсамимсобой?Просто так.Иликак?..Большиеяйцанеоправданиедлятанцора.Моипотаенныемыслинеповод, конечно,броситькуритьилисестьнадиету.ИэтонеповодпризнатьсуществованиеБога. Он пастух стада, а в этом стаде в овечьих шкурах теряется много хищников. Ожидаются жертвы.Апастухспит,однако.Всемусвойчерёд,своётечение,судьба… Внезапно включается радио. Музыка. Дебильная, тупая, однообразная, одноразовая. Надоело!Слащавыйголосведущей.Выключаюзвук. Когда женщина врёт, она воспринимает свою ложь за действительность – как глупо! Когдавруя,тоосознаю,чтовруипродолжаюобманывать–неменьшаяглупость.Кажется, сомнений не остаётся, я живу в обществе, где придерживаются матриархата. И у меня появляется желание сознательно совершать ошибки по надуманному сценарию – я не иду захлебом,янезвонюВолкову:ломаюдействительность,делаюшагвсторону,выскакиваю изматрицы. Городклоака,я–яйцожизни,штамппосредственности. Ясажусьвавтобус.Первыйпопавшийся.Кудаоннаправляется,неимеюпредставления. Консервная банка, и запах такой же. Через пять остановок выхожу из ёмкости. Покупаю цветов у уличной торговки. Прохожу два квартала, дарю цветы старушке с клюкой. Захожу в кафе. Заказываю кофе. Официант приносит заказ, я прошу у него сахара-песка, не рафинада… На его глазах сооружаю горку на столе, говорю: «Смотри, а?» – и плюю в центр сахарной горки. Кофе выпито, моральный ущерб уплачен лично обалдевшему официанту.Выхожуизкафе.Налевопойтиилинаправо?Идуналево.ВижуППС–дьяволята в грязной форме власти, господа полицейские. Жирный и худой. Два антонима, точно, но с одинаковым содержанием. Идут впереди меня. Я набираю скорость, подбегаю, бью одногоизнихногойвтолстыйзад,разворачиваюсь–иубегаю!Менядаженепреследуют,я оглядываюсь. Всё так неожиданно для них, для меня – предсказуемо. Скрываюсь за углом дома,сворачиваювпроулок,выхожувнезнакомомсовсемместе.Яидупоширокойулице, мневесело.Скорлупаяйцатрескается.Моегояйца.Каквсёпростоилегко.Иянесчитаю себя сумасшедшим. К вечеру я куплю хлеба и побреюсь. Волкову звонить не буду, скажу, забыл,вотивсё. На радость, я иду и насвистываю мелодию из фильма Тарантино, возвещаю о победе. Наменясмотрятвстречныепрохожие,янанихнеобращаювнимания.Завтратринадцатое число,можетвсёизмениться.Как-никак–високосныйгод…Будущее. 2011год Чёрноеоблако Николай Селин, ответственный за испытания, не находил себе места. Его никогда неподводилипредчувствия.Вотисегодняночьюемуприснился,какказалось,дурнойсон. Странно,конечно,нонадобытьсолдатом,анеслезливойбабой. ОнпозвонилГеоргиюИванову,председателюГосударственнойкомиссии,отрапортовал, чтовсёготово,погодавнорме,безоблачно,наморештиль. –Сам-токакдумаешь,получится?–задалвопросИванов. Заколебавшисьнадолюсекунды,Селинответил: –Да…получится,–языкелеповорачивался,одеревенелкакбудто. –Вотихорошо,действуйтепоплану. Прошла генеральная репетиция, собранная команда из разных институтов ещё раз проверилавсюаппаратуруиприборы,подготовиланужнуютехнику.Всешутили,улыбались, настроение было, в самом деле, в норме у всех. Так должно быть всегда. Излишняя серьёзность,Селинзналпосебе,неприводиткстопроцентномурезультату. Небо, как на заказ, было голубым, безоблачным. Море – гладкое зеркало; две ровные плоскости сливались за горизонтом воедино. Такую погоду ждали уже две недели – дождались! «Главцырк» – так между собой испытатели называли вершину командного пункта в Москве – между тем должен был позвонить Селину за пять минут до испытания, дать добро. Звонка не было. Обычное явление, могло показаться, но не на испытаниях такого масштаба. Селин в глубине души молил призрачного бога, чтобы «там» забыли об испытаниях, нахудойконец–отменилибывзрыв:самоннемогдатьтакоераспоряжение–этовсёравно, чтопуститьсебепулюввисок.Хотясдругойстороны,нетакоедело,чтобторопиться. Однако сон не выходил из головы! Селин увидел, как в его кабинете со стены исчез план Снежинска, а его помощник, Владимир Фролков, облачился в чёрную рясу скапюшоном,точносредневековыйкатолическиймонах.Идьяволсбогомборолись,аполе битвы–чёртовполигон. –Пораначинать,–сказалФролков,вернувтемсамымСелинаизчёрныхмыслей.–Что они там – телятся?! – Владимир не мог взять себя в руки. Селин смотрел на него, старый другволновался.Говорят,чтопрошлоекрепкороднит.Чтоверно,товерно.Прошлоероднит. Ноещёкрепчероднитбудущее:общиецели,планы,устремления,надежды… Телефонпрозвенелпожарнойсиреной.Сопозданиемнадесятьминут. –Приступайте,–сказалкаменныйголосизтрубки. –Десять,девять,восемь…два,один,ноль! Земля всколыхнулась, и ещё до прихода гулкого звука почувствовалось, как она уходит куда-то вниз, как будто под ногами развернулась пропасть. Стены здания качнулись, но выдержали землетрясение. Следом докатились громовые глухие раскаты с затихающим эхом. И всё… Тишина. Успокоилось колебание почвы, только сердце взволнованно колотилось, выскакивая из груди Селина. Оно у него билось громче всех. И, наверное, все участники эксперимента могли услышать его стук; он волновался за всех и за себя в том числе.Снимтакоебыловпервые.Надругихиспытанияхонтаксебяникогданечувствовал. Опытные специалисты уже по внешним признакам поняли, что заряды сработали хорошо. Осталось только тщательно изучить плёнки и записи. Как и положено, по инструкции, специальная группа поехала на склон горы Шелудивая, где находилась вся аппаратура. Владимир Фролков отправился вместе с ними. Селин не хотел его отпускать, дляэтогоестьдругиеспециалисты.Ноиспытаниепрошлоуспешно,иволноватьсянебыло причин,ночные предчувствияобманули,араньше смертинеумрёшь, даиблюсти каждый обязансамсебя.Селинглубоковздохнул:смутунадогнатьотсамогосебявпервуюочередь, тогдаонаповсюдуисчезнет. Уазикпрыгалпосмёрзшимсякочкам. Водитель, старший лейтенант, был разговорчив. Его «х» вместо «г» выдавало в нём жителяКубани,илижехохла,родившегосяневУкраине.Онрассказывалочереднуюбайку: –Меняэтасекретностьубивает!Нодуракупонятно,что,поздноилирано,всплывётвсё то,чеммызанимаемся,яправильноховорю,ВладимирПетрович? Фролковмахнулголовой.Словоблудиеводилыбылообычнымпустозвонством. Атот,темнеменее,продолжал: – Один мой знакомый направлен был на Семипалатинский полихон. Понятно, жене иродственникам–нислова,ниполслова,какбудтонакурортпоехалвместеслюбовницей. Втихую. Хуляя по испытательской площадке, он увидел какую-то необычную травинку. Сорвал и засушил её в подарок тестю. Каково же ехо было удивление, кохда тесть сразу сказал, что это растение из Казахстана. В следующий раз мой знакомый привёз ещё одно растение: ему было уже любопытно, что скажет тесть на этот раз. Реакция была мхновенной: «Хм, это растение из семипалатинских степей. Если ты привезёшь мне ещё одинэндемик,тояназовурайон,хденаходитсятвойкурорт».Таквот,знакомыймойбольше никакихрастенийнепривозилсвоемутестю,известномухеохрафу. Назаднихсиденияхзасмеялись.Фролковспросил: –Кактебядопустиликработе? –Воттаквотидопустили,хлядявмоичестныебесстыжиехлаза:поверилинаслово. –Безобразие! Полушутливыйтоннепосредственногоначальниканесмутилводителя,ионрассказал ещё пару пошлых анекдотов, скрасив тем самым не очень-то приятный путь по неровной дороге. После съёма материалов регистрации все пять человек группы пошли проходить санобработку. Санпропускник при чистом эксперименте (а он был таковым) – это сплошное удовольствие: разделся, снял спецодежду, дозиметры, средства индивидуальной защиты, обливаешься горячей водой, смываешь все свои тревоги, переодеваешься в чистое бельё… ивсё.Жизньпродолжается.Огоньпылаетподземлёй–дьяволполучилдровдлятопки. ВладимирФролковвышелпервымизсанпропускника.Онпосмотрелнагору,вкоторой часа полтора назад был проведён эксперимент. Погода стояла солнечная, видимость прекрасная, вокруг благостный покой и тишина… И вдруг из склона горы повалил чёрножелтый дым. Он клубился и зловеще поднимался вверх… Хозяину преисподней что-то непонравилось. Событиясталиразвиватьсявнештатно. Селинсрочновыдалкомандунавылетвертолётасматериаламирегистрации. БуквальночерездесятьминутпослевзрываФролковикомпанияулетеликкомандному пункту.Ноэтогобылодостаточно,чтобысхватитьдозу. Облако продолжало расползаться. Оно накрыло соседний посёлок, где, правда, никто давнонепроживализместныхжителей,иприближалоськкомандномупункту. Ужечувствовалсясильныйзапахсероводорода–поддействиемгигантскихтемператур доломит, составляющий основную часть горы Шелудивой, превратился в газ с очень неприятнымзапахом. Эвакуация проходила по морю. Теплоход «Крым» принял на борт первую партию специалистовиучёных.Вторымзаходомэвакуировалисьруководителиэксперимента.Селин иФролковпокинулиостровпоследними,какполагаетсякапитануиегопомощникусудна. *** Владимир Фролков встретил гостя. Это был Николай Селин, постаревший, но ещё крепкий старичок. Они не виделись долго, восемь лет. Последний раз это было, когда фундамент Советского Союза треснул, и стены могучего здания могли рухнуть в любую минуту.Фролковструдомпередвигалсяпоквартире,холоднойинеуютной–чувствовалось, что здесь запустение и нищета. Спустя четверть века он был приравнен к ликвидаторам Чернобыльскойаварии,инвалид.Боротьсязажизньскаждымгодомстановилосьтяжелей. –Яприехалпомочь,–сказалСелин.Онтакинесхватилдозу,повезло. Фролковусадилгостянакухнезагрязныйстол. –Умруяскоро,–сказалон.–Ничемтынепоможешь. –Что?Такскоро?Ранопокавмогилузаглядывать.Ястаршетебя–насколько?–лет навосемь,инепомышляюосмерти. –Незасебяяпекусь,Николай.–Рукистариказадрожали,онсцепилихвзамок,чтобы успокоиться.Онвыгляделстаршесобеседникаявноненавосемьлет.–Вэтомзаброшенном средигоргородке,Снежинске,впроголодьживутлюди,которыеобеспечиваютбезопасность страны. Я обращался наверх, они обещают, но и как тогда, на испытаниях, опаздывают. Правда,ненадесятьминут–надесяткилет! Селинвспомнилэксперимент,исвойсонвспомнил,иФролкова… – Предчувствия у меня тогда были плохие, но я никому не говорил. И отменить экспериментнепосмел.Побоялся. –Дачтоужтам,затосейчасникомунестрашно,чтоядерныйщитразваливается.Это намного серьёзней какой-то лишней подхваченной дозы радиации. Страшит кое-кого другое – потеря власти. Но этот кто-то – безумец! Быть великим правителем без мощного оружия–бытьневозможно. На прощание Селин попытался вручить старому другу деньги. Но Фролков, воспринявшийширокийжест,какподачку,отказался,сказал: –Эхты,Москва,пойдивинститут,раздайденьгитам.Онимолодымнужнее. Дорога из Снежинска заняла чуть больше суток в поезде. Селин вернулся в Москву вечером,взялтакси,приехалдомой.Надушележалкамень,неуютнобыло. Программа «время» началась именно с этой новости: самоубийство профессораядерщика. Выстрел в Снежинске потряс Селина до глубины души. Вот вам и сон, подумал он. Большедвадцатипятилетпрошло,асонимелсилу.Надобылоостатьсясним.Неоставлять одного. Селин долго ходил по комнате. Наконец он решился и позвонил в Кремль. Директор Российскогофедеральногоядерногоцентрачлен-корреспондентРоссийскойакадемиинаук ждалответа… –Приёмнаяпрезидента,–услышалвтрубкеприятныйженскийголос. Он представился и попросил соединить с президентом, так как однажды встречался сним,получалорден–онмогсебеэтопозволить. – Соединяю, – сказал голос, и послышались гудки – занято, занято, занято… обрыв связи… Селин уподобился голодному коту, которого просто не заметили на кухне. Слова сорвалисьсамипосебе: – И сердиться-то на тебя нельзя и взыскать-то с тебя нечего, потому что ты никаких настоящих порядков не знаешь, – сказал он в трубку, но этих слов никто не услышал. Последниевспышкиегодушевногонегодованиясвелисьна«нет»,онотпустилтрубку–она повисланапроводе,издаваяпротяжныйнеприятныйзвуккремлёвскихпокоев. 2009год Кроличьявозня Что деньги-то, а! Деньги дело наживное, если их не тратить попусту. И палец обслюнявить надо, чтобы посчитать. Денежка счёт любит, коль есть в кармане, лежит вместеспачкойсигарет… Я об этом думал, глядя на полученную зарплату. Пришёл домой с работы, кинул бумажкинастол–мало!Исчитатьнестал.Нежалуетшефвысокойзарплатой,нежалует, жмёт жмот. Испокон веков так-то, видимо; и сейчас ощутимо. Приходиться мараковать, скользким делаться. Но сосать у шефа вызовет нездоровую потребность трахать подчинённых–нет,нетинет!Понятно,чтобнеотсасывать,нужнознать,чтооблизывать.Я, таксказать,самнегамидругомунедам.Вовсякомслучае,всвоёмприсутствии. Идусрать.Наочкевсёвыходитизтебяплохое,апослесосуднаполняетсяснова. Итолькоязабыл,очёмдумал–звоноквдверь. Когопринесло,думаю.Обычнонасотовыйзвонятвначале,апослевдверь. Открываю–женабывшая,Оксаночка.Воткогоянеждал!Помнит,зарплатасегодня. –Заходи,гостембудешь,разпришла. –Саша,здравствуй,–говорит.–Какжизнь? Страннаяонасегодня,денегхочет,нетсомнений. –Живуихлебжую,адумаюогорячихпирогах,–говорючестно. –Аяподелу. –Какоетакоедело?Уменястобойделнет.Сновыммужемделаимей. Оксанасмутилась.Скромница,даитолько!Откровенноговоря,послееётакихвизитов потом спать спокойно не придётся. Две недели назад она подала заявление в суд. Насчёт алиментов. Типа я за полгода ей ни копейки не дал. Официально – нет. По совести, если говорить,даюбольше,чемнадо. –Сынзаболел. Яостолбенел!Здесьнепахлозагрёбистойлапой. –ЧтосАндрюшкой? –Ничегострашного,гнойнаяангина…Дайчетыретысячирублей. Яотдалнезадумываясь. –Наещё,–говорюипротянултысячу. Уменяосталосьдве.Думаю,выкручусь.Длясынаничегонежалко!Былобыдвасына– всёотдал. –Япошла,–сказалаОксана. –Андрюшкавбольнице? –Дома,сбабушкой. Мойвзглядсверлилеёнасквозь.Красивая,сука! –Ну,простименя!–сказалаона. В моей голове что-то стукнуло. Нет, Оксана не изменилась. Она мне изменяла с этим вотВладиком,скоторымживётсейчас–апочемубыейнеизменитьтеперьему?Сомной. Явытащилчлен.Онстоял!Семейнаяжизньвреднаяпривычка.Спаршивойсобакихоть шерстиклок,а? –Сосатьнужно?–как-тобезразличноспросилаона. –Нет,ненадо,–сказаляиспряталчлен.–По-моему,этодлятебяуженаказание. Витька–работаемвместе–выслушалмоюисторию.Забавно,оннестрижётсяужегод, волосысвисаютпаклей–ишефемупрощаетэтотвид.Интересно,головуонкаждыйдень моет? Короче, я рассказал ему об алиментах, сказал, что сын заболел. Умолчал только опопыткетрахнутьбывшуюжену. Егореакциянезаставиласебяждать.Онсказал: –Саня,тыдурак!Чёртоваголова!Сына–когдавидел? –Неделидвеназад. – Она прикрывается твоим сыном, я уверен! – и, пожевав губами, произнёс важно: – Прошлыйразонапросиладеньги,чтобызасадикзаплатить,правильно?Итыдал! –Ноянемогунедать,Витёк. – Я не говорю, чтобы ты не давал. Делай всё официально, через почту. А то получается – ты остаёшься ни с чем, а она на тебя в суд подаёт, видите ли. Сколько долгу насчитали? –Много,–говорю.–Полгодаработать. –Вотименно…Иглавное–онапридётснова,итыейопятьдашь! –Дам,–говорю. – Тогда я молчу, чёртова голова, – сказал Витька. Он смотрел на меня осуждающе. Потомемучто-топришлонаум,иондобавил: –Тебееёнадонаказать. –Какимобразом? – Только не говори, что её не любишь! Я был удивлён, когда мы бухали у тебя, и ты поставил свадебную кассету для просмотра. Зачем? У тебя музыки, что ли не было какойнибудь–любой,илифильма–самогоотстойного,кпримеру? Ямолчал. – Трахни её. И расскажи об этом мужу. Пусть следит за ней. А то, погляди на неё, ивашим,инашим… Он читал мои мысли и видел мои чувства, но я не мог с ним просто так согласиться. Витькинысловабылибестактными.Пришёлксвоему,исвойменянепринял. –Злойты,Витёк.Нетрозыбезшипов. – Ага, кому ты потом нужен будешь без трусов. А вообще, Саня, я тебе говорю, квартиранток тебе зависти надо, студенток. Лучше японок. Или из Элисты девчонок. Знаешь, как прикольно трахать их? Когда им глубоко засадишь, у них глаза большие становятся,каквяпонскихмультиках.Естьопыт,аутебятрёхкомнатнаяквартира…Кстати, гдетыэтихсловпонабрался…розабезшипов,тьфу! – Возмущайся, а я ломаться буду! Думай, что говоришь, – объявляю ему. – Во-первых, не люблю азиатских женщин, а во-вторых, я же их перетрахаю, а денег не возьму. И сам пастисьвмоейквартиребудешь.Витёк,ладно,ясамразберусьсосвоимипроблемами. Онпожалплечами,сказал: –Помочьхотел,тольконеделайтак,чтобыянеожиданноузнал,чтояпедераст. Япожалемуруку. –Ты,Витёк,друг.Займитысячу,а? –Шарикомзовут,наверное?Да? Ондосталтысячнуюкупюру. –Невздумайотдавать.Есличто,ясподругойпривалю.Моейжененислова! Танькаизотделареализацииподошлакомне,взяламоюруку,приложилаксвоейлевой груди.Маленькаягрудь–большоесердце:яслышал,каконостучится. –Помощьнужна,Санечка. ВсемпомочьрадСанёк,думаю.Аемупомогут?Витькапомог–ондруг. –Постараюсь,–говорю. Танюшкапозволяласебялапать,нодальшенезаходила,унеёбылисвоиприличия. –Завтраначинаетсясессия.Приезжаетмояодногруппница.Надоейнайтиквартиру. –Она–ничего?–намёкпонят. –Естьначтопосмотреть. –Безпроблем,–говорю.–Анебоишьсязанеё? – Вечером она придёт ко мне на работу, я тебя познакомлю. Кстати, девочке девятнадцать лет, человек она – без комплексов, хочу предупредить. Зовут Инна… Чего бояться,Санечка.Самбойсяеё,есличто. –Да,затояскомплексами–очёмтыговоришь,Танюша!Надоквартира–пожалуйста, толькоябезденег. – С этим проблем не будет, – поспешила успокоить меня Татьяна. – Инна всегда сденьгами.Родители…–добавилаона. Кажется,этобылаеётакаясвоеобразнаяпомощь.Ияпропелвполголоса: –Эх,несложиласьмояжизнь,новстретилятебя,красотка. К концу рабочего дня во мне сидела чекушка водки – устал. Танюшка позвонила насотовый,предложилавыйтипокурить. Онистоялиподдеревом,втени.Яувиделсначаладекольте,большуюложбинкумежду грудями–это,видимо,былаИнна.Оназаметиламойвосхищённыйвзгляд,сказала: –ЭтотыСаша? – Он самый: пью, пишу, курю, ебусь! – слова вылетели, я сам был поражён своим нахальством. –Инна:тежеувлечения–толькопишуsms-ки.Друзьям. –Очень,–сказалипопробовалгрудьправойрукой. –Онсовсемитакзнакомится,–уточнилаТанюшка. –Пятыйразмер,–сказалаИнна,идобавила:–Чтопишешь? –Рассказы.Плохие… –Гы,–усмехнуласьИнна,–настоящиеписатели–мёртвыеписатели! Она начинала мне нравиться. Не то, чтобы очень, но, видно было, девушка та ещё крошка,сгеморроемвголове,анесгайморитом. –Аяживой,–говорю,–уменястоит,попробуй. Она схватила меня за конец и оттянула. Правда, там ничего не стояло, но она, было видно,осталасьдовольной. Танюшкаподавиласьдымомотсигареты,рассмеялась. –Амнеможнопопробовать? –Валяй!Невсёжмнетебялапать. –Ятебезавидую,подруга,–сказалаТанюшка.Еёрукапроявилаласку. – Мне все начинают завидовать, – сказала Инна, – когда видят голой. – И зачем-то добавила: –Бухаю… –Акакнасчётсекса? –Небезэтого… Видимо в ней сидела, как и во мне, чекушка водки. Для меня такое признание было немыслимо. Иннаоткинулаокурокиспросила: – Почему можно убивать животных, но нельзя любить? А людей можно трахать, нонельзяубивать? –Чего?–непоняля. – Горе у неё. Собаку убили вчера живодёры, – сказала Танюшка. – Кабелю десять лет было.Этожалостькдомашнемупитомцу. –Заметьте,ятакихоткровенныхпризнанийневыпрашивал,–говорюдевчонкам. Асамподумал,что,наверное,когдаправдускажешь,тобудуттебебашмакиновые. *** Вечером никто из нас не походил на разумного человека и не мог понимать, что ему говорили.Япомню,чтопозвонилВитьке: –Приходи,дружище,уменявесело! Когда он пришёл, Инна, голая, мчалась в ванную комнату: я только что отпустил ей грехивовторойраз. Витькаосмотрелстол:пиво,виноиводка…Всё,какполагается,однимсловом. –Иннаугощает… Витькатожебылпьяный,новмеру,таксказать. –Ого!–сказалон.–Подружкачтонадо! –Пользуйся,–предложиля. –Нежалко? –Длядруганичегонежалко… Иннавышлаиздушаголой.Витьканеотводилглазотшикарноготела. –Инна,–сказалаона.Еёпокачивало,душнепомог.–Пьюсдвенадцатилет. Витькаеёобнял,онанесопротивлялась. Они трахались, я пил водку, закусывал и смотрел на эту парочку. Неужели и я такой неуклюжий?Срам!Простосрам!Иотвернулся. Черезпятьминутсебстествомбылопокончено. Иннапровозгласила: –Хочусамбуку! Янепонял.Витёкпояснил: –Онахочеткоктейль. –Ядумал,онанасдвоиххочет.Сменяхватит. Онасновавскрикнула: –Хочусамбуку! –Аденьгиутебяестьнасамбуку?–спросилВитька. –Унеёмногоденег,–сказаля. Таксивыкинулонасубара«Надежда». По словам Витьки, здесь подавали огненный коктейль «Хиросима», куда входила всоставэтасамаясамбука. Небольшаяпрогулкапривеланасвчувства. Сидя за столиком, Витька рассказывал нам, что «Хиросима» делается из самбуки, ликёра, абсента, куда добавляют несколько капель гренадина. Это всё поджигают и пьют черезтрубочку.Благодарягренадинунаднестаканасоздаётсяэффектядерноговзрыва. Когдаофициантподжёгкоктейль,мывтроемзакричали: –Хиросима! Мнеказалось,чтовбаренетникого,былотричасаночи,поэтомуякрикнулещё: –Нагасаки! – Не зря я тебе говорил о студентках вчера, – сказал Витька. – И подумай о другом разрезеглаз… –Завтранаработу,–сказаля.–Воточёмядумаю.Наверное,невыйду.Несмогу. –Яужеотпросился,–уточнилВитька. Инна качала головой в такт музыке, тянула коктейль через трубочку, смотрела на нас. Апослесказала: – Мой мальчик приедет сегодня утром. Мы вместе с ним учимся. – Она замолчала, оглянуласьпосторонамидобавила: –Онотменябезума,амневсёравно. Утро началось в двенадцать часов дня. Витьки не было. Наверное, уехал домой натакси,непопрощавшись,–янепомнил. Недовольная, с бодуна, Инна ходила по квартире с бокалом вина. Как обычно, без одежды.Этобылеёстиль,иейшло. Мнебылонелучше–тошнило.Дажееёестественныйвиднеприводилвчувства. –Тебенехолодно?–спросиля.Дверьнабалконбылаоткрыта,сквозняк. – ***во! А ты холодно, говоришь, – сказала она. – Звонил мой парень, он ждёт меня возлекинотеатра«Россия»,вкафе.Какявыгляжу? –Хиросиманепрошластороной. –Тыдоверяешьмне? –Чеготыхочешь? –Яуйду,номненуженключ–вдругвернусь,атебянебудет.Небудужеяподдверью торчать. Изящикакомодаявыудилзапасныеключи. –Яприсоединюсьпосле,–сказал,когдаонауходила. –Толькомногонеболтай,оннепоймёт. ПришёлВитька.Похмелилисьвчерашнимиостатками. –АгдеИнна? –Насвиданиепошла.Может,вкиносходим,–предложиля.–Десятьлетнебыл. –Аутебяестьденьги? – Нету. Зато возле кинотеатра наша красавица отдыхает с парнем. В кафе. У неё ивозьмём. Она дала денег безо всяких разговоров. Паренёк готов был нас убить – он не захотел с нами здороваться за руку. Сеанс начинался с минуты на минуту. Инна, было видно, ругаласьсним.Онасказала: –Яподойдуквамминутчерездесять. Витькапокупалбилеты.Премьера,дневнойсеанс,зрителейпрактическинебыло. –Намместадляпоцелуев,–сказалон. Кассирша испугано посмотрела на него, а потом на меня. У неё возникли дурные мысли. –Этопоследниеряды,правильно?–неунималсяВитька. –Унасохрана,–сказалакассир. –Аснамидевушка–трибилета,пожалуйста. Былапремьерафильма«Ласковыймай».ЯсказалВитьке: –Хочу,чтобыонаунасотсосала.Посадимеёмеждусобой. –Аохрана? –Взаленас,смотри,четверо,несчитаяИнны,которойпоканет.Залпросматривается. Вскорепоявиласьона.Спакетомпопкорна.Билетёреёпропустил,инамнепришлось спускатьсяссамоговерхнегоряда. –Гдетвойпарень?–спросилВитька. –Вкафеостался. –Сосатьбудешь,–утвердительнопроизнёся,–апопкорнотдайнам. Милая девочка! Никаких разговоров, сказано – сделано. «Белые розы», ностальгия… приятно… И только процесс стал подходить к концу, как Витька увидел, что к нам кто-то поднимается. –Этонетвойслучайнопридурокидёт? Иннаоторваласьотлюбимогозанятия: – Это Олег! Я сейчас… – она взяла у меня носовой платок, обтёрла губы и пошла навстречу. До конца фильма так и не вернулась. Я пытался ей позвонить, но она не отвечала назвонки. –Иннауменядома,мнекажется,–сказаляВитьке.–СосвоимОлегом.Сука! Мыселивтаксиибылинаместечерездесятьминут.Витькапотиралкулаки,говорил: –Сейчасразомнусь.Нехотел,посмотритенанего,здороватьсяпо-мужски! Дверьоткрылась(быланезаперта),мывлетеливквартиру–Иннасиделаодна,только последуша,волосынаголовезамотаныполотенцем. –Онздесьбыл?–спросиля.–Олег. –Нет,–равнодушносказалаона. –Врёшь! –Зачемонтебесдался?Этомоёличноедело. –Этомояквартира,иярешаю,комуздесьбыть,поняла? Витька молчал. Ему хотелось подраться, но этому не суждено было сбыться. Инна развязалабанныйхалат,сказала: –Может,повторимвчерашнийвечер? Витька был готов уже кинуться в объятия этой бестии, но в этот момент в квартиру вошлабывшаяжена,ссумкамииссыном.ОнадолгосмотреланаИнну. –Мама,ктоэтатётя?–спросилАндрюшка. –Мнесказали,Саша,чтотысегодняневышелнаработу,ияпрямоктебе. Язакрылглазарукойипроизнёс,вложиввсюненавистьвсвойголос: –Убирайтесь!Все!Никогонехочувидеть–вон!–итиходобавил,берясыназаруку: –Асынаоставь,Оксана… 2010год Большойкамень Горячий воздух раскалял глинистую почву, превращая в кирпич. Асфальт плавился чёрной смолой. Стены домов дышали жаром, как большие доменные печи. Ветер не остужал, а высушивал всё вокруг. Конденсат, стекавший с кондиционеров, не успевал долетать до земли, испарялся. Бездомные кошки и собаки прятались в редких оазисах зелени, птицы умолкли. Город ссохся, скорчился, искривился – он походил на древнюю мумию,которойнесужденовернутьсвойпрежнийвеличественныйоблик,–городумирал… Обнажённая,Татьянасидитвполоборотанаподоконнике,окнооткрыто.Она,видимо, пытается спровоцировать своим видом не только меня, но и того, кто может её увидеть вэтотмомент… Пятыйэтаж,дляменявысоко.Ноонанебоится.Смелая?Илипытаетсяеюбыть? Я блуждаю в интернете, откровенно скучаю, убиваю время. Иногда мой взгляд возвращаетсякдевушке,онанапрежнемместе–застывшаякартинка,выписаннаяискусной рукойживописца. И снова я погружаюсь в виртуальное пространство. Меня конкретно ничего неинтересует,механическойрукойящёлкаюклавишикомпьютера,дёргаюмышку.Вторая рука периодически стирает пот со лба и шеи. Я потею, как грузчик, будто выполняю тяжёлую физическую работу. Мне кажется, что преисподняя здесь, в моей квартире, анегде-тотам,подземлёй.И,видимо,яправ,ибовтакомпеклемогутнаходитьсяистинные грешники, коими являемся и я, и Татьяна, и все те, кто обитает в этом проклятом городе, расположенном,безвсякогосомнения,всамомцентреиспепеляющегоада. Интернет, как выгребная яма, отдаёт нечистотами, порнушка прикрыта фиговым листом. Насыщенный утренним сексом, я пробегаю мимо красочных картинок, выпрыгивающихизокошек,перевожудух(ух!)иныряювпучинуновостей. «РанеевпятницупрезидентГрузииМихаилСаакашвиливинтервьюCNNзаявил,что Россия развязала войну против его страны и в интересах США оказать помощь Грузии в этой обстановке. По его словам, ситуация касается не только Грузии, это касается Америки,ееценностей. Грузинские войска ночью вошли на территорию непризнанной республики Южная Осетия и обстреляли Цхинвали. Значительная часть города разрушена. Власти Южной Осетии сообщают о массовых жертвах среди мирного населения. Десять российских миротворцевпогибли,тридцатьранены». «Российские стратегические бомбардировщики смогут использовать кубинские аэродромы для дозаправки во время воздушного патрулирования Атлантики. В случае принятия соответствующего политического решения, ракетоносцы Ту-160 и Ту-95МС могут осуществлять дозаправку на одном из кубинских аэродромов. Соответствующую рекогносцировкуроссийскиеспециалистыужепровели,сообщилинформированныйвоеннодипломатический источник российской прессе. Западные СМИ отмечают, что на такой шаг Россия могла пойти в качестве ответа на планы США разместить в странах ВосточнойЕвропыэлементысвоейсистемыпротиворакетнойобороны. ЕслиКубадействительносогласитсянароссийскоепредложение,тоонаужевторой раз станет добровольной заложницей в игре Москвы и Вашингтона. В первый раз в ходе знаменитого «Карибского кризиса» в октябре 1962 года такое противостояние едва не закончилось ядерной войной. Тогда по настоянию лидера Кубинской революции Фиделя КастроСССРсогласилсянаразмещениенатерриторииостровногогосударстваядерных ракет. Узнав об этом, Соединенные Штаты ввели полную военно-морскую блокаду Острова Свободы. Только усилиями дипломатов из обеих стран кризис удалось преодолеть». «РИА Новости. Милиция проверяет сообщение о якобы заложенном взрывном устройстве около станции метро «Цветной бульвар», сообщил РИА Новости во вторник представительстоличногоГУВД. По егословам,сегодняутромна службу02позвонилнеизвестный,которыйсообщил о заложенном взрывном устройстве под одной из лавочек в сквере перед станцией метро «Цветнойбульвар».Поданномусообщениюнаместоинцидентавыехалинескольконарядов милиции и кинологи с собаками, в сквер перед метро никого не пускают, проводится обследование территории, на которой, возможно, заложена взрывчатка. Представитель ГУВДподчеркнул,чтонадвиженииметрополитенаивходивыходнастанциюинцидент неповлиял». «Новыймощныйподземныйтолчокмагнитудойшестьбалловпроизошелвкитайской провинцииСычуань.ЗемлетрясениепроизошловуездеЦинчуань.Этоужевтороесильное землетрясение в этом уезде за день. Предыдущее землетрясение было около полуночи по московскому времени. Погиб по меньшей мере один человек, несколько ранены. РазрушительноеземлетрясениевСычуани12маяунесложизнипочти70тысяччеловек». Лента новостей представляется однотипной. Понятное дело, хорошие новости плохие новости,нонепомешалбыкоктейль. Язамечаю: –Всёпо-прежнему…Жарко! Меня не слышат. Татьяна не изменила позы – она курит тонкую дамскую сигарету. Силуэт в окне похож теперь на чёрно-белую фотографию: плавные женские линии инеотчётливоеизображениевсветломпроёме.Поглощённаясвоимимыслями,онасмотрит на небо. Я вижу её глаза под каким-то особым углом, – вдруг зрачки забегали вбеспорядочномритме;язамечаювнейнекоеволнение,кратковременныйиспуг,который передаётсяимне. Онанебыстропроизносит,нокакбывыплёвываетпоследнееслово: –Саша,посмотри,какиетучиплывут…страшные! Я неуверенно приближаюсь к окну. Наверное, глаза Тани стали тому причиной, ибо тучи,облака,грозаимолния–всёобычныеявления.Ионапроизноситэтихнесколькослов такравнодушноивтожевремястакойдрожьювголосе,сделавакцентнапоследнем,чтоя немогунеудержаться,чтобынеподойтикнейинеубедиться,чтожетамзаокном? *** Япереживалэтовосне!Дважды!Повторялосьвсёдомелочей.Дежавю!Чёрныеклубы облаков,какдымотпожара,боролисьмеждусобойвсмертельнойсхватке.Краешекчёрного океанавиднелсяиз-задеревьев,ионбушует.ЯперевожувзгляднаТатьяну:онаостаётсякак будто спокойно-равнодушной. И это я видел! Схватив за локоть, я стаскиваю её сподоконника,закрываюокно. –Свалишьсявниз! Девушка спокойно тушит окурок в пепельнице. Почему я позволяю ей курить у себя дома?Терпетьнемогукурящихженщин,аэтутерплю. –Саша,янебоюсьвысоты,сколькоразговоритьтебе!–Онаоткрываетокносноваи, как наглая кошка, влезает на своё прежнее место. Я злюсь. Мне кажется, что все смотрят нанеёспротивоположныхокон,аненанепогоду.Наглаяи…Вотэтовыдержка–вкосмос летать,надноморейопускаться!.. Чувствуямоёнапряжение,онаговорит,отвернувшисьотменя: –Агрессивностьизлобаотрицательнаятвоячерта,Саша.Ноистинасостоитвтом,что определённая доза этой агрессивности необходима мне. Я заряжаюсь ей. Подай мне ещё однусигарету. Япротягиваюейцелуюпачку–пустьобкурится! – Многие агрессивные и угрюмые мальчики становятся хорошими писателями… Странно,почемунетмолнии? –Чтотыимеешьввиду? –Твояграфомания. –Тычитала?Ятебенепоказывал. –Да,читала,ноневсё. –И?.. Наконец-тоонаулыбается.Ито,этонеулыбка,мнекажется,атак–лёгкаянасмешка надомной. –Теберазвенеинтересно,чтопроисходитсейчасвнебе,а? Ясмотрюнанебо–тожесамое,чтоитриминутыназад.Мнеплеватьнаприродную стихию,авотТатьянавыводитменяизсебя! Ясновастаскиваюеёсподоконника. –Хватитиздеваться! Онасмотритмневлицокамнем.Увереннаяихрупкая.Большиекариеглазаостаются неподвижными. Секундная слабость – и она снова прежняя, словно нет никакого испуга ипаники. –Ятебячем-тообидела,милый? Меняраздражаютэтиеёсловечки«милый»,«мальчик»,любимый»…Слащавость!Но, какдевушку,еёэтоукрашает–себеянемогупозволитьподобныхслов.Какмужчина!Пусть дажеонибудутпредназначеныдляТатьяны. Руки берут хрупкие смуглые плечи, и я целую её. Мои пересохшие губы чувствуют мягкийбархат.Такоеощущение,какбудтояопускаюсьвнирвану. Онаотстраняется,обнажённаягрудьчастовздымается. –Саша,чтоэтотакое?Кактыдумаешь? –Будетдождь. –Нет,янеобэтом.Онас… –Безспросанестоитзаглядыватьвличныевещи. –Дуракты,понятно? Онапобедила. –Дурак!–повторяетещёраз. Я прекрасно всё понимаю или пытаюсь понять. Во всяком случае, мысль о сознательной провокации отпадает. Да, она нравится мне, её чувства, видимо, выше. Апоследнеесловодаётвозможностьувидетьвсюеёдевичьюнаивность.Всё-такиразница в возрасте – десять лет – ощущается. Но она не глупая девочка, она слишком умна – это ивызываетвомнепорывыгнева,которыеяпытаюсьскрытьдажеотсамогосебя. Ревность отсутствует напрочь! Какой-то всплеск произошёл, когда я увидел её голой на подоконнике, и всё. А она, наверно, хочет, чтобы во мне пробудилось это негативное чувство,котороеона,безсомнения,путаетслюбовью. Таняпродолжаетсверкатьнаготой.Ноянехочувозбуждаться.Да,ночьпрошлабурно, мне было достаточно. Правда, она и не требует больше. Обнажённость тела, как норма, анепричинаневыносимойжары,иполнаявнутренняяизоляция–такойонамневидится. И,видимо,такаяонаиесть.Длявсех. Онаспрашивает: –Тыслышишьгул? Яотвечаю: –Наморешторм,видимо. –Нет,непохоже. –Просто,этоволныбьютсяоберег. –Мнестрашно.Сожмименякрепко. Оналжёт,номоирукиобвиваютсявокругеёталии. –Ятебеверю. –Иэтовсё? –Да,ачтоещё? –Холодныйты. –Янеумеюпритворяться. –Хочешьсказать,ястобойнеоткровеннадоконца? –Ятебеверю,–сноваповторяю. Девушка выскальзывает из объятий.Начинаетодеваться.Медленно,даваярассмотреть каждыйизгибстройноготела. –Тыкрасивая. –Яэтослышала.Инераз.Набольшеетынеспособен. Ветерусиливается.Заокномсгущаетсямгла.Позднийвечеркакбудто,недень. –Яухожу. –Тыхочешьуйтивтакуюнепогоду? –Еслисомнойчто-тослучится,виноватбудешьты,Саша. Яхватаюеёзаблузку,притягиваюксебе: –Неотпущу! –Сказанноеестьложь? –Естьправда. –Трус! –Почемутытакрешила? –Тебестрашнозаменя. Онаговоритстранныевещи. –Нет,эточто-тодругое.Трустот,ктобоитсязасебя. –Ачтотычувствуешьпоотношениюкомне? Янезнаю,чтоответить.Громкимисловаминаподобие«ятебялюблю!»(аониздесь были самые уместные) не умею разбрасываться. Моя заминка вызывает неподдельный интересуТатьяны. –Ни-че-го!–произноситонапослогам.–Этомойвыводразтымолчишь. Ябросаюсьнадевушкуистаскиваюснеёодежду,которуюонатакдолгонадевала.Она несопротивляется.Красотадолжнабытьдоступной.Ивдругячувствуюгул(нет,неслышу, а именно шестым чувством ощущаю, нутром что ли!), который был ранее недосягаем для меня.Этонешторм,однозначно.Ночтоможетизменитьсявэтотмигдлянас? Ничего. *** Ненастье за окном превращается в кошмар. Свинцовые тучи и сильный ветер неуменьшаютжару. Я наваливаюсь на Татьяну, заливаю её потом. Она стонет, потеет не меньше меня, извивается змеёй. Я вижу её лицо. Тысячи гримас! Что она чувствует? Ей хорошо? Я стараюсьдлянеё,недлясебя.Усталостьпрежнихднейдаётосебезнать.Янемогукончить, какбудтовомнесидитлитрводки.Ноятрезвый!Мненравитсяэтадевушка!Явсмятении! Не может быть!.. Наконец, она взрывается воплем – и мне пора, не могу… Я продолжаю входитьвнеёсбешенойскоростью,онасмотритнаменя,кусаетсвоипальцынаруках–ей больно!Янемогуостановиться.Инемогукончить. –Хватит!–выкрикиваетТаняисбрасываетменяссебя. *** Я снова ныряю в виртуальное пространство. Меня интересует погода. Но всё хорошо: солнечно и жарко. Прогноз один. Другого нет. Неужели всё так неожиданно происходит? Утромзной,вобедураган,вечеромвойна,аночьюлюбовь?Порядкабытьнеможет.То,что было несколько минут назад, подтверждение этому, хотя я так и не излил семя. И то, что заокном–томудоказательство. Тогдапочемумневрутдажевинтернете? Отключаюсь. Нетаинформация. – Почему ты ни разу не говорил, что пишешь? – Татьяна остаётся в платье Евы. Я, несмотря на жару, одеваюсь. Мне стыдно, что у меня не получилось. – У тебя есть интересныевещи. – Всё самое лучшее, по моему мнению, в своё время удалил модератор, а копий я неподумалсделать,незнаюпочему.Длятебяэтостранно? –Янепонимаю,Саша,еслитыпубликовалсявинтернете,топочемуянеимеюправа прочитатьто,чточитаютдругие? Янеотвечаю. –Уменявозникаетодналишьмысль,либотыбоишьсязасвоитекстыпопричинеих низкопробности, а это не так, я убедилась, либо в тебе живёт «жучок», который скрывает некоторые чувства и слова от меня, – ты не умеешь высказаться до конца. Не потому, что неможешь,апотому,чтотытакустроен,утебянеполучается. Выстрелввисок!Явнейнеошибся. Блеснула молния, ударил гром. В квартире гаснет свет. Становится почти темно. Я неотчётливоразличаюнекоторыевещи.Татьянаделаетсясерымпятном.Ияестьдлянеё, наверное,такоежебесформенноетело. –Продолжатьестьсмысл?–мнехочетсязавытьволком. – При всём однообразии, жанрового и тематического, Саша, твои произведения объединяетнекийгротесксовременногомира.Злопишешьпо-доброму,–говоритонаслова, которые,наверно,недавновычиталаизкакой-нибудькниги,взятойизмоегошкафа. Молнии сверкают, освещая комнату. В эти мгновения я отчётливо вижу красоту лица Татьяны,еёсовершенноемолодоетело–онастоитнапротививсматриваетсявмоёлицо.Я молчу.Она,безсомнения,права.Есть«кто-то»,ктосдерживаетменя,иэтот«кто-то»,как выразилась Татьяна, назвав его «жучком», живёт у меня внутри. Но я предпочитаю думать совершеннопо-другому,винякогоугодно,нотольконесебя. *** Дождь всё так и не идёт. Ему давно пора было вылить месячную норму за один час, сделать наводнение, смыть к чёртовой матери этот усохший город, отомстить всем и каждому за большие и малые грехи, утаиваемые от чужих глаз. Но он упорно не хочет идти. Он ждёт, он медлит. Но он должен пойти когда-нибудь. Его сила в этом и состоит – падать холодными каплями на сухую землю, орошать её, делать плодородной. Либо разрушать. И пошёл град! Шум падающих льдинок увеличивался. Не сговариваясь, мы одновременно подошли к окну. Странность зрелища заключалось в том, что с неба падали неградины,анастоящиекамни. –Вотипрорвало!–говорюя. Татьяна прижимается ко мне всем телом, её трясёт. Я же на всё происходящее наблюдаюбезвсякогоинтереса,какбудтотакидолжнобыть.Снебападаюткамни,аменя этонискольконеудивляет!..Всёкрупнейикрупней…Ктонеуспел,тотопоздал. Трупы людей и животных засыпает градом камней размером с кулак. Покорёженные автомобилиежесекундноменяютсвоюформу… Ветерменяетнаправление,иокноразлетаетсянамелкиеосколки,обдаётнасбрызгами стекла,пластикаимелкойпыли.ЯзакрываюсобойТатьяну,асампродолжаюсмотреть,как будтозагипнотизированный… Я пребываю в состоянии подобному трансу. Татьяна пытается оттащить меня от окна, плачет,уговаривает,нояподвоздействиемнеизвестнойсилыпродолжаюсмотретьсвысоты пятого этажа вниз, как будто смотрю не интересное кино по телевизору, безучастно иравнодушно…Янезамечаюничего! ВсёжеТатьянауводитменявглубькомнаты.Яприхожувсебя.Воконномпроёме–что отнегоосталось–продолжаютпроноситьсякаменныезаряды,ноужевидно,онимельчают. Через некоторое мгновение стихло. Я решаю, всё! Конец природной вакханалии. Но слышится тот самый гул, который я ранее принимал за шум моря. Он увеличивается! Татьяна вся сжимается в маленький клубок, превращаясь в испуганного ребёнка, и тут я понимаю, что я трус. Да, без всякого сомнения, я боюсь услышать правду о самом себе, боюсь показать своё творчество близкому человеку, считая, что меня осудят за несоответствие с общепринятыми нормами, и боюсь сейчас: и за себя, и за Татьяну, изато,что,вообще,можетпроизойти. *** …с неба свалился большой камень. Он громадный! Метра четыре в диаметре. Блестящийигладкий,какбудтоегоотполировали.Ондымится. Пошёл слабый дождь. И это, казалось, был не дождь вовсе, а слёзы, скупые слёзы природы.Бывает,ионаошибается.Онаплакалаосодеянномпоступке. Свинцовые тучи уходят в океан. Татьяна открывает глаза, медленно превращается внастоящуюмолодуюженщину–онауженета,какойбылачасназад. Татьянаневеритсвоимглазам.Неверюия. – Бессмысленная жестокость природы не оправдывает жестокость самого человека, – говорюясовсемтихо. Как бы очнувшись от долгой зимней спячки, Татьяна быстро одевается и идёт ктелефону.Связьотсутствует.Иэтонеудивительно.Моглабыдогадаться. Онасмотритнаменя,яотворачиваюсь.Мнекажется,чтонадорасстаться.Нообэтом ейскажузавтра. Август2008года Несколькоднейрезиновойкуклы У Светы ужасный депресняк. Ей тошно от своей прекрасной типа успешной работы, чудесногоколлектива.Онанехочетвыходитьвотвратительнуюмерзкуюслякотьнаулице, но и дома ей сидеть невыносимо. Она старается абстрагироваться в толпе метро или в двухчасовой автомобильной пробке. Ей хочется свежего воздуха, в большом городе она простозадыхается.Приэтомехатькуда-то,унеёнетникакихсил.Онаусталабытьодна,ей ненакогооперетьсяилихотябыпоговорить.Светачастоговорит: –Господи,даймнесилы!Ядолжнабытьсильной,успешной,умной,красивойдлятого, чтобыстатьсчастливой. Нонанеёнапалачёрнаятоска,иеёвырвало.Онаубралазасобойблевотуисказала: –Дура,нетоскуйинекушайшоколад. Онасчитала,чтонаходитсявдерьме.Хотясостороныеёнынешнеесостояниеказалось простосуперским! Светедвадцатьдвагода.Онакрасивая(очень)иглупая(неочень).Унеёестьмужчина. Ему тридцать два года. Зовут Сергей. Он её трахает. Постоянно и везде: у себя в кабинете (ониработаютвместе,нонаразныхэтажах),втуалетевобеденныйперерывилиунеёдома, когдаонаприглашаетеговгостиначашкучая.Светатожеегохочет…всегда.Ноонженат, унегодвоедетей. Ещёеётрахаютдвапарня,скоторымионаучиласьвместе.Друзья.Онинезнают,что она спит с обоими. В университете Света переспала со многими парнями, ноодногруппникибылитолькоэтидвое. Оналюбиттрахаться.Нет,Светанешлюха,простоейэтозанятиедоставляетогромное удовольствие.Иникто,ктоеётрахал,несчиталеёшлюхой. – Я гордая, я красивая, я развратная, – часто повторяет Света сама себе. – Я не хочу меняться.Будутрахаться–скемзахочу! Ноэтотдепресняк… Мать Светы постоянно говорила, что все её проблемы от безделья. То есть мама считала, что в жизни дочери всё супер, и вся её жизнь такая безоблачная-безоблачная. Нодочьнемоглаговоритьсматерьюосвоихпроблемахоткровенно.Светатогданемоглаей объяснить, что у неё в одиннадцатом классе была огромная взаимная симпатия к одному парню из класса – это любовью она не могла назвать, – хотя, к сожалению, это, видимо, ибылалюбовь.Да,онивстречались,ноничегосерьёзноготакинеполучилось,онивитоге окончательно поругались, и он не желал её видеть, посылал нахуй… Как ей это надоело! Иеёоченьбесило,чтомамапостоянноговорила:утебявсёотлично,ты,дочка,паришься отбезделья,поверь.Светапонимала,чтоотчастимамабылаправа,новсёжеонанемогла рассказать все факты своей жизни, а мать, в свою очередь, думала, что знает о дочери абсолютно всё. В один из вечеров Света записала в своём блоге: нахрен нужен этот мир, еслитыникомуненужен.Черездвадняонапереспаласразусдвумямальчиками.Иейэто понравилось. ВесьвыходнойденьСветапровелаутелевизора,ейниктотакинепозвонил.Асамаона напрашиватьсянехотела. Передсноммастурбировала. И вот Света пришла на работу. Настроения нет, конечно. Откуда оно может взяться в такую сырую погоду? Ненавижу осень, думает она. В красивой девичьей головке вырисовываетсяодинсюжетизпрошлойжизни.Как-торазнадискотекебылконкурс,суть которого заключался в следующем: надо было по очереди с оппоненткой целовать парня в различные места тела. Кто последний – тот и выиграл. Под конец состязания Света расстегнулапарнюджинсы,досталачлениувсехнавидузаглотила…Тогдаонавыиграла крутуюстильнуююбку. Наработеслышалисьодниитежеженскиеразговорыпромаленькуюзарплату,аещё промужиков,точнеепроихнехватку. Достало! Света призналась самой себе: хочу накурить весь офис, чтоб охуели все от счастья! Звучит так ужасающе банально и глупо, но она хотела сделать сотрудниц счастливыми хотябыначас. А ещё у неё возникло желание трахнуть президента. Чтобы ни он её, а именно она – его!Унеёпоявилсядажеплан,какэтоосуществить.Новдругейсталогорьковидетьжизнь, в которой она пребывает: алая роза, брошенная на асфальт, холостой патрон в обойме жизни… ОнапригласилаСергеяксебедомой.Онтрахнулеёвжопу. Когдагостьушёл,Светанабраланакомпьютеретекстиповесилаегонастеневсвоей спальне: яненавижувсехсвоихподружек ялюблютрахаться мненеприятноделатьминетбезлюбви явсегдахочусекса ямоглабыпереспатьзаденьги менянепускалипокругу,нотрахалипоочередидвое яспаласребятамисвоихподруг япомнюневсех яниочёмнежалею ясмотрюпорно яаморальна воснеменятожеимеют ябысталаженойпрезидента теперьмненравитсяанальныйсекс,аведьраньшедажевмысляхнедопускала… 2010год Запахстраха Семён не должен был родиться. Так решила мать, восемнадцатилетняя девушка, залетевшая от приезжего парня. Это обстоятельство не обязано заострять внимание читателя, ибо ребёнок в утробе матери, чистый и невинный, не сделал ничего, слава богу, ничего плохого, чтобы не родиться. Да и родившись, он не стал бы стрелять, душить и насиловать. Хотя, признаться можно, та же сила, которая приводит к смертному греху, должна была возбудить в нём фанатичную ненависть к миру, парализовать его настолько, чтобыводинпрекрасныймоментонопустилрукиисталбезразличнымдажексамомусебе. Будущая мать, если можно назвать её матерью, никогда не верила красивым словам, правдавсегдамечталаолюбвиспервоговзгляда.Онаприходилаклюбовникувгостиницу иотдавалась,каквпоследнийраз.Любовьдлиласьтридня.Покаонбылвкомандировке. Потом любовник исчез, а вместе с ним пропала любовь. Она стала вымыслом для неё, обидой,неблагодарнымчувством. НоСемёнуповезло,во-первых,онродился,наабортмолодаямамашаненашладенег. Отказавшисьотсынавроддоме,онаисчезлаизегожизнинавсегда.Неудачнаялюбовь заставилаеёокаменеть. Во-вторых, он родился с определённым даром свыше. Невидимые господа распорядилисьименнотакссудьбоймальчика,толиотблагодарив,толинаказавеготаким образом. Приёмныеродителипостаралисьдатьемувсё,кромеправдыоматери.Этаправдадля новых родителей была чем-то вроде электрического напряжения, оголённого провода, к которому малыш мог случайно прикоснуться. Кстати, он так и не узнал этой правды. Никогда.Почему?Всетеженевидимыегосподараскладывалипасьянссудеблюдских. Прошли годы, мальчик подрос, пошёл в школу. Учился посредственно. Ничем не выделялся. Обычный ребёнок, так сказать. Окончил школу, поступил в колледж. Ничто не выдавало в нём необычного. Семён узнал о своей гениальности чуть позже. Это произошловармии. Тогда пропал сослуживец, ушёл с автоматом с поста. Его долго искали, но найти не могли. Прошло семь дней, а он как в воду канул. И тут Семён, он отслужил уже год, впервые почувствовал как бы удушливое зловоние, исходившее из соседнего леса. Запах небылзнакомСемёну,носедьмоеиливосьмоечувство,оннезнал,подсказывало,надоидти влес.Ионпошёл. Сослуживец был мёртв. Он прятался в овраге, рядом с частью. Автомат пропал. Экспертиза показала, что солдата задушили во сне, он умер за час до того, как Семён почувствовалбеду. После Семён вдыхал отвратительный запах смерти, чуть ли не на каждом шагу. Он постарел лет на десять, ему было двадцать, но никто не верил, давали больше, и стал надесятьсантиметровниже,ссутулился.Ондумал,емупридётсяумеретьраньшесрока,так плохоонсебячувствовал,ноневидимыегосподапродолжалираскладыватьпасьянс. Позже, изучая феномен Семёна, учёные умы сказали, что, умирая, люди испускают специфическое зловоние – некий эпинефрин. Это запах страха. Семён, подобно собаки, научилсяулавливатьэтозловониеиотыскиватьтрупы.Помочьобречённымонничемнемог. Этоегоугнетало. Сталобыть,дарсвыше–великаятайна!–предоставилработу.Внештатныйсотрудник ФСБ, отдел розыска пропавших без вести. И Семён продолжал вдыхать воздух полной грудью, расширяя ноздри словно бык, продолжал жить автоматически, без всякого участия воли, отстранённо осознавая бренность всего окружающего мира. Единственным выражением его участия в событиях был злобный взгляд, который пугал даже его непосредственноеначальство. Агодылетели. Приблизившись к возрасту Христа, из всех происшествий за время службы Семён сделал вывод, что полагаться на людей ни в коем случае нельзя, от них следует держаться подальше.Какбыплохонебыловодиночестве. По этой причине он и женился поздно. Но по любви. Его взгляд подобрел, невозмутимостьсфинксаисчезла.Женаговорила,чтоонмарионеткауспецслужб,которую заненадобностьюмогутповеситьнагвоздь. Семёнкакбудтонеслышалжену. Аведьнаслужбеего,честносказать,нелюбили.Заправду.Онговорилто,чтодумал. Иногда пророчествовал. Поэтому, действительно, Семёна даже побаивались, мало ли чего наговорит. Тут марионеточный человеческий механизм приходил в движение не по воли сверху,срабатывалинстинктсамосохранения,чтоли. Потом вдруг стало всё рушиться. Так бывает, когда равномерное перемещение вовременивдругускоряетход. Вначалеисчезкот,Феликс.Загулялзверь,решилСемён.Нокотяратакиневернулся,ни черездень,ничерезнеделю,ничерезмесяц.Казалосьбы,ничегострашного. Женасказала: –Помернашкотик,наверное. На что Семён ничего не ответил, смолчал. В последнее время он всё хуже и хуже улавливал удушливый запах эпинефрина. Животные, вообще, понимали смерть, как он думал,поэтомунеиспытывалистраха.Азначит,специфическийзапахнеиспускали.Семён вдругпочувствовал,какустал. Вскорепропалажена.Еёсотовыймолчал.Семёнпозвонилтёщи–дочьнеприезжала? Нет. Обзвонил друзей и подруг – жену никто не видел. Предчувствие беды напрочь отсутствовало почему-то. Семён успокоился. На короткое время. Но когда беспокойство резиновым жгутом перетягивало горло, он гулял вечерами по парку в одиночестве. Ходьба успокаивает.Входьбеестьцелительнаясила.Новоздухвсегдабылпропитанэпинефрином, с каждым днём концентрация его в воздухе снижалась. Снижалась для Семёна. Но он понимал,чтопроблемавнём,смерть–онавсегдарядом. Прошло три дня, и Семён подал заявление в полицию. Своему обонянию он уже недоверял. Через месяц ничего не изменилось. Жена так и не нашлась. Раньше бы для Семёна воздух превратился б в сплошную выгребную яму, всё вокруг провоняло. Но сейчас он чувствовал,чтоотодвинутотдел,даротобран.Иможнорадоватьсявроде!Анеполучалось никак. Вместесдаромонпотерялиработу,сталненужен.Отвернуласьудача(иногдаСемён любил испытать фортуну). Тотализатор и лотерея спрятали счастливый случай от Семёна внедоступномдлянегоместе.Онмногопроигрывал. И вот уже Семён запил горькую. Пил и жену вспоминал, куда делась? Жива ли? Вспоминал,какженашутила,глядянаегоутреннююэрекцию: –Богтымой!Еслиясейчаснеотсосу,тотыпомрёшь!Ктотрупыбудетискать? Семён улыбался, и, когда она брала в рот, у него перед глазами появлялись трупы, трупы, трупы, трупы, запах смерти витал рядом, он чем-то напоминал любовный смрад, когда член, измазанный спермой, выскальзывал из влагалища, но очень отдалённо… это отвлекалоотсекса. С исчезновением жены, кстати сказать, у Семёна пропала эрекция. Он не мог сказать своемудружку,чегостоишь,когождёшь,какбываловпервыедниодиночества. Позже вместе с эрекцией исчезла из квартиры мебель, бытовая техника, посуда изолото.Осталосьоднозеркаловванной. ОднаждыСемёнзакричал: –Безменявсёвокругпровоняло!Подонки,говнюки,смертники!Язнаю! Крик беспомощности эхом отразился от пустых стен квартиры. Пустые водочные ипивныебутылкииздаликолокольныйзвон. Семён пошёл бриться, рука нащупала густую щетину на лице. Надо сдать бутылки, решилон. Глянув мимоходом в окно, Семён ничего не увидел, совсем! Теперь, где стоял дом, росло дерево, – зияла пустота. Он не удивился этому, так как давно предполагал, что мир исчезнет,растворитсянаегоглазах.Правда,мысль,комусейчассдатьпустуютару,больно стукнулаввиски. Не попав в унитаз с первого раза, Семён отлил, взял бритвенные принадлежности сполкииповернулсякзеркалу–внёмотсутствовалоегоотражение. –Какжебриться?–задалонсебевопрос. В этот момент один из невидимых господ сложил пасьянс и собрал карты, чтобы перетасовать для новой игры. Семён вмиг протрезвел – резкая боль сковала грудь, удушливый запах эпинефрина отделился от тела. Спустя три часа некто Николай Лубков нашёл труп в пустой квартире на обоссанном кафельном полу ванной комнаты. Невозмутимыйвзглядсфинксаузналвтрупебывшеговнештатногосотрудника. 2011год Там,гдескрываетсяправда 1 Кактакоепроизошло–уманеприложу. Возвращаюсь домой с работы. Вечереет. Схожу с троллейбуса, срывается мелкий снег, довольно прохладно – ёжусь; иду привычным путём, по проспекту Тихорецкий, на углу магазина «Монарх» и улицы Суворова поворачиваю вправо. Темно. Здесь всегда нет света, хулиганы фонари поразбивали. Управы на них нет! В этом переулке всегда людей мало. Тёмныйучастокметровпятьдесят.Ускоряюшаг.Навсякийслучай.Ныряюводворжилого дома, рядом детский сад, огороженный сетчатым забором – в нём дыра. Так ближе, если срезать путь. Пролезаю. По натоптанной тропинке, покрытой тонким льдом, скольжу вниз с пригорка. А вон и моя пятиэтажка! Осталось совсем чуть-чуть, минуты через две буду дома, в тепле; Аня позвонила, сказала, что ужин готов; в пакете бутылка «вермута»,согреюсь.Винститутевыпивали,уАртюхинаденьрождение,круглаядата,сорок лет.Ябынесмог,чтобыневыпитьещё,ноужедома,тет-а-тетсженой.Такпоступаюредко, но сегодня можно. Тем более Антошка у бабушки, а это ещё и повод заняться любовью, незаботясь,чтосыннеспитиможетуслышать… Я был почти у порога дома, оставалось пройти грязный подъезд, подняться на второй этаж, но вдруг, взявшийся из ниоткуда голубой туман – или дым, я так и не понял – окутываетменясногдоголовы.Онсветитсяподобнофосфорувтемноте.Вушахслышится треск,какбудтозвучитненастроенныйрадиоприёмникнаволнурадиостанции. Я потерял ориентир – куда идти? Остановился. Не наткнуться бы на невидимое препятствие – я вытянул руку. Земля под ногами задрожала. Землетрясение? С последней надеждой кидаю взгляд на небо – туман спиралью упирается в звёзды. И вот, так же неожиданнотрескначинаетстихать,пеленаголубогосвечениямедленнорассеялась. Я неоднократно видел, как на красном закатном небе скрывается за горизонтом солнечный диск. Однако появление зелёного луча над поверхностью незнакомого озера меняудивило.ЯвспомнилстрокиЗаболоцкого: Луч,подобный изумруду, Золотогосчастья ключ— Яегоещёдобуду, Мойзелёный слабыйлуч… Как физик, причины возникновения этого необыкновенного зрелища я мог легко объяснить, опираясь даже на знания, полученные в школе: достаточно вспомнить закон преломлениясвета.Нокакяоказалсянаберегуозера? Оглядываюсь.Скалистый обрывстометровойстенойокружаетменяивпадину,на дне которойнезнакомоеозеро.Иянаегоберегу.Воистину:шёлвкомнату,попалвдругую. 2 Достаю сотовый, пытаюсь позвонить домой. Анна убьёт, если я не предупрежу, что задержусь. А скажи ей правду – не поверит! Меньше пить, скажет, надо на работе. Отволненияуменяочкидажезапотели. Батареясадится–зараза!Нахожунужныйномер,делаювызов–связинет!Чёртподери, смотрю на индикацию приёма сигнала – пусто. Отключаю телефон совсем. Может, навозвышенностисигналбудетприсутствовать?Бегупопологомусклонунаверх–насамый край обрыва, конечно, быстро не взберёшься, большая высота, надо искать тропинку, тем более – вечером, на закате, это глупо. Останавливаюсь, здесь нормально, предполагаю. Включаютелефон–связинет.Поднятьсяещёвыше?Естьлисмысл?Нет,наверно.Телефон отключаюснова:батареюнадоэкономить.Насколькоминутеёхватит,еслинеотключать? Часанатри,думаю. Спускаюсьвниз–надовозвратитьсянапрежнееместо.Ужесовсемстемнелоинайти тусамуюточку,накоторойястоял,каквкопанный,когдаувиделозероизелёныйлуч,почти нет возможности. Почему возникла такая мысль, не имею понятия, но так, уверен, будет лучше. Кажется,здесь.Сажусьнахолоднуюкаменистуюпочву,подзадподкладываюперчатки. Окружающая температура низкая, но, ощущаю, плюсовая, градусов десять или двенадцать вышенуля.ВПитере,наверно,минусодинивлажностьпроцентовсемьдесят–верится,ябы околелсейчас!Намнеплотнаядублёнка,поднейкостюмирубашка;аподсинтетические брюки ничего не поддето – Аня всегда предупреждала, мол, надевай тонкое трико, теплее будет.Чтож,цистит-простатитобеспечен.Влучшемслучае. Вспоминаюпро«вермут».Каконкстати! Вытащить пробку невозможно, и я просто отбиваю горлышко о выступ скальной породы.Делаюглоток.Один,второй…Острыекраярежутгубы,ячувствуюпривкускрови– вино и кровь одно и то же. В моём положении – всё равно. Неужели я сошёл с ума? Или умер? Щёлкнув себя по носу, понимаю, что это не так. Тогда – в чём же дело? Вопросы, вопросы,вопросы…Логикиникакой. Я долго не могу уснуть. Бутылка пустая, валяется рядом. «Вермут» согрел, но мысли не упорядочил. В институте завтра скажут, Магеровский опаздывает, а через час Артюхин позвонит жене и спросит, не заболел ли я?.. Нет, Аня сегодня вечером сама созвонится с Артюхиным и поинтересуется, не продолжил я застолье у него дома? Нет, ответит Артюхиниудивится,чтоменядосихпорнетдома.Загулял,пошутитон.ИАнярасплачется, скажет, за десять лет совместной жизни мой Саша никогда не гулял, не может быть! Артюхинпопробуетеёуспокоить,ноунегоэтонеполучится.ИтогдамояАнечкапозвонит в милицию. Ей посоветуют обратиться через три дня с заявлением, и она ещё больше расстроится. – Мужчина, проснитесь! – меня настойчиво толкала чья-то рука. Я открыл глаза. – Замёрзнете!Вампомочь? – Нет, – отрезал я и подскочил на ноги. Боже, я спал возле своего дома, рядом сподъездомнапромерзшемасфальте.Какаяудача,надеюсь,чтонеувиделСафроныч,сосед спервогоэтажа,атобывесьдомязыкамичесал. Незнакомецпожалплечамииудалился,бросивнесколькословсамомусебе,наверное: –Понажираются!Асвиду–культурный. Женавстретила,какобычно:сдержаннойулыбкой. –Которыйчас?–спросиля. –Ровновосемьвечера. –Янеопоздал? – Как раз вовремя, ужин тёплый. Мой руки, садись есть. Кстати, а что это с твоими губами?Онивкрови. Ямолниеноснопротёргубытыльнойсторонойруки–действительно! –Порезалсяобострыекраяпивнойбанки,–соврал.–УАртюхинаденьрождениябыл. – Знаю, – говорит жена. – С каких это пор ты пиво стал пить? Это не твой напиток, незамечалараньше,кстати. Сажусьзастол.Аппетитанет.Итогосексуальногожелания,котороеиспытывал,когда возвращалсядомой–тоже. –Незаболел?–уточняетмоязаботливаяжёнушка. –Нет,простоустал. Она махнула неоднозначно рукой. Но я не мог с собой совладать. Бессилие овладело моимтелом.Ичто-тоещё:вголоветвориласьполнаянеразберихамыслей–этобеспокоило больше,ибо,какучённый,язнал,такоепроисходитотпотрясения. 3 Уснултолькоподутро. Будильник разбудил резким звонком. Я с трудом просыпаюсь. Аня перевернулась надругойбок,повернувшиськомнеспиной.Эточто-тоновенькое:всегдавставалавместе со мной. Осерчала, наверное, что я пришёл поддатый. Это и к лучшему, иногда жену надо позлить. Одеваюсьбыстро.Выхожуналестничнуюплощадку. Возлеподъездаосматриваютоместо,гдеокуталменятуман.Ничегоподозрительного. Наработуприхожураньшевсех.Идувсвойкабинет,завариваюкофе. Заходит Артюхин. Лицо помято. Видимо, последовало продолжение праздника, но уже дома, с друзьями и родственниками. Мог бы сегодня не выйти, как начальник. Но, знаяегохарактер,понимаю,чтотакоеврядливозможно,слишкомответственныйчеловек. –Доброеутро,АлександрПетрович! –Доброе,–отвечаю,–МихаилИванович. –Раненькочто-тотысегодня,раненько.Товсегдаопаздываешь… –Незаспалось. – Оно и понятно. Чрезмерное употребление спиртных напитков может привести кбессоннице.Кофеещёесть? –Заварить? –Неоткажусь. –Правда,толькоодноразовыйпакетик.Сосливками. –Пойдёт. Язасыпалкофевчашку,залилкипятком. – Александр Петрович, – начал говорить Артюхин о работе, как обычно это бывает сутра,–длянаспринципиальноважно,чтовбыстромреактореприкаждомактеделения ядер образуется большее количество нейтронов, которые могут быть использованы для интенсивного превращения U-238 в делящийся изотоп плутония Pu-239. Это превращение происходит в результате ядерной реакции… – он написал на клочке бумаги формулу, протянулмне. Я его не слушал – делал вид, что слушаю. Хотя прекрасно понимал, он говорит, что существующаятехнологияатомнойэнергетики,основаннаянатакназываемых«тепловых» ядерных реакторах с водяным или графитовым замедлителем нейтронов, не может обеспечить развития крупномасштабной атомной энергетики – это связано с низкой эффективностью использования природного урана в таких реакторах… Я по-прежнему думал о вчерашнем событии. Если говорить языком фантаста, то вчера произошла телепортация тела из одной точки в другую, и – обратно. Какие законы физики были задействованы–спроситьбылонеукого. –АлександрПетрович,голубчик,якому–стенамрассказываю?Тыменяслышишь? –Да,МихаилИванович,слышу. –Нонепонимаю,–закончилонзаменяфразу.–Чтослучилось? Я не хотел вначале рассказывать то, что произошло вчера, но неведомая сила сама развязалаязык.Темболееонуличилменявабстракции. *** Ондолгомолчал,глядявокно,потомспросил: –Асам-товеришьвэтотполныйбред? –Нет,–ответиля. –Врёшь,АлександрПетрович,нагловрёшь.Явижу,веришь! Иясорвался: – Есть такие вещи, Михаил Иванович, в которые действительно нельзя поверить, как, например,чёрт,дьявол,нельзяповеритьвто,чточеловекможетубитьсебеподобного,или поверитьвмежнациональныеконфликты–этоневозможно,еслибытьвздравомуме!Тыже физик,какия,МихаилИванович,понимаешь,кчемуяклоню,–ноэтовсёпроисходит,чёрт подери! –Зачемтак,АлександрПетрович,взрываться?Ятебятакимникогданевидел.Пугаешь ты меня, пугаешь. С научной точки зрения твой рассказ – вымысел. Заработался ты. Вот ивсё!Плюсалкогольподействовал,всёпросто.Всякоебывает.Идидомой,отдохни.Ятебя отпускаю.Насегодняхватит. На что я надеялся и чего мог ожидать? Вот именно – подобного ответа. И никакого понимания. Ясказал: –Страшнопочему-тоидтидомой. –Иди-иди,–видимооннепонял,прокакойтакойстрахговорюя,–деньтебезачтётся, Лидия Ивановна поставит восьмёрку, что ты работал сегодня. И не беспокойся, я никому не расскажу. Всё правильно сделал, что доверился мне. Другие бы не поняли, Александр Петрович. Я ушёл. Весь день слонялся по городу, заходил в магазины, бары, кафе, даже вбиблиотеке,вчитальномзале,просмотрелсвежиегазеты–убивалвремя,однимсловом, чтобымояАнечканичегонезаподозрила. Схожу с троллейбуса, срывается мелкий снег, довольно прохладно – ёжусь; иду привычнымпутём,попроспектуТихорецкий,науглумагазина«Монарх»иулицыСуворова поворачиваю вправо. В этом переулке всегда людей мало. Ныряю во двор жилого дома, рядомдетскийсад,огороженныйсетчатымзабором–внёмдыра.Такближе,еслисрезать путь. Пролезаю. По натоптанной тропинке, покрытой тонким льдом, скольжу вниз с пригорка. А вон и моя пятиэтажка! Осталось совсем чуть-чуть, минуты через две буду дома,втепле.ВспоминаюстихиВалерияБрюсова: Бытьможет,этиэлектроны— Миры,гдепятьматериков, Искусства,знанья,войны,троны Ипамятьсорокавеков! Ещё,бытьможет,каждыйатом— Вселенная,гдестопланет; Там–всё,чтоздесь,вобъёмесжатом, Нотакжето,чегоздесьнет… Я неоднократно видел, как на красном закатном небе скрывается за горизонтом солнечный диск. Однако появление зелёного луча над поверхностью незнакомого озера меняуженеудивило. 4 Горный район, скалистые обрывы. Я нахожу тропинку, поднимаюсь наверх. Куда она приведёт? Воздухчистисвеж,вдыхаюполнойгрудью–немогунадышаться,какбудтоуставший путниквпустынеотжаждынеможетнапитьсяводой. Ущелье очень красивое, как и всё здесь. Один склон с отдельными валунами покрыт густой, довольно высокой зеленой травой, среди которой стоят – я подхожу ближе, рассматриваю–фисташкистолькочтораспустившимисябутонами.Внизуузкоекаменистое плато – и озеро, километра четыре длиной и полтора шириной. С другой стороны – голые скалы. Погода меняется очень быстро. Небо совсем темнеет, и начинается дождь. Очень холодно,мнекажется.Местами,вижу,лежитснег. Я прошёл с километр, а может быть больше. Встретить кого-либо уже не надеялся. Тропинкавелавнеизвестность.Ното,чтоонасуществовала,предоставлялонадежду:здесь живут,илииногдабываютлюди. И набрёл на дом, дверь заперта, света в окошке не видно. Стучусь. Тишина. Толкаю дверьплечом,она,небезтруда,поддаётся. В доме две ледяные комнаты. Света нет, газа нет, печка развалилась. Есть железный топчан и стол – металлическая рама на ножках, накрытая доской несколько меньшего размера. В доме почти так же холодно, как и на улице, только без ветра. С грязной полки снимаюзакопчённыйчайник,набираювнегоснега,развожукостёрвозлепорога,кипячу. Дождьнепрекращается.Хорошо,чтокрышавдомецелая,промокбы,однозначно. Нахожустароеодеяло,заворачиваюсьвнего,каккуколкабабочкивкокон,вприпрыжку влезаюнатопчан,засыпаю. Мне снится прелестная пятилетняя девочка – Нургазель. Она уже печёт хлеб вместе с взрослыми женщинами, самостоятельно прилепляя лепёшку к стенкам глиняной печи. Подходит ко мне, блестя глазами и кольцами с цветными стёклышками. Девчушка непонимаетпо-русски,ноя,какмогу,выказываюейсвоёвосхищение–мыобадовольны. Она улыбается, уходит. Всплывают слова Чехова: «Она в двенадцать лет уже презирала гадкихмужчин».Нургазельвсегопять,ноэтоВосток! Япросыпаюсь,раннее утро. Солнцезаглядываетвмаленькоеоконце.Как и прежде, я здесь,непереместилсяобратно.И,кажется,сондалответ,гдеянахожусь.Яневерюснам, ноздесьготовповеритьвочтоугодно! К дому – чётко прослушивалось – приближались шаги. Я слез с топчана, вышел наулицу–туманстелилсятяжёлымбелымпокрываломпосамойземле.Сразузаметить,кто идёт,небыловозможности.Сердцеколотилосьвбешеномритме. 5 Смотрюнасотовыйтелефон–связинет,какпрежде. Действительно,откудаейвзятьсявтакойглуши. Изтуманапоявляютсятрифигуры.Двоемужчиниженщина.Идутгуськом,заплечами рюкзаки,уодноговрукахтренога.Наверное,туристы. В метрах тридцати, заметив меня, останавливаются. Первый мужчина говорит своим спутникамкакие-тослова–янемогуразобрать,–иониснованаправляютсякомне. –Унасгости,–приблизившисьближе,сказалаженщина. –Откудавы?–спросилмужчина,идущийпервым. Сердце успокоилось, я мог представить, что угодно, даже самое немыслимое в своём положении. Мог подумать о гуманоидах или о незаконных бандитских формированиях, скрывающихсявгорах.Нопередомнойоказалисьпростотуристы. –МенязовутАлександрПетрович.Фамилия–Магеровский.Я–физик. Онипоравнялисьсомной. – А зачем нам физик, а? – сказал первый мужчина, который, видимо, был главным. – Физики нам не нужны. Хорошего проводника бы нам, из местных – правильно я говорю, ребята? – обратился он к своим спутникам. – Анатолий меня зовут. В фамильярности вгорахнетпроку,какоттуфлинавысокомкаблуке.–Онсмотрелнамоюобувь,она,небез оснований, вообще не вписывалась в эту местность, точно так же, как и брюки; и так же, еслияскинудублёнку–строгийкостюмсгалстуком. –НатальяВикторовна,можнопросто–Наташа,–представиласьдевушка. – А это Георгий, – сказал Анатолий. – Так кто же вас прислал к нам? И как вы добралисьсюда.Дорога-тотрудная.Неводиночкуже. – Я из Санкт-Петербурга. Заблудился, – нагло вру. Правду говорить, не имело смысла. ОдногоАртюхинабылодостаточно. –СЛенинграда,значит.Красивыйгород.Бывал. –Авычемзанимаетесь? – Биологи мы. Процессы образования новых видов животных изучаем. Об эволюции обычноговорятвпрошедшемвремени,инапрасно.–Анатолийскинулрюкзак,пододвинул к себе остаток мокрого пня, валявшегося возле дома, присел, достал пачку «Космоса», закурил. – Она и сейчас происходит. Эволюция! Но чтобы обнаружить хоть что-то, требуютсягодыкропотливыхисследованийинемноговезения. Мнепоказалисьэтибиологистранными.Илиточнейсказать–ябылневсвоейтарелке. – Мы пытаемся отыскать гибридную популяцию горных ящериц, – сказала Наташа иулыбнулась.Этаулыбканастраиваланахорошийлад. –Интересно,–говорю.–Биологиянемоястезя,нооченьинтересно.Аразвевтакую прохладнуюпогодуящерицыневпадаютвспячку? –Агамаотноситсякродугорных,иликольцехвостых.Всолнечныеднисраннейвесны допозднейосениагамырегулярнопопадаютсянаглаза. –Еслиговоритьотакназываемыхпопуляциях,тоуразныхживотныхсуществуютсвои процветающиегибридныепопуляции,–поясняетГеоргий,–аэтозначит,чтоэволюционные процессы не остались в прошлом, а происходят в настоящее время на наших глазах, пусть ивограниченноммасштабе. –Впятидесятыегоды,–продолжилаНаташа,–французскийучёныйГебеописалновый подвид кавказкой агамы, но позже было решено, что это всё-таки хорасанская агама. А в 1955 году экспедиция Гарвардского университета нашла в Пакистане агаму, которую определила, как кавказскую, подчеркнув почти полное сходство этой ящерицы с экземпляром Гибе. Мы предположили, что причиной подобных недоразумений может быть гибридное происхождение спорных экземпляров. Однако этот вывод надо было подтвердить фактами. Стало быть, искать места совместного проживания хорасанской икавказкойагамымырешилиименновБадхызе. –Икак,успешнопроживаютэтитвари?Совместно. – Хорасанская агама – обычный вид Бадхыза. А вот кавказскую агаму мы ещё ненашли,–пояснилАнатолий.–Новсётольковначальнойстадии. –Аэтовозможно? – Почему бы и нет, Александр. Наши народы уживаются друг с другом, почемуиящерицамнеужиться. После этих слов в моей голове уложилось всё по полочкам. Вот откуда пачка «Космоса», которую днём с огнём не найдёшь, Санкт-Петербург – это Ленинград, а все народы–братья!Япочувствовалтакойприливсил,чтоготовбылпрямосейчасрассказать всёбудущееРоссии,ибылготовраскрытьрот,каквдругНатальяспросила: –Ачтоэтоувасвруках? Ядержалсотовый,забывегоспрятатьвкарман. –Часы,–нашёлсяя. –Дайтевзглянуть. Яотдалтелефон.Девушкавнимательноегорассматривала,вертяврукахитакисяк. –Импортнаявещица,–сказалаона.–Дорогие,наверное,этичасы? –Китайские,ширпотреб. –Но-ки-а,–прочиталаонапослогам. – Давайте вместе сфотографируемся, – сказал Георгий и расчехлил ФЭД. Подобный аппаратбылумоегоотца,помню. Он установил фотоаппарат на штатив, нажал на автоспуск и прибежал к нам, мы выстроилисьводнулинию,обнявшисьзаплечи.Фотоаппаратщёлкнул. –Готово!–сказалГеоргий. Не удержался и я. Я сказал, что мои часы и фотоаппарат ещё, два – в одном. Только автоспусканет.Поэтомумыпоочередисфотографировалидругдруга.Ияпоказалснимки наэкранетелефона. – Я слышал, что японцы разработали такой фотоаппарат, а не китайцы, – сказал Анатолий,–«поляроид»называется. –Нет,американецпридумал,одессит,междупрочим. –Эторадует!Вам,какфизику,лучшезнать. Биологи развели костёр, достали «завтрак туриста» сварили уху. Отхлебнув ложечку совдэповскогосупа,наменянахлынуланостальгия–язасталклочоктогосамогопрошлого, которое,казалось,неможетбытьдосягаемымвовсе. И вот они стали собираться в путь. Я почувствовал, что не смогу их так просто отпустить, не узнав точно, какой год сейчас на дворе. Но спросить прямо не мог – точно принялизасумасшедшего.Яуточниллишь: –Изкакогогородабудете? –ИзНовосибирска,–сказалаНаташаипоцеловаламенявщёку. Ониушли.Яосталсяодин.Вначалехотелпойтисними,нонесталторопиться,немоё этовремя,немоё.Будущеенеизменишь,асебенавредишь. Подняв пустую консервную банку, я посмотрел на этикетку, где стояла дата выпуска:двенадцатоесентябрятысячадевятьсотвосемьдесятпервогогода. *** Я возвратился к озеру. Ничего не происходило. Пока не стемнело. Сон сморил, и я уснул. – Мужчина, проснитесь! – меня настойчиво толкала чья-то рука. Я открыл глаза. – Замёрзните!Вампомочь? – Нет, – отрезал я и подскочил на ноги. Боже, я спал возле своего дома, рядом сподъездомнапромерзшемасфальте.Какаяудача,надеюсь,чтонеувиделСафроныч,сосед спервогоэтажа,атобывесьдомязыкамичесал. Незнакомецпожалплечамииудалился,бросивнесколькословсамомусебе,наверное: –Понажираются!Асвиду–культурный. Позже я вычитал в одном из журналов: «Расчёты теоретиков говорят о том, что Вселенная,возможно,состоитиздвухналоженныходиннадругой,оченьслабосвязанных, почти прозрачных друг для друга миров. Два мира материи: обычная и очень слабо с ней взаимодействующая – теневая. В момент их образования различные виды материиинтенсивноперемешивалисьисоставлялиединыймир.Последующеерасширение Вселенной, при котором плотность вещества снижалось, а гравитационные силы ослабевали,сформировалодвапрактическинезависящихдруготдругамира». Такая теория, я понимал, ничем не подкреплена. Иными словами, вполне возможно, чтопососедствуснами,втомжепространстве-временисуществует«параллельный»мирневидимка,вточноститакойже,какнаш,аможетбыть,совсемнепохожий,ведьякнему лишьприкоснулся,неболее. И я молчал. Никому не говорил боле ни слова о происшедших событиях. Лишь несколькофотографий,сброшенныхстелефонанадиск,напоминалиослучившемся. Аняспрашивала: –Ктоэто? –Моидрузья,биологи,ятебенерассказывал. Позже, в интернете, я нашёл кое-что об исследованиях этой группы. Я даже узнал фамилию Наташи – Зыкова. Она ещё несколько лет ездила в Туркмению, но полный отчёт попроделаннойработетакинеобнаружил.Видимо,годыкропотливыхисследований,как ониговорили,небыливознагражденывезением. Бывает, все труды идут насмарку. В прошлые годы это было редким исключением, сегодня–миртеряетспособностьрождатьидеи,безликаяпосредственностьстановитсядля негонормой. Черезмесяц,случайно, насайте«одноклассники»яувиделчёрно-белуюфотографию, сделаннуюстаренькимфотоаппаратоммаркиФЭД.Всечетверомыулыбались. 2009год Тупик «Мы знаем, что наш язык неспособен воспроизвести даже отражение ушедших внебытиедиковинныхсостояний». ЖанЖене,«Дневниквора» Есть случаи, где и самый благомыслящий человек потеряет веру и представление об окружающей действительности. Просто не укладывается в голове, не поддаётся логичномуобъяснению,чтоподобноеможетпроизойти,–всёравно,чтопоставитьчайник на огонь, а он не закипит, замёрзнет. Понимание идёт через страх. В мире, надо полагать, загадокхватает,нотакуютайнупознать–многогостоит…(Замечу,яосталсявневеденье.) Ещё на работе в конце рабочего дня, когда за полчаса до окончания смены можно расслабиться, зайти в интернет, так, чтобы, конечно, никто не заметил, я наткнулся на заметку, в которой говорилось, что в Южном Федеральном округе, почти на всей его территории, пчёлы теряют ориентир, не могут возвратиться в семью. Это может стать серьёзной экологической проблемой, а также нанести урон сельскому хозяйству. Причины неуказывались,ияпропустилинформациюмимосебя,опустилеёввиртуальнуюкорзину, и отыскал в интернете развлекательные новости: Ольга Бузова решила выйти замуж, «блестящие» – невесты, названы убийцы Майкла Джексона, как Лолита отдыхала вБолгарии… Послеработыянаправилсянаавтомобильнуюстоянку,гдеоставилсвойавтомобиль.Я шёл по тропе через парк. Так поступаю всякий раз, как обычно, изо дня в день. Курю сигарету. Странным показалось то, что меня вдруг охватила гнетущая тишина, хотя с Волгоградского водохранилища только что дул сильный ветер. Курить тут же перехотелось–скажудажетак,сделалосьплохо,затошнило,иявыкинулсигарету… …Провалвпамяти… …Ясижудома,голый,рядомоченькрасиваядевушка(ноэтонеМайя),блондинка,она одевается, её тело очень красиво, белоснежные волосы усыпаны, казалось, блёстками, они сверкаютвполутьме.Лицаяневижу. Я находился в некой прострации, не мог осознать, что к чему, и что делал вообще! Вглазахдвоилось. Он зашёл в спальню и стоял неподалёку от нас. Это был парень, высокий и худой. Рассмотретьегоянемог:отоконногозанавесападалатень. – Ты его не знаешь, – сказала девушка. Голос её казался мелодичным, отдалённо напоминалдетский.Онапроизносилабукву«ш»череззубы.Этозвучалотакнеобычнодля меня. –Незнаю,–отрешённоответиля. –Этомойновыймуж,скоропоймёшь.Чтобызанятьсялюбовью,намнужентретий,так мыустроены. Они ушли, растворились. Желание, можно представить, проводить их у меня отсутствовало. Было ощущение, что мною воспользовались. Я ничего не мог вспомнить иуснулмертвецкимсном. Утромясписалвсёнаусталость.Ипошёлчиститьзубы. ЗвонилаМайя: – Ты почему не брал трубку, – она негодовала. Я забыл про неё. Вечером мы всегда перебрасывалисьтелефоннымизвонками. –Усталнаработе,–говорю.Понимаю,такнеоправдываются. –Неври! –Хочешь,неверь.Тысаманезахотелаждать… Онабросилатрубку.Зачемтакделать,еслихочешьуслышатьправду? На работу пришлось добираться в общественном транспорте. Мой автомобиль, по крайней мере, так и остался стоять на стоянке – в обеденный перерыв я сбегал ипроверил,неугналлиегокто. Ослучившемсяникомунесказал–длячего? Отпускмырешилпровестинаберегуморя,вГеленджике. Майя уехала раньше, как я уже упомянул, – к сожаленью, у нас не совпадало начало отпуска, ни я, ни она так и не смогли договориться со своим начальством, поэтому так получилось, некое разногласие. (Если бы она осталась, в моей квартире не появились, я считаю, эта самая блондинка и незнакомец.) Ей не хотелось ждать меня, она рвалась кморю,словноптицаизклетки,ейнадоелВолгоград,душный,пыльный,ияеёотпустил. Одну. Не сомневаясь в чём-либо непотребном. Отчасти мне даже было так удобней. Она сама, без моего участия находила ту гостиницу, которую считала для себя подходящей, обустраивалась, налаживала быт, а я уже через неделю должен был подъехать, так сказать, наготовоеместо. Она звонила через каждый час, наверное. Иногда даже надоедала своими звонками, потомучтояработал.Говорилиниочём,какчастобывает.Яинтересовался,чтоонаделает, и Майя подробно рассказывала обо всём: как она доехала, где обосновалась, что ела, что пила, жаловалась на высокие цены, говорила, какая тёплая вода в море – прелесть; что отдыхающих много, пляж похож на лежбище морских котиков, и, если я скоро не приеду, можно не сомневаться, кто-нибудь с ней познакомится – это она так зло шутила, припоминая,видимо,тотсамыйстранныйдляменявечер. Шеф,повсейвероятностизнаяомоейневесте,отпустилвотпускнаденьраньше.Это небылонанегопохоже.Видимо,кто-тоизсотрудниковегоуговорил.Ядажедогадывался, ктоэтобыл.Нознал,чтоэтотчеловекскажет:Серёга,тычего,надомнебольно… – Сергей Анатольевич, – сказал шеф, – я прекрасно понимаю, что может произойти скрасивойдевушкой,одной,накурорте… –Явнейуверен,–убедительноответиля. –Когдабудешьснейрядом,тогдаможешьтакутверждать.Заветныйперстеньневсегда хорошпоношенный.Отделбезтебясправится,поезжай. Шефумелзасловомвкарманнелезть.Этоунегобыловкрови,срождения,наверное. Заэтоегоинедолюбливалимногиесотрудникиотдела.Яотносилсякихчислу.Нолишний денькотпускудляменябылкстати,чегоужтам. Вообще-тоэтупоездкумыпланировалипослесвадьбы,норегистрациябыланазначена наоктябрьмесяц.Ахотелосьсейчас.Июль,жара:чегождать?Таксчиталимыоба. Вечером приготовил вещи, документы, проверил автомобиль – конь, импортный, недолженподвести–ираноутромвыехализгорода. И вот я уже мчусь на новеньком «нисане» через Сальск, несколько сотен километров позади, слежу за указателями, сворачиваю на главную дорогу, набираю скорость до ста пятидесятикилометроввчас,кужину,думаю,будунаместе.Чемкорочепутьстановится, тембыстрейхочетсяоказатьсявГеленджике. Смотрю в навигатор. А нельзя ли сократить путь? Есть, наверное, объездные пути, о которых знают только местные жители. Притормаживаю, сбавляю скорость. Выходит, правда-то есть. Ага, если свернуть вправо через десяток километров и проехать посёлок Латыши,тоясокращурасстояниенадобрыхвосемьилидевятькилометров,безвсякихнато сомнений. Такиделаю.Эх,вполечетыреволи,авгородежутко–известно. ЗвонитМайя,спрашивает: –Тыгде,Серёжа? –Скоробуду,неволнуйся. – Я сижу сейчас у самого берега, волны ласкают ноги и бёдра. Почти так же, как делаешьты,–онауженезлитсянаменя. –Ятебезавидую.Соскучилась? –Да.Ятебялюблю! –Ятожетебялюблю!Ицелую!Но,безобид,тыотвлекаешьменяотдороги.Досвязи!– охужэтиуси-пуси… –Ятебепозвоню,какмнестанетскучно. –Жду,конечно. Включаю магнитолу, добавляю громкости. Звучит радио «Максимум». Играет АС/DC, композиция «Большая дорога в ад», 1979 год. Тащусь от музыки семидесятых ивосьмидесятых!Пальцыруквыбиваютбарабаннуюдробьпобаранкеруля.Дорогапрямая, никогонетвпереди.Яувеличиваюскорость–мненетерпитсяувидетьлюбимую.Любовь– это дурь! И я хочу стать дураком, упиться этой самой дурью до полного изнеможения, опьянеть,чтобыстошнило;занятьсялюбовьюжелаю…ябудуласкатьМайю…ярастворюсь внейкрупицейсоли,язаглянуейвглазаиутонувэтомголубомокеане… Недельноевоздержаниеотозвалосьвосставшейплотью,яоткинулэротическиемысли в сторону, добавил звуку. В фантазиях правды нет, а болячка за ненадобностью вырастет. Неужелистойблондинкойуменябылсекс? Заяц перебежал дорогу. Из-под самых колёс выскочил. Я чуть было его не сбил. Всё произошлотакбыстро,чтоянепыталсясбавитьскорость. –Чёрт!–выругался. Ещё два зайца выбежали впереди, один даже остановился, встал на задние лапы, посмотрелвмоюсторону,ушиторчком,ирванулвдогонкузасобратом. –Кудаониэтотакторопятся?Отлисыбегут?Илимиграциясерыхначалась,чтоли… Я надавил плавно педаль тормоза, чтобы не сбить очередного какого-нибудь выскочившего зверька, достал сигарету из пачки, закурил, и в этот момент неожиданно заглохдвигатель,умолклорадио–автомобилькатилсяпоинерциивперёд. –Сука!–сказаля.–Толькоэтогонехватало. Черезметровдвестиавтомобильостановилсясам. Зной! Свинец плавится у меня под ногами. Ничего подобного я ещё не ощущал. Растерянный,ястоюнаддвигателем,немогуразобраться,чтослучилось.Всердцаххлопаю капот,бьюкулакомгорячуюсталь–вмятина.Нуипусть! Прошло минут пятнадцать, ни одна сволочь не проехала мимо. Взъерошив волосы, смотрю по сторонам. Слева – кукурузное поле, справа – подсолнечник. Глушь! Пот ручейкамискатываетсясвисковнащёки,капаетнафутболку.Обтираюсьносовымплатком, пропитаннымнасквозьпотом. Обшарпанныйуказательговорит,чтодопосёлкадвакилометра. Пчёлы летят со стороны подсолнухов, справа налево. Их много. Не исключаю, что статья в интернете не врала, – это факт. По идее их полёт должен был быть в точности наоборот. Я жду ещё пятнадцать минут – никого. Беру литровую бутылку минеральной воды, забираюдокументы,закрываюавтомобильиидувпосёлокзапомощью. Солнце в зените; асфальт пылает огнём; глядя вдаль, видно, как над горизонтом колышетсявоздух,он,подобнобесцветномупламени,преломляетсвет,искривляетвидимое пространство.Прямаядороганапоминаетспинудвугорбоговерблюда:вверх–вниз,вверх– вниз, до самого горизонта. Мне кажется, что за тридцать лет моя жизнь такой и была, прямая, с небольшими подъёмами и спусками, я шёл по накатанной дороге, где-то было скучно, где-то затаивалась обида, иногда неподдельное веселье поднимало настроение… зато всегда предсказуемо. Лёгкий поворот, влево или вправо, мог бы что-то изменить в другую сторону, но мне этого ничего не требовалось. Я шёл, смотрел вперёд и понимал: вданныймоментнакатаннаяпрямаяэтонето,чегояхочу. Кажется,япрошёлбольшедвухкилометров.Такинедошёлдопосёлка,он,наверное, отсутствовал либо располагался дальше. Может, указатель врал? Да, Серёга, ей-богу всё нето,заманчивымказалосьсодержаниедорожногознака,неболее. Я останавливаюсь. А если свернуть влево, через кукурузу пойти? Куда-нибудь я же выйду. Или через подсолнухи, взять вправо? Кто-то ж эти растения сажал – как лучше поступить? Нет-нет, притормаживаю себя, боюсь ошибиться, лучше идти прямо, вперёд. Да инекстатипополямбегатьвместесзайцами.Яусмехаюсь. Дорогараскаленадочёрнойсмолы.Жаждавысушиваетгорло.Открываюбутылку,пью тёплуюминералку.Ужетёплую!Полбутылкинет.Надоэкономить,кольтаквсёплохо. Дорога пуста! Вымерли все как будто, только я остался. Валентин, один изнемногочисленныхдрузей,как-тосказал,чтоуменянеобыкновенноеуменьежить…для себя.Ятогдасделалвид,чтонепонялего.Емунепонравилсямойпоступок,былодело.Я оправдывалсебя,говорил,что,еслиясделаюсебехорошо,тогдаидругомубудеттакже,как мне.Новэтойситуацииямалохотелостатьсяодин.Подобнопчеле,отбившейсяотсвоего улья,ясебяощущал. В ушах появляется гул. Нет, это не ветер. Совсем что-то другое. Странно, я начинаю испытывать необъяснимый дискомфорт, похожий на страх. Желание уйти влево почти непреодолимо, инстинкт; на уровне подсознания происходит какой-то перелом, трудно понятьчто,нояидупрямо.Можноосмеиватьмоютрусость,предрассудки,этотак,ноясам себя осмеять не могу, не получается. Лишь бы был какой-то итог, а то за всеми усилиями может открыться лишь ничтожный результат. И, кажется, всё к этому идёт… или я сам кнемуиду… Звонитсотоваятрубка.Яужезабылпротелефон. –Серёжа,яобгорела.Сейчассижувтени,думаюотебе,любимый. –Приятно,дорогая,разнезабыла,чтояесть.Ятожеотебедумаю,ноуменя,правда, возниклипроблемы…–телефонвырубило.–Алло!Алло!Майя,тыменяслышишь? Явзбесился!Сталорать,чтозачёрт,чтозаглушь,чтозасвязь!..Моемугневунебыло предела.Яждалэтогодня,чтобывстретитьсясневестой,планировалужесегоднявечером пойти в дорогой ресторан, поужинать, выпить и развлечься, а ночью искупаться нагишом в море вместе с Майей, как обычно это делал, всякий раз, приезжая на побережье. Но, кажется,этомунесужденобылосбыться. Аккумулятор сел. Я смотрел на телефон, как на ненужную вещь. Желание выкинуть дорогуютрубку вподсолнечникбылотаквелико,чтоя,надосказать, замахнулся,какое-то мгновение раздумывал, правильно ли поступаю с недешёвой вещью, как телефон снова заговорил: –Серёжа,ятебянеслышу…–иотключилсяснова. Нетуж!Яспряталтелефонвкарманшорт.Что-тоздесьнетак.Ателефонденегстоит, последняямодель-то. Сноваслышитсястранныйгул.Ясмотрюпосторонам,ожидаяувидетьчёртзнаетчто! Мне мерещатся монстры – и это в ясный солнечный день, когда до заката добрых часов шесть.Ачтожебудетночью? Где этот долбанный посёлок! Я иду целый час, наверное, и не могу добраться до конечной цели! Плюю в сторону, слюна испаряется ещё в воздухе. Адская дорога, неиначе. Может быть, я перегрелся на солнце? – задаю себе вопрос. Обычно человек гордится своим здравым смыслом, он живёт как в трансе, занятый повседневными заботами, радостямиипечалями.Обычныелюдиотстаютотмировогоразвития,потомучтогрупповое сознаниеразвиваетсяунихмедленно.Всеониверятвто,чтовидят,изнаюттолькото,что хотят знать. Сегодня я ещё верил; я причислял себя, вообще-то, к иному типу людей, но, видимо,я–обычныйчеловек,разужоказалсявтакойситуациииничегонемогуподелать. Повернутьназад? Нет,возвращатьсянехотелось.Иубеждатьсебянепришлось.Еслидорогасуществует, она должна куда-то вывести. Я только оглянулся: как и впереди, дорога, ничем неотличаласьсзади,упираласьвгоризонт:вверх–вниз,вверх–вниз… Наобочине,походудвижения,стоялчей-тоавтомобиль.Яегонесразузаметил.Онкак будтовыплылизпустоты,материализовалсяниоткуда. Теряятерпение,яперешёлнабег.Мнеказалось,чтоавтомобильсейчасисчезнеттакже неожиданно. За короткий промежуток времени у меня создалось впечатление, что дорога обманывает,ейверитьнельзя. Этобылавишнёвая«девятка».Солонпустой.Вокругникого.Яподалголос: –Здесьестькто? Никтонеответил.Ягромчеповторил: –Естькто?! – Не кричи, я здесь, – из кукурузы вышел огромный мужчина лет сорока. В нём, без обмана,килограммстопятьдесятбыло,аростанижеменя.–Тебечего? Ясделалшагназад. –Помощьнужна.Язаглох,там,сзади,впяти,наверно,километрахоттебя.Икакназло, нивстречной,нипопутноймашины.Впосёлокнаправляюсь. Язаметилуказатель,такойжеобшарпанный:Латыши,двакилометра. – По-твоему, я просто так стою, да? Делать мне больше нечего! – воскликнул он. Почему-тояподумал,чтоонгора,способнаяродитьмышь. –Идавностоишь? –Часадва.Хотьодин,смотрю,сумасшедшийпоявился,ато,думал,волкомзавою,–он сделалпопыткуулыбнуться. –Подозрительновсёэто.Игулслышишь?–япопробовалпрощупатьпочву. –Слышу!Ипчёлыменяискусали,изайцыстаямибегутизподсолнечникавкукурузу. Незамечал? –Кактолькоповернулнаэтудорогу,троихвидел.Онимнетожестраннымипоказались. Какипчёлы. – Меня Миша зовут, – протянул он руку. Я ответил на рукопожатие. – Если какие-то инопланетяне откроют для себя нашу планету, то наверняка подумают, что главные живые существа на ней – автомобили; люди же – их начинка, внутренние органы, средства размножения. – Он опёрся толстым задом о свою «девятку» и отскочил, как от кипятка. – Вподсолнухинеходи.Ятебяпредупреждаю,–обречённосказалон. Если я хоть как-то пытался себя успокоить, то Миша, напротив, нагонял эмоций – отнеготакипылалопессимизмом! –Этотыочём? –Понятно,чтонеозайцах. –Ачеговкукурузепрячешься,Миша?–яокинулеговзглядомсногдоголовы.Онмне ненравился.Бываеттак,человекспервоговзгляданевнушаетдоверия. –Подстебляминетакжарко.Тебякакзовут?Непредставилсяты,нехорошо. – В посёлок пойдёшь – познакомимся ближе. По-другому не вижу смысла – Миша! – называтьсвоёимя,–ядавалемупочувствоватьсвоёпрезрение. –Нуиненадо,твоёправо. – Всё ясно. Так почему ты в посёлок не идёшь? Два километра – не так уж далеко, – задаювопрос,желаяуслышатьответ,таккакуказательэтотсталвнушатьужасбольше,чем гулвушахипредупреждениенеходитьвподсолнухи;япосмотрелнауказательснова. –Жду. –Чегождёшь. –Тебя,можетбыть,жду,–огрызнулсяон.Кажись,донегодошло,чтоянепитаюкнему уважения. –Ямогинепоявиться. –Тыжепоявился. –Смотрю,утебятретийглазоткрылся.Толькочто? –Нетруднодогадаться. –Стакойплотностьюнаселения,немудрено…–яиздевался. –Явижу,атынепрогляди,–онрешилсъязвить.Унегополучилось. –Чтобудемделать?–вотипоговорили,думаю. –Ябудуждать. –Ачегождать,непонимаю.Надовпосёлокидти. –Тыиди,аяздесьпосижу.Ипроменянезабудьсказать.Впосёлке. Странный человек этот, Миша, – мешок картошки! Я так не смог бы сидеть, спрятавшисьвтени.Всемусвоёвремя,амоментпришёлтот,когдаждать–смертиподобно. –Какхочешь,яухожу,–нояпродолжалстоятьнаместе.Оставатьсяодному,поправде, мненехотелось. –Иди,чегостоишь? –Иду. Попыткаувлечьегозасобойнеувенчаласьуспехом.Онсноваскрылсявкукурузе.Ая пошёл прочь от него. Если доберусь до Латышей, специально не обмолвлюсь о нём ни словом.Забуду.Пустьдальшесидит,ждёт…Миша. Приключения, риск – вот чего мне было меньше всего нужно. Конечно, это могло раскрыть мои настоящие возможности. Но мало хотелось. Знал я таких, рискованных, ездили в непогоду на водохранилище и кончили тем, что утонули в своём искусственном море. Я в этом отношении фаталист. Двум смертям не бывать, значит – суждено сгинуть на пустынной дороге. Я ловлю себя на мысли, что подобным образом человек начинает стареть, не телом, а душой, когда ему ничего другого не хочется, кроме, наверное, спокойствияиопределённости.Дети,наоборот,стремятсякприключениям,стабильность– этонедляних. Я пытаюсь сравнить себя со стариком. Мало приятного. Но надо быть честным. Понимаю, что у меня занижено самомнение. Но это к лучшему. Такие, как я, не часто щелчки по носу получают… Кажется, я оправдываюсь перед самим собой – а что мне остаётсяделать? Ни одного деревца на обочине! Слабый ветерок дует со стороны подсолнухов. Они шевелят листьями – кукуруза же, напротив, не шелохнётся. Я беру левей, не зря Миша заикнулся,чтобыянесовалсявподсолнухи.Жизньнеидётспокойносвоимчередом,она– кусается. Взгляд падает на асфальт. Почему-то раньше я не особо обращал внимания себе под ноги: насекомые – кузнечики и жуки – переползали через дорогу, они уходили изподсолнухов,ихчто-тогналооттуда.Может,ядохимикатамиопрыскиваютподсолнечник? Смотрювдаль.Дымка.Почестисказать,ябылблизорук,нокто-тошёлмненавстречу. Сераяточкаувеличиваласьвразмерах,приобреталагуманоиднуюформу–большаяголова, тонкая шея, длинные руки. Затем она преображалась более отчётливо в человеческую – нектоспалкойврукахшагал,но,вотличиеменя,онторопился,семенилмелкимишажками. Незнакомецпоравнялсясомной.Этобылстаричок,маленькийищуплый.Изместных, однозначно. Его длинный нос и узкий подбородок придавали ему сходство с гномом. Колпаканехватало.Вместонегонаголовестаричкабыланатянутакепка,козырькомназад, так сказать, всё у нас по моде. Лёгкая белая футболка, грязная, трико с оттянутыми коленками, на ногах калоши. Ноги у него, подумалось, потные (сам я был в пляжных тапочках), жара ведь, но потом вспомнил, что в Афганистане, например, всё мужское население ходит в калошах – в советские времена эта была единственная страна, которая импортировалаунас«национальнуюобувь». –ДоЛатышейдалеко,отец? –Двакилометра,–оннесделалпопыткиостановиться.Япреградилемупуть. – Это я знаю. Указатель видел, не слепой. Но я иду, ни два, ни три километра, ноникакогопосёлкаивпоминенет.Мистикакакая-то! Старичокусмехнулся,сказалчто-тосвоё: – Гиблое место у нас, гиблое! Автобусного сообщения с районом нет, я сам ни один километр наматываю, покуда доберусь… – и пошёл дальше, оттолкнув меня палкой, чтобыяуступилемудорогу. Останавливать я его не стал, значится, посёлок близко. Сколько ж там людей проживает?Однистарики,поди.Помощиотнихникакой,понятно,нохотябыводойнапоят, инатомспасибо. Провожая его взглядом, откручиваю бутылку, допиваю минералку. Пустую тару выкидываювподсолнечник. Шум листьев, как будто кто-то удаляется вглубь поля, дал точно понять – там нечто живоеесть.Позабывостранномгулеистрахе,яринулсязакем-то,кто,какказалось,следил замной. Однако, не пройдя и пяти метров, чего-то я испугался, повернул обратно, вышел на дорогу – показалось, думаю. Но там, в подсолнухах, было ощущение, надо полагать, отчуждённости, как будто ты совсем в другом месте находишься, а не в поле, где рядом проходитдорога,–кто-тобдругойназвалбыэтодругимизмерением,наверно,ноянебыл таккатегоричен.Ивообще,всёэтосущийбредпараноиков!Мистификация,ложь. Старичок скрылся из виду за бугром. Сколько точно прошло времени, я не знал. Сотовыйнеработал.Аручныхчасовяненосил. Я по-прежнему шёл прямо, никого не встречая. Хотелось плакать. От безысходности. Так не бывает, успокаивал я себя. Просто посёлок далеко, поздно или рано я доберусь до него. Видимо, я находился в какой-то прострации, потому что вокруг себя ничего незамечал.Шёл,какпрежде,изнываяотзноя(отжаждыбольше),думалниочём,наверное. Поканенаткнулсяещёнаодинавтомобиль.Этобылмикроавтобус.Онстоялпоходумоего движения – очередной несчастный. Я заглянул в него – никого. Двери открыты, ключей взажиганиинет. –Гдежеводитель?–яначалразговариватьсамссобой.Этонеудивительно. Выйдя из салона, увидел две фигуры, удаляющиеся в направлении «призрачного» посёлка. Якинулсявдогонку.Тотжесамыйуказательговорилободномитомже:Латыши,два километра. Подхватив камень, я кинул его в знак. Раздался грохот. Те, кого я пытался догнать,оглянулись.Этобылиженщинаимужчина. –Увастожесамое,смотрю.Давностоите?–ядогналих.Ждатьдадогонять–неттого хуже. –Надобылоторопиться?–спросиладевушка. –Случайтакой,–говорю,–приходится. –Мыпотерялисчётвремени,–сказалпарень.–Деньсегоднявовсехотношенияхдля всехнеудачный,отстой. Пареньку было лет двадцать, а его спутнице, вероятно, и того меньше. Они казались братом и сестрой. Блондин и блондинка. Черты лица утончённые, изящные. Если девушку этоукрашало,топаренёкказалсяслабенькимсовсем,начёмдуша-тодержится… –Впосёлокидёте? –Сколькождать-томожнопомощи,а?–ответилпаренёк. – Есть и такие людишки, готовые сидеть сутки напролёт и ждать с моря погоды. Встретилдовас.Значит,нампопути,–сказаля.–Старичканевстречали? –Видели,–сказаладевушка. – Со мной он не стал разговаривать, хотел прояснить ситуацию, но он меня палкой прогнал,–яулыбнулся. Мы шли вместе. Я чуть отставал ото всех. Паренька звали Андрей, его девушку Таня, они, как и я, срезали путь, но ехали в гости к родителям Тани. В отличие от меня, как выяснилось,онибылискрепленыузамибрака.Япоинтересовался,неранолисковалисебя одной цепью, можно было ещё погулять. Андрей сказал, что они знают друг друга десять лет.Сталобыть,времяпришло. Просебяяничегонесталговорить,заметил,чтоехалвГеленджик,чтобыотдохнуть. Вопрос, который беспокоил меня больше всего, крутился в голове, но я не мог его правильноозвучить.Накопленнаязаденьинформациянебыларазложенапополочкам. Ясказал: –Вамнекажетсястраннымвсёэто? Кмоемуудивлению,ответилаТаня,хотяяобратилсякАндрею.Онасказала: – Нет, – и смолкла. Девушка, казалось, могла всё объяснить, но не хотела себя утруждать.(Сейчас-то,заднимчислом,ямогбычастичновсёрастолковать.) Повислапауза. – Я думаю иначе, – говорю. – Во-первых, почти пустая дорога, вы третьи, кого я встретил за всё это время, во-вторых, зайцы, бегущие из подсолнечника в кукурузу, насекомые, пчёлы… далее, гул в ушах, необъяснимое чувство страха… несколько минут назад у меня создалось впечатление, что за мной следят, кто-то прячется в подсолнухах… исейчасэтопроисходит… – Неужели, Серёжа, ты не знаешь, что в жизни бывают такие положения, в которых решительно нельзя ничем помочь и решительно ничего нельзя сделать путного? – Таня говорилакакбудтоонаужевзрослаяженщина,достигшаясорокалетнегорубежа. –Разветыневидел?–спросилАндрей.Онкакбыобронилсловамеждупрочим. –Чтоименно? –Значит,невидел.Ятоженевидел.АТаняутверждает,чтовидела. – Да, видела, – сказала она, – тарелку видела, серебристо-жёлтого цвета, она – то появлялась в небе, то – растворялась, как сахар в стакане с чаем, словом, пульсировала… ивижупрямосейчас,какнектоскрываетсявподсолнухах. – И что же он делает? – Андрей, было заметно, не верил ей. Он похож на меня, подумалось,толькоещёбольшеФоманеверующий. –Сергейправильносказал,кто-тоследитзанами. –Нояникогоневижу.Где,Таня,онпрячется?Там,–Андрейуказалрукойназад,–или там?–егорукауказалавперёд.Язаметил,чтоунегонеобычайнодлинныеруки. –Тебенедано. Явмешалсявихразговор,сказал: –Личноя,честнопризнаться,никогоневидел,невстречал,чтомогловвестивсамый настоящийужас,летающиетарелкисчитаювымыслом,ночувствуюкакое-топрисутствие… незнаю,какобъяснить. –Потомучтомыразные,–сказалаТаня.–Этонормально. –Вотпоэтомуянанейиженился,снейнесоскучишься.Некудаотнеёбылодеваться, кактолькобежатьподвенец.Любовьунас!Крепкаяштука… ЯпонималАндрея,думаяоМайе. – Не знаю, а мне Таня кажется нормальной девушкой. Я бы сам на ней женился, – пошутил я, а сам удивился своей шутке, зачем я всё это говорю. Действительно, она выгляделанамногосимпатичнейМайи,нетолькофизически.Видимо,поэтомуяраспустил язык. –Потомучтотыеёплохознаешь,–Андрейнеобратилвниманиянамоислова. – Не спорьте, мальчики. Я польщена вашим особым вниманием, но, если говорить об этих мистических событиях, всё очень просто, на мой взгляд. Некие «вирусы», заложенные у нас в подсознании – у одних их больше, у других, наоборот, меньше – дают повод сомневаться, а внешние силы оказывают физическое воздействие на органы чувств, происходитборьбамеждутем,чтомывидимичувствуем.Хорошееневсегдалучшее,потому чтоестьещёиплохое,аэтохужехорошего:всегдаприходитсяспотыкаться.Мыспоткнулись нанеобъяснимомфеномене. –Онабудущийпсихолог,–пояснилАндрей. – Я мало чего понимаю, Таня, но ответь мне на такой вопрос. Он меня не покидает стогомомента,какзаглохламашина. –Втринадцатьчасовдвадцатьтриминуты? –Наверное,так.Точнонескажу. – В этот самый момент, – сказал Андрей, – она заметила НЛО, и машина заглохла. Самое интересное то, что она его видела, а я не видел. Даже злиться на меня стала, чурбаномобозвала. –Янемоглапредставить,чтотыдействительнослепой. –Атеперь? –Да,слепой,–онапосмотреланаподсолнухи,–такты,Сергей,говоришь,чувствовал что-то…исейчасчувствуешь? По-видимому,Таняобладалахорошейпамятью,недевичьей,интуициейи,может,чемто ещё – она отличалась от обычной девушки из ночного клуба, она отличалась интеллектуально,онаотличаласьиотМайи. – Вот я и хочу спросить, нормально ли это… ну, с головой у меня. Так как и я, и ты, Таня, кажемся сумасшедшими в глазах Андрея. Я ещё скажу, что посёлка Латыши не существует, – пожалуй, я задал вопрос, тот самый, какой хотел, чтобы разрешить некоторыесвоисомнения. –Да,ребята,–Андрейусмехнулся,–насолнцевыперегрелись.Скажите,чтостарик– это инопланетянин, – он засмеялся, – дорога эта ведёт в ад, а мы находимся на другой планете…Сменяхватит!Япошёлвподсолнечник…Отолью! Андрей быстро свернул с дороги. Таня попыталась его остановить, но он нырнул в густые заросли и исчез. Я, стало быть, собрался последовать за ним, чтобы не дать ему уйтидалеко,ноТанярезкопредупредила: –Неходи,онневернётся,егоужезабрали. Всёпроизошловодномгновение.Быловидно,каккто-тоудаляетсябыстровглубьполя, ломая подсолнухи, но я думал, это был Андрей. Честно признаться, человек вряд ли разогналсябыдотакойскорости. –Яеговстречучерезнесколькочасов,–добавилаТаня.–Сумасшедшиенетыинея. СумасшедшийАндрей–онринулсявомутсголовой,потомучтоневерил,небоялсяибыл неосведомлён.Онсознательнотакпоступил. Пространныеречиневселялинадежды.Казалось,надомнойзлошутили.Нонемогли разныелюдиодновременносговоритьсяивсёэдакоеподстроить,неверилось.Скрупулёзное расследование причин этой пропажи и всего остального, по-видимому, ни к чему бы ни привело. –Получается,дорогаэтаявляетсянекимбуфером?–ясталейдоверять,чтоли. – И буфер, и защита, но почему так происходит, я объяснить не могу, – Таня перевела взгляднадорогу.Всёэтовремяонасмотреласквозьстеблиподсолнечника. Мыпошлидальше.Казалось,чтоАндрейдолженвыйти–естьлисмыслемупрятаться отнас?Ноонневыходил. Яспросил: –Ачтотам,вконцепути?Мнекажется,чтопосёлканет.Может,остановимся? –Серёжа,янезнаю,поэтомустоитидти,–онавнимательнопосмотреланаменя.Наеё лиценедрогнулниодинмускул.Действительно,оченьстраннаядевушка.Иоченькрасивая! Мы шли молча. Не разговаривая. Каждый думал о чём-то своём. Я вспоминал Майю, аТаня,несомневаюсь,думалаосвоёммуже.ЕёсухаяреакциянаисчезновениеАндреяменя удивляла,другаядевчонказаплакалабы,аэта–нет.Почемутак?Слишкоммноговопросов ималоответов. Танянеожиданносказала: –Удивляюсь,кактакойчеловек,какАндрей,могтакглупопоступить,опрометчиво? –ОбАндреедумаешь? – О нём, конечно, – со вздохом ответила она. – Как не думать? Но дело не только вэтом… –Боишься,чегобынислучилосьсним? –Ужеслучилось,ноонвернётся.Толькочтоэтобудетзачеловек,ей-богунезнаю. Татьяна сумела понравиться мне, но чувствовалось предупреждающее «быть бычку наверёвочке».Ияотогналдурныемысли.Майянепростит. После пяти или шести часов ходьбы жажда была плохим попутчиком. Я предложил попробовать пожевать молодую кукурузу – кочаны только-только наливались молочной белизной. Таня отнеслась к этой идеи с некоторым скепсисом, типа выйдет ещё хуже. Я отломил кочан – сырой продукт, за вкус не берусь, а мокренько будет, – очистил и первым попробовал: терпкий привкус, но не противный, заглушил потребность пить. Девушка последовала моему примеру, закашлялась, сгрызла зёрна ещё раз – заодно исчезло чувство голода. Нашпутьлежалдальше.Честносказать,яуженегорелжеланиемидтивперёд,невидел смысла. Было разумнее, я предполагал, повернуть обратно – из-за всякого пустяка может человек много выстрадать. Правда, пугало то расстояние, которое я преодолел, – может, я ошибаюсь, и совсем скоро всё закончится, сказать, благополучно, мы придём в посёлок и забудем, как дурной сон, что с нами приключилось: Таня встретит Андрея, я найду мастера,чтобыпочинитьавтомобиль… –Немолчи,–сказалаТаня,–говори,итакгнетущаяобстановка. –Ачтоговорить?–мненеособохотелосьразглагольствовать. –Расскажипросебя.Мнеинтересно.Яотебесовсемнезнаю. Странная просьба. Распространяться о себе не хотелось, так как стал я излишне осторожен, боялся даже того, что не таит в себе особой опасности. Я не привык быть открытым,Майямногопроменянезнала,кстатисказать.НоТанямненравилась,иярешил довериться, не вдаваясь в подробности, выложить, представим так, вершки. Ведь иногда, конечно,хочетсядоверитьсячеловеку,ноздесь,правда,сработалавтостоп.Ясказал: – Говорить особо-то нечего… Не знаю, за всё время моего, скажу так, существования уменяникогданичегонеполучалось:вшколеучилсяпосредственно,науканавеваласкуку; дрался плохо, чаще получал по физиономии, чем давал сам; работать не любил, и это не странно – физический труд вряд ли облагораживает: в трудовом лагере преподаватели меняназывалилодырем;вармиюнепошёл–откупилиродители.Ясейчасвсёэтоговорю– где-тонедоговариваю.–Изамолчал. Таняспросила: –Куришь? –Тебедатьсигарету? –Еслиесть,пожалуйста. – В такую жару и курить особо не хочется, – я протянул девушке огонь от зажигалки, исамзакурил. Мыостановились. –Унасувсехестьсвоичервоточины,–сказаладевушка,глубокозатянувшисьдымом. – Поэтому, видимо, так и складывается. Понимаем, видим, а менять – желания нет, приложитьусилиянадобно.Еслибыниты,Таня,яповернулобратно,–призналсяя.–Всё сказанное–заднимумомвыстрадано.Нияодинтакой–многие. –Янатурщицейподрабатывалауодногохудожника,–сталаонаговорить,глядякуда-то всторону.–Антоновегозвали.Именинезнаю,таквсеегоназывали,мужчинаввозрасте. Онсмотрелнаменявсякийразивсегдаповторял,чточрезмернаякрасотавнушаетужас.Я не видела, как он делает наброски карандашом на бумагу и, взглянув после, приходила всякийразвкрайнеенегодование,когдарукахудожникапортилатусамуюнатуру,скоторой она писалась. А он часто меня приглашал в мастерскую, полуподвальное помещение, ивсегда,мнеказалось,издевалсянадомной,превращаямоюфигурувбесформенноетело, алицо–внекийшарж.Еговосприятиеокружающейдействительностипоходилонакривое зеркало,носмешнонебыло,–то,чтовиделон,янезамечала.Почему-тоянепредставляла цветок розы, который смог бы меня напугать – не получалось. Разве только шипы, но я виделатолькосамцветок.ОднаждыядалапонятьАнтонову,чтоонстаромоден,косвенно, не прямо, мол, где-то я уже подобное видела. Он улыбнулся и сказал, что не пытается передатьвмельчайшихподробностяхтотобъект,которыйонпишет,врисункенетновизны– самовыражениеесть.Мойкарандаш–этогвоздь,бумага–этостена:яцарапаюнастене.Я заметила,чтоэтопреувеличение,аонсказал,типа,такдолжнобыть.Потомонспросил,как отзываются обо мне мужчины. Я сказала, мол, всегда лестно, мужским вниманием не обделена. Он заметил, значит, во мне видят красивую девушку. Я не отрицала его утверждения.Ноондобавил,чтоидеальнаякрасотанеимееттойсамойизюминки,которая смогла бы покорить мир, или маленький его участок. Обижаться на слова художника неимелосмысла,акогдаяузнала,чтоондальтоник,тонемоглаповерить,чтоэтотчеловек вообщехудожник!Своичерно-белыенаброскионпереносилнаполотна,наполняяжуткие сюжетыреалистичнымикрасками,–егосознаниежиловдругоммире,ателонаходилось, какувсех,здесьисейчас. – Из твоих слов я делаю вывод, – сказал я, – что мы всецело переместились в другое измерение,мириной.Неужелиэтимирытакпохожидругнадруга? Яотбросилокурок,добавил: –Неверюяэтому. –Быстроты,Серёжа,делаешьвыводы.Нескрою:ияневерю,–сказалаТаня,выпуская дымтонкойструйкой,–поэтомуунасстобойпроблемы. – Не только у тебя и у меня – по меньшей мере, у четверых, кого я сумел встретить. АуАндрея–итогохуже,видимо. – Со своими проблемами он справится сам, так как определил своё место. А нам, кажется,надодругдругупомочь…Ядавнонекурила,–сказалаона,–головакружится. НепреодолимоежеланиеприкоснутьсякТатьяневозниклоспонтанно.Янемогссобой совладать, её пространные речи делали намёк только на одно – она желала, чтобы я прикоснулся к ней. Руки сами обняли потное тело девушки, губы впились в губы – она не возражала, и я знал, что всё это вряд ли можно назвать взаимопомощью… Тлен будет, прах будет… и ощущение того, что я – добыча. Я целовал губы, а чувствовал вкус некой опасности,котораяотзываласьужезнакомымгуломвушах… Таняувлекламенявсторонуподсолнухов–этодолжнобылопроизойти!Ясорвалснеё одежду, стащил трусики. В сей момент гул прекратился, как будто всё успокоилось специальнодляэтогосоития.Яоказалсявнизу,девушкасверху.Что-тонеобычноебыловеё поведении – да, она имела силу, неприсущую такому хрупкому созданию. Попытка сопротивлениянеполучилась,ябылприжаткземле. – Прыткий ты какой! – произнесла Таня. – Не дергайся, – и я узнал в ней ту самую блондинкувсвоейквартире.Агдежешипящаябуква«ш»? Тёплые потоки энергии стали передаваться от неё ко мне – я уже пронзал её на всю свою длину. Сладкое чувство! Она – иномирянка. Я – человек. Для чего всё это? Тут же отозваласьшальнаямысль,чтомызаблуждаемся,разверим,чтопришельцыпревосходятнас вовсём.Втехническомплане,наверное,–да,новбиологическом–ониниженас.Вотим инадоналадитьвоспроизводство.Ониживутсрединас.Толькозачемонивыбралименя? Онасказала: –Почувствуешьприближениеоргазма–положирукиназемлюираздвиньпальцы. Глядя ей в лицо, я уже не видел ту самую Таню, с которой шёл в Латыши. Мне показалось,ясмотрювлицокрасивойсамке,онаужасна,ноонамненравится…Всетеже черты лица, белоснежный волос, бронзовый загар точёного тела, тёмные соски маленькой груди…Ноэто–особь,онаприворожила,онаипогубит,аябудуеёлюбить… Стебли подсолнухов раздвинулись. Вышел Андрей. И в то же время не он это был – казалось, он напоминал того самого незнакомца в моей квартире, но мне, видимо, только казалось, потому что лица разглядеть я не мог, как и тогда у себя в квартире. Я непроизвольнодёрнулся.Танянечеловеческимвзглядомпарализоваламоюволю. –Онтретий,такнадо,–сказалаона. Псевдо Андрей вытянул руки в нашу сторону. От него исходила иная энергия. ОбъединяясьсэнергиейТани,ячувствовалвсемтеломособенноетепло–оноотличалось оттёплойводы,скоторойяпопыталсяэточувствосравнить.Этобылокосмическоетепло посторонней сексуальной энергии. Андрей был тем самым, кто усиливал эту энергию, участвуявконтактеинымпутём,мненепонятным. Оргазмподходилволнойцунами.Яположилруки,каконапросила,иразвёлпальцы… Боже, как же я за это поплатился! В самый завершающий момент моя партнёрша изогнулась и со стоном прижалась пальцами своих рук к моим рукам. Из меня потёк огонь… Было полное ощущение, что мой член превратился в огнемёт. Боль страшная! Я незакричал–язаорал!Иэтобылневопльудовольствия–менябуквальноскрутилоотболи. Несколькоминутянемогприйтивсебяивсёкричал,трясяруками.Потомбольвпальцах потухла, и меня всего стало корёжить: тело изгибалось самым немыслимым образом. Повсемсосудамгулялогонь,самыйнастоящий,похожийна«горячийукол»,новсотнираз сильней.Ядумал,чтосгорювэтомогне. Мне помог Андрей. Когда я уже отправлялся на тот свет, он подошёл к нам, скинул сменяТанюибрызнулсовальногососудамневлицокакой-тожидкостью. Последнее, что я услышал перед тем, как потерять сознание, так это обвинительный тембрголосаАндрея: –Тычтоделаешь?Этоженизшеесущество!Егомоглаубитьтвояэнергия!Пустьоннам ужененужен…–ияотключился. Забвение.Пустота. Сколькобылбезсознания,незнаю. Голый,яочнулсявподсолнухах.Рядомникогонет. Одежду я не нашёл. Осмотрев себя, заметил на кончиках пальцев небольшие ожоги. Ноболинебыло. Царапая тело о жёсткие листья подсолнечника, я выбрался на дорогу. Солнце поднималосьнадгоризонтом.Раннееутро. Япошёл,покачиваясь,всторонупосёлка.Очереднойуказатель(нетакойобшарпанный) упрямогласилободномитомже:Латыши,двакилометра. Дорога пустая. Ничего не изменилось. Я вспомнил о Майе и о том, как иномирянка в последний момент, на пике оргазма, пыталась коснуться всеми пальцами рук моих пальцев.Чтоэто? Яверилвсемуслучившемусяпотому,чтошёлголый.Прикрытьсячем-либонехотелось, дажееслибынавстречушланезнакомаяженщина. Зуд. Неприятное ощущение на головке члена. Я откатил крайнюю плоть. Тонкий золотой волосок блестел на солнце – последнее доказательство того, что случилось. Я смачносплюнулналадонь,протёркрайнююплотьиголовкучлена. Волосок не был человеческим. Даже на первый взгляд у него была совсем другая структура. Я взял его двумя пальцами, поднял руку, посмотрел в последний раз – и дунул, разжавпальцы:волосокполетелвподсолнечник,каклёгкаяпаутинка. Контактсостоялся.Дляменя.Вдушечто-топроисходило.Похоже,менянепосчитали равноправным человеком, стоящим на одной ступени с ними. Поделиться подробностями своихиспытаний,когдавыберусьотсюда?Придётся.Хотянехочется.Быллияподопытным кроликом?Был.Нас,видимо,малотаких,номыесть.Особыеособи,надкоторымитеперь будутизмыватьсядругие. Дорога пришла в тупик. Она должна была когда-нибудь кончиться. Я не предполагал, что именно так произойдёт. Асфальт обрывался: передо мной расстилалось бескрайнее пшеничноеполе.Ястоялисмотрелвдаль.Бесконечность.Повернулсяназад–прошедший путь.Исновапосмотрелвперёд.Мысльотом,чтопшеницудолжныужеубирать,толкнула вспину.Янырнулвколосья,каквморскиеволны,ипоплылпрямо,какделалвсёэтовремя. *** Яспросилуврача: –Майязнаетобомне? – Дорогой мой, теперь о вас никто не узнает – вы станете совсем другим человеком. Понимаете?–ионсделалукол.–Вы–безвестипропавший. – Понимаю, – сказал я и лёг в кровать, устеленную белоснежной простынею. Ничего нехотелось,толькоспать. Тихорецк,01.07.2009–07.11.2011гг. Подарокдлясестры Мужчина берёт футляр. С большой нежностью и теплотой восстанавливает упаковку, вручаетдевушкеиговорит: – Она заплатила высокую цену. Больше, чем мог заплатить любой взрослый. Девочка отдалавсё,чтоимела. Тишиназаполняетмаленькиймагазинчик.Девушкасжимаетврукенебольшойсвёрток, рукадрожит.Мужчинаулыбается.Емуприятното,чтоонсделал. –Всёхорошо? Тихое«да»слышитсявответ. Рабочий день подходит к концу, когда порог магазина переступает молодая девушка, совсем юная, но с глазами взрослой женщины – в них нет радости, это заметно. Она выкладывает из сумочки на прилавок знакомый продавцу футляр, отдельно обёрточную бумагуиразвязанныйбант. – Эти бусы были куплены у вас? Маркировка подарочной упаковки вашего магазина. Сколькоонистоили? –Непонимаю…–говоритхозяинмагазина. –Этоваштовар?Сколькоонстоил?–повторяетдевушка. – Видимо, да. Но стоимость любого изделия в моём магазине – это всегда конфиденциальныйдоговормеждумнойиклиентом.Явамнескажу. –Умоейсестрынетстолькоденег.Бусыизнастоящейбирюзыоченьдорогие.Этонам непокарману.Яподумала,чтосестраукралабусы. –Нет,онаихкупила. Маленькаядевочкаподходитквитринемагазинаибуквальноприлипаетносомкстеклу. Вдруг её глаза начинают блестеть. Продавец, одиноко стоявший за прилавком, рассеяно смотритнадевчушку. Онавходитвмагазинипросит,чтобыейпоказалибусыизбирюзы. –Этодлямоейсестры.Выможетекрасивозавернутьих?–спрашиваетдевчушка. Хозяинмагазинаснедовериемсмотритнамалышку,спрашивает: –Асколькоутебяденег? Безтенисомнениядевочкавытаскиваетизкарманаплаточек,разворачивает,высыпает наприлавоквсюмелочьиуточняет,счастливоулыбаясь: –Этогохватит? Тамнаходилосьвсегонесколькомелкихмонет.Идевочкасгордостьюлопочет: –Яхочуподаритьэтосвоей старшейсестре.Какумерланашамама,сестра заботится обо мне, а на себя у неё остаётся мало времени. Сегодня день её рождения, и я буду рада подаритьейтакиебусы,ониоченьподойдутподцветеёглаз. Мужчина уходит вглубь магазина, приносит футляр, оборачивает синей лентой, завязываетбантик. –Держи!–говоритондевочке.–Инесиосторожно. Девчушкавыбегаетсчастливая,вприпрыжкунесётсякдому. С тех пор, как мамы не стало, Даша сидит у телевизора. Она смотрит мультики. Её жизнь–этосестраителевизор.Онанепонимает,чтотелевизорнеработает,сломался. Сверкаетмолния,гремитгром!Наэкранетелевизоравозникаютпомехи.Изображение весёлого ослика сменяется множеством чёрно-белых мурашек, слышится жуткое шипение. Всёпроисходитнеожиданно. –Ой!Мама,мнестрашно!–говоритшестилетняяДаша. –Небойся,–отвечаетЛидия.Еёмладшаядочьникогдаиничегонебоялась.Небыло причин для детских страхов. Воспитывая детей одна, Лидия заменяла им и отца. Или пыталась заменить. Она отключает телевизор пультом дистанционного управления. Нотелевизорнереагируетнасигнал.Жуткоешипениепродолжается. Ещёодинраскатгромазвучитзаокном.Дашаначинаетплакать.Грозаеёпугает. – Тихо, Дашка, не трусь! В мае всегда сильные грозы. А сейчас май, – Лидия встаёт скресла.–Мамавыключиттелевизор,агромскоропрекратится,–подходитктюнеру,тянет шнур… Звучит оглушительный взрыв, из розетки вылетает огонь вместе со штепселем, женщинападаетнаспину,кожарукилицаеёприобретаетчёрныйцвет…Дашамгновенно прекращает плакать. Она понимает, что произошло… Гром её теперь не пугает. Пугает мама–онанешевелится. 2013год Хуюм-буюм Каждоеутроодноитоже.Похмелье.Этосистема,выработаннаямноюзадвадесятка лет. Лечить и то, и другое можно. А излечить, однако, возможно только похмелье. Интересно,почемуяещёнеспился?Илиятакпростодумаю? Электричка,трамвай,автобус–добираюсьдоработы.Головагудитивнейрождается слово: мандавошка. Это я. Мерзкое насекомое! И нет ничего странного, ибо я никого неуважаю. Дажепокупателянаработе,который,какговорится,платитпродавцузарплату. Исебянеуважаютоже:надобылопохмелятьсясразу,анеехатьсбольнойголовой.Пивом головунеобманешь. Выхожунаоднуостановкураньше,захожуврюмочную. Очередьизтрёхчеловек.Удивительномалопосетителей! Стограммводки–кусочеклимона–жевательнаярезинка. Клиентвсегдаправ…Клиентвсегда–лох!Быливремена,когданаглелипродавцы.Всё перевернулось, наглеют покупатели. Главное, нахуй не пошлёшь агрессора, пошлют тебя сработы.Чтоделать? Вопросочевиден.Действия,кстатисказать,выработаны.Личномною.Ияучукаждого подчинённого, как действовать. Против правил учу. Я говорю, что может быть хуже для покупателя,а?Правильно–категоричныйотказ.Мерчандайзернаоборот,по-русски. –Явамнепродамэтувещь,–говорю. –Почему?–удивляетсяпокупатель,иглазаеговываливаютсяизорбит.–Явамплачу! –Безобъяснений,можно?–вежливыйтонподдерживаю. Одним словом, покупатель требует жалобную книгу, ты ему предоставляешь эту возможность, он в ней что-то пишет (обычно с ошибками), после ещё раз возмущается иуходит.Остаётсятолькоуничтожитьстаруюжалобнуюкнигу,повеситьновую. Загодсменяетсяшестькниг. Автобус, трамвай, электричка – возвращаюсь домой. Не хочу, чтобы день кончился вечером,хочуутреннегозавершениядня–язавтравыходной. Возле дома стоит девица, курит. Подхожу, прошу зажигалку. Прикуриваю сигарету, спрашиваю: –Ждёшького-то? –Тебяжду. –Да?..Виктор,–говорю,–живувэтомподъезде. –Аня,–говоритона,вежливая.–Чтобудемделать,Витя? Яокинулеёвзглядом–красивая.Правда,маленькая.Представил,каконанаполняется спермой,раздувается.Иговорю: –Хуйсосать,–ниначтонерассчитывая. –Пятьсотрублей. –Дорогая,–говорю,–тыочень,смотрю. –Дешёвкинатрассестоят. Заходимвподъезд.Ярасстегиваюширинку,достаювялого. –Апочемуонутебянестоит?–глупыйвопрос. –Дорогая,дажееслибытыбыладороже–надоотрабатывать,трудиться. Она делает заглот. Я закрываю глаза, думаю о постороннем, одним словом, продляю удовольствие.Интересно,почемуяеёксебедомойнепригласил,занялсяэтимвподъезде? Доманетникого,аздесьмогутсоседизаметить.Экстриманехватаетмне,наверное. Разряжаюсьврот.Навсепятьсотен! –Тычегонепредупредил,–обтираетсяАня. – Дорогая, я, по-твоему, за пятьсот рублей в носовой платочек должен кончать? – ипротягиваюденьги. –Невозьму,–говорит.–Деньги–этошутка. –Нет,всёслишкомсерьёзно.Сделанодело–забирай! Онаберётденьгии–кидаетвменя.Демонстративноразворачивается,уходит.Купюра лежит на грязном полу. Я подбираю, засовываю в карман брюк. Это наглость, но здесь непредусмотренажалобнаякнига. Я замечаю, секс у меня так и происходит. Коротко и печально – вспышка, и опять двадцатьпять. ЗвонюАнтону: –Приходи,бухнём. –Ясдевушкойприду,–говорит. –Приходисдевушкой. –Тебеподружканужна?УМариныестьодна,ничего,скажу.Виделоднажды. –Яразрядился.Ненадо. –Быстрыйты,Витя,–смеётсяАнтон. –Скорей,неосмотрительный,–говорю. Марина серая мышка. Не впечатляет. Антон вечно с такими знакомится. Они проще дают.Естьтакойопыт. Трибутылкиводкинатроих.Тупольёмипьём.Маринанеотстаётотнас. Разговор не клеится. Ибо Антон начал клеиться к Марине. Игры дикобразов. На моей территории.Лучшебыволкивзвыли. –Идитевспальню,–говорю.–Тамкровать,удобно. Пьюсамнасам. Последняябутылкаподходиткконцу.Долгочто-тоонитамкочевряжатся! ВкухнюзаходитМарина. –АгдеАнтон? –Спит,–говорит.Иналиваетсебеводки. –Чтотак? –Обломался. –Бывает… – Это не означает невозможно. Стараться надо. А не спать, – она чуть ли не плачет. Похотьтрудноутаить. –СимулироватьАнтоннеможет,язнаю.Асон–такпрощеуйтиотпроблемы.Уменя самого, Марина, бывает, вялый не просто висит – свисает! Болтается тряпкой. Если у тебя естьжалобыещё,рассказывай.Нестесняйся. Ионасталаговоритьомуже,которыйеёбросил,оребёнке,отом,чтоончастоболеет простуднымизаболеваниями,омаленькойзарплате,отом,чтоонанеможетпозволитьсебе, как женщина, сходить в салон красоты – дорого, что мужчины мало обращают на неё внимания… Яслушалипил.Мнеказалось,чтояпревратилсявжалобнуюкнигу.Подумалось,когда оназакончит,надосебяуничтожить.Этонедолжнобытькем-либопрочитано:должнобыть стёрто,замуровано,сожжено–выбритовместесмандавошками! Явдругвспомнилпропятьсотрублей,которыевыкинуланеудавшаясяпроституткаАня. КогдаМариназакончилаговорить,япротянулейденьги,сказал: –Ребёнкукупишьсладкого. Онавзяладеньгинесразу.Ноиспасибонесказала. Правильносделала!Ябынепринялотнеёблагодарности. Маринаушла,когдазаокномотступиланочь.Янесталеёпровожать.Моямиссиябыла окончена,япошёлспать. ВобедменяразбудилАнтон. –ГдеМарина?–спросилон. – А я ебу? Голова, Антон, трещит: после попойки ничего не помню. Вопросы проще задавай…–ирубанулсяспатьдальше. 2009год Варикоз Дождь идёт четвёртые сутки. Дороги размыты, метро затоплено водой. В городе объявлено чрезвычайное положение. Школы, магазины, промышленные предприятия закрыты. Больницы – перегружены пострадавшими. Есть жертвы. Возникшее мародёрство подвергло правительство ввести войска. Панически настроенных граждан и грабителей солдатыподвергаютизоляции.Ночьюкомендантскийчас. Борис Иванович пребывает в наихудшем настроении духа. Непогода – как следствие такомунастроению.Тридцатьпятьлетегомучилварикоз.Вотисейчасобострился.Около трёх лет не подавал болевых симптомов, а сегодня боли усилились, передвигаться поквартире–итомучительно.Винойвсемутаженепогода. В девятнадцать лет, когда появились первые признаки болезни и начали прогрессировать,БорисИванович,молодойикрасивыйпарень,чутьбылонеженился.Его избранница, Анечка, увидев ноги Бориса Ивановича, пришла в ужас! И, как следствие, невышлазанегозамуж,когдаонпредложилрукуисердце,объяснивсвоёрешениетем,что её будущие дети могут иметь те же болезни, что и их отец. Себя она считала чистой, идеальнойиздоровойдевушкой.Она,шестнадцатилетняя,мечталаосказочномпринцебез изъянов. Это первый случай, малоприятный, из жизни Бориса Ивановича, который произошёл повиневарикоза. Второй раз ему отказали в приёме на работу в милицию. Он так хотел работать вовнутреннихорганах,тогдаещёсоветских,чтонемогпонять,почемукакая-товыпуклость не даёт сбыться его мечте. Взятку он не предложил медицинской комиссии, ибо, как будущий милиционер, не мог переступить закон, да и денег свободных-то особо не было умолодогочеловека.Адатьнамекали. В третий раз из-за варикоза от него ушла жена. Десять лет они прожили вместе, ноунихтакинебылодетей.Медицинскоеобследованиевыявилополнуюнепричастность жены по этой проблеме, а вот Борис Иванович оказался бесплодным – варикоз левого иправогояичкапревращаляйцаБорисаИвановичавогромныебильярдныешары,которые так любили теребить немногочисленные женщины, спавшие с ним, но эти шары были пустыми,полыми–воздушныешарики. Это наследственное, успокаивал он себя. Отец и мать тоже были больны, но никто из них не умер от этой болезни, да – некрасиво и жутко, но жить можно. Правда, у отца родилсяя.Емуповезлобольше. Дождьпродолжается. Надовыбиратьсяотсюда,думаетБорисИванович,потонетгород.Толькокудасбежать? Отсебянеубежишь. Онвключаеттелевизор,передаютновости: – Краснодарское водохранилище было разрушено мощным землетрясением. Город Краснодарстёртслицаземлиизатоплен.Почтивсёнаселениегородапогибло… Городскойтелефоннадрывается.БорисИвановичдолгонехочетбратьтрубку–ктоэто можетбыть? Звонитсосед. –Тыслыхал? –Да. – Эта наша мокрая аномалия, как выпавшая роса ранним утром. К обеду высохнет. РодственникивКраснодаренепроживали? –Уменянетихнигде. –Тебелегче.Умоейженысестрароднаясдетьмитамжила.Связатьсянеможем. –Сочувствую! На самом деле Борис Иванович оставался холоден ко всем этим новостям. Его беспокоил варикоз, который вызывал боль в обеих ногах, – это моё. И дождь за окном беспокоил – это рядом. Нет, какая там роса, к чёртовой матери! Сосед заблуждается. Невысохнет. Дождьпродолжается,усиливаясьдоливня. БорисИвановичпереключаетканал,дикторговорит: – Ростовская область закрыта для всех въезжающих и выезжающих, причина: свиной грипп. Есть жертвы среди населения ростовской области и прилегающим к ней территориям… УБорисаИвановичанедёргаетсяниодинмускулналице.Вотужешестойгодоннеест свинину: во-первых, дорого, а во-вторых, жирно – вредно для здоровья, особенно для сосудистойсистемы. ВодкуБорисИвановичтоженепьёт.Непотому,чтобылтрезвенником,авсёпотойже самойпричине. «НТВ» говорит о засухе в волгоградской области, о саранче, уничтожившей посевы зерновыхкультур… Чешутсяяички.Онитолькочешутся,никогданеболят.Странно:однаитажеболезнь, норазныесимптомы. Рукадобираетсядокнопкиместноготелевидения.Канал«ТВЦ»передаёт,чтоМосква подвластьюмощногоциклона.Дождипродлятсяещёнеделю. Выйдет река из берегов, говорит сам себе Борис Иванович. Потонет город, как иКраснодар.Толькотамсразу,быстраясмерть,амыпостепенноуйдёмподводу. Заокномраздаётсяавтоматнаяочередь.БорисИвановичвыглядываетиз-зазанавески: солдатыоттягиваюттрупвсторону,вподворотню.Обэтомвновостяхнеговорят. Сновазвониттелефон. Соседнеможетповеритьвпроисходящее,онкричитвтрубку,паникует: –Ониизолировали,атеперьрасстреливают! –Ачтотыхотел,–говоритБорисИванович,–чрезвычайнаяситуациятребуеттвёрдых решений, – его голос спокоен, выдержан, как будто всю жизнь он проработал в органах, командиром,анешофёромзабаранкойтроллейбусадвадцатьпятьлет. –Янепонимаю… –Янепонимаютебя,иянекричувовесьголосвтрубкуто,чтоитаквидно.Нечему здесь удивляться. Когда болят ноги от варикоза, ты знаешь мою болячку, ничему другому не придаёшь значения. Сегодня у меня обострение, и я не хочу говорить на другие темы, извини. Онкладёттрубку.Емухочетсязакурить.Когда-тодавноонкурил«Лайку».Икактолько Аняегобросила–онбросилкурить.Вредныепривычкиостаютсявподсознаниинадолго. Послепроявляютсясновойсилой,попробуйудержаться. С каким бы удовольствием он закурил бы сейчас! Лучше бы, конечно, «Лайку»… Ноиотпапиросытоженеотказался.Стравкой.Былодело. Заокномслышится грохотрассыпающегосякирпича.Правоекрыло соседнегожилого зданиярушится,вода,видимо,подмылафундамент. Надоуходить. Борис Иванович собирает в сумку все самые необходимые вещи, консервы, садится надорожкувкресло. Громкоговорительпатрульноймашиныобъявляетокомендантскомчасе. БорисИвановичразбираетсумку,раскладываетвсёнасвоиместа.Завтраденьвзапасе. Перед сном он включает телевизор. Показывают «танцы со звёздами». В записи. Он улыбается:красивотанцевать–былаегомечта.Ненаучился.Варикозпомешал.Илияйца. – Известное дело, – говорит он самому себе, – нашего горя и топоры не секут. Иложитсяспать.Завтраразберёмся.Выкрутимся.Еслинепомрём. Февраль2009года Разносчикпорнографии Говорят, будто сказанное слово серебряное, несказанное золотое, да, видно, порой сказанноеирублянестоит.Ивсамомделе,сколькотакихскрытныхличностейнаблюдать приходится – сотни! Боятся говорить открыто, скрываются. Вокруг да около в лучшем случае. Они-то, может, толкуют побольше некоторых там ведущих на телевидении или радио,новпустуюбросаютсясловами,пускаютдым,итолько. Мне его взгляд сразу не понравился. Взгляд похотливого извращенца. Всякое видал, но эти тёмно-зелёные глаза, проникающие в самую глубину твоего нутра, оценивающие свою,именносвоюбезопасность,типа«будьснимпоосторожней,браток»,ивтожевремя простецкоеповедение,мол,ясвой,снепонятнымижестамирук,мимикой,идобродушная речь, как будто не я ему привёз заказанные порнофильмы, а он мне, пытаясь продать полулегальноевидеоотПрянишникова. Онспросил: –Жёстченичегонет? – Ваш заказ, два фильма с фистингом. Остальные диски для других клиентов. Содержаниемненеизвестно.Извиняйте! Он скривился. Видимо, желание увидеть не просто динамику совокупляющихся тел, глубокогопроникновения,ачто-тоещёболееэкстравагантное,былонастолькосильным,что я решил, он откажется от покупки, а это – минус, что нежелательно для моего кармана: я зависимотпродаж. Он,безсомнения,непервыйразвызывалкурьера–этобылскорейвсегоАндрей–и, видимо, ждал, что ему предложат что-нибудь ещё. Помимо ранее заказанного порева. При желании,японимал,загнатьлевыйдискнаболванкетакомуклиентунестоилотруда.Знать тольконадо,чтоонхочет.Ноневсёсразу.Деладелаютсяпостепенно. – Хорошо, – сказал он. – В другой раз, если поедите на мою заявку, возьмите десятка двадисков.Понимаете?Яхорошоплачу.Вижу,вынедавноработаете? –Этоимеетзначение? –Нет,конечно,–поспешилответитьон,какбыоправдываясь.–Ноимейтеввиду. –Хорошо,японял. –Вижу,тыизпонятливыхребят. Ондалсверхухорошие«чаевые».Такжитьможно,подумаля,иотправилсяподругому адресу. Главное, соглашаться с клиентом, а что ты думаешь про себя о нём, ему лучше незнать… –Авообще,забудьнашразговор,–говоритонмневспину.Янереагирую. Прохладный вечер. Темнеет. Зажигаются огни. Ветер бьёт в лицо тысячами иголок. Я еду на спортивном велосипеде по мокрым улицам большого города. Почти два десятка заказовнужноразвестидополуночи.Район,которыйобслуживаю,почтинезнаю.Спасает карта.Новнейнадоразобраться,сориентироваться,наэтоуходитвремя.Чтонежелательно. Второй вечер я на новой работе. Вчера ездил с напарником, таким же студентом, который вот уже два месяца трудится на этой стезе порнобизнеса. Меня поставили с ним вместе на короткое время, чтобы я смог привыкнуть к клиентам, к их запросам итребованиям,нонедлятого,чтобыразобратьсявтопографиинезнакомогомикрорайона. Яопаздывал.Диспетчерпозвонилнамобильник: – Гена, ты где? Не поспеешь за час на Лермонтова двенадцать дробь три, клиент откажетсяотзаказа.Онужепредупредил.Твоявыручка–твоипроблемы. Это Полина. Она тоже студентка. Красивая штучка. Говорят, в одном из фильмов снялась, но потом отказалась от карьеры порнозвезды, – на тот момент ей срочно требовалось заплатить за учёбу. Теперь – просто диспетчер. Подрабатывает, как почти все вэтойфирме.Ябыхотелпосмотретькиносеёучастием,но,насколькомнеизвестно,она снималасьвпарикеивгриме,играла«ведьму».Ачтозафильм,какназывается,янеуспел спроситьуАндрея,скоторыммывчераработали. –Понял,–отвечаю.–Скоробуду.Надеюсь. –Давай,Генчик,торопись,–добавляетона,ияжмунапедалибыстрей.Ласковоеслово окрыляет! И вот он, нужный адрес. Полина – добрая фея, как вовремя она позвонила, мелькает в голове. Она красивая девушка, я бы ей вставил… Ох уж эта работа! И мысли похабныевозникаютпорой,скоро,наверное,изрекатьихначнувслух–заработаюсь. Передомнойкалека.Унегонетног.Оннесмотритнаменя.Когдаоткрыласьдверь,я даже не сразу его заметил. Глянул вниз и увидел коротышку на культяпках, он протягивал деньги.Суровоенебритоелицоиширокиеплечинесочеталисьсмаленькимростом.Нанём была одета тельняшка в голубую полоску. Ему не повезло. Однозначно. Уродство и ущербность не отменяет похоти. Мои циничные мысли ошеломили меня самого. Всё правильно,работаменяетчеловека.Чаще–невлучшуюсторону.Суметьвовремязаметить первыепризнакипеременизадуматься–первыйспособостатьсясамимсобой. Дверь захлопнулась. Я подошёл к лифту, обернулся зачем-то назад, чтобы взглянуть на закрытую дверь ещё раз. Шум на лестничной площадке заставил перевести взгляд наспускающихсядевушеквкороткихюбках.Язасмотрелсянаних.Изабылпрокалеку. И снова я лечу на велосипеде навстречу ветру. Рекламные огни большого города ослепляют и дурманят. Я пьянею ото всего, что меня окружает. Я понимаю, что молод, впечатлителенинаивен,ноэтотакромантично.Бытьмолодым! Следующийадрес,какяпонялизкарты,совсемрядом.Двапереулкапроехать.Ямчусь по пешеходному тротуару, обгоняю прохожих. На моём пути должен быть один из многочисленных интим-магазинов, я должен сдать выручку, отметиться и поспешать на другую заявку. Могут и ещё подкинуть пару адресков. С одной стороны, больше заработаешь,сдругой–задержатьсяпридётся.Азавтраназанятия.Ежедневныенедосыпы могут послужить плохой успеваемости, во-первых, а во-вторых, – где же взять деньги, родители-то не резиновые. Лучше плохо учиться, чем совсем не учиться из-за финансовых проблем. – Как дела, начальник? – спрашивает продавец, моложавый мужчина, с гладко зачёсаннымижирнымиволосаминазад. –Нормально,–говорюидостаюденьгиизпортмоне. Здесь я впервые. В одном этом микрорайоне, насколько мне известно, три интимных солона, и в каждом пип-шоу: подглядывание за девушками в специальных кабинках – это задополнительнуюплату,удовольствиедорогоеинеменееприбыльное,какдляхозяина,так идлякрасотки. Смотрю поверх головы продавца, где висит плакат с надписью «во всем должен быть предел,дажевпорнографии».Философскоевысказывание.Агдеэтодно,интересно?Там, где клиент захочет лицезреть изнасилование с убийством? Такого в пип-шоу не покажут. Иниэтолихотелзаполучитьпервыйпокупатель?Иличегоещё,непонятно?..Япринимаю всё,ноподобныевещиубиваютдажесамыхотъявленныхциников.Типаменя.Нетзакона– трактуй,какхочешь. –Заявкиесть? –Пусто. Онделаетпометкувспециальномжурналеокурьерах. –Давай,дружище!–жмётмнеруку. Две девушки принимают заказ. Они пытаются рассмотреть меня, залезть под одежду, потрогать там все выпуклости и впадины. Желания – мужчина и женщина – у всех одинаковы,нонеувсехтакярковыражены.Унихсераявнешность,какумышек,вылезших из норки, они мне не нравятся. Пустышки, думаю. Не только на первый взгляд – неудивлюсь,чтоивостальномгнилыеорешки.Наглыеухмылкираздражают. –Тынехочешьчаю,–предлагаетодна. –Спасибо,ноуменямногозаявок,–оправдываюсьиделаюшагназад. –АгдеАндрей?–спрашиваетдругаядевушка. –Надругомучастке.Перевели. –Онникогданеотказывалсяотчая. –Значит,унегобыловремя. – Ты случайно не педик, а? – неудачно, то ли шутит, то ли смеётся первая девчонка, усыпаннаявеснушками,видимо,сногдоголовы.–Какнаэтихдисках. Девушки засмеялись. Я взял у них деньги и поспешил уйти прочь. Их громкий смех звучалвушахпенопластомпостеклу.Предложениезайтивгостибылотакнеожиданно,что я, признаюсь, смутился, и, если быть честным, заглянул, коль хотя бы одна из них соответствовала моему представлению о женской красоте. Заниматься любовью с человеком, который тебе не нравится, – та же порнография, которую я продаю, разницынет. Я попытался сравнить себя с почтальоном. Будто развожу клиентам газеты, журналы и письма. Какая разница, какую работу ты выполняешь. Грязную или чистую. Меня ждут, а это главное. В моменты кризиса надо хвататься за всё, что подвернётся. Я и ухватился. Когда возникают критические моменты, нет, не обращаются к религии: меняют дорогие сигареты на дешёвые, алкоголя выпивают больше, чем можно себе позволить, идут на преступления ради некоего материального блага; и смотрят порно чаще – от нечего делать.Такпрощежить. В этой квартире вечеринка. Меня буквально затащили вовнутрь. Я, не сопротивляясь, оказалсяпосерединеразгоряченнойтолпымолодыхлюдей,рядомсостриптизёршами.Они уступилимнеместо–я,кажется,открылрот,глядянаних. Девушки, гостьи, решили, что я стриптизёр по вызову – в полку прибыло – и стали кричать,снимайвсё,покажисвойчлен.Хотимвидетьбольшой,толькобольшойитолстый! Я попытался сказать, что я не тот, за кого меня принимают, но громкая музыка заглушала слова. Все разом расступились, образовав полукруг, и ждали от меня танца. Послышались хлопкивладошииулюлюканья.Ястоял,нешелохнувшись.Всёслилосьвединоемесиво.Я никогонезамечал.(Впип-шоудевушкиневидятподсматривающего,таклегче«работать».) Кто-топоднёсбокалвина: –На,выпей!Иначинай. Подумать только, я «с лёгким паром» попутал, наверное, дома! Не туда попал, без всякогосомнения. –Этодомсорок?–спрашиваюупарня,которыйпротянулбокал. –Да,ачто? –Япорнухупринёс.Посыльныйя. Онпопросилсделатьмузыкутише.Иобратилсяксобравшимся: –Какойпридурокзаказывалкурьераспорнушкой? Кто-то засмеялся. Девушки разочаровано выдохнули и сели за большой стол, сервированныйобилиемразнообразныхблюдскушаньями–лучшебыпоестьпредложили. И снова включилась музыка на полную громкость. Стриптизёрши продолжили танец, оттолкнувменяизцентрапросторнойкомнаты.Ячувствовалсебяневсвоейтарелке.Вотвотдолжнаначатьсяоргия,ауменякучазаказов! – Я пойду, – говорю молодому человеку, который, видимо, был хозяином элитной квартиры. Он еле держался на ногах. И чтобы не перевернул бокал с вином, я взял у него изрукалкогольизалпомвыпил. –Кто-тоизнашихприкололся,думаю,–сказалонзаплетающимсяязыком.Онещёмог думать!–Чтотаместь,показывай. Мы ушли в прихожую. Я вытащил диски. Он перебрал все, которые предназначались наэтотадресисказал: –Беру.Сколькосменя? Оннезналцену.Ярешилпоиметьснего.Иувеличилстоимостьвдвараза. Не просто легко отделался, решил я, выйдя из квартиры, а удачно и с хорошей прибылью.Хм,унегонеубудет.Стакимиклиентаминецеремонятся. Зазвонилсотовый.Полинаинтересовалась,сколькозаявокявыполнил. –Идупографику,–отвечаюей. По новому адресу – семнадцатый этаж. Лифт не работает. Странно. Поднимаюсь наверхнеспеша. Пацанпротягиваетденьги.Навидпятнадцатьгодков,аможетменьше. –Паспортпокажи,–говорюему.–Детидовосемнадцатилетвпролёте! – Ты ментяра, что ли? Паспорт, может, потерян, – грубит он. – Давай диски, забирай деньгиивали! Из-заегоспинывыглянулдружок,такойжесопляк,ухмыльнулся. Яразворачиваюсьипытаюсьуйти.Краткийинструктажпредупреждал,чтовподобных ситуациях лучше не продать товар, так как за малолетками может быть милицейская подстава… –Тынепонял! Приказной тон не цепляет меня. Продолжаю спускаться по лестнице. Но неожиданно следуеттолчоквспину.Ялечувниз,бьюсьсильноногойометаллическуюрешёткуперил, больпронзаетголень,слышитсятресккости…И–ударголовыостену:отключаюсь. Полина пришла ко мне в больницу. Я лежал в травматологии с сотрясением мозга иоткрытымпереломомноги.Воткогоянеждалувидеть,такэтоеё! –Привет,–сказалаонасухоипротянулапакетсяблоками. Япопыталсявстать,ноонаостановиламеня. –Япопоручениюшефа.Тыневолнуйся,главное.Таквот,Генчик,шефсказал,чтобыты неписалзаявлениевмилицию,понимаешь? – Я и не собирался. – Она заметила на моём лице удивление и сменила тон официальныйнадружеский. –Этохорошо.Тымолодец!Скажулишь,чтототмальчонка–сынуважаемогочеловека в городе, не стоит поднимать шум. Если ты оставишь это происшествие, как будто ничего неслучилось,безвнимания,томожешьвернутьсяназаднаработу,когдавыздоровеешь.Шеф тобойдоволен! Полинаушлатакженеожиданно,какипоявилась.Оналишьсказала: –Япойду,–ипомахалапальчикамиизящнойруки. На следующий день, к вечеру, я доел яблоки. Раньше почему-то я не предполагал, что засвоёувечьевиновныйвэтомдолженбытьнаказан. Инаписалзаявление. Послевыпискиизбольницыработупришлосьменять. 2009год Хлёбово 1 Ночь прошла беспокойно. Однако под утро мне приснился сон, что я потерял время. Казалось,янахожусьвсвободномпадении,амирпроплываетвокругменяврежимекакойто паузы, стоп-кадра; хотел быть точным, чтобы не опоздать на работу, но не смог: электронные часы во всём городе, а вместе с ними время – исчезли, испарились, ликвидировались. Надо полагать, отразилось молнией, кто поймал время, застолбил – тот не спешит. Поспешность – неспешность. Равенства между этими понятиями нет, скорей – тире.Моймозгявноненаходилсявсостояниипокоя,онбодрствовал,хотянасамомделея спал. 2 Обладаяномером«78654»,ямогсебепозволитьлетающийавтомобиль«Летатра-7500». Правда,онбылвупотреблении.Затоквантовыйдвигательнаходилсявхорошемтехническом состоянии. И то, что немного протекала плазма, а на лобовом стекле расположилась трещина, не имело значения, ибо голографическая магнитола, сиденья с подогревом, сигнализацияслазернойтурельюкомпенсировалиостальныенедостатки. Аннуяподвёзкотелю–уменявозникалимыслижитьснейвместе,нояпугалсятойеё отрешённости от жизни, какую проявляли почти все долгожители, и Анна была не исключением. По пути нам встретилась новая красочная реклама, которой раньше на этом месте не было. Она гласила: «МУЧАЕТ СОВЕСТЬ? ПРИМИ ТАБЛЕТКУ СЧАСТЬЯ!»Имелкимшрифтомподфотографиейулыбающейсяполуобнажённойдевушки: дёшево,доступнокаждому. Онасказаласухо,носумелаводнослововложитьвсюсвоюуставшуюотбытиядушу: –Спасибо! Я смотрел ей вслед, её тембр голоса возбуждал – не резкий, не монотонный. Вот что цепляетменявней.Януждаюсьвласковомслове,японимаюинтонацию.Этотакстранно звучит. Тем более перед инструктажем, который я сейчас буду проводить перед двумя десяткамиохранников.Иголосмой,какстаршегопосмене,долженбытьубедительным,я обязан найти правильную интонацию: суметь объяснить просто. Кажется, я догадываюсь, почемупривязанкэтойкрасивойженщине,привязанужеполгода–яеёпонимаю. Она скрылась за входной дверью. Квантовый двигатель щёлкнул – на работу без опозданий. 3 Торговая сеть «Вестер» являлась крупнейшей в стране. Супермаркет, где я работал, насчитывал двадцать тысяч квадратных метров торговой площади – без учёта складских помещений. На входе наряду с пластиковой карточкой доступа была предоставлена таблетка «совести»–минус0.02кредасзарплаты.Всёбуднично,какобычнобываетпередсменой. Меняужеждали.Яобвёлвзглядомсобравшихся–издвадцатичеловекпятьновеньких, одна из них девушка. Политика супермаркета была таковой по отношению к своим сотрудникам, что любая провинность каралась в лучшем случае увольнением. И так как коллектив менялся, каждый день в мою обязанность входила ежедневная лекция либо планёрка,накоторуюотводилосьтридцатьминут. – Первое, на что следует обратить внимание, – начал я свою речь, вспоминая голос Анны,–этораспределениепотокалюдейвторговомзале.Второе–исключитьвозможность проникновения посторонних лиц в служебные помещения. Тотальная слежка за всеми – в первую очередь за работниками супермаркета. Практика показывает, что львиная доля хищенийсовершаетсяименносотрудниками,анепокупателями.Двоеизвашегочислабудут отслеживать работу самих охранников – об этом я сообщу анонимно по телефону, кого посчитаю достойными. И за этими двоими непосредственно буду следить я сам через событийныйвидеоконтрольусебянарабочемместеаналитика.Естьвопросы? Девушкаспросила: –Всётаксерьёзно? –Новенькой,прощаюэтотвопрос.Японимаю,естьте,комунадоелиэтиинструктажи, но это моя обязанность, которую я буду выполнять неукоснительно, до запятой в тексте… Идёмдалее.Значит,сразуопределяйтезоны,наиболеевероятныедлясовершенияхищений. Во-первых,этоместавыгрузкитовара,местамаркировкитовара.Во-вторых,самиторговые залы, кассы. Необходимо проверять заднюю территорию супермаркета, на улице, нонезадерживатьсятамссигаретойвзубахдольшетрёхминут–явсёэтопрекраснобуду видеть. Теперь: способы совершения преступлений. Стало быть, это кражи, совершаемые покупателями, это кражи, совершаемые непосредственно персоналом, это хищения, совершаемыевсговоремеждуперсоналомсупермаркетаипокупателями… – А возможен сговор между старшим охранником и главным менеджером, к примеру, чтобы отстранить неугодного работника? – Сергеев задал вопрос, который интересовал именя.Вмоёотсутствие. –Нет,–ответиля.–Сергеев,тыуволен. Онвышелизконференц-зала,молча.Таблеткисовестипоройдаютпобочныедействия. Моя должность позволяла убирать неугодного подчинённого, но эта должность непозволялаподобратьнаосвободившеесяместоугодногомнечеловека. –Начёммыостановились?Основныемероприятияпопредупреждениюхищений.Это самаяважнаячастьвнашейработе–предотвратить,анепоймать.Главное,ясчитаю,–это использование методов психологического воздействия, под которыми следует понимать демонстрацию присутствия охраны с вашей стороны, я же в свою очередь провожу видеонаблюдение, информируя об этом в громкоговорители покупателей и сотрудников супермаркета.Сцельювыявлениялиц,какпокупателей,такисотрудников,вынашивающих умысел совершить преступление, сотрудниками службы безопасности, то бишь охранниками, должна вестись агентурно-оперативная работа. Для негласного сотрудничества следует выявить лиц из персонала супермаркета, кто сможет с нами работать негласно. Руководство для этих целей выделяет солидные денежные средства для поощрения, как охранников, так и персонала супермаркета. Охранник обязан следить за работой рабочего персонала. Лишние разговоры, недоброжелательность к покупателю, частые выходывкурилкуипрочее–всёфиксируется,вформе докладной предоставляется мне. Охранник службы безопасности должен уметь определить потенциального вора в общей массе покупателей, уметь вести наблюдение за подозрительными лицами, правильно задерживать и предъявлять претензии, предельно корректно и вежливо вести себя со всеми покупателями, даже если это оказался вор. Одним словом, потенциальный вор,оцениваянашуработу,долженговорить,чтоестьтолькооднапричина,удерживающая его от преступления, – охранник, способный свести с ума своим присутствием, – подытожиля.–Да,иещё…Помните:контролируетевы,контролируютвас. Последнее предупреждение было самым важным из всех – потерять статус означало опустить себя на дно жизни, никаких привилегий, рабский труд, презрение общества, забвение. 4 Рабочий десятичасовой день подошёл к концу. Прошли те времена, когда ты работал восемьчасов.Гудок,ичутьлинестроемвсепокидаютрабочиеместа,никакихвольностей, иначе–понижениесоциальногостатуса,увеличениепорядковогономера. ЯзабралАннусотеля.Каждыйденьявыполнялодниитежедействия. 5 Сонповторился.Ноянесмогегоувидетьдоконца,проснулся:Аннапереворачивалась на другой бок и зацепила меня. Она не была моей женой, не была любовницей. Анна небыладажепроституткой.Таконасчитала,нояейплатилзаеёуслуги.Онабылапохожа на разумного человека, и могла понимать, что ей говорили, и более или менее успешно исполнятьлюбовницу.Высшиевластизнали,ктоонатакая.Зналия. Заокномещёнерассвело,инеоноваявывескарекламыяркосветила,ослепляя,красной надписью: «КУПИ СЧАСТЬЕ! ДЁШЕВО! А ЛУЧШЕ ПОТРАТЬСЯ! ПОДАРИ СЕБЕ РАДОСТЬЖИЗНИ!КУПИВЕЧНУЮМОЛОДОСТЬ!»Имелкимшрифтомподфотографией улыбающейсяполуобнажённойдевушки:«Дорого». В утренних сумерках мне сделалось страшно. Я сжался в комок, подогнул под себя колени, и подбородок упёрся в них. Я привык к рекламе не постепенно – сразу! Всосал с грудным молоком матери ложь. А теперь догадывался – и я был не одинок в своих мыслях – реклама инструмент. То есть я-то так считал, но вслух не говорил, поймёт ли ближний? Хотя всем известно, что сигареты, алкоголь, вечная молодость и смерть одна волчья ягода. Правда, вечная молодость – здесь есть сомнения, профессоры высказывают свою точку зрения по этому поводу, но она всегда совпадает с официальной точкой. Что не удивительно. Анна в своё время это тоже понимала. Её двузначный порядковый номер «97»говориловысокомстатусевобществе–онанемогланезнать,нокупиласьнадешёвую рекламу с надписью «дорого». Тогда это было престижно, престижно и сейчас. Да, двадцатипятилетняяуспешнаямодельнесмоглаудержатьсяпередсоблазном.Акакиначе? Остановивстарость,– онаостановила илюбоеразвитиесвоейличности.Ейсто двадцать, старушка. Молодое тело, а душа устала. Сколько таких! Тысячи. Бывшие толстосумы или дети их. Они живут вечно, а кончают суицидом. Правительство не поощряет самоубийц, зарабатывает на этом. Купить смерть дороже, чем вечную молодость. Бизнес на смерти ивечноймолодости–выгоднаястатьядоходагосударства. Рука прикоснулась к груди девушки. Эрекция. Я вошёл в неё спящую. Она проснулась исталасимулироватьоргазм–привычка,выработаннаязадесяткилет,тяжёлаяноша.Для проститутки это естественно, но Анна, я говорил, не считала себя таковой, и мне не казалось странным её поведение – зачем? Ладно, IQ. Видимо, у неё, действительно, немоглисрабатыватьникакиедругиезащитныереакцииорганизма–оназнала,такнадо,ей платят за это. Вечная молодость – вечная покладистость… Нет проблем. Поэтому правительство перечеркнуло её двузначный порядковый номер на запястье ещё девяносто пятьлетназад,нонеизвелосовсем,какнапоминаниеотомдалёкомблагополучии. Мойномер«78654»соответствовалсреднемустатусу.Янезавидовалнитем,ктовверху, и не испытывал сочувствия к тем, кто внизу. Они находились в недосягаемости от меня. Икогдасемявылилосьвпустоту,ясумелостатьсябезразличным,ибоспатьсбессмертной женщинойнекаждыйможетсебепозволить.Аямогу!Издесьмояложьвыглядитоткрыто, какналадони. Изприкроватнойтумбочкияизвлёкденьги,отсчиталнужнуюсумму.Ямогбыдатьей именьше,нотесамыетаблеткисовести,которымипичкаетправительствопочтибесплатно каждый день всех и каждого, действовали, наверное, со вчерашнего дня. И я был честен сней. Онаспряталаденьгивпотрёпаннуюсумочкуинеожиданносказала: – Если бы ты, Сергей, сумел бы меня убить, я бы была тебе благодарна. Там, на том свете возвратила долг. Тысяча кредов – это приличная сумма в моём положении. Но хотелось бы освободиться, понимаешь? – она сделалась грустной и от этого ожила, принялачеловеческийоблик. Яобладалтоликойпонимания,какнистранно. –Глупостейнеговори,–сообщилей. – Эвтаназия – мало кому доступна. Как и вечная молодость. А руки на себя не поднимаются. И грех, говорит правительство. Страшный грех, говорит церковь. Они правдуговорят? Онаразучиласьразличатьцвета.Еёнедостаток–благодляцивилизованногообщества. Рекламные щиты, рекламирующие вечную молодость, часто располагались рядом со щитами, рекламирующими смерть. Я знал наизусть текст этой рекламы – эту рекламу знали, видимо, все. Она гласила: «НЕ БЕРИ ГРЕХ НА ДУШУ, ПРЕКРАТИ СУИЦИД, ДОВЕРЬСЯДРУГИМ–ЗАКАЖИЭВТАНАЗИЮ!ОПЫТНЫЕСПЕЦИАЛИСТЫПОМОГУТ ТЕБЕ СПРАВИТЬСЯ С ЖИЗНЬЮ!» И мелким шрифтом под фотографией улыбающейся полуобнажённойдевушкисошприцемвруке:оченьдорого. Яушёлотщепетильнойтемы,сказал: –Мнепоранаработу,сегоднявечеромсноватебязаберу. 6 – … да, и ещё… Помните: контролируете вы, контролируют вас, – закончил я привычнойфразойпланёрку. Событийныйвидеоконтрольработалбезупречно.Насвоёмрабочемместеябылуверен в электронном устройстве. Руководство супермаркета совсем недавно поставила эту систему,ионаокупилась,поговаривали,зачетыремесяца. Вотисейчасзвуковойсигналсообщилобобнаружениивора.Мониторвключилнужную картинку.Этобылпокупатель.Онснималмаркировкусдорогойбритвы.Сегодняилизавтра придёт подельник. А может, и он сам вернётся. Я сообщил охранникам номер стеллажа, но предупредил, чтобы его не задерживали. Если брать, то с поличным. Нанесение вреда маркировкитоваранеявляетсяпреступлением. Обед на рабочем месте. Как обычно. Я заварил себе кофе, оно не даёт эффект сонливости,сделалбыстрыйпловвпластиковомпакете. Событийный экран вывел картинку: в супермаркет зашла полная дама в дорогой длинной шубе. Она обошла множествоотделов,рассматривалатехнику,примерялаодежду, купилакое-чтоизкосметикии,видимо,собираласьуходить.Яотвлёкся,чтобыдоестьплов. Черезпаруминутпозвонилохранник,работающийвзале. –СергейНиколаевич,–сказалон,–спускайтесьвниз,сработалиантикражевыеворота. Кофепришлосьоставитьостывать.Спускаюсьвниз. На внешний вид даме было лет шестьдесят. Сколько ей на самом деле не знал никто, только пластиковая карточка паспорта могла прояснить этот вопрос. Я заставил женщину распахнуть шубу. Она возмутилась, но я сказал, что если даже что-то мы найдём, то отпустим её, представителям власти не будем выдавать. Она подчинилась: пылесос, разобранныйпочастям,былспрятанпопотайнымвнутреннимкарманам. –Нехорошо,–сказаля. Пылесосбылизъят.Япопросилдамупройтиворотаещёраз,ноонизазвенелиснова. Даму проводили в отдельную комнату. Девушка-охранник, новенькая, осталась с ней наедине. Даме предстояло полностью раздеться. Она долго сопротивлялась, выкрикивая бранные слова, угрожая всем и каждому. Но вскоре успокоилась. Видимо, вспомнив мои слова. Когда она оделась, я вошёл в комнату. На столике лежали женские прокладки с защитной этикеткой: именно они, а не пылесос, стали причиной провала хитроумной операции. Даму пришлось задержать до приезда правоохранительных органов (в любом случае ябыеёнеотпустилизсупермаркета,дажееслибненашлисьэтизлосчастныепрокладки), аруководствудоложитьонеполадкахвэлектроникеантикражевыхворот. 7 Аннаникогданеговориламного.Стараласьотвечатькратко«да»или«нет»,неспорила инепререкалась–можносказать,онаявляласьидеальнымвариантомдлялюбогомужчины. Да, это так. Но мне с ней было скучно. Совместный ужин, просмотр альтернативного телевидениячерезинтернет,секс,сон. Секс получился быстрым. Вытирая салфеткой сперму с ягодиц девушки, я услышал снова: –Убейменя,–онаперевернуласьнаспину. –Янемогу,–сказалянесразу,комкаясалфетку. –Боишьсяправительства? –Боюсьпонижениястатуса. –Этоодноитоже,Серёжа.Значит,боишься. –Атебенестрашно?Умирать. –Нет. –Деньгидляэвтаназииможноскопить. –Янемогуихкопитьстолет.Вмоёмположенииэтоневозможно. –Оставимэтутемуназавтра,хорошо? –Ладно. …казалось,янахожусьвсвободномпадении,амирпроплываетвокругменяврежиме какой-топаузы… 8 Онвернулся.Как яипредполагал.Бритваутонулавкарманепальто.Навыходоншёл черезрыбныйотдел. Тамегоизадержали. Бритвабылаизъята–яудивился–изпротеза:ворбылинвалидом.Хитроумнаяуловка. Явидел,кудапряталасьбритва.Нопридосмотревкарманееёнеоказалось. Раздевалсямужчинапримне.Оставшисьголым,онказалсятакимбеззащитным.Член итакмаленький,сморщился,почтинебылзаметенвгустыхзарослях.Яобратилвнимание на его ноги ниже колен. Они имели различие в цвете. Не трудно было догадаться – это протезизгибкогосиликона,онполый. Таконоибыло.Акарманпальтосоединялсяспециальнымрукавом,проходящимчерез брюки,спротезом.Внёмяобнаружилещётрибаночкичёрнойикры. 9 Её не было в номере. Никто из работников отеля не знал, когда она ушла. Телефон неотвечал.Постоянствобылонарушено. Летатра,подъезжаякдому,сломалась:вытеклавсяплазма. Звоноквморг. –Головнаяслужбаморговгорода. –Девушкасперечёркнутымномером«97»квамнепоступала? –Минуточку…полчасаназад. Я прибыл в морг. Мне представили документы о её смерти: огнестрельное ранение вголовунесовместимоесжизнью. –Онасамаэтосделала?–спросиляудевушки,предоставившейдокументы. –Нет,молодойчеловек.Онужезадержан,–сказалаонаиспросила: –Теловыбудетезабирать? –Нет. –Унеёестьродственники? –Втакомвозрастеулюдейнетникого,–сказаляипошёлпрочь. Я долго не мог уснуть. У неё, наверное, был ещё один любовник, о котором я мог бы догадываться.Именноондоконцасмогпонятьеё,войтивположение,иондалейшанс.Он знал,чемрискует. Ияэтознал…иушёлотответа. Былливовсёмэтомсмысл?.. Постепенно я погрузился в сон. Стоп-кадр превратился в подвижную картинку, время ускорилоход. 2009год Жупел Здесьтеплоисыро.Темно.Многопищи.Никтонеработает,малоилипочтинезависит друготдруга.Может,однапроблема–Хозяин.Нопокаонвневедении–всё,можносказать, прекрасно. Я где-то слышал (извне), что подобное называется коммунизмом, – но это так, кслову.Малоктоздесьверит,чтолюбаяструктураможетрухнуть.Моязадачаизадачамоих членов общества (такими нас сотворила природа) – плодиться и размножаться. Так мы устроены. Жизнь у нас лёгкая – бери и ешь, рожай, ешь и бери. У меня сотня подружек, у каждой подружки – сотня друзей. Никто никого не ревнует: у нас отсутствует подобное чувство – у нас отсутствуют напрочь все чувства. Никто не знает, что это такое. Даже я незнаю,хотяпрозвалименяздесьМозг.Моисоотечественникинедогадываются,чтотакой важныйорган,которымбравируюя,унихотсутствует.Онотсутствуетиуменя,нояделаю хотя бы попытку изучения окружающего мира – что там за пределами всемогущей бесконечности, предоставленной для правления Хозяину? Одна последняя вылазка основывалась на изучении внешнего мира. Это опасное мероприятие произвело страшный зуд для всемогущего невидимого Хозяина, и я понял, что не стоит по пустякам подвергать себяопасностям.Азаодноидругих.Чтояузнал?Почтиничего.Понял,однако,чтонашмир инашХозяиннеоднивмиреэтом.Хотелось,конечно,продвинутьсядальше,ноопасность остаться без еды и крова настолько велика, что, порой кажется, надо как можно реже производитьэтиопасныеисследования.Нопознание,какзапретныйплод–вкуситьохота. Соотечественникиговорят,что,мол,явыдумалэтогосамогоХозяина.Нетникого,мы одни,одиноки–ичтотолку,еслидажеонесть!Я–неспорю,потомучтовыводыстроятся на догадках – нет, не на чувствах, их нет, как говорил я уже. Но малая толика увиденного и отчасти изученного позволяет делать некоторые, может, поспешные предположения, которыемногимчленамобществаненравятся.Ивнастоящеммиреестьместа,куданикто никогда не хаживал, они нам недоступны по причине нашей приспособленности только к одной определённой местности, климату и типу питания. Кто спорит с этим предположением, тем я говорю – а как, и откуда взялся этот гермафродит? Он же не мог появитьсяизничего.Ивообще,кто мытакие,какздесьпоявились…Этотайна,покрытая мраком. Желания разобраться мало; у кого появляется – так это желание плодиться. Оно настолько велико, что мы порой забываем, в скором будущем перенаселение обязательно приведёт к голоду. Но это полбеды. Ибо Хозяин может заподозрить, что произошло что-то неладное,иприметмерыдлянашейликвидациивцелом.Тогдапогибельвсем.Еслиголод убьёт,можетбыть,дветретинаселения,тоХозяинневидимойрукойподчиститвсезакоулки этой полуразвитой цивилизации. И я привожу примеры: качество пищи. Оно ухудшилось. Многиеболеют,уходятвдругоймирВечности.Нет,вкусовыекачестваосталисьпрежними, они не изменились, но в пище как будто имеются примеси, убивающие нас потихоньку. Раньшевремени.Чтоэто?Яговорюневежественномународу–караХозяиназагрехинаши. Вответ–какиегрехи?нетунасгрехов!Какошибаетсячернь!То,чтотыживёшь–ужегрех. Потомучтонаносишьневосполнимыйущербсебесамомусвоимприсутствиемвэтоммире, старея (но это, разумеется, ничья вина), окружающим собратьям, ибо занимаешь часть свободного места и, может статься, больше, чем положено, и, без всякого сомнения, Хозяину.Пустьнепрямо,акосвенно,ипустьверювнегояиещёкто-то,насединицы.Но, признаться, он нас стойко переносит. Он есть! Вера-то осталась. Хотя и маломальская. Амы,гады,струдомтерпимдругдруга.Недоверяем,противимся.Казалосьбы,чтоможет бытьпроще:ешьпоменьше,плодисьпореже…Втесноте,ноневобиде–этонепо-нашему. Одна из моих подружек, Мелоди, советует прекратить демагогию. Говорит, смуту навожу. У тебя это, как в тупом шоу, где некий объект грызёт орехи на потеху публике зубами, а его не понимают – для чего? Он ломает зуб и вместо смеха он слышит неодобрение – зубы ломать неприятно: даже те, кто смотрит, получает огромное отвращение,потомучтокаждыйимеетзубы,каждыйможетсломать.Этобольно! Мелоди – мой коллега по вылазкам. Она, конечно, не всегда со мной участвует иневсегдасомнойсогласна.Мелодивидела,какмнекажется,большеменя,нонестарается объяснитьсядажепередомной.Поэтомуунеётакиесравнения,подобныеэтому,которыея сам с огромным трудом понимаю. У нас с ней секс, и тот – безопасный. Она – самая разумнаяособьженскогопола.Ноэтоничегонепредопределяет.Мывменьшинстве. Неразвитость цивилизации – это устройство организма лишь к потреблению и выделению вредных веществ в пространство обитания. По-другому, иначе, никто не приспособлен. Уменьшить потребление, уменьшить выделение – значит, продлить существование Хозяина, а вместе с ним и нас, ведущих праздную – пока ещё праздную – жизнь.Этомойокончательныйвывод. Это послание я, Мозг, оставил Мелоди. Для потомков. Моя последняя вылазка может закончиться трагически. Я это понимаю. Поэтому не беру с собой Мелоди – её задача сохранитьпослание,довестисодержаниедочерни,исуметьобъяснить.Необъяснимое. Будьчтобудет!Ячервь,яглист,выползаюиз… 2008год Назначеннаявстреча 1 Ондолженснейвстретиться. В иной реальности. Точнее – действительности, не являющейся ни иллюзией, ни плодомбуйноговоображения. Каждый из них знает об этом. Но только АВТОР понимает, как мало они ведают, ограниченывобластинеизвестного,даизнаютливообщето,чтознают.Попростуговоря, стараниями АВТОРА, он и она вмещают в себе неизвестность, живут в ней, а она – живёт вних.Имиуправляет. Однакоже,ондолженснейвстретиться. 2 Неизвестность–дитястраха. Страх?Чтомызнаемонём? Этоужас?Ужаспередчем? Того, что умрём? Или того, что умрём мучительно? Может, того, что заболеем смертельно?Или,чтосойдёмсума? АВТОРзнает,чтоделает,ионговорит,чушьвсёэто,страшноеможетпроизойтитолько одинраз,толькоодинраз. 3 Ондолженснейвстретиться. Ирадоговариваетсяовстречепозднимвечером.Послеработы. Она работает на автозаправочной станции, в шести километрах от города. Точнее сказать–подрабатывает.Какмногиестуденты.Заочники. Онапредпочитаетсветуднявечерниесумеркииночнуютьму,онанеподозревает,что естьлюди,которыебоятсяночи. Ира удивляется, как отчётливо помнит первую встречу. Она становится внимательней, всматриваясь в окружающих её людей. И в саму себя. До сих пор непосредственность, бездумный эгоизм составляли для неё привычную роскошь. Но те несколько мгновений первого знакомства так переворачивают её душу, что она начинает наблюдать себя состороны–онапримеряетсясамассобой. Ире нравится возвращаться домой в наушниках вдоль дороги навстречу приближающимсяогнямавтомобилей.Смузыкойвеселей,ипутькажетсякороче. Сменаподходиткконцу.Скоро,оченьскоро. *** Дима изредка думает о ней. Рабочее время спрессовано, в нём нет места, чтобы выставлять локти, поднимать голову. При мысли о том, что она может войти в его жизнь, будетделитьеёсним,–онвесьощетинивается,вздрагивает.Исновапогружаетсявработу. Дима скучает днём. Уж лучше ночь! Самое время для развлечений. Самое время для любви.Самоевремядляразвлечений. Ондолженснейвстретиться. 4 Комната или дом, а ещё работа, подразумевает АВТОР, это «мирок», в котором живут главныегерои.Иэтотолькочастьбесконечногонеизвестногоиммира.Словаэти,полные разного рода смысла, говорят о невероятных возможностях неизвестности, об огромных просторах,которыескрываютсявэтомпонятии. АВТОР даёт возможность читателю размышлять над судьбой главных героев. А читатель вправе воображать что угодно в дальнейших действиях АВТОРА, то есть развиватьсвоюфантазию,охватыватьмысльюичувствамимирнеизвестности,представлять одно,авитоге–получатьсовсемдругое.Каквжизни,гдежелаемоеникогданесовпадает сдействительным. 5 Ондолженснейвстретиться. Еёсменщицаопаздывает. –Данепереживай,яподожду,–говоритИравтелефонномразговоре. Женщины с претензиями становятся, думает она, не просто смешны – глупы… Он незнает,чтоядумаюпронас.Ему,наверное,будетвсёравно,еслиястанурассказыватьпро это,онначнётскучать…Влицемерииглавнуюрольиграетстрах… Ирапоправляетуниформуиловитсебянамысли,чточего-тобоится.Новтожевремя единственное,чегоейхочется,–остатьсяснимвтемнотенаедине,чтобыпотомвспоминать наработетесладостныеминуты,которыеонейподарит. Как ни странно, она не расстраивается, что сменщица задерживается. Как раз сгущаютсясумерки.Ейнравитсясмотретьнаубегающиеогниавтомобилей. *** У Димы день на работе проходит как обычно скучно. Монитор, цифры, телефонные звонки,обед,телефонныезвонки,цифры,монитор.Времялетитмедленно,полётфантазии неустремляетсявнебо–наоборот,заземляется. В горле пересыхает, ему хочется пить. Он достаёт минералку из-под ног, где стоит бутылка,жаднопьётизгорлышка. В конце рабочего дня – появляется шеф, злая собака: незапланированное неурочное время,теряетсячас.Главное,недоводитьбешенуюсобакудоброска. Яростьпроходитувсех.Поздноилирано. Остаётсявсегонесколькочасов… Ондолженснейвстретиться. 6 Изнеизвестностиследуетвсёчтоугодно. Она всё плотнее подступает к главным героям. Читатель вводится АВТОРОМ во всё болеетесныйконтактснею. И АВТОР подчёркивает теперь, раз неизвестность понимается как действительность или реальность, то, стало быть, так оно и есть – это действительность неизвестного как такового. 7 Ондолженснейвстретиться. Ираидётдомой.Тёплыйлетнийвечер,ритмичнаямузыка,играет«Ария».Огнигорода вдалеке. Оначувствует,чтонеможетнеулыбаться,губыеёсамираздвигаютсявулыбке.Жаль, что никто сейчас не видит, какое у неё хорошее настроение. Он обязательно это заметит иемустанетхорошо,какией.Акогдаонторопливообниметеё,онапроведётрукойпоего тёмнымволосам,скажет,чтоусталаждать,деньбылдолгимигрустным.Безнего. *** Дима едет домой. Головная боль, нарушенные планы. Сотовый разряжается, недозвонишься.Бензиннаисходе. Скоро ночь. Переодеться – и в клуб! Придётся опоздать. Она поймёт, если придёт. Невсёотнегозависит. Диматяжеловздыхает. Ондолженснейвстретиться. 8 Казалось бы, всё ясно и понятно. АВТОР подводит читателя к логическому концу. И возникает вопрос, как теперь может подразумеваться неизвестность, если так развиваютсясобытия?Какопределятьеё?Исуществуетлионавообще?Всёвродепонятно. А что понятно? – задаёт вопрос АВТОР. Он чувствует, что читатели видят по-разному одинитотжесюжет:одномуизнихкажется,смертьнеизбежна,другойзагадываетвстречу, третий предчувствует возникающую между молодыми людьми любовь, четвёртый не так самоуверен–онвидит,каксудьбаразводитгероев,недавимшансавстретиться… Поскольку неизвестность так или иначе присутствует во всём, то она присутствует ивслове… 9 Ондолженснейвстретиться. Димарассчитывает,чтосразузаберётдевушкуизклуба,отвезётксебедомойивтепле постелиобовсёмрасспросит.Онпредставляет,каконавыглядитобнажённой… Встречныйавтомобиль.Дальнийсвет.Димаприжимаетсяккраюдороги… *** Иразажмуривается,ослеплённая… Глухойудар,визгтормозов… Странноеспокойствие,умиротворениеохватываютеёпомеретого,какзатуманиваются мысли,покрываясьбелойпеленойтонкогонереальногомира. *** Онвыходит.Темно.Никого. Достаётфонарик,светитвокруг. Зовёт: –Естькто? Тишина. Оннапуган. *** Отудараонасжимаетсявкомок,зажмуривается.Хотяглазаитакничегоневидят. Боль. Внаушникахиграетмузыка.Мелодиязаканчивается.Парасекундтишины.Каксквозь туман, снова доносится голос Кипелова: «Возьми моё сердце, возьми мою душу…» Иумолкает. *** Щупальце фонаря освещает окровавленную траву, кровавый след ведёт в кусты. Дима раздвигаетветки–трупбольшойбродячейсобакилежитвнеестественнойпозе. И тут он замечает девушку. Она перепугана, стоит в стороне, смотрит на него иневидит. –Привет!–говоритон. – Привет, – говорит она машинально. Страх не покидает её. Она ещё ничего непонимаетсовсем. Фигура мужчины с фонариком в руках подходит к ней, Ира узнаёт его. Она рада внезапнойвстречи.Шестьлетониневиделись.Какзакончилишколу. –Этомоёпервоесоприкосновениесосмертью,–говоритона,глядянасобаку.Нопёс вдругоживает,вскакиваетналапыиубегаетвтемноту. Димапомогаетсестьейвавтомобиль. 10 Имсужденобыловстретиться. Каждый из них имеет ошарашенный вид, он и она чувствуют себя неловко. Дима, улыбаясь, смотрит на неё. Ира молчит и допускает, что он без ума от неё. Как и прежде. Она–да,такиесть.Ничегонеменяется. –Может,выпьем?Естьместечкоуютное,называется«УПрохора». –Явообще-тонезнаю… –Значит,выпьем.Намсверхуповелевают. –Еслинепреувеличиваешь,–Ираулыбается,–янепротивсабантуя,Дима. 11 Счастливыйконец?Знакомаяситуация?–спрашиваетАВТОР. Маловероятно,новсякоебывает,однако. Унегоспрашивают,чтодальше? Какаяразница,честноговоря.Правда?.. Ну что ж, а теперь АВТОРУ в заключении, в самом деле, не терпится сказать, что обжитый, охватываемый мыслью и чувствами мир неизвестности – это кусочек жизни навершинехолодногоайсберга.Она,жизнь,каким-тонепостижимымобразомтамтеплится исоставляетединствосокеаномнеизвестности,вкоторомдрейфуетайсберг. 2011год Неизбежность Внашидни… …Анна Васильевна, простая жительница города N (название города не несёт смысловойнагрузки,ибоописываемыесобытиямоглипроизойтигдеугодноискемугодно), должнабылапоехатьвналоговуюинспекциюЕФ(ЕдиногоФронта),кое-какиедокументы отвезти.Обычнаяформальность. Если так разобраться,иехать-тонестоило.НозаконобязывалвсехжителейгородаN считатьсясзаконом,написаннымЕФ.АпосколькуЕФбылстольженеизбежен,каксмерть, простыелюдибезразличнопозволялираспоряжатьсясвоейсвободой,авместесней–даже судьбой. ОднакоЕФбезразличиенеустраивало.Отовсех,втомчислеиотпростогонарода,им хотелось признания. Они ведь взялись управлять, а главное защищать город N, да и всю страну; правда, от кого – неизвестно. А совета, что естественно, не могли спросить, азначит,никомуспасибонеговорили.Чувствовали,чтонетакжизньустроена,ипервыми поднималируку.Пообыкновению,посленеоправдывались.Такбылозаведено. Одним словом, бросилась Анна Васильевна собирать документы, а одной бумажки нет–самойважной.Сталаискать,весьдомперерыла–нетбумажки,хотьплачь:старость нерадость,однако.Короче,плюнулаонанавсёи,чтобыденьдаромнепропал,даиТроица вперединавыходныевыпадала,решиланакладбищепоехать,могилкиприбрать. Работы там оказалось море – бурьян с человеческий рост. Убрала все четыре гробика (брат,сестра,сын,дочь–всеводинрядлежали),аопроклятойбумажкемысльизголовы невыходит,несмотрянаусталость. – И куда она подевалась-то окаянная! Вроде на комод клала, а теперь её нет, – ругала себяАннаВасильевна.–Безголовыястала. Домой идти не хотелось, хоть устала сильно. Искать документы было просто тошно. АннаВасильевнаоглянуласьвокруг,ведьэтовсёнародмёртвый,–итутзаприметилаодно надгробие,стользаброшенноеиветхое,чтоейсталожальпокойного.Ктотампохоронен– знатьонанемогла.Надписьбыластерта,инаместеотчествабылидвебуквы«ич».Стало быть, решила женщина, похоронен мужчина: «Анатольевич, Сергеевич, Степанович?.. Бог егознает!НодлясебяназвалапокойногоИльич,какбывшегомужа,сгинувшегобесследно двадесяткалетназадвкоридорахвластиЕФсжалобнойзапискойврукахонекомВихляеве, высоком чиновнике при том же пресловутом ЕФ. Кое-как разобрала дату смерти «1971-й год»,и,засучиврукаваснова,приняласьвырубатьразросшийсявишняк,убиратьамброзию ипортулак.Заоднооградкупокрасила. – Где родня загадочного Ильича? Поди, дознайся, – вопрошала Анна Васильевна. – Живые,небось,адушимёртвые,хотьзаборподпирай. Вечер наступил, когда могилка приобрела совсем другой вид, ухоженный и опрятный. Пахлокраской.ОпотеряннойбумажкеАннаВасильевнадажепозабыланавремя. Вспомнила уже дома о пропаже – эх, грому на вас нет! – и вмиг настроение у неё испортилось. Снова задалась вопросом, где бумага? И тут как бы внутри себя услышала громкий голос: –Бумажкутвоюсквознякомзакомодунесло,забатареейона. Голос мигом пропал. Анна Васильевна испугалась сначала. Потом вспомнила, что заотопительнойбатареейнеискала.Заглянулавуказанноеместо–точно,белеетбумажка. Каменьсвалилсясдуши,теперьпроблемнебудетсЕФ. Однако наличие постороннего голоса озадачило Анну Васильевну – неужто умом тронулась? Чему дивиться, если дураков всегда били и бить будут. Но вскоре успокоилась, ибоголосисчез. Темнеменее,былонеясноАннеВасильевне–откудаточноисходилголос.Может,ЕФ психологические эксперименты ставил над простыми людьми города? Тогда зачем было подсказыватьопотерянномважномдокументе?Сталобыть,правданаднележит,глубокие водыистинускрывают.Анастаростилетнырятьзаней–ах,будулияжива! Прошло совсем немного времени. Анна Васильевна как-то решила вздремнуть днём, надождьеёсморило.Оналеглаибыстроуснула. –Анувставай,ясказал! Как ошпаренная женщина подскочила с дивана и тут же рухнула назад, чувствуя слабостьиудушье.Изкухнидоносилсязапахгаза.Позабыв,чтопоставилачайникнаплиту, Анна Васильевна кое-как добралась до окна, открыла его, перекрыла кран. Вопрос был втом,кторазбудилеё.ОпятьголосЕФ?Скакихпоряслышуего?Ответпришёлсам–стех самых,какубраласьнамогилке.ЕФк«сумасшествию»непричастен.Ильичподсказывает. Теперьнаводудутьпридётся. Прошлимесяцы.Делошлоквесне.ГолосИльичаисчез,казалось,навсегда. ОднаждывечеромодиниздорогихавтомобилейЕФзаехалвузкийпереулок,гдежила Анна Васильевна, и остановился. Оттуда кого-то выволокли и закинули в подворотню, где стоялмусорныйбак.Потомавтомобильуехал. АннаВасильевна,проживдолгиегодывгородеN,ещёнеутратилапривычкусельской жительницы смотреть в окно. И не научилась безразличию к судьбам других людей. В тот вечер, правда, она не смотрела в окно, ведь ничего не увидишь в темноте, а вот голос знакомыйуслыхала.Онсноварявкнулприказнымтоном,каквпоследнийраз: –Подойдикокну,всмотрисьвтемноту! АннаВасильевнаповиновалась.Иувиделатело,лежащееумусорногобака–светфар проезжавшей машины упал на белую одежду – это была девушка, – и поспешила к ней на помощь… Холодный ветер ударил в лицо осколками стекла, женщина подумала, откуда взялся мороз? Довольно тепло же было днём. А когда приблизилась к девушке, почти обнажённой, можно сказать, поняла, что ласточка опередила весну, посчитав себя жаворонком. Азадвадцатьлетдоэтогособытия… …Алёна Тишкова, девочка четырёх лет, тоже смотрела в окно. Раньше она видела первомайские и ноябрьские демонстрации. Люди были нарядно одеты, несли воздушные шары,красныетранспаранты,увсехсчастливыелица.Носнедавнихпорвсёпеременилось длянеё.Теперьлицонаникогданевидела,воздушныешарысмениличёрныетранспаранты, которыеприкрывалилица,сбелымибуквами«ЕдиныйФронт!»,или«ЕФ–идёмвместе!». Читать она ещё не умела, зато отец озвучивал надписи и качал головой. Он ещё был всвоёмуме. –Чтоэто?–спросилаонаоднажды. –Дурдом,–ответилотец.–Глупостьочередногоумногочеловека. ОбъяснениепоразилоАлёну.Ниразувжизнионанеслышалатакогостранногоответа. Онапродолжалаглядетьизокнанавесьэтотдурдомиейказалось,чтовсёхорошо,ибо онаневиделаничегоплохогововсёмэтом. Так произошло первое знакомство Алёны с ЕФ. Не сложно представить, что она не слишком разбиралась во всём том, что видела и слышала. Тем более всё только начиналось.Имногие,кстати,неочень-тохорошопонимали,ктожетакиеЕФ.Собственно говоря,ктопонимал,принималихсторонуичерезденьужесамшёлстранспарантом. Чуть позже Алёна увидела лица, спрятанные за транспарантами – эти лица менялись; чаще всего они были тупые, невыразительные. Но по мере необходимости лица ЕФ могли приобретать дружелюбную маску, а порой лица шутили, обнажая белозубую улыбку. Авскореисамотецвлилсявихряды,получилхорошуюработуисмогдляАлёныпокупать вкусную еду, красивые платья, яркие игрушки. Но, возвращаясь с работы, мама почему-то боялась отца, ибо он переменился. В его лице исчезла та самая искра, которая зажигала маму; теперь в нём не было ни дружелюбия, ни милосердия, ни пощады, ни той радости, высекающейизнегоискрувеселья.Да,иногдаотецменялмаски.Точнейсказать,онзабывал снятьмаскунаработеиприходилсистиннымлицом. Алёна особого любопытства к отцу не проявляла, конечно. Как и не проявляла к ЕФ, так как отец был воплощением той реальности, за окном, только в семье. А главное – он многозарабатывал,казалось. И вот Алёна выросла, превратилась в красивую и элегантную девушку, на которую заглядывалисьвсемужчины.ВтомчислеибравыемужчинысЕФ(бывало,взглянувнасебя взеркало,Алёнавдушенеимелапокоя,таксамойсебеонанравилась).Естественно,уних имелосьмногоденег,ионилегкоприглашалиАлёнувзакрытыеVIP-клубы.Алёнаникому не отказывала. Молодая и весёлая, она любила танцевать. Её бокал наполняли вином икоктейлями,иАлёнапила.Пилаитанцевала,подставляягубкиищёчкидляпоцелуев. Так она одарила мужчин ЕФ признанием. И теперь Алёне хотелось не расставаться никогдасмужчинамиЕФ,потомучтовсенаперебойоказывалиейзнакивнимания.Иейэто нравилось. Угождая каждому, Алёна научилась менять маски на своём лице, как когда-то отец.Онавсехзабавляласвоейкрасотой,нонепонимала,чтоснеёберуттожемонету. Прошло совсем мало времени – и вот её выкинули из машины возле мусорного бака. Онаудариласьголовойобпромёрзшийасфальтипотеряласознание… …МирисчездляАлёныТишковой,авместеснимвсезвукимузыки.Ивэтойпустоте, безлюдье,покаонапребывала,произошлочудо:АннаВасильевнаподняладевушкунаруки, ибоуженщиныимеласьсила,ауАлёныкрасиваяфигураидиета,понеславквартиру. –Голенькаяох,азаголенькойбог!–сказалаженщина,спасаявесеннююласточку. Положив девушку в постель, Анна Васильевна повела себя так, будто она на старом заброшенномхутореживёт.Осторожноразделадевушкуисталарастиратьводкой. Растирала долго. Пока не вспомнила о враче и полиции. Но в этот момент девушка очнулась,онапосмотреланаженщинумутнымвзглядомимолвила: –Мама? –АннаВасильевная…такаямолодая,ах!Чтослучилось-то,а?Полициювызвать? Глаза Алёны, мутные какое-то мгновение, наполнились ужасом, как у маленькой раненойптички.Онаподняласьспостели,укуталасьодеялом. –Ненадополиции! –Славатебе,господи!Ожила.–АннаВасильевнапошлавкухню.–Полицияненужна, говоришь…Чаюятебесейчасналью–этонужно. Некоторое время Анна Васильевна ухаживала за Алёной, как за родной дочерью. Она не интересовалась прошлым этой красивой девочки – какое у неё может быть прошлое, вопрошала себя Анна Васильевна, одна любовь на уме, ничего умного не расскажет. Оправитьсяейнадо,апослепрородителейспрошу. Но Анне Васильевне ничего не удалось узнать про родителей Алёны – девушка ушла, молчаинепопрощавшись. Покинув чужой дом, но спасительный для себя, Алёна пошла известной дорогой, воротившись назад, к мужчинам ЕФ. Чтобы танцевать и пить коктейли. Анна Васильевна осталась одна. Голос Ильича, который спасал, она ещё слышала несколько раз, а после он исчез,пропалнавсегда. Умерла и Анна Васильевна вскоре, задохнулась газом, – в её квартиру вселилась молодая семья, дальние родственники, никто из них не имел привычки смотреть в окно, никто из них никогда не жил в селе. Зато остался мусорный бак в подворотне. Коктейль вбокалеуАлёныТишковойвот-вотдолжензакончиться.Осталосьнадваглотка.Азаокном уженаступилазима.Часотчасуубывает… 2011год Пустота Бытьможет,ядумал,необходимотдых,бытьможет,вкакой-томигясорвусьипобегу сломяголовувперёд,чтобыустать,заполучитьотдышку,сплёвываявпроцессебегавязкую слюну. Но я оставался на месте, корчась от равнодушия и усталости, которая образовалась от презрения ко мне со стороны близкого человека. И передо мной образовался вакуум, прозрачный пузырь, он втянул меня в себя – неожиданная пустота, изнанка интриги, рождённаяизпоследнегоподозрения,котороезначительнопревосходилото,чтослучается в жизни, и то, что не случается совсем, – я задыхался, я решил, что умру! Эта последняя мысльпронзилакопьёмвсердце,досталанизживота–ияразорвалоболочкупузыря,вылез наружу, оглянулся и ничего не увидел. Визуальный обман. Но я знал, чувство страха малопомалу оставляет меня, хотя пустота рядом, она готова проглотить снова. Надо сопротивляться.Нокак? Ямногого,конечно,незнал,лишьдогадывался.Ипуталревностьсзавистью,наверно. Такое положение дел, когда тебя разводят, не даёт покоя, конечно. И вот ты смотришь в пространство иным зрением и вместо зажигалки в руке, сигареты и мельтешащих перед тобой людишек замечаешь антизажигалку, антисигарету, антилюдишек. Это всё нелегко представить, понимаю, и я не мог – думал, сойду с ума. И, видимо, сходил. Потому что невиделвовсёмэтомникакогосмысла.Развечто–забытьсявохмелюиебстестве. Чвильпозвонилвечером.Ябылвотпуске,итяжёлыемыслинеоставлялименя,чтобыя непредпринимал:чтение,интернетилипросмотрТВ. –Чтоделаешь,дрочишь?–манеравестидиалогсдрузьямиунегобыласвоеобразная. Ктонезналэтогочеловека,предполагал,чтоонтебяоскорбляет.Ноэтобылосовсемнетак. Юрист администрации района, выпивоха, холостяк и женоненавистник до мозга костей, Чвиль представлял из себя хорошего знатока человеческих душ. Он мог разобраться вчеловекеспервыхминут,и,есличто,–послатьнахуй!..Таконпоступилисмоейженой, когдаяперевёзеёвТихорецк.Мыгде-товыпиваливместе,ионсказалмневлицоприней, правда,изрядно выпивший: «Гониеёназад,вТемников».Яемуничегонеответил,списав всёнаалкогольноеопьянение.Ноэтобылодавно,инеправдой.Можетбыть,мнехотелось, чтобыонтаксказал. –Угадал,–говорю. –Собирайся,поедемв«Подвал». Черезполчасаонзаехалзамнойнатакси. «Подвал» был спортбаром. Показывали футбол. Качественное пиво и податливые барменши–этовсёнастраивалонахорошийлад. Вика и Света. Почему-то всегда они были в смене. Когда бы мы ни приезжали туда. ВикуЧвильпоёбывал.Света–замужняяженщина,красиваясмуглянкастретьимразмером бюста.Япосматривалнанеё.Клиентовпочтинебыло,девочкиприсоединилиськнам.Мы угощалиихводкой.Почуть-чуть. Как обычно, Чвиль хамил. И это хамство доставляло удовольствие барменшам. Я больше молчал. Хамство Чвиля для меня – это восторг словесного беспорядка, которое распластывает,возбуждаетиуничтожает,порождаянеопределённыесловесныемутации. ЗатемкнамприсоединилсяИгорь.Онработалвсуде,занимаядолжность,еслиточно даватьопределение,завхоза.Игорьприбылнаслужебноймашине. –Поехалив«Хуторок»,поужинаем. –Ачто,унасдорого?–спросилаСвета. – У вас не вкусно, – сказал Игорь. Он, как и я, находился в разводе с первой женой, а вторая, с которой пока официально не был зарегистрирован, беременная на шестом месяце, лежала в роддоме, с отравлением: Игорь, добрая душа, купил вареных раков нарынке,угостил:всорокоградуснуюжарутакаяеда–угощениедлятёщи,неболее. СлужебнуюмашинуИгорьоставилдалекоотресторана:ввечернеевремяв«Хуторке» часто ужинал с семьёй председатель суда, Михаил Анатольевич, непосредственный начальникИгоря. Новолнениябылинапрасны.Знакомыхниктоизнасневстретил. Подпивомызаказалисвиныхушекстремяспециальнымисоусами,заказалижареную картошкусгрибами.Ещёздесьподавалисамогон.Заказалииего.Графинчик. Сытнаяедаихорошаявыпивкавдушныйвечер–амысиделинаулице,подсоломенной крышей – сделали своё дело. Вроде – хорошо, а присмотришься – плохо. Тем более, как выяснилось, не только для меня фальшивым был день. Если я эту фальшь ощущал в образовавшемся пузыре с вакуумом, который, без всякого на то сомнения, сейчас находился за моей спиной, то Чвиль и Игорь её распознавали в каждой атомной частице жизни,вовчерашнем,сегодняшнемивзавтрашнемдне. Чвильсказал: – У нас, Витя, работа такая, приходится всё через себя пропускать, и я не железный: если вижу страдания – я сам страдаю. Но если меня наёбывают – я могу наебать тоже. Почему, как думаешь, такие зарплаты у судей? Это не торговля, не менеджмент – это людскиесудьбы.Каждаясудьбачеловеческаяпрогоняетсячерезмоюдушу,кпримеру.Или тогожепредседателясуда,которыйзанимаетдолжностьмировогосудьи. – И когда такая душа черствеет, загрязняется отложениями солей, – появляется коррупция,–добавиля.–Что-тобыстромывсеизстроявыходим,хиреем. –Нихуятынепонимаешь,–сказалЧвиль. –Аврачи? –Оникостоправы. Янесталспорить.Несистемаплоха,ачеловеквэтойсистеме.Онмеханизм,который даёт сбой. И если у президента в голове «Сколково», то вряд ли такой механик устранит поломку. –Бля,тёлокбыснять,–сказалИгорь. – Вика и Света работают до двух ночи, – уточнил Чвиль, заикаясь. Пиво и самогон сломалиемуязык. – Сегодня звонила Юля, – сказал я. – Сообщила, что сменила номер телефона. Позвонить? Игорь от радости подпрыгнул в кресле, схватил графин, разлил остатки самогона по рюмкам. В возрасте под сорок, когда теряешь все связи с прошлой блядской жизнью, радуешься,видимо,даженадежде,котораяможетпревратитьсявнеосуществимуюмечту. –Витя,созвонкомнетяни. Янашёлномервсотовойтрубке.Юлябыларадамоемузвонку. –Чтоделаешь? –Гуляювпарке? –Приезжайна«Хуторок»,беритакси. –Ясподругой,Валерией,мыбезденег. –Агдевыточнонаходитесь? –Возлекинотеатра«Звёздный». –Ждите,мысамизавамиприедем. Игорьвопросительнонаменяпосмотрел.Ясказал: –Онасподругой,забратьдевчонокнадо,рванём? –Чтоонисобойпредставляют?–Чвильначиналзатухать. –Юледвадцатьодингод.Вторую–незнаю. – Поехали, – поторопил Игорь. Видимо, ему больше всех хотелось поебаться. – Чвиль насподождёт. Зажаввзубахсигарету,Игорьрывкомоткрылдверьслужебноймашины. –Пристёгиватьсяненадо,–сказалонмне,когдаяуселсявкресло. –Тольконегони,–попросиляего.–Ненадожертвнадороге. –Небеспокойся… Ноябеспокоился!Пьяный,японимал,чтоможетпроизойти,еслидажемынесобьём кого-либо, а просто нас остановит ГАИ. Мне-то было, признаться честно, похуй, а вот Игорю…Явсегдавиделобратнуюсторонувещей. ЮляиВалерияждаливозлеавтобуснойостановки.Яихсразузаметил,тоестьзаметил Юлю,хотявпоследнийразонавыгляделаблондинкой. –Тыперекрасиласьвбрюнетку? –Саммнепосоветовал,забыл?ЭтоЛера,–представилаонанамподругу. Месяц назад я зажигал с Юлей, она поругалась с мамашей и ночевала то у друзей, то уподруг,ия,таксказать,втотпериодсталеёдругом,–молодоетеловозбуждало! –ПочемуЛера?–спросилИгорь. –Валера–краткоЛера. –Ага.Уменявпервыезнакомаястакимименем,–сказаля. –Мнемоёимянравится. Чвильдопивалпиво.Юляемусразупонравилась.Этонеускользнулоотмоихглаз.Ноя несобиралсяснимделиться. Игорь подсел к Лере. Она имела спортивное телосложение: широкие плечи, пышная грудь.Угловатыйподбородокнапоминалмужской,правда. Юлянезнала,чтосказать.Молчала.Яобнялеё. –Чтобудетеесть?–спросилИгорь. –Чтоесть,–сказалаЛера. Официантпринёсменю.Девчонкизаказалимороженое.Меняэтоудивило,яспросил: –Ивсё? –Да,–сказалаЮля. –Аводкубудете?–вступилвразговорЧвиль. –Будем. –Скакихэтопор,тыженепьёшь,Юля?–задалявопрос. –Сегодняможно,–сказалаЛеразаподругу. –Официант!–крикнулИгорь.–Бутылкуводкинам! Японимал,чтомысейчаснапьёмся,японимал,чтомыможемдиктоватьусловияэтим девочкам,потомучтоунасестьденьги,мыугощаем,аонинамели. Япредложил: –Поехаливсауну! –Этоидея,–поддержалИгорь. Чвилюбыловсёравно.Авотдевчонкисталисопротивляться. –Мыживёмспарняминаквартире,мынеможем… –Какиенахуйпарни,ЮляиЛера,а?–возмутилсяя.–Всёбудетхорошо,небойтесь. Юляпосмотреланаподругу,сказала: – Я Вите доверяю, он мне помогал, он друг, – речь у неё была прерывистой, она говорилакакбыпослогам. Лерасдалась.Отказыватьсяоткрыватьизакрыватьглазанетак-топросто.Иэтобыло мнепонятно.Ноя немогненавидетьэтихшалашовок. Вданныймоментонинерядились вчужиеодежды–болеетого:онидолжныбылискинутьсвоиплатьицаиджинсовыебрюки, чтобы обнажиться. А вместе с ними обнажиться и мы. Но, даже скинув одежду, любой изнаснесмогбыоголитьсядоконца.Мыфальшивилиголосом,мыфальшивилимузыкой, мы все состояли из тех же самых неестественных атомов жизни. У каждого за спиной, я заметил,появилсяпузырь.Ниукогонебылотормозов,–похуй! Возвращаясьизсауны,яподумал,ЛераиЮля–этотесамыедевушки,которыеблизки всем,нодлявсехчужие.Какиясам. 2012год Сырость «Мир ссыхается, как скорлупа ореха, а люди жмутся друг к другу, как мокрые мешки,пропитанныестрахом» ГенриМиллер«Нексус» «Вэтиминутыобманутыедольщикидома№13попроспектуПятилетокдобиваются встречисгубернаторомВалентинойМатвиенко.Шестьженщинсейчаснаходятсявбюро пропусков,вСмольном.Пока–безрезультатно.Напомним,голодаютониуже12-йдень». Осеннийвечер.Сумерки.Идётдождь. В квартире у Ильи холодно и сыро. Он съёжился, посмотрел на потолок комнаты: вправомуглу,былозаметно,онпочернел;отоплениепоканевключили,несезон.Ондостал масляныйобогревательизкладовой,воткнулвилкуврозетку. Ничегонеизменилось,непотеплело.Требовалоськакое-товремя. Илья надел наушники, добавил громкости на музыкальном центре, лёг на диван иуставилсявпотолок.ИгралTheChemicalBrothers«Heyboy,heygirl».Ритмичнаякислотная музыкаприводилавэкстаз. Онподумал,чтовначалебыламысль,анеслово,какэтозаписановбиблии. А после появиласьмузыка. Ильязакрылглаза,чтобыневидетьчёрноепятнонапотолке. «В следственном комитете при прокуратуре РФ подтвердили „Аргументам. ру“ информацию о том, что накануне в Ленинградской области пьяный милиционер совершил наавтомобиленаезднадвухшкольниц». Оназашлатихо.ТронулаИльюзаплечо.Оноткрылглаза,снялнаушники. –Привет!–сказалаона,обыденноибезэмоций. Ильяулыбнулсяикивнулейвответ. Алёна всегда появлялась неожиданно, когда Илья её совсем не ждал. У неё был ключ отегоквартиры.Она,былодело,приходила,аонвэтовремязанималсялюбовьюсдругой девушкой. Алёна делала вид, что ей всё равно. Илья же продолжал заниматься любовью, объясняяпартнёрше,чтоэтосестра,всёнормально. Алёна являлась к Илье тогда, когда её личные дела шли к чёртовой матери. Он с ней ипознакомилсяпритакихжеобстоятельствах. Однажды утром, это было месяца три назад, в конце лета, Илья проснулся с твёрдым намерением(этодажеощущалосьпоутреннейэрекции)найтинаконецдевушку,настоящую девушку. Нет, он не ощущал сексуальный голод, но он был пресыщен одним и тем же однообразием,какоевозникаетвсексе,толипонеопытностиодногоизпартнёров,толиизза отсутствия любви. (Последнее утверждение, кстати, вряд ли могло подкосить и свалить наземлюдажеслона.) Он не представлял себе точно, какой эта девушка будет, блондинкой или брюнеткой, русскойилиеврейкой,высокойилималенькой,умнойилиглупышкой.Зналтолько–чтоона должна быть стоящей, скажем так, важной, красивой… На слове «важной» он сделал особыйакцент,придаваяэтомусловувсеположительныезначения. СтакимвотнастроемИльявышелиздому,селвавтомобильинаправилсясамнезная куда. Онпростокатался.Когдаищешьто,чегонезнаешь,врядлинайдёшь. Нооннашёл.Этоправда… Она голосовала возле автобусной остановки. Илья даже не сумел её рассмотреть. Остановилсяпоинерции.Онаоббежалаавтомобиль,быстрооглянулась. –Можноясяду?–спросиладевушка. –Вамкуда-тосрочно? –Неважно,–сказалаона.Итутеёодёрнулкакой-топарень,онаотмахнуласьотнего, сказала: –Рукиубери! Илье пришлось выйти из машины. Перед ним стоял пьяный парень с банкой пива вруке.Летдвадцатипяти.Какионсам. –Чтослучилось? –Янехочуснимидти,–сказаладевушка. – Это моя девушка, – сказал парень Илье, взял за локоть свою девушку, как он утверждал, и силой поволок к тротуару. Народ на остановке за всем этим наблюдал ибезмолвствовал. Илья вмешался. Драться ему не хотелось. Он просто вырвал девушку из рук парня, открылдверь,усадилвсалон,обошёлавтомобильиселзаруль.Пареньнерастерялсяистал напротив, перекрыв движение вперёд. Илья резко нажал на газ и тормоз – парень упал накапот.Кто-тосостановкистащилегосавтомобиляиотволоквсторону.ИИльятутже рванулсместа. ЭтобылаАлёна.Таконипознакомились. «Единороссы на региональных выборах 10 октября улучшили свой мартовский результат на 7%, набрав в целом по стране 57,56%, что дает возможность прогнозировать высокий результат на парламентских выборах 2011 года, заявил впонедельниксекретарьпрезидиумаГенсовета„ЕдинойРоссии“ВячеславВолодин». –Холодноутебявквартире,–сказалаАлёна.–Япереночую? –Опятьдвадцатьпять?Ктонаэтотразтебяобидел? –Тебетакважнознать?Яженеспрашиваю,скемтыспишь. –Хорошо,молчу.Ужинатьбудешь? –Однанехочу.Стобой–буду. Ильявыключилмузыкальныйцентр,спросил: –Чтобудешь?Яйцавсмяткуилияичницу? «Украина рискует стать эпицентром международного экологического бедствия: полсотнимиллионовкубометровотходовкалийногопроизводствавКалуше(Прикарпатье) могут прорвать плотину и вылиться в Днестр, отравив воду не только в Украине, ноивсоседнейМолдове». Ониелимолча. Илья смотрел в свою тарелку. Он думал, Алёна спасается бегством от серости бытия, от себя самой и пытается спрятаться у него дома. Он же предоставляет ей такую возможность, но не может изменить ход движения запрограммированного механизма, откоторогобежитАлёна.Ейдвадцатьлет,онастудентка,живёттовобщежитииуподруг,то снимаетквартиру,еслиестьденьги,тодоверяетсяпервомувстречному.Еёобманывают,ею пользуются. Она понимает это спустя какое-то время – и она бежит. Туда, где более или менеехорошо.Он,думаетИлья,скорейвсегодлянеёангел-хранитель,разужонапостоянно возвращаетсякнему.Еслибыбежаля,тоделалэтослюбойскоростью,бежал,неуставая инезадыхаясь, перепрыгивалбыхолмы иовраги,но,наверное,незнал,гдеостановиться. ААлёназнает.Вотпоэтомуоназдесь. «Небольшой астероид размером около 10—12 метров пролетит мимо Земли во вторник утром, сообщили в понедельник специалисты Центра малых планет Международногоастрономическогосоюза(IAU)». –Тебескучносомной,–сказалаАлёна.–Включимузыку,яхочутанцевать. Ильядолговозилсявозледисков. –Чтопоставить? –ПоставьHurts.Мненравитсякомпозиция«Wonderfullife». Зазвучала лёгкая композиция. Алёна задвигалась в танце. Илья смотрел на её лёгкие движения – эти движения, тихие, нежные, призрачные, означали одно: любовный зов. Насекундуонподумал,сейчасиз-подменявыдернуткресло,ияупаду.Ильяприсоединился к Алёне, у него были ватные ноги. Он обнял девушку за талию и остановил её танец, спросил: – Кому со мной хорошо, а? – и впился поцелуем, проталкивая язык глубоко ей в рот. Алёнанесопротивлялась,онаэтогождала.Онапочувствовала,какнизживотанаполняется теплом–рукаИльи(холодная)былаужеунеёмеждуног. Они вошли в спальню, толкаясь и шатаясь, словно пьяные, повалились на кровать, продолжаяцеловаться.Одеждаполетелакпотолку. –Холодно…–произнеслаАлёна. Ильяеёобнял–онадрожала. На какой-то миг они прекратили возню, Илья взял Алёну за плечи, отстранил от себя ипроизнёсизвестнуюейфразу: –Злосидит внутри нас,мыпорочныотприроды,выживаетсильнейший,вборьбевсе средствахороши. Онаповторила: –Злосидит внутри нас,мыпорочныотприроды,выживаетсильнейший,вборьбевсе средствахороши. –Простовататыбываешь–этоплохо,–сказалон. «Четыре человека спасены на данный момент в месте крушения судна «Василий» в районе Керченского полуострова у мыса Кыз-Аул в Черном море, сообщил в эфире радиостанции «Эхо Москвы» представитель МЧС Украины. На судне находилось 12 человек экипажа, десять россиян и двое украинцев. По получению сигнала SOS в район крушения вышли три судна, два под флагом России, одно под флагом Украины», – проинформироваливМЧСУкраины». Илья входил на всю длину, причиняя сладкую боль. Он был сверху, придерживая своё тело одной рукой, упёршись о кровать, другой рукой сжимал длинные Алёнины волосы назатылке. Онговорил: –Тыпытаешьсястроитьдолгосрочныепланынабудущее,нонезнаешь,чтобудетзавтра стобой;тывозомниласебяразумнымсуществом,нотебенуженнея,агрубыйсекс,–Илья откинул голову девушки на подушку, закинул её ноги себе на плечи и стал входить ещё с большей силой. – Ты надеешься, что ничего страшного не произойдёт и всё рассосётся самособой…–оностановился…–ятактожедумаю… –Продолжай!–взмолиласьАлёна.НоИльякончил. «Руководство Венской государственной оперы исключило из труппы российскую балерину Карину Саркисову – причиной увольнения послужила серия эротических фотографий артистки, опубликованных в одном из австрийских журналов, сообщает агентство Франс Пресс. По словам директора Венской оперы, Доминика Мейера, танцовщицу предупреждали о возможных дисциплинарных мерах, еще в мае, когда она сняласьобнаженнойдляизвестногожурналаPenthouse». Алёнаоделасьисказала: –Эгоистты,–инаправиласьквыходу. Ильянепыталсяеёзадержать,онсказалейвслед: –Завтраиличерезнеделювернёшьсяснова. Дверьхлопнула,ключповернулсявзамке. Откинуводеяло,Ильявсталскровати,вышелизспальни,неспешнозашёлвкомнату,где играла музыка. Здесь был включён обогреватель. И казалось теплей. Илья посмотрел на потолок, он чернел в углу, как и три часа назад. Ничего не изменилось. Искусственное теплоникогонегрело,егонехватало,просто.Мысльотом,чтоженщинымогутоставить его, как забытую вещь на стойке баре, к примеру, не давала покоя. Можно сказать, раздражала или даже приводила в ярость. Он понимал, что мысли и слова – это энергия, формирующая,еслинесудьбучеловека,тоопределённыйвременнойотрезок.Иэтимысли добавлялибольшеперцуисоливпервоеблюдо,котороеостыло,небылоужегорячим,как емухотелось. Он отключил обогреватель от сети. И сменил музыку. Зазвучала композиция AC/DC «Highway to Hell». Добавил громкости. В холодильнике оставалась водка. Илья достал бутылкуипрямосгорлазасадилстолько,сколькосмог. Когдамузыканадоела,онубралгромкостьсовсем–тишинапронзалабольше,чемсама музыка,арадионакухнетихобубнило: «Сотрудники милиции задержали на Манежной площади нескольких выходцев с Кавказа, которые исполняли народные танцы и вели себя агрессивно по отношению к прохожим. Об этом сообщает ИА „Росбалт“ со ссылкой на источник вправоохранительныхорганах.Отзадержанныхбылиполученыобъяснительныезаписки, а с родителями несовершеннолетних милиционеры провели профилактические беседы. Послеэтогоприезжихотпустили». 2010год Грязь Черездвачасаразвод.Надо успетьпочиститьформу,отутюжить.Дляменяэто целый ритуал.Яникогданетороплюсь.Нехочу,чтобыполучилисьдвескладкинабрюкахвместо одной.Любаяпылинка,малейшаягрязьдолжныбытьудалены,безпятен.Переддежурством я довожу форму до блеска, чтобы она сияла: как представитель власти, я обязан быть безупречен.Наменяобращаютвнимание. Иду в участок. Вечереет. Середина апреля. Ощущается слабый запах весны. Наверное, будетдождь:воздухразряженихорошопрослушиваетсястукколёспоездовостыкирельсов, гудки электровозов перекликаются между собой, отзываются далёким эхом, – будет гроза? Если, само собой разумеется, туча не пройдёт стороной. Мало хочется патрулировать погородувдождливуюпогоду.Издержкислужбы. Казалось бы, весна, ожидание предстоящей любви, природа шепчет, и, тем не менее, ввоздухевеситслабыйзапахосени:он,безсомнения,вызваностаткамидыма,–дворники жгут прошлогодние листья, убивая тем самым всю прелесть запахов только что распустившихся цветов плодовых деревьев. И на душе становится неуютно, как будто иззимытысразупопадаешьвосень,–паранойя! Этот городишко не отличается серостью улиц, домов и людей. Нет, конечно. Ипасмурнаяпогоданаисходедняздесьнепричём.Азапахгари–врядликому-тодругому можетпоменятьнастроение,еслион,например,влюблён,сталобыть,предстоящаявстреча с возлюбленной обещает жаркие плотские утехи, которые могут теперь быть скрыты не только в четырёх стенах свободной квартиры, но и на свежем воздухе, в укромном местечкелесопаркаилипустующегопокастадиона.Тутвсёдело,наверное,вомне,вмоей серости сознания, в моём восприятии окружающей действительности, которую я специально окрашиваю в тёмные тона; я не обладаю, видимо, тем самым качеством молодогочеловека,которыйдолженбытьуверенвсебе,потомучтосовсемнедавноему,то бишьмне,исполнилосьтолькотридцать,ноон–я!–неспособеннайтидлясебятусамую точку отсчёта, от которой можно делать уверенный шаг в будущее. Я начинаю искать в собственном воображении элементы той несуществующей, достойной жизни, которая могла бы меня если не переделать, то хотя бы растормошить, уйти от самого себя накороткоевремя,чтобыпопытатьсяоказатьсяподругуюсторонубытия,ибоздесь,гдея, мало чего хорошего. Попытка длительного запоя, пожалуй, – это невыход из положения, не моё. Хотя, честно признаться, я способен на многое, в том числе и на такой необдуманныйшаг. Что за херню я несу! Действительно, весна с ума сводит! Думать о том, что, кажется, второсортно,когдаидёшьнаработу,–непростительно.Длямента.Сука,расслабился. Я плюю себе под ноги, вычёркиваю всю эту лирическую белиберду, злюсь, что мог такоевзятьвголову.Слово«взять»уменяассоциируетсясословосочетанием«братьврот». ЛюбимаяпословицамайораЩербатовазвучалатак,мол,неберитевголову,беритеврот– легче выплюнуть. Припоминаю одного педика, наряженного в бабу, который работал на трассе, рядом с кафе, где часто приходилось патрулировать, так вот он обслуживал дальнобойщиков – бедные водилы, думали, кормят бабу, красивую бабу, а это – мужик! Я стогогомикабабкисосал:мол,сдам,чтотынебаба,ионплатил,боялся,исправноплатил, пока не захлебнулся спермой, урод. Лихая смерть! Не смог выплюнуть! Одно дело быть застреленнымпреступникомнадежурстве–поганыйментстановитсягероем!–иливоттак уйти из жизни, по-блятски. Баб, проституток, могу понять, а педрил не понимаю совсем, оникакбудтоиностранцывмоёмгороде. Развод закончен. Я, сержант Прокопенко, старший. Напарник, младший сержант Долгало, – в нагрузку. Сопливый он, гляжу на него. Совсем недавно в ментах. Устроиться на работу из-за грёбанного кризиса нигде не смог – в мусора полез! Понятное дело, работать-тонадогде-то… Центральный стадион и прилегающие окрестности – наша территория. Патрулируем. Идём молча. Высматриваем всякую пьяную рвань. У нас план: задержать и привести в отделение не менее трёх человек. Я, конечно, удивляюсь с такого «плана», но от него зависит моя премия. До полуночи двух человек задержим однозначно, протокол, значится, захуевертим–писанинаэта,правда,угнетает;Долгало–тотсовсембаран,писатьнеможет, приходится мне бумагу марать. А после – в подсобное помещение, к Зинке, в бар, – смена сегодняеё,глядишь,ещёибухнём!Нахаляву.Получится,раньшекнейзайдём,–возможно, вот-вотдождьнакрапыватьначнёт. Проходиммимостадиона.Яговорю: –Долгало,когдасовсемстемнеет,вернёмсясюда–язнаю,какможносделатьденьги. Многонеобещаю.Еслинеполучится–лохаоднозначновучастокприведём. Долгало молчит. Слова не выдавишь. В истину – дебилоид! Хоть что-то сказал бы вответ.Потакимслуживымонасисудятнегативно,баснипридумывают.Последняябайка, слышал, мол, почему менты по двое ходят? Да потому что один говорить может, а другой писать. Мой напарник не может не то, не другое, бог дал, и бог взял. Или это: сколько ментов надо, чтобы вкрутить лампочку? Десять человек! Почему так много? Значит, один лампочкувставляетвпатрон,четверостолдержат,вращаясьпочасовойстрелке,аостальные в противоположную сторону шагают, чтобы у тех, кто держит стол, голова, значится, незакружилась. Сука, я бы этих авторов дубинкой по спине пару раз приласкал. Заслужили! Любая работа требует уважения, но не всякий может с такой вот работой справиться, в жару ихолод,изоднявденьсовсякойшвальюобщаться. Рациярычитзагробнымголосом. –СержантПрокопенкослушает. –НаОстровскоговосемнадцатьзагляните,вытамрядом? –Такточно. –Тамкто-тосбалконашагнул.Проверьте. –Труп–этоненашедело. –Знаю,новыбудетепервыми,неуспеваем. Труп лежал на асфальте бесформенной массой. Вокруг человек пять, охают. Долгало вздохнулглубоко,закурил. –Ктозналпотерпевшего? –Я,–сказалмолодойчеловек.–Язнал. Ожидаяследственныйотдел,пришлосьвыслушиватьэтогопридурка.Валераегозвали. Слезливый такой типчик. Никто ему вопросов не задавал, он сам всё рассказывал ирассказывалопотерпевшем,находясь,видимо,подвоздействиемувиденного. Онговорил: – Все в доме звали его Борисович. Он тяжело болел. У него парализовало ногу, и он струдомпередвигалсядажепоквартире.Жена–паскуда,таквсеговориливдоме–бросила его почти сразу, как он слёг. Детей не было. Единственный сын пропал без вести, так Борисович говорил. Просто взял и исчез: ушёл однажды из дома и больше не вернулся – сыну тогда стукнуло двадцать, и он всегда был неадекватен в поведении. Со слов же Борисовича, жена винила только его в поступке любимого сына, так как видела во всём некийпротест.Онанепереставалаупрекать,чтоБорисович,какотец,ненашёлсОлежкой общего мужского языка, придерживаясь строгого воспитания… Я не мог его, как соседа по лестничной площадке, оставить на произвол судьбы. И помогал по возможности: то ходил за продуктами в магазин, то стирал (первобытная «Вятка-автомат» работала исправно); приходилось делать и уборку. Он настаивал, Валера, брось это неблагодарное дело, брось, я сам, не мужская эта работа. Но я не в состоянии был бросить его, непозволялсебеприслушиватьсякнастойчивымсловам.Обычноечеловеческоеобщение– нашаразницаввозрастедвадцатьлетнеимелазначения–былодлянеговажней,наверное, чем все мои мелкие хозяйственные дела. И я это видел. Борисович преображался, когда я заходил к нему. Мы вместе часто подолгу засиживались на лоджии, пыхтя сигаретами. Он рассказывал больше про жену, Елену, и ни разу не сказал о ней плохого слова, не мог, видимо,поверитьвеёпредательство.Еёпоступокподломилегоокончательно,ещёсильней, чемтасамаяболезнь… Он перевёл дыхание, огляделся, будто ожидал увидеть кого-то, кто может его осудить за дальнейшие слова, и перешёл на тихий голос, к которому приходилось прислушиваться, чтобылучшерасслышать: –Вчераонвручилзапечатанныйконвертбезкаких-либонадписей. –Завтравскрой,–сказалБорисович.–Утром,когдапроснёшься. –Чтотам?–поинтересовалсяя. – Не задавай вопросов, увидишь, – буркнул себе под нос. Как будто вернул журнал, взятыйнавремядляпрочтения. –Явскрылконверттолькочто,совсемпозабывпронего. Долгало затушил о стену дома очередной окурок. Я смотрю, курит он много, переживает.Всехнепожалеешь. –Гдеписьмо?–спрашиваюуэтогоВалеры. –Здесь,сомной.–Ондостализкарманаизмятуюбумажку. Читаю(Долгалозаглядываетмнечерезплечо):«Моявнутренняясиланастолькомала– она равна почти нулю. Внешние силы непропорциональны, они сжимают меня, пригибая кземлеураганнымветром,словноосиновуюветку.Янепытаюсьбороться,яслаб–япросто существую. В любую минуту меня может оторвать от ствола дерева, и я превращусь в хворост, пригодный лишь для сожжения в печи… Интерес к жизни пропал. Любовь прошла. Петрович с семнадцатой квартиры сказал, что я умер. И я действительно ушёл изжизни.Сам. P. S: иногда я вижу женщину в чёрной фетровой шляпе, которая смотрит на меня прищуренными от солнца глазами, и от этих глаз разбегаются множество морщинок. Она ввозрасте–онажива,ейхорошовлучахсолнца.Яневижувеёвзгляделюбви,ииспытываю кнейстранную,суровуюжалость.Ввыраженииеёлицанетдоброты,отэтогостановится непосебе.Иоба–ия,иона,–находясьдалекодруготдруга,чувствуем,что,можетбыть, когда-нибудьсумеемпримиритьсясфактомрасставания…Дляэтогоейпридётсяумереть– я это знаю. Совсем скоро. Она же об этом даже не догадывается, в этом мире все равны. Обидыипредательствапрощаются.Ада–нет,ненамионпридуман,ненамтудадорога». Следственнаягруппакаквсегдаприбылавовремя.Явручилимпредсмертнуюзаписку, и мы с Долгало покинули место суицида, или убийства, какая, честно говоря, теперь разница. Возлестадионавспоминаюсвоюидею. Уже совсем темно. Стадион не освещается. Приходится внимательно всматриваться втемноту. –Чтомыищем?–любопытствуетДолгало. –Тише! Переднамифутбольноеполе.Яговорю: – Мотай себе на ус, Долгало. То, что мы делаем, незаконно, сам попадёшь в такую ситуацию по молодости – можешь смело посылать, куда подальше любого, кто будет приставатьктебе. Ивотвижудолгожданныйобъект!.. –Замной,толькотихо. Подходимближе.Хотьитемно,теперьможнохорошоразглядетьвлюблённуюпарочку с обнажёнными задницами. Поза боком. Очень удобно. Сам знаю. Лежат, кажется, на джинсовой куртке парня, он услужливо простелил её для своей дамы; нас не замечают, увлеклись. –Разрешитеобратиться,скольколетдевушке?–спрашиваю.–СержантПирожков,–вру иотдаючестьдляприличия. Парочкаподскочилананоги,быстронатягиваянасебяджинсы.Пареньговорит: –Двадцатьлет. –Апаспортесть?Удевушки. –Давайдокументы,–потребовалонотсвоейподружки. –Откуда?–голосдрожит. –Пройдёмтевотделение. –Ноейестьдвадцатьлет,скажиим,Света. –Да,ясовершеннолетняя. –Утебяналбуэтонаписано,милая?Вобщественномместезаниматьсялюбовью–это мелкое хулиганство, а если девушке нет восемнадцати, – включаю фонарик, направляю влицопарню,–тыпонимаешь,чтотебесветит?!Пройдёмте!!! –Нотоварищсержант!Может,договоримся?.. Пошёл моросящий по-осеннему дождь, правда, тёплый. Мелкими перебежками направляемсявбар. Долгало купил себе в ночном магазине пачку дорогих сигарет, важно запыхтел. Остальныебабки,сказал,потратитнасвоюЮльку,цветовкупит,–романтик! Зинкавпустиланасвподсобку,накухню,совсемужемокрых.Янаглозапустилейпод белыйхалатруку,ухватилзагрудь.Зинкавзвизгнулаотудовольствия. –Наливаешь? –Естьвино,клиентынедопили.Полбутылки. –Пойдёт! В тепле сон накатывает, как волна на берег. Уже час ночи. Вино делает своё дело. Врасходпошлатретьябутылкакрасного. Зинкашеф-повар.Заказовмало,ионаприсоединяетсявнашукомпанию.Выпиваем. Она рассказывает, сколько сорвала левых денег – мало. Я тоже хвалюсь удачной рыбалкой, рассказываю про влюблённую парочку. Она смеётся, говорит, что у меня нет совести, обнаглел, мол, до крайней степени, и говорит, вся страна – это сплошные менты, апорядканету.Инебудет.Ясоглашаюсь.Говорю,еслимысДолгалоберёмпо-маленькому, тонасврядлипоймают,–чемвышечин,тембольшевзятка.Банальщинуговорю,ноговорю, потомучтовиноязыкразвязывает.АДолгаломолчит.Ест,главное,остаткисбарскогостола, пьёт вино, и молчит! Вот с кого хороший легавый может получиться. В будущем. И тупой. Ноникто,ниочёмнеузнает. ВчетыреутрапокидаемгостеприимнуюЗинаиду–барзакрылся.Дождьпрекратился, свежоипахнетсыростью.Патрулируемдальше. Оба на! Поздний клиент из бара делает попытку дозвониться по сотовому кому-то. Наверное,таксивызывает.Онпьянвстельку,еленаногахдержится.Надоуспетьзадержать, планниктонеотменял. –Вашидокументы?СержантПрокопенко,–чеканю. –Идинах…й,сержантПрокопенко! Честно говоря, я не ожидал такой наглости. Хотя он базарит правильно, я сам не в восторге от своей профессии, сука. Долгало берёт его за локоть, но тот вырывается ипытаетсябежать. Ядогоняюего,делаюподсечку,онпадаетмешкомнаасфальт.Невстаёт. –Гражданин,подорвался!–приказываю. –Яжесказал,идинах…й! Нервынежелезные,ядостаюдубинку,перетягиваюегоспинусмачнымударом. –Помогите,мусораубивают!–заоралон. Ещёразяприложилсядубинкойкегоспине.Онзаоралгромче.Нотакинеподнялся сасфальта.Протестует. –Долгало,–говорю,–берёмегособеихсторонзарукиитащимвтуподворотню. Гандон, сопротивляется. Хоть ты убей, не можем мы его сдвинуть с места. И я ещё разокбьюегодубинкойпрямополицу. Кажется,успокоился. –Вызываймашину,саминедопрём. Долгалосвязываетсяпорациисмобильнойгруппой.Те,видимо,спят,ехатьнежелают. –Скажиим,срочно,–ужекричу,немогуговорить. –Минутчерезпятьбудут,–сказалДолгало. Приседаю на корточки, глянуть – клиент жив? И только я это сделал, как увидел, эта пьяная тварь зачерпнула в ладошку весенней грязи с газона, где дворники произвели рыхление почвы для будущих цветочков, и обтёрла о мои брюки. Я онемел от этой наглости – я увидел себя со стороны: запачканный чёрным перегноем… об меня вытерли руки!.. Я ничем не смогу оттереться сейчас! Форму, которую я каждый день довожу до блеска, чтобы быть идеальным в глазах любого прохожего, измазал какой-то поддонок, неимеющийпредставление,чтотакоемундирипагоныпредставителявласти.Онзамарал меня,азавтраонзамараеткого-нибудьещё.Этонепозволительноникому!Клюбойвласти должны испытывать и страх, и уважение, плевать в неё нельзя… И вся моя ярость обрушивается на этого говнюка. Я пинал его ногами, прикладывался дубинкой… я умолял в глубине своей души, чтобы Долгало меня остановил, но ему, видимо, доставляло удовольствиесмотретьнавсёэто,онкурилсвоидорогиесигареты,молча,смотрелнанас, ждал,когдаподъедетмобильнаягруппа. Онименяиоттащилиотбессознательноготела. Тому уроду повезло, что я его не убил. Легко отделался. Мобильщикам, правда, пришлось доставлять пострадавшего не в участок, а в больницу, договариваться, что, мол, этонеихрукдело,подобралинаулице. К следующему разводу форму пришлось отстирывать в хорошем дорогом стиральном порошке. И не раз, и не два. Грязь въелась глубоко, пропитала, видимо, структуру ткани основательно.Нопятноосталось,малозаметное.Еслихорошоприсмотреться–невозможно незаметить… 2008год Краткаябиография,которуюниктонесталбы писать Он хотел в детстве стать космонавтом. Назло всем, кто в него не верил. Он про это иногдарассказывал. Водинпрекрасныйденьонпонял,чтокосмонавтомемунестать.Ионсталпростым прорабом. Онженилсянакрасивойдевушке,обзавёлсядвумядетьми.Ичастосмотрелназвёзды: выйдетнакрылечко,закурит«нашумарку»…кашляетисмотритвверх. Красивая девушка, превратившаяся в обычную жену, говорила ему, бросай курить, это вредно для здоровья. А он курил и отвечал, сама жизнь здоровью вредит, как и семейная жизнь,бляха-муха. У него было любимое выражение «бляха-муха». Он вставлял это слово-паразит везде, куда можно было вставить по смыслу. Так как он не видел смысла в жизни, то иневкладывалникакогозначениявэтослово. НаработеунегобылакличкаБляха-Муха. Онжалел,чтонеполетелкзвёздам. Ещё он думал о смерти. Он думал, ему повезло десять лет назад, что он не умер – на работе сорвался с крыши третьего этажа. Он думал, ему повезло пять лет назад, что он не умер – разбился на машине. Он думал, ему повезло в прошлом году, что он не умер – подавилсякосточкойотрыбы.Онмногодумал. Ончастоходилнапохороны.Тоодинрабочийумрёт,тодругойрабочийумрёт,токто-то изродственниковумрёт… Одни не любят ходить на похороны, отказываются идти, мрачная процессия угнетает, аонлюбил.Онзнал,чтопомянетпокойника,которыйбылприжизнитем,кембыл,аумер– становилсяникем. Он боялся, что станет когда-то никем. Особенно боялся, когда выпивал. Схватится заголовурукамиикачаетсяизсторонывсторону.Женадумала,онопокойникепереживает, анасамомделе–онпереживалосебе. Онпроэтоникогданерассказывал. Ночами он плохо спал. Он просыпался от того, что ему снилась катастрофа ракетоносителя. Он засыпал и просыпался снова от удушья в открытом космосе: происходила разгерметизация скафандра. Под утро ему снились голые красотки в гробах. Онибылиживые. Он немногого ждал от своих похорон. Поэтому говорил, соседей побольше приглашайте,родственников,номногошуманенадо. Раньшеончиталнекрологивгазетах.Ипросилженуоставитьнекрологвгазете.Жена говорила,сейчасниктонечитаетгазет,комутынужен?Начтоонпожималплечами,унего пропадалонастроение.Ионвыпивал. По вечерам он смотрел телевизор. Он смотрел всё, что показывают. И ему было интересно.Такпроходилиеговечера. Ивотонумер.Онслишкоммногопилпоследнююнеделю.Онсталочереднымникем. Некролог в газете не написали, соседи на похороны не пришли, родственники – тоже: их совсемнеосталось.Лишьдвоедетейижена. Передсмертьюонувиделзвёздывнебе,онлетелкним. В гроб под подушку вдова подложила подшивку старых журналов, чтобы голова покойного не опрокидывалась назад (подушку слабо набили опилками). Она сделала всё аккуратноинезаметно. На обложке одного журнала была надпись «скучная история, бумажный театр, МилорадПавич». 2010год Е***стика В первый же день на работе я ощущаю себя собакой Павлова: один гудок – начало рабочегодня,двагудка–обед,тригудка–можновалитьдомой.Заэтихнесколькочасовя так и не смог столкнуться нос к носу ни с одним менеджером, ни с одним своим непосредственным начальником – как будто их не существовало вовсе. ебать-колотить, всё продуманоучёртовыхфранцузов,продуманодомелочей,чтобытыработал,неотвлекался, повышаяпроизводительностьтруда. Только переступив порог служебного помещения гипермаркета, я удивляюсь росписи полов.Человек,которыйпровожаетменякбудущемурабочемуместу,быстроидётпосиней линии.Я–заним. Яспрашиваюего,чтоэтозначит?Он,невдаваясьособовподробности,поясняет,чтоя, шобла-ёбла,какбудущийтехническийперсонал,обязан:двигатьсятолькопосинейлинии, никомунемешать;краснаялинияпредназначенадлямладшегоуправленческогоперсонала, апозелёнойпередвигаютсягрузчики,уборщикиипрочиенеквалифицированныерабочие. Яинтересуюсь: –Туалеты,значит,общие? –Вселиниисходятсявозлених. –Аеслиязахочупройтинепосинейлинии? –Видеокамерысечёшь? Яоглядываюсь.Онговорит: – Получишь минус тысячу рублей из заработной платы. Перекур больше двух раз доипослеобеда–тожеминус,селвстоловойнезатотстолик(строгоследуйсвоейлинии) не со своим персоналом – минус. Заметь, никто и никому ничего не указывает, не поправляет, не поясняет, но в конце месяца можно увидеть в окошке кассы всего один рубль.Вместодвадцатиштук.Понятно? Яидузаегоспиной,ступаюстрогопосинейлинии,какбудтовокругнаходитсяминное поле.Осваиваюсь:хуйнявойна–главноеманёвры. Онпереспрашивает: –Понятно? –Да,–отвечаю,хотяпочемутуалетыобщиепритаком«расовом»разделении,я мало понимаю.Иговорю: –Чтобывыработатьслюноотделение,надовремя. – Такое можешь пока только мне говорить, как новенький в этих стенах, аменеджерам–несоветую.Здесьговорливыхнелюбят. Вдруг хочется ударить провожатого по затылку кулаком, легко так ударить, чтобы он поскользнулся на собственной слюне, но я не делаю этого. Я показываю ему рожки над головой,ноэтападлаоглядывается.Яготовпротянутьемуносовойплаток,чтобыутереться, нокакназлоуменяегоссобойнет. –Шутишь,однако? –Сопротивляюсь. –Скоропривыкнешь.Кризиспоможет,–ионпоказываетмоёрабочееместо. Я не верю глазам, ебаться-сраться! Ожидая увидеть преисподнюю, как обычно бывает у пекаря, я вижу чистый прохладный кабинетик с удобным креслом, возле которого находитсяпультуправленияспятьюкнопками. Мне, дебилоиду, поясняют, что к чему, – и я уже через полчаса выполняю самостоятельно скучнейшую работу, нажимаю кнопки, слежу за индикацией – выпекаю, одним словом, булочки, которые тут же продаются по цене двенадцать рублей девяносто копеек за штуку в этом ёбаном совместном российско-французском гипермаркете начетвёртомэтаже. Всё это время я не вижу конечный результат своего труда. Его съедают, думаю, буквальносразу.Всямояработа–простоследитьзаиндикацией,отжиматькнопки.Халява вроде. Но тупость полная. Это как в носу ковыряться, семечки грызть… или палочкой вкакашкахкопаться.Разницынепочувствуешь. Пароходупёрсявберег Капитанкричит:«Вперёд!» Кактакомуразъебаю Доверяютпароход? Человека, который был моим провожатым, я тоже больше не вижу, даже в столовой, кудабесшумностеклисьпоразноцветнымлиниямвсесвободныеработникигипермаркета. Может быть, у него уменьшилось слюноотделение, и он ушёл? Я стал для него последней обязанностью перед увольнением? А может, его слюноотделение увеличилось, и ему представился особый случай? Деградант! Руководителями становятся те, кто умеет только подчиняться,–лабудошники! Втакойобстановкеянерешаюсьспросить,хотязаоднимобеденнымстоломнассидит человек двадцать. Но все молчат, хлебают суп, стучат ложками. Как мне кажется, один только плюс во всём этом замечаю: нет сплетен. Во всяком случае, внутри этого самого ебатория.Какзовутменя,незнаетниктозастолом,иянезнаю,например,напротивэтого бородатогомужчинусмаленькимкурносымносом;ониногдакидаетвзглядвмоюсторону, смачновсасываетизложкисуп,молчит. Япоступаю,каквсе:доедаюсуп.Быстреевсехэтоделаю.Неумеюмедленноесть. Надочто-топредпринять,бля!Меняугнетаеттакаяобстановка. – Царство небесное, – произношу вслух и, стоя, залпом выпиваю стакан тёплого компота. Полноебезмолвие!Ачегоямогуожидать?Правда,ложкиотарелкипересталибиться. Наменяобратиливнимание. Из столовой ухожу по синей линии – как положено. Чин-чинарём. Спиной чувствую: меняпровожаютвзглядом.Поройтакмалонадо,чтобытебязаметили. Первыйрабочийденьпрошёлудачно.Возвращаюсьдомой. *** Трёхэтажный особняк. Я здесь живу. Плачу за койка-место. Три штуки в месяц. Экономлю.Хозяйкапытаетсязаработать.Туттаких,какя,ёбнуться,двадцатьпятьчеловек. Мымра, так про себя называют койкосъёмщики владелицу дома, живёт на первом этаже, остальныераспределилисьнаверху,обитают. Захожу в ванную. Там Наташка с соседней комнаты. Голая. Приятное близкое знакомство сорокалетнего мужика со студенткой третьего курса, будущим медиком. Незакрылась.Новотонаобернуласьмахровымполотенцем.Менянезамечает.Делаетвид. Заходит Митяй. Тоже студент, будущий историк, а по совместительству грузчик с оптовой продовольственнойбазы.СадитсянакорточкиуногНаташки,закуриваетпапиросустравой, протягивает ей, та делает три напаса, отдаёт мне, я отказываюсь. Мне, бля буду, помыться надо,ияраздеваюсь,залезаюподдуш.Митяяпрёт,ионначинаетрассказывать: –Вдвенадцатьлетуменявпервыеэтобыло.Открываюглаза.Бездонноесинеенебо,ни облачка.Солнцесветитярко,ослепляетдоболи.Одинокаяслезастекаетнащёку.Смахнув солёную каплю, – я вижу звёзды!.. Они располагаются в том самом хаосе, как и прежде, если смотреть на них ночью. Полярная звезда мигает маленьким фонариком, Большая Медведица прогуливается с Малой Медведицей, Кассиопея играет на Лире… В траве – я лежу на спине – ползают муравьи. Кусаются, щекочут – раздражают. Я не могу долго смотреть на небо, наблюдать, как мне кажется, за невероятным явлением, где звёзды есть участники театральной постановки, и поднимаюсь на ноги. Океан расстилается голубымнеровнымодеяломвсегов стаметрах передомной;чайкапролетаетнад головой, делает оклик моему одинокому телу. Невыносимая слабость чуть было не роняет меня обратновмуравейник,нотакхочетсяпрохлады,ияувереноплетуськокеану.Вхожувводу по пояс – слышатся «голоса». Не затрагивая слуховых центров, они звучат прямо в голове, накладываются на мысли, заглушают их странными командами. Я не могу в точности разобрать их истинного назначения, но воздействие не ослабевает, – наоборот, доизнеможенияусиливаетсяневедомойвибрацией.Именнооднаединственнаямысль–где я нахожусь? – пытается бороться с «голосами», победить слабость, пытается преодолеть болезненное состояние, но не может взять под контроль чувства, эмоции, тело, – и я попрежнемунепомнювчерашнийдень,непомнюсвоегоименидаже…Исноваголовнаяболь бьётмолнией.Споследнихсилявыхожуизводыитеряюсознание… –Бедныйтымой!–целуетНаташкаМитяявлоб.Какпокойника.Безэмоцийикакихлибочувств. Яговорю: –Сноситкрышуоттравы,отлюбвииотпулитоже.Отвечаю! Наташка увидела меня голым. Скривилась. Я посмотрел на свой член и тоже остался недоволен. Ссытедевкивпотолок— Ягармонюприволок! Авгармониодинбас Положиляхуйнавас! Митяйлезетподдушодетым. Ябыстровытираюсь,одеваюсь–ивонотсюда!Долбоёбы!Мнебыихпроблемы–явсё понимаю,нонемогудогнатьтакойинкарнации.Ужлучшешпилитьсясталипримне.Такое поведениеестественно. Наташкавследговорит: –Клим,тызрянесделалнапаса.Такколбасит! Кого от чего, а меня колбасит от работы. Чтобы добраться отсюда до гипермаркета, надополторачаса,аобратнаядорога,еслипопадёшьвобщественномтранспортевпробку, ещёдольше. – Сексом займитесь, – советую, – вывернет! Правда-правда! И Мымре на глаза непопадитесь,закройтесьизнутри. –Клим,–говоритМитяй,–тывсегдаправ. Онивнемлютмоимсловам. Валюсьспатьбеззаднихног.Чтожебудетсомноюдальше?..Старею,сука. Стучатвдверь.Ясплю,ноотчётливослышунастойчивостьчьей-торуки. –Ктотам? –Клим,когдазаплатишь? Выползаю из постели, открываю дверь. Сорокапятилетняя тётка, Мымра, пыхтит словно насос. Видно, что сердце и лёгкие её пошли по пизде. Сто килограмм мяса облепляют кости безобразной массой. А она старше всего на пять лет. (Сорок пять – невсегдаягодкаопять,извольте.)Неужелииятакмогувыглядетьскоро?Увидевменя,она громкоговорит,хрипямокротойбронх: –Климушка,денежкиприготовил?Платимзамесяцвперёд. Явыуживаюпоследнеебабло,оставленноенахавку,отдаю. –Спокойнойночи! Сука!Чтобтебенеуснутьсегодня,думаю.Немоглараньшеспросить. Сонпотерян.Ничерезчасиничерездваясамнемогууснуть. Выхожу покурить на улицу. Спускаюсь по лестнице, прохожу мимо спальни Мымры, прислушиваюсь–храпит!Самсебе,дурак,накаркалбессонницу. Осень берёт своё, зябко. Делаю быстрые затяжки, выпускаю дым из ноздрей, как раздражённыйбыкнатореадора.Хозяйка,думаю,безмужикасумасходит.Поэтомуизнеё такая неудовлетворённость исходит. Злоба. Вот почему мужик бабе нужен, а мужику баба: чтобыбытьдобреексебесамимиокружающим. Прикинув,сколькобезсексаобхожусьясам,–ужасаюсь,ебическаясила:тримесяца! НаправляюськНаташкинойкомнате.Стучусь.Тихотак–кошкойскребусь. Открывает.Неспала.Полицувижу. –Чеготебе? –Ебатьсяхочу!Курнутьестьчё? Онавыглядываетвкоридор–никого. –Заходи. *** Яулетаю,улетаю,улетаю…Летдесятьназадпоследнийразпробовалшалу.Ивотон, кайф!Подтобойпрекраснаядевушка,авголовеиграетнастоящийсимфоническийоркестр! –Откудамузыка?–спрашиваю. –Неотвлекайся,–говоритНаташка.–Этатравамузыкальная.ЯслушаюВивальди… Меняпрётвовседырки!Аэтотмонотонныйтанецдлитсявечно:туда,сюда,обратно… туда, сюда, обратно… Ебстество есть не богохульство, а боголакомство. Я теряюсь в пространстве и во времени. Оргазм похож на затяжной прыжок парашютиста. Вначале летишьсогромнойскоростьювниз,щелчок–ивоттыужезависввоздухе.Амузыказвучит, как и прежде, только какой-то какофонией ветра. Я не могу почувствовать под собой твёрдую почву, я нахожусь в подвешенном состоянии, и я понимаю, что это и есть мои координатытела:неопределённость. *** В жизни бывают моменты, которые никому не нравятся: то ли они исходят от тебя самого,толиоткого-либодругого. Десятьчасовутра.Наработуятакиневышел. Наташка мирно спит, тихо посапывая, а я думаю: правильно ли сделал, может, стоило остатьсяимолчаотупетьнадкнопкамипультауправления? В комнату входит Митяй – мы забыли закрыться (так часто бывает у любовников) – иустраиваетбучу.Яврезалемувчелюсть,ионостыл.Пообщатьсянеудалось,нояпонял, чтоНаташка,таконсчитал,естьегодевушка.Хорькомонабыла.Нельзябытьтакимслепым. Наташканасвыгоняет.Яплетусьвсвоюкомнату,Митяйхнычетуеёдверей.Интересно, вчераонаемудала? Япочтиникогдаспециальнонезадумывался,чтопредпринять:самиусловияситуации диктуют,чтонадоделать.Минутнаяслабостьизменяетцелуюжизнь. Ебалопросиложрать,япошёлискатьновоеместоработы. *** Весьмиррастворяетсяводномизмерении. Иясам. Злоба,хуё-моё. Навсёпроисходящее. Переделать под себя мир не под силу: сильная личность способна переустроить его, чаще не осознавая в полной мере той ответственности, которую нормальный человек неможетвозложитьнасвойгорб.Натоонаисильнаяличность,доминантная,способная, безвсякихприкрас,ебатьдругихдопотерипульсарадидостижениясвоей–благой?–цели. Добрый-добрыйбригадиргрузчиководногоизмногочисленныхмясокомбинатовгорода платитпятьсотенвконцедня.Напаруднейхватит.Чтобыпоесть.Временнаяработа–это всегда физический труд, тяжкий, способный убить кого угодно, как диктатор, если смириться с ним на всю оставшуюся, такую короткую жизнь, коль подчинился. Выгрузив вагонсоли,однохуйственно,яизвёлизсебястолькожелипкогопота. Чайнепьёмбезсухарей Неживёмбезсдобного. Ктосказал,чтохуйсовсем? Даничегоподобного. –Завтрадвавагонасахарапридёт,–говоритбригадир.–Тыменяустраиваешь,умеешь работать. Когдадеватьсянекуда,хватаешьсязачтоугодно. –Яподумаю,–говорю.Он-тонеможетзнать,чтоменянеудовлетворяеттакаяоплата труда,бляха-муха.Итяжело,однако. *** Килькаплаваетвтомате Килькеоченьхорошо. Толькоты,ебёнаматерь Меставжизниненашёл. Ивотвголовезвучитотчётливыйстук.Какбудтокто-тостучитсянастойчивовдверь: тук-тук-тук-тук-тук-тук-тук… Неужелитравадосихпордействует? 2008год Физиологиясекса,илипрелестисексуальнойжизни Вероника приходит ко мне домой каждый вечер. У неё мрачное красивое лицо. Она редко улыбается, но этому, наверное, есть своё объяснение: я редко шучу. Но Веронике, кажется,ненужнымоипошлыешуткииприколы,онасерьёзнаядевушка,ионазнаетсебе цену,илизнала,поканепознакомиласьсомной. А знакомство произошло в ночном клубе. Я сидел с друзьями за столиком. Подходит красиваябрюнетка,садитсянапротивменя.Яналиваюейшампанского,былоочевидно,что она слегка пьяна. Она наклоняется через столик и, перекрикивая какофонию музыки ишума,говорит,обращаясьтолькокомне,нотак,чтослышатвсе: –Какнасчётразнузданногосекса? Неожиданноепредложение,скажу.Ясмотрюнанеё,тупоулыбаюсь.Онадобавляет: –Сомной.МенязовутВероника.Этонеразвод.Ятакхочу. Мы закрываемся в женском туалете (сюда идёт меньший поток посетителей). Она расстёгивает наджинсах ширинку,достаётчлен,клацаетзубамидвараза.Яприподнимаю ейподбородокоднойрукой,другаярукапрячетчлен,застёгиваетширинку–мнестановится как-тонепосебе. –Пошлитанцевать,–говорюей. Онарасстроена. –Воснеяскриплюзубами,–поясняетона. –Этонесамоестрашное.Вечеромпоехаликомне,а? Такбывает,любишьодну,аспишьсдругой.Или:спишьтолькосней,адумаешьсовсем о другой женщине. Что, разумеется, одно и то же. Можно сказать и так: спишь с одной, любишь другую, а думаешь о третьей. В любом случае приходится раздваиваться, а значит врать. Мнекажется,язапутался. Ей только-только исполнилось девятнадцать. Четырнадцать лет разницы. Настоящая пропасть!Онаназываетменя«папик». Незнаю,чтонаходитвомнеона.Явижувнейкрасивуюкуклу,предназначеннуюдля секса.Видетьвнейдочку–ятоженемогу,нетаразницаввозрасте. Опыт прошлых лет подсказывает: хочешь быстро отвязаться от женщины – стань безразличнымкней,камнемстань. Этот приём не срабатывает с Вероникой. Чем безразличней я к ней отношусь, тем большеонакомнепривязывается. Аещёэтотбеспорядоквквартире,оставленныйею,когдаонауходит! Ялюблюпорядок,носамянелюблюегособлюдатьитемболеенаводить. На душе у меня отвратительно. И я оставляю всё как есть. До следующего прихода Вероники. В жизни надо успевать главное… не спешить. С появлением Вероники у меня в доме создаётсявпечатление,чтояпростоторможу.Всётакразмерено.Инеясно. Идеальные отношения постепенно исчезают. Не надо долго всматриваться в голую действительность и быть идеальным зрителем, но с Вероникой идеальных отношений инебыло.Каждыйсампосебе. Япринуждаюеёканальномусексу.Онанаотрезотказывается. Берусилой.Онаплачет. –Чтотыотменяхочешь?–спрашивает. Странныйвопрос. –Я?Ничего.Аты? Молчит. Делатьминетяейнепозволяю.Мнекажется,еёровныебелыезубымогутпревратиться вкусачки. В квартире полный беспорядок. Постель не заправлена. Какие-то женские вещички, какихуменяникогданебыло,разбросаныпополу,накроватиивкресле. Ямоюгрязнуюпосуду,накопившуюсязатридня. Остальноепустьостаётся,какесть. Онаговорит: – Женщиной быть сложно. Сбивающиеся набойки, затяжки на чулках, ломающиеся ногти…Менструации.Плохо,когдаониесть.Хуже,когдаихнетсовсем. –Здесьподробней,–прошу. Редкаяулыбка. –Яшучу. Вижу,женскаялогикатакойжемиф,какиблондинки.ХотяВероникабрюнетка.Или крашеная брюнетка? Интимные места её выбриты начисто! Не определишь. Мужская небритостьподходитподнебрежныйшик,женская–этонеухоженныйантисекс. Я позволяю ей отсосать. Ничего особенного. Давится, выплёвывает сперму напростыню,говорит: –Надопредупреждать. Я думаю, она пытается определить для себя того единственного, который, если разобраться, пока ей не нужен. Она не хочет отказывать себе в тех удовольствиях, чтобы потомосознать,чтопоездушёл.Хотясдругойстороны,чтобперепихнуться,можнонайти когоугодно,аглавное–болеевыгодныевариантыимеются. Янеспрашиваюеёородителях,янеспрашиваюоеёпрошломсовсем–неинтересно. Онатожеживёт,смотрю,однимднём.Таклегчесуществовать,согласен. Руканатыкаетсянахолоднуюсперму,оставленнуюнапростыне. Ябегувванную. Онауделяетвнешностивсёсвоёвремя. Этимвечеромонасидитузеркалаужедополуночи. Актоуделитвниманиепорядкувдоме? Яподбираюеёстрингиспола,кладупередней. –Спрячь,–говорю. Онапритыкаетихвсвоюсумочку.Когдадостаёткосметичку,онивыпадают,онаэтого незамечает. Вероникапочтинеест.Кофебезсахара,мясобезгарнира,бутербродбезмасла,вареная рыба.Ивсёравнокогда-нибудьцеллюлитпокроетеёляжки. НочьюснитсяЮля.Мнекажется,чтоонавернулась.Ярадеёвозвращению,мнехочется еёобнять,прижатьксебекрепко-крепко.Ятакиделаю… Вероникабудитменя. –Мнеоченьбольно,–говорит. ВоснеясжималВеронику. –Чеготыбольшевсегобоишься?–спрашиваетутромВероника. Вопроспростой.Лёгкийответ: –Остатьсяодин. –Старостьсамаястрашнаявещь. –Одиночество–этоиестьстарость.Тыникомуненужен. –Аямогубытьодинокой? – Когда-нибудь – да, только не сейчас. Временное одиночество – у всех бывает. Вот, к примеру, если у тебя в холодильнике дома лежит один йогурт и крем для лица – ты одинока.Приглашаямужчинуксебенакухню,тыэтогонепозволишь. –Уменявсегдаполныйхолодильник,–парируетона,–яживусмамой. Японимаю,напроситьсякнейвгостинеполучается. –Онапозволяеттебеночныеотлучки? –Актоеёбудетспрашивать,янеребёнок. Многосексаневсегдахорошо. Онастрастношепчет: – Хочу быть с тобой, любовницей, женой, подругой, объектом обожания, но только стобой,лишьбырядом,лишьбы!.. –Юля,перестань! Онаостанавливаетсянаполуслове. – Ничего страшного, – говорит после. Я понимаю, она себя успокаивает. Как всё просто! Янехотелеёобижать. Раннееутро.Никогданевстаюрано. Захожувкухню,достаюбутылкувина,наливаювстакан,залпомвыпиваю. Осматриваюсь…Бардак! Всякая вещь должна иметь своё место. То ли это шкаф, куда складывается чистая одежда,анегрязная,толисамаодежда:костюмсюда,трусытуда,носки–вящик.Ишкаф– ондолженстоятьустены,аневдверномпроёме,загораживаяпроходвсоседнююкомнату. Грязнаяпосуда–вмойку,аненастоле.Измойки–наполкувбуфет. Излишняя«порядочность»,мнекажется,предполагаетотклонениеотнормы.Вещи,как имысли,онинемогутнаходитьсявидеальномпорядке,нонадостараться… Наверное,этовсёмелочижизни,ноонимогутвывестиизсебя. Предметы, я догадываюсь, атакуют не только меня одного – целые народы! Ипроисходятконфликты,войны! Ядопиваювино,наливаютретийстакан. Мысльзавершена.Точка. Вероникаподходиткомне,оставаясьзаспиной. –Яухожу. –Иди,инеобъясняйся. Онаодевается,тихоуходит. В доме остаётся тот же беспорядок. Я брожу по комнатам и нахожу некоторые вещи Вероники. Возле комода обнаруживаю засохшую женскую прокладку. Кровавый след маленького прошлого. Его я выкидываю в помойное ведро и приступаю к генеральной уборке. После допиваю вино прямо с горла и чувствую кислый, терпкий привкус на языке и в горле – неприятно.Вино–смотрюнаэтикетку–дешёвое,покупалаВероника,аоно,какизвестно, убиваетхорошийвкускжизни. 2010год Пьянь –Витёк,сгорлапитьсамогонмогу,сгорлапитьводку–немогу.Непитьсовсем? Воробьёвсмотрелвмоюсторонуснадеждой.Егорукидрожали,щёкиивекиотвисли. Запахдорогоодеколонанескрывалвчерашнегоперегара–наоборот,усиливал.Онверил,что яскажуемупоследнююегожефразу. Яответил: –Какхочешь,Валера.Яумеюпо-всякому.Будешь? Рукапотянуласькбутылке.Яотдалемувожделеннуюжидкость,онснялпробку,глянул наменя,каквпоследнийраз,изасадилполствола. –Знатныйтыбулдырь! Запить тоже было нечем. Валера скривился. Рвотные позывы погнали содержимое желудканаружу.Онхрюкнулкакбыиелеуспелвысунутьсяизокнаавтомобиля. «Ауди»стояланаокраинегородауобочиныещёминутдвадцать.ЯприводилВоробьёва в чувства. Ему не следовало пить с горла – правда. Но желание похмелиться всегда выше желанияперетерпеть,заставитьсебясдержаться,чтобыпотомнедуматьодрожащемтеле, похожимналивер,вынутыйизубитогоживотного,–иэтоправдаболеегорькая,известная мнесамомутакжехорошо,какисамбодун. –Витёк,допивайбезменя,–сказалВалера. – Я бы тебе и не дал больше! Добро переводишь. Смотри и учись! – Я допил бутылку сдвухзаходовивыкинулвокно.–Главное,неторопиться. Валерахмыкнулнедовольно.Лицоегобылоболотногоцвета.Интересно,каквыгляжуя состороны? –Поехали? Воробьёвсорвалсясместа,каксумасшедшийгонщикШумахер.Втакомсостояниион былплохойводитель,япереживал.Надобыловсё-такиоставитьемуводки. Я обязан был показаться на работе. Мой статус не позволял мне прогуливать, как иВоробьёву.Яработалзавмагомнаодного«крупного»предпринимателя.АВалера–мент поганый–начальникмилиции,подполковник.Емуифлагврукиснадписью«даёшьстране обрезанныхкостей!». Щербакова не было. Как хозяин, он мог появиться в любое время. Я оказался первым нарабочемместе,хотяиопоздалнацелыйчас. Спрятавшись в кабинет, я включил компьютер, выпустил пар. В сейфе стояла бутылка коньяка,ноонейстоилозабыть:неприличнопитьодному. Щербаков позвонил на сотовый, сказал, что не будет сегодня. Всех, кто станет спрашиватьего,отсылатьназавтра. Коньяк вынырнул из сейфа. Мариночка, секретарь Щербакова и по совместительству еголюбовница,разлилаконьякпорюмкам.Двадцатилетняясучкапозволяладелатьссобой всё. Я это знал от Щербакова, он рассказывал, доверялся. Но позволяла делать только ему, остальныхонапростонезамечала.Илиделалавид.Гордая. Мою персону она лицезрела и относилась ко мне, как к необходимости: работа есть работа.Новыпитьлюбила.Коньякаилишампанского.Поэтомуяеёипригласилвкабинет ксебе. Мы ни раз уже выпивали, и до Щербакова ничего пока не доходило. Но даже если Мариночка и проговорилась бы, то всё равно ничего бы не произошло: слишком многих людейизмилиции,налоговойинспекцииипрочихинстанцийязнал.Иумелдоговориться. Именно поэтому Щербаков и держал меня в начальниках. По сути своей, я должен был следитьзапорядкомидисциплинойвторговомзале.Старшийменеджеротвечалзаприём товараиревизии.Яжеотвечалзасамогосебя.Неработа–подароксудьбы,халява.Иещё: зарплата.Приличная. Мариночкатонкимипальчикамивзяларюмку.Япредставилеёручку,сжимающуюмой возбуждённый член. Прелестная картина! В ширинке появилась жизнь. Жив я ещё, жив, пьяньсраная! –Вэтоммесяцеплохаяторговля,–сказалаМарина. –Ненадооработе,–попросиляеё. –ВикторТимофеевич,вамвсёравно,аяполучаюотприбыли. Яусмехнулся.Кто,какния,зналопремияхМарины. –Ненадо,–повторилясвоюпросьбу. –Такзачтовыпьем? –Затебя,затвоёздоровье,красавица! –Вымнельстите,ВикторТимофеевич. –Констатируюфакт!Ибудьболеедоступной. –Начтовынамекаете?Длявас,чтоли? –Можноитак. Онаулыбнулась. –Замужхочется,наверное? –Запервоговстречногонепойду. Отвечает,какребёнок.Красивойжизнихочется. – Это правильно. – Я опрокинул свой коньяк в горло, Мариночка сделала маленький глоток. –Наприметеестькто? –Почемуэтовытакинтересуетесь,ВикторТимофеевич? –Интересно,просто. –Поканикого. –Значит,свободна? –Какветервполе. Ярешилрискнуть. –Послеработыпоехаликомне,а? –Заманчивоепредложение.Апотомсекс? –Какпожелаешь. –Старыйконьбороздынепортит,–усмехнуласьМариночка. –Вотисделаешьвыводы. –Аскольковамлет,ВикторТимофеевич? –Сорокдва. –Хорошосохранились.Женазнаетовашихпохождениях? –Женазнает,чтояалкоголик,поэтомусомнойнеживёт. Яналилнамповторой. –Шутите,ВикторТимофеевич. –Янешучу–ихватитназыватьменяна«вы».Проще,Мариночка,прощебудь. –Амнетакнравится.Иянехочубытьпростой.Этонеинтересно.Впервуюочередь длявас,мужчин. –О!Тызнаешьтолк,сталобыть,вовсём. –Знатьвсёневозможно.Ивыобэтомтожезнаете. –Яслишкоммногознаю,Мариночка. –Поэтомуипьётемного? –Можетбыть.Тактыедешьвечеромсомной? –Еду,ВикторТимофеевич.Вытакойлапочка!Уговорили. –Инепытался. Коньяк мы так и не допили. Помешала пожарная проверка. Не хватало пять огнетушителейпоинструкции.Пришлосьотдатьтоварпосебестоимостивкредит. Ненавижуяработупожарников!Интимныйразговорнарушили,суки! Мариночкаотработалапополнойпрограмме.Шлюхаизнеёвышлабывысококлассная! Яейсказал: – В Голландию тебе надо. Там всегда была бы при деле. И деньгах. Улицу Красных Фонарейзнаешь? Ничегонепоняв,пьяная,Мариночкасказала: –Старыйконь!Бороздуиспортил!Мнеплохо… Наверное,зряяпредложилвначалевыпить. Сотовыйнадрывался. –ВикторТимофеевич,возьмитетрубку.Вашзвонит.Раздражает! Ябылохотелвырубитьтелефон,ноувидел,чтоэтоВоробьёв. –Да,Валера! –Витёк,яктебеедунатакси. Поголосувиднобыло,чтоВоробьёв–вхлам! –Чтослучилось? –Потом. Валера не вошёл в квартиру – ввалился. На нём были шорты, футболка и тапочки: домашнийвариант.Впакетепятьлитровпива.Пивобылокстати,самВоробьёв–нет. –О!–сумелсказатьонивыбилчечётку.–Мясо! –Этокто?–спросилаМариночкасоннымголоском. –Начальникполициинравов. –Ябольшеникомунедам.Нехорошомне…Нахалвы,ВикторТимофеевич. Воробьёвприлёгрядомснейнадиван. –Аясженойпоругался.Ивовремяэтосделал. –Ядогадался,Валера. –Онаспит?Какеёзовут? – Мариночка пьяна. Ты для неё что шёл, что ехал. В данный момент. Раньше ругаться сженойнадобыло.Тогдабылбыисекс.Можетбыть. Валераоткинулодеяло,мутнымвзглядомокинулголоетелодевушки,сказал: –Красивая!Мояженабылакогда-тотакойже.Двадцатьлетназад. –Забудь! –Забыл,Витёк.Толькосейчасвспомнил. Мариночка как будто не пила. Сразу видно – молодость! Она бегом отыскивала свою шмотку,одевалась. –Яскем-тоспалаещё?Непомню,–онасмотреланахрапящегоВоробьёва. –Успокойся! –ВикторТимофеевич,мыопаздываемнаработу. – Я вызову такси. И скажешь Щербакову, что я тебе звонил и предупредил, что задержусьнапаручасиков. Пиванебыло:выпилиночьювсё.Воробьёвпозвонилсыну.Сказал,чтобытотпригнал егомашину. –Валера,–сказаля,–тывплохойформе. Оногляделсебя,перезвонилсновасыну,сказал: –Олежек,незабудьвприхожеймоюмилицейскуюформу. –Витёк,сгорлапитьсамогонмогу,сгорлапитьводку–немогу.Непитьсовсем? Воробьёвсмотрелвмоюсторонуснадеждой.Егорукидрожали,щёкиивекиотвисли. Запахдорогоодеколона(ужемоего)нескрывалвчерашнегоперегара–наоборот,усиливал. Онверил,чтояскажуемупоследнююегожефразу. Яответил: –Какхочешь,Валера.Яумеюпо-всякому.Будешь? Рукапотянуласькбутылке.Яотдалемувожделеннуюжидкость,онснялпробку,глянул наменя,каквпоследнийраз,изасадилполствола. –Знатныйтыбулдырь! 2008год Ёдок2 1 То, что должно было случиться, – случилось. Музыка на мгновение смолкла. Со стороны танцующих послышались возбуждённые голоса. Лёвушкин почувствовал, что говорят о нём. О том, как плохо он танцует. Ему показалось, его оскорбляют. За то, как неуклюжонвтанце.Отчётливослов,естественно,оннеслышал,новидел,какнекоторые дамыпоказываютвегосторонупальцем.Мол,косолапыймедведь. Лёвушкин вышел из круга танцующих почти сразу, как только зазвучала музыка. Одна дама, которая ему очень нравилась, прокричала: «Смешной!» Это стало приказом: уйди всторону.Ионушёл.Вообще,Лёвушкиннехотелидтинакорпоратив.Впоследниеднион чувствовал себя, мягко выражаясь, неважно. Второй день не ел, не хотелось. И за общим столом не съел ничего – казалось, его сейчас вырвет ото всех этих изысканных блюд. Всё приелось! Стало безвкусным, набило оскомину. Но шеф объявил, кто не придёт – будет наказан.АнаказаннымЛёвушкинбытьнехотел. Музыказаиграласудвоеннойсилой.Дамавкоричневомплатьевышлавперёд,скинула туфли на высоком каблуке и стала танцевать босиком. Вокруг неё образовался полукруг приплясывающих сослуживцев. Она озорно поглядывала на Лёвушкина. А после вытащила его на танец. Всё произошло неожиданно. Лёвушкин сопротивлялся, чтобы его оставили впокое,азатемунегопотемнеловглазах,ионпотерялсознание. Очнулсяусебядома.Егокто-топривёзнамашине.Доставилпрямодопостели,раздел до трусов. Кто это был – было не важно. И этот кто-то был не один. Алкоголь Лёвушкин неупотреблял. Онвышелнабалкон–стоялачудеснаялетняяночь.Небобылоусыпанозвёздами.Луна падала в море. На востоке заря слегка окрасила небо кровью. Утро обещало наступить напяткулюбому,ктодолженбылпроснутьсяспозаранку. ИтутЛёвушкинавырвало!Онсделалвдох,выдохиегосновавырвало. Сталолегче.Лёвушкинвспомнилвчерашнийкорпоративныйвечер,дамувкоричневом платье; свою отключку он не помнил по естественным причинам. И это вызвало неудовольствие. Но о чём-то другом Лёвушкин вспоминать не мог. Именно дама в коричневом платье, которую звали Надежда, не давала ему покоя. И он понимал, думать отом,чтопрошло–бессмысленно,таккаконоужепозади.Думатьотом,чтобудет,когда он придёт на работу, сядет в своё кресло в офисе, – бесперспективно, так как всё может измениться в любую минуту и пойти совсем не так, как он себе представляет. Поэтому самыммудрымбудетжитьздесьисейчас… Нокакбытьбезнеё,безНадежды?Тойсамойдамывкоричневомплатье? А всё началось из ничего. Сколько себя Лёвушкин помнил – он всегда был один. Родителейунеготоженебыло.Воспитывалсяонвдетскомдоме.Гдеунеготоженебыло ни друзей, ни подруг. Правда, учился хорошо. Поступил в университет. А по достижению восемнадцати лет государство предоставило ему однокомнатную квартиру в новом доме. Каксироте.Весьдомзаселялисироты.Одниженились,другиевыходилизамуж,аЛёвушкин так и оставался «сиротой». Ограниченный стенами своей квартиры, он считал ограниченным себя в своих чувствах. Причина? Потому что был толст! Его это смущало. Не давало покоя. Близость моря, курортный город – ещё более раздражали по понятной причине. Диеты не приносили пользы. А для занятий спортом Лёвушкин был слишком ленив.Работа–дом,работа–дом;дом–работа,дом–работа.Ивсё!Ничего! В какой-то момент он подался в религию. Вера должна была помочь ему жить. Но вскоре разочаровался. «Всем гореть в аду придётся!» – слышал Лёвушкин, но не чувствовал помощи. А государство, предоставившее жильё однажды, только и твердило: готовьтесь к войне, тяжёлому труду. Нравственность превратилась в указку, замечающую одни недостатки. Собственные решения и представления исчезали в волнах чужихстереотипов. Итакнапротяжениитридцатилет. Лёвушкин оставил дверь балкона открытой – пусть комната проветрится, – включил телевизор.Шлиновости.Дикторобъявила,чтостранаоказаласьвизоляции,экономическое развитиепойдётвниз.Всемгражданамстоитзатянутьпояса. Палец автоматически нажал копку на пульте «off». Право, ему есть не хотелось. Это странное чувство приводило Лёвушкина к некой эйфории. Особенно на фоне последних экономических и политических событий – проживу, сумею прожить! Хотя на подсознательном уровне он понимал, что ему надо чем-то питаться, чтобы брать физические силы. Но есть он не мог то, что едят все. И это ему не казалось странным. Лёвушкин считал себя особенным. Всегда. И вот прямо сейчас он решил, что стал солнцеедом. Еда ему не нужна. Достаточно несколько раз выйти на улицу днём, чтобы получитьсвоюпорциюживительнойэнергии. Онзакрылбалкон,сталозябко,прохладныйветерокдулсморя,лёгпододеяло.Двадня выходных, сегодня и завтра. В понедельник – опять на работу. Может, сумею похудеть? СэтоймысльюЛёвушкинсновауснул. 2 На Востоке воевали. На Западе строилась стена, там шли тяжёлые работы по возведению «железного занавеса» до поднебесья. На Севере происходило оледенение, тамрастапливалисьледники,чтобынаВостокеиЗападениктонезамёрз.НаЮгеотдыхали. Те,ктовоевалнаВостоке,иктотопилледникинаСевере.Лёвушкинтожеработал,ноему повезлородитьсянаЮге,чтобынеработатьнаЗападеинерастапливатьледникинаСевере; емуповезлородитьсяоченьтолстым,чтобыневоеватьнаВостоке.Ноемунеповезло,как он считал, родиться худым, чтобы быть счастливым и не участвовать при этом в войне наВостокеилиработатьдоизнеможениянаЗападеилиСевере. С Юга многие, кто мог воевать, – не воевали на Востоке, кто мог по-настоящему работать–неработалинаЗападеиСевере.Ипривсёмприэтом,виделосьЛёвушкину,эти людинеиспытывалиугрызениясовести,оставалисьбезмятежнымиисчастливымилюдьми. За пределами Востока, Севера, Запада и Юга существовала демократия с элементами диктатуры. А посередине всей этой вакханалии присутствовал «патриотизм» – горькое слово. Лёвушкин предполагал, что настоящий патриот либо со сломанной судьбой или вмогиле,тоестьнаЗападе,наСевереилиВостоке.Новслухобэтомнеговорил.Иснова жалелсебя,чтонеотличаетсяотпатриотов,хотяживётнаЮге. Право, ему есть не хотелось. И он не ел уже целую неделю. Возможность похудеть моглаотправитьегонавойну.Ноонверил,чтоэтогонепроизойдёт.Лёвушкинсчитал,что при случае сможет откупиться, средства имелись. Передвигаясь маленькими шажками, он шёл на работу выполнять скучную работу. Последние несколько дней он пил только воду. И витамины. Но не худел. Субъективная оценка собственных возможностей превращалась впытку. 3 Наконец-то произошла маленькая перемена. Надежду перевели из дальнего конца офиса поближе к входу, рядом с кабинетом шефа. Она расположилась прямо напротив Лёвушкина и стала выполнять ещё и мелкие поручения шефа. Вместо секретаря, которого ушефанебылопопричинеэкономииденежныхсредств.ТеперьЛёвушкинмогеёсозерцать каждуюминуту.Этапеременапринесланекуюрадостьвповседневностьбытия,носдругой стороны он ощутил звериный голод. Нет, не сексуального характера – хотелось есть. Постоянно. Сталобыть,Лёвушкинвлюбилсяещёбольше!Итемнестерпимейстановилсяегоголод. Онузнал,чтоНадеждасейчасодна,мужнаВостоке,воюет.И,неровенчас,можетостаться вдовой. Но это не давало повода, чтобы сжалиться. С одной стороны, он не высказывал никакихсвоихчувств.Сдругойстороны,потерявверувлюдей,онпотерялпрежнегобога, вкоторогокогда-топыталсяповерить. Онпоедалеёмимолётнымивзглядами.Емуказалось,чтоонтеряетголову.Иэтапотеря окажетсяроковой. Втом,чтоонвлюбился,немоглобытьникакогосомнения–унеготряслисьподжилки, когдадама,кпримеру,изредкаспрашиваларучкуиликарандаш.Подойтикнейсамомуон стеснялся, боялся своей неуверенности. А она как будто не замечала его, он для неё отсутствовал совсем. Для чего тогда ей было вытаскивать его на танец тогда? Чтобы поиздеваться?Таконоиесть,решилЛёвушкин. В обед он закрывался в туалете и мастурбировал. Перед ним моментально всплывал образНадежды,инепредставлялоособоготруданастроитьсебянанужныйлад,чтобыпобыстромукончитьточновунитаз,неиспачкавободок. Шум воды означал конец маленькой причины, если кто-то ждал за дверью. Скорострельностьпозволяланезаподозритьждущемузадверьюклиентучто-тонеладное. ВечеромЛёвушкинвозвращалсядомой,пилводуивитамины,смотрелновости,чтотам происходитнаЗападе,СевереиВостоке,мастурбировалснова,апослекусалсебелокти– выворачивал руки таким образом, что мог достать и укусить локоть (природная гибкость суставов). Однажды он откусил кусок кожи и чуть мяса с локтя. Боль отсутствовала. Сжевал ипроглотил. Голод прошёл. Маленький кусочек собственной плоти заглушил нестерпимое чувство! ОттакойедыЛёвушкинаневырвало.Этобылпрогресс,чтобынеумеретьотголода.Потому что то самовнушение, что он может питаться солнечной энергией, осталось обычным самовнушением. А неприязнь к любой другой пище врачи растолковали, сделав диагноз: «аллергия».Ноиэтотдиагнознеподтвердился. И только тогда рвало Лёвушкина от собственной плоти, когда шеф необоснованно предъявлял претензии за выполненную работу, говорил, что, если захочет, переведёт его наСевер–тамтожетребуютсяофисныеработники,нозарплатытамнетсовсем. ВечеромдомаЛёвушкиноткусывалотсебяочереднойкусокмяса,запивалводой.Иэто не трогательная легенда о безграничной родительской любви пеликанов к своим птенцам, когда родители вырывают клювом из собственной груди мясо и кормят детёнышей – нет! Иэтоне«ЗлойдухЯмбуя»,гдестарик-охотникотрезалсвоиушиисъелих,чтобывыжить в тайге. Это тяжёлая ноша, крест, оправдание или некий протест перед той действительностью, которая окружала Лёвушкина с Запада, Севера, Востока и Юга, – сомнительнаявыдумка. 4 Каждый следующий день походил на предыдущий день. Казалось, жизнь убегает от Лёвушкина, ей не интересно с ним. Глядя на себя в зеркало, он оттопыривал складки жира,осматривалшрамы,говорил: – Идеальной формы не существует в природе. Отсюда: любое искусство происходит – доделать, приукрасить, сделать совершенным. Либо вообще – исказить, деформировать… Последним,кстати,язанимаюсьвосновном. Онболезненноулыбался.Показатьсебя,показатьсвоётелоидушу,Лёвушкинрешался толькосамомусебе. В обеденный перерыв Лёвушкин оставался на своём рабочем месте, не шёл со всеми наобед,продолжалработать.Длянегоэтобылообычнымвременемдня,анееда. Ужин собственной плотью утолял голод к вечеру, кровоточащие раны заливались зелёнкой, перевязывались бинтами. Повреждённое тело скрывалось под одеждой. Никто недогадывался,чтопроисходитсЛёвушкиным.Лишьчуткийсонпредупреждалосерьёзных проблемах. Вскоре пропал и он. Бессонница привела к головным болям. Глаза покраснели. Вдруг все работники офиса в один голос заговорили, что с Лёвушкиным происходит что-то неладное.ЛишьНадеждамолчала.Отнеёисходилапустота,холодибезразличие.Вечером онасадиласьзарульсвоего автомобиля,сигналилавсем,ктостоял,провожалеёвзглядом, исчезалазаугломсоседнегоздания.ТолькотогдаЛёвушкинплёлсядомой. Домаонстрадал.Неразделённаялюбовьишрамынателе.Впоследнеевремяонсрезал кухонным ножом куски мяса, и ни по чуть-чуть, а резал глубоко, брал помногу: его голод усилился.Оннебоялсяболи–онаотсутствовала.Теперьонбоялсясамогосебя.Изадавался вопросом–ахватитлиместавадувсем,ктоживётнаЮге.Оннадеялсятуданепопасть. Но от судьбы не уйдёшь, если не сбежишь от неё сам. Израненный, Лёвушкин сбежать никуданемог.Пружинасложногомеханизмабылаужезапущена. Утром следующего дня Надежда не вышла на работу. Шеф сказал, что её муж погиб. Она поехала за телом. Все притихли в офисе. Лёвушкин издал непонятный звук, похожий на всхлип, но это не было всхлипом, он потирал руки, что сможет наконец подойти клюбимойженщине,спроситьто,чегобоялсявсёэтовремя. Нонакакое-томгновениеонсновапочувствовалсвоюнеуверенность,иголодсновой силойсдавилспазмомжелудок. Задвижка закрыла дверь от действительности. Лёвушкин приспустил штаны и трусы. Месяц голодовки и самоедства не уменьшили объём тела. Приподняв складку живота, он освободилмаленькийчлен,сталмастурбировать.Вэтотразнеполучалось«по-быстрому». ОбразНадеждыотсутствовалвеговоображении.Тогдаонпопробовалвоспроизвестидругие порнографические образы, просмотренные ранее в порночатах. Ничего не вышло. Ему подумалось, самое грустное видео, самое страшное кино, комедия ли, ужасы, триллер или порнофильм, не важно, – это жизнь, в которой нет монтажа. Смотришь, на сюжет невлияешь,думаешьпосвоемуусмотрению.Некийинтерактив.Алогическогозавершения нет. Конец, верно, наступит после, скорей всего этот конец будет всем известный, но кто режиссёр,когдаяэпизодическийактёр,массовка?.. Оргазм приближался, дрожь прошла по ногам, Лёвушкин закрыл глаза – и в этот моментпостучаливдверь.Всёпроизошлонеожиданно.Оргазмпревратилсявоструюболь влевойчастигруди.Воздухасталонехватать. – Вы скоро там, а? – это был женский голос. Он принадлежал молоденькой Ксюше сотделафинансов. Ответить Лёвушкин не мог, он лишь прохрипел и завалился на унитаз. В последний момент он подумал, что заподозрят те, кто найдёт его мёртвым в служебном туалете, соспущеннымиштанами,перепачканнымспермой?..Яизмазалободокунитаза. 2014год Вымысел Ячиталрассказывслух:доставаллюбуюкнигускнижнойполки,находилто,чтомне нравилось у автора. И читал. Я был один, и я развлекал самого себя. Я мог бы, конечно, развлечьсебякомпьютернойигрой,кпримеру,илипросмотромТВ,музыкой,наконец,ноя просточитал,потомучтомнетакхотелось.Каждыйвечеродноитожежелание.Странное желание, не популярное. Я был старомоден, но я не собирался меняться. Меня никто не видел, я оставался один, и это моё одиночество являлось моей тайной, которую никто неузнает:одиночествопонятнолишьодномучеловеку,которыйегоиспытывает. Ивотоднажды,засыпая,можносказать,япочувствовал,чтонахожусьвсвоейкомнате не один. Я прекратил монотонное чтение, откашлялся и посмотрел туда, откуда на меня смотрели. Девушка! Но она тут же растворилась, исчезла из виду. Точно привидение. Я продолжалсмотреть,нешевелясьвсвоёмсразуставшемнеудобномкресле,натоместо,где возникпризрак.Спокойно,сказалясамсебе. Когда видение, казалось, исчезло, я отложил книгу в сторону, поднялся с кресла, подошёлкжурнальномустолику,гденаходиласьдевушка.Страхакактаковогонебыло,ноя переживалзасвоёсознание. Никого!Этогоможнобылоожидать. –Кчертям!–сказаля.–Ведьянемаленький,взрослый,ивремядетскихвоображений, мечтаний прошло, всё уже позади. Навсегда! – и я задумался о своей беде, но беда была слишкоммаленькой,какдетскийиспуг–раз,инетничего. Следующий вечер приблизился реактивным самолётом к посадочной полосе. После 20:00времяостановилось.Ядосталновуюкнигу.РассказыКасареса.Открыл,какобычно, наугад.«Чудесанеповторяются».Иначалчитать:«…яхотелсказать,чтоонаказаласьмне похожей на Луизу Брукс, актрису кинематографа, в которую я был влюблён подростком. Мысленнояувиделизящныйовалпрекрасноголица…тёмныеглазаиволосы,кокетливые завиткиувисков…» –Ярада,чтоонавамнравится,–произнёсголос,ия,толиотстраха,аскорейвсего отнеожиданности,подскочилсосвоегокресла(книгасвалиласьнапол)–онастоялатам, где и вчера. Но это был уже не призрак: красивая брюнетка с тёмными глазами смотрела наменя,кокетливыезавиткиувисков,всётак,какячиталипредставлялсебе.Девушкабыла знакомамне,иянемогвспомнить–откуда? –Непытайтесьлгатьсебе,–сказалаона,–чтомызнакомы.Нет,увы. Мойвопросозадачил,наверное,менябольше,чеммоюгостью: –Лера?Тыеёдочь?Какпохожа… –Непытайтесь. Язаткнулся. –Мечтатель…лгуниобманщик. –Нопочему?–спросиля. –Читайте,читайтедальше,ивыпоймёте,почему. Яподобралкнигу,уткнулсявпервуюпопавшуюсястрочку. –Вслух,–сказалаона. Я стал громко декламировать: «Человеческая память избирательна. Но если вести рассказпопорядку,оживаютдавнозабытыевоспоминания…». Ячитал,нонеосознавалпрочитанныхслов.Мне,конечно,хотелосьузнатьсмыслвсего, что сейчас происходило. А это, без всяких на то сомнений, был извечный смысл всего сущего. Разум не мог прийти на помощь. Я, переворачивая страницу, бросал взгляд надевушку.Онавнимательнослушала,аяосознавал,чтоона,еслинепризрак,тотасамая, котораядолжнабылародитьсяуЛеры.Онамоядочь!Ейлетсемнадцать.Да,онамоядочь, о которой я забыл в своё время. Точней сказать, я забыл о Лере… Но почему я сразу вспомнилеё?Ведьлюбовьютамнепахло,совсем.Яркаявнешность?Онасамая! Мойвзглядпостоянносталкивалсяспристальнымвзглядомгостьи,иэтомешаломне думать, но нисколько не мешало читать – я превратился в робота-чтеца, не осознающего прочитанного.Имнепоказалось,чтоивжизни,имеяяркиемоменты,янеосознавалвсей глубиныидраматичностинекоторыхсобытий,относяихквторостепеннымявлениям. Ярезкопрекратилчтениеиспросил: –Тыжива? Девушка,казалось,ожидалатакоговопроса.Онаответила: –Думай. И я задумался впервые в жизни, что любые действия имеют последствия, какими бы они не казались безобидными. Я задумался о своём одиночестве – я вспомнил всё, чего давнонемогвспомнить,–ибовыкинулвсёизголовы,чтоказалосьбалластом,ненужным грузомнакорабле,укоторогообразоваласьтечь.ЯвиделЛеру,явиделеётело,нозанейя виделещётысячудевушекиженщин,носдругимиименами. И вдруг я перестал думать, я перестал вспоминать, и я остановился на полуслове, закрыл книгу и закрыл глаза. Прошлое и будущее проплыли подобно радужной пелене. Аветерзаокном,шумавтомобилей,шагииотдельныеголосавплелисьчёрнымиибелыми нитями в эту пелену. Слабость и головокружение прижали к креслу. Я почувствовал себя мёртвымиобречённымнанеподвижность. Девушка исчезла, когда я открыл глаза. Её, видимо, и не было здесь, но она существовала где-то там. Я должен был её найти. Но моя неподвижность приобрела физическую форму – я не мог подняться с кресла. Руки и ноги не шевелились. Меня парализовало. Несколькоднейяпросиделвсвоёмкресле(непомню,сколько,видимоднятри,иначе я б умер). Фекалии скопились подо мной, воняло. И голод замучил. А я всё не мог сдвинутьсясместа.Отчаяние–апослеионоисчезло. Ивотпоявиласьсноваона.Приблизиласькомне,подалакнигу,открылаишепнула: –Читай. Руки обрели движение, я взял книгу; выпрямил онемевшие ноги – суставы захрустели в коленях. И я стал читать вслух: «…я глядел на неё в изумлении. Дважды подняв указательный палец в подражание нашей старой знакомой, она знаком попросила меня хранитьтайну.Ярастерялся…» –Простименя,–сказаля,оторвавшисьоттекста.Ноеёуженебыло.Яотбросилкнигу, поднялсяскреслаипошёлвванную.Всюгрязьивоньпрошедшихднейнадобылосрочно смыть.Яненравилсясамомусебе–ещёбы! Я влез под душ, горячая вода возвратила способность сопротивляться: кожа покраснела… После я сделал уборку и вернулся к прежней жизни. Ничего не изменилось, однако,иявзялизкнижногошкафадругуюкнигу. 2010год Бродягабассет-хаунд ЭтоВалентинЕлыгин.Онгрузчик.Пакуетхолодильник.Унегоработатакая,паковать и курить. Лицо его выражает неудовольствие, он считает себя рабом, но ничего не может поделать. Этакая безысходность самовнушения. Наконец он натягивает последнюю ленту, оттягиваетхолодильниквсторону–изамечаетсобаку. Пёспородистый.Такогопсаонвиделвсериале«Кариниеёсобака».Давно.Какточно порода называется, Елыгин не знает. Пёс приземистый и длинный, как такса, но крупней втрираза.Глаза«ктотебяобидел»грустносмотрятиз-подолба.Морщинистаякожанашее требуетсрочнойглажки. Собака обнюхивает кусты, подходит то к одной открытой двери склада, то к другой. Тонкийхвостторчком…Агдехозяин?Пёс–бродяга,можнопредполагать.Потерялся. Елыгин подзывает его. Тот спокойно подходит к нему – и Елыгин накидывает собаки нашеюпетлюизснятойсхолодильникаленты. –Тычей?–спрашиваетонпсаиотводитвсклад,привязываетлентукстолбу.Собака смотритнанегобольшимипечальнымиглазами. –Потерпидоконцадня,–говоритонему.–Необижу.–Иунегоменяетсянастроение. Валентин живёт один. Ему страшно по ночам в трёхкомнатной квартире. Он даже фильмы ужасов не смотрит по вечерам, боится, хотя любит этот жанр. Поэтому, если исмотрит,делаетэтоднём,ввыходныедни. Ссобакойстрахисчезнет. Елыгину было приятно осознать, что такого пса можно вернуть за хорошее вознаграждениехозяину,кольскорототобъявится.Накрайнийслучай–продать,есличто. Потом. А в детстве он всегда мечтал иметь собаку, но родители не позволяли ему обзавестисьтакоймечтой. И вот он идёт домой, ведёт пса на самодельном поводке. Пёс по ходу движения обнюхиваетвсё,чтоемупозволяетобнюхатьновыйхозяин,азаодноуспеваетподнятьногу, чтобыотлить. Идущие навстречу пешеходы обращают на собаку внимание. Елыгин получает удовольствие от этого, как будто он идёт вместе с красивой женщиной, на которую непростосмотрят–любуютсяею. Онсоображает,какназватьпса.Вголовевертятсяимена:Джек,Жак,Пират…Может, назватьегоВасилий?Нет.ЧеловеческоеимянеустраиваетВалентина.Еслиичеловеческое, тогдалучше иностранное.Нони одноизимённеласкаетемуслух.Надотак,чтобыи псу былоприятно. Вквартиресобакапочувствоваласебявольно.Онасразузашлавкухню,кактолькоеё отцепилиотсамодельногоповодка,селавозлехолодильника–видимо,известенбылейэтот кухонныйпредмет. –Тыголоден?–спросилВалентин.Начтопёсответилгромкимлаем. Из холодильника была извлечена кастрюля с борщом. Пёс смачно облизнулся, предвкушая сытную трапезу. Валентин достал самую большую чашку, налил туда борща – полкастрюлинету! Выражаянетерпение,собакаткнуламордувчашку,кактолькоейпоставилиеду,–голод нетётка.Длинныеушиполоскалисьвборще,пёсвертелголовой,измазываяпаркетныйпол жирнымбульоном,летелислюни–этонепонравилосьВалентину,ноничегонеподелаешь, животное–онотакое,нечеловек:чегосерчать,когдаужетого… Отведавборща,собакапосмотреланаВалентина. –Мало? Ответанепоследовало.НопёссмотрелвглазаЕлыгинутак,чтототглубоковздохнул иотдалсвоюпорцию.Начтопёсрадостнопролаялисъелвсё,чтоемупредназначалось.И, видимо,неотказалсябыоттретьейпайки–настоящийпроглот. Валентин просто попил чаю. Заодно обзвонил знакомых, предлагая купить у него породистуюсобаку,ноназватьпородунемог–ссылалсянаизвестныйсериал,итолько.Его посылали…игневвнёмумножалсянадвое. –Да,начертеймнетвоясобаканужна…–говорилодин. –Ябысвоегослюнтяясамбыотдалкому-нибудь…–сказалдругой. Ивсеводинголосматерились,акогдаЕлыгинначиналнастаивать–добавляли:«Иди ты…». Вэтовремяпёсвошёлвкомнатуипритих.Валентинубралнакухнезасобойисобакой, выключилтусклыйсвет–онэкономилнавсём. Пёслежалнадиване,спал.Странныйзапахвиталввоздухе–непсинавроде.Валентин разозлился на собаку, согнал её с дивана: «Вон твоё место, у порога», сказал он и увидел большуюкучуговнанапаласе. Кличка родилась сама собой – Гандон. Но любая тварь, однако, хочет жить, как она хочет.Собаканеисключение. Такполучилось,чтоимянепонравилосьЕлыгину.Иврядлимоглопонравитьсясобаке, если бы она поняла его смысл. Но она откликалась на скабрёзную кличку, приветливо крутилатонкимхвостом. Ночью Валентин спал плохо. Как только он засыпал, Гандон запрыгивал ему на ноги. Так как пёс был не маленький, Елыгину казалось, что ему сваливают мешок картошки сбольшойвысоты.Онвключалсвет,бралпсанаруки,уносилвприхожую,шёлвспальню, итолькоонзасыпал–мешоккартошкиприземлялсянапрежнееместо. УтромГандонавывелинапрогулку.Может,Валентинсделалбыэтууслугудлясобаки значительнопозже,ноГандонсталскулитьилаять. Гуляя с собакой с заспанными глазами и борясь со сном, Елыгин подумывал о том, чтобыскорейнашёлсяхозяин. Нохозяинненаходился. ТридняГандонужежилуЕлыгина,елбольшеегоитихосралпрямонапалас,водном и том же месте. На утренних и вечерних прогулках Гандон как будто специально неоправлялся.Елыгинпопыталсяоднаждыдажеударитьсобаку,ноГандонзарычал. –Думаетсямне,большойтыпрохвост,собака,–сказалонему. Короче, произошла полная несовместимость собаки и хозяина. Елыгин подумал, было дело, выгнать Гандона из дому навсегда – такого пса подберут, однозначно. Даже мысль о выгодной продаже у Елыгина исчезла напрочь, ведь как ошибаются те, кто считает деньги… считает деньги поводырями в том неизвестном направлении, где, если разобраться, присутствует опустошение и ничего в общем-то нет… Так все мы считаем деньги. Нотутвмешалсяслучай:женаследователяБаскакова,Наташа,увиделасобаку,сказала, чтоэторедкаяпородаиспросила,какзовутсимпатягу. –Гандон,–ответилЕлыгинссерьёзнымвидом. –Чтотак?–удивиласьНаташа. –Заберёшь,узнаешь,–сказалЕлыгин. Идобавил: –Ончем-томенянапоминает.Собакивсегдапохожинахозяев,–Валентиннешутил, онговорилправду,безвсякихнамёков. –Говоришь,простозабрать? –Даромотдаю,–сказалВалентин. Апослеон,конечно,пожалел,чтоневзялденег.Пустьдажесженыследователя. Это квартира следователя Баскакова. Богатая обстановка, евроремонт, дубовый паркет, плазмаипрочаядорогаясрань,которая,оченьвероятно,находиласьвквартиренекместу. МужаНаташизвалиЕвгенийНиколаевич.Онбылследовательпоособоважнымделам в городской прокуратуре, человек занятый, серьёзный и с плоским чувством юмора, то есть–совсембезнего. –Ктоэто?–задалонвопросжене,когдатапривеласобакувквартиру. –Гандон. Пока слова жены доходили до пытливого ума следователя по особо важным делам, собакаотрыгнулаутреннимсупом,чтодавалейЕлыгинизаскулила. – Действительно, Гандон, – сказал Евгений Николаевич, глядя на блевотину. – Притащила,самаубирайзаним. И стал Гандон жить припеваючи в квартире Баскаковых. Здесь он не гадил на палас, стыдился, ибо чувствовал к себе совсем другое отношение со стороны хозяйки (иногда только – не со зла – отрыгивал остатки сытной пищи на пол). Но не возлюбил Евгения Николаевича.Егоинаработенеочень-толюбилиижаловали,еслитакможновыразиться. Иженанелюбилаего–онаивовсебояласьмужа.Нодело,конечно,невэтом.Просто,если Наташазвалаксебепса:«Гандон,идикомне»,тоделалосьэтослюбовью,безвсякихнато определений. И совсем по-другому подзывал собаку Евгений Николаевич: «Эй, Гандоныч, сюда иди!». Точно так же он общался с подследственными и с младшим персоналом прокуратуры.Собакаобычнонеобзывалась.Итихонькорычала. ЕвгенийНиколаевичсталпобаиватьсяГандона.Онинаработевтайнеотовсехбоялся, чтоегопоймаютзавзятки.Большиевзятки.Онвсегдабралбольше,чемэтоготребовалось. Иемудавали.Потомучтобоялисьего. Однажды Гандон пережрал «педигри». Да так, что ему потребовался ветеринарный врач. В ветеринарной клинике назначили клизму. Евгений Николаевич взялся помочь жене спроцедурой,каконсчитал,опасной.Инезрясчитал. Гандонапоместиливванную.Развелиспециальныйраствор. КлизмувгонялЕвгенийНиколаевич.И,будучидалёкимотмедицинскойнауки,толион ввёлэнныйприборглубоко,толиповернулеголишнийраз.Корочеговоря,Гандонцапнул ЕвгенияНиколаевичазаруку.Хорошоцапнул–глубокопрокусил. Послеокончанияшоковойпроцедуры,Гандонпрохаживалсяпоквартире,искалпятый угол. Ему было по-собачьи обидно, что так унизительно с ним обошлись. И кто? Сам ЕвгенийНиколаевич…Позаслугамемудосталось…ИвдругГандонзахотелпукнуть!.. Поскольку был произведён укус руки Евгения Николаевича, то собаке не до конца оказали должного внимания: наспех сделали клизму… Каловые массы отошли не все. Давлениевкишечникевсёповышалось…Однимсловом,простойпуквышелподдавлением в тот самый момент, когда Евгений Николаевич сел за рабочий стол, достал документы, а Гандон проходил мимо, повернувшись к хозяину задом… Случайность? Нет, закономерность. Больше всего Евгений Николаевич жалел, что не вогнал клизму всю, полностью в зад Гандона–испачканныеспортивныетрикоитапочкиневсчёт. Вскоре собаку забрал к себе непосредственный начальник Евгения Николаевича – главныйпрокурор.Естественно,рекомендацииопсебылиданысамыеположительные. Это большой дом, построенный непосильным трудом, главным прокурором, Усом ВалериемСергеевичем.Домогромный.Гандонникогданемогподумать,чтособачьибудки могутиметьтакиеразмеры.Вотэтода! Валерий Сергеевич восседал в кресле. Это был большой человек. И внешне, иподолжности.Действительно!Какойчеловек!Чтозадуша!Иобращение!Всемиуважаем ивообще… Он выпил рюмку водки, скривился, взял с журнального столика кусок сервелата, откусил.ОстатокпротянулГандону. –Угощайся. Пёсосторожновзялизрукеду,проглотил. С этих самых пор ему так и доставались маленькие кусочки объедков со стола. Про собаку просто забывали, что она живёт в доме. Понятно, что Ус – занятой человек, его жена–тоже(директоршколы).Всюработуподомувыполняласлужанка.Носсобакойей нехотелосьиметьдело–онанелюбиласобачьюпороду.ПоэтомууГандонаимелосьмного свободного времени, чтобы быть наедине с самим собой и пустым желудком. Нагадить напалас–итопроблема. Времялетелобыстро.Вотиновыйгодскоро.Гандонпонималэтопозапаху–вдоме началиготовитьпраздничныеблюда.Нособакебылстрого-настрогозапрещёнвходвкухню. Ностоиттолькопожелать,какговорится,случайвсегданайдётся. АВалерийСергеевичтемвременемигралвкартысдрузьями.Онбылзаядлыйигрок. Гандону разрешалось присутствовать во время игры. Он лежал обычно на коврике возле книжногошкафа,наблюдаязаЕвгениемНиколаевичем,гостем. Играли в покер. На евро. Пили армянский коньяк. Евгений Николаевич часто проигрывал,злился.ПроигрывалисудьяГригорян,нотомубыловсёравно. На первый взгляд, если внимательно посмотреть на Баскакова, это было не заметно – следователь же! Но Гандон видел, как его пальцы ног сжимаются и разжимаются, носки рвались.Усу,напротив,везло.Онбылвхорошемрасположениидуха,многошутил. –Рассердясьнавшей,даишубувпечь.–Онвсёпрекраснопонимал. УЕвгенияНиколаевичазазвонилсотовыйтелефон. –Да? ЗвонилодноклассникДима.Юристодногоизпредприятийгорода. –Евгений,здесьодноймоейсотрудницепомощьнужна. –Ну… – Ус – обвинитель, понимаешь… В январе суд. Сын у неё под следствием. Готова заплатить. Скажи, сколько надо? С Усом у тебя дружеские отношения, насколько мне известно. –Фамилиясына? –Новиков. –Сейчасперезвоню. ЕвгенийНиколаевичобъясняетситуациюУсу,шепчетнаухо(Григорянсейчаслишний). Тотвтакомхорошемрасположениидуха,емуфартит,ионназываетзаниженнуюцифру. ЕвгенийНиколаевичизвиняется,выходитиз-застола,идётвдругуюкомнату. Гандонподнимаетсясковрика,плетётсяследом. –Алло,Дима? –Слушаю. ЕвгенийНиколаевичназываетсуммувдваразабольше. –Хорошо,япередам.Она,сотрудница,кстати,сейчасрядомсомной. Гандон смотрит на Евгения Николаевича. Тому не нравится, как смотрит на него собака,ипрогоняетеё. Вскоресделкасовершена.Всеосталисьдовольны.ВтомчислеиЕвгенийНиколаевич, хотя онпроигралсявпух ипрах.Исвоё довольствоонпроявляеттак,чтогладитГандона, которогонегладилвообщеникогда. Гандонрычит,иЕвгенийНиколаевичодёргиваетруку. –Исхудалпёс,–говоритон,обращаяськВалериюСергеевичу.–Вонкакрычит! – Танька, – зовёт Валерий Сергеевич служанку, – накорми Гандона. А то он и правда всехгостейперекусает. Наступаетночь.ЗавтраНовыйгод. Хозяеваспят.НеспитсятолькоГандону.Егоснова плохонакормили. Онпробираетсявкухню,дверьоткрыта. Очертания большого холодильника видно во тьме. Гандон садится напротив. Там, задверью,столькокушанья!Онзнает.Ипытаетсяоткрытьмощнойлапойдверьхолодильной камеры. Стретьейпопыткиемуэтоудаётся. Яркийсветбьётвглаза–азапах!.. От удовольствия Гандон тявкнул. Но не громко. Слюни потекли из клыкастой пасти. Ещё бы! Гусь жареный с золотистой корочкой. Сандвичи с сёмгой и сыром. Шашлык из курицы. Утиные окорочка с ананасами. Рулет из индейки с черносливом. Нежные котлетки.Салаты.Говядина…«Вогадина!»–подумалГандон,сожралвсёитутженасрал возлехолодильника. Этособачийвольер.ОнспециальносделандляГандона,исделанпоспешно. Зима,Гандонмёрзнетиготовитпобег. Онпрокопалподсеткойогражденияямуиждёттеперь,когдаегонакормят. Таньканесётпохлёбку.Гандонестпоследнийразвэтомдоме.Облизывается.Громко лаетнапрощанье.Пролазитчерезподкоп–ибегомпрочьвнеизвестность. ЭтоБес.Бомж.Онстоитвозлецеркви,проситмилостыню.Наповодкеунегособака. Вместе с собакой на территорию церкви ему нельзя. Кошкам можно, а собакам вход воспрещён.Тамночлежка–Богзаботитсяпочтиобовсехтварях,какможет.Бесупоэтому пёс в тягость, он не Бог, он тварь. Но и отпустить собаку не может. По тем же самым причинам,чтоиВалентинЕлыгин. Прихожанам он предлагает собаку по бросовой цене, за три бутылки водки. Никто неберёт.Даженеторгуется. Однабабушкаговорит: –Бесик,язнаюхозяинаэтойсобаки.–Идаётемуадрес. Бесидёт,уверенный,чтосейчасбудетсовершенасделка. ДверьоткрываетЕлыгин. –ТольконеГандон!–успеваетонсказатьизакрываетдверь. ВодворедомаонвстречаетвыпившегоЕвгенияНиколаевича–онегознаетпостарым, заведённымнанегоделам. –Пёсненужен?–предлагает. –Гандонникомуненужен,–говоритбезразличноЕвгенийНиколаевич. В этот же день Бес отвёл собаку в безлюдное место, сказал, что гандонам нет места вэтоммире,ударилпсапоголове… СопозданиемвнесколькоднейБессмогсытноотметитьНовыйгод. Усебявшалашезабутылкойвонючегосамогонавкомпаниитакихже,каконсам,Бес подавалнастолкотлетки,голубцы,солёныйсалатскурицей–имогбыподатьещёмного чего,но…Аминь! Это автор. Я услыхал эту историю случайно. Я даже рад, что дело так кончилось. Да, жаль бассет-хаунда, но в оправдание скажу: отмучился Гандон, с паршивой собаки хоть шерстиклок.Чтоверно,товерно…Иавторгандон,кстати.Какнекрути… 2009год Позднеечувство 1 Я не представлял себе, что было у Галины на уме. Мне виделось, что ей ничего неведомо. Разве возможно обладать пытливым умом в двадцать лет? В таком возрасте можно иметь красивое тело, желание любить и размытые перспективы на будущее замужество.Длямоегожеума,всвоипочтисорок,самоеинтригующеевэтойдевушкебыло то,чтоявлялосьнепонятным.Ибовсегдаужаснохочетсяузнатьбольше,скажем,разобраться в чём-то, уяснить, чтобы оказаться в неком магическом круге. Стать, верно, своим. Я, видимо,хотелпомолодеть,лучшесказатьтак,идтиногавногусэтойдевушкой. Впервые я её увидел осенью. Она с подругой пришла устраиваться на работу. Шеф мимоходом, помню, зашёл ко мне в кабинет, а следом за ним, постучавшись в дверь, впорхнулидвекрасавицы.Смущаясьи,какпоказалось,краснея,блондинкамолвила: –Мыпоповодуработы,–онаобращалась,незнаюпочему,комне. Шеф посмотрел на меня. Я, как завороженный, не отрывал глаз от обладательницы пышнойгруди,мойвзглядгулялпоеёфигуре,новсякийразвозвращалсяклицу. –Нучто,берём?–онхитроулыбнулся. – Вам решать, – сказал я. – Я бы взял. Тем более человек нам нужен, девушка, намелкобытовуютехнику. После короткого собеседования стало ясно, что торговой сети подойдёт именно блондинка. У неё имелся хоть какой-то опыт в торговле. Подруга, молчаливая и угрюмая, несоответствовалапомногимтребованиямфирмы. На следующий день Галина вышла на работу вместо уволившейся сотрудницы. Так совпало,решалнея. А ещё через три дня я обмывал книгу «Градусс-выше: выдержанное». Я пригласил друзей и знакомых в кафе «Хуторок», там дёшево и вкусно кормили, никаких микроволновых печей и прочей цивилизации при приготовлении пищи. Но, как мне представлялось, не хватало связующего звена во всей этой дружной, но чисто мужской компании,ияподошёлкГалине,спросил: –Водкупьёшь? –Пью,–былеёответ. Яжевсвоюочередь,однако,понял,чтопоспешил,сказалнесовсемто.Наверное,мне нехотелосьвоттаксразу,сходу,говоритьоповодезастолья.Новлюбомслучаенадобыло сказатьправду,ияужеждалвстречноговопросасеёстороны,ноегонепоследовало. –Ябудусвами,япочтиникогонезнаювэтомгороде,–сказалаона(какподчинённая, на рабочем месте она была на «вы» всегда), а я… кому-то покажется это подлостью, заложил руки за спину и попытался стащить обручальное кольцо в карман брюк. Пока я выполнял эту шулерскую манипуляцию, Галина добавила: – В нашем районе почти нет работы.Ясвоюподругу,Иру,приглашу,можно? И тут вдруг возникло невероятное ощущение, что это знакомое мне лицо Галины я никогдараньшеневидел.Вэтотсамыймоменткольцолеглонаднокармана. –Конечно,–сказаля.–Этотадевушка,скоторойтыустраивалась? –Да,живёмвместе,снимаемдвухкомнатнуюквартиру.Снамиживутещёдвеподруги. Мыизодногопосёлка.Училисьводномклассе. – Иру – можно, – пояснил я, щёлкая пальцами рук. – Сегодня в девять вечера на«Хуторке». Асамподумал,можновсех.Отэтоймыслименяпередёрнуло,скривило,иявспомнил, чтоженат,анеразведён.Кудатебянесёт!НослишкомжеланнойоставаласьГалина,чтоя решил,будьчтобудет,отдамсяморскомутечению,кудавынесетприбой,тамиокажусь. 2 Вечерудался!Всегостибылинавеселе.Одинизучастниковзастолья,Рома,читалвслух «азбуккуградусса»: Онаохуелаотодиночества Одниобломы,ожесточённость. Онаопарышейоблизывала, Ониотчаянноосклизлые. Онаобиженнаотчаянно, Онаобидойобличаема, Онаотрезанаотострова Однойотчаянностьюострою. Онаотмазаласьототчества, Отопостылогоотрочества, Отостопиздевшегообщества ООО«Оленеводчество».3 Находившиеся рядом посетители «Хуторка», видимо, не находили себе места, слушая похабныестишки.Хотяиграламузыка,Ромачиталгромко,ибылослышно,янесомневался, засоседнимистоликамипроизносимыеслова.Новсемнамужебылонавсёнаплевать.Да инетолькомыпребываливохмелю… Ясамплохосоображал,нопринялтвёрдоерешение,сказатьГалеосвоейжене.Ибото самоетечениенесломеня,ячувствовал,впостелькмолоденькойдевушке. –Пошли,подышимсвежимвоздухом,–предложиля. Мывышли.Наулицебылозябко,иГалинасразуприжаласькомне. –Тывкурсе,чтояженат?–спросиля,заглядываяейвлицо. –Мнеужесказали.Сотрудникивмагазинеговорливые.Сразустольковниманиябыло оказаноистолькоинформациислито! Чёрт! Я бы мог догадаться об этом, а не выламывать себе пальцы, мелькнула мысль. Теперь, как мне казалось, я понял своё заблуждение, понял, что она совсем ещё ребёнок, доверчивый,вовзросломтележенщины.Она,какиясам,течётпотечению,незадумываясь о последствиях такого плавания. Я обнял Галину и в моих руках, как показалось, тело её налилосьтяжестью,отвердело,апослеобмякло.Япоцеловалеё,погладилпощеке.Девушка как будто ждала этого, не оттолкнула. Ощущение чуть шероховатой кожи было приятным. Неотдаваясебеотчётавтом,чтонасмогутувидетьмоизнакомыеинеправильноподумать, япродолжалцеловатьГалину,мнебыловсёравно–видимо,алкогольделалсвоёдело,ия былрадэтому. – Виктор Иванович! Ай да молодец! – окликнул меня товарищ. – Тебя потеряли застолом. Втотмигяиспыталстыд.Галинаотошлачутьвсторонуисказалавместоменя: –Незавидуйте. На какое-то мгновение на моём покрасневшем лице (в вечерних сумерках это было труднозаметить)появиласьухмылка,ияпочувствовалсебяпобедителем. –Сейчасиду,–сказаля.И,обращаяськГале,спросил:–Всёнормально? –Тыудивлён,–ответилаона.–Я–тоже.Новсёхорошо,–онарассмеяласьиикнула. –Ой… Тут уж я рассмеялся по-настоящему. А она, шаловливо глянув на меня, то ли в шутку, толивсерьёзсказала: –Извини…еслитынепротив…–исноваикнула. Втотвечералкогольяейбольшененаливал.Авдвачасаночивызвалтаксиивместе сИринойпосадилвмашину.Галинаприглашаламенявгости,нояпонимал,чтоонапьяна, поэтомуейхочетсяпродолжениябанкета. Но только через три недели я оказался у неё в гостях. (К тому времени я написал рассказ«Сырость»,хотясГалейуменяещёничегонепроизошло,нонатотмомент,когда писал,ятакчувствовал,однако.) 3 Явсегдамногопил.Иэтоосознавал,ноподелатьничегонемогссобой.Галинапила почтинаравнесомной,инепонимала,чтоделает.Япочему-тонеостанавливалеё.Дело, конечно,невтом,чтотолькопьянуюдевушкуямогбысоблазнить,нет.Всёнамногопроще: какалкоголик,янезналднаврюмке,аона,глядянаменя,заглядывалавбездоннуюёмкость вместесомной,–пьяныеоба,мыказалисьдругдругутрезвымииадекватнымилюдьми. ПослеработыясГалинойчастозаходилвближайшуюкафешку.Обычнонашивстречи заканчивалисьбыстрымирасставаниями.Новтотвечермызасиделись.ИГаляпригласила менявгости,сообщив,чтосегоднябудетдомаодна,подругиразъехалиськродителям,аИра сейчасживётупарня,скоторымнедавнопознакомилась. …Если говорить о безумии, то именно в этот момент всё и началось, я принял приглашение. И отключил сотовый телефон, чтобы жена не смогла дозвониться; до этого моментаятакпоступалвсегда,когдауходилналево… 4 В подъезде не было света, было довольно темно, чтобы различить даже человеческий контур.Галинавзяламенязаруку,имысталиподниматьсянаверх.Онавела,яшёлзаней. Возлепредполагаемойдвериязажёгспичку,иГаляоткрылаключомдверь. Вспыхнул свет лампочки. Передо мной стояла раскрасневшаяся от мороза девушка. Сердцебешеностучало.Мнепоказалось,чтояшёлневедомокудабезвсякойцели,новсётаки в определённом направлении. Я чувствовал себя мальчишкой, и в тот момент я им и был! Кем ощущала себя Галя, я не догадывался. Мне было всё равно. Одно – нас влекло друг к другу, но я не мог объяснить влечение молодой красивой девушки ко мне. Это оставалосьвнесферымоегомышленияипонимания. Я не мог вымолвить ни слова. Но потом, сняв верхнюю одежду и туфли, я словно вдохнул порцию надежды. Галя открыла сумку и сунула мне в руку пачку презервативов. Обнимаясьицелуясь,мыпопятилисьвкомнатуслева,цепляяногамистульяикресла.Итут открыласьдверьсоседнейкомнаты.ВприхожуювышласоннаяИра. –Тычего,Галка?–сказалаона.–Сумасошла? –Тебечего?ТыпочемунеуСерёжки? –Нетвоёдело. –Тогдаидиксебевкомнатуиспи–моиотношениятоженетвоёдело. У меня ещё было время, чтобы вернуться домой. Я спрятал презервативы в кармане, сказал: –Девочки,неругайтесь.Ираправа.Яухожу. –Постой,–сказалаГаля.–Уменяестьутка.Тылюбишьуткусяблоками? 5 Нет,туманомэтонельзябылоназвать.Ясиделнакухне,потягивалпивоисмотрел,как готовятдевчонки.Ковсемуэтому,мнепоказалось,чтоздесьнехватаеттретьейженщины, моейжены.Чтобыонасказала,знаймоинамерения? Яспросил: –Галя,утебяестьотец? –Отчим,–сказалаона. –Аутебя,Ира? –Нету. Явздохнул,сказал: –Неприятноговорить,ноуменясженойдетейнет.Вчём-томыодинаковы–снами нехватаеттехлюдей,которыедолжныбытьрядом. Ябылпоражён–ядумалвтотмоментожене.Неужелимнетактрудновынести,что сейчас её нет здесь? Такого не случалось, чтобы я не мог без неё обойтись. Я словно услышал какое-то доносящееся откуда-то предостережение. Желание уйти и остаться сопровождались болью внизу живота. Алкоголь не спасал. Надо было выбирать, а я сидел наместе,ждалуткусяблокамиипонимал,чтовсёэтонеправильно. Неправильнопоступаюяпоотношениюкжене,неправильното,чтоуГалиестьотчим, ауИрынетдажеего. Галя посмотрела на меня, я – на неё. И это стало как бы печатью под нашими желаниями. –Пойду,–невыдержаля.–Порамне. ПереддверьюязаметилсекунднуюзаминкуГалиивзгляд,брошенныйкуда-товверх.Я знал,чтоонасдерживаетслёзы,ая–своюстрасть. 6 ОченьскороГаляпознакомиласьспарнем.Яосталсявстороне.Чтоестественно.Мы продолжалиобщатьсяпо-дружески.Точнейсказать,еёотношение,иличувство,комнебыло таким,яжелелеялнадеждуодругомсобытии.Иревновал!Непонимаямотиваревности,я успокаивалсебятем,чтоэтосвязаносмоимвозрастом. Вэтотпериодженапостоянноповторяла: –Витя,тыизменился. Конечно,янемогейобъяснитьсвоюперемену.Ссылаясьнаработу,яотвечалей: –Устаю. –Нет,Витя,этонеусталость,–говорилаона.–Мнекажется,что-тодругое.Иликтото… Жена,японимал,могладогадываться,нонемоглазнать.Уменябылитолькочувства, но физической измены не существовало… пока (именно с Галиной). И я проклинал себя зато,чтоувиделГалюивлюбился.Еслиэтобылавообщелюбовь… Яещёсомневался. Женежесказал: – Самая красивая женщина стоит у меня перед носом… – и я не врал, потому что говорилправду,думаяоГалине,ноглядянажену.(ТожесамоеоднаждысказалиГалине.) 7 ПотомслучилсяразрывотношенийГалисосвоимпарнем.Онаушлаотнего.Причина– пьянство.Ясказал: –Интересно,ятожепью–всепьют,вообще-то. –Некаждыйзатоподнимаетруку,–ответилаона. БуквальновтотжеденьнашегоразговорапареньпришёлнаработукГалине,устроил пьяныйдебош. Пришлосьмневмешиватьсяивыгонятьегопрочьизмагазина.Позжеподоспелаохрана. Вечером он поджидал её после работы. Она позвонила мне на сотовый телефон. Я сновавмешался,увёлеёвподсобку.Охранникапредупредил,чтоостанусьснейненадолго– Галяплакаланавзрыд,–вскладе,иобъяснилпричину. Именнотогда,язнал,произойдётто,кчемумыобатакстремились. 8 –Тыженулюбишь?–вытираяслёзы,спросилаГаля. Захваченный врасплох, я не знал, что ответить. Мне было неприятно услышать подобный вопрос. Я молчал, подбирая ответ, вытирал ей слёзы. Лгать я не собирался. Ноиправдамоглапоказатьсяложью. Иясказалпрямо: – Да, люблю. Хотя боюсь этого слова. Если бы не любил, давно развёлся. Я люблю итебя.Нонезнаю,чтоделатьссобой. –Тызаставляешьменярисковать,–услышаля. –Хочешь,яуйду?Исчезнетрисквместесомной. –Замолчи! Язаткнулся. – Чего так перепугался, Виктор Иванович? – она успокоилась, а я, правда, чувствовал себяневсвоейтарелке.Охранникэтажомвышемогзайтивлюбоймомент.–Раздевайся! Япослушностаскивалссебяодежду.Исмотрел,какэтоделаетГаля.Втускломсветея виделеётело,оноотражалоостаткисолнечногосвета,падающеговмаленькоеоконце. Тут я почувствовал, как стесняет меня образ жены в воображении, похожий на мистическое свечение призрака. Я всерьёз разозлился на самого себя, и это помогло избавитьсяотведения. Постелью нам послужили сложенные картонные коробки из-под холодильников. Галя находиласьсверхуиеёбольшиегрудирасполагалисьпрямоумоеголица. Какбысмутившись,онасказала: –Мненеловко. Яответил: –Неужелиятакойстрашный? –Нет,Витя,мненеловкопередтвоейженой. Сновавозникнавязчивыйобраз,ноускоренныйтемп,задаваемыйдевушкой,возвратил менявпыльныйсклад… *** Вскореонапознакомиламенясосвоимбудущиммужем.ЕгозвалиЕвгений.Мысним былировесники.Ябылудивлён,всёпроизошлобыстроинеожиданно. Сидя в кафе, когда Евгений отвлёкся, она, тихо, чтобы он не услышал, прошептала вмоёухо: – Всегда нравились взрослые мужчины, – и громко добавила: – Евгений военный, майор. –Вотставке,–пояснилон. Япочувствовалзнакомыйуколревностиипонял,чтопокамыостаёмсялюбовниками, носкоростанемпростодрузьями. –Былодело,служилтоже,–выдавиляизсебяизамолчал.Пивонелезловглотку. 2010год Чутьподальшеотлжи, рядомскладбищем –Водка–этокраска,которойможноразукраситьсерыймир.Ноонабыстросмывается. Вотпоэтомуяздесьснова,–сказалРома,завсегдатайбара,иопрокинулсодержимоерюмки врот. –Тылжёшьсамомусебе,–ответилбармен.ИногдаонподдерживалразговорсРомой. Отнечегоделать.Еслинебылоклиентов. – Мне остаётся только разглагольствовать. Все громкие события последних дней говорят об одном, нас терпеть не хотят, ненавидят. В скором времени – стрелять начнут. Асмертьузаконят.Людейнадолюбить,авещииспользовать.Меняиспользуют,например, итебятоже–нелюбят,немогутлюбить.Амымолчим.Ипьём,–Ромаподставилрюмку, чтобыбарменналилещё. –Вдолгналивать?–барменнеторопилсявыполнитьпросьбузавсегдатая. –Асколькоядолжен? –Пятьсотен. Ромапорылсяусебявкарманах,нашёлчетыресотки. –Вот,вычеркни,–онпротянулденьги. –Значит,вдолг,–сказалбармен. РюмкуРомаподтянулксебе,нопитьсразунестал,сказал: – Вся хрень, творящаяся вокруг, говорит об одном: начался закат, новейшая история пишетсядругимилюдьми. –Говоритьтакоенебоишься? –Послушай,–Ромаперегнулсячерезстойкубара,–дляменябудетболеемучительно больно,еслиязамолчусовсем.Из-застраха,илипокакой-тодругойпричине.Иногданадо говорить, чтобы заговаривать возникающую боль. – Он снова вернулся на своё место, присел,выпилводку.–Недавнонаткнулсянаинтереснуюфразувинтернете.Кто-тосказал, чтовыбратьсяизжизниживымникомувсёравнонеудастся.Тынезнаешь,ктоэтосказал? – Не знаю, – бармен был краток. Он уважал этого постояльца за то, что тот никогда неврал.Ивсегдаотдавалдолги.Егопьяныеразговорысовпадалисегомыслями.Толькоон молчал, а этот говорил вслух. Может быть, он говорил эти вещи только ему, но какая разница.ЗасмелостьонуважалРому. –Вотиянезнаю.Асказалхорошо!Ионвошёлвисторию.Анонимно.Дляменя.Ноя егофразузапомнил,ияейвоспользовался.Ктобылэтотчеловек,кемонбыл,совершалли ошибки–тайна.Инетакважно–совершалонихилинет,онаноним.Самонмёртв,может, а его фраза жива. Для истории это безразлично, если нет имени. Многие из нас много говорят, но всё впустую. Потому что не в том ранге. История про нас даже не вспомнит. Нопосмотри,друг,натехлюдей,которыхмывидимвзомбоящике,–онивойдутвисторию! И тут возникает мысль, что история разбирает ошибки после, которые можно было несовершать.Этопонимаютмногие,понимаешьты,друг,думаю,понимаюя,нонете,кто в эту историю войдёт. Они чего – специально так делают? – Рома на мгновение замолк. Бармен ему ничего не ответил, он стоял и слушал, ждал продолжения монолога, а может, хотел услышать ответ на поставленный вопрос из уст самого задававшего его. И Рома сказал: – Налей-ка мне ещё рюмочку, – и бармен ему налил. Так и не дождавшись ответа, потомучтозавсегдатайбаразакурил,егоглазкисузились,ионотстранённопосмотрелкудатовышеголовыбармена.Невольно,барменперевёлвзглядвтуточку,кудасмотрелРома,уж больноонпристальносмотрелтуда.Ноничеготамнеувидел. –Тыпьёшьинезакусываешь.Естьбутерброд.Будешь?Бесплатно. –Хорошаяобслугауменя–буду. ВодномгновениепередРомойнапластиковойтарелкепоявилсяломтикхлебасдвумя коляскамикопчёнойколбасыиветочкапетрушки. –Отлично,друг!–сказалРома.–Умеешьуслужить! –Жалкотебя,–сказалбармен.–Тыгодишьсямневотцы.Ятебянезнаю,итыменя незнаешь,нояктебепроникся. Ромаусмехнулся,сказал: –Друг,ятебязнаю.Потвоемубейджику:ОреховИван.Хорошееимя,хорошеефамилия. Ноимейввиду:важносочувствиесжалостьюнепутать,разныеэтовещи.Может,поэтому тот,ктосчитаетжалостьхорошимчувством,удивляется,когдалюдиотвечаютнаеговсякие добрые намерения агрессией. Я, конечно, не из тех людей. Я говорю тебе спасибо забутерброд,анезапроявленнуюкомнежалость. –Ещёналить? –Бесплатно? –Хорошо,нотолькооднурюмку. – Это по-нашему, друг! Тепло принимаешь. Теперь я понимаю, почему ходить в гости лучше осенью или зимой. Вона, на улице прохладно, а ты своей лишней рюмкой моё больноесердцесогреваешь. –Яоказываювнимание,таккакначалорабочегодня,клиентовнетпока. –Этопонятно.Язнаюточноодно,друг:тебеместавадунехватит.Тыдобрыймалый, такихбравыхсолдатнеберутвпреисподнюю.Скорейвсегожизньдасттебепинкаподзад, и ты улетишь в небеса. Но произойдёт это не скоро, сам понимаешь… Налей мне ещё рюмочку, я тебе сейчас историю одну расскажу. И пойду домой потом спать. Кстати, из моего окна, если взглянуть – этим я, видимо, никого не удивлю – видно кладбище. Кресты,могилки,венки,оградки,каштаныисирень.Аещё–кучикладбищенскогомусора: салфетки,искусственныецветы,облезлыевенки,спиленныеветки.Зимойэтовсёзасыпано снегом. Летом – видится зелёный рай. Каждую ночь горит одинокий фонарь. А если восходитЛуна,сторожневключаетэлектрическийсвет,отэтогостановитсяжутковато.Чьи телапокоятсятам?Очёмонимечтали?Думалиочём?Иведьгде-тоонизасыпали,иведь скем-тоонизасыпали?..Богты,–водкамойязыкподвешивает… – Пожалуйста, – бармен пододвинул рюмку ближе к завсегдатаю. Рома откашлялся и, будучи тем самым евреем, только бедным, исполосованным русской повседневностью, нобольшеалкоголем,асталобыть–совсемобрусевшим,сталрассказывать: –Этобылолетдвадцатьназад.Таквот,бар«Брандмейстер».Здесьналивалиприличное пиво.Аглавное–дёшево.Ятудазаходилкаждыйвечер.Рома–тотмойзнакомыйтожебыл Рома – приходил раньше, занимал самый дальний столик, откуда было хорошо видно посетителей, телевизор, а главное – в жару поток воздуха от кондиционера дул не прямо натебя,апростообдувал,понимаешь… Вначале мы сидели вдвоём. До самого закрытия. Сбегали от домашнего холостяцкого одиночества.Тоестьдочасуночи.Барменнасзнал,кактысейчасменя–может,чутьлучше, аофицианткаЮлявсегдасоставлялакомпанию,еслиунеёбылосвободноевремяотдругих посетителей.Намвсегдадоливалипивадосамыхкраёв,какположено. Апослепоявиласьона.Этопроизошлонеожиданно.Длявсех.Потомучтопосетители, большая часть клиентов, – мужики, уставшие и грязные (рядом с пивнушкой тогда ещё работал механический завод), спешащие домой с работы, к детям и жёнам. Нам же, Роме и мне, спешить особо было некуда, и мы тянули пиво медленно, не спешили, чтобы почувствоватьвесьвкусблагородногонапитка. Так вот, она вошла в бар, подошла к стойке. Шум, гул, гам питейного заведения – и вдруг тишина… Все смотрели на неё. Рома тоже глазел. А я рассматривал. И там было начтовзглянуть!Высокая,стройная,смуглая–боже!–этамолодаяженщинаобладалатой самой красотой, на которую обращают внимание любые мужики; слепой бы прозрел, импотентвозбудился;ямогбывечносмотретьнанеё,иянезаметнодлявсехпочесаляйца– полтора литра пива дали о себе знать почему-то зудом между ног. Она была, на первый взгляд, из тех женщин, что, сохраняя вид невинных страдалиц, ухитряются полностью утолятьсвойголод,всегдаивезде. Онавзялакружкупива,огляделась–всестоликибылизаняты–иувиделанас. –Разрешите?–спросилаона. –Да,конечно,–ответилРома. Я обратил внимание на голос, низкий и грубоватый, нисколько не сочетающийся с её внешностью. Мелькнула мысль, много курит. И то, как она спросила – не «можно», как обычноговорятженщины,а«разрешите». Когда она подсела, в баре снова застучали бокалы, задвигались с грохотом стулья, возобновиласьпрежняяжизнь. Изменения,перемены… Её звали Аня. Она сразу представилась и по-мужски протянула руку. Вначале Роме. Потоммне.Япопыталсязадержатьеёладоньвсвоейрукечутьдольше.Ионаэтопозволила. –Рома,–сказаля. –Мойбывшиймуж–тожеРома.Япомнютолькоегоимя.Остальное–забыла.Стёрла изпамяти.Ночувствапохожинапривычку–покаболею. – Как вы оказались здесь, Аня? – я назвал её на «вы», по-другому не смог. И я знал, чтобыонанеответила,яейнеповерю:женщинычастопоступаютнеосознанно. – Работаю рядом. Главным бухгалтером, кстати. И очень люблю пиво. Хорошее пиво. Аздесь–онолучшее.И,мальчики,просьба–обращайтесьна«ты». –Этоправильно,–сказалРома.–Заэтонадовыпить. Так мы познакомились. Я обратил внимание на Рому, он смотрел на нашу новую знакомую с оттенком подозрительности. Видимо, не верил, что такая красавица может оказаться здесь, а после – рядом с ним. У него дрожали руки, и, когда она села за наш столик,онпыталсяснимисправиться,унятьдрожь. ЯрассказаланекдотпроВовочку.Анекдотбылполитический.Затемещёодиниещё… Аня смеялась от души. То, как она это делала, – было видно, ей действительно смешно. Морщинкивокругглазивуголкахгубуглублялись,аглазасветилисьогоньком. Анядопилапиво,заказалавторойбокал.Я,было,хотелугостить,ноонаотказалась. –Ненадо.Самапопрошу,неволнуйся. Она мне нравилась. Не только за смазливую внешность. Что-то в ней присутствовало грубоеимягкоеодновременно. – Почему выбрала наш столик? – поинтересовался я. – Подсядь за любой – тебе неотказали. – Рома… и Рома – вы не из этого места, – она обвела рукой зал, наблюдая за кистью своейруки.Видимо,Аняужебыласлегкапьяна,когдавошла.–Каждыйизвастут–инетут. Этосразузаметно.Иянеотсюда.Ноздесьподаютхорошеепиво.Там,гдеподаютхорошую еду,нетхорошегопива.Аяповторяю,мальчики,–Анясделалапаузу,–люблюхорошеепиво. Ималоем.Комубыясоставилакомпанию?Правильно–тольковам.Яредкоошибаюсь. Она нас называла мальчиками, хотя нам было за тридцать пять. Видимо, она всех мужчинназываламальчиками.Этослововыбивалоизнеёогонь.Ичтобызатушитьпламя– Анявливалавсебяпиво.Когдаонаэтоделала,сжималаськакбы,сутулилась.Сделавглоток, остывалаивыпрямлялась. Затемвбарепоявилсяинвалидсребёнком.Унегонебылоправойрукивышелоктя.Он направился к нашему столику уверенным шагом. Ребёнок громко поздоровался. Так его, наверно,училивсадике.Аинвалидэтогоделатьнестал.Ярешил,потомучтоонбезправой руки. – Мой отец заботливый дед, – обрадовалась Аня. – А это Вадик, сынок. Мы живём вместе. –Пойдём,–отецАнибылнемногословен.Нанасоннеобратилникакоговнимания. Иониушли.Напротиввходавбарстояла«семёрка»,каксейчаспомню,краснаятакая!.. Аняселазаруль.Онанебояласьводитьавтомобильвнетрезвомвиде–какивсеженщины, была слишком самоуверенна. Это нормально, конечно, если отвечаешь только за себя. Носнейбылребёнокиотец. Короткие посиделки Ани с нами продолжались трижды. Она приходила одна. Сразу подсаживалась. Заказывала пиво. Курила после каждой кружки. Затем появлялся отецинвалидсвнуком,онапрощаласьиуходила. Своим уходом она волновала меня. Потому что я смотрел, как она уходит – довольно быстрой походкой – и видел её зад, упругий мячик. С самим собой я всегда договорюсь, думал.Выпьюпива–инетпроблем.АвотсАней–пивонепомощник. Потом она не пришла. Рома завёл разговор о ней. Ему, естественно, тоже нравилась Аня.Онспросил: –Какдумаешь,чтооназдесьделает?Снимается?–вопросэтоттожеменяинтересовал, нояегонезадавалсамомусебе,незналответа. –Врядли.Ейэтоненужно. –Всемнужно.Язнаю. –Невэтомжеместе.Искатьприключений. – А где? Может, она хочет грязного, грубого секса. Надо ей намекнуть, если увидим снова.Тыпосмотри,каконапьётпиво,она–алкоголичка! –Пьёммывсе,тысампрекраснознаешь.Укаждогосвоямера.Обостальноммолчу–я немогуотвечатьнезасебя. –Не,унеё,правда,налиценаписано–хочу…пиваисекса,–Ромазасмеялся.Снимя былдавнознаком.Потомдолгоневиделись.Ивотвстретилисьтут.Онразвёлся.Яразвёлся. Наэтомипересеклись. Яспросил: –Чегоразвёлся? –Изменила.Красивыеженщинылегкоизменяют,–сказалониуспокоился. –Ятакнедумаю. –Азря.Яужегодпью,аонацелыйгодтрахаетсясосвоимновымвозлюбленным.И, насколько мне известно, готова сбежать к другому любовнику. Я вообще не понимаю женщин – у меня было всё: дом, машина, бизнес. Она училась семь лет. Я её содержал. Апосле–раз,инетничего!Ненавижу! В прошлом Рома имел шесть магазинов «Рыбак». Торговал удочками, крючками ипрочейхренью. –Какбизнес?Тыздесьвбаресуткамипропадаешь. –Анетего!Продал. –Начтоживёшь?–удивилсяя. –Навотэтоиживу.Летнадесятьещёхватитденег,чтобынеработать. –Апотом? –Сдохну… –Иэтовсёиз-занеё? –Да. –Любовьспасает,автвоёмслучае–онасмертельна. –Явтакойдепрессии,еслибытызнал… –Рома,вижуполицу. –Ияэтовижувзеркале,ноостановитьсянемогу.Мненичегонеинтересно.Янехочу читать,янехочукуда-нибудьехать,янехочуесть,янехочусмотретьфутбол.Янехочу… Хочувечнопива.Ичтобынетакскучнобыло–смотрютелевизор.Всёподрядсмотрю. Втотвечеряподумал,аячемотличаюсь?Ничем!Разницатольковтом,чтоработаю. Иначе–непроживу. –Житьнестрашно?–спросиля. –Атыусебяотомжеспроси,–парировалон. Яотхлебнулостатокпиваизкружки,подумалисказал: –Трудноотвечатьзадвоих.Думаю,большевсегоябоюсьсамогосебя,анежизни–я самдлясебянеизучен. Рома смолк. Он тяжело вернулся из прошлого в настоящее. Это было видно по его глазам:когдаонрассказывал–взглядегопротрезвел.Атеперьстановилсямутным. Барменспросил: –Этовсё? –Да. –АчтопроизошлостойАней? –Янанейженился. –И?.. –Онабыласамоуверенна,яжесказал. –Непонял,извини… Ромаподнялнабарменаглаза,всёэтовремяонсмотрелкуда-товпол.Онислезились. –Нетеё,разбиласьнамашине.Невошлависториюраньше,чеммогланевойти. –Грустнаяистория… –Этонеистория,друг,этожизнь.Онанелюбиламеня,поэтомупродолжалапитьсвоё любимоепиво,«Брандмейстер»…Япойду,налей-каещё… ВозлевыходаРомаостановился.Несколькочеловеквошливбар. – Поэтому я живу возле кладбища, моё окно выходит прямо на её могилу… А я её любил,–сказалРомабармену,нототегонеуслыхал,онбылзанят,принималзаказуновых посетителей. 2012год Сучонок МногиенеурядицывжизниФедиобъяснялисьоченьпросто–вовремянеопохмелялся. Да, да, да! Именно так! Бухал Федя. И как всякий студент, так сказать, – денег почти не имел. Поэтому лил в себя всякое дешёвое пойло. Это сейчас так, думал он, а завтра, гляди–что-нибудьдорожепопадётся,еслибогубудетугодно,коньяктам,иливиски(Федя былверующимстудентом,новмеру,безфанатизма). Вообще, этот Федя был круглый дурак, но каким-то образом попал в институт понаправлению.Поэтомуему исправноплатилистипендию,хотьимало,отработающего где-то на Урале предприятия (как говорится, дуракам везёт), но Федя никогда ничего не учил. Списывал всегда нагло и бессовестно. Природная лень преобладала в нём, ноимеласьсмекалка.Тут,главное,умнеевсехсебясуметьобозначить.АФедяумел. Преподавателиникакнемоглиегоуличитьвсписывании,иставилитройки,потомучто ответ на билет он знал, а на дополнительные вопросы ответить не мог. Получал тройки дотехпор,поканепопалнаСемёнаСемёновича,преподавателятермодинамики.Именно– попал! Корочеговоря,Федяшёлнасдачузачётавчетвёртыйраз. Нужда скачет, нужда пляшет, нужда песенки поёт, девочки… это было вчера, к слову. А сегодня – он ненавидел термодинамику. А термодинамика ненавидела Федю. Семён Семёновичвсвоюочередь,какразнаоборот,любилсвойпредмет.Аещёонлюбилвиски. Чуть-чутьтак,беззлоупотребления. Анаулице,значится,жара,уФеди,естественно,бодун…ИхотелФедявыпитьпива,да денегнехватило.Даженасигареты.Ивыпилонминеральнойводы. Вчерашнийостатоксмешалсясгазамиидал,видимо,брожение.Федязахмелел.И,так сказать,нежданно-негаданноопохмелилсязаодно.Влюбомминусеестьсвойплюс,подумал Федя. ВдругонвспомнилпоследниесловаСемёнаСемёновича: – Вы списали, студент, я уверен, раз не отвечаете даже на элементарные вопросы потемебилета.Жаль,янесмогваспойматьзарукуприсписывании. Уже в коридоре института Федя почувствовал некое волнение, такое с ним бывало всегда.Правда,черезнекотороемгновениестрахвдругисчезал. Так произошло и сейчас. Федя взбодрился, отрыгнул голодной отрыжкой и, стуча в дверь кабинета преподавателя, почувствовал некую приятную лёгкость во всём теле: всё обойдётся, то есть. Это он – знал. Однако не знал предмета. И в ближайшее будущее незаглядывал. –Войдите! Федяоткрылдверь. – Ага! Фёдор Сурков! – как обычно, засуетился Семён Семёнович, снимая очки. Лет шестидесяти–этотмужчинаимелмаленькоебрюшко,которое,казалось,мешалоемувего вечнойсуетливости.–Мнесрочнонадоидти,мойдорогой,вернусьчасачерездва,поэтому сидетьстобойнекогда.Нотыпроходи,нестой,присаживайсязастол. Федясел. –Нет,постой!Встань. Федявстал. –Извини,ятебяобыщунапредметшпаргалок.Исотовыйтвойзаберу,исвойноутбук состола.Навсякийслучай.Чтобыинтернетомнесмогвоспользоваться. Глубоковздохнув,Федяподнялруки.СемёнСемёновичвыудилвсешпаргалкискарман. СотовыйтелефонФедяотдалемусам. – Так-то лучше, мой дорогой. Напишешь ответы на вопросы билета – останешься в институте, – и спрятал шпаргалки в сейф. – Ключ от сейфа я тоже заберу, – улыбнулся СемёнСемёнович. Вздохнувещёраз,ФедяобдалСемёнСемёновичаперегаром. – Ого, студент! Вы пили. Ну, да ладно. Дам один совет вам перед уходом: существует что-то,счемстоилобывамбороться.Выпонимаете,очёмя? Федяпромолчал. –Всёвыпонимаете.Молчаниезнаксогласия,ябудунадеяться.–Ивышелизкабинета, закрывдверьнаключ. Оглядевшись,Федявзялшариковуюручкувлевуюруку–онбыллевша.Алевшивсе– неотмирасего… Однако вернулся Семён Семёнович часа через четыре. Перед Федей был исписанный листок бумаги с ответами на вопросы, причем правильными и подробными. И разило от него уже не перегаром, а виски, как показалось Семёну Семёновичу. Но он не придал этомузначения,ибосамтолькочтоупотребилграммсто. СемёнСемёновичусталоселнастул,прочиталответы.Затемспросил: – Федя, скажи, как ты это сделал, честно скажи, и я поставлю тебе не тройку, ачетвёртку…Такойталантдолженидальшеучитьсявнашеминституте… Тут надо заметить, что, как говорят зоологи, признак разума, как у человека, так иуживотного,–этоумениеврать. …Федя не соврал. Он, молча, показал на черный телефонный аппарат фирмы «Panasonic»,стоящийнастолепреподавателя. СемёнСемёнович,такжемолча,поставилвзачетке«хор»…Вернулсотовыйтелефон обратно. –Спасибо,СемёнСемёнович!–Фёдорбылсамоблагородство.–Япойду? –Иди,Федя… Когда Фёдор Сурков покинул кабинет, Семён Семёнович поднялся, подошёл к шкафу, гдебылаприпрятаназапечатаннаябутылкаредкогоидорогоговиски. …Он нашёл её не сразу. Пустая бутылка «Orcadian Vintage» урожая 1970 года стояла возлекорзиныдлябумаг… По истечении часа, а может быть и двух часов (история этот промежуток времени умалчивает)СемёнСемёновичрассмеялся.Емубылодействительносмешно,авискижалко. Как-никак–2000евро!Подарокблагодарногостудента. Ионвыругался: –Вотжесучонок! 25мая2012год Мужество Жизнь человеческая вообще так сложна, что жизнь отдельного человека ни черта нестоит. ЯрославГашек, «Похождения Швейка». бравого солдата ТРИЧАСАНАЗАД На столе рядом с принтером стояла полупустая бутылка водки, стакан. Рядом скомпьютерноймышьюлежалОрденМужества. – Я устала жить с тобой, мне было неуютно, – написала Яна. – Я не там, где ты думаешь.ВМоскве.Уменявсёхорошо. Её сообщение через mail.ru агент подобно контрольному выстрелу в голову лишило Василия последних оставшихся чувств к этой когда-то любимой женщине. Она осталась в прошлом, которое теперь хотелось забыть. Навсегда. Как и многое другое. Но платье её однотут,забыла.Атуловищепотерялось.Какиголова. Онвыключилкомпьютер,закурил. Натомвсёизакончилось.Моглобысложитьсяиначе,нотеперьужепоздно. Богдагород,чёртдадеревня.Посрединепустаядорога. Всёначинаетсяспустоты.Пустотавсегдадолжнабытьчем-тозаполнена. В душной разноцветной комнате повисла тишина. И пустота заполнилась тишиной. НесколькоминутВасилийсиделвкресле,нешевелился.Покатлевшаясигаретанеобожгла емупальцы.Секунднаяболь–ивответербьётсявстекло,автомобильныесигналыслышатся внизу. Василийхлопнулпостолуладонью,пустойгранёныйстакансвалилсянапол,разбился. Смирениенедолжнородиться.МощнаярукаподобралаОрденМужества. Василийвышелнабалкони,недолгодумая,швырнулнаградувниз. Вдалимитинговали. Он посмотрел вниз. Девятый этаж. Вдруг страшно ему стало. Никогда страшно так небыло.Ионсделалшагназад. ВЧЕРА СергейчастозаходилкВасилию,чтобывместевыпитьпару-тройкубутылокпива.Или пузырь водки. Как масть пойдёт. Яна всегда говорила о Сергее, пьяница, пьяница – этим Василию все уши прожужжала. На что слышала в ответ, я – давно пьяница, а он ко мне тянется,другзадругамыневответе.Ненавойне. Вэтотразонбылнеодин.Викуонзнал,разведеннаяженщина,матьдвоихдетей,без умаотСергея.Онивстречались,ноСергейнедавалВикеповоданачто-тобольшее,просто секс. Вторую девушку звали Оля. Василий видел её впервые. Она выглядела очень хорошо, натуральная блондинка, фигурка, но лёгкие морщины вокруг глаз выдавали возраст ближе ксорока. Вшашлычнойзазвучалапесня«Чёрныеглаза».Несколькостоликовзаняты. –Ялюблюананасовыйсок,амояподруга–персиковый.Нокогдамывстречаемся–мы пьёмводку,–сказалаОля. Намёкбылпонят.Заказаливодки. ВасилийпожиралОлюглазами.Онасиделанапротив. –Знакомьсяближе,–сказалСергей,обращаяськОле.Идобавил,глядянаВасилия:– НикаксвоюбывшуюЯнузабытьнеможет. Сергей никогда не понимал, что в доме повешенного не говорят о верёвке. Хотя с другой стороны Василий давно привык к прямоте Сергея, и его словам мало придавал значения. – Сейчас забудет, плесни-ка, – сказала она Василию. – Есть повод. – Щёлкнула пальцамиправойруки:–Официант! Подошладевушка. –Принесите,пожалуйста,банан. Покавыполнялсязаказ,Олясказала: – Я родом с острова Шикотан. Там бананы не растут, конечно, но девушки с этого островаумеютто,чегонеможет,кпримеру,Вика. –Чёртпобери,тыабсолютноправа,подруга!–воскликнулаВикаизасмеяласьвовесь голос. –Яна,наверно,тожеотдыхала,ноненаострове,гдеяродилась,–Олявеласебя,как залихватскиймужик.Васеэтонравилось. Официант принесла банан, Оля взяла его в правую руку, провела языком по самому кончику, затем зубами осторожно очистила кожуру. Всё это время она смотрела Василию вглаза.Затеммедленносталасосатьбелуюплоть,заглатываявсёглубже,глубже…иглубже. Досамойжёлтойкожуры,свисавшейсруки.Василийпочувствовалэрекцию.Онвспомнил стишок: Вкаждойхорошенькойдевушке Вкаждойзастенчивойлапушке, Могутбытьгде-тоупрятаны Блядскиегеныпрабабушки. Вынув банан изо рта, Оля откусила его и дала откусить Василию. Он повиновался, завсемэтимдействомдлянегопрослеживалосьпродолжение.Вэтотмоментпослышались аплодисменты с соседнего столика. Аплодировали кавказцы. Делали они это вызывающе. Нарочитомедленно. Насценесерьёзныхбитвнебывает.Василийвстализ-застолаиврезалодномуизних влицо.Вполсилы.Завязаласьдрака. Мирне созданизодних удовольствий,скажемтак. То,чтоВасилияпривелокгневу– было в нём самом, было, наверняка, и у пострадавшего. То, что он увидел и почувствовал доэтого,–этобылонеобходимоемуизаранеепредназначалось.Ноагрессиялишилаего– самогонеобходимогонатотмомент:женскойласки. Остатокночионпровёлвотделенииполиции. ВОСЕМЬДНЕЙНАЗАД Василий,казалось,непьянел.Онпродолжалоставатьсяразумнымчеловекоми,самое главное,могпониматьсам. –Янежалею,чтородилсявэтодурацкоевремя,–сказалон.–Менясудьбауберегла. Хотямоглиубить. ОнналилсебеиСашке,собутыльнику,которыйвнимательноегослушал.Василийбыл вгостях.Емухотелосьвыговориться.Иногдатакоеслучалось. –Тавойна,первая,необлагораживаласолдат.Иявнейучаствовал. Сашкаподнялрюмку,выпилимолча. – Я слыхал, тебя, Вася, государственной наградой наградили, Орденом Мужества, – Сашка взял инициативу на себя, налил водки ещё, не делая большого промежутка между очереднойрюмкой…онсбился со счётуичувствовал,насталтот момент, чтобы услышать Василия. –Было… –Интересно,просто. Василий на него посмотрел внимательно, удостоверившись, что это не праздный интерес,глянулпотомнаостаткивбутылке,сказал: –Давайвыпьемсновахраброй. –Затебя! Осушиврюмку,Василийсосредоточился. – Некоторые события обязаны быть смешаны с этой вот дрянью, – он показал рукой на водку, – чтобы не такими трагическими представлялись. Мы, Саня, были вооружены по максимуму, пистолеты, автоматы, пулемёты. И водка. Без неё никак. Еды не хватало, аводкавсегдабыла.Командирвзвода,старшийлейтенантКлименко,смотрелсквозьпальцы на то, как мы пьём. Он сам вместе с нами выпивал. В прошлом боец ОМОНа – Клименко уволилизапьянку,чтобылонеподтверждённымслухом.СнайперИгорь,тожеконтрактник, как и я, дружок мой, не отставал, так же любил выпить. Солдатам срочной службы неналивали,кстати.Вечночумазые,ихлегкоможнобылоотличитьотконтрактников,они не следили за собой. О чём говорить – правильно? – если б я им наливал и вместе пил, верно?–Василийсделалпаузу,задумался. Санёк согласился. Он не мог не согласиться, так как первую войну напоминал ему дядька, Герой России, Булгаков Владимир Васильевич, которому генерал-полковник Геннадий Трошев дал очень лестную характеристику в своей книге: «Его мощная, крепкая фигура, громовой голос, преждевременная седина, характерные морщины на лице (словно высеченном из камня) создают образ старого рубаки-генерала, прошедшего через множество военных испытаний». Именно напоминал, потому что Владимир Васильевич был не разговорчив, лишь эмоции и гримасы на лице выдавали его, когда за семейным столомонмалостьперебиралводкииуходилкакбыотдействительности,возвращаясьтуда, гдевоевал. –Поройсрочникинезнали,какоесегоднячисло,спрашивали,–продолжилВасилий.– А я шутил, как днюха будет, скажу, нальёшь потом. В армии ценят юмор. Особенно чёрный,–Василийулыбнулся.–Кто-тонаписалвписьме,было,типатого:мама,пишутебе на сапоге погибшего друга. Извини за плохой почерк, он ещё дёргается. И если кто-то б пошутил вот так, мол, в городе вино и бабы, вперёд – Грозный взяли сразу, немедленно наодном«Ура!» Санёкуточнил: –Орден-тозачтодали?Незачёрныйюморипьянство? –Недержистаканыпустыми,лей! Онивыпили,Василийпродолжилрассказ: – В тот вечер сидели в палатке. Как обычно пили. Забегает Клименко, говорит, подорвались,вкилометреотнасбойидёт!..Хватаеморужие,яещёводкухватаю,прыгаем в БТР. Едем. Игорь по каске сверху стучит, как в незнакомую дверь, наливай. Мы с ним ёбнули. Клименко с нами. И вот уже выпрыгиваем с БТР, со всех сторон – шквал огня, моментистины.ГранатаотРПГгде-торядомвзорвалась.Яупалназемлю,лежу.Всележат. Огоньбылтакимсильным,чтоневозможноподнятьголову. Повсюду,казалось,слышались крики и стоны раненых. Ну, думаю, хана. Лишь бы без паники. А перед глазами, Санёк, прошлаяжизньмелькает.Кадровмало,ноонивсеяркиетакие!Издесьменяпереклинило, водка, наверно, поджопник дала. Я быстро вскочил на ноги, подбежал к одному раненому, схватил,затащилвБТР.Кто-томнекрикнул,идиот!Убьют!Нояужетащилвторого.Когда бежал за третьим, крикнул, как бы между прочим, всё равно никто не услышал, блядь, замолчите, хватит стрелять! И вдруг тишина, Санёк! С той и другой стороны. Секунд надесять.Адляменяидлятех,ктопопалвзасаду,–целаявечность,чтобыуспеть.Яхватаю раненого,несунаброню.Механикуговорю,поехали.Онмне–шансоввернутьсямало.Ая ему, поехали! И нам повезло… Вернулись: спасли и спаслись. Через месяц, наверное, я попал в госпиталь. В Моздок. Так, лёгкое ранение ляжки, шальная пуля. Дня через три полковник заходит и свита штабных, вручают орден, благодарят. И полковник спрашивает, какэтомнеудалосьспаститроихребят?Аяемувозьмидаскажи,чтоэтонея,ахрабрая водка выручила. Видно, он ничего не понял. С тех пор я водку храброй называю. Она помогает, и тогда помогала: дрожь унять, жалость к чеченцам заглушить, которая оборачивалась гибелью наших солдат, и в то же время проявить себя простой надписью настене:«Чичи!Вампиздец!»Иникакойторжественности,Саня. ДЕСЯТЬДНЕЙНАЗАД Жизньдаётто,чтоожидаешьотнеёполучить,ането,чегохочешь. Комнату наполнял тошнотворный сладковатый запах разлагающегося трупа, который пролежал в квартире, если верить бумаге, белее двух дней. Василий открыл окно, вышел в подъезд, оставив дверь открытой, чтобы дать помещению проветриться. Закурил. Затем вернулсявненавистнуюемукомнату. Напарник ходил за ним по пятам. Василий грозно посмотрел на него: сейчас Андрей былнепростонеприятенему,какэтавонь,онсталемуненавистен. Василий перевёл взгляд на то место, где когда-то лежал покойник (говорили, молодая девушка, убита сожителем), – полиция труп забрала, а мокрое место осталось, – задержал дыхание. Он понимал, что ему всё равно придётся мыть квартиру, работа у него такая. ААндрей,какназло,забылреспираторы. –Чтоприкажешьделать,Андрюша?Вонищуэтунюхать?Ну,напарникдостался! Андрей молчал. Он чувствовал за собой свою вину. Работа – ужас, конечно, но за неё хорошоплатили. Василий вытащил из сумки бутыли со специальными моющими средствами. Ещё раз взглянул на мокрое место и, как будто в первый раз, на короткое мгновение застыл в растерянности, с чего начать, что делать?.. Решение пересечь шлагбаум как условное препятствие должно быть принято немедленно. Такая возможность даётся после внутреннегосогласияссамимсобой.Азрелище,подобноеэтому,моглостатьтойпоследней каплей, которая переполнит чашу терпения и заставит гнев вырваться наружу – и тогда Василийнесможетсебяконтролировать. Такпочтиипроизошло.Онснялрезиновыеперчаткисрук,швырнулнапол,оттолкнул Андреяотсебяплечом,сказал: –Сампомоешь!–Иушёл. Андрейлегкоотделался:ушибплечаиуборкаквартирывгордомодиночестве. АВасилийнаследующийденьбылуволенсгрязной,новысокооплачиваемойработы. Шефнелюбилимпульсивныхлюдей. Шлагбаум открылся за Василием. Но запах разлагающихся трупов впитался, застрял впамятинавечно,непроветришь. МЕСЯЦНАЗАД Яны не было дома. Василий открыл дверь квартиры и не сразу понял, что случилось. Сначала он решил, воры. Вынесли вещи. Кругом бардак: мусор, пыль, старые газеты напаркете.Видно,ворыторопились.Но,когдасталосматриватьшкафы,пропалинетолько деньги и золотые украшения, но и гардероб жены – весь, а вместе с ним его личные фотографии,втомчислесделанныевЧечне. В ванной комнате, куда Василий зашёл в последнюю очередь, губной помадой назеркалебылонаписанопочеркомЯны«незвони,ясмениланомер». Естественно,онпозвонил.Безрезультатно. Внутризакипелаярость.Нооноставалсявнешнеспокойным. ВовсейэтойисторииВасилийпереживалбольшевсегозафотографии.Онпонял,что она хотела вычеркнуть себя из его памяти навсегда. И второпях, чтобы не перебирать фотокарточкииальбомы,нетерятьвремя,–всёзабралассобой.Либоуничтожила… –Изменщица,–взревелВасилийстенамипотолку.–Расстрелять! Онвспомнил,какпослепонесённыхпотерьвсебылиозлоблены.Сразведкивернулись казаки,привелидвухпленных. Допрос прошёл жестоко. Один из боевиков был местный, вёл себя достойно. Второй, к всеобщему удивлению, оказался русским наёмником. Сукой, одним словом. Для него приговорбылодин.Егопривеливисполнениесразупоследопроса… Молниявсознании–ионужездесь,дома… Семейное болото затягивает, тонешь в нём. Жертв может быть одна, а может – и две. Жену,конечно,кто-тособлазнил,каксоблазнилитогонаёмника,деньгамили,идеей;Яну– может,любовью,носутьделаэтонеменяет,решилВасилий. Ему захотелось напиться, но в кармане не было денег даже на бутылку пива. Он позвонилСергею. Оставаясь человеком военным, то есть ограниченным, в хорошем смысле этого слова, Василийвиделлишьто,чтопонимал,поэтому,выпивая,немогучестьвсехобстоятельств, происшедшихсним,говорилСергеюто,чтодумал. Но его можно было детально рассмотреть в этот момент. Сергей прилагал усилия ивыслушивалоднуитужехреньнесколькочасовподряд.Оносознавал,чтоестьсобытия, происходящие помимо человеческой воли, их нельзя предвидеть, и никто не несёт за них ответственности. –Забудьоней,–сказалондругу.–Забудь,ивсё!Времялечит. – Не говори, что время лечит, – возразил Василий. – Наоборот. Автобусный маршрут впервуюЧеченскуюкомпаниюниктонезаказывализнас,ичемдальшеповремениоттех событий я отодвигаюсь, тем больше моя плата, выше за тот проезд. И ни один человек несможетоплатитьвместоменястоимостьтогобилета.Тожесамое–исейчас.Разницыя невижу. –Нет,Вася,–сказалСергей.–Контрактникомтыбыл,сбилетомнаруках,маршрутты знал, не оправдывайся. Семейные сети ласковые, добровольные. Хотя уже, я замечаю, ты чувствуешьсвоюдолювины.Этонормально… –Итытудаже… – Я не о войне, а о тебе. Жена разрушила старую жизнь. Вот и построй новую. Сможешь? Василий ничего не ответил. Его восприятие жизни было отрицательным, а то, что жизньсамапосебениплоха,нихороша,оннезнал. ТРИЧАСАНАЗАД Вдалимитинговали,санкционированнаяистерика.Былослышно,какнарок-концерте, кто-тонадрывалсявмикрофон,атолпаподдакивала: –Приветбандерлогамотсетевыххомячков!Такаястраннаяштука:бандерлоговзвали, ионипришли.Агдетотпарень,которыйзвал?Гдетот,ктоулыбалсясэкранаиухмылялся– гдеэтотчеловек?Выеговидите? –Нееееет!!! –Онздесь? –Нееееет!!! – Возможно, просто во времена Киплинга не было телевизора. Тогда бы сразу было понятно, кто здесь питон, а кто маленький трусливый шакал. А сейчас они с помощью своего зомбоящика пытаются сказать нам, что они действительно большие и страшные звери.Номызнаем,ктоони–маленькие,трусливыешакалы.Этотакилинет? –Дааааа! –Даилинет? –Дааааа! Василийпосмотрелвниз.Вдругстрашноемустало.Никогдастрашнотакнебыло.Ион сделал шаг назад. Самая лёгкая смерть – упасть с высоты или выстрелить себе в висок. НохрабростьисчезлавместесОрденомМужества. Одевшись,Василийспустилсяналифте,попыталсянайтинаграду.Онвидел,кудаупал Орден.Ноеготамнебыло.Неужелиподобрали? –Привет!–раздалсяженскийголосзаВасинойспиной.Онбылтакзнакомему.Вася медленно обернулся. – Случайно не эту медальку ищешь? – это была Оля. – На, возьми, неразбрасывайсятакимидорогимивещами. Онзабралнаграду,спряталвкарман. – Мне кажется, я проявила мужество, чтобы зайти к тебе. Чего стоишь, как карандаш встакане?Вгостияпришла!Ибанановкупила,которыетылюбишь… –Судьбазашлавмойтёмныйлес,–молвилВасилий. –Чегооо? –Красавица,яговорю,бананыпошлиесть,ярад тебявидеть!–оживилсяониобнял Олюзаплечи.–Идём. 2011год Шиза ЕслизайтивквартируКоха,ВалериемНиколаевичемкоторогозовут,нищета,бедность крайняя. Нигде, что называется, ничего нет, ни мебели, ни телефона, ни еды какой-либо толковой в холодильнике, шаром покати, словом. Одна кровать скрипучая, стул да стол ителевизорчёрно-белый,маленький,дачныйвариант.Этонапервыйвзгляд.Затовсейфе, спрятанном в кладовой, лежит ноутбук, трубка сотовая, дорогая шмотка, часы и золотой браслето-го-го–оденешь,ночьюсразуснимутвподворотне.Короче,голый,чтосвятой,как говорится,если,конечно,оннеприбедняется,аВалерийНиколаевичтакиделает,какмы ужезаметили.Именновпятницуонпрячетвсёсамоеценноевсейфе,закрываеткладовую назамок–ивперёд,мол,знайнаших! А вообще, Валерий Николаевич Кох экономист, работает в крупной международной компании, зарплата у него цифра пятизначная, зеленью окрашенная, всё путём, в самом деле, красиво. С понедельника он ценный работник, значимый для компании, для сослуживцев–ВалерийНиколаевич,итолько,авпоследнийрабочийденьнедели,покидая пределыофиса–онВалерик-распиздяй,забулдыгаидебошир. *** Валерик всегда просыпается с бодуна. Он отыскивает заранее спрятанные Валерием Николаевичемпять сотен– жизньудалась!–иидётвларёкзастрёмнымпойлом.Именно за ним, потому что, представьте себе, пить водку, купленную в супермаркете, для него дорого.Зачемплатитьзаакциз–правда?–еслирезультатодинитотже,ионнеизменится отсодержимоговбутылке. Галка, ларёчница, толстая тётка лет пятидесяти, знает Валерика ни один год. Она встречает его, как родного сына, делает ему замечания, типа, Валерик, сколько пить-то можно,остепенись.ВалерикпредлагаетГалкевыпитьвместесним,онанепротив,всегда– за.Полбутылкиразлитыпопластиковымстаканчикам,Валерикпроизноситтост:«Затебя, Галя!» – и смотрит, как Галка первой опрокидывает водку в рот, затем пьёт сам. Сосиска напополам.Глубокийвдох,выдох,дозавтра,пока-пока… *** Пить одному оставшуюся водку Валерику, пожалуй, не позволяет достоинство, что ли (три с половиной бутылки, значится). Он идёт на соседнюю улицу, где его всегда ждут. Дружбаны,ВитёкиСеня,встречаютего,авместесними–Мара,миловиднаяпотаскушка, не взять, не отнять, как некое дополнение к выпивке, солёная закуска, без которой необойтись,однако. Витёк встречает Валерика хлопком по плечу и от этого мощного плеча отлетает в сторону – хлюпкий он, Витёк, с виду, но перепить может и Валерика, который крупней в три раза. Сеня сдержан, у него всегда трясутся руки. Мара улыбается, одного зуба нет, целует Валерика в щёку. Они допивают початую бутылку с горла, и Валерик, вообразите, приглашаетвсехксебевгости,какобычноонэтоделает. *** Воскресенье. Вся компания просыпается у Валерика. Витёк и Сеня поднимаются спола,МаралежитвкровативместесВалериком,будетего. Бодун–о,великийивсемогущий,отупляющийиубивающий!Валериклезетрукойпод матрац,достаётдвесотни–радуютсявсе!Валерикволшебник!Этотакприятнонайтидве сотни, которые Валерий Николаевич заботливо припрятал, заботясь не только об одном Валерике. И Мара, по обычаю, бежит за бухлом, только она, ибо знает расписание, время пришло,имаршруткларьку. *** Вечер. Витёк и Сеня, а вместе с ними и Мара, поправляют здоровье. Валерик почти не пьёт. Он чувствует в себе пробуждение трезвого зверя. Он на подходе, вот-вот ворвётся вбольшоетелоВалерика,остаётсясовсемчуть-чуть.Обэтомзнаютвсе,поэтомустараются прикончитьпобыстрейвсёпойло. Ивотон,зверь,здесь!ВалерийНиколаевич,ругаясьтрёхэтажнымматом,уёбки,бляди, суки, выгоняет новоявленных друзей к чёртовой матери из своей квартиры. Витёк возмущается,мол,водкаосталасьвбутылкенедопитая–иполучаетфофанвлоб,больно! …огромные лужи после всемирного потопа высохли, язык прилип к нёбу, Валерий Николаевичпочувствовалсушняк. *** Понедельник. Валерий Николаевич тщательно принимает душ, бреется, одеколонится, расчёсывается,одеваетсявстрогийкостюм,завязываетгалстук.Всюнеделюемупредстоит считатьцифры,заглядыватьвтаблицы,отслеживатьграфики. В среду он отказывается от корпоратива, идёт домой. Шеф делает заметку у себя наполях,ставитплюс. *** Четверг. Приходит Надя. Она всегда встречает Валерия Николаевича после работы, и только в четверг. Они идут к ней домой. К себе, словом, Валерий Николаевич вести девушкунесобирается. Раз в неделю, между нами говоря, у них отменный секс, всё по высшему разряду. После–зелёный чай накухне.Надяобижается, чтоони такредкопроводятвремявместе. Валерий Николаевич неуверенно оправдывается, мол, работа, ничего не поделаешь. Как всегда. Ужезаполночь.ВалерийНиколаевичпосматриваетначасы.«Япошёл»,–говоритон. Надякидаетсяемунашею.Вэтотсамыймомент,невовремячтоназывается,пробуждается Валерик-распиздяй. Валерий Николаевич презрительно смотрит ему в лицо, и посылает нахуй. Тот, молча, исчезает, растворяется в воздухе. И Надя слышит слова: «Завтра много работы,прости». Он уходит. Надя плачет. Она плачет уже полгода, каждый раз с четверга на пятницу, судьба! *** ВалерийНиколаевиччувствуетвсебенеудержимуюперемену,нутропереворачивается, сознаниедвоится–пятница. Весьденьоношибается,путаетсявцифрах,находитнететаблицы… Ончастовыходитпокуритьвкурилку,оннервничает,смотритначасыпостоянно. Конецрабочегодня.Навыходеизофисарождаетсяновыйчеловек.Онубегает,можно сказать, подальше от работы, расстегивает пиджак, ослабляет узел галстука, верхние пуговицыбелоснежнойсорочкиоторваны,ипотоксвежеговоздухабьётвгрудь,вышибает мозги–Валерикидётдомой,онпристаёткпрохожим,онужепьян,онхамит,ихамствоэто доставляетемуудовольствие,–онсратьхотел,чтоскажутемувпротиводействие,онсрать хотелинасебя,пожалуй. *** Всёповторяетсясноваиснова,которыйгод… Нагрехмастеранет,извольтевидеть. *** Воскресенье.Валерикпросыпаетсяусебядомавпостеливместескакой-тодевушкой. Он её не знает. Она открывает глаза, смотрит на него и, видно, сама мало что понимает впроисходящем. –Валерик,–говоритон. –Ксюха-студентка,–говоритона. Онипохмеляются.Воскресение.Курятимолчат.Дымподнимаетсякпотолку,зависает там,образуяпричудливееузорыкругов,сплетающихсямеждусобой. –Вообще-тояВалерийНиколаевич,экономист,–говоритквечеруВалерик. –АяКсения,бухгалтер,–говоритона. Валерикплавноперешёлизодноготелавдругое.Онхотел,былодело,Ксюхувыгнать издому,ноувиделужепередсобойКсению,бухгалтера.Этобылдругойчеловекпередним, девушка,красиваяитакаяжеланная.ИКсенияулыбнулась,унеёсоздалосьвпечатление,что этойночьюонатрахаласьсдругимчеловеком… *** Днилетели,годашли.Счастьехорошо,ноправдалучше,ибожилионисчастливо,что было,тобыло.Кнесчастью,недолго.Поканеспилисьсовсемипересталивсебеузнавать других,порядочныхлюдей.Иумерливодиндень,сгоревзаживовквартире,однако. Судьба! P.S.Курениеопаснодляжизни!Какисамажизнь. 2010год СлепойИгнатий Заизгородьюстихимжурчаниемтечётручеёк,водавнёмхолодная,можнопить. Птице, сидящей на изгороди, и в голову не приходит, что лай соседской собаки возвещаетприближениенезнакомца,птицапродолжаетневозмутимочиститьпёрышки. Незнакомец останавливается возле заколоченного дома. На вид ему лет пятьдесят, густая седая борода, волосы до плеч, за плечами видавший виды рюкзак, одежа не первой свежести:появисьтакойчеловеквгороде–бомж,даитолько.Онсмотритназаколоченные окна,затемподходиткдому,гделаетсобака. –Естькто?–кричитонводвор. Выходитстарушка. –Чего,милок? –Дом,гляжу,пустует–ничейный,видать? –Вестькак,сынок. –Соседом,мать,примите? –Вселитьсяхочешь?Милостипросим,кольчеловекомтихимбудешь.Деревняпустеет, однако.Хорошийсоседнепомешает.Какзовут-то? –Степан. –Ступай,Степан. –Спасибо,мать!Атоусталяскитаться.Мечта,надеюсь,сбывается,найтималенький домик,хотьплохенький,авсё-такисвой. – Никому не нужна эта хибарка заколоченная, Степан. Всё равно жить долго в нём несможешь,–говоритсоседка,ноСтепаннаеёсловавниманиянеобращает. Сильныйиздоровый,Степанделаетвдомеремонт,унегоимеютсякое-какиеденьги. Перекрываеткрышу,настилаетполы,перелаживаетпечку.Аещёхозяйствомобзаводится– покупаеткур,утокикозу. Проходит два месяца. Ремонт заканчивается. Степан остригает бороду. Немногочисленные мужчины деревни, желающие завести знакомство, заодно и выпить, ненаходятвСтепанеродственнуюдушу.Машутнанегорукой. Одинизних,подвыпивший,прямоговоритзавсех: –Нужнатебенашапомощь?Всегдапоможем,хотьтынелюдим,глядим.Новсёравно обращайся,есличё.Водномпомочьнесможем–еслисамдом,немы,изгонятьстанет. Степанговорит: – Силы при мне, я никогда никому не был в тягость, и должен сказать, что по всем законам,толькохозяиндома,есливернётся,сможетменясогнатьсэтогоместа.Авчёртая не верю. Сейчас я хочу одного – скрыться, но понимаю, это невозможно. Поэтому, прошу, оставьтеменя.Мненекогда. Мужчинынедовольнопереглядываются. –Большоенесчастьепереставлятьслова–ложьполучается,негоже. –Яговорюправду,мнеработатьпора.Авамбездельеммаяться. Наступает осень, осыпает листва землю. Дожди сменяются снегом, снег сменяется дождём.Приходитвесна.Ничегонепроисходит.Всё,какобычно.Жителидеревни,проходя мимо,частоостанавливаютсявозледомаСтепана,азавидевего–уходят.Чужойондляних, странный,хотьитихий. И вот, всё бы ничего, да в доме странные вещи происходят. Вечно что-то падает и разбивается, стоит зазеваться, и Степан уже спотыкается на ровном месте, больно ушибается,апоночамскрипятполовицы,исамисобойоткрываютсядверцышкафа. Степаннедумает,чтокто-тоизместнойдетворыпроказничает,ондоверяетдетям,он доверяет их родителям, хотя многие из них опустившиеся на дно алкаши, – не видит он злобыпоотношениюксебевних. – Они верят в Бога, – говорит Степан самому себе, кормя уток, – а я не вижу в нём какой-либоценностидлясебя,пустьдажеонсуществует,–ипадает,поскальзываясь,ломает левуюруку. Старушка,соседканапротив,вправляеткость.Послеговорит: – Как бы ты там не бахвалился, милок, но даже самые что ни на есть отверженные немогутоборватьвсехсвязейслюдьми.Ну,хотябысейчас,ведьтыпришёлзапомощью. –Чтоправда,топравда.Плохойизменяотверженный,–соглашаетсяСтепан. – Кроме того, способность человека говорить, общаться, даёт ему возможность обмениваться не только словами и мыслями с другими людьми, но и делиться радостями ибедами.Этожкудалучше,чемразговариватьссамимсобой. –По-моему,мать,человеческаяречь–главнаябольшаянапастьвмире.Языкмой–враг мой.Дьявольскаязадумка,хотяянивочто,известно,неверю. –Темнеменее,тыговоришь. Степанкладётрукунаповязку,молвит: –Спасибо,мать!Всёслишкомразумно.Можетстаться,таконоиесть,нояумолкаю. Проходит неделя. Двери шкафов открываются также. Летает посуда, бьётся. И Степан начинаетверитьвэтудрянь–неможетбытьтого,чегонет.Новераэтадругаясовсем,нета, вкоторуюобращаются,мистическая,похожаяналожь. Дальше – хуже! Эта дрянь – домовой или еще кто, начинает шалить с огнем. Степан затапливает печь – весенние ночи прохладные, – каким-то непостижимым образом закрывается задвижка, или открывается сама собой топка – только успевай тушить. И пакостил невидимка соседям. Те, в свою очередь, стали уговаривать Степана съехать из дома. Только ехать в неизвестность ему до смерти не хотелось, он вложил деньги, продать,понимал,неполучится,авоттакбросить–нетуж! Старушка,пострадавшаяотневидимкитоже,говоритСтепану,зайдявгости: –Плохой,сынок,я былабы матерью,еслибыне попыталасьвэтиминутыпробудить втебесимпатиюквере.Ядумаю,всемнамвдеревнеотэтоголегчестало. – В молодости я читал книги, мать. Тогда я верил. Сделавшись бродягой, соприкоснувшись с реальностью, – столкнул факты с верой, лоб в лоб… Правда меняет человека,изгоняетненужныедогмыпрочь. Старушка что-то бормочет, глотает слюну, выходит из дома. Она не спорит – зачем убеждать? Наступает лето. Рука Степана срастается. И у него появляется помощник. Наседка высиживает всего двоих цыплят: хорошенькую пушистую курочку и её брата – хромого иполуслепогопетушка. Петушок хромает и ходит кругами, голову ему почему-то воротит в бок, но, тем не менее, он хватается за жизнь, сопротивляется смерти. Жаль было его Степану, резать – только пух один. Стало быть, петушок во дворе один пасётся, в курятник Степан его непускает,потомучтобьётеготамвсякуринаябратия. Пищу петушок нащупывает лапами, не доверяя слепым глазам, поэтому, по просьбе соседки, Степан даёт ему имя – Игнатий Слепой, в честь одного прозорливого старцаотшельника. Значится,бродитэтотпетушок,гдехочет,изамечаетСтепанзанимтакуюстранность: бегает он, бывало как угорелый, взъерошенный, кудахчет, прихрамывает, а после этого случаетсяпожар.ИзамечаютИгнатиятам,гдепотомвозникаетогонь–товозлесоседского сеновала,каквыясняетСтепан,тоунегонакухне. Атонистогониссего,бывало,бросаетсявуголсарая–лезетвдракусневидимым противником. Степан понимает предупреждения петуха, и проклятая дрянь уже не может застать врасплохниего,нисоседей. Старушкаговориткак-то: – Кстати скажу, если уж не понравится домовому, никакие подарки и угощения непомогут.Хотьмолоковблюдценаливай,хотьвеникновыйдари–всёбезтолку.Теперь однанадежданаСлепогоИгнатия. –Добрыеверованияприсущивсемлюдям,–замечаетСтепан.–Естьсущества,которые хранят верность человеку. Взять собаку или корову. Одна охраняет, другая кормит. Вот иСлепойИгнатийвзялнасебярольсобаки–съесть-тоегожалко. –Уменяникогданебылокоровы,–говоритстарушка.–Апетушкапобереги. Остальные куры, Степан замечает, никак не реагируют на присутствие нечисти водворе.Можетвсилусвоейнеобычности,можетиз-засвоейнемощностиСлепойИгнатий видитэтогопакостника?ИгрустновдругстановитсяСтепану,чтонетИгнатиюзамены. –Выходиттак,–говориткак-тоСтепансоседям,–всёнашедеревенскоеблагополучие нахромомпетухедержится. И, наверное, не стоило говорить об этом Степану, ибо на следующее утро он находит Игнатия в сарае бездыханного. Сглазил, получается. Ещё вечером здоровый петушок «боролся» с кем-то в углу, как часто бывало, а теперь всё. Угробила нечисть врага своего! Инанекотороевремякакбудтозатаилась. Нотольконавремя. К слову сказать, не было у Степана газового отопления, и он, как некоторые соседи, за несколько дней до смерти Слепого Игнатия, покупает настольную газовую плитку и баллон к ней со сжиженным газом. Ставит в летней кухне – удобно, чисто, правда, приходитсяэкономить.Всеправилатехникибезопасностисоблюдаются,Степаннеизтех, ктокуритипьёт. Ивсё-такизлополучныйбаллонвзрывается.Пожаруничтожаетвсюживностьвсарае, всейдеревнейидётборьбасогнём. Собаки лают, рвутся с цепи, женщины вопят. Дом не горит, только летняя кухня превращается в золу. Степан, свесив руки, смотрит на огонь. В его душе происходят перемены. ПослеэтогоужасавседеревенскиенаседаютнаСтепана: –Съезжайсэтогодома,поканиктонепогиб. – Но что я делаю не так? – вопрошает Степан. Мужчины обмениваются с ним понимающими взглядами. Женщины шушукаются между собой. – Я готов поверить в то, вочтоверитевы,чтобыжитьспокойно.Ноянеготов… Егопрерывают. – Да не в тебе дело, милок, – говорит старушка. Ей, наверное, лет девяносто, думает Степан. – В доме этом цыгане жили. Сами его построили – решили стать оседлыми, да только жить с соседями мирно не хотели – воровали, хулиганили, шумели, могли собак отравить.Вотлюдитогдасобралисьвсемскопомисказали:«Уезжайте,атобитыбудете». Цыганская семья без поддержки табора решила на рожон не лезть и съехала, а нам всем сказала,чтовихдомениктоизчужаковрусскихжитьнесможет.Проклятыйдом–вэтом убедилисьвсе–быстроизбавляетсяотрусскогочеловека. –Мыждёмнедождёмся,когдарухнетэтахата,–говоритдругойсосед.–Еёбыснести, да не хочется с цыганской чертовщиной дело иметь. Чёрными они были, злыми. И тут появляешьсяты,трудяга,укрепляешьэтотдом–дотебяодинтуттожежил,сбежалскоро. Степан идёт в дом, не выходит оттуда два дня. Ему больно слышать слова сельчан. Норешениепринято. За изгородью с тихим журчанием течёт ручеёк, вода в нём холодная, можно пить. Степаннабираетвофляжкуводы,оборачивается,смотритнахатуишагаеттвёрдымшагом прочьиздеревни.Заплечамивидавшийвидырюкзак. 2011год Бездна Естьлидноустакана?Дляменяегонесуществует.Иделоневтом,чтовмойстакан ничего не нальёшь. Наоборот. Стакан полон до краёв, пей – не хочу. Это так, кажется, называется? А всё потому, что бывает такое стечение обстоятельств, которое трудно предвидеть, и человек запутывается. И вот тут, может вот так статься, у него открывается некийдар… Стало быть, все смотрят на меня, рассматривают, а я всё пью и пью, не могу остановиться, жажду утоляю. Как только прозрачная, чистая жидкость заканчивается – тутжепроисходитматериализация.Иясновасжадностьюпью. –Чудеса,–слышуя. Мне часто кажется, что несколько человек, присутствующих на моём шоу (чаще всего это происходит на рынке где-нибудь или во дворе многоэтажного дома), друг с другом незнакомых, но связанных между собой одним и тем же священным желанием, готовы растерзать моё тело за визуальный обман, ибо они не верят глазам своим, а я не верю им, есличестно,чтоонинаэтоспособны. Опьянённый,яухожупрочь.Незакусывая. Пугливая молва утверждает, что я шарлатан. Мне вообще претит сплетнический тон, нотакужповелось–открылсядар,реализуй.Ямогуеговоплощатьтольковтолпе,только схалявнойводкой.Ияневру,немошенничаю.Ятакживу,или–выживаю. Человеческомулюбопытствучастонетпредела.Зрителитребуютраскрытьсекрет.Они рассматривают стакан, переворачивают его, трогают дно – не двойное ли? Но реквизит немой,яиспользуючужуютару,частозасаленнуюмножествомрук.Издесьнеможетбыть обмана.Всёравнодоконцаневерят,хотяводкапочтицела,граммдвестиотлито.Аяпьян, какотбутылкисноль-пятьсодержимым.Секретанет,аеслионесть–ясамвневедении. Поэтомуоправдываюсь: –Эторовноничегонезначит!Правда,непонимаю,почемутакоепустоеобстоятельство вастакмучит… Иретируюсь. Хочется, конечно, понять, откуда он, этот дар, обращающий мою душу в некое маленькое, прозрачное существо? Ведь я не молод. И раньше никакими такими сверхъестественнымиспособностяминеобладал.Понятноодно,однако,что,ставбомжем,я обрёл вместе со свободой умение выживать в экстремальных условиях. И этому способствовалооткрывшеесявомнедарование. Я не беру деньги за представления. Если бы у меня были средства к существованию и этот бесценный подарок, данный неизвестно кем, богом или дьяволом, оставался при мне–ябыдавноспилсяипомернаскамейкевпарке.Полицияобнаружилабытруп,врядли опознала, сдала в морг, а оттуда, в свою очередь, моё тело перевезли б, наверное, в медицинский институт для изучения. Естественно, ничего нового учёные мужи неузналибы–итрупотдалистудентам.Такисгинулбы.Канулввечность. Нопокаяживуиудивляю.Дажесамогосебя.Этимидовольствуюсь,честноговоря. Бывает грустно. Казалось бы, опьянённый своим шоу, я не должен впадать в такое состояние, должно быть весело! Но мне почему-то грустно. Это, наверно, потому, что напускное веселье при демонстрации превращается в особое состояние, подобное похмелью. Да,всётак.Неиначе. Иятеперьиду,кпримеру,впридорожноекафе.Захожу.Трииличетырепосетителя– этозрители,дляменяэтодажемногозрителей! –Искусствовсехискусств?А?–спрашиваюя.Надокак-тожначинать. Слышутишину. – Кинематограф, – и делаю пируэт, падаю, когда поднимаюсь – приплясываю. У меня плохополучается,конечно,сакробатикой,ноянетеряюсь. Вподобныхзаведениях,гдеразномастностьпосетителейнесовпадаетсобилиемменю, прицепленном прозрачным скотчем на стене, воздух пропитан словно радиацией – она проникает в межклеточное пространство, остаётся там, приводит к мутациям – и после меняможетвывернутьнаизнанку. Слышу,одинпосетительговориттиходругому: –Многиенеурядицыобъясняютсяоченьпросто.Воттебепример–отсутствиеэнного количествавыпивкидляопохмела,отсутствиеденегвкарманеи–нежеланиеработать. –Пошёлвон!–кричиттеперьонгромкомне. Яемувответ: Нетнесчастнейтого Ктосебясамогоиспугался, Ктобежалотсебя Какбегутизгорящегодома.4 –Спелбытылучше,–слышузаспиной. Ияпою: Грозапохожанавзглядпалача Ливеньпохожнанож, Ивкаждойпробоинеблескмеча, Ивкаждойпощечинедождь. Hачнусначалаивыброшувон, Всeто,чтосталозолой. Явижу–ветеротбиваетпоклон Крестамнадмоейголовой.5 –Хватит,–говоритдолговязыйпарень.–Офутболерассказывай. Язацепился,наменяобращаютвнимания,афутболмоятема,ияпровозглашаю: – Кто болеет за «Динамо», тот нальёт мне полстакана. Кто болеет за «Спартак», тот нальётмнепростотак. Всёидёт,какполагается,понакатаннойдорожке. – Подойди сюда, – слышу. Долговязый подзывает. Он наливает полный пластиковый стаканчик. У Лидочки, барменши (она меня знает), беру гранёный стакан, переливаю туда водку. –Атеперь–фокусы!–объявляю.–Трюкназывается«бездонныйстакан». Боковым зрением вижу, что у некоторых раскрываются рты. Номер удаётся. Я глотаю водку, а она не исчезает. Пью до полного удовлетворения. Остаток оставляю долговязому настолике. –Хорошийтыпарень,–говорюемуиухожу. –Азакусить? –Незакусываю! Быстроеосвобождениесценыприводитзрителейвнекоенедоумение.Онистолбенеют, восхищаются.Авэтомкроетсячастьуспеха. Но не всё так гладко, как кажется. Надо мной, бывает, измываются мелкие журналистики, корреспонденты с местных телеканальчиков. Измываются с диким сладострастием. Даже с таким гиком хулиганским. А что им делать? Вот именно – делать нечего. Полицейские, не стану врать, ночью частенько выцмыкивают где-нибудь в парке – развлекайих!Вгородеяличностьизвестная.Вотпоэтомутакпроисходит.Пользуютсямной изабывают. Блююяпослечасто.Желудочнымсоком. Аестьсочувствующиеисострадающиелица.Чащеэтотёмныеличности,считаюя. – Ты кушаешь? – спрашивает милосердная тётка. Она знает обо мне, наверное, извыпусковместныхгазетителевизионныхвыпусков.–Пьёшь,пьёшь,асовсемнеешь. –Азачем?Нехочется. –Даразветакоевозможно?–лепечетона. –Видно,да.Живойже. –Тыэтоврёшь.Тысмеёшьсянадкаждым,разыгрываешь. – Всякому позволяется думать так, как ему хочется. Но не всем позволено говорить вовсеуслышание. –Авотпойдёмкомне,янакормлютебя,фокусник. –Спасибо!Яжесказал… –Пойдём,милок.Тывоспитан,вижу,какиясама.Втеещёвремена.Мынайдёмобщий языкзачашкойчая. Нет,яневоспитаниникогдатакимнебыл,язакалён–улицей,я–добрещё.Мнеэто известно. Но я не хочу, есть. И я не хочу жалости и сострадания. Создаётся впечатление, меня соблазняют, как когда-то в молодости пыталась соседка, лет пятнадцать мне было. Тогдаяэтогонепонимал.Неприятносейчас,оботеперьпонимаю. Ияухожуоттёткивближайшийдвормногоэтажки…Прочьотнеё,прочь! И вот не слышно оваций из зрительного зала. Меня не хотят видеть. Этого следовало ожидать.Приелсяязрителям.Водномиздворовдомаменяпрогоняют.Вдругомдворетоже гонят.Идупрочь.Несам,какбывало.Такмневелят. –Придумаешьчтодругое–тогдаприходи,–слышу. Прошуодногознакомогосторожа,Сергеичемзовут,чтобыоннатрюкмойпосмотрел. –Водкиуменясовсемнет,–говоритон. Я иду дальше. Захожу в парк. Эти розы, эту зелень во всех незамысловатых вечерних преображенияхявиделтысячураз–нерадует.Почувствуюлисноваобжигающийвкусводки ворту,чтобысуметьвыжить?Этамысльпугает.Яожидаюотрицательныйответ. Ясамсебеобъявляю,чтоясчастлив.Конечно,всловахмоихнапускнойтон.Несколько фантастических и чрезвычайно странных идей всплывают в голове. Я пытаюсь материализовать и сам стакан, и водку, чтобы снова заявить о себе, стать независимым – неполучается. Ранее я верил в великую идею бессмертия со своим даром, так как мог не только заниматьсяматериализацией,ноинеестьгодами(непомню,когдаедабылауменяворту последнийраз),теперьеёприходитсяменять. Начто?Янезнаю. Видимо,виноватапреждевременнаястарость.Здесьягадаю. Ивотяидупопаркуивстречаюстранногочеловека. – Это – ты! – восклицает он радостно и в то же время как бы в величайшем удивлении.–Вообрази,мыстобойнадняхпотерялись.Мызналидругдруга,былирядом, ноникогданевиделись. Передо мной стоит хорошо одетый незнакомец, у него длинные седые волосы, как у меня, но на этом наше сходство с ним заканчивается. Я его первый раз вижу. Он обращаетсякомне,аяневедаю,какегозовутичтоемуотвечать. – Мне врали, – продолжает он, – о тебе бог знает что. А ты такой, как все. Ничем неотличаешься.Яувезутебяпрямосейчастуда,гдемыбывалистобойвдетстве.Тамтебя ждут.Родственники. –Кто?–непонимаюя. –Родственники,–повторяетон. –Уменяихнет. –Ониесть,тынезнаешьих,всёпросто. Этопухлое,холёноелицонезнакомцанаводитсмутныевоспоминания,ноянепомню, откудаон.Яисебя-тонепомнютолкомпоследниедесятьлетскитаний. Мои способности, моё тело – это со мной. Всё остальное рядом, не моё. Не говоря окаких-тотамоставшихсяродственниках. Яухмыляюсь,разворачиваюсьиухожупрочьвобратнуюсторону,откудашёл. –Зрятытакпоступаешь,–говоритонмне.Яегопытаюсьнеслышать.–Сумасшедший! …всёпредсказуемо.Наступаетчас–иянемогуматериализоватьводку!Стаканимеет дно!Этонастоящееоткрытие,котороеприводитвужас. Меня везде прогоняют. И горькое, настоящее горькое слово говорю я после. Ноневадрестех,ктонехочетменявидеть.Себеговорю,чтомоинеудачи–моясудьба.Ия ощущаю настоящий голод. Восполнить его обычной едой я не могу. И чувствую горький привкусворту.Этолишьпамять,японимаю,обутраченнойспособности–жить. 2011год Грязныйпоток Отавтора Эта история была многим известна. Она появилась в интернете почти сразу после событийвКрымске.Удивительноеспасениеотцаидочери,маленькаязаметка.Прочитав её,яподумалтогда,аяведьверюэтомучеловеку,ноневерюСМИ,неверюофициальной информации. И, мне кажется, пусть существует страшная правда, чем грязная ложь. Ненадобояться. 1 С яркого июльского солнца Анатолий резко въехал в сумрак. Показалось, что чёрные тучи скрыли светило в траурный абажур. Пошёл дождь. Затем – ливень. День катился кконцу,но,казалось,природапроигнорировалавечер–сразунаступиланочь. Дворники «Mercedes 310 bus» 1994 года выпуска не успевали убирать воду с лобового стекла. Анатолий снизил скорость, посмотрел на дочь. Ника забавлялась сотовым телефоном.Дочкесемьлет.Вэтомгодупойдётвшколу. Анатолийулыбнулся,Никабылаегоединственнымребёнком.Аннанесможетбольше родить.Таквышло.Ахотелосьещёмальчика.Иделоневтом,чтозавторогоребёнкадавали материнский капитал. Нет, дело не в деньгах. Просто желали второго ребёнка. Иобязательномальчика. –Неустала,Ник? –Не,пап. Сверкнула молния, ударил гром. Девочка оставила телефон в покое, всё её внимание теперьбылонаправленотуда,гдегромыхнуло. –Испугалась? –Не,пап. Никачастотакговорила. Анатолийсказал: –Надоговорить,нет,папа. –Хорошо,пап,–онанеотрывалавзглядотдороги. –Плохойсменяучитель.Вшколупойдёшь–быстрейнаучат. –Да,пап. Дождь усилился. Анатолий снизил скорость «буса» до сорока. Ехать быстро было невозможно. –Незамёрзла?–надевочкебылиодетышортыилёгкаябелоснежнаяфутболка. –Не,пап. –Ладно,–сдалсяАнатолий,–«не,пап»твоёлюбимоесловосочетание.Потомучтоты любишьменя? –Да,пап,–девочкасновавключилателефон. За окном автомобиляпроисходилосветопреставление.Мигалимолнии,гром гремел– датак, что оглушал какбудтовзрывнойволной.Дождьлилсплошнойстеной.Девочка как будтоничегоэтогонеслышала.Анатолийподумал,так,видимо,лучше,пустьиграетвсвою игру. А вообще, Ника у него была ребёнком с железным характером. Спокойная и уравновешенная. Её как будто ничего не трогало. Вся в маму. Та тоже такая. Непоколебимая. Уверенность в себе – залог будущего успеха. Вначале ей может быть любопытно,апослеонапереведётвсёсвоёвниманиенаболееинтересныйдлянеёпредмет. Сейчасэтобылтелефон. Вполезрениепопалполицейскийавтомобиль.Онстоялсвключенноймигалкойперед въездомвНижнийАбакан.Менты,видимо,нехотелимочиться.Иэтопонятно…Мимоних проходили легковушки, фуры и автобусы. Трасса перегружена. Курортный сезон в самом разгаре. За несколько десятков метров до въезда в Нижний Абакан, где горы образуют узкую горловину, перед самым выездом на равнину, дождь усилился. Воды, как показалось Анатолию,здесьбылосантиметровтридцать. Грозапочтипрекратилась,ноэтонеговорилосовсем,чтоперестанетидтидождь. Никасноваотложилателефонвсторону,спросиланеожиданно: –Папа,тебенестрашно?Невидноасфальтаидороги. То, как сказала дочь слово «папа», насторожила Анатолия. Ребёнок чувствовал испуг. Она очень редко называла его «папа». Чаще – по принуждению мамы. Мол, сколько тебе повторять, Ника, папа, скажи – па-па… И она повторяла: па-па. Но тут же могла сказать, пап,япойду,погуляю. –Нет,милая,–ответилАнатолий.–Это–большаялужа. –Лужа?Илипотоп? – Да брось ты, доча. Даже если так – МЧС России лучшее в мире, по телевизору – видела?Оникошекисобакспасают. Анатолий общался с дочерью по-детски. Каким бы она умным дитём не была – она оставаласьещёсовсемребёнком,маленькойинаивнойдевочкой. Образовывалась пробка, скорость упала до двадцати километров в час, как показывал спидометр. Движенияуводыкакбудтонебыло,нотуто«бус»слегкаудариласьлегковушка.Дочь была права: её отец не видел дороги и стоял прямо посредине потока. Ника испугалась, прижалась к нему. Он остановился совсем. И тут тридцатисантиметровая лужа, казалось, превратиласьвметровыйвал.Дочьзаметилараньшето,чтоонувиделпозже. –Небойся,ястобой,–сказалонНике,–армияпригонитлодки,понадобится–танки пригонит, нас обязательно спасут. А пока – всё в норме, – успокаивал ребёнка Анатолий. Девочкачувствовалаголос,иеёпапасновапревращалсяв«пап». –Да,пап. –Вотипрекрасно. Анатолий стоял на месте. Двигаться вперёд не имело смысла. Отдельные фуры продолжалидвижение,новскореостанавливалисьтоже. Никанеожиданноспросила: –Папа,амамуяещёувижу? – Доченька, ты задаёшь странные вопросы – увидишь, конечно! И папа увидит маму, папаоченьлюбиттвоюмаму,нотебялюбитбольшевсегдавдвараза. Девочкаподнялабровки,лобикнахмурился. –Не,пап,ямамулюблювдваразабольше. –Аявдваразабольше,чемтывдвараза. –Значит–явтрираза. –Аявдваразабольшетвоихтрираза… Очереднойударлегковушкиозаднюючасть«буса»прервалспор.Этобыла«девятка». Вишнёвая.Каквпесне.Еёподбросиловверх–толиволной,толипроплывавшимбревном (самарскиеномера),–ионаостановиласьнапротив«буса»,слеваотАнатолия. Оноткрылдверь–водыметраполтора,–помогперебратьсясемьексебевсалон. Познакомились. Андрей и Лена. Слегка испуганы. Как и Ника. Анатолий же пока нечувствовалопасности. – Неужели конец света наступил? – пошутила Лена. Дождь размазал косметику по её лицу,ионапоходиланаМальвину. –Этобольшаялужа.Да,пап? –Твойпапаправ,–сказалАндрей.–Спасибо,чтопомогли. Анатолийусмехнулся: –Всёэлементарное–просто,–сказалон.–Незачто. Прошло минут пятнадцать. Вода поднялась на несколько сантиметров ещё. Анатолий заволновался. Он решил, что это волнение передалось от Лены и Андрея. Внешне они выгляделиспокойно,нокак-тонеуверенно.Обстоятельства?.. –Папа,–заговорилаНика,–дождькончится? Такиесть,дочканапугана. – Когда-нибудь всё кончается, – сказал Анатолий. И тут же себя поправил: – Дождь кончится,обязательно. Поток прибывал стремительно. Вода зашла в кабину. Анатолий оглянулся назад, куда смотрели уже Андрей и Лена: белая «шестёрка» утонула. Четыре человека выбрались накрышу,ноихзаминутусмыло.Первымупалвводуребёнок.Летсеми,видимо.Анатолий определил по росту девочки, или мальчика – рассмотреть было невозможно! Он тут же скрылсявпотоке.Женщинакинуласьзаним,аследом–двамужчины.Ихпонесловрусло реки.Черезметровдвадцатьихзахлестнуловводоворотах. – Кошмар! – зарыдала Лена. У неё начиналась истерика. – А если б мы остались в«девятке»? –Намповезло,мыздесь,–попыталсяуспокоитьженуАндрей. –Нет,тывидел?.. –Папа,ятожевидела,–сказалаНика.–ТётяЛена,спасёмся,язнаю! Анатолийпосмотрелнадочьдругимиглазами.Ленатутжеумолкла. –Увассмелаядочь,–Ленаговорилачестно. –Онамолодец,–сказалАнатолий.–Яеёлюблю! –Иятебя,папа. Анатолий обхватил дочь правой рукой. Он понимал, что надо держать её крепко. Она ничегонепонимает,поэтомубахвалится. –Закройглаза,Ника.Большенесмотривокно.Какбудтотыспишь.Папастобой,ия будустобой,–онпосмотрелнадочь.Оназакрылаглаза.–Вотивсёхорошо. –Каквсёпросто.Ятожезакроюглаза,–сказалаЛена.ОнапоследовалапримеруНике. – У тебя, Анатолий, хорошая девочка, послушная, – сказал Андрей. – У нас пока нет детей. –Успеете. Ивдругпервыйсильныйвыбросводы!Высотаоколотрёхметров.«Бус»затопилопочти полностью. Ника ударилась головой о стойку, потеряла сознание. Анатолий придержал её надводой,черезнесколькоминутонапришлавсебя. –Надонакрышу,утонем!Быстро!–Анатолийоткрылокно,полезпервым. Когда выползал, поток воды подхватил его, понёс в сторону, но напоследок он успел ухватитьсязазаднийверхнийгабарит–фонарьспас! Онзалезнакрышу.АндрейподалемуНику.ЗатемпомогвыбратьсяЛене.Небезтруда– АнатолийзатащилАндреянаверх,онимеллишнийвес. Все молчали, смотрели вокруг. У каждого свои эмоции внутри. А снаружи – адски бурлящаякашаизглиныидосок,деревьевиветок;трупыкур,животных–илюдей!(Рядом проплыл труп мужчины одного, второго; труп женщины вынырнул и снова скрылся в пучине.) Анатолий попытался прикрыть дочери глаза ладонью. Но он понимал, что она смотриттудаже,кудаион.Ионсейчасдлянеёпапа,анепросто«пап»:всеиспытывают одинаковыйстрахвлюбомвозрасте. –ГдежеМЧС?–прокричалАндрей.Шумдождяипотокводы–дьявольскийшум! Емуниктонеответил. Лена стала креститься. Анатолий видел, как Андрей сжимает её за талию, держит, чтобыонанепоскользнулась.Ионкрепчеприжалксебедочь.Недайбог!.. АндрейсказалАнатолию: –Онаоченьбоится,Ленанеумеетплавать. Анатолий решил разрядить обстановку, пошутил, и эта шутка выглядела чёрной, как ивсёвокруг,кромелюдей,пытавшихсяспастись: – Теперь я понимаю, в машине надо иметь как минимум одну подушку безопасности ирезиновуюлодку,анедесятокобразовиикон. –Тыневерующий,видно? –Ачто,заметно? – Невооружённым глазом. Я тоже атеист, а Лена верит… И она очень боится, – повторилсяАндрей. На крыше сначала воды не было. Потом опять вода поднялась. Сантиметров натридцать. Онидержалисьещёчасадва.Вметрахстаотнихстоялапожарнаямашина,тамбыло четверо пожарных. Иногда они светили фонарём в их сторону, они видели их. Но помочь немогли.Именнонемогли…Никтонемог.Илинехотел… Никасказала: –Папа,язамёрзла. Анатолийвышелизступора.Онсампродрог. –Скоросогреешься.Ятебеобещаю,милая. – Мы тебе сладкого чаю нальём, – сказал Андрей Нике, – с малиной, а всем нам – водки! – Я не пью водку, – молвила Лена. – Но сейчас бы выпила. Для храбрости. Я тоже замёрзла. Предлагать свою мокрую одежду ребёнку Анатолий не стал. Она не согреет. А в воде можетсразупотянутьнадно. ЛенатожеотказаласьоткурткиАндрея. Вскоре вода поднялась ещё на метр. Впечатление – где-то прорвало платину. Или, действительно, раньше назначенного срока начался конец света? Ну не могла вода дважды заночьприбавлятьзасчитанныеминутыпометру! 2 Первым смыло Андрея. Он не удержался на ногах. Лишний вес. Он резко отцепился отЛены,чтобынепотащитьвместессобой.Анатолийуспелсхватитьеёзалокоть. Онарасплакаласьиповторяла: –Боже!Андрюша,любимый!Чтостобой?!!Гдеты?!!Несдавайся… Анатолий приказал Нике сжать его крепче. Девочка повиновалась. У неё не было паники.Навсёонавзираламолча. ЗатемсмылоЛену.Анатолийтакинепонял,онасамаотпустиларуку,силнехватило, толиеёунеслопотоком?Апотокбылужасный!Именнотак!Ионрешилнеоправдываться передсобой–заЛенойнеуследил,винаего. Дальшедержатьсясилнебылоиунегосдочерью. 3 Онибросилисьвпотоквобратнуюсторонуотруслареки,всторонужелезнодорожных путей.Что было сил,Анатолийдержалоднойрукойдевочкузафутболку.Апотоксвирепо бурлил! Ника умела плавать. Она шевелила ножками и ручками, вытягивала головку, но ветер и волны закидывали ей в лицо и в рот грязную воду. Девочка сопротивлялась, выплёвываятутжевсюэтугадостьизсебя. Под дождём, в полной темноте они из последних сил гребли против течения. К верхушкам деревьев. В свете отдалённых молний эти верхушки походили на маленькие пики,всёостальноевводе–какаятамглубина? У первого дерева Анатолий успел схватить ветку, но она сломалась. Их сразу утащило подводу,иониедвавыплыли. –Ника!Держись! –Папа!Плыву!Яплыву! Затемподплыликяблоне(яблочкинасамоймакушкеросли–красные,увиделаНика: молния сверкнула, но грома не было), зацепились. В этот момент грязный поток воды сорвалуАнатолияпоясссумкой,гдележалиденьгиидокументы,песокиглиназабились подтрусы.Новсёэтомелочижизни–добратьсядосуши!.. Повсюдукричалилюди,плачь,помогите,спасите,тонем!Иэтовызывалострах. –Какты? –Нормально,папа.Толькозамёрзла. –Скоровыплывем!Держисьзаменя,аязатебя,инебойся,хорошо? –Хорошо,папа… Вскореонидоплылидонасыпижелезнодорожныхпутей.Ноитамбылометраполтора глубины.Уопорырешилиотдохнуть,нопотоксбивалсног.Никадержаласьизпоследних сил.Анатолийбоялсязадочь.Исжалшиворотфутболкисильнейвкулаке–лишьбыдетская одеждавыдержала,непорвалась.Никасумеет. Мысль–выжить,удержатьсянаплаву,спастидочку–непокидаласознаниеАнатолия. Их опять понесло, стало бить по камням. Анатолий ударился ногой и коленом. Поток нёснаглубину.Анатолиюпоказалось,силызаканчиваются,пришёлихчерёд.Скороконец! И, достаточно сильный мужчина, мастер спорта по самбо, запаниковал, ощутил себя песчинкой – у него уже попросту не было физических сил… Как вдруг он услышал голос дочери: –Пап,держименякрепче,пап!!! Именно дочкин «пап» добавил духу, образовал злость – Анатолий сказал себе, не сейчас, я не имею права погибнуть. Иначе – погибнет моя дочь! Выжить, удержаться наплаву…Онусилилхватку…Былонеимовернотрудно,какникогда,итутфортуназанесла ихнаверхушкудерева.Онизацепилисьзатоненькиеветочкииочереднойразспаслись. ВсветемолнииАнатолийувиделдерево.Торчалоизводыметровнапять. И снова они поплыли. Течение сносило, но отец и дочь сумели доплыть до веток дерева,ухватиться.Этооказаласьива. Анатолий попробовал достать дно ногами – не достал. Вытолкнул дочку на ветку. Потомзалезсам. Нике сталоплохо.Еёвырвало. Онапожаловалась,чтонечувствуетног.Онприжалеё ногиксвоемуживоту,попыталсясогреть. –Папа,холодно… –Скоровсёпройдёт,милая… Алюдикричалииплакалипостоянно.Ихнебыловидно.Ноголосаисходилиотовсюду. Толькоиз-подводыниктокрикнутьнемог. Былопо-прежнемутемно,ноуженетакстрашно.Засебяидочку.Анатолийпонял,что ониспаслисьчудом. Дождьпродолжаллить,какизведра.Холод.Ужасныйхолод! Дальше–Анатолийотключился.Времяисчезло.Спаллион?..Илибылбезсознания?.. Когдапришёлвсебя–только-толькорассветало,новсёравнобылотемно,видныодни контуры. Ника, свесив голову на плечо, тоже спала. Левая рука Анатолия инстинктивно продолжала сжиматьшиворотфутболкидевочки. Впервую секунду ониспугался,чтодочь мертва. Но она неожиданно зашевелилась, проснулась, и в этих сумерках Анатолию показалось,чтоНикаулыбнулась. Носказатьдругдругухотьчто-тонебыло,видимо,сил,ниунеё,ниунего. Надеревеонипросиделиещёкакое-товремя.Потомводасталарезкоуходить. –Кажется,всёзакончилось,–сказалАнатолий. –Да,пап. 4 Открылсяасфальт.Подъехалипервыеполицейские.ПотомМЧС.Ноонивывезлисвоих с«пожарки»ивывезлиментов–видимо,тех,ктонесобирался«мочиться».Анатолийвидел, чтоделаетсявокруг,нонепонимал,чтотворится,почемутак? Поилуи грязиони Никадобралисьдосвоегоавтомобиля(дочьсиделанаруках, она потерялаобувьвводе),онлежалнабоку,разбит. Дваполицейскихстояливстороне.Анатолийподошёлкним. –Чтоделатьнам?–спросилон. Одинполицейский,неглядянаних,сказал: –Зачемехал?Непоехал–ничегонеслучилосьбы. Ударить этого хама Анатолий не решился. Да и дочь сидела на руках, грязная иоборванная,какионсам,какмногие,ктоосталсявживых. –Папа,пить,–подалаголосНика. –Водаесть?Попитьребёнку. –Яэтивопросынерешаю.ЖдитеМЧС. Автомобилискоройпомощитакинесъезжались. Приехалотелевидение.Анатолийнеразобрал,чтозаканал. У него взяли интервью вместе с сидящей Никой на руках. Потом корреспондент напоиладевочкуминералкой. –Напилась? –Да,пап! Телевизионщики стали снимать на видео трупы людей и животных, разбитые автомобили. Анатолийпошёлсдочерьювсторонуотовсегоэтогоужаса,туда,какемуказалось,где нет ужасающей действительности, в сторону от собирающейся толпы. Сели у дерева. Ушибленнаяголеньиколеноунегосильноболели,ионзадралджинсынабольнойноге– коленобылосинее. –Папа,тебебольно? –Совсемчуть-чуть,милая. Прождалинесколькочасов.Времянеощущалось.Какбудтозастопорилосьнаместе. Два вертолёта пролетели над головами. (Как потом узнал Анатолий – президент осматривалсвысотыптичьегополётаместотрагедии.) Прошло ещё какое-то время. К ним подошли врачи, увезли на скорой помощи вбольницу,вАнапу. ВкабинетеутерапевтаНикапожаловалась,чтоунеёболитголова,оначутьнеутонула вместеспапой. Врач,женщинаввозрасте,повернуласькАнатолию,сказала: – У вашей дочери сильное сотрясение мозга и переохлаждение, – после обратилась кНике:–Нечегопридумывать,небылоникакогонаводнения,тамбылополметраводы,явсё виделапотелевизору. Никарастерянопосмотреланаотца: –Папа,яжеправдуговорю,скажидоктору.Янеумеюлгать. Анатолийсказал: –Дочьневрёт. Вответонуслыхал: –Авасктоударилпоголове? Их выписали через два часа. Вечером Нику рвало, и у неё болела голова, но она мужественноговорила: –Пап,уменявсёбудетхорошо. Анатолий же не мог собраться с мыслями. Усталость заполняла тело. Он подумал, где же правда? Или меня ударили по голове специально? Ладно – я! Дочь-то причём? Её тоже ударили. И вдруг до него дошло, что есть вещи, с которыми бороться невозможно, – природные катаклизмы, к примеру. А есть ещё люди, попавшие в беду – и создаётся такое впечатление,чтокто-тоборетсясэтимилюдьми…Длячего? Наэтотвопросонтакинесмогответить. 12августа2012года Навторомплане Как жить в мире, с которым ты совсем не согласен?.. Идти против течения? Или затаитьсязакулисамиинаблюдатьоттуда?Нодажеспрятавшись,янестанудовольным,ни единымднёмсвоейжизни,ниединымсказаннымсловом.Уродствовомне,уродствовокруг. Самоотрицание. Тяга к самоуничтожению растёт медленно. И в то же время – существует надежда,онатожепрячетсязакулисами,наблюдает,ждёт,чтоводнопрекрасноемгновение всёизменится,можновыйтиизтениипоказаться… Акто-тоидётнапролом.Этоихвыбор.Правильныйли? Вэтойзабегаловкеподавалихорошеепиво.Впоследнеевремяянепилводку,шалило сердце. А вот с почками, видимо, было всё зашибись, и я мог позволить себе пять-шесть кружекпивапослеработы. Возвращаясьдомой,янамеренноделалкрюк,чтобызайтивэтузабегаловку. Резякурилнаулице.Впоследнеевремявнутризабегаловкикуритьзапрещали. Яподошёл,поздоровался.УРезислезилисьглаза. –Какдела? Резязасмеялся.Онпостоянносмеялся.Однихбодунозлобляет.Резюбодунвеселил. – Нормально, Витёк. Кошкин с женой поругался. Пошёл за водкой, – и вытер слёзы ладонью.Онзабыл,видимо,носовойплаток. Взабегаловкелилипиво.Водкинебыло.Ноприопределённыхобстоятельствах,купив барменшешоколад,можнобылораздавитьбутылочкуводкиподпиво. –СОлей,чтоли?Онажена?Ядумал–сожительница. Кошкинаявиделоднаждысэтойженщинойвзабегаловке.Мыпилипивовместе.Унеё пахлоизортапарныммолоком.Новсёравнобылонеприятно. –Жена.Поругались.Самзнаешь,онводкупьёттолькокогдаснейругается.Аонауже заходиласюда,покаегонет.Выпилапива,ушла. –Занимприходила? –Наверно. Мыпобросалиокуркивурну,культурные.Зашливзабегаловку.Куритьнаулице,когда идёт снег, да ещё и ветер – малоприятно, но лично я, курильщик со стажем, всегда предпочиталненакуренныепомещения. Взялипива.Рижского.Местнаяпивоварнясварилановоепиво.Надобылопопробовать. ПришёлКошкин.Подселкнам. Барменша,Аня,подошла,сказала: –Толькоаккуратно! Кошкинотдалейшоколадкуиапельсин. –Анечка,всёбудетвнорме. – А Машка, официантка? Она с головой не дружит. Ментов однажды вызвала зараспитиекрепкихнапитков…–питьводкуянесобирался,норешилуточнить. –Меньшесветитесь. Анябыласвоейвдоску!Хорошаяженщина. КошкинналилводкисебеиРезевпластиковыестаканчики.Яснимичокнулсяпивной кружкой. В последний раз я видел Кошкина без бороды. Сегодня он поменял имидж. Короткая, седаябородаделалаегопохожимнаучастникабандформирования.Круглоелицодополняло это впечатление. Приземистый, широкоплечий, с небольшим животиком – Кошкин, как я былнаслышан,имелневиданнуюсилу.Ещёбы!Японималэто,когдаздоровалсясним:моя рукаутопалавеголадони,рукопожатиеунегобылочувствительнымдажедляменя. И в то же время он обладал неким обаянием: мог поддержать любой разговор, любил животных. В прошлый раз он рассказывал про свою собаку, Дуську, которую нашёл в камышах, на речке. Сегодня говорил о кошках. Одна из самых любимых у него была Муська. Подобрал он её зимой, котёнком, лет восемь назад. Возвращался домой, пьяный. Зима,ветер–холодужасный!Увиделбелыйкомок.Сидитвозлеларька,прячетсяответра. Кошкинподнялего,но,таккакбылсильнопьян,несмограссмотреть–кошкаэтоиликот. Засунулзапазуху.Возлестадионаостановилсяпоссать.Котёнкадостал,посадилвозленог. Подумал,уйдёт–нуихуйсним!Останется–заберу.Котёнокостался.Кошкинсновазасунул его за пазуху. Дома накормил, искупал, вытащил из белой шерсти сорок одну блоху (число сорок один он повторил два раза), высушил, отправил спать. Утром рассмотрел – кошка. Новыкидыватьнестал,пожалел. Вскоре из котёнка выросла красивая белая кошка, говорил он, которая гуляла только с одним соседским котом, тоже белым. И всегда приводила белых котят. Но не это самое интересное, пояснил. Муська была преданной. Она, как собака, могла сопровождать меня погороду.Втевременасуществовалбар«Ночь».Явсегдатудаходил.Ионасомной.Ждала до последнего. После – провожала домой. Однажды с семьёй я поехал на кладбище. Взял иМуськуссобой.ПопьянойлавочкепроМуськувсезабыли,оставилиеётам…Черезпять днейонавернулась!.. Впрошломгодупропалавместесбелымкотом:иегонесталовидно.Наверно,исчезли вместе. Резя слушал и всё смеялся. Слёзы так и текли из его глаз. Когда Кошкин замолчал, заговорилРезя. Он рассказывал про свою вторую бывшую жену. Эта женщина, говорил Резя, потирая глаза пальцем правой руки, мне весь мозг вынесла. Ревнивая была. На заводе я работал, инженером и, бывало, часто мотался в командировки. По возвращению домой она изводиласьнеобоснованнойревностью.Будтояебалсянастороне.Да!..Яебался,нодомой возвращался. Женщины… у них логика отсутствует! Как может мужик не поебаться, если предоставляетсятакаявозможность?.. Я смотрел на Резю и думал про себя: неужели у него и в правду выходило поебаться? Щуплый, худой, сутулый, вечно смеющийся без причины – мне казалось, он врал. Правда, вподробностиневдавался,скемикак.Чемвнушалуважение. Машка принесла третью кружку пива. Резя и Кошкин почти прикончили семисотграммовую бутылку водки. Пили они быстро. Запивали пивом. И вот здесь запалились.Машкаподнялашум. Слабослышащая,онаразговаривалагромко.Резяповторял: –Маша,некричи!Маша,некричи!–исмеялся,вытираяглазаотслёз. ПодошлаАня,увелаМашу. –Яжепросила,–сказалаона,–аккуратно! Когдаониушли,яспросилуКошкина: –АтыИгоряВовкзнал? Онзадумался. –Знакомоеимя…КличкаунегонеМакс? – Макс. Сосед. Был соседом. Живёт теперь в соседнем доме, квартиру купил. Рефом работаетврефрижераторномдепо,впоездкахпополгода. ИтутКошкинизменился в лице.Ясиделнапротивнего.Онперегнулсячерез столик, сказал: –УвидишьМакса,можешьтакемусказать:«Чёрт,приветотКошкина!»,–изасмеялся громко, подражая как бы Резе, вызвав тем самым бурную реакцию у Машки: – Я вызову полицию!.. Одинизпосетителейчто-тосказалКошкину.Оннанегоцыкнул.Посетительсъёжился, спрятался,головаутонулавплечах. –Тише!УМашиумахватитментоввызвать,знаю,–попросиляего.–Вижу,нагадилон тебе.ЯоМаксе,э! – Не только мне. Он кололся. Жил на хате с Брежневым – царство небесное! – жил и тащил у него, то одну вещь, то другую. Дозу купит, а не делится. Сам я наркотой небаловался.НоимелнеосторожностьМаксузанятьденег. –Сейчасонсползсиглы. –Разквартирукупил,значит–уэтойтваривсёзаебись!Покаещё… В забегаловку вошла Оля. Она села за соседний столик. Ей принесли пива. Кошкин видел жену, но подходить к ней не собирался. Пьяный, он лишь стукнул кулаком по тяжёлому деревянному столу. Удар был такой силы, что моя кружка пива и его упали напол,разбились. –Сука!–сказалоннавесьзал. Вэтотмомент,видимо,Машкавызваламентов. КошкинналилсебеиРезеостаткиводки.Теперьонинепрятались.Выпили. Яобернулся,посмотрелнаОлю.Онабыланевозмутима. –Покурим?–спросиляуКошкина. –Покурим!–сказалонгромко,обращаясь,видимо,кжене. Мывышлинаулицу.Снеганамелодостаточно.Давнотакойснежнойзимынебыло.Я досталзажигалку,закурилиувиделподъезжающуюмашинументов. ВышлаженаКошкина.Втотсамыймомент,когдаментывывалисьизмашины.Ихбыло четверо. Два полицейских, два казака. Новенькая иномарка сверкала свежей надписью «полиция». –Ктоздесьбушует?–спросил,видимо,старший. –Он,–сказалаОляипоказаланамужа. –Гражданин,пройдёмте! И тут началось! Кошкин имел невиданную силу. Он не бил полицейских и казаков не бил – он их отталкивал. Они отлетали от него, как теннисные мячики, бьющиеся об ракетку на тренировке, падали в снег, вскакивали, снова бросались в игру, не в бой, ноничегонемоглиподелать.Покаодинизнихневызвалподмогу. ВосемьчеловекструдомскрутилиКошкина,посадиливмашину. Тамонуспокоился. ЯиРезязашливзабегаловку.Оляснами.Явзялсебеещёпива. РезяспросилуОли: –Зачемпришла? –Захотелаипришла. Жена Кошкина, как мне показалось, не была пьяной. Но лучше бы она здесь непоявлялась.Изортаунеётакженехорошопахлопарныммолоком. –Уменясынработаетвполиции.Онпапашулюбит,освободит. Минутчерездвадцатьзашёлполицай,обратилсякнам: –Забирайте!Онидтинеможет. Действительно, Кошкин идти не мог сам. Он падал. Силы все, наверное, отдал, раскидываяментов.Плюсалкоголь. Жилонрядомотзабегаловки.ИмысРезейпотащилиележивогоКошкинадомой. –Вгаражего!–приказалажена. –Замерзнет,–сказаля. –Гаражотапливается. Действительно,гаражоказалсятёплый,вуглустоялстарыйдиван. ЯуложилКошкинанаправыйбок,чтобы,еслисблюёт,незахлебнулся. Вместе с Резей мы пошли домой. Оля увязалась с нами. Мы шли впереди, она сзади. Напротивзабегаловкистоялполицейскийавтомобиль.Внёмникогонебыло.Полицейские допрашивалиАнюиМашкувнутризабегаловки.Подмогауехаланавторомавтомобиле. И тут я услыхал глухой стук, обернулся. Резя тоже смотрел на жену Кошкина. Она ногой–эдакаякаратистка–ломаластеклозаднеговидаполицейскогоавтомобиля. Ейэтоудалось.Стретьегоудара. Полицейские вышли, когда она руками доламывала зеркало. Один из них заломил ей руку, и сделал это так резко, что разорвал по шву рукав кожаной куртки, она завизжала почему-то:«Насилуют!». ВотделенииРезяговорил,чтоэтонеона,кто-тодругой.Ямолчал,говорил,чтоничего не видел. Честно, мне было срать на Олю, срать на зеркало заднего вида полицейской машины, которое дорого стоит. Моя роль второго плана была сыграна, хорошо ли, плохо – похуй! Я не хотел не во что ввязываться, я пришёл выпить пива! Но, видимо, поколение семидесятых – это поколение наркоманов, алкоголиков, «вояк» на Кавказе, чьи жизни сгорелибенгальскимогнёмвчьих-торуках.Ктовыжил–сопротивляется.Илипытаетсяэто делать. Когдаодинизполицейскихспросилуменя:«Чегомолчишь,ты?»–ясказал: –Недолюбливаюявас. Онспросил: – Почему? Мне приходится работать с туберкулёзниками, с алкашами, с бомжами, снаркоманами…спреступниками… Я ничего не ответил. Он сказал так, что – туберкулёзники, алкаши и бомжи у него превратились в преступников. Неудачники стали преступниками. Интересно, кто же я насамомделе? И снова противоречия: я и менты, где я – это я, а менты – это власть: я власть – ненавижу!Ячащебываюправ,нобесправный… Аведьиямогуоказатьсянаместетогожеалкашаилибомжа. Домойвернулсяподутро.Такинеуснул.Ввосемьутрапошёлнаработу. 2013год Бункер Не завязывай дружбы с неиспытанным человеком (чеченскаяпоговорка) 1 Башарин Олег позвонил в конце дня – я ещё работал, – на сотовый телефон, уточнил, какдела,давноневиделись,справилсяомоёмздоровье;яответил,всёпрекрасно.Потомон спросил: ключи от квартиры дашь? Последний раз, а?.. Олег часто пользовался моей жилплощадью,когдазнакомилсясочереднойдевушкой.Мнеэтонеособонравилось,скажу. Приходилось стирать постельное бельё, включая на стиральной машинке функцию «кипячение».Нояемушёлнауступки. Будучи женатым, Башарин под всяким предлогом уходил от жены часа на два-три. Уходил ко мне. Я сказал, без проблем, во сколько заедешь за ключами? В ответ услышал, в шесть, так устроит… Алексей Васильевич?.. Ебаться, как нравится мне это слово «любоффь»!.. По имени отчеству Олег не называл меня никогда. Я переспросил, чего так официально?Онответил,чтовкурсеомоёмназначении,идобавил:растёшь!Кстати,меня он этой фальшивой «официальщиной» не тронул. Каждый врёт в меру своей надобности. Ябыемуитакбыключиотдал.Нотакойонбылчеловек. Рабочий день закончился. Я вышел из офиса, Башарин ждал меня прямо у парадного входа.Япротянулемуключи. –Может,тебяподвезтикуда-нибудь?Машинуещёнекупил? –Инекуплю,самзнаешь…Аутебяопятьновоеавто! –Вечныйтыпассажир–куда? Япосмотрелначасы. –Вкинотеатр,пожалуй. Вавтомобиленапассажирскомместерядомсводительскимместомсиделадевушка.Я селсзади,поздоровался. –Маша,–сказалаона,повернувшиськомне.Еёлицобылоидеальным.Глазасветились. Бровки вздёрнуты, как будто удивилась, завидев меня. Создалось впечатление, что она играетроль,унеёполучается,ноона–этонеона.Носкольигриводевушканевыглядела, этозапростомоглоничегонезначить.ДляОлега.Адляменяиподавно. –АлексейВасильевич,–заменясказалБашарин.–Знакомьтесь. – Да, он самый, – я постарался сделать равнодушным голос, но, видимо, ничего неполучилось.Машапротянуларуку,онабылавперчаткеизтонкойкожи,явзялеёвсвою ладонь. –Воспитанныймужчинанесделаетзамечаниеженщине,неснявшейперчатку. Мывыехалинапроспект.Новый«фольксваген»,казалось,недышал–тактихоработал двигатель. Автомобиль явно был совсем новый, недавно купленный в автосалоне, а я равнодушный к этой покупке. Олег знал мою нелюбовь к автомобилям, поэтому не стал хвастаться. Я размышлял, сколько лет девушке? Она была одета в коричневый кожаный плащ, чёрныеволосыраспущены.Олегопределённоразбиралсявженскойкрасоте.Разбиралсяия. Толькогдеегобылиглаза,когдаонзнакомилсясбудущейженой?Ноэтобылонемоёдело. Жёнычасто подрубают крылья своиммужьям,чтобытенелетали,апослежалуются, чтоихмужьянеангелы.Обычная,неяркаянапервыйвзгляд–Галяделатьэтогонестала; она отличалась от других женщин тем, что была домовитой: доспешница, домовница, хорошаямать,понимающаясвоёпредназначениевсемье;домохозяйка,нанейдержалсябыт вдоме,нанейдержалисьдети,нанейдержалсяОлег. – Знаешь, кто Маша? – Олег спросил многозначительно. Исполненный выразительности, он хотел обозначить, возвысить свою любовницу. В принципе, он так поступал со всеми своими женщинами, с которыми ложился в постель. В том числе исженой.Иимэтольстило,однозначно. –Оченькрасиваядевушка…–выпалилякомплимент. – Спасибо, Алексей! – ответили мне. Я увидел, что Маша смотрит на меня в зеркало. И она снова протянула мне руку через спинку сиденья, которую я теперь пожал помужски.–Такаягрубостьдоставляетудовольствие…–хихикнулаона. –Тыправ,ноянеобэтом… – Олег, не начинай, что за дурная привычка! – Маша повернулась ко мне. – Он хочет сказать,чтояработаюпредседателемсоветамуниципальныхобразованийгорода.Иегоэто удивляет. –Онзавидует,–сказаля,асамрешил,Олегхвастаетсясвоейлюбовницей;получается,я не первый перед кем приходится это делать. Точно так он смог бы похвастаться новой машиной. – Верно, я того же мнения… Мы познакомились с ним в магазине женского нижнего белья.Он,наверно,выбиралподарокжене,авитоге–купилмне. –Этовегостиле. –Ядавнопоняла,–онапоцеловалаБашаринавщёку. –Машазнает,чтояженат,–пояснилОлег. –ГалинанезнаетпроМашу,незнаюпронеёия,ага? –Вотчтозначитнастоящийдруг! –Вампроще,мальчики.Уменятакойподругинет. Мыприехали,«фольксваген»остановилсявозлекинотеатра. –Затричасауспеете,кролики?–пошутиля,выходяизсалона.–Времяпошло. – Иди, смотри кино, – Башарин сорвался с места. Колёса автомобиля завизжали намокромасфальте. Я улыбнулся, вот уж невтерпёж! Посмотрел на здание кинотеатра – огромная афиша извещала,впрокатеидётфильмужасов.Яобрадовался,чтонекомедияинебоевик,немои жанры.Черездесятьминутдолженбылначатьсясеанс. Билеткупилсамыйдешёвый.Напятыйряд.Носелвсамомконце,потомучтозрителей почтинебыло.Покафильмненачался,явспомнилслучай.Летвосемьназад–передсамой свадьбой Олега – мы познакомились с девушкой. На следующий день как её зовут, забыли. Онадолжнабылаприйтивкино.Сделатьнамминет.Ноеёдолгонебыло. В полдень начинался первый сеанс. Уже пьяные, мы подошли к кассе. Олег протянул деньги,сказал: – Два билета. На места для поцелуев! – сказал он громко и выразительно. Алкоголь делалсвоёдело! Кассир выглянула в окошко – с кем идёт в кино этот посетитель? – увидела меня… Незнаю,что она подумала, нодевушкатак ине пришла,а охранник,предполагая,чтомы голубые,–триждыпроходилмимо,готовыйнасвыгнатьизкинотеатравлюбуюсекунду. 2 Фильм ужасов не совсем оказался фильмом ужасов. Речь в нём шла о молодой паре, снявшей дом в другой стране. Девушка главного героя постоянно страдала приступами ревности.Владелицадома,стараяженщина,предложилапроверитьмолодогочеловека.Она поделилась секретом, что дом старый, построен перед самой войной её мужем и имеет потайную комнату – муж сделал этот бункер на тот случай, если фашисты стали бы его преследоватьиискать.Ипоказала,гденаходитсябункер.Черезспециальныезеркаламожно было наблюдать всё, что происходит в доме. А через специальные громкоговорители – слышать. ПередотъездомкродственникамвСШАстарушкапередалаглавнойгероинеключ. И вот, после очередной вспышки ревности девушка делает запись на видеокамеру, говорит,чтоонауходиткдругомумолодомучеловеку.Ипишетзаписку:незвони,неищи. Оставляетзапискунастоле. Поспешнозакрываясьвбункере(еёмолодойчеловекнеожиданновозвращаетсядомой), онатеряетключ,роняяегонапол,подкровать.Дверьзащёлкивается… Ивоттутначинаютсяужасы:онанеможетвыйти,водывбункеренет,едынет,накрики опомощимолодойчеловекнеотвечает–онеёнеслышит.Ноонпереживаетпо-настоящему, чтопотерялеё.Онаэтовидит.Двадняонненаходитсебеместа.Многопьёт.Анатретий деньприводитвдомкрасивуюмолодуюдевицу,скоторойзанимаетсялюбовьюнатойсамой постели,гденесколькоднейназадзанималсялюбовьюсней,главнойгероинейфильма!Она этонеможетперенести…Ведьонвлюбляетсявдругую,этовидно,хотяиногдавспоминает, что у него была и она, по-своему любимая и никуда не исчезнувшая – только найди ключ, отодвинь книжный шкаф… Полиция начинает поиски пропавшей, но теряется в догадках, кудаподеваласьглавнаягероиня,ибоизстраныонатакиневыезжала… Послефильмаяпошёлнаостановку.Подумалось,чтонеобоснованнаяревностьможет привести к трагедии. Главная героиня погибла в бункере, так и не докричавшись, не достучавшись через толстые стены до своего возлюбленного. Её смерть была мучительной,ифизически,идушевно… Женщинысчитают,чтоихлегкопотерять,мужчиныуверены–этопочтиневозможно. Домойядобралсянаавтобусе. 3 Башарина не было. Меня ждала Маша. Она сидела за кухонным столом, пила виски, рядомлежалключотквартиры.Унеёбылвид,какбудтоеёнеудовлетворили–глазаметали молнии, ногой закинутой на колено другой ноги она болтала туда-сюда; на голове был закручен тюрбан из полотенца – она только приняла душ; на обнажённое тело наброшена моя сорочка, застёгнутая посередине на одну пуговицу, на ногах рваные тапочки – этот домашнийпредметобувинеобновлялсяуменянескольколет,янеодевалихстехпор,как рассталсясЛизой,годатри,и,можносказать,потерял.НоМашагде-тонашлаэтитапочки инадела,чёртбыеёпобрал! –Почемуутебявдоменетфена?–сразунапустиласьонанаменя. –Атынамоейголовемноговолосвидишь?–яснялшапку. –Извини… –Ничегострашного. –Тебевискиналить? Яснялпальто,разулся. –Япредпочитаюводку.Уменяестьвхолодильникебутылка,доставай.Ивсё–чтотам естьизсъестныхзапасовтоже.Покарукипомою. –Хорошо,–послышалосьизкухни. Явышелвприхожую,вытираярукиополотенце,которым,видимо,вытираласьМаша. Другогополотенца,чистого,язнал,нет.Надостирать. –Почемунедомаещё? –Актотебеключотдалбы? –Олег… –Ах,да!Твоегодругаженазапалила.Онасюдаприходила… –Ичтоонсказал? –Чтоятвояноваязнакомая.Атыушёлвмагазин. –Всёобошлось? –Дляменя–да.ДляОлега–незнаю,женаповерилали?Онанехотелауезжатьдомой сначала.Сказала,чтодождётсятебя.НоОлегуговорилеёпоехатьдомойвместесним. –Таконвернётсясюда? –Незадавайвопросов–ничегоянезнаю! Ябросилполотенцевкорзинудлягрязногобелья.Селзастол.Машапоставилапередо мной бутылку водки и салат из морской капусты. На пальце правой руки я заметил обручальноекольцо. –Этовсё,чтоутебябыловхолодильнике.Негусто,–сказала. –Негусто,–повториляиспросил:–Тызамужем? –Да,номужвкомандировке. –Такпочемужвынепоехаликтебедомой,анапросилиськомне? –Алексей,–Машаналилаврюмкуводки,самавзяласвойбокалсвиски,–подумай,что сказалибысоседи,еслизаметилименявподъездесчужиммужчиной? –Тыправа…Нувыдаёте!Разветакможно? Машарассмеялась,имычокнулись. –Можно…Даженужно!Личноянехочуникакихвысокихотношений.Мнедостаточно грамотной дружбы с элементами порно. Для меня это и есть идеальные отношения, которымникогданесмогуизменить. СудяпомоейодежденаМаше,японял,чтоонаникуданесобираетсяуходить. Я выпил рюмку водки, позвонил Башарину. Его телефон был отключен. Как всё нелогично происходит. У Олега с Машей ничего не вышло… Того она и злится. Но мне нравиласьМаша… Яналилнамещё. 4 Многие из нас видят, что творится. Но не понимают, что делается. В этой ситуации я относилсебяковторойкатегории. –Тыхочешьнапиться?–Машаостановиламеня,когдаявзялсязабутылкувочередной раз.–Непей.Поканепей. Я оставил бутылку в покое. Мы сидели молча. Я смотрел на рюмку, потом перевёл взгляд на Машу – она смотрела на бутылку с виски, в которой осталось алкоголя совсем чуть-чуть,насамомдне. –Тыдумаешь,явсёэтовыпила? –Нет,иначебыпьянойвалялась,–яулыбнулся. –ЭтоОлег… Сорочканадевушкераскрылась,ияувиделнеразвитуюгрудьдевушки,опровергавшую моёпервоепредставлениеоеёразмере.Янаглосмотрелтуда,откудавыглядывалмаленький сосок, но вдруг вспомнил, что я с чужой женщиной, мне не принадлежавшей. И я отвернулся,уставившисьсноваврюмку. –Включимузыку.Сидетьвтишинекак-тонепомне. Мы пошли в зал. Я включил музыкальный центр. Заиграла композиция группы System OfADawn–«LonelyDay». –Этотяжёлаямузыкадляменя. –Самаялёгкаякомпозицияуэтойгруппы.Другойнет. –Тогдавключителевизор. Я выключил музыкальный центр. Нажал на первую попавшуюся кнопку пульта телевизора – шли новости телеканала «Дождь»: «Дорогие единомышленники! Спасибо всем,ктоподтвердилготовностьприсоединитьсякколлективнымюридическимдействиям, направленным на восстановление вещания телеканала „Дождь“ в российских кабельных и спутниковых сетях. Ответным письмом на электронную почту, мы пригласим вас навстречусюристамиинотариусом,котораяпредположительносостоится…» –Переключи. Я нажал на единичку, вещал «Первый канал», который «я в рот ебал»… Вспомнилась песня,яулыбнулся,селрядомсМашейнадиван. –Чегосмеёшься? –Неважно… –Мнекажется,Алексей,тычего-тонедоговариваешь…тыревнуешьменякОлегу… –Счегобыэто? – Хочешь меня? Это будет у нас с тобой святое таинство, – Маша скинула с себя сорочку… Я сглотнул слюну, уставился на грудь, которая могла быть и побольше, мелькнуло вголове.Этимвечеромжидкостьвбутылкеобладаетболееособойпритягательнойсилой. – Как я тебе? – снисходительный и слегка насмешливый тон возвратил меня кдействительности. – Оденься, – я подобрал сорочку. – Для меня не существует женщины, если она принадлежитмоемудругу. Маша вдруг начала хохотать. Она отодвинулась от меня, но не оделась. Я отвернулся, посмотрел в окно, в котором ничего не увидел – за окном поздний вечер, темно, из освещённой комнаты увидеть ничего было невозможно, но я смотрел именно в окно, я сопротивлялся. –Похоженаоскорбление,Алексей. Упрёк пропустил мимо ушей. Позвонил Олегу, снова трубку никто не взял. Моё сопротивлениенесломлено. –Аеслияскажу,чтосОлегомунасничегонет,мыдаженелюбовники?.. –Яневерю…Уходи… –Тывозьмёшьивоттакпростоменявыгонишь? – У тебя есть муж. Мне на него наплевать, конечно, а вот на Олега я не могу взять – иплюнуть! Маша надела сорочку, застегнулась на все пуговицы. Красота – она для меня в одной женщине вмещалась. Всё остальное – в том числе и идеал женской красоты – я находил вдругихлишьмалымичастями. – Я не замужем. Кольцо – бутафория. Да, оно золотое! Но я не замужем. Давно, года четыре.ИОлегменянанял,чтобысоблазнитьтебя. –Неверюя.Длячеговсёэто? –Незнаю.НокогдаОлегвозвратится–онмнезаплатит.Авансужевыдал.Поэтомуты неможешьменявыгнатьиздома.Мненужныденьги. Накухнеяналилсебеещёводки. –Налейимне,–сказалаМаша. Мывыпили.Молча,нечокнувшись.Янервничал.Ситуацияэтаненравиласьмне.Олег должен был знать, что я не пользуюсь услугами проституток у себя в квартире. Поэтому не верил тому, что говорила Маша. Определённо, здесь была жена Олега. Маша осталась одна, чтобы дождаться меня. Видимо, я ей приглянулся. И она решила, что я, как любой мужик, не смогу устоять… Да, она привлекательная штучка! Но я не верю ей! В любой момент может приехать Олег… Любовница друга – для меня как вторая жена друга! Она неприкосновенна!.. –Чтобудемделать?–спросиля. Машапоставиларюмкунастолик,обняламеня,попыталасьпоцеловать,нояувернулся. Тогда она вскочила, метнулась к зеркалу, оглядела себя. Она не верила, что её отвергают. Сделаноэтобылонеосознанно,нотакмило,мнепоказалось. –Поверьмне,–сказаля,–вдругойситуации–всёбылопо-другому. –Чтоименно? –Тымненравишься.Нояневерю,чтоутебянетничегосОлегом…Япошёлспать… Машаостановиламеня. –Хорошо,тыудивилменя,Алексей.Янеожидаланичегоподобного.Нодоговоримся, чтоутром,когдаприедетОлег,аонприедет,тыскажешьему,чтовсёпрошлозамечательно. Только тогда он отдаст мне деньги. – Она провела рукой по моей небритой щеке. – Я не председатель совета муниципальных образований. А вообще, меня возбуждают элегантная небритость, грубость и белые носки. Причём белые носки – больше всего остального. –Безпроблем,–ответилипосмотрелвниз.Сегодняутромянаделпочему-тоименно белыеноски.Япродолжалейневерить. 5 Потом мы сидели в маленьком баре гостиницы «Надежда». Я угощал Олега. У меня сегоднябылденьрождения. –Почему?–спросилон,отбрасываягрязнуюсалфетку. –Ярешил,этонекаяпроверка.Ничегодругогоумноговголовунепришло,Олег.Вчера тысветилсяею! –Этобылаигра. – А я не мог себе позволить. Идея подарка – оригинальна. Но как-то надо было подругому… –Еслибыяоткрытопредложилтебепроститутку,язнаю,тытожеотказался.Поэтому вышлотак,каквышло…Зряяейденьгизаплатил.Тытакинепоебался. –Олег,–сказаля,–какдругуговорю,которогодавнознаю.Мычасто****сясжизнью. Иврядликому-тоэтонравится.УМашибыламаленькаягрудь,амненравится,–япоказал насебебуфера,–такая! –Может,всауну? –Забуферами? –Ага. –Рвёмкогти? –Рвём! Имырвануливнизполестнице. 2014год БлизСоветскойГавани 1 Голосповторяет: –Сменицифры,сменицифры,сменицифры…Огоньспишеткорабль… Рассветает.Кто-тоещёспит–семьтридцатьутра;япроснулсявпять. Прошедшийденьбылсерыйипасмурный,безснега.Иврядлиможноожидатьчего-то другого от наступившего дня. Мороз и снег редкость в этих краях, хотя на календаре 14 января, 1993 год. Такие пасмурные дни в Шкотово (23, 17 или 25…) случаются часто, Японское море штормит, двухметровые волны накатывают на берег, а повышенная влажность с ветром даже при плюсовой температуре пронзает до костей, любая тёплая зимняя одежда превращается как бы в летний наряд. В такие периоды мысли обесконечностимировогоокеана,оегоглубинеиширинепревращаютсявпытку,яутопаю в синих водах, иду ко дну, где и остаюсь вместе с кальмарами, креветками, морскими огурцами,русалкамииморскимидьяволами. Залив Стрелок. Одного взгляда на авианосец «Новороссийск» с любой точки посёлка вденьичас,подобныйнынешнему,достаточнодлятого,чтобыпривестименявсостояние экстаза. Я влюблён в этот огромный корабль, влюблён больше, чем в Ирину, свою жену. Хотя,былипериоды,годадваназад,ябытакнесказал.Может,явру,ноИрина–балласт,я считаю,женщина,неспособнаябытьпричаломдлявоенногоморяка.Неустроенностьбыта, маленькая зарплата и долгая разлука – коробят её, она злится, кричит, ругается, плачет… изасыпаетмёртвымсном.Яженесплю:потрёпан,истощён,раздавлен,выбитизколеи. Старенький«нисан»ждётводворесъёмнойлачуги–подарок,можносказать,рыбаков забесценок.Ясажусьзарульиуезжаюпрочьиздому,сбегаютолиотсебя,толиотжены, не знаю. «Нисан» натужно ползёт в сопку, слева от меня залив, и «Новороссийск» хорошо просматриваетсяизокнаавтомобиля,виднадажевзлётнаяпалуба,какбудтоянееду,алечу на вертолёте, специально осматриваю корабль с высоты птичьего полёта, чтобы лучше запомнитьэтудвухсотсемидесятитрёхметровуюгромадину. Сегодня я должен находиться на службе. Впервые – я здесь, на берегу, а не там. Конфликт с женой, очередной, сотый или тысячный – какая разница! Но я впервые непришёлнаберегинеселнакатер,которыйсмая1991годарегулярноменяетнас,служак, на боевом посту. Два года на якоре – это тяжело для меня. Плюс неспособность Ирины справиться с лишениями и невзгодами, так сказать, свалившимися в один миг не только на меня и мою семью – все находились на одном корабле, и некоторые поднимали если непанику,тоистерику. Яостановилмашину.Закурил.Ещёразпосмотрелнакорабль.Триглубокиезатяжки– сигаретынет,китайскоекислоедерьмо!Завёлдвигатель,развернулсяипоехалобратно. Соседкаподворувстретиламеня. –Чтослучилось?Опятьпоругались? –Да,–согласилсяя. –Она,кажись,собралачемоданыиуехала.Волгатакаястараязабралаеё. ЭтобыламашинамичманаМихаилаРязанцева.Ядогадывался. –Двадцатьперваямодель? –Ой,янеразбираюсь.Белогоцвету,скажу.Точно. Да,этобылон. Япотёрлобрукой.Всегдатакделаю,когдаволнуюсь. – Помощь тебе нужна, Дима, – сказала соседка. – Говорю, как бывшая жена военного моряка, прожившая в браке тридцать лет. И эта помощь должна исходить от женщины, любящейиверной. –Ну,ну,–шепнуля. – Дам я адресок одной местной бабки, сходи к ней. Поможет. А то я вижу совсем ты разбитыйкакой-то.Успокойся.Инайдисебедругуюженщину.Неубивайсяпоэтой. –Хорошо,–ответиля,асамсноваподумалобИрине. Соседкасунулаврукузаписку,ияпошёлвдом. Разбросанныевещивалялисьвезде.Ясобралих,иябылвотчаянии. Самогон, купленный в соседнем дворе, скрасил холодный серый день и вечер. Я прижималсякхолодномустеклуокна,смотрелнаморе,виделочертаниякорабляввечерней дымке и плакал. Во мне боролись два чувства: злость закипала, а остаток любви пытался испарить искусственную ненависть – видимо, я любил Ирину, и я ей прощал этот побег, оправдывалего.Еслибыонавернулась,ябынесказалейнислова. Запискаваляласьнастоле,ужескомканная,готоваяпойтивмусорноеведро.Яневерил вчертовщинуивмистику. –Бабка-повитуха!Ха-ха!Ачемчёртнешутит!–рассмеялсяя. 2 Голосповторяет: –Сменицифры,сменицифры,сменицифры…Огоньспишеткорабль… Бодун. За окном рассвело. Та же серость осталась. Стайка чаек пролетела над морем. В доме было холодно, меня знобило. Остатки самогона в двухлитровой банке были так кстати. Я похмелился. Закусил консервами «камбала в собственном соку», которые выдавалинасухойпаёк.Ещёразпохмелился,иещёраз…согрелся.Помещениенаполнялось теперь не только теплом, но и розовым мерцанием и ароматом полевых цветов. В голове появиласьясностьсознания,пришлопониманиеслучившемуся. Ивдругменяизумилоиужаснулопохуистическоебезразличиекслужбе.Ядолженбыл сегодняобязательнопопастьнаавианосец,оправдаться–какнелепозвучитэтослово,–ноя не хотел. Не рвался, как прежде, в бой. Хотелось оставаться на месте: команду «смирно» отдалкомандиркорабля,а«вольно»–этоприказалясамсебе. Музыка стреляла из правого виска в левый висок – это была не боль, – барабанные перепонкисделалисьдинамиками.Втакомнастроенииязапелпесню.Любэ. –Атас!–кричаля.–Атас! Я выглядел совсем другим человеком. Никаких признаков паники не было. Это была песня, да. Почему-то я помнил только одно слово, и я не заметил, как перешёл на другой язык,понятныйлюбомувоенномуморяку: –Васор!–надрывалягорло.–Васор! Потом всё внезапно оборвалось. Я взирал куда-то в пространство и этот взгляд состоронымогбыпоказатьсякому-тодиким.Ямогсовершитьчто-нибудьдраматическое, например, разбить окно, в котором видел «Новороссийск» или разбить китайские электронныечасынаруке,ударивциферблатомобстол. И меня вырвало. Я еле-еле успел выбежать наружу из дома. Холодный порыв ветра влицоиосвобождённыйжелудокявилисьтемсамымосвобождением,которогояждал. Туалетнаулице.Ядобрёлдонего.Спустилпоследниеостаткияда,оставшиесявмоче. Бредя назад, неожиданно вспомнил свою первую встречу с Ириной. Чувственная вальяжность придавала ей сходство с кошкой. Неторопливые движения, и хрупкое, земное тело.Тонкийголосзвучалсловноколокольчик.Иона,какговорится,быласозданадляэтого занятия, хотя не казалась конченной шлюхой, готовой отдаться в первый день первому встречному. Но так получилось, однако. Она тронула меня рукой сама, а я давно уже был готов. Онаспросила: –Тычего-тохочешь? Яответил: –Да. – Возбуждаться так быстро пока рано, – она смеялась надо мной, а рука уже мастурбировалачлен.–Пойдёмнапляж,–сказалаонаипотянулазачлен. Чем меньше разговоров, тем лучше, подумал я тогда. Если бы мог предположить, что лишнихразговоровикриковбудеттакмного–пошёлбыясней?Да,пошёл.Онаувлекла,ая повёлся.Господи!Ничегоособенноговэтомнет,аголовусрываетсплеч. Язапомниладрес,указанныйвзаписке.Толизасоломинкухваталсяя,толинезнал, чтоделать,ноятвёрдорешилнавеститьэтубабку–чтоонаскажет? Ипоехалкней. 3 Старушка выглядела древней. Я мог бы ей дать лет сто. Лицо в глубоких морщинах, узкие,ноживыеглазавыдаваливнейкорейскуюиликитайскуюкровь,новэтихглазахбыло столькодоброты,чтояпочувствовалсебя,какбудтовернулсявдетство,вернулсякбабушке встаницу,котораясейчаснакормитменяборщомсосметаной,скажетласковыеслова… Онаговорила: –Жизньпостоянноснабжаетнасновойэнергией,изновыхисточников,дажекогдамы прибываемвбездействии.Любойопытоттудаможетбытьиспользовандлясвоегобагажа. Используйего,Дима,–изамолчала. Я не называл ей своего имени. Она приняла меня и сразу стала говорить свою пространственнуюречь. Возниклапауза,иянезнал,чтоейответить. –Сменицифры,аогоньвсёравноспишеткорабль… Почему-тояждалэтихслов. – Что это значит? – спросил я, готовый услышать что угодно, даже предсказание собственнойсмерти. –Дорогуюпокупку,–повитуха,казалось,неслабред. –Ноуменянетдорогихвещей. –Машина. Яусмехнулся. – Не-а… Не может моя машина считаться дорогой вещью. Год выпуска у неё конец семидесятых,бабушка,такие«япошки»дешёвые… – Эта вещь у тебя самая дорогая, – перебила она меня. – Смени номер автомобиля – поменяешь чувства, и не возвращайся домой раньше времени. А корабль ничем неспасёшь.Иди! Автомобиль стоял возле поваленного забора повитухи. Кто-то ещё приехал к ней испросить судьбу. Несколько машин припарковалось рядом с моим «нисаном». Денег она не взяла, про жену ничего не сказала. Какие-то намёки на что-то пространственноотвлечённое,неболее. Япосмотрелнаномеравтомобиля.Цифрыкакцифры!Е781ОП,регион–Приморский край, цифра 25. Или она имела в виду, чтобы я сменил место жительства? Разорвать контракт?Нет,этогоянемогупозволить,немогу. Предупреждение «не возвращайся домой раньше времени» звучало грозно. Но был ли смыслкнемуприслушиваться? Подъезжаякдому,язаметил«уазик»–меняждали.Конвойныесгарнизонногокараула. Вот в чём дело, подумалось мне. Но от них не уйдёшь, рано или поздно они бы пришли замной,однозначно.ИувиделИрину,онавышлаиздома.Уменяёкнулосердце.Отрадости. 4 Ночь. –Камераномердесять,–сказалкараульный. Я остановился, с меня содрали погоны, открыли дверь, я вошёл в помещение два наполтораметра.Дверьзакрылась,неприятныйскрежет,поворотключавзамке. Одиночка.Чтоможетбытьхуже? Караульныйпосмотрелвщельдверидляподачиедыскамбуза,сказал: –Сейчаспринесунары. Яогляделся,вокругодинбетон.Полумракисырость.Чувствоваласьвоньговнаихлора, гальюн находился где-то рядом. Мысли разбежались по углам камеры, как корабельные крысы,–пустотавнутрименяосвободилопространстводлячего-тонового,нодушасжалась вкомок. Принесли нары. По размеру они точь-в-точь поместились в камере, легли на пол. Я потопталсянаместе,потомсел.Снавначаленебыло.Япродолжалсидеть,подогнувколени под подбородок. Свет, видимо, горел круглосуточно. Это мешало. Из соседних камер слышалсяхрап.Делатьничегонеоставалось,иялёг. Сонпришёлсампосебе. 5 –Подъём!Нары–вкоридор! Дверьоткрылась. –Бегом!–кричалужедругойкараульный. Явынеснары,положилвкоридор. –Вгальюнбегоммарш! Одиночку и подследственных в гальюн гоняли по одному. Из общих камер после выпустиливсехсразу.Цепочкойподесятьчеловеконипоочередиинавремя(двеминуты) бежалисправлятьктомалую,актобольшуюнужду. Послепринеслизавтрак.Бесцветныйнесладкийчай,кусочекхлебаимаргаринграмм двадцать. Янесталесть. Посудувскорезабрали.Яходилсуглавугол.Тоска! Вскорепослышалсяголосиз-застены: –Какзовут? Вопрос,видимо,задавалсямне. –Дмитрий,–иподошёлкзапертойдвери. –Сергейя.Тыоткуда?–говорилислеваотменя.Сразуянеразобрал,изкакойкамеры исходитголос–эхогулялопостенамкичи. –Авианосец«Новороссийск». –Годок? Яусмехнулся. –Старшиймичман. –Ого!Икакжетебяугораздилосюдапопасть? –Бываютслучаи,знаешь.Сам-тозачтоугодил? – С Разбойника я, старший матрос. Вечером в свинарнике поросёнка выловили, завернули в простыню, отнесли в посёлок и променяли на трёхлитровую банку самогону. Случилось так, что эта пьянка не прошла незамеченной. Меня признали зачинщиком. Правда,пропажупоросёнканиктонеобнаружил.Ато–вседесятьсутокдалиб! –Асколькослужишь? –Полгода. –Быстрыйты! –Какойесть. Голоскараульного: –Молчать,пидоры! Наступила тишина. Я посмотрел вверх. Маленькое окно, решётка и плоская высокая стена – не залезть, метра три. И вдруг луч солнца упал на стену рыжим пятном. Тусклая лампочка на потолке не могла вести соревнование по яркости с природным светилом. Я смотрелнапятноинеожиданнодлясебярешил:«Рыжик!».КакмояИрина.Этоумилённое состояние длилось не больше минуты. Когда солнце развернулось или спряталось за тучу, иРыжикисчез,времябылопотеряно… Я ждал каждый день возвращения этого Рыжика, но природные силы не позволяли увидетьто,чегояхотел. Мнедалипятьсуток.Водиночкедвадцатьчетыречаса–этоцелыйгод,безвсякихнато сомнений. Каждый день одно и то же: подъём, нары в коридор, гальюн, камера, камера, камера,обед,камера,несколькословссоседомчерезстену,камера,камера,камера,ужин, камера,камера,гальюнисон. ИмыслиобИрине.Яизводилсебяэтимимыслями.Ядовёлсебядотакогосостояния, что камера стала напоминать мне уютное любовное гнёздышко. Я дожидался, когда горничная принесёт мыло и полотенце, давал ей на чай, закрывал дверь на ключ. Ирина ходила по номеру гостиницы голой, она должна была принять душ. Я мыл её тело, ласкал груди, а она ждала, когда я обниму её. Какая тёплая, цветущая плоть! Мне казалось, что отмоихприкосновенийонавот-вотвзорвётся,какграната,тысячамиосколков,пронзающих моётелонасквозь,иэтасмертьбудеттакойсладкойинежной,какисамилюбовныеласки передсоитием… Ивотрапорткараульногопрерываетмоиэротическиемысли: – Товарищ старший лейтенант, за время несения гарнизонной караульной службы происшествийнепроизошло! Этобылначальниккараула.Онстоялнапротивкамеры.Обычновгарнизонныйкараул начкаромшёлофицерскийсостав,нобывалииисключения. –Вольно,Шипилов! Моюкамеруоткрыли.Начкарсказал: –СтаршиймичманДмитрийСаламов,выдосрочноосвобождены,навыход. От него же я узнал, почему меня освободили досрочно. Он говорил, что 17 января наавианосце«Новороссийск»вмашинномотделениипроизошёлпожар.Янужентам.Мне давалось восемь часов, чтобы вернуться домой, помыться, побриться, переодеться – и на корабль. На вопрос, есть ли жертвы, он твёрдо ответил: «Без жертв, насколько мне известно». 6 Я торопился домой, а автобус ехал медленно. От Тихоокеанска, где находилась кича, доШкотовосороккилометров. Перед арестом с Ириной пришлось переброситься лишь парой слов. Я сказал, чтобы онаждала,всёбудетхорошо,яеёпрощаю.Онакивнулаголовойипроизнесла: –Дима… Мнепоказалось,чтоейхотелосьсказатьчто-тоещё.Аможет,онапроизнесламоёимя от безысходности ситуации. В любом случае, она вернулась от этого мичмана Рязанцева, поняла,чтоменяетшилонамыло–какаямеждунамиразница?Никакой.Толькоалименты. Унего. Яираньшеподозревалобизмене.Нонепойман–невор,авоттеперь,когдавсеулики налицо,Рязанцевответит–яегоотпизжу!Ипустьсновасядунакичу,мневсёравно.Моя репутациябудеточищенапередсамимсобой. О том, когда я и Рязанцев уходили в плавание, что у Ирины были другие мужчины, я непыталсяобэтомдумать. А повитухи слова отчасти оказались пророческими. Интересно, если бы я успел сменитьномер,Иринакомненевернулась? Ябытогдасошёлсума! Старенький «пазик» гудел чахлым мотором, поднимаясь в сопку со скоростью сорок километроввчас. СвоимнеожиданнымпоявлениемяхотелсделатьИринеподарок.Врукахуменябыли цветы, знак примирения. Я купил их в Тихоокеанске на последние деньги, что оставались послепокупкибилета. Шальнаямысльпронесласьвголове:«Чтобыонподумалобомнеикакпоступил,если Иринабылаегоженой,аяеёлюбовником?»Такиемыслипоказалисьмнестольнелепыми, чтояиспыталжеланиенепростоотпиздитьРязанцева–яготовбылегоубить. Автобуспокатилссопки,набираяскорость. Явышелнаостановке.Додомаоставалосьметровпятьдесят.Яобошёлдомстыльной стороны,чтобыменянезаметилинисоседи,нижена,есливдругвыглянетвокно.Взапасе уменяоставалосьтричаса.Заэтовремяможноуспетьвсё… «Нисан»стоялнетам,гдеяегооставилвпоследнийраз.Ноямогчто-либопопутать. Я заглянул в окно. Вначале не было видно никого. Затем послышался шум из другой комнаты, Ирина вышла из спальни. На ней было нижнее бельё. Это показалось странным. В доме у нас никогда не было зимой жарко. Она что-то искала. Открыла дверцу серванта, потомперебраласьккомоду.Онаторопилась. В этот момент появился человек, похожий на меня. Как две капли воды. От такого видениямнесделалосьплохо.ОнкричалнаИрину.Яотвернулся,закрылглаза–неможет быть,показалось.Когдаясновапосмотрелвокно–тотжемужчина,похожийнаменя,его внешностьнеизменилась.Теперьонразмахивалруками.Ясновазакрылглаза.Итолькоэто сделал – услыхал душераздирающий крик Ирины, а затем приглушённые звуки, похожие на всхлипывания. Я открыл глаза – я, то есть он, незнакомец, душил Ирину. Кто бы он ни был,яотбросилцветыикинулсяквходнойдвери–она,ксчастью,оказаласьнезапертой. Вбежаввдом,яувидел,чтоИринавыходитизспальнивместесРязанцевым.Онодет,аона– в нижнем белье. Заметив меня, Рязанцев рванулся к двери. Так быстро, что я не успел его остановить… Вследующуюсекундуязасебянеотвечал.Иринахотела,видимо,одеться,поспешила к серванту, затем к комоду, но мои руки схватили шею Ирины, она закричала. Пальцы сжались мёртвой хваткой, крик стих до некоего бульканья. Ирина задыхалась. У неё закатывались глаза, она махала руками, несколько раз ударила меня ногой в пах, но я неотпускалхватку.Когдасилыеёсталиподходитькконцу,япосмотрелвокно–застеклом находился я сам, который смотрел на это действо широко открытыми глазами и не мог пошевелиться.Вкакое-томгновениеяослабилхватку,отвлёкся,Иринарезкодёрнулась,ия снова вцепился в неё хищным животным. Я снова посмотрел в окно, но там уже никого не было. Ирина, мёртвая, свалилась мне под ноги, когда я убрал руки с её горла. Я почувствовал, что во мне нет сил и готов свалиться рядом с мёртвой женой от усталости, от безысходности – от всех накопившихся проблем… ото всего, что происходило ипроизошло. Я вышел на улицу, закурил. «Нисана» во дворе не было. Разанцев уехал на нём. Я посмотрелнаморе–авианосецтожеисчезсосвоегоместа.Исчезла,ушлаизжизниИрина, исчез,кажется,ия,исчезлабывшаяРодина… –Всёэтобессмысленно,–сказалясамсебе.Мойрассудок,японимал,пошёлпопизде. P. S. Авианосец «Новороссийск» после пожара был поставлен в док, но 30 июня 1993 года было принято решение о его разоружении и исключении из состава ВМФ. 31 августа 1993 года команда «Новороссийска» расформирована. В том же году корабль проданза4.314млн.долларовюжнокорейскойфирмепоценечёрноголома. Списанныйавианосец«Новороссийск»присрокеслужбы35летпрослужилвсего11. 2010год Большиесиськи,большойболт 1 У неё были большие сиськи. Да, представьте себе, худое тело и большие сиськи. И миленькое круглое личико. Дочку звали Ксюня. А обладательницу больших сисек звали Лена.Мнепоказалось,чтояобязанстатьКсюнепапой,адляеёмамыстатьмужем.Хотябы надесятьдней–яприехалвотпусккЧёрномуморю,ябылодин. Но вначале я познакомился с Анатолием Седых. Бывшим футболистом. Известным в своё время футболистом. Мы проживали вместе в одном крыле гостиницы, если так можновыразиться.Точнейсказать,вчастномдворе,гдеимелсяобщийдушстёплойводой идватуалета,одинизкоторыхнезакрывался,проселадверь.Кухонныйбольшойстолстоял посередине двора, поэтому каждый из нас – и Лена, и Ксюня, и Анатолий, и я – могли лицезретьдругдругаежечасно,илидажеежеминутно,сидязаэтимстолом. Уже как восемь лет Анатолий закончил свою спортивную карьеру, был свободен отбрачныхуз,пилтолькопиво,япилвсёподряд,дажечачу.Пятьдесятпятьградусоввчаче и пятьдесят градусов на солнце расплавляли мои мозги, я потел, курил и делал вид, что трезв.Тоестьпыталсяжитьтрезво.Каждыйдень.Почуть-чуть.И,таксказать,незабывал пробольшиесиськи. Атакоеразвезабудешь?.. Анатолий был человек очень приятный – сладкий. Хвалил любого, льстил каждому. К таким людям я всегда относился с некоторым призрением. Но в душу Толян не лез. В маленьком курортном городке, с его слов, в прошлом году он хотел организовать футбольный клуб. Но столкнулся с бюрократической волокитой. В конечном итоге клуб организовали, но его кинули. Ныне возглавлял клуб какой-то хач по кличке Богро, неимевшийкфутболуникакогоотношения. Ясказал: –ВРоссиифутбольныеклубыорганизовываютнедлятого,чтобыигратьивыигрывать, адляотмыванияденег.Профессионалыздесьненужны. –Верно,–согласилсяТоляныч.–Аутебяденьгиесть?Пивакупить.Янамелипока, товарищкконцунеделидолготдаст,онсейчасвСукко. Странноеповедениеибезденежьеновогознакомогоменянасторожило.Якупилпива. Мывыпили. –Язналтакогофутболиста,какАнатолийСедых,–сказаляему.–Тыестьтотсамый Седых? –Неверишь? –Неверю. Мимо проходила как раз Лена. Я с ней не был знаком пока. Её большие сиськи болтались под футболкой. На мгновение я представил, какой у них размер?.. Цифра шесть мелькнулавголове…Покаяпредставлял,Толянвэтовремяужевыпросилпланшет,открыл страницувгугле. –Смотри,–сказалон,–этоя… Ясравнилфотовинтернетесреальнымчеловеком. –Да,этоты,–говорю. – А теперь – читай! – И он сам стал читать вслух: – С 1986 по 1988 год играл за волжское «Торпедо», сезон 1988 года провёл в камышинском «Текстильщике». В 1989 году выступал за львовские «Карпаты», затем перешёл в клуб «ЦСКА», где провёл десятьматчей,забивдвагола… –Верю,–перебиляего. –Можетещёпопиву? Леназабралапланшет,ничегонесказала.Сталаподниматьсяполестнице.Ясмотрел, каквиляетонахудымибёдрами. –Нравится?–спросилТолян. – Такие женщины нравятся всем, – ответил я машинально. – Нужно снова влюбиться, чтобыдлявсехстатьпотерянным. –Тыженат? –Разведён. –Ятоже. ЯдалТолянуденег,онкупилпива.Мыуселисьзастолом. – Сам ушёл от жены? Или она ушла? – я продолжал любопытствовать. На самом деле меняэтомалоинтересовало.Надобылоподдерживатьразговор. Он рассказал свою историю. Она походила на мой случай. Толян убивался – чего ей надо было? Деньги были, большие деньги! Квартира, машина… Да, я часто бывал насборах… –Вотименно–ейтебякакразинехватало.Девушка…Чувства…Любовь…Жена… Если ты сам ушёл от них, то всегда можешь возвратиться, если от тебя ушли – пиши, пропаловсё,неворотишь.Алюбовь-сукувсегдажаль,когдаонауходит.Ножальдотехпор, поканепоявляетсядругая. Потом мы пошли к морю. Толян не купался. Он говорил, что приехал недавно, но его кожаимеланастоящийморскойзагар.Онздесьбылдавно. Я вышел из моря. Вытерся полотенцем. Толян попросил сотовый телефон. Я дал позвонить. Онпоздравлялкого-тосднёмрождения.НомертогочеловекаТолянпомнилнаизусть. Когдаонвернултелефон,яспросил: –Чтослучилось?Тытот,ктоесть,нонетот,кембыл. Онушёлотответа.Ияегобольшенеспрашивалопрошлойжизни.Мнебыловсёясно. Длянеговсёбылосложно. Вечероммыужинализамойсчёт. Затем Толян исчез, сказал, что надо встретиться с человеком, который должен ему деньги.Японимал,онврёт.Хозяйкагостиницы,женщинаввозрасте,некрасиваяженщина, приютилаего,ядогадывался.Ионснейрасплачивалсятем,чеммог,–натурой.Этобыло понятно. НесколькоднейяневиделТоляна. Я познакомился с постояльцами гостиницы. Поздними вечерами вокруг стола стали собираться человек двенадцать, наверное. Представители Севера, Востока, Запада и Юга России.Присутствоваливсегдатританкиста(безсобаки),сОмска,будущиеофицеры;муж с женой с Казани, тихая парочка, приближающаяся к полувековому периоду; сорокалетняя парикмахер с Брянска, лично знавшая Эдуарда Багирова (несколько раз делавшая ему стрижку), заметившая: «Какой же Эдик бабник!» Бывший сорокадевятилетний мичман изАнтрацитабредилпредстоящимивоеннымисборами,внихонугляделвозможнуювойну России с Украиной, что, по его мнению, могло привести к третьей Мировой; молодая парочкаизМосквыприсутствоваласосвоейболонкой;быляиещёкто-нибудь. Каждыйрассказывалосвоейжизни.Кто-тоинтереснорассказывал,акто-тонеочень. Перед тем, как собраться, я покупал себе бутылку вермута, предлагал собравшимся, но никто не пил. Курили, главное, все, но никто не пил. Меня это удивляло. И чтобы не выделяться – я выпивал за вечер два литра вермута (брал в магазине вторую бутылку). Меня кумарило, язык пытался развязаться, но я специально говорил мало, больше слушал. Даженеинтересныйрассказсостороныказалсяинтересным–виночужиеразговорыделает содержательными.Правда,уженаследующийденьнепомнил,очёммнерассказывали. Лишь один человек показался в этих посиделках интересным – это толстая-толстая дамалетшестидесяти,онабыласвнуком. Онарассказывалаосвоихболячках–унеёслучилосьчетыреинсульта,видимо,поэтому она иногда забывала некоторые слова, делала паузы, вспоминала, продолжала говорить, прикладывая некоторые лишние усилия; рассказывала о своей работе на Севере, вНорильске.РаботалаонатовароведомвСоветскиевремена.Говорилаинтересно,образно. На мою ремарку, что товароведы жили неплохо, имели всё, так сказать, она возразила – взятокянебрала.Естественно,янеповерил–ну,даладно.Унасниктоничегоневорует, однако. Рассказывала, как чуть не разбилась на самолёте. Спасли шофёры «Уралов». Задние шасси самолёта не раскрылись, и приземлялись, уточнила она, крыльями на борта движущихся по взлётной полосе автомобилей. Я представил эту картину – получилось американское кино. Хотя я пил российский вермут. Зависимость от Запада проявлялась дажеуменя.Этопроисходиловсамомбезопасномместе,вмоейголове. –Осталисьживы,видишь,Витя,–сказалаона.–Атобыточноменябздесьнебыло, небылобывнукаидочки. – А где дочка? – спросил. К этому моменту все уже разошлись спать. За столом мы осталисьодни,часыпоказывалидвачасаночи. –Наяхтеплавает.Ночноекупаниесебеустроила.Авнуканаменябросила.Вотижду её.Атодавнобыспатьпошла. –Какзовутдочь? – Маша… Да ну её! Шалопайка! Уже дважды замужем была. Никакого толку! Ни отмужей,ниотнеёсамой. ИтолькомыоМашеразговорились–явиласьона.Ужаленная. Япредложилейвермута.Онанеотказалась.Организмтребовалядаещё. Сделавглоток,оназаявила: –Мама,завтраедувРостов-на-Дону… –Куда?.. –Мама!..Э-э…Налей-камнепобольше,–Машапротянуластаканвмоюсторону,яей вылил остаток вермута, нужно было бежать ещё за одной бутылкой (в соседнем магазине нарушализакон,алкогольпродаваликруглосуточно),поставилбутылкуподстол.–Мама…я познакомилась с отличным парнем!.. Мама, он беженец с Украины, с Луганска. Живёт у родственников. В Ростове-на-Дону. Он пригласил меня в гости. Завтра он уезжает. Я еду сним! Мамавшоке!Глазаокруглились. –Асребёнкомдолжнаостатьсяя?Непущу! –Мама,ячто–никогданесбегалаиздома…Молодойчеловек,–онадосталапланшет изсумки,–посмотритекакойкрасивыйпарень,ионпригласилменяксебе,посмотрите… ЯувиделМашувобъятияхкакого-тосмазливогомальчика.Видимо,онипознакомились в море, на яхте. Только что. Ему было лет двадцать пять, на первый взгляд. Бабы таких пацановлюбят. –Втакомвозрасте,–заметиля,–наВостокеУкраиныребятазасвоюРодинугибнут. Илионинвалид? Мненеответили. Япошёлвмагазинзавермутом. Когдавернулся,никогозастоломнебыло.Матьсдочерьюушлиспать. Ночьприближаласькутру.Язакурил.Налилсебестаканчик.Янаходилсявтомсамом состоянии,когдажизньказаласьпрекрасной.Мненичто,никтонемешал.Глубокаязатяжка сигаретным дымом, глоток вина – весь мир идёт нахуй, остаёшься только ты, тлеющая сигарета и вино. Спать не хочется. Кажется, всё хорошо на этом свете. Но понимаешь (а я ещёпонимал),чтониктоневсостояниивосприниматьдействительностьтакой,какойона насамомделеесть.Здесьмиритишина,рядомморе.Авнесколькихсотняхкилометров– война. Кто-то гибнет, а кто-то прячется у родственников в Ростове-на-Дону. Правда – это куб.Икаждаяегограньимеетсвоюплоскуюистину.Рассмотретькуб,чтобыувидетьвсеего стороныодновременно,никомупоканеудавалось. Я и не заметил, как ко мне подсела Лена. Ксюня села рядом (удивительно, что дочку онатаскалассобойвсёэтовремя;ещёбольшеяудивлюсь,когдаузнаю,чтоонаоставляет поройеёоднусвечерадосамогоутра),нострогийголосматериотправилдевочкуспать. –Сигаретуможно?–спросилаона. Ячиркнулзажигалкой. –Невиделникогда,чтобытыкурила. –Япочтинекурю. –Лена? –АтыВиктор–тебяТоликпоимениназывал. –Ага.Вермута,может? –Налей,тольконемного…Тыодин? –Один. – А я замужем, – отрезала Лена, дала понять, мол, ничего не будет. Я это понял именнотак. –Дочкаутебясамостоятельная,–сказаля.–Самавтуалетходит,самавдуш,посуду дажесамамоет.Слышал,ейшестьлет.Ипослушная.Чьёвоспитание?Соседскиймальчуган капризный.Хотя,мнекажется,ониодноговозраста. –Явоспитываю.Мужпостоянноработает.Оннассодержит,иянежалуюсь. –Хорошиймуж,значит,утебя. –Пожаловатьсянемогу.Новрядлиемупонравилосьбы,чтовдвачасаночиязавела знакомствосодинокиммужчиной. –Онхочетбытьобманутым,разужтысомной. Я закурил. В возникшей паузе я лучше рассмотрел свою собеседницу. Она не была красоткой,нообладалачем-тотаким,чтозаставлялоеёполюбить,сделатьсчастливой,если, конечно,такоебыловозможно. – Я тебе нравлюсь?.. – Лена спросила неожиданно. И тут же сама ответила: – Нравлюсь. Это заметно. Ты тоже ничего. Просто так не подсела бы. Я имею свои представленияокрасоте.Втомчисле–омужскойкрасоте.Тыполнаяпротивоположность моемумужу.Онбрюнет.Иоченьтолстый.Неследитзасобой. –Может,ещёвермута? –Ага.Какоеплохоевино,заметь.Тывсегдапьёшьтакоеговно? –Япьюто,чтосейчасможнокупить.Авыборвночноммагазиненевелик. Вскореяшёлвмагазинзаочереднойбутылкой.Вермутизменилсявовкусе!Влучшую сторону. Разговаривать приходилось в полголоса, чтобы никого не разбудить. Я подсел ближе кЛене.Обнялеё.Онанесопротивлялась. –Явдуш,–сказалаона.–Ты–послеменя.Главное,дочкунеразбудить. Яподнёсуказательныйпалецкеёгубам,онасогласиласьипошлазаполотенцемксебе вкомнату. На улице горел слабый свет энергосберегающей лампочки. Из комнаты Лена вышла в махровом халате. Проходя мимо меня, распахнула его – я увидел сиськи, и у меня перехватило дыхание! Она снова обернулась халатом, юркнула за дверь душевой, щёлкнула щеколда. В душе нам вместе делать нечего. Стало ясно. А я хотел присоединиться. Верно, закрой глаза или даже ослепни – от своей потреблядской сущности не убежишь. Хлеба, зрелищисекса! Яналилсебеполныйстаканвермута.Жизньудалась!Именносейчас,именноздесь,всё остальное–неважно! 2 Вмоейкомнатестоялидвекойки.Мыпошликомне. И одна кровать, и вторая скрипели. Тонкие стены могли пропустить звук и разбудить Ксюню–нашикомнатысоседствовали. Включилсвет.Безсветаянемогпредставить,какмыбудемтрахаться. Мырасположилисьнаполу,скинувматрацы. ЯснялсЛеныхалатипопросилободномодолжении.Мнехотелосьвзятьврукусиську иоценитьвесплода,выросшегонатонкомстволедерева.Мнепозволилиэтосделать. Ясказал: –Где-тодвакилограмма. Ленауточнила: –Одинкилограммсемьсотпятьдесятграмм.АкогдакормилаКсюнюгрудью–где-то двакилограммаоднагрудьвесила.Представляешь–четырекилограммалишнихтаскать? –Нет. – А вот представь!.. – и она взобралась на меня. Я увидел перед собой два огромных соска,одинпослевсёвремятыкалсямневнос. 3 Лена не баловала меня какими-то изысками в сексе. Происходило обычное совокупление.Яжаждалэкзотики!Ноэкзотикинебыло.Веялонорильскимхолодом,оттуда онабылародом. Однажды я засунул ей палец в жопу. Она сказала: «Витя, мне это не нравится!» Я отступил. Целыми днями мы втроём валялись на берегу моря. Белокожий, я приобрёл медный загар.Вечеромшливказахскийресторан.Азиатскаякухнянампришласьповкусу. Я говорил, что скоро уеду. Она не отвечала. Ей было, видимо, всё равно. После моего отъездаонаоставаласьсдочерьюещёнасемьдней,билетнасамолётунеёужебылкуплен. За всё время нам удалось побывать лишь в дельфинарии. Виной всему стала Ксюня – она наотрез отказывалась ехать на какую-нибудь экскурсию. Я списывал это на её возраст. Ей былонеинтересно. Ленакак-тосказалаей: –Вследующемгодуяпоедубезтебя,оставлюспапой. Ксюняответила: –Спапойлучше.Онвсегдабываетсомной. Ответпоказалсястранным,хотя,сдругойстороны,девочкилюбятотцовбольше. Я подбил финансы, рассчитал, что могу остаться ещё на пару дней. И продлил проживание, заплатил хозяйке,ноЛенеобэтомнесказал.Посчиталненужнымговорить. Чтобынеобольщалась.Вэтом,верно,изаключаласьмояошибка. В тот вечер Ксюня осталась спать одна. Мы пошли гулять по набережной. Катались на аттракционах, стреляли в тире – я проиграл: меткость Лены превосходила мою. Она радовалась победы надо мной и не догадывалась, что у меня слабое зрение (я не носил очки). Побывали в ресторане украинской кухни. А уже после полуночи я стал звать Лену домой. Во-первых, дочка оставалась одна. Во-вторых, мне не терпелось снова лечь впостель,увидетьбольшиесиськи.Ноонаупорнонехотелавозвращаться. Имыпоругались.Из-заКсюни.Ленаупрекнуламеня: – Почему ты сводишь любой разговор к моей дочери? Я уверена в ней, но не уверена втебе. Яоставилеёодну,пошёлдомой.Ленасказалаправду:янебылсамвсебеуверен,если оставался абсолютно трезвым (бухать не вредно, вредно долго не бухать), хотя внешне, наверное,казалосьнаоборот. Ксюняспала,япроверилдевочкупервымделом.Послекупил,какобычновермута,сел застол. ВскорепришлаЛена.Меняудивило,чтоонанепровериладочку,осталасьстоятьрядом сомной.Затемвзялабутылкувруки,отхлебнуласгорла. –Что,такибудемсидеть? Яоставилбутылкунастоле,поднялсясЛенойвсвоюкомнату. Этой ночью она сделала минет. Было сложно как-то сосредоточиться на её ласках. Сказался конфликт. Не сразу, но я сумел разрядиться. И сделал это без всякого предупреждения,специально. Онаушлаксебе.Напоследокобозваламенякозлом.Яосталсяодин.Старыйкозёл. Спать не хотелось. Я вышел из комнаты, чтобы забрать недопитую бутылку со стола. Толстаятовароведсиделазастолом,смотреланаменя.Яналилсебевстакан,выпил. –Неспится?–спросилаона. –Уснутолькокутру,–ответиля,–хочетсявыпить. –АмоядочуркавчерауехалавРостов-на-Дону.Ничегонесказала,непредупредила.Я решила, старая дура, она не поедет, перегорела. Но вышло не так. Только что звонила, сообщила,добраласьбезпроисшествий. Ядопилвино.Пошёл,купилчачи. Пилодин.Уснулподутро.Просто,вырубился. Проснулсявобед.ИпервымделомпостучалсявкомнатуЛены.Никтонеответил. На море пошёл один. В парке встретил Толяна. Мы вместе пообедали (за мой счёт), выпили.Толянсказал,чтомнезавидует.Яспросил: –Очёмтыговоришь? –Оком,–поправилонменя.–Ленкахороша! Я не стал ему ничего рассказывать. Мы спустились к морю, искупались. А вечером вернулисьдомой. ВодвореиграласьКсюня.Яподошёлкдевочке,спросил: –Агдемама? Ксюняоставиламячикиоченьсерьёзносказала: – До тебя у мамы был другой дядя, а сегодня она познакомилась с ещё одним дядей. Мамасказала,чтобыяникуданеуходиласодвора.Истрогонастрогопредупредиланикому ничегонеговорить,авдевятьвечера,сказала,чтобыялегласпать.Ярассказалавам,приеду домой–расскажупапе.Маменичегонеговорите,ага? – Умная девочка, я ничего не скажу, – молвил и срочно стал искать в карманах пачку сигарет. Нашёл. Принялся искать зажигалку. Не нашёл. Дал Толян. Быстро закурить неполучилось,азакурил–легченестало. Толянразговорсребёнкомслышал. –Чтобудешьделать? – Я продлил своё проживание здесь. Думаю, сделал это зря… Что делать? Пить, конечно!Водку!Чтоещёнамореможноделать?.. Первым«свалился»Толяниушёлвсвоюкомнату.Пьяный,ясиделдотрёхчасовночи. Ксюня спала у себя, я её охранял, если можно так выразиться, и ждал Лену. Но она так инепришла. Потомлёгспатья. В полседьмого утра меня разбудил мой будильник – хотелось ссать. Я спустился полестницеинаткнулсянаЛену.Онатольковозвращаласьдомой. –Дочкаспит,–сказаля.Мнепоказалось,чтоядолженэтосказать.–Скажиспасибо, чтоонаутебясамостоятельная! – Не лезь ко мне, – услышал в ответ. Хотя я даже не пытался к ней притронуться. Притронутьсяозначалодляменяподхватитькакую-нибудьзаразу. Яотшатнулсяотнеёкакотпрокажённой.Мочевойпузырьдалосебезнатьнехорошим позывом,ияпоспешилвближайшийтуалет–втот,вкоторомпроселадверь. Струябилавстенкиунитаза,дверьбылаоткрытой,яподумал,чтокаждыйизнасимеет вот такую не закрытую дверь в своё тело, а порой и в свою душу, пускаем кого угодно, апосленегодуем,чтокнамлезутбезспроса,безстука. Вечером я собрал вещи и уехал домой. Стало понятно, что от судьбы не уйдёшь, если несбежишьотнеёсам. 2014год Безп***ды Людинеделятсянагрешныхибезгрешных,людиделятсянаспособныхкразвитиюили не способных к развитию, эволюционирующих или нет. Ещё встречаются сумасшедшие, потерявшиерассудок,хотя,напервыйвзгляд,нельзясказатьничеготакого,чтопредвещает беду. Знаваляодногодоктора,звалиегоРудольфом.Настоящийврачпсихиатр!Ондажежену свою положил в дурку, где сам её лечил, но так и не смог вылечить. Она скончалась вбольнице,сумеланасебяналожитьруки. Онрассказывал,делаянекуюусмешкунадсамимсобой,аможет–надцелыммиром, что после очередного скандала с женой лёг спать, уснул, а она попыталась отрезать ему член. Но Рудольф, будто охраняемый всевышними силами, вовремя проснулся. Членовредительствонеудалось.Всвоёоправданиеженасказала: –Яхотелаотрезатьтебяотмирасего. Былсуд.СупругуРудольфапризналиневменяемой,отправилиналечение. – Насилие подчиняет, а не подчиняется. А значит, не излечивается, – заключил он. – Оноизолируется. Ранее эту историю я слыхал, город маленький, но не из уст непосредственного участника трагических событий. Так получилось, мы сошлись вместе за барной стойкой. Слово за слово – так и познакомились. Я уже был без денег, а Рудольфу надо было выговориться, что-то случилось либо накопилось на душе; одинокие мужчины просто так не ищут слушателя в пивном заведении. Он угощал. Коньяком. Я слушал. Ему я не был интересен как личность, видимо. Он не спросил, как меня зовут. Но я понимал, что это лишнее.Узнавмоёимя,он,покинувбар,тутжезабылбыего. После мы стали разговаривать о женщинах, о сексе. Не секрет, что говорить с малознакомым человеком на такие темы легче. Я заметил, что женщина о сексе думает вдваразабольше,мужчинаосексечащеговоритвслух. –Вжизнидолжнобытьвсегомного,иденег,иженщин,даженесчастья. ИРудольфповедалмнеоднуисториюизсвоеймедицинскойпрактики,забыв,наверное, о врачебной этике и тайне. Причиной тому стал, я решил, выпитый коньяк. В нас сидело, поменьшеймере,побутылкеэтогопойла. – Жизнь – это игра, построенная на жонглировании пятью шариками, – начал он издалека. – Так говорят мои коллеги, психологи. Эти шарики – работа, семья, здоровье, друзьяидуша,инеобходимо,чтобывсеонипостояннонаходилисьввоздухе.Таквот,шарик «работа»сделанизрезины–еслиегоневзначайуронить,онподпрыгнетивернётсяобратно. Ноостальныечетырешарика–семья,здоровье,друзьяидуша–стеклянные.Иеслиуронить один из них, он будет непоправимо испорчен, надколот, поцарапан, серьёзно поврежден. Или даже полностью разбит. Он никогда не будет таким, как раньше. Поэтому нужно осознавать это, стараться, чтобы этого не случилось. Лично я мало знаю людей, кто обладает искусством жонглёра. Не обладала этим талантом и та семья, о которой хочу поведать. Так вот, она была первым и долгожданным ребёнком своих родителей. Они были так счастливы,чтоунихродиласьбелокураядочь,похожаянамаму,еёназвалиСветланой. Света окончила школу с серебряной медалью. Поступила в университет, факультет финансов и кредита. Её мама была бухгалтером, и дочери казалось, что работа, связанная сбумагамиицифрами,оченьинтересная.Инеошиблась.Устроившисьвкомпанию,которая занималась строительством дорог, Света чувствовала, что работа ей нравится. Весёлый и лёгкий человек – она имела много друзей. Предпочитая активный отдых, эта красивая девушкаездиласродителямивгорыкататьсяналыжах,отдыхаланалучшихкурортахЕгипта и Турции, была даже в Шри-Ланке, купалась в Индийском океане. Регулярно ходила в бассейн, дважды в неделю в спортзал. Она вела здоровый образ жизни, не курила, алкоголь–толькополусладкоевиновмалыхколичествах.Хотелаиметьдетейилюбящего, заботливого мужа, который смог бы стать для неё умным и надёжным мужчиной, без проблем с весом, уверенным в себе, целеустремлённым и оптимистичным, с чувством юмора. ТакжилаСветланаитакиевотмыслипосещалиеёиввосемнадцатьлет,ивдвадцать, и в двадцать три. Нет ничего необычного во всём этом, если девушка не замужем и не прикоснулась, хотя бы мизинцем, к серым проблемам бытия, ограждаемая от них заботливымиродителями. Еслинеодно«но»,чтоозначалопеременчивостьвхарактере,эмоциональность.Ивеё жизнинаступалитакиемоменты,когдаутромпросыпаласьусебявпостелидругаядевушка, внешне ничем не отличавшаяся от той. В её прекрасной головке срабатывал некий реверс, и она говорила о себе родителям – это было только начало, предвестник бури, – что она истеричкаиневыносима.Началосьэтовсемнадцатьлет.Сословмамыипапы.Ноначалось это,по-видимому,намногораньше. –Чтостобой?–спрашиваламать. –Ничего,–отвечалаСвета.–Янелюблюсебя,япростобалдею!Посмотринаменя– развеможнонекайфоватьотэтоготела,а?Ияпонимаю,почемусомнойлюбяттрахаться все,комунелень.Потомучтояразная,кактысячаулыбокмира.Яэгоистка.Явеликолепна. Я слепну от своих лучей, сияя. Я непостоянна, я ветрена. Я вечная эксгибиционистка, я обнажаючувстваитело–ядевушкапочтибезнедостатков. Вначале мать и отца шокировала откровенность дочери. Она говорила так, не ругаясь сними,амеждупрочим. Вскоре они привыкли. Считали, это переходный возраст, что их ангелок просто не нашёл свою половинку, в которую смог бы влюбиться, и таким образом занимается самобичеванием.Правда,ударыплетьюзадевалииихсамих. А после мать и отца стала пугать некая ненависть по отношению к ним, явственно звучавшаявсловах.Ноонибылибессильныпередбесом,вселявшимсявихдочьстойсамой периодичностью,какейисполнилосьдевятнадцать. Именно в этом возрасте Света лишилась девственности с неким лицом кавказкой национальностинавещевомрынке, заширмой, где покупатели обычнопримерялиодежду, а Леван, тридцатилетний педофил, справлял свою сексуальную нужду. А не в семнадцать. Ноэтоневажно. Уже тогда Свете хватило ума не задерживать около себя больше одного раза новоявленного любовника. В период «кризиса», продолжавшегося около десяти дней, она могла сменить от двадцати партнёров. В двадцать лет, попытавшись подсчитать то «количество раз», она ужаснулась: их было более ста. Она трахалась везде и всюду, как кошка,каксобака,каккрольчиха–какнеразумноеживотное,ейбыловсёравно,гдеискем это произойдёт. Она не делала выводов, оставалась безразличной. И не влюбляла в себя партнёров–попростусбегалаотнихсразу.Толькосекс!Поэтомуунеёнебыловрагов.Она улыбаласькаждомумужчине,ибокаждыймоментсоитиядоставлялейудовольствие–она испытывала оргазм. Процесс соблазнения был немногословен, и если Света отпускала мужчину без секса – бывало и такое, – так как он не понимал её, не означало, что она упускаетего:найдутсядругие.Онанестараласьнравитьсявсем–онаоставаласьтойсамой, в кого превращалась, облик красивой женщины защищал её и оберегал от насмешек. Для каждого,ктопозналеё,Светабыларазной.Длякого-тоглупой,другомуонаказаласьумной, третьему нравилась её смазливая внешность, четвёртому было противно, но он неиспытывалсебявтакойситуации,когдаегособлазняли,уводили,азатемнасиловали,– неон,аего! – Девушка, вы ненормальная! – сказал однажды один партнёр, вытирая член влажной салфеткой,которуюлюбезнопредоставилаемуСвета.Она,можносказать,силойзатащила егоксебевавтомобиль. –Неволнуйся,ямогуподсадитьнасексбезобязательств,нонешантажировать,еслиты женат,–оназаметилаобручальноекольцонаегоправойрукедотого,каксестьвмашину. Вдни«обострения»,аонипроисходиличасто,особеннотяжелоСветачувствоваласебя на работе. Здесь она оставалась – или старалась остаться – тем, кем её видели и считали. Это была пытка. Настоящий ад, где прохладно не бывает. Голова болела, а в промежности она испытывала невыносимый зуд, похожий на чесотку. Света часто выходила из рабочего кабинета, где помимо неё находились три женщины и мужчина (он кидал взгляды в её сторону,замечая,чтоснейтворитсячто-тонеладное–онаготовабылаегоувлечьзасобой), втуалет,мастурбировала. Послеработыонасадиласьвмашину,мчаласьвближайшийбарлибоночнойклуб,где можнобылонасытитьсвоижелания,смешанныесбуйнымифантазиями,–итамразрывала своётелоначасти,оставляякровавыефрагментысамойсебя… Осознавала ли Света свою проблему? Да, без всяких на то сомнений. Но, когда «кризис»заканчивался,онанепредпринималаникакихусилий,чтобыонненачалсяснова. Инепозволялародителямпредприниматьконтрмеры–грозиласьпокончитьссобой. Когданаступало«затишье»,самойСвете,отцуиматериказалось,чтовсё,ничеготакого не произойдёт, ведь почти полгода, а иногда и больше девушку не тревожила её болезнь. Нопроходиловремяивсёповторялось.ПоэтойпричинеСветанемогласойтисьнисодним молодымчеловеком,ажелающихнарольженихабыломного.Правда,дольшемесяцаонани скемневстречалась. И так получилось, что именно с Олегом, в которого влюбилась по-настоящему спервоговзгляда,всёипроизошло.Онотвечалвзаимностью.ИэтопугалоСветлану,потому что она ждала «кризиса», со дня на день. Но ничего не могла с собой поделать: женщина чахнет без любви, как цветок без воды и солнца, а мужчина без секса становится агрессивным… время идёт, но ничего, однако, не меняется. И она решилась, привязав тем самымегоксебе. Всёначалосьнеожиданновсубботу,утром.ОлегпригласилСветуксебедомой–они были в клубе. Ночь прошла так, как хотелось обоим. Но в тот момент, когда Света проснуласьотнекоегоудушьяипосмотреланаОлегавутреннихлучахсолнца,онаувидела не своего мужчину и будущего мужа – она заметила самца! И это испугало её. Не сейчас инесним! Покинув тихо квартиру Олега, девушка взяла такси. У неё были деньги, но она с удовольствием отдалась таксисту – это был узбек с маленьким членом, который быстро кончил,иСветаиспыталамимолётныйоргазм,усиливтемсамымсвоёжелание. Онпривёзеёвгостиницубесплатно. Девушка заплатила за одноместный номер и попросила портье доставить ей в номер иголкуинитки. Когдапортьевошёлвномер,онобнаружилвкроватикрасивуюобнажённуюблондинку. Привыкший выполнять все капризы клиентов, этот молодой человек с лицом Дауна, что не ускользнуло от зоркого взгляда Светланы, и с толстым длинным членом удовлетворил желаниеклиента,который,какегонаучили,всегдаправ. Портьеушёл.Светаужеосозналадоконцавсюсвоюпроблему,ноосозналапо-своему, она ещё не пришла в себя. Перед зеркалом раздвинула ноги – влагалище покраснело. Оно неболелоинепекло,какбывалораньше,–влагалищеонемело!Иэтовызвалоунеёнеужас, а впечатление какой-то нереальности происходящего: непрерывный оргазм за оргазмом, оргазмзаоргазмом,закоторымпоидеедолжнапоявитьсяболь,анеонемение. Рука уверенно взяла иглу и вонзила в половые губы. Да, боль отсутствовала, рассказывала она. И это придало девушке уверенности. Иголка с ниткой входила в плоть, стежок за стежком. Девушка, казалось, сошла с ума, но она знала, какими словами себя сможетоправдать… –Досвадьбызаживёт,–сказалаонавмоёмкабинете.Вбольницудевушкупривезлиеё родители.Ейнедавноисполнилосьдвадцатьчетырегода. – За эту шалость, – сказал я, – в добрые, старые времена с шалуном такую расправу учинилиб–выгналииздома,понимаете? – Но, доктор, в моей голове столько разных мыслей, идей, опасений и желаний, что любоймужик,наверное,давноужеспился,аялишьвзяласьзаиголкусниткой.Явотсейчас с вами сижу, а мысли мои где-то далеко летают… Реальность такова, как о ней говорить, доктор?..Уменясоздаётсявпечатление, раз ужяздесьоказалась,чтовыничегохорошего нескажите. Беседуя со мной, она не предполагала, что объявленная война самой себе не может закончитьсямиром.Уверенностьвтом,чтоонасражаетсязасвоёосвобождение,наполняла её пылким энтузиазмом. И то, что она сейчас находится не в женском монастыре, куда однаждыхотелауйти,какрассказывалеёотец,авпсихушке,необъяснялоейничего. –Учеловека,испытывающеговосторгпереджизнью,возникаютпрекрасныевидения, а не страшные картины. Отчасти это хорошо, если человек здоров. Но вы больны, а это плохо,–сказаляей.–Япостояннослышупациентов–онитакмногоговорят,чтосоздают шум.Ияихнеслышу,ибонепонимаю.Высамиотдаётеотчётзасвоидействияипоступки, Светлана? –Но,доктор,женщинувообщесложнопонять,–пациенткаусмехнулась,яейнравился, однозначно, мужчина в возрасте, вежливый такой и внимательный. – Вот посмотрите наменя…янепринцесса–коронавсёвремяспадает.Янеангел–крыльявстирке,анимб наподзарядке,–оназамолчала,пристальновсматриваясьвмоёлицо.Онасоблазняламеня. Яждалпродолжениямонолога,ионасказалатосамое,чтоговорятвсебольные,попавшие сюда:–Янесумасшедшая–всёещёсойтипытаюсь… Онзамолчал.Яспросил: –Онаещёвбольнице? – Думаю, что да. Родители пациентки переехали в другой город, и дочь перевели вдругоезаведение. Разошлись мы молча, неожиданно, как и встретились. Каждый допил свой коньяк. Рудольфотошёлотбарнойстойкипервым. Я огляделся вокруг. Хотелось выпить ещё. Но знакомых никого не было. Я подумал, какаяпользаотденег?Никакой!Потомучтоониимеютсвойствозаканчиватьсявтотсамый момент,когдасрочнонадо. Наулицебылопрохладно.Осень.Ветербилвлицо.Моросилдождь.Яраскрылзонтик, пошёлдомой. Перед тем, как лечь спать, написал на своей страничке в интернете: «Я не люблю врачей.ВрачивРоссии–ветеринары». Конечно,ябылнеправ,ябылпо-своемуболен. 2014год Куски Япознакомилсячерезинтернет,всоциальныхсетях,сЛюбовью.ОнабылаизМосквы, 26лет.Акакпознакомился,непомню!Былпьян. Помню только её высказывание под моей студийной фотографией: «Какой пронизывающийвзгляд!Япрочиталанесколькотвоихрассказов». Яответил,спасибо! Потомнаписалстатус,естьлиукогоинтимныеистории,делитесьсомной.Итожебыл пьян, когда это писал. То есть, как обычно, не помнил, что делал (я считаю себя алкоголиком,иэтотасамаяправда,котораястолкнуласьсдругойправдой,окоторойхочу рассказать). ОтозваласьЛюбовь.Онаспросила: –Тыхочешьузнатьмоюисторию? –Да,–ответиля.Асамподумал,зачеммнеэто? Вечероммысписалисьсней. – Я больна СПИДом. Что ты на это скажешь? – сразу рубанула она. У меня аж перехватилодыхание.Такуюправду,однако,скрывают.Отовсех. –Сочувствую. –Ивсё?Чтотыподумал,когдаятебеэтонаписала? –Этовсёравно,чтосестьвавтомобильипопастьваварию,разбитьсянасмерть. –Наверное,тыправ,Виктор,–сказалаЛюбовь.–Яхочувыговориться. – Можешь начинать, – мои ответы, наверное, казались ей циничным. Но я, правда, не знал, что ей сказать, как успокоить. Да и надо было ли это делать?.. Момент истины – иэтадевочказацепиламенязаживое,вомнепоявиласьжалость,пропалачёрствость. Любовь я ни разу не видел. Даже фотографии её были для меня закрыты. Наподсознательномуровнеяпонимал,чтонадодевушкувыслушать.Ещёонаговорила,что многодрузейпотеряла.Осталисьлучшие.Ихмало,ноониостались.Любовьбылаодинока, какиясам.Иэто,видимо,нассвязывало.Безднабезднуищет. Потом она дала ссылку на свои фотографии. Она мне понравилась. Любовь оказалась симпатичнойблондинкой.Двафотобылиэротическими,сделаннымивстудии. – Как тебе мои вишенки? Правый бок у меня в шрамах после операций, поэтому наложенаретушь. –Тыкрасивая. –Спасибо!ЯсейчасвТомске,Витя.Мамаумерла,сбумагамиверчусь.Досвязи! Прошлодвадня.Пришлосообщение.Любовьписаласледующее: –Нучтож,яначну,пожалуй.Небольшаяпредыстория,–началаонаиздалека.–Родом изТомска…Родителиразвелись,когдамнебылогодикатри.Папамосквич.Мамочкасамый добрый в мире ангел! По какой-то до сих пор не понятной мне причине, мои родители решили,чтомне,тогдаужедесятилетнейдевчонке,будетлучшепожитьсотцом,вМоскве!.. Лучший лицей столицы, репетиторы, школа танцев, школа искусств, и в итоге, с золотой медальюокончилашколу,поступилавАТиСО(академиятрудаисоциальныхотношений) нафакультетфинансов,всёудачно,складно,звучно!..Редкиевстречисмамой,частыессоры с отцом из-за возрастных каких-то капризов моих. В итоге – желание поскорее стать самостоятельной! И тут папа сообщил неприятное известие… он женится! Ах, так! Значит, я буду в подчинении у какой-то женщины, не понять какой?!! Мой протест выражался уже не в ссоре, не истерике, я ушла из дома! Но ушла замуж! С Русланом мы познакомились на одном из праздников наших общих знакомых, взрослый мужчина, мне 17,ему 24, мне казалось,чтоонзнаетвсёнасвете!Янескажу,чтоэтобылабольшаялюбовь,скореепервая наивная влюблённость… и я сбежала с ним, ровно в тот день, когда мне исполнилось 18. Был первый секс… и первое разочарование, потому что кроме боли я не испытала абсолютноничего… Нозаботойипониманиемонвсё-такименяпригрел,имыначалинашиотношенияуже какпара.Яучилась,онработал…ядажеинепредполагала,откудаонберётденьги,какая у него работа, меня всё устраивало, отец тем временем занимался своей жизнью, обо мне как-то и подзабыл даже. Вроде бы совершеннолетняя стала, значит, отдаю отчёт своим поступкам, но отцу всегда не нравилось, что Руслан по национальности чеченец, всегда спрашивал, не обижает ли он меня, с подозрительностью и осторожностью относился к моему избраннику. Мама благословила меня на семейную жизнь и с пониманием отнесласькмоемупоступку… Руслан хотел детей, но мне не хотелось торопиться и рожать, ни в 18, ни в 20 лет… в 22…после окончания академии я всё-таки решилась на ребёнка. Недостатка в деньгах небыло,и,еслимнебызахотелосьпойтиработать,проблембыснянечкойневозникло…я подумалаирешила,что,наверное,ужепора…забеременела…Посетилавсехнеобходимых врачей…началсяпроцессожидания.Вотокруглилсяживотик…вотпервыеснимкисУЗИ… счастливыйРуслан,прыгающийотрадости–сын!Унегобудетсын!..Первыетолчкиножек нашего крохотного комочка в моём животе… я радостная и счастливая ходила, как будто носила рюкзачок с богатством, довольная до жути собой, важная вся такая – будущая мамочка! Натотмоментвсвоейжизниянезналапотерь,незнала,какбольнопотерятьблизких людей, как вести себя на похоронах, когда в гробу лежит тело твоего близкого, ещё невыносимее, родного человека… Моему малышу было 6 месяцев. Утром он особенно активно пинался в животе, и мне казалось, что он будит меня, заставляет проснуться раньше, чем обычно, чтобы подышать ещё свежим, не прокалившимся выхлопными газами воздухом… выпить свежевыжатый сок… улыбнуться новому дню. В тот день Руслан нервничал и уехал на работу почему-то злой и агрессивный, а днём позвонил и запретил выходитьизквартиры–итакбылонесколькодней,ясиделавквартиреодна.Нельзябыло разговаривать по телефону даже с мамой, нельзя было подходить к окнам и раздёргивать занавески,я,конечно,догадывалась,чтоонзанимаетсянесовсемзаконнымиделами,номы семьяиянесмеласпрашиватьто,чтоменякатегорическинекасалось.Ионвсегданамои вопросыоработеотвечал,чтоэтомужскоедело–зарабатыватьденьги!Аяхранительница очага и просто женщина, со всеми вытекающими последствиями (в тот момент я ещё не понимала, насколько фатальным станет это определение для меня). Потом мы уехали загород,быстро,впопыхах,безнеобходимыхвещей…Руслансказал,чтомненужновыехать за границу на время, и рожать я должна не в России. Но тут взыграло во мне непонятное буйство!Яиспугаласьзанего…дура!Еслибятогдазнала,чтослучится,ябыбежалавперёд самолёта оттуда… В тот день я потеряла ребёнка… скорая добиралась несколько часов… малышродилсямёртвым… Послеэтогомояжизньпошлаподоткос.Когдаменявыписали,Русланушёлиздома,я осталасьодна.Сначалатупосиделаивыла,потомсталавстречатьсясподругами,выпивали, началисьночныепосиделкивклубах,пришлинаркотики,таблетки,энергетикии,конечно, появилисьдрузья-паразиты,нуачтож,бабланемерено,явсехугощаю!Нескольконеделья тупо убивала себя спиртным, пока Руслан не выдернул меня из одной таких тусовок, увёз к своим родственникам на дачу, где я часто слышала шушуканья: не могла родить наследника…нездоровая,мол,чтозаженатакая,дажеребёнканеуберегла.Витогеновый приступдепрессивногопсихоза…ируганьсРусланом…ясновавМоскве,гдесноватаже компания,сновадикаябольвдушеотосознания,чтояненужнамужу,потомучтонесмогла выносить. И он стал изменять! Сначала тайно, потом открыто, а я по-прежнему жалела себя… В этот период были сделаны самые ужасные ошибки в моей жизни: окончательное отречение от отца, обвинение его во всём, что я только смогла придумать, от одиночества мамы(ониразвелись,когдаябылакрохой)доегоновойпассиичутьлинемоеговозраста. Типичная дурость и поиск виноватого, крайнего, о чём, конечно, после я очень сожалела исожалеюдосихпор… Последоваломолчание.Любовьисчезлананесколькодней. Потомпоявиласьснова,онапродолжиларассказ: …Я просто хочу сказать всем тем, кто перестал верить в сказку – терпите… Просто терпите все эти больные времена и кровоточащие раны… Я знаю, каково это. Месяцами ненавидеть утро… И реветь из ночи в ночь. Из ночи в ночь… Скулить и разлагаться по плитке в ванной… Отрекаться от жизни, потому что жизнь отреклась от тебя. Я знаю, какмолчиттелефон…Какпредательскив«моисообщения»подбрасываютсячужиеимена и нелепые «привет-как-дела?». Я знаю, каково это. Когда весь ты из боли… И всё твое существование боль… знаю, как умирает вера, и не стану скрывать, моя вера умирала нераз…Асейчас?..Сейчаспустота… Развеможнообъяснить,чтотакоеразочарование?..Легковозненавидетьвсех…ивсё… и приходится уговаривать себя – жизнь не так плоха… и бывает счастье. И счастливые люди… Просто – мне не повезло, но – обязательно повезет, в другой раз… так устроена жизнь… Яеёпрервал,сказал: –Хватит!Тыубиваешься,когдаэтопишешь,явижу. Ноонанемоглауспокоиться: –Яхочувыпить,Витя.Отлучусьнаминутку… Яждал.Несколькоминут… – Ты не представляешь, насколько сейчас мне плохо! Он уродовал меня, насиловал ирвалнакуски!Нонеуспокоилсянаэтом.Онмнеоднаждысказал,чтоявсюжизньбуду егопомнить…Такиесть!ОнзаразилменяВИЧ!Черезшприц.Уменявтораястадия.Врачи даютотдвухдодвенадцатилет… Начиналасьистерика,эточувствовалось. –Невздумаймнеписатьопрошлом!–попросиляеё.–Всё!Сжальсянадсобой!Ятебя прошу,ладно?Пишинастоящее,какесть.Ага? Япопыталсяеёуспокоить. –Какесть? –Да. – Хорошо. Есть следующее: у меня развился никроз печени, сделали несколько операцийвХайфе,удалилижелчныйпузырь,чистиликровь,посадилинаморфин,теперья инвалид без права на нормальную семейную жизнь. Настоящее радует? При всём этом у меня год был молодой человек, который ждал. Я тебе начала это рассказывать к тому, чтобы спросить в итоге: как бы ты поступил в моей ситуации? Смог бы ты быть с человеком, который готов тебя принять даже с ВИЧ, но при этом каждую ночь, ложась впостель,подвергатьегориску? Янепредставлялсебянаеёместе.Она,видимо,эточувствовала,спросиласнова: –Какбытыпоступилвмоейситуации? –Несмог,–ответил,чутьподумав. –Чтонесмог? –Подвергатьчеловекариску. – Вот и я не смогла. Мы с ним остались друзьями. Секса не было. Только петтинг. Спрезервативом.Нояеголюблю! Оназамолчала.Видимо,пила. ЯвспомнилстихотворениеЧарльзаБуковски,нонесталейписать.Процитировалдля себя: солнцепочтивзошло дрозднателефонномпроводе ждет покаядоемвчерашний забытыйсэндвич в6часов тихоговоскресногоутра одинботиноквуглу стоитвертикально другойлежит набоку ага,некоторыежизнисозданыдлятого чтобыихпросрали Янаписал: –Хочусделатьтебеподарок. –Какой?–оживиласьона.Ябылуверен,чтоонасейчаспьяна.Аунеёбольнаяпечень. –Выслатьсвоюкнигу. –Будурада. Онаприслалаточныймосковскийадрес.Аещёпригласилавгости. –ТычастобываешьвМоскве? Я сказал, что занят до конца лета, работаю. И это была правда. Я боялся заразиться СПИДом. Это не излечимо. Ибо готов был лечь в постель хоть с самим чёртом в женском обличии,еслионпонравится!Апоследствия–воттутчастоинезадумываешьсяобэтом. ВедьЛюбовьбыламнесимпатична. Наследующийденьяподписалкнигуипошёлнапочту. Перепискаещёпродолжается.Ибудетпродолжаться,думаю,какминимумдвагода. (Этотрассказяейтакинепоказал.) P. S. Переписка продолжалась ещё три месяца, я узнал больше правды из первых рук, так сказать, горькой правды. За четыре дня до смерти Любовь написала: «Береги себя». Апослееёнестало. 2012год Глубокиеводы Такое сравнение, наверное, может показаться неправильным. Но передо мной возникают и множатся промежуточные пространства, где образы дробятся, раскалываются накуски,подобноастероидам,входящимвземнуюатмосферу.Ияслышусловапоэта:«Как нам бороться, если наше оружие невидимо?» Стало быть, я вижу девушку. Она выходит издомаспомадойнагубахикружеваминазаднице–фирменныеджинсы,обтягивающие худойзад,имеютдовольносимпатичнуювышивкунаинтересномместе.Янезнаю,какеё зовут, – и это неважно для повествования. Она идёт уверенно. Можно сказать, её походка вызывающая.Нанеёобращаютвнимание–идевушкеэтонравится.Онаимеетавтомобиль, нонизачтонепроменяетскоростьнавотэтипохотливыевзглядысерыхнебритыхмужчин и завистливых угрюмых женщин; лица последних, она видит, разрисованы дешёвой косметикой. Лёгкая и нестойкая реальность напоминает ей порнофильм, в котором не участвуют только больные, а она – в главной роли. Кажущаяся доступность огорожена невидимой колючей проволокой, через которую за ней наблюдают. И она это позволяет делать–натевам,смотрите,любуйтесь,я–яркаякартинка,получайтеудовольствие,глядя наменя,аяполучуудовольствиеотвашихненасытныхвзглядов,мнеэтонравится,правда! Ведь я не скрываюсь за тонированным стеклом автомобиля, я доступна, но руками не трогать, однако. Для неё текущая жизнь – дешёвое порно, одни смотрят, другие показывают: поток мутных физиологических жидкостей сменяет полное отсутствие внятногосюжета.Ностоитсменитьракурсиосвещение–ипорнопревращаетсявэротику. Обэтом,правда,онанезадумывается,ейтяжеловникатьвкинематографическиетонкости. –Привет!–говоритейкто-то. Онанезамечаетего.Очереднойпридурок,решившийоживитькартинкудлясебя. –Хорошовыглядишь,–говоритдругойпрохожий. Девушка не отвечает и ему. Кстати сказать, сегодня ночью эти два незнакомца, попытавшие счастья с ней заговорить, призовут на помощь виртуальный мир, который создаст для них безупречную иллюзию, а туман, окутывающий границы реальности, отступит, приоткроет некие ориентиры, которые окажутся заманчивыми обнажёнными миражами. А девушка тем временем заходит в бутик – волшебный мир дорогих безделиц и мимолётностей. Здесь здравый смысл и идеалы сгорают на костре тщеславия. Она – постоянный клиент. Таких ценят. Золотая дисконтная карта делает её саму золотой в этих стенах и даёт право на скидку. Такой поход в магазин хорошая самореклама. И девушка пиарится. Когда она делает покупки, отступают все грозные призраки, о которых она слышала, но не более того: войны, эпидемии, катастрофы, апокалипсисы, теракты. Ей улыбаются продавцы, она улыбается в ответ. Но за стенами бутика слышатся завывания фурий. Их заунывный вой исходит отовсюду, и различается здесь, прикрытый форменной блузой и бейджем. Счастливая, девушка покидает бутик, направляется в кафе. Её руки занятыразноцветнымипакетами.Онадовольнапокупкамиинезамечаеттехсъёжившихся людишек, идущих навстречу, – какой разительный контраст теперь наблюдаем: с одной стороны, человек, боязливо съёжившийся, с другой – колоссальная жизненная энергия вфирменныхджинсах;однихвремявыбирает,чтобынасиловать,других–чтобыласкать… но это, не забываем, порнофильм, определение выдано! Да, джинсы девушки, подчеркну, связывают воедино прошлые века, достижения науки, разума и крупных купюр, переплетённых между собой и прикреплённых к одному человеку (есть и другие девушки, женщины и мужчины, на которых завязаны все достижения человеческие, дающие благо, нопереднами–онаодна,другихнетрогаем).Таквот,вэтожесамоевремяизверившиеся людишки определяют другуюсторонумонеты,уже мелкой,правда:дымящиесяразвалины, остановившиеся заводы, бесформенные обломки – серость и уныние на лицах… И вот девушка присаживается за свободный столик. Людей в кафе мало: светлое время суток – время, когда существует только настоящее. Девушке становится скучно. Она растеряна. Такоеснейслучаетсяредко,носейчасименнотак,ионазаставляетсебядействовать.Она разрываетсямеждутолпойиодиночеством,еёразноситвклочья,внейрушатсявнутренние барьеры,ноничегоэтогониктоневидит.Внешнеонаспокойна,ничегонепроизошло,всё, каквсегда.Действительно,встречаютсядевушкиодарённые,нонеумеющиераспорядиться своими возможностями разумно. Умение управлять своим даром – особый дар. И она на свой лад начинает действовать – знакомится с официантом, смазливым блондином. Он из тех, изверившихся, думает она, но ещё не покрылся щетиной. И как только они обменялись номерами сотовых телефонов – произошло то, что называется «крушением морали». Для неё. Смысл жизни поменялся. Запахло любовью, которая несовместима с определением «порно». Она быстро допивает заказанный коктейль, не замечая того, что делает это поспешно. Уходить ей не хочется. Блондин обслуживает других пришедших посетителей,онанаблюдаетзанимивнутриунеёчто-топереворачивается.Девушканичего не понимает, но, как автор, хочу пояснить, что подсознательно она чувствует рубеж двух эпох, и она увидит скоро новый мир, старый останется позади – он ничем её сейчас не удивляет, проплывает мимо, ибо она плохо ориентируется на местности. После старые, негодные дорожные атласы и сломанные компасы сменятся на новые ориентиры. И это произойдёт так скоро, как она этого захочет. Истина очевидна. Но ей вдруг становится страшно, она покидает кафе. Сделав первый шаг, она не уверена – сделает ли второй. И, сталобыть,поздновечеромужезвонитблондин,сгораяотжелания. –Яосвободился.Встретимся? Девушка не отвечает сразу. Она вроде готова сказать «да». Это так просто – кажется нам.Длянеё–сложно!Онаиздругогомира,где«ничегонеменять,пустьвсёостаётся,как есть,незамечатьплохого,онодолжноостатьсявстороне»,–естьаксиома.Очевидное«да» смущает её сознание. Она боится взять на себя ответственность, чтобы лишиться девственности. Ибо ответственность грозит наказанием – скорым, суровым и зачастую несправедливым.Какбылосеёотцом,оберегавшимеё,чиновникомвпрошлом(онвсегда говорил ей – я чиновник, это значимо), а теперь арестантом, но в то же время ибизнесменом,собственностькотороговиселатеперьнаэтойдевушке,раздумывающейнад предложением симпатичного блондина. Она продолжала гордиться своим отцом – он оставался опорой для неё и стеной, отгораживающей от внешнего мира, откуда сейчас ей звонили.Атемвременемпаузазатягиватьсябольшенемогла,нодевушкараздумывала. –Таккак?–слышитона. –Нет,янесмогу,–выдавливаетонаизсебяисбрасываетразговорпростымнажатием кнопки. Перед сном она занимается самоудовлетворением. Лаская клитор пальцами правой руки, она представляет рядом с собой официанта, – казалось, это он прикасается сейчас к ней… Скажу, что мир, конечно, не меняется от того, что восемнадцатилетняя девушка отказалаофицианту–нет,нетинет!Нопоопределениюмыприсутствуемвпорнофильме, поэтому закончу рассказ так: та решительность, проявленная девушкой в кафе, и та непоследовательностьпозже,напомнилиейслучайногопьяногопрохожего,вышедшегоиззаугла,которогошаталоизсторонывсторону.Иобразблондинасменилсяпьяныммужиком с трёхдневной щетиной – она так и не сумела кончить в этот вечер, обозлившись на весь окружающий мир. А официант – он просто постарался позабыть о нашей героине: тихие водыглубоки. 2011год Чермет «Язнал,чтоэтосон. Небыль,чепуха,болотныйпузырьсодна памяти. Дремотный всплеск фантазии пьяницы. Судорга похмельного пробуждения». БратьяВайнеры, «Петляикаменьвзелёнойтраве». Второйденьзапоя. Вдомевыпитьмалоинечемзакусить. Танюхаспит,уткнувшисьлицомвстену.Онаперебралавчерабольшеменя,ноопьянела меньше. У неё всегда так. Гладко в первый день, а на второй – её воротит. Если не дать выпивки. Егор лежит рядом с ней. Его рука залезла ей под блузку. Никто из них не ощущает прикосновения.Инстинктвпьяномугаре:безчувств. Яоткрываюбутылкупивазубами(армейскаяпривычка),однимзалпомопорожняюеё содержимое. Легче! Надолголи? Ноутбук не закрыт. Шевелю мышку. Вспыхивает экран: порнография. Егор пялился. Танюхи мало, что ли? Она вчера стриптиз показывала. Уже в стельку пьяной. После оделась–ивотруб!Наверное,ничегонепомнит.Всегдатак:трезвеет,говоришь,какойунеё классныйтанецполучился,аонаневерит,чтомоглараздеться. Носонеёвсегдаспасаетотсекса.Оноипонятно,собралисьнедляоргии–побухать. Апьёмбыстро–быстрей,чемкончаем.Дальше,каккарталяжет. Рождённыйпить–ебатьнеможет. Алкоголизм. Нотолькояодинсчитаюсебяалкоголиком. Ни Егор, который пьёт, наверное, с первого класса, ни Танюха, блуждающая, где наливают,изхатывхату,напротяженииужетрёхлет,непризнаютэтотфакт.Ониздоровые члены общества! Танька видит в себе пока ещё женщину, смазливую, которой только за тридцать, а Егор в двадцать девять лет выглядит на все сорок, но ему срать на свой внешний вид, он не баба, а мужик, которому не в зеркало надо смотреть. Правда есть разница,яначетвертыйденьпридувсебя,аони–незнаю.Тамузелокпокрепчезавязан. Наэтойпочве. В магазине беру ещё водки и пива. Закусь: грибной салат, маринованные огурчики, курица-гриль,полторашкаколы.Наоставшиесясуткихватит. Звенитмобила.Сработы.Трубкунеберу.Отмажусьпосле.Невпервыйраз.Прокатит. Входную дверь открываю тихо, чтобы не разбудить спящих. Медленно крадусь вгостиную. Егор не спит. Он стащил джинсы с Танюхи, снял её трусики, но Танька, кажется, продолжаласпатьилипретворялась. –Тычтоделаешь?–спрашиваю. – Витёк, сколько баб было у меня за всё время, но ни у одной не рассматривал так близко… Меняпробиваетсмех.Янесдерживаюсебя.Этасценаиздругойжизни.Егорневрёт. Все мимолётные пьяные трахи проходили у него на скорую руку. Как у мастурбирующего мальчика.Откудажпознанияанатомииженскоготела?!Бедняжка.Дорвалсядохалявы! ТанюхаприходитвсебяипоинерциибьётвлобЕгорапяткой. Приступсмехаистеричный.Явалюсьнапол.Егор,отлетевшийвсторону,непонимает, чтопроизошло.Онсмотриттонаменя,тонаТаньку. Послесамначинаетсмеяться. –Выменяхотелиизнасиловать!–заявляетпотерпевшая. –Тебяпросторассматривали,каккартинкувпорножурнале,–говорюясквозьслёзы. Таньканатягиваетджинсы,забывпротрусы.Ейнедосмеха. –Врёте! –Успокойся.Этоправда. Онамненеверит.Поглазамвижу:испугана.Своейбеззащитностью. – За два года нашего знакомства тебя трогал кто-нибудь без твоего согласия? Я или Егор?Другие–знатьнехочу. –Нет. –Вотвидишь.АЕгорбылсломлентвоейкрасотой.Междуногособенно.Даивыпил не в меру. Вчерашний стриптиз раззадорил. Любопытство проснулось. Ему захотелось заглянутьвовнутрь. –Ичтотаминтересного,гинекологхренов? –Датак… Онауспокоилась.Ябылубедителен. –Выпитьещёесть?–Танюхутрясло. Якинулбутылкупива.Она,каккошка,поймаласвоюдобычу.Нонебезтруда. Егороткрылводкуипринялсяпитьсгорла.Яостановилего. –Дружок,ненаглей.Этонепиво.Разлейпорюмкам. Недовольный, он нашёл на журнальном столике грязную замусоленную тару, налил попятьдесят,сказал: –Завас,ребята. –Извинись,–говорю,–передТанькой. –Щас,выпью… Он отставляет рюмку и лезет целоваться. Танюха отталкивает его рукой в лицо. Егор валитсянапол. –Сука! –Тихо,извращенец.Неругайся. –Витёк,онаиздеваетсянадомной. –Правильноделает. Егорзаползаетнадиван,ложится,отвернувшисьотнас.Обиделся.Слабохарактерный, онвсегдатакпоступает. –Питьбольшенебудешь?–спрашиваетТанька. –Оставьтепива. –Ядумал,тебяоставитьвпокое. –Витя,ты–скотина,–шепчетон. Егословаяпропускаюмимоушей.Нестоитволноватьсяпопустякам. Бутылкадопита.Сонсмаривает.Хотявсеготричасадня. ПервойзасыпаетТанюха.Егорспитдавно.Яухожупоследним… –Тань,аТань?–спрашиваю. –Чегонадо? –Давайтебевжопузасунудвапальца. –Почемудва? –Тринепоместится. Егораинтригуетнашдиалог.Онговоритмне: –Утебянестоитуже?Пальцырешилприменить? –Хочешьнасебеиспытать? –Витя,тыгомик! –Зачемтакгрубо,Танькатебепоможет.А,Танюха?ИсЕгоромквитыбудете. –Нехочурукимарать… –Жаль,атобыонподмылся. Полночь. Шведскийстолпуст. СнаряжаюЕгоравночнойларь.Даюденьги. –Ментам,смотри,непопадись.Мненатебя…сампонимаешь,авотнасоставишьни счем. –Лады,–отвечает.Иуходит. Танюха начинает приставать первой. Алкоголь делает женщину нимфоманкой. Она говорит: – Я, Витя, ребёнок, милый, наивный… я не принадлежу никому. Я вижу свободу вовсём,когдапоказываювотэто…–онаснимаетблузкуилифчик,большаяотвисшаягрудь беспомощно свисает до пупка; сиськи кажутся мне неестественными, днём раньше они были не такими, и я мотаю головой. – Хочешь, я взберусь тебе на колени котёнком? Ты погладишьменя. –Отсоси! Кончитьвротневозможно,кольнестоит.ИЕгорвернулсябыстро… –Янепомешал? –Нет,–говорю. ШиринкумоюТанюхазастегнуласама. Всёповторяется.Пьёммолча.Непоправилам.Егордумает,чтоянанегозлюсьиз-за Таньки.Ошибается.Ядобрыйизлюсьнасебя.Яневижуразницымеждунами.Интересно, ауЕгораполучится? –Танюша,Егоркатожечеловек. Онаделаетемуминет,япьюпиво.Смотрю. Странноечувствовозникает,когдатынеприделах.Егороказалсясильнейменя,пустья истарше… –Идитевон!–невыдерживаю. –Тысампопросил,–говоритЕгор. Ябьюеговлицо.Онпадаетначетвереньки. Танькаубегаетвванную,закрывается.Янемогусломатьдверь.Мнехочетсяеёударить. Злость закипает во мне расплавленным свинцом. От бессилия я поворачиваюсь, чтобы ударитьещёразЕгора,нополучаюсамчем-тотяжёлымпоголове… Силуэтдвоится.Фокусировканеудаётсясразу. –На.Выпей! Двестиграммводки.Егорпротягиваетмнегранёныйстакан.Гдеонеговзял? –Тыживой? –Ачтопроизошло? –Датак,ничего. –ГдеТанька? –Ушла.Большенепридёт.Тебяиспугалась. Явыпиваюлишьполовину.Закусываюпучкомпетрушки.Егордопиваетвсёостальное. –Япойду,–говоритон.Ипоспешноуходит,необъяснивничего. Наработеотмазатьсянеполучилось.Уволили. Грустьвозрастает,когданетсочувствия,априродасмеётсятёплымденьком.Язнал,что предпринять, но желание выпить отпадало само собой сразу, в одно мгновение, когда на встречу шла какая-нибудь красотка. И я оглядывался, переводя взгляд вниз, на бёдра, не стесняясьвзглядовпрохожих,бросаемыхвмоюсторону,наэтунаглость.Мнебыловсё равно;янезналпочему. Пьяный без вина, без вины виноватый (так я считал в тот момент) я болтался сам по себе по местной округе, не желая заходить ни в одно кафе или бар, где предмет вожделения можно было найти почти сразу. Требовалось чего-то другого, романтики, наверное. И это в тридцать пять лет, когда всё романтичное отпадает само собой заненадобностью,аиз-заповседневностивозникаетсуета,перекрывающаячёрнойвуалью цветарадуги,иднипревращаютсяводнообразноеваревокислыхщей.Радость,каквсплеск эмоций, на короткий миг, улетучивается яркой искрой, показавшись в ночном небе падающей звездой, да так, что не успеть желание загадать. И от этого становится грустно больше. Обиды лишь нет: обижаться-то не на кого, только на себя. И злости нет. Безволие иапатия. Танюхапозвониланасотовый: –Яхочувыпить.Яприду? –СЕгором? –Онумер.Незнаешь? Мнебыловсёравно. –Нет. –Яприду?Помянем. Такоеслучается.Искаждымможетслучиться. –Каконумер? –Сбилпьяныйводитель. –Аонбылтрезвый? –Незнаю. Какаяразница.Действительно,равнодушиеопустошало. –Царствонебесное!–Ияотключилтелефон. Вголовеслышитсястукметаллаометалл.Неметаллаоплоть,нет… «Вторчермет»…Яоттудауволен. 2009год Заднийум Часто удивляются, как такой-то человек, будучи всегда умным человеком, при должности, скажем, пусть и маленькой, мог так глупо поступить. И сделал он глупость не потому, что не знал, а наоборот – понимал, догадывался, предполагал. Можно сказать, жизнью своей рисковал, но рисковал напрасно, и нет ему оправдания, что он полицай, взваниилейтенанта,молодинеопытен. ВтотденьлейтенантГригорийМясищеввышелнаработусголовнойболью.Ибольэта была похмельной, едкой – пробивала из затылка в лоб, как будто кто-то специально бил по голове, чтобы ему плохо было, стыдно было: должность обязывает быть трезвым нарабочемместе.Асдругойстороны,хорошийалкоголь,хорошийсексиспящаясовесть– вотидеальнаяжизньлюбогополицейского. ПокаМясищев,сидявкабинете,попивалкофеистыдилсясвоегонетрезвогосостояния, житель села Прудниково, Ерохин Алексей, местный старожил, так сказать, ветеран войны итруда,сматывалудочки,собиралсяидтидомой–небылопоклёва,хотьтыубей!Онсложил снасти, осмотрелся – всё ли взял, не забыл: восемьдесят шесть лет, значится, старческий маразмивсётакое.Удостоверившись,чтоничегонезабыл,Ерохин,селнакочку,сняллевый кирзовый сапог, перемотал портянку, снял правый сапог – да так и остался сидеть споднятойногой:делобылоневартрите…То,чтоонувидел,привелоеговужас,вернуло на шестьдесят пять лет назад – почти у самой воды, в зарослях травы, торчал снаряд большогокалибра. Забыв про портянку, дед Алексей подхватил удочки и мелкими шажками посеменил всело. МясищевнебылраддедуАлексею.Сосвоейголовнойболью–онникомунебылрад всвоёмкабинете.Ато,чтоснарядвремёнВеликойОтечественнойвойныторчитнаберегу Егорлыкскогоканала,торчитиможетвзорватьсявлюбоймомент,–ойдакакневовремя! Таквсегда,когдаплохотебе–нате,получитедополнительнуюболячку! Ерохин провёл Мясищева к опасному месту и с чувством собственного достоинства подобрал забытую портянку, удалился, сославшись на домашнее хозяйство, мол, живность ненакормленная. Первым делом Мясищев закурил, осмотрелся. Затем огородил опасное место самодельнымифлажками(нарвалкамышаивоткнулвокруг),всёкакполагается,таксказать, и только после позвонил со своего сотового телефона – благо, деньги имелись на счёте – сотрудникам райвоенкомата, а после дозвонился до МЧС. Своё непосредственное начальство в городе проинформировал в последнюю очередь, чтоб знали, коль так всё сложилось для него. А то вечно претензии, мол, местный участковый не загружен на сто процентов,лодырь.Кстати,вездепрозвучалодинаковыйответ,какбудтовразныхструктурах сговорились:«Организуйтеоцеплениеиждитесапёров,выезжаем!» Оцепление Мясищев организовал, чётко! Он выхаживал по периметру обозначенной флажками зоны, курил, ходил, курил, снова ходил… садился на кочку, отдыхал, снова вставал,ходил,курил,оглядывался…черезпаручасовпонял–протрезвел.Иэтовылилось потом:проступилаиспаринаналбу,взмоклаформеннаярубаха(пиджакифуражкуонснял). Далеевседействиялейтенантаповторились.Итаксраннегоутрадопозднеговечера. Наконец стемнело. Сапёров всё не было. Глаза начали слипаться. А есть-то, хочется! Как-никаксбодуна–жорпробираетсмертельный.Какбыть?Чтоделать? Ивообще:бытьилинебытьв«оцепленной»зоне? Мясищев позвонил на оставшиеся деньги в родное ОВД. Ответ был предполагаем: «Оцепление не снимать, ждать сапёров!» А дело-то к полуночи уже приближалось, Луна светиланадголовой,водабиласьоберегнастоящимиморскимиволнами,рыбаплескалась, русалки,водяные–корочеговоря,звукинепонятныезазвучали,ибоязливосталоМясищеву, такбоязливо,чтоонрешилсянаединственныйверныйшаг.Онбылуверенвсвоёмрешении. Обернувшись туда-сюда, Мясищев принёс из опорного пункта лопату, аккуратно выкопал снаряд, обтёр его старыми тряпками, которые захватил с собой, взял снаряд под мышку и понёс к себе в кабинет. Запер на три замка, никогда так не закрывал надёжно. Ипошёлдомой.Поужинатьдаивздремнутьмалость. ВпятьутрадедАлексейразбудиллейтенанта. –Увезлиснаряд?Взрываячё-тонеслыхивал. Мясищев ударил себя в лоб ладонью. Скоренько оделся – и в участок. Дед Алексей – заним. –Случилосьли,милок,что,а? –Отстаньдед,домойиди,говорю! Нодеднеотставал,ондаженагналлейтенантаипошёлснимвровень. Мясищевостановился,сказал: –Дед,проболтаешься,–онсжалкулак,–накажу.Понятно? –Тыпареньмолодой,аястарыйхер–чегоудумал? Лейтенантогляделсяитихосказал: –Снарядуменявкабинете–неприехалисапёры!Немогжеяброситьвзрывоопасный предметбезприсмотра.Спатьхотелось,понимаешь? –Понимаю.Ичтодалече? –Вернутьнадопредметнаместо.Доприездасапёров. –Вернаямысль,–согласилсядедАлексей.–Давайподсоблю,а?Вдругчего,аястарый, мнеумиратьнестрашно.Тебяжалкобудет. – Не, сам принёс, сам и ворочу, дед. Вдруг споткнёшься, древний же ты, ноги плохо слушаются тебя, сам говорил. За смерть твою мне отвечать придётся, хоть ты и старый пердун. –Нынчекаждыйсамзасебя.Я,смотри,стобойиду.Негони. –Дед,неделайглупостей. –Мояглупостьвдвухшагахоттебя,милок.Пошли,времянетяни. Снаряд снесли на прежнее место, быстро и без свидетелей. Закопали. Действия свои Мясищев замаскировал. И вот, стало быть, флажки поправлены, форма очищена и одета – оцеплениевышагиваетпопериметру,дедАлексейсидитчутьвсторонке,куритпапиросу. –Изачеммытакторопились,правда? –Послушайдед,молчи!–сказалМясищев.–Безразговорчиков! Прошлонесколькочасов.Такниктоинепроронилслова. А к обеду приехали сапёры. Дед Алексей спал на пригорке, лейтенант кидал камни вводу,когдауслыхалшумдвигателей. Вскоре участкового и деда отогнали на рубеж безопасного удаления. Сапёры надели взрывозащитные костюмы, приблизились к снаряду, осторожно его откопали, вывернули поржавевший взрыватель (он оказался во взведённом состоянии), погрузили опасную находкувкузовКАМАЗА.Иуехали.ПредставительМЧСзадержался,чтобыпоблагодарить лейтенанта Мясищева за оказанное содействие в патрулировании опасной зоны, а деда Ерохиназабдительность,пожалкаждомуруку,ихотелбылоуйти,чтобысестьвУАЗИК,как дедобмолвился: – А чё так долго-то ехали? Тащить снаряд в участок второй раз мы не собирались. Скажуявам,начальник! Мясищев почувствовал, как на его шею опускается гильотина. И подумал: «Старый пердун!» –Шуткишутить–этопо-нашему,–отозвалсяпредставительМЧС.Иселвавтомобиль. Вскоре прозвучал взрыв в старом карьере. Перепуганные птицы все разом взлетели сдеревьев. –Ты,дед,суматочносошёл,–сказалМясищев. – Я правду сказал, – обиделся дед Алексей и добавил: – Участковых надо беречь, а сапёрам поторапливаться. Дисциплина, знаешь ли… Вот я воевал – за отсутствие дисциплинырасстреливали… Мясищевегонеслушал,онвытерплаткомпотсолба,огляделсявокруг–красота!Иему захотелось жить. Жить крепко, по-людски: хороший алкоголь, хороший секс и спящая совесть!«Сегоднянапьюсь»,–подумалМясищевисказалдеду,перебивегомонолог: –Чтоже,доброеделомысделали. –Мудреносотворено,–ответилтот.–Ябынатвоёмместеокажись,заночевалбывозле снаряда. –Старыйты,дурной,гражданинЕрохин. –Данеглупейтебя,чугунныйлоб. –Неоскорбляй,старый,представителявласти. –Ой,посмотринанего,представитель,тьфу!..Паразит!Ввойнувшейменьшебыло,я тебескажу. Онишлииспорилимеждусобой:таксказать,хренредькинеслаще…Издесьможно суверенностьюсказать,чтолейтенантМясищевсовершилподвиг:оннебоялся,потомучто недумалопоследствиях.Заднийум–задормолодойвыявляет. 2011год Виномсвете Он выращивал свиней. Всю сознательную жизнь. А дело, значится, это хлопотное, но прибыльное, свиноводство. Пятьдесят свиней в хозяйстве – это не так много, конечно, ноинемало,еслисчитать,чтосделамионсправлялсясам.Женаумерласразу,какродила ему дочь. Видно, что молву поветрием носит: очень хорошая женщина была, о ней долго вдеревнехорошимсловомотзывались.Таксказать,добромуСавведобраяислава.Ондолго переживал,чутьбылокрюмкенеприложился,нососедиотговорили.Однимсловом,мужик взялсебявруки.Емупрекраснобылоизвестно,каккормитьпоросят-отъёмышей,поэтому для него не составило труда выходить своего ребёнка, свою кровиночку. А жениться, надо сказать, он больше не смог – слишком любил свою жену, и не мог представить для своей дочери другую маму. Нет иной мамы, есть отец и мать в одном лице тогда. Дни бежали, дочка подрастала, о маме спрашивала редко – она не могла сравнить, что такое жить смамой,апослетолькоспапой.Ихозяйстворосло–уженепятьдесятсвинейвподворье, всесто!Училасьдочкахорошои,какзаботливыйотец,онвсесвободныесредствавкладывал вребёнка,чтобыпотомдевочкасмоглапоступитьввысшееучебноезаведение.Аонахотела статьмедиком,какмилосеёстороныэтовыглядело,чтобымамынеумиралиудетей.Отец невозражал,медиком–такмедиком,чтоможетбытьлучше?Ипродолжалработать:кормил маленькихпоросятгустымивлажнымимешанкамитриразавсутки(смесиделалвручную, душувкладывал, однозначно),корм давалчерезравныепромежуткивремени, поддерживал чистоту;поилживотных,частосрук.Делалвсёпонорме,чтобынеосаливалисьпоросята. Былласковсними,каксдетьмималыми,авырастали–ничегонеподелаешь,некоторыхпод нож лично сам отправлял, хотя и жалко было. Взрослых особей он держал отдельно отмолодняка.Поросёноксчиталсявзрослым,достигнуввесатридцатикилограмм.Откорм– основная цель разведения свиней, считал он, решающий показатель экономического результата.Ионумел,никакихсомнений,егодостигнуть,получаядешёвуюмяснуюсвинину по себестоимости. Сам же и разводил поросят, используя искусственное осеменение. У самок свиней овуляция происходит в ранние утренние часы. Поэтому он решил, сегодня неложиться спатьвообще,вдва часаночивставатьнадо,аутромвыспатьсячасок-другой. УсоседавзялфильмнаDVDдляпросмотра.Дочьужеспала,завтравшколу,десятыйкласс. Он включил проигрыватель, вставил диск. Странный фильм, подумалось ему, и в правду сказать. Почти без слов, и всё так узнаваемо. Главный герой деревенский романтик! Было видно,чтовутренниечасыонлюбилнаблюдатьзазвёздами.Тольконебосветилосьунего над головой да тусклая лампочка над входом в сарай – он, сидя на порожках, пялился назвёзды,наЛуну,произносилнепонятныемонологи,говоряопастухахидиче.Новотнебо осветилинеобычныешары.Онпринялихзашаровыемолнии.Посюжетуемуприходилось их уже наблюдать – ещё одна загадка природы, вот она взрывчатка мироздания. И этой ночью так и было, он, видимо, знал, что это произойдёт. После обычно находили в полях вытоптанныекругиместныефермеры.Сначалаэтоказалосьдлявсехвдиковинку,аспустя некоторое время деревня привыкла к феномену. Чему быть того не миновать. После того, какуфологиизМосквыистопталиодномуфермерувсёпшеничноеполе,ионпонёсубытки, больше никто не захотел обращаться к этим доморощенным учёным. Себе самому хуже сделаешь,атайнынеузнаешь,пожалуй.Никтоизэтихучёныхнесможетпонять,чтоиные мирысломалидесятьтысячколосков,алюди–миллионы.Такиесовсемобыденныемысли вертелисьвголовахжителейдеревни,проводникомкоторыхбылэтотсамыйглавныйгерой, романтик. Он тоже имел приусадебное хозяйство, растил подростка-дочь, делал своё дело, одним словом, но чувствовалось, что всё давно предрешено. Прямая из точки «А» непересечётсясточкой«С»,онавсёравноупрётсявточку«В»,толькокриваяизменится. Наеголицеощущаласьтревога,рыхлаякожавекдрожала,глазаслезились.Деревня,гдеон жил, постепенно становилась безлюдной. Люди то ли уезжали, то ли умирали, было несовсемпонятно:домапустели,иххозяеваисчезалибесследно.Далее:топтаниенаместе, обыденность, тяжёлый труд – и пьянство, как итог. Многие разводили руками, а кто-то опускал руки совсем, вялый сюжет клонил ко сну. Не только зрителя. Белая пелена перед глазами.Ивотприехалпокупатель–просигналиламашина.Покупательприезжалодинраз вдесятьдней.Снимбыловыгодноработать,онхорошоплатил.Словозаслово,делобыло сделано. Расплатившись, он сказал, что яйцеобразные формы облаков впервые видит (они висели над ними), да чтобы ещё светились в тёмное время суток!.. Хозяин подворья произнёс:любопытноекино–ивсёсталоисчезатьпослемощнойвспышки;онаослепила, в глазах засияло яркое жёлто-красное пятно, в ушах жужжания шмеля… и знакомый голос дочери: «Папа, папа, мне страшно!» Дочь спала, он это знал, а теперь её голос слышался совсем где-то рядом. Он хотел её успокоить, но слова исчезли в пустоте пространства, он хотел броситься ей на помощь, но ноги парализовало, они не слушались его. Пятно рассеялось, жужжание шмеля усилилось, он увидел покупателя, превращающегося вмаленькогосерогокарлика,которыйуходитполучусветавместесегодочерью…хлопок– и всё как будто вернулось на свои места. Он очнулся, выключил телевизор, который приглушённошумел,–вототкудаэтотзвук!Я,кажется,проспал.Больше,чемпредполагал. Надоприниматьсязаработу.Заокномещётемно.Господи,старыйбалда,решилразвлечься! Тьфу!Асвиноматкиждутпапку!Проходямимоспальнидочери,заглянулкней:подросток отсутствовал в своей постели. Он подошёл к кровати, дотронулся рукой до простыни: она хранила ещё тепло её тела. «Что же это такое?» – задался он вопросом. Страшилка была близка к тому, чтобы сбыться… И она сбылась – не воротилась дочь. «В гостях воля хозяйская,–повторялонсоседямодниитежесловакаждыйдень,завидевкого,–актоони, чтоб дочь мою удерживать? Не люди! Мы у них бычки на верёвочке». На что соседи отмалчивались, а когда раздосадованный горем отец шёл прочь, говорили полушёпотом: «Совсем старик с ума сбрендил, видимо, – загуляла его дочь, загуляла, сбежала от него иотегосвиней». 2011год Другиеженщины Большевсегоябоюсь–иэтоневыдумка,–чтомнепридётсякаяться,алюдям,которые заметятвомнечто-тонеладное,осуждать,ибоони,какзрители,могутвидетьбольше,как не скрывайся и не прячься. А делать именно так приходится, да. И это сводит с ума. Особеннотамысль,чтозрителемможетстатьжена.Но,какнеудивительно,наблюдателем оказываюсь я. Осознание этого факта наступает не сразу, постепенно. И трудно передать, до какой степени ноет то ли душа, или её остатки, одним словом, признаюсь, как человек спрашивающий,яневсегдаполучаюответы.Азначит–горивсёсинимпламенем,говорюя себе каждый раз, потому что страсть, как и любовь, осознаю, в период весеннего обострения изгоняет разум. Не до конца, конечно. Что-то остаётся, чтобы как-то балансировать на канате над пропастью, и вот так идёшь прямо, осторожно ступая, вниз несмотришь.Можетбыть,потому,изоднявдень,втакомнапряжённомсостояниичеловек всилахсделатьссамимсобойто,чтоиначеневозможно.Тоестьпроисходятчудеса:вместо того,чтобысвалитьсявниз,тыпродолжаешьдвигатьсявперёд.Приэтомчеловеческаяволя просто выкидывается невидимой, мистической силой – и препятствовать ей напрасно, как молниивовремягрозы.Изачем,вообще?Ведьтыидёшь,анелетишьвниз. Мысли – ох уж эти мысли-образы! Возникающая дилемма между двумя женщинами, когданевозможноопределиться,загоняетвтупик,однако. Явыглядываювокно:снегидётвсюночьиутро.Вобедкто-тослепилснежнуюбабу. Она становится достопримечательностью двора, детвора водит хороводы вокруг неё, а вечером идёт дождь. Настоящий ливень! Вокруг снежной бабы образовывается огромная лужа – не подойти. Но она стоит, не растаяла, стоит совсем одинокая, омытая слезами, и никого вокруг. Для неё, я думаю, наступает тот самый критический момент, за которым последует, разумеется, настоящий «конец света». Она может исчезнуть – видимо, иучеловекасвой«конецсвета»наступаетвтоилииноевремя,анеувсехводинмиг,как заставляютверить.Икогдаяеёвижу,остановившисьпокуритьвподъездедома,возвращаясь измагазинасвиномиконфетамиобратнокЕве,мнекажется,чтоонапродолжаетбороться с водной стихией, являясь сама частью этой самой стихии (человек тоже часто борется с самим собой и себе подобными), – и она напоминает мне о жене, Ирине. Я выпускаю сигаретный дым вверх огромным кольцом, вдыхаю полной грудью свежего воздуха – выдыхаю,какбысожалеяучастиснежнойбабы.Еслидождьпродлитсядоследующегоутра, аэтовполневозможно,онанесможетвыстоять,растаетвся–погибнет,безвсякогонато сомнения, как любой человек, оставшийся один на один со своей бедой. Сожалея, я улавливаюввоздухестранныйзапах.Кажется,пахнетпорохом.Егосгоревшимиостатками. Странно, но я принюхиваюсь – моему обонянию знакомо это вещество, которое, сгорая, обязательно оставляет след. Так и есть, я, кажется, не ошибаюсь. И утром, покинув Еву, я уже не вижу снежной бабы, она растаяла, превратившись в талую воду, а запах пороха вовлажномвоздухеусиливается–поправдеговоря,яневполноймереверюсвоемунюху, ссылаясь на хронический насморк. Так ли всё на самом деле? Скорей всего этот запах ассоциируется у меня с вечерней встречей, после работы, с женой. Вот в чём дело оказывается. Так оно и есть, без сомнений. И когда я прихожу с работы, специально задержавшись на три лишних часа, Ирина меня не замечает, она спит. Не замечаю её и я. Кажется,обходится. Открываю глаза. Утренний рассвет. Суббота. Супружеское ложе. Меня не прогоняют ивэтотраз.Яповорачиваюськжене.Иринанеспит,смотритнаменя.Какдолгоонаэто делает?Гипнотизирует?Иличто-тодругоевэтомвзгляде–простоненавидит? – Мне кажется, что во всём виновата я, – говорит она, избирая странную тактику веденияразговора,–виноватавтом,чтостарею.Истановлюсьтебененужной,Игорь.Как поломанная вещь. Правда, я пока работаю: стираю бельё, готовлю обеды и ужины, мою полы, глажу тебе рубашки. Этакая универсальная машина-автомат. И я удивляюсь, что мне удаётся оставаться женщиной, на которую, в отличие от тебя, заглядывают молодые мужчины. Я,конечно,ждалэтихслов,илиподобныхэтим,я,можносказать,привыккним. Иямолчу,необъясняю,почемуменянебылодоманесколькодней,ателефонсотовый выключен. Ирина, предполагаю, прекрасно понимает, что это означает, потому что ложь не может спасти ни меня, ни её. Она продолжает говорить, я слушаю – так надо для неё самой,чтобывыговориться,облегчитьтакимобразомдушу.Да,яотмалчиваюсь,глядянаэту женщину, которая почти двадцать лет терпит меня, ухаживает за мной, при этом не оставляет попыток цепляться за остатки былой красоты. В свои сорок лет (мы с ней ровесники, если не считать разницы в полгода, что я старше) она, надо сказать честно, пытается выглядеть «хорошо». Очевидно, мне-то известно, что для этого она прилагает большие усилия: косметические салоны, маски, кремы… Она даже год назад сделала пластическуюоперацию:врачиподтянулиейкожулица…Мыслииногда,конечно,бывают чрезвычайноничтожны,но,будуоткровенным,уженщинвэтомвозрастепроисходитнекое «осознаниекаждойчаститела».И,еслиговоритьобИрине,онавсерьёзсчитает,чтосможет остановить процесс старения. Тем самым сумеет снова привлечь меня к себе, а может, рассчитываетинабольшее… По её мнению, если судить, я убегаю от неё. Это не так. Я ухожу на время, да. Нонеубегаюсовсем. Покаонаговорит,япытаюсьсравнитьИрусЕвой.Ничегоневыходит.Иделоневтом, что у них существует огромная разница в возрасте – пятнадцать лет. Это два разных типа женщин и по внешности, и по характеру. Если жена, к примеру, может терпеть, то Ева капризна.Ноневэтом,наверное,дело.МеждуЕвойимнойнаходитсянекаяпелена,которая искажаетпространство,авместеснимискажаетсядействительность–кто-тоизнасносит розовыеочки,аеслибытьболееточным,мыпоочерёдноцепляемихсебенанос.Амежду Иройимнойтакойпеленынесуществует,онаявляетсячастьюменясамого,асамомусебе, по крайней мере, лгать не станешь – скорей промолчишь. А раз так – она тоже, в этом неможетбытьсомнений,способнаизменить. –Тыразлюбилменя,Игорь,–продолжаетИрина. –Япривык,–говорю,ноонакакбудтонехочетслышать. –Утебяестьлюбовница.Неотрицай.Ичтоонаможеттебедать?Скажи? –Успокойся,–говорюя,пытаясьпрекратитьэтотразговор.–Тебенеидёттакойтон. –Нет,тыскажи,Игорь.Честноскажи! Ямолчу,глядявпотолок. –Чтотебеотменянужно,тогдаскажи? Наэтотвопросянемогуточноответить.Иговорюпервое,чтоприходитнаум: –Язнаю,Ира,ктоты,нонезнаю,ктоона,тасамая,окоторойтыговоришь.Тыуменя одна,поверь,остальныеподделки. Очень мало людей умеет разговаривать между собой, даже в семье. Ещё меньше тех, подчёркиваю,ктоумеетпонимать.Полагаю,яиИринапонимаемдругдругатак,какникто другой,ибоумеемподбиратьслова. И вот жена позволяет мне себя обнять и поцеловать. В это мгновение я вижу другую женщину. Она становится моложе лет на пять, и я чувствую некий восторг, в уме всё мелькает, как вихрь, а сердце вылетает из груди, словно первый раз: страсть возникает изпустоты,ниоткуда,какбудтонебылотехдвухночейсЕвой. Я собираю вещи, чтобы уйти с работы. Ева звонит на сотовый телефон. Мы с ней разговариваем о всяких мелочах. Сотрудники думают, наверное, что я держу разговор с женой – пусть так думают. Излишняя откровенность позволяет, видимо, им делать такие выводы:всякоговлечётчужаястрасть. Итак, стало быть, уточню здесь, Ева знает об Ирине. И знает, что у меня есть сын, который учится в другом городе. Она видит, что сын для меня многое означает, здесь не возникают споры, но не понимает, почему я возвращаюсь к жене. В свою очередь я догадываюсь о тех чувствах Евы, которые определяют её поведение и отношение ко мне: занимаясь со мной любовью, она избавляется от забот о хлебе насущном, намазанным шоколадным маслом. Она не находится у меня на содержании. Но я даю ей денег столько, сколькоонапросит,хотяпредполагаю,рассуждаяизсвоегоболота,чтоспрашиватьденег– гадкаяистория,есличувствуешь,чтоихнесовсемзаслужил.Правда,ямогупозволитьсебе такую«роскошь». Именно – «роскошь»! Это слово меня забавляет. Я часто прокручиваю его на языке. Однажды в порыве страсти сказал Еве: «Ты моя роскошь!», хотя в голове крутились слова «моя дорогая». И то, и другое слово означают одно для меня – трату денег. Не ошибусь, право,тожесамоеозначаютэтисловаидлянеё.Новобратномсмысле. Если более конкретно и точно говорить о Еве, то можно применять такие слова, как, например, «мне кажется, что её профессиональные достижения связаны благодаря моему появлению в её жизни» (совсем недавно на работе шеф повысил её в должности дозаместителяглавногобухгалтера).Или:«мнекажется,еёноваялюбовьнастоящая,вней нет равнодушия». Либо: «мне кажется, её радости имеют прямое отношение к тем переменам,чтопроисходятвмоейиеёжизни». Мнекажется–ияпонимаюпочему. Но мне не кажется, а именно так всё и есть, что происходят трансформации – как не называй это – жизненных сложившихся устоев в моей семье, а вместе с ними, однозначно,изменяетсяисамаИрина. И вот, когда я ухожу с работы, договорившись с Евой встретиться сегодня вечером, но вначале я должен попасть домой, мне становится ясно, что я страшный эгоист, потому чтомоястрастькЕветочнотакжераспространяетсяинажену.Вэтомяубеждаюсь,когда захожунапорогсвоейквартиры,–япочтинеузнаюИрину! – Не понимаю, ты снова сделала пластическую операцию? – спрашиваю я её. – Это невозможно,когдауспела? – Нет, и не думала, Игорь. Я тебе нравлюсь? – Ирина подходит к большому зеркалу в прихожей, скидывает халат себе под ноги, остаётся обнажённой, и приподнимает груди руками.–Сталименьшеотвисать.Чтоскажешь? Я прикасаюсь к жене, одной рукой к плечу, другой провожу по низу живота. Лёгкая дрожь проходит по её телу. Я не знаю, чем возможно такое объяснить, но тело Ирины приобретаетнекуюбылуюсвежесть,–передомнойдругаяженщина! Зная, что последует за всем этим, я прикидываю, что бы сказать Еве после, которая ждётменяусебядома,надеясьнадорогойподарок,которыйейпообещал. Испытываячувствовины,какпередЕвой,такипередженой,я,подпредлогомкупить сигарет,покидаюквартиру,едукЕве. Вювелирномсалонепокупаюзолотойбраслет.СэтимподаркомпоявляюсьуЕвы–она изменяется тоже! Это становится заметно, не в лучшую сторону, да так, что я отступаю нашаг,когдаонацелуетменя. Я примеряю Еве браслет и вижу, что подарок ей не нравится, что ли. У девушки портится настроение, словно погода в летнюю пору: набежавшие чёрные тучи сейчас извергнут на мою голову град, догадываюсь. И я интересуюсь, в чём дело? Но она неотвечает.Япредполагаю,всёделовмоейнепунктуальности.Пытаюсьразобраться–она неделитсясомнойниоднимсловом,предпочитаетмолчать.Иотэтого,какмнекажется, становится невзрачной, серой, а на лбу и вокруг век, я вижу, угадываются глубокие морщинки,которыхранеенезамечал. – Я тебе не нравлюсь, – вдруг говорит она. – Что-то не так, я вижу. – Ева снимает браслет,кидаетегонапол.–Ну,ударьменязаэто,докажи,чтотыхам!Сделай,чтоятебя прошу. Начинаетсяистерикаислёзы–непереношу.Одеваюсьиухожу. В скором времени складывается впечатление, что Ева избегает меня. На телефонные звонки не отвечает. Всё чаще и чаще я возвращаюсь домой вовремя. И с каждым днём понимаю, что Ирина перевоплощается в молодую женщину – я вижу в ней тот самый сексуальныйогонь,которыйгорелвнейлетдесятьназад.Эточудодляменя.АдляИрины– вдвойне.Унеёрождаютсякакие-тодетскиепланы,онаполнарадостиивосторга.Однако всёэтонепередаётсямне. ПопыткидозвонитьсядоЕвытакникчемуинеприводят. И вот однажды, вернувшись с работы, я не застаю жену дома. Она исчезает. Сотовый молчит.Всёповторяетсявточностинаоборот,гдеженазанимаетмоёместо. Я еду домой к Еве. Она сама зовёт меня к себе. Я понимаю, что эта девушка, может быть, рассчитывает на очередной подарок. Не всё так просто у неё. Но я не хочу быть любезнымвэтотраз.Ясамнезнаю,зачемкнейнаправляюсь,прошловедьнесколькодней, преждечемонасамаудостоиламенясвоимзвонком. Всё время в пути думаю об Ирине – куда чёрт её понёс? Не зря она тогда упоминала каких-томужчин.Знатьбы,гдеонаесть… Нооставлю… ВквартиреЕвысновачувствуетсязапахсгоревшегопороха.Онастоиткомнеспиной, акогдаповорачивается,–явижуженщинувгодах,запятьдесят.Почему-тоякэтомулегко отношусь. Меня не пугает преждевременная старость Евы. Как ни странно, но меня не цепляют за живое её проблемы, о которых она второпях рассказывает, а ведь всеобщее уважениеивлияние–этоестьвозраст. Онаплачет.Яразвожуруками,здесьябессилен. Еваговорит: –Япревратиласьвнекрасивуюженщину,изнаюобэтом.Янесчастна–пожалейменя, Игорь… Есть женщины, с которыми хорошо, но без которых ещё лучше. А есть женщины, с которыми плохо, но без которых ещё хуже. Даже в лучшие времена я определял Еву к первой категории. В теперешней ситуации, я понимаю отчётливо, требуется бежать, бежатьибежать,покаЕванесгореласовсемвсвоёмвозрасте.Ноястоюисмотрюнанеё. –Мнепора,–говорюиухожу. Я возвращаюсь домой в ужасно возбуждённом и, не знаю почему, в ужасно весёлом состоянии духа. Это, наверное, потому, что так легко расстался с Евой. Теперь я могу догадываться, кого встречу, если Ира вернулась. Но я боюсь анализировать последние события.Онинеподдаютсялогике,имнестановитсясмешно.Отбезысходности. Возлесвоей квартирыясноваулавливаюзнакомыйзапах.Распахиваюдверь,захожу– ивижутрёхлетнююдевочку. Обратныйпроцесс–этотожесмерть,безобразноеявлениеприроды.Аэтовсёдолжно оставаться в тайне, без посторонних глаз. Я закрываю квартиру (слышу детский голос, Игорь!)инаправляюсьвбар:всемуприходитконец. ПоймётлиИрамойпоступок?Янемогубытьвэтомуверенным,онатеперьребёнок. Иналиваюводкиврюмку. 2011год Огнипритона 1 –Эдик! Тишина. Онаоставилакастрюлинакухонномстоле,вошлавкомнату,повторила: –Эдик,неслышишь,чтоли?Мнетебя,Эдик,нужновотначто:чтомыужинатьстобой будем? – Жанна, тридцатипятилетняя женщина, сохранившая фигуру двадцатилетней девушки,потомучтобогнедалдетей(аможетбыть,невбогеделобыло),ноужеуставшая от жизни – лицо и шея выдавали возраст, – обратилась к мужу. – Давай, иди за хлебом, неленись,якартошкипожарю.–Идосталаизвалявшейсянажурнальномстоликедамской сумочкикошелёк,выудилапоследнююкрупнуюкупюру,мелочинехваталонахлеб.–Сдачи, чтобвернул,–уточнилаона.–Атонедотянем–когдаавансдадут? – Дней через десять, – Эдик потянулся в кресле, выключил телевизор, показывали новости,сладкозевнул(такзеваютвсе,дажете,ктоложитсяспать,зная,чтозавтраутром его расстреляют) и добавил: – Кому на Руси жить хорошо – те уже в Лондоне, остальные пока в Кремле, – этими словами он хотел показать невидимому слушателю, не супруге – кподобнымвещамонаотносиласьбезразлично,чтоестьдругоймир,невидимый,ноболее важный, он – добро неоспоримое, и в нём существуют, не живут, его жена, друзья изнакомые. ПространственныеречисвоегомужаЖанначастонепонимала–зачемусложнятьсебе жизнь,еслиитакневсёпросто.Субботавсегдабыладлянеёсамымутомительнымднём. Эдик обычно бездельничал, уткнувшись в экран телевизора, а ей приходилось стирать, делать уборку, готовить. Среди всех этих дел она стремилась найти часок-другой, чтобы передохнуть, потому что вечером мужу захочется её оседлать. Именно оседлать! Действительно, уставшая и не отдохнувшая, Жанна часто чувствовала себя в постели ездовойлошадью–какоетамудовольствиеотсекса,илилюбви.Ито,идругоепонятиеуже черезгодпослезамужестваслилисьдлянеёвоедино.Всупружескойпостели,аэтоалтарь супружества,кто-тоодиндолженприноситьсебявжертву,ножертвойвсегдастановилась Жанна.Такейказалось. – Ворона ты разнокрылая – вот кто ты, Эдя. Попроси у начальника, чтобы раньше выдал,недотянем,самзнаешь. –Дакакжеяпопрошу–всёравнооткажут!Унижаться,чтоли?!!Хрен!–сказалЭдик ипоказалдулюжене,вообразивеё,видимо,своимнепосредственнымначальником. –Тымнедулинекрути,янерезиновая,чтобытянуться,вытягиватьсемейныйбюджет– мне обещают зарплату ещё позже, страшно представить. И, пожалуйста, без фокусов, без пиватвоего.Всюсдачувернёшьвкошелёк.Понял? – Ой, не веришь ты мужу, не доверяешь, сколько уже – четырнадцать лет! Вот сама ииди. – А ты картошки пожаришь, да? За всё это время никакой помощи от тебя. Как и зарплаты. Дура, что живу с тобой! На меня до сих пор мужики заглядываются, – Жанна подошлакзеркалу,приподнялахалат,чтобысамойоценитькрасотусвоихног.–Неценишь тыженусвою,надоелаятебе,опостылела,наверное. Эдик глубоко вздохнул, поднялся со своего насиженного места, подошёл к супруге, обнялзаталию,небрежнопоцеловалвщёку(уЖаннысоздавалосьтакоевпечатление,когда он так её обнимал, что Эдик хочет сообщить ей своими грубыми средствами немого животногочто-тосерьёзное),сказал: –Силачастовтомизаключается,дорогая,чтонадоподдаться.Идуя,иду.Неругайся, ага? – слово «дорогая» Эдик нарочито выделил. Дал понять, мол, с годами ничего неменяется,ценностиостаютсяпрежними.Емунелегче. Он вышел из дому. Пляжные тапочки, засаленные шорты, порванная футболка – домашнийвариант:магазиннаходилсявдвухшагах.Селналавочкувозлеподъезда,закурил. Наулицецарилнепереносимыйзной,хотябылопочтивосемьвечера;солнцешлоназакат, жаром дышал асфальт, как больной с высокой температурой – субботний вечер плавно перетекалввоскреснуюночь.Эдикстаралсявидиметьвесёлыйидовольный,нопоказывать его было некому. Кажется, я ей не нравлюсь, подумал он, а впрочем, господь её ведает! Изагрустил. 2 Ребёнок,появившисьнасвет,сразуначинаетсосатьматеринскуюгрудь.Кактолькоона его отнимает от груди, ему предоставляется соска. Но если у ребёнка отнять соску – он начинает сосать палец. Вредная привычка, от которой малыша сложно отучить. Родители Сашки – отец иматьдавно ужепокоилисьнакладбище–всвоёвремямазалипалец сыну горчицей, но ему, видимо, горький вкус нравился, и он так и не избавился от вредной привычки. Убедившись не в эффективности этого способа, отец однажды намазал ему указательныйпалецводкой–подействовало.Сашкеисполнилосьтогдаужепятьлет. Затовсемьонпопробовалпиво,ввосемьмогвыпитьстаканяблочноговина,авдевять летпробовалводку.Выпивалчекушку. КдвенадцатигодамСашкасталалкоголиком.Водворедомасоседизнали,чтоонпьёт, говорилиродителям.Ноотециматьсаминевыходилиизпохмелья.ОтецбилСашку,если ему сообщали об алкоголизме сына. Мать тоже била Сашку. А Сашка гонял во дворе ровесников,стрелялденьгинабухло,ивседумали,чтоондолгонепротянет. Так оно и вышло. Забрали однажды Сашку менты. Ограбил он с дружками парикмахерскую, потащили оттуда шампуни дорогие, фены. А попался на сбыте он один, неповезло.Ивот,сталобыть:либотюрьма,либоармия.Участковыйдалвыбор,сжалился, видимо, над ним, понимал, что тюрьма Сашку не исправит – наоборот, искалечит; он жил вместесСашкойводномдоме.ИСашкавыбралармию. Попал в Абхазию, воевал. А когда вернулся – стал другим человеком. Поступил в университет, на юридический факультет. После работал на заводе юристом. Удачно женился. Имог бы подняться по служебнойлестницевыше,получитьквартируот завода(была ещётакаявозможность),но…изменилажена. Месяц Сашка пил горькую. Когда напивался в хлам, превращался в ребёнка и сосал указательныйпалец.Сработыегоуволили.Атутещёотецсматерьюодинзадругимушли накладбище.ИСашкасталтем,кемстал.Проживалвквартиреродителей.Варилсамогон напродажу.Пилсам.Темижил. Былопочтивосемьвечера.Завесьденьниодногоклиентазасамогоном.Сашкавинил вовсёмжару.Втакиеднипьютпиводажесамыеотъявленныеалкаши,думалон. А в доме – шаром покати, холодильник пустой. Но зато на окне настаивается трёхлитровая банка самогона на перепонках грецкого ореха и на апельсиновой кожуре. ТакойсамогонСашканегналнапродажу,изготавливалдлясебя.Ихотьбылоналкоголик конченный – предпочитал себе делать не простое пойло, а золотое (приготавливаемая им жидкостьимеладействительнозолотистыйцвет),очищенное,невоняющеесивухой. Ондосталлейку,нашёлгрязнуюстекляннуюбутылку,помылеёподкраном,осторожно налил самогон из банки, закупорил пластиковой пробкой, завернул в газету и вышел изквартиры. Когдаспускался,емувспомнилсяпочему-тосон,приснившийсятолиэтойночью,толи прошлой.Какбудтоточнотакжеидётонполестницевниз,запахжаренойкартошкивитает поподъезду,ивдругегокто-тотолкаетвспину,мол,быстрейиди.Обернувшись,онвидит Еву,онапочтиголая.«Тычеговтакомвиде?»–спрашиваетСашка.Аонаему:«Чтобывсем показать,чтотакоекрасотаженскоготела».Ивыталкиваетегозаплечисподъезда.Атам, на улице, уже сидят Эдик, жена его, баба Галя, тётка Танька, Серёга и друг его, Витька, икто-тоещё,когооннезнает.Всесмотрятнаних,удивляются,почемуЕваголая,даион несовсемодет.«Ах,моймилыйСаша!»,восклицаетЕва.Сашкачувствует,чтоэтадевушка– Эверест,еёпокорятьнадо,аональпинист,ноегорукислабеют,ибутылкападаетнаасфальт, разбивается. Запах самогона распространяется по всему двору, он оборачивается, чтобы сказать,чтотынаделала,Ева,ноеёуженет… Итутонпроснулся. Возлеподъездасиделсосед,курил.Онивыросливместеводномдворе. ЭдикпоздоровалсясСашкой–тотбылпопоясголый,впорванныхджинсах,которые, не смотря на излишнюю худобу его, шли ему, жопа не свисала, как бывает у некоторых. Вруках–газетныйсвёрток. –Выгналсамогону,очистил.Давайвыпьем.Толькозакусьневзял.Нетдоманичего. Эдикпочесалподбородок,задумался.Апослесказал: –Сиди,явмагазин. СашкастрельнулуЭдикасигарету,досталкоробок–внёмбылапоследняяспичка.Она зажглась.Обычноспоследнейспичкойемуневезло.Онзакурил,выпустилкольцо,азатем тонкойструйкойдымапопалвнего. Получить два кольца и попасть в них ему пока не удавалось. И он сделал попытку. Получилось. Вышло красиво. Но никто этого не увидел. Каждый человек способен намногое.Но,ксожалению,некаждыйзнает,начтоонспособен.Сашкажебылспособен на всё плюнуть и попасть в самого себя. Пока что он ни разу не промахнулся, все собственныеплевкилетеливнего. 3 С детства Ева любила садиться к отцу на колени. А в семнадцать лет делала это охотней.Состороны,есликто-нибудьувидел,такаясценапоразилабылюбого,знайон,что мужчинавполномрасцветесил–еёотец. Оналюбилаотца.Иговорилаему: –Папа,ятебялюблю! Онпозволялейэтоделать.Нонедолго.Такаяблизостьсдочерьюсмущалаего.Былабы мать Евы жива – она тоже расценила поведение дочери, мягко выражаясь, неправильным поступком.Поэтомуотецразрешалдочерисестьнаколени,ночерезминутуотталкивалеё, говорил,чтоонатяжеладлянего.Сказать,мол,такнельзя,онпочему-тонемог.Онникогда неговорилдочери,чтоэтогоивотэтогоделатьнельзя. Евацеловалаотцаобычновщёку.Иуходилагулять. Её действия на тот момент, как не покажется странным, не были осознанными, всё происходилонаподсознательномуровне–этовотношенииотца.Чтокасаетсяостального– унеёнебылопоканиодногомужчиныпо-настоящему,одинминетневсчёт.Ионахотела переспатьскемугодно,чтобылишитьсяэтогосамогобремени,девичьегогнёта,зовущегося девственностью. По мнению Евы, её ровесницы стадию потери невинности прошли давно. Она тоже говорила подругам, что у неё был мужчина, и ни один. Но она знала, что врёт не только кому-то,ноисамойсебе.Вралилиейподруги,онаточносказатьнемогла. Ивот,когдаэтослучилось,Евапоняла,чтосталаженщиной,настоящей,ненасловах. Фраза партнёра тогда не удивила, она пропустила мимо ушей этих два слова: «Большая девочка»,принявихзакомплимент,типа,воттыисталавзрослой;иейпонравилось,хотя, какутверждалимногиеподружки,впервыйразнетничегоприятного,безоргазма.Ноунеё даже кровь не выступила. Она не знала, почему. И это её пугало (позже Ева поймёт, что отсутствиекрови–еёзанятиявсекциихудожественнойгимнастики,многиедевочкитеряют девственностьиз-заособыхнагрузокнатренировках,аотсутствиеболи–особаяанатомия). А оргазма не было – да, как случалось, бывало, в моменты мастурбации в ванной комнате передзеркалом. ВпорусвоихлюбовныхпереживанийЕвабояласьрасспрашиватьуотцапро«женские проблемы». Верно, она могла сесть отцу на колени, но сказать, что в положенный срок непришлимесячные–нерешалась. Таконазабеременела. На третьем месяце втайне ото всех сделала аборт. И что-то в ней перевернулось. Она озлобилась. На всех мужчин сразу. В том числе на отца. Потому что у него в тот период появиласьженщина,онеёлюбилбольше,иЕвеказалось,чтотакгрешнопоступатьродному отцу. Любовь надо разделять поровну. У него есть ещё она, Ева. Но настоящей злостью назватьэтобылонельзя. Потомонпереехалвдомксвоейновойжене.Дочьоставилодну.Онавыросладавно. Еварешилажитьтак,какейзахочется,тоестьоставатьсяодной.Нелюбовькмужскому полу была у неё наигранна. Ей хотелось любви, но не хотелось, чтобы эта любовь превращалась в единственную на всю жизнь. Ею надо делиться, представлялось Еве. Анетак,какделаетотец. Переспав с одним мужчиной, с другим, Ева вошла «во вкус». За это ей даже давали деньги, хотя вначале она их не брала. Но разобравшись, что помощи от отца ждать не приходится, Ева сначала брала столько, сколько давали. А после стала назначать цену сама. Вскоре в доме заговорили, что она проститутка. И Ева изменила тактику: больше никогда не приводила мужчин к себе на квартиру. Спала только с теми, кто приглашал её. С кем попало тоже не трахалась, выбирала. Ставку делала не на тех, кто может сегодня заплатить,актовсегдаприкапусте. В свои двадцать восемь Ева имела великолепную внешность, неплохой заработок и море приятных ощущений чуть ли не каждый день – ей нравилось, что она делает. Она понимала – теперь уже понимала, – что это неправильно, так настоящие женщины непоступают,какнепоступаютимолодыедевушки,садясьнаколеникотцу.Ноизменить стиль жизни и изменить саму себя Ева не могла. Она представляла тот тип продажных женщин, которые становятся проститутками не по нужде, а по причине своей физиологии инеправильноговоспитания. Она возвращалась от очередного клиента. В небольшом городе Ева обходилась без сутенёра.Одинклиентделилсяномеромсотовоготелефонасдругимсвоимзнакомым,атот всвоюочередьпередавалинформациюдальшепоцепочке. Таксипривезлоеёкдому,онарасплатиласьсводителем.НалавочкесиделСашка.Он догадывался,чемзарабатываетсебенажизньЕва.Ноемубыло,честноговоря,всёравно. Он поздоровался с Евой. В детстве она была прекрасным ребёнком, мелькнуло у него в голове. А теперь красивая блондинка, вся в соку! И уже в спину спросил Еву, пока она нескрыласьвподъезде: –Может,выпьем,соседка? Онаостановилась,обернулась.Сашкапоказалейбутылку,развернувгазету. –Хорошая!–большойпалецправойрукионподнялвверх.–Во!СейчасЭдикподойдёт. – Я такое не пью, – сказала Ева. Немного подумав, она села рядом с Сашкой, достала тонкую сигарету себе и ему. – У меня в холодильнике есть холодное шампанское, сейчас вынесу.Ишоколад. ВернулсяЭдик.Онкупилколбасы,сыра,банкукилькивтоматномсоусе,пластиковую посудуиминералку. –Присоединяйся,–сказалонЕве.Итожепоказалнабутылку. –Дайдокурить,–сказалаона. –Ева,всётебедай,дадай…–вшутливомтонемолвилЭдик. – Без того нельзя, чтобы не погалдеть, успокойся!.. Я сейчас приму душ, иприсоединюськвам.Безменянепейте.Ябыстро. Когдаонауходила,иСашка,иЭдикгляделинеейвслед,анаеёзад. ПотомЭдиксказал: – Интеллигентный человек не смотрит на женскую жопу, не занимается онанизмом. Мыстобой,Сашка,обычныелюди,подверженныеинстинктам. – Нормальная реакция здорового мужика на красивую бабу, – ответил Сашка ипокосилсянабутылкувгазете.–Еслидолгождать,тёплыйсамогонпридётсяпить. Эдик улыбнулся первой фразе. А Сашка отреагировал, что он улыбается по поводу тёплогосамогона,исказал: –Несмейся.Ясерьёзно. 4 Когда-то Галя работала на заводе крановщицей. Почти весь свой трудовой стаж. А начинала в колхозе телятницей, ей было тогда шестнадцать лет. Потом замужество, переездвгород.УчёбавПТУ,завод. Смужемейповезло.Онпочтинепил,аэто,какказалось,главноевсемейнойжизни, еслинесчитатьдетей.ЖилионисМишейвобщежитии,такзвалимужа.Онтожеработал назаводе,мастером.Деньгивсеотдавалжене,есличто-тоиоставлялсебе–этонеимело никакогозначения,мужикивсетакпоступают.ГалягордиласьсвоимМишкой.Иногдадаже хвасталасьпередподругами,какойонхороший.Подруги,естественно,завидовали. Потом родился Вадик. Им дали квартиру со всеми удобствами – счастью не было предела. Но,какчастослучается,вжизниможетвозникнутьпреграда.Иэтойпреградойстала лучшаяподруга,Маша.Некрасавица–онабылалюбовницейМишки,какоказалось.Слухи ходили. Вывести мужа на откровенный разговор не составило труда, – да, Мишка признался всвоёмгрехе.Инеожиданнозаявил,ухожукней,всё! – Так ведь она не красивая! – вдруг сказала тогда Галя. Она понимала всю безнадёжностьситуации–онменянелюбит. Ответмужаеёпокоробил.Мишкасказал: –Женщиннебываетнекрасивых,бываютумужчинразныепредставленияокрасоте. Ионушёл. Только через год они развелись официально. Она с Вадиком осталась в квартире. Попытки найти нового мужа не увенчались успехом. Вокруг многие пили. И, как бывает в таких случаях, мать всю себя отдала на воспитание ребёнка, работая порой в две смены назаводе. Труды были не напрасны. Вадик окончил школу с серебряной медалью, поступил влётноеучилище,оставивматьодну. До пенсии оставалось совсем немного. Ровно год. В этот период спасала работа. Но, выйдяназаслуженныйотдых,ужебабаГаля(унеёродилсявнук)заскучала.Былодело,даже крюмкеприложилась.Нововремяопомнилась. Вадик приезжал в отпуск каждый год. С внуком и женой. У него всё складывалось хорошо. Он умел наводить контакты с любыми людьми. Даже с отцом у него не было вотношенияхникакихпроблем,хотявоспитаниемсынаоннезанимался. КогдаВадикуезжал,наступалипасмурныедни.БабаГаляненаходиласебеместа.Плюс ещё маленькая пенсия. Её не хватало. Квартира была двухкомнатная – платежи высокие. Размениватьквартируонанесобиралась–может,внукупригодится,какникак–лучшедве комнаты, чем одна.Итогда онаустроиласьводинизмаленькихмагазинчиковуборщицей. Мылаполыповечерам. А вскоре в дом въехала баба Таня. Они сдружились. Нашли общий интерес – обе любили вязать. Одна из них приходила в гости к другой, сядут на диван и вяжут, поддерживая неторопливый разговор. И обе изготавливали домашнее виноградное вино. Чистодлясебя.Укаждойимелсясвойрецепт. Впроцессевязания,делаяостановку,чтобыотдохнулиглаза,подругивыпивали,делали маленькиеглоткисминиатюрныхфужеров,которыекогда-топодарилВадик. БабаТанябылаодинокойженщиной.Вдовой.Общенияейнехватало.Сынумердавно. И знакомство с Галей вывело её на новый уровень жизни, она обрела верную подругу на старости лет. Ведь женская дружба часто становится по-настоящему крепкой только в преклонномвозрасте, когдавпрошломвсеэтилюбовные тренияи интрижки,ивеликие страстиисчезлизадавностьюлет,делить-тонекогоуже,всёвпрошлом. Вечерело. Баба Галя возвращалась домой. Сегодня она устала чуть больше, чем вчера, убираямагазин,–духота. Во дворе дома увидела соседей. Ева стояла с бутылкой шампанского, а Сашка-алкаш иЭдик,унеёсоздалосьвпечатление,–никакнапитьсярешили. Онапрошламимовначале,потомостановиласьиговорит: – Если выпивать собрались, не светитесь! Полицаев, мать их, тьма-тьмущая, оштрафуютже,идитевонтуда,налавочку,тамкустысирени,невиднобудет. –БабаГаля, а ты к намприсоединяйся,–сказалаЕва.–Яоднавмужскойкомпании. Правда–шампанскоебудете? – Если мужики не против – я за вином поднимусь. И Таньку позову, хватит сидеть, смотретьсериалы.Выпитьимнехочется,старой! –Давай,бабаГаля,–сказалЭдик.–Нам-точего… –Ивинанежалей,–уточнилСашка.–Утебяонохорошее. Компания,послушавбабуГалю,перебраласьзастолик,вкустысирени. Ева разложила закусь. Сашка занервничал. Процесс ожидания его утомил, он уже пожалел,чтоненакатилрюмашкудома. ПиликаетсотовыйтелефонЭдика. –Тыхлебаскоропринесёшь?Картошкаскоробудетготова,–беспокоитсяЖанна. –Уженесу… –Незадерживайся. –Хорошо,хорошо…Скоровернусьдомой.Схлебом.Безменянеешь. Каждый лжёт в меру своей надобности. Эдик понимал, что, приди сюда Жанна, он распрощаетсясовсейчестнойкомпанией. – Ну, ты – артист! – сказала Ева. – Чего жене-то врёшь, никуда ты не пойдёшь, я поглазамвижу.Скажиейчестно,гдеты. –Ага,яредковру,поэтомучастоввожувзаблуждение.Ничегояговоритьнебуду. –Смотри,чтобыхуженебыло. –Чеготыкнемупристала,–влезвразговорСашка.–Наливайлучше,незнаю,кактам вы,аязаждался.Иначесейчассгорлаопрокину. – Давай сюда бутылку, только открой вначале, – сказала Ева и разлила самогон по пластиковым стаканчикам. – А я дождусь бабу Галю с бабой Таней… И чего я с вами связалась? 5 ХотьуСерёгисэтойдевочкойничегонебыло,онпиталкнейоченьнежныечувства. Онавыходилазамуж. Побыватьнасвадьбе–всёравночтопоучаствоватьвмарафонеподлозунгом«Когдаэто всёзакончится?»,гденетфиниша. Серёга и Витька были приглашены на свадьбу. Друг Валерка женился первым, ибо залетел чувак! Это стало полной неожиданностью в первую очередь для Серёги, а не для родителейневесты,ибодочьвсемье,которойисполнилосьвосемнадцатьлет,всегдаможет преподнестисюрприздлямамыспапой. И понеслось! Рядом с сосватанным другом они были с самого утра. Следили за тем, чтобы он не забыл взять паспорт, букет для невесты – зарядить телефон и удалить изфотоаппаратаснимкисмальчишника.Потомвыкупневесты(дружкомпосчастливилось не быть ни Витьки, ни Сергею), после выкупа помогали заталкивать гостей по машинам свадебного картежа – жених чуть было до ЗАГСа не сел в автомобиль с невестой, а этого делатьнельзя.ЗатемЗАГС.Утомительнаяпроцедурабракосочетания.Посленапутственного словарегистраторши–бестолковоекатаниепогороду.Ресторан.Выпивка.Горько!Ведущая нудная, на ней, видимо, чья-то сторона сэкономила деньги. Дарение подарков. Ещё все трезвые и мнутся, не знают, что сказать молодым. Музыка отстойная, шансон, да «чёрные глаза», никакой альтернативы. Дружка красивая, но она принадлежит дружку. Молодых девушек мало, а те, кто есть – заняты, с мужьями… Обязанность для дружка и дружки – Витька и Серёга стащилитуфлю уневесты–выпитьводкиизукраденнойтуфли.Выпили. Окосели,аещёневечер.Конкурсы,тупыеиглупые:«ударниктруда»–попадиповарёшкой по сковородке поступательным движением таза, «дырки» – женщины на коленях скарандашомвзубахделаютотверстияналистахбумаги,лежащихнаколеняхумужчин… Драка:ВитькаиСерёганабиваютмордукакому-тородственникусостороныневесты,был не прав, как им казалось, – это уже не конкурс. Затем Серёга знакомится с девушкой, взявшейся невесть откуда на свадьбе, Витька крадёт со стола две бутылки водки и закусь. Ионипокидаютвтроёмместоторжества,утомлённыеобыденностьюпразднества… –Идёмтесюда,–говоритВитька,показываянакустысирени. –Кудавыменяпривели,–удивляетсядевушка. –Этонашдвор,–поясняетСерёга. И вот друзья смотрятся немного растерянными, когда появляются за столиком. Сашка и Эдик держат пластиковые стаканчики в руках, готовые опрокинуть их содержимое себе врот.Еванарезаетсыр. ПервымопомнилсяСашка,увидевпакетсводкойврукахуВитьки,сказал: –Чегостоите,доставайте–чтотамувас?–ставьтенастол. – Присаживайтесь, – добавил Эдик. – Будьте как дома. Хотя вы и так дома. Как зовут девушку? –Инна,–сказалСергей. –Онастобой?–спросилаЕва. –Да,сомной,–Сергейдержалеёзаруку. –Мысосвадьбывозвращаемся,хотелипродолжитьбанкетздесь,–уточнилВитька. – Это правильное решение, – сказал Эдик. – Главное вовремя уйти, чтобы тебе никто ненадоел.Инеспустымируками. Зазвучалаккордеон. – А вот и мы, не ждали? – баба Галя поставила на стол две пластиковые литровые бутылкивина. БабаТаня–никтонезнал,чтоонавладеетаккордеоном–сталаигратьпочему-то«День победы».Звукимузыкиразлилисьпоместнойокруге.Ивокругсталасобиратьсяпятилетняя детвора,бегавшаяводворе.Занимиподходилиихмамыипапы. Ивдругвсёзакрутилось,завертелосьвбешеномритме,какбудтовремяускорилоход. СашкашепнулЭдикунаухо,такинеопрокинувсвойстопарик,держаеговруке: –Глянь,скольконародусходится,бухланехватит! Ановыелицавсёприбывалииприбывали,покабабаТанянаяривала,воодушевлённая зрительскойтолпой. Кто-тозапел. И каждый теперь нёс на общий стол всё, что мог принести. Кто-то закуску, а кто-то выпивку. И когда, казалось, уже нет места (стол, надо заметить, был не маленький), всё разложено и разлито, чтобы поднять первый тост, появилась Жанна. Она прервала игру аккордеона.БабаТаняпотерялааккорд,смолкголоспевца,ивоцариласьтишина… –Гдехлеб,Эдя?–Жаннаметаламолнии. –Нету,–неуверенноответилЭдик. –Аденьгигде? И тут баба Галя замечает, что на столе есть абсолютно всё, но никто не додумался принестихлеба. Она вмешивается в разговор двух супругов, один из которых готов разорвать в клочья другого,иговорит: –Жанна,хлебанетдажеунаснастоле.Ладнотебе…нехлебомединым… …Звучитаккордеон,бабаТанязаглушаетсвоюподругумузыкой.Кто-тотолкаетЖанну застол,онаприсаживается,ейналиваютвина.АЭдикапросят,мол,говори,ионнеохотно, нопроизноситпервыйтост: –Миру–мир,войныненужно! Всеегодружноподдерживают,аплодируют,выпивают. Сашканаливаетсебеещё,недожидаясьникого,сновашепчетЭдикунаухо: –Ядумал,застольерухнет,атутвсётольконачинается. – Кончится у меня дома, когда останусь наедине с женой, – вздыхает Эдик. – Вечная борьба двух полов укрепляет иммунитет, хоть и расшатывает нервы… Налей-ка мне тоже, пока моя не смотрит… Как бы ни кастрировала она меня ночью, денег-то не осталось совсем. –Зачемтыейнуженбудешь,кастрированный? – Не знаю, Сашка. Вот ты, к примеру, никому не нужен, ты живёшь один. А я живу впаре,имнекажется,чтоятоженикомуненужен. Ужестемнело,иони,непрячась,выпилипотретьей. Эдикзакурил. – У нас, Сашка, не дом, а притон какой-то, а мы, каждый из нас, кто здесь живёт, тусклые огни, которые загораются на всю свою мощь только в момент всеобщего празднества. Давай за это выпьем, наливай, – и он обратился ко всем собравшимся: – За типичную ситуацию, за нетипичных женщин, за типичную Россию, за атипичную пневмонию–завсёхорошееиплохое,будем! –Будем!–поддержалабабаТаняизаигралатуш. 2012год Чёрнаясмерть Почему я пью? Этот вопрос у меня всегда возникает, когда я просыпаюсь с бодуна. Ответить на него я, естественно, не могу. Понятно почему. Ибо каждый день у меня начинаетсяплохо. Короче говоря, сидим мы с Борисом Ивановичем, соседом, на скамейке, напротив нашегопятиэтажногодома,гдепроживаемужеболеедвадцатилет.Онпроживаетссемьёй. Я проживаю один. Мы все проживаем здесь, не живём – обстоятельства такие: то свет отключат, то воды сутками нет, ни горячей, ни холодной, то канализация прорвёт, воняет навесьдом…Неосуществимыемечты,безработныемысли,кризисныепланы,трясущиеся руки – это у меня. У Бориса Ивановича того хуже: неизвестно от кого беременная семнадцатилетняя дочь, остановившийся завод, жена – сука и стерва, как обычно бывает в таких обстоятельствах, тёща в больнице с инфарктом. О тёще Борис Иванович говорит прямопоЧехову:онадивный,чудный,святойчеловек,атакиенанебенужнее,чемназемле. Я,бывало,одёргиваюего,мол,такнельзя,аонмневответ:мояжизнь,моивыстраданные слова, не нравятся эти слова – не лезь в мою жизнь! Да я и не лезу, он сам, блин, всё рассказывает. Таквот,сидиммы,значит,курим,аБорисИвановичпрямочитаетмоимысли,говорит: –Эх,водочкибысейчасиспить! –Холодной,–уточняюя. И только мы заговорили об этом, как баба Варя с третьего подъезда подходит к нам спросьбой: –Клавдияпомерла.Помочьнадо. –Благоедело,–говорюей.–Поможем.Ипомянем.Обязательно. БабаВаряпочему-топлюётсебеподноги: – Тьфу, на тебя, Андрей! Остепенись. Звать-то больше некого, одни старики в доме. Атынажрёшьсяраньшевремени! – Баб Варя, – говорю, – а чего тогда зовёшь меня, коль возмущаешься? Делать тебе нечего? –Того–инечего.Нетникогобольше. Родственников у Клавдии не было. Жила она одна. Как в заточении. За десять лет ни разуневышланаулицу,даженабалконенепоявлялась.Страннаястарушка. ДоглядывалазаКлавдиейтёткаИрка,такжестоящаяоднойногойвмогиле.Десятьлет, кабы не дольше, изо дня в день к Клавдии приходила. Я думал, тётка Ирка раньше на тот светотправится.Ошибся.Ясно,чтовсявозняиз-заквартиры,онауКлавдииоднокомнатная была,итеперьпереходиладругомухозяину.ТёткаИркаговорила,чтодлясынастарается,он уже седьмой год по съёмным квартирам шарахается с женой. Заработать сейчас свой угол невозможно,ноякакматьдолжнапомочь,разсилыещёесть. И вот, значится, мы с Борисом Ивановичем спускаем тело с пятого этажа в беседку во дворе, кладём в гроб, едем на кладбище, копаем могилу. Всё как полагается, путём делаем.ПозжетёткаИркаводки,закуситьпередала.Наследующийденьпохороны(решили быстрей закончить с траурной церемонией новоявленные родственники и соседи), могила засыпана, после поминки, нас благодарят, дают водки ещё (много её осталось на столах), имысБорисомИвановичемдваднявкоматозе,таксказать… Сновасидимнаскамейке.Молчим.Ачтоговорить?Заэтинесколькоднейдругдругу всё высказали. Переругались. Чуть было не подрались. Но хватило ума закончить спор мирнымпутём:другдругуплюнуливмордыи–промахнулись.Укаждогоизнасбыласвоя правда. А когда две правды одна ложь получается. Да и не помнил никто из нас, о чём спорили-то. Вижу,бабаВарянаправляетсявнашусторону. –Горе-токакое!–восклицаетона.–ДедМатвейпомер.Чтозанапастьунасвдоме,а? –Помощь,наверное,нужна?–спрашиваюя.Каквовремясмертьнаступила,думаю.Дед Матвейзнал,когдаумереть.Хорошийдедбыл!Исмертьподгадалточь-в-точь,когдаБорис Ивановичиямоглисамивмиринойуйти. –Да,Андрюша,–сказалабабаВаря.–Неоткажи. –Делакаксажабела,–промолвилБорисИванович. И всё повторяется вновь. Деда Матвея спускаем – только уже с четвёртого этажа – вбеседку,кладёмвгроб,едемнакладбище,копаеммогилу…Поминки,забытьё,похмелье, бодун,скамейка:БорисИвановичиянасвоихместах.Пыхтимсигаретами. –Страннокак-то,–говорю.–Двесмертизанеделю.Ктоследующийбудет? – Наверно, кто-то с третьего этажа, – говорит Борис Иванович. – Это уже закономерность,система. БабаВарязнала,гденасискать.Онашлаувереннымшагом,иядогадывался,чтоунеё плохиеновости.Адлянас–поводпохмелиться. – Денис, восемнадцатилетний парнишка, с третьего этажа разбился сегодня ночью намашине. БорисИвановичтолкнулменявплечо: –Яжеговорил. Невольным взглядом я посмотрел на дом. Окна умерших людей выходили во двор. Клавдия – пятый этаж, дед Матвей – четвёртый этаж, третий – Денис, второй этаж – там Константин Ильич, раковый больной, однозначный исход, первый этаж… у меня перехватилодыхание–я! БабаВарярассказывала,какразбилсяДенис.Сеёсловоннаскоростистокилометров в час врезался, пьяный, в дерево и вылетел из машины через лобовое стекло, но вылетел невесь:нижняячастьтелаосталасьвискорёженнойдонеузнаваемостимашине.БабаВаря страшные вещи рассказывала. Я слушал краем уха, а сам думал о своей судьбе: если так будетпродолжаться,тоимнепридётконец.Совсемскоро. Похороны были грандиозные! Человек двести точно присутствовало. Наша помощь сБорисомИвановичемнепонадобилась.Тамвсёуплаченобылодругимлюдям.Ивсёравно мынадрались! После,чувствуяблизкийконец,ярасплакалсядругувплечо: –Умруяскоро,БорисИванович,каксобакасдохну! –Похороним,Андрейка,тебяпохороним…небеспокойся!Честьпочести,всёсделаем по-людски. Умел Борис Иванович успокоить, не спорю. Он пожелал мне быстрой смерти, и как толькоКонстантинИльичотдастБогудушу–яобязанблюстинекийритуал,тоестьнепить. Отэтихсловмнесделалосьсовсемхудо! –Какнепить?!Даяточнотогдаоткинуласты!Привычка,какмогила,свята!Тычего, козёлстарый,менянатотсветраньшевремениотправляешь,совсемнюхпотерял,а!–Ия его ударил. Дело происходило поздно вечером. Поэтому я промахнулся, попал кулаком встену.Костьрукизатрещала. –Тактебеинадо,–заявилБорисИвановичипошёлдомой. Злойрокнависнадомной.Ожидание. Руку загипсовали. Я возвратился из больницы – новость не была для меня неожиданностью:КонстантинИльич. Баба Варя смотрела на мою руку и говорила, жаль, что я ничем не смогу помочь, вся надежданаБорисаИвановича. –Нет,–отрезалон,–хватит! –Чтотак?–бабаВарястояларастерянной. –СледующийАндрей,еслиразобраться. Ничегонепонимая,бабаВарямахнуларуками,сказала: –Даонещёмолодой,кудаему!Сороклет–несрок. –Вотименно,БорисИванович,неотказывайся,помоги.Асосмертьюясамкак-нибудь разберусь. И дни полетели опадающими с деревьев листьями. Осень. Два месяца я ждал смерти, мой черёд давно уже настал. Желание взглянуть смерти в лицо пьяными глазами, чтобы неиспугаться,дыхнутьперегаром–гдеты,сука?–усиливалось…Боишьсяменя?Ятебя– нет! Такясебяуспокаивал,асамдрожал,держагранёныйстакан,досамыхкраёвналитый, всегданаготове,есличто… …и появилась она, в чёрном балахоне, с косою, похожая чем-то на бабу Варю, исказала: –Здесьоттебяпользынет,итамнебудет.Жизненнаясутьтвояправдива,авесьреал жизни – лживый. – Ху… ню сказала, это понятно, но зато достала бутылку водки «Чёрная смерть», поставила на стол и ушла. Больше я её не видел. Водка была кстати, моя закончилась. УтромпришёлБорисИванович. –Тыещёжив?–онкаждоеутроменянавещал. –Незаметно,чтоли?Нахотеньеестьтерпенье. –Тёщаумерла,–грустнопроизнёсон.–Идочьродила.Всёводиндень.Радоватьсямне илиплакать? Ясамбынезнал,какпоступить.Поэтомупредложил: –Давайлучшевыпьем,смотри,чтоуменяесть…–ипригласилзайтикомневгости. 2009год Дозы ВгостикМагеруязахожунечасто.Понеобходимости.Случайно,еслитаквыразиться. Акользахожу,тотолькодлятого,чтобыубитьвремя.Такоеубийство,конечно,ничего нерешает.Носаморешениезаслуживаетуважения.Иногдахочетсярасслабиться. Чтобы попасть к нему домой следует позвонить на сотовый телефон. Магер может шлятьсягдеугодно.Ичастовисетьнателефоне,общатьсяскакой-нибудьочереднойкисой. Вэтотразповезло.Ядозваниваюсьпочтисразу. –Чтоделаешь? –Привет,Седой! –Здоров!Незанят? –Дома. –Язайду? –Приходи. –Чтовзять? –Что-нибудь.Ясподругой. –СВикой? –Нет,еётынезнаешь. Отключаютрубку.Безделье–длясебя.Всёостальное–длябаб.Правильно,верно. Приходит ММС. На фото Магер с кисой. Ага, меня веселят смешными рожами, делая селфи. Всупермаркетепокупаюдозусмерти.Иберучетыредозыжизни.Натроихдостаточно. Умиратьниктонесобирается. В кассу очередь. Я думаю, почему смерть стоит дешевле, чем жизнь? Должно быть наоборот… –Эгей,–говориткассирша.Онаостанавливаетходмоихмыслей. Ярасплачиваюсь. Денегв карманенегусто.Выхожуизсупермаркета.Гдевзять?Заработать?Выиграть? Попроситьубога?Нет,лучшеукрасть,апослепопроситьпрощенияуВсевышнего…Верно, простит. Такипоступаю. Возвращаюсь в супермаркет. Краду. Дозу жизни, две дозы смерти. Прячу под плащом. Вроденевидно. Навыходениктонаменянеобращаетвнимания. По пути стоит церквушка. Иду во двор. Тихо здесь. Наверное, если записать тишину и врубить на полную громкость – можно свихнуться умом! Не от децибелов, а от тихо сказанныхскабрезныхслов.Всвойадрес.Апослеоглохнуть. Захожувцерковь.Крещусь,кланяюсь,ухожу. Обогенельзясудитьполюдям,которыевнеговерят.Всемыразные.Аон–один.Иего явно не хватает. Когда-нибудь ему найдут рациональное, научное объяснение, и верить мы в него не будем, а станем понимать. Пока что физики сумели доказать лишь, что частица богаесть.Остаётсяопределиться,чейбогкэтойчастицеотносится.Кактолькофилософы, иликто-тодругой,этосделают–безусловно,разразитсятретьямироваявойна. Мир…Ломаетсядажето,чтонеработает. Нояверю.Моймелкийгрехнесравнимсмасштабамиглобальнойвойны. В парке кто-то принимает дозу смерти. Без дозы жизни. Запивает водой. Появляются блюстителиправопорядка. Разговордлитсянедолго.Оправдатьсянеполучается. Ментызабираютвсехтроих,увозятвучасток. Жить в постоянном стрессе и не принимать дозу – быть больным человеком. Люди впогонахневнушаютдоверия.Ясочувствуюалкоголикам,ихоштрафуют.Никтоэтотштраф никогданезаплатит.Вскорекаждыйизнихотсидитпопятнадцатьсуток.Апотомониснова соберутсявместе… Выхожуизпарка. Взятьтакси? Решаюидтипешком.Засиделсядома,лучшепройдусь. На пешеходном переходе какой-то автомобиль сбивает человека. Его отбрасывает к обочине. Он мёртв, мне кажется. Автомобиль скрывается. Я запоминаю номер, звоню вучасток. На месте происшествия остаюсь ненадолго. Пострадавший жив. Слава богу! Кто-то успеваетвызватьскоруюпомощь. Иду дальше по центральной улице. Людей не много – куда все подевались? Странно. День-товыходной. Впачкеостаётсяпятьдозсмерти. Останавливаюсьвозлеурны,накоторойнаписано«местодлясмерти». Девушкастреляетдозу,оправдывается: –Домазабыла. Вколяскеребёнок. –Мальчик? –Девочка. –Какзовут? –Аня. –МненравитсяимяАнна,–говорю. – Муж хотел так назвать. Я собиралась дать ей имя Элеонора. Но мужа не стало за несколько дней до рождения дочки. Его полоса неудач оборвалась. Назвала, как он просил. Оназамолкает.Внешнеяостаюсьравнодушным,идусвоейдорогойдальше. Сворачиваювпереулок,чтобысократитьпуть. Возлепомойныхбаковдерутсядвесобаки.Пятьилишестьсмотрятнаних.Ждут,чем всёкончится. Прохожумимо,одинкобельрычитнаменя. –Цыц! Рыкусиливается. Ускоряюшаг. Чёрныйкотперебегаетдорогу.Раздумываю,чтоделать? Поворачиваюобратно. Одиниздравшихсяпсове…ётмаленькуюсучку.Остальныенаблюдают. Решаюпоторопиться.Остатокпутипроехатьнаавтобусе. Наостановкестоитчеловекачетыре.Кто-токому-торассказывает: –…никтонехочетговоритьправду.Однипотому,чтонезнаютэтойправды.Другие– потомучтобоятся.Носамоеужасноевтом,чтонекоторыезнают–имолчат!Непотому,что боятся,а,просто,имвсёравно.Безразлично.Сэтогоониснимаютдивиденды. Сажусьвавтобус.Пассажировнемного. Выхожучерезтриостановки. ЗвонитМагер: –Ну,тыгде? –Возлетвоегодома. –Всёвзял? –Неволнуйся. Менявстречаетнезнакомаякиса.Онавкороткомхалатике.Налицеусталость.Яотдаю ейкупленныеиукраденныедозы. Прохожувкомнату. Показываеттелевизор.Передаютновости.Говоритпрезидент: «Сегодня, в условиях непростой международной и экономической обстановки, эффективная, ориентированная на практические результаты работа Министерства иностранных дел, генконсульств и других министерств России приобретает особое значение…» –Заходи,присаживайся,–приглашаетМагер.Онлежитнадиване,смотриттелевизор. Ясажусьвкресло. Кисапододвигаетстоликнаколёсикахближекомне.Чтобыбылоудобней. –Какдела? –Лучшенеспрашивай. Язамолкаю,смотрювэкрантелевизора. «Центробанк России заложил в базовый сценарий цену на нефть 50 долларов. По прогнозам ЦРБ РФ нынешнее положение должно стабилизироваться, хотя можно предположить максимальную степень риска на уровне 50 долларов, а критическую – науровне40долларов». –Чтоскажешь,глядянавесьэтотдурдом? –Корнинастоящегоуходятглубоковжопупрошлого,–отвечаю. Магермолчит.Молчаниезнаксогласия. Киса накрывает на стол. Ложится рядом с Магером. Она немногословна, и это мне нравится. Красивая! Оказывается, женщины ртом могут не только минет делать, ноимолчать. Яразливаюдозысмерти. –Зачтопьём?–спрашиваетМагер. Явстаюскресла. – Девушки прелестны! – говорю, а сам смотрю на кису. – Не замечать этого – быть влюблённымболваном. –Поехали!–смеётсяМагер. Укисыналиценеотображаетсяниоднойэмоции.Похуй! Астрологи… Звёзды… С ними не поспоришь… Эпизод постановочный. Роли распределены. –Поехали,–повторяю.Инакатываюдозу. *** Просыпаюсьвкресле.Ележивой. Утро.Светает.Понимаю,спалкакубитый.Умервчеразастолом. Смотрюнадиван.Магерикисаспятвобнимку.Дышатоба. Жизньпокапреобладаетнадсмертью. Яодеваюсь,идудомой. Оставшуюсядозусмертиприхватываюссобойизхолодильника. 9февраля2015год Criticism Описывать, разукрашивая, добавлять краски, загонять в рамки, заниматься ретушью действительности, по моему мнению, на это способен не каждый прозаик. Забавная игра в приличных людей – не материться вслух – меня, например, раздражает. В мыслях многоточие не поставишь. Язык самому себе не отрежешь. И лучший способ избавиться от накопившегося негатива – выплеснуть всё на бумагу. Конечно, сделать это нужно непростотак,какбудтотыподтираешьсявтуалете,ааккуратно,художественно.Серьёзный читатель понимает, обращаясь к контркультуре, к примеру, что мир не создан из одних удовольствий.Онсозданиздерьма,гдедлявсехсуществуютсвоималенькиеудовольствия. И дерьмом может быть не только говно собачье, в которое порой вступаешь на детской площадке–неприятноимерзко,–ноитакоеказалосьбыбезобидноечувство–каклюбовь. Если эта любовь к деньгам, спешу сказать, к обогащению. Богатство – первый признак алчности. А алчность никогда не теряет аппетит. И трудно представить, когда говорят, что надо иметь талант, чтобы быть успешным предпринимателем. Не верю я этому. Деньги и талант, по моему субъективному мнению, несовместимы. А если совместимы, то ненадолго. Я заметил, кстати, одну закономерность. Она влияет на автора. Косвенно либо непосредственно прямо. Хороший текст, ровный и пустой, обычно никак не влияет. А вот там, где приходится выворачиваться наизнанку, – со временем получаешь пинок под зад. Поэтомунеудивительно,чтомногиепренебрегаютправдивымсловом.Какбудтоэкономят деньги.Икогдаяслышу,чтотворчествонеменяетжизнь,онодоставляетудовольствие,мне хочется опровергнуть это утверждение: всё как раз наоборот. Хотя, с другой стороны, соглашусь, сам процесс создания текста – это удовольствие для автора. Получается, что продукт творчества – он не может быть «для кого». И «для себя» не может быть. А сам творческий процесс – да, это кайф! Хочется… Как секс, как любовь это… к женщине, ксвоемуребёнку… Прозаик… Да, есть такая профессия – сидеть за письменным столом. Что-то писать. Но не писатель сам ценен, а его читатель. Умение читать и понимать – дорого стоит! Читающихмного,понимающихединицы.Ичемсложнейпроза,глубже,нелицеприятней– тем меньше у неё читателей, тем меньше понимающих текст. И так в любом виде творчества. Современное искусство – это индивидуальность художника. Та самая, которая теряетсявглобализацииимасскульте. Сам я тоже являюсь читателем и зрителем. По-видимому, я посредственный критик, выражусьтак.Нескажу,чтоплохой.Ибо,когдаячитаю,смотрюкино,слушаюмузыкуили рассматриваю фотографию, то руководствуюсь двумя критериями: есть мурашки на коже, нетмурашекнакоже.Всё!Третьегонедано. Любое искусство – это особая форма цинизма. Но в литературе этот цинизм приобретаетособыйоттенок:этосознательноепренебрежениекобществу,нравственными нормами поведения. Так сказать, словам не обязательно верить. А читать надо, чтобы убедитьсяволжиокружающегообщества. Ложь и правда. Самые наиважнейшие на сегодняшний день темы. В мире, когда происходятинформационныевойны,нидоброизло,какмыпривыкли,воюютмеждусобой, а ложь и правда выходят вперёд в смертельной схватке. Они определяют будущее, за кем пойдёт общество. Роберт Шекли говорил: «Самое обидное, что в информационной войне проигрываеттот, ктоговоритправду.Говорящийправдуограничентолько ей.Лжецможет говоритьчтоугодно». Подменаценностейприводиткнасилию.Мычастовидим,какэротикаподделывается под порнографию, порнография маскируется под эротику; добродетель подделывается под национализм, национализм маскируется под добропорядочность; чувства, когда за всем этим наблюдаешь, остаются прежние. Я тоже ненавижу и люблю. Но моя любовь иненавистьнераспространяютсяподобнохолере,чумыилиЭболы.Ялокален.Моёполебоя – бумага. И вот во всей этой вакханалии – литература хороша уже своим фактом существования в большей мере, чем другие виды искусств, потому что может учить; она принадлежит языку, которым мы владеем лучше всего. Ты не просто смотришь или слушаешь – чтение помогает развиваться всему человеческому телу и духу. То есть литература вроде внутреннего органа: сердца, мозга, печени или души; она часть духовной составляющей;онакакбыесть,нонеоченьтебянапрягает.То,чтовлюбоймоментодним из этих органов можно воспользоваться в полной мере, очень согревает, хочется сказать всамомконце. 2015год Обавторе Виктор Иванович Мельников. 1973 года рождения. Проживает в городе Тихорецке Краснодарского края. Автор трёх книг: «Наказание жизнью», «Побег в Республику Z», «Хронология хаоса» – альтернативная проза. Публиковался в журналах «Горст», «Сетевая словесность», «Новый Карфаген», «Российский колокол». Автор известен на многих литературныхинтернет-ресурсах. notes Примечания 1 Ю.Ким.«Балладаокрысе» 2 Ёдок–крайняяформасамоедства. Ёдок–недоверчивыйедок,«ёжик». Ёдок–концентрационныйлагерьвСевернойКорее. Ёдок–пожирательсамогосебя. 3 Авторстихотворения:agdam. 4 ОтрывокстихотворенияМарииПетровых 5 Песнягруппы«Алиса».