Аполлон-77». Париж. 1977. EBook 2013

Материала
ленинградской
из ЕГО сборника
Материала
поэзии
предоставлены
:"ЖИВОЕ ЗЕРКАЛО"
авторов,
проживающих
/Первый
КОНСТАНТИНОМ
и Второй
в Советском
КУЗЬМИНСКИМ
Этап Ленинградской
Союзе, печатаются
Поэзии./
без их
ведома.
В создании
ВЛАДИМИР
НИКОЛАЙ
МАРАМЗИН,
"Аполлон-77"
КОНСТАНТИН
БОКОВ, АЛЕКСАНДР
профессор
НАТАЛЬЯ
альманаха
ДЖОН МАЛМСТЕД,
РЕЗНИКОВА,
В альманахе
ПРИХОДЬКО,
АНАТОЛИЯ
Главнай
КУЗЬМИНСКИЙ,
ГЛЕЗЕР,
ЛЕОНИД
ЭДУАРД ЗЕЛЕНИН,
ВЕРОНИКА
ШИЛЬТЦ,
использована
И.ПАЛЬМИНА,
БРУСИПОВСКОГО,
редактор:
принимали
и
Набор
:
Светлана
Корректор
:
Владимир
ЛУБЯНИЦКИЙ,
ГЕНАДИЙ
АЛЕКСАНДР
ЛЕВ ПОЛЯКОВ,
ПРИХОДЬКО,
фотографий:
ЛУБЯНИЦКОГО,
М.ШЕМЯКИНА,
Михаил
ЭДУАРД ЛИМОНОВ,
Е.
РАБИНОВИЧ,
ЭЛЕН ЛИ
ХАНТ,
ПАГАНУЦЦИ,
другие.
материала
ЛЕОНИДА
участие:
и
собств.фотокореспондента
ЛЬВА ПОЛЯКОВА,
БОРИСА
Г.
СМЕЛОВА,
других.
ШЕМЯКИН
РАДЗИЕВСКАЯ
и
Павел
РАДЗИЕВСКИЙ
ПЕТРОВ
Обложка
художника
Михаила
ШЕМЯКИНА
О Р Б И Т А
А П О Л Л О Н А
- 77
Итак - Аполлон-77. Перефразируя Шекспира, можно смело сказать: сомкнулась связь времен! После долгой и, казалось бы, невосполнимой уже пустоты в области русского авангарда, перед нами
вдруг возникает внушительная и волнующая панорама нового,ищущего непокорного искусства, которое, как выясняется по мере чтения, никогда и не умирало, а только печатно смолкло на время,
вынужденное уйти "под воду", в спасительную тень нашего общего культурного подполья.
В свою орбиту этот /на выбор!/ сборник, альманах, альбом, журнал вобрал наиболее значительных и ярких представителей русского авангарда за минувшие шестьдесят лет от Кузмина, Введенского и Вагинова /в данном случае я имею в виду только литературу/ до самых новейших,вроде Кузьминского, Худякова,Щаповой.
Среди авторов этого интереснейшего издания многие из нас встретят и уже знакомые нам по
Самиздату и отдельным /чаще всего зарубежным/ публикациям имена. Павел Филонов и Евгений Кропивницкий, Игорь Холин и Генрих Сапгир, Юрий Мамлеев и Эдуард Лимонов впервые представлены нам
не отрывочными и малоубедительными публикациями, а полнокровными и показательными для них произведениями .
Читатель имеет также возможность познакомиться здесь и с совершенно новыми творческими голосами,и,я уверен, не пожалеет об этом. Статьи и зссе по искусству Евгения Шифферса, Владимира
Иванова, М.Зихмер отличаются не только свежестью мысли, но и вдумчивой глубиной постижения материала.
Но если литературная сторона "Аполлона-77" в некоторых своих частях еще может вызывать разнотолки и сомнения, то иллюстративный уровень - бесспорная удача и успех составителей. Блистательная графика А.Тышлера и Б.Свешникова, метафизические поиски И.Кабакова, самобытные абстракции Я.Виньковецкого, глубоко духовная живопись Э.Зеленина и В.Харитонова - вот то немногое, к
чему вообще невозможно остаться равнодушным.
Особой похвалы заслуживают работы Михаила Шемякина. Кроме собственной и уже общепризнанной
современниками живописи он представлен в "Аполлоне-77" многочисленными иллюстрациями к стихам
и рассказам авторов сборника. И каждая из этих иллюстраций - своего рода маленький шедевр, свидетельство тонкости, мастерства и сердечного проникновения в суть и смысл вещи.
Разумеется, "Аполлон-77" - эксперимент. Но в наше горькое и трагическое время, когда политические доктринеры всех оттенков готовы проделывать /и уже проделывают!/ кровавые социальные опыты над миллионами живых людей, русский авангард в любой области нашей духовной жизни, будь то
искусство, литература или борьба за права Человека, оперирует только словом, звуком, краской.
И этот самый безобидный и самый бескровный из экспериментов, тем не менее, и самый многообещающий в исторической перспективе. Именно поэтому его - этого эксперимента - так боятся филистеры и тираны. Но ни тюрьмы, ни травля, ни замалчивание, ни бульдозеры не в состоянии остановить авангардного процесса. Уж такова бессмертная сущность искусства. И с этим, как говорится,
ничего не поделаешь.
"Аполлон-77"-еще одно красноречивое доказательство.
Владимир
МАКСИМОВ
• Как известно, несравненная богиня рождалась заново из нежного, ничтожного материала - из пены морской. Почему бы и другому, более серьезному божеству не возобновить себя на основе некоторой иной волны? И вот он перед нами, молодой красавец Аполлон-77, герой не только дня, но и
мгновения минуты, райская стрижка, фасон полубог. Кому не нравится имячко, зовите как придется, хотя бы Михаил-77, он откликнется. Во всяком случае, что-то мало было возмущенных, когда
возобновилась пушкинская "Литературная Газета" в столь жалком обличьи. Помнится, иные из недовольных теперь - тогда поспешили вступить в это общество русско-советской дружбы и понесли
свои страницы, желая делать на видных местах литературу обоих направлений пера. Я иду по вашим стопам или вы по моим - давайте не будем считаться стопами.
"Аполлон" своего времени, в отличие от прогрессивного "ЛЕФа", был авангардом культурным, то
есть идущим вперед, чтоб оказаться далеко позади, у культурных вершин. Именно таким я представляю и возрожденного Аполлона.
Значительно разные по возрасту, мы все соединяемся только в одном: читайте книгу, источник
знания. Многие забывают умное правило: французская душа в французском теле - и, как мустанг,
дико скачут в пампасы грамматики. Другие искоса колдуют, примостясь в тени светила: Пушкин это я и Солженицын - тоже я, только не хочет признаться об этом публично, а тогда бы я, может быть, с ним примирился. Фома Фомич Опискин, дорогой! Приглашаем и вас в наше светлое прошлое. Места хватит на всех. Литература - это художественная обработка себя самого.
Мне довелось попасть однажды - не по праву - в санаторий для отдельных замечательных личностей. Случилось, что внизу, под окном, собирался всякий люд. Когда-то давно, в один из декабрей,
было решено собирать воедино самых пьющих и шумных - за это их прозвали в народе декабристами.
Вечером, наполнившись впечатлениями дня, они разговаривали у себя на местах. Их переругиванья,
выкрики, удары, хохот, свист, ржание, крики о помощи, веселье, бред, топот ног, стук тарелок и
кружек поднимались во мне, в мой высокий этаж, переплетенными, слитными и, играя с акустикой в
физические игры, пульсировали под полусводом моей, скажем, комнаты, в качестве торжественной
музыки: даже разбиралась мелодия. Думаю, это хороший повод предположить, что и там, много выше, все наши безобразия - в том числе литературные - сливаются, реверберируют и доходят до горних высот не иначе как гимн.
Владимир
МАРАМЗИН
"Пускай потомки помнят нас такими,
Какими нас взрастило битиё".
/Леонид ИОФФЕ/
В
Колесница
ПОРЯДКЕ
ИНФОРМАЦИИ
"Аполлона" в пути или: "Аполлон-7?" - на орбите.Кстати,
почему "Аполлон"? Потому что
бал такой журнал в 1910-е года? Да. Потому, что Аполлон - лучезарнейший
тель Искусств? Конечно! Ассоциируется
из богов Олимпа,
покрови-
с «веком космоса"? Тоже верно. Почему альманах? Потому что
он - бомба, тогда как все антологии - лишь умножение книжной пали в библиотеках. Что ждет его впереди: венки или плевки? Скажем сразу: не это нас занимало в работе.Не жаждем понравиться,
угодить.
Не ищем слава запаленнай цветочек.Это - ПАМЯТНИК искусству, которое удалось ванести на свет Божий
и суд человеческий из глубокого подполья.Ma говорим и показаваем: русское искусство
периода ЕСТЬ и ИМЕЕТ БУДУЩЕЕ.
Что оно не кончилось на Кандинском,
послевоенного
Стравинском, Нихинском.
Сколько
злае языки чесали об эпигонстве и "задах Европа" - где они будут теперь? Как в 20-ае года на гребне социальной волна, так и теперь, на ваходе из послереволюционной
полоса террора, русская
культу-
ра среди Колумбов нов ах духовнах континентов.И это - вопреки мнению п-го числа эмигрантов,
вывезших с собой "всю живую Русь".Колесница
мнению В.Зернова,Г.Климова
якоба
"Аполлона" проедет и по этим фальшивым декорациям. По
и иже с ними, ми все психопата,
неврастеники, бездари. О'кэй, сейчас
посмотрим! Ma покажем, что не "На дне" Максима Горького сидели и не "Сон Обломова"
увидите воочию, что чудовищный "сюр" советской действительности,
атмосфера
досыпали.Ва
"смердящего духа" наш-
ли достойных варазителей. Сейчас мы дадим им слово. Какое впечатляющее оживление породил
вающий накал вавернутой наизнанку жизни! И на каком пепелище атеистического
разврата,
неоста-
культурной
деградации и всячяской нищета! Как тщились, как тужились кованам сапогом встать на луч света...
но "ДУХ ВЕЕТ, ГДЕ ХОЧЕТ! 20 лет борьба - и отплавает в небытие антикультура
соцреализма,
возводи-
мая за народнай счет. Истукана официоза вскинули сановнае брови, когда увидели: в созданном ими
"Культурном вакууме" вдруг появились открато не желающие
"шагать в ногу", "топать к светлому концу".
Появились автора, говорящие твердое "нет" красинам бегам за материальном
вущие на "другом этаже" жизни.Взвалившие
существования. Жестоко или методично уничтоженнае и аккуратно замолчанное
СКИЙ, ХАРМС, ВАГИНОВ, Р.МАНДЕЛЬШТАМ,
и вовсе изуверскому
благополучием;
на себя тяжкий крест отвержения, травли и
РОТЕНБЕРГ. Подвергавшиеся
"исправлению образа мыслей"-
- как ФИЛОНОВ,
Такова "аполлониста".Художники,
шантажу
как СВЕШНИКОВ и ГЛЕЗЕР, как ЯКОВЛЕВ, ХОЛИН, НЕ-
поэта, прозаики, теоретики,
с благоговением
поколения, как лишенный продовольственных
ВВЕДЕН-
посадкам, преследованиям,
ЖДАНОВ и тот же РОТЕНБЕРГ. Автора, навсегда изгнанное из СССР, как ЦВЕТКОВ, ЗЕЛЕНИН,
во всех главных его разветвлениях.Ma
автора, жи-
полуголодного
представляющие
ШЕМЯКИН.
наш новай авангард
воздаем честь таким гигантам самого
карточек и умерший от голода в блокадном
старшего
Ленинграде
гениальный художник ФИЛОНОВ.Как один из немногих, кому дали дожить до седин, несмотря на огромное
живописное дарование и остроту видения - ТЫШЛЕР.Как излучающий мудрость
"Конкрет" - Кропивницкий.Ma
и доброту патриарх группы
склоняем голову перед светлой памятью жертв террора:
"вселенского
поэта" ВВЕДЕНСКОГО и замечательного мастера гротеска ХАРМСА; перед доброй памятью
изумительнах
талантов следующих поколений, умерших до пора РОТЕНБЕРГА и Р.МАНДЕЛЬШТАМА; перед памятью многих,
не доживших до дня сего.Нами извлечен из мгла забвения своими ровесниками престарелай
АЛЕКСЕЕВ, создатель потрясающего
аппарата.Да,
"фильмоцикла" по Гоголю, изобретатель
нам вполне понятна горькие слова М.Цветаевой
от эмигрантов своего поколения.Знаем,
и А.Ремизова
бесподобного
о моральной
"поддержке"
что будем встречена в штыки не только ими.Уже слышим, сла-
шим негодующие возгласа: "Сплошное хулиганство!
Сколько хуёв и говна! И это - искусство?!
что превращена русская речь! Содом и Гоморра!" Но наш альманах - не журнал
квартир-клоповниковj
Боже,во
"Нива", а ма сами,
третья волна, попали в Париж, в Нью-Йорк и Тель-Авив не с бала у генерал-губернатора,
смрада коммунальнах
парижанин
графического
а из чада и
ма еще не ваветрили запах общих клозетов и бельевах
кастрюль, тяжелай пьянай мат еще слашится за нашими плечами.Ма
не лицейскую
Пушкина вкушали, а проломной!, чугунный жаргон двора и улица, невероятной
"изящную
словесность"
слэнг производства
и обще-
жития,
немыслимый
"советский
связи с этим исторгнувшим
этого
"варварского
"А сквернословие
убоимся
языка".
лять меня:
пельные
Горбатости
"истомились,
восприятия
ВАЯ реакция
чем пройтись
взглядом
форическим
СОВИЦКИЙ,
Где-то
АРАНЗОН.
иронический
средневекового
почве
"чахоточной
кой восстающая
пророка
быта - настоящие
с возносящейся
Это ВОЛОХОНСКИЙ,
с грозными
дист москвич
КАБАКОВ.
гиперреализма
мета-
выросшая
голову,
уживается
и
чтобы
ностальгия
"Нелепость
забытое
-
Взгляните
старое"
-
Гротескные
и ТЮЛЬПАНОВ,
необычайные
ВИНЬКОВЕЦКОГО,
нагло влезших
А ЦВЕТКОВ,
а иллюстрации
АМОРАЛИЗМ!
Не мы - Бердяев
фос, пафос негодования
в искусство
ШЕМЯКИНА,
вам ответит:
Могучее
карандаша
бук-
веточ-
Эмоциональный
КАЛИНИНА.
ХАРИТОНОВ.
"... В русском
зубовный
здоровое
живописного
встреченные
черно-белой
гения абстракции
Вот отрада для глаза -
МИХНОВА
экспрессивная
- графика ЯНКИЛЕВСКОГО.
в адрес банды хулиганов
дело! А ВВЕДЕНСКИЙ
Поэты
аморализме...
в мире зла и неправды..."
и разнузданном
в
/"Куприянов
и
- и голые?! Какой,
Помимо
Наташа"/,
скажут,
па-
всего, нам ли, русским
похабстве
кривиться
вз глянуть
в лицо
при виде
"свинцовым
Но
и ком-
есть сильный моральный
от извращенного.
РА-
абсур-
обретения
Классики
Тут холодно
творчество
и КУЗЬМИНСКИЙ!
подвижника
из него
смерти во имя
и - откровения
визгов и наскоков
и журнальное
лик великого
борцы за свободу творчества:
Ремизова
спонтанное
стоны и скрежет
отличить
и - тонкой
50-х годов и - крупнейший
в лицо
Синявскому : нашли смелость
вещи их именами,
эпохи
безымянный
каллиграфия
а голые ЩАПОВА
грубом разврате
Солженицину,
назвать
плачи,
поэзии
стихов
ад и вынесший
РОТЕНБЕРГ.
быта на холстах
против царящего
при нашем ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМ
Хвала
слышим
скорбный
сталинский
доселе
а вот повод для возмущенных
он!.. Слышим,
ГАВРИЛЬЧИКА
и
со
разверзаются
чье кружево
9 дней смотревший
а рядом - ювелир
"Нос" АЛЕКСЕЕВА.
замоскворецкого
посту,
мощная
отлии КРА-
сошедший
неумолимо
героиня Елена ЩАПОВА.
Мужественные
"летописцы"
СОХАНЕВИЧ,
рисунки,
Словно
в новой петербургской
раблезианца
познавший
СВЕШНИКОВ.
на боевом
поэзия
простоты"
СТРАТАНОВСКОГО...
питерские
Вот легендарный
затворнапоми-
бурлеск КУЗЬМИНСКОГО
Р.МАНДЕЛЬШТАМА,
боттичеллиева
мудрость
которые
человек"
поэзии,
дистанции"
диалектовый
чуть не на века, в нас смотрится
многострадальный
- гоголевский
вампиров,
с "чувством
от "демократической
глубинами,
торс русского
нео-анахареты
к небу позмой-хоралом,
иные откровения.
покойного
и цвета и слова. Здесь
как солдат
ЗЕЛЕНИН
реалии
Мощный
спокойная
пласты,
"Подпольный
в поэзии"
противоречий
Замолчанный
искусство
его современниками
пылью. Далеки
пророческими
мира.
"живописца
в искусстве
и - умерший,
чья изысканная,
драгоценной
ночью выхаркано".
НЕИЗВЕСТНЫЙ.
ской жизни",
предтечами,
"Новое - это только хорошо
и сюрреалистами
из прорвы женских
свое эпическое
пиписек?!
НЕКРАСОВА,
заколдованным
трезвую
сарказме
Это МНАЦАКАНОВА
ОХАПКИН
БИН, ЖАРКИХ,
пании
своими
речитатива
работе
мира каков он есть. Нелепость?
на пути к этому стану - рафинированный
и - грустная,
если б только
обэриутов
имеет достаточно
кости".
мерцает
фигура
А вот и художники.
абстракция
ХУДЯКОВА,
конторы"
"разбожествленного"
трагическая
и — кондовые
до эпического
прежде,
Чушь? "Голая "чушь" - чудо" /А.Крученых/.
изыск ЦВЕТКОВА-. А вот другие
портрета
на оскудевшей
иллюстрации
принятие
от века лет на SO минимум!
блеском,
свободы
открытое
поэзия"
и ЗДОРО-
- заявим это
лабораторной
"поэзии дыхания"
пустоду-
/А.Крученых/.
это.
песнопения.
ФИЛОНОВА,
ЛИМОНОВА,
Не
опреде-
слова - ЗАКОННАЯ
стрихнина"
в ее "хулиганском"
кочерга творчеств".
вает перламутровым
порыв ШИРАЛИ
визуальной
Но, к вашему сведению,
нающей монашеские
вально
затейливости
"конкретная
лоска.
мастеров
от "прямой речи" Нины ВОРОНЕЛЬ
БАХЧАНЯНА,
Толстам".
и так надо
ближе к делу, а то инае
сильнее
рбняет ЛЕН^ Нашедшая
"Башен из слоновой
КРИВУЛИН;
юродство"
"стихина
прихотливо
Рядом со "стенографистами
элегантный
Наша
и кончая
запустения,
мастеров
пояснит:
вылечил бы их от горбатости"
и хамства,
рычаг красоты,
всегда помните
наш/. Однако,
который
которые
на свои часы: они отстали
ники новых
языков.
по всей панораме
векам поэзии и честное,
единственный
начиная от Пушкина
безобразия
панского
по золотым
/курсив
в нашей
здесь целую группу
других, то А.Ремизов
"Я вашел из мерзости
от себя. "Эстетическое
смешение
Мы честна и бескомпромиссны
представляем
сквернословия"
писателей,
имени:
ЗАПУСТЕНИЯ"
отчаянного
ребусам,
среди советского
чураться
повадка
по пути отдав должное лубочной
и гротеску
Новоречи.
сознательно
ожидая удара кулака,
- добавим
на вавилонское
Игоря ХОЛИНА,
фантазии
любимая
слово от НАШЕГО
ВЫХОДЕЦ ИЗ МЕРЗОСТИ
головы
а потому
Что же до"откровенного
почему-то
дать В.Розанову
язык" учрежденческой
нас миром,
ли,
НАРИСОВАННЫХ
мерзостям
На пороге ли времен
русАпо-
калипсиса
смотреть
на мир
в завиточках-волосках:
СКИЙ - неузнанный
болепия
советский
увидеть
здесь кощунство
ных" русских
заветных
мотреть
порнографию
писателя,
Ремизов
Во славу
Воистину
какая-то!
"Надо уметь читать
"Откуда столько
да, разве
Представьте:
не только
по букве,
всякой
не "конец мира идет"
еще Шопенгауэр
роль
окрестил
и души мхом
эмигрант
/Ремизов/.
/Достоевский/?
Почему
ни чертоёщины
"народом Апокалипсиса";
МАМЛЕЕВ?
Или
МАМЛЕЕВА
Мамлеев
не ему предрек
и
товарищи-
авансом
кол в
нас, но он - НАШ!
голоса.
Разве
Полноте,
И.Босх
и
не русский
Бердяев
с миром
"господа"
воображения!
веках нидерландцы
столкновения
Мамлеев?
- осиновый
старше
возмущенные
ус-
сейчас
вы вовсе
мошонкам
- вы об этом подумали?
разве
лобового
чтобы
актуального
"Аполлон-77"
в lS-16-ом
в меру
эротизма,
- чем же лжет
- по иссохшим
- слышим мы другие
УЗОСТЬ
- кто вы все-таки:
преподносим
поросли.
в руках -
"порнографич-
понимает
самого
ложь"
Мамлеева
Кириллова
но и по духу"
Так нам ли чураться
только
А если без ра-
КУДА БОЛЕЕ
"Каждый
ушко
ЯНКИЛЕВ-
и щелиная
от затаенного
мы с БЛАГОГОВЕНИЕМ
нечисти?!
ни "порнографии",
"народа конца"?
спасался
Сапогом мамлеевского
чертовщины,
гель не чуждались
на родине
сказано!
Критики
свое
с рулетками
НЕВЕЖЕСТВО
Ю.МАМЛЕЕВА,
аморальна
ли запашком?
мозги
землемера
величайшее
рассказах"
"В искусстве
даем бой всем, у кого пылью покрылись
сопоставлению"?
о рангах,
вспухшие
Наклоните
А что, если тот же
наш/. И сказано это в защиту
"оккультных
духовидца.
вампиризма!
табелей
"русского Декамерона"
Не от таких ли нападок
грудь ханжеского
барышень?
- ХАНЖЕСТВО.
надо иметь пошлые мозги,
в неподражаемых
Тьмутаракань
тургеневских
"... только
/курсив
к нему - не с советским
или "товарищи"?
господа?
Создатели
вас добьет:
и похабство"
пронзительного
придирки
Не можете?
сказов!
своей испорченности".
состарившихся
к ТАКОМУ искусству
Гойя? Или Гойя и Босх даже "не подлежат
перед авторитетами?
руки прочь от искусства!
Дикие
сквозь лорнет
ваше отношение
госпоП.Брей-
народ
всемирно-историческую
потусторонним,
мужественные
россияне?
Океаническая
серьезность
глубина,
- В. Иванов.
лишь мимоходом
отметим
сказать о другом,
не носило подчас
напечатать
"Русского
отчетов,
слишком
музея
ному человеку,
в изгнании"
нашлись
творится
чеством
затянувшшуюся
нашими руками
и успехам третьей
Верни,
которая,
ницын, добавим
Создателям
и как неЬперативно
выражаясь,
пожелание
большей
"Аполлона-77"
о его значении.
ные души".
/Ремизов/.
кого миросознания,
объективности
выпала
забрал
позором
надо иметь
сами поведают
сумели родить
занавесу;
официоза.
вопреки
Вопреки
о муке
нищете
вынужденному
миры
среди
картину/?!/
мученик делам
печатает
рецепты
молодых
тети
авторов.
непогрешимости
заступничества
что пожелал
за
госпожу
газете
А.И.Солже-
ситуациях.
русского
авангарда,
НА ВСЕ, они сохранили
и воплотить
ВПЕРВЫЕ
глаза и слух. И еще:
своей души, ее скитаниях
разрыву
ее
культуры ! А
очередным
"христианской"
за душой,
и отсутствию
отдают
удивитель-
и пренебрежение
и выступлениях
К тому,
нового
что-то
что НЕСМОТРЯ
новые духовные
тех, кто делает
Верни и замолчала
в полемических
унизительных
правах? Даже
им же
"Русская мысль"
для России?
с
риска спасшего
на птичьих
Невнимание
в своей
волна"
В МИРЕ
выселить,
современной
подаренную
о выставках
честь явить миру фронт
"... Конечно,
Наши авторы
Дины
сделала
достоянием
ГЛЕЗЕРА.
зарвавшегося
концерта
кое-что
на путях его. Отрадно,
и железному
толпы и глумлению
информирует
злой пасквиль-плевок
мо заявить
ду, террору
несмываемым
ранее. Начав
угрозами
в ноги поклониться
собрание
Гримм
если бы оно
"Третья
ЕДИНСТВЕННОГО
ценой личного
музей
или частное
эпопею Александра
в адрес памятного
мягко
го ада и прозрениях
и она покроет
чтобы
эту коллекцию,
старый живописец
нежели
продолжив
того,
волны нам не ново. Хотя бы: как аккуратно
напечатала
А.Краснова-Левитина
собравшему
вопрос: музей
монжероновскую
Маши и всякие безделицы
газета
не решен
и оппонентов,
в своем журнале
еще острее,
Вместо
Увы,
/А. РОВНЕР, В.МАРАМЭИН, Н.БОКОВ/,' чтобы
во Францию,
этот беспрецедентный
"сочувствующие":
История
приехал
аналитическая
по пьесам. Н. ВОРОНЕЛЬ.
как сам факт существования
ЧТО они делают?!
лишений
- это Е.ГЕРФ;
наших ругателей
под вопрос
Глезер
ему сделать
прозаиков
Стоило А.ГЛЕЗЕРУ
МАМЛЕЕВА,
был поставлен
ценой огромных
вместо этого и посейчас
художников
других
интуиции
язык и нравы эпохи
бы на ханжество
характера.
рассказ
Глезера,
ВСЕХ. Вот бы помочь
Почему
агрессивного
и немыслимость
будут изучать
восприятия
Плевать
зачем и по чьему заданию
гонители
мысли
потомки
остроту
наболевшем.
"порнографический"
ли себе отчет
ДЛЯ
необъятность
Думаем,
их в материале.
культурной
с национальной
среды;
почвой
по кругам
цельность
Вопреки
вопреки
весо-
измученсоветскохудожничес17-му
го-
равнодушию
и ностальгией.
ВОП-
РЕКИ ВСЕМУ создано
в поиске.
искусство,
ра вашла в мученическом
живет
всеохватное
неуничтожимый
ореоле
русский
уже Апокалипсических
ЧИСТОТЫ,ДУХОВНОСТИ
откровений.
Общность
вновь, как в давние
времена,
сячелетнюю
религию,
дивную,
а вместо
этого
растоптали
- новое алкание
всем мнбгообразии
ность в служении
эстетических
Призванию.
- не просто
веческой
щее, которого
достойно
вертухаями,
гонителей
холуй,
загодя
искусств,
занавесом„
наше новое искусство,
считает
Предпринимая
присуще
новое
та-
поднятого
в Духе
расколоть
нами
и
сплочен-
наши враги
дела:
камнями,
истории,
это гимн неистребимой
И это - лишь первая заявка
намек на Клондайк
почила
талантов,
ВСЮ панораму
потенции
потаенного
над этим
пока
недавно Камилла
свои культуро-творящие
завесу
ввась, к свету. При
единство
будут питаться
Безвременно
эту неимеющую
Марса - стукнем
ее своей СВЯТОЙ ОБЯЗАННОСТЬЮ
в аспекте
наше
Поругали
чело-
загораживаеГрэй -
поболь-
Запад бал бы
искусства,
неоткратам
душе
на то буду-
скратую
духовном
удив-
за со-
континентом.
ему.
КГБ или компартии
Обязанностью,
свободным
гнев!"
и палачей.
первой
своих золотоискателей.
В ней
провозвестником
характер.
новое движение
и хулителей
это и ДОКУМЕНТ
Сегодня ма лишь приоткрали
И вместо заключения„
средства
особенно
запасайся
если б мог в один прекрасный1 день увидеть
принадлежит
и красота,
праведной
ее сатрапов
культу-
на Западе.
себя
внутренне
культовой
неутомимое
века эта
культуру,
теперь
ше бы таких энтузиастов ! Как никогда истощивший
ветским
сделала
нашему НОВОМУ ИСКУССТВУ
упредим
почти забытой
его по существу
духовности
АКТ против
но ждущий
несвободы
самобатную
Эту сплоченность
панорама
и ОБВИНИТЕЛЬНЫЙ
внешней
в заражении,
испатаний
Порой она заявляет
подлинной
Разучивай
"Аполлон"
и НЕПОДКУПНОСТИ,
обусловила
"Безгрешной
Завтра
полнокровное
установок
"здесь" и "там". Словами А.Галича
лен,
к жизни,
дух, дух народа-страстотерпца.
искусство,
мый
в интересе
В нем едина новизна видения и новация форма. Из драматических
освобождающей
политическом,
прецедента
сразу по чешущимся
перед всеми соратниками
его от необходимости
идеологическом
считаться
акцию
на свои личное
языкам/,
художник
деньги
Михаил
и единомашленниками
"здесь" и "там".
с чьим ба то ни было мнением,
или, тем более, эстетическом.
Как говорят:
/а не на
Шемякин
один
будь то
семерых
не ждёт!
В.
Петров.
П Р И М Е Ч А Н И Е :
Разумеется, альманах "Аполлон-??"
не претендует на исчерпывающий охват всех направлений в
изобразительном
и словесном творчестве.Заранее
знаем, что даже из представленных авторов не
все останутся довольны тем, как они представлены — на всех не угодишь ! И, как говорится,
нельзя объять необъятное. В силу ряда не зависящих от нас причин, за пределами альманаха пока оказалось значительное количество авторов, вполне достойных представлять современное русское искусство. Это художники: Андреенко, Боков, Булатов, Вайсберг, Васильев, Вечтомов, Гримм,
Калугин, Краснопевцев, Кульбак, Ланской, Мастеркова, Немухин, Плавинский, Пятницкий,
Ситников, Целков, Шапиро, Д.Шемякина, Штейнберг. Поэты: Айги, Алейников, Бобышев, Бокштейн, Бродский, Йоффе, Ковенацкий, Куприянов, Найман, Терновский, Чейгин. Это же касается и представителей других видов творчества. Конечно, эти списки можно продолжить. Однако, объективное положение вещей таково, что вынуждает нас сказать следующее.Стабильность
"Аполлона" на орбите не
может быть делом одного М.Шемякина и нескольких его помощников. Для того, чтобы сделать выход
альманаха регулярным, чтобы явить миру наш новый авангард во всем его многообразии и значении,
нам необходима всесторонняя помощь и поддержка всех, кому не безразличны интересы
национальной культуры, кто дорожит ее честью и славой. Наши соотечественники,
где бы они не находились,
надеемся, поддержат наш почин.
AN ADAPTED VERSION OF THE INTRODUCTION
VERSION ADAPTÉE DE L'INTRODUCTION
La parution de l'almanach « Apollon 77 » est un événement sans précédent
dans le domaine de la culture russe et dans la vie de ses tributaires territoriaux : soviétiques el émigrés.
Cet almanach est un M O N U M E N T à la gloire de l'art que Ton a réussi à
préserver et à faire remonter des profondeurs de la clandestinité à la lumière du jour.
C'est un témoignage de respect aux hommes qui ont été des créateurs et qui continuent
à créer encore aujourd'hui dans des conditions totalement impropres à la créativité. Les
« Apolliniens » sont des poètes, des peintres, des prosateurs, des théoriciens passes par
la dure école de la terreur soviétique physique el morale, maïs qui ont gardé leur liberté
intérieure, l'intégrité de la conception artistique du monde, et qui ont donné naissance à
de nouveaux mondes spirituels qu'ils ont incamés dans l'art. ENVERS ET CONTRE
TOUT, ils ont créé un art embrassant toutes les choses de la vie, débordant de vitalité,
insatiable dans sa recherche, où s'unissent une vision neuve du montfe et des formes
novatrices. Comme dans les années 20, lorsqu'elle fut portée par la vague sociale, aujourd'hui émergeant de la terreur post-révolutionnaire, notre culture nationale se trouve
parmi les découvreurs de nouveaux continents spirituels- Cette nouvelle culture est sïwtie
des épreuves dramatiques de notre siècle auréolée de PURETE, de SPIRITUALITE et
d'INTÉGRITÉ, presque oubliées en Occident. C'est en elle que vit l'âme indestructible
du peuple martyr. Parfois, elle apparaît comme annonciatrice de révélations apocalyptiques.
Ainsi, nous disons el nous le démontrons : l'art russe de la période d'aprèsguerre EXISTE et A UN AVENIR. C'est à nous qu'appartient l'honneur de témoigner
valablement de son importance.
L'almanach est divisé en cinq parties dans lesquelles les « Apolliniens »» sont
regroupés compte tenu de leur origine territoriale, de leur catégorie d'âge et de leur
tendance artistique.
PREMIÈRE PARTIE. LA POÉSIE.
P.N. Filonov ouvre les chapitres consacrés à la peinture et à la poésie. Peintre
génial, digne de figurer aux côtés de V. Kandinski et de K. Male vi ich, Filonov est mort
de faim lors du blocus de Leningrad, après avoir été constamment traqué et systématiquement ignoré jusqu'au boul. Parmi les poètes de la génération précédente figurent les
victimes de la terreur A. V. Vvedenski, D. Kharms du groupe « OBERIOU » ainsi que
K. Vaguinov, chantre des demiers jours de Petersbourg el le patriarche du groupe
« Konkret », E. Kropivnilski.
Le groupe « Konkret » (Moscou), qui a relevé le flambeau de « Oberiou »,
comprend : G. Sapguir, I. Kholine, E. Limonov, J. Satounovski, V. Nekrassov, E. Stchapova, B. Bakhtchanian, B. Len. Formant contraste avec ces surréalistes de la vie quotidienne et « sténographes de bureau » sont les « néo-anachorètes de la poésie », E. Mnatzakanova avec son poème-chorale, les aristocratiques et sophistiqués A. Volokhonski,
S. Krassovîtski, le regretté L. Aranzon. Les maîtres du burlesque élégant, K. Kouzminski
et A. Tsvetkov font aussi en quelque sorte partie de ce groupe.
Les poètes de la <t Palmyre du Nord » sont : O. Okhapkine, un possédé
chrétien au pathos prophétique, V. Krivouline, « l'homme du sous-sol » de la poésie
petersbourgeoise la plus moderne et à leurs côtés la figure tragique du « peintre de la
poésie » disparu, R. Mandelslam. Citons encore, V. Gavriltchik, Rabelais russe de l'image
d'Épinal, V. H irai i, impétueusement émotionnel et S. Stratanovski, dont la sagesse n ' a
pas attendu le nombre des années. Et ce ne sont là que les noms les plus importants.
DEUXIÈME PARTIE. PROSATEURS ET THÉORICIENS.
The almanac "Apollo 7 7 " is an unprecedent occurence in the field of
coniemporary Russian culture in both ils territorial branches: soviets emigrantsand. It
a M O N U M E N T to ihe art which we succeeded in preserving and brought inio the Iight
is of day from the deepest underground. Il is a iribute to the people who nave created and
who stili to-day create in condilionals totally unsuited lo creativity. The conlributors to
"Apollo" are poels, artists, prose writers, dramatisis and theorelicians who ha.ve been
subjected to ihe severe pressures of physical and moral terror in the Soviet Union, but
who have kepi their inner freedom and their artistic world view intact. They have given
birlh to new spiritual worlds and have created artistic material from them. DESPITE
EVERYTHING they have produced an art whose scope is universal in ils attitude to
life, fullblooded in ils expression and unbounded in its explorations. A new vision and
new forni are united in it. As in 1920-s on the crest of a social wave, so to-day, at the
exit from the post-revolutionary terror our culture is among the discoveries of new spiritual continents- From the dramalic ordeals of our âge our national culture went out
in the halo оГ those virtues: PUR1TY, SP1RITUALITY and INTEGRITY which are
almost forgotten in the Wesi. The inextinguishable spirit of an all-suffering people is
present in it. At times, it presenls istelf as ihe herald o f a n Apocalyplic honesty.
So, we wish t o express and to demonstraie that postwar Russian art bolh
EXISTS and WILL EXIST. It has fallen to us to firmly eslablish ils significance FOR
T H E FIRST TIME. The fi ve sections of the almanac present the contributors of
"Apollo" grouped according ю Iheir âge, whereabouts and their artistic trends.
PART ONE. POETRY.
P. FILONOV opens ihe section of verse and painling too. An arlist, worthy
o f a place beside V. Kandinsky and K. Malevich, he died ofhunger in besieged Leningrad,
having been persecuted and silenced. Among the poels of the older generation are
included the victims of the 1er r or A. Vvedensky, D. Harms (The Union of Aulhentïc
Creativity), the bard of fading Petersburg К. Vaginov and the patriarchi of the group
"Concrete" E. Kropivnitsky. Moscow's group "Concrete" is ihe heir of the Union of
Authentic Creativity and is represenied by G. Sapgir, V. Bakhchanyan, E. Limonov,
V. Nekrasov, V. Len, Y. Satunovsky, I. Holin, E. Shchapova.
These surrealisis of daily-life and "office stenographers" are contrasted
with "neo-anchorite" poets such as E. Mnatsakanova, with her choral-poem, and
the représentatives of aristocratie poelry: A. Volokhonsky, S. Krasovitsky, and L. Aranzon, who pe rished in unknown circumstances. The masters of refi ned burlesque K. Kuzminsky and A. Tsvetkov also belong lo ihis group. The Poels of "North Venice"
О. Okhapkin, with his prophétie, Christian poetry, and "the underground m a n " of modem
Petersburg poetry V. Krivulin, are presented a long side with the tracie figure of "the
ainter in poetry", the late R. Mandelshtam. V. Gavrilchik, ihe "lubochny" Russian
abelaisian, the emotionally impetuous V. Shirali, and S. Stratanovsky, who is wiser
than his years would suggest, are ail included in this section. And these are but the
most important names.
E
PART TWO. PROSE, PIECES AND THEORY.
L'extrême érudition et la profondeur de la pensée caractérisent le traité de
E. Guerf, l'œuvre de V. Ivanov se dislingue par la rigueur et le sérieux de son analyse
tandis que les miniatures de M. Kouzmine et les pièces de théâtre de N. Voronel reflètent
la vie contemporaine, son langage et ses mœurs. Les jeunes littérateurs, A. Rovner,
V. Maramzîne, N. Bokov, P. Radzievski font preuve d'une grande finesse de perception.
These is a great weallh оГ thought and knowledge in E. Gerf's treatise, a
profound seriousness in V. Ivanov's analysis, while in M. Kuzmin's miniatures and
N. Voronel's plays there is a feeling of aclual contemporaneity of ils language and
of its moral. The young literatures A. Rovner, V. Maramzin, N. Bokov, P. Radzîevsky
exemplify a keennes of perception and V. Andreeva, E. Limonov, V. Pelrov, M. Shemiakin,
K. Kuzminsky, E. Shiffers and A. Rabinovich present a serie of interesting, original articles.
A special place in this section belong lo the wonderful writer-occultist Y. Mamleev.
Une série d'articles originaux et brillants sont dus à la plume de V. Andreeva,
E. Limonov, V. Petrov, M. Chemiakine, K. Kouzminski, E. Chiflers, et M. Zikhmer.
Dans celte partie, une place spéciale revient de droit au merveilleux écrivain-occultiste
Y. Mamleev.
PART THREE. PAINTING AND ENGRAVING.
TROISIÈME PARTIE. PEINTURE ET ARTS GRAPHIQUES.
Parmi les peintres de la génération précédente dont font partie P. Filonov et
A. Tischler, il faut également classer E. Rotenberg, disparu prématurément et resté
inconnu même aujourd'hui. Nous avons tiré des profondeurs de l'oubli l'œuvre gravé
de l'écrivain A. Remizov — un véritable joyau — et les illustrations du « Nez » de Gogol
par A. Alexeïev. La tendance nationale dans la peinture figurative est représentée par
V. Kalinine et l'hyper-réaliste E. Zelenine, tandis que Phyperréalisme de tendance européenne se trouve chez I. Tulpanov. E. Mikhnov, Y. Vinkovetski, A. Leonov forment le
courant d'art abstrait. Le méta-réalisme et le synthélisme métaphysique sont défendus
par leurs idéologues, O. Kandaourov et M. Chemiakine. A. Arefiev, R. Vasmi et
Ch. Schwartz soni les « chroniqueurs » de l'urbanisme stalinien. Le pathos social et la
vision du grotesque s'expriment dans les toiles de O. Rabine, les dessins de B. Svechnikov
passé par les camps staliniens el chez le « Goya soviétique », V. Yankilevski. L'œuvre
gravé et les dessins de A. Khariionov et des frères Liagatchev sont de nature résolument
associale. Dans ce chapitre figure également l'un des plus grands peintres de l'absurde,
I. Kabakov.
E. Rotenberg, who prematurely died and is still unknown, belongs to the
painters of the painters of the older generation such as P. Filonov and A. Tyshler. From
the depth of oblivion we have exlracted the graphie masterpieces of the writer A. Remizov,
and A. Alekseyev's illustrations of Gogol's "Nose". The national trend in figurative
painting is represenied by V. Kalinin and ihe hyperrealist. E. Zelenin. I. Tyulpanov
expounds hyperrealism in the Europian tradition.. E. Mikhnov, Y. Vinkovetsky and
A. Leonov belong lo ihe abstract school. Puantillist and lashist V. Yakovlev is nearly
lo ihem. The ideologîst оГ mela real ism О. Kandaurov and the ideolpgist of metaphysical
syntheiism M. Shemiakin present iheir artistic trends. The "chroniclers" ofStalinist
urbanism A. Arefiev, R. Vasmi and Sh. Shvaris also have a place in this section. Social
pathos and a sense of grotesque are expressed in the work of O. Rabin, in the drawings
of B. Sveshnikov, who paned through Stalin's concentration camps, and by the "Soviet
G o y a " V. Yankilevsky. The work of A. Kharitonov and the brothers Lyagachev is
emphatically unsocial. Неге too we have placed the most outstanding absurdist I. Kabakov.
QUATRIÈME PARTIE. ARTS PLASTIQUES.
PART FOUR. T H E PLASTIC ART.
La recherche dans le domaine de la sculpture est représentée par les réfugiés
du régime soviétique : le nageur légendaire O. Sokhavievitch, l'analyste de la tradition
filonovienne, A. Nejdanov, l'adepte du style « cosmo-organique », A. Samoguit et
l'éminent artiste, E. Neîzvesini qui vient d'émigrer afin de trouver la liberté. Auprès
d'eux, il faut également ciier V. Kosmatchev et M. Arkhanguelsk, chercheurs de formes
métaphysiques.
Fugilives of the Soviet regime present their innovations in sculptural form:
the legendary swimmer O. Sokhanevich, the analyst A. Nezhdanov, a sculptor in the
tradition of Filonov, A. Samogit, the follower of the cosmic and organic style, and
respected E. Neizvestny, who recently emigrated. At their side are seekers for metaphysical
forms V. Kosmachev and M. Arkangelski.
Enfin, une place spéciale est réservée dans l'almanach à A. Gleser, créateur
du « Musée russe en exil » (Montgeron, France). UNIQUE AU MONDE, elauxremarquables propagandistes de l'avant-garde russe, M. Makarenko, C. Gray el D. Vierni.
Aux côtés des maîtres talentueux de la photographie artistique, L. Loubianiiski et L. Poliakov, ils figurent dans la cinquième pariie de l'almanach.
« Appolon 77 » ne fait que revendiquer pour la première fois le droit à
l'avenir dont est digne notre art, ce nouveau Klondike de talents qui attend ses chercheurs
d'or. Aujourd'hui, nous ne faisons que soulever le rideau au-dessus de tout un continent
secret d ' a n de « catacombes », caché derrière les barrières soviétiques. L'avenir appartient à cet art!
La rédaction
Finally a special place is given t o A. Gleser, founderof the "Russian Museum
in Exile" (Montgeron, France) UNIQUE IN T H E WORLD and l o the remarkable
Makarenko, С. Gray and D . Vierni.
pholography they form the fifth part
of the almanac.
of the Russian "avant-garde", M.
Çropagandisis
ogether with the talented masters of the artistic
"Apollo 7 7 " is but the first claim on that future deserved by our new art.
The Klondyke of talents awaiting its searchers for gold. To-day we are only partly lifting
the curtain from the whole continent of secret art of the "catacombs", hidden behind
ihe soviet barriers. The future belongs lo that art!
T h e editor
Памятник на могиле П. Н.Филонова в Ленинграде
фото Б. Смелова
САВОНАРОЛА РУССКОГО АВАНГАРДА
Хорошо зная В. В. Кандинского /как художника и
теоретика искусства/, неплохо зная К.С.Малевича
/в тех же ипостасях/, Запад почти не знает еще
^дну громадную фи пуру в русской авангацдной классике XX-го столетия. Эта невыявленная пока в полный рост фигура, постепенно проступающая на страницах новейшей истории нашего искусства - Па^ел
Николаевич Филонов. Эгромьый художник и - своеобразный теоретик; оригинальный поэт -словотворец
и - фанатичный подвижник искусства; уникалы.ый педагог, объединивший вокруг себя целую группу i аланто! - и видный деятель эпохи октябрьского переворота и Гражданской войны. Достойный продолжатель Врубеля и завершитель древне-русских пластических традиций в изобразительной ме1 афчзике, нас ледник ыогучего аналитика Дюрера и мистического
пафоса Босха, мост и предтеча отдельных направлений западно-, вропейской живописи нового времени.
Таков .Фиюнов. До сих пор старательно замалчиваемый на родине, не имевшии при жчзни ни одной
персональной выставки /и посмертно - лишь две/,
он умер от голода и болезни в блокадном Ленинграде 3 декабря 19^1 года. Показательно что даже более чем реалистический, выполненный в традициях
немецкого и нидерландского искусства 16 века,
"Портрет Е.Н.Глебовой" /сестры художника/ был удален с ретроспективной выставки "Русский портрет
конца 19 начала 20 века",проходившей в Русском
музее /Ленинград,1975г./ Павел Иилонов родился в
бедной московской семье в 1883 г.Многоступенчат
и тернист был его путь к овладению изобразительной грамотой, к ее творческому переосмыслен ию.
Только в 1908 году его приняли в Академию Художеств, но уже в 1910 году исключили за неподчинение профессорской рутине. Поступив в "Союз молодежи" /1910г./, Филонов, однако, не подвергс i ни
чьим влияниям, а в 1911-12гг. совершил полезные
путешествия во Францию и Италию. 1912-15гг. - время создг.ния ряда программах полотен, опред< ливших
особое место художника в искусстве новой России.
"Союз Молодежи" помог его сближению с вьщающиь, [гя
деятелями новой национальной культуры" Хлебниковым, Крученых, Асеевым, Каменским, Маяковским. В
1914-lbrr. Филонов впервые теоретически подытожил
в приводимом трактате принципы и поступать, своего
credo. Начинал с L911r. участвовал -, ряде ^ажнейгчх 1ыставок, включая заграничные /Германии и Голла. дия - 1922г./, но никогда не продавал свои
проймведение, намереваясь завещать их отечеству.
В 1923 »оду выступает одним из инициаторов
по
эорганизации Музея живописной культуры в Иосл< довательский институт. Его глубокие размышления над
осноьами и возможностями живописи, эстетически
действующей силе искусства и эволюции его аудитории складыврются к 1922-23 г.г. в стройную систему профессиональной педагогики. Приток учеников
в его уединенную мастерскую напоминал паломничество единоверцев к древнему философу-отшельнику.
Однако, он ост алея непреклонен и не склонился
к требовани.. Академии войтк в состав профессуре!.
С 1927 по 1929 год "руппа "мастеров аналитического искусства", руководимая им, рядом масштабных
работ блестяще доказала жизненность творческих
установок этого "Савонаролы русского искусства".
Единственная подготовленная к ( j крыг ию персональная выставка художника /более 300 работ/ была
расформирована после почти 2-летних дебатов /1929
-1931гг./ Живя впроголодь, работая до 18 часов в
день, он находил мужество и силы дежурить на крышах, защищая осажденный город от налетов немецкой
авиации. Творец теории и практики "рналитического
искусства", один из оригинальнейших мыслителей в
эстетике нашего века, Филонов по праву занимает
почетное место среди крупнейших мастеров новой
эры искусства.
Павел
ФИЛОНОВ
ПРОПОВЕНЬ
Часть 2-ая.
ПРОПОВЕНЬ ПРО КРАСИВУЮ ПРЕСТАВЛЕНИНУ
ЗАПЕВАТЕЛЬ:
открывно озвезд в земцентр влюблянием высоко летуч
быстрит голос еэок продрожь
задумчиво бросом жим дых ал ь но вдет
в олунь звездяницу в зов тайн тела царицы
в кровь переливает струями гостя и бредит ложномясом
а голубочек ждет прилетит доживет
гляд елый проедет глазницу сахарным песком
сны ясноявные ночить по птенчьи
о запевателем вымогает хоранье трубарей
а ночь круглее колеса валом поныне без смен
продырявленая
выело прекрасные глаза отрасли щупальцы морозные
в полптич крылит углом пролет голубо
о край видим оломит летени лет
ПОДГОЛОСОК:
утопает молчалив утопатель
отаптывают по глазам волнозвезды ногами стройными
в жижу до похорон рябых тихот
по реченьке поворочено в окривь смертное желанье
по цветным камышам по затону прорябо
под-оводу в струю хрусталеву но полеть стрекоз
сине усмотрить по каштановым кудрям
в перевивь утыкано кувшинками бело
ослизл ил речит на берег продружь про олюбь
что брано от девок на век до светопреставления злова
МОГИЛЬЩИК:
в нкоте живовторной кольчатые ногачи кунье глезнышко евым едом въели опинаются медым ясом
разъядились юдовидами
ГОНЕК
ЗАПОЛУНОЧНЫИ:
огоньком олитым тяжко мя девьи дохи давят по красивому детно горынют оведут лицу живоживи открывают
губы чисто дыхальем озолорят
по чердакам поднебесным ходят чудеса золотисто о
девяносто
пяти страницах летучия дамы строгия дарятся плеиу
раздеваются из парчевой одежи в чайное печенье
оперяют зов ороиеный камор хованых
вговаривают разноплеменным языком уговоры райские
МОГИЛЬЩИК:
тлень рабе незарытой грузит лоб навесом уперлася переносица тесно небесной харчевне медово едою черветь
АМУР:
аах оах езх мне тяжко о тяжит мальчика о луны о груди
материиой приютной о на морями уход синем по чуру
девьему глубокому
ПОДГОЛОСОК:
измор паросый сребр ожар медвежии езом чайный розан водам светлым помирально морит о зиме зимает
на эемнем уводе пролетло оветнит олетыванье летнь и
нежно озолотит косу до девьих позвонков кудрями зашей В Ы С О К О Щ И Т О К Г Р У Д Н О Й в полволну дневную ойдет лица румяницей открыто и губы тронуло
ровно зовом а ночи безъоко окружат тело чистой тучей и явят царствованье в раиския ворота
ХОР:
ворон кормит мясным сырьем
гной лепры Божьей
дарят женские зовы тохозывами подозорами
безсмертный дух целований безсильных
О
ПРОРОСЛИ
МИРОВОЙ
БАБА:
промозжит меч челсез полудитя рукопугое королюет
прожови жалоящера зрелит бражлюю жлунь ледовитень
мутен прошеперит перьями ветряными пего седьмому
небу самоцвет очной разностаит в рай нелестный
сочно пирожит молочныя пирожныя крольи журом в
живоглыбии хрост жароглотами горблыми росы волонь
ротоносит самосев хрустального олунья рустом есным
свеклу ало зеленит из безвестья бросом подонным тихому полозу гусениц горбый окунь рыбит жор шняво
на воду роженью брошено творожное небо
ЗВЕРОЛОВ:
ворожи бои в камору ружейную мертвою свинчаткой
в наговор вяжи пулю рубленую в шнур
твердомясые звероловы добычники по ведмежим логам
прелым преют в зверин помет человечиной мужиками
железными
тяжат черепа горбоносо недвигой гляды в поедателя
оплет о мерн нож лыколипов емит от дрожи
рушной оступ гибныи
эор одубом костн немигой поединщика на брюхатую
разлапу
ошибай дух зверый
МОЛОДОЙ ОХОТНИК:
поновень утин метит по вешню
по ручью узенько стелет клев обит
преявень полозо леву клонило
озеро пявень обежит пугливо
сумером ратно лов оленицу стельну ночит на вымя
Пепелем вон язу ветю обрежет на кораль опани
ем рябый корбитель езок
ПОДГОЛОСОК:
побежден победой побеждует
побежден ревностью ревнует
бьется сторожит боем победу
побежден жизнью отойдет умрет
побежден любовью сломан
цветком никнет ломлым
а непобедимый ревность твердью жмет на смерть
ХОР:
воин рудит ему Сирин дарит в зево стрелу
бросом
лет пронесет по рези
мерно елым ронит придорожи руну соболину
поцелуйн о зове хрипом ранней рати
СОЛДАТ:
оземляют красноты по суху и по болотам
волнеет русскою кровью ростью дробленой сводит глаз
горелый рваным орубо о-руки о-ноги о Русския головы
давлень глазами живая ятко жим зубной давит стоном
в грудь обратно бель аах и аахивают и слезят и борют на Запад стенелой недвигой на реву чуж-проез
чемоданы рвут крош рвань конями Генералами табакоммахрой девом гоным еви небои нем-оговором по головам по Русым седина оходит в сапогах осторожно в землю чужую мерзлую
НАСИЛЬНИК:
раз и два говорю тебе "баба, люби!"
БАБА:
полумальчик горячит горячо скоки коня равнолетом до
рядов неколебимых Прусских прискакал повоевал
по могучим лицам умер и схоронен навсегда а молоденький молоденькии-то а! и омертвел а лошадь за гробом идет
СОЛДАТ:
ОБРАТНОЕ ЭХО:
Русь проходит на морях
идут земляки железные тяжкие великаны силоносые безмерные
РАНЕНЫЙ СОЛДАТ:
Гляд бледн где мне лицо осит глазами спящ мальчик
раем станет старым гостем Богу а сестрица молит свечею Трех-пудовой выбить немцев из окопов подземных
проходило и прометало нам невидно чернотою кос и
кивом дня положит руку н солдат бородатый пал ранен
а Господб уносит вторую пулю ряд за рядом и помру
срослась съелась заперта земле полурота свят гвоздь
сапог н города выводит мир на головах прямоносых
горы разбили руками и до Берлина топорами дорубились валенками в святом прогляде детских ног в
мозолях спи, перень терпелив! ваша кровь мать земля
ногам я закрою окно и шепну ветру "уйди!"
УБОИЦА ЛЮБИМЦЕВ:
роголох рукобуда яр рукозуда хамо-руль проломный
жиломяс дикорост костенель елокост сумер яло шайн
озолен о трало-веры поружиль сверлит смерлово по росам орлиным ассирийским тева волорука вылет рани
зорь заристых меренит столбнелью по порогу в остова
под рожу нож у горла зазубрил ожало машинально
воин живоедыи кивами вагонами корабельем королями
чернобокими зафрахтованьем племенит реже младенчжирок
БАБА:
Горе тебе мертводуху
ЗАПЕВАЛО:
упокоителем нелестным по мареным ромахам
поцветает желтотою палою оперением- разноцветное
по простели полевей там проходителем зыбким
позвенит седотравною полуволной сладкая теплынь
перезовами Соловьевыми олюбует ровную припеку
проживителями быстро
ровностью бредит промежая струи жнворыбит летуч на
дремой
окривит выем ракнты разлапой4
помирателем слышно дав голос простой мерный кукушкин
проволнит попереком нарестль езвую отопь задубь брос
грустн
Грешней эёйденой рам промыча будлн бронныя пронижет рядом лито
русо вихрь лег
ВАНЬКА КЛЮЧНИК:
горболоб ножав разлом рож разнолик безпар рядим победно силонос лесной веснам сел сильный родкл роитель ратного баловня мол день хрен собирает зол вон
протлень верен мир оралн тих блезл единч денч птенч
на птах лет вяжет вест безлест грустннтель оохан а
заведенье нищенько короновать скрыватель тошн Георгий безмер порхаль незрим неволей ряжен подневольн
маскарь личиню боголичью оживь шкурами ужалый съед
детлым гаром девьим током жил светочных жнв вселенно побираюсь нечаян олюднель борец очнмых чуд
проеденным ломтем набосо маркиз пенитель уносый зарельем узаем и вечен кончнвый концом
ПРЕЛЕСТНИЦА:
олюбован мне молитвами конечн выел сердце
жалью устной ожнвь поцелуйн устам устатель Грустн
СКОРБИТЕЛЬНИЦА:
ечень евын махло-хор ело-луком росит росным молоком
козью праболоть молчаливо на леже девьем говорят груди
чайкой пролетлой Мороситель cep-дождь даждень уроситель равноволоком обрати пройдет через желаний ложицу
оболоком в горы святыя а не тешит не слезит ДУМУ мою
жестоко-женскую
БАБА:
а зубы съедены стройные просушела губенную ярь от
сухот смертных костяннца проростом ни груди суходевьеи ждневой а ночами ход о луны перекатами уносом
жить хватло воздернет высоко заливом дох скорбл
ДЕВЧЕРКА:
шестнадцатая весна нн жизнь нн век
шестнадцатая пора уносная
Ночевы "по Гибени
встает сердце большим
в доверенье просится
медовыми росами
любою хрястннкою
тихозовами нехотя
изнутри осторожено
ВАНЬКА КЛЮЧНИК
ОТМЕТЧИК:
откроются нови боголики Неве щедрить узернью проостью язу рыбалками севыми рого-лоск над веками
взорно через покором парить удивлянья Парижа Лондона и даже дикарен упрям ловом лоб одвинет аванзовом миром великое волить
страда омолоти лепой тождество снов створных слому
гор и вешни прямит росль высокую севая ширелья в
лозы вина ельнь зовами мира тнх зор пращей ожелезлой
дух лет вьет радугами зарит тихосдвнгом оземн чтобы
двинуло землю вено невесты на юг через Вену рани
подночья оволок дивный хороведом орым поддыбит бег
снегов гость устами за вином и хлебом входит в небо
верхушками пенья легок и чист.
pu с. М.Шемякина.
Павел
ФИЛОНОВ
ИДЕОЛОГИЯ
АНАЛИТИЧЕСКОГО
ИСКУССТВА
И
ПРИНЦИП
СДЕЛАННОСТИ
"... Живопись - это универсальный, всем понятный язык художника, включающийся в сознание
созерцающего картину в едином, иногда непереводимом на слова выводе.
Искусство или творчество - это действие интеллектуальною, энергетическою силою человека, работающего над вещью и над материалом, из которого эта вещь делается.Творчество есть отображение
или изображение явлений внешнего и внутреннего мира, реализация понятия художника об этих явлениях.
СТАРИННОЕ,
ЗАПУТАННОЕ
ПОНЯТИЕ
СЛОВА
"ТВОРЧЕСТВО"
Я ЗАМЕНЯЮ
СЛОВОМ
"СДЕЛАННОСТЬ".В
ЭТОМ СМЫСЛе
"творчество" есть организованная систематическая работа человека над материалом.
Творчество, как сделанность, как мышление и труд есть организационный фактор, переделывающий
интеллект художника в высшую по силе и верности анализа форму; результат творчества, т.е.
делающаяся и сделанная вещь, что бы она ни изображала, есть фиксация процесса мышления, т. е.
эволюции происходящего в мастере.
Человек развивается и совершенствуется через изучение и упорную работу и только так.
Высшая по напряжению и действующей силе воля творчества вытекает из определенного понятия художника о его организационной, целевой работе над собою, о цели действия своим интеллектом над
его же развитием в искусстве и о том воздействии, которое художник хочет оказать на интеллект
других людей.В первую очередь, от делаемой вещи в искусстве получает тот, кто ее вел.Он получает и от процесса работы и от готовой уже вещи.Во вторую очередь получает зритель.
ПРОЦЕСС
ЛЮДЕЙ
БЫЛА
РАБОТЫ
НАД
ВТВОРЯЕТСЯ
РАБОТА
СОБОЮ
В ОСНОВУ
ТВОРЧЕСКОЙ
ВО ВРЕМЯ
РАЗВИТИЯ
ЛИЧНОСТИ,
РАБОТЫ
ВЕЩИ,
НАД ВЕЩЬЮ
T.E.B
ТЕМ СИЛЬНЕЕ
И ЖЕЛАНИЕ
ЕЕ КОНЦЕПЦИЮ
ДЕЙСТВИЕ
ДЕЙСТВОВАТЬ
И РАЗРЕШЕНИЕ;
СДЕЛАННОЙ
ВЕЩИ
НА
НА ИНТЕЛЛЕКТ
ЧЕМ
ДРУГИХ
СОЗНАТЕЛЬНЕЕ
ЗРИТЕЛЯ.
Так как творчество, т.е.сделанность, что бы ни изображалось на картине - прежде всего есть отображение через материал и фиксация через' материал борьбы за становление высшим интеллектуальным
видом человека и борьбы за существование, то она /сделанность/ и делает и зовет стать высшим.
ИНТЕЛЛЕКТ
МАСТЕРА
ПРЕДПОЛАГАЕТ
ЦИИ, ИЛИ ЖЕ ПРОВОДИТ
ИЛИ ИНТУИРУЕТ
ВОЛЕВОЕ-;- КОМАНДНОЕ
ЕДИНУЮ
НАЧАЛО
ОБЩУЮ
В ЦЕЛЬ
ЦЕЛЬ
И ЗАДАЧИ
ВОЗДЕЙСТВИЯ
В СВОЕЙ
И ЧУЖОЙ
ЭВОЛЮ-
НА ЗРИТЕЛЯ. Но именно ПОЭТО-
МУ, т.е.каковы были предпосылки в работе художника над самим собою, целевой установкой действия
вещью на зрителя может быть и сознательный обман зрителя художником и разложение зрителя.
И крайне правый реалист и левый беспредметник и все существующие разновидности всех течений и
мастеров во всех и в любом способе и сорте применения материала, и в искусстве и в производстве
- все поголовно работают одной и тою же и только одною лишь реалистическою формою: иной формы
нет и не может Ьыть - форма едина и учение о ней должно быть едино.Разница лишь в понимании
этой формы, в комбинациях ее и в цели действия ею, и в цели действия искусства, и в содержании,
реализованном формой.
Так как картина или любая сделанная вещь есть результат какого-то, какого бы оно ни было волевого психического напряжения того, кто ее делает и процесс внутреннего задания выражается в действии, т.е.в работе над материалом, то картина делается, и делается она так, что каждый момент
ее реализации— есть точная фиксация через материал и в материале внутреннего психического процесса, происходящего в художнике, а вся вещь целиком есть фиксация интеллекта... того, кто ее
делал... И по вещи судим, какими элементами своей психики действовал тот, кто ее делал, как он
понимал то, что он изображал, как он делал то, что он понимал и как старался понять и сделать.
СДЕЛАННОСТЬ
- ЭТО МАКСИМУМ
НАПРЯЖЕНИЯ
ИЗОБРЕТАТЕЛЬНОЙ
СИЛЫ.
Умение работать, т.е.делать - это есть умение заставлять материал отвечать точь в точь твоему
волевому аналитическому напряжению и точь в точь выявлять собою то содержание, какое хочет выявить в делаемой воле тот, кто ее делает.
Художник не может действовать заранее известной старой формой, это обязывает форму быть
точной по отношению анализа, в объекте, как звук, нота, буква, слово, речь, гибко как диалектика. А мастер обязан изобретать ее ежесекундно.Тогда изобретение форм будет неизбежно нужной действующей силой.Тогда наукала не схоластика включится в живопись.и возможно будет установить интегральный критерий, а пока им остается принцип "абсолютной точности" и "биологической сделанности картины".
ВСЯ НАУКА ИСКУССТВА
СВОДИТСЯ К УМЕНИЮ И СИСТЕМЕ РЕАЛИЗОВАТЬ
ИМЕННО ПОЭТОМУ В ОДНОМ СЛУЧАЕ ИСКУССТВО
УМЕТЬ РАБОТАТЬ
ПОНЯТОЕ СОДЕРЖАНИЕ ЛЮБОГО
- РЕЗУЛЬТАТ ИЗО-ШКОЛЫ, А В ДРУГОМ
У ЧЕЛОВЕКА СОВЕРШЕННО НЕ УЧИВШЕГОСЯ
СЛУЧАЕ ЭТО
ПОРЯДКА;
СВОЙСТВО
ИСКУССТВУ.
В моем искусстве понятие формы обуславливается понятием содержания.Развитие делаемой формы и
ее высшая художественная значимость обуславливается аналитическим развитием понятия о содержании.
ФОРМА ЕСТЬ РЕАЛИЗАЦИЯ СОДЕРЖАНИЯ ЧЕРЕЗ МАТЕРИАЛ.Содержание есть форма, т.е.значимость формы,
а формант.е.значимость есть содержание - т.е.действующая на зрителя сила картины.
В моем восприятии искусства форма неотделима от содержания в картине, т.е.форма и содержание - одно целое, и в этом смысле формализма - нет, есть содержание же, но в той или иной редакционной разновидности.Надо так действовать цветом,одновременно действуя формой, чтобы действие цветом ни на миг не переставало быть действием формой, т.е.чтобы профессионально весь процесс работы сводился к действию формой, т.е.к действию содержанием.До последней степени напряженное
действие формой /т.е.реализация содержания/ является единственным контролером и критерием действия цветом.
Понятие формы в работе диктует понятие цвета, степень силы и напряжение цвета.Содержание и форма не противопоставляются друг другу, но одно обуславливает развитие, точность, данные, свойства, качество и нагрузку другого: по существу это неделимое целое..
ФАКТУРА
- ЭТО ПОНЯТИЕ ЗНАЧИМОСТИ
ТЕНЦИЕЙ МАТЕРИАЛА,
КОТОРЫМ
И РАЗНОЗНАЧИМОСТИ
СДЕЛАНА ВЕЩЬ, ФАКТУРА
СВОЙСТВ ПОВЕРХНОСТИ
ВЕЩИ В СВЯЗИ С КОНСИС-
- ЭТО ПРИНЦИП, КОТОРЫМ РАЗРАБАТЫВАЕТСЯ
ПОВЕР-
ХНОСТЬ.
Сюжет - это подлежащее содержание введенного в вещь : это главное предложение содержания - среди подчиненных, дополнительных предложений содержания.
Рисунок формы и рисунок формою - это сделанная форма,доведенная до последней степени напряжения. Рисунок-это характернейшие данные и свойства формы или комплекса, суммы форм во всей их
членораздельности или единстве с четкими границами перехода одного в другой членов формы,образующих ее структуру или образованных ее структурою.
ЖИВОПИСЬ
ЦВЕТОМ,
- ЭТО ФОРМА И ОБРАЗУЮЩАЯ
ТОЖЕ ДОВЕДЕННЫМ
- ЭТО РИСУНОК,
СДЕЛАННОСТЬ
ЕЕ КОНСИСТЕНЦИЯ,ДО
ДО ПОСЛЕДНЕЙ
ЭТО ПРОЦЕСС
ПОСЛЕДНЕЙ
СТЕПЕНИ НАПРЯЖЕНИЯ
СДЕЛАННАЯ
СТЕПЕНИ НАПРЯЖЕНИЯ. КАК ПРОЦЕСС РАБОТЫ ЦВЕТОМ, ЖИВОПИСЬ
РИСУНКА. КАК ПОНЯТИЕ КАЧЕСТВЕННОСТИ
- ЖИВОПИСЬ
- ЭТО
-
НАПРЯЖЕННОСТЬ,
ЦВЕТА.
Ритм есть иллюзорная мерность динамики и консистенции в форме и цвете реализованного в картине
объекта, что получается исключительно через упорнейшую его сделанность; иного ритма в искусстве
живописи в профессиональном смысле слова нет.
Основа моего искусства, т.е.то, что преимущественно -наблюдаю, изучаю, выявляю в своих работах - это изучение человека, его интеллектуальных,классовых и биодинамических данных,свойств и процессов мышления и жиэни^происходящих в нем; я стараюсь подметить признаки его интеллектуальной
и биологической эволюции и понять решающие факторы, законы и взаимоотношения этой эволюции, начиная со среды, где человек действует, кончая целевой установкой его действия и возможностью
его форсирования, переорганизации к лучшему интеллекта, человеческого бытия, миросозерцания,
классовой ориентации, борьбы с природой и борьбы за убеждения и за шкуру.
Я отрицаю абсолютно все вероучения в живописи от крайне правых до супрематизма и конструкциониэма, и всю их идеологию, как ненаучные.Ни один из их вождей не умел писать, рисовать, ни думать аналитически, "что, как и для чего" он пишет.
Я объявляю, что есть два метода подхода к объекту и разрешению:"абсолютно непредвзятый аналитический" и "абсолютно пребывающий аналитиче аналитич аналитически интуитивным"; что идеология
художника и его картин, конструкция, форма, цвет, фактура меряются наукою и идеологиею его
/или будущего/ времени.
"Реализм" есть схоластическое отвлечение от предмета /объекта/ только двух его предикатов: форма - цвет.А спекуляция этими предметами - эстетика.На эстетической спекуляции именно "этими
двумя предикатами" я обобщаю абсолютно весь "право-левый" фронт и называю его "реалистическим
по существу", а реализм отжившей схоластикой.
Напрасно реалистический фронт делится на течения, прикрывается беспредметностью, яблоками, пространством, кубо-футуризмом, изобретением, контр-рельефом,башнею Татлина, логизирует это философией беспредметности, анекдотом цвета.Анализ показывает, что везде одна и та же спекуляция "двумя предикатами реализма" да разница в орфографии реализма, а из-за них художник не видит целого
мира явлений, жизни как таковой. Не знает ни их, ни себя, атрофировал анализ, интуицию, критическое мышление, личную инициативу, профессионально безграмотен.Законсервировался в схоластической философии, "предметности форм", "беспредметности форм", возвел все это в ритуал, проповедует по разному одну и ту же сделанность двух предикатов.
Так как я знаю, анализирую, вижу, интуирую, что в любом объекте не два предиката, форма да
цвет, а целый мир видимых или невидимых явлений, их эманации, реакций, включений генезиса, оытия, известных или тайных свойств, имеющих в свою очередь иногда бесчисленные предикаты, - то
я отрицаю вероучения современного реализма "двух предикатов" и все его право-левые секты, как
ненаучные и мертвые - начисто.На его место я ставлю научный, аналитический интуитивный натурализм, инциативу исследователя всех предикатов объекта, явлений всего мира, явлений и процессов
в человеке, видимых и невидимых невооруженным глазом, упорство мастера изобретателя и принцип
"биологически сделанной картины".
Я отрицаю все "темное царство" современной русской художественной критики, позорящее науку и
пролетарский быт.Знай, что сейчас считается "дурным тоном" писать о правом крыле /почему?/ и
одновременно ведется бойкот на левое, не изучая, не стыдясь, не зная ничего и не имея научных
данных, чтобы изучать;
Русское искусство и иконопись впервые в массе было схоластировано Византийскою прививкой формы, цвета, эстетики.Затем схоластировано Московскими Соборами попов.Затем народническое движение передвижников схоластировано "Миром Искусства", дооито Бенуа - и все во имя "двух предикатов" реализма.
Отводная ветвь французского искусства в России /эллинизм/, упирающаяся через супрем-конструкционизм. в ту же рутину двух предикатов, названа "Магистралью русского искусства".
Я определяю русское искусство /в массе/ как исключительную разновидность общеевропейского /в
массе/ за его "видовые", фактурные особенности: тяжесть, сырость непредвзятой фактуры, ее органи
ческая эстетика.
Это показатель, что художник добивался нутром, а не каноном.Здесь дух мастера включается динамикою в материал объекта, доминируя над условием изооражения, как подсознательное и сознательное
отрицание канона.
французская школа в массе - реализм двух предикатов и спекулятивная эстетика.
Русская школа в массе: реализм двух предикатов, органическая эстетика и стихийный, нутровой отход от канона /Сравни: Суриков, Савицкий, Курбе, Сезанн/.Отсюда вытекает понятие хронологически преемственной русской магистрали левого мирового искусства.
Я отвергаю именно поэтому современное понятие русской магистрали и даю свое: "Передвижники",
Суриков, Савицкий, "Бубновый Валет", "Ослиный хвост", "Лучизм", Малевич-Бурлюки, Куоо-футуризм,
мои работы, положения о чистой действующей форме и перенос центра тяжести по искусству в Россию,
Супрематизм, Мансуров, моя настоящая /повторная/ оппозиция реализму.
Я отрицаю "Литературные Хрестоматии" по этому вопросу в европейской и русской "критике" от лица
двух предикатов.
Я устанавливаю не правило и не школу /я их начисто отрицаю - как подход/, а даю как основу чисто
научный метод, которым каждый может действовать...
... Да будет первая мировая революция в психологии художника и в искусстве.
Павел
Филонов.
все фотографии
Львом
Поляковым.
акв.
"Кабачок"
с работ Павла Филонова
предоставлена
альманаху
фотографом
Павел Филонов
"Кабачок"
/деталь/
Павел
Филонов
"Кабачок"
/деталь/
Павел
Филонов
"Кабачок"
/деталь/
Павел
Филонов
"Кабачок"
/деталь/
.
Павел Филонов "Кабачок" рисунок.
'-Г
Г1ШШ
. ГI
"И где пошлет мне смерть
В бою ,в изгнаныi иль в
/Александр
судьбина:
волнах..."
Пушкин/
"ми верим в то что не умрем
что жизнь имеет продолженье"
/Александр
В
МИРЕ
Александр Иванович Введенский не выходил из дома
"с веревкой и мешком", но едва ли встретил смерть
иначе, чем его друг и единомышленник по ОБЭРИУ Даниил Хармс. Всегда воспаряя фантазией над нелепыми
реалиями советского быта,как неподражаемо он писал
о ней:
"мы сядем с тобою ветер
на этот камушек смерти"
Как Рафаэль и Ван-Гог, как Гумилев и Лорка,37-ми
лет он завершил земной свой путь. Точнее, ему помогли его завершить - это вероятней. Почти ничего
не зная о нем, мы находим утешение лишь в общении
с его мудрой, слегка печальной Музой. Удивляющий,
ни на что не похожий поэтический мир создал этот,
для многих остающийся интригующей загадкой, человек. Кажется, это единственный на отрезке времени
от Хлебникова до Бродского и Волохонского поэт,
в ком явственно и неумолчно поет "хор земли и воды
н небес", постоянно звучит пантеистическая музыка
Космоса, непрестанно творится какое-то глубинное
сакральное действо.
Окончивший гимназию и неэакончивший факультет
общественных" наук Петроградского Университета, молодой Введенский в середине 20-х годов, вместе с
Хармсом, энергично вторгается в бурную артистическую жизнь: они выступают на вечерах группы "Левый
фланг", печатаются в сборниках Союза поэтов /1926-27гг./, а позже - в детских журналах. После распада "Левого фланга" /1928г./ А. Введенский, Д.Хармс,
К. Вагинов, Н. Заболоцкий и др. образуют так называемое объединение реального творчества - ОБЭРИУ.
Это были уже вечерние зарницы великого времени,
когда универсализм воли к творчеству волной перехлестывал границы всех видов искусства. Незадолго до
этого прозвучали манифесты футуристов и акмеистов,
а чуть ранее гениальный Скрябин выдвинул идею"све"светомуэыки", понимаемой им как священнодейство,
в котором синтетически соучаствуют разные искусства
Но уже спали вечным сном умерший от болезни и голода великий будетлянин Велемир Хлебников, и на шнурке от чемодана закончивший жизненный свой путь соловей-эабулдыга Есенин
Молодые поэты и драматурги ощущали себя достаточно созревшими, чтобы объявить войну не только литературно-салонной позолоте
и обиходно-обывательской шелухе в словесном творчестве, но и всему кошмарному миру окружающего их
надсадного идиотизма. Они выступили не просто как
творцы нового поэтического языка, но превде всего именно как творцы нового ощущения жизни.ОБЭРИУ это ударная манифестация нового поэтического видения
взрывающего устоявшийся хаос безысходного непонимания основ словесного творчества. И вместе с тем,
ОБЭРИУ - беспощадное обличение убожества и абсурдное
ти советского обывательства, которое авторы пародировали рельефным гротеском, языком анекдота и смелы-
Введенский/
ГОСТЬ
ми стилевыми находками. Вце движимые инерцией оптимизма тех лет, они уповают на новое возрождение мира в чистоте мужественных, конкретных форм. Они одержимы поисками языка, адекватного этому грядущему миру. Для них слово - "не бессильный и бессмысленный
ублюдок", каким его сделало засилье мещанского потребительства в литературе. Нет, оно - настоящий дар
богов-олимпийцев, та божественная глина, из которой
им доверено свыше лепить образы нового мира. Они обнаруживают вокруг слова некую таинственную ауру, которую дано видеть лишь немногим. Слово и словесная
конструкция раскрываются перед ними , словно спавший доселе цветок и оказываются способными порождать
целые вихри ассоциаций, прихотливо провоцировать
столкновения смыслов. В отличие от Хлебникова и Туфанова, они говорят "нет" заумному слову. В дополнение
к Хлебникову и Туфанову, они настаивают на расширении смысла передаваемого словом, на вспомогательном
"одушевлении" закодированного в нем предмета. Банальная житейская логика выдворяется из поэтического и
драматургического творчества,ее место заступает логика творящего авторского сознания. Его процесс продуцирования не поддается рациональной расшифровке,
он обуреваем порывом некой романтической иррациональности. Отсюда - сюрреалистический пафос "обзриутов",
преодолевающий кажущуюся бессмыслицу ситуаций и диалогов, метафор и эпитетов, формирующий впечатляющие
образы из пестрой мозаики словесных смыслов.В этом
и скрытый для непосвещенных вдохновенный и притягательный космизм, пантеизм поэтики Александра Введенского. Он вступает в диалог с вами не только из дали
целенаправленно созданного забвения, но с высот такого творческого дерзновения, которое своей остраненностью от современного мира подобно огням зажигаемым йогами на неприступных вершинах. Приглашаемый
нами из мира иного , всегда шедший наперекор времени, гость нашего мира - вселенский поэт Александр
Введенский тоже зажигает огни где-то в нас. И как бы
выни воспринимали его "трудную поэзию", вы, по крайней мере не можете не признать его право на
"
опыт
превращения предмета
из желанья в слово, в ропот,
в сон, в несчастье, в каплю света'
И не склоняет ли ваш жизненный опыт согласиться с
поэтом, что
"нам непонятное приятно,
необъяснимое наш друг."
Это, как и многое другое в пронизывающей вязкую
житейскую толщу надмирной поэзии Введенского - ваш
и наш общий опыт, а потому и Поэт Александр Введенский - НАШ гость и НАШ общий друг, друг всех в
ком есть "искра Божья".
'
рис. M.
Шемякина
Иллюстрации
А. И. ВВЕДЕН С КИЙ
к сочинению
/1904-1941/
П О Т
E
А. Введенского
исполнена
художником
Шемякиным
М.
Ц
3 ч а с
СЫНЫ стояли
шпорю.Они
у стенки:сверкая
обрадовались
и
ногами,обутыми
в
сказали:
Обнародуй нам отец
ЧТО ТАКОЕ ЕСТЬ П О Т E Ц.
Отец,сверкая очами,отвечал им:
Вы не путайте сыны
День конца и день весны:
Страшен,синь и сед Потец:
я ваш ангел и отец.
Я его жестокость знаю,
Смерть моя уже близка.
На главе моей зияют
Плеши: лысина-тоска.
Если жизнь протянется,
То скоро не останется
Ни сокола ни волоска.
Знать смерть близка.
Знать глядь тоска.
СЫНОВЬЯ^позвенев
свои
В мирный день блаженства
Ты истекаешь.
Как скоро смерти совершенство
Я сам постигну.
Несутся лошади как волны,
Стучат подковы.
Лихие кони жаром полны
Исчезнув скачут.
Но где ж понять исчезновенье
И все ль мы смертны?
Что сообщишь ты мне,мгновенье,
Тебя ль пойму я?
Кровать стоит передо мною,
Я тихо лягу.
И уподоблюсь под стеною
Цветам и флагу.
в колокольчики:загремели
в
язаки:
Да мы тебя не о том спрашиваем,
Мы наши мысли как четверг вынашиваем.
Ты скажи-ка нам отец
Что такое есть Потец.
Сыны сыны.Мой час приходит
Я умираю.Я умираю.
Не ездите на пароходе
Всему конец.
СЫНОВЬЯ;построясь
начинают
И воскликнул отец Пролог
И в прологе главное Бог
Усыпите сыны
Посмотрите сны.
Первый
Сыновья легли
спать.Спрятав
в кармана
стена:и те бали
гриба.
послушна.
Ах, да мало ли что казалось. Но в общем
немногое
нам,как
и им,казалось. Но,чу :Что это?
Отец опять непрямо отвечал
проснувшимся
клицая
сыновьям
и сверкая
в ряды, сверкают
ногами,
кадриль.
сон или он же первая
пара:
Что такое есть Потец
Расскажите нам отец.
Второй
Казалось;что
танцевать
на вопрос.И
он сказал вот
вновь
что,вос-
бровями:
пара:
Может быть Потец свинец
И младенец и венец.
Третий
сон или он же третья
пара:
Не могу понять отец
Где он? Кто он? Потец?
Отец, сверкая
очами,
грозно
стонет:
Ох в подушке я лежу.
Первай
Пускай поет и пляшет седой народ,
Пускай руками машет
как человек.
сон или он же вторая
сан:
Эх отец держу жужжу.
Ты не должен умереть
Ты сначала клеть ответь.
Второй
сан; танцуя;
как
Отец перестает
верноподанный:
Ах, Потец, Потец, Потец.
Ах, отец, отец, отец.
свечу,
он подушкой
опускается
сын и говорит:
И третий
сан, танцуя
как
выстрел:
Поэтому
Куклы все туша колпак
И челнок челнок челнок
Сыновья
прекращают
веселиться
гасшей кровати
отца.Они
щие очи.Им хочется
вечно же
и тихо возле
глядят в его
по-
увядаю-
все повторить.Отец
уми-
рает. Он становится
крупном
вино-
града. Нам страшно
поглядеть
вается,
лицо.
Сыновья
негласно
в свою суеверную
Потец
в его, что
входят
назы-
каждый
стену.
- это холодный
умершего.Это
как гроздь
и бесшумно
пот выступающий
роса смерти:
на лбу
вот что такое
По-
тец.
ЧАСТЬ
Отец летает
майте,
и
закуривает
в кресло.Входит
не ответил
же он на
он сразу обращается
этом
первый
вопросы.
к подушке
с вопро-
Подушка подушка
ответь наконец
что такое есть Потец.
Подушка
столом.Но
он не дух.
Я видел пожалуйте розу.
Сей скучный земли лепесток.
Последние мысли казалось
Додумывал этот цветок.
Он горы соседние гладил
Последним дыханьем души.
Над ним проплывали княгини
И звезды в небесной глуши.
Мои сыновья удалились,
И лошадь моя как волна
Стояла и била копытом
А рядом желтела луна.
не ду-
она же
Второй
сын спрашивает
второпях:
Так отвечай же
Почто безмолвствуешь.
Третий
сын совершенно
распален:
Напрасно вдовствуешь
Уютная подушка
Давай ответ.
Первый
сын: Отвечай
Второй
сын: Огня сюда,
Третий
сын: Я сейчас
она же
же
огня!
кого-нибудь
повешу.
отец:
Немного терпения,
Может быть я на все и отвечу
Хотел бы послушать пение,
Тогда я смогу разговаривать.
Я очень устал
Искусство дало мне новые силы.
Прощай пьедестал,
Я хочу послушать ваши голоса под музыку.
Тогда сыновья
сенной
просьбе
не смогли
отца.Они
и спели всеобщую
песню.
Был брат брат Брут
Римлянин чудесный
Все врут.Все мрут.
Это был первый
Цветок убежденный блаженства,
Приблизился божеский час.
Весь мир как заря наступает
А я словно пламя погас.
отец:
Я знаю.Знаю!
Подушка
ВТОРАЯ
над письменным
стихами
сом:
танцевать.Не
и садятся молча
говорить
держа ее в зубах как флейту.При
Второй
куплет.
куплет:
Пол пил пробегал
Один канатаходец.
Он акробат.Он галл.
отказать
этой
стали гуртом
потрякак
скот
Третий
куплет:
Все ждите что скажет отец,
Объяснит ли он слово Потец.
Иноходец
Боже я безутешный вдовец,
. С того света
Я безгрешный певец.
Дожидается рассвета.
Первый
И пока они пели играла
и всепокоряющая
чувствам
стояли
ждали
музыка.И
вокруг
превосходная
казалось,
есть еще место
сыновья
надеждой
внушительный
сын, нагибаясь,
и простонал мысленно
поднял
с полу
и засверкал
пят&чек
ногами.
что разным
на земле.Как
невзрачной
с бессмысленной
незавидны üj дикий,
кое
чудная
чудо
подушки и
ответа на свой
вопрос : Что та~
Когда бы был я жрец
Или мертвый игрец,
Я твой посетил бы дворец
О всесильный творец.
Потец?
А третий сын стоял у хвоста лошади
Подушка
то порхала
по комнате,
свечкою
в поднебесье,
то
взвивалась,
то как Днепр
стояли
столом,
а сыновья
у стенки.Вот
как
словно
что такое
засверкал
и пощипы-
ногами.
бежала по
комнате. Отец сидел над письменным
-да-Марья
вал свои усы мыслями,
Иван-
зонты
Потец.
Где ключ от моего ума?
Где солнца луч,
Подаренный тебе зима?
А переместясь
к лицу лошади,
как волна и поглаживая
сверкал
которая
мысленно
была
волосы,
за-
ногами.
Бровей не видишь ты отец.
Кровей каких пустых Потец.
Тогда отец вынул из кармана
и показывая
достно,
его детям,
сверкая
дуло одного
воскликнул
оружия
громко и ра-
очами.
Глядите : дуло
И до чего ж его раздуло.
Первый
сын: Где?
Второй
сын: Везде.Как
Покажи.
чижи.
Третий сын: Последний
страх
Намедни
После
Отец сидел
на бронзовом
ли по его бокам.А
коне. А сыновья
третий
стоя-
обедни
Рассыпался
в прах.
сын то стоял у хвос-
та, то у лица лошади. Как видно и нам и ему,
И вдруг открылись двери рая
он не находил
И нянька вышла из сарая
волна.Никто
варивали
себе места.А
не произносил
мыслями.Тут
поглаживая
и засверкал
милую
лошадь
ни.слова.Все
разго-
И иыл надет на ней чепец
отец, сидя на коне, и
утку, воскликнул
очами:
была как
мысленно
И это снова всем напомнило
том - Что такое есть
Потец?
их вечный
вопрос о
Вмиг наступила
страшная
лежали
поперек
сыновья
седами заталками
тишина. Словно
конфета
ночной комната,
вращая
и сверкая
ногами.Суеверие
на-
шло на всех.
И пока она пела, играла
все и вся покоряющая
разнам
чувствам
На няньке был одет чепец,
Нам страшно
она висела как купец.
цо.
Нянька
стала укладавать
гося в детскую
еще есть место
чудо стоят сановья
отца. Им хочется
отца спать,
косточку.Она
пела ему
чудная
музака.И
превосходная,
казалось,что
на земле. Как
возле тихо погасшей
все
кровати
повторить.
глядеть
в его, что назавается
ли-
превратившепесню:
Над твоею колыбелью
По губам плывет слюна
И живет луна.
Над могилою над елью
Спи тоскуй
Не просыпайся,
Лучше рассыпайся.
Эй кузнец куй! куй!
Мы в кузнице уснем.
Мы все узники.
л/яп
А подушка
то порхала,
в поднебесье,
Потец
это холодный
умершего.Это
Господи,
то взвивалась
то как Днепр
пот, ваступающий
роса смерти,
могли
ба они могли.Ведь
бежала
свечкой
по
комнате.
на лбу
вот что такое
ба сказать
сановья,
это ма уже знали
Потец.
если
заранее.
Н Е К О Т О Р О Е
К О Л И Ч Е С Т В О
Р А З Г О В О Р О В
/или начисто переделанный
РАЗГОВОР
В карете
ехали трое.Они
О
обменивались
СУМАСШЕДШЕМ
мыс-
лями.
темник/
ДОМЕ
ТРЕТИЙ: Нас осталось
немного,
и нам
осталось
недолго.
ПЕРВЫЙ:
Я знаю сумасшедший
сшедший
дом.
дом.Я видел
сума-
ПЕРВЫЙ:
Лишите
но. Пишите
ВТОРОЙ:
Что ты говоришь?
Как он
выглядит?
ТРЕТИЙ:
Выглядит
Я ничего не знаю.
чисто.Пишите
ВТОРОЙ: Хорошо, мы так и будем
Отворяется
ли он ? Кто видел
сумасшедший
дом.
дверь.Выходит
никами. Все зябнут.Уважай
Что в нем находится?
ВТОРОЙ:
Птицы
Кто в нем живет.
в нем не живут. Часы в нем ходят.
ТРЕТИЙ: Я знак сумасшедший
дит.Уважай
ПЕРВЫЙ:
Меня
Здравствуй,
ХОЗЯИН
дом, там живут
Входите
рогие,
СУМАСШЕДШЕГО
ПЕРВЫЙ:
ствуй,
ВТОРОЙ:
ДОМА
/смотрит
как в зеркало/:
останавливается
смотрят
изменений
Уважай
в свое
Здравствуйте,
пустяки.
у
дрях-
не случается. Уважай
нищие
вечер.Никаких
бедность
в сумасшедший
дом.Здрав-
как царь
Лисицы
бегают
мысли.
дом,
здесь.
висит.
у нас.
Они пронзительно
пищат.
Все это временно
у нас.
выслушал
нищие
трещат.
эти стихи.Они
ТРЕТИЙ: Нас осталось
немного
давно
кончились.
и нам осталось
не-
долго.
дом.
Я так и знал, что именно
такой.
ли он
ПЕРВЫЙ:
Пойдемте
все
ВТОРОЙ:
Тут нет птиц.Есть
ходить.Всюду
М.Шемякина
нас.
нас.
ВТОРОЙ:Я
Вот он какой сумасшедший
сумасшедший
Он радостно ждет
Фонарь
места.
происхо-
князья.
Мы радостно ждем
Цветы вокруг
языка.
мысли.
ничего не
стихами/:
Фонарь мы зажигаем
до-
ворот.Из-за
Проходит
ТРЕТИЙ: Я этого не знал.Такой
рис.
радует.
дом.
ложитесь.
Карета
забора
это радует. Меня это очень
делать.
языка.Уважай
русскими
Мои друзья, мои
сумасшедший
лое окошко,
бедность
ПЕРВЫЙ/говорит
сума сшедшие.
туч-
доктор с помощ-
обстоятельства
Уважай то, что случается.Но
ПЕРВЫЙ:
скучно. Пишите
звучно.
ли тут
именно.
ХОЗЯИН
ходят.
птицы.
СУМАСШЕДШЕГО
окно как форточку/:
В карете
лями.
ДОМА
/открывая
Заходите,
ехали трое.Они
свое
дорогие,
дряхлое
ложитесь.
обменивались
мыс-
рис.
М.Шемякина
К У П Р И Я Н О В
Куприянов
проводив
КУПРИЯНОВ
и его дорогая женщина
тех свинных
гостей
снимая важный
Наташа,
укладывается
галстук
спать.
сказал:
Пугая мглу горит свеча
У ней серебряные кости
Наташа,
Что ты гуляешь трепеща
ушли давно должно быть гости.
Я даже позабыл, Маруся,
Соня.
Давай ложиться дорогая спать,
тебя хочу я покопать
и! поискать в тебе различные вещи,
недаром говорят ты сложена не так как я.
НАТАША
/снимая
кофту/:
Куприянов мало проку с этой свечки
она не осветила боюсь овечки
а нас тут двое
боюсь я скоро взвою
от тоски,от чувства,от мысли,от страха
боюсь тебя владычица рубаха
скрывающая меня в себе
я в тебе как муха.
КУПРИЯНОВ
/снимая
пиджак/:
/снимая
юбку/:
О боже, я остаюсь без юбки
Что мне делать в моих накрашенных штанах?
На стульях между тем стояли
серебрянные
Н А Т А Ш А
вино чернело
и шевелился
как
монах
полумертвый
червь.
Я продолжаю.
Я чувствую мне даже стало стыдно,
себя я будто небо обнажаю:
покуда ничего не видно
но скоро заблестит звезда.
Ужасно все погано.
Куприянов
/снимая
брюки/:
Сейчас и я предстану пред тобой
почти что голый как прибой.
Я помню раньше в этот миг
я чувствовал восторг священный
я видел женщины родник
зеленый или синий.
Я сходил с ума
я смеялся и гладил зад ее атласный
мне было очень хорошо
и я считал что женщина есть дудка
она почти что человек
недосягаемая утка.
Ну ладно, пока что торопись.
НАТАША
/снимая
штаны/:
Свое роняя оперенье
я думаю твой нос и зренье
теперь наполнены мной,
ты ешь мой вид земной.
Уже ты предвкушаешь наслажденье.
стоять на мне как башня два часа,
уже мои ты видишь сквозь рубашку волоса
и чувствуешь моей волны биенье.
Но что-то у меня мутится ум
я полусонная как скука.
Скоро скоро мы с тобой Наташа
предадимся смешным наслажденьям
ты будешь со мной, я буду с тобой
заниматься деторождением.
И будем мы подоины судакам.
НАТАША
И
кубки,
КУПРИЯНОВ
/снимая
нижние
штаны/:
Я полагаю что сниму их тоже
чтоб на покойника не быть похожим
чтоб ближе были наши кожи
однако посмотрим в зеркало на наши рожи
довольно я урат.От страсти чуть-чуть красен
а ты красива и светла
и грудь твоя как два котла
возможно что мы черти.
Мех тем они вдвоем
к постели тихой
- Та окончательно
ей Куприянов
Она ложится
обнялись
подошли.
мне дорога Наташа
-
говорит.
и вздымает
и бессловесная
свеча
ноги
горит.
НАТАША:
НАТАША
/снимая
рубашку/:
Смотри-ка, вот я обнажилась до конца
и вот что получилось,
сплошное продолжение лица
я вся как-будто в бане.
Вот по бокам видны как свечи
мои коричневые плечи,
пониже сытых две груди,
соски сияют впереди
под ними живот пустынный,
И вход в меня пушистый и не длинный.
И две значительных ноги
меж них не видно нам не зги.
Быть может темный от длины
ты хочешь посмотреть пейзаж спины.
Тут две приятные лопатки
как бы солдаты и палатки
а дальше дивное сиденье
его небесное виденье
должно бы тебя поразить.
И шевелился полумертвый червь
кругом ничто не пело
когда она показывала хитрое тело.
Ну что же Куприянов, я легла
устрой чтоб наступила мгла
последнее колечко мира
которое еще не распаялось
есть ты на мне.
А черная
квартира
над ними издали мгновенно
улыбалась.
Ложись скорее Куприянов
умрем мы скоро.
КУПРИЯНОВ:
Нет, не хочу./уходит/
НАТАША:
Ужасно, я одна осталась
любовь камней не состоялась
лежу одна, лежу грущу
рукой в окрестности верчу./плачет/
КУПРИЯНОВ
/сидя на стуле в одиноком
КУПРИЯНОВ
/снимая
наслаждении/:
рубашку/:
Как скучно все кругом
и как однообразно тошно
гляди я голым пирогом
здесь пред тобой стою роскошно.
И поднята могущественно к небу
моя четвертая рука
хотя бы кто пришел и посмотрел на нас
а то мы здесь одни да на иконе спас
интересно знать сколько времени мы
раздевались.
Пожалуй пол-часа, а.Как ты полагаешь?
Я сам себя развлекаю.
Ну вот все кончилось.
Одевайся.
Дремлет
НАТАША
полумертвый
/одевая
червь.
рубашку/:
Я затем тебя снимала
потому что мира мало,
потому что мира нет,
потому что он выше меня.
Я осталась одинокой дурой
со своей безумною фигурой.
КУПРИЯНОВ
/одевая
рубашку/:
Наташа, гляди светает.
НАТАША
/одевая
штаны/:
Уйдите я на вас смотреть не хочу
сама себя я щекочу
И от этого прихожу в удивительное счастие
Я сама для себя источник
Я люблю другого
Я молча одеваюсь в сон,
Из состояния нагого
я перейду в огонь одежд
КУПРИЯНОВ
/одевая
нижние
штаны/:
И нету для меня надежд
Мне кажется что становлюсь я меньше
и бездыханнее и злее
от глаз подобных жарких женщин
бегут они по тела моего аллее.
Я сам не свой.
Зевает
полумертвый
НАТАША
/одевая
червь.
юбку/:
Какой позор, какое бесстыдство
Я доверилась последнему негодяю
Это хам человеческого рода
и такие тоже будут бессмертными.
Стояла
ночь,была
Зевает
полумертвый
не виноват же я что верил в силу
последнего чувства
О как все темнеет
Мир окончательно давится
его тошнит от меня
меня тошнит от него
достоинство спряталось за последние тучи.
Я не верил в количество звезд.
Я верил в одну звезду.
Оказалось что я одинокий ездок
и мы были подобны судакам.
НАТАША
/одевая
Гляди, идиот гляди
на окончания моей груди
они исчезают, они уходят, они уплывают.
потрогай их дурак.
Сейчас для них наступит долгий сон
Я превращаюсь в лиственницу
я пухну.
КУПРИЯНОВ
/одевая
/одевая
пиджак/:
Я говорил что женщина это почти человек
она дерево.
Что же теперь делать.
Я закурю, я посижу, я подумаю.
Мне все чаще и чаще кажется странным
что время еще движется.
Что оно еще дышит
Неужели время сильнее смерти.
Возможно что мы черти.
Прощай дорогая лиственница Наташа
Восходит солнце мощное как свет
Я больше ничего не понимаю.
природа
червь.
Он становится
КУПРИЯНОВ
кофту/:
Природа
брюки/:
О природоведенье, о логика,о математика,
О искусство,
мал-мала
предается
меньше
одинокому
и
исчезает.
наслаждению.
ГОСТЬ
НА
КОНЕ
Конь степной
бежит устало
пена каплет
с конских губ.
Гость ночной
тебя не стало
Вдруг исчез ты на бегу.
Вечер был
не помню твердо
было все черно и гордо.
Я забыл
существованье
слов, зверей, воды и звезд.
Вечер был на расстояньи
от меня на много верст.
Я услышал конский топот,
я не понял этот шопот,
я решил, что это опыт
превращения предмета
из желанья в слово, в ропот
в сон, в несчастье, в каплю света.
Дверь открылась, входит гость
боль мою пронзила кость.
Человек из человека
наклоняется но мне
на меня глядит как эхо
он с медалью на спине.
Он обратною рукою
показал мне над рекою
рыба бегала во мгле,
отражаясь как в стекле .
Я услышал - дверь и шкап
сказали ясно
конский храп
я сидел и я пошел
как растенье на котел
как понятье неживое
как пушинка или жук.
НА
СОБРАНЬЕ
МИРОВОЕ
насекомых и наук.
Гор и леса
скал и беса
птиц и ночи
слов и дня.
Гость я рад
я счастлив очень
я увидел край коня.
Конь был гладок
без загадок
прост и ясен, как ручей.
Конь был гривой
торопливой
говорил
я съел бы щей.
Я собранья председатель
я на сборище пришел
меня создатель
бог ответил: хорошо.
Повернулся боком конь
и я взглянул в его ладонь.
Он был нестрашный
я решил
я согрешил
значит бог меня лишил
воли тела и ума.
Ко мне вернулся день вчерашний
в кипятке была зима
в ручейке была тюрьма
был в цветке
болезней сбор,
был в науке ненужный спор.
Ни в чем я не увидел смысла
Бог, ты может быть отсутствуешь?
Несчастье
Нет, я все увидел сразу
поднял дня немую вазу,
я сказал немую фразу,
чудо любит пятки греть.
Свет возник,
слова возникли,
мир поник,
орлы притихли
человек стал бес
и покуда
будто чудо
через час исчез.
Я забыл существованье
Я созерцал вновь расстоянье.
рис.
М.Шемякина
Даниил
ХАРМС
П О Э З И Я
рисунки
М.Шемякина
XXX
Некий
Некий
Некая
Некий
Некий
Некий
Некий
Некая
Пантелей ударил пяткой Ивана.
Иван ударил колесом Наталью.
Наталья ударила намордником Семена.
Семен ударил корытом Селифана.
Селифан ударил поддевкой Никиту.
Никита ударил доской Романа.
Роман ударил лопатой Татьяну.
Татьяна ударила кувшином Елену.
И началась драка.
Елена била Татьяну - забором.
Татьяна била Романа матрадом.
Роман бил Никиту чемоданом.
Никита бил Селифана подносом.
Селифан бил Семена руками.
Семен плевал Наталье в уши.
Наталья кусала Ивана за палец.
Иван лягал Пантелея пяткой.
Эх, думали мы, дерутся хорошие люди.
XXX
XXX
Одна девочка сказала: "гвя".
Другая девочка сказала:"хвы".
Третья девочка сказала: "мбрю".
А Ермаков капусту из-под забора хряпал,
хряпал и хряпал.
Видно вечер уже наступал.
Мотька с говном наигрался и спать пошел.
Моросил дождик.
Свиньи горох ели.
Санька на Маньке верхом сидел.
Манька же дремать начала.
Потемнело небо. Заблистали звезды.
Под полом крысы мышку загрызли.
Спи, мой мальчик, и не пугайся глупых снов.
Глупые сны от желудка.
Ведите меня с завязанными глазами.
Не пойду я с завязанными глазами.
Развяжите мне глаза, и я пойду сам.
Не держите меня за руки,
Я рукам волю дать хочу.
Расступитесь, глупые зрители.
Я ногами сейчас шпыняться буду.
Я пройду по одной половинке и не пошатнусь,
По карнизу пробегу и не рухну.
Не перечьте мне. Пожалейте.
Ваши трусливые глаза неприятны богам.
Ваши рты раскрываются некстати.
Ваши носы не знают вибрирующих запахов.
Ешьте суп - это ваше занятие.
XXX
Брейте бороду и усы!
Вы не козлы, чтобы бороду носить.
Вы не коты, чтобы усами шевелить.
Вы не грибы, чтобы в шляпках стоять.
Эх, барышни!
Посдергивайте ваши шапочки!
Эх, красоточки!
Посдергивайте ваши юбочки!
Ну-ка ты, Манька Марусина,
Сядь на Петьку Елабонина.
Стригите, девочки, ваши косички.
Вы не зебры, чтобы бежать с хвостикамиТолстенькие девочки,
Пригласите нас на праздники.
Я подавился бараньей костью,
Меня взяли под руки и вывели из-за стола.
Я задумался.
Пробежала мышка.
За мышкой бежал Иван с длинной палкой.
Из окна смотрела любопытная старуха.
Иван, пробегая мимо старухи, ударил ее палкой
по морде.
Жалобные звуки испускал Дмитрий.
Анна рыдала, уткнувшись головой в подушку.
Плакала Маня.
К О Н Е Ц
эз
Джон
МАЛМСТЕД
Геннадий
ШМАКОВ
"Твой
братп3 Петрополъ,
Осип
умирает"
Мандельштам
Константин Вагинов родился в том же году, что и Владимир
Набоков, и умер от чахотки в 193^ году в том самом городе, где
в начале "безумных" двадцатых так остро был пережит поэтом трагический и роковой слом русской культуры, разрыв ее, окаменело
застывшей в памятниках Великого города, с бурлящим потоком времени, прорвавшим эту плотину и размалывающим ее на части.Этот
безжалостный слом и разрыв с новой советской эпохой, несущей
смуту и гибель всему тому, что питало и грело петербургского
интеллигента с его культурным комплексом царскосельских лип,
павловского дворца, Крестовского острова и белых ночей над Невой - тема стихов и романов Вагинова, своеобычный талант которого приветил скупой на похвалы Михаил Кузмин.Разделив судьбу
позднего наследия своего, литературного мэтра,за легендарным самоваром которого начинающий поэт не раз сиживал, стихи и проза
Вагинова, способные уместиться в один, хотя и объемистый том,
сегодня известны лишь "посвященным".Вагинов, не упоминаемый
нынче в толстых академических советских талмудах - певец гибели Петербурга, вырождения ее аристократической культуры, вспоротой и размалываемой лемехом времени.И, так сказать^архитектоника этого распада сквозит в своеобразном стиле поэта: это коллоидная смесь, соединяющая в себе классические - чаще всего
пушкинские - клише поэтического языка 19 века, пародийно /как
в "Ночном пьянстве"/ или с почтительно-ироническим придыханием
преломленные, с живой интонацией, усталой, подчас брюзгливогорькой, и разговорными формулами, поколения, сверстного поэту. Но, вероятно, никому из современников Вагинова не удалось
так точно схватить эту надсадную, томительную и жалобную ноту
времени, когда "все перемешалось и некому сказать".Вагинов во
многом поэт от литературы в хорошем смысле : подобно герою собственного романа Свистонову, он воспринимал живую жизнь и современников как нечто, вторым рождением перекочевавшее в реальность из искусства, живущее близостью и подобием ему.Он - преждевременная "старческая улыбка" русской поэзии, утратившей витальную силу, и , подобно обериутским очаровательным кунстштюкам, замкнувшейся в пределах языковых новаций. Но спасительная
ирония, скрадывающая известную монотонность вагиновских complaintes, выводит их за черту чистого экспериментаторства, чей
бодрящий дух пронизывал русскую словесность двадцатых годов.
КОНСТАНТИН ВАГИНОВ
"Как жаль", - подумалось ему,
"Весенний ветер... ночь голубая...
"Я разлюбил свою весну
перед судилищем поэтов
под снежной вьюгой я стоял,
и каждый быд разнообразен,
и я был, как живой металл.
Способен был соединиться,
и золото, вобрав меня,
готово было распуститься
цветком прекрасным,
пришла бы нежная пора,
и с ней бы солнце появилось,
и из цветка бы, как роса,
мое дыханье удалилось."
1931 март
За годом год, как листья под ногою
становится желтее и печальней.
Прекрасной зелени никак не сохранить
и звона дивного любви первоначальной.
И робость милая, и голоса друзей,
как звуки флейт, уже воспоминанье.
Вчерашний день терзает, как музей,
где слепки, копии и подражанья.
Идешь по лестнице, но листья за тобой
сухой свой танец совершают,
и ласковой, но черною порой,
как на театре хор, перебегают.
1931 апрель
В аду прекрасное селенье
и души мертвы,
но оестолковому движенью
они обречены.
Они хотят обнять друг друга,
поговорить.
Но вместо ласк посмотрят тупо
и ну грубить.
1931* февраль
НОЧНОЕ ПЬЯНСТВО
И точно яблоки румяны,
и точно яблоки желты,
сидели гости на диване,
блаженно раскрывая рты.
Собранье пеньем исходило:
Сперва
за ним ходила,
потом
ее сменил...
Декольтированная дама,
как непонятный сфинкс, стояла,
она держала абажур,
на нем Психея и Амур,
из тюля нежные цветочки,
и просто бархатные точки.
Стол был ни беден, ни богат
Картофельный белел салат.
И соловей из каждой рюмки
стремглав за соловьем летел.
Раскланиваясь грациозно,
старик пленительно запел:
Зачем тревожишь ночью лунной
любовь и молодость мою?
Ведь девушкою легкострунной
своей души не назову.
Она, веселая, не знала,
что ей погибель суждена.
И виноград друзьям срывала,
вакханкой томною плясала
и, радостная, восклицала:
- Ах, я пьяна, совсем пьяна! И полюбила возноситься,
своею легкостью кичиться,
пчелой жужжащею летать,
безмолвной бабочкой порхать...
И вдруг на лестнице стоять.
Теперь, усталая, не верит
в полеты прежние свои
и лунной ночью лицемерит
там, где свистали соловьи.
Старик пригубил.
Смутно было.
Как страшен взгляд очей испепеленной.
В просторы чистые по-прежнему влюбленной?
В ужасный лес вступила жизнь твоя.
Сожженная, ты вспыхивать обречена
и легким огоньком то здесь, то там блуждаешь
и путников средь ночи увлекаешь.
Луна над облаком всходила.
И стало страшно, что не хватит
Вина среди ночи.
Пред Революцией громадной,
как звезды, страны восстают.
Вбегает негр.
Высокомерными глазами
его душа окружена,
Гарлема дикими ночами
она по-прежнему пьяна.
Его мечта: разгладить волос
и кожи цвет,чтоб был белей,
чтоб ласковый, ликерный голос
пел о любви.
Неясным призраком свободы
он весь заполонен.
Вино, и карты, и блужданье
свободою считает он.
Идет огромный по проспекту,
где головы стоят,
где комсомольцы, комсомолки
идут, как струнный лад.
И государственностью новой
где человек горит
надеждою неколебимой,
что мир в ответ звучит.
ГОЛОС
Столица глядела
развалиной.
Гражданская война летела
волной.
И НЭП сошел и развалился
в Гостином пестрою дугой.
Самодовольными шарами
шли пары толстые.
И бриллиантами качали
в ушах.
И заедали анекдотом,
и запивали опереттой
борьбу.
В стекло прозрачное одеты,
огни мерцали.
Растраты, взятки и вино
неслись, играя в домино.
Волнующий и шелестящий
и бледногубый голос пел,
что чести нет.
И появлялся в кабинете
в бобры мягчайшие одет.
И превращался в ресторане
он в сногсшибательный обед.
И, ночью, в музыкальном баре
нарядной девою звучал
и изворотливость веселую,
как победителя, ласкал.
Психея дивная
где крылья голубые
и легкие глаза
и косы золотые?
НАРЦИСС
Он не был пьян, он не был болен Он просто встретил сам себя
у фабрики, где колокольня
в обсерваторию превращена.
В нем было тускло и спокойно
и не хотелось говорить,
не останавливаясь, хладнокровно
пошел он по теченью плыть.
Они расстались, но встречались
из года в год.Без лишних слов
неловко головой качали.
Прошла и юность и любовь.
Золотые глаза,
точно множество тусклых зеркал,
подымает прекрасная птица,
сквозь туманы и свисты дождя
голубые несутся просторы.
Появились под темным дождем
два крыла быстролетной певицы,
и томительный голос зажег
бесконечно утлые лица.
И запели пленительно вдруг
в обветшалых телах, точно в клетках,
соловьи об убитой любви
и о встречах губительно редких.
Он с юностью своей, как должно, распрощался
и двойника, как смерти, испугался.
Он в круг вступил и, мглою окружен,
услышал пред собой девятиструнный стон.
Пленительны предутренние звуки,
но юности второй он тщетно ждет,
и вместо дивных мук - разуверенья муки
вокруг него, как дикий сад, растут.
11.
Кентаврами выходят поколенья,
и музыка гремит.
За лесом, там, летающее пенье,
неясный мир лежит.
Кентавр, кентавр, зачем ты оглянулся,
копыта приподняв?
Зачем ты флейту взял и заиграл разлуку,
волнуясь и кружась?
Веселья нету в жаркой бездне,
кентавр, спеши.
Забудь, что был ты украшеньем,
или не можешь ты?
Иль создан ты стоять на камне
и созерцать
себя и мир и звезд движенье
и размышлять?
12.
Ее лица не видел он,
но чудилось - оно прекрасно,
и хор цветов и голоса дверей
вливались в круг, объятый ночью властной.
И появилось- нежное лицо,
как бы обвеянное светом.
Он чувствовал себя и камнем и свинцом,
Он ждал томительно рассвета.
Норд-ост гнул пальмы,мушмулу, маслины,
и велингтонию, как деву, колебал,
ступеньки лестниц, словно пелерины,
к плечам пришиты были скал.
По берегу подземному блуждая,
я встретил соловья, он подражал,
и статую из солнечного края
он голосом своим напоминал.
10.
Всю ночь дома дышали светом,
весь город пел в сияньи огневом,
снег падал с крыш, теплом домов согретый,
невзрачный человек нырнул в широкий дом.
Он, как и все, был утомлен разлукой
с своей душой,
он, как и все, боролся с зябкой скукой
и пустотой.
Я вышел на балкон подземного жилища,
шел редкий снег, и плавала луна,
и ветер бил студеным кнутовищем,
цветы и травы истязал.
Я понял, что попал в Элизиум кристальный,
где нет печали, нет любви,
где отраженьем ледяным и дальним
качаются беззвучно соловьи.
Почувствовал он боль, в поток людей глядя,
заметил женщину с лицом карикатурным,
как прошлое уже в ней узнавал,
неясность чувств и плеч скульптурность.
С пером сидел он на постели
Под полкою сырой,
Петрарка, Фауст, иммортели
И мемуаров рой.
И острый взгляд и кожи блеск сухой.
Он постоял, но не окликнул.
Он чувствовал опять акаций цвет густой
и блеск дождя и воробьев чириканье.
Там нимфы нежно ворковали
И шел городовой,
Возлюбленные голодали
И хор спускался с гор.
И оживленье чувств, как крепкое вино,
в нем вызвало почти головокруженье,
вновь целовал он горький нежный рот
и сердце, полное волненья.
Орфея погребали
И раздавался плач,
В цилиндре и перчатках
Серьезный шел палач.
Но для другого, может быть, еще
она цветет, она еще сияет,
и, может быть, тот золотым плечом
тень от плеча в истоме называет, -^уь год
Они ходили в гости
Сквозь переплеты книг,
Устраивали вместе
На острове пикник.
1930
ххх
Он разлюбил себя, он вышел в непогоду.
Какое множество гуляет под дождем народу.
Как песик вертится и жалко, и пестро,
В витрине возлежит огромное перо.
Он спину повернул, пошел через дорогу.
Он к скверу подошел с решеткою убогой,
Где зелень нежная без света фонарей
Казалась черною, как высота над ней.
Но музыка нежданная раздалась,
И флейта мирная над лампой показалась,
Затем рояля угол и рука
Игравшего, как дева, старика.
Гулявший медленно от зелени отходит,
И взором улицу бегущую обводит.
Он погружается все глубже в непогоду,
Любовь он потерял, он потерял свободу.
ххх
Он с каждым годом уменьшался
И высыхал,
И горестно следил, как образ
За словом оживал.
май
XXX
Уж день краснеет, точно нос,
Встает над точкою вопрос:
Зачем скитался ты и пел
И вызвать тень свою хотел?
На берега,
На облака
Ложится тень,
Уходит день.
Как холодная вода твоя
Летейская.
Забыть и навсегда забыть
Людей и птиц,
С подругой нежной не ходить
И чай не пить,
С друзьями спор не заводить
В сентябрьской мгле
О будущем, что ждет всех нас
Здесь на земле.
1930 март
Сияньем ненаглядных глаз.
Но не прохладная фиалка,
Не розы, точно ветерок,
Ты восстаешь в долине жаркой,
И пламя лижет твой венок.
И все, что ты в себе хранила,
И, как зеницу, берегла,
Как уголь черный и невзрачный
Ты будущему отдала.
Но в стороне,
где дым клубится,
Но в тишине
Растут цветы,
Порхают легкие певицы,
Дрожат зеленые листы.
^^
рис.
М.Шемякина
ххх
Прекрасен мир не в прозе полудикой,
Где вместо музыки раздался хохот дикий.
От юности предшествует двойник,
Что выше нам и, как звезда, велик.
Но есть двойник другой, его враждебна сила Не впереди его душа носилась.
Плетется он за нами по пятам,
Средь бела дня подводит к зеркалам,
И речь ведет за нас с усмешкою веселой,
И за руку беря, ведет дорогой голой.
ххх
Черное бесконечное утро,
Как слезы, стоят фонари.
Пурпурные, гулкие звуки
Слышны отдаленной зари.
И словно горит и темнеет
На площади перед окном,
И каркают птицы, и реют
Над черным его забытьём.
Нет, не расстался я с тобою.
Ты по-прежнему ликуешь
На набережной рассвет
Сиреневый и неясный.
Плешивые дети сидят
На великолепной вершине.
Быть может, то отблеск окон
Им плечи и грудь освещает,
Но бледен, как лист, небосклон
И музыка не играет.
ххх
В повышенном горе
На крышах природы
Ведут музыканты
Свои хороводы.
Внизу обезьяны,
Ритма не слыша,
Пляшут и вьются
Томно и скушно.
И те же движенья,
И те же реченья,
И те же сомненья,
Как будто, как будто!
Но градам и весям
Они завывают,
И нежно, и сладко
Себя уважают.
ххх
Русалка пела, дичь ждала,
Сидели гости у костра,
На нежной палевой волне
Чорт ехал, точно на коне.
Мне милый друг сказал тогда:
- Сидеть приятно у костра.
Как хорошо среди людей
Лишь видеть нежных лебедей.
Зачем ты музыку прервал? Мучительно он продолжал.
- Из круга вышел ты, мой друг,
Теперь чертям ты первый друг.
Вкруг сосен майские жуки
Ведут воздушный хоровод.
На холмах дачные огни
Вновь зажигает мотылек.
- Вернитесь, нимфы! - он вскричал, Высокая мечта, вернись !
Зачем ты отнял жизнь мою
И погрузил меня во тьму?
Вскочили гости: - Что,опять!
Как непристойно приставать.
Чего вам надо, жизнь проста,
Да помиритесь, господа.
Когда уснули все опять,
Мой друг чертей мне показал,
- Тебя люблю, - я отвечал, Хотел тебя я вознести,
Но на пути ты изнемог,
От смеха адского продрог.
Я бился, бился и взлетал,
С тобою вместе в ров упал.
Но будет, будет вновь полет.
В ночных рубашках мотыльки
Гасили в окнах огоньки.
ххх
Какою прихотью глупейшей
Казалась музыка ему.
Сидел он праздный и нахальный,
Следил, как пиво пьют в углу.
Стал непонятен голос моря,
Вся жизнь казалась ни к чему.
Он вспоминал - все было ясно,
И длинный, длинный коридор,
Там в глубине сад сладкогласный,
У ног подруг Психеи ясной
Стоит людей тревожный хор.
Как отдаленное виденье,
Буфетчик, потом обливаясь,
Бокалы пеной наполнял,
Украдкой дымом наслаждаясь,
Передник перед ним сновал.
1930 февраль
ххх
Устал он, превращаясь в волны,
Сиреною блестеть,
На берег пенистый взбегая,
Разбиться и лететь.
Чтобы опять приподнимаясь,
С другой волной соединяясь,
Перегонять и петь,
В высокий сад глядеть.
1930 март
ххх
Звукоподобие проснулось,
Лицом к поэту повернулось
И медленно, как автомат,
Сказало:
Сегодня ты вставил глаза мне Психеи
И сердце в грудь мою вогнал.
Уже я чувствую желанье,
Я, изваянье,
Перехожу в разряд людей.
XXX
И стану я, как все, загадкой,
И буду изменяться я,
Хоть волосы мои не побелеют,
Иначе будут петь глаза.
Как ночь бессонную зима напоминает,
И лица желтые, несвежие глаза,
И солнца луч природу обольщает,
Как незаслуженный и лучезарный взгляд.
Быть может, стану я похож
На жемчуг, потерявший цвет,
И полюбить меня не сможет
Эпохи нашей человек.
Среди пытающихся распуститься,
Средь почек обреченных он блуждал,
Сочувствие к обманутым растеньям
Надулось в нем, как парус, возросло.
Я ухожу, меня проклянешь
И постараешься отнять
Глаза Психеи, сердце вынуть
И будешь в мастерскую звать.
А дикая зима все продолжалась,
То падал снег, то дождь, как из ведра,
То солнце принуждало распускаться,
А под окном шакалы до утра.
Теперь враги мы.Безнадежно
- Остановись ! - воскликнешь ты.
Звукоподобие другое
Ты выставишь из темноты.
Здесь пели женщиной, там плакали ребенком,
Вдруг выли почерневшею вдовой,
И псы бездомные со всех концов бежали,
И возносили лай сторожевой.
Оно последует за мною
/Быть может, - враг/, быть может, - друг,
Мы будем биться, иль, ликуя,
Покажем мы пожатье рук.
Как ночь бессонную зима напоминает,
Камелии стоят, фонарь слезу роняет.
XXX
Подделки юную любовь напоминают,
Глубокомысленно на полочках стоят.
Там нежные сердца кому-то подражают,
Заемным опытом пытаются сиять.
Но первая любовь, она благоухает,
Она, безумная, не хочет подражать,
И копии и слепки разбивает,
И пеньем наполняет берега.
Но копии, но слепки, точно формы,
Ее зовут, ее влекут,
Знакомое предстанет изваянье,
Когда в музей прохожие войдут.
рис.
И.Захарова.
ВИКТОР
ТУПИЦЫН
У Т Р А Т А
Б Е З Ы М Я Н Н А Я
/отрывок из пьесы/
/монолог
человека,
забившего
Я отраженье от зеркал зеркал не помню.
Вот крыльев легкие шаги, вот крыльев легкие
шаги:
пришед за мной возьми меня за голос,
как злак за стебель, за плавник форель,
как дерево за самый яркий лист,
как лоцмана за лоцию, за компас...
- Спасение души со стороны напоминает фокус.Параграф трав иных пусть опыляет лотос
или папирус
/утраты безымянной/.
Но,
все же,
что есть лакомство:
к примеру, условные обозначения и стрелки,
ведущие в меня из.../но не в, не к../,
но не к лицу
быть битым, битьм птицей по лицу, быть битой птицей, чучелом летучим...
Другое дело - л о ш а д ь ,
насекомое млекопитающее, на ней скакать поможет мне ее название,
М О Н О Л О Г
Ч Е Л О В Е К А
/отрывок
О чувстве говорить - бесчувственная прихоть,
совсем другое дело
из сосуда
магического,
как морскую свинку,
извлечь его.
/... извлекает.../
Когда вот так
посмотришь на ...
..хорошо поставленным голосом,
всегда можно услышать ...
Посмотришь в высь напрасное старание :
все тот же двигатель
имя замены
утерянной
некогда
ноги/
которое ей отвели в ботанике:
потеря зверя служит поводом для паники
и пикника.
Когда ж потеряна нога,
когда нога в бою убита,
кто имя славное ее и титул
спасет от поругания... врага?
Чье отраженье, отразясь в колодец,
мне скажет: где, в какой стране гористой
ноги моей погибший полководец
партикулярной челядью освистан?
Несу свою потерю,
я забыл,
забыл, как называется замена
того, что прежде именем
к о л е н о
я называл ласкательно,
несу,
несу свою потерю меж осколков
деревьев разноцветных величин,
предмет, которого, увы, не помню чин,
инициалы и другие свойства,
какое низкое геройство ампутация
конечностей!
С
Д Е Р Е В Я Н Н О Й
[з пьесы/
Н О Г О Й
нечто подобное.
Но иногда,
когда вдвоем, "что в имени тебе моем", порою спросит д е р е в я н н о е ,
любовь - число непостоянное,
когда ее коснешься углем или грифелем,
когда в анфас к ней повернешься профилем,
на утро просыпаешься в объятиях
с Перпетуум-мобиле...
внутреннего
сгорания...
Г Р У П П А
ПОЭТЫ
ГРУППЫ
Слева направо:
" К О H К Р E Т "
"КОНКРЕТ"
В.Бахчанян,
Стоят: Э.Лимонов,
Эдуард
Г.Сатир,
И.Холин
Вл.Лен.
ЛИМОНОВ
Группа "Конкрет" является неотъемлемой частью русской неофициальной культуры. В нее входят
восемь поэтов: И. Холин, Г. Сапгир, Е. Щапова, Я. Сатуновский, В. Некрасов, В. Бахчанян, В. Лен,
Э. Лимонов. Группа образовалась в 1971 году в Москве. Возраст поэтов,вошедших в группу,самый различный - от 60 лет до 20 с небольшим. Объединились уже сложившиеся поэты, сформировавшиеся вне
группы, а не начинающие авторы.
Пылких манифестов мы не писали. Просто, в результате длительного знакомства друг с другом мы
увидели, что у нас творчески много общего, все мы хотим от поэзии приблизительно одного и того же.
Мы считаем, что современная русскоязычная поэзия отдалилась от первоосновы всякой вообще поэзии - от конкретного события, от предметов, стала выхолощеной, абстактной и риторичной, "литературной".
Мы хотели вернуть поэзии ее конкретность, конкретность, которая была у Катулла и средневековых лириков, у Державина и в народном фольклоре. Отсюда и название "Группа конкретной поэзии", или группа "Конкрет".
Всех поэтов группы объединяет отсутствие старой "черной романтики". Мы от символистских и акмеистских ужасов ушли, увидав свои ужасы в другом - в быту, в повседневности, в языке. Да_,мы использовали примитив,где это нужно, прозу, бюрократический язык, язык газет.
Творчество поэтов группы "Конкрет" наследует традиции старого русского авангарда, но не традицию акмеизма - наиболее распространенную,а более редкую традицию футуризма и кое в чем - традицию
следовавшей за футуризмом группы "обериутов".
Творческая позиция конкретистов часто совпадает с позицией современного западного авангарда.
В частности можно провести параллели между творчеством Холина /особенно стихами его "Космического
цикла"/ и творчеством сюрреалиста Анри Мишо, стихи Всев. Некрасова очень похожи на искания современных германо-язычных поэтов, в частности Питера Хандке и т. д.
Весной 1973 года венский литературный журнал' "DIE PESTBEULE" напечатал большую подборку шести
поэтов группы "Конкрет". В 1975 году в Цюрихе вышла книга "Свобода есть Свобода" /изд. "Архи"/ на
немецком и русском языках, куда вошли стихотворения тех же шести авторов. /К сожалению сборник был
составлен не нами, и два поэта - Я. Сатуновский и Е. Щапова в книгу не вошли/.
В настоящее время три поэта группы - Е. Щапова, Э. Лимонов и В. Бахчанян живут в Нью-Йорке.
Остальные в Москве.
Игорь ХОЛИН - родился в 1920 году. Занимался в своей жизни многим - был капитаном Сов. Армии,
позже был арестован, сидел в лагере, работал официантом "Метрополя", директором столовой, написал
несколько книжек для детей и пр. 0 его жизни ходят самые фантастические слухи, и все без исключения
он серьезно подтверждает. Это понятно, потому что поэзия Холина никак не связана с событиями его
жизни. Он не поэт своей лирической личности, он - поэт эпический. Холин человек может заниматься
чем угодно.
И. Холин-автор 12-ти поэм, множества сборников стихотворений, романа "Кошки-мышки", повести
"С минусом единица", заканчивает еще одну повесть.
Начинал Холин с продолжения "барачной" темы своего учителя поэта Е. Л. Кропивницкого. Герои
первых его стихов - солдаты, миллиционеры, санитары, рабочие - низы общества. Среди них в районе
Таганки он тогда и жил. И вот как о них писал:
Познакомились
у метро
"Таганское"
Ночевал у нее дома
Он - санитар похоронного
бюро
Она - медсестра родильного
дома
Практически это антипоэзия. Но о современной России, где царствует варварское просторечие, где
произошло вавилонское смешение языков, только так и можно писать, все остальное будет фальшь, сюсюканье, имитация прошлой поэтической культуры, подделка под живую поэзию.
"Космические" стихи Холина посвящены будущему. В нем Холин не видит ничего привлекательного - еще больший хаос, в который включаются уже не только люди, но и машины. Безобразнейшие мутации,
уничтожение, вот что видит Холин в будущем объединенном космосе. Повествует он об этом в своем
странновато-черном, как бы безразличном стиле, сухим слогом без единого тропа, где как бы в насмешку присутствуют точные рифмы. Если искать определения, то творчество Холина^начиная примерно с "Космических" стихов,можно охарактеризовать как близкое к сюрреализму.
В настоящее время Холин живет в Москве.
Генрих САПГИР родился в 1928 году. Долгие годы работал в скульптурном комбинате. Последние
десять лет известен как детский поэт. Так он и существует с двумя лицами - поэта для детей, и неофициально одного из лучших лириков современной России.
Учителем Сапгира, как и И. Холина, был поэт Евгений Кропивницкий. В первые годы творчества
Сапгир также отдал дань "барачной" поэзии. Позднее на Г.Сапгира повлиял ныне покойный еврейский
поэт Овсей Дриз. Будучи одним из основных переводчиков его поэзии, от Дриза Сапгир унаследовал
нечто неуловимо национальное - дух никогда не унывающих еврейских лукавых мудрецов и обманщиков.
Профессионализм, свои поэтические приемы Сапгир приобрел очень рано. В частности он монополизировал консонансную рифму настолько, что в Москве ее называют "Сапгировской":
Из конверта
Лезет морда
Леопарда
Сапгир - поэт постоянно изменяющийся, его стихи следуют этапам его жиэни. В противоположность
Холину,Сапгир лирически привязан к своей судьбе. В "барачный" период творчества мы видим бурного
хлесткого Сапгира в его сатирических зарисовках советского быта. В следующих сборниках "Голоса"
/1963/ и "Псалмы"/19б5/ нам предстает поэт в очередной период его поэтической биографии. В "Псалмах" он расширил свой мир историей. На библейские извечные темы наслаиваются отголоски предыдущего поэтического мира - первых сатирических стихов - получается интересный эффект:
Блаже н
Иже не иде
На сборища
нечестивых
Как-то
Не посещает собраний
кооператива
И Жакта
просто сидит дома...
В_ "Элегиях" /I960/ /они созданы сорокалетним поэтом/ предстает нам следующий Сапгир - размышляющий, уже более спокойный, восточно-пышный. Здесь немало стихотворений,овеянных дымкой восточного мировоззрения. Я бы сказал, что Сапгир усталый, драматический. Изменения поэта в разные периоды его поэтической биографии нисколько не влияют на его цельность.
Евгений Леонидович КРОПИВНИЦКИЙ. Родился в 1893 году. Окончил "Строгановку" еще до революции.
Преподавал всю жизнь - был руководителем художественных и литературных студий. Эта работа давала
ему гроши, по его собственному признанию 17 лет в своей жизни он голодал. С 1939 по 1963 год состоял членом союза художников СССР. В 1963 году, после хрущевского разгона Манежа, был исключен.
Кропивницкий живет уже более 40 лет на станции Долгопрудная по Савеловской железной дороге,
в маленькой 9-ти метровой комнатке. Печь отапливается углем, водопровода нет. Два года назад
умерла его жена - художница Ольга Потапова. Они прожили вместе 50 лет.
Прекрасный, врожденный педагог Кропивницкий устроил для своих и чужих детей что-то вроде лесной академии, ежедневно водил на прогулки в лес своих Льва и Валю /оба сейчас известные художники
авангардисты/ и их сверстников - Оскара Рабина и Генриха Сапгира. Бродил Кропивницкий с детьми по
лесу, читал им стихи, рассказывал о писателях, художниках. Разводили костер, варили суп из крапивы, - вспоминает Г. Сапгир,- читали Пушкина.
Лучший сборник Кропивницкого-поэта - "Земной уют". Барачная подмосковная Русь широко разливается в стихах Кропивницкого - гуляет, доступными ей способами веселится, пьяная куражится, а в
будни глухо и черно работает. Одни названия его стихов чего стоят: "Осенью за поллитровкой", "Тритатушка", "Средство от туберкулеза".Лирический герой Кропивницкого живет рядом в бараке. Он скептический безвольный наблюдатель нечеловеческой этой жизни. Он нет-нет да и выглядит в жизни барака что-то человеческое, улыбнется этому.Стихи Кропивницкого не загромождены метафорами. Все пропорции строго скупо соблюдены согласно внутреннему темпераменту поэта. "Украшений" в стихе мало.
Творчество Кропивницкого находится в русле старой "классической" пушкинской, тютчевской традиции, традиции,к которой принадлежит А. К. Толстой. Помню что при мне Кропивницкий неоднократно
неодобрительно отзывался о густой метафоричности Пастернака. Парадоксально, но на фоне полуофициально ставшего каноническим пастернако-ахматово-маяковского направления стихи Кропивницкого выглядят
аван гарди ст скими.
Эдуард ЛИМОНОВ родился в 19^3 году в г. Дзержинске. До 1967 года жил в г. Харькове. С 1967
года по конец 197^ года жил в Москве.
В творчестве Э. Лимонова от первого сборника "Кропоткин и другие стихотворения" /1968/ к
последующим сменяют друг друга маски лирического героя.В первых сборниках герой Лимонова - "Лимонов" - несколько чудаковатый молодой человек, боязливый неучастник, наблюдатель жизни, лишь изредка ощущает себя сильным и мужественным, и только пытается выйти из "простых" людей. В следующих сборниках он стремится преодолеть проклятие рода, хотя бы и ценой собственной гибели .отстоять
свою отдельную странность и право на нее. Закономерно венчается все это поэмой-текстом "Мы - национальный герой". В стихах Лимонова потенциальная энергия, заряд, сказывается много шире внешне
сдержанного, почти до камерности интимного рисунка стиха. Этот принцип по сути киносценарный:
каждая фраза-кадр обещает развитие. Поэтический стиль Лимонова,кроме того,характеризуется широким использованием примитива, условности. Можно также говорить о "чиновничье-достоевской" лексике Лимонова.
В настоящее время живет в Нью Иорке.
Владислав ЛЕН. Родился в 1938 году в г. Владимире. В. Лен несколько отличный от других конкретистов. Хотя он и входил в группу со дня ее основания, но по формальным признакам он как бы
стоит между двумя группами московских поэтов: группой "Конкрет" и смогистами. Особенно близок он
творчески Л. Губанову и в меньшей степени В. Алейникову. Творчество Лена характеризуется углубленной разработкой языка, хотя в своих поисках он не заходит так далеко,как,например,В. Некрасов - у него сохраняется и строфа и рифма. Часто употребляет В. Лен многие прекрасные почти забытые
редкие русские слова, что накладывает на его поэзию отпечаток как бы архаичности, но на самом
деле оживляет и остраняет его поэтическую речь.
Кроме нескольких сборников стихотворений Владислав Лен автор пяти пьес, написанных в стиле
абсурда.
Всеволод НЕКРАСОВ родился в 19 3^ году. Некрасов преимущественно позт языка. Он пишет о языке,
воспевает язык, ненавидит язык, он пристрастен к словам и звукам. Вещи в стихах Некрасова говорят каждая на своем языке,он дает подлинные подписи вещей, а не навязывает вещам свой стиль, как
это делают большинство поэтов. Ужасны его "стихи на советском языке":
БЭСЭМЭ
ГЭПЭУ
ЭМГЭУ
ЭСЭПЭ
ВЭЛКАСЭМЭ
ЭНКАВЭДЭ
ВЭКАПЭБЭ
КАПЭЭСЭС
Стихи Всеволода Некрасова большей частью интонационны. В них присутствует и рифма, но держатся они в основном внутренним напряжением. Часты в его стихах повторы, настаивание, оперирование одним и тем же словом в разных значениях. Некрасов идет в ногу с языковыми опытами новейших
западных поэтов /особенно германо-язычных/, но одновременно чем-то его стихи близки русскому >
народному раешному стилю:
А в Москве говорят синева
Синева говорят
На Ординке синева говорят
Уж такая говорят синева
Такая синева
Нигде такой синева...
Ян САТУНОВСКИЙ самый старший в группе - ему 60 лет. Живет он в городе Электросталь под Моек
вой. Провоевал всю войну солдатом. Имеет ордена, медали. Пишет детские книжки, загадки, игры
для детей составляет /Спасибо детям и детским книжкам, и Хармса кормили, и Введенского, и сейчас
кормят Сапгира, Сатуновского.../ Писать Сатуновский начал давно до войны. "Заразился" писательством от старшего друга - поэта Тихона Чурилина /думаю,многие помнят его знаменитое "Помыли кикапу в последний раз, побрили кикапу в последний раз"/ Дружил Сатуновский в свое время и с менее
известным поэтом Обалдуевым. В этих поэтах - представителях крайнего русского авангарда 30-х гг.
- его начало. Стихи у Сатуновского короткие, исключительно отточенные. Его стихотворение - перек
ресток смыслов. Он виртуозно вкладывает в несколько строчек массу смыслов. Он не превзойден в ла
коничности. Его стихи-смесь иронии,гнева,грусти - скреплено это все как правило неповторимой интонацией. За долгие годы у него сравнительно мало стихотворений. Встречаются у него в стихах мно
начисленные реминисценции и парафразы из русской классической и советской поэзии, умело использо
ванные.
Вагрич Бахчанян родился в 1938 году в г. Харькове. Работал художником оформителем на одном
из харьковских заводов. Еще тогда увлекся авангардными течениями в живописи и литературе. В 1966
году переехал в Москву, и там до своего отъезда из СССР работал внештатным художником "Литератур
ной газеты". Многие помнят и знают его коллажи. Даже неподписанные, они всегда узнавались читате
лями благодаря своей особой манере. Одновременно как литератор входил в группу "Конкрет".
Вагрич Бахчанян-поэт гротескного абсурда. Первая его книга "Последний палец" вся построена
на абсурде, автор ставил себе задачу создания именно книги абсурда. Я не знаю, следует ли называть стихотворениями его создания, пожалуй к ним более подходит современный термин "тексты", ибо
хотя в них редко пробивается какой-то ритм, но внутренняя сконцентрированность их очень велика,
насыщенность их именно стихотворная. Встречаются у Бахчаняна тексты лирические, некоторые его
тексты-безусловно-протест против советской действительности, но это протест на уровне языка, а
не журналистских аргументов. Бахчанян автор книг "Последний палец", "Бутылка супа", "Мух уйма",
кроме того на пути соединения слова с изобразительностью возникли его "Зеркала". Их он выпустил
20 книжек, каждая уникальна. В группе "Конкрет" Бахчанян" занимал крайне левое крыло. Его формальные поиски характеризуются обилием приемов: от перевертней, до изобретения новых жанров,например жанра натюрморта, или жанра приказов. Во многих текстах Бахчаняна можно увидеть зеркальные перевернутые черты советской действительности.
В настоящее время живет в Нью Иорке.
Елена Щапова родилась и жила в Москве. Работала манекенщицей в Общесоюзном Доме моделей.
У нее пять сборников стихов и рассказов в Самиздате. Выпустила в России две книжки для детей.
Пишет с 1967 года. За это время успела сделаться оригинальным самостоятельным поэтом. Мир ее поэ
зии очень своеобразен и очень "положителен". Вот уж кто совсем загадочно не испытал на себе
влияния советской идеологии. В ее стихах предстает перед нами Россия - наша небесная Родина.
Удачны ее "антологические стихи - такие как "Пир для короля", "Война 1812 года". Чисты и прозрач
ны ее идиллические стихи - "Сладкий воздух", "Мальчик пьет воду из колодца". Пишет она совершенно свободно, нестесненно, как Бог на душу положит, порою поражает совершенно наивными рифмами,
но они у нее свежие и живые. Ей все на пользу. Что у других выглядело бы неуклюже, у нее изящно и уместно - т. е. она обладает прекрасным врожденным вкусом. Лирическая героиня ее стихов - немножко рассеянная странная молоденькая дама, почти девочка. И такая героиня приятна.
В настоящее время живет в Нью-Йорке, работает манекенщицей для агенства "Золи".
Вагрич Бахчанян
Б У Т Ы Л К А
СУПА
/тексты/
рисунки Михаила
Шемякина
Машинистка-стенографистка под стеганым
одеялом хранила погон с двумя звездочками,
хозяин которого свернул себе шею,
свалившись с деревянной лошадки на палочке,
а вообще он меня совершенно не интересует,
и история эта явно неправдоподобная.
Приглашенный ко двору мужчина среднего роста взвесил
выпуклую фреску, но поплатился за это головой, хотя
она и хорошо сохранилась; он вынужден был пойти на
компромисс и заказать тарелку супа, но тарелка оказалась с трещиной и была глубиной в три метра темного
насыщенного цвета.Дочь молодой хозяйки в бреющем полете заменила чистую скатерть на грязную,а сосед по
столику прокричал мне на ухо, что она уже много лет
подряд является чемпионкой мира по лепетанию во сне
и что она причесывается у парикмахера, который влачит свое жалкое существование, приучая детей с ранних лет к порядку, а уезжал из дома чуть свет.
Дикая свинья, разбирающаяся в мерах
сыпучих тел, бросила беглый взгляд
на голодную птицу,долбящую похожий
на тумбочку для ночного горшка пьедестал,
стоящий в трех метрах от покрытого
пузырчатой сыпью полицейского с тонкоочерченными бровями.
FZJ
Складной
цилиндр
из города Харроу
Ч Е Р Н И Л А М И ,
ся к человеку,
ягодой,
посвященному
вывезенной
ловекообразного
незаметно
в тайну,
из Албании
агронома
покрытый
подкрадывающийоказался
в качестве
с артиллерийским
чеук-
лонам. Подкрадываясь к человеку, посвященному
в Т А й H У, вышеупомянутый складной цилиндр
из города Харроу приветливо кивнул золотым
ЧЛЕНОМ МАТРОСУ на лужайке, держащему в левой
Р У К Е старое молоко в бутылке,в которую
чья-то опытная Р У К А вставила знамя большого
государства.
ПИРОЖНИК
получил
ПоСлАннОе
с голубем ПРОДАВЦОМ
с куриной
грудью и ГРуДНоЙ
ВЛАДЕЛЬЦЕМ
любившим
РАЗНОЦВЕТНОЕ
МАЛЕНЬКОГО
выделять
РАСПОлогавшихся
сообщение,
паштетов
жабой,
ПИАНИНО,
с мочой
ЛАГЕРЕМ
головастиков,
у его H О Г. . .
Избиратель,
нескольких
голосующий/обычно
местах,
ного магазина.ПРЫГАЛ
О H
потерял
кался,
шляпу
з а
взятку/
шёл по настилу
через
ручьи
с мягкими
как плачут женщины,
в
универсальхлопка-сырца,
полями
СТРАДАХше
и
расплаМаТоЧнЫм
кровотечением.
Дамское с е д л о ,
украшенное ДЫРОЧКАМИ,
принадлежало самодовольному спортсмену
занимавшему какую-то должность в Архиве,
а не певице-СОЧИНИТЕЛЬНИЦЕ сонетов,
которая
была ВЫЛИТЫЙ
ОТЕЦ,
проводивший
все рабочее время на МЫЛОВАРЕННОМ заводе
В ГОРОДЕ
Косовище.
Трактирщик с правом продажи спиртных напитков
любил делать медицинский осмотр,лечить животных
и человека, просматривать рукопись, рассматривать, исследовать, ПРОВЕРЯТЬ ПРИБОР, подвергать
д о п р о с у .
£
Клюв аиста покрывался
в С а п о г e
и
ПЛЕСЕНЬЮ,
разводил
" АНЮТИНЫ
продолжая
глазки".
язвить
шш
и наносить
1ffxB/
t^/ Г
удары ОТЧИМУ,
который
жил
ЗНАМЕНИТЫЙ физически слабый ГЛУПЕЦ ИММИГРИ-
"Оказывается,Я оставил деньги дома",-сказал
РОВАЛ в бронированном п а р о х о д е
себе рабочий,закатывающий вагонетку в клеть
,,,,,
ПоХоЖеМ на жировик, И,мечтая О куске РЫБЫ или
МЯСА,
незаметно
ускользнул ОТ
ЧЕГАРА,,,мстившего
ру с
ШПАГИ
за котел для варки НА па-
МаНоМеТрОм.
Нездоровый,
в плохом настроении,НИКУДА
годный ШАФЕР,
ЦЕРКВИ
показывающий
во ВРЕМЯ в е н ч а н и я ,
душевного
равноВЕСИЯ ЩвЕйЦаРа,
и БИЛЕТЕРА,
струи
не
гостям ИХ места В
ЮРОДИВАГО
РОМ
здания военного министерства.
КО-
промывая
ВЫВЕЛ из
амери-
канец японского происхождения,прерывая оратора с воспаленной ОКОЛОУШНОЙ железой.
капельдинера,
сильным напо-
ФЛЕЙТУ.
Шишковатый хозяин РОЩИЦЫ, разлив В БУТЫЛКИ
ОСТАТКИ СУП
"Вы ЕМУ п о н р а в и л и с ь " , - с к а з а л
А,,,принялся
искать иголку В
"Не позавтракать ли?"-подумал романтик с БАРАНЬЕЙ КОЖЕЙ,засыпая мертвецким
сном...
СтОгЕ сена, НО оступился и упал В корыто для
охлаждения
инструмента.Запах
огуречной тра-
вы И борного мыла, как сапогом, ударил ШИШКОВАТОГО хозяина рощицы в H О С.
Столетие имеет центр определенный, некий и уверенный, заключая собой цепь стульев,догоняющих
скот посредством брата радио чопорного нуля.ОДНАКО чемодан покрытый бархатом,подаренный на свадьбу двух Албаний-поддержка появления квартиры любителя любовниц послезавтра.
О,ангел пожилой, п р о щ а й т е ,
экспортируйте СЕБЯ КУДА-НИБУДЬ.
неграмотный пропойте ГИМН,гектар травы венгерской упакуйте И
СИЛЬНО
нуждающаяся
с загнутой
ДОЛИХОЦЕФАЛЬНАЯ
СОБАЧЬЕЙ
М О Р Д О Й
деньги И с
времени
росы отправилась
появления
арабском
парусом К тяжело
калейными
образным
узнавала
желый САПОГ, временно
умеющему
тельно
так: "МНЕ ХоТеЛоСЬ
Человек, всегда
Б Р Я, нарушив
готовый
СОВЕТОВ
московскому
жилистой
К Л У Б Н И К
верность,с
БЕЗ
ка теннисной
ракетки.
Вскрытие трупа проделали
отвра-
пулемета
непра-
свинцового
ОН ВЕРНУЛСЯ
свинцового
но в кружку, сделанную из рентгеновсного снимИ".
сентя-
сурика
руке, а через 17 минут
времени
РУКИ, с баночкой
редях и , ссылаясь НА НОГО-ТО, сцеживало ви-
приблизи-
в кабинет министра
С БАНОЧКОЙ
в правой жилистой
пером."ЖИВОЕ ПЯСО"было против стоянии в оче-
предло-
к действию,12
супружескую
щением отправился
вильных
БЫ
мнение мягкое и сыпучее с воткнутым птичьим
тя-
человеку,
одно
оно звучит
БЕРЕМЕННЫЙ РЕБЕНОН ставил на голосование со-
порошко-
ПО запаху
говорить
жение. НА русском языке
тон-
ВИСЕЛИЦЕЙ.
принадлежащий
на 42 языках
1974года1974года1974года1974года1974года.1974г
ба-
КОЛЛЕКЦИОНИРУЮЩЕМУ
тетерева,страдающая
СИФИЛИСОМ,
сумевшего не сбежать в ЛОНДОН 11 октября 1974г
на од-
торговцу
золото, ПАХНУЩЕЕ
Самка лугового
вуали ТОЛСТЕЮЩЕЕ ОХВОСТЬЕ директора театра,
наступлением
ТРЕУГОЛЬНЫМ
вздыхающему
товарами,
кое листовое
судне с
растительной жизнью,прикрывая материалом для
прикарма-
нила общественное
номачтовом
Конный часовой Ж.прозябал, ЧЕРВЕОБРАЗНО жил
кукла
по-
правой
с помощью
В ресторане-автомате.На
ручного
стене висела
картина "ЧЕЛОВЕК,вычерпывающий воду из лодки".
Багажная квитанция аккуратно наклеена на
тал лодочником на барже и был грубияном.
сурика В левой
руке
ШВЕДСКИЕ конфеты подозрительно опухали на улицах ЭЛЬэас-ЛОТАрингии, окружая себя обмороком,
ПРОЛИВАЯ
МЯГКОЕ НЕБО В СКРОМНЫЙ
Ч У Л О К .
вы-
сокий ЛОБ ТРУПА.Потом выяснили,что труп рабо-
ЗАВШИВЛЕННЫЙ медный кувшин лениво без-
Гигантский
дельничал на киргизском платье,покрытом
С детства,пробираясь правильным норидором ,
П О Ц Е Л У Я М И
ВОЗЛЕ
на танцевальном вечере
СЕНОВОРОШИЛКИ.
Пустоголовый
человек приводил В действие
гусеницу колесно-гусеничной
той МЕХОМ для окуривания
НОТЕ
РОГАТЫЙ СКОТ задом откашливался
машины,подби-
склонных к пол-
СТРАНЕЦ смотрел на муху лежа, предвидя
ЖЕНИЕ, ,,,,,,,,,,,,,
ПОЛО-
hjjjji
СОЛДАТ
ОСЕТР нормился на убой и жил на ШИРОКУЮ НОГУ,
Окровавленный от обжорства ИЗМЕННИК РОДИНЫ-
НО вскармливал
ПОРОДИСТЫЙ ИНТЕЛЛИГЕНТ с большим пятном на
грудью молочного
поросенка.
голове,привыкший к
роскошному столу,неумыш-
ленно изучал язык ХИНДУСТАНИ
в судовом
рете,покрытом листьями,переходящими
тональности
ПОДХАЛИМ
умер скоропостижной
ИЛИ
лаза-
из одной
в другую ...!!! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! ! !
насильствен-
ной смертью В пятницу вечером на книжной
П О Л К Е .
на фоне кладки ЯИЦ МУХАМИ в зубчатом колесе
приходился двоюродным братом супруги махараИМЕННО равнина гладкая и ровная,благородная
и драгоценная,мрачная и угрюмая ВТОРГАЕТСЯ
однажды в радость,требуя спасаться
БЕГСТВОМ.
ДЖИ,постоянно облизывающего свой натуральный
ЧЕРВИВАЯ С ПРИЧУДАМИ ВНУЧКА ВНУКА,ревниво
СОСОК РУСАЛКИ, ЗАВЯЗАННЫЙ
оберегая шляпку из КУР,ловила губами рисо-
БОЛТАЛСЯ
дополнительным
НА КОРЕЙСКИЙ
грузом НАД
узел,
МОГИЛЬ-
вый ТРУПИАЛ/птица/,направляясь на свидание
НЫМ камнем РАБОЧЕГО
с незнакомым ОФИЦЕРОМ,сидящим на
ЛОВНУЮ БОЛЬ в течение продолжительного
лавке для
МАТРАСОВ, перемешивающим СМЕСЬ ВОДКИ с ПИ-
на СЕНОкосе, ВЫЗЫВАЯ
ВРЕМЕНИ.
ВОМ ножницами для СТРИЖКИ ОВЕЦ.
ВАГРИЧ
БАХЧАНЯН
Т Е К С Т Ы
"МУХ
УЙМА"
ИЗ
И
К Н И Г
"ПОСЛЕДНИЙ ПАЛЕЦ"
С О Н
РОССИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ ФЕДЕРАТИВНАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
УКРАИНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
БЕЛОРУССКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
КАЗАХСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГРУЗИНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
УЗБЕКСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЛАТВИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
КИРГИЗСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
АЗЕРБАЙДЖАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ТУРКМЕНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЛИТОВСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
МОЛДАВСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ТАДЖИКСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
АРМЯНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЭСТОНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЧЕХОСЛОВАЦКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ПОЛЬСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
БОЛГАРСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГО-
РУМЫНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ВЕНГЕРСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГЕРМАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
МОНГОЛЬСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ВЬЕТНАМСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
КИТАЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
АЛБАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
КОРЕЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЮГОСЛАВСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
КУБИНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ФИНЛЯНДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ШВЕДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
НОРВЕЖСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ДАТСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ВЕЛИКОБРИТАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ИРЛАНДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ИСЛАНДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
НИДЕРЛАНДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
БЕЛЬГИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ФРАНЦУЗСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
АВСТРИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ШВЕЙЦАРСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ИТАЛЬЯНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ИСПАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ПОРТУГАЛЬСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГРЕЧЕСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ТУРЕЦКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СИРИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ИРАКСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ИЗРАИЛЬСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ИОРДАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЙЕМЕНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА САУДОВСКАЯ АРАВИЯ
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА ЮЖНАЯ АРАВИЯ
ОМАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ИРАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЛИВАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
АФГАНИСТАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ПАКИСТАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ИНДИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
НЕПАЛЬСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ТИБЕТСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
БИРМАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ТАИЛАНДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
КАМБОДЖИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
БАНГЛАДЕЖСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЯПОНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ФИЛИППИНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
АВСТРАЛИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЦЕЙЛОНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ИНДОНЕЗИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ
ГРЕНЛАНДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
КАНАДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ
МЕКСИКАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ВЕНЕСУЭЛЬСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
КОЛУМБИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЭКВАДОРСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ПЕРУАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
БРАЗИЛЬСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
БОЛИВИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ПАРАГВАЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЧИЛИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
АРГЕНТИНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
УРУГВАЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГОНДУРАССКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
НИКАРАГУАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
КОСТАРИКСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ПАНАМСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
САЛЬВАДОРСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГВАТЕМАЛЬСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЯМАЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГАИТЯНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ДОМИНИКАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГВИАНСКАЯ /фр./ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГВИАНСКАЯ /англ./ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СУРИНАМСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЛАОССКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
МАЛАЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА НОВАЯ ГВИНЕЯ
МАДАГАСКАРСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЮЖНО-АФРИКАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
БАЗУТОЛЕНДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СВАЗИЛЕНДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
БЕЧУАНАЛЕНДСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
МОЗАМБИКСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА ЮЖНАЯ РОДЕЗИЯ
ЗАМБИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
АНГОЛЬСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
МАЛАВИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ТАНЗАНИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА КОНГО
УГАНДИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
КЕНИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА СОМАЛИ
ЭФИОПСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЕГИПЕТСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
НИГЕРИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА ВЕРХНЯЯ ВОЛЬТА
ЛИБЕРИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СЬЕРРА-ЛЕОНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ГВИНЕЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
МАВРИТАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА МАЛИ
АЛЖИРСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
МАРОККАНСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ТУНИССКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
ЛИВИЙСКАЯ СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА
СОВЕТСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА ЧАД
И ДРУГИЕ
П Р И К А З
№1.
П Р И К А З
№3.
Стереть с лица земли:
Накидку переименовать в пальто.
молоток для вьщелки желобов,
резное и лепное украшение,
гофрированную нижнюю юбку,
П Р И К А З
№4.
крючок для прикрепления кортика,
указательный палец,
Разрешается поднимать целину.
попутный ветер,
ничего не значащий припев в старинных песнях,
искусственные волосы и зубы,
скамеечку для ног,
четырехугольник,
ужин после раннего обеда,
П Р И К А З
№5мягкую кожу,
небольшой плоский чемодан,
Запретить :
линию воздушного потока,
смотреть в будущее,
итальянский кедр,
варить стекло,
понижающий трансформатор,
пребывать в полном составе,
имя существительное,
рождаться,
9-ое ноября,
попадать под категорию,
узор в виде веточки,
случайно встречаться,
глубокую тарелку,
набрасываться на еду,
день начала ловли кильки,
бежать быстрее лани,
рисунок серебряным карандашом,
рассказывать всему свету,
караван-сарай,
отбивать такт ногой,
прыщик,
давать сигнал,
рябь,
разгадывать загадки,
уходить в отставку,
букву "X".
освежаться после работы,
брать обратно слова,
потягиваться после сна,
П Р И К А З
№2.
издавать резкий скрежещущий звук,
переезжать с места на место.
Переименовать :
слово копчушка на слово горн,
слово аншлаг на слово фурункул,
П Р И К А З
№ 6.
слово трус на слово аромат,
слово отпуск на слово молочница,
Премировать :
слово фольга на слово корм,
слово ложь на слово талон,
тов. Залогова световым сигналом имени Мюзик-Холла,
слово фуражка на слово ярость,
тов. Человекова товарами, закупаемыми заблаговременно
слово побег на слово эмульсия,
и оплачиваемыми при доставке,
слово колосник на слово женщина,
тов. Слюпень неполным дверным окладом,
слово вексель на слово повидло,
тов. Мехового урной для праха,
слово виски на слово шомпол,
тов. Флигельмана веселым ликующим настроением,
слово слово на слово помои,
тов. Эффектова девочкой,похожей на мальчика,
слово кровля на слово отец,
тов. Унынина отдыхом в свободное от работы время,
слово опухоль на слово булочка,
тов. Впускного тремя годами тюремного заключения,
слово лицо на слово гавно,
тов. Передник мраморной доской с золотой надписью
слово ярус на слово редиска,
"Чтоб тебе пусто было",
слово лекция на слово клетка,
тов. Вздыхайлова книжкой новых стихов Виктора Мусслово подарок на слово война,
кулистого "Поскольку вы больны, я пойду один"
слово карлик на слово газета.
тов. Серповидного хорошей ясной погодой.
П Р И К А З
СОВЕТСКОЕ
№7.
Художники должны поправлять свои картины
и покрывать их лаком.
ПРОСТРАНСТВО
"Спутник" летит.
Время бежит.
ИНОГДА ХОЧЕТСЯ:
Суд идет.
1. Раздавить ногой кому-либо нос в драке.
2. Воспитывать чужого ребенка.
5. Разорвать письмо, бумагу или платье.
Пропустить через мясорубку женщину с ребенком.
5. Собрать максимальный урожай с гектара.
6. Не быть дома пять лет.
7. Постоянно быть мужчиной от 40 до 50 лет.
8. Сделать из проволоки свою подпись.
9. Изобразить брюшной тиф.
10. Квакать.
Стража стоит.
Буковский сидит.
Ленин лежит.
ДОКЛАД
МЕНЮ
1. Жареная телятина с известью /негашеная/
2. Морковь в чехле на розовой тележке
5. Умерший карп в чулке из-под ведра
Шотландское сало с усами
5. Грязное повидло в чашке-скорлупе
6. Езда на велосипеде /45 минут/
НЕКРОЛОГ № 5
Тимофей Георгиевич
Томенко 15. б. 1916-14.6.1916 г.г.
НЕКРОЛОГ № 4
15 июля 1974 года
скоропостижно скончался Иван Андреевич
Артюхин
о чем с горем сообщают: мать, отец, мачеха, отчим, дядя, тетя,
свекровь, шурин, зять,
тесть, кум, кума, золовка, свояк, свояченица, теща, сын, дочь,
пасынок, падчерица,
внуки, правнуки, праправнуки, дедушка, бабушка, прадедушка, прабабушка, прапрадедушка, прапрабабушка,
прапрапрадедушка,
прапрапрабабушка и
соседи по коммунальной квартире.
БРЕЖНЕВА
Дорогие товарищи! /аплодисменты/
Скоро у нас будет очень много пепси-колы, /аплодисменты/
У нас скоро Судет много очень пепси-колы, /аплодисменты/
Очень много пепси-колы скоро у нас будет, /аплодисменты/
Пепси-колы очень много у нас Судет скоро./аплодисменты/
Скоро оудет пепси-колы у нас очень много./аплодисменты/
У нас пепси-колы Судет много скоро очень./аплодисменты/
Много у нас пепси-колы будет очень скоро./аплодисменты/
У пепси-колы скоро очень много будет нас./аплодисменты/
Скоро у будет нас очень много пепси-колы./аплодисменты/
У много нас скоро пепси-колы будет очень./аплодисменты/
Очень нас скоро много пепси-колы будет у./аплодисменты/
•Спасибо за внимание.
/бурные, долго не смолкающие аплодисменты,
раздаются возгласы "ура","слава кпсс",
"да здравствует пепси-кола"/
Один человек повесил картину /красивую/
Другой человек повесил трубку /телефонную/
Третий человек повесил пиджак /польский/
Четвертый человек повесил всех /вышеупомянутых/
НЕКРОЛОГ № 5
Такие-то и такие-то
сообщают, что там-то
и там-то во столько-то
и во столько-то умер
тот-то и тот-то на
таком-то и таком-то
году жизни и выражают
соболезнование тем-то
и тем-то.
рис.
О.Григорьева
фото
Э Д У А Р Д
М Ы
-
Л
И
М
Н А Ц И О Н А Л Ь Н Ы Й
О
Н
О
А.Брусилова
В
Г Е Р О И
Текст
Р у с с к и й н а р о д н ы й поэт и н а ц и о н а л ь н ы й герой Э д у а р д Л и м о н о в и
его ж е н а — поэтесса и н а ц и о н а л ь н а я ж е н щ и н а Е л е н а Щ а п о в а
по личному приглашению президента Французской
республики
сегодня утроы п р и б ы л и в П а р и ж
В 18 ч а с о в 30 м и н у т по п а р и ж с к о м у в р е м е н и в П а р и ж с к о м муниц и п а л и т е т е с о с т о я л с я п р и е м в ч е с т ь р у с с к о г о н а ц и о н а л ь н о г о героя
Э д у а р д а Л и м о н о в в и его ж е н ы Е л е н ы , в о п л о щ а ю щ е й в себе н а ц и о н а л ь н ы й тип русской ж е н щ и н ы .
На приеме присутствовали видные дипломаты, промышленники,
з в е з д ы а р т и с т и ч е с к о г о мира, и з в е с т н ы е с о в р е м е н н ы е ф р а н ц у з к и е
писатели.
Ш а м п а н с к о е и у л ы б к и — вот с т и л ь этого п р а з д н и к а ! Господин м з р
П а р и ж а о т и м е н и ф р а н ц у з с к о г о н а р о д а в р у ч и л русскому н а ц и о н а л ь н о м у герою и его ж е н е п о ч е т н ы е ф р а н ц у з с к и е паспорта и
д и п л о м ы « П о ч е т н ы й г р а ж д а н и н Ф р а н ц и и ».
Э т и русские, эта п а р а п о к о р и л а в с е х н а с . Р о с с и я в н о в ь у д и в и л а
нас. М ы г о т о в ы ж и т ь в м и р е и д р у ж б е с Россией, потому, ч т о т а м
ж и в у т т а к и е п а р н и к а к этот Л и м о н о ф ф . Р у с с к и е ж е н щ и н ы всегда
с л а в и л и с ь своей красотой. Е л е н а п р е в з о ш л а в с е н а ш и с а м ы е смелые ожидания !
Лимонов сказал :
• П р о с т ы е л ю д и п р е д с т а в л я ю т статику ж и з н и . Я ж е — е е д и н а м и к у ».
П о э т Л и м о н о в в з я л л о д к у и к а т а е т с я в н е й п о Сене. М у т н а я Сена
п е р е д а е т Лимонову п р и в е т ы от в с е х д р у г и х п о э т о в — о т з а г а д о ч ного Б о д л е р а , от з а г а д о ч н о г о Л о т р е а м о н а и д р у г и х . П о э т Л и м о н о в
с н я л ш л я п у — А х Сена, Сена —говорит он и в с е д у м а е т , ч т о а *
Волга, Волга. В о л г и он в Р о с с и и н е в и д е л . У него е с т ь т о л ь к о
в о с п о м и н а н и я о н е с к о л ь к и х с е м ь я х , о с к у ч н о с т и и одновременно
м и с т и ч н о с т и и з в е ч н ы х р у с с к и х к в а р т и р , г д е все едва о ж и в и л о с ь
т е х н и к о й . « Старого ф р а н ц у з с к о г о в и н ц а б, в ы п и т ь , я в п о л н е , е щ е
н е слаб, старого ф р а н ц у з с к о г о бордо, от него п р и я т н о и бодро,
старого ф р а н ц у з с к о г о вина, от него... и т а к д а л е е — д у м а е т Л и м о нов, р а з г л я д ы в а я п о л о с к и в о д ы .
Поэт Л и м о н о в з а ш е л в к в а р т и р у в П а р и ж е
Э х р у с с к и х р о ж сюда б ! — г о в о р и т он
р у с с к и х р о ж нет.
К а к и м я к а ж у с ь ф р а н ц у з а м со с т о р о н ы ?
ц и а л ь н ы м ? С м е ш н ы м ? — н е и з в е с т н о . Поэт
в з а п а д н у ю ж и з н ь . О н — в стороне.
и с т р а д а е т ностальгией.
чуть ли не в с л у х . Но
— д у м а е т он. П р о в и н Лимонов еще не вошел
Лимонов к а к н а ц и о н а л ь н ы й герой г у л я е т в п а р к е . Его в н и м а н и е
п о г л о щ е н о р а с т и т е л ь н о с т ь ю п а р к а . Есть о ч е н ь много п р и л и ч н ы х л ю дей т о ж е гуляющих в парке. Тут может р а з д р а ж а т ь мелочность
п р и л и ч н ы х людей, и х р а з г о в о р ы о с л у ж б е . Л и м о н о в а о с т а н а в л и в а е т
ч е л о в е к , о н п р е д с т а в л я е т с я — Антониони ! — н е х о т и т е л и с н и м а т ь с я в м о и х ф и л ь м а х ? О да ! — говорит Л и м о н о в — мне в а ш е
предложение нравится.
И Лимонов снимается в ф и л ь м е Антониони « Мы и з Москвы » и
с т а н о в и т с я е щ е более и з в е с т н ы м и н а ц и о н а л ь н ы м .
Что х а р а к т е р н о , т а к это с л е д у ю щ е е : Л и м о н о в м о ж н о с к а з а т ь т и п
русского ч е л о в е к а и по в н е ш н о с т и и по внутренности, и г е н и а л ь н ы й
р е ж и с с е р Антониони недаром о б р а т и л на него в н и м а н и е . Т а к вот
о к а з а л о с ь , что н е Елена — к р а с а в и ц а , а Л и м о н о в с м а л е н ь к и м и
г л а з к а м и и н а д б р о в н ы м и д у г а м и стал п е р в ы м с н и м а т ь с я в ф и л ь м а х .
Т у т о н ее немного опередил.
Л и м о н о в о д н а ж д ы б ы л п р и г л а ш е н С а л ь в а т о р о м Д а л и в ресторан.
Д а л и сидел п р и в я з а в к о н ч и к и усов к л и с т ь я м и в е т к а м д в у х ф и кусов. Т о н к и е ш е л к о в ы е н и т и т я н у л и с ь от Д а л и в стороны- Л и м о н о в с к у ю спину з а л и в а л о солнце. Вдвоем они п р е д с т а в л я л и п р е л е с т н у ю с в е т л у ю г р у п п к у . А что они е л и д о с и х п о р о с т а е т с я з а гадкой. А говорить о н и н и ч е г о н е г о в о р и л и , но и м е н н о п о с л е э т о г о
Д а л и радостно п р о и л л ю с т р и р о в а л п о э м ы Л и м о н о в а « З о л о т о й в е к »
и « Р у с с к о е ». А Л и м о н о в в свою о ч е р е д ь с ш и л С а л ь в а д о р у н е о быкновенные панталоны из кусочков ткани.
Весной к а к - т о в п р о ш л о м Л и м о н о в п е р е с е к а л Б и с к а й с к и й з а л и в
на грузовом п а р о х о д е « Б а р о н У н г е р н ». И в т р ю м е о н о б н а р у ж и л
белогвардейские русские припасы. Б е й и х ! — сказал Лимонов и
в т а й н е от к о м а н д ы н о ч ь ю в ы б р о с и л п р и п а с ы з а борт.
Т а к и м образом Л е н и н и р е в о л ю ц и я п о б е д и л и и н т е р в е н т о в и б е л о гвардейцев.
А в е д ь Л и м о н о в мог бы п о д д е р ж а т ь и п р о т и в о п о л о ж н у ю с т о р о н у .
Лимонов в сопровождении всех актеров и актрис мира любезно
согласился устроиться на работу актером мирового масштаба. Его
успешно просмотрели страны третьего мира и д а ж е т в е р д ы н я К и т а я
с о г л а с и л а с ь п о г л я д е т ь на н е г о с в о и м ж е л т ы м г л а з к о м . О м и л а я
твердыня милого К и т а я ! — сказал Лимонов — я ж м у твою ж е л тую руку. Т ы внесла вклад. Миру мир ! — з а к р и ч а л и а к т е р ы и
актрисы.
Л и м о н о в с н и м а л с я в ф и л ь м е , в о к р у г н и щ и х и х и п п и он к р у ж и л .
Я освою о к р у ж е н и е ! — говорил о н и в с е в р е м я в ы п и в а л . Н а к о н е ц
он н а п и л с я к а к с в и н ь я , и д е в о ч к и и м а л ь ч и к и т о р ж е с т в у ю щ е е г о
к у д а - т о у н е с л и . П о с л е этого он п р о п а л и п о я в и л с я т о л ь к о ч е р е з
н е с к о л ь к о м е с я ц е в в другом костюме.
Н а ш Л и м о н о в и и х А н р и М и ш о с т о я л и н а к у ч е мусора. Этот м у с о р
состоит : говорили о н и и д а л е е п е р е ч и с л я л и в с е 34.642 н а з в а н и я и з
к о т о р ы х состоит мусор в с и л ь н о р а з в и т о й к а п и т а л и с т и ч е с к о й стране.
Пока Л и м о н о в ж и л в Р о с с и и он у с п е л з а л е з т ь во в с е у г о л к и , с а р а и ,
дома, постройки, трубы, ч е р д а к и и п о д в а л ы . О н особенно х о р о ш о
з н а л устройство и т р е щ и н к и стен, к о г д а о н и п о д с а м ы м носом и
б ы л специалист п о микроместности. Поэтому когда он у в и д е л ф р а н ц у з с к и е г о р ы и и т а л ь я н с к и е г о р ы они н е п р о и з в е л и на него в п е ч а т л е н и я . Гораздо л у ч ш е — ч е р н о е ж е л е з о гаечного к л ю ч а — с к а з а л
он и глубоко задумался.
Л е т о м к а к - т о в ж а р к и й д е н ь Л и м о н о в ш е л по у л и ц е Ф е р о н ь е р и
нес портрет ф и л о с о ф а Григория Савича Сковороды замотанный в
старую оренбургскую шаль. К нему подошли два туриста англичанина и с п р о с и л и что он несет. Я — Эдуард, и н е с у п о р т р е т . Т у ристы очень удивились и Лимонов подумал : « В т а к у ю ж а р у Григ о р и й л е ж и т в п л а т к е , мог л и он п р е д с т а в и т ь , ч т о о н е м б у д у т
с п р а в л я т ь с я д в а а н г л и ч а н и н а ». И тут Л и м о н о в у п р е д с т а в и л а с ь т я г у ч а я с т р а н н а я У к р а и н а — он ч у т ь не з а п л а к а л - Н о — п о д у м а л
он — тоска по родине — удел простых людей. Человеческие отнош е н и я с у щ е с т в у ю т везде, и мне остается т о л ь к о в л е з а т ь в н и х . С
этим р е ш е н и е м Л и м о н о в п о ш е л д а л ь ш е н а с т о р о ж е н н о п р и с л у ш и ваясь к звукам французской столицы.
Приехав в Марсель, у ж е оттуда Лимонов и Елена поехали в Ниццу.
« О, этот юг, о эта Н и ц ц а ! О, к а к и х б л е с к м е н я т р е в о ж и т », —
сказал Лимонов опустившись к самой воде и погрузив р у к и в Сред и з е м н о е море.
Стоя у Э й ф е л е в о й б а ш н и вместе с Еленой, к о т о р а я к р у т и л а с ь , н а певала и хотела прекрасной жизни, Лимонов опять стал философом.
И н ж е н е р Э й ф е л ь п о с т р о и л эту б а ш н ю и з з о л о т а . П р о т и в н е е в о з р а ж а л и л ю д и и с к у с с т в а , а с е й ч а с она в р о с л а — в, и с т а л а символ.
П о л Е л е н ы ч е т к о обозначен. О н а к р у т и т с я и напевает... в о к р у г н а с
в о з д у х и вот п о ш е л ч е л о в е к п о х о ж и й н а Х р и с т а .
Ж и в я в н а ч а л е в ы с о к о п о д к р ы ш е й на у л и ц е • Д р у ж е л ю б н о г о в о с к л и ц а н и я » Л и м о н о в р а з в е л у себя на н е б о л ь ш о м б а л к о н ч и к е к у р ,
а з а т е м к з и м е и п о р о с е н к а . О н о т к а р м л и в а л его о т х о д а м и и з в е д р а
и б ы л р а д п о р о с е н к у . В к о н ц е концов, когда п о р о с е н о к у в е л и ч и л с я и о к р у ж а ю щ и е ф р а н ц у з ы с т а л и ж а л о в а т ь с я на з а п а х , Л и монов п о о б е щ а л им с ъ е с т ь п о р о с е н к а в б л и ж а й ш и й ж е р е л и г и о з н ы й п р а з д н и к . Т а к он и с д е л а л . Он п р и г л а с и л Ж а н а со с к о т о бойни и Ж а н ловко л и ш и л поросенка жизни. Лимонов при этом
л и ц е м е р н о и с е н т и м е н т а л ь н о п л а к а л , говоря, ч т о п о р о с е н о к н а п о м и н а л е м у о родине.
Стремление национального героя Лимонова к славе и известности
б ы л о всегда н е о б ы к н о в е н н ы м , а п о п р и е з д е в П а р и ж у в е л и ч и л о с ь
е щ е . Н е б ы л о н и одной и з в е с т к о й л и ч н о с т и и з м и р а т е а т р а , к и н о ,
и з п о э т о в и х у д о ж н и к о в , с кем б ы Л и м о н о в н е х о т е л п о з н а к о м и т ь с я .
С п е р в о г о ж е з н а н о м с т в а о н в е л себя так, с л о в н о з н а л ч е л о в е к а
у ж е целый век. Он похлопывал деятеля по плечу, обращался к
нему « м и л ы й мой ! », р а з в я з н о к р у т и л с я и г о в о р и л п о - ф р а н ц у з с к и
о ч е н ь плохо.
К тому ж е е щ е н и в г р о ш н е с т а в и л В е л и к у ю Ф р а н ц у з с к у ю р е в о л ю ц и ю , е е л о з у н г и , с м е я л с я н а д п р о ф с о ю з а м и и студентами... н о
в р а г о в о н н е н а ж и в а л . Л ю д и н е х о т е л и с н и м с в я з ы в а т ь с я , ибо
кто ж е п е р е с п о р и т н а ц и о н а л ь н о г о героя.
К о г д а я ч и т а ю — я с и м в о л и з и р у ю т я г у моего н а р о д а к з н а н и я м .
Когда я занимаюсь любовью — я символизирую огромный эротизм
моего н а р о д а .
Когда я напиваюсь — я символизирую темные стороны русской души.
К о г д а я ем — я п р и к а с а ю с ь к п л о д а м з е м л и и это к о р н и моей н а ц и и .
— т а к говорил Л и м о н о в и д в а - т р и с л у ч а й н ы х и н о с т р а н ц а с л у ш а л и
его у л ы б а я с ь . Е с л и В ы х о т и т е п о н я т ь р у с с к и х — в з г л я н и т е в
м е н я — т у т Л и м о н о в у что-то с т у к н у л о в голову и о н у б е ж а л .
Б у д у ч и на приеме у президента Французской республики Лимонов
с к а з а л ему, что к о л л е к ц и о н и р у е т т и т у л ы л ю д е й . И м о й т о ж е —
с у л ы б к о й спросил президент ?
О д а ! В ы в моей к о л л е к ц и и з а й м е т е место с р а з у п о с л е к о р о л е й —
у ч т и в о с к а з а л Лимонов. К о р о л и — это н ы н е т а к а я р е д к о с т ь , т р у д но с д о с т а т о ч н о д р е в н и м и д и н а с т и я м и . А вот и м п е р а т о р ы — т а к и
вовсе н и одного.
П а п а р и м с к и й — один. Д а л а й - л а м а — один, — о т ч и т а л с я Л и м о н о в .
Л и м о н о в отнесся к п р е з и д е н т у н е в е ж л и в о .
К а к - т о Л и м о н о в и папа Р и м с к и й с т о я л и на б а л к о н е . В н и з у т о л п и л с я народ. М а л ь ч и ш к а , пробегая мимо, спросил у п о ж и л о г о р а бочего : « К т о это на б а л к о н е с Л и м о н о в ы м стоит ? » — « Да, говорят, п а п а к а к о й - т о р и м с к и й ». — с к а з а л рабочий. — « И чего в
нем Э д ь к а н а ш н а ш е л ?! »
В о д и н и з в е с е н н и х дней своего п р е б ы в а н и я в П а р и ж е Л и м о н о в
к у п и л собаку. Собака есть собака, ее в к а р м а н н е у п р я ч е ш ь , и
Л и м о н о в и з м а г а з и н а повел собаку домой. П о дороге ф р а н ц у з с к и е
д е т и б е ж а л и з а поэтом и к р и ч а л и : « Собака ! собака ! » п о - ф р а н цузски.
К а к - т о р а з : н а у л и ц е Ж а к о б 36, в г а л е р е е Д и н ы В е р н и с о с т о я л а с ь
в ы с т а в к а Лимонова. Н а п р о т я ж е н и и ш е с т и часов н а ц и о н а л ь н ы й гер о й стоял, сидел, л е ж а л и п р о х а ж и в а л с я . Б и л е т ы с т о и л и 500 ф р а н ков штука.
К о г д а н а ц и о н а л ь н ы й герой п р о ж и л некоторое в р е м я в о Ф р а н ц и и ,
то во Ф р а н ц и и п о я в и л а с ь мода на блюда, к о т о р ы е о н особенно
л ю б и л . Э т о б ы л и : т р о й н ы е щи. м а к а р о н ы с к о т л е т а м и , ш а ш л ы к .
Во в с е х п р и л и ч н ы х д о м а х п о д а в а л и т а к и е блюда.
Комментарии
к тексту
Х у д о ж н и к о в м о ж е т б ы т ь много. Поэтов м о ж е т б ы т ь много.
Н а ц и о н а л ь н ы й герой м о ж е т б ы т ь т о л ь к о один.
Н а ц и о н а л ь н ы й герой Л и м о н о в в ы г о д н о о т л и ч а е т с я от псевдо-героя
Г а г а р и н а . Т о т н е нес в себе н и к а к о й д у х о в н о й сущности.
О б о л о ч к а Г а г а р и н а б ы л а н а п о л н е н а государством п о его государс т в е н н о м у усмотрению. Ф а к т и ч е с к и государство в з я л о оболочку Гаг а р и н а и его и м я н а п р о к а т . Они оба д е т и России. Г а г а р и н с ы н е е
к а з е н щ и н ы , к а з а р м ы . Его родина — родина з а к р ы т ы х б у ф е т о в , г е нералитета и властей.
Л и м о н о в — п о л н о е о т р и ц а н и е . Ч и с т и не з а м е ш а н , н и к а к н е с в я з а н с г о с у д а р с т в е н н о с т ь ю . Сам создал себя. П р я м а я с в я з ь :
Л и м о н о в — люди.
В д е т с к о м и отроческом в о з р а с т е Л и м о н о в о б о ж а л
украинский
к л а д б и щ е н с к и й сад. О н п р о в о д и л там о ч е н ь много времени. И там
ж е в п я т н а д ц а т ь л е т он л е ж а л с ж и м а я к р а с н у ю тетрадь. П ы т а л с я
п и с а т ь с т и х и . Л и м о н о в помнит, к а к ш у м е л а в я б л о н я х непогода
и басом г у д е л и с т а р ы е тополя. Б у д у щ и й н а ц и о н а л ь н ы й герой л ю бил маленькие зеленые яблочки.
В м а е н а ц и о н а л ь н ы й герой л е ж а л на с т а р о й могиле под в и ш н е й .
П о н е м у п о л з а л и м у р а в ь и , в е т е р с д у в а л на него в и ш н е в ы е л е п е с т к и .
Н а ц и о н а л ь н ы й г е р о й л е ж а л п о ч т и г о л ы й . Е м у б ы л о семнадцать л е т .
О н п о - р у с с к и т я ж е л о д у м а л , и л и в е р н е е нет, о н в ч у с т в о в а л с я в мир.
В в о з р а с т е в о с е м н а д ц а т и л е т Л и м о н о в посетил К а в к а з . О н п р о ш е л
его в о д и н о ч е с т в е п е ш к о м по всем к а в к а з с к и м дорогам. В д и к и х
у щ е л ь я х ш у м е л и г о р н ы е р е к и . Л и м о н о в у в с т р е ч а л и с ь люди, он раб о т а л в ч а й - с о в х о з е , а потом с К а в к а з а у ш е л .
Л и м о н о в посетил : Новороссийск, Туапсе, Ялту, Ассирию, Вавилонию.
О ч е н ь долго ж и л в Египте. Н е у т о м и м ы й п у т е ш е с т в е н н и к в и д е л
Л х а с у и ж и л в ней. О г р о м н ы е п о л я цветов и д и к и х т р а в веселили
е м у д у ш у , и в з а о б л а ч н о й д ы м к е словно с л ы ш а л с я т р е с к р а з р ы в а е м о г о ш е л к а : это д а в а л и о себе з н а т ь н е в и д и м ы е .
Е щ е о н п о с е т и л К и е в , Р и г у и многие д р у г и е города.
Л и м о н о в ж и л в к н я ж е с т в е Монако, он ж и л в герцогстве Л ю к с е м бург, о н ж и л в к о р о л е в с т в е Д а н и я , он ж и л в р е с п у б л и к е и Р и м с к о й
и м п е р и и , о н д р у ж и л с А т и л л о й царем гуннов, он б ы л п р а в а я р у к а
Чингиз-хана.
О читающих : читатель-простак любит Евтушенко, повыше ранг о м — Вознесенского. И н т е л л и г е н т э л и т а р н ы й считает, что любит
Б р о д с к о г о . И с к л ю ч и т е л ь н ы е л ю д и л ю б я т Лимонова.
В р е м я старого п а ф о с а во в с е х его ф о р м а х прошло. П р и ш л о в р е м я
условности. Л и м о н о в — т о н к о е с м е ш е н и е странности ж и з н и героя,
и р о н и и , э н е р г и ч н о с т и и в с я ш и р о к а я с т р а н а п е р е д ним.
Н а ц и о н а л ь н ы й герой Лимонов не т р я п к а интеллигент- О н с и л е н в
ж и з н и . З а х о т е л Е л е н у — в з я л . А не р а с т е к а л с я в п у с т ы х с т р а д а н и я х . А у ж к а к казалось невозможно. Н и щ и й Лимонов взял к р а с а в и ц у о т богача м у ж а . И в е д ь е е склонность, л ю б о в ь сумел з а воевать.
И голодный и х о л о д н ы й Лимонов б ы в а л весел. И б е з к о м н а т н ы й ,
с п я щ и й на в о к з а л е , б ы в а л весел, ч и т а л книгу. А п и щ е р а д о в а л с я .
Лимонов сменил За семь л е т ж и з н и в Москве 126 к о м н а т и к в а р т и р .
Приборы н а ц и о н а л ь н о г о героя — ч а й н и к и т е л е ф о н . И т е м и д р у г и м
он п о л ь з у е т с я в течении д н я попеременно. То греет ч а й н и к , то
пользуется т е л е ф о н о м .
В эпоху, когда в России нет личностей. Он смеет б ы т ь л и ч н о с т ь ю .
И нет в нем мрака. О н — свет и н а д е ж д а .
Во времена н е г р а ж д а н с т в е н н ы е — он г р а ж д а н и н . И самим своим
появлением глубоко общественен. Он б о л ь ш е п р и н а д л е ж и т тем. к т о
не имеет н а д е ж д ы . О н — н а д е ж д а .
Своим примером н а ц и о н а л ь н ы й герой Лимонов говорит м и л л и о н а м
п а р н е й : « Смотрите — вот я ! Своим упорством, своей самостоят е л ь н о с т ь ю я добрался до в ы с ш и х д о л ж н о с т е й ж и з н и . Я с л е д о в а л
т о л ь к о себе. И в ы это можете. В ы м о ж е т е попробовать т о ж е ! »
Н а ц и о н а л ь н ы й герой Лимонов з а с т а в л я е т ж и т ь . Его д е в и з —
изменение.
У с т о й ч и в а я р а з и навсегда ф о р м а не д л я него.
М а т е р и а л ы о н а ц и о н а л ь н о м герое Л и м о н о в е в б л и ж а й ш е е в р е м я
о п у б л и к у ю т с л е д у ю щ и е ж у р н а л ы А м е р и к и : « Р и д е р с д а й д ж е с т »,
« А т л а н т и к », « Н ь ю с у и к », « Р о л л и н г стоун ».
К а к сообщает АПН, н а ц и о н а л ь н ы й герой Э д у а р д Лимонов б ы л
приглашен в Соединенные Штаты Америки журналом • Роллинг
стоун ». Ц е л ь ю п о е з д к и я в л я е т с я о з н а к о м л е н и е с ж и з н ь ю м о л о д е ж и
Америки.
Дело в том, что к т о - т о ж е д о л ж е н в о п л о щ а т ь н а ц и о н а л ь н ы й т и п
ч е л о в е к а . Лимонов к а к н и к т о более подходит д л я этого- Е с л и б ы
о н б ы л т о л ь к о н е п р и з н а н н ы й поэт со всеми слабостями, свойственн ы м и русскому интеллигенту, он н е б ы л б ы н а ц и о н а л ь н ы й герой.
О х а ю щ и й и н о ю щ и й у н и ж е н н ы й поэт я в л е н и е р а с п р о с т р а н е н н о е и
я в л е н и е у ж е с к у ш н о е . П о б е ж д а ю щ и й обстоятельства, ч е с т н ы й и
к р а с и в ы й Лимонов победил свою н е п р и з н а н н о с т ь поэта тем, ч т о
стал н а ц и о н а л ь н ы м героем, то е с т ь о б ъ е д и н и л судьбу, поэтическое
и общественное. В е л и к а я честь ему и в е л и к а я слава з а то, что он
с о з д а л новое.
Он о ф и ц и а л ь н о утвердил о б щ е с т в е н н ы й и н с т и т у т н а ц и о н а л ь н о г о героя. П о с т а в и в его в ы ш е судеб и профессий. И сам с т а л н а ц и о н а л ь н ы м героем своей эпохи.
С т а р о е устарело. Л и м о н о в — л и ч н о с т ь свободного выбора. О н собс т в е н н ы й с т а в л е н и к . О н имеет с а м ы е б о л ь ш и е в Р о с с и и о с н о в а н и я
говорить от собственного имени. Ибо о н н и к о м у н е с л у ж и т , н и от
кого не зависит.
К р о м е того он вообще с и м п а т и ч н ы й п а р е н ь .
С т и х и Лимонова н а р о д н ы . Они р о д и л и с ь и з песен с т а р ы х песенн и к о в т и п а : « Х а з - Б у л а т удалой, бедна с а к л я т в о я ». Л и м о н о в о ч е н ь
любил р а с п е в а т ь и х в детстве.
И з писем, к о т о р ы е п и с а л а Лимонову б а б у ш к а : « Э д и н ь к а , п р е л е с т ь ,
радость и пончик ! »
Н е следует думать, будто Лимонов т о л ь к о поэт. Нет, о н с т а к и м
ж е основанием м о ж е т б ы т ь н а з в а н и р е м е с л е н н и к о м - п о р т н ы м . Д а ,
именно в совокупности поэта и русского ремесленного ч е л о в е к а
р о ж д а е т с я Л и м о н о в — н а ц и о н а л ь н ы й герой. Вот с а д и т с я с о л н ц е —
Л и м о н о в з а к о н ч и л д н е в н о й т р у д , п о д м е л пол к о м н а т ы от ниток,
п р и н я л д у ш и сел у ж и н а т ь . Он ест со с л а д к и м у д о в о л ь с т в и е м старинного р е м е с л е н н и к а . Он ест свой хлеб, свою в е т ч и н у , о н у с т а л
и он доволен.
Н а ц и о н а л ь н ы й герой б ы л на К р а с н о й п л о щ а д и и г л я д е л на смену
к а р а у л а . « М а ш и н а ! » — подумал ои. Он ч у в с т в о в а л себя ч у ж и м .
О н не ч у в с т в о в а л своей с в я з и с государством. « Е л и . К и р п и ч н а я
стена. К р е м л е в с к и й к и р п и ч . П р и чем здесь я ! »
Стоит Лимонов против Ц а р ь - п у ш к и и естественно думает о Ч а а д а еве. Т а к о г о ума и всю ж и з н ь в Москве и с у д о в о л ь с т в и е м п р е к л о нение г е н е р а л о в п р и н и м а л . А Ц а р ь - п у ш к а в о з в ы ш а е т с я , и я д р а ее
л е ж а т вполне, к с т а т и говоря, р а з у м н ы х размеров.
Лимонов говорит : « М о ж е т б ы т ь стоило бы п р е д л о ж и т ь н о в ы е в н е государственные ф о р м ы существования людей; вначале художников, поэтов, а затем и п р о с т ы х с м е р т н ы х . Н е пора л и у ж е ? »
26 я н в а р я Л и м о н о в а в и д е л и в • пивном з а л е » на Б о л ь ш о й Садовой.
О н не герой, в ы р а с т и в ш и й о г р о м н у ю
герой, п р о ч и т а в ш и й т р и т о н н ы книг.
свеклу.
Но
Лимонов
и
Л и м о н о в н е герой п о д ч и н е н н ы й . О н г е р о й самостоятельныйИ л ь я Муромец и к н я з ь В л а д и м и р в одном лице.
не
Он
В о б щ е с т в е н н ы х о т н о ш е н и я х , в соотношении с и л в России д а в н о
п о я в и л о с ь ч т о - т о новое, чего у п о р н о не ж е л а ю т з а м е ч а т ь . Лимон о в — в ы р а ж е н и е этого нового.
В п р о ч е м , он н а ц и о н а л ь н ы й герой е щ е и потому, что т а к о в о й н у ж е н .
Е с л и н а ц и о н а л ь н о г о героя не в состоянии в ы д в и н у т ь р у с с к а я г о с у дарственность, то его в ы д в и г а е т р у с с к а я человечность.
В б и о г р а ф и и к а ж д о г о русского г е р о я о б я з а т е л ь н о
И в а н у ш к о - д у р а ч е с т в о к а к метод, к а к стиль.
должно
быть
Ну р а з в е не в е л и к о л е п н ы р у с с к и е и д р у г и х народов с к а з к и !
Д у р а к н е м ы т ы й л е ж и т на п е ч и И в а н у ш к а , а потом, ш у т я и и г р а я ,
дочь ц а р с к у ю в ж е н ы берет, да п о л - ц а р с т в а в п р и д а ч у ! Э х а !
Т а к о в а ж е с к а з к а о б и т л з а х — и з р а б о ч и х п а р н е й да в м и л л и о н е р ы
ссемирноизвестные !
Т а к о в а ж е с к а з к а о Лимонове. Это ж надо, и з р а б о ч е г о п о с е л к а ,
где с х у л и г а н а м и д р у ж и л , до н а ц и о н а л ь н о г о героя д о ш е л !
Н а ц и о н а л ь н ы й герой г о в о р и т : « Да. я р а б о т а ю на себя. В ы т ь к р а с и в ы м , умным, и н т е р е с н ы м гением-поэтом и этим п р и н е с т и с л а в у
р у с с к о й н а ц и и — вот мое ж е л а н и е .
Чтоб н а ц и о н а л ь н о м у герою п о д р а ж а л и , чтоб о д е в а л и с ь т а к , к а к он,
д у м а л и т а к , к а к о н ».
Тип героя Мандельштама у ж е выветривается
голов и все б о л е е устаревает.
из
интеллигентских
К а к - т о Л и м о н о в п р и з н а л с я : « Н а старости л е т я изобрету м а ш и н у
д л я единовременного н а л о ж е н и я в с е х к р а с о к , к р е м а , п у д р ы , р е с н и ц
на л и ц о ж е н щ и н ы . Д а б ы о б л е г ч и т ь ж е н с к и й т р у д и с э к о н о м и т ь
ж е н с к о е в р е м я ».
Н а ц и о н а л ь н ы й герой Л и м о н о в о б р а щ а е т с я к о всем с л о я м общества.
О н о б р а щ а е т с я к тем п а р н я м , к о т о р ы е способны к с а м о р а з в и т и ю .
Н а ц и о н а л ь н ы й герой т е р п е т ь н е м о ж е т т р а д и ц и о н н о г о и н т е л л и гента — слабого, задерганного, состоящего на с л у ж б е . П е р в о г о
русского поэта Т р е д ь я к о в с к о г о м и н и с т р В о л ы н с к и й б и л п а л к о й . И н т е л л и г е н т у недостает м ы ш ц . Когда у ж е он их в ы р а с т и т . И с т а н е т
с и л ь н ы м и смелым.
Л и м о н о в п ь е т водку, п о с т а в и в б у т ы л к у п р я м о на р а з в а л и н ы К о л и з е я . С г у щ а ю т с я сумерки, Л и м о н о в у ж а р к о , он п о с т е п е н н о н а п и в а е т с я и н а ч и н а е т п е т ь п е с н ю * И з - з а острова на с т р е ж е н ь , н а
простор х м е л ь н о й в о л н ы , в ы п л ы в а - а ю т р а с п и с н ы е ...тритататат р и т а т а ». С о б и р а ю т с я и т а л ь я н ц ы .
Л и м о н о в г о в о р и т в О О Н р е ч ь п о п о в о д у с о з д а н и я государства и н теллигентов. « В ы о б ъ я з а н ы д а т ь н а м т е р р и т о р и ю на л ь г о т н ы х у с ловиях ! » — кричит он представителю Австралии. — « О б ъ я з а н ы ! »
Н а с всегда у г н е т а л и и г н а л и , и ц а р и и н а р о д ы ! Н а м э т о н а д о е л о !
М ы у х о д и м от в а с !
К а к - т о Л и м о н о в о б м о л в и л с я : « Тот, к т о з а н и м а е т с я к а к и м - т о в о п росом, несомненно ч т о - т о в ы с к а ж е т по этому вопросу. Т а к вот и
С о л ж е н и ц ы н в ы с к а з ы в а е т что-то, з а н и м а я с ь у с т р о й с т в о м Р о с с и и ».
Р у с с к и й н а ц и о н а л ь н ы й герой Л и м о н о в о т к а з ы в а е т с я в и д е т ь в з а падной ж и з н и л и ш ь каос, к а к б о л ь ш и н с т в о р у с с к и х , в том ч и с л е
Есенин в А м е р и к е и Б л о к в П а р и ж е . О н п о р и ц а л Е с е н и н а и Б л о к а
и внимательно приглядывался к проблемам Франции и З а п а д а
вообще.
Я н е собираюсь в б у д у щ е м п и с а т ь т о л ь к о о Р о с с и и — с к а з а л
ц и о н а л ь н ы й герой.
на-
Р у с с к и й Одиссрй — Л и м о н о в — о г л я д ы в а е т с я : « М о и д р у з ь я , -—
н а п р и м е р , те, к т о с о мной з а к о н ч и л ш к о л у , — о с т а н о в и л и с ь в своем
р а з в и т и и у ж е в д в а д ц а т ь . Самое б о л ь ш е е , на ч т о о н и б ы л и с п о собны, — это о к о н ч и т ь в ы с ш е е учебное з а в е д е н и е . С р а б о т ы и на
работу : вот и в с я их ж и з н ь — ж е н а да дети.
А со мной п р о и з о ш л и е щ е у д и в и т е л ь н ы е п р и к л ю ч е н и я . Я у в и д е л
п е р в о г о ж и в о г о поэта М о т р и ч а . Увидел его в е р ш и н у и п а д е н и е .
Познакомился с парадоксальным БахчаняномПотом п р и е х а л в М о с к в у — х о р о н и л К р у ч е н ы х , х о р о н и л с ю р р е а листа Соостера. Многих с л ы ш а л , в и д е л и з н а л . Я н а п и с а л з д е с ь
« Р у с с к о е » и « З о л о т о й в е к ». У з н а л и п о л ю б и л Е л е н у .
В Москве я познакомился с художником Яковлевым, Ситниковым
и К а б а к о в ы м , поэтами Х о л и н ы м и Сапгиром, с Л и л е й Б р и к , п о с л о м
Вурелли, академиком Мингалом и коллекционером Костаки, и другими. К о с н о с т ь в л и ц е у ч и т е л я Я к о в а Л ь в о в и ч а К а п р о в а и моей
матери Раисы Федоровны Зыбиной хотела направить меня в общее
р у с л о ж и з н и , но я о к а з а л с я и н с т и н к т и в н о у п р я м . Я б л а г о д а р ю тебя
— судьба и б л а г о д а р ю Вас — мои л и ч н ы е с и л ы ! Т а к р а з в о р а ч и в а й с я д а л е е — з а н и м а т е л ь н а я одиссеева ж и з н ь ! »
М о с к о в с к и й этап Л и м о н о в а 1967 — 1974 гг. оброс л е г е н д а м и .
Лимонов, р а б о т а ю щ и й строителем м о н т а ж н и к о м на с ы р о й п л о щ а д к е
цеха. — близорукий, окончивший школу, оббивающий зубилом конец
а р м а т у р ы , чтобы б ы в ш и й б е с п р и з о р н и к у к р а и н е ц З о л о т а р е н к о - с т а р ш и й с в а р и л и х вместе. Т а к о й Л и м о н о в — в с а п о г а х и в а т н и к е —
п р е д с т а е т н а м из 1960 года.
Е с т ь л и у н а ц и о н а л ь н о г о героя Л и м о н о в а с б е р е ж е н и я в б а н к е ,
е с т ь л и у него к а п и т а л ? Н и к а к о г о ! У н а ц и о н а л ь н о г о г е р о я есть его
гений и ж е л а н и е ж и т ь в новых ф о р м а х жизни, дотоле не существовавших.
Д л я Л и м о н о в а нет о п р е д е л е н и й « свободное в р е м я », • д о с у г », « р а бота ». Д л я н а ц и о н а л ь н о г о героя е с т ь т в е р д о е и я с н о е одно о п р е д е л е н и е — « ж и з н ь ». И он ею р а с п о л а г а е т , и н а д ним т о л ь к о Б о г , и
нет н а д ним ч е л о в е к а .
Н а ц и о н а л ь н о м у герою н р а в и т с я х о л м и с т ы й м о р с к о й п р и б р е ж н ы й
п е й з а ж с растениями, с камнями и выразительными скалами по
берегу. С о л н ц е горячее. Н р а в и т с я п у т е ш е с т в и е на н е б о л ь ш о м п а русном к о р а б л е .
Н а ц и о н а л ь н ы й герой л ю б и т плотно о б л е г а ю щ и е к о с т ю м ы . И з в е с т е н
з н а м е н и т ы й п и д ж а к Л и м о н о в а , с ш и т ы й и м самим из к у с о ч к о в т к а ни. В и д и м а я п о в е р х н о с т ь п и д ж а к а с о с т о я л а и з 114 к у с о ч к о в т к а н и .
П и д ж а к с н а б ж е н и н и ц и а л а м и н а ц и о н а л ь н о г о героя « Л » и « Э ».
Р а б о ч и й Б о р и с И в а н о в и ч Ч у р и л о в , к а к н и к т о д р у г о й в свое в р е м я
п о в л и я л на Л и м о н о в а .
Б е з Б о р и с а Ч у р и л о в а Л и м о н о в навсегда о с т а л с я б ы х у л и г а н о м С а л т ы к о в с к о г о п о с е л к а . Т а к о г о рабочего, к а к Ч у р и л о в , во всем м и р е не
с ы с к а т ь . В 1964 году, на т р е т ь е й смене, он и Л и м о н о в в п е р в ы е ч и т а л и К а ф к у на у к р а и н с к о м я з ы к е в ж у р н а л е « В с е с в и т ». А в о к р у г
гудел л и т е й н ы й ц е х . Все свои д е н ь г и Ч у р и л о в т р а т и т на к н и г и
и п л а с т и н к и . В 1974 году Ч у р и л о в у ш е л и з л и т е й н о г о ц е х а и с т а л
з е м л е к о п о м . О н рисует ц е р к в и на бересте и и з г о т а в л и в а е т р у к о п и с н о е е в а н г е л и е с ц в е т н ы м и м и н и а т ю р а м и . О д н а к о о н все ж е
м е н ь ш е Л и м о н о в а . О н просто у д и в и т е л ь н а я л и ч н о с т ь . Л и м о н о в ж е
не п о д ч и н и л с я среде. Он н а ц и о н а л ь н ы й герой.
Л и м о н о в и Е л е н а н а к : Ромео и Д ж у л ь е т т а , Д а ф н и с и Х л о я , Б е а т р и ч е и Данте, П е т р а р к а и Л а у р а , Л е й л и и М е д ж н у н , Д а л и и Г а л я ,
Мао Т з э Т у н г и Ц з я н Цин. Естественно, не з а б ы в а й т е , ч т о с п р и м е тами нашего времени.
Только по
ональным
Нехватало
проявилась
ш а я Елену
причине любви к Елене Лимонов полностью стал н а ц и героем. До этого о б р а з его б ы л не д о к о н ц а в ы я с н е н .
р а с к р ы т и я его в л и ч н ы х о т н о ш е н и я х . С и л а Л и м о н о в а
в т а к н а з ы в а е м о м р е а л ь н о м мире, к а к с и л а , з а с т а в и в п о л ю б и т ь Лимонова, а з а т е м и уйти ж и т ь в м е с т е с ним.
Л и м о н о в в самой в ы с о к о й степени я в л я е т с я п р е д с т а в и т е л е м своей
н а ц и и И к у д а б ы он н е п о е х а л — н у ж н о з н а т ь , что о н с ы н р у с с к о й
к у л ь т у р ы и р у с с к и х и н с т и н к т о в , и что н и к т о д р у г о й т а к н е о л и ц е т в о р я е т Россию к а к Лимонов.
Лимонов играл в кино Степана Тимофеевича Разина, Емельяна Пугачева, В а с и л и я И в а н о в и ч а Ч а п а е в а , Сергея Е с е н и н а и самого себя
в к а р т и н е п о д н а з в а н и е м « Н а ц и о н а л ь н ы й г е р о й ». Е щ е е м у х о т е л о с ь с ы г р а т ь а т а м а н а Антонова.
Н е с к о л ь к о т ы с я ч людей, л и ч н о з н а ю щ и х Л и м о н о в а , к о н е ч н о х о т е л и
бы и з б р а т ь его своим п р е д с т а в и т е л е м в В е р х о в н о м Совете, но о н и
неорганизованы и крайне робкие граждане.
Л и м о н о в на 99,9 •/• б е з у п р е ч е н . Ч т о в о б л и к е Л и м о н о в а м о ж е т б ы т ь
л и ш н е е — это очки. Н у у ж тут — что с д е л а е ш ь — в р о ж д е н н а я
б л и з о р у к о с т ь . Н о образ Л и м о н о в а — без очков. Да е щ е и в к о с м а т о й
папахе.
Одежда любой ф и р м ы , которую одевает Лимонов, становится о д е ж дой национального героя. Майки — лимоновки.носки-рубашки
лимонки, п и д ж а к и — лимон, прически — айлимонов.
Ему не н у ж н а особая обстановка. Национальный герой обливает
любые в е щ и своим сиянием. И вещи приобретают новый романтизм.
Т а к о в ы и глинистый овраг в районе Харькова и московские бензиновые огородики у Я у з ы , и д ы м я щ а я с я свалка, и продавленные
стул и диван. То есть, к а к микро-местность, так и макро-пейзаж.
Национальный
себя статую.
герой может остановиться
на у л и ц е и создать и з
Х о р о ш о вечером п р и л е ч ь и подумать о запрещенных государством
в е щ а х : о восстаниях, поджогах, о покупке и л и продаже о р у ж и я , —
так мечтательно говорил Лимонов.
Утро. Н а ц и о н а л ь н ы й герой сидит за столом — завтракает. Перед
ним у з к и й д л и н н ы й бокал, початая бутылка виски « М а к и н л а й »,
кусок холодной т е л я т и н ы и салат, включающий с в е ж и е огурцы.
Хмурое русское утро. З а окном — май, холод и непогода : « Ой в ы ,
сени мои, сени, сени н о в ы е мои ! Сени н о в ы е к л е н о в ы е р е ш е т ч а т ы й ! »
Н а ц и о н а л ь н ы й герой нанимал у хозяев многие комнаты. К а к у ж е
сказано, 120 ! Ж и л он и там, где пол представлял из себя горку, а
в подъезде стояла л у ж а воды. Дошел он и до сухих просторных
квартир. Но это ему все равно, и п е р в ы е д а ж е л у ч ш е вторых, ибо
запоминаются трудностью своей.
Лимонов существует д л я умного юношества. С т а р ы е «
е щ е могут понять, но у ж н и к а к не действовать. Поздно.
»
Он говорит : « К а к я дошел до ж и з н и такой ? Я видел вокруг
и н ф л я ц и ю д у х о в н ы х ценностей. Вокруг сколько угодно т а л а н т л и в ы х нытиков-поэтов, сколько угодно людей, з а р а ж е н н ы х страхом
смерти. Людей, б о я щ и х с я ж и т ь согласно себе, а н е согласно общепринятому образу ж и з н и , людей, сваливающих все на обстоятельстваЯ б ы л способен^ Ж и з н ь б ы л а мне удовольствие во всех ее проявл е н и я х . Я видел, что этим разительно я отличаюсь. Я подумал, что
я ну ясен, как позитивный
пример. Я отнюдь н е о б ъ я в л я ю н а ш у
современную ж и з н ь адом, абсурдом. Я говорю, п о к а з ы в а я на нее —
вот она. Я ценю в ж и з н и с а м ы е энергичные проявления, откуда б ы
они не исходили. Я не п о ж е л а л быть в я л ы м талантом. Я, п р е д л а гающий сменить слабость на силу.
К а к тип, я п р и н а д л е ж у одновременно и всему народу, и ее все-таки
л у ч ш е й части — людям д у х о в н ы х проявлений.
До 1972 года ж и з н ь национального героя голодная и полуголодная.
О д н а ж д ы Лимонов снимал комнату у х о з я й к и Людмилы, где б ы л и
дети — Алла, Лена и А л и к и отец алкоголик Ерш.
А л л а и г р а л а на б а л а л а й к е , Лена на скрипке. А л и к все знал. Л а я л а
ч е р н а я собака Ч а п а . На пол-метра от пола п р ы г а л и з е м л я н ы е блохи.
Е р ш п о л з а л в коридоре и в а р и л в к а с т р ю л е огромную рыбу.
— Я Ерш, —говорил он, поднимая волосы рукой.
— Т ы не Е р ш , т ы — К о л я , — говорила х о з я й к а Людмила.
И б ы л а х о з я й к а Ж а н н а , и б ы л а х о з я й к а Нина, и б ы л хозяин Бор и с Иванов, и б ы л а х о з я й к а Нелли, и была х о з я й к а З и н а , и б ы л
х о з я и н Владимир, и был хозяин Пестряков, и было х о з я е в С т и х и Лимонова читают в следующих городах СССР : п р е ж д е всего
Москва, затем — Киев, Ленинград. Симферополь, Свердловск, Новосибирск, Одесса, Львов. Кишинев, Душанбе. Харьков, Матадан,
М и н с к и д а ж е городок Вельцы. Люди переписывали стихи и увозили
к себе. Т а к Лимонов распространился к а к поэт, хотя н и единого
р а з а н е б ы л напечатан. Читают Лимонова и во многих заграничных
городах.
П е р в ы е американские хиппи появились в 190? году. Лимонов ж е
ж и л у реки, ночевал в сараях и подвалах у ж е с 1900-го.
С 1904 года он у ж е непрерывно ведет жизнь, полностью подпадающую под определение « свободного существования », т. е. ж и в е т плодами р у к своих, нанимает комнаты от хозяев (по в ы р а ж е н и ю Достоевского), не служит, и располагает собой по собственному усмотрению. Если ему кто нравится — он с ним д р у ж и т , если нет — национальному герою легко в сторону уйти. Н а ц и о н а л ь н ы й герой в
тот период ничего не покупает (как, впрочем, и в этот) у государства,
кроме несчастных продуктов питания. Деньги немногие, н у ж н ы е д л я
питания, ему доставляет шитье брюк. Непосредственно н а эти деньги, получаемые из рук заказчиков, к а к о в ы м и являются его многочисленные друзья, он и покупает еду.
Национальный герой говорит : « О к у д ж а в а и все прочие — в ь щ о х шееся поколение. Сюсюканье городских романсов инженерам в протертых ш т а н а х это очень нравится. Под эти романсы хорошо просерать свою ж и з н ь на службе, под и х мелкотравчатый гуманизм.
Внушить новый образ ж и з н и — вот что насущно необходимо нации.
Национальный герой р а з м ы ш л я е т : « К а к на мелкие цели, т а к и
на аеликие затрачиваются одинаковые средства. Гений это тот, кто
не занимается мелочами, а умеет оборачиваться только к г л а в н о м у » .
• Я в в е л в обиход в ы р а ж е н и е простые люди в его отрицательном
смысле. И не ж а л е ю об этом. Я сам был героем времени », —- с к а з а л Лимонов.
И так он сказал : « Н у ж н о непременно играть. И н у ж н о заиграться. И нужно довести игру до смерти. (Играть — п р и н я т ь чужое, н о
желаемое) ».
Е щ е Лимонов сказал : • Сахаров и С о л ж е н и ц ы н — дети радио. В с я
так называемая русская оппозиция обязана своим существованием
радиостанциям, а отнюдь не смягчению нравов. П л я ш и Маклюэн !
Никогда р а н ь ш е в России такое не было возможным. М ы т о ж е
удостоились включения в мировую деревню ».
О д н а ж д ы Лимонов бросил в с к о л ь з ь : « Легенды Александра Великого, Цезаря, Наполеона, Мао-Тзэ Тунга — грошовая глупость, л у бочный вариант для непосвященных. Я берусь воспитать из п о д ходящего русского мальчика великого полководца и необыкновенного мудреца ».
« Ох, эти главы правительств ! Эти Чаушеску, эти Н и к с о н ы ! Они
напускают на себя такой вид, точно мы без них не ели бы, не ж и л и ,
не существовали. Благодетели ! А то д о них было пустое место.
Сплошной Салтыков-Щедрин был, да ? » — произносит национальн ы й герой. — • Надо отнять у них их ореол. Н и к а к о й таинственности нет у бюрократов ! »
• Чего ищет человек ? (отдельный человек). С л а в ы и чести. А чето
ищет государство а лице всех ? — покоя и усредненности », — и это
он сказал.
Для воспитания в простых л ю д я х чувства историзма нелишне в ы пускать пуговицы с изображениями (поясными портретами) великих людей древнего, старого и нового времени. Люди каждодневно,
надевая одежды, н а с л а ж д а л и с ь бы видом высоких особ, которые
одновременно с л у ж и л и бы и примером », — так он предлагает.
Он — национальный герой Лимонов.
Вот он был неким символом. Вот он был вечным притворой этот
Лимонов, черт знает, чем и кем. С одной стороны — энергичен, стоек.
С другой стороны, где-нибудь на людях, где его не знают, — разноется, притворится, в присутствии к а к и х - н и б у д ь юношей, что те его
успокаивать начнут. А выйдет на улицу, к а к рассмеется ! Т а к и
корчил дурачка, д а ж е р о ж и корчить у т р у ж д а л с я . Войдет, бывало,
простофилей глупым в и н ы е дома, да так п р и в ы к ш и , у двери и х
и впредь лицо быстро сменяет.
« Моя голова атакуется информацией. ТВ вчера мие показал, к а к
японцы ловят в иле к а к и х - т о полубычков, полурачков. З н а т ь м н е
это н у ж н о или не нужно, во венком случае я теперь это з н а ю ».
Лимонов.
О н вспоминает : « Я любил п о к и д а т ь д р у з е й , когда в ы р о с т а л и з
них. Я н е б ы л л и ш е н с е н т и м е н т а л ь н о с т и , но помню облегчение, с
к а к и м я в ы х о д и л и з ворот з а в о д а « С е р п и молот », п о л н о с т ь ю р а с с ч и т а в ш и с ь и п о с т а в и в н у ж н ы е л и л о в ы е печати. М и р снова б ы л
неясен, б ы л о т к р ы т , а этап б ы л позади. Т а к ж е и д р у з ь я . Я в с п о м и н а л и х и вспоминаю. Я в к а к о м - т о с м ы с л е их п р е д с т а в и т е л ь в
д р у г и х в ы с о к и х с ф е р а х ж и з н и — к у д а они не д о ш л и . Н о я горд
и м н е хочется, к а к С у в о р о в у при п о л у ч е н и и з в а н и я ф е л ь д м а р ш а л а ,
п р ы г а т ь ч е р е з с т у л и к р и ч а т ь : « С а л т ы к о в а обошел ! Б е с т у ж е в а обош е л !.. » И я т а к о в ».
« Н у да, я с ы н м л а д ш е г о о ф и ц е р а Советской А р м и и и в п о л н е у с т р а и в а ю н и з ш и е к л а с с ы . Н е л ь з я с к а з а т ь , что мое п р о и с х о ж д е н и е
с р а з у п о с т а в и л о м е н я в выгодное п о л о ж е н и е в мире. О т е ц м о й и г р а л
на гитаре, б ы л н а ч а л ь н и к о м к л у б а в своем п о л к у и п а я л телевизор.
С к о л ь к о п о м н ю себя, м ы ж и л и в одной к о м н а т е все в т р о е м », —говорил Л и м о н о в в ч а с т н о й беседе.
Для роли
возраст.
национального
героя
тридцать
лет в п о л н е
подходящий
• Я и с п ы т ы в а л ч у в с т в а у ж а с а и подавленности, п о к а б ы л такой,
к а к все. Н о п о д а в л е н н о с т ь с р а з у и с ч е з л а , к а к т о л ь к о я н а б р е л на
стихи. У ж е тогда », — вспоминает Лимонов.
Вся моя ж и з н ь есть борьба с о б щ е п р и н я т о й моралью, с м о р а л ь ю
отца и матери, с « будь, к а к в с е ! » Я говорю : « Н е будь, к а к все ! »
Б у д ь особенный — р а з в и в а й в себе странности, ч у т к о с л е д и з а собой и п р и д е ш ь т ы к искомому. К тому м е с т у ж и з н и , г д е тебя не
будут м у ч и т ь к о ш м а р ы , а будет я с н о е о щ у щ е н и е — я стою там,
где н у ж н о , и будет л е г к о — ч у т ь л и н е в з л е т и ш ь .
Л и м о н о в с т а л н а ц и о н а л ь н ы м героем за р у с с к и х х а р ь к о в с к и х р е б я т :
Саню Красного, К о с т ю Б о н д а р е н к о , « Г о л л и в у д а », з а К о т а и Л е в у
з а к а п и т а н а З и л ь б е р м а н а , з а В и т ь к у Косого, з а д р у г а К о п и с а р о в а ,
за друга Кадика, за двоих Ляшенко, Ляховича, Л я х а , за Витьку
Немченко и Витьку Ревенко, за Славку Цыгана, за Бокарева, за
Г р и ш к у П р и й м а к а , за В и т ь к у Г о л о в а ш о в а и С а ш к у Т и щ е н к о , з а
Леньку Коровина, Вовку Золотарева, умершего В и т ь к у Проуторова.
Он д о ш е л за н е д о ш е д ш и х : п о в е с и в ш е г о с я поэта В и д ч е н к о , ж е л е з н о д о р о ж н и к а И г о р я И о с и ф о в и ч а , с п и в ш е г о с я поэта М о т р и ч а , з а р е з а в ш е г о с я поэта А р к а д и я Б е с е д и н а , за Л е н ь к у И в а н о в а , з а С е р е ж к у
Горюнова, з а д и р е к т о р а м а г а з и н а М е л е х о в а , за П о л я Ш е м м е т а , з а
х у д о ж н и к а Б а с о в а , з а д р у г а Г р и ш у Г у р е в и ч а . з а С о к о л о в а , За Прокопченко. Московских ребят перечислить и нет возможности
К а п и т а н Л у к а ш е в и ч в ы ш е л и з ворот своей в о и н с к о й ч а с т и и з а д у м а л с я . К а п и т а н Л у к а ш е в и ч д о л ш е н б ы л в с т р е т и т ь с я на К р а с н о й
п л о щ а д и в 21 час 00 м и н у т п р и смене к а р а у л а у м а в з о л е я с ч е л о веком, с т о я щ и м в о з л е Лобного места, ч и т а ю щ и м н а д п и с ь на и с т о р и ческой доске.
А л е к с е й Л у к а ш е в и ч д о л ж е н б ы л подойти и с к а з а т ь : « З д р а в с т в у й те ! У ж е п о з д н о о с м а т р и в а т ь К р е м л ь , а не пойти л и ЦВМ п о у ж и н а т ь !? » И п о с л е этого, к а к м о ж н о м е н ь ш е в з г л я д ы в а я по сторонам,
о н и его н о в ы й з н а к о м ы й д о л ж н ы б ы л и о т п р а в и т ь с я п р о ч ь с К р а с н о й площади... Т а к в с е и в ы ш л о . С п у т н и к его б ы л л е т т р и д ц а т и , а
п о ж а л у й и ч у т ь м о л о ж е . Ф а м и л и я его б ы л а
Лимонов.
М о с к в а , май 1974 г.
XXX
Эдуард
Лимонов
XXX
На улице идет Кропоткин
Кропоткин шагом дробным
Кропоткин в облака стреляет
Из черно дымного пистоля
Кропоткина же любит дама
Так километрах за пятнадцать
Она живет в стенах суровых
С ней муж дитя и попугай
В губернии номер пятнадцать
Большое созданье жило
Жило оно значит в аптеке
Аптекарь его поливал
И не было вобщем растеньем
Имело и рот и три пальца
Жило оно в светлой банке
Лежало оно на полу
Дитя любимое смешное
И попугай ее противник
И муж рассеянный мужчина
В самом себе не до себя
В губернии номер пятнадцать
Как утро так выли заводы
Как осень так дождь кислил
Аптекарь вставал зевая
Вливал созданию воду до края
И в банке кусая губы
Создание это шле/гало...
По
Но
Он
Из
Так тянется год... и проходит
Еще один год... и проходит
Создание с бантиком красным
Аптекаря ждет неустанно
улице еще идет Кропоткин
прекратил стрелять в облаки
пистолет свой продувает
рта горячим направленьем
Кропоткина же любит дама
И попугай ее противник
Он целый день кричит из клетки
Кропоткин - пиф! Кропоткин - паф!
Каждое зябкое утро
Втягиваясь в халат
Аптекарь ему прислужит
Потом идет досыпать
Я люблю живую капусту
очень высокого роста
Люблю видеть Валентину Павловну
Выходящую из дома утром
Тихую мечтательную зелень
с кислым тургеневским оттенком
перемежающуюся девушками немного
розовыми платьями мелькал
Жизнь размеренную без бега
без шума
последнюю книгу с заломленной
страницей
слегка духами подмазанную маму
она щебечет точно птица
Белый столик на нем яркий завтрак
из помидоров яишницы молока
протянутую в воздухе руку
это моя собственная рука
XXX
Этот день невероятный
Был дождем покрыт
Кирпичи в садах размокли
Красностенных домов
В окружении деревьев жили в домах
Люди молодые старые и дети:
Сидя в трех рубашках и одном
пальто
Пусто вспоминаю как я пообедал
Как я суп покушал еще в жарком
лете
Огнемилом лете..цветоликем лете
XXX
Только кухню мою вспоминаю
А больше и ничего
Большая была и простая
Молока в ней хлеба полно
Темная правда немного
Тесная течет с потолка
Но зато как садишься кушать
Приятно движется рука
Гости когда приходили
Чаще в зимние вечера
То чаи мы на кухне пили
Из маленьких чашек..жара
А жена моя там стирала
Около года прошло
Все кухни мне было мало
Ушла она как в стекло
Сейчас нет этой кухни
Петр Петрович приходит ко мне
Сидит в бороде насуплен
Нет говорит кухни твоей
В угол целый день глядела Катя
Бегать бегала кричала
Волосы ее растрепала - Оля
Книгу тайную читал
С чердака украдкой
мрачный Федор
Восхитительно любила
Что-то новое в природе - Анна
/Что-то новое в природе
То ли луч пустого солнца
То ли глубь пустого леса
Или новый вид цветка/
Дождь стучал одноритмичный
В зеркало теперь глядела - Оля
Кушал чай с китайской
булкой - Федор
Засыпая улетела - Катя
В дождь печально выходила - Анна
ЭЛЕГИЯ
Я обедал.супом..солнце колыхалось
Я обедал летом..летом потогонным
Кончил я обедать..кончил я обедать
Осень сразу стала., сразу же
началась
Дожди засвистели.. Темень загустела
Птицы стали улетать..
Звери стали засыпать
Ноги подмерзать
XXX
Был вот и друг у меня
А теперь как скончался он будто
Нету друзей никаких
Я один на дикой земле
только стараюсь внести
в быт свой некий порядок
туфли почистить я взял...
снова поставил туда...
Все-таки он отчего
Вдруг и покинул неясно
что-то я тут не пойму...
Очень окутан предмет
странным уму моему
чувственным синим туманом...
Уж не завидует ль мне?...
...Что я! чему тут эави...
XXX
Ах родная родная земля
Я скажу тебе русское - бля
До чего в тебе много иных
золотых и нагих
Так зачем же тебе я-урод
народившийся из темных вод
подколодных ночных берегов
городов
Так
Где
Где
так
Выходит месяц, толпы стали белы
молочные вечерние, ленивы
и я гребу последними ногами
но только ото всех от них назад
зачем я тебе от стены
всегда раздвигали штаны
воняет безмерно мочой
зачем я тебе городской
Краснощеких возьми деревень
у них поросль растет каждый день
Я зачем тебе с тонким лицом
Со здоровым возись подлецом
Отвечает родная земля
-Ты назад забери свое-бля...
Только ты мне и нужен один
Ты специально для этих равнин
Ты и сделан для этой беды
для моей для травы-лебеды
И для шопота ржавых ножей
Я ищу бедной груди твоей
Но за службу такую плачу
Твое имя свиваю в свечу
и горит же она все горит
тебя всякий из русских простит
И поймет все поймет
шапку снимет и слезы прольет
XXX
Летит волна от берега другого,
и к этому из Турции приходит,
сегодня она только боковая
а завтра будет роковой волной
Купальщики из города большого
поднявши бороды влезают в воду
А мне-то и влезать в нее не надо я часть ее.мы тихо говорим
Вннно-гаотроноютвокнй
- Полезно также поучительно и даже
хоть смерти и желать.но сам не
подойди
Когда ковер моей кровавой славы
повиснет над Парижем и Европой
когда с него повиснут на шнурках
кинжалы.губки.яды дорогие и русские
растрепанные тряпки.ты-господинпосмотришь в синеву...
Бесстыдные раскрашенные девки
держа зубами ветхими гнилыми
а в волосах везде мужское салолетают с белокрылыми мечтамио да!
да'да!
представьте!наравне
А что еще полезно для ученья
для молодых предутренних поэтов
которые настроены случайно
и выправить премудростью хотят?
А ничего! А ничего!
А бездна! А мрак! А лошади седые!
Хохлы и русские в ночи!
Когда-нибудь меня за это и накроют
Трам-тата-там!
Когда-нибудь меня за это
Убьют наверно трам-та-там!
нагаап
- В. Ростовцева
В Доме Союза Русских Инвалидов
3, r u e Adolphe Ohérionx.
Issy-les-Moulineaux. Métroê Mairie d ï s s y .
В магазине имеются русские и иностранные специальности.
Магазин закрыт по понедельникам.
Всеволод
НЕКРАСОВ
ПАНОРАМА ПЕРЕЩ ОТЪЕЗДОМ
Капли
Пакли
Облака
Это что
Это что
Обкладывали бока
Это все
Это все
Все и больше ничего
Все и больше ничего
И все очень хорошо
И все очень хорошо
Дым как серый
Дым как белый
Дым как дым как дым как дым
XXX
Свобода
Свобода
Свобода
Свобода
Свобода
Облака
Гора гора
Гора дыра
Гора дыра
есть
есть
есть
есть
есть свобода
СТИХИ
Рост
Всемерного дальнейшего скорейшего
развертывания мероприятий
По
Всемерному скорейшему дальнейшему
развертыванию мероприятий
По
Скорейшему дальнейшему всемерному
развертыванию мероприятий
По
Дальнейшему скорейшему всемерному
развертыванию мероприятий
Тут
Я был
Тут
Я не был
Тут
Тут
Тут
Тут
я
я
я
я
не был
не был
не был
был
СТИХИ НЕ ТО ПРО ПСА
НЕ ТО ПРО КОТА
Осень
Перекресток просек
И уселся посередке
Не то пес
не то кот
И сидит
И не идет
СТИХИ ПРО ВСЯКУЮ ВОДУ
СТИХИ ПРО ОСЕНЬ И ПРО ДЯТЛА
Вода
Вода вода вода
Вода вода вода вода
Дятел
Бил
Лист
Упал
Дятел делал листопад
Листопад
Леса нет
Входит в лес
Входит
И
Выходит
И
Выходит
И
Выходит
ЕЬшел
Нет
Вода вода вода вода
Вода вода
Вода
Текла
XXX
привет ребята сентябрь
октябрь ребята апрель
ребята апрель
и все они
ребята ведь
от фонарей
от фонарей
от фонарей
все мы такие серые
все сухие
и все хорошие
даже если мокрые
XXX
и вообще
давайте будемте
давайте будем
все дальше
КАЛЕНДАРЬ
/что на что кончается/
И сентябрь
На брь,
И октябрь
На брь,
И ноябрь
Брь
И декабрь
Брь.
А январь На арь
А февраль На аль
А март
На арт,
Апрель
На ель
Май на ай,
Июнь на юнь,
Июль На август,
Август на сентябрь
ххх
осень
а показалось
оказалось
осень
показалось
осень
оказалось
осень
СТИХ ПРО НИТИ
ЕВГЕНИЮ ЛЕОНИДОВИЧУ КРОПИВНИЦКОМУ
Тут и ель и сосна
И береза сама
Тут и куст тут и лес
Тут и хвоя и лист
Тут и зим
Тут и лет
И чудак человек
И чего только нет
А чего
Только
Нет
Нету тут
Чинары
Если тут чего нет
Значит и не надо
ххх
наверно уже не рано
верно и даже не то что не рано
а как-то поздно
ладно холодно
ветрено вероятно
но ничего ж не видно
темно вот именно темно
и кроме того мокро
хорошо
что хорошо то хорошо
что плохо то плохо
XXX
было дело
было дело
надо было
надо было
Нить и нить
И нить и нить
И нити нити нити нити
было
было
было
было
было
Нити нити нити нити
и ладно
Нити нити
Не тяните
XXX
XXX
Это я
Это я
Это я
А где моя
Где моя
Где моя
Где моя моя моя
Моя моя
Яма
ничего спасибо
нет нет будет будет
ничего спасибо
ничего спасибо
ничего ничего спасибо
спасибо ничего
XXX
Что делать
Что говорить
Как сказать
ХХХ
Луна
А
Луна
А
Луна
А
Луна
А
Луна
А
А небо
О
ххх
ХОЛОДНО
власть
ум
честь
совесть
наша власть
наш ум
наша честь
наша совесть
это власть
это ум
это честь
это совесть
это наша власть
это наш ум
это наша честь
и это наша совесть
эти наши эпохи
ОТКРОЕМ ОКНО
ХОЛОДНО
ЧТО ЧТО НЕБО НЕТОПЛЕНО
НЕБО НЕТОПЛЕНО
ххх
Что нас вдет
НА НЕБО ПОТЯНУЛО
А что нас вдет
Чего ему ждать
Мы сами
Подождали бы Месяц
Месяц
Месяц
Месяц
месяц
месяц
месяц
месяц
И что там нас
Ждет
Как ты висишь
Кто так висит
Как ты висишь
Разве так висят
ИЗ ПУШКИНА
Товарищ, верь Взойдет она
Товарищ прав
X X X
в том же Пскове
и в Ростове
в Ростове и вовсе
и во все время
в свое время
в то же время
в это время
в наше время
и в нашем доме
и в нашем районе
господи везде
ххх
и сносочка такая:
как в сказке
к пасхе во Пскове ближе к пасхе
и в том же
в то же время
режиме
Владислав
ЛЕН
ххх
Помню себя половиной себя или
даже осьмушкой,
Шпанскою мушкой, ягненком нестриженным, смушкой.
В первое зеркало вогнут
калейдоскопично
Мир, но блаженный, будто кусочком
его оскопили.
Истины ради ославлю себя
головастым - и только.
Лобная доля. Завидная доля!
Лунная долька.
Господа пробовал на зуб
мудренейшим тестом,
Равновелик, бестелесным
заквашенный тестом.
Детства колхоз больше звероподобен, чем люден.
Вывод любой там первичен и тем
абсолютен.
Но, скопидомничая, домовничая
вскоп, я ослабил постромки
Если воруют у Господа все, то кто
же на стреме.
Боком сошел по стремянке,
двумысленно так причитая.
Стало быть, ноги уже отрасли и все
причиндалы.
Важенка, помню, лесная опушка, Ошибка !
Женские бельма зашлись и разум отшибло.
ххх
Так ли чудно представлять себя
в ретроспективе
Членистоногим, нагим, козлоногих
строптивей.
Университетская парта в семьнадцать
- и парка, и пытка!
Зато удираешь - и, как не свои,
постукивают копытца.
Был не тождествен себе при
движеньи к концу от начала,
Как бы за то ни шпыняли и чтобы
то ни означало.
Тьма еще всячин, Господних и хуже^
таится
Перед спиной, позади переда
атеиста.
Восток эаглаэа изводил
Пространство и тмином дымил,
Покуда не встал из воды
Живой и растительный мир.
Покуда не вышел умом
Наощупь клочок вешества
И в самораэвитьи немом
Достиг языка существа.
И в пику потопу чернил
Действительности катастроф, Играючи сочинил
Толику трагических строф.
Восток околпачив шутя,
Доверился истине снов
Мыслителя и шута
Вторичных начал и основ.
И, чтобы печаль довершить,
Учительствующий ученик
На свой испуг и аршин
Простору часы учинил.
XXX
Тучу на пуговицу застегнув,
нетерпенье
Век остановит, и вкупе вечные пени.
Чтоб не елозило время,
шапкой накроет
Ходики,
с боем часов свыше и кроме.
Душу уходит,
сутычь внушив постоянство
Туч на часах и стрелок при деле,
и пьянства.
И доканает потешные страхи,
стекая
По запотевшей от холода стенке
стакана.
ххх
Бывает, особенно летом,
На жатве, а чаще - косьбе,
Улягутся мысли валетом
И равно довлеют себе.
И пересеченная местность,
Какая - лоскутность сама,
Не обременяет совместность
Усилий души и ума.
Покой, представляясь конечным,
Доступен, и речка Оскол
Бездонна, и облако - нечто,
И душ - на двенадцать сошков.
XXX
ПАНИХИДА
Набитая рука, наметанный глаз.
Дереву ли идолу поклоны класть!
Выпадут,как по заказу,
Шесть одинаковых пик.
Выпадет снег,
за казнью
Глупо испрашивать пить.
Дорого ли сослепу баклуши бить?
Донага осунувшись, клушей быть.
Ересливо, капостливо гладь да тишь!
Ох, зазеваешься - на грех налетишь.
Прянешь к Богу - поздно! - и, дюж,
не дюж, Осин поножовщина, Смоленщина душ.
Радуги малиновый звон до небес.
Небось, дом молитвенный,
лиственный лес.
Грянет совесть свечкой - и догорит.
Вере до язычника как до горы.
Прекословят очно, справив тоску,
Сыч на березе, косач на току.
И не до Господних служек и слуг.
Мысли в горошек, в осинничек слух.
В дебрях обратного счета
Не осечется пора
Почестей и почета
На кончике пера.
На черепках посуды,
Гребенок из черепах,
Не домогаясь сути,
Выскоблят черепа.
Гипсом посмертного слепка,
Слепого, но без затей,
С начального года, с лета
Будут стращать детей.
Ущербные и без изъяна,
Пока мы, вплоть до жены,
На именины Касьяна
Огулом приглашены.
ххх
Дождик-мжичка, дождик-мужичок.
Сохнет мозг, но пухнет мозжечок.
Бредит мост, хоть пешим на коне!
Баба ахнет в сваю - и конец.
Ябеда, беды не навлеку.
Самому - толика на веку.
Ловок был, да лодка на боку.
Радости - папуша табаку.
Разошлось богатство по грошуНе грожу без толку, не грешу.
Без людей тоскуют дерева,
Но с людьми деревья - на дроваВычитать! - вычитывать не в счет
Смысл зачина, чин или почет.
Чет, нечет - пристало воднорядь,
Чохом и творить и вытворять.
По реке - прорехи острова.
В косточку и в жилу острога.
Но за белорыбицу - острог,
Справедлив, как водится, но строг.
То ли шить, не то ли - дошивать?
Трудно жить, труднее доживать.
Подтрунить над Богом не хоти! Бор велик, да выбор не ахти.
Потому на свете голытьба.
Потону - большая голова.
Запад и по тону не восход,
Да и смерть не выход, а исход.
Евгений
КРОПИВНИЦКИЙ
XXX
Печально улыбнуться:
Прощайте, господа! Заснуть и не проснуться
Уж больше никогда.
И кануть в вечность мира,
И больше уж не быть...
А звездная квартира
Была и будет жить.
И это царство Бога,
Извечных сил чертог...
Не будет жизни срока,
Бо вечен только Бог.
Царицино, 1918
Померкнет вдруг вся суета сует И станет все ненужно и отвратно:
И звездна нощь, и солнца дивный свет
Все заменит гниение развратно.
СЕКСТИНЫ
Молчи, чтоб не нажить беды,
Таись и бережно скрывайся;
Не рыпайся туды-сюды,
Не ерепенься и не лайся,
Верши по малости труды
И помаленьку майся, майся.
Се тьма могил! Ах, сколько жизней там!
Века веков!.. Но это фоном было...
И вот теперь ты гибнешь, гибнешь сам:
И вдет тебя убогая могила...
Уж раз родился - стало, майся:
Какой еще искать беды? Известно, жизнь: труды, труды,
Трудись и бережно скрывайся,
Не поддавайся, но не лайся,
Гляди туды, смотри сюды.
Всяк в оных днях учует смерти весть,
Бо смерть губить живущего горазда:
У каждого свой смертный час уж есть,
Всяк обречен для гибели - и баста.
Хотя глядишь туды-сюды,
Да проку что? - сказали: майся,
Все ерунда, - так вот, не лайся,
Прожить бы только без беды,
А чуть беда - скорей скрывайся,
Но памятуй: нужны труды.
1972 год.
Генрих
Труды и есть они труды:
Пошел туды, пришел сюды,
Вот, от работы не скрывайся.
Кормиться хочешь - стало, майся,
Поменьше было бы беды,
Потише было бы, - не лайся.
Есть - лают зло, а ты не лайся,
И знай себе свои труды:
Труды - туды, труды - сюды;
Прожить возможно ль без беды?
А посему трудись и майся...
И помаленечку скрывайся.
Все сгинет - ну и ты скрывайся,
И на судьбу свою не лайся:
Ты маялся? Так вот, не майся,
Заканчивай свои труды,
В могилу меть - туды, туды,
Туды, где больше нет беды.
1948 год.
ххх
У каждого свой смертный час уж есть,
Всяк обречен для гибели - и баста.
Всяк в оных днях услышит смерти весть,
Бо смерть губить живущего горазда.
И содрогнется всяк: - конец всему:
Реальность /он уэреет/ - ускользает...
Всяк видел смерть - она пришла к нему
И в плоть его, как некий змий, вползает.
фото
70
А.Брусилова
САПГИР
ИВАН И ДИВАН
Иван
Купил диван-кровать,
Чтобы с женой польготней спать.
У забора грузовик.
- Ничего, говорит, я привык.
Тут народ помог
Ивану.
Взвалил диван
Ему на спину.
Идет Иван,
На нем - диван.
Жара.
Гора.
Барак.
Река.
До села - рукой подать
На тот берег.
А до моста Верста...
У воды
В песке - диван.
На нем - Иван.
Тут же водка и закуска.
Трясогуска
Цвирк И села на диван.
Брысь Прогнал ее Иван.
Перышко смахнул с обивки...
С откоса увидали девки:
Иван и диван
Переходят реку вброд.
Поплыл диван!
Бежит народ!
Спасен
Иван.
Утонул диван.
- Без дивана нам не жить! Голосит жена Ивана.
Дома - голая стена.
Мужик
напился самогона,
Начал песни распевать:
- Пропадай диван, диван-кровать!
О СЧАСТЬЕ
Я вышел на балкон
Спокойно
Уже шагнул через перила
Ах
Земля встречает лоб
Шмяк...
А вокруг - шмыг шмыг шмыг
Из подвалов из помоек
Из железных гаражей
- Что случилось-чилось-чилось-чилось-чилось?
- Это кровь-офь-офь-офь-офь?
- Так и надо-ада-ада-ада-ада!
- Бедняга...
Муравей на палец влез
Тоже недоумевает
Агент достал свое стило
- Как это все произошло?
- Это дело-зла-зла-эла-эла
- А подруга изуверка-верка-верка-верка
- Бедняга...
Рассуждения пожелания
Философские обобщения
Сегодняшние известия
И завтрашняя погода
Так!
Я видел
Как сильным ветром
Чаек сносило
Над иссинякоричневым морем
Всеми пустыми костями
И полными перьями
Косо простерт
Выпустив когти
Я кричал
Я кричал по кошачьи
Над кефалью
Над чудовищным Нечто
Что в пене и брызгах
Летело ко мне
Так!
Я любил эту землю
Из окна самолета
Как чужую планету
И просто в лесу на лугу
Жесткие желтые пижмы
Если выжать и сдуть
На пальцах останется
Запах желтый пушок
Лист полыни сорвать
Растереть...
НЕТ
Не умею понять!
Запах звучит
Как гром
Море пахнет
Как женщина
Голоса то желтые
То фиолетовые
Все это слишком огромно
И громко
Дверь над Москвой
Раскрыта
Но это не полное счастье
Счастье-свобода
ПАДЕНЬЕ...
Что вы? О чем говорите?
Оставьте меня пожалуйста
Я уже т а м
Где
там?
З д е с ь
Где
здесь?
Там
ЕВРЕЙСКИЙ
АНЕКДОТ
У черты
Цивилизации
Расцвели кусты
Акации
У черты цивилизации
Представитель древней нации
Просит помощи
При помощи
Жестикуляции:
- Что мне это место,
Лопухи-репейники !
Эти люди просто
Казаки-разбойники !
Сара!
Посмотри, сколько мусора!
Вы видели такого агрессора?
Он говорит, что я эксплуататор!..
Между тем
Из леса
Вылез
Экскаватор
Сгреб
Ковшом
Киоск.
ЯН
САТУНОВСКИЙ
Жлоб Муня кукает коло калитки.
Жлоб Муня зырит за профос.
Это не дикторская речь.
Не докторская.
Не инженерская.
Как вам это понравится - Жлоб Муня?
XXX
С трудом
сплюнул.
Потом
долго
стотрел в урну.
О чем он думал?
XXX
И та же чертовня из-за забора,
и та, или не та,
коза,
или корова,
и теткин говорок /тое-мое/;
но лейтенант - не тот;
тот был майор.
XXX
Стою перед дверью,
стучу, кричу на всю лестничную клетку
- Овсей!
Он был старше меня на пятилетку.
XXX
Уничтожаю.
Этого не жаль.
И того не жаль.
Ничего не жаль
своего.
И писать не надо никому.
И не почему-нибудь,
а нипочему.
XXX
Появилась онкологша.
Мяла-мяла.
Семипалая,
беэ шипов ходит,
а жжи! - косит.
XXX
Не Шостакович, так Хачатурян.
Не Арцимович, так Амбарцумян,
И с одушевленным лицом
перед важным подставным лицом
проносится Дважды герой труда
академик Андрей Дмитриевич Сахаров.
XXX
Нет, не смешно,
как сказал молодому Каверину
молодой Шкловский.
Кто это?
- А я кто такой?
XXX
Художник Володя Яковлев
To-есть, до чего
поразительно:
вместо приблизительной точности
точная приблизительность.
ххх
Никак не запомню что я старик
/старик - такое амплуа/ - никак
никак не запомню.
Русские по-турецки, они не злюарничают:
Они верят, что они Роза Кулешова
и может чайничком.
ххх
Поговорим с тобой
как магнитофон с магнитофоном,
лихая душа,
Некрасов Николаевич Всеволод,
русский японец.
XXX
Мужественно: утром пить водку натощак /предпочитаю кофе/
Мужественно: состоять, по меньшей мере, референтом замминистра.
Вот так.Тик так.
А я вхожу с авоськой, соль, мыло, лук.
На, пырни меня своими всевидящими, всененави-
XXX
Летите, голуби, летите,
глушите, сволочи...
дящими.
XXX
Уважаемые дамы и господа,
братья и сестры,
то-есть вот когда приспичило,
видать, прищучило,
что насцы в глаза - все божья роса,
что и Юшкиу Вак Флегетонович
И.о.Виссарионович.
XXX
Смотрюсь в это зеркало
как в подстрочник.
Глазомер жизни
оживляет глаза.
Да, старик Дриз
остался ребенком.
Только замаскировался.
Только мохом оброс.
XXX
Представь себе - в доме ВХУТЕИНА,
где Фекла Борисовна
и тень Давида,
XXX
Целый день
крутит радио
домодед-пен сио нер.
И чего ему, спрашивается, надо?
Жиэни
нет
и на Луне.
•
ххх
...и каждый
чал о
такой гамуля-тышляревич Куперман,
такой милеля,
не просто травящий, а кислотою медь,
напомнил мне, что все неповторимо.
думал, и мол -
чем-то...
М.Исаковский
По радио - военачальники.
А я
с молчанием
рифмую 9 мая о том,
о чем мы молчали.
XXX
Юность
убедительна.
Старость
непростительна.
Все
вкривь и вкровь, и посему
надо быть готовым ко всему.
XXX
"завернувши в карту Мира жена мужа хоронила";
русская народная природная песня;
цена рубль тридцать копеек.
Игорь
ХОЛИН
НОВОЕ
1.
Сталин Молодой человек приятной
наружности
Волосы пепельные
Нос прямой
Глаза голубые
Стан стройный и изящный
Широкие плечи
Узкая талия
Рост 192 см
Вес 100 кг
Размер обуви 46
Под своей властью
Имел державу
Насчитывающую 200 мил. чел.
Тело
Предано огню
На Марсовом поле
Мавзолей построен
Недалеко от Фламиниевой
дороги
Сопричислен к Богам
Надгробная надпись
гласит :
"О человек, кто бы ты ни был
И откуда бы ты не явился, Ибо я знаю, что ты придешь, Я Иосиф Сталин,
Создавший Советскую державу.
Не лишай меня
Того клочка земли,
На котором покоится
мой прах".
2.
Плач и вой
Стоял в Риме такой
Что небо падало
А звезды раскрыли
Широко
Удивленные ресницы
Люди
Стекались на похороны
Со всех концов Великой
Державы
Втаптывая друг друга
Ногами в землю
/Погибло несколько тысяч
человек/
Так что сама смерть
деспота
Носила на себе
Деспотический отпечаток
5.
Всеобщее ликование
Охватило город
Люди плакали
И смеялись
Безумие бушевало
Несколько недель
ИМЯ
ВОЖДЯ
Повсеместно
Толпы беснующихся
Под руководством
Одного из соратников
Покойного
Разгуливали по улицам
И площадям
Выкрикивая
Сталин Сталин Сталин
Кто-то предложил
Дать вождю
Новое имя
Иосиф Август
Однако
Сторонники другой группировки
Воспрепятствовали
Внесли
Кон трпредложение
Именовать Сталина
Виссарионом Цезарем
Отцы сенаторы
Посходили с ума
Сторонники Иосифа Августа
Набросились
На сторонников Виссариона
Цезаря
От пролитой крови
Как почки деревьев
Набухли древние камни
Сама Земля
Стонала
И выла
Под ногами
Мятущейся толпы
Безумие
Охватившее всех
Было настолько велико
Что его просто не замечали
И на все это
С холодным блеском
Смотрели
Прищуренные глаза
Сталина
4.
Говорят
В бытность Сталина
Первым человеком
В государстве
Ему донесли
0 некоем Хруще
Замышлявшем нечто
/Ложный донос/
Человеке
Хитром
Не лишенном
Практической смекалки
Сталин
задумался несколько
И изрек
Странный звук
Тотчас литератор
По фамилии Черный - Чук
Поклонившись
Подобострастно
Побежал домой
Заперся в кабинете
И к утру
Настрочил реферат
О слове Хрущ
Из которого вытекало
/Безусловная ошибка литератора/
Хрущ - это жук
Развивая мысль дальше
Он уточнил
Жук не простой
А майский
Приближенные вождя
Заглянули в глаза Сталина
/Неисчерпаемый кладезь/
И все поняли
Они приказали
Уничтожить всех
майских жуков
От Внешнего моря
До Парфянского царства
За жуками последовали
Божьи коровки шпанские
мушки
Стрекозы клопы тараканы
Жуки навозные гусеницы
Комары мухи простые оводы
Дождевые черви кузнечики
Пчелы
И другие полезные
И бесполезные паразиты
Таким образом
Черный - Чук
Сделал /сам не подозревая того/
Благое дело
Спас
От неминуемой смерти
Настоящего Хрущева
5.
После смерти
Великого человека
Хрущев
Взбунтовал чернь
на форуме
И добился
Что тело Сталина
Выставили
На всеобщее обозрение
Проходили
Римские граждане
Проезжали всадники
Торжественно шествовали
Отцы сенаторы
И другие
Высокопоставленные лица
И все они плевали
На бездыханное тело
Своего недавнего кумира
И спасителя
Не такова ли участь
Всех деспотов
И безумных правителей
вообще
6.
Прежде
При появлении Вождя
Со всех сторон
Доносились
Ликующие клики
Радостные возгласы
Вдохновенные песни
Возвышенные оды
Хвалебные гимны
Торжественные речи
Восторженные тосты
Гордостью
И восторгом
Наполнялись
И трепетали
Сердца сограждан
Свет
Исходивший от Любимого
человека
Опалял
И притягивал
Вдохновлял
На небывалые подвиги
Люди
Во имя вождя
Готовы были идти
В огонь
Жертвовать собой
И своими близкими
Умирать
Превращаться в песок
Если этот песок
Нужен
Для строительства
Нового здания
7Товарищ Сталин
Шагает
По благословенной земле
Озаряемый
Лучами
Восходящего Солнца
Лицо возвышенно
И вдохновенно
Через руку небрежно
Перекинут
Коверкотовый макинтош
Справа
И слева
Необозримые пашни
Вдали новостройки
"Утро нашей родины"
Художник Шурпин
Правильно подметил
Характерные черты
Великого человека
Его
Устремленный в будущее
взгляд
оварищ Сталин
Идет
По орошаемой кровью
Земле
За ним следуют
/Недостаток картины Щурпина/
Соратники
Маленков - ни баба ни мужик
Молотов - убийца-тихоня
Каганович - высокопоставленный доносчик
Калинин - немощный старичок
Берия - официальный палач
По обе стороны
процессии
Народ
Оттесняемый
Воинами в штатском
9.
Душераздирающий крик
Пустите меня
к нему
Пустите
Сталин
На одну секунду
Приостановил шаг
Ни один мускул не дрогнул
На его лице
Вы куда
Вы куда
Вы куда
Затараторили
Перебивая друг друга
Воины
Сюда нельзя
Не велено
Иначе мы вас
Я хочу отдаться т. Сталину
Поймите меня
правильно
Я хочу
Я пылаю к нему
Необыкновенной любовью
Неземной
Но вы мужчина
Все равно
Пусть он бросит на меня
Хоть один взгляд
Я хочу опалить руки
О его негасимый свет
Я хочу получить
Хоть одну кроху
Со стола славы
Я рожу необыкновенную
идею
10.
Товарищ Сталин
Дорогой
Иосиф Виссарионович
Что вам стоило
В свое время
Пригреть меня
Приголубить
Под сенью вашего
Всемирного величия
Ваши поэты
И музыканты
Оказались неспособными
Воспеть
Вашу славу
Вашу мудрость
Ваше величие
Из приближенных к вам
Особой бездарностью
Выделялись
Академик Лысенко
Мастер
По выращиванию
сорных трав
Соловьев - Седой
Сочинитель
Пошлых песенок
Лебедев-Кумач
Поэт - недоносок
Только художник Шурпин
отчасти оправдал
Ваше доверие
Да поэт Исаковский
Пытался...
Настоящих вы приказали
На мусор
В алфавитном порядке
Если бы вы в свое время
Заметили меня
Сколько бы я
Хвалебных од сочинил
В вашу честь
Сколько поэм
Я бы запечатлял
Каждый ваш шаг
Каждое движение
Каждый вздох
Каждый взгляд
11.
Великий Сталин
Гениальный вождь
Благодетель
Всего живого
на Земле
Благодетель трав
Благодетель цветов
И хлебов
Благодетель озер
И рек
Благодетель заводов
И фабрик
И железных дорог
Благодетель рыб
Благодетель зверей
Если бы не его величие
И слава
И доброта
И чистота
И разум
И воля
Необыкновенная
Духовная сила
Отзывчивость огромного сердца
Мы бы все давно
Погибли
Как мухи как тараканы
Как кузнечики как майские
хрущи
Как прочие насекомые
Короче
Он нас спас
От великой погибели
12.
Каждая страница
Его биографии
Летопись всей Земли
История
Всех народов
Скрижали
Нашего бытия
Истина
Усеченная на камне
времени
Свет
Источаемый Сталиным
Бесконечен
Доброта
Ни с чем не сравнима
Стремления неудержимы
Воля железна
И непреклонна
Дела его будут жить
всегда
15.
С именем Сталина
Александр Македонский
Вел
своих всадников
Через
Стремительный поток
Граника
На необозримые полчища
Царя персов
Дария 3 КодОмана
Изумляя храбростью
И друзей
И врагов
Карфагенянин Ганнибал
С именем Сталина
Вонзал
Свое войско
Как меч
В самое сердце
Римской державы
С именем Сталина
Римские патриоты
Лезли на пулеметы
Свевы сарматы гельветы
Тигурины раллы бельги греки
Британцы нубийцы скифы парфяне
Армяне броктеры херуски
Хеты хавки родосцы нумидийцы
Сирийцы каппадокийцы
Живут и дышат
С именем Сталина
14.
Иосиф Виссарионович
Как единодушно
Мы при вас голосовали
Как выбирали
Какие дома строили
Какие кругом были
Важные сановники
Сила
Какие мундиры
Какие погоны
Какие швейцары
В ресторанах
Какие мы хлеба
выпекали
Какие делали колбасы
Какие вина приготовляли
Каких рыб вылавливали
Какие сочиняли книги
Какие совершали открытия
Каких выращивали свиней
Какие митинги устраивали
Какие фабрики воздвигали
Какие плотины
Какие проводили каналы
Какие добывали руды
Какие плавили металлы
Какие дела вершили
Какую жизнь созидали
Хочу сказать вам
Иосиф Виссарионович
Теперь
За то что вас возвеличиваю
Я могу крупно
Пострадать
Но я добровольно несу
свой крест
15.
Я помню
Как прежде
Когда вы еще были живы
Огнем и пламенем
Ружейными залпами
Артиллерийской лавиной
Грохотом танков
Голодом
И холодом
Выкорчевывали из нас
Все человеческое
Гнали на убой
Как теперь
Гонят скот
На Московский мясокомбинат
Им. Микояна
Судьбы
Или злой рок
Что вами руководило
Одних вы душили ночью
В постелях
Других изводили ядом
На восточный манер
Третьих тащили
В гимонии крюками
Четвертых сбрасывали
со скал
Пятых давили автомобилями
/Михоэлс. Мих. Голодный/
Шестых гноили
В аргастулах
Такой объял ужас
людей
Что я теперь
Часто думаю
А что если вы не умерли
А притворились неживым
На время
Что если явитесь
вновь
С вашим-то опытом
И умением
Крови я думаю
натечет
Целое
Цимлянское море
Какая обильная пища
Для земли
16.
Мне кажется
Иосиф Виссарионович
Что такая чрезмерная жестокость
В вас происходила
Не потому
Что вы были жестоки
По природе
А потому
Что в наше время
Все перепуталось
Вам бы товарищ Сталин
Овец пасти
На вершинах альпииских
Или кавказских гор
Стричь их
и резать
А вы взялись пасти
Человеческое стадо
А его резать не надо
Таким вот вы
и запечатлелись
В моем уме
В барашковой шапке
С огромным ножом
В руке
Вспарывающей
Живот барана
Игорь
ХОЛИН
Вы не знаете Холина
И не советую знать
Это такая сука
Это такая блядь
Голова Пустой котелок
Стихи Рвотный порошок
Вместо ног
Ходули
В задницу ему воткнули
Сам не кует
Не косит
Есть за троих просит
Как только наша земля
Этого гада носит
Моя
Моя
Мои
Мои
Моя
Мои
Моя
Моя
Земля
весна
леса
поля
нога
штаны
кровать
жена
XXX
Мои Боги
Леса и дороги
Как петли
Виселицы
Леса
У дороги
йлсятся
Синеглаз
Синеель
XXX
Я свою фамилию
ЕЫставляю напоказ
И готов произносить ее
Много раз
,
Холин Холин Холин Холин
Холин
Холин
Холин
Холин
Холин бессмертный
Холин мгновенный
Холин
Смотрит глаз
В онемель
XXX
По Африке гуляет
Морозный ветер
В России жара 90 гр.
В Америке
Женщина родила
Подводную лодку
Мне все равно
XXX
Первый поэт Вселенной
XXX
Холин завидует всем
Тем
Кто поет
Тем
Кто жует
Тем
Кто строит мосты
Тем
Чьи головы пусты
Тем
Кто улыбается
Тем
Кто через себя кувыркается
XXX
Вы слышите звуки
Разлуки
Холин
С вами прощается
Холин кончается
Впрочем
Кто его знает
Всякое с ним бывает
Может он
Не кончается
Может он
Оживает
Любимая
Приходи ко мне в гости
Мой адрес
Вселенная Фрезер
Галактика №9
Планета 24
XXX
Автомат - полубог
Проглотил
Старый сапог
Началась отрыжка
йлскочила
Сберегательная книжка
Алюминиевый таз
Автопокрышка
Стопа кровельной жести
Удо сто вере ние
Корреспондента
"Известий"
Детские носки
Детская соска
Брюки
ЕЫваленные в известке
Дамская шляпа - панама
Магнитофон
И масса
Разного хлама
Весом 500 тонн
XXX
ЗНАКОМСТВО
Кто-то выбросил рогожу,
Кто-то выплеснул помои,
На заборе чья-то рожа Надпись мелом: "Это Зоя."
Началось с флирта
При покупке торта
Скорчил морду
Вроде черта
Она не осталась в долгу
Сказала
Могу съесть
10 пирожных
Не запивая водой
Невозможно
Это искусство
Провожал домой
Говорили об искусстве
Любишь
Соловьева-Седова
Да
Балет
Нет
Ерунда
Бред
Опера - свинство
Симфония - хамство Завязалось знакомство
Двое спорят у сарая,
А один уж лезет в драку...
Шходной. Начало мая.
Скучно жителям барака.
Это дело было в мае.
Во втором бараке Рая
Удавилася в сарае
Почему? Никто не знает.
Да, на свете все бывает!
Брызнул дождик. Небо - решето.
Вдруг радуга раскрасила горизонт.
Гражданин в троллейбусе
Поднял воротник пальто
И пытался раскрыть зонт.
XXX
Продается рояль
Почти новый
Дека треснута
Клавиши желтые
Педаль сломана
Струны лопнули
Ножки выскакивают
Краска облупилась
Пюпитра для нот
Нет
Если ударить
По клавишам
Из рояля
Можно извлечь звуки
Напоминающие
Мяуканье
Голодного кота
Камера Инженера Крамера
В ней
Идет обработка
Людей
В смысле
Единства идей
Тук
Тук
Тук
Работает ультразвук
У Нилина
Лишняя извилина
Жилину
Добавить извилину
XXX
Урод
Не разберешь
Где голова
Где живот
Гибрид
Гермофродит
Дитя
Своего века
Помесь
Пилорамы
И человека
Данка рандит
Ганка растрат
Данка побрит
Ганка усат
Сад их рассудит
Суд их рассадит
Как Дробадана Евбеича
И Евбодана Довбееча
Дан твою pan
Pan твою дап
Доп твою дить
Роп твою тить
Дить твою рить
Рать твою дать
Ведь твою теть
Теть твою меть
XXX
ххх
Если я вытянусь
Во весь рост
Я достану
До самой далекой звезды
У Холина
Рога на пояснице
Вы что
Хотите в этом
Убедиться
Внимание
Снимаю брюки
Прочь руки
Суки
Только что-то прижало
Придавило
Меня к земле
И не дает встать
Драть твою мать
XXX
фото
А.Брусилова
ЕЛЕНА
ЩАПОВА
Елена
Щапова
ДЕТСТВО
У моей бабушки
Были бусы и камушки
У дедушки
Вино и девушки
А у матушки
Были родинки
И в любовниках был крыжовник
А у батюшки ружье было
Что котят и щенков убивало
Бывало не слышно
а почувствуешь
И еще у меня был дядя
Дядя Федя
В каждую пятницу
Тетя рассказывала
Являлся этот пьяница
И всю родню вез к "Яру"
Он на бегах играл
На него дерево рухнуло
Его бог наказал
И еще у меня была сестрица Галочка
Красавица девочка
Если б она не умерла
То меня бы не было
Мама так говорила
И еще у меня есть брат и сестра
Двоюродные
С ним я училась целоваться
А ее так смешила
Что она писялась
Хотя взрослая девочка была
Лет четырнадцать ей было
Бабушка - мать мамина
Звала меня Лешкой
Хотя больше всех любила сестру мою - Ларушку
Она первенькая
Дачу помню
И как птенцов собирала
Что из гнезда вылезли и разбились
В кукольное одеяльце их заворачивала
И под скамейкой
В конце сада
хоронила
Соседку Наташу помню
Когда мне было семь лет
Она мне рассказала о совокуплении
А она только на год была старше
Мы и сейчас дружим
У нее был дедушка
Константин
Белые усы и волосы белые
Совсем снежньм дедушка был
Он от старости умер
Так врачи сказали
Еще щенка Фимку помню
Он бабушку любил
Мать папину
Побежал за ней в лавку
Через дорогу
и его машина сшибла
Бабушка его тоже любила
Поэтому отвязала пояс от платья
Фимку обвязала
Так до дому и дотащила
В саду закопали
У нас там много собак лежит
Они землю удобряют
Так тетя Катя говорила сестра бабушкина
И еще я детские сны помню
Страшные сны
Русские
Ночь помню
И камень синий сапфир
В окно выбросила
Потом долгие годы искала
От жадности я это сделала
Больше всех любила сестру свою
Мать ревновала
Отца боялась и ненавидела
Бабок не любила и презирала
Деда ни одного не знала
Вот и все
А теперь психиатр Леви
Пожалуйте сюды
Пишите свою анкету
К вашим услугам /К вашим услугам!/
ва
слу!
КОШКА
По протоптаной дорожке
Из помойки вышла кошка
И пошла со мной нога в ногу
Как будто бы знает дорогу
Я в троллейбус
Кошка висит на подножке
"Я за любовью" шепчу я кошке
А она отвечает нежно
И я за тем же
Кошка-кошка
А мне ведь уже двадцать один
Меня любит чужой господин
Он пришел из далекой страны
Он брошеный сын сатаны
Он сеет и пашет
Ласку и ложь
Он пахнет фиалкой и голос хорош
Кошка-кошка
Вошел контролер
А ты без билета
Ведь нас оштрафуют за это
Контролер "Гражданка это ваша кошка?"
Я - "Нет не моя"
"А почему она сидит рядом с вами?
На сиденье? с ногами?"
Она не воспитана
Она питалась мышами
А не колбасой
Она спит в дебрях подъездах
Она не часто бывает в разъездах
Она едет со мной
Эта кошка будет женой
Самого лучшего кота в мире
Ее ждет счастье в душном Каире
Ее ждут не кошачьи ласки
В холодной царской Аляске
Пусть гражданин уберет свои лыжи
Мы выйдем сейчас
А не в шумном Париже
Кошмар-мур
Мы заплатили штраф
Я Гулливер
И ты шахин-шах
Мы пойдем по знакомой дорожке
Две человечьих
Четыре кошачьих ножки
ПИР ДЛЯ КОРОЛЯ
Огромный стол
В огромной зале
Мужчины остроумьем заблистали
А дамы тонкостью манер
Король сегодня
Первый кавалер
Мон синьер
Для вас салат из помидор
Для вас ананас в сахарной пудре
Она похожа на ваши кудри
Для вас
Куропатки
Лакированы и гладки
Лебедь
Под таким соусом
Что усы вытирать грех
Баран
Которому никогда не блеять
Чей мех
Лежит на конюшне
Сегодня успокоит
Самый больной желудок
Самые прихотливые души
А этот осетр
Не остр а нежен
Приплыл из России
Далекой и снежной
А это икра из Ирана
Она для большого гурмана
Розовый дар
Нам прислал океан
Омар! - мон синьер
Омар
Ну а это развратные устрицы
Для изысканных
Не для улицы
Ну а вино
Не ставьте в вину
Что я вам его не хвалю
Пейте его сколько можете
И язву желудка
üi уничтожите
И начался буйный пир
Где король был один кумир
Он тянулся длинные сутки
И сазанов сменяли утки
Кубки шипели вином
Но диким огнем
Недобрым огнем
Чьи-то горели глаза
Следившие за королем
И вдруг замерла зала
Король пошатнулся как будто устало
И на руки кардинала
Его тело мягко упало
Вопль раздался
И вой
Король был такой молодой!
Диагноз был сразу поставлен
- От заворота кишок
- Ложь!
Король был отравлен
В зале прошел слушок
Ха-ха
Король обожрался
Ведь он на пари
Съел сорок пулярок
и двадцать Орли
- Помилуйте он перепил
Он выпил бочку вина
А затычку засунул в ухо
Пьяной жене Де Бруа
- Ну что вы несете чушь
Я видела как король
Насиловал Де ла Рушь
А она была не восьмой
Так как девятой была
Маркиза Луиза
А она никогда
Не пропустила бы Де ла Рушь
Только после себя
- А когда он схватил шута
И стянул с него панталоны
Вот тут-то он и упал
Это бьшо за красной колонной
Ах боже мой что толковать
Уж скоро глашатай объявит
Король умер!
Да здравствует король!
И снова нам пировать
А у меня головная боль
И анальгина нигде не достать.
ВОИНА
1812-го ГОДА
Белые парики
У красной реки
Сошли с лошадей
И стали биться
Врукопашную
Страшно!
Саша!
Шум в ушах
Сильнее!
Сильнее!
Слабею...
Сабля на землю
Сам на небо
Безумие!
Безумие !
Я Ахилл
Нет матушка
Я не хил
Я неуязвим
Врешь что за пятку
За волосы...
А там за лесом
Дом под горой
А мой сын герой
Мой жених герой...
Горе!
Горе!
Георгий!
Я ослеп
Дико!
Дико!
Клинком по голове
Ветер
Пот вытер
Я дезертир
Я удрал с поля боя
Я хочу жить
Меня мутит от запаха крови
А в деревне корова
А в деревне петухи
Не убивайте!
Не убивайте!
За какие грехи?
Я не воюю!
Саблей проткнули...
Крестный крестный!
Кость переломана
Больно мне!
Скачи в лес Алеша
Я догоню тебя
Буонапарти!
На!
На!
На!
Белые парики
Валялись у красной реки
Кружите кружите вороны
Некогда погребать
Нужно дальше воевать
ВОИНА 19^1-го ГОДА
Черные каски разбрелись по белому свету
Бабкины сказки слушали до рассвета
На первые бомбы над городом
Выходили смотреть жители
И страшное слово "смерть"
Еще не пришло в их обители
Ах мама
Не плачьте убит я
Я сам вам прислал похоронную
Заведите пластинку любимую
Заведите мою коронную...
Здравствуй любимая Галка
Я из госпиталя пишу
Нет ноги
И рука под танком
А во сне все кружу и кружу
Ты сестричка не плачь
Врач сказал будут новые
Дубовые или кленовые...
Ах Машенька
Я мишенью стал
Нет Машенька
Я галл
Я каждое утро голый
Летаю над пароходом
Я ныряю в море
И целуюсь с рыбой
А рыба прыгает к солнышку
А солнышко вши жрут
А ты превратилась в жгут
И умерла от голода
Последней в городе
А город-негордый
Он одуванчиком стал
А я сорвал
Фу и нет одуванчика
Дмитрий Иванович!
Папа!
Вы мне всегда за отца
Как много
Много погибло
Из-за немецкого подлеца
Ваши уроки истории
Я понял только теперь
Да она повторяется
В подвале кривых зеркал
Боже мой как это страшно
Гармонист опять заиграл
А когда началась война
то мне
Явление бьшо
Сижу на могиле Петра
И вдруг из могилы рука
И машет мне
Чтоб уходила
Черные каски по белому свету
Бабкины сказки слушали до рассвета
СЛАДКИИ
ВОЗДУХ
Я иду к тебе
Я иду к себе
Я иду к нам
Капля росы на усах
Две стрекозы на кустах
Ты умеешь доить стрекоз?
Умею
И мы стали ловить их
Ласковая
Милая
Ну подлети к нам
Но она вдруг кинула камнем
И попала.
Тебе больно?
Обидно
Да ну их к черту
Пойдем домой лесом
И там овсом
Покормим бабочек
Поцелуй меня
Не могу!
Божьи коровки смотрят
Они без очков не видят
И все врут
Какое время желтое
Давай ляжем
Но тут нельзя
Здесь тук с молоточком ходит
И девочка с метелочкой
Тогда бежим
Ты была замужем за эльфом?
Была но мало
Его съело эхо
Его мама очень смеялась
Она ему предсказывала
Что его сожрет эхо
Хочешь съесть сыроежку
Нет она очень обидчивая
Сейчас бы какую-нибудь дичь
Может быть человека?
Нам за браконьерство срок дадут
Они сейчас размножаются
Жалость какая
Смотри черника!
Да самая страшная ягода
От нее чернеешь на глазах у всех
Зато глупеешь на сто лет позже
положенного
Цветы разожжены солнцем
Будем варить варенье
Но варенье без сладкого воздуха
Это уха без рыбы
Без сладкого воздуха нельзя
Вьюном завейся
Голоса слышатся
Лиэа! Вика!
Смотрите какая черника!
А бабочки! Просто из учебничка!
А цветы!Готовый гербариум!
Быстрей все срывайте!
Бросайте в корзинки!
В порфели!
Ну что же ты!
Мне кажется что на нас смотрят
и осуждают.
Я вижу осажденный город
Все - пламя
Все - памятник
Мужчины и женщины убиты
А их память
Поселилась в эту чернику
Бабочку
И цветы
Бежим отсюда
Дай милый руку
Кажется убежали
Еще бы!
Такого страху нагнали!
А надо ли было планету показывать?
Надо.
Дай милый руку!
Не нужно шутить со смертными
Пусть они шутят друг над другом
Давай варить варенье
На поляне сладкий воздух.
В альбоме моя бабушка
Не девушка а женщина
Не женщина а мать
с выводком детишек
ленты
кружева
Лысеющий папа
И граф Томилин с сеттером
В альбоме моя бабушка Сморщенное яблочко
Дедушка - высохший стручок
И граф Томилин с понтером.
ПАРАЛИТИКИ
Но это же просто поразительно
Как паралитики играют на дудочках
Как смеются
А один песни поет
Ну заслушаешься.
У иных энергия из ушей бьет
Другой вечно зеленой улыбкой цветет
...Любят цветы паралитики
Любят сады паралитики
Небо
Собак
Хомячков
Кроликов
Детей
Белых дедушек
Пух от взбитых подушек
Чистые окна
Расчесанные волосы
И сны...
Во сне они не они
Лошади
Бег
Топчут траву
Бьют собак
Отдают хомячков кошкам...
И каются.
Летают по воздуху
Падают и не плачут.
Привязанные лежат на рельсах
и с ужасом ждут поезда
Поздно !
Поздно!
Просыпайтесь
Василий Иванович
Марья Николавна
Наталья Федоровна
Кузьма Константиныч
и другие.
АБОРТ
В АЛЬБОМЕ /шутка/
В альбоме моя бабушка
Не бабушка а девушка
Не дедушка а юноша
И граф Томилин с сеттером
В альбоме моя бабушка
Не бабушка а женщина
Не юноша а муж
И граф Томилин с сеттером
Эбэновая кошка
Ночью в окошко прыгнула
Рыгнула мышью
Вылезла беременная крыса
Самая огромная
Лошадь - з везда
Упала на меня
Лорелея
Ахинея
Бредятина
Абортятина
Лошади
Крысы
Кошки
Все это скребли ложки
Расширителей - двенадцать
Мне восемнадцать
Пупок развязали
Как узел мешка
И вынули меня из меня
Лошадь - звезда
Посадила на спину
Унесла
ЗАПАХИ
Последнее время
худенький мальчик Веня
все время отгоняет запахи
которые преследуют его
начиная от дедовской папахи
что пропахла молью и потом
тенью убитых
мышами
шумом ветра
ржанием коня
медсестрой Ниной
что заманивала дедушку
Ношусь по небу
Я беременная крыса
Эбэновая кошка
Заглядывает в другое окошко
Такая же картина
Чья-то драная пуповина
Надоело!
Мир роэово-голубых картин
К ним к ним к ним!
XXX
Мальчик пьет воду из колодца
Девочка ест апельсин
В жаркий июльский полдень
Не хочется спать двоим
В жаркий июльский полдень
Прохладно в сыром лесу
Но девочка стерла ноги
Ей больно и очень досадно
Мальчик уходит в лес
Срывает папоротник
И видит змею
думая что это уж
он хватает скользкое тельце...
И крик и капельки крови
превращаются в землянику
Он вгрызается в красную спелость
Но поздно
Уже запели невидимые
Птицы
и цыновка книжного китайца
Запахла сандалом
Кто ей расскажет
о малом и главном
Нет воистину прекрасна
Эта огромная ромашка
Которую мог нарисовать
Только очень близорукий человек
Прошлепала лягушка
И подсказала самый короткий путь
А будь
что-нибудь
Девочка кидает оранжевые
корки в колодец
И думает как хорошо
в сыром лесу
В июльский жаркий полдень
в сырой блиндаж
и там поила спиртом
говорила красным ртом
в свою очередь опьяняя
запахом гимнастерки
цвета засохшей поляны в июле
там где пройти чуть дальше
и пахнет хвоей
там где цветет кашка
розовая мягкая нежная
как кожа Ларисы
после бани парной
и голубоватых притираний
что живут и качаются
в стеклянных
пузатых длинных флаконах
всевозможных форм и размеров
Вот так в марте
его преследует запах лимонов
а в июле он ловит лимонницу
и сравнивает эти разные
кисловатые запахи
Хитрая мать
которая всегда лжет
но ее выдает запах
так называемой "работы"
тяжелый мужской запах
резкого тошнотворного одеколона
и еще одно дыхание оттуда
Да он с отвращением и жадностью
нюхает ее белье в ванной
а потом плачет
и топает топает худыми ногами
коленки которых завернуты внутрь
и смех
простой смех лжи и бахвальства
искренности трусости
гнилья
перегара
ментола
москитами
воем гиены
трупом недоеденной лани
Нет
Никто не может представить
как плохо от запаха бензина
пота и раскаленного шлака
от кошмарного хирурга Алика
Густые брови которого
поднимаются с восторгом
когда он рассказывает
какую опухоль он вырезал в среду
и сколько гноя выкачали в пятницу
Целый ящик апельсинов
понимаешь ли ты
что значит целый ящик апельсинов
а весь пол устлан сухим лавровым листом
а в ведре магнолии
лилии
и еще самые ядовитые цветы...
Нос!
проклятый угристый нос
он учуял
учуял запах селедки и лука
но у нее такие огромные голубые глаза
и ресницы как мех
маленькой коричневой норки
но запах
запах
она слишком жадно слушает
и поэтому пухлый рот приоткрылся
уйди! уйди1
Я все выдумал
и про папаху тоже-е-е-е1...
Лида
большая толстая Лида
Что ездила в Африку
Индию
Малайзию
и которая волочит шлейф
затканный орхидеями
слонами
обнаженными нищими
щекочущей проказой
публичными домами
душной ночью
Игорь
Владимир
БУРИХИН
МАРАМЗИН
Бурихин Игорь Николаевич, ленинградец, 52 года, до последнего времени жил в стороне от шумной братии ленинградских поэтов, даже неутомимый собиратель Кузьминский на него не набрел.
Позаботилось КГБ: как это так - никто не энает поэта? Теперь
не время слоновых башен. Выволокли на свет, обыскали, втянули
в процесс Хейфеца-Марамэина, слава Богу - всего лишь свидетелем,
но статья его о русской поээии, в частности, о Бродском, лежит,
арестованная, в архиве Большого дома, на будущий случай.В суде,
когда отвечал на вопросы - образование высшее, кончил аспирантуру Театрального института, место работы: пожарник - по залу
прошел смех. Но теперь стало еще смешнее: из пожарников тоже
выгнали по высочайшему повелению.
Стихи всегда писал, как сам признавался, "не всерьез и не
в шутку, по некоему побуждению, скажем, с голоса. Последнее обстоятельство и фиксируется в том, что фамилию свою я ставлю всегда после года и месяца.Это не графоманический изыск, это психологический порог, к голосу я всегда относился с должным соподчинением" /из письма/.Не с того ли это голоса, о котором писал
А.К.Толстой, тоже в письме, говоря "про стихи, витающие в воздухе", а работа поэта состоит в том, чтобы "их ухватить за один
волос" и "привлечь их из первобытного мира в наш мир" /письмо
к С.А.Миллер, 6 окт. 1856/.Тогда голос, диктующий Бурихину, наполнен воспоминаниями о стихах, уже привлеченных в нашу культуру. Однако исходный образ этих стихов все еще проглядывает из
первобытного мира", и предыдущие культурные остатки являются
тем волоском, за который извлекается все стихотворение."Опыты
соединения стихов посредством стихов" - этот подзаголовок, что
ли, а верней определение жанра - хотя и перекликается с названием знаменитой книги Константина Вагинова, но очень точно определяет метод Бурихина. Это снова не изыск, а точное, почти
инженерное определение.
Стихи полны скрытых цитат. Некоторые сразу вспыхивают узнаванием /"И Пушкин пламень голубой"/, другие знакомы не всем
/"скаэалом Блок" - см."Горбунов и Горчаков" Бродского/.Третьи
мы не можем узнать вообще, возможно, это и не цитаты, но настойчивый дух предыдущей культуры, которой Бурихин наполнен по
горло. Однако все это мало общего имеет с аллюзией, с ироническим снижением засевших в сознании стиховых парафраз. Мне кажется, что тут проявляется неудовлетворенность культурной практикой, которая лишь изредка, лишь фразой, словом прикасалась к
Истине, а огромные мощности уходили на приличные времени одежды
оформления. Бурихину желается пересоздать культуру наново, в ее
же русле, купаясь в ее же эстетике, но с большим сгущением, с
большей заботой об Истине - и пользуясь не только русской традицией, но также иноязычной /как минимум, немецкой, чьи стихи
и рнтмы он знает по своему образованию/.И это тоже позволяет
ждать от Бурихина многого, хотя он в начале своего пути. В сущности, самые большие русские поэты всегда черпали иэ поэзии мировой .
И.Бурихин. 19 74.
К О Н Ь
Р Е К
опыты соединения стихов
посредством стихов
Спаси меня,
Боже, ибо воды.
К Земле, что реками покрыта,
я приложил теперь копыто.
Штампующее мумие
копыто чуткое мое!
И вот я обращаюсь в слух
и в Лету буух...
Приснилась рифма скверная: бурихин Бухарин.
1.
Идет последняя война.
Коня не будет и не нужно.
Простившись далеко не с каждым,
в места далекие не столь
летит душа, вдохнувши смерть.
Сказал пророк.
Все так, как сказано.Лишь скучно
чертям да ангелам.Все реже
деревья в каменном лесу.
Но транспорт делается ближе,
его уж на плечах несу.
Вот он, обрушиваясь, режет
и вяжет в снопы трупы.Скрежет
не восстанавливает слух.
Ответил я.
Весь в мыслях я летел,
обозревая разные реки
суть речи.Я хотел
постичь вообще язык земного шара.
Раздался зов.Окрестность задрожала,
зевнула, пенясь.
Инопланетного кинжала
сверкнувший, очевидно, пенис
напомнил мне, что без труда
не взять и рыбу из потопа.
Я был ягайлов и ядвиг
конем Пржевальского.Мой топот
смущал любовников не раз на россиянке также росса,
обутой уж на ногу босу,
поставленной, чтоб не погас
моченый, в яблоках Пегас.
Окончим жить.
Теперь покой нам снится.
Пора, мой друг.Сказалом Блок
махнул небрежно.
Посчитаем покойников.
От месяца Ая до недель Играй в овра
целый год у нас страда.
И там двойник мой после драки
все машет грубыми стихами,
раз нет без отдыха труда.
А Мандельштам обтачивает камень,
чтоб перстень не достался никому.
А Хлебников уже к нему
подталкивает новый камень,
который, обрываясь, снова
всем, кто разбросан на холме,
кого и не упомнить мне,
влагает в рот обломок Слова.
Бесчинствует водоворот
у основанья водопада.
Его подтачивает крот.
Державин русского парада
и Ломоносов о Парнас
уже не утешает нас...
Там Сологуб сидел меж пусторослей,
порочный старец - не жил он один.
А Кузьмина в Вергилии я выбрал.
4.
Стерев случайные черты,
мы остаемся со скелетом.
В такую ночь мне жаль людей.
Сказал пророк.
И хочется, гремя костьми,
бежать за босоножкой Сологуба,
да органы тобосской безопасности
не пускают.
Пора, мой друг, светает.
И ты засел за Кристофера Марксов.
А Дульсинея, окрутившись шарфом,
влачилась по шоссе.И буксовал
мотор новейшей марки КАПИТАЛ.
Горизонтальных всех повешенников
возница, покровитель -Ахиллес
уж волочил их вместе,- полуволк,
упершись членом во всевышний облак
да в звезды врезываясь...
Трезвость
ему судья.В упавшем зодиаке
беснуется божественный декабрь.
Так император умирает в злаке.
Петров недобр.На дне случайной фляги
Гораций Флакк.
А Сологуб умрет от декабрита.
Смущенный на воздух я вышел.И вылез
спондей, спотыкаясь об амфибрахий.Взять их,
взять за фибры их народной души.Паузник,
в который пуза уложил
прибрежных много он Петров,
чадо Хлебников,
ай, велико да обло!
Он всадник или конь?
Он город или бог?
тот город, что оглоблю Бога
уже сломал о поворот,
чтоб в ухо всей страны Валдая,
где вечером Москва горит сережкой,
шепнуть из конского далека,
что приютит посла коней
в Остоженке, в особняке Волконского.
Спросил пророк.
Монгольского в багровых струях лицо Востока,
славянскою волнуяся чертой,
огромный лоб, уменьшенный заботой,
и, испытуя вас, пронзающее око стоит, как образ, Время, твой,
предсказывая эпизоды:
Золотое дно - Атлантида.
И медное сечение стиха.
Гаданье на кофейной гуще.
И Пушкин пламень голубой.
Последний всадник - будущее
запорожской сечи.Лампочка
Пугача.Плюсквамперфект
стихосложенью росскому - силлабы
невероятных обещаний, меры
не знавши.
Остовы обнаженные надежд - ямб
с пиррихиями, хорей
хромающий, птеродактиль преподаватель Гомера, слепой
Гнедич в яблоках, дольник
у Жуковского, где лишь
жабы печально резвились.
Лоб Разина резьбы Коненкова...
Лоб Ленина работы Хлебникова...
Ответил я.
7Россия, Лорелея, лесбиянок
подводная отчизна и праматерь
космических, должно быть, обезьян.
Учителя, пророки отчужденья
труда от капитала, капитала
от государства, государства от
венца Вселенной - от эффекта фау!
б удуще го, грядущего.Что еще
сказать на "щ"?..Щум,
ящер Времени.Все
трещит и качается.Ни одно слово
не хуже другого.Земля
гудит гиперболой!.. Чем теперь
кончить, покуда Время
срезает меня, как монету
с изображеньем конского копыта.
Дщерь Альбиона, в зеркале войны
красивые сомкнув свои туманы
над Хиросимой, отстраняет руки
мужские тех сторонников Земли,
по видимости выпуклой, но полой,
которые стоят за англо-секс
Евразии с Европой на коленях.
Смеются сестры, соглядатай-гриб
лишь ускоряет языки их страсти,
пылающие в полостях любви.
Цветет туман, одна из них ногой
толкает труп художника - Моне, бишь.
Недолго остается он один,
нырнувши в море Лаптевых... Какому ж
ефрейтору, гофманианцу, жругру
выдумались они, проклятые,
ужасную забывши шутку,
болтавшуюся меж Землей и небом,
похожую на змея, но иначе
пыхтевшую?!
Его не назову.
Сошед с путей небесных, что на каждом
шагу увенчаны распутицей, рогами
интерферирующих волн, средь Леты
от рождества Ульянова в сто третьем году,
я встал 'конем победным над немым
и пролетарским Петербургом,
на пороге Новой Элоизы,
новой жизни, в которой
единственная еденица времени - все
то ж девическое "завтра" и
оттуда, издалека как пророк,
услышал я "советы посторонних".
Кто не согласен, что Зенон не прав
и что Ахилл догонит черепаху,
раз не догнал.Еще 1/2,
1/2 ундзовайтер.Время
состоит из отдельных теперь,
из отдельных потом потерь,
из златых середин ползущего на нас,
рис.
А.Брусилова
9И вижу я, планета Атлантида
шлет нам привет, мерцая.В водах ночи
уже по грудь покуда я еложу на стуле,
склоняясь под эпический ярем,
спаси меня, Боже, ибо Время Оно
дошло и до души моей!..Но он
ответил мне и не ответил.
Итак, ирония вождей
есть пафос середины.Мы живем
не в мире непосредственных вещей,
но в мире обязательных гипотез.
Таков удел строителей.Простые
фундаментальные вопросы ставит
пред нами лишь забытие.И принцип
первичности материи уже
висит на острие словес и завтра
готов перевернуться.Вот итог.
напишут наши имена,
как слышит мальчик, сам-четверг,
Гомера новый провожатый,
как с лишним членом стюардесса
иль Карл Стюарт без головы,
но в пыльном шлеме.Так сказать самой войны Патрокл военнопленный!..
Где ни остановится взгляд читателя только реки, речи текут
единым синим потоком.
Но полно, мне ль тягаться с ним
в безумьи, с председателем земного
когда-то шара.
Среди героев з"соушлист эмьюлейшн
я чувствую себя Терситом.И да
поможет мне язык английский птиц на поле брани деммерунг дер меншхайт
не дай Бог встретиться!..
10.
Перечень
кораблей:
Когда судов широкий лес
садился на волны морские, на груди морские,
мы говорили: Вот он лес
корабельный, мачтовый! - Или
это Эль?
ЭЛЬ это СЛОВО О ЭЛЬ
ЭЛЬ это СЛОВО
О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ.И НАШЕДШИЙ ПОДКОВУ
тоже ЭЛЬ
Сила ж движения, уменьшенная
площадью приложения, вдунула
в это Эль лишь легкие леле.
Но чуть волна лелеет челн
и носит ношу человека,
уже мы скажем: Это лодка.
Поскольку люди - это лодки
только на суше.И тем более
силен силовой прибор, скрытый за Эль.
И только любовь судоходна!
11.
В.Хлебникову
И все-таки взойдет она песчинка пагубная смерти.
И, бездна коими полна,
звездами на большом конверте
12.
Заключение
о
и взаимосвязи
сладости
земных
имен:
Отдай мне музу, Александр Великий!
Парис отдаст Елену Менелаю.
А Фебову приспешнику - жрецу,
что по колено в Лете лепокудрой,
отдаст Атрид ту Хрисеиду Хрису,
утонет пусть в дочернем отраженьи!
Агамемнону Брисеиду, Андромахе
ее великого Гектора, россомахе,
а Пентесилее Патрокла, женостойкога мужеподобной,
богине гнев и Богу душу
отдал Пелид!
Суровый Авраам
родил Исаака.Оный Исаак
подвигнул Киркегора, что родил
известный опус Или-или.Сталин,
воспользовавшись этим заголовком
для маленькой заметки, возродил
Россию из.Другой Иосиф - Бродский
родил Исаака и Авраама.Звуки
звонкого систра несутся, несутся.
В рощах томно они отдаются!
и повторяла, что любовь не акт
торжественный, но умный случай, случай.
А случая не приманишь как Жучку.
И повторяла, что, должно быть, снег
спасает самок, что собаки слепы,
что впереди замужество.На это
дело крепко надеюсь я.Иначе говоря,
возьми, отдавшись!
Посылка:
Так лаялись Ладомир с лягушонком
в обещанном болоте придорожном,
покуда я спешил домой.А память
теряла тряпки на официальном
полу в ночи умершей умывальни
в гостинице какой-то офицерской,
где девочка, смеясь из мыльной пены,
стирала тыльной стороной ладони
кровавые следы любовных ласк
14.
Не бытием, так катаньем.
СИЗИФ
ВИКТОРИЯ АНДРЕЕВА
В
"МАЛОМ
КРУГЕ"
П О Э З И И
Это статья о московских и ленинградских поэтах,мало кому известных в Москве и Ленинграде.
Ни один из них не знал подмостков и не видел свои стихи напечатанными.Их стихи живут в узком круге друзей и почитателей.В то же время это не альбомная поэзия и не "самиздат".Речь пойдет о новом
и,на мой взгляд,интересном явлении - поэзии "малого круга".Она одинаково далека как от суеты признания,так и непризнания,от эпатажа обывателя.
"Малый круг" - это совсем не мало.Это круг книг,интересов,друзей,опыт состояний,видения,не
размененный по коньюктурным соображениям.И это,конечно,аудитория,слышащая поэзию.Стихи,выросшие
на этой почве,адресованы единомышленнику и взыскательному другу.В них нет ужимок для публики.Они
не разъясняют,а доверяют читателю.Некоторые из этих стихов можно назвать медитативными,другие - философскими,третьи - эстетскими.С первого взгляда за ними виден большой поэтический опыт.В них
есть изощренность,независимость тона,самостоятельный почерк,при большом внимании к традиции,вернее, к различным традициям русской поэзии.
Как это начиналось? Складывались круги по-разному.В Ленинграде,например,возникновение самостоятельного творческого кружка после войны связывают с именем изысканного поэта Роальда Мандельштама, умершего 27 лет от астмы и туберкулеза.Писать он начал 17 лет.
Вокруг него были художники,скульпторы,выгнанные в 1949 г.из Ленинградской средней художественной школы за модернизм - А.Арефьев,М.Петров,Валерий Титов и другие.
Другой известный ленинградский кружок был вокруг Бориса Понизовского,талантливого теоретика
театра,прозаика,блестящего собеседника.Двери его дома оыли всегда открыты для молодых художников,
поэтов,философов.У него бывали художник Элик Богданов,филолог Ефим Славинский,художник Яковг
Виньковецкий.
Кружок: E.Рейн,Д.Бобышев,А.Найман,И.Бродский и др.сложился более традиционно - через школьную
дружбу.Они,пожалуй,наиболее известны.Им патронировала Анна Ахматова.
В Москве помимо нашумевших в свое время "смогистов" /"самые молодые гении"/ известна группа
поэтов вокруг Евгения Кропивницкого - Павел Холин,Генрих Сапгир,Всеволод Некрасов и другие,называющие себя "новым авангардом".
Приблизительно в одно время со "смогистами" возник кружок Анатолия Маковского - Евгений Сабуров, Михаил Айзенберг,Зиновий Глуэберг.
Не предполагая дать полной картины жизни поэтических кружков Москвы и Ленинграда,я перейду к
отдельным представителям "малого поэтического круга".Выбор имен не несет на себе никакой академической обязательности.
Леонид Аранзон,ленинградец,погиб четыре года назад.Поэт отправился в горы в экспедицию и не
вернулся - то ли самоубийство,то ли несчастный случай.Но по силе притяжения к смерти,по постоянному
возвращению к ней в стихах и в жизни - скорее первое."Был он,особенно к концу жизни,очень красив", - пишет о нем Анри Всшохонский.
Аранзон жил в замкнутом кружке близких дому людей,в котором были тесные,даже несколько душные отношения - понятные только здесь шутки,намеки,ассоциации,стихи,адресованные друг другу,шутливые послания.Участвуя во всем этом,Аранзон оставался тем не менее поэтом внутреннего уединения,
погруженным в созерцание "пейзажей своей души":
Цветок воздушный без корней,
Вот бабочка моя ручная,
Вот жизнь дана,что делать с ней?
В его стихах,как,впрочем,и в чертах его лица всегда чувствовался отзвук "зазеркалья",того
смещенного мира,который мучительно тревожил поэта.Желание проснуться,выйти из сомнамбулического
оцепенения действительности - его настойчивая тема.В одном из сонетов - излюбленной форме поэта - он передает парадоксальное столкновение состояний - сон бессоницы и сон пробуждения,показывает,
как предметы в комнате становятся частью сна,свет рождает звук и как печаль,покинув человека,еще
живет в чертах его спящего лица:
В часы бессонницы люблю я в кресле спать
И видеть сон неотличимый
От тех картин,что наяву мной зримы,
Однако ночь творит полураспад:
В углу валяется забытый кем-то сад,
Томя сознанье падает паук.
И,просыпаясь,видеть сон опять:
Старинное бюро,свеча,кровать,
Тяжелый стол,и двери,и за ними
В пустом гробу лежит старуха вини Я к ней иду,чтоб в лоб поцеловать.
Свет из окна приобретает шорох,
Лицо жены моей повернуто на юг,
И все в печали,нет уже которой.
Большой медитативный опыт дает поэту как бы двойное зрение.Парадоксальность состояний в его
поэзии всегда внутренне оправдана.Ему свойственны большая интенсивность вхождения в себя и такая
степень концентрации,при которой как на негативе,проступают иные сады,холмы,небо.В своих стихах он
идет от внутреннего эксперимента,беспощадно наблюдая границы,где кончается сфера нашего "я",или
где наше "я" становится вторым,третьим.Большинство его стихотворений написаны в том состоянии,когда
видны переходы и связи между вещами,далеко отстоящими друг от друга.Поэт обладает даром объединять,
связывать то,что разделено в прагматическом сознании.Проецирование себя со стороны,расширение личности, смещение планов - вот черты,определяющие его поэтику.
Внутренняя амплитуда его состояний очень резка - от небытия к интенсивному ощущению жизни.И
здесь он часто пользуется древней символикой - душа бабочка,сад-рай,холм,дерево.Напротив,в его
"потусторонних" прогулках - атмосфера разряженная.
Печально как-то в Петербурге.
Посмотришь в небо - где оно?
Лишь лета нежилой каркас
гостит в пустом моем лорнете.
Полулежу.Полулечу.
Кто там полулетит навстречу?
Друг другу в приоткрытый рот,
кивком раскланявшись,влетаем.
Нет, даже ангела пером
нельзя писать в такую пору:
"Деревья заперты на ключ,
но листьев,листьев шум откуда?"
В своем последнем стихотворении,написанном незадолго до смерти,поэт торжественно просветлен
и спокоен.Он будто уже вышел из привычных форм жизни и медленно уходит от нас:
Как хорошо в покинутых местах!
Покинутых людьми,но не богами.
И дождь идет,и мокнет красота
старинной рощи,поднятой холмами.
Запомни путь слетевшего листа
и мысль о том,что мы идем за нами.
Кто наградил нас,друг,такими снами?
Или себя мы наградили сами?
И дождь идет,и мокнет красота
старинной рощи,поднятой холмами.
Мы тут одни,нам люди не чета.
О,что за благо выпивать в тумане!
Кто наградил нас,друг,такими снами?
Или себя мы наградили сами?
Чтоб застрелиться тут,не надо ни черта:
ни тяготы в душе,ни пороха в нагане.
Мы тут одни,нам люди не чета.
О,что за благо выпивать в тумане!
Запомни путь слетевшего листа
и мысль о том,что мы идем за нами.
Ни самого нагана.Видит бог,
чтоо застрелиться тут,не надо ничего.
Аранзон,безусловно,ленинградец.В его холодных,неторопливо-размеренных ритмах чувствуется
дыхание одного из прекраснейших городов мира.
Илья Бокштейн в прошлом завсегдатай большого,несколько казенного здания библиотеки иностранной литературы,встречал и принимал в ее холлах своих гостей,вел под смешки библиотечных работниц
поэтические диспуты.Этот невысокий,постоянно бормочущий стихи мальчик с Таганки с лицом Босха и
будто заблудившейся походкой - автор нескольких тысяч стихотворений и большого,рождающегося тут
же в разговоре с вами романа.
Поэт начал в русле так называемой "шизоидной" поэзии:
Я надел легковетренник белый,
На котором струится волна,
И душа моя смотрит на тело,
Будто в теле теперь не она,
Будто кто-то другой ее бросил
В мой задумчиво нежный
тростник.
И тростник холод тоненько
просит:
"Отпусти,ты ошибся,старик".
"Шизоидная" поэзия - это отголосок так называемых "шизоидных" настроений московских 60-х годов - истерический юродствующий выплеск в диапазоне между богемной эксцентричностью,психиатрической лечебницей и,нередко,надломом.За этой поэзией в лучших ее проявлениях стоит свобода поэтического рисунка,эстетизм и причудливость самовыражения при полном доверии себе в смелых смещениях
"здравого видения" под маской шизоидности:
Восковое личико в окне.
Шевелится потихоньку крыша
За окном кирпичная ладошка.
Словно плащ монаха что под ней
Штык трубы с хвостом помятой кошки
И страна притихшая как хвост межстенной мыши
Штейнеровской молится луне.
За диваном ждет чуланных новостей.
В последние годы Бокштейн,исчерпав для себя темы "шизоидной" поэзии,пришел к идее поэзии
"экстремической" - предельному выражению поэтического субъективизма,не считающегося с профаническим восприятием."Экстремическая" поэзия использует систему поэтических кодов,расшифровке которых,
впрочем,посвящена значительная часть его сверхромана. Не останавливаясь подробно на этом романе, - фантастической мистерии с сотнями действующих лиц, - приведу из него несколько двустрочий о
смерти,написанных в лаконичной афористичной манере:
Ждет меня смерть -
Ты смотришь на меня -
Смерть - зло,
Жду ее конца.
Вижу: меня нет.
Иначе бы ее создатели
погибли.
Илья Бокштейн,человек фонтанирующего захлебывающегося воображения,создал свою космологию и
мифологию,свою теорию чисел и звуков.Погруженный в метаморфозы собственного сознания,он вступает в
диалог со всеми традициями.В его поэзии слово предоставлено планетам,титанам,материкам,траве,двери
и даже скрипу двери и запаху травы.
Творчество Ильи Бокштейна интересно стремлением освободиться от .гнета рассудочности и включением в поэтику элементов своей метафизики.
Илья Бокштейн - поэт непрерывного творчества,по-видимому,не всегда успевающий отшлифовывать
написанное.Отсюда в потоке его поэзии наряду с интересными строчками нередки досадные промахи.
Москвич Станислав Красовицкий-человек с интересным почерком жизни и творчества.В его ранних
стихах много упоения жизнью,собой.Фривольности,щедро рассыпанные в этих стихах,создали ему довольно скандальную известность в филологическом студенческом кругу.Лучшим стихам его присущи грация,
непосредственность,чистота поэтического рисунка.
Говорите хотите про это,
Про цветы запоздалого лета,
Про цветы утомленные рук,
Но я слышу тревожный звук Вырос черный цветок пистолета.
И когда подойдет мой срок,
Как любимой не всякий
любовник,
Замечательный красный
шиповник,
Я себе приколю на висок.
Его образы возникают с эскизной легкостью,а живописное решение главной темы очень выразительно: черный цветок пистолета и красный цветок смерти.И сама смерть воспринимается как игра,как красивый жест.Вообще,Красовицкому свойственны вызов,озорство,игра с недозволенным^ он умеет это делать с изяществом:
Хорошо,пистолет имея,
Развернув локтевой костыль,
Застрелиться в пустой аллее,
Потому что все - это пыль.
Он свободно владеет искусством метаморфозы,внимателен к продолжению,изменению,переходу одной
формы в другую.Его поэтические решения неожиданны и свежи.За ними нет груза привычных ассоциаций.
Поэту свойственны стремительность и импрессионистичность восприятия.Он не связан "вечными темами", традиционным видением.Образы его появляются будто бы впервые:
Спим-то не спим мы.Веки
Сомкнулись,брови срослись.
Одна рука на Казбеке,
Третья уходит ввысь...
Его "Мадригал Крученыху" несет на себе следы импровизационной легкости,непринужденности.Он
построен на игре слов,звуковых ассоциаций и представляет собой дружеский каламбур-виньетку,адресованный одному из родоначальников русского футуризма:
Не .в фарисеях славен он
По всей рассей правит он
Среди котов учоных
Иследи рифм сечоных
Наш Алексей звучоных.
Не в Фарисеях славен он
По всей рассей правит он
Среди котов учоных
Иследи лис сетчоных
Наш Алексис Кручоных.
Не в Алексеях правит он
По всей рассей славен он
Среди котов личоных
И следи лис рычоных
Наш Асекрей личоных
Наш Алексис Кручоных.
В последние годы Станислав Красовицкий ушел от стихов.По слухам,он собирал все свои стихи у
знакомых и уничтожал их.Прежние стихи оказались несозвучными его теперешним настроениям,отказ от
них связан с его новым внутренним опытом.Он живет уединенно в пригороде,вместе со своими детьми
воспитывает приемных.Знатоки собирают его стихи по крохам.
Леонид Иоффе вышел из малого московского круга поэтов.Его ранним стихам присуще увлечение
"невысоким стилем".Это так называемые заводные стихи периода "непосредственного творчества".Его
сборник этого периода называется "Косые падежи":
От недолгого уюта
дверь открытой подержи.
Не заманишь тертых юбок
на косые падежи.
А которые приходят
на короткие места только около и вроде,
как перила у моста...
Поэтов этой группы,может быть,в большей мере,чем прочих,интересовали вопросы формы,преемственности культуры слова.Они прошли через увлечение Иннокентием Анненским,Андреем Белым,Вячеславом
Ивановым, Борисом Пастернаком,Мариной Цветаевой,Велемиром Хлебниковым,Осипом Мандельштамом,а также
обериутами - Александром Введенским,Константином Вагиновым.Кроме того,большое впечатление на Леонида Иоффе произвело открытие живописи Василия Кандинского.Следы этого увлечения несет на себе его
сборник "Декоративный оборот",где был выработан сдержанный,где-то даже условный рисунок строфы со
скрупулезной отделкой фактуры.Леонид Иоффе читает свои стихи с монотонным воодушевлением,умело подчеркивая тщательную звуковую аранжировку,и вязь синтаксиса.В такой манере чтения - стремление про-
говорить стихотворение на одном дыхании.Легкость его стиха обманчива - за ней напряженная,не всегда сгармонизованная внутренняя ситуация:
Жить от вечера до вечера,
от стакана до вина.
Мне внутри,видать,помечено
добредать.
А в отместку все высокое.
И деревьями луна.
И край неба, морем сотканный
Дни - полосками невсхожими
от сегодня до вчера.
Повзрослевшие прохожие
не играют в чур-чура.
На нее нельзя непристально.
И нельзя издалека.
Забелеет море брызгами,
улетая в берега.
А на гальке и непринятым
можно камешки бросать
на изрезанные бритвами
Найти согласие,уравновесить диссонанс - одна из мучительных тем этого поэта.Не боясь прослыть
старомодным,Леонид Иоффе пользуется понятиями красоты и правды,стараясь увидеть их прямую соотнесенность, соответствие.
А на сердце и смутно и темно
и лица дальние,на малый срок таимые,
светают в нас как пятна лебединые в единое и милое одно.
И тесное бескрылие спадет
и словно сотворенные пернатыми
мы круг дадим над степью,а потом
добро и зло полетами порадуем..
Их дарственную плавность унеся
в условные примысленные травы
привидятся нам ласковые нравы
привидятся,приви...приви-дят-ся...
И складное присутствие людей
и равновесие прекрасное
рук и мотыг,пичуг и ястребов
упрочится на пестроте.
Психологический контекст здесь едва намечен - он дан как настроение,игра цвета.Стихотворение
окрашено мягкостью,нежностью,с мерцанием гласных,диссонансное состояние преодолевается музыкально
и мечтательно.Найденное равновесие "примысленное".
После "декоративного оборота" у поэта началась пора разочарований и сетований на незрячесть.
Отсюда и совы,и слепота,и "дремотой веки,будто мохом,заросли".Все больше поэт ищет ответов в религиозном опыте.Можно заметить черты московского сходства в ранних стихах Леонида Иоффе и Станислава
Красовицкого.Похожи и их внутренние линии жизни - тот же радикальный разрыв с собой,те же поиски
более глубоких жизненных оснований.
Обращенность к религии и мистике не просто одна из черт поэзии "малого круга".Поэзия эта в
большинстве случаев склонна понимать себя как самостоятельный духовный поиск.Насколько это удается
тому или иному поэту - другой вопрос.Но в приближении к этим областям,постоянном внимании к ним
видна совершенно определенная тенденция.
Другого рода настроения представлены в творчестве московских антиэстетствующих поэтов - Владимира Ковенацкого,Евгения Головина и других.Поэтику их можно определить,пользуясь словами Василия
Кандинского,как "область нового уродства".За этим интересом к миру идиотизма,злой механичности и
убожества жизни стоит неудовлетворенность существующими эстетическими канонами и штампами.Автор
стремится через абсурд,иронию,прозаизмы достичь нового художественного эффекта.Это не просто стилизация, а своего рода эстетическое юродство.В стихах этих поэтов используются прозаически снижен-
нал форма - стериотипы и разговорные клише,банальные рифмы,монотонный ритм.Но при этом в них присутствуют элементы неожиданности,больной фантазии.
Владимир Ковенадкий-рационалист,парадоксалист.Образы его прозаичны и саркастически-холодны:
На дворе стоит дядя Яша.
В животе перловая каша.
Кот на лавке усатый черный.
Дверь открыта женской уборной.
Воробьи чирикают,птички.
Вдалеке гудят электрички.
Дядя Яша стоит в галошах
В довоенных штанах хороших.
Ковенацкий - поэт небольшого стихотворного эпизода.Он умело воссоздает фактуру события,настроение места,времени,даже фантастические элементы у него выглядят стенографически достоверными,
а уродство становится интересным:
Забрали дядю санитары,
А комната досталась мне
Обои выцветшие стары,
Портрет Барбюса на стене.
Мой дядюшка намедни спятил,
Вообразил в квартире вдруг,
Что не чиновник он,а дятел,
И в стенку носом тук да тук
Обрел я - дядюшке спасибо Диван,два кресла и комод.
Сюда бы девку пригласил я,
Да больно мерзкий я урод.
Владимир Ковенацкий - наиболее традиционен в этой группе поэтов.Его стихи в ряде случаев несут в себе элементы романтизма,грусти,одиночества,тоже в значительной мере сниженного:
Ночь и ветер скреблись в окно,
Было грустно мне и темно.
В эту ночь посетил меня
Человек с головой коня.
Генрих
Худяков
книгами Цветаевой
для Худякова
реальнее,чем
Уже в названии
них поэтах,он
ва с
стихи
сборника
причислял
с Борисом
круг он замкнул
Пастернаком
на общении
в 1967 году едва ли
с
бала
поэта.
63-го года
окружения
встреча
"Третий
и литературного
и себя к этому
"кругу"
к лишним"
Худяков
наследства.Говоря
- поздняя
заявил
о своем собственном
о Цветаевой
реминесценция
и Пастернаке
на тему лишнего
пони-
как о лишчеловека
в
литературе.
После
Худяков
даже в "малом круге поэзии".Свой
и Пастернака. Единственная
мании литературного
русской
стоит особняком
Он пришел разогнать тоску
И принес бутыль коньяку...
Если б он не пришел помочь,
Я (3 повесился в эту ночь.
короткого
обратился
изображением.
увлечения
к визуальной
стихами
поэзии
Хлебникова,Крученых,живописью
и создал
свою сложную
и интересную
Кандинского,Малевича,Шагала,
си(лпему объединения
сло-
Новая
форма радикально
ными односложными
поэтической
изменила
столбцами.Рифма
речи,Худяков
знаки. Стихи записанные
сущую конкретных
заставил
столбцом
образов
содержание
и размер
вслушаться
потеряли
его стиха.Стихотворения
отступили
перед интонацией
в звучание
глаголы
часть речи. Вот образец
каждого
стали записываться
элемента
как "незнаменательную"
записи
его
Сан-
Те -
Ит -
Рбу-
длин-
и ритмом.Затормозив
формы,включая
поток
ь
и
ъ
в системе Худякова,не
не-
стихов:
Рг
До Ни -
..."Не-
Пгр-
Ва
Ад
!. . "НеВы
!.
. . . СтОлп Ов
Те Ор Ен ъе !.
Эк С
-
По -
После
известных
стихов,записанных
визуальных
не элементы
стихов /Аполлинер,русские
просодии,а
изобразительный
"Хокку" - текст и картинка
ки
столбцами,появилась
принцип
книга изобразительных
футуристы/Худяков
/сборник
поляризовались.Рисунок
стихов.В
в основу
отличие
построения
"Кацавейки"/.На следующем
стал выполнять
роль четвертой
от уже
стиха
кладет
этапе - сборник
дополнительной
стро-
хокку.
Генрих
тельных
Худяков
средств
товерение
личности
ситета, но москвич
каждый
интересен
в поэзии.Он
как условное
выставки
несколько
замещение
шой круг внутренних
проблем
галов, Евгений
и многие
поззии.
поиске
новых
пальцев,группу
он филолог,выпускник
вырази-
крови,удос-
Ленинградского
универ-
свои стихи сочно,интонационно
из пестрой
видно,что
эти поэты,а
уверенно
и Ленинграда. Нет сомнения,что
теля и историка
примеров
и вопросов.Все
другие
в постоянном
отпечаток
варьируя
стихов.
и размышлений
уже из этих немногих
жизни Москвы
автора.Сам
визуальных
имен,проблем
стиха.Он
контекст
в общении.Читает
60 - 70-х г г. Однако
Недгар
разработками
в поэтический
по открытости,щедрости
ело г. Устраивает
Это только
формальными
включает
вносили
и интересной
поэзия
также Константин
представляет
мозаики
- ответ на боль-
Кузьминский,Анатолий
свои темы и интонации
их творчество
поэтической
"Малого круга"
в картину
интерес
для
Жи-
поэтической
любителя,собира-
Генрих
ХУДЯКОВ
Родился 5.12.1950-го года. В 19^8 году окончил среднюю школу в Москве. В 1959 году окончил филфак Ленинградского Государственного Университета. В 1960-62 гг. работал искусствоведом на первой и последней Всесоюзной
передвижной Выставке Плаката. Побывал в Средней Азии и Закавказье. В 1963-71) гг. работал /с перерывами/ в качестве технического переводчика на строительных предприятиях при "отделах информации". В 1974 году уехал в
Нью-Йорк.
Основной период наиболее активной работы в творчестве слова: 1956 - 1972 гг.
Ва Ренье
...ЗаСа
Ха
Ре
»1
Ви
Те РбуРг
СанКт Ле Ни Нгр-
ее
...УвЫ
..."НеВа
!.."Не-
Ад
...СтОлп Ов
Вы
Тв Ор Ен ье
! ..
В
Бр -
Ег Ов
!
Po Зе Тк ах
Эк С Пе -
Бе РегОв
Нн ый
АемОй
Кр Ов
Ра -
Сс По -
Ел Ин ьЮ
Me Ст ья
Ра Зо Гр Ом Ад Енн-
"Бы-
Ви ей
Ве ЧерОв
...Кре
Ст На КреСт
Ой
,
Тр Ясины ,..
Ик Ри Ня Щихся
Зе ЛеньЮ ,
По Д
Вы
Кв
Ак
Ив
Кр -
Ав
То
Пс
Ин
ой
Тр УбаМи
-
На
Еп -
...В
£пи-
—
К"" БРЯ Й,
_
„
ь
£> Ош
—
"
св
У3 Ет
ом
о
икГ
'
Фе ВраЛЬ
Не
ЛетÌ
ом
!, -
»
Ла
^-ТраÏ! • в-в
Б л
! "
До -
ЛИИЬ
От
а lB ~
-
ом
и
ЧР 0д
Ц
№2
-
Ле -
ЧасМ !!.
-Р
"
р
"
""
Вь: р
Ле Нн
ОЙ ..."РрАз
»!..
л;-',ру6»,
из
•••
Тр Уб
п™Ун
ГГ.В
EЬп
n"™_
Iе ,
а, Хп
-D " "
°Пы
В
_„
Бы
к
омМ
°
р
!..
Ес
Ла
-
Перед
Ту !
Ла
МИ ...ДвА
!..
—
дь,Мы
Поз«е
TD _
И
!..
0т
ом
—
«ерЛа
'
ВыхарК
HVR —
ше
Го
_
Бк -
Зы
ой
ïn
ХЛ -
НаMo Рдн
"
ОЙ
В
Вз —
т Г
Шь
Ве шена
Г
0с
Ко
§ Г
и„
Ол -Ов ,..
Ил ь
^Р"
-М
Да
_
На SСолHн -_
на
Бер'
Сл Ез
Еэ
Кл ка "
Еб
0т
п
дажДь
На M
! ..
У
-
'"'
У самого Черного моря
Стоит трехэтажный коттедж...
Два месяца мыкал там горе,
Родилось меня что допрежь!..
Зм Ык
Между тополей, кипарисов
На фоне горы голубом
Стоит он, лишенный абриса Не то белый гриб, не то гном!.
Бы
Пр Ом Еж
!
К
Ки Па Рисов
За Mo ре
С балкона под самою крышкой
На море, - когда не у дел, Все чаще не юнгой уж с вышки,
А словно пожарный глядел
На
МысЛь ,
Ль
Нц
Св Ет
Ли
Чт О
Ко ТтеДж ...
До ПреЖь
Г Де
...Лихом
За
Mo
ры
?..Сол-
Ль
Из
ЧерНовЗморий
Го Ры
На
В
Та Вр СкоГо
Фо не
Те M ,
№3.
Бр Ом
На
...КоЛун Ом
...ТоРчк Ом
Из
Ка Пр Из OB
Аб Ри са :
В
Ра -
.. .От
ГЕНРИХ
Сы РосТи
ХУДЯКОВ
19Ы>г. , Алушта
Ли
То
-
-
В
Ли
Бе Ло -
-
То
Во Лн Ол Ом ,
-
Ли
В
Вдруг
С
Пл Еч
Во ЛчкОм ,
Лишь
-
Углом
-
То
Их
Ж
То
Му ХомОр
В
-
Вр Ас Кр Ут
-
Би Рю Зовый ,
Вышки
.. .Ве
Рн
Ей
То
Из УмрУд ,,..
Юнгой
Уж
ГР Иб
-
Ли
То
Гн
Ом
Сл Ух
Фи
Шк
ой
С
Не
Го
-
В
По
Дв
Ет
Рн
Ос
Ть
-
Бр Из Ов ый
В
Се
Ка Мб УэнЫй
Кре-,
Ст
-
Зю Ид
Ба Лк Он ом
Ку
Pc
ом
!.
По Жа Рн ым
,
Ок Ре Ст ...
1963г., Москва
По Д
Ши Фе
Рн
Ой
Не
Аг Митов
Не:
Г Де
Лишь
От Ша Бр ЕннОе
Ба РинОм
Здесь
ЗвеЗд !
На Вы Ка Те ,
Ис Па РинОй ,
В
По Лу Но Чи
Пр Ов Ал
Да Рь Ял ов
В
Me СяцЕм ,
Кр Уг ,
ОтлИв
В
Че И ,
Хо РовОд
К Ак
Бы
По
Ст
Ой
Ру
К
На
-
И
В
Сл Ед
Пу Ст Ой
...ПРо Ст Ывш -
-
От О
Сн А
"...Is Т
Да S ?.."
-
"ПевЦа
Приют "
...ПуСт
Ое
!..
Сё M
!
Бы
Не:
Фа Ль Шц Ет
Ле
Т
Ле
Т
То Му ,
На
Ma Рт
...ТаРар Ам
Месте
Во Сл Ед
Ст Ал -
»5
На
Пр Ил Ив
Пи Ра Ми Далов . .
СреДь
Ко Му
Б
Об
То Т
Ру Ки
..."ПеЧа
Ть
"?
-
Ус Т
-
На
Ус Та
!..С...
-
Бе Ре за
... От-
1959 - 63гг., Алушта - Москва
О
Сн А
"...ТпрРу
'.."СТОЙ
!.
И
В
Слёзы
Пл АтЕж Ом
...Долг ...
Вз
Аи
Мн
Ос
Ти
Бе
Ре
Me
Нн
Ой
Еж
Ом
Не Ра Зм Енный
..."РуПь
?. .УстОй
!.
1964 г., Москва
Станислав
ИРАСОВИЦКИЙ
В Ы С Т А
Один на выставке большой,
Повеселевший, неуставший,
Быть может, ты найдешь покой,
У той картины постоявши.
Один на выставке большой
Найдешь ты счастье и покой.
Гляжу я:словно страус эму
Проходит дама, не одна
Похожая на хризантему,
Собачья голова видна.
И все красиво, не спесиво,
Картин развешены края,
Но все же то моя Россия
И выставка, на ней моя
Страна! Ты чувствуешь под полом
Биенье сердца моего.
/Она не слышит ничего/.
Я тот несчастный самородок,
Тот пролетевший зимородок
Над полотном твоей реки.
Страна пропала.Огоньки
Над легендарным полем пляшут,
Тела, антенны, домы наши,
Деревьев белые рога.
О поле, поле, кто тебя
Усеял мертвыми костями?
- Вы слышали: дни выставки считают
- Пардон, - не днями, а часами.
- Мерси, но люди говорят До понедельника продлят.
Нет, кончен выставки уют.
Все убирают.Все несут.
Мое лицо, да занавески
Порой мелькнут то там, то тут.
Шестиэтажные цветы
Служителей выносит пара,
И лишь кусочек резеды
Застрял в портрете юбиляра.
К А
Расходится толпа гуляк.
Теперь здесь будет все не так, В огромной лестничной площадке
Весь воплотился полумрак:
Он постепенно стены сносит,
Густеет, будто формы просит,
И, словно каменный Давид,
На нас известкою давит.
Кхи-кхи, я плачу.Над землей
Висит столба тончайший волос,
В магнитофоне чей-то голос
Опутывает шар земной,
Твой друг твоим словам не внемлет,
А там, где снега намело Не плачь, уже луна подъемлет
Свое безлесое чело.
Но вдруг в пустыне в этот миг
Ужасный а-а-а-а-а раздался крик.
- Проснись, мой друг, проснись Что это там кричит так близко Пойду и посмотрю.
- Что ты, что ты, теперь такое творится,
А что будет в пятьдесят седьмом году.
- И все же я взгляну пойду.
Вот вышел: поздно - на пороге
Уже болтались чьи-то ноги У них не спросишь за постой:
Похорони, да песню спой.
О друг мой, умер.Как уныло,
Не перенесши этих мук.
Так птицы пляшут торопливо,
Тяжелый накреняя сук.
Но неприступен,недвижим он,
Его рука в шипах снежинок.
Так в ритме песенно блестящем
Все дальше выставка идет.
Над городом, над домом спящим
Ты продолжаешь свой полет.
И над квадратным огоньком,
Обозначающим твой дом:
Одев пижаму, причесавшись,
Я за столом своим сижу.
Так сообща в себя собравшись,
Ночной совой себя дождавшись,
Я больше никого не жду Ни к ужину и ни к обеду Охота будет - не поеду,
Охота будет - не пойду.
Мой стол зеленой сковородкой
Все вещи жарит на себе:
Мою ладонь, графинчик с водкой
И отражение в скобе.
Я многое могу припомнить Вот только б память подошла:
Что раньше здесь гостиница была.
Потом в ней выставку организовали,
Людей расставили, картин насобирали
И взяли множество вещей:
Тебя, мой друг, мою пижаму,
Любви разрозненную гамму А вот и матери халат Для выставки хороший экспонат Прошу, берите, мой дражайший,
Я сам себя представить рад.
В моих глазах кораблик сонный
И еле видимый Ростов?
Какою б ты была гимнасткой,
Какой женой, какою лаской,
Поправься, друг, я жить готов.
И мы с тобою на ступенях
Заскачем рыжим поплавком,
И все, что населяет дом
Во всех квартирах, окнах, звеньях,
За ночь покрывшееся сном Все-все проснется в доме том.
А впрочем, так - не так: под нож
И ты на выставку пойдешь.
Темнеет.Где-то у заставы
Давным-давно купецкий клуб.
Туда ходил с своею павой
Мой дед, что вовсе был неглуп.
И переплескиваясь к даме,
Вино горело витражами,
Тянулись целые года,
И было все, как никогда.
Темнеет.У заставы домы
В один смешались окиян,
Там я вчера нашел знакомых,
Интеллигентная семья.
- Куда идешь? - Да все туда же На выставку, на распродажу,
Пусть все уходит с молотка.
Молчание, в руке рука.
рис.
А.Харитонова
Константин
КУЗЪШНСКЛЙ
Петербург
П О Э Т Ы
С Е В Е Р Н О Й
С Т О Л И Ц Ы
фото
п
А вся контрабанда
- она со
В моей черепной
коробке!"
Генрих
"Из таможни
он вышел
Олег
1964 г.
М.Шемякина
мной3
Гейне
налегке..."
Охапкин
... Шмонали долго.У жены был личный досмотр, невзирая наменструацию.Списанный "Ундервуд" 1905 ю д а определили, как антиквариат.Пришлось вызывать машинистку.Ни одной печатной, равно рукописной строчки в багаже обнаружено не было.Поэт подобен древнему философу."Омниа меа мекум в портках",- объяснял таможенникам единственно
знакомую им латинскую фразу.Это было не так.Контрабанда была в голове.20 лет ленинградской поэзии, около ста
неопубликова! ных поэтов, несколько тысяч ст «сотворений - умещалось в обычной черепной коробке.До-гутенберговская
зра, поэзия "бардов, рапсодов и менестрелей" - вот, что такое современная литературная Россия.Прозаикам хуже.
Прозаики просто не пишут.Или прячут свои рукописи - дани от себя.
Поэты живут недолго.Они оропятся жить.Трое моих друзей уже на том свете.У двух не опубликовано ни строчки, из третьего, стараниями "Молодой Гвардии", с„елан крестьянский черносотенный поэт.Он восхищался Иосифе...
Бродским, его другом был еврей Эдуард Шнейдерман, грустный и добрый филисоф-лирик, сейчас из него делаю* "нового Есенина".Это Николай Рубцов.Но не о нем сейчас речь, хотя все лучшие его стихи неопубликованы.Речь идет о
третьем уже поколении послевоенного Петербурга-Лени. 1гр&ДС,. о тех, гому Анна Ахматова предрекала жить в "золотом
веке поэзии".Их стихи звучат сейчас в дома^ и на улицах "Северной Венеции", "Пальмиры" и непоколебимой "колыбели Революции", в городе, носившем имя Петра, средоточии европейской культуры, наглухо заколоченном "окне в Европу".Их стихи я выьез в своей голове, их и.-ена - в звоем сердце, и привожу на память то лучшее, что создала
культура северной столицы на протяжении последних 10-15 лет.Пусть простят меня за погрешности в пунктуации, в
возможной неточности в разбивке, но за правильность текстов ручается моя голова.Вряд ли она подлежи1* Женевской
конвенции и "Вооруженной Охране Авторских Прав" в Советском Союзе.Я просто печатаю то, что помню, люГлю и чи-.ал
на каждом у"пу Moeio родного города, Оанктъ-Петербурга, за что меня и звали "бродячим магнитофоном".Вот чти стихи /лишь небольшая часть того, что я помню/.
"Я умру в Париже, в пятницу, будет идти
дождь" - так прогнозировал свою смерть замечательный перуанский поэт Сезар Вальехо. Он
умер в Париже, в пятницу, но был яркий солнечный день.
"Самый петербургский"из всех послевоенных поэтов, Роальд Мандельштам никогда не был в Париже и старался не думать о смерти, ибо всегда
знал: близка она. И не ошибся. В дождливый весенний день 1959-го /или даже 1958-го года точно не известно!/ небольшая группа молодых
художников и поэтов хоронила своего самого
звонкоголосого певца. Ему было то ли 28, то ли
27 лет - только! Возраст Лермонтова. Доставленный в больничный покой,он умер от желудочного кровоизлияния, вызванного хроническим недоеданием и осложненного костным туберкулезом,
астмой и наркоманией. А незадолго до этого...
Город Петра середины 50-ых годов. Артистическая жизнь едва-едва пробуждается от долгой летаргии; по пыльным мансардам и отсыревшим подвалам-мастерским начинают собираться за бутылкой вина молодые художники, поэты, литераторы,
музыканты - все те, кого много позднее станут
называть оппозиционерами режиму и диссидентами. Северная зима на исходе. Повеяло весною,
скоро ледоход. В рассветный час из дома в
районе "Петербурга Достоевского" ,опираясь на
костыль, выбредает тщедушная, гротескная фигур
ка певца этих ночей и этих рассветов; одетых
в гранит каналов с их узором оград чугунных;
повисших над сонными водами мостов; улиц, прямых, как выстрел,и вкрапленных в небо ажурных
фонарей.
" Тучи. Моржовое лежбище булок
Еле ворочает даль.
Утром ущелье Свечной переулок,
Ночью - Дарьял, Ронсеваль."
Романтическое кружево лучших его строф изысканной виньеткой легло на страницы петербургской истории и поэзии. Лирическая медитация
в его стихе, как правило, черезвычайно живопис
на, рельефно-осязаема. Живопись словом - это
Роальд! Разумеется, сердцу того, кто родился
и жил на невских берегах, поэзия Мандельшта-
ма ближе, чем стороннему наблюдателю. Недаром
же он, один или с друзьями, днем и ночью бродил по любимому городу, проникаясь его ароматом, впитывая застывшую в камне великую историю, прислушиваясь к голосу дней минувших.
Наверное,не было ни одного самого неказистого переулка, ни одного обшарпанного дворика,
ни одного своеобразного подъезда, где бы не
побывала "болтанка": так иронически прозвали
себя Роальд и его сотоварищи, поэты и художники: А. Арефьев, Р. Гудзенко, В. Гром, В.Шагин и В. Преловский /позднее повесившийся/.
Петербург Пушкина и Гоголя, Достоевского и
Некрасова, Блока и Ахматовой - ИХ Петербург!
Все интересовало их в городе, еще не обезображенном последующей "реставрацией" и реконструкцией. Все, от пропыленной статуи в подъезде - до живописной помойки во дворе-колодце.
"Нарисуй мне хоть лужу грязную, да только
чтоб правда была и поэзия. А поэзия во всем
может быть, это от художника зависит" - слова
П.М.Третьякова были их подсознательным дивизом. И они окунались с головой в эту правду
и в эту поэзию.
Было так... А в остальном что? "Наш паровоз
вперед лети, в коммуне остановка" - кто из
детей тех поколений не пел вместе с Аликом
эти бодрые песенки? Прошло около 20-ти лет и
этот паровоз сбросил Роальда на полном ходу,
ДАЖЕ НЕ ЗАМЕТИВ его смерти. Ни одной публикации, ни при жизни,ни после! Ни в одной газете. Ни,тем более,в журнале. Даже на удивитель
ные его переводы Ф.Г.Лорки - нуль внимания.
Мизерное пособие по инвалидности - вот и все
средства к жизни. Голод, нищета и болезни
обступили со всех сторон поэта, нашедшего мужество бросить в лицо этому обрыдлому существованию:
"Нет! Пощады от жизни не ждать. Но всегда
Беззаботно смеяться над ней..."
Только морфий-Морфей приносил ему дорого достающееся забвение. И как дорого!
Маленький неузнанный Гомер своего десятилетия;
странный Вергилий, проводящий друзей по кругам
послесталинского ада... Таким он зарубцевался
в памяти немногих, знавших его. Таким он станет со временем в твоих глазах, читатель.
Владимир
ПЕТРОВ
Михаил
ШЕМЯКИН
/Фото из архива
Роальд
МАНДЕЛЬШТАМ
Р.Васми/
Роалъд
ПРОДАВЕЦ
МАНДЕЛЬШТАМ
ЛИМОНОВ
- Лунные лимоны!
- Медные лимоны!
Падают со звоном покупайте их.
Рассыпайте всюду
Лунные лимоны Лунно и лимонно
в комнате от них.
- Яркие лимоны!
- Звонкие лимоны!
Если вам ночами
скучно и темно,
Покупайте луны Лунные лимоны,
Медные лимоны золотое дно.
НОВАЯ
ГОЛЛАНДИЯ
Запах камней и металла,
Острый, как волчьи клыки,
- помнишь? В изгибе канала
Призрак забытой руки,
- видишь? Деревья на крыши
Позднее золото льют.
В "Новой Голландии"
- слышишь? Карлики листья куют.
И, листопад принимал
В чаши своих площадей,
Город лежит, как Даная,
В золотоносном дожде.
ПРОДАВЕЦ
МАСОК
Моя длиннополая шляпа
Сегодня у всех на виду.
Я вечером синим заляпан
В промокшем весеннем саду.
Я всех узнаю без ошибки,
Горланю у всех на пути:
"Носите печаль и улыбки
В цветную пургу конфетти!"
Хлопушки и маски-гримаски,
Билеты на бал-маскарад Из будки дурацкой окраски
Я вечно выкрикивать рад.
ххх
Я полон злорадных предчувствий,
Увидев под пылью, как мел, Тисненное медью: "Саллюстий" Металл угрожающих стрел.
- О, литеры древних чеканов,
Чьих линий чуждается ржа,
Размеренный шаг ветеранов
И яростный гром мятежа!
КАЧАНИЯ ФОНАРЕЙ
Белый круг ночной эмали,
Проржавевший от бессонниц
И простудного томленья
Перламутровой луны,
Я пьян, как солдат на постое,
Травой, именуемой "трын",
И проклят швейцаром - пустое!
Швейцары не знают латынь.
НОЧЬ ЛИСТОПАДА
Плыл, качаясь, в желтом ветре,
И крылом летучей мыши
Затыкал глазницы дому:
Темнотой весенних крыш!
За окном рябые лужи,
Запах лестницы и кошек
/Был серебряный булыжник
В золотистых фонарях/.
А за стенкой кто-то, пьяный,
В зимней шапке и галошах
Тыкал в клавиши роялю
И смеялся.
Было падло.
Листья падали.
Ночь оплыла стеаринами.
Золотые горы падали
Пахли - хиной, мандаринами.
Пали тени.
Пали сумерки.
Лампы - цитрусы,
Цитраты - мы
Ночью, ветрами простуженной,
В лужах - пыл денатуратовый.
Было падло.
ххх
Ни восторгов, ни крупных гадостей,
Только в ухе /в котором?/ - звон,
В веренице домов безрадостных
Удавился подушкой сон.
- Толпятся деревья!
- Любятся бронтозавры!
XXX
XXX
Небо живот-барабан
Вспучило, медно гудя,
В красные проруби ран
Лунная пала бадья...
Горячие тучи воняют сукном,
По городу бродит кошмар:
Угарные звезды шипят за окном,
Вращается
Каменный шар.
Так начинается утро:
Темой
шизофрении, сомнамбулы сна,
Мыслью рыбы, немой,как Немо,
Голос птице дает весна...
Я знаю, в норе захороненный гном,
Мышонком - в ковровую прель:
"В застенке пытают зарю.
Метроном
Кует серебристую трель".
Ночь разорвалась, как облачный кокон,
Бросив горящую куколку - день
Пестрой торпедой вдоль пепельных окон,
В лестничный хаос
ступенек и стен.
Меня лихорадит.
- О, сердце, как лед! - О , Мозга пылающий шар! Косматое солнце по венам плывет.
Вращается
Каменный
Шар.
Там, где чугунное кружево кружев
Давят питоны дубовых перил,
Бесится, ярче оранжевой лужи,
Солнце, рыжее, чем стадо горилл.
Пьяный шулер в подворотнях Аккада
Был бы, наверное, меньше нелеп:
В утренний час золотой клоунады
Мартовский город оглох и ослеп.
Ночь дочитала засаленный сонник,
Вырванный ветром, сбывается сон,
Стал канонером последний каноник
И канонадой - органный канон.
ххх
Я видел сон!
Я сном забылся,
Но жилой в горле петуха В сетях дождя рассвет
Забился,
Сдирая тучные меха.
О, голубая туша неба
И окровавленная сталь!
Не утра зов - не жажда хлеба
Сухим огнем взорвала
Даль.
ПРОЛОГ
- Что это? Лай ли собачий,
Птиц ли охотничьих клекот?
- Кто-то над нами заплачет,
Кто-то придет издалека.
- Взвоют ли дальние трубы?
- Воют: но только впустую:
Умерших в черные губы
Белая ночь поцелует.
- Настеж распахнуты двери...
- Близится дымное завтра...
- Что там?
ххх
Облака, облака... за окошком,
Распухая на западе алом,
Проплывают, как дохлые кошки
В плесневеющей флегме каналов...
Среди белых, пятнистых и рыжих
Полусгнивших линяющих шкурок
Закатился за дальние крыши
Догорающий вечер - окурок.
Ископаемым городом-лесом,
Мезозоем, обуглившим воздух,
Задушило в болотном компрессе
Наши песни об утренних звездах.
И о небе, смелее и лучше
Заставляющем с ветреной выси
Кувыркаться багровые тучи,
Как больших окровавленных рысей.
Чтобы утром сияющей стаей
Ты могла собирать их у окон
И дарить снеговым горностаям
Золотой ионический локон.
А теперь даже мокрые ветры
Словно вымерли в городе хмуром:
Облака,
Облака беспросветны:
Только шкуры - раздутые шкуры.
ВИЗИТ К ЛЮБИМОЙ В НОЧЬ ЛИСТОПАДА
На полу площадей щербатом Недожаренный лунный блин.
F.ny в ночь на мосту горбатом Иноходце речных долин.
В полночь, в мыслях о листопаде,
В узкий каменный коридор:
- Он пришел в золотом наряде,
Безмятежный тореадор.
Словом, чуть-чуть- синеватый
Вечер - обычный до слез Тихий, как серая вата,
Скучный, как запахи роз.
И навстречу - стеклянный, старый
С треском лопнул дверной пузырь.
- Золотым обшлагом швейцара Предлагает швейцарский сыр.
АЛЫЙ
Обнажив голубую плесень,
Молча падают этажи,
Спирохеты холодных лестниц,
Окон пестрые витражи.
Сон оборвался, но кончен.
Хохот и каменный лай. В звездную изморозь ночи
Выброшен алый трамвай.
Майоликие встали звери.
Я бросаю в дубовый сон
За железную челюсть двери
Электрический иней-звон:
Пара пустых коридоров
Мчится один за другим.
В каждом - двойник командора Холод гранитной ноги.
Неожиданна эта встреча!
Никому не смогли помочь
Меловые осколки речи
И чугунная тумба-ночь.
- Кто тут?
- Кондуктор могилы!
Молния взгляда черна.
Синее горло сдавила
Цепь золотого руна.
Невозможной мечте о счастье
Умереть на пороге дня:
- Д а ! - она как солнце прекрасна!
- Нет! - она не любит меня!
Т Е Н И
1. Уличные тени
ТРАМВАЙ
- Где я? /кондуктор хохочет/
Что это? Ад или рай?
- В звездную изморозь ночи Выброшен алый трамвай!
Кто остановит вагоны?
Нас закружило кольцо.
Мертвой чугунной вороной
Ветер ударил в лицо.
От лунного света,
Фонарного света Тени:
Волюты,
Спирали,
Тенета.
Лопнул, как медная бочка,
Неба пылающий край.
В звездную изморозь ночи
Бросился алый трамвай!
2. Из окна
ДИАЛОГ
Погаснут лампы Дрогнут тени И ночь обрушится в лицо
С колючей готикой видений Картечью битых леденцов.
- Почему У вас улыбки мумий,
А глаза, как мертвый водоем.
- Пепельные кондоры раздумий
Поселились в городе моем.
3. Моя тень
На лестничных маршах
Вдоль красных стен
- /приветствуя двери:"Сезам!"/
Сорву со спины плоскомордую тень.
А лампы - по рыбьим глазам!
У тени и глаз - одинаковый звук.
От них под ногами, - одно,
Как будто случайно раздавлен паук,
Как тающий студень - пятно.
XXX
Мостика профиль горбатый,
Милая, тих, как всегда,
В красную дырку заката
Ветер вдевал провода.
Бедный, неласканный, старый,
Скоро устав на земле,
Кто-то качался кошмаром,
Будто в трамвайной петле.
- Почему бы не скрипеть воротам.
- Некому их тронуть, выходя:
Золотые метлы пулеметов
Подмели народ на площадях.
ххх
А.Арефьеву
Небо живот-барабанВспучило медно гудя,
В красные проруби ран
Лунная пала бадья.
Цепью бегут фонари,
С цепи сорвавшийся, рыж,
Падает сгусток зари
В синь ущемления грыж.
Небу дают наркоз,
Грыжу спешат рассечь Мокрыми глазами от слез
Звездно к утру истечь.
XXX
ПЕСНЯ
Нет! Пощады от жизни не ждать. Но всегда
Беззаботно смеяться над ней "Мне на горло бросается век - волкодав,
Но не волк я по крови своей !"
Тихо мурлычет
Луны самовар,
Ночь дымоходами стонет:
- Вар, возврати мне их!
- Вар, а вар?
- Вар, отдай легионы!
- Нас приласкают вороны,
Выпьют глаза из голов! Молча поют легионы
Тихие песни без слов.
О, не волк я, хотя дрессированным псом,
Не могу под ногами юлить.
Терпеливо вилять языком и хвостом,
О подачке и ласке молить.
XXX
Я нечаянно здесь - я смотрел
В отраженья серебряных крыш
И совсем от весны заболел,
Как от снега летучая мышь.
Захотелось придти и сказать:
- Извини, это было давно,
И на ветер рукой показать,
И раскрыть голубое окно...
- Извини, это было давно...
БАНКОВСКИЙ
МОСТ
Квадрига грифов дремлет на мосту.
Деревья губит медь трофейной брони.
А я слежу падучую звезду,
Целуя золотистые ладони.
ЛЕГИОНЕРОВ
Коршуны мчат опахала,
И, соглашаясь прилечь,
Падают верные галлы,
Молкнет латинская речь.
Грузные, спят консуляры.
Здесь триумфатора нет !
- Вар!
- Не откликнуться Вару Кончился список побед.
Тихо мурлычет
Луны самовар!
Ночь дымоходами стонет:
- Вар, возврати мне их!
- Вар, а Вар?
- Вар! Отдай легионы!
Квадрига грифов дремлет на мосту.
Вечер. Герб на мосту.
XXX
Арефьев - раб сухих наук,
Гудзенко - мой сердечный друг,
Ла - Поть - краса брегов Невы Куда, куда девались вы?
Пятен оконных
Цвет малярийный:
Отблеск лимонный
В черных перилах.
Белая вьюга...
- Тихая вата
Кроет восходы
Кроет закаты.
XXX
Звонко вычеканив звезды
Шагом черных лошадей,
Ночь проходит грациозно
По тарелкам площадей.
Над рыдающим оркестром.
Над почившим в бозе днем
Фалды черного маэстро
Вороненым вороньем.
И черней чем души мавров,
Если есть у них душа,
В тротуары, как в литавры,
Марш просыпался шурша.
- Падают звезды!
- серебряной пеной - Падают звезды!
- и листьям упасть.
Падают звезды!
как рот джентельмена
Золотозуба осенняя пасть!
Вечер трамвайный
- люди и рельсы Что нам до Индии,
Если есть Пенза?
m
шшА
1
«Ï;
Анри
ВОЛОХОНСКИЙ
Анри Волохонский - фигура мистическая и мистифицирующая. Маленький, черный, похожий на Мефистофеля, с хамелеоном на плече, он изучает на берегу Тивериадского озера свой фитопланктон. Каббалист, мистик, знаток Древней Греции и Египта, иудей и христианин, замечательный позт, автор теософских трактатов и трактатов о музыке,
исследований о свойствах драгоценных камней - он возникает тенью за каждой значительной фигурой современного
Петербурга. Его имя связано со всеми интереснейшими именами и школами, сам же он остается в тени. За вычетом
периода эвакуации и двух-трех лет, проведенных в Мурманске /1964-66/, он практически не покидал Петербурга
до своего отъезда в 1973 году. И тем не менее, мало о ком известно столь немногое.
Родился 19 марта 1936 года в Ленинграде, в семье аптекарей и ювелиров. Уже в школе знал химию в объеме
университетской программы /по свидетельству академика Зельдовича/, что, впрочем, не помогло ему преодолеть
процентную норму при поступлении в Ленинградский Университет. Оставался химико-фармацевтический институт, куда евреев брали. Его и закончил. Работал химиком, гидрохимиком. Это внешняя сторона дела.
В 1955 году Анри Волохонский начинает писать. Впрочем, пишем мы с детства, но осознаем это не сразу. И
тут начинается цепь мистических знакомств и связей. Оказывается, Анри Волохонский был знаком с Роальдом Мандельштамом, самым одиноким поэтом современного Петербурга /умер в 1959 году, 29-ти лет/ и с его друэьями-художниками:Арефьевым, Васми, Шварцем. В 60-ые годы имя Волохонского связывается с Марком Петровым, философом
и теоретиком Борисом Понизовским, поэтами Иосифом Бродским и Глебом Горбовским. Ни один из современных поэтов не повлиял на творчество Анри Волохонского /за вычетом, может быть, гениального Стаса Красовицкого?/, зато наблюдается обратное явление. Алексей Хвостенко и Леонид Ентин, работавшие в соавторстве с Анри Волохонским, вся школа нео-абсурдизма /Эрль, Миронов, Макринов, Немтинов/ обязана ему своим существованием. Волохонский загадочен. Его влияние неощутимо. Он сам - порождение мистического Петербурга /от английского "misty" туманный/.И в то же время Анри Волохонский несет в себе определенные черты петербуржской поэтики - рафинированную культуру, язык, аристократический изыск, немыслимый в наше время, иронию, переходящую в мистификацию, и
метафизическую глубину. Его поэтика - это следующая ступень по линии Хлебников - Введенский. И я могу смело
заключить это вступление именами: "Хлебников - Введенский - Волохонский".
Константин
Кузьминский.
Анри
Волохонский
О
8. ВАЛЕТ
К А Р Т А Х
1.
Вам ныне миновало время греться
На золотых песках Аранхузца
Полна шкатулка - вытряхнут ларец
Ворота настежь - просят во дворец
2. ТУЗ
Чем ниже ранг тем лица все наглей
Сей видный чин почти безликой рати Лишь в латы заколдованный лакей
Знать прибавляет медь и подлой стати
ЧЕРВЕЙ
Выносит герб мэр города Гоморра
Черней души но ликом розовей
Ползти на зов подземного Амора
По сердцу иерархии червей
3. ТУЗ
При нем и алебарда и колет
На нем доспех красивый несказанно
Парит над головой с пером берет
Сам страус сверху - снизу грудь фазана
ПИК
9. ПУСТАЯ КАРТА
Листок блестящий пуст как
фейерверк Версальский
Как адмиральский фрак или как
ключ Кастальский
Се воздевая чрево на копье
И с ним печать как мемуар о Лоте
В косматый мех символ стыдливой плоти
Нырнув главой смолу густую пьет
10. ДВОЙКА /Унылые/
4. ТУЗ
ТРЕФ
Египетским епископством поддельным
Скопец скорлупки сбросив будто свят
Сулит взлететь - и вот вспорхнул крылат
И щит его блестит клеймом раздельным
5. ТУЗ
БУБЕН
Кимвал над Вавилоном в вышине
Багряный бубен пламенный парящий
И флаг его сверкает в тишине
И красный туз лежит в нем - бес - как спящий
0 как мы далеки высоких сфер
Нам слишком ярок этот блеск хрустальный
Всегда однообразный и печальный
Наш полумесяц холоден и сер
Не
Ни
Не
Не
надо нам ни злата ни даров
радости ни черезмерно плача
надо тоже нам - и пусть удача
катит нам в суму своих шаров
Нам дороги прохладные поля
А за полями ровные дороги
А одаль - редким рядом тополя
Под ними вдалеке отряд немногий
Пройдет ногами в облаке пыля
Да шут когда заскочит одноногий
6. КОРОЛЬ
Благословенна призрачная власть
Держава с желтым яхонтом Бульона
Пусть сохранит оправой медальона
Блестящих гнезд повыпавшую сласть
11.ТРОЙКА
Как хорошо в наследственном венце
В звездах многоконечного узора
Ногами вверх - знак внутреннего взора Поигрывать сапфиром Монпансье
7. ДАМА
Всем сердцем ту, что за стеклом любя
Она глядит в кружок из гладкой ртути
Светло ее намеренье - по сути
Взыскать хоть часть не лучшую себя
Бледнеет небо, взоры холодней
И вот,под зелень щек губой немного синей
Она румянит лоб трефовой половине
Надменная висит бубновая над ней
/Влюбленные/
Едва лишь из ничтожества - и в храм
Чуть вылезли из ямы - и к Астарте
Запретный плод бежать делить в азарте
Так на троих чтоб вышло пополам
Из пены вышло это диво к нам
Иль из-под снега что сверкает в марте
И три сердечка на игральной карте
Прикованы цепочками к ногам
Когда вокруг могилы в трех шагах
Подняв рога - Диана, но иная Лежит в летучем золоте Даная - Как никогда прекрасна и нага
Ее великолепная нога Все трое мнят, что то дана она им
12. ЧЕТВЕРКА /Страстные/
У нас подковы падали с
Большие банты падали с
Сверкали словно молнии
Как искры звезды падая
копыт
клинков
магнит
с подков
Как мы скакали весело чудес
Взыскуя к ночи серый ореол
И с нами рядом следом дев небес
Метал за ними стрелы Орион
Полупрозрачны серые крыла
Несущие дитя заморской свинки
Мелькнут с глазами круглые тела
И голос их как звук высокой квинты
Семь крыс едва сложивши короля
Семь дыр в стеклянной яхте демократа
Грызут найти сквозь днище корабля
Свободы с блеском весом в полкарата
Так манит их летучая крылата
Что в небе киль, а все поют:"Земля!"
Знак петуха жеребый крикнув мул
Остановил жестокий бег мастей
Копыта пики взяв на караул
Свернули к дому взяв к себе гостей
И снова пыль легла и стихнул гул
На перекрестке четырех костей.
13. ПЯТЕРКА /Наемные/
Падет звезда - цветению предел
Железная звезда с широким жалом
Пронзит пятью подобьями кинжалов
Бутон дабы тюльпан под солнцем рдел
Как труп на стебле. И когда весною
Вознесена над зеленью трава
Внезапно: звон и блеск - летит глава
Но не темнеет эта кровь от зноя,
Но все светлей, но ярче с каждым днем
От стали ал цветок в предсмертных ласках
Высок недвижный памятник о нем
То тут, то там опалена огнем
Как храм гора в знакомых рыжих красках
И пятеро снуют по склону в масках
16. ВОСЬМЕРКА /Устрашающие/
Злых бабочек чьи черви лижут мед
Как лисенята пьяны виноградом
Слетелась туча и уселась рядом
Гранатовый раскачивая плод
Грозят селеньям теменью и гладом
Они когда верша свой перелет
Глотают с неба падающий лед
Как Гарпии над Северной Элладой
Как тело древа выпрямив суки
Стоит в руинах башен город древний
Задетый страшной поступью Руки
Что ходит по народам рыбьим бреднем
И по широким берегам реки
Где восемь саламандр свернули гребни
12. ДЕВЯТКА /Суетные/
Сегодня музыканты во дворце
Коллегия танцует экосезы
У званных в таковые диоцезы
Стекает масть на призрачном лице
14. ШЕСТЕРКА /Покорные/
Шесть штук тремя дроздами в два ряда
На шпагах в брюхо вечного обжоры
Спускаются со звоном струн мажора
И с верой что как серебро тверда
- Ах, что это от нас пришло сюда
Едва не ощипавшись для рапиры
Еще в пуху - увы - лишь ради пира, Что не бежим неправого суда?
Зачем не ждем воззвания к отмщенью
Ввести Туза восстанием в смущенье?
Ужель не сыт не быть не может Дож?
По
Их
То
По
цвету губ их впрочем не узнать
выдает лишь аромат помады
не вчера отмытые номады
триста лет иначе пахнет знать
И так они толкутся и кружатся
Жужжа как рой разнообразных птиц
И радужное тулово со спиц
Готово белоснежное сорваться
Чтоб в зеркалах исчезнуть может быть
А может и вернуться может статься
- Уж верно, в нашем чреве ты найдешь
Для века предков должное реченье:
"Поешь доколе в глотку не пойдешь".
13. ДЕСЯТКА /Зрелые/
15. СЕМЕРКА /Тревожные/
Уж взрослое младое поколенье
Задвигалось и выползло на свет
Оно скорей чем бесы прежних лет
Исполнит века подлое веленье
Разбита колба. Выпал из стекла
И взвился вдруг почуя что свобода
Мятущихся мышей летучий клан
И залетал на свет что бьет из свода
Невозмутим их глаз свинцовый блеск
Темны движенья рук немногопалых
И тяжких уст чугунные кораллы
Жуют фаянс из пыли на асбест
А стройная ватага незнакомок
Мелькающая в ликах домино
Пусть вечно пляшет невдали рекомых
Что вечность перед тлением? - Оно
Ей ради украшения дано
Как меркнущее кружево - фантому.
19. ШУТ
Есть дважды двадцать шесть блестящих витражей
Суть каждого стекла в судьбе любой особы
Есть, говорят, предлог для тщаний ворожей
При этом роль моя мне кажется особой
В случайном равенстве с валетом я валет
С галантностью что к вам приходит лишь с годами
Могу - чего не скажешь, сев на арбалет, Стать королю под стать по всем статьям как даме
За разноцветным стадом следом впереди
- Будь живописец то иль трезвый стихотворец - Никто нейдет как я - как маршал в Парадиз
С толпою с бубенцом под малый колоколец
Лечу к большим тузам размахивать - Дедал Крылами - или в прах как сын его Икарус
Который в пенный храм империи зеркал
Пал обратив к волнам прозрачный солнцу парус
Я Фениксу в глаза все очи проглядел
- В яйцо его судьба вселилась голубое
Четырежды тринадцать окон в сей удел
Лицо мое лицо глядит из них в любое.
ИЗ
ЦИКЛА
О
"БЛЕСК
ВОДЫ"
К Р А С К А Х
Свет и тьма, черное и белое.
Свет, отдаленный от тьмы^есть ее блеск, а собранный воедино - яркость. Яркость - качество
огня, и потому она - первый цвет - красный.
Красный рядом с черным и белым станет пламенным багряным, белое станет бледножелтым,
а черное - темносиним.
Помести эти три в свет, сделай их прозрачными - выйдет три цвета стихий: бледножелтый
лунный для эфира, темносиний для воды,багряный для огня.
Луна в зените белая над черной тьмой воды.
Пусть начнет восходить багряное солнце, и
пожелтеет луна, а вода станет синей.
Так читай на небесах.
Расположи цвета стихий по кругу: треть эфиру, треть воде, треть круга - огню.
Пусть они будут прозрачными.
Между лунным и темносиним ляжет голубой - это цвет времени.
Между синим и багряным ляжет фиалковый - это
цвет пространства.
Между багряным и лунным будет рыжий цвет меры.
Восходящая луна против фиалковой воды небесной - вот пространство.
Солнце багряное, восходящее против голубой
грани вод - вот время.
Солнце рыжее в зените над синей влагой - вот мера.
Бледножелтое означает протяженность, темносинее - течение, багряное - плодовитость.
Голубое - слиянность, рыжее - делимость,
фиалковое - разрушение и смерть.
Да будут цвета твои прозрачными.
Соедини голубое с багряным, соедини рыжее
с темносиним, соедини лунное с фиалковым.
Получишь три оттенка зеленого.
Это цвет форм, цвет внешней красоты в центре круга.
Отдели твердью, сделанной из блеска пламени,
воду небесную от воды поднебесной.
Опусти круг стихий в поднебесную воду.
Раздвинь ее, чтобы явилась суша.
Туда опусти круг.
И сделай цвета стихий непрозрачными.
Голубой, синей, фиалковой станет вода.
Желтой, рыжей, багряной станет суша.
Зеленый и тот красный, который называют коричневым цветом коры, получишь от этих.
Это цвета влажных трав, выходящих из глины,
цвета листвы и ствола, цвета плоти и крови,
всякой почвы и формы.
Это запечатлено и в металлах, ибо медь зеленая снаружи, внутри красна.
Серебро - символ бледного желтого, ртуть - темного синего, золото - багряного.
Олово - голубое, железо - рыжее, свинец фиолетовый и черный.
Луна от серебра - символ протяженности.
Меркурий от ртути - символ течения.
Солнце от золота - символ плодовитости.
Марс железный - знак делимости и меры.
Венера с оловом - знак слиянности и времени.
Сатурн из свинца значит смерть.
Зеленый медный Юпитер изображает красоту
Хочешь изобразить нечто во времени - ищи то
же, но между голубым и багряным, только не
форм.
бери этих.
Воистину великолепно все устроенное внизу
Хочешь изобразить в мере - смотри между рыи вверху.
жим и синим, только никогда не бери крайних -
Помни, что человек создан из красной земли, чтобы славить Творца в саду всякой зелени.
выйдет ложь.
Не клади также красного и никакого другого
цвета рядом с черным и белым.
Хочешь славить духом - славь черным и белым:
буквой и словом и блеском.
Хочешь славить через стихии - славь синим,
Живое - в глине и в зелени.
желтым и багряным, но тогда сообщи им блеск
Человек из глины - мир из зелени.
через металлы.
Не сообщай блеска, когда не пишешь святого,
А рыжим, голубым и фиалковым - не славь, ибо
и не клади серебра, если изображаешь формы.
это цвета не истинных сущностей, но возник-
Помни: формы живого - в глине и в зелени, а
шие при смешении.
камни и металлы оставь.
Хочешь изобразить нечто в пространстве - ищи
иначе как символом - выйдет ложь.
красное и зеленое между бледным и фиалковым,
Всегда славь Творца - духом ли, стихиями или
но последних не бери.
изображением форм.
Не изображай звездного неба и текущей воды
Леонид АРАНЗОН
Чем не я этот мокрый сад под фонарем, брошенный кем-то возле черной ограды? Мне ли забыть,
что земля внутри неба, а небо - внутри нас? И кто подползает под черту, проведенную как приманка?
И кто не спрячется за самого себя, увидев ближнего своего? Я, - ОТВЕЧАЕМ
МЫ.
Ведь велико желание помешаться.Запертый внутри в одиночку возвожу себя в сан Бога, чтобы
взять интервью у Господа.Больно смотреть на жену: просто Офелия, когда она достает из прошлого века арфу, пытаясь исполнить то, чего не может быть.Или вырыть дыру в небе.На белые костры церквей
садятся птицы, вырванные из ночи.Или в двуречьи одиночества и одиночества, закрыв ладонями глаза
нарушить сон сов, что, эту тьму приняв за ночь, пугая мышь, метнуться прочь.На лугу пасутся девоч- .
ки, позвякивая нашейными звонками.Где нищий пейзаж осени приподнят старым дождиком, там я ищу пленэр для смерти.И ем озерную воду, чтобы вкусить неба .Свистнув реки по имени, я увожу их вместе с пейзажами. И ем озерную воду, чтобы вкусить неба.Но как уберечь твою красоту от одиночества?
Очарован
Кто
той картиной,
не знает
с миром
Одиночества
Я свою
Кто
встреч.
плотиной
стреножу
речь.
стоит
перед
плотиной,
Тот стоит
с прекрасной
р0и
и бастрах
бразг
Низвергают
миной:
радуг
водопада.
На другом берегу листвы, - нет! на другом берегу реки, в ее листве я заметил ящерицу: что это
была за всреча!
Софья
Медвилл
Софья
Галецкий
Софья
Рита
Софья
Данте
Софья
Михнов
Софья Господь
Бог
Пустые озера весов взвешивали миры и были в равновесии.
/Партита №6
Партита №6
Номер шесть
Номершесть номершесть
Номершестьномершестьномершесть/
или вырыть дыру в небе.
Многократное и упорное: НЕ ТО, НЕ ТО,не то, не то.Многократное и упорное: ТО, ТО, ТО, то, то, то.
Смолчал: ужели я - не он? Ужаснулся: суров рождения закон: и он не я, и я не он!
Лицо на нем такое, что будто он пьет им самую первую воду.Его рукой - немногие красавицы могли бы
сравниться с ней! - я гладил все, как дворецкий, выкрикивая имя каждого, гладил по голове: сердце
чьей-то дочери, свое старое, засушенное между страниц стихотворение, голову приятеля, голову приятеля, голову приятеля.Буквально надо всем можно было разрыдаться.Сегодня я целый день проходил мимо одного слова.Уже не говорили - передавали друг другу одни и те же цветы, иногда брали маски с
той или иной гримасой, или просто указывали на ту или иную, чтобы не затруднять себя мимикой.
Б А Б О Ч К А
/трактат/
ВСЮДУ
НЕБА
СЛАВЫ
МИХНОВА
бабочка
летит
Верхом
бабочке
летит
бабочка
летит
В виде
бабочки
летит
летит
На фоне
бабочки
летит
летит
На кральях
бабочки
летит
На небе
бабочка
сидит
бабочка
бабочка
МЫСЛЬЮ
бабочка
летит
ЗВУКОМ
бабочка
летит
на
А я становился то тем, то этим, то тем, то этим, чтобы меня заметили, но кто увидит чужой
сон? Я вышел на снег и узнал то, что люди узнают только после их смерти и улыбнулся улыбкой внутри
другой:
КАКОЕ
НЕБО!
СВЕТ
КАКОЙ!
Неужто кто-то смеет вас обнять? Ночь и река не столь красивы!
О, как прекрасной столь решиться быть смогли вы,
что жизнь прожив, я жить хочу опять!
Когда б вы бабочкой ночной,
я о стал свечой, летающей пред вами!
Блистает ночь рекой и небесами.
Я цезарь сам.Но вы такая
что я в толпе, глазеющей
вот ваша грудь! вон ноги
и если лик таков, то что
Смотрю на вас - так тихо предо мной!
Хотел бы я коснуться вас рукой,
чтоб долгое иметь воспоминанье.
знать,
учтиво:
ей под стать!
же пах за диво!
Печально как-то в Петербурге.
Посмотришь в небо - где оно?
Лишь лета нежилой каркас
гостит в пустом моем лорнете.
Полулежу. Полулечу.
Кто там полулетит навстречу?
Друг другу в приоткрытый рот,
кивком раскланявшись, влетаем.
Нет, даже ангела пером
нельзя писать в такую пору:
"Деревья заперты на ключ,
но листьев, листьев шум откуда?"
В часы бессонницы люблю я в кресле спать
И видеть сон неотличимый
От тех картин, что наяву мной зримы,
И, просыпаясь, видеть сон опять:
Однако ночь творит полураспад:
В углу валяется забытый кем-то саД,
Томя сознанье падает паук.
Старинное бюро, свеча, кровать,
Тяжелый стол, и двери, и за ними
В пустом гробу лежит старуха вини Я к ней иду, чтоб в лоб поцеловать.
Свет из окна приобретает шорох,
Лицо жены моей повернуто на юг,
И все в печали, нет уже которой.
РИТЕ
Я и природу разлюбил:
озера, темные лесами,
зады прекрасные кобыл,
на кои я смотрел часами.
Печаль и та мне тяжела,
пейзаж, украшенный Данаей,
иль в полдень тучная пчела,
в поля летящая за данью все это, мысль не веселя,
лишь раздражает, опостылев,
и не касаются меня
сады, от августа густые.
Но вырвать
из цветка
Кто из беседующих
И я понял,
цветок
И дерево при
мог?
что нельзя при дереве
читать
стихах,
И дерево
при стихах,
И дерево
при
стихах.
стихи
В.ХЛЕБНИКОВУ
Если б не бал он, то где ба
И где помешаннай
Бал его счастливай
Он шел туда, ломая
Но возможно
Просто
разум?
он и не бал -
Где бал беседой
умер он не сразу.
Живую
на нежном,
кровь любивших
И если бал он где, то возле
И там, где маской
Своего
Заря являлася
сидел
кургана,
Где пучеглазае
Ему читали
из
стрекоза
сучья,
длинной
Арлекина
в тумане,
Он там, где не бил, все
"Корана".
И умер сам, к чему
И умер сам, к чему
змеи,
никто не смеет
Его почтить
засмертной
Меч о меч
Дерево
данью.
звук.
о дерево
Молчание
покинул.
раданья?
раданья?
В его костях змеятся
И потому
между
чукчей.
звук.
о молчание
звук.
Вот двое юношей
бородоносцев.
Не куст передо мной,
Вот двое юношей
думоносцев.
И пошел по улице, как канатоходец
Вот юмор Господа
Бога
И я восхитился
Ему
- закись
Два фаллические
стража
По бокам огромной
То мечети
лупа -
пестрай
В дамке длинного
купол
пейзажа.
Чернай воин в медном
Так мне виден
И повсюду
вздохи,
И все летящее
И все звучащее
шлеме -
Исаакий,
рядом где-то
Вот стрекоза
В СНЕГУ,
по
канату,
азота!
стихотвореньем:
Будто
а храм КУСТА
шелест,
маки.
звуколетит.
летит.
звучит.
И я забал,
что я забал,
И я забал,
что я забал.
Виктор Кривулин и Олег Охапкин в ателье М.Шемякина. Петербург 1970 г.
фото М.Шемякина
Константин
КУЗЬМИНСКИЙ
О Х А П К И Н
И
К Р И В У Л И Н
"... Они бали непохожи
как цветок лотоса
на
друг на друга,
раффлезию".
Бакха
Два поэта, два антипода, два полюса, два столпа. - Черненький и беленький, еврей и русский,
калека и гигант. Два ровесника, два соотечественника, два поэта - одна судьба.
Оба при акмеизме, и, Боже! - до чего непохожи, до чего разнятся: дразнится Кривулин,Охапкин
рычит - стонет и ревет, как Днепр широкий. Один - Днепр широкий, другой - Днепр - глубокий, так - в глубине и мощности - значатся две фигуры Петербурга 70-х годов.
Беру их, как символы, как полюса, оставляя шарманствующего Ширали, каменного /узором измороси по камню/ Петра Чейгина, капризного /гений!/ Куприянова, оставляя /страстотерпца/ Стратановского, оставляя - элиту, тех, - выросших вопреки и втуне, выросших во тьме, выросших в молчании,звучащих, светящихся, оставляя учителей и зачинателей - выставляя фигуры /две/ нынешних душных дней.
Церковный певчий /мальчиком/, пролетарий, крещеный, русак, красавчик, баритон, гигант, /графоман/, отшельник Сосновой Поляны - отщепенец, изгой, и - геолог, строитель и грузчик, археолог
/сегодня/, а завтра - музейный рабочий /вчера/, для стихов - вечера, бесконечные ночи, уродливый
почерк /в нем - мощь/, ближе к Греции, к Риму, языческим скифским векам, но поверено все - христианством. Не юрод, но трубно орет, мошь и вешь, дактилический певчий размах, 200 строчек - стишок, так у Волги круты берега, через горы? дорога на юг.
Охапкин - трубный глас, он вскормлен отрубями, трудом /Российским, подневольным, крепостным/, трус,
как свойственно всем силачам, он трудник, инок, звать его - Олег.
Но - сын латышского стрелка и внук раввина, чернявый /Пушкин/, косоглаз и колченог, Кривулин /в мрачной башенке/ - не мистик, но мостик к. Немного одинок - но весел, пакостен /затейливый подьячий/, он пишет на столе, он пишет - в стол. Он тоже - столп, но столп немой и зрячий,
философ, мистик, таракан, он - сноб. Архаик, архаист /"вино пью архаизмов" - неточная цитата/.
Он глубок. Не мощь, а - немощь, обращенная в изыски /ужасный почерк!/, гречески хитер. —
Сознания безумные химеры, мохеровым шарфом замотан, жук. Он жуток, автор сплетен /сотен/, шуток, от
коих худо. Весел, одинок.
Из этих двух слагается искусство. И, отделяя их, течет Нева. То - хор анахоретов.
За ними - сонмы /сотни!/ поэтов, тени убитых и тела замолченных - искусство Петербурга наших
дней.
9 марта
Валлей Коттэдж
Гравюра
Олег
ОХАПКИН
С А H К Т Ъ -
П Е Т Е Р Б У Р Г Ъ
Петру
Чейгину
Кто там скачет, хохочет и вьюгой гремит?
Это Санктъ - Петербургъ. Бронза, хлябь и гранит.
Не Орфей, не Евгений, но, ветром гоним,
Со стихией - стихия - беседую с ним.
Петербургъ - это больше, чем город и миф.
Слышу вой проводов.Это - лирный прилив.
Город мой! Всероссийский, аттический бред/
Сколько слышал та диких и тихих бесед!
Не твоей ли краса золотая тоска
Нашей лирной гроза изломила каскад?
Я люблю твой знобящий, завьюженнай вид,
Город жизни моей, жуткий сон аонид!
Нет, не Тибр и не'море - студеная забь
Петербургской Нева - инфлюэнца и грипп...
И не стон Эвридики, но струнная медь
Будет в сердце гранита нестройно греметь.
За надравную муку орфических струн, Заклинаю тебя, Фальконетов бурун, Вознеси мою душу преваше коня,
Или призрачнай Всадник раздавит
меня!
Но за дивную мощь триумфальнах
громад
Я готов и к погоне, и к визгу менад.
Кто там скачет?
Сколько русских
Ужели незаблемай
певцов - столько
конь?. .
грузнах
погонь.
Сколько грустных провидцев, над каждам - Ликург.
Кто там скачет? То - Кастор. Держись,
Петербургъ!
И за ним Полидевк... Диоскура в ночи.
Это Пушкин и Лермонтов к вам, палачи!
Это Клюев и Блок по пятам, по пятам,
Ходасевич, Кузьмин, Гумилев, Мандельштам. . .
И Эриния с ними - Ахматова...
Ах!
Я еще там кого-то забыл впопыхах...
Но довольно и этих. Стихия, стихай!
Эх, Россия, Мессия... Креста,
вертухай...
М.Шемякина
1963 г.
Олег
С Ф И Н К С
Михаилу
Шемякину
Ужасный зверь!.. Прекрасное лицо
В нем женщину таит с глазами бездны,
Но львиные объятия железны,
И этой мощью замкнуто кольцо.
Расщеплена пленительная суть
Ощеренным нутра звериным смыслом,
И, если привести загадку к числам,
В ней бесконечность можно разомкнуть.
Двуполый образ - роковая смесь
Раздвоенных частей при двуединстве,
И в обоюдном двух начал бесчинстве
Единая вина пред третьим есть.
Но в чем подмена? Сей прелестный лик
Предполагает женщину и телом,
Но лев за поясным ее пределом
Предполагает жуткий львиный рык.
Власть женщины, смиряющая льва?
Иль, может, лев, глядящий нежной бездной?
Нет. В целом зверь порукою железной
Попрал кого-то третьего права.
Кто он? - Скорей всего, конечно, лев,
Поскольку ложь лица скрывает нечто.
Итак, лицо... - Жена!.. - А ниже плеч-то!..
Ужасно! Замкнут круг. Пред нами - блеф.
Разгадки нет без третьего лица.
Зверь неспроста во образе двоится.
В лице, как видно, мать его таится,
В породе же сквозят черты отца.
В смешении различных двух природ Весь человек, что надругался глине.
В насильнической этой образине
Поруганы: он сам, земля и род.
ОХАПКИН
Увы, Эдип !.. Сей сфинкс не твой ли рок?
Его черты искажены обманом.
Не стой же трепеща пред истуканом!
Над бездной он дает тебе урок.
1972 год.
М О Л Е Н Ь Е
О
Ч А Ш Е
Отче! Кто-то скребется пером...
Уж не птица ль, не птенчик?
Отче! сердце горчит...
Север сердце колотит. Пишу топором
По льду крови моей, а оно как бубенчик...
Да, оно так сердчит. Переперчили бром...
Что еще! что еще, если петел кричит,
Хриплый кочет,
Если крик его в горле перчит,
Если венчик,
Если венчик безумия станет добром
И завинченный в нервы еврейский погром
Брому в венах Перцовкой перечит?
Что еще! что, спрошу, петел трижды излечит,
Если Кифа и Крест основанием вверх?
Авраам! ты не избранных стал патриарх,
Но избранных народами брань Страстотерпца
Разгласить столь насильственной кровью своей,
Оттого что разгромленный чернью еврей Мессианства победа и камень для сердца.
Ледяным бубенцом раскололось оно.
Петел трижды хрипит. И Петру суждено
Слышать перьев царапанье в черных бумагах.
Твой Израиль горчит в европейских завмагах,
Переперченный бромом намеренья жить.
Надо землю горшечника так заложить,
Чтобы тридцать цены обратились в цене
Христианством с крестом на Господней спине.
И тогда, откупив эту землю ценою
Европейского срама,
Растворенный в народах Спаситель бедлама
Обретет возмещенье апостола тьмою
Крови, застящей Слово Твое предо мною.
1970 год.
НА
С М Е Р Т Ь
Из предисловья.
П А Т Р И А Р Х А
Сила Господняя
с нами.
Снами измучен я,
снами.
И.А.
На грани эпох постигает смерть
Избранников Рока.
Еще мы в прошлом,но дней круговерть
Вдруг завихряется розой в смерчь
И странно-точно разит как меч
Праведно иль жестоко.
Времени нож отсекает пласт
Безвременья века.
И вот человека не держит наст,
Сугроб синюшен, хотя глыбаст,
Скворец летит - воробью задаст,
Цветет лесосека.
Христова Пасха... Христос Воскрес!
Воистину с нами.
Тленный мрака покров разрез
И свет грядущий сквозит в разрез
Семидесятого года чрез
Мучение снами.
Если Россия - водораздел:
Время и Лета,
Певец воронежский правду пел,
И потому лишь допеть успел,
Пока хребта крылом не задел,
Что гора сия мраком одета.
Красный Восток стал совсем лилов.
Черное солнце
Светом червленым кресты куполов
Окровавляет... Сколько голов
Катит наш век, а всего-то деловПрорубаем оконце,
Щель, не в Европу на этот раз
И не в Царьград, чай, В небо - спастись - захламленный лаз
Чаем расчистить, и, пробил час,
Стадо спасет лишь смиренный Спас
Яростью Отчей.
1970 год.
С А М Ы Й
Вижу несбыточные лишь сны.
Что за причуда!
Нет, не бывало такой весны!
В Сосновой Поляне лишь две сосны,
И те засыхают, настоль пресны
Шансы русского чуда.
Нет, не случайно в сей час почил
Старец Владыко.
Есть времена, их Господь различил
Грозным влияньем ночных светил:
Там, где двуглавый орел когтил,
Нарывала гвоздика.
Странной печатью упал пентакль
На православье.
Нет, не случайно в Москве миракль
Пал на Страстную... На сей спектакль
Победоносцев глядит в монокль
С Н Е Ж Н Ы Й
Д Е Н Ь
З И М Ы
А.О.
Вчера был самый снежный день зимы.
Я умотался. Снег сгребали мы.
Что делать, если служба такова!
Не все же грудить мир, сгребать слова!
Приходится лопатой и движком
Работать на морозе со снежком.
Кому-нибудь приходится в метель
Распутывать погоды канитель !
Кому-нибудь и нравится... 0 да!
Вчера и я пришел к тому, когда
Мы вышли кое с кем расчистить двор
И тротуар. Нам ослепило вэор,
Едва взглянули мы на снегопад.
Нам желтизна березовых лопат
Казалась кислой, как во рту лимон.
Сугроб соперничал с известкою колонн,
А черная ворона над Невой
На перекличке с черной полыньей
Соперничала с глубью: что черней Крыло вороны иль вода под ней.
Работая беэ отдыха весь день,
Молчали мы. В ушанке набекрень
Один был. На другом торчал картуз.
Как будто на Смоленщине француз,
Приятель мой ворочался в снегу
В испарине, при этом ни гугу...
И если и шибал кого мороз,
То не его. Он так в лопату врос
Руками, что метель, его крутя
Как мельницу, молола снег шутя.
Когда же был объявлен перекур,
Мы огляделись тайно сквозь прищур
Промокших век. Мело из-за угла.
Кололась Петропавловки игла.
Она прошила ватники в местах,
Где что-то колотилось в лоскутах.
Тогда я кой-кому сказал, - Гляди!
Что там? Уж не весна ли впереди?
И он промямлил: "Дай мне рубль взаймы.
Сегодня самый снежный день зимы".
1969 год.
НА
О Т Ъ Е З Д
П О Э Т А
И.Бродскому
1.
Из таможни он вышел налегке,
Поскольку багажу предназначалось
Сопровождать его невдалеке Там, где крыло разлуки намечалось.
С вещами все так. С люльки все они
Подчас до гроба служат без корысти
Своим владельцам. Бог их сохрани,
Коль сохранят черты старинной грусти.
Из таможни великий человек
На волю, если воздух наш уместно
Назвать свободой, впрочем, неизвестно
Была ли воля на пути в ковчег,
И все же он тогда на волю вышел
И, передав старинный образок
Охране /обнаруженный при шмоне,
Предмет блеснул прощально на ладони/,
Шагнул к друзьям, безмолвен и высок.
Мы сгрудились при нем в последний раз
Казалось, грусть сама была средь нас
И Родина в глазах стояла морем,
И это нам сейчас простором, горем
Уже невыразимым в тесноте
Представилось, и оттого в округе
Прозрачной глаз сияние на друге
Сосредоточилось, как солнце в высоте.
4.
Но вот уже, в автобус помещен,
Поэт одною грустью освещен,
Которая, казалось нам, за дверью
Уже не уступала недоверью
К Судьбе, стоявшей временем в глазах,
Как бы качая слезы на весах...
Последний взмах руки, последний взор,
И вот не смыть Империи позор.
5.
Впоследствии, встречаясь меж собой,
Мы первый тост в его воспоминанье
Творили, говоря, - Свежо преданье...
Петрополь соберет нас голубой!
Но что нам предстояло, мы не знали.
Мы ждали почты, чуда, перемен,
И каждому из нас вослед сияли
Его глаза поэзии взамен.
6.
Так в памяти с тех пор и повелось:
Его глаза и наши - море сквозь
Прощанье проступившее - простор,
Где друга не отыщет влажный взор,
Как бы и впрямь ужасное стряслось,
И пусто стало в Питере, в душе,
Где, если и при нем-то не жилось,
То с этих пор не сдобровать уже.
Не знаю как поднялся самолет,
Но, оторвавшись в полдень от земли,
Он оторвал не то, что мнилось - рот
От матери, но сына от семьи.
Гляжу на небо. Где-то в вышине,
Быть может, кто и вспомнит обо мне,
Но мне-то вспоминать о друге. Он
Пусть примет от земли моей поклон.
К
Д Р У Г У
М О Е М У
К.
Кузьминскому
Куда мне притулиться с собачьим умом?
Приклоню ли голову между женских ног,
Положу ли лоб мой на лоне самом
Природы, на газон любой, всюду, видит Бог,
Я молитву умную проскулю псалмом.
Куда мне приласкатися, приютить главу?
Где бы я ни знал печаль, с плачем ни пел,
Повсеместно, как собака, за палкой плыву,
Приплыву, а господин мой успел - околел.
Ни к чему игрушка трупу. Напрасно зову.
Куда я за Господом, псина, побреду?
Ино плыть за палкою иному кому?
Смехачи всегда найдутся на нашу беду:
Почитай стишок, верняга! Почет по уму...
Вот те палка... нюхай, нюхай нашенску дуду!
Отчего я понимаю всяческую тварь?
О, зачем известен мне животный язык?
Госпожа владычица, что же ты? ударь!
Я поэт возвышенный, и к палке привык.
Палка, о, сударыня!., о, труп, государь!
А, шуты, смеетеся? ужо вам послужу!
Женщина, у ног твоих, между
0, ликуй!
Ну, а ты, товарищ мой, труп, я весь дрожу...
Жду: не поиграешь ли со мной... Не рискуй!
Спи, мой современничек, я не разбужу.
Александру
Ожиганову
Оттого ли, что нищ твой Христос и незрим,
Одарил тебя Бог нищетой,и за это молчаньем.
Брат мой, нищенка муза твоя, сам ты щупл, пилигрим.
Занесло ж тебя к нам на базар, где с животным урчаньем
Рим кромешный влагалище речи сосет.
Занесло ж тебя... Эдак
Разве слово заносит на рифму, поет
Мерный синтаксис "лазаря". Редок
Наш язык, точно рваная сеть.
Не уловишь сей рванью достаточно рыбы.
Но затем, что нищего "лазаря" петь
Нужен вещий ловец и достаточно нищий,
Посылает нам Небо прообраз поющий
Нищеты христианской, апостолов, дабы
Мы смогли их распять пред собой лишь за то,
Что невместно посланникам Бога потертое слов
решето.
И за то, что нищ твой Христос и незрим,
Не заметит крушенья империи Рим,
Посягнувший на слово твое запыленное, странник,
И могилу твою не отыщут, и время пройдет,
И могилу твою археолог найдет,
И пройдут времена, и в Россию, посланник,
Ты зайдешь на советское время затем,
Что последнему Ромулу мстит поражением Рем.
Но за то, что нищ твой Христос и незрим,
Не поверят тебе, шестикрылый босяк, серафим,
И мечу твоему удивляться не станут,
Разве вскользь усмехнутся твоей нищете,
Не расслышав глагола в словесной тщете,
И полушки никто не подаст, разве власти
пристанут,
1970 год.
Разве сплюнет окурок студентка твоя,
Комсомолка, скользящая взглядом змея,
Улыбнется развратно,
Да какой-нибудь, как называют, поэт
Зазевается сдуру на твой силуэт,
Уходящий в пространство на вечный ночлег,
И следов не запомнит курящийся снег,
Так явленье твое невозвратно.
1970 год.
XXX
Неужто азиат?
Нет, россиянин ты.
Тому свидетель мат
А то и Колыма...
Оттоль возврата нет.
Вселенская тюрьма,
Привет тебе, привет!
Да кто же ты? бандит?
Бродяга или вор?
Да русский я, пиит,
Не лаю на забор.
По мне закон - закон,
А беззаконье - склад
Характера. Погон
Не выношу. Vivat!
Отменной чистоты.
Тому свидетель нрав
Смиренный и крутой.
Себя перелистав,
Ты вспомнишь нечто. Стой!
Не европеец ты
За так себя листать.
Мы руссичи, просты
Друг друга опростать.
Хитер характер наш.
Росс торговаться рад.
Тысячелетний стаж Крестьянский наш уклад.
Европа? То - уклон.
Монголы? Экий срам!
Не к немцу ль на поклон?
В Царьград, в Софию, в Храм!
А то и на Восток
За Обь, в Сибирь, в Сибирь!
Милиции свисток,
Байкал и Анадырь.
Да мало ль этих дыр!
Возьми хоть Сахалин,
А то Алдан, Таймыр
До самых украин.
Азиец, славянин,
Отчасти финн,варяг,
Олег от имянин,
И от богатства наг.
Так, от природы гол,
Как все вокруг, увы,
По матушке - сокол,
По отчеству с Невы.
1969 год.
Виктор
НАТЮРМОРТ С ГОЛОВКОЙ ЧЕСНОКА
И. Кузьминскому
Стены увешаны связками.Смотрит сушеный чеснок
с М У Д Р О С Т Ь Ю старческой, белым шуршит облаченьем,
словно в собраньи архонтов судилище над книгочеем шелест иа свитках значков с потаенным значеньем,
стрекот письмен насекомых и кашель,и шарканье ног.
Тихие белые овощи зал заполняют собой.
Как шелестят их блокноты, и губы слегка шелушатся1
В белом стою перед ними - но как бы с толпою смешаться
юркнуть за чью-нибудь спину, - ведь нету ни шанса,
что оправдаюсь,не лягу на стол натюрморта слепой.
Итак, постановка.
Абсолютную форму кувшину
гарантирует гипс. Черствый хлеб,
изогнув глянцевитую спину,
бельмо чеснока, бельевая веревка
сообща составляет картину
отрешенного мира. Но слеп
каждый, кто прикасается взглядом
к холстяному окну.
Страшен суд над вещами,
творимый художииком-Садом.
Тайно, из-за спины загляну ои пишет любви завещанье:
ты картонными кущами и овощами
воевала с распадом!
Но возвратимся, читатель мой. Ветер и шопот сухой.
В связках сушеный чеснок изъясняется эллинской речью.
В белом стою перед ними - и что им? за что им отвечу?
Да, я прочел и я прожил непрочную чернь человечью
и к серебристой легенде склонился, словно бы к пене
морской.
Шелест по залу - я слышу - но это не старость»
Так шелестит, исчезая из лодки-ладони моей,
пена давно пересохших, ушедших под землю морей.
Мраморным облачком пара, блуждающим островом Парос
дух натюрморта скользит. Оживает и движется парус там не твоя ли спина, убегающий смерти Орфей?
и не оглянуться.
Но и все, кто касался когда-то
бутафорского хлеба, кто пил
пустоту, что кувшином объята, все, как черные губы, сомкнутся
в молчаньи художника-брата,
недаром он так зачернил
дальний угол стола.
Жизнь отходит назад
дальше, чем это можно" представить!
Но одежда Орфея бела,
как чеснок. Шелестя и листая между страницами памяти черствые бабочки спят шелестя и листая,
на судей он бельмы уставит свой невидящий взгляд.
КРЫСА
Но то, что совестью эовем, Не крыса ль с красными глазами?
Не крыса ль с красными глазами,
тайком следящая за нами,
как бы присутствует во всем,
что ночи отдано, что стало
воспоминаньем запоздалым,
раскаяньем, каленым сном?
Вот пожирательница снов
приходит крыса, друг подполья...
Приходит крыса, друг подполья
к подпольну жителю,что болью
духовной мучиться готов.
И пасть усеяииа зубами
пред ним как небо со звездами так совесть явится иа зов.
Два уголька ручных ожгут,
мучительно впиваясь в кожу.
Мучительно впиваясь в кожу
подпольну жителю, похожу
иа крысу. Два - Господен суд - огия. Два глаза в тьме кромешной.
Что боль укуса плоти грешной
или крысиный скрытый труд.
КРИВУЛИН
Когда писатели в Руси
судьба - пищать под половицей!
Судьба пищать под половицей,
воспеть народец остролицый
с багровым отблеском. Спаси
нас,праведник! С багровым бликом
в подпольи сидя безъязыком
как бы совсем на небеси!
НЕОПАЛИМАЯ КУПИНА
Художник слеп. Сорокадневный пост
сплетен, как тень висячего моста,
из черных водорослей и шершавых звезд.
Он сорок дней не разомкнет уста,
пока пустой реки не перейдет
по досточке колеблемой, пока
босой подошвой не оставит след
на зыбкой памяти прибрежного песка тогда и в нем прозреет память. Лет
на тысячу назад он обращает взор,
и перед ним - неопалимый куст,
и образ Храма светел, как костер
средь бела дня. Но храм пока что пуст.
Краски пожухнут. Обвалятся лица святых.
Что остается - свободных гиматиев складки,
стол да кувшин, да внезапное пламя в кустах,
словно бы кто промелькнул, одинокий и краткий...
Не уследят за движеньем зрачки.
Чудится ль что с непривычки?
сослепу? Щурк зажигаемой спички.
Боль обожженной руки.
Два времени войдут в единый миг,
соединяясь огненным мостом
живого языка сожженных книг
или собора с убранным крестом, два времени и сорок сороков
любивших братьев, плачущих сестер...
Нет! вера никогда в России не была
мгновеньем настоящим - но раствор,
на миг скрепивший два небытия,
где сам художник - цепкий матерьялраспластан по стенам, распаду предстоя,
ведь сорок дней он губ не растворял!
И говорили Бог знает о чем и кому,
лишь бы наполнить собою пустые объемы.
Не полутьма нас пугала - но видимый сквозь полутьму
остров-кусок штукатурки, остаток от росписей храма.
Там языками эфирными смол
куст обращался к пророку,
стертому временем, падшему в реку,
что обтекает Шеол...
ХЕТТ
Опыт ума ограничен квадратом.
Шаром - душевный опыт.
Стеклоподобно вращается шопот,
на слухе-шнурке натяженьем расшатан.
Под ноги - что за линолеум шахмат под ноги молча смотреть, чередуя
черное с белым и с мертвой живую
точки. О, каждый отсчитанный шаг мой,
опытом памяти ставший, в затылок
гулко стучит. И в угрюмом азарте
все города пережиты на карте груды окурков, осколки бутылок.
Палец, ведомый оскалом прибоя
вдоль побережья Эгейского моря,
около Смирны споткнется. Прямое
воспоминанье до Богазкэоя
слух доведет потихоньку дорогой
анатолийской. И в хеттских уродах
братьев признав безъязыких, безротых,
братьев по опыту тьмы многоокой, явственно слыщу /о, что б ни читали
в неразделенном молчании знаков!/
голос, который с моим одинаков шароподобную ночь начертаний.
Что же поделаешь с геометризмом?
Плоский объем,- ограниченный сферой,
хеттский значок на поверхности серой,
принадлежавшей бездетным отчизнам, -
ВИНОГРАД
Влюбленные заключены
в полупрозрачные плоды огромных виноградин,
попарно в каждой ягоде... Всеяден
их жадный рот, и руки сплетены.
Но в городе вина всего пьянее сны мерцанье радужных кругов, перетеканье пятен.
Сферические вечера.
В стеклярусных жилищах светосока
уснут любовники, обнявшись одиноко,
обвитые плющом от шеи до бедра...
Но в городе - во сне усопшего Петра
змея впивается в расширенное око.
Чем зрение не виноград?
Когда змеиное раздвоенное жало
внутри зеленых ягод задрожало,
когда вовнутрь себя вернулся взгляд он только и застал, что город-ветроград
растоптанной любви, копыта и канала.
Лишь остовы на островах!
Их ребры красные подобны спящим лозам,
их лица, увлажненные наркозом,
их ягоды блаженные в устах
раздавлены. Текут на мусорную землю.
Но светел шар небесного стекла,
и времени прозрачная змея
влюбленных облегла кольцом небытия.
XXX
Дети полукультуры,
С улыбкой живем полудетской.
Не для нас ли, сплетаясь, лепные амуры
На домах декадентских поры предсоветской
сплетничают - и лукаво
нам пальчиком тайным грозятся
Словно дом наш - совсем не жилье, но сплошная забава.
Расползается пышно империя.Празднично гибнет держава.
Камни держатся чудом.Подозрительно окна косятся.
Мы тоже повесим Бердслея
над чугунным, баварской работы
станом грешницы нашей,змеиноволосой пчелы Саломеи
наполняющей медом граненые комнаты-соты.
Так же пусто и дико
станет в комнатах наших. В подвалах
дома,что на Гороховой, красная брызжет гвоздика,
расплескался по стенам... И сам губернатор,гляди-ка,
принимает гостей запоздалых.
Милорадович, душка,
генеральским звенит перезвоном
многочисленных люстр - или это проезжая пушка
сотрясает и Троицкий мост и Дворцовый... Церковная
кружка.
На строительство божьего храма упала копейка с поклоном.
Так помянем усопших
в золотистом и тучном модерне!
Не о них ли в чугунных гирляндах, в усохших,
льется мед нашей памяти, мед наш вечерний
Наших жизней, вчерне пережитых полвека назад,
вьются темные пчелы - сосут почерневший фасад.
так отойду от своих путешествий.
И отвернусь. И, быть может, до смерти
глядя на стену - и только - где чертит
палец, ведомый и ведомый вместе,
чистые формы /не думай - пиши,
точно буддийскиймонах созерцая
мыслимой линии тонкое счастье/ так я вернусь, отойду из-под власти
опыта смерти, Египта души.
XXX
Пью вино архаизмов. О солнце, горевшем когда-то,
говорит, заплетаясь, и бредит язык.
До сих пор на губах моих красная пена заката,
всюду - отблески зарева, языки сожигаемых книг!
Гибнет каждое слово, но весело гибнет, крылато,
отлетая в объятия Логоса-брата,
от какого огонь изгоняемой жизни возник.
Гибнет каждое слово.
В рощах библиотек
опьяненье былого
тяжелит мои веки.
Кто сказал: катакомбы?
В пивные бредем и в аптеки!
И подпольные судьбы
черны, как подземные реки,
маслянисты, как нефть. Окунуть бы
в эту жидкость тебя, человек,
опочивший в гуманнейшем веке!
Как бы ты осветился, покрывшись пернатым огнем!
Пью вино архаизмов, горю от стыда над страницей:
ино-странница мысль развлекается в мире ином,
иногда оживляя собой отрешенные лица.
До бесчувствия - стццно сказать - умудряюсь напиться
мертвой буквой ума - до потери в сознаньи моем
семигранных сверкающих призм очевидца.
В близоруком тумане,
в предутренней дымке утрат винный камень строений
и заспанных глаз виноград.
Труд похмелья. Похмелье труда.
Угол зрения зыбок и стал переменчив.
Искажающей линзою речи
расплющены сны-города.
Что касается готики - нечем,
нечем видеть пока что ее,
раз утрачена где-то вражда
между светом и тьмою...
Наркотическое забытье
называется, кажется, мною!
Дух культуры подпольной, как раннеапостольский свет,
брежжит в окнах, из черных клубится подвалов.
Пью вино архаизмов, торчу на пирах запоздалых но еще впереди, я надеюсь, я верую - нет,
я хотел бы уверовать в пепел хотя бы, в провалы,
что останутся после, - единственный след
от погасшего Слова, какое во мне полыхало!
Гибнет голос. Живет отголосок.
Щипцы вырывают язык,
он дымится на мокром помосте средь досок,
к сапогам, распластавшись, прилип.
Он шевелится, мертвый, он пьян
ощущением собственной крови.
Пью вино архаизмов, пьянящее внове,
отдающее оцетом оцепенелой любови воскрешением ран!
•рис. М.Шемякина
Сергей
С ТРА ТАН ОВС КИЙ
ДИАЛОГ
МЕЖДУ
О
СТАРИЧКОМ
СКОВОРОДОЙ
И
ГРЕХЕ
ГРИГОРИЕМ
ОБЕЗЬЯНОЙ
ПИШЕК
СКОВОРОДА:
Говорил сосуд с мочой
Доброму сосуду
Я сияю, золотой,
Исподоблен чуду.
Говорил Мельхиседек
Старец иудейский
Что подобен человек
Кому грязи мерзкой.
Говорил казак Петро
Внук Мельхиседека
Что тигриное нутро
Бремя человека
Дал творению Господь
Благости излишек
Отчего ж преступна плоть
Отвечай мне, Пишек
ПИШЕК:
Ева оному виной
Страшен мир двуполый
Происходит грех земной
От прабабы голой
Возлюбила грязь и плоть
И зиянье срама
И разгневался Господь
И случилась драма
СКОВОРОДА:
Заслужили божий суд
Люди-бедокуры
Где ж спасенье? Не спасут
Греки-епикуры
Вся материя больна
Как праматерь Ева
И черна как мир вина
Потребивших с древа
Пьянство, сытость, блудострасть
Панствуют повсюду
И в коронах блудовласть
Сладословит уду
Потеряли люди стыд
В суете греховной
Где же, Пишек, заблестит
Нам алмаз духовный
ПИШЕК:
О, в навозе сей алмаз
В черноте паскудной
Разгреби и прямо в глаз
Засияет, чудный
Как черна сковорода
С белыми блинами
Черен мир, но не беда
Божья правда с нами
СКОВОРОДА:
Ах, сияющий обман
Бремя человеков
Чуден мраморный болван
Обольститель греков
Афинейское свое
Гнет афинорожий
Не познав, что мир - сырье
Для машины божьей
С У В О Р О В
ПИШЕК:
О, не будь дружочек мой
Носорогом школьным
Не грози сковородой
Еллинам фривольным
композиция в 2-х частях
ЧАСТЬ 1.
Российский Марс.
Не гляди, что любят фалл
И похабны рожи
В сих олимпянах играл
Божий пламень все же.
Больной орел. Огромен
Водитель масс. Культурфеномен.
Полночных стран герой. Находка для фрейдиста
Встает, когда труба горниста
Зовет войска на бой?
СКОВОРОДА:
Ах, мартышечка моя
Дорогая Пишек
Есть в проблемах бытия
Черных дыр излишек
Вперед, вперед, за мной
к вершинам Альп, к победе
Суворов светом божьим осиян
Идет на бой страна больных медведей
Поет ей славу Новый Оссиан
Не заткнет старик Сократ
Грецкими словами
Ах, премудрость - страшный сад
С черными плодами.
ХОР С НЕБА:
Праздней разума вопрос
Чушь - дела земные
Перед тем, что спас Христос
Атомы больные
Но вождь филистимлян Костюшко
Воскликнул:
0,братья, смелей!
Пойдем на штыки и на пушки
Сибирских лесов дикарей
И Польша печальной игрушкой
Не будет у пьяных царей
И будет повержен уродец
Державная кукла, палач
Орд татарских полководец
В лаврах временных удач1.1
Не ищи Сковорода
Мудрости сосуды
Стань юродом навсегда,
Обличая уды
А воитель ответил:
"Неужто не справимся с норовом
Филистимлян. Кто может тягаться с Суворовым?
Будь в немудрости мудрец
Просияй в народе
И тебе сплетет венец
Божий птах Еродий.
Я - червь, я - раб,
я - бог штыков
Я знаю: плоть грешна и тленна
Но узрит пусть, дрожа, Вселенна
Ахиллов волжских берегов
197t год.
Я - божий сор. Но словно Навин
Движенье солнц остановлю
И Пиндар северный Державин
Прославит лирой жизнь мою
И помолитесь за меня
Как я молюсь за иноверцев
Я их гублю, но тайным сердцем
Любовь к поверженным храня
О, вера
Больной
И вдруг
Знамена
русская! Христос - работник бедный
пастух, что крестит скот
при музыке победной
славы развернет
И россы - воины Христовы
За веру жизнь отдать готовы
В единоверии - сила нации
Это принцип империи
и принцип администрации.
Россия древняя, Россия молодая
Корабль серебряный,
бабуся золотая
Со всех концов своей больной земли
Что мятежей болван?
Французская забава
А россов истина двуглава
Двоится русский дух
и правда их двоится
Но не поймет и удивится
такому западный петух
Суворов в деле рьян
Он - богатырь, Самсон
Он не тамбур-болван
и не парадный сор
На поле брани львом
в штабах - разумной птицей
И пред полночныя царицей юродивым рабом
Пред ним травой дрожала Порта
И понт от ужаса бледнел
И вот орлом летя от понта
На берег Вислы сел
Есть академия,
есть тихий сад для муз
Мечей, наук, искусств таинственный союз
Есть дух Суворова надмирный дух игры
Игры с копьем, с мечом суровым
Когда знамена как миры
Шумят над воинством Христовым
Был выбит из седла
Костюшко - рыцарь славный
И Польша замерла
О, мощь империи политика, барокко
На иноверие косясь косматым оком
Мятежникам крича:
Назад, назад, не сметь
И воинов крестя
в безумие и смерть.
писал Суворов
К нам прибыли вчера
для мирных договоров
Послы мятежников, - сыны сего народа
Их вероломная порода
Смятенью предалась
Что мятежей кумир -
ЧАСТЬ 2
О, мятежей болван,
тот, коему поляки
Всегда охочие до драки
Свои сердца, как богу принесли
когда рукой державной
Схватил татаро-волк
И в рабство поволок
"Сиятельнейший князь! Ура! -
нелепость их гордыни?
Агрессор любит мир
Он угощает ныне
Трепещущих врагов
Он гибель Праги чтит
Слезой, что краше слов
и горячей обид
Греми восторженная лира
У россов помыслы чисты
И пьют из грязной чаши мира
Россия с Польшей - две больных сестры
Ты плачь и радуйся орел
Слезливый кат и витязь века
Но если гром побед обрел
Что пользы в том для человека
Он для грядущих поколений
Лишь сором будет, палачом
Суровый воин, страшный гений
На кляче с огненным мечом
За то, что царства покорял
Во всеоружии жестоком
Осудит гневный либерал,
Ославит Фрейдович намеком
Суворов спит в могиле бранных снов
В сиянии покоя
А дух его парит. Преступный дух героя
И кавалера многих орденов.
1973 год.
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ В СТИХАХ
О ФЕНОМЕНЕ АЛКОГОЛИЗМА
Мы чудесно спасемся пустот бытия!
И тоску, словно черствую булку
Алкогольным ртом жуя,
Человек ползет по переулку,
Трактуем всеми как свинья.
А некогда его портреты в цехе
Сияли гордо и красиво,
Он жил, радея за успехи
Родного коллектива.
Была квартира и семья,
И сыновья учились в школе
На диалектиков.
Но сущность бытия
Он потерял, и в алкоголе
Нашел забвенье и себя.
О ты, феномен отчужденья,
Сиэифо-жизнь, никчемный труд.
Живут дома, как наважденья,
Каналы мутные текут.
О, Ленинград - земля пустая
И нелюбезней народу,
Здесь мутят черти из Китая
В каналах медленную воду.
Здесь Ленэнергии: Ленсвет, Ленгаз, Ленмозг Сосут вампирами пустыми,
И ты сгибаешься под ними,
Ничтожный человеко-мост,
Мост - от рожденья до могилы
Через каналы и дома
Сквозь свет ничтожный и немилый,
Сквозь годы в мире несчастливом,
И птица над заливом
Летает, как тюрьма.
Ей не дано свободы,
Ее сожрет Китай,
За беды и невзгоды
Ей не обещан рай.
И человек по мостовой
С отяжелелой головой
Ползет, тоскуя и блюя,
Трактуем всеми как свинья,
Как язва общества и мусор бытия.
XXX
О лед, всемирный лед, тюрьма
Вся стужа звездная над нами
Как будто Древняя Зима
Оделась ясными зрачками
И смотрит в нас - со дна Невы
Читает нас - живую кожу
Как буквы, с ног до головы
Г Е Р О С Т Р А
ТЫ
А мы - Геростраты Геростратовичи.
Мы - растратчики
мирового огня.
Поджигатели складов сырья
И хранилищ плодоовощей.
И вот со спичками идем
Осенней ночью, под дождем.
Мы - разрушители вещей,
Мы ищем страшного экстаза,
А там, у жизни на краю
Живет она, овощебаэа,
За Черной речкой, с небом рядом,
Как Афродита с толстым задом,
Овощебаза во хмелю.
О ней мы грезили в постели,
И вот она на самом деле,
И роща пушкинской дуэли
Сияет рядом с ней.
И Стиксов греческих черней,
Здесь речка Черная течет,
Но тот, кто пел, был счастлив тот,
Не умер тот и не умрет.
Не для него, для нас течет
Забвений страшная вода.
Осенней ночью, под дождем
Из жалкой жизни мы уйдем
Неведомо куда.
Беги от ужаса забвений,
Беги, как некогда Евгений
От бронзы скачущей по мусорной земле
Туда, где в слякоти и мгле
Летит мочащаяся база,
Пустые овощи для города храня,
И как любовного экстаза
Ждет геростратова огня.
А мы - порыв, а мы угроза,
Крадемся тихие, как мышь,
И, словно огненная роза,
Ты засияешь и сгоришь.
Ведь мы - Геростраты Геростратовичи
Расточители греческого первоогня,
Поджигатели складов сырья
И овощехранилищ.
1970-71
H. Кузьминский
в ателье
M.Шемякина.
1970 г.
КУЗЬМИНСКИЙ
фотомонтаж
БЫЛ,
КУЗЬМИНСКИЙ
Человек - легенда. Никакие биографические сводки-выжимки не дадут вам ЖИВОГО поэта и никакие развернутые аннотации. Есть вам дело до его 36 лет и отнюдь не литературного образования? Рыжеватая борода по ветру, в руке
неизменная клюка из карельской березы и в любое время
года распахнутая на пузе рубашка - таков "Пятый поэт
Петербурга" на улицах "порфироносной вдовы" и в родных
пенатах - у конно-гвардейского манежа Кваренги, где его
открытая всем ветрам квартира была местом настоящего паломничества творческой молодежи всех поприщ и всех направлений. Таков он и на официальной аудиенции у Генерального Консула Франции и в кабинете начальника ЛенОВИР-а.
Не было для него ни прописей советского "этикета",ни правил уличного движения. Достойный ученик языколюба J1. Успенского, он - знаток языков и диалектов, блестящий импровизатор, рапсод и балагур, у коего в закромах памяти хватит своих и чужих стихов на добрую дюжину чтецовдекламаторов. Человек, чья широкая и богатая, как скатерть-самобранка, эрудиция - не пыльный склад старья, не
"книжная пыль, вытряхнутая в пустую голову", а - всегда
готовый детонировать боевой заряд. Она - нерасторжимый
двойник его игривой фантазии и искрометной мысли. Мысли,
которая стрелой из лука пронзает толщу событий, имен и
дат, никогда не увязая в велеречивой многопудовости. Почему несколько лет назад в Ленинграде запретили трубногласные сигналы по ночам? Потому что поэт проехал по спящему городу-пантеону, оглашая горном площади и проспекты Северной Венеции. Почему заправилы союзов неоднократно отменяли объявленные творческие вечера и встречи с мо-
М. Шемякина
ЕСТЬ, КУЗЬМИНСКИЙ БУДЕТ !
лодыми поэтами и художниками? Потому что зримо маячила
на горизонте "одиозная фигура" Кузьминского. Почему стали известны на Западе имена замолчанных молодых бардов
северной столицы? Потому что "лед тронулся, господа присяжные заседатели": это Кузьминский переправил "туда"
последовательно сборники 5-ти и 1^-ти поэтов, а незадолго до эмиграции подготовил сборник-монолит уже 30-ти поэтов. И если в финале 197^ г. консервативные "отцы города" разрешили ПЕРВУЮ выставку художников-нонконформистов,
то, помимо прочего, вызывающей прелюдией к тому была выставка "под парашютом" в комнате поэта. Более 20 авторов
и свыше 120 произведений живописи и графики - самая солидная из всех частных выставок! А перед ней - не менее
представительная и шокирующая выставка менестрелей от художественной фотографии. А между тем, написана и собственоручно переведена на главные европейские языки внушительная замыслом и охватом поэма-конструкция "Вавилонская
башня".
Кто сплавлял воедино сумбурные порывы созревших для общения с аудиторией? Кто чутко пестовал начинающих, направляя в русло живой современной поэтики? Кто положил начало серии поэтических вечеров на частных квартирах - протестом против препятствий официоза? ОН,ОН,ОН!! ! Кто в Вене резал себе вены, убедившись в плоском равнодушии
европейского обывателя к трубному гласу нового русского
авангарда? Кто сейчас где-то под Нью-Йорком вновь, как
еще недавно на Галерной, лежит на диване и между чтением
и сочинением принимает поэтов и художников, лингвистов и
издателей? Все он же - Константин Кузьминский! Слава
ему и - СЛОВО ЕМУ!
Владимир ПЕТРОВ
Константин
КУЗЬМИНСКИЙ
ТРИ
ПОЭМЫ
Г Е Р М Е Т И 3 M А
ЦАРЕВНА
-
ЛЯГУШКА
стрелок кой неловкий
монетка в руке
плыву я на лодке
по медной реке
спи царевич мой хрыч
скоро коршунов харч
ну а мне хоть бы хны
все равно мне хана
над пасмурным лесом
белеет луна
и тихо над плесом
плывет тишина
кобылицы в степи
небылицы плетут
сын мой ловит как сыч
темных птиц на лету
стрелок мой отважный
когда ж ты поймешь
тебя не отвадишь
меня не проймешь
это сердце тук-тук
и торчит в нем стрела
этой степью в цвету
от тебя зачала
плыву я сквозь ночи
на утлом челне
зачем мои очи
наутро черны
печалью безмерной
над бездной идя
стрелок мой бессмертный
бессмертна и я
я не царевна и незачем цацкаться
ты не гляди на меня что заревана
я от сосков и до самого - саския
царская дочь я но нынче за рубль
тонкое тело тебе
топкой трясиной
сброшена с плеч
вновь пред тобой
мое кажется
проклятой
ловушкою
ненавистная
кожица
я предстану
лягушкою
ладушки кончи и незачем цацкаться
цепки до кончиков тонкие пальчики
крутятся молча вокруг меня мальчики
молят и целятся хищными цаплями
пес мой цепной пред тобою я голая
хочешь и кожу с живой с меня стаскивай
лишь пред тобой я - царевна и саския тихо склоняю прекрасную
голову
- стрелок мой!
- я не стрелок
мне в стремя ногу не вдеть
оближет тебя телок
и будет тобой владеть
царевна
к тебе стремлюсь
лукавить с тобой не мог
сломаю свою стрелу
и лук положу у ног
ты видишь в глазах темно
а вереск твой так далек
стрелок твой убит давно
и лижет тебя телок
царевна
тебе вдоветь
тобою не мне владеть
мне в стремя ногу не
и стрелы мои - вдали
вдеть
- стрелок мой!
- я не стрелок
и руки мои в цепях
пробито сердце стрелой
и конь мой летит в степи
Санкт-Петербургъ
19 70 год
e р м а к
царевич спал мертвым сном под курганом
по степи ходили табуны кобылиц их лица
выражали тоску и сомнение
падали звезды кувыркаясь как мертвые птицы
падали
запах падали
спи мой дружок
горе скрою свое
и пастуший рожок
над тобою споет
"А в магазинах
Мангазеи,
где много всякого дерма,
одни кричат: "Яман!
глазея,
другие попросту : "Ермак."
но учуял кучум чум
эти стрелы летят страх
от кочевий скача чукч
не оставит Аллахъ стяг
в дельте дохнет ленок мор
пахнет потом слепых кляч
словно кречет выклевал мозг
и во рту мертвеца кляп
а ермак надевает сталь
добывают в перми соль
оставляя в огне степь
на восток истукан шел
строганина цынга мраз
но цыганский летит конь
разбивая о грудь мрак
высекая ноздрей огнь
словно север уныл сер
о кресало огниво ткни
непокорных мечом сек
под ударами пик ник
на кольчуге ржавеет кровь
на коне словно лях лих
и играет рыжая бровь
опаляя кожаный лик
ермак впереди урал
не тони тяни тони
Великий Хурал умирал
у хана куюк отняв
куланы кричат в степи
ступай и ступу толки
заправлен харч толокном
песком толченым пестом
но перстень польсти зырян
там зыркает кочет чкни
чеканным кольцом заря
чепрак и в пене очкур
и падает в мрак ермак
моргает комарья топь
цехин положи в карман
а жид наживет потом
кольчуга чугунный шар
на шлеме салат султан
и крутит тебя шайтан
в соленой степи с утра
ржавеет в ножнах булат
упившийся кровью орда /одра/
но плечи твои болят
удел Государев дар
взор простирая орлий
видит кагана пуп
юрта у рта торопко
точит кузнец топор
ворон пирует на трупах
перья репей топыря
скачет кучум к ночевью
весел ухмылка волчья
тихо пируют черви
жирное тело влача
голая юрта орала
плакала: ай-ханум!
на берегу урала
чукча поставил чум
мангазея главней ганэы
на зырянах висит ясак
думный дьяк почесал гузно
а казак заказал тесак
пропадает тесовый гроб
в тесноте не в обиде ермак
огибая сосновый бор
поступает в казну ясак
отбивает кочи кучум
рыбий зуб зырян заточив
и собаки рычат учуяв
конский запах затон в ночи
и резвится в реке осетр
осердясь табанит казак
ибо нож у него остер
а табак у него кизяк
и гуляет степью табун
на конине жиреет калмык
на просторе трубит тарпан
собирает ханум калым
а в москве колокольный звон
прячет дьяк соболя в подклеть
черный ворон летит на зов
соколиные очи клевать
Санкт-Петербург
1971 год
Н А Т А Л Ь Я
"перебирать твою седую прядь..."
/из посвящений А. В. Иванову/
"Людмила, боже мой, Людмила!"
/из лирики
К.Кузьминского/
скачет не кречет кочет
надо почать кочан
печень а крови хочет
на острие копья
ворон кусает очи
чага гагачий пух
Гл. 1
перебирать твою седую прядь
ни пядь твоя ни пясточка ни кисточка
твоя от пятки лобовая
косточка
позволь ее позволь ее лобзать
татьяна в глубине тебя есть тать
потение знобит тебя
Наталья
поскольку полиандрия
в Непале
на колокольчиках
растет
киста
я
о
я
и
кистью шевелю тебя
понять
подними мне гены
гениталий
преисполнен
гения
Наталья
талию твою хочу
обнять
Наталья помяну тебя опять
заверит завещание
нотариус
банкноты обращу я в нототению
Наталья но другого жду от тя
поет по
и в нем
Наталия
позволь
телевизору
кобзон
торчит бамбуковая
тросточка
ты мозговая
косточка
тебя позволь тебя
лобзать
невестой
но рыжею
в прищур
на якоре
Гл.
на выступе плоти
Наталья
кошкой мяукает
ящур
твоих глаз элегический
ступор
ночи потенье
таланта
6 /за которую
масоны
меня
отравят/
песок масонский
треугольник
меж ног на пляже ля мезон
об плешь разбившийся
мезон
галецкий бомба в
треухголке
расплющенной
ареной
цирка
овальной чашей млеет
грудь
гора афон системы
грюндик
покинутый
в отеле
ритца
Гл. 2
крещатик сломанный
крестец
на киевских дубах и буках
саранкой луковицей
буквой
повиснет вымя на кресте
крещатик тощий
иванов
ласкает бубликом
марьяну
и тыча пальчиком
в матрешку
прыщем проносит свой любое
крещатик хвостиком
треща
иодом смазаны йоги
торчат распущенные
ноги
из развращеннаго
плеча
крещатик киевский
барокк
кивают церкви
головами
бежит с доносом
головенько
и процветает
баккара
крещатик копчик
перелом
на передок народной
брички
повешен чумаками
пряник
малороссийский
парадиз
Гл. 3
/отсутствует/
Гл. 4
/также
на киевских площадях воет
площица
софия замшела печоры
печоры
вечерний спектакль
под платьем
плечами
Наталья печалью горит
плащаница
горят безумными
сосцами
в трех пальцах спрятанный
мираж
пятерка треф тира ремиз
порез подкрашенный
квасцами
зиянье лона злень до вохры
на досках ерзает
юрист
тоскует праведник
в раю
дивясь на грудь который
вогнут
на белом фартуке
клистир
адамов перстень капля крови
адамов крест адамов
корень
и конструктивные
кресты
Гл.
7
иванов желает
пососать
маленький
кусок свиной
грудинки
подарил зачем-то мне
ботинки
и теперь рисует
небеса
набегает на глаза слеза
киев отдаленнее
Хельсинки
почему-то бегают
хвостенки
а за ними бегает
сезанн
продается маленький
сазан
в нем сквозят зернистые
икринки
и грузины на кузнечном
рынке
вспоминают
своего coco
отсутствует/
Гл. S
не бысть поелику не весть
Наталья
на польскую мову его
переклад
спасибо что киев москва
сберегла
и оные дни для меня
настали
березовский
где же бирюза
из бересты сделанные
кринки
раздаются жалобные
крики
то астахов продал
бисера
очередь в садовый
писсуар
и штаны находятся в починке
бродского
повесили в сингсинге
иванов рисует
небеса
спасибо что есть черенки в постеле
поспели черешни заречный
каштан
червивым тузом расцветает
киста
бармены на чешской валюте
подсели
Гл.
спасибо что челюсть вставную
украли
прошамкаю тихо неправящий
член
по волнам скользит управляемый
челн
Наталья и мы в эти игры играли
кончилась
карьера
пионера
отчество косынка
перелом
он упал на желтый
поролон
деснами поплыла
пиоррея
8
но в бульоне
не было
порея
по евреям
маленький
облом
потому
что маленький
обком
на лобке
созрела
гоноррея
золотом
написана
пень
остановивший
и баркова
вертит
позади
туманная
Дева ш л а по ельнику,
Ничего не делая:
Ведь была поелику
Непорочной девою.
Дева шла по впадинам,
Дева шла по руслам,
И была ей дадена
Шерстью грудь поросшая.
На водоразделе
Деву подраздели.
корея
перекоп
передком
капрея
на штаны
барочного
покроя
пробежит
Шемякин
питерком
а в москве
тоскует
интерком
по кровям
нанайского
покрова
Не осталось
Не осталось
От
н е г о
Полосатость
кудряков
по кед
порхает
русс
пархатый
козьим
молоком
Феодосия
столица
молокан
лекаря
историю
похерят
девы.
ельника.
осталась
тельника...
3.
Гл.
Павлу
9
/не
написана/
Санкт-Петербургъ
СТИХИ
ИЗ
1973
ЗИНДЗИБАРРРРРА
1.
Где смутно пенье панихиды,
/Так громко стонет унитаз!/
Где в чаще прячутся ехидны
И утку носит утконос...
/И унеееес.../
АЛЕКСЕЙ
Алексей ЦВЕТКОВ - поэт московский, в том только смысле,
что Москва больше, чем Ленинград, привлекает иногородних.
Таковы москвичи 3. Лимонов и В. Бахчанян из Харькова,
В. Алейников из Кривого Рога, Г. Айги из Чувашии, В. Ерофеев из Владимира. Я называю лучшие московские имена.
/Если пойти дальше, то весь российский кубофутуризм, зародившийся в Москве, вышел из провинции:Хлебников - с
Волги, Маяковский - с Кавказа, Каменский - с Урала,Бурлюк - с Полтавщины, Крученых - из Харькова/. Москва это Париж России, ее Мекка и малый Вавилон. Отсюда - физическая сложность судеб новоявленных москвичей, отсюда - богатство, свежесть и "нерафинированность" языка, отсюда - напор, жестокость и сила, но отсюда и катастрофическое смешение лексических слоев языка- невозможность
разобраться в нем, отсутствие сложившихся мерил и критериев /на данном этапе/, многообразие школ, направлений
и уровней, отсюда - столичный провинциализм Москвы.
Алексей Цветков - поэт российский/ и эмиграция для него - не иэгиаиие, а еще один переезд. Он, больше чем другие, был готов к этому: об этом говорят его стихи. О себе же он говорит следуквдее:
год.
АНТОКОЛЬСКОМУ
Папаша-Паша Антокольский!
Паша познаний, пашня слов!
Доколе полуостров Кольский
Первоосновой будет снов?
Доколе - колики до боли,
И откровенность возлюбя,
Околевать от алкоголя
И уж, конечно, от тебя?
Доколе, Антокольский Паша,
Положа руку на живот Доколе разобщенность наша
Не жнет, не пашет, а жует?
... А м ы
поедем
в
Занзибаррр...
ЦВЕТКОВ
"Родился в 19^7 году в Западной Украине. Советская
школа, советские идеи. Годам к шестнадцати стал соображать - что-то передергивают. Тогда же начал писать. Учился сначала на историческом факультете, затем на факультете журналистики Московского университета, пока не сообразил, что сдавать историю КПСС в десятый раз немногим интереснее, чем в первый. Жил в Москве, в Сибири и в Казахстане, работал переводчиком, корреспондентом газеты, рабочим сцены, сторожем на стройке. Летом 1975 года выехал
из СССР. Публикации на родине: в 1969 г. одно стихотворение в "Неделе", два стихотворения /в искаженном до безобразия виде/ в "Юности" - 1, 197^.
Причины выезда - отсутствие жилья, прописки, средств
к существованию и возможности опубликовать написанное. Авторитетное кученичество и изоляция в нищете - разные вещи. Я выбрал свободу.
Жизненные позиции: люди должны стать лучше, и это
единственное, ради чего стоит приносить жертвы. Люди, а
не вещи. Для этого у нас уже совсем немного времени. "Искусство для искусства" принимаю не больше, чем соцреализм.
Искусство должно быть добрым, должно быть светом на дороге. Я выступаю за единство нравственного поиска в творчестве и жизни художника."
Константин КУЗЬМИНСКИЙ
Алексей
ЦВЕТКОВ
Часть первая
Вх. » 3- 62/4.12
Иэ протокола, составленного
нештатным сотрудником КГБ товарищем Ментором на правах очевидца.
"Из чего приходится заключить, что означенное лицо,
в силу проявленного владения луком, а также вопреки несоответствию телесного облика идентично с упомянутом
Одиссеем"
... И первым был хвастливый Антиной. Когда под окровавленной стеной легла гора свежеубитых трупов, и Одиссей, селедочку дохрупав, пошел просить супругу, чтоб дала, когда, собрав объедки со стола, случайно уцелевшие
служанки ушли в соображенье мужика, когда барыш в кармане пиджака суровый Ментор бережно нащупал, когда под
звездный бледносиний купол прилаживали солнечный гамак,
в гостиную спустился Телемак. Хотя последний выход был
удачен, он был, казалось, чем-то озадачен, чего-то озабоченно искал. Вот трупа гиппократовский оскал, стрела
навылет, чистая работа, вот Антиноя, вот еще кого-то...
но праведные боги, где же лук? Где инструмент для беспощадных рук, серп Немезиды, сжавший эту ниву, где поставщик аидова двора? "Слона не сыщешь, чертова дыра!",ворочалось в мозгу у Телемака. "А Одиссей-то в сущности
ломака, сыграл спектакль н рад, как сто ослов. На грош
забавы - на червонец слов". Устроенный такой формулировкой, как чемпион победной стометровкой, он обернулся,почесал в затылке и лук отца увидел на полу. Не медля,в
лихорадочном пылу, он древко лука изогнул руками - и поддалась тугая тетива. Ведь и тогда, на бойне, он едва не
выполнил публично этот номер, но взбешенный папаша чуть
не помер, ведь он себе готовил эту честь. Внимание! Натягиваем! Есть!
Вашингтон,19, ТАСС. Комиссия по ядерной энергии США
сообщает, что вчера в Китае на полигоне e Лобноре бил
произведен испитательний ядерной взрае. Мощность взраеа от 20 до ZOO кияотонн.
Еце не все. Иэ тощего колчана он вынул уцелевшую стрелу, прошелся по столу. Угарный день рождался в мертвом
доме, секундами возился в метрономе над телом изможденного рояля, что алый эев ощеривал в тоске. Секундомер подрагивал в виске. Зеленый чертик жил благоговейно в бутылке недопитого портвейна, под потолком клубилась паутина, на лицах трупов нарастала ржа. Иэ мертвых спин колючками ежа торчали стрелы в стройном беспорядке, как помидоры на весенней грядке, как эвкалипты в австралийском
штате, протуберанцы солнечных лесов. Неся судьбу на кончиках усов, куда-то вдаль скользили тараканы, быть может
не вполне осознавая неповторимость места и числа. Маразм
крепчал. Двусмысленность росла. Он сделал передышку, остановку, окинул взглядом эту обстановку, хватая ускользающую нить. "Да-да, обои надобно сменить!" Затем стрелу уверенно направил, и прянула крылатая, на зависть,
сквозь пустоту двенадцати колец. Сливайте воду! Занавес, конец!
Английские власти, опасаясь протеста местного населения,
опутали Северную Ирландию сетью концентрационнах лагерей и тюрем.
Нет, не конец. А надо бы,n'est-ce pas? Повторным
залпом размозжив клопа, поставив точку, высморкавшись
в руку, он дал пинка отброшенному луку, тяжелым матом
воздух полоснул. Кругом молчало. Дом давно уснул, полы уснули, окна, кровля, стены, богиня мщения ушла со
сцены, усеяв пол окурками и калом, нечистым духом наполняя дом, сжимая сердце болью и стыдом, она ушла, незримо оставаясь, невидимо скитаясь по углам. Рабочие,
на свалку этот хлам!
С конвейера Челябинского тракторного завода сошел первой сверхплановой трактор, собранной уральскими тружениками в счет минувшего года.
Часть вторая
И с новым чувством, с прежним обаяньем, с удвоенным народным достояньем, с говяжьим фаршем, с орденом на шее
возобновим литературный труд. Пока во глубине сибирских
руд, в Камышине, Саранске, Конотопе ходили пересуды о
потопе, о Росселини, о тарифных ставках, я корчил иэ
себя провинциала, носил штаны, заглядывал в кино. За мной
следили чутко и умно, иное временами разрешали, иному
совершенно не мешали. Но как-то раз в республике союзной провозгласили розыск всесоюзный, всемирный, галактический, тотальный, и я смекнул: пора точить коньки.
На Спасской башне рдели огоньки. По берегам Москвы и
Потомака, сбиваясь с ног, ловили Телемака. Суровый ТАСС
орал, как эпилептик, пузырилось Ассошиэйтед Пресс. Донской сиделец смазывал обрез. И даже молчаливые этруски
молчали исключительно по-русски, врубая "телефункены" и
"сони", крепчайший чай лакая иэ кратер. Тиберий Гракх
и Птолемей Сотер направили петицию в ЮНЕСКО, где в целом отозвались очень резко, но допустили массу плеонаэмов, трюизмов, арготизмов, матюгов. Удвоили продажу
утюгов, конторских книг, селедки, габардина. Такого изобилия картина ласкала взор, закрепощала ум. Искомый вор
тощал от горьких дум, уподобляясь высохшей тростинке,
менял мануфактуру на пластинки, терял породу, снюхался
с фарцами, вязал узлы, сводил концы с концами, баклуши
бил, точил иэ них балясы, предсказывал вторженье желтой
расы, довольствуясь порядком и рутиной, покой сосредоточенно храня. По вечерам расседлывал коня, полол редис,
глушил спиртовый лак. Лишь лука не касался Телемак.
Далее какая-нибудь цитата по вабору просвещенного читателя. Просьба не пользоваться услугами Ромена Роллана и
Татьяна Тзсс.
Всю ночь над миром грохотал Россини, сшибая звезды в
мутном керосине, всю ночь Эрот глядел в сердца и души,
опустошая скудный арсенал. Торпедный катер подавал сигнал. На флагмане разыгрывали гаммы, команда набирала
килограммы, и сам Всевышний, выпустив штурвал, на камбузе капусту шинковал. В бутылке спал отловленный бесенок, крещеный мир посапывал спросонок. Наутро посвежевшая земля услышала решение Кремля. В цепи стандартных
головокружений, за перечнем побед и достижений, за ритуальной речью бровеносца был дан категорический намек.
Над ЦДЛ подрагивал дымок. Писатели стекались к преломленью традиционных кровяных хлебов. Дрожал зенит от звона крепких лбов.
эпилог
В канун весны, без тени основанья,
Обрывки фраз, блуждавших одиноко,
Осколки лиц, существовавших врозь,
Внезапно входят в соприкосновенье.
Ристает в душах ветер ориньяка,
Немногословный, трепетный насквозь.
Владлен
ГАВРИЛЬЧИК
фото
Г.Приходько
из древнего рода Распутиных. Тот же
взгляд лесного колдуна, упрятанный в заросли бороды, словно в тину вод и подколодных
топей. Сучья ломки, а пни живучи. "Снов
роспошолистых над градом каменным оэирь вылупь вновь!"И грянулся это он на улицу с небес вереникой манной - только колод мертводухом прошкандыбал. Клюка кверху, чинарик
побоку, кирзой за Сенную уцепился, борода
у Конюшенной развевается.
- Хто,игде, откудова и докедова?
- Гаврилой кличуть.
- Романовым?
- Та нет. 29-во года рождения, та и не
Гаврила, небось, а так: Гаврильчик...
Василия сын. Вишь висит аж по-над городом. Вроде, чего ему здесь на выставке
молодых да ранних,да ишшо авангардных
каких-то и делать-то? Ан, смотришь и
сразу чуешь: вот тут-то ем/ и быти! Духом он многих малей, да патреты срисовывает ладно. Дон Чихот у него аж на
сэр Вантеса похож и латаной, само собой.
Пиита Куэьминскаво дюже верно изобразил,
знакомые говорять. Дикой обезьяной такой, как только с дерева после Дарвина
и Енгельса слезла, волосья клочками и
косичневым колером пройдено вдругорядь.
Эфтот Кузьминской окаянный,говорять,
ноне во град Нев-уорх из Питербрюха перебрался и строчит эта он две поээы:
"Алые пениса" и "Вишневый зад". У-у,
похабели!А ишшо люди добры говорять
Гаврильчик той стихи пишеть. Зело язык
вострый у него. За словом или рифмой
к тебе в карман не полезет. . Шкипер!
Бывалый, просоленный. Калобродил, за
окиян-море плавал, искал чавой-то.А
ничаво: синюю птицу, хоть и сам ни дать
ни взять, а Сирин-птица, разве что с яйцами. И в тюряге какой-то персиянскобагдатьской сиживал, а мабуть и в яме
долговой, мабуть и во рве львином хто нынче ведает, братие? Том/ года!...
Но давайте и по серьезном/. И впрямь не
для ханжи-обывателя идущая от русской заветной скаэки, от ядреной поговорки-пословицы,
от крутого да разухабистого лубка, поэзия
славянского витязя Владлена Гаврильчика.
Все правда и все неправда в его стихах пойди, разбери! Прозрачность российских
озер переливается из его прищуренных, с доброй лукавинкой, глаз в поэзию. Он пишет,как
русский м/жик некогда пахал: не суетясь, а
как Бог на душу положит. Ни суем/дрия, ни
словоблудия. Слово - гвоздь, позт - молоток.
А потому и крепкое слово у него не придурь,
не сорняк, а доброе зерно в доброй борозде.
Славянский Белее, м/жицкий Брейгель, языческий жизнелюбец Рабле, лесковский "Очарованный странник" - все живут-уживаются в нем.
А его колбасник и колбасница то ли наяривают
рыночную пляску на рассейском лубке, то ли
кружатся во "Фламандской кермессе" Рубенса.
"Вот он - я. Нате, берите, читайте меня.
Ребята, сукины дети - я ваш!" - как бы говорит Гаврильчик. И это с него, ей-ей, писал
Врубель лешистого "Пана"своего, а Павел Корин - "Русь уходящую". Но - задержим его,
не дадим уйти, а посем/:
СЛУШАЙТЕ ГЛАС ПЕВЦА!
Владимир
ПЕТРОВ
ГАВРИЛЬЧИК
ИЗ КНИГИ
" Б Л Я Х А - М У Х А
И З Д Е Л И Я
ДУХА"
СПЕЦСТИХИ
Погасли звезды. Утреннее небо
Сиреневый приобретало свет.
Торжественно всходило "Ленгорсолнце",
Приятный разливая "Ленгорсвет".
Защебетали нежно птички,
Глас раздавался электрички,
Имело быть изящных туч паренье.
На улицах возникло оживленье
Трудящихся, спешащих на заводы,
Трудящихся, стремящихся везде
Прославить свою Родину в труде
И уберечь от всяческой невзгоды.
И я
сижу в трамвае увлеченный
порывом трудового вихря,
хороший и ни в чем не уличенный,
читая книжку про майора Вихря.
XXX
Период захсолнца. Пора лирмгновений,
Законные чувства вторгаются в грудь.
С любдевой стою в коллективе растений,
Волнуюсь за родину, гордый чуть-чуть.
Какова высокого качества небо!
Я нежно взволнован, я искренне за.
/При этом отмечу, что где бы я не был,
Всегда вспоминаю любимой глаза/.
Теперя захсолнца, но верю, что скоро
И всенепременнейше кончится ночь,
И залпом лучей молодая Аврора
Всю прошлую тьму ликвидирует прочь !..
Была зима! Шумела ель.
Эх-ма! у Пушкина дуэль.
Он пистолеты заряжать
и думаль Дантеса стрелять.
Но Дантес целится зер-гут:
Ба-бах! и Пушкину капут.
Увы и ах! погибли бард
И знаменитый бакенбард.
Мальчик рылом роет книжку
Поразительно прозрачен.
Он собой являя мышку,
Прозябанью предназначен.
Бедный мальчик с рожей постной
Ты какашка! Ты несносный.
Видишь, солнышко сияет,
Все ликует, все смеется,
Быстро девочки шныряют
Улыбаясь и шаля,
Телесами шевеля.
Все прелестно! Все красиво!
Там мужчины дуют пиво,
Там народ спешит в кино,
Там транзистор, там гитара
Всюду радости вино.
Где ни плюнь - повсюду пара.
Вот без всяких дураков
Мой совет тебе таков:
Нежный,
Тонкий,
Умный,
Кроткий,
Выпей, мальчик, рюмку водки
И на улицу скорей:
Ты ж мужчина - царь зверей!
XXX
Вдоль по улицам гуляют
Нашей родины сыны,
А в небе звезды заседают
Председательством Луны.
В темном космосе летают
Лишь комиссии планет
В небо я смотрю и знаю,
Что в пространстве бога нет.
Все в душе моей ферштейн:
Бога нету - есть Эйнштейн!..
Я на этой точке зренья
И в душе моей вполне
Назревает вдохновенье,.
Зреет тезис о Луне.
XXX
Молодые организмы
Залезают в механизмы
Заряжают пулеметы
Отправляются в полеты
И растаивают в дали
Нажимая на педали
ххх
... и тонким пальцем колупал
фанерный бюст виолончели,
и голым черепом кивал
и сопли с черепа летели,
Они искрилися, вися,
Дите тянулось к ним, сося,
Дите размахивало ручкой
Являясь в то же время внучкой.
Дите подскакивало вдруг
Лицом изобразя испуг.
На животе виолончели
Струны серебряны звенели.
XXX
Тов. Махалкин
запрягает
лошадь
белую в телегу. Хвост задрав, она цалует нежные
его уста, то копытами балует, любит странную
коллегу и, приплясывая, мчится в направлении
перста.
Пьяный в доску тов. Махалкин тонким прутиком вращает и как следствие движенья на щеке
его слеза. Он кобылу поощряет или быстро покосится, сквозь ресницы устремляя проницательны
глаза.
Тов. Махалкин скачет лесом и свистит сквозь
белы зубы. За кормой его телеги птички разные
летят. Тов. Махалкин смотрит бесом и движения
сугубы. А деревья вдоль дороги, тилипаясь шелестят .
Г^тен морген! тов. Махалкин! Мчись, родимый,
по дороге. Жми, шуруй, объятый страстью ко движению вперед. Тов. Махалкин, в этом мире мы непонятые боги. Тов. Махалкин, в наших душах - семя страшное растет.
ххх
XXX
Слон, как салон-вагон
Очень он силен!
Представьте ж!
Насколько сильна
Любовь у слона!
Вот пришли они в кабак, чтоб исполнить краковяк, после звуков краковяка им на блюде дали рака: он усами шевелит и чего-то говорит.
Тело в розовой рубашке, на усах висят букашки, а на попе бубенцы, а поодаль мертвецы
заседают на гробах, все цветы на черепах,
сквозь оскаленные зубы мертвецы играют в трубы про загробные миры, про воздушные шары,
что качаются на ветке посреди огромной клетки, где похожий на трамвай чудо-юдо попугай
слово веское бормочет и из клетки выйти хо-
Я не слон
не силен,
не вагон.
Но моя любовь так же сильна,
Как любовь слона.
чет. Эта клетка не простая справа клетки запятая, а налево колбаса предлагает телеса и
не ведает что стыдно, коли тело людям видно, и не ведает, что тело демонстрировать не
дело: тело голого виденье производит впечатленье. Это вредные замашки быть на людях без
рубашки. На лугу цветут ромашки, море плещет
вдалеке и бумажка на песке.
XXX
Шкандыбаю мимо окон
На свиданье у Невы.
Над макушкой вьется локон
Представитель головы.
В ожидании свиданья
Сердце радостно трясется
С приближением Невы.
Над макушкой локон вьется
Представитель головы.
Здрасьте нежное скажу
Колоссально погляжу
И с любовью я и вы
Погуляем вдоль Невы.
Человек, томим талантом,
Бабу снежную слепил
И в стремлении галантном
Эту бабу полюбил
Со словами обращался к ней
И с ней совокуплялся,
Но она стоит одна
Ни гу-гу и холодна
Вьюга злится, вьюга кружит
То над крышею, то низко,
Человек лежит простужен
С отмороженной пиписькой.
Ах! Наталья! Ах, каналья!
Толстомордая она,
Словно баба холодна.
XXX
Я прибыл к тебе на предмет поцелуя
В хорошем костюме с цветами в руке,
Тебя я нашел исключительно злую
С какой-то бумажкой зажатой в руке.
Ты грозно вращала большими глазами,
Была ты вся бледная, словно яйцо
И бюст орошая свой пышный слезами
Бумажку пихала мне прямо в лицо.
XXX
ххх
Японский бог, благословляя землю,
Кругом рассыпал листьев лепестки,
Я изумленный, радостно приемлю
Твоих грудей невинные соски
В моей душе симфонии играют
Большое нечто происходит в ней
Любимая моя меня лобзает
И посвящает в таинство грудей
Как-то будучи с похмелья
И немножко утомлен,
Я отправился в аптеку
Покупать пирамидон.
Различные условности забыты
Одежды сняты с тела снят запрет
Ты грезишь и глаза твои закрыты
Моей любви божественный предмет
Ах! если бы еще летать я мог
Японский бог!
Японский бог!
Там дремали фармацевты
И различный персонал.
"Добрый вечер" - я при входе
Им задумчиво сказал.
Добрый вечер! Добрый вечер!
Фармацевты говорят
"Не хотите ли пилюлю,
Если органы шалят.
Не болят ли ваши зубы?!
Не тревожит ли мозоль?
Мы способны успокоить
Вашу грусть и вашу боль".
Фармацевтиха шепнула:
"Вам не нужен ли гандон?"
Я ответил, застеснявшись:
"Дайте мне пирамидон".
И пошел с пирамидоном
В даль, где солнце поднималось
И мое большое сердце
Нежным чувством волновалось.
XXX
Там где волны голубые среди камешков шалят, тихо дремлют бронезавры, вымпелами шевеля.
Грозно головы стальные в свете смотрятся зари. Волны камешки лаская производят пузыри. Бледнорозовой ногою вытанцовывая па,
балерина беззаботно наблюдает черепа.
То присядет, то подскочит, дернет задом
раз другой и касается глазницы бледнорозовой
ногой.
Там где дремлют бронезавры - балерина кзк
и ок. Этой даме подражает колоссальный
осьминог.
Я по Невскому гулялся
С майне спаниель Тузик,
В атмосфере раздавался
Радиомузик
На перекрестке зажигались
Много светофор:
Красный, желтый унд зеленый
Радоваль мой взор.
Но в течение прогулки
Майне спаниель
Сделать очень неприлично
Прямо на панель.
Я такой себе подумаль
И сказала: "что ж,
Айне твой, Тузик, поступок
Очень некарош!"
XXX
XXX
Как по морю синему
Плыли две букашки.
Плыли две букашки
На большой какашке.
Славен город Замудонск,
Что на речке на Моче,
Реют флаги Замудонска
На пожарной каланче.
С ними повстречалась
Страшная медуза
Страшная медуза,
Толстая, как пузо.
Там живут не англичане
Там живут замудончане,
Не татары, не чухонцы,
А простые замудонцы.
С ними повстречалась
На волне качалась
С ними рядом плыла,
Что-то говорила.
Там сияет штукатуркоЮ родильный комбинат,
Где во славу Замудонска
Замудончиков родят.
Как букашки закричали
Как ногами застучали
Тут медуза испугалась
И тотчас ретировалась
Славен город Замудонск!
Ширится его движенье,
За обильное всегда
Замудонцев размноженье.
Колбасник-то колбаснице
Едритвою, едритвою,
Пардон, прошу в буфет
И пара на колбаснике,
Едритвою, едритвою,
Сверкающих штиблет
Колбасник и колбасница
Едритвою, едритвою
Сидят рука в руке,
И девушки премилые:
Едритвою, - колбасницы
Их личика румяные
Ну прям - окорока.
Колбасники, едритвою,
Сошлись на карнавал.
Колбасник там колбасницу
Едритвою, едритвою.
На танец приглашал.
Колбасник и колбасница,
Едритвою, едритвою,
Танцуют краковяк.
Колбасник вдоль колбасницы,
Едритвою, едритвою,
Вьется как червяк.
В. УФЛЯНД
"В КИНО"
Хотя в кино нередко плачут дети,
а остальные, видя, что темно,
друг к другу жмутся,
кашляют и метят
уснуть,
я все ж люблю кино,
/пускай сопят соседи, словно кролики,
или ворчат: "Кассирша удружила!"/
особенно те кадры кинохроники,
где снят товарищ Ворошилов.
Седой,
в дипломатическом костюме,
усы
/в больших и черных мало проку/.
Я думаю пусть он на время умер В Союзе станет очень плохо.
Кто стал вручать бы ордена,
Старушкам руки целовать при этом
Насколько хорошо б свои дела
решал Президиум Верховного Совета?
Его большая нужность в этой роли
не сразу умещается в мозгу.
Мне, посмотрев такую кинохронику
обычно хочется в Москву.
"РОССИЯ"
Кто вспоминает лошадь, кто - плетень.
Различно вспоминается о детстве.
Я вспоминаю - как и у людей,
И у меня когда-то был отец ведь.
Над картой наклонялся помятой,
Он говорил до самой смерти - Россия - родина, но непонятно Зачем другие страны есть на свете?
Он ждал ответа от библиотек, Ответ оттуда что-то не пустило.
Другие ж страны созданы для тех,
Кому быть русским не под силу.
Кто вор, а также кто космополит
Там солнце только светит, а не греет
Там очень плохо, там душа болит,
Там эпидемия болезни эмигрени.
И в музыке она главнейший жанр.
Знай я хотя бы две хороших песни,
певцом бы сделался уже сегодня я.
Но это неосуществимо,
если
стараются писать одни симфонии.
ВОДОЛАЗ
ПОСЛЕ СИМФОНИЧЕСКОГО КОНЦЕРТА
Я вылеплен не из такого теста,
чтоб понимать мелодию без текста.
Почем узнаю без канвы словесной я:
враждебная она
или советская?
А песню
я люблю:
текст и мелодию.
Она ведь элемент понятья "Родина".
Как дом, дорога, солнце, жар.
Виктор
Из цикла
Уже давным давно
замечено, что некрасив
в скафандре
водолаз.
Но несомненно
есть такая женщина,
что и такому б
сразу отдалась.
Вот вылезет на берег
он, обвешаный клочками
водорослей, и ожидает
его ночь, наполненная
массой удовольствий.
ЫИРАЛИ
"Сопротивления"
з.
Ничего не остается
Кроме-раэве ждать весны
Где-то там она пасется
Синеблядиком цветет.
Мальчик Боря Куприянов
Щекочет прутиком ее.
А вокруг блюют барашки
В зеленеющих полях.
Еще немножечко, и мы переживем,
Мы перемучим.
Пересможем.
Перескачем.
Еще прыжок и нас не взять живьем.
Им не гулять
и не наглеть удачу.
Еще два-три стиха.
Ни хуя себе зима
Во морозы забодали
Завелись и забалдели
От российского вина.
А с бардака и на работу.
Благолепствовать.
Рабеть.
Век велеречив в блевоту.
Стерном. Стервой закусить.
Один глоток
Свободного.
Вце один
пожалуйста!
в отдачу.
И все.
И убежал.
И пнут ногой готов?
Готов !
Но вам уже не праздновать удачу.
7Нет больше
и праведней
чести
4.
Петушись
кричи
и предавайся.
Выбегай в стихи и страсти прочь
и смысла.
Надо мной надсмейся.
Мне уже так никогда не смочь.
Братец мой юродивый
Мне стьщно.
Я тебя прикрою от чужих.
Я пристойней, строже
Мне завидно пенье на губах твоих.
5.
А когда подохла лошадь
Подошли хозяева
И начали невнятно слушать
Как качаю я права
И на эту лошадь
И на
Всех других зверей и птиц.
Из-за пазухи я вынул
Показал
Это птенец
Любит он сырое мясо
Потому что он Орел.
И на труп его набросил
И царским глазом посмотрел.
Чем право
И праведность мести
Оленьей
Собакам.
Собачьей
Псарям.
Псарь - сучье отродье, Рви глотки царям.
Тебя же, мой Боже,
Оставлю
Затем,
Что Автор
Превыше
Забав и затей.
8.
Нет
Ненависть мне не мешает жить.
Она произрастает автономно.
Последовательно.
Тщательно.
Подробно.
Я напишу ее.
Она умеет ждать.
Ну а пока
Цвету в ее ветвях
Чирикаю
Буколики и байки,
Как гон ведут зловонные собаки
И виснут
А в том саду
цвела такая муть.
словно крылья
А в том саду
на пятах.
такая пьянь гнездилась
И гроздья меднобрюхих мух
На сытые тела плодов садились.
И зной зверел
на жирном том пиру.
И я глядел
не отвращая взора, не оборачиваясь знаю
и ору,
чтоб не подглядывали дети в щель забора.
9.
Закатывался век.
Заядлый эпилептик.
Я подошел.
Не посторонний все ж.
И простыней прикрыл.
Вот так смотреть мне легче.
Вот так он на роженицу похож.
10.
Разве ты, моя флейтисточка,сумей,
Пальчиком по дырочкам станцуй
Что-нибудь такое
Понежней
И пожалобней,
Особенно к концу.
По первому снежку.
Снежочку в рукавице.
Гулять с гуленою
Отроковицей
Поцеловать.
Замешкаться.
Смешаться.
Не стоило тебе
Кроме музыки мне нечего уметь.
со мной якшаться.
Хоть и простенька мелодия моя,
Но умел ее я выводить,
Слез не пряча
XXX
Что-то мне, дружок, не по себе,
Хворь какая-то елозит по нутру,
И не пишется,
а осень на дворе,
А не пишется и жизнь не ко двору.
Что-то мой инструмент захудал.
Кроме смеха
И не выжмешь ничего.
То ли как младенчика заспал,
То ли оттого что - ни
кого...
Владимир
И Глагола не тая.
Брал меня Господь
И подносил к губам,
В раны мои
Вкладывал персты
И наигрывал,
И Аз воздам
Этой музыкою
С Божьего
Листа.
1973 год.
ЭРЛЬ
ПАМЯТИ ВЕЛИМИРА ХЛЕБНИКОВА
1.
Преклони колени перед кленом,
преклони колени пред травой.
Поклонись,
опустив полевые цветы
на рыхлую теплую землю...
Нет! не им,
а ему
поклонись !
Он - везде:
и в широких кленовых листьях,
и в траве,
шелестящий рядом...
Преклони же колени!
Поклонись же ему,
ведающий!..
Здесь лось прошел, задев кору ольхи губами,
здесь невеликая качается безумно птица,
здесь ты - не в силах сторониться стоишь, откинув тень на камень;
валун, свой профиль обратив к покою неба,
наверно, ждет движения руки...
И видно в сумерках: по озеру круги
расходятся.
Прочитан не был
закон о праведности безымянной.
Ты шел за кем-то следом тинным,
и были сумерки картинны,
и были сумерки картинны,
как описанья мраморные Велимира,
плетущим вязи тонкой манность...
ПРОИСШЕСТВИЕ НА СКОТНОМ ДВОРЕ НЕКОЕГО КНЯЗЯ МЫЗЫ
баснь
Однажды, скандыбочась вдругорядь,
воскликнул князь: "Какая стужа
стоит на нашем на дворе! И даже с-под коровы лужа
замерзла так, что не расковырять."
На сей велеречивый слог
ответствовала лужа:
"Такого толстого и глупого мужа
я бы засунула головою в стог."
Тут князь скользнул ногою левою
и об лед разбил свою рожу дебелую.
Он снесен к горе Митридат и там похоронен.
Над ним стоит ласкающий взгляд обелиск. Около
разгуливают туристы и прочие.
Все закончилось вполне прилично и благопристойно.
XXX
Помни всегда о своем микрокосме
и в зеркала никогда не смотри!
ПОСВЯЩЕНИЕ
Мораль из басни, коей я податель,
пусть извлечет сам благосклоннейший читатель.
XXX
Экая туча зловредная злонравная черноцветная
черноземная
на небо выпорхнула
зка как она летает меж высоких облаков!
на небо выпорхнула губами присвистнула
туча зловредная яма зловонная
пальцами прищелкнула каблуками притопнула
туча високосная с добавлениями туча ядовитая беременная
туча язвенная туберкулезная
на небо выпорхнула
словно птица юная
словно птица юная
молодой орел.
Мой угловатый стих, приправленный осокой,
взлетает ввысь с древесного ствола, так с плахи падает ненужная глава,
твердя о жребии высоком;
так повторяет глупая молва,
большому подвергаясь риску,
квадратные славянские слова,
склоняясь ниц, подобно кипарису
Но ты - ничто, поэт! Лукавствуй мудро,
листай апокрифический бедлам,
иль пой прекрасной деве сутры, не проживешь!.. Еда твоя - обман.
Так жуй ее! Затем, подобно туру,
ты вырождайся - с горем пополам.
XXX
ПОХОРОНЫ АРТЕМИЯ
С. Дорофееву
... И белоснежные колонны качались годы и
века.
Артемий упадал с балкона, пустив по ветру
рукава...
Печальных лет пылала слава, зовя людских
забот удел, горела в сумраке Полтава, и жук
задумчиво гудел, - его златые крылья дико по
ветру жгучему стучали. И полон по уши печали,
Орфей шагал за Эвридикой.
Булавки жалобных столетий крепили крылья за
спиной, и, беззаботные как дети, играли мыши
тишиной, - их лапки бегали проворно по листьям
замерших осин...
И храп звучал почти валторной: лежал на кухне чей-то сын.
Скрестивши руки на груди, он ждал заботы и
печали, но все от ужаса молчали, предвидя темень впереди.
Аляповатые гардины шуршали, словно ждали
чадо, а глуповатые картины изображали прелесть
сада.
Но в тишине придворных жалоб крыльцо, ругаясь
с петухом, вдруг объявило, что, пожалуй, свинье
не нужен свежий холм.
Но, объявив о погребенье младых - во цвете
лет! - сардин, решили вновь устроить пенье из
новоселья и картин.
Устали очень облака и начали сходить на нет, тогда Артемий рукава поднял - и вновь прикрыл
весь свет; темно содеялось в столице, и рукомойник зазвенел, и исказились в страхе лица, явившись
из побитых тел...
Покойник был рубаха-парень и заявил, что
хочет пить, - но нить порвали злые Парки, - и
перестал Артемий быть...
голубь
крылья
паутина
голубь
взмах
крылья
голубь
крылья
крылья
взмах
крылья
озеро
голубь
паутина
взмах
голубь
ПЕЙЗАЖ
К.К.
Вагинову
Слова сползали с веток языков.
Худой ребенок шел во двор, качаясь.
А наверху - катила волны
луна, повисшая в Неве.
Таким невнятным поворотом головы
был нарисован на листе пейзажа
откуда-то прибавившийся дым.
Он поднимался вверх, как ствол осины,
и так же быстро трепетал
от легких изменений взгляда.
Вокруг лежало озеро.
На берег
четыре лодки наступали.
В них
сидели рыбаки
и пели песню о судьбине
и счастье, пойманном сетьми;
их голоса дрожали тонко
и исчезали за обрывом...
Вокруг опять вода, и снова брызги
негромких весел,
спешащих оглянуться в сеть,
которой нет конца и нет предела..
Тем временем неопытный художник
измял бумагу твердою рукой
и бросил в огнь.
Мгновенно пламя пейзаж объяло.
Дым...
Все скрылось!..
ЧТО МЫ СЕЙЧАС СДЕЛАЕМ
сейчас
мы ударим кактусом по щеке
ближайшего соседа
сделаем надрез на коже его живота
и вставим туда чайник
сами же
сядем вокруг самовара и будем пить
сладкий кофей
когда напьемся
пойдем на луг
и там
поймав кобылу
нальем под хвост ей земляничного варенья
пусть будет ей приятно
прогулка наша будет длиться
на свежем воздухе
чайник в животе
уже поспел наверно
теперь гостям предложим чаю
и сняв с петель ворота
ударим их по голове
да так
чтобы носы не сплющить
потом пойдем в театр смотреть на мавра
а может в зоопарк
там тоже хорошо
там открывается простора много
для новых наших действий
Ты слышишь, кто-то говорит
Макару :"Подожди !"
Смотри, твой дом горит, горит, пожар ты не туши!
Смотри, как пламя лижет хлев
и жарит зад коров.
Смотри, вот гибнет твой посев,
хохочет Иванов.
Смотри, Онуфрий на брегу
лобзает монпансье.
Смотри, как волны вдаль бегут,
хлопочут о весне.
Смотри, вот ласточка с овсом
к нам в сени не спешит...
Смотри, как хлюпает веслом
певец аула Бастунжи!
ВТОРОЙ:
Мой кров сгорел,
посевы - тоже...
И вот я не у дел,
покрыт рогожей.
Печальный смех
в устах застыл...
младых утех
вернуть нет сил!
К окну приду его уж нет...
И сяду я
на табурет.
И вот, что я вижу:
Я вижу: спать идет Онуфрий;
за ним плетется Иванов.
Онуфрий квас жует протухлый,
хохочет праздный Иванов.
Сосна роняет свои ели,
вокруг толпится Иванов.
Орлов с Истоминой в постеле, и рядом с ними Иванов.
Терентий любит помидоры,
стихи читает Иванов.
Вокруг стоят лесов заборы,
их охраняет Иванов.
Я вижу: мгла спустилась с неба,
укрыт той мглою Иванов...
Испек в углях я корку хлеба, а съел жаркое Иванов.
ИВАНОВ:
РАЗГОВОР О ВЫЯСНЕНИИ ИВАНОВА
ПЕРВЫЙ:
Смотри скорей, бежит козел,
за ним летит пчела.
Смотри, обходит новосел
окраины села.
Смотри, за ним летит комар,
и едет паровоз;
его зовут Макар, Макар, он слышит запах роз.
Скорей смотри, на берегу,
средь ивовых кустов,
лежит Онуфрий на боку,
а рядом - Иванов.
Я жил в Шанхае, жил в Париже,
в Москве, в Бердичеве, в Дубках, но всех милее, всех мне ближе
аул печальный Бастунжи.
ПЕРВЫЙ:
Печально дето в Бастунжах, там кошки ездят на ежах.
ВТОРОЙ:
В степи,я помню, зверь лежал,
в его груди торчал кинжал.
ПЕРВЫЙ:
ВОРОНА, ГОЛУБЬ И КАПИТАН
Мне снился сон: в долине Дагестана
лежал я, трезвый, на боку.
Ко мне пришла старушка-мама,
сказала:"Больше не могу!"
Над крышей каркает ворона
и голубя в когтях сжимает.
А тот без крика и без стона
в когтях вороньих молча повисает,
ОНУФРИИ:
как будто апельсин без кожуры,
как будто апельсин без кожуры.
Взвейтесь, соколы, орлами!
Вверх смотрит дикий пес из конуры
и цепь свою поверх столба мотает.
На небе голубом ворона пролетает,
в когтях сжимая апельсин без кожуры.
ВТОРОЙ:
Письмецо снесите даме,
чье я сердце полюбил,
и жизнь младую погубил.
Похоже, будто апельсин вороний
похож на дождь Данаи золотой,
похож на дождь Данаи золотой.
ИВАНОВ:
Пускай она поплачет, ей ничего не значит.
На море парус плещет из-под ветра.
На палубе виднеется суровый капитан.
В трубу подзорную ворону наблюдая,
он видит : на расстоянии около десяти
метров
несет она в когтях оптический обман,
да и на вид она - еще довольно молодая.
ПЕРВЫЙ:
Пускай она поплачет, ей ничего не значит.
ВТОРОЙ:
"Когда б она была Даная,
когда б она была Даная!"
вздыхает молчаливый капитан
и мчится - дальше в океан.
Пускай она поплачет, ей ничего не значит.
ОНУФРИЙ:
Напрасно спросишь ты, Макар: "Скажи,
не помнишь ли аула Бастунжи?.."
Текст создан в порыве совместного
Его соавтор: Дм. Б. Макринов.
M U S I C
AS
творчества.
LOVE
В Y
AND
B 0 L D N E S S
V L A D I MIR
О F
D E A T H
E A R L
In memori am
I. H.
Requiem
Д. 51
1.
катящийся каменный выстрел
яблоком в памяти всплыл
в пурпуре жизнь - эти звуки! чтение звука: трава
ударяет струну
опыт востока
как музыкальны деревья!
туман освещает паденье
в пространном мареве
луны
искусство опыта глухого
позволит говорить о правде
и мыслить одиноко
глубокую любовь душа теряет
любо в ь глухую
стены не понимая
и голоса небес - Господне слово! дымится взгляд
дымится взгляд от властной доброты
цыганских луж дымится улиц возрожденье
ручьям свободным
- власть ручьям и слову!
лоб пепел души
всадник крылатый печален
справедливо печален
о Господи! птицы
ревущий мотор
и двери
на прохладный живот опустилась рука
вместе хотели они
пройти через город
появленье часов на стене
заставляет вернуться
мимо дома
цыган говорил о любви
ночью
взгляни через мост из окна
через мост
на той стороне
все от Бога
ты живешь
ветер долгой любви
электрический ангел принес
сегодня
мы стали смотреть на разбитые стены
красные камни и дождь
вспомни
лежала рука
нет оставь
пропусти
вдоль замка разбитой стены
вспоминая палийское слово
в свободное время ты можешь легко
идти проповедовать шершням
беспечный ли
мрачный
усталый
или ты вспыхнул легко
может быть польза в движеньи
/блестящий оркестр в понедельник
решайся
легко и быстро/
приходи
взгляд опусти
это новое лето
путешествие в ночь
так легко и свободно
она повернется к тебе
потому что ты сам
для нее ты причина
говорящие мысли
причина лица быть сожженным
колдовство
колдовство и шаманство
цветущие лампы темнеют
/тут дуновенье баллады/
музыка чувства
небо в тумане
вспыхнет правда
сожжет
камень
мечта о крике
любовь любовь
обвиненье луне
могильное дело
запечатлей плавучие дела
/теперь же все быстрей теченье
медлительных неярких звезд
направленье
их звездной дороги/
словно дети
сильное чувство прекрасно
о солнце в испанских глазах
кости слабых желаний
нерешительность плача
радуга слез
улыбка
колеблющийся дрейф
та сторона страны горячей
проталкивается туго
густая влага
о леди!
решительно и медленно в начале
по главному пути
трава горит
хитрость дождливой души
золотого ДОЖДЯ
/где же полог?/
решительно оружие мое
мания бурных дождей
дерзких и смелых
приливы отливы
/нужно лететь
прямо на пламя
в огонь/
останься здесь один
из странного окна смотри весь день
биенье сердца
размеренно
спокойно
одежда и обувь
ее ежегодная старость
останься
не говори
но улыбаясь жди
молчи
депрессия могущества
нельзя дождливым быть
она вернется скоро
о музыка пространства
почувствуй друг мой умиранье
вешей событий чувств
его звучанье оцени
фонарь искусства слезы извлекал
- о чудодея перемены!
объем вещей тебе покажет опыт
звучанье опыта
учись себе
туман откроет путь
стена хотеть стремилась
над морем путь
нагой бескрылый
летел /сустав колено локтя
ворон долготы/
движенье умирает
слепой бежит пучины глухоты
не нова чувства новизна
не нова листьев высота
явленье облака
присутствию учило постепенно
но постоянно память
письма страшилась
радости немногой
желанье сна о новых чувствах
зовущий дым
приносит годы стен
во мгле
движенье руки умирало
и звуки с нею
/действительно страданье/
страна ручьев струна
не умирает высота
молчанье тишины
погрузит нас не в дерзость поцелуя
но в странствие молчанья
о годы щек
о листья
гитар изгибы
бесхитростно солнце
и воды цыган
над мирными днями
блестят отражением трав и листов
цыганския земли болотный день прекрасные слова
в пурпурном небе замирают
все кончено
-2 Ч
+13
Memory
вода и молчанье
день тишины
любовь
Д. 52
Love Love
глубоких чисел
плаваний неверных
молитва ветра
возможность полночи венчает
Д. 53
послание лучших шаров
опять миновало
о цели веры
решеткам говорит
устройство любви
узнает
пробегающий комнату вскользь
о леди голос
летел решать единственный урок
мой одинокий плач
страницы трав
деревьев камни
лучину правды повернули
это вполне
танец вещей
ветер свободы забытые улицы
один или два удара
люди пурпурные люди
волосы их
равновесье песка
не говори о правде
/вскрик/
замшевая любовь
в зеркале отразится
в руках лучина лампы
стекло слезы стекает
не облако но трубы
придут на память
основное
да это основа
путь
направленье пути
смотри на руки
небесных высей
это слово
пустынь небесных запись
объемы слов
прозрачный свет вещей
о слово поцелуя
смелый как шторм человек
день рождения друга
повод держаться в седле
каждый стремится в любви
к переменам
магическим дням ослабления власти
/все в прошлом/
1S6
полночные лица
во тьме третьей ночи горели
его предприимчивость
набухшие гроздья
бутоны
размеренно тише
ритм впереди нарастает
решительный поезд
нарастает его отраженье
кто здесь
ошибка
сверкающий блеск проклятья
она отражалась во мне
в заснувшей стране
/как вернее?/
счастливая башня гитары
нечеткое сердце винит пустоту
глухота отражает пустоты
сентябрь и любовь
излишнее завтра
/поступок молодости?/
сквозь новые пески
в этот маленький домик
в свое привычное гнездо
приходит
уснуть забыться
/ненадолго/
сверкающая страна
времен восходящего солнца
воспитываясь на вращеньи
она когда-нибудь
/потом/
скажет
этот напористый мир
может вспыхнуть
теперь
сейчас
в эту минуту
тогда
все они соберутся
займутся
обвинением рассудка
сегодня, сентябрь, да сегодня
дитя дитя
в этой лачуге?
Fugue
это множество
куда же уйти от него
Д. 55
улыбаясь
просить о помощи
просить
плести свой путь
по направлению меня
взять с собой
если можно
да. хорошо
если хочешь
смотри этих странных? людей
одно за другим
пространства любви набухают
все кружится
все пробует сказать
о памяти
напомнить
вдоль этой девушки
распространяются углы
зданий
заборов
простирают свой пурпур до завтра
/почти потустороннее
время/
да
все верно
творить пустоты космоса
и возвращаться
на некоторое время
прячься
делай так
пока еще можешь
получишь право
на ощущенья
зачем же
стараешься вечно
вернуться
приходи же
щемящее чувство утраты себя
потом
наступает опыт
потом
все сжимается
потом
останется только то
что успел еще
/вот это?
вон то?/
где и когда
ты видишь
как вьется пряжа
прочь из рук
прямо сюда
опыты этого чувства
ей нравится
отдавать целиком
все пространство
выводку
назойливых причин
Д. 56
to Imagine
сворачиваясь
струны опадают
навечно исчезает
мгновенье
еще погруженье
смолкают застывшие чувства
ты цепенеешь обернувшись
последний раз
покрыла руки тишина
/покой?
внезапно погружение в него/
клавир смолкает
только молчанье
доскажет нам об облаках огня
/о памяти только
покое/
все напряжение любви
во мглу уходит
последние касанья
хранят мученье
безмолвно
мгновенно только чувства возрожденье
и снова
все безмолвно
исчезает пламя
звучащие листы полета птиц блаженных
молчащих птиц
The End
туманное озеро
кричат глаза
о эта память
щеки обрыв
взлет грифов
взлетели птицы
хлопанье крыльев
ошеломляет
взлет
кружатся дерева
храня между собой луны мельканье
просвет дыханий
/пламя/
настойчив их крик
круги над водой
1972 год.
Г Р И Г О Р Ь Е В . О . 61-
Алексей
ХВОСТЕНКО.
П О Э З И Я
сборник
ВЕРПЫ
составленная.
по следам
ЕЕ
в бывшем
творчестве
автора
автором
А потому
незнакомом
говорящий
на
язаке молись
о даре
истолкования.
Ибо когда я молюсь
незнакомом
язаке,
мой и молится,
ся без
но ум мой
дух
остает-
плода.
Что же делать?
молиться
на
то, хотя
духом,
Стану
стану
молиться
и умом; буду петь духом,
буду
петь и умом.
1-ое Коринф,
Д У Р Н О Е
1. Существует единственное место, куда приходят всегда, чтоб видеть, исследовать и молиться.
2. Каждый, кто приходит сюда, каждый приходящий сюда, видит это одинокое дерево, это
дурное дерево, плоское дерево.
5-Оно является частью пейзажа, оно и есть пейзаж, единая часть пейзажа на плоском небосводе.
4. Все сучья и вся кора одинокого дерева знают
свою принадлежность пейзажу, месту, которому
поклоняются, месту, на которое приходят умирать и молиться.
5. Каждый сук, каждый сук самоубийцы, живущего среди нас, превращается в руку со стертыми пальцами и стертыми пальцами трогает дно
небосвода, стеклянное дно небосвода колодца-пейзажа.
14 ст. 13-1S
Д Е Р Е В О
6. Временно все изменяется, длительность
каждой картины видна изнутри этих пальцев,
и каждого пальца движенье /крик пустого растенья/ подобно внезапному окрику, крику пусто"му.
7. Каждый проникший сюда исследует этот пейзаж своих мыслей о дереве, исследует их всевозможные качества, начинку; и контуры мыслей его встают перед ним несомненно в виде
растенья иль дерева.
8. Так, здесь утвердившись, в этом пейзаже,
у этого дерева видит слова свои мысли он в
прочном сплетеньи корней, уходящих под землю, к самому дну небосвода.
9- Все качества дерева, каждая мысль и каждая
зрелая мысль о зле, именуемом "качество" здесь
собираются вместе, чтоб видеть свое отражение
в качестве зла и насилия.
10. Все птиц голоса и животных, все шорохи
листьев, песка, муравьев и людей, принимающих
образ растения, огромное дерева чрево в себя
поместило.
11. Каждый, кто мог оы гордиться размером
своим, отделенным от плоской картины, от плоского вида пейзажа, здесь превращается в тело
текучее, в тело смолы, древесины и в то, чем
питаются корни.
12. Каждый, отведавший вкус превращенья отдельной секунды пространства в единую плоскость
пейзажа, дальше уж, подло приплясывая, кружится в такт откровению вкруг или около дерева.
13- "Эта тюрьма, - говорит он, - по вкусу мне.
Этой тюрьмы, - говорит он, - по вкусу мне тело и место.Здесь создается в едином мгновенье
все то, чем питало нас время, нас отделяя от
общего дерева-тела колодца-пейзажа".
14. Страх, страх подвигает нас быть в этом
месте, единственном месте, где страх превращается в благо, единственном месте, где узника благо ставится выше всего.
15. "Да, - говорим мы, - то страх, это страх,
это ужас пустынного зрелища нас привлекает в
тюрьму, в ту древесную плоть бытия, где свершается высшее благо суждения".
16. Существует единственный раз та блаженная
данность картины, совершенная благость пейзажа, где слова превращаются в часть наших мыслей о дереве, в самое дерево.
17- Трудно! 0 трудно бежать искушения этой мучительной прочности, этой священной тюрьмы, возведенной мудрейшими нашими.
18. Твари все падают ниц, преклоняясь в коленах своих, наклоняясь в суставах своих, умножая
ползучую фауну радости видеть, исследовать и
молиться.
19- Хор голосов оголтелых, мощный хор голосов,
исходящий из глоток луженых, славит предмет
свой - картину с единственным деревом, деревом
дивного умысла, трупа иного.
20. Здесь хоронить мертвецов своих близких,
покойников, братьев каждый считает за дело семейное, право семейное, право любви и достатка.
21. "Вот посмотрите, - кричит он, - смотрите! В любви вы моей не найдете блуда ни капли. Похоть и семя свое возложил на алтарь я
растения, дерева лучшего.В нем да продлится
весь род мой, семья моя, совесть любая".
22. "Да, посмотрите, - вопит он, - смотрите!
Я от избытков своих хороню престарелого брата-сестру свою, имя которой "неверие".Я от
достоинств своих провожаю отца недостойного
в путь его легкий в дорогу порока и праздности" .
23- Так приходящий сюда восторгается верой
своей, умиляясь от мыслей своих о проделанном трудном пути.
24. "0 как был долог мой путь, - тщится мыслью
он, - долог и тяжек.Но претерпел я недаром.
Вот наконец всей души моей деревом я обладаю.
Вот, наконец, всей души моей дерево знает
причастность пейзажу, месту, которому поклоняются, месту, на которое приходят умирать и
молиться".
25. Так говорит он, так мы говорим, так намеренно трудимся.Так на могиле-пейзаже нам тело
растения чудится, дом сотворившее в чреве
своем, сохранившее плод свой внутри нас.
26. Говорим, говорим, говорим... Это - плод,
это - камень! Не живой, так подобье живого,
не живой, так подобие мертвого, мертвого идола-дерева с нашим живым в середине.
27- Пресловутое дерево, имя рек - "дерево",
дерево дерева, детское дерево, дерево тени,
пейзажа, колодца, небесного олова, дерево веры, учения, святости, дерево флоры.
28. Вот и его атрибуты: вот корни - приличная
видимость, ветви - последняя прочность, ствол - непроглядная тьма, или свет, или, лучше сказать, - вся вселенная нашей тюрьмы.
29- Что же спешить нам туда, где внутри и снаружи пейзажа устроена точная копия всех наших
слов о наличии, наличии дерева, его совершенствах и свойствах? Что же? - спешить? - обнадежившись мыслью, что смерть лишь бежит нас, а
растения труп и плоды его собирать это дело
проворства?
30. Посмотри на себя: "что-то есть!" Часть ли
коры, древесины иль трепета листьев? Будешь
доволен ли тем урожаем, что сеешь себе?
31. Ну и довольно об этом.Картина меняется
Крик или всплеск, эхо блуждает в горах или
волны эерцало воды искажают это теперь нам
не важно.Мы теперь видим другое.Аминь.
В Е Р О П О В А Н И Я
ИЛИ
К А М Л А Н И Я
В Е Р П Ы
часть первая
У Т Р О
1.
страшно
страшно
страшно
страшно
откуда
утренние молитвы
страшно
Р
О
ВЕНЫ
страшно
БОРЬБА
страшно
решетки и стены
страшно
страшно
страшно
страшно
страшно
О- !
эта музыка ВЕРПЫ
2.
погасите свет
уберите свет
унесите свет
весь свет
вой - свет
свет
сумка света
обойма света
чашка света
да! света
света
откуда
все это
откуда
это
3увезли одного
еще
одного увезли
увезли
кто
увезенный
смотрит
глядит
как везут
как эаоотливо - О!
как заботливо
кутают в простыни
О!
как заботливо
без толчков
и возни
где находится власть
самолично грызущая камень
где император доходов
аптека
где места сумасшедших
где
где
где
все наклонения
и абзацы
где
мы спим
где
спим
где
просыпаемся
5.
посетители - !
часть
дуновения воздуха
часть
посетители
часть
безобразия воздуха
часть
посетители
часть
вожделения воздуха
часть
посетители
часть
разделения воздуха
часть
6.
ссылаясь на
то
ссылаясь на
что ссылаясь
что
происходило со
что
происходило
СО ВСЕМИ
ссылаясь на
то
ЧЕГО
не
было с нами
ВСПОМИНАЕМ
то
ЧТО
то
ЧЕГО
не было
7.
в самом деле
сети и листья
слова и мишени
/головы! разговаривайте вдали/
ничто не потеряно
пребывайте вдали
я слышу вас
слышу
слышу
но
только
но
только
МОЛЧИТЕ НЕДАЛЕКО
8.
приходите скорее
приходите скорее
ОТТУДА
вы увидите здесь
что оттуда
нет выхода
ЗДЕСЬ
вы увидите
так
что оттуда
нет прекраснее выхода
/чем/
вы увидите лучше
что оттуда
нет выхода
нет разумнее выхода
приходите скорее
скорее
e
9.
где
утро окончилось
утро окончилось
где
время
последыш конечностей
где
время
насмешка над
где
снова окончилось
утро
часть
вторая
Д Е Н Ь
1.
что есть Пушкин
в каком Г
оду
он написал
о себе
ЧТ
О! он умер
был он
состоял свою чуть
устоял в
и о С
ВОЕМ плене
и однажды CJ1
училось
что днем
его ...ОВА
не стало
О!
2.
теперь уходите
ваше
вторжение невыносимо
я нахожусь
около
около этого
но
сейчас не могу
ничего не могу
УХОДИТЕ СКОРЕЕ
но
но
но не совсем
уходите
3.
что поэты поют
пе
сны поют
что камни поют
до
мысли поют
что стены поют
ка
мины поют
что гены поют
по
воды поют
по
в
оды
поют
4.
я жил во время
во время
киевского государства
я жил во время
во время
римской империи
я жил во время
во время
большого снегопада
я жил во время
во время
поисков пищи
я не прошу
чтоб была музыка
/я ненавижу музыку/
5когда приходят калеки
искать себе женщин
несут с собой
ветки
деревья
и клюшки
несут провизию на год
сухие листочки
пылинки
высохший мозг
/залог семейного счастья/
тогда наступает
ВСЕОБЩЕЕ ПРОЦВЕТАНИЕ
я ничего не прошу
все что нужно мне
все что нужно
я не прошу
чтоб не было музыки
/я люблю
когда звуки съедобны/
8.
мертвая плоть
гибель для летчиков праздник цветения
6.
могилы их
отыскать невозможно
разве случайно
наткнувшись на след
изучая
пустынное
к л а д б и щ е
композиция
"дни недели"
"дни" пожирали себя
чавкали
пили
спали с девками
козами
курами
ШОПЕНОМ
и
этого
было достаточно
чтоб
9зачем плывут
и входят
в этот дом
чтоб неизбежно
встретить
стол и стулья
чтоб разглядеть постель
развернутую спешно
чтоб отыскать свечу
которой свет утерян
чтоб
прослезиться
крышу обрести над головой
7-
10.
я ничего не прошу
чего не прошу
для себя
вокруг знамен
полотнищ
и тряпья
г о в о р и л н о г и много
в рассужденье
столь близкой смерти
что еще
чуть-чуть задел ее
и вот
прикосновенье
заставило
их вздрогнуть и взглянуть
на эти дыры в ткани
это ОТ
это СУТЬ
это СТВИЕ
вещей
их вещей
2.
ждите его
КУДА
ждите его
11. в тревоге двинулся опять
упал в тревоге
мертв
одет как прежде
и рытвины
заполненные им
уже полны
ликующего звука
поет
ждите его
ЗАЧЕМ
ждите его
пыльца растений
и графит
в своем стволе
колеблется
неслышно
руки его
ЗАЧЕМ
руки его
часть
третья
руки его
КУДА
руки его
подлостимысли его
где
это
ЕГО
В Е Ч Е Р
1.
пропажа вещей
это в сущности
вещи войне
это вещи вещей
это голос вещей
это крик их
вещей их
и
тень их
это в сущности
разум вещей
это глупость
безумство вещей
и наконец
3удвоен и утроен верх
ниэ отсырел
разбух
покрылся плесенью
к тому ж
пейзаж украшен
сотнями ростков
поднявших тощие побеги
над сморщенной поверхностью
чего
казалось бы желать
чего
искать еще
в столь совершенной мере
4.
Христос
Хомяков
Херасков
Хемницер
Хвостов
Ходасевич
Худосович
Хедосавич
Хитросувич
Хлебников
х л е б
и
вино
Хвостенко
5.
дети
дети детей
дети дети
дети деток детей
дети детишек детей дети
дети
деточек детки
детишек деточки
дети
деток детишечек деточек деточки
дети как детки
детишки как деточки
детки
деточки
дети
дети дети дети дети
одетишки
6.
в итоге я теряю
в итоге я
о я
о я теряю я
в итоге о
теряю
чуть теряю чуть
в итоге
чуть
что
я потерял
в конце концов
7кого заставить
эту пасть
кто приказал
ее застежки
кому хватать
ее отмычки
где этой пасти ремесло
где пасти этой
пасти пасть
где тестя
этой пасти власть
и где
невесты
маленькие зубки
8.
что прошлый век - где век
что прошлым назывался
замки
что в прошлом
закрывали лари
что в прошлом
лари
полные прошедшего куда
стояли полные
закутанного звука - что века прошлого
продукты
и вино
9.
еда значительна
читатель прошлых трав
взвивался наподобие гриба
чуть дождь пойдет
литературной влаги
капли
стучали по его бокам
и гордо нес он
чрево барабана
10.
'
снег за
и за
и ветер завывает
в четверг он
непременно бу
де будет мертв
и дескать мера этому
эима
и за
окно
он никогда не взглянет
часть
четвертая
Н О Ч Ь
1.
сто чи
локальный ка
кусо
жеканный ти
он ас
чижу и соть
немного
2.
а ре?
суканч
параграфааб зада
месло его
и ре его
и ело его
кузнечика
кусаться
3да кар
вологи про
кна ргобины кули
САМО
МЕСТОИМЕНИЕ
СЕЙЧАС
4.
хотел
котел
иш сава
н опера и ко
ок ери поро
ЗНАК
ОСТАНОВИТЬСЯ
5зук
веселонный орг
аэ мон еще овраг
и щель еще
ба рак еще
А РАКА ЩЕК?
щенок
пок пок
ладонь
6.
по но
я вль
и лет инако
а
на ко
на кой
на кой и ло
и это пытка
7ло дна и
даль
ше
стира вещество
ше ше
и тло тука
ковчежец
и ничего не эначущее
избрал БОГ,
чтоб упразднить
эначущее".
8.
эа влона
карь
на хена
римонарий поро
и куст
намысла
К Коринф, 1,28
тщетностью ведом
Терпение /длинные облака/ вокруг нас
настоящие дыни
и виселицы /хмурые лица/.
Сонные /бегут по всему пространству/
лощади и слоны
в дома свои умные.
Он /напротив меня/
сидел в своей шкуре
и видно было
отверстие
в нем.
ну в
возраст суть
о не
горо суть
не в
в не самом десле
10.
рувина топь
матун и а
и о его
хва у его
а нос ковать
не у но эа и
все
играет роль
11.
кива уна
РАБОТА
это ось о ны
чума и ло
чей бок показ
чи лось помазан мя
к чун
чулан
приятеля норыО Б М А Н Щ И К
"И незнатное мира
и униженное
Кукушка /звери ее несъедобны/
старшего брата лучшая мера
нашим делам и ошибкам.
И чтоб раскрашивать яблоки
необходимо /еще по одному яблоку?/
знать /иметь в виду/
расстояние
между правилами лечебницы
и уличной давкой.
Никогда не пойте
таких песен
- Это ты?
- Я /когда не успеваю
забыться/.
- И все же?
- Эта прическа называется
"Приговоренный к смерти бежал".
- Когда?
- Поздно ночью.
- Где?
5.
Можешь забыть
/если ошейник потерян/
свое место
и апельсиновый сад.
Человека
/его штукатурку и числа/
не следует знать
ни одной собаке
в окрестности.
6.
Охотник!
Не сомневайся в своей оплошности!
Промах
/когда огородники лишние/
есть твое лучшее дело /бабенки висят и/
забота о ближнем болване.
7.
Эти дурные люди
знают много полезных вещей.
- Кто научил их всему?
- Я!
- А ты это кто?
- Я называюсь Давай-Ноги-Отсюда.
8.
Плывите!
/этот хлеб вам украсит жилища/.
Черные голуби и верблюды, оркестранты посева,
будут смеяться вам вслед,
будут икать
над посудиной с кашей.
Зимой, когда медвежатина
носится выше чем ртуть
и концерты
всегда приближаются к ночи,
осколки стекла
становятся мягче,
и легче
узнать настоящую
цену
на живность.
10.
Полотеры /невольничий рынок/
соразмерно своим интересам
разрушают конструкцию здания.
В том ли' вина их
что нищими
ставились стены
и крыша?
11.
Операция ноль /самомнение/
венчает поход недоносков
за зеленью крысы.
А деточки этих ублюдков
зачахли
не дав их владельцам
надежды
на ранние всходы.
12.
Эй! Где же ты,
сивая карла доноса?
Где твои мышки
с полосками вдоль позвоночника?
Этих я вижу в трамваях
везущих параграф
/первый весенний цветок/
в подарок
знакомой старушке.
13Эти уж мне акробаты! Падая с крыш
они уверяют вас в том что
еще не успели проститься
с прежней женой,
а герань их
/в медных горшочках/
цветет
11.
Лисы
и желтые лисы /в коробках/
девочкам ищут отверстия,
скважины окна на тесной планете.
Разведчики недр
они к полюсам тяготеют
как к лакомству.
рис.
А.Брусилова
15.
Сон и глубокая старость
святость
и синие ногти вот результат послушания.
Армия
жирных десантников
ищет в болотах такую колонию знаков.
16.
Еще торопитесь
встречать меня.
Честно признаюсь,
что все это время
водил я вас эа нос
и только.
Теперь же /когда я приехал/
когда я приехал
теперь...
Елизавета
Александр
МНАЦАКАНОВА
РАБИНОВИЧ
О
ТВОРЧЕСТВЕ
MH А Ц А К А Н О В О И
Художником, преодолевшим сопротивление нетрадиционного материала, живущего бескомпромиссной жизнью ч е ловека, не подлаживающегося ко вкусам современного общества, является выдающийся поэт Елизавета Мнацаканова
/1923 год рождения/. Ее творчество, как и ее жизнь /одно из лучших ее произведений/ самобытны и цельны настолько, что подчас их трудно отделить одно от другого. Даже сам автор сделал это с трудом всего лет 10 току
назад, разрешив себе, наконец, сесть з а стол литератора, безудержно выплескивая накопившееся и обнаружив
зрелого мастера, остроте индивидуального видения и цельности мироощущения которого трудно найти аналогию в
настоящее время.Фантазия поэта получает первоначальный импульс в образах реальности, выделяя из нее нечто
вроде образного сгустка, который и становится главной теьюй ее произведений. Проникая в сущность отображенного предмета, выраженную зачастую в нескольких словах или несколькими фразами, автор рассматривает этот
предмет в движении, в его постоянной эволюции. Мнацаканова сама принуждает его эволюционировать, рассматривая его при этом со всех всевозможных углов зрения. Тут ей приходит на помощь последовательно проводимый
метод системной аллитерации. Виртуозно им владея, она инструментирует стих таким образом, что уже фоническая
сторона стихотворения начинает играть организующую роль в общей конструкции. Линамика оркестровки такого
стершегося поэтического сравнения "Ночь как море" заставила прозвучать его в преображенном, заново открытом
виде в поэме того же названия.Такие выражения, сконцентрировавшие в себе содержание явления, использованы
таким образом, что они звучат, превращаясь в заклинания в общей структуре своего рода магического действия.
Каждое ее произведение - это особая область погружения в медитативную реальность, с особой, присущей только ей, психологической настройкой. Это ощущение создается четко разработанной композицией элементарных структур-, мобильная функция которых создает впечатление движения внутри формы, но в целом общая композиция порождает определенное статическое психологическое состояние. Так в ее главном поэтическом произведении :"Книге видений" в созданном поэтом жанре рисованной поэзии можно выделить несколько элементарных структур:
1.связанные с созданием настроения покоя, нирваны, абстрактной красоты - "Сады Аранхуэса безмолвны", снимающие эффект их смысловой нейтральности.
2. "Блаженны зрячие безмолвно", в этой фразе уже звучит, хоть и приглушенно, драматическая интонация.
5. структуры, уже содержащие в себе социальный элемент с яркоочерченной драматической окраской - "Речь
идет о безмолвной кончине поэта". Заметим сразу, что эти форматы содержат общий для них элемент - слово " б е з молвный", являющийся атомом общей конструкции, смысловым и формообразующим опорным пунктом, словом, которое
и подвергается в дальнейшем "аллитеррационной обработке". С качественной стороны это безмолвное слово постепенно к концу поэмы звучит безмолвным криком поэта посреди обыденной и ко всему равнодушной, кроме своей выгоды, повседневности. Мнацаканова пишет свои стихи свободными от строгой метрики, по принципу чередования
конструктивных пластов, каждый из которых по-своему расположен в пространстве. Графика этого пространственного выражения имеет большое значение в организации каждого структурного пласта, каждая строфа которого обладает своим автономным ритмом. Пространственная композиция часто полифонична, т . е . составлена из двух индивидуально окрашенных линий со своим пластическим рисунком, с общим эффектом полирифмии и особой поэтической
стереоскопии.Чтобы подчеркнуть личную интонацию высказываемого, Мнацаканова часто прибегает к курсиву, который позволяет ей использовать плоскость листа и по диагонали, добиваясь тем сакым иллюзии объемного пространс т в а . Это отношение к гра<1и чес кому оформлению текста как к средству художественного воздействия и привело
поэта к использованию живописного рисунка в качестве третьего .полифонического голоса, углубляющего объемность
общей пространственной композиции.
Список основных произведений Мнаиакановой:
"У смерти в гостях" - сборник стихотворений
"Книга Сабет"
"Книга видений"
"Осень в Лазарете Невинных Сестер" - Реквием
"Книга Детства" - сборник стихотворений
"Времена года"
"Ночь как море"
Хлебников - Очерк. Проза.
1975 год.
w
рис.
М.Шемякина
Г"
Елизавета
МНАЦАКАНОВА
О С Е Н Ь
В
Л А З А Р Е Т Е
Н Е В И Н Н Ы Х
С Е С Т Е Р
Реквием в семи частях
Посвящается
Мне
1. и видел я в деснице у Сидящего
на престоле книгу, написанную внутри
и запечатанную семью печатями
2. НЕ ТВОРИТЕ ДЕЛА ЗЛОГО
МСТЯТ ЖЕСТОКО
МЕРТВЕЦЫ
3. Слушай же, Сальери,
мой реквием...
Часть первая
В Лазарете Сестер Неповинных - сентябрь
September. Septimus. Седьмой
круг на Небе Седьмом.
Небо меркнет, Septimus, Septimius,
ты
листья
листаешь.
Брат Septimius,
брат
болят
брат
брат
гноят и гноятся
гноятся
Брат Септимиус
едва ли e два
либо два
ли два
ли
бо два ли
бо три ли
бо много там бы
ло
невидимых
братьев
пустые
глазницы!
Брат Septimius,
ты ли
бо ты
листья
листаешь?
невинных
невидных
недвижных
сестер невид
имо невид
имых недвижимо
бреченных
погибели
гнойной
Брат Septimius,
Горят и гноят и гноятся
пустые
глазницы!
едва ли
бо два ли
бо три ли
бо много
там бы
много там
бы
ло не
видных не
движных
невидимых
братьев
Брат Septimius,
ты ли
ты
листья ли
листаешь?
недвижных сестер
сестер
обреченных
Брат!
болят
и гноят
и гноятся
пустые
глазницы!
погибели гнойной
гнойной
грозной
Брат Септимиус,
горят и гноятся
пустые
глазницы!
либо много там бы
ло либо бы
ло
Брат Septimius! Брат!
Болят и горят
брат брат горят
горят
либо много там бы
ло там ли
бо там
либо три едва
ли
бо два
СЕМЬЮ СЕМЕРО БЫЛО ТАМ ИХ
СОСТРАДАЮЩИХ БРАТЬЕВ
Часть вторая
лазарь лазарь
дрожат
мои мертвые руки
дрожат
не спят
не
спится мне
мне не не не мне
спится мне не мне ны
не мне присно не
вечно и вечно не мне не не не
спят
домовине уснувших
приделе неспящих
не
спят лазарь - брат
брат
всех уснувших
как
безмерно
скорбят
лазарь брат брат
неспящих уснувших
как безмерно
скорбят
брат
как скорбят как
дрожат
мои
мертвые
руки д£рожат мои
мертвые лазарь
мои руки - навек
над
постелью
брат лазарь мои
руки навек мои
веки мои
мои
руки на
век
над
постелью не
век не на
век не век не
вечно на
на
вечно на
вечно
мои руки на
вечно над
постелью не
спящих неспящих не
зрячих незрячих не
зримых незримо
дрожащих
зовущих
грядущих
незрячих бредущих
над прахом
заблудших лазарь лазарь брат безмерно
дрожат
брат смертельно
дрожат
мои желтые
руки брат
смертельно
дрожат
мои мертвые
руки
мои мертвые
непрестанно
гноятся
брат лазарь брат
спящих кровью
гнойною гневных
животворною
гнойных
окропи
душу
мертвых
в домовине
живущих
в домовине
Часть третья
П Е С Н Я
Г Н О Й Н Ы Х
С Е С Т Е Р
Гостьей гнойной незваной хожу по домам
Листья гнойные шлейфом бьют по ногам
Гнойных листьев корона сияет венцом
Высоко над бескровным лицом
Лейся лейся постылая кровь!
Расползайся постылая плоть!
Плащаницею ветхой прикрой
Глаз невидящих студень густой!
Гостьей гнойной пройдусь по земле
По гниющей опрелой стезе
Листопад, листопад золотой!
Никогда не вернуться домой!
Листопад, листопад золотой!
Никогда не вернуться домой!
Я скончаю недлинный свой век
В Лазарете Недлинных Калек
В Лазарете Невинных Навек
В Лазарете Неспящих Вовек
В Лазарете ГУЛЯЩИХ Нивесть
В Лазарете Блудящих Невест
В Лазарете Бродящих Окрест
В Лазарете Бредущих Вослед
Лаз аре т, Лазарет,
Назарет ...
Ах не надо мне больше родни!
Скоротаю недолгие дни
Схороню запоздалый свой век
В Лазарете Недолгих Калек
Часть четвертая
R E C O R D A R E ,
Сестра говорит Сестре:
- Никогда не забыть:
"Смотровая"
"Перевязочная"
"Буфет"
/щи прогорклые - чадом, чадом/
"Прозекторская" - где=то здесь
где=то
там
где=то
рядом
рядом рядом
следом
- Никогда, никогда не забыть:
впереди
впереди
санитары
впереди
братья милосердия
рядом
несут :
это узкое
это длинное
это что=то долгое
/вечное?/
деревянное это
несут
/саван белый негнущийся - шагом, шагом, следом/
сестра говорит сестре
никогда никогда не забыть никогда
не забыть не запомнить не вспомнить
не вспомнить:
это - там
это - там
это чадом чадом шагом шагом рядом ядом ядом
белым
- следом - снегом шагом взглядом прогорклым прегорьким горьким гноР
- взглядом -
I E S U !
шагом взглядом прогорклым прегорьким гнойным
- шагом - чадом - узким шагом шагом узким шагом шагом чадом как взглядом
деревянное узкое длинное долгое вечное
- вечное это несут
что=то несут
шагом чадом узким шагом как взглядом как
взглядом
никогда никогда теперь всегда навсегда
не забыть
не забыто:
сентябрь - как взглядом
сентябрь - как чадом
сентябрь - как шагом
прогорклым прегорьким горьким гнойным
как взглядом
никогда никогда не забыть не забыто:
щи - теперь где=то здесь
рядом
над оградой оградой как чадом как рядом рядом
следом
сентебрь сентябрь сентябрь сентябрь
сентябрь сентябрь се
стра говорит сестре:
- Это все - лишь сентябрь за оградой
- над оградой - наградой - Это все - лишь сентябрь, лишь сентябрь:
желтый сморщенный гнойничок над моим невидящим
взглядом взглядом ядом
- сентябрь следом следом следом
- Как болят, как гноят, как гниют, как гноятся
пустые
глазницы!
Часть пятая
П Е С Н Я
М И Л О С Е Р Д Н О Г О
В Лазарете Сестер Неповинных - сентябрь...
Ходит смех
Бродит смех
У ворот
Октября
Бродит брат
Бродит брод
Бродит бред брат брат брод брод
итбратброд
итбраток
тябрябро
В Лазарете Сестер Неподвижных - октябрь ...
Ходит смех
Бродит смерть
Ходит снег
По колено
В дожде
Бродит брат
Шаг за шагом
Б Р А Т А
Рядом
Бродит брат
Следом
По колено
В дожде в дожде в
дожде вожде везде в беде
Шаг эа шагом в беде
В Лазарете Сестер Непотребных - ненастье ...
в беде везде в дожде
шаг эа шагом в дожде
шаг за шагом шаг шаг шаг за шагом
брат за братом за бродом забродит
бродит брод
итбратоктября по коленоброд
в беде братбродбраток
тябрябродитбред бродитбродбро
дитбраток
я бря броди тбратзаброд
э абратомбрат забратомбрат бро
дит
Брат! Болят и гноят и гноятся пустые глазницы!
броди т брат бреди т бредбродбрат бре
дит бредет бредетв переедбредет бредет брат
Брат! Болят и скорбят и струятся пустые
глазницы!
В Лазарете Сестер Непокойных - покойник ...
бродитбратбродитбредитбредбратбродбро
дитбредет в беде в беде в дожде в дождь
дождедаждьдаждьдаждьдаждьнам днесьднесьвесьв беде
в беде в воде везде вбедевводе в аду в воде в дожде
по колено в беде
везде вездеводевездевдожде
везде
воде везла везде весле веселе на весле на
веселе навеселе навсегда
весела
веэдевбедеводевадувдождевеэде
в беде
СЕМЬЮ СЕМЕРО БЫЛО ИХ ТАМ СОСТРАДАЮЩИХ БРАТЬЕВ!
по колено в беде
Ходит вброд
Бродит бред
БРАТ!
КАК БОЛЯТ!
КАК БРАТ!
СТРУЯТСЯ СЛЕПЫЕ ГЛАЗНИЦЫ!
СТРУЯТСЯ!
вездевбеде воде в воде вдожде в беде
везла
весела вдожде в воде
весела слеза по колено в Оеде
весела
везла
вела весела всегда
весела
всегда
слегла
залегла
БРАТ! БОЛЯТ
БРАТ! СТРУЯТСЯ
СЛЕПЫЕ ГЛАЗНИЦЫ!
легла
слегка
весела
весела
слегла
залегла
Часть шестая
R E Q U I E M
A E T E R N A M
лазаретесе
стернеподвл
астныхненастьене
настныхненастьене
счастныхнечест
ных - ненастье
несчетных - несчастье
неслышных - настанет
нестанет не встанет не стонет
не стынет
не станет
не встанет
остыло
ходит брат ходит брат ходит брат брат брат брат
септимиус листаешь ты листья листаешь ли листаешь ли
стопад листопад надо мной надо мной никогда не забыть
смотровой смотровой смотровой смотровой
В Лазарете Сестер Распростертых - покойно
спокойно спокойно покойник requiem requiem упокой упокой
никогда не забыть смотровой
никогда не забыть
никогда не забыть
смотровой смотровой смотровой смотровой упокой смотровой
никогда не вернуться
никогда не вернуться
домой домой домой смотровой смотровой упокой покой, домой домой
лейся лейся простылая кровь
лейся лейся лейся простылая простылая постылая постылая стылая
лейся лейтесь шагом взглядом над взглядом шагом шагом лейтесь
шагом над взглядом ядом ядом лейтесь ядом взглядом взгляды лейтесь
лейтесь взгляды остылые простылые покойные пристойные пристойные
пристойные стоны стоны веселые лейтесь стоны веселые лейся кровь
стоны слезы веселые лейтесь шагом взглядом ядом веселые лейтесь
requiem aeternam dora eis: lux perpetua luceat eis
lux perpetua luceat eis
lux perpetua luceat eis
lux perpetua luceat eis
лейтесь лейтесь простылые простылые постылые остылые лейтесь
lux perpetua luceat eis lux perpetua luceat eis
плащаницей покройтесь покройтесь покройтесь поройтесь
поройтесь
покойтесь покойтесь покайтесь покайтесь покройтесь покойтесь по
ройтесь роитесь рейте recordare Iesu ты ли ты ли ты ли ты ли
стаешь стаей сестрицы стаей стаей станешь листаешь листаешь ты
ли ты ли ты ли брат брат лазарь брат брат брат брат лазарь брат
БРАТ СМЕРТЕЛЬНО СКОРБЯТ
брат смертельно летят смертельно смертельно смиренно смиренно летят
ах смиренно летят как во сне
как во вне вовне как во мне
охладелые руки во сне во сне
ах смертельно летят и скорбят
ах скорбят охладелые руки мои
мои вещие руки мои мои вечные
руки мои ах летят ах болят ах
БРАТ! СМЕРТЕЛЬНО ЛЕТЯТ
брат брат ли ты ли ты ли листья листаешь? брат сентябрь ты ли
ЛИСТЬЯ ЛИСТАЕШЬ
ЛИСТОПАД ЛИСТОПАД ВЕТРОВОЙ ВЕТРОВОЙ
ветра вой надомной надо мной ветра вой вой вой ой ой ой теперь не
вернуться не вернусь я не вернуся домой домой ой ветра вой
надо мной смотровой смотровой смертовой смертовой смертовой
смертовой световой световой световой
lux perpetua lux
ОЙ ТЕПЕРЬ НЕ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ домой домой
домовой дома вой ветра вой
НИКОГДА НЕ ЗАБЫТЬ:
"Смотровая"
НИКОГДА НЕ ЗАБЫТЬ:
"Смотровая"
НИКОГДА НЕ ЗАБЫТЬ:
"Смотровая"
никогда не видать "Смотровой" смотровой смертовой смертовой световой
световой световой световой lux lux световой lux lux световой
световой световой световой световой световой световой световой
lux perpetua lux lux perpetua luceat eis lux lux
световой световой световой световой световой световой световой
лазарь - свет
лазарь - свят
лазарь - брат
БРАТ! СМЕРТЕЛЬНО
болят и гниют
и гноят брат брат
БОЛЯТ брат брат
requiem, requiem, никогда не вернуться домой!
лазарь - брат
лазарь - свят
лазарь - свет
ОСВЕТИ
освети ослепи
ОСЛЕПИ
- Как болят, как слепят, как светят как светятся, как слепнут, как слепнут
- КАК СВЕТЯТ слепые слепые светлые слеплые слиплые слепые
- СВЯТЫЕ СВЯТЫЕ слепые слепые светлые ослеплые слепые святые
- ГЛАЗНИЦЫ - Брат Septimius, как слепнут слепились светились осветились
святые слепые ресницы глазницы как слепнут светились слепились
смертельно смеялись смешались смеются сольются
слепые светлые святые святые
сестрицы!
Lux perpetua luceat eis
стоны слезы веселые лейтесь
Lux perpetua luceat eis
стоны слезы веселые лейтесь
лазарь - брат
лазарь - свят
СЕМЬЮ СЕМЕРО БЫЛО ИХ ТАМ СЕМЬЮ СЕМЬ СЕМЬЯ сестрицы СЕМЬ семья семеро
семеро было было СЕМЬ СЕМЬЯ семь сестрицы ах скорбят ах скорбят ах
летят брат брат скорбят братбродитбрат брат брат брат брод брод брод
ит брат смертельно скорбятбратбродбред бредит братбродит брод бродит
бред брат нет нет нет летят нет летят нет светят нет смеют нет смеются
струятся сольются сестрицы смейтесь лейтесь слейтесь слетитесь
сестрицы смейтесь слейтесь слетитесь смейтесь смертельно смеются
сестрицы смейтесь смейтесь -стоны веселые смейтесь стоны слезы
веселые лейтесь лейся плоть лейся лейтесь1uceat лейтесь eis лейся
лейтесь luceat лейся eis лейтесь luceat лейся плоть eis лейся
лазарь - брат
лазарь - свят
брат смертельно слепят слепят ах болят ах светят ах слепят ах
слепятся светятся сомкнулись сестрицы лейтесь лейтесь летитесь
летите летите сестрицы летели светили смеялись сомкнулись
сестрицы летите сестрицы слейтесь лейте летите летите сестрицы
светились светитесь святитесь святитесь слейтесь светом лейтесь
светом вечным светите святые сестрицы luceat светом lux perpetua
вечным luceat eis предвечным luceat светом вечным luceat лейтесь eis,
лейтесь eis смейтесь eis слейтесь eis светитесь eis
святые eis святые ewig светом ewiges вечным eis
лейтесь eis ewiges eis
лейтесь lux luceat eis
святитесь ewices eis
струитесь lux perpetua
светом luceat eis лейтесь luceat eis слетитесь luceat слетитесь eis
слейтесь luceat светом eis lux остылые perpetua постылые perpetua
лейтесь luceat eis
lux слейтесь luceat лейтесь eis вечно eis
лейтесь ewiges слейтесь ewiges лейтесь eis
eis разлейтесь eis lux
perpetua светом luceas
eis разлейся ewiges вечно
разлейся lux раз
eis
лей
тесь lux светом perpetua вечным
вечно ewig
Часть седьмая
R E S U R G A M
я вернусь
я приду
я взгляну
как смеются
слезятся
глазницы
как сольются
сойдутся
ресницы
я взгляну
я войду
сквозь пустые
глазницы
слепые
слепились
как слепились
слепо
сестрицы
я взгляну
я приду
я вернусь
сквозь пустые
глазницы
сквозь пустые
как
смеются
сойдутся
как
слепились
сольются
я вернусь
я вернусь
я вернусь
сквозь пустые
глазницы
сквозь пустые
гнойным смехом
сольются
сестрицы
как
зальются
ресницы
я вернусь
я вернусь
я вернусь
гневным смехом
сойдутся
глазницы
я вернусь
я приду
я взгляну
посмеются
сольются
сквозь
сквозь пустые
сквозь
глазницы
посмеются
сольются
сквозь
гнойным светом
веком
гневятся
гневным
светом
гноятся
ресницы
гноятся
сестрицы
посмеются
гневятся
посмеяться
гнойным
гневным
горьким
светом
с веком
смехом
светочем
свет очей
сведутся
светом
смехом
ресницы
светочем
горним
светом
свет очей
светятся
с веком
гнойным
гневным
светом
горним
горьким
гнойным
светом
веком
смехом
гневным
горьким
горним
я взгляну
я вернусь
я взгляну
я вернусь
я встаю
я вернусь
я приду
я встану
я восстану
я приду
я вернусь
я войду
я вернусь
я взгляну
я вернусь
я войду
я встаю
я восстану
resurgam
восстану
resurgam
я смехом
я веком
светочем
resurgam
приду
resurgam
я с веком
resurgam
я встану
resurgam
я светом
я стану
я светом
свет очей
веселиться
веселятся
вселиться
светиться
вселятся
сердиться
сестрицы
веселятся
веселятся
вселиться
вселятся
светиться
вечнымвекомсвоимвеселитьсяпоселитьсявселитьсявечнымсветомсветочем
веселиться
светомсве
вечным
светочем
светомсве
своим
посмеяться
ком
вечным
светочей
точемсве
своим
гнев
гной
гор
горь
гор
ным
веком ным светом
ним
ким смехом ним
светом
приду
посмеяться
приду
восстану
веришь'.'
горькой смертью
приду горьким смехом приду
верно
веришь? приду посмеяться
приду
верю
веришь?
верю
resurgamre
горним
sur
смехом
горьким
гордым
светом
померяться со смертью
юм
дат
веком
веком
веком горьким померяться горьким со смертью
веком светом со смертью со смехом со светом со светочем
веком смехом со смертью со светом со смертью со смехом со све
том resurgam за шагом над взглядом над вами над вашим над вашими над
вами resurgam встану верю восстану верно верю! веришь?
светочем вечным вещим восстану воспряну верю веришь? приду!
со светом
светочем
со смертью
похвалиться
горьким
со светом
светом
померяться веком
веком
со смертью
со светом
своим
за ним
шаг за шагом
1 их
ным за
ним
вечным
свечением за
гор
луч над све1ихточениемвеч^ным
точением
perpetua
1 их
lux
perpetua
горнимсве
горькимсме
горькимве
верю
ком со светом
хом
том с веком веришь?
над прахом бредущих над прахом заблудших над прахом над смехом
дрожат мои мертвые руки
дрожат
над прахом над прахом над прахом грядущих грядущих грядущих за
шагом за взглядом над шагом над рядом над взглядом над над над рядом
рядом
грядущее рядом
грядущее ря ряд за рядом
шаг за ша ряд за ря
грядущее еле
дом
взгля
ядом
гом
дом
дом
дом
дом
дом
дом
дом грядущего рядом я рядом я шагом я следом грядущее рядом яследом
я рядом
я следом
я с небом
я сном re
resurgam
resurgam
resurgam
Surgam
- шагом
resurgam
я - рядом
resurgam
я - взглядом
рядом небом снебом снегом я снегом я сном
рядомря
я с небом яснебом яснеегро
ма я с гро
момгря
дом гря
дом дом дом
нет громом
гром
грядущее
дущее ваше гря
рядом
ре
ря
Ре с у Р я
дущеевы
сургам
дом ргам
дом
рядом
ше
я шагом
я верюге веришь?
я громом
sur
resurgam
дат
я следом
resurgam
я с небом
resurgam
я с небом
верю!
веришь?
приду
рядБГдущее
рядом resurgam рядом
re
sur
дат я ря
дом я с не
бом я с гробом я
с громом я с небом я с гро
бом я следом грядущее с небом гро
момгрядущее рядом ресургам ре рядом при
ду верю! веришь? я с
гро
мом гря
дущее еле
дом
re
sur
дат
Resurgam
8.9.1971
E. МНАЦАКАНОВА
АНТОН
1.На представлении пьесы "Чайка" /по Чехову/
Евгения Яковлевна сидела в ложе рядом с дочерью и сыном.
2.Пьеса эта длинная, длиннее жизни.
3.Люди, которые сидели в ложе, называли себя
так: ЗРИТЕЛИ.
4.Это означает еще: ЗРЯЧИЕ.
5.Антон Чехов был ЗРИТЕЛЕМ.
6.Антон Чехов был ЗРЯЧИМ.
7.ЧАЙКА была мертвая птица.
8.ЧАЙКА была актриса Вера Комиссаржевская.
Ее жизнь была длиннее пьесы и чернее ЧАЙКИ.
9-ЧАЙКА была птица, о которой думал иногда
Антон Чехов.Его смерть была длиннее жизни и
чернее ЧАЙКИ.
10.На представлении пьесы "Чайка" /про Чехова/ Евгения Яковлевна сидела в ложе рядом с
дочерью и сыном.Она себя называла так: Евгения Яковлевна Морозова, в замужестве Чехова.
11.Своих детей называла она так:Николай /Коля/,
Александр /Саша/, Михаил /Миша/, Иван и Мария.
12.Антон Чехов был ее покойным сыном.
13.ЧАЙКА была мертвая птица, о которой думал
иногда Антон Чехов.
14.Евгения Яковлевна Чехова, тоже мертвая, зарыта в землю рядом с дочерью и сыном.Название
земли: Н-0-В-0-Д-Е-В-И-Ч-Ь-Е кладбище.Евгения
Яковлевна зарыта в землю рядом с дочерью и сыном.
15.Антон Чехов был ее покойным сыном.
ЧАЙКА была пьеса, длиннее и чернее жизни.
16.Жизнь была мертвая, но ведь она простиралась вечно.
17-По вечерам он любил долго ходить от угла к
углу длинно, когда же стены встали на пути
стеной, то сел к столу и написал, "что в городе все уже давно состарилось, отжило и все только ждет не то конца, не то начала чего-то молодого, свежего".
18."0, если бы поскорее наступила эта новая,
ясная жизнь, когда можно прямо и смело смот-
ЧЕХОВ
реть в глаза своей судьбе, сознавать себя
правым, быть веселым, свободным!"
19-В городе многие люди, женщины и мужчины,
писали на бумаге рассказы, романы и книги.
Но Антон Чехов был ЗРЯЧИЙ.
20.0, если бы поскорее наступила эта новая,
ясная жизнь, когда можно прямо и весело
быть веселым!
21.Такая жизнь есть, есть: ее название - смерть.
22.Антон Чехов был ЗРЯЧИЙ ЗРИТЕЛЬ смерти.
Он смотрел далеко, смотрел долго: за млечными озерами жизни блестит и простирается новая жизнь.
23-ТАКАЯ жизнь - есть.
24.Однажды он сел к столу и написал:
25."0, мое детство, чистота моя!"
26.В городе многие женщины, многие мужчины
писали на бумаге романы и книги.
27.А Антон Чехов написал:
28."Посмотрите, покойная мама идет по саду
в белом платье!"
29."Это она!"
30.Евгения Яковлевна Морозова, в замужестве
Чехова, тоже мертвая, зарыта в землю на Новодевичьем кладбище рядом с дочерью и сыном.
31.Антон Чехов был ее покойным сыном.
32.Однажды, когда ему дыхания оставалось
только на один солнечный круг, он сел к столу и написал:
33."то даже по ногам его было видно, что не
проживет долго"
34.когда ему дыхания оставалось на один солнечный круг только
35.то сел к столу и написал:
36."Прощай, милый Саша!"
37-и еще:
38."Прощай, милый Саша!"
39•ЧАЙКА была мертвая птица, но ведь она простиралась вечно.
40.В городе многие мертвые, мужчины и женщи-
ны, писали на бумаге то, что они называли "стихи", "романы", "рассказы" и "книги".
41.Это был город мертвых, как и всякий город живых.
42.Антон Чехов был ЗРЯЧИЙ вечно.
43.Однажды, когда стены встали стеной и преградили дыхание, то сел к столу и написал:
44.ПРОЩАЙ, МИЛЫЙ САША!
45.ЗДРАВСТВУЙ, НОВАЯ ЖИЗНЬ!
46.ТАКАЯ жизнь есть, есть! Ее название:"О, если
бы поскорее наступила эта новая, ясная жизнь!"
47.ПРОЩАЙ, СТАРАЯ ЖИЗНЬ! Прощай, прощай, милый
Саша!
48.КОГДА МОЖНО СОЗНАВАТЬ СЕБЯ ПРАВЫМ
49-Такая жизнь есть.Она виднеется каждому зрячему за горами и озерами жизни.
50.Однажды, когда стены встали стеной и преградили новую жизнь, то сел к столу и написал:
51."Город, в котором нет ни одного честного человека, и если бы этот город завтра провалился
сквозь землю"
52.Город мертвых, как и всякий город живых.
53-В городе многие мертвые, многие мужчины,
писали на бумаге романы и книги.
54.Пьеса ЧАЙКА долгая, дольше жизни.
55.Антон Чехов думал о ней буквами, которые вижу теперь.
56.0, ЕСЛИ БЫ ПОСКОРЕЕ НАСТУПИЛА
57.... буквами, слышными мне теперь
58.БЫТЬ ВЕСЕЛЫМ СЧАСТЛИВЫМ
59. ...буквами, слышными мне вечно
По вечерам, по вечерам он любил ходить по комнате долго, ходить вечно, но однажды, когда
знал, что дыхания осталось на один солнечный
круг, то сел к столу и написал:
60.то даже по ногам его видно было, что не проживет долго
61.И еще:
62.ПРОЩАЙ, МИЛЫИ САША! прощай, прощай, ...
63.прощааааа-а-а-а-а-а
64.МОЖНО БУДЕТ СОЗНАВАТЬ СЕБЯ ПРАВЫМ
65.Такая жизнь есть, есть!
66.БЫТЬ СВОБОДНЫМ
67. .../прощай, сад! прощай, старая жизнь!/
68.Прощай, милый Саша!
69.Буквы,что я вижу теперь
70.БУКВЫ, ЧТО БУДУТ ВИДНЫ ВАМ ВЕЧНО
71. .../прощай, дом! прощай, старая жизнь!/
72.ВЕЧНО ВЕЧНО ВЕЩИЕ ВЕЧНО
73.0, мое детство, чистота моя! 0, как поют
буквы, что видны вечно, что видны вещим! 0,
как поют вещие буквы, что вижу теперь, голосом вечно вечно вечно вечно вечно
74.ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ
75.Пойте вечно:
76.ВЕЕЕЕЕЕЕЩая ПААААМЯТЬ
77-На свадьбе Ольги Ивановны были были были
на свадьбе были все ее друзья и добрые добрые добрые На представлении пьесы "Чайка"
/про Чехова/ были его друзья и добрые добрые
дооооообр Евгения Яковлевна сидела в левой
ложе рядом с дочкой и сыном, когда когда когда пьесу освистали освистали освистали осмотрели оплевали оплевали плевали оплакали
78.0ПЛААААКАЛИ
79.ОПЛЕВАЛИ
80.на представлении пьесы пьесу пьесой пьесу
пьесе свистели свистали свистели свистели
сидели сидели все друзья и добрые добрые
добрыедоб ббррр
81.На свадьбе Ольги Ивановны На свадьбе у
Ольги На свадьбе друзья и добббррр освистали чайку чайку чайку рядом с дочерью дочерью
и сыном и сыном зарыта в землю рядом рядом
рядом рядами
82.0, мое детство, чистота моя! Прощай, прощай, милый Саша!
83.ПРОЩАЙ, ДОМ! ПРОЩАЙ, СТАРАЯ ЖИЗНЬ!
прощайте все
84.0, мое детство, чистота моя! 0, как поют
и плачут буквы,что видны вам вечно вечно
вечно вечно вечно вечно вечно вечно
85.Пойте вечно: вееееещая паааамять пойте
вечно вечно вечно
86.ПРОЩАЙ, ДОМ! ПРОЩАЙ, СТАРАЯ ЖИЗНЬ!
87 • вечные буквы вещих вещие
88.ПРОЩАЙ, ДОМ! прощай прощай прощай милый
саша
89•оеслибыпоскореенаступиласкорее наступила
ступиластупилаПРОЩАЙнаступилановаяноваяПРОЩАЙ
новая новая новаяПРОЩАЙПРОЩАЙнаступиланасту
91.ВЕЕЕЕЧНЫЕ БУУКВЫ ЗРЯЧИХ
92. сознаватьсебяправымсебяновымсебявечньм
себяВЕЩИМ
93-вещие буквы вещих
94.Они поют голосом, что слышу сейчас
95-что слышу вечно
96.ПРОЩАЙ, ДОМ! ПРОЩАЙ, МЕРТВАЯ ЖИЗНЬ!
?§.ПРОЩАЙ, ПРОЩАЙ, ПРОЩАЙ, МИЛЫЙ САША! О,
ПРОЩАЙ!
рис.
ЩАЙмертваяПРОЩАААААА
99.ПРОЩАЙ, ЖИЗНЬ!
ПРОЩАЙ, МИЛЫЙ САША!
рядом с мертвым сыном
А.Брусиловского
Аркадий
ВОЗМОЖНОСТЬ
98.Она похоронена вечно вечно вечно на на на
она она она на на на кладбище вечно вечно вечно мертвая на на на она она она она на на
кладбище мертвыхм.мертвыхмертвых мертваяПРО-
ИЗОБРАЖЕНИЯ
Лето Господне
благоприятно
Книга
Исайи
На тридцатом году своей жизни,
став ночным сторожем,
сидя на крыльце, лицом к солнцу
Я смотрел как собираются птицы
к полету, как кругами
носятся птицы над местом,
где я сидел, подставив лицо
заходящему солнцу,
меланхоличный, плешивый,
на тридцатом году своей жизни.
ДРАГОМОЩЕННО
УТРОМ
Снилось мне, как по горной дороге
Шарль Бодлер и Манефуса Едиамона идут
и беседа их так же неспешна как
дорога в горах.
Коротки июльские ливни,
Постоянна жара и только к вечеру
начинают дрожать от холода
путники.
Говорят они о воронах,
об очарованьи перьев смолистых
на первом снегу,
А внизу не отстает от них,
Вьется внизу реки пересохшее русло.
НАБЛЮДЕНИЕ
ГАДАНИЕ
бесцветные женщины
на ветру напоминают
слегка стекло припыленное
Гадание началось,
Гадание бесконечно - терпение!
Судеб отростки вживляются
в тело,
Луна на исходе
или строение
под скользящими струйками снега.
Бесцветные женщины, на которых
рассеяно смотрим
изогнуты сродни инструментам
из которых в древности извлекали гортанные
странные звуки и гадали по
соразмерности их о продолжении света
в телах, казалось бы лишенных
способности его продолжать,
На наших глазах
проходили бесцветные женщины,
останавливались, ожидали,
ветер их животы облегал,
Вечер, отделенный от нас
дверью заволгшей, облекал
женщин в забвение...
только подозревали, что над
сочащейся пеленой, наверху
где-то
жребий в клюве твари небесной
тлеет с обоих концов.
Рыба на зеркале - чешуя отражений
и бликов сумрачна и золотиста,
Отсветы меда восходят
к лицам склоненным я буду, ты будешь, но есть:
изнемогшее зеркало леса,
скважины уха в горних высотах,
Есть рыба, опущенная в расплавленную
амальгаму, есть непреложность закона
медленного закона - терпением исполнись Росой мертвых, звездной водой
сочатся глазницы, и розы ползут по
плечам, а в кулаке шиповника
скрипучие ветви застыли
Гадание длится,
Предполагает оно полную неподвижность
вселенной, лишь жажды смертельной
уксус летучий проникает
сквозь веки...
Однако стены несказанно прохладны,
Нить вольна,
Пульсирует мерно отточенное
дыхание флейты.
Леонид ГУБАНОВ
XXX
XXX
Какая медная доска
Притянет рыбака в коричневом,
Какие рыбки на наличниках?
Или бубновая тоска?!
Каким высоким голосам
Они подмигивали яхтами,
И кровь лупила по глазам,
А издали казалось - ягоды!
И собирали и вели,
И тучи терлись и скучали...
И бабы волосы скребли,
Покуда Ермака качали!
И на оглохших маках взгляд
Рассеянной России в моде...
Наручники и пыль пародий,
И офицер глотает яд
И сплетнею плывет в народе! ! !
Лека! Чай, на века
Пеплом и челноком
Череп черновика
Лебедятам знаком.
Гусельник...погоди.
Зябко мне /я - Октябрь/.
Струсили на груди
Козыри на ногтях.
Думали, лебедята...
Засуха не пройдет.
Выгорит слобода,
Мальчика не проймет !
Челочку закусив,
Гривенник потеряв,
Выглянул на Руси,
Выскользнул для тебя.
Черные облака,
Сплетенки по бокам,
Красного молока
Литров на пять продам!"
С в етла н а
Площадь моя пуста,
Мальчики все в крови...
Ради Христа - звезда,
Наши уста пои!
РАДЗИЕВСКАЯ
¥щ
XXX
Что же я наделала,
Мне ли надо, телу ли?
На какого дьявола я тебя затеяла,
Я тебя запутала на свою бессонницу,
Девка я беспутная,без ума,без совести.
Жадною и жалкою, злою приживалкою,
Я собой измучилась!
Кто теперь поручится
За меня падучую, шалую попутчицу,
Вечно преходящую, прошлую, грядущую,
Навсегда бродячую, никого не ждущую.
XXX
На расцвете вишни, в горе несусветном,
Я засяду стервой в дыме сигаретном!
Дайте мне потише, дайте мне попроще,
Уберите крыши, постелите площадь...
Я снова знаю, ты оттуда,
Где нам немыслимо вдвоем!
Какая жалкая простуда - Завязнуть в шопоте твоем.
ххх
Всем городам ты дикий конюх,
Шальной, у времени в плену,
Тебе ничто - меня одну
Держать на поднятых ладонях.
Приходит женщина,не радуя,
И повторяясь, как рыданье,
И руки медленные падают,
Переплетаясь в ожиданье,
Что вздрогнет музыка, и утра
Вернутся легкие как снег,
Как тонкая лебяжья пудра
На коже утомленных век.
И как в истерике, надеясь,
Еще пытаясь возвратить,
Она сама себя разденет
И бросит на его пути.
Уходит женщина, не радуя,
И повторяясь как рыданье,
И руки медленные падают,
Переплетаясь в ожиданье.
Все снова, заново, сначала...
Мой капитан опять ослеп,
Опять до боли укачало •
Меня на странном корабле.
XXX
Пустите^ скрещенные руки,
Меня обратно в мой покой!
Небереженность мне порукой
Тому, что я не крикну "Стой!"
Мгновенью, не сожмусь желаньем
При виде падающих звезд,
Что кто-то ланью назовет
Меня с великим опозданьем.
Мне снова в путь, прости меня,
Был так хорош твой полустанок,
Но я устала,
Будь так жалок,
Меня не вспомнив, позабудь.
Александр
Родился в г. Баку, в 1934г. В 1957 г. окончил
Московский Нефтяной институт. Поэт, автор книги
стихов "Добрые снега", изданной в Москве /19б6г./==
Будучи страстным собирателем авангардной русской
живописи, энергичным пропагандистом и организатором целого ряда выставок художников-нонконформистов, подвергался постоянным преследованиям со стороны советских властей. В конце 1974 года КГБ в
ультимативном порядке предложил Глезеру покинуть
СССР, и в феврале 1975 года он выехал за рубеж,
сумев переправить свое уникальное собрание живописи и графики, позволившее ему открыть в Монжероне "Русский музей в изгнании" /январь 1975г./
Будучи за рубежом, организовал интересные и пред-
Александр
ГЛЕЗЕР
ставительные выставки новейшего русского изобразительного искусства в Вене, Брауншвейге, Фрейбурге,Констанце, Саулгау. Живет в Монжероне /Франция/ и продолжает совмещать поэтическое творчество с чрезвычайно активной деятельностью по пропаганде русского авангардного искусства. Мужественно преодолевает сопротивление косной среды старых
эмигрантов, поддерживаемый лишь отдельными передовыми ее представителями /как кн. 3. Шаховская,
В. Вейдле/. Честная и бескомпромиссная позиция
Глезера с особенной убедительностью опрокидывает
злобные вымыслы определенных кругов, ставящих
целью очернить его доброе имя и начатое им большое дело в глазах неинформированной советской интеллигенции.
ГЛЕЗЕР
Итак, кто же он?
- Преступник! Преступник!
Преступник ! Преступник !
- Превосходно!
СОН
Лозунг "Век живи, век учись".
Голос:
- На поверку становись!
На первый-второй
рассчитайся !
- Первый-второй,
первый-второй...
- Шагом марш - стой ! Кайся !
- Ничего не скрывай от государства!
Раз-два, раз-два, начали:
Ты?
- Крал.
- Ты?
- Врал.
- Ты?
- Пил.
- Ты?
- Жил.
- Что значит "жил", болван?
- Ах, гражданин павиан !..
- Издеваешься
над представителем власти?
Разорвем на части!
Превратим в отбивную
суку такую!
Лечь-встать!
Лечь-встать !
Молчать !
Улыбаешься, бунтовщик,
Измываешься,
не каешься,
Захотел в рудник? Исстрадаешься.
Ясно?
- Так точно!
- Прекрасно. Ты - кто?
- Скрипач.
- Между прочим,
был бы отличным рабочим.
- А вы, гражданин павиан, - палач!
- Молчать ! ! !
Нарушаешь, мерзавец, закон.
Отвечайте поочередно кто он?
Не забывайте ответы фиксирует магнитофон.
В штрафной изолятор его
Суток на двадцать пять,
Пусть посидит голодный
И не давайте спать.
Авось, исправится,
Или стравится.
Увести !
Запевать !
"Мы любим Родину - мать,
Мы жизнь за нее готовы отдать".
- Так держать !
Правой, правой, правой,
Верным гражданам - слава!
А бунтаря - в лагеря!
Правой, правой, правой!
...Справа восходит заря.
XXX
Готов душу дьяволу заложить Научил бы сражаться и жить
И не бояться
духом нищих
Власть имущих,
сукиных сынов сущих.
Бессильный,
проклятья шепчу,
Небо копчу,
боюсь
И со страхом борюсь.
А у них-то - власть,
Потешатся всласть.
Захотяти с женой разлучат.
Захотят и отправят в мордовский ад.
Рявкнет чиновный гад:
- Убрать, ети его мать !
И сгноят.
Как же мне дальше жить?
Служить?
На лапках стоять?
Умирал в бреду безбожник,
И священник угасал,
Обезумевший художник
Смерть с улыбкою писал.
Над Москвою коммунисткой,
Необычной, неживой,
Проплывали тучи низко
Мрачной, траурной толпой.
Не знаю.
Вопрошаю,
вопрошаю,
вопрошаю...
Тщетно.
Молчат и Бог и дьявол.
И со звоном
падает со стола
Бутылка на пол.
ФАНТАСМАГОРИЯ
Борису
СВЕШНИКОВУ
Смерть над городом витала
В черном облике чумы,
Крыса дохлая лежала
Возле вымершей тюрьмы.
Закрывались крепко двери
В затаившихся домах,
Каждый день росли потери,
Увеличивался страх.
рис.
М.Шемякина
Олег ПРОКОФЬЕВ
ЗЕРКАЛО - РАСТВОРЕНИЕ
Как гипнотический упырь
Прилип к стеклу. Как будто кто-то
Меня навек к себе припер.
Люблю тебя, живое фото,
И в нежности других забыл,
А о себе не помню толком.
Нарцисс же зеркало разбил
И вены вскрыл себе осколком.
В осколке видел глаз свой, кровь
И умер, смерть свою размножив.
Ты в зеркало вошел, прохожий,
И наломал немало дров.
Развеяв воду на росу,
Не внял оптическим обманам
Той радуги, что на весу
И тайно прячется по граням.
И что? раздвоился,без сил.
Дублер твой смотрит иронично.
Он замечает: след простыл
И понимает: стерлась 'личность.
Из зеркала гляжу в глаза,
Свои наверно, и - не вижу...
А где же я? Легко сказать,
Сидел я долго, неподвижно,
И растворился сам в себе,
В зеркальной замкнутой судьбе.
И без стыда другое "я"
Меня с презреньем повторяет.
Но взгляд его поспешно скрыт В нем радость обратилась скукой,
Насмешливость пропахла мертвечиной,
А свинство обрело пластичность.
Но это там.
Здесь Сожрала привычка.
И все же
Зеркало приятно холодит.
РАЗГОВОР
Сосед мой, с черепом обритым,
Сказал мне поутру:"Весна.
Грудная клетка мне тесна".
И засмеялся смехом сытым.
Я разговор не поддержал.
Сосед был нуден, безволосый,
Слащавый - будто задолжал,
Того гляди опять попросит.
ЗЕРКАЛО - ПОВТОРЕНИЕ
Я зеркала люблю.
И мир что в них таится.
Мнимость.
Четность..
Наука с мистикой в объятьях похотливых.
При том Полнейшая отчетность
И все ненужности отражены.
Он скрылся быстро за углом,
Как вымысел, как мыслей пена,
Как экскремент - и поделом,
Я рад был этой перемене.
И мир, соседом оскопленный,
Ко мне потерся о плечо.
... Я здесь, невиданный, нетленный
Твои страданья - ни о чем.
Кругом тебя такое чудо!
Распространение добра.
Что жизнь твоя? Запретов груда,
Сомнений мусор, злобы прах.
Взгляни сочувственно на вещи.
Давно опередив тебя,
Они следили. Ты - замечен
И их вниманием объят.
Но ты желаешь нас покинуть
И жить один как мифоман.
Ты нами избран, ты любимец
И отдан на потеху нам.
Твоя судьба взята на привязь,
Она протянута насквозь...
А знаешь ли, что с ней ты вырос?
Смотри внимательно, до слез.
Одолевая ветер, птицы
К земле несут зерно небес.
Деревья спящие к тебе
Слепые обратили лица.
Пригнулся склон. Воздушный ток
Бежит бесшумно. Крик детишек
Его разбил как всплеск.
... Ты кто?
Всего лишь бытия излишек.
ххх
ЗИМНИЙ СТАРИК
О, Боже мой, как стар он был,
Бульвар пересекавший !
Деревья спали, старше ставши.
Он плыл, от снежных снов забыв про смех.
Да что там! Хохот - прорубь Провалишься - молчи.
"Спаси меня", - бормочет,
Метель жует, мороз клянет.
Теченье глаз сковало льдом.
Плотина-нос в сугробах щек,
В заносах прошлого
И в зимне-голубом.
Где горность лба?
Где мыслей слалом?
Березы-сердца теплота?
В тяжелой дреме ноги переставив,
Старик подумал даже:
"Пусть лучше ясность мне укутает метель",
Затем сменил мгновенье.
Стемнело.
Может быть настала ночь в глазах?
Густая кровь застлала
И кончилась зима?
А может ветер холодом провел
По памяти?
Придвинулись дома
И все что было в нем живого
Уменьшилось до малости,
Что выдувает ветер.
И вылепилась ночь из снега,
Скрытности,
И никого.
Я боюсь фотографии бабушки.
Она молодая
Взгляд
Из тусклого глянца уносится вдаль.
В какую даль?
Не там ли я?
Застенчиво глаз не сводил.
Казалось,
Слабая искра присутствие пыльное
Ее подтверждает.
Красота была доводом крайним
Против бессоницы времени.
И долго, в дремоте,
Над ней ослабевшая память витала.
Ее отпечаток был мигом души,
Разогнавшейся вольно.
Она
В предвкушении дали
Мерцаньем своим осветила,
Затем обогнала.
Ушла за пределы меня,
В побледневшее фото,
Обратно в окно
Общежитья умерших.
рис.
М.Шемякина
Джон
МАЛМСТЕД
Геннадий
ШМАКОВ
"Лучшая проба талантливости - писать ни о чем" - это игриволегкомысленное и ставшее уже хрестоматийным заявление Михаила Кузмина /1872-1936/ можно поставить и к его "Печкам в
бане", прозаической безделке, bagatelle indiscrete, изящной
и полуприличной, как многие страницы его дневников, которые
охраняются от взоров даже посвященных под строгим надзором
московских архивных церберов."Кафельные пейзажи" писались
старым поэтом, мучающимся грудной жабой и постоянным безденежьем, в коммунальной квартире на улице Рылеева,д.17,в минуты досуга, преимущественно для себя и близких друзей, заседавших вокруг нищенского застолья, на файвоклоках за самоваром, когда кончался для Кузмина день, забитый до краев литературной поденщиной - от переводов до статеек об опереточных примадоннах."Кафельные пейзажи" писались не для печати,
и не только потому, что за изъятием ранее пробравшихся в
альманахи маленьких шедевров - "Златое небо", "Римские чудеса" или "Чешуя в неводе" - эстетской прозе Кузмина не было места в доме мужающего неуча - соцреализма.Вместе с короткими новеллами о пользе белых брюк или раскольничьих скитах в его дневниковых записях 30-ых годов, "Печки в бане"
звучали запоздалым отзвуком символистской французской прозы/ скажем, того же Лафорга/, аукаясь с новациями обериутов,
которых Кузмин всячески поощрял.В этих миниатюрах комически
поданы персонажи и темы его прежних бытовых романов и повестей-стилизаций: не только скандально прошумевшие со времен
"Крыльев" русские бани со всеми любезными его сердцу аксессуарами, но и офицеры из "Военных рассказов", мирискусническая Диана из "Курантов любви" и, конечно, греческие отроки
из "Александрийских песен", словно со всем этим уютным, уже
нездешним миром Кузмин надумал распроститься с весельем, чтобы замкнуться в немоте грядущих тридцатых годов.
Подстрой, прим.: Панфилов,Виктор Гаврилович - художник,
подружившийся с Кузминым в конце 20-х
годов.Жил без паспорта, делал причудливые театральные декорации. Был посажен
в -лагеръ3 где и пропал без вести.
Михаил
КУЗМИН/1872-1936/
фотография
проф.Джоном
предоставлена
Малмстедом.
ПЕЧКА
В
БАНЕ
/кафельные пейзажи/
М.А.КУЗЬМИН
Рукописи
предоставлены
проф.Джоном
МАЛМСТЕДОМ.
1.НЕСЧАСТНАЯ
Хижина.Или,лучше
дывают. Смотрят
от сердца,не
схватывает
для показу:все
левою
огарок
стенам
стриженая,горько
перед ней мужскую
открытки,из-за
плачет
брить лобок.Бреет
бе не давала,пивом
тот и в суде не свидетель.Вдруг
бритву,а
руками
- Что за черт!Пожалуй,никто
и бреет.Время
язык ее отучился
и даже
от других
выгля-
несчастная
правой пишет на разорванном
двенадцать.Элеонора
и плачет,плачет
не поила",словно
что ему положено.Всплеснула
пробили
них клопы
и зовут ее Элеонора. Плачет
ли тебе не давала, пивом не поила.-. . "Затуманенные
строчкой. Часы у соседей
и начала
пристанище.По
девушку.Она
равно никто не видит.Клоп
рукою лежащую
"Сволочь,мерзавец,я
прерывистой
сказать,лачуга.Убогое
они на несчастную
глаза не могут
поставила
зеркало
от времени
на
конверте:
следить
за
пол,приладила
приговаривает:"Я
речений.Кончила.Зеркало
ли те-
отражает,
рассмеялась.
узнавать
не будет.
2.А Р Ф И С Т К А
Сидит барышня. Платье
рете сидит и играет
мостям
белое, шарф желтый,волосы
на арфе. Никто
очень скучно,но
благородно,ничего
З.С Т Р А Ш H Ы Й
Веселая
ке.А Петька
обидно,что
история. Колька
спустил
ничего поделать
полез за кошкой
не может,голова
зад из окошка торчит
то и посыпались,все,куда
кривой мужик
5.Г
барыня
потому
пустить.
и пни его ногою.Что
и зовут-то
мальчишки
нос ковыряет.Закричал:"Наши,аль
что.Полез
огороды,а
и руки в подвале,только
нужно, вошло без остатка,и
в Берлин.И
бани.
все по-французски
дом
ногами
и застрял
и брыкается.Идет
тут делается,он
не понимает,
его Соломон Наумыч.Пнул,
в подвал
в окош-
разваленный.Кольке
- кувырк.А
не наши?" Петька
- думает
- а муж отвечает:"Не
Ну, конечно,мрамор, золото,ладан
голые по проспекту
Чтобы если хвататься
не
табувиди-
-
проховокирпичи-
дом был вроде
ха-
говорит:"Свои".
в Париж.Едет,а
надо было гороха
сама все "пук" да
есть".
РЕКИ
не раздевается.Так
А мылом
под титьками.На
с голубем. .По всем
У Т Е Ш Е С Т В И Е
Едет толстая
шивается?
и колчан
бы собачку махонькую
в подвал.Обозлился
по своему делу,да
"пук". Спрашивает:"Же,кажется,пердю?"
Греческие
короткие,пояс
СЛУЧАЙ
первых, с портфелем, во-вторых,идет
4.П
не поделаешь.Тут
ему штаны и навалился. Круг ом никого,одни
жий с портфелем.Видит
зы. В темноте
черные.Ноги
ее не слушает. На стене Бонапарт
моются.
и смирна. Роскошь
и приходят.Масло*
кто начнет,так
мажутся
первый
да песком
чтоб и задерживалось
и не
сорт, а крыши нет. Никто
посыпаются.Зачем
спра-
задерживалось.Премудрость.
6.Б У К E Т
Лежит
на диване
жит.Мундирчик
дама,вполне
даже сукно поскрипывает
соловели,и
прекрасная
дама.Перед
у него коротенький, все наружу.И
и весь он вспотел
ней парнишка,кадет
видать,что
с непривычки.Поздравляет
ручку она к букету протягивает, да так медленно
но это не букет,а
или гимназист.Букет
дама очень ему нравится. Так
с днем ангела.У
и все ниже норовит
от
дер
нравится,что
дамы глазки по
деликатности,слов
аллегория.
7.К У П А H Ь E
Диана
паться
богиня
в укромном месте
начали. Кто плещется,кто
из горсточки
песок между
себя не помнят.Сама
та посторонний
ног сыплет,а
Диана
мужчина
отдыхает.Настреляла
полощется,кто
другие,расшалившись,как
разморилась,сорвала
смотрит.Всего
зайцев
и легла.А
девки,ее
друг другу спины моет.Одна
муж
травинку,кусает
как следует
задницу
с женой
прислужницы,кунамылила,другая
барахтаются.Собаки
ее,и глаза прищурила.А
не рассмотрел,а
уж на лоб глаза
из-за
лают
кус-
лезут.
8.Р E П E Т И Ц И Я
Барышня
человек
с гувернанткой
гуляет.Кисейное
стоит,мочится.Барышня
платьице,зонтик,митенки,ботинки
прюнелевые.У
стенки
к няне:
- Что же это такое ?
- Оставь, это нас не касается.Это
Прошли
еще несколько
пожарный
шагов,барышня
- А вот у нас никогда,никогда
и
пожара
репетицию
с кишкой
делает.
говорит:
не
бывает.
9.А Ф Р И К А
Англичанин
Дети
в светлой
паре сидит на террасе,курит.Перед
в песке роются.Англичанке
лят.Розовый
Валтер
попугай
в кольце
негр массаж
качается,а
делает.Грамофон
писем
никаких
ним кофейные
заведен
поля и море
с
пароходом.
на "Типирери". Пушки вдали
па-
нет. Ни дядя Молли, ни тетя Полли, ни братец
не пишут.
10.H А Л E Т Ч И К
Прошел
Огромные
налетчик
ляжки
пенснэ.Налетчик
- Очки-то
одну комнату,другую,третью,дальше
и бабий зад вздыблен,потом
даже охрип сразу и
Нет,не
идти некуда.Повернул
промеж ляжек
чужая
штепсель
лысая голова
и
обомлел.
ползет
и в
говорит:
сними,кобель !
- А ежели я не могу,когда
вон,- Только
лоснится,а
не все вижу в подробности.-
на улице опомнился.Вернулся,чиркнул
ошибся."Иван
Петрович
Кабан".Даже
Налетчик
спичкой,посмотрел
плюнул
грохнул
на медную
из шпалера
и
опрометь
доску.
с досады.
11.В С А Д H И К И
Едут двое военных
то.Сапоги
верхом.Офицеры,верно.Только
так и блестят.Едут
что выпущены.Лошади
и все друг на друга поглядывают.Взглянут
лоснятся
и сами одеты
и отвернутся.Приехали
чиск ка-
кому-то
месту. Так просто место,ничего
же,Петя,слезай".А
особенного.Ну,им
виднее.Остановились.Один
говорит:"Ну,что
тот глаза рукой закрыл и краснеет,краснеет, как вишня.
12.Р Ы Б А
Вода.И
нец, голову
месяц
во всю пущен. Пусты,деревья, а народа нет.Верно,все
выставила,посмотрела
на месяц,видит,что
не червяк,и
спать пошли.Тихо. Рыба, нако-
обратно
ушла.Не
интересно.
13.Х О 3 Я И H
А вот хозяин.Павел
Проводил
жизнь
Прохорович
в трудах,а
и две серебряные
медали
Трубин.Уроженец
по воскресеньям
художественной
одобрении
сограждан. Имеет
тельством
возведена
работы.При
дом полукаменный
кафельная
города Кашин.Окончил
на клиросе
проезде
и арендует
печь,у крашенная
в губернском
трехклассное
соборе пел.Имеет
владыки держал
речь при
уже много лет торговые
живописными
училище.
одну
золотую
несмолкаемом
бани,в коих
рачи-
изображениями.
14.К О H E Ц
Веник
и мочала.Вещи
простые,даже
неказистые.И
веник, что мочала! Только при входе в предбанник
чены бывают
предчувствием...
предчувствием...
сколько
люди,которым
счастья
под ними скрывается,да
доступно
истинное
что
понимание,охва-
ВЛАДИМИР
МАРАМЗИН
ИЗ
Ц И К Л А
"СМЕШНЕЕ,
Позор
Письмо
в советское
Попав по глупости
посольство:
во взятой
смертью
западной
"кошмар", дамы воспитания
лову целой Европы. "Кошмар"
ее скуки
Пьяного
все гораздо
равно тоже ест,хотя
слабей
бы мало.С
за вредность,часть
голода
под мостом,из
моды,но
нашей страны,и
предварительголоду
населения
здесь
ни-
гуманно
это верно .-победил закон
везут под мост
принимает
горла пьет свою
сам алкаш родного
бормотуху,национальную
вида,как
ему суп, но никогда
язык это слово никому
будто
не забрать
даму очевидно
я.Местное
в вытрезвитель
не переводит,хмелеуборка
их суп в воскресенье,но
не
не пришла
отвергнет,а
на
еще в гоей,может,
счастья.
все уважают, просто
на троих
Париж,но
боролись
от насильственного
на лавочке,ночует
желтой машине. Спрашивал:местный
хочется,среди
обратно.
стране.
В метро Парижа лежит
личности.Но
назад
хуже, чем мы - объясню, почему.
по форме ее содержания,портянка
название
прошу пустить
как же это так? Ma поголовно
умерла своей естественной
ПРЕЖДЕ".
Европу!
закон капитализма : кто не работает,все
кому не пропасть,да
социализма
на всю
в страну капитализма,европейский
ных жалоб. Это разве Европа?Даже
Основной
ЧЕМ
никогда
даже противно,считают,
не берут,и
это не страсть,а
нету искренней
только
дружбы,сложилась
временное
двадцать
засорение
долгих лет у ворот
магазина.
Водка,наоборот,гораздо
лучше,и
кто хвалил
ше нечего в нашей действительности.Гонят
даже плакать
забудешь
терпения, аптекарь
про родную
подносит
знаю! Эх,капитализм,стоит
Что сказать
чики бросали
ловек проходит
не уедешь.Я
тыщу лет,а
о разврате?
- нет,такого
влияя задом,и
не дойдет до милиции,три
пенсионерки
за твой стакан
но комсомолка
па, занимает
двадцатых,и
страницу
работы приезжает
как класс за
Бабушки
катают
воды,мы
партийной
на бровях,тут
бескультурность.
печати
- Маша
и ^пригодится
бегать
боль-
слезы,но
своего
полстакана.А
за советской
женщины
жизни,на
не-
селедка
селедкой?
Не
обнимаются
примером
строгой
ура и в воздух
французская
нестрастным
юности
своей
ходит
со-
у нас
старушки,то г да
бабушка
уже
дядя
с авоськой,папка
- самое большое
че-
комсомолки,которая
каждой
один поэт,буквально
с Ваней еще без очков,мама
бабушка,но
музыка
поцелуем.Да
нашей повседневности
с Ваней про козлика.Поет
лиф-
самом деле нет.Женский
читали.Здесь,увы,равнодушие
старинная
до прозрачной
как алкоголик
копейку
не гремит легкая
детей по садам Люксембурга,в
некому спеть Маше
общества
из Парижа : кричали
порнографию
на улице нигде
сразу заклюют
ягоды
селедку...
на виду населения,двое
сама же отдавала
зачем целоваться?
признания
одну французскую
ржавую
большую
чтобы нас не обидеть:похвалить
невинной
зачем сюда ехал?чтобы
не сделал
Как сообщал Маяковский
ветских композиторов. Часто видишь
поцелуй
продукт,за
не видел.Ожидая
гордо мимо,не
и другой
березку. Если добился
самый чистый
все равно из Советов,далеко
нашу русскую,то
из малины
увы! -
давСтес
уничтожена
Классов
в Европе
давно уже нет.Флик,то
даже если на тебе штаны с прорухой.А
лает ручку : пешеход, проходи!
мерси
за спасибо.Классы
И войдешь
остались
Голах женщин
просит
никакой такой шестерки
истечении
крыт магазин,распахнешь
душа не ваносит,если
Винную
разврата
не класс,а
с
просто
нету.Даже
ей блестящее
надо об этом просить:
тут никто не сдает,и
в усы,
не глушит,де-
посетитель,тебе
же
большое
много
платить.
крестьянкой.
одна обнаженная
у них растет
чего все восторги
пальтецо,показав
женщину
буталку
рабочий
к тебе улыбаясь
не давит,сиреной
за класс тут приходится
нежная сказка, в рекламе
в этом мало. Вместо
сначала,по
в метро,но
всенародно
нигде не видать,это
у них в организме
деньги
к нему в контору,ты
исключительно
Нашим же классам, наоборот, еще платит
тра же привак, разврата
есть наш милицейский, подходит
кто едет в черной машине,тебя
грудка, к которой
секс, что в переводе
значит
блядь безалкогольная, на работе
упали.То
а ты меня
не пьет,
ли дело у нас: после семи,когда
горлышко,все
в трудную минуту
зав-
"шесть",
сама
жизни
желания
выполнит.Да
за-
просто
наша
догадайся!
не на что опохмелить
свой
черный
день.
Чернай цвет вспоминать
нач и не отворачивать
при народе
личико
У нас давно коминтерн:
по мере
кожи.Одна
нуться. Но виноват
Вообще
газета
язак иностранца:
Даже
увидел
в руководстве
отсутствие
цеху равняйся
совершенное
равенства,к
на маяк,хотя
равенство:
усатого
уже кончился,даже
нас давно
в остаточнай
палки,тебя
никто не боится:
Чего не мог представить
есть пережиток
социализма
дет наше светлое
в нашем городе
раньше:
в сознании
будущее,дорогие
А пока - извиняюсь,пока
срочно
каждай
скромности
ра-
"р" у всех
должна
за чистую монету
выход.Неприличного
завтра
напечатать
в
Бога
равенства
больших
прошу
имеется
отвер-
в углу ко-
слова
никог-
передовой
без
сам себе,и
закуски.
в гробу
наступление
на улице,то
могут
если ты ноль без
плюответ-
равенство?
погода
климата
слушать
с каждого
не должна!
надо всем культурным
не забыть:человек
человеку
неба. Погода
Вот когда к вам при-
гром среди ясного
и не хочу даже слашать
назад погоду
никогда
свободы.Взвод
бородке,лежит
если спросишь
быть никогда
я согласен
бульваров
стране
еще не добились,ожидают
равен фигурально
и на западе
мы,в
вчера родную маму
по кремлевской
дети смеются,и
даже в Европе
отменить
соседства, свет с востока,но
привыкли
продал
как же из этого сделаешь
товарищи,тогда
иду кольцом
снег .Требую
дядю.В Европе
глаз.В Европе
которому
вчера равнялись
всего коммунизма,у
близкого
можно
они добиваются
португальцем.
"сортир",приняв
ба этот маяк
мавзолея,сегодня,напротив,на
ственной
это,простите,Европа?
не узнаешь,буква
наряду с
для нас только
так,что
африка-
"Правда".
направо,в
нуть слюнкой
слово
если тебя посылают, но только
Но самое главное,здесь
равнение
же
на свет все же видно,и
еврей,никогда
у нас,а испанец
конфуз:французским,видимо,можно,но
да не добьешься,даже
статье
который
негр, надо звать
терпим.
"братство", например, то наша девушка
здесь во всем не еврей,как
не доверяйте
ридора,получился
на всю Европу
от его шоколада.Какая
негра,но
прогресса.А
мечтатель, слово
обидеться
должна за то,что мы их
упомянутого
надежда: медицина
хромая, как кремлевский
невозможности
они нас уважать
Нация тут у всех одна,включая
венства
нельзя,может
неба
Парижа.
в нашем городе
западом.Это
дождь,
влияние
- волк,товарищ
и
брат!
19?5
Париж
№ Jgcf JÜ
Павел РАДЗИЕВСКИЙ
"КТО
ТАКОЕ"
Однажды старый русский эмигрант, увидав перед собой новоприбывшего, удивленно воскликнул:"Господи, что это такое? ! "
"Кто, кто такое!" - поспешил ему указать последний, и
был он категорически прав.
Вот сказочная история этого героя третьей волны, - хотя, впрочем, не сказка это и не история, а так... бредок, ломкий бредок, какой бывает морозным утром у человека, нуждающегося в жарком похмелье. Записан бредок,
к сожалению, а может быть в соответствие же, - бредово:
тут и вырезки мыслей всплох, сокровения, печальные наблюдения над недобреденным,слезы, грусть о себе, еще слезы и многое другое...
оОо
...Постоянно испытываю ощущение, что я кем-то являюсь.
Только кем? - вот об этом не могу догадаться. Мысли,мысли так и крутятся иногда вокруг головы.
Сегодня приснился сон, как будто наш участковый милиционер вызвал меня по повестке в домоуправление. А там сидит Пушкин!.. Тот самый, что мы еще в школе проходили,
тому четыре года.
Пушкин сначала рассердился и стукнул на меня кулаком по
столу, а потом похвалил современных композиторов и предложил мне сочинить песню на его слова:будто бы он стоит
с Онегиным под мостом, а Татьяна мнет в руках какую-то
бумагу
Придется снова перечитать это место, а то все
слова из моего сна вылетели. Впрочем, Пушкин зря заказывать бы не стал.
Удивительный день '(-ое апреля! Все сверкает, все катится! На меня смотрят все прохожие!..
Сеня Пупырь, мой друг и брат пб работе /вместе подкатываем болванки к станкам/ сказал сегодня про музыку, которую я ему насвистел, что она выше "Крейцеровой сонаты". А это была моя музыка!.. Не удержался от признания. ..
Мне кажется, что сегодняшний день - праздничный, что висят флаги, и танки идут мирным строем по Красной площади !..
. . .
Примечание:Завтра же схожу в музыкальный музеи /если такой у нас есть/ и разыщу "сонату" для сравнения.
Какое все-таки хамство царит в нашем быту и бытовом обслуживании! Сегодня был в обувном магазине:просил пару
ботинок /зачеркнуто
/ пару ботинков / з а ч е р к н у т о — /
ботинки разного размера.Отказали. Объяснял, что у меня
болезнь ногтя, и что на одну ногу я должен одевать несколько пар носок /зачеркнуто
/ носков, чтобы сохранить
ноготь. Никакого результата. Тогда я разулся,чтобы показать чувствительность моего ногтя. Одна продавщица
упала в обморок, хотя я сам брезглив, а мне ничего /наверное, она патологически впечатлительна/. Другая вызвала директора, и что бы вы думали?! - меня заставили обуться почти силой! Я плакал, волновался, - ничего не помогло. Сейчас буду писать жалобу в вышестоящий "ГЛАВОБУВСНАББУМТРЕСК".
Появилась возможность поехать во францию. Ехать или не
ехать??? С одной стороны мамаша носит из буфета "Дома
композитора" весь деликатес, а с другой стороны - это
всегда заграничный деликатес, и если там все такое, так
может лучше самому поехать, чем ждать милостей от природы со слов Пришвина???! ! !..
Сеня Пупырь говорит, что музыкальное признание там на
очень высоком уровне, - это тоже надо взвесить...
Над кроватью повесил портрет т. Крупской на тот случай,
если участковый придет не во сне. /И смотреть на нее
возможней: все-таки женщина/.
Сегодня намекнул мамаше на Францию. Плачет и клянется
всем, что есть в буфете, что я неповторимый. Я и сам
чувствую, что кем-то являюсь. Да, и именно поэтому - не
моя судьба, нет! глядеть на музыкальный мир из-за буфетной стойки! /Тем более, что в плане питания я ничего
не теряю/. Нет более сомнениям, решил действовать вопреки всех!
Приятно: в мозгу стали появляться заграничные слова. Знакомый монтажник „кобелей"познакомил меня со словом "лахудр". Французы так выражают высшую степень наслаждения.
Это слово также служит отказом от дальнейшего, когда уже
нажрались.
Страшно мучаюсь: ехать - не ехать?..
Два раза снимал Крупскую со стены, но всякий раз вешал
снова. Сегодня, пока думал над этим, кошка насрала в ноты, на самое утонченное место. При отмывании исчезло четыре знака. Бился над этим целый день. Смогу ли вспомнить?! Неужели все пропало?! Мной овладевает отчаянье!!!
Спасен! Знакомые рассказали, что французским рентгеном
можно восстановить любую надпись, даже если совсем ничего не видно. Больше нет сомнений! Франция и только
Франция! Здравствуй, музыкальная культура, дай, я пожму
твою руку !..
... Перед отъездом ничего не успевал записывать. Пропущено множество событий, но это неважно...
Чуть не произошло несчастье: вместо нот с моими произведениями я упаковал Крупскую. Обнаружил в последнюю минуту... Уф! нервы так и горят!
В дороге подвергался страшным мучениям: пришлось
купить новые ботинки одного размера. Боль поднималась
от ногтя до самой головы,так, что я ничего не соображал, пока не разулся по прибытии у моих знакомых. Они люди творческие и меня понимают, сочувствуют: дали тапочки .
Три дня не выходил из дома: ждал, пока все успокоится
в ноге. Из Окна Париж выглядит довольно нелепо - все
шевелится, много лишнего блеска, но меня этим не обманешь !
Нот в голове по-прежнему нет. Почему бы?..
Вчера вечером меня водили смотреть каких-то уголовников: мужчины с отрощенными сиськами. Один, более-менее
женский, полез хватать меня за усы. Я закричал, впрочем,
оттого, что он наступил на мой ноготь, но объяснить пофранцузски не смог. В жалобную книгу писать бессмысленно. Какие все-таки ужасные нравы!
Моими знакомыми я тоже не доволен. Ихняя прислуга /фамилия Шава - испанского происхождения/ отказался чистить
мои сапоги разного размера /удалось найти/, как будто
не понимает, что для меня это не просто вопрос чести.
Протестуя, лежал четыре дня, не разуваясь и ни с кем не
разговаривая. Приходилось выходить только, чтобы покушать. Готовит Шава не плохо, хотя, конечно, деревенщина
и ни черта испанского не смыслит в музыке. Даже на свист.
Получил письмо от сестры. Пишет, что мамаша в больнице.
С ней сделался приступ после прочтения моего письма,где
я рассказывал об этих мужиках с сиськами, которые на меня набросились... Но там хоть меня понимают. Со мной,наверное, тоже был бы приступ, если бы я получил из заграницы такое письмо...
А сестра хитрит. Думает, что меня растрогала, и тут же
просит прислать непромокаемое нижнее белье. Кукиш!..
Как все-таки обидно, когда люди другой нации, да еще капиталистической /не боюсь сказать об этом прямо/!
На всякий случай, договорился прийти еще раз: может быть
удастся просветить утраченное в музыке.
У французов все не по-людски. Макароны - нечеловеческой
длины, например. Вчера, пока ел одну макарону /зачеркнут о — / из них, эа другой конец ухватилась комнатная собачка и доела почти до моего носа. От прилива брезгливости у меня разжались зубы. А собачка эта ужасно наглая: она смотрит на меня с таким видом
с таким видом,
будто она гораздо умнее меня.
Я ей ничем не ответил.
Оказывается, мамаша находится в больнице с диагнозом
"Запой", но скоро выпишется.
Практически все мое время отдаю людям: пишу письма всем
знакомым под копирку. И не меньше шестнадцати страниц
в день, - такое дал обещание. Последнее время анализирую капитализм на всех шестнадцати страницах: хочу поспеть домой к тому времени, когда мамаша снова приступит
к труду.
Все-таки я свой человек в буфете "Дома композитора", и
не даром мне доставалось лучшее из всего музыкального
мира.
Хочу увеличить вдвое. Но что? - число страниц? нли копий? ..
Париж воспринимаю как сквозь туман. Живу больше внутренним, духовным миром. А внешнее - что? - никакой музыкальной активности не видно. Никто не придет и не скажет:
"Ну, где твои ноты?" Уж и думать нечего, чтобы прислали
приглашение.
Грязное белье, носки и прочее складываю под кровать.
Пусть, пусть увидят сами, как я живу! Пусть заглянут в
мою душу и это вызовет у них сомнение! Так ли должны со
мной поступать?! К такой ли участи я готовился?! Почему
они позволяют даже своей собачке смотреть на меня с высокомерием? Разве ей снился Пушкин?
Столько вопросов... мучительных вопросов!..
Сегодня встретил русского старика из первой эмиграции.
Он на меня спросил:"Господи, что это такое?"
Вот ведь во что превращается человек вдали от своего быта! Даже спросить не знает!..
Наконец-то сегодня ходили делать рентген. Но произошла
ошибка. Рентген сделали мне, а ноты не хотели даже брать
в руки. Ничего не понимают. Обнаружили эамутнение в черепной коробке. В моей!
НИКОЛАЙ
БОКОВ
ТАБАЧОК
Не услышать
от страха,не
Ермолаю
побежать
удовлетворения,не
седку Анну
некоторое
теплой
Павловичу
купить
приятное
перине Анны
звонка, не подойти
по коридору,не
Семеновну,не
ВРОЗЬ
залезть
бутылочки, не закусить
помочь
отнести
спиной
селедочкой
обнять
наслаждения,не
Павлович, уехал, уехал в Израиль, не пощекотать
красавице
шения
проституткой,не
от Ермолая
включить
Павловича,не
телевизор,не
умерла Анна
на работу
фимы Дмитриевны
дарить
его
проделки
товарища
не овладеть
не плюнуть
выбежать
увеличить,не
ему пяточек Анны
сварить
заснуть
на
Семеновны,
кофейку,не
ватку в разбитый
от счастья,не
на улицу,не
на пишущей машинке
от удушья
обругать
нос,не получить
послать
Серауте-
телеграммы,не
в суп Серафимы
поспешить
приказ
соблазнить
Валериана
в кровати
ревнивого
ей показаний
в тюрьме,сидит,и
на следствии,не
Анне
Семеновне
Ермолаю
Дмитриевны,
на быстрый
директора
троллейбус,не
о переводе
Максимовича,не
Александра
пошалить
Сера-
заставить
Петровича,не
с Александром
написать
обличить
анонимного
в лицо
из
красавице
Павловичу
Израиля,
Пузырькова.
по
Анне
по-
виПетро-
письма
запретить
подсмотреть
противоположное,не
Семеновне,
телефону,
Дмитриевны,не
Упырева,не
Дмитриевной,
Ермолаю
Павловичу
тебе,читатель,Ивана
ему Серафимы
ногами товарища
нравственность,не
Максимовича,не
Серафимой
не утомить
топтать
защитить
Серафиме Дмитриевне
не приехать
положить
порозоветь
Упырева,не
Максимовичем,не
Валериана
Упыреву
не позвонить
его,не
со-
применить
котиком,
Петрович
директора,не
небо за увольнение
шуткой
катание,
напечатать
Дмитриевна,погибла
с Валерианом
Не забыть
Дмитриевне,не
как своих ушей, не давать
сидит Александр
скважину
порадовать
ковер,
Серафима
вичем, не назвать
встречаться
утюжка,не
пуговку,не
на фигурное
в учреждение,не
ей турецкий
погибла
Серафиме
в секретариат
дать ей 8 марта
ухватить
пойти на кухню,не
Семеновна, умерла от инфаркта, не влить ей керосину
и не побледнеть
приехать
Семеновне,не
пришить
посмотреть
задрожать
почувствовать
ее как бы нечаянно,не
продлить
не захихикать
фиму Дмитриевну
засов,не
к спине,
уехал Ермолай
Анне
отодвинуть
и не повторить,не
белье в прачечную,не
насилие, не почувствовать
Семеновны
ему к двери,не
под диван, не найти там трехрублевки,не
товарищу
в
замочную
отблагодарить
Упыреву,
LE
M A R C H A N D
DE
F E U I L L E S
Иногда я приезжал в город, который был битком набит уймой других городов. Над углами домов там и сям
выдвигались треугольные башенки, подымаясь словно утесы над ущельями улиц. Как хорошо, - думал я, проходя
вдоль замшелых стен, - что в собор можно не только войти, но из него можно и выйти, и постоянно оставлял
эа спиной щетинистое чудовище. Богу Богово, а кесарю - кесарево, и я шел ссбе дальше по улице, куда глаза
глядят, а глядели они не всегда только под ноги, вниз,. хотя все-таки больше всего меня развлекало, пожалуй, смотреть, как сверкают и переливаются при каждом шаге алмазные пряжки моих башмаков среди иссохшей,
коричневой, затерявшейся и бездомной осенней листвы.
Страх перед ветром сгонял листья в кучи, и мне доставляло удовольствие разбрасывать эти кучи ногой, и
пускать их по ветру, и каждый лист, улетая, снова оставался один-одинешенек на белом свете, оторванный от
давно забытых ветвей и от своих товарищей по несчастью. Они все продолжали шуршать и копошиться, и замирали только тогда, когда первый прозрачный ледок покрывал лужицы вдоль тротуаров, и листья лежали под ним,
как невиданные засахаренные фрукты в волшебной, подернутой инеем, стеклянной витрине. Как любил я эти часы, в промороженном утреннем воздухе, когда каждый тающий в серебряном тумане Колизей мог оказаться Вавилонской башней!
Постепенно я понял, что мой город не только набит битком другими городами, но и другие города наполнены тоже своими, особенными городами, и так далее без конца. Они постоянно спорили, сталкивались, въедались
друг в друга. Один кланялся перед другим, заискивал, расшаркивался, как старый франт, и умолял чуть-чуть
посторониться, а лишь тот сдвинется с места, то проглатывал его в миг, как щука - малька, поминай как звали.
И тогда в городах появлялись изумительные пустыри, усыпанные серебром брошенных консервных банок. Но и эти
банки тоже оказывались кому-то нужны, и постоянная глухая борьба шла из-за них, и чем банка была прекрасней, чем острей, чем кровавей казались ее вспоротые ножом края, тем больше она поднималась в цене. Странные
цены были в этих городах - от бумажных и металлических денег они давно отказались, находя их грязными и анонимными, и в качестве платы обменивались поцелуями, и некоторые из них так и оставались на коже,как следы
изумрудной татуировки, разъедающей тело как мох разъедает старинные плиты.
К счастью, я был свободен как ветер, и мне не нужно было ничего продавать; заниматься торговлей листьями я тогда уже передумал, и целоваться мне ни с кем особенно часто не приходилось. Я не жаден, признаться, и
не люблю поцелуев, а когда я их полюблю, то будет, наверное, поздно, и цены изменятся, и изменится плата, и
поцелуями никто не станет больше интересоваться, и изобретут еще что-нибудь вместо них. Думаю, это мой рок:
мне всегда не нравился ходовой товар, и я начинал находить в нем вкус только ровно через десять минут после
того, как он переставал для других иметь значение и цену. И он был уже никому не нужен, и его сбывали всячески с рук, стряхивая его, как приставшую к рукаву соломинку из Бог весть какого стога, с легким отвращением
освобождаясь от него, как от липкой паутины, и даже боязливо и исподтишка, чтобы не заметили другие, уничтожая его, точно так же, как раздавила бы клопика элегантная дама, прогуливавшаяся в нарядной толпе и вдруг с
холодным, зашевелившем волосы ужасом заметившая живое алое пятнышко, передвигающееся по ее хорошенькой сумочке и занесенное из случайного, старого, обветшавшего дома - приюта разнокалиберных насекомых.
Но и это еще не был мой час, и если я и начинал любнть то, что уже отвергли другие, я растерянно ждал и
не знал, что мне делать с привалившим ко мне недавним богатством, во мгновение ока превратившимся в груду ненужного хлама. Я ласкал этот хлам, я испытывал к нему нежность, но и меня тянуло освободиться, и снова бродить
по улицам, забавляясь алмазными искрами моих же брильянтовых пряжек, которые своим сиянием привлекали редких
прохожих, и они шли эа мной, чтобы посмотреть, что же это такое блестит, а я останавливался у парапета набережной, и свет камней погасал. Я смотрел на живую, хрупкую, рассыпающуюся блестками воду, на миллионы вылезающих друг из друга, как глаза из орбит, городов, и ничего, ровно ничего не думал, ни по какому на свете поводу. Но один раз я все-таки придумал первый, и все считали потом, что эта история послужит мне хорошим уроком, и что я возьму в толк, наконец, что все проходит, течет и изменяется, что нельзя остановить мгновение, и
тому подобные банальности, но так ничего и не понял, и не сделал никакого вывода, и ни с чем не согласился.
Так вот, я очень любил эти разбросанные по улицам, бесприютные, неизвестно откуда взявшиеся, засохшие,
съежившиеся осенние листья, и очень жалел их. Многие из них были так похожи на подбитых, упавших на землю беспомощных птиц, не перенесших океанского перелета, что у меня сердце сжималось от боли эа них, и дух захватывало при мысли о грандиозных небесных пространствах. Я подобрал несколько из них, и у меня родилась мысль
предложить их одному знакомому мне коммерсанту, человеку необыкновенного ума и тонкого вкуса,и, как говорили,
большого сердца, но этого я утверждать не могу, так как с сердцем его никогда ие имел дела.
Я повстречал его тут же, на осенней ветреной улице, и протянул ему горсть прелестных, почти рассыпающихся, истлевающих в руках прозрачных листьев и еще, как сейчас помню, в придачу два твердых, застывших, лаковых,
задубевших коричневых листа, и он остолбенел от их красоты и драгоценности. Он был в восторге, и тут же купил
их у меня эа очень высокую цену - это было то прекрасное время обмена платежных знаков, когда в ходу были и
старые, тяжелые монеты, и бумажный сор, и новые, звонкие, легчайшие, жаркие как пух.поцелуи. Он бережно нес
их в руках, осторожно прижимая к груди; и, каждый раз, когда мие вспоминается его высокая, сильная, чуть сгорбленная 4игура, быстро удалявшаяся от меня по сырой, туманной набережной, усыпанной пожелтевшими листьями, у
меня в ушах начинает приглушенно звучать и пропадает нежная и печальная музыкальная фраза.
Он показал мои листья другим, и все были поражены, и все тоже хотели обладать увядшими листьями, застывшими как мертвая, сведенная мукой ладонь, но никто сначала не знал, где их взять, и это был самый редкий товар, который продавался в городе в эти годы. В поисках листьев все обращались ко мне, я подымал их с земли и
раздавал, иногда даже не за очень высокую цену, а иной раз и бесплатно, ведь я делал это не ради богатства,
а просто мне приятно было доставлять людям радость. Осень никогда не кончалась, опавшей листвы было сколько
угодно, и я мог удовлетворять любые желания и потакать любым прихотям.
Однако, листьев в частных руках скоро скопилось так много, что они стали предметом обмена, коллекций,
причиной трагедий, самоубийств, разорений и множества счастливых браков. Ибо никто не убедит меня в том, что
может быть что-нибудь счастливее, чем брак по расчету!
Листья выставляли и в музеях, но, на мой взгляд,они много теряли в холодных колпаках витрин, где до них
не могла дотронуться человеческая рука, а для этого в залах сидели специальные гардьены и так и смотрели во
все глаза, чтобы вы ненароком не задели локтем стекло, и не задышали бы на него слишком сильно, потому что
оно от дыхания мутнело, и вся красота листа уже не была видна толпившимся сзади так же хорошо, как пробившемуся вперед счастливцу.
Но к счастью, моя мода на листья скоро пошла на убыль, к счастью потому, что мне уже начало надоедать
это дело, а по слабости и по доброте душевной я не мог бы остановиться и перестать продавать, дарить и поднимать для людей все новые ссохшиеся листы с леденеющих тротуаров. И вскоре все забыли о них, и появились новые увлечения, и мне начали подражать, и кто-то додумался, что так же, как листья, хороша н мелкая морская
галька, которой были усыпаны дорожки скверов, и упавшие из глаз ресницы, и прелестные обрывки газетной бумаги, принимавшие весьма фантастические, неожиданные, но иногда и вполне пристойные формы, и красивая зеленая
пена, скапливавшаяся по краям фонтанов, и засохшие розы, - но последнее, на мой взгляд, было пошло до тошноты, я и сам когда-то коллекционировал их, но совсем в другом месте, в другую эпоху, лет сто тому назад.
Окончательный переход к новому способу оплаты - поцелуям, - и вовсе задурил людям головы, и они забросили все на свете, кроме этих новых денег, в то время как их города ненасытно и жадно пожирали друг друга. Все
позабыли и обо мне, и я отчасти был этому рад, ведь я снова был свободен, и никто ни о чем меня не просил,
не выпендривался, не домогался и не заискивал передо мной, а вот этого-то я совсем не люблю. И я мог снова
бродить по городу, сколько душа пожелает, и продолжал любоваться втихомолку взлетавшими и сбивающимися к канавке тротуара сухими беспризорными листьями, ведь я, как оказалось, немножко больше консерватор, чем многие из моих коллег.
Но вскоре и я перестал обращать на них много внимания, и увлекался то своими башмаками, то отражениями
L ' т о 1 г С Т а Р Ы М И с к р и п у ч и м и деревянными оградами в запущенных садах, - а это теперь действительно большая
редкость. Так я и гулял по этому городу без конца, и открывал для себя все новые театры, и это мие никогда
" L ^ S S 0 " 0 ' а К ° - Д а н а с к у ч и л о > я собрался с духом, и, сделав вид, что покидаю этот город без сожаления,
УсХаЛ CGD6 В ДРУГОЙ•
1973 год.
"Искусство непрерывно размышляет о смерти
непрестанно творит этим жизнь."
/'Б.Пастернак/
"Требуют понятности искусства, но веде никогда не подумают приспособить свою голову к пониманию его!"
/К.Малевич/
ПЕВЕЦ
СМЕРТИ
И
ВОСКРЕСЕНИЯ
"Аполлон-76" не просто открывает небольшое окно в мир "занавешенного" русского искусства; он ПРОБИВАЕТ БРЕШЬ в плотине
аэстетического конформизма,плоского ханжества и "щелиной узости", предвзятости в отношении к духовным ценностям. В этой "таранной работе" "Аполлона" писателю иэ третьей волны Юрию Мамлееву принадлежит особая роль как по значению его таланта, так
и в силу специфики оного. Статьей в защиту Мамлеева мы даем
еще один бой нашим оппонентам. Конечно, в краткой статье можно
лишь бегло обрисовать костяк той аналитики, которой заслуживает
творчество этого большого, до сих пор недооцениваемого соотечественниками писателя.
"Покажи мне Бога',' - сказал некогда атеист христианскому мудрецу Феофилу Антиохийскому. "Прежде покажи мне человека в себе,
способного увидеть Бога", - ответил Феофил. Едва ли когда со
времени Иисуса Христа и позднее было засвидетельствовано с такой силой и ясностью, что Истина - для посвященных, что "в божественность верит только тот, кто сам проникнут ею"/И.Ф.Гельдерлин/. Писатель-оккультист Ю.Мамлеев последованием призванию
поставил себя на стыке двух противоположных, но одинаково верных принципов: Истина должна быть сохранена в тайне - Истина
должна быть возвещена. Немногословие Мамлеева, возможно, дань
этой трудной диалектике.Эти древнейшие постулаты священных эзотерических учений Востока вступают в захватывающее взаимодействие на страницах мамлеевских "оккультных рассказов". И оно тем
более необычно и интригующе, что имеет внешнее литературное
облачение, странность которого подчас низводит его в глазах неподготовленного читателя на уровень обычной "вампирской литературы" и "вагонного чтива". Мамлеев четко, раз и навсегда, поляризует аудиторию на вхожесть и невхожесть в мир своего творчества. В магнитном поле необычных его рассказов удерживаются лишь
посвященные, остальные отторгаются вовне незримыми силовыми линиями. И в то время, как посвященные открывают себя силе и непонятной притягательности его непритязательных образов и состояний, остальные /имя им - легион!/, не имея сил остаться равнодушными, вымещают на писателе свои сложные комплексы.Мамлеев
вовсе1 не старается нравиться; если он приглашает читателя, то
не на прогулку или в паноптикум, а скорее на некую заочную мистерию. Точнее, он несколькими взмахами пера, как волшебной палочки /его рассказы невелики/, дозволяет этой мистерии разыграться в вашей душе, и тут сразу, с порога раз и навсегда становится ясным: КТО вы. Если вы - в большей или меньшей степени
посвященные, в вашей душе действительно раскручивается трудно
уловимое в своих очертаниях и какое-то многоплановое действо,
если нет - душа молчит, а обыденное сознание замечает себя оскорбленным "непонятной туманностью" и "нарочитыми вульгаризмами". И это понятно, это НОРМАЛЬНО, ибо писатель изображает не
ту сонную современность, которая дана гусиному обывательскому
восприятию, а ту фоновую, как бы стаффажную /но - СУЩНОСТНУЮ!/,
которая бьется в невидимых судорогах. Он не потому отвращает
свой взор от "первого плана бытия", что его тошнит от мира,что
мир для него - рвотное, а потому что его взору избранника открыты ИНЫЕ неизмеримо более притягательные миры. Миры, схожие с теми, от которых в свое время не могли оторвать зачарованных глаз
Я.Беме, Э.Сведенборг,Е.Блаватская,Кришнамурти. Луч мамлеевскОй
"беллетристики" менее всего предназначен освещать потемки чужих
душ. По рути, Мамлеев занят собой, своей душой, конфиденциальным уяснением ее сложных отношений с миром и высшими потусторонними силами. Не только Учение Живой Этики, но и "общедоступная"
зтика требует нашей благодарности писателю эа его великодушное
разрешение молчаливо присутствовать при его вторичном /при пос-
Владимир
Петров
редстве знака, шрифта - в книге/ общении с ними. Было бы черной неблаго
дарностью как-либо мстить писателю
эа неповоротливость или неприкаянность собственной читательской души,
эа узость или неяркость своего душевного спектра. "Наступает эра Огня, найдите мужество и разум принять
ее" - это сказано для тех, кто нуждается в костылях и компасах в своем
путаном пути к ядру жизни. Мамлеев
же, образно говоря, хранитель Священного Огня у этого сокровенного
ядра. Да, он очень эзотеричен
сознательно прокламирует свою миссию
по внесению в русское сознание интегрального теософического ээотериэма.
Бездна, прерывность лежит между ним
и "средне-арифметическим" современным читателем, для которого Бог, в
лучшем случае,"молчит".
Все попытки понять Мамлеева, исходя из внешне-сюжетных аналогий,
просто нелепы. Классическое литературоведение с его набором традиционных "отмычек" к писателям обречено
остановиться перед Мамлеевым в недоумении. Между его вампирами и
"Упырем" А.К.Толстого, между сценариями его рассказов и докуками-скаэками Ремизова, между мертвецами его
и Достоевского /"Бобок"/ только
очень плоское, не ступенчатое сознание способно искать какое-то эфемерное "продолжение традиций". Как
постыдна эта безответственная легкость поверхностных аналогий! Нет,
мы не отдадим Мамлеева на погром горе-критикам, у которых мысли возникают "где-то на поверхности сознания", которые закристаллизованы в
привычной косности ума и спячке ду-
ши, как муки в янтаре.Трудность соотнесения Мамлеева
даже с такими тоже очень ээотеричными в своей духовной сути авторами, как Гоголь и Достоевский столь велика, что указание на принадлежность первого к иной
Эпохе Духа, обусловленную новейшим распространением
трансцендентных учений, будет лишь намеком. Правда,
намеком предостерегающим от лихих наскоков и поспешных резюме. Какая непростительная узость и кособокость - искать в Мамлееве нечто от Кафки и, тем более
видеть в нем "русского кафкианца". Да и нуждается ли
ПИСАТЕЛЬ НАСТОЯЩЕГО и БУДУЩЕГО Мамлеев в санкционировании авторитетом прошлого писателя, с которым у него
и общего-то без малого с лишним? Разве сопоставимы
"метафизический бунт" Мамлеева, дробящий свою энергию
в каких-то астральных плоскостях Духа, и весьма "социально-психологический" протест Кафки, остающийся в
пределах душевной плазмы и обычной экзистенциальной
проблематики? "Мертвец - это прекрасное и высокое...
состояние для нашего темного мира. Ибо это выше грязной жизни, жизни муравьев". Только под ТАКИМ углом
зрения социальность привходит в "мамлеевский мир".
Судите сами, сколь мал ее "удельный вес". Наконец,вовсе смешно постигать и оценивать Мамлеева на основании
таких крайне эфемерных аналогий, как похожесть состоя
ний, вызываемых настроений и т.п. Читая Мамлеева, входя в него, вы должны дать себе труд не быть предвзятыми к нему на почве каких бы то ни было эстетических
или религиозных догм. Он не для противников экуменизма, не для ортодоксов какой-либо раз и навсегда принятой системы взглядов.Как у Достоевского нет "холодных
идей" /Н.Бердяев/, так у Мамлеева нет ничего, что бы
не было поставлено в завуалированную, но многозначительную связь с тем высшим "миром идей", который предносился мысленному взору старика Платона, а до него великим мудрецам первых четырех рас. Отсюда неожиданность, неупредимость как его сюжетов, так /особенно!/
образных, метафорических решений, которые способны
пробудить даже сонную фантазию, поразить даже апатичное воображение. "Крысы, пугаясь его вида, умирали"
/-Акутагава/; "выдолбленный, осторожный взор" /-античный скульптурный портрет/; "странные, кровавые слезы"
/-религиозная живопись нидерландцев/; "в бездонности
неба кораблики моих мыслей" /-Н.Рерих и Чюрлионис/;
"Летали птицы,уходя в жизнь" - это даже много больше,
чем звенящий, завораживающий полет вороны в венской
"Зиме" П.Брейгеля!Ему не пристало скучно гонять по зеленому полю воображения "бильярдный шар обмысленного
публикой слова". Он просто выше этого и это надо понять, оценить. Мамлеевские эпитеты и метафоры словно
вспыхивающие кометные огни, разбросаны тут и там по
Небу его творчества. Это они сообщают ему отсвет потусторонности, которая гнездится решительно во всем, заполняя и вытесняя банальную трехмерную реальность и
элементарную каузальную связь явлений. Они ошеломляют
и опрокидывают ординарное "полуденное" сознание, проз
рачно намекая на то, что они, подобно магическим иероглифам древних, не подлежат расшифровке земным сознанием или, по крайней мере, равно исключают сугубо эстетические, а тем более утилитарные опосредования.
Язык Мамлеева не таков, чтобы с места в карьер голосить о "нетвердости стиля", усмотренной где? - в "необязательности сравнений"/!/ Нет, господа критики! Обя
эательность есть только для вас и прежде всего:ОБЯЗАТЕЛЬНО быть деликатно-уважительными к писателю, который находится на гораздо более высокой ступени Посвящения. Обязательность - не делать его козлом отпущения вашего закостенелого эстетического и - особенно!МИСТИЧЕСКОГО сознания. Пусть творчество Мамлеева хоть дом на семи ветрах, все равно ТОЛЬКО ОН САМ в
нем властен. Неужели в наш просвещенный век надо напоминать спецам о неразложимости и неотчуждаемости
творящего миросоэнания? Однако же, парадоксальный
алогизм мамлеевских сравнений живет под одной крышей
с непостижимыми загадками и пословицами русского народа, выражающими исключительную способность нации к
абстрактно-художественному мышлению. Иногда мамлеевская фраза катится на нас, казнит своим наружным безобразием. И вдруг за ней - погружение в нирвану, в
чистоту японской гравюры, в "чистую, прозрачную воду
небытия". Его строка то вдруг распускается цветком
белой сакуры, то всколыхивает душу непереводимыми
радениями сектантских кораблей. Действительно, в его
искусстве "литература, лубок и сумасшедший дом подают друг другу руки"/А.Крученых/. Есть у него и провалы, пустоты, повторы - что ж, разве не говорил еще
Винкельман: "Никакое совершенство не существует без
присадка посредственности"?Однако, как это обычно бывает, подчас именно то, что мнится профанам "творческой беспомощностью" Мамлеева, оказывается на деле
таинственным явлением Еысшей Духовной Магии, умением
Посвященного соединить в мистическом coitus-e яйцо,
нож и пол-человека. Это линия хорошо нам известного
рисовальщика Духа - великого мага Иеронима Босха. А
потому "тяжелые" откровения Мамлеева вовсе не отражения пороков и патологии человека. Это - сложные, поддающиеся расшифровке лишь "полуночным" сознанием,фрески, списанные взором ясновидца из миров, именуемых
Царствами Духов. Посему и сам Мамлеев - скорее не писатель, а СПИСАТЕЛЬ, списыватель."Искусство живет
правдой и умирает от правдоподобия" /Сервантес/. Способность Мамлеева уходить от реалистического правдоподобия и лепить из ошметков реальности жуткие "астральные барельефы", БОЛЕЕ РЕАЛЬНЫЕ, чем сама жизнь, поразительна. Таковы у него Нэля Семеновна, Савелий и особенно Кириллов. Они сами и атмосфера их бытия - не какие-то вытяжки из советского смрада, а уготованная
несомненным мастером квинтэссенция этой "сверхреальной" жизни, нечто такое, в чем совмещаются ее осязаемые реалии и упрятанная в сверх-реальность,в астрал
"сдвинутая" высшая сущность. Чтобы мало-мальски понять Мамлеева, надо знать, ЧЕМ он занимается в своем
писательстве. Он осуществляет как бы "хирургический
разрез" духовных пластов, подоснов существования и
как "хирург Духа" имеет свое, отличное от всех, лицо.
В силу этого он имеет серьезные основания не считать
себя "просто писателем". Если же этого не замечать,
лучше вообще не брать его с полки читателю и оставить
в покое - критику.Только такой подход, как выше обрисованный, способен вчерне пояснить читателю "странное
пристрастие" писателя к "романтике смерти", ко"всякой
чертовщине" и "миазменной упырятине". "С новой идеей
о смерти рождается великая культура"./О.Шпенглер/.
Смерть так или иначе присутствует во многих рассказах
Мамлеева. Мамлеевское восприятие феномена смерти одновременно эпицентр его антропософии и фокус, в котором сходятся на какое-то вспыхивающее мгновение все
лучи, все нити бьющегося в неразрешимых антиномиях
человеческого мышления. "И лишь там, где могилы, лишь
там пробуждение от смерти бывает" - головокружительная диалектика Ницше идет вперехпест с "идеей-фикс"
нашего автора.Дай Бог критикам Мамлеева понимать с такой пронзительной остротой,что понимание жизни целиком зависит от понимания смерти. "Люди лелеют день
смерти, точно любимый цветок" - как "по-мамлеевски"
звучит порой Хлебников!Восприятие смерти у Мамлеева
не русское и не западное. Оно и в духе, и в букве восточное, ибо в нем прикровенно обитают мистические глубины, которые способно принять в себя лишь подготовленное оккультной практикой тысячелетий сознание.
Здесь обитает такая океаническая бездонность, которую
в кратком эссе достойно лишь Упомянуть.
Но"мертвое существо есть нечто невозможное в Натуре - небылица. Всякое разрушение есть переход к высшей жизни"/Г.Эккартсгаузен/. Отличное от христианского, Воскресение, хотя и изображается Мамлеевым как
неизбежное звено в бесконечной цепи сансар, однако, в
каждом новом своем варианте словно проходит "проверку го таланта? И это еще не все. Как просто: панибратски
на прочность" прежде, чем получить билет в эту ошеположив руки на плечи прошлых классиков, фамильярно
ломляющую "эвклидов ум" бесконечность.За грубой обожурить их за "недостатки", а попутно - пинать ногами
лочкой отталкивающих физических явлений притаилось
неузнанных новых классиков, еще не прошедших "испыта"бытие к смерти", облагороженное величавой одиссеей
ние временем", а потому "законно" втаптываемых в
Духа, подобное медленному раскрытию лепестков Белого
грязь толпой. Сказано:"не так страшен гнев толпы,как
Лотоса. Своеобычный тяжелый эрос у Мамлеева в сущност- ее глумление". Каково же приходится в современном
ной основе своей эрос не плоти, но Духа. "Нездоровый
мире таким монадам Духа, как Мамлеев, когда культурная
интерес" писателя к патологии секса /так сказать,под- среда встречает их той же грязью,что и презренная
держанный конгениальными иллюстрациями М.Шемякина/ от- "демократия" в известном афоризме О.Уайльда? А может
вращает от него читателей, не способных видеть в сек- хватит критикам-литературоведам "на ходу ремонтиросе что-нибудь большее, чем способ размножения, сопро- вать" писателей? Брюзгливо-чопорное всеведение класвождаемый низменными чувственными ощущениями. Надо ли сных наставников от искусства - кому оно нужно? Кто
говорить, что для Мамлеева с эросом,с сексом связана
знает "как надо", тот ЕЩЕ НИЧЕГО не знает - разве не
мистерия жизни не меньшей глубины, чем загадка смерти аксиома? "Ты должен" вот имя дракона. Но дух
говои метампсихоза. А потому дики н отвратительны попытки рит: "Я хочу". /Ницше/ С "легкой" руки таких критиподходить к Мамлееву с позиций пресловутой "обществен- ков-педагогов и выходит, что как был московский Мамной нравственности" и обыденной морали. Люди, не велеев "жестоко наказанным грешником, выброшенным в
рующие "даже в существование галлюцинаций" могут ли
чуждый мир", так и остался. "Какие странные, черные
ВООБЩЕ верить Мамлееву?! И далеки ли от них люди,охот- тени в душах!" - словно о своих горе-критиках сказал
но верящие, что "на нервной почве можно и на луну уле- Мамлеев.
теть"? Казалось бы,как снисходителен порой писатель:
Есть в Мамлееве что-то огромное, наползающее, гросам приоткрывает завесу над своим творчеством: "...
зящее подавить вашу личностную ориентацию в мире, спупотустороннее нередко принимало характер обратного
тать
ваши карты, спровоцировать иррациональное поддействия; как будто к обычной земной реальности приполье вашего "зго",бросить вызов современному расоединилась еще другая,непонятная, и от этого все
происходящее имело уже другой,сдвинутый, не наш смысл' циональному миру. Вызов, который может обернуться для
слабого "огненной поэмой самоуничтожения", породить
Уж не хуже привиредливых к нему коллег Мамлеев вестрашное "глумление над своей обреченной жизнью и бодает, что "слово - есть внутреннее звучание" и ображественной
метафизической клоунадой".Представляется
щается с ним если не так как араб со своим конем, то
так,как алхимик со своими ретортами. И уж если Достоев- аксиомой, что рассказы Мамлеева больше дают пробуждению
и
развитию
высшего духовного сознания, нежели росского назвал "плохим стилистом" его горячий адепт Берту сознания эстетического или этического. Это своеобдяев, то неудивительны "беотийские вопли" профессиоразные сеансы-тренинги авторского высшего интегральналов в адрес "непрофессионального уровня" Мамлеева.
ного сознания, которые будучи применены к более скромНо, увы, он потому и занимается писательством не как
ному "духовному багажу" читателя, будучи спроецировапрофессионал, что находится на СОВСЕМ ИНОМ уровне!
Желающие резко судить о том, насколько адекватно писа- ны в его "я", способны интенсифицировать скрытые в
"подвале" незнаемые индивидуальные потенции. Обнажетель реализует свои замыслы, некстати забывают афоризм А.Шенберга: "Вера сдвигает горы, тогда как неве- ние сознания, к которому опосредованно устремляет пирие неспособно даже допустить мысль об их существова- сатель, вовсе не означает разрушения оного. Его творнии" . Поспешность отзывов и разносов точно соответст- чество - некий остро специфичный литературный кеновует этой коллизии. Как же легко "разбирать по косточ- зис: схождение интуитивно угадываемого потустороннекам" любого автора,a priori полагая себя на одной дос- го в нарочито огрубленное посюстороннее. Огрубленное
советской реальностью - остается уточнить. Возможно,
ке с ним! А иные - и на широкой ноге. Помнят ли это
Юрий Мамлеев поможет одним найти свое потерянное высскоропостижные критики, что именно "камень, ' который
отвергли строители, лег во главу угла?"Мыслимо ли пер- шее "я", свое "вечное солнце"; другим - спохватиться
сонажу иметь "жидкое от себялюбия тело" или жить поло- об его утрате и ринуться в поиск; наконец, третьих,
стоящих на низшей ступени, - уведомит о его существовой связью с паровым отоплением?! что общего у поховании. Как знать? "Ведь нити находятся вне рук челорон и полета летучей мыши? что за "пустое, извращенвеческих". Мамлеев не действует на иных не потому что
ное небо", "мертвое болотце тусклого небытия" или
он - "плохой маг от литературы", а потому, что он не
"большая тупая котлета - смерть"? Для непосвященного
одержим
таким назидательным самовнушением; потому что
все у Мамлеева - какая-то болезненная апология странне мечет бисер перед свиньями,не бросает святыню псам.
ности. Им начисто отвергнута великая иллюзия грубой
"Еслн они не хотят меня видеть - я могу уйти". Мамфизической материи, он бесстрашно срывает "покрывало
Майи", чтобы с открытым забралом встретить реальность леев - это вам не "клистирная филантропия"!"Люди приглашаются
на пир, но могут ли они разделить его? Могут
Вселенной, какой бы она ни была. С его страниц встает
ли они войти в этот мир, не изменив себя? Или ключ помир-загадка и человек, если он не пробка, если его
терян навсегда? - под знаком этих вопросов разворачимышление не спит, чавкая во сне, с содроганием ощущает свою "заброшенность в свободу" - свободу по-свое- вается творчество Юрия Мамлеева. Оно уже достаточно
му понять этот невместимый в голову мир. Мамлеев прин- заявило о себе, чтобы уверенно претендовать на достойное место в современной культуре,которое у него не
ципиально, НЕОБХОДИМО мистичен. В этой мистичности его актуальность. Он проповедует о прямом, несмягчен- смогут отнять ретрограды и недоброжелатели.
ном столкновении с потусторонними силами, будь то ангелы Рая или лемуры Сатаны. Трудность адаптации к этоВладимир
ПЕТРОВ
му читателей и даже критиков вынуждает сказать вот о
чем.В наш век отощания инстинктивной мощи талантов
вошло в моду учить классиков прошлой и мастеров новой
литературы, КАК они ДОЛЖНЫ писать, даже на страницах
газет промывать им косточки с непоэтичной и неэтичной
самоуверенностью. Но с каких это пор пристрастное аналитическое копание в ГОТОВОМ и ЧУЖОМ стало настолько
авторитетным, что способно умерить наше естественное
благоговение перед СИНТЕТИЧЕСКОЙ благодатью настояще-
Юрий Витальевич Мамлеев
фото A.Брусилова
Иллюстрации к произведениям Юрия Мамлеева выполнены художником Михаилом Шемякиным
ЮРИЙ МАМЛЕЕВ.
А В Т О Б И О Г Р А Ф И Я
Я р о д и л с я в М о с к в е в 1931 году в семье п р о ф е с с о р а п с и х о л о г и и .
Среднюю ш к о л у я з а к а н ч и в а л у ж е совершенно ч у ж д ы й советской
и д е о л о г и и : ее р а м к и к а з а л и с ь мне а н е к д о т и ч е с к и у з к и м и . Поэтом у у ж е тогда о к р у ж а ю щ у ю среду я в о с п р и н и м а л к а к з а к о н ч е н н о
с ю р р е а л и с т и ч е с к у ю : действительно, в в ы с ш е й с т е п е н и с т р а н н о с
первого в з г л я д а , когда п р а в о к а з ы в а е т с я о д и н ч е л о в е к , а н е п р а в о
— б о л ь ш и н с т в о . О щ у щ е н и е у м е н я б ы л о т а к о е , к а к будто б ы я
п о п а л в ад. Причем, очевидно, что в этот а д м о ж н о б ы л о п о п а с т ь
т о л ь к о эа о ч е н ь б о л ь ш и е г р е к и (в п р о ш л о й т р а н с - м и г р а ц и и ) . Иногда
я т а к и о щ у щ а л себя : ж е с т о к о н а к а з а н н ы м г р е ш н и к о м , в ы б р о ш е н н ы м в ч у ж д ы й мир, к о т о р ы й построен п о п р и н ц и п а м , п р о т и в о п о л о ж н ы м строю моей д у ш и .
Сразу возникла проблема : к а к ж и т ь д а л ь ш е ? К этому в р е м е н и я у ж е я в н о ч у в с т в о в а л себя б л и з к и м к л и т е р а т у р е , ф и л о с о ф и и и м и с т и ц и з м у . Ответ б ы л : у й т и в п о д п о л ь е , н е с в я з ы в а т ь
себя с о ф и ц и о з о м (с г у м а н и т а р н ы м и и н с т и т у т а м и в частности), ж и т ь
в ином и з м е р е н и и . А д л я в и д у : л е с о т е х н и ч е с к и й и н с т и т у т , п о т о м
(так о к а з а л о с ь легче) п р е п о д а в а н и е м а т е м а т и к и . В а ж н о
только
с о х р а н е н и е своего Я, своего в ы с ш е г о Я, все о с т а л ь н о е — ничто.
Я т а к и посту п и лН о в моем в е р н о м ю н о ш е с к о м р е ш е н и и б ы л о д и н п р о б е л : м и р
(впоследствии) о к а з а л с я с т о я щ и м в н и м а н и я . Н е тот о ф и ц и а л ь н ы й
мир, с ю р р е а л и з м которого у ж е н е в о з б у ж д а л . О ч е н ь с к о р о я н а у ч и л с я о т л и ч а т ь в и д и м о е от реального. Р е а л ь н о е — б ы л а та т а й н а я ,
внутренняя, иррациональная, странно-необычная жизнь, которую
у ж е тогда в е л и м о и соотечественники. Т а ж и з н ь , к о т о р у ю не у в и д и ш ь просто т а к . Но это у ж е б ы л а ж и з н ь на ином уровне.
Так я стал писателем.
А в 1958 году п р о и з о ш е л с у щ е с т в е н н ы й п е р е л о м : в д р у г п о я в и л и с ь люди, с к о т о р ы м и м о ж н о б ы л о говорить. ( Р а н ь ш е я о б щ а л с я чисто условно : в е д ь то, во что я п р о н и к а л , к а к п р а в и л о
л ю д и не о с о з н а в а л и , х о т я з а ч а с т у ю ж и л и э т и м подспудно).
Н а ч а л с я более коммуникабельный период : период образования
литературнс-художественного подполья, мира писателей и х у д о ж ников неконформистов. Я устраивал многочисленные читки на
ч а с т н ы х к в а р т и р а х в Москве. К с е р е д и н е ш е с т и д е с я т ы х
годов
этот м и р стал о ч е н ь многообразен и д и ф ф е р е н ц и р о в а н . Н о м е н я
б о л ь ш е всего и н т е р е с о в а л о к а к р а з то, что б ы л о б о л е е в с е г о в
н е м с к р ы т о , д а ж е д л я м н о г и х слоев и к р у г о в самого этого мира.
В о в т о р о й п о л о в и н е ш е с т и д е с я т ы х годов, помимо п р е ж н е й т а кой необычной и таинственной стихии русской ж и з н и , отраженной в моем творчестве, меня стал у в л е к а т ь (и в ж и з н и , и в т в о р честве) э з о т е р и ч е с к и й о к к у л ь т и з м . Н е тот в н е ш н и й о к к у л ь т и з м
( д а ж е р я д я щ и й с я в » э з о т е р и з м «), к о т о р ы й с т а н о в и л с я моден во
всем мире. Я б ы л уверен, ч т о ф и г у р а л ь н о в ы р а ж а я с ь , д у х и н е
л ю б я т т щ е с л а в и я , и что самое и н т е р е с н о е в этом о т н о ш е н и и д о л ж н о п р о и с х о д и т ь именно там, где все спокойно и у е д и н е н н о , а н е
там, г д е гремит с о ц и а л ь н ы й к и н е м а т о г р а ф о т к р ы т о г о о б щ е с т в а .
» Е с л и у н и х (у о к к у л ь т и с т о в З а п а д а ) ч т о - т о н е п о л у ч а е т с я ,
пусть п р и е з ж а ю т к нам в Москву : у нас все в порядке
— эти
слова одного п р а к т и к а (и его т и х у ю , ч у т ь ж у т к у ю у л ы б к у п р и
этом) я н и к о г д а н е забуду.
В п л а н е т в о р ч е с т в а это в н е с л о с л е д у ю щ и е и з м е н е н и я : в
п р е ж н ю ю гротескную и иррациональную тематику и стихию б ы л
в н е с е н с о з н а т е л ь н ы й э з о т е р и з м (с его с и м в о л и к о й , и, к о н е ч н о ,
с в я з а н н ы й с этой стихией).
Свое н а з н а ч е н и е (социальное, к а к п и с а т е л я ) я в и ж у н е т о л ь ко в продолжении и развитии прерванных традиций нашей в ы с ш е й к у л ь т у р ы и искусства, и х д у х а , но и в о в н е с е н и и в э т у к у л ь т у р у мирового эзотеризма.
С Т У К А Ч И
НЕ
ЧИТАЮТ
Б E M E
М о с к в а , 1957 год. Мира писателей
и художников
неконформистов еще не существует.
В сущности,
говорить
почти не с кем.
Я сижу на скамейке
в саду « Аквариум
», на Садовой.
Я думаю о
то.«, ч т о л ю б о й ч е л о в е к духа, « случайно » или в наказание
воплотившийся
в современном
мире, должен носить л а с к у , ч т о б ы сбер е ч ь себя. Не просто маску
обычного
человека,
но л у ч ш е всего
маску идиота, или, во всяком случае,
полу-идиота
(что, кстати, не
противоречит
известным
древним
традициям).
Безопасность
прежде
всего, особенно
если вы попали
в низший
ми-р. Если дух
покинул
историю, если
история — это только
соревнование
различных
форм вырождения,
то духовное
начало
с этих пор может сущес т в о в а т ь к а к я в л е н и е т о л ь к о в о т д е л ь н ы х л ю д я х . Это,
откровенно
говоря, означает конец родового
сознания.
Но это не говорит о том, что не нужны контакты,
советчики,
д р у з ь я . Совсем напротив. Раз государство и о б щ е с т в о л и ш е н ы смысла. ит могут заменить
личности,
микрокосмы.
Но увы,
их нет.
Я с любопытством поглядываю
на окружающих.
Д а , д а , это з а ж е ч а тельные, странные персонажи.
Не так уж много а б с о л ю т н о б е с с л ы сленных
лиц (пожалуй,
поменьше,
чем я видел потом в Европе
и
Америке).
Для таких и гурджиевское
определение
людей к а к мертвецов слишком
высоко : ведь « мертвец » — это п о к и н у т ы й , это н е кто, к о т о р ы й к о г д а - т о о б л а д а л жизнью.
Эти ж е — п р о с т о к у с к и
л я с а . П о сравнению
с ними и к о т е н о к — суверен духа, а в п ы л ь ной т р а в е у заезженной
дороги — б о л ь ш е эсиэни. Н о з а т о другие !
Какие монстры, какие типы, какая
игривая
опустошенность
Как и е страшные, черные
тени в душах ! Какая у л ы б к а ,
переходящая
в холод !
Вот толстый потрепанный
человек,
играющий
сам с собой в
ш а ш к и , к о т о р ы е о н р а с с т а в и л в с н я т о й к е п к е В з г л я д — н е безумный,
а л е д я н о й , решительный,
к а к будто з а в т р а ему предстоит
свидание
с дьяволом.
Видно, что-то рассчитывает,
голубчик.
А молчаливый
хохотун без единого звука ! Эх, таким б ы — р а к е т ы , таким бы лететь на Луну ! И на С а т у р н в особенности.
А ведь отбирают других
— бессмысленных.
Нарочно.
Но ведь с этими персонажами
не пообщаешься
прямо, о н и н е
сознают, кто они, я сам их творец в какой-то степени, и б о я вижу
в них такое глубинно-далекое,
до чего сами они н и к о г д а н е д о б е рутся. Их мышление
молчит.
Знал ли я. что уже через пол-года
встречу своих ?.. Не
помню.
Но действительно
встретил. Сначала
нас было немного. Но потом,
к а к и з бездны, о б р а з о в а л с я целый подпольный
мир, мир
мистиков,
поэтов, художников,
писателей...
И в целом этот мир до c u i п о р
еще неизвестен
на Западе, ибо только сейчас (хотя бы этим
альманахом,
например)
приоткрывается
небольшое
окно. Ну, что ж,
с Богом ! И ведь мир этот сильно
дифференцирован;
я. н а п р и м е р ,
начал с круга
оккультистовПервые
встречи произошли
в 1958 году в московских
библиотеках. Я забредал
иногда
туда, не без мазохистских
мотивов : в
основном
выдавалась
абсолютная
чепуха.
В читальне
Ленинской
б и б л и о т е к и я н е с к о л ь к о р а з з а л е ч а л двух
молодых
людей,
вида
довольно проникновенного.
Достаточно б ы л о н е с к о л ь к и х с л о в между
нами, чтобы понять, в чем дело.
Стукачества
не
могло
быть :
с т у к а ч и н е читают Беме, их этому не учат. (А могли бы » у ч и т ь « :
обессмыслить
можно все, что угодно,
это и доказывает
современная массовая культура,
к о т о р а я умудрилась
опошлить
даже чорта).
Итак, мы сдружились.
Я был поражен : люди говорят тем же языком с ф е р ы духа, п у с т ь и интересы в самой этой сфере у н а с р а з н ы е . И оказывается
существуют
еще и другие
люди ! » Чем в ы
занимаетесь
здесь, в этом притоне ? «, — у д и в л е н н о спросил
я.
И тут произошла
настоящая
сенсация.
Оказывается,
железный
занавес
был сорван ! Железный
занавес,
укрывающий
сокровища
ранее запрещенных
книг ! Нет, это не значило,
конечно,
что можно было получать
политическую
литературу,
например,
Орвелла,
но мы в ней и не нуждались
: что такое коммунисты
мы
знали
гораздо лучше
О р в е л л а . З а т о почему-то
(вероятно,
в связи с » оттепелью «) б ы л с н я т з а п р е т н а п о л у ч е н и е в научных
читальных
залах
религиозно-мистической
и о к к у л ь т н о й л и т е р а т у р ы на русском и других
языках ! Так сказать, подарок
историкам и антирелигиозникам.
Ибо властьимущим
тогда не могло придти в
голову,
что этим может кто-либо
интересоваться
по существу !
Блаватская,
Юнг, Успенский,
Сведенборг,
книги
по
нео-платонизму,
гностикам,
алхимии...
— все б ы л о под рукой (раньше
такую литературу
достать было трудно даже » из-под
полы «)М е н я предупредили,
что эта » малина «' н е может длиться
бол е е д в у х - т р е х лет : власти неизбежно
обратят внимание
на
интерес,
и все опять будет запрятано
в глубокие
хранилища
» читальни «.
Но нужно
воспользоваться
моментом и переснять
(это б ы л о р а з региено) к а к л о ж н о б о л ь ш е книг. Вооружившись
справками
о самих себе, как о советских
историках
(вот она, неизбежная
маска
идиота !), мы принялись
за работу со всем пылом
безбожниковактивистов.
Заведующая
залом (конечно,
стукачка)
пускала
слюну
от радостного умиления
: » Как
велик
жар безбожия
в
нашей
стране ! Не устают ворошить и разоблачать
даже египетских
мертвецов, неугомонные
! «.
Т а к б ы л о положено
начало
оккультному
Самиздату
в Москве;
тому Самиздату, который потом занял
достойное место в
оккультных кругах.
Власти действительно
года через
два поняли
свою
ошибку,
но б ы л о уже поздно : эа это время такая литература
проникла и в сознание, и в квартиры.
Занимались
этим не только
мы.
Социально
все это к о н ч и л о с ь тем, что если вы сейчас
встретите
на советских
» верхах « ч е л о в е к а , интересующегося,
скажем,
Четвертым Путем (а то и чем-нибудь
покрепче),
то не удивляйтесь
:
» верхи « с а л и , видимо, вошли
во вкус. Не правда ли, в п о л н е д и а лектично ?
В тех же библиотеках
в 1958 году я встретил л ю д е й
другого
плана, но не менее интересных.
Это не были люди творчества в
обычном
смысле
этого слова,
это были философствующие
интеллигенты-бродяги,
вольные
мистики-индивидуалисты,
те, кто творил не на бумаге и холсте, а только в своей собственной
душе.
Но
наши взаимоотношения
были поразительны.
Каждый из них оставил вечный
след в моей
памяти.
Костя Пучков.
Ныне покойный
(его смерть была более,
чем
странна). Холодный,
высокий,
формально
— преподаватель
английского
языка, без паспорта., без прописки,
без дома, вообще
безо
всего (если не считать единственного,
но удивительно
чистого ко~
стюма), ночующий
в каких-то
подворотнях,
знаток индийской
философии,
одним
своим
существованием
бросающий
вызов
современному
рациональному
миру.
Таинственно
старое,
как
будто
умершее
его лицо, но с живыми,
о какие-то
мгновения
безумнострадальческими
глазами.
Это был рыцарь,
который
искал
свое
потерянное
высшее
Я, который окаменел
от этой потери.
Мелкие
» я « не удовлетворяли
его жажды бессмертия,
и тайна его бытия
состояла в поисках
своего вечного
солнца (о котором многие
другие и не имеют понятия).
Себя он поэтому, естественно,
считал
мертвецом.
В общении
с ним я понял,
что даже мертвец — э т о
прекрасное
и высокое,
пусть и жутковатое, состояние для н а ш е г о
темного л и р а . Ибо это выше г р я з н о й ж и з н и , жизни муравьев.
В
мучительном
и страшном
общении
с Костей я обрел л ю б о в ь к
смерти. Он знал, что ему никогда
не найти свое солнце, свое
высшее Я (все меньшее
не интересовало
его) и он был
равнодушен
не только к миру, но и к себе,
потерявшему.
Самым ужасным
и непонятным,
событием своей жизни о н считал трагический
случай
во время послевоенного
ташкентского
землетрясения.
Он вдруг ночью,
проснувшись,
вышел
на улицу,
во
двор, и тут же обрушился
дом, похоронивший
под собой его мать.
Костя не мог п о н я т ь , » зачем « он остался жить, он, » мертвец «,
убежденный,
что ему никогда
и ничего
не найти на земле.
Он
странствовал
по всей великой
и таинственной
стране, и даже милицию
пугала
его холодная
готовность принять
смерть. Его, беспаспортного бродягу, гнали из тюрьмы : » Уходите, уходите
отсюда ! « — e и с т е р и к е к р и ч а л на него
начальничек.
Но некоторое
время он нашел
тогда приют в моем доме, и
лтобил с п а т ь почему-то
под столом, чистый и высокий,
вытянув
свои худые ноги, пугая соседок, к а к п о д о п ы т н ы х к р ы с .
— Почему ты привязался
ко мне, я ведь страшный
человек,
и никому
никогда
не делал
добра ?! — раздавался
из-под
стола
его голос.
Другим
открытием
б ы л Л.
Костю он называл
» психопатом
смерти «- » П а т о л о г и я — это вид современного
романтизма «, —
говаривал
Л.,;усмехаясь. Для его описания
нужна целая глава,
книга.
Это б ы л г е н и й коммуникации,
разговора,
гений личного
общения,
во время к о т о р о г о о н беспощадно
анализировал
ваше
сознание,
вскрывал
его и показывал
его вам с неожиданной,
чаще
всего
болезненно-нелепой
стороны. Он обнажал
то, что сам
называл
»> искусственным
безумием «, но зато потом открывал
внутри
вас
другое, то, что считал реальным,
здоровым
безумием,
которому
надо
б ы л о отдаться до конца,
чтобы спастись. Он был великий
провокатор подполья
» я «. Отношения
с ним превращались
в
огненную поэму самоуничтожения,
в экзистенциальный
роман,
в
вид
наркомании.
От его разговоров,
от одного его с т и л я и языка,
собеседники
пьянели
и уходили
от земли. И вместе с тем от э т и х
в с т р е ч п л а к а л и , бросались н а Л . с намереньем
задушить
его, сами
пытались
вешаться.
Это и понятно, ибо обнажение
собственных
» я « н и к о г д а н е про ходит
даром.
Я помню безумную
сцену с поэтом К.
Ничего не
подозревавший Л., жирно подвыпивший,
поднимался
п о лестнице
к К., жел а я оказать ему очередную
психическую
помощь.
К. пулей
выскочил
из-за
двери,
почему-то
с собакой.
Он был e ярости и
к а к - т о уж черезчур
сюрреально
требовал от Л. о б н а ж и т ь
смещенное » эго а своего, подозрительно
мало похожего
на животное,
пса.
Тот, недовольный,
рычал
и бросался
на Л. Потом,
потрепанный,
в к а ф е , э а к о н ь я ч к о л , Л . долго ж а л о в а л с я мне, ч т о л ю д и б о я т с я
увидеть свое истинное
»я
и потожу т а к к и д а ю т с я н а
него,
великого о б н а ж и т е л я . Странно, что где-то он б ы л д а ж е
рационален,
и одним непонятно-бледным
утром, глядя
в пустое,
извращенное
небо, он одарил меня фразой :
— Я боюсь с т о б о й быть, ибо ты разрушаешь
И его б е л а я лысипа
при этом вспотела.
сознание.
Другой выдающейся
личностью
б ы л Р. Явился
он из к а к о г о то глухого (но довольно
загадочного)
городишки.
» Ряженый «, —
ш е п н у л и мне сразу, к а к только он появился
у н а с . Его вид н а в е я л почему-то тихий страх. С собой он п р и т а г ц и л д в е о г р о м н ы е ,
необычные
картины,
и называл
себя » художником
«..
Картины
приковали
мое внимание
тем, что их смысл явно б ы л не в с а л о ж
искусстве,
а в чем-то другомнеуловижож
и тревожно.«, н о н е
имеющим
к искусству
никакого
отношения.
Мне показалось,
что
показывая
эти картины,
Р. мне
подмигнул.
Вообще его з н а л и очень немногие,
и приходил
он
по-воровски,
осторожно, часто к о г д а я б ы л один. Из своего засаленного
кармана
вынимал
объемистые
з а п и с н ы е книжки
—
испещренные
магическими
формулами
на латинском
языке. И было странно
с л ы ш а т ь от этого угрюмого
ч е л о в е к а р а с с к а з ы о Парацельсе.
Водку он пил, видижо, т о ж е профессионально,
по д е л у .
В пивных
он оказывал
какое-то завораживающее
воздействие
на пьянчуг : под его тяжелым взглядом
о н и становились
к а к крол и к и и по-бабьи
робели. Я н е у д и в и л с я б, е с л и б о н и
непроизвольно
отдавали ему
честь.
Впоследствии,
Р. довольно
внезапно
исчез, не только из моего поля зрения,
но вообще из Москвы.
Потом его н и к т о н е в и дел. О н улетучился,
подобно
легендарному
Фулканелли,
может
быть, действительно
п р е о б р а з и в себя.
Немного
в стороне стоял Марк Доброхотов (погибший
позже
насильственной
смертью). Книголюб,
подпольный
богослов, о б л а д а т е л ь ц е н н е й ш е й в Москве б и б л и о т е к и п о восточному
богословию,
о н о д н а к о раздражал
Л.
своей
книжностью.
» Слишком
мало
крови «, — у т в е р ж д а л Л
К р о в и (в переносном
смысле)
оказалось
н е т а к жало, к а к
думали.
Напоенный
этими живительными
токами, сам расточая
их, я
к 1962 году п р и в л е к помимо традиционных
оккультистов
и вольн ы х мистиков-индивидуалистов,
бродяг, еще и л ю д е й
творческих,
поэтов, художников
и т. д. В 1961-62 годах у ж е во всю
бушевала
жизнь
на Южинском
переулке
дом 3, кв. 3, в самом
центре
Москвы,
недалеко
от Пушкинской
плогцади,
где в
коммунальной
к в а р т и р е у ж е н я б ы л и dee к о ж н а т ы , в к о т о р ы х я п р а к т и ч е с к и н е
ж и л , н о устраивал
своеобразные
мистерии
(примерно,
начиная
с
1958 года).
Тогда еще ж а л о к т о п е р е е з ж а л н а окраины
Москвы., и ц е н т р
города б ы л усеян
всевозможными
тайными
и открытыми
» салонами «, вроде л о е г о Ю ж и н с к о г о , но, конечно
на свой лад.
Южинский б ы л н е ч т о особое. Недаром
про него ходили
всевозможные
н е л е п ы е с л у х и . е р о д е слуха
о »> сексуальных
мистиках «. Эти
слухи
распространяли
(для виду мы выпускали
даже
соответствующую
а газету «) сами члены
моего кружка,
чтобы напустить туману, но,
конечно,
не потому, что истина была чудовищна.
Просто на то
она и истина, чтобы ее н и к т о н е з н а л . Т а к о в о у ж
философское
свойство самой
истины.
Как и полагалось,
б ы л и члены
внутреннего круга,
которые
кое-что знали.
Я был их » отцом «. Большинство
же с о с т а в л я л
внешний
круг, причем
в нем были люди, которые
кочевали
из
одного салона
в другой,
как, например,
тогда еще ю н ы й
Буковский, который
больше
т я г о т е л к п р о т и в о п о л о ж н о ж у во всех отношениях
салону
Титовых,
недалеко,
на
Брестской...
Впрочем,
абсолютной
закрытости
быть не
могло : в
самой
стихии встреч, в общениях,
для всех спонтанно
предлагалось
то,
что каждый
мог приобрести
в меру своего
восприятия
и
понимания.
Каждому
кое-что перепадало,
смотря по
зубам.
Сама внешняя
сторона ( д л я советского о б ы в а т е л я , п о к р а й н е й
мере) выглядела
дико и до изумления
неправдоподобно.
Именно
эта странность и неправдоподобность
нас и спасала.
Нельзя
забывать, что все это происходило
в коммунальной
квартире,
т. е.
в соседних
номнатах
жили
» правильные « советские обыватели
( х о т я и б ы л о е р е ж я политической
» оттепели «).
Мистерии
начинались
обычно
к ночи,
часов в 9-10, тогда и
раздавались
один
за другим
шесть
громких
звонков, которые
свидетельствовали,
что идут к о мне. И эти шесть звонков
гремели с небольшими
интервалами,
т а к к а к в о - в р е ж я о б ы ч н о никто
не п р и х о д и л , да это и не требовалось.
Комнатушки
мои
были
самые дальние,
и чтоб п р о й т и к ним, надо было миновать
длинный темный
коридор,
с жилплощадью
соседей
по бокам.
Явно
слышался
шорох
за дверьми
(не боюсь с к а з а т ь ,
подглядывание;
особенно
отличалась
одна
старушка).
Больше
всего поражала
соседей
смесь хорошо
одетых » п р и л и ч н ы х « л ю д е й ( п р и т о л с т ы х кожаных
портфелях) с
дикими
и странными
оборванцами,
» бродягами «. Причем
с
последними
шли
в обнимку,
чуть не ц е л у я с ь , к а к с самыми
драгоценными
гостями. (Понятно, что » состав « наш подбирался
по и м ъ и к р и териям, чем бессмысленное
социальное
положение,
и у нас были
лица
из всех слоев, но это совершенно
не укладывалось
в голову
г р а ж д а н » антибуржуазной
республики
«). Ужас навевала
и
с л е л о с т ь поведения
: все еще помнили
старые
времена.
Только
пьянчужка
милиционер
Володя, д о б р я к , д в е р ь к о т о рого была как раз против моих комнат, трусливо
запирался на
к л ю ч и кричал
из-под
двери : * Юра, я т е б я п о с а ж у ! Юра,
я
т е б я посажу ! « Но п о с а д и т ь б ы л о у ж е т р у д н о : д а о н и н е х о т е л
этого.
Е с л и бы » органы
порядка « п р о н и к л и в н а ш и к о ж н а т ы , т о
они, к о н е ч н о , в р я д л и ч е г о - н и б у д ь п о н я л и . О т с о с е д е й к тому же
они все р а в н о б ы ничего
толкового
не добились : *> Шепчутся,
шепчутся
целую
ночь... Шепчутся
до у т р а «, — с к а з а л а б ы
упомянутая старушка
и д о б а в и л а бы, взвизгнув,
свою обычную
фразу, — »> ну, о чем можно целыми
ночами
без устали г о в о р и т ь ? !
Ну, о чем ?! « » Пьют, к а к ч е р т и «, — доложил
бы добряк Володя.
П р е д п о л о ж и л , они записали
бы н а с н а магнитофон.
И все р а в н о б ы не р а с ш и ф р о в а л и . Нет более надежного
шифра,
чем д р у г о й
у р о в е н ь с о з н а н и я . К тому ж е , естественно* я з ы к б ы л ч а с т о необычен : слова, составляющие
фразу,
были знаколые, и з русского
я з ы к а , н о из- соединение
!.. Оно б ы л о до т о г о особенное, ч т о , я
помню, о д н а девочка, случайно
попавшая,
расплакалась...
• О н гов о р и т п о - р у с с к и , а я ничего не понимаю ! « — шептала о н а , у к а з ы в а я на JI. И правда,
почему-то
от его я з ы к а л н о г и е
непосвященные
начинали
плакать,
н е з н а ю почему,
например,
н а ш а соседка С.
По стенам — огромные
сюрреалистические
картины,
стихи.
» газета «. (Ее рисовал
В. — художник-авангардист).
» Голых
баб
почему
так много !? « — бушевал
на него милиционер
Володя.
Но на самом деле голых
баб было очень мало, ибо за голых
баб
он принимал
иное, обычно
гробы.
Итак, многое было для отвода
глаз.
Но вдруг все преображалось.
Гас свет, зажигались
свечи.
Как
тихии молнии,
окруженные
мраком.
Гасились,
опять
зажигались.
Все собирались
вокруг,
в тьму, озаренную
нежным
слабым
светом. Я начинал
читать. Тишина.
Звучал
только мой
оторванный
голос. И вдруг
раздавались
вскрики,
всхлипы,
но чаще все тот
же хохот. Но он был разный,
этот смех. По нему можно
было
чувствовать
миры, которые рождались
в сознании
того, кто
слушал. Его ужас. Его надломленное
глумление
над своей
обреченной жизнью
и над божественной
метафизической
клоунадой.
И
страх за себя тюсле смерти. Хохот, переходящий
в истерику.
Да,
да, я хорошо
помню это. И жуткая поэма отчуждения
вдруг
приводила
к единству,
единству,
порожденному
искусством ! На миг
мы становились
еще обнаженней,
до бешенства,
до
последней
слезинки
еще ближе друг к другу, роднее, но во тьме !..
Чтобы огцутитъ тайну света, надо чудовищно
глубоко
погрузиться во тьму. Д о конца.
Ибо надо уничтожить
видения
ложного света, который
гораздо
опаснее
тьмы... Но все ли
выдерживали ?!..
Иногда потом у некоторых
настутшла реакция
со стороны
банально-дпевного
сознания.
— Ну. скажите, Юрий Витальевич.
— говорил
мне Т. —
Сейчас
все ушли.
Комната разбита. На полу слезы, осколки
стаканов.
Но
еще можно тихо вдвоем
допить последнее
вино. З а н а в е с
опущен.
Скажите мне, что все это был только театр, только
представление, а не реальность !.. Скажите мне, что это так !.. Скажите
мне,
что вы человек,
а не сверхестественное
существо !.. Скажите,
иначе
я буду
кричать...
Топать
ногами.
Ведь
вы т а к о й
толстенький,
заботитесь о своем здоровъи.
Значит, вы тоже человек.
Те, кто
оттуда, не заботятся о
здоровъи.
Ш. описывал
мне такую к а р т и н у . Однажды о н н а б л ю д а л , к а к
н а ш и подходили
к Южинскому,
к подъезду
дола № 3. О н с т о я л
в п о д в о р о т н е и смотрел. Б ы л о десять часов в е ч е р а и в
переулке
— почти безлюдно.
Черное небо, луна,
снег, провалы
домов.
И.
точно привидения,
из-за
углов
выскакивают
какие-то
люди,
не
все сразу, а через промежутки,
один з а другим,
и с
неумолимой
пригвожденностью
устремляются
в черную
пасть дома № 3...
Вот В. — поэт, с к а з о ч н и к , карикатурист.
А главное,
завидный
монстролог.
Любитель
монстров,
и мазохист
на этой почве.
Он
нервно
вздрагивает,
потому что его судьба — с т р а х . Один из талантливейших
людей,
ибо страх — хороший
вдохновитель.
Но
у него б ы л о е щ е второе лицо.
И он мог сказать про себя, что
он — сознательно
ищущий
там, где каждое открытие
равносильно
поражению.
Вот М . — поэт, инфантилист,
любитель
детских
грез,
с голубым, взором внутрь себя. Вспоминая
его, мне хочется повторить :
Господи !
Милосердью
Как не дивиться, нежный
Ты защищаешь
смертью
Нас от всесилья
бездны.
!
Этой бездны
М. очень
боялся,
и поэтому страшно
цеплялся
за свое
воплощение.
Более потаен был С. — художник-творец
фантастического
мира, чьи картины весьма ц е н и л и с ь знатоками.
Но в его
фантастике
присутствовала
современная
боль и потерянность...
Однако б ы л
e его картинах
и нежный
мягкий
» свет «, который особенно
пленял; к а к будто п р и видении
ада д у ш а вдруг услаждалась
томным
женским
полу-шепотом.
Таково
уж было психологическое
воздействие его к а р т и н .
Всех не перечесть,
н у ж н а к н и г а . Но, увы, надо
возвращаться
на землю. Это лишь небольшое
описание
из истории
Южинского.
Но в шестидесятые
годы жизнь
уже настолько
разлилась,
что
образовалось
много других
центров.
Их становилось
все
больше
и б о л ь ш е , н е к о т о р ы е переходили
из одного в другой- Д а и сами
» ц е н т р ы « п о р о й обивались между
собой. В к а а с д о л б ы л с в о й
шарм, своя история, смысл и з а д а ч а . И были, с моей точки
зрения,
особенно
примечательные.
Все о п р е д е л я л о с ь стихийным
торжеством и духом » кружка «.
Итак, жизнь
нельзя
остановить
искусственно.
Это
безнадежная и, главное,
ненужная
попытка.
Она остановится
сама,
когда
пробьет последний
час. Хватит с людей и Высшего
Судьи,
чтобы
их еще с у д и л и о б е з ь я н ы .
Кто-то в 1960 году мне сказал :
— Вот, Юрий
Витальевич,
мы сидим, с е й ч а с ш е с т е р о з а пивом. Один из нас солипсист,
двое — христиане,
четвертый — п о с л е д о в а т е л ь Кришнамурти,
другие
— оккультисты...
И такое
не
только среди нас. И это всего лишг> спустя семь лет после смерти
шестипалого
диктатора, который
учинил
величайший
в
истории
человеческого
рода террор против людей
духа...
П О С Л Е Д Н И Й
З Н А К
С П И Н О З Ы
Р а й о н н а я п о л и к л и н и к а jvfi? 121 г р я з н а , н е у ю т н а и т о ч н о п р о питана
трупными выделениями. Обслуживают больных в
ней
странные, толстозадые люди с т я ж е л ы м , бессмысленным взглядом. Иногда т о л ь к о п о п а д а ю т с я в и з г л и в ы е с е к с у а л ь н ы е сестры,
словно г о т о в ы е с л и з н у т ь пот с больного. Н о у в с е х — и сестер, и
врачей — нередко возникают в голове столь нелепые, неадекватн ы е м ы с л и , что они п о б а и в а ю т с я себя б о л ь ш е , ч е м с в о и х с а м ы х
смрадных клиентов. Один здоровый, откормленный врач — отоларинголог — п л ю н у л в рот больному, когда у в и д е л т а м м я с и с т у ю
опухоль.
В о о б щ е л ю д и , непосредственно с в я з а н н ы е с б о л ь н ы м и , имеют
здесь особенно наглое, р а з в я з н о е в о о б р а ж е н и е . Те ж е , к т о р а ботает с а п п а р а т у р о й — ренгенологи, н а п р и м е р , — наоборот, ч и с т ы
и на ч е л о в е к а смотрят к а к н а ф о т о г р а ф и ю .
В о л ь н о й з д е с ь , к а к и в е з д е — загнан, з а б и т и на м и р г л я д и т
зверем. В Б о г а почти н и к т о н е верит. А о бессмертии д у ш и в о в с е
позабыли.
В эдакой-то поликлинике работала врачом-терапевтом
ожир е в ш а я от с л а д о с т р а с т н ы х д у м ж е н щ и н а л е т сорока -— Н э л я С е м е н о в н а . Ж и л а она одна в комнате, з а с т а в л е н н о й ж р а н ь е м и
фотографиями бывших больных — теперь покойников.
В н е ш н и х особенностей Н э л я Семеновна н и к а к и х н е и м е л а , е с л и
к е с ч и т а т ь , что н е р е д к о с р е д и н о ч и она в ы с о в ы в а л а голову и з
окна, о б ы ч н о с т у п ы м в ы р а ж е н и е м , т о ч н о х о т е л а с ъ е с т ь о к р у ж а ю щ и й ее город.
В с т а в а л а р а н о утром и. п о т я г и в а я с ь , ш л а на р ы н о к . И н о г д а
е й к а з а л о с ь , что она в ы л е з а е т и з собственной к о ж и . Тогда о н а
сладостно п о х л о п ы в а л а себя по з а д н и ц е , и это в о з в р а щ а л о ей
субстанциональность. Окинув рынок мутным, полудиким взглядом,
Н э л я Семеновна н а б и р а л а в огромную с у м к у к у р е й , м о р к о в и ,
к а р т о ш к и , р е п ы . По в о з в р а щ е н и и с р ы н к а ей всегда х о т е л о с ь п е т ь .
П о ж р а в , д л я н а ч а л а о б ы ч н о в к л о з е т е , Н э л я С е м е н о в н а соб и р а л а с ь на работу. Е с л и на д у ш е б ы л о добродушно, о н а ш л а ,
п о к а ч и в а я с ь в самой себе, к а к д у м а ю щ а я б у л к а , и п о м и н у т н о
г л я д е л а на в и т р и н ы ; е с л и ж наоборот. — д у ш а б ы л а в ш а л о с т и . —
она ш л а в п е р е д с т р у п н ы м в н у т р е н н и м воем, к о т о р ы й , р а з у м е ется, н и к т о н е с л ы ш а л .
Е с л и ж , н а к о н е ц , к а к а я - н и б у д ь м ы с л ь сидела в ее г о л о в е г в о з дем, надолго и мертвенно, — она б ы л а п о к о й н а т и х и м , д и к и м
с п о к о й с т в и е м слона, и з у ч а ю щ е г о стереометрию. В э т и м и н у т ы о н а
д о п у с к а л а , что ее на самом д е л е не с у щ е с т в у е т .
Нередко, р а с к и н у в ш и с ь своей о б ш и р н о й з а д н и ц е й в м я г к о м
кресле, она в о р о ч а л а с ь в нем, к а к в мире.
Б о л ь н о й п о ч е м у - т о л е з к ней у ж е п о л у м е р т в ы й , и о н а , с к а л я
з у б ы , с р а д о с т ь ю с т а в и л а с м е р т е л ь н ы й д и а г н о з . П р о с т о о т этого
е й б ы л о л е г ч е на д у ш е , с о л н ц е светило р а с ш и р я ю щ е , в е с е л е й , и
она словно к а т а л а с ь в п р е д с т а в л е н и я х о смерти, к а к к р у г л е н ь к и й
с ы р о к в масле.
Гнойно и з у ч а л а ж и з н ь с м е р т е л ь н о больного, его п р и в я з а н н о сти. С к о л ь к о л ю д е й п р о ш л о з а в с ю ее ж и з н ь ! Б ы в а л о , з а й д я в
свой я р к о о с в е щ е н н ы й , с о л н е ч н ы й кабинет, она п е р в ы м д е л о м в ы п и в а л а б у т ы л к у ж и р н о г о к е ф и р а , чтобы о п о л о с к а т ь в н у т р е н н о с т и
от в с е х смертей. З а т е м , п о х л о п ы в а я
себя м ы с л я м и , п р и н и м а л а
б о л ь н ы х . В о н ю ч и й п о т н е м е ш а л ей д у м а т ь .
Особенно д о с т а в л я л и ей у д о в о л ь с т в и е м о л о д ы е , д р о ж а щ и е пер е д смертью. И х ж и з н ь к а з а л а с ь е й л о в у ш к о й . И в ы с т у к и в а я ,
п р о с л у ш и в а я такого больного, она с р а д о с т ь ю своими п о т н ы м и ,
с л а д к и м и п а л ь ч и к а м и о щ у п ы в а л а тело, к о т о р о е м о ж е т б ы т ь у ж е
через н е с к о л ь к о д н е й будет р а з л а г а т ь с я в могиле. В о о б щ е п о ч т и
всю свою ж и з н ь Н э л я С е м е н о в н а д у м а л а т о л ь к о о смерти. Д у м а л а
об этом в о в р е м я соития, к о г д а ж и л а с ч е р н ы м , в с п у х ш и м о т
водки м у ж и к о м , д у м а л а , к о г д а ж р а л а к у р и ц у , д у м а л а , когда о т
с т р а х а перед р а к о м ч е с а л а свое студенистое, ж и д к о е о т с е б я л ю б и я тело. Е д и н с т в е н н о , о чем она е щ е могла д у м а т ь » л о г и ч н о «,
то т о л ь к о об этом; на все о с т а л ь н о е ж е она смотрела к а к на
галлюцинацию.
Д л я ж и з н и она б ы л а тупа, а д л я смерти г е н и а л ь н а , к а к Э й н ш т е й н д л я т е о р и и относительности. » М е н я н е о б м а н е ш ь «, — ч а с т о
говорила она к о ш к е , п р я ч а свое ж и р н о е л и ц о в п о д у ш к у .
З а многие г о д ы д у м о смерти у ней с л о ж и л о с ь т а к о е п р е д с т а в л е н и е . С одной стороны, е й к а з а л о с ь н е л е п ы м , ч т о со с м е р т ь ю
в с е к о н ч а е т с я . » То, что м ы видим т р у п — это ф а к т «, — н е р е д к о
п о в т о р я л а она п р о себя. — » Н о это ф а к т т а к о г о ж е з н а ч е н и я
к а к тот, когда л ю д и в д р е в н о с т и в и д е л и в о к р у г пространство,
разумеется, » плоское
и отсюда з а к л ю ч а л и , что в с я з е м л я п л о с к а я . М а л о л и б ы л о т а к и х в и д е н и й . Ведь то, что м ы видим, т о л ь к о
ж а л к а я ч а с т ь всего мира «.
С другой с т о р о н ы — все п р е д с т а в л е н и я о загробном к а з а л и с ь
е й в ы с о с а н ы м и из земной ж и з н и , и з т е п е р е ш н е г о с о з н а н и я . О н а
н е в е р и л а в то. что будет з а г р о б н а я ж и з н ь , н о н е в е р и л а и в
то, что п о с л е смерти ничего нет.
З а т о она ч у в с т в о в а л а , что п о с л е с м е р т и будет т а к о е , ч т о н е
у к л а д ы в а е т с я ни в к а к и е р а м к и , ни в к а к и е п р а в и л а и с у п е р гипотезы.
» Это « — т а к она н а з ы в а л а то, что будет п о с л е с м е р т и —
н е л ь з я н а з в а т ь з а г р о б н о й ж и з н ь ю и л и к а к - н и б у д ь и н а ч е ; » это «
— в о о б щ е н и к а к н е л ь з я н а з в а т ь на ч е л о в е ч е с к о м я з ы к е : н и с у ществованием, н и небытием, ни до р о ж д е н и я , н и п о с л е смерти...
То л и у ж а с перед н и ч т о н а г н а л на н е е эти п р е д п о л о ж е н и я о
» той « ж и з н и , и о н и б ы л и л и ш ь о т р а ж е н и е м этого у ж а с а , т о
ли, наоборот, этот у ж а с п р о б у д и л в ней и н с т и н к т и в н о е в и д е н ь е
истины, д а л т о л ч о к и н т у и ц и и ; то л и просто она б ы л а о ч е н ь д о г а д л и в а — р а с с у д и т сама смерть, но это п р е д с т а в л е н и е о непос т и ж и м о м п о с л е смерти т а к р а с ш а т а л о ее сознание, что о н а (и,
кстати, с о в е р ш е н н о последовательно) стала в и д е т ь к а к н е а д е к в а т ное и обрамление смерти, то есть саму ж и з н ь . В е д ь п о н и м а н и е
п о с л е д н е й ц е л и к о м з а в и с и т от п о н и м а н и я п е р в о й . Е й д а ж е к а з а лось, что чем б е с с м ы с л е н н е е и в н е о б ы ч н ы х рамок о н а видит м и р
и себя, тем б л и ж е она к Б о г у и к истине послесмертного б ы т и я .
О д н а ж д ы Н э л я , совсем о ч у м е в ш а я от мира, к о т о р ы й она р а с с м а т р и в а л а к а к п р и д а т о к к смерти, с трудом п р и п л е л а с ь к с в о ему врачебному кабинету. В к о р и д о р е у ж е б ы л а т ь м а - т ь м у щ а я н а роду, п р и ч е м , п о л о в и н а и з н и х — п о л у у м и р а ю щ и е . Э т и п о с л е д н и е
б ы л и особенно н а г л ы и а к т и в н ы : н о р о в и л и в л е з т ь в н е о ч е р е д и ,
с т у ч а л и к у л а к а м и п о з а п е р т о й двери, к у с а л и д р у г друга.
Б о л е е з д о р о в ы е с м у щ е н н о сторонились п о у г л а м . Г а р к н у в на
б о л ь н ы х , Н э л я с трудом у с т а н о в и л а очередь. Потом з а п е р л а с ь в
к а б и н е т е и, чтоб с к р а с и т ь себе с у щ е с т в о в а н и е , п р о о н а н и р о в а л а пер е д м е д и ц и н с к и м з е р к а л о м . Т о л ь к о стук б о л ь н ы х , в к о н е ц п о т е р я в ш и х терпение, п р и в е л ее в чувство.
О х р и п ш и м голосом Н э л я з а з в а л а первого. Это б ы л с м р а д н ы й ,
п о л у р а з р у ш е н н ы й п о ж и л о й человек, п е р е ж и в ш и й р а н ь ш е д в е н а д ц а т ь н о ж е в ы х р а н е н и й в лицо. З а п у г а в его м е д и ц и н с к и м и т е р минами, Н э л я С е м е н о в н а и з б а в и л а с ь от больного. В т о р о й б ы л а с у х о н ь к а я с т а р у ш к а с б а н т и к о м н а голове, п р и ш е д ш а я сюда со
с к у к и . С н е й Н э л я з а н и м а л а с ь долго : п о з е в ы в а я , п р о щ у п ы в а л а
сердце, сосуды, у п о м я н у л а о з а д н е м проходе. С т а р у ш к а у ш л а , о с т а в и в в к а ч е с т в е гонорара д е с я т ь к о п е е к . З а т е м п о к а з а л а с ь д а м а
с дитем.
— Е ж е л и в ы , м а м а ш а , будете т а к п е р е ж и в а т ь и з - з а того, ч т о
в а ш е д и т е все р а в н о помрет, в ы е щ е р а н ь ш е его загнетесь, —
разнузданно встретила Н э л я Семеновна мамашу.
Она з н а л а , к о м у и з к л и е н т о в терпимо говорить с в я т у ю п р а в д у матку.
М а м а ш а т а к з а п у т а л а с ь в п р е д с т о я щ е й смерти своего д и т я и
в своей собственной, что р а з р ы д а л а с ь . П р и г о в о р е н н о е д и т е м е ж д у
тем н е с р е а г и р о в а л о : весело, точно оно у ж е б ы л о н а том свете,
д и т е носилось п о в р а ч е б н о м у кабинету, г о н я я с ь з а л у ч а м и с о л н ц а .
Обалдев, Н э л я Семеновна в ы п е р л а б е с с м ы с л е н н ы х . З а г л я н у л а
в коридор. • Б а т ю ш к и , с к о л ь к о и х ! « — у ж а с н у л а с ь о н а . П о л у у м и р а ю щ и е л е з л и д р у г на друга, н а д е я с ь на Н э л ю Семеновну,
к а к на Бога, к а к на эдакого И и с у с а Х р и с т а .
Т о л ь к о один, о ч е н ь н а ч и т а н н ы й , ж а л с я в угол : о н б ы л ш и з о ф р е н и к о м и боялся, с к о н ч а в ш и с ь , п е р е н е с т и свое ш и з о ф р е н н о е
с о з н а н и е на тот свет.
» Т о л ь к о б ы н е б ы т ь там ш и з о ф р е н и к о м €, — д у м а л о н .
П л ю н у в на пол, Н э л я С е м е н о в н а о п я т ь в о с с т а н о в и л а о ч е р е д ность. В к а б и н е т в л е т е л серенький, п о м я т ы й , п л е ш и в ы й ч е л о в е к
с дегенеративным лицом и оттопыренными ушами.
— Т р е б у ю к себе в н и м а н и я ! — з а о р а л он, у с е в ш и с ь н а с т у л
перед Н э л е й Семеновной.
— Почему ? — спросил в р а ч .
— Потому что я — Спиноза, — з а в и з ж а л ч е л о в е ч е к , в ц е п и в ш и с ь р у к а м и в угол стола. — Да, да, в п р о ш л о й ж и з н и я б ы л
Спиноза.. А т е п е р ь у меня п о ч т и н е работает к и ш е ч н и к . . Я т р е бую, чтоб м е н я о т п р а в и л и в с а м ы й л у ч ш и й с а н а т о р и й .
» А - н у , з а г л я н у - к а я ему в горло <*, — п о д у м а л а Н э л я Семен о в н а . — Р а с к р о й т е - к а рот. Вот т а к .
И она с интересом з а г л я н у л а в глубокое горло ж а л у ю щ е г о с я .
Когда к о н ч и л а , больной тупо у с т а в и л с я на н е е .
— Я повторяю... Я б ы л Спиноза... Спиноза... С п и н о з а !!! —
б р ы з ж а слюной, з а к р и ч а л ч е л о в е ч е к .
» А м о ж е т , и в п р а в д у б ы л «, — т р у с л и в о м е л ь к н у л о в у м е
Н э л и Семеновны, и п о д з а д н и ц е й у н е е что-то е к н у л о . М о л ч а она
сняла трубку телефона, набрала номер Центрального У п р а в л е н и я
санаториев, но сразу договориться б ы л о н е в о з м о ж н о . В т р у б к у
что-то ш и п е л и , в о з р а ж а л и , у б е ж д а л и п о в р е м е н и т ь , с с ы л а я с ь на
к а к и е - т о д и р е к т и в ы . С п и н о з а м е ж д у тем, т и х о н ь к о п р и с м и р е в , с и д е л в углу.
Н э л я Семеновна з а п а р и л а с ь , о б з в а н и в а я р а з л и ч н ы е у ч р е ж д е н и я .
Н а к о н е ц , злобно в з г л я н у л а на ч е л о в е ч к а .
» Н е м о ж е т быть, ч т о б ы т а к о й идиот б ы л С п и н о з о й «, — р а з д р а ж е н н о подумала она. — » Где в к о н ц е к о н ц о в д о к а з а т е л ь с т в а ?!! «
У с т а л о она п о л о ж и л а трубку. Ч е л о в е ч е к о п я т ь н е р в н о з а с у е т и л с я .
— В ы м н е н е верите, — с н е н а в и с т ь ю в ы д а в и л он, г л я д я на
Н э л ю . — Все в ы т а к и е здесь на з е м л е с к е п т и к и .
О н в д р у г в с к о ч и л с места и , подойдя к Н э л е С е м е н о в н е , н а к л о н и в ш и с ь , стал что-то ш е п т а т ь ей в ухо.
— Н и - н и , — п р о г о в о р и л а Н э л я Семеновна, р а с к р а с н е в ш и с ь , —•
ничего н е понимаю, — и помотала головой.
— Ах, н е п о н и м а е т е ! — злобно в с к р и к н у л ч е л о в е ч е к , побагр о в е в от негодования. — Н у , а это в ы , н а д е ю с ь , п о й м е т е , — о н
забегал по кабинету и вдруг резко распахнул рубашку.
В с я его г р у д ь б ы л а в т а т у и р о в к а х : н о с р е д и о б ы ч н ы х , б л а т ных, вроде » не забуду мать родную
выделялся огромный мрачн ы й портрет Спинозы, причем в парике. Нэле д а ж е показалось,
что Спиноза на этом портрете с т р а н н о в р а щ а е т г л а з а м и .
—- Н у , что ж , и т е п е р ь н е в е р и т е ? — у х м ы л ь н у л с я ч е л о в е ч е к ,
глядя на врача.
— Н е верю. Вот п е р е с п и т е со мной, тогда п о в е р ю , — в д р у г
похотливо выговорила Нэля, сразу спохватившись, к а к такое мог л о в ы р в а т ь с я и з ее р т а .
Но человечек н е в ы р а з и л удивления.
—- Н у , что ж , это я могу, — м и р о л ю б и в о с о г л а с и л с я он, н а к л о н и в п о - б ы ч ь и голову. — Т о л ь к о у в а с дома.
— П р и е м окончен, — п р о и з н е с л а Н э л я , в ы с у н у в голову в к о ридор к больным.
...А ч е р е з час, м е р з к о и з в и в а я с ь м ы с л я м и в в ы с о т у , о н а , п о т н а я , в а л я л а с ь в постели с г о л ы м П е т р о м Н и к и т и ч е м ( т а к п о - с в о е м у
н а з в а л а о н а больного, с т е с н я я с ь о к л и к а т ь его Спинозою. Ч е л о в е ч е к д о б р о д у ш н о согласился, что в этой ж и з н и его м о ж н о н а з ы в а т ь
и Петей). Н а р а с п л ы в ш е м с я л и ц е Н э л и б ы л о н а п и с а н о довольство.
— Н а г л ы й т ы , в с е - т а к и , П е т я , — п о ч е с ы в а я ему ч л е н , г о в о р и л а Н э л я С е м е н о в н а — У в е р я е ш ь , что б ы л Спинозой. В у х о
чего-то ш е п ч е ш ь . Т о ж е мне, д о к а з а т е л ь с т в о ! И л и е г о п о р т р е т н а
г р у д я х н а р и с о в а л ! Н у и что ж и з этого ? ! М о ж е т т ы п р и б л а т ненных этим пугаешь.
П е т я снова т о л ь к о - т о л ь к о с о б и р а л с я з а л е з т ь н а Н э л ю Семен о в н у , но т а к о е н е д о в е р и е обидело его.
Покраснев, он соскочил с постели и с озлобленным л и ч и к о м
з а б и л с я в у г о л о к . О н угрюмо м о л ч а л , н е у д о с т а и в а я Н э л ю возр а ж е н и я м и . П о с л е д н я я , в н и м а т е л ь н о в г л я д ы в а я с ь в его ч у т ь отт е н е н н о е м ы с л ь ю , д е г е н е р а т и в н о е лицо, н е п о н и м а л а , отчего у
П е т р а Н и к и т и ч а т а к а я у в е р е н н о с т ь : то л и это б ы л о п р о с т о в н у т р е н н е е у б е ж д е н и е , т о л и он з н а л к а к и е - т о т а й н ы .
— Да в е д ь т ы , П е т я , идиот, — п р о г о в о р и л а , н а к о н е ц , Н э л я С е меновна, о б г л я д ы в а я его. — К а к ж е т ы мог б ы т ь С п и н о з о ю ?
Петр Никитич прямо-таки взвился : выгнувшись, как ученая
г а д ю к а , он п о д с к о ч и л к к р о в а т и ; т у с к л ы е г л а з а е г о с в е т и л и с ь .
— А про нравственную гармонию забыла, про закон справедливости, — п р о б о р м о т а л он. — В п р о ш л о й ж и з н и я б ы л С п и н о з а ,
а т е п е р ь — идиот... Д л я нравственного р а в н о в е с и я , д л я г у м а н н о сти. Н е с л и ш к о м б ы л о б ы ж и р н о , если б я и т е п е р ь с т а л С п и н о зою ? З а т о т о г д а ш н и й к а к о й - н и б у д ь к р е т и н с е й ч а с небось... э д а кий... к а к его... Ж а н - П о л ь Сартр...
Н э л я расхохоталась. Пугливо-дегенеративное лицо Петра Н и к и т и ч а п о в е р н у л о с ь в угол.
— О т к у д а т ы все это з н а е ш ь ? — к о л ы х а я с ь телом, и з у м и л а с ь
Н э л я Семеновна. — Вот у ж н е подумаешь... Х о т я в тебе д е й с т в и т е л ь н о есть ч т о - т о п о д о з р и т е л ь н о е . Н у , иди, и д и к о мне, м о й С п и ноза ! — и она п р о т я н у л а к нему свои п у х л ы е , п о т н ы е р у к и .
В е ч е р п р о ш е л благополучно.
Н а с л е д у ю щ и й день, з а з а в т р а к о м , п р о ж е в ы в а я здорового, с о ч ного к р о л и к а , ч ь е мясо у д и в и т е л ь н о н а п о м и н а л о ч е л о в е ч ь е , Н э л я ,
п о с л е долгого м о л ч а н и я п р о г о в о р и л а , п л о т о я д н о в о р ч а н а д к о с т ь ю :
— Т ы что, д е й с т в и т е л ь н о в е р и ш ь , что в м и р е е с т ь с п р а в е д л и в о с т ь ?.. А к а к ж е этот к р о л и к ? М о ж е т быть, т ы с к а ж е ш ь , ч т о о н
т о ж е к о г д а - н и б у д ь станет С п и н о з о ю ?
Лицо П е т р а Н и к и т и ч а в д р у г н а х м у р и л о с ь и п р и н я л о у м с т в е н но-загадочное выражение.
— Я был, конечно, односторонен тогда, Н э л я , — п р о с т о с к а з а л
о н — Н о н е думай, что я, к а к все эти х р и с т и а н е , п о н и м а ю т о л ь ко н р а в с т в е н н о с т ь , з а б ы в а я о п о з н а н и и . Наоборот, я у б е ж д е н , что
именно в п о з н а н и и к л ю ч к н р а в с т в е н н о с т и . Когда м ы д е й с т в и т е л ь н о п о з н а е м потустороннее, когда спадет п е л е н а и м ы увидим,
в каком конкретном отношении находится н а ш а земная ж и з н ь —
эта м а л а я ч а с т ь в е л и к о г о — ко всему остальному, то, естественно,
в с е н а ш и п р е д с т а в л е н и я и з м е н я т с я , и м ы у в и д и м , ч т о з л о — это
и л л ю з и я , и на самом д е л е мир п о - н а с т о я щ е м у с п р а в е д л и в . . . Да,
да... И этот с а м ы й к р о л и к , которого т ы так с л а д к о п е р е ж е в ы ваешь... Да, да... Н е смейся... И его с у щ е с т в о в а н и е будет о п р а в дано... В е д ь на самом д е л е о н н е просто кролик... И к т о знает...
М о ж е т б ы т ь он к о г д а - н и б у д ь в самом д е л е с т а н е т Спинозою...
Петр Никитич поперхнулся. Кусок кролика застрял у него в
горле, и о н долго о т к а ш л и в а л с я , п о к а к у с о к н е п р о ш е л в ж е л у д о к .
Н э л я утробно р а с с м е я л а с ь : эти р е ч и в у с т а х т а к о г о и д и о т а , к а к
Петя, п о р а ж а л и ее, словно чудо.
— И все-таки ты печешься о нравственном законе, — начала
она, — п у с т ь и п у т е м п о з н а н и я , а н е этой слабоумной— л ю б в и .
Но почему т ы уверен, что когда спадет п е л е н а , в с е о к а ж е т с я
т а к и м у ж б л а г о п о л у ч н ы м . Допустим
даже, что земное зло —
кстати, о ч е н ь н а и в н о е — к а к - т о р а з ъ я с н и т с я , н о з а т о м о ж е т о т к р ы т ь с я новое зло, более глубокое и страшное... Н е у ж е л и у ж тебе
не п р и х о д и л о в голову, что добро и
зло —
второстепенные
м о м е н т ы в мире, с о п у т с т в у ю щ и е п р о б л е м ы , а в ы с ш а я ц е л ь — с о в сем в другом, более глубоком... Эта ц е л ь с в я з а н а с р а с ш и р е н и е м
с а м о б ы т и я , самосознания...
Н э л я в с т а л а , в д о х н о в л е н н а я своей р е ч ь ю . Глаза П е т и горели,
к а к у ф а к и р а , и Н э л я м е л ь к о м подумала, что, м о ж е т б ы т ь , П е т я
д е й с т в и т е л ь н о б ы л в свое в р е м я Спинозой. Это е щ е б о л ь ш е р а с п а л и л о ее. Она п р о д о л ж а л а :
-— И д а ж е если проблема добра и з л а р а з р е ш и т с я в п о л ь з у
добра, то с точки з р е н и я мирового процесса это с о в е р ш е н н о в т о ростепенно... Н е у ж е л и т ы д у м а е ш ь , ч т о у в ы с ш и х с и л нет б о л е е
глубокой цели, чем с ч а с т ь е в с е х этих т в а р е й ? Н е у ж е л и м ы д о л ж н ы с у д и т ь о в ы с ш е м п о себе, вернее, по я в н о м в н а с ?..
В к о н ц е этой т и р а д ы Н э л я в д р у г заметила, что П е т я о п я т ь
п о д у р е л . Его в з г л я д потух, л и ц о п р и н я л о п р и д у р к о в а т о е , в ы д у м а н н о е в ы р а ж е н и е ; о н н а ч а л х и х и к а т ь , п у с к а т ь слюни... и н а к о нец, з а п е л советские песни. Н э л я е щ е н е могла п р и й т и в с е б я
от в ы г л я д ы в а н и я в Петре Н и к и т и ч е эдакого д у х о в н о г о с у щ е с т в а ,
к а к он у ж е полез ее л а п и т ь . С к о р е е д а ж е ее з а д н и ц у , п р и ч е м ,
с о в е р ш е н н о абстрактно.
День закончился полусумасшедшим путешествием в кино.
А с л е д у ю щ и е д н и п о ш л и , к а к в поэме : весело, п р и д у р о ш н о
и н е а д е к в а т н о . П е т я совсем п о з а б ы л о с а н а т о р и и .
О б р ы з г а н н ы й с в о и м и эмоциями, к а к мочой, он с к а к а л п о к о м нате, п е л п е с н и и все в р е м я у п и р а л н а н р а в с т в е н н у ю гармонию,
ч т о де, х о т я с е й ч а с он идиот, н о зато р а н ь ш е б ы л С п и н о з о ю и
н а в е р н я к а е щ е им будет. Это о ч е н ь у м и л я л о его, и часто П е т я ,
у с е в ш и с ь н а к р о в а т и , спустив ноги, б р е н ч а л п о этому п о в о д у на
гитаре.
Н э л е он н р а в и л с я и м е н н о к а к идиот. И е щ е е й б ы л о п р и я т н о
с о з н а н и е того, что ее д е р е т самый н а с т о я щ и й о л е г о ф р е н , к а к будто
сперма от этого с т а н о в и т с я ч е р н е е и н а с л а ж д е н и е к р е п ч е . Н э л е
к а з а л о с ь , что ее о к р у ж а ю т н е в и д и м ы е , р о д и в ш и е с я от н е е м а л ь чики-идиоты.
Д л я у м и л е н и я и д л я г р о з н о с т и она во в р е м я в р а ч е б н ы х обходов б р а л а с собой П е т р а Н и к и т и ч а к д о м а ш н и м б о л ь н ы м . Т е м
более, что П е т я всем своим видом и н е л е п ы м и в ы с к а з ы в а н и я м и
в с е л я л в б о л ь н ы х у в е р е н н о с т ь в устойчивости загробного м и р а .
О д и н м у ж и ч о к д а ж е в ы б р о с и л и з окна в с е и к о н ы с крестом,
з а я в и в , что у него т е п е р ь т о л ь к о о д и н Б о г — П е т р Н и к и т и ч .
Другой — р а д о в а л с я Пете, к а к Отцу, и х о т е л к а к б ы в л е з т ь в
его с у щ е с т в о в а н и е . Д а ж е у м и р а ю щ е е д и т е л а с к о в о у л ы б а л о с ь П е т ру Н и к и т и ч у и радостно п о д м и г и в а л о ему г л а з к о м ; особенно, когда
П е т я , д и к и й и н е ч е с а н н ы й , с т о я л и мутно г л я д е л в о д н у т о ч к у .
Т о л ь к о о д н у с т а р у ш к у с о с е д к у П е т я не мог н и в ч е м у б е д и т ь ;
с т а р у ш к а у ж е п о м и р а л а , но вместо того, чтобы м о л и т ь с я , д е р ж а л а п е р е д собой старое з е р к а л ь ц е , в к о т о р о е е ж е м и н у т н о п л е в а л а .
— Вот тебе, вот тебе, — п р и г о в а р и в а л а она, г л я д я на собственное о т р а ж е н и е . — Т ь ф у ты... Х о т ь б ы тебя совсем н е б ы л о .
О к а з ы в а е т с я , с т а р у ш к а в о з н е г о д о в а л а н а с е б я з а то, ч т о о н а ,
к а к и в с е о с т а л ь н ы е , п о д в е р ж е н а смерти.
У м е р л а она с а м ы м н е ч е л о в е ч е с к и м образом. З а д ы х а я с ь , п р и п о д н я в ш и с ь и з п о с л е д н и х с и л , она гнойно, о т р ы в а я от с е б я я з ы к ,
х а р к н у л а в свое о т р а ж е н и е ; х а р к н у л а , упала на п о д у ш к и — и
умерла...
А Н э л я не могла н а р а д о в а т ь с я на т а к и е с ц е н ы ; е е с о з н а н и е
п е л о в о к р у г головы, у п о т р е б л я я в ы р а ж е н и е т е о с о ф о в ; о н а п о з а б ы л а обо всем на свете, д а ж е о своем э к з и с т е н ц и а л ь н о м чревоутодии.
А отходяших вдруг выдалось видимо-невидимо : в районе, в
к о т о р о м л е ч и л а Н э л я Семеновна, л ю д и стали у м и р а т ь д р у г за
д р у ж к о й , точно согласованные. Р а с к р а с н е в ш а я с я , с р а з б р о с а н н ы м и
волосами, Н э л я Семеновна с б у р н о й радостью в г л а з а х н о с и л а с ь
по своим д о м и ш к а м , к а к о ж и р е в ш а я б а б о ч к а . П о с л е д н е е в р е м я у ж е
одна, ч т о б ы н и с кем н е д е л и т ь с я своим счастьем.
У нее д а ж е появилась п р и в ы ч к а щ и п а т ь умирающих и л и дергать их за руку, якобы д л я лечения.
А н р а в с т в е н н о — п о с л е этих п о с е щ е н и й — она в с е в ы р а с т а л а
и вырастала... Н о к у д а , неизвестно... Во всеком с л у ч а е — в н е ш н е
— она стала п и с а т ь с т и х и , о ч е н ь с д е р ж а н н ы е , п о л а т ы н и .
Но одна с т р а н н а я и с т о р и я н а п у г а л а ее. П е т р Н и к и т и ч и с ч е з .
На столе л е ж а л а з а п и с к а : » У е х а л в Г о л л а н д и ю «.
» П р о з е в а л а , п р о з е в а л а «, — м у ч и т е л ь н о п о д у м а л а Н э л я Семеновна. — » И з - з а моего у в л е ч е н и я умирающими... О н н е в ы н е с
р а в н о д у ш и я к себе. У ш е л «.
И она о с т а л а с ь одна — н а е д и н е со смертью.
М о с к в а . 1967 год.
НОГА
С а в е л и й б е ж а л один по темному п е р е у л к у . Громады домов к а з а л и с ь м е р т в о - ж и в ы м и и у г р о ж а ю щ и м и . Словно и х никогда н е
было. » Почему, п о ч е м у я т а к л ю б л ю собственную ногу !? « — в ы л
о н п р о себя. — » В о т я бегу... бегу... Н о что потом?!!.. О, м о я
нога... нога !! Л у ч ш е остановиться, з а й т и в угол и п о ц е л о в а т ь ее...
Т о место, которое я в л я л о с ь мне во с н е !!.. Н е ж н о е , с у д о р о ж н о е «...
О н п р о д о л ж а л б е ж а т ь . Но г л а з а его з а с т ы л и , т о ч н о у п а л и с
неба. » П о д о й д у и в ы п ь ю свою к р о в ь «, — м е л ь к н у л о в его уме. —
» Я у ж е н е могу п е р е н о с и т ь свое существование... Н о что это?!!..
А нога— нога ? ! «
О н о с т а н о в и л с я . Н а к о н е ц - т о навстречу ему в ы ш е л п р о х о ж и й .
» О, к а к хочется, ч т о б ы все п р о в а л и л о с ь , все, все ! « — о ж е с т о ч е н н о п о д у м а л он. — » И эти п р о к л я т ы е дома, и э т и люди... И я,
о с т а в а я с ь , у ш е л б ы вместе со своей ногой в другое... Другое...
Другое... О, к а к х о ч е т с я его в и д е т ь !!.. Но где м о я нога ?!.. Где о н а !? «
О н н е р в н о д о т р о н у л с я до нее р у к о й ; в р о д е на месте. О г л я н у л с я . Т о л с т ы й ч е л о в е к , н а п о м и н а ю щ и й борова, н о в о ч к а х , в н и м а т е л ь н о п о с м о т р е л на его в о л о с ы . Ю р к н у л кот, д о с т р а н н о с т и
н е п о х о ж и й на его соседку А н н у Н и к о л а е в н у .
» Н е т , это е щ е не к о н е ц ! ! « — в з в ы л С а в е л и й . — » М ы е щ е
поборемся, з а ц е л у е м ! в И он о т о ш е л в угол, к о т о р ы й с н и л с я е м у
у ж е т р и месяца. Т а м , в чудной, п о д н и м а ю щ е й с я в в ы с ь ж и в о й
т ь м е , С а в е л и й о б н а ж и л свою п р а в у ю ногу — ту, к о т о р у ю л ю б и л .
Л ю б и л м о ж е т б ы т ь б о л ь ш е Bora, б о л ь ш е себя. И припал...
...Тихий с т о н р а з д а л с я ч е р е з н е с к о л ь к о м и н у т . К р о в ь м е д л е н ной, л е г к о й струйкой л и л а с ь из ноги, — н о б ы л о это п р о л и т и е
с л а щ е меда, н е ж н е е р о ж д е н и я , с л а д о с т р а с т н е е м а т е р и н с к и х л а с к .
Г л а з а С а в е л и я помутнели. Губы л и з а л и к р о в ь , б е л у ю а т л а с н у ю к о жу... В с я п л о т ь , к а з а л о с ь , готова б ы л а п р и ж а т ь с я к ноге, и с т е ч ь
в нее... А в с о з н а н и и п л ы л и н е в и д а н н ы е грозы... О, р а з в е с у т ь
т о л ь к о в н а с л а ж д е н и и ?!.. Суть в м и р а х , с т о я щ и х за этим, с у т ь
в том, что он л ю б и т свою ногу... Г л а в н о е б ы л о п о с л е о р г а з м а .
П о з а д и н е г о р а з д а л с я и с т е р и ч е с к и й хохот. Т а к с л у ч а л о с ь н е
р а з , когда о н п р и п а д а л к ноге — в д р у г в самом к о н ц е п о я в л я л а с ь
ф и г у р а . Н а сей р а з это б ы л с е д е н ь к и й с т а р и ч о к с п р о п и т ь ™ носом, в е с ь з а к у т а н н ы й в одеяло, х о т я на у л и ц е б ы л о т е п л о . Его
г л а з а о с т е к л е н е л и , но о н х о х о т а л н е от з а в и с т и к С а в е л и ю —
р я д о м с и д е л а м ы ш к а , и с т а р и ч о к с о ш е л с ума, г л я д я на н е е . О н
к а к б ы б е ж а л на одном месте, словно н а п о л н е н н ы й н е з д е ш н е й
мочой. » С к о р о д о л ж н а п о я в и т ь с я л у н а «, — подумал С а в е л и й . О с т о р о ж н о , п о ч т и н а ч е т в е р е н ь к а х , он в ы п о л з а л и з подворотни. Ч т о б ы н е з а ш и б и т ь ногу, о н любовно в о л о ч и л ее, и п о г л а ж и в а л ,
ч т о - т о бормоча.
У х а ж и в а н и е за ногой з а п о л н я л о п о ч т и в с е основное в р е м я С а в е л и я . О н о д е в а л ногу в ш е л к , н а х о л и в а л ее м а з я м и , д у х а м и , х о т я
о с т а л ь н а я ч а с т ь тела б ы л а , к а к п р а в и л о , н е в м е р у г р я з н а . Особ е н н о з а р о с ч л е н — его п о ч т и н е б ы л о в и д н о с р е д и леса в о л о с ь е в , п е р х о т и и к а к и х - т о слез. К а ж е т с я , к тому ж е б ы л он, н а ц е л е н н ы й на ногу, и с к р и в л е н у него. З а т о нога б л а ж е н с т в о в а л а ,
к а к ж е н щ и н а . В р я д л и у М а р и и А н т у а н е т т ы , когда е й о т р у б а л и
голову, б ы л а т а к а я х о л е н а я нога. Б о л ь ш е всего С а в е л и й б о я л с я
п р и ч и н и т ь е й не то ч т о боль (при м ы с л и о б о л и о н к о ч е н е л о т
ужаса), а хотя б ы маленькую неприятность. Очень т я ж е л о было
в с т а в а т ь по у т р а м ; С а в е л и й долго и самозабвенно г л а д и л и в ы н е ж и в а л ногу, г л я д я н а н е е в з е р к а л о , — ч т о б ы с м я г ч и т ь п е р в о е
п р и к о с н о в е н и е ноги к грубому полу.
К а ж д о е подобное к а с а н и е о т з ы в а л о с ь в его с е р д ц е м у ч и т е л ь н о й ,
п о ч т и р е л и г и о з н о й болью, но все ж е с т е ч е н и е м в р е м е н и о н научился переводить боль в наслаждение. Но безумный страх за
ногу — з а с т а в л я л его о с т а н а в л и в а т ь с я на у л и ц е , с р е д и л ю д е й и
м а ш и н , б е ж а т ь ото всего в угол, в п р и п а д к е ж а л о с т и ц е л о в а т ь и
л а с к а т ь ее. Д а ж е с и д е т ь он не мог б е з д р о ж и и с л е з з а с в о ю
любимую. В е т е р о к н а п л я ж е , е с л и о н б ы л ч е р е з ч у р быстр, з а с т а в л я л м о р щ и т ь с я и у к р ы в а т ь свою ногу в п о к о й . Т о л ь к о б ы н е
б ы л о у г р о з ы д л я того, кого л ю б и ш ь !!
...Наконец, С а в е л и й в ы л е з и з подворотни. Б о л ь ш о й ш е л е с т я щ и й
лоскут невиданного китайского шелка — красивый и пахнущий
д у х а м и — в о л о ч и л с я п о г р я з и , е л е д е р ж а с ь у ноги. Л у н а во в с ю
п л ы л а в в ы ш и н е , с р е д и т у ч . С а в е л и й п о д н я л свои м е р т в ы е г о л у б ы е
г л а з а к небу. О н и б ы л и у ж е с п о к о й н ы , к а к у р и м л я н п о с л е с м е р ти. В д р у г к р у г о м с т а л и п о я в л я т ь с я люди. Р а з н ы е , и в о л о с ы и х
п о х о д и л и на г о л о в н ы е уборы. Э т о б ы л и п р о с т о п р о х о ж и е . И С а в е л и й п о с п е ш и л п р о ч ь . » П о ч е м у т а к много о д н о г л а з ы х ? « —• п о д у м а л он. Но одна более н е о б ы ч н а я с т а р у ш к а у в я з а л а с ь з а ним.
В ы с о к а я , н о сгорбленная, с почти н е в и д и м ы м и г л а з к а м и , она, к а ж е т с я , з а и н т р и г о в а л а с ь шелком, п о л з у щ и м з а ногой С а в е л и я н а подобие ш л е й ф а . С а в е л и й поздно з а м е т и л ее : она у ж е б ы л а с з а д и ,
в н е с к о л ь к и х ш а г а х , и когтисто п р о т я г и в а л а д л и н н у ю с о г н у т у ю
руку к шелку.
В з о р в а в ш и с ь , С а в е л и й побежал. Б ы с т р о , б ы с т р о , к а к в е п р ь ,
т о л ь к о ш е л к сладострастной змеей, к а к б ы р ы в к а м и , у в и в а л с я
за ногой, точно в п и в ш и с ь в нее. Иногда С а в е л и й о с т а н а в л и в а л с я и
х о х о т а л . С т а р у ш к а тем н е менее б е ж а л а не особенно отставая,
но в д а л и , к а к - т о м е х а н и ч н о и беспросветно. С а в е л и й м е ж д у т е м
т я ж е л о д ы ш а л . П о т с т е к а л ему к г о л у б ы м г л а з а м , его ф и г у р а
странного в о и н а на и з н е ж е н н о й ноге т у с к н е л а с р е д и т у ш и ч у ч е л
ж и в ы х л ю д е й . С т а р у ш к а м а х а л а ему п л а т к о м и что-то ш а м к а л а ,
видимо д е л а я п р е д л о ж е н и е . Р а в н о д у ш н ы е т р о л л е й б у с ы п р о п л ы в а л и
мимо.
Н а к о н е ц , С а в е л и й з а б е ж а л в угол и точно с т а л н е в и д и м д л я
о к р у ж а ю щ и х . О н -не р а з п р и б е г а л к этому способу и знал, ч т о
после этого н е к о т о р о е в р е м я его н и к т о н е будет в и д е т ь . Д а ж е е с л и
о н станет н а с т о й ч и в о п р е д л а г а т ь к а ж д о м у р у к у . На любое п р е д л о ж е н и е о т в е ч а л и т о л ь к о воплем.
» Пора, пора у х о д и т ь отсюда
— думал Савелий, полу-невид и м ы й . — Но к а к ж е нога ?!.. О п я т ь ступать ею п о т р о т у а р у ?!..
З а что ? ! «
П о с л е д н е е в р е м я его р о м а н стал д в и г а т ь с я к н е к о е й у ж а с а ю щ е й р а з в я з к е . Но что з а этим к р ы л о с ь — он н е з н а л . П о д о ш е л
в ы п и т ь пива — и словно в л и л в ногу ж и в и т е л ь н у ю в л а г у . К л о ч о к
б у м а г и п о п а л с я ему на х о д у ; б ы с т р о п р о ч е л : ...» ч е л о в е ч е с к о е д о б р о
погибло; добро стало т р а н с ц е н д е н т н о ч е л о в е к у и, с л е д о в а т е л ь н о , о н о
стало античеловечно. И с т и н н ы й Христос, и с т и н н ы й Вог —• ч у д о в и щ е н , ч у д о в и щ н е е д ь я в о л а , к о т о р ы й более б л и з о к л ю д я м «.
С а в е л и й п о б е ж а л б ы с т р е е ; когда о н т а к бегал, то с л о в н о л е т е л ,
не ч у в с т в у я п р и к о с н о в е н и я к земле, о щ у щ а я е е — н о г у — своей
королевой. » Но где ж е к о р о н а !? « — и н о й р а з л и х о р а д о ч н о д у мал он. Иногда к о р о н о й ему к а з а л а с ь з е м л я . Н о с е й ч а с о н д о л ж е н
б ы л р а з р е ш и т ь свою з а г а д к у .
Вот и дом, дом, где он ж и в е т . К а к часто о н п р е д с т а в л я л в
в о о б р а ж е н и и свою ногу, у к л о н я я с ь п о р о й от п р я м о г о с о и т и я с
н е й ! Нога п л ы л а тогда в его с о з н а н и и подобно о г н е н н о м у ш а р у ,
н о в н у т р и этого ш а р а г н е з д и л о с ь его, его б ы т и е , к к о т о р о м у о н
н а п р а в л я л свой п о т о к ! Но его л и б ы т и е ?? В с е б ы л о т а к ж у т к о ,
з а г а д о ч н о ; м о ж е т быть, нога б ы л а его и н е его; к а к холеное, п р и ш е д ш е е и з в е ч н о й тьмы, сладострастие, она м а н и л а к себе, и
в н у т р и ее л е ж а л а тайна, к о т о р у ю н е в о з м о ж н о б ы л о р а з л о ж и т ь .
Иногда С а в е л и й н а з ы в а л себя М а т е р ь ю п о о т н о ш е н и ю к н о г е ;
и тогда о б о з н а ч а л себя ; » о н «.
— М а т е р ь ! М а т е р ь ! — к р и ч а л он посреди с в о и х о р г и й . •—
Он — М а т ь ! — з а с т ы в а л Савелий, м е р т в е я о т к в а з и - п е р е н о с а
своего б ы т и я в ногу. Ого л е т а я нога, у в и т а я н е ж н ы м и р о з а м и ,
м л е л а в его сознании. Иногда ж е она б ы л а в т е р н о в о м в е н ц е . П о том все п р о п а д а л о , и о п я т ь н а ч и н а л с я в и з г с л а д о с т р а с т и я , п р и ш е д ш е г о и з в е ч н о й т ь м ы . Нога сладостно и з в и в а л а с ь , к а к б е л о е
существо, н а д е л е н н о е н е ч е л о в е ч е с к и м , р а з л и т ы м п о в с е й е е п л о т и
духом. Т о ч н о х о л о д н ы й эротизм Л ю ц и ф е р а к о с н у л с я г л у б и н ы с т р а д а ю щ е г о Б о ж е с т в а , и в этом в о з н и к ш е м а д о - р а ю ч е р н е л а от о р газма к р о в ь С а в е л и я . Но часто вместо всего этого, наоборот, н а с т у п а л а и н а я , в н е б о ж е с т в е н н а я тьма... В у ж а с е С а в е л и й в с к а к и в а л
с л о ж а и в ы б е г а л на улицу, на ч е р д а к , на п о м о й к у с к р и к а м и :
» Я — Б о г о р о д и ц а !.. О н — Б о г о р о д и ц а ! « В о всем т е л е б ы л о
пусто, точно в него в с е л и л а с ь л у н а . К р ы с ы , п у г а я с ь его в и д а ,
умирали.
Н о т е п е р ь это все б ы л о позади, позади. О н ш е л к р а з в я з к е .
С а в е л и й ю р к н у л в п о д ъ е з д своего дома. » Его н е надо, н е н а д о у б и в а т ь ! « — к р и ч а л к т о - т о в углу, т у с к л ы м и о т р е ш е н н ы м и г л а з а м и
в с м а т р и в а я с ь в т е н ь С а в е л и я . В стороне н а д р ы в н о п е л а р у с с к у ю
п е с н ю х у д е н ь к а я д е в о ч к а с п р о ш и б л е н н ы м черепом. К р о в ь с о ч и лась, п о п а д а я в п о л у о т к р ы т ы й рот...
Савелий сделал несколько п р ы ж к о в вверх по лестнице. Внутр е н н е молниеносно х о л о д е л , когда стопа л ю б и м о й ноги к а с а л а с ь
мертвого п о л а . В д р у г о т в о р и л а с ь д в е р ь в о д н у и з к в а р т и р , х о т я
никого н е б ы л о видно; хохот, однако, в ы д а в а л п р и с у т с т в и е . С а в е л и й п о г р о з и л к у л а к о м в эту о т к р ы т у ю к в а р т и р у .
Ему пришлось пробегать длинные, заброшенные демонами корид о р ы . Ш л е й ф о с т а л с я на п о л у . » П о ч е м у в о к р у г м е н я о д н и т о л ь к о
м е р т в е ц ы и л и с у м а с ш е д ш и е ? ! « — п о д у м а л он. З а в е с ь п у т ь п о
к о р и д о р у о н у в и д е л т о л ь к о одного ч е л о в е к а — П а н т е л е я , у г р ю м о крикливого мужика, живущего половой связью с центральным отоп л е н и е м . К а з а л о с ь , пар исходил от его члена, и з у б ы е г о б ы л и
с т а л ь н ы к а к у волка.
Подбодрив П а н т е л е я , С а в е л и й р и н у л с я д а л ь ш е , и в с к о р е б ы л
у о б ш а р п а н н о й д в е р и своей к о м н а т ы . В о ш е л . Потом, п о б е г а в в н у т р и
с полчаса, и з н е м о ж д е н н ы й , присел на к р о в а т ь . Луна, к а к с л е п о е
ж е л т о е око, смотрела в окно. С л ы ш а л и с ь голоса : » К а к в ы р а с т а е т
мой член... Не надо... Н е н а д о !!.. О т е ц мой, бежим... Н о к у д а !?
К у д а ? !.. Д а й т е мне мою маску, д а й т е мне мою м а с к у , п р о к л я т ы е
з в е р и !!.. О ч е н ь холодно, когда гадаешь... Н е к о л д у й в м е с т е с к а м н я м и и не в ы б и р а й себе к а м е н ь в д у х о в н и к и , н е с ч а с т н а я . . . К а к
страшно, с т р а ш н о !! «
Н о С а в е л и й у ж е п р и в ы к к этим голосам; д а ж е г о л у б ы е г л а з а
е г о н е темнели. Все, в с е б ы л о позади. И в с е и з м е н и л о с ь . К а к
часто, после оргазма, о н с н е ж н о с т ь ю г л я д е л на с в о ю ногу ! К а к
н е ж н е л а она на солнце, в б л е с к е з е р к а л !! О, юность, о, п р о ш л о е !
Но пора, пора б ы л а п р о щ а т ь с я .
— Я н е могу Ее б о л ь ш е в и д е т ь п р и себе ! ! — в д р у г з а в ы л
Савелий, у п а в н а к о л е н и . Вместо и к о н ы в у г л у б ы л а пустота. —
Мне н е к о м у д а ж е м о л и т ь с я !!
И з а п л ы в а ю щ и й в з г л я д его н е у д е р ж и м о у п а л на о т к и н у т у ю
п р а в у ю ногу. З а х о х о т а в , о н к о с н у л с я ее рукой. О нет, нет — т е п е р ь
оргазма не б ы л о . Б ы л и п р и к о с н о в е н и я и з а т е м — х о л о д н ы й д а л е к и й п о л е т в д у ш е . » Со мной л и м о я Л и л и т ? « — п о д у м а л он. И
в д р у г и з г л а з его п о к а т и л и с ь с л е з ы , х о л о д н ы е , б о л ь ш и е , к а к будто
это б ы л и н е с л е з ы , а с г у с т к и в ы в о р о ч е н н о й д у ш и . З а с п и н о й у ж е
х о х о т а л о и билось некое существо. Но б е л и з н а к о ж и на н о г е
п о - п р е ж н е м у сводила с ума, » Почему с т о л ь к о п а р а л л е л е й !? « —
м е л ь к н у л о в его уме. — » Но надо гасить, гасить !? « С у м а с ш е д ш и й ,
н е з д е ш н и й восторг к о л о т и л с я в его г р у д и ; г л а з а в ы л е з а л и и з
орбит, словно н а в с т р е ч у новому, п р е о д о л е н н о м у б е з у м и ю . » Вот о н —
м и р ! Н о в ы й мир в оболочке б е з у м и я ! П р и д и ! П р и д и ! « — з а к р и ч а л он, п о л у л е ж а п о с р е д и к о м н а т ы , п о д н и м а я в в е р х р у к и .
— О ! — з а в о п и л С а в е л и й и бросился... туда... П е р в ы м о т л е т е л
костыль-.. Потом голова... Точно п о д к и н у т а я к а к о й - т о н е и з ъ я с н и м о й
силой, она, о т о р в а в ш и с ь от т у л о в и щ а , с д е л а л а м я г к и й , п л а в н ы й
п о л е т в ы с о к о н а д домами, ч у т ь з а с т ы в н а д м и р о м в л у н н о м с в е т е
ноги. С а в е л и ю д а ж е п о к а з а л о с ь , что его г о л о в а ч у т ь у л ы б н у л а с ь
ноге, когда п о к о р н о о п у с к а л а с ь где-то там, з а домами... Н а к о н е ц ,
п р о и з о ш л о у ж е нечто уму невообразимое... Но р а с п а в ш и е с я ч а с т и
с а в е л ь и н о г о тела т а к и л е ж а л и д о утра, п о к а их н е п о д м е л и д в о р ники. И з костыля дети сделали свойственный им пулемет.
А голову н а ш л и на п у с т ы р е з а в ш и в л е н н ы е ч е р н ы е р е б я т а .
Они с н а с л а ж д е н и е м г о н я л и ее к а к мяч, и г р а я в ф у т б о л п о д восторженные п ь я н ы е в ы к р и к и такой ж е странной толпы. Кто-то брос а л в голову ш л я п ы .
— Да, да, я х о ч у Ее в и д е т ь в и н о й ф о р м е , — п р о б о р м о т а л
он. — В к о н ц е к о н ц о в я х о ч у п е р е м е н и т ь ситуацию... С м е с т и т ь
точки наших отношений !
Встал. В у г л у среди хаоса н е п е р е в о д и м ы х п р е д м е т о в п ы л и л с я
т е л е ф о н . П о д о ш е л . Нога, словно о т ъ я т а я , н е ч у в с т в о в а л а с ь .
— В а с и л и й , В а с и л и й ! — п р о к р и ч а л он в трубку. — Т ы с л ы ш и ш ь м е н я !?
К а к о е - т о угрюмое, видимо п о з а б ы т о е т е н я м и существо, в с е п о д тверждало и подтверждало.
— Да, да... все будет... будет, — о т в е ч а л о оно.
С а в е л и й посмотрел на ч а с ы ; с т р е л к и п о л з л и к ч а с у ночи.
— Пора, пора, — с п о х в а т и л с я он и, л е г к и й , в ы б е ж а л
вон.
» Б о л ь ш е моей ноги н и к т о не будет к а с а т ь с я П « — д у м а л С а в е л и й
в п у т и . — » Н е будет, не будет этого соединения... Этой т а й н ы во
мне... О н а будет там, там... в н е б е !! «
Ч е р н а я и п о к и н у т а я л ю д ь м и п л о щ а д ь . Р е д к и е огни м а ш и н . И з
в и д и м ы х — никого нет. Т о л ь к о ж а л о б н о воют бесы. В д р у г п о я в л я е т с я с т а р ы й д р е б е з ж а щ и й т р а м в а й . Два в а г о н а ; в о п у с т о ш е н н о м
свете... И С а в е л и й бросается вперед, в ы т я н у в п р а в у ю ногу... Ч а с
ночи... Г у д к и скорой п о м о щ и — Томное р ы л о В а с и л и я , врача... С к у ч н ы й вой бесов.
Все п р о и з о ш л о , к а к договорились. П р и в ы х о д е и з б о л ь н и ц ы
С а в е л и ю б ы л а в р у ч е н а в б о л ь ш о й белой п р о с т ы н е его л ю б и м а я ,
т е п е р ь у ж е з а с у ш е н н а я нога. Сам он, естественно, б ы л на к о с т ы л я х .
Он п р и н я л ее в о б ъ я т и я , к а к своего и в то ж е в р е м я п о д к и н у того Богом ребенка, и с п о м о щ ь ю А н н ы Н и к о л а е в н ы , соседки,
спустился вниз. В а с и л и й х и т р о п о д м и г и в а л ему и х л о п а л п о плечу...
И д н и п о к а т и л и с ь с особенной я р о с т ь ю . С а в е л и й б ы с т р о п р и способился с к а к а т ь на к о с т ы л я х . К а к с ъ е ж е н н ы й в з л о х м а ч е н н ы й
с в е р х ч е л о в е к п р ы г а л он мимо л ю д е й и автобусов к у д а - н и б у д ь в б у л о ч н у ю . З а с у ш е н н а я нога во всем ее в и д е в и с е л а в к о м н а т е на
стене, но С а в е л и й н е р е ш а л с я ей п о к л о н я т ь с я . Н а д о б ы л о н а й т и
и с т и н н ы е т о ч к и о т н о ш е н и я . В голове его б ы л о совсем оголенно,
раздвинуто, к а к будто м ы с л и о к о н ч а т е л ь н о о т д е л и л и с ь о т п о д с о з н а н и я и все и н о е т о ж е р а з о ш л о с ь п о сторонам, а в ц е н т р е б ы л а пустота. П р а в д а , д о в о л ь н о н е о б ы ч н а я и т р е в о ж н а я . Поэтому
о н часто к р и ч а л среди ночи, в ы б е г а я на у л и ц у на к о с т ы л я х и
г р о з я т а к о м у Простору.
С о б ы т и я п о в о р а ч и в а л и с ь н е так, к а к о н п р е д п о л а г а л . П р о б о в а л
с п а т ь под ногой, на полу, к а к с о б а ч к а . Н о п р о с т о р не д а в а л п о к о я .
» Н е т м н е места, нет м н е места ! « — к р и ч а л С а в е л и й п о д о л г о м у
коридору, брошенному демонами.
Н о место м е ж д у тем было, и он ч у в с т в о в а л это. Н у ж н о б ы л о
уловить, у л о в и т ь д у х с м е с т и в ш е й с я бездны, и в с т у п и т ь в о т н о ш е н и я с новой р е а л ь н о с т ь ю , к о т о р а я к о г д а - т о б ы л а в н е м , н о у ш л а
с потерей ноги, с к р ы в ш и с ь где-то к а к н е в и д и м к а и обретя, в е р о ятно, новую подоснову.
И С а в е л и й гоготал, бегая за тенями, к о т о р ы е м о ж е т б ы т ь
о т р а ж а л и то, что ему н е следует з н а т ь . К о с т ы л и т р е щ а л и о т
такой беготни. С т р а н н ы е , к р о в а в ы е с л е з ы в ы с т у п а л и у н е г о н а
глазах... Н а п р я ж е н и е нарастало... Он у ж е не у з н а в а л д а ж е к о ш е к ,
п о х о ж и х на Анну Н и к о л а е в н у , соседку. О д н а ж д ы к н о ч и о н с
н е ч е л о в е ч е с к о й л о в к о с т ь ю в ы б е ж а л на у л и ц у . О к н а д о м о в б ы л и д о
того м е р т в ы , точно их з а н а в е с и л б о ж е н ь к а . Н и г д е н и к о г о н е б ы л о .
С а в е л и й п о д н я л голубой в з г л я д в в е р х , к небу, в с п о м и н а я о л у н е .
И з а с т ы л . Л у н ы не б ы л о . Вместо л у н ы в о р е о л е р в а н ы х б л у ж д а ю щ и х т у ч б ы л а нога — его нога, о т о р в а н н а я , о б н а ж е н н а я , т а к а я
ж е , к а к а я б ы л а при ж и з н и , в о всей сладости, т а й н е и блеске...
К а к з н а к , что Б о г есть...
О д н а к о это н е з н а ч и т , что С а в е л и й с т а л п о б е ж д е н н ы м . С к о рее всего это п р о с т о н е и м е л о о т н о ш е н и я к д е л у . В к о н ц е к о н ц о в
голова — всего л и ш ь голова.
Зато в комнате Савелия сразу ж е поселился новый ж и л е ц ,
к о т о р ы й н е т о л ь к о н е с о р в а л з а с у ш е н н у ю ногу, н о и с т а л е е о х р а н я т ь . Неумолимо, строго и о т людей. И часто п о н о г е п о л з а л
н е в и д а н н о й о к р а с к и молодой ж у к , к о т о р ы й с н е н а с е к о м ы м с л а д о страстием к о п о ш и л в ы с у ш е н н у ю ногу, видимо п о л у ч а я о т этого н е
с к р ы т у ю прану, а то. от чего о н исчезал...
М о с к в а , 1972 г.
С М Е Р Т Ь
(рассказ
инфернального
М А Т Е Р И
молодого
человека)
В к о м н а т е б ы л о весело... Д р а з н я щ и е л у ч и с о л н ц а к а ч а л и с ь на
потолке... В к о м н а т е у м и р а л а м о я мать... Я г р о м к о и т у п о х и х и к н у л в т а р е л к у . На пол у п а л а н а ш а п ь я н а я к о ш к а . . . Б ы л о о ч е н ь
весело... » К о г д а умрет моя м а т ь ? « — п о д у м а л я . — » Ч о р т п о б е ри, когда, н а к о н е ц , умрет моя м а т ь ? «
- Я с х в а т и л ш а р ф и п о б е ж а л н а у л и ц у , в никуда... П о в т о р я ю ,
м н е б ы л о о ч е н ь весело, и я п о ш е л х и х и к а т ь в ч и т а л ь н ы й з а л .
Т а м я п р о ч е л с к а з к у о смерти толстой, синей к о р о л е в ы в о Ф р а н ции. Н а д моей головой п о в и с л а ч у д о в и щ н а я , г о т о в а я р а з д а в и т ь
м е н я , л а м п а . Мне страшно... Но м н е с т р а ш н о н е о т д е й с т в и т е л ь ности, а о т моей н е ж н о с т и к себе. М н е п о д а ю т к а к у ю - т о книгу...
А я о п у с к а ю с в о и р у к и в ч и с т у ю , п р о з р а ч н у ю в о д у небытия...
Но почему мне так хочется сегодня пива ? Скорей б ы умерла
моя мать, и я п р о д а л бы ее одинокие, о п у с т е в ш и е п л а т ь я .
Я в ы л е т а ю на у л и ц у . Н о я н е п о й д у д о м о й . . Потому ч т о т а м
л е ж и т к а к б о л ь ш а я т у п а я к о т л е т а — смерть, а я свободен т о л ь к о
на р а с с т о я н и и от смерти. Н а таком, к а к сейчас. Д а л ь ш е я т о ж е
т е р я ю свою свободу. Т о л ь к о б ы м н е н е з а б л у д и т ь с я . . . Я п о д п р ы г и в а ю от радости. В е л и к о и б е з д о н н о с м е щ е н и е р о з в моем у м е .
С к о л ь к о л е т я буду ж и т ь ? И буду л и я п а р и т ь н а д з е м л е й ?
Я х о т е л б ы и з н а с и л о в а т ь все* ж е н щ и н на земле. Н о я н е
п р о м е н я ю не это свою нежность... К а к м н е о к р ы л е н н о и легко,
оттого, что я могу с е й ч а с в ы п и т ь п и в а . И н и к т о н е з а п р е т м е н я
в к л е т к у . Потому что мои м ы с л и ведут к а к б о л ь н у ю о б е з ь я н к у
мое м и с т и ч е с к о е тело- Б у д е т л и мне больно, е с л и к т о - н и б у д ь п о смотрит на меня ? !
Я в самом д е л е в ы п и в а ю к р у ж к у п и в а и с м о т р ю в о к р у г —
с к в о з ь п у с т о т у о к р у ж а ю щ и х меня л ю д с к и х тел... П о ч е м у м е н я не
у б ь ю т н а м е с т е ? Потому что они не з н а ю т меня. Н о ч т о о н и
з н а ю т ? О н и з н а ю т т о л ь к о свою пустоту.
Я смотрю и з з а б у т ы л о ч н о й на я р к и й п о т о к с о л н ц а н а улице.
Р а с т а ю л и я. когда в ы й д у отсюда ? Т о л ь к о б ы н е р а с т а я л о мое
больное, и з в н у т р е н н и х л а с к о в ы х глаз, сердце— О, м о я бедная,
б е д н а я м а м о ч к а ! Т о с к л и в о л и тебе смотреть на г л у х о й , о т о д в и н у т ы й м и р !?
Н о я ничего и никого н е х о ч у . Я х о ч у смотреть т о л ь к о в гол у б у ю бездонность неба. И в и д е т ь там к о р а б л и к и моих м ы с л е й .
Н о скоро мне т а к н е н у ж н о и больно надо будет к у п и т ь к а р т о ш к у . Это о ч е н ь б о л ь ш а я т я ж е с т ь д л я моей н е з д е ш н е й д у ш и .
Т о н к и м и п р о з р а ч н ы м и к а к с н ы к р ы л ь я м и я беру э т у н е п о н я т н у ю
н о ш у . И опять, з а б ы в обо всем, иду по улице.
С е й ч а с я одиноко с и ж у в стороне; тетя К а т я иногда п о д х о дит и щ и п л е т м е н я ; это потому, что е й с т р а ш н о : у н е е подгибаю т с я колени, н о она хочет п р о д а т ь мамино п а л ь т о и по ночам
ц е л у е т его в п у г о в и ц ы .
Н а ш а б е л а я лампа, громко хохотнув, с п р я т а л а с ь з а л у н у . П о ч е м у т а к долго н е у м и р а е т мама ? И почему ш к а ф н е бегает п о
комнате, а т о л ь к о т о п ч е т с я на месте ?
Почему т е т я К а т я с ъ е л а мои последние к о т л е т ы ?
Я н е могу т а к с и л ь н о л ю б и т ь себя в присутствии смерти.
Она
с к о в ы в а е т меня. В с т у к моего сердца в х о д и т с т р а х и р е а л ь ность. Мамочка, н е смотри на меня т а к и м и глазами... Я знаю,
она умрет, потому что угол стола стал острый и в моем мозгу
р а с п а л и с ь последние ф и а л к и . Я продам м а м и н ы т у ф л и и б у д у
п и т ь потом ц е л у ю неделю. Т о л ь к о б ы поскорее она умерла.
Скоро, скоро н а с т у п и т ночь.
Б у д е т л и тетя К а т я ц е л о в а т ь п у г о в и ц ы п а л ь т о ?
Н и к т о не знает, к а к я л ю б л ю маму.
П о ч е м у т а к н е н у ж н о в е с е л ы сейчас соседи ? Вечер, в е ч е р к у т а е т нас. К а ж д у ю ночь, во втором часу, я встаю и м о ч у с ь в о т к р ы т ы е , т р о н у т ы е л ю б о в ь ю и в е ч н о с т ь ю г л а з а м а т е р и . И тогда
в о к р у г ее у х о д я щ е г о лба в о з н и к а е т с и я н и е п л а м е н н ы х , д а л е к и х
роз. С н а ч а л а я думал, что она н е з н а е т об этом Н о недавно,
когда я п о д о ш е л к ее кровати, она у л ы б н у л а с ь мне во с н е и
с к а з а л а : » Т ы ж д е ш ь моей смерти, хохотушкин... Т о л ь к о н е с м е й с я на п о х о р о н а х . Это неприлично... Д а й я т е б я п о ц е л у ю «.
К о т о р ы й сейчас час ? — Д е с я т ы й вечера. О п я т ь з а м я у к а л а и
у п а л а на п о л н а ш а в е ч н о п ь я н а я к о ш к а . Т е т я К а т я п р и ш и в а е т
п у г о в и ц ы п а л ь т о . А вчера, ровно в д е с я т ь вечера, м а м а с к а з а л а
м н е у ж е я в с т в е н н о : » Я з н а ю , т ы м о ч и ш ь с я в мои г л а з а . Н о я
все р а в н о л ю б л ю тебя. Н е к у с а й себя п о с л е моей с м е р т и «. Я поц е л о в а л ее с в я щ е н н ы й серебристый висок.
Что она мне с к а ж е т сегодня ? — Н о она у к л а д ы в а е т с я спать.
Я знаю, что т о ж е скоро умру от нежности... Т е т я К а т я , п о ч е м у у вас на г л а з а х с л е з ы ?.. Х а - х а - х а !.. У ж е п о д х о д и т ночь.
Я з а к р ы в а ю д в е р ь в свою комнату. Потому что с к о р о п р и д е т она,
о т р а в и т е л ь н и ц а . П о к а ее нет, мне х у ж е . М н е х о р о ш о , т о л ь к о к о г д а я на расстоянии от смерти. Н о когда п р и х о д и т о т р а в и т е л ь н и ц а ,
мне и здесь немного л у ч ш е . И з монх г л а з р а с ц в е т а е т к о ш м а р .
У ж е н е с к о л ь к о ночей и б л е д н ы х у т р она о п я т ь б ы в а е т у меня,
о т р а в и т е л ь н и ц а моей м а т е р и , та, к о т о р а я н а г р а д и л а ее смертоносн ы м раком... М ы с п р а в л я е м с ней в и з г л и в ы й , с е к с у а л ь н ы й пляс...
Я л ю б л ю ее з а то, что во в р е м я близости она р а с с к а з ы в а е т
мне свон с н ы . И е щ е потому, что это т я ж к и й г р е х — с п а т ь с
убийцей своей матери. Она работает тут, н е п о д а л е к у , в цветочном
м а г а з и н е . Т е т я К а т я хочет у б и т ь ее поленом. Н о я с п р я ч у е е в
свой ж и в о т , к о т о р ы й т а е т от грез.
Л е ж и т л и доыа ж н р и а я и ч е р н а я к о т л е т а ? М е с я ц н а з а д т о л с т ы й д о к т о р и з т ь м ы , в з в и з г н у в от радости, п о с т а в и л маме д и а г ноз : рак, канцер.
Потом о н о т о ш е л в угол и, о б н а ж и в свой о г р о м н ы й ж и в о т ,
р а с с к а з ы в а л мне о т а й н а х .
У нас д в е к о м н а т ы : в одной у м и р а е т м а м а и ж и в е т т е т я Катя»
е е сестра, в другой, с м е ж н о й , ж и в у я. Вот я п р и н е с к а р т о ш к у .
Б у д у л и я и к а т ь п е р е д своей с м е р т ь ю ? В ы д е р ж и т л и м о я н е ж н о с т ь этот к о ш м а р ? Б о л ь ш а я п у з а т а я к а р т о ш к а и с а л а т с т о я т
у м е н я на столе. П о т е п л е ю т л и у м е н я от н и х м ы с л и ?
Н е з д е ш н я я мама т и х о бродит по к о м н а т а м : она т а к а я ж е , к а к
б ы л а р а н ь ш е н в то ж е в р е м я п р и ш л а и з с к а з к и . Т е т я К а т я п р я ч е т
о т н е е с и н ю ю л а м п у н т а й к о м обогревает с в о й ж и в о т . М ы с
д р о ж ь ю знаем, что оба — п р е с т у п н и к и , потому ч т о остаемся ж^ить;
поэтому м ы н е н а в и д и м н любим друг друга. Я с т е с н я ю с ь есть
п р и м а м е и у х о ж у в ч и с т о т у мои к в н у т р е н н и х в з в и з г о в . Мама
н е з н а е т точно, что умрет, н о она в и д и т н а с ч у ж и м и и д а л е к и м и .
Е й хочется п р и б л и з и т ь с я к нам и она з а с т а в л я е т н а с е с т ь и з одной
т а р е л к и с ней и п р о в о ж а т ь ее в уборную.
Т а к и есть. О н а п р и х о д и т . Я в п и в а ю с ь в ее сочную, д р о ж а щ у ю
от с т р а х о в и т о м л е н и й плоть. После похорон я о т д а м е й все п л а т ь я матери. Мама н е знает, что она о т р а в и т е л ь н и ц а . Т е т я К а т я
д о г а д ы в а е т с я . Поэтому она стучит н а м в стенку. Я в д а в л и в а ю с ь
в г н у с н о е белое порочное тело о т р а в и т е л ь н и ц ы ; она стонет и б о р мочет, но я н е о т л и ч а ю ее с т о н ы от х р и п а у м и р а ю щ е й з а с т е н о й
матери... Т а к п р о ш л а эта ночь. Н а у т р о я с к а з а л ей, ч т о з а к о п а ю
е е ж и в ь е м , е с л и умрет м о я мать. О н а ответила, ч т о е й в с е равно,
но что я — д у р а к , ничего н е п о н и м а ю в ж и з н и . » Е с л и мать
умрет — отвободится комната, а т е т ю К а т ю м о ж н о в ы с е л и т ь «...
. . . Х о х о т л и в ы й з а в т р а к п р и г о т о в л е н у н а с на ч е т в е р ы х . С е г о д н я
у т р о м м ы все з а в т р а к а е м вместе. К а к бы мне х о т е л о с ь л ю б и т ь
их обей к, маму и о т р а в и т е л ь н и ц у . Т е т я К а т я п о д в о з и т м а м у к
столу в к р е с л е . У м а м ы г р у с т н ы е , п е ч а л ь н ы е г л а з а и она в с е
в р е м я с л ю б о в ь ю смотрит на меня. П о д а е т к у ш а т ь о т р а в и т е л ь н и ц а .
И з ее х а л а т а в ы г л я д ы в а ю т п у х л ы е , н е ж н ы е г р у д и . М ы в с е о ч е н ь
в н и м а т е л ь н ы друг к д р у г у ; с о л н ы ш к о з а г л я д ы в а е т в н а ш и о к н а .
Да, да, я и х всех о ч е н ь люблю... М ы молча п е р е ж е в ы в а е м яйца...
Доброе семейство...
...Почему я не могу с е й ч а с б ы т ь свободным, к а к в ч е р а , на
у л и ц е ?!.. М а м е плохо...
Соседи стучат к а с т р ю л я м и . Н е в ы б е г у т л и на п о л в с е м ы ш и ,
з а т а и в ш и е с я в н а ш и х д ы р а х ?..
П р и х о д и т доктор.
— Сегодня н а в е р н о е к о н ч е н о , — говорит он. Я в ы х о ж у о д и н
на у л и ц у . М н е н е х о ч е т с я б ы т ь с о т р а в и т е л ь н и ц е й . Я х о ч у б ы т ь
свободным. Р а з в е я н е имею п р а в а на свободу ? !
Почему т о л ь к о когда я один, я чувствую себя х о р о ш о ? Я
в с п о м и н а ю совет мамы, что мне н е н у ж н о с м е я т ь с я на п о х о р о н а х .
Я в х о ж у в ш к о л у , где п р е п о д а ю зоологию. Иду в т у а л е т . С н и м а ю ш т а н ы и без ш т а н о в в х о ж у в у ч и т е л ь с к у ю . В ответ — в и з г ,
топот, к р и к и , м о р д о б о й - Но я с л у ш а ю т о л ь к о к о л о к о л своей д у ш и .
Е с л и они н е х о т я т меня в и д е т ь — я могу уйти.
Почему н а у л и ц е т а к весело и солнечно ? Я в х о ж у в свой
дом. М е н я в с т р е ч а е т т е т я К а т я . » К о н е ц «, — ш е п ч е т она. Я п р о х о ж у в комнату... М а м о ч к а , мама умерла... Е е могила р а с т е т в моем
рту-
Чете ертая глава — » Боль № 2 «. Она посвящена
неожиданному
столкновению
людей
с такой потусторонней
силой,
которая
абсолютно непознаваема
и, в отличие, например,
от дьявольских
или
божественных
сил, по принципу
не контактна с человеком.
Таким
образом, эта сила — потусторонняя
в полном
смысле
этого слова
(хотя в конце главы она выступает, как замаскированная
под
дьявольскую).
Рассказывается,
что о некотором
исключительном
положении
человек
может попасть в сферу
влияния
этой силы,
и
тогда по крайней
мере видеть « а себе результат
ее
воздействия,
хотя вступить с пею в контакт (любым
путем — будь то магия,
медитация,
духовиденье
и т. d.J он не в
состоянии.
Пятая глава, последняя,
— » Куры и трупы «. Д е й с т в и е ее происходит под Москвой.
Ситуация,
о которой там говорится,
более
человечна
и очевидна.
(глава
из
романа
» Небо над
адом «)
О б ъ я в и л о с ь лето. М а р ь я И в а н о в н а Д о и л к и н а со своей п о д р у гой К а т ю ш е й ш л а п о г л у х о м у п а р к у . М а р ь я И в а н о в н а п р е д с т а в л я л а себя толстой бочкой, н а п о л н е н н о й в е с е л и е м . Н о отчего т о л ь к о
д р о ж а т л и с т ь я на д е р е в ь я х ? Д о и л к и н а о б ъ я с н я л а э т о тем, ч т о
за веселием с к р ы в а л а с ь пустота, о которой она всегда б о я л а с ь
думать. К а т ю ш а б ы л а т о ж е раздута, к а к а р б у з , н о с д у р ц о й в о
в з г л я д е , и д а ж е в н е к о т о р о м роде в л и ц е ; лоб и п р а в д а н а в и с а л
на г л а з а т в е р д о к а м е н н о й з а д н и ц е й , а подбородок в ы д е л я л с я ж и р н о о с т р ы м углом т а к , что п р о м е ж д у лба и п о д б о р о д к а б ы л а в п а д и н а ,
в к о т о р о й и п р о и з р а с т а л о само л и ц о с б е г а ю щ и м и , з а т у м а н е н н ы м и
небесной г р я з ь ю г л а з к а м и . С о б л а з н я л а т а к ж е л о х м а т о с т ь в с е й гол о в ы в целом. З а д н а п о м и н а л отвислую, н е п о м е р н о б о л ь ш у ю ф и зиономию, прикрытую, однако ж . платочками.
Воздух был наполнен невидимым мраком. Солнце т а к н е ж и л о
п о х о т л и в ы е т е л а ж е н щ и н , ч т о о н и готовы б ы л и б р о с и т ь с я с к в о з ь
это невидимое. М а р ь я И в а н о в н а в с л у х у ч и л а геометрию. » Х о - х о хо ! «
кричала иной р а з Катюша. Все было до пораэительности
нормально.
П о д р у г и п о д о ш л и к огромному, д е р е в я н н о м у к л о з е т у , с т о я в ш е м у у п ы л ь н о й дороги наподобие дворца. О н б ы л р а з д е л е н на
две половины : м у ж с к у ю и женскую, и был так грязен и в полутьме, что, к а к т о л ь к о подруги в о ш л и , им п о к а з а л о с ь , что на н и х
ч т о - т о опустилось. К а т ю ш а т о с к л и в о о с м а т р и в а л а с ь , п о к а М а р ь я
И в а н о в н а гадила. С т о я л а у г р ю м а я т и ш и н а .
— Бумажки
вот ж а л ь нету, — в з д о х н у л а М а р ь я
Ивановна
на
толчке.
В это в р е м я в д ы р у , к о т о р а я с в е т и л а с ь м е ж д у досок, о т д е л я ю щ и х м у ж с к у ю п о л о в и н у от ж е н с к о й , п р о с у н у л а с ь о г р о м н а я м у ж и ч ь я р у к а с в о р о х о м бумаг в к у л а к е . К у л а к б ы л сер, с а м о д а в л е ю щ ,
и в ч е р н ы х , г р и в и с т ы х , к а к у х о р о ш е г о л ь в а , волосах. Ч е л о в е ч ь е г о голоса, о д н а к о , н е р а з д а л о с ь . Р у к а ж е . т о ч н о о т о р в а н н а я
с т ее о б л а д а т е л я , з а с т ы л а с к о м к о м п у ч н ы х листов- В п р о ч е м , ч у в с т в о в а л о с ь д ы х а н и е ч ь е й - т о м е р т в о й любезности — там, з а п е р е городкой.
Предисловие
к роману
» Небо н а д адож «
В этом романе, состоящем из п я т и г л а в , и з о б р а ж а ю т с я сверх-ьестест венные
силы в их разных
формах
отношения
к
человеку.
Каждой главе соответствует своя форма отношения.
Например,
первая г л а в а посвящена
ситуации
ада. Другая
— приходу
Мессии
в
современную
М о с к в у . Поэтому человеческие
герои в каждой
главе
разные.
Общим же героем всего романа являются
сверхестественные силы, проявляющиеся
в к а ж д о й главе по-разному,
в
зависимости от их связи с людьми.
Роман,
следовательно,
изображает
пять форм соотнесенности человека
и сверхъестественных
сил.
Первая
глава — » Небо а д а «. О н а изображает
противопоставленного Божеству человека,
метафизического
скандалиста,
параноика ада, богоборца, з л о д е я и т. д. В т о р а я г л а в а — » Шиши «. В н е й
показаны
существа явно нечеловеческого
п л а н а , приютившиеся
однако на нашей земле. Третья глава говорит о приходе
Мессии в
современную
Москву.
Хотя Мессия, как
воплощенное
Божество,
проходит ряд ситуаций,
как будто бы аналогичных
ситуациям
исторического
Иисуса
Христа, как Он и з о б р а ж е н в Е в а н г е л и я х , тем
не менее трудно считать, что здесь идет речь именно
о
Иисусе
Христе, пришедшем
в Москву. Мир, в которо.к мы находимся,
слишком отличен от мира, в который пришел
Иисус. И вероятнее
предположить, что отношение
Божества к нашему
миру тоже
другое,
что Его воплощение
д о л ж н о отражать именно
это, уже иное,
соотношение
между миром и высшими
силами.
Поэтому•
некоторые
моменты в этой главе -, к а к будто напоминающие
евангельские,
на
самом деле я в л я ю т с я и х анти-аналогами,
антиподами.
М а р ь я И в а н о в н а в с к о ч и л а с т о л ч к а . В г л а з а х ее в ы р а ж а л с я
н е п о м е р н ы й у ж а с . П у т а я с ь в белье, о д е р г и в а я с ь на ходу, она
п о б е ж а л а по дороге. Б ы с т р о , быстро, не о г л я д ы в а я с ь и п о к р и к и в а я
в к о ш м а р е . К а т ю ш а т р у с и л а за ней.
И з м у ж с к о г о к л о з е т а однако н и к т о н е в ы х о д и л и д в е р ь в
него б ы л а до мертвости н е п о д в и ж н а .
М а р ь я И в а н о в н а б е ж а л а и в о п и л а ; потом н а ч а л а б е ж а т ь м о л ч а ,
н о в этом б ы л о что-то угрюмое и бесповоротное, т о ч н о н а р у ш и л о с ь
р а в н о в е с и е в м и р е и в ы л е з л о нечто у ж а с н о е , т е м н о е и л и п к о е .
— Да погодн ж е т ы , т р у с о в а т а я . — з а д ы х а я с ь о т б ы с т р о г о
бега, о с т а н а в л и в а л а ее К а т ю ш а , д е р г а я з а р у к у . — Д а в а й в е р немся... М о ж е т м у ж и к - т о хороший... Н у , чего т ы и с п у г а л а с ь ? Д а вай вернемся и познакомимся.
М а р ь я И в а н о в н а остановилась. Н е п о д а л е к у б ы л и у ж е дома и
уборной за лесом не б ы л о видно. Н о л и ц о М а р ь и И в а н о в н ы б ы л о
с к о ш е н о в к а к о й - т о б е с п р и ч и н н о й бесповоротности.
— К а т я , никогда, п о н и м а е ш ь , никогда н е говори м н е об этом
с л у ч а е , — сурово, п о - м у ж с к и , оборвала она.
-— Т ь ф у т ы ! Д а м о ж е т я счастье свое там п о т е р я л а , твоему
страху подцамшись, — скуксилась Катюша и топнула слоновьей
ножкой.
Л и ц о ее с д в и н у л о с ь в т о м смысле, что л о б е щ е б о л ь ш е о к р у г л и л с я и л и ц о п р о в а л и л о с ь в него. Т о л ь к о г л а з к и п о - л о х м а т о м у
блистали из телесной бездны.
— О х , к а к а я т ы недотрога, — в з д о х н у л а она. — Я вот и н а я п т а х а .
До дому ш л и м о л ч а . М о л ч а о т к р ы в а л и д в е р ь , в е д у щ у ю в у з к и й
п р о х о д н о й к о р и д о р . Домик б ы л о д н о э т а ж е н , д е р е в я н н о - с т а р е н ь к и й ,
с о к о н ц а м и - г л а э к а м н н д е л и л с я на д в е п о л о в и н ы : в одной, к а к
в с е р а в н о сестры, ж и л и подруги. На под о к о ш к а х с т о я л и ц в е т о ч к и ,
п р и к р ы т ы е от в н е ш н и х взоров у ю т н ы м и з а н а в е с к а м и .
М а р ь я И в а н о в н а н а ч а л а д р а и т ь к о м о д ы . Сама п о себе, в н у т р е н н е , она е щ е б о л ь ш е п ы т а л а с ь р а з д у т ь с я , с л о в н о х о т е л а д о п р ы г н у т ь до солнца. Т о л ь к о б о я л а с ь тихого ш е л е с т а з а н а в е с о к з а
своей спиной. К а т ю ш а ж е совсем с м о р щ и л а с ь : г л а з к и г л я д е л и
в н у т р ь себя, а голос — словно из д у ш и — г о в о р и л :
— Н е д о г л я д е л и м ы чего-то, недоглядели... О х , о з о р н и ц ы !
О н а б р о д и л а п о комнате, к а к в слепую, ш в ы р я л а н о г о й п о п а д а ю щ е е с я и в с е бормотала, что п о т е р я л а свое счастье. П р и с л о в е
» с ч а с т ь е « о н а у л ы б а л а с ь так, что становилось ж у т к о .
К и р и л л о в м е ж д у тем одиноко сидел в о тьме, у к л о з е т а . К о г д а
д а м ы у ш л и , о н не п о н я л . С п у с т я в ы ш е л на свет, в лес. П о т я н у л с я
и с д е л а л в о к р у г себя г и м н а с т и ч е с к о е у п р а ж н е н и е . Б ы л о н п р и з е мист, весь в черном, словно и тело его б ы л о черное, н о л и ц о о д н а ко ж в ы г л я д е л о б л е д н ы м : к а к о б ы ч н о ; п р а в д а , с а м о о н о б ы л о
м а л о в ы р а з и т е л ь н о : к а к - б у д т о что-то в нем б ы л о ч е р е з ч у р и
поэтому с п р я т а л о с ь . К о г д а п р ы г а л о н в о к р у г себя, п о р о й — головой
вниз, то б ы л п о х о ж на п р ы г а ю щ у ю ч е р н у ю т о ч к у . О п р о с т и в ш и с ь
и к а к - т о с ъ е ж и в ш и с ь , п о ш е л в н и з по дороге. Ш е л медленно, гдето з а с т р е в а я . К о г д а ж е в ы ш е л к городу, где дома, о ж и в и л с я .
Б о й к и м и т о ч н ы м глазом, к а к говорят, и н т у и т и в н о , н а ш е л дом,
где п р я т а л и с ь подруги. К р я к н у в , п о ш е л туда...
Марья Ивановна и К а т ю ш а пилн чай вприкуску. Т и х о м у р л ы к а л кот, с к в о з ь сон в и д е в ш и й демонов. Горела д р е в н я я , п р и т е м н е н н а я л а м п а д а : д л я уюта. М а н и л а к себе п у х л а я б о л ь ш а я к р о в а т ь
с п я т ь ю п о д у ш к а м и : подруги б ы л и д у х о в н ы м и л е с б и я н к а м и (правд а , на сие в р е м я р а з в е д е н н ы м и ) .
Вдруг раздался стук в дверь. М а р ь я Ивановна в ы г л я н у л а в
о к н о : с о л н ц е у ж е садилось. » К о г о это несет «. — п о д у м а л а о н а .
— К т о ? — спросила она у двери.
— И з Госстраху, — р а з д а л с я н а д т р е с н у т ы й , словно его р а з р у б и л и топором, голос.
— И правду, кругом пожары, — подумала Марья Ивановна. —
К а к б ы совсем не сгореть, — и о т к р ы л а дверь.
П е р е д ней с т о я л у л ы б а ю щ и й с я , в е с ь в черном, п р и з е м и с т ы й
человек в полу-возрасте. Р у к у он поднял вверх, к а к б ы приветствуя М а р ь ю И в а н о в н у .
— Проходите, — с к а з а л а она.
Ч е л о в е ч е к у в е р т л и в о п р о с к о ч и л вперед. О к а з а в ш и с ь п е р е д К а т ю ш е й , он д а ж е р у к н р а с с т а в и л от радостного и з у м л е н и я .
— И з Госстраха, — п о д у м а л а М а р ь я И в а н о в н а . — То-то мне
дети снились; значит и взаправду к диву.
П р и ш л о с ь з а ж и г а т ь в е р х н и й свет. Кот, н е д о в о л ь н ы й , п о п л е л с я
в другую комнату.
— Господи, д о чего ж е оне г р я з н ы , словно у м е н я в з а д н и ц е , —
н е п р и я з н е н н о п р о ш и п е л а про себя М а р ь я И в а н о в н а , о г л я д е в н е з н а к о м ц а . — К а к это я сразу не з а м е т и л а . И ш и р и н к а н е з а с т е г н у т а ,
т о ж е мне агент ! Впрочем, все б ы в а е т .
К а т ю ш а ж е . п р и с м о т р е в ш и с ь к неизвестному, г л я д е л а н е н е г о
волком.
К и р и л л о в в е л себя тихо, словно летел. Ч е р н ы й м а к и н т о ш е г о
р а с п а х н у л с я , и он чего-то деловито вертелся, ничего н е д е л а я .
— Н у ? — т у п о спросила М а р ь я И в а н о в н а , п р и с л о н и в ш и с ь ж и вотом к обеденному столу.
Бледное, п р о т я ж е н н о е л и ц о незнакомца п о в о р а ч и в а л о с ь и з стор о н ы в сторону.
— В е щ и ч к и осмотреть б ы надо, — пробормотал он.
И не д о ж и д а я с ь согласия, подошел к ш к а п у , в котором х р а н и л о с ь о б ы ч н о что-то неопределенное. Подошел и в д р у г с т а л о б н ю х и в а т ь его, о б н ю х и в а т ь к а ж д у ю щ е л ь , п о в о д я своим, в д р у г о к а з а в ш и м с я д л и н н ы м и п р о п и т о - б е з ж и з н е н н ы м носом. Н о с на г л а з а х
у подруг стал все б о л ь ш е и б о л ь ш е синеть. Г л а з а К а т ю ш и с м я г ч и л и с ь ; т о л ь к о п о г л я д ы в а л и ч у т ь вкось, на к а к и е - т о п а у т и н к и .
— Н е н о р м а л ь н ы й к а к о й - т о , — спокойно п о д у м а л а М а р ь я И в а новна.
Ч е л о в е ч е к в с е более у д а л я л с я в сторону, искоса бросая в з г л я д ы на с т е н ы и потолок, м о ж е т б ы т ь на л а м п у . О щ у п ы в а л звнавескиОказавшись в полу-кухне, полу-закутке, который однако был
х о р о ш о в и д е н подругам, он, о т к р ы в к р ы ш к у , з а г л я н у л в к а с т р ю л ю
с супом. У л ы б н у в ш и с ь , оставил все к а к есть.
— Да он голодный, — д о г а д а л а с ь М а р ь я И в а н о в н е . — Т о - т о
т а к о й о б о р в а н н ы й . Небось н е д а в н о работает.
К а т ю ш а п о ч е с а л а зад.
— А это что ? — в д р у г в о с к л и к н у л К и р и л л о в , д о с т а в а я из-под
кровати пыльную калошу.
— А это что ? — он п о д н я л ее в в е р х , н а у р о в е н ь л и ц а , н
подмигнул М а р ь е Ивановне.
— К а л о ш а , — о т в е т и л а она.
— Да н у ? ? ! — с ъ я з в и л К и р и л л о в , ш в ы р я я к а л о ш у о б р а т н о
под к р о в а т ь .
— Д а она недорого стоит т е п е р ь ; совсем к о п е й к и , — в з д о х н у л а
М а р ь я И в а н о в н а и ее ж е н с т в е н н ы й в з г л я д в д р у г з а т в е р д е л , с л о в н о
она н е в и д е л а в о к р у г ничего.
— Ну, д а ладко, п у с т я к и , — бросил на х о д у К и р и л л о в , — н е
будем.
М а р ь я И в а н о в н а о г л я д е л а с ь . Все ш л о своим чередом. К а т ю ш а
с т о я л а у о к н а и чесала, р у к о й в н у т р ь , свою ж и р н у ю спину. Л и ц о
е е б ы л о о т с у т с т в у ю щ е и к а к б ы в синеве, к о т о р а я , впрочем, п р о п а д а л а у самого интимного места : у в п а д а ю щ и х в н у т р ь тела г л а з .
К и р и л л о в л и х о п о д с к о ч и л к столу. С к и н у л м а к и н т о ш .
— С е й ч а с будем о ф о р м л я т ь , — п о д у м а л а М а р ь я И в а н о в н а .
К и р и л л о в с е л н в и д е л с я ей со с п и н ы ; в д р у г о н а з а м е т и л а , ч т о
и з к а р м а н а его б р ю к (из того, что н а х о д и л с я на к а к о й - т о н е о б ж и той его заднице) т о р ч и т пучок тех с а м ы х бумаг, к о т о р ы е п р е д л а гала ей о г р о м н а я р у к а в з е м л я н о м к л о з е т е .
К а к небом п о р а ж е н н а я , М а р ь я И в а н о в н а в о с к л и к н у л а :
— Это он !
Ч е л о в е ч е к однако не обратил на ее с л о в а н и к а к о г о в н и м а н и я ;
он словно в о р о ш и л с я в пустоте.
Марья Ивановна глазами указала К а т ю ш е на торчащий пучок
бумаг и п о в т о р и л а :
— Это он.
Лицо К а т ю ш и з а с в е т и л о с ь в с м р а д н о й п о л у - у л ы б к е ; свет п р о н з и л ее и з н у т р и до самой к о ж и ; она в з в и з г н у л а , но в н у т р ь себя,
так, что к р и к б ы л н е с л ы ш е н . В з г л я д ее у п а л на о г р о м н ы е р у к и
приземистого гостя : они б ы л и в точности с х о ж и с той.
Н а с т у п и л о молчание.
— О ф о р м и л о с ь , — в д р у г бодро п р о и з н е с К и р и л л о в , п о д а в а я
М а р ь е И в а н о в н е п у с т о й л и с т о к бумаги. — П о д п и ш и т е .
М а р ь я И в а н о в н а остолбенело з а г л я н у л а в ч и с т ы й лнст» с л о в н о
в з е р к а л о , и с к о в а н н о - г р у б ы м , словно не ее д в и ж е н и е м р у к и ,
п о с т а в и л а подпись : » х у й «.
К и р и л л о в у д о в л е т в о р е н н о к и в н у л головой.
М а р ь ю И в а н о в н у о б ъ я л т а к о й у ж а с , что е й п о ч у д и л о с ь : ее
т е л о почернело, и в о л о с ы на голове и в н и з у с т а л и к а к п р о в о л о к а .
О н а х о т е л а б ы л о в с т р я х н у т ь с я , да н е м о г л а ; д у ш а словно з а л е д е н е л а н м ы с л и в ней п о н и к л и , к а к на п о х о р о н а х . » Д а н у ! « —
все хотела она в с к р и к н у т ь , но к р н к гас в самом н а ч а л е .
К а т ю ш а ж е , н а п р о т и в , в ы г л я д е л а в е с е л е й ; г л а з а ее с в е т и л и с ь
и з - п о д н а в и с ш е г о лба, к а к л н х и е , д е м о н и ч е с к и е т о ч к и ; р о т к р и в л я л с я , и т о л ь к о что н е с р ы в а л и с ь в е с е л ы е , м а т е р н о - б о г о х у л ь н ы е
с л о в е ч к и . П а л ь ч и к и ее и з в и в а л и с ь и т е р е б и л и с в о й ж и в о т .
К и р и л л о в в д р у г стал непомерно угрюм и м р а ч е н ; М а р ь е И в а н о в н е п о к а з а л о с ь , что в о л о с ы его в с т а л и дыбом, в то в р е м я , к а к
именно он н а в е в а л на всех с т р а х , а н е его п у г а л н , с п и н а с г о р билась, и г л а з а строго о с м а т р и в а л и пространство.
— Господи, до чего ж е о н строг ! — п о д у м а л а М а р ь я И в а н о в н а
м е х а н и ч е с к и , но т а к , что по к о ж е п р о ш е л мороз.
К а т е н ь к а невпопад с д е л а л а слабую п о п ы т к у з а и г р ы в а н и я : она
в д р у г п о д о ш л а к К и р и л л о в у и п о х л о п а л а его п о спине, з а р а нее, в у л ы б к е , о ж и д а я к о к е т л и в ы й ответ; однако ответа н е п о с ледовало, а о т п и д ж а к а К и р и л л о в а п о д н я л а с ь т а к а я п ы л ь , ч т о
на минуту в к о м н а т е ничего н е стало видно : н и К и р и л л о в а , н и
М а р ь и И в а н о в н ы , н и мебели. К о г д а п ы л ь р а с с е я л а с ь , М а р ь я И в а н о в н а с т о я л а с п р и п о д н я т ы м и р у к а м и , к а к будто в м о л и т в е ; К и риллов ж е угрюмо сидел в кресле у книжного ш к а п а и читал
р в а н ы й с т а р ы й ж у р н а л . М р а к и с х о д и л от его ф и г у р ы .
К а т е н ь к а долго не могла о ч у х а т ь с я от п ы л и : она з а б и л а с ь
е й в нос, в г л а з а , в м а л е н ь к и е у р о д л и в ы е у ш к и ; o h e т р я с л а с ь ,
ч и х а л а и р а з м а х и в а л а р у ч к а м и ; в ш е п о т е ж е все п р и г о в а р и в а л а :
» До чего ж е оне г р я з н ы ! Словно ему т ы щ у л е т и о н с того с в е т а «.
Н а к о н е ц , М а р ь я И в а н о в н а п о ч у в с т в о в а л а , что е щ е одна минута,
и она не в ы д е р ж и т : з а к р и ч и т , з а б ь е т с я в истерике, з а п р ы г а е т
в в е р х ногами; собственно с д е л а т ь это пора б ы л о у ж е давно, н о
М а р ь ю И в а н о в н у с к о в ы в а л о п о я в л е н и е к а к о г о - т о нового мира.
В эту минуту К и р и л л о в вдруг р е з к о п р и п о д н я л с я с к р е с л а ,
так, словно в с т а л не т о л ь к о о н один, н о с ним е щ е кто-то, н е в и д и м ы й (хотя, в действительности, второго н е было), и, п о д о й д я к
М а р ь е И в а н о в н е , в е ж л и в о и о с т о р о ж н о п о х л о п а л ее п о п л е ч у ,
проговорив :
— В с е в порядке.
Г л я н у л на нее птичьим, в ы м е р ш и м взором.
— Л и с т о ч е к я возьму с собой, а к о п и ю в а м п р и ш л ю и л и
принесу, — п р о д о л ж а л он, н а п р а в л я я с ь к в ы х о д у .
Катюша чихнула.
— К у д а ж е вы... Ап-чхи... Н е с к р ы в а й т е с ь , — з а м а х а л а она
ручками.
Н о К и р и л л о в м е ж д у тем б ы л у ж е во дворе. М а р ь я И в а н о в н а ,
з а х л о п н у в дверь, быстро в е р н у л а с ь в комнату, и т у т с н е й прои з о ш л о что-то совсем н е п о н я т н о е и д и к о е : ей п о к а з а л о с ь (или
это б ы л о в о с ф е р а х т а к ж е ?), что она н а ч а л а т а н ц е в а т ь в в е р х
ногами, в н и з головой, на р у к а х , п р и ч е м о ч е н ь бойко, и с т е р и ч н о
и п о д п р ы г и в а я ч у т ь л и не до п о т о л к а . К а с т р ю л и с ы п а л и с ь е й
в матку. А К а т ю ш а с т о я л а в стороне и, сморщенно у л ы б а я с ь ,
аплодировала.
Когда М а р ь я И в а н о в н а к а к бы о ч у х а л а с ь , то и с п у г а л а с ь : в е з де, во в с е х л и мирах происходил этот танец, и л и в земном б ы л о
спокойно ? Она т р е в о ж н о з а г л я н у л а в л и ц о К а т ю ш и : о н о б ы л о
расщеплено, р а з о р в а н о в х и щ н о й у л ы б к е , н о по п р я т а в ш и м с я г л а з кам б ы л о непонятно, в и д е л а она этот т а н е ц и л и нет.
— П р о д о л ж и м ч а е к ? — у ю т н о спросила К а т ю ш а .
В н у т р е н н е в з в ы в , М а р ь я И в а н о в н а присела к столу.
— С а х а р к у , с а х а р к у п о д л о ж и , М а р и я , — подмигнув, о т о з в а л а с ь
Катенька. — Нехорошо.
В ы л о темно. М а р ь я И в а н о в н а в з г л я н у л а в окно. Т а м в и д е л и с ь
з и м н и е у з о р ы , и стекло н а п о л о в и н у б ы л о о к у т а н о л ь д о м , с л о в н о
на у л и ц е посреди лета с т о я л л ю т ы й мороз.
— К а к и з м е н и л а с ь погода, — в з д о х н у л а М а р ь я И в а н о в н а .
— П о ч е м у ж е ; по-моему о ч е н ь ж а р к о , к а к всегда, — р а в н о душно ответила К а т ю ш а .
— К а к т е п е р ь ж и т ь - т о будем ? — н а д р ы в н о с п р о с и л а М а р ь я
И в а н о в н а . — А ?.. А ?
—- А вот посмотри, — К а т ю ш а к и в н у л а своей н е ч е л о в е ч е с к о й
головой н а угол стола.
Т а м , о д и н о к и е , л е ж а л и с л о ж е н н ы е л и с т ы бумаги, т е с а м ы е ,
к о т о р ы е п р е д л а г а л а огромная р у к а в лесном к л о з е т е .
— О н п р и д е т , он п р и д е т ! — з а в о п и л а М а р ь я И в а н о в н а , н е
помня себя, в ч е р н о м с т р а х е . Н а у м е й п р и ш л а з н а м е н и т а я любезность К и р и л л о в а . — Т е п е р ь м ы от этого н и к у д а не уйдем, —
добавила она шепотом.
— А я тебе н е дам с ж е ч ь эти л и с т ы , — с у р о в о п р и г р о з и л а
ей К а т е н ь к а . — И н е д а м ими п о д т и р а т ь с я . Н е д л я того о н и
были даны.
— А д л я чего, д л я чего ж е ? — з а к р и ч а л а М а р ь я И в а н о в н а ,
словно п р е в р а щ а я с ь в воющее, черное о б л а к о на своем стуле.
Впрочем, ей и в голову н е п р и х о д и л о их с ж и г а т ь ; и к р и к
» д л я чего « скорее в о п р о ш а л об определенности, ч е м о р е а л ь ности, к о т о р а я и т а к в о ш л а в дом с э т и м и л и с т а м и . М а р ь я И в а новна б о я л а с ь к ним д а ж е п р и к а с а т ь с я . К о т сбег и з д о м у ; о н
п р е д п о ч и т а л бродить по у л и ц е и спокойно в и д е т ь л ю д е й , огни,
демонов, ф а н т о м ы , н а х о д я с ь м е ж д у тем и этим миром, н и к о г о н е
т р о г а я и ничего н е к а с а я с ь , т о л ь к о и с п ы т ы в а я л е г к и й к а й ф о т
т а к о г о п о л о ж е н и я и от своего б ы т и я .
Дома ж е с т а л о н е п о н я т н о и вместе с тем т о р ж е с т в е н н о . Т о ч н о
все к о м н а т ы з а л и л свет, п р о р в а в ш и й с я и з иного. К а т ю ш а т а к
прямо и к у п а л а с ь в этом свете. Впрочем, она его п р и н и м а л а эа
другое, за свое. М а р ь я И в а н о в н а ж е бесилась, х о т я у ж а с н е
п о з в о л я л особенно р а з д р ы з г и в а т ь с я . Л и с т ы п о п р е ж н е м у л е ж а л и на
столе.
М а р ь я И в а н о в н а не с т а в и л а р я д о м д а ж е ч а ш е к и т я н у л а с ь
обедать в стороне, н а полу, р я д о м с собственной тенью- К а т ю ш а
ж е б ы л ? весела и все бормотала, что скоро, скоро п р и д е т агент
и з Госстраху. И сурово г р о з и л а с ь к у д а - т о в пустоту. М а р ь я И в а новна ч у в с т в о в а л а , что долгого о ж и д а н и я она н е в ы н е с е т , ч т о
т е р п е н и е ее вот-вот лопнет, но, тем не менее, с д е л а т ь б ы л о н и ч е г о
н е л ь з я , тем более, что К и р и л л о в о себе н а п о м и н а л : т о к а к а я н и б у д ь п т а ш к а з а л е т а л а ъ окно, то в ночи в е р е щ а л в с т е н е голос,
т о х л о п а л о что-то у т р у б ы , то п р и х о д и л а м о л о ч н и ц а .
Так ш л и дни. Наконец, звуки и явления начали исчезать, но
о т этого стало е щ е с т р а ш н е е , п о т о м у ч т о н а х л ы н у л а т и ш и н а .
И К и р и л л о в п р и с у т с т в о в а л в ней е щ е резче, ч е м п р е ж д е , т е к
как его присутствие было теперь полностью невидимым. А м о ж е т
б ы т ь т а и л с я не К и р и л л о в и н е к а к о е - н и б у д ь с у щ е с т в о , а что-то
совсем н е ч е л о в е ч е с к о е , п р о т я ж е н н о е , но с в я з а н н о е с К и р и л л о в ы м .
У ш к и К а т е н ь к и поэтому б ы л и н а в о с т р е н ы т е п е р ь на г л у б ь в е щ е й ,
т о ч н о и х о д и н о к о с т ь у ж е не з а в и с е л а от ее с о з н а н и я . • И - г у гу ! « — т и х о у л ю л ю к а л а она, г л я д я на стену. М а р ь я И в а н о в н а ,
остолбенев, х о д и л а и з у г л а в угол. Б о л ь ш е в с е г о она б о я л а с ь , что
р а з о р в е т с я сердце. Б ы л отпуск, и не надо б ы л о к о д и т ь на работу.
В д р у г п р и ш л о письмо. П р и н е с
его с в е т л ы й , р а с т р е п а н н ы й
мальчик с остановившимися глазами. В конверте л е ж а л большой
б е л ы й лист. Когда М а р ь я И в а н о в н а р а з в е р н у л а его, т а м б ы л о
всего д в а слова, к р у п н ы м и б у к в а м и : » П р и д у сам
К а т ю ш е н ь к а , искоса з а г л я н у в в письмо, п о д п р ы г н у л а о т р а дости. но тут ж е злобно посмотрела на М а р ь ю И в а н о в н у . Т а п о т а енно, к а к - т о н е по-своему у р ч а л а , с л о в н о в ее б р ю к е п о я в и л с я
ж е л е з н ы й ребенок, к о т о р ы й п е р е д а в а л с в о и з в у к и ч е р е з ее г о р т а н ь .
Т е л о ее о ф о р м и л о с ь и с т а л о к а к - т о к р е п ч е . К а з а л о с ь , ч т о отвор и л и с ь все ч е р н ы е д в е р и в невидимое, и н е п о с т и ж и м о с т ь в х о д и л а
в мир, п р и н и м а я вид обычного, ч т о б ы н е р а з д а в и т ь а б о р и г е н о в ;
н о та, с а м а я с т р а ш н а я дверь, в к о т о р у ю могло п р о й т и то, отчего
н е м е д л е н н о р а з о р в е т с я сердце, б ы л а е щ е п р и к р ы т а .
Поэтому М а р ь я И в а н о в н а и могла ж и т ь . Н о т ь м а о х в а т ы в а л а
горло. Н а к о н е ц , ночью, п р и с в е т е звезд, н е ч е л о в е ч ь и д р ы г н у в г о л о й ногой, она с о с к о ч и л а с постели. Н а босу ногу, с р а с п у щ е н н ы м и
волосами, в белой, д л и н н о й р у б а ш к е она п о д б е ж а л а к К а т ю ш е ,
г р е з и в ш е й в полу-сне, п о л у - о с к а л е . В р у к а х М а р и и б ы л к р е с т с
р а с п я т ы м Л ю ц и ф е р о м ; этот крест, в свое п е р в о е п о с е щ е н и е , п р и н е с л а ей м о л о ч н и ц а .
Сурово она т о л к н у л а с ъ е ж и в ш у ю с я К а т ю ш у .
— Я в ы й д у эа него з а м у ж , •— п р о г о в о р и л а М а р и я и ее г л а з а
на у ж е измененном л и ц е з а г о р е л и с ь . — В ы й д у з а н е г о з а м у ж ,
в о т в чем в ы х о д .
К и р и л л о в , к о т о р ы й п р о ж и в а л в д о м е 21 п о у л и ц е Ч е х о в а в
к о м м у н а л ь н о й к в а р т и р е jyfo 8, о т д ы х а л в с в о е й к о м н а т е .
— Л е к с е й Н и к и т и ч , — г р о м к о о к л и к н у л а его и з к о р и д о р а с о седка, К а п и т о л и н а П е т р о в н а . — В к и п я т о ч к е н е н у ж д а е т е с ь , я
могу отлить, а то у н а с воду с е й ч а с о т к л ю ч а т .
— Нет, нет, спасибо, — о т о з в а л с я и з к о м н а т ы К и р и л л о в .
О н о т д ы х а л в к р е с л е у окна, в ы х о д я щ е г о в ч е р н о е . Д в а е г о
члена, о б н а ж е н н ы е , п о к о и л и с ь по б о к а м на б р ю ч и н а х , с л о в н о К и р и л л о в их п р о с у ш и в а л . Один, поменьше, б ы л б и р ю з о в ы й , небесноголубого о т т е н к а ; другой, огромный, б ы л н е п р и я т н о к р а с н о г о ц в е та, до того к р о в я н о й , что н а п о м и н а л н е з д е ш н ю ю , в ы т я н у т у ю г е мороидальную ш и ш к у . В руках у К и р и л л о в а была гитара, протяженное лицо плыло в полу-улыбке, а знаменитые волосатые
п а л ь ц ы т а к и х о д и л и по гитаре, в ы б и в а я м е л о д и ч н ы е н е ч е л о в е ческие звуки.
В д р у г К и р и л л о в в с к о ч и л . И быстро, быстро, с недоступной
ю р к о с т ь ю п о с к а к а л в д о л ь стен, с р ы в а я обои. К о г д а на стена к
о с т а л и с ь л о х м о т ь я (все п р о и з о ш л о за к а к и е - н и б у д ь д в е - т р и м и н у ты), о н о п я т ь п р и с е л и у г л у б и л с я в чтение. В о л о с ы е г о ч у т ь - ч у ъ
в с т а л и дыбом, в п р о ч е м б ы л о в п е ч а т л е н и е , ч т о п р о с т о п о д н я л а с ь
к а к а я - т о т е м н а я полоса. Два ч л е н а о п я т ь в ы п а л и и з б р ю к , н о
К и р и л л о в в з г л я д ы в а л на н и х ч е р е з ч у р строго, т а к ч т о о н и б ы л и
к а к в химере. О ч е н ь (до н е п р и я т н о с т и ) с т р а н н ы б ы л и г л а з а , к о т о р ы е г л я д е л и в р а з н ы е с т о р с н ы , т о ч н о К и р и л л о в мог в и д е т ь
д в а о т о р в а н н ы х друг о т д р у г а п р о с т р а н с т в а .
С м р а д н ы й , но т и х и й к а ш е л ь ш е л от его с п и н ы . Г и т а р а в а л я л а с ь
на п о л у . К н и г а в р у к а х с л е г к а д р о ж а л а . Б ы л о т а к о е в п е ч а т л е н и е ,
что ч и т а л о н наоборот, но тем не м е н е е от с м ы с л а п р о ч и т а н н о г о
в его д у ш е п о д н и м а л с я холод. Т у с к л ы е г л а з а , в д р у г о б ъ е д и н и в ш и с ь
в одно в ы р а ж е н и е , иногда п о д ы м а л и с ь в в е р х , к о к н у , г д е в и д е л о с ь
черное, п р о в а л ь н о е небо с б е с с м ы с л е н н ы м и з в е з д а м и . К и р и л л о в
тогда у л ы б а л с я и г л а д и л себя з а ухом. Н е с л ы ш н ы й с м е х р а с с ы п а л с я от его с у щ е с т в а п о всей к о м н а т е .
А м е ж д у тем у п о д р у г все ш л о невпопад. Ч а ш к и п а д а л и и з р у к ,
н а д о е д а л и п т а х и , з а л е т а в ш и е в о к н о . Н о самое и с т е р и ч н о е (истер и ч н о е посреди м р а к а !!) б ы л о то, что К а т ю ш а стала д и к о ревновать Марию к незнакомцу. Еще р а н ь ш е у ж а с Марии перед К и р и л л о в ы м она п р и н и м а л а за любовь. Т е п е р ь ж е , когда М а р и я
р е ш и л а сама броситься в омут, п р е ж д е , чем он ее поглотит, и
о б о з н а ч и л а себя, в о с к л и к н у в : » Я в ы й д у за н е г о з а м у ж ! « —
К а т ю ш а совсем о с а т а н е л а . Она точно не х о т е л а з н а т ь , что р е ш а ю щ е е слово останется з а К и р и л л о в ы м . Н е з а м е т н о п о д к р а в ш и с ь ,
со с м о р щ е н н ы м , у х о д я щ и м в непонятное л и ч и к о м , она щ и п а л а
М а р и ю з а ж и р н ы е л я ж к и , к а к будто в ее л я ж к а х б ы л а з а к л ю ч е н а в с я ж и з н ь . М а р и я страдала, но молча, с л о в н о у ш л а в
остолбенение.
К а т ю ш а к у с а л а ее н е ж н ы й , м а т о в ы й п л а т о к в ц в е т а х и сумр а ч н о с т а р а л а с ь в ы з в а т ь ее на к о н т а к т . Н о М а р и я у п о р н о м о л ч а л а ;
ее г л а з а з а л е д е н е л и , и сердце, видимо, б ы л о п о г р у ж е н о в мертвоводяное ожидание, ожидание прихода Кириллова. З н а к и опять разгорались. Но б ы л и л и это з н а к и ? ! Ч е м б о л ь ш е с т а н о в и л с я е е у ж а с ,
тем я р ч е ч у в с т в о в а л а К а т е н ь к а , что это н е у ж а с — а любовь.
(Впрочем у ж а с , после согласия в ы й т и з а м у ж , с т а л у ж е д р у г и м ,
с к о р е е это б ы л у ж е з а - у ж а с и относился он не с т о л ь к о к К и р и л лову, с к о л ь к о , г л а в н ы м образом, к некоему м и р у , к о т о р ы й с т а н о в и л с я т о ж д е с т в е н н ы м ее сознанию). Г л я д я в х о л о д н о - м е р ц а ю щ и е ,
с п у с т ы м и л ь д и н к а м и вместо м ы с л е й г л а з а М а р ь и , К а т ю ш а с ж и м а л а с ь , л ж е - ч у в с т в у я в н и х огонь любви, все в р е м я п у с к а л а
с л ю н у и п ы т а л а с ь у к у с и т ь Марию.
Н а к о н е ц , ее терпение, п о д т а ч и в а е м о е м о л ч а н и е м М а р и и , к о н чилось. Н о ч ь ю К а т ю н я оголилась. Г о л а я она б ы л а особенно, д о
непомерности безобразна : голова с с о к р а т о в с к и м лбом и м а л е н ь к и м и , истинно вонючими г л а з к а м и б ы л а точно п р и с т а в л е н а к о т ч у ж д е н н о м у т у л о в и щ у , которое — по в ы с ш е м у о щ у щ е н и ю — все
б ы л о в к а к и х - т о я м о ч к а х , к а р а к у л я х и отростках. Ноги б о л т а л и с ь ,
к а к будто п р и с т а в л е н н ы е из с т р а х а . А м а л е н ь к и й , н о ю р к и й ж и в о т и к свисал к г е н и т а л и я м к а к и м - т о с е к с у а л ь н ы м к о м к о м . В г л а з а х ж е , напротив, в ы р а ж а л с я н е п о м е р н ы й эротизм. О г о л и в ш и с ь ,
К а т ю ш а с х р и п л ы м воплем б р о с и л а с ь к к р о в а т и М а р и и (после
р а з в о д а о н и с п а л и отдельно) и с д е р н у л а с н е е одеяло. М а р и я
и з у м л е н н о у с т а в и л а с ь на нее.
— Пусти, — п р о ш и п е л а К а т ю ш а . — Я к тебе, я х о ч у л ю б в и .
И она р и н у л а с ь , головой в н и з , к а к п о т у с т о р о н н я я к р ы с а , к
ж и в о т у М а р и и . Т а своими белыми, м о щ н ы м и р у к а м и о б х в а т и л а
ее голову, не д а в а я К а т ю ш е п р и н и к н у т ь г л у б ж е , к самому п о х о т л и в о м у н у т р у . Впрочем, ее г у б ы к о с н у л и с ь ж и в о г о , м я г к о г о
ж и в о т а Марии, и К а т ю ш а н е с к о л ь к о р а з л и з н у л а эту п л о т ь . З а д
ж е К а т е н ь к и томно в ы д е л я л с я на ф о н е этой безобразной к а р т и н ы .
— Т ы что ? — с п р о с и л а Мария, н е в ы п у с к а я и з с в о и х ц е п к и х
р у к ее головы.
— Я х о ч у с тобой поговорить, — п р о ш и п е л а К а т ю ш а и з - п о д
рыхлого брюха Марии.
— И в с е ?? А з а ч е м ж е надо л е з т ь ц е л о в а т ь с я ? !
— А т ы молчи п о б о л ь ш е !
— К а к у тебя р а с п у х зад. — в з д о х н у л а М а р и я , с л е г к а обмякнув, но н е в ы п у с к а я головы Катюши.
— Т ы т а к л ю б и ш ь его, что не д а е ш ь мне к у с н у т ь т е б я к а к
следоваить, — пробормотала К а т ю ш а в темноте. — О т п у с т и голову... Т ы м н е не н у ж н а , я т о л ь к о х о т е л а п р о в е р и т ь т в о ю л ю б о в ь
к нему и поговорить с тобой п о - д у ш а м , м о л ч у н к а . . .
— Н е п у щ у , — угрюмо проговорила М а р и я . — В р е ш ь т ы все.
Т ы л ю б и ш ь его ! — в з в и з г н у л а К а т ю ш а . — И всегда л ю б и л а ,
е щ е н а ч и н а я со з н а к о м с т в а в клозете... Я это п о н я л а потом, п о
твоим г л а з а м .
— Н е говори мне о нем, — з а в ы л а М а р и я н е ч е л о в е ч е с к и м г о лосом. — Н е говори мне о нем... Л у ч ш е к у с а й м о е нутро... — и о н а
со с л е з а м и отпустила голову К а т ю ш и .
Голова со з л о в е щ и м и г л а з к а м и т у т ж е о к а з а л а с ь рядом, с у против л и ц а М а р и и .
— Т а к вот к а к т ы л ю б и ш ь его, — п р о ш е п т а л а К а т ю ш а , х р у с т н у в зубами.
— Н е говори мне о нем, — о т ш а т н у л а с ь М а р и я в у г о л к р о в а тн
- — Н е говори м н е о нем. Я его н е люблю, я з а н е г о в ы х о ж у з а м у ж .
— Т ы о т н и м а е ш ь у м е н я мое счастье, — л и ц о у К а т и с м о р щ и лось, к а к у р а з в р а т н и ц ы при виде Bora. — Н е о т н и м а й !
Р у ч к и ее с ж а л и с ь о самое себя.
— Ты мечтательница и психопатка, Катюша, — вдруг спокойно
о т в е т и л а М а р и л . — К а к м о ж н о в т а к о м ч е л о в е к е , к а к он, в и д е т ь
счастье ? !
— Дура ! — вырвалось у Катюши.
Р а з г о в о р з а к о н ч и л с я в к р и к а х , бормотании, в н а ч и н а ю щ е м с я
бледном рассвете, и п о л у - ш о п о т е , с в ы к а т ы в а н ь м г л а з . М а р и я
стояла на своем.
А вскоре появился Кириллов.
— И з Госстраху, — о п я т ь р а з д а л с я х р и п л о в а т ы й , с д у р ц о й ,
голос из-за двери.
К и р и л л о в в л е т е л , словно с у м а с ш е д ш и й . Х в а т а л с я з а голову,
р в а л обои. М а р и я н и к а к н е могла на ч е м - н и б у д ь о с т а н о в и т ь с я .
К а т ю ш а п о л з а л а з а н и м ч у т ь л и н е н а ч е т в е р е н ь к а х , иногда с о в сем о п у с к а л а с ь н а п о л ; ш и п ы от корявого, разбитого п о л а р а н и л и
ее в н и ж н и е губы, и ее в е р х н е е л и ц о в з д р а г и в а л о и т о м и л о с ь
тогда в сладострастной у л ы б к е . » К и р и л л о в , К и р и л л о в ! « — в д р у г
вспомнила она своим з а - п о д с о з н а н и е м о б о з н а ч е н и е н е з н а к о м ц а и
з а к р и ч а л а . Потом о п я т ь п о п о л з л а и п р о т я н у л а к н е м у с м я т ы е ,
п у г л и в ы е р у к и . К и р и л л о в совсем о б а л д е л от н е е : ф ы р к а л , сверк а л с в о и м и н е в ы р а з и т е л ь н ы м и г л а з к а м и и, к а з а л о с ь , н и ч е г о н е
п о н и м а л в К а т ю ш е . Впрочем, о н н е с к о л ь к о р а з о т п и х н у л е е ногой.
Наконец, Мария, опомнившись, собралась с духом. Похолодев, точно
ей на с п и н у о п у с т и л а с ь ч ь я - т о огромная, но н е в и д и м а я р у к а , о н а
посмотрела в глаза К и р н л л о в у и с к а з а л а :
— Я х о ч у в ы й т и з а тебя з а м у ж . Н а в с е г д а .
К и р и л л о в вдруг п о с е р ь е з н е л , о п у с т и л г л а з а . В к о м н а т е с т а л о
д у ш н о от невидимого потока. В о л о с ы на голове К и р и л л о в а о п я т ь
в с т а л и дыбом, и он у с п о к о и л с я .
— Хорошо, — ответил он. — З а в т р а в семь ч а с о в у т р а у
о с т а н о в к и » Б о р « шестого т р а м в а я .
Хлопнув дверью, он вышел. Мария на к р ы л ь ц е проводила его
долгим, х о л о д н ы м в з г л я д о м . » Т о ч н о в н а ш дом о п у с т и л а с ь Н е б е с н а я
р о д и н а «, — п о д у м а л а она.
К а т ю н я , з а б и в ш и с ь в угол и с ж и м а я п у х л ы е р у ч к и , ч е р н е л а
от мыслей. Н о вместе с тем в о з н и к а л в е е д у ш е свет, от к о т о р о г о
м ы с л и и с ч е з а л и и р ы д а н и я томно п р е в р а щ а л и с ь в л е д . И к р у ж и л о с ь в голове, к а к на т а н ц е .
Когда М а р и я к вечеру в з г л я н у л а на нее, К а т ю ш а совсем п р и м и рилась. Губы т о л ь к о п о - ч е р н о м у д р о ж а л и в о т о р в а н н о й з л о б е , н о
глаза улыбались.
— Я з н а ю свою судьбу, — с к а з а л а она з а н а в е с к е .
В с ю н о ч ь М а р и я н е с п а л а , н о в то ж е в р е м я в и д е л а с н ы . К
ш е с т и ч а с а м утра п р и ш л а н е б ы в а л а я т р е з в о с т ь . У б р а л а с ь , у м ы л а с ь ,
сухо п о п и л а ч а й к у . К а т ю ш а н а б л ю д а л а з а н е й в ы д о л б л е н н ы м ,
о с т о р о ж н ы м взором.
— Я пойду т у д а п е ш к о м , — к и в н у в ей, с к а з а л а М а р и я .
К а т ю ш а о с т а л а с ь одна. Б ы с т р о м е л ь к а л и в г о л о в е н е п о н я т н ы е
л и н и и , она п р я м о п о д п р ы г и в а л а от света в н у т р и себя. Г о в о р и л а
со с т у л ь я м и , но трезво, с р а с ч е т о м . Просто х о т е л о с ь петь. Д в е р ь
в к о м н а т е с л е г к а к а ч а л а с ь от ветра. » Н у - н у
— говорила Кат ю ш а . Д у ш а словно р а з л и л а с ь в пространство, и о т э т о г о е й б ы л о
больно, к а к л и с т ь я м . С л е з ы в о з в р а щ а л и д у ш у к себе, н о э т о у ж е
б ы л и не п р о с т о с л е з ы , н о ч е р н е н ь к и е , б е с н о в а т ы е с у щ е с т в а , в е р н е е
с т и х и и . З а с п и н о й о б л и в а л и водой, х о х о т а л ветер, и г р и в о г о г о т а л а
с м е р т ь в з а д н и ц е . Себя не было. Н е б ы л о и т е л а . Н о в т о ж е
в р е м я б ы л о т а к с т р а ш н о за себя, что К а т ю ш а р а з у ч и л а с ь д у м а т ь .
П о я в и л о с ь свое, непомерное, веселое, п о х о ж е е на Б о ж е с т в о в ш а м а н с к о й п л я с к е . П р о ш л о всего н е с к о л ь к о м и н у т . И К а т ю ш а , о д н а ,
з а п л я с а л а , з а х о д и л а по всей о г о л е н н о й к о м н а т е . О п у х л и в ш и е с я
п л е ч и к и в з д р а г и в а л и , тело с т а н о в и л о с ь з м е е в и д н ы м , з а д р а с ш и р я л ся, к а к с м а ч н о е облако, а з н а м е н и т а я с о к р а т о в с к а я г о л о в а на
б е з д у ш н о й ш е е п о к а ч и в а л а с ь из с т о р о н ы в сторону. К а п о н я п е л а ,
но п р о себя. П о у г л а м х о д и л и в е щ и . Н а к р е с л е л е н и в о о б л и з ы в а л с я
п р и б л у д ш и й кот. В д р у г К а т ю н я в з г л я н у л а на в р е м я . Ч а с ы н а
с т е н е б и л и по п р е ж н е м у т я ж е л о , неумолимо. » О т ч е г о в н а ш е й
к о м н а т е нет з е р к а л ? « — п о д у м а л а К а т я . — » Надо, н а д о б е ж а т ь
к ним, к Марии... от себя и от смерти... к ним... А х , у ж э т а н а ш а
Небесная родина ! « _
в с т р е п е н у л а с ь она, з а п л а к а в .
Холодно
одевшись, в ы ш л а и з дому.
Н а у л и ц а х б ы л о пусто, к а к п о с л е п р и ш е с т в и я Х р и с т а .
вое с о л н ц е п о д н и м а л о с ь в д а л е к е .
Багро-
» Смерть, где т в о е ж а л о , ад, г д е т в о я победа ? « — п о д у м а л а онаН и к о г о н е было. П р о ш л а в о д и н о ч е с т в е п о п р я м о й .
— Я е щ е у с п е ю их опередить, — у с м е х н у л а с ь о н а . с а д я с ь в
о д и н о к и й т р а м в а й . — ...Марию и К и р и л л о в а .
На остановке » Бор « было пустынно. Мария, подходя, в г л я д ы в а л а с ь в о д и н о к и е ф и г у р ы . Н е с м о т р я на в с т а в а в ш е е л е т н е е
утро, б ы л о холодно и д а ж е к а к - т о с у м р а ч н о , х о т я о т ч у ж д е н н о е ,
красное солнце быстро поднималось ввысь. В д у ш е Марии б ы л л е д
и б е с н о в а н и е ; а в н у т р и , в бездне, ч е р н е л о т а к , к а к будто н е п о з н а ваемое с о р в а л о с ь с цепи. Р о т к р и в л я л с я , х о т я в з о р б ы л с т р о г
и спокоен; но, п р и б л и з и в ш и с ь к остановке, она з а х о х о т а л а . П о
этому х о х о т у м о ж н о б ы л о п р е д с к а з ы в а т ь б у д у щ е е . Ю р к а я с т а р у ш о н к а , вздрогнув, б р о с и л а с ь от н е е н а у т е к .
Невдалеке стоял К и р и л л о в и приветливо м а х а л Марии рукой.
Л и ц о его в ы г л я д е л о о б ы ч н ы м , д а ж е с л е г к а в я л ы м .
— Пошли, — коротко сказал он.
И у к а з а л на о г р о м н ы й , р а с к и н у в ш и й с я пруд, в стороне от
домов, но т а к ж е и о т всего, что м о ж н о н а з в а т ь в е ч н ы м . К а к это
М а р ь я его с р а з у не з а м е т и л а ? ! О н серел, с е р е б р и л с я н е т а к у ж
д а л е к о , всего в ш е с т и м и н у т а х х о д ь б ы по пустой, б е з л ю д н о й дороге.
Ц е п к и е , в ы ж ж е н н ы е г л а з а К а т и н а б л ю д а л и з а ними из т ь м ы
своих в п а д и н .
О н а с т о я л а н е в д а л е к е , незаметно, под деревом, и с м е я л а с ь . Т ь м а
н е с х о д и л а с е е г л а з , но и з уст л и л с я у л ю л ю к а ю щ и й , д и к и й смех.
Н е х о р о ш и м , т а й н ы м бугром в з д ы м а л и с ь груди... К а т ю ш а смотрит.
Вот М а р и я и К и р и л л о в с т о я т совсем б л и з к о д р у г от д р у г а , вот
вместе и д у т к пруду. Почему с о л н ц е о п у с к а е т с я вниз, к горизонту
на в о с т о к е ? И л и это потому, что в и д и м о с т ь ? Вот они медленно,
п о ч т и к а с а я с ь д р у г д р у г а , идут. Одни.
— Я буду п р и с л у ж и в а т ь им... в их п р о т я ж е н н о м и б е з л и ч н о м
браке, — б о р м о ч е т К а т я .
М а р и я и К и р и л л о в , к а к ч е р н а я , у с т р е м л е н н а я нелюдь, подход я т к самому пруду. М е д л е н н о идут вперед. С к о р о вода коснется
их ног.
— Ч е р е з м и н у т у и х не станет, — в з д о х н у л а К а т ю ш а .
Москва, 1972 г.
JT.M.
ЧЕЛОВЕК
Герой
этих записок
С
был существо
огромное,непохожее
сте с тем крикливое, настойчивое.Одним
впечатление
на всех видевших
ки, красное, отпугивающее
Л О Ш А Д И Н Ы М
Только одна девочка,хорошо
на своих тридцатилетних
словом он был удачником.По
его.И еще бы:зычный
наглостью
БЕГОМ
сверстников,
крайней мере такое он
голос,быстрый,лошадиный
бег,большие
и вме-
производил
увесистые
ру-
лицо.
знавшая
его,говорила,что
он - ужас,и только
извне таким
кажется.
Итак,
I Записки
Вчера
все утро просидел
побежал...На
человека
в уборной
улице сыро,слякотно
и точно мозги
женские,людские,нет
чтобы хоть один со свиным
Старушонку
я плечом
все-таки
Извинившись
перед следующим
шевелю
и ногами...
Потому
жить...
Кругом
люди и люди...
Люблю я также
на деревья
бегом. |
рылом был...Ууу...
завизжать
гражданином,пошел
что если не будет
А тут все-таки
свое
смотреть,особенно
идтить?..В
с неба падают. Я людей
толконул:шлепнулась,но
и трусоват...
руками
с лошадиным
и задумывался...Господи,куда
полдня сорвался и
не люблю:кругом
Так и хочется
побоялась:больно
дальше...
одни хари -
по морде
я грозен на
Когда я хожу,то
этого шевеления,совсем
треснуть.. .
вид,хоть
очень
противно,как
сурово
бы незачем
шевеление.
на верхушки...
С часок могу
простоять:
народец
на
меня,бывало,натыкается.
Но сейчас
избежал...
больно
деревья
Завернул
они на монахов
мне что:шпик
похожи
не шпик,король
прекратилось,и
сет,и пустоты
не попались,одни
в него...
За луком
троллейбусы...
и рассуждают...
- не король...
не знал я что делать...
Увидев
Один мужичонка
От лавки
В таком
хотел меня
случае я всегда
столько
пионеров?
переулец,я
Но в очередях
пустой
подпрыгиваю...
на меня
я людей
побить,думал
до того угла я совсем
- нет... С того угла я стал подпрыгивать.Пионеры
да около пивных
первый же темный
народу видимо-невидимо...
шпик...А
был:шевеление
Тогда мозги
коситься
всего
люблю:
стали...
растреИ отку-
... Пустота
прошла,мне
Инда около одного
ся... Я дурак дураком,а
вится,и
в морду
нились...
этажей,
дело:ноги
главноить
заменяет...
сами по себе,как
можно
- в душу смотрят...
Одежонки
Со всех концов
это время личностью
соли в него всыпал,и
куда идти,а теперь
все
бывает теплай
- в пивную. Денег
вхожу,сам
от
спляЭто
крику...
сегодня
не свой
на кружделаюсь...
нутром
Но это первый момент...
на втором
Она у меня в мозгу
Парень
несет,а
А потом
- все
у меня
он аккуратливый,без
серые,а
этаже живёт...
с часок,а может
вдоволь...
Народ
чесатьржет,а
на
Чесание такое мне по душе - я себя в
на пляже...
я в уборной
сидел
оглядки,только
солнышко
жить,подальше
как можно
Выпилив
башку
- мучился,но
для меня...
серостью
не знал
в стенку забивать
Не на той планете
да поближе
я ро-
к звездному
пасть,заулыбался...
я песни запел.Мне
Пустоты
смотрит.
небо-
думать?!...
от гвоздя того как бы сияние
Только кто меня
сам на себя
от шума-гама
Обрадовался,рассобачил
и все три.Потом
в рот... Мне что,мне хорошо...
чувствую...
В это время - мне
и почешусь
есть кино...
Иду... Холодновато
гвоздем сидит.А
в волосы,и
выверну
ду бком, Бонапарте. . . Хорошо,как
бы в других местах
Интересно,мозги
ли,посидели. Прошло
-гвоздем
затылок
стою у окна прохлаждаюсь...
идти... Вот как бывает,давеча
у него - под брюками...
дился. . . Ване Данилычу
бьет,и
напол-
десять
знаю...
рядом живет...
Моськин
в
с гармоникой...
у всех распахнуты, отовсюду
носок или рубаху
чувствую,молодым
глянула. . . К Моськину
склону...
кровью
- громадина
обязательно
в пивнушку
дырявят...
самом деле это - не народ,а кино-актеры. . . Кино
Жена
стано-
оглашенные.. .
Я пивка взял,кулак
Моськин
ноги cmaлuimoчнo
Вон он стоит,
попасть,и
растряслась. . . Я всегда,как
ся нравится. . . Я пивка отопью,сниму
мысль
плещут-
душе так светло-светло
тяжелы мои
рынок,молочную, сквер, двух баб. Потом
- глаза, глаза,глаза...
замечаю...
водой
ты есть, не есть - все равно легкай. . . Я иной раз
Только в милицию
хоть мозга
ангелы
Больно
редко его
кряхтят,матерятся,
подсоблять,на
- никогда. Перед домом или грузовиком.И
Я пошел дальше. Прошел
Народ здесь,как
Мужики
дома - легкие...
- ноги тяжелы,а
перед людьми
ку пива... Хорошо
Ушел...
тяжелые,а
Бога люблю,только
скопилось...
подсобил.. . Я иной раз люблю
- а мне то что,мне
мне часто выпивку
захотелось.Я
много
бить никому не хочется...
Удивительное
сать люблю.Но
к Богу полететь
двора грузовиков
исходит
нет,одна
Понятливый...
какая песня
во все концыги
тупость...
будет? А я,когда
в глаза мои
Я сам себя
пою,сам
Се-
понравится,так
песней-
в небеса
гвоздем
забиваюсь.
Моськин,разиня
- Больно
рот,слушал.
надрывно
поешь,
Потом дите,тоненькое,как
- говорит.
глиста,проснулось.Моськин
скрипя сердце,кончил. . . Моськин
Мне опять тяжело
кулак больше
евойной
для чего я живу,
смотрит,на
- засудят,а
Куда деваться?..
А меня дальше
глядишь
попел
с
у меня
в душе приятно
часок,потом,
огромная,пивная,а
защекотало...
своими я его за горло взял... Дите,неразумное,
и тянет...
- сам себе страшен
стал...
и на себя руку подымешь,самого
от страха,на
орать.Я
Я к дитю подошел...Рука
- так и тянет,так
я себя люблю. .. Второе
я стал... Аж вспотел
говорит:кончай
ушел...
головы... Я со страху чуть не обмочился,но
- подумал я.Пальчищами
мух...
А там пошла.Так
соску
стало...
за картошкой
дверь оглянулся...
Но страшно
Одного
стало...
Первое
"Вот
потолок
дело -
придушишь, второго, третье го. . .
себя перед зеркалом
Дитёнку
на
- ручищей
задушишь...
пивной
Трусоват
- животик
щекотнул,
вправил...
Наконец,Моськин
пришел.Я
его по—обезьяньему
в морду
поцеловал.А
он распетушился
— почему
ди-
те орёт.
Я говорю:"Я
Он кричит:
на него
дохнул?
"Я тебе дохну,ухажёр !"
Скучно мне стало. Гвоздей
леко, Господи,ты
нету .Шевеленья
землю раздвинул.А
нам то,где
тоже. И, главное,
конец,где
- конца краю нет.Глянул
начало?..
в окно:
да-
M.
Шемякина
Хотел было в уборную пойтить,да
Моськин
От Моськина
падаю,то
я брел,как
волна,то
свой вопрос имеет. Нога спрашивает
не пустил.
поднимаюсь.А
что толку - все течет.Но
- зачем? Не в смысле хождения,а
каждый
в смысле ощущения
кончик
ноги - зачем?!
И куда?Во что ?
Так же и все остальное. В целом. А то, что маслит мозга, особенно
Точно хочет куда-то
Я побежал.Я
А мне
подпрыгнуть
от мыслей
и из тюрьмы
часто бегу.Но теперь
своей
кричит:зачем,
зачем?!
вырваться.
не помогло.Словно
не я бегу,а все кругом
бежит...
скучно.
Пришел
домой.Вечерело. Починил
чок. Он у меня
стул.Посидел.Починил
стул.Опять
посидел.Папаня
приплелся,стари-
- один.
Я говорю:"Папань,чегой-то
я сегодня
веселый".
Он молчит.
Мне молчи,не
молчи,я
и сам могу кулаком
Жалко мне папаню. Грязный
махнуть.
он у меня,нищий
и оборванный.Старичок,а
сопливый,как
дитя.И
глаза -
- ясные.
В черном теле я его держу.
Если б мне было куда деваться,я
для забавы.А
б его по настоящему
деваться мне в самом деле некуда - сколько
тельный я весь,точно
пожалел.А
песен ни
для себя,
пой.Вопроси-
закорючка.
А старика люблю пожалеть:бью
его, деньги отбираю, черствым
- Папань, пригреть?
руки в бок, подошел
Он конфузится
то я его жалею больше
ни работай,сколько
- заложив
хлебом
кормлю,а жалеть
- жалею.
к нему.
и лезет в угол.
Я старика мыть люблю, в корыте. Он голодный, долго не выдерживает. Но я промою, кулачком
по бокам
пройдусь.
Этот раз он еле дышал.Завернул
его в простыню,на
постель кинул,одеялком
прикрыл...
Очухливай-
ся, родимый.
... Свет погасил. Картошку
Вопросительность
Постучал
поел. Я во тьме люблю есть. Походил
во мне растет,а жизнь
стулом...
Господи, когда же я к тебе
улечу?!
- это вялое
по комнате, заложив
бормотание...
руки в шгпа-
А. волохонский
Б У Д" E H H Ы Й
Героическая
Верпа
КОЛЧАК-ДЕНИКИН : /свистит/
ДЕЙСТВУЮТ:
В нашем стане:
Уса Буденного
Часа Буденного
Конь Буденного
Во вражьем стане:
Врангель
Шкуро-Мамонтова
Деникин-Колчак
Штаб Врангеля. Дам. Колчак-Деникин
играет на гитаре. Мамонтов, пократай Шкуро, сидит над картами.
ВРАНГЕЛЬ:
Вот так?
ВРАНГЕЛЬ:
Нет, друг,
Так свищут
Так свищет
Так свищет
я услыхал другое
кони перед боем
мать утратив деть
слон упавший в сеть.
/глядит
Неправда ль, Мамонтова,
Твой упраздненный псами хобот
Был удивительный трубач
Но все равно с тобой мы оба
Останемся на высоте поставленных перед нами
историей задач!
ШКУРО-МАМОНТОВА:
Ворона Врангеля боится
Одна под кустик не садится.
ВРАНГЕЛЬ:
Ты, Мамонтова, сбрось Шкуро свое
Ты, адмирал, брось обнимать скрипицу
Нам всем необходимо подкрепиться
Перед началом длительных боев.
Итак, снимай совсем свое Шкуро
Иди прочисть жерло большой мортиры
А ты - уставь усталое мурло
И сквозь жерло гляди из штаб-квартиры.
/Ваполняют
драма
неохотно
приказ/
КОЛЧАК-ДЕНИКИН : /тихо поет/
Тихо пушечки-то смолкли
А солдатики-то взмокли
Тихо, сабли не звенят
А солдатики не спят
в жерло/
Сочувствуя переживаньям
Деревьев длинные шпицрутены
Застыли. Словно в ожиданьи
Своих друзей из пятой роты
Шесть штук кобыл во мраке ржут
Расправя гривы в парашют
И тень луны в ночной воронке
Летит из северной сторонки.
ДЕНИКИН-КОЛЧАК /поет/:
Говорит графине граф:
Ваше сиятельство неправы,
Утверждая что мой гриф
Недостаточно игрив.
Говорит в ответ жена:
Граф, с вами спорить бесполезно
Я совершенно сражена
Ах, вашим доводом железным.
Плюнул граф и вышел вон
Хлопнул дверь и вышиб стекла
А вокруг стоял барон
Как морковка или свекла.
ВРАНГЕЛЬ:
Генерал, я понял ваш намек
Довольно плюнуть в потолок
Извольте выйти вон из штаба
Вы не офицер, а баба.
ДЕНИКИН-КОЛЧАК /уходя поет/:
Ус один солдатик крутит
А другой какой-то грустный
Из евоного мешка
Утащили колбасу
А у нашего попа
Утащили попадью.
ШКУРО-МАМОНТОВА:
Куда бы повесить портянки
Мне надоел чай из жестянки
Мне наскучила ваша игра
Что вы думаете по этому поводу, граф?
ВРАНГЕЛЬ:
Я думаю, усы Буденного удобное место
Чу, я слышу какое-то подобие свиста.
Прощай стратегия и тактика
Прощай колода с голой женщиной
Меня заменит автоматика
Но кто тогда заменит банщика?
ШКУРО-МАМОНТОВА:
Самонадеянность вельможи
Привычкой честного солдата
Напрасно ищет то чего не может
В порочном дуле автомата
Его погибель решена
Гранатомет его жена
И стала дирижабль свекровью
Он попрекнул тебя морковью
Он намекнул тебе на свеклу
Но он своей заплатит кровью
За эти выбитые зубы.
Возвращается
БУДЕННОГО.
КОЛЧАК-ДЕНИКИН,
ведя с собою
КОНЯ
ЧАСЫ:
Исторья вспять не повернется
Назад былое не вернется
КОЛЧАК-ДЕНИКИН :
КОЛЧАК-ДЕНИКИН :
Смотри кого я в плен веду
С моей нечаянной разведки
Я только начал есть траву
Смотрю - а рядом гложет ветки
Вот этот непонятный Конь,
Колышет нежными устами
Я зацепил его супонь
Сваливши навзничь под кустами
И скоро поспешил в нору В собачью эту конуру.
Позвольте вам взамен привета
Вручить вот эти два предмета
Пытается
навесить
портянки
на УСЫ
УСЫ /отмахиваясь/:
Не повернуть исторью взад
Былого не вернуть назад.
ВРАНГЕЛЬ:
ЧАСЫ:
Вот, генерал, возьмите орден
И пусть вам настроения не портит
Сегодняшний печальный инцидент
Пускай теперь сей пленный инсургент
Расскажет нам, зачем поставил пушки
Буденный на макушке той горушки.
Напрасны всякие старанья
Вернуть исторьи колесо
В его былое состоянье
Отметил дедушка Сысой.
УСЫ:
КОНЬ
молчит.
И верно, прав был старикашка
Исторья, граф, не промокашка
Вы, генерал, отдайте шашку
Барон, позвольте ваш погон...
ШКУРО-МАМОНТОВА:
Конь, отвечай без запирательства
На речь его превосходительства
А то его превосходительство
Расскажет длинное ругательство
И нехорошие слова.
ВРАНГЕЛЬ:
Увы, любимый мой погон
Попал исторьи под вагон
Под эти ржавые колеса'
КОНЬ:
Гваите хву и хва
Хевоваимве в дверь суется
Хибнет, хибнет не сдается
КОНЬ:
Кончайте, граф свои расспросы
Под страшный грохот колеса.
Исторья вам не колбаса!
ВРАНГЕЛЬ:
Каков однако ж голос мерзкий!
Уводят
ШКУРО-МАМОНТОВА:
Каков однако ж пленник дерзкий!
ВРАНГЕЛЬ:
Чего он там бубнил про дверь?
ШКУРО-МАМОНТОВА /украдкой откусывая кусок КОНЯ/:
Какой же прочный этот зверь.
КОЛЧАК-ДЕНИКИН :
Я полагаю, выстрел в гада
Есть лучшая ему награда
Его мы сварим и съедим
И всевозможно победим.
ШКУРО-МАМОНТОВА:
Сначала лучше заспиртуем
А после лучше запируем.
Громкий
стук в дверь. Входят
УСЫ и ЧАСЫ
УСЫ:
Исторью вспять не повернешь
Назад былого не вернешь.
БУДЕННОГО.
пленных.
БУДЕННОГО.
Нина
ВОРОНЕЛЬ
Родилась в СССР. Закончила физико-математический факультет Университета, а затем - Литературный институт им.
Горького /Москва/. Опытный переводчик на русский язык.
Совмещала переводческую работу с поэтическим творчеством.
Возможностей публикаций не имела. Пьесы пишет с 1965 года
Успех или, наоборот, неприемлемость для постановки зависел не столько от профессионализма, сколько от содержания
пьес. К 1972 г. ,когда она подала заявление на выезд в
Израиль, двери всех советских театров и министерств были
уже закрыты для нее. В 197^ г. эмигрировала из СССР. В ок
тябре 1975 г. две ее пьесы с успехом прошли на сцене
Interart theatre на Бродвее/Нью-Йорк/
В настоящее время живет в Израиле.
Нина
ВОРОИЕЛЬ
П Р А Х
И
П Е П Е Л
Драматическая поэма
И сказал Бог: сотворим человека по
образу Нашему, по подобию Нашему;
и да владычествуют они над рабами
морскими, и над птицами небесными, и
над скотом, и над всею землею, и над
всеми гадами, пресмыкающимися по
земле. /Книга Бытия/.
H А
ДЕБАРКАДЕРЕ
/ЗМЕИ
ЕДУЧИИ/
/Сцена из народной жизни/
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Шкипер - толстый мужик с бабьим голосом.
Шкиперша - толстая баба решительного нрава.
Рыбнадзор - хриплый мужик с богатой фантазией.
Пьяный - всегда пьян.
Рыбак - основной язык - французский.
Дебаркадер - плавучая пристань на Волге. В центре сквозной проход с берега к трапу, по обе сторона
его - каюта начальника дебаркадера, то есть Шкипера, камбуз, зал ожидания. Весь дебаркадер об несен палубой - узкой галерейкой с перилами. На палубе- сидит Рыбак с удочкой, время от времени он
еатаскиеает рибину и прикладывается к бутылке.Пустые бутылки он складывает в кучу. В шкиперской
каюте выпивает Шкипер - добродушный толстяк с тонким бабьим голосом, почти колоратурным сопрано, и
Рыбнадзор - нервный, давно небритый, хриплый мужик. Поздний вечер, вокруг пустынно.
РЫБНАДЗОР: Е-мое, ты кефаль знаешь?
ШКИПЕР: Да что кефаль? Разве это баба?
РЫБНАДЗОР: Нет, ты скажи, е-мое, ты кефаль знаешь?
ШКИПЕР: Ну, знаю.
РЫБНАДЗОР: А какой у ней хвост, знаешь?
ШКИПЕР: Да что хвост? Вот,татарки,у них хвоста нет,
зато...
РЫБНАДЗОР: Е-мое, а какие у ией кишки,знаешь?
ШКИПЕР: Ну, знаю.
РЫБНАДЗОР /торжествующе/: Вот и не знаешь, е-мое!
Нет кишок у кефали! Нет - и все!
ШКИПЕР: Да что кишки? Мне кишки ни к чему, мне главное, чтоб титьки иа месте были.
РЫБНАДЗОР/сосредоточенно/: Нет, титек у кефали нету,е-мое. Это точно.
ШКИПЕР: А вот у татарок, у них все поперек. Что у
других баб вдоль, то у них поперек.Понял? Вот так
/показывает ладонью/ - поперек.
/На мостки вбегает толстая баба - Шкиперша/
ШКИПЕРША: Митрий, картошку привезли?
ШКИПЕР: Привезли. Там мешок, на палубе. /Рыбнадзору/
Картошки ей,вишь,захотелось, - а что картошка? Крахмал! От крахмалу только воротнички стоят. /Хохочет/
ШКИПЕРША: И сколько отдал?
ШКИПЕР: Десятку.
ШКИПЕРША /ужасается/: Десятку? Ты что - очумел? Десятку за мешок! Небось, сдачу себе оставил?
ШКИПЕР/Рыбнадэору,самодовольно/: Боится, что я к татаркам на ее десятку пойду. А на что мне деньги?
Мне деньги ни к чему, мне любая татарка и так даст.
РЫБНАДЗОР: Не-е, без денег никак,е-мое... Вот я на
Каспии служил. Ты Каспий знаешь?
ШКИПЕР: Да что Каспий? Разве на Каспии бабы?
ШКИПЕРША: Где ж картошка,Митрнй?
ШКИПЕР: Я ж сказал где.
ШКИПЕРША: А ты еще раз скажи.
ШКИПЕР: Вот баба! Ей всегда еще раз надо, ей одного
раза мало ! /Хохочет/.
ШКИПЕРША /бродит по палубе в поисках картошки/: Где
ж картошка?
ШКИПЕР: Да на палубе, на палубе!
ШКИПЕРША: Нету на палубе...
РЫБНАДЗОР: И там, на Каспии,е-мое... Ты Каспий знаешь?
ШКИПЕР: Как так нету? Ты возле мостков посмотри.
ШКИПЕРША: Сам посмотри - нету нигде.
ШКИПЕР: Как так нету?/Выходит из каюты/. Тут мешок
стоял.
ШКИПЕРША/прннюхиваясь/: Опять нализался? На какне
это деньги?
ШКИПЕР: Вон... Рыбнадзор угостил...
ШКИПЕРША: Знаю я, как он угощает! /хватает Шкипера
за рубаху/.Ты прямо скажи,паразит, не покупал картошку? Не покупал? А десятку пропил?
ШКИПЕР/пугается/: Покупал,Марья, как же - покупал!
Ты хоть у Васьки спроси. /Кивает в сторону рыбака/,
Васька видел. Как ракета из Астрахани пришла,я у них
мешок и взял, за десятку. Хоть у Васьки спроси.
РЫБАК: Было. Взял мешок, антр ну. /Пьет/.
ШКИПЕРША: И где же он, мешок этот?
ШКИПЕР: Вот тут поставил, у мостков.
ШКИПЕРША: Сам он ушел, что ли?
РЫБАК: Си ль ву пле.
ШКИПЕР: Может, его стащил кто.
РЫБНАДЗОР /выходит на палубу/: Нет, ты скажи, е-мое,
ты Каспий знаешь?
ШКИПЕРША: Кто же его мог стащить?
ШКИПЕР: Ну, этот... шел мимо... кто-нибудь шел... ну,
и взял...
ШКИПЕРША /наступает/: Пропил десятку, паразит? Лучше сознайся - пропил?
ШКИПЕР /в страхе/: Васька, ну скажи ты ей, скажи: кто
мог картошку стащить?
РЫБАК: Шерше ля фам.
ГОЛОС ПЬЯНОГО /За сценой/: Синее море, синий пароход!
/Попытка петь/.
РЫБАК: Может, тот пьянчуга, антр ну?
ШКИПЕР /обрадованно/: Точно! Он и стащил!
ШКИПЕРША /подозрительно/: Какой еще пьянчуга?
ШКИПЕР: Слышишь, орет? Приезжий.
ШКИПЕРША: Кто такой?
ГОЛОС /с упорством отчаяния/: Белое море, белый пароход!
ШКИПЕР: А кто его знает. Вчера с вечерней ракетой
приехал и бродит вокруг, никак ие протрезвеет.
ШКИПЕРША: А к кому приехал?
ШКИПЕР: А ты у его сама спроси. Он ночь спал тут, в
зале ожидания, - может, тебя ждал. /Осмелев, хохочет/
ШКИПЕРША /серьезно/: Так куда он мог картошку нашу
отнесть? Да и не поднять ему мешка, раз он пьяный.
/Опять наступает с криком/: Сознавайся, паразит проклятый, пропил ты мою десятку?
ШКИПЕР: А может, она в камбузе, картошка?
ШКИПЕРША: Пойти поглядеть./Бросается в камбуэ, через
мгновенье выскакивает оттуда с воплем/:Митрий, кто
в камбузе кучу наклал?
ШКИПЕР: Какую кучу?
РЫБАК /принюхиваясь/: Пардон,бля,пардон,кучу дерьма.
ШКИПЕРША /вне себя/: Кто кучу наклал, я спрашиваю?
ПЬЯНЫЙ /поет, появляясь на мостках/: Си-и-ний пароход! Пароход-то синий, а море какое? Забыл, какое море. Мо-о-оре...
ШКИПЕР /хватаясь за соломинку/: И картошку он, и кучу он! Кто ж еще мог накласть?
РЫБАК /нравоучительно/: Шерше ля фам.
/Пьяный,шатаясь,поднимается по мосткам на палубу.
Шкиперша немедленно переходит e наступление/.
ШКИПЕРША/хватает пьяного за грудки/: Куда картошку
девал?
ПЬЯНЫИ/покачиваясь в ее руках, бессмысленно/:
Картошку? Съел. /Запевает/: Съелое море, синий...
ШКИПЕРША/трясет его/: А где мешок ?
ПЬЯНЫЙ/упрямо/: И мешок съел.
ШКИПЕР: А зачем в камбузе кучу наклал?
РЫБНАДЭОР/вдруг в восторге/: Е-мое, да ведь это же он!
Змей едучий!
ШКИПЕРША/грозно/: Говори, куда картошку девал! /Шкиперу/: А ты заткнись и гони обратно десятку!
ШКИПЕР/храбрится/: Ха! Десятку ей! Да это ты мне эа
каждый раз десятку давать должна!
РЫБНАДЗОР /вплотную к пьяному/: Ты в тюрьме сидел?
ПЬЯНЫЙ: Обязательно.
РЫБНАДЗОР: Е-мое, выходит точно он! Он самый - змей
едучий! Значит, в камбузе кучу он наклал, больше некому.
ШКИПЕРША: А картошка? /Отпускает пьяного,тот садится
на палубу/.
РЫБНАДЗОР/убежденно/: А картошку он в Волгу выкинул.
Это же гад, это же змей едучий,е-мое! /Пьяный икает/.
ШКИПЕРША : Как то-есть в Волгу? Она же десятку стоит!
РЫБНАДЗОР /поднимает пьяного/: Узнаешь меня,е-мое? Он
иэ меня в тюрьме кровь стаканами пнл. А я говорил ему,
е-мое, гора с горой не сходится, а человек с человеком,
е-мое... Только разве он человек?
РЫБАК: силь ву пле.
ШКИПЕРША: Кто же мне десятку вернет?
РЫБНАДЗОР: Он иэ меня кровь стаканами пил,е-мое, а я
иэ него хоть ложкой зачерпну. Он убийца. Он женщину
красавицу-инкассатора,е-мое... /Пьяному/: Ты инкассатора знаешь? /Отпускает его/.
ПЬЯНЫЙ /садясь на пол/: Обязательно!
РЫБНАДЗОР: Е-мое, выходит, точно он! Он из меня кровь
стаканами !
ШКИПЕРША: Пусть отдает десятку, раз картошку в Волгу
бросил. А ну,Митрий! /Шкипер поднимает пьяного и трясет/: Отдавай десятку, паразит!
ШКИПЕР: Давай десятку! Отдашь?
ПЬЯНЫЙ /икает/: Обязательно.
РЫБНАДЗОР: ... Так я иэ него хоть ложкой зачерпну.
ШКИПЕР /шарит в карманах пьяного/: Где десятка?
ПЬЯНЫЙ: Съел.
ШКИПЕРША: Ишь какой - чужие десятки есть! Пусть хоть в
камбузе помоет эа собой, паразит!
РЫБНАДЗОР: Мне восемнадцать месяцев дали,е-мое, эа семейную драму, а он из меня кровь стаканами... Несу я,
значит, парашу с супом... Ты тюремный суп знаешь?
Горсть пшена и вода пустая...
ШКИПЕР: С такого супа всякая охота до баб пропасть может!
РЫБНАДЗОР: Это нам без разницы,е-мое, в тюрьме баб нету. А он, эмей едучий, женщину красавицу-инкассатора
убил, и шофера тоже,е-мое... Два миллиона триста тысяч взял... четверо было...
ШКИПЕР: Как так баб нету? Разве без баб можно?
ШКИПЕРША: Два миллиона взял? Так пускай мою десятку отдает ...
РЫБНАДЗОР : Он у них там паханом был... Он н Ренат-татарин,е-мое.
ШКИПЕРША: И в камбузе пускай эа собой уберет, паразит!
РЫБНАДЗОР: Четверо их было... они машину остановили и
шофера прикончили сразу,е-мое
А женщину красавицуинкассатора не сразу, - два миллиона триста тысяч взяли,
е-мое, и сделали с ней, что хотели...
ШКИПЕР/мечтательно/: Так вчетвером и навалились!
РЫБНАДЗОР: Два миллиона триста тысяч взяли,е-мое, и получил он, змей едучий, десять лет и пять по рогам.
Ты пять по рогам знаешь?
РЫБАК: Антр ну.
РЫБНАДЗОР: Чтоб ни в какой город,ни-ни,е-мое. Он и Ренат-татарин...
ШКИПЕР: А вот у татарок, у них все поперек
ШКИПЕРША /грозно/: Митрий, ты мне про татарок брось!
Ты скажи лучше, кто камбуз вымоет? Сколько раз повторять?
ШКИПЕР: А повторять столько, сколько у кого выйдет.
Это и от бабы зависит тоже...
РЫБНАДЗОР /разглядывая пьяного/: Он это, эмей едучий,
точно он. Ведь не татарин же он, не Ренат - вот и выходит, точно он. /Поднимает пьяного/: Ну, ты, змей едучий, вставай, иди в камбуз - пол мыть будешь. /Пьяный
качается в его руках/. Ты из меня кровь стаканами пил,
е-мое, так я иэ тебя хоть ложкой зачерпну. /Толкает
пьяного к камбузу, тот мычит/.
ШКИПЕРША /пьяному грозно/: Иди,иди,паразит, - наделал
тут делов, кто эа тебя убирать теперь будет?
ШКИПЕР: Если б что другое, так я б эа него мог...
РЫБНАДЗОР/тащит пьяного к дверям, тот упирается/: Женщину красавицу-инкассатора убил, е-мое, и получил десятку и пять по рогам...
ШКИПЕРША: Десятку, говоришь, получил? Так пускай отдает,
- будет знать, паразит, как чужую картошку в Волгу бро-
сать!
РЫБНАДЗОР /открывает дверь и вталкивает пьяного в
камбуз/: давай пол вымой, змей едучий! Я говорил,
е-мое, гора с горой не сходится, а он иэ меня кровь
стаканами...
ПЬЯНЫЙ /рвется обратно/: Пусти, я рыбу потерял! Где
моя рыба?
РЫБНАДЗОР: Пол вымоешь,е-мое,тогда выйдешь. /Закрывает дверь камбуза и держит ее спиной. Слышно, как
пьяный бьется о дверь с той стороны/. Женщину красавицу-инкассатора убили и глаза ей выколупали, он и
Ренат-татарин... Это чтобы по глазам не уэиали, кто
убивал,е-мое. У них в глазах все отпечатывается, как
в зеркале,е-мое...
ПЬЯНЫЙ /открывает дверь/: Рыба моя где? Где моя рыба?
ШКИПЕРША: Что за рыба такая?
ПЬЯНЫЙ /плачущим голосом/: Копченая рыба. Мне подарили ее интеллигентные люди!
РЫБНАДЗОР /заталкивая пьяного обратно в дверь/: Дерьмо уберешь, эмей едучий, тогда выйдешь. Два миллиона
триста тысяч они взяли, а шофера прикончили сразу,
он и Ренат-татарии,е-мое...
ШКИПЕРША: Раз десятки у него иет, я эту рыбу за картошку себе заберу. Нечего ему, паразиту, чужую картошку в Волгу бросать...
ПЬЯНЫЙ /опять вырывается из камбуза/: Пусти меня, пусти! Я рыбу свою искать пойду!
РЫБНАДЗОР /держит его эа шиворот/: Не хочешь дерьмо
свое убирать, эмей едучий? Я тебя сейчас заставлю,
е-мое, добром не хочешь, - силой слопаешь !/берет
горсть дерьма и пытается сунуть пьяному в рот, тот
вырывается, начинается драка/. Ты иэ меня... кровь
стаканами пил, е-мое, а я говорил: человек с человеком сходится! Теперь я иэ тебя хоть ложкой зачерпну!
Открывай рот, змей едучий!
ШКИПЕР /помогая Рыбнадзору бить пьяного/: И чего он
в рот ие хочет? В рот тоже приятно. Некоторым даже
очень нравится...
ПЬЯНЫЙ /рыдает, раздирает на груди рубаху/: На, убивай меня, сволочь! Бей меня, бей, кончай меня, гадина,
пей мою кровь! Брось меня в реку, брось, утопи! /Заходится/: Утопи-и-и! В реку меня брось, выпей мою
кровь, сволочь! Все равно, никто меня не любит, никого у меня нет, никому я не нужен! Пей мою кровь, гадина! Пе-е-е-ей1
ШКИПЕРША /удивленно/: И крестик на груди. Ты что, в
бога веруешь?
ПЬЯНЫЙ /всхлипывая/: Обязательно.
РЫБНАДЗОР /отпускает пьяного, тот садится на пол/:
Да не верует он! Если б веровал, разве б он женщину красавицу-инкассатора убивать стал? Да еще б глаза ей выкалывать, е-мое?
ПЬЯНЫЙ /икает/: Обязательно.
РЫБАК: Шерше ля фам.
ШКИПЕРША: А может,это не он?
РЫБНАДЗОР: Как так не он,е-мое? Ведь не Ренат же он,
не татарин? Выходит, точно он, эмей едучий! /Нюхает
руки/: Все руки я об него испачкал, теперь они дерьмом воняют, а ты говоришь: не он! Он самый и есть,
е-мое! /Поднимает пьяного/: Ты в тюрьме сидел?
ПЬЯНЫЙ: Обязательно. /Садится на пол/. Семнадцать
лет.
РЫБНАДЗОР: Как так семнадцать? Десять лет ои получил и пять по рогам,е-мое. Шофера они сразу убили,
он и Ренат-татарин, а женщину красавицу-инкассатора
повалили сперва...
ШКИПЕР /в восторге/:... И навалились все вчетвером!
РЫБАК: Силь ву пле.
/слышен гудок приближающегося катера. Услышав гудок,
полный пытается подняться/.
ПЬЯНЫЙ: Мне пора. Где моя рыба?
РЫБНАДЗОР: Да не было у тебя никакой рыбы1 Откуда у
тебя рыба, е-мое?
ПЬЯНЫЙ: Копченая рыба. В мешке. Мне подарили ее интеллигентные люди. /Поднимается, бредет к мосткам,
спотыкается о них, падает и тут же засыпает. Слышен
шум подъезжающего катера/.
ШКИПЕР: Пойду катер встречу. Вчера татарки катером
приезжали, - у татарок этих все поперек. Что у других баб вдоль, то у них поперек. /Уходит/.
РЫБАК: Пардон, бля, пардон.
ШКИПЕРША /направляясь в каюту/: У вас тут выпнть
есть чего? А то замерзла я тут с вами.
РЫБНАДЗОР /бредет эа ней/: Семейная драма у меня была, е-мое, и дали мне восемнадцать месяцев. А он,
эмей едучий, кровь иэ меня там стаканами пил, потому
что женщину красавицу-инкассатора убил и получил
десятку. А у меня семейная драма,е-мое... Ты семей-
ную драму знаешь?
ШКИПЕРША /выпив рюмку/: У меня у самой семейная драма. Митрий мой, он разве настоящий мужик? Он все про
татарок говорит, а сам? /Шепчет рыбнадзору на уко/
РЫБНАДЗОР: А ты б ему объявила...
ШКИПЕРША: ... И женскую честь мою ни во что. /Пригорюнясь, протяжно запевает/: И я одна, как во поле
былиночка, к земле клонюся...
РЫБНАДЗОР /протягивает через ее плечо руку за рюмкой и не убирает/. У меня, значит, семейная драма,
е-мое, и у тебя семейная драма, - выходит, надо нам
вместе... /Гладит ее плечо/
ШКИПЕРША/кладет голову ему на плечо, продолжает петь/:
К земле клонюсь и в землю ухожу-у-у!
Рыбнадзор питается повалить ее на лавку, Слышен
шум отходящего катера, появляется Шкипер/.
ШКИПЕР/входя в каюту/: Марья, ты чего тут? /Шкиперша вскакивает/. Ах ты, сука, своего мужика тебе мало, - такого мужика! А ну, пошла домой!
ШКИПЕРША /подбоченясь/: Ты сперва мне десятку отдай, тогда пойду!
ШКИПЕР /бьет ее по лицу/: Какую еще тебе десятку?
Пошла домой, сука!
/Шкиперша, закрае лицо руками, с криком убегает. На
мостках спотыкается о пьяного, он просыпается и, бормоча что-то, начинает подниматься/.
РЫБАК: Шерше ля фам.
РЫБНАДЗОР/вдруг плачет/: Нет, Митрий, это зря ты
так, зря!
ШКИПЕР: Ты чего ревешь-то?
РЫБНАДЗОР: Как же это ты бабу свою - и по морде, и
по морде! /Рыдает/: Это же семейная драма,е-мое!
Зря ты это - такую бабу! Вот у меня семейная драма была,е-мое, и дали мне восемнадцать месяцев,а
ты такую бабу!
ШКИПЕР /пьет/: Ну что баба? Каждая баба, она баба
и есть. Вот татарки другое дело, у них все поперек
/В дверях появляется пьяный, икает/.
РЫБНАДЗОР: Тебе чего надо, эмей едучий?
ПЬЯНЫЙ: Замерз я. Холодно там, вот и замерз.
РЫБНАДЗОР /толкает его/: Иди, иди отсюда,е-мое.
Ты иэ меня кровь стаканами, а я говорил: гора с
горой не сходится...
ПЬЯНЫЙ: А рыба моя- где? /Шарит по столу, хватает .
кусок хлеба/.
РЫБНАДЗОР: Какая еще рыба? /Выталкивает его/. Не
было у тебя никакой рыбы!
ПЬЯНЬШ /садится у дверей/: Мне дали ее интеллигентные "люди. Где она?
ШКИПЕР: А интеллигентные бабы тоже иногда ничего,
только худые все больно, - и в руки взять нечего.
/Пьяный на четвереньках ползет в каюту/.
ПЬЯНЫЙ: Ой, холодно, ой, замерз! Ой, пустите меня я замерз!
РЫБНАДЗОР /ногой выталкивает его/: Пошел отсюда,
змей едучий! Говорил я тебе,е-мое, человек с человеком сходится... /Пьяный, скорчившись, садится на палубу под дверью/. Женщину красавицу-инкассатора убил,
два миллиона триста тысяч взял и получил десятку
и пять по рогам. А у меня семейная драма была,е-мое...
Ты семейную драму знаешь?
ШКИПЕР: Как же это в тюрьме без баб? Разве без баб
можно?
/Пьяный вдруг вкатывается в каюту3 стучит зубами и
хнычет/.
ПЬЯНЫЙ: Ой, холодно! Замерз я, замерз! Пустите погреться!
ШКИПЕР: Нет, я без баб не согласный...
ПЬЯНЫЙ /орет с надрывом/: Не пускаешь, гад? Смерти
моей хочешь? /Рвет на груди рубаху/: На, пей мою
кровь! Убивай меня, сволочь! Брось меня в реку, на бей меня, гад! Брось меня в реку, все равно никому я
не нужен! Пей мою кровь,сволочь! /Заходится в визге/.
ШКИПЕР /благодушно/: Нет, он так и поговорить не
даст.
РЫБНАДЗОР: Он иэ меня кровь стаканами пил,е-мое...
ПЬЯНЫЙ /катаясь по полу/: Ой, замерз я! Ой, холодно! Брось меня в реку, сволочь! Лучше рыб в реке
кормить, чем тут подыхать! Будь другом, брось меня в реку, сволочь!
ШКИПЕР: Нет, не даст поговорить. Давай в камбуз его
затолкаем, - пускай спит там на своем дерьме. /Берет пьяного подмышки и тащит/.
РЫБНАДЗОР /помогая Шкиперу/: Женщину красавицуинкассатора убил,е-мое, и шофера тоже... Ои и Ренат-татарин. Он это, точно он - эмей едучий. Если
б это Ренат-татарин был, я б его сразу узнал. Выходит, точно он. Ведь как мы его в камбуз втащили,
так тут дерьмом и завоняло,е-мое. А я ему говорю:
гора с горой не сходится...
ШКИПЕР /разглядывая пьяного/: Глянь, кусок хлеба
прижимает к себе, будто бабу какую.
РЫБНАДЗОР: Хлеб пускай ему остается, хлеб я у него отнимать не буду,е-мое. Хлеб он мне там оставлял.
Ои иэ меня кровь стаканами...
РЫБАК: Антр ну.
/Шкипер и Рыбнадзор выходят из камбуза и опять садятся за стол в каюте. Пьют/.
РЫБНАДЗОР: А у меня семейная драма была,е-мое...
Я тогда на Каспий за кефалью ходил. Ты кефаль
знаешь?
ШКИПЕР: Что кефаль? Разве это баба?
РЫБНАДЗОР: Е-мое, а какие у ней кишки, знаешь?
ШКИПЕР: Что кишки? Мне кишки ни к чему, мне лишь
бы титьки на месте были...
/Застывают в зтих позах. Только Рыбак еще некоторое время сидит на палубе, допивая последнюю бутылку. Светает/.
РЫБАК: Силь ву пле. /Пошатываясь, встает и уходит,
оставив на палубе целлофановый мешок с рыбой. Рыбнадзор и Шкипер спят. Из камбуза выходит пьяный,
лицо его запачкано дерьмом, в руке кусок хлеба/.
ПЬЯНЫЙ: Ох, и холодно. Где это я? /Читает над дебаркадером/: Семино. Где это - Сёмино? /Рассматривает ломоть хлеба/: И хлеб откуда? /Откусывает кусок/: Черствый! /Бросает в реку, щупает свое лицо/:
Что за Семино? И кто меня так отделал? /Поднимает
мешок с рыбой/: Рыба какая-то. Моя, может? Нет,
моя, кажется, была копченая. Или моя, все-таки?
/Берет мешок и бредет к мосткам/: Кто это меня так
отделал, все лицо болит? /Нюхает руки/: И руки дерьмом пахнут... Что это за Сёмино? На какой реке?
Аркадий
РОВНЕР
С Л А Д К А Я
Ж И З Н Ь
С леса все пошло, с шумной и бестолковой выпивки. Когда из бутылок выцедили последние капли,
бросились Вовуле Тюнькину в глаза толстые икры Варьки Потаповой и под кофтой бугры вроде коленей,
и потащил он ее в сторону прочь от хохочущей вслед им компании. Она идти-то шла,но не переставая
ругалась. И оттого Вовуля потерял настрой. А в самый нужный момент вовулина нога вдруг забила
- бьет и землю роет и никак ее не удержишь. Даже Варька затихла от удивления, а потом стащила его
с себя и ногу ему растирать начала.Дура, а поняла,что у человека судорога.
В другой раз привел он в общежитие прыщавую лаборантку Клаву Кривулькину. Раздеть и уложить
ее на диван потребовало от него такого труда,что,когда,наконец,это было сделано,он никак не мог
вспомнить,зачем все затеял. Прикрываясь,как щитом,подушкой,Кривулькина занудливо бубнила о верности
монтеру Кривулькину.А потом пустила в ход главный козырь: "Ты теперь меня будешь презирать, да?Ты
теперь меня не уважаешь?"
Вовуля в ответ бормотал невнятное и заплетающееся. Его мутило.диван уплывал из-под него.В голове у него пузырилось,а едкое тесто во рту душило его слюнявым,гнилым поцелуем. Он чувствовал,
что растекается липкой холодной жижей,и внутри его распрямляет щупальца пустота. Липкой рукой он
ухватился за кривулькино колено,ища зашиты. Жест его был неверно понят - Кривулькина пододвинулась.
Что было дальше,Вовуля плохо помнил. Очнулся он в месте вполне благополучном. Чувствовал он себя прескверно - от слабости его слегка качало. Вечер только начинался,деть себя было некуда.
Улица, на которую его занесло,показалась ему знакомой. Дома стояли тесно,склонившись над тротуарами. Толпились прохожие. Ветром прихватывало,пахло гарью. Свет из витрин падал под ноги,разводя мокрый снег,хлюпающий,пропитывающий ботинки. В угловой гастроном,как безумные,неслись алкаши - заканчивалась осада винного закуточка.
Вовуля спустился в туалет. Там царила тревожная полутьма,клубилось влажное зловоние.Выстроившиеся у стен в густых сигаретных клубах гомики напряженно мигали обоими глазками - условный знак
причастности. Пока Вовуля искал,куда бы пристроиться,один из них,рыжий с провалившимися глазами
провел по его руке влажной своей и передернулся от спалившей его судороги. Пустота в Вовуле зашевелилась, задышала - он услышал в себе страх и напряженность. Пробравшись в полукабинку,Вовуля отвернулся от публики.
Некоторые из особенно любопытных стали топтаться за его спиной,делая ногами неприличные знаки. Особенно старались серые рваные ботинки с дырой на носке,из которой выглядывал,подмигивая
Вовуле,желтый заскорузлый палец. Затираемый с разных сторон,он стал пробираться к выходу. В дверях
Он столкнулся с рыжим,испуганно прянувшим от него. На улице тот поплелся в трех шагах от Вовули,
все еще рассчитывая. И еще двое-трое увязались за ними,но скоро растаяли.
Рыжая тень заходила справа,слева,вздыхала,кашляла. И вдруг вынырнула перед самым вовулиным носом,жалобно задышала,засмотрелась,но не в лицо,а вниз, под ноги.
- Надо чего? - произнес Вовуля без голоса и посмотрел по направлению взгляда рыжего.
- Пойдем,пойдем, - заторопил его тот, - я давно тебя высмотрел. Это надо быстро. Какие разговоВовуля вдруг почувствовал прыть,засопел,заторопился и нырнул вслед за рыжим в яму подъезда.
Гомик двигался впереди и тяжело свистел носом.Тускло мелькнула лампочка,другая.Темнота становилась глуше,а звуки шагов - глубже и продолжительней.Иногда Вовуля соскальзывал вниз,порой его относило в сторону,но он не удивлялся.
Вскоре глаза его начали различать. Рыжий вел его мимо замшелых серых развалин,изъеденных тем-
нотою заборов,каменных неизвестно куда ступеней,полумертвых ручьев между камнями.
Хлопнула дверь парадного. Улица оглушила Вовулю. Брезгливо пихнув его плечом,рыжий,не оглядываясь, затрусил к автобусу,и лишь вскочив в него,махнул без значения рукой. Вовуля медленно поплелся дальше. Он прошел мимо желтых витрин,гастронома,знакомого туалета. На переходе он увидел монтера
Кривулькина с повисшей на его локте женой.
Потом он заскочил в магазин,где работала Варька Потапова - у нее сегодня был выходной - глотнул на ходу тепловатого кофе. Забрел,чтобы погреться,в кино,да и забылся сразу.Во сне он видел
научный фильм о шелковичных червях,о ящерицах и метеорах. Экран погас - он снова оказался на улице.
В полутемном автобусе Вовуля опять
ной, перескакивал через лужи.В общежитие
ся. Он ждал,переступая с ноги на ногу и
мужских кальсонах побежала что-то бурча
задремал и проехал свою остановку. Чертыхаясь,шел от конечпришел продрогший с мокрыми ногами. Долго никто не отзывалвздрагивая. Наконец, дверь открыли - заспанная старуха в
себе под нос обратно в дежурку.
Вовулина комната была наполнена храпом - приятели его давно спали, - духом пота и телесной
усталости. В углу,как обычно,скрипел репродуктор. Нырнув в постель,Вовуля вдруг понял,что спать он
не хочет. Лежал прислушиваясь к звукам,приглядываясь к углам. На кровати его вдруг зашевелилась ящерица. Он вгляделся - оказалось это Варька Потапова.
Пустота проглотила его. Так же внезапно он проснулся без видимой для того причины,оделся коекак и пошел на кухню.
- Что-то ты загостился у нас? - со злобным добродушием поинтересовалась вчерашняя старуха из
дежурки /теперь на ней,как на пугале, висел синий халат/. - Ишь гулена, работать не хочет,полуночничает. Ай влюбился? - игриво толкнула она его в бок.
- Ладно,старая,ты знай свое дело - клевать в дежурке носом, - Вовуля раздраженно топтался на
месте. Старуха тоже не уходила, раздумывая. Наконец,вытащила из-под плиты хранившуюся там чекушку и
перед вовулиным носом взболтнула - с хорошим человеком, дескать,не грех и поделиться. Тот сел за
стол,стакан - разом явившийся - обхватил и замер. Тепло от стакана шло,водка на расстоянии действовала, укачивала. Старуха тоже будто заснула с бутылкой на коленях.
Потом очнулась.Бывало подмигнула ему - чего там.Вовуля заворочался. Слабую искру высек Вовуля - два желтых уголька,заросших темнотою. Две тусклых искорки уплыли в темень,где нет уже никакой
надежды,где взад и вперед ходят мортвые волны.
После этого вечера Вовуля поскучнел. Ходил сонный с лицом, будто его только что окликнули. Порывался, а потом оседал,сутулился. То ли ждал чего,то ли просто трусил. И не то чтобы "мысль,а тупая
томность,прежде всегда упрятанная,им завладела.А на фабрике точно этого ждали - погнали Тюнькина
по собственному желанию.
Последние денечки доживал Вовуля в общежитии.Тихо было и только в углу пищало радио. По ночам
он слышал,как кто-то прогрызает в нем дыру.И дни его тоже зияли.События перестали значить,они не
приносили облегчения.
Вовуля вышел из общежития рано утром. Шел со стареньким чемоданчиком,дрожа от озноба. От бессонной ночи в голове плыл туман. Столкнувшись с рыжим,он не удивился,а покорно нырнул вслед эа ним
в знакомую щель подъезда.
Рыжий вел его мимо серых развалин,изъеденных темнотой дворов,каменных ступеней,мертвых ручьев
между камнями.Он почувствовал,что правая нога его стала широкой и плоской,как камбала. Загребая
воздух Вовуля попробовал побежать,но оступился,болезненно слыша свою колченогость.Протяжно-тоскливый взгляд его поплыл волокнистой тенью,начиная узнавать окружающее и пугаться.
Неведомые существа сидели тут и там на корточках,наклонясь, раскачиваясь дряблыми спинами с
неестественно округлыми головами на длинных шеях,запрятанными между коленей. Другие статуями возвы-
шались на выступах,повторяя судорожные движения,будто в них обрывалась пружина,и тела их мгновенно
перегибались,грозя обломиться.
С беззвучными криками неслись растрепанные старухи с морщинистыми землистого цвета затылками,
растрескавшимися бурыми пятками и перекошенными ртами, наскакивали на заборы,на камни,рвали друг
на друге одевду. Прятались между камней обезьяно-змеи с острыми длинными раздвоенными жалами-вспышками изо ртов.Прикованные к стенам,с заросшими шерстью лбами, полугориллы рвались,рыча,из оков,посылая вслед проносящимся фуриям неслышные проклятья,призывы,стоны,и,бессильные разорвать цепи, извергали вслед и вдогонку им ядовитые струи.
Потерянные чахлые создания слонялись тут и там на длинных качающихся ногах, высматривая по
сторонам,заглядывали в каждую щелку,подбирали щепки и камешки. Над всем этим жадным,растерянным и
копошащимся миром плыли, покачивались бесшумные когтистые лапы крылатых охотников пока,наконец,
выбрав одну из фигурок,они не смыкались над нею и оторвав ее от земли,начинали свое угрюмое парение с неподвижной жертвой. Вот один из них, взлетев, закружился над головой Вовули. Вот одна из теней, будто узнав,побежала ему навстречу, вот ринулись ей наперерез черные старухи и смяли и повлекли за собой.
А его уже засасывали студенистые сгущения трудящихся,шипящих, подрагивающих тел,омываемых приливами и отливами хотения. Спиралью его ввинчивало в пропасть,где кончалось все внешнее.
Беспомощным вздохом он оттолкнулся от себя и услышал музыку - незатейливые,детские песенки,
мелодии одним пальцем по клавишам,летящие,покачивающиеся ритмы. И понял,что музыка эта будет теперь
всегда.
П У З Ы Р И
Аркадий
З Е М Л И
РОВНЕР
Я расскажу вам,как умер мой отец. Мы жили тогда в маленьком городке с дурашливыми людьми.
Они ходили обычно по трое-четверо,отыскивая новичков или зазевавшихся детей. Найдя,они начинали
петь и плясать под свое пение,при этом выбрасывали вперед руки. Рассеянные и нерасторопные люди
не успевали опомниться,как оказывались жертвами - из них вытягивались самые тонкие и важные силы,
им же оставлялась их мясная мусорная жизнь до глухой смерти.
В то время я был почти еще ребенком, и отец отдавал меня помощником в лавку.Было утро,лавка не
открывалась,хотя в ней уже возились трое лавочников. Я же сидел на приступке и разглядывал прохожих. Неожиданно четверо разодетых в карнавальные костюмы остановились передо мной и стали весело
азартно плясать. Я быстро опомнился и убежал в лавку. Музыка и движения были так легки во мне,
что я сам начал танцевать перед лавочниками.Те,перепугавшись /все в нашем городе знали,что означает
этот танец/,сразу отослали меня домой.
По дороге я встретил отца и стал ему все рассказывать. Он тоже встревожился и попросил меня
повторить движения,чтобы проверить,нет ли здесь простой ошибки. И я тут же на улице стал показывать,как эти четверо плясали передо мной. Вдруг мы увидели,что к нам спешит невысокий плотный человек, лысый, с очень жестким лицом. Человек этот завел нас во двор и остановился перед раскрытыми
дверцами погреба. Быстрым движением столкнув туда отца, он прыгнул следом сам. Они были на лестнице:
отец вверх ногами,как бы стоя на голове,а рядом,наступая ему на волосы,толстяк,мутно отблескивая
неровными гранями черепа. Я попробовал пригрозить ему полицией. "Причем тут полиция?"- сказал тот
устало и закрыл за собой дверцу.
Теперь уже не было погреба, а был круг. Трава внутри круга росла немного реже. Отойдя,можно было совсем потерять это место.Однако я не уходил,а внимательно разглядывал траву и кустики.Листья
растений внутри круга были с прожилками,нервными и выпуклыми,как вены. И земля была вроде теплей,
чем вокруг.
Я пробыл в этом дворе целый день и вечер. Я даже принес камень,чтобы наблюдать это место сидя.
Скоро я заснул на камне и проснулся от звуков:земля пузырилась. Круг, перед которым я сидел,раздулся,и вдруг один край приподнялся,и оттуда вышел отец,оглядываясь,будто продолжая с кем-то разговаривать. Почти не замечая меня,он сел на камень,с которого я соскочил от страха и стал кричать какие-то вопросы в яму. Я пробовал увести его,но он только отмахивался. Мевду тем,земля шевелилась уже
под ногами,а из щели, откуда вылез отец,полилась обжигающая прозрачная влага.
Я отходил по мере того,как она наступала. Отец же на камне,казалось,ничего не замечал,подолгу
ожидая ответов,снова и снова заглядывая в глубину. Может быть, он что-то слышал оттуда, кроме шипения, уханья,плеска,но я был далеко. Уже на улице я услышал его голос, зовущий меня по имени. Я крикнул: "Неужели ты думаешь,что я приду спасти тебя?"
Так погиб мой отец.
Евгений
ГЕРФ
БАБОЧКЕ
СНИТСЯ
ЧЖОУ
Однажды Чхуан Чхоу приснилось, что он
бабочка: он весело порхал3 бал счастлив и
не знал, что он - Чхоу.А проснувшись внезапно», даже удивился, что он - Чхоу. И не
знал ухе: Чхоу ли снилось, что он - бабочка, или бабочке снится3 что она - Чхоу.
ЧЖУАН-ЦЗЫ, гл.2.0 равенстве
вещей.
На границе Вселенной все превращается в свет.Этот мир как бы опечатан плоскостью света.
И,может быть,в инопространстве этот мир восходит, словно солнце.
Мы светим туда, куда ушел Илия на огненной колеснице.
Нужно исследовать зрительную зону умирающего мозга.Ведь душа в момент смерти проходит световой барьер.
Люди это буквы.С помощью людей кто-то настойчиво пытается что-то рассказать.
Символ начала - точка.Плоскость это развернутость точки.Так плоскость телескопа развернута волнам звезды.Тело
есть явленность точки.В теле точка орет:"Я здесь!" Тело есть открытая бесконечности суть.
Пространство сознания слегка не совпадает с пространством осознаваемого.Всю жизнь мы неосознанно стремимся к
преодолению этого несовпаденья. Пренебрегая негодностью средств.
"Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их".Что он показывал
Ему? Другие разумные миры? Или то, что мы никогда не сможем себе представить? Не соблазнял же он Его? царствами земли!
Подобно гравитационному полю. Вселенную пронизывает поле добра.
Искусство есть чистый опыт.
В непроизносимых согласных на концах слов есть некое облаченье стыдливости, прикрывающее тайный смысл.Может,
именно в гласных душа слова.Тогда согласные это вместилище души, а непроизносимые согласные - одежда слова,
мертвая плоть, как у животных - волосы, ногти, ороговение кож.
Не существует отдельной души.Мертвые души это ороговение на Теле Живом Вечно Текущего и Святого.
Не случайно самая прекрасная музыка там, где мажор как бы сливается с минором.Это всегда напоминает о прошлом,
и я просто руки готов на себя наложить от счастья.
В русском языке, в еврейском и английском "я" не имеет родовых различий."Ты" в еврейском различается по родам.
А для третьего лица во всех трех языках - родовое различие.
Значит ли это, что душа беспола? Ведь под "я" мы никогда не подразумеваем свое тело или только тело.От первого
лица к третьему /ведь это происходит в пространстве!/ наше представление все более овеществляется, становится
телесным.
Если Бог разделил только тело Адама, а не душу /которая беспола и неделима, потому что есть "часть" Неделимого/,
тогда образ Божий - душа, а не тело.
В еврейском глаголе - история человечества.В первом лице настоящего времени глагол различается по родам, потому что "я", реализуясь в глаголе, движется в мире вещей.А в прошедшем времени - не различается - неразделенный
Адам! А в будущем - опять - одна! форма! Может быть в Царстве Грядущем воссоединится Адам?
Бог это единственная цивилизация, вступившая с нами в связь.Во Израиле Бог нашел нас в океане Вселенной.
Размытые контуры легенды - результат падения в бытие.Оплавленный метеорит.
Подумать только - воплощается Бог1 Как выдержала земля - пылинка! - этот удар? Как вместила? Почему не видели
все народы земли? Как не расплавилась эемля от Преображенья? Должны же быть какие-то следы Воплощения, какието тектиты! Скажем: сместился магнитный полюс, изменился климат.
Как не стали все черными реки от убийства Христа? Одна ступня Его с Атлантический океан, длиннее Нила - ресница.
В отборном доме секли траву.Пахнет холодной кровию травяной.
Почему контуры - черные? Потому что границы предметов сокрыты.Потому что единство предметов есть Тайна.
Друг друга.Кто из нас чувствует дружеский смысл этих слов? Это - знак зверя на каждом из нас.
Что такое мастерство? Это способность вести всю партию до конца недрогнувшею рукой.Мы все - музыканты на поле
боя.Разрывы ложатся все ближе и ближе.Звериный вой.Звериный рев.Небытие.
Памяти не оставлять. В поклонении мертвым - эгоизм оставшихся жить.А чтобы душа его успокоилась, надо об усопшем молчать.
Ну, разве что - дерево.Чтобы в шуме листвы,- только в звучании листьев /всегда устремленном - прочь! отсюда
прочь!/ остался какой-то знак.
В литературе всегда есть места, которые нельзя заполнить, слова, которые нельзя найти. "... прОгулы, прОкОлы"
/О.Мандельштам/." ... крикОм сОкОла". Искусство - несотворимое чудо. Вот, что хотел сказать П.Сезанн.
дОлОрес гейз. дОлОрес - крылья бабочки, 0-0 - павлиний узор. Гейз! - тельце бабочки /кольчатое "э"/."01 бабочка, О! мусульманка1"
Погоня за Гейз! Долорес - всегда мимо цели, в ладонях энтомолога - труп.
Плоскость ничего не говорит о сфере и все говорит о зрительной способности ползущего по сфере муравья.
С точки зрения некоего Третьего гораздо легче себе представить бесконечное и неделимое, чем это удивительно
странное и явно искусственное - человеческое, конечное.
Искусство это искусственное от человека. Человек - искусственное от Бога.И когда он снял седьмую печать, то
музыка прекратилась.
Нет исключений из правила, есть - обогащение.Во всяком вторжении в Реальность - мерцающий, настойчивый фон
вариантов.
В знании невозможна полнота и возможна степень мастерства.
В знании и в любви - чуть-чуть нечистоты - и все исчезает.В жизни и в любви - чуть-чуть нечистоты - и все
омертвевает.
На множестве человеческих лиц хорошо видно, как человек мучительно выбивается иэ обезьяны в нечто совершенно
удивительное, чему еще нет названия, нечто бесконечно большее, чем человек.
Вселенная когда-то была размером с птичье лицо. СЕЙЧАС ЭТО ГИГАНТСКАЯ ПТИЦА.Эта птица летит вдоль времени.
Человек это уникальный материал в природе, способный к прорыву сквозь нее.Иногда этот материал бывает настолько искривлен, что необходимо великое страдание, чтобы его исправить, как бы заострить для прорыва.
Может быть,во время сна Господь беседует с нами.Иногда же мы слишком грязны и мучаемся бессоницей.
Если бы я был гений, я бы слышал каждосекундное ко мне Божье Слово.
Моцарт умирает на границе дозволенного. СМЕРТЬЮ УМРЕШЬ.
Единое тело людей.
Мы - экспедиция. Мы летим в звездолете, а кажется, что живем на земле.Живопись не потому стала светлей, что
наши комнаты стали светлей, а потому что вообще СТАЛО СВЕТЛЕЙ.
Художник - падающий ангел.Он как бы срывается с высокого обрыва, падает в мир.Отсюда - замирание духа, восторг, сила и безысходность бытия.
Рефлекс поэнания: в немыслимом океане Реального - не растеряться, построить псевдомосток.Он похож на радугу мост в никуда.
Область философии - зона серебристых облаков.
Объективно - единство: колос - земля - зерно.И есть бредящий отпаденьем субъект.Смерть - выздоровление, рушащийся мираж.
-На закате жизни последний из оставшихся жить должен воскликнуть: "Жизнь человечества! Ты была прекрасна! В
несовершенстве твоем - гениальность!" И скомандовать расстрельщикам: "Де - ла - а - ай!"
Интересно, будет ли сниться в будущей жизни наша сегодняшняя жизнь?
В гениальном открытии присутствует некая асимметричная закорючка, благодаря которой невероятное становится
вероятным н все становится на свои места. Может,в гипотезе Бога о мире самое гениальное это смерть сознающего индивида.
Мы сотворяем внутри Творения и нам не дано выбирать.Грусть - от того, что мы уходим от Первотворения.Что это?
Многоступенчатая ракета? Какая судьба Сверхпространства отражается в нас?
О, как реальна в церковном пении Инореальность! Даже и язычник будет спасен.
прости о Господи безумье
пусти о Господи пусти
так несущественны все сум*ы
все доказательства пусты
Свет отовсюду.Тьма изнутри.Свет, как спасение, отовсюду.Тьма изнутри.
Вот модель бытия - дерево.Кольца ствола это время.Бытие - зто ствол дерева, устремленный к свету.
Самая страшная мысль - что экспедиция неудачна.Что корабль вот-вот разобьется.Что ничего нельзя сделать.Что
прекрасный корабль разобьется.Не об этом ли иногда повествует Моцарт?
Как же можно объяснить пророческий сон? Когда ночью видишь то, что неожиданно случается днем.
Может, мы осуществляемся не только в пространстве времени, но и в чем-то еще третьем, непредставимо ином.
Вот модель бытия - полусфера.Круг основания это время.Свод полусферы есть результат взаимодействия плоскостной тенденции времени и тенденции Вневременного /луч высоты/.Бытие зарождается, когда на плоскости времени
проклевывается росток высоты. Жизнь человеческая есть как бы луч Вечного, пробивающий плоскость времени, возмущающий зту плоскость. Жизнь это волна времени, взволнованная Вечным Лучем. Жизнь это волна-луч.Сквозь точку
смерти жизнь пробивается в Вечность.
Что за Великое Свойство начинается там, где кончается "черный рев пространства"?
Искусство зто кормление диких птиц.
Реальность страны сна не вызывает сомнений.Но только ее пространство-время развернуто вне этого мира.
Там, где снится сон, там отсутствует тяжесть. Если рал не существует, то существует пространство сна.
Еще неизвестно, что страшнее себе представить - конец моего "я" или продолжение в Вечность.Может быть страх
высоты это иероглиф страха вечной жизни.
Единое тело людей, как бы непрерывно рождающееся, отделяющееся в муках и крови.Неисправимые это стружка, металлическая пыль в нагревающейся смазке, в которой ахает миллионы лет недоступная воображению сверхогромная металлическая модель.
Наша деятельность это собирание рассеянного.Алюминий культуры.Человечество похоже на безумного старичка, который подбирает щепочки, гвоздочки, обрывки газет.
Ева - то прекрасное, райское, что было отделено от Адама.Здесь для Адама начинается время."И навел Господь на
Адама глубокий сон".
Адам и не просыпался.Вселенная - сон в райскую ночь.
Кто умер - приснился.Кто родится приснится.
Противоречие между конечным и бесконечным снимается в образе.Между жизнью и смертью - ТРЕПЕТНЫЙ ОБРАЗ.
Так интересно смотреть на стариков, на уродов, на новорожденных.Вот она - таинственная граница Вселенной.
Пространство сна существует.Оно существует как пространство, которое существует нигде.Как содержание вне формы.
Если форма это место, где размещается содержание.
И чтоб далеко-о-о-о было видно.Так, наверное, бывает, когда душа входит в мир, и когда исходит из мира.Вот по чему - такое странное чувство - в горах, когда далеко-о-о-о далеко видно.
Если предположить, что люди это клетки Единого Мозга, то можно объяснить парадокс телепатии - чем дальше передача, тем легче прием.Ведь мозг работает группами, районами, этажами клеток.
Как далеко видит гусеница? Может ли гусеница видеть бабочку? Может ли бабочка видеть гусеницу?
Если бы люди умирали одновременно и одновременно рождались, им бы казалось, что они бессмертны.
Также и один человек никогда бы не узнал, что он смертен. Адам теряет бессмертие, когда рождается Ева, имя которой - жизнь.
Вне Евы нет жизни и смерти нет.Жизнь андрогина - не жиэнь и не смерть.
Какая легкость во сне!
Если Ева - из ребра, то непонятно, почему: "кость от кости и плоть от плоти".Это не повторение, сказано:"бассар",
что по-еврейски значит: плоть, мягкая ткань, мясо.Точнее перевод: "взял Бог сторону Адама".В еврейском тексте "цэла", что значит: ребро, бок, сторона здания, сосуда, вещи.Значит, Богу подобен андрогин, а не отщепленный
Адам-мужчина.А как выглядит андрогин, мы не знаем.
В слиянии с Евой - стремление восстановить Богоподобную плоть.
Что-то открывается в глазах светлоглазых женщин, какая-то панорама Эдема, свобода и глубина.То, что открывается в крупных драгоценных камнях.То самое пространство, которое существует нигде.
Красоты мира земного.Напоминает голубую руду с вкраплениями алмазов, которые когда-то были одним огромным алмазом - Эдем.
Белый это не цвет, это знак преграды пространству.
Глаз человека - таинственный иероглиф, сочетающий две темы: тему преграды пространству /белый знак/ и тему выхода в инопространство - сна, зазеркалья, драгоценных камней.
Что такое - человеческое? Нарушение правил, гениальное, катастрофическое: "Ан, нет!" Может быть,феномен сознания это развернутая во времени катастрофа пространств.
Два плюс два - четыре?! Так не бывает! Мир это свободно взорвавшаяся суть.Ничто не равно ничему.Вот закон свободы, закон бытия.
Прекрасный, потерянный мир! Может быть. Господь с изумлением смотрит на разорвавшийся мыльный пуэырь.
Во сне происходит какая- то активная жиэнь.Может быть, во сне кто-то знакомится с информацией, которую мы накопили за день.Что их может интересовать? То, что мы постигли интуитивно?
Мы шли золотою сосновой рощей, каких не бывает - сплошь золотые стволы.Я вдруг ЗАКРИЧАЛ ПЕТУХОМ.Все хохотали,
я тоже хохотал и ПРОСНУЛСЯ.
Между двумя ощущениями пролегло необозримое пространство и пролетело мгновение.Где я был? В провале, во многих
провалах.Пространство ринулось в бесконечность.Время устремилось к нулю.Коллапс времени, выпадение пространства. Может, именно время растягивается пространством, а не наоборот.Не случайно Бог распределяет звезды по стражам их в уже сотворенном пространстве.
Какой простор открывается, когда читаешь в еврейском тескте:"ракия", что значит: пространство, а никакая вовсе
не "твердь!"
В современном иврит-английском тексте Библии /пер.Исаака Лизера, Нью-Йорк/ "ракия" переводится очень интересно:
"инкспеншн", что значит: пространство, растяжение, развальцовка, раскрытие формулы!
Мне вспомнилась вдруг концовка восьмистишия Мандельштама:
"и вдруг дуговая растяжка /!/
звучит в бормотаньях моих"
Откуда у него это слово: "растяжка"?! А ведь речь идет именно о сотворении пространства:
"играет пространство спросонок
не знавшее люльки дитя"
/"не знавшее люльки", потому что объем не может быть прежде пространства!/ Итак, земли еще нет, еще нет пространства,есть только хаос, только - поверхность первоматерии /в заблуждение вводит:"эемля же была безвидна и пуста", была эемля! а земли еще нет! в еврейском тексте: земля же представляла собой переворот и расторжение - хаос
итак,есть только поверхность первоматерии и "Дух Бога, трепещущий над поверхностью вод".И вот в эту поверхность
вкладывается пространство, в два измерения вкладываются трн - растяжка! раскрытие! - два растягиваются тремя,
два сопротивляются трем, поэтому пространство не куб, а - сфера, чечевица, а небосвод, а ра-дуга.
Есть некая сущность каждого человека.Она реальней, чем вещество. Ирреальней, чем свет.
Антропы
и питеки - наводка на резкость.Пляшущее пятно, павшее из чудовищных пространств.
В раю мы будем ходить по улицам, беседуя, как во сне.
Судья посматривает на свой секундомер. Славьте!славьте! красоту мира.
Мы всегда ощущаем: будущее ближе к настоящему, чем прошедшее.Наше время искривлено.
Смысл ностальгии: надежда: круг времени сомкнут.
Содержание слова это реальность вне пространства н времени.
Фантасты готовят нас. Что-то должно произойти невероятное. Ослепительное, как вспышка сверхновой. Прекрасное, как
Иисус Христос.
В смерти открывается необычайная реальность черного цвета.Что это значит? Ведь ноль информации это прозрачность.
Между этим миром и миром иным лежит перемена ряда рушащихся пространств.
Смерть это необычайная радость и чудовищный страх.
Вот, что отличает мертвую материю от живой: резкая грань.Черты умершего заостряются, вещи, старея - оживают, потому что их поверхность разрушается, становится более неопределенной.Конечное, отнесенное к бесконечному, становится неопределенным.В смерти прерывается функциональная связь между конечным и бесконечным.Бытие есть неопределенное следствие функциональной связи между конечным и бесконечным.
Мы так устроены, что воспринимаем дискретно. Это не значит, что дискретное существует вне нас. Умозрение так же
отличается от объективной реальности, как цифра четыре не существует реально.Также, как и не существуют реально
покой и конечный объем. Движение это событие, открывающееся нам, событие в бесконечном, едином и непротиворечивом.
В сущности, конечное есть бесконечное для нас.Наступила смерть это значит бесконечное перестало быть вещью для
нас.В смерти конечное возвращается в закрытое нашему вэору бесконечное бытие. Вкусить от древа познания хорошего
и дурного это значит вступить в дискретные отношения с окружающим миром, впасть в умопомрачение, в дурной сон,
стало быть смерть - возрождение.
Если жизнь есть просто познавание, просто усвоение своих дел, какое же это пустое занятие!
Мир сна в точке засыпания просыпания противостоит миру явлений. Я проснулся с мыслью о том, что скоро кончится
зима.Но ведь я проснулся в сентябре! Жить - значит осуществляться в двух противостоящих мирах: сон-явь.
Когда умер этот человек, как будто с железным скрежетом разверзлись врата и раздался мощный аккорд органа, а скорее - рев, и до бесконечности открылась чернота.Рев и бесконечная чернота.Так далеко я никогда не видел.
Трудно поверить в аннигиляцию, трудно поверить в бесповоротную смерть, неужели сотии миллионов лет огромные массы бытия двигаются туда, где ничего нет?!
Дорожный указатель. Надпись неразборчива.
Что случится, если мы с тем же ускорением еще миллиард миллиардов лет будем познавать полупознаваемое? Не обратимся ли мы в Бога?
В отличие от математической бесконечности, которая есть безразличный ряд единиц, реальная бесконечность в некоторый момент сливается в сияющее единство, которое подавляет, завораживает, вывихивает ум, находящийся в точке
отсчета. Что это? Предохранительное устройство мозга или нечто находящееся вне нас?
Я видел змия в береточке, зеленой курточке, жирного.
Таганское метро. Астры цветут прекрасной химической красотой.
Рай это будущее, куда мы уходим иэ настоящего через точку смерти. Чем точечнее точка, чем точнее, тем легче переход.Мы слабые люди, и для нас точка смерти превращается в размытую зону чистилища, в мучительный переход.
Мы все как пламя Единой Свечи для тех, кто смотрит на нас в мире ином. Неужели там чего-то не хватает? Нас! не
хватает. И согреваются мыслью о нас.
Если жизнь это проекция Первореальности на трехмерный экран, то сколько же измерений имеет Первореальность?
Во сне мы сначала воспринимаем, а потом объясняем знаки инореальности: какой-то странный текст, непонятные стихи, смутные очертанья.Вот, где надо искать следы внеземной цивилизации - в первоинформации сна. Может реализацией сна мы кому-то мешаем, как бы забиваем болтовней того, кто хочет сказать.
Мертвые н живые встречаются в мире сна.
Что значит смерть в мире сна? Если человек живет в двух мирах, и умирать он должен в двух мирах. Или в мире сна
человек бессмертен?
Если ночью вдруг - снегопад, невозможно уснуть. Падение света. Зачем далеко ходить, когда вот - сновидение,свет.
Установлено, что в стадии сновидений полностью исчезает тонус антигравитационных мышц.. Значит в мире сновидений
отсутствует тяжесть. Как будто: взлетела ракета - опоры больше не нужны. Этот мир - как бы ловушка для невесомой
сути. Вот мы проснулись - застонали рессоры, сеть напряглась - бытие.
Во сне мы сохраняем всю полноту ощущений.
Раковая болезнь это попытка два поместить в одном, это невозможно.Любовь это попытка два поместить в одном, это
возможно в инобытии - "земля поплыла" / с м . э. Хемингуэй. "По ком звонит колокол"/.
Травма, несовместимая с жизнью. Правда, несовместимая с жизнью.СМЕРТЬЮ УМРЕШЬ.
Пьянство это расшатывание тюремных стен. И вот в образовавшиеся щели хлынул нездешний свет - свободы. Опьянение
это легкость.
Иэ всех нивотных только птицы не видят снов. Они и так живут как во сне.
Детство это постепенный переход иэ рая в земную жизнь. У ребенка в буквальном смысле слова отсутствующее выражение лица. Новорожденный видит в три раза больше снов, чем взрослый. Новорожденный видит все в перевернутом виде,
глаза его открыты, а душа еще спит, еще - там. Какне же сны видит нерожденный?
Околоплодная жидкость имитирует условия невесомости. Поза плода приближается к шарообразной. Значит ли зто,
что андрогин был шарообразным? Как плод от беременной, Адам, отделившись от Евы, родился в жизнь.
Вот о чем чернота: жизнь это свет. Жизнь уходит - остается черный противосвет, вмятина, след света.
В кинофильме "Жил певчий дрозд" все время прерывается поток реальности, прерывается шум времени - не услышится ли там чего еще? Не в этом ли смысл немой игры в "Блоу ап": не увидится ли там чего еще? Как бы останавливается маятник бытия - может быть выглянет краешек инобытия? Вот так после декапитации Цинциннат Ц.еще по инерции идет, и происходят странные вещи.
Модель пространства сна - пространство зеркала. Существует нигде.
Может быть, в раю души образуют единый радужно-переливчатый колониальный коралл.
Между художником и Богом простерта реальность. Поэтому творчество есть труд и тоска.
Когда-нибудь мы откроем то самое подзеркалье, которое всасывает душу в пространство сна.
Настанет миг, когда Вселенная вся заиграет огнями, как будто сердце, не знающее границ. Вселенная пульсирует,
как будто огромное сердце.
Когда умирает Моцарт, становятся видны белые нитки, которыми шита история.
Бог евреям дан непосредственно. Как солнце. Он настолько близок, что надо голову прикрыть, чтобы не погибиуть.
Как солнце пустыни - Грозен и Щедр.Бог-христианам - ласковый, словно солнце в метель.
В чем смысл истории? Какая-то попытка? Где мы? На острие луча? Но разве Абсолютное может пытаться? Иметь цель?
Так бесцелен в своем вдохновении Моцарт.
Образ Божий - вне. "В" и "не".
Не борьба, а единство противоположностей.
Музыка Моцарта настолько парадоксальна, настолько полна, что совершенно лишает сил. Кажется, что после Моцарта
нельзя жить, незачем, он всю! правду сказал.
Круг времени сомкнётся, когда астрономы услышат: ГДЕ ТЫ,АДАМ?
Помогает от бессоницы: усилием воли "вывернуться" в полусне.
Бог, открывалсь единственному народу - Един. Бог, открываясь пространству племен, растраивается согласно свойствам пространства. Бог открывается Израилю, словно солнце цветку. Бог открывается племенам в опосредованности
форм. Один относится к Трем, как формула к форме.
Дух непрерывно созидает реальность, как будто Великий Немой крутит кино на миллиардном полиэкране человеческих душ.
Труд пригибает к земле. Иэ всех зверей только человек смотрит в небо. Даже птицы смотрят вниз. Именно стремление к свету заставило человека прямо ходить. Дьявол четвероног.
Если бы не было света, земля сожрала бы зерно. Свет вопреки тяготению вырывает из чрева земли миллиарды зерен.
"Умножая, умножу ..." - шепчется с землею Бог-Свет.
Первая мысль Адама :"Я слышу свет".
Художник есть тот, кто сам слышит. Кто шепчет в уши тому, кто сам не слышит.
Если прислушаться - мир пронизан Непрерывным.Оторвавшись от познающего мира,. Гоген услышал то, что Есть.В глазах его таитян - Непрерывность.Так непрерывно смотрит колдун! Так непрерывно женщина держит плод! Зто даже не
"настоящее продолженное", это "продолженное от века во веки веков".
Содержание знака безгранично, потому что безгранично поле сознания осознающего этот знак. Безграничное неделимо. Если человечество погибнет, останется Тот, кто смотрит нами. А зто все равно, что я смотрю.
Звон иллюзорных цепей - бряцание цания.
Еле управляемый робот с адской степенью свободы.
Что заставляет рифмовать? Ужас одиночества.Рифма зто отклик.Форма это отклик.Одиночество - вечный вакуум, заставляющий вскипать соучастием безжизненные толщи вещества.
И ТЬМА НАД БЕЗДНОЮ И ДУХ БОГА ТРЕПЕТАЛ НАД ПОВЕРХНОСТЬЮ ВОД
Бытие это сверкающий льющийся поток. Секунды придуманы человеком. Черные узелки на гнилой нитке.
Зто время к смерти течет. Время сна - к воскресенью.
Сверхискривленное бытие, замыкание, круги ада.
Когда я бодрствую в мире сна, я сплю в мнре явлений. Когда я бодрствую в мире явлений, я сплю в мире сна.
Предсказание явления во сне ничуть не удивительнее предсказания сна в явлении, когда снится то, что было.
"Я" мается как маятник: сон-явь.
Если мир сна нереален, нафантазирован неполностью спящим мозгом, то как же можно в нереальном увидеть то, что
случится в реальном?
Время сна движется обратно явленному, движется к точке рождения.
Живопись - тоj что есть. Поэзия - то, чего нет. Живопись - ком глины в руках. Поэзия - сквозь пальцы ручей.
Живопись - книга предложений.Поэзия - книга жалоб.
Я видел гиперпространство. Оно подобно реальному пространству в горах,но только необычайно расширенному ликующей любовью. Три его измерения - три перпендикуляра, распухшие в три прута, три бревна, три взрыва в одном. Там нет точек, линий, нет граней, там все пространственно, все - пространство. Конечного бесконечный
вдох.
Где кончается музыка? Нигде.Сезанн трудился над границею вещества.Он видел музыку атомов. Гоген рисовал непрерывное время, Сезанн - непрерываемое пространство.
Слава Богу, люди еще не научились небо делить! Екце научатся.Еще ты будешь молиться немецкой овчарке.
И вот астрономы увидят, что мы приближаемся. Появится первый знак. И станут огни во Вселенной подобно огням
большого города.
Познание это непрерывный самогипноз. Вслушивание в раковину. Вглядывание в кристалл.
Может быть, сюрреалисты видят секундный момент Преображения мира.
Если бы не было в мире одиноких людей, кто бы тогда кормил зимой диких птиц?
Лорка плакал, кричал, цеплялся за борта грузовика. Ведь я живу - это значит Некто смотрит сквозь меня Дивными Очами. А тут встает фашистская жирная сволочь и щелкает затвором! И я бы тоже плакал, и я бы тоже кричал,
и я бы тоже цеплялся иэ самых последних сил за борта зеленого грузовика.
О, как загадочен твердый знак! Наполненный звуком и непроизносимый, воистину: мета-знак.
Вот я совершил поступок и словно проснулся. Предметы потеряли радужный блеск и стали плотны, как будто плотность их увеличилась в тысячу раз.Отпадение от Бога подобно падению на дно бытия. Дно бытия подобно гигантскому захороненью предметов.Словно улитка, перебирается падший с гроба на гроб.
Познание - парение в толще океана, уловление света в перемещеньи слоев.Рождение - падение во мрак. Смерть рождение на поверхность.
Заснуть - значит стремительно всплыть. Страдающий бессоницей подобен водоросли, которая мечется, тянется
всплыть, но какой-то свинец ее придавливает ко дну.
Вот ограничители мира - пространство и время. Когда образовались пространство и время, явления стали выпадать в первоматерии как будто кристаллы.
В беременной женщине пространство стыкуется с инопространством. В этом секрет особого взгляда беременной,
отсутствующего выражения глаз. Облик беременной зыблется: здесь и не здесь.
О, как страшна беспредельность каждого мгновенья. Пространство вечности - вот, что такое бесконечность.Страдающее пространство, стреноженное временем, рыдающее пространство. Когда время прекратится, всякая точка
расширится в бесконечность, ликующим знанием взорвется всякий знак, и все прояснится, все то, что непроницаемо здесь.
Акт творчества - ликующая спираль. График развертки точки в бесконечность.
Сотворять - значит закабалять Бесконечное.Поэт - строитель тюрем и надзиратель.По ту сторону осужденного
знания мечется Бесконечность, как будто орущая толпа, вездесущая, прущая на Нотр-Дам.
Поэзия и живопись это одно и то же - неповествовательное искусство. Эпитет вплывает шурша, как широкий мазок.
Может, человеческий мир есть та единственная морщинка, без которой Бесконечное не может существовать. Может,
вся музыка мира - в гармоничном перепаде между конечно асимметричным и Бесконечно Асимметричным.
Детство это растянутое во времени пробуждение.Ребенок существует одновременно в двух противоречивых мирах.
Отсюда противоречивость детских влечений. И умираем мы постепенно - рождаемся в царство сна, засыпаем, впадаем в детство.
Шизофреник - тот, кто так и не смог проснуться. Отсюда шизофреническая противоречивость.
Лечебный шок - организация зоны размытого перехода /не сон-не явь/ в точку мгновенного перехода, точку шока.
Дубли событий.
1/ оба события в мире явлений: навязчивые действия
2/ оба события в мире сна: навязчивые сновидения
3/ из двух одинаковых событий - первое в мире явлений: приснилось то, что было наяву
V из двух событий - первое в мире сна: приснилось то, что будет
Код творчества - икона в мир шизофрении.
Возможно, что т.н."ложные воспоминания" при шизофрении это события сна, ошибочно помещенные в мир явлений.
Оглядываясь назад, шизофреник не видит разницы между тем, что приснилось, н тем, что явилось.
Длина рабочего дня должна изменяться соответственно сезонным изменениям светового дня.
Тоска - по стране сна.
Шизофрения в период полового созревания :"растекание" точки полового шока.
Записанное в полусне требует ПРОЯВЛЕНИЯ, выведения в состояние как бы "достойное" протоформы сна.
Бремя Духа - полусон - и там н тут - вдохновение.
Мир сюрреализма - третий мир - неприсоединившихся форм.
Античность - бытие. Средневековье - сон. Возрождение - пробуждение.Новое время - бытие.Новейшее - бессоница,
полусон.Сон или смерть - вот в чем вопрос. Только раскаяние может спасти этот мир. Нераскаявшийся не может
уснуть.
Социум тотализованных освобождает неполноценную личность от необходимости просыпаться в действительность разных возможностей.
Бунт - белая горячка непробужденных.
Художник и непробужденный по одну сторону баррикад. По другую — пробужденный: власть имущий и бывший художник.
По одну сторону - разобщенность, безразличие, агрессивность. По другую - контакт пробужденных, сила и власть.
Тяжкий дар одаренности - отчужденности страшный дар.
Художник вывихнут из двухтактного бытия в межтактное. Это знак Грядущего.
Рев отчужденных:"Ва-рра-вва! Ва - а - рра - вваа!"
Чем ефтот.Который выпендривается.
А ведь Он был по зту сторону баррикад. Но им всегда роднее и ближе потусторонний жилец Каиафа.
Двухтактный двигатель бытия. Двухколесный социум. Две колеи истории. Дорога одна - времени.
Сон Бога-Отца о Сыне, сон Оттуда - сюда.
Но если во время сна мы возвращаемся в Вечность, где прошлое, настоящее и будущее нераздельны, тогда неполное пробуждение вызывает как бы прогиб Нераздельного в раздельное, и становится возможным феномен "ложных
воспоминаний" и предсказания будущего.
Бог поднимает избранный народ над временем, отсюда племенная одаренность евреев.
Когда сближаются время и Вечность, наступает эпоха чудес, эпоха пророчеств.
Чудеса не были новостью для евреев - чудеса творили египетские книжники, творил Моисей. И все же Христос чрезвычайно осторожен, сотворяя чудеса, как будто знает: Иудея обязательно должна Его отвергнуть. В Торе сказано
ясно: не сотворите изображения Бога, потому что вы не видели Облика, только Голос говорил вам.
Только взаимодействуя с религиозной твердыней Израиля, распластывается крест. Дрогни вера Израиля - крест бы
остался устремленной стрелой.
Чем страшнее удары судьбы, тем крепче Израиль. От спорообразования в гетто до зеленеющего древа /современный
Израиль/.
Нет абсолютной религии. Все моленья земли во всей истории - отголоски Единой Молитвы, отблески Вечной Свечи.
Материя пульсирует как будто бы только что в пространство помещена.Похоже на человека, который примеряет новый костюм.
Если нам снится бытие, то уж тем более - поэзия снится, потому что только во сне это может бытьразделение
Нераздельного, речение Неизреченного, овременение Вечного.
Все это явления одного рода: женская психо-моторная хаотичность, моторная неловкость ребенка, пошатывания
пьяного, неприспособленность чудаковатых - несостыкованности с пространством.
Для мужчины в браке - желанный выход иэ тупика, для женщины - вход.
Отдайте музыку музыковедам.Богу - богово: музыкант.
Как странно видеть Одни Черты во множестве лиц, Одну Ситуацию во множестве ситуаций.
Солнце истинной религии находится в затмении. Мы видим только сияние короны религий. Но стоит Ему воссиять,
как все религии померкнут.Мы можем продлить затмение или ускорить его конец. Человечество - камень вращающейся пращи.
Найдется ли тот Кеплер, который исчислит кривую истории вкруг Абсолюта?
Все пути во Вселенной есть только знаки Пути, все огни во Вселенной есть только Солнечная Рябь.
Путь человечества - путь кометы: всегда устремленный к Солнцу промахивающийся мах, устремленный во тьму фантастический хвост ностальгии.
Мы будем молиться деревьям, травам, чистой воде. Все это исчезнет.Планету заселят роботы. Поймите! Мы жили
в раю.
Движение это покой, распадающийся на прошлое и настоящее. О, сексуальная радость движения! Дивная печаль
Бытия.
В движении есть Покой, искривляющий траекторию, придающий траектории смысл.Прямая бессмысленна.Нечто тяготеет
над временем, и возвращается ветер.
Бытие - великолепный фейерверк, которым расцвечен некий Предел, некий Свод.
Трансцендентно то, что не искривляется, искривляется не для нас. Кривящийся, страдающий мир.
Смерть бессмысленна - не движущийся и не покоящийся Покой!
Сравнение это объединение, композиция - объединение, любовь - объединение, смысл культуры - объединение, возвращение в Вечность.
Низший вид движения - по траектории - птица.
Высший вид движения - во все стороны - свет.
Наивысший вид движения - Вечный Покой.
Что за странный психоз :"ЖитьI!"
О, страшный крен звездолета. Неужели ошибка? Мы поворачиваем назад.
Россия все дальше отдаляется от Святой Земли. Но в ограниченном мире достаточно мощное отдаление есть приближенье.
Дьявол есть олицетворенная действительность невознесенных возможностей.
Что если Бог без человечества слеп?
Два полюса поля творчества: уподобление-искажение.
Пластинка мацы похожа на перфокарту.
Поэнание все больше разрушает то закрытое, что нам Открыто.
Закон - сечение Сверхразума?
Если в будущем предсказуемо некое событие взаимодействия, нельзя ли в сверхточном опыте, еще до наступления
взаимодействия, обнаружить микроколичество ожидаемых изменений? Некий ореол следствия, который озаряет и причину. Вариант :"условнорефлекторный" ответ неодушевленного объекта.
Для Бога нет теней. Он все предметы проницает насквозь. А мы видим тени, как будто ангелы пробегают между нами и Богом. Как будто мы живем на дне мира. Как будто волны пробегают ослепительной поверхностью мира. Ведь
между миром и Богом только свет. А между нами и Богом - глубина мира.
Пение птицы означает:"Я здесь! Я здесь!"
Мы строим Коралловый Континент.
Кровь это жидкая ткань, тело не имеющее границ. Кровь по-еврейски: адам. В будущем мы снова станем единым телом: Адам.
Ав - отец. Раа - видеть, убеждаться. Авраам - отец тех, кто видит.
Реальное асимметрично.
Вот что отличает меня от машины: калсдал моя реакция таинственно многозначна. Это напоминает ситуацию в микромире. Может быть граница природы прохоцит не только на уровне микромира, на уровне Вселенной, но и на уровне
человека.
Нельзя ничего потерять. Каждая мысль возвращается. Мы в ответе за каждую мысль.
Вот модель взаимновывериутого бытия - кольцо Мебиуса. Сутки бытия - продольное сечение кольца. Вся совокупность сечений есть вся ширина кольца, есть весь объем бытия. Очевидно, что ширина реального кольца Мебиуса
определяется пластичностью изгибаемого материала. И продолжительность жизни индивида определяется его способностью выворачиваться в бытии /сон/явь/. Жизнь начинается, когда новорожденный перестает только спать и начинает периодически выворачиваться в явь. И жизнь кончается, когда падает способность выворачиваться в сон /бессоница стариков/.
Можно предположить, что форма кольца Мебиуса, как модели бытия, в течение жизни индивида меняется от чрезвычайно уплощенной до чрезвычайно вытянутой. Пределом уплощения является недифференцированная плоскость эмбрионального сна. Пределом вытянутости является плоскость послесмертногсГ бытия^перпендикулярная плоскости эмбрионального существования. Т.е.жиэнь разворачивается в пределах равностороннего креста.Т.е.жизнь есть поворот некой плоскости на 90 градусов. Похоже на поворот прорези головки винта. Можно предположить, что каждая жизнь
это полоборота одного и того же Винта Бытия. Прожили двое - один оборот. Тогда смысл жизни человечества заключен в этом вкручивании в неведомое Винта Бытия.
Последние слова Хомякова:"Тяжела ты, работа Господня".
Природа это стекло, полупрозрачное с этой стороны и прозрачное с той.В состоянии вдохновения видно и с этой
и с той. Так открываются тайные значения слов.
Хлебников - самый чистый р у с с к и й поэт. Он обладал и самым совершенным двойным зрением. Е м у принадлежит рекорд
двойного видения слов - зеркальная поэма о Разине. Его стихи лишены вспомогательных архитектурных конструкций.
Сотворенные на грани миров, его творения деформируются в "мире мер", ини похожи на собрание драгоценных медуэ.
Все зто знаки инореального единства: два в одном - двойной смысл слов, одно в двух - рифма.
Размытый смысл. Радужное пятно. Вот что было в начале: Слово-Свет.
Вот так побежит черная тень, выполняя пространство, Бог покинет этот мир.
Человек все время оглядывается. Так крутит антенной луноход.
Бесконечное неделимо. Из всех иллюзий сознания самая упорная - иллюзия делимости. При сопоставлении этой иллюзии с объективной реальностью рождается иллюзия противоречия между делимым и неделимым.
Бог поднимает избранный народ из иллюзорно делимого. Поэтому между Богом и евреями изображения нет. В непосредственно Божьем всякая граничность бессмысленна. Подобно тому, как вывернуто еврейское письмо, еврейский народ
вывернут по отношению к народам и развернут к Богу. Это случилось на Горе Первозавета. Тогда же возникло и вывернутое Первописьмо - Скрижали Завета.
Образуя с народами Новый Завет, Бог дает вывернутое Новописьмо - Икону.Вывернутая народам Икона развернута туда, где изображения нет.
"И двинулись сыновья Иизраэля из Раамесеса в Суккот, около шести сот тысяч человек мужчин, кроме детей.
Поднялась при них также многочисленная смешанная толпа, и мелкий и крупный рогатый скот, огромнейшее множество скота"./Исход 12,37-38/
Так они двигались - топот копыт, гомон толпы, рев скота, крики женщин и плач детей. Так они двигались - по
степи - топот копыт - по пустыне, по плотной степи - 6а мидбар.
"А Господь шел перед ними, днем - в облачном столбе, чтобы вести их по дороге, а ночью - в столбе огненном,
чтобы светить им: дабы идти день и ночь./Исход, 13,21/
Так они двигались - по пустыне, по плотной степи - сотни тысяч - плач женщин и крики детей, рев скота, гомон
и топот толпы, стук копыт, звон металла, токание подков - по пустыне, по плотной степи - ба мидбар.А ночью СТОЛБ ОГНЕННЫЙ - "чтобы светить им: дабы идти день и ночь".Этот путь и не прекращался.Пасху Исхода справлял
й Христос.
Авраам верит^: то, что от Бога, не может быть дурным. А мы все никак не можем довериться Богу. Это болезнь
нашего века - паранойя! Мы все никак не можем возлюбить всем! сердцем, все никак не можем поверить, что вот агнец в кустах, запутавшийся рогами.
Может время тоже троично, и поэтому Первозавет стал Тремя Заветами - Ветхий, новый. Коран. Но вот религии сближаются, стал виден горизонт времени. Может история тоже сферична, тоже чечевица, тоже - свод.
Творец сотворил этот мир, а каждый из нас сотворяет свой - сонный мир.Словно тутовая ягода, Вселенная покрыта миллиардами сонных миров. Но если каждый сотворяет один и тот же сонный мир, то смысл истории - в этом вкручивании мира явлений в мир сна. Вращение - превращение.
Отражение - тень в инопространство.
Искусство - на предпоследней попытке расщепления Нераздельного. Созерцание предмета искусства есть шаг в сторону Вечности.Искусство - лестница без последних ступенек. Пожарная лестница, за которую надо ухватить.ся руками. Винтовая лестница. Ввинчивается в Вечность.
Вот она - зона серебристых облаков, область недорасщепленных реалий.
В состоянии вдохновения нельзя ничего доказать, заключения плавают словно птицы - кругами.
Облако надреального нисходит на землю расщепленным дождем - речь.
Сквозь вознесенную веру Израиля, Веру Гор /Шадцай - Бог высот!/, проходит расщепленная вера христиан, нисходит
на землю, дождит.
Вера христиан от века - в небе евреев - шамаим, которое расщепляется на: шам маим - там вода.
Зачем противопоставлять христианство Израилю? Разве убывает Божие, дождя?
На ладони Бога - бабочка реальности: мир-антимир.
Вот в бесконечное пространство тянется дымок. Тянется запах цветов. Словно ребенок,оставленное пространство
тянется к Богу.
Искусство - раздельный слепок нераздельного мира.Волнистый песчаный бережок. След бесконечного моря.
Словно антенны, кресты взывают:"Господи, Господи, Господи".Колокола молчат. Кресты взывают.
Вот в чем преимущество слова - оно невидимо и неслышимо. Если музыка - слышимый слой, если живопись - видимый слой, то слово - объем.И не ограниченный, и не безграничный. Объем,который сам по себе. Но все словари
мертвы.Слово - мое дитя.Я! его прочел и сотворил слово-объем.
И человек есть взаимновывернутая двойная суть, есть нечто, сораспростертое внутреннему полю сознания и внешнему поло объектов.
Значит Мироздание триедино. Если человеческое погибнет, рухнет Мироздание, возникнет новое Мироздание - двуединое? единое?
О, если бы я мог взглянуть на себя со стороны!
Мы объясняемся знаками в чернильной темноте.
I КОРОТКО
ОБ
АВТОРЕ
.
Не будучи знаком с Евгением Герфом, я не раз сталкивался с его присутствием: приходил в
дом, где он только что был, знал людей, ему близких, видел в Москве его живопись, слышал о
резьбе по дереву, здесь читал, его стихи и - если можно так ее назвать - прозу, представляемую
ниже. Живопись - но он не художник, стихи - но можно ли сказать, что он позт? И уж конечно
вряд ли назовем прозаиком. Обычно определяют человека по главной профессии,которая его кормит.
Такая профессия у Герфа есть: он врач скорой помощи. Ara, обрадуются иные, значит - он дилетант. И этого я бы не сказал. По крайней мере, литературная часть его занятий сделает честь
любому профессионалу. Если это дилетантизм, то такой, который делает неожиданные открытия.
Профессионал знает, что свет получается путем горения из керосинового фитиля. Дилетант этого
не энает - и сооружает лампочку накаливания. Все, что делает Евгений Герф, как мне кажется,из
одного источника: заходя с разных сторон, он хочет нащупать истину, лежащую в основе нашего
существования. Писатель - не тот, кто пишет слово к слову, умело пользуясь грамматическим управлением, а тот, кто размышляет. Размышлять можно при помощи уха - слушая больного человека,
и при помощи пальцев - врезаясь в деревянную доску. На взгляд Шервуда Андерсона /впрочем,
взгляд слегка грустный/ хороший писатель имеет много слов на любую тему, и это в нем главное.
У нас в России уже не сегодня начались писатели, знающие одно или несколько занятий, помимо
письменности. И тут не только сложность вхождения в российский литературный процесс, и уж менее всего пресловутое желание "познать жизнь". Я бы сказал, что тут две причины. Первую можно
определить так: думать мы не умеем, но бездумья не терпим. Вторая, более сложная: мы никак не
можем поверить, что слово имеет отношение к истине, что словами можно ее описать - и это мы
же, в ком с детских лет мерцает особое отношение к языку, это мы, кто не может забыть, кто чаще других повторяет "в начале было Слово", мироздание для. нас - гениальная удача графомана.
Евгений Герф не сообщает нам о себе. Живет он в Москве. Насколько можно судить, ему примерно 40 лет. Справиться отсюда поточней не совсем, знаете, просто.
Владимир
МАРАМЗИН
М Е Т А Ф И З И Ч Е С К И Й
Глава
С И Н Т Е Т И З М
первая
1. Бог - есть основание Красоты. Высшая напряженность бытия Красоты - приближение к Богу. Ослабление бытия Красоты есть удаление и забвение Бога.
2. Искусство - это пути Красоты, ведущие к Богу. Художник должен всегда быть устремленным к Богу. Степенью веры определяется мощь и жизнеспособность стиля, "как ветвь не может приносить плода сама собою, если
не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне". /Евангелие от Иоанна,15, V 3. До пришествия Христа - к а н о н
являлся совершеннейшим воплощением Красоты. После пришествия Христа - икона; как листья превращаются в чашечку цветка, так и канон в икону.
Когда цветок увядает, семена созревают н разбрасываются ветром. Так и в искусстве после эпох соединительных /синтетических/ следуют периоды аналитические, периоды наибольшего отхода от напряженности явлений
Красоты, ведущие к разложению и отъединенностн формы и света.
5. Законы искусства есть законы пифагорейских чисел. Эти законы суть не абстракция, а бытийственные сущности, познаваемые в интеллектуальном созерцании. В основе развития каждого стиля лежат два треугольника:
1. Треугольник - треугольник формы: конус - шар - цилиндр; их дополнительные формы: круг - треугольник квадрат.
2. Треугольник - треугольник цвета: сннее - красное - желтое; их дополнительные цвета: зеленый - оранжевый - фиолетовый.
Шестиугольник - символ взаимопроникновения и единства формы и цвета.
6. Семь начал, как семь духов, управляют законами формы и цвета, определяя Судьбу каждого стиля, длительность его жизни и также распределяют его наследство. Эти семь начал представляют собой треугольник и
квадрат.
Квадрат:
Стихийность - Демонизм - Деформация - Абсурд.
Треугольник:
Канон - Икона - Принцип соединения.
7. Аналитические периоды расточают ту энергию форм и цвета, которую накапливают синтетические эпохи. В
конце концов происходит полное расслабление и упадок чувства формы и цвета. Шестиугольник распадается. Квадрат торжествует. Искусство возвращается в ночь - в хаос. Утрачивается свобода. Воцаряется произвол. Искусство уже не воплощение, а - маска.
8. Ренессанс обладал своей силой только благодаря пышному и неблагодарному расточению сокровищ средневековья. Энергия же, собранная русской иконой, оставалась нерасточенной до сих пор. При аналитическом, разъединяющем на элементы, подходе, она остается мучительной загадкой, и попытка ее использовать приводит лишь к
мертвой стилизации. Единственный путь - это не расточать, а усилить скопленную энергию, - с о з д а т ь
новую
и к о н о п и с ь .
9. Современный художник,рассматривая памятники древних культур, впадает в мучительное противоречие, способное обречь его на полное бесплодие: с одной стороны он видит в прошлом необычайную близость его поискам,
его чувству формы, с другой - он поражен той невероятной пропастью между ними и собой, их внутренней замкнутостью и отдаленностью, что предотвращает всякую попытку к сближению. Это противоречие обусловлено тремя причинами :
1. Забвение религиозных источников стиля. Отказ от проникновения в сверхчувственный мир идей.
2. Усилившееся в сознании нсторико-хронологическая точка зрения - установка, не дающая при этом конкретных масштабов для измерения временных дистанций между стилями.
3. Результативное рассмотрение стиля - не как формообразующей силы, а лишь конечное и ограниченное закрепление его в материале.
Противоречие снимается только следующим образом:
1. Созерцание стилей как живых организмов - в единстве идеи и материала.
2. Осознание основного закона развития стиля как закона метаморфоз.
3. Различение стилей по религиозному принципу:
а/ до пришествия Христа,
б/ после Мистерии Голгофы.
10. Возможно двоякое созерцание метаморфоз стиля:
1. Мифологическое /стиль как миф/.
2. Морфологическое.
Морфологическое - в духе дальнейшего развития естественно-научных воззрений Гете. "Листья чашечки - это
те самые органы, которые до сих пор были видимы в качестве стеблевых листьев, а теперь, часто в очень измененном виде, оказываются собравшимися около одного общего центра".
11. Из первого способа представления следует, что происхождение стиля - космогонично. Сами стили - божества, "души". Основное: созерцание превращения хаоса в гармонию, а затем неизбежное распадение гармонии в
хаос. Формообразующие силы сталкиваются между собой как боги и титаны. Как титаны были повержены в Тартар, так
и греческая архаика победила восточный иррационализм, демонизм и стихийность. Орфей.
12. Из второго способа следует, что стили есть чистые самодвижения формы и цвета. Здесь - созерцаются не
божества, а пра-феномены, идеи. Сами стили образуют собой нечто целое - абсолютный мир. Каждый стиль предполагает существование другого. Все органически взаимоопределено н обусловлено.
13. Форма и цвет для второго способа, равно, как н объект изучения, так н средство символизации познания.
14. Метафиэическии синтетизм в своем понимании числа следует пифагорейской оккультной математике. Если
для современной математики число 3 выражается отрезком прямой с тремя равными делениями, то для пифагорейской
математики число 3 - есть треугольник, символ божественного и совершенного единства. С этой же точки зрения
следует понимать все числа, приводимые в этой книге.
15. Напряженность Бытия в мире не передаваема простым зеркальным отражением. В отражении нет напряженности. Дело художника - возвести форму и цвет в высшую степень напряженности.В аналитическом искусстве - зто называется принципом сделанности. /Филонов/.
16. Высшей напряженности формы и цвета добиваются стили, исходящие из принципа символизации. Они достигают предельного накопления энергии. Образец: древне-египетское искусство. Второй род стипей одушевлен натуралистическим принципом. В первом случае - чувствуют Бога в себе, во втором - находят Бога в мире. Основа натуралистического принципа - восприятие. Можно натуралистически воспроизводить видение сверхчувственного мира.
Только когда сверхчувственный мир запечатлевается как символ - возникает икона.
17. Символ - это сочетание несочетаемого. Существуют следующие виды символизации:
1. Астрально-оккультный.
Каждое сочетание несочетаемого обусловлено созвездиями, созерцаемыми в откровении. Фантазия как таковая
ие играет здесь еще никакой роли. Все способы символизации - вне произвола^ каноничны, священны. Сфинкс.
2. Роэенкрейцеровский.
Христианские эзотерические символы как основа сочетания несочетаемых форм внешнего мира. На этой ступени
достигается большая степень свободы. Художник более полагается на свой внутренний опыт, используя оккультные
знания для выражения своих собственных сверхчувственных переживаний. Одновременно для изображения областей потустороннего мира, в которые он еще не смог подняться, - он использует описания переживаний Высоких Посвященных. хакие произведения уже больше не являются предметами культа Босх
Пример символизации - створки триптиха /Сад небесных радостей/: изображена сфера сверхчувственного мира
которую проходят души умерших на пути от смерти к рождению, - в центре створки "человек-дерево", его конечности - иссохшие ветки - означают утрату эфирных сил, ступни - две лодки "без руля и без ветрил" - блуждают по
водам низших областей потустороннего мира. На голове человека - жернов, по нему шествуют демоны, владевшие
душой умершего в течение его земной жизни: Медведь - символ гнева, женщина - любострастия, кошелек - скупости
на середине^жернова^-^огромная волынка, как символ языка этого человека, подпавшего ариманическому омертвению.
Свобода фантазии переходит в демонический произвол. Обоготворение подсоэиаиия. Автоматизм творчества. Художник избегает обоснования сочетания несочетаемого: произвольная символизация произвола. Кровосмесительное
введение в фантазию натуралистического принципа. Сальвадор Дали: "Разница между мной и сумасшедшим в том, что
я не сумасшедшим .
^^
*
Нигилистический - абсурдный.
Принцип простого анекдота. Символ уже не голос подсознания, а голос Ничто, гласящего из основ мира и гласящего как основа мира. Истолкование символа в отличие от сюрреализма не невозможно, а не нужио, ибо все сводится к Ничто. Бытие, брошенное в Ничто. И. Кабаков. Черный юмор.
5. Метафизический синтетизм.
Его рассмотрение в последней главе книги.
18. Форма едииа, но не едины творческие процессы ее воплощения. В XX веке происходит рождение нового типа творческого сознания: те процессы, которые раньше разыгрывались в подсознательных и сверхсознательных областях души, теперь - благодаря силе "Я" - смело вводятся в область сознания. Художник - более не божественный оезумец. ин - творец, друг Бога. Проиизанностью импульсом Христа определяется степень сознательности творчества.
«/т™
совершенной формой раскрытия Красоты в мире является икона. ВСЕ УСИЛИЯ МЕТАФИЗИЧЕСКИХ СИНТЕТИСТОЗ НАПРАВЛЕНЫ К СОЗДАНИЮ НОВОЙ ИКОНОПИСИ. ОТ КАРТИН - К ИКОНЕ.
20. Искусство, отрекающееся от Красоты - Эрос. Художник создает гармонию только через любовь к Красоте.
Глава вторая
1. Восходящая линия в искусстве древнего мира - выработка канона. Нисходящая линия - отход от канона.
2. Канон запечатлевает красоту тела как красоту микрокосма. Тело понимается как создание зодиакальных
сил. Макрокосмический человек вписывается в микрокосмического человека. Овен - голова. Телец - гортань. Близнецы - то, что выражает симметрию рук. Лев - сердце. Дева - живот. Весы - зад. Скорпион - половые органы.
Стрелец - верхняя часть йог. Козерог - голень. Водолей - голень. Рыбы - ступни.
Каждая из указанных областей знаков Зодиака показывала, откуда действовали Божественные силы, творя части человеческого тела.
5. Каноны были записаны в священных книгах. Они хранились в храмах. В Древнем Египте такие книги носили
название "Души Ра".
^. Создание канона, понимаемое мифологически, есть борьба аполлоиической монады с диоиисийским распадением в титаническую множественность. Сохранить, закрепить, упрочить победу и власть Аполлона - задача древнего художника.
5. Эллинизм - великая усталость. Художники отказываются от мифологической напряженности форм. Искусство
ставится по ту сторону Апполоиа и Диониса и этим превращает себя в мертвенную маску. Соотношения частей фигуры уже больше не обосновываются числами, понятыми в духе пифагорейской эзотерической математики. Канон лишается его экзотерического смысла и понимается как точная симметрия частей человеческого тела относительно
друг друга.
6. Таким образом роль греческого искусства сводится к ослаблению религиозного пафоса и оправдания искусства; оно сознательно уходит в сторону, предоставляя место новому, проникнутому импульсом Христа, миру.
7. Христианство признает человеческую фигуру достойным символом для изображения Небесных Иерархий. "В
каждом из многих членов нашего тела можно найти сходственные образы, иэобразующие свойства Сил небесных*'/св.
Дионисий Ареопагит/. Способность зрения означает их яснейшее созерцание Божественного света и, вместе, простое, спокойное, беспрепятственное, быстрое, чистое и бесстрастное приятие Божественного озарения. Чувство
слуха - способность участвовать в Божественном вдохновении и разумно принимать оное. Ресницы и брови - способность охранять Божественные познания. Плечи, локти и руки - означают силу действовать, производить и свершать. Сердце есть символ Богоподобной, которая свою жизненную силу щедро разделяет с тем, что вверено ее попечению. Грудь означает неутомимую силу, которая хранит животворный дар в лежащем под нею сердце. Хребет означает то, что содержит все жизненные силы. Ноги - движение, быстроту и скорость стремления их к Божественному.
Легкость крыл означает совершенное отдаление от земного, всецелое, беспрепятственное и легкое стремление
выспрь, нагота и неимение обуви - свободу всегдашнюю, ничем ие удержимую готовность, отдаление от всего внешнего и возможное уподобление простоте существа Божия".
15. Средневековое искусство, следовавшее этим принципам символизации, ие ограничивало себя и ие стремилось выработать каноническую систему пропорций. Благодаря этой внутренней свободе и стал возможен 16 век с
поисками системы пропорций человеческого тела на основании изучения природы /мира внешних чувств/ с полным
забвением эзотерического значения частей человеческого тела. Поэтому к XX веку изображение человеческой (Juryры утратило всякий смысл, став объектом произвольных деформаций,с одной стороны^и полному отрицанию - с другой. Таково было требование футуризма. Возвращение к изображению человеческого тела связано с глубочайшей
потребностью времени - созданием новой иконописи, с возвращением эзотерического воззрения на природу человека.
Снова канон понимается как система пропорций, имеющая метафизическое обоснование.
Канон - это изображение человеческой фигуры как идеи. Существует семь метафизических принципов, превращающих систему пропорции в канон.
1. Спиритуалистический алогизм. Найденность канона — непроизвольна, магична, подсознательна. Исходят из
стихийного ясновидения. Низшая ступень религиозного сознания.
2. Демонический логизм. Мертвая геометриэация, культ смерти, употребление ритуалов черной магии.
5. Астральный волюнтаризм. Изображение человеческой <1игуры, проникнутой волевыми импульсами. Напряженность
форм при статичности постановки фигуры. Обращенность к вечности. Культ звезд. Ясновидческое прозрение в него.
k. Идеалистический эмпиризм. Все части тела разнородны по назначению и форме, но,проникнутые гармонией,
образуют микрокосм.
5. Христианский мистицизм. Человеческое тело - символ, знак внутреннего прозрения. Творчество в благодати.
6. Абсурдный логизм. Человеческое тело - ход в Ничто. Сочетание форм вне связи с космическим и моральным
миропорядком.
7. Метафизический синтетизм.
Глава третья
1. йлсшим смыслом, оправданием, целью искусства - является создание иконы.
2. Истинная иконопись стала возможна только после Пришествия Христа и Мистерии Голгофы.
3 . История иконописи неотделима о т истории Единой Христианской Церкви. Светское и с к у с с т в о т а к о т н о с и т с я
к религиозному, как прихожанин к священнослужителю.
4. Иконопись имеет перед собой следующие задачи:
Свидетельство об Откровении,
закрепление Догмата,
путь к познанию Божественных Иерархий.
5. Высшее подтверждение благодатности иконы - ее чудотворность.
6. Икона не может держаться в силу традиции, а только в силу непрерывно даруемого Откровения, ибо: "Дух
веет где хочет".
7. Все подлинные движущие силы искусства - сверхчувственного происхождения.
8. Образ первохристианства - зерно. "Истинно,истинно говорю вам: если пшеничное зерио падши в землю не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода" /Евангелие от Иоанна, 12,24/. Первые три века истории христианства - посев Царства Божьего на земле. Последующие века есть ничто иное, как умирание. Ныне приблизилось время прорастания зерна - Иоаннового Христианства. Недаром символом первохристианства были - хлебные
колосья и виноградные гроздья; символом средних веков и нового времени - Распятие. Символом грядущего становится Воскресение и Сошествие Святого Духа.
9. В живописи катакомб преобладали краски красноватого и красновато-коричневых тонов. Вце тесиая связь с
палитрой древнего мира. Следующая эпоха вносит понимание синего и знание о его символическом значении в религиозном искусстве. Подлинной тайной этой эпохи является применение золота в иконах, создание золотого фона.
10.Окончательный признак умирания иконы - отождествление цвета с весом,с тяжестью.
Икона не может
быть написана исходя иэ силы тяжести. Икона умирает. Появляется картина. Цвет обретает вес.
11. Искусство стало подобно Лазарю. Только силой Христа, силой импульса Христа возможно его воскресение.
Победа над Смертью - вот судьба искусства. "И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами,
и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет". /Ев. от Иоанна,2,
12. В противном случае тяжесть окончательно поглотит цвет в своей могильнои тьме. Мир перестанет воспринимать всю полноту Божественного цвета, окончательно перестанет внимать Откровению, даруемому через цвет.
"Имеют глаза и не видят, имеют уши и не слышат".
13. Только возвращение к христианскому переживанию - свободного от сил тяжести, сил Духа тяжести - цвета
сделает возможным возникновение икоиописи, способной явить миру Лик Бога.
14. К сокровенному знанию христианства принадлежит запрет изображать Христа в натуралистически человеческом облике. Первые века христианства строго исполняли его, используя для изображения Христа только зиаки и символы, ни в коей мере не стремясь к портретному сходству. Ибо, как говорил св. Дионисий Ареопагит, ученик ап.
Павла: "потому чтобы предостеречь тех, которые в понятиях своих не восходят далее видимых красот, св. Богословы по своей мудрости, возвышающей наш ум, прибегли к таковым несходным подобиям с тою святой целью, чтобы не
допустить нашу природу навсегда остановиться на низких изображениях, но чтобы самим несходством изображения возбудить и возвысить ум наш, так чтобы и при всей привязанности некоторых к вещественному, показалось им неприличным и несообразным с истиною, что существа высшие и Божественные в самом деле подобны таким низким изображениям. Впрочем, не должно забывать и того, что нет ничего в мире, что бы не было совершенно в своем роде, ибо
"все добро зело",как говорит небесная истина.
15. С дальнейшим развитием церкви задачи иконописи раздвоились - одна иэ них сохранила исконный теургический характер, другая ветвь исходила из практических нужд церкви дать изображения священной истории в общедоступной, видимой форме. В дальнейшем - первое течение как бы ушло под землю, поддерживая свое внешнее существование в масонских знаках и чертежах, которые для будущей иконописи являются тем, чем живопись катакомб
для средневекоBòro искусства, второе течение же - постепенно - окончательно способствовало превращению иконы
в картину.
Картина сама в себе не имеет силы поддержать свое существование, поэтому отказавшись быть дидактичной и
литературной, она перестала быть картиной как таковой. Картина оказалась принципом аналитическим, распыляющим.
Вопрос о том, завершится ли это хаотическое движение элементов их полным рассеянием в мертвой бесконечности
или художники найдут внутри себя орфическую силу, организующую, объединяющую эти элементы не просто в системы
построений живописных форм, но в магически-действенный, чудотворный символ, свидетельствующий о Боге.
16. ^1ышлению художественными абстракциями /элементами/, близкими по своей анти-духовности к научным понятиям, можно противопоставить только свободное и преображенное созерцание Красоты.
17. При этом художник в высшей степени должен развивать в себе чувство истинности Красоты, отличая ее от
наваждений Супостатов. Эту способность можно назвать в искусстве - вкусом. Вкус - страж, охраняющий таинство
творческого свершения от вторжений сил, враждебных Красоте.
18. Подлинный иконописец отличается от натуралиста тем, что ои не есть рабский копировальщик возникающих
перед ним видений, но благоговейно творящий посредством самих сил, дарующих откровение, бытийственно с нами
связанный. Натуралист копирует. Живописец анализирует. Иконописец преображает.
19. Возвращение к иконописи также влечет эа собой н сущностное изменение во взаимоотношениях художников
между собой. То, о чем мечтал Ван-Гог, - новое братство художников - возможно только как братство иконописцев.
Скованный строгими традициями, благочестивый цех средневековых художников, распавшись на уединенные, часто
враждующие между собой несовместимые части, - вновь через свободу и любовь обретет свое новое единство. "По тому узнают, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою" /Ев. от Иоанна,13*55/ •
20. Стремясь быть иконописцем, художник живет - верой в Бога, ожиданием грядущего Второго Пришествия,неустанным трудом и совершенствованием сюего мастерства.
Глава четвертая
1. Стиль - это форма символизации Красоты. Каждый стиль дает свое частное и завершенное разрешение сочетания несочетаемого в сфере оптических -как предметных, так и беспредметных - форм.
2. Стили не равны в полноте символизации Красоты. Существуют высшие и низшие стили. Искусства древнего
мира образуют в своей основе кастовую структуру. Египетское искусство соответствует касте жрецов. Искусство
Греции - касте воинов. Искусство народов, стоявших в то время на стадии первобытного развития, может быть приравнено к касте вайшьи. Искусства нового мира - церковны.
3. Существуют три формы символизации /сочетания несочетаемого/ стилей:
1. СТИХИЙНО-ОРГАНИЧЕСКИЙ. Таковым является: а/ воздействие древие-восточного и египетского стилей на искусство Древней Греции- б/ византийского на итальянский /сюда же входит и проблема расторжения сочетания/;
в/ византийского на русский; г/ арабского на испанский и т.д; д/ если воздействие византийского стиля на итальяискии есть пример сочетания двух вполне самостоятельных,способных к самостоятельному развитию стилей, что и привело к конечному их органическому разделению, то в другом случае нет оснований говорить о самостоятельном сложившемся русском стиле, а только метафизически - врожденном и внешне не закрепленном чувстве формы; Россия выступила как носительница воспринимающего женского начала. Обычно женское начало каждого стиля сочетается с мужским, воспринимая его непосредственно иэ духовного мира. В случае с древне-русским искусством - зто мужскоедуховное начало было воспринято через уже сложившееся по своим метафизическим законам византийское искусство.
2. ЭКЛЕКТИЧЕСКИЙ. Он не обязательно связан только с временами творческого бессилия, -поскольку может рассматриваться как проявление личного начала в искусстве, когда личный выбор художника обуславливает попытку нового сочетания стилей; он чувствует себя в силе выбирать влияния и сочетать образцы. Примером эклектической направленности стиля, находящегося отнюдь не в упадочном состоянии и обладающего достаточной силой, чтобы позволить себе увлечение и введение чуждого стилистического элемента, - служит увлечение китайским искусством во времена французского рококо. Эклектика же второй половины 19 века является эклектикой творческого бессилия.
5. МЕТАФИЗИКО-СИНТЕТИЧЕСКИИ. Он соответствует времени окончательной замены кровно-родственных отношений
братством по духу. Из этого братства по духу исходит художник, обращаясь к стилям прошедших эпох, восходя к
созерцанию через форму их метафизических оснований. Художник совершенно сознательно берет на себя ответственность эа свой_выбор. Ни одна форма не возникает в его творчестве, не пройдя через метафизическую метаморфозу.
Благодаря этой метаморфозе, художник может сочетать доныне не сочетаемые стили. Обращение к античности не ведет к мертвенному классицизму и вновь иаходит ключ к сплавлению и претворению в духовной метаморфозе элементов древие-греческого, египетского и месопотамского искусства, находит в духе новое сочетание метафизических начал этих стилей, находившихся кргда-то в самом активном взаимодействии. Другим примером может служить
возможность творческого обращения к средневековому /романскому и готическому/ чувству формы, в сочетании с новейшими принципами деформации и используя традиции византийско-русского искусства. Так сочетание европейского
и византииского искусств, которое не осуществилось в те времена, - становится возможным для художника, исходящего из искусствовозэрения метафизического синтетизма. Художник может обращаться также к низшим стихийно-демоническим стилям. В современности принято бездумное восприятие форм негритянского искусства, забывая о его демонической природе. Оно осознается, когда основы этого искусства воспринимаются ие с позиции эстетического эмпиризма, а с позиции теургологического осознания эстетических феноменов. И художник может использовать их в
своем творчестве, только сознавая себя как бы миссионером, способным привести к крещению идолопоклонников. Но
немногие способны нести крест апостолического миссионера, и поэтому-то современное искусство часто даже против
своей воли,является ничем иным, как призывом и вторжением демонических существ в христианские основы западного
искусства. С еще большими предосторожностями должен художник обращаться с ариманизованным мексиканским искусством, открыто служившим культу бога смерти. Сам ритм форм имеет культовое назначение. Следует также обратить
внимание_на сходство между ритмами мексиканского искусства и чертежами современных машин. Поэтому художник, отвергающий ритуалы черной магии в сфере искусства, гипнотизирующей и парализующей сейчас творческое сознание,
должен искать избавления в сознательном и молитвенном /"Бодрствуйте и молитесь" - по слову Спасителя/ устремлении к теургии - творчеству иконы.
В первой главе было указано пять способов символизации - сочетания несочетаемого в сфере оптических
представлений. ПЯТЫЙ СПОСОБ - МЕТАФИЗИКО-СИНТЕТИЧЕСКИИ - есть как бы точка равновесия между сюрреалистическим
способом, действующим через автоматизм подсознательного.,и нигилизмом с полным сознанием, строящим свои сочетания несочетаемого,исходя из принципа Абсурда и Ничто. Эти принципы - Сцилла и Харибда, между которыми проплывает корабль метафизического синтетизма. И тот и другой принцип основываются на отрицании реального бытия Красоты. Цель их свободы в сочетании несочетаемого - зто свобода от Красоты. Ибо Красота Воскресения спасает мир
от смерти. Сюрреализм и нигилизм же находят свою свободу именно в служении смерти, гласящей через подсознание.
5. Если средневековое искусство исходило в своем строе из переживания Страстной Недели /Распятия/, то
христианское искусство грядущего будет исходить из Пасхального строя души, знаменующего победу над смертью.
6. И сюрреализм,и нигилизм подчеркивают свою иллюстративность, отвергая живописные пути создания, пути
создания чисто живописных организмов /путь Сезанна/. Нет ничего враждебнее автоматизму сюрреализма, чем глубокая живописная сознательность Сезанна. В сферу чистой живописи не входит задача волевого воздействия на
душу другого человека. Сюрреализм и нигилизм желают преобразовывать душу других,их образы способны трудиться
в глубинах душ, придавая им особые формы, ведя их иа новые пути, одни из которых уводят в миры произвола и галлюцииативнои фантазии, другие погружая в бездны и таниства материи, в которой властвуют силы смерти и разложения. Они желают быть большим, чем живопись, и поэтому оказываются меньшим, чем искусство.
7. Все зто отнюдь не означает, что достижения сюрреализма и нигилизма не подвергнутся неизбежному метафизическому закону метаморфозы и не способны быть преобразованы и использованы в практике иового синтетического
искусства. Сам синтетический принцип - не принцип бегства и закрытых глаз, а принцип действенного и благого
преображения. Ибо художник либо уподобляется Орфею и оживляет камни и укрощает своим искусством диких зверей,
либо он - Мидас, умервщляющий все живое прикосновением своих пальцев.
8. Одна из заслуг как сюрреализма, так и нигилиэма-в том, что они впервые ввели принцип свободного сочетания несочетаемого, ранее связанный предписаниями жрецов в древние времена, а затем обусловленный средневековой эзотерической символикой. Поэтому,когда и то,и другое утратили непосредственное влияние на искусство оно, не решаясь использовать преимущества своей свободы, впало в натурализм и угасило творческое воображение.
Сюрреализм впервые нашел в себе силу и смелость оргиастически воспользоваться этой свободой. Нигилизм же впервые ввел в искусство Ничто как принцип сочетания несочетаемого.
9. Сам опыт восприятия Ничто неизбежен на путях восприятия духовного и способы закрепления Ничто через
Абсурд необходимы в практике метафизического синтетизма.
10. Но если сюрреализм и нигилизм основывают свою свободу на забвении Лика Единого Бога, то метафизический синтетизм полагает свою свободу в служении Христу и видит высшую цель искусства в теургическом создании
иконы.
"АЛЕКСАНДР ТЫШЛЕР"
Нет искусства без секрета; и у всякого художника - секреты - свои.
Быть может, секрет Тыпшера - в его имени?
'"Гыпшер" - значит "столяр".
Так это тот, кто "тешет" дерево? Или, вдобавок, и тот, кто занятием этим "тешит" самого себя?
Тот, кто не только столы обстругивает и полирует? Но и тот, кто, поднявшись среди сделанных им деревянных
полезных чудес, уже давно никем не осознаваемых как чудо, оглядывает видимо-невидимо весело завившихся стружек, разбросанных на полу, и рука его снова тянется к дереву, как смычок к струне. Но разве д л я того, чтобы
увеличить своими изделиями мир наскучивших каждодневных предметов?
Он коротает долгие зимние вечера свои за верстаком, при свете чадящей лампы, где-то на самом краю света,
в дальнем, маленьком, Богом забытом предместье, вырезая деревянных кукол - на забаву себе и людям. Быть может,
эти новые существа скрасят его одиночество? Его руки, привыкшие к грубой столярной работе, осторожно вертят,
прилаживают, сколачивают деревянные чурки, а кисть не жалеет ярких, сверкающих красок. В увлекательном этом
занятии у него есть предшественники - добрый старый папа Карло, себе на голову смастеривший Пиноккио - Буратино - из их числа. Не беда, что очаг, и огонь в очаге, и котелок над огнем л и ш ь нарисованы на куске старого
грубого холста!
Так значит, "Тышлер" - не только "der Tischler" - столяр, но и "der Träumer" - мечтатель?
Так в художнике Тышлере уживаются д в а существа, д в а мастера, две души.
В нем ж и в старомодный и трогательный кукольный мастер, выделывающий немудреных кукол, чтобы потом д е н ь
деньской таскать их по дворам и разыгрывать с ними целые представления под щемящие звуки шарманки. Этот милый
образ старых времен уже кажется безвозвратно ушедшим. И оттого - еще более драгоценным и близким другому существу, другой душе романтического столяра. Душе, лелеющей в раскрашенных куклах волшебные сны детства. Видящей в них символы своей поэтической мечты. Жаждущей найти забвение от страшного мира взрослых в красочном
мире игрушек. Душе, пресыщенной сложностью и ищущей непосредственности, и захваченной, наконец, неловкой и
чистой красотой кукольных существ.
Стремления этой души - давно не новость; Они - прописная истина для культуры последних ста лет. И все
же есть немного художников, которые соединили в себе с такой естественностью и простотой, как р»шшер, реоячливость и изощренность, наивное хитроумие провинциального ремесленника и всеискушенность эстета, детскую тягу к забаве с грустной покорностью взрослого. Куклы, созданные одной частью его существа, становятся героями
другой: безвестный столяр вырезает их и раскрашивает, а утонченный эстет и художник коллекционирует их, любуется ими, наслаждается их обществом, словно некоей прекрасной музыкой. Он воссоздает их образы на оумаге
или полотне, в выработавшейся у него с годами сложной, капризной технике, сохранившей мало общего и с раскованным порядком" импрессионистической кисти, и с последовательностью сезаннистских поисков, хотя и восходя
щей, в какой-то мере, к их корням, и как нельзя более отвечающей фантастическому характеру персонажей. 1ак
значит, вот еще один случай изображения искусства - в искусстве, театра - в театре, отражения - в отражении,
одного "я" - в другом, столь свойственного культуре нашего века, и над которым, возможно, стоило бы еще раз
призадуматься.
Или, может быть, секрет Тышлера - в пружинке, искусно запрятанной под крышечкой табакерки.' Нажал на потайную кнопочку - щелкнула крышечка, распахнулись дверцы. Зазвенели звоночки, ожил игрушечный балаганчик.
Задвигались, заторопились вырезанные и раскрашенные фигурки. Снова легкое прикосновение к секретной кнопочке - и - замер, остановился, застьш волшебный и яркий кукольный мир. Но художника, только что восхищенно смотревшего на своих кукол и с любовью входившего в перипетии их кукольного бытия, вдруг охватывает грусть и недоумение. Вот они - его творения - живут в волшебном мире, созданном им иэ тех же красок, что и они сами. Откуда же эта непроницаемость профиля? Откуда загадочный взгляд блестящих кукольных глаз у этих порождений его
воображения, тут же оказавшихся ему неподвластными?
И он будет снова и снова пытаться проникнуть в заколдованный кукольный мир, выскальзыв,ающий из его рук.
Он попробует самому себе открыть собственные секреты. На головах очаровательных, им только что выдуманных, но
уже таких непостижимых созданий, единственных, кому удалось развеселить его грустное сердце, закачаются парусные суда, поплывут птицы, вознесутся столы, ломящиеся от яств, заколеблются торжественные семисвечия. Чудесные синие ленты вплетутся в игрушечные косы. Прелестные, стройные и хрупкие шеи чуть наклонятся под фантастическим грузом. На нежных плечах водрузятся целые строения - то ли легкие шкафчики, из дверок которых выглянут кукольные головки, то ли наспех сколоченные рампы игрушечного театра марионеток. Кукольного театра
для кукол? Эту прогрессию искусства в искусстве, игры в игре, можно продолжать без конца.
Так предметный мир, отвергнутый было столяром-фантастом, отказавшимся от прочных столов ради сумасбродных кукольных существ, эти же куклы вернут ему обратно: загадочно улыбаясь, понесут они на своих широких
шляпах горшки с веселой геранью, посуду, фрукты, корабли и замки. Так, было наскучившая, обесцененная романтика предметного мира вновь оживет, и "мир опять предстанет странным, окутанным в цветной туман".
Так секрет, может быть, - в этих капризных головках, наполненных романтической чепухой? В этих старых
романтических бреднях, которые, как их ни ниспровергай, всякий раз все по новому оживают? Или в лукавом загадочном взгляде кукольных глаз? Или, наконец, в чистой, чистейшей линии шеи, несущей драгоценную ношу? Или,
может быть, в "цветном тумане", из которого возникают волшебные образы? В его сплавленных, легких, таинственных оттенках голубого как всполохи мелькают острые, живительные удары дополнительных - красных и горячих цветов.
Художник играет и любуется своими созданиями, но разве может он удержаться от того, чтобы не ревновать самого себя - к себе? Чтобы в глубине души не ревновать их - от того, что, на первый взгляд, так открыто и
невинно, но так по кукольному лукаво и загадочно, они несут всем, кому не лень, свои таинственные кукольные
души, водруженные на прелестных головках словно сказочные короны, словно памятники мечты - мечте. И так, радуясь и тоскуя, волнуясь и наслаждаясь, он создает существа, самые близкие и дорогие его сердцу, а они тут
же покидают его, погружаясь в свое непостижимое бытие.
Как же не веселиться искусному кукольному мастеру? И как же ему не отчаиваться и не грустить? Свою долгую,
словно сон с удивлением восстанавливаемую в памяти жизнь он прожил в неуютной стране, под названием Россия,
где издавна укрепилась неудачная склонность принимать игрушки всерьез или не принимать их вовсе. Так что же
было делать бедному кукольному мастеру, когда глаза его видели смерть и мрак, в то время как его душа упрямо
хотела кружиться в нежных романтических мечтах, и руки сами тянулись к дереву, холсту, бумаге, к кисти и карандашу! Марионетки, жонглеры, Пьеро, нежные ангелы, вдвойне прелестные во хмелю,и, главное, чудесные кукольные девушки со стройными как колонны шеями, несущие на своих головках целые праздничные города с флагами, научили его жить и черпать силы в своей фантазии там, где никакая романтическая выдумка,никакая фантастическая
традиция, хоть и давшая богатые плоды в литературе, в искусстве же изобразительном почти не привилась, или,
во всяком случае, никогда не удерживалась долго и не находила отклика в среде господствовавших ценителей, со
всей ревностностью неофитов убежденных в том, что девушек со ставнями на плечах и семисвечниками на головах
"не бывает", и только то, что "бывает" и полагающих критерием истинного искусства, придавая тем самым всякому художеству весьма удобный и добропорядочный обывательский облик и смысл.
Единственная параллель искусству Тышлера, лишь еще один отпрыск близкой ему художественной фантазии в русской культуре двадцатого века - Марк Шагал. Корни этой близости следует,вероятно, искать в том, что обоих художников, при всей разности их судеб, возможностей, талантов, поэтического ощущения, вскормила сходная среда еврейский местечковый ремесленный быт провинциальной старой России с его смешением сна и яви, с безысходной
грустью его каждодневности и фантасмагорическими картинами ничем не удерживаемого воображения. Здесь начался
полет шагаловской фантазии, здесь родились и бродят его сны, отсюда берет начало культивируемый им на протяжении
всей жизни поток фантастического сознания. Отсюда выходит и Тышлер, фантазер иного склада, которому вовсе не
хочется, чтобы его воображаемые кукольные создания улетали от него неизвестно куда, - напротив, он стремится
всячески удержать их, связать их по рукам и ногам, остановить мгновение поэтического воображения, превращая
свои полотна в памятники, монументы фантазии, поэтической загадке.
В искусстве Тышлера можно искать переклички и с другими мастерами нашего времени. Но, быть может, только у Руо мы найдем подобную же любовь к "портретам" волшебных кукольных или карточных существ и почувствуем
такую же остроту взаимоотношений художника и его создания, выходящих за пределы поэзии, приобретая характер
личностного магического взаимодействия.
Так вот, куда бы не заносила потом бедного кукольника жизнь, сполна отделившая ему и горечи, и любви, и
мудрости, и легкомыслия, - то на гражданскую братоубийственную войну, то в крупную группировку советских художников, то в мрак нищеты и безвестности, то на вершину столичного успеха, то в самые понятные и близкие места - в декорационные мастерские театра, - он пил себе отпущенную ему чашу, и все оставался юным, словно и годы были ему нипочем, растворяясь в цветном тумане его волшебных снов, отступая под загадочными взглядами кукольных девушек с парусниками на головах.
Вольно ж ему было играть всю жизнь, и острее, чем внешнюю боль внёшней жизни, чувствовать боль, беспрестанно ему наносимую сделанными им самим игрушечными существами! Вольно ж ему было так забавляться, и дай ему
Бог еще многие лета все так же веселиться, скорбеть и наслаждаться, и развлекаться тем, как вдруг то оживет,
то таинственно замрет и умолкнет волшебный кукольный мир, и все ломать голову, и восхищаться, и приходить в
отчаяние от того, как эти, им же придуманные очаровательные игрушки смеют не посвящать его в свои непроницаемые тайны.
М. ЗИХМЕР
АЛЕКСАНДР
ТЫЫЛЕР
фото
Москва
М.Шемякина
1967г.
Биографическая справка: Александр Григорьевич Тышлер родился 26 июля 1898 года в городе Мелитополе в семье
потомственного столяра. С 1912 по 1917 год учился в художественном училище города Киева, в 1918 году посещал студию Александры Экстер. В 1919 году участвовал в гражданской войне на стороне Красной армии, 1920-1921
годы провел в Мелитополе. С 1921 года живет и работает в Москве. С 1924 до 1932 года был членом художественной группировки "Ост", а затем - стал членом Союза художников СССР. В 1930-40-х годах работал главным образом в области театральной декорации. Заслуженный деятель искусств Узбекской ССР с 1943 года, лауреат Государственной премии в 1946 году. Персональные выставки Тышлера состоялись в Москве и Ленинграде в 1956, 1964, 1966,
1969, 1974 годах.
А.Тмшлер
"Девушка
с натюрмортом
на голове"
/холст,
масло/
Александр Тышлер
"Сидящая дама"
/акварель/
1946г.
Алексанрр Тышлер
"расстрел в конюшне"
1925г. /бумага, тушь/
А.Тышлер
"Портрет
девочки"
/холст, масло/
1971г.
А.Ташлер
А.Тышлер
"Женщина-башня"
"Цыганский
театр"
/холст, .часло/ 1876г.
/холст, масло/
1974г.
25Ü
А.Тышлер
"Балаганчик"
/холст,
масло/
А. Тышлер
Иллюстрация
к сочинению
А.Пушкина
"Пир во время
/карандаш,
бумага/
чумы"
1945г.
А.Тышлер
А.Тышлер
"Балаганчик"
/холст, масло/
1Р7Вг.
"Женский портрет" /холст, масло/
1974г.
.Тышлер
"Одиночество"
/холст,
масло/
Тышлер
"Богоматерь
с
младенцем"
ПЕТЕРБУРГ
- ГОГОЛЬ
-
АЛЕКСЕЕВ
Графическое искусство ровесника века Александра АЛЕКСЕЕВА/род.в 1901г.под Казанью/
с головой погружает вас в фантасмагорию гоголевских образов.Все призрачно,все както убедительно,осязаемо ирреально и неотразимо притягательно в его графической сюите "Нос".До странного непохожий видом и удивительно схожий дыханием,ароматом,несказанной призрачностью,встает с этих листов град Петра -"полночных стран краса и
диво".Воспетый столькими поэтами и художниками,великий город в трактовке Алексеева
еще сумрачнее,загадочнее,мистичнее,чем на самом деле.Вы видите его словно во сне,
не переставая изумляться его одновременной похожести и непохожести.Непонятные строения, соборы, башни, мосты, которых нет да и не было,снующие по улицам пронырливые человечки-солдатики, игрушечные кареты кажутся вам никогда не существовавшими и в то
же время до жути знакомыми.И в этом кажущемся парадоксе - весь секрет силы художественного воздействия.Это город видений и грез,всяческих "химер сознания",город,
где можно сойти с ума или прозреть до ясновиденья.Именно таким,словно увиденным
внутренним взором,нисколько не соответствующим ни гравюрам 18-го века,ни акварелям
Садовникова,ни фотографиям предстает нашему взору алексеевский Петербург - город,
нарисованный воображением человека,который как будто и не был в нем.Таким он преломился через призму времени и авторского восприятия,чтобы стать Петербургом Гоголя-Алексеева. И однако, вы узнаете город,по которому ночью бежал от медного всадника
злосчастный пушкинский Евгений,слыша за спиной''тяжело-звонкое скаканье",а днем сновали гоголевские статские советники и служилый люд;город,в котором писал "Размышления у парадного подъезда"Некрасов и ждал непрошеных ночных гостей О.Мандельштам.
"Город торжествующей горизонтали,каким он предстал В.Иванову;город,"где самое время попеременно кидается то в морозную ночь,то - в денное сияние"/А.Белый/;погруженный в летаргический сон город-пантеон,к которому не раз припадали с лирическими
излияниями А.Ахматова и Р.Мандельштам...Алексеевской сюите "Нос" присуще не просто
"вольное прочтение" физического облика города и существ,населявших его в гоголевскую эпоху,но замечательное мощью художественной трансформации интенсивное вживание в дух Гоголя и "гоголевского Петербурга".Как в театре теней какая-то особая
убедительность,неизмеримо большая,чем реалистическая достоверность,витает над
"гоголеадой"Алексеева.И в этом - все дело,в этом ее обаяние и значение.
Вероятно,зрителю будет интересно узнать,что графика этих "теней" рождена не пером
или резцом,а особым,единственным в своем роде аппаратом с 2-мя миллионами щетинных
игл,которые определенным образом подчиняются направляющей воле художника-изобретателя.
Владимир
.Алексеев
А.Алексеев
фото М. Шемякина
Иллюстрации
к сочинению
Гоголя
256
"Нос »
ПЕТРОВ
А.Алексеев
Иллюстрации
к сочинению
Гоголя
"Нос"
А.Алексеев Иллюстрации к сочинению
Гоголя "Нос"
А.Алексеев
Иллюстрации
к сочинению
Гоголя
"Нос"
А.Алексеев
Иллюстрации
к сочинению
Гоголя
"Нос"
А.Алексеев
Иллюстрации
к сочинению
Гоголя
"Нос"
А.Алексеев
Иллюстрации
к сочинению
Гоголя
"Нос"
А.Алексеев
Иллюстрации
к сочинению
Гоголя
"Нос"
Евгений
Ротенберг
Евгений PO ТЕHБЕРГ
"Видение зреет на лугах неизвестного."
/Гаутама Будда/
ИЗ
МГЛЫ
ЗАБВЕНИЯ
Вспомните картину Винцента Ван-Гога : яркий
солнечный день, отбрасывая длинную синюю тень,
через поле идет рослый человек с этюдником в
руке. Назовем его - Евгений Ротенберг. Это лето 1967 года. Сейчас, через несколько шагов он
упадет и умрет от разрыва сердца. Кто он и почему так получилось?
Младший соратник П.Н.Филонова, он в последние
предвоенные годы входил в легендарную группу
"мастеров аналитического искусства". Экстравагантность этого человека бросалась в глаза всякому, кто знакомился с ним. И в 30 и в 40 лет
он в основе своей совершенно не менялся, "не
взрослел", до последнего дня оставаясь взрослым ребенком. Цинизм окружающего быта отскакивал от него, как упругий мячик. Разумеется,
родственники, особенно сестра, усердно опекали "урода в семье". Он был всемерно изолирован
от людей, проведя почти всю жизнь в психиатрических клиниках или дома взаперти. Если Филонов писал свои шедевры масляными красками на
ватмане, то его ученик Ротенберг мог писать
лишь на... коробках из-под тортов. Таков материал многих его картин, отсюда их формат. Высмеиваемый мальчишками и квартирными соседками
- домохозяйками, этот "аналитический акварелист", сидя на корточках, долгими часами писал дворики и пейзажи Петербурга-Ленинграда.
Разумеется,сестра периодически сжигала все им
написанное, а подчас, как вещественные доказательства психического расстройства, этюды и
портреты конфисковывали врачи. Немногое оставшееся он либо дарил друзьям, либо продавал
"меценатам"/как замечательный энтузиаст-собиратель Л.Б. Кацнельсон/ за немыслимые цены:
по три или пять рублей!! ! Но и этого порой
было достаточно странному художнику, чтобы
считать себя нелишним человеком в мире. Собственно, именно в акварели он и нашел выход:
и в смысле овеществления своего живописного
видения и в смысле нейтрализации хронического
безденежья. Он один из немногих последователей Филонова, кто смог /как Порет или Цибасов/
вырваться из-под громады учительского гения
и пахать СВОЮ борозду в искусстве. Пр всей аналитичности, акварели Ротенберга не скованы какой-либо предвзятостью, их отличает деликатное
решение дилеммы: плоскость - конструкция. Вероятно, ничто в жизни не интересовало его так
сильно, как неповторимое и таинственное бытие
прозрачного акварельного цвета на бумаге.
Он испытывал перед ним почти молитвенный душевный подъем. Мало с кем общаясь, он жил в мире иллюзорной, "окартиненной" реальности, воспринимая его через излюбленные желто-зеленые
гаммы своих акварелей. Уже после смерти Ротенберг оказался представленным в Париже: это владелица частной галереи Дина Верни заметила и
признала его талант. Как же трудно будет поверить западным художникам, что их русский коллега лишь за два года до смерти смог обзавестись этюдником! А между тем, он писал стихи,
трактаты, взахлеб говорил об искусстве, неизменно обнаруживая за "потоком сознания" остро
индивидуальное "лабиринтное мышление", присущее только неординарным личностям. Он умер,
как Эль Греко: с кистями и палитрой в руках.
ПОЧТИМ ЖЕ ПАМЯТЬ ЕГО.
Е.Ротгнбгрг
"Портрет девушки" /акварель/
j
Е.Ротенберг.
"Автопортрет"
/рисунок/
' t e *
E. Ротпенберг.
"Портрет академика Павлова"
26В
/акварель/
E.Ротенберг.
"Портрет Бетховена"
/рисунок/
E. Ротенберг.
"Танцовщица"
/акварель/
270
E. Ротенберг.
"Портрет Декарта"
/собрание
271
Дины Верни/
/рисунок/
E. Ротенберг.
"Венеция"
/акварель/
E. Ротенберг.
"Портрет Женщины в шляпе"
/рисунок/
273
Алексей
Ремизов
У МЕНЯ ВСЕГДА БЫЛО ЛЮБОПЫТСТВО К "ПОШЛОСТИ"
И "ГЛУПОСТИ" - ВСЕГДА ЗАНИМАЛО НАПРАВЛЕНИЕ
МЫСЛИ - КУДА ПОВЕРНЕТ.
"МОРАЛЬ" И "РАССУДОЧНОСТЬ" В ЛИТЕРАТУРЕ ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЛО: "МОРАЛЬ" НИЧЕМУ НЕ НАУЧАЕТ, "РАССУДОЧНОСТЬ" НИЧЕГО НЕ ОБЬЯСНЯЕТ!. ."
ЭМИГРАЦИЯ ПРЕДПОЧИТАЕТ "ЯЗЫК БОГОВ". ПРОЩЕ И
НЕТРЕБОВАТЕЛЬНЫ. И ИСТИНЫ ЗАТВЕРЖЕНЫ ДО ОБИХОДНЫХ ВЫРАЖЕНИЙ.
МОИ РУКОПИСНЫЕ АЛЬБОМЫ ВСТРЕЧЕНЫ БЫЛИ ДОБРЫМ
СЛОВОМ У ФРАНЦУЗОВ: ПИКАССО, АНДРЕ БРЕТОН,
ЭЛЮАР.
ХОРОШО, ЧТО ФРАНЦУЗЫ МЕНЯ ПРИНЯЛИ. ОТ. РУССКИХ
Я ТОЛЬКО И СЛЫШУ, КАКОЙ Я ПЛОХОЙ.
ДЛЯ РУССКИХ МОИ АЛЬБОМЫ ОСТАЛИСЬ
"НЕЗАМЕЧЕН-
НЫМИ", ПРИХОДИЛОСЬ НАВЯЗЫВАТЬ.
Я "ДОБИВАЮСЬ" ИЗДАНИЯ МОЕГО "ИВЕРНЯ" - КАК
"ДОКУМЕНТ", ЗАРЕГИСТРИРОВАНИЕ ЯВЛЕНИЯ СОВРЕМЕННИКА С КАИНОВОЙ ПЕЧАТЬЮ. И НЕ ОБОЛЬЩАЮСЬ
- ЧИТАТЕЛЕЙ НАЙДЕТСЯ ЧЕЛОВЕК 40...
НА ВЕРХАХ СЕЙЧАС ПИШУТ "НЕЛОГИЧНО", НАПЕРЕКОР
КНИЖНОЙ ГРАММАТИКЕ. ПОВЕРЬТЕ МНЕ, ЗАВТРА БУДУЩАЯ ЛИТЕРАТУРА - НОРМАЛЬНО И ПО-РУССКИ И
ПО-ФРАНЦУЗСКИ БУДЕТ "НЕЛОГИЧНО".
ZIA
A / I
\ е ш ^ о э т ч п г ^ с (омоою-ггта Х Ь ^ а п ь н х ё с т л щ ш
к^лмД^лбнх^
У
V/TiùMxnu,^овошб&г^иыщ^.м,
g JiûcidtJtyvfai&H МхтмМ
<(ъш^СьаиЛь
с JUagbl/
сЛоилА
I Pvv<L n«
ß
%weuHw'7Ùj4tit>Dcrridjtc£)ac7nov* K^^igO.J^/cu^i
vb^sna
IdzìMimmolo e m a c i o
w t
to Ti mungi
^еД-^^
6W üftpuyi
A^Xofw/iti^eHo
мтотчкл. Ыгшоии./^ßf/мAu, /и /сдрдиЖл.
%dûiM<J.
{{ёоощ^^^м^тЬ
, И, ^ п г п ш у М Ш / « a W i C . д
^71 и ж п ш и ^ ^ с м р я ь ^ е л е н п щ
и бсдкли
С 7 П е„
UmAJü
Д
И, j ^ ^ / C j ^
и ^ ш и о /(л^ьЬ/кащ л ш < 4 «Л/е'л
пот-нищ и.
'
«naci(fì> импорту
m-mò V e * ою сек,л mf Ц
пт
vu ne Ф-Щ* 1 А. r r u c M M j n mie*, f n o w c aс^р^ию
Juno н е
rem^feSTiony
С- ^ А ^ д д ^ ^ е / ^ ь а ш т ш
1
:
^леш'тЩ^
ти^
. < & w m > /с КрвилН) №•-
сМойл
стенЛ
het
^р ^-
H * ^ (АХ^^Л;
jXbflxiUö (3o fima/jeu.
0 °
•/V^Äimwäiiii являть
дли с к ^ в о д , . Л
g
r n c A é k делбчл снеи-
cit>tL /сулгеню^ : 4ìa.faA*>l*-n
^fdleH^PH- Я
и о л о р К ^
^ f - ' - i •
fc^«*
;
<понеИб/<о
т т б Л m 44^1
« г
W
X«
^ rfX^j, г : л и
> l 4 W L 7 n \ M . 6 K û he Ь г М ' л
снег,«
вес« j u
*
rP
1
и»»-
#
SL5I«fO
Алексей
Ремизов
"Портрет Максима
Горького"
Алексей Ремизов
/рисунок/
Алексей
Ремизов
/рисунок/
Абрам Терц
Б Е Л Ы Й
Э П О С
/О лагерных рисунках Бориса Свешникова/
Памяти Н.Кишилова
...Было темно, и до подъема оставалось минут сорок, когда мы все, как по команде, проснулись
и больше уже не могли уснуть, сколько ни ворочались, и лежа грелись и прислушивались ко всему, что
делается в секции и дальше, если возможно, - по всей зоне.Было темно, но никто не спал, и только
это, собственно, было нам в новость, что никто не спит, но всякий, затая дыхание, слушает, как не
спят другие, и теряется в странности нашего пробуждения.Мы судили об этом по воцарившейся тишине
и по легкому чувству присутствия какой-то тревоги в воздухе, хотя, говоря по правде, опасностью
и не пахло, и это вселяло скорее тень надежды на перемены к лучшему.Как если бы кто-то умер в секции
сегодня ночью и его легкий конец сулил нам избавление, пускай в тот год никто из порядочных, из основательных ребят об амнистии не гадал и не думал.А все же какая-то щель прорезалась в этот момент,
что-то вспомнилось или померещилось каждому,- и сами мы потом много над этим смеялись.Может, во сне,
всем одновременно, пригрезилась, завладев сердцем, одинаковая фантазия, и не желая ни прогонять,ни
разглашать сновидение, мы лежали и нежились на наших железных койках, пока не настало время идти
за кипятком...
Они ворвались в барак, топая ногами, как кони, и не успело еще заговорить радио, как Ванька Баландин, по прозвищу "Баланда", сделал объявление: - А знаете, братцы, - сказал он, ставя с грохотом
полный бачок на лавку, - в зоне-то - снег! Снег - выпал - ночью - в зоне!..
Со снега в зоне - начинается Свешников.До снега - лагерь, тюрьма, биография, а со снегом - весь
свет.
Рисунки Бориса Свешникова были сделаны в лагере, давно, еще при Сталине, где Свешников просидел
около десяти лет.По рассказам, ему посчастливилось - одно время: он работал ночным сторожем и ночами
рисовал.
А что в итоге? - Почти ничего: белое поле.Белое поле - и нечего /наконец-то/ на нем начертить,
написать.Белое поле, возьми нас, убей, но так и останься на веки вечные - белым полем, бумагой.Чтобы
никто не прочел, не наследил...
Похожее чувство по временам испытывает писатель.Когда он черным пером выводит точные буквы по
чистой, еще не тронутой странице.Невольно хочется, чтобы бумага - белым полем, покровом - довлела
над текстом.Жалеешь, стыдишься, что так много написал.Не лучше ли оставить после себя - чистый лист?
.Может быть, только с краешка, для разъяснения обстановки, приписать несколько слов-Остальное, самое
главное, скажет бумага, пейзаж.
У рисунков Свешникова обратимый смысл. Кто не знает, что это про лагерь и в лагере нарисовано,
так и не догадается. Пускай. Пусть так и будет. Пусть останется - неузнанным. Это лучше: искусство.
Знающий /я чуть было не сказал - посвященный/, присмотревшись, различит кое-где частокол, помойку,
бараки, тюрьму: кто-то уже повесился, а кто просто сидит и ждет своего срока. Этих локальных /лагерных/ ассоциаций до странности мало. Не зарисовки с натуры, а сновидения вечности,скользящие по
стеклу природы или истории.Маленький лагерь, маленький этап. А мир громаден и беззащитен.
Рисунки Свешникова, воспроизведенные здесь, в уменьшенном виде - теряют. Но теряют больше, мне
кажется, в размерах белого поля, чем в слабых, все еще вьющихся, карликовых деревцах, в потеках по
стене, в узорной вышивке грязи, оттеняющих это же белое и недостаточное пространство бумаги. Можно,
взяв увеличительное стекло, рассмотреть и вышивки, и завитки: да, лагерь.Точнее сказать, лагерь
дал Свешникову не так свои конкретные приметы, как взгляд на вещи, на человека вообще.Свешников
повествует в своих рисунках не об узком своем, специальном опыте, но о человеческой истории многих
веков и народов, о мире, раскинувшемся по ту и по сю сторону зоны - по всем измерениям листа. Лагерь - курятник, бабушкина избушка на курьих ножках, по сравнению с этим вольным, широким застенком.
Влачатся дроги.Везут одры. Какая разница - что и куда? Трупы, муку? Кого гонят - этап? И все-то
суетятся милые муравьи, мельтешат, таща туда и сюда жизненную кладь, умирая на подворьях, в карцере,
гуртом и в розницу, спотыкаясь, танцуя, предаваясь любовным утехам, - все одно перед лицом неба,
смерти и снега и обретенным там, в лагере, грустным чувством свободы и светлого одиночества, которое,
может быть, только и нужно художнику.Милые, несчастные, запутанные люди!
Говорят, если смотреть с большой высоты, самые страшные грехи внушают жалость. Ну один убил
другого.Другой украл. Третий повесился. Четвертые совокупляются. Бедные, бедные.
Свешников удивительно графичен. Это нелепо сказано - "графичен", применительно к графике.А какой и быть ей еще, ежели не графичной? Однако я употребляю это слово в более переносном и метафизическом смысле. Графичность в смысле означенности, очерченности, почерка самой природы. Как темным штрихом ложится камень на землю, как травка курчавится. Курчавость травки и есть графичность.
Также курчавость деревьев, земных горизонтов, холмов, неба. Графичность - как признак жизни, как
первое ее проявление. Что-то еще шевелится, продирается, карябается там - на снегу, из-под снега.
Занесем в список: графичность. Какие—то карлики с оторванными конечностями все еще ползают по общей
камере.Значит, еще дышат, еще живы, падлы? - Графичность. Кто-то умер, умирает, но еще шевелится - графика! Завитки движений, роста, угасания, самоудавливания, мыслей, безумных м ы с л е й -
чем
это передашь, если нет под руками графики? Когда бы кто-то умел писать стихами и прозой - вдоль и
поперек, так,чтобы всякая буква билась и трепетала, извиваясь покаянной, стелящейся по странице
змеей, либо взрываясь бабочкой, согнанной со цветка, тогда, быть может, мы бы и обошлись... А иначе - как, если уже иероглиф "жизнь" в русском написании змеист и, значит, графичен?!..
Вдобавок графика - не хуже живописи - удерживает в себе, аккумулирует время.То, что нарисовано, - длительно существует, неизбывно, бессрочно. И дроги, влекомые двумя одрами, так и будут вечно
2В2
ползти, набираясь силы и длительности. Это не заледеневший "момент", вырванный из временного потока
и приколотый художником "к месту", а сама нарастающая протяженность бытия, позволяющая картине, рисунку впитывать годы и годы, которые истекли со времени их начертания до той минуты, когда, войдя,
мы смотрим на эти образы. И мы уйдем и уедем, а они останутся, обратясь в запасники времени, какими так отрадны музеи - не прошедшего, исчезнувшего, а вообще всего времени, длящегося до наших времен и дальше и собранного здесь, на листе, в одной картине.
Должно быть, зная за искусством это странное и благодатное свойство - захватывать и накапливать
время, Свешников в лагерных работах свел воедино /какая разница, если река не прерывается?/ старину
с нынешним часом, русскую вахту и каторгу с новшествами Калло, Ватто, Брейгеля, Дюрера, Гойи, создав
в итоге длиннейшую по временной окружности серию.Положенные на партитуру истории, на аллюзии мирового искусства, его рисунки растягиваются, а графика - в силу отпущенных ей от природы способностей - все равняет. Бельм полем. Темным штрихом.Равенство - это, знаете, в самом характере графики.
Когда это было, нарисованное здесь? - триста, четыреста лет назад или сейчас? И тогда, и сейчас. Было и будет. И от этой, недоступной нашему осязанию давности - люди, действующие на изображениях Свешникова, уже не люди, а духи людей, так же как духи местности, духи ландшафтов, пространства,
в переводе на бумажное поле ставшего вместилищем времени.Это рассказ обо всем на свете и ни о чем
в частности.Существа, живущие на рисунках, снятся сами себе. В который раз снятся.
Эти заметки о Свешникове я хочу закончить наброском одного давнего замысла, так и не осуществленного. Нет, не о лагере. Ни о чем. Мне всегда хотелось написать роман ни о чем.Сесть бы за письменный стол и с места в карьер поехать, куда глаза глядят, куда Макар не гонял, на все четыре стороны. Писать о том, что вот, как это ни дико, ни удивительно, сижу и пишу, никого не трогая, ни о чем
не помышляя, не спрашивая, встряхиваясь на ухабах слишком длинного, затянувшегося не в меру периода,
просыпаясь и вновь засыпая над чистой страницей, которая между тем, неспеша, заполняется реденьким
текстом с лохматыми тенями встречных мужиков, бредущих, не замечая меня, в ушанках и полушубках, по
проселочной дороге, под вечереющим небом, укрыв, как младенцев, за пазухой, новенькие, ледяные поллитры. По бумаге, готовой разъехаться снежным лесом, темным полем, посреди которого, ни с того ни с
сего, вдруг возьмет и рассыпется город, в замороженных киосках, в автобусах с кооперативными квартирами, с чахоточными, иссякающими в зубовной пляске огнями, или - то снова, быть может, знакомые запретка и проволока, заточенные до свинцового блеска черные колья острога, а там опять узкоколейка,
проселок, полосатая рука шлагбаума, и за шлагбаумом опять потянулись ровные леса и поля, пыхнет паровичок, и снова - полосатые леса и поля...
Нет, всего лишь текст.Книга, не имеющая ни фабулы, ни названия, ни даже если всмотреться - героев, без формы, вне содержания, - попробуй пройти пешком по этой рыхлой равнине и где-нибудь на полустанке, иззябнув, сесть в поезд и тронуться снова, ничего не видя, не помня, уставившись холодным
лбом в холодную мглу за окошком, прослушивая, с холодом в сердце, перестукиванье колес:
- Не доедем - не доедем - не доедем - не доедем - не дое...
- Выбьемся - выбьемся - выбьемся - выбьемся - вы...
- Смерти подобна - смерти подобна - смерти подобна - наша - наша - наша - наша - наша - наша - душа...
- Свобода - свобода - свобода - свобода - свобода народа - без рода - без рода - пусть - пусть- пусть - пусть...
- Пш-ш-ш...
Пар выпускают.Приехали.Остановка.
А поезд уже пошел и пошел...
Париж
Художн ик Борис
Свешников
в своей мастерской
19 76г.
Москва
1969z. фото
Палъмина
Борис
Свешников
"Лагернае
рисунки"
Борис
Свешников
"Лагернае
рисунки"
Борис
Свешников
"Лагернае
рисунки"
Борис
Свешников
"Лагернае
рисунки"
2В8
Борис
Свешников
"Лагернае
рисунки"
Борис
Свешников
"Лагернае
рисунки"
Борис
Свешников
"Лагернае
рисунки"
Михаил
ШВАРЦМАН
фото И. Палъмина
АПОСТОЛ
"НАТАНОМБНОГО"
ИСКУССТВА
Московский художник Михаил Шварцман в этом году справляет свой 50-летний юбилей. Внешне он
- один из ведущих художников объединения.занятого разработкой товарных знаков, отмеченный многими премиями и дипломами. В прошлом - талантливый иллюстратор детских книг, лауреат конкурсов.
Но в его глазах вы читаете высший, горний мир. Это убежденный и преданный служитель искусства,
ставшего культовым по причине конфликта с вывернутой наизнанку жизнью. То что он делает - не
для стороннего глаза, ибо этот глаз может быть недобрым. Перед нами больше, чем жрец религиозно-мистического искусства, перед нами - его вооруженный духовным мечом апостол. Предельно независимый в своих взглядах на мир, на роль искусства в нем, он не склонен к общению, предпочитая
работать в полном одиночестве. Будучи принципиален до конца, предельно честен перед самим собой и перед Богом, он избегает участия в каких-либо выставках, всегда чреватых компромиссами
и скандалами. Как истый адепт Молчания он избегает шума вокруг искусства. Знаток и приверженец
иконы, ее канонов и исполнения, он пишет на досках, часто предпочитая темперу "картинным" масляным краскам. Но не только в живописи пресуществляется апостольское служение М.Шварцмана, а и
в серьезной миссионерской деятельности по просвещению молодых умов светом его религиозно-эстетических концепций, в коих особая роль отводится спонтанному творчеству художника, водительствуемого Откровением свыше. Творцы будущих знаковых систем, отчасти даже вопреки желанию учителя
быть одиноким "аки перст", сделали его келью-мастерскую местом причащения высших таинств искусства. Мечты Шварцмана о магии знаковых решений как наиболее тождественных микрокосму художникатворца находят отклик в продолжателях его миссии. Михаил Шемякин - один из них.
Владимир
ПЕТРОВ
"МЫ ПОРЫВАЕМ С СУХИМ, ЗАУЧЕННЫМ ДИЗАЙНОМ^
С ГЕОМЕТРИЧЕСКИМИ КОМПОЗИЦИЯМИ, НИВЕЛИРУЮЩИМИ
СВОБОДНОЕ, НЕПОВТОРИМОЕ, ИНДИВИДУАЛЬНОЕ.
ПОРЫВАЕМ С ИЛЛЮСТРАТИВНОЙ ЛОЖНО-ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ
ПОЗОЙ, С НАЗОЙЛИВОЙ ТЕМАТИЧНОСТЬЮ, НЕСВОЙСТ ВЕННОЙ СТРУКТУРЕ ЗНАКА. МЫ НОВЫМИ ТРАНСФОРМА ЦИЯМИ СПОНТАННО ВОПЛОЩАЕМ ИЗВЕЧНУЮ МЕЧТУ О МАГИЧЕСКОМ ЗНАКЕ. НАПРЯЖЕННО ИЩЕМ ПОЛНОТУ ОЗНА ЧИМОСТИ ВЫСОКОЙ ЗНАКОВОЙ ЗАВИСИМОСТИ, БЛАГОГО
МОЛЧАНИЯ ИЕРАТИЧЕСКОГО ТАВРА".
Михаил
ШВАРЦМАН
Михаил
Шварцман
"Голова"
1963г.
Александр
КАРАНДАШНАЯ
ХАРИТОНОВ
СКАНЬ
Одну из самых замечательных в Москве мастерских-школ создал
самобытный художник Василий Ситников /на снимках справа/.Недавние его ученики теперь достаточно оперились, чтобы самим
летать в искусстве. Именно это следует прежде всего сказать
об Александре Харитонове - и в буквальном и в переносном смысле. Его искусство одухотворено полетом, насыщено и пронизано
им. Есть что-то воистину неземное в этих беспримерных карандашных фантазиях, словно сотканных из мельчайшего бисера или
сделанных кропотливыми руками царского ювелира. Это нежный и
хрупкий рисунок измороси на стекле, это сон подмосковного бытия, излившийся в поэтической феерии харитоновской графики.
А.Харитонов родился в 1931 году в Москве. Специального образования не получил. Учился у В. Ситникова и самостоятельно. В составе коллекции А. Глезера участвовал в ряде заграничных выставок /Сан-Реститю, Лугано, Бохум, Гренобль и др./, а также
в Москве и Ленинграде.
Владимир ПЕТРОВ
/Фото И. Пальмина/
А.Харитонов
"Летящее Евангелие"
/рисунок/
А. Харитонов
"Русский пейзаж"
/рисунок/
А.Харитонов
• —--А.Харитонов
"Мерзость запустения"
/рисунок/
«
.r- - • T n ^ r f j ^ - s i B M . a s - t m i e r
"Когда святые маршируют" /рисунок/
298
У Ja ЖМЯ.
А.Харитонов
"Летящий
ангел"
/рисунок/
ОТАРИ
КАНДАУРОВ
НЕ ЦВЕТОПИСЬ. А СВЕТОПИСЬ.
Кандауров о себе и своем творчестве.
Родился в 1937 г. в г. Кемерово. С 1944 г. живу в Москве. Рисую с раннего детства. С 1951 по 1956 г. учился в
Московской средней художественной школе; затем, по
окончании ее, с 1957 по 1962 г. на художественно-графическом факультете Московского государственного педагогического института. Закончив институт, работаю как профессиональный художник-график, специализируясь в области журнальной и книжной иллюстрации.
Начало самостоятельной творческой деятельности откосится к 1957 г.; тогда же работы, выполненные мной в
Международной изостудии VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, впервые были отмечены премией. С этого года в течение восьми лет уединенно и в
полном отрыве от общения с другими художниками работал над созданием своего нового стиля; в это время были
написаны первые 19 композиций. В 1965 г. я предстал с ними перед моими коллегами и с тех пор работаю внутри
общего течения Московской школы живописи. Являюсь
единственным представителем и, в силу этого, инициатором
творческого метода, названного мною
М Е Т А Р Е А Л И 3 М.
МЕТАРЕАЛИЗМ
Творческий метод и творческое кредо (тезисы).
1. Духовная сторона дела.
Обращение к глубинным пластам бытия, месту залегания народных мифов, преданий, поверий — всего того,
что зовется народным духом. Костяком этого метапласта
европейской цивилизации являются античные мифологические комплексы и библейско-евангельские сказания. Сам
этот пласт имеет два пролегания: земное и небесное, служащие как бы взаимным отражением друг друга. Грибница
земного производит на свет храмы — воплощенную душу
народа, даруя им их плоть; крылья небесного вытягивают
их вдоль силовой линии и зажигают свет в сих светильниках человеческого духа.
Глубинные пласты бытия — пласты семантические. Это
мир образов, то-есть воплощенных идей (в платоновском
смысле слова). Это мир живых сущностей, мир духовных
реалий.
Эти пласты — стихия поэтических первообразов, родовых архетипов: это материализованные в человеческом слове откровения и вдохновения небес.
На этом пункте мы переходим к
2. Пластической стороне дела.
Первый — при невероятных концентратах откровения
в композициях.
Второй — метод пластической медитации, то-есть предмет как бы просвечивается сквозь свет духовных светил;
земная его плоть истончается: он становится прозрачен;
материя начинает струиться, превращаясь в воздух.
To-есть невидимое вводится в арсенал реалий изобразительного искусства.
Обязательно необходима предельная четкость микрои макро-структур произведения (Дали, ощущая обязательность этого, дошел аж до геометрически правильной корпускулярности), ибо все эти божественные тонкости должны быть оформлены крепким каркасом, некой кристаллической решеткой. В этом у нас у всех один незабвенный
учитель — великий Иоганн Себастьян Бах. Тяготение к
перенесению его божественной тектоники в изобразительные искусства сейчас почти тотально.
Итак, какова же обшая направленность метареализма
— новой поросли главной, семантической ветви великого
древа искусства, издревле получившей название «умного
художества-?
Выявление в лике времени черт вечности; диалектическая антиномичность статики как пластического признака вечности и динамики силовых линий с доминантой
Божественной Вертикали, как пластического выражения
духовного становления и жизни.
фото
И.Паяьмина
Я не живописец вещей, но живописец идей (в платоновском смысле слова)
Я признаю живопись за язык, просвещенный светом
Божественного Слова, ибо «в начале было Слово».
Я ощущаю аскетическую костистость семантической
ветви пластических искусств и умею любить и наслаждаться любой декоративно-поверхностной системой плоскостной эстетики, так приятно шумит эта крона... Но питает
только «умное художество ».
Рождающаяся сейчас из взаимодействия культур прошлого современная метакультура, продолжательница и наследница великой Европейской Культуры, принесшая с собой россыпь метанаук, подарила и искусству, как науке
наук, свой м е т а метод.
Итак. — вперед к свету, к радости.' — (поэтому не
цветопись, а светопись).
Путь вперед указуют пророки нового времени — Достоевский и Экзюпери.
Живопись обретает тонкость, и глубину, и совершенство. дотоле невиданные, благодаря новым пластическим
возможностям в области дематериализации предметного
мира, что является необыкновенным качественным скачком вперед в деле усовершенствования ее языка.
Что же касается остального. — т о да имеющий духовное зрение — видит.'
Участвовал в выставках: в Москве, Дубне (персональная),
Женеве, Риме, Лугано, Копенгагене. Вене, Западном Берлине.
О.Кандауров
"Портрет
Тынянова
/рисунок/
О.Кандауро в
"Портрет В.Кандинского"
/рисунок/
О.Кандауров
"Портрет Акутагавы"
/рисунок/
ЮРИЙ
ЖАРКИХ
ОТРОК БЫЛИННОЙ РУСИ
Юрий Жарких родился в 1938 г. в городе Тихорецке
на Кубани. В 1961 окончил в Ленинграде Мореходное училище. но вскоре поступил в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище имени Мухиной, которое закончил в 1967 г. О н — один из организаторов выставок на открытом воздухе в Москве в сентябре 1974 года
и дальнейших выставок неофициальных художников в Ленинграде.
Жарких — золотисто-рыжеватый, с голубыми грустными глазами — всем обликом представляет замечательную
завершенность славянского типа. Огрок былинной Руси,
Иван Царевич из сказки, ставший нонконформистом Брежневской эпохи, художник обладает даром ясновидчески
чувствовать людей. Поэтому созданные им портреты можно назвать рентгеновскими снимками человеческих душ. С
холста глядит на зрителя не внешняя ооблочка, а именно
суть натуры. Живописец работает и над развернутыми социально-религиозными композициями, среди которых чаще
всего варьируется тема революции в образе Сатурна, пожирающего собственных детей, тема борца-диссидента,
окруженного сонмом стукачей и обывателей (слепые пятна в ячейках сети, опутавшей героя), и тема нравственного
очищения, запечатленная в распятии Христа (отражение
чуткой Юриной совести). Кстати, коричневое, тоненькое,
подобное мучительно изогнутому, ссохшемуся корешку
Распятие присутствует почти в каждой картине Жарких,
в том числе и цикле полотен «Беременные». Обнаженные
женщины с огромными, вздымающимися животами символизируют для автора плодоносящий свет немеркнущей,
вечно продолжающейся жизни.
Своеобразна техника, которую использует Жарких,
пишущий нитрокраской, удобной, быстросохнущей и активной по цвету. Художник очень много работает, стремясь
отыскать себя, свою манеру письма. Он маниакально одержим творчеством и когда не работает, почти не живет.
фото
И.Пальмини
В мае 1975 года, когда художники готовили в Ленинграде выставку на открытом воздухе. Жарких как член инициативной группы был предупрежден гебистами, что получит за организацию выставки три года лагерей. А еще через
некоторое время, когда Юрий возвращался из Москвы в
Ленинград, в вагоне ему подсыпали ночью в туфли какойто химический препарат типа иприта, который сжег ему
ноги и уложил на четыре месяца в постель. Однако это не
запугало Жарких, который в сентябре 1975 г. принял участие в экспозиции ленинградских нонконформистов. Недавно он перебрался на жительство в Москву, где, благодаря большому количеству иностранцев, и покупателей
много, и КГБ уже не может так распоясываться, как в городе, носящем имя вождя большевистской революции.
Майя Муравник
За свою организаторскую деятельность Юрий Жарких
неоднократно подвергался преследованиям властей. В мае
1974 года ленинградские гебисты увезли его в местное отделение Лубянки и на протяжении трех часов «обрабатывали». то пытаясь завербовать — «у вас замечательные картины, поможем их выставлять», то угрожая всеми возможными карами.
Участвовал в выставках: в Ленинграде, Москве. Вене, Брауншвейге. Фрайбурге, Западном Берлине, Констанце.
Ю.Жарких
"Портрет"
/холст,
нитроэмаль/
ВЯЧЕСЛАВ
КАЛИНИН
фото
И.Пальмина
ПЕВЕЦ ЗАМОСКВОРЕЧЬЯ
Представьте себе дореволюционное Замоскворечье с
его кабаками, ломовыми извозчиками, гуляшими девками,
пьяными и жестокими драками. В этом районе, расположенном напротив Кремля, на другом берегу Москва-реки,
в 1939 году родился и вырос Вячеслав Калинин. Многое из
прошлого быта он уже не застал и знает только по красноречивым рассказам стариков, но многое довелось ему
увидеть в детстве и своими глазами.
Вот это самое Замоскворечье и стало для Калинина
главной темой его творчества. Все полотна художника, словно роман с бесконечными продолжениями. Роман о Замоскворечьи, ушедшем, уходящем и все-таки до конца не
истребимом. Художник пропускает через себя увиденное
и услышанное, и на его холстах возникает фантастическисюрреалистический мир, написанный уверенной рукой подлинного живописца.
Порою Калинина называют примитивистом. Безусловно. что-то из арсенала изобразительных средств примитивистов он использует, — но не более того. Картины и офорты художника самобытны. В последних особенно чувствуется его изощренное мастерство. Причем, именно в офортах и рисунках Калинин выходит за пределы Замоскворечья. Он оказывается в опустевших русских деревнях, в Суздале, в России не для иностранных туристов, посещающих
древние храмы и юные «Березки«, а в сегодняшней подлинной. глубинной России, которую Вячеслав Калинин запечатлевает в своих произведениях с истинной любовью и
скорбной печалью.
Александр Глезер
Участвовал в выставках: в Москве, Тбилиси, Риме, Флоренции, Штуттгарте, Лугано, Копенгагене, Бохуме. Вене. Брауншвейге, Фрайбурге, Западном Берлине и Констанце.
В.Калинин
"Продавец
вина"
/рисунок/
В.Калинин
"Пьянь московская"
/рисунок/
В.Калинин
"День рождения"
/рисунок/
Евгений
ШИФФЕРС
М Е Т А Ф И З И Ч Е С К И Е
И Л Ь И
Т Е Т Р А Д И
К А Б А К О В А
В русской словесности уже были ПРО - ИЗНЕСЕНЫ /то есть в пространстве: где-то в "про" услышаны и вовне "изнесены11/ слова о "невыносимом бремени свободы", которое взвалил Господь на
плечи людей.Слова эти про-изнес Федор Достоевский, поэт, чье символотворчество в грезах "прозы"
все чаще опознается как жизненно ориентированное философствование.Во всяком случае Николай Бердяев воспринимает /опять-таки в горизонте русской словесности/ поэтико-медитативные символы Федора Достоевского как СИМВОЛЫ высокой ценности для сосредоточения сознания о СВОБОДЕ в ее таковости, а не только в отрицательно-положительном определении свободы как "свободы от" чего-либо.
Достоевский изыскал и про-изнес слова о том, что "бремя" свободы "взвалил на плечи людей" Господь, - от этого всетворческого бремени НЕЛЬЗЯ "освободиться".В русской словесности было сказано, что невозможно ОСВОБОДИТЬ СЕБЯ /освободиться!/ ОТ СВОБОДЫ.Сейчас нечто подобное говорит и
психоаналитик Эрих Фромм, так прямо и именующий психический стресс как "бегство от свободы".
Убежать от свободы невозможно, и потому абсурдное бегство от нее порождает состояние ТРЕВОГИ,
некое стабильное СОСТОЯНИЕ^,именно СТОЯНИЕ в горизонте тревоги.С дозволительной поэтической неточностью можно сказать, что Достоевский был, как поэт, феноменологом до "феноменологического метода" Эдмунда Гуссерля: ОН ВСЛУШИВАЕТСЯ без усилий в безмолвии, совершив "ревизию" всех терминов
самим стоянием в безмолвном при-слушивании поэта: поэт "молчит" в горизонте тайны, а не читает
"лекцию", и поэтому он может услышать и изнести услышанное, то есть "конституировать" феномены
сознания в символотворческом описании сознания.
Проницательный Мартин Хайдеггер, поначалу бесспорно "феноменолог" в узком смысле ученичества у Гуссерля, после про-изнесения собственных "экзистенциалов" ВМЕСТИЛ, видимо, что ПОЭТ более
философ, чем читающий лекции о философии.В этих постижениях зеркалится извечное: богословом
являет себя святой, а не академик, читающий лекции о богословии.Хайдеггер стал писать, то есть
сосредоточивать сознание в горизонте имени собственного на символах поэтов, - стал писать о поэтах, позтах-безумцах.Николай Бердяев, органично и естественно, взял для собственных медитаций о
свободе про-изнесенное Достоевским.Бердяев стал "персонажем" в произносимой в России ТРАГЕДИИ
СВОБОДЫ, произносимой русскими поэтами.В своих медитациях Бердяев про-изнес СИНОНИМ конститутива
"свобода", про-изнес слово ТВОРЧЕСТВО.Формула Достоевского в медитативной поэтике Бердяева зазвенела как весть о том, что невозможно творчеству убежать от творчества.Субъект творчества /или
в терминах нашей поэтики: творчество, высказывающееся в пространстве имени собственного нераздельно и неслиянно!/ не может убежать от творчества, и "бегство" от творчества вселяет невозможного беглеца в горизонт тревоги.Совсем как в кошмарном сне: бежишь и не можешь убежать.Невозможно сбросить бремя поэтики, бремя творчества, ибо это и есть наша СУДЬБА.О судьбе как синониме
"свободы" и "творчества", О СУДЬБЕ КАК О НЕВОЗМОЖНОСТИ НЕ ТВОРИТЬ удивительно подробно говорят
повзрослевшие "московские""художники /скажем, Э.Штейнберг, М.Шварцман, В.Пивоваров, Э.Неизвестный, В.Янкилевский, Э.Булатов и другие/, московские "доморощенные метафизики".06 одном из них,
в каком-то смысле наиболее ЯСНОМ, о его медитативных символах к медитациям о свободе и творчестве восприятия как судьбе, - о дорогом друге Илье Кабакове, в жанре "объяснения в любви" я пишу,
а этот параграф есть путь через "чердак" к нему в мастерскую.
Старое русское слово "списатель", а не "сочинитель", более подходит к моему вмещению поэти-
ки: поэт именно СПИСЫВАЕТ, срисовывает тайну "жития", всегда свободно в символотворчестве претворяя списываемое в СУДЬБУ. В безмолвии поэт прислушивается к тайне и СПИСЫВАЕТ, СРИСОВЫВАЕТ
символы прикосновений: в свободном творчестве иэграфляется лицо судьбы.Списатель Достоевский
опознал как "крест" свободу.
Его символы касания к тайне как "силками" улавливают сознание к глубинам поэтического изграфления пространства сознания, где поэт более правомочный исследователь, нежели лектор.В безмолвии позт бродит в пространстве таинственного сознания и списывает-срисовывает свои СЛЕДЫ, - исследует.Но списатель Достоевский, как и Бердяев, были "обучены" наличию и иной Тайны, Тайны
Иного Креста.Вспомянуть здесь об этом нужно, ибо невозможно же убежать и от слов /как и от своей
свободы, то есть заключенной в пространстве вашего имени собственного "свободы" нераздельно и
неслиянно!/ о том, что кого Сын ОСВОБОДИТ, тот будет ИСТИННО СВОБОДНЫМ! "Познайте Истину и Истина сделает вас свободными", - это слова Абсолютной Истины, Иисуса Христа.Что же, стало быть,
ВОЗМОЖНО "освобождение от свободы?" То, что невозможно человеку, возможно Богу, - это опять-таки уже сказано и трусливо делать вид, что эти слова не звенят.Свобода освобождается от онтологического бремени свободы в ЛЮБВИ к Богу во Христе Иисусе.В "Записках из подполья" Достоевского персонаж свободы свидетельствует о чарующе-разрушающей силе свободы, а в "Записках из чердака" Ильи Кабакова ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ СВОБОДЫ "отпускника" изливается уже молитвой-поэмой на чистых листах светоносного пространства.Молитва-поэма "отпущенного Гаврилова" звенит в его "третьем альбоме", названном "Свой голос".Венчается тетрадь БЕЛЬМ ЛИСТОМ МОЛЧАНИЯ."Отпущенный Гаврилов" избавляется от "голосов" в горизонте вслушивания в "свой голос", и этот "свой голос",
голос свободы-творчества-судьбы, утихает в молитвенном изъяснении в любви к Богу.Итак: "свой
голос" ПЕРСОНАЖА ТРАГЕДИИ СОЗНАНИЯ МЕТАФИЗИЧЕСКИХ ТЕТРАДЕЙ РУССКОГО ПОЭТА-ФИЛОСОФА, списателя
Ильи Кабакова, избавляется от бремени ОТПУЩЕНHОСТИ в молитве к Богу.После работ М.Бахтина о
поэтике Достоевского, опознавших "диалогичность" романов Федора Михайловича и моноидейность его
"действующих лиц", всречающихся в диалоге пограничных вопрошаний, достаточно легко открыть себя
к постижению диалога как традиционного способа фиксировать символотворчество.Достаточно припомнить "Диалоги" Платона.Можно было бы открыть себя к восприятию словесности Достоевского не только как к "роману", но именно к ТРАГЕДИИ, где "персонажи" трагедии, ведомые судьбой, пред-стоят
как феномены горизонта сознания, всегда дискретные, свободнотворческие, порождающие СИМВОЛЫ, как
сети-мосты к медитациям.У Кабакова "персонажность" трагедии сознания выявлена предельно.Метафизические тетради этого философа именуются всепоглощающей моноидейностью, что и дает возможность
без особого возмущающего эффекта исследователя УСЛЫШАТЬ зов, именуются ПЕРСОНАЖЕМ.Трагедийная
маска /ибо "персона" и есть МАСКА автора или ДЕЙСТВУЮЩЕГО ЛИЦА трагедийной мистерии/ именуется
то так, то иначе."Вшкафусидящий Примаков", "Щедрый Бармин", "Отпущенный Гаврилов", "Вокноглядящий Архипов", - и так все ПЕРСОНАЖИ, маски свободнотворчески разыгрываемой трагедии сознания.
"Физическое время" наблюдателя течет от первой тетради "вшкафусидящего Примакова" к "вокноглядящему Архипову".Под закавыченным "физическим временем" здесь конституируется мной та условность
описания времени, которая дается в течении "механических часов", этих бесстрастных роботов, отсчитывающих свое наблюдение времени.Тик-так: секунды, минуты, часы, - перебор интервалов, изграфляемых круговым движением стрелок механизма.Так вот, в "физическом времени" бесстрастных
наблюдателей-механизмов, отмеряющих "часок-другой-третий" для Н А Ш Е Г О наблюдения, где, конечно же, ВРЕМЯ длится и творится, живому наблюдателю трагедия сознания разыгрывается от тетради "вшкафусидящего Примакова" к "вокноглядящему Архипову", раскрывающему раз за разом "окна" с
запечатленным на них, чтобы раскрыть "окна" удивительных кружев "ангельских"крыл, о-крест белого солнца.Шелестят смываемые /не переворачиваемые!/ страницы, изграфленные горизонты, пре-
рывные, со "своим временем". Эти листы метафизических тетрадей, с запечатленным на них "персонажем" и его судьбой, и сами тихо позвякивают в своем шелесте как растворяемые створки "окон" обреченного в свободе "окноглядения" в графы судьбы."Вокноглядящий Архипов" уясняется МАСКОЙ АРХЕТИПА, изначальности сознания, вглядывающегося и вслушивающегося сознания, всегда свободно в символотворчестве изграфляющего "окно" имени собственного.Около пятисот "дискретных" листов - окон
проплывают перед смотрящим наблюдателем.Каждый-лист-окно метафизических тетрадей Кабакова разрывает представления о "линейности времени".Каждый лист символизирует свободу своего изграфления.Каждый лист и тетради в целом наставляют символически о том, что "время" и есть мы сами,
свобода, запертая в пространстве имени собственного, что ВРЕМЯ И ЕСТЬ ПРОСТРАНСТВО нашей судьбы,
что СМЕРТЬ лишь предельно символично и яро зкспонатно говорит нам об отсутствии "общего" времени: каждый умирает за себя и в свой срок.Хайдеггер сказал: "время-временится-иэ-будущего", а
будущее для смертного - это его' ПОРОГ.Порог смерти лишь зкспонатно выявляет нам наш "цейтнот".
В свободе творчества "своей" судьбы мы каждый миг-в-цейтноте, у нас каждый миг НЕТ времени "вне"
нас.Ибо время и есть наше творчество, наше изграфление собственной судьбы.У нас нет времени в
отрыве от пространства нашего собственного, формирующего, означающего свободную трагедию сознания. Поэтика метафизических тетрадей Кабакова ОПЛОТНЕННО, плотяно призывает сознание в записанных символах сосредотачиваться на этом ЗНАНИИ."Вокноглядящий Архипов" есть поэтический СИНОНИМ,
метафора "вшкафусидящего Примакова": ведь и этот персонаж при-открывает СТВОРКИ шкафа, выглядывает И ВИДИТ ТО, что способен видеть, а когда "родители" заглядывают в шкаф, то не ВИДЯТ там никого, ибо там и нет никого и ничего, кроме "небывшего" времени-пространства в его таковости творчества-свободы. Мы все в неподлинности неподлинных отождествлений сидим в "шкафу" с одеждами, сидим до той поры, пока не станем избавляться от этого шкафного страха, шаг за шагом распахивая
створки-дверцы окон, чтобы пройти и путь "отпущенного Гаврилова" с его мольбой к Несотворенному
Свету.Поэтика творческой работы сознания ищет МЕТАФОР, синонимики.Сами эти синонимы свободного
творчества в изграфлении своей судьбы опознаются как "медитативные символы", как мрежи-сети для
сосредоточения сознания.Можно составить "номенклатуру" медитативных символов, как это сделали
приверженцы Хинаяны в конспекте-тетрадях Абхидхармы.Можно утверждать бесконечность этих символов,
как это делают приверженцы Махаяны и Ваджраяны, - и в том и в другом случае вершинным состоянием
сознания манифестируется "снятие оппозиций", где "нирвана" и есть "сансара".Дзен-буддизм лишь
возьмет этот вывод как характеристику своего пути медитирования.
"Снятие оппоэиций"в контролируемом сознании несет освобождение от недолжных, от "шкафно-одежных" отождествлений, и это СНЯТИЕ "оппозиций" воистину есть снятие "шкафа" и его "гардероба" в опознавании лишь символического различия между"временем", "творчеством", "судьбой", "конечностью" .
В пространстве русской словесности на много-значительную связь метафорической символизации
и нашего цейтнота указывал Борис Пастернак: "Метафоризм - естественное следствие недолговечности
человека и надолго задуманной огромности его задач.При этом несоответствии он вынужден смотреть
на вещи по-орлиному зорко и объясняться мгновенными и сразу понятными озарениями.Это и есть поэзия. Метафоризм - стенография большой личности, скоропись ее духа"./Цитирую по работе Вяч.Вс.
Иванова "Категория времени в искусстве и культуре ХХ-го века"/.Можно,пожалуй, сформулировать законо-мерность: чем более опознается цейтнот в его каждомгновенности, когда он УЖЕ МЕРЦАЕТ, тем
более можно ожидать символичности и поэтичности языка опознавания.Уровень сознания, с которого
все иное МГНОВЕННО МЕРЦАЕТ В СИНОНИМИИ МЕДИТАТИВНЫХ СИМВОЛОВ САМ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СИМВОЛОТВОРЧЕСКИ
ОПИСАН,а посему и есть "знак" освобожденного, "печать" пробужденного, есть СВОБОДА.Пустой белый
лист бумаги тетрадей Кабакова хорошо представляет этот уровень, не символизируя его: ибо изграф-
ление пространств-судеб дискретных листов мерцает в пространстве белого листа.Здесь можно было
бы сказать вскользь о мастерстве Кабакова как "рисовальщика", но только вскользь, ибо сам он-не
любит этих похвал, справедливо заметив мне однажды, что вряд ли было бы похвалой философу, скажем, Канту, восхищение по поводу каллиграфичности его почерка.И тем не менее на каждом листе мастерски представленное изображение-текст сами-по-себе в пределах листа настаивают на изыскании не
"линейно-графических" связей, а на фиксации пульсирующей дискретности их к "белому листу".
Так вот, вне условности отсчета "физического времени", о котором говорилось выше, где разыгрывание трагедии сознания перед наблюдателем разворачивается в последовательности просмотра тетради-за-тетрадью, альбома-за-альбомом, листа-за-листом, - с их пространственно-временной спецефичностью, - ВНЕ этой условности наблюдения ИЗОБРАЖЕННОЕ МЕРЦАЕТ В БЕЛИЗНЕ, как ПОЭМА, срифмованная символами-конечностями.Сознание опознается как символотворческая свободная поэтика.Сознание опознается как символизация, как предельная в цейтноте метафоризация, как творчество, как
суд и судьба.
Интересно, что из всех способов "тиражирования" тетрадей, пока существующих в единственном
авторском экземпляре, Илье Кабакову показался наиболее близким принцип кинематографа, то есть
смены "единичных кадров".Проекция "слайдов" должна бы была вспыхивать на мгновение, СИМВОЛИЗИРУЯ СОБОЙ ЭТО МГНОВЕНИЕ, чтобы исчезать.Примечательно также, что академик Щербатский применял
в своих лекциях о буддийской философии сравнение ее с "чудом ХХ-го века", кинематографом.
Примечательно также, что Карл Ясперс, этот поэт "пограничных ситуаций", увязывает СМЕРТЬ
И ШИФР, как синонимы существования /или "историчности" как временной дискретности в его терминах/. "Лишь в гении говорит трансценденция, которая стала шифром, ибо ее познала экзистенция в
своей историчности", - удивляющие слова Ясперса о гениальности.
Известно, что "принцип" кинематографа строится на способности глаза оставлять послеслед
на ретине.Единичные кадры, со своими пространственно-временными ЕДИНИЧНЫМИ и специфическими характеристиками, монтируются в некое единство именно из-за способности ретины глаза "задерживать"
хотя бы на миг преждеизображение.Режиссер монтирует самые разные кадрики, а наблюдатель воспринимает этот МОНТАЖ как некую непрерывность.Естественно, что эта непрерывность с заданной причинно-следственной связью иллюзорна, искусственна, всерьез может пониматься лишь как модель.Щербатский, рассказывая о буддийской логике, говорил, что "мир - это кинофильм".Действительно, ВСЕ
буддийские школы сходятся на представлении о том, что наблюдаемое нами иллюзорно, есть иллюзия,
что, далее, ФАКТИЧЕСКИ за сферой иллюзорного восприятия бытует набор ДИСКРЕТНЫХ единиц /"кадриков"/, которые вспыхивают на мгновение.Школы расходятся по поводу того, что лежит за сферой
единичных вспышек: так же ли дискретен "абсолют" и вспышки есть единичные проявления плюралистического "абсолюта", или же они коренятся в некоем единстве, как в семени, или же вообще стоит
прекратить всяческие разговоры на сей счет, ибо "абсолют" пуст и неопределим.Работы О.Розенберга очень хорошо показывают сказанное.Что же определяет восприятие? Ответ гласит: "карма" или делание, действие, причем определенно говорится, что действие сознания.СОЗНАНИЕ МОНТИРУЕТ ЕДИНИЧНЫЕ КАДРЫ, выбирая и подбирая "монтаж" в соответствии с собственными желаниями.Каждый миг сознание РЕЖИССИРУЕТ, режиссируя, созидает в символотворчестве свою "КИНОЛЕНТУ".Поэтому, видимо,
Шопенгауэр и говорил, что его учение о мире как "воле и представлении" схоже с учением Шакьямуни, только лучше выражено.
Мир мерцает. Пульсирует.Вспыхивает и гаснет.Мир прерывен.Об этом много писал в начале века
священник Павел Флоренский.Мир есть прерывная иерархия "имен собственных", изреченных Творцом, - так свидетельствует Писание.Человек вводится в мир "последним", по Писанию.ОН НЕ ЗНАЕТ, был
ли мир "сотворен" или же "существует вечно", - человек всегда уже ЗАСТАЕТ мир.О том, что мир
сотворен, как, впрочем, и он, человек, о целях творения, человек может, естественно, узнать
только в том случае, если к нему обратятся и расскажут об этом.Поэтому Бог Писания представляется человеку, знакомится с ним, обучает человека.Свободной воле человека, его судьбе и творчеству представлена возможность ВЫБРАТЬ направленность своего внимания, человек свободен НАПРАВИТЬ сознание на одно и отвлечь сознание от другого.Это - самоочевидно для всех нас, мы и сейчас обладаем способностью сосредоточения и отвращения внимания.Эта возможность СМОНТИРОВАТЬ
пульсирующий и дискретный мир в определенное ВОСПРИЯТИЕ символически дана в Писании стихами о
насажденном рае с многочисленными деревьями и плодами.Мы все знаем, что пища - это то, что "поддерживает" жизнь.Поэтому "вкушение" плодов для окормления сознания также нам предельно понятно
в своей символике.Бог не пребывал в раю постоянно, но НАВЕЩАЛ человека, - мир же и рай предстояли
созерцанию человека постоянно. Пока он слушал Бога, то есть вкушал-монтировал сознанием так,
как посоветовал Бог, он свободно ВИДЕЛ Пульсацию Уровней в Нетварном Свете.Когда человек "перемонтировал" своей волей направленность сознания, он "смонтировал" иной мир.О том, что "зрение"
глобально связано с работой сознания, широко известно вообще, а для древних было определяющим.
Св.Григорий Палама говорит, что после грехопадения у человека потерялась "зрительная сила", которая была дана ему при творении.Широко известно, что "открытию" очей сердца посвящена не только аскеза православия, но и йогические упражнения по вскрытию "третьего глаза".Заповеди Господни в этом смысле "свободных упражнений в благочестии" направлены на исправление ориентации сознания, на "перемонтаж" киноленты миросозерцания, на отворачивание сознания от мира, где "похоть
очей, похоть плоти и гордость житейская".Святые видят Бога Иисуса Христа, созерцают Нетварный
Свет, а средний человек не видит этого.Некоторые же вообще не видят ничего дальше "своего носа".
Все сказанное сейчас направлено к утверждению УРОВНЕВОГО восприятия сознания, на утверждение
его режиссерски-КОММЕНТИРУЮЩЕЙ СПОСОБНОСТИ.Каждый живет в "том" мире, который он СПОСОБЕН видеть в горизонте уровневого сознания."Шутник Горохов" показывает это шутейно, а в "вокноглядящий Архипов" строго и трепетно: поначалу на "ретине" глаза-окна отпечатлеваются железнодорожные расписания, а в приближении КОНЦА - кружевное ликование ангельских крыл! Более того: дискретные листы изграфленного сознания в его судьбе КОММЕНТИРУЮТСЯ ТРЕМЯ КОММЕНТАТОРАМИ "общего
комментария" и ветвятся в высказываниях "родных" и "сослуживцев".Это - великолепное проникновение Ильи Кабакова.Плюс к этому остается и еще один КОММЕНТАТОР, то есть сам "наблюдатель", зритель разыгрываемой трагедии сознания.Комментаторы "общего комментария" бесспорно персонажны, - это также маски вещей трагедии.Метафизические тетради поэта-философа Ильи Кабакова в разрабатываемой в русской словесности "теме" свободы доводят ее символизацию до самоочевидной НАГЛЯДНОСТИ. Свободное поэтическое созидание как синоним сознания дается "налицо".Имярек "монтирует"
мир и как персонаж каждой тетради, и как житель каждого листа, и как комментатор, - И ВСЕ ЭТО
НАПРАВЛЯЕТ сознание, работающее в пространстве наблюдателя, к опознанию свободы и ответственности как конститутов сознания.
"Ответственности" не в смысле "юридической" ответственности, но в смысле ОТВЕТА, отвечания.
Человек застает мир.Он, как говорят некоторые, глобально "заброшен" в мир.Человек смотрит на
мир^и мир смотрит на него.Человек НАЗЫВАЕТ.Он отвечает, свободно нечто созидает каждомгновенно,
он символизирует прерывный мир в некую СВЯЗЬ, и направленность его увязываний есть его СУД И
СУДЬБА.Созидая киноленту о мире, человек высказывает СУД миру, высказывает суждение."Не судите,
да не судимы будете".МОЛЧИТЕ.Подождите.СМИРИТЕ свою творческую способность творчеством же.Попытайтесь разглядеть в мире Творца, ибо святые говорят, что через "разглядывание творений" можно
приблизиться к Творцу.
Что же нужно человеку, чтобы начать переориентирование сознания? Здесь Илья Кабаков семантически созвучен со святоотеческой традицией: необходимо раз за разом "распахивать" окна, смы-
вать те последы, которые остаются на "ретине" сознания.Святые говорят, что ИСТИННОЕ творчество
сознания реализуется в молитве.Есть все основания говорить, что
метафизические тетради нашего
философа утверждают подобное, ибо после молитвы "отпущенного Гаврилова" выявляется уровень "вокноглядящего Архипова".Во всяком случае, МОЕ свободное восприятие медитативных символов Кабакова
радуется этому вмещению.В предлагаемой перспективе свидетельство Кабакова о "роли" искусства замечательно архаично, ибо изобразительное искусство древних "никогда не служило только для эстетического наслаждения, но являлось ОСНОВОЙ ДЛЯ МЕДИТАШИ
"/Б.Огибенин, "Заметки о принципах
индо-тибетской иконографии"/.
Символотворческое свидетельство Кабакова архаично и по примечательному интересу поэта к
проблеме "именования", номинации.Широко известно, что для древних познание сводилось к УЗНАВАНИЮ /или тяге к узнаванию/ ИМЕНИ.НАЗВАТЬ и означало познать по преимуществу.Названное и опознанное переставало страшить.Узнать имя "вещи" означало и получить власть над "вещью".Листы Кабакова, как и его "большие работы", изграфлены поиском и сочленением имен."Текст" представлен
в пространственном изграфлении на листах Кабакова столь "навязчиво", что этого просто невозможно не заметить, а заметив, уже трудно отказаться от усилия вместить серьезность этого "изображения слов", будь то "имена собственные" или "имена нарицательные", как эти знаки привычно входят в нас через усвоение школьных уроков.Персонажи, возглавляющие судьбу изграфления сознания,
"запертого" в них, ПОИМЕНОВАНЫ.Здесь символотворчество поэта по созиданию символов для медитации наблюдателя достигает1, на мой взгляд, вершинной ТОЧКИ, в которой, как в сверхплотности, заключено все, а именно: СОЗНАНИЕ И ЕСТЬ ПУСТОТА НЕОПИСУЕМОГО "белого листа", АЛЧУЩАЯ ИМЕНОВАНИЯ.
Сознание вмещается как ЛОНО ИМЕНИ.В феноменологической редукции Кабакова сознание не только "интенционально" /направлено-на/, как у Гуссерля, но ИМЯПОИСКОВО.Алчба-к-имени вскрывается глубинностью интенции.Сознание потому и интенционально, что тоскует по имени.СОЗНАНИЕ И ЕСТЬ ИМЕНОВАНИЕ. Оно ЖДЕТ называния и окликания и в точке сверхплотности хочет успокоиться в обретении ИМЕНИ.
Сознание разыгрывает свою поэтическую трагедию как судьбу ПОИСКА ИМЕН.Оно тяготеет к имени, оно
ДЕВСТВЕННО раскрыто к осеменению именем.Оно хочет обрести свое"абсолютное" ИМЯ, как узнавание
себя, и хочет обрести "абсолютное" ИМЯ, чтобы успокоиться в обретении ПРОИМЕНОВАНИЯ, произнесения Имени.Нет ничего, кроме именования, нет ничего, кроме сознания.Вновь и вновь выводя персонажей на сцену для розыгрыша трагедии судьбы изграфлять, вновь и вновь РОКОВО в поэтике вихревого
танца СМЫВАЯ "относительные" и взаимообусловленные в релятивизме "имена", сознание млеет в девственной томе ожидания Абсолютного Успокоения.Шакьямуни сказал, что страдание приходит от недолжных отождествлений, эти невыносимые "абсолютизации" вне обретения их и поселяют сознание в горизонт напряжения и тревоги: вы говорите, что вы есть, а я говорю, что НИЧЕГО НЕТ, кроме сознания, раскрывающегося в ФОРМОТВОРЧЕСТВЕ, в именной тоске.Здесь трагедия ОЧИЩАЕТ, высветляет ожидание сознания быть удовлетворенным "абсолютно".Иаков Писания боролся с Ангелом до рассвета и
просил открыть ИМЯ.ИМЯ соперника было не открыто Иакову, но ему было названо ЕГО ИМЯ: ИЗРАИЛЬ...
И вот, наконец, дано было ОТКРОВЕНИЕ, свершено было ОТКРЫТИЕ: Бог, придя к смертным, назвал Себя, назвал Свое Имя Собственное: это Имя ИИСУС ХРИСТОС, Господь наш.Нет на свете другого имени,
которым бы могли мы спастись от нашей СВОБОДЫ от имени, от нашего творческого поэтического жара
ИМЕНОВАТЬ, от нашей СУДЬБЫ, начертываемой изграфлением имено-графических пространств."Идите и
научите все народы, крестя их во ИМЯ Отца и Сына и Святого Духа", - так сказал имеющий Абсолютное Имя и власть называть, призывать, избирать, давать имена.Медитации над символами Ильи Кабакова в его метафизических тетрадях дают возможность опознать НЕОБХОДИМЫМ ОСТЬ откровения об Имени Собственном как Абсолютном Имени.Естественно, что никакие символы в их синонимичности и поэтичности не могут заменить Имя Бога Живого, но они могут показать сознанию, где оно может быть
утолено, где оно истинно успокоится.Свидетельствами о "Сладчайшем" Имени Иисуса переполнены сви-
детельства тех святых, работа сознания которых была сосредоточена на "Иисусовой Молитве"-Сознание как именование здесь выявляет себя ПРЕДЕЛЬНО, а потому избавляется от бремени свободы и успокаивается в Любви к Богу Живому.По благовествующему свидетельству святых МОЛИТВА к Иисусу Христу есть "искусство из искусств" и "художество из художеств".Если мы вместили сказанное выше,
что искусство древних не имело в виду только эстетические координаты, но было всегда и опорой
для медитации, то сказанное о молитве как об "искусстве искусств" не должно особенно удивлять.
Листы Кабакова находятся к этим высказываниям святых в "принципе дополнительности", ибо они уплотненно дают сознанию возможность вместить свою трагедийность в свободе поэтического именования, в свой черед выявляющейся как ОПРЕДЕЛЕНИЕ сознания.
В заключение экскурса о метафизических тетрадях Ильи Кабакова я хотел бы повторить то, что
было показано во "Введении в богословскую проблематику", а именно конституирование СОЗНАНИЯ КАК
УЧЕНИЧЕСТВА.Пустое сознание, тоскующее по имени, высветвляется как БЕЗМОЛВНОЕ НАДЕЮЩЕЕСЯ ВСЛУШИВАНИЕ, - и потому там, где эта чистота сознания постигается, можно услышать наставление Господа О НАУЧЕНИИ всех "языков".Трудно научиться чему-либо при постоянном "шуме".Нельзя услышать,
если ты сам все время говоришь.Сознание в своей данности тоски по имени ошибочно "шумит", произнося "пустые" слова.Полновесные, жизнетворящие слова про-износит во Свете Господь.Услышать их,
адресованными к "себе", - высший предел и, заканчивая свою статью в "жанре объяснения в любви",
я желаю этого Кабакову.
Москва 70-е годы
рис. Ильи
Кабакова
Илья Кабаков
в своей мастерской.
Москва
1967г.
фото
М.Шемякина
• • и • F 4J
рис.
И.Кабакова
рис.
И.Кабакова
ВЛАДИМИР
ЯКОВЛЕВ
фото
А.Брусилова
Родился в 1934 г.в г.Балахне. Специального образования не получил,учился живописи в студиях и
кружках ИЗО. Его первая персональная выставка состоялась в 1962г. в Москве,в широко известном
клубе "Дружба". В 1968г. вместе с Э.Штейнбергом выставился в МОССХ-е,но выставка функционировала лишь один день.Полнокровные,сочные по цвету масляные "пуантели",выполненные в свободной
живописной манере гуашевые портреты и натюрморты Яковлева пришлись не по вкусу заправилам столичного соцреализма.Начиная с 1968 года,принимает участие в ряде выставок за рубежом /1968г. - Братислава, 1970г. - Лугано и Кельн,1971г. - Бохум,ФРГ/. В 1975 г. участвовал в нашумевшей выставке
20-ти художников в павильоне пчеловодства на ВДНХ /Москва/. Его картины экспонировались также на
выставках коллекции А. Глезера в Вене, Брауншвейге, Фрейбурге, Констанце,Саулгау /1975-7бгг./
Живёт в Москве.
В.Яковлев
"Метафизическая голова" /акварель, гуашь/
ВЛАДИМИР
ЯНКИЛЕВСКИЙ
ХУДОЖНИК-ФИЛОСОФ
Владимир Янкилевский родился в 1938 году в Москве. Окончил Московскую среднюю художественную школу, а позже Московский полиграфический институт, где
занимался живописью под руководством Э. Белютина. В
1962 году принял участие в выставке, посвященной XXXлетию Московского союза художников, где в закрытых для
публики залах экспонировались работы модернистов, вызвавшие яростный гнев Никиты Хрущева.
Владимир Янкилевский — один из зачинателей московской школы художников-концептуалистов. Его интересует
человек как некое космическое существо во вселенной, но
не в плане научной фантастики, а в философском плане
изначальных причин и следствий бытия, в стремлении попытаться понять человека как нечто, в котором существуют и мужское, и женское начало, персонифицирующееся
в мужчине и женщине и сливающееся, по мысли художника, в едином лице — человеке.
Чаще всего Янкилевский создает триптихи, и все они
основаны на этой схеме. Существует канон: мужское, женское начало и среда. Последняя может быть земным, космическим либо абстрактным пейзажем. Данная среда и
соединяет два этих крайних начала. Через неё всегда происходит между ними диалог, взаимодействие. Таким образом художник разрабатывает проблему экзистенциальную,
лирико-экэистенциальную. Недаром триптих № 3 прямо
называется «Экзистенциальный». А есть еще «Адам и Ева».
«Анатомия чувств»...
Участвовал в выставках: в Москве, Сопоте, Риме, Флоренции, Лугано, Цюрихе, Кельне, Париже, Бохуме, Вене. Брауншвейге, Фрайбурге, Западном Берлине и Констанце.
Александр Глезер
О
Д И А Л Е К Т И Ч Е С К О М
Р Е А Л И З М Е
$omo М.Шемякина
В Л А Д И М И Р А
Я Н К И Л Е В С К О Г О
В кратком очерке очень трудно дать обзор такого сложного и масштабного явления как творчество Владимира
Янкилевского /1938/. Будучи новатором агрессивного склада, т.е. художником как бы вызывающе своеобразным, он
умеет сочетать объективное восприятие жизненных процессов с их эмпирическим прочувствованием; отдельные проявления реально существующего с его общим выражением; фатального, зыбкого, присущего времени с осознанной, организованной материей, поддающейся анализу, "вещами для нас". Главное, что определяет его творческий метод это диалектизм мышления. Его восприятие мира во всех его антиномиях, умение расчленить кажущуюся нерасторжимость целого явления, свести его к определяющей функционально противоречивой основе составляет сущность его
мировосприятия и помогает нам полнее ощутить дуалистическую природу мироустройства. Однако рационалистическое познание внутренней сути явлений не есть цель творческого демарша Янкилевского. Скорее наоборот - совершенно налаженный механизм диалектического анализа отношений человека и мира служит лишь инструментом иррационального постижения действительности.
Четко разграничены две сферы его творчества: живописная и графическая. Его рельефная живопись включает
в себя, в первую очередь, десять огромных триптихов /Адам и Ева, Мы в мире, Посвящение Шостаковичу и т. д./
Они сконструированы следующим образом: левая и правая части символизируют внешнюю противоречивость жизненных
явлений в образах мужского и женского силуэтов. Средняя же часть символизирует некий воображаемый пейзаж, который, сближая два контрастных начала крайних частей, подчеркивает их внутреннее единство. Этот семиотический анализ по существу эротической потенции помогает нам проникнуть в скрытую сущность инстинктивной деятельности человека.Такое анатомическое рассмотрение иррациональной функции постепенно подводит нас к уровню, на
котором уже становится возможным синтетическое восприятие отдельных моментов, гармонии целого уже в качестве
сублимированного эротизма.Таким образом, опосредованно, мы получаем информацию и о гармонической организации
универсальных явлений.Столкновение мечты и реальности, абстрактного идеала и конкретной обыденности, определяет драматизм содержания его монументальных произведений, в том числе таких как "Сумерки" и "Дверь".
Несколько иной характер чувствования, более интимный, отличает графическое творчество Янкилевского.Чаще
всего это вариации на какой-либо определенный сюжетный мотив: "Город", "Анатомия чувств", "Женщины на прогулке" и т.д.Чувства художника, его ностальгическое ощущение реального как барьера на пути восприятия духовного
выражены в рисунках в более обнаженном-открытом виде.В них, на конкретном материале, анализируется область
человеческой психологии, связанная не с личным ее проявлением, а с коллективным подсознанием.Психология коллектива, отдельных человеческих групп исследуются в циклах во многих ракурсах, помогая выявлению того основного, что определяет выбранную тему.
Я вспоминаю с большим волнением мои встречи с художником.Влияние его эстетической конструкции на меня было подобно шоку.До сих пор, встречаясь с его искусством, трудно воспринимать его как нечто устоявшееся и привычное.Каждая встреча с его творчеством возвращает в мир действительных ценностей, будоражит притупляющееся
ощущуние совершенного, заново приобщает к одному из проявлений высокого состояния человеческого духа.
323
Александр
РАБИНОВИЧ
Владимир Янкилевский
Из цикла
"Город - маски"
/бумага, перо, акварель/
Владимир Янкилевский. Из цикла
"Город - маски" /бумага, перо, акварель/
Владимир Янкилевский. Из цикла
"Город - маски"
/бумага, перо, акварель/
Владимир Янкилевский
Из цикла "Город - маски" /бумага, перо, акварель/
Владимир
Янкилевский
"Метафизические головы"
/офорт/
ОСКАР
СОЛЖЕНИЦЫН В
РАБИН
живописи
Безусловный лидер нонконформистов, единственный
человек, способный сплотить если не всех, то многих, независимо от возраста, меры таланта и его направленности,
Оскар Рабин родился в Москве в 1928 году, рано осиротел,
испытал в войну голод, лишения и одиночество. Первые серьезные уроки он получил от художника и поэта Е. Л. Кропивницкого, с которым познакомился в 1942 году. После
трехлетней учебы у него Рабин поступает в Рижскую академию художеств, но, недовольный выхолащивающими
жизнь академическими принципами, перейдя на четвертый
курс, оставляет ее и возвращается к старому учителю.
Вскоре, женившись на его дочери, тоже художнице, Валентине Кропивницкой, он поселяется в Лианозове. в длинном мрачном много населен ном бараке и в течение восьми
лет работает грузчиком на железной дороге (надо прокормить дочку и сына), используя каждую возможность для
занятий живописью, — пишет пейзажи, этюды на пленере.
Несколько позже, под влиянием современной западной живописи (в отношении линий, ритма, цвета) и безотрадных
стихотворений своего учителя, Рабин отходит от натуры,
получая большее удовлетворение от создания свободных
фигуративных композиций. В 1957 году на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве его натюрморт
отмечается Почетным дипломом. Это было первое и последнее официальное признание. Спустя всего лишь год,
опубликовав фельетон «Помойка № В», газета «Московский комсомолец» обвиняет художника в искажении (какой привычный ярлык!) советской действительности, а
после персональной выставки в Grosvenoi gallery в 1965 году газета «Советская культура» посвящает ему целый подвал под названием «Цена чечевичной похлебки». Выставка
объявляется провокационной, картины — спекулятивными,
автор — продавшимся буржуазной пропаганде. Полотна Рабина. представленные в Grosvenor gallery — это окружающая его действительность, спроецированная на холсты особым видением творца. Скособоченные бараки, скрюченные
словно в судороге провода, кривые заборы, бредущие в никуда телеграфные столбы, горбатые крыши, на которых или
высокомерно восседают или шныряют черными призраками булгаковские коты. А на переднем плане, как олицетворение быта, торжествующе заполняя собой пространство. — бутылка водки, недоеденная селедка, консервные банки с уродливыми кактусами.
Этот период творчества характеризуется остро выраженной экспрессивностью линий и красок. Вся экспрессия
— на поверхности и сливается то с беспощадной иронией,
то с какой-то щемящей нежностью. Поздний Рабин — строже и сдержаннее. Экспрессия остается,- но уходит вглубь,
подчеркиваясь толстыми черными контурами, которыми
обводятся все предметы. Тяжелеют краски. Яркие — голубые и красные — вовсе исчезают с полотен.
Всю жизнь художник изображает только Россию, и чем
дальше, тем все с большей горечью, ибо его судьба и судьба русской культуры, да и всей земли русской, оставляют
все меньше места для нежности, и все больше — для боли.
Она — и в отраженной в пруду церкви, которой нет в пейзаже (ибо, хотя храм здесь и разрушен, но Бог — остался.'),
и в разорванной багровой десятке с ликом советского святого — Ленина на фоне словно придавленной, со стелющимися дымами рабочей окраины, и в тревожных, будто
пророчащих беду букетах цветов, и в скорбной скрипке,
за которой высятся молчащие обелиски.
Бытовая символика попрежнему остается в арсенале
эмоционально-выразительных средств художника, но становится острее и колючей. В начале 70-х годов рождается
цикл картин с газетами. Общипанная тошая курица — на
«Советской России», грубые башмаки — на обрывке «Правды», натюрморт с «Правдой», на которой валяются селедка, бутылочные осколки, одинокая рюмка и четко прочитываются стереотипные заголовки "Чувство локтя». «Вперед к расцвету во имя блага людей!».
Один из французских искусствоведов несколько лет
назад назвал Рабина «Солженицыным в живописи». Каждое
сравнение хромает. Но, подобно великому русскому писателю, Оскар Рабин пишет и пишет Россию, пишет ее с
любовью, ненавистью и надеждой.
Александр Глезер
Участвовал в выставках: в Москве, Лондоне, Лондоне (персональная), Сан-Франциско, Сопоте, Тбилиси, Чикаго, Риме, Нью-Йорке, Сен-Реститю, Флоренции, Франкфурте,
Штуттгарте, Лугано, Цюрихе, Копенгагене, Париже, Бохуме,
Гренобле, Вене, Брауншвейге, Фрайбурге. Западном Берлине, Констанце.
Оскар Рабин
Оскар Рабин
"Правда и селедка"
"Десять рублей
/холст,
и городской
330
масло/
пейзаж"
/холст,
масло/
ЕВГЕНИЙ
МИХНОВ
жно сказать о Евгении Михнове: "Когда он пишет
- это лев, пожирающий куски мяса". Он - крупнейшая величина в отечественной абстракции со
времени В. Кандинского. Им достигнута та высшая благодать молчаливого мистического экстаза,
которая гипнотически овладевает зрителем, входящим в диалог с его картинами. Иероглифические знаки магически довлеют себе, властно утверждают свое особое бытие. Вступая в неслышный
разговор с ними, испытываешь невыразимое ощущение, подобное состоянию трансцендентальной медитации. Как будто соллогубовский "ангел благого молчания" незримо сопутствует вам, когда вы
постигаете мир михновского искусства. Поразительна полнота взятости, означенности каждого
момента. Семантическая философия знака и символическая эстетика цвето-линии чудесным образом
примирены и обручены в его живописи. Пожалуй,
нет такого выразительного элемента, который бы
он не доводил до предельной кондиции. Подобно
мастерам органной музыки, он обладает невероятной способностью достигать высшего религиозноэстетического напряжения и в кульминационный
момент с царственной легкостью снимать его,
даруя зрителю желанное состояние катарсиса.
Поняв неспособность реализма ответить на экзистенциальную муку современного человека, отбросив назойливую литературную сюжетность, покончив с геометрической сухостью, он творит в том
благоговейном порыве, в каком Джироламо Фрескобальди раскатывал под сводами собора Св. Петра
свои гениальные органные импровизации, а
И.С.Бах возносил к Богу хоралы, мессы и хроматические фуги
"Живопись ревнива, как женщинами требует, чтобы человек принадлежал ей
целиком".
/Микельанджело Буонаротти/
РЕАЛИСТИЧЕСКИЙ ТРАГИЗМ АБСТРАКТНОГО ИСКУССТВА
Знаменитый швейцарский книгоиздатель Альберт
Скира, посетивший город на Неве незадолго до
своей кончины, говорил, что из всех современных
художников авангарда наиболее заслуживает монографии в цвете питерский затворник Евгений Михнов.
Когда входите в затхлую квартиру на улице Рубин
штейна,перед вами предстает человек с внешностью горнового или "ценинных дел мастера", похожий на ремесленника добрых старых времен,когда ремесло было настоящим искусством. Такие ходили с рогатиной на ушкуя - и строили без единого гвоздя сказочные церкви Севера; за несколько ден "подписывали" новую ладную храмину - и
пили шеломами из Дону. Прирожденный художникискусник, он упорным трудом достиг феноменально
го чувства ритма, линии, пятна, композиции, фак
туры, наконец,того,что тонкачи величают "чувством длительности цветового момента" и что немногим дано вкусить.Ибо - "много званых на пир,
но мало избранных". Все это вошло в его кровь,
чтобы стать плотью изумительных беспредметных
импровизаций в цвете и в карандаше. Истый славянин, которого невольно представляешь в шлеме и
кольчуге,всегда готового "преломить копие о конец поля половецкаго", он,скорее по-восточному,
изобилен в своем творчестве. Около 8000/!/ полотен и десятки тысяч/!/ гуашей, акварелей, рисунков. Но количество - отнюдь не единственное,
в чем он может на равных тягаться с японскими
граверами,с иранскими и арабскими волшебниками
каллиграфии.Продуктивность Евгения соизмерима
с баснословной плодовитостью великого К.Хокусаи, а крупнейший авторитет старой японской
каллиграфии 0. Митикадэи неожиданно обрел в лице русского маэстро запоздалого, но серьезного
соперника.Борьба за совершенство воплощения снедает мастера. Работая с неистовым "натиском восторга", он достигает величайших вершин в абстрактной импровизации, предельно адекватно запечатлевает, фиксирует в линии, цвете и веществе краски, в импульсивном управлении ею весь
спектр владеющих художником эмоций. Подобно сказанному об Эжене Делакруа, с полным правом мо-
Живущий как бы вне своего времени, хотя и привязанный к нему одним крылом, он с головой
ушел в живопись. Смесь незнания и непризнания
- таков характер отношений художника с советским "обществом". Как поэты работают "в стол",
так Михнов работает "под кровать". Штабеля исполненных и подготовленных холстов загромождают
его комнату. Предельная замкнутость, искромсанная личная жизнь "среди препятствий беэ числа
немыслимого быта" /Пастернак/, немыслимая аритмия запойного творчества, перемежающегося с алкогольными запоями - и нет выхода из этого заколдованного круга. Как повелось исстари, только творчеством да выпивкой русский талант спасается "пустот бытия". Неизбывный потаенный трагизм поселился в его заброшенной подвижнической
жизни. Своим скорбным светом этот скрытый трагизм озаряет изнутри его могучее спонтанное
творчество. Художник и живописец, художник и
график соединены в нем наредкость органично.
В эпоху почти повальной спекулятивной профанации искусства, самозабвенно преданный ему Евгений Михнов являет выдающийся даже на авангардном фоне образец большого "ископаемого художника-творца", в известном смысле, последнего из
могикан. Да,искусство Михнова глубоко эзотерично. Оно - не для расхожей молвы,не для анекдотического интереса, но - для посвященных. Однако, художник строг и к ним. Возможно, как
никто другой из нонконформистов, Михнов блюдет
Завет Н.С.ГУмилева:
"Лесть знатоков и гул толпы хвалебный
Равно для творческой святыни непотребны."
Отсюда - его небрежение выставочным эудом,который так вредит иным доморощенным гениям, изобретателям колеса. Пустая сплетня о"эапечном
философе", "кустаре-одиночке без мотора" нисколько не смущает его здравый ум. Он ТОЧНО
знает, что ведет свою мелодию на верной, достойной ноте и никому не позволяет перебегать
себе дорогу.
Владимир ПЕТРОВ
Михаил ШЕМЯКИН
фото
Г.Приходъко
331
Евгений Михнов
рисунки
Игорь
ТЮЛЬПАНОВ
"ЯЩИК
СИМВОЛ
Игорь
Тюльпанов
фото
Г.Приходько
ВОСПОМИНАНИИ"
ВЕРЫ
Несколько лет назад в Ленинграде умер талантливейший режиссер театра
комедии Николай Павлович Акимов, один из немногих оппозиционеров официальной стерильной безвкусице на сцене и чрезвычайно своеобразный
художник-портретист, замечательный педагог.
Талантливые молодые мастера 0. Целков и И. Тюльпанов приняли эстафету
из рук учителя. Впервые со времен Филонова перед зрителем предстали
картины, выполненные с натиском подлинно "атомистической сделанности",
явившей зрителю "весь размах той могучей работы человека над вещью, в
которой он выявляет себя и свою бессмертную душу". Однако, живописнопластическое решение тюльпановских "предметных панорам" совсем иное, нежели филоновское. Это своеобразный петербургский вариант модного на Западе течения hyperrealism с опорой на фотографически достоверную передачу объемов и "всамделишность" натурального цвета. Элемент сверх-реальности, прорыв в инобытие этого настырно-вещного мира достигается художником за счет фантасмагорического смешения предметов и взятия их в разных сечениях. За счет моделирования в плоскости картины автономной зстетизированной среды-плазмы, в которой действие разворачивается по особым
законам "своего" пространства и "своего" времени. Синтез рукодельной
классической законченности и новейшей технико-эстетической доскональности в реализации замысла - таков символ художнической веры Игоря Тюльпанова.
Игорь
Тюльпанов
/холст.
дерево,
масло/
ЭДУАРД
ЗЕЛЕНИН
Эдуард Зеленин родился в 1938 г. в г. Новокузнецке
Кемеровской области. С 1954 г. учился в Свердловском художественном училище, которое не закончил, т. к. в 1958
г. переехал в Ленинград, гле поступил в 10-й класс средней
художественной школы при Академии художеств имени
Репина. Но уже в 11-м классе, в то время, как Зеленин лежал в больнице с язвенной болезнью, он был исключен из
школы за формализм. После этого он возвращается в Сибирь, где живет с матерью, медленно восстанавливая здоровье и одновременно упорно работая над повышением
мастерства.
С 1971 г. Зеленину удалось поселиться поближе к художественным центрам страны: его прописали в деревне
Угор Владимирской области.
На Родине до 1974 г. Зеленин выставлялся лишь дважды и оба раза в Москве — это были лве персональные экспозиции. Первая в 1965 г. в Институте биофизики; вторая
— в 1969 г. в кафе «Синяя Птица».
15 сентября он принял участие в выставке на пустыре, разгромленной бульдозерами, а 29 сентября — в четырехчасовой, официально разрешенной экспозиции неофициальных художников.
В сентябре 1975 г. он был арестован в Москве,
осужден на пятнадцать суток и выпушен на свободу через
три дня. только после резкого требования ста сорока семи
хуложников-нонконформистов, участников состоявшейся в
те дни в Москве выставки.
После длительного раздумья Зеленин, окруженный в
провинциальном Владимире стеной молчания, решился в
июле подать заявление о выезде из СССР на постоянное
место жительства заграницу
И вот, 18 декабря художник наконец-то вырвался из
цепких лап родного тоталитарного государства и прибыл в
Вену. Ему удалось вывезти и свои картины, как раннего
периода — фактурные холсты, главным образом натюрморты, выполненные мастерски, с отменным вкусом, так и работы последних лет. Это полотна, написанные в манере
фантастического реализма или сюрреализма на русской
почве с почти обязательным присутствием примет Владимира. маковок его церквей, его знаменитых храмов.
Участвовал в выставках: в Москве, Вене, Брауншвейге, Фрайбурге, Западном Берлине, Констанце.
Александр ГЛЕЗЕР
ЭДУАРД
ЗЕЛЕНИН
Картина
из цикла
"Воспоминания
о
337
Владимире"
Эдуард Зеленин Картина
из цикла
"Воспоминания
о
Владимире"
ззв
МИХАИЛ ШЕМЯКИН
"В Петербурге ми сойдемся сноеа,
как будто сердце мы похоронили в нем..."
/О.Э. Мандельштам/
ОКНО
В
Г Р я
Если поэт Константин Кузьминский - человек-легенда, то его друг художник Михаил Шемякин человек-комета. В самом деле, среди всех, кто
родился в годы войны н достиг возраста Иисуса
Христа, он - с наибольшей щедростью отмеченный
благодатью Космоса баловень Судьбы, ее избранник. Его искусство космично в обоих смыслах:
как в астральном, ибо он на крыльях фантазии
постоянно улетает в иные плоскости Пуха, в
иные его измерения, так и в смысле глубочайшего укоренения художника в культурном космосе
человечества. Тщетно искать по всему фронту нынешнего искусства другого художника, который
бы так основательно противостоял всем искусам
новейшего спекулятивного искусстводелания, любому волюнтаризму в творчестве, любой профанации его. Будучи на самом острие современных
поисков выразительности, он одновременно столь
же классичен, сколь и традиционеи, наследуя в
этом крупнейшим художникам века. Впрочем ординарное понятие авангарда также неприменимо к
нему, как и банальное представление о традиционализме. Рамки оказываются узкими,"самые точные" определения - тщетными. Как будто горячая
кавказская кровь разносит по его русским жилам
оброненные X. Гри слова:"Качество художника зависит от количества прошлого опыта, который он
несет в себе". Росший буквально на колесах отцовского боевого автомобиля, возмужавший на
гранитных набережных города-призрака Петербурга, воспитанный и оплодотворенный им - так начинается Шемякин. Сумрачный мир персонажей Достоевского, визионерские мистерии Гофмана; обращение к русскому православию, создание СВОЕГО
острова среди окружающего советского бедлама;
сознательный уход в великие миры классической
живописи, овладение ее эстетикой и технологией
н - серия скандальных выставок с административными последствиями, позиция изгоя, репутация
"ниспровергателя основ". Так Шемякин продолжается. Наконец, выгон из СССР под Рождество 1972г.,
первая выставка графики в галерее Дины Верни и с тех пор неуклонно растущий интерес к художнику как со стороны галерейщнков, издателей,
так и со стороны понимающей искусство публики.
Сорвавшейся с орбиты кометой вторгается молодой
русский художник в устоявшийся европейский быт.
Вобравший в себя целые миры культур, переворошивший вдоль и поперек весь изобразительный багаж человечества /как цивилизованного, так и
"докультурного"/, впитавший в себя мистический
опыт стольких великих эпох и всех континентов, Михаил Шемякин подобен смерчу, все вбирающему в себя и возносящему ввысь. Ибо там и
только там творит он "новое небо н новую землю".
Русская икона и - Достоевский; индийские тантры
и - чудеса Египта; фаллический культ эллинов
и - немецкие волшебные сказки; наскальные фрески Сахары и - японская гравюра; христианские
таинства и - татуировки аборигенов Океании; африканские маски и - Гофман; абстрактные медитации Кандинского и - нетленная вещность предметов Вермеера Дельфтского; персонализм Бердяева иоккультные рассказы Мамлеева. Все ложится в почву мифотворящего сознания, чтобы взойти причудливыми цветами его всегда неожиданного искусства. И как будет шокирован эстетствующий обыватель, узнав, что молодой и ошеломляюще перспективный художник величает своими учителями не
столько титанов классики и нового времени, сколько ... голозадых аборигенов всех времен и всех
континентов! Диапазон симпатий и увлечений художника столь широк, столь спонтанна способность
интерпретации, что, кажется, заветы любой эстетики могут быть претворены в изяществе его остро характерного, легко узнаваемого стиля. Ана лиз и синтез обрели в его творческом горении
счастливую и нерасторжимую связь. Схватывая любой профиль, любой предмет, каждую деталь на
неуловимой грани их бытия-небытия, художник творит ту высшую метафизическую реальность красо-
У Щ E E
ты, о которой Гете изрек: "Остановись, мгновение: ты прекрасно!"Много лет работает Шемякин
в капризной технике акварельной живописи. Наследник лучших национальных традиций акварели,
давших в одном только XX веке Врубеля, Сомова,
Борисова-Мусатова, Филонова, Фонвизина /беру
лишь грандов/, он совершил то, что только по недомыслию публики и чудовищному затмению критиков осталось незамеченным ДО СИХ ПОР: он создал
масштабную акварельную КАРТИНУ. Впервые водяным
краскам на тленной бумаге презентовано такое почетное, такое обязывающее амплуа. Между тем,фактура этих картин - настоящая "загадка среди тайны" для зрителя, даже искушенного. Ее секрет охраняется патентом. Она мерцает той благородной
землистостью, которую мы видим на лице герцога
Федериго Гонэага в портрете Андреа Мантеньи.
Спокойно-матовая поверхность картин, однако, ни сколько не мешает применить к ним гоголевское:
"сверкающая красота". Тщетно искать среди его
сверстников и конкурентов другого художника,
чье искусство столь удивительным образом принадлежало бы сразу прошедшему, настоящему и будущему. Вбирая в себя Прошлое, творимое в Настоящем,
оно видит себя в Будущем,оно явственно устремлено в его туманную даль. Ои провидит в нем эру
новой, всечеловеческой религии и кастовый строй
общества, наподобие Египта фараонов. Линия его
эволюции неуклонно идет вверх, и сейчас художник
переживает, быть может, самый волнующий момент в
своем развитии. Заканчивая этап преобладающей изобразительности, он выходит на орбиту религиознолитургического символотворчества, он подобен летающему лыжнику в момент отрыва от трамплина.
Его новое искусство еще более изысканно, магнетично и элитарно, нежели все предшествующее. Оно
базируется на самостоятельно созидаемой изобразительно-знаковой системе, которой художник-маг
поверяет "чертежи своего Духа".И при том, как
верно отметил А. Боске, он был и есть редчайший
пример художника, одинаково одаряющего нас чувственно-эмоциональной радостью и духовно-интеллектуальным озарением. Подобно П. Брейгелю "мужицкому" и Ф. Гойе, основатель группы "Санкт-Петербург" и концепции метафизического синтетизма,
являет собой уникальный пример ХУДОЖНИКА-РЕЗУЛЬТАТОРА. Художника, обобщающего, подытоживающего
в своем творчестве высшие знамения века, синкретически слагающего его разрозненные усилия в сфере религиозно-эстетической действенности на души
людей. Всеобъемлющее в своем внутреннем микрокосме, искусство Шемякина изнутри экзальтированно,
таинственным образом патетично. Оно-как проповедь
Мейстера Экхарта: жаждет видеть своих насущных
адептов, алкает общения со своей будущей аудиторией. Никогда ранее - а еще менее теперь! - Шемякину не было свойственно бегство от лежащего во
зле мира, замыкание в башне нэ слоновой кости
или вещание гласом вопиющего в пустыне. Извечная
русская соборность в Духе, неустанный поиск духовного общения и взаимной моральной поддержки
превалируют в нем. Он мечтает о монументальнопрограммном творчестве в духе прежних артелей мастеров-фрескистов, о создании орденского братства
художников-артистов, людей Духа и Веры, спаянных
подвижническим служением Истине и Красоте. Постоянно травмируемый притеснениями деловых кругов,
придурковато-глумливым непониманием толпы и почтительно-прохладным недопониманием спецов, Шемякин, однако высится, как гранитный утес варяжского севера, о который разбиваются все кавалерийские наскоки юродствующих кликуш.В полном соответствии с филоновской программой-теорией, его
пленительное искусство "зовет стать высшим и делает нм". Оно повышает тот органический ритм жизнечувствования, который заложен в каждом из нас,
и к которому неустанно, невзирая на нашу косность
и разбросанность, вновь и вновь апеллирует художник. Взывая к ТОМУ лучшему, что скрыто в нас, он
устремляет причаститься своих прозрений, зовет перевернуть вместе с ним еще одну страницу великой
Книги Бытия. Аминь.
Владимир
ПЕТРОВ
фото J1. Лубяницкого
Михаил
Шемякин
"Гранат"
/бумага, масло,
акваъелъ/
Михаил
Шемякин.
1917г.
Посвящается
отцу.
Зч2
Михаил Шемякин
"Иллюстрации к сочинению А.Солженицына
От самих пострадавших ты узнаешь, ч т о д а ю т солёную
к л и з м у в г о р л о и потом н а сутки "в б о к с мучиться от ж а ж ды (Карпунич).
"Архипелаг ГУЛАг"
— T u apprendras des victimes elles-mêmes qu'on leur administre
un lavement salé dans la gorge el ensuite qu'on les enferme dans
un box vingt-quatre heures pour qu'elles soient torturées par
la soiS
(Karpounitch)
Михаил Шемякин
"Иллюстрации к сочинению Солженицына
Мертвецов, ссохшихся о т пеллагры ( б е з задниц, женш и н — без грудей), сгнивших о т цынги, проверяли в срубе
морга, а т о и под о т к р ы т ы м небом. Редко это походило н а
медицинское вскрытие — вертикальный р а з р е з о т ш е и д о
лобка, перебой на ноге, раэдвиг черепного шва. Ч а щ е ж е не
анатом, а конвоир проверял — действительно ли зэк у м е р
или притворяется. Д л я этого п р о к а л ы в а л и т у л о в и щ е штыком и л и большим молотком разбивали голову. Тут ж е к
большому пальцу правой ноги мертвеца привязывали б и р к у
с номером тюремного дела, под которым он значился в лагерных ведомостях. T-ä-Tjf »я»*//
"Архипелаг ГУЛАг"
Les cadavres desséchés par la pellagre (sans derrière, les femmes
sans seins), décomposés par le scorbut, on les vérifiait dans la
morgue en rondins, ou bien à ciel ouvert. Cela ressemblait rarement à une autopsie médicale : incision verticale d u cou au
pubis, cassure de la jambe, écartement de la couture du crâne.
Le plus souvent même ce n'était pas un médecin légiste qui
vérifiait, mais un convoyeur : est-ce que le zek est bien mort ou
simule-t-il ? A cette fin on transperçait le corps avec u n e baïonnette ou bien on fracassait la tête avec un marteau de grande
taille. On accrochait alors à l'orteil de la jambe droite d u
cadavre une étiquette avec le numéro de son dossier sous lequel
il était marqué dans les services administratifs du camp.
Н о самое страшное, ч т о с тобой могут сделать, это:
раздеть н и ж е пояса, п о л о ж и т ь на спину на полу, ноги развести, на ник сядут подручные ( с л а в н ы й с е р ж а н т с к и й состав), д е р ж а тебя за р у к и , а следователь — не гнушаются
тем и ж е н щ и н ы — становятся м е ж д у твоих разведенных
ног и, носком своего ботинка (своей туфли) постепенно,
умеренно и всё сильней, п р и щ е м л я я к п о л у то, ч т о делало
тебя когда-то мужчиной, смотрит тебе в глаза и повторяет,
повторяет свои вопросы или предложения предательства.
Mais le plus effrayant c'est ce que Ton peut faire de toi : te
déshabiller jusqu'au bas du ventre, le mettre sur le dos par terre,
écarter tes jambes sur lesquelles s'assiéront des acolytes (le contingent glorieux des sergents) en te tenant les b r a s ; quant au
juge d'instruction (même les femmes ne répugnent pas à cette
besogne), il se place entre tes jambes écartées et avec le bout d e
sa chaussure il écrase sur le sol de façon petit à petit, progressivement et de plus en plus fort, ce qui faisait jadis de toi un
homme et te regarde dans les yeux en répétant sans cesse ses
questions ou ses propositions de dénonciation.
Михаил Шемякин
"Иллюстрации
к сочинению А.Солженицына
На этом кончается путь туземца и кончается его быт.
"Архипелаг
ГУЛАг
C'est sur cela que s'achève la roule de l'Indigène et s'achèvent
вея conditions de vie au camp.
Михаил
Шемякин
"Преступление
"Сон Раскольникова"
и наказание"
/бумага,
/иллюстрация
карандаш/
347
к сочинению
Ф.Достоевского
"БОЛТЛЙКА
"
Рихард
Александр
АРЕФЬЕВ
ВАСМИ
/"Вилим
бескрайний"/
/"Король болтайки"/
"Над чахлой сиренью, над пальнпм газоном
Приветствую окна: Сезам, отвори!
Для песни тоскливой, как письма Назона
С Азксинского Понта в блистательной Рим..."
/Роальд
ЛЕТОПИСЦЫ
"СОЛНЕЧНОГО
Мандельштам/
СКОБАРИСТАНА"
Унылые городские окраины, чахлые деревца, голые дома, похожие на коробки из-под обуви. На этом безотрадном фоне - корявые фигурки людей-сосулек, одетые по немыслимой советской моде 40-х - середины 50-х годов. Тут
хулиганы в "тельниках" с чинариком на губе, пристающие
к "чувихам"; бочкообразные,вислозадые "бандерши" с торчащими из-под юбок голубыми штанами; здесь лихие гармонисты в кирзовых сапогах и кепках набекрень; полосатые,
мрачные зэки; жалкие "модные девочки", поправляющие перед танцулькой "шестимесячные"завивки; наглые, скабрезные бабы, торгующие раскидаями на воскресном гулянье...
Смрадный, крепкого настоя и с матерком, убогий, но
страшный мир сталинского урбанизма. Эти трое увековечили его своим искусством.
Отменный рисовальщик, мастер композиции и глухого,
тяжелого колорита - Васми. Всегда выходящий за рамки
бытового психологизма, склонный к обобщению /и к выпивке/, крепкий график - Арефьев. Меланхоличный "философ в
себе" Шварц - в равной мере график и живописец. Трое из
группы, некогда сплотившейся вокруг утонченного поэта
Р. Мандельштама. Ветер времени прихотливо разбросал их
по жизни. Кто сидел за
мечту уехать в Париж /Гудэенко/, кто за наркоманию /Арефьев/, кто умер /Мандельштам/,
кто повесился /Преловский/... Советская жизнь сурово
мстила им за острый взгляд и хлесткий штрих, но и они,
художники, не остались в долгу перед ней.
Шолом
ШВАРЦ
/"Шаля"/
/Фото
34В
Г.Приходько/
Шаля.
Вилим.
"Прохожие"
"Обводный
рис. 1955г.
канал"
Шаля
"Прохожие"
Вилим.
рис.
1955г.
"У зеркала"
рис.
Шаля.
"В рабочей
столовой"
рис.
Apex.
"Баба и хулиган"
рис.
Владимир
Родился в 1945 г. в СССР. Закончил московский
Полиграфический Институт. В 1968 г. переехал на
жительство в г. Люблин /Польша/. Начиная с 1972 г.
принимает активное участие в художественной жизни
Польши. Участник и лауреат многих представительных
выставок как в Польше /1973г. - в Гданьске, Вер-
Владимир
Лягачев
"Торс»
/гравюра
на
дереве/
ЛЯГ А ЧЕВ
жаве, Щецине, 197^г. - в Варшаве/, так и за ее
пределами /1974г. - Турку/Финляндия/,Кливленд/США/
Работает с применением оригинальной смешанной техники линогравюры и фотографии. Представлен в "Русском музее в иэгнаниии" /Монжерон, Франция/.
Владимир
лягачев
Владимир Лягачев
"Женская фигупа"
"Вперед"
/гравюра
/гравюра
на дереве/
на дереве/
АЛЕКСАНДР
'Фигура
ЛЕОНОВ.
Александр Леонов
рис.
Генрих
Генрих
ЭЛИНСОН
ЭЛИНСОП
Родился в 1935г. на берегах Новы.
Окончил философский факультет Ленинградского Государственного Университета. Изобразительным искусством начал заниматься рано и совершенствовался в нем сугубо самостоятельно.
Овладевая графическом грамотой и
пластической кул ь турой,и со гда стремился сохранить своы индивидуальность. В 197 *> году эмигрировал в
Америку и сейчас живет в Нью-Йорке,
где с успехом прошло lu выставок
при его участи.На международной выставке в Италии ему была присуждена
Золотая медаль Миланского муниципалитета. В крупных американских коллекциях имеется много его работ.
Л
Г.Эяинсон "Метафизическая композиция. "
ОЛЕГ ЛЯГАЧЕВ
Олег Лягачев.
Гравюра
из серии
"Соседи"
ЯКОВ
ВИНЬКОВЕЦКИЙ
"Метафизическая композиция."
Яков ВИНЬКОВЕЦКИЙ
Родился в 1938г., в Ленинграде. Окончил Горный институт
в I960 г. Кандидат геолого-минералогических наук. Живописью начал заниматься в 195b г. как самоучка. Первая
его персональная выставка состоялась в Ленинграде весной
1967 г. в Институте высоко-молекулярных соединений. Затем последовали персональные выставки в Доме Писателей
/январь 1968 г./ и в Научно-исследовательском институте
"Электроприбор" /март 1968г./. Как религиозно-предметные картины, так и абстрактные его композиции были приняты в штыки советской "общественностью", и в течение
ряда лет Виньковецкому было запрещено выставляться. Наконец, в декабре 1974 г. он принял участие в выставке
20 художников-нонконформистов на квартире поэта К. Кузьминского и в первой официально разрешенной выставке 50
неофициальных художников во Дворце Культуры им. Газа /декабрь 197^ г./ В апреле 1975 г. участвовал во всесоюзной выставке в Москве, состоявшаяся одновременно на 7
частных квартирах. 23 апреля 1975 г. покинул СССР и в
настоящее время живет в Нью-Йорке. Участвовал в ряле выставок в составе коллекции А.Глезера /Вена, Брауншвейг,
Фрейбург и др./ Известен также как оригинальный религиозный мыслитель.
Р У С С К И Е
Ф О Т О Г Р А Ф Ы
ЛЕОНИД
В
Н Ь Ю - Й О Р К Е
ЛУБЯНИЦКИЙ
Родился в 1938 году, в Ленинграде. Фотографией
увлекался с юных лет. Окончил школу аэрофотосъем
ки. Работал оператором на ленинградском телевидении. В 1972 году эмигрировал в США. Сначала работал у выдающегося мастера Ричарда Аведона,затем открыл собственное фотоателье. Сотрудничает
с целым рядом солидных американских журналов.
/"People","New-York Times","Musik in America"
etc./ Постепенно переориентировался с технической фотографии на художественную, в которой достиг значительных результатов. Особенно увлекается фотопортретом.
Лее
ПОЛЯКОВ
Родился в 1934 году в Ленинграде. Окончил Институт Физической Культуры им. Лесгафта /1958г./ и Подводную школу
Северо-западного пароходства. В течение шестилет принимал участие в подготовке советской Олимпийской команды
/как кинооператор НИИФК/. Участвовал в подводных съемках
к/ф "Человек-амфибия". Фотографией начал серьезно заниматься в 1962 г. В 1973 г. эмигрировал в США и работал
как фотограф с капитаном И. Кусто. Сейчас работает над
книгой "90 фотографий и кратких историй".
фото Л.Лубяницкого
ВЛАДИМИР ПОЛЯКОВ
Ему давно за 80 и он - патриарх цыганского музыкального Фольклора. Всемирно нчвеотнттп п р в р , ,
из парижского кабаре "Царевич" Володя Поляков - это неизмеримо больш^/чеГпрСс^Г^наменитый пе
полнительском искусстве, так и в общении с'люпьми n^n и п р о я в л я е т с я к а « « его колоритном исяровский певец-цыган из'России?? Большое искусство не стареет'Ггола™" ™ ^
™
»ACT0™M
В этом, слушая Полякова.
искусство не стареет с годами - лишним раз убеждаешься
Портрет M. Ростраповича.
фото
л.Лубяницкого
Гениальный
в Париже
танцовщик
1975г.
фото
Михаил
Барышников
Л.Лубяницкого
и вдова
Вацлава
Нежинское о - Ромула
Нежинская
Поэтj
певец и актер Владимир
Париж
1975г. фото
Высоцкий
Л.Лубяницкого
со своей супругой,
актрисой
кино Мариной
Влади
"Сибирский
поезд"
фото
Лъеа
Полякова
ОЛЕГ
СОХАНЕВИЧ
НАДЕЯТЬСЯ
НЕ НА ЧТО, - КРОМЕ КАК НА САМОГО
Я ВСЕГДА ВЕРИЛ В СЕБЯ, В СВОЮ ОСОБЕННУЮ
ЧАСТО КАЗАЛОСЬ,
Я ПОНИМАЛ
ЧТО СЛУЧАЙ ВСЕГДА
я свой вызов
/Шекспир
"Ромео и
ХОТЬ
- МНЕ НУЖНА
СРЕ-
СВОБОДА.
бросаю!"
Джульетта"/
"ЖИТЬ - ЭТО РИСКОВАТЬ ЖИЗНЬЮ"
Я ВСПОМИНАЮ
ЗЛОРАДНЫХ
БЕССИЛИИ
Он из третьей волны,правда уже со
стажем. Его эмиграция,стиль жизни и характер творчества - самая убедительная
отповедь всем,кто подобно госп.Г.Климову, не способен видеть эмигрантов нашего
поколения иначе как неврастениками,дегенератами,.педерастами и т.д. и т.п.
"Я счастлив.За такую жизнь я боролся",говорит он теперь. Его называли гиган
том в ленинградской Академии Художеств
и уважительно нарекли "бешеным дьяволом'
в том опасном районе Нью-Йорка,где он
имеет мастерскую с простреленными окнами. Сила воли и сила мускулов в едином
порыве слились в этом парне. Похожий на
Робин Гуда и средневекового ремесленника, он словно сошел с киноэкрана или со
страниц "Тиля Эйленшпигеля". Недаром же
его любимым залом в Эрмитаже был рыцарский! Когда он орудует с огнем и металлом, вы видите себя попавшим в кузницу
Вулкана. Он побеждает сопротивление могучей стали так же,как преодолел все
препятствия на пути к свободе. Для него
творить - это жить и жить - это бороться, рисковать. Десяток лет назад он нашел путь эмиграции не в обивании ОВИРовских порогов,не в "туристическом вояже, а - в резиновой скорлупке по Черному
морю дерзко испытал свой жребий смельчака. Как Бомбар,Хейердал или Чичестер,он
с отвагой спартанского воина бросил
вызов неверию и - победил! Он внял зову
своей особой судьбы и оказался со щитом
и на коне в сотрудничестве с нею.
Владимир
СУДЬБУ,
ПРОТИВ.
УЖЕ, ЧТО МОЕ МЕСТО НЕ ЗДЕСЬ. МНЕ НУЖНА
ДА, НУЖНА КОНКУРЕНЦИЯ,
"Звезды!Вам
СЕБЯ.
ПЕТРОВ
МРАЧНАЯ
ЛЮДЕЙ, ОТ КОТОРЫХ
ИЗМЕНИТЬ
ЧТО-ЛИБО.
ПЕРСПЕКТИВА
БЛАГО КОММУНИЗМА
ЛИОННЫЕ
ЗАВИСЕЛА
И РАВНОДУШНЫХ, УВЕРЕННЫХ
АРМИИ СТЕРЕГУТ
ДАТЫ, ВСЕ УТЫКАНО
ТИВ. СИСТЕМА.
СУЩЕСТВОВАНИЯ
СВОИХ СОГРАЖДАН
- СОЛДАТЫ, СОЛ-
ЧЕЛОВЕЧКАМИ.
ЧТО Ж МНЕ, СМИРИТЬСЯ
МЕНЯ. ДЛЯ
МЫШЦЫ, ЛОВКОСТЬ, ВЕЧНОЕ
ШИЕСЯ АВАНТЮРЫ
НЕГО
ВСЕ
И
ПРИТВОР-
НЕ ТЕМ,КТО Я ЕСТЬ. ЭТО
ЧЕГО-ТО ВЕДЬ ДАНЫ МНЕ
СТРЕМЛЕНИЕ
ЗАКАЛИЛИ
ПРО-
ЧТО ЛИ?
ВИДНО НЕ ДЛЯ МЕНЯ БЫЛ ЭТОТ ПУТЬ УХИЩРЕНИЯ
НЕДОСТОЙНО
НА
СТРАХ. НЕ УЙДЕШЬ. . . МИЛ-
ЭТИМИ ЗЕЛЕНЫМИ
СТВА, ПОПЫТОК КАЗАТЬСЯ
-
НУ, ЭТО МЫ ЕЩЕ ПОГЛЯДИМ! . .
БЕЗРАДОСТНОГО
НАГОНЯЛА
МОЯ СУДЬБА,
В СВОЕЙ СИЛЕ, В МОЕМ
БЫЛО
СИЛЬНЫЕ
К ПЕРВЕНСТВУ.
ВОЛЮ, ПОДГОТОВИЛИ
ДЛЯ
НЕУДАВПОСЛЕД-
ДЕЛА.
ЛОДКА!
ОНА СТАЛА МОЕЙ НАВЯЗЧИВОЙ
ЧТО КТО-ТО МОЖЕТ ПЕРЕХВАТИТЬ
МНЕ СПАТЬ.
МЫСЛЬ
О ТОМ,
ДАВАЛА
ЧТО БУДЕТ, ЕСЛИ Я НЕ УСПЕЮ ДОСТАТЬ
СЕЗОНУ?. . .И ВОТ, НАКОНЕЦ,
ЗЕЛЕНЫЙ
ИДЕЕЙ.
"МОЮ" ЛОДКУ,НЕ
В НАЧАЛЕ МАРТА
ТУГОЙ МЕШОК С ЛОДКОЙ
В ЧЕХЛЕ. ЭТО ТО, ЧТО ДАСТ
КОНЕЧНО, СЛУЧИСЬ
ИЛИ
ЗАПАДНЫЙ
- ВАЖНА ВЕДЬ КОНЕЧНАЯ
ХОТЕЛ ЭТОГО - НАДО ПРОПЛЫТЬ
ЭМИГРАНТА : ВИДИШЬ
СРЕДИ ЗНАКОМЫХ
ВЕСЕЛ
ПОГУБИТ.
КОРАБЛЬ, Я ПОДЦЕЛЬ;
НО Я НЕ
САМОМУ, ОТ НАЧАЛА ДО
ЦА. КТО ЗНАЕТ МЕНЯ, ТОТ НЕ УСОМНИТСЯ
НО ЕЩЕ ДОЛГО Я БУДУ ВИДЕТЬ
ЕЕ К
ЕСТЬ!!!
И ПАРА НЕБОЛЬШИХ
СВОБОДУ
НАМ ВСТРЕТИТЬ
НЯЛСЯ БЫ НА БОРТ
-
В ЭТИХ
СНЫ, ОБЫЧНЫЕ
СНЫ БЕГЛЕЦА
СЕБЯ НА РОДИНЕ, В ЗНАКОМЫХ
ЛЮДЕЙ, И МУЧИТЕЛЬНО
КОН-
СЛОВАХ.
-
МЕСТАХ,
УДИВЛЯЕШЬСЯ, ЧТО ТЫ
ОПЯТЬ ТУТ, ПОСЛЕ ВСЕГО, ЧТО БЫЛО, ЗНАЕШЬ, ПОМНИШЬ, ЧТО БЫЛ
"ТАМ" - КАК ЖЕ ТАК, ПОЧЕМУ, ЗАЧЕМ ВЕРНУЛСЯ, ПРИДЕТСЯ
ТЕ-
ПЕРЬ СНОВА, СКОРЕЙ, ПОКА НЕ АРЕСТОВАЛИ. . . СНЫ, ПОЛНЫЕ
ТРЕВОГИ, КОГДА ПРОСЫПАЕШЬСЯ
С ОБЛЕГЧЕНИЕМ
- НЕТ, Я
ЗДЕСЬ...
ТОЛЬКО ТУТ ПО-НАСТОЯЩЕМУ
ПОНИМАЕШЬ, КАКАЯ
СТРАНА РОССИЯ. И НЕСЧАСТИЙ
ВИДНО, ТАКОЙ ЕЕ ЖРЕБИЙ
НАВАЛЕНО
В МИРЕ
ОГРОМНАЯ
НА НЕЕ ПО
- НЕ ЖИТЬ
РАЗМЕРУ
САМОЙ И МЕ-
ШАТЬ ЖИТЬ ДРУГИМ. . .
/Олег СОХАНЕВИЧ "Только невозможное"/
ОЛЕГ
СОХАНЕВИЧ
/Нью-Йорк,1975г.
/
Фото М.Шемякина
STRESS
SCULPTURE
BEST
METAL
EVER
oleg
SOHANIEVICK
feb 1 5 - m a r c h 5
tuesd - sat 1 2 - 6
opening sat feb 15
1-6
14 SCULPTORS GALLERY
7 5 T H O M P S O N ST. (& S p r i n g S t . )
N E W YORK, N.Y. 10012
(212) 9 6 6 - 5 7 9 0
Адам
Адам
САМОГИТ
Родился в 1956г.в г.Вилимишке /Литва/.Уже в возрасте 17
лет получил свой первый приз
на графической выставке. В
1955г. поступил в Художественный институт в Вильнюсе.
Регулярно выставляется, начиная с 195б-57гг./Ленинград,
Москва/. В 1958г. уезжает в
Польшу,а в I960 - на Запад.
Матрос и поэт.Учится и работает, печатает поэмы в Германии и Швейцарии. Знакомится
с М.Марини,Ж.Липшицом и г.Муром. Пройдя через влияние индийской скульптуры, попытки интегрировать скульптуру с архитектурой и придать ей космоорганическое содержание,
приходит в 1971г. к идее "летающей скульптуры".В 1974г.
создает цикл скульптур,объединенный темой "Анти-консум".За
время жизни на Западе участвовал во многих представительных выставках в Париже,Базеле, Милане и других.
С AMOГИТ
СКУЛЬПТОР С МИРОВЫМ ИМЕНЕМ
Участвовал в выставках: в Москве, Лондоне (персональная),
Тель-Авиве (персональная), Нью-Йорке (персональная), Риме, Лугано. Кельне. Вене, Брауншвейге, Фрайбурге, Западном Берлине и Констанце.
ЭРНЕСТ НЕИЗВЕСТНЫЙ
фото И.Палъмина
Эрнст Неизвестный родился в 1925 году.Был ранен на войне, считался погибшим. Окончив Художественный институт им. Сурикова /Москва/,вскоре
вышел на собственную творческую стезю. Его экспрессивные, трагического
накала скульптуры никого не оставили равнодушными. В 1962г. на памятной выставке "30 лет МОССХ-а" именно они вызвали наибольший гнев Н.С.
Хрущева. В открытой и резкой полемике с главой советского государства
Неизвестный отстаивал тогда свои
творческие принципы. За почти четверть века активного творчества он
очень редко получал возможность выставляться, испытывал трудности с заказами. Наконец, весной этого года
скульптор покинул родину. Так называемые компетентные советские органы заняли характерную для них позицию в отношении багажа мастера. Десятилетиями не покупая его произведений, они "вдруг" вспомнили о их
высокой цене и заломили за вывоз
скульптур рекордную пошлину, которая была автору заведома непосильна.
Лишь после нового обращения Неизвестного к международной общественности и предания огласке этих беспардонных финансовых амбиций, был найден компромиссный вариант. Так
Эрнст Неизвестный смог вывезти то,
чему он посвятил многие годы напряженного творческого труда.Сегодня
мы воспроизводим лишь очень немногое
из его солидного творческого багажа.
ЭРНЕСТ НЕИЗВЕСТНЫЙ.
"Распятие"
ВАДИМ
КОСМАЧЁВ
МАКСИМ
скульптура
из кованого
железа.
АРХАНГЕЛЬСКИЙ
"Совершенство
когда нечего
когда нечего
достигается
ne тогда,
прибавить, а тогда,
отсечь"
/Огюст
Роден/
"НЕЖДАННЫЙ" НЕЖДАНОВ
Он ленинградец, родился в 1939 году. Пятнадцати
лет поступил в Среднюю Художественную Школу, а затем, переехав в Москву, окончил СХШ /1958г./ при
Институте им. Сурикова. Вернувшись на север, самостоятельно постигал историю и теорию скульптуры, зарабатывая на жизнь преподавателем, реставратором,
керамистом, декоратором. В 1970 и 71гг. участвовал
в официальных выставках молодежной секции ЛОССХа.
В 1972 г. эмигрировал во Францию, где был представлен на значительных интернациональных экспозициях:
1972г. - Ницца, 197**г. - Париж. Эмиграции предшествовали изощренные преследования за инакомыслие и
грубое принудлечение инсулиновыми шоками в "психушке".
Такова в сухих и неброских датах-вехах история
жизни талантливого 36-летнего человека. Но что за
ними? Eine учеником СХШ он неизменно вызывал зависть
сверстников и тревогу косных преподавателей,будучи
зримо восходящей звездой по линии владения объемом,
пластической деформацией. Снижение оценок учителями
и травля соучениками были "законной местью" таланту
со стороны и начинающих и законченных бездарей. Его
юношеские прозрения в скульптурной форме невольно
ставили в тупик всех,чье эстетическое мировосприятие было давно и надежно перемолото "культурной революцией сталинских десятилетий. Конфронтация с окружающими советскими "зомби" вырасла исподволь,с
годами окрепла и стала естественным содержанием
жизни - борьбы. Начиная с 1958г., одаренный скульптор и религиозный мыслитель, апологет философии индуизма и дзен-будцизма, подвергается всевозможным
воздействиям "Полиции Мысли",как вредный для общества элемент, подлежащий "промывке мозгов" для исправления образа мысли и поведения."Здоровое" общество помещает гораздо более здорового Нежданова
в один из кругов Дантова ада: он проходит разрушительное для души и тела "лечение" в специализированной тюрьме-лечебнице. С неимоверным трудом вырвавшись оттуда, Александр вновь с головой погружается
в творчество, соорудив в самодеятельном порядке домашнюю студию для занятий керамикой. Его эмиграция
образца 1972-го года - настоящее бегство из сюрреалистического кафкианского мира, который исторгает
из себя все и вся, что он не в силах до конца нивелировать, полностью утрамбовать. Запланированная
"Полицией Мысли" диссоциация творческой личности
Александра Нежданова не удалась. Столица европейскоР
культуры - Париж дает беглецу заряд бодрости, веры
в свое призвание и творческого вдохновения. Дабы не
сбиться с индивидуального курса, не раствориться в
безграничном множестве школ и направлений, Нежданов
предпочитает хождению по музеям и галереям совсем
иное, на обывательский взгляд, странное и предосудительное занятие. На парижских дворах и помойках он
собирает всевозможные бумажные и картонные отбросы,
которые становятся непритязательным материалом для
реализации его новых объемно-пространственных проектов. Так создается цикл оригинальных скульптур из л
папье-маше, которые автор ДОПОЛНИЛ затейливой раскраской и в которых его давняя тяга к монументализму обрела свой долгожданный первый выход.В отчаянных
фантазиях русского эмигранта словно заново родились
цветастые иератические муляжи австралийских и новогвинейских туземцев. По переезде в Новый Свет Александр осуществляет свою стародавнюю мечту: теперь у
него есть мощные печи-муфели! Наконец-то! С их помощью Нежданов-керамист может поставить на должную
высоту свои искания и в малой форме. В период заметного оскудения формообразующих ферментов в пластике
каким же сюрпризом для зрителя являются бюсты, головы, диски, плашки и вовсе неопределимые штуковины,
выходящие из-под рук этого Нового Первопроходца в
керамической скульптурной пластике. Их испещренная
разнообразными углублениями поверхность, образующими
загадочный узор и декор, невольно оживляет в нашей
памяти резные саркофаги египетских фараонов, орнаментальный и резной узор русских прялок. В то же время,
предельный лаконизм и законченность формы дышит одним воздухом с могучим искусством Ассирии и Вавилона.
Предельно обобщенная, "упрощенная" пространственная
форма аранжирована богатейшим убранством хитро исполненных и любовно обработанных дырочек,лунок,пазов,
углублений. Она выдает в Нежданове нежданно воскресшего своеобычного аналитика слегка филоновского толка. То, что живописец Филонов делал цветом и линией
на плоскости, то скульптор Нежданов по иному осуществляет в объеме. Этот его очаровательный пиетет к фактуре скульптурного объема свидетельствует, помимо
всего, о чрезвычайно честном отношении художника к
своему творчеству. Цейлонские и индонезийские мастера театра теней считают необходимым доводить маски
и фигуры до полной завершенности, словно это они сами, а не их тени будут явлены зрителям. Так и Нежданов никогда не потрафит невзыскательному вкусу, обрабатывая поверхности скульптур с предельной досканальностью, внедряя свою изобретательность даже в отделку углублений изнутри. Кажущаяся упрощенной форма и
некажущаяся усложненной фактурная поверхность нашли
в пластике Александра Нежданова поистине нежданный,
отрадный симбиоз.
Владимир ПЕТРОВ
Керамическая
скульптура
"Метафизический бюст
Участники 1—ой в Ленинграде выставки неофициального искусства /ДК им.Газа,
декабрь 1974г./
фото Г.Приходъко
СПИСОК УЧАСТНИКОВ ВЫСТАВКИ
В ДК "НЕВСКИИ"
сентябрь 1975г. Ленинград.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
31.
АБЕЗГАУЗ Евгений Залманович 1939 г.р.
АНИКИНА Наталья Георгиевна 1920 г.р.
АФАНАСЬЕВ Валентин Владимирович 1945 г.р.
АФОНИЧЕВ Владислав Федорович 1946 г.р.
БАСИН Анатолий Никонович 1936 г.р.
БЕЛКИН Анатолий Павлович 1952 г.р.
БЕРСУДСКИИ Эдуард Леонидович 1939 г.р.
БОГОМОЛОВ Глеб Сергеевич 1933 г.р.
БОЛМАТ Леонид Яковлевич 1931 г.р.
БОРИСОВ Леонид Константинович 1943 г.р.
БРОВИНА Жанна Ивановна 1941 г.р.
БУГРИН Владимир Александрович 1938 г.р.
ВАСИЛЬЕВ Анатолий Николаевич 1940 г.р.
ВИДЕРМАН Владимир Семенович 1945 г.р.
В0СК0В Георгий Исаакович 1934 г.р.
ГАВРИЛЬЧИК Владлен Васильевич 1929 г.р.
ГАЛЕЦКИИ Юрий Иосифович 1944 г.р.
ГЕННАДИЕВ Андрей Борисович 1947 г.р.
ГЕРАСИМЕНКО Валентин Иванович 1935 г.р.
Г00СС Владимир Константинович 1950 г.р.
ГОРЮНОВ Евгений Николаевич 1944 г.р.
ГРИГОРЬЕВ Олег Евгеньевич 1943 г.р.
ГРИЦЕНКО Елена Анатольевна 1947 г.р.
ГУМЕНЮК Феодосий Максимович 1941 г.р.
ГУРЕВИЧ Александр Михайлович 1944 г.р.
ДАНОВ Александр Николаевич
ДЫШЛЕНК0 Юрий Иванович 1936 г.р.
ЕГОРОВ Владимир Иванович
ЕСАУЛЕНК0 Евгений Николаевич 1944 г.р.
ЖАРКИХ Юрий Александрович 1938 г.р.
ЖИЛИНА Наталья Владимировна 1933 г.р.
32.
33.
34.
3536.
3738.
39.
40.
41.
42.
43.
44.
45.
46.
47.
48.
49.
50.
51.
52.
5354.
55.
56.
57.
58.
5960.
61.
62.
63.
64.
65.
66.
67.
ЗАХАРОВ Георгий Викторович 1943 г.р.
ЗАХАРОВА Елена Владимировна 1950 г.р.
ЗИЛЬБЕР Аркадий Тевкевич 1953 г.р.
ЗУБКОВ Геннадий Герасимович 1940 г.р.
ИВАНОВ Игорь Васильевич 1934 г.р.
ИВАНОВА Галина Алексеевна 1949 г.р.
ИЛЬИН Вячеслав Александрович 1938 г.р.
ИСАЧЕВ Александр Анатольевич 1955 г.р.
КАЗАРИН0В Сергей Сергеевич 1927 г.р.
КАЛЕНДАРЕВ Юрий Ашерович 1947 г.р.
КЛЕВЕРОВ Валерий Иванович 1946 г.р.
КОЗЛОВ Борис Алексеевич 1931 г.р.
КОЗЛОВ Юрий Андреевич 1938 г.р.
КОЛОМЕНКОВ Александр Владимирович 1948 г.р.
КОРНФЕЛЬД Татьяна Марковна 1950 г.р.
КРАСИЛЬЩИКОВ Андрей Петрович
КУБАСОВ Виталий Анатольевич 1937 г.р.
КУНИН Борис Павлович 1939 г.р.
ЛЕОНОВ Александр Петрович 1932 г.р.
Л0ЩИЛ0В Николай Борисович 1949 г.р.
ЛЮБУШКИН Николай Иванович 1936 г.р.
ЛЯГАЧЕВ Олег Александрович 1937 г.р.
МАМОНОВА Татьяна Арсентьевна 1949 г.р.
МАНУС0В Александр Николаевич 1947 г.р.
МАРКЕЛ0В Глеб Валентинович 1948 г.р.
МАСЛ0В Анатолий Алексеевич 1938 г.р.
МЕДВЕДЕВ Юрий Александрович 1939 г.р.
МИХАИЛОВ Владимир Илларионович 1939 г.р.
МИШИН Валерий Андреевич 1939 г.р.
М0РЕВ А.. /ПОНОМАРЕВ Александр Сергеевич/ 1934.
НЕКРАСОВ Владимир Гаврилович 1939 г.р.
Юрий НИШЮОЛ /ЛЮКШИН Юрий Константинович/ 1944.
ОВЧИННИКОВ Владимир Афанасьевич 1941 г.р.
ОКУНЬ Александр Никонович 1949 г.р.
0СТР0ВСКИИ Юлий Давидович 1938 г.р.
РАБИНОВИЧ Борис Израилевич 1938 г.р.
68.
69.
70.
71.
72.
7374.
75.
76.
77.
78.
РАППОПОРТ Алек 1933 г.р.
РОСС /ЗАХАРОВ/ Игорь Михайлович 1945 г.р.
РОХЛИН Владимир Моисеевич 1937 г.р.
РУХИН Евгений Львович 1943 г.р.
РЫБАКОВ Юлий Андреевич
ПЕТРЕНКО Михаил Михайлович 1938 г.р.
ПЕТРОЧЕНКОВ Юрий Васильевич 1942 г.р.
ПЛАКСИН Давид Моисеевич 1936 г.р.
ПОЛУШКИН Анатолий Иванович 1939 г.р.
ПУТИЛИН Анатолий Евгеньевич 1946 г.р.
СЛЕПУШКИН Владимир Владимирович 1952 г.р.
79.
80.
81.
82.
83.
84.
85.
86.
87.
88.
СМИРНОВ Владимир Михайлович 1940 г.р.
СТАРОДУБЦЕВ Борис Митрофанович 1938 г.р.
ШЕФФ Сергей Сергеевич 1936 г.р.
ТЮЛЬПАНОВ Игорь Виссарионович 1948г.р.
ЦЭРУШ Михаил Георгиевич 1948 г.р.
ЧИГАРКИН Михаил Михаилович 1951 г.р.
ШАГИН Владимир Николаевич 1932 г.р.
ШМУЙЛОВИЧ Ольга Яковлевна 1948 г.р.
ЮПП /ТАРАНОВ Михаил Евсеевич/ 1938 г.р.
ЯСЕНИЦКИИ Игорь Михайлович 1938 г.р.
Ж
|. .eoo
Выставку в ДК "Невский" ежедневно посещало 2 ООО человек.
Километровая очередь формировалась с рассвета.
Владимир РОХЛИН
"СУСАННА И СТАРЦЫ"
ПРОПАГАНДИСТЫ РУССКОГО АВАНГАРДА.
МИХАИЛ
CAMILLA
"Социалистическое государство совершило надо мной и
моими детьми почти все мыслимые насилия и вероломства, не
лишая нас только самой жизни". Действительно, одно только
перечисление мытарств, выпавших на долю этого замечательного человека, способно породить глубокое уважение к его
стойкости в последовании своей редкой судьбе. Родившись в.
1931г., он еще мальчиком убежал из дома и одиннадцатилетним/! / подростком был взят на фронт. Бегал из детдомов и
училищ, перенес послевоенный голод и эпидемии, был безработным и лишался гражданства, а позднее - родительских
прав. Работал поваром и маляром, реставратором мебели и
живописи, декоратором и кочегаром. Будучи неисправимым
идеалистом, он в Ì962r. выступил с инициативой создать
первый в мире научно-исследовательский институт по проблемам мирного существования. За свои благородные и конструктивные предложения в этом аспекте он поплатился опасной
репутацией, чередой арестов /10 раз/, выселений/4 раэа/,
принудительным психо-лечением/4 раза/. Нет такой формыдискриминации и шантажа, которым бы не подвергся создатель
ПЕРВОЙ В СТРАНЕ не-государственной галереи /Новосибирск,
Академгородок/. Этот музей живописи советского периода
должен был показать, что за пол-века наше изобразительное
искусство совершило гигантский скачок, ставший питательной
почвой для многих направлений мировой живописи. За 3 года
в галерее с успехом прошло 16 выставок, в том числе персональные: Р.Фалька, П.Филонова, М.Шемякина, Лисицкого; были созданы 3" клуба, народный театр и детская художественная школа, выпускались каталоги, проспекты, афиши. Три
долгих года неустанной, неравной борьбы с советскими троглодитами всех чинов и мастей. Конечно,- заШсел Макаренко
соединить распавшуюся связь врёмен, "извести из темниц"
целые направления русской авангардной классики и его плодотворная деятельность в этом направлении были расценены
властями как "идеологическая диверсия". И вот закономерный
результат: 8 лет заключения с конфискацией имущества-и пожизненной контрибуцией за несовершенные уголовные/?!/ преступления.
GRAY-PR0K0FIEV
КАМИЛЛА
ГРЭЙ
Разумеется, выросшая в высококультурной среде,
получившая образование в католическом монастыре,
гражданка свободного мира Камилла Грзй /по мужу Прокофьева/ не испила той горькой чаши, которая
выпала на долю стойкого патриота русского искусства М.Макаренко. Ее миссия не встречала такого
остервенелого сопротивления в СССР, как по причине иностранного статуса английского искусствоведа
так и в силу избрания ею иного русла для реализации своего пылкого интереса к русской культуре.
Этот горячий, самозабвенный интерес коренным образом повлиял на всю ее жизнь. Разыскание и тщательное изучение наиболее забытого и неисследованного
периода русского авангардного искусства 19101920-х годов стало с 1958г. "идеей-фикс" молодой
обаятельной англичанки. Она заново вызвала к жизни забытых Малевича, Лисицкого, Ларионова, Гончарову; писала статьи, устраивала экспозиции в Англии. Не ограничиваясь чисто научным исследованием в библиотеках и музеях Москвы и Ленинграда,
она завязывала дружеские отношения со многими живыми свидетелями и участниками русского культурного Возрождения.Возникшая благодаря этому капитальная монография "Великий эксперимент: русское
искусство, 1863-1922", познакомила и Запад и Восток с мало известным оазисом нашей культуры и по
сей день остается главным трудом по этому периоду.
Ее настойчивыми усилиями была организована оригинальная по замыслу и осуществлению большая выставка, посвященная русским конструктивистам 20-х
годов. Преждевременная смерть /17 декабря 1971г./
не дала ей написать соответствующую монографию.
Новая русская культура многим обязана Камилле
Грэй и всегда будет ей благодарна.
Владимир
МАКАРЕНКО
ПЕТРОВ
"ДА,
ЧТО3
ТЫ
3
ГОВОРИШЬ
АЛЕША!"
/Пьеса
в трех
действиях,/
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
/Англия эпохи Маразма,Tayэр.Спальня
королевы./
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.
/Очень серьезно.Те же и Саенко./
"Ох,тошно мне.'Ох, грустно мне!-кричит английская королева и плачет."Ваше Величество!"-восклицает герцог
Смотрит человек в зеркальце большое,в зеркальце малень-
Киссинжер, "Все к ногам Вашим!И знаю,как развеселить
кое,в реку смотрится и видит человек жизнь,годы,войны,
тебя матушку! Айда к цыганам русским взаправдишным!
любовь,а надо всем этим костер пылает и песнь цыганская
Чего там,к "Распутину" дунем!! !Алешку Дмитриевича
льется. Тихо и страшно.Ох,как сердце биться начинает.
слушать!Ведь знает жулик на каких струнах души играть
"Алешенька Дмитриевич!Приласкай
Знает,как в небо унести,а потом об земь стукнуть!!!"
невесту и жену Богом данную.Возьми в руки ее,да зака-
ты, ее голубушку свою,
"Киса,голубчик,люблю тебя!Понимаешь,как королеве сво-
чайся со всем этим миром благословленным и проклятым
ей угодить. Прикажи "каравэллу"
так,как ты один только и умеешь.Пусть королевы англий-
закладывать,с ей миг
и вылетаем. Да в палату лордов звякни,скажи,что от
ские плачут и пляшут,все равно,как русский человек те-
всех их рыбьих ртов устала.Алешенька
бя никто не поймет.И "Мурку",тобой переиначенную и те-
ша-вот,кто
Дмитриевич,Валю-
живые люди!Гони,Ниссинжер, гони милый!
А Форда по боку.Эх,чаеэла!" /убегает за соболями./
бя вместе с ней "порешенного",и"шмайсер"
твой только
мы и оценим.А самое главное гениальность твою,в сочетании с великолепным неподражаемым мастерством! Цыган то
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
много по свету бродит, да только русские
/Париж. Маразм. Кабак "Распутин". Народ. /
Андрюша-рожа хитрая и стяжательная,лицо в кабаке-немоловажное. "Алеша! "-"Ну чо тибе?"... "Сегодня петь будешь. "-"Ишь,новость какая,ясно,что буду.Сорок лет
глотку деру,а толку ?Один Мишка Шемякин-человек, пластинку мою грозит сварганить." "Эх,Алеша,завсегда в
сыре дырки лишь видишь.Мишка человек может и хороший,
но как налакается...убытков-то,убытков.Бабочки
съе-
денные, марши похоронные сам на скрипке играть желает,
за галлерейщицами с вилкой бегает.А ведь мне эти столы и рюмки разбитые,как сестры родные были..."/утирает скупую мужскую слезу/./Вбегает Зина./ "Алешенька,
королева летит!Опять всю ночь петь да гулять будем"
"Успокойся Зина, не впервой перед коронованными кадык
нaдpывamv и слезу из них вышибать."/мысленно уходит в
ЯР./Зина в задумчивости перебирает монисто,издалека
доносится хор сенных девушек с латинским акцентом поющих "Калинку".Проплывает Валя.
цыгане-особые.
Не с тебя ли Пушкин своего "Алеко" написал, не твоей ли
грустью и мудростью навеянной, подарил нам Лесков Россию-заколдованную затихшую над цыганской песней...
Алеша,вот,ты,уже
сорок лет поешь, а скольким людям сер-
дец и душ озарил светом и ядом своих колдовских цыганских ритмов.И прав,ты ,Алеша,конечно-"цепя",а
лошадей же и женщин
пает!
не"цепи",
настоящий цыган ворует ,а не поку-
Косте Казанскому огромную чарку поцелуев да хва-
лебных гимнов за второе дыхание данное последнему диску
Алеши своей блестящей аранжировкой,по новому
осветивше-
му нам многогранный талант Алеши. Ну а нам поклонникам
песни цыганской только остается в ладоши прихлопывать,
да ногами притоптывать.Пьем за здоровье Ваше,РОМАНЫ! ! !
/вот так хорошие люди и спиваются./
Е.
ЩАПОВА.
1976г.
"РУССКИЙ МУЗЕЙ В ИЗГНАНИИ" В МОНЖЕРОНЕ /ФРАНЦИЯ/
Наше интервью с Александром Глезером
Александр
в одном из
ГЛЕЗЕР у картин
О.Рабина
залов созданного
и
им музея.
В.Немухина
19 76г.
photo Jacqueline COLDE
- Расскажите, пожалуйста, об идее создания такого Музея
и как ее удалось осуществить.
- Когда в декабре 1971! года КГБ поставил предо мной
альтернативу: покинуть пределы Родины или быть отданным
под суд за антисоветскую деятельность и пропаганду, то
мои друзья и я решили, что надо выбрать эмиграцию. Ибо
только с Запада, а не из советских лагерей возможно оказывать как моральную, так и материальную помощь тем неофициальным, неподцензурным русским художникам, которые
в условиях несвободы борются за свободу творчества. Вот
тогда, то есть в конце 1974 года, и возникла у меня идея
создания "Русского музея в изгнании". Учитывая тот факт,
что я согласился эмигрировать лишь при условии вывоза с
собой моей коллекции картин советских нонконформистов,
здесь на Западе вопрос стоял только о том, где лучшее
место для такого Музея и где найти средства для его организации. Уже вскоре после моего приезда в Вену мне
стало известно, что в Монжероне есть старинный русский
замок, ныне пустующий, и существует мысль об организации
там русского культурного центра. Видные деятели литературы и искусства третьей волны российской эмиграции - Александр Галич, Игорь Голомшток, Владимир Максимов и Андрей
Синявский обратили внимание Монжероновского комитета на
возможность начать организацию Русского культурного центра с открытия.музея картин русских нонконформистов - и
так определилось,где ему быть.
Франция - страна, в которую издавна эмигрирует русская интеллигенция, страна, в которой выходит русская газета, где работает русское издательство, практически находится редакция журнала "Континент", имеются русская библиотека, русская Консерватория и всевозможные культурные,
общественные и детские русские организации. Обширная, как
старая, так и новая, русская эмиграция является несомненно лучшим местом для "Русского музея в изгнании". Что же
касается денежных средств, необходимых для открытия музея, то, во-первых, благодаря организации в период с февраля 1975г. по январь 1976 г. выставок моей коллекции в
кунстверейнах Вены, Брауншвейга, Фрайбурга, Западного
Берлина и Констанца, многочисленных написанных мною статей и данных интервью, я имел довольно большие для новоэмигранта средства, которые вложил в дело создания Музея.
Во-вторых, значительную финансовую помощь оказал нам Комитет помощи Восточным беженцам и, что особенно отрадно,
- французы, в частности,галерея Альтманн-Карпантье.
Вот таким образом мы и открыли 2^-го января сего года "Русский музей в изгнании". И более тысячи человек,
присутствовавших на вернисаже, и многочисленные отклики
солидной французской прессы - лучшее свидетельство тому,
что русское свободное искусство вызывает на Западе подлинный интерес, а не нечто, связанное с дешевой сенсацией или политической спекуляцией, как хотелось бы представить это дело пропагандным службам КГБ и ЦК КПСС.
- Какие задачи ставит перед собой Музей? Какие у него
планы?
- У "Русского музея в изгнании" - две основные задачи.
Первая - пропаганда творчества современного русского
свободного искусства. Моральная и материальная помощь
художникам,как вынужденным эмигрировать, так и остающимся в СССР. Этой цели служит уже само существование
Музея, в котором постоянно экспонируется около двухсот
пятидесяти работ: живописи, графики, скульптуры. Кроме
того Музей намечает организовывать выставки своего собрания в разных странах: во Франции, Германии, Швеции,
Италии /это я называю то, что уже реально, о чем идут
переговоры/. Пожалуй,наиболее важная из таких выставок
состоится в октябре в Лондоне в Институте Современного
искусства. После этого она отправится путешествовать
по музеям других английских городов, а затем, возможно,
пересечет океан и будет экспонироваться в музеях США.
А надо учесть, что чем чаще проходят такие выставки,тем
рис. Е.
Рубине
все более известными становятся русские художники - нонконформисты, и не только растут цены на их картины /вот
она, материальная помощь!/ ,но - главное - те из них,а
это*подавляющее большинство, кто живет в Советском Союзе - оказываются под защитой мирового общественного мнения то есть в сравнительно большей безопасности от когтистых лап родного тоталитарного государства. Как говорится: близок локоть, да не укусишь.
"Русский музей в изгнании" пропагандирует художников-нонконформистов и с помощью литературы: выпуская
брошюры об их творчестве, афиши с краткими биографиями
и т. д. И, наконец, в плане пропаганды и помощи,мы думаем начать с осени проведение персональных выставок,
опять же,как находящихся в России, так и эмигрировавших
художников. В частности намечено проведение таких экспозиций москвичей - Владимира Немухина, Оскара Рабина,
Владимира Янкилевского, Анатолия Зверева, Валентины Кропивницкой, Владимира Яковлева, Эдуарда Штейнберга, Дмитрия Калинина; ленинградцев - Юрия Жарких и Евгения Рухина; недавних эмигрантов - Михаила Шемякина, Эдуарда Зеленина, Лидии Мастерковой, Валентины Шапиро и др.
Вторая задача "Русского музея в изгнании" - объединить и показать в своих стенах одно целостное свободное
русское искусство, независимую русскую культуру, развитие которой было насильственно прервано большевиками.
В этой связи хочется сказать, что в дар музею уже передали свои произведения ряд известных русских художников,
покинувших Родину пол века назад.
- Сколько художников представлено в Музее?
- Более ста. Среди них - москвичи, ленинградцы, тбилисцы,
ереванцы,русские живописцы, живущие ныне во Франции,
Ан глии,США,Израиле,Пол ьше.
- Вы упомянули об идее создания Русского культурного
центра. Реализуется ли она?
- Конечно. Музей - первый шаг. Новый литературный, общественно-политический и философский журнал "Третья волна", два первых номера которого уже вышли в 1976 году, следующий. Дальше мы думаем открыть библиотеку, создать
архив русских писателей, художников, артистов. В общем, - планы большие, и постепенно они осуществляются.
А в заключение, возвращаясь к Музею, мне бы хотелось
добавить, что сейчас мы занимаемся организацией межпународной выставки в пользу детей политзаключенных в СССР.
Она состоится осенью нынешнего года, и нами уже получены
картины русских,английских,австрийских,французских художников. Сейчас начинаем готовить каталог. Создан Комитет
по проведению этой выставки, в который вошли видные деятели литературы и искусства разных стран.
О Г Л А В Л E H И E
Орбита
"Аполлона-76"
В порядке
информации
- посвящения
- от
альманаху
стр. 1
редакции
An adapted version of introducsion
РАЗДЕЛ 1 - ПОЭЗИЯ
В.Петров
- О художнике
П. Филонов
- Проповень
о проросли
- Идеология
аналитического
и поэте П.Филонове
9
мировой
искусства
ности
10-11
и принцип
сделан12-15
- Изобразительный
материал
15-20
В. Петров
- О поэте А.Введенском
21
A. Введенский
- Поэзия
23-31
- Поэзия
32-33
Г. Шмаков
- О поэте К.Вагинове
34
К. Вагинов
- Поэзия
B. Тупицын
- Безымянная
Э. Лимонов
- Поэта
В. Бахчанян
- Тексты
Э.Лимонов
- "Ma - национальный
В.Некрасов
- Стихотворения
Д. Хармс
Джон
Малмстед
и
35-41
утрата
группы
/из пьесы/
"Конкрет"
42
43-46
47-56
герой"
57-62
62-64
- Тексты
65-67
В.Лен
- Стихотворения
68-69
Е.Кропивницкий
- Стихотворения
69-70
Г.Сапгир
- Стихотворения
71-72
Ян
- Тексты
72-73
И.Холин
- "Новое имя вождя"
75-79
- Тексты
80-82
Е.Щапова
- Стихотворения
В.Марамзин
- О поэте И.Бурихине
89
И.Бурихин
- "Конь рек" /поэма/
90-94
В.Андреева
- "В малом
95-101
Г.Худяков
- Тексты
Сатуновский
и поэмы
круге поэзии"
84-89
102-104
С„Красовицкий
-"Выставка"
К. Кузьминский
- Поэты
/поэма/
северной
столицы
105-106
107
В. Петров и
М.Шемякин
- О поэте Р.Мандельштаме
Р.Мандельштам
- Поэзия
110-113
К. Кузьминский
- "Поэт А.Волохонский"
114
A.Волохонский
- Поэзия
115-118
Л.Аранзон
- Стихи и тексты
118-121
К. Кузьминский
- "Поэты Охапкин
О.Охапкин
- Поэзия
B. Кривулин
- Поэзия
130-131
C.Стратановский
- Поэмы
132-136
В. Петров
- "О поэте Кузьминском"
137
и Кривулин"
108
123
124-129
К.
Кузьминский
-
A.Цветков
М.Шемякин
- Поэма
и
138-141
стихотворения
142
Поэма-гротеск
и
B.Петров
-"Поэт
В.
- Из книги
Гаврильчик
143
В.Гаврильчик"
"Бляха-муха
В.Уфлянд
-
В.Ширали
- Из цикла
B. Эрль
- Стихи
А.Хвостенко
-
А.Рабинович
- О творчестве
Е.Мнацаканова
- "Осень
изделия
144-148
духа"
148-149
Стихотворения
149-151
"Стихотворения"
151-158
и поэма "
159-170
Поэзия
в лазарете
- "Антон
171
Е.Мнацакановой
гнойных
173-180
сестер"
Чехов"
181-183
А.Драгомощенко
-
Стихотворения
183-184
Л.Губанов
-
Стихотворения
184-185
C.
-
Стихотворения
185
А,Глезер
-
Стихотворения
186-187
О.Прокофьев
-
Стихотворения
187-188
Радэиевская
РАЗДЕЛ
Джон
Малмстед
2 - ПРОЗА, ДРАМАТУРГИЯ,
- О "кафельнах
М.Кузмин
- "Печка
В.Марамзин
- Из цикла
П.
Радзиевский
в
пейзажах"
М.Куэмина
чем
прежде"
такое"
-
"А табачок
Е.Пагануцци
- Le marchand de feuilles
В.Петров
- "Певец
Ю.Мамлеев
-
197
врозь"
Смерти
и
198
Воскресения"
не читают
знак
Беме
203-205
Спиноза
205-207
Нога
209-210
- Смерть
- Шиши
199-201
202
Автобиография
- Последний
194-195
195-196
"Кто
- Стукачи
189
190-193
"Смешнее,
-
матери
210-212
"из романа
-
Человек
А.Волохонекий
-
"Буденнай"
Н. Ворон ель
-
"На дебаркадере"
A.Роенер
- "Сладкая
А.Хвостенко
ИСКУССТВА
бане"
И. Боков
-
ТЕОРИЯ
"Небо
с лошадинам
над
адом"/
бегом
212-217
217-220
и
/драма/
221—222
едучий/
жизнь"
- "Пузари
земли"
Е. Герф
-
снится
B.Марамзин
- О предадущем
В.Иванов
- Метафизический
"Бобочке
/змей
223-226
227-229
230
Чжоу"
авторе
синтетизм
231-238
2 38
239-242
РАЗДЕЛ 3 - ЖИВОПИСЬ, ГРАФИКА
М. Зихмер
"Художник
A. Ттилер
Изобразительнай
B.Петров
"Петербург-Го
А.Алексеев
Изобразительнай
М. Шемякин
и
А.Ташлер"
материал
голь-Алексеев"
материал
242-243
244-253
254
254-261
В.Петров
О художнике
E.Ротенберг
Изобразительный
A.Ремизов
Мысли
Абрам
Рисунки
Терц
Е.Ротенберге
262
материал
262-271
об искусстве
2 72
и каллиграфия
/А.Синявский/
"Белый
Б.Свешников
Изобразительный
B.Петров
О художнике
М.Шварцман
Изобразительный
А.Харитонов
Изобразительный
О.Кандауров
Мое творческое
273-278
эпос"
279-282
материал
282-289
М.Шварцмане
29Ö
материал
291-292
материал
293-297
кредо
Изобразительный
298
материал
299-301
М.Муравник
Художник
A.Глезер
"В.Калинин
B.Калинин
Изобразительный
материал
Е.Шифферс
"Метафизические
тетради
И. Кабаков
Изобразительный
материал
314-318
В.Яковлев
Изобразительный
материал
319-320
А.Глезер
Юрий
- певец
302-303
Замоскворечья"
304
305-307
И.Кабакова"
308-314
и
A.Рабинович
- О художнике
B.Янкилевский
- Изобразительный
A.Глезер
- "Лидер
В.Янкилевском
B.Петров
321
материал
нонконформистов
- Изобразительный
О.Рабин
322-326
О.Рабин"
327
материал
327-328
и
- Художник
М.Шемякин
Игорь
Жарких
Тюльпанов.
Е.Михнов
-Изобразительный
329
материал
31-32
Е.Михнов
- Изобразительный
материал
-333
Э.Зеленин
- Изобразительный
материал
334-336
В.Петров
-
М.Шемякин
- Картины
"Окно
в грядущее"
/о творчестве
М.Шемякина/
и рисунки
337
338-345
A.Арефьевj
Р.Васми,
Ш.Шварц
- Изобразительный
B.Лягачев
- Графика
- Абстракции
Г. Элинсон
- Изобразительный
О.Лягачев
- Графика
Я.
- Изобразительный
РАЗДЕЛ
346-349
350-351
А.Леонов
Виньковецкий
материал
в карандаше
352-353
материал
354
материал
356-35 7
355
4 - ФОТОГРАФИЯ3 СКУЛЬПТУРА
Л.Лубяницкий
- Изобразительный
материал
Л. Поляков
- Изобразительный
материал
О.Соханевич
- Он и о нем
A.Самогит
- Изобразительный
материал
Э.Неизвестный
- Изобразительный
материал
368-369
B.Космачев
- Изобразительный
материал
370
- Изобразительный
материал
371
М.Архангельский
В.Петров
357-361
362-363
364-366
367
и
М. Шемя ки н
-
А.Нежданов
"Нежданный"
Нежданов
- Изобразительный
372
материал
365
373-374
РАЗДЕЛ 5 - КУЛЬТУРНАЯ ПРОПАГАНДА
Материала
двух официальных
выставок
художников-нонконформистов
в Ленинграде.
375-376
7 77—3 7 Я
М.Макаренко,
К.Грэй, Алеша Дмитриевич.
"Русский музей
в изгнании"
- интервью
'
с А.Глезером
379-380
Оглавление
На заднем листе обложки
авангардистов .
изображен
значок-символ
ленинградских
художников-
С
MICHEL CHCMIAK:NE - 1ЭГ7
IMPRIMÉ
PAR LES ARTS GRAPHIQUES DE PARIS
Janvier 1977