Document 2071687

ИванТРОПОВ
КРЫСОЛОВ
ИванТропов
Пытаясьсоздатьабсолютноеоружие,военныевывелиновыйвидживотных:идеальныхбойцовидиверсантов,с
которымисаминесмоглисовладать.
Москвы больше нет, остался лишь Старый Город – люди бежали из этих мест. Даже военные патрули не
рискуюттудасоватьсябезтяжелыхтанковиштурмовыхвертолетов.
Иестьлишьодинчеловек,способныйпротивостоятьэтому.
Частьпервая
ГОРОД
ГЛАВАПЕРВАЯ
Машина была новенькая, чистенькая, небесно-голубая – но без шин. Диски колес
уперлисьвбрусчатку.Вокругних,словногорстичерногоснега,мелкиерезиновыеошметки.
Бывшиешины.
–Какжеменядосталиэтижирныетвари,–сказалТягач,разглядываякремлевскуюстену
замашиной.
Онщелкнулокурком,отправивеговсторонуКремляэтакойкрошечнойбаллистической
ракетой,–нопролетелатавсегометровпять.Свалиласьскурсаиупаланабрусчатку.Тогда
Тягачподнялгранатометиприцелилсявворота.
–Очумел,чтоли!–Живодерпоспешноположилрукунагранатометиопустилтолстый
ствол. – Дошутишься, остряк-самоучка. Поверят, что хочешь выстрелить, и затопчут, даже
помолитьсянеуспеешь…
Он кивнул на машину, небесно-голубой “Сахалин”, замерший ровно посередине между
нимиикремлевскойстеной.Еслинесчитатьпревращенныхвошметкишин,машинабылав
идеальном состоянии. Блеск и красота, собранная отечественным производителем под
чутким руководством японских мастеров… Похоже, совсем недавно шины обожрали. Еще
неделюназад“Сахалина”здесьнебыло.
–Разбомбитьбыэтотрассадник,–сказалТягач.–Апо​томсверхунапалмом.
–Нельзя,–сказалЖиводер.–Малоличтотамвнутри…Памятниккультуры.
– Ну да, а то как же… Памятник культуры… Стены древнего Кремля… Интеллигенты
долбаные,чтобихвсехголубымиелями…
Стасстоялвстороне,засунуврукивкарманыипривалившисьспинойкмикроавтобусу.
Первые числа марта принесли оттепель, но теперь опять ударил морозец. Брусчатка
подернулась ледовыми корочками, и сугробы по краям площади все держались. Первый
натиск весны выдержали, а людских рук и подавно не боятся. Их тут уж который год не
убирают.
Где-то далеко басисто грохотал тяжелый вертолет. Патруль на бреющем полете.
Очковтирательство,даитолько.Стрелятьракетамивгородезапрещено,авысаживатьсолдат
здесьниктонебудет…
Плащ не согревал. Стас хохлился, старался не обращать внимания на треп Живодера и
егосподручных.Ребятаонинетакиетупые,какимикажутся.Этовсенервы.Такоеужместо.
Дажетакиеребята,какони,несамогоробкогодесятка,чувствуютсебяневсвоейтарелке
здесь.
Вертолетулетел.Егогрохотсменилсядругимзвуком:этобылглухойрокотмашин.Здесь,
в самом центре Старого Города, совсем рядом с Красной площадью, машины обычно не
ездили. Тут и люди-то не жили. И в гулкой тишине заброшенных бетонных коробок звук
разносился далеко. Помогали и подернутые ледком лужи: крошки льда разлетались из-под
шинизвучнопадалинаасфальтпообочинамдвумяледянымиволнами.
–Едут!–оживилсяТягач.
Онхлопнулпостеклупервогоджипа–всеговкавалькадеЖиводерабылодваджипаи
одинмикроавтобус–изамахалрукой,словновзбивалчто-тоневидимое.
Захлопали дверцы, из обоих джипов полезли ребята. Все в строгих черных костюмах и
аккуратныхмодныхпальтишках–ностакимилицами,чтодажемалышаихприличныйвид
необманет.
ЖиводерподошелкСтасу.
– А если это солдатня, Крысолов? Откроем огонь, так эти же, – Живодер кивнул в
сторону Кремля и стоящего с объеденными подчистую шинами “Сахалина”, – рванут на
нас…Чтоделать?
–Этоневоенные,–сказалСтас.–Военныесюдаужеполгодаездяттольконатанках.
Да и до этого они сюда особенно не ездили. Хорошо, если “Сахалин” вытянут тягачом
илиподцепятвертолетомвближайшуюнеделю.
Из-зазданияторговогоцентра–вывескасохраниласьдосихпор,хотяунивермагатамне
былоужелетпятнадцать,–наплощадьвынырнулджип.Занимещеодиниеще…
Всего четыре. Прошмыгнули по самому краю площади, робко прижимаясь к стене
бывшего торгового центра, и встали перед машинами Живодера. Опять захлопали дверцы,
опять посыпались ребята в модных пальто, но с такими физиономиями, что на лбу будто
написано,чемсебенажизньзарабатывают.
Последнимвылезчеловексблагороднымлицомиседымивисками.ПодошелкСтасуи
Живодеру.
–Добрыйвечер,господа.
–Деньдобрый,–откликнулсяЖиводерприщурившись.
Стас кивнул мужчине, отлип от микроавтобуса. Намеренно резко вскинул руку, чтобы
взглянутьначасы.Шестьвосемнадцать.Господинзапоздал,ноэтоеголичныепроблемы.
–Увасестьдвенадцатьминут,господа,–сказалСтасиотошелвсторону.
Этоихдела.
Егодело–обеспечитьимполчасаотносительнойбезопасностивэтомместе.Покаиз-за
кремлевской стены не рванул поток крыс. Поток целенаправленный, как язык мухолова,
расстилающийся от кремлевских стен черным ковром за какие-то секунды до самых краев
площадиивыплескивающийсядальше,наузкиеулочкимеждустариннымималоэтажками…
Чтобы не получилось так, как с тем “Сахалином”. Эти крысы не похожи на трусливых
грызунов,шаставшихпоздешнимпомойкамдвадцатьлетназад.Теперьздесьживутдругие
крысы.Модифицированные.Размеромстерьера.
Именно поэтому в этом месте никому и в голову не придет устроить западню или
открытьстрельбу.Стаскислоусмехнулся.Простоидеальныеусловиядлябизнеса…
Тягачраспахнулзадниедверцымикроавтобуса.Ветерокразнесмладенческийблагоймат.
Ну, еще бы. Дети лежали в микроавтобусе как минимум часа два… Хотя черт его знает,
можнолиназватьихдетьми.
Погенотипуонилишьнаполовинулюди,анаполовину,–актоинавсетричетверти,–
звереныши. По закону они биологическое оружие. Для Живодера товар. Для господина с
честным лицом и седыми висками – способ выжать из жизни еще несколько капель
удовольствия.Аможетбыть,онпростоперепродастихещекому-то.Мелкойрозницей.
Стасдостализкарманапакетикжареногоарахиса,вскрылегоисталзакидыватьвротпо
орешку.Эх,пивкабы…Нет,итакхолодно.Лучшесладкогочаю.Крепкогоигорячего.Так,
чтобыобжигалживот,струясьпопищеводу…
Нет,всеженедлямелкойрозницы,ненаперепродажу.Длясебя.
Господин с седыми висками раскутывал младенцев, не задумываясь о том, что под
ногами, вообще-то, хрустит лед. И осматривал, переворачивая со всех сторон. Словно
фруктынабазаревыбирал.
Глазабынесмотрели…Стасотвернулся,новтонированныхстеклахджипавсеравновсе
отражалось.Вотщеноксослишкомбольшойголовой.Ещечто-то,кажется,счеловеческой
кожей, но непропорционально большими руками, как у гориллы. А вот младенец с
кошачьими лапами вместо ног. Когда вырастет, ноги будут как у барса. И черт его знает,
мальчикэтоилидевочка…
ЖиводеркивнулТягачу,тотхотелзапеленатьобратномладенцаскошачьимилапами,но
господин младенца не отдал. Держа младенца на вытянутых руках, отвернулся от
микроавтобусаисталвертетьеготакиэдак.Ее.Девочка.Окрасшерстиналапахпроверяет,
чтоли?
Младенец заблажил громче, засучил ручками, дернул и лапами, словно хотел цапнуть
господиназаруку,нототнеобратилнаэтовнимания.Спросилчто-тоуЖиводера.
Живодерпомоталголовойисталобъясняться.
Господин слушал. Слушал не перебивая, пока Живодер не закончил. И опять принялся
вертеть малыша в руках, присматриваясь к шерсти на лапах. Младенец надрывался все
сильнее,ногосподинасблагороднымлицомэтоничутьнесмущало…
Все,хватит!Стасшвырнулпакетиксарахисом.Орешкиразлетелисьпобрусчатке,ветер
подхватилпустойпакетикиповолоквдольстены.
Стасподошелкторговцам.Поднялрукуипостучалпальцемпочасам:
–Увасосталосьпятьминут,господа.
– Подождите, прошу вас, – сказал господин. – Вы ведь Крысолов, не так ли? Я оплачу
ваше время, подождите. Я не хочу покупать за такие деньги бракованный товар. Кота в
мешке,проститезакаламбур.
– Да будет у нее ярко-рыжий цвет, будет! – сказал Жи​водер. – Ей подрасти надо. Цвет
поменяется,кактольковключатсяполовыегормоны,черездвагода.Ядаюгарантию.
–Простите,окакойгарантииречь?–вежливоулыбнулсягосподин.–Черездвагода…
–Черезчетыреминутытридцатьсекундяухожу,–сообщилСтасиотошел.
Живодер и господин поглядели на Стаса, поглядели на кремлевскую стену, поглядели
друг на друга. Господин отдал орущего младенца Тягачу, тот умело запеленал девочку. Ну
простолюбящийпапаша,хотьручищиунеготакие,чтолегкогнутарматурину.Этосколько
жеоних,всякихиразных,помогЖиводерупродать,еслитакнавострился?..
Ладно,этоихдело.
Их,их,их.Толькоих.Soliveandletdie.Умейжитьидатьумереть.Иначеумрешьсам.
Стас поднял воротник. Черт, прохладно. Надо было пальто надеть. Стас постучал по
брусчатке каблуком. Ботинки были большие, на толстой подошве. С одного удара можно
менискразбить.Звукбылглухой,тихий,толчкиотдавалисьвногахприятнойволнойтепла.
Господин с седыми висками щелкнул пальцами, его ребята принесли чемоданчик,
поставили на пол микроавтобуса, а взамен взяли и понесли к своим машинам кульки, два
орущихиодинпоскуливающий.
Откуда-топоявиласьмашинкадляпроверкикупюр.Делоблизилоськзавершению.
–Незабудьпроверитьсчет,Крысолов,–позвалЖи​водер.
Захлопнул дверцу, и его кортеж умчался вслед за кавалькадой господина с седыми
висками.
Стасосталсясовершенноодиннаплощади.Солнцеужеоблизывалозубцыкремлевской
стены,площадьсталавсамомделекрасноватой.Дажегрязныйноздреватыйснегпокраям
площадинепортилвид.
Из-за выбитых в кремлевской стене ворот выглянуло что-то серое, невысокое, совсем
чуть-чутьнадбрусчаткой.Илипоказалось?Далекоотсюдадоворот,сотняметровсгаком.В
любомслучаезадерживатьсянестоит.
Стасотлипотстеныипошелпрочьвдольторговогоцентра.Бывшего.
Через два квартала свернул на узкую улочку, остановился возле арки, забранной
тяжелыми чугунными воротами. Достал длинный ключ и вжал в замок, открывая
неподатливыештыри.Надобысмазать.Ипетлитоженепомешалобы…
Изамер.Сзадиопределенночто-тозашумело–иэтонебылошумомветра.
Стас медленно обернулся. Напротив его арки была еще одна – уже без всяких ворот.
Оттудадоносилисьшумивозня.
Стасрасстегнулплащ,сунулрукуподмышку,взвелкурок“хеклер-коха”.Одновременнос
этимдолженбылзагоретьсяиоранжевыйогонекуказателяцели.Нодоставатьпистолетне
стал.
Здесьдействовалзаконфронтира.Еслинехочешьдраки,недоставайоружия.Аужесли
достал–тостреляй.Истреляйпервым.Илиумри.
Нонебудемуподоблятьсяживотным.Кроместрельбыисмертиестьещетакиевещи,как
разговор,верно?
Стасперешелдорогуимедленнодвинулсяподаркуна​против,стараясьненаступатьна
мусор.Ботинкинатолстойподошвеступалибесшумно,новсеравноваркегудело–толиот
ветра,толиещеотчего…
УвыходаизаркиСтасостановился,поправилкобуруиполуплаща,чтобынезацепилась
рука,есливсежепридетсяигратьвковбоев.Заглянулводвор.
Снизу, метра на полтора от асфальта, дом был облицован мраморной плитой. Там, где
плиткакончалась,получиласьмаленькаяполочка,опоясывавшаявесьдомсостороныдвора.
Крошечная,отсилысантиметровпять.
Наэтой-тополочке,обнявлапкойтрубуводостока,истоялмаленькийшимпанзе.Совсем
молодой – голова непропорционально велика по сравнению с туловищем, совсем как у
человеческихкарапузов.Ростомсантиметровпятьдесят,шерстьстраннойсеребристо-серой
масти.Всвободнойлапеонсжималкороткийжелезныйпрут.
На асфальте, напротив шимпанзе, сидели две крысы. Два самца, здоровенные,
килограммовпосемькаждый.Невсякаякошкатакотожрется.
Они смотрели на обезьянку, но не нападали. Просто сидели на земле и ждали. Брали
измором. Осада длилась уже долго, похоже, не без успеха. Обезьянка дрожала от холода и
клеваламордочкой,струдомзаставляясебяразлеплятьглаза.
Вот они опять закрылись. Дрогнули, но так и не открылись… Мордочка пошла вниз,
склоняяськгруди…
Крыса прыгнула. Бесшумно, резко взмыв в воздух серой тенью – но обезьянка как-то
почувствовала.
Махнула прутом, и очень точно, видно, тоже навострилась за эту долгую осаду, отбила
прыжок.Крысабешенозавертелахвостом,переворачиваясьввоздухе,чтобыувернутьсяот
прута.Онпрошелпоушам,чиркнувпотемно-серойголове,икрысаудариласьогранитную
плитку на десяток сантиметров ниже лап обезьяны. Шлепнулась на асфальт. Вскочила и,
привставназадниелапы,ощерилась,глядянаобезьянку.
Обезьянка,судорожновтягиваявоздух,крепчеобхватилатрубу,прижаласькней,словно
хотелапротиснутьсявщельмеждутрубойистеной.ЗаметилаСтасаизакричала.
Крысы обернулись. Переглянулись и пошли на Стаса, расходясь в стороны. Та, что
получила прутом по ушам, громко и требовательно пискнула. Из выбитой двери подъезда
высунуласьещеоднасераяморда.Огляделасьиубежалаобратно.Заподмогой.
Сколькожеихздесь?..
Лучшенепроверять.
Стас достал пистолет. По стене, подпрыгивая на неровностях, помчалось оранжевое
пятнышко. Крысы стрельнули глазками по пистолету, по пятнышку – и двумя серыми
стреламибрызнуливстороны,подмусорустендома.
Опытные.Темболеелучшенепроверять,сколькоихздесь.
Обезьянкаопятьзакричала.Отчаянно,изпоследнихсил.
Оглядываясь, чтобы крысы не напали сзади – крысы не испугались пистолета, отнюдь,
они просто приняли его во внимание, – Стас подбежал к обезьянке. Мальчик, и даже с
ошейником.Откудажетыздесь,горешерстяное?..
Обезьянкаотлиплаоттрубы,протянулалапки,нопрутвыкинутьинеподумала.
Стас сам вырвал его из слабой лапки, швырнул в темный провал подъезда. Подхватил
шимпанзе под мышку и, оглядываясь по сторонам, попятился от подъезда, держа проем
входанаприцеле.
Если их там, внутри подъезда, много, просто убежать не получится. Они бегают куда
быстрее человека. И если они всей оравой вынырнут из проема во двор, то окружат и
набросятся, не опасаясь никакого пистолета. Тут уже и автомат не поможет. Невозможно
уследить за десятком тварей, окруживших со всех сторон и прыгающих на тебя, целя
вцепитьсявшею.
Единственный шанс – уложить их, когда они будут выбегать из подъезда, мешая друг
другу.Еслинеостановитьихнапороге–все…
Затемнымпровалом,налестнице,шуршало,номордочкинепоказывались.Наблюдали
откуда-то издали, из темноты. Им оттуда все видно, а вот их самих не разглядеть. Знают,
опытные.
Стаспривалилсяплечомкстене–сзадибылуголивходварку.Ещешагназад,внутрь
арки,иподъездуженебудетвидно.Такчтотеперьдействоватьнадобыстро.
Стасразвернулсяирванулчерезарку,черездорогу,скользнулзаворотаизахлопнулих.
Когдаклацнулязычоктяжелогозамка,Стасужеобернулсяиоглядывалдвор.
Здесьвсебыловпорядке.Вродебы…Этотдворбылсквозной–впередибылаещеодна
арка с такими же чугунными, хорошо подогнанными воротами, не оставлявшими снизу ни
щели,низазора.
Все окна во дворе, до четвертого этажа, были забраны частой решеткой. Нет, конечно,
крысынемоглитаквысокопрыгать.Этирешеткиставилинехозяева,чтобызащищатьсяот
улицы. Эти решетки ставили по его заказу, чтобы защитить двор от “обитателей”
необитаемыхдомов.Какидветяжелыестальныедверивобаподъезда.
Потому в этом дворе и тихо. И родная пурпурная “нива” стояла, как он ее оставил час
назад – на колесах с целыми шинами, а не на обглоданных дисках, как тот “Сахалин” на
площади.
Обезьянкаподегорукойзашевелилась,вцепиласьлапкамивплащ.Глазабылибольшие,
испуганные.Ипреданные.Нуещебы…
Стас сунул “хек” в кобуру, залез в машину, завел мотор и включил обогреватель. Ну и
погодка!Исамзадубел,какэтаобезьянка.
–Кактысюдапопал-то,шерстяной?
Стас задрал мордашку шимпанзе, покрутил ошейник. На ошейнике не было ничего,
кромеимени.Даещеналатинице:SirGrey.
–РыцарьГрей,значит…Нетуж,лапочка.Безрасшаркиванийобойдемся.Серыйты,вот
тыкто.ПростоСерый.
Шимпанзе, преданно глядя в глаза, кивнул и что-то пролопотал по-своему. На кличку
среагировал?РусскийСерыйивпрямьпохожнабуржуйскогосэра.
Ага…Нет,ненакличку.Серыйсунулвротпалецисталегососать.Голодный.
Стасзалезвкарман,запакетикомсарахисом…черт!Зачемвыкинул,дурак?
–Сейчас,подожди.
Стас попытался пересадить Серого на пассажирское кресло, чтобы дотянуться до
бардачка,ноСерыйзаверещаливцепилсявплащ,неотпуская.
–Данеброшуятебя,неброшу…Кудаужтеперь-то…Тольковсупесли.
Осторожно,чтобынезажатьшимпанзеподрукой,Стасперегнулсячерезнегоиоткрыл
бардачок.Ага.Ипакетикарахиса,идажебутылочкаколы.Иещекакой-тоогрызокбублика,
провалявшийсяздесь,должнобыть,ужеднятриивесьссохшийся…
Серый смолотил все. Только кола ему почему-то не понравилась – лишь пригубил ее,
буквальнопаруглоточков,толькочтобынедавитьсявсухомятку.
Пока он ел, машина прогрелась, стало тепло. Маленький живот разбух, глазенки
закрылись,иобезьянказадремала.Стаспересадилегосколеннаправоесиденье,закуталв
плащ и пошел открывать ворота – те, что выходили на другую улицу. Будем надеяться, там
крыснет.
И откуда он здесь взялся? Из того голубого “Сахалина”, что ли? Хозяев съели, а этот
улизнул?Идвадняпростоялнаполочке,отмахиваясьоткрыс?Силеншерстяной…
Стас отпер ворота и выглянул на улицу. Чисто. В смысле, никого. Уборка бы здесь не
помешала. Вроде бы давно здесь никто не живет, а мусор откуда-то берется. Ветер его
приносит, что ли, с окраин города, где еще жить можно? Гоняет по улицам, заметая, как
может,пустотуибезмолвиеброшенногоцентра…
Стасвернулсявмашинуимедленновывелеезаворота,стараясьнеразбудитьСерого.И
что с ним теперь делать… Не дома же выращивать, в самом деле? Обезьяну дома без
присмотраоставлятьнельзя.Былдом–станетскладпослебомбардировки.Младшиебратья
человека,чертбыихпо​брал.Ломатьужеумеют,авотстроитьещеникак…
Блин,идернуложевзять…Нонебросатьжеегобыло,этуживотинку?Куда-тотеперь
везтинадо.Уговаривать,чтобывзяли.
Добрый?Ну-ну.Воттеперьимучайся.Дурнаяголованогампокоянедает…
***
Мытье прошло гладко. Когда на сонного Серого упала струя теплой воды, он дернулся,
открылглаза–нотутжеуспокоился.Видно,привык,чтоегомыливванной.
Расслабилсяипроспалвсемытье.Всебяпришел,толькокогдаСтассталегорастирать
полотенцем. Тут глазки открылись, и Серый проснулся. И тут же проявил свой норов.
Заблажил,сталвырываться…
–Нуичертстобой.
Стас закутал Серого в махровое полотенце и стал раздеваться сам. Серый задумчиво
наблюдал. Когда Стас снял перевязь с двумя кобурами, малыш вытянул ручонку и что-то
проговорил.
–Дана,на!Чертасдваты“хеклер-кох”сломаешь.
Стас отщелкнул обойму, положил ее на шкафчик с причиндалами для ванны – там-то
Серыйужникакеенедостанет–исунулемутяжелуюигрушку.Находустягиваяджинсыи
свитер, прошел в эркер. Там стояло джакузи, доставшееся в наследство от старых хозяев
этойквартиры.
Изтрехбольшихоконоткрывалсявиднапруд,надеревцапоегокраю.Инасовершенно
темные дома на той стороне. Теплая вода соблазнительно пенилась, пар полз вверх, к
высокомупотолкусогромнымкруглымокном-куполом.Занимужевыступилизвезды.
Стасвступилвванну,медленносел,чувствуя,какгорячаяводаприятнообжигаеткожу.
Опустился на спину, раскинул руки. Хорошо-то как… Боже, как хорошо! Тепло проникало
внутрь.Струилосьсквозькожу,растекалосьвнутри…Медленно,новернооживлялоусталое
ипромерзшеетело.
В такие дни особенно выматываешься. Но тут уж ничего не поделаешь. Конвоирование
братков для встречи на Красной площади, где они не опасаются подстав друг от друга,
приносит куда больше, чем обычная работа. Три процента, но при их оборотах это вполне
ничегосебе.Сегоднясоставилочетыресполовинойтысячидраконьихшкурок.Неплохо.
Хотя эти деньги пойдут не в его карман. Эти деньги составят часть ежемесячного
платежа. И еще хорошо, если в этом месяце не придется залезать в то, что отложено на
черный день. Чертова страна… Даже за то, чтобы никого не трогать и жить самому по
себе,–дажезаэтоздесьприходитсяплатить.
В гостиной ожил телевизор. Раздались голоса, смех. Противный какой-то смех, Стас
невольно поморщился… Все, наигрался Серый с немецкой игрушкой? Теперь настала
очередьпульта?
Точно. Каналы пошли переключаться. Господи, и зачем Серый включил этот дурацкий
ящик!Какхорошобезнегобыло.Отобратьунегопульт,чтоли?Ящикпротивнобубнил,но
вылезатьизтеплойваннынехотелось.Дажеоткрытьглазалень.
Серый все переключал. Какой-то сериал. Еще один се​риал. Шоу. Ток-шоу. Шоу. А это
новости,тольконовостичитаюттакимисобраннымиипротивнымиженскимиголосами.
–ПохороныгенералаРыжова…
Серыйопятьпереключилканал,голосдикторшисмениламузыка.
–Стой!–крикнулСтас.
Все удовольствие как корова слизнула. И следа от него не осталось. Стас выскочил из
ванныи,шлепаямокрыминогамипокафелю,апотомипопаркету,проскакалвгостиную,
оставляязасобойлужицы.
–Дай!Дайсюда!
ОтобралпультуудивленногоСерогоипереключилка​нал.
– … цены на электроэнергию на азиатской бирже опять выросли, но, по уверениям
аналитиков…
Чертвозьми!ПрогенералаРыжоваужевсесказали.
Стас постоял, тупо слушая дикторшу. В голове неразбериха, как на улице во время
жесткойпургислипкимснегом.Ничертанепонять.
ПохороныгенералаРыжова…СдохСтарыйЛис.ИлиэтодругойгенералРыжов?Естьу
них еще один генерал Рыжов? В этой стране генералов как собак нерезаных, больше, чем
простыхсолдат.
Можно,конечно,включитькомпьютерипосмотретьпосети.Ночтотолку?Почему-то
особых сомнений, что это именно тот генерал Рыжов, не было. Тот самый. Иначе бы
уточнили, что это не тот Рыжов, который заправляет Комитетом генетической
безопасности,адругойкакой-тоге​нерал-однофамилец.
Стасглянулначасы.Бездвухминутдевять.Пощелкалпультом,поканенашелканал,где
новоститолькодолжныбылиначаться.
–Малыш,посидисмирно,а?–убитопопросилСтасипрошлепалобратно,уносяссобой
пульт.
Залезобратновваннуисталждать,когдапройдетнужнаяновость.
Чтожетеперьбудет-то?..
Пристрелилигенерала?Илисердцеподвело?Илиещечто-то?
Главное,какбыстроонумер?Успеллиотдатьпоследниераспоряженияпередтем,как
егоотвезливбольничныйморг? И,самоеважное,чтобудетссодержимымегодомашнего
сейфа,еголичнымархивом?Где-тотысейчас,папочкаснадписью“Крысолов”?Всеещев
домашнемсейфегенерала?Или?..
С чпоканьем открылась дверца холодильника, звякнуло стекло. Серый добрался до
холодильника. Господи, он же весь дом перевернет! Продукты и так кончаются, пора в
Пригород ехать по магазинам, а теперь и последних крох не останется, даже позавтракать
нечембудет…
Стасусмехнулся.Какаячушьвголовулезет…Завтрак…
Вотужчтосейчасменьшевсегозначит,такэтозавтрашнийзавтрак.Ивсе-таки,такжена
автопилоте, Стас открыл рот, чтобы окликнуть, шерстяного паразита, – но тут пошли
новости.
Скоропостижно скончался. Утром. От сердечного приступа во время совещания у
президента…
Дьявол.Дьявол,дьявол,дьяволиещешестьсотшестьдесятшестьраздьявол!!!
НичегоСтарыйЛиснеуспел,получается.Ниокакойнеспешнойпередачеделнемогло
быть и речи. И куда теперь могла попасть папочка с таким родным названием, было
совершеннонепонятно.
Какито,чтожетеперьбудет.
ГЛАВАВТОРАЯ
Стасоткрылглазаиселнакровати.
Зашевелился Серый, свернувшийся в клубочек в ногах. Открыл один глаз, разглядывая
Стасаиприслушиваяськперезвону,заполнившемуквартиру.
Насамомделенетолькоквартиру,ноивесьдом.Всепятьэтажейиподвалсталитеперь
одними большими апартаментами. Лет двадцать назад, пока про модифицированных крыс
зналиещетольковвоенныхлабораториях,такаяплощадь,даещевцентреМосквы,стоила
быбольшечемдорого,темболеечтосамдомхотьибылнемногимстаршедвухдесятковлет,
носпланированипостроенчтонадо.Правда,сейчасвсееготрисчем-тотысячиквадратных
метровстоилименьше,чемдвухкомнатнаяквартиравПригороде.
Стас встал и прошел в кабинет. Стена слева от стола была покрыта видеопанелями.
Верхнийуголсветился,передаваякартинкусдвухкамерувходнойдверидома.
Перед подъездом стояли три машины. Не какие-то там “немки”, а самые настоящие
“сахалины-караты”, до-рогущие до ужаса. Скромного черного цвета. Семь человек – все в
гражданскихтемныхплащах,носовершенноодинаковыхипоцвету,ипопокрою–стояли
возлемашининервнооглядывалисьвокруг,сунуврукиподлевыеполыплащей.
Ещетроестоялипередсамойдверью,выстроившисьвзатылокдругдругу.Первыйжална
звонок.Замыкающийгляделпосторонам.Среднийстоял,засунуврукивкарманы,ипросто
ждал. На их лицах постепенно проступало нетерпение. Эти трое тоже в гражданском.
Волосыувсехостриженыкоротко,какуребятЖиводера.Тольковотоприческахниктоне
позаботился,ивидбылсовсемнетакойкрутой.Алицапочтитакиеже…
Индикаторвуглупанелигласил:девятьтридцатьпять.Пунктуальные,надопризнать.От
Новокосино как раз тридцать минут. Черт, быстро же они разобрались с наследством
СтарогоЛиса…
Стаснажалклавишувнешнейсвязи:
–Доброеутро.
–Открывайте!–потребовалтерзавшийзвонок.
–Чеммогупомочь?
–Переговоритьнадо!Открывайте!
Человек достал из кармана корочки, раскрыл их и поднял поближе к камере. Комитет
генетическойбезопасности.МайорПронин.Ивсеэто–нафонезолоченогодвуглавогоорла.
Интересно,этиребятавообщезадумывались,каксочетаетсядвуглавыйорелсназванием
ихведомства?
–Вы,простите,всевместехотитесомнойпоговорить?–уточнилСтас.
–Невыпендривайся!Открывай!
–Ордерувасесть?
Второйчеловек,скислымвыражениемлицамолчаслушавшийвсеэто,вытащилрукуиз
карманаиположилеенаплечомайору:
–Ладно,оставь…–Онподнялголовуккамере.–Яхочупоговорить.Идумаю,вамэто
будетинтересно.
–Хорошо,проходите.
Стаснесталотключатьвнешнююсвязь.Простоподо​ждал.
Налицемайора,протянувшегорукукдвери,медленнопроявлялосьнедоумение.Ещебы.
Ручекнестальнойдверинебыло.
Майор все равно коснулся двери, попытался сунуть ногти под щель между стальной
внешней накладкой на двери. Нет конечно. Так ее не откроешь. Магнитный замок держал
пятьтонн,неточтокакие-топальчикимайора.
–Нучтотам?–нахмурившись,спросилчеловек,стоящийвсередке.
–Неоткрывается…–пожаловалсямайор.
– Когда двое отойдут на десять метров, дверь откроется сама, – сообщил Стас. – Один
сможетвойти.Поднимайтесьначетвертыйэтаж,господингенерал.
Стас отключил внешнюю связь, поискал взглядом халат. Тот валялся на кресле в
гостиной.Стасзевнул,закуталсявчерныйшелксбархатнойотделкой.
Серыйтожеслезскровати.Склонивголовунабок,наблюдалзаСтасом.
–Малыш,ничегонетрогай.Сможешь?
ПухлыегубыСерогорасплылисьвулыбке.Нуизубкиунего…Ладно,будемнадеяться,
чтокусатьсяоннебудет.
Серый что-то пролопотал – но негромко и на своем, обезьяньем. Не понять. И сунул
палецврот.Иопять,ужегромчеичетче:
–Ыва!
Опятьжратьхочет?
–Ладно,посиди,–сказалСтас.–Яскоро.
Стасоглянулсянакабинет.Навидеопанелиожилтретийкусочек.Камеравхоллепервого
этажа.Человеквплащесявнойвоеннойвыправкойстоялулифта,нажимаявызов.Ну-ну.
Вообще-то лифт работал. Но только для того, у кого есть магнитный ключ, чтобы
активировать панель управления. А этот – ножками пройдет, не развалится. Обычно это
приводит клиентов в нужное состояние духа. Привыкли, что если два джипа в машинах
сопровождения,тохозяеважизни…
Человекнаконецсообразил,чтолифтнеприедет,ипо​шелклестнице.Стаснашелключи
отквартиры,вышелизапердверь.Обычнозапиратьдверьнеприходилось.Ноэтопотому,
что обычно в квартире не сидел мелкий шерстяной разрушитель, от которого и не знаешь,
чего ждать. Страшно подумать, что он может сделать, если, гуляя по дому, доберется до
генератора. Дело даже не в том, что он может его сломать. Но там же полтонны сжатого
водорода. Открутит кран, и даже огня не потребуется, крошечной искры от статического
электричествахватит…Какойтамтротиловыйэквивалент?Одинкдесятиилибольше?
Стасспустилсянаэтаж.Постоялнаплощадке,прислушиваясь.Налестницеслышались
шаги.Вроденикуданесворачивает…
На четвертом этаже были две квартиры. Одна совсем пустая. Вторая чуть обжитая. Ее
гостинаябылапревращенавкабинетдляпосетителей.
Окон здесь не было. Окна остались только на пятом этаже, где и была собственно
квартира. А на первых этажах окна были заложены кирпичом и заштукатурены – во
избежание. Стены и потолок обшиты красноватым мореным дубом, пол выложен
пробковыми панелями. Кожаное черное кресло – это для хозяина, низкий столик, черный
кожаныйдиван–этодлягостяилидлягостей,иногдаприходилосьвпускатьвдомибольше
одного.Вуголкебарнаястойкаскофеваркой.Все.Все,чтонужно–иничеголишнего.
Шагиналестницезамолкли.Человек,видимо,озирался,незная,кудаидти.
–Проходитесюда,–позвалСтас.
Уже сидя в кресле. Сидеть, когда входит посетитель, – это важно. С ребятами вроде
Живодерапроходилитолькоподобныепсихологическиештучки.
Заставьегоостатьсябезгруппыподдержкисбритымизатылками.Заставьподнятьсяна
четыре этажа ножками по лестнице. Сделай одолжение, разрешив присесть. Все, полдела
сделано. Гость может гнуть пальцы, но подсознательно он уже готов. Чувствует себя не
хозяиномжизни,апросителем.
–Присаживайтесь.–Стасуказалнадиван.Выдержалпаузу.Этооченьважно–говорить
медленно.–Чай,кофе?Коньяк?
–Нет,ничегоненужно.
Человек сел. Не отвалился на мягкую спинку, а сел прямо, будто шомпол проглотил.
Такогоможноодетьвочтоугодно,всеравновоенныезамашкинезамазать.
Стасмолчал.Говоритьненужно.Пустьговоритсам.
Где-то в глубинах дома не то щелкнуло, не то клацнуло. Очень тихо. Наверно, какая-то
заблудшаякрысапопробоваланазубстальнуюплиту,перекрывшуювходвподвал.
–ЯбудузамещатьгенералаРыжова,Крысолов.
Воттаквот.НеСтас,непоимени-отчествуинепофамилии.ПростоКрысолов.Ладно,
КрысоловтакКрысолов.
–Оченьрад,–холодносказалСтас.
Быстро,быстроониразобралисьснаследствомСтарогоЛиса…Слишкомбыстро.Атут
дажетолкомнезнаешь,скемговоришь.
Понятно,чтокакой-тогенерал.Скореевсего,толькопроизведенный,–лицонезнакомое.
АвсехближайшихсоратниковСтарогоЛисавлицотруднобылонеузнать.НетольковКГБ
ведутсвоиархивы…Ноэтот–новенький.Ктотакой?Имя,фамилия,бывшаядолжность?В
новостяхобэтомнислова.Воткрытыхсетевыхресурсахтоженичего.
–Какмневасвеличать?
–ОлегИгоревичРубаков.Генерал-майор.Совчерашнегодня.
Ясненько… Раз кичится этим – значит, до вчерашнего дня он был каким-нибудь
полковником. И очень может быть, что даже не опытная министерская мышь, а толькотолькоизоперативников.
Признательный господину президенту, перетащившему вверх через несколько званий и
давшему портфель министра, готовый свернуть горы. Всю ночь разбирался с архивами
Рыжова. А сегодня, в первый день на новой должности, с утра пораньше, ровно в девять
выехалсюда,–весьвделах,весьвделах.Сместавкарьер.Ничегонеобдумав,ничегоне
просчитав.
Всетак,какиучитистория.Поколениелис,мягкихихитрых,сменилопоколениебыков,
прямолинейныхиупря​мых.
–Оченьприятно,–сказалСтас.
Насамомделеслисамикудаприятнее.Пустьонихитрееивмелочахснимисложнее…
Но зато они мудрее. И в итоге с ними проще. Они не пытаются перекроить весь мир под
себя,онидаютжитьидругим.
–Янехочуигратьсвамивнедомолвки,Крысолов,–сказалРубаков.–Янезнаю,какуж
вы там договаривались со Старым Лисом… Не делайте такое лицо. Вы прекрасно знаете,
как все называли генерала. И вы, и я знаем, как он работал. Я в эти игры играть не буду.
Меняневолнует,скемвыякшаетесьиотчегоберутсявашидвапроцентаилисколькотам…
Я не собираюсь окучивать вас. Я не собираюсь шантажировать вас. Я собираюсь очистить
городотэтоймутировавшейдряни.Ивыпоможетемне.
Нувот.Началось.Опятьпытаютсясовершеннобесплатноегоосчастливитьипринятьв
замечательнейшую стаю… Что за люди! Вроде специально от них подальше уедешь. Дом
купишь внутри Садового кольца, где на десять кварталов и половину живой души не
встретишь,несчитаякрыс.Никогонетрогаешь,никомунемешаешь.Ивсеравно–низачто
неоставятвпокое.
СтарыйЛисдовольствовалсясвоимипятьютысячамидраконьихшкуроквмесяц,можно
рублямипокурсуазиатскойбиржи.Нетакужимало.Носовсемнемного,еслипосмотреть
наэтогобравогорегулировщикасибирскихрек…
– Господин президент распорядился, чтобы этим летом не повторилось прошлогоднее
нашествиекрыснапригороды.Выменяпонимаете?
Стасструдомудержался,чтобыненахмуриться.
На самом деле ничего не понятно. Дело даже не в том, что настораживала сама
постановка вопроса: президент сказал: не должно повториться, значит, не повторится.
Президентсказал–вселеннаявыслушалаипобежалавыполнять.
Этострашно,нопрямосейчаскудахужедругое.Получается,этотретивыйназначенецни
сномнидухомосодержаниипапочки“Крысолов”?
–Несовсем,–сказалСтас.–Кремльужепыталисьочиститьнесколькораз.Но…
Стас тактично замолчал. Если совсем уж честно, последняя попытка, три года назад,
выполнилапланпоцинковымгробамлетнадесять.Покрайнеймере,наэтоможнобыло
надеяться.
– Верно, – кивнул Рубаков. – Но вы лучше меня знаете, какие люди это делали. Их
интересовали только их карманы, а не результат. В частности, они не привлекали людей
вродевас.Теперьжевы,свашимиспособностями,поможете нам.Инаэтотразунасвсе
получится.
Да,этотчеловекневиделпапочки“Крысолов”.Можетбыть,онвообщенеподозревал,
чтоугенералаРыжоваестьсвойличныйархив?..Таксказать,длядомашнихнужд…Дьявол!
Где-товнутри,вживоте,затрепыхалсяпротивныйхо​лодок.Этонепростоплохо.Этоуже
по-настоящемупаршиво.Одноделоделовитыйбык.Этоплохо,нотерпимо.Нотупойбык?..
Совсемтупой,ноужаснодеятельныйбык…
Ужас.
–Янеспрашиваювашегосогласия,–сказалРубаков.–Выбудетепомогатьнамвлюбом
случае. Либо вы приедете в наш исследовательский центр сами и будете сотрудничать с
нашим научным отделом. Либо научный отдел будет работать с вами. Вы понимаете меня,
да? – Рубаков улыбнулся. Видно, думал, что иначе его тонкую иронию не уловят. – Мне
кажется,последнеенивваших,нивмоихинтересах.Янесадист,мнененужно,чтобыувас
былитрудности.Мненуженрезультат.Чтобыкначалулетаситуациясмутантамибылапод
контролем.Выменяпонимаете?
–Болеечем,–мрачносказалСтас.
–Замечательно!–Рубаковподнялся.–Вконцеконцов,выведьнетолькоКрысолов.Вы
же и россиянин. Обычный человек. Вы же и сами должны хотеть избавить пригороды от
ужасовнашествия.Яправ?
Забавныелюди…Можетбыть,ондажеверитвто,очемговорит.Иэтосамоестрашноев
таких людях. Они уже не помнят, что крысы, заполонившие Москву, появились в военных
лабораториях.Благодарястараниямлюдей,помнивших,чтоонироссияне.Иещеуверенных,
чтосильнойстраненужнавеликаяармияинастоящееоружие…
Забавно. Самое грустное, что спорить с такими людьми бесполезно. Такой выслушает
все, что ты ему скажешь, будет кивать, и по его глазам будет видно, что он, правда, все
понимает, но когда ты кончишь, он скажет: “Да, вы совершенно правы. Итак, вы согласны
сотрудничатьснами?”
Переубедить таких людей невозможно. А может быть, он даже не станет слушать.
Оставитоднуизмашинувхода,ачерезпаручасовприедетегочеловексордеромнаарест.
Можетбытьитак.
И,честноговоря,проверятьэтосовсемнехочется.
–Да,–сказалСтас.–Высовершенноправы.Абсолютно!
Заставилсебявстряхнуться–внутренненапрягся,вызвавприливэнергии.Резковстали
упругим шагом подошел к Рубакову. Рубаков нахмурился, а Стас взял его за руку и крепко
пожал,дажечутьпотрясее.
– Черт возьми… Я знал! Еще когда голосовал за нашего господина президента, я сразу
понял,чтоэтотчеловекзайметсяделом.
Эх,надобылособакузавести…Какую-нибудьздоровуюпсину.Лабрадораиликавказку.
Притащитьсюда,вэтоткабинет,ичтобысиделарядомскресломикрутиласвоеймощной
мордой, не спуская глаз с гостя. Быки обычно обожают собак, особенно крупных. Правда,
большелюбятнедобродушныхлабрадоровилисамоуверенныхкавказок,аслужебныхсобак
с более выраженным инстинктом субординации. Стайным инстинктом, если без красивых
слов.
Сидела бы и внушала доверие. Если уж у этого Крысолова такая хорошая собака, то,
значит,исамонтожепареньнадежныйиобязательныйиверитьемуможно,верно?
Жаль,раньшенесообразил.
– Я рад, – сказал Стас. – Честно говоря, я даже не надеялся, что доживу до момента,
когдаунасквластипридутнеговоруны,алюдидела.Итеперьярад.Даженетому,чтов
вашем министерстве наконец-то разгонят продажных чи​нуш. Черт с ними… Главное,
наконецчто-тоначнутделать.
–Значит,вынампоможете?–ВглазахРубаковапоявилсяодобрительныйогонек.
–Черезтридня,–сказалСтас.
По лицу Рубакова опять пробежала тень, он уже было открыл рот, но Стас не дал ему
заговорить:
– Мне нужно привести в порядок дела. Чтобы потом ни на что не отвлекаться. Я не
люблюделатьчто-тодлягалочки.Еслиделать,такделать.Черезтридняябудуцеликомв
вашемраспоряжении.
Никогданенадопроситьвременинараздумьеутакихлюдей.Онидадутмаловремении
сделают все, чтобы отрицательный ответ выветрился из головы уговариваемого. Лучше
назначитьвремясамому.Еслиповезет,будетшансулизнуть.Еслиповезет…
Рубаковпокивал.
–Японимаю.Толькотридня…многовато…Ладно!Триднятактридня.Ятожелюблю
делать что-то одно, но уж делать так, чтобы кровь из носа. Я вижу, мы сработаемся. Если
будут какие-то проблемы с вашими… м-м… коллегами, то обращайтесь прямо ко мне, мы
всеуладимпонашимканалам.Незатягивайтесподбивкойдел.
–Проблемнебудет,–сказалСтас.–Ккомумнеобратиться,когдаяразберусьсделами?
–Прямокомне.Вотмойтелефон.
Рубаковдостализкарманапиджакабумажныйпрямо​угольник.Неполноценнуювизитку,
апростопринтернуюраспечаткунаплотнойбумаге.Охужэтитрудоголики…
–Япостараюсьразгрестисьпоскорее,–сказалСтас.Рубаковпокивал.Одернулплащ.
– Знаете, сначала я думал, что разговор у нас не получится. Я рад, что ошибся… Стас
Викторович.
Онпротянулруку.Стасопятьпожалее.Опятькрепко.НаэтотразРубаковответил.Тоже
крепко.
–Всегохорошего.
–Всегонаилучшего,–сказалСтас.
–Ненужно,непровожайте…Нелюблювсехэтихцеремоний.
Рубаковбыстровышел,полестницезастучалиегошаги.
Стас кисло сморщился, прислушиваясь. Дурак он, конечно. Трудолюбивый, но одного
желания мало, чтобы сделать что-то полезное. Может быть, деятельный дурак даже куда
хуже,чемдуракленивый.Благиминамереньями…
Эх… Вроде все верно, все правильно – и все равно, противно это все. Юлить и врать.
Противно. Но никуда не деться. Как толчок мыть: и нужно, конечно, – а все равно
противно…
Когда снизу зажужжали моторы двери, а потом разнесся тихий, мелодичный и
успокаивающий перезвон – так компьютерная система, управлявшая домом, сообщала, что
всевпорядке,–Стасподнялсянапятыйэтаж.
Вставилключ,повернулнаоборот,толкнулдверь…
Стаснахмурился,ещераздернулдверь.Сноваповернулключнаоборот,обратно…Дверь
стоялакаквлитая.Неужелизамоксломался?..Воттаккстати.
Обычноэтотзамокстоялбездела.Обычнозаглазахваталозамковнавходнойдвери.И
если бы сейчас в квартире не было Серого, – любопытного Серого, которому вовсе не
обязательно было попадаться на глаза гостям, да еще таким, – то этот замок еще бы бог
знаетскольковременистоялбездела.
Ивоттеперьпопробуйоткрой…Немецкоекачествоназывается!Ещехорошо,чтосейчас
сломался,аневкритическойситуации.Вотужвлипбытаквлип.
Чтожеделать-тотеперь?Естьвозлегенераторакакие-тоинструменты?
Нет,кажется.Самжеиунесвквартиру,чтобневалялисьподногами…
Стас,ужебезнадежно,покрутилключвзамке…ипочувствовал,чтодверьподпальцами
дрогнула.Будтооткрылась.
Стаспотянул.Дверьпослушноподалась.
Та-ак… Что еще за дела? Глядя на язычки замка, Стас покрутил ключом. Ага.
Оказывается, в этом замке не три оборота, а четыре. Два года был уверен, что три – и вот
подижты!Четыре.Атак–всепрекрасноработает.Простозамокпочему-тооказалсязакрыт
доупора,начетыреоборота.Акогдауходил,тозакрывалнатри.Кажется…
Иливсе-такиначетыре?Нет,точнонатри…Иливсе-таки…
Стаспомоталголовой,отгоняяэтидурацкиемысли.Чертзнаетчтовголове!Нет,ребята.
Паршиво это, когда будит звонок. Последнее дело так начинать день. Все сразу валится из
рук, и в раздумьях над досадной мелочью, совершенно не важной, можно убить полчаса,
когдаестьбедыипокрупнее!
ИзгостинойвыглянулСерый.
–Ыва?
–Ыва,ыва,–пробормоталСтас,разглядываяегоручонки.
Слишкомразвитыедляобезьяныручонкивообще-то.
Может, это он замок крутил? Поднялся на цыпочки, дотянулся и стал подражать царю
природы.Хорошо,чтоещестопорназамкенезадвинул.Атоведьинеоткрытьбылобы.И
соседей – квартала на три точно ни души. Пришлось бы ехать в Пригород за слесарем. В
тапочкахихалате…
Стас присел, взял Серого за руку. Ну да, так и есть… Просто пианист, а не шимпанзе.
Можно еще проверить, конечно, для полной точности, по каталогу разрешенных
генетическихмодификаций,но…Скореевсего,сдатьвприютэтогошерстяногопаразитане
получится.
Без генного вмешательства, и довольно сильного, здесь не обошлось. Конечно, трудно
назвать эту шерстяную зверюшку генетическим оружием, но закон есть закон. Не возьмут,
отправят в спецпитомник. Да еще и самого затаскают: где это вы, дорогой гражданин,
такогозверяоткопали?Часотчасунелегче…
Серыйулыбнулся,показавсвоиздоровенныезубы.Сунулпалецвротипотребовал:
–Ыва!
–Жратьхочешь…–пробурчалСтас.Вздохнул.–Иэтоттудаже…Всемчто-тонадо.И
всетребуют,ипреимущественнонахрапом…Ладно,пошлиесть,шерстяной.
Продуктыкончались,порабылоехатьвПригородзапокупками.
ПоглядываянаСерого,суетливопутающегосяподногамиинетерпеливоыва-ывающего,
Стас нарезал оставшиеся две пшеничные булочки, настругал поверх тонких чешуек масла,
положилнакаждуюполовинкуполомтикусыра.
УсадилСерогозастоликуокнаиперенестудаблюдосбулочками.
–Ыва!–оживилсяСерый.
–Ыва,ыва…
Стасотбиллапки,потянувшиесязаграбастатьвсечетыребутерброда.Показал,какнадо
братьбутерброд,чтобымаслоисырнеполетелинапол.Откусил.
–Ыва?–сказалСтас,жуя.
Серый ухнул, покивал головой и схватился за предложенный бутерброд. В один укус
отхватилполовину.Покавголовекружилисьраздумья,стоитлипоитьегокофе–итакон
бодрый и даже более чем, куда еще бодрее-то? – Серый доел первый бутерброд и схватил
второй.Нет,водойобойдется.Стас налилемустаканводы.Интересно, изстаканапитьон
умеет?Вродебыдолжен,хозяеваунегобылинеизбедных–ошейникдорогой.Даисамон
тоженедешевый,еслисгеннымиизменениями…Биологическоеоружие,блин…
Серый,изовсехсилработаячелюстями,схватилтретийбутерброд.
–Анетреснет?..
Стас с опаской поглядывал на раздувшийся маленький животик. Не с собакой же его
скрещивали, в самом деле… Откуда такой аппетит? Вчера целый вечер жрал и опять
давится…..
Такможноиголоднымостаться.НавсякийслучайСтаспереставилблюдосоставшимся
бутербродом на холодильник, так, чтобы точно не достал, – хлеба в доме больше не было.
Всыпалвтуркуложкукофе,отмерилчашкойводы.
Серый,дожевывая,погляделнахолодильник,наСтаса…Отрыгнул,взялсязастаканисо
скворчанием высосал всю воду, словно сливал ее не в глотку, а водосток раковины. Стал
облизыватьпальцы,красноречивокосясьнакраешектарелкинахолодильнике.
–Перебьешься,–сказалСтас.
Помешалкофевтурке,бросилвчашкупарукубиковрафинада.
Заокномлежалгород–тихий,безжизненный.Ниединоймашины.Простопрелесть.Ни
людей, ни суеты, ни шума… Чуть позже, когда весна вступит в свои права, можно будет
открытьокноислушать,какголосятзябликивкустахвокругпруда.
Здесь,внутриСадовогокольца,почтиниктонеживет.Можетбыть,десятокчеловек.По
крайней мере, в ближайших кварталах точно никого – ночами вокруг ни одного огонька.
Совсемникого.Конечно,еслинесчитатькрысипрочихмутантов.
А в паре кварталов севернее, за Садовым кольцом, по которому лениво ползают танки
патрулей,уженачинаетсяжизнь.Сначалатольковбольших,хорошихдомах.
Крыс и там еще было более чем достаточно, так что сразу за кольцом живут только
толстосумы. Те, что двадцать лет назад, когда нашествие крыс на город только началось и
цены на недвижимость резко поползли вниз, скупали недвижимость кварталами, надеясь,
чтопаникаскоросойдетнанет.Святоверуя,чтоужвМоскве-топорядокнаведут.Чтоперед
ближайшими же выборами президента доблестных спецназовцев погонят по подземной
Москверазгребатькрысиныеноры.Ипаникасменитсябумомценнаброшенноежилье.
Разгребли,блин…
Многие махнули рукой на эти дома, постарались поскорее от них избавиться, и теперь
недвижимостьвблизиСадовогокольцаиособенновнутристоилакопейки.Нонекоторыене
сдались.Превратилисвоидомавкрепости,нанялипостояннуюохрану.Изпринципа.Вроде
какихсобственность,верно?Вотибудетих,ихотьнеборазверзнись.Аможет,простодо
сихпорнемогутсмириться,чтоденьги,инемалые,оказалисьвыброшенынаветер…
Дальше от центра, в бывших спальных районах, уже настоящая жизнь. Только бедная.
Тамютятсябеженцыиприезжие.Ихтаммного,оченьмного.Азначит,таммногоиотходов,
и живого человеческого мяса. Там крысы лютуют. Но людям, бежавшим от войны,
достаточно крыши над головой. В конце концов, крысы – это не двухсотмиллиметровые
бомбы.
Да и надеются они. Человек всегда надеется… Вот и они. Живут верой, что рано или
поздно подкопят деньжат и переберутся в Пригород. Туда, где улицы патрулируют не
вертолеты на бреющем полете, а обычные ребята с автоматами. Где новых подземных
коммуникацийнероют,астарыевсезамурованы,гдетрубыканализации,водоснабженияи
электрическиекабелиидутвысоконадземлей,подтрассамимонорельсов.
Но здесь, в самом центре Старого Города, жить можно – если уметь уживаться с
крысами.
Двагодауже.Привык.
Атеперь,похоже,придетсякуда-топеребираться.
Только куда? Питер? Екатеринбург? Новосибирск? Во всех крупных городах водятся
модифицированныекрысы,нопотеснитьлюдейвсерьез,атемболееначистовытеснитьиз
центра–такоетольковМоскве.
Вдругихгородахкрысоловынебудутвтойжецене,чтоздесь…Даинеспасетпереездв
другойгородотгэбэшников.Онивездесущи,кактараканы…
Иведьэтоещеполовинадела.Меньшая.
ПотомучтоещеестьАрни,которыйтаклегковдругомгороденезатеряется…
Тогдачто?
В принципе, можно рискнуть – и остаться. Просто затаиться. До осени. Потому что
ничегоуэтогоРубакованевыйдетконечноже.Неможетвыйти.Когдапослерейдоввцентр
города, а особенно после штурмов Кремля, которые опять будут безуспешными, – когда
после всего этого пойдут десятками цинковые гробы, но крысы все равно обрушатся на
Пригород,–полетят,ох,полетятголовывКомитетегенетическойбезопасности.
И неопытный в подковерных битвах Рубаков окажется крайним. Опытные тыловые
крысыповесятнанего,упрямогоипрямолинейногобыка,всехдохлыхсобак.Анаегоместо
назначатопятькакого-нибудьхитроголисавродеРыжова…
И все опять будет по-прежнему. И можно будет вынырнуть. И может быть, если очень
повезет, жить даже станет легче. Если за это время домашний архив Рыжова так и не
всплывет…Можетбыть,Крысоловадажеперестанутдоить.
Ноэтовсе–еслиудастсязатаиться.ИеслиРубаковакконцулетаснимут.Иеслипосле
егоснятияличныйархивРыжованепопадетврукикакого-нибудьтупогослужаки,который
продолжитлиниюРубакова.Если,если,если…Одни“если”.
Даинаполгодазалечьнаднонетак-топросто–здесь,вМоскве,подносомуголовного
офиса КГБ, расположенного в северо-восточном Пригороде, в каких-то шестидесяти
километрахотсюда.
–Ыва!–потребовалСерый,протягиваялапыктуркесзакипающимкофе.Егоширокие
ноздриходилиходуном.
–Что,кофелюбишь?
Тольконельзяведьемугорячее.Обожжетсяснепривычки.Илипрежнийхозяинприучил
егокобжигающему,толькозакипевшемукрепкомукофе?..
Нет, лучше не рисковать. Стас отбил шаловливые ручонки, тянувшиеся к турке, ногой
отстранил Серого от плиты. Отлил в стакан чуть-чуть кофе, бросил туда кубик рафинада,
размешал,добавилхолоднойводы.
–На,прорва.
Серый вырвал стакан и припал, опять заскворчало… Ладно, не надо паниковать. Надо
действовать.Апреждевсего–сестьивсеспокойнообдумать.Все.Домелочей.
Неспеша.
Кое-какиеотходныепутиесть…Никтоведьинеждал,чтовсебудетбезоблачно,верно?
Такчтозапасныепутиесть…
Толькоиздомапридетсявыбраться.ЕдвалиребятаРубаковаоставилидомбезслежки.
Людейоставлятьнерешились,наверно,–всежетутполнокрыс,–авотпару-тройкукамер
наблюдениявокругдоманавернякаприпрятали.
Ипридетсячестноизображатьсуетуихлопоты.Иначенеповерит,чтоКрысоловзанялся
подбивкойдел.Ипришлетребятсордером.Отвезутвихнаучныйцентр.Атам…
Чертов тупой бык! Если Рубаков в самом деле ничего не знает, не видел папочку
“Крысолов”ниоднимглазкоминедогадываетсяоеесодержимом…Стаспоежился.Сних
ведь станется. Ведь возьмут да и начнут на полном серьезе выяснять, как же именно он,
Крысолов,скрысамисовладает?
Ичтотогда?Дажееслирассказатьимправду,едвалиповерят…
Стас вздохнул. Забавная штука жизнь. Сначала ты полжизни работаешь на имидж и
думаешь,чтоимиджбудеткормитьтебяоставшиесяполжизни.Такиполучается.Бедалишь
втом,чтоиногдаотимиджанепомешалобыизбавиться–но…
Авот тутиначинаетсясамоеинтересное.Потомучтодажеесличестно рассказатьим
всю правду, до последнего карата, – будет только хуже. Не поверят. Будут искать дудочку
Крысолова.Сначаладомперевернут,кудажебезэтого.Апотомисамогонавытяжкипустят.
Ипохоронятвформалине.Покусочкам…
Стасзалпомвыпилкофе,непочувствоваввкуса.Естьрасхотелось.
Серыйужеутопалвкомнатуи,судяпозвуку,что-тоопятьисследовал.Что-тотвердоеи
несразуподдающеесяпытливомуобезьяньемууму…
Ладно!Нечегосидеть.Надоделаделать.Триднянавсепровсе.Значит,надо:выбраться
издома,чтобысоздатьвидимостьдел.Затемвсеобдумать.Ну,этолегко.Вмашине,гоняяпо
пустымулицам,думаетсяпростозамечательно.
Носперва–разобратьсяскамерами.Исебяобезопасить,ивообще…Нечегосерьезных
людей светить. Мало ли, кто может приехать и попасть под эти камеры. А то точно не
выбратьсяизгорода-пригородацелыминевре​димым…
Самому найти и незаметно убрать камеры не получится, конечно. И искать долго и
непонятно где, да и когда найдешь – что? Ой, не поймет Рубаков, когда тонущий в делах
Крысолов пойдет со сканером ловить его камеры, медленно и терпеливо обшаривая все
соседниедома…Натехсамыхкамерахэтовсебудетзамечательновидно.
Стасзаглянулвгостиную.Серыйпыталсяразобратьсястренажером.Замечательно.Это
он долго будет ломать. Стас сунул в рот кусочек мятной жвачки и тихо выскользнул из
квартиры,стараясьнеотвлечьшимпанзе.
Чембымалышнитешился,лишьбызамкинезакрывал.
***
Накаждомэтажекогда-топомещалисьподвеквартиры.
Теперь левая квартира на первом этаже была переоборудована под генератор и
котельную.Централизованногоэлектроснабженияиводопроводавцентрегородабольшене
было.Даинаокраинах,есличестно,чистаяводашлатолькопобумагам.Авреальностипо
ржавым трубам шла тухловатая вода вперемешку с крысиным дерьмом и трупиками
захлебнувшихсякрысят…
Квартира справа была прикрыта простенькой дверью с хлипким замком. Плечом
вышибить можно. Но за этой дверью была еще одна. Большая и стальная, с тяжелым
металлическимзасовом.Стасвзялизшкафарядомсдверьюпарупакетовссухимкормом
длякошек,отодвинулзасов,толкнулдверьивошел.Нащупалнастеневыключатель.
Забрезжилкрасноватыйсвет–крысынелюбятсильногосвета.
Воняло прилично. Хоть убирайся, хоть не убирайся. Тем более что западные
автоуборщики почему-то ломались со страшной силой на крысином дерьме и шерсти. А
может,виноватбылизгрызенныйпол…Чертегознает.
Стас свистнул. Из конур показались серые морды. Длинные, с шикарными усами.
Вообще, если привыкнуть – то даже красивые они, эти модифицированные крысы. И уж в
любом случае куда умнее разных комнатных котов-кастратов, которых принято считать
домашними любимцами. Лобастый – этот и правда с высоким и широким, этаким
благородным лбом. Белоснежка – с красными, словно обмазанным клюквенным вареньем,
глазкамиальбиноса.Рыжик,Ушастик,Скалолазка.Всевсборе.
Личнодрессировалкаждого.Убилполгода–нозатотеперьимценынебыло.Водном
военные генетики своего добились: зверюги получились умнейшие. Особенно если знать,
что на генном уровне им внедрены владение языком жестов плюс способность хорошо
различатьчеловеческуюречь.
И все же главное, конечно, не в том, чтобы объяснить им, что от них требуется. Это
может сделать и совершенно посторонний человек, которого крысы увидят в первый раз,
лишь бы знал язык команд. Но подчинятся ли они такому? И вот это самое главное:
приучитьихвыполнятьприказы.Адляначалаприучитьксебе.Вотипришлосьвыращивать
спервогодня.Черезсоскумолокомвыкармливать…
Стасрассыпалдвапакетапомискам.Подождал,покатварюгиперекусяти,сытозевая,
усядутсяврядочек,игривомолотяхвостамипоизгрызенномупаркету.
Раздалприказы,сдвинултяжелуюстальнуюплитунаполу.
Цепочкой, слаженно и целеустремленно, как десантники в люк самолета, крысы
сиганули в подвал. Через дыры в его стенах есть выход в сеть бывших городских
коммуникаций, а через них и ко всем подземельям Старого Города. В Москву подземную.
Крысиноецарство.
ГЛАВАТРЕТЬЯ
–Посиди-ка,–сказалСтас.
Вынул карточку зажигания из панели, оглядел салон. Вроде ничего такого, что бы этот
паразитмогсломать.
Вылез из машины, захлопнул дверцу и включил сигнализацию. Щелкнули запоры на
дверях.Будемнадеяться,чтовытаскиватьзапорыэтотшерстянойпаразитнеумеет.
Стас поднял голову, принюхался. Пахло весной и крысиным дерьмом. Впереди чернел
провалподъезда.Западнаясторонадома,гдесейчаслежаларезкаятень,былаещетемнееизза куда более нового дома справа, с хорошо сохранившимся фасадом. Белизна стен била в
глаза, словно фасад только что отделали, – что ему станется, если вскоре после того, как
этотдомотстроили,смогвМосквеперевелся,илишьдождьбережноомывалкерамическую
облицовку?
Провал подъезда совсем черный, ни черта не видно. Стас расстегнул плащ, вытащил
“хеки”иснялспредохранителя.Настенахвспыхнулидваоранжевыхогонька.
Втянул побольше воздуха – там, внутри, весны будет куда меньше, а вот крысиного
дерьмакудабольше–ивошелвтемноту.Поднялсяпокороткойлестнице,повернулнаправо,
к лестничным пролетам. Глаза привыкали к сумраку, но медленно. А медлить здесь не
следовало.
В темноте показалась призрачная, едва светлеющая полоска. Так, это ободранные до
железякиперила.Занимипроемлестницы,ведущийвверх.Анадозанее.Значит,четырепятьшагов.Осторожно,медленно,пробуяногойпуть–чтобынезагреметькубаремвниз.
Когда бетонная плита под ногой кончилась, Стас закрыл глаза – все равно от них
никакоготолку–ипошелвниз,считаяступеньки.
Когда-то давным-давно, когда страшнее всего были бомбы, в этом доме было сделано
бомбоубежище. Полтора года назад общественное бомбоубежище превратилось в личный
схрон.
Второйпролеткончился,пошелтретий…Десятьступенек,одиннадцать…Все,пришли.
Стасоткрылглаза,ноэтонепомогло.Здесьбылосовсемтемно.Дажепризрачныхтенейне
угадывалось.Значит,придетсяпопамяти.
Стас повернулся, шагнул в сторону, выставив руку с пистолетом. Еще шаг, еще… Дуло
“хека”уперлосьвочто-томягкое.Перваядверь,срванойобивкойизкожзаменителя,из-под
которой клоками вылез какой-то уплотнитель. За ней будет небольшой тамбур, затем уже
основнойвход.Стаснащупалручкуипотянулнасебя–дверьдолжнабытьоткрыта.
Дверьлегкоподалась.Стасчутьприоткрылее,принюхался.Отстентянулосыростью,–
снег,черезразбитыеокнанаполнявшийдомзимой,началтаятьистекалполестницесюда.
И все время, когда мороз отступал, десять месяцев в году, здесь было сыро – и еще этот
запах. Мерзкий запах гниющих бетонных джунглей… Но крысиного запаха вроде бы не
было.Этохорошо.
Стас скользнул в щель, нащупал замок. Замок на двери был. Просто, когда уходишь,
внешнюю дверь надо оставлять открытой. Открытую дверь крысы прогрызать не станут, и
онаостанетсяцела.
Аэтоважно.Обезопаситьсебястыла,покавозишьсясосновнойдверью,непомешает.
Твари-тохитрые.Еслиониненапалисразу,этоещенезначит,чтоихтутнет.
Стасдоупоразакрылзамок,шагнулвперед.Ещешаг…Дуло“хека”глухостукнулосьобо
что-то металлическое и большое, судя по очень медленно затихающему металлическому
лязгу,звуквсегулялигулялпобольшомукускуметалла,нежелаяумирать.Дверьмассивная,
какпереборкаподводнойлодки.Итакжезатягиваетсяштурвалами.
Стас нащупал навесной ящик по центру двери – чехол над штурвалом, закрывавшим
дверь. Отпер навесной замок, со скрипом распахнул жестяную дверцу чехла. Убрал
пистолетыивзялсязаштурвал.Надосделатьдваполныхоборотаиещечетверть–чертовски
трудныхоборота.Уштурвалаоченьтяжелыйход.Хотьсмазывай,хотьнесмазывай.Ржавый
уже,менятьнадо.
Нокак–менять?Дляэтогонадовсюдверьраспотрошить.Нужныпрофисавтогеном…
тоестьобычныетрудягиизПригорода,которымскольконизаплати,всеравнобудутчесать
языками. Вызвать их – самый верный способ раскрыться. Стальных дел мастера, которых
Крысолов таскал в самый центр города. Это такой повод для слухов, что проще сразу
вывесить над тем подъездом вывеску, что тут у Крысолова схрон. Можно с ночной
подсветкой…
Ладно, уже почти перебороли. Восемь тяг, каждая на четверть оборота – два оборота
есть. Осталось еще одно усилие, последнее… Стас напрягся, еще раз провернул штурвал.
Есть!Дверьподрукамиедвадрогнула.Открылась.
Стас потянул на себя дверь – и закашлялся. Носоглотку обожгло едким запахом
крысиногодерьма,лежавшеготутдавноивбольшомколичестве,дажеглазазащипало.
Не переставая кашлять, Стас выматерился. Долго, со вкусом и от души. Твари
четырехзубые!Дажеибезсветабылоясно,чтотут.
Но зайти все же не помешает. Может быть, парочка еще ужинает? Хоть немного душу
отвести!
Стаспотянулсявправо,нащупалключпортативногогенератора.Когдадизельзаурчали
вышел на обороты, щелкнул выключателем. С тихим звоном вдаль по коридору побежали
вспышкисвета.
Коридор,ведущийдалекоподдом,былпуст.Никтонигденебегал.Лишькучкидерьма
вдольстен.Стаспошелвперед,заглядываявкомнатыпосторонам–тожепустые.Досамого
поворотакоридора,гдевугловойкомнатебылсклад.
Был. Именно что был. От запасов, которые можно было растянуть на год – одних
консервовполтонны!–осталисьлишьмятыекоробкиицеллофановыеобрывки.Дажеводу
выпили,сволочи!Полскладанапоминалметаллопротяжныйцех:повсюдупустыебанкиизподконсервов,какбарабаныконвейера,растянувшегосянавсюкомнату.
Нынешние московские крысы, прадедушек и прабабушек которых вывели в военных
лабораториях пару десятилетий назад, размером больше иной болонки. Они открывали
жестянкиконсервов легкои даже,пожалуй,небез некоторогоизящества. Повалившисьна
бок,зажималибанкузаднимилапами,апереднимитянулизакольцонакрышке.
Эх,надобылобратьжестянкистарые–советскоготипа.Кондовые,цельные…Хотянет,
иэтонепомоглобы.Этитварипрогрызаютстальныедверивнесколькомиллиметров–из
чистого любопытства, взлелеянного в их генах военными биоинженерами. Что для них
прогрызть тонкую жестянку? За которой к тому же не призрачные тайны, а вполне
материальные мясо или фрукты? Раз плюнуть. Это не те милые допотопные хомячки,
которыеидокилограмманедотягивали…
Толькокакжеонизалезлисюда,сволочи?Дверь-тоцелая.Тадверь–пятьсантиметров
сплошной стали, а за ними еще слоеный пирог из стальных листов и уплотнителя! – даже
этимтварямнепозубам,потомуисхронименноздесь.
Встеневозледверидыртоженет.Втамбуреженебылокрысиногозапаха!
Тогдакак?Каконисюдапопали?
Стаспошелпоубежищу,заглядываявкомнаты.Сапожникбезсапог,блин…Крысолов,у
которого завелись крысы. Да не где-нибудь, а в его личном схроне! И сожрали все его
запасы.Крысолов,матьего…
Стасостановился.Вотидыра.
Ну да, конечно. Единственный путь, кроме двери. Сетка-фильтр на воздуховоде
превратиласьвстальнойцветок. Всерединесеткупрогрызли,а потомразогнули-расплели
вовсестороны.Толигрызтьнадоело,толиспециальнотаксделали,чтобынецарапаться,
протискиваясьтуда-сюда.Хитрыетвари.
Наполу,прямоподвоздуховодом,стояламискассинимжеле.Единственноенетронутое
во всем бункере. Стас от души пнул ее. Миска ударилась о бетонную стену и укатилась в
коридор,позвякивая,счавканьемвыплевываяизсебякускисинегожеле.
В принципе, особых запахов от пищи не должно было быть, – лично же протирал все
консервы,дажезапаковалвсюкрупуввакуумныепакеты!–нодляполнойгарантиивсеже
поставил эту вот ароматическую массу. Медленно испаряясь, она должна была отпугивать
тварей,еслионислучайнонаткнутсянадругойконецвоздуховода.
Раньшеэтотсоставтакидействовал.Отпугивалкрыс,причембезотказно.
Ключевоеслово–раньше.Скаждымсезономумнеют…
***
Серый был в машине, никуда не убежал. Но явно старался. Встав на водительском
сиденье,ондергалручку,пытаясьоткрытьдверь.
Заметив Стаса, замер. Улыбнулся, показав свои здоровенные зубы, и тихонько, бочком,
перебралсянаправоесиденье,сел.Илапкисложилнаколенях.Тихонядаитолько.
Стас отключил сигнализацию. Когда запоры на дверцах щелкнули, поднявшись, Серый
покосился на запор своей дверцы, но тут же отвел взгляд и опять уставился прямо перед
собой.
–Ишь,затих…
Стассунулкарточкувпанельуправления,номоторневключил.Кудаехать-то?
Запасы в схроне, положим, можно обновить. Но если стая крыс нашла путь туда и
несколько недель пировала там – пировала в то время, когда здесь, снаружи, был ветер с
ледянойкрупойиникусочкапищи…Такоеместоонинескорозабудут.
Значит, будут наведываться сюда. Регулярно. И теперь простейшими мерами защиты не
отделаться. Наткнувшись на залатанные дыры и помня, какой праздник оказался за этими
преградами в прошлый раз, крысы не отступят. Простейшие меры защиты их лишь
раззадорят.
А на серьезные нет времени. Со схроном нельзя возиться слишком активно, надо все
делать по мелочам – чтобы схрон остался схроном. Когда начнут искать, любая мелочь
может выдать, спешка в таких делах непростительна. Но времени-то всего три дня! Это
влучшемслучае.Нет,ссерьезнымпереоборудованиемсхронаникакнеуспеть.
Получается,запасногоплацдарматеперьнет…
Ичтотеперь?
Впринципе,естьещеЖиводер…Запоследниеполторагоданеплохосработалисьвроде
бы.Оннетакчтобырубаха-парень,нодолженпомочь.Хотябыпотому,чтоконкуренцияв
деле продажи мутантов серьезная и Живодеру нужны козыри перед конкурентами. Вроде
абсолютно надежного места передачи товара, где можно не опасаться ни братков, ни
гэбэшников.Емуэтонужно.Азначит,емунужениКрысолов…
Так что помочь-то он, наверно, поможет. Но… Стас поморщился. Неприятно это,
проситьодолжение.Зависетьотчьего-тоблагорасположения.ТемболеечтоЖиводер–тот
ещеблагодетель…Делодаженевответныходолжениях,безкоторыхнеобойдется.Делов
самомпринципе.Бытьсамомупосебе–илизависетьоткого-то.
Нотутужвыбиратьнеприходится…
–Ыпа-ыпа-от?–СерыйслюбопытствомразглядывалСтаса.
–Чего?
– Ыпа-ыпа-от? – Серый указал лапкой в окно, в сторону темного провала подъезда. И
улыбнулся,показавсвоиздоровенныезубищи.
– Не знаю, шерстяной, чему ты радуешься, – сказал Стас. – Там было столько ыва-ыва,
чтодажетебенамесяцбыхватило…АтеперьпридетсякЖиводерунапоклонидти…
Стасвздохнулидосталмобильный.
Идвесерыелапкитутжеметнулиськнему:
–Ыпа!Ыпа!
Стасотдернулрукусмобильным,поднялегоповыше.
–Авотинеыпа.Обойдешься.Хотя…
Можетбыть,Живодерусейчасзвонитьинестоит.
Через два дня опять надо будет препроводить его на площадь для очередной сделки.
Тогдалучшеипереговорить.Какбымеждупрочим.Какокрошечноймелочи.
А то когда просьбы о помощи идут главным блюдом, сразу возникают подозрения, что
этонемелкоеодолжение,авопросжизниисмерти.ИуребятвродеЖиводератутже,прямо
как у процессора, получившего сигнал на прерывание, выстреливает флажок: “Внимание!
Парнюнекудадеваться,иизнегосейчасможноверевкивить.Непродешевитьсусловиями
предоставленияпомощи!”ИужЖиводер-тонепродешевит,нет.
Или,ещехуже,вдругрешит,что,разКрысоловутребуетсясерьезнаяпомощь,делопахнет
паленым.Илучшеперерубитьвсеканатыотношений,отгрехаподальше,чтобыКрысоловне
утащилнадновместессобой…Ониэтоможет.
Да, точно. Не сейчас, а послезавтра. Живодер должен дать на согласование список
сделокнаследующиймесяц.Самбудетнемножкопросителем.Ивоттогда-тоинадобудет
завестиразговор.Организоватьэтакийбартер,гдевролипросителябудетЖиводер…
Именнотак.Апокалучшеделатьто,чтонадосделатьсейчас.
Стасубралмобильныйвкарман.Серый,следившийзарукойсмобильнымкаккошказа
мышью, мрачно поглядел на Стаса. Потом отвернулся, заерзал, заерзал… Попытался
свернутьсяклубочком,носиденьебылослишкоммалодляэтого.
–Спатьхочешь?
Серыйдушераздирающезевнул,рискуявывернутьчелюсть.
–Тыжетолькотричасаназадпроснулся!Эх,суроктыобжорливый…
Стас поднял Серого и переложил на заднее сиденье. Стянул с себя плащ, набросил на
шимпанзе. Серый свернулся клубочком, кутаясь в плащ, натянул его на самую мордочку. И
мигомотрубился.Толькоедваслышносладкопосапывал.
Вот ведь зараза шерстяная! Никаких ему проблем. Поели, можно и поспать. Поспит,
можнобудетипоесть.Нежизнь,асказка.Атуткрутисьивертись,какщукавсети,чтобы
выпутаться…
Стаспокачалголовойизавелмотор.
***
УвыезданаСадовоекольцостоялвездеход.Онвсегдаздесьстоял,иногдадажекатался,
когдасоляркуподвозили.Башенкаощетиниласьпулеметами.Мелкокалиберные,номного–
целыхпятьдул,спаренныхперетяжками.Противкрыссамоето.
Стас остановился возле блокпоста, этакой пародии на замок, сложенной из тяжелых
бетонных блоков. Из форпоста цивилизации выглянул молоденький солдатик и тут же
скрылсяобратно.
Выглянулсержант.КивнулСтасу,впарузатяжекдокурилсигарету,старательнозатушил
ееноскомкроссовки–самойобычной,гражданскойкроссовкиснезавязаннымишнурками.
Форменные чушки – кирзовые сапоги, обшитые стальными пластинами, – стояли
рядочком вдоль стены блокпоста. Пять пар. Конечно, никто в этих
пятнадцатикилограммовыхгиряхнеходил.Толькокогданачальствоприезжало.
То самое начальство, которое и облагодетельствовало солдат этими гирями три года
назад, после очередных нашумевших телешоу, когда журналисты с траурными лицами и
тщательно скрываемым, но все же прорывающимся радостным блеском в глазах
расписываливовсехподробностях,какнабойпротивклыкастыхмонстровбросаютсовсем
неопытных ребят и даже без необходимого снаряжения… С тех пор любые журналисты,
кромевоенныхкорреспондентов,наблокпостыприезжалиисключительноподприсмотром
особистов.Былипрецеденты.
Воеватьпротивкрысвчушкахбылоневозможно–инепобежишьвних,итолкуотних
никакого.Когдамодифицированныекрысыбросалисьначеловека,ониметиливглотку,как
волки.
Сержантзабралсявмашину.Отнегопахнулотабаком.
–Привет,Крысолов.
Сержантсунулрукивкарманытелогрейкииуставилсякуда-тосквозьлобовоестекло:на
дугумоста,надорогу,пустуюдосамогогоризонта–еслинесчитатьвездеходауследующего
блокпоста.
–Всенормально?–спросилСтас.–Крысынелезли?
–Нелезли.Унаснелезли.У соседей двухребятобглодали.Двоеновичковполезлиза
кольцо антиквариатом разжиться. Два раза сходили нормально. Да все одним маршрутом,
салаги. Ну вот крысы их и отследили. Пошли третий раз. Затарились, стали возвращаться.
Уже к своей бетонке подходили. Расслабились, сосунки, автоматы на шею повесили… В
двадцатиметрахотбетонкиихкрысыипоели.Стерегли,целаястая.–Сержантпогляделна
Стаса.–Может,тыбыихтожетого?Заговорилбыихбетонку,а?
Теперь уже Стас старательно рассматривал дорогу впереди. Если бы сержант знал, как
именнопроисходил“заговор”ихблокпоста,чтобыкрысыкнемунелезли…
– Закон сохранения дерьма в жизни знаешь? – спросил Стас. – Если где убавится, в
другомместетолькоприбавитьсяможет.
Сержант намек понял. И особенно благородствовать не стал. Чем глубже в город, тем
своярубашкаближектелу…Пустьбыибетонная.
– Ясненько, – сказал сержант. – Кстати, тут утром три черных “карата” с гэбэшными
номерамипроезжаливгород,часоввдевять.Нектебе?
–Ато.
– Гляжу, растешь над собой, Крысолов… – Сержант хмыкнул. Помолчал, разглядывая
дорогу.Досталпачку“Имперских”,протянулСтасу.
Стасмотнулголовой.
Сержантпожалплечами,закурил.
–Унастутпритормозили.Вышли,сталикозырькигнуть.Этоуваснепоуставу,тоувас
непоинструкции…Пидорыканцелярские…Эточто,новенький,заместоРыжова?
–Угу.
–Ичегоон?Опятьунихвминистерствевесеннееобострение?
Стаскивнул.
–Актебеончего?Наехал,чтоли?Запрячьхотят?
Стаскивнул.
–Поможешь?–полюбопытствовалсержант.
–Помогбы.Еслибыэтопомогло.
–Ясненько…
У сержанта испарились остатки оптимизма. Он открыл дверцу, выкинул окурок и
захлопнулее.Помолчал.
– Когда в центр-то полезут? Ближе к лету? Или прямо сейчас и начнут цинковые
консервыклепать?
– Черт его знает… Но, похоже, затягивать не станут. Кстати, по поводу вашей бетонки.
Когданачнется,заговордействоватьбудет,нобезгарантии.
–Ясненько…
Сержант достал еще одну сигарету, но не закурил, все жевал фильтр. Когда бумага
лопнулаипосыпалсятабак,оноткрылдверцуивыплюнулсигарету.
– Что за жизнь… Хоть в отставку выписывайся. Двух лет до выслуги не хватает… Вот
ведьсукизвездастые,опятьимохотасвоихшлюхнаЛазурныйберегсвозить…
–ЯвПригородпоеду,привезтичего?–спросилСтас.Сержантпокивал.
–Ивотещечто…–сказалСтас.–Есликомнесегодня-завтра…
–Данеберивголову,–махнулрукойсержант.–Звякнем,конечно.Телефонпомню.Нуи
минутнадесятьзадержим,поморочимголову:каккрысытолькочтокосякамишныряли…
ГЛАВАЧЕТВЕРТАЯ
“Коренной москвич” от Садового кольца в каких-то пяти кварталах. По внешнюю
сторону, разумеется. Местоположение с претензией: не каждый рискнет тут просто
проехать, куда уж до того, чтобы держать тут злачное место. Так что название вполне
оправданно. Все приличные люди уже давно живут в Пригороде, и за “москвича”,
брошенноговлицо,можноипомордеполучить.Аза“коренногомосквича”ужточно,это
всеравночтообозватьпотомственнымго​лодранцем.
Претенциозномуместуироничноеназвание…Несамоеплохоесочетание.
Подколесами“нивы”тихопрозвенелистальныелисты–позадиосталасьполоса,идущая
по периметру стоянки. Вроде лежачего полицейского, – только куда более широкая, три
метра, и вся из стальных листов. По ним еще и ток идет. Это чтобы крысы не обгрызали
резинусколесмашинпосетителей.Триметрадажеимнеперепрыгнуть.Снапряжениемне
такочевидно,егоподбиралиопытнымпутем,новитогенашлинужное.Такчтотожехватит
заглазалюбойкрысе.
Переваливчерезстальнойпериметр,Стасзаглушилмо​тор.Серыйужепроснулсяиопять
сиделнапереднемсиденье,прижавшисьмордойкстеклу.Полчасаснаемухватило.Опять
свежийиживой.
–Посидишь?
–Ыва!–четкоотрапортовалСерый,схватилсязаручкудвери,подергал.
– Опять жрать хочешь?.. Может, у тебя глисты, шерстяной? Или ты других слов не
знаешь?
–Гырыга!–возмущенноотозвалсяСерый,теребянеподатливуюручку.
–Вообще,лучшебытебепосидеть…
Атоначнутсялишниевопросы.Итупыешутки,кудажебезэтого.ЗачемэтоКрысолову
обезьяныпонадобились?Неужтоподмастерьесебенашел?..
Стас вылез из машины, захлопнул дверцу и щелкнул кнопкой сигнализации, закрыв
замки.
“Ырыа!”–беззвучновыдалигубыСерогоиз-застекла.
Ничего,посидишь.Стасразвернулсяипошелквыходусостоянкипозолотистойплитке,
которой была покрыта вся стоянка. Уж лет пять как положили, а все еще золотистая, с
солнечнымипрожилками.Чистенькая,безединогопятна.Сшампунемониеемоют,чтоли?
Времябылоещенересторанное.Посетителибыли,номало.Здесь,нагостевойстоянке,
всего-томашиндесятьдаещеодиннавороченный“харлей”.
Стас остановился. Недалеко от выхода стоял новенький, белоснежный “пежо”.
Чистенький-чистенький. Со знакомым номером… То есть не то чтобы номер совсем уж
знакомый, как номер собственной “нивы” или машин Живодера. Но цепляет что-то в
подсознании,зудит,какзаноза…
Кто-то важный? Не в смысле шишка, а в смысле – человек, с которым может свести
судьба. И хорошо, если просто свести. А может и грубо пересечь, столкнуть лбами и
интересами.
Да, кажется, кто-то из архива. Еще бы вспомнить кто… Блин, ну почему планшетка с
архивомдома?Ссобойнадоносить,ссобой!
Заспинойчто-тощелкнуло.Открыласьдверца,иликующийголосочекпозвал:
–Ыва!Ыва!
О господи! Все же сообразил, как разобраться со стопором ручки. Теперь его даже в
машиненеоставить,еслипонадобится.Блин,вотведьпаразитсообразительный…
***
Самаресторациябыланавторомэтаже.Тамжебылбильярдныйзал,авсамомдальнем
углу – еще и третья достопримечательность, мамаша Маня со своими девочками. Низшая
лига пасется в баре, что на первом этаже; высшая лига жует “Салат Македонского” в
ресторации.
Стас кивнул швейцару – огромному парню, лет пять назад задорно улыбавшемуся с
глянцевыхстраницжурналовпободибилдингу,–ипрошелвнутрь.Серыйзадергалносоми
потянулкбару.
–Нет,лапочка,–сказалСтас.–Поканесюда.
Сначала дела. Не та ситуация, чтобы ставить желудок превыше всего. Не обращая
вниманиянапризывыСерого,Стаспрошелчерезхоллкзанавескевдальнемуглу.
Формально заведение числилось за каким-то европейцем, разбиравшимся в винах и
кулинарии.НасамомделевсеэтопринадлежалоКешеПрапору.
Иосновнойизюминкой“Москвича”быланересторацияинедевочкимамашиМани,а
звериные бои. Ночами в подвале, на огороженном сеткой ринге дрались твари. Мутанты,
которыеедвалимоглибыпоявитьсявприроде.
Онинемоглибыпоявитьсяестественнымпутемнепотому,чтобылинежизнеспособны
имежвидоваяборьбанедалабыимшанса.Напротив.Болеечемжизнеспособны.Иименно
поэтому-то предоставленные самим себе твари разбились бы на подвиды и за дюжину
поколений сильно деградировали, до уровня минимального выживания, – того уровня, на
которомисуществуютприродныетвари.Точнотакже,кактеряетформучемпионмирапо
шахматам,еслиеголишитьнормальныхсоперников.
Зазанавескойизглиняныхфигурок,нанизанныхнанити,начиналасьвинтоваялестница
в подвал. Сразу под ней еще один охранник – опять кровь с молоком и опять во фраке с
бабочкой.
БыстрыйвзгляднаСерого–оценивающий,какрентген.Вежливыйкивок.Можно.
–Привет,Крысолов.Пришелзаговоробновитьиликшефу?
–Кшефу…Ачто,крысылезли?
В принципе, обновлять “заговор” не требовалось. Будет держаться столько, сколько
нужно.Ноохраннику,–какисамомуПрапору,какивсемпрочимклиентам,–знатьобэтом
вовсенеобязательно.Меньшезнаешь,легчераскошеливаешься.
– Да нет… – пожал плечами охранник. – Но так, может, на всякий случай. Подновить
там,подлатать,незнаю…ТыжеунасКрысолов,нея.
–Ладно,может,черезпарунедель…
Подновлять “заговор” не требовалось, но почему бы иногда не прогуляться по стойлам
монстров? Там можно разглядеть их, заодно поболтать с дрессировщиками – что за твари,
что умеют, откуда, по какой цене… Дело даже не в том, что Живодер приплачивал за эту
информацию,инсайдерскуюпосути.
Нетольковэтомдело.ВСтаромГородетакихбойцовыхклубовподдюжину,ичастенько
мутантыоттудаубегали.Икакое-товремявполнемоглигулятьпоСтаромуГороду,–покане
напарывались на военные патрули и счастливо избегали участи завтрака для крыс. И
нелишне было знать, чего можно ожидать от пустых улиц. У некоторых тварей были
инстинктыхищников–ивдобавоккнимпрекрасныенюх,зрениеислух.Несчитаяловкости
и силы, так необходимых на ринге… И прецеденты были, были прецеденты. Стас прошел
мимовходавбойцовскийклуб,закрытогобольшойстальнойплитой,мимовходавстойла–
дверьпоуже,ноещепрочнее.Доповоротаипроходавмилуюприемную.
–Добрыйдень,СтасВикторович.
Светочка сегодня была просто бесподобна. Она всегда хороша, но сегодня просто
лучилась здоровьем, красотой и той особенной чистотой и лоском, что свойственны
женщинамизвестноготипа.
–Привет,Светик,–сказалСтас.–Отчеготакофициально?
–Авыприходитечаще,–ещемилееулыбнуласьСветочка.
Только верить этой улыбке не стоит. Эти милые белоснежные зубки опаснее иных
клыков.Кто-торветчестно,сразузаяремнуювену,разбрызгиваякровьвовсестороны,но,
по крайней мере, не притворяясь. А кто-то осторожно откусывает прямо от души. По
кусочку. Не так опасно сначала, не всегда даже заметишь сразу, – но куда хуже потом, в
конце.
–Авотвозьмудаиначну.Прапорнадежурстве?
Светочкахихикнула:
–Да,проходите,шефужеждет.А…–ОнаповеларукойвсторонуСерого.
–Да,–кивнулСтас.–Пустьпосидитздесь.СтасотпустилручонкуСерогоиподтолкнул
егокдиванчику:
–Посиди,шерстяной.
Серый хмуро поглядел на кожаный диванчик. Поглядел на Светочку, оценивающе
склонив голову. Решительно вернулся к Стасу и схватился за штанину джинсов. Мелкий, а
пальцыцепкие,неотодрать.
Стасразвелруками.Светочкапонимающекивнула.Чтожподелать,разтакаялюбовь…
–Яждалтебянаденьпозже,–сказалПрапор.–Иличто-тонетакспрошлойпоставкой?
–Спрошлойвсевпорядке.
–Этохорошо…Весьвделах,весьвделах?–Кешаулыбнулся.
Он был маленький, кругленький, лысенький и улыбался чертовски добро. Вылитый
бухгалтерэтакоймаленькой,почтисемейной,нопреуспевающейфирмы.Впрочем,онина
самом деле преуспевал. Вел дела чисто – даже занимаясь тем, чем занимался. Умудрялся
достать то, что другим было не под силу, но, кажется, ни разу не использовал методов,
выходящих за рамки денежно-товарных отношений. Даже слухов таких не было. Может
быть, поэтому-то к прапору и тянулись люди, расширяя и без того богатый спектр его
поставщиковипокупателей.
–Тактызазаказом?–спросилКеша.
Стаскивнул:
–Готово?
– Готово-то готово, я, знаешь ли, привык работать с запасом времени. Ненавижу суету.
Миромправиткто?Правильно,ленивые.Лень–матьпрогресса.
Ктобысомневался…Заказбылобычный,иПрапордолженбылбезпроблемегособрать.
Было бы странно, если бы возникли проблемы. Но помимо четкого заказа была еще одна
просьба.Собственно,радинееиприехал.Сполучениемзаказаспешкинебыло.
–Акактамссеквенсором?–спросилСтас.
Кеша улыбнулся и многозначительно поднял палец. Задрал кустистые брови, покачал
кончиком пальца. Но не заговорил. Сначала открыл тумбу стола и достал графинчик с
благородно искрящейся золотистой жидкостью, к нему два граненых стакана. Откинул
крышкушкатулкиссигаретами.Повелпухлойручкой,приглашая.
–Знаешь,Крысолов,тытакбольшенешутисостари​ком.–Кешаулыбнулся,подслащая
слова.
Снялсграфинчикакрышку,налилвстаканынадвапальца.
–Ато,понимаешь,уменявтовароведахпохай-текуновенький.Молодойпарень,голова
–во!Дыняпатлатая,анеголова.Носовсемещесопливый.Стоит,слушаетидрожит.Яему
говорю: так и так, Крысолову секвенсор нужен. “Гончар”, серию называю, какая для тебя
лучше.Аупарнячутьнеразрывсердца,какпотомвыяснилось.Яжевтакихделахнибумбум,тыменязнаешь.Тыговоришь–секвенсор,иядумаю–ну,значит,секвенсор.Ато,что
этот “Гончар” секвенсором только называется по старинке, а на самом деле настоящий
синтезатор,янисномнидухом.Амоймальчикпохай-текудумает–разнадо,такнадо,и
хотькровьизносу.Мне,старику,помозгамдатьнерешилсяиначалчестнодергатьзавсе
мои нитки-паутинки. От которых, как ты понимаешь, есть ответвления сигнального типа,
идущие прямо к двуголовым… – Кеша кивнул, указывая куда-то вверх и на север. Прапор
помолчал,разглядываяСтаса.Стаснеотзывался.Чтотутскажешь?
– Так что я чуть не огреб, – сказал Кеша. – По-крупному. Хорошо, что Старый Лис
вовремя копыта отбросил, мир его праху. Слышал, да? Кончился вчера Рыжов. Новенького
назначили.Бойкий,носовсемдикий,чтобнесказатьнароднее.Простоквашанаступает,эх…
Нет,хорошо,конечно,чтонынчевКГБнеразбериха.Времясмутыихаоса,ивсеобошлось,
не до старика Прапора им сейчас. А то ведь послали бы спецотдел выяснить, для каких
такихделПрапорусеквенсорпонадобился?Дачтоятеберассказываю,тыжелучшемоего
знаешь,каконивыясняют…Такяочем:тыбольшенешутитаксостариком.Ага?
Стасвздохнул:
–Значит,глухо?
–Непростоглухо.Этонестена.Этоминноеполе.Яумываюруки.
–Иценаролинеиграет?
–Хм…чтозначит–ценаролинеиграет?Играет,этоглавныйвопрос!Ятебетакскажу,
Крысолов:нетвмиретакойвещи,которуюнельзябылобыдостатьисвыгодойперепродать.
Но!
Прапорвзялсязаграфинчикиприподнялброви,дескать,неповторитьли.Стаскивнул,
стараясьудержатьналицебезмятежноевыражение.
Чертвозьми…Ссамогоначалаяснобыло,чтосеквенсордостать–недевочкемамаши
Маниподюбкузалезть.Новсеженадеждабыла.ВматушкеРоссииживемвсе-таки.Тутеще
незабыли,чтонелюдисозданыдлязаконов,азаконыдлялюдей.
Прапорпокаталнаязыкеглотокконьяку,смакуя.
–Нотуткакоедело,Крысолов.Вобщем,тыменязнаешь.Спостояннымиклиентамимоя
маржа скромная. Это не курвина юбка, чтобы задирать ее до самого паскудства. Так что
пойми меня правильно. Я не набиваю цену. Но речь будет идти о сумме, которую ты не
потянешь. При всем уважении… Но я твои рамки знаю. И ты не потянешь. Раз сто не
потянешь.Понимаешь?
Стасвздохнул.
– В общем, дело такое, – быстро сказал Кеша, опять подслащая слова добренькой
улыбкой.–Еслизатобойкто-токрупный,каккит,еслипростомоярожаемунемилаили
светиться не хочет здесь лишний раз, то разговор продолжаю. Если нет – без обид. Что
скажешь,Крысолов?Толькоскажиимя,иясамвыйдунанего,всесделаемнезаметно,честь
почести…Ноты-тосвоитрипроцента,конечноже,получишь.Яработаючестно.
Хитер,хитерстарыйвояка…
Еслисеквенсороннедосталспервогораза,топытатьсявовторойразинебудет.Низа
какиеденьги.Кешалюбилстабильностьислишкомсильнонерисковал.Старенькийонуже,
тридочки,всемприданоенадо,внукискоротабунамипойдут.
Новыяснить,зачемэтовдругКрысолову,такомупростомупарню,всегдазанимавшемуся,
вобщем-то,мелочевкой,вдругсеквенсорпонадобился!–этоКешавсежерешилвыяснить.
Инфакарманнетянет,авотпроцентамиобрастает…
Прямоспроситьнерискнул,обходныеманеврызатеял…Историюкакуювыдумал.Нуне
может,неможетэтотстарыйжидовскийпройдоханезнать,чтотакоесеквенсор“Гончар”!
Что за этим стоит и каков уровень тех, кто в такие игры играет. Хитрит, ой хитрит старая
складскаякрыса…
–Ладно,безобидтакбезобид,–сказалСтасиусмехнулся:–Серьезныхнеприятностей
из-заменянесхлопотал?
Кешаулыбнулся.Опятьоченьпо-доброму,новсе-такисприщуром.Да,такогопростотак
вокруг пальца не обвести. Не Рубаков какой-нибудь. Этот понимает, когда ты понимаешь,
чтоонпонимает.
–Добраятыдуша,Крысолов…Нет,славабогам,ничегонестряслось.Мелкимиспугом
отделался. А, как известно, что нас не убивает, то делает нас крепче. Будем считать, мой
товаровед по хай-теку прошел боевое крещение. В следующий раз будет не дрожать, а
головойработать…
Ох,врет.Вретинекраснеет.И,главное,всесвоевраньевголоведержит.Заэтигодыуже
километрывраньявыткал,нониразунезапутался.
–Актебе,гляжу,живностьразнаятакитянется…–КешакивнулнаСерого.–Чтоэтоза
зверюга?Продаешь?
– Да нет, это так… дворняжка приблудная. Стас потрепал Серого по загривку. Серый
стряхнулрукуиобиженночто-топроверещал.
–Схарактеромживотинка,да?–улыбнулсяКеша.
Особой любви к животным за Прапором раньше не замечалось. Деньги он любит, вот
что. Деньги и только деньги. Ну, может, своих дочек еще. Которым, опять же, нужно
приданное. То есть в конечном счете опять же деньги. А время, как известно, их частный
случай…
Тактичный народ эти евреи. Никогда не скажут прямо: “Пшел вон!” Всегда подведут к
выходу за ручку, с улыбками и сожалениями, что век бы наслаждался беседой с умным
человеком,дачертовыделанедаютжитья…Ладно,намекпонял.
–Даонивсечутьагрессивные…–сказалСтас.–Хорошаяутебяобщественнаясмазка,
товарищПрапор.Нопораичестьзнать,верно?Да,кстати.Неповторишьзаказ?
–Последний-то?Дачеготам…Можно,конечно.Кредитутебянадежный…Строчкав
строчку?
–Да.
Насамомделеповторятьзаказпоканетребовалось.НоеслиребятаРубаковаповиснут
на хвосте и будут проверять, не надумал ли Крысолов рвать когти, это пригодится. Нужна
видимостьтого,чтоникуданебежишьидажеплановтакихвголовенет.
–Когда?
–Хорошобывтри-четыредняуложиться,–сказалСтас.–Сможешь?
–Втриневтри,ачерезчетыредняприезжай.Так…Что-тояещехотел…
Прапорнахмурился,словновсамомделечто-тозабыл.Ну-ну.Играй,старыйпройдоха.
Другимты,может,головуизадуришь,чтосовсемпростойтыимягкийчеловечек,добрыйи
забывчивый. Почти что белый и пушистый, как новорожденный ангелочек. Картавишь вот
только…
– А! – Прапор открыл ящик стола, покопался там, вытянул бумажку с парой строк,
накарябанных от руки. – Ну а ты тоже хорош, Крысолов. Молчит… Пришел чтоб товар
получить,асаммолчит.Вотсюдаподъезжайзазавтрашнимзаказом.Можешьдажесегодня,
толькопозвони,чтобыребятазаигрушкинехваталисьлишнийраз.Нервы–ихберечьнадо,
верно?Нервныеклеткипоказабольшиеденьгивосстанавливаются…
Прапорпротянулбумажкусадресомивременем.Взаведениионобсуждалтолькодела.
Передача товара проходила в других местах. Мало ли теперь в Старом Городе укромных
мест?
***
Так.Теперьможноивбар.Давноужепораперекусить.
–Ыва?–СтасвопросительнопосмотрелнаСерого.
Серыйответилмрачнымвзглядом.Стаспоежился.Взглядбылнесовсемобезьяньим.Как
еслибымладенец,намигпереставблажить,замолчал–ивдругспросилэтакимспокойным
голосомстщательноскрываемойбрезгливостью:“Нуидуракжеты,дядя.Ненадоелоеще
сюсюкать?”
–Тычегомрачныйтакой?
Веселиться, правда, не отчего – секвенсор Прапор не достанет. Но этого и следовало
ожидать.Былобыстранно,еслибыонсмогдостать…Нотебе-то,Серый,чегогрустить?
–Вышенос,шерстяной…
Серыйневнятноогрызнулся,нопокорнопошелзаСтасом.
Застойкой,какивсегдавэтовремя,стоялМарти.Вообще-тозвалиегопростоПетром,
но внешность… Вылитый мачо, росший в пустынях и любивший лишь кактусы. Высокий,
поджарыйдохудобы.Лицодлинное,худое,никапелькижира.Всевморщинках.Мышечные
складкиподкожейтакиечеткие,словнонамакетедлямедиков.
Барпустовал.ВуглускучалаоднаиздевочекмамашиМани,подергиваяноскомтуфельки
втактмузыке,дапарочкаребятуминалимясноеитихопереговаривались.Аэтоктотамв
углу забился в тени? В чистеньком, с идеальными стрелками костюмчике, с огромной,
начисто обритой головой, попивающий кофе и целиком ушедший в просмотр чего-то на
экранепланшетки–ужнеЧистюляли?Нееголиэто“пежо”былнастоянке?
Ладно,пустьсидит.Еговниманиялучшенепривлекать.Участныхдетективовслишком
хорошаяпамятьичересчурнаметанныйнавсякиемелочиглаз.
Тихонько мимо, прямо к стойке. Тоже вся свободная – лишь с правого фланга над
ореховой столешницей скрючился здоровенный мужик в кожаном прикиде и с длинными,
спутанными патлами, не мытыми несколько дней. Перед ним стояла в рядочек небольшая
батареяизпивныхбутылочек.Пивомотнеговоняет,должнобыть…Лучшеприземлимся-ка
мыслева.
НоСерыйужеожил,закрутилголовойипотащилктабуретурядомсбайкером.Ага,это
оннебайкером,этоонвазочкойсзасахареннымарахисомсоблазнился,лакомка…
–Привет,Крысолов,–кивнулбармен.
–Привет,Марти.
–Какобычно?
– Да, – сказал Стас и забрался на высокий табурет. Марти ухмыльнулся, не глядя
вытаскиваянужныебутылки:
–Данет,этосамособой…Япроключиотфургона.Что-тотырановато,нет?Ядумал,
завтразаглянешь.
–Ятожетакдумал…–Стасвздохнул.–Ещесегодняутромдумал…
Мартипонимающехмыкнул,покивал.
–Аэтокто?–стрельнулглазамипоСерому.
Серыйвзгромоздилсянатабуретрядомибыстроуминаларахисизвазочки.
СтастожепогляделнаСерого.Кто…Хорошийвопрос,кстати.
Марти, поглядывая на Серого, нацедил из бутылки водки и добавил клюквенного сока.
ПододвинулстаканчиккСтасу.
–Ончто,голодный?Надиетеегодержишь?Тощийкакой…Ималенький.Онобычный
шимпанзеиликарликовый?Совсеммаленькийкакой-то…
–Ачертегознает…
СтасусадилСерогоксебенаколено,задралмордочкуирасстегнулошейник.Серыйтут
жевцепилсявнего.
–Ну-ка…–Стасдобавилвголосбасовитвердости.–Бунтнакорабле?
Серыйотпустил.Отвернулсяиспрыгнулнапол.Обиделся,видители…
Стасотхлебнулклюквеннойистализучатьошейник.Повертелегосвнешнейстороны,с
внутренней…Негусто.Кромеклички–SirGreyготическимшрифтом,–ничего.Ниадреса
хозяина, ни информации о прививках. Стас прощупал ошейник подушечками пальцев,
перегибаякожу.Нет,микросхемысэлектроннымпаспортомтоженет.
МартисухмылкойнаблюдалзаСтасом.
–Сканерпринести?
– Нет. Нет здесь ничего в коже… Слушай, а у тебя… – Стас покосился на байкера,
сгорбившегосянадбатареейпивныхбутылочек.
Мартимахнулрукой.Необращайвнимания,свои.
–Естьутебякто-то,ктовживотныхразбирается?
–Вживотных?..А,этогозубастикапосмотреть?
–Типатого…
– Слушай, ты! – ожил мужик слева. Он развернулся, нацелив палец на Стаса. Его глаза
нехорошоблестели.
–Ещеразтронешьменязазадницу,гомик,свернушею.Понял?
Стас почувствовал, как брови взлетели. За задницу?.. Этого патлатого жирдяя,
провонявшегобензином,потомипивнымперегаром?..
Стас медленно сполз с табурета, оставив его между собой и мужиком, вытащил левую
руку из кармана плаща, положил под подушечку табурета – одним движением можно
швырнутьподноги,еслиэтотздоровякрванетвдраку.
Мартистоялсотпавшейчелюстью.Дажеруки,натиравшиестаканполотенцем,замерли.
Мужик,горячийкакбулочкаиздуховки,вдругнахмурился.Обернулся:
–Этоещечтотакое?..
Он резко выбросил руку куда-то назад и вниз, схватил что-то за своим табуретом и
высокоподнялробкоповизгивающегоСерого.
–Гм…Этомое,–сказалСтас.
– Да? – Мужик остыл так же быстро, как и завелся. – Рукастый малыш… Свернуть бы
емушею,дабольномордочкаприятная.Держи.
Мужик сунул Стасу Серого и словно выключился. Скрючился над батареей бутылок и
опятьушелвсебя.
–Серый,зараза…–сказалСтас,крепкодержаегозалапу,ибольшенеотпуская.
Серыйотвечалкроткимвзглядом.
А Чистюля за столиком в углу оторвался от планшетки. Внимательно разглядывал
Серого,чутьусмехаясь.Игде-тотамзаэтимисерымиглазамивсеоткладывалосьвпамять
надежноиточно.Блин,вотведьповезло-то!
–Вотиладненько…–пробормоталМарти.–Подожди,Крысолов,язаключамисбегаю.
Впиджакеоставил.Тольконезабудьдопослезавтрапригнать,ладно?
ГЛАВАПЯТАЯ
КогдапоказалосьСадовоекольцо,солнцеужезашло.
“Норка” Марти шла тяжело. Гудел расклепывающийся корпус, за окнами плыл тихий,
пустойгород…
Инадушебылотакжезаброшенноитемно.
Вотиещеодиндень…Иопятьцелыйденьвбеготне.Из“Коренногомосквича”забрать
товаруребятПрапора.Потомвмагазин,веженедельныйпоходзапродовольствием.Ящики
мандаринов, ящики бананов, упаковки жестянок с компотами, мешочки сухофруктов.
Молоко, йогурты… И, конечно же, три четырехсотграммовых пакетика овсяного печенья с
изюмом.Безэтогоникуда.
Итого почти тонна. Фургончик Марти осел, и чувствовалось, что мотору эти подвиги
даютсянелегко.
Серыйистомилсязаденьиопятьспал,убаюканныймашиной,где-тоназаднемсиденье
“норки”,завернувшисьвплащ.Невидно,неслышно.Спалкаксурок.
Азавтра?..Завтратожетотещеденек.Аужчтоговоритьотом,чтобудетчерездвадня,
когдаРубаковизволитпоинтересоваться–непорали,собственно?
Стаспритормозил.Втемнотеблокпостказалсяещебольшеиосновательнее,чембылна
самомделе.Всветфарвынырнулсержант,кутаясьвватник.Стасперегнулсяназад,взялс
сиденийдваблока“Имперских”,упаковкупива.Сколькоихтам,четверо?Ладно,хватитим
однойупаковки.Этоженечтобынапиться,атак,чтобытольковкускжизнивернулся.Не
пивопитьонисюдаприехали,вконцеконцов.
Стасвылезизмашины.Сержантпринялкуревоипиво.
–Сколькоснас?
–Невыпендривайся,serge,–попросилСтас.Сержантнесталвозражать.Потянулносом
воздух.
–Блин,какпахнет-то…Прямоновыйгод!Мухоморинамать…Аждетствовспомнилось.
Ятутнедалекожил-то,черезпарукварталовтамвон.
Сержантдернулподбородком,показав,гдеименно.
–Пошли,–сказалСтас.
Они обошли фургон, Стас открыл дверцу. Теперь мандариновым духом шибануло понастоящему. Сержант присвистнул, разглядывая ящики с фруктами, забившие весь
фургончик.
Стасвзялближайшийплоскийящик,затянутыйсверхусеточкой.Сунулповерхупаковки
пива,которуюсержантдержалвруках.
–На,пустьвитаминыпогрызут.
–Слушай,Крысолов.Сколькожеутебякрыс-торучных?Целыйбатальон,чтоли?
–Данет,поменьше.
Гораздо меньше, если уж совсем честно. Но говорить об этом едва ли стоит. Сержант
хороший дядька, так чего портить его крепкий сон? Незачем ему знать, что апельсины,
конечноже,недлякрыс.Темсухойкошачийкормкудамилее.
–Ачеготыихфруктами-токормишь?Вродеонижгрызуны,зернодолжныжрать?Хлеб
там,мясо…Атыихпрямокакобезьян.
–Надиетедержу.
СержантпокосилсянаСтаса,прищурился.Ухмыльнулся.
–Ясненько…
***
Загнавфургонвгараж,Стаспосидел.Леньбылозаниматьсяформальностями.Темболее
чтоМартиможнодоверять.Но…
Ладно.Стасвылезизмашины,взялизшкафасканерипроверилкорпусмашины,потом
внутренности.Чисто,какиследовалоожидать.Завтраможноехатьспокойно.
Апокаестьещеоднодело.Надопроверитьулов.
Оставив Серого дрыхнуть на заднем сиденье “норки”, Стас вышел из гаража в холл,
повернул к крысярне. В тамбуре взял из шкафа пакет с кормом. На всякий случай снял с
предохранителяодин“хек”.Случалось,чточерезоткрытыйходвподвал–азначит,ивовсю
Москвуподземную–забредалигости.
Отодвинул засов, осторожно открыл дверь. В комнате завозились. Ага, все нормально.
Звукивознибылисамыеобычные.Стасщелкнулвыключателем,вошелиприкрылзасобой
дверь.
Все в сборе. Сидят строгим полукругом и бодро щелкают хвостами по трухлявому
паркету.Инавсехпятимордахдовольноевыражение.
УЛобастого,СкалолазкииРыжикаещеигордость.Оноипонятно.Передэтимитроими
помаленькойкамере–крошечныйобъектив,процессорсоспичечнуюголовкуималенький
передатчик. Рядом с каждой камерой по маленькому, с ноготь большого пальца,
аккумулятору.Иэто,можетбыть,самоеважное.Труднопридуматьболеемедвежьюуслугу,
чем принести в дом камеру с подсоединенным аккумулятором. Камеру, исправно
работающуюитранслирующуюкартинкукуда-тонагэбэшныйспутник…
СтасдосталсзаднегосиденьяСерогоипакетспродуктами,вышелклифтуиприложил
смарт-карточку,оживляяего.Тащитьсячетыреэтажанехотелось,даещесоспящимСерым
наруках.
Home, sweet home… Стас уложил Серого на диванчик, скинул ботинки, начал
расстегиватьрубашку…Всехорошо,ночего-тонехватает.
Стас прислушался к своим ощущениям. Ага… Ясно, чего не хватает. Точнее, чего
перебор. Тестикулы переполнены. Раз, два, три… Четвертый день не опорожнялись.
Организмтребует.
Хорошо бы, конечно, вызвонить сюда какую-нибудь милую куколку. Но кто ж сюда
поедет-то? Даже девочки мамаши Мани не поедут сюда сами. Это значит, надо опять
тащитьсяв“Коренноймосквич”иужсамомувезтиоттудасюда.Нотогдаужпрощепрямо
там…
Только… Как бы ни были хороши девочки из высшего дивизиона мамаши Мани, все
равнопрофессиянакладываласвоиследы.
Вэтомдомебывалигостьиипоинтереснее.Скучающиеженушкиразбогатевшихбелых
воротничков, изнуренные бездельем. Когда им надоедало тиранить прислугу, кататься по
магазинам и трепаться в тренажерных залах с такими же подружками-горемычками, тогда
ихтянулонаприключения.
Многие заводили личного тренера и довольствовались этим (не забывая, впрочем,
регулярно менять тренеров, как перчатки). Но не все. В конце концов, кто они такие, эти
личныетренеры?Мужскаяразновидностьвысшейлигидевочекмамаши…Приятно,небез
этого. Но куда девать этот привкус продажности, портящий мужчину куда сильнее, "чем
женщину?
И кое-кто шел дальше в поисках приключения. Например, нанимал Крысолова.
Некоторые в самом деле для того, чтобы покататься по центру Старого Города, где стоят
пустые дома и правят бал шерстяные твари. Прокатиться с ветерком по этакому
Диснейленду в минорных тонах. Чтобы освежающая волна адреналина вернула яркость
красок в размеренную серую жизнь. Почувствовать в груди холодок опасности, реальной и
нешуточной, опасности, которая совсем рядом, за дверцей машины, – но при этом все же
знать, что остаешься в безопасности. Полной. Как смотреть фильм ужасов, только в
реальности…
Но большинство из них просто хотели поглядеть и – если реклама не сильно врала –
познакомитьсяпоближескрутымпарнем,которыйуправляетсясовсемиэтимитварями,с
которыми-тоиармиясовладатьневсилах.СКрысоловом,волком-одиночкой,нипередчем
не пасующим и ни перед кем не прогибающимся, этаким мачо со стальным сердцем и,
можно надеяться, такими же яйцами… Большинство, соблюдая минимальные приличия,
начиналиспросьбпроверитьдом–надежнолионзащищеноткрыс?ЭтовПригороде-то,в
элитныхрайонах,гдеидеальныеигрушечныетаун-хаусысбудтонарисованнымисадиками,в
которых травинка к травинке… Крысы там если и встречались, то только маленькие и
декоративные.Вклеткахулюбителейдомашнейживности.
Ноправилаигрынатоиправилаигры,чтобыихсоблюдать.Дапочемубыинет,вконцето концов? Это легкие деньги. Money for nothing, checks for free. Легкие и быстрые, но
никогданелишние.
Да и сами заказчицы… Большинство этих холеных страдалиц, истративших уйму денег
на личных диетологов, тренеров и современных хирургов, – почти все они, изнуренные
деньгами мученицы, были очень даже ничего. На уровне высшей лиги девочек мамаши
Мани,толькобезпсихологическихуродствихпрофессии.
Может, перетерпеть денек? Может, завтра-послезавтра подвернется одна из таких
холеныхискательницприключений?
Тем более что кроме переполненных тестикул есть еще такие вещи, как желание
поужинать,погретьсявтеплойваннеипростовыспаться…
Стас прислушался к своим желаниям, взвешивая. Нет. Пожалуй, тащиться сейчас в
“Коренноймосквич”иливПригород–этоперебор.
Даизавтраденьбудеттотеще…Дети–цветыжизни…Ичтостого,чтонетвои?
Впрочем, если так размышлять, то Арни вовсе без родителей. Не считать же таковым
персонал подпольной лаборатории, где его сделали, – начиная от генома,
скомпилированногоизнесколькихвидов?Такчтокруглыйсиротаон,самыйчтонинаесть,
круглеенебывает.
Стягиваяодежду,Стаспрошелвэркер,включилводу.Оставилваннунабиратьсяипобрел
накухню,подорогеприказававтоответчикупоказатьзаписи.Точнее,автозаписчику.Вместо
приветствия на видеофоне стоял черный фон с простеньким “Оставьте сообщение после
звонка”, зачитанным к тому же женским голосом. Кому надо, знают, куда попали. Кто не
знает–ихличныетрудности. Такие иненужны.Наоборот,оттакихбольшепроблем,чем
прибыли.Такчтопустьидутлесом.
Сначала раздался хорошо поставленный мужской голос – это процессор озвучивал
электроннуюпочву.Подтверждениеизбанкаополучениисемитысяч.Что-торасщедрился
Живодер. Ага, вот почему он намекал заглянуть на счет. Но все равно – с чего бы?..
Уведомление о списании со счета… Уведомление о списании со счета… Уведомление о
списаниисосчета…
Слушая вполуха, не свалилось ли с кредитки чего лишнего, Стас налил стакан
апельсинового соку, подошел к окну и стал медленно глотать кисловатый бархат. Очень
может быть, что вид из этого окна, такой привычный, скоро придется сменить… Чертов
Рубаков!
Вгостинойтихозвякнуло–этозначитожиливидеопанели.Видеопочта.Когоещечерти
принеслинаэлектронныйящик?
Хотянет,нестоитнапрягаться…Охужэтиспамеры.Самоепротивноедаженето,что
они загаживают чужие ящики. Куда хуже это ощущение разочарования после резкого, как
сердечныйприступ,приливаинтересаинадежды,чтопришелхорошийзаказиливесточка
откого-тоизстарыхдрузей…Вотзаэтоихточноследовалобырасстреливать.Нозвукане
было. Какое-то нудное и претенциозное, притом что деланное пальцем, графическое
вступление?Какжеонизадолбали,этиспамеры…Стаспрошлепалвгостиную.
Серый уже ожил и, потягиваясь на диване, уставился на монитор. А там было на что
посмотреть.
Определенно,этобылаоднаизискательницприключений.Только…
Только очень молодая, совсем молодая. И какая-то не зажравшаяся. Самоуверенная, не
без этого. Но, кажется, удержалась за той гранью, что отделяет человека, знающего себе
цену,отнаглогопупаземли,которыйтутвсекупит,есливзбредеттакаяблажь.
Нет,этабыланетакая,ноценусебезнала.Сиделаневпритыкккамеревидеофона,атак,
чтобы видно было не только лицо, но и всю фигуру. В строгом черном брючном костюме,
сидела откинувшись в кресле и закинув ногу на ногу, как-то очень естественно опираясь
каблукомнажурнальныйстолик.
Длинныечерныеволосыбылиразделенынадвечастиизаплетенывкосички–просто,
почти по-детски, если бы не один локон, оставленный с тщательно продуманной
небрежностью. И тихая то ли задумчивость, то ли меланхолия на лице, без дежурных
улыбок,этихощерившихсякапканов…
Еслизнать, чтоискать,можнозаметитьвсеэтималенькиелукавыехитрости.Иможет
быть,онибыинесработали,небудьстольумеренныиестественны.
А может быть, все дело в лице? Умное лицо, безмятежная меланхолия не была
наигранной…Нельзясказатьчтобыкрасавица–ивсежеэтолицоцепляло.Цеплялозачтото глубоко внутри и хватало, хватало крепко… Словно это лицо было не чужое, а до боли
знакомое. Будто там, в глубине подсознания, был уже отпечаток этого лица. Был все это
время, но тихо лежал и ждал, пока это лицо появится. Ждал, набираясь сил, а теперь
мощным рывком выскочил на поверхность, вылетел, сотрясая все вокруг, как удар тяжелой
глубиннойбомбы…
Стасухмыльнулся.Чувствуя,чтоухмылкавышлатаксебе.Неточтодругимпоказывать–
взеркалосамсебепоказатьнезахочешь,чтобывкраскуневгонять.
Мачо, да? Со стальным сердцем? А что это там в груди зазвенело хрустальными
осколками?..Нет,парень.НадовозитьсюдадевокмамашиМанирегулярно.Приключения–
этовсехорошо,конечно.Тольконенадосмешиватьихсбизнесомдотакойстепени.
Стаспоморщился.Хотякакойтеперь,кчерту,бизнессэтимРубаковым,чтобего…
Видеофайл шел, но девушка держала паузу. Видно, не только Крысоловы велись на это
лицоиэтуманерудержатьсебя,ионаэтозналаиумелаэтимпользоваться.
Потомчто-тонеуловимопоменялось.Легкаяулыбка,какая-тонепонятная.Можетбыть,
чутьлукавая.
– Добрый день, господин Крысолов, – мягкий, бархатистый голос. – Я хотела бы
встретитьсясвамизавтравшестьчасовнапересеченииТрифоновскойиОктябрьской.
Едвауловимыйжест–шевельнуласьрука,–ифайлкончился.
Все.Большенислова.Коснуласьпультаиоборваласвязь,неснисходядообъяснений,кто
такая,зачем,длячего,засколько…Словноинесомневаласьвтом,чтооднойеепросьбы
вполнедостаточно.ЧтоКрысоловитакприедет.
Стас вздохнул. Хуже всего было то, что если она и думала так, то, похоже, не
ошибалась…
ГЛАВАШЕСТАЯ
Просыпаться Серый не хотел. Даже запах кофе его не взбодрил. Натянув на голову
краешекпростыни,свернулсякалачикомитольковялоотбрыкивался,какСтаснипытался
егоподнять.
Заболел,чтоли?
Стас постоял рядом с кроватью, дожевывая бутерброд. Приподнял краешек простыни и
потрогаллоб.Нифигасебе!Хотьяичницужарь!Илиуних,ушимпанзе,такидолжнобыть?
А может, дело в генных модификациях? Он же не натуральный шимпанзе. И жрет вон
сколько.Долженжеонкуда-тоэтикалориитратить?
Правда, чего голове-то быть такой горячей? Не мозги же у него так греются.
Сообразительный-тоонсообразительный,нонебиологическийсуперкомпьютер,которому
глюкозакилограммаминужна…
Может,оставитьеговквартире?Поваляется,выспитсядаипридетвсебя.Правда,если
придетвсебя,покабудетодин…Ох,онведьнашалиттутсвоимитонкимиручонками!
Вообще,надоснимчто-тоделать…Нуда,конечно!Какжевголовусразу-тонепришло!
Машина, тот синий “Сахалин” на площади! Если этот обжорливый сурок в самом деле
оттуда,–аоткудаемуещебыловзяться?–топономерумашиныможновыйтинавладельца.
Черт…Набывшеговладельца,скореевсего.Сожраликрысывладельца…
Хотянет.Владелецсамоймашиныдолженбытьжив.Машинанаша,аедваликто-тоиз
местных,знающихокрысахнепонаслышке,поехалбына“Сахалине”кататьсяпоКрасной
площади.Скореевсего,хозяинСероготуристкакой-нибудьимашинуарендовал.
Значит,нужноузнатьномер.Выйтинафирму.Свериться,ктобралэтумашину.Связаться
с родственниками этого непутевого хозяина Серого и выслать им этого сурка. Можно
посылкой,можноподконвоем.
Точно.Авечером–чемчертнешутит?–можнобудетпривезтисюдатудевчонку.Хотя
еще надо выяснить, что ей нужно. Но, скорее всего, просто острых ощущений. Крысолов,
блин…Владыкапокинутогогорода.Повелителькрыс.Настоящиймачо…Тьфу!
Но,сдругойстороны,регулярныйпритоклюбительницострыхощущений.Богатенькихи
холеных.Приятно,чертвозьми.Особеннокогдатакие…
Так! Хватит сопли на кулак мотать. Это все вечером. В шесть часов, на закате дня.
Романтика,блин…Ноэтовсепотом.
Апока–разгрузитьиотогнатьфургонМарти,забратьсвоюмашину.Заоднозаглянутьна
площадьипосмотретьномертогоголубого“Сахалина”,чтобысбагритьСероготуда,откуда
приехал.
Стасспустилсявниз,носначалазаглянулвкрысярню.
Рассыпал по мисочкам пакет кошачьего корма. Не так много на пятерых, но вполне
достаточно. Сегодня им работы нет, тратить калории некуда. А просто так нажираться не
фига. Крысы от переедания дохнут, как дрозофилы. Жиреют, обрастают раковыми
опухолямиидохнут.Нетуж,недлятогоихдрессировалидвагода!
***
Стаспритормозилпередвходомвметро–древним,неиспользовавшимсялетдвадцатьи
потому обшарпанным до ужаса. И в этот момент вынырнули крысы. Сразу с двух сторон
здания.
Заглушенныймоторещеделалпоследниеобороты,акрысыужеокружилимашину,и–с
места водителя не видно, конечно, но нет никаких сомнений, что это так, они всегда так
делают–восемьтварейблокироваликолеса,прижавшиськнимживымиколодками.
Им можно отдавить лапы, их можно изувечить – но машина не тронется с места, если
они сами не отойдут. А оттащить их, если они сами не отойдут, проблематично. Только
откройдверь,иихсоплеменникипорвутглотку,неуспеешьглазомморгнуть.
И тронуться с места лучше даже не пытаться. Не то остальные крысы вмиг обглодают
колеса,апотомвыгрызутрезиновыеуплотнители,удерживающиестекловкорпусе.Акогда
стеклавыпадут,"крысызаймутсятеми,ктовнутримашины…
Но если ездить по городу на этой пурпурной “ниве” с фигурными трубками бампера,
хромированнымиисияющимидажевполумраке,–всеможетбытьсовсеминаче.Главное,
недергаться.
Стас подождал, пока крыс подтянется побольше. Они взяли машину в кольцо, но и
только.
Вышколенные.Машинублокировали,норватьколесаипробиватьсявнутрьнепытаются.
И сколько их всего, можно сказать, даже не считая, – тридцать. Взвод, который дежурил
здесь.
Приоткрылась стеклянная дверь входа в метро – одно название, что стеклянная, а
заляпана грязью так, что не хуже деревянной, – и оттуда, из темноты, вынырнул второй
взвод.Ещетридцатьтемныхтварей.Взялимашинувовтороекольцо.
Следомзанимивынырнулаещеоднакрыса,наэтотразвгордомодиночестве–исовсем
нетакаямолодая,какэтибойцы.Шерстьужеспроседью.
Крыса оглядела машину, подошла ближе. Стас распахнул дверцу. Крыса придирчиво
осмотрелаСтаса,шмыгаяносом.Обернуласьксвоимипискнула.
Тем, кому все крысы на одну морду, этот писк ничего не сказал бы. Но если
навостриться,тотонапискаможноразличать.Этотбыл–“отбойтревоги”.
Из-под машины вынырнули восемь крыс, блокировавших колеса. Кольцо крыс перед
машинойразошлось,открывпроходкстекляннымдверям.
Над ними, под толстым слоем грязи, еще можно было различить выпуклые буквы:
Станция “Арбатская”. Станция… Вход, платформы и туннели – все это осталось. Но само
метроужедавнонеработало.
Стас обошел фургон, открыл дверцы. Забрал одну сумку – товар, полученный от ребят
КешиПрапора.Этолучшеотнестисамому,чтобыособеннонекантовать.
Седаякрысаопятьпискнула–наэтотразтономвыше.Дежурныйвзводкрысрассыпался
иисчез.Кто-тоубежалзауглы,кто-тозатерялсявкучахмусора,наметенныхветромустен.
Второйвзводстянулсязафургоном,несколькокрысзапрыгнуливнутрь.
Ладно,разберутсясами…Стастолкнулстекляннуюдверьивошелвполумрак.Постоял,
покаглазачутьпривыкнутктемноте.Седаякрысатерпеливождаларядом.
–Ладно,пошли,–сказалСтас.
Достализкарманафонарик–красныйитусклый,нотутбольшеиненадо.Былздесьне
один десяток раз, при желании можно и на ощупь пройти. Не ради того здесь, чтобы
мраморныеоблицовкирассматриватьдатонкостисоветскойархитектуры…
Седаякрысазасеменилавтемноту.
Онадовеладосередины зала“Арбатской”.Скользнула всторону,налестницу.Провела
попереходумеждустанциями.Прошликоридор,завернули–ивпередизаплясалиотблески
огня.Крысаостановилась.Выразительнопогляделанафонарикипискнула.Повелительно.
–Даладнотебе…
Детскийсад,блин.Фонарикиздесь,видители,запрещены.Обойдутся!
Крыса, не двигаясь дальше, опять пискнула. Громче и жестче. Из темноты тут же
вынырнулиещемордочки.
Стасвздохнул.ОхужэтотАрни,поросенок!Встрогиепорядкииграет,паразит.Иведь
непоспоришь.Вонкакиешерстяныеаргументы…
–Ладно,неблажи…–сказалСтас.
Чертсними…Чембыдитянитешилось,лишьбы…Эх!
Стасвыключилфонарикисунулеговкарман.
Ладно, немного осталось. В конце концов, пол здесь гладкий, за порядком тут следят.
Особоспотыкатьсянеобочто.
Где-то рядом, затерявшись во тьме, семенила седая крыса. Когда они свернули к
лестнице, крысу опять стало видно. Отсветы стали куда ярче, впереди был зал
“Боровицкой”.
Вдальнемконце,уторцевойстеныстанции,горелидвафакела.Покраямзала,отделяя
платформуотпутей,высилиськолонны.
Вдольнихвыстроилиськрысы.Исправаислева.Ровненько,черезполметра.Всесамцы
и все, как на подбор, здоровенные. Хотя почему – как? Они и есть на подбор. Личная
гвардия.Полбатальона,атоибольше.
Серая крыса отстала и куда-то нырнула. У основания лестницы были еще две старые
крысы–тожебывалыеиопытные.Лейтенанты.ЕдваСтассошелслестницы,онизычно,в
унисон,пискнули.
Три,аможет,ичетыресотнитварейподнялисьназадниелапы,вытянулисьстрункой.И
резко упали на передние лапы, стукнув когтями по плитам платформы. В гулкой тишине
старой станции этот звук впечатлял. Торжественное приветствие. Ох уж этот Арни…
МальчишкаонивАфрикемальчишка,ивподземельяхСтарогоГорода.
Играл в солдатиков. И что с того, что его солдатики не похожи на людей и вполне
живые?Такдажеинтереснее,наверно.
Уторца,междуфакелами,огромноекресло–настоящийтрон,которыйАрниперетащил
изкакого-томузея.Можетбыть,дажеизкремлевскихзапасников.
Натронеонсам.Императоргранитныхплатформ…
Ладно,самтакимеговоспитал.Читай,Арни,большечитай.Чьислова?..
Ага,то-тоже.Такчтонытьпоэтомуповодунесруки.Самвиноват.
Стас пошел между двумя рядами элитных крыс-гвардейцев, неподвижно замерших на
заднихлапах.Дажемордаминекрутят–толькобисеринкиглазнеотрывноследят.Есличтотоподозрительное,раздерутнакускизапарусе​кунд.Пираньяминеснилось.
Когдадотронаосталосьметровдесять,Стасостановилсяипоставилсумкунапол.Арни
наконец-топоднялся.
Большущий,здоровенный.Нерадикрасивыхжестовонсюданастоящийтронпритащил,
обычный стул ему в самом деле не подошел бы. В холке под два тридцать. По массе все
полтонны.Ребеночек,блин,восьмилетний…
Чернуюкожупокрывалиугольно-черныеволосы,нашироченныхплечахкожаныйплащс
оторочкойизсоболя.Из-поднеговиднеетсягрудьсчеткимирельефнымибуграмимышц.На
шеемассивнаязолотаяцепь.Красавецдаитолько.Любаягорилла-самкабудетпокоренас
первоговзгляда.
Да только Арни эта горилла будет не нужна… Мозги-то у него почти целиком на
человеческих генах. И воспитывали его люди. Так что все стереотипы красоты, как
врожденные,такиимпринтинговые,–всеэтокакучеловеческогомальчишки.Хотянет,уже
подростка.Онбыстрееразвивается.
Еще чуть-чуть, и будет юноша. И что тогда начнется… Пока половые гормоны еще не
включились. Пока ему хватает апельсинов, книжек и вот этих вот крыс в качестве друзейтоварищей.Ночтобудетчерезгод?..
–Вольно,–пробасилАрни.
Глоткуемутожечутьподправили,говоритьонможет,ивполнесносно.Норазмеровона
соответствующих.Голостакой,чтотольковоперныхзалахбасомпеть.Командараскатилась
под сводами зала, как рокот грома, хотя Арни даже не поднимал голоса. Крысы послушно
леглинабрюхо.
– Приветствую тебя, посредник между людьми и их рукотворными богами, –
торжественнопровозгласилАрни.
Та-ак…Чегоэтотребеночекнаэтойнеделеначитался?Фэнтезикакой-нибудь,наверно.
Боги,рыцари.Хм.Будемнадеяться,докрасавиц-принцессделоещенедошло…Поигратьв
рыцарей,чтоли?
А если он окончательно зазнается? И так он здесь хозяин среди крыс, привык
командоватьивоображатьсебяцарем.Ужебогомдаже.Рукотворным…
Хотя, может быть, он не себя имел в виду. Здесь, кроме него и крыс, были и еще
существа.Вэтомнетсомнений,хотяникогоизнихвидетьнедоводилось.
Сам-то Арни еще ребенок. Он живет здесь, но контролирует лишь малую часть крыс в
небольшом районе вокруг этой станции. Больше ему не под силу. Да и этих-то крыс он не
безпомощидругихвыдрессировал…
А центр Москвы контролируется весь. Это на окраинах крысы дикие, живут мелкими
стаямисамипосебе.Аздесь,вцентре,всеониорганизованы.Иорганизованыужедавно,
летпятнадцать.
Крысолов…НебылобыникакогоКрысолова,еслибыкрыснеконтролировали.Иесли
бытем,ктоихконтролирует,небылинужныкое-какиетовары–сугубочеловеческие.
Знатьбыеще,ктоони,этиконтролеры…Нозаказнатовары,которыедоставалПрапор,
приходилчерезАрниитолькотак.Никакихличныхвстреч.
Самому-то Арни до этих товаров дела не было. Зачем ему все эти химикалии и
инструменты,большейчастьюсвязанныесбиотехнологиями?ОнпоказастрялнаСредних
веках,мушкетерахифэнтези.Хотякто-тоснимвсежезанимался.Егоречьбылачеткой,с
ним явно говорили вслух, говорили часто и помногу. И считать хорошо научился. И азами
логики овладел. Даже лучше, чем большинство восьмилетних ребят. Впрочем, он и куда
своенравнееиагрессивнееобычноговосьмилетнегомальчишки…
Влюбомслучаенестоитемуоткровеннопотакать.Атосовсембудетнесладить.
–Привет,Арни,–сказалСтас.
–Привет,дядяСтас,–сказалАрни.
Уже просто, не стараясь подражать какому-то древнему воину из черт его знает какой
книжки. Странно это звучало – мощный басистый рык, которому позавидовал бы любой
средневековыйгерой-варвар,ивдруг–“дядяСтас”.Племянничек,блин…Опустилвзглядв
мраморныеплитыкакнашкодившийкарапуз.
–Какувасдела,Арни?
–Нормально,дядяСтас…
–Всенормально?Неболеетникто?Погодкатаеще,ихолодно,исыро…
Арнивскинулглазаиулыбнулся.
–Нехитри,дядяСтас.Явсеравноничегонерасскажуомоихдрузьях.
Ктобысомневался…
–Нуатысам-токак?
–Нормально…
–Этонеответ.
–Нунормальновсе,правда…–Арниопятьотвелвзгляд.
Стасвздохнул.Весело,весело…
А ведь это не первый раз уже – это ощущение стены, отделившей его от Арни. Словно
чужие…Сколькоужетак?Месяц,два?Полгода?
Уходяотсюда,этосразузабываешь.Помнишьтолькотомаленькоедвухлетнеесоздание,
какимувиделеговпервыйраз.Аещепочтидогнавшегоростомвзрослогочеловекакрепыша
сповадкамипятилетнегомальчишки.ТогоАрни,какимонбылтригоданазад,когдаунего
был пусть и плохой, но дом, где прятаться было не нужно, и когда они виделись каждый
день. Когда каждый следующий день ниточки, связывающие сердца, крепли, а не рвались,
каксей​час.
Эти ниточки держались долго, но не могут же они держаться вечно? Теперь, когда
встречиотсилыразвнеделю,атоиразвполмесяца…
Толькоуходяотсюда,обэтомсразузабываешь.СразувозвращаетсятотпрежнийАрни,с
радостнымвоплемнесущийсянавстречуилопочущий“ТятяСтас!ТятяСтас!”ссияющими
глазенками…
Стаспоежился,хотяздесьбылонетакужхолодно.
И,чтохужевсего,кажется,Арнитожебылонемногонепосебе.
–Асеквенсортожездесь?–прервалмолчаниеАрни,указываясвоейобросшейшерстью
чернойлапищейнасумку.
– Нет. Тут все, что просили твои друзья, кроме секвенсора. Секвенсор “Гончар” – это
тяжелыйприбор,здоровыйтакойящик.
–А-а…–протянулАрниипокивал.
– Продукты тебе и кое-что твоим крысам я тоже привез, как обычно. В машине, твои
крысысейчасразгружают.
–Спасибо,дядяСтас…Асеквенсортожетам,вмашине,да?
– Нет, секвенсор достать не удалось. Скажи своим друзьям, что это будет не так-то
простосделать.Мненужнопоговоритьскем-тоизних,тогда…
–Нет,–сказалАрни.–Поговоритьможнотолькосомной.
–Арни…
– Нет, дядя Стас! Они говорили мне, что ты будешь просить о встрече с ними! Но
сказали,чтобыятебядаженеслушал.Вот.
–Да?..
–Да.Иещемоидрузьясказалимне,чтоятебедолженпередать.
–Хм?..
–Онисказали,чтотыдолжендостатьсеквенсор.
–Ябырад,Арни,но…
–НудядяСтас,неперебивай!
–Хорошо.
– Послушай меня, дядя Стас! Я должен передать, что они сказали!… Наши крысы
защищают тебя и твой дом от диких крыс, дядя Стас. Наши крысы не нападают на тех
людей,которыеприезжаютстобойнаплощадьивтеместа,которыетынамуказываешь…
Саминенападаютизащищаютвасотдикихкрыс.Заэтотебеплатятденьги.Неужелиэтих
денегнехватает,чтобыдостатьнамсеквенсор?
–Видишьли,Арни…Невсетакпросто.
– Подожди, дядя Стас! Я еще не все… Мои друзья велели передать тебе, что, если не
будетсеквенсора,небудетизащиты.
–Прямовоттакисказали?
–Да.Прямотак.Еслинебудетсеквенсора,тонебудетзащиты.
–Арни,мненужнопоговоритьскем-тоизних.
–Нет,дядяСтас.Онинехотят,чтобыихвидели.Иещеонисказали,чтотыдолженточно
сказать, когда будет секвенсор. Иначе они перестанут обеспечивать тебе защиту от диких
крыс.
Стасвздохнул.
Да, это было железное правило – общаться с этими “друзьями” можно только через
Арни,никакихличныхкон​тактов.Ноотлюбыхправилкогда-топриходитсяотказываться.И
кажется,сейчаснаступилтакойслучай.
–Арни,послушайменявнимательно…
–ДядяСтас,ненадоуходитьотответа!Назовиточнуюдату!
Черт возьми! Тяжело говорить с ребенком, который большую часть времени командует
сотнямикрысичитаетприключенческиекнижки.
Надотоньше,сдругогоконца…Потянутьзаниточку,связывающуюегосдетством.
Стас закусил губу. Черт… Ну что за паскудные замашки, а?! Эти хитрые приемчики
помогают, да,но использоватьихдлятого,чтобыповлиятьнаАрни?..Чертовыпривычки!
Въедаютсявкровь.Сжираюттебя,становятсятобой.Ивместоблагихцелейостаютсялишь
грязныеметоды…
Только ведь работают же эти приемчики? Работают. А договориться надо. Ради их же
блага, этих его “друзей”. Может быть, эти друзья и могут управляться с крысами, но кто
сказал,чтоониумные,чтоониразбираютсявжизни?
Скорее всего, это уцелевшие мутанты, сбежавшие из разных клубов, с каких-нибудь
подпольныхферм.Сбилисьвкучку,выжиливместе,нашлиприютздесь,подземлей,гденет
людей,научилисьуправлятькрысами…ПотомуиАрнивзяливсвоюкомпанию…
Нотолькоприручитькрысиобжитьподземелья–этоведьещеневсе.Аоткудаимзнать
тужизнь,чтоневподземельях,аснаружи?АтемболеевПригороде?..Можетбыть,уних
естькнижки,телевизоры,сеть,наконец.Ноэтоженевсяжизнь.
Скореевсего,онимаксималисты–какобычныеподростки.Имогутпойтинапринцип.
Атогданаломаютдров…
Делодаженевтом,чтоКрысоловперестанетбытьКрысоловом,лишившисьихпомощи.
Ноесликто-тоизнихзаболеет,срочнопотребуютсялекарства–откудаониихвозьмут?..
Стасвздохнул.Надо,надодоговариваться,анессориться.
–Арни,малыш,ятебякогда-нибудьобманывал?
Арнинахмурился.Что-тотихобуркнул…
– Вот видишь, Арни… Я принимал это правило, что я не должен видеть твоих друзей.
Принимал до тех пор, пока мог. Но сейчас не тот случай. Скажи своим друзьям, что мне
надопереговоритьскем-тоизнихнапрямую,безэтогоникакнеобойтись.
–Онивсеравнонебудутвстречатьсястобой,дядяСтас…
Стаспожалплечами.
– Хорошо, я оставляю телефон. – Стас достал из кармана специально купленную и
подготовленнуютрубкуиположилеенапол,возлесумки.–Вот,трубкачистая,вызовбудет
идти через спутник, по сети через цепочку прокси-адресов. Даже если кто-то случайно
перехватит его, проследить место, откуда был звонок, будет невозможно. Пусть свяжутся.
Этоважно,Арни.Передашь?
–Хорошо,дядяСтас…–пробурчалАрни,непереставаяхмуриться.
Стасвздохнул.
–Ладно…Тебесамому-точто-нибудьпривезти?Книжек,журналов?Телевизор?..
–Унасестьсетьителевизоры.
Есть-тоесть…Ноестьнасветеещеитакаявещь,каксексуальноесозревание.Котороеи
сопровождаетпереходныйвозраст.
– Я мог бы привезти тебе маленький генератор, будешь из бензина электричество
получать.Ителевизорбудетутебяздесь.Твойсобственный.Ябытебемогдисковпривезти
каких-нибудьсновымифильмами…
Арнипожалплечамииопустилглаза.
Та-ак…Точноепопадание,похоже.
–Такчто,привезти?
–Да…
–Апродуктывследующийраз?Какобычноиличто-нибудьдобавить?
–Нет,всекакобычно…Толькопеченьяможнонепривозить.
–Овсяного-то?
–Да.
–Умеркто-нибудь?–осторожноспросилСтас.
–Данет,просто…–Арниосекся.Нахмурился,вскинулглазанаСтасаиулыбнулся:–Не
хитри,дядяСтас!Явсеравноничегонескажу!Иеще,явспомнил.
Стаснахмурился.Еще?..Нуспасибочки!Это,оказывается,ещеневсесюрпризы?
–Чтотакое?Чтоеще?
– Еще мои друзья хотят узнать, можно ли снять охрану с… – Арни нахмурился. – С
этого…Какего…Блок…Блоко…
–Блокпоста?
–Да!Точно!Блокпоста!Блокпостанакольце,вот.Можно?Моидрузьясказали,чтоего
охраняютужедавнои…Вобщем,тебеещенужно,чтобыегоохраняли,дядяСтас?Можно
ужеснятьохрану?
–Нет,Арни.Нивкоемслучае.Передайсвоимдрузьям,чтопустьпродолжаютохранять
блокпост.
–Азачемонтебе,дядяСтас?–спросилАрни.Ивглазахзажглосьчистомальчишеское
любопытство.Всежеонещеребенок,совсемребенок…
–Акаквыглядяттвоидрузья?
–НудядяСтас!Нутакнечестно!–засмеялсяАрни.–Тыжезнаешь,чтоянемогуэтого
сказать!
–Знаю,знаю…
***
Даже затянутое тучами небо было слишком ярким после темноты подземелья. Ударило
поглазам,каккулаком…
Стас прищурился, подождал, пока в глазах прояснится. Обошел фургон. Чистенько.
Словноинебылоничего.Толькозапахмандариновещевиселвфургоне,едвауловимый,как
призрак. Да четыре пакетика овсяного печенья посреди пустого кузова. Интересно, с чего
бы?Поменялисьвкусы?
Правда,крысымоглибызабратьих.Самибысожрали…
Ладно, мы люди не гордые. Стас собрал пакетики, закрыл задние дверцы и залез в
кабину.
Н-да…Похоже,пресловутые“друзья”Арнинетакиеужмудрыеребята.Скорееужони
дети.КакАрни,можетбыть,чутьвзрослее.Страшныенавид,сообразительныенапервый
взглядинаивныедооторопи,еслиприглядеться…
Можетбыть,онидумают,чтодостать“Гончар”такпросто?
Вообще,зачемоним?Этоженесеквенсор,насамомделе.Еготакназываютпростопо
старинке.Атак-то“Гончар”–этомашинкадлясшивкигенов.Обычноегоиспользуют,когда
надоразработатьновыйгенотип.Взятьбазовыйнаборгенов–ивнужныеместавпихнуть
геныиздругихнаборов.
Только чтобы все это сделать, надо очень много знать. Секвенсор, в конце концов, это
молоток.Жуткотехнологичный,новсеголишьмолоток.Неволшебнаяскатерть-самобранка,
укоторойможнопотребоватьвсечтоугодно.
И сначала надо прикинуть, как новые гены будут работать в старом наборе. Хотя бы в
первом приближении. Для этого нужны мощные машины, нужны спецы – биологи,
генетики, программисты, математики… Целый институт нужен. Вроде того, который
находитсявКоролевеподопекойКГБ.
Нужен целый институт. А сколько друзей у Арни?.. Не говоря уже о том, что нужной
квалификации у них просто не может быть. Мутантов генной инженерии пока еще не
обучают. В последние годы, когда несогласованная модификация животных стала
приравниватьсякразработкеоружиямассовогопоражения,геннойинженериииневсякого
человека-тонаучат…
Тогдазачемимсеквенсор?
Ладно, чего гадать. Проще напрямую спросить. Должны, должны они решиться на
прямойразговор,безпосредничестваАрни.
А если все-таки нет… Ну, тогда можно будет поиграть на том, что готовится весенняя
зачисткаиестькое-какиеподробности.Но–башнабаш.
Точно.Такисделаем.Апокаестьещедельце.
Стас завел мотор и покатил в сторону Красной площади. Надо хотя бы с одной
проблемойразобраться.Серыйзабавныйшимпанзенок,нообезьяннельзяоставлятьвдоме
одних.Этонедело.
Иеще,лучшеоборватьконтактбыстрее,поканиточкипривычекнепревратилисьвпуты
привязанности,когдарватьих,расставаясьсСерым,будетужепо-настоящемугрустно.
Собственно,грустьужеесть…Темболеепора!
Стас притормозил. Слева уже была стена торгового центра, впереди виднелся кусочек
площади. А лишний раз нервировать крыс, охраняющих площадь, не нужно. Хоть они и
выдрессированные,абереженогобогбережет.
Машинавыкатиласьнабрусчатку,Стасвжалтормоз.
Нахмурился,ещеразогляделплощадь.
–Дьявол!
Пусто.“Сахалина”наплощадинебыло.
Вот ведь некстати! То патруль месяцами сюда не заглядывает, а то нате! Не успели
сожратьмашину,неделинепрошло,–аужевытянули!Даещеоткуда–изсамогоцентра,с
самойКраснойплощади,кудаужгодносанепоказывали!
Вертолетом,наверно…Сверхуподцепили.Едваливездеходсюдаприезжал.Нерешились
бы генералы… Но, черт возьми, как не вовремя, а?! Когда надо, не дождешься, а когда не
надо,онитуткактут!
Блин! Стас с чувством выдохнул. Черт возьми… Нету теперь номера машины, нету
теперьниточкикхозяинуСерого.
Икудатеперьегодевать?
ГЛАВАСЕДЬМАЯ
Когда в кабинете зачирикал видеофон, Стас скоблил подбородок. Приятное томление
перед свиданием на этот раз было куда сильнее. В груди что-то словно щемило даже. Эх,
треснуло,треснулостальноесердечко,какхрустальнаябезделушка…Дзинь-дзинь…Просто
неКрысолов,акакой-тосопливыйщенок,влюбившийсяспервоговзгляда.
Конечно, если искательница приключений соблюдет минимальные приличия, начав с
формальногозаказа,тоэтонемноголегкихденег.Ониникогданемешают,–иужтемболее
непомешаюттеперь,когдавпередимаячатназойливыеобъятияРубаковаиКГБ.
Нодавайтенебудемникогообманывать,другмой.Дело,конечно,невэтом.Делосовсем
вдругом.Былочто-товэтойдевчонке…
Видеофонещеразпрочирикал.Брать–небрать?Когоещечертипринесли…Неотрывая
взгляда от своего подбородка в зеркале, – а ничего, мужественный такой подбородок,
многим женщинам нравится, особенно искательницам приключений, – Стас поболтал
бритвойвзапруженнойраковине,смываяслезвийщетину.
Видеофонпрочирикалвтретийраз,ивключилсяавто​ответчик.
–Оставьтесвоесообщение,–выдалказенныйженскийголос.
Подобнаязаписьнаавтоответчике многихвыбивалаизколеинанесколько секунд.Все
равночтонадписьнадверяхприемной:“Осторожно,злаясобака!”Нопаузынебыло.
–Выйдинасвязь,Крысолов,разговоресть,–раздалсяголосЖиводера.
Хм… Вообще-то очередной рейд с Живодером был назначен на завтра, как и
согласованиеспискановыхдел.Что-тосрочноеподвернулось?
Что ж, это хорошо. Лучше переговорить о прикрытии поскорее. Может, Рубаков и не
будетждатьтридняиегоребятанагрянутраньше.
Видеофоннеотключался.Живодертерпеливождал,необрываясвязь.
Стасвытерлицополотенцем,накинулхалативышелизванной.Щелкнулвключателем
камеры,подождал,покаожившаякамерапоймаетпосетителявфокус:
–Приветствую.
Живодер на экране прищурился, разглядывая недобритого Стаса. Подозрительно как-то
прищурился,нехорошо.Илицослишкомужсерьезное.Случилосьчего?..
–Неотвлекаю?–спросилЖиводер.
–Нет.
–Точно?
Стаскивнул.
–Хорошо…Вотчто,Крысолов.Ты,говорят,сгэбэшникамисвязался?
Та-ак…Похоже,неовнеочереднойхалтуркепойдетречь.
– Не нужно верить всему, что говорят, – сказал Стас. – Мало ли, какие у меня
заказчики…
Но Живодер шутки то ли не понял, то ли не захотел понять. Лицо осталось таким же
каменным.
–Вотияотомже,Крысолов.Мнеоченьнехотелосьбы,чтобыменязаказали.Говорят,
ты со свежеиспеченным генералом, этим Рубаковым, покорешился. Обещал через три дня
подготовитьемучто-тотакое,отчеговсеммалонепокажется.
Стасструдомудержался,чтобыненахмуриться.Чертвозьми!Рубаков,конечно,звездс
неба не хватает, но не до такой же степени, чтобы по дороге в Пригород выложить своим
подчиненнымвсеподробностиразговора,неполныйжеонидиот?!
С другой стороны, если не сам Рубаков, то кто? Разговор же был наедине! Подслушать
никтонемог…Еслитольковдоменезатерялсяжучокодногоизпрежнихпосетителей.
НонежучокЖиводера,этоточно.Еслибыонслышалразговорсвоимиушами,проблем
бынебыло.Живодернедурак,онбывсепонял.Получается,Живодерслышал“сломанный
телефон”.Перевранный.Случайноперевранныйилиспециально,этовопрос.Ночейжемог
бытьжучок?..Вотужповезлотакповезло…
Хотя сам виноват. Надо тщательнее в доме убираться. Не только автоматических
уборщиковзапускать,ноисосканеромпостенамшарить.Инеразвмесяц,ачаще…Ине
тольковкомнатедляпосетителей.Можетбыть,какой-тоумникоставилжучокневкомнате,
аналестнице.Что-тооченьчувствительное…
Кто же из тех, кто был здесь за последние три недели, мог подкинуть жучка? Ох и
влип…
–Молчим,Крысолов…Значит,этоправда?
Стасвздохнул.Чертвозьми,лучшебыЖиводервсамомделеслышалтотразговор!
Ачто теперь?Какубедитьэтого парня, чтосотрудничатьсРубаковыми,ужтемболее
сдаватьЖиводерагэбэшникамниктонесобирался?ЧтоРубаковаинтересуетнеподпольная
ферма,акрысы,старыедобрыемосковскиекрысы?Как?
ВедьчтобыЖиводерповерил,чтоегосогласиеработатьнаРудаковабылонасамомделе
несогласием,а финтомушами, надосначалаубедитьЖиводеравтом,что Рубаковзвездс
небанехватает.
Делодаженевобмане…Вто,чтоновоиспеченногогенералаКГБможнообвестивокруг
пальца,Живодерещеповерит.Ноповеритлион,чтоРубаковнастолькочукотскийюноша,
что может думать, будто от крыс так легко избавиться? Что только усевшись в
освободившееся кресло, он уже планирует очередную очистку города, причем планирует
судорожно…
Тут сам-то в это еле-еле поверил – и то лишь потому, что с Рубаковым лично
разговаривал… А если бы услышал от кого-то другого? Решил бы, что баки забивают.
Именнотакирешилбы.
Нет, нельзя начинать все эти объяснения. Чем сложнее объяснения, тем сильнее они
смахиваютнаоправдания.Чегодоброго,Живодеррешит,чтоСтасврет.Итогдабудетсовсем
паршиво. Подозрения Живодера перерастут в уверенность. И тогда мало не покажется. С
его-тосвязями…
Живодернаэкранеусмехнулся,поджавправыйкраешекгуб–да,всетак,самыехудшие
подозрениясбываются.
–Этонесовсемтак,–сказалСтас.
– Ах, не совсем?.. – Живодер на миг отвел взгляд в сторону, потом опять посмотрел
прямовкамеру.–Крысолов,мыстобойхорошосработались.Иядумал,чтобудемработать
идальше.Новсему,видимо,приходитконец.Слюбителямипокрысятничатьянеработаю.И
еще…Мненехотелосьбыугрожать,всежестобойбылоприятноработать,инеисключено,
что это все поклеп. Но если вдруг… В общем, ты понимаешь? Если меня или кого-то из
моих ребят накроют в ближайшее время, я буду знать, по чьей наводке. И что-то мне
подсказывает, что кого-то не спасут ни хваленые службы защиты свидетелей, ни даже все
московскиекрысы…Мыдругдругапонимаем?
– Вполне. Мне тоже было приятно с тобой работать. Жаль, что кое-кто верит слухам
больше,чемсвоимглазам…
Живодер хмыкнул – ну да, как же, так и поверю этой оскорбленной невинности! – и
отключился.
Стасещесминутугляделвчерныйэкран.Весело…
Чертовщинакакая-то!
Все одно к одному. Сначала смерть Старого Лиса. Потом Рубаков, этот преемничек,
тупой до безобразия. Друзья Арни, которым позарез нужен секвенсор, который даже
Прапорунедостать,покрайнеймере,заразумныеденьги.
Теперь еще и главный работодатель дал от ворот поворот. И где-то в доме завелся
жучок…Дьявол!
Чтозадела?Теряешьхватку,Крысолов?
Стоп.Стоп,стоп,стоп.Надопростоуспокоиться.
Ну-ка, расслабились и перестали все валить в одну кучу. Маловато лет еще для того,
чтобы хватку терять. Просто наложил ось одно на другое. Раз в год и три мины в одну
воронкупадают…
Стасмедленновтянулполнуюгрудьвоздуха,такжемедленновыдохнул.Иещераз…И
еще…Ниочемнедумать,тольковоздух,втянуть,медленно,ивыдохнуть,ещемедленнее…
Пять…шесть…семь…
Воттак.Атеперьподумаемещераз.Трезво.Иссамогоначала.
Итак,чтомыимеем?Рубаков.ДрузьяАрни.Живодер.Жучок.
Пожалуй, жучок свое уже отыграл. Сейчас проверим лестницу, делов-то. Эту проблему
можнонесчитать.
Ужелучше,осталосьвсеготри:Живодер,“друзья”Арни,Рубаков.
Или, если конкретизировать: нет работы; кремлевские крысы скоро могут перестать
служить защитой; два дня до звонка из КГБ от Рубакова. До момента, когда надо будет
принять окончательное решение, что делать. Бежать без оглядки, похоронив память о
Крысолове.ИлиуходитьвподземнуюМоскву,чтобызатаитьсятамипереждатьвеснуилето.
НоэтоеслиудастсядоговоритьсясдрузьямиАрни.Аонипоканеторопятсязвонить…
Откуда-то из-за кресла вылез Серый. Прошелся по комнате, лениво помахивая руками,
остановилсяпередСтасом.Пригляделся.
–О-у-а?
–Да,иногдажизнь–полноедерьмо,–согласилсяСтас.
Впрочем,обычно,еслиприглядеться–тожитьможно.Надоприглядеться.
Стасвернулсявванную.Включилкран,сполоснуллицоводой,выдавилнемногопеныи
продолжилбриться.
Надо держать себя в руках. Когда все валится из рук, любая мелочь может вырасти до
проблемы.Когданачинаетказаться,чтовесьмирпротивтебя,поневоленачнешьзабиваться
вугол.Можнонаделатьнемалоглупостей…
Надовзятьсебявруки.Ачтоспособствуетэтомубольше,чемженскоеобщество?
Хотя дело-то не только в абстрактном женском обществе… Еще какое-то странное
чувство. Холодок в груди, словно падаешь в пропасть. И вместе с тем – что-то
притягательное…Какое-тосовершеннодурацкоечувство,насквозьпротиворечивое.Что-то
сродни детскому желанию поскорее расшатать чертов молочный зуб, когда снизу режется
коренной. И больно, а все равно давишь на зуб языком и не останавливаясь раскачиваешь,
раскачиваешьего,морщасьотболи…
***
Клиентканеспешила.
Стаспогляделначасы,вылезизмашиныиоткрылба​гажник“нивы”.
ПустойфургонМартибылвозвращеннастоянку“Коренногомосквича”.Напересечение
Трифоновской и Октябрьской он приехал уже на своей родной пурпурной “ниве” с
хромированнымбампером,похожимназащитнуюмаскухоккеиста.
Стас достал ручной сканер и пошел вокруг машины. В принципе, Марти парень
надежный. И все равно лучше проверить. Доверяй, но проверяй. В конце концов, на
служебной стоянке “Коренного москвича” не только Марти гуляет. А прецеденты были,
былипрецеденты.Последнийвоттолькосегодняутром…
Ихужевсего,чтоналестницежучканеоказалось.Ивкомнатедлягостейнеоказалось.
И в коридорах возле лестницы. Точнее, сразу найти не удалось… Может, какой-то хитрой
конструкции жучок? Отключается по таймеру, а корпус с активной защитой от наводок
сканера?Можеттакоебыть?..
Серый, увязавшийся за ним, несмотря на все старания оставить его дома, вылез из
машиныикрутилсяподногами,мешая.
–Уйди,шерстяной,вуходам,–пообещалСтас.
Серый радостно заулюлюкал, шлепая своими толстыми губами, и нырнул обратно в
машину.Перемахнулназаднеесиденье,прижалсякстеклуигляделоттудассамымехидным
выражением.
–Ыпа-ыпа-от?–глуходонеслосьизмашины.
Такоеощущение,чтопонимает.Еслинесмысл,топоинтонации-тоточноужулавливает.
Ладно…Спроверкойвродевсе.Чисто.
Стас забрался обратно в машину, кинул сканер на заднее сиденье, снова покосился на
часы.Стрелкауверенношланаседьмойкругпослеполудня.Клиента,точнее,клиентки,не
было.
Ладно, подождем. Стас включил магнитолу, пустил “спотыкающийся” режим по всей
терабайтнойпамятифлэш-карточки.Процессорподкинулневидимуюмонеткусдесятками
тысячграней,сделалвыбор.Издинамиковполилосьчто-тотихоеинеспешное:
Closeyoureyesandlookat,
I'llbestandingbyyourside…
Удачно.МиленькиенежныеКингКримсоны.
Стас закрыл глаза, давая мелодии подхватить и повлечь куда-то, как несет травинку
ленивыйручей,кружаеевмедленномтанце…
Youdon'thavetoworry,
Youdon'thavetotry,
Youdon'thavetocare,
Walkingonair…
И все-таки почему именно здесь? Этот перекресток на краю обжитой зоны не так уж
далеко от Садового кольца. Что здесь такого есть? Даже гостиницы рядом нормальной
нет…
Стоп.Есть.Идажесроскошныминомерами.ДляделегацииЕвросоюза.Когдапрежнего
господина президента предвыборный петух в задницу клюнул и ребят погнали чистить
центр города, эти гуманисты из Европы нагрянули сюда проверять, не сильно ли
нарушаютсяправаживотных.
Вот для этих-то гуманистов и переделали пару этажей второсортной гостиницы, на
самом краю обжитой зоны Старого Города. Теперь, до очередного рейда защитников
животных, эти номера даром никому не нужны. Шикарные, но стоить должны совсем
недорого.Когонакрайобжитойзоныпонесет?
–О-у-а?
Зарукудернули,Стасоткрылглаза.
В зеркале заднего вида показалась женщина. В карминном плаще поверх черного
брючного костюма, тупоносые сапожки по последней моде, на голове серебристоголубоватыйплатокитемныеочки.
По походке – совсем молодая. Легкая походка, не отягощенная ни годами, ни тяжелой
грудьюибедрами.Летвосемнадцатьотсилы.Совсемдевчонкаеще…
Та-ак.Да,этокнам.Стасещеразогляделмашину.Всевпорядкевродебы.
–Эй,шерстяной,ведисебяприлично.
–Ыпа-ыпа-ва!–нагловыдалСерый,скалясьсвоимиздоровымизубами.
–Ятебяпредупредил.–Стасчутьдобавилвголосбасаижесткости.
Серыйфыркнул,залезподплащназаднемсиденьеинакрылсясголовой.Обиделся,что
ли?
Хотячертегоразберет.Онспит,каксурок.Малышиидолжнытакспать–часто,нопо
чуть-чуть.Молодоймозгучитсядумать,всевокругновое,всеэтотребуетсяпереработатьи
разложитьпополочкам–вотинужноспатькакможнобольше…
Стасперегнулсячерезправоесиденьеиоткрылдверцу.
Девушкасела,откинулаплаток,снялаочки.
–Привет.Узнал?
Стаскивнул.Дауж,теперьузнал.
–Привет,Ритка.
–Мнетакненравится.Еслиужтакхочетсясокращать,сокращайпопервойполовине.
Стаспотерправующеку,скрываяулыбку.
–Ладно,Марго.
–Нуакакмнетебяназывать?Крысоловиливсе-такиСтас?
Стас опять потер щеку. На этот раз левую. Улыбку скрывать не требовалось – ее и не
было.Ктосказал,чтопрошлоеуходит?Онолишьзатаивается,чтобывынырнутьиз-зауглав
тотмомент,когдаэтогождешьменьшевсего.
Только как же она нашла телефонный номер? Допустим, узнать телефонный номер
Крысолова не так уж сложно, но откуда она узнала, что Крысолов – тот же самый парень,
которыйкогда-тодрессировалживотныхнаподпольнойфермеееотца,поканеразошлись
ихпути-дорожки?
–Таккакже?–спросилаМарго.
–Смотряктотебенужен,–сказалСтас.
– Даже так? Вы весьма любезны… – Марго помолчала. – Мы так и будем сидеть в
машинеиликуда-нибудьпоедем?
–Акудабытыхотелапоехать?
–Незнаю.Простопогороду.Мненравится,когдазаокномменяетсявид…
***
Заокномползброшенныйгород.СтасизредкапосматривалнаМарго.Сложивнагруди
рукииуставившиськуда-товперед,далекозалобовоестекло,онанеспешноговорила.Голос
унеебылнизкийибархатистый.
– …меня тогда все почему-то приняли за парня, а меня это прикололо, и я составляла
фразытакимобразом,чтобыничтовнихнеуказывалонамойпол…Быловесьмазабавно.
Парни разговаривали со мной на равных о музыке, об играх, без снисходительного тона и
всяких нежностей. Девочки, ищущие приключений, безуспешно пытались меня клеить,
удивляясь безмерно, почему я не реагирую на их миленькие лики… Так я развлекалась
несколькочасов.Акогдаясообщила,чтоявообще-тодевушка…Мужскаяполовиначататут
же начала интересоваться возрастом, внешностью и тому подобным, моментально забыв,
что только что у нас были и другие темы для разговора, а девочки оскорбились
беспредельно…
Стасглянулвзеркалозаднеговида–кажется,далекопозадимелькнулабелаямашина.На
почти пустынных улицах каждая машина бросалась в глаза. И кажется, несколько минут
назадсзадиужемаячилаоднабелаямашина.Таже?Кто-тоследит?
– Для меня тогда это была всего лишь очередная ролевая игра, почти как
компьютерная… – сказала Марго. – Я вообще люблю ролевые игры… Я не искала
романтических знакомств, мне просто нравилось общаться с людьми, которые в сущности
были тенями, отражениями людей, существующих в реальности. А потом у меня стали
складыватьсякакие-тонесовсемнормальныеотношенияснекоторымисобеседниками.Мы
сталиобщатьсянетольковбуквенныхчатах,ноивголосовых,сначалачерезголоса-шкурки,
апотомисвоимисобственнымиголосами.Ивкакой-томоментяпоняла,чтоэтоперестает
быть игрой, но отчаянно продолжала за нее цепляться… Все окончательно рухнуло, когда
мне надоели домогания по поводу внешности и я выслала паре знакомых фото. Их
восхищение,такнадоевшеемневреальности,тутжезаставилоихпозабытьобовсехпрочих
достоинствах,ионисталиобщатьсясомной,каксдесяткамивсехэтихмилашек,куколок,
кисокetcetera…
Стасопятьпочесалщеку.Правую.
Кажется,Маргонезаметила.Меланхоличноинеспешнопродолжала:
–Чтож,можетбыть,ядействительнооднаизнихинасамом-тоделеничегоизсебяне
представляю…
МаргокинуланаСтасабыстрыйвзгляд.
Охужэтиженщины,особенноюные…Дажевполнеискренножалуясьнато,чтовних
видят только человеческих самок, все равно будут проверять, какое впечатление они
производятнамужчину…
–Тывсамомделетакдумаешь?–спросилСтас.
Чертегознает,лукавитонаилинет…
В юном возрасте мир кажется полным чудесных людей, один умнее и тоньше другого.
Там,гдевзрослыйвидитглупостьиограниченностьсобеседника,умнаяюницаподозревает
мудрость, недоступную ей – из-за ее малого, как ей самой кажется, возраста и опыта. Все
кажетсяглубже,сложнее…Идажекогдасобеседникоткровеннотупит,умнаяюницаможет
думать,чтоонпростоиграет,прикидываетсядураком…
Потом это проходит, к счастью. Или к сожалению? Иногда это очень здорово – верить,
что за скрывшими небо тучами есть сверкающие звезды. Верить, даже если за тучами
никакихзвезднет…
–Янезнаю,–сказалаМарго,пристальноглядянаСтаса.
Наэтотразточнонелукавит.
Илионничегонепонимаетвлюдях…
Маргосновауставиласьсквозьлобовоестекло.Сновамедленноинеспешнопотеклиее
слова,какпадающиевленивуюрекузолотыелистья.
– Тогда я, помню, ужасно разозлилась, но приняла новые правила игры. Уж если быть
такой,какойдолжнабытьнормальнаядевушка,тоестьбезпретензийначто-либо,тонужно
быть лучшей… Как-то я посетовала на это человеку, с которым была давно знакома, и он
удивленноответил:добиласьвсеобщейлюбви,атеперьжалуешься?
Стаснамиготорвалсяотдороги,стрельнулглазамипоМарго.Хм…Интересно,чтоза
человек?
Сколько прошло? Три года?.. Нет, больше… Черт возьми, уже почти четыре года
пролетело!
Пожарбылосенью.Значит,трисполовинойгода.Почтичетыре…
А четыре года бывают разные. Одно дело со ста до ста четырех и совсем другое с
четырнадцатидовосемнадцати.Вэтойдевушкеестьчто-тооттойРиты-Ритки-Маргаритки,
Рикки-Тики-Тави.Ивсе-такиэтосовсемдругойчеловек.Тобыладевчонка.Ужевпериоде
созревания–новсе-такиещедевчонка.
Теперь – женщина. Еще юная, но уже женщина. И не просто женщина, а юная леди
высшего класса. Впрочем, это-то как раз неудивительно. У ее отца прекрасный вкус на
женщин. Своей матери Марго, наверно, даже не помнит, но вокруг ее отца всегда были
женщины.
Именно что женщины. Таких не назовешь дамочками, презрительно скривив губы. Да,
Марго было с кого брать поведенческие паттерны настоящей леди, выражаясь суконным
психологическимарго.
–Незнаю,почемуговорювсеэтотебе…–сказалаона.–Прости,наверное,ягружу…
Ну и что тут ответишь? Обычно лучше всего помогло бы что-то вроде: “Не страшно, у
тебяклассныйголос”.
Или еще что-нибудь чуточку фривольное. У женщин зона коры, отвечающая за речь,
смыкаетсяссексуальной.
Но это обычно. А Марго, наоборот, хочет, чтобы в ней прежде всего видели личность.
Тогда–честно?
– По-моему, ты слишком серьезно все воспринимаешь, – сказал Стас. – Твой отец в
курсе,гдетысейчас?
–Нет,конечно!
Стасещеразглянулвзеркалозаднеговида.Кажется,вдали,насовершеннопустойулице,
опятьмелькнулочто-тобелое.Ноеслитамчто-тоибыло,тоужескрылось.Аможет,просто
показалось?Из-заэтогожучканалестнице,которыйонненашел.Аможетбыть,еговообще
нет…Устрахаглазавелики.
Но,однако,трираза–этоужеслишкомдляшутокподсознания.
Ладно, ничего. На заднем сиденье есть сканер. Пройтись по Марго и ее сумочке –
минута.Еслинанейжучок,обнаружитьегонепроблема.
Только делать это надо в нужный момент. Чтобы те, сзади, не успели сообразить, что
обнаружены.
–Решилапожитьсамостоятельно?–спросилСтас.
–Тыхотелсказать,перебеситься?–улыбнуласьМарго.–Неужелинасамомделеясамая
обычнаядевчонкаивсемоимысли,всемоичувстватакпредсказуемыитакбанальны?
–Начнемстого,чтоперебеситьсятребуетсядалеконевсем.Аутех,комутребуется,это
проходит по-разному… – Стас усмехнулся. – Но только если мы продолжим эту тему, то
далекозайдем.
–Нелюбишьфилософствовать?
Стассморщился,глядянапустуюдорогувпереди.
Любишь,нелюбишь…Невэтомдело.Этоиобъяснить-тотолкомтрудно.Простолюбые
философствования через пару веков оказываются чушью, от которой пальцы в ботинках
поджимаются.ОдинКантсабсолютнымпространствомчегостоит…А,ладно.Несейчас.
–Знаешь,чтотакоевзрослеть?–спросилСтас.
–Хм…–Маргоулыбнулась.–Нуичтоже?
– Это значит свыкаться с компромиссами. С тем, что когда ты вырастешь, ты не
изменишь мир, не сделаешь его совершенным. Что не облагодетельствуешь людей своей
мудростью. Что войны не остановятся. Что родная страна вечно будет жить в дерьме, а в
родном городе всегда будут ужасные дороги. Все больше и больше компромиссов, во все
стороны,всеширеиширеивсесущественнейисущественней…Поканеупрешьсявто,что
исам-тотыдалеконеидеаленисэтимничегонеподелать…Нучто,иктоизнасгрузит?
–Язнала,чтонайдувтебедостойногособеседника,–сказалаМаргосулыбкой.
–Да?..
Главное, не забывать постепенно забирать к Садовому кольцу. По чуть-чуть, чтобы это
былонезаметнотем,вбелоймашине.АпотомвыкинутьжучкаизсумочкиМаргоинырнуть
ккольцунапрямик.Азакольцооничертасдвасунутся.Кишкатонка.
–Кактыменянашла,кстати?
–Пустьэтобудетмоеймаленькойтайной.
–Хм?..–Стасподнялброви.–Выоченьлюбезны,какоднаждысказаламнеоднамилая
сударыня.
–Неназывайменямилой,мнеэтоненравится.
– Ладно. Пусть это будет твоей маленькой тайной. Тайна красит женщин… А зачем я
тебе?
–Ятебеуженадоела?Сомнойтакнеинтересно?
–Яэтогонеговорил.
Марго пожала плечами. Ее взгляд расфокусировался, опять улетел куда-то далеко
вперед…
– Мне захотелось вырваться из привычной колеи… Вот я и поехала из нашего имения
подПензойвМоскву.ТоестьвПригород,какэтоувастутназывается…Нооказалось,что
здесьвсетоже…
Ее голос был медленным и неспешным, бархатистым, как теплая волна, лениво
набегающая на прогретый солнцем песок. Он успокаивал. Расслаблял. Напряжение, все
проблемы, все эти чертовы Рубаковы и секвенсоры уходили куда-то, уносились прочь, как
кусочкипепланадбушующимкостром…
–Лишьчутьбольшересторановидискотек.Толькознакомыхнет.Сэтимнадоначинать
заново.Атак–всетоже…Мнесталоскучно.Явспомнилаотебе.Воттак.
–Апочемуименнообомне?
–Незнаю…–сказалаМарго.Пожалаплечами.–Наверно,потому,чтотыединственный,
когоямогупоставитьводинрядсотцом.
–Этокомплимент?
– Это правда. Я же помню, как вы с ним сцепились, когда он захотел определить и ту
маленькуюгориллудлясвоегоклубагладиаторов.Помнишь,тыегоещезвалАрни?Милый
такой,почтикакчеловеческиймалыш,дажеговоритьмог…Яневиделабольшеникого,кто
бы осмеливался ему возражать. Да еще так… Иногда мне даже интересно, чем бы все
закончилось,еслибынеслучилосьтогопожара…Да?
Стаспотеррукойщеку.Левую.Какиеужтутулыбки…Пожарслучился,видители…Да
будет вам известно, милая леди, что кирпичи просто так никому и никогда на голову не
падают…Стоп!
Стоп.Квопросуосеквенсорах.
Толькотоннадополенивее,будтоизвежливогоинтереса.
–Ачто,отецвсетемжезанимается?
–Нет,тотпожарнанесслишкомбольшойурон.Емупришлосьискатькакую-тосложную
машину.Ты,наверно,знаешь,–какой-топрибор,чтобыработатьсгеномом.Носэтимбыли
какие-топроблемы,весьмасерьезные.Отецтолькополгоданазадсмогнайтивсенужное.За
этовремявселюдиизпроектаразбежались,теперьвсеначинаетпоновой.Ачто?–Марго
оторваласьотлобовогостекла.–Хочешьпоработатьнанего?
–Атынесоветуешь?
–Честно?
Стаскивнул.
–Пожалуй,мнебыхотелось,чтобытыприехалпогоститькнам…Нонесоветую.После
того как ты уехал, отец решил, что это ты и устроил тот пожар. Особенно когда удалось
поймать почти всех тварей, разбежавшихся при пожаре. Или найти трупы. А той гориллы,
Арни,такиненашли…
Да,недуракГраф,недурак.Всеверно.
Значит,иэтаниточкаксеквенсоруневыведет.Ажаль.ЕслисеквенсоруГрафаесть,но
ещеневработе,егоможнобылобывыкрасть.
ОсобенноеслиГрафвосстановилсвоюфермунапрежнемместе,впрежнихзданияхис
прежнейсистемойзащиты…Работаяизнутри,можнобылобыеговыкрасть.Жаль,чтоитут
несрослось.
–Мытакибудемкружитьиликуда-нибудьпоедем?Яужепроголодалась,есличестно.
Правда,чтотыживешьздесь?Почтиодин?
–Нездесь,ближекцентру.Инепочтиодин,асовсемодин.Еслинесчитатькрыс.
–Покажешь?
Стас покосился на Марго. Черт их разберет, этих жен​щин… То жалуются, что за
прелестным телом не видят души, то начинают напрашиваться домой… А если
действительноизодноготолькоинтереса?
Аеслинеизабстрактногоинтересаиждет,чтовсепойдеттак,какдолжноидтивтаких
случаях?..
Ладно,тамвиднобудет.
–Возьминазаднемсиденьесканерипроверься.Умеешьпользоваться?
Маргокивнула.
Нуда,конечно.Должнауметь.Тогда,четырегоданазад,онабылаужаснойтусовщицей.
Моредрузей,океанзнако​мых.ВсежеГрафбольшойчеловеквПензе.ДаисамаРита-РиткаМаргаритка была очень даже ничего уже тогда, четыре года назад… Или она уже тогда
требовалазватьееМарго?
Граф позволял дочке многое, но заставлял соблюдать минимум безопасности. При его
работе иначе нельзя. Так что тусовщице-дочке пришлось привыкнуть к сканерам. И
научитьсяимипользоватьсясамой.Инетак,длягалочки,апочтипрофессионально.
Марго ловкими движениями обвела себя сканером, проверила сапожки, полы плаща,
сумочку…Нахмурилась.
– Интересно… Я проверялась, когда уезжала из дома. И делала, кажется, все по
правилам…Авотличныйсканерзряневзяла.Получается,онменяуженашел…Илиувас
здесьвМосквежучкиковсемподрядклеят?
–По-разномубывает…Нашлаего?
–Да.
Марго протянула крошечный передатчик. Даже не передатчик, а так, маркер – совсем
маленький,дажебезмикрофона.Толькочтобыположениеможнобылоопределить.
Стасприоткрылокноишвырнулмаркернаулицу.
–Ладно,непереживай,сейчаспотеряешься.Ирванулккольцу.
ГЛАВАВОСЬМАЯ
Белоснежный “пежо” вынырнул за квартал до Садового кольца. Встал поперек дороги,
перегородивпутьккольцу.
–Вотипотерялись,–сказалаМарго.
У “пежо” открылась дверца со стороны водителя, показался большой выбритый череп.
Ужезнакомый…
Чистюля огляделся, захлопнул дверцу. Одернул пальто и зашагал в обход “пежо”. С
голубовато-стального пальто с белым кашне можно было пылинки сдувать. Из-под него
виднелсяголубоватыйпиджак,брюкисидеальнымистрелочками.Асверкающиетуфлион,
наверно,толькочтоплаткомнатирал.
–Посиди,ладно?–попросилСтасМарго.
Сунулрукуподполу,взвелкурок“хека”подмышкой.
Правда, бесполезно это, скорее всего… Гуляли слухи – которые, похоже, были больше,
чем слухами, – что Чистюля раньше был спецназовцем. Одним из тех бедолаг, которым
заботливое государство решило внедрить под черепную коробку сеть из искусственных
нейронов. Чтобы с помощью крошечного компьютера спецназовец мог насильно
активизироватьнужнуючастьмозга.Дляулучшенияреакциивкритическихусловиях,–как
хотели яйцеголовые. Получилось, впрочем, как всегда. Через год из взвода подопытных не
свихнулисьтрое.Даитехбыстреньковытурили,отгрехаподальше.
Чистюлеповезлодважды.Во-первых,чтонесвихнулсяотвшитойподчерепнейросети.
Аво-вторых,головаунегодоэтогосоображаланеплохо.Болеечемнеплохо.Остальныедвое
спецназовцев, избежавшие психушки, давно спились или сидели сторожами где-то в
Пригороде.АЧистюлясталоднимизлучшихчастныхдетективов.
И между прочим, эта мгновенная реакция в критических ситуациях у него никуда не
делась.Такчтохотьвзводи,хотьневзводи.Вковбоиснимигратьбесполезно.
Остаетсялишьнадеяться,чтовкиллерыонещенеперепрофилировался.Апогоняло-то
самоето…
На всякий случай Стас вынул карточку зажигания из панели – мало ли, что Марго в
головувзбредет,–ивылезизмашины.
ЧистюлявынулрукуизкарманаипротянулСтасу.
Чтож,нетакплохо,какмоглобыбыть.Похоже,сразуубиватьнебудут.
Стаспротянулруку:
–Привет,Чистюля.ОтГрафа?
–Приятноиметьделосумнымчеловеком.
Сзадихлопнуладверца.Марго,блин…Просилижепосидеть!
Стас обернулся, но это была не Марго. Из задней дверцы выбрался позевывающий и
потягивающийсяСерый.Вотсурок!Онемужзабылидавно…
Чистюля, прищурившись, разглядывал Серого. Серый сложил губы трубочкой, глядя на
Чистюлю,ирадостнооскалился.ПровелрукойпосвоеймакушкеиуказалнаЧистюлю:
–Ыпа-ыпа-от!
–Посмейся,посмейся,мартышка,–сказалЧистюляитожеухмыльнулся.
Та-ак… Прям шерочка с машерочкой, блин… И откуда это дурацкое ощущение, что он
чужойнаэтомпраздникежизни?Пропустилчто-то,чтоли?
–Невсекотумасленица,–пробормоталЧистюляиподмигнулСерому.Перевелвзглядна
Стаса.Ужебезулыбки.–Нуичтожемыбудемделать?
Стас присел на капот “нивы”. Да, у Чистюли ситуация тоже та еще. Дураку ясно, что
ГрафегонанялнайтиМарговПригородеипривезтиобратновПензу.ИЧистюляпошелбы
противвсехпринципов,еслибыневзялаванс.
Теперьдолженотработать.Внекоторыхпрофессияхвозвращатьавансынепринято.
Но и ссориться с Живодером Чистюле не с руки. Он же вольный стрелок, как и
некоторые…Одиночка.Сампосебе,нейтралитетсовсемиивежливоевниманиекпаханам,
которые держат здесь масть. И слава богам, что он еще не знает, что Живодер теперь за
Крысоловазаступатьсянебудет.
Такчтоситуацияунеготоженесахар…
Чистюля достал из кармана маленький не то портсигар, не то футляр. Щелкнул
крышкой,протянулкоробочкуСтасу.Вкоробочкележалибелыеподушечки,смахивающиена
обычнуюжевательнуюрезинку.
–Кофеиновые?
–Никотин.
Чистюля положил в рот одну подушечку. Стас взял себе. В небольших дозах, если не
привыкать,никотиноченьдаженичего.Пустьподстегнетсинапсы.
–Нутакчтожемыбудемделать?–спросилЧистюля.–Вцентргородаяеенепущу.
–Онажесомнойбудет.
–Этоменяибеспокоит.
Стасподнялброви–чтозашифровки?
–Всеужезнают,чтоРубаковнатебянасел.
–Нуичто?
ЧистюлявупорвзглянулнаСтаса:
–Нефинти,Крысолов.Еслиты думаешь,что я тут расшаркиваюсьпотому,чтонехочу
связыватьсясЖиводером,такэто…–Чистюляпокрутилввоздухепальцами.–Сдаетсямне,
онстобойужераспрощался.
Стас усмехнулся кончиками губ. Вот ведь мозгляк! И как такой в спецназ-то угодил?
Служилжетам,идолго…
Можно, конечно, попробовать блефовать. Едва ли Чистюля точно знает, как именно
среагировалЖиводер.Ностоитли?
Снекоторымилюдьмилучшеговоритьчестно.Рыцарствонерыцарство,ночто-товроде.
Если ты с ними по-человечески, то и они с тобой по-человечески. Это и их сила, и их
слабость.Выложивнастолслабыекарты,получаешьгарантию,чтотебенепривезутдесять
взятокнамизере.Благородные,чертбыихпобрал…
–Невэтомдело,–сказалЧистюля.
–Тогдавчем?
–Хорошийтыпарень,вотчто.
–Нуда,крысыменялюбят…
–Ладно,неломайся,неинститутка,чтобыциничногоизвергаизсебястроить…
–Хм…
Приехали.
Делаешьсебеимидж,делаешь,ночаминеспишь,лишьбымачополноценныйполучился,
апотомкакой-томозгляк,котороготывчерапервыйразвжизнивидел,раскладываеттебя
по полочкам. Парик сюда, накладные усы сюда, муляж стального сердца сюда,
сентиментальные потроха в баночку с нафталином… Интересно, сколько еще людей, о
которыхтынисномнидухом,потихонечкусобираютинфунатебя?
Эх,чегоужтеперь…Зналбыприкуп…Дауж.
–Нутакчто?–спросилЧистюля.
– Если пара часов не сломает планы отца русской демократии, то хватит играть в
шпионов,–сказалСтас.–Кудаеепривезти?
Чистюлянахмурился.Прищурился.
Стаснеотводилглазидержалвзгляд.Давай,Чистюля,давай!Сказавшиаз,говорибуки.
Часвременитебепогодынесделает.
А Марго, похоже, может кое-что рассказать о секвенсоре. Свеженьком секвенсоре,
пылящемсяводномизособняковГрафавокрестностяхПензы.Несказать,чтобыреальный
шанс,номалоли…
–Илихочешьтащитьеесилой?–спросилСтас.
–Ладно.
Чистюляпокопалсявкармане,досталмаленькуюупаковкусмаркерами,вытряхнулодин
наладоньиприклеилналацканплащаСтасу–навнешнююсторону,навидноеместо.
–Тольковцентрнекатайся.
Чистюля развернулся и пошел к “пежо”. Чистенький, выглаженный, благоухающий
одеколоном.
–Тытоженеплохойпарень,Чистюля,–бросилвдогонкуСтас.
Чистюляотмахнулся,сморщившись,какотзубнойболи.
Стасусмехнулся.Что,Чистюля?Тожененравится,когдазамаскукрутогопарнядергают,
отдираяотистинноголица?
***
–Ктоэтобыл?–спросилаМарго.
“Пежо”развернулсяирастворилсявсумерках.
–Эточеловек,которыйотвезеттебяобратнокотцу.
–Тыуверен?
–Уверен.
–Спасибозазаботу…дядяСтас.
Стасзавелдвигательимедленнопокатилвперед.
– Неужели нельзя бросить все это? – Впервые за вечер в ее голосе проскользнуло
настоящее чувство. – Просто бросить… Знаешь, иногда вдруг словно открывается другая
параглаз,ивидишь,какэтарутинаплаваетвокруг,навязываетсвоиправилаигры.Всеэти
людивокруг,онисловнобелкивколесе.Работа,ночнойклуб,дом,завтрак,работа,ночной
клуб, дом, завтрак… Ни шагу в сторону. Словно это не жизнь, а цепочка постоянных
“должен”. Даже развлекаясь они не отдыхают – просто еще одну повинность отбывают.
Должны провести вечер в ночном клубе, изображая отдых… Как механизмы. А ты вдруг
словно высовываешь голову из воды и смотришь на все это со стороны. Сверху. И хочешь
сделатьшаг в сторону.Вспоминаешьпарня,которыйближевсегокповерхности.Которого
можнопопробоватьуговоритьвысунутьголовуизводывместессобой.Находишьего…
– И этот человек твоей мечты тебя предает, – закончил за Марго Стас. – Потому что
крутится,какскунсмежохотничьимипсами.
Стасвздохнул.
– Так обычно и бывает, Марго… Когда у одного все замечательно и приходят мысли о
вечном,удругогозапарканаработе.
–Тыменяутешаешь?
–Нетебя,Марго…–Стаскислоусмехнулся.–Себя.
–Этообнадеживает.
–Ненадейся.Слишкомужневовремя.Слишкоммногопроблем,ивсенеожиданно,ивсе
однадругойхуже…Кстати,кактыменянашла?
–Тыужеспрашивал.
–Этонеответ.
–Язаметила.
СтасвзглянулнаМарго:
–Аядумал,юнаяледидолжнабытьвежливой.
–Акто-томнеговорил,чтовженщинедолжнабытьтайна,–невозмутимопарировала
МарговтонСтасу.Иобернулась:–Аэтокто?
Серый, по-турецки сложив ноги, восседал на заднем сиденье и прислушивался к
разговору,переводявзглядсоСтасанаМарго.Словнотеннисныйматчсмотрел.
–Так,дворняжка…
***
–Идисюда,–Стаспохлопалсебяпоколену.
Заокномкухникраснелалуна.Похоже,близилосьполнолуниесполутеневымзатмением
–цветбылсовершеннокровавый.
Стас намазал на кусок багета сыра, откусил, прожевал и пригубил вина. Вкус
восхитительный,анадушевсеравнопогано…
–Нуиди!–позвалСтас.
Серый мялся в сторонке и подозрительно шмыгал носом. Запах вина на него так
подействовал,чтоли?Неужелиегохозяинбылабсолютнымтрезвенником,иСерыйпервый
развжизнивидитвино?
Странно,странно…
Серый наконец-то подошел. Стас вручил ему кусок хлеба с сыром, усадил на колено,
дотянулсядоторшераивключилсвет.
–Нучто,дворняга?Тряхнемстариной?
Лучше бы, конечно, не вспоминать азы сравнительной анатомии, а отвезти тебя,
шерстяной, на полное генетическое сканирование. Но что-то у нас с тобой не сложилось.
Вроде и спрашивал у Марти про подходящего человека… Да, точно спрашивал… Но в
памятипочему-тонеосталосьниадреса,ниимени…
А,нуда!Чертовбайкер!Прервалвсамыйнеподходящиймомент.
Серый, косясь на бокал и бутылку вина, высунул язык и осторожно, как сапер перед
миной,попробовалсиневатуюплесеньнасыре.
–Нукак?Несмертельно?
–Ыва,–удивленнопризналСерый.
–Ещебынеыва!Затакие-тоденьги!
Ладно,приступим.Итак,чтоунас?Головабольшая.Какурастущихособей.
Так.Аэтоунасчто?Еслиребенок,топочемутакаяотносительноразвитаямускулатура?
Ипочемунаспинкеполосаседоватойшерсти?..
–Серый,атыведьнемальчик.Тыкакминимумдядька.А?
СерыйповернулсякСтасуипротянулпустойкусокхлеба.
–Ыва!Ыва-ыва!
–Что,распробовал?Понравилось?
СтаснамазалнахлебещесыраиотдалкусокСерому.Серыйзачавкалсновымисилами.
Стас провел рукой по покрытым шерстью плечикам, по шее – все нормально, карликовый
шимпанзе,вполнеобычный.Авотголоваявномодифицированная.
Поэтомуикажется,будтоэтоподросток,аневзрослаяособь.
Пальцыпривычнопобежалиповыступамначерепе.Выступынадтеменнойдолей,над
лобной…Нифигасебе!Кудабольше,чемуобычныхобезьян.
Нуда,всеверно.НадуракаСерыйнепохож.
Серыйобернулсяиопятьпротянулкусокхлеба–пустой.
–Ыва!
–Хватит,обожрешься.
–Ыва!Ыва-ыва!
– Хватит, я сказал, – отрезал Стас. Развернул Серого лицом к себе, взялся за челюсти.
Серыйнахмурилсяинапрягся,словноожидалподвоха.
– Не дергайся, Серый, – попросил Стас. – Все нормально, все хорошо… Только
посмотрим,чтотутунас…
Челюсти тоже сильно модифицированы. И мимических мышц на морде больше, чем у
обычногошимпанзе.Иглотка…
–Ну-каоткройрот.Скажиы-ыва!
Серыйстрельнулглазамивсторонуостатковсыраизаулыбался.
–Ы-ыва!–радостноповторилон.
–Ещеразок.Ы-ы-ыва!
–Ы-ы-ы-ыва!!!
– А вот орать не надо… – Стас вздохнул. Всех деталей за короткое разевание рта не
рассмотреть,ноиэтогодостаточно.–Аведьтымогбыговорить,еслибытебянаучили…
Чтозалюди!Этожетакаязверюгамоглаполучитьсяумная!Лучшеиногодеюрногохомо
сапиенса.Нонет,ничегодляэтогонесделали!
Аначалосьвсенавернякастого,чтополучалиСерогоконтрабандой.Ипервыемесяцы
жизни – самые важные месяцы для формирования особенностей коры! – крошечная
обезьянка или провела в тесной клетке-коробке с кляпом во рту, или была привязана за
лапку к батареям, пока подвыпившие ребята резались в карты, квасили и болтали по
мобильникам,подыскиваяклиентадлядорогоготовара.
Этонелюди,этозвери…КакГраф,которыйначетвертомгодужизнихотелсделатьиз
Арниещеодногогладиаторадлясвоегоклуба.ИзмилогоумногоАрни.Маленькогоребенка,
еслинесчитатьшерсти,надбровныхдугимускулов,которымпозавидовалбыиеготезка…
–Ыва?–уточнилСерыйиробкодернулся,намекая,чтонеплохобыиотпустить.
Но может быть, еще не поздно, если заняться? Время, конечно, уже сильно упущено,
но…Блин,нупочемуоннепопалврукивпервыенеделижизни,а?!
–Лобныедоли,давместестакойглоткой…Тысячусловзапросто.А,Серый?
–Ыва!
Обожрется ведь. Ест как собака, без меры, – пока есть, что есть… А, ладно! По всему
выходит,чтозавтравечеромпридетсярватькогти.ИначеРубаковзаподозритнеладное,иего
ребятавозьмутсявсерьез.Итогдаужпростенькимипсихологическимифинтамиотнихне
отделаешься.
–Дана,на,жри…Теперьтебенескоротакогосырапоестьвыпадет.–Стасподвинулк
Серомупластиковуюупаковкуссыром,далложечку.–Справишься?
Серыйвырвалложку,пробурчалчто-тоисталнабиватьрот.Распробовал,паразит.
Стаспотрепалегопомакушке.Подрукойчувствовалось,какходилимышцы.Мышцыот
нижних челюстей скреплялись на макушке, как и у некоторых видов диких обезьян. Если
укусит,такукусит,похлещеиногобультерьера.
Только разве спасло его это от сволочного хозяина, сделавшего из Серого обычную
бессловеснуютварь?..
–Ладно,Серый,ладно…Теперь-тотебявобидуникомунедадим,а?
Серый перестал жевать. Положил кусок хлеба, который так и держал в левой лапке,
забывпронего.Медленнообернулся.
Стас поежился. Взгляд был из разряда тех, которые заставляют вспомнить анекдот про
исследователя,вышедшегоизкомнаты,чтобыподсмотретьвзамочнуюскважину,чембудет
заниматься обезьянка, предоставленная самой себе. Заглянув в замочную скважину, он
наткнулсяналюбопытныйвзглядобезьянки…
Может, говорить он и не умеет. Но такое ощущение, что понимать что-то понимает. И
думатьтожеумеет.
Стасубралрукусегомакушки.Как-тонеправильноэтобыло–снисходительнотрепать
существостакимвзгля​дом…
Стас приподнял Серого с колен, встал и прошел в комнату. Дела еще есть. Для начала
неплохобыпочиститьверные“хеки”.Хотьтехникаинемецкая,аухаживатьзанейвсеравно
нужнорегулярно.Атоведьнеизвестно,когдавследующийразвыпадетсвободнаяминутка,
сухойстолимаслянаятряпка.
Завтра-то денечек будет тот еще. Надо что-то решать. Рубаков послезавтра начнет
тревожиться,анаЖиводератеперьнадеждынет.Исхронпожрали,гадышерстяные…
Стасстиснулрукоятку,такипритягивавшуюруку.Пострелять,может?Заодноиприцелы
подъюстировать… Когда пристреливал целеуказатели последний раз? Месяц назад? За это
времявполнемоглисбиться.
Стасвытащилизкобурывторой“хек”ипошелнавторойэтаж,втир.
ГЛАВАДЕВЯТАЯ
Сныубежалирано.
Заокномбылещерассвет,аспатьуженехотелось.Ноэтобылохорошеепробуждение.В
голове было ясно, тело отдохнувшее и свежее. Будто испуганное подсознание подстегнуло
организм,итотвключилсянаповышеннуюпередачу,мобилизоваввсерезервы.Этохорошо.
Сероговногахнебыло.Ужепроснулсяигде-тогулялподому.Интересноонспит,этот
карликовыйшимпанзе.Часто,несколькоразвсутки.Такспятмалыши–мозгмолодой,кора
еще только формируется, новых впечатлений море, и требуется часто отгораживаться от
мира,чтобыпривестивпорядоквсеэтифакты,утрястиихизакрепитьвсеэтовнейронных
связях…
Но Серый-то уже не ребенок. Тогда что у него? Синдром хронической усталости?
Непохоже.
Чисто теоретически у него может быть усиленная мозговая активность. Это бы что-то
объясняло…Ижретонвонсколько,анетолстеет,иголовагорячая,подсорокградусов.Эх,
если бы его дрессировали как надо! С таким-то генотипом! Хотя нет, тут уже слово
“дрессировка”неочень-топрименимо.Скорее,обучение.Воспитание.КаксАрни…
Стас лежал, глядя в светлеющее окно. Рядом с кроватью тихо пшикал глобус Марса –
встроенная в него “лампа” Чижевского каждую секунду выплескивала со своих тонких
усиковотрицательныеаэроионы.
Хорошо…Тихо,спокойно.Привычно.
Знатьбыеще,гдепридетсяпроснутьсязавтра.Факт,чтонездесь.Прощай,home,sweet
home.
Стас повернул голову, чтобы взглянуть на будильник – и в этот момент зачирикал
видеофон.
Значит,предчувствиеегонеобмануло.Даиктоещемогзвонитьвтакуюрань?..
Стас слез с кровати и рысцой пробежал в кабинет. Там отключил открывший было рот
автоответчикивсталпоближеккамере,такчтобытолькооднолицовидно.
–Привет,Крысолов,–сказалонебритоелицо,заполнившеевсюстену.
Изображение на экране было в мелких квадратиках – мобильный видеофон был явно
оченьстароймодели.Хотяоткудауобычногосержантаденьгинапретенциозныеновинки?
Даиестьлиунегодоматакиеэкранывовсюстену,накоторыхнедостаткикамерысталибы
заметны…
–Привет,serge.
–Туткнамсзападапокольцупрутнесколькочерепах.
Черепахи…А,эторебятатакокрестили“Кутузовых”.Вездеходы,покрытыелегкой,втри
миллиметра броней – их не для боевых действий делали, а именно для Старого Города.
Противавтомататакаяброняинедолжназащищать,лишьбыкрысынепрогрызали.
По идее инженеров, с такой облегченной броней, да еще по городским дорогам, эти
“Кутузовы”должныбылилетать,прямокаксальпийскойгорки.Нотолиинженерыгде-то
просчитались, то ли еще что, – но ползали “Кутузовы” не как с горки, а как в горку.
Черепахидаитолько.Ивидунихтакойже–широкие,плоские,закругленныесверху,как
панцирьчерепахи.
Затовкаждуютакуючерепахувлезаетпополвзвода.Шестьчерепах–ужерота.
–Комне?
–Акудажееще?Раскраскаунихненаша,гэбэшная.
За спиной лейтенанта загудело. Хорошие сабвуферы под монитором очень
правдоподобно воспроизвели грохот прущей по раздолбанному асфальту колонны
“Кутузовых”.
–Попробуемзадержать,нобезгарантии.Ну,бывай,намещевчушкиобуваться…
–Спасибо.
Нолейтенантужеотключился.
Стасзапустилпальцывежикволосиогляделся.Нувот.Началось.
ТолиРубаковзаподозрилнеладное,толикакая-тоинформациядонегодошла…
Колонна черепах на три вылизанных черных “сахалина-карата” не очень-то походит. И
когдаприсылаюттакойкортеж,едвалидальшебудутпроситьосотрудничестве.Нет.Дальше
всепойдетпоанекдотупроВинни-ПухаиПятачка:“Акудатыденешься?”
Из кухни выглянула мордочка Серого. Тихонько, чтобы не хрустеть, он жевал кружочек
овсяногопеченья.Тактичныйкакой,блин…
– Ладно, понеслись, – сказал Стас. Времени не так уж много. От блокпоста до дома
черепахибудутползтиминутпять.
***
Привычнаяодежда–джинсы,несколькорубашек,полотняныйплащ,белье–всумку.
Бритва,щетка,пакетикслосьонами,шампунямиигелями–тудаже.
Документы,кредитки.Фальшивыебумажки…
Теперьочередькомпьютера.Стасзалезподстол,развернулсистемныйблокзадницейи
вытащил из него флэш-диск. Когда-то давно, на заре эры персональных машин, сердцем
компьютерасчиталсяпроцессор.Последниелетдесять,когдадлянуждпростогосмертного
за глаза хватало самого простенького из выпускаемых процессоров, сердцем стали флэшдиски – память компьютера,информация.То,дляобработкичегоинужнывсеэтихитрые
электронныепотроха.
Иосновнойдиск,идлярезервногокопирования.Обавсумку.
Так,гдебылапланшетка?Чертвозьми,здесьжебыла!Настоликележала!
–Серый,паразит!Кудапланшеткудел?
Серыйневиннохлопалглазами,слюбопытствомнаблюдаязасборами.
Блин,гдежепланшентка…
–Ага,воттыгде!
Стас рванул в кухню, снял с подоконника планшетку. Индикатор батареи почему-то
светился красным. Хотя только два дня назад заряжал, кажется. И с тех пор на планшетке
ничегонеделал,дажевсетьневыходил…
Ладно, не время лечить склероз! Стас отстегнул севший аккумулятор, метнулся в
кабинет,выщелкнулиззарядниказапаснойаккумулятор,вставилвпланшеткуипихнулеев
сумку.
Так,ничегонезабылиизмелочей?Илиеще…
Квартирузаполнилперезвон.
Вот и до входной двери добрались… На стене кабинета один за другим оживали
мониторы,транслирующиекартинкускамер,разбросанныхвокругдома.
Черепахиблокироваливсюулицувозледома–целыхшестьштук,целуюротупривезли.
Из люков посыпались ребята в камуфляже и бронежилетах. Да, на взаимовыгодное
сотрудничествоРубаковявнопересталполагаться…
Стасотключилзвонок.Разговариватьсребятами,приехавшимиарестовывать,всеравно
нетникакогожелания,апостоянныйперезвонбудетраздражатьинервировать.Ещетолько
забытьчего-нибудьвспешкенехватало…
Прошел в спальню, распахнул шкаф и сдвинул вещи, освободив дальний угол. У стены
осталасьоднавешалка.Давненькоэтойодеждойнепользовались.
Похоже на кожу, но не кожа. Некоторым кожа нравится почему-то. Как только не
противно… Знать, что когда-то это было шкурой ни в чем не повинной твари. Которую
отвели на бойню, пробили ей затылок, потом освежевали и стали солить свежесодранную
шкуру…
Бр-р-р!
Нет уж. Пусть пришлось выложить в три раза дороже, зато это не кожа. Кевларин. По
прочности и гигроскопичности не уступает самой грубой коже. Таскаться по Москве
подземнойлучшеименновтакойодежде.
Стас натянул кевлариновые джинсы и рубашку, крепкие “казаки” с титановыми
набивками.Еслидикаякрысарешитпрокусить,то,конечно,неспасет.Нохотябыпнутьее
можно по морде. Без таких набивок пинать зубастых тварей себе дороже, простая обувь
долгонепротянет.Резцыукрыстееще,похлещеиныхклыков…
Теперьплащ.Нет,сначала“хеки”.Стаскинулплащнакровать,нацепилкобуру.
Так,ачтосСерым?Еслиэтотнепоседаначнетсамовольничать…
Стасприсел,нашелвнизушкафастаруюкоробкудляобуви–тольколежалавнейнепара
ботинок, а поводки. Давно без дела валяются. Все четыре года, что здесь… А теперь вот
пригодились.Стасвыбралкороткийпрогулочныйповодок.
Так.Чтоеще?
Стасогляделся.Всевроде.Всеостальноевнизу,возлекрыс.
На мониторах стало спокойнее. Первая фаза кончилась. Рота парней в бронежилетах
окружила дом. Позиции они занимали тройками – один смотрит на дом, двое других,
прижавшисьспинамикпервому,держаттыл.Вотчтозначитимидж.Ребята,похоже,всерьез
боялись,чтонанихнатравяткрыс.
Приятно,конечно,чертпобери.Толькокрыс,которыхможнобылобынатравить,всеготопятьштук.
Удверейтерпеливотопталисьтроебезкамуфляжа,терзаязвонок.
Стаспрошелнакухню,щелкнулчайником.
–Серый!Хватитглазеть,быстросюда,завтракать!Когдаещепоедим,неизвестно!
Ребята оказались опытными. Не прошло и пяти минут, как от ближайшей черепахи к
дверидомапритащилитроссэлектромагнитомнаконце.
Ну-ну,ребята…
Стаспоставилчашкупрямонапол.Недочистоты.Скороздесьбудутноситьсядесятки
ребятвботинкахсрифленымиподошвами,уродуядорогущийковролин.
Ребята под дверью, судя по беззвучным, но выразительным гримасам, занялись
обсуждениемгенеалогическихдрев.Оноипонятно.Ручекнадверинет,петливнутренние,
нащелинакладка.Имагниткдверинелип–подлистомсталибылацелаядюжинаплоских
электромагнитов. Едва включался магнит на конце троса, они тоже включались – только
работаливпротивофазе.Внешняяпластинадверинелиплакэлектромагниту,ивсетут.
Нодолгоэтотциркнепродлится.Ребятабоевые,иминутчерезпятьпростовгонятодну
изчерепахугломвдверь–ивсехделов.
–Пошли!–позвалСтас.
Натянул плащ, пристегнул к поясу конец поводка. Улыбнулся Серому и быстрым
движениемнакинулнанеговторойконец,сошейником.Щелкнулзамок–специальный,с
замочком. Для таких вот шерстяных умников-разумников с тонкими пальцами, которые
обычныйошейникснимутраньше,чемдосчитаешьдотрех.
–О-у-а!–Серыйсреагировал,дернулся,нослишкомпоздно.
Накидыватьошейникнадобыстро–также,какидоставатьоружие.Толькокогдаготов
действовать.
–О-у-а!А!
–Ничего,Серый,потерпишь.
Серыйужепыталсярасстегнутьзамокнаошейнике.Безуспешно.
–Гырыга!
–Авглаз?
–Ыпа-ыпа-от!О-у-а?–Серыйвдругзаискивающеулыбнулся,преданноглядянаСтаса.И
потеребилошейник.–О-у-а?
– Ах ты морда пройдохина… Только поглядите, ангельский голосок прорезался… Не
выйдет,умник.Все,пошли!
Стас подхватил сумку с вещами, второй рукой схватил Серого, пнул дверь и вышел на
лестницу,ускоряяшаги.
Вниз,вниз,вниз…
Теперь долго придется шнырять в нижних мирах. Как последней крысе. Крысолов,
блин…
***
–Так,Серый,тольконепугайся,договорились?
Стас взял из шкафа охапку пакетов кошачьего корма и запихнул их в сумку, набив ее
доверху.Привсталнацыпочки,чтобыдотянутьсядоверхашкафа,идосталоттударюкзачок.
Маленький,тожеизкевларина,нотяжелый.
Аппаратура.Одинтепловизор–трикило.
–Пошли,Серый,–сказалСтас.
НавсякийслучайвзялСерогозаруку,–ануещевырветсясперепугуиначнетблажить,
стреноживаяногиповодком,–тольколовитьструхнувшуюобезьянусейчасинехватало!–и
толкнулдверь.
Ударило крысиным духом, Серый дернулся, но Стас держал крепко. Нащупал на стене
выключатель,щелкнул.
Неяркийкрасныйсвет.Рыжик,Лобастый,Белоснежка,УшастикиСкалолазка–всетут
кактут.Полукругом,радостнощелкаяпополухвостами.
–Добропожаловатьнакрысярню,сирГрей.
Стасопустилшимпанзенаизъеденныйпаркетипод​толкнулккрысам.Серыйвцепилсяв
кевлариновуюштанинужелезнойхваткой.
–Свой!Беречь!–скомандовалСтас.
Крысыпослушнозасемениливперед,кСтасуикСерому.Серыйзаблажилипопытался
забратьсяпоногеСтаса,какподереву.
Стасобнялшимпанзе.
–Ш-ш…Некричи,всехорошо…
Блин… Надо было раньше его познакомить с личной гвардией. Этот шерстяной сутки
простоялнакарнизе,отбиваясьарматуринойотдикихкрыс.Такоедолгонезабывается…
–Спокойно,Серый,спокойно…Этинеукусят.Этонашикрысы,ручные.Понимаешь?
СтаспоймалвзглядСерого,потрепалпомакушке.
Надо,чтобыСерыйпривыккним.Хотьчуть-чуть.
Иначе кого-то придется здесь оставить – его или крыс. А так как без крыс выбраться
отсюдабудетпроблематично,товыборневелик…
–Все?Успокоился?Молодцом,Серый.Атеперьдавай-кавниз,спокойно…
Серый хватался за руки, но Стас все-таки опустил его на пол. Глаза у шимпанзе были
такие,словноегоненаполставили,авбездонныйколодецспихивали.
Но крысы всего лишь с интересом обнюхали нижние лапы Серого и вернулись на
исходнуюпозицию.
СтасразжалпальцыСерогонаштанине,осторожноотступил–Серыйзамер,неспуская
глазскрыс.Но,кажется,уженетакиспуган.
–Молодей,Серый.Молодчина.
Стасшагнулкмискам.Распечаталирассыпалдвапакетаскормом.
–Давайте,ребятки,сегодняденьбудеттяжелый.
Уговаривать ребяток не пришлось. Поджаренные кусочки весело захрустели на
модифицированныхрезцах.
Домвздрогнул.Следомдолетелтупойметаллическийскрежет.
Серый взвизгнул и крутанулся, словно собирался броситься к Стасу. Крысы подняли
морды.
–Всенормально,ребята,доедайте.
Похоже, гэбэшники наконец-то сообразили, что единственный способ войти в дом –
протаранитьдверь.
Стас достал из рюкзака тепловизор и натянул его на голову. Подтянул ремни, чтобы
держалсяполучше.
Вдверьдолбанулоещераз.Наэтотразсильнее.
Пора.Дверькрепкая,нотакведьигэбэшникинелегковушкойломятся.Долгодверьне
выдержит.Стасвсунулрукивлямкирюкзака,подцепилиусадилсебенаживотСерого–тот
сготовностьюобхватилгрудьвсемичетырьмялапамииповис,каккенгуренок.
Выключилсвет.
Вкомнатесталотемно.Совершенно–оконздесьнебыло.Серыйнаживотевздрогнул.
– Придется потерпеть, Серый. По подземельям с фонариками ползают только
смертники…
Стасвключилтепловизор.Вкомнатесталосветло–покрайнеймере,такказалосьчерез
дисплеитепловизора.
Тольковсевокругсталосовсемдругим.Стены,пол,–всеэтобылочернымикаким-то
очень далеким, почти – плоским, словно комната была не квадратной, а сферической. На
правойстенесветилисьдвекрасные размытыеполосы–там,гдевстенепроходилитрубы
отопления. Прогревшийся бетон вокруг труб хорошо светился в инфракрасном диапазоне,
какивсе,излучающеетепло.
Полтеперьнеказалсяизрытым–вседеревобылооднойтемпературы,глазубылонеза
что зацепиться, и пол казался плоским. Зато на нем стали видны следы – тысячи следов
крысиныхлапок,отедвакрасноватыхдопочтижелтых.
Теплыелапкиоставлялинадеревеследы,итаялионидолго.Хорошийтепловизорбрал
следчерезнесколькоми​нут.Аеслиследчеловеческий,тоичерезполчаса…
Стас обернулся. Остроносые следы от “казаков” лежали на полу яркими желтыми
стрелками.Еслиугэбэшниковестьтепловизоры,сразупоймут,кудаушел.
Впрочем,этоонипоймутибезтепловизора.Недуракионивсеже.
Авотсунутьсяследомедвалирискнут.Потемжепри​чинам.
Стас нагнулся над плитой, заблокировавшей вход в под​вал. Сдвинул ее. Во тьме внизу
виднелась красноватая цепочка следов – недавно здесь пробегала крыса. И черт ее знает,
какая – цивильная, из отряда “друзей” Арни, или дикая. Цивильные крысы не угроза.
Скорее,защита.
Толькоподиопределипоследам,какаяонабыла,цивильнаяилидикая…
–Лобастый!Белоснежка,Рыжик!Вперед!
Три твари всех оттенков зеленого – цвета в дисплеях тепловизора рисовались в
зависимостиоттемпературыизлученияотчерно-красногодляхолодныхтелдоярко-синего
дляобжигающегорячих–проскользнулиподногамииспрыгнуливниз.
Втепловизорвсевыглядитиначе,ноособенноинтереснонаблюдатьзаживымителами,
которые не только греются, но и выделяют тепло сами, неравномерно остывая… Все это,
незаметноеобычнымглазом,втепловизорвидно.Безпривычкипростосбиваетстолку.
Затоеслипривыкнуть,вселеннаястановитсякударазговорчивее.Например,сразуможно
различить среди крыс мальчиков и девочек. Различия физиологии в тепловизор видны
великолепно.
В дверь снова ударило и через секунду грохнуло еще раз, уже не так сильно. Точнее,
грохнулось.Выбитаядверьрухнулавнутрь.
–Ушастик,Скалолазка!Тыл!
Ещедвезеленыетвариспрыгнуливниз,ноотбежаливдругуюсторону.Стасселнапол,
нащупалногамистальнуюлестницу–холоднаялестницабылаедвазаметнанафонетакого
жехолодногополаистенподвала–исталспускаться.
Задверью,вхоллепервогоэтажа,ужетопало,бряцало,раздавалисьзычныекомандыи
рапортыотом,чтовпередичисто…
Нучтоже…
Прощай,home,sweethome.Ктознает,ненавсегдали…
Стасзадвинулнадсобойплитуиспрыгнулвниз.
ГЛАВАДЕСЯТАЯ
Прошлотовремя,когдаМоскваподземнаявоняла.Задвадцатьлетвсе,чтомоглогнить,
давно разложилось. Да еще морозец опять ударил – весна, называется! Лишь иногда в нос
билрезкий,будтошершавый,запахкрысиногодерьма,нотакихместбылонемного.
Подногамискрипелиледовыекорочки,мимоплылитемные-темные,едваразличимые,
стены.Холодные–ктоихбудеттутгреть?–иоттогосовсемтемные.
Хруст под ногами, стены, потолок, хруст под ногами… И эхо от шагов, дробящееся на
сотнизатихающихзвуков,отскакивающихотобледенелыхстен…
Словновсюжизньтаквотидешь,иничегобольшенетвмире,кромеэтихстениледовой
крошкиподногами…
Подвалдомаосталсягде-тодалеко,словновпрошлойжизни.Одниходыитуннели.
Сначалаонибылималенькие,струдомпротиснешься,дажесогнувшисьвтрипогибели.
Потом просторнее, в них уже можно было идти почти выпрямившись. Теперь совсем
здоровые,можнодажепосадитьСерогонаплечи,чтобыдатьотдохнутьпояснице–мелкийто он мелкий, но когда то и дело приходится пригибаться, даже лишние пятнадцать кило,
висящиенагруди,черезполчасапревращаютсявнеимовернуютяжесть.
Темноту разбавляли лишь три цепочки крошечных желтых следов – свежих следов
Рыжика,ЛобастогоиБелоснежки.Иногдаионисамимелькаливпереди–тризеленыхзада
с желтеющими хвостами, совсем красными на концах. Под двумя хвостами еще и по паре
желтыхяиц…
Онишливпереди,отгоняядикихкрыс.Здесь,внутриСадовогокольца,дикихкрыснетак
ужмного–цивильныекрысы“друзей”Арниихгоняли.Основнаямассадикихкрысжилав
подземных коммуникациях на окраинах Старого Города, в бывших спальных районах. Там,
где жили люди, где можно было без труда раздобыть пропитание. Помоек там полно, да и
самилюди…Такойохраны,каквзажравшемсяПригороде,наокраинеСтарогоГороданет.
Иногдаподтремяцепочкамияркихжелтыхследовпопадалисьбледные,едвазаметные,
красноватые следы – десятиминутной свежести, а может, еще старее. Иногда из боковых
туннелей выглядывали одинокие любопытные морды, и тогда Рыжик и Лобастый коротко,
резко и громко пищали, словно тявкали. Делали короткие рывки – обманные. Заблудшим
диким крысам-разведчикам этих психологических атак хватало за глаза, и они шустро
улепетывалипрочь.
А может быть, за подмогой… Именно поэтому надо идти быстро. Пока сзади не
появилась стая диких крыс, решивших полакомиться большим теплым телом. Но это не
значит,чтоеенебудет,еслиделатьостановки.
УшастикиСкалолазкасеменилигде-тотам,позади,прикрываястыла,нопокаработы
длянихнебыло.
Серый примолк и только крепче хватался за Стаса, когда под ноги попадала кочка или
вмерзшийвнаносыобломоккирпича.
–Ничего,Серый,скороужеприбудем…
Впередиопятьпоказалисьтризеленыезадницысжелто-краснымихвостами.Лобастый
пискнул – но на этот раз пищал он не угрожающе. Не отгонял любопытных диких крыс, а
предупреждал,чтовпередичто-тоесть.Что-топосерьезнеедикихитрусливыходиночек.
Стасдошагалдокрысиногоавангардаиостановился.
Теперь, когда звук шагов и дробное эхо перестали наполнять уши постоянным шумом,
сталслышенписк.Тихий,новомножествоглоток.
Кажется,метровчерездвадцатьвпередивправошлоответвление.
–Ушастик!Скалолазка!
Арьергардмигомпримчался.
–Охранять,–скомандовалСтас.
Поставил Серого на землю между крысами и отстегнул карабин поводка от пояса.
Поставилсумку,снялрюкзаксаппаратурой.Сунулрукиподполыкурткиивзвел“хеки”.В
принципе,недолжныпонадобиться.Нолучшенерисковать.
Пошел вперед, – медленно, медленно, чтобы не спровоцировать атаку, – заглянул в
ответвление.
Так и есть. За поворотом решетка, в ней приоткрытая дверца, рядом сбитый и давно
заржавевший замок. Отсюда и раздавался писк. За решеткой три десятка крыс преградили
путь.Стояличетко–впятьлинийпошестьморд.
Нет,нетридцать.Однойкрысывпоследнемрядунебыло.
Побежаладокладывать?
Здесь коммуникационный туннель смыкался с туннелями метро – бывшего метро. До
резиденцииАрни,бывшейстанции“Арбатской”,рукойподать.
Стасоглянулсяназад,насвоюличнуюгвардию.Напряженнозастыли,какбегуныперед
стартом.
У них-то тепловизоров нет, и им в этой кромешной тьме ничего не видно. Полагаются
тольконаслух,запахиипамять.
–Всевпорядке,–сказалСтас.–Ждать!
Личнаягвардиярасслабилась.Белоснежкатутжеуселась,облизаластупнюзаднейлапы
иначаламыть-вычесыватьбок.
Стасвернул“хеки”напредохранитель.Привалилсяплечомкстене.Надоподождать.
Минут через пять показалась сначала одна крыса, за ней и вторая. В тепловизоре все
выгляделосовсемнетак,каквобычномсветовомдиапазоне–но,кажется,этавтораякрыса
знакомая.Тотофицер,главныйвкрысиныхвойскахАрни.
Точно. Крыса приветливо шмыгнула носом, потом запищала – этаким хорошо
поставленным командным писком отдавая команду своим. Взвод, охранявший туннель,
разлетелсяпокраямтуннеля.Всталиназадниелапки,вытянулись–ирезко,всекакодин,
вновьрухнулинавсечетыре,цокаякогтямипомерзломубетону.
Дробныйстуккогтейунессявкоридоры,возвращаясьобратнозатихающимэхо…Отдали
честь.ОхужэтотАрни,фантазер.Всехсвоихкрыс,чтоли,научилотдаватьчесть?
Стассунулрукувкарман,закраснымфонариком…
Дьявол!Нуконечно,что-тодазабыл.
Фонарик остался в доме. Выложил его на столик, когда укладывал в сумку обычный
плащ,датакизабылприхватить…
Ладно,обойдемся.
Стаспошелобратно.
– Серый, давай ко мне… – Стас чуть прикоснулся к шерстяной макушке, чтоб не
напутать.Серый-тобезтепловизора,ничегоневидит.
Уговариватьегонепришлось.Тутжесхватилсязаладонь,пробежалсялапкамипоруке,
по животу и, вскарабкавшись по ноге, как по дереву, занял привычное место на животе.
Обхватилируками,иногами,прицепился,какклещ.
Стас подхватил с земли рюкзак и сумку и вернулся к развилке. Надевать рюкзак не
требовалось.Здесьнуждывсвободнойрукенет,здесьнеопасно.Тутситуациюцеликоми
полностьюконтролировалицивильныекрысы.
Крысиныйофицерещеразприветливофыркнул–видно,принялСероготожезавполне
“высшеесущество”,вродеАрниилиегодрузей,–изасеменилпрочьпотуннелю.
***
Идтипошпаламвполнойтемнотенеудобно–дажестепловизором.
Вомногихслучаяхтепловизоркудалучшеобычногоприбораночноговидения.Ноиногда
приборночноговидениясактивнойподсветкойпростонезаменим.Хотьтемпературутели
неразличить,аактивнаяподсветкаможетвыдатьтебяврагу,еслиутоготожеестьприбор
ночного видения, – но зато можно нормально рассмотреть холодные вещи, даже если они
однойтемпературы.
А тут спотыкайся… Температура у шпал и земли одна и та же, очень маленькая. В
тепловизореонибылисплошнымчернымфоном.Идтисовершенноневозможно.Когданоги
то ступали на шпалы, то в промежуток между ними, казалось, что это сама земля ходит
ходуном.
Стаспромучилсяметровдвадцать,апотомвзялрюкзакисумкуводнурукуипошелпо
краютуннеля,сбокуотрельсов,гдешпалнебыло.
Серыйзакрутилголовой,завозилсянагруди.Вдруградостновыдал:
–О-у-а!О-у-а!
–Чтотакое?
–О-у-а!Айт,айт!
Стас остановился. Ага, вот оно что. Стены туннеля впереди стали едва заметно
красными.Словночутьтеплее.НоведьСерыйнемогвидетьвинфракрасномдиапазоне…
Стас стянул с глаз тепловизор. Поморгал, привыкая к обрушившейся темноте. Потом
заметил.
Впереди разливалось едва заметное свечение. Где-то далеко впереди был поворот или
ответвление,изаугломсветилалампа.Оттогоистеныбыличутьтеплее–несамистены,
конечно,аихтонюсенькийповерхностныйслой.Значит,ужесовсемблизко.
–Радуйся,Серый,радуйся.Почтипришли.
Откуда-то из темноты раздался писк. Не родной – своих пятерых-то он и по писку
различит,идаженаощупь.Крысиныйофицер.Зоветидтидальше,чтоли?
Стаснатянултепловизор.Пошелзаофицером.
Точно, вот и поворот. Вон и яркая синяя-синяя полоска люминесцентной лампы. По
стенамвокругнееразлилоськрасноесвечение,тускневшеепомереудаленияотисточника
света.
–О-у-а!–радостнооповестилСерый.
Но когда поравнялись с лампой, заволновался. Вдруг отлип от груди, спрыгнул вниз и
зашмыгалносом,принюхиваясь.
Стасостановился.
–Вчемдело?
Снялтепловизор.Всемонхорош,кромеодного.Чертасдвавнемразберешьвыражение
лица.
Наэтотразпришлосьзажмуриться–лампасветиласильно.Похоже,сэлектричествому
“друзей”Арнипроблемнебыло.Тогдачегожеонпользуетсяфакелами?Толькоиз-затого,
чтопонравилосьигратьвСредневековье?
СтасприселпередСерым.
–Тычего?
–Ыпа-ыпа-от!–буркнулСерый,нервнокосясьтовправо,товлево.
Та-ак…Этоещечто?
Шерстьнашимпанзевсталадыбом.
–Вчемдело?
Большоескоплениекрысучуял,чтоли?Там,настанцииАрни,ивправдусильношибает
крысиным духом. Все-таки их там много. Постоянно присутствует батальон, а то и два, да
Арниихещемуштруетбезбожноподи.
–Пошли,Серый,тутвсесвои.
СтасвзялСерогозаручонку,нототтутжевырвался.
–Ыпа-ыпа-ва!
–Бунтнакорабле?
–Ыпа-ыпа-ва!Ва!
–Нуистойтут,разтакойтрус.–Стасотстегнулотпоясакарабинповодкаивручилего
Серому.Огляделсвоихпитомцев,указалнашимпанзе:–Охранять.
Крысиныйофицертерпеливождал.Нонаегомордечиталосьраздражение.Ипонятьего
можно.Всамомделе,сколькоможно–сплошныеостановкидавсенапустомместе!
–Иду,иду…–сказалСтас.
Выключилтепловизор,сунулеговрюкзакипошелвпе​ред.Здесьсветилалампа,впереди
мерцал выход из туннеля на станцию. Там свет чуть дрожал, Арни предпочитал освещать
свойтронныйзалнелампами,аживымогнем.
***
Арни уже ждал. Крысиный офицер с ординарцем ходит, что ли? Послал вперед себя,
чтобыпредупредил?
–Привет,дядяСтас.
Смущеннокак-то,отводявзгляд.Иликажется?
–Привет,Арни…
Света было меньше, чем в прошлый раз. То ли Арни спал, то ли еще что, но на весь
огромныйзалгорелвсегоодинмаленькийфакел.Обшарпанныестены,сотлетевшимитути
там кусками гранитной облицовки – несколько лет назад спецназ добирался сюда, воевал
тутскрысамиинапулинескупился,хотяониинепомогли,–едваотражалиегосвет.
И все-таки даже в этом свете было заметно, что Арни смущен. Наверно, поэтому и не
сталигратьвцветистыеприветствиясрукотворнымибогамиичеловеками,исполнившими
своеземноепредназначение…
–Чеготакойхмурый?
–Моидрузьяподготовилисвязь,кактыипросил.
Арни совсем спрятал глаза. Здоровый, сильно за два метра, под полтонны, с ручищами
почти до полу, каждый кулак с голову, – и жмется, как девятилетний пацан, принесший
домойдвойку…
Исмешно,игрустно.
Иещетревожно.Непростотаконсмущен,ох,непростотак…
–Вонтам,–Арникивнулзасвойтрон.
Намаленькомстоликеприютилсявидеофон.Отнеговтемнотуубегалпровод,куда-тов
левыйтуннель.Эх,сходитьбытуда…Попроводочку…Хотьоднимглазкомглянуть,ктона
томконцепровода…
–Датеперь-точто…–Стаспожалплечами.–Раньшенадобыло.Теперьменяобложили
похлеще,чемвас.По,поверхностиятеперьдажеизгороданевыберусь.Затемипришел,
Арни.Мненужноубежище.
Арни неопределенно повел плечами. Словно поежился от холода. Только не от холода,
этоточно.Во-первых,нанемтяжелыйкожаныйплащсмеховойподбивкой.Аво-вторых,он
ведьтеплоустойчивый.Вчислепрочего,емуподправилигенытак,чтобыончувствовалсебя
уютно не в теплых краях, а именно здесь, в средней полосе, где зимы не то чтобы чисто
символические,каквкакой-нибудьАвстралии.Нольградусов–идеальнаятемпературадля
егогустой,кудагуще,чемуобычныхгорилл,шерсти.
–Мнеоченьжаль,дядяСтас,но…
–Что–но?
–Номоидрузьяговорят,чтотыдолженобязательнодостатьсеквенсор.
Стасвздохнул,покачалголовой.Ох,детка,все-тотебенужнообъяснять,хотяиногдатыи
кажешьсякудаумнеечеловеческогодевятилетнегомальчишки.
–Арни,ятеперьсамвтакомжеположении,какивы.Ятеперьодинизвас.Понимаешь?
Арнизасопел,пялясьвплитыполапередсобой.
–ДядяСтас…Поговориповидеофону,а?..
Та-ак…Эточтожеполучается?Неужелиегодрузьявсерьезнамереныпойтинапринцип
иупереться?Иеслинебудетсеквенсора,тодажетеперь,когдаКрысоловуженеКрысолов,а
такая же спрятавшаяся под землю крыса, как любой из них, – даже теперь они откажутся
помочь?..
Стаспрошелзатрон.
Видеофонбылнестандартный–безкнопокнабораномера.Вырвалискорнемизкакогото правительственного кабинета, оставленного на разграбление после переезда
правительстваизМосквывПригород?
Стас ткнул клавишу включения. Индикатор запульсировал желтым огоньком. В самом
делеработает.Вызовушелполинии.
И куда-то пришел. Индикатор запульсировал быстрее, из динамика поплыл вальс
Шопена. Надо же… В самом деле правительственный! Обалдеть… Это при позапрошлом
президентебыламоданавальсыШопенавместодлинныхгудковожидания.
Арниотошелвсторонку,нонедалеко.Так,чтобывкамерунепопадать,ноэкранвидеть.
Ивсеслышать,конечно.
Хотя, собственно, а почему бы и нет? Это же и его дело тоже. Да и не такой уж он
мальчишка. Его девять лет все же больше, чем девять человеческих. А уж по росту, весу,
размерукулаковисилеудара–тутужиговоритьнечего.Мальчик,какже…
Подождатьпришлось.Паруминутиндикаторбыстропульсировалжелтым,звучалвальс
Шопена.Потоминдикаторопятьсталзеленым,ноуженемигал,–насигналответили.
Ноэкраносталсячерным.
Стасусмехнулся.Вотиневерьпослеэтогововсякиеблагоглупостныетрюизмы…Как
ты к людям, так и они к тебе. Все точно так же, как кое у кого, кто тоже настраивал
видеофонпоумолчанию.
–Добрыйдень,–наконецожилаппарат.
–Добрыйдень,–отозвалсяСтас.
Голос, донесшийся из динамиков, был безо всякого выражения. И знакомый.
Стандартный голос из набора звуковых шкурок. Это не был голос собеседника. На другом
концепроводакомпьютерраспознавалречьговорившегоиповторялвсеегослова–только
другим голосом и безо всякого выражения. Друзья Арни не хотели открывать ни лица, ни
голоса.
Значит,все-такинедоверяют?Правда,длянихголосазначатбольше,чемдлялюдей.Они
ведь не люди, а по голосу можно предположить, какое животное легло в основу генотипа
говорившего.Ипочему-тоонинехотят,чтобыэтооткрылось…
Хотя не исключен вариант, что все куда проще. Нет никакой шпиономании, просто
собеседник не может говорить. Дельфин, например. Пищит по-своему, а компьютер уже
переводитегопискначеловеческийязык.Аможетбыть,дажегигантскаякрыса.Этакийбог
всехкрыс.Здоровая,счеловека.Пастьдляразговоровнеприспособлена,ночетырехпалые
передние лапки – почти как человеческие, если не считать отсутствия большого пальца.
Вполне могут молотить по клавиатуре… Или вообще какая-нибудь бесформенная медуза,
мозгкоторойнапрямуюподсоединенккомпьютеру.
– Ну и долго вы собираетесь молчать, Крысолов? Кажется, вы очень хотели о чем-то
поговорить?
Так. Похоже, еще и шпильки втыкать будут? Впрочем, это и дураку было ясно, что у
“друзей”Арниввожакахдалеконедураксидит.
–Какмневасзвать-величать?
–ОдинЦе.
–АестьещеДваЦе?
–Нет.МоеполноеимяОдинЦеБета.БылиещеОдинЦеАльфаиОдинА.Нопоскольку
ихбольшенет,тотеперьяпростоОдинЦе.Цифройчерездефис.Нопочему-томнекажется,
чтовыхотелипоговоритьочем-тодругом.Янеошибаюсь?
Странно это звучало. Явный сарказм – но совершенно холодным голосом, словами,
идущимичерезравныепромежутки,безвсякогоподобиявыраженияиакцентирования.Стас
облизнулся.
–Яхотелсказать,чтодостатьсеквенсорнеполучится.
–И?
–Что–и?Явсесказал.
Стоп.Несердиться.Негрубить.Ненарываться.Иделоневтом,чтосейчасвсевокругв
их власти. Едва ли они попытаются убить его. Но все равно – не надо. Если не будет
убежищаиздесь,тогде?..Такчтоненадо.
Нокакстакимсобеседникомнезавестись?!
–Японял,чтовысказали,Крысолов.–Кажется,голоспрозвучалещехолоднее.Илиэто
ужеигрыподсознания?–Втотмомент,когдавыпросилимоегодругаАрнипередатьмне,
чтохотитепереговоритьсомной,выневиделивозможностидостатьсеквенсордлянас.Это
японял.Номожетбыть,запрошедшеевремяситуацияизменилась?
Поспине,вдольпозвоночника,промаршировалимурашки.
Чертовщина какая-то… Говорит так, словно их крысы следили за каждым шагом. И
подслушивали.Сквозьзвукоизолирующиестекламашины…
–Иливамтакнекажется,Крысолов?
Стас запустил руку в ежик волос, провел до затылка и обратно… В принципе, Марго,
Граф–этотропинкаксеквенсору.Ноэтосовершеннонереальнаятропинка.
Особенно теперь. Когда Рубаков решил, что нечего соблюдать приличия. Не нужно
договариваться,никчемувсеэтирасшаркивания.ПрощевзятьКрысоловаиотдатьспецам.
Ипустьделаютизнеговытяжку,пустьнакусочкирежут,иголкивмозгивтыкаютивообще
какхотятпотрошатипобаночкамспиртуют,–авосьчто-тоинайдут,выяснят,какименно
этотКрысоловкрысамикомандует…
Стаскашлянул.
–Проблемавтом,любезныйОдинЦе,чтоситуацияизменилась,ноизмениласьдважды.
Призрачнаявозможностьдостать секвенсорзамаячиланагоризонте.Нопропала.Теперья
не могу спокойно передвигаться по городу. По КГБ прошел приказ арестовать меня. Вы
знаете,чтотакоеКГБ?
– Я знаю, что такое КГБ. И поверьте, гораздо лучше, чем вы. Так, значит, возможность
достатьсеквенсорвсе-такиесть?
Блин…Похоже,легкимразговорнебудет.Икакбыегонадеждынайтиздесьубежищедо
осени, пока Рубаков не обломается и не вылетит с должности, как таракан из
прогревающейсядуховки,неразвеялисьсовсем…
Чертвозьми!Этоужесерьезно.Шуткикончились.
–Возможностьбыла,–сказалСтас.–Нотеперьеенет.Акрометого,всежесеквенсор…
–СтаспокосилсянаАрни.
Тотвнимательнослушал.
Стас вздохнул. Ладно. Рано или поздно это все равно пришлось бы сказать. Да, это
можетухудшитьихотношения–могутисчезнутьтеостаткидоверия,которыеещеостались.
Нораноилипоздновсеравнопридетсярасставитьвсеточки.
–Ядолжензнать,длячеговамнуженсеквенсор,–сказалСтас,
– Боитесь, что мы попытаемся создать новых тварей? Идеальные боевые машины,
которые пройдут по миру, вырезая всех людей? Чтобы навсегда защитить нас от новых
штурмов?Этоговыбоитесь?
Стасвздохнул.Охужэтотбесстрастныйголос…
Звучитивсамомделедико.
Особенно если не строить из себя институтку, которая знает о жизни лишь по
теленовостяминеможетотличитькрохправдыотпреувеличенныхужасовжурналистской
братиисоднойстороныипропагандыПригородныхрулевыхсдругой…
Да, крысы “друзей” Арни защищали Кремль и центр города от солдат, когда случались
попыткичиститьгород.Ночтоимделать,этимразношерстныммонстрам,“друзьям”Арни,
если деваться больше некуда? В других местах им не спрятаться от КГБ, как здесь, под
защитой крыс. Поймают, и тогда числиться им биологическим оружием, по всем
международным законам так выходит. То есть или сразу в морг, или в крошечной клетке
спецпитомникагнить…
Журналистылюбилиговорить,будтобыкрысымстилизаштурмыгорода.
Напервыйвзглядвсеивсамомделевыгляделотак,чтоособенноактивныенашествия
крыс на Пригород случались после очередной попытки очистить от них центр города.
Словнокрысымстили.Или,какминимум,наносиликонтрудар.
Нонасамом-тоделе…Спокойныегодыбылиспокойнымиименнопотому,чтоармияне
пыталась чистить центр города от крыс – от цивильных крыс, которые там обитают и
которымикомандуют“друзья”Арни.Инетронутыецивильныекрысымоглипозволитьсебе
наводить порядок в Пригороде, третировать диких крыс, не давать им разгуливаться на
окраинегородаиужтемболеелезтьвПригород…
И ясно как божий день, что после каждого штурма центра города цивильных крыс,
которые одни там и обитают, становилось гораздо меньше. И наводить порядок по всему
Старому Городу их силами уже не получалось. При всем желании. И дикие крысы за
пределами Садового кольца начинали плодиться безмерно и бесчинствовать на окраинах
СтарогоГорода.Нонавсехпомоекненапасешься,ажратьчто-тонадо.Ивесной,голодной
весной, дикие крысы выплескивались не только на улицы Старого Города, но и далеко в
стороны,вплотьдоПригорода…
На самом деле “друзья” Арни как могли защищали При​город. Чтобы не провоцировать
властинапопыткиочиститьКремльицентргородаоткрыс.
Такчтоподозреватьихвизлишнейагрессиитрудно.Еслиужтак,совсемчестно…Это
еще большой вопрос, кто разумнее ведет себя: народные рулевые в Пригороде, перед
каждыми выборами затевающие бойню в Старом Городе, – или эти сбежавшие из
подпольныхлабораторийуродцы,старательноисминимумомжертвпытающиесясохранять
статус-кво…Так-тоонотак.Новсе-таки…
Зачем им секвенсор? Если им нужны такие же твари, как они сами, если им нужны
подобные, чтобы не чувствовать себя совсем одинокими и чужими в этом мире, – то для
этогоимненуженсеквенсор.
Ихгенотипыестьвихсобственныхклетках.Ивсе,чтоимнужно–этоуниверсальные
яйцеклетки, матки-инкубаторы и реактивы для клонирования. Все то, что заказывалось у
Прапоравпоследнеевремяидоставлялосьимвизбытке.
Тогда–зачем?
–Гм…–напомнилосебевидеофон.–Обрывсвязи?Динамикпомолчал.Сноваожил:
–Немолчите,Крысолов.Чеговыбоитесь?
– Я пока ничего не боюсь, – сказал Стас. – Я лишь не понимаю, для чего вам нужен
секвенсор.Нужендотакойстепени.
–Ябывамрассказал,Крысолов.Но…
–Но?
–Ябырассказалвам,еслибывымоглигарантировать,чтоэтоостанетсямеждунами.
–Ятакойболтун?
–Нет.Номожетеимстать,еслипопадетекмастерамвКГБ.Вскроютчереп,временно
выведутизстроялобовыедолиипоговорят.Ивымиловсеимрасскажете.Все,чтознаете,
все,чтодумаете,все,очемдогадываетесь…
–Изящныйпереводразговоранадругуютему,–сказалСтас.
–Поверьтемне,еслибыяхотелэтосделать,ябысделалэтокудаизящнее.
–Да?
– Да. Например, выдумал бы правдоподобную версию. И изобразил бы полную
откровенность с вами. Это замечательный психологический трюк, чтобы сыграть на
струнках благородства и вызвать подсознательную благодарность за откровенность.
Фальшивую откровенность. Замечательный способ склонить на свою сторону, обойдя
пробелывчестнойаргументации.
Стасусмехнулся.Нуда,такбыутебяипрошелэтотфокус…
–Думаете,янесмогбы?Зря.
–Тогдапочемубывамтакинесделать?
–Потому,чтоянехочу.Нехочувасобманывать.–Видеофонпомолчал.–Неверите?
–Немогусказать,чтоактивноневерю.Ноисказать,чтоповерилвам,тоженемогу.
–Иненадо.Лучшескажите,поможетеливынамссеквенсором?
Так.Опятьвернулиськнашимбаранам…
А,собственноговоря,чегоупираться-то?
Если секвенсор каким-то чудом окажется у него в руках, – кто запретит тогда уж
поторговаться,выпытать,зачемжеонимнужен?
А если секвенсора не будет… То чего спорить-то? Лишаясь последней возможности
получитьубежище?
Только слишком быстро переходить на их сторону не стоит. Давайте-ка изобразим
капелькусомнений…
– Пожалуй, я мог бы попробовать вам помочь… – сказал Стас. – Но толку от моих
попытоквсеравнонебудет.Секвенсорявамнедостану.Это,правда,невмоихсилах.
–Выдаженехотитепопытаться?
–Боюсь,этоникчемунеприведет.
– Мне не хотелось бы давить на вас, но вам придется попытаться. У нас нет иного
выхода.Секвенсорслишкомважендлянашейколонии.
Колонии…Сколькожевастам,интересно?
–Ноявсамомделеничегонемогусделать!Уменянарукахдвапистолета,пятькрыси
ручнойзверек!Армада,а?!Сэтимядаженесмогувыбратьсячерезподземныетуннелиза
пределы города, меня дикие крысы раньше сожрут! А по поверхности тоже не выбраться.
Ребята с двуглавыми пташками в петлицах меня ждут не дождутся, чтобы в свой научный
центрувезти…
–Мыпоможемвам.
–Чем?
–Всем,чтоунасесть.
Стас медленно втянул воздух сквозь зубы. Черт побери! Дурдом какой-то! Ну как им
объяснить,чтоэтоневозможно?!
–Ненужноспорить,–сказалголосдоненавистиневозмутимый.–Прошувас,ненужно.
Это ни к чему не приведет. Я согласен, что шансы получить секвенсор могут быть совсем
призрачными.Носеквенсорслишкомважендлянас.Оннуженнамикакможноскорее.
–Яверю.Ночтоямогусделать?
– Вот мы и посмотрим, что вы можете сделать. Без нашей помощи вы не сможете
скрыватьсяздесь.Азначит,едвалидотянетедовесны,когдаРубаковвылетитсдолжностии
егоустные,неподкрепленныеформальностямиприказыперестанутисполняться.Яправ?
Интересно…УжезнаетпроРубакова.Ипрото,чтовеснойонвылетит.Нет,нетакойуж
подростоксидитунихвглаварях…
–Все-такиэтошантаж?–сказалСтас.
– Возможно. Называйте, как хотите. Но или вы помогаете нам и отправляетесь за
секвенсором–тогдамыпомогаемвам.Или…
Видеофонтактичнозамолчал.Хватилоегонанесколькосекунд.
–Таквашответ?..
Стаскривоусмехнулся.Поговорили,называется…Нашелубежище,блин!
Иведьникуданедеться.
Если “друзья” Арни решат, что их крысам больше не следует защищать человека по
имени Крысолов… Все, собственно. Диких крыс в центре города, может быть, и меньше,
чемвподземельяхзаСадовымкольцом.Ноиздесьихболеечемдостаточно,чтобысожрать
одиночку. Пусть и с пятью боевыми крысами, пусть и с двумя “хеками” с лазерными
прицелами…
Может повезти день, два. Неделю. Но месяцами гулять под землей по центру Старого
Города без прикрытия со стороны крыс, которыми управляют “друзья” Арни… Съедят-с.
Съедят-с,сударь.Толькокевлариновыешмоткииостанутся.
Не считая того, что надо чем-то питаться. А приготовленное на такие случаи убежище
превратилосьвобъедкиотпиршества…
Можно, конечно, попытаться затеряться в безграничной России-матушке. Но для этого
сначала надо выбраться за пределы города и Пригорода. Но как? По земле даже через
Садовоекольцоневыбраться.ЕслиКГБрешилокого-тоневыпускать,тоневыпустит.
Аподземлей…Подземлейнаокраинахоченьмногодикихкрыс…
Однажды,правда,такойтрюкпрошел.Нотогдабылосопровождениеиздвухроткрыс,
выдрессированныхАрни.Двестикрысиныхдуш-защитниковитомалокогоустрашили,два
разапришлосьдратьсясостаямидикихкрыс…
– Я так понимаю, молчание следует расценивать как согласие. Чем мы можем вам
помочь?
–Дачемвыможетепомочь…–сквозьзубыпробормоталСтас.
Усмехнулся.Крысамиразвечто…
–Выправы.Кромекрысунасничегонет.Нозатоужэтогоунасмного.Сколькокрыс
вампонадобится?
Блин…Толькоподумалвшутку–иужепредлагают.Прямомысличитает…
Илииздевается.
Нодеватьсянекуда.
–Выдумаете,крысысмогутпомочьмнедостатьсеквенсор?
–Мнебольшенечегопредложить.
Стассжалгубыиотключился.
Неочень-товежливо,конечно,отключатьсявоттак,безпрощания…
Перебьются.Естьсвоималенькиеплюсикивтом,чтобыбратьсязабезнадежныедела,не
правдали?
СтасповернулсякАрни,хмуронаблюдавшемузараз​говором.
–Хорошенькиеутебядрузья,Арни.
–Онихорошие,дядяСтас…Простоунаснетвыбора.
Стасотмахнулся.Чегоужтеперь…Снявшиголовуповолосамнеплачут.
–Утвоихдрузейестьхорошовыдрессированныекрысы?
–Самыелучшиекрысыуменя!–заявилАрни.
– Твой личный батальон, вот эти? – Стас кивнул в глубину станции, на ряды крыс,
протянувшиесяпообестороныплатформывдольколонн.
–Да.
–Ичто,остальныеимсильноуступают?
–Да.Этолучшие,яих…–Арниосекся.Заморгал,нахмурился.Онпонял.–ДядяСтас?..
–Что?
–ДядяСтас…Ноони…
НаэтотразАрнизамолчалнадолго.Наконецтихозаговорил,уставившисьвплитыперед
собой:
– Дядя Стас, обещай, что будешь о них заботиться. И просто так не пошлешь их на
смерть…
Стас поежился. Черт возьми… Может быть, лучше не брать у него крыс? Он же еще
ребенок.Этикрысы–все,чтоунегоесть.Каклюбимыйщенокуребенка-сироты…
Ноименнопоэтомуследуетвзятьименноих.
Арни дрессировал их каждый день. Практически круглосуточно. Они прекрасно
скоординированы.Еслиоткрысибудеткакой-тотолк,тотолькоотэтих.
ГрафиегофермавПензе.Насамойфермекрысы,специальномодифицированныекак
раздлядиверсионныхцелей,смогутмногое.НодоПензыещенадодобраться.Акак?
Нафуретудакрыснедовезешь.Ктонаслышаномодифицированныхкрысахлучше,чем
жители Подмосковной области? Все дороги проверяются, все машины, а тем более
грузовые…
Значит,пешком.Сотникилометровпути.Когдакаждыйслучайныйчеловеческийвзгляд
будет как смертный при​говор. Сразу же звонок по особой линии КГБ – у нас тут крысы.
Модифицированные.ИзСтарогоГорода.Срочнопримитемеры!Срочно!
Иведьпримут.Потомучтобылипрецеденты.Стянутотряды,будутпрочесыватьрайонс
вертолетов…
Ичтотогда?Никакихшансов.
Нет,еслискакими-токрысамииможнодобратьсядоПензынезамеченными,тотолькос
этими.
–Обещай!–почтикрикнулАрни,инаегоглазахзаблестелислезы.
–Обещаю,Арни.Обещаю.
Стаспомолчал.
Хотелось подойти к Арни, положить руку на плечо, обнять… Но если сбросит руку?
Отстранится?Всердцах,потомостынет–ноещепучокниточекпорвется…Аихибезтого
малоосталось…
Какхочетсяподойти–икакстрашно…
–Арни…
–Что?
Почтисвызовом,почтизло.
– Арни, я обещаю заботиться о твоих крысах… Но мне понадобится толковый офицер.
Самыйлучший,какойутебяесть.
–Да…Японимаю…–выдавилизсебяАрни.
–Вотэтотротныйлейтенант,например.–Стаскивнулнаседуюкрысу-офицера,которая
велаихсюда.–Как?
–Этонеротный!Этомайор.Батальонный.
–Темболее.Онтвойлучший?
–Да…ЕгозовутЭрвин.
–Эрвин…–повторилСтас.–Роммель?
Арничто-тонеразборчивобуркнул.
Сев на корточки, он взял в свои огромные лапищи Роммеля, поднял, поднес к самому
лицу и что-то шептал в шерстяные уши. И в свете факелов по кожистым щекам скользили
крошечныеоранжевыеогоньки…
Стасотвернулся.
Стоял,кусаягубы,ивголовебылопусто.
Пусто-пусто.
Потом под ногами пискнуло. Роммель сидел, чуть приподнявшись на задних лапах, и
выжидающесмотрел.Ждалприказов.
Стаснаклонилсяипогладилего.Сначалапоголове,потом,двумяпальцами,заушами.
Почему-томодифицированныекрысылюбятэтобольшевсего.
–МайорРоммель,значит…
Крыса,жмурясьотудовольствия,согласнопискнула.
– Не могу обещать вам, майор, что после этого рейда вы станете генералфельдмаршалом.Ноуждополковника-тоточнодослужитесь.
Стаспомолчал.
–Еслимывернемся…
Частьвторая
ГЕНОДРОМ
ГЛАВАПЕРВАЯ
–Атеперьсмотривовсеглаза,Серый.
Серыйприоткрылодинглаз,мутноглянулнасереющийрассветзаокнамимашины,на
зеленыеиндикаторыприборнойдоски,наСтаса.Исновазакрыл.
–Просыпайся,соня,просыпайся.Застегнутьсянехочешь?
ЧетвертыйденьСерыйщеголялвкостюмчике,повидусовершеннорокерском.
Ктобымогподумать,чтовательеуСерогопроснутсякакие-тосовершенноблэкушные
вкусы? Едва завидев кожаную куртку, расшитую молниями и нашпигованную кнопками и
стальнымипобрякушками,онрванулсякнейизаблажилтак,чтопришлосьзаказатьтакую
же.Тольконеизкожи,аизкевларина,инестандартнойраскройки,апоразмерамСерого.И
поскорее.Вышлодовольнодорого…
Стасповозилсясмагнитолой–родная“нива”спривычноймагнитолойосталасьдалеко
вСтаромГороде,всотняхверстотсюда,аэтабылапотрепаннаяидовольностарая,ещетех
времен,когда“нивы”былиспримесью“шевроле”.Нашелнужнуюпесенкуизакольцевалее.
Ожилидинамики,разбавляяунылуюсеростьзаокном.Тамплылачахлаяполоскакустов
иберезовыхскелетиков.Занимивесенниеполя,грязные,мокрыеихолодные.
Первыйнапорвесныотступил,ираннимутромподногамискрипелиломалсяледок…
Anyjobbergotthesack,
Mondaymorning,turningback,
Yellowlorryslow,nowheretogo.
Butoh,thatmagicfeeling,nowheretogo,
Oh,thatmagicfeeling,nowheretogo…
Пять дней назад эта песенка была под настроение. Била точно в сердце, до самых
печенок.
Да, все паршиво и хуже некуда – но… Выдернут из привычного ритма жизни. Из
привычных “надо”, “должен” и “приходится”. Никуда не надо бежать. Никому ничем не
обязан.Идажезвонковнавидеофоннет,ниодного,–потомучтономерсовершенноновый.
Пьянящеечувствосвободы…
Yellowlorryslow,nowheretogo.
Butoh,thatmagicfeeling,nowheretogo,
Oh,thatmagicfeeling,nowheretogo…
Теперь острота этого чувства чуть притупилась. Пять дней прошло. Старые привычки
ушли,носвятоместопустонебывает.Новые“надо”,“должен”и“приходится”туткактут.
Почтинеделяводномритме,пустьисовершенноно​вом…
Но заводить песенку все равно надо. Теперь она – часть работы. Надолго от работы не
убежишь…
Стаспритормозил,вывернулпочтинаобочину.
–Нучто,шерстяной,проснулся?Застегнись,сейчасбудетхолодно.
Сегодня Серый был какой-то хмурый. Вроде уж пятый день такая история, пора бы и
привыкнуть.Нонет…Надулся,словногрозоваятуча.Четыреднятерпел,атеперьнадоело?
Ладно,перетерпит.Сегоднявпоследнийраз.
СтасперегнулсячерезСерого,вжикнулэлектромотором.
Через открывшееся окно в машину ворвался холодный воздух. Разомлевший в тепле и
убаюканный урчанием мотора Серый мгновенно засуетился. Выпрямился в кресле,
заскрипелкевларином,одергиваякурточку,вжикнулмолнией.
Стассделалмузыкуещегромче–так,чтобыеебылохорошослышноивнемашины,–и
медленнопоползвпе​ред.Совсеммедленно,верстдесятьвчас.
– Протирай глаза и смотри, шерстяной. Если пропустим, то придется ползать тудаобратновдольдороги,каквчера.Опятьполднявылетиткотуподхвост.
–Ыпа,–буркнулСерый.
Нопослушноуставилсявокно.
***
Шоссебылопочтипустое.
Изредка проносились тяжелые фуры, обдавая “ниву” коротким ревом и сизыми
выхлопами,апотомсновапустоешоссе,орущиеиздинамиковбитлыипридорожныекусты,
откоторыхужерябитвглазах…
–Ыпа-ыпа-от!От!–Серыйвскочилвкресле,вытянуллапу.–Ыпа-ыпа!От!От!
Из-за березки к обочине вынырнула крыса. Не местная – эти мелкие, как хомяки, – а
московская, крупнее иной кошки. Показалась на миг, привстав на задние лапы, как
тушканчик, и тут же нырнула в придорожные кусты, затерялась меж голыми прутьями и
грязной,подгнившейлиствой,оставшейсясосени.
Стасзатормозил.Приехали.
–Молодец,Серый.
–Ыва?–тутжерадостнопредложилСерый.
–Ыва,ыва.Тольконедлятебя,обжора.
Так,ачтоунасскилометражем?Стасприкрылглаза,подсчитывая…Туда,сюда,минус
сотняотгостиницы,отэтих“Дубовыхдомиков”…
Ачто,неплохо.Пографикуидажечутьлучше.ХорошоихАрнивыдрессировал.Запять
днейбатальонпрошмыгнулпятьсотдвадцатьверст.
Стас выключил музыку, закрыл окно. За полчаса поиска с открытым окном, чтобы
музыкапомоглакрысамопознатьмашину,салонвыморозило.НетолькоуСерогозубназуб
непопадал…
Стас включил обогрев и вылез из машины. Обошел, открыл багажник “нивы”. Сзади
заревела,приближаясь,фура.Стасчертыхнулся,захлопнулбагажник.
И стал изображать сладчайшие потягуши. Словно просто вылез из машины затекшие
руки-ногиразмять…
Совсемнекстатибудет,есликакой-нибудьсердобольныйводительрешитпритормозить,
чтобыузнать,неслучилосьличего.ИрассмотритСерого.Изапомнитлицо.Иномер.
Нетуж…Стасподождал,покафурауберетсякчертовойматери.Когдаонапревратилась
всероепятнонагоризонте,абасистыйревдвигателейпочтипотерялсявшумеветра,Стас
свистнул.
ИзкустовпоказалсяРоммель.Заним,вкустах,ещеморды.Нонадорогунелезут.
–Ладноуж,вылезайте,–сказалСтас.–Молодцы…Принимайте,заслужили.
Четырехлапыебойцынезаставилисебяуговаривать.Роммельлишьповелмордой,ипять
крыс тут же вылетели из кустов и выстроились в очередь. А из-за переплетений голых
прутьевужевыглядывалиследующие.
Стас вытащил из багажника полукилограммовый пакетик кошачьего корма и вручил
первойкрысе.Крысаосторожновцепиласьзубамивеговерхушку,гдебумагабыласложенав
несколько раз. И, привстав на задние лапы, чтобы пакет не волочился по земле и не
порвался,засеменилавкусты.
Втораякрысаужеждала,открывпасть.Приняласвойпакетипосемениласледом.Аиз
кустов,вхвосточереди,вынырнулидвеновые.
Стасвручилтретийпакетикскормом,ивэтовремясзадизагрохотало.Блин,дачтож
такое!Разъездились,какнарочно!
–Брысь!
Нообочинаитакужеопустела.Крыссловнокороваязыкомслизнула.
На всякий случай Стас прикрыл багажник. Вдруг в фуре зоркий кто? А в багажнике
сотня пакетиков с кошачьим кормом. Такое запоминается. А кого-то, может, и задуматься
заставит.Идаженавестинамысльинабратьномер…
УслужбыбыстрогореагированияКГБномерпростой.Запоминаетсяэлементарно:трии
семь, два святых числа. Такой просто грех не запомнить. При нынешней сознательности
гражданввопросегеннойбезопасностилюбойшоферсреднейполосыэтотномерзнает.И
если заподозрит что-то, тут же вставит видеофон в хэнд-фри и наберет этот тридцать
седьмой.Единыйдлявсейстраныи,разумеется,совершеннобесплатный.Можетбыть,еще
ипремиюдадут,есливызовнеокажетсяложным.
Нет уж, спасибо. Не для того продвигались к Пензе с таким геморроем уже пять дней,
чтобызалететьиз-заподобноймелочи…
Стас отошел на шаг от машины и старательно потянулся. Даже зевнул для большего
правдоподобия.
Последниепакетысовалуже неглядя, нырнуввбагажниксголовой,чтобыдотянуться
досусеков.
Девяностодевять…Сто…
Всевроде.
Стасвысунулголовуизбагажника,выпрямился.Поежилсяотхолода,ещеразогляделся–
незабылиличего?Вродепусто.
Погляделподноги.Очередибольшенебыло.
Значит, все верно. Ничего не забыли. Все сто пакетиков перекочевали из багажника в
зубыкрысиушливкусты.
Где-то там, рассредоточившись в старой листве по всем правилам ведения разведки,
шесть сотен серых бойцов пировали. Заслуженно, впрочем. По сотне верст в день – это
болеечемприлично.Особеннокогдатакоймаршдлитсянеденьинедва,апочтинеделю.
Пятыйденьуже.Причемпоночам.Авполяхпоночам–ниженуля.
ВозлемашиныосталсятолькоРоммель.
Стасзахлопнулбагажник,приоткрылзаднююдверцу.Роммельпроворнонырнулвнутрь.
Стасобошелмашинуизалезнаводительскоеместо.
Блин,хорошо-токак!Тепло…
–Ыва!–предложилСерый.
–Нуда,тытут,конечно,большевсехзаслужил…ыва…
Серыйзалыбился,словноивправдучто-топонял.Согласномотнулмордашкой:
–Ыпа-ыпа-от!
МеждукреселвысунуласьмордочкаРоммеля.
–Сейчас,геррмайор.Будетвамидиспозиция,будетиофицерскийпаек…
Стас достал с заднего сиденья сумку с провиантом. Вытащил термос, бутерброды,
завернутыеввощенуюбумагу.Упаковкупорезанногоналомтикикарбоната.
Мясо для Роммеля. Для антропоморфных бутерброды с сыром и ореховой пастой.
Горячийисладкийкофедлявсех.Тем,кторавнеевсехравных,неразбавленный.Остальным
натричетвертисминералкой.
–Ыва!
Серыйвырвалбутербродсореховойпастойизачавкал.
Стас открыл термос. Запах кофе опьянял. Даже через пару часов в термосе честно
сваренныйкофебыллучше,чемлюбаяизтехпятисортовсамоподогревающихсяжестянок,
которыепродавалисьвмагазинчикепри“Дубовыхдомиках”…
***
Первыепятьминутвсемтроимбылонедоразговоров.Послеполучасасвежеговоздуха
аппетитбылзверский.НуаРоммельнаэтомсвежемвоздухеещеивсюночьмар​шировал…
Потомподухомпересталочавкатьискворчать.ПервымотвалилсяСерый.Какобычно.
–Все,шерстяной?Наелся?
–Ыпа…Ыпа-ва…–Серыйопятьосоловелизасыпал.
Стас вытер салфеткой перепачканные ручонки. Проверил пробку из-под большой
пластиковойбутылки,изкоторойлакалРоммель.
–Подлить?
Роммель кивнул. Кофеин и на него действовал. Да и сладко опять же – кто ж это не
любит?
По-беличьи схватив ломтик карбоната передними лапками, Роммель тщательно
пережевывал каждый кусок, словно перемалывал. И не сводил глаз со Стаса. Жующие
челюстинепомеха,чтобыслушатьприказы.
Стаскапнулвпробкукофе,разбавилминералкой.Досталкартуисталобъяснять.
Крысиному батальону остался последний марш-бросок. Если не заплутают, то завтра
утромвыйдутк“Дубовымдомикам”.
От них до Пензы еще сотня километров. Но их преодолевать не нужно. Если Граф
возобновил дело на старом месте – а это логично, уж очень удачно расположился бывший
НИИчего-тотамсельскохозяйственного,успешносгинувшеговвеках,какперегной,–тодо
Пензы добираться не придется. Ферма Графа чуть в стороне от этого шоссе, от Пензы
километрахввосьмидесяти.От“Дубовыхдомиков”дофермыкилометровтридцать.
Найтиеенепроблема.Вопросвдругом–чтотамссистемамибезопасности?
Раньше, до пожара, там была неплохая система безопасности. Очень даже неплохая.
Личнопроверялистучалпомозгамнерадивымтехникам-пофигистам…
Чтотеперь?Восстановленапрежняясистемаохраны?Илинаэтотразненашлосьтого,
кто бы стучал по мозгам ребятам Графа, ответственным за безопасность фермы, и все
сделанокое-как?..
Нонеисключено,чтосистемасталадажелучше.Всеможетбыть…
Первые дни после подземного похода из центра Старого Города было не до этого.
Сначала надо было обзавестись машиной. И небольшим фургончиком на всякий случай –
черт его знает, как все обернется, запас карман не тянет… Одеть Серого, чтобы не
простыл, – только не хватало возиться с больным шимпанзе, которого нельзя отдать ни в
одну нормальную ветеринарную больницу, потому что у него явные генетические
модификации…Потомразныеспецпричиндалы,которыемогутпонадобитьсянаферме…
Вродевсепомелочам,ничегосложного…Новремениотнимаетнемерено.
Плюс еще каждое утро надо встретить крысиный бата​льон. Не пару трейлеров же
нанимать,чтобыкрысдоПензыперебросить?Напервомжепостудорожнойполициивсе
вскроется.
Так что только своими лапками, ночными марш-бросками. Вот и надо их каждое утро
найти,накормить,раздатьприказынаследующийдень…
Морока,однимсловом.
Но теперь вроде бы все готово. К завтрашнему утру крысы должны выйти к “Дубовым
домикам”.Всетехническиемелочипродуманы.Можноподуматьиоглавном.
Теперь пришло время выяснить, где же Граф устроил новую ферму. Найти ее, найти
секвенсориспособвытащитьегооттуда.Желательнобезшума.Потомучтосеквенсореще
надобудетдовезтидоСтарогоГорода…
Роммельпискнул.Доелсвойофицерскийпаек.
–Ну,давайте,геррмайор.Ждувасвечером.
Стас перегнулся через Серого, распахнул заднюю дверцу с правой стороны. Роммель
выскользнул,мелькнулсеройтеньюнаобочинеипропал.
Нучтоже…Пораиделомзаняться.
Стасразвернулся,переехалнапротивоположнуюсторонудороги.Ту,чтоведеткПензе,
“Дубовымдомикам”иферме.
ГЛАВАВТОРАЯ
Стасещеразпроверилремешки“кошек”,нацепилнашеюбинокль,закинулегонаспину.
Поднялголову,разглядываядуб.Хорошийтакойдуб.
Всмысле,наглазхороший.Радует.Авотсточкизренияпередвижения…Стасвздохнул.
Натянулперчатки,примерился,всадилвкору“кошку”правойноги.
Вроде держит. Целиком вес, может быть, и не выдержит, но, по крайней мере, не
скользишь.Обхватилстволруками,прижался,оттолкнулсялевойногойивсадилееподошву
вкору.
В принципе, от земли оторвались. Лезть можно. Но, честно говоря… Стас вздохнул и
переставилправуюногуповыше.Медленнопоползвверхпостволу,изовсехсилрастопырив
рукииприжимаяськстволу.Корарезалащеку,нотутужнедокомфорта.Нерухнутьбы…
Серый,кислосморщившись,наблюдал.
Сначала. Потом ухмыльнулся, показав свои здоровенные зубы, глумливо причмокнул и
поползследом.
Поначалу медленно, но уже через минуту обогнал, вырвался вперед и то и дело
останавливался,поджидая.Безвсякихтам“кошек”.
–Вотиверьпослеэтого,чточеловек–венецприроды…
Серый засмеялся-закудахтал. Так, что чуть не свалился с дерева. Повис на одной руке,
потомзабралсяобратнонаветку.
–Ты-точегоржешь?Неможешьтынастольковсепонимать,Серый.
–Гырыга!
Стаснеответил.
Даже с “кошками” ползать по дубу, который в обхвате не как дерево, а как малость
закругленнаястена,тоещеудовольствие.
Нотутужвыбиратьнеприходится.ЕслиГраф,отстраиваяфермупослепожара,сохранил
старуюсистемунаблюдения,тоначинатьосмотрнадоиздали.Тоестьсверху.
Просто так, понизу, к ферме никак не подобраться. Весна, голые ветви… Камеры
наблюдениямигомзасекут.Ихтампопериметруподполсотни,–покрайнеймере,столько
было. А картинка с этих камер идет на мощные компьютеры с хорошими программами
распознавания…
***
Первое ответвление было слишком низко. Дубовая роща впереди все еще закрывала
ферму.
А вот второе, повыше и потолще, очень даже ничего. И живот есть куда положить, и
уперетьсяможнокакследует.
Стаслег на ветку.Поерзал,нащупываяногамиупор.Расслабилруки.Рукиуженыли,и
порядочно.Ладно,минутуможноиполежать…Простополежать.Заслужил.
Потом,когда интерес пересилилусталость,приподнялся,перетащилбинокльсо спины
вперед,подкрутилокуляры.Вотиферма…
Н-да…
Пожар был четыре года назад. Точнее, три с половиной, в разгар осени. Когда с
окрестных дубовых рощ облетела листва и все луга вокруг, все окраины, все проплешины
междузданиямифермызамелосухойлиствой,словносне​гом.
Было сухо, и листва лежала ярко-красная, сухая, высоченными кучами, шелестя на
малейшемветерке…Еслибыкто-тоизребятГрафанеудачнобросилокурок,пожарвполне
могбыначатьсяисампосебе.
Нопожарначалсянеотокурка.
Строгоговоря,пожарначалсяещераньше,затриднядотого,какзагорелисьпервые,еще
робкие язычки огня. В то утро, когда старик-разнорабочий, который должен был собирать
всю эту листву, нашел в своем шкафчике для заначек бутылку, которую туда не ставил. И,
ясноедело,неудержалсяисутрапораньшепринялнагрудь.
Такчтоникогоособеннонеудивило,когдаегопокусалаоднаизсобак.Спиртноесильно
меняет запах человека, собак это смущает, нервирует… Ничего удивительного. Впрочем,
покусалатак,несильно,чистосимволически.
Но тогдашний главный дрессировщик Графа оказался до ужаса добрым и уговорил
сторожа не валять дурака, съездить в Пензу в больницу. Ну и вообще, посидеть пару дней
дома,залечитьраны…
За эти три дня ферма превратилась в островки зданий посреди ярко-красного океана
листвы.Апотом,вечером,когдабольшаячастьдрессировщиковиребятГрафаразъехались,
анагоризонтепоказалисьтучки,первыеробкиепризнакициклона,несущегодожди,тогдаи
затанцевалиогонькипламенинаподветренномкраюфермы.Уоблитойбензиномдощатой
стенытрансформаторнойбудки,–впервуюочередьименнотам,чтобымодифицированное
зверье могло убежать от пламени и перебраться через забор, не поджарившись на нем.
Обычнозаборбылподнапряжением.
Когда на землю упали первые капли дождя, от фермы остались только дымящиеся
кирпичныеостовы.
Этобылонеплохо.
Кудахужебылото,чтозатрисполовинойгодавидфермынеизменился…
Стойла, выложенные из кирпича, так и стояли открытыми коробками с начисто
выгоревшими крышами, с черными пятнами над проемами окон. Грязные, пустые и
заброшенные…
Такиеже,какитогда,сразупослепожара.Ничегонеизменилось…
Нет,кое-чтоизменилось.Трансформаторнаябудкабылаотстроеназаново.
И еще в центре фермы, промеж черно-красных остовов, стоял зеленый строительный
вагончик–выглядывализ-зауглазакопченнойкаптерки.
Весело,весело…Эточтожевыходит?Графустроилфермунановомместе?
Вот это подарочек… И где ее искать, эту новую ферму? И каких подвохов ждать от ее
охранныхсистем?..
Аможет,Графпросторешилпоигратьвшпионовисделалновыестойлаподземлей?А
пепелищаоставилдляотводаглаз?
Можеттакоебыть?
Может. От Графа всего можно ждать. Но… К чему бы такие трудности самому себе
создавать?
Стасвздохнул.Похоже,фермавсе-такивдругомместе…Нонавсякийслучайпроверить
надо.
Повелбиноклемвправо,кюжномукраюфермы,гдевпроволочномзаборебыливоротаи
выезд.Дорогадвухкилометровойдугойшлакшоссе.
Еслитамибылиследы,тоотсюдаихнезаметить…
Чертвозьми,придетсяпрогуляться.Погрязиибуеракам.
Прощевсегобылобывыйтиобратнок“ниве”,прокатитьсяпошосседотогоместа,где
отходила дорожка на ферму. Если следы есть у ворот фермы, то начинаться эти следы
должныусъездасшоссе.Воттамибылобыпрощевсегопосмотретьследы.
Прощевсего–иошибочнодосмерти,еслинасамомделеферманезаброшенаитаместь
охрана.
Останавливаться у той развилки ни в коем случае нельзя. Три с половиной года назад
там, в деревьях, были спрятаны несколько камер. Сам же и предложил это сделать охране
Графа,блин…
Тогда-тоихпути-дорожкиещенеразошлись,иизбежатьлишнихпроблемсинспекциями
КГБ было в интересах и Графа, и главного дрессировщика его фермы. Четыре года назад
КГБбушевало.Илучшебылобыиметьпятьлишнихминут,кактолькомашинысвойсками
КГБпокажутсянашоссе…
Значит, придется прогуляться. К середине подъездной дороги, туда, где она не
просматривается ни теми камерами, что у ворот фермы, ни теми камерами, что у шоссе.
Километров семь. По весеннему распутью, потихоньку оттаивающему после ночных
заморозков…Поколдобинам,срюкзаком,полнымаппаратуры,исСерым…
Стасотвелотглазбинокльипогляделвниз.
Интересно,аспускатьсябудетпроще,чемлезтьвверх?..Честноговоря,снизулезтьбыло
как-топриятнее.Покрайнеймере,падатьбылонетаквысоко…
–Серый!–позвалСтас.–Се-ерый!Уснул,чтоли?Давайвниз…
***
Надорогеследовнебыло.
Нисвежих,нистарых–вообщеникаких.Какминимумсзимысюданиктонеездил.
Но если на ферме кто-то есть, то не могут же они сидеть там безвылазно? Сидеть
неделюбезвыпивки,ресторанчиковидевокдажеохранаГрафаврядлисмоглабы.Нодаже
если смогла бы… Жрать-то им что-то надо? Значит, какие-то припасы подвозить надо. Не
будутжеонинеделямисидетьнамороженыхкуриныхгрудкахиконсервах?
Нет,небудут.НетеребятауГрафа.Спокорнымисосунками,которыесогласилисьбына
такое,ГрафникогданесталбыГрафом.
Получается,охранынет.
Впрочем…Естьнасвететакаявещь,каквертолеты.УГрафабылапарочка.
Стас кисло сморщился. Поглядел через дорогу – туда, где за деревьями виднелись
проводаивышкиэлектропередачи.
До просеки, на которой стоят вышки, еще километр… А не хотелось. Руки ныли, им
хватилодуба.Ногиныли,имужехватилосемикилометровпрогулокпобуеракамиоврагам.
Вверх, вниз, вверх, вниз… Оскальзываясь на грязи, с рюкзаком за плечами и виснущим на
рукеСерым…
Акилометртуда–этозначитнетолькокилометртуда,атоивсевосемьобратно…
Сдругойстороны,еслиужнужнаполнаягарантия,тонадосходить.Надо!
Если на ферме кто-то есть, там должны потреблять электроэнергию. На обогреватель,
плитуилителевизор.Камерынаблюдениядолжныжратьее,наконец…
–Ыва?–осторожнопредложилСерый.
–Серый…–Стаспокачалголовой.–Тыменядосталсосвоимыва.
–Ы-ыва…–заканючилСерый,отвечаяневиннымвзо​ром.–Ыва-ыва-ыва…Ы-ыва…
–Несейчас.Вон,видишь?Дотойвышкипрогуляемся,тогдаибудетыва.
Серыйзадралголовуиссомнениемпогляделнавышки.
–Ыпа-ыпа-от?..
–Ладно,пошли.–СтасвзялСерогозаручонку.Серыйвырвалсяизамоталголовой:
–Гырыга!
–Бунтнакорабле?Пошли,пошли.
Стаспопыталсявзятьегозаруку,ноСерыйотдернулсяиотступилнапарушажков:
–Гырыга!
–Воттак,значит?Нуиладно.Стойздесь.Аяпошелктойвышке.Чтобыыва-ыва.
Стасповернулсяизашагалчерездорогуопятьвлес.Опятьспотыкаясьиоскальзываясь
на корнях, почти вылезших из земли этакими окаменевшими змеями, навсегда уснувшими
подпрошлогоднейлиствой…
Серыйневнятноогрызнулся,нопокорнопоплелсясле​дом.
Не привык ходить, шерстяной. Семикилометровая прогулка вымотала его, выжала, как
лимон.
Славабогам,идтивсего-тометроввосемьсот…
Вывалившись на просеку, Стас стащил со спины рюкзак с аппаратурой и сел на пенек.
Серыйпочтисвалилсянасоседний.Видунегобылтакой,словнонанемпахали.
Отсюда до Старого Города и обратно. Даже ыва-ывать перестал последние метров
двести.
Ладно,сам-то…Стасвстряхнулся,помоталголовой,отгоняяусталоеоцепенение.
Развязалтесемкирюкзакаидосталсканер.Откинулпанелькусмонитором,вывелнанее
спектрмаксимумовизлучения.Навелсканернапроводанадголовой.
Спектр на экране был стандартный. Резкий всплеск на пятидесяти герцах, затем, куда
слабее,поубывающей–наста,стапятидесяти,надвухстах…
Так и должно быть. Ток по проводам гуляет переменный, так что провода должны
излучать.Основнаячастотапятьдесятгерц,нонеизбежныобертоны,кратныечастоты.Это
всебылоясноещетам,вкилометреотсюда,наподъезднойдороге,тутикгадалкеходитьне
надо.
Шли не за этим. Весь вопрос в силе проходящего по проводам тока. Если на ферме
никогонет,тотокедвазаметный.Обычныйпаразитныйток,откоторогоникуданеубежать.
Проводалиниинемногогреютсяотшныряющегопонимпеременноготока,и,когдапровода
длинные, это хорошо заметно. До будочки трансформатора на ферме отсюда километра
полтора,такчтобытьзаметнымпаразитномутокусамбогвелел.
Если же на ферме кто-то есть, то одним паразитным током дело не ограничится. Ток
долженбытькудабольше.Людиобожаютсвет,телевизоры,чайники,стиральныемашинки,
плиты… И, главное, холодильники. Эти постоянно сосут из сети. А сейчас, зимой, еще и
обогреватели.Вотэтиужжруттакжрут!
Стасперевелсканернадругойдиапазон,чтобыпоточнее.Так…
Прикрылглаза,вспоминаяэлементарныезаконыиарифметику.Сморщился:
–Блин,дачтожтакаяневезуха!
Токсовсемкрошечный.Обогревателейнафермениктонежжет…Фермапуста.
Игдетеперьискатьсеквенсор?
Стасвздохнул,убралсканер.
Серый чуть ожил. Съежился, скорчившись в три погибели… Дрожал от холода. Даже
кевлариноваякуртканеспасала.
–Совсемзакоченел,южноширотный?Все,сейчасобратноидем.Домашины–исразув
эти“Дубовыедомики”отогреваться-отсыпаться…
Хотядомашины-тоещечасатри,атоичетыре.Восемькилометров,дапопересеченной
местности, да с оврагами… И на свежем воздухе. А когда смеркаться начнет, еще сильнее
похолодает.
Стаспоежился.Поначалу-товродеинехолоднобыло.Покарезвошлипешочкомпервые
парукилометров.Носейчас,когдаужечасачетыренавоздухе…
Серыйспрыгнулспенька,подошелкСтасуихмуропотребовал:
–Ыва!
–Каквамбудетугодно,сирГрэй.
Стасдостализсумкибутерброды.Н-да…Остаткибу​тербродов.Всего-тоодин.
Серыйтутжепотянулся,ноСтасотбилручонку.
–Перебьешься.Пополам.
Разломилбутербродссыромнадвеполовинки,протянулСерому.Серый,недолгодумая,
целикомзапихнулеговротизачавкал.
Стас откусил от своей половинки, достал термос… Нахмурился. Поболтал термосом в
воздухе.
Н-да…Можноинеоткрывать.Пустой.Блин,икофевеськончился…
Серыйзвучносглотнулидоложил:
–Ыва!
Стаснеотреагировал.
– Ыва… Ыва-ыва-ыва… Ы-ыва! – Серый переводил взгляд со Стаса на остатки
бутерброда.
–Что–ыва?Имейсовесть.Тыитакужебольшемоегосожрал.Кточасназаддоелвсе
сушеныефрукты?Пушкин?
– Ыва… – почти нежно сказал Серый. И уставился на Стаса совершенно телячьим
взглядом,откоторогонетспасения.–Ы-ыва…
–Дана,на!Подавись,сволочьшерстяная…
Серыйтутжезапихнулвротивторуюполовинкубутерброда.Опятьзачавкало.
–Может,утебяглисты,шерстяной?
Но Серый лишь сыто рыгнул и больше не глядел. Теперь, когда бутерброды точно
кончились,онпотерялкСтасувсякийинтерес.Всетелячьивзглядымигомкончились…
Стас плюнул, смял вощеную бумагу и убрал в рюкзак. Поднялся, и в животе тут же
заурчало.Словнонекусочекбутербродапроглотил,абанкужелудочного сокавыпил…Зря
отдал.Теперьчасатриникрошкиворту…
Эх,датеперь-точто!Раньшенадобылодумать.Вечноэтичертовыблагородныепорывы!
Однипроблемыотних!Порабыужиэгоистомстать.Ну,циникомхотябы.Атоведьтаки
доязвыжелудканедалеко.
***
Спатьхотелосьужасно.Серомутоже.Онвиснаруке,каксумка.
Помытьсятожехотелосьужасно–носпатьбольше.
Стас поднялся по ступенькам на маленькую терраску – всем аккуратненьким, словно
игрушечным, домикам гостиницы полагалась такая. Стал шарить по карманам, отыскивая
ключ.
Соседниедомастоялитемные.Толитамужеспали,толипростониктонежил…Здесь
осенью хорошо, наверно. Когда красные дубы, и под ногами шуршит листва, и прозрачно
осеннее небо, полное какой-то холодной меланхолии, а ты словно с чем-то безвозвратно
прощаешьсякаждуюминуту,каждыймиг…Новсеравнохорошо.
Асейчас,весной…
Всреднейполосехужевеснытолькомерзкаязимасхолодамиигрязнымидорогами.И
чертово лето с жарким сухим воздухом, полным пыли и запахов горящих торфя​ников.
Веснойтожепаршиво.Лучшеосенью…
Стаснашарилвкарманеключ,вставилвзамок.Попыталсяповернуть,ноключнешел.
Нетойстороной,чтоли?Стасвытащилключ,поднескглазам,чтобырассмотретьзубцы
впризрачномсветеголубыхфонариков,освещавшихдорожкимеждудомиками…
Предчувствиебедышевельнулосьслишкомпоздно.
ГЛАВАТРЕТЬЯ
–Тольконедергайся,приятель.
Голосбылхриплыйисонный.Видно,ждалиужедавно.
Сиделвнутри?Потомуизамокнекрутился–былужеоткрыт…
Стасосторожно–медленноиплавно,каксоннаячерепаха,–оглянулся.
Да,внутрисидел.Безплащаиликуртки,воднойрубашкеибелойжилеткеизангарского
пуха.Затоскобуройслеваподмышкойи“шпуром”вправойруке.Даибезпистолетапарень
былнемелкогодесятка.Поддваметраидовольнонакачанный.
– Ну заходи, заходи! – снова пробасил мужик. – Не май месяц… Ой, только не делай
такоелицо.Корочкипоказать?
Стастакжемедленноиплавноповернулсякдвери.
Корочки… И на том спасибо. Значит, гэбэшники. Плохо, но не самый худший вариант.
РубаковуКрысолов,покрайнеймере,нужен.Сразуубиватьнебудут.АвотсребятамиГрафа
былобыточнобезнадежно…
СпящийнаходуСерыйсообразил,чтоонинеодни.Оглянулся.Назатылкеприподнялась
шерсть.
–Гырыга?
–Атызаткнись,мартышка,–сказалмужик.–Ну,давайте,давайте!Холодно.
Стас распахнул дверь и вошел. Провожатый вошел сле​дом, прикрыл дверь и щелкнул
выключателем.
Вкреслевозлекроватисиделещеодин.Дернуврукойпоподлокотникукпистолету,он
заморгал,щурясьнасвет.
Толстый,небритыйисвспотевшимлоснящимсялицом.Впомятомкоричневомпиджаке
итакихжепомятыхизадравшихсякверхубрюках.Междуихкраямиисползшимиксамым
ботинкамноскамивиднелисьполоскибледнойкожи.
–А,вотинашебиологическоеоружиеподтянулось…
Толстяк потянулся, постанывая от удовольствия. И нахмурился, разглядывая. Больше
даженеСтаса,аСерого.Ссомнениемнаклонилголовунабок:
– Мартышка мартышкой вроде… – Потом пожал плечами и покосился на первого
гэбэшника.Сказалвсестойжесоннойленцой:–Ноты,Дмитрия,навсякийпожарныйбы
еготого…Оприходуй…
Асамподцепилсжурнальногостоликапачкусигарет,выбилоднуисунулврот,щелкнул
зажигалкой.Наполурядомскресломстоялапепельница,полнаяокурков.Ссамогоутраони
тут,чтоли?
– К-стене-руки-поднять-отклячиться-ноги-шире, – выдал Дмитрич едва разборчивой
скороговоркой.
–Апредставитьсяпоформе?–поинтересовалсяСтас.
– А рукояткой в зубы? – предложил Дмитрич. – Еще раз разинешь пасть, когда не
спрашивают, огребешь и в грызло, и сопротивление при задержании, и оскорбление при
исполнении.Усек?
Стас пожал плечами. Ну-ну… Повернулся к стене, положил руки на лакированную
вагонку,чутьлипкую.
Что-тонепохоженанормальноезадержание.Ниребятвкамуфляжеибронежилетах,ни
суеты,ниначальства,котороетуткактут,когдавсеготово,мигомизкустов…Словноони
тутодни…Ноонижеместные!Совсемнепохожиналощеныхребятизголовногоофиса.И
толькодвое?..НазадержаниеКрысолова?Мелкоценят,однако…Вгороде,помнится,совсем
иначебыло.
Чертовщинакакая-то!
ПолевомубокупробежаларукаДмитрича.Замерлаподлевойподмышкой.Вытащилаиз
кобуры“хеклер-кох”.Дмитричприсвистнул.
–Чеготам?–оживилсятолстяквкресле.
–Датутмаманебалуй!Похоже,мартышкавсамомделепаленая…Пистолетунеготут.
“Хеклер”.
–Серьезно?..
–Ага.Лови,майор!–Дмитричвыщелкнулобоймуибросилтолстякусначалаее,потом
пистолет.Егорукапошлаповторомубоку.Замерла.
–Охренеть!Унегоивторой!
Онвыдернулвторой“хек”иссилойткнулСтасавспину.Иуженесоннопробормотал,а
рявкнулвполнуюсилу:
–Ну-какстене,ясказ-зал!Ногирасставить!Шире!!!
Рука,уженецеремонясь,ссилойотшлепалапоногам,скомкалаполыплаща.
Ещеодинпистолет–маленькийревольвер–был.Нонездесь,авбардачке“нивы”…
Стас закрыл глаза. Так… Ну-ка собрались, сгребли мысли, разбегающиеся, как
тараканы…Чтопроисходит?
Чего их пистолеты удивляют? Они тут в засаде на Крысолова – пусть объявленного в
розыск и неофициально, без всех формальностей, по внутриведомственному телеграфу, но
все-такиобъявленного,–илигде?..
–Теперьможешьразвернуться,–сказалДмитрич.–Толькобезглупостей.
Стасосторожнообернулся.Наручникинацеплятьнепытаются…Явнонегруппазахвата,
какие-тооперативники.
Нождалисутравзасаде…
Бредкакой-то!
–Нехотитепредставиться,господа?Атакженеплохобы,наконец,сообщить,вчемменя
обвиняют…Дляначаланомерориентировки.
–Подкованный,да?–сквозьзубы,невынимаясигареты,отозвалсятолстяк,вертявруках
“хек”.–Авотрасскажи-канам,зачемтебепистолет,умник?
–Разрешениевкобуре.–Стаспожалплечами.–Оформленоповсемправилам.
–Яспросил“зачем”,ане“гдеразрешение”!
– Просто люблю оружие. Можно? Кстати… Я не совсем понял: где ваш ордер? Это
арендованное мной помещение. Что-то не припомню, чтобы я вас сюда приглашал. Кроме
того,высломализа…
–Умный,да?–перебилтолстяк.–Нуеслитытакойумный,тобыстренькообъяснинам,
почему вот эта вот мартышка, – он ткнул пальцем на Серого, – не была оформлена на
проживаниевгостинице?
Таквотвчемдело…
При въезде в мотель полагалось регистрировать имевшееся на руках животное. Но
Серый,понятноедело,зарегистрированнебыл.
Потому что полагалось и кое-что еще. Владелец гостиницы тут же должен был
потребовать электронный документ на животное и сразу же отправить эти данные в базу
данных КГБ на зарегистрированных животных. Прошло ли животное все проверки на
наличие генных модификаций? А если такие модификации есть, укладываются ли они в
узкийсписокразрешенных?Иначеэтонеживотное,абиологическоеоружие.
ИесливбазеданныхКГБданноеконкретноеживотноенечислилось,еслиэлектронный
документ фальшивый, – то в гостиницу тут же, на всех парах мчалась группа опе​ративников…
Хуже всего было не то, что данные из электронного паспорта на животное положено
былоотправлятьнапроверкувбазуданных.Гораздонеприятнеебылото,чтозавыявление
животногоснелегальнымимодификациямиполагаласьпремия.Вполневесомаяпремия.И
выплачиваласьонабыстроибезпроблем.Такчтосколькониумасливайхозяинагостиницы
– бесполезно. Кто откажется взять то, что дают, а потом еще и получить премию? Одно
другомунепомеха…
Серый не был оформлен. Но мотель же почти пустой! А домик этот крайний. И
приходилииуходилираноутромипоздновечером…Недолжныбылизаметить,недолжны.
–Такчто,нетразрешения?Аможет,тыеготолькочтонашел?Написалзаявление,что
нашел бездомное животное с подозрением на несанкционированные генетические
модификацииисобралсявезтиегокнам?А?
Былтакойспособ.Иногдаондажесрабатывал…
Но,во-первых,ребятаждутсутра.Значит,сообщилиошимпанзеимкакминимумчасов
десятьназад.ЗаэтовремяможнобылобыотвезтиегодажевПригород,неточтодоПензы
доехать. После такого даже самый лояльный суд не поверит, что это находка, которую
простонеуспелсдатькудаполагается…
Аво-вторых…Кактолькодойдетдовыясненияличности,ребятасразупоймут,что…
– Эй, майор! – позвал Дмитрич. Прищурившись, он разглядывал Стаса. – А не.. Ешкин
кот!Неможетбыть…
Онсноваподнялстволпистолетаиотступилнапарушагов,словнобоялся,чтонанего
бросятся.
Броситься,конечно,можно.Ночтотолку?Дажееслионнеуспеетвыстрелитьдотого,
как из его руки выбьют пистолет, то успеет выстрелить тот второй, майор. И даже если
майорпромахнется–всеравно.
Дуло у “шпуров” одиннадцать миллиметров, громыхают как маленькая мортира. Весь
мотельпереполошится.Тутжеивызовуткогоследует.
До Пензы не так близко, сотня верст – приедут не сразу. Но толку-то? Здесь, в этих
“Дубовыхдомиках”,неспрячешься.Ашоссеперекроют.Потомпрочешутлес…
Ну, от облавы можно как-то уйти. Но когда весть о том, что Крысолов зачем-то был
здесь,дойдетдоГрафа…Насторожится.Ипрощайсеквенсор…
–Чеготакое?–нахмурилсятолстяк.
Дмитричрасстегнуллевойрукойчехольчик,пристегнутыйкремню,досталмобильник.
НеотрываявзглядаотСтаса,резкодернулрукой,откинувверхнююпанель.Наеетыльной
сторонепоказалсямаленькиймонитор,навторойполовинкекрошечнаяклавиатура.
–Унастамкомпвмашиневключен,майор?
–Всегдавключен,чегоеговыключать…–отозвалсятолстяк.–Что,узналкого?
–Дафигегознает…Похож.Но…
Бросаякороткиевзглядынамонитормобильникаитутжерезковскидываяглазаобратно
наСтаса,словнобоялсяатаки,Дмитричнажималбольшимпальцемнаклавиши.
Щелк, щелк… Большой палец замер. Глаза Дмитрича заметались от экрана к Стасу и
обратно, туда-сюда, туда-сюда, быстро-быстро… По лицу медленно, но неудержимо
расползалось восхищение. С щедрой примесью недоверия, словно Дмитрич боялся
проснутьсяиобнаружить,чтовсеэтобыллишьсон.
–Нучтотам?!–позвалтолстяк.
Дмитричнаконец-топоверилсвоимглазам.Губырастянулисьвулыбке,ионвосхищенно
выматерился.
Майор вскочил с кресла, заглянул на экран мобильника. Его брови взлетели вверх, он
попытался взять мобильник, но Дмитрич не отдал. Гэбэшники уткнулись в мобильник,
словно подростки, первый раз в жизни заглянувшие в сеть через браузер, в котором нет
детскихограничений.
Разглядывали картинку на экране, косились на Стаса. Как на экспонат в зоопарке.
Счастливогыгыкали.
– Крысолов, надо же… – пробормотал Дмитрич. – Собственной персоной… Пятый
уровеньважности,офигеть!Толькочегонатворил,нету…
–Значит,ине надо,–сказалтолстяк. – Меньшезнаешь,крепчеспишь…Ивообщеэто
хорошийзнак,Дмитрич.Еслинеттого,чтонатворил,тоэтодажелучше.Ужтымнеповерь.
Можешьначинатьготовитьсякобмывке…
Серыйхмурокосилсянаних.ПогляделнаСтаса.Удивленно.Чегоэтоздоровыедядьки
ведутсебятупеедикихмакак?
Стас потрепал Серого по макушке. Как бы случайно окинул комнату взглядом. Лениво
прикрыввеки,осторожно,безрезкихдвижений,чтобыневыдатьсебя.
Дверьвзаднююкомнатуприкрыта.
Наполуполнаяпепельница.
Настолезажигалкаипочтипустаяпачкасигарет.Нитермоса,ниоберток,никрошек…
Никакихследовсъестного.Асидятвродебычутьлинесутра…
Нучтож,несамаяплохаядиспозиция.
– Послушайте, господа! – холодно сказал Стас. – Не знаю, как вы, а я жутко хочу есть.
Давайтесделамичутьпозже?
Гэбэшникизамерли.Счастьенаихлицахсменилосьудивлением.
Онипереглянулись.
– Во народ эти пригородные… – восхитился Дмитрич. – Наглые, как танки… Я с них
фигею.
–Тыещенашихвголовномофисеневидел,–сквозьзубысказалтолстяк.–Нифигане
делают,толькозадницыпротирают,затокаждыйвторойна“сахалин-карате”рас​катывает…
За что его ловят, говоришь, Дмитрич? Да есть за что, выходит. Опытный он, падла,
чувствуешь? Не любит обезьянью баланду. Вот и хочет напоследок нормально брюхо
набить…
– Так вы не против перекусить, господа? – сказал Стас. – Я, знаете ли, привык к
регулярному питанию и обсуждать дела на пустой желудок не люблю… Или вам, может
быть,кэтомунепривыкать,радиделаживотанежалеете?..
Имедленно,медленно,чтобыненервировать,двинулсякдверивзаднююкомнату.
–Стоять!–рявкнулДмитричивскинулпистолет.Дуло“шпура”сновауставилосьпрямо
вживот.
–Подожди,–пробурчалтолстяк.Онсглотнул,ипокомнатеясноразнеслосьжурчаниев
животе. – Жрать в самом деле охота… Ни обеда, ни ужина… Работа работой, но я не
воздушныйфильтр,чтободнимтабачнымдымомпитаться.–Оногляделкомнату,посмотрел
наСтаса:–Аздесьчто,Крысолов?Естьчегопожрать?
Господи,нуиоперативнички…Даженесоизволиливторуюкомнатутолкомобыскать?
Сидели тут целый день и не додумались заглянуть в холодильник? Точно местные. Совсем
дикие.
– Полный холодильник, – сказал Стас. – Сыр, салатики корейские, остренькие…
Грибочки.Сопливыетакиемаслята…
–Дмитрич,ну-капроверь.–Толстяккивнулнадверь.
– Гм… Может, потом, майор? Может, лучше сначала его отвезем, а? Все спокойнее…
Илиотзвонимсяхотябы…
–Икоркачерная.Блинчикиподнее,–равнодушносообщилСтас,глядявкуда-товугол
комнаты,подпотолок.–Толькоихнадоразогреть,чтобыгоряченькиебыли,чтобмаслице
нанихшипело…
Толстяксглотнул.ХлопнулДмитричапоплечу:
–Негрузись,капитан.Никудаонотнаснеубежит…Перекусимбыстро,апотомсразук
нам. Ты, кстати, зря думаешь, что там все быстро будет. Что приехал, сдал и пошел в
столовую.Удачанебаба,еенадознать,скакойстороныприходовать.Благодарности-тоеще
получить надо, они и к другим уплыть могут, если в кругу коллег хлебалом хлопать… Не
бегивпередпаровоза!Ещезапаримсяотчетыписать,чтобыполучитьвсе,чтопричитается.
Давай-ка…Проверьлучше,чтоунеготам.–Майорсновакивнулнадверь.
Дмитричвздохнул:
–Может,все-такиотзвонимнашим?
–Охренел?Хочешь,чтобыкогдамыприедем,тамужевсеначальствобыло?Дмитрич,ты
такдопенсиивоперахбегатьбудешь…
Дмитричопятьвздохнул.Сморщился,новсе-такипо​шел.
Заглянулвзаднююкомнату,щелкнулвыключателем.Звякнуладверцахолодильника.
–Ну?–позвалтолстяк.
–Да,есть…Полный…
–Ну-ка,давай!–Толстякдернулголовойиповелдуломнадверь.–Тольконешали.
Стаспожалплечамиипрошелвкомнату.Серый,ухватившисьзаштанину,хмуросеменил
рядом.
***
–Тутунеговодкаесть,–сообщилДмитрич,распахнувморозилку.
–Да?–сполнымртомбуркнултолстяк.Намигпересталорудоватьложкой,перекидывая
маслятаизбаночкиврот.Отвелрукусбанкойотподбородка.–Какая?
–Повысшемуразряду.“Пригородная”.
–Давайеесюда!Имясногочего-нибудь,пожирнее…Откопайтам…
Толстякподцепилсостола,уставленногобаночкамииупаковками,кусокхлебаиснова
припал к банке с грибами, пожирая взглядом то, что в данный момент не мог впихнуть в
себя.
– Да нет тут ничего мясного… – отозвался Дмитрич. Оглянулся на Стаса. – Ты чего,
вегетарианец,чтоли?
Стас промолчал. Перестал орудовать вилкой в пластиковой упаковке с морковкой покорейски.Поерзалвкресле,задумчивопростучалногтямиподеревянномуподлокотнику.
Кресло было у стены, в самом углу комнаты. Не то чтобы гэбэшники отогнали его
подальшеотстола.Нет,неони.Самвыбрал.
Серыйсиделрядомихмурогрызбулку.Безпривычногодикогоаппетита.Почувствовал,
чточто-тонетак?Дмитричзазвенелстаканами.
–Этомуналивать?
–Даналей,пустьхлопнет…–Толстякхмыкнул.–Разговорчивеебудет…
Дмитрич сдвинул с краешка стола запасы из холодильника и втиснул три стакана.
Свинтилпробкусзапотевшейбутылкииплеснулпостаканам.
ПротянулодинСтасу.
–Ну,давайте…–сказалтолстяк.–Занас,вобщем.
ОнисДмитричемчокнулись,протянулистаканыкСтасу.
Стасстаканнеподнял.
–Нечокаясь,господа.
Гэбэшникипереглянулись.
–Брезгует?–предположилДмитрич,нахмурившись.
– Да нет… Это он слезу давит… Типа, что он уже практически покойничек. Чтоб нас
совестьзамучила.Когдаемувнашемголовномофиселобныедолирезатьбудут.
– А что, правда будут? Для чего он им? Ориентировка-то… – Дмитрич неопределенно
мотнулголовой.
– Может, и будут, – пожал плечами толстяк. – Но ведь сам заслужил, верно? За просто
таквнашголовнойофиснетаскают.Значит,заслужил.Богнететка,онвсевидит.Изавсе
надорасплачиваться.ЖировалвсвоемПригороде?Жировал.Такчтотеперьпустьненоет…
–РазвернулсякСтасу:–Нуихренстобой,Крысолов!Нехочешьснамипить,ненадо.Авот
наподсознаниенамкапатьнестоит,самиумеем.Твоеделобегать,нашеделоловить.Исвое
деломычестноделаем…Ну,будем,капитан!
Ониещеразчокнулисьивыпили.
–Честноделаете?–кислоусмехнулсяСтас.–Тоестьориентировканаменяоформлена
повсемправилам?Ивчемжеменя,втакомслучае,обвиняют?
Толстяксморщился.Толиотводки,толиотслов.Почтипо-добромупопросил:
–Невыеживайся,Крысолов…
–Разориентировкапришла,значит,вчем-тообвиняют,–сказалДмитрич.–Авчем,это
ужедругойвопрос.Ненашедело.Меньшезнаешь,крепчеспишь.Верно,майор?
–Воткак?–сказалСтас.–Иэтоназывается–честно?Хорошожевыработаете,господа.
Стасопрокинулвсебясдонышкастакана.
– Нет, ну что вы за народ такой, пригородные, а? – сказал толстяк. – Все бы вам
испоганить, все бы в душу плюнуть. С тобой как с человеком, вот, пожрать дали, а ты,
сволочь,все…–ТолстякмахнулнаСтасавилкой,крякнулипринялсязаблинчики.
– Лес рубят – щепки летят, – сказал Дмитрич, глядя на Стаса, но то и дело косясь на
толстяка.–Правильно,майор?Законызаконами,аглавное–дело.Намчтосказали,томыи
делаем.Разнадо–значит,надо.
–Комунадо?–уточнилСтас.
–Неумничай,–буркнултолстяк.
–Намнадо!–сказалДмитрич.–Фирме.Народу.России.Атакие,какты,толькоосвоей
задницеидумают!Ародинавампофигу…Такчтовсеправильно.Стакими,какты,только
такинадо.Правильно,майор?
Толстяк сморщился, жуя блинчик, и ничего не ответил. А когда прожевал, поглядел на
Стаса.
–Ладно,Крысолов…–ТолстякхлопнулСтасапоплечу.Датакиоставилнаплечеруку
этак по-дружески. – Сам же все понимаешь… Будь мужиком, научись принимать жизнь
такой, какая она есть. Ну, не повезло… Мы-то не виноваты, правда? Судьба у тебя такая,
значит.
Стасдернулплечом,сбросиврукумайора.,
–Нет,онточнобрезгует,–сказалДмитрич.
– Да, – нахмурился толстяк. – С ним, сукой, по-человечески, а он морду воротит. Все
правакачает…
Дмитричпродекламировал:
– “А не испить ли нам кофею, графиня?” – “Отнюдь, граф”, – ответствовала графиня.
“Брезгуешь,падла”,–сказалграф”.
– И имел графиню четыре раза! – довершил толстяк хором с Дмитричем. Поглядел на
Стаса:
– Ну чего, Крысолов? Я вижу, наелся уже, раз умничать начал? Последняя просьба
невинноосужденногоисполнена,мучениктынаш?Можемехать?
Стас кисло усмехнулся, гоняя вилкой остатки морковки и не поднимая глаз. Не о том
думаешь,служивый…Впрочем…
Кактысказал?Судьба,значит,такая?Может,тыиправ…
Ну,судьбатаксудьба.
Стас опять поерзал в кресле. Еще немного отодвинув его от стены. Опять задумчиво
простучалногтямипоподлокотникупростенькийритм.
–Нувсе,чтоли?–спросилДмитрич.–Идем,майор?Давайсгребемэто.–Онкивнулна
стол.–Вмашинедоешь.Ну,поехали!Посмотри,итаквремениужесколько!Целыйденьтут
торчим!
–Нучегосидишь?–ТолстякпокосилсянаСтаса.–Наелся?Все?Давайтопайнавыход.
–Почтивсе,–сказалСтас.КивнулнаСерого.–Шимпанзе.Егонадовтуалетсводить.
Стаспривстал,нотолстякмахнулрукой:стоп,нестоитпокаподниматьсяскресла.
–Поочереди.Сначалашимпанзе,потомты.–КивнулДмитричунаСерого,взялсостола
пистолет.–Займисьмартышкой,капитан,аяэтогопосторожу.
Стас пожал плечами – словно ему совершенно безразлично, кто поведет Серого в
уборную.
Главное,невыдатьожидания.Весьрасчетибылнато,чтоонинапрягутся.Напрягутсяи
недадутсходитьвуборнуювместесСерым.Решатсделатьэтосами.И,значит,разделятся.
–Эй,мартышка!Пошли!–ДмитричсхватилСерогозалапуипотащилвванную.
СерыйкинулмрачныйвзгляднаСтаса,нопослушнозасеменилзаДмитричем.
Стассзадумчивымвидомопятьначалбарабанитьногтями,нобросилритм,невыстучав
егодоконца.
Прислушался.Показалось?Или…
Сзади,внизузакреслом,опятьтихопрошуршало.Наконец-то!
Теперьтам,междуобивкойкреслаидощатойстенойдома,шуршалотихо,нопостоянно.
Там,вуглузакреслом,стенабыланецельная.Парадосокснаружииобделочныедощечки
вагонкиизнутриосталисьнасвоихместах,нодержалисьнасоплях,чистосимволически.
Чутьткни,иоткроетсяпроход.Маленький,нокое-комухватает.
Этоусовершенствованиебылосделановпервыйжедень,сразу,кактолькоснялдомикна
две недели. Тогда же и кресло переместилось в этот угол, чтобы доски не выпали сами.
Мало ли, зайдет днем горничная прибраться и уви​дит… Вопросы начнутся, внимание,
Серогозаметят…
Сделано это было на всякий случай. Надейся на лучшее, но готовься к худшему. И вот
подижты,пригодилось…Толитысталслишкомхорошодуматьомирозданиииждатьот
него слишком хорошего, то ли мироздание стало думать о тебе слишком плохо и решило
избавитьсяоттебя…
Стасмедленно,будтовзадумчивостивсталиподошелкокну.
Толстяк в кресле возле стола напрягся. На всякий случай проводил Стаса дулом
пистолета.НокогдаСтасостановилсявозлеокна,расслабился.
Ну-ну…
Стасприжалсякстеклу,чтобынемешалсветизкомнаты.Кажется,втемнотенапротив
что-то дернулось. Там, где был еще один домик. Внутри свет не горел, но нежно-голубой
фонарик освещал дорожку между домиками, тускло освещал и все вокруг. И там, в окне
домиканапротив,что-тодернулось.Занавеска?
Тамприоткрытафрамуга,ипростобылпорывветра?
Иликто-тосмотрит?
–Что,крысвысматриваешь?–ТолстяксухмылкойследилзаСтасом.
Крыс…Данет,какиеужтуткрысы.Тутпохужетвариводятся. Старушкакакая-нибудь,
которуюхлебомнекорми,дайвчужиеокнапоглазеть…Стасмедленно,будтобынеотдавая
себеотчета,чтоделает,развелруки,взялсязакраяштор.
– Это ты там, в вашем Пригороде, Крысолов, – сказал толстяк. – Это там с тобой
цацкатьсябудут.Атуттыникто.
–Аты?–спросилСтас,уженескрываячувств.Видно,чувствбыломного.Толстякаж
крякнул,какоттычкавживот.Итожепересталсдерживаться:
–Нувсе,надоел!Пошелнавыход,урод!Толстякзавозился,поднимаясь.
Неповорачиваясьотокна,Стастихо,норезкобросил:
–Бой!
–Чего?..–нахмурилсятолстяк.
Восвещенномизнутриокне,каквзеркале,кнемуметнулисьдвесерыетени.
Стасрванулшторы,закрываяокно,бросилсяназад.Толькобынеуспелвыстрелить!
Толстяк, почти встав с кресла, захрипел. Выгнулся, как от удара тока. На его шее,
вцепившись под подбородком, повис Рыжик. Белоснежка рвала запястье правой руки, не
даваянажатьнакурок.
На второй руке, блокируя и ее на всякий случай, повис Лобастый. Чтобы Рыжик и
Белоснежкалишнийразнедергались.
Толстяк хрипел, вздрагивая всем телом. Терял равновесие и опрокидывался обратно в
кресло, но изо всех сил старался устоять на ногах. Дернул руками, не то удерживая
равновесие,нетопытаясьдотянутьсядошеи,откудахлесталакровь…
–Эй,чтотамувас?–позвалДмитрич.
Толстякпотерялравновесиеиупалобратновкресло.Онещепыталсясопротивляться,но
егоглазаужеподернулоповолокой…
Стасвырвализегорукипистолет,взялподприцелдверь,медленносдвигаясьвсторону,
кстене.Никчемумаячитьпосредикомнаты,играявковбоевиподставляясьподпули.
Нахолодильнике,увходавкомнату,ужесиделаСкалолазка,прижавшиськстенесразуза
косяком.Наполу,заугломхолодильника,изготовилсякпрыжкуУшастик.
–Майор!Чтотамувас?
Дмитричстопотомвлетелобратновкомнату.
Скалолазкарвануласхолодильникавниз,емунаголову.Врезалавсемичетырьмялапами
по лицу, располосовав его, и упала вниз, на руку. Ушастик ударил в руку снизу и повис на
запястье,какмаленькийбультерьер.
Норукиукапитанабылибольшиеисильные,иперекуситьсухожилиеспервогоразане
получилось.Пистолетизрукиневыпал.
Но и выстрела не было. Вцепившись в руку, Ушастик и Скалолазка драли запястье, не
даваямышцамсжаться.
ЛицоДмитричаисказилось,оноткрылрот,нотакинезакричал.Белоснежка,Рыжики
ЛобастыйоставилимайораинабросилисьнаДмитрича,всевтроемцелявшею,вяремную
вену…
ГЛАВАЧЕТВЕРТАЯ
Вотивсе.
Ноздри драл запах свежей крови. Крови и еще чего-то, что заставляло живот
сворачиваться в тугой холодный ко​мок… запах адреналина или чего-то похожего. Запах
смерти.
Итихие,ноотчетливыезвукитрапезы.Жадноечавканье,быстроелакание…
Военные биоинженеры ввели в гены модифицированных крыс и гены хищников.
Реакциюназапахсвежейкрови,например.Отгонятьихотмертвыхтелбылобысадизмом.
Всеравночтоотбиратькусокпарногомясауголоднойсобаки.
Вконцеконцов,этоуженечеловеческиетела.Лишьмертваяплоть.Акрысыголодны.И
своеделоонисделали.Такчтонестоитпенятьимзаихмаленькиеслабости,вкоторыхони
невластнынадсобой.
Ивсе-таки…
Стас подхватил со стола бутылку водки, переступил через труп капитана и вышел в
другуюкомнату.Прикрылдверь,чтобынеслышатьзвуковкрысинойтрапезы.
Серый стоял возле двери на улицу. Застыл, вцепившись в ручку и глядя на Стаса.
Хорошийинстинктсамосохранения…Надопонимать,еслибывсеобернулосьиначе,тодал
быдеру,шерстяной?Да,этонесобака,котораязахозяинаготовакостьмилечь…
Стасхлебнулизгорла.Рукидрожали.Все-такипрофессиядрессировщикаикиллерство
–этонесколькоразныевещи…
Стоп.Тольконенадосоплей.
Ребятазнали,начтошли,когдавыбиралипрофессию.Даинепохожионинаотличницпятиклассниц,чтобыверитьвовсе,чтовещаетчерезстекляннуюсиськупропаганда…
Были.Были.Атеперьнет…Плохиели,хорошиели,но…
Тольковыбора-товсеравнонебыло,верно?Либоты,либоони.
Ивсеравно…
Стас,особеннонезадумываясь,опятьподтянулбутылкукгубам,нонеглотнул.
Стоп.Стоп!
Перевернулбутылкуивылилеенапол.Всю.Воизбежание.
Хватит. Не сейчас. Иди-ка погуляй, милашка-совесть. Подожди лет двадцать, потом
будешь навещать. Тогда и возьмешь все свое. С процентами. Но не сейчас, хозяйка
кошмарныхснов…
Сейчаснеобходимосделатьоднувещь.
Стасчутьприоткрылдверьвкомнату.Чавканьеужесмолкло.Личнаягвардиянаелась.
–Комне!
Крысыодназадругойпроскользнуличерезщель.Сытые,довольные…
Стаспоморщился.НабелойшерстиБелоснежкисвежиеследыкровибросалисьвглаза
кудасильнее,чемуоста​льных.Инетольковглаза.Куда-тоглубже,гораздоглубже…Следы
кровивокругноса,иеетемно-красныеглазенки…
Эх,Белоснежка,Белоснежка…Вечносэтимиблондиночкамипроблемы.
Стас потряс бутылкой над ладонью, сцеживая последние капли. Присел и отер
Белоснежкемордочку.Остальноеонапотомсамавылижет.
Белоснежкапискнула,зафыркала,закрутиламордочкой,отдуваясьотзапахаспирта.
Стаспочесалеезаушами,потомСкалолазку,потоммальчишек.Молодцы,своюработу
онисделали,исделалиотлично.Надопохвалить.
Темболеечтоихработанасегодняещенезакончена.Далеконезакончена.
–Вотчто,моихорошие…
***
Голубоватые отсветы фонариков почти пропали. Уша​стик растворился в темноте и
чувствовалэто.Уженебежал,асеменил,постоянновыкручиваяголовуназад–непотеряли
лиего?
–Иду,иду…–сказалСтас.–Давайпередвигайлапами…
НоУшастиквстал.Мотнулмордочкойвправо.Втемнотеугадывалсясилуэтмашины.
–Ага…Молодец.
Стасоглянулсяназад.Отсюдаподъезднаядорогак“Дубовымдомикам”былавидна.Нос
подъезднойдорогиэтастарая,заросшаякустамипросекадаженеугадывалась.Чертасдва
нашелбыбезкрыс…
Стас нащупал в кармане брелок с ключами, позаимствованный у капитана. Нажал
кнопку сигнализации. Машина пискнула, щелкнули замки дверей. Стас вытащил платок,
потряс, раскрывая его. Через платок взялся за ручку дверцы, открыл, забрался на
водительскоекресло.
Посредине приборной доски, как и полагается в машинах оперативников, был вделан
компьютер. Только экран был опущен. Не понять, работает компьютер или нет. И если
работает,точтотам,наэкране…
Нучто,повезлоилинеповезло?
По элементарным правилам безопасности компьютер должен блокировать доступ к
базам данных, когда в машине никого не остается. И чтобы включить его, оперативники
должнывоспользоватьсяпаролемили,ещелучше,сканеромдляотпечатковпальцев.
Нонапрактике…Чтотакоеоперативник?Этоволк,которогоногикормят.Ичтотакое
выключать компьютер, когда вылезаешь из машины, если частенько из машины именно
затемивылезают,чтобыперехватитьпончик,аппетитнуюслойкуилистаканкофе?Пальцы
после этого жирные. И если люди носовыми платками или салфетками с детства
пользоватьсянеприучены,тооченьскороокошечкосканератолькососпиртомиоттирать.
Какоеужтутраспознаваниепопапиллярнымлиниям…
Новотпарольможетбыть.
Когда Дмитрич возился со своим мобильником, подключаясь через него к этому
компьютеру–вводилонпарольилинет?..
Потребуетмашинапароль?
Стассглотнул.Накинулнакомпьютерплаток,подцепилмониторзакрайиподнял.
–Боже,хранивсехленивыхраздолбаев!
Экрангорел,ноникакихтребованийподтвердитьличностьилиформдляпароляиследа
небыло.
Был интерфейс какой-то специальной программы… Ну и где тут список заданий и
наводящаяинформация?
Ладно. Никто и не обещал, что будет легко. Стас отщелкнул замочки, удерживавшие
клавиатуру на панели, положил ее на колени. Поверх нее расстелил платок – да, хорошо
уметьпечататьвслепую,–изашуршал.Еслиужэтигэбэшникиспрограммойработали,то
как-нибудьразберемся…
***
Стасоткинулсянакреслоиещеразперечиталписьмо.Тосамое,котороеипослужило
наводкой.ПришлонаэлектронныйадресместногоотделенияКГБанонимно.Причемчерез
целый ряд прокси-адресов, часть из которых была на американских и китайских сайтах.
Опытный анонимщик. Видимо, не раз уже по голове стучали, так что выучил, как надо
делать анонимки. Даже родное КГБ не смогло выйти на тот физический адрес, откуда его
отправили.
Впрочем,тутигадатьненадо.Ясноедело,откуда.
“Довожудовашегосведения,чтовгостиничномпоселке“Дубовыедомики”поселился
гражданин, владеющий модифицированным зверем. По виду зверь похож на карликового
шимпанзе, но ведет себя совсем не так, как полагается вести таковому. Не проявляет
признаков агрессивности, к тому же слишком умен, прекрасно понимает человеческую
речь.
Прошуваспринятьсоответствующиемеры.
Доброжелатель”.
Доброжелатель…Чертасдваэтодоброжелатель!Доброжелательницаэто,скореевсего.
Старая.Какая-нибудьдревняягрымза,котораясуетсвойлюбопытныйносвовседела.Итак
довела свою родню, что те не пожалели денег, лишь бы отправить старушку недельку
“отдохнуть”.Кудаугодно,лишьбыподальшеотдома.
Хотястранно.Обычнаястарушкачтомоглабызаметить?Чтоголоваслишкомбольшая.
Или,там,рукипохожиначеловеческие…Атут–пронизкуюагрессивность.Агрессивность
низкая… Да обычный человек гамадрила от макаки не отличит! А тут про низкую
агрессивность. И шимпанзе. Карликовый. Биологом старушка работала? Или в зоопарке
подвизаласьуборщицей?..
Глаза слипались. Выплеснутый в кровь адреналин уже распался, возбуждение спало, и
снова ужасно хотелось спать. Хоть прямо вот в этой машине забраться на заднее сиденье,
свернутьсякалачикомизадремать…Часанапол…Даминутнадесятьхотябы…
Стаспотерлицо.
Ладно.Покрайнеймереясно,счегослучиласьэтакатавасия.
Теперь надо найти лог запросов в базу данных программы – капитан, тот Дмитрич,
последним делал запрос на Крысолова. И потереть этот лог. Иначе те, кто будет
расследоватьгибельэтихдвоих,сообразят,накогоонинаткнулись.
Аестьнекотораяразницамеждутем,чтобыбытьпростобеглецом,которогонеплохобы
пойматьиотправитьвголовнойофис,нозаконныхобвиненийнакоторогонет,идушегубом,
накоторомжизньдвухлюдей.Даещегэбэшников…
Ага,вотилоги.Стираем…
Чтоеще?Надоещечто-тосделатьилиэтовсе?..
Вголовевсепуталось.Давноужепорабылозавалитьсяспать.Черт,нуивечерок…
***
Запахвдомикесталещехуже.Может,нестоиловыливатьводкунапол…
Новходитьнадо.Никуданедеться.
Привести домик в порядок нереально. Крови слишком много. Да и пол деревянный…
Едвалиототрешь.Анадобудетещепочинитьпроломвзаднейстене.Иглавное,надочто-то
делатьстелами.
Тела,конечно,можнокуда-тоувезти.Спрятать…
Стас поморщился. Самый логичный и простой путь – просто подождать утра и отдать
голодному крысиному батальону. Батальон крыс, маршировавших всю ночь, разделаются с
теламибыстро.Но…
Но дело даже не в том, что это мерзко. Все равно бесполезно это. Приводи домик в
порядок,неприводи…
На машине гэбэшников должны стоять маркеры, поддерживающие связь со спутником.
Даже если отогнать машину подальше, на спутниках останется информация о том, где
машинастоялавесьэтотдень.Икогдаэтойсладкойпарочкихватятся…
Нет,привестидомиквпорядок–этоневыход.Надоменятьместо.Ноипростооставить
домикнельзя.Еслиоставитьтрупытак,какесть–срванымиранамиоткрысиныхзубов…
Этоявноеуказаниенатого,ктоарендовалэтотдомик.Слишкомявное.
Стас задержал дыхание и прошел в дальнюю комнату. Стараясь не наступать на следы
крови, подцепил со стола нож, подтащил к шкафу кресло и распотрошил его. Вытащил из
карманавоспламеняющуюсяшашку,выставилзапалнаполчаса–можнобыибольше,ноэто
максимум,накоторыерассчитантаймер,–изапихнулеевватныепотрохакресла.
Пожарнужен,нонесразу.Нужнахотябымаленькаяфора.Чтобынепересечьсянашоссе
стеми,ктопримчитсяповызову.
Впервойкомнаткебросилещеоднушашку.Гарантиялишнейнебывает.
Кто бы мог подумать, что эти штучки потребуются не для фермы Графа, а милого
деревянногодомика?..Чертоввечер.
***
КогдаСтасзабралсявмашину,Серыйспал.
Сонноприоткрылодинглаз,поглядел–ивновьзакрыл.
–Блин,нуинервыутебя,шерстяной…
Тут до сих пор руки мелко трясутся и в животе ледяной комок – а он уже все забылпроехал. И спокойно спит… Мордочка вообще будто бы довольная. Утром и то пасмурнее
был.
Ладно.
Стасзавелдвигатель,медленновыкатилсостоянки,вывернулнаподъезднуюдорогу.
Полчаса–этонетакмного.Азаэтовремянадосделатьпятькилометровдотогоместа,
кудакутрудомаршируют–тьфу-тьфу,домаршируют-таки,–остальныепятьсотенкрыс.И
найти местечко, не бросающееся в глаза с дороги. Когда гэбэшники обнаружат, что двумя
бойцамисталоменьше,шорохуонинаведут…
Лучшеимтогданаглазанепопадаться.
***
–Ыпа!Ыпа!
Левуюрукуопятьзадергало,затеребило.Наэтотразкудасильнее.Стасбросилпопытки
игнорироватьнавязчивоесозданиеиоткрылглаза.
–Какжетымненадоелсосвоим“ыпа-ыпа”,мордавечноголодная…
НоСерыйхотелнеесть.Онпротягиваллапу,целякуда-товбоковоеокно.
Куда именно, рассматривать не пришлось. По корпусу дробно цокнуло, и к лобовому
стеклуприникласераяморда.
–Нунаконец-то!
Сквозь голые ветви уже брезжил рассвет. На заднем сиденье зашуршало, все пять крыс
вскочиливбоевуюстойку.
– Отбой, – сказал Стас. – Спите, ребята… Упрашивать не пришлось. Крысы улеглись и
свернулись клубочками досыпать дальше. Только Белоснежка высунула мордочку между
кресламииглазеланаРоммеля,усевшегосянапереднемкрыле.
Стас отлип от спинки кресла и сморщился. Надо было разложить кресла и нормально
лечьпоспать.Незахотелличнуюгвардиюлишатьудобногоместа?Добрый?Ну-ну…
Руки-ногизатекли,поясницакакчужая,асшеейсовсемпаршиво…
Стас вылез из машины, потянулся, наклонился в одну сторону, в другую. Затекшие
суставыхрустели,шуршали,щелкали–словнотамнесуставы,акофемолки.Да,полночина
неразложенномдоконцакресле,особеннопослецелогодняпоходовпобуеракам,несамый
лучшийвыбор.
Серый тоже почти вылез из машины. Перегнувшись через переключатель скоростей,
переползнаводительскоесиденьеинеспускалсоСтасаглаз:
–Ыва?
–Нетуыва.
Из-задеревьевслевавынырнулитрикрысиныеморды.Уставилисьблестящимичерными
бисеринками.
Иэтижратьхотят?
Нетуж,дудки.Этисамиосебепозаботятся.Боевыекрысыназывается.Самидолжныо
пропитании заботиться, особенно здесь, в лесах, где полно и дичи, и деревенских кошек!
Одно дело кормить их на марше. Другое дело на постое. К тому же кошачьего – или уже
крысиного?сколькоониегопожрализапоследнююнеделю?–кормавсеравнонеосталось.
Морды,похоже,сообразили.Тактичноубралисьсглаздолой.
Стас присел на краешек кресла, все еще крутя головой – шея была как какие-то
деревянныечурбакинанеотрегулированномшарнире.
–Роммель!Господинмайор!
Роммельспрыгнулскрыла,селпередСтасом.
Стас почесал его за ушами. Конечно, кусок рыбы был бы лучше, но где его взять, этот
кусокрыбы,когдаисамому-тожратьнечего?
Кресло едва заметно дернулось. Стас оглянулся. Белоснежка перебралась на верхушку
водительскогосиденья.ПостукивалахвостомпоспинкеиглазеланаРоммеля.
Охужэтиблондиночки…Вечноотниходнипроблемы.
–Итак.Воткакмысегоднябудемманеврировать,геррмайор…
Стасдосталкартуипоказал,гдефермаГрафа.Старая.Секвенсоромтаминепахнет,но
навеститьфермупридется.
Где-тонадоостановиться,аискатьновуюгостиницусебедорожевыйдет.Где-тотам,в
пятикилометрахнасеверо-запад,ужеотгорелпожар.Уженашлидваобгоревшихтрупа.И
скорее всего, по Пермской области уже объявлен перехват мужчины с шимпанзе и с
приметами,которыевотони–взеркалозаднеговидапосмотретьсядостаточно.
А кроме того, крысы. Шесть сотен бойцов. Их надо где-то держать. Желательно под
рукой–новдалиотлишнихглаз.
Даисам…Вмашинеспатьнедело.
Такчтопридетсянавеститьстаруюферму.
***
Славабогу,обогревательввагончикебыл.Авотизсъестногоничегонеоказалось.
–Ыва…Ыва-ыва-ыва…
Серыйуженетребовал,абесстыдноканючил,делаятелячьиглаза.
–Блин,нудосталже,Серый…Нучтоятебемогуыва,когдаздесьтолькоэто?
Вовсемвагончикеизсъестногобылитолькобанкастарого,чертзнаеткакойдавности
сцементировавшегося кофе, полбатона хлеба, который превратился в камень, и три банки
тушенки.
Две уже были вскрыты и подогреты – личная гвардия с удовольствием уплетала эту
гадость.
– Будешь? – Стас подвинул Серому третью банку. Вообще-то это для Роммеля,
офицерскийпаек,но…
–Гырыга!
Серыйсморщилсяиотвернулся.ИтутжескосилглазанаСтаса:
–Ыва?..Ы-ыва?
–Серый…Вуходам.
Серыйнабычился,соскочилстабуретаиушлепализкухонногозакуткавосновнуючасть
фургончика.Скрипнулстарыйдиван.
Стас тоже встал, но пошел не в комнату, а вышел наружу. Плотно прикрыл за собой
дверь,чтобынеуходилотепло.Огляделся.
Нуигде?Порабыуже…Двачасакак-никак…
Утробылоужевразгаре.Каквсегдапосленедосыпадневнойсветрезалглаза.Хотелось
убежатьобратновтемнотусарайчика,улечьсятамнадиванеинормальновыспаться.
Но,чертвозьми,чтожеделатьдальше?Пока–сплошныенакладки…
Конечно,отрицательныйрезультат–тожерезультат.Нопожизни-токогоэтоустроит?В
реальностивсеэтифилософствованиянестоятнигроша.Вреальностиизвсехдостижений
–толькопоставленныенаушигэбэшники.Дватрупа…
Аксеквенсорунеприблизилсянинашаг.Итеперьвремяработаетпротив.
Гэбэшники будут землю рыть, пытаясь отыскать парня, кончившего двух их коллег. И
оченьскородоГрафадоползутслухиобэтом…Опарнесшимпанзе.
А если до него еще доползут и слухи о том, что некто Крысолов сбежал из Старого
Города…Некто,скемнеделюназадвиделасьегодочкаиктотригоданазадустроилпожар.
Да не просто так, не из пироманских наклонностей, а спасая от участи гладиатора одну
обезьяну-подростка.
Тут особого труда не нужно, чтобы эти факты сложить в одну цепочку. А Граф не тот
парень, который будет надеяться на лучшее и покорно ждать, что принесет судьба в своем
клювике… Быстро сообразит и займется проблемой. И не спустя рукава, а так, как он
обычноделаетсвоидела.
Ладно,непаниковать.Покрайнеймере,естьукрытие.
Инеплохое.Небылобысчастья,данесчастьепомогло.Еслиибудутискать–тоздесь,на
старойферме,впоследнююочередь.
Акрометого,чтобытамГрафнисопоставлял,онникакнесможетдодуматьсядоодной
вещи.Простой,новажной.
До того, что Крысолов не один. Что с ним батальон прекрасно обученных
модифицированныхкрыс.Этонеплохойкозырь.Но…
Козырь-тонеплохой.Батальонкрыс–это,конечно,всеоченьмилоирумяно,каклюбила
говариватьРита-Ритка-Маргаритка.Новсеже:гдетеперьискатьсеквенсор?
Кажется, остался единственный способ – послать крыс в город. Этакий десант из
полутысячипроникающихвездеразведчиков.
Бедавтом,чтозаметят.Какая-нибудьнеспящаяпоночамстарушка.Иполучитсякакс
Серымв“Дубовыхдомиках”.Поднимутпотревогегэбэшников,наводнятгородусиленными
патрулями.Ивсе.
Да и как крысы найдут секвенсор? Обшарят каждый дом в городе? Даже полутысяче
крысэтонеподсилу.
Стаспотерлицо.Тричасасназасутки–этонетакчтобымного.Вголовебыловязко,
каквболоте,всемыслибылимедленные,тягучие,путаные…
Похоже, остаток дня теперь пройдет во сне. Личное утро наступит поздним вечером…
Ночьюпотомнеуснутьдосамогоутра.Аднемопятьбудетклонитьвсон.
Дни и ночи поменяются местами. Режим ночного зверя. Как крыса… Впрочем, может,
оноиклучшему?
Подногамипискнуло.Иэтотпискухоуженаучилосьразличать.Почтитакжеуверенно,
какиписклюбогоизпятиличныхгвардейцев.
–Роммель!Наконец-то!
Стас присел, потрепал Роммеля за ушами. Хорошо бы дать ему что-нибудь, да только
жратьисамомунечего.
–Извините,геррмайор,но…Жратвувампридетсяискатьсамому,лисдубовыхрощ…
Стасвздохнулиперешелнарваныйкрысиныйязык.Изпростейшихфраз,изодного-двух
слов, без грамматики, – но со строгой стыковкой слов. Слова должны ложиться в четкие
смысловыецепочки,недопускающиеразныхтолкований.Модифицированныекрысыумные
зверюги,новсемуестьпредел.
Надопослатьдвавзводанаподъезднуюдорогу,расположеннуюмеждуфермойишоссе.
Ещенесколькоразведчиковксамомусъезду.
Никтосюдасунутьсянедолжен,новсе-такиэтонецентрСтарогоГорода,чтобыможно
былочто-тогарантировать…
ГЛАВАПЯТАЯ
Лабиринт.
Лабиринтиеще–надобежать.
Надобежать,вырваться!Вырватьсявочтобытонистало!Ииногдапопадаласьдверь–
открытая дверь. Но стоило ее заметить, рвануться к ней – как дверь захлопывалась. Раз за
разом. Лишь чьи-то маленькие пальчики мелькали на торце двери, и опять дверь
захлопывалась перед самым носом. Опять выхода нет и надо бежать дальше. Дальше и
быстрее,быстрее…
Медленно, медленно сквозь этот бесконечный бег проступили подушки дивана под
боком.Неудобныйподлокотник,из-закоторогоневытянутьног.Серый,улегшийсявногах–
аточнее,прямонаногах.Тяжелый,зараза…Затекшаярука,которуюнекудапристроитьна
этомузкомдиванчикеиприходитсяподкладыватьподголову…
Наконец Стас перестал бороться со всем этим и открыл глаза. Тихонько вытащил ноги
из-подСерогоисбросилихнапол.Сел.
Блин,чтозасны…Хотьвешайся…
Хотя,сдругойстороны,откудабытутхорошимснамвзяться?Еслиподумать,товеснав
этомгодувыдаласьпаршивая.
Всеоднокодному,иоднохужедругого.Рубаков,разрывсЖиводером,попыткаареста.А
теперьещечье-тослучайноестукачество,обернувшеесядвумятрупами…
Одно за другим. Как спички на спину перегруженного верблюда, уже шатающегося и
вот-вот готового рухнуть на землю. Словно чья-то злая рука, глумясь, ломает жизнь,
втравливаявнеприятности…
Глупость,конечно.Рука,терзающаямир…Этакаякогтистаялапа,поросшаяшерстью…
Нуда,какже!Многочести.
Я существую! – сказал человек вселенной. Этот факт, ответила вселенная, не будит во
мнечувствадолга.
Вселеннойдотебянетникакогодела.Какбытебениказалось,чтовесьмирпротивтебя
ивсетолькоидумают,какбысделатьтебепохужеиокончательнозагнатьвугол,–это.лишь
кажется.
Носовпаденийивправдуслишкоммного.Словнокто-товедетсвоюигру,вкоторуюты
случайнопопалиполучилрольмарионетки…
Счеговсеначалось?
СРубакова.Нет,раньше.СосмертиСтарогоЛиса.Утром,назаседанииупрезидента,он
умер.Вечеромобэтомбыловновостях.АужеутромследующегоднянагрянулРубаков.
Ипонеслось.Однохужедругого…
Только-тольковыровнялосьвродебы.Толькорешил,чтовсеидетпоплану–пятьдней
все так и шло! – только показалось, что и дальше все пойдет размеренно и неспешно, без
беготни,суетыиспешки…Ивотопять.Опятьчернаяслучайность.
Ичувствуешьсебя,каккакая-толошадь,которуюсобралисьзагнатьдосмерти.Толькос
карьера на рысь перейдешь, вздохнешь без пены – и сразу же словно подсте​гивают. Да по
мягкомуместу,даотдуши…
Стасвздохнул.
Заокномбылоужесильнозаполдень.Тостранноевремя,когдасерединадняужеявно
прошла,носумеркиещененаступили.Какая-тостраннаягрань,сроднитой,чтоестьмежду
ночьюипервымипризнакамирассвета…
Непонятная,едвауловимаяграньитемнеменеежелезноотделяющаяоднучастьдняот
другой.
Впрочем,паршивыеснынепрошлидаром.Какая-точастьмозгатрудолюбивовкалывала
всюночь.Планужебылвголове.Проросзаночь,какшустрыйростокбаобаба.
Посылать на поиски фермы крыс – это не выход конечно же. На этот раз придется
действоватьсамому.
Только лезть в Пензу сразу нельзя. Персонал “Дубовых домиков” уже опросили, и
внешностьподозреваемоговубийстведвухгэбэшниковизвестна.Ориентировкиразосланы
повсейобласти.Акрометого,не хватало толькостолкнуться вгородес кем-тоиз старых
ребятГрафа,которыелегкоузнаютбывшегодрессировщика.
Придетсясделатькрюк…
Стас дотянулся до планшетки. Седьмой час вечера, однако. И если учесть, что
большинство людей к полуночи закрывают свои магазинчики, то надо поторопиться. В
Пензуможносоваться,толькоизмениввнешность.Агдеееменять?
До Пригорода слишком далеко. Остается какой-то из более-менее крупных соседних
городков.Саратов,например.
–Серый!Просыпайся,соня!Надопошевеливаться!СтаспотрепалСерогозаплечико,но
тотлишьзамычалиплотнеесвернулсякалачиком.
–Нутычего?Суткинапролетдрыхнутьбудешь?
Асдругойстороны…
Ну,раньше-топонятно.В“Дубовыхдомиках”егоодногонацелыйденьоставлятьнельзя
было. Выберется из домика, а там какой-нибудь “доброжелатель” заметит, что он
модифицированный.Неоставлял–ивсеравнозаметили…
Атеперь-точегоеготаскатьссобой?Толькомешатьбудет.Ипомогатьопознанию.Пусть
сидит.Кудаонотсюдаденется?Дошоссепараверст,вокругнидуши.Даинепойдетэтот
южноширотный никуда. По холодной грязи-то, при температуре чуть выше нуля… Вообще
издомиканосаневысунет.
–Ладно,спи,сурок.
Стасподцепилсоспинкистулакобурус“хеками”иплащсвешалки,вышелиздомика.
Надоещерешить,какименноменятьвнешность.Кое-чтонапрашивалось:обритьголову,
превратившись в этакого великовозрастного скина. Радикально во всех отношениях. Но
слишком предсказуемо. Именно потому, что напрашивается. К этому будут готовы те, кто
получиториентировку.Нет,надобытьхитрее.
Нокак?
Ладно,разберемся.ДоСаратовачасатри,будетвремяподумать.
***
Обычнокогдавздрагиваешьотсобственногоотражения–этоплохойзнак.
Но бывают исключения. Иногда это значит, что два с половиной часа были не зря
потраченынапоходыпобрадобреямимагазинам.
Стас замедлил шаги, разглядывая себя в витрину магазинчика. Свет изнутри,
оставленныйнаночь,мешал,нонефатально.
За стеклом витрины по призрачной улице вышагивал пижон. Этакая истинно арийская
белокураябестия.
Короткая стрижка под Барта Симпсона: жесткий ежик волос, по бокам чуть длиннее,
чем в центре. Словно волосы встали дыбом, и тут их отсекли одним ударом широкого
лезвия. Обводы головы не круглые, а квадратные. И вместо привычного темного цвета –
платиноваякраска.
Такая же, как и на бровях. Привычный взгляд карих глаз тоже изменился. Голубые
контактныелинзы.
Еслиещебородкуотраститьитожевыкраситьвплатиновыйцвет,тогдавообщедругой
человек. Да почти и не человек уже, а практически заготовка для гвоздя… Но за три часа
бородку не отрастишь, а с накладной… Это надо шпионом быть, чтобы сделать накладку
реалистичной. А откуда такие навыки? Нет таких навыков. Лишь то, чем мучили на
студенческой скамье. Немножко прикладной психологии, вот и все навыки, какие в
наличии.
Плащ из тонкой, мягко выделанной кожи. Мерзко, конечно… Когда даже “казаки”
заказываешьспециальноизкевларина,–втриразадорожеобычных,междупрочим,–лишь
бынетаскатьнаногахшкурутрупа,токожаныйплащ–тоещеиспытание.
Нонадо.Нужныименнотедетали,покоторымнизачтонезаподозрят.
Такчтоккожаномуплащу–ещеибезвкусная,бросающаясявглазазолотаяцепочка.И
такойжебраслетналевуюруку.Ярко-оранжеваярубашка.Оранжевый–особенныйцвет.В
человеческомглазетривидаколбочек,различающихцвета.Оранжевыйцветраздражаетих
все,причемвредкойдляестественнойприродыпропорции.Глазаневольноскашиваютсяна
этотцвет.Чтоитребуется.Пустьглазаскашиваютсянаоранжевуюрубашку,лишьбыотлица
впамятиосталисьтолькопронзительно-голубыеглазаиплатиноваяшевелюра.
Джинсынепривычные,грубогопомола,вкоторыхивгрязь,инасвадьбу,иможнодаже
без стирки. Нет, на этот раз мягкие, из темного вельвета. Вся грязь липнет, но на первых
порах вид шикарный. Единственная часть туалета, которая нравится. Можно как-нибудь
потом повторить – ну, если переквалифицироваться в домоседы и сменить работу на
чистоплюйскую…
Нуинапоследок,длясозданияцельностивосприятия,большаяисверкающаяпряжкана
ремне. Цепляет глаз, отгоняя от лица. А у девушек это только промежуточная остановка,
будем надеяться. Для мужчины, объявленного в розыск, больше всего проблем именно с
девушками. Запоминают мужские лица лучше всех. Вот и пусть их взгляд цепляется за
пряжку,сползаетчутьниже–исновавзлетаеткблестящейпряжке,коранжевойрубашке.
На все это ушло порядочно времени. Кроме двух часов по делу еще пять на дорогу, до
Саратоваиобратно.
Ночьужевступилав своиправа,нооноиклучшему.Движениередкое,номерамашин
никтонесмотрит.
А главное, в некоторые места иначе как ночью и не сунешься. Жизнь там начинается
вечером,акэтомувремениостаютсятольконаиболеестойкие.И,возможно,лучшие.Иуж
совершенноопределенно–самыенужные.
Например, в клубы любителей авангардной музыки. Музыкальные вкусы Марго,
помнится, еще тогда, четыре года назад, уже не укладывались в стандартные поп и рок-нролл.Заэтигоды,похоже,онараспрощаласьисроком,прогарцевалачерезволнызаклепок
итяжелоймузыкиивплылавтихуюлагунуэлектронно-медитативной.
Нучтоже.Несамыйплохойвариант.Кое-ктопроделывалэтотпутьнапятьлетдольше…
Стасоправилплащ.Рукарефлекторнопотянуласьподмышку–носейчастамничегоне
было. Клуб и так-то не для всех, еще хорошо, если удастся без проблем войти, – а уж с
оружием-то точно не пустят. И если хочешь пройти за красивые глаза и гибкий язык,
способныйплестимногозначительныенедомолвки,лучшенепрокалыватьсясору​жием.
Витринакончилась.Пропалпижон,заставлявшийприщуриватьсяинапрягаться–хотяи
знаешь,чтоэтотысамивродебыпроблемотэтогопижонаждатьнестоит.
Стаснагналналицозадумчивуюмеланхолию,сунулрукивкарманыизавернулзаугол.
Вот и вход в клуб. Полуподвальный, под изящной аркой. Скромная и простая, без
вычурностей,вывеска:“К-16”.
Не то чтобы клуб стеснен в средствах. Нет, наоборот. Так что скромная вывеска – это,
скорее,пижонство.
Этакиеворотавэкзистенциальноеитаинственное,котороепрактическивсюду,влюбой
мелочи,нужнолишьуметьихразглядеть…
Стас спустился на три ступеньки, дверь на фотоэлементах скользнула в сторону.
Вжикнула за спиной, закрывшись, – и из красноватого полумрака, полного пульсирующих
отблесковизосновногозала,вынырнулдюжийпарень.
Рожатаеще.Вежливаяулыбкатуткактут,нопроходдальшенадежноперекрыт.
–Добрыйвечер.Вы…–Пареньзамолчал,вопросительноглядя.
Стас старательно изображал сонную мечтательность. Чуть улыбнулся, неспешно
оглядываяхоллисовершеннонезамечаявыжидательноговзгляда.
Нельзяегозамечать.Покажи,какиенамекитыловишь,ияскажутебе,чеготыбоишься.
Ипочемутебенеместовэтомклубе…
Нетуж.
–Гм…
–Привет…–вялоотозвалсяСтас.–Да,симпатично…
Задумчивее, задумчивее! Будто вспомнил старый разговор и утонул в нем с головой. А
теперь–вдругвынырнулвреальность:
–Маргоещенеушла?
Охранникнахмурился:
–Шадова?
Шадова?..
УГрафафамилияГончароввообще-то…Черт!Шадова–этонеотShadowли?Тень.Ник
таксебе,чутьлиневкаждомчатеможновстретить.НоМарговедьдавнотусовщица.То,что
ввосемнадцатьлетипозжекажетсядетскойигрой,вчетырнадцатьвыглядиттаинственнои
стильно.
Ночто,еслиэтодругаяМаргарита?Несамоередкоеимя…Можноошибиться.Такчто
лучшенерисковать.Темболееестьспособобойтинедоразумение.Легкийипростой,даже
осободуматьненадо.
Парень, похоже, не тихоня – вон нос-то изогнут, ломали и сразу не вправили. Да и не
поставили бы сюда парня только для виду. Не тот это клуб. Так что в братках местных
долженразбираться.
–Графскаядочка,–сказалСтас.–Здесь?
Охранник нахмурился, но тут же улыбнулся. Не сразу, но сообразил, что графская не
всегдазначитблагородныхкровей.Иногдаэтопростоотслова“граф”.
–Да,онаещездесь.Выпоееприглашению?
–Понастоятельнойпросьбе,–многозначительнопоправилСтас.
И подмигнул охраннику. Охранник ответил улыбкой. Наверно, он был уверен, что это
самаячтонинаестьвежливаяулыбка,закоторойбольшеничегонеразглядеть.Получилось
едваприкрытоепрезрение.Ладно,нецеловатьсяжеснимпришел…
Охранникотступилвсторону,освободивпроход:
–Проходите.Приятнопровестиночь.
***
Стаспрошелтолькодоконцакоридора,атамвстал.Словноналетелнаневидимуюстену.
Остановился,намигзабыв,зачемпришел.
Возможно,естьлюди,которыхэтоможетоставитьрав​нодушным.Ноужеслиодинраз
зацепило,тобудетувлекатьвсегда…
Потолокзалабылвыложенвидеопанелями,превращенводинбольшойэкран.Инаэтом
экранешло“падение”вофрактал.
Рассудок знает, что это лишь увеличение масштаба математического объекта. Знает,
какимиформуламиэтоописывается.Простыми.Написатьалгоритмэтого“падения”может
дажешкольник.
Но что с того? В этих узорах – меняющихся, но меняющихся с той гармонией, что не
доступнаниодномуимпровизирующемухудожнику,настолькоэтиплавныеизмененияузора
чудны и в то же время закономерны, словно похожие на родителей дети… Закономерны,
идеальноправильны–ивсе-такинизачтонеугадать,кчемуприведетэторазвитиечерез
секунду…
Словнопадаешь,падаешьипадаешь…Падаешьнепрерывно…
В пропасть так не упасть. У пропасти есть дно. У края фрактала этого “дна” нет. Чем
сильнееувеличиваетсямасштаб,темсложнеестановятсядеталиегограницы…
И это странное чувство, будто бы падение еще необычнее оттого, что падаешь “вверх”.
Противсилытяжести,вопрекивсемупривычному…
И еще эта медитативная музыка… Возможно, не столь совершенная, как фрактал, – но
это,можетбыть,ихорошо.Иначекрышасовсемпоедет…
Стас помотал головой, сбрасывая наваждение. Так. Вернулись-ка на землю. Зачем
пришли? Стас прошел дальше, в сумрак, вздрагивающий новыми оттенками вместе с
изменениями фрактала на потолке, в поток тихой, завораживающей музыки, в котором,
словнолодочки,плылистоликиидиванчики…
Вклубебыломноговатонароду–покрайнеймере,длятрехчасовночи.
А может, мир двинулся к лучшему? И нынешняя молодежь стала куда тоньше своих
отцов? И стандартные дискотеки с попсой, пивом и экстази привлекают уже не столь
подавляющеебольшинствоюношейиюниц?..
Впрочем,Маргонайтибылонесложно.Влучшемместе,всамойкрупнойкомпании–на
трех диванчиках вокруг большого круглого стола в самом центре зала. У самой оси этого
отдельногоотпрочейвселенноймирка,синдексом“К-16”…
Онапочтиничегонеговорила.Ивсежечувствовалось,чтоонавцентреэтойкомпании.
Побыстрым,едвазаметнымвзглядамостальных–нанее.Почтипослекаждойфразы,даже
когда фраза обращена не к ней. Словно спрашивают совета, как относиться к сказанному.
Улыбнуться,удивленновскинутьброви,нахмуриться…
За четверть часа трое или четверо вышли за зала, – но ни одного из той компании в
центре. Эти не расходились. Неужели Марго сплела такую прочную паутинку вокруг их
душ?..Ипокаонанерешит,чтопораотсюдауходить,–всяэтакомпаниятакибудетвиться
вокругнее?..
Стаскрутилсяпоодаль,неприближаяськэтойкомпании.Топопиваякоктейль,тостроя
глазки рыжей куколке, одиноко замершей в углу зала… Стараясь не попадаться на глаза
Марго.
Пока ее внимание не нужно. Сначала надо выловить ох​ранников. Все же здесь гуляют
детишкинепростыхлюдей.
Вонтетрипарняточнотелохранители–ктоещебудетсидетьвночномклубевтричаса
ночиустойкибаравнаглухозастегнутыхкостюмахицедитькофеизкрошечныхчашечек?
Ещедвоеподвопросом.Уженевстрогихкостюмах,уженеустойкибара.Ноповадки,
повадки… Видно, не первый месяц ходят сюда за детишками своих клиентов. Обвыклись,
чувствуют себя как дома. Или поняли, какой здесь контингент, и не хотят особо
выделяться, – кому охота сидеть этакими пугалами в строгих костюмах у барной стойки и
цедитькофе…Можнопонятьребят.
И,скореевсего,телохранительМаргоодинизэтихдвух…
Нучто?Вродеэтидвоеужезаметили,исподтишкаогляделиегоипризналинеслишком
опасным. Вроде как приняли к сведению, записали в реестр и оставили в тылу, как часть
обстановки.Ну,будемнадеяться…
Стас поставил коктейль и ленивой походочкой направился в противоположную часть
зала!Наэтотразнепокраю,ачерезцентр.
Неостанавливаясь,махнулМаргорукой:
–GutenAbend,Рикки-Тики-Тави,–снемецкимакцен​том.
И все тем же ленивым шагом прошел дальше. Туда, где за ширмой в лабиринте едва
освещенныхкоридорчиковспряталиськрошечныекомнаткидляприватныхбеседипрочего
приятноговремяпрепровождения.Этоздесьзачетырегоданеизменилось…
***
Две комнатки были заняты. Там, за плотными занавесками, шуршали одеждой, шумно
дышалиитихопостанывали.
Стас выбрал свободную комнатку в самой глубине коридора. Подвязал одну сторону
портьеры ремешком, чтобы этот закуток сразу бросался в глаза. Вошел в едва различимую
темнотуиприселнаподлокотникдиванчика.
Ну что же… Сети расставлены. Будем надеяться, приманка была достаточно
интригующей…
Светаизкоридорчикасталоменьше.Чья-тотеньперекрылапутьсвету.
–GuteNacht?..
Стасусмехнулся.Ну,еслиужМарго,скоторойвиделисьтольконеделюназад,начинаетс
нерешительного “Gute Nacht”… Значит, не зря убил вечер на маскировку. Работает на сто
одинпроцент.
Правда, Марго не профессионал. Взгляд у нее, может быть, и цепкий, но она не знает,
чего искать, к чему приглядываться. Профессионал же знает, какие черточки изменить
сложнее всего, и высматривает именно их. И если профи насторожен, то его ни
контактнымилинзами,ницветомволос,ниоранжевойрубашкойвокругпальцанеобвести.
Этовсепомогаеттолькоотслучайныхдоброжелателей,вродетех,чтонастучалинаСерогов
“Дубовыхдомиках”.
–EntschuldigenSie?..
Стасщелкнулкрошечнымбрарядомсдиваном.Кедвазаметномумерцаниюизкоридора
добавилсятеплыйсветотдвухплафонов,похожихнаоранжевыерозы.
–Добройночи,Марго.
–Стас?..
Маргосмотрела,инаеелицерасцветалакакая-тостраннаяулыбка,словноонанемогла
поверитьсвоимглазам.
Наконецонашагнулавнутрьиопустилаштору.Поправилаее,чтобыотгородитьзакуток.
–Ая–тодумаю,чтоэтоещезабелокурыйпринцначерном“Сахалине”…Невиделаего
никогда,словнобы…Аонзоветтак,какниктоуждавнозватьнеосмеливается…–Марго
ещеразогляделаСтаса,наэтотразпридирчиво.–Тебясовсемнеузнать…
–Язнаю.
Стаспереселсподлокотниканадиванчик,повелрукой,приглашая.Маргосела.
–Толькотебеэтонеидет.Ниэтаодежда,ниэтотцветволос,ниприческа.Итвоиглаза
безлинзкудакрасивее.И…Маргонахмурилась.Ифыркнула:
–Чеготыулыбаешься?Тычто,специальнотаквырядился,чтобытебянеузнали?
–Тыжеузнала.
– Я… Со мной отдельная история. И ты это прекрасно знаешь, пришелец из детских
снов…–Маргопересталаулыбаться.–Ятебяждала.
Стасструдомудержался,чтобынеотвестивзгляд.
Чертовысказки!Охужвсеэти“мывответезатех,когоприручили!”
Послетакихсказоквдвойненеприятночувствоватьсебярасчетливыммерзавцем.Эх,не
те, не те ты книжки в детстве читал… Надо было что-нибудь простое, с кровищей, да
побольше.Воттогдабывыроснормальныммачо.Настоящиммужчиной.Чтобыпилвсе,что
горит,итрахалвсе,чтодвигается.Атут–сплошноесамокопание.Смотретьпротивно.Даже
дочьсвоеговрагаобманутьнеможеттол​ком…Тьфу!
–Подожди…–Маргонахмурилась.–Илитынерадименятаквырядился?Тыоткого-то
прячешься?..
Стаспочувствовал,каконанапряглась,словнобыподжалась,–наглазнезаметно,ноее
бедро больше не касалось его ноги. Будто пропал контакт между двумя оголенными
проводками.
– Так ты не ради меня приехал? И вырядился так не для отвода глаз моего ангелахранителя?–Онаедвауловимокивнуланаширму,туда,гдезакоридорчиком,взале,остался
еетелохранитель.–Тебенужнаработа?Итырешил,чтоможешьпригодитьсяотцу?Хочешь,
чтобыязамолвиласловечко?..
Еелицосталохолодным,какпосмертнаямаска.
Стасвздохнул.
Ладно.Честностьчестностьюиврать,конечноже,некрасиво–даи,главное,паршиво,
самому же больнее всего – да, все это так. Но тут уж деваться некуда. В конце концов,
приручил-тонетолькоее…
ЕстьещеАрни.Иегочертовыдрузья,которымзачем-тонеобходимсеквенсор.Чтобудет
сним,есливсякиезасранцырадикрасивойпозыначнутзабиватьнапоискисеквенсора?..
Такчтохватит.Поиграливчестность–ихватит.
– Марго, Марго… Поманила и забыла? А я тебе пове​рил… Иногда жизнь вдруг словно
останавливается,ивсевокругвидишьсовсемдругимиглазами…Ихочетсяуйтисколеи,по
которой тебя несет жизнь. Сделать один шаг в сторону. Может быть, самый верный шаг в
твоейжизни.Помнишь?..
–Гм…Красивоизлагаете,сударь.Хотяинесовсеммоимисловами…
Онаопустилаглаза,нотутжевскинула.Опятьглазавглаза.
–Аявоттожекому-топоверила.Прото,чтонадовыкинутьэтудурьизголовы.Чтоя
одна такая принцесса на горошине, которая может позволить себе эту блажь. А все
остальныененагорошине,анабобах,добываютчерныйхлебвпотелицасвоего.
–Возможно,надокак-тосочетать?–сказалСтас.–Искатьзолотуюсередину?
Марговздохнула:
– Золотая середина… Я, конечно, могу поговорить с отцом, но… Боюсь, ты ему не
пригодишься.
–Почему?
–Унегоужеестьдрессировщик.
–Хороший?
–Незнаю…Ноподходитотцубольше,чемты.
–Почему?
–Апочемутыспрашиваешь?–Маргоусмехнулась.–Профессиональнаяревность?
–Вродетого.
–Нет,делоневмастерстве…Просто…Высотцомпостоянногрызлись.Онбезтебяне
мог,иемуприходилосьтерпетьтебятаким,какойтыесть.Атынехотелделатьвточности
то,чтобылонужноему.Тыдрессировщик,нонеживодер…Теперьжеоннашелто,чтоему
нужно. Онанетолькодрессировщик.Жестокая,едванесрывается наоткровенныйсадизм
дажеслюдьми,чтоужоживотныхговорить…
–Она?
– Не помню, как ее зовут. Для отцовских ратников она Бавори. И видимо, это имя от
миракудаточнеетогоимениотгосударства,чтозаписаноунеевпаспорте…
–МадамБавори?..
Неслишкомлитонкодля“ратников”ееотца?..
–Нет…Далеконемадам.Вовсенетафранцузскаянеженкаиистеричка.Былаещеодна.
Графиня.Венгерскаяграфиня,искавшаямолодостивваннах,полныхкровидев​ственниц…
Стаскивнул.
–Да,вспомнил.Группаещебылатакая…
– Может быть… Я думаю, отцовские ратники это не сами придумали, а это ее, если
можнотаксказать,официальнаякличка.Авторизованная.КакКрысолов.
–Гм!
–АпочемуКрысолов,кстати?
–Потомучтокрысыменяслушаются.
–Крысиныйцарь?
–Дачегомелочиться,тогдаужсразубог.
–Ловецкрысиныхдуш…–тихо,почтивыдохнула.
Улыбнулась.Наэтотразиначе.Иглаза…Тежесамыеивсе-такидругие…
И рука – словно сама по себе – уже лежит на ее талии. И до ее глаз куда ближе, чем
раньше…Идогуб…
Сволочь,чтожетыделаешь!Длятебяэтомимолетноеприключение,адлянее?
Она же ради тебя в Старый Город моталась, от отца убегала! И так с детства в
подсознании засел и все никак не выветришься! А теперь решил вдоль старой лески еще
новый канат протянуть, покрепче? Чтобы еще лет на пять превратить ее жизнь в
мучительноеожиданиенепонятночего?..
Стасзаставилсебяостановиться.
Трудно… Но надо остановиться. Мы в ответе за тех, кого приручили. А иногда хочется
свободы.Хватитприрученных.
Стасчутьотстранился.Кашлянул,прочищаягорло.
–Идавноонасотцом?–Ивсеравноголосбылкакой-тохриплый.
–Кто?–спросилаМарго.Подаласьвперед.Иглазабольшие-большие…Стоп,стоп,стоп.
Ну-ка,пришливсебя!Стасещеразкашлянул.
–Бавори…
Вчерныхглазахсверкнуламолния.Рукиоказалисьнагрудиитолкнули.
Сама Марго, еще миг назад бывшая так близко, оказалась далеко-далеко. Откинулась,
отодвинуласьнасамыйкрайдиванчика,прижаласькспинке.
Стаспопыталсяпойматьрукойеепальцы,удержать,ноонаоттолкнуларуку.
–Нет,спасибо…Милостынимнененадо.
Стассглотнул.Осторожнопотянулся:
–Марго…
– Нет! Хочешь узнать про Бавори? Ты за этим пришел? Я тебе расскажу. Только
милостыниненадо…
***
Вголовепрояснилось,лишькогдазаспинойупалаштора,отрезавтеплыйжелтыйсвет.
Стаснетокислоусмехнулся,нетооскалился.Натянулналицоэтуусмешкукакещеодну
ширму.
Словностыдно.
Передсамимсобой.
Встал, вышел не прощаясь, почти выбежал… Еще бы и дверью хлопнул, если бы тут
дверьбыла?
Блин… Как сопливый юнец – влюбленный, гордый и неопытный. Совершенно не
умеющийобщатьсяслюдьми.
Готовый из мухи сделать слона. Вместо того чтобы склеить маленькую трещинку, едва
она наметилась, – вместо этого запускающий в трещинку ноготь и раскачивающий,
расширяющийее,покатрещинканепревратитсявразломивсенеразлетитсякусками…
Неужелиправдавлюбился?..
Стассморщился.
Оглянулся.Прислушался.
Показалось?Илиправдабылтихийзов?..
Нет.Всеравнонестоитвозвращаться.Дажееслитихийзовибыл.
Черт бы все это побрал! Но это ведь в самом деле так: мы в ответе за тех, кого
приручили.Иеслихочешьсвободыинехочешьбытьвответе,неприручай.
Аужеслипорвал–тонельзясобиратьобломкиисклеивать.
Иначе потом этому конца-края не будет. Когда за каждым разрывом будет чудиться
надежданапримирение…Этобудетужечто-тоболезненное,мучительное–ибесконечное.
Стас чертыхнулся, крутанулся на каблуках и зашагал по коридорчику. Выкинуть,
выкинуть,выкинутьэтовсеизголовы!
Тольколюбовныхтомленийнехватало–когданужнодобратьсядосеквенсора,когдана
твоипоискиброшенывсегэбэшникиобластиикнимвот-вотребятаГрафаприсоединятся!
Лишьнавыходевзалвзялсебявруки.
Медленно, медленно шагать! Ненапряжно, неспешно. Не дай бог, если телохранителю
Маргопочудитсячто-топодозрительноеионпривяжется…
ГЛАВАШЕСТАЯ
Пустые дороги, освещенные голубоватыми фонарями, разрезали город призрачными
реками.
Машина неслась, летела, плыла по пустому городу. Редкие огни окон, рекламы,
освещенныевитрины…Иголубовато-зеленыеуличныефонари,способныепревратитьдаже
загаженныйпровинциальныйгородвстильныйизадумчивый,полныйтайниневнятных,но
такщемящихсердцеобещаний…
Тайнивсамомделехватало.
Нуигдетеперьискатьсеквенсор?
Маргоможетдумать,чтоГрафвосстановилфермунастаромместе.Ноонанебылана
старой ферме, не видела, что посреди пожарища есть только крохотный строительный
фургончиквродесторожки–даитотдавнозаброшен…
Тогда–где?
КромеМарго,ниточеккГрафунет.
И никаких намеков, где он мог организовать новую ферму. А город большой. А с
пригородами-приростками и того больше… Население еще в начале века перевалило за
полмиллиона.Азапоследниетригодагородещебольшеразросся.Домаросли,какгрибы.
Тутитамтусклосветилисьсинимипунктирамискелетыогромныхжирафов–краны,краны,
краны…
Нет,объехатьиосмотретьвесьгороднереально.Этонедеревня.Далеконедеревня.
Тогда как искать? Может, правда, крыс послать? И плюнуть на то, что их могут
обнаружить? Деваться-то все равно некуда, и хуже не будет. А шесть сотен пронырливых
тварей,шестьсотензоркихглазенок…Любуюподворотнюобыщут.
Толькокакимобъяснить,чтоискать?
Знал бы, что искать – сам бы нашел. Но представление о ферме только в самых общих
чертах.Модифицированныекрысы,конечно,твариумные.Ихнеточтосприроднойкрысой
несравнить,ониилюбую,дажесамуюумнуюсобакупереплюнутпосообразительности.Ну,
еслисобака,конечно,немодифицированная…
Ониумны,чертовскиумныдляживотных.Все-такинайтифермудляразведениягенных
ублюдковприотсутствииконкретногоописания…Нет,необъяснить.Слишкомабстрактно.
Лобастому,наверно,можно.Роммельтожепой​мет.Белоснежка,возможно…Блондиночкас
норовом,носообразительная.Аостальныешестьсотенкрысиныхдуш?..
Когдавпередипоказалсясъезднадорогукстаройферме,Стассбросилскорость.Съехал
сшоссе,опустилокноимедленно-медленнопоползподороге.
Через сотню метров, когда дорога пошла на изгиб и деревья отгородили ее от шоссе,
остановилсяизаглушилмотор.Прислушался.Набоганадейся,асамнеплошай…
Тихо.Никтокмашиненелезет.
Стассвистнул.Прислушался.
Безизменений.
Та-ак…Неужелиивсамомделечто-тослучилось?
Стасраспахнулдверцу,полезизмашины–ивздрогнул.
–Ч-черт!
Мимолетный взгляд в зеркало заднего вида отозвался во всем теле адреналиновой
встряской.Стасещеразглянулвзеркальце.Тьфу,нуивидок…Нуещебыкрысыузналив
этойстальнойарийскойобразинепрежнегоКрысолова!
Ладно, подождем. Пусть теплый воздух из машины вынесет запах. По внешности не
узнают,апозапахудолжны.Одеколондорогой,сбольшимчисломингредиентов,–ноэтоне
должноихсмутить.Вэтомотношениимодифицированныекрысыкаксобаки.Наодеколоны
необращаютвнимания.Тольконазапахитела,надействительнобиологическиезапахи.
Собочиныкмашиневынырнулидвекрысы.
–Доклад,–скомандовалСтас.
Крысы переглянулись. Быстрые, едва уловимые движения и ужимки. Совсем как люди,
старыеприятели,решающие,комуделатьто,чтосделатьнеобходимо,нонеохота.
Наконецоднакрысанырнулавсторону,втень.Втораяжеподаласьвпередипринялась
кружиться, то привставая на задних лапах, то отстукивая передними по земле. Почти
пчелиный танец. На самом деле куда более информативно, чем пчелиный танец. Все же
матушка-природакоевчем та ещепофигистка.Работает поминимуму.Человеческиеруки
способнынабольшее.
Всегокрысасделалачетырепа.Движениянеидеальные,новполнечеткие,всепаттерны
различимы:
“Спокойно”.“Чужихнебыло”.“Потерьнет”.“Какиебудутприказы”?
–Молодец.–Стассклонился,почесалтварюгузаушами.–Служба!
Крыса привстала на задние лапки, с силой упала на передние, попытавшись стукнуть
когтямипоземлекакможногромче,иунесласьзаобочину.
Перед воротами встретил еще один крысиный патруль. Эти сами вылезли, тут же
заблокировавмашину,–всекакполагается.
К машине вынырнул Роммель. Пригляделся, пискнул, и патруль брызнул прочь от
машины.
Стасприоткрылдверцу:
–Ну,геррмайор,чтоунас?
Роммель закружился в танце. Его движения были куда четче, чем у патрульного возле
шоссе.
Туттожебезпроисшествий.
Нуизамечательно.
Стас вылез из машины, открыл багажник и вывалил два мешка арахиса. В принципе,
сегоднякрысиныедушидолжныбылисамиосебепозаботиться.Вокруглес,гдедостаточно
иживотных,икорней,иприпрятанныхобычнымигрызунамизапасов…
Номалоликакдальшесложится.Пустьлучшебудутсыты.
Стас залез обратно в “ниву-шевроле”, проехал в ворота, припарковался за сторожкой.
Взял с заднего сиденья пакет с едой и большую пластиковую бутыль с питьевой водой,
обошелфургончик…
И замер перед дверью. По нервам опять стегнуло адреналином, как собачьей лапой по
гитарнымструнам.Издоманеслисьголоса.
Стассглотнул.Прислушался.
–Блин!!!
Не голоса это, а опять эта стеклянная сиська! Ох уж этот Серый! Прямо какой-то
телевизионныйнаркоман,анекарликовыйшимпанзе!
Стасподнялрукусбутылью,подцепилмизинцемзаручкуисчувствомрванулдверь.В
ушиворвалсянастырный,слишкомрезкийивозбужденныйголос–ипочемудажевкрупных
телекомпаниях не могут выдрессировать журналистов, чтобы они говорили спокойно, а не
ораливмикрофон?Иголосаунихувсехкакнаподбор–одинпротивнеедругого.Особенно
уженщин.
И опять про Старый Город… Ох уж эти охотники за сенсациями, высосанными из
пальца,чтобынесказатьсермяжнее.Ушивянутвтысячныйразслушатьодноитоже.Серый
тожехорош!Включилэтудрянь.Нашелчтосмотреть!
Серыйвыглянулизкомнаты.
Хмурый,какчерт.
–Гырыга!
–Тычего?Хвостприщемил?
–Гырыга!
–Нучегозаладил?Жратьхочешь?Такискажи.Ыва?
Стас прошел в крохотный закуток, отведенный под кухоньку. Поставил пакет на стол и
стал выкладывать. Баночки колы, чай, замороженные пиццы, ветка бананов, сеточка
мандаринов…
Серыйнеотставалнинашаг.Ивсепорывалсясхватитьзаруку.
–Серый,нуотвали,а?Отстань…На,держи!Ыва,ыва!
Стас содрал часть кожуры с мандарина – в комнате заблагоухало Новым годом, – и
протянулСерому.Нототмандариномнесоблазнился.
А,нуконечно.Целыйденьбезводы.Стасвскрылбутыльинацедилполстакана.
–Держи.
–Гырыга!Га!
–Дачтотакое?Жратьнехочешь,питьнехочешь…Чегонадо-то?
Серыйсхватилзарукуипотянулвкоридор.
–Блин,нучтоеще…Серыйтащилктелевизору.
–Гырыга!Га!Га!–Серыйуказывалнаэкран.
Стассморщился,ноглянул…итакизамер.Потелуопятьпошлаволнаадреналина.На
этотраздолгая,сильная,оставляявовсемтележаркую,колючуютяжесть.
Там,наэкране,небыложурналиста.Этобылонетелешоу.Шелрепортаж.Инаэкране
был…
Да, не показалось. Так и есть. Там был ставший почти родным за три года голубой
пятиэтажныйдом.Безоконнапервыхчетырехэтажах.
ДажеСерый,бывшийтамвсего-тоничего,итотузнал.Потомуиверещал.
–Чертвозьми,толькоэтогонехватало…Неужеликакие-тоуликив“Дубовыхдомиках”
остались?Вычислили?Ирешилиобъявитьвфедеральныйрозыск?..
–Гырыга!
–Дазамолчи,Серый!Явсевижу!Дайпослушать!
Домпоказывалисостороныпрудика.Ибыстросталояснопочему.
Сдругойстороны,сулицы,былабывиднадверь,выбитая“Кутузовым”.Адомвыбрали
дляпоказаименнопотому,чтоонбылвидеальномсостоянии.Единственныйизвсехвнутри
Садовогокольца.
Нуещебы…Ктоещетригодаподряд,каждуювесну,нанималиличнопривозилвцентр
СтарогоГородаиспуганныхстроителей,чтобыприводилидомвпорядок?
Тогда это было нужно, чтобы производить впечатление на клиентов. Крысолов, да еще
специализирующийсянамодифицированныхкрысах,–довольноэкзотическаяпрофессия.И
еслиофис,онжедомКрысолова,будетпохожналоговобомжа…Несамыйлучшийподход
дляприкручиваниякгонорарунулей.
Теперьэтобылонужнодлятогоже.ТольконеКрысолову,авоеннымжурналистамитем,
ктоихподкармливает.Нуженбылсамыйлучшийвид.Чтобыпоследнемуидиотусталоясно,
почемувойскадолжныопятьштурмоватьцентргородаинаконец-тоосвободитьегооткрыс.
Да вы только гляньте, в каком идеальном состоянии дома в центре! Ну не жалко ли
оставлятьэтукрасотищунаоткупсерымтварям?..
Стасслушалвыспренниепериодыикусалгубы.
Перед домом лежал длинный ряд из тушек убитых крыс. Штук сто пятьдесят. Еще бы
понять, откуда именно взялись эти сто пятьдесят крысиных трупиков… Журналист за
кадромнаворачивалпатриотизмнапатетику,спаривалвысокийштильсканцеляризмами–
такисыпалсловесами!–давсенеподелу.Многословпроразведкубоем,нонисловапро
потери,аонидолжныбыть.Онивсегдаесть.Особенноеслибойбылвцентре,гдедержат
мастьцивильныекрысы.ОбученныеискоординированныедрузьямиАрни.
ИлиэтихкрысотстрелялинаокраинахСтарогоГорода?Там,гдекрысыдикиеитупые?
Апотомужпривезликдомуивыложилиаккуратненькимрядочком?Потомуипотерьнет,
чтодальшеэтогопятачкапереддомомниктонесовался?
Чертвозьми,надоновостихотьизредкасмотреть!Замотался,да.Нонадопоглядывать.А
тотакможноиконецсветапропустить…
Блин… Чертов Рубаков с шилом в заднице! Надо ноги в руки и как можно быстрее
обратновгород.
Арни,малышАрни,пустьивымахавшийужезадваметраивесящийтристакило…
Только как туда вернуться? Попасть в центр города поверху не получится, теперь там
войсками все оцеплено. Под землей… Это надо батальон крыс обратно к Старому Городу
вести.
Вродебыпроще–всторонуСтарогоГородамашинынепроверяют.Можноугнатьфуру,
загрузитьвнеевсехкрысизаполднядобраться…Можнобылобы.Еслибынетечертовы
два гэбэшника! Теперь из-за них розыск, и с фурой ничего не выйдет. Остановят не из-за
крыс,остановятиз-заиххозяина…Ч-черт!
Стасотдушиврезалкулакомвдвернуюкоробку.
Слава богам, наконец-то лощеного и многословного военкора сменил другой, не такой
пустозвон.
– Выдвижение в центр города было осуществлено с севера. Наиболее значительное
продвижение было достигнуто в секторе тридцать два. Старожилы знают этот сектор как
районстанцииметро“Арбатская”…
Стас сглотнул. “Арбатская”… С нее переход на “Боровицкую”… В тронный зал с
облетевшейсостенгранитнойоблицовкойичадящимифакелами…
– Как и предсказывали данные разведки, численность крыс в этом году выше, чем в
прошлом. Разведка боем превратилась в настоящее побоище. Малая часть уничтоженных
крысвывезенадляпроведениядальнейшихисследований…
Стасзашипел-заматерилсясквозьзубы.
Чертвозьмиихизвечноевранье!Малаячасть!Вустахвоенкоровэтоможетзначитьвсе
чтоугодно.Скореевсего,заказанноегенераламипоказушноевранье.
Аеслинет?Вдругнаэтотразневрут?Что,еслиполторысотникрыс,сложенныхперед
домом, в самом деле лишь малая часть и солдаты в самом деле штурмовали станции
подземки?
Успел Арни выбраться оттуда? Или, как упрямый мальчишка, решил драться за свои
владениядоконца?Безсвоегоэлитногобатальона,которыйздесь…
И,можетбыть,он…
Нет.Нет!Неможетбыть.
Стас схватил со стола планшетку и опять зашипел сквозь зубы. Индикатор заряда
красный, словно на планшетке целый день работали. Хотя пять дней назад лично ставил
свежийистехпорнанейничегонеделал.Лишькакчасамипользовался.Аврежимечасов
аккумуляторадолжнохвататьлетнадесять…Вчемдело?Вблокепитаниякакой-токонтакт
коротитпотихоньку?
Ладно,чертснимпока,лишьбыработала.Прощеновуюкупить.
Стасрасстегнулсумку.Раскопалвещи–гдетутбыладаптердлясети?Ага,воттыгде…
Подключил планшетку к сети, подсоединился к спутниковому каналу связи. Вышел в
сеть, стал сооружать хвост из прокси-адресов. Через Европу, через Штаты, через Азию…
ВоттеперьможноивроднойРунет.
Узнаватьновостипоящику–этокакзаниматьсялюбовьючерезодеяло.Иужтемболее,
когдаречьидетоСтаромГородеивоенныхоперацияхвнутринего.
Слава богам, теперь в нашей армии полно программи​стов. И слава богам, эти
программерыещенезабыли,чтоврусскомчеловекеглавное–душа.Тоестьвместозанятий
делом лучше повисеть в чатах и потрепаться… Хуже беременных домохозяек на седьмом
месяце.Темхотьчто-тонадоделатьподому,ауэтихрабочийденьзакомпьютером.
Вотипервыйтакойчат,чатдесантников,“Полосатыеорлята”.Стасвошелинахмурился.
Ладно,естьеще.Чтоунасв“Долматинцахвойны”?
Стас поежился. И тут пусто. Не просто пусто – а совершенно, строго, по-военному
идеально.Какзеленатраванаплацу,выкрашеннаяпослучаювстречизвездастогогенерала,
заглянувшегоспроверкой.Такжепустыбылиспискиприсутствующих.Словноихсхлоркой
мыли.
Чтозанафиг?..
Стас переплел пальцы, хрустнул суставами. Ну и дела… Похоже, на этот раз кашу
заварили круто. Всерьез. Никакая это не разведка боем. Самая настоящая попытка
неожиданнойатаки.Толькозахлебнувшаяся.
Кажется…
Илинезахлебнувшаяся,исейчасвцентрегородаидетбойня?..
Остается надеяться на то, что тот ряд крысиных трупиков перед домом был сложен
аккуратно не просто так. Что эти сто пятьдесят крыс – вовсе не малая часть, как говорил
корреспондент, а все крысы, которых смогли уничтожить солдаты. Потому и лежат таким
ровнымрядочком,чтобыхотьчем-томожнобылопохвастаться.Сложиихводнукучу,будет
казатьсягораздоменьше.
Хорошо,еслитак.Хорошо,еслиэтобылалишьразведкабоемисейчасвцентретихои
пусто…
Ноэтолишьнадежда.
Иникакнеузнать,чтосАрни.
Дажееслионжив–какеготеперьнайти?Раньшеможнобылоприехатьк“Арбатской”,
черезнеевыйтина“Боровицкую”.Агдеонтеперь?
Надокак-тосвязатьсясего“друзьями”.Нокак?Навернякаоникак-товыходятвсеть,но,
ясноедело,себянеафишируют.Выйтинанихчерезсетьникакнеполучится…
Стоп. Телефон! У них должен быть телефон! Тот, который сам же им давал! Они не
позвонили,номожнопозвонитьим.Номересть.
Итеперь-то–теперь-то!–онидолжныответить.
Стас сбросил хвост из прокси-адресов, уже засвеченный на военных чатах. Соорудил
новый. Вышел на страницу оператора спутниковой связи, у которого купил телефон и
подключение.Ввелномер.
Надглазкомвидеокамеры,встроеннойвкорпуспланшетки,замигалогонекготовности.
Ожилиикрошечныединамики.Длинный,дли-инныйгудок.
Иещеодин…Сновадли-инный,какхвостикрастопленногосыразавилкой…
Нуответьтеже!Хотябысейчас-тоответьте!
Гудок…
Гудок…
Иещеодин,дли-инный,как…
Картинкавидеофонанаэкранепланшеткиразлетеласьвстороны,заполниввесьэкран.
Назвонокответили.
Но черный экран так и остался черным. Показывать себя “друзья” Арни опять не
спешили.Нуичертсними!Лишьбыузнать,чтосАрни.Гдеон.
–Алло!
Динамикипланшеткимолчали.
–Алло!Алло!Выслышитеменя?ЧтосАрни?Алло!
–Добройночи,Крысолов,–наконец-тоожилидинамики.
Тем же монотонным голосом-шкуркой, каким 1-С разговаривал и тогда, на
“Боровицкой”.Сейчасхолод этогоголосабылкак издевка,какпощечина.Нотутужнедо
гордости.
–ЧтосАрни?
–Унасвсехорошо,–неспешносказалголос.–Новостямневерьте,былалишьразведка
боем.Ничегосерьезного.Нетревожьтесь.
–ГдеАрни?
– Не думайте о том, – что творится в Старом Городе, – продолжал голос, словно не
замечая вопроса. – Вы должны найти и привезти нам секвенсор. Вот ваша задача. Об
остальномневолнуйтесь,обостальноммыпозаботимся.
–ЯхочупоговоритьсАрни.
– Да, вот еще что. Надеюсь, вам не придет в голову бросить все и вернуться обратно в
город.
–ЯхочупоговоритьсАрни!
– Не пытайтесь вернуться в город без секвенсора. Если вы это сделаете, вам придется
возвращатьсяобратно.Вытолькопотеряетевремя.Надеюсь,выменяпонимаете?
–Яхочупогово…
Вдинамикахпошлигудки.
Шипясквозьзубыматюги,Стасопятьнабралномер.
Динамики ожили гудками. Сразу на звонок не ответили. Лишь длинные гудки. Один,
второй,третий…
Даответьтеженавызов,вашумодифицированнуюмаму!
Гудок…
Пятый гудок оборвался раньше, чем умер. Картинка видеофона разлетелась на весь
экран.Ноопятьосталасьтемной.
–ДайтемнепоговоритьсАрни!
–Добройночи,Крысолов,–равнодушносказалголос.
–Кчертувашудобруюночь!Яхочу…
–Унасвсехорошо,–неспешносказалголос.–Новостямневерьте,былалишьразведка
боем.Ничегосерьезного…
Стасзакрылрот,такинесказаввсеготого,чтокрутилосьнаязыке.
Голос-шкурка говорил медленно и спокойно. Ничего не замечая. Он и не мог бы
заметить.
Автоответчик.
Оскалившись,Стасслушал.Когдаавтоответчикзакончилговоритьипошлигудки,Стас
оборвалсвязь.
Воттак,значит…“Непытайтесьвернутьсявгородбезсеквенсора”.“Надеюсь,выменя
понимаете”.
Понимаем.Отчегоженепонять…
Хотя чего еще можно было ждать от этих “друзей”? Они начали откровенный шантаж,
когда у них была относительно хорошая ситуация – так чего еще от них ждать теперь?
Теперь,когданачалсяштурмиихположениерезкоосложнилось.
Теперьонинипередчемнеостановятся,лишьбыдобитьсятого,чтоимнужно.
Возвращаться в город, чтобы отыскать Арни, и в самом деле бесполезно. Без фуры,
собственныминожкамиполесамипроселкам–этонеделя.
Нодажееслиудастсяпробратьсявцентргородаподземлей,дажееслиполучитсявыйти
нацивильныхкрыси“друзей”Арни,ихконтролирующих,–чтотолку?Онипростонедадут
емуповидатьсясАрни.
“Надеюсь,выменяпонимаете”.
Дауж,понимаем.Туттруднонепонять.
ПовидатьсясАрнипростотаконинедадут.Низачтонедадут.
Будут требовать секвенсор – и лишь в обмен на это пообещают встречу с Арни. Будут
давитьнаэто,дергатьзаэтуниточку,какпослушнуюмарионетку.Знают,кудабить,гады…
Ох,Арни,нуивыбралжетысебедрузей…
Еслиснимииможнокак-торазговаривать,тотолькоспозициисилы.Иликогдаутебя
естьто,чтонужноим,иможнонепросить,аторговаться.Алучшевсего,когдаутебяесть
то,чтоимнепростонужно,анеобходимокаквоздух.Например,секвенсор.
Зарукавтихонькозатеребили.Стасобернулся.
–Ыва?–осторожнопредложилСерый.
–Отстань…
Серый вздохнул. Вид у него был такой, словно он провинился в чем-то. Но после еще
одноготяжелоговздохаСерыйвсежерешился:
–Ыва!
Сунулпалецвротисновапотребовал:
–Ыва!Ыва-ыва-ыва!
Стасвздохнул.Паршиво…Ноэтотшерстянойнивчемневиноват,верно?
Емуещеспасибонадосказать,чтоузналдомпотелевизору…Атотакбыипропустил
всенасвете,включаяегоконец…
Похоже,бросатьвсеинестиськСтаромуГородубесполезно.НикакойвстречисАрнине
будет. Его друзья, черт бы их подрал, пошлют обратно за секвенсором. Только две недели
потеряешь,вначаленакрысиныймаршкСтаромуГороду,потомобратнокПензе.
А значит, надо искать. Хоть рыть носом землю, но найти новую ферму Графа и
секвенсор.
Только для этого нужно успокоиться. Взять себя в руки и найти выход. А для начала
поесть.Целыйденьнеел,иСерыйтоже.
–Ладно,пошли,обжора…
ГЛАВАСЕДЬМАЯ
Чтобыразогревалосьбыстрее,Стаспорезалпиццынакуски.
Подогревалвмикроволновкеновыекусочкиивыкладывалихнатарелку.Каквсегдаэтои
происходит в микроволновке с сыром, моцарелла снизу подтаивала, а сверху покрывалась
жесткой корочкой. Не то, что в нормальной духовке. Но Серого это не смущало. Кусочки
шампиньонов,ломтикипомидоровисвежегоперца,спинкиоливок,листикизелени,–все
этомелькалонапокрывшейсякорочкоймоцареллыпиццеискрывалосьунеговорту.
–Натерпелсязаденьголоду,обжора?
Серый что-то прогудел с набитым ртом и не переставая жевать. Но смысл был вполне
ясен.Тынеязыком,тырукамишевели.Лучшебыстрееподогревайкусочки,авопросысвои
дурацкиеоставьдлякого-нибудьеще.
Естьхотелосьнеемуодному–ноладно,пустьнабьетбрюхопервым,унего-тосегодня
вообщекрошкивортунебыло…
Акрометого,напустойжелудоклучшедумается.
Толькочтотолкуотпустогожелудка,есливсениточкиксеквенсоруоборваны?Анайти
егонадо.Икакможнобыстрее!Покавгородеещененачаласьнастоящаямясорубка,пока…
Так.Стоп.Хватитпаники.Давайтеразмышлятьлогично.Чтоунасесть?
Пенза.Недвеслишнимтысячиквадратныхкилометров,каквогромномСтаромГороде,
нотоженесахар.Большойгород,вкоторомнайтичто-тометодомнаучноготыканереально.
Особенноеслиучесть,чтовывесокинаружнойрекламынановойферменет…
Местодолжнобытьвмерускрытное.Чтобы,соднойстороны,небросалосьвглаза,ас
другой стороны, чтобы место не вызывало подозрений. Только это не наводка. Таким
местом может оказаться и какой-то старый, давно брошенный и забытый бункер-убежище
где-нибудь за чертой города или перепрофилированный пищевой завод, расположенный в
самом центре города, но обнесенный двухметровым забором. Нет, из скрытности как
таковой ничего не вытянуть… Нужна хоть какая-то зацепка, чтобы можно было сузить
местопоиска.
Нуикакиезацепкиесть?
Граф.Ккоторомунеподобраться.Отпадает.
Его ребята. Те еще волки, и попытка подкупить кого-то из них может оказаться
последнейвжизни…Отпадает.
Марго,котораяуверена,чтоГрафреанимируетстаруюферму.Вотэтусамую.Пепелище
с одной целой сторожкой… С которой к тому же лучше не пересекаться. Нет ничего
страшнееоскорбленнойженщины.Пустьдажеиюной.Значит,иэтоотпадает.
Чтожеостается?
Все,кажется…
Хотя нет. Марго говорила еще про какого-то дрессировщика. Нового главного
дрессировщика.Женщина,Бавори.Можетэтокак-топомочь?Хм…Сомнительно…
Такчтоже,ниоднойниточки?Совсем-совсем?..
Стоп.Ещераз.Безпоспешныхпаническихвыводов.Безсуетыисугубологично.
Чтобы найти новую ферму, надо понять, что именно надо искать. Внешний вид, место
расположения… Рядом с чем может находиться. Поближе к реке или, наоборот, посреди
рощи…Логично?Логично.
Нодлятогочтобыпонять,какойдолжнабытьферма,надознать,какиеживотныевзяты
за основу для генных извращений? Выбранному виду животных, скорее всего, добавят
человеческие гены, отвечающие за работу мозга, чтобы эти мутанты-гладиаторы вели себя
нарингехитроиинтересно.Новостальном-тоихсделаютпохожиминаживотных.Может
быть,дажеслишкомпохожими.Увеличатмассу,рост,сделаютогромныеклыки,блестящую
шерстьнепростоблестящей,афлюоресцирующейвтемноте…
Видбудет,скореевсего,один.Можетбыть,два,большеврядли.Разнымвидамживотных
нужны разные условия содержания, да и дрессировка требуется разная. Так что работать
сразуснесколькимивидамидовольнотрудно…
Нуикакойвидживотныхбудетвыбран?..
Опятьуперлисьвтупик?..Н-да…
Чертвозьми!Бавори!Бавори–вотона,ниточка!Какжесразунедогадался!
Накакихживотныхонаспециализируется?Скореевсего,такилииначе,немытьемтак
катаньем она навяжет Графу свои предпочтения, – а предпочтения есть у любого
дрессировщика.Вотоно!Этониточка,закоторуюможнопотянуть!
Стасвылетелизкухни,вспугнувзадремавшегоотобжорстваСерого,иуселсявкомнате
передпланшеткой.
***
Забавное место сеть. Иногда ее называют мировой паутиной, но куда точнее было бы
назвать ее мировой патиной. Информационный налет, покрывший весь мир, как патина
бронзовую вазу. Словно это оседает само время, зелеными и бурыми пятнами
воспоминаний…
Раньше, годов этак до девяностых прошлого века, весь мир был горстью крошечных
мирков.Разныхкусочков,едвасвязанныхмеждусобой.Можнобылопрожитьвсюжизнь,но
так и не узнать, что гремит на другом конце света. Или о том, что было на твоей родной
землезадесятьлетдотвоегорождения.Что-топриходиловмир,заставлялолюдейзамирать
внадежде,бороться,ненавидеть…и,отгремев,уходило.Ипропадало,будтоегоинебыло…
Комунужнывоспоминаниябеззубыхстариков,обрывкистарых,желтыхотдревностигазет
иличудомуцелевшиезаписителепередачвхранилищахновостныхагентств?
Толиделотеперь.Теперьнеточтокакой-тозначимыйдляисториифакт–теперьлюбой
пустяк, любое слово, сказанное на каком-нибудь форуме или даже чате, застревает в
рыскающихпосетипоисковыхмашинах.Иостаетсятамнавсегда.Присоединяетсякналету
всемирнойпатины,делаетсяеенеотъемлемойчастью…
Выужесамизабыли,чтосказалиэто.Забылиповод,заставившийвасвступитьвсетевой
треп,забылилюдей,скоторымиспорили.Выпочтизабылисебясамого,какимбыливтот
момент,–авсети,вмировойпатине,этовсеесть.Иэтовсегда,влюбоймоментможнотам
найти.Ичерезгод,ичерездесять.Инаверно,можнобудетнайтиичерезсто.
Теперь призраки прошлого не уходят. Они не пропадают безвозвратно вместе со
сносимыми домами-развалюхами и гниющими на свалках старыми вещами. Нет, теперь
призраки прошлого оккупируют сервера и тихо дремлют там, как привидения, пока ктонибудь не введет в поисковую машину нужную комбинацию слов – словно заклятие,
оживляющеедревнихпризраков,вырывающееизпрошлогокусочкичужихдуш…
Впрочем,этовсефилософия.
Стас протер рукавом экран планшетки и зашуршал по клавиатуре. Прежде всего надо
соблюсти меры предосторожности. Чтобы вырванные из прошлого информационные духи
непринеслинасвоемхвостезлобныхдемоновразныхсекретныхслужб…
Массированный поиск информации – это совсем не шалость вроде прогулки по чатам,
гдетреплютсявоенныепрограммеры.Массированныйпоискинформацииможноотследить
ипозапрашиваемойинформациипонять,чтонужночеловеку.Акакизвестно,скажимне,
чтотебенужно,–ияскажутебе,ктоты…
Для начала надо соорудить длинный хвост из прокси. Да не один хвост, а несколько,
чтобы информация шла в несколько потоков. Разбивать поток информации на несколько
ручейковнеобходимо.Натотслучай,есликто-тозаинтересуется,кто,чтоидлякакихцелей
ищет, и попытается в этом разобраться. Чтобы этот любопытный не смог ничего понять,
надо разбивать массу запросов на несколько отдельных потоков. Тогда даже если кто-то и
заметитодинподозрительныйручеек–нуичто?Одинручеекнедастцельнойкартины.А
обнаружить дюжину тонких ручейков куда сложнее, чем большой поток информации,
идущийоднимпотокомссерверанасервер,какполноводнаярека…
Наверно, сейчас эта Бавори трижды подумает, что сказать в “открытой” сети – на тех
серверах, что открыты для свободного доступа и, значит, для всевидящего ока поисковых
машин. И скорее всего, она многое бы дала, чтобы из сети пропали следы того, что она
наговорилавюности.
Наивнаяюность,когдаудержунет,когдахочетсяпроявитьсебяивсемпоказать,какойты
интересный, необычный и замечательный, когда слова льются неудержимым потоком,
раскрываятайничкидуши,все,чтовнихсодержится,идажебольше:какустроеныполочки
в этих тайничках, на которые потом, в течение всей жизни, будут укладываться новые
впечатления, – прямо как программка в театре. Краткий конспект того, что же из тебя
получитсяпотом:ичерезгод-два,ивзрелыегоды,ивдалекойстарости.Или,покрайней
мере,можетполучиться.Соченьбольшойвероятностью.
Этоключи,которымитебяможноотпереть.Какналадонивсетвоиинтересы,всетвои
желания,всетвоимечты…Ивсетвоислабости.
И через несколько лет, когда ты начинаешь это понимать – ты уже не так откровенен.
Тебе хочется прикрыться раковинкой таинственности, оставив снаружи лишь тщательно
отобранное, то, что должно играть на нужный имидж, а все остальное, все истинные
желанияислабостиспрятатьподальшеотчужихглаз.И,конечноже,дикохочетсяубратьвсе
следытого,чтотынаговорилраньше.
Новотбеда,этоневозможно.
Базы данных. Поисковые машины. Машины-архивы с временными срезами всех сайтов
сети,какимионибылигодназад,десятьилитридцатьлетназад…Этотысячи,сотнитысяч
серверов,разбросанныхповсемумиру.Ихнеподсилуочиститьотнеугоднойинформации
дажесамойкрупнойспецслужбе.
Как только кто-то начинает что-то вычищать – массированно, уговаривая каждого
владельца поисковой машины или архива убрать лишнее, а если хозяин не соглашается,
просто взламывая его сайты и вычищая ненужную информацию без его желания, – тут же
поднимаетсягомоннавсюсеть.Инаходятсядесятки,сотниумников,всеэтиизнывающие
от безделья и переходного возраста начинающие хакеры, которых хлебом не корми, дай
только поиграть с программистами спецслужб, почувствовать себя пусть и прыщавыми, но
ужеважнымиптичками,которымсамчертнебрат…
И попытка вычистить любую информацию, давно пустившую корни в сети,
оборачивается сететрясением. Вызывает фонтаны информации – той самой, которую и
хотелосьбыскрыть…
Впрочем,длякого-тоэтобеда,нодлятех,ктохочетнайтинужнуюинформацию,этоне
такужплохо,верно?
Так,ладно,хватитпроксюнапроксюцеплять.
Гденашалюбимая“НоваК”?Воттыгде,душка…Стасзапустилпрограмму.
Для эстетов от вебсерфинга, возможно, и простоватая программка – зато надежная.
Привычная. Знаешь, чего от нее ждать. А в поиске информации главное не быстрота.
Главноесистематичность.Иеще–неделатьзевков,совсемужгрубыхошибок.Надознать,
какискать.
Сеть,этавсеобъемлющаяинформационнаяпатина,сохраняетпризракипрошлого,да,–
но неопытных путешественников в прошлое затягивает намертво. Можно потратить много
суток, перелопачивая миллионы и миллиарды ссылок, но так ничего и не найти. Если не
знать,какименнонужноискать.Илидопуститьошибку.
Итак. Что у нас есть по Бавори? Русскоязычная. Дрес​сировщик. Последние месяцы,
окологода,–вПензе.РаботаетнаГрафа.Возможно,садистскиенаклонности.
Летпятьдесятназад,дорасцветасети,этобылабыинформационная“вещьвсебе”.Как
ни крути, но кроме спекулятивных измышлений из этих кратких данных ничего не
вытащить,еслинеиметьдоступакархивамспецслужб.Даисархивамитожемоглоничего
неполучиться…
Ноэто–полсотнилетназад.Теперьсовсемдругоедело.Теперь,имеяэтишестьпунктов
информации,несовсемтупуюголову,надежнуюпрограммудляпросеваинформации,нуи,
разумеется,минимальныенавыкиработысэтойпрограммой,–теперьможновытащитьиз
сетиеслинесамогочеловека,то,покрайнеймере,еговесьмаподробныйпортрет.
Стас раскидал информацию по приоритетам, рассортировал линии запросов по
хвостикамизпрокси-адресов.Включилпоиск.
Нувот.Пусть“НоваК”перемалываетинформациюизсети.Минутчерезпятьпоявятся
первыевыжимки.Можетбыть,ложныеследы,–аможетбыть,иполезныекрохи.Семена,из
которых можно вырастить новые побеги-ниточки, которые опять надо будет размотать и
проверить.И,еслиповезет,выудитьизмировойпатиныновыекрохинужнойинформации…
Толькопроверятьэтопридетсяужесвоейголовой.Ичтобыбоевойзапалнепропал,надо
поставитькофейку.Атоужерассветскоро…
***
Когдакофеперекипелиубежалвпятыйраз,Стасперетащилэлектроплиткуизкухонного
закуткав“комнату”,кединственномунавесьфургончикнормальномустолу.Кпланшетке.
Чтобы,неотрываясь,краемглазавидеть,когдакофеначнетзакипать.Смешно:топтаться
на клавиатуре вслепую привык, а помнить о времени, копаясь в сети, так и не научился.
Увлекаешься,итакаямелочь,какпоставленнаянаплитутуркаскофе,вылетаетизголовы
напрочь.Наверно,надобывсеженаучитьсяненырятьвсетьсголовой.Носейчасслишком
серьезныйповод,чтобыначинатьобучатьсясдержанности.
Серыйпродремалсяпосленочнойтрапезыитакилеззаглянутьиз-заспины,чемэтотам
занимаются.Сопелнадухом.
–Нучегоприлез?–Стасдернулплечом.–Отвяжись…
Но шерстяной не отставал. Забравшись на спинку стула, дышал в ухо и заглядывал на
экран.
Вот ведь привязался! Ладно бы понимал чего, а то ведь просто любопытный.
Родственникпредков,блин…
–Уйди,недышивухо!Илитычитатьумеешь?
–Гырыга!
–Авлоб?
Серыйобиженнозасопел,показалсвоиздоровенныезубы–нопромолчал.Впрочем,со
спинкистулатоженеслез.Такивиселнаддушой.
Стас потянулся, хрустнув суставами. Потер лицо, глаза-Турка с кофе на конфорке
перестала шипеть. Слой кофейной пены наверху был уже солидный и, кажется, начал
подрагивать. Пока еще едва заметно и не часто, еще не так, словно снизу его тыркали
пальцем – снимать рано. Но еще чуть-чуть, и закипит. Самое время, чтобы сбегать за
чашками…
Стаспрошелвкухонныйзакуток,нашелчашки,кинулкубикирафинада,плеснулводну
чашкунатричетвертиводыивернулсякстолу.
Пена в турке уже ощутимо подрагивала – и поднималась, поднималась, поднималась…
Вовремя.Стасподхватилтуркуиразлилкофе.РазмешалсахарвчашкеСерого.
–Держи,любопытнаяВарвара.
Заскворчало.
Стас взял свою чашку. Старательно – слишком старательно, в этой-то чашке холодной
водынебыло,авкипяткекубикирафинадасамипрекраснотаяли–сталразмешиватьсахар.
Делозастопорилось.
Нет, про саму-то Бавори в сети нашлось более чем достаточно. Дамочка тридцати трех
лет.Нафото–брюнеткасравнодушным,каким-томертвымлицом.Прозрачно-невзрачными
не то голубыми, не то сероватыми глазами. С жестко затянутым назад хвостиком. Таким
жестким,словноволосыприклеиликкоже.
Характерещехлеще.Любительницаживотныхвсамомизвращенномсмыслеслова.Зато
животныеотношениялюбитвсамомпрямом…Таещедамочка,вобщем.
Сообщенийнафорумахполно.Недура,начитанная,любитмузыку,особеннотяжелуюи
дажеоченьтяжелую,сигройвсатанизм.
Но изначально, так, чтобы институт сразу после школы, – такого психологического
образованиявродебынет.Покрайнеймере,жесткопрофильного.Такоеощущение,чтоона
дрессировщикнепообразованию,апопризванию.Апообразованиюонавродебымедик.
Что-товрайонехирургии.
Забавно,должнобыть,ложитьсяподнаркозискальпелькдамочкестакимвотмертвым,
равнодушнымлицомирыбьимиглазами…Особенноеслипальцыподстатьлицу.Длинные,
тонкие, с синеватыми ногтями и прохладные. И в них скальпель, ледяная полоска
отточеннойстали…
Бр-р-р! Стас передернул плечами. В чашке заплескался обжигающий кофе. Стас с
радостьюпригубил.
Но это все лирика. Суть же в том, что ниточка, похоже, оборвалась. Чистым
дрессировщиком Бавори не работала. Судя по намекам и эвфемизмам, разбросанным на
форумах,онаработаларядышком,смежно.Вгруппе,контрабанднопереправлявшейредких
животных внутрь страны. Ну и заодно перепродавала уродцев с модифицированными
геномами. И на внутреннем рынке, и, кажется, даже в саму Поднебесную, за двукрылые
юани.
ТакчтокакихживотныхоназаказаладляновойфермыиктоихдоставилвПензу–черт
егознает…Можно,конечно,пройтисьпосвоимстарымсвязям–датолькоэтобесполезно.
Если она кого-то и привезла в Пензу, то сама, по своим личным каналам, не объявляя
тендеровнафорумах“дляпонимающих”.
Никаких следов подобных запросов нет. Так что поставщиков не найти. И того, куда
именновПензеонидоставилиэтихживотных,тоженевыяснить.Дажевидаэтихживотных
неузнать…Ни-че-го.
Так… А если взять темы, которые она обсуждала, и посмотреть, каких животных она
упоминала?
Стаспригубилобжигающийкофе,поставилчашкуизашуршалклавиатурой.
Вычленим-каслова…Воттаквот.
Н-да… Неплохой размах интересов. Видов животных под пять десятков… Ничего
определенного.Коготольконет:собачьи,кошачьи,кони,гориллы,тигры,грызуны,быки…
Идажезмеи,вараныипрочиехладнокровные.
Ачтонасчетчастотыупоминания?Стасвгляделсявцифры.Какие-товидыреже,какиетовсегораз-два,авотнагиппопотамахявныйвыбросвверх.Любитафриканскуюэкзотику?
Нет.Вонобыкахтожемногоупоминаний.
Так,аеслинепоалфавитугруппировать?А,скажем,породам-семействам?Графически.
Надплоскостьюэволюционногодереваповеситьчастотуупоминаний…Есть!
Двухмерный купол. Прямо как с картинки учебника по статистике. Верхушка купола –
надконями,быками…Тутжеигиппопотамы…
Парнокопытные.Крупные.Вотееинтерес!
Ночтоэтодает?
–Ыпа!
Стассморщился,нооторвалсяотэкрана:
–Чегоыпа?Чтоещеневсевпорядке?Ещекофехочешь?
–Ыпа!–мрачноповторилСерый.
Наконец-то отлип от спинки стула, спрыгнул на пол. Пошел по комнате, потягиваясь и
помахиваялапами.Наморденетоскука,нето…
Еслибытакойвидбылучеловека–можнобылобысказать,чточеловекушелвсебя.Ас
Серым…Хотяэташерстянаятварюгатожеумная.Запростоможетбытьиунеевнутренний
мирсосвоимимечтамиитараканамивголове.
–Извини,Серый,развлеченийуменядлятебянет…Перетерпишьнедельку.Так,кделу!
Стасразвернулсякпланшетке.
Парнокопытные…Предположим,чтоуБаворивсамомделеестьсклонностьккрупным
парнокопытным.Можноизэтогочто-товытянуть?
Пожалуй, немного можно. Содержать таких четвероногих в маленьких комнатках не
получится. И в подземные бункеры их особенно не запихнешь. Чтобы их тренировать на
гладиаторов,нужныприличныепространства.
Значит,новаяферма–этодолжнобытьчто-токрупное.Что-то.
–Ачтоунасможетбытькрупное?..
Стасвздохнул,попыталсяглотнуть,нокофевчашкеужекончился.Стасвылилвчашку
остаткикофеизтурки,выпилоднимглотком.
–Похоже,итутнамнеповезло,Серый…Никакихконкретныхзацепок…Да?
Серыйнеотозвался.Онуженегулялпокомнате.Онявночто-тоискал.Инашел.Пульт
оттелевизора.
–Блин!Тольконеэто!Отдай!Стаспопыталсявыхватить,нонеуспел.Серыйотскочилв
сторону,лыбясьвовсесвоиздоровенныезубы.
–Ыпа-ыпа-от!
–Серый,малыш,может,ненадо,а?..
Серый только сложил губы трубочкой и обидно причмокнул. И щелкнул пультом.
Комнатанаполниласьголосами.Оживленнообсуждаличто-тодотоговажное,чтоэтомуне
нашлосьместанигде,кромекаквночномэфире.
–Серый,нуятебяпрошу…
Серый даже не повернул головы. Уставился в экран, прилип к этой стеклянной сиське,
словнопонималчто-тоивсюжизньмечталпоглядетьименноэтотелешоу.
–Серый…
Никакойреакции.
Вотведьзаразашерстяная!
–Упрямый,да?Лучшебытыумнымбыл,Серый…Так,ладно…Гдежеможнодержатьв
городестадопарнокопытныхдатак,чтобыэтонебросалосьвглаза?
Чтобыдажегэбэшникамнебросалосьвглаза?
Покручиваяврукахпустуючашку,Стасуставилсявэкран.Нуикакискатьто,незнаю
что?
Приплыли?..
Ток-шоу Серого надолго не задержало. Не прошло и минуты, как он защелкал пультом.
Да,ручонкиунегоявномодифицированные.Быстрощелкает,проворно.Одниобрывкифраз
сменялись другими, перемежались обрывками песен, стрельбой из фильмов… Стас
поморщился…
Оторвалсяотклавиатуры–ноСерыйужепересталщелкатьпультом.
–ЗапрошедшиесуткивПензесовершенотриубийства,изних…
Огосподи!Нунашел,начемостановиться!
Рожинаэкранебылиподстатьтому,чтоговорилжур​налист.Мрачные,дикие…Сказать,
совершеннообезьяньи–оскорбитьнивчемневиноватыхсимпатичныхжи​вотных.
Наверно,этозвучитцинично,ноестькакая-товнутренняягармониявсочетаниитаких
рожсрешетками“обезьянника”…
Стоп.Стоп!Решетки…Мордызарешетками…
Стаспоставилчашку.
Ачто,есливсамомделе…
Рискованно, да. Но… Бавори вроде бы тетка и умная, и рисковая. Не всякий решит
связатьсвоюжизньсбизнесомпоперепродажемодифицированныхмонстроввстране,где
служба по борьбе с “генным оружием” совершенно без тормозов, потому что у всех под
носомбывшаястолица.Тоестьто,чтобылостолицейполторадесяткалетназад.Покаеене
заполонилимодифицированныекрысы.
ДаиГрафнеизробких.Некоторыекрутыеребятачеткоразделяютработуижизнь.На
работе–хозяинибог,дома–обычныймилыйсемьянин,можетбыть,дажеподкаблукому
жены.
Но только не Граф. Он не то что не разделял, а, скорее, старательно смешивал одно с
другим. Соединял в одно целое. Жил так, как работал, и работал так, как жил. Он и
профессию-то, с позволения сказать, эту именно и выбрал потому, что хотел всегда жить
свободно. А этот образ жизни давал ему возможность быть этаким графом Пензенской
области.Ивработе,ивжизни.
Акрометого,этологично.Листнадопрятатьгде?
Правильно,влесу.Классика.
Стасопятьзашуршалклавиатурой.Так.ОфициальнаястраничкаадминистрацииПензы.
Утвержденныепланыстроительствазапоследниетригода.
Офисы, жилые дома, таун-хаусы, несколько заводиков, здания общего пользования…
Есть!
Зоопарк.Частный.РазрешениенавыделениеземликсеверуотПензыполученополтора
годаназад.Покавстадиистроительства.Так,чтосучредителями?Администрациягорода,
мелочь, мелочь, мелочь… Вот. Семьдесят пять процентов плюс одна акция – “Пурпурная
Гретхен”.
Да,неслабоГрафдержитмастьвгороде,еслизапочтичетырегоданепришлосьменять
основную “рабочую” фирму – при его-то способе ведения дел! Эта “Пурпурная Гретхен”
былаеще…
Вокнозвонкостукнуло.
Всетелословновстряхнуло.
Вследующиймоментруканырнулаподмышку–туда,гдеобычновиселвкобуреверный
“хеклер-кох”.Носейчастамбылопусто.
Стас рванулся к кровати, одной рукой выдрал у Серого пульт и выключил телевизор,
второйшлепалпостеневозледвери.Пальцынаткнулисьнавыключатель,щелкнуло…
Комната стала тихой и темной. Если кто-то собирался стрелять в окно, то теперь это
будет сложнее. Когда света внутри меньше, чем снаружи, стекло превращается в
своеобразноезеркало.Трудноразглядеть,чтотам,внутри.
–Чертвозьми!
Стассквозьзубызашипелругательства.Счувствомвы​дохнул.
Никтострелятьнесобирался.
Теперь,когдасветпогас,окнопересталобытьтемнымквадратом.Там,черезполе,над
полосой деревьев уже светлело небо. И на фоне утренней голубизны по стеклу
распласталаськрыса.
Онаприоткрылапасть,обнаживмощныерезцы–почтикаксобачьиклыки,–иударила
ими в стекло. Резко и нетерпеливо. Снизу на подоконник запрыгнула еще одна. И обе
замолотилипостеклурезцами,быстроигромко.
Нахлынувшеебылооблегчениевмигулетучилось.
Для сиюминутных приказов у крыс есть свой командир – Роммель. И если бы
потребовалось уточнить какую-то мелочь, он пришел бы сам. Один. И не молотил бы в
стеклотакочумело…
Стас подхватил со стула кобуру с пистолетами, шмыгнул в коридорчик, рванул входную
дверь–ичутьненаступилнаРоммеля.
Умный,тварюга.Техпослалстучатьвокно,асамужеждет.Чтожеслучилось-тотакое
экстренное?
–Вчемде…
Роммель уже кружился в крысином танце. Четко, ловко, быстро, почти смыкая
отдельныепаттернывединуюкомпозицию.
“Развилка”.“Машина”.“Троелюдей”.“Ждут”.
Уразвилкиостановиласьмашина.
Дьявол!ТолькоребятГрафасейчасинехваталодляполногосчастья…
–Ротасправа,ротаслева!–Стасмахнулвперед,надорогупередворотами.–Остальных
–задом!
ВокругРоммеляужекрутилисьпятькрыс.Ротныетуткактут.Вообще-торотшесть,но
шестойротныйсейчас,должнобыть,уразвилки,командуетнаместе.
–Атаковатьпосвистку!
Стаснырнулобратновфургончик.Натянулплащ.
Однамашина,тричеловека…Самопосебеэтонестрашно.Сэтимможносправиться–
сбатальоном-токрыс!
Но ввязаться в драку – значит раскрыть себя, свои возможности. Если сюда кто-то и
сунется,тотолькоребятаГрафа.Проверить,чтоделаетсянастаройферме.Иеслиониздесь
пропадут…Графможетсообразить,чтокчему.
Значит,бой–накрайнийслучай.Еслинебудетвыхода.
Хватитвременисобратьсяивыбратьсяотсюда?Стойстороныфермы,ближеклугам,в
заборе есть еще одни ворота. А за теми лугами в лесу еще одна просека. Делает большой
крюк,новитогевыходитнашоссе,километрахвдесятиотпервоговъезда.Рискнуть?
Вещи, продукты… Мусор в ведре, грязная посуда… Запах свежего кофе, от которого
быстронеизбавиться…Теплаяплитка…
Нет.Неуспеть.Еслиребятазаглянутсюда,поймут,чтовдометолькочтокто-тобыл…
Нопочемуониостановилисьнаразвилке,непоехалисразу?
Что-то заметили? Саму ферму оттуда не видно, и света в окне сторожки они не могли
заметить.Ноониостановились.Что-тоихнасторожило.Заметилисвежиеследынадороге?
Допустим.Ночегоониждут?Подкрепления?
Аможетбыть,подкреплениеприедетнекним,аперекроеттот,второйвыезднашоссе?
РебятаГрафапронеготожезнают.Вотизапрут,чтобыпотомнеспешнозачиститьфермуи
окрестности.Намашинесфермыбольшеникакневыехать,апешком…
–Гырыга?–Серыйужекрутилсяподногами.
–Одевайся.–Стасструдомудержался,чтобынесорватьсянакрик.Этогонельзя.Крик–
это паника, а от паники никогда не бывает лучше. Только еще хуже. Надо спокойнее. Как
можноспокойнее.
–Куртка.Гдекуртка?
Серыйпослушноускакалвкомнатузакурткой.
Стас вышел из дома, прислушался. Тихо. Если машина и ехала, то медленно, и до
ближайшегоизгибадорогиещенедобралась.
Откудалучшекомандовать?Нужнотакоеместо,чтобыподходыбыликак-топрикрыты.
Чтобы можно было принимать доклады от крыс и раздавать им приказы, не подставляясь
подпули.Нообзордолженбытьхорошим.Можетбыть,вонзатойзакопченной…
Стасобернулся.Из-заповоротадорогивынырнулакрысаипонесласькворотам.Шустро,
но не со всех ног. Проскользнула в щель между створками ворот, на которые на всякий
случайбыланакинутацепьсзамком.
Подбежала. Покосилась на Роммеля, но все же сделала пару шажков дальше и
остановиласьпередСтасом.
Сделалапа“пчелиного”танца:“Уехали”.
Стасмедленно,допределанаполняягрудь,втянулвоздух–ивыдохнултакжемедленно.
Чувствуя,каквместесвоздухомизлегкихуходитнапряжение.Мышцыстянулись,каккомок
запуганныхвузлыверевок,нотеперьотходили.
Пронесло,чтоли?Ложнаятревога?
–Машинастояладолго?
Двапа.“Минута”.“Пять”.
Пятьминут.
Может, кто-то останавливался, чтобы спокойно переговорить по мобильному? Или
кофейкувыпитьизтермоса…Чертвозьми,номербымашины!Ипробитьпобазеномеров!
Сразубысталояснокто!
Но это нереально. Тварюги умные, но всему есть пределы. Понимать письменную
информацию могут, но не всякую. Очень ограниченно. Десяток простейших иерог​лифовприказов.
Из-за угла сторожки вынырнули пять крыс – личная гвардия. Беленькая Белоснежка
сразубросаласьвглаза.Рыжик.Лобастыйсвысокимблагороднымлбом…
Лобастый, наверно, мог бы выучиться понимать цифры. И отдельные буквы. Если его
подучить–навернякасмо​жет.НутакнатоониЛобастый,чтоодиннатысячутакой.
Эх, что уж теперь… После драки крыс азбуке не учат. Стас присел, почесал за ушами
гонца.
–Молодец.
Так, на этот случай кое-что припасено. Стас сунул руку в карман, полный шоколадных
плиток. Как раз для таких случаев. Вскрыл одну, звонко шелестя фольгой, отломил ряд
квадратиков,протянулгонцу.
Гонецсхватилшоколад,признательновильнулхвостом.ПогляделнаСтаса,выжидая,не
будетлиещекомандилиподарков,итактично,бочком-бочкомскрылсясглаздолой.
–Роммель!Сменитьвзводнаразвилке,выдвинутьвзводвонтуда.–Стасмахнулрукойна
север, где за забором фермы начинались луга, виднелась полоса леса. – Если что, сразу
будитьменя.Понял?
Роммельпривсталназадниелапкииссилойупалнапередние.“Такточно!”
Стасвстал.Огляделся,щурясь.
Уже светлело. А что может быть хуже чистого неба и яркого солнечного дня после
бессонной ночи, полной лазанья по сети и немереного количества кофе, большей частью
перекипевшего?
Вголовебылокаквмутномомуте.Мыслибегали,сталкивались,ивсеэтосквозькакуютовялость,туманвголове…
Пораспать.Местоновойфермынашливродебы?Нашли.Этоглавное.Авсеостальное
завтра.Сейчас–спать.
Спать.
ГЛАВАВОСЬМАЯ
Авечеромзарядилдождь.
Небо заволокло серо-белой ватой, и из нее сеялась вода. То крупными каплями, то
мелкойводянойпылью.Вечерсмениланочь,аводаснебавсесеялась,сеялась,сеялась…
Славабогам,сейчасненужнобылоизображатьпижона,иплащизтонкойкоживалялся
вбагажнике.Нетничегохужесыройодеждыизкожи.Словношкуратрупаначаласочиться
кровью…
Сейчасможно–инужно!–идтивпривычнойодеждедляподземныхвылазок:прочные
штаныиплащизкевларина.Повиду,издали,похоженагрубуюкожу,ноощущениясовсем
другие. Это не шкура, содранная с трупа… Да и прочность повыше. От пули не защитит,
конечно,ноножможетисоскользнуть.
Стасподнялворотник,обошелмашинуиоткрылба​гажник.
Вносударилозапахомсыройшерсти.
–Навыход.
Багажникожил.Одназадругойизнеговыпрыгиваликрысы.Счавканьемприземлялись
вразмокшуюземлюиотбегаливсторону,сразурассыпаясьбоевымпорядком.
Тридцатькрысиныхдуш,одинвзвод.Остальныеосталисьнаферме.Вбагажникбольше
невтиснуть,даинепонятнопока,чтотут.Фермалиэтодляразведениямодифицированных
уродцевилипростозоопарк.Длязоопарка,правда,странноеместовыбрано.Автобусысюда
не ходят, а ехать тридцать верст за черту города, чтобы глянуть на пару волков и трех
тюленей…
Страннодлязоопарка.Новсеможетбыть.ВРоссии-матушкеживемкак-никак.Атутне
толькоплохиедороги…
Стас вернулся к дверце водителя, заглянул в кабину. Серый мрачно глядел с заднего
сиденья. Пришлось взять с собой. Если сейчас на ферму нагрянут ребята Графа, то
пробиваться туда, – теряя крыс Арни! – чтобы спасти одного шимпанзе, никто не будет.
Пустьздесьпосидит.
–Чеготакоймрачный?
–Гырыга!
–Недерзите,милочка…Посидишьвнаручниках,ничегостобойнестанется.
Ужлучшепустьонпосидитназаднемсиденье,прикованныйнаручниками,чемотскуки
вылезет из машины, выберется на дорогу и попадется кому-нибудь на глаза. Или начнет
трогатьприборныйщитокиврубитвовсюмузыку.Илиначнетзабавлятьсясгудком.
–Гырыга!
–Нерычи,вглаздам…Ну,все,счастливооставаться.Яскоровернусь.Надеюсь…
Стас взял с пассажирского сиденья рюкзак с аппаратурой, закинул его за спину и
захлопнулдверцу.
Порывветраобдалщекухолоднойвлагой.Стассморщился.Какмокройтряпкойполицу
прошлись…
Серому еще повезло в самом деле. И чего он рвется наружу? Месить грязь под этим
дождем?Умнаяобезьянка,умная,новсе-такидурная.Счастьясвоегонепонимает.
Вот личная гвардия, вольготно доехавшая сюда на заднем сиденье, уже все сообразила.
Пять крыс рассыпались полукругом, не смешиваясь со взводом Арни, и фыркали.
Белоснежка косилась своими красными глазками, словно вымазанными клюквенным
вареньем, – и даже в пасмурных сумерках там можно было разглядеть обиду. Нашел куда
лезть!
Она старалась идти осторожно, но белая шерстка, которую она так тщательно
вылизывалавсюдорогу,–женщины,онивсеодинаковы,–ужевгрязи.
–Ладно,переживете,сударыня…Стаснатянулнаглазатепловизорищелкнулпитанием.
Мирпреобразился.
Вместо сумерек и темноты – едва красноватые стволы деревьев, словно чуть
подсвеченные изнутри. Откуда-то снизу. Сверху деревья как бы истаивали, едва заметные
ветви растворялись в черном небе. Кроны уже успели остыть, вот и излучают в тепловом
диапазонекудаменьшетепла,чемтолстыестволы.
Корпусмашиныгораздоярче,красновато-желтый.По сравнению схолодным весенним
воздухом,полнымводянойпыли,“нива-шевроле”оченьтеплая.Хотяинетакаятеплая,как
тельцакрыс–зеленые,местамисжелтоватымотливом,аместамиисголубоватым.
Стас сунул руки под мышки и взвел “хеки”. Оскальзываясь на мокрой гальке, пошел
вверхпоосыпи,продралсясквозьголыепрутьякустовивыглянулнадорогу.
Чисто.
За дорогой вниз по насыпи сбегала еще одна полоса голых прутьев. За ней черноечерное,хотьглазвыколи,пространство–начиналисьлуга.Ну,этолетомонилуга.Апока–
голыеполяхолоднойземли.Заними,вкилометре,еслинебольше,едвазаметнокраснела
стенадеревьев.
Очень ровная стена. Это не лес, это узкая лесопосадка. И если топографический
фотоснимок области не очень устарел, за той полосой и начинается территория, которую
выделилиподзоопарк.ЩедрыйучастокпочтивдветысячигектаровксеверуотПензы.
***
Идтипомокрой,раскисшейземлетоещеудовольствие.
Аужкогда сверху,наголовуизаворотник,сыплетмокрыйдождик,даударяетсбоков
холодныйветер,отсыростипочтиледяной…
Ботинкисналипшейнанихгрязьюпревратилисьвдвегири,привязанныекногам.Для
каждогошагаихприходилосьбуквальновыдиратьизземли.
Сквозьшелестводянойкрупы,сыплющейсяснеба,слышалосьчавканьесотенмаленьких
лапок.Впередиличнаягвардия.Сзадиипобокам,широкимполукругом,взводАрни.
И опять холодный ветер и поток ледяной воды по лицу, сводящий щеки и лоб,
подбирающийсячерезрезиновыепрокладкитепловизоракносуиглазам…
А где-то там, в Старом Городе, Арни. Где он? С этими его “друзьями” где-то в
подземельях Кремля помогает выстраивать линии обороны из отрядов цивильных крыс?..
Чертвозьми,даженеизвестно,чтосним!
НоехатьвСтарыйГород,чтобыхотьчто-товыяснить,нельзя.Нуженсеквенсор.Инадо
идтивперед,вырываяизгрязиноги,стираяслицаледянуюводу,нотолькоэтовсеравноне
помогает,скулыужеодеревенели,итолиещебудет…
Чертбывсеэтопобрал!Иэтотлуг.Иэтуполоскудеревьеввпереди,докоторой,сколько
нишагай,всеравноонанеприближаетсянинаметр.Иэтитучи,иэтотдождь,и…
–Спокойно,спокойно…–пробормоталСтас.
Ненадозлиться.Уприродынетплохойпогоды.
Авотчтоестьнабеломсвете–такэтодураки,которыевыбираютсебетакуюжизнь,что
приходитсяшлятьсяпогрязиввесеннююраспутицу.
И если кто-то не хочет до конца жизни лазать по грязи, то надо успокоиться и
настроиться на рабочий лад. Спокойный и осторожный. Осторожности никогда не бывает
много,асейчас-тосэтимужточнонепереборщить.
Вотичертоваполоскалесонасаждений…Дошливсе-таки.
–Взводный,стоп.
Крупнаякрыса,семенившаяневцепи,каквсекрысыАрни,арядомсеголевойногой,
мотнуламордочкой.Всталаназадниелапыипискнула.Резкоигромко.По-настоящему.
Тот, кто не бывал в армии – не важно, солдатом или нет, можно и просто
дрессировщиком,какнекоторые,–тотнезнает,чтотакоехорошопоставленныйкомандный
голос.Тот,ктонесталкивалсясмодифицированнымикрысами, прошедшимиполныйкурс
муштры, раскрывшей все предрасположенности их искусственно сформированного
генотипа, – тот не знает, каким громким и резким может быть крысиный писк, когда он
хорошо поставлен. Не всякий младенец может так заблажить, как иная крыса-сержант
пискнет.
Взводкрысостановился.Личнаягвардияостановиласьещераньше,безвсякихприказов.
ОднатолькоБелоснежканеселавгрязь.Хотеласохранитьостаткичистоты,толисобралась
сопровождатьегодальше.
–Красавица,тебяэтотожекасается.Сидиздесь,задеревьянесоваться.Нельзя.
Вытянув руку, чтобы не налететь на едва заметные в тепловизор ветви деревьев, Стас
пошел вперед. Первый ряд, второй, третий… Впереди было еще два ряда деревьев, но уже
поредело.Можнорассмотреть,чтодальше.Здесьивстанем.Самомувылезатьнапоказвовсе
необязательно.
Стасприсел,прижалсякстволуиосторожновыглянул.
Снова черная-черная, потому что холодная, полоса грязи. За ней – призрачная вуаль.
Тонкая,едвакрасноватая,всежеболееяркая,чемстволыдеревьев.
Это забор. Сетка-рабица, над ней в три полосы колючая проволока. И через все это
струится электрический ток. Чуть-чуть, но все же подогревая металлическую сетку. Днем,
когда светит солнце, теплый воздух греет все вокруг, этого дополнительного нагрева не
заметить.Нохолоднойночьюпрекрасновидно.
Столбы,поддерживающиесетку,токненагревает,иихневидно.Ивиситэтакрасноватая
рабицанадземлей,будтоплаваетввоздухе,самапосебе.Какрыбацкаясетьнаддномреки.
Толькоэтасетьнедлярыб–длялюдей.
Ладно.Забор–что.Кудаважнеедругое…
Стасвыставилконтрастностьтепловизоравыше.Заборсталярко-красным,словноэтоне
обычнаярабицаподнапряжением,араскаленныенагревателидуховки…
Ромбикитонкихкрасныхнитей,ромбики,ромбики,ромбики,откоторыхрябитвглазах.
А вот и узелок-сгущение. Чуть выше рабицы, между первым и вторым слоями колючей
проволоки.
Вотэташтукакудаопаснее.Этонепростокомокспутавшейсяколючейпроволоки.
Если бы это была спутавшаяся колючая проволока, она бы, наоборот, была темнее, чем
остальная колючка. Закон Ома для параллельного подключения. Меньше сопротивление –
меньше тепла. А чем меньше тепла – тем холоднее, тем темнее в тепловизоре. А этот
комочекярчеостальнойколючки.
Это видеокамера. Ее греет не тот ток, что струится по забору, отпугивая непрошеных
гостей. Она греется потому, что работает. ПЗС-матрица из десятка миллионов пикселей,
каждый из которых постоянно заряжается электронами. Крошечный процессор,
считывающийспикселейпропажузаряда…Навсеэтоуходитнемного,какие-тодоливатта.
Ноиэтогохватает,чтобыкамерачутьгреласьибылатеплееихолодноговоздуха,исеткирабицыподнапряжением…
Не снимая тепловизора, Стас стянул рюкзак, достал планшетку. Включил, вывел
заготовкудлякартыфермы.
Черезтепловизорвсецветанаэкранесталидругими,–ноэтоневажно.Главное,чтобы
отличалисьдруготдруга.Понятьможно.Надолишьотметить,гдестояткамеры.
Воттутпервая…Теперьнадонайтисоседние.Потомразобраться,вкакомпорядкеони
расставлены–и,значит,кудадолжнысмотретьобъективы.
Этотолькодилетантуверен,чтоеслиназаборевидеокамеры–товсеподконтролем.На
самомжеделе…Покупаюткамерыобычнопоминимуму,рассчитываянаидеальныесхемы
расстановки из учебников по охранному делу. Но только чтобы воспроизвести идеально
составленнуюсхемунареальномобъекте,дляэтогонужнахорошаяголова,растущиеоткуда
надорукииморетерпения.
Если же за дело берется не профессиональный охранник, а просто крутой парень,
которомуморепоколено,товседелаетсятяп-ляп,иостаютсямертвыезоны.
Небольшие,но…
Крысам, генотип которых рассчитан именно на диверсии, этого хватит. На военных
полигонах, где дрессировали прапрадедушек крыс Арни, охрана была неплохая. Очень
неплохая…
Стаспоморщился.
Но как еще можно вспоминать об этих ур-родах, армейских генералах? Без оскомины
никак.Сэкономитьонирешили…
Какой-то идиот подсчитал, что можно сэкономить. К чему выводить каждую
модифицированную крысу через искусственную матку-инкубатор? Дороговато это, видите
ли.
А то, что все так делают – наплевать. К чему нам эти правила, на которые молятся
штатские ученые? Что это за дурацкое требование никогда не делать новых тварей
способнымиквоспроизводству?
Наоборот!Пустьсамиивоспроизводятся!Этожескольконаоднихматках-инкубаторах
сэкономитьможно!Аесликрысыубегут,недайбог,расплодятся–такэтодудки.Отнасне
убегут. У нас не забалуешь! Да мы на одну десятую сэкономленной суммы отгрохаем
полигонстакойохраной,чтоотнаскомарнеулизнет!
Икакой-тоидиотсгенеральскимипогонамипланутвер​дил.Ипустилипобокуглавное
правило лабораторий по работе над новыми геномами – правило, которое даже в
подпольныхлабораторияхсоблюдаютнеукоснительно!Никогда,никогда,никогданеделать
новыхтварейспособнымикразмножению.
Но генералам закон не писан. И сделали тварей, способных к воспроизводству. К
размножению старым дедовским способом. Наклепали мальчиков, наклепали девочек…
Идиоты!
Лабораториюдлясодержанияплеменныхкрыс,правда,сделалинеплохой.Ну,наплемя
много крыс ведь и не надо. Сотня девочек, сотня мальчиков. Лишних девочек, когда
рождаются,поднож.Мальчикам-солдатамнавсякийслучайперерезатьсемеводы–иможно
ужезапределамилаборатории,наобщемполигонесодержать.Дажееслииубегут,какони
размножатся?Спорезаннымисемеводамиибезсамок?..
Аплеменных,способныхразмножаться,вспецлабораториидержать.Свысшейстепенью
защиты.
Такчтоохранабылачтонадо.Ночтотолку?
Вылезли. И не одна-две, а порядочно. И даже дамочек с собой увели. Так и пришли в
Старый Город прапрадедушки и прапрабабушки нынешних крыс. И размножились там
замечательно…
Ага, вон и второе сгущение красного света. Вторая камера. Значит, третья будет где-то
вонтам?
Стас отметил на планшетке вторую камеру наблюдения, сунул планшетку в рюкзак и
пошел между деревьями. Теперь можно не спешить. Раз забор с колючей проволокой, под
током и с камерами наблюдения – значит, это и есть новая ферма, а никакой не зоопарк.
Теперьспешитьдажевредно.Иопасно.
Тольконехватало,чтобытревогаподнялась…
***
Стасвышелизлесополосыиогляделся.
Вроде все спокойно. Крысы безмятежно сидели там же, где он их оставлял. Двумя
дугами.Большая–взводАрни.Поменьше–личнаягвардия.
–Лобастый!
Стасприселнакорточки,потрепалегозаушами,угостилкусочкомшоколадки.
–Смотри,умник…
Понижеопустилпланшетку,чтобыЛобастыйвиделэкран,исталобъяснять.
ОбъяснятьнапрямуюкрысамАрни,чтоотнихтребуется,муторноидолго.Необходимо
переходить на рваный язык точных военных команд. Лобастый же разбирает и обычную
речь. А что не понимает – домысливает. Он не то что умнее любой собаки – умнее иного
человека.
Вотониповедетвзводнаподкоп.Заборрезатьнельзя–тревогаподнимется.Аснизупод
ним идет бетонная опалубка. Честная такая, массивная – на полметра в глубину, похоже.
Подкоппридетсяделатьглубокий.
И хотя мертвая зона у камер наблюдения приличная, все равно лучше особенно не
высовываться.ВотЛобастыйихиповедетзасобой,послекоманды“делать,какон”…
***
Зазаборомбылаещеузкаяполоскалуга,апотомначалиськусты.Идтисталотруднее–в
тепловизореиземля,иголыекусты,одинаковотемные,сливались.
Но уж лучше так. Когда в ушах ветер, под ногами чавкающая грязь, а вокруг дождь, на
одинлишьслухполагатьсяопасно.ТолькоиОстается,чтотешювизор.
В нем человек, собака или зверь – да кто угодно – будут хорошо заметны издали. Куда
раньше, чем можно было бы заметить в темноте невооруженным глазом. С тепловизором
теплые тела среди холодных кустов и земли бросаются в глаза, как неоновая реклама в
пустомполе.
Толькоидтисталоещепротивнее.Кхолодудобавилосьощущениежиранакоже.Лезтьв
подкоп пришлось ползком, и все волосы, все лицо, шея, руки – все в жирной, мокрой
земле…Дождикразмачивалееигналподворотник,повсемутелу…
Первыминасторожилиськрысы.
По серой цепи прокатилась волна нервозности. Взводный забежал вперед, чтобы стало
заметно,чтоонготовкдокладу.Белоснежкажепростоподвалиласлеваинаглопотерласьо
ногу,какоголодавшаякошка.
Стасостановился:
–Вчемдело?
Имахнулрукой,отменяядоклад.Теперь,когдачавканьегрязиподногамисмолкло…
Из-зашелестадождяпробиваласьмузыка.Кажется,дажезнакомоечто-то…
Стаспомоталголовой,сбрасываянаваждение.
Еслиэтонеслуховаягаллюцинация…“Тяжелая”музыка.Издалекогодетства.Ужетогда
почти классика, а сейчас-то и подавно. Типичная классика конца прошлого века.
Электронныегитары,заходящиесявяростиголоса,бешеныйритм…
Впрочем,классика-тоонаклассика–нонедлявсех.Такаяклассика–этобайки,пиво,
затянутые в заклепанную кожу молодые ребята, длинноволосые девчонки с черными
ногтями…
Ноздесь?..
На ферме для разведения генетических уродцев, замаскированной под зоопарк?
Дождливым вечером, почти ночью? Да еще на улице?.. Во всю мощь немаленьких
динамиков,разэтослышнозакилометр?..
Первое здание фермы едва угадывалось впереди. Расплывчатое желтоватое пятно, еле
заметноечерезслойхолодноговоздуха,полноголедянойкрупы…
Бороться с ощущением, что весь мир тронулся – и тронулся далеко и надолго, –
становилосьвсетруднее.
В голове крутилась совершенно абсурдная картинка. Как дюжина-две ребят с
девчонками,набайкахисбутылкамипива,подмузыку,нескрываясь,дажепровоцируя–ну,
давайте, что вы с нами сделаете? – сбивают замок с ворот зоопарка, заезжают внутрь и
устраиваютвечеринку.Невстречаяникакогосопротивления.
Прямо на новой ферме Графа. Куда разные олухи царя небесного забираются не через
парадные ворота, нагло сдирая замок, а с далекого тыла, протащившись два километра по
грязи, с невероятным трудом определив систему, по которой установлены камеры
наблюдения, вползшие через подкоп под забором, слово дождевые черви… Это было бы
дико,да.
Ното,чтооткрылосьвзгляду,когдазаполззауголкрайнегоздания…
Музыка ревела из двух здоровенных, чуть меньше человеческого роста колонок. Они
стояли на открытой террасе двухэтажного дома. Еще десяток домов и длинных стойл,
похожих на военные полевые ангары, выстроились вокруг площади, большой и вытянутой,
метров шестьдесят на двести. Идеально забетонирована, а сверху покрыта еще каким-то
пластиком.Гладко-гладко,словногигантскийстеклянныймонитор…
Наплощадишламуштра.Парасотентварей,неменьше.Десяткиярких,зелено-голубых
тел, под ними тысячи теплых желтых следов, медленно истаивающих, краснеющих,
сливающихсясмиллионамидавних,почтипропавшихследов:оранжеватых,красных,темнокумачовых…Вглазахзарябило.
Стасвыключилтепловизористянулочкисглаз.Тепловизор,делавшийпривычныймир
странным и полным самых неожиданных цветов, доводил и без того дикое зрелище до
полногоабсурда.
–Богамамувдушу…
Безтепловизорасталодажеещехуже.
Прожекторовнаплощадинебыло.Светбылтолькотот,чтопадализокондомов–втрех
домахокнаещесветились,хотяужеперевалилодалекозаполночь.
Но твари заметны. Сами светятся. Почти тем же зеленым цветом, в какой их
раскрашивал процессор тепловизора. Таким же ярким, но куда более ядовитым. Только
теперь,безтепловизора,теласветилисьнецеликом,акусками,узораминашкуре.Сразуи
непонять,чтоэтозатвари…
Номожно.Особенноеслисмладыхлеткрутитьсясредиребят,заколачивающихденьги
намодифицированныхжи​вотных…
Задние ноги явно от быков. Само туловище уменьшено, а суставы задних ног сильно
изменены.Как-тооченьхитро.Суставыдавалиногамдвигатьсяитак,какобычнодвигаются
ноги у быков – когда они стоят на четырех ногах. Но твари запросто вставали на задние
лапы.Неподнималисьнадыбы,аименновставалинадвеноги,выворачиваясуставы.Ишли.
Илибежали.Надвухногах.
Суставы передних ног устроены похоже. Передние ноги запросто могли действовать и
как ноги, и как лапы. Твари молотили друг друга лучше профессиональных боксеров.
Молотилиувесисто–наконцахног-лапнепальцы,атвердыекопыта.
Головы большие, с рогами – и все же не бычьи. Без собачьих генов здесь не обошлось.
Пасть вытянута, нижние клыки оттопыривают верхнюю губу, тускло отсвечивая в
полумраке…
Наодномконцеплощадимутузилидругдругаужевзрослыетвари.Подтриметра,если
считатьотзаднихкопытдокончиковрогов.Самирогатожедайбогкаждому–сантиметров
семьдесят в размахе. На концах, словно боксерские перчатки, пухлые насадки-подушечки.
Похоже, рога прекрасно отточены, и без этих накладок твари быстренько порвали бы друг
дружку…
Ближексерединеплощадисражалисьтварипоменьше.
Графпоставилделонаширокуюногу.Тварейнафермеделалисразмахом,потокамис
интерваломмесяцавтри.Вполнедостаточныйинтервал.Длятварейсускореннымростом
пяти-шести месяцев вполне достаточно для возмужания, если правильно и до отвала
кормить. Московским крысам и полтора хватало. Правда, они не такие здоровые…
Разводилиэтихтварейужесгод,наверно,–наплощадибылитретийвыводок.Сближнего
края топтались твари совсем крошечные, в холке не больше терьера, не тяжелее пуда.
Маленькие, забавные и беззащитные, как и все остальные щенки-млекопитающие.
Выдергивающие из души даже самого сухого человека улыбку и желание приласкать…
Мозгами тварей тоже не обделили. Тренировались они слаженно, приглядывать за каждой
парой не требовалось… Среди светящихся зелеными узорами тел мокро блестели
дождевикидрессировщиков.Нодлядвухсотентварейсовсемнемного.
Особенно таких. Любая тварь из той полусотни, что на дальнем краю, где взрослые, –
любая из них, если бы устроила бунт, запросто порвала бы и затоптала дюжину
профессиональныхбоксеров,неточтоэтиххудосочныхдрес​сировщиков…
Один, два, три, четыре… А вот и пятый – явно главный. От него и исходили волны
активности.
Точнее, от нее. Судя по походке, женщина, причем на довольно высоких каблуках. И
дождевикнанейприталенный,изящный.Даженедождевик,акожаныйплащскапюшоном.
ЭтоиестьБавори?..
Ну да. Точно! Эта музыка, грохочущая на площади и разлетающаяся по лугам! Эта
классикаконцавтороготысячелетия–группы“Bathory”!Вототкудаеепогонялорас​тет.
НепрямоотвенгерскойграфиниБавори,совершавшейоздоровительныекупаниявкрови
девственниц,–аспромежуточнойостановкойнагорячихшведскихпарнях…
Бычки на ближнем краю площади были совсем мелкими, с едва прорезавшимися
рожками. Поднимаясь на задние лапы, косолапили. Размахивали передними ножкамилапками,удерживаяравновесие…Стасвздрогнул.
Маленькие бычки были не одни. Рядом с ними в площадку был вбит невысокий, но
мощный,кажется,кованый,столбик.Кнемунакороткихцепяхбылипривязаныдвесобаки.
Здоровенныекавказки,–инадрессированныеявнонедляласковойопекималышей.
И к этим кавказкам, по одному, Бавори выгоняла молоденьких бычков. Прямо на их
совершеннокрокодильипасти…
Воточередной.
Собаки тут же набросились, сбили. Но бычок вскочил, привстал на задних ногах,
вывернул передние ноги как лапы и провел классическую пару: прямой левой плюс хук с
правогокопыта.
Получившаяпомордекавказкабеззвучно–музыказаглушалавсе–взвылаиотвалилась
на несколько шагов назад. Вторая попыталась поймать бычка за бок, за ляжку, но бычок
резворазвернулся,боднул,икавказкаполучилавмордурожками.
Видно, не такие уж они игрушечные, как казалось издали. Кавказка дернулась так,
словновбокейвогналистальнуюспицу.
Илипростобычокугодилрожкамиейпрямовнос,чуткийинежный?..Длясобакиэто
какдлямужикаударвпах.Посилеощущений.Апоэффектупрямопротивоположно.
Кавказка бросилась на бычка, чуть не порвав цепь. Сбила его, навалилась сверху,
вцепиласьвбок…Иотвалилась,отлетелаотбычка,беззвучнопоскуливая.
КнутврукахБавориожил.Жалящийкончикоттянулсяпоспинеибокукавказки.
Вторая собака все поняла и без кнута. Обе встали на исходную. Бычок, припадая на
левую сторону и косясь на свой бок, куда цапнула его кавказка, неловко отбежал-отполз
прочь.
ЗадомоннаткнулсянаБавори,итаотпихнулаегосапогом–неглядя,какугодившийпод
ногимячикилигородскоеперекати-полеизкомкагазеты.Всевниманиеуженаследующего
бычка.
Этоткосилсянасобак,косилсянахозяйку…Иполучилкнутом.Иеще,иеще,иеще–
быстро, размеренно и щедро, пока боль не затуманила мозг и не вытеснила страх перед
собаками. Как ошпаренный, бычок рванул на кавказок… Стас заставил себя разжать
челюсти.Спокойно.
В этом чертовом мире полно боли. И если на земле есть десяток миллиардов
прямоходящих животных, которые сумели отгородиться и от собственной боли, и от вида
чужойболи,этонезначит,чтовмирееесталоменьше.
Сколько добросердечных тетенек, подающих кусочек мяса бездомному щенку, ходят в
кожаныхплащахимеховыхшубках?Иначинаютзавтраксбутербродаскраснойрыбкой,а
заканчиваютужиномизустриц?
Цивилизация настолько хорошо защищает этих добросердечных тетенек от вида чужой
боли, что иной раз создается ощущение, что рыбка в магазине – она как булочки или
шоколад.Тоженадеревьяхрастет.Изакусочкомрыбынестоитчья-тосмерть.Медленная,
мучительная, от удушья на палубе корабля или от замораживания заживо в трюмеморозилке…
Вмирепо-прежнемуокеаныболи.Ито,чтобольшинстволюдейнесталкиваютсясней
каждыйденьиневидятее–этонезначит,чтобольисчезла.
Икогдатывдругнаткнулсянаэто,увиделчужуюболь,захотелчто-тоизменить–менять
нечего. Мир такой же, каким был и прежде. Ничего не изменилось. Боль как была, так и
есть.Ибудет.Чужаябольникуданеисчезнет.Дажекогдатыличноперестанешьвидеть,как
этасучкагонитплетьютеленканакавказок…
Наверно, все так и должно быть. Но как же трудно себя в этом убедить… Стас закрыл
глаза,досчиталдотрех,медленновдыхая,выдыхаяещемедленнее.Воттак.Медленно…Вот
так.Ещеодинвдох…
Замечательно.Атеперьоткрытьглазаивнимательносмотреть–ноневидетьплощадии
того,чтонанейтворится.Видетьтолькоздания.
Потомучтоестьбычки,которыхгонятплетьюнакавказок,ноестьиАрни.Вымахавший
за два метра, но с душой десятилетнего мальчишки. Может быть, даже чувствительнее и
умнее…
Иужточнонесчастнее.Потомучтоонодин,совсемодин…Ну,почти.Почтиодин.
ИеслидядяСтаснеперестанетразмазыватьсопли,мечтая,какбыоблагодетельствовать
весь мир, – тогда Арни точно останется один. Не считать же друзьями его городских
“друзей”…
Такчтохватитжеватьсопли,ищисеквенсор!
Вон то белое трехэтажное здание с гаражом-пристройкой на боку очень похоже на
лабораторныйцентр…
Может,оноиклучшему,чтонынешнийпартнерГрафа,этаБавори,живетпрямокаксам
Граф–неотделяяработуотжизни?
Мало ли что ночные тренировки с грохотом тяжелой музыки, кожаными дождевиками,
плетями и кавказками, вкусившими вкус теплой крови, – прямо не ферма, а разминкарепетиция перед какой-то черной мессой… Зато здания открыты и не поставлены на
сигнализацию.
Так.Аэточтозагруппка?
С дальнего конца площади, прямо к этому углу, маршировала дюжина взрослых быковмутантов. Даже не маршировала, а семенила трусцой. На двух задних ногах, старательно
вскидывая их повыше с каждым шагом. Рядом, подстегивая тварей кнутом для большего
усердия,шагалдрессировщик.
–Взводный,комне,–позвалСтас.Уногиприглушеннопискнуло.
–Обойтиздание.–Стаспоказалрукой,скакойстороны.
Серыетени,одназаодной,метнулисьзаугол.
Стас натянул налицо тепловизор, щелкнул включателем. Мир вновь изменился. Теплые
домавокругопятьсталижелтыми,живыетела–зелеными,агорящиевокнахлампы–синефиолетовыми.
Ичерная-чернаягрязьвнизу.Потомучтополнаводыихолода.Стасвздохнул–нотутуж
никуданедеться.
Легвгрязьипополззаугол.Грудьиногисловноподледянымдушем.Нонадотерпеть.
Хотьитемно,амогутзаметить…
Особенноеслитадюжинаникуданесвернетипройдетпрямоздесь…
***
Топалиподросшиебычкидайбогкаждому.Шладюжина,агремелозацелуюпарадную
роту, вымуштрованную чеканить шаг и молотить каблуками со стальными набивками по
бетонуаэродромов.
Еще и рычали что-то строевое. Мощными, но низкими голосами, словно отряд какихнибудь гранитных троллей, этаких обретших ноги и научившихся маршировать Сцилл и
Харибд:
Аша,аша!Ымкоачэт!
У-а!Ы-а!Эчкуачык!
Ышэ!Ашыка!Ыач!
Ы!Ут-от-эт!Ычкэ!Ач!
Звуки сливались, угадывался только ритм. Горланили бычки так, как говорит человек,
еслиемувколотьвчелюстиобезболивающее.Нетольковнижнюю,ноивверхнюю,чтобы
губ совсем не чувствовалось. Или вообще обрезать нерв, отвечающий за чувствительность
рта.
–Хорошгорланить,баскеры!–рявкнулдрессиров​щик.–Бегом-арш!
Стассовсемвжалсявгрязьподстеной.
Затопалосовсемблизко.
Первые баскеры вынырнули из-за угла, перед глазами промчались мощные ноги,
разбрызгиваякопытамигрязь.Занимитрусцойпробежалидрессировщик.
Стас стянул с глаз тепловизор, но еще полежал, разглядывая мощные спины бычков,
несущихсяв“луга”.Пока,конечно,нелуга,одноназвание.Покапросторазливыгрязи.
В темноте на спинах бычков светились узоры, а на мощных затылках – какие-то не то
иероглифы,неторисунки.Не ядовито-зеленые,какузорнаспинах,апросто зеленоватые.
Скореевсего,обычнаяфосфоресцирующаякраска.
Стандартныйспособметитьлабораторныхживотных,когдаихмного.
Бычки порывались бежать на четырех ногах. Так им было удобнее. Но кнут в руках
дрессировщиканедремал,ибежатьбычкамприходилосьнадвухзадних.
Бычки…Скорееужбаскеры,правильноихдрессировщикиокрестили.
Да,Графрешилигратьпо-крупному.Тварималотогочтопервоклассные–самоетодля
ночныхклубов,гденетразвлеченияпопулярнеегладиаторскихбоевсмонстрами,–такещеи
такойобъемпроизводства!Этопритом,чтоонещедаженарынокневышел…
Пенза в таком количестве захлебнется. Решил прибрать к рукам и часть пригородного
рынка?Иможетбыть,несамуюменьшую…Этозначит,войнасдругимипоставщиками,с
тем же Живодером. Это серьезно. Очень серьезно. Впрочем, Граф никогда не был
трусливым…
Надсамымухомпискнуло.
Белоснежкавыплылаизтемноты,уселасьпередсамымлицомидышалапочтиносвнос,
заглядываявглазасвоимиклюквеннымибисеринками.Иесливнихбыланеиздевка–тогда
чтоже?
–Нутебятольконехватало…
Белоснежкапискнула.Привсталаназаднихлапках,сделалапируэт.Наязыкекрысиных
танцев–одинизвопросительныхпаттернов.Полуутвердительнаямодальность.Впереводе
начеловеческий:“Разрешитедействовать?”
–Нукудатылезешь,блондиночка?
Белоснежка пискнула и мотнула мордой за угол дома. Туда, куда и двигались, пока не
пришлосьзалечь,прячасьотдюжиныбаскеров,отправившихсябегатьпогрязи.
–Нет.Тыслишкомзаметная,красавица.–Белаяшерсткамолочносветлелавтемноте.–
Держисьвкильватере.Назад!
Белоснежкаскуксилась,нопослушноотступила.
–Ушастик,вперед.
Ушастик,прижимаяськстене,засеменилвперед,скрылсязауглом.Подождем…
Стасповорочалсявмокройгрязи.Холодно…Нонадопотерпеть.
Потерриториимогутгулятьиулизнувшиесмуштрыбаскеры,иотошедшиеперекурить
дрессировщики.
Илисобаки,охраняющиетерриториюднем.Илиещекакие-тотвари.Малоихздесь,что
ли,–нафермепоразведениюгенетическихуродцевдаещесзоопаркомдляотводаглаз?
Навернякатаммногообычных,немодифицированных
дикихживотных.
Четырегоданазад,настаройферме,былацелаясворазверьядляотводаглаз,есливдруг
нагрянут ребята из КГБ. Даже слон был свой. Милая такая девочка, больше всего
напоминавшая…
Из-за угла вынырнул Ушастик. Привстал на задних лапах, пируэт. “Все чисто”. Стас
оглянулся.–Двое.Угол!Угол!Смотреть!
Впереводенаобычныйрусский–обойтиздание,дойтидоследующегоуглаивеститам
наблюдение.
Две крысы шмыгнули за угол, Стас поднялся. Вымокший в грязи плащ чавкал, как
беззубыйстарушечийрот,полныйслюныиирисок,липктелу.
Стас обошел угол. Вот и ворота гаража. Черт возьми… Слишком большие. И, что еще
хуже, никакого внешнего выключателя-подъемника. Только глазок для инфракрасного
пульта.
В принципе, все верно… Минимальные правила безопасности. Можно, конечно,
попытаться подобрать код. У ручного сканера, болтавшегося в рюкзаке за спиной среди
прочей спецтехники, есть такая функция. Но что если мо​тор, открывающий ворота,
посылаетсигналнапультохраны?Иохранникзаметит,чтокто-тооткрылворота?
Да еще снаружи. При том, что никакая машина на ферму не въезжала… Нет, так не
пойдет.
Значит, придется ручками. Стас нагнулся, подцепил ребристые ворота под самый низ –
только для пальцев и зазор, и то толком не ухватиться – и дернул вверх. Ворота чуть
поднялись,сантиметровнапять,испружиниливниз.
–М-мать!
Стасотдернулруку–пальцычутьнеотдавило.
Встал поудобнее, подцепил ворота, напрягся… Ворота медленно пошли вверх. Пять
сантиметров,ещенемного…Все.Стасмычалотнатуги,новоротадальшенеподдавались.
Щельсантиметровввосемьивсе.Мало.
Стасотпустилворота.Сглухимстукомониупалидоневидимыхстопоров,спрятавшихся
где-тозанакладкаминаправляющих.
Ладно.Чертсвами.ЕслигоранеидеткМагомету…
–Лейтенант,всехсюда!
Вокруг запищало, у ног появилась одна крыса, вторая… Из темноты выныривали все
новыесерыетельца.АвониРыжиксБелоснежкой.ТридцатьбойцовАрни–одинвзвод,и
ещепятеркаличнойгвардии.
–Строиться!
Стасснялрюкзаксаппаратурой,поставилегоназемлю.Опятьвзялсязаворота,потянул
вверхипрошипел:
–Повторять!
Семьдесятковлапокповторилидвижение.
Хоть крысы и небольшие, чуть крупнее средней кошки, но куда сильнее. Килограмм
десять каждая может выжать. А если помножить на три дюжины… Ворота неохотно, но
пошливверх.
–Держать!
Стасупалвгрязь,проползподворотами.Вытянулсквозьщельрюкзак,поднялсяивзялся
занизворот.
–Отпустить!Сюда!
Воротаощутимоушливниз–одномуихбылонеудержатьнапрежнейвысоте.Нощель
сантиметровввосемьосталась.Акрысамэтогохватит.
Вот уже и личная гвардия перебралась внутрь, дальше проскакивали в щель крысы
Арни…
–Взводный!Все?
Взводный подскочил к ноге, привстал на задних лапах и с силой упал на передние,
звонкоцокнувкоготкамипобетону.
–Хорошо…
Стасотпустилворота.Отсветысулицыотрезало.Гаражнакрылотемнотой.
Небеда.Тепловизорнаглаза,включить,оглядеться…
Ага.Вотито,чтонужно.Графвсегдалюбилчистотуи,какмог,приучалкэтомусвоих
ратников.Несамаяплохаяпричуда,верно?
Стаспрошелвугол,находуподцепилпультуправлениямойкой,свисавшийспотолкана
шнуре.Сошелнапомы-вочнуюплощадку,закуталсявroiaiuивключилводу.
Холодные струи ударили больно. Напор такой, что даже через кевлариновый плащ
пробивали. А через мгновение, когда струи выбили тепло из плаща, стало обжигающе
холодно.
Стасзашипел,нотерпел.Тутужникуданедеться.Надотерпеть–еслихочешьнезаметно
добратьсядосеквенсора…
***
Главнаялабораторияоказаласьнатретьемэтаже,вуглу.
В коридорах между гаражом и этим углом остались три весьма нервирующих места:
мощныераздвижныедверидляполнойблокировкикоридоров.Сейчасонибылиоткрыты–
виднелись лишь стальные выступы на стенах коридоров и полосы на полу и потолке,
похожиенаодинокиешпалы.Ноеслиподниметсятревогаионизакроются…оставивпоэту
сторону,отрезавотгаражаивыхода…
Ладно,ненадонамтакихфантазий.
Покареальностьслаще.
Добрались?Добрались.Вотиприветствие.
На металлической, почти сейфовой двери, ведущей в комнату с секвенсором, висел
старый добрый Господин Непонятно Кто: комок искусственного пуха, из-под него
выглядывает плоская, из картона, утрированная лапка-ступня. Через тепловизор Господин
Непонятно Кто едва-едва красноватый, почти черный, как и сама дверь, потому что
холодный.Авообще-тоон,наверно,зеленый.
Покрайнеймере,четырегоданазад,надверивтулабораторию,настаройферме,был
зеленым.
Из-подлапки,какитогда,свисаетленточка.Тепловизорнелампа,ичтоналенточке–не
понять, она и сама-то едва заметна на фоне такой же тускло-красноватой двери. Но есть
такойфокус…
Стас стянул с левой руки кевлариновую перчатку, тыльной стороной ладони прижал
ленточкукдвери.Подержалтак,убралруку.
Ленточка, как и кусок двери за ней, стала ярко-желтой – нагрелась. Теперь быстро
остывала. Неравномерно. Черная краска остывает быстрее, белый фон дольше… На
желтеющейленточкевыступиликрасноватыебуквы.
Стасусмехнулся.Прочиталвслух:
–Когданаменянаходитжеланиеработать,ясажусьитерпеливожду,покаэтанапасть
пройдет.Да,этопронас…
Людивсетеже…Развечтодрессировщикисменились.Даитоневсе,возможно.
Стас снял и с правой руки толстую перчатку из кевла-рина, взамен натянул тонкую
резиновую–пальцывсечувствуют,носледовнеоставляют.Толкнулдверь.
Заперто.
Не то чтобы должно быть открыто… Но вполне могло бы, верно? В России-матушке
живемподи.Ивымпелынадверисоответствующие…Ладно,несмертельно.
Стас снял рюкзак, развязал затяжки и достал электронную отмычку. Прикрутил к ней
присоску,прилепилотмычкунадзамком.Выбралподходящуюголовку-сканериприладилк
щелидлясмарт-карты.Включилпереборкомбинаций.
На трех маленьких экранах побежали, сменяя одна другую, цифры. Вот и
предварительная оценка времени подбора – семьдесят два часа. Не густо. Ну да чего еще
можнождатьоттупогопереборакодов?
Стасотсоединилоткорпусаотмычкиещеоднуголовку-сканер–хитруюкомбинациюиз
десятка крошечных детекторов, чтобы “подслушать” работу внутреннего процессора
замка, – и повел над корпусом замка. Нащупывая, где именно под очень прочным, но
полупрозрачнымдлярадиоволнпластикомбылпервый,вспомогательный,процессорзамка.
Ага,вотздесьлучшевсего…Закрепилголовкуназамке,сменилпрограммуотмычки.
Индикатор после короткого раздумья мигнул. Шестнадцать минут тридцать четыре
секунды.
Это гарантийный срок. А скорее всего, потребуется ми​нут десять. Но даже если и
шестнадцатьминут,можноиподождать.Этонетроесуток.
Стасоставилотмычкуработатьиогляделся.
Белоснежка, Лобастый и Скалолазка разгуливали между столами, крутя мордами и
принюхиваясь.
Рыжик и Ушастик остались со взводом в гараже. Если что-то пойдет не так и крысам
Арнипридетсядействоватьбезчеткихприказов–взводнедолженнаделатьошибок.
Неточтобытотвзводныйнеловилмышей…Нет,сообразительныйкрыс.Арниверноего
выбрал–поумнееостальныхвэтомвзводе–инатаскалотменно.Но…
Естьвещи,которыеабстрактнойтренировкойнепередать.То,чтокрысыперенимаютот
конкретного дрессировщика. Незаметно, из всего того, что он делает и говорит… Тип его
мышления, его реакции… Все те мелочи, которые позволяют им действовать разумно, как
будтоониодноцелоесдрессировщиком,дажееслинавремялишилисьприсмотра…
Есличто-топойдетнетак,УшастикиРыжикбудутпредставлятьсебе,чтобыприказалв
подобномслучаеиххозяин,еслибыбылсними.Изначит,можнопредсказать,чтоонибудут
делать.
Впрочем,будемнадеяться,доэтогонедойдет…
Лучшененервничать,атожепобродитьполаборатории,покаотмычкаперебираеткоды.
Вмиревообщемногоинтересного.Аужвлабораториидляразведениятварейсгенными
модификациями…
***
Размах производства был даже больше, чем можно было подумать, глядя на две сотни
баскеровнаплощади.Похоже,Графрешилзаполнитьдоупоравсестойлавокругплощади,
доведячисленностьтварейтысячдодвух…
Жаль,чтоЖиводербольшенепартнер.
Скупымонникогданебыл,акое-какаяинформациядорогогостоит.Когдаперваяпартия
баскеров дойдет до кондиции, – а случится это совсем скоро, через пару месяцев
максимум, – на рынок выйдет мощный конкурент и Живодеру, и всем остальным.
Первоклассныйтовардавтакихколичествах…
Живодердорогобыдал,чтобыбытькэтомуготовымиморально,иорганизационно.
Впрочем,информациюможноипродатькому-тодругому…Ноглавноепока–секвенсор.
Стасвыключилкомпьютер,вернулсякдверисГосподиномНепонятноКто,щелкнулего
поносу.Самаяглавнаядверьвовсемздании,занейсеквенсор.
На мониторе отмычки – восемь минут. До гарантированного успеха. Обычно же играл
коэффициент ноль семь. Всего было шестнадцать минут, значит, еще минуты две-три, и
откроется.
Интересно, какой у Графа секвенсор? Такой же, какой стоял раньше, до пожара,
новосибирский“Гончар”?
ГЛАВАДЕВЯТАЯ
Пятьминутдогарантийногосрока.Что-тодолго.
Впрочем, по теории всегда все выходит проще, чем когда собственными ручками
начинаешь делать. Первый раз, а у особо одаренных личностей и первые два-три раза,
получается,блин,комом…
Слава богу, что уже не в первый раз. И даже не во второй. Удается держать в узде это
мерзкое ощущение “вдруг я сделал что-то не так?!”, от которого ноет под ложечкой и под
коленями и хочется остановить перебор вариантов, проверить установки отмычки,
проверить, не полетел ли ее БИОС… И после этого начать все заново. Потеряв двадцать
минут.
Однакопорабыуже…
Покрутилголовой,разминаяшею–ивэтотмоментсталосовершеннотемно.
–Какого…–прошипелСтас.
То ли намокший аккумулятор разрядился так не вовремя, то ли сам тепловизор
законтачил и сдох от этой чертовой сырости. Стас потряс головой – очень часто это
помогает, когда просто отошел контакт. Или скопилась капля влаги, замкнув два соседних
контура.
Нифига.Нольэффекта.По-прежнемутемно.
–Блин!Дачтобвасвсехкак…
Стасподнялруки,чтобыснятьтепловизор–ивэтотмоментпоушамудариласирена.
Ноги,словносамипосебе,выпрямились.Ещечуть-чуть,иподпрыгнулбынаместе.Стас
содралсглазтепловизоривскинулруку,защищаяглаза.
Тепловизорнесломался.Простосработалазащита.
Изоконсквозьжалюзибилголубой,ослепительныйсвет.Вэтомсинемсияниибылаи
невидимая глазом инфракрасная составляющая, и очень мощная. Если бы тепловизор не
отключился и усиливал свет в прежнем режиме чувствительности, экраны перед глазами
выдали бы столько света, что он ослеп бы… Может быть, на пять минут. А может быть,
насовсем.
Славабогу,чтосработалазащитаитепловизоротключился.
Лобастый, Белоснежка, Скалолазка вскочили на задние лапы, словно испуганные
тушканчики. Задергали ушами, как локаторами, озирались и морщились. Внезапный удар
светаизвукаидлянихнепрошелпростотак.
Прикрываярукойглаза,привыкшиектемноте,Стасподошелкокну.
Какогодьявола…Отчеготревога?
Гаражныеворотавнизуоткрылбезпомощиэлектромотора,даидавноэтобыло…Замок
надверивкомнатуссеквенсором?Охранник,сидящийзапультомохраны,конечно,может
узнать,открытаэтадверьилинет.Ноедвалиунегоэтовыведенонамониторпостоянно…
Даинеоткрылсяещезамок.
Тогдачто?Какогодьяволаздесьтворится?!
Может быть, что-то случилось у самих дрессировщиков? Парочке баскеров надоело
терпетьобжигающиеударыкнутом,ибычкирешилиизменитьэтотмирклучшему?..
Стасразвелпарупланокжалюзи.
Свет бил из мачт подсветки, стоявших по периметру площади. Все прожектора
включилисьнаполнуюмощность.Глазарезало,какножом…Мокраяплощадьбылазалита
светом,икаждаялужица,рябаяответра,билавглазамириадамиослепительныхточек.
Двесотнибаскеров,издоровыеисовсемкрошечные,замерли,каккаменныеизваяния.
Вот уж кого ослепило так ослепило. Трое дрессировщиков стояли, как и их подопытные,
озираясь и не понимая, что происходит… Там, на площади, сирена должна была просто
оглушать,еслидажездесь,черезстеклопакеты,онабилапоушам.
Черт!
Стас рванулся от окна к двери. К электронной отмычке, которая усердно перебирала
коды и отслеживала реакцию процессора замка, чтобы не посылать на него заведомо
неверныекомбинации.
На миг возникла совершенно железная уверенность, что именно сейчас отмычка и
взломает код. Именно вот в это мгновение, когда объявлена тревога, охранники
насторожены, и один из них точно гоняет на экранах системы безопасности показания о
том,чтотворитсявкаждомпомещении,иобязательнозаметит,есливпустойлаборатории
отомкнетсязамокнадвери.Тойдвери,закоторойсамоеценноенаэтойферме.
Именно сейчас. За миг до того, как рука успеет вжать клавишу отмены программы…
Именносейчас,когданахождениеверногопаролянужноменьшевсего.Да,именносейчас.
Еслиужделаначинаютидтинетак,товкривьивкосьидетвсе…
Стасврезалпоклавишеотмены,чутьнеразбивпластиковыйкорпусотмычки.Присоска
неудержала,отмычкаскользнулавнизподверии,кувыркаясь,полетеланапол.
Стаспоймалее.Неотрываявзглядаотэкрановотмычки.
Слававсембогам!
Нацентральномэкранчикезначилось:“Отмена”.
Стас сглотнул, медленно вдохнул… Ф-фу, пронесло. Теперь спокойно. Спокойно,
спокойно.Главноенепаниковать.
Чтобынислучилосьнаферме,поканичегонепоправимогонепроизошло.Ночтобыэто
непоправимоетакинепроизошло–надоотсюдавыметатьсяикакможноскорее.
По проторенной дорожке можно будет – и нужно! – заглянуть сюда завтра ночью. А
сейчас лучше убираться. Если от дрессировщиков убежал какой-то баскер и сейчас его
начнутискать,заливбазуослепительнымсветом,мобилизоваввесьперсонал,охрануи,чем
чертнешутит,выпустивмодифицированныхсобак…Тех,которыенетольковсепонимают,
ноещеисказатьэтомогут…
Поймают.Итогдамалонепокажется.
Стассунулврюкзакотмычкуитепловизор.Позвалличнуюгвардию:
–След!
Пустьидутсзади,непутаясьподногами.
Стараясь не срываться на бег – спокойствие, только спокойствие! дашь проявиться
волнению по мелочам и не заметишь, как утонешь в панике! – Стас прошел лабораторию,
свернулвкоридор.
После яркого, режущего глаза голубого света из окон лаборатории здесь было совсем
темно.
Ладно,натоипамятьданаЛюдям.Можноидтиметровдвадцать,неопасаясьналететь
на что-нибудь. Потом будет поворот, но там, глядишь, глаза к темноте привыкнут. Жаль,
тепловизорненадеть.Упервогожеокна,когдаопятьпроникнетсветсулицы,тепловизор
мигом вырубится. А только загреметь кубарем по лестнице и не хватало до полного
счастья…
Стас вытянул руку, нащупал поворот. Все верно. Вот он. Теперь еще десяток метров, а
потом…
Сзадипискнуло.
Рука словно сама собой вылетела вперед, в темноту, и врезалась во что-то холодное и
твердое.
Тутжеударилсяиносокноги,грудь,бедро–инерциянеславпередвсетело.
–М-мать…
Стассглотнул,вытянулвпередвторуюруку.Преградабылабольшая.Вовсестороны.Как
стена.
Неужелипамятьподвелаиончто-топерепутал?Стаснахмурился,повернулся…
–Блин!
Слева,где-тонасамомкраюкоридора,красноватомерцаланадпись“заперто”.
Индикатор замка. Который не светился, когда он шел к лаборатории. Эта “стена”
появиласьсовсемнедавно.Этоблокираторсработал.
–Чтобывашумодифицированнуюмаму!Вовсепятьщелей!
Рукасамасобойскользнулаврюкзак,нащупалаэлектроннуюотмычку…
Нет,нельзя.
Проскочитькгаражубыстровсеравнонеполучится.Есликоридорзаблокированздесь,
тоонзаблокированивовсехостальныхместах,гдестоятблокираторы.Этозначит,чтона
путивстретятсяещедветакиестены…
Замки попроще, чем на той двери с Господином Непонятно Кто, но минут по пять на
каждую уйдет. Плюс плутание по коридорам. А охрана будет уже лететь сюда, как только
откроетсяпервыйблокиратор.
Теперь, когда объявлена тревога, каждая запертая дверь автоматически поставлена на
сигнализацию. И стоит отпереть замок, сработает оповещение системы безопасности – на
экране,прямопередглазамиохранников…
Ибезтоговстревоженных.Что-тоунихслучилось.
Ещебыпонятьчто.Ч-черт…
ЧтоОстается?Окна?
Новкоридоре,доэтогоблокиратора,полнаятемнота.Никакихокон.Авлаборатории…
Ч-черт…Память,милашка,хотьбытынаэтотразошиблась…
Стасразвернулсяирванулобратно.
Но память не ошиблась. В лаборатории все окна выходили на одну сторону. Ту, что
глядела на площадь – с прожекторами, дрессировщиками и двумя сотнями баскеров. И
сиреной,настырноревущейдажечерезстеклопакеты.
Так.Спокойно.Непаниковать.
Чтоунихслучилось?Может,всамомделепотерялсяодинизбаскеров,носкороониего
найдутивсепрекратится?Откроютблокираторы,отключатсветисирену.
Покрайнеймере,наэтоможнонадеяться.
Стасподошелкокну,развелпланкижалюзи.
На площади уже не стояли столбами. Дрессировщики сгрудились вместе. В центре, и
впрямькакграфинясредиприслуги,царствовалаБавори.
Черезплощадь,черезскоплениябаскеров,откуда-тосюжнойстороныкнимподбежал
ещеодин.Нет,этотнедрессировщик.Безплаща,всеройуниформе,сверхупочтичерной–
вымок под дождем, пока бежал. Один из охранников? От пульта управления системой
безопасностифермы?
Чтожеунихслучилось-то?Еслипотеряласьоднаизтварей,толучшенерыпатьсяине
делать резких движений. А просто подождать, пока они найдут своего заблудшего
баскервильчика,дадутотбойтревогииразблокируютзамки.Испокойновыйти.
Охранникпобежалобратно,хохлясьподдождем.Кучкадрессировщиковраспалась.Лишь
Бавориосталасьцарственнонаблюдать.Всемостальнымнашлосьдело.
Один дрессировщик собрал в кучу самых мелких бычков, тех, которых Бавори
натаскивала на кавказках. Построил малышей парами и повел с площади в стойло. Бычки
послушнотопализаним.Прямомилыеребятишкииздетскогосада.Сходилинапрогулку,а
теперьвозвращаютсявсадик.Тольконачетырехногахходят…
Подростков тоже разводили. Правда, этими занялись сразу трое. Ну, это понятно.
Управлятьсясподросткамивсегдатруднеевсегоилучшенерисковать.Ихподелилинатри
частииколоннамиподвадесяткаразвеливразныестороны.
Авзрослыеостались.Справа,из-задомов,вынырнулаещедюжинавзрослыхбаскеровс
дрессировщиком.Ага,этоте,чтобегаликросс…
Чтожеувасслучилось-то,ребятки?Ладно,чтобынислучилось.Уводитестаршенькихи
ищите,когопотеряли.Ипоскорей…
По руке прошелся шерстяной бок. Белоснежка была уже тут как тут. Забралась на
подоконникисовалалюбопытныйносмеждупланокжалюзи.Лобастыйнаполутожебыл
непрочьзабратьсянаподоконник.Иеслибыневрожденнаяинтеллигентность,вспрыгнул
бы. Только Скалолазка занималась делом – глядела не на подоконник, а на вход в
лабораторию.
–Ну-кабрысь,красавица.
СтасспихнулБелоснежкусподоконника.Тольконехватало,чтобызаметили,какчерез
ярко освещенные с улицы жалюзи выглядывает любопытная крысиная морда! Из окна
лаборатории, где техники и реактивов на полмиллиона драконьих шкурок! А в соседней
комнатеивовсесеквенсорстоит…
Сиренавырубилась.Вследзанейпогаслииосветительныевышки.
Пару секунд было темно, а потом вышки опять включились. Но уже не с прежним
накалом,куда слабее.Послеослепительного,режущегоглазаголубогопотокасветказался
мягкимиприглушенным,какотсинегоночника.
Ну вот. Пошумели и хватит. Слава всем богам, какие есть, на этот раз обошлось.
Отключилирежимтревоги.
–След!–скомандовалСтас.
Прошелквыходу,пошелпокоридору.Наэтотразвсежеподнялруки–хотяблокиратор
долженбылиоткрыться…
–Блин!
Рукиопятьнаткнулисьнахолодныйпластик.
–Дачтобвасвсех!
Сирену выключили, но блокираторы никто не отключил. Коридор по-прежнему был
перекрыт. И здесь, и, значит, еще в двух местах, через которые нужно пройти, чтобы
выбратьсянатыльнуюсторонудома–кгаражу…
Стасткнулрукамивпередещераз,–ясно,чтоникудапластиксампосебенепропадет,
ногде-товглубинедушиещеневерилось.Простонеукладывалосьвголове.
Проблемывовсенекончились?Сиренаотключена,нотревоганезакончилась?..
Если поиски, кого бы они там ни искали, затянутся на несколько часов… Как бы не
пришлосьвыбиратьсясфермывбрезжущемрассвете…
Ноблокираторуэтобылобезразлично.
–Ясуществую,сказалчеловекВселенной,–мрачнопродекламировалСтас.–Этотфакт
небудитвомнечувствадолга,ответилаВселенная…
Чертвозьми!
Стасзашагалобратновлабораторию.
Крысы, недоуменно крутя мордами, сбились кружком и сели посреди комнаты. Ну да,
кое-ктоивсамомделеноситсятуда-сюда,какидиот.
Опятькокну,опятьразжатьпланкижалюзи…
Взрослых баскеров уводить с площади не спешили. Бавори ждет, пока вернутся
остальныедрессировщики?Самаонатакимиделаминезанимается?
Белоручка,хотьивовсемчерном?..
И,словноуслышавегомысли,женщинакрутануласьнакаблуках…
Блин! Стас отпустил планку и отскочил от окна. Обернулась – прямо на этот дом, на
третийэтаж,наэтоокно!
Сердце в груди молотилось, как бубен шамана. Прямо в это окно посмотрела! Как
почувствовала!Неужелизаметила?..
Можетбыть,инет.Онавцентреплощади,всеосветительныевышкинацеленыпрямона
нее.Длянеевседомавокругплощадидолжныбытькакедваразличимыепятна…Вродебы.
Аможетбыть,какая-нибудьлампадаетотражениеотстальныхпланокжалюзипрямотуда,
где стоит Бавори? И одна приподнятая планка, отражающая свет в другую сторону, между
ослепительными соседками бросается в глаза, как чернильное пятно на подвенечном
платье…
Стассглотнул.
Прошел через лабораторию к окну на другом краю стены, присел и самую малость
приподнялнижнююпланкужалюзи,надсамойрамой.Есликто-тоисмотритсюда,может
быть,инезаметит…
Бавори сюда не смотрела. Дрессировщики, разводившие по стойлам малышей и
подростков, вернулись. Но разводить по стойлам взрослых баскеров никто не торопился.
ВстализаспинойБавори,терпеливождутчего-то.
Баскерытоптались,сбившисьвкучки,икосилисьнаБавори.
Идождались.Бавориподнесларукукгубам–кажется,тамблеснулочто-тосеребристое,
свисток? – и всех баскеров словно петух в задницу клюнул. Подпрыгнули на месте и
развернулиськБавори.
Оначто-тоскомандовала.Баскеры,какодин,рванулиськцентруплощади,выстроились
переднейвдлиннуюшеренгу.Всталинадыбы.
Бавори прошлась вдоль ряда, постукивая хлыстом по ноге. Обойки на кончиках рогов
вознеслись над землей на три с лишним метра. Изящная, но не очень высокая Бавори на
фоне этих полутонных тварей казалась Дюймовочкой. Эх, если бы хоть краешком уха
услышать, какую именно команду она произнесла… Каким языком команд пользуется для
дрессировки?
Вдруг придется пересечься с этими тварями? Тогда нелишне знать, к каким командам
онипривыкли.Конечно,малошансов,чтоониподчинятсянезнакомомучеловеку,дажеесли
командабудетугаданаверно,но,покрайнеймере,брошеннаяувереннымголосомкоманда
заставитихсомневаться.
Пустьдажевсегопарусекунд.Иногдаипарасекундзамешательстваможетспасти…
Похлопываясебяпоногехлыстом,Баворипрошласьвдольшеренгивобратнуюсторону.
Щелкнула кнутом по мокрому пластику, подняв веер сверкающих брызг. Твари, как один,
рухнулинаколени.
Стас поморщился. Хотя суставы у тварей смоделированы здорово, чтобы не сказать
гениально, – ноги выгибаются и по-лошадиному, и по-человечьему, – но все-таки их
основное положение лошадиное. Хоть сустав и сверхподвижный, но все равно стоять на
коленяхпритакомустройственог–чистаяпытка.
Но твари стояли. Дождь усилился, струи воды стекали по их мордам, а они стояли,
вывернувногипочтинастовосемьдесятградусов.Терпелиипокорностоялинаколенях,–
даже так возвышаясь над дрессировщицей. Ее метр восемьдесят, десяток сантиметров из
которыхбылзасчетдлинныхкаблуков,доставалитварямлишьдооттопыренныхклыками
губ.Абылиещеполуметровыерогаскраснымиобойкаминаконцах.
Обе кавказки, прикованные цепями к невысокому столбу на краю площади и хмуро
лежавшие в лужах, тоже вскочили и сели. Хотя к ним Бавори не то что не обращалась,
вообщевихсторонунеглядела,стояласпиной.
Весело, весело… Если уж кавказки – кавказки! зверюги себе на уме, независимые и
своенравные, самые жесткие из всех собачьих пород, – даже они на всякий случай
выполняюткомандыБавори,когдатакнимнеобращается…Ясно,чтоздесьзапорядочки.
Невсекотумасленица.
Четыре года назад, на той, старой ферме, нравы были иные. Дрессировали сугубо
методом положительных подкреплений. Это не совсем то же самое, что “метод пряника”,
куда ближе, чем та жестокая муштра, которую исповедует Бавори. Дамочка явно
предпочитаетинойподход.Основанныйнахлыстесостальнымнаконечником…
Баворипошлавдольряда,нотеперьмедленно.Останавливаясьпередкаждымбаскером.
Заглядываякаждомувглаза.
Длятварей,вчьемгеномеестьгеныстайныххищников,этоникогданебываетлишним.
Особенно для таких, которые могут разорвать дрессировщика в клочья, если им придет в
головутакаяшальнаямысль…
Полутонные баскеры отводили взгляд и опускали морды. Словно маменькины сынки,
оказавшиесявчужомрайонеидрожащиепримысли,чтоеслинеотвестивзгляда,тосейчас
вон тот вон парень, цыкающий зубом и потирающий костяшки пальцев, обязательно
привяжется,итогдаужмалонепокажется…
На площади опять оказался охранник в серой униформе. За ним еще двое. На этот раз
онинебежали,ашлиинеспустымируками.Увсехтроихмаслянопоблескиваливсинем
свете автоматы. И, судя по формам, не станнер-модификации, предназначенные для
стрельбы резиновыми пулями или микроампулами с парализатором. Нет, самые обычные
автоматы.Длястрельбыобычнымипуляминапоражение.
Нуинравыздесь!Пустьувильнувшийотмуштрыбаскерплохоподдавалсядрессировке,
но стоил-то все равно недешево! Выращивать зверей с генными модификациями вообще
удовольствие дорогое. Подумаешь, плохо выполняет команды и непокорный… Его же не в
телохранителиготовят,вконцеконцов.Дляринга.Итакогокупилибы.
Нонет.Баворирешилаегопристрелить.Спринципамидамочка?
Баворищелкнулахлыстомполужам,что-токрикнула.Твариразбилисьнапятьотрядов.
Помахиваяхлыстом,какуказкой,Баворираздалачетыреотрядадрессировщикам,терпеливо
ждавшимзаееспиной.Иотправилаихсплощадивсехвразныестороны.
Прочесыватьместность?
Пятаядюжинаосталасьнаплацу,рядомсБавори.
Похлопываясебяпоногехлыстом,Бавориогляделась,цепляясьвзглядомзакаждыйдом
накраюплощади.Икажется…
Стас почти отпустил планку жалюзи. Оставил самую щелочку. Хоть и сидел на
корточках,чтобызаглядыватьподсамуюнижнююпланку,сливающуюсясрамой…
Едвалионамоглачто-тозаметить,дажебудьунееорлиноезрениеиненочь,каксейчас,
асолнечныйподдень,–нокажется…Зацепиласьвзглядомименнозаэтоокно…
Нет.Отвернулась.
Ивсе–она,баскеры,охранники–зашагалипоплацувюжнуюсторону.Куда-тотуда,где
базадолжнабылапереходитьвзоопарк,этотфальшивыйфасадфермы.
Нет, остановились на краю площади. Встали перед белым домиком. Бавори опять
защелкала хлыстом, баскеры рассыпались вокруг дома, взяв его в кольцо. Охранники,
передернувзатворы,поднялисьнакрыльцо.
Баворисдвумясамымикрупнымибаскерамиосталасьукрыльца…
–Блин…
Нет,ониискалинеотбившегосябаскера.
Теперь, когда две здоровенные туши встали у самого крыльца – с узкой, крошечной по
сравнению с ними дверью… Едва ли баскер смог бы быстро и легко протиснуться в эту
дверь,рассчитаннуюначеловека.Даизачембаскерупрятатьсявдоме?
Ноеслиониищутнебаскера…
–Бл-лин!
Еслиониищутнебаскеров…
Белоснежкаопятьвспрыгнуланаподоконник.Всталаназадниелапы,нервнопостукивая
хвостом.Сунуламордочкуксамомулицу.Словнособраласьпо-собачьилизнутьвгубы.
Ноонанесталализать.Онашумновтянулавоздух.
Нуда,верно.Счутьемунеевсевпорядке.Почуялазапахадреналина.Запахстраха.
–Уйди,прелесть,толькотебянехватало…
В доме вспыхнул свет – сначала одно окно, потом соседнее. И пошло-поехало, окна
светлелиоднозадругим,поканеосветилсявесьдом.
Минутчерезпятьохранникивышли.Доложили,очем-тоБавори,нервнопостукивавшей
хлыстом по ботфорту сапога. Она кивнула. Словно знала, что они ничего не найдут.
Обернулась…всегонамигобернулась,итолкомнепонять,кудаонакинулавзгляд.Может
быть,что-топослышалосьзаспиной,можетбыть,что-тоеще…
Рукивтонкихрезиновыхперчаткахсталисовсеммокрыми.
Может быть, просто так обернулась. Но откуда эта уверенность, что она кинула взгляд
именносюда,именнонаэтиокна?
Бавори уже отвернулась. Щелкнула хлыстом. Дюжина баскеров вернулись к ней. Все
вместепошлипокраюплощади.Мимоторцадлинногоодноэтажногодомика,похожегона
стойла.Передследующим,двухэтажнымирассчитаннымявноналюдей,остановились.
Опять удар хлыста, опять баскеры рассыпались вокруг дома, охранники вошли внутрь,
началивспыхиватьокна…
Белоснежкапересталадышатьвлицо,развернуласьизаглянулавщельжалюзи,щекоча
шерстьюлицо.
– Да, красавица… – пробормотал Стас. – Влипли. Если они не обыскивают подряд все
дома,кудамогвлезтьпотенциальныйворишка,тогдаяПрометей…
Стассчувством,какструну,отпустилпластинкужалюзи.
Металлическиепланкиклацнулизвонкоирезко.
Все,шуткикончились.
Стасвстал,ещеразогляделлабораторныйзал–наэтотразотнюдьнеспознавательными
целями. Надо сделать то, что еще можно. В конце концов, дверь и окна не единственный
выходизлабораторий.Должныбытьещевоздуховоды.
Ага, вон он… Решетка в дальнем углу. Стас подошел поближе, на ходу подцепив стул.
Чертовывысокиепотолки!
Сдвинул в угол ближайший стол, поставил на него стул. Теперь самому поверх всего
этого…
Дьявол!
Может быть, в европейских лабораториях и бывают воздуховоды, какие любят
показывать режиссеры шпионских фильмов, – огромные и прочные, в которых чуть ли не
двустороннеедвижениенаэлектрокарахможноорганизовать.Можетбыть.Новроссийских
лабораторияхтрадициидругие.
Чертегознает,отчегоэтоидет–из-засуровыхзимилииз-занерадивыхстроителей,–
толькороссийскимвоздуховодамдоголливудскихещедальше,чемотечественнымдорогам
дозападныххайвеев.
Стасвытащил“хек”,выщелкнулобоймуиврезалрукоятьюпорешетке.Ещераз.
Решеткавылетела.
Нолучшенестало.
–Чтобвасвсех,какпалаткунаколышках…–прошипелСтас.
Дыра была еще меньше, чем решетка, – пятнадцать на пятнадцать. Человеку в такую
дырунепротиснутьсяпривсемжелании.Развечтопочастям…
Ладно.Сделаемто,чтоможно.
–Белоснежка,комне!
Легко,какбалетнаяприма,Белоснежкавзлетеланастол.Стасподставилруки.Прыжок
–ивладоняхкрепкиелапки.Ладошкирозовыхлапокстарательновыгнутынаружу,чтобыне
поцарапать.
–Ползтивперед.Очиститьпроход.Искатьвыход.
Не совсем язык команд, но с личной гвардией можно и так. Это же не воспитанники
военных, которые видят человека-дрессировщика раз в два дня по полчаса… Лобастый
вообщеобычнуючеловеческуюречьпрекраснораз​бирает.Английскомувпоруучить.
–Поняла?
Должнапонять.
НовместокороткогоичеткогокивкаБелоснежкасморщилась.Вкрысиноймимикеэто
тожесамое,чтодлячеловеканахмуриться.Такхмурятся,когданачинаютподозревать,что
иногдаусловбываетивторойсмысл…
Белоснежкаприподняласьназадниелапыимедленноисдержанно,чтобынеслететьс
рук,сталаделатьпируэтыкрысиноготанца.
“Потом”.“Я”.“Вернуться”.Вопросительныйпаттерн.
Потомвернуться?
–Нет,милая.Потомвыпрыгиваешьнаружу.Поняла?
Ну,давай…
Стасподнялрукипоближеквоздуховоду,ноБелоснежкаявнонедобираласьзапрыгивать
туда.
Онаразвернуласьквоздуховодузадницейипогляделапрямовглаза.Покосиласьнаокно,
назапертуюдверь.НаЛобастогоиСкалолазку.СнованаСтаса…
Испрыгнуласрукнастол.Легкийпируэт,кудаболеебыстрый,четкийижесткий,чемте
пируэты,чтополучалисьнаруках.
“Нет”.
–Что–нет?Дорогуша,янеспрашиваю,нравитсятебеползатьповоздуховодамилинет.
Естьвещи,которыеприходитсяделатьипомиможелания.Ну,пошла!
Стаснагнулся,чтобывзятьееобратнонаруки,ноБелоснежкасоскочиланапол.
Посмотреланадверь–запертую,кудаСтаспыталсявыйтидвараза,ноявнонемог.На
окно.Навоздуховод.
Ичеткийпируэт,ещеболеерезкий.
“Держупозицию”.
“Будусидетьтут”,еслиперевестиначеловеческий.
Стаснахмурился.Наязыкеужекрутилоськрепкоесловцоижеланиеотдушипрошипеть
егосквозьзубы…
Новместоэтогоусмехнулся.Понял.Этамелочьшерстянаярешила,чтохозяиннеможет
отсюда выбраться? Попал в западню, из которой не уйти? И поэтому решил хотя бы крыс
своихвыпустить?Чегоимпропадатьзакомпанию…
Этоонаподумала?Ирешилапроявитьблагородствоиостатьсясхозяиномдоконца?
–Белоснежка…
Хлесткий пируэт – “держу позицию”. И два шажка на​зад. Чтобы и не пытался ловить,
всеравнонепоймаешь.
–Ладно,заразашерстяная…
Новнутристалотеплее.
Ладно.Чертсней.Пустьсидитздесь,алезутСкалолазкасЛобастым.Может,такдаже
лучше.Оничащевпареработали,такчтопонимаютдругдружкусполмахахвостом.
–Скалолазка!Ползтивперед!Очиститьпроход.Найтивыход.
Скалолазка покосилась на Белоснежку – чего это подруга решила устраивать бунт на
корабле?
Лобастый, наверно, мог бы сообразить, почему Белоснежка отказалась лезть в
воздуховод.НутакнатоониЛобастый.Он,может,ужепонялито,почемуБелоснежкане
права…
Но Скалолазка… Тоже не самая глупая девочка. Но все же с Белоснежкой в
сообразительностинесравнится.Может,оноиклучшему.
Скалолазказапрыгнуланастол,потомнаподставленныеладони.
Стасподнялееквоздуховоду,Скалолазканырнулавдыру.
Поползла, постукивая коготками по алюминиевым стен​кам… Вроде нормально,
двигается.
Стасслезсостуланастол,спрыгнулнапол.Снялрюкзакиразвязалтесемки.
Затеядикая.Нодругоговыходанет.Разведывательнаявылазка–почтиигра–оборвалась.
Каклопаетсяпляжныйнадувноймячик,угодившийподколесосамосвала…
Шуткикончились.
–Лобастый!
Лобастыйнезаставилповторятьдважды.Подбежал,задралголову–недлятого,чтобы
получитьприказ.Понимает,длячегозвали.Умнаятварюга.
ГЛАВАДЕСЯТАЯ
Стас еще раз проверил ремешки портупеи на голове Лобастого. На них камера,
передатчик, аккумулятор, на​ушник. На затылке кармашек для небольшого груза. Сейчас не
пустой.Всекрошечное–новсеравномноговатодлякрысинойголовы.Дажетакойхорошей,
какуЛобастого.Всежеглавноееедостоинствоневразмере,авсодержи​мом…
Нотутужникуданеденешься.Другоговыходанет.
–Нормально?
Лобастыймотнулмордой.
–Скалолазкуберешьссобой,будетприкрывать.Понял?
Ещеодинкивок.Да,этотумникпрекраснопонималнетолькостандартныйбоевойязык.
Стас вытащил из рюкзака планшетку. Оживил ее, согласовал работу передатчика,
встроенноговпланшетку,стем,которыйнавискеЛобастого.
В уголке экрана появилось изображение с камеры. С уровня крысиной морды
собственный силуэт казался большим, как гора. Огромная черная тень… Этакий
всемогущийкрысиныйбог.
–Пошли,умник-разумник.
СтасвзялЛобастогонаруки,залезнастол,настул.Поднескрысукдыревоздуховода.
–Давай!
Лобастый нырнул внутрь. По алюминию застучали коготки. На экране планшетки
запрыгалитени…
Где-то там, далеко в воздуховоде, заскрежетало. Тихо, но быстро и размеренно. Как
ножовкойпометаллу.
Это Скалолазка добралась до выхода из воздуховода – и путь ей преградил вентилятор
кондиционера. Но что такое хлипкие алюминиевые лопасти для тварюги, способной
вскрыватьзубамииконсервныебанки,иднищамашин?..
Стасположилпланшеткунастол,подошелкокнуиотогнулпланкужалюзи.
Охранникиужеосмотрелидвухэтажныйдом.Баворисосвитойшладальше,обходяплац
покраю.Миновалистойло,второе.
Остановились. Следующий дом был одноэтажный и длинный, почти как стойла, но с
большими окнами. Одно из них светлое, на подоконнике не то чахлые цветочки, не то
разросшиесякактусы…Явнодлялюдей.
Баскеры окружили дом, охранники взошли на крыльцо. Повозились с дверью, отпирая,
ушливнутрь,вдомезажглосьвтороеокно,тутжетретье…
Так.Сколькоестьвремени?
Баворисосвитойобходитплацпокругу,противчасовойстрелки.Доэтогодомадойдет
почтивсамомконце,миноваввосточнуюсторонуиобойдяплацссевера.Стойлапропус​кает… Значит, их выкидываем. Считаем этот одноэтажный, который уже начали
осматривать,иещевонтеите…
Апотомонипойдутсюда.
Еслиминутпопятьнакаждыйдом,плюспрогулкапокругу…Минуттридцать.Всамом
лучшемслучае.
Негусто.Стасотпустилпланкуивернулсякпланшетке.
На темном экране в центре расплывалось серое пятно. Медленно, но верно светлея и
увеличиваясь.
Вдругобрелочеткиекрая–иналетело…
Словно бы проглотило – и мир уже стал другим. Не светлое пятно, наплывающее из
темноты, а что-то голубоватое, в котором темная земля, летящая навстречу. Ударило,
изображениеподскочило,задрожало,метаясьтуда-сюда…
Пальцыневольновцепилисьвпланшетку,словномоглитакудержатькамеруисмягчить
удар.
Спокойно,спокойно…
Разжалпальцы,стиснувшиекраяпланшетки.Спокойно.Всяглавнаяработаещевпереди.
Наэкране,мелкоподрагиваявтакткрысиномубегу,скользилаземля.Сероенебосправа,
темнаястенаслева,внизучернаяземля.Впереди–голубоватаяполоса,там,гдемеждудвумя
домамисплощадипрорывалсясвет.Полосабыстроплыланавстречу.
Стас вытащил из бокового отсека планшетки гарнитуру. Растянул дужку, соединяющую
микрофонинаушник,нацепилеенаухо.
Будемнадеяться,чтокогдаЛобастыйплюхнулсяизсломанноговентиляторавниз,унего
не вылетел из уха наушник. И не порвался проводок, ведущий к наушнику от крошечного
передатчика,смонтированногоназатылке…
–Лобастый?
Изображениенаэкранезамерло.
Потом Лобастый сообразил, что это лишь проверка. Тихо пискнул, снова заработал
лапами,камерапоплылавперед.Затормозила.Слева,там,гдетемныйуголзданияобрывался
вголубоватуюполосу,оттемнотыотделилсякрысиныйнос.Уши,морда…
Скалолазказаглянулазаугол.Тихопискнулаипулейпролетеласветлыйучасток.Итут
же изображение рвануло следом за ней. Налетел голубой свет… Тело само собой опять
напряглось.Поджалсявесь–словносамбежалтам,анесмотрелглазамиЛобастого…
Ужевтемноте.
Проскользнули за стеной стойла. Снова светлая полоса, еще один дом, опять длинное
стойло…
–Правее!–скомандовалСтас.
НоЛобастыйиСкалолазкаисамиотдалялисьотстен.
Дома шли вокруг площади, обходя ее с юга. Если прижиматься к стенам, то получится
круг.Анадотуда,наюг.Откудаприбегалиохранники.
Синеватые отблескиосталисьпозади.Наедвасереющем сверхунебемелькнула черная
полоса,ещеодна…
На миг показалось, будто очутился в лесу – но это всего лишь голые прутья кустов. С
крысинойвысоты.
Счеловеческимростомможнобылобыподнятьсянадвсемэтимиувидеть,кудабежать,
какдалекоидуткусты…НосвысотыЛобастогоэтонекусты,адремучийлес.Икажется,
что раскинулся он до конца света. Можно бежать и бежать, и черные прутья-ветви так и
будутмелькатьнадголовой…АБавориуже,наверно,покончиластемдомиком.
Стас оторвался от планшетки. Отвернулся, нашел взгля​дом белое пятно – опять на
подоконник забралась, паразитка, в щелочку пытается высмотреть, что там! – отвел от губ
дужкумикрофонаипозвал:
–Белоснежка!–похлопалсебяпоноге.
Белоепятнометнулосьсподоконникакстолу,ещепрыжок–иБелоснежкавспрыгнула
наколени.Разлегласьнабедре,каккошка.
Стаспочесалунеезаушами.Запустилпальцывшерсть.Нетакаядлиннаяигустая,каку
кошки,нозатокудашелковистее…
Осталась, упрямица. Приказ не выполнила, но… Не потому, что перестала считать
хозяином.Наоборот.
Просто поняла не так. Вообразила черт знает что… Решила, что раз приказано не
возвращаться,товсе.Последнеерасставание.Последнийприказ.
Исделаласвойвыбор.Осталась.
Стас повел по теплому боку. Упругое тельце подалось навстречу пальцам, принимая
ласку.
Верная,стервочкабеленькая.Пижонка,своенравная,заносчивая,новерная,прелесть…
Прутья-ветви расступились, мир повернулся направо – и впереди замерцали лужизеркала.Дорога.Авдали,метрахвста,светлыеокна.
Маленькийдомиквпритыккдороге.Будемнадеяться,этооноиесть…
Стас подцепил Белоснежку под живот, чтобы не свалилась, и встал. Шагнул к окну,
поднялпланкужалюзи.
Ч-черт…Баворииохранникишагалиужекследующемудому.
Этозначит,осталосьминутдвадцать.Отсилы.АЛобастомуиСкалолазкееще…
На экране планшетки дорога неслась навстречу, мелькали брызги. Домик быстро рос.
Надвигался,нависал,уходякуда-товысоко-высоко,какнебоскреб…
Скалолазкаужеудвери.Попыталасьподцепитьдверькоготками–вщелку,заторец.
Нет.Дверьплотнозакрыта.
Ничего…
Крыса,конечно,недог,чтобывстатьназадниелапыипростонажатьнаручку,почтипочеловечески.Нооткрытьдверьможет.
Скалолазкаподпрыгнула,зацепиласьзаручкусначалапереднимилапками,ачерезмиги
задними,обвиласьхво​стом.Прильнула,повисла.
Ручкамедленнопошлавниз.
–Лобастый…
НоЛобастыйисамвсезнал.
Снизувынырнулаеголапка.Подцепилакогтями,потянула–идверьмедленно,новсеже
пошла.
Втемнотепоявиласьголубоватаящель.Надвинулась–иобхватила,дверьпропалагде-то
позади.Лобастыйужескользнулвнутрь.
Маленькаякомнатка,впередиоткрытаядверь,занейголубоватыйсвет.Итишина.Лишь
теперь,когдапривычныйшелестдождяпропал,оставшисьнаулице,–лишьтеперьзаметно,
чтоонбылнетакимужтихим.Сквозьприоткрытуюдверьшуршаликапли…
–Артем,ты?
СбокумелькнулаСкалолазка,тутжерастворившисьвтени.
Итутжетенинадвинулись,принимаявсебя.ЛобастыйшмыгнулзаСкалолазкой.
– Ампула… – приказал Стас. Невольно перейдя на шепот, словно крошечный наушник
могдонестиголосдокого-тоеще,кромеЛобастого.–Давиампулу…
В темноте мелькнули лапки Лобастого, мелькнула морда Скалолазки, пропала куда-то
вбок.
– Кто там? – снова донеслось из комнаты. Теперь голос был не столько удивленным,
сколькоозабоченным.
Итихо,тихо-тихо,едваслышнозашипелогде-тосправа…
Вдальнейкомнатезашуршало.Заскрипелиполовицыподтяжелымишагами.
Изпроходавышелогромный,какгора,силуэт.Прошелктакойжеогромнойдвери.
Выглянулнаружу:
–Артем?!
Послушалшуршаниедождя,пожалплечами,закрылдверьинаправилсяобратно…
Носделалвсеготришага.Потомпошатнулся.Раскинулрукивстороны,оперсяостену.
–О,еп…
Поднял левую руку, словно хотел потереть висок – но так и не потер. Рука медленно
опустилась.Человексползпостене.Всталнаколени,потоммедленно-медленноопустился
начетвереньки.
Закусивгубу,Стасслушал.
Человек завалился на бок. Рука отлетела в сторону, костяшки пальцев стукнулись о
половицу.Новкомнатебылотихо.
–Лобастый,пошел!
Слева проплыло тело – еще минут тридцать с гарантией будет валяться бревном.
Навстречу–синийпроем.Справа,обогнав,вылетелаСкалолазка.
Вот и комната. Одна стена целиком в видеопанелях. Десятки изображений с камер на
заборе, несколько с видами плаца… Вон и Бавори. Возле двухэтажного дома, залитого
светомкакновогодняяелка.Всеокнаяркоосвещены–охранникивнутри,проверяют.
По центру комнаты длинный операторский стол на три рабочих места. На нем еще
несколькомониторов.Двавцентреработают.
–Стол!
Мирдернулсявверх–Лобастыйприсел.Тутжерванулвниз–Лобастыйпрыгнул.
Коготкиклацнулиостолешницу.Прямопередклавиатурой.
–Поднимиморду.Еще!Правее!Стоп!
Воттак.Можнорассмотреть,чтонаэкранемонитора.
Слава Магомету, Будде и Аллаху! Менюшки знакомые до боли. То ли та же самая
программа,чтостоялачетырегоданазаднастаройферме–“Теща”,толиоднаизеесвежих
версий.Славабогу!
Разбиратьсяненадо.Десятокударовмышкой,ивсехдел.Илипальцамипотачпэду…
Одна беда – руку к тачпэду того компьютера не протянуть. И Лобастого работе с
компьютерноймышкойненаучить.Хорошикрысиныелапки,носчеловеческимипальцами
имнесравниться…Ладно!
–Мордавниз!
Клавиатура.Вониклавиша“Tab”.
–Влево,крайпредмета!
Камерапоехалавправо–Лобастыйпослушнозасеменилпокраюстола.
–Стоп!
Камеразамерланадлевымкраемклавиатуры.
–Поднимилапу.Лапувперед.
Откуда-тоснизуиз-подкамерывыпросталасьлапка.Сверкусерая,поросшаяшерстью,а
дальше–розовая.Почтикакчеловеческая,толькоуменьшеннаяибезбольшогопальца.
–Ещевперед.Еще.Теперьбыстронажатьиубрать.Давай!
ИкогдаЛобастыйткнулвклавишутабуляции,Стасгромкоичеткопроизнес:
–Таб!
Лапка нерешительно замерла в воздухе. Камера мотнулась влево-вправо – Лобастый
огляделся.Ноничегоподозрительногонезаметил.Сновапогляделнаклавиатуру.
Ну,ясно.Непонял,вчемдело.Команду“таб!”слышитвпервые.
Ноэтопоправимо.Идовольнобыстро.НатоониЛобастый…
–Новаякоманда.Запомнить.
Стасоблизнулся.Хотелосьговоритьгромкоибыстро,нонельзя.
Тольконенервничать!Этопередаетсяинтонациямиголоса.Ачтоможетбытьхужедля
процесса обучения, чем невнятная тревога? Заставляющая зверя думать не над задачей, а
соображать,чтовообщетворитсявокруг,отчегоэтохозяинхмурится.
Авремениибезтоговобрез.
Можетбыть,дажеменьше…
Поэтому – очень спокойно. Как ленивая беседа под августовским солнышком между
шуршащиминаветеркеберезками…Воттакже:
–Таб.
Короткаязаминка,апотомлапкабыстроиточношлепнулапоклавише.
–Молодец.Таб!
Лапкапочтивыстрелилапоклавише.
– Молодец, Лобастый, умница. Теперь лапу вниз и правее. Правее. Быстро нажать и
отпустить…Лапкащелкнулапо“Control”.
–Конт!Новаякоманда.Запомнить…
***
ЧерезпятьминутЛобастыйужерезвокрутилсянаклавиатуре.Товыстреливаялапкойпо
“вводу”или“пробелу”,тосразудвумя–потабуляцииплюс“контроль”или“альтернатива”.
Щелкалнетакшустро,кактопчетклавуопытныйпрограммистилихорошаясекретарша.
Ночеловеку,впервыесевшемузаклавиатуру,форудаст,иещекакую.
Толькоделошловсеравномедленно.Чертовскимедленно!
Надоследить,чтотворитсянамониторехомпьютера–того,которыйнастолесторожки,
всотняхметровотсюда.АЛобастомунадовидеть,кудашлепатьлапами.Номорда-тоунего
всегоодна,икамерананейзакрепленанеподвижно.Постоянномордойвверх-вниз,вверхвниз,отмониторакклавиатуре…
И если бы только это. Гулять между полями форм без тачпэда, с одними клавишами
управлениянепривычно.Покасообразишь,чтонадонажать,чтобыперегнатьвыделениевон
оттуда вон туда… А ведь надо еще Лобастому скомандовать, на какие клавиши жать, и не
ошибиться.Потомучтопокаонвыполняеткоманду,экрананевидно.
Всемедленно,чертовскимедленно…
–Контитаб!Контитаб!Наэкран!
Кажется,прошлоужекудабольшедесятиминут.Бавори,наверно,ужеидетсюда…Надо
быпроверить.Метнутьсякокнуипроверить.
Ночтотолку,еслинеуспеешьсделатьто,чтосделатьнеобходимо?
Придетраньше,значит,придетраньше…
Аможетбыть,повезет.Совсемчуть-чутьосталось…
–Таб!Таб!Таб!Длинная!Таб!Таб!Большая!
На экране планшетки рванулись клавиши чужой клавиатуры – здоровые, словно
толстенные тома энциклопедии. С высоты Лобастого весь мир совсем другой. Лапки
замолотилипоклавишам,потабуляции,попробелу,потабуляции,повводу…
–Экран!
Быстрее,быстрее!
Почти сделали все, что нужно… Только бы не сейчас! Только бы Бавори закончила
осматриватьтедоманесейчас!Хотябыещеминута…
–Альтитаб!Стрелкавниз!Еще!Еще!Еще!
Заспинойпискнуло.Белоснежка,какжетынекстати…
–Большая!Экран!
Белоснежкасновапискнула.Требовательнее.Нучего,чеготебенадо,прелесть?!Видишь
же,чувствуешьже,чтонедотебясейчас,красавица…
–Контитаб!Контитаб!Экран!
Стас дернулся, почти подпрыгнул на стуле – по ушам ударил громкий, резкий писк.
Крысиный крик во всю силу легких, высоко и самого противного для человеческого уха
тембра–словноскрипгвоздемпостеклу.
Потомучтоэтотзвукидолженнервировать.“Тревога”.
–Таб!Таб!–Стасобернулся.
Белоснежкасиделанаподоконнике.Подцепивпереднимилапамиизадраввверхпланку
жалюзи, засунув мордочку в щель между планками. И, не оборачиваясь, снова пискнулакрикнула,заставивсморщиться.“Тревога!”
Нет,тольконеэто…Тольконесейчас…Почтиуспелиже!Почтиуспели!Почти!!!
Стасрванулсякокну.Выглянулвщелку–иоскалился.
Беззвучно. Иногда самого крепкого слова все равно слишком мало. Бавори со свитой
сновашлапокраюплощади.Толькотеперьотдомаееотделялилишьдвастойла.Укоторых
онанезадержится.Стасрванулсяобратнокстолу.
–Экран!Таб!Таб!Большая!Белоснежкасновазапищала-заорала.Стассморщился,ноне
повернулся.Притянулкгубамдужкугарнитуры:
–Теперьуходите!Кзабору,кподкопу!
Изображение на экране опять дернулось и рванулось навстречу – Лобастый сиганул со
стола.
Но смотреть уже некогда. С этой парочкой все. Доберутся, не новорожденные крысята.
Теперьпорапозаботитьсяобостальных.Например,осебе.
Стас сдернул с уха гарнитуру, запихнул планшетку в рюкзак. Закинул его на плечо и
побежалквыходуизлаборатории,находузасовываявторуюрукувплечикирюкзака.Бежать
придетсябыстро,илучше,еслионнебудетмотатьсяимолотитьпоспинеипоугламстен
наповоротах.
–Белоснежка!Замной,сударыня!
Выбежал в коридор и рванул еще быстрее изо всех сил помогая себе руками. Даже не
думаявыставитьихпередсобойнавсякийслучай,есливдругблокираторнеоткрылся.
Бесполезно.
Еслиблокираторнеоткрылсяидобратьсядогаражанеполучится,тогдаразбитоевкровь
лицобудетдалеконесамойсерьезнойпроблемой…
***
–Поднять!–шепотомскомандовалСтас.
Темнотуразрезалаголубоватаящель.Крысыподняливоротагаража.
Дождьтолипрекратилсясовсем,толизатихнавремя.Ивэтойтишине…
–Surround!Watch!
Часто голос и внешность не совпадают. Иногда за совершенно обворожительным
бархатным голосом скрывается нечто чахоточно-востроносое с реденькими волосиками…
Или вдруг холеная дамочка, ну просто вылитая гламурная фотомодель, открывает рот – и
словнопобарабаннойперепонкенапильникомшкваркнули…
Но бывают и исключения. У Бавори голос был такой же рыбьи-холодный, как и
внешность.
***
Стасподползподворотами,всталнаколени.Ухватилсязаворотаипрошипел:
–Наружу!Быстро…
Нарукиупаланевыносимаятяжесть,воротадвинулисьвниз–нотут,ниже,давилиуже
нетак.Ужеможноудержать.Акрысамхватититойщели,чтоосталась.Серыетениодназа
другойметнулисьизгаража.ВониБелоснежка…
Где-тозаугломдомазачавкалагрязь.
А до кустов не так уж и близко. Метров двадцать, а то и тридцать. В темноте трудно
понять…
Из гаража уже больше никто не бежал. Стас медленно опустил ворота – только бы не
клацнулиоконцынаправляющих!Поднялсяипобежалккустам–боком,неотрываяглазот
угла.
На площади светилось синим. Здания вокруг площади рубили этот свет на широкие
синиедороги,уходящиедалекопрочь…Доближайшейтакойсинейдорогикаких-тометров
пять.Теньровнаяичеткая.
Вспучилась. Два маленьких бугорка. Тут же превратились в два длинных выступа,
соединилисьперемычкойисталитеньюрогатойголовы…
Стасрухнулвниз,вхолоднуюгрязь.
Из-зауглапоказалсябаскер.Толииз-затемноты,толииз-заядовитого синегосветас
площади,ноказалсяонкудабольше,чемизоконлаборатории.Можетбыть,инеполтонныв
каждомизних,акилограммовсемьсот,атоиещепобольше…
Баскер дошел до середины ворот и встал. Лениво огляделся. На ворота, на стену над
гаражом, вокруг… Стрельнул глазами на угол, словно боялся, что за ним подглядывают, и
опустилсяначетыреноги.
Исовершеннопо-собачьизевнул,показавдлинныйязык.
Стастиховтянулвоздух.
Фу…Кажется,пронесло.Незаметил.
Толипотому,чтопослеяркогосвета–ивтемноту,вотиневидитничерта,однусмесь
разномастныхтеней.Толинесобираетсяревностноследитьзадомом,ожидаянеизвестно
кого и неизвестно откуда. Кого тут, скорее всего, и нет – ведь уже не первый дом
окружают…
Стасмедленнопоползназад,неотрываявзглядаоттвари.
Баскер еще раз зевнул, почавкал слюнявым языком. Покосился на небо – туда, где за
тучамиедваугадываласьлуна…Изамер.
Шумно втянул воздух. Поводил головой из стороны в сторону, шмыгая носом,
принюхиваясь…
ТеперьзамерСтас.
Чертвозьми…Отсобактварямдосталисьнетолькоклыкиидлинныйслюнявыйязык?
Баскеропустилморду,принюхался.Дажеглазаотусердиязакрыл.И,чутьповодямордой
изсторонывсторонунадсамойземлей,словнодетекторомминоискателя,засе​менил.
Точно-точнопоследам,словноонимоглиостатьсявжидкойгрязи…
Непоследам,конечно.Позапаху.Одеждамокрая,крысытожемокрые…Шерстьвоняет
мускусом.Вотониза​метил.
Рука, почти сама собой, скользнула под плащ, на рукоять “хека”. Теперь беззвучно
спуститьпредохранитель,вытащить…
Стрелятьвкорпусбесполезно,скореевсего.Такаямахина…Какслонудробина.
Вголовутоженестоит.Есличерепкрепкийитолстый,топулязапростоилизастрянет,
или отрикошетит. Черт его знает, что у этого рогатого с генами, ответственными за
устройствокостей…
Стасмедленно,чтобынеклацнутьжелезом,взвелкурок.Стрелятьпридетсяприцельно.
Подпустить поближе, пока тварь не подойдет впритык, уперевшись в дуло мордой, и
положитьпулюпрямовглаз.Чтобысгарантией.
Толькочтопотом?
Пистолетбезглушителя.Подниметсяпереполох.
Икакотсюдаубежать,когдавокругзданияещедевятьтакихжетварей?..Иещечетыре
дюжины тех, которые прочесывают поля вокруг фермы. Не считая охранников, у которых
автоматы.Сейчасонивдоме,но…
Только деваться-то все равно некуда. Баскер неспешно, но неумолимо семенил
точнехонькопоследу.
Хорошотаксосредоточился,чтоглазнеоткрывает.Иначебыужезаметил…
Все.Дальшетянутьнельзя.Надострелять.
Медленно,чтобынечавкнулагрязь,приподняться,выставитьруки…Теперьвыдохраз,
выдохдва,выдохтри,пауза…
Втемнотемушкаедвазаметна,ноладно.Главное,давитьнакурокмедленно,поодной
линии…
Где-то за зданием стукнуло, словно врезали дверью по стене, – звук ударил по нервам,
какпонатянутойструне.Стасрухнулобратновгрязь,вжался…Сощурившись,почтизакрыв
глаза,чтобыневыдалблескбелков.
Баскермотнулмордойназад,куглудома.
–Вчемдело?–Откуда-тооттудахолодныйголосБавори.
Баскер мигом вскочил на задние ноги. Развернулся всем корпусом. Обернулся туда, к
углу,кееголосу.
–Блокираторыоткрыты…–Мужскойголос,чутьсмущенный.
–И?–ГолосБавори.Всетакойжехолодныйиневозмутимый.
Эмоций, как у вскрытого трупа, развалившегося на столе в прохладной прозекторской.
Развечтокапелькапрезрения.
–Должныбытьзакрыты…ИСеменнеотвечает…Онвсторожке…Остался…
Баскерприслушивался,забывпровсезапахи.
Нонадолголи?..Этошанс.Можетбыть,последний.Когдаонобернется–соткрытыми
глазами,стоякудаближе,малостьобвыкнувшисьвтемноте…
Стаспривстал.Развернулсяинацыпочкахдвинулсяккустам.
Шаг,второй…Медленноставяиподнимаяноги,толькобынечавкнулагрязь.
Докустовсовсемничего.Шаг,ещеодин,еще…
Вотипервыйпрут.Отвестирукой,чтобынеуперсявгрудьинезаскрипелпокевларину.
Еще пару шагов – и можно будет упасть. Затеряться между прутьями кустов и просто
медленноползти.Еслиэтатварьумудриласьничегонезаметитьвпятиметрахпередсвоим
носом,тоужзакустами-тоточнонезаметит…
Сзадишумнодохнуло.
Нефыркнуло,асловнопродувалинасос–звукупругий,нодолгий.Баскервыдувалвесь
воздухизлегких.Инстинкткрупныхпарнокопытных,собравшихсяударить.
Грязьсзадичавкнула.Тварьопустиласьнавсечетыреноги.
Стас, уже не пытаясь ступать бесшумно, рванулся вперед, в кусты. Туда, где тварь не
сможетразбежатьсядляудара…
Слишкомпоздно.Сзадизастучаликопыта–мощно,парно,звучнораскидываягрязь…
Стаскрутанулсяназад,дернулсявсторону…
Слишкомпоздно.
Человеческоетелолегче,унегоменьшеинерция,ноичеловеческиемышцынеидутнив
какое сравнение с мышцами этой махины. Баскер несся сквозь тени, как ожившая
электричка – сверхбыстрая, гоночная. За какие-то доли секунды баскер так разогнал себя,
что собственныеруки-ногисталимедленными,какпинаемый ленивымветерком газетный
комок…
Слишкоммедленно…
Рывоквсторонунеспас.Баскерзаметил,тутжевзялчутьвправо–иегоопущенныйлоб,
егороганеслисьточновгрудь…
Глаззацепилдвижение–где-тосправа.
ВследующиймигвмордубаскеравпечаталасьБелоснежка,растопыривлапы.Облепила
морду,вбилакогтившкурукакмаленькиегарпуны…
Тишину разметало в клочья. Баскер взревел, как паровозный гудок. Дернул мордой,
пытаясь стряхнуть с глаз Белоснежку – безуспешно. Военные биоинженеры, шившие
генотип боевых крыс, поработали на славу. От толчков зазубренные коготки лишь
продралисьглубжевшкуру,заселиещепрочнее.
Баскер сбился с шага, его передние копыта ударили в землю на миг позже, чем
следовало,инеудержалиогромныйвеснажидкойгрязи.Проскользнуливперед,поехалипо
грязи,какпомокромульду.Головаушлавниз,мордауткнуласьвгрязь,словнопресс,вбивая
тудаБелоснежку…
ТолькоБелоснежкитамуженебыло.Чувствопространстваумодифицированныхкрыс
не хуже, чем у птиц. Белоснежка словно спиной видела. Отцепилась за миг до того, как
мордачудовищавпечаталасьвземлю.Кубаремотлетелавсторонуиисчезлавтемноте.
Баскер не удержался на ногах, падал, но не замедлил движение. Катился-скользил
вперед,иегоширокиерогалетелинадземлей,какогромныйсерп,острыйсобоихконцов…
Стасуспеллишьподогнутьноги.
Рога пролетели под “казаками”, мелькнули светящиеся узоры на спине, и по коленям
врезалзадравшийсязад,тяжелыемышцызаднихног…
Какбампермашины.Сотнякилограммовсобственноговесабылапосравнениюсэтим
задом пушинкой. Швырнуло как тряпичную куклу. Мелькнуло серое небо, темная,
изъеденная зеркалами луж земля… Закружилось, смешалось в глазах, как в стакане
миксера…
И удар. На руки. Правую руку дернуло откуда-то изнутри. Дернуло и обожгло. Словно
сквозь кисть и предплечье, до самого локтя, вогнали раскаленную спицу. Потом земля
ударилавскулу,ввисок…Клацнулизубы,крошкойотбиваяэмаль,аземляужеврезалапо
ребрамслеваисзади,полоктю…
Иопятьлицомвгрязь.
Все. Без движений. Лишь в темноте вспыхивают и проносятся перед глазами искорки,
словно красно-оранжевые метеоры в темном небе… И боль в правой руке. Расцветающая,
распускающаясякакцветок,набирающаясилудикаяболь…
Где-тополевуюрукутрещаткусты–баскервсеещепретюзомпоземле…
И где-то совсем уж далеко – женский голос. Уже не тихий, уже крик. Но все еще
чертовски спокойный. Если в нем что-то и добавилось из эмоций – то не тревога. Лишь
азартохотницы…
Влицоткнуласьмордочкасхолоднымносом.Сквозьпроносящиесяоранжевыеискры–
светлаяшерсть…
–Живой,живой…–буркнулСтас.
Приподнялся, встал, побежал… Попытался. Земля качнулась, как палуба корабля. Черт
возьми,толькосотрясениянехватало…
Слева,где-тодалековкустах,пересталиломатьсяпрутья.Массивныйкрупбаскера…
Тамзамерло,новсеголишьнамиг.
Баскертожевставал.Мотнулмордойназад,втемнотеблеснулиегоглаза.Вычленилииз
темноты, поймали в при​цел… И баскер вскочил, развернулся – легко, одним мощным
движением. На четырех лапах, и вот уже на дыбах, вот уже начиная разгон, прямо сквозь
кусты…
И взревел. Опять от боли. Крысы серыми стрелами вылетали из кустов и как бешеные
пчелыбилисьвбаскера,вбиваливнегокоготки,вислинанем.Совсехсторон.Сбоков,со
спины,вморду…Почтивесьвзвод.
Висли на нем и рвали, бешено работая лапами и резцами, словно рыли норы, словно
пытались нырнуть внутрь плоти… С баскера летели темные брызги, клочки… В ноздри
ударилозапахомкрови–терпкимисоленым.
Баскеруженеревел–онужевыл.Забывпровсенасвете.Вставнадыбы,онкрутился,
ломая кусты, молотил воздух передними ногами, как боксер, пытаясь сбросить с себя
крыс…
Намордеповислисразутри.Вэтойсероймешанинемелькнулорыжеепятно.Рыжик.И
значит, баскер уже не опасен. Даже если Арни и не выучил своих солдат, как атаковать
крупную цель, – то уж Рыжик-то знает, куда прежде всего нужно бить. Глаза. Лишить
противниказрения.
–Оставить!–крикнулСтас.–Отход!Прикрыватьсзади!
И, пошатываясь, с трудом ловя равновесие, шагнул в кусты. Продрался сквозь них,
вывалилсянатропинку.Побежал,пригибаясь,прячасьмеждурядамикустов.
Позади, где-то у дома, молотили копыта. Не то ревел, не то выл изодранный баскер.
Звенел,какупавшийнакафельскальпель,голосБавори…
Вглазахвсеещепрыгалиискры,всеещешатало,нонадобежать.
Быстрее,быстрее!
Надо успеть до забора прежде, чем они поймут, что к чему, прежде чем сообразят, что
надоделать.Еслиониотрежутпутькзабору…
Спрятаться не получится. У этих тварей прекрасный нюх. Не всякая собака способна
идтипозапахупослевесеннегодождя–когдавоздухполонвлагиизапахапрелойлиствы,
медленно гнившей под снегом всю зиму… А этот шел. Без следов, по одному лишь
градиентузапаха…Иеслионирассыплютсяцепьюипройдутчерезкусты…
Земля качалась, но уже не так сильно, уже не корабельная палуба в шторм.
Вестибулярный аппарат почти пришел в норму. Справа и слева замелькали серые тени.
Белесоепятно…
Крысынагнали,шлирядом,посторонам.
Быстрее,быстрее!Неподнимаяголовы,скорчившисьвтрипогибели–нонадобыстрее!
Где-тотам,впереди,сотняхвтрехметров,долженбытьзабор.
Ну,мимонегонепробежишь,еслибежатьвсевремяпрямо.Онвокругвсейфермыидет.
Нолишьводномместеподэтимзабороместьподкоп.
Толькобынепромахнутьсяснаправлением…
ГЛАВАОДИННАДЦАТАЯ
ЛобастыйиСкалолазкаждалипередзабором,уподкопа.
Надо бы похвалить и кусочек шоколадки сунуть. И портупею с техникой снять с
Лобастого.Но…
Сзади звенел голос Бавори, приглушенный пеленой дождя. Молотили жидкую грязь
тяжелыекопыта.
Стастолькошепнул:
–Молодцы.
Иупалнаколени.Всталначетвереньки,лег…Чертовамокраяземля!Словногрязные,
липкиерукилезутпододеждуиобшаривают…Исам–какзагнанныйзверь,готовыйвстать
наколени,сделатьчтоугодно,хотьземлюгрызть,лишьбывырваться…
Стас нырнул в подкоп. Холодная грязь, комья жирной земли – опять это полезло и под
воротник,наспинуивволосы,ивруки,ивлицо…Иэтотзапахсыройземли…Словнов
давнозабытомсклепесземлянымполом,гдетебяхоронятзаживо…
Извиваясьужом,яростноработаялоктями,Стасвыдралсебяизтуннелянатусторону,к
темному,новсеженесовсемчерномунебу.Жаднохлебнулсырого,носвежеговоздуха.
Вырвализдырыноги.И,невставаясчетверенек,двинулвперед,клесополосе.
Паршиво это, убегать на коленях – словно какой-то раб, который даже убегая боится
поднятьсясколен…Иоблава-тодаженессобаками–сбыками…Тьфу!Спасибо,чтонес
телками.
Опираться на правую руку больно, но надо. Кусая губы, но не сбавляя хода. Надо.
Вставатьнельзя.Мертваязона,выпавшаяизполязрениякамерназаборе,совсемнебольшая.
Покрайнеймере,таполоса,гдемертвуюзонуможногарантировать…
Ладно,всесчетыпотом.
Доползли.Вотидеревья.
Стас прополз между стволами. Первый ряд, второй, третий… Все. Теперь можно
подняться.
И сделать крошечную передышку. Надо хотя бы натянуть тепловизор. Иначе запросто
можноугодитьвловушку.Вдругкто-тоужеподжидаетнадороге?
Еслиохранникинесовсемдурные,тодолжныпонимать,откудалегчевсегопроникнуть
на ферму. И, значит, где вероятнее всего можно встретить любителя лазить по чужим
участкамвтотмомент,когдаонбудетспешновыбиратьсясфермы,напуганныйтревогойи
переполохом…Гдеможнопростождать,вместотогочтобытупоноситьсясбаскерамипо
всей ферме, по всей чертовой прорве квадратных акров, полных голых кустов и жидкой
грязи…
Такчтолучшеподстраховатьсяинацепитьтепловизор.
Ахда,ещеэтотумник-разумник!Всесаппаратуройносится…
–Лобастый!
Лобастый вспрыгнул на изгиб ствола. Встал на задние лапки, развел передние, давая
удобнодотянутьсядозастежекнагруди.Умница.
Стасотер,каксмог,рукиоштаны…Весьвгрязи,жидкойгрязи…Ладно,хотябысамые
крупныекомьяземлиотереть.
– Молодец, морда. – Стас сунул в карман, за шоколадкой, правую руку и сморщился от
боли.
Сунул в карман левую руку, отломил кусочек шоколадки и отдал Лобастому. Ощупал
запястьеправойруки.Вниз,ккисти…Вверх,клоктю…
Костицелы,кажется–тьфу-тьфу!–просторастянулсвязку.Непорвал–всешевелится.
Простосильнопотя​нул.Оттогоиболь.Черезнеделю-другуюпройдет.Ноэточерезнеделюдругую, а вот завтра, скорее всего, будет болеть еще сильнее, чем сейчас. Синяки опухнут,
и…
Ладно.Этовсепотом.
Еслиэто“потом”будет.СребятамиГрафалучшенешутить.Надовыбираться.
Морщась от боли в руке, Стас стянул с Лобастого ремешки с аппаратурой, пихнул в
рюкзак.Вытащилтепловизор.
Натянулналицо,щелкнулвыключателем…
–Какогодьявола!
Нутам-то,влаборатории,ладно.Утехсинихлампмоглабытьсильнаясоставляющаяв
инфракрасномдиапазоне.Ноздесь-то?..Сквозьдеревья?..
Стассдернулсголовытепловизор,открылпанельсиндикаторами…
Ч-черт…
Наэтотразделобылоневавтоматическомотключении.Тепловизорпростонеработал.
“Нюкта” – военная модель, гарантированно выдерживает падение с метра. Но, видно,
полет и посадка после удара баскера не прошли даром не только для руки. Не выдержала
техника.
Двесполовинойтысячидраконьихшкурок,междупро​чим.Лучшийтепловизоризвсех,
какиетолькосуществуютвприроде.Тульскаяштучка.Инекакой-тоэкспортныйвариант,а
соштемпелем“ТолькодляармииРоссии”.
Жаль…Итехнику,исебя.
Впередиполнаятемнота,которуюневооруженнымвзглядомнепробить.Ипозадитолько
невнятноеголубоватоесияние,расплывчатое,едвазаметное.
Дождь усилился, опять льет как из ведра. За его пеленой ни черта не разобрать. Вся
надеждатольконато,чтодажебаскерысихпрекраснымнюхомнесмогутвзятьслед,когда
вокругоднавода,авоздухполонкосыхдождевыхкапель.Покаонивродебыотстали…
Вродебы.Впередиещекилометрслишнимпощиколоткувгрязи.Какминимумминут
десять хода. Это если не ошибиться с направлением, и не придется бегать вдоль дороги,
разыскиваямашину.
Степловизоромеенайтибылобылегко–чегоееискать,когдаонаещенеуспелаостыть
ихорошосветитсявтепловомдиапазоне?Авотбезтепловизора…
Стаспихнултепловизоробратноврюкзак…
Намигзамер,ловяпромелькнувшую–ипочтиускользнувшую–мысль.
Опять чертыхнулся. Рука, тепловизор… Это еще не все потери. Кобура под мышкой
пуста.“Хек”вылетелизрукивовремяудара.
Впрочем, стрелять с правой руки теперь долго не придется. В лучшем случае неделю.
Стас закинул рюкзак на плечо. Пробрался между оставшимися рядами деревьев.
Лесопосадкакончилась.Впередиполе.
–Рассыпаться!Отстать!Прикрывать!
Крысыпослушнобрызнуливправоивлево,выстраиваясьвцепь.
Не бог весть что, но хоть так… Если какой-то бойкий баскер нагонит, то сначала
наткнетсянакрысинуюцепь.Хотькакое-топрикрытиевэтойтемноте,полнойдождя…
Будемнадеяться,еслибаскерыинагонят,тоодин-два,небольше.Второй“хек”наместе,
можно стрелять с левой руки, но что такое дюжина патронов против пяти десятков
баскеров?Честноговоря,ещенеизвестно,хватитлиэтогонаоднутварь…
Стаспобежал.
Попытался бежать. Под ногами жидкая грязь, ноги проваливались, вязли, облипали
грязью…Тутжепревратилисьвгири.
Иэтотдождь…
Водасверху,водаснизу,сыростьигрязьвезде–иналице,ивволосах,ипододеждой.С
каждым шагом там, под кевларином, просочившаяся в “казаки” грязь натирала ноги, как
наждачнаябумага.
Анадобежать,идти,выдираяногииззасасывающейгрязи…
Идти,идти,идти…
Ничегоневидявпередизапеленойдождя.
Идти…
Кажется,целуювечность…
Интересно, есть ли у ребят Графа тепловизоры? Хотя тут и простого прибора ночного
виденияхватит.Человек,бегущийпополю–попустомуполю,совсемпустому,безединого
чахлогокустикаилисарайчика,–прекраснаямишеньдляснайпера.
Если кто-то сообразил взять прибор ночного видения и успеет добраться до этой
лесопосадочнойполосыраньше,чемиздождявынырнетнасыпь…Все.Песенкаспета.
Справа, на самом краю поля зрения, что-то мелькнуло. Стас шарахнулся, сунул правую
рукуподмышку–изашипелотболи.Рукудернуло–долго,неотпуская.Алеваякобуравсе
равнобылапустой.Чертовыпривычки!
Теперьтолькосправаесть“хек”.Истрелятьтожетолькослевойруки.
Носамоеобидноенеэто.
–Белоснежка,чтобтебя…Чтослучилось?
Правда,нетакаяужибелоснежная.Грязная,какбездомнаясобака.Толькомордочкаеще
светлая.Аостальное–совершенночерноеивгрязи,жирной,лоснящейсядажевтемноте.
Белоснежказамерлавозлеправойноги,нокрутитьсявкрысиномтанценеспешила.
Та-ак…
–Вчемдело?Почемунесовсеми?Приказынедлятебя?
Легкий,беглыйпируэт.Пренебрежительный,каквзмахруки,ах,оставьтеэтимелочи…
“Охрана”.
–Ах,охрана…Ну,спасибо!
Охраняет она, видите ли! Приказы не для нее! Она, видите ли, сама лучше знает, что
делать!Телохранительница,блин…
–Ох,изаймусьжеявашимвоспитанием,сударыня…
Белоснежкаеслиисмутилась,тосамуюмалость.Втемнотенеразглядеть.
Понимает,чтосейчаснедоеевоспитания.
Даипотом,когдапоявитсясвободнаяминутка…Кактакуюдевчонкуперевоспитывать?
Руканеподнимется.
И на баскера вовремя бросилась. И там, в лаборатории… Не стала уходить. Дура,
конечно,мнительная.Новедьмнительная,анебросила.Осталась.Решиладратьсявместес
хозяиномдопоследнего…
Просто романтика. Любовь до гроба и прочие сказки для девочек подросткового
возраста.
Только не хватало, чтобы от поцелуя наша Белоснежка обернулась прелестной
блондиночкойсвострымичертамилицаизамашкамибойкойстервочки…
Стасвздохнул,покачалголовой.
Оглянулся.
Вродепокасзадичисто.Ноэтоничегонезначит.Втакойтемнотедапритакойпогоде
чертасдваразберешь…
Развернулсяиопятьзатопалпогрязи.
Ноги вязли, а дождь все лил и лил, и конца-края ему не видно. Кажется, даже сильнее
стал.Ладно,хотьснайперусложнеебудет…
Белоснежкачутьотстала,новсегонапарушагов.Кцепиприкрытиянеприсоединилась.
Такисемениларядом.
***
Надорогебылоспокойно.
Вообщепусто.Вправо,влево–нипарыфар.
НесамыелучшиеребятауГрафа.Моглибыисообразить,чтонасвоихдвоихзаокраину
Пензы, да еще в распутицу, никто не полезет. И раз уж кто-то проник на ферму, то на
ближайшейдорогедолжнаждатьмашина.Моглибыи
проехатьсяпоокрестнымдорогам,проверитьобочины…Нонедодумались.
Хотякое-ктотоженегений,надопризнать…
Из-за чего поднялась тревога на ферме? Ребята Графа явно искали не отбившегося
баскера,ачеловека.Значит,где-топрокололся…
Ногде?
Неправильно рассчитал мертвую зону видеокамер на заборе? Но тогда бы тревога
подняласьсразу,когдакрысыещетолькорылиподкоп…
Ладно, это потом. Все потом. Пока – крыс в багажник, ноги в руки, и все вместе –
подальшеотсюда.Блин,надожебылотакзасыпаться!
Стас выпрямился. Поднялся по осыпи, скрипя галькой, вышел на дорогу. Еще раз
огляделся.
Да,всеверно.Вышлипрямокмашине.Вонбольшойкустижидкаяпоросльчутьправее.
Днем,когдабудетмногосвета,будетзаметно,чтокустыполоманы.
Пожалуй,крысвбагажникпотом.Всамыйпоследниймомент.Сначалавывестимашину
на дорогу. Теперь придется бороться не только с кустами, но и с осыпью. Вверх всегда
сложнее,чемвниз.Пустькрысыпокаприкрываюттыл,малоли…
Белоснежка потерлась о ногу, совсем как кошка или щенок. Не то приободряла, не то
ластилась.Аможет,просторешилахотьтакпочиститьсяотоблепившейеегрязи.
Стас осторожно отстранил ее носком ботинка, перешел дорогу – Сквозь голые прутья
сталавиднеемашина.
Только Серый почему-то его не приветствует. Не то чтобы очень уж хотелось, но…
Немногообидно.Могбыипорадоваться,чтокнемувернулись!
Аоннеточтококнунельнет–вообщеегоневидно.Опятьнебосьдрыхнетбеззадних
ног, сурок. Свернулся калачиком и сопит, забыв обо всем… Интересно, как ему удалось
улечьсятакловко–спристегнутойкдверцелапкой?
Стасусмехнулся,продралсячерезкусты,сбежалснасыпи…
Темнотазамашинойшевельнулась–нобылоужеслишкомпоздно.
Дурак!Дурак!Дурак!
Надо же было попасться на такой простой трюк! Идиот! Должен же был сообразить,
почемуначаласьтревога!
Мыслипронеслисьбыстро,какпорывветра.Зрениеобострилось,ловякаждуюмелочь.
Из-за машины поднимались два темных силуэта, справа и слева от салона. Вскинутые
руки,маслянистыйотблесквороненогометалла…
Времязамерло,остановилось–глазловилвсевокруг,каждуюмелочь,каждоедвижение,
словно все вокруг застыло… Вот только и левая рука, дернувшаяся под полу плаща за
“хеком”,двигаласьужасномедленно.
Вголове–двемысли.Однасовершеннодурацкая:грамотносработано,дажевмашину
не стали забираться. Побоялись сигнализации, которая пошлет тревожный звонок на
мобильникхозяина…
Авторая–короткаяирезкая,какударразбившейсявдребезгивазы.Неуспеть…Обауже
целились,дулапистолетовсмотрелипрямовлицо–алеваярукаещенекоснуласьрукоятки
“хека”,иногислишкоммедленнотолкалителовправо,чтобыуйтиотвыстрелов…
С задней стороны машины, где из-за кузова вырастал второй силуэт, распахнулась
дверца. Задела по руке с пи​столетом. Дуло задралось, расцвело ослепительным желтооранжевымцветком,поушамударилвыстрел.
А слева, через передний бампер, на ту сторону машины метнулось белое пятно. Но не
успело врезаться в руку и сбить оружие с прицела. Пистолет уже выбросил сверкающую
пороховуюструюипулю…
Ногинаконец-тоотправилителовбок.
Вправуюруку,поребрамударилаземля.
И короткое, тут же испарившееся, как огненный штрих падающей звезды – удивление.
Надоже,ещежив.Попалиневголову,невшеюиневгрудь.Странно…Ноэтосзади,где-то
назадворкахсознания.Авцентре–рефлексы,вытесниввсеостальное.
Упал, взгляд под машину, в зазор между днищем и землей. Найти там, где темнее – и
нажиматькурок.Такбыстро,кактолькоможно!
Чувствуя число выстрелов не обычным счетом – а через ритм, который выдают палец,
курок и вздрагивающий в руках “Хеклер-Кох”. При такой скорости невозможно считать
выстрелы, как обычно, ставя в голове отдельные галочки. Лишь образ ритма, который
выдают пальцы, ощущение этого ритма. Надо выстрелить как можно скорее и как можно
больше.Покате,замашиной,непоняли,кудастреляешь,–инеуспелиподнятьноги…
Как можно больше, но не все. Одиннадцать. Всю обойму – минус две пули. Они еще
понадобятся.
Вскрик,ещеодин…
Необращатьвнимания.Вскочить,покаподмашинойнеприлетелиответныепули.
Рывок на переднее крыло, шаг дальше, нависнув над тем, что внизу. С высоты – найти
белыепятналиц.Вотодно.Нажатькурок.Вонвторое.Ещеодинразнажатькурок.
Все.Обоймапуста.
Ивместеснейкончилосьчто-товнутри,иссякисточникэнергии,растянувшиймиг–в
длинную цепочку образов, когда можно что-то сообразить, что-то успеть… Синапсы
нейронов, врубленные на максимальную передачу, выработали свое, растратили все ионы
проводимости–иотключились.Накакой-томигпересталидействовать.Каксливнойбачок,
изкоторогоспустиливсюводу.Всетелосталовялым,медленным,почтичужим…
Стаспоскользнулсянамокромжелезе,слетелсмашины.Сзади,позатылку,врезалочтотометаллическое.Наверно,крылопереднегоколеса.
Но боли почти нет. В голове пусто-пусто, словно череп изнутри выложили ватой, не
пропускающейнимысли…
И – тяжелая волна перегоревшего адреналина, от которой трясет. Руки трясет, ноги,
мышцыживота,всевнутри…
Несколькоужасныхсекунд,когданаваливаетсязапоздалыйстрах.Когдавсявыброшенная
вкровьхимия,котораяужененужна,–коверкаеторганизм,тормозитвсефункцииисужает,
затягивает сосуды, опасаясь ран и потери крови… И организм беззвучно визжит, – словно
шины при экстренном торможении, плавящиеся, дымящие, оставляющие на асфальте
жирныйрезиновыйслой…
Потоммедленно,медленно,телоотходит.
Синапсы,набравшисьионов,сновамогутнормальнопроводитьприказымозгакмышцам
иихотчетыобратно…
И вот теперь чувствуется и боль в правом боку, и опять простреливает правую руку, и
тяжелопульсируетвзатылке,скаждымударомсердца…
Прикосновениекплечу.
–Ыпа?..Ыпа-ыпа-от?..
Ещеодноприкосновение,оченьробкое.ЭтоСерый.Вылезизмашины,ипочему-тообе
лапысвободны.Долженбытьвнаручнике,пристегнуткдверце…
Слева выскакивают, одна за одной, крысы. Примчались на выстрелы. Впереди Рыжик,
Скалолазка,Ушастик.Лобастый.Взводныйсержант.Ещесерыеморды–всехнезапомнишь,
попробуйвыучишестьсоткрысиныхдушзанеделю…
Носними–потом.Сначала–перевязатьрану.Странно,даженечувствуется…Болевой
шок.Сейчаспройдет,исразупочувствуется.
Стасогляделся–ипочувствовал,чтогубыдернулисьвухмылке.
Нет,этонеболевойшок.Совершенноневредим,еслинесчитатьтупойболивребрах,в
правойрукеизатылке…Ноэтоотобычныхударов,нестрашно.
ДвоеребятГрафанеподвижны.Уодногопробитообеноги,увтороготолькоодна.Нооба
контрольных выстрела легли в цель. Одному в висок, второму точно посередине лба –
темнееттам,кактретийглаз…
Повезло.Серыймолодец,врезалдверцейпорукеспи​столетом.Нотот,чтовставализ-за
мотора–этотдолженбылпопасть.Какпитьдатьдолженбылпопасть…Даженепонятно,
почемуне…
Ч-черт…
Нет…
–Белоснежка…
Нет,нет…
Девчонка,тольконетебя…Пожалуйста…
–Белоснежка!
Оналежалапотусторонуотмашины.Пуляпробилаживотснизуисправа.
И под ней кровь. Много крови… У модифицированных крыс реакция организма на
ранение многократно усилена, тут же падает давление и снижается температура вокруг
раны,сужаютсясосуды…Атут…
Кровислишкоммного…Что-товнутрисерьезнозадето,оченьсерьезно…
Ноглазкиоткрыты,блестятидвигаются.
Илапка.Поднялась,потянулась…
–Лежи,девчонка,нешевелись…
Стас тихонько нажал на лапку, опустил ее обратно на землю. Коснулся пальцами
мордочки.Заушамичесатьнастал–надоприподниматьголову,аэтозначит,потревожить
всетельце.Ненадо.Лишьподлинномуносу,междуглаз,ловящихдвижение,полбу…
–Сейчас…Нешевелись.
Стас метнулся к машине, включил в салоне свет. На заднем сиденье схватил аптечку.
Разодралхрустящуюупаковкубинтов.
–Нешевелись.Расслабься.
Оченьплохо,чтомногокрови.Иещехуже,чтопрямоназемле.Жирной,мокройземле…
Ранасквозная,иснизуестьвыходноеотверстие.
Стас сложил бинт в несколько слоев, посыпал антисептиком, чуть приподнял
Белоснежку и подсунул под нее. Посыпал и ранку на животе, положил тампон, прижал
бинтом.
–Ш-ш…Недергайся,девчонка…
Ничего.Ничего!
Главное, дотянуть до того фургончика-сторожки на старой ферме. Там рану можно
промыть, потом сделать переливание крови. У всех модифицированных крыс, слава
биоинженерам,одинаковаягруппакрови.
***
Держатьрульпришлосьоднойрукой.
Лужиразлеталисьтемнымиволнами,ветербилвбок,имашинутоиделонесильновело
вправо,ноСтаснесбрасывалскорость.
Успеть,успеть…
Правуюрукудержалнаправомсиденье.Там,гдележалаБелоснежка.Втягивалавоздух
редкоитяжело.Открывпасть,новсеравнострудом,едваслышно…
Серый, встав на заднем сиденье, положил лапы на подголовник, приник к спинке
переднегосиденья.ТосмотрелнаБелоснежку,токидалтревожныевзглядынаСтаса,словно
хотелчто-тоспросить,датолькопонимал,чтосейчаснедонего…
Красные, словно вымазанные клюквенным вареньем глазки еще открываются, но все
режеиреже…
Подпальцамишевельнулось,Белоснежкаприльнуламордочкойкпальцам.
–Недергайся,девчонка…Нешевелись.Стасдвинулправойрукой–так,чтобыпальцы
чутькасалисьееноса.Чтобыейнеприходилосьтянутьсязарукой.
–Терпи,милая,терпи…Сейчас,почтиприехали…
Еще минут пять. Нет, чуть больше. На подъездной дороге так не разгонишься… Ладно.
Успеем.Должныуспеть!
Носитьсятакрезво,какраньше,тыуженебудешь,девчонка.Ностроитьглазкиусатым
кавалерамзапросто.
Переливание крови не такая уж сложная штука. Обойдемся и подручными средствами.
Главное – чистая простыня, кипяченая вода и немного антисептика. Это все в фургончике
будет.
– Терпи, маленькая… Еще, чем черт не шутит, нарожаешь нам дюжину-другую милых
маленьких белоснежечек. Пушистых и светленьких, как новорожденные ангелочки. Но,
конечно,умеющихфлиртовать,какихмамаша,кудажебезэтого…Вонужеиразвилка…
Впереди, в свете дальних фар, мелькнула тень. Словно на обочине кто-то из темноты
махнулрукой–ирукапопалавсветдальнихфар.
Нерукаконечноже!Крысаподпрыгнула!Предупреждая!Что-тослучилосьтам,впереди,
анатакойскоростиужепочтичтопозади…
Стасударилпотормозам.“Ниву-шевроле”повело,прошласьюзомпомокромушоссе,но
всежевыровнялась.Приткнуласькобочине,замерла.
Влевуюдверцутутжезаскреблись–грубо,требовательно.
Заокошкомподпрыгнулакрыса,ещераз,еще–высоко,быстро,нежалеясил.Вдверцу
скреблись не переставая. Блин, тут-то что могло случиться?.. Стас распахнул дверцу. В
прямоугольниксветаназемлетутжевыскочилакрысаизакружиласьвтанце.
Резко, четко и ужасно торопливо, как захлебывающийся словами человек, который
должен поведать что-то чертовски важное. Но все же разборчиво. Явно один из ротных,
простойбоецтакнесмогбы…
Пируэты,пируэты,пируэты…
Насерединеподъезднойдорогимашина.Там,гдедорогаизгибаетсяиееневиднонис
фермы,нисшоссе,стоитмашина.Четверолюдей.Вооружены.
–Давно?
Двапируэта,почтислившихсяводин.“Половина”.“Час”.
Полчаса.
Значит,людиГрафа…Помчалисьсюда,кактольконановойфермеподняласьтревога?
Нопочемуименносюда?Какузнали?
Неважно.Комуеще,какнеим?..
Гэбэшникимоглибы…Ноужслишкомточновселожитсяповремени.Небываеттаких
совпадений…Да,ратникиГрафа.Обложили…
Гналитам,наферме,какдикогозверя.Погрязи,науськиваяэтихтварей,помесейсобаки
с быком… И теперь здесь. Ждут. Как задерганного, загнанного волка, со всех сторон
окруженногокраснымифлажкамиинесущегосяпрямоназасевшихвкустахохотников…
Стасвздрогнул.
Опустивглазанаправоепереднеесиденье.НаБелоснежку.
Словнопочувствовалчто-то.Какбывает,еслирядомпостоянноработаетприбор,кшуму
которого успелпривыкнутьтак,чтоужеинезамечаешьего, ивдругэтотпривычныйшум
пропадает.Ивздрагиваешь,неслышаегобольше.Тишинабьетпоушамсильнеевнезапного
грохота.
Медленных,трудных,едваслышныхвдоховбольшенебылослышно.Белоснежкалежала
соткрытымиглазами.Векинедвигались.Глаза…
Теже,ноужедругие.Седвазаметнойповолокойсмерти…
Резкое торможение стало для нее последним испыта​нием. Где-то внутри этого белого
тельцапорванныесосуды,затянувшиесябылосвернувшейсякровью,опятьдалитечь,лишив
сердцеимозгпоследнихкапелькрови…
Стасврезалкулакомвприборныйщиток.
Там что-то треснуло, костяшки пальцев обожгло болью, коже сразу стало тепло от
выступившей крови, но все равно. Стас ударил еще раз. Ниже, где щиток был тверже…
Чтобыбольнее.
Яростьдушила.
Рваласьнаружу.
Больврукехотькак-тообуздывалаее.Какмаленькийшлюз,которыйоткрывают,чтобы
сброситьизбытокводы.
Стасраспахнулдверцуивылезизмашины.Сжимаяиразжимаякулаки,обошел,открыл
багажник.Бросил:
–Навыход,–ипошелвперед.Открылкапот.Оглянулсянаобочину:
–Ротный!Роммелясюда,быстро!
Роммельвынырнулизтени.Ужепримчался,покаротныйрапортовал.
Стасприсел.Поднялруку,указываянасъездсшоссекферме.
–Вонтедвадеревавидишь?
Над морем голых ветвей высились, чуть в стороне от шоссе, метрах в пятидесяти, два
древесных холма – два старых-старых, здоровых дуба. Такие если упадут, то замучаешься
освобождатьдорогу.
–Скольконужновзводов,чтобыподпилитьихзаполчаса?
Роммель среагировал мгновенно – словно уже и сам думал об этих дубах, будто ждал
этоговопроса.Пируэт:“Два”.
Двавзвода…Почтирота.Хотякчемутутскупердяйство?Ведьуэтихдвухвзводовбудет
потомиещеодна,кудаболеесерьезнаязадача.
–Вшестойротетолковыйротный?
ВоттеперьРоммельзамешкался.Пируэты.“Все”.“Толковые”.
НеужтоукрысАрнитожеестьсвоепредставлениеочестимундира?..
– Хорошо, тогда пошли туда шестую роту. Пусть два взвода подпиливают те деревья. А
третийвзводпустьпрогрызетшинымашины.
Пируэт.“Бой?”
–Нет.Прогрызтьшины,окружить,потомнапугать.Неубивать,ноинедаватьубежать.
Пугать.Онидолжныиспугаться.Очень.
Так, чтобы вызвали подмогу. Всю, какую только сможет собрать Граф. Всех-всех-всех.
Сюда.
–Носамимберечься.Подпулинелезть.Ясно?Кивок.
– Пугать, пока не приедет подмога. Минут сорок. Приедет несколько машин. Дать им
съехатьсшоссенадорогу.Когдасъедут–валитьнадорогутедвадерева.Ясно?
Кивок.
–Когдаповалят,пустьуходят.Пируэт.“Куда?”
–Пустьвозвращаютсявгород.Роммельнамигзастыл.Озадачился.
– Тем же путем, каким пришли. Ясно? Маленькая пауза, но потом все же кивок. И
пируэт.“Можновыполнять?”
–Да.
Роммельпривсталназадниелапы,ссилойупалнавсечетыре.Иумчался.
Стаспогляделемувслед,потомвышелнадорогу.
***
Три фуры в сторону Пригорода пришлось пропустить. Судя по посадке, все три были
груженныедоверху.
Можно,конечно,иразгрузить…Нонаэтотребуетсявремя.
Даистранноэтобудетвыглядетьдляпроезжающихмимо,есликто-тоначнетпрямона
обочину выкидывать коробки с товаром. В грязь, под дождь, куда ни попадя, явно не
заботясьосохранноститовара…Странноиподозрительно.
Кто-нибудьобязательновызоветдорожныйпатруль.АтамидоКГБделодойдет.
Нет.
Тольконесейчас.
Сейчасестьдело,котороеужесталоличным.Вдвойне.Втройне.
Кулакисжималисьиразжимались,словносамипосебе.
Надороге,наэтотразсзапада,опятьвзревело,показалисьдалекиефары…
Стасприщурился,вглядываясь.Попробуйпоймистакогорасстояния,пустаяфураилине
пустая…
Пустая!
Стасвыбежалнадорогуизамахалруками.
Фура гавкнула. Потом загудела протяжно, басовито, не сбрасывая ходу – похоже,
водителю,отмотавшемуполтыщикилометров,несветилоостанавливатьсянапустомшоссе
задвашагадодома,ноСтаснеотошел.Такистоялпосредидороги.
Фурапересталагудеть.Резкооселанапередниеколеса,сбросилаход.Проехалаещетри
десяткаметров,визжапокрышкамиизамедляяход…Стасстоял,покафураокончательноне
сбросиласкорость,итолькотогдарванулвсторону,выныриваяиз-подсамыхколес.Водаизподтяжелыхшинокатиланогииживот,обдавхолодом.
Фура прошла еще метров двадцать, визжа покрышками. Встала. Тут же распахнулась
дверца,изкабинывылетелводительипобежалназад.
– Твою мать! Куда под колеса лезешь, ур-род?! Слепой?! Да я тебе сам сейчас глаза на
задницунатяну!Яже…
Стас поднял руки, заранее и оптом сдаваясь, извиняясь, соглашаясь и принимая все
укорыи“комплименты”.
–Извини,отец,извини.Машиназаглохла,аниктонеостанавливается…
– Ур-род! – рявкнул мужик. Но все же чуть сбавил обороты: – Ну еще бы они
остановились!Радивсякихур-родоввмотореколупаться!Вчужом!Поддождем!Вмасле!..
Чегодоброгоещеитвоюмашинуотберут!
Молодец, отец. Давай-ка переведем тему, уведем ее подальше от задевшего за живое.
Утихомиримся,успокоимся…
– Так у тебя же, отец, застраховано поди… – осторожно сказал Стас, разглядывая
водителя.
Невысокий,метршестьдесятскепкой.Худощавый.Этохорошо.
–Дазастраховано,застраховано!Причемтутмашина-то?Ееугонят,авоттебявземлю
положативеточкамиприкроют…Чтозадурнойнарод…А,ладно!–Онмахнулрукой.–Ну
чтоутебя,чумной?Ктожвастакихнасвет-торожает,ур-родовчумазых,простигосподи…
Нупошли,показывай,чтоутебяс…
Водительосекся.
Обвыксявтемноте,ивначинающемсярассветеразглядел,скемразговаривает.Разглядел
перемазаннуюгрязьюодежду,синякнаскуле,исцарапанноелицо…
–Твоюмать!
Водительразвернулсяиприпустилобратно.Взлетелнакрыло,сунулсявнутрькабины–и
какошпаренныйвылетелобратно.
–Твоюмать!!!
Спассажирскогосиденья,скалязубы,выглянулЛобастый.Кажется,неодин…Невидно,
сколько их там. Но это и не важно. Главный зритель тут другой. И он-то увидел столько,
скольконужно.
Идажеслихвой.Водитель,пятясьоткабины,оглянулсянаСтаса.
–А…а…–Онмахнулрукойвсторонумашины.
Похоже, он не отказался бы послушать, какого дьявола модифицированные крысы тут
делаюттакдалекоотСтарогоГорода,даещевкабинеегофуры.
–Нешуми,отец,–сказалСтас.–Нешуми.
Навсякийслучайдосталпистолет.Нонаводителяненавел,простопродемонстрировал.
Воизбежание.Чтобыневздумалрванутьвлес.
Убежать-то не убежит, конечно, крысы его мигом до​гонят. Но к чему лишняя трата
времени?
–Парень,тычего…я…дабери,только…
–Нетрясись,отец,всенормально.Никтотебятрогатьнебудет,недушегубы.Давай-как
машине…Данет,нексвоей.Кмоей.
***
Багажник ему оказался впору. Ноги, конечно, пришлось согнуть в коленях – но лежал
вполнекомфортно.Стасвзялсязакрайкапота.
–Нормально?
–Яжезадохнусьздесь,–буркнулмужик.–Тыбыхотьдыркипробил…
Дырки…Дыркибыивправдунепомешали.ЭтонеГраф,не одинизегоребят,кнему
ничего личного. Вообще невинно пострадавший, черт бы его побрал… Не дай бог, если в
самомделезадохнется.
Но дырки – это надо возиться. Рыться в инструментах, молотить корпус… Стас
поморщился.Ладно,сделаемпроще.
Опятьдостал“хек”иснялспредохранителя.
–Эй,эй!Ненадодырок,всенормально!
–Данеблажиты,отец…Приподнимисьлучше,уменярука…
Водительпроворноприподнялся.Стасподнялголову,огляделся.Надорогепусто.Кроме
“нивы-шевроле”ифурыникого.Замечательно.
Почтивплотнуюприложилдулокднищубагажникаинажалнакурок.
Грохот от выстрела, собранный маленьким багажником, как рупором, и брошенный
прямовлицо…
–М-мать!–Голосводителясталсовсемтихим.Стасподождал,покавушахчутьотлегло.
Посоветовал:
–Откройрот.
Сам тоже открыл рот, передвинул руку на десяток сантиметров вдоль задней стенки
багажника,ещеразнажалнакурок.
Поушамопятьврезало,ноуженетаксильно.
–Ложись,теперьнезадохнешься.Водительлег.ПокосилсянаСтаса.
–Идолгомнетут?..
–Ничего,потерпишьдоутра.Днемкто-нибудьостановится,тогдакричи…
Закрылбылобагажник,новпоследниймоментостановилруку.Сноваподнялкапот.
–Да,вотчто…Извини,чтотаквышло.Машинуможешьсебевзять.
–Нуда,атокакже…Благодетель,м-мать…Чтобызаугонпятоклетвпаяли…
– Нет, машина чистая. Документы в бардачке. Ну все, отец. Извини, что так вышло.
Приятнооставаться.Стасзахлопнулбагажник.
–Ыпа?
–Идикомне,Серый.
Стасподхватилобезьянунаруки,перенесчерездорогуиусадилвкабинуфуры.
–Сидиздесь.
Захлопнулдверцу.Обошелфуру,открылдверцыкузова.Совсемпустой.Этохорошо.
–Роммель!
Подногамипискнуло.Но…
Стаснахмурился,оглянулся.
Рядомсиделакрысаиждалаприказов.НонеРоммель.
–ГдеРоммель?
Крысапокосиласькуда-товсторону,словносмутилась.Потомзавертеласьвтанце.
“Майор”.“Будетздесь”.“Несколькосекунд”.
Та-ак… Что еще за новости? Что еще за “Роммель сейчас будет”?.. Все, все, все идет
вразнос,валитсяизрук…
ИлиРоммельпошелсшестойротой?Чтобыличнопроследить,какподпилятдеревья,а
потомкомандоватьатакойнамашину?Ладно.Пусть.
–Атыкто?Пируэты.
–Хорошо,ротный.НенужнопосылатьзаРоммелем.Всех,кромешестойроты,сюда.
Стасперебежалдорогу,вернулсяксвоей“ниве-шевроле”,сунулсявсалон…изамер.
Белоснежка.Лежит,всетакжеуставившисьвпотолокмашиныкраснымиглазками…
НасиденьерядомснейРоммель.Поднялмордочку,поглядел…
Стаспоежился.
Ох,блондиночка,блондиночка…
–Отойдите,геррмайор,–неприказал,попросил.
***
Ямурытьнепришлось.
Онаужебылаготова.Толиротныйраспорядился,тот,которыйеговстретил…
Нет.Наверно,Роммель.
Стасвернулсякмашине,открылдверцу,нагнулся,протянулруки…
Сами собой руки остановились. То, что лежало на сиденье – было какое-то чужое.
Словно это не неподвижная Белоснежка с простреленным животом – а что-то… кто-то
чужой. Лишь притворяющийся коченеющим трупом Белоснежки. Кто-то чужой, только и
ждущий,чтобыкнемуприкоснулись…
Дотрагиватьсясовершеннонехотелось.
Стасоскалился.Чужой?!Прыгаланапистолет,радитебя,защищаятебя,спасая,рискуя
своейжизнью–радитебя!Атеперь,значит–чужой?!
Стасскрипнулзубамииосторожно,будтотеперьэтоимелозначение,подсунулрукипод
тельце,подбинты,темныеизаскорузлыеотзасохшейкрови.
Ивсежеэтобылочужое…Ибудтобытяжелее.ЖиваяБелоснежкабылалегче.
Стасразвернулсяипошелзапридорожныекусты,вдеревца.
Приселнакорточки,осторожноуложилБелоснежкуввырытуюяму.
Наверно,полагаетсясказатьчто-то…Что-тохорошее,честное,отдуши…
Нотолько…
Та Белоснежка, которой это все хотелось сказать, была не здесь. В памяти, в закоулках
души,всердце–гдеугодно,нотольконездесь.
Здесьбыллишьхолодныйтрупик.Трупиккрысы-альбиноскиспростреленнымживотом.
Ивсе.
Черт бы побрал того графского ратника! И его, и его напарника, и Графа, и всю его
новуюферму!
Стас зачерпнул горсть земли – холодной, влажной, почти жидкой грязи… Словно не
горстьземли,аплевок…Ноникуданедеться.Занесрукунадмогилой…
Под рукой пискнуло так, что Стас потерял равновесие и завалился вбок. Чуть не упал,
оперсянаправуюруку–прикусилгубу,чтобынезастонатьотболи.
Из-под левой руки вынырнул Роммель. Встал на краю могилы, словно оттесняя от нее
Стаса.
Илиотгоняя.
Да,отгоняя.Этотвзгляд…
Чтож.Можетбыть,ониправ.
Виноват.
Стасподнялся,шагнулпрочь.Ещеразоглянулся.
Роммель все так же неподвижно стоял на задних лапах. Загораживая могилу с
Белоснежкой,неотрывноглядяемувслед.
ПоодальзамерлиЛобастый,Рыжик,Скалолазка,Уша​стик…Как-тонеуверенноежасьи
старательнонеглядявглаза…
Стас отвернулся и пошел к фуре. Медленно, без резких движений, словно нес полный
кувшин.Чтобынерасплескатьярость,жгущуюизнутри.Нерасплескатьраньшевремени.
ГЛАВАДВЕНАДЦАТАЯ
Небонавостокесветлело.
Тяжелый руль под руками, тяжелая махина рассекает мокрую дорогу, как крейсер, но
повинуется каждому твоему движению… Если бы не это, сдержать ярость было бы куда
труднее.Словнокровьзакипает…
Серыйэточувствовал.Полчасаужекакводывротна​брал.Настороженный,забилсяна
самыйкрайсиденья,прилипкправойдверце…
Крысынаполутожекакнесвои.Затихли,словноиспуганныемышата.Личнаягвардия…
Толькоуженепятеро,ачетверо.
Моторзарычалнатужнее–машинапошланаподъем.Вырваласьнапригорок,ивпереди,
далеко в рассветном сумраке, показался поворот на северо-восток. На ту дорогу, что
обходилаПензуиееближайшиепригородыссевера.Натудорогу,чтобылачутьприподнята
надокрестнымилугами,иснеехорошобыливиднылугаилесополосазаними…
Серыйзашевелился,зашебуршал.
Ожил? Стас отпустил педаль газа, переставил ногу на тормоз. Начал сбрасывать
скорость,оглянулсянаСерого.
Нет.Серыйопятьсиделтихо,какмышь.Но,кажется,уженетакнапряжен.Правильно,
шерстяной…Неиз-затебя,неиз-затебявсеэто…
Стасдожалтормоз.Фурамедленно,нехотя,сопротивляясьвсейсвоейнемалоймассой,
останавливалась. Вода уже не летела из-под колес тонкими зеркальными осколками,
красными в свете задних габариток, и две волны по бокам делались все меньше и ниже,
словноструяфонтана,укоторогоперекрылидавление…
Стассъехалнаобочинуивыключилфары,оставилтолькогабаритки.
Где-то там, верстах в семидесяти позади, взвод крыс запер в машине четырех ратников
Графа,недаваяимвысунутьносаизмашинысначистообгрызеннымишинами.
Ужеминуттридцать,каконидолжныбылиотзвонитьсвоим,вопявовсечетыреглоткио
подмоге…
Должныбыли.Аесличто-топошлонетак?
Ладно.Всетамдолжноидтикакнадо.Должно.
Стасподцепилсвешалкинадспинкойкепочку.Маленькая,толкомненатянуть.Ладно,
простонакинем…
Козырек, главное, пониже. Чтобы картина маслом: водитель, вымотавшийся в ночную
сменузатяжелымрулем.,Слипаютсяглаза,клюетносом–нуирешилсоснутьсполчасика,
чтобыневылететьнаобочинунаполномходу,такиневынырнувизсладкихснов…
СтаспогляделнаСерого.
Молчит.Ыва-ыватьнепытается.Чувствует,чтосэтимсейчаслучшенелезть…
Ждать пришлось недолго. С развилки вынырнул на шоссе кортеж из пяти джипов. В
каждомбитком–почетыре-пятьчеловек.
Почтивзвод.Неплохо.
Машины, взметая волны воды, промчались по встречной полосе и ушли на запад. К
старойферме.
Будемнадеяться,этовсебойцыГрафа,которыхудалосьвыдернутьпотревоге.Все,кого
согнали сначала к новой ферме, а теперь бросили к старой, на подмогу тем, запертым в
машине…
Скореевсего, охранникисновойфермы тожепоехали. Должны были.Некаждыйдень
на старой ферме обнаруживаются московские крысы, верно? И Граф должен был
сообразить,ктоихпривел.
Акогдаречьидеточестисемьи,разговороденьгахнеуместен,нетакли?Графдолжен
былотправитьтудавсех.
Теперьнабазе,скореевсего,однилишьдрессировщики.Иконечно,двесотнибаскеров.
Из которых пять дюжин вполне взрослые и выдрессированные. И еще пять дюжин
подростков… Если и не вышколены на все сто, то для боя-то сгодятся. А может, и самые
маленькиебудутдраться.Этакиерогатыегитлер-югендовцы…
Ужлучшебыбаскерыбыливэтихджипах,анабазеосталисьохранники!
Авпрочем,посмотрим…
Когдавзеркалезаднеговидаисчезлигабариткипоследнегоджипа,Стассдернулкепкуи
завелдвигатель.Вывернулсобочинынашоссе,утопилпедальгазаинацелилсянаразвилку
впереди.
***
Наповоротекзоопаркуникакогоуказателянебыло.Посетителейтамнеждали.
Дождькончился.
Небосветлело, номедленно.Обложное,свинцовое.Давилосверху. Всевокругтонулов
тяжелом,темно-синемсумраке,словнонасамомднеокеана…
Впереди показался фигурный забор. Вычурная вывеска с псевдославянской вязью:
“Ковчег”.
Стаснесталтормозить.Лишьпереключилсянапониженнуюпередачу.
Покабинегрохнуло,справаполобовомустеклупробежалатрещина.Большефураникак
непострадала.Взеркалезаднеговидасорванныеспетельворотакатились,какопавшиепо
осенилистья…
Дьявол!
Стас ударил по тормозам. Фура накренилась вперед, внизу завизжало, тело дернулось
вперед, на руль… Серый словно почувствовал заранее, уже выставил все четыре лапы и
уперсяимивприборныйщиток.
Впередипоперекдорогилежалижелезобетонныеблоки.
Проезд между ними был, но только для легковой машины. А вокруг дороги – дубовая
роща.Обочинаузкая-узкая,потакойфуренепродраться.
Аллеядлинная,метровдвести.Тампросветвдеревьях,какое-топустоепространство…
Тамидолженбытьзоопарк.Отнегодоплацаилабораторногозданияещеполверсты.
Ладно. Что такое полверсты, если быстрым шагом? Пять минут. Задержка, но не
смертельная.
Если на старой ферме шестая рота сделала то, что должна была сделать, то ратники
Графазастрялитамкудакакнадолго.ТолькобыкрысыАрнивсесделаливерно,толькобы
невылезлираньшевремени,неспугнулибы!Далибымашинамспокойносъехатьсшоссе,
пропустили,апотомуронилитедвастарыхдубаточнонаподъезднуюдорогу,поперек…
Оттащитьихбудетнелегко.Апростообъехать,чтобывыбратьсякшоссе,неполучится.
Недадут.Идеревья,ишестаярота…
РатникиГрафавыберутсяоттуданескоро.Временидолжнохватить.
СтасповернулсякСерому:
–Посидишь?
–Гырыга!
Мигоможил.Тутжераспахнулдверцуивылетелнаружу.
Стасоткрылдверцусосвоейстороныиспрыгнулназемлю.
Откуда-тоиздали–едваслышно,словнослуховойфантом,–доносиласьмузыка.Что-то
тяжелое, с басистыми гитарами и бешеным ритмом… С плаца? Опять Бавори врубила
металлическуюклассику?
Ну что же. Не самый плохой фон для ярости, жгущей изнутри, словно выпит натощак
котелокгорячегоспирта.Едвасдерживаемой,чтобыневырвалась,нехлынула,затопиввсе
вокругбезразбора…
Стасобошелмашину.Отдушидернулзасов,рванулнасебятяжелыедверцы.
–Навыход!
***
Нааллееветранебыло.Деревьяприкрывали.
Новетерударил,набросился,какцепнаясобака,стоилолишьвыйтииз-задеревьев…
Всамомделепочтизоопарк.
Пятачок,выложенныйшестиугольнойплиткой,рыжейишершавой,уверенноцепляющей
подошвудажесквозьлужи.Отпятачкалучикамиразбегаютсяпроходымеждуклетками.
Клетки высокие, большие, с дорогими литыми прутьями. Похоже не на клетки, а на
старинныечугунныезаборыкакой-нибудьдворянскойусадьбы.
Много пустых, но не все. Вон настоящий медведь, мрачный и тощий. Встал на задние
лапы,потерлапойлоб,прищурился.Словнодосихпорнеотошелотзимнейспячкииникак
непоймет,сонэтоилиявь,неужеливсеэтонасамомделетворится…
Авонволчьяморда…
Ветер бил в лицо, рвал полы плаща, разметал их в стороны, как крылья, а сзади, как
продолжениеэтихчерныхкрыльев,саллеинапятачоквыплескивалсяживойковер.
Серые,черныетельца.Острыеморды,подвижныеуши,приоткрытыепастисдлинными
резцами, сильные лапы… Созданы для боя. Вымуштрованы не для галочки, а на совесть.
Настоящиекрысывойны.
В золотых волчьих глазах мелькнул испуг. Морда задралась – и над клетками разнесся
вой.Сначаларобкий,словнобыудивленный.
Но живой, шевелящийся ковер все выплескивался на пятачок. Десятки, сотни крыс…
Вой взвился вверх, наполнился тревогой, страхом, паникой. Из конуры вынырнули еще
волчьи морды – и завыла вторая глотка, третья… Откуда-то слева, из-за пустых клеток,
прилетеливлилсявэтотхорещеодин“голос”.
Заголосилиптицынадубахвокруг.Ихиневидно-тобыло,авдругстолькооказалось…
Заревелмедведь.
Клетки оживали, на свет вылезали все новые звери, встревоженные спросонья,
приникаликпрутьям…
Надзоопаркомразносилиськрики.
Какохрипшийгудокпарохода,затрубилслон.
Нет,слониха.Впроходеслева,черезнесколькопустыхклеток,нафонечерныхпрутьев,
грязнойплитки,свинцовогонебамелькнулояркоепятно.Алике…
Этосейчасвсеработысгеномомподстрогимконтролем.Трудно,медленно,черезгоры
бюрократической волокиты, крошечными шажками. А двадцать лет назад, в разгар
генноинженернойреволюции,всебылоиначе.
Тогда еще не было презумпции виновности. Тогда модифицированные животные не
считалисьаприорибиологическиморужием.Кое-чтобылосделано,датакинезапрещено
потом,когдавоенныебиоинженерыналомалидровивовсеммирестализакручиватьгайки.
Например, морозоустойчивые слоны. С короткой, но мягкой и густой, словно плюш,
шерстью–специальнодляэтихсеверных,холодныхземель.
Три года назад это был еще милый слоненок. С ярко-розовой шерстью. Потому что
подарочныйвариант…
Ходу,ходу!Стасускорилшаги,почтибежал.Выло,клекотало,оралонеимоверно.Словно
незоопарк,абойняпрямоподоткрытымнебом.Еслидажевсеохранникиотправилисьна
старуюфермуиследитьзакартинкамисвидеокамернекому–ужэтот-тогалдежнаверняка
услышат.
Быстрее! Прочь с пятачка. Между клетками, по лучу-проходу, который ведет прямо на
север.
Здеськлеткипустые…Кончились.Занимиопятьдубоваяроща,разрезаннаядорогой,–
ещеоднааллеяметроввдвести.Вконцепросвет,тамдеревьякончаются,аснизу,справого
краядороги,голубоепятно…
Крайсторожки?Той,гдеЛобастыйучилсятоптатьсянаклаве?
–Роммель!Взводтуда!
От живого ковра позади оторвался и вылетел вперед комок крыс. Разделился на две
части,рассыпался,растянулся–икрысыунеслисьвконецаллеи,кголубомууглусторожки,
справа и слева по обочинам, петляя резкими ломаными зигзагами. Черта с два попадешь
дажеизпулемета…
***
Стасобошелуголодноэтажногодомикаиоказалсянаплощади,нырнуввморемузыки,
бьющейся между зданиями, окружившими плац. Ветер. Здесь, на длинной площади,
протянувшейсяссеверанаюг,онбилвлицотак,чтоспиралодыхание…
Онивсе-такиуслышали,несмотрянамузыку.
На дальнем конце площади уже собирались баскеры, дрессировщики, затянутая в кожу
Бавори… Дюжина баскеров трусцой семенила сюда, на эту сторону площади, с ними шел
дрессировщик.
Выдвигалисьузнать,чтодакак?Опоздали.
Дрессировщикзаметил.Намигзамер,остановился–нотутжедвинулсядальше.Ужене
шагом,ужепобежал.Выстрелилвпередрукой,нацеливхлыст:
–Attack!
Баскерырвануливперед.
Сначаланадвухногах,какисеменилираньше.Копытавпечатывалисьвлужи,вбивались
в блестящий плац, словно стальные прессы. Под шкурами задних ног перекатывались
мышцы. Оскалившись, как собаки – нижние клыки задирают губы, – пригнув головы,
нацелилирога.
Рогабылиширокие,словноконцыгигантскогосерпа,вросшеговчереп.Наконцахуже
неткрасныхнабоек.Дажеврассветнойсеростиконцыблестелизлымизвездочками,словно
заточеннаясталь…
–Attack!–Эхомдолетелосдальнегоконцаплощади,пробилосьчерезмузыку.
Женским звенящим голосом. Взмах хлыста, веер брызг… И оттуда, за спинами первой
дюжины, покатилась вторая волна. Еще полсотни огромных тварей, давно мечтавших о
настоящем бое, который будет оборван ударами хлыстов на самом пике ярости… Потом
один из дюжины разведчиков упал на все четыре ноги. Суставы задних ног провернулись,
всталитак,какудобнеедлябега–ирванулиеговперед,выносяпередостальными…Тутже
упалначетыреногиещеодин,сзади…Ивотужеполовина…Всядюжина.
Вот они уже на середине площади, разгоняются все быстрее. Живые тараны, каждый
почтивтонну…Всевместевперед–ичутьсходясь.Потомучтонаоднуцель…
Стаснеостановился.Какшел,такипродолжалидти.
А следом из-за угла дома на площадь выплеснулись крысы. Брызнули в стороны,
растекаясьвдолькраяплощади,освобождаяместотем,ктопозади…
Словнобьющиесянаветрукрыльяплащабылисложены,атеперьраскрылись.Широко,
допредела.Обнаживярость,жегшуюизнутри.Наконец-тодавейвыход.
И – прилив сил. Бешеный, стянувший тело как сжатую пружину и рванувший вперед и
куда-товверх,какударпопутноговетравэтисерыекрылья.Пятьсотенкрысиныхдушстали
твоимпродолжением,твоимируками,твоейволей…
Ихлынуливперед,какпрорвавшаяплотинучернаявода.
Навстречубаскерам–сотнямисерыхстрел,летящихнадсамойземлей…
Расстояниемеждунимиистаяловодинмиг.
Вырвавшийсявпередбаскервздернулголову,сбилсясшага–немогвыбратьцельсреди
этихсотенмелкихтварей,летящихнанего.
Почти остановился, привстал на задних ногах, вывернул передние, готовясь молотить
ими,какбоксер…
Серая лавина налетела на него, словно не заметив. Накрыла пологом шевелящихся тел,
поглотила,перевернулаэтутушу,швырнулаеехребтомнаплац,словнокартоннуюфигурку
ураганныйветер…
Онещедвигался.Пологпокрывшихеготелшевелился–серые,расплывшиесяочертания
баскера…Вонтотбугор-морда,авонтот–передняянога.Кажется…
Серая лавина уже неслась дальше и проглотила еще две рогатые туши. Перевернула,
швырнуланаплац,накрыла…
Остальные баскеры замешкались. Кто-то привстал на задних ногах, готовясь к бою, а
кто-то, наоборот, напрягся всем телом, судорожно выпрямляя все четыре ноги, подседая
задом, ломая собственные суставы, но сбрасывая скорость, лишь бы остановиться,
развернуться,и…
Кого-тоизнихлавинапроглотила,кого-тозацепила–закруп,зазадниеноги.Ночетверо
успели.Ипонеслисьживымитаранами,ноуженазад.Навстречувторойволнебаскеров.
Смутившихся,замешкавшихся.
Остановившихся.
Расступившихся, чтобы пропустить своих четверых собратьев, несущихся не разбирая
дороги…
Рассмотревшихто,чтонакатывалоследом.
Ибрызнувшихврассыпную.
Назад, в стороны, затаптывая друг дружку, куда угодно – прочь, с пути накатывающей
серойлавины…Крупы,копыта,плащидрессировщиков–тожелишьспины…
Исредиэтоголетящегохаоса–однанеподвижнаяфигура.Бавори.
***
Хлыст,порхающийвееруках,словноживойичертовскиголодный.
Ивотужечетыретвариостановились.Ужаленныестальнымнаконечником,замерлипод
еевзглядом,пойманыеезвенящимголосомиприказами,какгарпунами.Прилипликней,
словностальныеопилкикмагниту.
Ужешесть…Восемь…
Сгрудилисьвокруг,сбилисьвмаленький,ноподвластныйей,Бавори,анепаникеотряд.
Вокруг которого, как растущий кристалл вокруг затравки, может собраться вся эта
мечущаясяорава.
–Роммель!Роммель!Ее!Их!
Толькоувидетьбыеще,гдеРоммель…
Вцентреплощадилишьсерыетела,стреламиносящиесяпоплацу,разгоняябаскеровпо
проходам между зданиями… Ближе – серые островки. Крысы, оставшиеся на тушах
баскеров, еще шевелящихся, еще сопротивляющихся. Фронт лавины поредел, крыс уже не
половинатысячи,аотсилыполторысотни.
Ноегоуслышалиипоняли.ТолиРоммель,толиодинизротных.Передняяволнакрыс,
основноескопление,развернуласьипошланаБавори,наееотряд.
Иотряддрогнул,побежал…
Нет,недрогнул.ЭтоБаворипогналаих,всехводнусторону.Самаужеверхомнабаскере.
Однойрукойвцепиласьврог,вдругой–порхающийхлыст.Остальныебаскерысгрудились
вокругплотнойкучей,словноживойчастокол.
Вотониуженакраюплощади.Ноненырнуливпроходмеждудомами.Развернулисьи
посамомукраюплощадидвинулиськуда-товобходсеройлавины…
Дьявол!!!
–Роммель!Напути!Отрезать!Отрезать!
Новстатьнапутииотрезатьоттрехэтажноголабораторногокорпусанекому.
УдарноескоплениекрысразвернулосьвследзаотрядомБавори,хлынуловдогонку,срезая
подиагонали,сокращаяпуть–ивсеравнонеуспеть.
Слишкомпоздно.Бавориуженакрыльце.
Хлыст чертит воздух, стальной наконечник сечет плечи и спины баскеров. И один за
одним они протискиваются в дверь – крошечную для них. Цепляясь плечами, рогами,
спотыкаясь копытами на ступеньках крыльца.. Но стальной наконечник гонит внутрь,
выдираяизспиниплечклочкишкурыитемныебрызги…
Крысынагнали,хлынуликкрыльцу–илишьтогдаБаворисаманырнулавнутрь.
Захлопнуладверьпередсамымисерымимордами.
Пятьбаскеровтакиосталисьукрыльца.Средикрыс,лишенныенаправляющегохлыста
Бавори…Итутжепомчалисьпрочь,вдольдома,троеводнусторону,двоевдругую.Одного
зацепилизакруп,повалили,накрылителами…
Ночтотолку?!Баворииещетроеуспелинырнутьвнутрь!
–Отставить!–крикнулСтас.–Отставить!Непреследовать!
Отлавинынеосталосьиследа.Разбилисьнаостровки,добиваяповерженныхбаскеров.
Нескольковзводовувлеклисьигналибаскеровгде-тозадомами,сплацаиневидно–лишь
трубныйрев,нетоотярости,нетоотболи,доносилсяоткуда-тоиздали…
А путь в лабораторный корпус, на третьем этаже которого в дальней комнате стоит
секвенсор, отрезан. Бавори поняла, ради чего была предпринята атака. Поняла, не
растеряласьирешиларискнуть.
Наокневозледверираздвинулисьжалюзи.
Полоскалица,бесцветныерыбьиглаза…Ирукаструбкоймобильника.Красныйогонек
накорпусе…Глазоквидеокамерытоженацеленвокно.
Ч-черт…Стасдохрустасуставовсжалиразжаллевыйкулак.
Мало того, что отрезала от секвенсора. Так еще и Графу успела позвонить? Все
рассказала, а кое-что и показала? Чтобы вернул со старой фермы всех своих людей? Или
прислал сюда кого угодно, хоть ручных гэбэшников. Хоть черта, лишь бы не лишиться
секвенсоравовторойраз.Безнегофермагрошаломаногонебудетстоить–всеэтигектары,
дома,столы,заборы,клетки…
Сообразительная.
Может,иночьюонанепростотакбросалавзглядынаэтотдом?Идаженепотому,что
поднятая планка жалюзи могла выдать, а потому, что с самого начала подозревала: если и
сунется кто-то на ферму и проберется через систему охраны, то не будет валять дурака и
шаритьгдепопало,аполезетсразувсвятаясвятых,влабораторию,ксеквенсору,именнов
этотдом?
Норешилаоставитьегонапотом,насладкое?
Навсякийслучай,дляподстраховки,сначалапошлапроверятьостальныедомики.Кчему
спешка, зачем сразу лезть в лабораторный корпус, если там блокираторы? Если воришка
попался,тоуженеубежит…
Заодноразжигаласвойазартохотника,заставляяжертвуподольшепомучитьсяотужаса
безысходностисвоегоположения,ужасаворишки,понимающего,чтопопался…
Так,чтоли?Любитеигратьвкошки-мышки,дамочка?Передтемкаксвернутьшею?
Нучтоже…
Давайтепоиграем,с-сударыня.
–Роммель!
Роммельнаконец-топримчался.Нонесел.Ждал,стояназаднихлапах,кактушканчик,
и,кажется,дрожал.Тольконеотстраха,конечно.Отвозбужденияоткровавогокуража.
– Собратьбатальон!Первая,втораяроты–выставитьзадомами,попериметру,заслон,
отгонять баскеров! Третья рота делает широкий круг. Если баскеры собираются в отряд,
разогнать!Четвертуюроту–передкрыльцом!Пятуюкомне,натыльнуюсторону!
Изашагалвокругдома,кгаражу.
Дамочкаможетдумать,чтоеслионазаперласьвнутри,товсе,туданиктоневойдет.Нуну.Блаженныверующие…
***
–Поднять!
Восемьдесятковрозовыхлапокпотянуливоротагаражавверх.
Лучше бы, конечно, чтобы тянула вся рота – в сто восемьдесят лапок, но вдоль ворот
гаражапоместилисьвсеголишьсороккрыс.Ладно,иэтогохватит.
Воротамедленно,неохотно,нопошливверх…Сантиметр,другой…
–There!Push!Down!–вылетелизщелизвенящийголос.
Внутри затопало, зафыркало, завозилось… За обитыми гофрированным железом
воротами заскреблись, и ворота остановились. Пошли вниз, а потом вообще рухнули –
глубоко, до самого асфальта, врезавшись в стопора так, что вся стена гаража дрогнула,
металлическиелистызазвенели,затихаямедленно,какпотревоженныйколокол…
Стасбеззвучнозашипел.
Адамочка-то,похоже,недура.Далеконедура.
Ичтотеперь?
Тадверьзаперта.Выломатьеечем?Перегрызать…
Можно,конечно,посмотреть получше… Но,кажется,дверьтамхорошая.Прогрызтьее
насквозь–этонесрезиновымишинамиразвлекаться.Полдняуйдет,атоибольше.
Здесьтоженевлезть.Дажееслиизвернуться,выстроить-впихнутьвдольворотполсотни
крыс и подлезть самому, и дружно потянуть вверх – это все равно будет мало против трех
баскеров.Даиподнимать–неприжиматькнизу…
Ладно,естьварианты.Еслинепускаютнивворота,нивдверь,чтоостается?
Правильно.
Стаспошелвокругдома.Наэтотразмедленно,заглядываявокна.
Вон там лаборатория, где чуть не попался… Где Белоснежка последний раз сладко
посапывала,нежасьподпальцами…Стасскрипнулзубами.
Стоп!Спокойно,спокойно…
Ну-ка,спокойно!Воттаквот.Успокоился,закрылглазаивспоминай.
Так…Столы,установки…Тамвход,напротивстена,внейдверьвзаветнуюкомнатку…
Значит,зауглом,вонтам,должнобытьокнотойкомнаткиссеквенсором?
Стасзаглянулзаугол.Ага.Сейчас,какже.Разбежался…
Никакогоокнанет.
Впрочем,можнопонять…Еслиужблокираторывставиливстены…
Шипясквозь зубы,Стасвернулсяобратно.Прищурился,разглядываяокналаборатории,
рамы…Нестекло–прочныйпластик.Какинапервомэтаже,возледвери.Простотакне
выбить.
–Лобастый!
Подногамизнакомопискнуло.Туткактут.
–Молодец,умник.
Стасприсел,потрепалегозаушами.Хотьнакого-томожноположиться.
Потомскинулсплечарюкзаксаппаратурой,растянулзавязки.
Этистеклопакеты–довольнонадежнаяштука.Голымирукаминевскрыть,темболеена
третьемэтаже.ПридетсяЛобастогонемногоприодеть…
***
–Нормально?
Лобастыйкивнул.Растопыриллапы.
ОнлежалнарукахСтасаспинойвниз,какмладенец.Лапкиивсамомделепохожина
крошечныеладошки,4толькочетырехпалые,большойпалецедвазаметен.
На этих ладошках – подобие перчаток с отрезанными пальцами. На перчатки нашиты
магнитныекругляши.
Стас опустил руки с Лобастым пониже. Чуть присел, встал на носки… Покачался так,
пробуянавес,прикидываявзгля​домвысоту,приноравливаясь…Ещенесколькоразкачнулся,
постепенноувеличиваяразмах,присаживаясьвсениже.
–Три…четыре!
И толкнулся по-настоящему, передавая силу толчка рукам, напрягая и бицепсы, и
предплечья–сильно,ноплавно.Лобастыйвылетелизруквверхичутьвсторону,кстене.
Закрутил хвостом, мгновенно перевернулся лапами вниз – не только кошки всегда
падают на лапы. Изогнулся, уклоняясь от края карниза, словно прыгун в высоту, волной
перекидывающийсвоетелочерезпланку.Намигзамер,остановившисьнапикетраектории,
инаткнулсянапрозрачныйпластикокна.Спружиниллапами,гасяудар,чтобынеотлететь
обратноупругиммячиком.Упал-сползвниз,накарниз.
Сильно скошенный карниз, просто так не удержался бы. Магнитные присоски звонко
клацнулиосталь.Вцепилисьлучше,чемкогтивдерево.
Стасоткрылбылорот,чтобыскомандовать,чтоделатьдальше…
Нонестал.Вконце-токонцов,Лобастыйисамвсепрекраснознает.
Лобастый, привстав на задних лапах, привалился одним боком к пластику. Засучил
передней лапкой, подтягивая со спины на грудь крошечную сумочку-кармашек. Расстегнул
застежку-липучку,зубамивытащилкончикбелойнитиизпластида.
Осторожно оторвал от стального карниза одну заднюю лапу, переставил ее в сторону,
оторвал вторую и, по очереди переставляя лапы, медленно пошел по карнизу, передними
лапамиразматываянитьизкармашкаинакладываяеенастекло.
Сначала в самом низу, впритык к раме. Потом достал еще одну колбаску пластида и
пошел в обратную сторону, на этот раз накладывая нить так высоко, как только мог
дотянуться.
Повозился с сумочкой, вытащил и наложил на нить крошечные детонаторы. Покосился
вниз.
–Давай,ловлю.
Стас поднял руки, приподнялся на носках, чтобы увеличить длину тормозного пути и
смягчитьудар.
Лобастыйоторвалоднузаднююлапу.Неставяее,вывернулсянабокиоторвалвторую.
И,увлекаемыйсилойтяжести,назадницесъехалскарниза,соскользнулвниз…
Лапыпружинистоудариливладони.Стасопустилруки,гасяудар,самприсел.Отпустил
Лобастогоназемлю,шагнулвсторону.
Наверхусверкнулидвеогненныеполосы.Хлопокслилсястрескомлопнувшегостекла.И
нижняячастьокнаотвалиласьвниз,упала,глухостукнувшисьоземлю.
Да, качественное стекло. Даже после взрыва и падения оно не разлетелось. Пошло
трещинами,превратилосьвкакое-топодобиестекляннойкольчуги:пересталобытьтвердым,
формунедержит,нонеразлетелось.Наполнительпотрескался,нотонкиеволокнавсееще
держат кусочки вместе. Тонкие нити, незаметные взгляду, но чертовски прочные. Держат
осколкивместе,словностальнаяарматуратреснувшуюбетоннуюплиту.
Чертасдватакоевыбьешь…Резатьтожетоещеудовольствие…
И на удобном верстаке-то возни будет порядочно, а уж на высоте третьего этажа, еле
удерживаясь магнитами на тонком карнизе… Хорошо, если бы в час уложился. Это,
разумеется,втомслучае,еслинесорвешься
Австеклопакетеэтостеклонеединственное.
–Давай,Лобастый.Повторим.
Лобастыйпроворнопрыгнулврукииперевернулсянаспину.Расставиллапки.Мордочка
–безмятежная,невинная.Нупростобеспомощныймладенецдаитолько.
Когданаверхухлопнуловтретийраз–наэтотразкусокпластиканеупалвниз,авлетел
внутрь,–СтасопятьшвырнулЛобастоговверх.
Только теперь вместо взрывчатки в его сумочке был миниатюрный подъемник. Моток
молекулярнойнити,моторчикссистемойкрошечныхшестеренок,таблетка–аккумулятора.
Незадерживаясьнакарнизе,Лобастыйскользнулвнутрь.
–Скалолазка!Рыжик!Ушастик!
Мордочкитуткактут.
Два броска. Скалолазка, следом Рыжик взлетели вверх и нырнули внутрь. Теперь им
проще,ненадоцеплятьсязакарниз–можносразузакрайдырыивнутрь.
–Ушастик,остаешьсязастаршего.
Ушастиказартноприподнялсяназаднихлапкахирухнулнавсечетыре.
Издырывстекледонессяхлопок.
Хорошо. Значит, Лобастый нашел место, где закрепить подъемник. А строительный
патронвбилкрепежвстену.
ПоказаласьмордочкаЛобастого.Кинулвнизмаленькийкрючок–кажется,сампосебе.
Нокрючокнеупал,аповисввоздухе,медленнопоползвниз.Молекулярнуюнить–немного
длинных молекул, сплетенных как волосы в косичку, идеально правильных, без дефектов,
чертовскипрочных,–инаяркоосвещенномстоле-тоедваразглядеть,кудаужсейчас…
Безушканаконцеинезаметить,иневзяться.Возьмешьсязанитьголымируками–не
удержать,выскользнетизпальцев.Аобмотаешьвокругруки–прорежетрукудокостей.А
может,исовсемотхватит.
–Стоп!
Стаспросунулвушкостержень-рукоятку.Взялсязанееобеимируками.
–Давай!
Лобастыйнырнулвнутрь.Нитьнатянуласьимедленнопотащилавверх.
***
Стасвыставилрукиисоскользнулсподоконникавнутрь,головойвниз,следомвтаскивая
ноги.БольшойЛобастый,авсеженедостаточно.Маловатразмахеголапок.Слишкомузкая
дыраполучилась,чтобынормальновлезть…
Ладно,хотьтак.Стасперевернулсянаполу,встал.
Шумветраимузыкаосталисьснаружи.Доносились,нонетаксильно.Ивэтойтишине
пустого здания с высокими потолками и кафельными стенками… звонкий стук каблу​ков.
Быстрый,нервный,спешный…Совсемблизко.Усамоговходавлабораторию.Лишьуспел
шепотом:
–Рыжик,Скалолазка…Отрезать…–ишагнулзалабораторныйшкафмеждуокон.
Стук каблуков замер. Щелчок выключателя – и удар света по глазам, словно это
хирургическийстол,анелаборатория.Сновастуккаблуков.Ближе,ближе…
Теперьможно.Илучшевыйтисамому,резко.Эффектнеожиданностивсегдаполезен.А
сейчасэтонужноидлякое-чегоповажнее…
Стасшагнулиз-зашкафа.
Бавори была в каких-то пяти шагах. Вздрогнула, замахнулась хлыстом, но рука
замедлилась,замерла,словнопронеезабыли.
Из-заближнегостоластумбоймощногопроцессорногоблокавылетелЛобастый.Встал
междуСтасомиБавори,готовыйкброску.Параметров длянего–пустяк.Баворимоглав
этомубедитьсятам,наплощади…
Она крутанулась на каблучках и бросилась обратно, но сделала лишь два шага. И еще
одинударкаблуком–последний,чтобыостановиться.
Путьназадотрезан.
РыжикиСкалолазка,привставназаднихлапах,преградилипутькдвери.Открывпасти
и обнажив резцы, справляющиеся со сталью, – чтобы у Бавори не возникло ошибочной
мысли, что она сможет прорваться через этот чахлый на первый взгляд строй, поглядывая
блестящимиглазками-бисеринкаминаСтаса–правильнолионипоняли,чтопокаубивать
ненужно?
Баворизамешкалась,ноненадолго.
–Come!
Крик разнесся по пустому зданию, убежал в гулкий ко​ридор, за угол, унесся вниз по
лестнице,напервыйэтаж,гдевхоллепередвходомждалитроебаскеров…Вответприлетел
тройнойрыкимощно,сотрясаябетонныеплиты,замолотиликопыта.Всетроеломанулись
накрикхозяйки,хотякоридорыибылималоватыдляних.
Стасшагнулбылокдвери,обходяБавори,ноостановился.Заперетьсяневыйдет.Чтодля
этихполутонныхтварейхлипкаядверьвлабораторию?..
Дверьвкомнатуксепараторукрепче,ноееещенужнооткрыть.Отмычказапомнилате
варианты,которыеперебирала.Теперьейпотребуетсявсего-топараминут.Но…
Даже если успеть… Что дальше? Самому замуровать себя в комнате без окон? Когда
сюдамчатсяратникиГрафа,которыхвызвалаБавори?
Из глубины здания снова донесся рык – на этот раз не угрожающий, а как будто
огрызающийся. И удары копыт стали неритмичными. Лишь один из бежавших продолжал
движение,ноуженетакрезво,какраньше…
Добрались до лестницы? И выясняют отношения, кто первым ворвется? Им там и
поодиночке-тоедваразвернуться,кудаужтроим…Уженалестнице…
Впрочем,невсетакбезнадежно.
У системы дрессировки кнутом есть один минус. Особенно если терзаемый зверь –
стайный. Выдрессированный зверь слушается – но не того, кто его дрессирует, а
сильнейшего. Вожака стаи. Так, как это записано в крови твари… И этот минус иногда
можнообратитьвплюс.
– Come! – опять крикнула Бавори. Стас достал “хек” и показательно щелкнул
предохрани​телем.
–Хлыст,–приказалСтас.–Хлыст.Бросьназемлю.
Голубые, прозрачные, словно вода, глаза Бавори неподвижно замерли… нет, не на дуле
“хека”,нацеленномнанее.Глазавглаза.
Дамочка явно не дура пободаться взглядами… Да, такая просто должна была
понравитьсяГрафу.
Нучтоже.Темхужедлянее.
–Скалолазка…–почтинежнопозвалСтас.
Неотводявзгляда.Отвестивзглядпервым–все.Послеэтогоневозможнобудетподавить
неточточеловека–шавкудворовуюитунезаставишьподчиняться.
Глаза–зеркалодуши.Иэтонекрасивыеслова-пустышки.Покрайнеймере,когдаречь
идетодраке.Вглазахвсетвоимысли.Все,очемтыдумаешь.Чтобыударить,надорешить,
кудабить.Надокинутьтудавзглядхотябынамиг.
Зрачки дрогнут… И выдадут. Еще до того, как электрический импульс добежит по
нейронамдомускулов,которыепонесутрукукцели,–глазаужевыдали.
Если,конечно,тысмотришьвглазаврага.
Поэтому любой хищник нервничает, когда смотрят ему в глаза – это как объявление
атаки.Любоестайноеживотноевоспринимаетвзглядкаквызов.Какнамерениепрояснить,
кто тут главнее, кому полагается кусок пожирнее и лучшая самка? И потому в ответ –
тревогаиагрессия.
Если, конечно, зверь не испугается, не сломается, не решит подчиниться… Признать в
тебесильнейшего.Хозяина.
Скалолазкапоняла,чтоотнеетребуется.Пискнула,привлекаявнимание,ирвануласьк
Бавори,целязубамивногу…
Прозрачно-голубыеглазадернулисьвсторону.
–Нет!–крикнулаБавори,швырнулахлыстнапол.
–Отставить,–согласилсяСтас,оставляязасобойпоследнееслово.–Лобастый!
Лобастый уже и так не стоял на месте. Пробежал вперед, вцепился в ручку хлыста и
подтащил. Подпрыгнул – и обшитая кожей ручка сама легла в руку. Достаточно сжать
пальцы.
Потомучтоотводитьглазанеследует.Баворисновавзглянула–глазавглаза.Наткнулась
нанеподвижныйвзгляд–иееглазанамигскользнуливсторону.Убежали.
Это рефлекс. Натыкаясь на чужой взгляд, ты уводишь свой в сторону – пусть на миг,
чтобытутжевернуть.Нонакакой-томиготводишь.Чтобыпотенциальныйвраг,следивший
за твоими глазами и знающий, что ты не ожидаешь удара, – чтобы он не решил ударить
теперь, в последний момент своего преимущества. Потому что потом, когда будут глаза в
глаза,противникиувидятвглазахдругдруга,чтоукаждогонауме…
Ичтобыоннеударил,глазаотскакиваютотвзглядавупор…Рефлекс.ИБаворинанего
попалась.
Через долю секунды она вновь глядела на него в упор, но в глазах мелькал стыд за эту
мимолетную попытку показать, что не хочешь драки… И где-то глубже, в подсознании,
осталасьзаноза.Онаужезнает,чтопервыйбойпроигран.
–Наколени,–сказалСтас.
Спокойно, холодно, почти равнодушно – будто был уверен, что Бавори это сделает.
Словновседелолишьвтом,чтотаковоустройствовселенной:кто-тоговорит“Наколени?”
икто-топослушновыполняеткоманду…
Бавори улыбнулась – почти оскалилась. Верхняя губа взметнулась вверх в злой улыбке,
обнажив белые, почти идеальной линии зубы. Разве что клыки выступают слишком
сильно…
Встать на колени унизительно уже само по себе. А уж для дрессировщика… Особенно
для дрессировщика, который обучил своих питомцев, что стойка на коленях – признание
своейслабости,смирениепередвожаком…
Нучтоже.
У тренировки методом немедленных поощрений, “методом пряника”, есть один
недостаток – слишком долго длится первый этап. Зато у метода немедленных наказаний,
“методакнута”,сэтимвсевпорядке.Может,потомбываютосложнения,затопервыйэтап
проходитбыстроичетко.
Ктомужекое-ктоявнобольшепривыкименнокэтомуметоду,кметодукнута…
Неотводяглаз,Стасзамахнулсяиударил.Кончикхлыста,увенчанныйстальнымжалом,
со свистом рассек воздух и ударил по лицу. Бавори, яростно бодавшаяся с ним взгля​дом,
увлеченная лишь тем, чтобы глаза больше не дрогнули, не скользнули в сторону, заметила
ударслишкомпоздно.
Ееглазавновьушлиотконтакта,онадернулась,ноувернутьсянеуспела.Стальноежало
прошлось по щеке, оставив алый мазок. Заточенное жала распороло и кожу и мышцы, как
ножвспарываеткусоксырогомяса.
Каким-то чудом она сдержала крик. Крик – это еще один признак слабости. Это тоже
рефлекс в пользу слабых. Член стаи зовет других, признавая, что сам он справиться не в
силах…Чтонеонтутхозяинположения…
Стук копыт опять изменил ритм. Медленные удары – осторожно, с трудом размещая
огромные копыта на крошечных ступенях, двое еще поднимались по лестнице. Но один
мчалсяпоровномуполубыстро,кактолькомог.
Уже на площадке второго этажа?.. Если он появится здесь, пока Бавори будет хотя бы
отдаленно выглядеть хозяйкой положения – прежней, уверенной в себе, жестокой и для
баскеровбогоподобной,–небудетниединогошанса. Обоймав“хеке”сможетостановить
однутварь.Крысы,можетбыть,отвлекутещеодного.Нонетрехсразу…
–Наколени,–повторилСтас.
Хорошо:голоснезадрожал,хотянервыбыливзведеныдопредела.
НоБавориещенесломалась.Лишьподняларукукраспоротойщеке,изкоторойхлестала
кровьисукровица,зажимаярану.Ивновь–глазавглаза.
Стас ударил. Стальной кончик рассек воздух и ударил в то же место, но теперь по
тыльнойсторонекисти,зажимавшейрану,распоровнакостяшкахпальцевкожуиразмозжив
суставсреднегопальца.
На этот раз Бавори взвыла. Едва слышно, сквозь стиснутые зубы, но и этого было
достаточно. Не важно, насколько громко. Важен лишь сам крик – как признание того, что
тебенужнапомощь.Согласиестем,чтотынехозяинположения…
Нонаколениневстала.
Частый стук копыт по лестнице опять замедлился и на этот раз не выправился. Одна
паракопытзастучалабыстро.Другая,третья…Уженаплощадкетретьегоэтажа.Оттудадо
лабораториилишькоридор–широкийкоридор,можнобежать,нецарапаяплечиостены,не
отвлекаясьниначто,кромебега…
Скалолазка и Рыжик уже не смотрели на Бавори. Напряглись по-настоящему,
развернулись–туда,кдвери,откудагрохоталикопытаиещешкрябало,словночто-тоострое
волоклипополу,царапаяплитку.Толькотам,конечно,ничегоневолокли.Ивспарывалсяне
пол,апотолок.Эторогаздоровеннойтвари,елеразвернувшейсяналестнице,длякоторой
дажевысокиепотолкикоридораслишкомнизки.
Стасударилещераз.
И на этот раз глаза Бавори скользнули в сторону и испуганно закрылись. Она вскинула
руку, защищаясь. Она еще не смирилась, не встала на колени, но уже и не была хозяйкой,
которойнечегобояться…
Зря.Ударанебыло.Стасувелхлыствверх,надееголовой.Переложилналевоистегнул,
подавшисьвперед.Чтобыхлыстнеужалил,азахватил,обвился…Наэтотразхлыстулетел
неклицу,астегнулеепоноге,дваждыобвившисьвокруглодыжки.
Рывок,иБавори,потерявопору,упаланаколени.
В дверь влетел баскер. Сжавшись, скрючившись в три погибели, выкрутив шею боком,
чтобы впихнуть размашистые рога по диагонали, напрочь выбив плечами косяк, рыча от
ярости,нопротиснулся…изамер.
Сзади,раздраженнорыча,вкосякпротиснулсявторой,нонаткнулсянаспинутоварища.
И тоже замер. Пораженно уставившись на Того, Кто Главный. На вставшую на колени
хозяйку…
Бывшую.
Тот,КтоГлавный–оннестоитнаколенях.
Бавориуслышалаих.
–Attack!
Онапопыталасьподняться,ноСтасдернулхлыст.Обмотавшийсявокруглодыжкиконец
рванулБаворивниз,онаопятьупаланаколени,неудержалась,выставиларуки,оказавшись
начетвереньках…
–Repress,–сказалСтас.
Повелительно,четко–носпокойно.Хозяинможетбытьзол,ноонвсегдахозяин.Онне
боится,чтоегонепослушаются.Дажемыслитакойнедопускает.
Изкоридорапоявиласьтретьяморда.УдивленноуставиласьнаСтасачерезспинысвоих
товарищей.
Накакой-томигбаскерызамерли.
Attack–значит,надоатаковать.Того,ктостоитпередженщинойвчернойкоже,которая
здеськомандовалавсегда…
НоТот,КтоГлавный–оннестоитнаколенях.Ихлыстнеуженщины.Хлыстутого,кто
перед ней. У того, кто стоит на ногах, а не на коленях. И он дал команду прекратить
неповиновение.
Какой-томигонинезнали,чтоделать.Бавориподнималасьсколен:хлыстразмотался,
соскользнул с ноги… Второй баскер покосился на Стаса, словно решил двинуться вперед,
отпихнутьсдорогитоварищаизанятьсятем,когоприказалаатаковатьженщина…
Но не успел. Товарищ, первым ворвавшийся в комнату – наверно, потому, что первый
верносреагировалтам,внизу,вхолле,наприказбежатьсюда,–инаэтотразпервымпринял
решение.
И ткнул передним копытом Бавори в плечо. Несильно, как-то робко, словно не веря
самому себе, что делает это, но Бавори и этого хватило. Она так и не встала – рухнула на
колени,впечатавихвсалатовуюплитку…
ГЛАВАТРИНАДЦАТАЯ
Сампосебесеквенсорвесилкилограммовтриста.Нопростотакперевозитьегонельзя,
слишком тонкая механика. Одних силовых микроскопов две дюжины. Нести пришлось в
контейнере-амортизаторе,аэтоещедвацентнера.Итогополтонны.
Баскерытащилиего,какгроб.Вставнадыбы,чинновышагивали,покрякиваяотнатуги.
И все трое с опаской косились то на Стаса, то на хлыст в его руке, то на крыс,
шныряющихвокруг…
НакраюплацаСтасостановился.
Баскерытутжезамерли,ноСтасмахнулрукойвперед:
–Go!
А сам обернулся назад, к площади, окруженной домиками и стойлами. Целые.
Непорядок.
–Рыжик!Скалолазка!Ушастик!
Тут как тут. И Лобастый – чуть поодаль и чуть смущенный, почему это он не
потребовался.Ничего,идотебяочередьдойдет…
Стас скинул с плеча рюкзак, развязал тесемки и выгреб из внутреннего кармашка все
воспламеняющиесяшашки,бросаяихпрямоподноги.Огляделплац,зданияпопериметру…
Поморщился.
Много зданий, не хватит на все шашек. Купил десять, но после “Дубовых домиков”
осталось восемь. Кто же мог подумать, что Граф не просто восстановит старую ферму, а
развернетновую,дастакимразмахом?
Ладно.Нетнеобходимостижечьтутвсе.
Стас присел на корточки, почесал гвардейцев за ушами. Активировал шесть шашек.
Махнулрукой,определяяцели.
–Поджечь!
Ушастик,СкалолазкаиРыжикподхватилипошашкеипонеслисьчерезплацкстойлам.
Надоизбавитьсяотпогони.СвязатьГрафуруки.Ачтоможетозадачитьегосильнее,чем
двесотнибаскеров,которыебегаютвокругПензыикоторыхдаженекудапосадить?
И все же хорошо было бы сжечь еще и лабораторный корпус… Но там, в комнатке, где
был секвенсор, сейчас заперта Бавори… Ладно, черт с ней! Дьявол с этим лабораторным
корпусом!
Вконцеконцов,безсеквенсораферма–уженеферма,атак,одноназвание.
–Лобастый!
Стасподнялегонаруки–повыше,чтобыонразгляделмачтуэлектропередачи.Далекона
востоке, за деревьями, километрах в двух, а то и побольше. Но к ней бежать не нужно.
Оттуда сюда должна идти линия на невысоких стол​биках. И где-то на пути к мачте
встретитсятрансформаторнаябудка.Она-тоинужна.Надообесточитьзабор.
Пустьбаскерыпогуляютразвжизни,несдерживаемыеничем.Может,здесь,вПензе,у
Графа и все куплено, но когда по окрестностям начнут разгуливать сотни баскеров и
местные жители начнут обрывать федеральный номер КГБ… Если повезет, на поиски
секвенсорауГрафавообщенеостанетсявремени.
Последнюю шашку Стас бросил сам, в голубую сторожку. К чему оставлять системные
блокисдисками,накоторыевсеэтовремястекалиськартинкискамернаблюдения?..
Шашка укатилась в дальнюю комнату, хлопнула, . расплескав внутренности, и там
затрещалогонь.Тутжеповалилгустойедкийпластмассовыйсмрад…
Стас выбежал из сторожки, а внутри затрещало. Кремниевые кристаллы и платы в
компьютерах лопались со звучными хлопками, почти как патроны. Через приоткрытую
фрамугу черная гарь потекла наружу. Даже не вверх – а в стороны, вниз, до того была
тяжелая.
Ветеротбросилжирныеклубывправо,кнебольшойстоянке.Надорогие“сахалины”,на
совсемуждорогущуюичертовскиизящнуючерную“итальянку”.Двухместную,крошечную,
почтиигрушечную–залюбуешься…НеплохоГрафподкармливаетсвоихфермеров…
Ладно, тут занялось хорошо. Будем надеяться, остальные шашки выполнят свою работу
нехуже.Временипроверятьнет.ЧертоваБавори!Позвонила-такиГрафу!
Те ратники Графа, которые на пяти джипах ушли к старой ферме и попали в ловушку,
едвалисмогутбыстровернуться.Выбиратьсябудутдолго.
НоуГрафаестьиещелюди.Унегомноголюдей.Простоневсесмоглипримчатьсясюда
потревогемгновенно…Что,еслиподкрепленияужемчатсясюда?
Наюг,доповоротаназапад,ведетвсегооднадорога.ОнажеведетикПензе.Несколько
километров, где запросто можно наткнуться на свежих ратников, спешащих на призыв
Бавори.Ипосколькуздесь,насевере,кромефермыбольшеничегонет…
Сообразят.Будутстрелятьпоколесам,запрутнадороге…Ипотоммалонепокажется.
Деревьянаконец-торасступились,перваяаллеякончилась.
Пошликлетки,сначалапустые.Потомперваяволчьямордаиподжатыймеждуногхвост,
какупобитойсобаки…
Внебосноварванулсяиспуганныйвой,ичерезмигпесньстрахазатянулииостальные
волки.Вступилмедведь,опятьхриплопротрубиласлониха…
Вой,рев,щебет…
Изверейможнопонять.Теперьоткрыспахлосвежейкровью…
Эх, если бы так же, дрожа, воя и зажимая хвост меж задними лапами, разбежались и
ребятаГрафа…
–Go,go!–прикрикнулСтас.
Дофурыещедвестиметров,всявтораяаллея,абаскерыужепыхтелиотнатуги.Самипо
себепятьцентнеров,которыевесилсеквенсор,былидлянихнетакужитяжелы,–только
вот тащить его приходилось в самой неудобной позе. Семенить на задних ногах, да еще и
выворачиватьпередниеногитак,чтобыпридерживатьящик…
–Стой!–скомандовалСтас.–Stop!
Изаллеивылетела крыса. Серойстрелойпромчалась мимобаскерови,цепляякогтями
рыжуюплитку,затормозилапередСтасом.
Пируэт,пируэт,пируэт…Быстро,резко,собранно.
“Машины”.“Большедвух”.“Вооруженныелюди”.“Приближаются”.
Вотиони,свежиемальчикиГрафа…Все-такиуспели.Отрезалиотдороги.
И,словновподтверждение,впередигрохнуло.Вконцеаллеи,там,гдевиднелисьблоки,
перегородившие дорогу, фура стояла за ними, – там коротко сверкнуло. Кабину дернуло
вперед и вниз, на бетонные блоки. А из-за нее, как раскрывшийся цветок, стальными
лепесткамиразлетелсяфургон…
Из гранатомета они ее, что ли? Обжегшись на молоке там, у старой фермы, где все
казалось просто, но все же угодили в ловушку два раза подряд, – теперь решили дуть и на
воду?Фургонжебылоткрыт!Виделиже,чтотампусто…
И тут же сдетонировал бензобак. Огромный бензобак, не чета легковушечным
сорокалитровкам.Кабинаутонулавогне,поушамударилаещеоднатугаяволна.Столбогня
ушелвверх,внемкружилисьстальныелистыскрышикабины,чернымимошкамибрызнуло
лопнувшеелобовоестекло…
Стасневольнопригнулся.
А баскеры даже не дрогнули. Хоть какая-то польза от грохотавшей во время их
тренировок тяжелой музыки… Теперь стрельба и грохот баскеров совершенно не пугали.
Кромелюбопытстванаихмордах–ничего.Словномеломаны,услышавшиечто-тоновое,но
покаещенераспробовавшие,чтожеэто,хорошоилиплохо…
–Back!–скомандовалСтас.–Back!Away!
Баскеры,пыхтя,развернулисьипотопалиобратнокзоопарку.
Стасприселпередкрысой.
Ага, один из ротных лейтенантов. Вторая рота, кажется… Охранять вход лично не
приказывал,ноумницаРоммельвосполнилэтоупущение.Оставилтамикрыс,иодногоиз
ротных–умногоипонятливого.Сэтимможнонерватьфразыдопредела,напростейшие
понятия,этотпойметитак.
–Держатьзаторнадороге.Попытаютсяобойти–нападать.Осторожно,из-задеревьев.
Цель–задержать.Пятнадцатьминут.Потомотходитьзаосновнойгруппой.Ясно?
Ротный лейтенант кивнул. И умчался обратно, сначала по дороге, потом наискосок. Не
добегаядоблоковипылающейфуры,соскочилнаобочинуипропалмеждустволамидубов.
Черт… Ну и что теперь? На какое-то время вторая рота задержит ребят Графа. Но как
теперьвыбираться?
Возлесторожкиестьмашины,но…Вселегковушки.Самомуудратьможно,нокакбытьс
секвенсором?Бросать?
Послевсего?..
–Go,go!–прикрикнулСтаснабаскеров.
Сам почти бежал. И побежал бы, но что толку? Баскеры быстрее не шли. Просто не
могли. Выдохлись. На них секвенсор, не то что за пределы фермы – еще сотню метров не
протащить.Аеслиеще,недайбог,уронят…Амортизаторусеквенсора–этонемашинные
рессоры.Этосампосебетончайшиймеханизм,напичканныймоторчикамиигироскопами.
Онтакогоневыдержит.Онкомпенсируеттольконесильныетолчки–чтобынеповредились
совсемужажурныемеханизмысеквенсора…
Чертвозьми!Нучтозаневезуха!Сюдамясозавозятвсумасшедшихобъемах.Чегостоило
заваляться на стоянке не то что фуре, но хотя бы какой-нибудь старенькой “норке”! И ее
хватилобы!Секвенсорухватилобы,акрысыисамибегатьумеют…
Сзадипростучалакороткаяочередь.Защелкалиодиночныевыстрелы,сноваочередь…
Ратникиужесунулиськостаткамфуры?Быстро…
Оскалившись,Стасзаметалсявзглядомпосторонам.Куда?!Фурыбольшенет.Настоянке
однилегковушки.Баскерывот-вотвыдохнутся…
Зарукавдернули.
Стас опустил глаза. Серый. Совершенно не испуганный. Словно все вокруг – крысы,
баскеры,выстрелы,–всеэтоегонекасается;словновкинопопал…
–Ыпа!–СерыйткнуллапкойвсторонуипотянулСтасазарукав.–Ыпа-ыпа!От!От!
И задорно улыбнулся. И опять потянул Стаса за рукав. Вправо… Туда, где виднелась
розовымпятномслониха.
–С-серый…–прошипелСтас,едвасдерживаясь.
Нашел время! Зов крови у него, блин! Южноширотную землячку заприметил!
Обрадовался,поглядетьтащит!Радостьюподели…
Стасзамер.Нахмурился.
Усмехнулся.
Сначаланерешительно,потомучто…Нет,нувсамомделе…
Но…Собственноговоря…
Стасобернулсякбаскерам:
–Come!
Махнулрукой,зовязасобой,ипошелнаправо,почтипобежал.
***
Двадцать лет назад, когда бум генной инженерии еще не вылился в мелкие издержки
вроде опустошения Москвы, повлекшие тотальный запрет любых несанкционированных
Всемирнымсоветомразработок,–тогдадинозавровтакиневосстановили.Нокое-чтовсе
же сделали. По крайней мере, теперь никто не сможет спорить с тем, что Россия-родина
слонов.
Этапородачистороссийская.Стасподошелкклетке,просунулрукуипозвал:
–Алике!Идикомне,прелесть…
Это давно уже был не тот слоненок, которого подарили на четырнадцатилетие РитыРитки-Маргаритки,когдаейнадоелипрогулкиналошадяхизахотелосьчего-тоновенького.
Нодажесейчас,тригодаспустя,онаегоузнала.
Косяглазомтонабаскеров,тонакрыспередклеткой,топотушкаосторожноподошлак
прутьям. Обнюхала хоботом, потом наклонила здоровенную голову к руке, осторожно
попробовалагубами–вожиданиивкусненького.
Исноваунеепоявилосьтообычноедлянее,ностранноедляслоноввообщевыражение,
котороетаксмешиловсехтригоданазад.Аликесловнобыулыбалась,мешаявулыбкевсе:и
нерешительность, и осторожное дружелюбие ко всем и каждому, и робкую надежду, что и
мирответитейтемже…
Заплечомтихо,ноотчетливопромычало.
Баскерыдержалисепаратор,ноявнопритомились.
–Put…–скомандовалСтас.–Slow!!!
Баскеры с такой радостью поспешили расстаться с секвенсором, что едва не швырнули
егопрямонавымощеннуюплиткойдорожку.
–Slow!Slow…Put.
Стас облизнул сухие губы. Кажется, успел вовремя. Иначе… Грустно будет привезти в
СтарыйГородраздолбаннуюгрудумеханики,которуютольковутиль…
Махнулрукойвниз,разрешаябаскерамопуститьсяначетыреноги:
–Down.
Удивленнопереглянувшись,–определенноБаворинебаловалаихотдыхом,предпочитая
ставитьнеточтонадыбы,авообщенаколени,малозаботясьотом,чтостоятьтакимне
очень-топриятно,–баскерыосторожносели.Настороженные,словнождутподвоха.
НоСтасповернулсякклетке.
Маргарите слоненок приелся за какие-то пару месяцев. И вот теперь животное стояло
здесь,вклетке,подоткрытымвоздухом–ещеодинэкспонатфиктивногозоопарка…
Хорошо еще, не замерзла – шерсть ей генные инженеры сделали на славу. Не очень
длинная, но густая-густая. Если вымыть и вычистить, просто-таки мягчайший ковер, а не
шерсть…
–Алике,девочка…–Стаспохлопалеепооснованиюхобота.
Эх,пакетикбысахара…
–Подожди-ка,милая.
Стассунулвкарманправуюрукуипоморщился.Надобудетстянутьпотомповязкой,но
не сейчас, не сейчас, потом… Сунул в карман левую руку. Но левый карман уже опустел.
Морщась,Стасвсежеполезвкарманправойрукой.Досталшоколадку.
Последняя. Остальные уже перекочевали в крысиные желудки. Придется растягивать…
Стасразорвалобертку.
Алике шумно втянула воздух, почувствовав сладкий за​пах. Так, что шоколадку чуть
вместесоберткойнеунесловхобот.
–Нетакбыстро,красавица.
Стас поломал шоколадку на мелкие кусочки и стал скармливать их – по одному,
медленно,растягивая…
За спиной опять защелкали выстрелы, словно лупили молотком по огромному
жестяному тазу. Но это там, в двухстах метрах, за рощей. А здесь не надо спешить. Пусть
почувствует вкус хорошенько. Пусть вспомнит руки, лицо, запах… Пусть всплывут все
прежниевоспоминания.Пустьпривяжется.Пустьуспокоится.
Вконцеконцов,полтонны–этодажедляслонанеподарок.
Эх, что за страна… Любая особь женского пола вкалывает почище мужиков. Даже
слониху готовы загонять до смерти… Вся надежда только на то, что в России-матушке не
толькочеловеческиесамочки,ноилюбые-прочиесударынивыносливеесвоихзарубежных
товарок.
Оставив пару кусочков – Алике проводила руку удивленным взглядом, полным
вожделенияиукора,–Стасспряталихвкарман.Открылклетку.
Поманилтопотушкунаружу.
–Идикомне,красавица,уменяестьдлятебяещеодинсюрприз…
Нехорошообманыватьдам,ноиногдаприходится.
–Вниз,милая,вниз.
Алике чуть поразмыслила, но все же встала на колени, поглядывая на Стаса и поводя
головой, хоботом вслед за руками, робко приоткрывая губы – ну где там еще сладкие
кусочки?
–Молодец…
Стас повернулся к баскерам. Твари вскочили без всякой команды. Муштровка Бавори,
главным элементом которой был хлыст со стальным жалом, не прошла даром. Одного
взгляданасеквенсорхватило,чтобыонидружноислаженноподхватилиегоиподняли.
Стас провел рукой по гладкому боку амортизатора. Вот и панель крепежного ящика.
Открылмаленькийкапот.Внутри,аккуратносвернутаяистянутаяпружиной,словношнурв
пылесосе, широкая полоса для закрепления груза с карабином-защелкой на конце.
Кевлариновая,прочная.
На остальных трех углах амортизатора такие же ящички с полосами. Амортизатор с
секвенсоромвнутриможнозакрепитьпрочноначемугодно,былобыначем.Например,на
большойширокойспине…
Топотушкавсетянуласьхоботом,надеясьнакусочкишоколада.
Эх,Алике,Алике,милая,розовая,пушистаяидоверчивая…Вэтойстранеибесплатного
сыра-тоненайти.Чтоужпрошоколадговорить.
Частьтретья
ЛОГОВО
ГЛАВАПЕРВАЯ
–Вперед!Давай,милая,давай!
Рев вертолета едва пробивался сквозь шум дождя, но гремел постоянно, никуда не
пропадая.
Гремел уже давно и только усиливался. Медленно, но верно. То чуть затихая, то
усиливаясь,вертолетходилнадземлейзмейкой,набреющемполетеобыскиваяплощадь.Но
даже так, змейкой, он продвигался слишком быстро. Быстрее, чем могла двигаться
топотушка.
–Вперед!Поднажми,милая!–крикнулСтасвбольшоеухо.–Русскаятыбаба,вконце-то
концов,илинеженкакакаязаморская?!Нуже,Алике,давай!Вперед!
Огромные ноги-столбы, ужа давно не розовые, а покрытые коркой грязи, задвигались
проворнее.Аликевсе-такичутьприбавила.
–Молодец!Вперед!
Почтизакрывглазаотусталости,Аликедержалановыйтемп.Давалосьейэтонелегко.
Безеды,безсна,безпередышеконанесласьужесутки.Сполутоннымсеквенсоромнагорбу,
которыйзаэтовремянеснималиниразу…Раннееутросменилдень,утонувшийвночной
тьме,тьманачаларастворятьсявзаре,аонивсебежали.
И еще эти колкие ветви, едва начавшие покрываться листвой… То ли она была велика
ростом для этих северных земель, то ли деревца были слишком мелкие. Ветви нещадно
молотилиеепобокам.
Ноги-столбы глубоко проваливались в грязь, вязли… Дождь все шел и шел. То затихал,
превращался в мелкую морось, то снова обрушивался ливнем. Половина месячной нормы
ужевыпала,наверно,атучинадголовойинедумалирасходиться.
Стас,увязаявгрязипощиколотку,бежалрядом.ОбессилевшийСерыйужедавносидел
наплечах,схватившисьдвумялапамиподподбородок,тоиделовздрагиваявосне.Можно
было бы, конечно, посадить его на Алике. В принципе, что такое его двадцать кило к той
полутонне,чтоуженавьюченанатопотушку?..Норукинеподнимаютсяпосадитьтудаещеи
Серого.Беднаядевчонкаитакедвапереставляетноги.
В конце-то концов, последняя спичка ломает спину верблюда. Слон выносливее,
конечно.НутакиСерыйпотяжелееспички…Реввсенарастал.
Днем вертолет уже нагонял, даже два раза. Первый раз шумело едва слышно, где-то
позади за спиной, всего минут пять. Второй раз было громче и куда дольше – минут
двадцать.Нообаразавертолетотставал.Авоттеперь…
Чертовзверинец!Разогнавбаскеровиустроивпожар,отвниманияГрафаизбавились,да.
Но,похоже,переборщили.
Граф не смог разобраться со зверьем своими силами. И вот теперь за спиной ревели
военныевертушки,обшариваяместность…
Похоже, вся Пензенская область стоит на ушах. Вертолеты постепенно расширяли круг
поисков.
Днем топотушка успевала пройти дальше того места, которое прочесывали военные и
гэбэшники…Ноэтоднем.Наэтотразвертолетзаспинойгрохоталужеполчасаиникакне
отрывался. Наоборот, подбирался все ближе. Хоть и змейкой, а все равно идет быстрее…
Спасал только дождь. Холодный плотный дождь, который делал бесполезным поиск
тепловизоромснормальнойвысоты.ВяснуюпогодуАликесеетоннамитремявесазасекли
бы по тепловому излучению даже на большом расстоянии. Так сияет в инфракрасном
диапазоне, что никакие деревья не прикроют. Но холодный дождь поглощал и рассеивал
тепловое излучение – так сильный туман способен съесть свет даже самого мощного
авиационногопрожектора.
Да и пилоты вертолета искали баскеров, а не слона. Те тоже не шавки, но все же
поменьше. Вот вертолет и ходил над самыми верхушками. Это сужало их поле зрения,
замедлялопоиски.Покадождьспасал…
Но,похоже,напоискиразбежавшегосязверьябросаливсеновыеиновыесилы,исектор
поиска все расширялся и расширялся… А вот Алике все сильнее уставала. Крысы как-то
держались,ночтотолку?Неонижепотащатсеквенсор.
Даисам…Давнобысвалилсяотусталости,еслибынепаратаблетокстарогодоброго
экстази.
Ревприближался.Наэтотразотнегонеуйти.
Но,можетбыть,дождьспасетещераз?
–Стоп,Алике!
Аликепробежаланесколькометров,незамедляяшаг.
Потом неуверенно повернула голову назад – не ослышалась ли? На ее морде опять
появилось странное, робко-мечтательное выражение. Словно она очень хотела бы, но все
ещенемоглаповерить,чтовотэтовотчудовище,гнавшеееесуткислишнимбезостановок,
поддождем,стяжеленныминеудобнымгрузомнагорбу,ниразунедавнеточтопощипать
почки с деревьев, но даже просто отдохнуть хоть пяток минут и все подгоняющее вперед,
вперед,быстрееибыстрее!–чтоивотэтовотчудовищевдругрешилодатьпередышку?..
Эх, Алике, Алике. Бедная, доверчивая девчонка… Где же ты видела, чтобы за добро
отплачивалидобром?
– Стоп, Алике, – повторил Стас, семеня рядом. Похлопал ее по задней ножище, пока
Аликесовсемостановилась.
–Молодец…Роммель!
Аликевздрогнула–толиотвозгласа,толиоткрысинойморды,вынырнувшейиздождя
унееподногами.
– Один взвод туда, другой туда. – Стас махнул рукой вправо и влево от Алике. – А ты,
девочка,наколени…Вниз,Алике,вниз.Молодец.
Теперь, когда Алике покорно опустилась в холодную грязь на колени, можно было
дотянутьсядосеквенсора.
Двеширокиекевлариновыеполосыудерживалиегонаспинетопотушки.
Стасрасстегнулближнийкарабин.Получилосьсовторойпопытки.Рукидрожали.Толи
отусталости,толиотэтогорева,всеприближающегосяиприближающегося…
Спокойно,спокойно!Необращатьнанеговнимания.Именнопотому,чтоонблизко,не
обращать.Нельзятерятьвремянамандражиошибки.
Из темноты и дождя полезли крысы, стекаясь в живые лужицы. Алике вздрогнула,
дернуласьвсторону–иСтастутжеобхватилтяжелуюногу,удерживая.
– Спокойно, красавица, спокойно. Не дрожи… Подумаешь, крысы… Ну да, крысы. Но
ониручные.Нежныеидоверчивые,прямокакты…
Крысы серыми ручейками стекались в два шевелящихся озерца. Одно слева от Алике,
второесправа.
–Перваярота!
Стас вытянул конец полосы на всю длину, метров на пять, и швырнул его в правое
озерцо.
–Взять!Держать,нонетянуть!
Десяткимордочеквцепилисьвполосу.Онанатянулась,нопоканесильно.Толькочтобы
несматываласьвящичекнабокуамортизатора.
СтасобошелАлике,вытянулизящичкавторойконец,бросилналево:
–Вторая,взять!Приняли?Первая,вторая,вперед!Тянуть!
Поодиночке крысы не такие уж и сильные. Как гены не модифицируй, а выше законов
матушки-природы не прыгнешь. Слишком сильно усовершенствовать мышцы невозможно.
Не только потому, что на это будет уходить слишком много энергии и крысам придется
питаться,какслонам.
Нет,тутдругое.Вседеловбелковойструктуремышц.Коэффициентполезногодействия
невозможно поднять слишком высоко. А значит, чем сильнее мышцы, тем больше тепла
рассеивается при их работе. Только ведь это не электродвигатель, чтобы держать нагрев в
десяткиградусовбезпотерьработоспособности.
Матушка-природа и сама подобралась к пределу, за который ступить уже нельзя.
Леопардымогутбежатьизовсехсил,напределескорости,дюжинусекунд,апотомвалятся
отболи.Таксрабатываетприродныйпредохранитель.Иначемышцыперегреются,ибелкив
них просто потеряют свою структуру. Свернутся, как белок в вареном яйце, и все. Были
мышцы–инет…
Но это поодиночке они слабы. А когда в каждую полосу вцепились клыками по сотне
крыс и тянут ее изо всех сил, словно решили поиграть с полутонным секвенсором в
перетягиваниеканата…
–Стоп!Ослабить!
Эти серые изверги чуть не сдернули секвенсор вперед-вместе с Алике! Третья и
четвертая полосы еще не расстегнуты, сцеплены под грудью топотушки, удерживая
секвенсор.
–Воттак!Держать!Алике,ятебяпрошу,девочка,тольконетрясись.–Стасрасстегнул
второйзамок.–Всехорошо,прелесть,всезамечательно…
Говорил и говорил – мягко, спокойно, усыпляюще… Сейчас главное не слова, сейчас
главное тон. Теперь сек​венсор ничем не прикреплен к топотушке. Если бы не скос спины
чутьвнизинедвеполосы,которыекрысынатянуливпередичутьвстороны,–простосполз
бывнизиливбокирухнулназемлю.Аеслитопотушкарешитвскочитьсколен,илипросто
вздрогнетотхолода…
Слава богам, рев вертолета чуть стих. Машина ушла куда-то вправо, делая очередной
зигзагзмейки.
– Только не дергайся, красавица, вот так… Молодец, лежи… Вот так… Первая рота,
вторая!Медленно!Оченьмедленно!Пошликомне!
Веревкинамигослабли,исеквенсорПоползвнизпомокройспинеАлике.
Ревусилился.Вертушкаопять шлавих сторону.Ещезигзаг-два–ипройдет прямонад
ними.
–Спокойно,милая,спокойно…Первая,вторая!Медленно!Наменя!
Ревело уже так, что приходилось кричать. Алике зашевелилась, попыталась повернуть
голову,словнохотелаоглянуться.Стастутжешлепнулладоньюнадухом.
–Лежать,красавица,лежать!Секвенсоругломкоснулсяземли.
–Стоп!Роммель!Третьюроту,туда!–Стасмахнулна​задисталвытравливатьизящичка
свободную полосу. Швырнул ее в гущу третьей роты: – Взять! Медленно! Тащить! Первая,
вторая!Медленно!Наменя!
Край секвенсора пошел по грязи, гоня перед собой жидкую волну, словно баржа. Со
спины Алике сполз передний конец – и секвенсор медленно, удерживаемый тремя
полосами,натянутымитремясотнямикрыс,плюхнулсявгрязь.
–Стоп!–крикнулСтас.
Вертолетревелтакблизко,чтотеперьужеприходилоськричатьвовесьголос,нодаже
таконедвасебяслышал.
– Роммель! Всем! Вываляться! Рассыпаться! Широко! Алике, задрав голову и подняв
хобот,таращиласьвдождливоенебо,пытаясьпонять,чтоэтотакоетамревет.
–Алике!
Нольвнимания.Неслышит.
Стасшагнулкголове,прокричалвсамоеухо:
–Алике!Лечь!
Упрашиватьеенепришлось.Девчонкасудовольствиемповалиласьнабок,мигомзабыв
провсеглупостивнебе.Подумаешь,реветтам…Суткинаногахнешутки.
Похоже, топотушка решила, что все. Можно расслабиться. Голубовато-стальные глаза
закрылись.Ноги-столбывытянулись,расслабившись.
Беднаядоверчиваядевушка…
–Алике!Встать!
Алике медленно открыла глаза. Полные укора и мольбы. Ну хоть теперь-то оставьте в
покое…
–Встать!!!
Стас,нецеремонясь,пнулеепоноге.Ей,конечно,всеравнонебольно.Шкурананогах
такая,чтоейэтотпиноккактанкузалпконфетти.Но…
Аликевзревелакакохрипшийгудокивскочила.Сонливостьулетучилась,каквчерашний
ветер.
Ага. Доверчивая и доброжелательная, но грубости по отношению к себе не потерпит.
Предупреждает.Аеслидовести–можетихоботомпошее…
Стасобежалее.Толкнулвбок,опятькрикнулвсамоеухо,перебиваягрохотвертолета:
–Лежать!
Аликеповернулаголовуипогляделатак,словнособраласьукусить.Несмотрянаточто
вообще-тоонанезебраивообще-тослонынелюбяткусаться.Нобываютситуации…
–Лежать!
Рев,кажется,чутьуменьшился.Ушелвсторонунасовсем?..
Илипоследнийзигзагпередтем,какпройтипрямонадэтимместом?..
–Лежать!!!
Стаснадавилобеимирукаминамассивныйбок.Алике,глядястихойяростью–укусила
бы,какпитьдатьукусилабы,будьунеесилынато,чтобылишнийраздвинутьголовой,–
повалилась на другой бок, чуть не вмазавшись хребтом в ствол березки. Какие-то
сантиметрыспаслидеревце.
Ревопятьприближался.Вертолетзавершилочереднойзигзагзмейкиишелпрямосюда.
Стас упал на колени, зачерпнул грязь и швырнул прямо на морду топотушки, в
удивленныеголубыеглаза.
Тастрадальческизатрубила,–похоже,уженесомневалась,чтолюбимыйдрессировщик
окончательнослетелскатушек,–носилунеехватилотольконато,чтобызакрытьглаза.
Стас швырял и швырял грязь на нее. На голову, на уши, на хобот, на спину, куда мог
докинуть,стояпередней…
Сверху ударил ветер. Дернул ветви с едва начавшими распускаться почками вниз, к
самомубокутопотушки,хлестнулполицу…
Стас схватил Серого за шкирку, сдернул с шеи и ткнул в землю. Протащил по грязи,
словнохотелутопитьвней.Иповалилсявгрязьсам.
Потелупрокатиласьволнахолода,ноСтаслишьзажмурилсяиокунулвгрязьлицо.Не
обращая внимания ни на холод, ни на воду, ни на грязь – ни на что на свете, кроме рева
вертолета,которыйужепроходилсверху.
Перевернулсянаспину,прячатеплую–иизлучающуютепло!–спинувхолоднуюгрязь.
Все.
Большеоттебяничегонезависит.
Большеничегонесделать.
Еслизаметят–значит,судьба…
Влицо,внос,врот–ветер,откоторогонивдохнуть,нивыдохнуть.Сперлодыхание,и
кажется,чтоуженикогданесможешьдышать…
Потомэтопрошло.
Вертолетполетелдальше,ноэтоещеничегонезначит.Покасреагируеттот,ктоследит
заприборамипоиска,покакрикнетпилоту,покатотразвернетмашину…Еслизаметили,тй
повернут.
Ревудалялся,удалялся,удалялся…Неужелипронесло?
Всяусталость,скопившаясязапоследниедни,навалилась.Этотбезостановочныйпоход.
Апереднимбой.Апереднимразведка…Экстазиглушилаусталость,ностоилодатьтелу
расслабиться–лишьнамиг,–ичто-товорганизмещелкнулоипереключилорежим.Теперь
даже остатки экстази в крови уже ничего не могли изменить. Все. Даже открыть глаза
невозможно.Самамысльобэтомдика.
Да гори оно все синим пламенем! Никаких оглядок. Ни за что. Ни открыть глаза, ни
малейшегодвижениямизинцем.Ни-че-го.
Все.Сон.Ибудьчтобудет.
Апотомревсталнарастать…
Чертвозьми!
Стас открыл глаза. Алике тоже открыла глаза. Словно почувствовала взгляд. А может
быть,грохотлетящеговертолетаеевыдернулизпропастиусталогобеспамятства…
Онаидоэтого-товсегонебылатолстушкой.Житьвеснойвоткрытойклеткепослезимы
на халтурно составленном рационе, – кому оно надо выверять рацион, если этот зоопарк
лишьприкрытиедляфермы?–всеэтополнотетеланеспособствует.
А теперь, после этого марафонского забега, и вовсе ху-дющая. Чем-то неуловимо
напоминает тех длинноногих существ, зовущихся моделями, – при взгляде на которых
недоумеваешь,какаясилазаставляетихморитьсебяголодом,скупоотсчитываякалории…
Ревнарастал–ивдругсталудаляться.
Вертолет не возвращался, он просто делал очередной зигзаг змейки. Прошел дальше.
Мимо.
Стас вдруг понял, что напоминал ему этот несчастный, какой-то удивленный взгляд
Алике.Взглядблизорукойженщины,скоторойнеожиданносдернулиочки…
А потом провалился в сон. Рваный от усталости и всей этой суеты. Странный,
причудливый,гдерозовыеслоныходиливочках,беззащитноулыбались–ивдругкусались,
какзебры…
***
Наверно,человек,измотанныйдополусмерти,рухнувшийназемлюдатакизабывшийся
сномпрямовхолоднойгрязи,–наверно,ондолженпроснутьсяотхолода?
Стасприслушалсяксвоимощущениям.
Определенно на холод это не походило. Наоборот. Словно укутан каким-то чертовски
теплымитяжелымватнымодеялом,подкотороенасовалигрелок.Иещеоченьпахнетсырой
шерстью…
Новсеравнооткрыватьглазанехотелось.Хотелосьлежать,забывобовсем…
Толькогде-тотам,вцентреСтарогоГорода,полномпехоты,крысистрельбы,былАрни.
Еслиещебыл.
Стасоткрылглаза.
Опять вечер… Черт возьми, сколько можно просыпаться вечером, а жить ночью?
Крысолов,да.Нонекрысаже!
Хотя это как посмотреть… Со всех сторон – по бокам, на ногах, на руках, на груди, за
головой – и правда как одно большое, толстое шерстяное одеяло. Крысиные тельца.
Метаболизмунихбыстрый.Теплые-теплыемаленькиеживыегрелки.
Прижимаютсяосторожно,равномерно,тщательно.УмницаРоммельрешилпозаботиться
овоеначальнике?
Правда, самого Роммеля что-то не видно… Ага, вон он. Среди тех, кто заботливо
обложил своими тельцами Серого. Сам Серый дрыхнет, как маленький ребенок.
Раскинувшись, зачерпнув рукой и прижав к себе и Роммеля, и еще пару крыс, словно
подушку.
Стасусмехнулся.
Кривовато.Смешно,конечно…Ивсеже–словноуколревности.Нет,конечно,ревновать
крыс к Серому – это просто смехотворно. И все же малость обидно. Почему это Роммель
греетэтогообжоруисурка,анесвоегохозяина?Непорядок.
–Так,господа…
Крысы,конечноже,неспали.Мигомразлетелисьвстороны.
Роммель открыл глазки, пискнул на задвигавшихся было крыс, гревших Серого.
Осторожновыползиз-подеголапы.Блин,нупростозаботливаяженушка,анекрыса!
–Какобстановка?Пируэт,чутьленивыйпоследремы.Чисто.
Стас дотянулся до рюкзака, размотал затяжки, достал, планшетку. Индикатор едва
светится.Ладно,многоиненадо…
Включил встроенный мобильник. Активировал определение координат. На экран
планшеткивыскочилакартацентральнойполосы.Вототметкаоместоположении.
Хорошо…А гденашсхрон,подготовленныйпочтинеделюназад,когдапоход наПензу
только начинался? Н-да. Не так чтобы совсем пришли, но могло быть и хуже. Еще
пятнадцатькилометров.Затопотом…
Ноэтопотомбудет.Покаже…
Стас выключил планшетку, пока аккумулятор совсем не сел. Поежился. Теперь, когда
крысы не грели, сразу чувствовалось, что одежда под кевлариновым плащом насквозь
мокрая. Если, конечно, эту чуть подсохшую грязь, местами похрустывающую, как корочка
подгоревшегопирога,можноназватьводой…Иещеоченьхотелосьесть.
–Серый,подъем!Алике!
Серыйподнялголову,огляделсяисел.АвотАликеникакнеотреагировала/
–Алике!
Нольвнимания.Каклежала,сунувкончикхоботавложбинкууоснованияпереднихног,
такилежит.
Стаспохлопалеепооснованиюхобота.
Нифига.
Тогдатихонькопнулвколенку.
Безизменений.
Стас цокнул, покачал головой. Ну и как поднимать эту девчонку? Так не разбудить. А
пинками… После того как без передыху тащила этот чертов секвенсор сотню с лишним
верст?
Стас вздохнул. Поежился, сунул руки в карманы. Правую очень осторожно, все еще
болит.Левуюможносмелее…Ага!
На дне кармана так и лежали два забытых кусочка шоколада. Уже не в форме
квадратиков,ужедвалипкихкомочка.Водныепроцедурыидляшоколаданепрошлидаром.
Нуничего.Форманеважна,важносодержание.Стасдосталсмятуюобертку.Выколупал
избумагиифольгиодинкусочек.Разломал-растереговпальцах,сжалвкулаке.
Когдашоколаднагрелсяивокругсладкозапахлокакаоиещечем-товкусным,подсунул
рукумеждупередниминогами-столбами.Провелвдольхоботаиподнеспальцыслипкими
шоколаднымипотекамикмягкомукончику.
Определенно что-то изменилось. По телу слонихи прошла какая-то едва уловимая
дрожь…Апотомхоботтаквтянулвоздух,чтопальцыпотянуло,каквпылесос.
Стас отдернул руку. Хобот задрожал, приподнялся, качнулся из стороны в сторону, как
кобра, вылезающая из мешка под насвист змеелова. Сориентировался по ароматному
облачкуипотянулсязапальцами.Тянулся,тянулся…
ПокаСтаснеотвелрукуслишкомдалеко.Хоботвытянулсянавсюдлину,дальшеникак.
ТогдаАликеоткрылаодинглаз.
–Просыпайся,девчонка.
Стасдосталвторойкусочек,последний.Показал.
Вогромномживотеглухозаурчало.Аликеоткрылавторойглаз,сглотнулаиперекатилась
наживот,неотрывноглядянааппетитнопахнущиепальцы.
Солнцесадилось,ивоздухощутимохолодал.
Ичегошерстяныхпредковпотянулосюда?Уних,междупрочим,куртоквообщенебыло.
Иджинсов.Иботинок.Итермосаско…
Ну, термоса-то с кофе, положим, и у самого нет. Но предков даже мысль о самой
возможноститермосасгорячимкофенемогласогревать.
Все-таки дураки они были, эти предки, прости господи. Нет, чтоб сидеть в своей
Африке,нежасьвтеплыхволнах,пожевываякокосовуюстружкусананасамииразвлекаясьс
мулатками…
Хорошо хоть дождя больше нет. В смысле ливня. Высокая Алике задевала веточки
деревьев, и холодные, почти ледяные капли, оставшиеся еще с прошлой ночи, звенели о
корпуссеквенсора,падалинаголовуиспинутопотушки,разбивалисьиразлеталисьвовсе
стороныхолоднымдушем.
СначалаСтасиСерыйвздрагивали,потомпритерпелись.
Алике, которой доставалось больше всех, перестала вздрагивать еще раньше. Ледяных
капельсобраластолько,чтосталапочтичистой.Розоваяшерстьигралавлучахзаходящего
солнцатооранжевым,топочтикрасным,атоисловнобыголубовато-серебристым.Капли
водытоиделовспыхиваликрошечнымисолнышками…
Вокруг, то там, то здесь, мелькали темные тельца. Свита в пять сотен душ. Ну просто
романтика…
–Стоп,девчонка.
Алике уговаривать не пришлось. Встала, развернулась к Стасу и поглядела своими
огромнымиглазищами,заглядываявсамуюдушу.
–Жратьхочешь…–недовольносказалСтас.
Нахмурился и постарался не замечать этого взгляда. И просит вроде бы, но так робко,
даженепротрубиланиразу…Стасотвелвзглядивздохнул.
Досталпланшеткуиещеразсверилсяскартой.
Эх,ещебыпонять,чтокчемуотносится…Аккумуляторпочтисел.Азарядитьегонегде.
Можно, в принципе, вызвонить по мобильному систему глобальной навигации, чтобы
определить свое местоположение точно… Рискованно. Еще один звонок добьет
аккумуляторы.
Даже если координаты и успеют определиться – уже не успеть заметить, где они
высветятсянакарте.Экранпланшеткиитак-тоедвасветился.
Ипогас.
Все,сдохлиаккумуляторы.Дажезвонитьнепришлось.
Стаспостарой,ещедетскойпривычкепотряспланшетку.Длящелочныхбатареектакое
взбалтывание помогало. Батарейки удавалось малость оживить, выжать последние крохи
энергии…Нифига.Теперьаккумуляторысовершеннодругойконструкции.
Чертвозьми!
И что теперь? Стас еще раз огляделся – но то ли уже слишком стемнело, то ли еще не
дошли. Или зашли с другой стороны. Или прошли мимо, не заметив, и ушли дальше…
Дьяволразберет.
Ладно.Хватитподвигов.Стасприселнаповаленноедерево.
–Роммель!Всем.Рассыпаться.Искатьмашину.Замаскированную.
Майоркивнулинырнулвсторону,затерявшисьвтемноте.
ЗатоприлезСерый.Ипотребовал:
–Ыва!Ыва-ыва!Ыва!
– Уйди, шерстяной… Я сам жрать хочу так, что готов и мартышку сожрать. Можно
сырую.
–Гырыга!
–Авглаз?
Но Серый не унялся. Вместо этого он стал обнюхивать, как голодная и невоспитанная
собака.Почтизасовываялюбопытныйносвкарманы.Запомнил,откудапоявлялиськусочки
шоколадки?Умный,заразашерстяная.
–Данету,нету…Подногамипискнуло.
–Гырыга!–потребовалСерый.–Ыва,ыва!
–Серый,нуотвали…–СтасотвернулсякРоммелю.–Нашли?
Роммелькивнули,оглядываясьнаСтаса,засеменилвправоиназад.
Стас поднялся и поплелся следом. Так и есть, прошли мимо. Чуть лоб в лоб не
столкнулись…
Роммельостановилсяпередчастоколомизпрутьев.Кусттольконачалраспускаться,но
ужебылкакзабор.Стасраздвинулпрутья.
Точно.Оноиесть.Пришли.
“Норка” была в дождевых разводах, но совершенно целая. Зверье и люди не успели ей
сильнонавредитьзанеделю.
Стаспролезмеждупрутьями,распахнулдверцу.Сунулсявнутрь,нозамешкался.Скинултаки на землю грязный плащ, ошкрябал подошвы о подножку и лишь потом залез внутрь.
Вытащилизбардачкасмарт-карточкуисунулеевзамокзажигания.
Моторпослушноожил.Славабогам,ничегонеотсырелоинезакисло.
Стасвключилобогревивысунулсянаружу:
–Серый!
Серыйбылужетуткактут.Снадеждойзаглянулвглаза:
–Ыва?Ыва?
Вживотедлинноигромкозаурчало.Стассглотнул.
–Слушай,ты,гаденышшерстяной!Хватитдушутравить,понял?Нетуыва!
Хотяподуматьоедеследовалобы.
Ну да кто же знал, что так сложится? Что придется продираться напрямик? На
топотушке? Да еще тащить на хвосте погоню? И даже не людей Графа, а вертолеты
поисковогоотделаГБ…
Где-тонедалекозаканчиваласьстарая,ноещепроходимаяпросека.Черезпятьсотметров
пересекаетстаруюдорогу.Раздолбаннаядорога,конечно,нохотькакая-то.Пятькилометров
проехатьможно.Атамужешоссе.
Если бы все пошло не кувырком, а по плану, то ни погони, ни гонки на слонах с
вертолетами не было бы. Доехали бы на той фуре как белые люди. Съехали с шоссе на
старую дорогу, добрались до просеки. Потом прибежал бы сюда, вывел незасвеченную,
свежекупленную полторы недели назад “норку” из кустов к фуре. Перегрузил в “норку”
секвенсор – и дальше на ней, по дороге и по шоссе. Опять как белые люди. До самого
Пригорода.
Уже сутки как были бы там. В теплом номере отеля, с горячей едой и холодным
горячительным…
Стассглотнул.
И вздохнул. Раздвинув верхушки кустов, из сумрака выглянула Алике. С голубыми и
чертовски голодными глазищами. Мокрая, холодная и совершенно несчастная. Ну прямо
настоящаярусскаябаба,даромчтотопотушкапоприроде.Вотужкомуотельигорячаяеда
несветятдажечерезсутки…
Стас поежился. Обогреватель исправно грел, в кабине было уже тепло, но на этот раз
дрожьбыланеотхолода.
Нет,нувсамомделе…Кто-тосейчасбудетехатьвтеплоймашине.Мчатьсякнакрытому
столу и горячей ванне. А кто-то, тянувший по бездорожью полтонны машинерии сутки
напролет, потом облитый грязью и снова тянувший полтонны на хребте, а за все про все
получившийлишьплиткушоколада…Этозадвое-тосуток…
А сколько ей еще стоять тут – на холоде, в грязи, среди мокрых деревьев, где даже
нормальнойлиствы-топоканенайти…
Стасвздохнул.Заставилсебявстряхнутьсяинезамечатьэтихглаз.
– Так, Серый! Сиди тихо и не канючь. Если не будешь путаться под ногами, часа через
двабудеттебеиыва,итеплаяванна,идажестекляннаясиськасдурацкиминовостями.Ну,
поехали,чтоли…
Стас поставил на первую передачу и повел “норку” через кусты. Медленно, трудно.
Прутьягнулисьнехотя,упрямодавилиобратно–идажекогдасгибались,потоммстительно
хлесталипокорпусу,распрямляясь.
Но это еще что, это еще цветочки. На этот раз возни будет куда больше. Даже больше,
чемтричасаназад,когдасеквенсоргрузилинаАлике.
Теперь его надо затащить в “норку”. А впихнуть в тесный кузов силами грызунов
полтонны–даневбанкахиликоробках,аоднимцельным,здоровымкуском!–этототеще
фокус…Минутдесятьактивныхфизическихупражненийсогонькомиматерком.
ГЛАВАВТОРАЯ
Двадцать.Какскотинаподплугом.
Стас присел на задник “норки”, утер рукой пот со лба. И это еще хорошо, топотушка
подсобила.Атобыдоутравозились…
Вокругкустовсуетилисьсотникрыс.Словнонаводнение,будтогде-торядомразлилась
чернаярека.Живая.
Ладно, хоть согрелся… Если бы еще руки-ноги не дрожали от усталости. Дела-то не
кончились.
–Роммель!
Стас вставил себя подняться, обошел машину и забрался в кабину. Вылез обратно с
подзарядившейсяотаккумуляторапланшеткой.
Роммельужеждал.
–Объясняюдиспозицию,геррмайор.
Стасвывелнаэкранкартуисталобъяснять.
Придетсяразделиться.Пятьсотенкрысиныхдуш–этопочтитритонны.Плюсполтонны
секвенсора.А“норка”ипошоссе-тобольшетоннынепотянет…
Где-то за деревьями солнце коснулось горизонта, и теперь небо темнело быстро.
Темнотасвостокарасползласьнаполнеба,потомпотекланасевер,съедаязакатныетучки.
Вместеспоследнимилучамисолнцаподалисьпрочьикрысы.Живоеозерораспалосьна
лужицы, превратилось в робкие ручейки замешкавшихся – и все, последние серые бойцы
растворилисьвкустах.
Алике двинулась следом, сделала несколько шагов – видно, уже привыкла, что куда
крысы,тудаиона,–ноостановилась,оглянуласьнаСтаса.
Стас отвел взгляд. Встал с края кузова, прислушался. В глубине, за ящиком секвенсора
тихо копошилось. Не все отправились в Старый Город на своих четырех. Один взвод, на
всякий случай, остался. Лишние полтора центнера “норка” как-нибудь вытянет, а вот
тридцатьсерыхдушоченьдаженепомешают,есличто-топойдетнетак.
–Всенормально?
Накрышкусеквенсоравспрыгнулакрыса.Привсталаназаднихлапкахиссилойупалана
передние.“Такточно”.
–Хорошо…Лобастый,Рыжик,Скалолазка,Ушастик!Вмашину!
Ещечетыретенинырнуливкузов.
–Лобастый,заглавного.
Стасзахлопнулоднудверцу,вторую.Досталключи,нопередумал.
Пустьбудетоткрыто.Есликто-тосунетсявнутрь,крысысамибудутлучшелюбогозамка.
Авотеслипридетсясрочновыбратьсянаружу?Замоктолькопомешает–иим,итомуолуху
царянебесного,напомощькоторомуониполезут.
Стасшагнулккабине,нозамер.Обернулся.
За спиной стояла Алике. И опять у нее было это странное выражение –
доброжелательноеизастенчивоеодновременно.Икажется,немножкотревожное.
Стасвздохнул.
Протянулруку,погладилпохоботу…
–Прощай,Алике.
Инаконец-топосмотрелпрямо,неотводявзгляд.Прямовэтиголубовато-стальныеглаза,
словнобыукоряющие,нотакробко…
Совсемкактогда,тригоданазад.Ведьодинразужепрощались.
Только тогда это был еще совсем слоненок. Было море красной листвы с дубов, была
Рита-Ритка-Маргаритка и была топотушка Алике, взбивавшая листву, как розовый крейсер
рассекаетволны,сглухимпам!пинавшаяогромныйнадувноймяч…
Там, на новой ферме, дубов нет. Но чуть позже, когда весна войдет в свои права, те
жирные луга будут полны сочной, ярко-зеленой травы. И наверно, там будут одуванчики.
Много,целоемореодуванчиков.Океанмаленькихостроухихсолнышек…Ито,настоящее–
по-весеннему теплоеияркое, высоко влазурном,еще невыгоревшемдолетнейбелесости
небе.Топотушка,ужеповзрослевшая.Нетакаяшустрая,нотакаяжедобраяидоверчивая.И
повзрослевшаяМарго…
Всеэтомоглобыбыть.
Накакой-томигпоказалось,чтотакибыло–там,вглубинеэтихголубыхглаз.
–Простопутирасходятся,девчонка.Чертовыпути.Расползаются,какраки…Прости…
А может быть, еще встретимся. Если встретились второй раз – почему бы не быть и
третьему? Впрочем, это еще вопрос, нужен ли он, этот третий раз ей. Два дня без еды, с
полутоннойнахребте–кудауждальше-то?
Стасразвернулсяизашагалк“норке”.
Залезвкабину,обернулся:
–Стой!Место!
Захлопнулдверцу,завелмоторибыстроповел“норку”вобъездкустов.
Аликезадумчивонаклонилаголову.Погляделавсторону–туда,кудаушликрысы.Снова
намашину…
Ишагнуласледом.Сначаламедленно,робко.Потомбыстрее,решительнее,побежала.
–Ч-черт…
Стасрванул“норку”вперед.
Взеркалезаднеговидамелькнулиглазатопотушки–огромныеголубыеглаза,–апотом
онапропалазаскоплениемкустов.
По крыше проскребли ветки, “норка” подпрыгнула – резко, как будто налетела на
бордюр.Потомухнулавниз.Стаскрутанулруль,разворачиваясь.Этоиестьстараяпросека.
Теперьмашинапойдетпостаройколее,какпорельсам.
Прибавилскорости.“Норка”ивсамомделепошлавеселее.
В зеркале заднего вида дрогнули ветви, и в начале просеки вынырнула голова Алике.
Потомивсяонацеликом.Погляделасукором–словнодосихпорнемоглаповерить,чтоее
решиливоттаквотброситьодну,посредилеса.Послевсего.
Ипобежаласледом.
Стасзашипелсквозьзубыиещеприбавилскорость,стараясьнесмотретьвзеркало.
***
Онадавноужепропалавотьме,ноСтастоиделокосилсявзеркало.
АвотСерыйразглядывалегосамогоничутьнескрываясь.
И – черт возьми, да что же это, если не глумливая ухмылка?! – тихонечко улыбался.
Словно прикидывал, насколько этой бесхвостой мартышке стыдно от такого прощания с
топотушкой,двоесутокделавшейсамуютруднуюработу.Ициничнокалькулировалвсвоей
обезьяньей голове все эти оглядки в зеркало заднего вида, все эти невнятные шипения
сквозьзубыирешал,ккакомуклассусентиментальностиотнестиданнуюособь.
Стасусмехнулся.Выдавилизсебяусмешку,хотяонаинешла.
Нет, конечно, ничего такого Серый не мог думать. Это лишь кажется… Просто
растравленнаячувствительностьистыд.АСерыйтутнипричем.Этойпародииначеловека
неточтодопсихиатра,дотетиМоти-дояркирастиирасти…
Ивсе-такиэтотвзглядиэтаглумливаяухмылочка…
–Хватитмнетутмудрыйприщуризображать!–невыдержалСтас.–Лучшевыучихоть
однослово,кромеэтихсвоихываигырыга!Умник…
Серыйоскалилзубыизахохотал.Словнопонял.
Всепонял.Исловапонял–и,чтоважнее,то,отчегоонибылисказаны…
Стасчертыхнулсяивключилмагнитолу.
Мигпоколебался–чтовыбратьизогромногоархиванафлэш-диске.Ивыбралрадио.Но
немузыкальныерадиостанции.Щелкалищелкалкнопкойпоиска,прогоняяэфирнуюпопсу.
Неплохобыузнатьновости.Чтотам,вСтаромГороде?Закончилсяпоказушныйрейдили
ещенет?Лучшебызакончился…Легчепровезтисеквенсорбудет.Атокогдавокругкрутятся
военные,это…
Следующийканалоказалсябезмузыки.
– …на сетевой бирже Пригорода продолжается бум. Цена квадратного метра в центре
Старого Города перевалила за психологически значимую отметку пятьдесят юаней, и рост
продолжается. Напомним, еще неделю назад цена колебалась в районе восьми юаней за
метр, не в силах пробить медвежью линию сопротивления на уровне девяти с половиной
юаней…
Стас убрал ногу с педали газа, дал машине остановиться. На раздолбанной дороге это
произошлобыстро.
Выключилрадио,огляделсалон.
–Серый,ну-ка…
Серыйуженеухмылялся.Наоборот,былтихийивнимательный–словнонашкодивший
щенок.Вмигсообразил,чтоотнегохотят.Всталнасиденье,подтянулрюкзаксаппаратурой
скраяпоближекСтасу,асамзабилсякдверце.
Стасразвязалтесемки,досталпланшетку.
Вообще-то цены на обезлюдевшую недвижимость в центре Старого Города постоянно
колеблются. И перед очередной попыткой вычистить его от крыс – пока она не
захлебываласьвпотокахцинковыхгробов,–ценыздоровоподпрыгивали.
Ночтобыдопятидесятидраконьихшкурокзаодинметр…Впрошлыйразмаксимумбыл
на сорока пяти. Да не перед началом, а на пике штурма! В прошлый раз штурм и в самом
делевышелмощный.Вотмногиеиповерили,чтонаэтотразкрысдожмут…
Так что же должно твориться в Старом Городе сейчас, чтобы цены перепрыгнули тот
максимум?!
Стасвключилпланшетку,натянулнаухогарнитуру.Вышелвсеть,сталнабрасыватьхвост
изпрокси-адресов.
–Толькопопробуйтеотделатьсяавтоответчикомнаэтотраз…
Хватит проксей. “Теперь на страничку оператора спутниковой связи, номер телефона
“друзей”Арни…
Над глазком видеокамеры замигал огонек готовности. Щелкнул наушник. Длинный
гудок.Гудок,гудок,гудок…
–Отвечайте,сволочи,отвечайте…–прошипелсквозьзубыСтас.
Итолькопопробуйтеотделатьсяавтоответчиком!Личночучелабудуделать…
Картинкавидеофонанаэкранеразлетеласьвстороны.Ответили.
–Алло!–рявкнулСтас.–Алло!
Динамикипланшеткипомолчали.Потомразродилисьмонотоннымголосом-шкуркой:
–Добройночи,Крысолов.
Стас хотел закричать в микрофон, но так и не закричал. Потому что… Черт возьми,
неужели…Неможетбыть…
–Унасвсехорошо,–неспешносказалголос.–Новостямневерьте,былалишьразведка
боем.Ничегосерьезного.Нетревожьтесь.Недумайтеотом,чтотворитсявСтаромГороде.
Выдолжны…
Стасслушал,неверясвоимушам.
Сообщениеосталосьпрежним.
Только в Старом Городе определенно что-то творилось. Телевизионные новости могут
врать,ноценынасетевойбиржевратьнемогут.Пятьдесятдраконьихшкурокзаквадратный
метрпротивобычныхшести-семи…
Тамчто-топроисходит.Насамомделе.Асообщениеосталосьпрежним.Уженесколько
дней.Иэтоможетзначить,что…
–Нет,нет!
Но…
Но если допустить, что они живы и здоровы, что у них все в порядке – почему на
автоответчикестароесообщение?Причемявноошибочное?
Стасврезалкулакомвприборныйщиток.
Стиснулруль,вжалпедальипогнал“норку”вперед.
Похоже, на “друзей” Арни надеяться больше нельзя. И раньше не стоило… Ох, не
стоило!
Серыйкидалотдверцыробкиевзгляды.
Принялнасвойсчет?
–Данеты,Серый,неты…Незабивайся…
Или он просто обиделся? Что два дня жизни коту под хвост – потому как ни крошки
ывы?Ивсенетинетее,родной?
–Дабудеттебеыва,будет.Иыва,итвоялюбимаястекляннаясиська…
НоСерыйсовсемсмутился.Забилсяксамойдверце,отвернулсяиуставилсявокно.
Стасвыключилмотор.
Потомвыключилвнутреннееосвещениевмашине,вгляделсявтемнотузастеклом.
Чертвозьми!Нетакойужэтототельикрошечный,какпоказалосьвначале.
Покавмашинегорелсвет,вонтам,слевабылаполнаятьма.Теперьжесквозьветвиелей
проглядывалиогонькидомиков.Раз,два…пять,шесть…Много.
Нонеехатьжедоследующейгостиницы?
Во-первых,поестьипомытьсяхотелосьужасно.Невыносимо.
Аво-вторых,иэтокудаважнее…Однодело,когдапосетительостанавливаетсявечером,
едвастемнело.Исовсемдругое,когдаподозрительныйтипприбываетпосрединочи.Тутуж
хозяинможет,чемчертнешутит,ипредложитьзаполнить.
А потом пробить данные по сети, через Федеральную службу освидетельствования.
Специально для таких случаев действует. Когда ночью заваливаются подозрительные
субъектыивносятвкарточкуабычто…
Так что если останавливаться, то сейчас, а не через час или два? Тут-то сейчас и
попробуйобъясни,почемувтакомстранномвиде–всяодеждавгрязи,илицо,иволосы…
ЕщеиСерый.Надо,чтобыиегонезаметили.Иначе…
Аон,сволочьшерстяная,какназло,наручникиоткрыватьнаучился!
Тут за всю жизнь толком не выучишься, как их открывать, а он тогда за пару часов эту
науку освоил. Без всяких учителей. И – это уже в самом деле интересно, без дураков
интересно, – чем, главное? Ни шпильки в своих шаловливых лапках не крутил, ни
проволочки.Ничеготакогонебыло.Вродебы…
Ладно. Чем бы он тогда ни открыл наручник, но то, как с этим умением бороться, эту
задачкуподсознаниеужерешило.
–СирГрей!Вашуруку,сударь.–Стасдосталнаручникиоткрылего.
Серый поглядел на наручник, на Стаса – и осклабился. И с самым церемонным видом
положиллапкувнутрь.Иеслитам,настаройдороге,когдаонивероломноубегалиотАлике,
можно было еще сомневаться, то теперь-то, без всякого сомнения, в этих глазенках
абсолютноточнопряталасьиздевка.
Нуконечно.Еслиодинразнаручникоткрыл,тоивторойразоткроет.Научился.Умный,
чертбыегопобрал…
Нонеумнеечеловека-то?
–Ничего,естьунасинаФедькуСапрыкинаметоды,–пообещалСтас.
Защелкнул наручник на лапке, застегнул второй захват наручника на нижнем карабине
ремнябезопасности.Вылезизмашины,нонеспешилидтикдомикусмигающейвывеской
“Серыекамни”.
Обошел машину, открыл дверцу со стороны Серого. Улыбку сдержать не смог, как ни
старался.Серыйнапрягся,подозрительноуставился.Вотужукогоулыбкукакветромсдуло.
Стас вздрогнул, вскинул глаза на боковое стекло со стороны водителя, когда Серый
инстинктивно обернулся туда, выстрелил из кармана рукой со второй парой наручников.
Защелкнул один браслет на правой лапе Серого и тут же вторым браслетом приковал ее к
верхнемукарабинуремнябезопасности.
Серый дернул лапой. Обернулся. Огляделся, нахмурился… Опять подергал распятыми
лапками.Иоскалился:
–Гырыга!
Наэтотразбезшуток.Недлягалочки–счувством.
Нуещебы!Когдаобелапытакпристегнуты,тутужнаручникинеоткроешь,дажебудьты
распоследнийГуддини.
–Атыкакдумал?Ладно,незлись.Сидитихо,будьмолодцом.Всебудетхорошо,ясейчас
приду.
СтасслегкапотрепалСерогопомакушке.Впрочем,быстроотвелруку:укуситьСерыйне
пытался,новзгляд…
Стасзахлопнулдверцуиобошел“норку”,тихонькооглядываясь.Вроде,чисто…
Приоткрылзаднююдверцу:
–Лобастый,Ушастик,Скалолазка!Навыход!Рыжик,заглавного.
Тритенивыпрыгнулиподноги.Стасприкрылдверцу,присел:
–Рассыпаться.Следить.
Гвардцейцынырнулиподмашину,аСтасвстализашагалкдомикусвывеской.“Серые
камни”.Подмигивалисинимиогоньками,светящимисявокругназвания,нотолькопочемутоособойрадостинебыло.
Нужна легенда, чертова легенда! Отчего парень, у которого волосы выкрашены в
серебро,выпендрежнаястрижка,которыйвесьзатянутвкевларин…Сплошныепретензии!
Ивдругэтотвотпарень–весьвгрязи.Отчегоэто?Ипочемузаявляетсянаночьглядя,когда
заокномужетемным-темно?Ужнепрячетсяли?
Весь в грязи… Шофер? Полетела машина, пришлось валяться под днищем в грязи? Не
похоже. Дело даже не в одежде – руки, одни руки чего стоят. Сильные, да. Грязные, но не
так,какнадо.Другаягрязь.Нетвъевшегосяподногтимасласметаллическойпылью.Даи
мозолейтоженет.Сильныеруки,носовершеннобелошвеичьи.Нет,нешофер.
Ладно,выкрутимся!Гденашанепропадала.
Стасоткрылдверь.Звякнулколокольчик.
Хозяин за конторкой оторвался от газеты. Взглянул – и его брови медленно, но верно
поползливниз…
Ну,помчались.Покаинициативавнашихруках.
–Млеко!Яйки!–спорогазаявилСтасирадостнооскалилсявовсетридцатьдвазуба.–
Здорово,отец!Гдетутувасоккупантампочестиоказывают?
Хозяин нахмурился еще сильнее. Но за этой маской подозрительности проглядывала
неуверенная…Нет,ещенеулыбка,носовершенноопределенносмущение,словночего-тоон
непонимал.Всежевошедшийнаграбителянепохож.
–Чего?–всеещескалясьиизображаясамоепрекрасноенастроение,спросилСтас.–Не
похожнафашистскуюсволочь,чтоли?
Покрутилсяпередхозяином,словнодевчонка,красующаясяобновкойпередподружкой.
–Неужелинепохож?А,ешкинкот,нуда…Фуражкажеещебыла!Потерялувастут…
Безфуражкисовсемнето.Ешкинкот,такаяфуражкабыла!Кокарда–чистыйантиквариат,
натуральная эсэсовская, времен войны… Четыре сотни юриков выложил, и вот посеял,
ешкинкот!Фигасдватеперьещеоднутакуюнайдешь…Естьсвободныеместа?
–Есть…
Хозяин хмурился, но уже совсем не подозрительно. Смущенно. И чуть улыбался. Как и
всякий человек, который понимает, что чего-то не понимает, и оттого чувствует себя не
очень-то уверенно. Совсем не хозяином положения, хотя и стоит за конторкой своего
рабочегоместапередподозрительнымклиентом.
Стасизобразилвопросительныйвзгляд–чегоэтотаксмотрите,какнапсиха?
Итутже–внезапноеозарение.
– А! Вы что, не в курсе? Мы тут, – Стас мотнул головой куда-то туда, где должен был
начинатьсялес,–встрайкболприехалипобаловаться,нанедельку.Ну,помотивамВторой
мировой.Сотняэсэсовцев,двесотнинашихипятьдесятсоюзников…Неужелинеслышали?
Хозяин, неуверенно потянувшийся к доске с ключами, так и забыл там руку. Помотал
головой.Рукатакиповислаудоски.Всенемогрешить,какойключвыбрать.
Стас перестал скалиться. Подозрительно это, когда слишком много дружелюбия.
Старательно зевнул и потерял интерес к разговору. Теперь лениво и сбивчиво, словно из
однойтольковежливости,разужначал:
–Ладно,ещеуслышите…Мытутнеделю.Поканародещедержится,носкороначнетза
спиртным бегать… Если номера хорошие, завтра приведу к вам еще парочку офи​церов.
Эстетствующиефашистскиерожинелюбятспатьвгрязи…
Атеперькапелькуживости,чтобызацепитьхозяинанаэмоцияхиповестизасобой.
–Ато,ешкинкот,вообще!Оккупантымыилинет,вконце-токонцов?!Играигрой,ноя
несобака,втакойгрязиспать.Директорфирмыпотуризмуназывается,ешкинкот!Асам
какпоследнийбомж,вгрязи…Правильно?!
–Да-да,–тутжеподтвердилхозяинссамымсерьезнымвидом.–Уменякакразчетыре
свободныхномераесть…
Рука,медленноскользившаяотодногоключакдругому,остановиласьнаправомконце
доски. Слева гвоздики для ключей шли группками по четыре, потом по три. На правом
конце – парочка из двух гвоздей. И оба ключа на месте. С огромными малахитовыми
брелкамивзолоченыхсеточ​ках-оправах.
Ну и замечательно. Деньги сейчас не главное. А вот то, что номеров в лучшем домике
отелявсегодва,иобапустые–азначит,соседейнебудет,–этооченьхорошо.Лишниеглаза
сейчасненужны.Егорукапотянуласькдвумключамсогромнымималахитовымибрелками
взолоченыхсеточках-оправах,висевшимнаодномгвоздике.
– Отлично! Давайте я его на недельку забронирую, сразу и расплачусь, а то как наши
нахлынут… – Стас хохотнул. – Опять в грязи спать придется! В кругу друзей не щелкай
клювом…Верно?!
Иполезвовнутреннийкарманплаща.
Хозяинширокоулыбнулсяикивнул.
Пододвигатьпланшеткудлязаполнениябланкаондаженесобирался.
***
Когда пицца разогрелась, две жестянки оливок уже опустели. Остальные две
заканчивались.
Едва присев, не раздевшись, не помыв руки, Стас и Серый запихивали в рот оливки и
яростно работали челюстями, глядя друг другу в глаза. Одинаковые, совершенно волчьи
голодныеглаза.Оливкипроваливалисьвжелудок,словновбездоннуюбочку.
Первым, хотя и был меньше, управился Серый. Поболтал ложечкой в жестянке, но
большеоливокненашел.ТогдаСерыйотложилложку,поднялжестянку,какстакан,истал
питьрассол.
–Э-эй!Обопьешьсяпотом!
Стаспопыталсявырватьбаночку,ноСерыйшустроотодвинулся:
–Гырыга!
Ииз-заперевернутогодонышкабанкиопятьзабулькало.
Зазвенеламикроволновка.
Стаснеуспелподняться,аСерыйужераспахнулдверцу,вытащилпиццуввпилсясвоими
огромнымизубамивкрай.
–Аподелиться?
СерыйлишьчавкализатравленногляделнаСтаса,пятясьпрочь.
– Нет, Серый, – мрачно сказал Стас. – Ты не карликовый шимпанзе. Ты жидовский
шимпанзе…
Распаковалещеоднупиццу,засунулвмикроволновку,выставилтаймеристалсдиратьс
себягрязнуюодежду.
Подумал, подошел к сумке, достал планшетку и включил ее в сеть. Индикатор был
зеленый – в машине планшетка заряжалась. Но если аккумулятор халтурит и заряд
постоянностекает…Лучшебольше,чемменьше.Пустьзаряжается.
Продолжаяраздеваться,Стаспрошелвванную,открылмашинкуисталзапихиватьтуда
все, что снимал. В принципе, кевлариновые вещи можно просто промыть, они прекрасно
моются,каккожаилирезина.Нонеохотавозиться.
Поэтомузасунултудавсе,кромекевлариновых“казаков”.Изнихвмашинкуотправилась
тольковытаскивающаясявнутренняячасть.Жесткийкаркас,собственноботинок,придется
чиститьвручную.
–Серый!
–Ы?..
Серый,облизываяпальцы,прошлепалчерезкоридорчикиприслонилсяккосякуванной.
–Тычто,всюпиццусожрал?
–Гырыга…–отбрехалсяСерый.Вяло,чистодлягалочки.
Последвухднейбезедывнезапноеобжорствоподействовалонанего,какстаканводки
натощак.Окоселиедвадержалсянаногах.Еслибынепроснулсятолькопаручасовназад,
обязательносвалилсябыспать.
–Раздевайся,–скомандовалСтас.
Серыйподнялруки.Вяло.
Надевал он свой кожаный прикид сам. Все застегивал сам. И расстегивал, когда хотел,
тоже сам. Но сейчас, отупевший от отлива всей крови к животу, вздувшемуся, словно под
курточкузасунулиподушку,дажерукамилишнийраздвинутьнехотел.
– Зар-раза шерстяная, – от души сказал Стас и стал стягивать с него грязную куртку,
потомштаны.Серыйневозражал.Ноинепомогал.
–Атеперьвванну.
–Гырыга…
Серыйпопятилсяпрочь.Нет,все-такионнамеревается
уснуть…
Нообжорствоегоподвело.НаэтотразловчееоказалсяСтас.СхватилСерогозашкирку,
сунулвванну.И,удерживаяоднойрукой,чтобыневырвался,включилводуиокатилСерого
издуша,повернувручкукранавсамоеправоеположение,ледянойводой.
Серыйзавизжал,ноСтасдержалкрепко.
–Пришелвчувство?
–Гырыга!Гыр-рыг-га-а-а!!!
Стасослабилхватку.Теперьможно.Серыйужебольшенервалсяизванной.Онрвалсяк
крану, чтобы сделать воду теплой. И, вырвав душ из руки Стаса, сам стал поливать себя,
отогреваясь.
Чтоитребовалось.Мастерство…егонепропьешь.
–Вотимолодец.Мойся.
Стас заправил машинку порошком и освежителем, выставил режим и пошел за второй
пиццей.Двежестянкиоливоктолькорастравилиаппетит.Акромевина,пива,сырыхпицци
жестяноксоливками,вдомикепортьеничегонеоказалось.
В сотне метров вниз по дороге светилась вывеска придорожной закусочной. Но не
тащитьсяжетуданасквозьгрязным?Акрометого,Серый-тотожеоголодал…
Серый…
СейчасСерыйуженеголоден.Снабитымбрюхом,плещетсявтеплойванне.
А вот кое-кто, тащивший на горбу полутонный секвенсор, остался один в пяти
километрахотдороги.Мокрый,холодныйидоужасаголодный.
Стасвздохнул,заставилсебяотложитькусокпиццы.Подошелкстоликуспланшеткой.
Вышелвсеть,подцепилнахвостпарочкупрокси-адресов.Нацепилгарнитуруинабрал
номерслужбыспасения.
На первом же гудке наушник ожил. Металлический голос предложил выбрать нужный
регион.
СтасназвалМордовию.Втрубкещелкнуло–итутжевухорявкнулзлойженскийголос:
–Да!Выпозвониливслужбуспасения!Сообщите,чтосвамислучилось…–Маленькая
пауза. – И где вы находитесь! Вы звоните по защищенному ай-пи-каналу! Я не могу сама
определитьвашеместонахождение!
Вотизамечательно,чтонеможешь.Толькозачемтакорать?
Стаспоморщился,чутьоттащилотуханаушникипостаралсяговоритьмягко:
–Унастутничегострашногонеслучилось,просто…
–Послушайте,увасчто-тослучилосьиливыпростотакхотитепоболтать?!
–Янепострадал,–Стасвсеещестаралсяговоритьспокойно.–Нолишьпотому,чтомне
очень повезло! Я на шоссе Москва-Саранск. Только что чуть не попал в аварию. Мне
навстречу…
–Номермашины!
–…бежалрозовыйслон.
Наэтотразвнаушникесталотихо-тихо.
Уж не отключилась ли тетенька? На планшетке вроде бы индексировалось, что связь
есть,но…НавсякийслучайСтаспостучалпонаушнику.Может,контактотошел?
– Кто двигался по встречной полосе? – переспросила тетенька. Теперь, когда она не
оралавтрубку,оказалось,чтоголосунеепочтиприятный.
–Слон.Розовый.Бежал.Мне.Навстречу.Елеегообъ​ехал.Чутьневылетелсполосы.У
настутмокро…
–Гм…Вымноговыпили?
–Что,простите?..
– Вы пили сегодня? Принимали препараты, побочным действием которых могут
являться…
Стасзакрылглаза,беззвучночертыхаясь.Дьявол!Дьявол,дьявол,дьявол!
Нет,впринципе,всеправильно.Ееможнопонять.Слоны,вообще-то,этотакиездоровые
животные,которыевсреднейполосеособенноневодятся.Развечтовзоопарках.
Но оттуда они убегают довольно редко. Потому что их немного. Это не кошки или
собаки,которыеводятсявкаждойтретьейквартире.
А уж модифицированных розовых слонов вообще по пальцам одной руки. Во всей
России.Такчтотатетенькаможетдаженезнатьотом,чтоонисуществуют…
Чертвозьми!Надобылораньшедумать!Эх,тормоз,тормоз…Еще,недайбог,сочтутза
розыгрыш. Едет мужик, выпил пивка, делать нечего, а хмель в голову – хуже шила в
заднице…Нуирешилразвлечься.
Посмеются,припугнутштрафомипошлютподальше.
А Алике еще долго будет бродить по лесу, пока не выйдет на дорогу или на нее ктонибудьненаткнется.Голоднаяигрустная.Словноеепредали…
Дамочкавсеперечислялаиперечисляла.Теперьженскийголоснетолькоуспокоился,но
иобрелявноиздевательскиеинтонации.
–Янепил!–вклинилсяСтасвперечисления.–Травкунекурил.Игаллюцинациименя
посещаютнечащедвухразвгод.Ячутьвкюветнеугодил!Остановилсяисразуженабрал
вашномер.Вот,стоюсейчаснаобочине!
Стасзакрылглаза,вспоминая.Просека,дорога,шоссе…Какойбылпервыйзнак?
– Поворот на Снегири, вон знак стоит! А галлюцинация проломилась через
придорожныенасажденияисейчасбредетчерезполеклесу.Яегопрекрасновижу.Розовый
слон, только очень грязный, словно его специально в грязи валяли… Кстати, над дорогой
паруразпролеталивоенныевертолеты,оченьнизконадземлей.Ничегонеслучилось?
–Вертолеты?Развеониещелетают?Кажется,ещевчеравседолжнобылокончиться…
Подождите…
Внаушникесталотихо,потомгде-тооченьдалеко,словнодамочкадалекоотодвинулась
отмикрофона,раздалисьженскиеголоса.Что-топрото,когоименновчераискалиивсехли
нашли…
Ага.Слухирастутимножатся.
Ладно, крючок закинут. Теперь не подумают, что это был розыгрыш подвыпившего
водителя.
Теперьнадововремязакончитьразговор.Итак,чтобыневызватьподозрений.
–Алло!Алло!–поспешносказалСтас.–Яваснеслышу!Алло!Дачтожтакоесегодня!
И,покаженщинанеуспелавернутьсякмикрофону,далотбой.
Все.Можноестьпиццубезугрызенийсовести.
Ну,почти…
ГЛАВАТРЕТЬЯ
Все-такиразморило.Уснул.
Хорошо, хоть додумался воду выключить. Горячая ванна потихоньку остыла, холодок
разбудил.
Стас встал, заглянул в зеркало. Кажется, гель подейст​вовал. Серебро с волос
отслаивалось,отходило…Стасвытащилзатычкуизванны,включилдушиещеразпромыл
голову.
Снова заглянул в зеркало. Не обманул парикмахер. Подействовал его гель, хотя
одноразовыйпакетикибылсовсемкрошечный…
Стасвылезизванны,покопалсявшкафчикедлябелья.Нашелогромныймахровыйхалат,
закуталсявнего.
Машинка все гудела. Значит, спал совсем немного. Да и в крошечном окошке над
зеркалом темно. Если небо и начало светлеть, то едва-едва. При свете, бьющем в стекло
изнутри,инерассмотреть.
Нуиславабогам.Естьещеоднодельце.Надовсежевыяснить,чтотворится вСтаром
Городе.
Стаспрошлепалвкомнату,подцепилпланшеткуиприселнадиван.Осторожно,стараясь
не разбудить Серого. Свернулся калачиком в углу и дрыхнет, как сурок. Сколько же может
спать-то,а?..
НоСерыйпочувствовал.Открылглаза,поднялголову,всталначетвереньки.Погляделна
планшетку,улыбнулся1–иначетверенькахперебежалпоближекСтасу.Заглянулвэкран.
–Серый,нутебятольконехватало…Шелбытылучшесвоюстекляннуюсиськусосать,
а?Вон,смотри.–Стасткнулпальцемвугол.
Третьстеныбылавыложенавидеопанелями.Неплохойэкранчикполучился.
Но Серый не соблазнился. Уселся рядом, привалился на руку и, полузакрыв глаза,
уставилсянаэкран.
Ладно,чертстобой,шерстяной…Стаснакидалхвостизпрокси.
Набраладрес“Долматинцеввойны”…
Потом“Полосатыхорлят”.
Потомзашипелсквозьзубы.
По-прежнемуидеальнаячистота,развечтобеззапахахлорки!Ниоднойдуши.Чтоуних
тамтворится?!НеужеливсамомделевсехвСтарыйГородсогнали?!
Или,может,какой-тоначальниквочереднойразрешилборотьсяснеизбежным–ивсех
военных, заглядывающих в эти чаты, таскают на ковер? Так что ребята просто сменили
адресдлятрепа,потомутуттеперьипусто?
Можетитакоебыть.Ужлучшебыэто,чем…
Ладно,будемнадеяться.Значит,меняемхвостизпроксей…Сооружаемновый…Гдетам
наша“НоваК”?Естьработа,милочка.Будемискать,кудасбежалинашиязыкастыевояки.
Стасоткрылпрограммуисновапрошипелругательство.
Посреди привычного серого экрана выскочило красное окошко тревоги. Сработали
ловушки.Кто-токопалинфунаКрысолова.
Ловушки элементарные, как и все гениальное, – липовые странички, которые
обязательно скачает тот, кто будет собирать информацию на Крысолова. Стандартный
способ,нонадежный.
Конечно,иногдастраничкискачиваютисовершеннопосторонниелюди,клюнувшиена
этиподделкиподтупоесетевоесамовыражениелюдей,которымнасамомделесовершенно
нечегосказать…Иногдаихскачиваютпоисковыемашины.
Нокогдазаодинчаспосещаюттридцатьизсемидесятитакихловушек…Раскиданныхпо
самым разным ключевым словам, у которых общее только то, что они так или иначе
относятсякпарнюпокличкеКрысолов…
Этозначит,чтоищутименноКрысолова.
Стас открыл иконку, просмотрел подробнее. Та-ак… Искали массированно, но
непрофессионально. Как и будет искать человек, который проводит такие поиски первый
иливторойразвжизни.Всезапросысодногоадреса.
Правда, прокси… Без связей и специальных программ, постоянно сканирующих сеть –
сразуиневыяснишь,простаяэтопроксиилизанейестьещеиеще,целыйхвост…Ноесли
ихвост,товсегоодин.
Сразу ясно, что искал один человек. Который раньше с Крысоловом особенно не
пересекался,разинтересуетнечто-токонкретное,авсе-все-все.
Ктоже?
Искалинеумело,черезодинхвост.Явнонепрофи.Иуж,конечно,негэбэшники.Этим
чегоискать,когдаунихитакестькудабольше,чемможнонарытьвсети,–папочкаСтарого
Лиса.
Тогда–кто?
КогоКрысоловзаинтересовалтак,чтосемнадцатьчасовназадэтоткто-тонеполенился
сесть за компьютер и потратить несколько часов, чтобы более-менее разобраться с
профессиональнойпоисковойпрограммой.Потомзарядитьееключевымисловами,нацелив
напоискиодногочеловека,иотправитьперелопачиватьсеть?
Чтобыпотомчертзнаетсколькочасовпроглядыватьнарытыематериалы,корректировать
поискиисноваразбиратьсяснарытымвсети…
Нешуточный интерес, похоже. Значит, что-то можно и найти. И попытаться отыскать
Крысоловаужевреальности…
Кто?
Изачем?
Часотчасунелегче.
И черт бы все побрал, даже некогда анализировать выловленные запросы! Некогда
вычленять, по каким ключевым словам искали, в каком именно порядке шли запросы, – а
значит,какэтоткто-топредставляетсебеКрысолова,гдемогпересекаться…Ужерассвет.И
надо пошустрее двигаться, чтобы попасть в Старый Город раньше, чем дороги запрудят и
подмосковные трудяги, спешащие на работу в Пригород, и лимитчики, осевшие в Старом
Городе.
Еслипридетсястоятьвпробках–этозначитмаячитьнаглазахипривлекатьвнимание
дорожнойполиции…ТакможноугодитьвовсеневСтарыйГород.
***
– …на сетевой бирже Пригорода цены идут вверх, несмотря на ночное время. Цена
квадратного метра в центре Старого Города достигла пятидесяти шести новых юаней. По
заявленияманалитиковэтатенденциябудеттолькокрепнуть,померетогокак…
Стасвыключилрадио,чтобынегундело.Иоткудатольконабираютдикторовстакими
мерзкимиголосами…
Все равно ничего нового. Все, что нужно, было прямо тут, перед глазами – впереди на
дороге.
Поначалу на дальних подступах к Пригороду все выглядело как обычно. Ничего
особенного.Всетакже,какинеделюназад,когдаприходилоськаждуюночькорректировать
маршкрыс,пустьипососеднейтрассе.
Но потом, когда в зеркале заднего вида зажглась желтая полоса, авангард восхода…
КогдадовосточныхсекторовПригородаосталасьсотняверст,адоцентраСтарогоГородана
пятьдесят больше, стало ясно, отчего цены на недвижимость в центре Старого Города
подпрыгнуливсемьразишустромаршироваливсевышеивыше.
Большевсегоэтопоходилонабегство.
Толькообычнобегутизгорода.Сейчасжебежаливгород.Иоднивоенные.“КамАЗы”,
“Уралы” с молодцами, державшими стволы между коленками. Военные модификации
“норок” в камуфляжной раскраске, тяжело осевшие, набитые боеприпасами под завязку.
Колонны“Кутузовых”–спехотойвбронированныхнутрахисбашенкамимногоствольных
пулеметовнаплоскихплатформах…
Дорога сплошь запружена машинами с черными номерами. Но однообразием и не
пахнет. Судя по индексам зон, в Старый Город сгоняли солдатню со всей европейской
России. От Подмосковья и Казани до Оренбурга и Сталинграда. И можно спорить на что
угодно,ссеверакПригородушлимашинысзональнымииндексамиотНовгородаиПитера
доАрхангельскаиКарелии.
Штатских почти не видно, одни военные. И все равно больше всего это напоминало
бегство–снеразберихой,руганью,нервами.
Обычныхдорожныхпатрульныхнапостахневидно.Толиспряталисьотгрехаподальше,
толиихвообщераспустилиподомам.Укаждогопоста,накаждомкрупномперекрестке–
попареджиповкамуфляжнойраскраскиивоенныерегулировщики.
Сержанты. В гарнитурах, с планшетками в руках и с самым зверским выражением на
лицах.Похоже,сутолокадлитсяуженепервыйдень.Ичемдальше,темхуже,иконца-края
всемуэтомуневидно.
До гражданских машин никому и дела нет. Тут бы со своими, камуфляжными
разобраться. И дело даже не в том, чтобы проконтролировать колонны по предписаниям и
маршрутнымпланам.Водители,дьяволихподери!ДаСерогозарульпосадить–итоонвел
былучше!
Оноконечно,навойнеправиладорожногодвижениякакбыиненужны. Носейчас-то
всяэтаармадаидетповполнецивильнымдорогам.И,чтохужевсего,подорогам,радиально
сходящимсяводноместо.Такчточемдальше,темплотнее…
Полевойполосепрошелвперед“КамАз”.Стаснапрягся.Недайбог,если…
“КамАЗ”нырнул направуюполосу.“Кутузов”впереди,подрезанный,затормозилрезче,
чем надо. Моторы у “Кутузовых”, может, и ни к черту, зато передача и гусеницы тормозят
так,чтодайбоглюбойгоночной“итальянке”…Вездеходпочтивстал.Прямопередносом
“норки”.
Стас беззвучно оскалился и врезал по тормозам. Где-то внизу взвизгнули шины, тело
привычно дернуло вперед. Сидящего внизу, на резиновом коврике Серого дернуло впередназад.Акактамбеднаяперваяротакрысвкузове?..
Хорошо,чтозадний“Кутузов”отлипнапарудесятковметров,еговодительсреагировалс
запозданием.
Слава богам, что он почти спит. Если бы не спал за рулем и не отстал на эти двадцать
метров,бронированныйнос“Кутузова”вбилбы“норку”впереднийвездеход.
Стаслишьбеззвучночертыхнулся.
Вслухругатьсяуженехотелось.Надоело.Устал.Всюдорогуповторялосьодноитоже.
Впередипоказалсяперекресток.Паразадерганныхсержантовпроверялалредписанияи
темпыпередвижения.Сбиваяихнапрочь.
Получился лишь затор. “КамАЗы”, “Кутузовы”. Высыпавшие из них солдаты, кто по
малойнужде,кторазмятьноги,ктораздобытьсигарет.Крикиофицеров,воплисержантов,
рев двигателей, ругань шоферов-недоучек, которые не смогли бы быстро разъехаться и в
пустомполе,чтоужпроэтотзаторговорить…
Слава богам, колонна “Кутузовых”, из которой никак не получалось вырваться, на этот
раз не стала тормозить. Пошла влево. На разделительную полосу никто внимания не
обращал. Ну и нам не больше всех надо. Вместе с колонной Стас обогнул сутолоку на
перекресткеповстречнойполосе,потомввернулсявправо.
Чтожевгороде-тотворится?Там,кудавсяэтаармадастекается?
Стекаетсянедлятого,чтобыпрогулятьсяпоокраинамиразъехатьсяобратно…
Чтобихвсехнепоодномуразу!НеужеливовсемКГБненашлосьниодногочеловека,
который бы врезал по рукам этому Рубакову? Шиза растет и крепнет? Ура-настроенцы
решили завалить Старый Город трупами, но, кровь из носа, взять его – и черт с ними,
жертвами,унаскитайскихиммигрантовподвамиллионачеловеквгод,такчтоможемсебе
позволить?Так,чтоли?
Только в чем дело-то: все равно не выйдет. То есть, конечно, трупами-то генералы
СтарыйГородзавалят,еслизахотят.Этовихсилах.Новоточиститьгородоткрыс…
Господи, разве мог ты создать таких уродов и тупиц по своему образу и подобию? Нет,
Господи.Этоклеветаинаговорысвященников.Онижевсесатанистынасамомделе–иначе
отчеговсегдавовсемчерном?
ТолькобыуспетьвытащитьАрнидотого,каквсяэтамясорубказакрутится…
***
Когдаиз-загоризонтавыпрыгнулосолнце,сталоещехуже.Наглазасловноупалакакаятопелена.Мозгбуксовал,терялсцепление…
Все это чертова привычка последних двух недель жить по ночам! Вот и выработался
условныйрефлекс.Восходсолнца–каксигналзасыпать.Глазапростослипаются.
Стасвстряхнулся.Славабогу,указательсдымящейсячашкой!
Включилправыйразворот,вжалгудок–датакиоставилнанемлевуюрукунанесколько
секунд.Теперь,послечасов,проведенныхвпробках,всяврожденнаятактичностьуснула.А
может, вообще испарилась. Давишь себе и давишь, ревя на всю округу, и ни малейшего
внутреннегодискомфорта.
Ивсеравнонифига.“Кутузов”,шедшийсзади,какшелсзадипочтивпритык,такиидет.
Проснулся,чтобего…
Стас открыл окно и замахал рукой. “Кутузов” наконец-то понял, что от него требуется.
Чутьсбавил,отстал.
Стасвывернулнаобочину,сбавляяход.Метрахвпятидесятивиднелсясъезд.Черезкусты
просвечивала стоянка с камуфляжными джипами, за ними виднелась покрытая красной
черепицейкрыша.
Пополз вперед, по обочине. А мимо, к Пригороду и Старому Городу, проносились
военные машины… Господи, сколько же у нас военных-то, оказывается… И на этот раз
генералывзялисьзаделосерьезно.
Ладно,ненадопаниковать!Тригоданазадвсетожевыгляделосерьезнеенекуда.Ицены
тожепорядочновзлетели.
Ачемвсекончилось?Тем,чторебятакакшлимаршем,такипрошлиотКольцевойдо
Садового кольца – через те районы, где обитают дикие крысы, никем не управляемые,
разрозненныеипотомунеопасные…
Тремя колоннами вошли в центр города, дошли до Красной площади. И тут “друзья”
Арниударилиимвтылсвоимиотборнымиотрядами.Покаэлитныеполкимаршировалипо
поверхности,крысыподземнымикоммуникациямишлиимнавстречу–вспальныерайоны.
Иударилипоштабамипрочимраздолбаям,которыедажепостывыставитьнеудосужились.
Сидели валяли дурака, думали, их согнали просто для галочки, а воевать будут элитные,
которыевцентргородаотправились…
Атеэлитныевбойтакиневступили.Вообще.ТолькосунулисьзаСадовоекольцо,как
ихдернулиобратно.Спасатьтыловыхраздолбаев…Элитныеотряды,натасканныенаштурм
крыс, бросили на муторные спасательные работы, для которых они не предназначены. А
крысы уже не воевали. Так, мелкими группками показывались на глаза, имитируя атаки,
дергалиштурмовуюэлиту,выматывалиее,затягивалинаведениепорядкавтылу…
Нуаужкогданачалипоступатьсводкиопотерях…НаповторныйпоходвцентрСтарого
Городагенералынерешились.
Исудяпотомухаосу,чтоцаритнадороге,будетпростоповторениетогожесамого.
Жальребят,конечно.Ноонизнали,вкакуюармиюнанимаются…
Толькопочемуже “друзья”Арнинеотзываются?Почемудаженепоменялисообщение
наавтоответчике?..
Так.Хватит!Соплямиделунепоможешь.Хватитспатьнаяву.Зачемприехали?Закофе.
Значит,пошлипитькофеипоехалидальше.Ипошустрее!
Стас свернул, съехал вниз по насыпи. Затормозил. Небольшая стоянка напрочь забита
военнымиджипами.Все“сахалин-крейсеры”,сиголочки,новенькие.
Нудаещебынесиголочки!Этиджипытолькочислятсявнедорожниками,апожизни
катаются исключительно по асфальтированным дорожкам штабных центров армий. Ну,
может быть, еще в областные центры. Когда полковничьи женушки выбираются за
покупками.
Только штабные могли позволить себе вот так вот встать посреди всеобщего людского
потопаинеспешнопопиватькофе.Потомучто,побольшомусчету,длянастоящегоделаони
нафигненужны.
Все настоящие вояки, которым и придется топать в тяжеленных чушках, а в плечо до
синяков будет молотить приклад “калаша”, сейчас трясутся в кузовах, на жестких скамьях,
боком по ходу движения. Испытывают потрясающие ощущения каждый раз, когда
зазевавшийсяводительбьетпотормозам…
Посередкемеждучетырьмяогромнымидинозаврамивкамуфляжеблестеланаутреннем
солнышкеизящнаядвухместная“итальянка”,чернаяипретенциозная.Какгородскаядевица
вмини-юбкесрединеотесанныхсолдафонов.Икажется…
Стас на миг прикрыл глаза. Было в этой машине что-то знакомое… Где-то видел. Где?
Такие“итальянки”нетакиеужчастыегостивнашихсеверныхкраях…
Наверно, одна из любительниц"приключений приезжала в такой. Та, с сережкамиспиральками…Какжеее…Жаль,номераневидно.Пятый“сахалин-крейсер”приткнулсяс
краю стоянки, перегородив въезд на стоянку и закрыв номер заинтересовавшей Стаса
машины.
Ладно,чертсним!Исномером,исхозяйкойэтойитальянскойкрасотки.Длялюбовных
свиданийсейчаснесамоеподходящеевремя.
Есличтоинужнокромекофеисандвичей,тововсененежныеженскиерукиипрочие
выпуклости-впуклости, а немного информации о том, что же творится в Старом Городе.
Хотябыкакиеунихпланы.
Стасприткнул“норку”сбокуотпятого“сахалин-крей-сера”.
Свернувшийся калачиком и сладко посапывавший Серый открыл глаза и приподнялся,
насколькоемупозволялиприкованныекнизусиденьялапы.
– Нет. Не приехали. Терпение, шерстяной, терпение. До Москвы еще пилить и пилить,
особенностакимипробками.
–Ы-ы-о?–донеслосьиз-подполотенца,повязанногонаморду.
–Блин,вотведьсчастливоесозданье,толькоодноинужно…Будет,будеттебеыва-ыва!
Сидитихо,ясейчасприду.Надокофеперехватить.Ичутокинформации.Еслиповезет…
Крошечнаязабегаловкабыланабитавозбужденнойболтовней.
Всечетырестоликазаняты.
Были еще столики на втором этаже. Винтовая лестница в углу делала пол-оборота и
выходила на веранду вдоль задней стены домика. Но и там виднелась спина какого-то
мужика.Правда,вштатском.
Ладно.Мынегордые.
Стаспрошелкстойке.
Там скучали два сержанта, оба с простыми лицами и чернотой под ногтями. Похоже,
водители тех вылизанных “крейсеров”. Мест за столиками хватило только для звез-дастых
чинов,ихлейтенантиков-адъютантовиординарцев.
Буфетчик глянул на Стаса и нахмурился. Похоже, неожиданный прилив клиентов уже
измотал его. Радость от сверхприбылей сменилась раздражением от крикливых и
возбужденныхсолдафонов…
–Удачногодня.–Стасосторожноулыбнулся.–Кофе.Покрепче.
–Сливки,сахар?
– Нет, просто кофе. – Стас улыбнулся пошире. Не то чтобы от этого лавочника нужно
былочего-тодобиться,нет.Так,навсякийслучай.Попривычке.Почемубыинет?Люди–
они ведь тоже животные. Первая сигнальная и у них есть. – А пирог какой-нибудь есть
теплый?
Буфетчик,сдрвнобыпомимоволи,тожечутьулыбнулся.
–Есть.Брусничныйисяблоками.Яблочныйтолькоизпечки.
– О, здорово! Давайте шарлотку! – Стас улыбнулся еще шире и, по привычке, какой-то
частьюсознанияотметил,чтоиубарменаулыбкасталашире.
– И с собой еще кусочек не завернете? И пару бутербродов с сыром? Ох и достали мы,
путешественнички,сегоднявас,а?Валимивалим…
– Да ладно… – нахмурился бармен сквозь улыбку. – Чего там… Сейчас все сделаем в
лучшемвиде…
Поставилтарелочкусбольшимкускомяблочногопирога–ивправдурумяным,пышущим
тепломизапахомсвежегохлеба.Ушелвзаднююкомнату,кликнулкакую-тоГлашу.
Стаспригубилкофе,откусилшарлоткуипокосилсянасержантов,унылоскучающихнад
стаканами чая и хмуро косящихся на офицеров за столиками – те-то могут себе позволить
больше.Иположечкеконьякувкофе,даипростопорюмашке.Чегоблагородныйнапиток
настальныеложечкимерить…
Жаль,онилишьводители.Хотя…Что-тожеонислышали?Всеразговорыволей-неволей
ведутсяприних.
Воттот,рыжий,вродедолженбытьпоразговорчивее.Видунегопопроще.Деревенский
вродебы.Этохорошо–онидобрее.
Стаснаконец-топогляделнасержантапрямо,улыбнулся…
Нотакинезаговорил.Что-тобылонетак.
Что-тонетак.Ещебыпонятьчто…Стаспотихонькуогляделся.
Ага.
Ясно,чтонетак.Покаприглядывалсяксержантам,когобыразговорить,буфетчикуже
егосамогоразглядывает.Тожеэтакпотихонькуинезаметно.Воткинулбыстрыйвзглядкудатоподстойку.Невидно,чтоунеговруках.Высокаястойказакрывает.
Та-ак…Неужели-такиобъявиливрозыск?Вотидоулыбался.
Нонадопродолжать.Розыскнерозыск–аулыбкавсеравнопомогаетразговору.
–Что-тонетак?
Буфетчик глянул куда-то назад-наверх – в сторону веранды. Снова посмотрел прямо.
Улыбнулся,словнопомимоволи.Вздохнул.
–Дакакбы…Туткакоедело…
– Да ладно, мне можно. – Стас добавил в улыбку уверенности, этакого
покровительственного оттенка. – Я человек добрый, но служивый. – И теперь чуть
серьезнее, с тихой гордостью за контору и причастность к ней: – Гэбэ. Надеюсь, не по
нашейчасти?
Убуфетчиканамигвзлетелиброви.Иопустились.
–Ага…–Буфетчикпокивал.–Ая–тодумал,чтотутнетак…Вот.
Бросиввзгляднасержантов,апотомвсторонуверанды–теперьвэтомнебылоникаких
сомнений,–положилнастойкуфотографию.
Лицо,котороенеразвиделвзеркале.Толькозлое,оченьзлое.Иеще–волосыиброви
выкрашенывстальнойцвет.
–Этоведьвы,да?
Стас, будто невзначай, взял фотографию. Потер пальцами краешек. Да, глаза не
обманывали. Фотобумага высшего качества. Слишком хороша для принтеров дорожной
полиции.Актобыещеразвозилтакиефотографиипопридорожнымзакусочнымиотелям,
если бы пустили в розыск? Сами гэбэшники такими мелочами только в фильмах
занимаются.
Значит,неполиция.Ноеслиэтонеполиниигосударства,то…
Стасусмехнулся.
Нуда.Конечно.Вон,назаднемплане–длинноездание,похожеенаангар.Одноизстойл
вокругплаца.Этоноваяферма.Изокнапервогоэтажалабораторногокорпуса.Стелефона
Бавори.
– Да, я… – Стас прищурился и похлопал ногтем по фотографии, будто только что
вспомнил,гдеэтобыло.–Нуда,точно.Помню-помню…Такоезабудешь,какже.Каккуклу
выкрасили.Словноариецкакой-то.Белокураябестия,чтобихвсех…Да?
Буфетчикрасплылсявоблегченнойулыбке.
–Ага.Явассразуузнал,носначаласомневался.Авоткогдавывоттаквотнахмурились
–понял,чтоэтовы.Этошуткатакая,чтоли?Мужик-то,которыймнееедал,таконтожеиз
гэбэ.
Стасухмыльнулся.
ТожеизГБ…Этосильно.
Хотячегоудивляться-то?Кемещепредставляться,чтобыубуфетчикадажежеланияне
возниклопроверитькорочкиилиномермобильного,покоторомупредложенозвонить,если
узнаетчеловека?
– Зар-разы… – сказал Стас. – Хохмачи недоделанные, блин… Это у нас так звездочки
обмывают. Придурки… Высший класс считается, когда дело до патрульных доходит…
Рыжийтакойбыл,да?
–Нет,нерыжий.Даонещездесь.Вон.–Буфетчиккивнулвверх,наверанду.
Стаспокосился.
Виднеласьтолькоспина.И,словнопочувствоваввзгляд,человекобернулся.
И на миг зацепился взглядом. Взгляд не просто скользнул по лицу – зафиксировался.
Быстро,ночетко.Профи.
–Ага,он,–тихосказалбуфетчик.–Снимещеженщина.Лицовсевпластырях…
Человек на веранде снова мельком оглянулся. Но наткнулся на взгляд и тут же
отвернулся.Затоиз-заегоспиныпоявилосьлицо.Женское.
С этими бесподобно рыбьими глазами, прозрачно-водянистыми, все в пластырях и
перекошеноотярости.
Бавори,чертбыеедрал!Вотпочемусреагировалатревога“НовыК”насетевыхищеек!
Нуконечно!Она,ктожееще!УГрафадосьеитакбыло,даемуиискать-тоничегоненадо.
ОнКрысоловазнал,ещекогдатотКрысоловомнебыл.АсовсемнедавнонанималЧистюлю.
Потомполучалотнегоотчет.
Да Графу и не, до того сейчас. Ему бы с разбежавшимся зверьем разобраться. С
гэбэшниками,которыеэтихзверейловили.Одноделоприкормленныеобластныеисовсем
другое–изцентральногоофиса.
Бавори верно смекнула, что помогать в поисках зверей бесполезно. После такого
дрессировщики Графу долго не понадобятся. Ему бы теперь общества надзирателей
избежать… Хотя этого-то он, наверно, избежит. Это же не его зоопарк, а “Пурпурной
Гретхен”.Простосменитфирмуинаправлениеперспективныхразработок.
А вот Бавори… Она-то точно работы лишилась. А кроме того, у нее теперь не только
свободное время появилось, но и повод. Притом какой! Даже целых два. На обеих щеках.
Нет,естьещеитретий,накостяшкахпальцев…
Деньги-тоунееесть,иотшрамовонаизбавится.Ноэтолишьоттех,чтонащеках.Авот
те,которыенаизувеченномсамолюбии?
– Ага, она… – буркнул буфетчик и на всякий случай старательно отвернулся от этих
водянистых глаз. Взял салфетку и стал натирать и без того сверкающую чистотой
столешницу.
Так.Тольконепаниковать.
Первое побуждение – хлопнуть о стойку купюрой, подхватить пакет с бутербродами и
рванутьпрочь!
Нет,такнепойдет.Этонескольконеуместновобществеполуторадесятковвоенных.И,
междупрочим,надорогеихтожеполно–ивоенных,игэбэшников…
Баворирвануласьиз-застолаклестнице,нонезнакомецсхватилеезаплечииудержал.
Тотещеамбал,нонебезмозгов.Тожесообразил,чтонестоитустраиватьразборкуздесь.
–Выснимиправдаприятели?–осторожноспросилбуфетчик.
– Коллеги, – мрачно ответил Стас. – К сожалению… Не обращайте внимания. Так,
мелочныеразмолвки…Попаливмелкуюаварию,онабыланепристегнута…Нуаякакбы
виноват.
–А-а,–протянулбуфетчик.–Бывает.
–Дауж…Ладно,спасибозашарлотку.Оченьвкусно.
Стас медленно – так медленно, как только смог, – расплатился, взял пакет с
бутербродамиипошелнавыход.Изовсехсилстараясьидтимедленно.
Терпел до тех пор, пока, звякнув на прощанье, не захлопнулась дверь. Все, хватит
приличий!Еслиутогопарнявдобавоккмышцам,сообразительнойголовеирубленомулицу
естьещеипистолетсглушителем…Нет,он-то,может,стрелятьинебудет–он,похоже,с
мозгами.НовотктопоручитсязаБавори?
Стасрванулк“норке”.Иуспелдобратьсядонеепрежде,чем–ужедалекозаспиной–
ещераззвякнулколокольчикдвери.
Захлопнулдверцу,почтивбилвдрайвсмарт-карту,щелкнулстартероминаддалгазу–в
зеркале заднего вида, как кожаные лоскуты, подхваченные порывом штормового ветра,
несласьБавори.
Ее приятель не смог взять с места в карьер на такой скорости. И дело было не в его
внушительных габаритах. Ноги Бавори, в сапожках на высоком каблуке, мелькали с дикой
скоростью.Движениярукслилисьводночерноепятно…
Визжапокрышками,“норка”рвануласместа–ноБаворибылаужерядом.Зацепиласьза
ручку.Проехаланесколькометров,повиснувнаручкеиволочакаблукамипоземле,апотом
не то подтянулась, не то подпрыгнула – но каким-то чудом вскочила одной ногой на
подножку.
Иуженевзеркале,застеклом,совсемблизкоеелицо,пластырь,глаза…
Стас скинул одну руку с руля, взялся за ручку – ох, грубо это, грубо так поступать с
женщинами! но как еще справиться с этой фурией? – и сделал то, что в других условиях
былобыистымджентльменством.Простопотянулнасебярычажокзамка,открываяперед
дамойдверцу.
Под весом Бавори, повиснувшей на двери, дверца распахнулась. Бавори сорвалась с
подножки, обе ноги опять оказались на земле. Только теперь “норка” уже разогналась. На
этот раз устоять и оттолкнуться не получилось бы даже у олимпийской чемпионки по
гимнастике.
Бавори тоже не смогла. Вцепилась в ручку цепко, как клещ, но трение сделало свое.
Каблуки,цепляясьзаасфальт,тянулиееназад.Баворизакрутило,перевернулогрудьювверх,
ударилоподбородокдверьюинаконец-тооторвалоотручки.
Онарухнулавниз,покатиласьпоасфальту…
Толькотеперьбылоуженедонее.Разгоняясь,“норка”сожралатеполсотниметров,что
отделяли стоянку от шоссе – и впереди, перед самым носом, проносились камуфляжные
бока.Пролетел“Кутузов”,аслевауженависал“КамАЗ”.
И в его окне – удивленное мальчишеское лицо. Можно спорить шесть к одному, что у
него нет прав. Вообще первый раз оказался за пределами военной части и сразу на таком
шоссе…
Стасударилпотормозам,обеимирукамиотталкиваяотсебяруль.Ивсеравноврезалов
грудьтак,чтосперлодыхание.
Но уж лучше так. Понадеяться на реакцию мальчишки за рулем “КамАЗа” – значило
совершитьпоследнюювжизниошибку…“КамАЗ”проехалвперед,лишьпотомтормознул,
даитослишкомслабо.
А в зеркале заднего вида появился приятель Бавори. Подбежал к ней, чтобы помочь
подняться,иполучилтумак.
Бавори сама перевернулась, встала на четвереньки. То ли кожаная одежда спасла ее от
шершавогоасфальтаипереломов,толиотболевогошокаияростионанеобращалананих
внимания,новыгляделасовершенноцелехонькой.
Стасопятьдвинул“норку”вперед,вверхпонасыпи,нашоссе,внаметившийсяпросвет.
Бавориимужикрвануликстоянке.Ккрасавице-“итальянке”.
Вотпочемузацепилаглаз.Видел.Нановойферме,настоянкезасторожкой.Иеслипод
капотом она такая же шикарная, как снаружи, то тягаться с ней на “норке” будет то еще
удовольствие…
Славабогу,минутпятьфоры,атоивседесять,будет.Сразувыехатьнашоссеунихне
получится.Хранибограздолбая,оставившегоджипнавыездесостоянки!
ГЛАВАЧЕТВЕРТАЯ
Стасгнал“норку”вперед–пытался.
Газовал, постоянно маневрировал, переходя из ряда в ряд, рвался вперед, то и дело
поглядываявзеркалозаднеговида.
Шипелсквозьзубы,кляняхаоснадороге.Этовпригороде-топлоховодят,несоблюдая
ниправилприличия,нидажеправилдвижения?!Этихбыкритиковдасюда!
Но,каквыяснилось,этоещебылидетскиешалости.
Настоящий хаос начался после того, как за окном проплыли вылизанные кварталы
восточногоПригорода.
Теперь впереди остался лишь Старый Город. И оттуда, от кольцевой, навстречу шли
автобусы.
ГражданскихсокраинСтарогоГородавывозили.Навсехавтобусах,какиетолькосмогли
найти. На допотопных чудищах – грязно-желтых, длинных, с резиновыми гармошками
посередине. На древних “икарусах”. На новеньких двухэтажных “новгородцах”, не
оставлявших ядовитых хвостов бензинового перегара. Эти – с электродвигателями на
водородных ячейках – явно в Пригороде позаимствовали. Тяжелые, набитые до предела.
Сквозьокналюди,спрессованные,каксельдивбочке.
И люди шли навстречу по обочинам. И справа, и слева. С сумками, с чемоданами, с
баулами,напяливнасебянепосезонутеплыевещи…
Эвакуация.
Неужеливсе-такихимия?
Решили поставить насосы у каждой дыры, ведущей вниз, и гнать туда яд? Чтобы
выморитьвсе,чтотамбегает?
Запрещеноэто.Запрещеновсемимеждународнымиконвенциями.Иособенновданном
конкретномслучае.Этожегород,гдеживутибудутжить,несмотрянинакакиезапреты.
Но… Черт бы побрал родных генералов! Никогда не знаешь, чего от них ждать!
Конвенции конвенциями, но вполне могут взять да и попытаться вытравить крыс химией.
Тихой сапой, не афишируя свои действия, строя невинные глазки международным
инспекторам.
Вотпочемуценынанедвижимостьвгородеподпрыгнуливыше,чемвпрошлыйраз,ивсе
ползутиползутвверх?
Ноеслихимия,тогдазачемстольковоенных–ивсевгород?
Стас нахмурился. Опустил окно. В кабину хлынула вонь автобусных моторов,
поставленных на форсаж. За исключением “новгородцев”, нещадно чадивших бензиновой
гарью.Военнаятехникавообщенадизелях,ипрактическиниодиннеотрегулирован.
В горле запершило, словно по глотке продрали шкуркой. Но от сердца чуть отлегло.
Сквозь рев двигателей и какофонию гудков слышался треск. Совсем близко за кольцевой
стреляли.Значит,нехимия?Ведьеслихимия,тозачемввязыватьсявбой?
Но если не химия, зачем эвакуировать людей? Все прошлые штурмы прекрасно
обходилисьбезэвакуации.ПростовнутриСадовогокольцарекомендовалижителямзабиться
всвоимногоэтажныеноры,невысовываяносанаулицуинеподходякокнам…
Теперьмашинышлисовсеммедленно.Правыйпоток,идущийвгород,проверяли.
Стасвывернулчутьвсторону,чтобывидеть,чтотам,впереди.
Впередитянулисьоднивоенныемашины.Нет,вонигражданская.Ярко-желтая“норка”с
какой-тоцветастойэмблемойнабоку.
Подъехала к посту, остановилась… Тут же подлетел человек в военном. Сержант,
кажется. Водитель вылез. Стал что-то доказывать, но сержант с планшеткой был непре​клонен.Водительтряскакими-тобумажками,похоже,накладными,носержантлишьмотал
головой.Неоткрываярта.Видимо,ужеусталоратьиохрип.
Гражданскихвгороднепускают?Полнаяэвакуация?
Мимо, по крайней левой полосе, пошла протискиваться в город колонна “КамАЗов”,
топя все в сизой гари, реве двигателей и беззвучном мате – голосов не слышно, но
сопровождающиежестыпрекраснопонятныибезвсякихслов.
Поводбыл.Водителяжелтой“норки”зашиворототтащиливсторону,кто-тоизвоенных
сел за руль и вклинился поперек колонны “КамАЗов”, сигналя и матерясь на прущих в
колонне. Протиснулся сквозь “КамАЗы”, переехал двойную сплошную и вывел “норку” на
другуюсторону.Врядавтобусов,идущихизгорода.Иначенапостувообщенеразвернуться.
Значит,тотальнаяэвакуация.
Дьявол…Какнарочно!Ичтотеперь?Вотон,секвенсор,вкузове!Нокудаснимтеперь?
Можнобылобыпройтивгородподземлей,черезстарыетуннели.Также,каквыходили
полторынеделиназад.
Только тогда был батальон. И даже с ним прорываться через полчища диких крыс на
подземныхокраинахбылонесахар.Атеперь?
В кузове лишь один взвод. Тридцать душ. Еще четыре личных гвардейца. Этого мало,
слишкоммало…АРоммельсосновнымисиламинамарше,придутсюда–тьфу-тьфу,если
попутинеслучитсячего,–днячерезчетыре,нераньше.Ивыдернутьихсмаршаникакне
получится. Точки пересечения по ходу движения не оговорены. И идти батальон будет не
вдольдорог,акратчайшимпутем.
А пройти под землей без Роммеля не получится. С одним батальоном дикие крысы
съедят.Ноиждатьчетыредня…
Что, если в самом деле химия? И потравят все, что под землей? И крыс, и всех их
крысиныхкоролей,исерыхкардиналов,–этих“друзей”Арни,–иегосамого?..
Серый,тревожновыглядываяиз-подкресла,завозился.Толисмрадподействовал,толи
гудкирастревожили,нодажеэтотсоня-пофигиствстревожился.Лапыскованы,нозакрутил
мордочкой,пытаясьизбавитьсяотполотенца-кляпа…
–Ну-ка,тихо!Сидетьсмирно.Будемпрорываться.
Ряд “Кутузовых” впереди тронулся. Видно, все из одной части. Первый проверили на
предписание,аостальныхдажетрогатьнестали.Рядпошел,пошелвперед.Стасдвинулсяза
ними–сразусталосвободно-свободно…
И давешний сержант с планшеткой оказался прямо перед капотом. Красный как рак, с
ненавистью глядя сквозь лобовое стекло и безнадежно мотая головой, что-то шипя сквозь
зубы.Неслышно,новполнеясно.
Нотутуждеватьсянекуда.Надопрорываться.
Стаснагнулсявбок,приспустиллевоестекло.
– …ять! Еще один! Вы что, по-русски не понимаете? В город идут только военные.
Пошелназад!Наразворот…
Сержант закашлялся, весь сморщившись. Связки он еще не сорвал, но был близок к
этому.
Так. Спокойно. Главное – не канючить. Дашь слабину и привет. Отправит к чертовой
матери. И взятки тут тоже не помогут. Брать взятки за левый досмотр – этого рефлекса у
сержантанет,онженеиздорожнойполиции.
И пытаться подмаслить его лучше даже не пытаться. Стоит поставить себя на место
просителя,зависимойстороны–итогдаужточноразвернут.Тогдаужникакиеуговорыне
помогут.Иещехорошо,еслинеобыщутмашину…
СержантзлосмотрелнаСтаса.Свопросом.Иморщился,сглатываяипытаясьунятьболь
всвязках.
Стасзевнулипочесалщеку.Ленивоосведомился:
–Обалдел,служба?Бровиусержантавзлетели.
Замечательно. Сбилитебястолку,служивый.Теперьопятьмолчим.Секунда,две,пока
тыобретешьдарречи…
–Ты…–началсержант.
ИСтастутжевзорвался,перехватываяинициативу:
–Гдепланшетка?!Еслихочешьпроверять,втемпе,уменяитакужевсепочтирастаяло!
Сержант опять сбился с мысли. Несколько секунд лишь шевелил бровями и то
приоткрывал,тозакрывалрот.
Стастерпеливождал.Пустьдоконцапочувствует,чтоончего-тонепонимает.
–А…
– Ну, долго еще?! – перебил Стас. Главное, не дать прийти в себя. – Давай живо за
планшеткойизвони,твоюмать!Уменятоварпортится!
Исчувством,жестко,каквколачиваютгвозди,продиктовалдесятьцифр.
–Эточто?..–уточнилсержант.
–Этотелефон!Ну,долгоеще?!
–М-мать…Какойтелефон?!Какойгруз?!Всегражданские–тольконаружу!Эвакуация,
понял?!Полная!Уменяприказ!
–Ауменятовар.Длязабегаловки,гдевашигенералыжратьбудут,покавсенекончится.
И этот товар сейчас испортится. И тогда жрать им будет нечего. И знаешь, из кого будут
делатьСидоровукозу?
Стасприщурилсяинаклонилсякпассажирскомукреслу,вглядываясьвполоскусименем
и званием на кармане сержанта. Сержант – почти рефлекторно – тут же поднял руку,
прикрываяимялоктем.
–Длязабегаловки?..
–Ресторана!Ну,понял,нет?
– Так. – Сержант нахмурился. В его глазах наконец-то появилось осмысленное
выражение.Все-такипришелвсебя.–Атынегонишьслучаем,дорогуша?
– Вашу мать! Ты будешь языком чесать или, может, ручками пошевелишь и наконец
позвонишьивыяснишь?!Говорюже–телефон!Диктую…
– Стоп! – Сержант вскинул руку. Поднял планшетку. – Не надо. Я тоже могу разных
телефоновнадиктовать.Чтозаресторан?
Умный,зараза…
Ладно,гденашанепропадала?
В конце концов, в жизни случайностей не так уж и мало, если приглядеться
повнимательней. Так что… Если в прошлый раз, во время последнего штурма, генералы
столовалисьуКешиПрапора,почемубыинаэтотразимнестоловатьсятамже?
Можнорискнуть.
–“Коренноймосквич”.
Сержант хмыкнул – странное название, да, – но прижал к губам дужку гарнитуры и
продублировалвнее.Компьютерраспозналустныйприказичто-товыбросилнаэкран.
– Хм… Есть такой “Коренной москвич”… И даже тендер у него… – Сержант кинул
быстрыйвзгляднаСтаса.–Уменяестьихтелефон.Неврешь?Есливыяснится,чтотымне
головуморочил…
–Дазвони,звониуже!ПозватьМарти,онунихзазаказыотвечает…Дабыстрееже!Оно
жеуменярастаетдаистухнет,м-мать!
–Марти?Афамилияунегоесть?
– Слушай, не умничай, а? Я тебя прошу! Тает же все, вашу мать! Марти он, просто
Марти!Онизнают.Нудавайже!
–Нучтотам?–окликнулисержантаиз-заплеча.–Ещеодинупертый?
Сержант, не поворачиваясь, молча отмахнулся – подожди, не лезь, сейчас сами
разберемся.
СприщуромглядянаСтаса,сновапритянулкортумикрофонгарнитуры.
–Алло?Это“Коренноймосквич”?..Какойстолик?Эвакуация!МнеМартинужен…Да,
Мартипозовите…Нетего?Акогда…Этосблокпостанакольцевой,квамтутгрузидет…
Хмурясь,сержантслушал.Потомдалотбой.
–Ждут,–пробурчалон.–Вродебы…Чтозагруз?Ч-черт…Толькоэтогонехватало!
–Мясо,чтожееще!
–Мясо?
–Да,мясо!Хочешьпосмотреть?
Сержант,прищурившись,разглядывалСтаса.
Непереигралли,часом?..
Дьявол…
–Ачто…можноипосмотреть.Пошли,открывай.
Дьявол,дьявол,дьявол!
СтараясьнекоситьсянаСерого,замершегонарезиновомковрикеподправымсиденьем,
Стасвылезизмашиныимедленнопошелназад.
Так.Хорошо,чтосзади“КамАЗ”тормознул,спрятал“норку”отутреннегосолнышка.В
темнотесержантнифиганеразличит.Толькобызапахакрысиногонезаметил!Данет,не
заметит.Туттакойдизельныйсмрадстоит…
Сержантужестоялудверей.
Стасраспахнулдверь.Привсталнакузовисделалвид,чтопытаетсявключитьсвет.
–Ч-черт…Опятьзакис,зараза…
Крысы, молодцы, спрятались. Забились куда-то в конец кузова, за секвенсор. Но
крысятиной – этой ужасной смесью запахов сырой шерсти и мускуса – давило здорово.
Толькобынезаметил…
Стасспрыгнулобратно,махнулрукойвнутрь:
–Прошу.
–Асветчто?Неработает?
–Ладно!–Стасизобразилсмесьобидыираздражения:–Лучшенасвоимашиныглянь,
сынотчизны!Гов-няттак,чтохотьсейчасвхиморужиезаписывай…
Сержантпридвинулсяближе,вгляделсявтемныйкузов.
–Нуигдемясо?
–Вледнике,гдежееще…Натебясмотрит…
Сержант сморщился, сунулся глубже, но не пытался привстать на край кузова.
Всмотрелся в ближний бок секвенсора. И вправду похож на ледник. По крайней мере, в
темноте,послеяркогосолнышка…
Сержантвытащилголовуизпроема:
–Ладно,закрывай…
Стасположилрукунадверцу,носержантзашмыгалносом.Сновашагнулкпроему,опять
сунулсявнутрь.
–Ачемвоняет?Стассглотнул.
– Собачатиной какой-то… – пробормотал сержант. – Словно шерсть сырая… Или
падальюкакой…Или…
СержантобернулсякСтасу.Ивзгляд…Ох,нехорошийвзгляд.
–Собачатинаиесть!–сказалСтас.Иосторожноухмыльнулся.Главное,непереиграть.–
Корейскаякухня,ихузкоглазуюмаму…Сихнейфермывезу,парное.
–Асыройшерстьючеговоняет?
Сержантвзялсязаручкудверцыивсе-такипривсталнакрайкузова.
Хоть картину маслом пиши: борьба лени и чувства долга. Лезть в темный кузов,
пахнущийчертзнаетчем,и,возможно,испачкатьсявтемнотекровьюотсырогомяса–это
сержантуявнонесветило.Но,похоже,ичувстводолгапокоянедавало.Разнадо–значит,
надо…
–Ачемжеещеонавонятьдолжна?–сказалСтас.
Неспешно,опятьпочтилениво.
Надовыдержатьпаузу,чертбыеепобрал!Сейчасэтоважнеевсего.Недомолвкидержат
внимание куда лучше, чем скороговорка. И если что-то и остановит его от проверки
подозрительногоящика…
–Ониженеразделанынакуски…–нехотясказалСтас.–Вскрыты,выпотрошены,все
такое…Ноцельнымитушками.Окончательноразделыватьнадонаместе.Ихженепросто
убивают,ихсначала…Нутычего,ниразуневидел,каккорейцысобакготовят?
Стассовсемзамолчал.
Нуже,давай!Давайклюнь!
Сержантобернулся:
–Как?
–Как…Ну,ониихнережут.Ониихдосмертипалкамизабивают.
–Забивают?..
Сержант нахмурился. Кинул взгляд на секвенсор, и, похоже, решимости забраться в
темныйкузовиоткрыватьэтотящикунегопоубавилось.
– Ну да. Сначала превращают в живую отбивную. Подвешивают к турнику, чтобы
хреначить было удобнее. Ну и начинают. Потихоньку… Сначала по лапам. Не по брюху, а
именно по лапам. Чтобы сердце не остановилось раньше времени. Там весь смысл, чтобы
сосуды в мышцах перебить и мышцы кровью наполнились. Ну, чтобы сочнее было, мягче.
Такчтосначалаломаютлапы,апобрюхусобакуначинаютхреначитьуженапоследок,когда
онаитаквот-вотсдохнет…
Лицо у сержанта изменилось. Словно съел сырок, и теперь желудок рапортовал об
ошибке.
Сержантспрыгнулскраякузоваисчувствомзахлопнулдверцу.
–С-сукиузкоглазые!Ихбысамихпалками,ур-родов…Давайпроезжай,всталтут!
И,большенеобращаянаСтасавнимания,двинулсякследующеймашине.
***
На первом же перекрестке Стас пробился через встречный ряд автобусов и свернул
влево.Вкварталыдревних,одинаковых,бело-коричневыхмалоэтажек.
Надозатеряться.Отгрехаподальше.
Нотакпростоскрытьсяотглазвоенныхнеполучилось.
Перваягруппкавстретиласьвдвухсотняхметровотшоссе.Двоемолодыхребятстояли
натротуареуоткрытоголюка,курилииизнывалиотбездельяисолнца.
Новтеньнеотходили.Словносторожиличто…
На следующем перекрестке, сразу за углом дома, на ступенях в подвал, сидела еще
парочка.Дверьвподвалоткрыта,светитсялампа.
Интересноекино…
Для отлынивания от боевых действий ребята выбрали не самые укромные места.
Забились бы куда-нибудь внутрь, что ли, чтобы в глаза не бросаться. Но что-то не похоже,
чтобыониотлынивали…Тогдачто?
Стоят у входов в подземные коммуникации? Так, что ли? Генералы таки решились
травитьхимиейвсе,чтоподземлей?
Но тогда почему ребята без масок? И почему те, у открытого люка, просто стоят и
изнываютотбезделья,анезаваривают-запаивают,чтобы,когдапустятгаз,излюканичего
непоперлосюда,наповерхность?
Чертовщинакакая-то…
Слева показались еще двое. Опять стоят на тротуаре, у люка, с отодвинутой в сторону
крышкой.
Ладно,сейчасвыясним,чтотуттворится.
Стассбросилскорость.Переехалчерездвойнуюлиниюнавстречнуюполосу–какие,к
черту,правиладорожногодвижения,когдананесколькокварталовэтаединственнаямашина
находу,даивесьгород,похоже,навоенномположении?–иприткнулсякбортикутротуара.
Черт,сейчасбыпачку“Имперских”…Выйти,сунувсигаретуврот,словнорешилразмять
ноги…Датьребятамприкурить.Вармиипочтивсекурят–чтовнашейармииещеделатьто?
Иногдадажежаль,чтосамнекуришь…Ладно!Стасзаглянулзаспинкусиденья,гдетихо
шуршал вентилятор. Открыл крошечную морозилку. Дохнуло холодом. Пельте-элемент
холодилнаславу.Хорошаяпривычканеэкономитьнакомплектации.
Стасвытащилбутылочкугазировки,открылдверцуиспрыгнулназемлю.
Служивые подозрительно косились. Стас старательно не обращал внимания. Словно
вообще ничего не замечал. Медленно, словно случайно семенил в их сторону, целиком
погрузившись в борьбу с пробкой, которая никак не желала отвинчиваться. Наконец
пшикнула,выбросивизлишкидавления.
Кажется,вонтотбелобрысыйоблизнулся…Хорошо…Игимнастеркирасстегнутыпочти
допупка…Ладно,прорвемсяибезкурева.
Стас задрал голову и опрокинул в себя бутылку, гулко глотая, словно век не пил. Не
хочется,нонадо,надо.
Опорожнивполовину,счастливоотдулся,утеррот.
Инаконец-тозаметилоблизывающихсяребят.
–Привет,служба!Чегонасолнцепекепаритесь?
Солнышкоивправдуприпекало.Ночихолодные,ещеутромпередергивалоотхолодка,а
вот поди ж ты, разгулялось. Небо чистое, без облачка. Да посреди черного асфальта, да
между высоких домов, отрезавших малейший ветерок… Да еще лужи от ночного дождя…
Воздухвлажный,тяжелый…Здесь,внекабиныскондиционером,здоровопарило.
Брюнет неопределенно пожал плечами. Белобрысый оказался разговорчивее. Мрачно
буркнул:
–Служба…
–А-а…Бывает…–Стасещеразглотнулводы.–Нежарко?
Поднялпередсобойбутылку:
–Холодненькогохлебнутьхотите?Принести?
Белобрысыйрадостнокивнул.Следомибрюнет.
Стас вернулся к машине, открыл морозилку, бросил туда полупустую бутылку, взял две
целых.Последние,нотутскупитьсянепристало.
Спрыгнулназемлю.Медленнопошелкслуживым–торопитьсянестоит,нестоит…
– Во палит… А тут еще на кольцевой привязались, прямо на въезде. Чуть обратно не
развернули.Чеговгородевообщетворится-то?Чеговытутжаритесь?
Стасотдалбутылочку.Сначалаодну,неразговорчивомубрюнетику.
– Да люк караулим, – сказал белобрысый, глядя на вторую бутылку. – Следим, не
пробегаютлиподнамикрысы…
Стас протянул ему бутылочку. Теперь можно. Главное, первые фраза-две. Разговорить
сразу,анепотомзатеватьразговор,когдаутолятжажду.
Белобрысый вмиг свинтил крышку и припал к бутылке. Черненький не отставал. Стас
лениво,отнечегоделатьопятьзаговорил,покаонибулькали:
– А чего его караулить-то? Крысы они же в центре, в Кремле живут, а тут так, только
детейпугают…Белобрысыйоторвалсяотбутылки:
–Данет,ихздесьполно.Тамребята,–онкивнулнапроваллюка,–когдачистили,крыс
много было… Теперь штурмовики ушли дальше, – он кивнул куда-то на запад, в сторону
центра,–амытут,чтобы…
Оносекся.Уставившиськуда-тозаплечо.
Стасмедленно–совершеннослучайно,ясноедело!–оглянулся.
Изближайшегодомика,изтенька,вынырнуллейтенант.Шелсюда.Илицо…
–Эй,янепонял!Чтозаразговорчикивстрою?Ясказал,влюксмотреть,анетрепаться!
Вчемдело?–Этоуженеим.
Икромераздражениятеперьещеиподозрительность.
– В чем дело, гражданин? Почему отвлекаете личный состав от служебных
обязанностей?
–Даянеотвлекаю.–Стасулыбнулся.Какбысмущенно,ностарательнозадираялевый
краешек губ, словно улыбка шла из глубин души. – Я просто не пойму, что в городе
творится…Тамстре…
–Аваминенадопонимать.Русскимжеязыкомобъявлено:полнаяэвакуация!Кольцевая
втусторону.Держитепрямо,непромахнетесь.Ещевопросыесть?
– Да он не на выезд, – осторожно вклинился белобрысый. – Он к центру, он только
въехал…
Стас старательно удерживал на лице улыбку, но лейте​нант продолжал хмуриться и
буравитьвзглядом.
–Кцентру?Зачем?
В голосе не осталось и тени вежливости. Уже не подозрительность – уже допрос,
презрительный,почтисквозьзубы.
Охкакхочетсяпоставитьнаместоэтогососунка,только-тольковышедшегоизучилища!
Нонельзя,нельзя.
– Да мясо у меня… Наша забегаловка не эвакуируется, она ваших генералов кормить
будет…
–Гдеэто?
–Да“Коренноймосквич”,пятькварталовотСадового…
–Ивытудаедете?
–Нуда,кудажееще…Говорюже–мясо…
–Тоестьвытудаедетеинеможетеимпозвонитьиузнать,чтотворитсявгороде?
Умный,зараза…Стаспотихоньку,бочком-бочком,попятилсяк“норке”.
–Даонисаминичегонезнают…Стрельбавокруг,ничертанепонять,говорят…Ладно,
поедуя.Таетвсе…
–Подождите!Ясейчасвызовумашину,вассопроводят.Обеспечатбезопасность.
– Да ладно… – Стас поставил ногу на подножку. Медленнее, медленнее! Не
паниковать! – Спасибо, конечно, но чего вас лишний раз дергать, служивые… Как-нибудь
разберусь…
Все еще выглядывая наружу, присел на краешек сиденья, лениво потянулся к ручке
дверцы.
– Стоять! – Лейтенант двинулся следом. – Я сказал подождите! В городе эвакуация,
несанкционированноепередвижениегражданскихлицза…
Стасзахлопнулдверцуитронулся,недожидаясь,покалейтенантдоберетсядокабиныи
заметит,чтоподправымсиденьемсидитСерый.
Взеркалезаднеговидалейтенантпристальносмотрел вдогонку“норке”.Потомснялс
поясаиподнялклицурацию.Губызадвигались…
Угу,какже!Машинусопровождения,обеспечитьбезопасность…Всепонятьнереально,
слишком далеко, чтобы прочесть по губам. Но, кажется, одно словечко улавливается, уж
больнохарактерное:“мародер”.
Черт возьми… Если привяжется военная полиция, то это будет не то, что на въезде –
измотанный и задерганный сержант. Эти уж проверят по полной. И груз, и личность. И
внакладе не останутся. Секвенсор и Крысолов в одной “норке”. И еще модифицированная
обезьянаивзводкрыс.Неплохо,да?
Да уж. На этот раз Акелла промахнулся так промахнулся… Перехватил информации,
называется…Ч-черт…
Тот лейтенант, похоже, настырный. Вдруг правда науськает военную полицию и те
отправятмашинунапоискимародера?
Город пустой, словно вымерший. С новенькой машиной не затеряться. А в кузове –
секвенсоривзводкрыс…ИСерыйещевкабине.
Надо быстренько выгрузить это все. А потом уж пробираться в центр. Чтобы не быть
привязаннымкмашине,чтобыможнобыловлюбоймоментброситьееиуходитьнасвоих
двоихподземлю.Иловите,голубчики…
Точно.Выгрузить,прорватьсявцентр,найтицивильныхкрыс,выйтина“друзей”Арнии
сказать им, где секвенсор. Взять Арни, а с этим чертовым секвенсором они пусть сами
корячатся.Берутитащатегосами,кудахотят.
Значит,так.Затеряться.Выгрузитьсеквенсор.Потомв…
Ч-черт…Справаопятьсолдаты.Ещеоднасладкаяпарочка.Тоженадоткрытымлюком,
тоже изнывают от палящего солнца и безделья, покуривая и конечно же с любопытством
глядянаредкуюмашинудаещештатскую.
Все запомнят. И что за машина, и откуда ехала, и куда ушла. Если военная полиция
двинетследом,наводчикинайдутся…Блин,выгрузишьтутнезаметносеквенсор!
Ладно,спокойно…Спокойно,недавитьнагаз!Ненужнобудитьлишнееподозрение.В
гостиквоеннойполицииторопитьсянеследует.
Так,давайтеспокойноиразумно.Похоже,ребятастоятулюков.У входоввподземные
коммуникации.Ноневезде.Люковгораздобольше,ребятастоятлишьунекоторых.
Ещебыпонять,какониихвыбирают,этичертовылюки…Может,там,гдебольшевсего
коммуникаций?Гдевероятностьвыходакрысбольшевсего?Так?
Значит, нужно место, где сеть подземных коммуникаций довольно простая. Где мало
жилых зданий. Место, где нет крупных производств… Но такое, где можно спрятать сек​венсор.
Гдесвободноираздольно,нонеявныйпустырь…
Ага.Естьтакоеместо.Идаженедалеко.
Стассвернулвлево,водворы.Дорогаузкая,ноименноэтоинужно.Попетляеммежду
домами,авосьизатеряемся,есливсеженачнутискатьмародераи“норку”.
Только бы по пути на патруль не нарваться. С толковым офицером, готовым открыть
огоньбездолгоготрепапорации,безвсехэтихсогласованийивыпрашиванийразрешенияу
начальства…
ГЛАВАПЯТАЯ
Стассбросилскорость,повернул.
Гденадопрятатьящиксценностями?Так,чтобыеслинанегоинаткнутся,никомуив
головунепридет,чтоэточто-тоценное?
Правильно.Напомойке.Нотольконевгороде,которыйзачищаютоткрыс,акрысы,как
известно,простообожаютвсеэтипомойкиизаброшенныепустыри.
Такчтопомойкинегодятся.Местодолжнобытьтакое,котороепроверили–быстро,без
труда,длягалочки,–итутже забыли онем.Такое,гдекрысбоятьсянестоит,потому что
подземныхкоммуникацийминимум.Местообжитое,довольноцивильное,новтожевремя
довольноизолированное,такое,гдеидеальнымпорядкоминепахло…
Ну,чтоунастамсворотами?
Незаперты.Прекрасно.
СтасдобавилгазуивъехалзаоградуВыставки.Тихоипустынно.Наверно,самоетихоеи
пустынное место из всех заселенных окраин Старого Города еще до эвакуации. Сей​час же
вообщенидуши.
Десятки гектаров заасфальтированных площадей, десятки павильонов, сотни ларьков
поменьше…
Так,ещеодинповоротпоэтойвоталлейке,теперьнаправо.Деревья,домикипокраям
дороги расступились, остались позади – и стало свободно-свободно, почти как на берегу
моря…Перваяизчередытрехплощадей,расположенныходназадругой.
Слева,справа–лавочки,лавочки,лавочки.Стасопятьсвернулипоехалпоправомукраю.
Медленно,придирчивооглядываяларьки.
Не вывески, не стены – нет. Сейчас самое важное – как у них сделаны входы. Сколько
ступенек,какойвысоты…Этокудаважнеевывесокицветастен,когдавнутрьларьканадо
затащитьполутонныйящик.
Ага. Вон тот подходит вроде… Стас остановился. Заглушил мотор, открыл дверцу,
прислушался.
Тихо.
Очень тихо. Только далекий, едва различимый треск стрельбы и шум ветра в ушах.
Площадьдлинная,метровчетыреста–естьгдеразгуляться.
Серый, поводя ушами, тоже прислушивался. Потом замычал сквозь полотенце.
Неразборчиво,нотребовательно.
Стаснагнулся,сдернулкляп.
–Гырыга!–тутжевыдалСерыйизадергалприкованнымилапками.Намекаяитребуя.
–Ладно,нерычи.
Стасотстегнулнаручники.Серыйраспахнулдверцуивыпрыгнулизмашины.Блаженно
потянулся, встал на все четыре лапы, тут же поднялся на две, опять потянулся, хрустя
суставамиипостанываяотнаслаждения…
Стас тоже вылез из машины, обошел ее. Открыл заднюю дверцу. В нос ударил запах
свалявшейсяшерсти.
–Навыход!
Из-заящикасеквенсораполезликрысы.
Вылезалиизтемноты,выпрыгивалиизмашины–изамирали.Приставназадниелапы,
озирались, щурились, нервно дергали ушами… От слепящего солнца, от непривычно
огромного,пустого,ровного,закатанноговасфальтпространства,гдевсенавиду.
Илионипроголодались?Чеготакносамишмыгают?Ладно,потерпят.Тутсейчаснедо
еды.
Надо пошустрее выгрузить ящик – и дальше, в центр Старого Города. Проскользнуть
через стягивающееся кольцо ударных групп. Быстро. До того, как вояки перейдут Садовое
кольцоиначнетсябойня.
Тогданеточто“друзей”Арниразыскать–вообщеничегобудетнепонять.Гдевоенные,
гдедикиекрысы,гдецивильные–ничертабудетнепонять.Запростоможнобудетилипод
пулиугодить,иливзасадуцивильныхкрыс.
Подгорячуюлапу.Ониженевсезнают,ктотакойКрысоловичтоегоберечьнадо.Да
дажееслиизнают–вазартебоя,внеразберихе…Нетуж.Лучшеуспетьдотого,каквсеэто
начнется.
Стасподнялсянаступенькиларькаипотянулдверь.
Хм…Даженезаперто.Авнутри…
Н-да. Пол в обрывках оберточной бумаги, какие-то куски драного картона. В углу
катакомбыизприлавковишкафовдлятовара–сдвинутывуголкое-как,валяются
грудой.
Ладно,сойдет.Немагазинжеоткрываем.
Стасвышелобратнонакрыльцоидопределараспахнулдверь.Повозилсясфиксатором,
закрепляя.
Вернулся к машине и открыл вторую заднюю дверцу. Залез в кабину, развернулся и,
поглядывая в зеркало заднего вида, стал сдавать к крылечку. До упора, пока сзади не
звякнулоинезахрустело–праваядверца“норки”впечаталасьвоткрытуюдверьларька.
Ничего, со стороны левой дверцы осталась щель, протиснуться можно. Главное, что
теперьверхняяступенькаподсамымднищем,можнозатащитьсеквенсорвнутрьво​локом.
Стасзаглушилмотор.
–Лейтенант!Построение!
Спрыгнул на землю. Вздохнул. Блин, что ж за жизнь такая… Опять с этим ящиком
корячиться.Туда-сюда,туда-сюда…
***
Утираялоктемлоб,Стасприселнасеквенсор.
Последняяступенькаоказаласьточнехонькоподднищем,получилсяпочтиодинуровень
– и все равно. Не такое уж это легкое дело волочить полутонный ящик по шершавым
плиткам.
Крысыпомогаликакмогли.ДажеСерыйувлексяобщейвознейипомогалвмерусил.И
всеравноногииспинамелкодрожалиотусталости.
А вот Серому, похоже, понравилось. Разошелся так, что до сих пор не успокоится. Все
вышагиваетивышагиваетизодногоуглавдругой,совершеннопо-человеческисложивлапы
заспиной.Ещеивзглядыкидает…
Подозрительныекакие-товзгляды.Ивообще…
Мордочка не то чтобы веселая и воодушевленная – нет, задумчивая какая-то. Словно
задачкукакую-торешает.Илиначто-торешается.Опятьыву-ывупотребовать–запосильное
участие?
Рановато.Этоведьтольконачало.Предварительныйэтап.Авсеглавноеисамоетрудное
впереди.
Дляначала–сообразить,каклучшепробратьсяподземнымипутямивцентр.Желательно
так,чтобыизбежатьвстречисгруппамизачистки,исдикимикрысами.Остаетсянадеяться,
чтодикихкрысхорошопотрепалиитеперьвцентрможнобудетпрорватьсяисоднойротой
–батальона-товсеравнонет…
Ладно,хватитжеватьсопли!Надовыстраиватьмаршрутидвигать.Времянеждет.Стас
потянулсякрюкзакусаппаратуройзапланшеткой.
ИтутжеСерыйрешился.Подошел,коснулсяруки…Всталглазавглаза.Ивыражение…
Смущенноекакое-то.Все-такиыву-ывупотребоватьрешил?
Да нет, слишком уж смущен. Словно гадость какую-то сделал и вот решил покаяться.
Сам, пока не обнаружили и не задали трепку по полной программе, – ну, чтобы вроде как
засчиталиявкусповинной.
Только чего такого он мог выкинуть? Все время на виду был. А в машине и вовсе с
кляпомипристегнутыйзалапысидел.
–Серый,тыменяпугаешь…
Стасусмехнулся,ноСерыйпомрачнелещебольше.Инаконец-торешился.Созрел,чего
быонтамнихотел.Открылрот…
Нотакничегоинесказал.Замер.
Стастоже.
Откуда-тоиздали–нокудачетче,чемдалекийтресквыстрелов,–басистозагрохотало,
будтодалекийгром.
Чертвозьми…Негром,конечно.Небочистейшее.Солнцетакпалит,чтодажевларьке
через двойные грязные стекла все равно от света глаза режет. Да и грохот никак не
прекращается.
Вертолет.Тяжелый,военный.
Толькобынесюда!Еслипройдутнадплощадьюизаметятодинокуюмашину…Новую,
не похожую на хлам, который могли просто так бросить… Да рядом с лавочками, хозяева
которыхэвакуированы…
Свидумародерствочистойводы.Ларекпустой,да.Толькоэтогоимсверхуневидно.И
еслирешатпресечь…
Толькобынесюда!
Серый,крысытожезамерли,прислушиваясь.
Ногрохотнестихал.Медленно,нонарастал.Можетбыть,вертолетпройдетинепрямо
над этим местом, но край площади зацепит. И вся площадь будет как на ладони. Вместе с
ларькамиимашиной.
Стасметнулсянаружу.Крысырванулиследом,путаясьвногах.
–Стоять!Держатьпозицию!–крикнулСтас.МахнулрукойнаСерого:–Охранять!
Протиснулся-продрался – не до царапин и синяков сей​час! – между левой дверцей
“норки”истенойларька,вскочилвкабинуизавелмотор.
Чертсней,смашиной.Пустьобнаружат,нотольконерядомсэтимларьком,вкотором
спрятансеквенсор!Далучшебыэта“норка”вообщевтартарарыпровалилась!Теперьиз-за
неенакрытьмогут!
И, похоже, накроют. Рев сотрясал все вокруг. Вертолет шел на малой высоте и точно
сюда.Прямокплощади.Похоже,тотлейтенантвсежераскрутилмаховикпоисков.
Стас отъехал от крыльца, развернул “норку” и, утопив педаль газа, погнал к главному
входу Выставки, набирая скорость. Высокая и широкая арка – единственное место, где
можноспрятатьмашину.
Вертолетвынырнулслева,прошелнадмашиной.Накренилсяипошелнаразворот,чтобы
зависнутьнадплощадью.
Стасзашипелсквозьзубы.Доаркикаких-тодвестиметров!Ещебыдесятоксекунд,ини
одинкомарносабынеподточил!
Сквозьреввинтовснебагромкощелкнуло,ираздалсясовсемужоглушительныйголос:
–Остановитесь!
Поставленный на полную мощность громкоговоритель резонировал, как корпус
дешевоготелевизора.Голосшелкакизжестянойбочки.
–Немедленноостановитесь!Открываемогоньнапоражение!Немедленно…
Взеркалезаднеговиданалевомбокувертолетараспустилсяоранжевыйцветок.Слеваот
“норки”асфальтбрызнулдесяткомчерныхфонтанчиков.
Руки на руле дрогнули, “норку” бросило в сторону, но Стас выровнял машину. И, не
убираяногисгаза,держалкурсподарку.
Еслиостановитьсясейчас–все,уженеуйти.Аподаркой,возможно,ещебудутшансы.И
уйтисамому,иувестивертолетподальшеотларькассеквенсором.Потомброситьмашину,и
пустьониейподавятся.Впылупогонивоякиедвалисообразят,чторазмашинапустая,то
это не мародеры, а значит, причина убегать была иной и неплохо бы обыскать здания по
соседству,чтобыпонять,чтожеэтамашиназдесьделала…
Боквертолетасноварасцвелогненнымцветком.Наэтотразнапоражение–замолотило
покузову“норки”.Пробиваякрышу,стенки,пол,встряхиваяираскачивая…
Сверхуупалатеньотарки.
Авпереди,впроходахмеждуколонн–турникеты-вертушкиизметаллическихтрубок.
Стас успел лишь скинуть с руля левую руку, дернул рычажок ручки, толкнул дверцу
наружу…
Наискосокпогруди,словнорешилразрезатьтелоначасти,ударилременьбезопасности.
Итутжеударилополицу,поголове.Мощно,тяжело,словнопрыгнулсвысокойвышки,но
недокрутиливошелвводусослишкомбольшимотклонениемотвертикали…
***
Хорошая привычка не экономить на комплектации и всегда, когда есть возможность,
заказыватьвариантсподушкамибезопасности.
Сколькобылбезсознания?Миг?Парусекунд?Минуту?
Стас выпутался из ремня безопасности, из медленно сдувающейся подушки. Толкнул
дверцу.
Петлямсильнодосталось,новсежедверцараспахнулась.Этопотому,чтобылаоткрыта
при ударе. Если бы стояла на замке – все, привет, Харон. Дверь бы заклинило намертво, а
самого замуровало между сиденьем, подушкой безопасности и искореженной рулевой
колонкой.
Этотольковфильмахпослелобовогоударарезвовыбираютсячерезвылетевшеелобовое
стекло… А в реальности там и искореженный раскаленный капот, и трубки турникетов
навернякасрваными,острыми,какнож,краями…Даивыбратьсяизподушкибезопасности
нетакужлегко.Облепила,каксеть.
Стасвывалилсявдверцу.Ногизапуталисьвподушке,ионупалладоняминаасфальт.
Хорошонеголовой.Внейитакгудело.Асквозьэтотгул–вполнереальныйрев.Сквозь
опорыаркизеленелвертолет.Снизился,почтиселнаплощадьпередвходомнаВыставку.С
правогобокавыпрыгнулчеловеквкамуфляжеитяжеломбронежилете,занимещеодин…
Стасвырвалногиизкабины,изтенетподушкибезопасности.Поднялсяипобежалназад,
обходя машину. Асфальт под ногами колыхался и норовил сделать подножку. Да, неслабо
ударило…Чертовытурникеты…
Долавкиссеквенсоромикрысамитакимходомнедобраться.Донеедвестиметров.А
доребятвкамуфляже–всегосотня.Ибегутоникудавеселее.
Даидогонятьимненадо.Доберутсядоарки,атам–посредипустойплощади–какна
ладони.Профессионалупромахнутьсятрудно,толькоеслиоченьпостарается.
Значит,налево.Повнутреннейсторонеарки,вдольпримыкающегокнейдомика,потом
сквозьлевуюлиниюпавильонов,врощицу.Идальше,дальше…
На сером высохшем асфальте вымершей площади разноцветные мазки. Два серых,
рыжий,бело-черный…Четырекрысынеслисьсюда.
Личная гвардия решила, что приказ “сидеть тихо” не для нее? Или сообразила, что он
устарел. Наверняка Скалолазка или Лобастый забрались на подоконник и видели все, что
произошлонаплощади.
Только шли они не к хозяину. Не забирали вправо, чтобы встретиться там, куда бежал.
Нет.Шлипрямоподарку.Решилизадержать…
–Комне!–крикнулСтас.–Комне!
Рыжик, Скалолазка, Ушастик послушно забрали вправо. Но Лобастый мчался прямо,
почтилетелнадасфальтомсеройстрелой…
До самой арки, до турникетов и застрявшей в них “норки”. А там высоко подпрыгнул,
словнокролик,решившийвыпрыгнутьизтравыповыше,чтобыосмотреться.
Только видел он все прекрасно, конечно. Не в траве, а на ровном асфальте. Нет, он не
хотелчто-тоувидеть–онхотелпоказатьсебя.
Ребятавкамуфляже,бежавшиекарке,тутжерухнулинаколениивскинулиавтоматык
плечам–словнопарочкапловчих-синхронисток.Двекороткиеочередислилисьводну.
В метре перед Лобастым асфальт брызнул крошкой. Если бы бежал вперед – уже не
бежалбы.Ужекатилсябыпоасфальту,распоротыйпулями…
Но Лобастый не собирался нарушать приказ. Он не атаковал, лишь припугнул. Чтобы
знали, что впереди не только человек, но еще и модифицированные крысы. Да не дурные,
прущиенарожон,аосторожные.Которыезапростомоглизатаитьсямеждуколоннамиарки.
Иличутьдальше.Залюбымстволомдерева,залюбымуглом…
Сбил охотников с карьера на мелкую рысь. Молодец. Только чтобы его риск не был
напрасным,надобежать.
За последнюю колонну арки, за пристройку-магазинчик, к символической полоске
зеленыхнасаждений…
Ничего,чтовнейнеспрятаться.Ничего!Этоздесьонасимволическая.Нодальше,через
километр, где-то там, слева, должен быть Ботанический сад – прилизанный, но все же
кусочеклеса.
Здесь, на окраинах Старого Города, полных темного асфальта и грязных домов, куда
теплее, чем на природе. Да и дождей здесь, кажется, не было. А значит, в саду будет сухо.
Следывеликиостанутся,тонечеткие.
Даиребятавкамуфляжевовсенеследопыты.Надругиеделаихнатаскивали.Такчтов
Ботаническомсадубудетгдеспрятаться.
Еслиудастсятудадобраться…
***
До ограды сада – на мощном постаменте неплохое чугунное литье – оставался всего
квартал.
За оградой чернел лес. Весна, как и последние лет десять, обрушилась на город
внезапно.Мировоепотеплениеещенепревратилотайгувплантациикактусов,новотсмена
погодысталарезкойдобезумия.Ещедвенеделиназадздеськружилсяснег,лужипоночам
покрывалисьледовымистеклышками,адеревьястоялирастрепаннымиметелками.
Носейчассолнцепалилонещадно.Наземленеосталосьиследалуж.Алесзаоградой
былнеточтовпочках–кое-гдеужераспускалисьлистья.
Там,вэтомзазеленевшемлесуможнобудетзатеряться.Быстроилегко.
Толькодонегоещеквартал,азанимдорога.
Исперекрестканадорогувыкатилгрохочущий“кутузов”.Встал,заднийлюкотлетелна
землю,ипосыпалисьсолдаты.Двоезалезлинаброню,остальныеразошлисьвдольулицы.
Умело, черт бы их драл. И дорога, и все проходы между домами на подступах к ней
просматриваются.
Асзади,перекрикиваясь,ещедваотделения.Прочесываютэтотугол.Оторвалсяотних
немного,нотеперь,похоже,нагонят…
Путьвперед,черездорогуивсад,перекрыт.
Справа широкий и длинный газон. Сунешься – и те двое, что остались на броне,
обязательнозаметят…
А сверху широкими кругами барражирует тот чертов вер​толет. Обложили по всем
правилам.
Молодец Лобастый. Там, у арки, сбил военных с хода. Да только одного не учел.
Простому мародеру, пожалуй, дали бы уйти – машину расстреляли, так что ничего он не
вывезет.Асамогоеголовить…Многочести!Итакегоуженаказали,лишивмашины.
Но это мародера. А вот человека с отрядом крыс, тех самых крыс, от которых и
вычищают город, согнав сюда солдат со всей центральной России… Нет, такому уйти не
дадут.
Аужеслиуспелиподключитьгэбэшников,которыепрекраснознают,чтоединственный
человек в городе, которого слушаются крысы, некто Крысолов… Тот самый Крысолов, на
котороголичныйзубусамогоглавыведомства…
Но, с другой стороны, если бы не Лобастый, то взяли бы уже там, у арки. Или сразу
пристрелили.
Влюбомслучаевсе.Приплыли.Неуйти.
Надо отпустить крыс. Они будут драться до последнего, защищая, но какой от этого
прок?Пустьхотькто-тоспасется…
Стаспоползназад,заугол–иврукуткнулсяпрохладныйнос.Тутжетихопискнуло.
–Что?–Стасобернулся.
Лобастый приподнялся на задние лапки и закружился. “Асфальт”. “Решетка”. “Вниз”.
“Вход”.
–Нашлирешеткуводостока?!Где?!
***
Изрешеткидохнулосыростью,смрадом–этотам,вцентре,гделюдейнет,подземелья
непахнут,–носейчасдлянегонебылозапахаслаще:оннеснадежду.
Толькотяжелая,зараза…
Стас поднатужился, рванул еще раз. Со второго раза решетка отошла вверх. С
металлическим скрежетом, изо всех сил сопротивляясь и цепляясь за асфальт. Но все же
сдвинулась.
–Вперед!
Крысыскользнуливпровал,где-товнизузашлепало:разбрызгиваласьвода.Неглубоко,но
лучшевсежеполестнице.Послеослепительногосолнцапроем–пятночерноты,ничегоне
разглядеть.Стасселнакрай,нащупалпервуюступеньку…
–Здесь!Вонон!Стоять!
Стасоскалился–чертвозьми,каких-топарысекунднехватило,чтобыразминуться!–и
соскользнулскраядыры,поджавногиивыставивруки.
Прыжоккрысотложилсягде-товподсознании,иногисамисобойвыбралимомент,когда
долженбылсостоятьсяудар.Распрямились,амортизируя…
Может,спешкатакподействовала,нотольконогиспружинилинамиграньше,чембыло
надо.Распрямилисьвпустую,ненайдяподсобойопоры–итутжепопяткамударило.Тело
бросиловперед–туда,гдедолжнакончатьсялестница,гдеобычнодваострыхкрая…
Стаспригнулся,конецлестницывпилсявплечо,нокевларинспас.Соскользнуло.Разве
чтосиняк,ноужлучшесиняк…Леваярукаудариласьостену,проехаласьпосыромубетону
–истенаврезалапоскуле.
–Сюда,сюда!–голосилисверху,ужевдваголоса.
Юг,гдетутчертовюг?!Надокцентру!
Солнце там, шло оттуда… Стас развернулся, пригнулся, выставил перед собой руки,
чтобынеразбитьголову,ипобежал.Вокругничертаневидно.Словнонепроглядныйпровал
люкараздвинулсяинакрылсобойвесьмир…
Подногамиразлеталасьвода.Сверху,поасфальту,тяжелыйтопот“чушек”,ещекакие-то
голоса.Игораздоближе:
–Сюда,сюда!Укого“ночка”?
Толькоэтогонехватало!Нет,ребята,оприбореночноговиденияуговоранебыло!
Стасвытащил“хек”,поширеоткрылроти,неоглядываясь,–ненапоражение,так,для
галочки,толькочтобыотцепились!–выстрелилзаспину.
В забранном в трубу пространстве грохот от выстрела был такой, словно это был не
“хек”,акрупнокалиберныйминомет.Теперьничегоневидноинеслышно…Толькосмрадв
носуистальподпальцами.
Сталь обратно в кобуру – и дальше, вперед! Пока сзади не прилетела сдача из
раскаленныхкусочковметалла!
Толиушиещенеотпустило,толиуребятвсамомделесдулопыл,нопоутихло.Воплей,
призывающихшустролезтьвнизимчатьсявпогоню,большенеслышно.
Нуиславабогам.Здесь,внизу,всепойдеткудалучше.Здесьеслиинекакдома,тоуж
как на малой-то родине точно. Стас потянулся рукой назад, за рюкзаком с планшеткой и
тепловизором…
Иостановился.
Пальцысхватилипустоту,апотомуперлисьвкевларинплаща.Рюкзакосталсявларьке.
Вместе с планшеткой, со всей аппаратурой… А тепловизор и вовсе сломан. Еще два дня
назад.
Стасоблизнулпересохшиегубы.Оглянулся.
Позади,метрахвсорока,виселстолбсвета.Мириадыкрошечныхпылинокскользилив
воздухе, разбрасывая падающий из люка свет во все стороны… А вот впереди ничего не
видно.Ни-че-го.
Иеслидвигатьсядальшекцентруподземлей,придетсядвигатьсявкромешнойтемноте.
Безфонарика,безпланшетки,вкоторойпланывсехподземныхкоммуникаций.Безэтихкарт
добратьсядоцентраинезапутаться…
Трудно.
Есливообщевозможно.
Новыбор…Естьон,этотсамыйвыбор?
Есливоенныепоймаютисвезуткгэбэшникам,малонепокажется.Съедятнехужедиких
крыс.Засеквенсор,однолишьобладаниекоторымужепреступление,приличнополагается.
А тут мало что секвенсор на руках – так еще и переправлял его. Да не куда-то, а в центр
СтарогоГорода.Всамыйрассадникмодифицированныхкрыс,вышедшихиз-подконтроля…
Затакоеповесятнатебянетольковсехдохлыхсобак,ноивсехживыхкрыс…
Стасприселнакорточки.Шепнул:
–Комне!
Зашуршало,ноничертаневидно.Нет,видно.Едваблестятбисеринкиглаз.Четырепары.
Ждутприказа.
Смогутонинайтидорогукцентру?
Глаза потихоньку привыкали к темноте. Уже не только бисеринки глаз, но и мордочки
различить можно. Собранные, но не испуганные. Вот уж кто никогда не боится. А если и
боится,тонизачтонепокажетэтосвоемухозяину.Которыйдляних,наверно,какбог.
Трусоватыйбог,а?..Безпланшеткиитепловизораужеинебог,атак,мелочьпузатаяс
претензиями…
СможетличнаягвардиявывестикСадовомукольцу?
Главное,добратьсядонего.Атамужвстретятцивильныекрысы,ихрегулярныеотрядыи
патрули.Выведутна“друзей”Арни.
Смогутгвардейцыдовестидокольца?
Но даже если и смогут… Как быть с дикими крысами? Что четыре крысы – пусть и
прекрасно обученных – смогут сделать против стаи из сотни неумелых, но агрессивных
родственничков? А ведь тут иногда и тысячные стаи встречаются. От такой не то что не
отбиться–неубежать…Заживообглодают,лучшевсякихпираний.
Уводостоказвякнуло.Кажется,лестница.Осыпалиськрупинкипеска,гулкобултыхаясь
вводу.
–Данебуксуй,лезь!–донеслосьоттуда.–Прыгай–иочередью,унегопистолет!
–Нувотипрыгай,разтакойумный…Аеслитамкрысы?
–Нетздеськрыс.Чистилитутуже,двачасаназад.
–Нувотсамилезь,еслитакуверен!
– Есть там крысы, – еще один голос. – С этим. – Короткая пауза, как раз на то, чтобы
кивнутьнаоткрытыйводосток.–Снимкрысыбыли.
–Ненадоникудалезть!–новыйголос.Запыхавшийся,норешительный.
Сержантилилейтенантподоспел?
– Уйди от водостока, я сказал! Вон там дальше должен быть люк, по этому же
коллектору.Автусторонудолженбытьещеодинводосток.Значит,тыстоишьздесь,выдвое
втусторону,тысомнойктомулюку.Перекрываем,покаоннеуспелихпройти!Ну,живо!
Стасбеззвучновыругался.Чтобытебязазаднююлапу,такогосообразительного!
–Вперед,–шепнулСтас.–Вперед,быстро!
ГЛАВАШЕСТАЯ
Шум верхнего мира слабел, слабел и наконец совсем пропал, растворившись в шуме
брызготшагов,взвонкомстукекапель,сочащихсяспотолка,вдлиннохвостыхэхахвсегои
вся,длящихидлящихкаждыйзвук.
Юго-восток…Этокудажеидем-то?
Куда-товдольВыставки?
Этоеслиничегонеперепуталитуннельвсамомделеидетнаюго-восток…
Пискнуло.
Стасостановился.
–Вчемдело?
Ч-черт…
Похоже, потеря планшетки и планов подземелий еще не самое худшее. Как общаться с
крысами в полной темноте? Они же только пищать умеют. Это не членораздельная речь.
Речьунихзаменяет“пчелиный”танец.Новтемноте…
Можно,конечно,заставитьЛобастогообщатьсяна“да”и“нет”.Одинпискидва.
Ноэтосколькожевозможностейпридетсяперебирать?Впередиможетбытьирытвина,
ипровал,изавал,иповорот,иразвилка…
Нои это еще кудани шло. В концеконцов,можносделатьостановкуитупо перебрать
всеварианты.Авотесливпередидикиекрысы?Идействоватьнадобыстро?
Впереди еще раз пискнуло. На этот раз явно Скалолазка. Нетерпеливые эти барышни,
хотьвчеловечьейшкуре,хотьвкакой…
ДаиРыжиксУшастикомтоженетерпеливошлепалихвостамиповоде.Этоначеловека
теснотаитемнотадавят.Адлянихэто–каквозвращениедомой.Лучшетолькопрогулкапо
колбасномускладу.
Стассунулрукивкарманыплаща.Оберткаотшоколадки.Все.
Так,ачтововнутреннихкарманахштанов?..
Ничего. Да и откуда? Таскать в плаще и неудобно, и опасно – либо вывалится в самый
неподходящий момент и разобьется, либо заметит кто-то, кому замечать вовсе не
обязательно.Всяаппаратураосталасьврюкзаке.Вкарманахпусто.
Ни-че-го.
Дьявол…
Обногипотерлись.Довольнотревожно.
–Стоять,ждать,–скомандовалСтас.
Шагнул в сторону, нащупал боковую стену, привалился к ней. Медленно распрямился,
пока не уперся головой в изгиб. Бегать в три погибели, чтобы не задеть головой какуюнибудь торчащую сверху арматурину, не очень-то приятно… Думать лучше спокойно, не
отвлекаясьнажеланиераспрямиться.
Такчемжезаменитьфонарик?
Поджечьчто-нибудь?
Ночто?Ичем?
Блин,нухотькакой-тоисточниксвета,хотькрошку,хотькапельку!
Надо-то совсем чуть! Можно приставить к самой морде Лобастого, и пусть танцует
передисточником.Тутзажигалкибылобызаглаза!Тольконетзажигалки…
Стассморщился.
Праваярука,ведомаякаким-токусочкомподсознания,словносамасобойпотянуласьпод
мышку. Пальцы наткнулись на кобуру, и всю правую кисть прострелило болью насквозь:
поврежденнаясвязканарукедавалаосебезнать.
Акобура-товсеравнопустая,“хек”естьтольковле…
–Блин!
Нуда.“Хек”.Слазернымприцелом.
Стас выдернул пистолет из кобуры и включил прицел. На стене засветился тревожный
оранжевыйогонек.Обычноэтобылкружок.Носейчас,вполнойтемноте,расширившиеся
зрачки ловили каждую мелочь. Оранжевый огонек не был сплошным – нет, это скопище
мелких,яркихточек.Спеклы,какихназываетученыйлюд.Микроинтерференция.
Да,паршивыйфонарикизлазера…Узкийлучникуданерасходится.
Ноэтохотьчто-то.Длязатравкисойдет,адальшеможноипоработать.
Стас вытащил из внутреннего кармана купюру, отодрал угол – белый и прозрачный,
чтобыможнобылорассмотретьводяныезнаки.Послюнявилиприлепилнаприцел.
Пятно на стене пропало. Нет, не пропало. Пятно осталось. Только стало большим и
тусклым.Едвазаметным.
Стаснацелилпистолетподноги.
Лобастый, Рыжик, Скалолазка… А вон и Ушастик. Едва различимы, но все-таки
различимы.Стасприсел.
Лобастый сообразил раньше остальных. Подскочил к самому дулу и закружился в
крысиномтанце–нонетакбыстро,какобычно.Медленно,подчеркиваякаждоедвижение.
Словнообучалазбукепчелиноготанцатонкохвос-тогокрысенка.
“Сорок”.“Разветвление”.“Два”.“Незнакомо”.“Делиться”.Вопрос.
Впереди,черезсорокметров,развилка.Толиещеодинколлекторвливаетсявэтот,толи
отходиткакой-тобоковойтуннель.
–Чтотам?
Пируэт.“Посмотреть”.Вопрос.
Незнает…
Ну, это понятно. Здесь крысы не гуляли ни разу. Они ведь только в центре хорошо
ориентируются.Там,гдеможногулятьпоодиночке,неопасаясьдикихкрыс.Сцивильными
крысами у них было полное взаимопонимание, этакий доброжелательный нейтралитет. А
здесь,далекозапределамиСадовогокольца,ничертанеориентируются.
Разделитьсянадо.
Чтобы не упереться в тупик. Или в обвал. Или не забрести в логово диких крыс. Одна
крыса может еще убежать, поняв ошибку – и скорость есть, и темнота для крыс не так
страшна. Они же почти как летучие мыши, могут и по эху своих шажков ориентироваться,
привыкли.
Однакрысалегкоможеттутзатеряться.Спрятаться,вконцеконцов.Другоедело–сам.
Топот,какотгиппопотама.Иход,какуслепогощенка.Ичеловечинойпахнет.Словночан
свежесваренногокофепосредиизнывающегоотголодаосадногогорода.Ито,чтоизнывают
отголоднойвеснынелюди,адикиекрысы,ничутьнеуспокаивает…
Надоразделиться.
– Скалолазка, вперед вправо. Рыжик, вперед влево. Ушастик, двадцать метров назад,
прикрывать.Аты,умник,сомной.Готовишьдоклады.Всеясно?
Четыреедваразличимыхкивка.
Стас выключил прицел. Надо беречь заряд. Аккумулятор прицела не вечный. Это не
волшебныйгоршочек,которыйбудетбесконечновыдаватьна-гораэнергию.Сдохнет, ичто
тогда?Даженепонять,чтохотятсказатькрысы…
И в наступившей полной темноте, обострившей слух, где-то позади, в пройденном
туннеле зашлепало. Далеко, но тяжело, шумно. Так, как и должны шлепать обвешанные
вещмешками, броней и оружием здоровые парни, бегущие в тяжеленных “чушках” по
щиколоткувводе.
Только их не хватало! В темноте не побежишь. Можно только брести на ощупь…
Медленно. Иначе прозеваешь поворот туннеля или споткнешься обо что-нибудь. Или
напорешься на какую-нибудь арматурину, выбившуюся из сгнившей плиты и теперь
торчащую,какржавыйшампур…
А вот ребята позади явно не гуськом идут. У них “ночки”. Может быть, даже
тепловизоры.Они-товсевидятзамечательноибегутспоро.
Стассновавключилприцел.Повернулпистолетвперед,поводилизсторонывсторону…
Нифига.Фонарикизприцеланеполучится.
Светаещехватает,чтобыразличитьпируэтыЛобастого,держаприцелвплотнуюкнему,
чутьлинеприставивдулокмохнатомулбу.Нонабольшее…Ничегоневидновпереди!
–Вашумать…
Похоже,приплыли…
Стоп.
Непаниковать.Естьвыход.Кажется.
Стасприсел.
–Лобастый!
Впризракеоранжевогосветасоткаласьтень–мордаЛобастого.Вглазах-бисеринкахпо
крошечномуотражениюприцела.Икажется,дажеэтиотражения–внимательные.
Этохорошо.Сообразительностьсейчаснепомешает…
Шаг,второй,ударпоноге.Шаг,второй,ударпоноге.Шаг,второй,ударпоноге…
Время замедлилось, загустело, как кисель. Янтарь. В котором застыли допотопные
мотылькиивместеснимивесьмир…
Погоня,кажется,отстала.
Дваразашумпозадизатихал,нопотомопятьнагоняли.Теперь,кажется,отсталисовсем.
Ужечасадвакакнеслышно.
Осталисьтолькотемнота,плескшагов,стуккапельспотолка–иэхо,эхо,эхо-хо-хо-хо…
Авремякуда-топропало.
Итолькоударыпоноге,какметроном.Шаг,второй,ударпоноге.Шаг,второй,ударпо
ноге.
Неболезненный,ноощутимый.Упятикилограммовыхмодифицированныхкрысхвоств
полметра длинной. И куда гибче и сильнее, чем у такой же кошки или собаки. Военное
ведомстводелаловсежтаки.
Каждый удар сам по себе терпимый, но когда четыре крысы, семеня одна за другой,
молотятпоногеужечасовшесть…
Отщиколоткидоколенаногасловноонемела.
Шаг,второй,ударпоноге.Шаг,второй…
– Скалолазка, бога твоего крысиного в душу! – взмолился Стас. – Да перейди же на
другуюсторону,а?
Скалолазка пискнула. То ли подтвердила приказ, то ли рассмеялась по-своему. Не
понять.Нонадругуюсторонуперешла…
Скрючившисьвтрипогибели,Стасбрелпонизкомутуннелю.Скалолазкабежалатеперь
справаичерезкаждыедвашагастегалахвостомпоноге.Этакийкрыса-поводырь.
Ноужлучшепустьмолотитхвостом,контролируядвижение,чемспоткнутьсяобочто-то
илиналететьнаповорот.
Сами крысы, набегавшие в этих туннелях в кромешной тьме сотни суток, научились
ориентироватьсяпоэхуотсобственныхшажков.Безвсякогозрениячувствуютпространство
метров на десять впереди себя. И стены туннеля, и повороты, и приближающиеся
препятствия…
Толькочто-тонетак.
Этотбегдлитсяужечасачетыре.ДажесучетомвсехпетлянийСадовоекольцодолжно
былоостатьсягде-топозади.
Должныбылиначатьсяпатрулицивильныхкрыс–выдрессированных“друзьями”Арни.
Ноихнет.Ниодного.Авот…
Удархвостомвнеритмаитутжеещеодинудар.“Стоп”.
Стасостановился.Включилприцел“хека”,нашелмордочкуЛобастого.
–Чтотакое?
Пируэты…“Тридцать”.“Поворот”.“Двадцатьпять”.“Люк”.“Свет”.“Люди”.
–Опять?..Чертбыихдрал!
Уженеспеша,стараясьступатьполужамтише,Стаспрошелтридцатьметров.
Точно, поворот. Не простой, какой-то двойной, этакой загогулиной. Похоже, строители
велидватуннелясразныхсторон.Исвели,блин…
Вперединастенахзабрезжилиотсветы.Стаспрошелзагогулинуивыглянулзаугол.
Впереди висел поток света. Люк снят, и в потоке света свисают ноги. Солдат сидел
прямонакраюдыры,дляустойчивостиоднаподошвауперласьвпоперечнуюперекладину
лестницы.
–…ивотвходитэтаврачихавпалату,а…
Слушателизаранеезаржали,предвкушая.
Стасшагнулобратно.
Дьяволихзащекочи…Чтопроисходит?!
Повсемрасчетам,несмотрянавсепетляния,наверхуужедолженбылбытьцентргорода.
За Садовым кольцом. Та территория, которую контролировали “друзья” Арни. Эту
территориюонинеотдавалиниводномштурме.Инеотдадут.Иначеимконец…
Нотамнаверхуребята.Свесилиногивнизитравятбайки.
И это не первый такой люк. Уже часа два все водостоки, люки и просто колодцы,
ведущие на поверхность, – любые пути наверх – открыты и ярко освещены. И голоса,
солдаты,грохотгусениц…
Где“друзья”Арни?!
В любом случае надо опять отступать, искагь какой-то лаз, ведущий на юг и не
проходящийподоткрытымлюком…
Можетбыть,из-заэтихпостоянныхпетлянийдавносбилисьскурса?Иидемсовсемне
наюг,акуда-топокасательнойкСадовомукольцу?Давнооставилиеговстороне,итеперь
впередилишькрайгорода,бывшиеспальныерайоны,которыесолдатывсе-такиочистилиот
дикихкрыс?
Оттогоисолдатысидятбеззаботно,а“друзей”Арнинетиследа?..
Сдругойстороны,постывсечащеичаще,иобходитьихвсетруднееитруднее…
Значит,всежеидемвцентр?
Нотогдагдекрысы?Кудаподевалисьвсецивильныекрысы?!
Иногдапопадалиськрупныетуннели–те,чтоведутвбывшееметро.Можнобы,наконец,
заглянутьводинизтаких.Узнатьназваниестанции.Сразувсестанетясно.
Но только опасно это. Бывшие станции метро просторные. Наверняка там сейчас
штурмовыегруппы…
Опасно.
Стасвыбралсяизпрохода-загогулиныназад.
–Лобастый…
Тихийписк.
Стасвключилприцел,нашелсветомтельцеЛобастого.
–Курс?Пируэт:“Юг”.
–Точно?
Пируэт:“Точно”.
Стасвздохнул.
Человек мог бы ошибиться. Но не модифицированные крысы. Их поворотами не
запутаешь. Все откладывается в памяти. Каждый поворот. Причем откладывается точноточно,сточностьюнеточтодоградусов–доминутитерций.Любойпрофессиональный
астрономобзавидуетсятакойточностикалькуляцииуглов.
Иесликрысыуверены,чтокурснаюг–значит,курсдействительнонаюг.
Нотогдаужедолженбытьцентргорода.ЗаСадовымкольцо.С“друзьями”Арни.
Еслитолько…
Нет,неможетбыть.Стаспомоталголовой.Этогонеможетбыть,потомучтонеможет
бытьникогда!
Лобастыйопятьзакружился.Вопросительныйпаттерн.
– Все, ребята, привал. Похоже, пора баиньки. Что-то я уже ничего не соображаю…
Возвращаемсянаповорот,тамбылсухойпол.
Стасвыключилприцел.Обногукто-топотерся.
–Пошли,–согласилсяСтас.
Привычно следуя за контролирующими ударами хвоста по ноге, зашагал назад. Когда
хвостзастучалчасто-часто,остановился.Нащупалрукамистенутуннеля,угол…
Пискнуло.
–Дазнаю,знаю,чтотутпорожек…
Стаснашелногамиплохоподогнанныеплиты,шагнул.Подногамисталосухо.Ещепара
шагов.Теперьможноиприсесть.
– Все, приехали. Стоп машина. – Стас стянул с себя плащ, постелил его на боковое
закругление трубы и присел, потом осторожно привалился к стене. – Будем ждать ночи.
Потомпопробуемвыйтинаповерхность.
Ночьюсолдатыдолжныуйти.Еслинеотстрахапередкрысами,тохотябыпотому,что
ночьюсолдатамполагаетсяспать.Останутсялишьклюющиеносомчасовые.
–Дежурствопоочереди.Лобастый!Когдастемнеет,разбудить.
Стас закрыл глаза и расслабился. Отяжелевшие от бега ноги поехали куда-то прочь,
словноперронототъезжающегопоезда,куда-тодалеко,вниз,прочь…
Стасзевнул,поежился.Запахнулплащ–холодноватостало,однако!–иопятьпригнулся,
опятьскрючилсявтрипогибели.Зашагалдальше.
Ещеодинчаспути,акрыснетдажеиследа…
Ни цивильных, ни диких. Не видно и не слышно. Ну цивильные ладно… Если все же
прошлимимоцентраисейчасвспальныхрайонах,тоцивильныхкрыстутможетинебыть.
Но дикие-то куда делись?! Не могли же их всех-всех-всех перебить, до последнего
крысенка?..
Стасусмехнулся.Кое-ктоведьсобиралсяещепоторговаться,когдадостанетсеквенсор.
Выяснить, зачем это он понадобился “друзьям” Арни, не хотят ли они сотворить таких
уродцев,посравнениюскоторымимодифицированныекрысыбудутнестрашнееполевок?
Нет,конечно…Почтинаверняканет.
По всему выходит, что им нужно лишь одно – чтобы их оставили в покое. Просто
оставиливпокое.Забылипроярлычок“генетическоеоружие”ипересталиискоренять…
Нопоторговатьсявсеравноможнобылобы.Даиктоони,этидрузья?Хотябыодного,
хотьоднимглазком…Лучшевсего,конечно,этого1-С.
Да,неплохобы…Толькогдетеперьтесладкиегрезы?Теперьихбыпростонайти,этих
друзей!ИвытащитьАрни.Безвсякоготорга.Иубратьсяподальше.Чертсними,слегкими
деньгами,холенымидамочкамиизПригорода,охочимидоприключений,исладкойтишиной
и безлюдьем в мире, где вообще-то едва можно протолкнуться и где чтобы один вдохнул,
другойдолженвыдохнуть…
Лишь бы вытащить оттуда Арни. А потом… Да мало ли в Поднебесной зоопарков? И
Серогоссобойзабрать.
Интересно, что с ним. Если военные наткнулись на сек​венсор, ему одна дорожка: в
клеткиспецпитомника.Нохотябынакормили,наверно.
Аеслиненакормили,тоголодный.Брошенный.Ходитполарьку,сосетпалециищет,у
когобыывы-ывыпотребовать.Дальшеларькаегонепустят.Ротныйтотнедурак,такчто…
Где-товпередипростучалоповоде–быстро-быстро.
И–резкийписк-крик,крысиныйбоевойвопль.Рыжик!
Визгболи–уженеРыжик.Быстраявозня.Резкая,полнаяневидимых,нозлыхударов…
Стасвыдернулизкобуры“хек”ивключилприцел.
–Лобастый…
Уногипусто.Сдругойсторонытоже.
–Лобастый…Нет.
В призрачном, едва заметном оранжеватом свете – никого, ничего. А дальше лишь
темнота.Непроглядная,густая.
Лишькакая-товознявпереди,насамомпределеслышимости…
Стасоблизнулсухиегубы.
Напоролисьнастаюдикихкрыс?
Личныегвардейцыумчалисьвперед,накрикРыжика?Принялибой?Хотяизнали,что
этобезнадежно?..
Стасвыключилприцел.
Только поздно уже. Крысы должны были заметить огонек прицела. И теперь от них не
уйти тихой сапой. И сейчас, разделавшись с личными гвардейцами, после краткого пира,
дикие твари примутся за основное блюдо. Пойдут по следу, по запаху, по отражениям
звуков…
Авотихсамихдаженеувидеть.Ибудутрватьпоку​сочкам.Налетая,кусаяиотскакивая
прежде,чемуспеешьударить.Кусочекзакусочком,вполнойтемноте.Теряякровь,слушая
шуршаниетелвокруг,перестуклапокполужам…
Сколькотамв“хеке”осталосьпатронов?Есть,правда,ещедвезапасныеобоймы.Однав
левойкобуре,другаявправой.Новсеравно.Вполнойтемнотенеспасетиящикпуль…
Иеслипридетсястрелять,тоодну,навсякийслучай,лучшеоставить.Ужлучшебыстро,
сразу…
Стасдернулся–всторону,кстене!Ногичто-токоснулось…
Некусали.Лишьстегнулихвостом.Несильно.
Итихийписк.Привычный,знакомый.Лобастый!
Стассглотнулпересохшимгорлом.Приселивключилприцел:
–Чтослучилось?..
“Крыса.Бежала.Быстро.Рыжик.Ударил”.
–Убил?
Опятьедваразличимыевтемнотезамедленныепируэты.
“Нет.Убежала”.
Убежала…
–Всегоодна?“Одна”.
Странно…Дикиекрысынеходятпоодиночке.Обычнокрупнымистаями.Режемелкими.
Нопочтивсегдадесятокнабирается…Стайныегены,никудаотнихнедеться.
–Другиебыли?“Нет”.
–Точно?
“Двигались.Дальше.Пусто”.
–Далекопроверяли?“Сто.Развилка.Два”.
–Двапути?
“Прямо.Так.Лево.Большое”.
Этот туннель идет дальше, а влево широкое ответвление. Хм… Одна крыса… Неужели
все же цивильная крыса была? Разведчик? Оттого и одна. Господи, неужели наконец
дошли?!
***
Ответвление и в самом деле большое. Три шага в ширину. И стены из других плит –
гладкие,кудапрочнее,чемвтомтуннеле.
Какая-то жестяная вывеска… Только ничего не различить – слишком мало света. Да
даже если бы и был. Кажется, вывеска насквозь проржавела. Краска наверняка почти вся
слезла…
Ноявночто-токрупное.
Да, похоже, та крыса была цивильная. Из отрядов “друзей” Арни. И значит, где-то там,
впереди, отряд цивильных крыс держит позицию. Получает приказы “друзей” Арни. И
отправляетимдоклады.
Славабогам,дошли!
Теперь главное, чтобы не приняли за солдат. А то сожрут и все. Жаль будет. На самом
интересном месте как-никак… Ну, теперь-то этим друзьям Арни не открутиться! Хоть
одного-тоизнихнаочныйразговорвытянем.Этогоихглавного,1-С,наверно,неполучится
–этотупрется,скореевсего.
Но кого-то, пусть и рангом поменьше, увидим. Не захотят показаться добровольно –
можноибойкотобъявить,вконцеконцов.Нисловачерезвидеофон.Вынудим.Теперьвсе
козыринаруках.
–Ушастик!
Стасприсел.Отсплошнойтемнотывпризрачныйоран-жеватыйсветотлиплатень.
–Идивперед,медленно.Слушай.Услышишькрыс–тутженазад.Понял?
Тень приподнялась и упала вниз. Тихо клацнули коготки. И темнота приняла тень
обратно.
–Рыжик,вперед,дистанция…Лобастый,доклады.Ска-лолазка,сзади.
Стасвыключилприцел,убралпистолетвкобуру.Вытянулруки,покаонинеуперлисьв
проволочнуюсетку.Нащупалрваныекраяипролезвнутрь,прикрываялицолоктем.
Поногестегнуло.Лобастыйбылготовдвигатьсядальше.
–Пошли.
Шаг, второй – удар хвостом. Шаг, второй – удар хво​стом. Ладно, недолго осталось
терпеть.Почтипришли.
Удархвостомсильнее–предупреждение.
Стасостановился,медленношагнулвперед,еще…Привычныйбетонкончился–носок
уперся в какое-то возвышение. Небольшое. Гладкое. Кажется, не такое твердое… И
неширокое.
Стасдвинулногойвперед.Завыступомопятьбетон.
Ага.Шпалы.
Похоже,этооднаизстанцийвторогометро.Запаснойпутьиличто-товроде.
Ну, правильно. Друзья Арни должны знать, где лучше всего устраивать подземные
форты…
Стас вытянул руку в сторону, шагнул, пока не уперся в боковую плиту. Поводил ногой,
нашелкрайшпалы.Втакойтемнотелучшеидтисбоку,чтобынеспотыкатьсяобних.
Поправойногетутжестукнулхвост.Одинраз,легко.Лобастыйготовдвигаться.
–Пошли.
Стасзашагалвперед,поногепривычнопостукивалхвост,какметрономотмечаякаждый
шагправойноги.Иналевой,инаправойногеужесиняки.
Но ничего. Пришли. Базу цивильных крыс нашли, значит, и до логова “друзей” Арни
почти добрались. Где-нибудь в кремлевских подземельях они обосновались? Или в какомнибудьстаромбункере?Сколькоихвообще?Если…
Стасвстал.
Крутящийся где-то на подкорке ритм “шаг-второй-удар, шаг-второй-удар” оборвался.
Шаг,второй…Третий…Аударахвостомнет.
–Лобастый?..–шепнулСтас.
Включилприцел.Присел,нашелтемныеобводыкрысиноготельца.
–Вчемдело?Трипируэта.
“Наш.Четвертый.Стоит”.
ЭтоонитакУшастикамеждусобойзовут.Ихчетвертый.Белоснежкабылавторой…
–Остановился?Возвращается?
Сновапируэты.
“Идет.Дальше.Медленно.Медленно”.
Рыжикидетдальше,нооченьмедленно…Нуиправильно,чтомедленно!Тутспешитьне
надо,вгостиксмертиопозданийнебывает.Молодец,всеправильноделает.
–Всенормально,–сказалСтас.–Пошли.Медленно.
Выключил прицел, встал и медленно двинулся дальше, стараясь ступать как можно
мягче.НенужномешатьУшастику.
Небольшими шажками, почти семеня – зато тихо. По​терпим. Главное, чтобы крысы не
сгрызли…
Вместотихогохлестапоноге–двойнойудар.Резкий,сильный.
Стасвстал.
Но не успел включить прицел, как хвост снова ударил. Один раз. “Все нормально,
двигаемсядальше”.Толькокак-тоужоченьробко…
Стас включил прицел. В призрачном, едва заметном оранжевом свете – тельце
Лобастого. Боком. Куда-то впе​ред смотрит. Нос, глаза, уши – туда, туда, туда… Хвост
медленно,напряженноповиливает,едванекасаясьноги…
Словноготоввот-вотстегнуть–опятьдвараза,резкоисильно.
–Вчемдело?..–шепнулСтас.Лобастыйнаконец-тообернулся.“Наш.Четвертый”.
Лобастый вроде бы начал делать еще один пируэт, но остановился. Опять покосился в
сторону.
–Что?ЧтоуУшастика?
Пируэт.Даженезамедленный,акакой-тословнобынерешительный.
“Стоит”.
Инаконец-торешился.Быстро,почтивпривычномритме,словнозабыв,чтовтемноте
еготанецедваразличим:
“Я.Отлучка.Быстро”.
Инырнулвсторону,затерявшисьвтемноте.
Блин!Научилсамостоятельностинасвоюголову!Убежал–инепозватьегодаже.Если
Ушастикчто-тоуслышал,тошуметьнельзя.Те,другие,тожемогутуслышать…
Остаетсялишьтерпеливождать,покавернется.
Впереди едва различимые шорохи. Крысы могут общаться и в полной темноте,
“дополнительным”крысинымтанцем–сменяяпируэтынажесты.Становятсяноскносу,и
докладчицаобстукиваетлапкамислушательницу:попереднимлапам,позадним,поторсу,
побокам–повсемтемместам,какимибытойпришлосьдвигать,еслибыонасамаделала
этотпируэтнасвету.
Аможетбыть,толькопоказалось.Можетбыть,этовсеголишьпульскровивушах…
Изтемнотывынырнуламорда.
–Лобастый…–прошипелСтас.–Чтозасамодеятельность?ПозовиУшастика…
Ноизтемнотыужевынырнулаивтораяморда.Лобастыйисамвсесообразил.Привел.
–Чтотам?–шепнулСтас.
Ушастикпривсталназадниелапы,словнособиралсяначатьпируэт,нотакничегоине
изобразил.
ИЛобастый…Бойкий,всегдаготовпомочьприятелямпоболтать.Ноионнервется…
Нет, наконец-то решил вступить. Пируэт, пируэт… Не то медленно, чтобы было легче
разобратьвтемноте,нето…
“Непонимаю.Там.Непонимаю”.
Такчтожеонинемогутпередать?
Может,здеськакой-нибудьвагонсхимиейстоял?Чувствуютзапах,нонепонимают,что
такое?
–Запах?
Четкийидружныйпируэт:“Нет!”
Та-ак…Незапах.Тогдачто?
–Светвпереди?“Нет”.
–Тепло?
“Нет”.Дружно,быстро.Иэтомимо.
–Электричество?“Нет”.
–Ветер?Сквозняк?
Лобастый – быстрое и четкое “нет”. А вот Ушастик чуть замялся. Тоже “нет”, но
неувереннокак-то.Непируэт,атак,одноназвание.Промямлил,будтолишьзакомпаниюс
Лобастым.
–Подожди,умник,неспеши.–СтаскоснулсяпальцемносаЛобастого.Перевелприцел
наУшастика.–Что-топохожеенаветер?
Мнется.Мнется,словно“да”много,а“нет”слишкоммало…
–Звук?Звук,похожийнаветер?
“Да!”
Резко,быстро–почтирадостно.СловногорасплечуУшастика.Итакиежерадостные
пируэтывдогонку.
“Ветер.Звук.Слабо.Слабо.Слабо”.
Звук, словно ветер, и очень-очень слабый. Так, что ли? Слабый звук? Но почему как
ветер?
Ушастикещеподумалиопятьзакружилсявпируэтах,уженетакоживленно.
“Есть.Нет.Есть.Нет.Быстро.Быстро”.
–Звукпульсирует?
Ушастикпривсталназадниелапы,нотакничегоиневыдал.Мялся.
Мимо.Непульсирует.
–Звукидеттолчками?
Ушастикбыстромотнул мордочкой,привсталназадниелапыиупалнапередние.“Дада!”Иещепируэты.“Быстро.Быстро”.
Звук идет отдельными ударами… Едва слышный звук, который идет отдельными
ударами…
Ч-черт!
Ударытихогозвука…Этозвуковойдетектордвижения!
Это не цивильные крысы! Это засада на крыс! Чтобы не гоняться за ними по всем
подземельям – уйдут раз, уйдут два – и все, залягут в какой-нибудь щели и отыскивай их
потом,пуганых-шуганых!–анакрытьсразу.
Адетекторзаранеепредупреждает,когдапоявятсякрысы.Чтобыбытьготовыми.
Вот почему та крыса была одна. Стая напоролась на засаду. И встретили их как надо,
лишьоднаускользнула.Потомуинесласькакочумелая–прочь,прочь,прочь!ДажеРыжика
передсобойнепочувствовала,поканосомвнегонеуперлась…
Ладно. И на старуху бывает проруха. Почти попались – но почти не считается.
Предупрежден,значит,спасен.
–Молодец,Ушастик,–шепнулСтас.Потрепалзаушами.
Теперьглавноебыстроубратьсяотсюда,покаребятанесообразили,чтоихэхолокатори
засадуобнаружилииповернулиобратно.
–Назад!Быстро!
Стас нащупал рукой стену и побежал, прижимаясь к плитам. Неудобно, но бежать по
шпаламвполнойтемнотеещехуже.Ноги…
По туннелю прокатился ржавый скрежет. Длинный, тяжелый. Словно один здоровый
кусокметаллапроволоклиподругому.
И там, впереди, озарился вход в туннель. Рваные проволочные ворота, прямоугольник
жестяной таблички… Далекие отсветы за входом в тот узкий туннель, который вел сюда.
Беловатые отсветы, много раз отраженные от темных стен, слабые-слабые, но для глаз,
привыкшихккромешнойтемноте,иэтогослишкоммного.
Стассощурился.
Там,впереди,сноваржавоскрежетнулоизатемритмичнозаклацалометалломометалл.
Словнопожелезнойлестницеспускалисьребятавтяжеленных“чушках”…
Стаспопятился.
Грохот стал иным. Все больше был похож на стук железа о бетон, чем на клацанье
лестницы.
Все. Металлические удары совсем прекратились. Видимо, все спустились. Донеслась
какая-то далекая, обросшая эхом до полной невнятности команда. И к неподвижным
беловатым отсветам присоединились – желтые, скачущие… Все нашлемные фонарики
уставилисьвегосторону.
Иэтихфонариков…Сколькожеихтам?!
Поверхбелыхотблесковижелтыхпроскоков–быстрыйчерныймазок.
Замерпередногами.Рыжик.Теперьможноразличитьбезвсякоголазерногоприцела.
Уже кружится в танце, дрожа от возбуждения. Быстро, забыв про то, что освещение не
идеальноеичитатьдвижениятрудно.
Нотакужустроеналексикапчелиноготанца,чтосейчасэтоневажно.Настандартной
клавиатуревсамыхудобныхместахрасположенытесимволы,которыеупотребляютсячаще
всего. В пчелином танце из всех используемых движений наиболее четкие паттерны
выделеныподсамыеважныесообщения.
“Люк.Сверху.Открыт.Вооруженныелюди”.
–Сколько?
“Много”.И,чутьподумав,ещепируэт:“Отделение”.Десятьчеловек…
Много.Сквозьтакойстройнепрорваться.Авдругуюсторону…Там,должнобыть,еще
больше.Иужеизготовилиськбою.Пристрелялись.Стасприселизашептал:
–Искатьответвление!Любое!Проход,провал,лаз,щель…
По коридору затопали. Там уже не строились, там уже шли. Ко входу. Сколько там, от
входавтуннельдоисточникасветаидолюка?Метровстопятьдесят,судяпогрохоту?
Значит,параминут…Дажеесликакой-толазвэтомтуннелеиесть,неуспеть.Ненайти.
Все.
Воттаквот,глупо…
ОбхитривРубакова,разделавшисьстойсладкойпарочкойпензенских,раскурочивферму
Графа,добывсеквенсор,уйдяотпогони,пробравшисьвнутрьгорода,находясьпочтиуцели
–ипопасться.
Вловушкудлякрыс.Каккрыса…
Да, это судьба. Шутники боги славно позабавились с парнем, возомнившим себя
Крысоловом…
Пискнуло.
Стасобернулся.Вбеловатыхотсветах–Лобастый.
Пируэт,пируэт,пируэт…Тожебыстро:забылпротрудностичтениятанцавполумраке.
Наэтотразпаттернынетакиечеткие,сообщениенетакоепростое.
Ноадреналинсловновключилрезервныемощности,иглазабезтрударазличаливсеэти
па.
“Трещина”.“Две”.“Плиты”.“Между”.
–Где?!
Лобастый рванул в темноту еще раньше, чем слова успели сорваться с губ. Еще минуту
назад глаза потеряли бы такой быстрый нырок в темноту, но теперь зрение словно
обострилось.
Через десяток шагов Лобастый остановился, подождал, нырнул в сторону и, встав на
задниелапы,положилпередниенастену.
Стасосветил.Провелприцеломвверх,вниз…
Иусмехнулся.
Щель…
Лексика пчелиного танца побогаче словаря Эллочки-Людоедки, но все же не
шекспировскиекущи.Конечно,тотпируэтможноперевестиикак“щель”–особенноесли
оченьхочется.
Нообозначатьонможетиобычныйлаз.Неширокий.Человекуневлезть.
И,похоже,дажееслибысмогпротиснуться…ИзлазапоказаласьмордочкаСкалолазки.
Совершеннопо-человеческипомоталаголовой.Нетпути.
Лазникуданеведет.Простомаленькаяполостьилинора.
Топотвсегромче,всеближе.
Временировнонато,чтобысделатьто,чтоещеможносделать.
–Скалолазка,Рыжик,Ушастик!Влезть!
Стас вытянул руку и ловил пальцами касание их спинок, короткой шерсти, сейчас
грязной,новсеравносохранившеймягкость.
Первой Скалолазка. Она не такая самоуверенная барышня, какой была Белоснежка, но
всеравнолучшепустьбудетподальше.Барышни–существаэмоциональные,аздесьнужна
будетвыдержка.Или,точнее,расчетисамоконтроль…
Рыжик. Полтора года назад маленький, пушистый-пушистый и куда более золотистый.
Напервыхпорахпоходилдажененакрысу,анакакого-тозолотистогокотенка…Кажется,
насупился.Всепонял?Новсежеподчинился.
Ушастик.Нетакойчуткийнанос,затостакимслухом,чтохотьсейчасвпреподаватели
искусства сценической речи… Замер, почувствовав не то легчайшее прикосновение к
шерсти,нетотеплоотладони.
Обернулся,поднявмордочку.Чувствует,чточто-тонетак.
–Давай,давай.–Стасогладилегозаушамииподтолкнулвтемнотуноры.
АвотЛобастыйичувствует,ипонимает.
Все.Ичтоугодиливловушку,ичтовыходаотсюданет.
Значит,долженпонятьиещекое-что…
–Вдракунелезть,–быстропрошепталСтас.–Сидетьтихо,ждать,покавсекончится.
Потом…
Есличестно,топотомлучшесразужеискатьцивильныхкрыс,“друзей”Арни,алучше
самогоАрни.ИлиегоРом-меля.
Ноиногдачестностьхужежестокости.
–Потомпробирайтеськдому.Ждитетам.Четыредня.Нувсе,пока!Пошел!
Но Лобастый не спешил залезать в щель. Лишь привстал на лапах и глядел своими
умнымиглазами-бисеринками…
Да,его-тонеобмануть.
–Спрятатьсяисидетьтихо,вдракунелезть.Приказясен?
Другимтоном.Жестким.
На этот раз Лобастый шевельнулся. Чуть приподнялся повыше – и опустился вниз. Но
медленно. Вяло. То ли подтвердил приказ, то ли так, просто с задних лап на передние
переступил…
Приказпонятьдолженбыл.Нооннехочетегопонимать.
Стас присел, подхватил Лобастого на руки, поднял. Шепнул в шерстяную теплоту
мордочки:
–Нелезь.Удержиих.Пожалуйста…
Иподнескпустотевстыкемеждубетонныхколец.Мордойвнору.Выберетсяизадом
наперед, для крысы дыра не такая уж и узкая. А вот видеть будет куда меньше и так будет
лучше.Легче.
НоЛобастыйвсежевывернулсяизабралсявнорузадом,ловямордочкойруку.
Стас коснулся пальцем мягкого носа. Провел чуть дальше, к уже покрытой шерстью
горбинкеноса,ичутьпод​толкнул.
–Довстречи…
Прощай,Лобастый.
Прощай,личнаягвардия.
Выбылинесамымиплохимипопутчикамивэтойжизни.Еслисовсемужчестно,токуда
лучшемногихдвуногих.Новсемуприходитконец…
Топот стальных “чушек”, усиленный и многократно отраженный стенами, бился в
туннеле,словносюдамаршировалацелаярота.
Надоотойти.Этунорунедолжнызаметить.
Стасдвинулсявсторону–итутжеизтуннелярявкнуло:
– Движение! Сразу за поворотом! Сорок метров! Ну да, все верно, с детектором
движенияидут.Значит,итезвукитожеотдетектора.Идругойголос,хриплый:
–“Ночка”!
Одинзадругимжелтоватыеотсветыпропали.Солдатыпереходилинаприборыночного
видения. Все правильно. Просто идти удобнее при обычном свете, а вот драться лучше в
инфракрасном.Безопаснее.Крысыегоневидят.
Черезсекундупогаслиибеловатыеотсветы.
Темнота обхватила со всех сторон. Глаза, вспомнившие, что свет все же существует,
словноотказали.Темнотаказаласьчем-тогустым,облепившимсовсехсторон…
–Гранату!
Хлопок, словно выстрелили из большой хлопушки. И жестяной звук от чего-то
небольшогоиметаллического–полетело-покатилосьпобетоннымплитам,подскакиваяна
неровностях.Подкатилоськногам,подпрыгиваявсережеидвигаясьмедленнее…
Остановилось.Где-торядом,новтемнотеневидно.Дадажееслибыивидел,всеравно
неуспетьсреагировать.
Еслиещеиуспеть,тотолько…
Может быть, пустяк, но все же… На самом деле это не так уж плохо – хоть чем-то
отплатить тем, кто любил тебя и служил тебе, готовый, если потребуется, отдать за тебя
жизнь.
Пустьдажеэтоокажетсяпустымжестом,которыйничегонеизменит.
Стасшагнулназадиприжалсяспинойкщели,закрывлаз.
Мирвокругзаполыхалиобрушился.Задавилсветом.Тяжело,совсехсторонвпихиваясь
внутрьчерезглазаиушивсамыймозг,пронзаянасквозь…
Ноэтобылещенеконец.
Перед глазами вспыхивали и лопались пузыри света, опаляя глаза. А где-то справа –
вжжж!Визгкатушек,шелестрассекаемоговоздуха.
Скулы обожгло. Словно два железных комара воткнули стальные носики до самых
костей.Ирвануликостинаружу–выдирая,выворачиваяегонаизнанку,скручивая…Глаза,
лицо,тело,весьмир…Стянуливузел,вкомок,вточку–поканеосталосьсовсемничего.
ГЛАВАСЕДЬМАЯ
Былотепло.
Внизучто-томягкое.Упругое,номягкоеисухое.
Дажеудобно,еслибынесухостьвортуиэтонеприятноеощущениевзапястьях,словно
бысжатыхивывернутыхкуда-товбокиназад.
Иещеправаяскуланоет.Тупаябольпереливается,перекатываетсямеждудвумяточками,
разнесенными сантиметра на четыре. Ну, это тоже понятно. Дистанционный шокер.
Выстреливаетдветитановыенити.Когдавпиваютсянитивкожу,пропускаетсяразряд.
Неприятно.Очень.Проверено.
Но,покрайнеймере,живой.
В голове на удивление свежо. Словно удар световой гранаты и электрошок очистили
мозг,какультразвуковоесверлосчищаеткаменьсзубов.
Пахнетзнакомо.Легкийдревесныйзапах.Почему-тонапоминаетдом…
Впередичутьслышнопоскрипывает.Словнокто-тосидитвкожаномкресле.
Тольковототкрыватьглазапока,можетбыть,нестоит.Алучшепосидеть,прикидываясь
дохлым бараном, послушать… Сообразить, куда попал. Что происходит. Какого Ваньку
валять…
ЕслиэтогенералРубаков,тоещеневсепотеряно.Азначит,спешитьненужно.Ненадо
лишатьсебяпоследнегошанса.Надоподготовиться.Первыеслова–самыеважные.Удастся
сразузахватитьинициативу–тогдашансыбудуткудавыше…
– Открывайте глаза, Стас Викторович. Открывайте. Я же вижу, что вы уже пришли в
себя,–раздалсянезнакомыйголос.
Хорошо поставленный, успокаивающий, этакий доброжелательный… Только
неискренний. И, кажется, чуточку торопливый. Самую чуточку, но при этой тщательно
выстроенной неспешности и благожелательности – даже эта чуточка заметна. Как
крошечноепятногрязинасветящемсяотбелизныподвенечномплатье.
Стасоткрылглаза…изаморгал.Захлопалглазами.
И в самом деле дом. Переговорная комната. Обшитые панелями стены без окон. Вот
откудаэтотзнакомыйзапах.Толькодверьбылавсегдаоткрыта,–когостеснятьсявпустом
доме?–асейчасплотноприкрыта.Иуголзрениянепривычный.Сдиванчикадлягостей.
Вхозяйскомкреслеразвалилсянезнакомыйчеловеквгэбэшноммундире.Генерал.
Хотянет,почемуженезнакомый…Видели,знаем.Еслиневоттаквот,лицомклицу,в
реале,тоужфотки-товидели.Ипотелевизоруиногдамелькал.Какжеего…
–АлексейМихайлович,–сказалгенералтемжедоброжелательнымдоприторности,как
восточныесладости,голосочком.
И весь он был такой же – прилизанный, правильный, гламурный. Туфли явно не
мундирные. Белоснежная улыбка. Очки – два пластиковых листочка без оправы, только
золотаядужкаповерхносаинаправляющиезауши.
И можно спорить на что угодно – минус полторы диоптрии. Как и полагается
настоящему интеллектуалу последней волны. Он может, конечно же, легко и быстро
исправить себе зрение, довести его до идеального, но вместо этого делает себе именно
минус полтора. Идеальная, по мнению врачей, миопия для интеллектуала. Для человека,
которыймногоработаетстекстамиикоторомубудеткудакомфортнее,еслипричтениине
придетсянапрягатьглаза.Чтоибудетприминусполутора.
Правда, очки эти не столько для реального удобства, сколько для обозначения
принадлежностиккастеинтеллектуаловпоследнейволны.
Генералулыбнулся.Старательно,повсемправилам,–ажхочетсяулыбнутьсявответ.
–Выужпроститенасвеликодушно,чтомыразместилисьввашемдоме,неполучивнато
разрешения?
–Дачегоужтам…–сказалСтас.
Вышлохриплоикак-тонеуверенно.Нудаещебы,послесутокбезводы.Ну-ка,ещераз,
поувереннее,атозатравят,какзагнаннуювуголмышь:
–Невсемвжизниповезлосхорошимвоспитанием…Явижу,выибезмоегоразрешения
чувствуетесебяздесьнетакужплохо.
Генералдержанулыбку.
– К вопросу о хорошем воспитании, Стас Викторович. Если не ошибаюсь, декаду тому
назад мои коллеги хотели повидаться с вами. Но вы так спешили, что даже не соизволили
уделитьимминуткувнимания…
Красивоизлагает,сволочь.Да,именнонаминутку,пожалуйчто,иразминулись.
– Это не будет навязчиво с моей стороны, Стас Викторович, если я попрошу вас
объясниться,кудаименновытакспешили?
Та-ак…
Этоончто,ксеквенсоруведет?Ониегоненашли,чтоли?Странно…
Стоп. Сопли на потом. Это шанс, черт возьми! И нельзя его упустить. А потому –
никакихглобальныхпостроений!Коватьжелезо,покагорячо!Всевниманиенагенерала,на
разговор!Значит:тянемвремяиваляемВаньку.Толькобынесболтнутьлишнего…
–Нет,отчегоже,–втонгенералусказалСтас.–На​против.Мнедажеприятно,чтомоя
скромнаяперсонабудитввастакойинтересиживейшееучастие…ВПензу.
Бровиугенералавзлетели–чуть-чуть,едвазаметно,накакой-томиг.Генералмгновенно
овладелэмоциями.
Неожидал,чтоиграсразупойдетпочтивоткрытую?
–Изачемже,еслинесекрет?
–Данет,почемусекрет,МихаилАлексеевич…
–АлексейМихайлович,–прищурилсягенерал.
–Простите…
Стаспостаралсясказатьэтоискренне.
Поверит в оговорку? Ему ни к чему знать, что не только у Старого Лиса на Крысолова
была папочка, но и у Крысолова есть файлики на всех тех, с кем прямо или косвенно
приходилось пересекаться. На Старого Лиса и его подручных, которым приходилось
отстегивать, его ближайшее окружение, которое не участвовало в стрижке Крысолова и
дележе шерсти, но знало, как стригут и сколько. И, конечно же, на тех, кому при сдвиге
колодыпридетсяотстегивать…
Не стоит кичиться осведомленностью. Иногда это очень сильный козырь – утаиваемая
информация.
Пусть думает, что дурашка Крысолов ничего не знает о том, кто такой Алексей
Михайлович.Ниотом,какпопалвКГБ,ниотом,каквыслуживалсятам,ниотом,чтобыл
правойрукойСтарогоЛиса…ДурашкаКрысоловвсегоэтогонезнает–инебоитсятак,как
долженбы.
Вот пусть Алексей Михайлович и открывает карты и выкладывает козыри, чтобы
припугнуть.Авосьивыложитчто-толишнее…
–Такзачемже?–неутомимоулыбаясь,повторилге​нерал.–Еслиэто,каквыговорите,
несекрет.
– Какие же между мной и вами, Алексей Михайлович, могут быть секреты? У вас
должность такая – заботиться обо всех нас… – Стас пожал плечами. – В Пензе у меня
давниезнакомые.
– Ага… Знакомые… – пробурчал Алексей Михайлович, косясь на столик рядом с
креслом.
Фрукты, коньячок, криво поломанная плитка черного шоколада… Набор чекистахолостяка.
Алексей Михайлович глянул на часы, нахмурился. Лоску у него убавилось. А скорее
всего, это он сам его убавил. Притушил, как газ на плите. Перестал играть в белого и
пушистого интеллектуала, мягкого и доброго, лишь каким-то чудом угодившего в
гэбэшники…
Оговоркапопалавцель?Купилсягенерал?
Теперь в кожаном кресле сидел другой человек. Куда более жесткий. И, можно
надеяться,желающийвыкинутьнастолпарукозырей?
–Ладно,Крысолов.–Манераговоритьтожеизменилась.Холодно,быстророняяслова.И
еще с этакой пренебрежительностью, как барин к холопу, даже не глядя. – Времени мало.
Давайтетак…
Алексей Михайлович протянул руку, провел пальцем по краю бокала с янтарным
донышком.Ивскинулглаза.Ужевовсенедоброжелательные.
– Чтобы вы тут голубоглазого ангелочка передо мной не строили, скажу сразу: кто вы
такой и что вы такое, я знаю. А чтобы вы в этом не сомневались… Ну, например, вот
интересный факт из вашей биографии. Старому Лису вы отстегивали в месяц пять тысяч
драконьихшкурок.Ямогурассказатьзачто.Нужно?
Можешь…Ктобывэтомсомневался,сволочьтыканцелярская.
Но это – внутри. Держать внутри! А внешне… Стас старательно изобразил человека,
пришедшегоксебедомойизаставшеготамновыххозяев.Сглотнул,намигпоширераскрыл
глаза.
И тут же – холодная маска, словно бы поборол удивление. Как бы обрел контроль над
собой, но стал скован. Слишком скован. Будто совсем не ожидал, что генерал мог видеть
папочкуснадписью“Крысолов”…
–Нучто,Крысолов?Достаточно?ПроГрафанапоминатьненадо?
–Ненадо…ТолькоесливыпроГрафаимоипензенскиепохожденияитаквсезнаете…
Чеговыхотите?
–Яхочусеквенсор.Точнее,хочузнать,гдевыегооставили.
–Секвенсор?..
Генералулыбнулся.Наэтотраззло.
– Секвенсор, секвенсор! Универсальный биоинженерный комплекс “Гончар”
новосибирскогопроизводства,есливамтакугодно!Такгдевыегооставили?
Так. Чтобы выглядеть правдоподобнее, нужно что? Правильно, искреннее удивление и
легкаяиздевканадтем,кторассказываетнебылицы.Например,воттак:
–Я,конечно,извиняюсь,АлексейМихайлович,ноеслибыуменябылсеквенсор…Нет,
вы всерьез полагаете, что я работал бы гарантом стрелок Живодера, если бы у меня был
секвенсор? Да у меня у самого был бы десяток Крысоловов на подхвате! Но – увы.
Никакого…
–Хватит!–рявкнулгенераливрезалсебепоколену.Вскочилскресла,ощерился.Глянул
начасы,опятьнаСтаса.Теперьужепо-настоящемузло.
– Я вижу, по-хорошему ты не хочешь, Крысолов? Дохлым бараном прикинуться решил?
Думаешь,если вначальникинамидиотапоставили,–такивсехостальныхтеперьможно
обвестивокругпальца,как его?Мол, дайтемнетриднянаподбивкудел,апотомяквам
самприбегу?..Да?!
Экегопроняло…ОнсамнаместоСтарогоЛисацелил,чтоли?
Ноэтовсепотом,потом,потом!Складыватьбашенкиизкирпичиковфактов–потом!А
сейчас – действовать! Если держаться и дальше линии “ничего не знаю, и уши у меня
холодные”,тонадоизобразитьсдержанное,ноявноевозмущение.Иначенеповерит.
–Мнекажется,вызабываетесь,господингенерал…–сказалСтасподчеркнутотихо.
Генерал открыл рот, но так ничего и не произнес. Прищурился, вглядываясь… Губы у
негокривились.
–Хорошо,–наконецпроцедилон.Заставилсебясестьвкресло.Улыбнулся–выжализ
себяулыбку.Глазаосталисьхолоднымиизлыми.
– Итак, любезный Стас Викторович. Вы разнесли к чертовой матери ферму Графа.
Сожгли половину корпусов. Превратили площадку в бойню. Остальных тварей разогнали.
Зачем?
Поверил?
Илииграет?
В любом случае – не расслабляться. И еще – не слишком-то мягко с ним. Не
любезничать.Неуспокаиватьсятем,чтоосеквенсоребольшенислова.
Тот, кто про секвенсор действительно ни сном ни духом, – тот после отступления
генерала радоваться не дол​жен. Потому что он и понятия не должен иметь об этом
отступлении. А вот что он должен – так это быть оскорбленным за безобразную сцену.
Оченьоскорбленным.
Апотому–губыдудочкойипрезрительныйвзгляд:
–Ячто-топропустил,иливывсамомделезабылиизвиниться?Господингенерал?Брови
угенералавзлетеливверх.
–Хм…Хм…Хм…–Короткиесмешки,какуханье.Иусмешка.Недоверчивая.Словноне
можетповеритьвто,чтоуслышал.
–Так,Крысолов.–Голоспочтивеселый.–Тынезабывайся.Атоведьпозовупаруребят,
ибудешьпотоммесяцкровьюистекать…Итак,начнемсначала.Зачемтыразворошилферму
Графа?Толькобыстро.Янешучу.Всамомделенадоел.
Нучтоже…Водномгенералправ.Переигрыватьизарыватьсянестоит.
А потому на лицо – смирение. Презрительное, но смирение. Покорность перед
обстоятельствами, с которыми не поспоришь. Но – все же с достоинством. Иначе не
поверит.ЭтонеРубаков,да.Уэтогоканцелярскогопроходимцанезабалуешь…
– Это наши личные счеты, – холодно сказал Стас. – Вас это не касается, господин
генерал.Некасается.Привсемуваженииквамличноивашемуведомствувообще.
Генерал покачал головой. Поджал губы. Глядит как на непонятливого щенка, никак не
поддающегося простейшей муштре. Который опять, в десятый, в сотый, в тысячный раз,
обделалсамыйбольшойилучшийвквартирековер.
–Крысолов,хватит,а?Хватитдуркувалять.Аплодисментовждешь?Такянетеатрал.Я
бы,можетбыть,иповерил.НоунасестьлюдинафермеГрафа.Оничеткосообщили,что
Крысоловприходилнепростотак.Недлятого,чтобыпоквитатьсясГрафомнепонятноза
что…
Генералопустилглаза,потерпальцемкрайбокала.Итутжевскинулвзгляд:
–Напротив.Крысоловприходилнафермудважды.Первыйразстаралсясделатьвсетихо
и незаметно… Но не вышло. Тогда уже – лишь тогда! – Крысолов нагрянул на базу с
крысами. И разметал ее по кирпичикам. Но опять же не просто так, не ради самого
процесса.Вынессеквенсоризлаборатории.
Людиунихесть…
Видетьэтомогла,скореевсего,толькоБавори.Остальныедрессировщикиразбежалисьи
забилисьпоуглам,асторожкусзаписямивидеокамеронличносжег…НоеслиэтоБавори
–получается,онанетольконаГрафаработает?Онаещеисгэбэшникамишепчется?
– Точнее, вывез, – продолжал генерал. – На слоне. Розовый слон. Порода московский
морозоустойчивый…–Ге​нералнеудержалкосойухмылки.–Сучка.КличкаАлике.Нашли
нашоссеуПригорода…Безсеквенсора.Таквот,яспрашиваю:гдесеквенсор?
Стасзаскрипелкожей,устраиваясьпоудобнее.Поерзал,выкраиваячуточкувремени…и
замер.
В голове словно щелкнуло рубильником, залив все све​том. Черт возьми… Это что же
выходит? Генерал сказал, что Рубаков, может быть, и купился бы… При таких-то явных
следахипоказанияхагентов?!
НоРубаковженеклиническийолигофрен.Значит…
Получается,господингенералведетсвоюигру?Частьсведенийнепошлавыше,аоселау
него? И секвенсор ему нужен не как гэбэшнику и патриоту, а как частному гражданину?
Чтобынесказатьпредпринимателю…
Черт возьми! Так если Бавори его личный агент и эти показания не пошли дальше…
если генерал надеется забрать секвенсор себе… тогда он должен был сделать все, чтобы
убедить Рубакова, что на ферме Графа была элементарная разборка. Любезный Алексей
Михайлович должен был старательно подрезать все ниточки, поволяющие предположить,
чтонафермеГрафабылсеквенсор.Правильно?
Ноэтожевсеменяет!
Стасвздохнулисделалофициальноелицо.
– Господин генерал, – сказал Стас, – мне надоели эти наветы, да еще в таком тоне. Я
требую вызвать моего личного адвоката. И говорить я буду только после предъявления
официального объявления. С официально уполномоченными лицами. Например, с
генераломРубаковым.
Генералзамер.
Поморгал.
И,видно,что-тосообразил.Опятьощерился:
–Атыупрямыйэкземпляр,Крысолов…Думаешь,тебяспасетвстречасРубаковым?
Сообразил.Нуправильно,недурак.
–Нет,дорогуша,–сказалгенерал.–Этойвстречинебудет.
Стасусмехнулся.Уженеиграя.Теперьвэтомнебылонужды.
Всекартыоткрыты.Взяткипосчитаны.Ирезультатневпользугенерала.
Сболтнуллишнегогосподингенерал.Проговорился,позволивпредположить,чтоБавори
еголичныйагент,неимеющийкостальномуКГБнималейшегоотношения.
–Чтожевысомнойсделаете,господингенерал?Пристрелите?Всобственномдоме,в
моей переговорной комнате? Прямо после того, как допросили меня, на глазах ваших
сослуживцев,трудолюбивоподсиживающихвас?
Генералтожеулыбнулся.
Но не зло. Совсем не так, как улыбается проигравший спор, но все еще не готовый
отступитьиухмыляющийсявопрекивсемобстоятельствам,назловсемумиру…Нет.Улыбка
быламягкой.
Похоже,генералвовсенесобиралсягрозитьвсемикараминебесными.
Неужелиещеодинкозырьосталсяпрозапас?..
Стас поерзал в кресле. Притупившееся было чувство дискомфорта в скованных руках
вновьожило.
–Нучтовы,СтасВикторович,–оченьмягко,почтинежносказалгенерал.–Явовсене
собираюсь вас убивать. Мы так не работаем. Напротив. Как вы верно подметили, мы
работаем,чтобызаботитьсяобовсехвас…
Генералприщурилсяизамолчал,разглядываяСтаса.
Да,какой-токозырьонприпас…Ещебыпонятькакой…
– Как вы понимаете, Стас Викторович, законных оснований задерживать вас у нас нет.
Небратьжеврасчеттудосаднуюмелочь,этотнесостоявшийсядвенеделиназадразговорс
моими коллегами… Всякое в жизни бывает. Кроме того, теперь, переговорив с вами, я
уверен,чтои–всобытияхвПензевытоженепринималиучастия…
Генералзамолчал,улыбаясь.
К чему эта старая пройдоха клонит? Не к тому ли, что у них есть серьезная инфа на
Живодераитеперьэтаинфавсплывет,аотпущенныйнавсечетырестороныКрысоловбудет
очень похож на скурвившегося подельника, который и выболтал все это, спасая свою
задницу?..
Ладно,чертсними.ДажееслиЖиводеррешитотомстить,наэтопотребуетсякакое-то
время.Дни.Недели.Анадовыигратьвсеголишьдень.Несколькочасов.
ЧтобывернутьсянаВыставку,поканиктоненаткнулсянасеквенсор.Пуститьвзводкрыс
погороду:пустьвыйдутнасвоих,вызовутнаконтакт“друзей”Арни.Отдатьимсек​венсор,
забратьАрни–ипрощайбывшийгород-герой…
Генералсмотрелглазавглаза.Взглядудава.Опятьзаговорилсладкодоприторности:
– Мне остается только извиниться перед вами, увести моих людей из этого дома,
являющегося вашей законной собственностью, и принести свои извинения за ошибку,
допущеннуюнашимведомством.
Онулыбнулся.Наэтотразнетакмягко.
–Отсебяже,уженекакгенерал,акакчастноелицо,добавлювотещечто…Ядарювам
этинаручники.–Онуказалнаскованныеруки.–Идобавлюкнимещеоднупару…Ключей
отнихнедам,носделаюодинзвонок.Милойдаме,котораявотужетретийденьмечтаето
встрече с вами. Мечтает каждую минуту, каждую секундочку. Даме с милыми рыбьими
глазамиипорезаминащеках,которыевыпоходяоставилией.
Стассглотнул.
–Яуверен,оназахочетотблагодаритьвасзаэтимилыештрихи,добавляющиешармакее
внешности.Идумаю,онанеостанетсявдолгу.Темболеечтообстановкабудетрасполагать.
Пустойдом,выснейодиннаодин,прикованныйкбатарее…Есливыдумаете,чтокто-то
станетвасискать,вызаблуждаетесь.Дальшеменяинформацияовашейпоимкенепрошла.
Рубаков об этом не знает. Если он и узнает о том, что вы всплыли здесь, внутри Старого
Города,толишьчерезнесколькодней.Когдаобнаружатваштруп.
Генерал помолчал. На его лице медленно расплывалось удовлетворение от хорошо
проделаннойработы.
–Явижу,наэтотразвыменяпонялихорошо,СтасВикторович.Можетбыть,вамхочется
знать,чтожебудетдальше?ЯсейчасналетучкукРубакову,апотомвернусьсюда,часачерез
четыре. Уже как частное лицо… Я думаю, к тому времени вы расскажете, где оставили
секвенсор.
–Аеслинерасскажу?Генералпожалплечами:
–Ну,есликтомувременивынерасскажете…Значит,нерасскажетеипотом.Поэтому
торговатьсясвами,когдавернусь,янестану.Лишьзаглянусюда,узнаюрезультаты.Илибо
поеду забирать секвенсор, либо пожму плечами и уйду ни с чем. Что ж, невозможно
выигрыватьвсегда…
–Изачемжетогдавамвсеэтонужно?
– Вы думайте не обо мне, Стас Викторович! Думайте лучше о себе! В любом случае,
расскажете вы или не расскажете, вы мне будете уже не нужны. И вы опять останетесь с
Бавори,одиннаодинвпустомдоме.Покаонаненаиграетсясвами.Аядумаю,этослучится
нескоро…Вывыбираетеэтотвариант?
Стаспоерзалвкресле,мелькомпокосилсянадверь.
Прикрытаглухо.Азвукоизоляцияздесь…Чертбыеепобрал,этузвукоизоляцию!
Генералпогляделначасы.Опятьдосадливосморщился:
– У меня больше нет времени. Через пять минут я дол​жен вылететь к Рубакову на
летучку, этот чертов парад… Научи дурака молиться, он и мраморный пол раскрошит…
Решайтебыстрее,еслинехотитевариантасмилойдамочкой-дрессировщицей!Междунами,
мальчиками,говоря,ябыпредпочелобойтисьбезнее.Хотьмысвамиипоразныестороны,
а с милашкой Бавори как бы партнеры, но… Я бы предпочел цивильный вариант. Без
крайностей…Итак?Вашепоследнееслово?
Не отводя взгляда, генерал перестал полировать пальцами бочок бокала. Приподнял
бокал,глотнулконьяка.Закусилдолькойяблока–покомнатеповеялосвежестью…
Чистымосеннимнебом…
Диким чувством свободы – когда за спиной словно растут крылья и ты смеешься, зная,
чтовсепоплечу…
Толькотеперьэточувствосвободы,какзолотаярыбкаваквариумезастекляннойстеной.
Недотянуться,неприкоснуться.Уженикогда,похоже.Последнееслово…Будтоотнегочтотозависит!
Генералможетобещатьвсечтоугодно,нокогдаонполучитсеквенсор,всеегообещания
небудутстоитьломаногогроша.Онстанетвсеголишьнежелательнымсви​детелем.
Акрометого,Арни.Еслисдатьсеквенсоргенералу,тотогдаэтиегодрузья…
ИБелоснежка…Всебылопростотак,чтоли?Даром?Чтобывотэтавотлощенаяморда
ещеслащежировала?!
–Нучтоже…–сказалгенерал.–Японял.Бесполезно.Жаль…
Генерал опрокинул в себя остатки коньяка, отломил кусочек шоколада и, сладко
причмокивая,разжевал.Всталскресла,подошелкстене.Нагнулсякплетенкеизпрутьев–
чехлу,прикрывавшемубатарею.
Вырвалпереднююстенку,швырнулеевугол.Вытащилизкармананаручникиизатянул
одинбраслетнатрубе.Подергал,проверяя.Удовлетвореннопокивал.
Стас чуть сполз в кресле, переводя упор с бедер и ягодиц на поясницу и спину. Если
какой-тошансибудет,тоужточнопоследний…Чертовынаручники!
Генералобернулся.Нахмурился.
– Гм… Стас Викторович… Я вижу, вы все же не хотите сделать все цивильно?
Предпочитаетегрубости?Воляваша…
И пошел по широкой дуге в обход гостевого диванчика. На ходу подхватил тяжелый
графинчик с коньяком, зашел справа, со стороны подлокотника, уперевшегося в плечо. Не
пнуть.
Скрылся за спиной. Стас дернулся влево и вперед, пригибаясь, но по шее, царапая,
скользнулипальцы.Иворотникврезалсявкадык,задираяголовуназад.
Идажерукнеподнять…Скованы,выкрученыназадивлево…
–Что,Крысолов?Нелюбишьбытьмышкой?Ничего,недолгоост…
Дверьосторожно,едвазаметноприоткрылась.
–Господингенерал?..
В приоткрытой двери показалось лицо – какое-то виноватое. Словно долго старались
достучаться,новсеникак.Ирешилисьвойтибезпредупреждения.
Янтарноепятно,занесенноенадголовой,пропало.
– Вон! – рявкнул генерал. – Я же сказал, не входить! Лицо побледнело, но дверь не
закрылась.
–Но…
–Вон!Язнаю,чтопора!Кочегарьтевертушку,сейчасбуду!
Нодверьнезакрылась.
–Господингенерал,этоизштабаРубакова…
–Рубакова?..
Генерал появился справа, встал возле подлокотника, пряча за спину графин. Но голову
Стасавсетакжеприжималокспинкедивана,врезавшийсяподкадыкворотникдушил.
–Да.Просятдоставитькнимзадержанного.
–Какогозадержанного?..
Человекзадверьюоблизнулгубы.Похоже,онпереживалнетолькопоповодувходабез
предупреждения.
–Его…–ЧеловекуказалглазаминаСтаса.–Крысолова…
По шее генерала, от белоснежного воротничка, пошла красная волна. По щекам, по
скулам,повискам…
–Ктодоложил?
Тихо,едваслышно.Ночеловекзадверьювздрогнулинамиготпрянулназад.
–Ктодоложил?..
– Никто из наших не докладывал, господин генерал. Эточили кто-то из военных, или
черезвторыеруки…Никтоизнашихнедокладывал…Нотребуютегонемедленно…
–Куда?
–Вголовной…
Головнойофис…Это,кажется,где-товПригороде…
–Срочно,господингенерал,–чутьосмелелчеловекзадверью.–Навашемвертолете.
Генерал покосился на Стаса. Его губы беззвучно двигались. Беззвучно, но очень
выразительно.
–Господингенерал…Воротникпересталжатьшею.
–Да,да!Слышу!Тащитееговвертушку!
***
Вертолетподпрыгнул,икрышадомапоплылавниз.
Стасприльнулкиллюминатору,пытаясьвзглянутьна​зад,нацентрСтарогоГорода.Гдето там светились красные габаритки, желтые фары, белые прожектора упирались в небо
призрачнымиконусами…Тамсуетилисьсловновмуравейникеизсветлячков.
Но вертолет развернулся к центру задницей, набитой редукторами, и пошел на северозапад.Ичтотам,вцентре…
Стасотлипотиллюминатора.Ничертанеуспелрассмотреть.Аэтотбеглыйвзгляд–так
отнеготолькохуже.
Такоечувство,словноонидосамогоцентра,досамойКраснойплощадидошли–причем
не прорвались с одной стороны мелким отрядом, а именно дошли. Со всех направлений,
регулярнымиколоннами.
Новедьэтогоженеможетбыть…
Не может быть. Там должны быть цивильные крысы, которыми командуют “друзья”
Арни.Самиэтичертовы“друзья”.ИАрнисними…
Генералсиделнакресленапротивинеспускалснегоглаз.Мрачных,холодных.Злых.
Осмысленнозлых.Нацеленных,какдветорпедынабеспомощныйсухогруз.Похоже,там,
за этими пластиковыми лепестками очков и серыми глазами, уже были готовы варианты,
учитывавшиеэтунежданнуювстречусРубаковым…
ГЛАВАВОСЬМАЯ
Пригород наплыл справа и сбоку – мешанина окон, подсвеченных шпилей, неоновых
вывесок,огромныхрекламныхщитов…
СлевавынырнулцентральныйофисКГБ.Страннаяконструкция–нетопоставленнаяна
бок молотилка, не то ощипанный Пентагон: от круглой центральной башни звездой
расходятсяпятьдлинныхкорпусов.Тридцатьсемьогромныхэтажей-звездочек.
Вцентрекрышибашенкалифта,вокруглюдивформе,какзеленыемуравьи.Наконцах
лучей – три вертолета, все с лениво вращающимися винтами. Еще два луча свободны,
уставилисьвнебоядовито-желтымикругамисбуквой“Н”вместозрачка.
Генералприльнулкиллюминатору,что-товысматривая.
Башенкалифтавыплюнуланакрышуещеоднугруппкулюдей,нотолпавокруглифтавсе
стоялаиквертолетамнешла.Ждуткого-тоеще.
Рубакова? Обычно свита плетется в хвосте. Но когда спешка – ей приходится бежать
впередипаровоза,никтоееждатьнебудет.
Вертолет пошел вниз, начал пристраиваться к ближайшей свободной площадке, и губы
Тоцкоговыразительношевельнулись.Обернулсякпилотамизамахалрукой:
–Нет,нет!Нату!
Вертолет послушно подпрыгнул вверх и пошел в облет здания, ко второй свободной
площадке.
Чего это он так посадочной площадкой озаботился? Все-таки что-то задумал, мышь
канцелярская?..
Вертолет плюхнулся на круг. Пилот распахнул дверцу. Давешний лейтенант-спаситель
тут же пролез между сиденьями и дернул за рукав. Уже отошел от нагоняя, уже не такой
бледный,каксмертьотсердечнойнедостаточности.
Снаружиналетелизвуки.
Свистели, затихая, винты вертолета. Мерно гудели, прогреваясь, остальные три
вертушки.Иветер.Здесь,навысоте,ветергулялтакгулял.
Оттолпывокруглифтаотделилисьдвоеипобежалинавстречу.
–Вотизатобой,Крысолов,–дернулзарукулейтенант.НоТоцкийположилрукуемуна
плечо.
– Не спеши… Пусть Рубаков сначала приедет. Пойдут грузиться, тогда веди… Сразу в
нашудопросную.Запереть.Никогокнемунеподпускать.
Вотонокак.Немытьемтаккатаньем?Надеется,чтосейчасРубаковсамневспомнито
каком-тотамКрысолове,апотом,совсемиэтимиштурмоминеразберихой,ивовсезабудет?
Чтотакоекакой-тоКрысоловпосравнениюсоштурмомСтарогоГорода?
А этот кавардак может длиться и неделю, и две. За это время не то что из Крысолова
вытянутьпросеквенсор–каменьразговоритьможно…
Подбежали два сержанта – здоровые, накачанные. Отдали честь. Тот, что пониже,
пробасил:
–Этозадержанный,господингенерал?Сопровождение.
Ладно,лишьбыРубаковизлифтавышел.Атамужчто-нибудьвыкинем…Эх,еслибыне
этотчертовреввинтовиветер,рвущийсгубзвукиишвыряющийихпрочь!
СержантыдвинулисьвобходСтаса,ногенералшагнулвперед,загораживая.
–Да,этоон.Неспешите,сержант.–Генералкивнулнабашенкулифта,нанародвокруг
нее.–Пустьосвободится.Намненужнынеприятности.Малоли,чтоемувголовупридет…
Лейтенантаоставляюзаглавного.Еслиарестованныйбудетпровоцировать,нестесняйтесь.
Шокером – и пусть отдохнет еще пару часов. Лейтенант проконтролиру​ет. – Генерал
обернулсяклейтенанту:–Понял?..
Слишкоммногозначительнодлятакогопростогоприказа.
–Да…Да!Есть!
Лейтенант,похоже,понял.
Кинул на Стаса косой взгляд. Многообещающий. За все те неприятности, которые
доставил своим существованием. С щедрыми процентами. Только дай повод. Малейший
предлог.
Ч-черт,вотикликнитутРубакова…
А у лифта засуетились. Где-то там, с тыльной стороны, невидимой отсюда, на крышу
вышласвежаяпартия.ВониРубаковиз-зауглапоказался.Толпазасуетилась,разбиласьна
группки.Тоцкийшагнултуда,ноостановился.ВзялСтасазалокоть.
Там,улифта,замешкались.Сновасомкнулись.Что-тообсудили,перемешалисьиопять
разбилисьпогруппам.ТолькоРубаковиегогруппканепошликсамомукрупномувертолету,
устроившемусяналевомдальнемлучекрыши.
Двинулись к вертушке поменьше – по соседнему лучу. Рубакову что-то говорили, он
кивал,что-тоотвечал…Кто-тоизсвитыобернулся.КивнулТоцкому,приветственномахнул
рукой,призываяприсоединиться.ОбернулсякРубакову.
–Быстро!Клифту!–рявкнулгенерал.
По лицам сержантов расплывалось удивление – то стой, то беги, что за дела? – но
лейтенантужесхватилегозарукуипотащилкцентрукрыши,кбашенкелифта.
АРубаковсосвитойшагалипососеднемулучу–ккраю.Всебольшебоком,ужепочти
спиной.Всеменьшешансов,чтозаметят…
Надоостановиться,привлечьвнимание!Какугодно,лишьбызаметил!
Только просто упереться – не поможет. Лейтенант и эти сержанты-дуболомы вмиг
спеленают.Врежутшокеромпошее–вон,уобоихподлиннойкобуренапоясе,–ипривет.
Рубаковдаженезаметитничего,сядетвсвоювертушкуиулетит,кудасобирался.Ипотом
уженевспомнит.
Аеслинесержанты–таклейтенант.Унегохватитнаглостивыхватитьшокерукого-то
изнихпрямоизкобуры…
ГруппкаРубаковауженасерединесоседнеголуча–иужескорееспиной,чембоком.И
уходятвседальше.
Еслинесейчас–тоуженикогда.
Не пытаясь замедлить шаг – наоборот, старательно поймав ритм шагов лейтенанта!
преждечемповести,надоподстроиться!–Стасобернулся:
–Лейтенант,явсехотелспросить!Чтоскрысами?
–Какимикрысами?..–прошипеллейтенант.
ДернулСтасазарукав,решив,чтототпопытаетсяостановиться.
НоСтасинедумалостанавливаться.Лишьускорилшаг.Лейтенантпродолжалсжимать
локотьСтаса,невольносменилритмшагов,уженезадаваяскорость,аподстраиваясь,атот
ловилвзглядлейтенанта:
–Такониубежали?
–Кто?
Лейтенант наконец-то посмотрел Стасу в глаза и нахмурился. Вопросы пробились под
панцирьизприказовислужебногорвения.Зацепили.
– Крысы, крысы! Со мной были крысы! Стас чуть замедлил шаг. Самую малость. И, не
отрываяозабоченныхглазотглазлейтенанта,затараторил:
– Когда меня взяли, со мной были крысы. Что с ними? Четыре штуки. Рыжик,
Лобастый…
Быстро,захлебываясь,нестичтоугодно,лишьбыудержатьеговнимание!Дажехорошо,
чтоможноневыдумывать.Иначебыпаузнеизбежать,аэтогонельзя,нельзя!
– … Ушастик, Скалолазка! Шли со мной, пока я не попался. По мне врезали световой
гранатой, потом шокером. – Стас еще замедлил шаг. И лейтенант, удерживая его за руку,
тожепочтиостановился,самтогонезамечая.–Акрысы?Чтоскрысами?
Напряженнозаглядываявглазалейтенанту,Стасчутьповернулся.Спинойккраюкрыши,
ксоседнемулучу,покоторомушласвитаРубакова.Такзаметнее.Укогоещенавсейэтой
огромнойкрышескованызаспинойруки?
–Небылоникакихкрысвроде…–пробормоталлейте​нант.
Хорошо бы, если так, если личная гвардия улизнула… Только ты едва ли можешь это
знать,лейтенантик.
–Точно?–Стаснеотрывалвзглядаотегозрачков.
Держать! Держать его внимание! На лицо напряжение, вопрос! Надо тянуть время, это
единственныйшанс,чтоРубаковзаметитивспомнит,чтохотелповидаться!Иначе…
–Данезнаюя!–сказаллейтенант.
Еговзгляднамигушелвсторонуиоторвался.
Лейтенант тут же нахмурился. Сообразил, что вместо того, чтобы быстро тащить
арестованногоклифту,стоититреплетсясним.Ниочем.
–Ну-капш-шел!Живо!–Пальцывпилисьвбицепс,рвануливперед.
–Лейтенант…
– Ну что еще?! – крутанулся лейтенант к сержанту. – Тащите его к лифту, неужели не
понятно!
–Вон…–Сержанткивнулкуда-тозаспину.–Зовут…
Стасобернулся.
Свита встала. Рубаков смотрел сюда. Кто-то из его помощников пытался докричаться
сквозьветериизовсехсилпомогалсеберукой,загребаявоздухрастопыреннойпятерней.
– Ну, с-сука… – прошипел лейтенант. Пальцы на бицепсе сжались как клюв. Словно
собралисьвыдратькусок.
Носмотрелонужекуда-тозаспину.Иналицеегорасплываласьвежливейшаяулыбкас
отчетливойпримесьюподобострастия.
***
Местоопятьдосталосьпочетное–глазавглазасглав​ным.
–Разочароваливыменя,Крысолов,–сказалРубаков.–Мне-токазалось,чтомысвами
договорились.Авы…
–Ясвоиобещаниядержу,–сказалСтас.
Сэтакойгордойобреченностью.
Тольконанееинадежда.Наигрувволка-одиночку.Иначе…
Если Рубакова заболтать не получится и он отправит его обратно в головной офис до
окончательноговыяснения…Тоцкий тутжеприбереткрукам. Итеперьужнадгенералом
не будет висеть угроза, что Рубаков возьмет да и спросит: куда это делся наш дорогой
Крысолов?
ИТоцкийэтойвозможностьювоспользуетсянастоодинпроцент.Этоужточно.Вонон,
черездвакреслаотРубакова,ноглазаздесь.Холодные,какникелевыемонетки,буравяти
буравят…
–Держитеобещания?–мрачнопереспросилРуба​ков.–Почемужевыубежалиотмоих
людей?
–Яниоткогонеубегал,–отчеканилСтас.–Мыдоговаривались,чтояполучутридня
наподбивкудел.Вашилюдипришличерездвоесуток.
–Хм…–Рубаковнамиготвелглаза.–Нуапочемувыпотомневышлинаменя?
–Явернулся,–сказалСтас.
Какможножестче.Чтобыоскорбленнаяневинностьиуверенностьвсвоейправотетаки
лезлиизовсехщелей.
– Я пришел сюда, чтобы сделать все, что в моих силах. Но наткнулся на ваших ребят.
Спроситеугенерала,гдеяпересексясвашимилюдьми.
–Язнаю,яполучилегодокладнуюзаписку…
У Тонкого взлетели брови. Через миг он уже натянул на лицо прежнюю внимательнодобродушную маску верного помощника, у которого просто не может быть собственного
мнения,отличногоотмнениятого,ктотутглавный.Новсежебылмиг,когдаегоудивление
вырвалосьнаружу.ТолькоРубаковсиделкнемубокоминичегоэтогоневидел.
–Нопочемувыневышлинаменя,намоихлюдей?–спросилРубаков.–Есливывсамом
делехотелинампомочь,пришлибыкнам…Увасбынебыловсехэтихпроблем.
–Былибыдругие,–отрезалСтас.Обреченно,носдо​стоинством.Этакийнепокоренный
стоик. – Вместо того чтобы спокойно делать свое дело под землей, я был бы вынужден
тащитьнахвостедюжинувашихлюдей.Этокаквразведкунатанкеходить.
–Ну,нестоитвсежесчитатьнаснастольконедоверчивыми…
–Незнаю,незнаю.Покаябылправ.Ягде-тотакиоценивалстепеньвашегодоверия.–
Стасприподнялруки,скованныенаручниками.
– Я думаю, этого бы не было, если бы вы пришли сами, а не попались моим людям! –
раздраженно прищурился Рубаков. – И если бы вы пришли через трое суток после нашего
договора,анечерездвенеделипослеистеченияданноговамсрока!
– Из-за того, что ваши люди пришли на сутки раньше, они спутали все мои планы, –
невозмутимо отозвался Стас. – Последнее дело, которое я никак не мог отложить,
затянулось.
–Чтожеэтозаделотакое,котороерастянулосьнадвенедели?
Рубаковпозволилсебеулыбнуться,хотяполучилосьэтоунегонеочень.То,чтодолжно
былоизображатьироничную,исполненнуютонкогосарказмаулыбку,смахивалонаулыбку
лубочногоБуратино…
А где-то правее – два серых глаза Тоцкого. Напряженные. И едва заметное движение
головой:ненадоэтогоделать!Несмей!Невынуждайменянакрайности!
НоСтаснеобратилнаэтовнимания.
Поздно.Тутужпанилипропал.ПолагатьсянадобротуТоцкогобесполезно.Ужепоказал,
на что способен. Или доведет гэбэшными спецсредствами до состояния растения со
стекляннымвзглядомибезединогособственногожелания,илиотдаствлапыБавори.Иеще
неизвестно,чтохуже…
Нетуж!Игратьтакиграть.
СтаснеотводилвзглядаотРубакова.Глазавглаза.
Горькоусмехнулся:
–Вотвидите…
–Что?–нахмурилсяРубаков.
Стаспокачалголовой,будтоподтвердилисьегосамыехудшиеопасения.
–Этоквопросуостепенивашегодоверия…
–Непонимаю.
Стас вздохнул. И холодно, устало, будто из чистой вежливости продолжая разговор,
спросил:
–Вызнаете,чтопроизошлоподПензой?
–ПодПензой?..А,таподпольнаяфермапоразведениюмутантов,скоторойразбежалось
зверье?
Стас еще раз горько усмехнулся. Этакий суровый волк-одиночка, которому недосуг
расписыватьсобственныезаслуги.
–Разбежалось…Двагоданеразбегалось,атутвдругсамособойразбежалось…
Рубаков пару раз моргнул, хмурясь, а потом его брови медленно, но верно поползли
вверх:
–Такэтовашаработа?
Стаспромолчал.Первыйраззавесьразговорпозволилсебепотупиться.
Ноужсделалэтостарательно.Итак,чтобывзглядпадалнанаручники.
ТолькоРубаковэтоговзглядананаручникинезамечал.Вотведьувалень!
Нет,хорошо,конечно,чтосейчасвсезависитотнего,анеотТоцкого…Новедькак-то
неловкодаже!Словноуголодногощенкакостьвыманиваешьхитростью…
– Однако вы меня приятно удивили, Стас Викторо​вич… – наконец пришел в себя
Рубаков.–Нопочемужевынесообщилимнеобэтойферме,еслизналионей?
Это,вообще-то,нашапрямаяобязанность,разгребатьтакиегадюшники.
Стаспогляделвсторону,вокно.Сплошнаятемнота–эвакуированныекварталыСтарого
Города. Ни одного светящегося окна, ни огонька – ничего, кроме темноты. Но несколько
секундСтасстарательнотаращилсятуда.
Не то чтобы ответа не было. Ответ был. Но надо выдержать паузу, изобразить работу
мыслиивнутреннююборьбу,этакоежеланиеуйтиотответа–ивдруг,поддавшисьимпульсу,
резанутьвсюправду-матку…
СтасотвернулсяотокнаивупорглянулнаРубакова:
– Знаете, Олег Игоревич… – Стас кисло ухмыльнулся. – Я верю в лучшее, но я не
идеалист.Яверю,чтовыхотитеделатьсвоюработучестно.Ноэтовы.Анасколькоязнаю,в
вашемофисеосталосьполнотех,ктослужилподСтарымЛисом.Ивылучшеменязнаете,
какименноонислужили.
–Допустим…–нахмурилсяРубаков.БросилбыстрыйвзглядвсторонуТоцкого.
Стасстарательнонезаметилэтотвзгляд.
– Вы знаете, я работал на Графа давно, еще на его первой ферме. На той, где случился
пожар.Тогдатожезверьеразбежалось.Тригоданазад…
–Знаю,знаю…–покивалРубаков.
–Явидел,какунегопоставленаработасобластнымигэбэшниками.Изнаю,насколько
глубоко уходили его контакты. До самого головного офиса в Пригороде. Я не знаю, кто
сейчаскурируетПензенскуюобласть…
РубаковопятьбросилвзгляднаТоцкого,наэтотраззадержавшисьнанемдольше.
НоСтасопятьстарательнонезаметилэтотвзгляд.
– Не знаю. Но думаю, что организовать такой рассадник, какой Граф устроил взамен
старойфермы,былобынереально,еслибыглазасотрудниковведомстванебылизашорены
толстымслоемдраконьихшкурок.И областных,итехголовногоофиса,которыекурируют
Пензу.Иеслибыяпришелввашеведомствоипопыталсяхотябынамекнутьнато,чтотам
творится…
Стастактичнозамолчал.
–Хм…–Рубаковотвелглаза.
Задумчивопригладилволосынамакушке.
Нудавайже,увалень!Думай,думай!Найдитотединственныйаргумент,которыйутебя
остался!
Найди!Скажи.Идайпоставитьточку.Такую,чтобытыуженеоклемался…
– Ну… – Рубаков задумчиво пожал плечами. И наконец-то нашел этот единственный
аргумент:–Вымоглибыобратитьсяпрямокомне,СтасВикт…
–Предпочитаюнеговорить,адействовать,–отрезалСтас.
И,сгордоподнятойголовой,уставилсявокно.
КраешкомглазаследязаРубаковым.
Нахмурился Рубаков. Но сквозь эту осуждающую маску – потому что надо! в таких
случаяхположенохмуриться,тутРоссийскаяФедерация,исамосудовнамненадо!–сквозь
этумаску–какой-тоодобрительныйогонеквглазах,ребячливый.
Все.Делосделано.
Теперьнадоковатьжелезо,покагорячо…Стасмрачнопогляделнасвоируки,скованные
наручниками.
Нуже,увалень!Сообразинаконец,чтоэтотакоеипокакомуповоду!
Рубаков,смущенноразглядываяСтаса,невольноопустилглаза,следязавзглядомСтаса…
Обернулсяназадищелкнулпальцами:
–Пронин!
–Да,генерал?
–Наручники…Ключ!
–Одинмомент…
Попроходуизпереднейчастисалонапробралсямайор.Тотсамый,чтодвенеделиназад
настойчивотерзалзвонокдома.
Тогдаэтобылещеегодом,анерезиденцияТоцкого…
Майор хмуро глянул на Стаса, но наручники снял быстро и аккуратно. Тоже недавно в
штабе,изоперативников?СтарыйсослуживецРубакова?
Стаспотерзапястья.
Где-то далеко-далеко в иллюминаторе, на самом горизонте, из темноты вынырнуло
светлоепятно.Ч-черт…Похоже,когдавзлеталискрышидома,глазаегонеобманули.
Там,впереди,всамомделебылмуравейникизсвет​лячков.Фары,прожектора…Сотни,
тысячи.Чтожетамтворится-то?!
Этожецентргорода!Тамдолжныбытьцивильныекрысы!
Иникакихсолдат!Ниодного!Потомучтоеслитамсолдаты,этозначит,что…
Стоп.Спокойно.
Сейчас все выясним. Теперь, восстановив к нему доверие, Рубаков начнет пытать про
крыс.Вотивыясним…
Интересно,каконсебепредставляетпаранормальныймеханизмвлияниянаних?Какв
дешевых книжках описывают? Я чу-увствую чье-то прису-утствие… Вот ту-ут… Совсе-ем
бли-изко…Онобли-иже,бли-иже,бли-и-иже!Этакимтягучимгробовымголосом.
Так,чтоли?Снеговедьстанется,сэтогоувальня…
Ладно! Главное, побольше уверенности – почти любая чушь может пройти… И все же
надопопробоватьегоотговоритьштурмоватьКремль.Поканепоздно.Этожесколькожертв
будет…
Исредилюдей,исредикрыс.Может,длякого-тоониитвари.Длятех,ктобеззазрения
совести ест бифштексы из телятины и вздыхает о бездомных кошках. Словно мясо для
бифштексов не из трупа теленка вырезают, а в парниках выращивают, между салатом и
луком…
Пятно света быстро приближалось – да, настоящий светящийся муравейник.
Растревоженный.
– Ну что же… Я рад, что не ошибся в вас, Стас Викторович, – сказал Рубаков. – Если
хотите,мыможемвысадитьваспрямонавашемдоме.
– Господин генерал, – тихонько влез из передней части салона какой-то лейтенант. –
Лебединскийтребовал,чтобывысрочноприбылинаместо,поканеначалорассвет…
Рубаков,неоглядываясь,махнулрукой.Лейтенантувялнаполуслове.
Стаснахмурился.Наэтотразинедумаяиграть.
–Акрысы?..
Чтозадурдом?Хотели,чтобыпомогскрысами,ловили…
Поймали.
Итеперьнафигникомуненужен?!
Это,вконцеконцов,дажеобидно!
–Ачто–крысы?–удивилсяРубаков.–Выхотитесказать,чтовыихещечувствуете?
Стасоблизнулся.Чтоонхочетсказатьэтим“ещечувствуете”?
Рубаковапросветилипоповодутого,чтосодержалосьвпапочке“Крысолов”?
Нет,нет!Еслибыпросветили,тогдабынаручникиосталисьнаруках.Иразговорбылбы
совсеминой.
Тогдачто?Неужелиониужепотравиликрысхимией?..
Икрыс,ивсех,ктобылподземлей?..
Но надо отвечать, черт бы все побрал! Надо отвечать, чтобы не вызвать подозрений!
Толькоосторожно.Расплывчато.
–Да…–сказалСтас.–Чувствовал,когдабылвнизу.Толькокак-тостранно…Поэтомуи
пыталсяпробратьсявцентр.Хотелпонять,чтожепроисходит.
–Апроисходитто,чтоделосделано,–сказалРуба​ков.–Мыихвыбили.Кремльвзят.
–Взят?..
Рубаковдовольноусмехнулся:
– Да его даже брать не пришлось. Как мы и думали, дело было в том, что предыдущие
штурмы начинались не в то время. Поздней весной или в начале лета, когда крысы уже
начиналидониматьПригород.Когдаониужеуспевалиразмножиться.Анадобыло–ранней
осенью. А еще лучше – зимой. Как мы и предполагали, их численность в это время куда
меньше.
Стас опустил глаза, потер на руке след от наручника. Нет, все же одно из двух: этот
Рубаков или дурак, или идиот. Модифицированные крысы живут по пять лет. И их
численность колеблется по сезонам не так резко, как у немодифицированных предков,
которыетеоретическимогутпротянутьотсилыгодадва-три,нообычноживутгодилитого
меньше.Потомучтомелкиехищникитожедолжнычто-тоесть.
– Но, разумеется, не все так просто, – сказал Рубаков. – Грамотный выбор времени
штурма–этолишьполовинауспеха.
–Автораяполовина?
–Авторая…–Рубаковусмехнулся.–ДоктринаадмиралаДёница.
Дёниц,Дёниц,адмиралДёниц…Этонемецкийподводник,чтоли,воВторуюмировую?
–Знаете?–спросилРубаков.
Стаснеопределенномотнулголовой.Что-тоунихбыло,уэтихнемцев,какой-тохитрый
план…
–Дёницговорил:битьнадонетам,гдебросаетсявглаза.Битьнадотам,гдеудобно.Вот
имыподумали:зачемсразулезтьвцентр?Нелучшелиначатьметодично,сокраин?Ломать
сопротивление крыс там, где они чувствуют себя наименее уверенно. Бить их там, чтобы
потомониприсылалитудаподкрепления–раззаразом,всеновыеиновыеподкрепленияпо
меретого,какмыбудемперемалыватьихсилы.Перемалыватьсминимумомнашихпотерь.
Там,гдеэтоудобнеепреждевсегонам.
А,вотчтозадоктрина!ЭтотДёницвтолковывалфюреру,чтоатаковатьлучшенеконвои.
Там,конечно,многогруженыхсудовсценнымигрузами,всетак,нотаммногоикораблей
эскорта.Аанглосаксыбыстронаучилисьбитьнемецкиеподлодкикактюленей.
Дёниц предлагал топить одиночные суда союзников – пусть даже и пустые. С товаром,
без–какаяразница?Главное,чтопотопленноесудноуменьшаетобщееколичествогрузовых
кораблейсоюзников.Потопленникбольшеничегонесможетвозитьвголоднуюостровную
Британию.Апостроитьновыйкораблькудатруднееидольше,чемсобратьдлянегогрузв
сытыхШтатах…
–Нонасколькояпомню,–сказалСтас,–планДёницадоконцатакинеиспользовали…
– Поэтому-то они и проиграли! – воскликнул Рубаков, улыбаясь. – А вот мы
использовали.Идобилисьуспеха.ДвачасаназадштурмКремлязакончился,неначавшись.
–Совсем?..Совсембезбоя?..
–Мыначалиразведкубоем,ноникакогобоянеполучилось.Кремльпуст.Мыперебили
всехкрысещенаподступах,покашличерезспальныерайоны.Шлимедленно,вытягивали
крыс из центра мелкими партиями. Били, вытягивали, били, вытягивали… И вытянули из
центра их всех, не ввязываясь в серьезную мясорубку. Продвигались медленно, зато
тщательно перекрывали все подземные проходы. Теперь мы контролируем каждую
подземную нору – и ни одна крыса не просочится к нам в тыл… Ну да вы сами все это
видели,когдапыталисьпробратьсятуда,–усмехнулсяРубаков.
Видел,видел…
И без труда обходил. И если бы не свалял дурака и не полез в крупный туннель, то
спокойнодошелбы,кудахотел.Медленно,муторно,нодошелбы.
Цивильные крысы и их командиры, эти “друзья” Арни, не глупее. Они тоже смогут
передвигаться по городу, несмотря на все эти посты на каждом подземном перекрестке…
Или,покрайнеймере,моглибы.Ну,чистотеоретически…
–АподземнаячастьКремля?–спросилСтас.–Тамдолжнобытьмногоподземелий.Там
тоженикогонет?
– Я же говорю, мы вытянули оттуда всех крыс! Там везде пусто. Мы проверили все
коммуникации,всестарыеподземелья.Никого.Давонсамисмотрите,СтасВикто​рович…
Рубаковкивнулвиллюминатор.
Впереди, из-за носа вертолета, наплывала Красная площадь – расцвеченная фарами,
габаритками и прожекторами, как праздничная елка. На ней, на подступах к ней, как в
разворошенноммуравейнике,суетилисьлюди,вездеходы,джипы…
–Эточто?..
–Этопарад.Чтобыниоднащелкоперскаясобаканепосмелапотомсказать,чтовоенные
корреспонденты сильно преувеличивают наши достижения! Пора положить конец всем
этимсплетням,будтокампаниипоочисткеСтарогоГородазатеваютсяисключительнопод
выборы, поскольку де иначе нашему президенту никак не переизбраться… Они ведь уже
начали!Толькоитрындят,чтодлятоговсехиэвакуировалиизгорода,чтобыгражданскиене
видели,чтореальнотворитсявгороде!
Вертолет не сильно, но вполне уловимо задрал нос. За четверть часа вестибулярный
аппарат приноровился к наклону пола, перестал его замечать и теперь четко отметил
переходскрейсерскогоходаназависание.
Крышидомов–черныеширмысредиэлектрическогомногоцветья–резкозамедлилибег.
Вынырнулторговыйцентр.Сверхувсеосвещенопрожекторами,ядовитозеленеюткругисо
зрачками-бабочками. В салоне засуетились, закопошились. Вертолет еще не сел, но уже
открылилюк,илейтенантик,поминавшийЛебединского,ужетащилРубаковапопроходук
выходу…
Стаснесталтолкаться,вылезпоследним.
Влицоударилсвежийветери,словногрохотдалекогоокеанскогоприбоя,шумплощади.
Там рычали двигатели, грохотали по брусчатке стальные “чушки” солдат, хрипло гавкали
мегафоны…Всеэтосливалосьвединоецелое,словноэтобылинеотдельныелюди,акакаято стихия, завладевшая Красной площадью. Как наводнение. Или пылевая буря. Или тучи
саранчи…
Накрышетожекипелажизнь.
Тут царил Лебединский. Помощник президента по связям с общественностью гонял
штабных Рубакова, как цирковых осликов. Те лишь послушно кивали головами, став
кружкомвокругнего–уверенного,наглогоилощеного.
Егощеголеватыйкостюмвыигрывалещебольшеотсоседствасрасшитымизолотом,но
безвкуснымиармейскимимундирами.Очкивтонкойстальнойоправе–можноспоритьна
чтоугодно,чтотожеровнополторыдиоптрии.Изумительноровноуложенные,волосочекк
волосочку,бачки…ДажеТоцкийказалсярядомснимнеотесаннойдеревенщиной.
–Всепоняли?–вещалЛебединский,неснисходядовыделениякого-толичноизмассы
офицеров. – Грузитесь обратно, взлетаете и делаете два прохода над строем. Как можно
ниже! Мне нужны хорошие кадры! Затем садитесь на фоне храма. Торжественный выход.
Сначала армейцы – быстро! Потом комитетчики. Акцент на вас – президент не ошибся с
назначением! Принимаете доклад о взятии Кремля. Все четко и аккуратно, мы будем
работать в прямом эфире, эти кадры обойдут весь мир! Все ясно? Ну пошли! Быстрее,
быстрее! Пока не рассвело! Мне нужны именно ночные кадры! Ночь, время крыс, но даже
ночью они теперь не властвуют в центре Старого Го… Москвы, господа! Теперь опять
Москвы!
Лебединскийдвижениемрукиотослалгенераловквертолетуитутжепереключилсяна
возившихсяскамеройвоенкоров:
– Вы еще тут?! Я же сказал, вниз, вниз! На второй этаж! План должен быть прямо над
головами,чутьвышестроя!Изцентражизни,чтобыэтаплощадьказаласькакотДнепрадо
Волги,анекрошечнымпятаком!Быстрее,живо,живо!Черезпятьминутпрямойэфир!
Иужекому-тоизснующихвокругсозабоченнымилицами:
–Нучегоониждут,ужепочтирассвело!ГдесвязьсвертолетомРубакова?Эти…
Поушамударилреввинтов,вертолетушелвверх.Журналисты,Лебединский,ещекакиетосуетящиесявокругнеголюдиустремилисьвлюк,внутрьторговогоцентра.
Крыша пустела на глазах. До Крысолова, такой важной птички еще пару дней назад,
никомуникакогодела.Дажеобидно…
И Тоцкий, черт бы его подрал, куда-то испарился! Ведь старался же следить за ним! И
все же не уследил. Вместе с Рубаковым на вертушке улетел принимать парад или убежал
вниз?Чтобызанятьсясвоимиделами?Тоестьнетолькосвоими…
Неуследил…Хотячертегознает,важнолиэтовообще…
Теперь.
Если Рубаков задавил крыс – и диких, и цивильных, которыми управляли “друзья”
Арни,–гдежетеперьэтисамыедрузья?ИгдеискатьАрни?..
Ивообще,живылиони…
Людское море внизу успокаивалось. Военные и спецназ КГБ замерли стройными
рядами. Тут и там между рядами “Кутузовы”. Не совсем в строгом порядке – с примесью
этакогоживописногобардака.
Чувствуется умелая рука. Эти тщательно выверенные частички искусственного
беспорядка придали всему какую-то живость. Жизненную правдивость. И словно бы
увеличили все в масштабах. Если людей и технику выстроить в единый ряд, в строгом
порядке,всебудетказатьсяскромнее…
Ида–правЛебединский.Темнотатожепомогает.Утромвсебудетказатьсякудаменее
внушительным.Утромбудетвидновсе.Асейчас,врезком,контрастномсветепрожекторов,
краяплощадитеряютсявтемноте,отодвигаютсякуда-тодалеко-далеко.Множатрядылюдей
и туши вездеходов. Шеренги уходят в теневые провалы и продолжаются, продолжаются,
продолжаются,вдальивтемноту…
Несколько мегафонов рявкнули что-то почти в унисон. На площадь опустилась полная
тишина.
Где-товдалекеревелвертолет.
Внизу,напаруэтажейнижепарапетакрыши,перекликалисьвоенкоры.
–Втораякамера,держатьвостокнаддомами!Атычутьнижевозьми…Так…Нет,левее!
Эфир!
Парусекундвсеоставалосьпо-прежнему,апотомреввертолетасталнарастать.
Решиливсеразыгратькакспонтанныйдоклад?
Этак между делом… К чему выверенные до мелочей формальные парады, если для
нашего господина президента это совершеннейший пустяк? Подумаешь, очистил Старый
Городоткрыс.Нуичто,чтодругиеэтодвадесятилетиясделатьнемогли…Мужиксказал–
мужиксделал!
Театралыхреновы…
***
ПоплануЛебединскоговсешлодомоментасамогодоклада.
Чеканяшаг,какой-тогенералввоеннойформепрошелкРубакову,старательновыполняя
всеужимки,положенныепараднымпротоколом.
Порядочнорастолстевший,непривыкшийковсемэтимчеканнымвыкрутасам,военный
генерал был похож на петуха. Грязный деревенский петух с парой грязных перьев в
ободранномхвосте,новышагивающийсдостоинствомхоленогопавлина.
Наконец-то встал перед Рубаковым, отдал честь и загаркал, непонятно куда спеша и
глотаясогласные:
–…ин!…ал!…шите!…жить!
А дальше совсем уж непонятная скороговорка. Лишь по общему антуражу и можно
понять-расшифровать: что-то про выполненные задачи и взятие под контроль чего-то там
сверхважного.
Генералзамолчализамер,вытянувшисьстрункой–этакаяразжиревшаяструнка,сузлом
посередине.
Рубаковнеспешилотвечать,держаэффектнуюпаузу.
Ивотвэтой-тотишине,гулкойизвенящей…
По площади разнесся глухой не то рокот, не стук. Словно где-то далеко за горизонтом
чудовищныйисполинтряскаменнуюкотомкусвалунами.
Толькозвукшелинесправа,инеслева.Несзади,неспереди.Непонять,откуда.Словно
отовсюдусразу…Ивсенепропадал,лишьусиливался.
Иоборвалсякороткимтреском.
Кусок брусчатки перед замершими в струнку генералами рухнул вниз – как огромная
платформа для подъема грузов, у которой лопнул трос. Рухнул ровным прямоугольником в
парусоток.
Но неглубоко. Всего метра на полтора. На миг стал виден срез площади: сверху
брусчатка, под ней какие-то непонятные слои не то прежних мостовых, не то просто
спрессованногодревнегомусора…Этовсенаполметра.Адальше–темнаящельпустоты,
идущаякуда-товглубьивстороны,подуцелевшуюбрусчатку…
Оттуда хлынуло. Обрушившийся кусок брусчатки заполнился темными тельцами,
превратилсявживойпруд.Тамкишело,заполняло,поднималось–ивыплеснулосьвверх,на
площадь.
Крысысплошнымпотокомлезлиизщелейпокраямпровала.Сначаланаобрушившийся
пласт, а с него вверх, на брусчатку. И мчались прочь во все стороны, по всей площади.
Освобождаяместотем,кторвалсячерезщельследом…
Самыепервыеужеуногсолдат,ноналюдейнебросились.
Прошмыгнули между блестящими стальными “чушками” и понеслись дальше, дальше,
дальше…Смешиваясьсвыстроившимисясолдатамивединоецелое,вкоторомневозможно
разобрать,гдесвои,агдекрысы.Недаваяниоткрытьогонь,нидажетолкомрассмотреть,
чтошныряетподногами.
И не замедляя живого потока, бьющего из-под земли. Он все вырывался и вырывался
оттуда, как бесконечный язык исполинского мухолова – огромный, покрытый густой
шерстьючерныйязык…
Когда на площади раздалась первая автоматная очередь, темное живое море успело
растечься-просочитьсясквозьрядысолдатдосамыхкраевплощади.Крысыужевырвалисьи
наобеулочкипокраямторговогоцентра.
Следом за первой очередью на площади загрохотало – сразу, много, вразнобой, во все
стороны.Идаженестолькопокрысам–этонетедикиекрысысокраин,которыепозволяли
избиватьсебя,какслепыхкрысят,–сколькопоногамсвоихтоварищей.Простовокругсебя,
кудаугодно,лишьбыкрысынедосталитебясамого…
Ивоттогдакрысыначалисвоюатаку.
ГЛАВАДЕВЯТАЯ
Звякнуликолокольчики.
Стас вздрогнул и вернулся в мир. Снова ощутил себя на крыше бывшего торгового
центра.Сиделскрючившисьипривалившисьспинойквысокомупарапету.
Казалось, что все это время руками зажимал уши – но руки уже давно безвольно
опустились.Простотам,внизу,всеужестихло.
Наверно,давно.Из-запарапета,сплощади,недоносилосьнизвука…
Сновазвякнуликолокольчики.Отчетливо.Значит,негаллюцинация?Стасподнялголову
иоткрылглаза.
Ужерассвело.Откуда-тоснизувнебобилилучипрожекторов,ноуженетакиезаметные.
Небесныйсветрастворялих,затушевывал.
На крыше никого. Только мерцающие ядовито-желтые круги для вертолетов. Справа,
метрахвдесяти,открытыйлюк.Лестницавниз,подкрышуторговогоцентра…
–Внимание!–донессяоткуда-томягкийженскийго​лос.–Аккумуляторпочтиразряжен,
дляпродолженияработысрочнозаменитеегоилиподключитекамеруксети.
Камера… Ну да. Это снизу, со второго этажа. Там были военные корреспонденты.
Снималипарад.
Снова колокольчики. И снова тот же женский голос, только куда более тихий, совсем
призрачный:
– Внимание! Аккумулятор разряжен. Передача сигнала на спутник прервана из-за
недостатка энергии. Запись видеоматериала приостановлена из-за недоста… – Женский
голосзатих.
Передача на спутник… Неужели все, что творилось внизу, – все это прошло в прямом
эфире?..
Нет конечно же. В прямом эфире это пройти не могло. Куда-то на спутник эти кадры
ушли, с него были пересланы дальше, но не в эфир конечно же. Осели в компьютерах
военноговедомства.
Стасмедленноподнялся,старательнодержасьспинойкплощади,чтобыдажеслучайно
взгляднеупалтуда.Пошелклюку,ежасьизапахиваяплащ.Холодно.Чертовскихолодно.И
воздуххолодный,ибезедыужечертзнаетсколько…
Вниз.Втемное,пыльноездание.Нонавыходнесразу.Сначалапоцентральнойгалерее
сквозьвесьторговыйцентр,чтобывыйтисдальнейотплощадистороны.
***
Ногисамипринеслидомой.Вбывшийдом…
Выбитая дверь лежала прямо в проходе. В холле – грязь, окурки, скомканная пачка
“Имперских”. Еще какой-то скомканный целлофан, в углу пара жестянок из-под
прохладительного.
Стаспрошелклифту,поднялголовуккамеренаблюдения…
Ч-черт…Этонепоможет.Системабезопасностивсеравнонеопознает.Онавообщене
действует. Оба диска с программой и настройками, и основной, и резервный, сей​час не в
домашнем компьютере, а в рюкзачке. Который километрах в пяти к северу. В ларьке на
Выставке.
Стасразвернулсяипошелполестнице.
На четвертом этаже остановился. Заглянул в комнату для переговоров. Столик с
остаткамитрапезыТоцкого.Сорванныйсбатареичехол.Наручниковнабатареенет,кто-то
снял.Может,самТоцкийиснял…
Стасподнялсявыше,вквартиру.
В прихожей по привычке остановился – разуться. Но… Дорогущий, мягкий как плюш
ковролин–врубцах,словнофутбольныйгазонпослематча.Иследы,вездегрязныеследы…
Неразуваясь,Стаспрошелкоридор.Вгостинойостановился,морщась.
Несло какой-то кислятиной. Табачным перегаром, по​том… В кухонную арку виднелся
стол, уставленный грязной посудой, какими-то бутылками с остатками газировки,
пластиковымикоробочкамииз-подготовыхсалатов.
Шкаф в спальне распахнут, вся одежда ворохом на полу. Кровать сдвинута, изножье у
самой двери. На смятых простынях полосочки и квадратики земли. Засохшая грязь,
вывалившаясяизузоровподошвкакой-тосвиньи,котораяспалатампрямоводежде,дажене
соизволивразуться…
Столвкабинететожесдвинут,нанемразворошенныйкомпьютер.Состеныснятадобрая
половинавидеопанелей,вьютсяразноцветныеобрывкипроводов…
Стаспоежился.Нетолькоотхолода.Мойдом–моякрепость…
Как-же. Вовсе не крепость это, а какая-то жертва изнасилования. Грубого. Циничного.
Группового.
Стасразвернулсяипошелвниз.
Напервомэтажесвернулвтамбурпередкрысярней.Остановился.
Еслиличнаягвардиятам,то,впринципе,должныузнатьпозапаху.Но…
–Лобастый?–позвалСтас.Тихо.
–Лобастый!Ушастик!Тихо.Низвука.
Стас толкнул дверь, вошел. Нащупал на стене выключатель, щелкнул. Комнату залил
красноватыйсвет.
–Ч-черт…
Через всю комнату тянется черный кабель, скрываясь в открытом люке. Стас заглянул
вниз.Втемномпровалеперемигивалсяцифрамиэкран.Большой,поворотный,чтобыиздали
быливиднывсепоказания…Детектордвижения.
Даже если личная гвардия улизнула из той ловушки и пришла к дому, то близко не
подошла. Один раз в ловушку с детектором движения уже попались, а по второму разу на
однии те же граблине наступят.Теперь-тоУшастик знает,что значитедваслышныйзвук,
чем-топохожийнабыстрыепорывыветра…
Стасприселирванулкабель.Внизусхрустомвылетелштекер.Стасотбросилкабельв
сторону,приселнакорточки.Сложилладонирупором,позвалвчернуюдыру:
–Ушастик!Лобастый!Рыжик!
Послушал.Эхособственногоголоса,медленноумирающее…Итишина.
Стасвздохнулиподнялся.
Нучтоже…Еслионисюдаприходилиинаткнулисьнадетектор…
Чтоонидолжныбылисделатьпослеэтого?Сестькружочкомиподуматьотом,гдебыих
хозяинназначилимвстречукромедома.
Игдебы?..
Конечно,втомларькенаВыставке.Гдеваляетсясеквенсор,радикоторогорвалипупки
всюпрошлуюнеделю.ПотомучтоестьещеАрни,иегонадовытащитьотсюда…
Лобастыйдолженбылсообразить,чтонадовернутьсякларьку.
Стасперешелвгараж,щелкнулвыключателем…
–Придурки!
Ну кухню засрали, ладно. Ну шкаф обыскали в спальне, видеостену распотрошили,
искаличего-товполостяхмеждукрепежами…Номашина-товамзачем?!
Неужелипапочкасярлычком“Крысолов”такдосихпорипылитсяводномизтайников
СтарогоЛиса?Иэтиорлыдвухголовыеискаливмашинекакую-топаранормальнуюштучку,
котораяделаетКрысоловакрысоловом?
Идиоты.
Нет,хуже.Потомучтоиз-занихидальшепридетсядвигатьнасвоихдвоих.
***
Городбылпуст.
Нисолдат,никрыс…Ушливспальныерайоны,подгоняясолдат?
Ладно.Вларькенетольколичнаягвардия,ноиСерыйи–главное!–взводцивильных
крыс.Которыезнаютосвоихпобольше.Повадки,маршруты,явки…
Вот пусть и ищут. Куда проще не искать самому, а выпустить на поиски взвод крыс –
сразутридцатьдлинныхсерыхщупальцев…
От Садового кольца, правда, далековато. Раньше здесь дикие крысы держали масть. Но
теперь-то, похоже, всех диких крыс перебили солдаты. А самим солдатам устроили
показательнуюмясорубкунаКраснойплощади.Смяли,обратиливбегство.Ипреследовали,
не давая сориентироваться и перегруппироваться, вышвырнули из центра и погнали,
погнали,погнали…
Нет,прочьэтимысли.Ненадо.Вселюдисмертны.Иесликтовэтихсмертяхвиноватпонастоящему,такэтосамиэтижелторотыемолодцы.Решилипоигратьвнастоящихмужчин?
Недумать,авыполнятьприказы.Вглазах–холодноезнаниежизниисмерти,вкрепких
руках – игрушки для настоящих мужиков. Так?.. Ну вот и доигрались. Даже здесь, у края
Выставки, стрельбы не слышно. А спальные районы отсюда не так уж далеко… Неужели
солдатужезакольцевуювышвырнули?
Стоп!Недумать!Хватит!
Черт,хотьбыличнаягвардиябыласейчастут…Путаласьвногах,постегиваяхвостами,
заглядывала в глаза… Опуститься на корточки, пропустить сквозь пальцы шерсть,
почувствоватьподрукамитеплоеиживое,умныебисеринки-глаза,полныевниманияитого
чувства,чтоимзаменяетлюбовь…
Только где они сейчас? И где Арни? С его умными черными глазами? Сейчас он
взрослее, контролирует свои чувства. Но еще год назад его черные глазенки вспыхивали
каждыйраз,лучасьотрадости,когдаприходилтятяСтас…
Стасостановился,разглядываяларьки.
Кажется, вот этот. Ну да, точно. Этот. Вот и царапинки на ступенях. Стас поднялся по
ступенькам,толкнулдверь…
Изамервдверях.Сглотнул.Оглянулся…
Данет,всеправильно.Тасамаялавка.Икрысамивсеещепахнет.Сиделиздесьдовольно
долго. Обрывки бумаги, разбросанные по полу, впитали их запах и еще долго будут по
капелькевозвращатьего.
Толькосамихкрыснет.
Никрыс,нисеквенсора,ниСерого.
Ни-че-го.
Стасшагнулвбок,привалилсяккосяку.
Впринципе,крысымоглибыуйти.УСероготожеестьноги.Носеквенсор…Немогли
жеониутащитьссобойполутонныйящик?
Нет, самим им это явно не под силу. Тут кто-то побывал. Опередил. Забрал секвенсор,
перебилкрыс.Итотвзвод,и,наверно,личнуюгвардию…
Стасзакрылглазаимедленносползпостененапол.
Ну вот и все. От бабушки ушел, от дедушки ушел. От Графа ускользнул, от Тоцкого
улизнул…Аотсудьбынеубежишь.
Арнитакиостанетсявзаложникахуэтих“друзей”.Еслионещежив…Даженеузнать,
чтосним…
Черт возьми, но кто же опередил, кто забрал секвенсор?! Гэбэшники его не брали. По
крайнеймере,Рубаковосеквенсоренисномнидухом,–значит,официальноребятаизКГБ
егоненаходили.Вчастномжепорядке…Тоцкийосеквенсорезнал.Ноонсамегоискал.А
потом,послеразговора,почтивсевремябылнаглазах…
Тогда–кто?Какой-тослучайныйвояка?Наткнулсянасеквенсор,сообразил,чтоименно
передним,ивтихуюприбрал“Гончара”крукам?
Маловероятно.Дляэтогонуженоченьобразованныйвояка.Ичертовскисмелый,чтобы
решитьсянаэто.Неговоряужеотом,чтодьявольскивезучий,разоказалсявнужноевремя
и в нужном месте, да еще с необходимыми возможностями, – ведь надо же было и крыс
перебить,исеквенсорпогрузитьначто-то…
Стасподнялся,прошелсяпоторговомузалу.Следовкровинет.Браличисто…
Похоже, так же, как и там, в туннеле. Световой гранатой ослепили, а потом шокерами
прошлись.Иаккуратновыволоклибезвольныетушкибезкапликрови.Так,чтоли?
А если кто-то напоролся случайно… Тридцать крыс прозевали, как какие-то солдатымародеры гуляют рядом? Не может такого быть. Скорее уж крысы бы их самих тихо
сожрали…
Нотогда–кто?Нонемогжесеквенсориспариться?ВместесовзводомкрысиСерым?!
Стасвздрогнул,повернулголову.Задверьюшоркнулоилипоказалось?
Нет, не показалось. Там еще раз что-то не то скрипнуло, не то царапнуло. Словно
снаружискребутсявдверь.Кто-тонебольшой,вродекрысы…Можетбыть,дикой…
Стассунуллевуюрукуподмышку,нонаткнулсялишьнапустуюкобуру.Нуда.Конечно,
пусто.ОдинпистолетвПензеостался,второйугэбэшников.
Задверьюопятьпоскреблись.Наэтотразнастойчивее.И,кажется,пискнуло.
Стасчутьприоткрылдверь.Чуть-чуть.Есличто,еслиэтовсамомделеуцелевшаястайка
дикихкрыс,ниоднаневлезет.Развечтокрысята.Носэтимиразговорбыстрый.Захвост–и
обратнонаулицу,кпапам-мамам.
Вщельзаглянулакрысинаяморда.Оченьинтеллигентноговида.Поглядела,сморщилась.
Этак чопорно. Словно холеная дамочка поджала губки, потому что ее не впускают внутрь
сразу,адержатснаружиирассматривают,даещеидверьнацепочке.
Надикуюнепохожа.Даивсегоодна.
Стасприоткрылдверьшире.Крысапроскользнулавнутрь.
– Ты… – Горло почему-то пересохло. Стас облизнулся. – Ты один выжил? Остальных
убили?
На крысиной мордочке появилось какое-то непонятное выражение. Словно сбили с
толку.Какчеловека,ккоторомунаулицеподошлисвопросом:тызачемродился?
Крысамедленно,как-тозадумчивоприподняласьназаднихлапахисделаладвапируэта.
“Один”.“Непонимаю”.
Хотелоськричать,ноСтасзаставилсебязакрытьглаза.Так,спокойно.Надоуспокоиться.
Считаемдопяти,ме-едленно…Раз…Два…Крикомтутнепомочь,надоговоритьспокойно
ичетко.Надопонять,чтопроизошло.Ипотомуоченьме-едленно…Четыре…Пять.
Стасоткрылглаза…ибеззвучновыматерился.
Крысынебыло.
–Эй!Тишина.
–Тыгде?!
Тишина.Потомкакой-тобумажныйшорох–взаднейчастилавки,заперегородкой.
Стасвдвашагаоказалсяувходавзакуток.Да,шебур-шалотам.Крысачто-тотащилаизпод смятых картонных коробок, – видно только хвост и зад, под шкурой перекатывались
мышцы.
–Чтотам?
Крысанаконец-товыбралась.Обернулась,тащазубаминебольшойкожух.Привсталана
задниелапы,протягивая.
Стас взял. Стандартный спутниковый мобильник. Очень знакомый. Сам покупал для
“друзей”Арни.
Попробуемвключить…Телефоножил.Сразужевыдалменюфункций,нетребуяПИНкода.
Апозади,вобщемзале,тихооткрыласьичерезмигзахлопнуласьдверь.Стасоглянулся,
рванултуда…
Поздно.Крысынебыло.Стасвыбежалнаружу,ноеенебылоитам.
Осталсятолькомобильниквруке.Ионзазвонил.
–Добрыйдень,–сказалатрубка.
Голосомбезвсякоговыражения,неспешно,идеальноправильновыговариваявсезвуки.
Однаизчисластандартныхзвуковыхшкурокдлясменыголосаилиозвучкитекстов,–та,что
предназначенадлясугубоофициальногообщения.
***
–Добрыйдень,–сказалСтас.–Секвенсорвызабрали?
–Да,секвенсорунас.Выхорошопоработали,Крысо​лов.Спасибо.
–ЧтосАрни?
–САрнивсехорошо,жив-здоров.Аразвемоглобытьиначе?
Стасмедленновздохнул,физическичувствуя,какуходиткакая-тотяжестьизтела.Жив,
бармаглот…Этоглавное.
–Могуяснимпоговорить?
–Прямосейчас?
–Да…Онранен?
–Нет,нет.Перестаньте,Крысолов.Успокойтесь.САрнивсевпорядке.Также,впрочем,
какисовсемиизнас,есливдругвасэтоинтересует.
–Такмогуяснимпоговорить?
–Да,онсейчасподойдет,иясоединювас.
–Скоро?
–Паруминут.Вытерпите?
Голосхолодный,иоттогобезобидная,вобщем-то,ирония–какнеприкрытаяиздевка.
Ладно,чертстобой…Потерпим,невпервой.Двенеделиждали,такчтопаруминуткакнибудьвытерпим.
–Асмоимикрысамичто?Выихвидели?
–Видели.
–Чтосними?
–Онипыталисьпробратьсяпотуннелямквашемудому.Бывшему.
–И?..
–Новподваледомаустановлензвуковойдетектордвижения.
–И?..
Господи,дачтожеонтянет-то,каккотазаяйца,сволочьрукотворная?!
–Нашикрысыследилизадомомиподземнымиподходамикнему.Онивстретиливашу
четверку.МоисоболезнованияпоповодуБелоснежки.Мнеправдаоченьжаль.
Соболезнуетон…Стасзаставилсебяразжатьзубы.Спокойно,спокойно.Засеквенсором
он посылал, но все же это не его вина, что Белоснежка погибла. Так что спокойно,
спокойно.
–Чтоснимисейчас?
– Наши крысы встретили их и объяснили им, что пробираться в дом не стоит. Это
опасно, а хозяина там все равно нет. И судорожно искать вас тоже не нужно, с вами все в
порядке.
Да уж… В порядке… Если крысы пошли к дому сразу после того, как их хозяина
выволокли из туннеля, то в это время ничего не было в порядке! В руках у Тоцкого и “в
порядке”–двебольшиеразницы.
А за руками Тоцкого маячили лапы Бавори… Да если бы не случайная утечка
информации, вопреки приказу Тоцкого, если бы Рубаков сразу же не заинтересовался, что
это теперь с Крысоловом, – все, привет. Их бы хозяин сей​час медленно превращался в
кожаныелоскутки!Впорядке…
Хотяладно,чтоужтеперь.Покрайнеймере,хотьзряневолновались.
–Гдеонисейчас?
–Сейчасониунас.Постояннопытаютмоихофицеров,гдеиххозяин.
–Далеко?
–ОтВыставки?Да,прилично…Ядумаюотослатьихввашдом.Теперь,после…После
неудачного парада там никого нет. Подходы к дому, как по земле, так и по туннелям,
охраняютнашикрысы.Сейчасэтоодноизбезопаснейшихмествгороде.Чтоскажете?
Дом…Едвали…Но,покрайнеймере,личныегвардейцызнаюттамвсевокруг.Тамони
будутвбезопасности.
–Да,отошлите.
Стасвздохнул.
Нуславабогам.ИАрнижив,икрысыцелы.Всехорошо.Еслинедуматьоглобальном,
о…
Стоп.Ненадо.Бессмысленноукорятьсебязато,чемутывсеравноневсилахпомешать.
Темболеееслиэтоужевпрошлом.
Лучшезаботитьсяотех,комуможешьпомочь.Сейчас.
Атогдавсехорошо.
Хорошо.Ночего-тобудтобынехватает…
Стаснахмурился.Что-тонеоченьважное,новсежезудящееназадворкахсознания,как
заноза…
Ахда!
–Ачтосмартышкой?
–Мартышкой?
Блин… Неужели убежал от крыс, дурак шерстяной? И теперь шляется где-то один, в
пустомгороде…
–Карликовыйшимпанзе.Рядомссеквенсоромдолженбылбыть.Мальчик,сошейником.
Наошейникевыгравированоимя:SirGrey.Рукииголова…
–Гм-м…
Покашливание в исполнении холодного голоса-шкурки холодное-холодное. Как жарким
летнимднем–горстьколодезнойводывлицо.
–Чтотакое?–спросилСтас.
Молчание.
Стассглотнул.
–Снимчто-тослучилось?
–Видители,дорогойКрысолов,мненехочетсявасобманывать…
Трубка снова затихла. То ли невидимый и спрятавшийся за шкурку искусственного
голосасобеседникподбиралслова,толидавалвремяподготовиться.Неужеливсе-такипод
пулиугодил?
Илизагрызлидикиекрысы,когдаэтомунепоседенадоелосидетьусеквенсораиждатьи
онвылезнаружуиубежал?..
Всего-то две недели знались. Совсем недолго, кажется. И все равно… Мелкий, но
забавный. И чертовски вежливый, если судить по меркам шимпанзе. Обычно они куда
агрессивнееисебенауме.Аэтотбылмягкий.Послушный.Идьявольскисообразительный.
Дачертвозьми,невэтомдело!Простоонбыл.Был.Ивот…
–Чтосним?
–Мне,право,нескольконеловковэтомпризнаваться,нопостановкавопросанесовсем
корректная.Сомнойвсевпорядке.
Впорядке!Такчтожеты.,гад,нанервахтакиграл,чтобтебячер…
И только потом, едва пробившись сквозь затопившее душу облегчение до него дошел
смыслсказанного.
Стас открыл рот и подвигал челюстью. Как боксер, проверяющий подвижность
челюстных суставов после крепкого бокового крюка. Только сейчас едва не были выбиты
суставынечелюстные,амозговые.
–Стобой?..–медленновыговорилСтас.
–Сомной,–скромноподтвердилатрубка.
Изатемвсевсталонасвоиместа.
Все странные совпадения, все бредовые предположения, выползавшие в сознание лишь
краешком–потомучтопривычнаялогикатутжевыкидывалаихобратновподсознание…
Одниммахомвсесобралосьвоедино,каккусочкимозаики.
И в центре – тот синий “Сахалин” с обглоданными шинами и совершенно случайная
встреча с чудом уцелевшим зверьком, черт знает сколько простоявшим на карнизе,
отбиваясьоткрыс…
Чудом.Какже!Текрысывовсенедикиебыли,асамыечтонинаестьцивильные.Лишь
притворялись,чтохотятегосожрать.Сэтого-товсеиначалось…
Стоп.Нет.Нетогдавсеначалось,невтойподворотненеподалекуотКраснойплощади.
Раньшевсеначалось,ещеутром.КогдаприхватилосердцеуСтарогоЛисаинаегоместо
назначилиРубакова.ИзамаячилаперспективаскорогоштурмаСтарогоГорода.
Иэтот1-Срешилускоритьпоискисеквенсора,длячегобытамоннибылимнужен,этот
секвенсор. Решил заняться этим делом лично. Чтобы успеть до штурма. Вот с чего все
началось…Всеэто.
Всеэтислучайности.Всеэтинеприятности,которыепроизошливовсенесамипосебе.
Отнюдь.
Этобылилишьпришпоривания,чтобыбыстреебежал.Такполучается?
Выпотрошенный схрон – прекрасно оборудованный в таком месте, где дикие крысы не
должныбылинанегонаткнуться…
Отказ Живодера работать вместе – после того как до него дошли слухи, которым
неоткудабыловзяться…
Ианонимноеписьмотам,в“Дубовыхдомиках”.Тедвапензенскихгэбэшника…
Лишь пришпоривания. Чтобы несся во весь опор. Не останавливался, не раздумывал, а
шагалтуда,куданаправлялималенькиешерстяныелапки…
–Ахтысволочь…
– Арни уже здесь, – ответила трубка холодным и невозмутимым голосом-шкуркой. –
Хотитеснимпоговорить?
И через какой-то миг – другой голос. С не самой четкой дикцией, с грубоватым,
неправильнымвыговором–нотакойроднойитеплый:
–Здравствуй,дядяСтас…
–Привет,малыш.Какутебядела?
–Нормально…
Теплый,толькочутьскованный.Нудаещебы!Стакими-то“друзьями”заплечом…
Все, хватит! Хватит этих друзей. Увезти его подальше от них. Хоть к черту, лишь бы
подальшеоттакихдрузей!
И момент как раз подходящий. Неразбериха здесь будет долго. Крысы, похоже, гонят
солдат,недаваяимопомниться,досамогоПригорода,азначит,сейчасможновывезтиАрни
изгородабезвсякихпроблем.Никакихпостовнакольцевойсейчаснет.
Толькомашинугде-тодобытьнадо…Чертовыгэбэшники!Неужеливсерьезискаливней
какой-нибудьхитроумныйприборчикдляуправлениякрысами,этакуюдудочкукрысоловаалямодерн?
– Потерпи еще чуть-чуть, – сказал Стас. – Я только найду машину и сразу же приеду,
заберутебя.Все,хватит.Большенебудешьютитьсявподземельях.Уедемподальшеотсюда.
КТихомуокеану,вгорнилоцивилизации.Будемнапаруучитьсякитайскимиероглифам.А,
Арни?
–Но…
–Что?
– Дядя Стас… Но я не хочу отсюда уезжать… Стас открыл рот, чтобы сказать, но так
ничегоинесказал.
–Мнездесьнравится,дядяСтас,–сказалАрни.–Тутмоикрысы.Тутмоидрузья.Я…
я…Стассглотнул.
–Арни…
–ДядяСтас,янеуедуотсюда!–вдругвыпалилАрни.Изамолк.Потомучтосказалэто.
Главное.То,чтосказатьбылотруднеевсего.
Стаснаконец-топришелвсебя:
–Арни,малыш,подожди,ясейчасприедуипогово​рим…
–ДядяСтас,явсеравнонеуедуотсюда,–смущенно,нотвердо.
Какие-тошорохи,исновадругойголос–тажехолоднаяиневозмутимаяшкурка:
–Япозволюсебевмешаться.Покавы,любезныйКрысолов,ненаговорилиглупостей,о
которыхпотомпожалеете.
–Ты…
–Японимаю,чтовычувствуете…
–Ничертатынепонимаешь!
–…нодляАрнивсамомделетакбудетлучше.Выисамиэтопоймете,когдаостынете.Я
вэтомуверен.
Вотдажекак.Онуверен…
Все,значит.Приехали.НикакойвстречисАрнинебудет.Эташерстянаясволочьпросто
нескажет,гдеонисейчаснаходятся.
Да даже если и знать, где они – что толку? Если не захочет, не пропустит. Повелитель
океанакрыс…Истинныйповелитель.Серыйкардинал.
–Крысолов?Выменяслушаете?
Ладно,ужэто-тоневтвоейвласти.
Стасвыключилмобильный.Покрайнеймере,хотьэтоещеможносделатьпосвоейволе.
Даивсеравноговоритьбольшенеочем…Всеитакясно.
Арнидляэтих“друзей”–лишькрючок.НакоторыйможнобылоподцепитьКрысолова,
чтобыпотомзапрячьииспользовать.Там,гдеодногоумамало,нужночеловеческоелицои
парарук.
Использовать. Даже не как Крысолова, а как человеческую особь. С определенными
умениями,сопределеннымипсихологическимиособенностями,сизвестнымислабостями,
на которых можно играть, как на этакой арфе из душевных струнок… Дергать за них, как
марионеткузаниточки…
Использовать как животное. Тупое, полагающее себя разумным, но на самом деле
несмышленоеживотное…
И вот теперь дело сделано. Вытащили на берег, распороли брюхо, вычистили икру…
Зашили,выдраликрючокизжабрибросилиобратновводу.Ночервячка,которыйболтался
накрючке,неотдали.Бережноубралиобратновбанку.Вдругещепригодится.Когдарыбка
опятьикрына​гуляет…
Стасврезалкулакомвпластиковыйбокларька.
Чертвозьми!
Самоеобидное–этодаженето,чтоиспользоваликакмарионетку.
Но Арни! Арни-то ведь не понимает, что его тоже просто используют! Он же понастоящему привязался к ним, этим “друзьям”… Может быть, даже полюбил. Считает их
своимиединственныминастоящимидрузьями.Такими,которыхнеброситнизачто.Даже
еслидядяСтас,которыйемуизапапу,изамаму,изабабушексдедушками,навсегдауедет
изгорода…
Сволочи.
Ну да что с них взять… Они же почти все из военных лабораторий. А этот-то 1-С уж
точно.Акакойжеещебытьрукотворнойтвариизвоенныхлабораторий,какнехолоднойи
расчетливой.Другихнедержим…
Если для этого 1-С дружба и признательность и существуют, то лишь как ярлычки на
ниточкахчужихдуш.Закоторыеможнодергать,добиваясьсвоихцелей.
Всеверно.Такидолжнобыть.
Стас взвесил на руке мобильный, прикидывая, куда бы его швырнуть – так, чтобы уж
разлетелсятакразлетелся,сгрохотомивкрошку…
Трубкавключилась.Беззвонка,безнажатиянаклавишуприема.
Видно, чьи-то умелые пальцы – тонкие и чувствительные пальцы, каким мог бы
позавидоватьнейрохирург,–покопалисьвэлектронныхпотрохахичто-тотамподправили.
–Крысолов,покавынеразбилиаппарат,однуминуткувнимания.Этоважно.
Ужаснохотелосьгрохнутьтелефонобасфальт,ноСтассдержался.
Ещекакой-гоподвох?..Ещеневсесюрпризыкончились?..
–Мнеужасножаль,чтовывсетаквосприняли.Нопосколькумоимизвинениямвывсе
равнонеповерите,покрайнеймере,сейчас,тояскажулишьодно.Выпроделалиогромную
работу, чтобы добыть для нас секвенсор. Вы даже не представляете, насколько он нам
необходим…Впрочем,неотомречь.Янеуверен,чтомогусделатьдлявасстолькоже.Но
кое-чтояпостаралсясделать.
–Тыужесделалвсе,чтотолькомог…–пробормоталСтас.
Нестолькодлянего–глупоожидать,чтословамогутпереубедитьэтого1-С.Лишьдля
того, чтобы сбросить напряжение. Пара душевных струнок натянулась так, что вот-вот
готовабылапорваться…
Голосвтрубкенеобратилнасловавнимания.Спокойноимонотоннодоговорил:
– Постарайтесь быть в отеле “Северный” сегодня около десяти утра. Номер шестьсот
пять.
–Чтотам?
Стас усмехнулся. Интересно, что, по мнению этого 1-С, может значить для Крысолова
больше,чемАрни?Неужелиденьги?Какая-нибудьоченьдорогаяпобрякушка,завалявшаяся
вподземельяхКремля,когдаоттудавывозиливсеэтигохраныизолотыепалаты…
–Авотбудьтетам,иузнаете.
Связьоборвалась.Безгудковотбоя,безвсего.СловноСтассамоборвалсвязь.
Ноэкрансветился.“10:00.“Северный”.605”.
И все пропало, сменившись ярлычком “сохранено в памяти”. Потом растворился и
ярлычок,осталасьлишьстандартнаязаставкасциферблатомчасов.
Восемьдвадцать.Еслиехатьвэтот“Северный”,тонадособиратьсясейчас.Покадойдет
доспальныхрайонов,покаотыщеткакую-нибудьброшеннуюприэвакуацииколымагу,пока
заставитееехать,покадоберетсядосеверо-западногосектораПригорода…Вупор.
Толькостоитли?
Зачем?
Ничего не хотелось. Хотелось сесть вот тут же, прямо на асфальт. И пропасть.
Раствориться. Чтобы не было. Ничего. Ни этого пустого города, ни крыс, ни жгучей,
бессильнойяростизаобманутогоАрни,которыйсчитаетэтихрасчетливыхтварейсвоими
настоящими друзьями, – и вдвойне, втройне жгучей оттого, что с этим ничего, совсем
ничегонельзяподелать!
С Арни ни встретиться, ни поговорить – пока его “друзья” сами не захотят этого и не
разрешат. Найти, где они сейчас, – они, контролирующие море цивильных крыс, –
невозможно.Не-воз-мож-но.
Нотелефонразбиватьненадо.Этохотькакая-тониточкакАрни…
Стассунултелефонвкарман.
Ногинесливперед,непонятнокуда…
Пустынная площадь, арка впереди. Под ней виднелась разбитая “норка”. Теперь ее не
скороотсюдауберут…
Ларьки,ларьки,ларьки…Инидуши.
Лишьшумветравушах.Исквозьэтотшум…
Стас нахмурился, крутанулся назад – кажется, к шуму ветра примешалось еще что-то
позади,нетоедваслышныешаги,нетошелестодеждыотбыстрыхдвижений…
Нонеуспел.Взатылокударило,схрустомшвырнуловтемноту.
ГЛАВАДЕСЯТАЯ
Однакоэтоужестановитсямерзкойтрадицией.Чутьчто–сразупоголове.
Ирукиопятьгде-тозаспиной,прижатыеоднакдругой…
Нет.Наэтотразхуже.Никакихмягкихкреселитеплогодревесногозапаха.Наэтотраз
ничком,иподщекойхолодныйасфальт.
Иещебольвзатылке.Ивсевокругкак-токолышется,пляшет,словноэтопалубакорабля
илиплатформакарусели…
Иголоса.Кружатсягде-торядом,какмотыльки.
–Соседниеларькиобыскал?
Знакомый,чертовскизнакомыйженскийголос.Бавори.
–Да,–мужской,низкий.Пауза.
–Ничего,–сновамужскойголос.Словноизвиняясь.
Это тот ее здоровяк-приятель, что ли? Вот куда Топкий так шустро убежал с крыши
торговогоцентра.ПредупредитьБавори.И,похоже,ещеирадиомаркерприлепилкуда-тона
плащ.Ужбольнобыстроониегонашли.
Точно-точно.Вотпочемувгараженеосталосьниодногосканера.
Да только теперь-то что – раньше надо было соображать! Пока дома был, пока можно
было переодеться и избежать этой милой встречи. Которая, похоже, станет последней. А
теперь…Эх,тормоз,тормоз…
–Нуичертсним…–голосБавори.–Пихайеговмашину.
–Асеквенсор?
–Кчертусеквенсор!Пихайеговмашину!
–Несходисума…
–Пихайеговмашину!Пихайего!
–Ладно,ладно…Тольконезаводись…
Щека оторвалась от асфальта. Тело потянуло куда-то вверх, перевернуло, ноги
потащилисьпоасфальту.Стаспопыталсявстать,ноногитожеоказалисьскованы.
По макушке чем-то тюкнуло, ноги стало сгибать, за спиной и снизу что-то мягкое,
поскрипывающеекожей. Внос–табачныйзапах.Неоченьрезкийискаким-то странным
ароматом,неимеющимктабакунималейшегоотношения.Женскиесигареткикакие-то…
– Давай, давай! – прямо в ухо голос Бавори. Стас наконец-то набрался сил и открыл
глаза.Передглазамискользнулабледнаярука,кожаныйру​кав…Хлопнуладверца,итутже
тихозаурчалмотор.
–Эй!Стой!Ая?
Теперьголосприлеталоткуда-тослева,стойстороны,гдесиделаБавори.Боковоестекло
наеедверцебылоприспущено.
Кокнусправаприникмужскойсилуэт.Тотпарень,чтобылвзакусочной.–Дернулручку,
но дверца была заперта. А потом ручка и вовсе выскользнула у него из-под пальцев –
машинарвануласместа.
–Стой!Меняжездесьсожрут!Здесьжеодникрысы!Стой!!!
–Значит,сожрут…–пробормоталаБавори.
Необорачиваясь,неглядявзеркалозаднеговидаинепереставаядавитьнаакселератор.
“Итальянка” мягко, но уверенно набирала скорость, словно решила оторваться от земли.
ПулейпонесласьпобоковымулочкамВыставки,вывернуланаплощадьпередглавнойаркой,
выскользнуланапроспект.
Совершеннопустойдосамогогоризонта.Нимашин,нитрупов.
Толивоенныездесьвовремяуспелиотступить,толиэтот1-Синестремилсяперебить
какможнобольшесолдат,нежелалморейкрови,алишьдобивалсянаибольшегоэффекта.И
того, что случилось на Красной площади, было уже достаточно. Похоже, дальше военных
простогнали.
Недаваяприйтивсебя,ноинестараясьизвестиподкорень…
Вокругбылопусто-пусто.Такпусто,какбывалотольковцентральномрайоне.Наверно,
вовсемгороденеосталосьникого,кроменихитогомужика,брошенногонаплощадиперед
ларьком.
Бавориоторваласьотдороги,повернулась.
Убраласруляправуюруку,сдернуласлицаполоскипластыря.Скомкала,швырнулапод
ноги…
Стасневольнопоморщился.
Хирурги, конечно, это уберут. Деньги у нее есть, так что уберут. Но это с лица. А в
голове-товсе,конечноже,останется.Ито,каконаполучилаэтиследы.Итесекундыперед
зеркалом,когдавпервые…
–Нучто?Нравится?
Можно было бы, конечно, попытаться вывернуться. Поиграть словами и подловатой
“техникойвлияния”.Обхитрить,успокоить…Ноонасамадрессировщик,инеплохой.Сней
этотфокуснепройдет.
Даизачем,зачем?Кчему?
Вырватьсяотнеевсеравнонеполучится.Соскованными-торукамииногами…
Неполучится.И,похоже,местьбудетдолгой.Вконцебудетсмерть,этонесомненно,но
сначалабудетместь.Долгаяисфантазией.
Можетбыть,ужлучшесразу?..Впередивсеравнонетничеготакого,радичегостоилобы
бороться…
Еслиужрадичего-тоистоитпобороться,такэторадитого,чтобывывестиееизсебя.
Сейчас,впервыеминуты,покаоназла,оченьзла,покаобладаниетем,чтоискалатридня
безпередышки,будоражит,покакровьбурлит.
Потом, когда она чуть свыкнется с тем, что птичка наконец-то в ее руках, первое
возбуждениепройдетиостанетсялишьхолоднаяместь.
Асейчас,впервыеминуты,можнохотябыпопытаться…Покакровьгоряча–довестиее
докипения…Можетбыть,смертьбудетбыстрой.Легкой.
–Чтомолчишь?..–Баворисказалаэтотихо.Почтиспокойно.Еслибынеееглаза…Стас
усмехнулся:
– По-моему, ты прелесть. Тебе бы еще поперечные стежки удлинить, а потом все
раскрасить помадой. Был такой старый клип, про какого-то фетишиста, там у женщин на
щекахбылишрамы,раскрашенныеподулыбку…
С руля слетела и вторая рука Бавори. Вспорхнула, как шустрая птичка – и обе ее руки
метнулась,словноголодныевороны…
Стас дернулся в сторону. Закрыл глаза, отвернул лицо, сжался, выставив плечо. Удары
сыпалисьодинзадругим.Вплечо,вбок,вруку,вгрудь…Авоткогтямипошее–глубоко.
Всемичетырьмякогтями,хорошимитакимикогтями,какуживотного.
Машину повело, но удары не кончались. Значит, сумел… Довольно простой трюк на
самом-тоделе.Неоткрываяглаз,Стасждалпоследнегоудара.
Налетев на бортик тротуара на такой скорости, машина и сама взлетит, как птица. И,
вращаясь,какпотерявшаяконтрольракета,влетитвстенукакого-нибудьдома…
Удары прекратились. Машина, завизжав шинами, мелко завиляла из стороны в сторону,
новсежевыровнялась.
Стасоткрылглаза.
Сжав руль – пальцы побелели, темно-синие ногти на их фоне были почти черными, –
Баворисверлилавзглядомлобовоестекло.Сбросиласкорость.
– Сволочь… Сволочь… Сволочь… Распоротой шее было тепло. Тепло от собственной
крови.Ногде-тосбоку.Ничегосерьезнонезадето.Оттакогонеумирают.
– Вывести меня из себя решил? – Бавори улыбнулась. Снова повернулась к нему. Глаза
расширились, словно она закапала в них по ампуле белладонны. – Нет, мальчик, не
получится. Быстрой смерти захотел? Не дождешься. Будешь гнить в клетке. В маленькой
клетке, скрючившись в три погибели. И каждый день я буду отрезать от тебя по кусочку и
скармливатьмоеймилойКарме.Тыейпонравишься.
Стаспересталзакрыватьсяплечом.Поерзалвкресле,усаживаясьудобнее.
В голове было пусто. И в эту пустоту лезли какие-то совершенно дурацкие мысли.
Интересно,ктотакаяэтаКарма?Собака?
Врядли…Этаспятившаясучкалюбиткрупныхзверей,парнокопытных.Ноонимясоне
едят…
Ахда,унеежеестьбаскеры.Тамбылиоднисамцы,кажется.Нопочемубынебытьи
однойсучке?Длядома,длясемьи…
Стаспоежился.
Ипостаралсяговоритьсладко.Сладко-сладко:
– Всю жизнь мечтал. Чтобы только я и две милые дамочки. Одна из которых с двумя
улыбками. Нет, почему с двумя? Это в том старом клипе было две, а у нашей домохозяйки
улыбокбудеттри…
У Бавори вырвался звук, похожий даже не на крик и не на вопль – какое-то рычание с
всхлипом.Рукислетелисруля,метнулиськСтасу.
НонаэтотразСтаснеотвернулсяинесжался.Смотрелнадорогу.
Где-то на востоке простокваша чуть расступилась и из нее вынырнуло солнце. Словно
чтобыулыбнуться–на​последок…
И в его лучах впереди на дороге блеснули машины. На левых полосах замер какой-то
старый грузовик, потертый и грязный. Справа, забравшись одним колесом на тротуар,
легковая.Что-тобелоснежное,сверкающееврозовыхлучахсолнца.
Левее грузовика разделительные бортики отрезали от встречной полосы. Справа у
тротуаратоженепроскользнуть–автобуснаяостановка.
Баворитожезаметиласолнечныезайчики.Взглянулавлобовоестекло.Замерла.
Стас почти физически почувствовал, как она принимала решение. Заняться экзекуцией
илиуправлятьмашиной.Несущейсяточнонатубеленькую…
Глаза смотрели на дорогу, а скрюченные пальцы висели в воздухе, все еще тянулись к
шее…
Затемногивжалитормоз,арукирванулисьнаруль.
Вихляя и визжа покрышками, “итальянка” остановилась. В каких-то пяти метрах от
бамперабелоснежного“пежо”.
Залобовымстекломвиднелсялишьподголовникпассажирскогокресла,зеркалозаднего
вида, а вместо руля и водителя – полоса из трех пластиковых прямоугольников. Большая
планшетка,разложеннаядопределаиустановленнаяпрямонаприборныйщиток,закрывала
почти все лобовое стекло. То ли водитель читал новости, то ли смотрел что-то
развлекательное.Нольвнимания.Кажется,даженезаметил,чточутьнепогибмигназад.
Бавориопятьнетовзвыла,нетозарычала.Рванулакрышкубардачка,выдернулаоттуда
пистолет и вылетела из машины. Обежала капот “итальянки”, наискосок рванула к капоту
“пежо”, обходя машину со стороны водителя. Левой рукой дернула дверцу, правой уже
впихиваятударукуспистолетом…
Поушамударилгрохот.
Бавориотбросилоотмашины.Сновагрохот–иещеодинневидимыйударейвживот,от
которогоБаворисогнуласьпополам.Упала.
Вокне“пежо”планшеткапришлавдвижение.Ееоченьаккуратноскладывали.Наконец
отложилинабоковоесиденье,ипоказалосьлицоиогромныйлоб,переходящийввыбритый
череп.
ИзмашинывылезЧистюля.ШагнулкБавори.Вышибпистолетизееруки,потом,очень
аккуратно,носкомногиперевернулеесбоканаспину.
Поглядел.
Наконецсунулсвойпистолеткуда-топодплащ.ОсторожнопихнулБавориноском,снова
перевернулнаживот,нагнулсяипровелрукойпопоясуеекожанойкуртки.Что-тонащупал
ивыщипнулизпояса,словноблоху.
Аможет,блохаиесть.Электронная.
Точно.Чистюлядосталмаленькуюкоробочку,вкакиххранятмаркеры,ичто-тоположил
туда.Ипошелнаискосок,черездорогук“итальянке”,заходяслева.
Забралсянаводительскоесиденье.Повеялочем-тосвежимиягодным,какой-тосеверной
ягодой.
–Чегодурака-товалял?Зачемзлилеетак?Вытам,–Чистюлякивнулголовойназад,–
чутьнадомненалетели,каккобельнасучку…Боялся,чтоянеполучилписьма?Илидумал,
неуспею–ненайду?Зря.НаЧистюлюможнорассчитывать…
Письмо?Какоеещеписьмо?
СтасмолчагляделнаЧистюлю.
Рассудок нашептывал, что стало только хуже – Чистюля ведь на Графа работает. А у
Графа счетов к нему еще больше, чем у Бавори. Дело даже не в двух сожженных фермах.
Графначнетпытать,гдесеквенсор.Асеквенсор…
Секвенсор теперь у “друзей” Арни. Но рассказать об этом Графу… Про разумную
мартышку? Которая следит за новостями? Умеет пользоваться планшеткой? Обвела
Крысолова вокруг пальца? И которая на самом-то деле командует всеми крысами Старого
Города?..
Не поверят. Ни за что. И значит, стало только еще хуже. Потому что Чистюлю не
доведешь до белого каления, как Бавори. Этот довезет к Графу. И там уж мало не
покажется…
Ноэто–рассудок.Авнутри,где-тонауровнеживота,растягивался,исчезалтугойкомок.
И где-то за всеми этими рассуждениями крепло ощущение, что мир перестал быть
пропастью,вкоторуюможнотолькопадать…
Почему-то Чистюля располагал к себе. По всему выходило, что сейчас он должен
работатьнаГрафа,нопочему-тоневерилось,чтоЧистюляпотащитегокГрафу.
Илихотелось,чтобыверилось?..
–Будешь?–Чистюлядосталкоробочкусжевательнымиподушечками.
Стас кивнул. Немного никотина синапсам не помешает. Плетутся, как лягушки, на
которыхдвасоставаразгружали…
Попыталсяпротянутьруку,нопротянулисьобе.Вна​ручниках.
Чистюлюэтонесмутило.Вегопальцахужебыланетолькокоробочкасжевательными
подушечками,ноичто-тоблестящее.Нетоключ,нетоотмычка.Наручникиупаливниз.
ЧистюлявручилСтасукоробочкусжвачкойикивнулвниз:
–Ногивытяни.
Стасприжалсякдверисосвоейстороны,развернулся,какмог,чтобыЧистюлядостали
доскованныхлодыжек.
Упали и вторые наручники. Стас наконец-то уселся нормально. Покрутил запястьями.
Вытряхнулизкоробочкипаруподушечек.
Ротнаполнилсячуднымароматомтойсевернойягоды.Аможет,инеягоды,может,это
памятьплутует…Нохорошо.
Толиотэтойсвежести,толиотникотина,новголовепосвежело.Ещебыпонять,чтов
мире творится. На Графа Чистюля работает? И просто прикидывается добрячком, чтобы
прощебыловыпытатьпросеквенсор?
Илисвоюигруведет?
Иеще–окакомписьмеречь…
Чистюля прищурился, разглядывая Стаса. И вдруг ухмыльнулся. Самым мальчишеским
образом.
– Так это не твое письмо?.. Эх ты, дрессировщик! – Чистюля, ухмыляясь, помотал
головой,словнонемогповерить.–Таквычтоже,такиневскрылисьсэтоймартышкой?
Такдосамогоконцаинепонял,ктоэто?
Сотрясаясьвбеззвучномсмехе,Чистюляопятьпомоталголовой,отказываясьверить.
–Эх,Крысолов,Крысолов…Я-торешил,чтотывсепоняливысмартышкойвскрылись.
Письмо-тобылооттвоегоимени,твоейэлектроннойподписьюзашифровано…
Стасскрипнулзубами.
Черт возьми! Сволочная мартышка! Так вот почему планшетка норовила разрядиться,
даже когда не работала! Как же, не работала… Стоило отлучиться – и Серый за ней,
получается,всевремясидел,когдамог?
Нуда.Вототчегоэтиутренниеслабости,когдаприходилосьегооставлятьодного…
А он по сети ползал. Новости смотрел. Кому-то в Старом Городе приказы передавал.
Личныефайлыизучал.Письмарассылал…
Чистюляпересталскалиться.Сказалвдругсовершенносерьезно:
–Золотоеутебясердце,Крысолов…
– Ну да! – тут же отозвался Стас. – Золотое. Как клю​чик… И хозяин у этого золотого
сердца…ТожекакБуратино…
–Ладно,неприбедняйся.Яжезнаю,отчеготысталКрысоловом.
–Да?
–Да.ЗнаюявсепротвоегоАрни…
Стасоткрылрот,нотакничегоинесказал.
– Ладно, расслабься… Не заложу. Ни Графу, ни кому еще… Стас наконец-то обрел дар
речи.
–Откудатызнаешь?
– А кому ты фургонами фрукты возил? Крысам, что ли? Это ты Рубаковым можешь
рассказывать…
Нуда…Всеверно.Фрукты.
А потом его Граф нанял. Дело было в Марго, но Граф наверняка не удержался и
рассказал и кое-что еще. Или Чистюля сам из него незаметно выпытал всякие мелочи,
которых ему не хватало для полной и окончательной классификации парня по кличке
Крысолов. Наверняка Чистюля собирает инфу на всех более-менее значимых обитателей
СтарогоГорода…
Ну вот он и узнал. И про пожар, и про то, из-за чего вышла ссора, – про все. И про
маленького гориллу, к которому сопливый Крысолов привязался так, будто это не зверь, а
маленькийчеловечек…
–Маленькийчеловечеквшкуречудовища…–пробормоталЧистюля.
Стасвздрогнул.ПосмотрелнаЧистюлювупор.
– Да ладно… У меня самого девчонка такая… Девять лет… Никому не покажешь. Все
милоулыбаютсяисюсю​кают.Ипоскореестараютсязабыть.Онамолчитвсегда,двасловав
деньеслискажет,итохорошо.Ноглаза…
Чистюляотвернулся,уставилсявокнолевойдверцы.
Стас сообразил, что не может жевать. Вместо того чтобы двигаться – челюсти до боли
стиснуты.Заставилсебярасслабитьмышцы.
Ага…Таквотпочемуонвлезвовсеэто.Работаработой,ноневнейдело.Дажепосле
письма с предложением неплохо заработать никто не полезет в Старый Город, когда его
штурмуетармияигдехозяйничаютмодифицированныекрысы…
Стоп.
– Подожди! А ты-то откуда все это знаешь? Ты с ними тоже пересекался? – Стас
помолчал,борясьссобой,новсе-такинеудержался:–Онтебятожеиспользовалкак-то?..
Чистюляухмыльнулся:
–Данет,Крысолов.Даженемечтай.Этотебяможновоттаквот…Этотыунаспареньс
золотымсердцем.Аятак…Погулятьвышел.Уменятолькотретийглаз.
–Третийглаз?
–Да.Никогданевидел?Наиндийскихкартинкахри​суют.Какизнутриголовыидетлуч,
обшариваетмирвокруг.
–Зрениепомимоглаз…
–Данет.Этодлявсякихкришнаитов,может,зрение…Зачеммнетретийглаздлязрения,
когдауменядлязренияитакужедваесть?Нет,третийглазнедлязрения.Длязамечания.
Стасшумновтянулвоздух.Издевается,гад!Метафорыунего,понимаешь,блин!
Умный,зараза…Пижон.
Но ведь просчитывает-то он все в самом деле здорово. С этим не поспоришь. Так что
естьотчегопижонить…
Чертвозьми!Даонжеещетогда,двенеделиназадвсезнал!Нуда,точно!Всезналеще
тогда.
Кто-товотзадвенеделиничегоразглядетьнесмог,аЧистюляужетогдавсезнал.То-то
онСеромуподмигивалкакстаромузнакомому.
Иливсе-такиврет?Пыльвглазапускает,пижон?
–Врешьты,Чистюля.Небываеттакихлюдей.НоЧистюлянеобиделся.
–Илюдейнебывает,изверейтакихнебывает,–ссамымсогласнымвидомкивнулон.–
Вообще никого нет… Думать надо, вот что. Думать, а не просто глазами хлопать. И учить
матчасть.Учитьматчастьнадо,безэтогоникуда.
–Матчасть…Кстатипроматчасть.ЧтотакоеОдинЦе?ОдиндефисЦе.
–Этоеготакзовут?
–Да.Чтоэто?
–Дикиелюди…Знаешь,былатакаяВтораямироваявойна?Столетназад,свермахтом
когда воевали. Так у них в штабе должности шли по индексам. Один Це – это старший
офицерразведки.
Вот,значит,чтотакое1-С…ВототкудавзялсяСерый.
Точнее,длячего.Стасгляделвлобовоестекло,наукутанноевбелесуюмутьнебо.
Наверно,этодолжнобылобытьсмешно,нопочему-тосмешнонебыло.1-С…Военные
биоинженеры были чернушные ребята, должно быть, раз так решили назвать зверюгу,
созданнуюсповышеннымуровнеминтеллекта.Кодомвермахтовскогоштабногоофицера.
Только жизнь та еще шутница. Уделала тех шутников-самоучек так, что мало не
показалось. Им и в страшном сне не могло присниться, что Серый, их пробирочный 1-С,
будет работать по специальности. Да не где-нибудь, а в центре Старого Города… То есть
тогдаещеМосквы…
Еслииестьтутчто-тозабавное,толишьто,чтоничегоудивительногововсемэтомнет.
Тут даже не нужно большого ума, чтобы понять, как Серый убежал из военных
лабораторий. Просто в какой-то момент перестал расти над собой и потихоньку стал
“неудачным образцом”. С повышенной охраны его сняли. Но Серый-то и не думал
становитьсянеудачнымобразцом.Наоборот.Простосталумнеесвоихдрессировщиков.Вот
илегкоперехитрилих.Иубежал…
Человекпривыкдумать,чтоонумнееживотных.Привыккэтомунауровнемозжечка.И
даже когда делает животное, которое должно стать умнее его самого, все равно. Без
разницы. Старые стереотипы никуда не пропадают. Лишь отступают, но всегда готовы
вернуться.
Это непривычно, даже как-то унизительно относиться к шерстяной зверюшке как к
кому-то,ктоумнеетебя.Гораздоумнее…
Немудрено,чтоСерыйиходурачил…
Стассморщился.Их!АкакойдуракобщалсясСерымдвенедели–итакдосамогоконца
инепонял,ктопарадомкомандует?
Аеще…
Стаспочувствовал,чтокраснеет.
ЕслибыегообхитрилтолькоСерый.ЕслибытолькоСерый…АРоммель?!
Крысолов, блин… Вот почему Роммель тогда спал рядышком с Серым, а не с липовым
хозяином!Роммель-товедьвсезнал.Ипростоиграл.Будтоподчиняетсябольшомухозяину
Крысолову. А сам, получается, все время умудрялся косить глазом на Серого. И Крысолов,
этот великий дрес​сировщик, даже не заметил… Не заметил, что Роммель – крыса! – его
вокругпальцаобвел.Какбычка-однолетку…
Тьфу!
Хотя…
Ведь, пожалуй, тогда… В ларьке, когда наконец-то затащили этот чертов секвенсор и
присели отдохнуть… Чего Серый метался по комнате, словно места себе не находил? И
гляделтакстранно…
Можетбыть,он…КакэтоЧистюляговорит–хотел“вскрыться”?Можеттакоебыть?
Да нет, нет. Не надо судить его привычными мерками. Его разум куда жестче
человеческого.
Ненадонаступатьвторойразнаодниитежеграбли.Оченьхотелосьбыубедитьсебя,
чтовнутриСерыйдобрый,белыйипушистый.Ичтоему,можетбыть,былодажепротивно
использовать втемную еще более доброго, белого и пушистого Крысолова, такого
глупенькогоидоверчивого…
Стаспередернулплечамиивыплюнулжвачкувдвернойкармашекдлямусора.
Так,ауэтого1-Сещежекто-тобыл,кажется…Онженазывал.Кактам…
–АОдинА?–спросилСтас.
–Штабнойофицероперативногоуправления.
Штабные офицеры-наци, разведчики-наци… И Рубаков с этой доктриной Дёница.
Которыйтоженаци.Весьсветнаэтихнациклиномсошелся,чтоли?..
Стоп.Аесли…
–Подожди-ка!–сказалЧистюля.–Аунихтамразвенеоднамартышказаправляет?
–Что?..
–Яговорю,причемтутОдинА?Укрысчто,неодиншимпанзекомандует?
–Теперьодин.Братишкаегоумер…Покрайнеймере,
онтаксказал.
– Умер, значит… А, ну да. Правильно. – Чистюля вздохнул и покивал сам себе. –
Секвенсор…Вот,значит,зачем…
–Зачем?
Чистюлявыпрямилсявкресле.Итолидвиженияегосталикударезче,толиещечто-то
изменилось,–тольковдругсталосовершенноясно,чторазговорподушамокончен.
–Нучто,отошел?–спросилЧистюля.–Пришелвнорму?
Блин,вотведьзараза!Это,оказывается,психологическаяподдержкабыла,анеразговор
подушам?..Иведьвытянулже,вытянулизтойсеройпропасти,которойказалсямир.
Эх,этоещебольшойвопрос,укоготутзолотоесердце…
–Поедешьнаэтойчерненькойсамилиподвезти?–спросилЧистюля.
Стас окинул взглядом салон. Одному, на этой машине… Сейчас аромат этой странной
севернойягодывыветрится,ивозникнетопятьзапахкожаногосалона,запахдуховБавории
еетонкихсигареток…
Стаспередернулплечами.
–Подвези.
–Тогдапошли.
ОнивылезлиизмашиныБавори.
Солнце уже опять скрылось за тучами. А сама простокваша будто бы сгустилась и
потемнела.Началомелконакрапывать.Даженедождь,акакая-товодянаяпыль.
Сновабезпросвета.Ивнебе,ивообще…Стасзалезв“пежо”изахлопнулдверцу.
–Куда?–спросилЧистюля.
–Домой…
Хотяэтоуженедом…Нотам,покрайнеймере,будутждатьличныегвардейцы…
– Нет! Подожди… – Стас вытащил из кармана телефон. Вызвал из памяти текстовые
сообщения.Тамбылотолькоодно.–ВПригород.Отель“Северный”.Номершестьсотпять.
–Номершестьсотпять…–пробурчалЧистюля.–Прямонашестойэтажподвезти,что
ли?–Покачалголовой,ухмыляясь:–Да,явижу,тывнорме…
***
Крысы и солдаты словно растворились где-то между кольцевой Старого Города и
Пригородом.
Первые люди в форме встретились на въезде в севере-восточный сектор Пригорода.
Маленькийстандартныйблок-постнавъезде.Скучающийпостовойувхода–с“калашом”
нашееигрустными-грустнымиглазами.Еслибынечистенькаяформаиавтомат–вылитый
попрошайка…
АвнутриПригородавсебылокаквсегда.
Речки дорогих легковушек, посреди которых острова двухэтажных “новгородцев”.
Снующиепотротуарамлюди,сголовойпровалившиесявсвоидела…
Чистюля свернул влево, затормозил. Отель “Северный” ощетинился в белое небо
острыми башенками. И основной корпус, и боковые корпуса – узкие, но высокие, острые,
ломаные…
Серыессиневатымотливомгранитныеплитыоблицовки.
Словно какой-то готический замок, а не респектабельный отель в лучшем секторе
Пригорода. Арни с его любовью к рыцарям, драконам, подземельям и факелам, такой бы
понравился…
ТолькоАрнитам,конечноже,бытьнеможет.
Тогдачто?Сумка,набитаядраконьимишкурками?
Даже думать о них не хочется… Хотя, с другой стороны, пригодились бы. Надо бы
Чистюлечего-нибудьподкинуть.Гуманизмхорошо,аденежныеотношениянадежнее.
– Подожди меня минут пять, ладно? – попросил Стас. Чистюля неопределенно пожал
плечами.Онтожерассматриваларкиишпили“Северного”.
–Ачтобудетозначать,еслитыневернешься?Чтовашамилостьизволиливляпатьсяв
ещеоднунеприятность?
–Чтонашамилостьсволочьинепришласказатьспасибо,–ответилСтас.
–Ладно.Валяй.Ждупятнадцатьминут.
Внутри отель тоже был готическим – никаких металлических трубок, никаких
зеркальных поверхностей, никаких светоизлучающих потолков. Ничего модернового.
Карминныековровыедорожки,массивныепанелиизмореногодуба,тяжеловесныемедные
люстры,подернутыезеленоватойпатиной.
Итишина…
Кажется, шестой. Да, вон бронзовая табличка и шестерка готическим шрифтом. Стас
повернул от широкой спирали лестницы – интересно, падал ли кто-то в этот колодец
посередине?такипритягиваетвзгляд,такитянетзаглянуть,свесившисьтуда…–ивышелв
темноватыйко​ридор.
Аможетбыть,тамвовсеинечемоданчиксдраконьимишкурками?
Благодарность–этоопятьчеловеческиесопли.НоеслиуСерогоникакихчеловеческих
соплейнет?Атолькооднахолоднаялогика?
Чтонамподсказываетлогика?
Что загнанных лошадей пристреливают. Отработал свое – и отправляйся с миром мять
небесный пух. Зачем оставлять язык, который может наговорить много интересного? Нет
человека–нетпроблемы…
Вотишестьсотпятый.Стасостановился,досталмобильный.Подкинулвруке…Может,
это уже не столько телефон – сколько взрыватель? Что может быть надежнее того, когда
жертвасамазаявляетвзрывчаткеосвоемприбытиииточнойдистанции?..
Стаснахмурилсяиоглянулся.Кажется,откуда-тодоносиласьмузыка–далекая,древняя,
но чертовски знакомая. И цепляющая что-то внутри. Может быть, самая любимая из всех
древнихмелодий…
Слов не различить, слишком тихо, но подсознание достраивало обрывки мелодии,
вырывалословаизпамяти.
Noonesingsmelullabies,
Noonemakesmeclosemyeyes,
SoIthrowthewindowswide
Andcalltoyouacrossthesky…
Ипочему-товсплылолицоМарго.
Марго…Нетакаяужонаидевчонка.
Что,вообще,такое–этотвозраст?Чтоондает?Опыт?..
Ну, с опытом-то, кажется, только что разобрались, нет? Опытный дрессировщик,
называется. А самого… Как новорожденного котенка с разъезжающимися лапами обвели
вокругпальца…Икто–кто,главное!
Ну Серый ладно. Черт с ним, мозгляком. Он для того и был сконструирован, чтобы
размышлять категориями мелких пакостей и просчитывать все на десяток ходов впе​ред.
Офицерразведки,блин…
Нонезаметить,чтоРоммельслушалсянасамомделенетебя,аего?!Этоженадобыть
последним…
Ладно,теперь-точто.Теперьэтоуженеимеетзначения.Раньшенадобылосмотреть,а
не глазами хлопать. А теперь… Взрослая Марго или не взрослая – это тоже не имеет
никакогозначения.Теперь.
Послетогочтослучилосьнановойферме,этоуженеважно.ТеперькМаргонеточто
нарасстояниеневооруженноговзгляданеподобраться–теперьеедажененайти.
ХотяГрафдержалмастьвПензе,держалкрепкоивсеобластныегэбэшникижевалиего
драконьи шкурки, но все-таки, все-таки. Всему есть пределы. Едва ли две сотни
разбежавшихсятварей,запрещенныхвсемиконвенциями,легкосойдутемусрук…
Такчтобезразницы,взрослаяонаилинет.Всеравноеетеперьнетинебудет.Толькои
осталось тебе, Крысолов, что распахивать окна и кричать в небо. Белесое и равнодушное,
какпростокваша…
Стасвздохнул,сбросилоцепенениеидернулдверь–будьчтобудет!
Дверь легко распахнулась – была лишь прикрыта, язычок замка не держал ее. Стас
шагнулвнутрь…
Изамервпроходе.
Музыка, последние аккорды, сладостные и печальные, как порывы ветра осенним
закатом,шлиотсюда.Анатемно-коричневомдиване,закинувногунаногу,сиделаМарго.
Наеелицевспыхнулаулыбка.Сначалапросторадостная.ЗатемМаргочутьнахмурилась,
иулыбкасталаподозрительной.Словноирадоватьсяхочется–всекэтомурасполагает!–но
иопасениегложет,чтоэтотпраздникнетвой,чтовкраласькакая-тоошибкаисейчастебя
погонятотсюдапоганойметлой…
–Чтотынаменясмотришь,будтопривидениеувидел?Стасприкрылдверьвкоридор.Не
привидение,конечно,но…
–Нет,этодажезабавно,–сказалаМарго.–Можноподумать,будтоэтонетысамменя
сюда пригласил. Если ты сейчас скажешь, что то письмо, зашифрованное твоей личной
подписью,былонасамомделенетвое…
Письмо?Опятьписьмо?Зар-разашерстяная!Богизпробирки,блин…
–Ятебяубью,лодочник!–пообещалаМарго.
Стас открыл было рот – хоть письмо и чужое, но, возможно, убивать здесь никого не
придется,–нотелефонврукеожилтрелью.
Стасподнеструбкукуху.
–Да.
– Мне кажется, – сказала трубка официальным голосом-шкуркой, – вы слишком
несерьезноотноситеськсвоейжизни,Стас.
–Да?
– Да. Вам, наверно, кажется, что все обстоит прямо наоборот. Но вы ошибаетесь. Вы
слишком серьезно относитесь к каждому отдельному шагу в вашей жизни. К каждому
крошечномушажочку.Иоткладываетеважныешаги,опасаясьчто-тосделатьнетак.Словно
это черновик, и будет еще одна жизнь, которую можно будет прожить начисто. Но другой
жизни не будет. Живите этой. Пользуйтесь теми возможностями, которые вам
подворачиваются. Ошибки могут быть. Но все мы делаем ошибки… Надеюсь, я угадал и с
третьимписьмом.
–Ашелбытыблохвыкусывать!–отдушипожелалСтас.–Умник…
Трубкапомолчала,носвязьнеобрывалась.
– Сырой и холодный ветер. Унесся вдаль последний красный лист. Весна неизбежна, –
сообщилатрубка.Стаснахмурился.Какой,кчерту,ветер!Какаявесна…
А, это же помесь хайку с нижегородским! Сырой и холодный ветер. Унесся вдаль
последний красный лист… Весна неизбежна. Стас усмехнулся. Да, действительно, это
неопровержимоедоказательствоприходасолнечныхденьков.
–Остряк…–буркнулСтас.
И потом – тихо, осторожно, совсем другим голосом, чтобы не расплескать все то, что
хотелосьпередать:
–Спасибо.
–Тебеспасибо.
Втрубкераздалисьгудки.
–Интереснотыобщаешьсясколлегамипобизнесу,–сказалаМарго.–Что-тосрочное?
–Нет…Уженет.
Стас присел на диван. Ноги тут же налились такой тяжестью, словно неделю без
передыха бегал. Хотя стоп, когда нормально спал-то в последний раз? Даже и не
вспомнить…
Никуданехотелосьидти,ничегонехотелосьделать.Ивеки…
–Точноничегосерьезного?–спросилаМарговсеещенапряженно.
–Точно…Менякудабольшезанимаетдругое.
– Что? – Улыбка Марго вдруг почти закрылась, как цветок, испуганный приближением
холоднойночи.
– Что кавалер из меня сейчас никакой. У дворового кота галантности больше. На ходу
засну.Аеслиинезасну,тобудуоткровеннотупить.
–Ахэто…–Улыбкаопятьраскрылась.–Да,понимаю…Твоишерстяныедрузьябольше
любят ночь… Ну и черт с ним. Я тоже больше люблю ночь. Значит, подождем, пока
выспишься. Я никуда не спешу. – Марго опустила правую ногу на пол. Похлопала себя по
коленям.–Ложись.
ВзялаСтасазаплечиипритянула.Стаснесопротивлялся.Послушнонаклонилсявбок,
легщекойнаееколени…
Но так было неудобно. Тогда Стас перевернулся на спину, закинув ноги на широкий
подлокотникдивана.Изаглянулейвглаза,уженеотрываясьнавсякуюерунду.
–Закрывайглаза,полежи…
Стаспослушнозакрылглаза.
Налицолеглилегкие,чутьпрохладныепальцы.Пробежалипощекам,полбу,прошлись
поволосам,сновавернулисьнащеки…Запахадуховнебыло,иееедвауловимыйзапахбыл
такимжелегкиминежным,какеепальцы…
Стасоткрылглаза.
–Что-тонетак?Слишкомкостлявыеколенки?
–Небезэтого,–призналСтас.–Ноневэтомдело.
–Вчемже?
–Боюсь,теперьнадолгоянезасну…
Ее улыбка опять изменилась. Заиграла, как листва под тихим ветром. И что-то
добавилосьвглазах.
– Это хорошо… Но все же закрывай глаза. Пятнадцать минут, и будешь совсем другим
человеком.
–Совсем-совсем?
–Непридирайсяксловам.Закрывайглаза.Расслабься…
Онапровелаладонью,прикрыввеки.Еепальцыснова,едвакасаясь,побежалипощекам,
полбу,повискам.
Музыка,превратившаясяведваслышныезавыванияветра,пропала–и,закольцованная,
вновьродиласьпискомсонара.Нежныйпискстукнулраз.Второй.Третий…
Откуда-то издали, вывернувшись наизнанку в какой-то темной пещере, вынырнуло
басистоеэхо.
Носинтезаторнеиспугалсяиотозвалсятихойкапелью–и,втактзвенящимперестукам
клавиш,кончикипальцевМаргоналбу.
Звуки, касания… Переплелись между собой, соткались в единое. Подхватили, укутали,
вобраливсебя–имедленно,робко,нежноповлекликуда-то.Куда-тотуда,где…
FB2documentinfo
DocumentID:2eada52a-5f7e-44e9-84ff-9ea1b8c606e1
Documentversion:1
Documentcreationdate:2004-05-24
Createdusing:FBToolssoftware
OCRSource:OCRBiblioNethttp://book.pp.ru/
Documentauthors:
BlackJack
SourceURLs:
http://www.aldebaran.ru/
About
ThisbookwasgeneratedbyLordKiRon'sFB2EPUBconverterversion1.0.28.0.
Эта книга создана при помощи конвертера FB2EPUB версии 1.0.28.0 написанного Lord
KiRon