Биоэтика в преподавании антропологии

Е.Ф. Кульбеков
БИОЭТИКА В ПРЕПОДАВАНИИ АНТРОПОЛОГИИ
Целью работы является выявление спорных вопросов в преподавании антропологии будущим специалистам-психологам.
По представлениям автора, психология должна быть частью медицины – системы помощи страдающим людям. Однако попытка помочь может принести больше вреда, чем пользы. Это тем более верно
при беседах психолога с клиентом.
Понимание пользы не всегда совпадает даже в сугубо медицинских вопросах. Не все действия или бездействия оцениваются однозначно. Что русскому хорошо, то немцу смерть.
В процессе своего развития медицина выработала несколько
принципиальных позиций: «не навреди» – гиппократовский принцип;
делай добро – Парацельс; соблюдение долга – деонтологическая модель; принцип уважения прав и достоинств человека – биоэтика.
Исходным посылом либеральной биоэтики, определяющим критерий истины, является признание «первичности» реальности природных потребностей или нужд, социальных интересов человека, которые
являются «базисом» для череды сменяющих друг друга ценностей и
идеалов. Но, доведя до логического завершения эту позицию, получаем нигилизм – отрицание ценности идеального измерения человеческих отношений. Понятия «милосердия», «любви», «заботы», «сострадания» лишаются самодостаточности и рассматриваются как более или
менее удачно используемые средства для достижения целей и удовлетворения интересов «пользы».
Такая «польза» становится критерием моральности поведения и
поступка. «Благо» трактуется как польза для максимально большого
количества людей. В перечне возможных «польз», опять же в рамках
данного типа этических учений, ведущее место занимает польза экономическая. Несложные экономические расчеты приводят к выводу,
что «больной – паразит общества». Именно это суждение становится
исходным и определяющим в той новой «морали для врачей», которую
предлагал Ф. Ницше. В его философии логика натуралистическопрагматической этики представлена наиболее последовательно.
В 36-м фрагменте «Сумерек кумиров» Ницше пишет: «Больной –
паразит общества. В известном состоянии неприлично продолжать
жить. Прозябание в трусливой зависимости от врачей и искусственных
мер, после того как потерян смысл жизни… Право на жизнь должно
бы вызывать глубокое презрение общества. Врачам же следовало бы
быть посредниками в этом презрении, – не рецепты, а каждый день
новая доза отвращения к своему пациенту... Создать новую ответственность, ответственность врача, для всех случаев, где высший интерес к жизни, восходящей жизни, требует беспощадного подавления и
устранения вырождающейся жизни – например, для права на зачатие,
для права быть рожденным, для права жить...» [1].
В этом направлении подталкивает и односторонняя медикобиологическая подготовка психолога. Некоторые проблемы клиента
рассматриваются в рамках школьных представлений о животном происхождении человека. В преподавании антропологии за аксиому принимается эволюционная гипотеза о животном происхождении человека. Но от того, как мы представляем себе появление людей на Земле,
зависит все наше мировоззрение. Это действительно очень важно, так
как у психолога, «рожденного в СССР», не возникает тени сомнения в
своей идеологической эволюционной правоте. Исключается альтернатива псевдодиалектическому вульгарному материалистическому мировоззрению.
Аргументы в пользу эволюции, изложенные в большинстве
школьных учебников, настолько устарели, что даже сами эволюционисты давно отказались от них. И уж совсем грустно видеть в новых
учебниках по антропологии [2, 3] ту же жвачку, которой авторов напичкали в школе или институте.
Студентов пытаются убедить, что эволюция – неоспоримый факт.
На самом же деле это всего лишь система идеологического обоснования материализма, основанная на сомнительных гипотезах и призванная обеспечить идеологическое начало.
Приводимые в учебной литературе «факты» из летописи останков
уже давно противоречат данным практической палеонтологии и антропологии. Даже с учетом эволюционистских методов «датирования»
стройная последовательность человекообразных предков существует
лишь в воображении популяризаторов эволюции. Марвин Любенов
(Marvin Lubenow) в своей книге «Кости раздора» («Bones of
Contention») показывает, что разнообразные виды так называемых
«обезьянолюдей» не образуют никакой плавной последовательности в
эволюционных «эпохах», а заметно и существенно пересекаются. Например, из изучения ископаемых видно, что Homo sapiens был современником Homo erectus – нашего предполагаемого предка. Тщательное
исследование различных ископаемых показало, что они не являются
переходными. Об этом говорит и морфология. Джон Вудморапп в статье «Отсутствие переходных форм в «эволюции человека» – по дан-
ным эволюционной теории», опубликованной в «Technical Journal»,
анализирует ряд признаков. Он заключает, что Homo ergaster, Homo
erectus, Homo neanderthalensis и Homo heidelbergensis, скорее всего,
«расовые» варианты современного человека, a Homo habilis и Homo
rudolfensis – просто разновидности австралопитека.
Для эволюционистов важно не выходить в объяснениях за рамки
материализма. Они объясняют существование «слишком древних»
человеческих окаменелостей тем, что эти останки якобы были перемещены с места погребения, а то и вовсе приписывают их другому
существу – ведь «все мы знаем», что некоторые кости гоминид не могут находиться рядом друг с другом и костями (давно вымерших животных).
Существует достаточно окаменевших останков обезьян, и более
чем достаточно – людей. В такой ситуации отсутствие окаменелостей
промежуточных «обезьянолюдей» с точки зрения эволюционистов
выглядит просто неприличным.
На самом же деле, как считает в настоящее время большинство
исследователей, австралопитек – это обычная вымершая обезьяна с
объемом мозга около 500 куб. см. и со всеми прочими обезьяньими
чертами. К этому заключению пришли многие авторитетные ученые
после длительного изучения останков австралопитека и их компьютерного сравнения с костями, как людей, так и современных обезьян.
Австралопитеки по своему строению были очень похожи на современных карликовых шимпанзе – бонобо, проживающих в настоящее время
в Заире. Кроме того, ученые обнаружили кости настоящего человека,
следы его деятельности и отпечатки его ног в осадочных слоях рядом
и ниже тех слоев, где были обнаружены останки австралопитека, что
свидетельствует об их одновременном обитании.
Останки «обезьяночеловека» были найдены в двадцатые годы недалеко от столицы Китая – Пекина. В учебниках говорится о мощном
слое золы, обнаруженном на месте нахождения черепов «синантропа»,
на основании которого делается вывод о том, что тот синантроп пользовался огнем. Указываются и другие признаки присутствия в этом
месте человека (каменные орудия). Но «забывают» один факт – нахождения там останков самих людей вполне современного вида. О нахождение одной части из этих человеческих останков долго нигде ничего
не сообщалось. О другой группе окаменелостей – десяти полных человеческих скелетах, найденных вскоре после начала раскопок, – информация в печать просочилась сразу же. Но зато потом эти скелеты были
таинственным образом «потеряны», и вокруг истории с ними воцарилось гробовое молчание.
Точное число найденных черепов «синантропа» определить было
трудно, так как они в большинстве случаев представляли собой либо
фрагменты черепной коробки, либо кусочки челюстей. Те, кто видел
наиболее сохранившийся череп «синантропа», подчеркивали его вполне «обезьяний» вид и такой же «обезьяний» объем. Как правило, фрагменты черепов находились вместе с костями животных, на которых
охотятся из-за мяса. Кроме этих разбитых черепов в пещере были обнаружены следы добычи и обработки известняка, огромное количество
каменных орудий труда, предполагавших определенный уровень цивилизации, и семиметровый слой спрессованного пепла, свидетельствующий о длительном и интенсивном использовании огня.
Приехавший из Европы на место раскопок профессор Марселен
Буль, когда узнал все обстоятельства «дела о синантропе», был очень
рассержен за то, что его побеспокоили. Он высмеял вдохновителя раскопок – Тейяра де Шардена – и его идею о том, что существа, которым
принадлежали найденные черепа, могли обладать столь развитой индустрией производства орудий труда. Его мнение было следующим:
черепа синантропов – это не более чем останки охотничьих трофеев,
результат «обеденных перерывов» настоящих людей, которым принадлежала мастерская по обжигу известняка и изготовлению различных орудий труда. Охотники, судя по всему, приносили в пещеру
только головы обезьян, которые разбивали в пещере для извлечения
мозга, до сих пор считающегося у многих народов деликатесом. Ряд
исследователей, познакомившихся позже со всеми обстоятельствами
раскопок, поддержали точку зрения профессора Буля, хотя провести
подробное исследование самих осколков черепов в настоящее время
уже невозможно – все они, как и ранее найденные на месте раскопок
человеческие скелеты, как и найденные там же наиболее искусные
орудия труда, – были таинственным образом «потеряны». Их до сих
пор так и не вернули [4].
Что касается еще одного, приводимого в учебниках «промежуточного звена» – неандертальца, то его сейчас принято считать просто
вымершим народом (возможно, расой). Неандерталец был обыкновенным человеком и жил одновременно с человеком современного типа.
О таком одновременном обитании свидетельствуют смешанные захоронения людей современного типа и неандертальцев. Кроме того, ученые «находили черепа со смешанными чертами – и современными и
неандертальскими».
Особенностей жизни неандертальского человека также не указывают на его «обезьяноподобие». Напротив, судя по всему, неандерталец был умелым мастером, охотником и художником. Согласно последним данным археологии неандерталец обладал письменностью.
Кроме того, он был неплохим музыкантом – в одном из неандертальских поселений была найдена флейта из кости голени медведя, которая
не отличалась по строю от современной и имела основной тон сибемоль. Еще неандертальцы с почестями хоронили умерших – их погребальные обряды сопровождались возложением цветов, о чем ученые смогли узнать по сохранившейся в захоронениях пыльце. Характерно, что среди захоронений нередко обнаруживают калек, получивших не дающие надежды на улучшение увечья за много лет до смерти.
Такие соплеменники при жизни требовали заботы и ухода, а значит, в
этом обществе существовали представления о милосердии и сострадании. Что же касается особенностей строения тела неандертальца, то
некоторые антропологи утверждают, что современные жители северозападной Европы по строению своего тела находятся гораздо ближе к
неандертальцам, чем, к примеру, к американским индейцам или австралийским аборигенам.
Таким образом, у нас есть немало оснований серьезно относиться
к библейской – креационной – модели мира; более того, у нас есть все
основания знакомить студентов с аргументами против теории эволюции.
Нужно заметить, что в отношении к макроэволюции нет единства
и среди креационистов. Католические и некоторые православные богословы (Андрей Кураев) признают возможность теистической эволюции. Кроме того, в аргументах креационистов видны противоречия, в
частности в отношении к некоторым формам питекантропов. Одни
считают его погибшей расой людей, другие – вымершей человекообразной обезьяной.
Настоящая наука должна поставлять факты и не обязана обеспечивать идеологическую поддержку очередной псевдонаучной парадигмы. Биоэтика понимается неоднозначно, это ещё и принцип уважения прав и достоинств человека. В Медицине принцип патернализма
работал в режиме неоспоримого приоритета или «первичности» авторитета врача. Сегодня остро стоит вопрос об участии больного в принятии врачебного решения. Больной имеет такое же право на свое мировоззрение, как и врач (психолог), поэтому в преподавании антропологии следует знакомить будущих психологов с разными точками зрения на антропогенез.
Библиографический список
1.
2.
Джонатан, Д. Сарфати. Несостоятельность теории эволюции [Текст] /
Д.Д. Сарфати. – Симферополь: Христианский научно-апологетический
центр, 2001. – 136 с.
Джонатан Д. Сарфати. Пятнадцать способов опровергнуть материалистический вздор: подробный ответ журналу «Scientific American» [Текст] /
3.
4.
Д.Д. Сарфати // Божественное откровение и современная наука. Альманах. Вып. 2. – М., 2005.
Силуянова, И.В. Современная медицина и православие [Текст] /
И.В. Силуянова. – М., 1998.
Харитонов, В.М., Ожигова, А.П., Година, Е.З. и др. Антропология
[Текст] / В.М. Харитонов, А.П. Ожигова, Е.З. Година. – М., 2003.