УДК 1(09) КОНСЕРВАТИВНО-ЛИБЕРАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ РАЗВИТИЯ РОССИИ РУССКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ ХIХ–ХХ
advertisement
УДК 1(09) КОНСЕРВАТИВНО-ЛИБЕРАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ РАЗВИТИЯ РОССИИ РУССКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ ХIХ–ХХ ВЕКОВ © 2014 Л. Г. Королева докт. филос. наук, декан факультета философии, социологии и культурологии e-mail: koroleva_l_g@mail.ru Курский государственный университет В истории России существовало и играло заметную роль «срединное» течение, русский национальный (консервативный) либерализм, идеи которого востребованы в настоящее время. Он создал свою модель развития России. В современных общественных теориях должны сочетаться две тенденции: уважение к свободе отдельного индивида, осознание общечеловеческих интересов, тенденций развития современной цивилизации и защита традиционных для консерватизма ценностей. Ключевые слова: культура, цивилизация либерализм, консерватизм, традиционные ценности, гражданское общество, государство Русская философия ХIХ–ХХ вв. представляет собой удивительное явление – удивительное по своему структурному многообразию и тематическому богатству. В русской духовной жизни названного периода сложились русский консерватизм и либерализм, философия всеединства, интуитивизм, экзистенциальноперсоналистическая философия, космизм и другие течения. При всем многообразии они вели исследование в общем направлении, ибо искали корни своеобразия России и пути ее прогресса к состоянию материального процветания и духовной свободы. Они изучали в конечном счете одни и те же категории: культуры, цивилизации, демократии и свободы личности, но осмысливали их по-разному, поскольку расходились и концептуально, и нравственно, и политически. Теперь поиск форм национальной идентификации протекает в иных, более сложных социокультурных условиях, но идейные концепты и императивы все еще коренятся в проблематике мировоззренческих и идейно-политических исканий русских философов. Без освоения всего содержательного, идейного, нравственного богатства представителей «золотого» и «серебряного» веков русской культуры нельзя разобраться в современных перипетиях идейных противостояний. Но нельзя и механически перенести метатеоретические, концептуальные парадигмы и дискурсивные практики вековой данности в новое время и предложить их в качестве норм мышления и образа жизни. Необходимо вписать весь старый опыт в качестве органов и ресурсов в живой организм нынешней русской культуры и разобраться, в чем согласуются «старые мехи» и «новое вино». Глубокая историческая ретроспектива дает основание констатировать факт, что между течениями русской социально-философской мысли существовал идейный разлад. Подобный антагонизм был свойственен, например, западникам и славянофилам, народникам и марксистам. Но в истории России существовало и играло заметную роль «срединное» течение, которое долго замалчивалось как правоверными марксистами, так и ортодоксальными либералами. Это течение – русский национальный (консервативный) ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ либерализм, создавший свою модель развития России. Идеи его, на наш взгляд, востребованы в современной России, как никогда. Можно проследить линию развития русского либерализма от классического либерализма (К.Д. Кавелин, Б.Н. Чичерин) к «новому либерализму» (В.С. Соловьев, П.И. Новгородцев, Л.И. Петражицкий), «социально-правовому» (Б.А. Кистяковский, С.И. Гессен) и, наконец, консервативному либерализму (И.А. Ильин). В рамках классической либеральной идеи осуществлялась попытка разрешить основное социальное противоречие не путем революции, а целенаправленной стратегии создания гражданского общества и правового государства путем реформ сверху. Чисто негативной и по существу анархической программе разрушения существующего строя был противопоставлен его целостный научный анализ, призванный дать концепцию радикальной модернизации традиционного аграрного общества с сохранением преемственности государственно-правового развития. Это направление, разделявшее ценности классического западноевропейского либерализма, отличалось от него в то же время рядом принципиальных черт, связанных с невозможностью практического осуществления гражданского общества и прав личности в России без активного вмешательства государства в трансформацию традиционных социальных отношений (ядром которых было крепостное право). В широком спектре течений русской политической мысли это направление противостояло как леворадикальным течениям (отвергавшим реформу во имя революции), так и консервативному традиционализму (отвергавшему саму идею изменения существующего строя). В настоящее время мы стали свидетелями схваток современных «западников» и «славянофилов». Приобщаться ли нам к достижениям мировой информационной цивилизации в научно-технической, экономической, социально-политической, духовной областях или опять идти своим, самобытным путем? Должны ли мы последовательно повторить все этапы, пройденные Западом, или все же использовать собственный опыт, свои формы решений общецивилизационных задач? Надо ли сейчас учитывать национальные особенности, традиции страны? И опять противоположные, непримиримые позиции, словно бы и не было вековой теоретической полемики и исторического, часто трагического опыта. Русский классический либерализм определил то, что впоследствии было названо «русской идеей»: сознательное предпочтение личным, индивидуальным интересам народных, государственных, общих; преобладание интуитивных способов понимания над всеми формами логического анализа. К.Д. Кавелин сделал вывод о том, что древняя русская жизнь себя полностью исчерпала. Она развила все начала, которые в ней скрывались. Существующий порядок использовал все свои потенциальные возможности на всех уровнях и во всех сферах социума и культуры, вплоть до области быта. Жизнь требует актуализации личностного начала, которое не заложено в общинной организации русской жизни. Поэтому совершенно неверна установка славянофилов на консервацию отживших структур. Славянофилы, считает Кавелин, не правы, обвиняя Запад в нарушении порядка русской жизни, подрыве принципов национальной идентичности и народности. Последние можно понимать только через те внешние формы, в которые они облекаются, а потеря такой формы и может восприниматься как утрата. В таком случае речь идет только о природных (естественных) основах народной жизни. Настоящая идентичность задается, прежде всего, внутренним единством, духовной жизнью, нравственным, а не природным бытием. В таком случае сближение и взаимообмен между народами лишь усиливает национальную идентичность [Кавелин 1989]. Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 1 (29) Королева Л. Г. Консервативно-либеральная модель развития России русских мыслителей XIX–XX веков Особенность решения многих проблем русским либерализмом обусловлена спецификой процесса модернизации в исторически периферийных регионах, оказавшихся перед необходимостью в кратчайшие сроки преодолеть отсталость или реформировать традиционные институты для реализации новых функций. Традиционный либерализм всецело стоял на принципе незыблемости права и видел свою задачу, прежде всего, в построении правового государства. Однако в условиях масштабных социальных изменений государство стоит перед выбором: с одной стороны, оставаясь правовым, оно не может активно воздействовать на социальные отношения (это предполагает разрушение существующей правовой системы), с другой стороны, проводя необходимые в новых условиях преобразования по модернизации общества, оно вынуждено перестать быть правовым (следуя за логикой реформ, а не за отжившими правовыми нормами). Задача русского классического либерализма и заключалась в том, чтобы преодолеть это противоречие: согласовать права и свободы общества с существованием сильного государства, способного осуществлять социальные реформы, несмотря на оказываемое сопротивление. Разрешение указанных выше противоречий возможно только при признании обоюдности и взаимовыгодности прав граждан и государства. Теория общественного договора, на которую опирались представители классического либерализма, есть своего рода теоретическая модель отношений общества и государства, конфликта между ними, а также способа разрешения этого конфликта. Она содержит фундаментальную этическую предпосылку социального бытия – естественное согласие. Этот принцип стал благодаря Канту основой переустройства общества на началах либерализма, парламентской демократии и соблюдения прав человека. Все русские либералы рассматривали право в рамках общей философии человека и философии ценностей, пытаясь тем самым избежать релятивизма, свойственного историзму и позитивизму. Важнейшим свойством европейских народов, писал Кавелин, является воля к изменению форм общественной жизни. На этом основании он считал русский народ народом европейским. Однако само по себе изменение форм ничего не стоит, если в результате этого процесса не появляется личность. В «Письме Ф.М. Достоевскому» (1880) Кавелин говорит о типичной ошибке славянофилов и почвенников – приписывать всему русскому народу лучшие нравственные качества и считать его глубоко религиозным, проникшимся православной верой. «Вы будете,– указывает он, – превозносить простоту, кротость, смирение, незлобивость, сердечную доброту русского народа; а другой не с меньшим основанием укажет на его наклонность к воровству, обманам, плутовству, пьянству, на дикое и безобразное отношение к женщине; вам приведут множество примеров свирепой жестокости и бесчеловечности» [Кавелин 1989: 460]. Рассуждая о нравственности или безнравственности, надо обращать внимание на то, что составляет предмет верований и убеждений, а оно определяется его историей, путями развития, культурой. К сожалению, «характер духовной природы» русского народа неопределенен, не выяснен, не «пропитан христианским духом». Обрядовая сторона христианства у нас всегда преобладала: суть учения представлялась в частом посещении церкви и строгом соблюдении священных обрядов, а условием нравственного совершенствования было отречение от мира. Анализ идей К.Д. Кавелина – представителя классического русского либерализма – позволяет сделать следующие выводы. 1. Неправомерны традиционный негативизм по отношению к либерализму и оценка его как чисто западноевропейского феномена, свойственные славянофилам всех поколений, евразийцам и близким им течениям отечественной философии. ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ 2. Полемика либерализма как «западничества» и антилиберализма как «почвенничества» сама по себе является бесплодной. Практика показывает, что обновляющаяся культурно-ценностная сфера современной России принимает идеи либерализма (хотя, возможно, в утилитаризованной форме, в духе раннего либерализма). Проблема заключается в том, насколько эти ценности и нравственнопрагматические установки могут реализоваться в институционально-правовой системе, испытывающей в своем становлении весьма противоречивые тенденции. По сравнению с «классической» западной моделью, русский либерализм ХIХ в. имеет ряд существенных особенностей: неопределенность социальной опоры в силу отсталости и слабости буржуазии; конституционно-правовая программа в духе исторической школы права (в отличие от традиционных установок естественного права в духе Просвещения); апелляция к государству (в отличие от провозглашения борьбы со старым абсолютистским режимом); поддержка реформ сверху. Русский неолиберализм начала ХХ в. имел свою философскую основу. В ее разработку большой вклад внес П.И. Новгородцев. Он понял, что в основе абсолютного историзма лежит деперсонализация человека, в силу чего прошлое постоянно переписывается с точки зрения последнего победившего принципа. При этом задача сводится к тому, чтобы предсказать победителя и «отдаться» ему, духовно отождествиться с ним, встать на сторону «передового», отрекаясь от прошлого как «отсталого». В своем акцентировании этой проблемы Новгородцев противостоял не только позитивизму и историзму, но и основному руслу русской философии начала ХХ в., а именно метафизике всеединства, имевшей в себе при всех возможных оговорках антиперсоналистический заряд. Таким образом, философия общества и культуры не может вывести свои основные понятия, исходя из допущения существования временной гармонии будущего идеального строя, который якобы осуществится в конце истории. Ее построения должны соответствовать вечной гармонии абсолютного идеала, которая одинаково возвышается и над концом истории, и над ее началом, и одинаково осуществляется на всем ее протяжении. Из этого очевидно, пишет Новгородцев в работе «Об общественном идеале», что в центре построений философии культуры должна быть поставлена не будущая гармония истории, не идея земного рая, а вечный идеал Добра, обязательный для каждого исторического периода, для каждого поколения, для каждого лица. Вечный идеал Добра обязывает признать в истории иную подлинную реальность – живую человеческую личность, через которую должны быть осуществлены идеальные требования. Новгородцев, следуя Канту, считает, что личность представляет ту нравственную основу, которая, прежде всего, должна быть охраняема в каждом поколении и в каждую эпоху как источник и цель прогресса, как образ и путь осуществления абсолютного идеала. Она никогда не должна быть рассматриваема как средство к общественной гармонии; напротив, сама эта гармония является лишь одним из средств для осуществления задач жизни [Новгородцев 1991: 67]. По мнению Новгородцева, у Руссо и Канта, Маркса и Энгельса абсолютная цель общества определяется правильно. Ошибка их заключается лишь в том, что они считали себя обладающими абсолютным, единственным средством достижения этой цели: в демократической теории таким средством полагается народовластие, в социалистической – обобществление средств производства. «Но эти средства суть временные исторические начала, вполне уместные и безусловно необходимые при Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 1 (29) Королева Л. Г. Консервативно-либеральная модель развития России русских мыслителей XIX–XX веков определении конкретных программ в те или иные эпохи, но вовсе не определяющие собою существа абсолютного идеала». Мысль о беспредельности прогресса открывает бесконечный простор для свободных исканий и свободного творчества: каждый конкретный идеал с этой точки зрения признается лишь временным, оставляющим место для критики, для пересмотра, для дальнейших усилий. Это воззрение Новгородцева пронизывает дух терпимости и свободы. Он подвергает критике идеи «принудительного построения жизни», делает ценные и справедливые замечания. Концепции русских неолибералов, казалось бы, нарушают сложившуюся дифференциацию общественно-политических позиций: этатистской (государственнопопечительской) и гражданской (ориентированной на высокую степень автономии гражданского общества и составляющих его групп). Мы считаем, однако, что они, с одной стороны, отвечают национальным культурным «архетипам» социальной справедливости солидарности, коллективизма, а с другой – отражают общецивилизационные тенденции, выраженные в социальной ориентированности доктрин постиндустриализма. Представители русского либерализма выдвинули при этом принцип опережающего развития культуры по отношению к социальным подсистемам общества. Новые социальные институты могут создаваться лишь при условии созревания культурных предпосылок и путем отбора наиболее жизнеспособных образцов. При этом исключается прямое копирование и перенесение на национальную почву образцов иной культуры без их предварительной адаптации и ассимиляции в рамках сложившихся институциональных структур. В России, как показывает изучение работ русских либералов ХIХ – начала ХХ в., имелись традиции либерализма. Составляющие либерализма: индивидуальность, не отождествляемая с индивидуализмом, свобода, не сводящаяся к своевластию, господство права в общественной жизни, местное самоуправление, консенсус, вбирающий многообразие культур, стилей жизни и мышления – все это способно послужить становлению свободной личности в России, решить проблему «человекобщество» во всем взаимодействии и взаимосвязи. Либеральная модель общественного развития русских мыслителей далека от того представления о современном «неолиберализме», которым пугают наивных читателей и слушателей наши современные «правые». Она предполагает: личностную автономию при условии соблюдения организационно-правовых рамок; плюрализм культурных образцов и толерантность в их исполнении и обмене (при наличии общей стратегии); демократичный и коллегиальный стиль управления, наличие «общего дела», преобладание отношений «по горизонтали»; выработку приоритетных решений «снизу вверх»; преобладание индивидуально-личностных начал, стремление к их гармонизации с общественными интересами. Научное новаторство И.А. Ильина заключается в создании им концепции самодержавного правового государства как высшего типа государственности. До него в русском консерватизме таких попыток не было. И.А. Ильин – сторонник иерархического сословного строя, общества, основанного на ранге. Лишь в возврате к этим началам мыслил он плодотворное будущее России. Люди и перед лицом Божиим и от природы разнокачественны, разноценны и потому не должны быть равны в своих юридических правах. Здесь он наследник не только Т. Карлейля, которого он цитирует, но и К.Н. Леонтьева. ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Справедливость требует, по мнению Ильина, не равенства, а предметно-справедливых привилегий. Справедливо, чтобы беременные женщины имели известные привилегии, преступники и душевнобольные были лишены права голоса, а государственные должности давались талантливым, умным и честным людям. Необходимо умение верно, жизненно и творчески распределять ранг, указывает философ. Но у читателя тут же встает вопрос о правомерности, критериях, границах этих «предметных привилегий» (и соответственно, ущемления прав других, не привилегированных людей). Человеку как творческому духовному центру, считает Ильин, необходимо иметь на земле прочное, вещественное «гнездо» – частную собственность. И государство должно принять хозяйственную свободу граждан, не стремиться к изъятию их собственности. Философ обосновывает необходимость частной собственности тем, что она вызывает в человеке духовные мотивы для напряженного творческого труда, стимулирует хозяйственную предприимчивость и личную инициативу (и тем укрепляет характер), дает чувство уверенности, научает творчески любить труд и землю, свой очаг и родину, пробуждает и воспитывает правосознание, хозяйственную солидарность и свободу [Ильин 1996: 272–273]. Возражения современного читателя вызывает вовсе не тезис И.А. Ильина о необходимости частной собственности как гарантии хозяйственной независимости личности, а его отрицание либеральных принципов. В современном производстве изолированный свободный частный собственник давно не является доминирующей фигурой. Он включен в различные экономические структуры. Рыночные отношения – между товаровладельцами, товаропроизводителями, продавцами и покупателями рабочей силы – основаны на принципе формального равенства, против которого как раз и выступает Ильин. Иначе происходит экономическое и духовное присвоение человеческой личности государством. Одна из причин русских революций 1917 г., по Ильину, – отсутствие крепкого и верного монархического правосознания народа. Беспечность правых охранительных партий, трагическое положение пролетариата, бездумное бунтарство крестьянства и утопизм интеллигенции привели к страшной катастрофе. Другой причиной революций было центробежное тяготение славянского характера. Жизнь на огромном равнинном пространстве с редкой населенностью и дух азиатского кочевничества подталкивали русских к антиобщественному поведению, уходу от творческого труда к смуте и погрому [Ильин 1993]. Ильин создал антидемократическую, антиевропейскую, антилиберальную модель общества. Но одновременно он высказал много плодотворных идей: о природе общественных ценностей и институтов, их органическом характере, опасности небрежного и произвольного отношения к ним; о вне- и надпартийной политике, о патриотизме и подлинном национализме. Они требуют нашего внимания и осмысления. Анализ социально-политический процессов в нашей стране позволяет подтвердить основной тезис консерватизма о том, что всегда надо стремиться к улучшению социальных институтов, а не ставить задачу переделать их целиком и немедленно. Необходимо, как указывал Берк, постоянно действовать внутри и в пределах как ценностей, так и институтов, которые созданы не нами. Он писал: «В Англии мы еще не полностью распотрошили наши национальные внутренности, мы все еще ощущаем, ценим и культивируем эти унаследованные от родителей чувства, которые являются для нас полными веры стражами, активными наставниками в наших обязанностях, действительными защитниками всех либеральных и гуманных моральных норм… Мы боимся Бога; мы смотрим с благоговением наверх, на короля; с Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 1 (29) Королева Л. Г. Консервативно-либеральная модель развития России русских мыслителей XIX–XX веков заинтересованностью на парламентариев; с чувством долга на магистратов; с почтением на священников; и с уважением на аристократию» [Burke 1955: 97–98]. Аналогичные мысли высказывает в своей работе «Открытое общество и его враги» К. Поппер, создавая концепцию социальной инженерии: «Преобразователи общества, которые хотят полностью перестроить социальный мир незамедлительно, подобны художнику, стирающему все с холста, чтобы написать все на нем заново. Они не понимают, что тем самым разрушают и собственные мысли, и планы, и свою утопию, включенные также в старую картину. В результате получается не платоновская идеальная модель, а хаос. При этом нет оснований полагать, что полная реконструкция социального мира приведет сразу к работающей системе. Все равно потребуются долгий и трудный процесс мелких исправлений, другими словами, рациональный метод постепенной инженерии, который надо бы было применять изначально» [Поппер 1992: 210]. Представители русского консервативного либерализма подчеркивали, спецификой российского политического пространства является ориентация на духовнонравственный комплекс консерватизма: приоритет национальных интересов, государство, вера, семья, нравственность, совесть, социальная ответственность индивида, духовность, служение (служба). Плоская вестернизация, отвергающая отечественные традиции (тем более в условиях, когда европейский либерализм стал социальным), является откровенной архаикой, влекущей за собой весьма порочные и разрушительные стереотипы. Для современного мышления вопрос может стоять только в плоскости оптимизации групп интересов по всей цепочке социальных связей – индивидуальные (личные), групповые или коллективные (предприятие, корпорация, партия и т.п.) и общесистемные (общегосударственные, общенациональные, общенародные). В качестве общего вывода можно отметить продуктивность и либеральных, и консервативных установок русской общественной мысли, необходимость их применения к анализу и совершенствованию реалий современной социальной жизни России. В русском либерализме была разработана модель социального государства, органически впитавшая в себя традиционные ценности русской культуры. В современных общественных теориях должны, на наш взгляд, сочетаться две тенденции: уважение к свободе отдельного индивида и защита традиционных для консерватизма ценностей. Это предполагает: опору на силу и возможности государства в реализации экономических и социальных программ: усиление роли коллективистских начал наряду с признанием индивидуальной инициативы; осознание общечеловеческих интересов, тенденций развития современной цивилизации; опору на патриотизм, служение долгу, ответственность, уважение к традициям, трудовую этику, ориентацию личности на собственные силы и осознание неплодотворности доминирования сугубо гедонистической и иждивенческой морали. Библиографический список Burke E. Reflections on the Revolution in France. N.Y., 1955. 388 p. Ильин И.А. Наши задачи // Ильин И.А. Собр. соч.: в 10 т. Т. 2. Кн. 2. М.: Русская книга, 1993. 496 с. ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ Ильин И.А. Путь духовного обновления // Ильин И.А. Собр. соч.: в 10 т. Т. 1. М.: Русская книга, 1996. 400 c. Кавелин К.Д. Наш умственный строй: Статьи по философии русской истории и культуры. М.: Правда, 1989. 654 с. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М.: Пресса, 1991. 638 с. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. Т. 1: Чары Платона. М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992. 448 с. Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 1 (29)
