Рим до и во время Юлия Цезаря

Штюрмер Л.Л.
Рим до и во время Юлия
Цезаря
НАУЧНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ
ЦЕНТР АНТИКОВЕДЕНИЯ
ЯРОСЛАВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
ИМ. П.Г. ДЕМИДОВА
ЯРОСЛАВЛЬ, РОССИЯ
THE SCIENTIFIC & EDUCATIONAL
CENTRE FOR CLASSICAL STUDIES
AT YAROSLAVL DEMIDOV STATE UNIVERSITY
YAROSLAVL, RUSSIA
DAS WISSENSCHAFTLICHEN FORSCHUNGS- UND
STUDIENZENTRUM FÜR DIE GESCHICHTE,
KULTUR UND RECHT DER ANTIKE
DER STAATLICHEN DEMIDOW-UNIVERSITÄT JAROSLAWL
YAROSLAWL, RUSSLAND
ЯРОСЛАВСКАЯ ОБЛАСТНАЯ УНИВЕРСАЛЬНАЯ
НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА ИМ. Н.А. НЕКРАСОВА
[ Stable URL: http://elar.uniyar.ac.ru/jspui/handle/123456789/3073 ]
[Публикация работы:]
Штюрмер Л.Л. 1876: Рим до и во время Юлия Цезаря. СПб.
РОССИЙСКАЯ АССОЦИАЦИЯ
АНТИКОВЕДОВ
RUSSIAN SOCIETY OF CLASSICAL STUDIES
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ И
ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ФОНД
«ЦЕНТР ИЗУЧЕНИЯ РИМСКОГО ПРАВА»
ЯРОСЛАВСКИЙ ФИЛИАЛ
THE RESEARCH AND EDUCATIONAL FOUNDATION
“THE CENTRE FOR ROMAN LAW STUDIES”
YAROSLAVL BRANCH
ЯРОСЛАВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ИМ. П.Г. ДЕМИДОВА
YAROSLAVL DEMIDOV STATE UNIVERSITY
Р
Ж
Μ
Ъ
'>· "у /
4
W
ДО, И ВО ВРЕМЯ
ю л і я
Ц
е
-^r*
Ш94
з
а
р
я
Народъ. — Войско. — Общество и главные
дѣятели.
Военно-историчѳскій очѳркъ.
СОСТАВИЛЪ
-
CD
σ>
СѴІ
σ>
ΝΓ
Г Е H E P A Л Ь Н А Г О Ol Τ Α ΒΑ Г Ε Η Ε Ρ Α І Ъ - J К Й Τ Ε Η А Η ТЪ
Л. Л. Ш Т Ю Р М Е Р Ъ .
(255)
Es
ist meine vollkommene Ueberzeu-
gung dasz wir gänzlich in Barbarei ver­
sinken, wenn wir das Studium der Alten
nicht in Ehren und Ansehen
worüber
manche
Gelehrte
erhalten,
verblendet
sind. *).
Niebuhr.
Въ двадцатыхъ годахъ нынѣшняго столѣтія, послѣ жаркихъ литературныхъ споровъ между поборниками подражанія
древнимъ классикамъ и новою самостоятельною школою, направленіе народное и общечеловѣческое, указанное великими
писателями Германіи и Англіи, утвердилось во всѣхъ европейскихъ литературахъ.
Почти въ то же время Нибуръ, въ д у ш ѣ природный
римлянннъ ) , поселившись на классической почвѣ Италіи,
началъ свой строгій критическій разборъ римскихъ древностей;
отдѣленіе всего символическаго и сомнительнаго отъ достовѣрныхъ фактовъ римскихъ бытописаній, и объясненіе дѣйствительной жизни римскаго народа. Его труды измѣнили совер2
) Я убѣжденъ, что безъ основатеіьнаго
1
изученіл древности, мы должны бу-
демъ возвратиться къ временамъ варварства, чего многіе изъ ученнхъ
не пони-
маютъ.
f
) Michelet. Hist. Rom. preface.
1
шенно прежній взглядъ на древность. Вмѣсто повтореній баснословныхъ преданій и краснорѣчивыхъ разсказовъ, въ которыхъ
народное тщеславіе древнихъ соединялось съ прикрасами новѣйшихъ писателей, стремившихся придать своимъ компиляціямъ торжественность героическихъ поэмъ *) явились насхоящія римскія исторіи, сперва самого Нибура, потомъ Момсена,
Швеглера и др. ) , очищенныя ученою критикою, дышащія
римскимъ духомъ, ласпроизводящія жизнь древняго Рима съ
такою отчетливостью^какую прежде мы встрѣчали только въ
изложены событій новѣйшаго времени. Эта вторая реформа,
составившая какъ бы дополнение первой, довершила паденіе
классицизма, а съ нимъ вмѣстѣ и безотчетнаго прдстрастія ко
всему древнему.
2
Между различными оттѣнками послѣдствій, возникшихъ
отъ этого крутого поворота въ средѣ умственной дѣятельности
европейскихъ обществъ, особенно замѣчательны два явленія,
противоположный по своему характеру. Въ Германіи и Англіи,
гдѣ начались и выработались обѣ реформы, люди мыслящіе,
понявъ древность лучше, стали цѣнить ее болѣе. Тамъ, взглядъ
на предметъ и система его изслѣдованія измѣнились, но самое
изученіе древней литературы и исторіи осталось по прежнему,
какъ въ мнѣніи педагоговъ, такъ и въ мнѣніи общества, однимъ изъ существенныхъ условій основательнаго образованія.
Напротивъ того, тамъ, гдѣ общество, не участвовавъ въ пред­
варительной разработкѣ, приняло обѣ реформы какъ совершившійся фактъ (fait accompli), какъ заграничную новизну,
тамъ большинство публики легко отказалось отъ прежняго
ι) Rollin,
Сгёѵіег,
Millot, Vertot, и др. Наши сколки съ этихъ сочиненій
жмѣюіъ еще меиѣе достоинства.
а
) Michelet, Dumont, Weber, и многія
частлмъ
ностей.
римской исторіи, по предметамъ
сочиненія и статьи по отдѣдьнымъ
римскаго
9
законодательства и древ­
вѣрованія и пристрастія, но въ то же время охладѣло π д е ­
лалось равнодушнымъ ко всему древнему. Эгимъ переходомъ
пзъ одной крайности въ другую все было кончено и все
забыто. Молодое поколѣніе возросло уже въ средѣ апатическаго настроенія публики и потому неудивительно, что оно
довольствуется немногими свѣдѣніями о'древности, заимствуе­
мыми большею частью изъ учебниковъ и энциклопедій. Въ
критическихъ случаяхъ, одни охраняютъ свое незнаніе, воскли­
цая съ поэтомъ:
«Qui nous delivrera des Grecs et des Romains!»
другіе, болѣе мыслящіе, но мало ознакомленные съ древ­
нею цивилизаціею, сравнивая ее en bloc съ прославляемымъ
теперь прогрессомъ нашего времени, отзываются о ней съ
пренебреженіемъ и отвергаютъ важность ея изслѣдованія. Пред­
полагая въ древнемъ обществѣ и въ сношеніяхъ между древ­
ними народами одно только право грубой силы, они указы­
вают^ съ торжествомъ на противоположное тому устройство
Европы, обратившейся, усиліями вѣковъ, какъ бы въ одну
семью независимыхъ государствъ, съ развитою въ ней силою
общественнаго мнѣнія, съ деждународнымъ правомъ и новою
политикою равновѣсія христіанскихъ державъ. По рѣшительному ихъ заключенію, съ изобрѣтеніемъ компаса, пороха и
кяигопечатанія, съ открытіемъ новыхъ частей свѣта, устройствомъ почтъ, банковъ, паровыхъ машинъ, электрическихъ телеграфовъ, дѣятельность каждаго изъ европейскихъ государствъ
сдѣлалась * несравненно раэнообразнѣе, разумнѣе и полезнѣе
дѣятельности всего древня го римско-эллинскаго міра.
Такое же убѣжденіе распространилось и въ кругу военныхъ людей, большинство которыхъ или не сознаетъ или прямо
отвергаетъ необходимость и даже пользу иэученія древняго
1*
римскаго военнаго искусства. При поверхностныхъ о немъ*
понятіяхъ, одни находягь, что образъ дѣйствія римскихъ полководцевъ отличается немногимъ отъ тактики Тамерлана и шаха
Надира, другіе, по одностороннему своему взгляду на сущность
военнаго дѣла, признавая верхомъ совершенства нынѣшнее
военное искусство, уничтожаютъ все значеніе древняго громкимъ, безаппеляціоннымъ приговоромъ, что одна пѣхотная бри­
гада любого германскаго герцогства съ соотвѣтствующимъ числомъ артиллеріи, могла бы истребить цѣлую консульскую армію, что одинъ линейный корабль второстепенная датская
королевства разгромилъ бы всѣ флоты Октавія Августа, и, наконецъ, что при нынѣшнемъ развитіи наукъ, искусствъ и про­
мышленности державный Римъ, повелѣвавшій всѣми народами
древняго міра, · сталъ бы въ общей спстемѣ государствъ едвали
не ниже Китая.
Противъ этого спорить безполезно. Слова нѣтъ, что древ­
ность не выдерживаетъ во многихъ отношеніяхъ сравненія съ
позднѣйшимъ воэрожденіемъ христіанскихъ народовъ и многостороннимъ ихъ развитіемъ въ теченіе X I X вѣковъ, отъ чего
возникъ міръ новый, съ неизвѣстными, даже въ просвѣщеннѣйшую изъ древнихъ эпохъ, формами гражданскаго, воен­
наго и политическая устройства. Мы далеко ушли впередъ отъ
окраинъ древней цивилизаціи и можемъ съ удовольствіемъ огля­
нуться навадъ, но теперь, вмѣсто того, чтобы сводить вѣковые,
весьма сложные счеты съ громаднымъ прошлымъ, не полезнѣе
ли будетъ ближе разсмотрѣть тѣ силы, отъ которыхъ наиболѣе
зависѣло движеніе христіанскихъ народовъ по пути цивили­
зации
г
) Очевидно, что главнѣйшимъ рычагомъ новѣйшей цивніизадіи было хрп-
стіанство. Это созвано всѣми и потому мы переходимъ прямо къ свѣтскоіі с і о ронѣ вопроса.
Въ наше время такъ много говорится о передовыхъ лю­
да хъ, что сомнѣваться въ значигельномъ ихъ числѣ рѣшительно
невозможно. Прежде они являлись довольно рѣдко, но все же
являлись, и притомъ всегда кстати. — Опытъ вѣковъ свидѣтельствуетъ, что хотя каждый разумный человѣкъ, отдѣльно взя­
тый, болѣе или менѣе удачно избравъ себѣ разъ дорогу, идетъ
уже по ней смѣло, однакожъ массы разумныхъ существъ къ
тому не способны. Масса, потому именно, что каждый ея членъ
имѣетъ свой разумъ, никогда сама не трогается дружно съ
мѣста и не идетъ впередъ разумнымъ путемъ, пока не вы­
двинется изъ нея человѣкъ съ высшими дарованіями. За нимъ
она слѣдуетъ охотно и даже противъ воли. Стало быть, дви­
ж е т е народовъ къ цивилизаціи зависитъ ближе всего отъ
двухъ силъ, отъ особенной силы передовыхъ людей, отъ того
особенная дара свыше, составляющая достояніе немногихъ,
который мы называемъ геніемъ, и отъ внутренней силы са­
мой движущейся массы или народа.
Простая хронологическая таблица можетъ убѣдить, что
истинно передовые люди или геніи никогда не являлись въ
опредѣленные сроки и число ихъ не зависѣло огъ хронологи­
ческая порядка вѣковъ, но что они, какъ свѣтлые метеоры,
возникали въ различные промежутки времени, у разныхъ на­
родовъ, не подчиняясь никакому разсчету. Обстановка и формы
ихъ бывали каждый раэъ другія, но самое существо генія,
«го творческая сила, всегда была та же самая, одинаково див­
ная и великая: у Гомера, Данта, Шекспира и Гёте; у Пла­
тона и Лейбница; у Цезаря, Фридриха и Наполеона. Проявленіе генія всегда ускоряло общій или частный прогрессъ
taaccu, но самое существо А н і я (какъ и души нашей) не измѣнялось и не можетъ измѣниться. Стало быть, эта сила такая
же теперь и такою же останется навсегда, какою была въ
древности.
Что касается массы, то въ ней заключаются многія силы,
отъ которыхъ зависишь ея движеніе по пути цивилизаціи, по
самыя необходимый для всѣхъ и каждаго изъ ея члееовъ, это:
сила физическая, сила воли и здравый смыслъ, состав­
ляющая какъ бы руки души, безъ которыхъ она неспособна
къ полезному дѣйствію. Эти главные рычаги движенія массъ
также нисколько не измѣнились къ лучшему. Въ періодѣ
вѣкового шествія народовъ къ цивилизаціи, человѣкъ возмужалъ, но его тѣлесная крѣпость ослабѣда, страсти не оставили
его, а только измельчали, и энергія воли какъ бы расшата­
лась. Онъ стяжалъ себѣ многое, цѣною крови и трудовъ, и
многое легкомысленно разбросалъ или растерялъ или долженъ
былъ оставить на дорогѣ. Расширяя область ума, онъ въ тоже
время развелъ въ немъ язвы, отъ которыхъ страдаегь, и, послѣ
безчисленныхъ порывовъ къ лучшему и стремленій къ совер­
шенству, все же остался—человѣкомъ.
Я знаю, что это старая избитая фраза, но нужды нѣтъ:
многія важныя истины, сложившіяся въ сжатыя выраженія,
такъ же обветшали и потому именно избились, что ихъ при­
ходится повторять бевпрестанно. Пусть выводъ будетъ не новь,
лишь бы примѣненіе его было полезно; — неизмѣняемость же
отъ времени существа генія и главныхъ силъ въ массахъ на
родныхъ или, короче, неизмѣняемость человѣческой природы,
составляетъ, по моему мнѣнію, историческую, ученую и психо­
логическую связь между міромъ новымъ и міромъ древнимъ.
Съ утратою этой связи, понятіе о послѣднемъ, затемняясь по­
степенно, превратило бы, наконецъ, древнюю исторію въ рядъ
миеовъ и пестрыхъ сказокъ. Все значеніе для насъ политиче­
ской и военной исторіи опредѣляеФся именно степенью болѣе
или менѣе равумнаго совнанія того, что во всѣхъ историческихъ эпохахъ человѣкъ былъ человѣкомъ.
Прислушайтесь къ народнымъ поговоркамъ, онѣ справед-
ливо увѣряютъ, что въ жизни человѣка все, уже прошедшее,
обращается со временемъ и силою одного времени въ пріягное для насъ воспоминание. Чѣмъ болѣе это прошлое отодви­
гается отъ насъ или, говоря правильнѣе, чѣмъ далѣе мы сами
отъ него отходимъ, тѣмъ заманчивѣе представляется намъ его
яризракъ въ своей оболочкѣ полумрака. Что же заставляете
насъ встрѣчать съ такимъ теплымъ чувствомъ эти f a t a m o r ­
gana въ области духа? Не противно ли это обыкновенной логикѣ? Не странно ли? — А между тѣмъ, сплошь да рядомъ,
мы видимъ, напримѣръ, что человѣкъ пожилой, долголѣтними
трудами, заботами, иногда и жертвами стяжавшій себѣ наконецъ образованіе, богатство, власть или славу, забавляется воспоминаніемъ того времени, когда онъ былъ еще бѣднымътруженпкомъ, или темнымъ, неопытнымъ юношею.—Такова человѣческая натура. Мы безотчетно любимъ все юное; въ природѣ восходъ солнца и весну, въ семьѣ дѣтей, въ жизни мо­
лодость.
Несмотря на игру словъ, древность есть не что иное, какъ,
выраженная другимъ названіемъ, обыкновенная юность, только
юность цѣлыхъ народовъ, юность всего человѣчества, а воспоминанія И8ъ этой юности составляютъ древнюю исторію. Ботъ
почему эта послѣдняя, сходствуя, по сущности, съ свѣтлыми
воспоминаниями молодости и превосходя ихъ огромностью размѣровъ, имѣетъ для насъ особенную привлекательность.
Въ отношеніи къ практической сторонѣ предмета, если
человѣкъ во всѣхъ эпохахъ былъ человѣкомъ; если главные
рычаги движенія массъ были всегда одни и тбже и если су­
щество генія одинаково во всѣ времена, то изъ этого слѣдуетъ,
что изученіе древней исторіи столь же полезно, какъ и изученіе новѣйшей, и что знаніе древности справедливо при­
знается одиимъ изъ условій основательнаго образованія.
Переходя огь общаго заключения къ чисто военному, мы
бы могли привести свидѣтельство многихъ военныхъ авторитетовъ о существенной пользѣ изучены греческой и особенно
римской военной исторіи, но мы ограничимся однимъ указа ніемъ на извѣстныя всѣмъ записки Наполеона 1-го. Въ нихъ
онъ высказалъ ту важную истину, что, несмотря на всѣ усовершенствованія оружія (холоднаго и метательнаго) и соотвѣтствовавшія имъ измѣненія въ организаціи и тактикѣ войскъ,
начала военнаго искусства оставались и останутся всегда тѣ
же самыя, потому что главнымъ орудіемъ полководца былъ
и будетъ всегда человѣкъ *). Оружіе, отдѣльно отъ человѣка,
есть безполезная машина. Одолѣть противника можно и ру­
ками. Употребленіе оружія, какое бы ни было его устрой­
ство, замѣняетъ только ударъ руки, возвышаетъ его силу и
увеличиваешь досягаемость. Чѣмъ болѣе образъ его употребленія подходить къ простотѣ владѣнія рукою, чѣмъ болѣе его
дѣйствіе превосходить силу и досягаемость ея удара, тѣмъ
оно совершеннѣе. Успѣхъ этого дѣйствія въ бою зависитъ
много отъ совершенства оружія, но еще болѣе отъ искусства
и рѣшимости, происходящихъ, въ свою очередь, отъ ума и
энергіи человѣка. При равенствѣ этихъ качествъ, владѣющій
болѣе совершеннымъ оружіемъ беретъ верхъ надъ своимъ про­
тивником!,, при неравенствѣ же перевѣсъ переходить большею
частію на сторону ума и энергіи. Словомъ, значеніе оружія
въ отношеніи къ высшимъ началамъ военнаго искусства не­
оспоримо важно, такъ какъ сила и ловкость рукъ важны въ
*) Эту истину высказали иногіе прежде Наполеона, между прочими, нзвѣстный историкъ Іоаннъ Мюллеръ. Во французскоиъ переводѣ его „Всеобщей
Исторіи", изданномъ въ 1813 году, на стр. 261, встрѣчаемъ слѣдующіл слова:
„1а nature des armes modernes a necessite des grands changements dans la
facti que, mais les regies principales restent les meines, sur tout cell es qui out
rapport au coeur de l'homme qui ne change pas . Заслуга Наполеона состоитъ
въ томъ, что онъ указалъ важность этой истины въ отношеніи военнаго искусств*
и обратилъ на нее вниманіе военныхъ люден.
'
u
жизни человѣка, но все же, въ процессѣ войны и жизни,
главными пружинами признаются не оружіе и не руки, а
человѣкъ. Наполеонъ положительно говорить, что высшія военяыя соображенія («1а partie divine de la guerre») независимы
отъ состоянія военнаго дѣла въ извѣстную эпоху; они для
всѣхъ временъ одинаковы, подвести ихъ подъ правила невоз­
можно, а потому изучать ихъ слѣдуетъ въ описаніяхъ походовъ семи великихъ полководцевъ, изъ которыхъ трое при­
надлежали древнему міру, а остальные четыре новѣйшему
времени *). Единодушный приговоръ Европы причислилъ къ
этой блестящей плеядѣ и самого 'Наполеона.
Каждый изъ этихъ 8-ми великихъ полководцевъ стоялъ
выше уровня своего вѣка, принципы, отличающіе ихъ походы,
видимо составляютъ проявления одной и той же самой силы,
которую мы называемъ военнымъ геніемъ, и одна только раз­
ница эпохъ, обстоятельствъ и средствъ придаетъ наружной
сторонѣ ихъ дѣйствій различный характеръ. Каждый изъ нихъ
преобразоваль въ свое время военное искусство и оставилъ
его болѣе совершеннымъ, но Цезарь и Наполеонъ, въ многостороннемъ величіи которыхъ столь много сроднаго, признаются
исторіею представителями высшаго развитія военнаго искусства,
первый въ древности, а послѣдній. въ новѣйшее время. Ц е ­
зарь, какъ справедливо замѣчаетъ Рюстовъ, былъ знаменитый
*) Рюстовъ говорить, что изслѣдованіе состоянія военнаго дѣла въ древности
привело его къ убѣжденію, что вся разнообразная дѣятельиость нннѣшнеі систены веденія воины и нннѣшнее устройство арміи иредставляютъ только другія
формы прежнихъ военныхъ учрежденіі и соображение, болѣе или менѣе измѣнивпііяся отъ времени, но что самня учрежденія и соображеніл, въ главныхъ,
по крайней мѣрѣ, чертахъ, существовали во всѣ времена. Это заключеяіе, моасетъ быть, слишкомъ смѣлое, однакожъ, Рюстовъ считаетъ его вѣрнѣйшимъ основаніемъ методы изложенія военнаго устройства и военнаго искусства въ древ­
ности. По этой мѳтодѣ составлено имъ сочиненіе „Herweeen und KriegsfuhruDg
С Julius Casars, 1856.
полководецъ не въ общемъ, отвлеченномъ значееіи этого слова;—
въ немъ прежде всего видѣнъ настоящій римскій великій
полководецъ. Особенность его генія состояла въ томъ, что онъ
лучше всѣхъ другихъ понялъ и умѣлъ примѣнить къ дѣлу
народныя и военныя учрежденія своего отечества, въ томъ
именно духѣ, въ которомъ вѣка ихъ создали и развили. От­
того-то его походы имѣють двойную важность въ наукѣ: во1-хъ, по особенному искусству его дѣйствій, и, во-2-хъ, въ
нихъ однихъ только можно видѣть тѣ рубежи, до которыхъ
древній Римъ и древній міръ довели систему и механизмъ
военнаго дѣла.
Походы Цезаря были описаны сперва имъ самимъ (и его
легатомъ Гирціемъ), а потомъ и многими изъ новѣйшихъ воен­
ныхъ писателей. Весьма понятно, что римскій полководецъ*
излагая собственныя свои дѣйствія, счелъ излишним, входить
въ такія подробности, которыя, не относясь прямо до воен­
наго дѣла и театра войны, не приходились къ его разсказу,
потому что все это было извѣстно его современникамъ столько
же, какъ и ему самому. Вотъ почему онъ проходить молчаніемъ всѣ особенности политическаго устройства Рима,
современнаго состоянія римскаго общества, личности главныхъ дѣйствователей, и само собой разумѣется, ничего не го­
ворить объ особенностяхь своей личности, хотя все это имѣло
неоспоримое вліяніе на ходъ каждой кампаніи. Притомъ же,
дѣйствительная цѣль составления и распространенія его комментаріевъ была не литературная и не научная, а чисто по­
литическая. Цезарь написалъ ихъ предъ самымъ началомъ
междоусобной войны вовсе не для пріобрѣтенія славы исто­
рика или литератора, которою онъ дорожилъ
но о которой,
1
) Цезарь любилъ
словесность и былъ
однимъ изъ знаменитѣйшихъ литера-
торовъ своего вѣка. Онъ написалъ въ Галліи сочииеніе О б ъ А н а л о г і и и свои
въ то время, ему некогда было думать. Завоеваніемъ Галліи
онъ расширилъ предѣлы республики и приготовилъ себѣ сред­
ства для низверженія обветшалой формы правленія. * Галлія
была для него матеріальною базою предстоявшихъ военныхъ
дѣйствій, разсказъ же о томъ, «какимъ образомъ вся Г а л лія сдѣлалась римскою провинціею» долженъ былъ слу­
жить е м у , если такъ можно выразиться, нравственною ба­
зою; онъ долженъ былъ оправдать его предъ римскою публи­
кою во множествѣ неосновательныхъ и основательныхъ обвиненій, распространенныхъ его врагами, снискать ему справед­
ливую дань признательности народа и представить въ его глазахъ, какъ великаго полководца, окончившаго трудный подвигъ, начатый Маріемъ. Очевидно, что при такой цѣли комментаріевъ, они, по прошествіи почти 20 вѣковъ, требуютъ
нѣкоторыхъ дополненій и поясненій.
Понятно также, что Наполеонъ въ написанной подъ его
диктовку, уже на островѣ св. Елены, статьѣ: «Precis des guerres de Cesar», разбирая походы великаго полководца подъ
гнетомъ тоски и во время утомительной ночной безсонницы;
диктуя съ одра болѣзни, поспѣшно, безъ справокъ, прямо съ
паМЯТЦ, ДОЛЖенъ б и і ^ д > я і д г и з д к г ^
Т
ОДНОГО ^OftH nin^AT^rfe ,
H
w
кою, однимъ орлинымъ взглядомъ генія H a j B a j ^ j ^ j u w j n a нію, отъ чего произошелъ обзоръ, конечно, ^дносторонній,
въ которомъ можно уловить нѣкоторыя неточЁюсш ü
даже
промахи, но въ военно-критическомъ смыслѣ превосходный.
Никто лучше не понималъ сущности военнаго генія и никто
Е о м м е н т а р і и , а въ исходѣ междоусобной в о й н ы — А н т и к а т о н а , множество
п о с л а н і й къ с е н а т у н поэму, подъ заглавіемъ П у т е ш е с т в і е . Е г о слогь,—
говорить Цицеронъ,—отінчается особенною сжатостію и чистотою историческаго языка: „nihil enim est in hiatoria pura et illustri brevietate dulcius", и въ
другомъ мѣстѣ: „что іюди умные съ трудомъ рѣшатся писать о томъ, о чемъ уже
писалъ Цезарь: „sanes qui dem homines a scribendo deterruit". Тацнтъ считалъ
его велпчаишимъ изъ писателей (Summus auctorum divus Julius),
не могъ его такъ хорошо оцѣнить, какъ Нанолеонъ. Но правы
ли прочіе военные писатели, заикнувшіе свои описанія походовъ Цезаря въ болѣе или менѣе тѣсныя рамки военной спе­
циальности.
Такимъ образомъ, въ двухъ важнѣйшихъ сочиненіяхъ о
походахъ великаго полководца римскаго, недостаетъ нѣкоторыхъ дополнительныхъ свѣдѣній, безъ которыхъ чисто техни­
ческое изложеніе этихъ походовъ становится не вполнѣ понятнымъ. Описывая какую-либо замѣчательную партію шахмат­
ной игры, можно ограничиться изложеніемъ однихъ ходовъ той
и другой стороны и оцѣнкою искусства игроковъ; — но, при
описаніи борьбы народныхъ массъ,—борьбы, происходившей въ
древности, этого недостаточно. Для полнаго уразумѣнія такихъ
сложныхъ событій отдаленной эпохи, нужно имѣть хотя нѣкоторое понятіе о складѣ этихъ массъ, образѣ ихъ правленія,
ихъ военномъ устройствѣ, народномъ характерѣ и духѣ того
времени.
Въ составленномъ мною О ч е р к ѣ , я старался изложить эти
свѣдѣнія, по возможности кратко, и смотрѣть на эту, бога­
тую событіями, эпоху и на самого Цезаря, преимущественно
съ военной точки зрѣнія.
Для систематической полноты О ч е р к а , я прежде всего
представляю особенности той среды, изъ которой выдвинулся
Цезарь, ота которой онъ всегда зависѣлъ, и которую наконецъ потрясъ въ основаніяхъ. Это составило предметъ первой
главы, въ которой помѣщенъ обзоръ политическихъ и военныхъ
учреждений Рима и нѣсколько словъ о религіи и нравахъ. Послѣдній предметъ, когда говорится о римскихъ учрежденіяхъ,
заслуживаете особеннаго вниманія. Боязнью боговъ и чисто­
тою нравовъ Римъ, при всѣхъ внѣшнихъ опасностяхъ и внутреннихъ волненіяхъ, простоялъ болѣе семи вѣковъ, мужалъ
и выросъ въ исполинскіе размѣры; съ оСлабленіемъ же этихъ
*
«
крѣпкихъ основъ далънѣйшее существование народнаго правленія сдѣлалось невозможнымъ и слава римскаго оружія пре­
кратилась.
Политическая и военная дѣятельность Цезаря не состав­
ляла отдѣльнаго акта въ исторіи римскаго народа: она была
продолженіемъ попытовъ Гракховъ, Марія, Суллы, Помпея и
другихъ, не столь ярко обрисовавшихся честолюбцевъ, а потому,
прежде изложенія свѣдѣній, касающихся Цезаря, надо было
связать ихъ съ предшествовавшими историческими событиями,
изложивъ во второй главѣ внѣшнюю и внутреннюю жизнь
Рима въ послѣднюю эпоху республики.
Для отчетливости иэложенія этихъ двухъ главъ, я долженъ
былъ не рѣдко выходить изъ предѣловъ описываемой эпохи и
обращаться къ временамъ · болѣе отдаленнымъ. Это было не­
обходимо потому,* что картина исторической жизни народа, въ
извѣстную эпоху, съ его учрежденіями и состояніемъ обще­
ства, не можетъ быть полна и говорить сама за себя при
строго замкнутыхъ хронологическихъ рамкахъ. Чтобы имѣть
удовлетворительное понятіе о народѣ, войскѣ, обществѣ и
учрежденіяхъ государства, въ нисходящемъ его періодѣ, необ­
ходимо разсказать хотя въ общихъ чертахъ, каковы они были
въ періодъ высшаго ихъ развитія и отчего произошло ихъ
ослабленіе или разстройство, потому что они ослабѣваютъ, ис­
кажаются или раэстроиваются не вдругь, а постепенно и во
всѣхъ фазахъ своего упадки сохраняют^ какую-нибудь долю
прежней силы, доблести или совершенства.
Такимъ образомъ, самый характеръ настоящего труда заставилъ раздѣлить его на двѣ части:
Г л а в а I. Обзоръ римскихъ учрежденій.
Г л а в а И . Послѣднее время республики.
Изъ предметовъ спеціально военныхъ, читатель найдетъ
1-й главѣ обозрѣніе римскаго военнаго устройства и
в ъ
и искусства, взглядъ на римскую военную систему во время
Цезаря, преобразованія, имъ введенныя, и характеристическія
черты его военныхъ дѣйствій. Все это составляетъ полезное π
даже необходимое поясненіе для его походовъ.
Но этого мало. Всякая армія есть сила разумныхъ су­
ществу сила живая, а потому для уразумѣнія ея дѣйствій
нужно имѣть понятіе о солдатѣ и полководцѣ. Необходимость
подробныхъ свѣдѣнШ, характеризующихъ личность полководца,
понятна сама собою. Что касается солдата, то хотя онъ во
всѣ времена и у всѣхъ народовъ, вслѣдствіе болѣе или менѣе
продолжительная служенія подъ знаменами, и пріобрѣталъ
особый привычки, понятія и страсти, отличавшія его отъ
общей массы народонаселения, однакожъ, въ главныхъ основаніяхъ, народный характеръ сохранялся въ немъ и онъ всегда
былъ сыномъ своей родины, своего отечества, отражающимъ
на себѣ всѣ жизненныя начала политическая и гражданскаго
устройства народа. Стало быть, для понятія о войскѣ, нужно
понятіе о народѣ, и потому помѣщенныя здѣсь основанія римскаго политическая устройства и свѣдѣнія о нравахъ и состояніи 'римскаго общества въ дослѣдвее время республики,
надѣюсь, не будутъ излишними въ военномъ отпошеніи.
Эти указанія дополнять и пояснять поверхностныя свѣдѣнія
многихъ читателей о значеніи, нравахъ и характерѣ римскаго
воина, о главныхъ основаніяхъ набора легіоновъ, о власти*'
консула, стоявшаго во главѣ арміи и управлявшаго провинціею, объ отношеніяхъ его къ римскому сенату, народу и
римскимъ войскамъ, которыя чрезъ годъ могли быть его судья­
ми въ комиціяхъ, объ его отвѣтственности и проч. Этого не
объяснить ни одинъ трактата о военной оргавизаціи и воен­
номъ искусствѣ римлянъ, потому что все это опредѣлялось въ
древнемъ Римѣ не столько цѣлями военной спеціальности,
сколько духомъ и основаниями государственная устройства.
Различіе между складомъ новѣйшихъ народовъ и древнимъ
римскимъ такъ велико, что послѣдній требуетъ особаго изученія. Такъ, напримѣръ, у рнмлянъ пѣхота и конница были не
только два рода войскъ, но и два сословія народа *), которому
принадлежала высшая въ государствѣ власть (majestas). Армія,
окончившая походъ, обращалась снова въ гражданъ, принадлежащихъ къ трибамъ, куріямъ и народнымъ центуріямъ и
принимающихъ участіе въ рѣшеніи важнѣйшихъ государственныхъ вопросовъ. Полнота политическихъ правъ римскаго граж­
данина заключалась именно въ совокупленіи права подавать
голосъ въ комиціяхъ (jus suflragii) съ правомъ служить въ
легіонахъ (jus militiae), и это обстоятельство было такъ важно,
что консулъ могъ армію, сосредоточенную въ лагерѣ, обратить
въ народное собраніе (comitii). Опредѣленія такого собранія,
хотя и не пользовались бы одобреніемъ общественнаго мнѣнія, однакожъ, имѣли бы силу закона. Словомъ, между политическимъ и военнымъ устройствомъ народа существовала та­
кая взаимная, неразрывная связь, что иноземецъ, очутившись
среди римлянъ, съ трудомъ бы могъ рѣшить: было ли устрой­
ство арміи основано на устройствѣ народа, или, наоборотъ,
устройство народа основано на началахъ, позаимствованныхъ
изъ арміи.
#Въ новѣйшихъ арміяхъ, военное дѣло, переставь быть
ремесломъ, возвысилось на Степень многосторонняя и труднаго искусства. Оно въ ряду наукъ соприкасается теперь ко
многимъ отраслямъ практическихъ познаній, потому что и са­
мое значеніе арміи, для которой оно совершенствуется, со­
ставляешь извѣстную долю въ интересахъ народа, изъ среды
которая армія вызывается къ полезной дѣятельности. Эта
взаимная связь между интересами гражданскаго и военнаго
') Граждане и эквиты.
сословія государства, образовавшаяся постепенно, въ теченіе
вѣковъ, имѣетъ еще обширное поле для дальнѣйшаго разви­
тая. Изъ всѣхъ народовѣ, одни только римляне окончательно
рѣшили эту важную задачу. Въ славномъ ихъ отечествѣ, съ
самаго начала политическаго быта, не только оба сословія
сливались въ одно, но и самыя понятія о народѣ и войскѣ,
о долгѣ гражданина и воина, объ интересахъ того и другого,
совпадали въ одну общую^ великую, недѣлимую идею служе­
ния государству.
ГЛАВА
ПЕРВАЯ
•ψ
ОВЗОРЪ
РИМСКИХЪ
ТЧРЕЖДЕНІЙ.
убѣзоръ РИМС
ІЪ УЧРЕЖДАЙ
( 2 0 0 — 1 3 4 , до P.
Rome
etait
Χ.)
faite pour s'agrandir, et ses
lois etaient admirables pour cela.
Rome
n'etait
pas proprement une monar­
chic ou une republique, mais la tete du
corps forme par tous les peuples du
monde.
Montesquieu.
I.
Римское законодательство въ продолжение болѣе семи столѣтій,
предшествовавшие учрежденію имперіи, развивалось постоянно
и непрерывно, подвергаясь то постѳпенныиъ изжѣненіяжъ, то до­
вольно крутынъ переворотами Общая его система оказывалась
всегда такъ устойчивою, что могла и примѣняться въ соврененннмъ обстоятельстважъ и принимать въ себя новыя начала, и
твердо слѣдовать по опасному иногда пути, безъ ослабленія
своихъ жизненныхъ условій, безъ утраты всеобщаго уваженія и
безъ уменыпенія требованій строгаго и сознатѳіьнаго исполнѳнія
правительственныхъ распоряжений, составляющаго дѣйствительную
Ш у и пользу законовъ. Въ разнообразной средѣ этого явленія
2*
всего болѣѳ поражаетъ насъ политическое устройство римскаго
народа—не по своей формѣ, не по долговѣчности существования и
дал* не по ^вліянію на развитіе римскаго могущества, а* потому
именно, что въ немъ, несмотря на длинный, почти шестивѣковой рядъ преобразование сохранились до столкновенія съ-Востокомъ ненарушимыми тѣ главныя основанія, на которыхъ оно
было созвано и приведено въ ^систему уже первыми царяіГи. Эта
многознаменательная особенность политическаго устройства одного
лишь римскаго народа, не повторившаяся въ исторической жи­
зни никакого другого государства (за исключеніемъ развѣ Китая)
заслуживаетъ особаго вниманія.
Въ древности, первоначальное устройство каждаго новаго гра­
жданская общества опиралось, безъ сомнѣнія, преимущественно на
тѣ понятія, которыя въ средѣ его основателей получили уже
прежде нѣкоторое развитіе и были ими признаваемы особенно*
важными. Поэтому полагать должно, что въ первоначальномъ
римскомъ обществѣ наибольшимъ уваженіемъ пользовались: боязнь
боговъ *), честный трудъ зѳмледѣльца и право сильнаго. Въ
христіанскомъ мірѣ соединеніе въ цѣдомъ народѣ столь несродныхъ
между собою понятій, какъ буйное право силы съ религіею и мир­
ною сельскою жизнью, представляется анормальнымъ. Въ языче­
ской древности оно было только рѣдкимъ явленіемъ, но^явленіемъ
возможнымъ потому, что именно на этихъ трехъ главныхъ началахъ сложилось и при послѣдующемъ ихъ развитіи окрѣпло по­
литическое устройство Рима. Развитіе боязни боговъ поселило въ
умахъ римлянъ убѣжденіе, что, одобренныя благопріятными авспиціями
римскія учрежденія установлены самими богами, а
законы выражаютъ волю боговъ; слѣдовательно, какъ тѣ, такъ и
другіе ненарушимы. Та же боязнь боговъ привела ихъ къ сознанію важности не только смысла, ной обрядовъ каждаго закона,
1
1) Боязнь боговъ составляла въ продолженіе многихъ вѣковъ
отличительную
черту римскаго общества.
2
) Auspicia—испрошеніе води боговъ, посредствомъ гаданія, наблюдения полета
птицъ и проч.
*
къ римскому строгому пониманію святости клятвы и неогра­
ниченной власти главы семейства, къ высокому понятію объ
отечествѣ и долгѣ гражданина. Земледѣльческая жизнь, охра­
няющая вездѣ чистоту нравовъ, сдѣлала изъ этой послѣднѳй
первое условіе уваженія римскаго общества къ частному лицу.
Наконецъ, убѣжденіѳ въ правѣ сильнаго вызвало учреждения, породившія дѣйствительную силу съ свойственными ей стремле­
ниями къ побѣдамъ и славѣ. Всѣ три главныя основы: вѣра, сель­
ская жизнь и убѣждѳніе въ правѣ сильнаго сохранились въ римскомъ устройствѣ въ продолженіе многихъ вѣковъ; вліяніе ихъ
на общество сперва постоянно усиливалось, потомъ стало ослабѣвать; разумно - систематическое развитіе и охраненіе ихъ непри­
косновенности образовало самую могущественную политическую
власть, которая когда-либо существовала, а искаженіѳ и оставле­
ние ихъ разрушили ее.
Право римское было, съ самаго основанія и впослѣдствіи
до императоровъ, по характеру своему градское. Границы госу­
дарства раздвигались постоянно; покоренныя племена Италіи по­
лучали римскія права, но во все время республики одни только
жители города Рима или имѣвшіе въ немъ осѣдлость могли поль­
зоваться всѣми правами римскаго гражданства.
Этрмъ объясняется вся римская исторія до диктаторства
Суллы.
Собранные Ромуломъ на Палатинской горѣ рамнесы тиціи
и луцеры составили три разіичиыя по происхожденію своему
трибы, изъ которыхъ каждая раздѣлена была на 10 курій
а
тѣ на роды (gens) и семейства.
) По мнѣнію Нибура,
у многихъ изъ древнихъ иародовъ б в і и какія-то завѣтыыя числа, по которымъ они раздѣллли массу жителей. Нябуръ не видитъ въ
этомъ ничего мистическаго или таииственнаго, а скорѣе положительное понятіе
о государствѣ, какъ стройножъ едннствѣ многихъ отдѣлъныхъ семействъ, предназначенныхъ въ дальнейшему развитію и имѣющихъ врожденное человѣку стремленіе
ЕЬ симетріи, сила которой безспорно содѣйствуетъ прочности установленнаго закономъ раздѣленія. У римляиъ 3 и 10 считались священными числами, можотъ быть
потому, что у нихъ было только 3 времени года (весна и лѣто сливались), годъ
ѵ
Въ семействѣ глава его имѣлъ неограниченную власть надъ
женою, надъ жизнію и имуществомъ своихъ дѣтей или имъ усыновленныхъ; онъ могъ ихъ наказывать, продавать въ рабство и
даже карать · смертью, хотя бы сынъ занималъ общественную дол­
жность. При жизни отца сынъ только пользовался пріобрѣтеннымъ
своими трудами имуществомъ, но оно не составляло его собственно­
сти. Впослѣдствіи родительская власть была нѣсколько ограничена
обязательствомъ собирать въважнѣйшихъ случаяхъ фамиліныйсовѣтъ.
Главнѣйшія права свободнаго римскаго гражданина *), пріобрѣтенныя обществомъ не вдругъ, а постепенно, были по окончательномъ ихъ развитіи слѣдующія:
Первое и важнѣйшеѳ право подавать голосъ въ народномъ
собраніи (jus suffragii), которое при царяхъ утверждало законы
и важнѣйшія государственныя дѣла, а во время республики имѣло
въ Римѣ верховную власть (majestas).
2- е) Право быть избираемымъ въ государственныя должности
(jus bonorum).
3- е) Право принимать участіе въ постановленіяхъ о богослу­
жении (jus sacrorum).
4-ѳ) Право личное (libertas quiritium), охранявшее римскаго
гражданина отъ произвола и насилія^всякой власти; осудить же
его на смерть могло только собраніе народа. Сверхъ того, граж­
дане имѣли право требовать каждаго сановника къ отвѣту предъ
народнымъ собраніѳмъ по употреблению овѣренной ему власти и
право обвиненія (jus provocationis)
5- е) Право вносить свое имя' въ народную перепись (census)
и проистекавшее изъ него право военной службы въ Легіонахъ
(jus militiae), а не въ вспомогательныхъ войскахъ (in auxiliis) и
имѣлъ 10 мѣслцевъ, мѣсяцъ 8 X 1 0 дней, а знакомая ннъ планета Сатурнъ 30-тилѣтніи періодъ. Нибуръ объясняете этимъ учреждение 8-хъ трибъ, 30 курій, 30
латинскихъ городовъ, 300 родовъ (gens), 800 всадннковъ, 300 сенаторовъ, 3000
домовъ, 3000 челов. пѣхоты и проч.
!) Кромѣ свободныхъ гражданъ, были отпущенники, ижѣвшіе ограниченныя пра­
ва, π рабы, не имѣвшіе никакихъ правъ.
6-е) Равномѣрноѳ наложеніе податей на всѣхъ гражданъ (jus
tributorum et vectigalium).
Рабы не имѣли никакихъ правь; они считались не лицами,
а вещами, въ родѣ рабочихъ орудій, и предметомъ торговли.
Получившіе свободу, а съ нею и нѣкоторыя права
назывались
отпущенниками (libertini).
Въ куріяхъ числились одни только свободные граждане. Изъ
10-ти курій избрано было 100 старшинъ, которые составили се­
ната ) или совѣтъ царя, а впослѣдствіи правительствующій
совѣтъ республики.
Эти первые сенаторы назывались отцами (patres), а ихъ по­
томство патриціями. Они были надѣлены болыпимъ количествомъ земли противъ остальныхъ гражданъ, составившихъ перво­
начальную общину и названныхъ плебеями. Потомки ихъ и пересѳлявшіеся въ Римъ иноземцы получили то же названіе. Оба со­
словия соединялись особймъ примѣнѳніемъ родительской власти,
опекою патриціевъ надъ плебеями, отчего произошли названія натроновъ и кліѳнтовъ.
Управление государствомъ и начальство надъ арміѳю принад­
лежали сперва царяиъ, а потомъ консуламъ; законодательная же
власть народу, собранному по куріямъ (Coraitia curiata). Въ этихъ
собраніяхъ, или комиціяхъ, кромѣ патриціевъ, подавали голоса
и болѣе зажиточные граждане, отправлявшіе военную службу въ
конницѣ и потому называемые ѳквитами (equites, всадники). Малопо-малу изъ нихъ образовалось особое сословіе—среднее между
иатриціями и плебеями. Перѳдъ второю пуническою войною
въ сословіи эквитовъ считалось уже болѣе 25,000 человѣкъ.
Первоначально одни патриціи и эквиты составляли народъ
римскій (populus romanus). Плебеи (plebs) не входили въ со2
*) Впослѣдствіи отпущенники сравнены были съ свободными по рожденію гра­
жданами.
) Изъ каждой куріи избрано было 3, изъ каждой трибы также 3, а изъ все­
го народа одинъ, отчего составилось 100.
2
ставъ трибъ и курій, не участвовали въ богослуженіи высшаго
сословія, не иогли занимать общественныя должности и не пользо­
вались многими другими правами. Древни патриціатъ составлялъ
сомкнутую привилегированную общи^ІйГтолько въ политическомъ,
но и въ богослужебномъ отношеніи, а въ сравненіи съ плебеями
не только преобладающее сословіе, но и. клерикальную корпора­
ции имѣвпгую исключительное наслѣдственно-родовоѳ право богослуженія (jus sacrorum) и право авспицій. Непосредственннмъ
слѣдствіемъ того было упомянутое лишѳніѳ плебѳѳвъ всѣхъ правъ,
болѣе или менѣѳ проистекавшихъ изъ права богослуженія или
сопряженныхъ съправомъ авспицій, до такой степени, что бра­
ки (сошшЬішп) между двумя сословиями почитались оскорбленіемъ
боговъ. Преимущества, отличавпгія эти высокіе роды отъ плебеевъ,
признавались даромъ воли боговъ, которымъ никто изъ смертныхъ
противиться не можетъ. Сверхъ того, патриціи были хранителями
богослужебной мудрости, законовъ и Лридическихъ обрядовъ.
При отсутствіи письменности всѣ эти правила передавались ме­
жду ними изъ рода въ родъ. Плебей, желавши начать тяжбу, по­
дать жалобу, купить или продать землю, долженъ былъ по не­
обходимости совѣтоваться съ своимъ патрономъ.
Начавшіяся внослѣдствіи распри между этими двумя ^ословіями были борьбою двухъ міровыхъ началъ: духовнаго и политическаго. Послѣднее одержало верхъ, Побѣда его содѣйствовала
быстрому развитію народности и политическая могущества римлянъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ заронила въ римское общество первая
сѣмена ослабленія боязни боговъ и самой вѣры.
Между тѣмъ отъ безпрѳрывныхъ войнъ коренное римское на­
селение быстро уменьшалось, далеко не пополнялось внутреннимъ
приращеніемъ, а потому римляне стали принимать въ число гра­
жданъ сперва однихъ латиновъ, съ которыми соединяло ихъ
общее происхождение, а потомъ и итальянскихъ иноплеменниковъ.
Они переселялись въ Римъ цѣлыми толпами ) и поступали въ
1
) Съ расширеніемъ римской власти всякій начать гордиться римскимъ граж-
1
<;ословіе плебѳевъ, которое, сдѣлавшись отъ того весьма многочис­
ленным^ не пользовалось однакожъ важнѣйшими политическимъ,
правами. Для отстраненія этой несообразности Тарквиній Прискъ
усилилъ составь существовавшихъ до него 3-хъ трибъ новыми
3-мя трибами изъ зажиточныхъ плебеевъ, которые такимъ образомъ получили званіе младшихъ патриціевъ (patres minoruni gen­
tium), для разлячія отъ древнихъ патриціевъ (patres majorum
gentium). Тогда же число эквитовъ доведено было до 1800 и
число сенаторовъ до 300 *). Но эти мѣры не отстранили недостатковъ политическаго устройства. Для одного уже набора войска
и взиманія податей необходимо было включить плебеевъ въ какое
либо общее раздѣленіе всего народа, а какъ вѣра и древнія преданія препятствовали зачислению низшаго класса въ составь ку­
ри, то Сѳрвій Туллій, оставивъ существовавшее до того времени
родовое раздѣленіе патриціевъ на куріи, ввелъ, сверхъ онаго,
два совершенно новыя раздѣленія, основанная на началахъ, не
имѣвшихъ ничего общаго съ началами родовыми и богослужеб­
ными; а именно:
1-е) Топографическое, на четыре городскія трибы (tribus
urbanae): палатинскую, субъ-урбанскую, Коллинскуго и эсквилинскую, и 26 сельскихъ (tribus rusticae). Такимъ образомъ, рядомъ съ 30-ю куріями патриціевъ явилось 30 трибъ изъ патриціевъ и плебеевъ. Впослѣдствіи число ихъ доведено было до
35-ти. Это раздѣленіе было первоначально чисто-административ­
ное, но послѣ ввѳденія республиканского образа правленія плебеи
стали собирать комиціи по трібамъ, для- рѣшенія всѣхъ вообще
дѣлъ, и придали этимъ собраяіямъ весьма важное значеніе.
дапствомъ, и потому сенатъ сталъ боіѣе и болѣе затруднять
права иноплеменниками.
пріобрѣтеніе этого
) Въ какое именно время число сенаторовъ было доведено до 300, это съ достовѣрностію неизвѣстно; обыкновенно относятъ эту мѣру ко времени Тарквиюя,
но Гульманъ (Hullman) полагаетъ, что она была принята только въ н а ч м ^ респуодики и что тогда къ 100 сенаторамъ изъ патриціевъ прибавлено б ы л Л о о изъ
плебеевъ.
1
2-е) Политическое и военное. Въ древности, зажиточные
граждане ииѣли болѣе причинъ дорожить благосостояніемъ и сла­
вою отечества, нежели бѣдные, и въ то же время болѣе средствъ
къ лучшему вооружению и снаряженію себя при поступлении въ
армію. Обыкновенно полагаютъ, что на этомъ основаніи Сервій
Туллій предоставилъ каждому гражданину участіе въ государственныхъ дѣлахъ, по мѣрѣ его состоянія и количества вносимыхъ имъ податей. Онъ раздѣлилъ весь народъ на шесть
классовъ, а классы—на центуріи
но не поголовно, не по
100 человѣкъ, а такимъ образомъ, что имущественный итогъ
каждой изъ центурій первыхъ пяти классовъ былъ одинаковый;
отчего въ первомъ классѣ было 98 центурій (въ томъ числѣ
шесть центурій патриціѳвъ и 18 центурій эквитовъ), во 2-мъ,
3-мъ и 4-мъ по 20-ти, въ пятомъ 30, а шестой классъ, со­
стоявши изъ бѣднѣйшихъ нражданъ (capiti censi ), составлялъ
одну центурію.
Каждая центурія имѣла одинъ голосъ. Этимъ бѣднѣйшій
классъ (pleboecula) лишился вліянія на государственныя дѣла, но
за то платилъ весьма умѣренныя подати и не призывался къ
военной службѣ, которая съ того времени сдѣлалась еще болѣе
почетною. Голоса подавали сперва всѣ 18 центурій эквитовъ, а
потомъ и другія. Бели первый классъ вотировалъ единогласно,
то отъ прочихъ классовъ уже незачѣмъ было отбирать голоса.
Опредѣленіѳ собранія по центуріямъ вносилось еще на утверждение
собранія патриціевъ по куріямъ (auctoritas patrum).
Въ военномъ отношеніи каждый классъ народа раздѣлялся на
равное число центурій для полевой и мѣстной службы. Въ пер­
выхъ (centnria juniorum) состояли граждане отъ 17-ти до полнаго 45-лѣтняго возраста, во вторыхъ (centuria seniorum) граж2
*) Изъ этвхъ центуріи, существовавшихъ собственно для подачи голосовъ въ
народннхъ собраніяхъ, избирались
въ ариію военння центуріи пѣхотн и туриы
конницы.
а
) Обложенныхъ поголовною податью. Про/гіе классы платили подать съ иму­
щества и назывались pecuhia censi.
дане отъ 46 до 60-ти лѣтъ. Весь народъ раздѣленъ былъ на
пѣхоту и конницу. Пѣхота состояла во всѣхъ δ-ти первыхъ
классахъ; въ первомъ она была обязана имѣть полное тяжелое
вооружение и снаряженіе, а въ прочихъ классахъ требованія по­
степенно уменьшались, отчего получалось пять различныхъ родовъ
пѣхотнаго войска. Послѣдній изъ'нихъ имѣлъ уже однѣ только
ручныя пращи. Для набора военно-рабочихъ и музыкантовъ су­
ществовали четыре особыя центуріи. Наконѳцъ, изъ шестого класса,
вообще освобожденнаго отъ военной службы, набиралась часть
пролетаріевъ для составления рѳзервнаго войска. Они назывались
акценсами, выступали на войну безъ оружія и предназначались
для замѣны убитыхъ и ранѳныхъ. По имуществу, это былъ какъбы средни классъ между пятымъ и шестымъ. Такимъ образомъ,
народъ римскій, распрѳдѣленный по классамъ для комицій, представлялъ вмѣстѣ съ тѣмъ и римское войско, построенное для
смотра, и наоборотъ—римская армія въ боевомъ порядкѣ имѣла
видъ и права народнаго собранія по центуріямъ. Подобныя на­
родный собранія назывались даже exercitus classis, войскомъ
по классамъ—или exercitus urbanus, градскимъ войскомъ, и
могли быть созываемы только за чертою Рима (pomoerium). Bcfr
это обнаруживаетъ, что раздѣленіѳ на классы имѣло спеціальна
военную цѣль. Можно даже полагать, что вначалѣ не было
никакой другой цѣли и что уже со временемъ возникла мысль
принять раздѣленіе военное за.основаніе политическая раздѣленія народа *). При совершенному» сліяніи римскихъ нонятій о
долгѣ воина и гражданина, это предположеніе едва ли можетъ
быть ошибочно. По убѣжденію римлянъ, воинъ перваго класса,
тяжело вооруженный и сражавшійся въ первой линіи, долженъ
былъ имѣть большее участіе въ народныхъ комиціяхъ, нежели
пращникъ задней линіи боевого порядка. На томъ же основаніи,
хотя число людей отъ 46 до 60-лѣтняго возраста относится
обыкновенно къ числу 16 до 46-лѣтнихъ, какъ 1 : 3 , однакожъ
О Швеперъ.
первые (seniores) и вторые (juniores) составляли одинаковое чи­
сло центурій и ^мѣли одинаковое число голосовъ, потому что
первые уже кончили военную службу въ полѣ и оказали за­
слуги. Большее зучастіе ихъ въ, государственныхъ дѣлахъ удер­
живало, кромѣ того, демократическую пылкость молодого поколѣнія. Граждане шестого класса освобождены были, какъ сказано
выше, отъ военной службы (съ образованіемъ римскаго флота
изъ нихъ набирались матросы). Впрочемъ, въ опасныхъ обстоятельствахъ изъ этого правила допускались изъятія; тогда наби­
рали въ армію не только бѣднѣйшій классъ, но даже рабовъ
(volones). Послѣдніѳ отпускались на волю послѣ двухъ лѣтъ воен­
ной службы.
1
Бѳзпрестанныя войны, отрывавшія гражданъ отъ сельскаго
труда, привели плебеевъ почти къ нищетѣ, а строгія взысканія
съ должниковъ, разныя прит$сненія патриціевъ и лишеніѳ важнѣйшихъ нравъ сдѣлали положеніе низшаго сословія невыноси­
мыми Борьба между обоими сословіями была неизбѣжна.
Она началась тотчасъ послѣ учреждения республики, когда
масса плебеевъ сознала свою силу, и продолжалась слишкомъ два
съ половиною вѣка безъ остановки. По характеру своему она
можѳтъ быть раздѣлена на два различные періода, отдѣленныѳ
одинъ отъ другого краткимъ временемъ существования децем­
вирата.
В ъ первомъ періодѣ плебеи вовсе не добивались участія
ни въ законодательной, ни въ исполнительной власти; всѣ усилія
ихъ ограничивались лишь огражденіемъ себя отъ притѣсненій
патриціевъ, стараніемъ отдѣлиться отъ нихъ и образовать изъ
себя отдѣльную самостоятельную общину. Но при тогдашней об' ширности консульской власти это было невозможно, а потому они
рѣшились сперва уравновѣсить эту власть другою, собственно
йлебейскою должностію, и потомъ поручить избраннымъ лицамъ
составить онредѣлительные законы. Такимъ образомъ возникло
учреждение народныхъ трибуновъ, число которыхъ · постепенно
увеличивалось до десяти. Это былъ рѣшительный шагъ къ рас-
ширенію вдіянія народа на государствѳнныя дѣла и къ демокра- .
тіи. Цослѣ этой первой уступки отношенія между высшимъ и
низшимъ сословиями измѣнились вдругъ, и оба они стали на
степень не только нравственна™, 90 и политическая равенства,
какъ два самостоятельные народа, по заключеніи между собой
договора, Въ самомъ дѣлѣ, договоръ этотъ заключенъ былъ тор­
жественно при посредствѣ феціядовъ ) иукрѣпленъ присягою
обоихъ сословій, отчего и названъ былъ свящѳннымъ (lex sacrata).
До самагр образования децемвирата* каждое изъ нихъ избирало
себѣ особыхъ сановниковъ, имѣло свое особое правленіе,
И 9 ^
производство, комиціи, ^Ьгаансы и даже празднества. Отгадку
ліродзядда ^і^мт\шѣ^^т&
двойственность въ политичѳ- »'r
скомъ устройстванарѴДГ^ "^(вЬ^^съ сенатомъ возникъ совѣтъ
народныхъ трибуновъ, имѣвшій также свои совѣщанія, издавав­
ши опредѣленія и указы. Рядомъ съ куріятскими собраніями
патриціѳвъ собирались плебейскія комиціи по трибамъ, рядомъ
съ играми патриціѳвъ (Ludi romani) явились игры плебеевъ <к
(Ludi plebaei). Респт^щ^въ^самомъ началѣ своего существованія тж*ш$у^^
и у ф і а т у я ^добыче^
λ
С
К
4 / f / r
е
сосѣдей^ тавъ оолѣе, что патриціи,^^вствуя с е м слабѣіашіи,
начали возлагать свои надежды на усмиреніе плебеевъ посреди
ствомъ латиновъ и съ этою, можетъ быть, цѣлью сдѣлали послѣднимъ значительный уступки при заключеніи трактата консуломъ
Спуріемъ-Бассіемъ. Удивительное народное чутье (инстинктъ) и
родовая политическая мудрость патриціевъ спасли, государство
отъ неминуемой гибели, однакожъ ничто не могло предотвратить
внутреннихъ волнешй. Писанные законы составлены били, какъ
извѣстно, децемвирами, которые, будучи сами патрицшпг, сохра­
нили въ новомъ законодательствѣ главныя преимущества своему
сословію.
Во второмъ періодѣ, продолжавшемся слишкомъ два сто) Феціяды былж лица духовваго званія, употребляемый для объявленія войны,
-іюченія мира и вообще для важныхъ международныхъ сношеній.
1
1(
,
лѣтія, плебеи, оставивъ опасное стремление къ политической раздѣльности, удовольствовались на первое время полученными пра­
вами. Вскорѣ, однако-жъ, они взглянули иначе на свое положеніѳ, избравъ себѣ цѣль, совершенно противоположную прежней,
начали добиваться сліянія съ патриціями, уничтожѳнія всѣхъ
преградъ, раздѣлявшихъ оба сословія, равенства правъ и госу­
дарственная единства.
Руководимые своими народными трибунами, они достигли
этихъ цѣлей постепенно, а именно: въ 305 г. по основаніи Рима,
по закону Валерія и Горація
1) право требовать къ отвѣту предъ народнымъ собраніемъ каждаго сановника, не исключая
и диктатора; и 2) признанія нлѳбисцитовъ
—издававшихсясобраніями по трибамъ и обязательігыхъ до того времени только
для плебеевъ,—законами, обязательными для всего народа.
Этимъ началось народное законодательство. Трибуны, руководившіе комиціями трибъ, сдѣлались изъ простыхъ охранителей
правъ народа законными представителями и присвоили себѣ право
авспидій.
г
Такъ какъ понятіе о сѳмействІГ^
римскаго законодательства и главное основаніѳ родового ^политическаго устройства народа, то низшее сословіе потребовало, въ
309 году, отмѣны закона, запрещавшая браки между семей­
ствами патриціевъ и плебеевъ. Трибунъ Канулей, домогавшійся
этой отмѣны, былъ человѣкъ, какъ видно, логичный; онъ понималъ, что, исторгая у патриціата блескъ происхожденія и высокія права авспицій, предоставленныя ему по закону, незачѣмъ
останавливаться на половинѣ дороги и тогда же потребовалъ
допущенія плебеевъ къ занятію консульской должности. Встрево­
женный сенатъ согласился на отмѣну древняго постановления о
<5ракахъ для того только, чтобы имѣть возможность отказать,
*) Два сенатора, бывшіе посредниками при вторичномъ выходѣ плебеевъ изъ
Рима на священную гору.
2) Это названіе означало различіеоть п о п у л и с ц и т о в ъ или опредѣленіи все­
го народа, представителями котораго были сперва одни патриціи.
по крайней мѣрѣ, во второмъ домогательствѣ. Въ этомъ жизненномъ вопросѣ онъ сдѣлалъ еще важнѣйшую уступку, согласив­
шись на учреждение и предоставление плебеямъ новаго званія
военныхъ трибуновъ съ консульскою властію. Но все это
не удовлетворило плебеевъ, и только отсрочило на время настойчивыя ихъ домогательства. Вскорѣ затѣмъ они, отвергнувъ
новое званіе трибуновъ консулярныхъ, возвратились къ прежнему
требованію, получили въ 339 году .право занимать квесторскую должность, въ 386 году допущение пяти плебеевъ въ коллегію хранителей Сибиллинныхъ книгъ, въ 387 г., по закону
Лицинія, право на получѳніе участковъ общественной земли и въ
томъ же году (послѣ 78 лѣтъ упорной борьбы) диктаторъ Камиллъ съ горестью принужденъ былъ утвердить законъ, дозволявшій избирать одного консула изъ плебеевъ. Сѳнатъ, однакожъ, успѣлъ отдѣлить отъ обширной консульской власти зна­
чительную ея часть и передать ее учрежденнымъ по его настоянію новымъ сановникамъ изъ патриціевъ, а именно: цѳнзорамъ
и преторамъ *). Ослабѣвшая нѣсколько борьба возгорѣлась
вновь. Доблестный римскій патриціатъ упорно отстаивалъ древніе принципы, освященные обрядами вѣры и преданіями, но наконецъ долженъ былъ уступить. Плебеи получили право на
эдильство, пріобрѣли право назначать въ легіонахъ двѣ-трети всего числа военныхъ трибуновъ, а въ 398, 415 и
417-мъ годахъ нрава получать, наравнѣ съ патриціями, званія
диктатора, цензора и претора. Въ послѣднемъ званіи они
могли уже судить патриціевъ. Еромѣ того, въ 415 г. (по за­
кону избранная изъ плебеевъ диктатора Публія Филона) отмѣнено было auctoritas patrum, т.-е. требовавшееся до того вре­
мени утвержденіе куріями всякая постановленія комицій центуріальныхъ; отъ подобнаго же утверждения куріями освобождены
были выборы въ консульское званіе закономъ Менія, и плебис*) Должность претора была новая, но названіе старое. Въ первое время pec^
пуолнки-консулы назывались п р е т о р а м и .
циты комицій по трибамъ, сперва закономъ Публилія въ 415-мъ
же году и потомъ окончательно закономъ Гортензія въ 467 году.
Наконецъ, въ 454 году закономъ Огульнія, плебсъ допущенъ
былъ и до богослужебныхъ должностей авгуровъ и жрецовъ.
Впослѣдствіи, по окончаніи войны за Сицилію (513) измѣнены были еще правила, установленный Сервіемъ Туллісмъ
для подачи голосовъ въ собраніяхъ по центуріямъ. По новому
преобразованию, всѣ пять классовъ получили равное число голо­
совъ, у эквитовъ отнято было право пѳрваго голоса и перене­
сено на одну изъ центурій 1-го класса, выбираемую каждый разъ
по жребію (Centuria prerogativa) и отпущенники сравнены съ сво­
бодно-рожденными. Эта реформа передала плебеямъ послѣднее
преимущество, остававшееся у родовой знати, — право перваго
голоса. Новое пріобрѣтеніе было важно потому, что всѣ прочія
центуріи, слѣдовавшія за жеребьевого, почти всегда повторяли
ея голосъ, считая его какъ-бы пророчѳскимъ (omen).
Этимъ окончилась продолжительная борьба, не столько двухъ
сословій, сколько двухъ великихъ началъ. Патриціи защищали
основанный на римской вѣрѣ охранительный начала: 1) отдѣльной, чуждавшейся всего иноземнаго, народности и 2) ^ентрализаціи власти въ высшемъ сословіи. Плебеи добивались равенства
правъ, перенесенія ихъ за прѳдѣлы города, завоеванія и погло­
щения всего величественною римскою народностію. Безъ плебеевъ
Римъ не покорилъ бы весь міръ и не усыновилъ бы всѣ народы;
безъ патриціевъ онъ не сохранилъ бы своего грандіознаго харак­
тера своей оригинальной жизни и пересталъ бы быть Римомъ...
Такимъ образомъ предъ началомъ войны съ Пирромъ уста­
новилось равенство правъ всѣхъ свободныхъ сословій *). Патриціямъ осталось одно лишь высшее богослуженіе и преимущество
древняго происхожденія; выгоды отъ полученія званія патриція
!) Одинъ только Interrex долженъ былъ быть изъ патриціевъ, но эта долж­
ность учреждалась весьма рѣдко и на короткое время, обыкновенно на 5 дней,
при запоздалом ь избраніи консуловъ. Должность народнаго трибуна мЪгли зани­
мать одни плебеи.
'
яе было никакой и никто уже не искалъ этого эЬадя. Напротивъ того, блестящее положеніе народныхъ трибунов^ц^жда^о
нѣкоторыхъ честолюбивыхъ патриціевъ записываться H ^ f t ^ Ä r
для полученія этого завиднаго достоинства. Съ другой стороны,
хотя браки между обоими сословиями и были дозволены, однакожъ дѣти отъ такихъ союзовъ причислялись къ плебеямъ. Такимъ образомъ отъ потерь въ прежнихъ войнахъ, отъ перехода
въ плебсъ и отъ смѣшанныхъ браков^, число патриціевъ умень­
шалось весьма быстро. Во время Цеваря ихъ было уже такъ
мало, что онъ долженъ былъ возвысить нѣсколько плебейскихъ
фамилій въ патрйціи, для того только, чтобы не было затрудне­
ния въ замѣщѳніи жѣкоторыхъ богослужебныхъ должностей!
Съ уничтоженібмъ сословныхъ прецмуществъ одни только личныя достоинства давали право на занятіе государственныхъ дол­
жностей. Но какъ заслуги возвышали въ обществѣ не только
того, кто ихъ оказывалъ, но и его потомство, то вскорѣ вмѣсто
прежней родовой аристократ явилось заслуженное благородство
(optimates), къ которому стали причислять всѣхъ отправлявшихъ
какую-либо курульскую должность ) и имѣвшихъ право вы­
ставлять въ своемъ домѣ грудные портреты предковъ. Не имѣвшій этого права назывался homo obscurus, ignobilis, а первый
получившій это право былъ homo novus. Новые патриціи и значительнѣйшіб роды нлебейскіе образовали фамильную аристокра­
тию (nobilitas), въ нѣкоторомъ смыслѣ еще сильнѣе проникнутую
аристократичеекимъ духомъ, нежели древній патриціатъ. Нобили
и оптиматы, не довольствуясь предоставленными имъ почетными
правами, хотѣли всю власть прибрать въ свои руки и сдѣлать
изъ римскаго правительства органъ городской знати. Отъ этого
возникла оппозиція и борьба партій продолжалась съ прежнимъ
упорствомъ только за другія начала. Къ несчастію, оппозицію въ
то время могла составить уже одна только, масса бѣднаго народа
1
О Высшіе государственные чины имѣли право сидѣть въ народныхъ собраніяхъ
креслахъ высокихъ, обложенныхъ слонового костью gellae curules, отъ этаго
права высшія должности назывались к у р у л ь с к и м и .
в ъ
и голодной черни, становившаяся отъ скопленія отпущенниковъ
и пришельцевъ все сильнѣйшею и необузданнѣйшею, волнуемая
сперва народными трибунами, а потомъ реформаторами и често­
любцами. А въ Рямѣ въ эту эпоху (въ исходѣ 2-го вѣка до
P. X . ) считалось до 318000 гражданъ, способныхъ носить оружіе
т„-е. отъ 17-ти до 60-ти лѣтняго возраста *), кромѣ рабовъ.
Итакъ, равенство правъ было достигнуто и утверждено въ
Римѣ, но оно далеко не существовало за Римомъ. Тамъ обитали
латнны и итальянцы, для покоренія которыхъ римляне употре­
били нѣсколько вѣковъ. Нааонецъ они покорились, сдѣлались
братьями и союзниками римлянъ, но, кромѣ этого почетнаго ти­
тула, за который имъ приходилось, съ открнтіѳмъ каждой внѣшней войны, платить дорого и кровью и имущество», не полу­
чили ничего болѣе. Они только остались при своихъ прежнихъ
народныхъ правахъ. Съ 340 г. до P. X . латины въ соедине­
н а съ кампанцами и римскими поселеніями потребовали участія
въ римскомъ гражданскомъ правѣ, въ консульствѣ и сенатѣ, отъ
чего возгорѣлась упорная и продолжительная война. Гораздо ранѣѳ ея окончанія составь сената отъ уравнешя правъ въ Римѣ
совершѳйно иэмѣнился, однакожъ новая аристократія продолжала
отстаивать замкнутость римскихъ правъ для иноплеменниковъ, съ
такимъ же упорствомъ, съ какимъ патриціи оспаривали предъ
тѣмъ доступъ ея въ курію и въ сенатъ. Казалось что съ первыхъ временъ республики охранительное начало пустило глубокіе
корни въ капитолійскую скалу и, не взирая на измѣнявшійся ро­
довой и сословный составь сената, заставляло его всегда защи­
щать до послѣдней возможности древнюю градскую форму рим­
скихъ учреждѳній. При самомъ уже исходѣ страшной борьбы за
право римскаго гражданства ) погибло вътри годаболѣѳ 100,000
римлянъ и 300,000 итальянцевъ, и все же римскіе союзники до­
бились только закона, Юлія (lex Julia), который хотя и даровалъ
2
ι) Census Caecilü Metelli.
) Въ начадѣ иерваго вѣка до P.
2
X.
янь всѣ права, по при исяолнеюи представляяъ множество условіі затруднівшихъ пользование этаитиравами )· Л р
-по­
дачи голосов* ( j * snffragü) осталось по прежнему градскимъ
римскимъ правомъ. Чтобы-пользоваться этимъ дорогимъ лреимуществомъ, пріобрѣтеннымъ. потокам* «родаг» ^пролйтоі въ пользу
Рима и протиВъ Рима итальянцы прохоДйн п о 8 0 — 1 2 0 верстъ,
ни одна римская!* площадь не могла ихъі/ііомѣстить, часть ихъ
подавала голоса съ вершины храмовъ, и ,н«іртиковъ окружавшихъ
<форумъ и вотировала напрасцо, потому что всѣ итальянцы были
причислены къ тѣмъ 8-ми ігрибамъ, которая подавали голосъ
послѣднія, т.-е. тогда, к о г ^ обсулмваемыі вопроръ былъуже рѣшенъ большинствомъ голосовъ\первыхъ трибъ.
Этимъ окончилось политическое устройство римской респу­
блики.
Вѣковыя внутреннія волневія въ Рямѣ происходили преиму­
щественно отъ трехъ особенностей первоначальная его устройства.
1) одни патриціи могли занимать всѣ должности богослужебныя, гражданскія и военный. 2) власть консуловъ была слишкомъ обширная и 3) плебеи со времени раздѣяенія народа на
классы имѣли слишкомъ ограниченное участіе въ государствеяныхъ
дѣлахъ* Къ чести римскаго законодательства должно сказать, что
всѣ эти недостатки могли быть исправлены, хотя и.' не безъ водненій, но не насильственно, а путемъ законнымъ: первый уравненіѳмъ
правъ, второй раздробленіемъ консульской вдаста, т р в т і Ё і е
могъ быть устраненъ совершенно <5езъ отмѣны закона о-.раздѣле­
т я на классы, чего никто не смѣлъ предложить, мо народ* нашелъ средства увеличить свое участіе въ дѣлаіхъ, неі вцдодя изъ
законовъ. При подачѣ голосовъ по куріямъ вліяйѳ ватриціевъ
преобладало въ комиціяхъ по центуріямъ, они имѣА уже менѣе
преимущества, однакоже имѣли еще многія; въ вшлъ предсѣдаχ
а в о
3
*) Важнѣйшія права, а именно пра во подавать гоюсъ ж занимать, государственныя Д ° ° с т и . били имъ предоставлены съ ограничениями, и вообще италь­
янцы заняли въ Римѣ почти тоже самое мѣсто, которое до того времени занипущенники (libertmi).
л ж н
а л и
от
тѳльствовали сановники съ высшею властью (imperium), обыкно­
венно патриціи или оптиматы, никакое прѳдложеніе не могло
быть обсуживаемо, если оно не было предварительно разсмотрѣнію сенатомъ (т.-е. опять онтиматами): и наконецъ прежде собранія центурій необходимо было испросить волю боговъ, а пра­
во авспицій принадлежало патриціямъ (плебеи долго не знали
замысловатой науки гаданія), но въ собраніяхъ по трибамъ не
нужно было ни авспицій, ни другихъ формальностей. Слѣдовательно, плебеямъ достаточно было настоять, чтобы, вмѣсто собранія по куріямъ, созвано было собраніѳ по центуріямъ, или, виѣсто совѣщанія по центуріямъ, комиціи по трибамъ, соображаясь
каждый разъ съ подлежавшимъ обсужденію предложеніемъ и съ
обстоятельствами. Дѣйствитѳльно, трибуны воспользовались этими
средствами, они стали предлагать проекты новыхъ законовъ, й
важнѣйшія государственныя дѣла на рѣшеніе собраній по трибамъ^
и съ того времени началось народное правленіе.
Нельзя не замѣтить, что, оставшись безъ вліянія въ комиціяхъ по трибамъ, патриціи, свѳрхъ того, подчинялись законодатель­
ной власти низшаго въ государствѣ сословія, рѣшенія котораго
называемым плебисцитами, получили (какъ упомянуто выше) силу
закона. Казалось бы, что такая власть проледаріевъ должна была
перейти въ своеволіе, уничтожить значеніе патриціевъ и самаго
сената; но, при замѣчательной многосторонности римскихъ узако­
нений и прозорливости высшаго сословія ничего подобнаго немогла
случиться. Консулы, а впослѣдствіи цензоры, пѳреводомъ граж­
данъ изъ однѣхъ трибъ въ другія, чрезъ каждый пять лѣтъ,
пересозидали, такъ сказать, въ новую форму всю безпокойную
массу народа. Такъ, напримѣръ, цѳнзоръ Фабіі Великій (maximus),
очистивъ 27 сельскихъ трибъ отъ пролетаріевъ, перевелъ ихъ
въ 4 городскія трибы, а римскую зиать помѣстилъ въ сельскихъ
трибахъ *). Въ началѣ шестого вѣка, когда отпущенники раз1) Мѣра эта была такъ важна, что ва нее то именно Фабін и получилъ названіе великаго.
9
ляожились во всѣхъ трибахъ, цензоры К. Клавдій и Т. Семпроній
Гракхъ перевели ихъ не только изъ сельскихъ, но даже изъ
трехъ городскихъ трібъ въ одну четвертую городскую трибу
(Esquilina), отчего вліяніе черни и отпущенниковъ въ собраяіяхъ по трибамъ значительно уменьшилось. Вліяніемъ цензоровъ
сельскія трибы пріобрѣли первенство надъ городскими, а какъ
въ тѣхъ, такъ и въ другихъ установился родъ старшинства, или
степени почетности. Такимъ обравомъ переводы изъ одной трибы
въ другую сдѣлались особымъ видомъ наказанія (ignommiae causa
tribu movebatur). Ниже всѣхъ стояла эсквилинская триба (ріеbaecula urbana). Кромѣ втогв средства сенатъ имѣлъ много дру­
гихъ. Сопротивление ш и несогласие одного изъ трибуновъ уничто­
жало рѣшеніе всѣхъ остальныхъ, а трибуновъ было десять и се­
нату не трудно было нѣкоторнхъ, или хотя одного, привлечь на
«вою сторону. Если это средство не имѣло успѣха, а дѣдо было
важное, то весь сенатъ въ траурномъ облачѳііи просилъ одного
изъ трибуновъ прекратить свое сопротивление и трибунъ видѣлъ
*акъ бы преступление въ дальнѣйшемъ упорствѣ. Самъ народъ
приводилъ себя въ зависимость, безпокойно заботясь всегда объ
утверждении богами своихъ онредѣленій. Всякая внезапность ка­
кого-либо явленія, тревожила его, снятіе хоругви съ яникула *),
яадучая болѣзнь, на кого-либо напавшая, громъ или, другое не­
благоприятное предзнаменование, заставляли вдругъ прекращать
совѣщанія (alio die!) Прібаіимъ къ тому, что сенатъ пользовал­
ся постоянно пѳянымъ уваженіемъ всѣхъ сословій, и весьма спра­
ведливо, потому что дѣла доказывали его мудрость, потому что
въ опасныхъ обстоаггельствахъ онъ всегда шелъ впереди и возвращалъ народу вѣру въ себя и въ будущее. Въ виду какоголибо важнаго законодательная переворота сенатъ однимъ назначеніемъ диктатора могъ остановить волненіе толпы, исторгнуть
всю власть изъ ея рукъ и уничтожить всѣ законы объявленныя
) Она снималась по приказанію городского претора, когда нужно бяло преяратнть слишкомъ буйное собраніе по центуріямъ.
1
плебисцитами. Объявленів. новой войны прекращало также всѣ
внутрѳннід волненія и возвращало единство въ народѣ. Наконецъ,
надобно замѣтить, что людъ римокій такъ долго и упорно добивавшійся равенства правъ и законодательной власти, по полученіи
ихъ, предоставлялъ, съ свойственнымъ ему въ лучшее время рес­
публики здравомъ смысломъ, почти всю исполнительную власть
аристократіи, оставивъ за собою одно только утвѳржденіе ея дѣйствій. Глубокое уваженіѳ къ вдастямъ удерживало массу отъ употребленія во зло своей силы, скажемъ боіѣе: разсудитѳльный римскій народъ той эпохи понималъ все великое, онъ дорожилъ сво­
ею славою, гордился своими доблестными мужами и сознательно
имъ повиновался, * видя, что ихъ распоряжения приносятъ пользу
и славу отечеству.
Вообще патриціи были представителями древняго римскаго»
духа, они положили на вое римское печать величія и имъ при­
надлежите все прочное въ римскихъ учрежденіяхъ. Всѣ древнія
волйючевві* И; богослужебных предаиія отнжищсь къ тому вре­
мени, когда еще одни только паяриціи составляли римскій на­
родъ (populus). Какъ прямые йотомки основателей Рима, они со­
храняли с* любовію эти дрѳданія и чтили свое славное отече­
ство болѣе совнатѳльщу нежели плебеи. Патриціи питали особен­
ное благсяювѣше къ тому иеболыиому .участку земли, на которому
предки ихъ по совѳршѳніи-ÄUgTirium angHstum ) основали градъ
в ѣ ч и ы і ) , Ρ имъ великій, гдѣ оставались прадѣдовскія могилы
и гдѣ все было освящено вѣковымъ богослуженіыиь. Напротивъ,
того, плебеи дважды готовились выселиться ивъ Рима и заложить
для себя другой городъ ) , отчего едва уснѣяй удержать ихъ
патриціи. Патриціатъ положилъ основаніѳ {минскому военному ис­
кусству, быль всегда впереди щародмаго просвѣщенія, былъ образцомъ гражданскмхъ доблестей л,чистоты нравовъ. Плебеи дажа
1
а
3
t—
:
••
' •—
%
-
!) Торжественный обрядъ древняго римскаго богослуженія.
3
) Urbs aeterna.
·) Послѣ поЕоревія веіевъ, и нослѣ ваятіл РИМА галлами.
въ самые бурные періоды своей борьбы никогда не отказывали
патриціямъ въ истинномъ уваженіи, которое Титъ Ливій весьма
удачно выражаетъ словомъ modestia (скромность).
Эта борьба двухъ сословій весьма · занѣчательна. Съ перваго
взгляда она представляется какъ бы рждомъ непрерывныхъ вол­
нений и безпорядковъ, но если вглядѣться ближе въ ея послѣдствія, то должно сознаться, что она не стоила римскому обще­
ству ни слишкомъ многихъ кровавнхъ жертвъ, ни особенно крутыхъ мѣръ. Въ продолжение цѣлыхъ трехъ столѣтій изгнано было
не болѣе десяти лицъ, казнено самое ничтожное число и даже къ
денежнымъ штрафамь приговорены были не многіе. Между тѣмъ
именно этою постоянною бсфьбою во все лучшее время республики
поддерживало** жяхрарялось равновѣсіе между тремя началами:
монархическимъ^ аристократнчѳскиігь и демократическим^ лежав­
шими в ѵ основаніж полнтическаго устройства римскаго народа.
Борьба придавала крѣв^сть и устой римской жизни, и этому про­
должительному ш р я в е ш ю народныхъ силъ республика обязана
была блестящими успѣвдми ^я законодательства, развитіемъ внеш­
ней политики м. САЁОЮ оружія. Рмбельныя для Рима смуты на­
чались только съ того времени, когда нарушилось равновѣсіе
между тремя яаіалави его нолитігческаго устройства,
Римташг/удо^
дѣйствительнаго блеска и ве­
лики респ|в«жиАОСТігли овоичатеільнаго развитія, а потому
здѣсь м ф о д д е р м Д О ^
блилю съ важнѣйшими изъ
этихъ учрежддаДл< efttipHHO, ел распредАлевіемъ исполнительной
власти..>! •••.Γ.ίί·.-τοαιί·:'τ ».·•"·
..• ·,
Предварительно Лроджыхъ собраніі сенатъ обсужюкалъ каж­
дое новое предложена от частномъ засѣданіи м, по мнѣиію боль­
шинства составлялъ проекта закона. При этомъ мжную роль
играли народные трибуны, имѣвшіе и мѣсто и голосъ въ сенатѣ.
Сопротивление ихъ или споры между ними бывали поводомъ бур, ныхъ рѣчей, перебранокъ и безпорядковъ. При положительномъ
большинствѣ сенаторскихъ голосовъ составлялся проекта сенат* *аго декрета (Senatus consultum), но если трибуны не соглаша,
с
лись съ болыпинствомъ сената, то сенатъ составлялъ только свое
опредѣленіе (senatus anctoritas). Нерѣдко и въ этой формѣ
законъ бнвалъ утверждаѳмъ народнынъ собраніѳжъ, иногда даже
/ противъ желанія* консуловъ. Случалось также, что большинство
/ сената отвергало новое предложѳніе, а между тѣмъ консулы, и
/ еще чаще трибуны, увлекали народъ и исторгали у него утвѳржденіе. Въ подобныхъ случаяхъ благоразумный римскій сенатъ
/ обыкновенно покрывалъ незаконное дѣйствіе народа своимъ позд'
нѣйшимъ опредѣленіемъ (auctoritas).
Прежде собранія народа по куріямъ и по цѳнтуріямі предсѣдательствующая власть вмѣстѣ съ авгурами испрашивала на то
соизволешѳ боговъ посредствомъ авспицій. Буріи собирались на
внѣшней полосѣ города (pomoeria), центуріи за городомъ, когда
ихъ собиралъ сановникъ съ военного властію (imperium), а въ
другихъ случаяхъ на форумѣ или на марсовомъ полѣ; для трибъ
не было опредѣленнаго мѣста. Въ нѣкоторыѳ дни мѣсяца не мо­
гло быть никакихъ собраній, въ дозволенные же дни собраніе
признавалось законнымъ только отъ восхода до заката солнца.
Всякое онредѣленіе собранія становилось недѣйствительнымъ, если
предсѣдательствующій въ немъ произносилъ слово не объявляю
(поп renuntiabo) и тогда надо было снова подавать голоса. Цен#
туріи собирались на нространствѣ обширнаго полукруга съ огра­
дою въ видѣ амфитеатра. По срединѣ, на возвышѳніи, засѣдали
власти въ курульскихъ креслахъ, а по обѣ стороны сенаторы.
Центуріи вызывались установленнымъ порядкомъ, по очереди, и
каждая опускала свою табличку въ приготовленную для этого
урну *). Хотя при собираніи голосовъ перевѣсъ оказывался обык­
новенно на сторонѣ высшаго класса, однако народъ нашѳлъ до­
вольно замѣчательное средство усилить демократическое фліяиіе.
Съ этою цѣлію мало-по-малу вмѣсто сбора классовъ по цѳнтуріямъ стали собираться въ каждомъ классѣ по трибамъ, соотвѣт!) Таблички замѣнили прожнюю устную подачу голосовъ, вслѣдствіе законовъ
Габинія, Кассія и Папирія (139, 137 и 131).
#
ф
ственно мѣстному ихъ расположена. Вообще въ собраніяхъ по
классамъ обсуживались законодательный и высшія судебный дѣла,
а также выборы въ курульскія должности, причемъ происходили
иногда переговоры между вліятельными лицами обѣихъ сторонъ,
волненія черни и даже свалки.
Въ собраніяхъ по куріямъ предсѣдательствовалъ верховный
жрецъ (pontfex maximns) съ двумя авгурами. Въ этихъ комиціяхъ одни патриціи имѣли голосъ, но не подлежитъ сомнѣнію,
что въ нихъ участвовали и нѣкоторые изъ плебеевъ, особенно
плебейскіе эквиты.
Съ половины V вѣва по основаніи Рима эти собранія лиши­
лись прежняго своего етаченія. Они перестали даже собираться и
одни 30 ливторовъ составляли собраніе длд передачи вновь назначеннымъ сановникамъ и полководцамъ отъ имени курій, выс­
шей власти (imperium) для авспицій, утвержденія богослужителей
(Flamines, Вех sacrornm, Спгіо maximus) и т. п.
Относительно собраній по трибамъ видно, что устройство ихъ
подвергалось также кзиѣпеніямъ. Примѣръ преобразованія плебе­
ями комицій по. центуріямъ подалъ оптиматамъ мысль о подоб­
ной же перестройкѣ трибъ. Съ этою цѣлію трибы становились
иногда по положенію лицъ въ обществѣ: во тлавѣ сенаторы, за
ними эквиты, оптиматы, нобили, богатые граждане и потомъ уже
пролетарии, отъ чего въ трибахъ образовались какъ бы классы.—
Правительство не только допускала эту реформу, so иногда само
прибѣгало въ ней, для избѣжанія многихъ затруднений, встрѣчавпщхся прѴстрогомъ соблюдет* законнаго порядка. Вообще въ собраніяхъ по ^рибамъ чернь <чревъ своихъ трибуновъ стояла ваше своихъ
правителей и каждый ораторъ какъ лицо первеяетвующее могъ
назначать мѣсто для сбора. Обыкновенно тотъ мзъ 10-ти трибу­
новъ, который вносить какое-либо предложеніе, созывалъ народъ
на капитолійскую площадь, на поля: марсовое или фламиніевсвое.
Трибуны садились также на возвышеніи противъ того мѣста, гдѣ
находились курульскія кресла сенаторовъ и сановниковъ, значи­
тельное свободное пространство оставалось между представителями
правительства π представителями народа, вся масса котораго помѣщалась позади своихъ трибуновъ. Затѣмъ одинъ изъ трибу­
новъ читалъ свое предложѳніе или давалъ его читать глашатаю,
а самъ только развивалъ важнѣйшія мѣста. Бели кто-либо изъ
другпхъ трибуновъ желалъ говорить противъ предложения, то
останавливать чтеніе и тогда начинались пренія. При единоду­
шии всѣхъ трибуновъ, каждый гражданинъ могъ поддерживать
или оспаривать обсуждаемое предложеніѳ. Всѣ знали, въ чемъ
именно заключается дѣло, потому что содержание его объявлялось на­
роду несколькими днями ранѣе, и не одинъ разъ. Многіѳ сходили съ
своихъ мѣстъ, сновали между толпою, сулили ей обѣщанія, упра­
шивали, грозили, и заискивали всѣми средствами, пока не насту­
пало время подачи грлосовъ. Въ этихъ собраніяхъ назначались
въ случаѣ надобности проконсулы и пропреторы для · управлѳнія
провинціяии, старшій богослужитель (pontfifex maximus), авгуры,
кандидаты на младшія граждаискія должности и проч., присужда­
лись тріумфы и дѣлались опредѣленія о войнѣ и мірѣ. Тамъже
обсуждали иногда такія дѣла, которыя по законамъ вовсе не под­
лежали трибаиъ, но которыхъ рѣшѳніѳ народъ самъ сѳбѣ при.своивалъ, когда опредѣлѳніѳ законной власти ему не нравилось,
а также такія дѣла, рѣіпеніе которыхъ сенатъ отклонилъ отъ
себя, предоставляя ихъ народному приговору.
+
Главнѣйдшмъ разсадникомъ сената было (со времени Гракховъ)
сосяовіе эквитовъ \ Сулла увеличилъ число сенаторовъ до 600,
но при Цицеронѣ ихъ было не болѣѳ 400. По закону, приня­
тие въ сенатъ и въ случаѣ надобности исключение изъ него дѣлалось цензорами: чье имя они ставили въ сенаторскомъ сйискѣ
и читали въ сенатѣ, тотъ былъ сенаторъ. Съ 442 г. основанія
Рима (Lex Ovinia) постановлено было ценэорамъ избирать по куріямъ мужей васлуженныхъ и имѣющихъ опредѣленное состояніе
(censns). Первою должностью, открывавшею доступъ въ сенатъ
%
-
*) Н о избранный въ сенаторы долженъ былъ возвратить казеннаго коня njjjpe
не могъ подавать голоса въ центуріяхъ экпитовъ..
(5нло квесторство, достигаемое едва иа 30-мъ году жизни, сдѣдовательно, раиѣе этого возраста нельзя было пріобрѣсть и сена­
торское званіе. Списокъ кандидатовъ представлялся сенату однимъ
изъ консуловъ, который предварительно внчеркивалъ изъ списка
лица, признаваемыя имъ неспособными или недостойными. Потом*
начинались выборы, при которыхъ обыкновенно обращали болыпоо
вниманіе на нравственность кандидатовъ. По окончаніи выборовъ
прочитывали весь списокъ сенаторовъ, и тотъ изъ нихъ, вотораго цензоръ читалъ первымъ, получалъ почетное иазващѳ princeps
senatus, обыкновенно на всю жизнь имъ сохраняемое.
Въ первое время республики, въ сенатѣ сосредоточивалась,
не по закону, а на дѣлѣ, верховная власть (majestap) и онъ
управлялъ всѣми дѣлами; но мало-по-малу законодательная инмціатива перешла къ народу, а въ сѳнатѣ осталась только auistoritas (опрѳдѣлѳніе) и власть исполнительная. Эта власть была
такъ обширна, что, по свидѣтельству Полибія, всѣ народы счи^
тали Римъ аристократическою республикою
Народные трибуны,
могли противиться сенату въ однѣхъ только законодательных*
мѣрахъ, но они не могли сдѣлать никакого административная
распоряжения безъ соизволенія сената. Народныя собранія по центуріямъ при рйзсмотрѣніи предложена сената рѣшали ихъ по
большинству голосовъ, произнося только да или нѣтъ; они могліг
отвергнуть предложеніе или не назначить въ должность указывавмадо сенатомъ кандидата, но не имѣли права, ни представить свое
собственное предложение, яи избрать другого іршдидача; следова­
тельно, отказъ и упорство не приносили собраіію никакой пользы,
и» пведложенія сената бывали обыкновенно утверждаемы ввродомъ.
Чѣмті оолѣе древнія комиціи по куріямъ обращались въ одну
формальвость, тѣмъ видимѣе сенатъ становился лредсіавггелемъ
римскаго гражданства и главнымъ руководителем^ *ъ дѣлѣ управленія государствомъ. Онъ не только не /встрѣчалъ ни откуда
беевъ.
М С Ж А У
rfMb
В Ъ
Т 0
В
р
е
М
Я
б о л ь ш и н с т
во
сенаторовъ состояло уже иіь пле-
важнаго затруднения, но, напротивъ, пользовался дружнымъ содѣйствіемъ всей аристократін и даже народныхъ трибуновъ, въ осо­
бенности съ того времени, когда они, имѣя мѣсто и голосъ въ
сенатѣ, проникнулись корпораціоннымъ его духомъ. Содѣйствіе ихъ
обѳзпечивало вліяніе сената на собранія по трибамъ. Словомъ,
все управленіѳ государствомъ опиралось на этомъ правительствующемъ римскомъ совѣтѣ и на цензорствѣ.
Сенатъ управлялъ богослужебными дѣлами, вѣдалъ всю ди­
пломатическую часть, посылалъ и принималъ пословъ, назначалъ
народамъ правителей, судилъ этихъ послѣднихъ и каралъ, удостоивалъ чести римскаго союза, или отнималъ эту почесть. \)яъ
былъ посредниковъ въ спорахъ народовъ, располагалъ государ­
ственными финансами, фактически рѣшалъ вопросы о войнѣ и
мирѣ, опредѣлялъ размѣръ набора римскихъ войскъ и контингентъ союзниковъ, поручалъ начальство надъ арміями и управле­
ние провинціями консуламъ и прѳторамъ и смѣнялъ ихъ другими.
Когда народная партія рѣшала выборъ высшаго сановника, се­
натъ уступалъ, но отказывалъ избранному противъ его воли во
всѣхъ средствахъ для дѣйствія и тѣмъ самымъ какъ бы отни­
малъ у него всю власть. Такъ, напримѣръ, онъ не далъ ни войскъ,
ни денегъ Сципіону Африканскому Старшему, и СциніонъЪринуждѳнъ былъ обратиться къ союэникамъ, у которыхъ пользовался
большою популярностью, чтобы получить все* нужное для войны.
Въ особенныхъ случаяхъ сенатъ назначалъ диктатора или' представлялъ одному изъ сановниковъ не ограниченную власть по ка-*
кому либо важному дѣлу. Сенатъ имѣлъ рѣшительное вліяніе въ
уголовному судопроизводствѣ, особенно по преступленіямъ, совер-.
шеннымъ въ провинціяхъ; наконецъ онъ присуждалъ награды, по­
чести и тріумфн )
.
Право собирать сенатъ принадлежало консуламъ. или городI скому претору (praetor urbanus): Диктатору и трибунамъ. Собра1
1
) Нѣкоторые
полководцы были удостоены тріумфа по народному п л е б е с ц я -
ту, но это случалось весьма рѣдко.
,
f
яія бывай и м обыкновенный, три раза въ мѣсяцъ *) иди чрезвычайныя. Тѣ и другія могли быть только днемъ, отъ восхода
до заката солнца и только въ такомъ мѣстѣ, которое было освя­
щено авгурами, въ одной изъ куріі въ храмахъ: Капитолійскомъ
Конкордіи, Марса и проч. Полководцевъ, домогавшихся тріумфа,
и иностранннхъ пословъ сенатъ принималъ внѣ города, въ храмѣ
Беллона или Аполояа.
Въ собраніи должно было участвовать не мѣнѣѳ 100 сенаторовъ, но иногда дѣла рѣшались и мѳньшимъ числомъ; случалось
также, что на протоколахъ выставляли подписи сенаторовъ, не
бывшихъ въ засѣданіи.
Въ послѣднеѳ время республики, нѣкоторые сенаторы, подъ
предлогомъ порученія (tegatio), отправлялись въ.провияціи, со сво­
ими аттрибутами своего высокаго достоинства, жили тамъ на счетъ
края, грабили и безчинствовали.
По общему закону, нельзя было искать никакой государствен­
ной должности, не прослуживъ въ легіонахъ по крайней мѣрѣ
половины опредѣленнаго числа лѣтъ, а именно: въ пѣхотѣ 16,
въ конницѣ 10.
Постановления о возрастѣ для полученія первой должности и
постепеиномъ переходѣ къ высшимъ должяостямъ, стали появляться
едва въ V I и V I I вѣкахъ по осн. Р. Съ того времени можно было
полупить квѳсторство не ранѣе какъ на 27-мъ году, здильств-о на 37-мъ г. прѳторство на 39, консульство на 43-мъ
Двухъ должностей нельзя было отправлять разомъ, а занять ка­
кую-либо должность вторично дозволялось не ранѣе, какъ чрезъ
) ^*ѣсь возникаетъ вопросъ: какимъ образомъ трехъ засѣдаші в* мѣсяцъ мо­
гло быть достаточно для рѣшенія множества дѣлъ, поступавшихъ върммскіи сѳнатъ?
Однѣ внѣпшія сношенія, столь разнородныя и важныл, требован уже продолжительныхъ совѣщаній, а вмѣстѣ съ дѣлами внутренняго управленія составляли страшную
массу дѣлъ.—Нибуръ разрѣшаетъ этотъ вопросъ довольно просто. Вь древнемъ об­
н е с и * все основывалось на довѣріи, а потому въ римскомъ сенагѣ говорили не
^аого и не силились ораторствовать, но излагали свое мнѣніе кратко и ясно. В р е пооі
Ааромъ. При подачѣ голосовъ согласивигіеся вставали, противники
одолжали сидѣть и большинство тотчасъ было видно.
1
т
р
а
т
я
л
о
с
ь
10 лѣтъ послѣ ея оставленія. Изъ этяхъ правилъ допускались
однако исключения.
ИокавшіЁ должности являлся къ предсѣдателю народныхъ вы­
боров* за 17-ть дней до срока, для внесенія своего имени въ
списокъ искателей и потоиъ старался просьбами, подарками и дру­
гими средствами снискать въ народѣ по возможности болѣе го­
лосовъ. По избраніи его въ должность, онъ обязанъ былъ при­
нести присягу предъ собраніемъ народа въ томъ, что будетъ ис­
полнять и охранять законы, а по истечѳніи срока предоставлен­
ной ему власти опять засвидѣтельствовать клятвою же предъ народомъ, что во время своего управленія онъ иснолнилъ учиненную
государству присягу. Это постановленіѳ было необыкновенно важно
въ цѣтущѳе время республики. Можно себѣ представить, съ ка­
кою правотою римскіе самовники служили тогда отечеству, тогда
самыя буйныя толпы народа считали нарушеше присяги дѣлокъ
ютрашнымъ, рѣшительно невозможнымъ и, какъ справедливо замѣчаетъ Монтескье, единственно для соблюденія клятвы соглаша­
лись иногда на такія трѳбованія, къ исполненш которыхъ не мо­
гла бы ихъ склонить ни пламенная любовь въ отечеству, ни біава.
Такъ, напримѣръ, когда консулъ Квинцій Цинщшнатъ, назначен­
ный послѣ убятаго въ началѣ года П . Валерія/ сталъ набирать
войско и трибуны тому воспротивились, то онъ обратился къ на­
роду и ведѣлъ всѣмъ давшимъ клятву убитому консулу стать въ
ряды. Напрасно трибуны пытались увѣрить народъ, что присяга?
данная другому лицу и притомъ въ то время, когда Квинцій ни.
какой должности еще не занималъ, не обязываетъ воиновъ пови­
новаться ему въ ЗВІНІИ консула; войско понимаАо, что оно покля­
лось не П . Валерію, а отечеству, и поклялось служив» въ про­
должение всей компаніи. Оно не послушалось трибуновъ и подчи­
нялось консулу. Когда плебеи и воДско, собравшись на священ­
ное горѣ (mons sacer) хотѣли оставить родину и основать для
себя новый городъ, патриціи припомнили имъ, что они дали при­
сягу выступить съ консулами на войну. Чернь хотѣла убить консуловъ, но ей объяснили, что отъ этого црисяга не перестанет*
({нть обязательною, и народъ не рѣшился оставить Римъ. Посдѣ
срама Кавдинскихъ фуркуловъ, скрѣцленяаго торжественною кля­
твою консула, сенатъ нашелся въ величайшемъ затрудненіи, ка­
кимъ образомъ смыть срамъ новою кровію и побѣдою, безъ клятво­
преступная нарушенія заключенная договора; но коноулъ Спурій Постумій, скрѣпившій этотъ договоръ клятвою и его войско,
отдались добровольно непріятѳлю въ плѣнъ, послѣ чего консулъ
сдѣлавшійся рабомъ Самнитскимъ, оскорбилъ нарочно римскаго
феціала и подавъ законный поводъ къ обявленію войны самнитамъ, развязалъ руки сенату.—Послѣ каннскаго погрома устрашен­
ный народъ собирался бросить Римъ и удалиться въ Сицилію,
но Сципіонъ привелъегокъ присягѣ и народъ остался въРимѣ.
Вообще, говорить Монтескье, Римъ какъ корабль во время бури
держался на двухъ якоряхъ, которыми были: присяга и высокая
нравственность. Этимъ объясняется удивительная прочность римскихъ учреждений.
Высшая степень ввѣряѳмой отъ народа власти принадлежала
диктатору, но эта должность существовала довольно рѣдко.-*Тогда всѣ власти прекращались и даже народные трибуны поль­
зовались одною только личною неприкосновенностью. Назна­
чение диктатора завйсѣло отъ сената, однакожъ на его выборъ
имѣли вліяніе трибуны и особенно консулы, а въ нѣкоторыхъ
случаяхъ и народъ; вапримѣръ, Камиллъ назначень былъ по тре­
бованию народа. Диктаторъ избжралъ себѣ, собственною уже вла­
стью, начальника конницы (magister equitnm) и могь его «мѣнить ) . Если начальство надъ арміею очередовалось л е щ у Фабіемъ Кунктаторомъ ж его начальникомъ конницы, то это по­
тому толькб, что ФабШ былъ не болѣе какъ иродмктаторъ,
избранный народомъ.
Въ продолженіе 400 лѣтъ ни одинъ изъ диктаторовъ не
г
тот,?
^ей
и с л
П
З
0
Д
н
Н
Я
Т
І
Я
М
Ъ
н
а
ш
е
г
о
в
Р
П
е
Р
Ь
Н
а
ч
а
л
Ъ
Н
И
начальник, конницы былъ тоже самое у дикта-
е м е н и
Га2
* военномъ положеніи.
В
Ь
ш
т
а
б
а
У главнокомандующего
въ странѣ, находя-
продлилъ срока своей власти и каждый изъ нихъ отдавалъ от­
чета въ своемъ управлении. Въ позднѣ^шее время употребленіе
этой власти во зло ускорило падѳніе республиканская правленія.
Послѣдній законноизбранный диктаторъ былъ Т . Манлій Торкватъ
въ 544 году, по прошествіи 120 лѣтъ Сулла самовольно присвоилъ себѣ диктаторскую власть. Диктатору предшествовало 24
ликтора, т. е. столько же, сколько древнимъ царямъ.
Консульское достоинство можно было получить вообще не
ранѣе 43 года, но изъ этого правила бывали многія изъятія:
Валѳрій Корвъ былъ избранѣ въ консулы на 23-мъ, П . Сципіонъ
на 28-мъ, Фламининъ на 30-мъ году; Равномѣрно никто не могъ
быть консуломъ два года сряду или ранѣѳ десяти лѣтъ получить
это званіѳ вторично, однако въ періодѣ съ 3 8 8 — 4 1 3 по осн.
Р . , нѣкоторыѳ изъ плебеевъ были по четыре и по пяти разъ кон­
сулами. Во время второй пунической войны отмѣнены были многія ограничения, а Марій былъ пят» лѣтъ сряду избираемъ въ
консулы, потому что республика не могла замѣнить его никѣмъ
другимъ.
Никто не имѣлъ права самъ себя представлять въ кандидаты,
но о немъ долженъ былъ ходатайствовать другой, обыкновенно
одинъ изъ сенаторовъ или выбывшихъ изъ должности 'консула
(консуларъ). Даже самовластный Сулла не назфачалъ -самъ консуловъ, а заставлялъ ихъ избирать закониымъ порядкомъ.
Избранный и утвержденный центуріями въ консульскомъ
званіи долженъ былъ сперва дать общую присягу, а потомъ явиться
въ собраніе по куріямъ, для нолученія власуи военной судебной
(imperium), права авспицій, и права собирать комиціи. Если куріи
или сенатъ или даже одинъ изъ трибуновъ отказывали въ im­
perium), то вновь избранный, оставаясь при одномъ титулѣ, безъ
всякой власти, принужденъ былъ отказаться отъ консульства.
Власть вонсуловъ и прокон?уловъ ограничивалась однимъ
годомъ, но сенатъ могъ продолжить этотъ срокъ еще на одинъ
годъ. Такое же право незаконно присвоили себѣ трибуны и
подъ конецъ республики стали продола$ать срокъ консульской
%
4
%
ч
власти даже на нѣсколько лѣтъ. Вообще же всякая власть пре­
кращалась не по окончаніи законнаго срока, а по сложеніи до­
стоинства, и еслибъ кто-либо изъ консуловъ удержалъ за собою
власть, то этимъ отнюдь не прекратилась бы законная сила его
распоряженій—Въ древвее время Рима даже не было законовъ,
опредѣлявшихъ взысканіе за то, и удержавшій власть сверхъ
срока подвергался одному только порицанію гражданъ. Напротивъ того, употребленіе*властй подлежало контролю. По окончаніи срока консулы могли быть потребованы къ отвѣту за все
время управления, но это случалось весьма рѣдко.
Въ самомъ Римѣ и на милю вокругъ его власть консульская
была стѣснена многими постановленіями, но за этой чертой, въ
римскихъ и» союзныхъ земляхъ, въ провинціяхъ и въ арміяхъ,
она была неограниченная.
Въ Римѣ консулы имѣли право собирать сенатъ и народъ,
открывали ихъ совѣщанія и приводили въ дѣйствіе ихъ опредѣленія.
Предложенія ихъ могли быть нзмѣненьг сѳнатомъ, но отвергнуть
ихъ могли одни только трибуны. Помимо консуловъ ни одно
предложение не могло быть представлено на утверждение народа,
наконецъ они имѣли главный надзоръ за государственною казною.
Коль скоро консулъ получалъ начальство надъ арміею, то онъ
уже не могъ оставаться въ Римѣ, потому что военная власть въ
городѣ давалась только на одинъ день и -то собственно для тріумфа..
За чертою города все зависѣло отъ консуловъ. Всѣ письма
иностранныхъ правителей были адресуемы на имя одного изъ
нихъ. Дипломатическая сношевія хотя и подлежали вѣдѣнію се­
ната, но консулы имѣли большое вліяніе на его рѣшенія, потому
что они вели переговоры, могли задерживать добяЬъ и т. п.
Опи предводительствовали арміями, избирали себѣ иомощниковъ
(.іегатовъ). назначали военныхъ трибуновъ и прочихъ начальни­
к а х , взимали коцурибуція и располагали ввѣренными имъ сум­
мами по своему усмотрѣнію, въ чемъ отдавали уодіотомъ отчетъ, за­
ключали перемирия и предварительный статьи мира. Сверхъ того
съ V I I вѣка отъ осн. Рима по существу ихъ власти (imperium) они
могли жаловать право римскаго гражданства.
При всей обширности консульской власти, сенатъ зорко наблюдалъ за тѣми, которнмъ она была ввѣряема пока римскіе
полководцы не выходили изъ границъ Италіи. За неудачу въ
военныхъ дѣйствіяхъ консулы подвергались отвѣтствѳнности весь­
ма рѣдко. Римскій сенатъ находилъ, что взысканіе съ лица,
столь высоко постав л еннаго, увеличило бы важность неудачи въ
глазахъ народа и войска, унизило бы званіе полководца и от­
няло бы'у другихъ рѣшимость къ емѣлымъ предпріятіямъ изъ
опасенія тяжкой отвѣтственности. Сенатъ зналъ, что одно холод­
ное его молчаніе или необъявленное имъ одббреніѳ значило
весьма много. Но когда кругъ завоеваній раздвинулся, когда
море отдѣлило легіоны отъ Рима, тогда консулы сдѣлались не­
зависимыми, присвоили себѣ въ провинціяхъ власть почти цар­
скую и, привыкнувъ къ неограниченному самовластью, стали пося­
гать на измѣненіе законнаго образа правленія въ своемъ отечествѣ. Съ другой стороны, послѣ Суллы въ важнѣйшихъ обстоятельствахъ сенатъ пересталъ уже назначать диктаторовъ и представлялъ все на благоусмотрѣніе консуловъ (videant Consumes пе quid
res publica detrimenti capiat ) . Они пріобрѣли влаѴть чрезвы­
чайную, могли] устранять отъ должности каждаго, кто имъ не нра­
вился, даже народныхъ трибуновъ, а по истеченіи года требо­
вали какъ будто по закону и всегда получали .начальство надъ
арміею или провинцію въ управление," нерѣдйо то и другое.
Ближайшая провинція, изъ которой по дорогѣ Эмилія и Фламинія (via Aemilia, via Flaminia) можно было двинуться прямо на
Рямъ, была Галлія Цизальпинская, прилегавшая къ* собственной
Италіи съ сѣвера; съ прочихъ сторонъ Италія омывается моремъ.
По духу римскаго правительства, присутствие арміи вблизи отъ
;
l
) К о н с у л ы о б я з а н ы п р и н я т ь м ѣ р ы , чтобы р е с п у б л и к а не п о т е р нѣла к а к о г о - л и б о у щ е р б а . Диктаторовъ же сенатъ пересталъ назначать по­
тому, что ихъ распоріііеиія со времени закона В а л е р і я Г о р а ц і я могли быть
контролируемы вароднымъ собраніемъ.
*
1
Рима признавалось опаснымъ и не дозволялось законами, но
то же правительство понимало, что Италія не могла быть остав­
лена совершенно безъ войскъ, а потому сенатъ, занимая доволь­
но значительными силами страну между небольшою рѣчкою Ру^икономъ (впадающею въ Адріатическое море близъ Римини) и
Альпами, из даль, для обезпеченія Рима отъ своевольства этихъ
войскъ и честолюбія ихъ начальнивовъ, знаменитый декретъ (senatus consultum), слѣды котораго остались донынѣ на дорогѣ
Эмилія (между Римини и Цезеною), которнмъ предавался прокля­
тию, мщепію боговъ, и объявлялся государственнымъ преступникомъ, кто съ легіономъ или даже съ когортою дерзнѳтъ перейти
чрезъ Рубвконъ.
Къ характеристическимъ чертамъ римскцдъ учрежденій при­
надлежало право оппозиціи каждаго сановника, имѣвшаго власть
(imperium) противъ младшаго или равнаго ему званіемъ. Консулъ, преторъ или цензоръ могъ всегда воспротивиться предложеніямъ своего товарища, затруднить его дѣйствія и даже отмѣнить распоряженія. Равенство власти обоихъ консуловъ представ­
ляло многія и важныя неудобства, особенно при совмѣстномъ ихъ
командованіи арміею, но эта двойственность консульства про­
исходила отъ необходимости одинаковаго уваженія къ правамъ
двухъ равныхъ сословій, патриціевъ и плебеевъ, и, сверхъ того, имѣла свое символическое значеніе ) . Постоянное согласіе обоихъ
консуловъ было, конечно, невозможно, но оно обезпѳчивалось от­
части пѣкоторыми постановлениями. Консулы управляли дѣлами
и даже арміею поочереди въ продолженіи одного мѣсяца или
одного дня, и такимъ образомъ одинъ изъ нихъ подчинялся дру­
гому. Консулъ изъ старшаго рода (рамнѳсъ), или тотъ, кто былъ
избранъ куріями, а не центуріями, или тотъ, кто былъ избранъ
раньше въ консулы, назывался Major Consul, м ммѣлъ нікотоРыя преимущества предъ товариЩемъ. Наконецъ, для всѣхъ ДВОЙ­
1
К И Ѵн ус° °'
И
Л
МЪ
Э Т 0 Й
д
в
о
и
с
т
в
е
н
н
о
с
т
и
римскаго народнаго состава быіъ двули-
ственныхъ должностей существовало общее правило: vetantis ma­
jor potestas esto, т . - е . несоглашавшійся рѣшалъ дѣло.
Инсигнідми консульской власти были: бѣлый плащъ, обши­
тый багряницею (toga praetexta), жезлъ изъ слоновой кости, курульскія кресла и 12-ть ликторовъ съ пуками прутьевъ, обвитыхъ лавровыми вѣтвями (fasces laureati), внѣ Рима съ сѣкирами по срединѣ, и безъ сѣкиръ въ Римѣ.
Преторы завѣдывали судомъ. Городской преторъ (praetor
urbanus) рѣшалъ частныя тяжбы между римскими гражданами и
приговоръ свой приводилъ въ исполненіе, а въ отсутствіе консуловъ собиралъ сенатъ и народъ. Другой прбторъ (praetor реregrinus) рѣшалъ дѣла между не-гражданами 'или между ими
и гражданами. Сверхъ того, четыре претора управляли Сициліею,
Сардиніею и обѣими Испаніями, на правахъ намѣстниковъ. Та­
кое же управленіе получилъ впослѣдствіи и Египетъ.
Цензорское достоинство приносило величайшую почесть, близ­
кую къ диктаторской, и потому въ эту · должность назначались
знаиенитѣйшіе мужи (большею частью копсуляры). Съ самаго на­
чала возложена была на нихъ одна только римская народная
перепись (census), но мало-по-малу власть ихъ расширилась и пріобрѣла особенную важность по сопряженному съ ней надзору за нрав­
ственностью гражданъ. Они имѣли право укорять всенародно лю­
дей порочныхъ, подающихъ поводъ кЪ соблазну, могли дѣлать
выговоры, ограничивать права, римскаго гражданина, отобрать
коня у всадника и тѣмъ лишить его важныхъ преимуществъ сословія эквитовъ; наконецъ, если при чтеніи списка, цензоръ пропускалъ имя кого-либо изъ сенаторовъ, то тотъ лишался сво­
его высокаго званія и считался позорно йсключеннымъ изъ се­
ната ) . Отъ нихъ же зависѣли повышенГя .Гражданъ въ сосло­
вье эквитовъ и даже сенаторовъ, и перемѣщеніе всякаго граж­
данина изъ одной трибы въ другую. Они смотрѣли за отдачею
!
!) Катонъ, нелюбившій Сципіоеовъ за прнстрастіе ихъ ко всему греческому,
исключилъ брата Сципіона Африканскаго изъ списка эквитовъ, а брата Фламинина пзъ списка сенаторовъ.
*
откупъ государственныхъ доходовъ, за сохранепіемъ общена
ствѳнннхъ зданій и проч. Наконецъ, отъ нихъ зависѣло одно изъ
главнѣйшихъ правъ гражданина jus militiae потому, что толь­
ко тотъ, кто былъ внѳсѳнъ въ перепись (census,) имѣлъ право
служить въ легіонахъ.
Никто не могъ быть два раза цензоромъ и если одинъ изъ
нихъ умиралъ, то другой обязанъ бцлъ сложить съ себя долж­
ность. Инсигніи ихъ были консульскія, кромѣ ликторовъ.
По важности этого званія въ Римѣ, сенатъ» при всякой попыткѣ оппозиціи противъ цензорской власти, считадъ это какъбы дерзновеннымъ нападеніемъ на палладіумъ отечества и подни­
мался для защиты его какъ одинъ человѣкъ.
Значеніе народныхъ трибуновъ достаточно объясняется тѣмъ,
что о нихъ было сказано ^выше.
Эдилы (Aediles curules et plebaei) имѣли надзоръ за благочиніемъ, за обезпеченіемъ народнаго продовольствия и вообще часть
полицейскую. Въ ихъ вѣдѣніи находились также театры и зрѣлища, и это хотя вынуждало ихъ къ издержкамъ, но за то да­
вало вѣрное средство снискать расположеніе гражданъ и проло­
жить себѣ путь къ высшимъ достоинствамъ.
Квесторы были сборщики податей и казначеи при консулахъ; нѣкоторые изъ нихъ занимались также разборомъ судебныхъ дѣлъ.
Въ теченіи усматриваемой нами эпохи, заботы римскаго се­
ната о финансахъ не простирались далѣе предстоящихъ, ограниченнйхъ потребностей республики, а потому съ народа взимались
небольшія подати. Главные доходы республики были слѣдующіе:
1) установленный Сервіемъ Тулліемъ прямой налогъ (tributum),
особенность котораго состояла въ томъ, что онъ собирался не въ
опредѣленные сроки, а въ то время, когда былъ *щжеяъ. — Послѣ второй Македонской войны сенатъ пересталъ собирать эту
додать съ-римскихъ гражданъ. 2) Регаліи, доходы съ государ­
ственныхъ земель (agger publicus) и съ таможенъ, плата за
оношшю соли, рудниковъ и т. п., и 3) Экстраординарные
доходы, какъ-то: добыча, конфискаціи, пени и т. п. Доходы
второй категоріи (vectigalia) не собирались квесторами, а отда­
вались чрезъ каждый пять лѣтъ на откупъ цензорами на фо~
румѣ. Эквиты были постоянными откупателями (publicani), от­
чего и называли ихъ публиканами (откупщиками).Ояя составляли
между собою торговыя общества. Для откупа десятиннаго сбора
съ государственныхъ земель требовался наибольшій залогъ, слѣдовательно и капиталъ, а потому бравшіе эти отвупы (decumaпі) были именитѣйшіѳ изъ публикановъ-эквитовъ.
Въ іерархіи богослуженія было весьма много должностей \
которыхъ объяснять не станемъ.
Изложенное выше, краткое обозрѣніе политическаго и граж­
данская устройства относится до одного только города Рима
съ его сельскими трибами; что же касается латиновъ и итальянцевъ, то они раздѣлялись на муниципіи, колоніи, префек­
туры F o r a , C o n c i l i a b u l a , на союзников съ равными римскимъ
или нѳ-равными нравами (aeqni juris, — поп aequi juris), и на
о'бластн. Всѣ прочія земли составляли нровинціи и жители ихъ
считались, римскими подданымн (dedititii).
Въ политическомъ устройствѣ городрвъ древней Италін мно­
гое было согласно съ римскими учреждетдми. Когда эти города
добились правъ римскаго гражданства, то они преобразовали
мѣстное свое управленіе на подобіе римскаго, съ куріями, замѣнявшими сенатъ, и декуріонами вмѣсто сенаторовъ, съ прето­
рами, цензорами и проч., но взаимныя отношенія между обла­
стями и городами, равно какъ отношѳнія ихъ къ Риму, льготы
или стѣсненія въ правахъ, общественный сдѣлки и торговля, все
1
J
etc.
) Pontifex Maximus, Rex sacrificuluB, Flamines, Pontifices, Augures, Fetiales
,
о опредѣлялось римскимъ сѳнатомъ, который съ болыпимъис^сствомъ пользовался своею властью для поощренія преданности,
югражденія оказаняыхъ республикѣ услугъ и кары за вѣроломство Такъ напримѣръ, поляыя права римскаго гражданства даны
были сабинамъ, большинству латиновъ и вольсковъ за то, что
во время опасности они пребыли вѣрными Риму, а у брутійцевъ,
луканцевъ и пицентинцевъ за вѣроломство ихъ отнято было право
военной службы. — Вообще же, чтобы имѣть всегда точный свѣдѣнія о силахъ и средствахъ Италіи, производилась въ ней чрезъ
каждый пять лѣтъ, по распоряженію сената, общая перепись и
оцѣнка имущества.
До побѣды надъ Персеемъ вся Италія платила подать съ
имущества (tributum). Ни одна область не имѣла права воору­
житься, даже для собственна обороны, безъ дозволенія римскаго
сената, а между тѣмъ вся страна обязана была, въ случаѣ внѣшней войны, помогать Риму всѣми средствами и выставлять войска,
причемъ римскія колоніи наполняли легіоны, а изъ латинскихъ
^поселецій и союзническихъ земель набирались войска вспомога­
тельный.
По древнему римскому правилу, обширность политичѳскихъ
правъ, даруемыхъ побѣжденному народу, соотвѣтствовала всегда
большей или меньшей близости его къ Риму. Такимъ образомъ
вокругъ Рима простиралась сперва полоса муниципій, пользовав. шихся полнымъ правомъ римскаго гражданства (cives optimo
jure); жители этой полосы могли участвовать въ римскихъ комиЦіяхъ" и служить въ легіонахъ, но за то получали отъ Рима за­
коны, коль скоро ихъ собственный учреждения не соотвѣтствовалиГ римскимъ постановленіямъ. Далѣе, другая полоса муницииій, пользовавшихся также правомъ служить въ легіомахъ и по­
лучать военные чины, но уже безъ права подачи голосовъ въ
римскихъ .народныхъ собраніяхъ (sine suffragio). Далѣе, римскія
латинскія- колоніи (coloniae civium Romanorum, coloniae latiФ Первыя составляли замѣчательное военное учреждение, идея
котораго, принадлежать риилянамъ, но онѣ повторились и въ ноп
а
вѣйшеѳ время, хотя съ другою ухе цѣлью. Нѣкоторыя земля и
въ особенности города, покоренные въ Италіи, сенатъ заселялъ
гражданами Рима, обыкновенно бѣднѣйшиии, отдавая имъ третью
часть полей побѣжденныхъ туземцѳвъ, съ обязательствомъ защи­
щать новое владѣніе противъ враждебныхъ сосѣдей и оставша­
я с я на мѣстѣ населенія. Это были передовые посты, которыми
Римъ охранялъ и расширялъ свое могущество, распространяя въ
то же время свой языкъ, свои обычаи и особенности римскаго на­
родная быта, отчего побѣжденные сливались съ побѣдителями
въ одинъ народъ. Очевидно, что эти поселенія сохранили въ началѣ всѣ права римскаго гражданства, но потомъ, подъ предлогомъ отдаленности отъ Рима, были лишены права подачи голо­
совъ (jus suffragii). Эти колоніи уступали йуниципіямъ тѣмъ только,
что не имѣли собственнаго законодательства ) . Поселенія латинскія не имѣли большей части римскаго права личнаго, а только
право коммерціи и особенное законодательство. Сулла установилъ
еще третій родъ колоній, раздавъ своимъ ветѳранамъ и цѣлымъ
легіонамъ земли въ Италіи, частью за заслуги и еще болѣе для
упроченія своей неограниченной власти. Эти поселенія назывались
военными (militares, paganae, privatae) для отличія отъ прежнихъ
(civiles, plebaejae, togatae). Префектуры были градскія общины,
которыми управлялъ префектъ, ежегодно присылаемый изъ Рима.
Форы были не города, а рынки Conciliabula, разбросанныя
усадьбы.
г
Въ муниципіяхъ и колоніяхъ каждый йшравлявшій должность
декуріона, цензора или куратора, эдила, актуарія и пр. пріобрѣталъ право на занятіе общественной должности въ самомъ Римѣ; латины пользовались тѣмъ же правомъ, но, переселяясь въ Римъ для
государственной службы, обязаны были оставлять на родинѣ вров») Въ числѣ римскихъ поселеній были и морскія (coloniae maritimae), служив­
ш и дія комплектована римскаго флота. Эти колоніи были весьма нужны римля*
намъ, сенатъ особенно имъ покровительствовалъ,
и
онѣ пользовались
полными
правами римскаго гражданства. — Кромѣ Италіп, военныя поселенія находились я
въ друшхъ областяхъ. Въ одной Испаніи ихъ было 25.
яяхъ дѣтей своихъ ')· Изъ этого видно, что число римскихъ
жіанъ всѣхъ категорій было въ Италіи весьма значительно,
они образовали высшій классъ въ обществѣ, желали постоян­
ная возрастаяія римскаго могущества, потому что честь ихъ,
общественное положеніе и интересы зависѣли отъ величія и славы
метрополии. Неимѣвшіе этихъ правъ завидовали и тѣмъ самымъ
заставляли ихъ сближаться между собою и образовать родъ феде­
ративна™ союза для дѣйствія общими силами въ случаяхъ важныхъ или опасныхъ. Долго римляне пользовались честолюбіемъ
и мелкими страстями преданныхъ имъ гражданъ и союзниковъ,
но мало-по-малу тѣ и другіе замѣтили свое ослѣпленіе. Факты
убѣдили ихъ, наконедъ, что въ сущности всѣ эти права итальянцевъ, латиновъ, колоній и муниципій имѣли главнымъ предметомъ
постоянное пополненіе римскихъ армій въ войнахъ безпрерывныхъ,
отчего коренное населѳніе Итаігіи быстро истощалось и, такъ
сказать, таяло. Оскорбленный чувства Италіи разразились, какъ
извѣстно, страшною союзническою войною, заставившею наконецъ
сенгйъ даровать всѣмъ итальянцамъ равенство правъ (Lex J u ­
lia.).
Внѣ Италіи всѣ римскія владѣнія назывались провинциями.
По общему въ древности понятію, все, пріобрѣтепное мечомъ,
принадлезкало побѣдителю безусловно: земля, жители и ихъ иму­
щество. Особенность древняго римскаго государственнаго права
состояла: 1) въ томъ, что оно дѣдало различіе между частяымъ
имуществомъ гражданъ, соотвѣтственно той формѣ правленія, ко­
торая существовала у побѣжденнаго народа ), и 2) что оно дрлго не знало прямой подати. Побѣжденныя гражданства или про2
ЕЪ г
дилн
г
р
о
м
н
ы
А а Х Ъ
Β»βΜΈ°^ ^
Ηαΐ
о
* и (!в *
коренных-Г'
та
0СЛ
п
H
г
р
3 β Μ
риливъ латиновъ въ Римъ и жалобы на уменьшеніе
Ä
а
н
^
н
е
в
о
з
н
ч
н
т
ь
м
о
ж
н
о
с
т
выставлять определенный
ь
право свободнаго переселенія
населенія
контингента
прину-
упомяиутымъ здѣсь усло-
Р н ы , имѣвшеи республиканское правіеніе, рямляне с%яимущество гражданъ; въ других* же ror
* ? * * одно только имущество правителей.
п о к о
0
Ъ
й
И
е н і я
с т
а
В е Н Н 0 С Т І Ю
В
С
е
ч
а
с
т
н
о
е
давались въ рабство, или сливались съ римскимъ, или же доцу.
скались до такого съ Римомъ союза, который оставлялъ щъ
опредѣленную степень общинной самостоятельности и обезпѳчиваіь
свободу отъ податей. Но въ эпоху второй пунической войны рим­
ляне покорили такія области, которыя съ давняго уже времена
платили подати кареагенскому правительству (Сицилія, Сардинія,
Испанія), а потому Римъ не только удержалъ въ этихъ областяхъ
кареагѳнское провинциальное устройство, но впослѣдствіи распространилъ его и на другія провинціи.
Жителямъ покореннаго края Римъ оставлялъ на нѣкотороѳ
время прежнее ихъ правительство и мало-по-малу, пріучивъ страну
къ повииовеиію, обращалъ ее въ провинцію. Сенатъ особымъ указомъ опредѣлялъ основанія для ея управленія, но главная цѣль
состояла всегда въ приведеніи края въ совершенную покорность.
Жители обязывались платить поголовную подать и налогъ съ
имущества. Въ военную службу они не принимались? Города полу­
чали собственное управленіѳ, сходное съ прежнею его формою, но
съ отстраненіемъ всѣхъ дѳмократическихъ началъ въ пользу бога­
той аристократии, которая изъ благодарности была вездѣ* предана
Риму. Такимъ образомъ древняя самостоятельность, слава, и на­
родность мало-шималу забывались, а на ихъ мѣсто водворялся
римскій духъ и римскіе обычаи.
Провинціею управлялъ обыкновенно ^ывшій консулъ или преторъ съ властью судебною и нерѣдко воецною. При немъ со­
стояли, имъ же самимъ избранные: легаты, квесторъ для сбора
податей, интендантъ или дирѳкторъ финансовъ и другіѳ чинов­
ники, — По прибытіи въ провинцію намѣстникъ объявлялъ жи­
телямъ, на какихъ основаніяхъ онъ будетъ управлять, утверждал*
постановления своего предшественника или замѣнялъ ихъ новы*
и вводилъ тѣ изъ римскихъ учреждений, примѣненіе которых*
казалось ему полезнымъ. Въ послѣднее время республики управленіе провинціями стало обогащать намѣстниковъ, самовластіе
ихъ не знало никакихъ границъ, грабительство было страшное?
невообразимое»
4
11
Въ заключеніѳ этого бѣглаго очерка прибавимъ, что провшая
ѣ овой градской формы римскаго правительства
*ѣйствительность важнѣйшихъ политичѳскихъ правъ въ одномъ
^лько Римѣ съ давняго уже времени приводила въ сильное
броженіе умы, и чувства и страсти всѣхъ яаселеній обширнаго
римскаго государства.
Римское гражданство занимало всѣхъ. Съ отдаленныхъ окраинъ
республики переселялись цѣлыми толпами въ ближайшія римскія
союзныя области, союзники переходили въ Лаціумъ, жители колоній въ муниципіи, а изъ тѣхъ, кто только могъ, бросалъ домъ,
дѣтей, власть, которою пользовалься на родинѣ и спѣшилъ въ
Римъ—пользоваться пріобрѣтѳнныц^ наконѳцъ правомъ подавать
голосъ и занимать должность.
Все это видѣлъ Цезарь въ своей молодости, и геніальный
юноша, конечно, понималъ,что въ сущности, по этой громадной
лѣстяицѣ политическая честолюбія, всѣ народности, нѣкогда
римсАимъ мечомъ покоренная, рвались теперь толпою открыть
себѣ доступъ въ курію, въ римскій сенатъ, столь справедливо
названный мыслителемъ того времени, omnium terrarum arcem
что къ вершинной точкѣ этого величія обращались взоры, на­
дежды и мечты всего тогдашняго міра. Могъ ли Цезарь, сознавая
себя сильнымъ душою, видѣть все это безъ восторженнаго увлече­
н а и не заронилась ли уже тогда въ его умѣ мысль употребить
всео щее броженіе политическихъ страстей къ личному своему
возвышенш, ~ свершить то, что Сулла началъ, но или устра­
н я я , или не умѣлъ, или не хотѣлъ кончить.
и з ъ
в
К
п.
Les Romaine se destinant a la guerre et
la regardant comme le seul art, ils mirent
tout
leur esprit et toutes leurs peoeees
ä la perfectionucr. C'est sans doute un
dieu, dit Vegece, qui leur inspira la legion
Montesquieu.
Мы уже замѣтили, въ своемъ мѣсй, что при раздѣленіи
римскаго народа на классы имѣлись въ виду двѣ различная цѣж
одна политическая, другая военная, и что онѣ обѣ достигались
однимъ и тѣмъ же учрежденіемъ, именно потому, что и самня
понятія о званіи гражданина и воина сливались у римлянъ въ
одно. Военная служба доставляла почетъ въ обществѣ и пролагала путь къ государственнымъ дол*ностямъ, но, какъ этою служ­
бою обязаны были всѣ граждане, то и присвоенный ей преиму­
щества были доступны для всѣхъ и не составляли ничего исклю­
чительная. Права' политическая были тоже равныя для всѣхъ,
но надѣлѣ каждый пользовался ими въ такой мѣрѣ, въ какоі
былъ способенъ защищать отечество. Римскій народъ считалъ справедливымъ, чтобы гражданинъ, имѣвшій средства выступать на
войну съ полнымъ снаряженіемъ и съ тяжелымъ оружіемъ (κο '
рое въ то время признавалось лучшимъ), пользовался и правами
το
Римская біологія ограничивала жизнь человѣческую 90-ми го­
дами Римскіѳ законы требовали отъ гражданина, чтобы онъ въ
вервой половинѣ своей жизни приготовился къ военному ремеслу
до 17-ти-лѣтняго возраста и потомъ прослужилъ въ полѣ 28 лѣтъ.
Изъ второй половины онъ обязанъ былъ еще посвятить 15
лѣтъ (отъ 45-ти до 60-ти лѣтъ) службѣ въ градскихъ легіонахъ
(legiones urbanae) и только тогда военный долгъ его считался
исполненнымъ. Тѣ, которые по истеченіи требовавшихся закономъ
28-ми лѣтъ продолжали полевую службу, по собственному желаніюили по вызову начальниковъ *), назывались ветеранами (?eterani,
emeriti, evocati); они пользовались въ легіонахъ и въ обществѣ
особымъ уваженіемъ, а въ преклорыхъ лѣтахъ содержались на
иждивеніи республики.
Увольнение отъ службы было: 1) обыкновенное, по окончанию
срока (missio honesta); 2) вслѣдствіе ранъ или разстроеннаго
здоровья; 3) по особенной милости начальства (missio gratiosa);
и 4^ за проступки (missio ignominiosa).
Армія состояла изъ войскъ римскихъ, союзничѳскихъ и вспо­
могательных^ Послѣднія выставлялись отъ подвластныхъ народовъ иди поступали въ римскую службу за деньги.
При составивши новой арміи, число войскъ двухъ первыхъ
категорій опредѣлялось каждый разъ сенатомъ. Наборъ римскихъ
гражданъ производился всегда въ Римѣ, самими консулами, обдановенно каждый ^одъ, вскорѣ послѣ консульскихъ -выборовьі до­
боры же союзническихъ войскъ производились въ то щ ццос
время на ихъ родинѣ, мѣстными властями, согласно привдашнъ
консуловъ.-^ Почти всегда заблаговременно до назначенная «рома,
уполномоченные отъ союзниковъ лица, прибывали въ Р и ъ для
стар е1 "
Г а Г
ХъТ^
1
,
>
П Ч Н Ѣ Й г а П М Ъ
П 0
,
У
Я
^
, b e ü e f i c i a r i i )
И
т
Р
С
б
В О е Н Н Ы Х Ъ
и
6
Ѣ
0
*Р
У ™ ' "
И
б
я
з
а
н
ы
а б
> * Дрались при отстмжѣ, „ о
.
земель въ провииділхъ; они н а а м м 2 1 у
- «овей с у ж б ѣ по в ш о в Г ^ ^
с т
•У» ^ и ^ І
'
* У *еланію. Съ поступлеиіекъ иа
, * о у первые назывались evocati, вторые emeriti.
/
П 0
с о
, с т в е н н о
и р в д
/
перѳговоровъ, получѳнія подробныхъ наставлѳній, и особенно ні
которыхъ льготъ.
Предъ самымъ наборомъ, народъ римскій, собранный въ коииціяхъ, избиралъ двѣ трети всего числа военныхъ трибуновъ
нужныхъ для новой арміи, остальную же треть и всѣхъ центу,
ріоновъ избирали консулы.
Въ день, назначенный консулами для набора, выставлялось
на Еапитоліи знамя и герольды призывали гражданъ на Марсово
поле. Въ опаейое время второй пунической войны сенатъ разрѣшилъ военнымъ трибунамъ отправиться въ муниципіи для на­
бора тамошнихъ гражданъ на мѣстѣ, но въ обыкновенныхъ обстоятельствахъ всѣ римскіе граждане, состоявшие въ очередныхъ спискахъ, должны были явиться въ Римъ къ дню набора. Послѣ
закона Юлія, даровавшаго всей Италіи «равенство прЪвъ, число
такихъ гражданъ было весьма значительно. Правительство т
обезпечивало ни путевого ихъ довольствія, ни пріюта на ночлѳгахъ, но право служенія въ римскихъ легіонахъ почиталось тогда
столь важнымъ преимуществомъ, что, несмотря на огромныя разстоянія, полуголодный и непризрѣнныя толпы, при первой вѣсті
о наборѣ спѣшили со всѣхъ концовъ Италіи къ Риму. Въ лучшее
время республики отнятіе у союзниковъ права служить въ легіонахъ употреблялось какъ наказаніе за вѣроломство. Принявши
сторону Аннибала брутійцы, луканцы и пицентійцы были, послѣ
очищенія Италіи отъ непріятеля, объявлены неспособными в*
военной службѣ.
На Марсовомъ полѣ граждане становились по трибамъ JJ каж­
дая изъ нихъ по приготовленнымъ уже спискамъ представляла
военнымъ трибунамъ людей по возможности равныхъ лѣтъ, ро
и силы для того, чтобы составь набираемыхъ легіоновъ бнл
одинаковый. Кто послѣ двукратнаго вызова не оказывался &
лицо, того отыскивали и продавали въ рабство, а имѣніе
конфисковалось. Всѣ трибы, несмотря иа большую или меньшую
ихъ численность, выставляли одинаковое число воиновъ.
было отяготительно для трибъ небольшого состава, но возя&
ста
ъ
а
„ « д а л о с ь большим* ихъ, въ сравнѳніи съ другими, вліяніенъ при
?о&чѣ голосовъ въ комщіяхъ.
Конница набиралась цензорами
изъ эквитовъ.
Во время внезапнаго вторженія непріятеля въ предѣлы рес­
публики (tumaltus) и вообще въ опасныхъ обстоятельствах^
войско набиралось поспѣшно, безъ особеннаго разбора и фор­
мальностей. Вся консульская армія была готова въ нѣсколько
дней и тотчасъ выступала въ походъ. Тогда никто не освобож­
дался отъ военной службы, не исключая даже лицъ, занимавшихъ
государственныя должности. Въ ваннскомъ сраженіи погибла боль­
шая половина сенаторовъ *); по пополненіи этой убыли, сенатъ призвалъ къ оружію все мужское народонаселение Рима, даже мальчиковъ, освободилъ изъ тюремъ должниковъ и преступниковъ и
поставилъ въ строй 8,000 рабовъ, купленныхъ на счетъ респу­
блики.
По окончаніи римскаго набора лѳгіоны, представляемые избран­
н ы й изъ своей среды воинами и всѣ начальники, приносили
военную присягу (sacranientum militare) по формѣ, которую читалъ военный трибунъ; главными ея статьями были: безусловное
повивГовеніе, мужество до самопожертвования, неоставленіе знаменъ и т. д.; по выотупленіи въ походъ вновь набранный вой­
ска давал* еще другую присягу, называвшуюся „лагерною" (sacramentnm'castrense), въ томъ, что будутъ вести себя какъ добрые
товарищи, вцру4ать другъ друга изъ опасности, честно дѣлить
добычу и о всемъ подозрительномъ объявлять начальству.
У союзниковъ набиралось пѣхотн столько же, сколько изъ
римскихъ'гражданъ, а конницы въ три или. четыре раза болѣе,
для сбереженія римскихъ эквитовъ. По собраніи всего союзническаго
контингента префекты отдѣляли изъ него третью часть конницы и пя­
тую часть пѣхоты для составления резерва арміи, называвшаяся экстРаординарнымъвойскомъ (extraordinarii). Пятая же часть этого
Резерва, составленная изъ отборныхъ мѣстныхъ дружинъ и юно1
І 177 изъ'300.
met знатнѣйшихъ родовъ образовала особый отрядъ консульскихъ
тѣлохранителей, называемый аблектнымъ войскомъ (ablecti).
Находясь постоянно при полководцѣ, этотъ отрядъ служилъ послѣднимъ резервомъ арміи и вмѣстѣ съ тѣмъ залогомъ вѣрности
союзнаго войска и самаго народа.
По окончаніи набора всей арміи консулы назначали сборное
мѣсто и срокъ, къ которому всѣ войска должны были собраться.
Кто не явился къ назначенному времени, считался бѣглымъ и подлежалъ строжайшему наказапію.
Первоначально, римскія арміи распускались послѣ каждой
кампаніи, но когда войны сдѣлались болѣе продолжительными и
особенно съ тѣхъ поръ, когда проконсулы съ военного властью
(Imperium) стали начальствовать надъ войсками, расположенными
въ отдаленныхъ провинціяхъ, когда нужно было занимать многіѳ
пункты войсками, оставлять въ городахъ гарнизоны и охранять
весь театръ войны до слѣдующій кампанія, тогда ежегодная выеылка изъ Рима новыхъ армій сдѣлалась невозможною, а удержаHie подъ знаменами стараго и опытнаго войска изъ ветерановъ^
оказывалось болѣѳ и болѣе полезнымъ. Въ продолженіѳ второй
пунической войны встрѣтнлось уже затрудненіе смѣнять ежегодно
легіоны въ Испанін, Сардннін и Сициліи. Съ того времени хотя
и набирали въ Римѣ ежегодно четыре новыхъ легіона, но они
получали особое назначеніе, а отдаленные легіоны пополнялись
только свѣжими войсками, высылаемыми къ вимъ по мѣрѣ надоб­
ности (supplementum).
Римская республика располагала значительными вооруженными
силами. Въ наше время число постоянныхъ войскъ, содержимыхъ
европейскими государствами, ограничено многими условіями: оно
составляетъ вообще около V
части всего народонаселения, и по­
тому одни только великія державы могутъ выставлять болыпія
армія. Военная организація римскаго народа и договоры съ союз­
никами представляли болѣе обильный источникъ военной силы.
Такъ, напримѣръ, уже въ первое время республики, когда латпны
отказали ей въ условленномъ контингентѣ, сенатъ набралъ въ
1 0 0
одномъ Римѣ 10 легіоновъ (около 50,000 челов.). Народная пе­
репись, произведенная въ 131 г. до P. X . (Census Caecilii Metelli),
обнаружила въ Римѣ 317,823 чел., подлежавшихъ военной службѣ,
а чрезъ пять лѣтъ это число увеличилось, отъ наплыва иногородныхъ гражданъ, до 390,736 челов.
Вмѣстѣ съ союзническими, силы республики приводятъ въ
изумленіе. За семь лѣтъ до начала второй пунической войны
сенатъ, опасавшійся нашествія галловъ, приготовилъ средства къ
отпору. По свидѣтельству Полибія, изъ полученныхъ списковъ
оказалось въ готовности до 770,000 войска ) , а именно:
1
Контингента латиновъ
„
яцрговъ π мезаииговъ.
„
марсовъ и ихъ союзн.
Армія, собранная предъ Рим<*мъ. .
Въ Сициліи и Тарентѣ (два легіона).
Итого.
Всего.
.
.
.
.
80,000 пѣх. и 5,000 кон.
70,000 я
7,000 я
50,000 Я
16,000 я
3,000 я
30,000 я
4,000 я
20,000 я
250,000 η
23,000 я
150,000 я
9,000 я
8,400 я
400 я
1,500 я
20,000 я
2,000 я
20,000 я
. 698,400 я
67,900
. 766,300 чедов.
я
Въ 'продолженіе второй пунической войны Римъ имѣлъ по­
стоянней въ полѣ отъ 20-ти до 23-хъ легіоновъ.
* Римскія войска состояли изъ пѣхоты, конницы и нестроевыхъ
командъ..
Линейная пѣхота подраздѣлялась, по возрасту, на гастатовъ,
принциповъ и тріяр?евъ. Первые, молодые и пнлкіе, предна­
значались для начатія атаки; вторые, болѣе опытные, для ея под­
держания, а послѣдніе, состоявшие нзъ отборныхъ и закаленныхъ
в$ бояхъ воиновъ, для ея рѣшеиія. Всѣ они были вооружены
испансвимъ обоюдоострымъ мечомъ (gladius hispanns), длиною въ
2 фута и шириною въ 2 дюйма, которымъ можно было и рубить и
О РоЬЪ. П . 5.
колоть. Въ рукахъ римлянъ дѣйствіе его было стращное. Титъ
Ливій съ увлеченіемъ описываетъ ужасъ. грековъ, подвергавшихся
до встрѣчи съ римлянами однѣмъ только легкимъ ранамъ отъ
стрѣлъ и дротиковъ, когда они по окончаніи сраженія увидѣли
на полѣ туловища безъ рукъ и головъ, растерзанный внутрен­
ности и все отвратительное безобразіѳ ранъ, нанесенныхъ удара­
ми римскаго меча ). Сверхъ того, гастаты и принципы имѣли
по одному тяжелому и одному легкому копью (pilum, hasta), дли­
ною въ 7 футовъ; желѣзное остріе первыхъ (длиною въ три фута)
давало возможность пробивать самые твердые щиты и латы противниковъ. Тріяріи имѣли копья длиною въ 14 футовъ и по
нѣскольку дротиковъ, носимыхъ въ углубленіи щита. Тяжелыя
копья вѣсили отъ 8 до 11 фунтовъ; разстояніе, съ котораго они
бросались, составляло около 30 футовъ, но они употреблялись
иногда и для рукопашнаго боя на подобіе греческихъ сариссъ.
1
Успѣшное унотребленіе холоднаго оружія требовало во всѣ
времена высшей степени одушевленія и знергіи, но за то вело
всегда къ рѣшительнымъ резу-іьтатамъ. У римлянъ метательное
оружіе считалось только вспомогательнымъ и никогда не имѣлѳ
важнаго значенія.
Предохранительное оружіе всей линейной пѣхоуы состояло изъ
желѣзныхъ полированныхъ шлемовъ, украшенныхъ черными и кра­
сными перьями, изъ грудныхъ латъ, прикрѣпляемыхъ къ тѣлу
ремнями, обитыми чешуею и прикрывавшими плечи и животъ,
поножьевъ (осгеае), особенно на правой* ногѣ, которую пѣхота
при употребденіи меча выставляла обыкновенно впередъ, и наконецъ изъ полуцилиядрическаго, четырехъ-угольнаго деревяннаго
щита, обитаго желѣзомъ и имѣвшаго на срединѣ выпуклости острый
хелѣзный горбъ для удара въ рукопашной схваткѣ.
Легкая пѣхота, набиравшаяся изъ 4-го, 5-го и частью изъ
6-го классовъ народа, называлась сперва рораріями и акценсами, а послѣ осады Капуи (во время второй пунической войны)
ι) Liv. X X X .
3;.
9
велитами. Она предназначалась для дѣйствія въ-разсыпную,
была вооружена семью легкими дротиками (jacula) длиною въ
четыре фута и мечомъ, имѣла кожаные шлемы и небольшіѳ круг­
лые деревянные щиты (рагта) ) . Велиты зачислялись въ линей­
ную пѣхоту послѣ нѣсколькихъ кампаній или за отличіе въ сраженіи.
Римская конница, набиравшаяся изъ богатыхъ эквитовъ, нат
ходилась всегда въ посредственномъ состояніи, а потому римляне
усиливали свои арміи значительнымъ числомъ союзнической и даже
наемной конницы. Со времени войнъ съ Кароагеномъ и Греціею
римская конница вооружена была, на подобіе катафрактовъ, длин­
ными и тяжелыми копьями, мечами и сѣкирами, всадники и ло­
шади покрыты были латэдп. ^
Римляне слѣдили за всѣми особенностями вооружения иноплеменныхъ войскъ и перенимали отъ нихъ все хорошее и по­
лезное, все, что было доведено до какого-либо совершенства. Рни
ввели у себя испанскіе мечи, отмѣнили въ конницѣ уздечки, за­
держивающая стремительность лошади, стали сажать легкую пѣхоту на лошадей позади эквитовъ для дѣйствія на подобіе нашихъ драгуновъ, присоединяли къ своей арміи пращниковъ изъ
жителей Балеарскихъ острововъ, лучниковъ изъ критянъ; нумидійтзкую легкую пѣхоту и особенно конницу, фракійскихъ конныхъ
лучниковъ (sagittarii) и т. п.
Основная идед римскаго вооруженія заключалась въ томъ,
чтобы боевое и предохранительное оружіе ихъ войскъ было тя­
же лѣе и прочнѣе, чѣмъ у всѣхъ другихъ народовъ и чтобы каж­
дый родъ войскъ могъ замѣнить другой въ случаѣ надобности.
Линейная ихъ пѣхота могла быть употреблена вщѣсто легкой и
обратно, а конница могла спѣшиваться и дѣйствовать какъ пѣхота.
Одежда римскаго воина состояла изъ шерстяной туники, не
доходившей до колѣнъ и опоясанной широкимъ ремнёмъ (cingulus),
1
l
) Liv. Х Х У І , 4.
δ*
на которомъ у праваго бедра висѣлъ мечъ, изъ короткаго плаща
(sagum), кожаныхъ штановъ и короткихъ сапоговъ или сандалей.
Зимою войска носили болѣе теплую верхнюю одежду съ воротннкомъ. Римляне брили бороду и носили короткіе волосы.
Кромѣ вооруженія, римскій воинъ носилъ на себѣ запасную
одежду, рабочій инструментъ (лопаты, крючья, ломы и т. п.),
всю свою домашнюю рухлядь, двѣ и болѣе палисадины для ла­
геря и съѣстное на 14 дней (miles impeditus, sarcina), вообще
же несравненно большую поклажу, чѣмъ нынѣшній пѣхотный
солдатъ. Во время похода воины привязывали къ концу* палисадинъ мѣшокъ съ поклажею, и, приведя палисадины въ равновѣсіе, клали ихъ на правое плечо, шлемъ привѣшивали къ груди
на ремпѣ, а щитъ и копья держали въ лѣвой рукѣ. При вне­
запной встрѣчѣ съ непріятелемъ, достаточно было сбросить съ
себя палисадины съ мѣшкомъ и надѣть шлемъ, чтобы быть готовымъ къ бою; поклажа не мѣшала свободному дѣйствію, а при
появленіи конницы употреблялась иногда для составления изъ нея
небольшого бруствера. Эквиты имѣли вьючную лошадь съ конюхомъ.
Нестроевыя рабочія команды (fabri) состояли подъ'начальствомъ особаго чиновника (prefectus fabrum); онѣ служили для
устройства зимнихъ квартиръ, возведенія укрѣпленій, постройки
мостовъ и для починки оружія послѣ каждаго сражепія. При
легіонахъ находились: кузнецы, плотники,* землекопы, маркитанты
(Ііхае) и другіе.
Консулъ предводительствовалъ обыкновенно двумя римскими и
двумя союзническими легіонами.
Въ легіонѣ числилось отъ 4,200 до 6,000 человѣкъ. Къ
римскимъ легіонамъ присоединялось 300 всадниковъ (equites),
къ союзническимъ же въ 3 и 4 раза болѣѳ конницы.
При нормальной силѣ легіона состояло въ немъ 1,200 гастатовъ, столько же принциповъ и 600 тріяріевъ, всего съ кон­
ницею 4,200 человѣкъ. По этому разсчету, нормальная сила кон­
сульской арміи простиралась до 16,800 шЬхоты и 1,800 кон-
ншш. а если оба консула дѣйствовали вмѣстѣ, то силы ихъ до­
ходили до 37,200 челов.; но это зависѣло отъ обстоятельствъ.
При Каннахъ каждый изъ консуловъ командовалъ 8-ю легіонами
л сила римской арміи простиралась до 80,000 пѣхоты и 7,200
конницы. Сверхъ нормальнаго разсчета, въ непосредственномъ распоряженіи консула находилось экстраординарное и аблектное
войско. Прочія дружины, вербуемый для каждаго похода, не вхо­
дили въ составъ арміи.
Римская линейная пѣхота строилась по манипуламъ 0· Этотъ
строй былъ усовершенствованъ наиболѣо Сципіоиами въ продолженіе пуническихъ войнъ. Манипулы гастатовъ и принциповъ
имѣли видъ неболыпихъ колоннъ, по 12-ти чеіовѣкъ во фронтѣ
π по 10-ти въ ряду, силою въ 120-ть человѣкъ. Манипулы
тріяріевъ при такомъ же фронтѣ имѣли глубину вдвое менѣѳ и
состояли изъ 60-ти человѣкъ. Въ усиленныхъ легіонахъ чиеяо
людей въ манипулахъ гастатовъ и принциповъ увеличивалось по
соразмѣрности, но манипулы тріяріевъ не измѣнялись никогда.
Для свободы рукопашнаго дѣйствія каждый воинъ занималъ про­
странство отъ 3 — 6 футъ, но противъ конницы ряды смыка­
лись. Римская конница раздѣлялась на 10 турмъ, каждая силою
въ аГО лошадей, по 10-ти во фронтѣ и по 3 въ ряду. Турмы
дѣлились еще на 3 декуріи, по 10 всадниковъ въ каждой.
Боевой порядокъ (acies) легіона представлялъ три линіи, каж­
дая по 10-ти манипулъ.
Въ первой стояли гастаты, во второй—принципы, въ третьей—
тріяріи. Въ каждой линіи разстояиіе между манидулами равня­
лось протяженію ихъ фронта. Разстояніе' между лциіями соста­
вляло около 50-ти шаговъ. Всѣ три линіи манипулъ образовали
-Шахматное расположѳніе.
Велиты причислялись къ первой и третьей ляніямъ, но опре') Она строилась первоначально по ц е н т у р і я м ъ .
нения двухъ центурій образовалась м а н и п у л а .
Впослѣдствів отъ соеди­
дѣленнаго мѣста въ строю нѳ имѣли, а для боя разсыпались впе­
реди фронта легіона.
Конница располагалась на одномъ изъ фланговъ (аіеа).
Въ продолженіе дѣйствій противъ Аннибала, римляне убѣдились, что развязка сраженія зависитъ не^только отъ пылкости,
съ которою 1-я линія открываетъ бой. но и отъ ея устойчиво­
сти, а потому стали располагать въ первой линіи болѣе опытная
войска принциповъ, во второй—молодыхъ гастатовъ, за ними—велитовъ (когда они не разсыпались) и позади всѣхъ—тріяріевъ, въ
видѣ резерва. Сознаніе важности этого послѣдняго, умѣнье сбе­
регать его и употреблять въ рѣшительный моментъ сраженія,
составляло отличительную черту римской тактики въ древности ).
Одинъ рядъ манипулъ во всѣхъ линіяхъ трехъ, т.-е. одна манипула
гастатовъ, одна принциповъ и одна тріяріевъ, съ соотвѣтствугощимъ числомъ велитовъ и съ одной турмой конницы образовали
когорту. Слѣдовательно, лецрнъ- состоялъ изъ 10 когортъ.
Союзническая войска считались вообще - не по легіонамъ, а по
когортамъ.
Устройство легіона имѣло тѣсную связь съ раздѣленіѳмъ на­
рода на классы. Заключая въ себѣ всѣ роды войскъ, онъ составлялъ самостоятельный отрядъ и вмѣстѣ съ тѣмъ администра­
тивную единицу въ составѣ вооруженпыхъ силъ государства ) . .
Учреждение легіона облегчало управление арміею, доставляло
правительству возможность соразмѣрять наборъ съ дѣйствительною потребностью, вооружаться для войны съ разсчетомъ и сооб­
ражать послѣдствія военныхъ предпріятій, словомъ—это былъ важ­
ный шагъ не только въ военномъ искусствѣ, но и въ механизмѣ
государственная управленія.
1
й
') Вегеціи приписываете первое введеніе резерва лакедемонянамъ. Карѳаге»
няне послѣдоваіи ихъ примѣру (вѣроятно со времени Ксантиппа), но у однихъ
только римлянъ резервъ былъ всегда существенною частью боеваго порядка.
Lib. Ш . 17.
) Такое х е значеніе имѣютъ наши армейскіе корпуса, разница заключается
только въ гораздо большей численной ихъ силѣ.
*
2
Въ боевомъ порядкѣ консульской арміи, римскіе легіоны рас­
полагались въ центрѣ ) , а по обѣимъ ихъ сторонамъ легіоны
союзниковъ. Римская конница располагалась обыкновенно на пра­
вомъ, союзническая на лѣвомъ флангѣ, въ одной или двухъ лишяхъ, впереди, позади или между линіями пѣхоты, въ послѣднемъ случаѣ для дѣйствія малыми частями чрезъ интервалы. Въ
сраженіи подъ Фидене она была расположена за срединою пѣхоты въ трехъ линіяхъ и частью въ засадѣ противъ праваго крыла.
По расподоженію своему на флангахъ союзные легіоны и
вся вообще конница назывались также аіаѳ (фланги). Экстраординар­
ное и аблектное войска стояли въ резервѣ. Полководецъ въ знакъ
отличія носилъ алую, золотомъ вышитую, мантію (paludamentum).
Римскими арміями въ провинціяхъ начальствовали проконсулы или
пропреторы.
Въ то время когда римская пѣхота строилась еще по центуріямъ, каждая такая часть имѣла свой знакъ, состогібшій изъ
горсти ) сѣна на шестѣ, потомъ стали употреблять копья, украшенныя изображеніями боговъ. Для легіоновъ были приняты изображенія разныхъ животныхъ, а со времени Марія серебряное и
золотые орлы съ распростертыми крыльями и съ перуномъ въ
когтяхъ. Они носились на длинномъ древкѣ, заостренномъ снизу
для ^онзенія въ землю. Подъ орломъ, поперѳгъ ратовища, привѣшивался кусокъ разноцвѣтной матеріи съ означеніемъ нумера
Легіона, когорты и манипулы. Знамена конницы были огненнаго
цвѣта ) .
1
2
3
Тѣ и другія хранились въ мирное время квесторами, какъ
неприкосновенная святыня войска. Въ строю знамя легіона наПо мнѣнію Нибура, римляне не употребляли названія ц е н т р ъ . Пока армія
> состоял* изъ одного римскаго и одного латинскаго легіона, первый составлялъ
правое крыло (cornu dextrum), а второй лѣвое (cornu sinifltrom). Впослѣдствіи
каждое крыло состояло изъ одного римскаго и одного союадическаго легіона.
) Отсюда названіе м а н и п у л ъ — о т ъ m a n u s , рука, и m a n i p u l u s , горсть.
) Знамена назывались въ яѣхотѣ Signa; у ветераном,, въ войскахъ вспомогательныхъ и въ конницѣ—Vexilla.
2
ходилось при 1-й мапипулѣ тріяріевъ, отчего гастаты и прин­
ципы, какъ столщіе впереди знамени, назывались иногда предзнаменниками (antesignani). Въ каждой манипулѣ для ношеиія ея знамени выбирался храбрѣйшій воинъ, который въ знакъ
отличія носилъ шлемъ, покрытый кожею медвѣжьей или львиной
головы. Потеря знамени въ бою приносила войскамъ величайшее
безчестіе.
При римскомъ полководцѣ (dux belli) состояли избранные
имъ же, съ согласія сената, легаты, большею частью бывшіе
консулы, преторы или сенаторы. Въ отсутствіе полководца старпгій изъ нихъ командовалъ арміею, при немъ же они составляли
военный совѣтъ, посылались имі для порученій, командовали
отдѣльными отрядами или легіонами. Въ штабѣ арміи находи­
лись: квесторы или интенданты *), квартирмейстеры (mensores) для
обозрѣнія путей, разбивки лагерей и т. п., коммиссаріатскіе и
провіантскіе чины (librarii,. frumentarii), авгуры и ординарцы
полководца (contubernales), юноши знатнѣйшихъ родовъ, большею
частью эквиты, желавшіе изучить военное искусство подъ руководствомъ опытнаго вождя. Они скоро дослуживались высшихъ
званій.
Въ каждомъ легіонѣ для начальствоваиія надъ когортами на­
ходилось шесть военныхъ трибуновъ ) ; старшіе изъ нихъ могли
засѣдать въ военномъ совѣтѣ и командовать легіономъ поочереди, смѣняясь чрезъ день, если легіонъ не состоялъ подъ начальствомъ легата. Для полученія старшинства надо было про­
служить по крайней мѣрѣ пять лѣтъ младшимъ трибуномъ.
Въ каждой изъ манипулъ состоялъ одинъ старшій и одинъ
младшій центуріонъ (сотникъ). Въ строю ояц стояли на флангахъ 1-й шеренги, они смотрѣли за службою всей манипулы и
тростью наказывали за всякую неисправность. Старшій центурі2
*) Кругь ихъ дѣйствія сходствовалъ также съ обязанностями нашихъ началь­
нике въ штаба.
) Званіе, соотвѣтствовавшее нашему штабъ-офицерсвому. Званіѳ легата с о отвѣтствовало чину генерала.
*
2
онъ первой манипулы тріяріевъ (primipilus, т.-е. первое копье)
пользовался правами эквита, присутствовалъ въ военномъ совѣтѣ
и въ бою охранялъ знамя легіона.
Помощниками центуріоновъ
были подцентуріоны (duplicati,
tergi ductores), въ строю они стояли въ замкѣ, позади мани­
пулъ.
Вся первая» шеренга манипулъ состояла изъ декуріоновъ
(десятниковъ), каждый изъ нихъ командовалъ своимъ рядомъ *).
Въ турмахъ конницы стояло по одному декуріону и одному
поддекуріону, значеніе которыхъ равнялось званію подцентуріоновъ и декуріоновъ пѣхоты; старшій декуріонъ командовалъ всею
римскою конницею.
Легіонъ имѣлъ музыку изъ горнистовъ и трубачей, при каж­
дой манипулѣ состоялъ трубачъ.
Изъ числа военныхъ трибуновъ консулъ назначалъ (какъ
сказано выше) только третью часть; по ихъ представленіямъ онъ
утверждалъ всѣхъ центуріоновъ, подцентуріоны же назначались
по представленію центуріоновъ.
Легіонами и когортами союзниковъ командовали префекты,
назначаемые консуломъ; прочіе начальники были тѣ же, какъ и у
римлянъ.
Рицскіе легіоны назывались или по порядку счисленія, нуме­
рами, или отъ мѣстъ расположения {hispaniensis, macedonica), или
отъ-боговъ хранителей (Martia, Itinervia), или отъ какихъ-либо
событій (ріа, vietrix, fuiininatrixe etc).
Вообще, въ сравненіи съ военной) іерархіѳю новѣйшихъ армій,
римскіѳ легаты, военные трибуны и центуріоны подходятъ къ
званіямъ нашихъ генераловъ штабъ- и оберъ-офицеровъ. Особен­
ность римской организаціи состояла въ томъ, что два нѳрвыхъ
зйанія были годовыя, и хотя трибуны по истечеиіи года почти
всегда избирались снова на годъ, а консулы и легаты только
) Центуріоны соотвѣтствовали нашимъ ротнымъ воманднрамъ, подцснтуріонъ—
субалтернъ-офждерамъ, а декуріоны—унтеръ-офнцерамъ.
х
иногда, однакожъ каждаго изъ нихъ можно было послѣ года
отстранить отъ командованія, и въ римскихъ войскахъ это слу­
чалось часто. Нанротивъ того, званіѳ центуріона было въ древнее
римское время постоянно. Тогда каждая народная центурія изби­
рала себѣ центуріона, которой водилъ ее въ народное собраніе
для подачи голоса, и онъ же командовалъ набранною изъ нѳя
на войну строевою центуріею. Впослѣдствіи это измѣнилось. Во
время Полибія уже консулы стали избирать и утверждать центуріоновъ, которые утратили значеніе представителей своихъ согражданъ.
#
Вообще, римскихъ центуріоновъ не должно сравнивать съ офи­
церами новѣйшихъ армій. Центуріоны не отличались отъ простыхъ ратниковъ ни образованіемъ, ни даже опытностію. Власть
ихъ опиралась на строгой римской дисциплинѣ и на продолжи­
тельности совмѣстнаго служенія съ подчиненными. Отъ нихъ тре­
бовалось только знаніе порядка службы, рутина, храбрость и
надежный характеръ. Производство въ цѳнтуріоны было личною
для нихъ наградою и средствомъ удовлетворенія ихъ честолюбія.
Предѣломъ ихъ повышеніябыло званіе перваго копья (primipilus),
они получали двойное жалованье простого воина, но то же самое
довольствіе получалъ и каждый ратникъ, отличившійся въ сраже­
ния. Въ позднѣйщее время республики изъ центуріоновъ одинъ
только Марій достигнулъ консульского достоинства.
Чтобы войска могли свободно дѣйствовать оружіемъ болѣѳ
тяжелымъ, нежели употреблявшееся всѣми другими народами, и
при тяжеломъ снаряженіи переносить всѣ труды похода, нужно
было возвысить природную физическую силу человѣка, поддер­
живать ее и развивать постояняымъ упражненіемъ. Съ этоюцѣлію
римскій гражданинъ начиналъ свои военныя упражненія съ ран­
ней молодости и продолжалъ ихъ во все время службы. Прави­
тельство съ неусыпною строгостью наблюдало, чтобы всѣ молодые
граждане собирались въ назначенное время на Марсовомъ полѣ,
гдѣ подъ руководствомъ наставниковъ (doctores campi) пріучались
они къ походнымъ движеніямъ, къ бѣглому,шагу, взлѣзанію на
Τ,Η и на вадъ, поодиночкѣ и цѣлыми отрядами, безъ поклажи
я съ поклажею въ 60-ть фунтовъ, вольтижировкѣ и прыганію
чрезъ рвы въ полномъ вооруженіи. Они привыкали носить огромныя тяжести, производили земляныя работы, необходимыя для
укрѣпленія лагеря или для подкоповъ, дѣйствовали всѣми рода­
ми оружія ) , н притомъ двойного вѣса противъ употреблявша­
яся на войнѣ О то было уже гораздо тяжелѣе, нежели у другихъ народовъ), навонецъ прямо съ Марсоваго поля они бро­
сались въ Тибръ и упражнялись въ плаваніи. Эти упражнения
обращались для нихъ въ привычку, становились какъ-бы по­
требностью обыденной жизни. По свидѣтельству Плутарха, Марій
въ преклонныхъ уже лѣтахъ являлся ежедневно на Марсово
поле. Помпей на 58 году жизни дрался еще въ полномъ вооруженіи съ молодыми гражданами, скакалъ на лошади во всю
прыть и бросалъ копье съ удивительною вѣрностію. Очевидно,
что такое личное развитіе, предшествовавшее поступлению на
службу, внушало римскому воину высокое сознаніе своей силы
и увѣренность въ своемъ превосходствѣ надъ всѣми иноплемен­
никами.
х
Такими же упражнениями занимались и легіоны. Трудъ физичѳскій признавался въ Римѣ вѣрнѣйшимъ средствомъ для сбе­
режения здоровья и нравственности. Войска пріучались къ усиленнымъ маршамъ, укрѣпляли города, прокладывали превосход­
ный дороги, сохранившіяся до нашего времени, строили мосты,
водопроводы, общественныя зданія и т. п. ) . Праздность войскъ
признавалась болѣе опасною, чѣмъ непріятель ) .
2
3
*) Съ 106 г. до P. X . явились особые наставники (doctores gladiatorum) для
обученія юношей искусству драться на мечахъ.
) Скавръ употребил свою армію, тотчасъ по возвращенія ея изъ галльскаго
похода, длл прорытія каналовъ близъ Пармы и Плаценціи, которыми обезпечилъ
страну отъ разливовъ р. П о . Сципіонъ Назика занимать воиновъ постройкою
флота, хотя въ немъ не настояло большой надобности.
ѵ
2
) Руководствуясь этимъ, вполнѣ справедливымъ, мнѣніемъ римлянъ, во фран­
цузской арміи старались всегда, чтобы у солдата не было празднаго, ничѣмъ
незанятаго времени. Распредѣлепіе занятій солдата на всѣ часы дня хотя и.
3
Съ увеличеніемъ числа римскихъ войскъ начались сбора
болѣе и болѣе значительныхъ отрядовъ для упражненій по пр виламъ военнаго искусства. Сципіонъ Африканскій производила
ихъ уже всею своею арміею. По значительности промежутковъ
между частями легіона, всѣ построенія и эволюціи производились
удобно и быстро. При обыкновенномъ движеніи римскіе воины
проходили по 120, при ускоренномъ по 150 шаговъ въ ми­
нуту. Бѣгъ служилъ для неболыпихъ разстояній. Всѣ движенія
производились въ ногу и по такту музыки.
При такой системѣ физическаго развитія гражданъ и за­
нята войскъ, получались двѣ весьма важныя выгоды: 1) изъ
римскихъ юношей можно было во всякое время набрать превос­
ходное войско, и 2) для легіоновъ война составляла отдыхъ и
облегченіе отъ трудовъ мирнаго времени. Походная поклажа и
тяжелое оружіѳ столь же мало затрудняли римскаго воина, какъ
двѣ его руки *). Легіоны переносили всѣ труды, лишенія и
климаты и возвращались изъ самыхъ отдаленныхъ походовъ безъ
чувствительной убыли въ людяхъ. По крайней мѣрѣ о такой
убыли римскіе лѣтописцы нигдѣ не упоминаютъ ) .
Вѣнецъ этого физическаго развитія и закалки войска со­
ставляла римская дисциплина, строгая, неумолимая, иногда безчеловѣчная, но всегда пользовавшаяся глубокимъ уваженіемъ въ
арміи и въ обществѣ. Всепокоряющею ея силою составлено было
въ самомъ началѣ республики иЗъ народа свирѣпаго, волнуемаго
а
2
было выгодно для поддержанія дисциплины, но важный недостатокъ самаго рода
этихъ занятіи заключался въ томъ, что большинство солдатъ отучалось отъ прежнихъ своихъ земледѣльческихъ работъ и потому съ окончаніемъ военной службы
не возвращалось въ деревни. Нѣкоторое время, по повелѣпію императора Напо­
леона Ш , занятія войскъ были распределены такимъ образомъ, чтобы войска на
службѣ могли пріучаться, въ свободное время, къ производительному труду. Вес­
ною и лѣтомъ занимали ихъ полевыми земледѣльческими работами, а зимою чи­
тали имъ лскцін о земледѣліи и садоводствѣ.
ι) Cicero. Tusc. II.
*) Какая рѣзкая противоположность съ новѣйшими арміями, численность ко­
торыхъ отъ болвзней и трудовъ похода уменьшается, такъ быстро.
бурными страстями, войско примѣрно воздержное и терпѣливое.
Чтобы ее оцѣнить справедливо, нужно припомнить, какое зна­
ченье имѣли у римляны долгъ гражданина, законъ со всѣми
его обрядными мелочами и особенно присяга. Конечно, эти осно­
вания существуютъ во всякой арміи, но сознаніѳ ихъ не дости­
гало нигдѣ такихъ размѣровъ, какъ въ воинствѣ римской рес­
публики въ описываемую нами эпоху. Убѣдившись, что неуспѣхи
войскъ происходили большею частью отъ ослабленія въ легіонахъ
установленнаго порядка, римляне всякій разъ, когда имъ угро­
жала опасность или когда нужно было поправить неудачу, на­
чинали съ возстановленія въ войскахъ строгой дисциплины и
всякій разъ войска ихъ становились опять непобѣдимыми.
Дисциплинарными взысканіями въ римскихъ войскахъ счи­
тались: лишеніе части продовольствія, жалованья или добычи,
позорное поставленіе въ лагерѣ предъ главною квартирою и
тѣлесное наказаніѳ. Законъ ) освобождалъ отъ тѣлеснаго на­
казанья римскаго гражданина, но не римскаго воина ) . Всякій
его проступокъ центуріонъ наказывалъ безщадно, и нерѣдко
за одну лѣность наносилъ суковатою палкою жестокій ударъ по
голозѣ какого-либо будущаго Марія. За болѣѳ важные проступки
опредѣлялось пониженіе въ званіи или въ народномъ классѣ,
позорное изгнаніе изъ арміи и др. Смертные приговоры произносилъ военный судъ изъ трибуновъ, въ которомъ засѣдалъ
всегда старшій центуріонъ (primipilus), какъ представитель простыхъ воиновъ и защитникъ обвиненнаго. Дезертиры ) , бун­
товщики, измѣнники, и всѣ нарушители воинскихъ законовъ ка­
рались мечомъ. За оплошность на часахъ, отлучку съ поста,
х
2
3
1
) Lex
2
Porcia.
) Т о же самое существуетъ съ давняго времени въ Антліи.
) При закдюченіи мира, римляне всегда требовали выдачи своихъ бѣглыхъ.
Сципіонъ, истребовавъ ихъ отъ кареагенянь, велѣлъ повѣсить; Фабій Велнкій велѣлъ отрубить руки тѣмъ, которве были ему выданы, Сцииіонъ Эмиліанъ заставилъ ихъ сражаться въ циркѣ противъ львовъ и тигровъ, а Павлъ Эмилій приказалъ бросить подъ ноги разсерженнымъ слоеамъ, которыми и были затоптаны.
3
утрату оружія въ виду непріятеля, воровство, безнравственность
и т. п. опредѣлялось бичеваніе до смерти (supplitium fiistuarium)
или нобитіе каменьями (lapidatio). Экзекуція начиналась тѣхъ,
что военный трибунъ дотрогивался до головы осужденнаго концомъ палки изъ виноградной лозы. Побѣгъ могъ его спасти отъ
смертной казни, но онъ долженъ былъ бѣжать къ иноплеменникамъ. Въ римской республикѣ онъ былъ: aqua et igni interdictus; всякій могъ его убить,
Если цѣлые отряды оказывались виновными, то, по мѣрѣ
вины, оставляли ихъ на бивакахъ подъ голымъ небомъ, посы­
лали въ другое мѣсто на службу, безъ всякихъ преимуществу
понижали въ народномъ классѣ, посылали въ опасный бой до
совершеннаго ихъ истребленія непріятелемъ ) или наказывали
смертью по жребію (decimatio, yicesimatio, centesimatio). За ма­
лодушие въ сраженіи, пощаженнымъ при децимаціи ) войскамъ
отпускали въ продолженіе извѣстнаго времени ячмень, вмѣсто
пшеницы. Иногда и децимація признавалась недостаточною: былъ
случай, что сенатъ приказалъ истребить въ Римѣ на площади
цѣлый 4000 легіонъ, самовольно взявшій и разграбившій не­
приятельски городъ. Это не поражало удивленіемъ и не возбуж­
дало ропота въ такомъ народѣ, гдѣ консулъ Манлій, присудивъ
родному сыну лавровый вѣнокъ за оказанную' имъ отличную
храбрость, велѣлъ его вслѣдъ затѣмъ предать смерти за то,
что онъ оказалъ эту храбрость въ аттакѣ, произведенной безъ
приказанія; въ государств, гдѣ иногда наказывали и безъ вины,
но въ виДахъ пользы, для поднятія духа въ народѣ и войскѣ.
Такъ, напримѣръ, собравшіеся мало-по-малу послѣ каннскаго боя
два легіона сенатъ велѣлъ реорганизовать и осудилъ на
1
2
*) Такимъ образомъ поступилъ Цезарь въ Африкѣ съ любимымъ своимъ 10-мъ
легіономъ.
*) Децимація существовала во французскихъ военно-уголовныхъ законахъдо
времени Людовика X I V , при которомъ послѣдній разъ была употреблена для наказаеія дворянскаго ополченія (les cadets gentils hopames).
службу позорную, безъ жалованья, безъ наградъ, внѣ отечества,
находившаяся тогда въ величайшей опасности.
Вообще, римскіе полководцы рѣдко прибѣгали къ опредѣленнымъ законами строгимъ наказаніямъ. Они предпочитали от­
вращать самую возможность нреступленій и находили превосход­
ный къ тому' средства въ своихъ древнихъ военныхъ преданіяхъ. Ежедневныя лагерныя работы, караулы и военныя упраж­
ненья оставляли * ратнику мало времени для шалостей. Физиче­
ские труды пріучали его къ строгому порядку, а поощрепія
разнаго рода довершали его нравственную благонадежность.
Система военныхъ наградъ соотвѣтствовала духу римскаго
народа. За военныя отличія присуждалось почетное оружіе, кон­
ская сбруя, золотыя или серебряныя цѣпи и вѣнки разнаго рода
(corona сіѵіса, castrensis, muralis, öbsidionalis etc). Все это да­
валось публично, съ произнесеніемъ^похвальной рѣчи, награды
оставались въ семействѣ отличившагося и переходили изъ рода
въ родъ. Награжденный Ьсвобождался на всю жизнь отъ пода­
тей, занималъ въ народныхъ собраніяхъ почетное мѣсто и, наконецъ, на его похоронахъ несли за нимъ заслуженныя въ бояхъ
наградц.
Побѣдоноснаго полководца легіоны отличали на полѣ битвы
титуломъ императора, а сенатъ присуждалъ ему тріумфъ. На
основаніи закона Порція (Lex Porcia triumphalis), полководецъ
для получешя тріумфа долженъ былъ, по предварительному соиз воленію сената, прибыть съ войскомъ къ Риму и доказать предъ
сенаторами, собранными въ храмѣ Беллоны, что онъ распространилъ предѣлы республики, иотребивъ въ сраженіи не менѣе 5000
враговъ. Послѣ того, народное собраніе предоставляло ему воен­
ную власть (imperium) въ Римѣ. на одинъ день и собственно
для тріумфа. Въ этотъ торжественный день побѣдитель въѣзжалъ
въ городЪ на вызолоченной колесницѣ, запряженной 4-мя бѣлыми
конями, въ пурпуровой мантіи, вышитой золотомъ, увѣнчанннй
лаврами и съ жезломъ изъ слоновой кости въ рукѣ. Если онъ
имѣлъ сыновей, то они находились при немъ въ консульскихъ
тогахъ (toga praetexta), а позади его стоялъ рабъ, державши
золотую коропу въ рукахъ. Плѣненныѳ цари и вельможи побѣжденвой страны шли за колесницею, впереди которой особая дру.
жина несла военную добычу и трофеи. Войско замыкало шествіе,
оглашая воздухъ неумолкаемыми восторженными криками, а между
тѣмъ, какъ-бы для охлажденія гордости тріумфатора, обычай
требовалъ, чтобы народная толпа осыпала героя ругательствами.
Это нисколько не мѣшало стройности побѣднаго торжества. По
прибытіи къ Капитолію приносилась торжественная жертва и день
заключался народными играми, пиршествами и раздачею подарвовъ народу и войску.
Если побѣдитель не имѣлъ права на полный тріумфъ, то ему
назначалась овація: онъ входилъ въ Римъ пѣшкомъ или въѣзжалъ верхомъ въ консульской тогѣ, съ миртовымъ вѣнкомъ на
головѣ, и приносилъ въ жертву овцу. Нѣкоторые устраивали на
свой счетъ тріумфъ на Албанской горѣ, въ храмѣ 'Юпитера
(latiaris).
Обрядъ объявленія войны римляне позаимствовали отъ лати­
новъ еще при царяхъ. По совершеніи авспицій, римскій феціалъ,
въ присвоенномъ ему облачѳніи, отправлялся къ тому народу, съ
которымъ готовился разрывъ и, объявивъ его правительству тре­
бования римскаго сената, оставлялъ 30 дней на размышленіе.
Если требованіе было отвергнуто, то феціалъ отвѣтствовалъ на
отказъ словами: ^populum injustam esse", возвращался въ Римъ
и, по совѣщаніи съ прочими феціалами, пронзносилъ въ сенатѣ
словам „populum himc injustam esse". Тогда сенатъ объявлялъ
войну,» для чего старшій изъ феціаловъ (pater patratus) отправ­
лялся на границу и бросалъ окровавленное копье на неприятель­
скую землю. Этотъ обрядъ мало-по-малу былъ оставленъ. Со вре­
мени Пирра и особенно послѣ Аннибала объявлѳніе войны про­
изводилось уже на такъ-называемомъ вражьемъ полѣ (ager hostilis), лежавшемъ за стѣнами Рима.
Римляне выступали въ походъ обыкновенно до разсвѣта и
проходили 10 — 25 верстъ въ δ часовъ; но искусство движеній
#
(логистика) долго не имѣло у нихъ никакихъ правилъ, отчего
римскія войсіа претерпѣвали иногда жестокія пораженія (кавдинскіе Фурвулы, Тразименъ). Фабій Кунктаторъ первый началъ
обезпечивать армію во время маршей посредствомъ авангарда,
арріергарда и боковыхъ отрядовъ. Съ того времени римское
войско, смотря по числу и удобству дорогъ и по разстоянію отъ
яепріятеля, слѣдовало въ одной или нѣсколькихъ колонвахъ, по
линіямъ строя или по когортамъ, имѣя въ авангардѣ часть велитовъ и экстраординарное войско. На открытомъ мѣстѣ и когда
можно было опасаться нападенія многочисленной конницы, армія
двигалась четыреугольникомъ (agmen quadratum), имѣя всѣ
обозы въ срединѣ. Этсггъ порядокъ былъ употребленъ Маріемъ въ
войнѣ противъ Югурты. При движеніи справа, въ головѣ по­
ходной колонны (agraen pilätum) слѣдовалъ 1-й легіонъ союзниковъ, съ обозомъ авангарда и с во имъ; потомъ 1-й римскій легіонъ съ своимъ обозомъ, 2-й римскій легіонъ съ обозомъ, обозъ
2-го союзническаго легіона и, наконецъ, 2-й союзнически легіонъ съ обозомъ арріѳргарда, состоявшаго изъ аблектнаго войска
и остальной части велитовъ. Римская конница шла при обозѣ,
союзническая въ авангардѣ. При отступлении, войска авангарда
поступали въ арріергардъ.
Для боковыхъ отрядовъ употреблялась конница и велиты, а
для развѣдыванія о непріятелѣ лазутчики (speculatores) и летучіе отряды (exploratores).
Обозъ (impedimentum) *) состоялъ изъ вьючнаго скота для
возки продовольствія, палатокъ, желѣзнаго матеріала, иужиаго для
постройки военныхъ машинъ на мѣстѣ, кожаныхъ мѣшковъ, упо­
треблявшихся вмѣсто понтоновъ и т. п. Диктаторъ Сульпицій
въ войнѣ противъ галловъ имѣлъ при 4-хъ легіонахъ 1000 лошаковъ. Подъ тяжести каждой манипулы полагалось по 2 ло­
шака/ При дальнихъ походахъ продовольствіе для войскъ до0 ImpedimeDtum значить затрудненіе, помѣха^ само названіе
яавл» римляне смотрѣли на свои обозы.
показываете
ставлялось или моремъ (въ Африку, Испанію, Грецію), или изъ
устроенныхъ въ тылу ариіи складовъ, или добывалось на самомъ
театрѣ военныхъ дѣйствій реквизициями и фуражировками. На­
падете на фуражировъ и отнятіе запасовъ продовольствия бы­
вали иногда поводомъ къ кровопролитнымъ сраженіямъ (Геруніумъ). Римскіе воины носили на себѣ (какъ сказано выше) 14-тидневное продовольствие, а нѳрѣдко и мѣсячное. Сперва они по­
лучали хлѣбъ въ зернѣ, который сами обращали въ муку посредствомъ ручныхъ мельницъ; впослѣдствіи стали отпускать имъ
печеный хлѣбъ или сухари.
По окончаніи дневного перехода, римская армія останавли­
валась на удобной позиціи и приступала тотчасъ къ постройкѣ
укрѣпленнаго лагеря, даже для одного ночлега. Это мнѣніе утвер­
дилось въ военной литературѣ, но* Нибуръ считаетъ его ошибочнымъ и полагаетъ, не безъ основанія, что римляне окапывались
лишь тамъ, гдѣ это было необходимо; вдали же отъ непріятѳля
и въ собственномъ краѣ они располагались даже по квартирамъ.
Послѣ взятія эпиротскаго лагеря, вслѣдствіе битвы подъ
Беневентомъ, римляне изучили многія подробности кастраметаціи,
усовершенствованной Пирромъ, но вообще устройство римскихъ
лагерей основывалось главнѣйше на авгуральныхъ требованіяхъ.
Стань, какъ и все освѣщенноѳ авгурами, былъ прежде всего достояніемъ боговъ. Авгуръ по наблюдении неба обозначалъ на
мѣстности двѣ главныя линіи (decumanus, cardo). Все прочее завдсѣло отъ военныхъ соображеній. Полководецъ избиралъ цен­
тральную точку лагеря, менсоры по его указанію разбивали квадратъ, имѣвшій для обыкновенной консульской арміи около 300
саженъ въ боку, а войска обносили его валомъ и рвомъ, съ вы­
ступами на углахъ и противъ 4-хъ выходовъ или воротъ.
Очевидно, что отъ надобности въ болѣе или менѣе продол­
жительной стоянкѣ на одномъ мѣстѣ зависѣла и прочность укрѣпленнаго лагеря (castra diurna, stativa, aestiva, hiberna). Обык­
новенно ровъ имѣлъ 7 футъ глубины и 9 футъ ширины, а
земляная насыпь около 0-ти фут. вышины и толстоты. Она ограж-
цадась палисадами. При такой профили все укрѣпленіе могло
быть построено,въ 3 до 4 часовъ, слѣдовательно, если войска
приходили на мѣсто въ 12-ть часовъ дня, то въ 4 часа попо­
лудни работы по постройкѣ лагеря могли быть окончены безъ
болыпихъ усилій ) . Главная дорога въ 10 фут. шириною, слу-.
жившая также вмѣсто площади (forum) раздѣляла лагерь на двѣ
части: высшую, гдѣ была консульская ставка (praetorium) ) ,
мѣсто для авспицій^ судилище (tribunal), палатки начальниковъ
и консульскихъ тѣлохранителей, и низшую, гдѣ стояли палатки
войска. Въ позднѣйшее время лагерь дѣлился уже на три части:
переднюю (praeteatura), среднюю (latera praetorii) и заднюю
(retentura). Въ суровое время года, палатки покрывались камышоиъ, досками, а иногда и кожами. Въ каждой изъ нихъ помѣщалось 10 человѣкъ съ декурюномъ.
Отличительную черту римской кастраметаціи составлялъ неизмѣнный и строгій порядокъ расположенія. Значительный арміи
помѣщались на небольшомъ пространствѣ, дороги и 4 выхода
давали возможность построить войско и тотчасъ выступить въ
поле, каждый воинъ находилъ свое мѣсто безъ затруднения и
зналъ, гдѣ отыскать начальника.
При аттакѣ непріятелемъ лагеря ) войска всходили на верх­
нюю площадь вала и оттуда отражали противника, сперва бросая
копья, а потомъ рукопашнымъ боемъ. Для удобнѣйшаго поддерживанія-этихъ войскъ резервами, оставлялось вокругъ вала сво­
бодное пространство.
Когда полководецъ, послѣ благопріятныхъ авспицій, рѣшался
дать сраженіе, то о иамѣреніи своемъ онъ извѣщалъ войска,
повѣсивъ пурпуровую мантію предъ своею палаткою, и потомъ
воспламенялъ ихъ краткою рѣчьго (adlocutio militum).
1
2
3
!) Рюстовъ.
) Консулы назывались первоначально преторами, отсюда praetorium.
·) Это случалось чрезвычайно рѣдко, потому что римляне, превосходно охра­
няя свои ла/ери, посредствомъ передовыхъ постовъ и разъіадокъ, всегда знали о
приблихевіи непріятеля, выходили къ нему на встрѣчу и впереди лагеря, на мест­
ности удобной, вступали съ нимъ въ бой.
1
По сигналу трубъ и роговъ (signa canebant) войско подни­
мало крикъ (barritus) и по живости, съ которою онъ былъ произнесенъ (conclamatum erat), полководецъ судилъ о настроеніа
воиновъ и вѣроятномъ исходѣ боя. Самая аттака производилась
бѣгомъ, при громкихъ крикахъ, при удареніи копьями по щитамъ и при звукахъ военной музыки. Обыкновенный ходъ фрон­
тальной аттаки былъ слѣдующій.
Be литы, разсыпавшись впереди боевого порядка, завязывали
дѣло, метая свои дротики и производя частныя аттаки. Послѣ
того, первая линія начинала дружное наступление. Велиты ухо­
дили чрезъ ея интервалы въ резервъ и на фланги легіоновъ.
Гастаты, подойдя къ противнику на близкое разстояніе ), бро­
сали свои тяжелыя копья (pilum) и, пока онъ усиливался выта­
щить ихъ острія изъ своихъ щитовъ, кидались на него съ мечомъ въ рукахъ. Если эта аттака не имѣла успѣха, то гастаты
отступали чрезъ интервалы за 2-ю или 3-ю линію, а принципы
производили второе нападеніѳ. Если и они были отбиты, то пре­
восходное войско тріяріевъ производило рѣшительную аттаку.
Изъ внраженія римскихъ историковъ: „res ad Triarios reddiit"
(дѣло доходило до ^тріяріевъ), должно полагать, что это случа­
лось довольно рѣдко. Иногда, къ тріяріямъ присоединялись войска
двухъ первыхъ линій, успѣвшія уже устроиться, или экстраорди­
нарное и аблектное войско. Въ продолженіе боя часть велитовъ
поддерживала дѣйствія двухъ первыхъ линій, снабжала ихъ
копьями и отводила назадъ раненыхъ. Конница употреблялась
по усмотрѣнію полководца, но до найма нумидійцевъ, галловъ и
германцевъ она вообще не имѣла большого вліявія на успѣхъ сраженій.
1
Изслѣдователь римскихъ древностей, знаменитый Нибуръ поднялъ довольно важный вопросъ, относящейся до самаго механизма
дѣйствія легіона въ бою. Извѣстно, что римскій воинъ былъ
вооруженъ только двумя копьями ) (тяжелымъ и легкимъ) и
2
ι) Отъ 10 до 30 шаговъ.
) Въ нѣкоторыхъ случаяхъ линейвал пѣхота имѣла по два тяжелыхъ и по
τ] и легБихъ копья, но по самой затруднительности ^оски это случалось рѣдко.
2
мечомъ. Свои метательные снаряды онъ расходовалъ въ нѣсколько
минуть,—бой мечомъ, какъ одиночная схватка, также не могъ
продолжаться долго, хотя бы потому, что и сильнѣйшій человѣкъ
приходить въ изнеможеніе. Если прибавить къ тому, что про­
тивники римлянъ причиняли имъ небольшой уронъ, а сами испы­
тывали обыкновенно страшныя потери, то довольно трудно понять,
какимъ образомъ многія римскія сражѳнія могли продолжаться
половину дня, а иногда и цѣлый день. Нибуръ предіьтавляетъ
слѣдующее объяснепіе этого недоумѣнія.
Особенность римскаго строя составляли интервалы не только
между линіями и Манипулами, но и между воинами въ каждой
манипулѣ. Римскій ратникъ, имѣя свободное вокругъ себя про­
странство, могъ бросаЛ ко'пья и дѣйствовать мечомъ не задѣвая
товарищей. Бросивъ два копья, передняя шеренга отходила за 10-ю,
вторая бросала свои копья и отходила за первую (сдѣлавшуюся
уже 10-ю), потомъ 3-я за 2-ою и т. д., пока первая не очути­
лась снова впереди *). Тогда начинался бой мечомъ; когда воинъ
первой шеренги утомился, то онъ отходилъ за 10-ю, а воинъ
второй шеренги занималъ его мѣсто, и тутъ опять начиналось
очередное дѣйствіе.
Разбитаго непріятеля прѳслѣдовалъ авангардъ, самая же армія
медленно слѣдокала за никъ въ боевомъ порядкѣ. При томъ
страшномъ И'^треблеши, которому побѣжденный подвергался въ
древности, преслѣдованіе оказывалось часто излншнимъ. Въ случаѣ неудачи, отступленіе римской арміи въ укрѣпленный лагерь
прикрывалъ арріергардъ.
Особенная гибкость и удободвижимость шахматиаго боевого
порядка по манипуламъ дѣлала его весьма способншгь къ соотвѣтствующимъ надобности нзмѣненіямъ въ нормальномъ располо*>
Когда нужно было продолжить метательное дѣиствіе, то велитн снабжали линей­
ную пѣхоту своими дротиками. Во время Цезаря легіонерн нмѣли уже только
° о одному копью.
О Такимъ же самымъ образомъ производилась пальба въ первое время посіѣ
введенія въ пѣхотѣ огнестрѣльнаго оружія.
женіи войскъ. Дегіонъ могъ дѣйствовать почти на всякой мѣстности, производить рѣшительную аттаку или упорно защищаться,
подкрѣплять и смѣнять линіи, возобновлять три раза наступле­
ние свѣжими войсками, соединять преимущества довольно глубо­
кой массы съ преимуществами одиночнаго дѣйствія, свойственнаго
разсыпному строю (посредствомъ очередного боя воиновъ всѣхъ
десяти шеренгъ манипулы), составлять отряды изъ когортъ и т. д.
Непріятель съ трудомъ проникалъ въ его интервалы, а если и
успѣвалъ въ томъ, то разстройство нѣсколькихъ манипулъ не
влекло за собою разстройства прочихъ частей и всего боевого
порядка. При отличномъ обученіи римскихъ войскъ, ихъ храб­
рости, строгой дисциплинѣ, разстрбінная часть хотя и подавалась
назадъ, но тотчасъ приходила въ порядокъ и возобновляла
аттаку. Наконецъ, сильный резервъ позволялъ подкрѣплять елабѣйпая точки боевыхъ линій, управлять ходомъ сраженія и ударомъ на важнѣйшую точку непріятельскаго расположенія дать
всему дѣлу рѣшительный оборотъ,
Въ то время, когда ввѳденъ былъ строй по манипуламъ )
всѣ враждебные римлянамъ народы сражались въ глубокихъ массахъ и эта тактическая система представлялась наиболѣе выгод­
ною; между тѣмъ римляне оставили плотную свою фалангу и
постепенно дошли до раздробленія массы на неболыпія манипулы.
Они отказались отъ принятой всѣми тактики и рѣшились ввести
въ своихъ войскахъ совершенно противоположную, хотя новый
образъ дѣйствія представлялся въ то время если не безразеудствомъ, то, по крайней мѣрѣ, опасною въ многихъ отношеніяхъ
смѣлостью. Послѣдствія вполнѣ оправдали эту рѣшимость. Ко­
нечно, оца, какъ и всякая существенная, военная реформа, была
сопряжена съ нѣкоторою опасностью, но она была глубоко обду­
мана и основана на ясномъ пониманіи различія между механиче­
скою силою удара массы и разумно-стройнымъ введеніемъ въ бой
войскъ, доведенным до высокой степени одиночнаго обученія.
1
)) Введеніе этого строя приписываютъ Камиліу.
г
римляне первые сознали важную въ своихъ примѣненіяхъ истину,
что бой массы ])азумныхъ существъ не можетъ быть подчиненъ
законамъ механики, что со временемъ, при превосходномъ одиночномъ тактическомъ развитіи каждаго воина, дѣйствіе дроб­
ными частями, доставляющее возможность вводить въ дѣло силы
каждой личности, "должно непремѣнно взять верхъ надъ массою,
дѣйствующею только частью своихъ силъ и, наконецъ, что если
въ массахъ, тѣснымъ соединеніемъ многихъ, возвышается сила
цѣлаго, то въ стройномъ бою дробныхъ частей, въ которомъ
поочередно участвуешь каждый ратникъ, эта сила, такъ-ска­
зать, умножается вслѣдствіе большой подвижности и свободы
дѣйствія каждой отдѣльной части и каждаго отдѣльнаго воина.
Прибавимъ къ том^ еще одно замѣчаніе. Размышленіемъ ли
или инстинктомъ, который такъ часто побуждалъ римлянъ къ
великому и полезному, но, отказываясь отъ своей древней такти­
ческой формы (фаланги), они, вѣроятно, понимали, что народъ,
болѣе другихъ образованный и нравственно развитый, обязанъ
пользоваться и въ бою превосходствомъ своей цивилизаціи, что
въ массѣ всякій бываетъ храбръ (таково уже вліяніі массы), но
быть храбрымъ въ одиночномъ бою несравненно труднѣе, а по­
тому, кромѣ тактическихъ преимуществъ, новая система доставить
имъ еще ту важную выгоду, что невѣжественные ихъ противники
не скоро успѣютъ присвоить себѣ такой образъ дѣйствія.
По прошествіи слишкомъ двадцати вѣковъ основная идея
римскаго боевого порядка пѣхоты сознана вновь въ европейскмхъ
арміяхъ и разработывается теперь. Она обѣщаетъ обширное раз­
витее дѣйствію нашихъ ротныхъ колоннъ и стрѣлковыхъ цѣпей и
по той же самой причинѣ, какъ въ древности, должна измѣиить
образъ боя пѣхоты. Подобно манипуламъ, ротныя колонны сдѣлаются преобладающимъ строемъ для боевыхъ лииій.
Безъ своей новой тактики, римляне никогда бы не покорили
Италіи и остались бы въ тѣсныхъ границахъ латинской области.
Слова нѣтъ, что легіонъ представлялъ множество фланговъ, слабѣйшихъ пунктовъ боевого порядка. Галлы и германцы того вре-
мени, пользуясь превосходством^ своихъ силъ, могли врываться
въ интервалы римскаго строя, могли окружать манипулы со всѣуь
сторонъ, но при встрѣчѣ съ ними легко было усилить отдѣленік,
соединивъ двѣ и болѣе манипулъ въ одну, или же введете гь
второй линіи въ интервалы первой образовать плотную фалангу,
причемъ гастаты брали отъ тріяріевъ длинныя ихъ копья. Дѣйствительное неудобство строя по манипуламъ заключалось только
въ томъ, что при слабости тогдашяихъ метательныхъ снарядоіъ
шахматное расположение дробныхъ частей не могло выдерживать
удара многочисленной и хорошо управляемой конницы; но, віпервыхъ, такую конницу имѣлъ одинъ только Аннибалъ, а еф
нумидійцы, какъ извѣстно, служили потомъ римлянамъ, и вовторых ъ, легіонъ имѣлъ еще другой боевой порядокъ, называе­
мый orbis или agmen qnadratum
въ видѣ круга или четыріугольника (каре), употреблявшійся при отстуцленіи арміи, а также
противъ конницы. Перестроить легіонъ было не трудно.
Ни одна форма построепія войскъ для боя не можетъ быть
признаваема ни безусловно хорошею, ни безусловно дурною, а во
время войны строгое соблюденіе какого бы то ни было нормальнаго построения совершенно невозможно. Вообще, однако, лучшимъ
боевымъ порядкомъ можно считать тотъ, который наиболѣе соотвѣтствуетъ народному характеру, физическимъ и нравственнымъ
свойствамъ личности воиновъ и тактическо му ихъ развитию. „Гдѣ
духъ силенъ, тамъ можетъ дробиться форма". Хорошо развитыя
и'обученныя войска, даже потерявъ въ бою стройность формы,
съумѣютъ достигнуть цѣли. Римскія арміи разсматриваемой нами
эпохи соотвѣтствовали всѣмъ этимъ условіямъ.
Кромѣ фронтальиаго наступденія, употреблял ись и другіе роды
аттаки, какъ-то: облическая аттака съ усиленіемъ выдвинутаго
фланга особымъ отрядомъ, аттака фронта и одного изъ фланговъ, аттака обоихъ фланговъ, аттака уступами на центръ или
на фланги и т. п. Сраженіе подъ Илингою въ Испаніи пред*) Liv. IV. 39. Caes. Bel. Gal. IV.
37.
ставляетъ блистательный примѣръ употребленія Сцнпіономъ тактическаго обхода и ататки обоихъ непріятельскихъ фланговъ; въ
сраженіи на р. Метаврѣ Клавдій Неронъ аттаковалъ правое крыло
Аздрубала съ фланга и тыла.
Римская поліорцетика сходствовала съ греческою. Войска
располагались вокругъ осажденнаго города въ нѣсколькихъ лагеряхъ, соединенныхъ контръ и циркумвалаціонными линіями.
Правильный одады раздѣлялись: 1) на аттаки посредствомъ на­
сыпей, 2) посредствомъ подкоповъ (cuniculi), 3) посредствомъ
подвижныхъ башенъ (turres), 4) на аттаки, въ которыхъ соединя­
лись всѣ средства.
Стѣны разрушались обыкновенно тараномъ (aries), но какъ
осажденные препятствовали придвинуть его къ стѣнѣ, то осаж­
дающей старался устроить близъ стѣны какое-либо возвышеніе,
господствующее надъ нею, или подвести къ ней высокую под­
вижную башню и потомъ, съ насыпи или башни поражая осажденныхъ разными снарядами, изъ катапультъ, баллистъ, онагровъ
и т. п. машинъ, принудить ихъ къ оставленію стѣны, къ кото­
рой тотчасъ подвозился таранъ. Устройство насыпей и подвозъ
башенъ, безъ исвусственныхъ прикрытій были опасны, а потому
осаждающій строилъ параллели (aggeres) и аппроши (ѵіпае) въ
разстояніи, не превышающемъ 400 шаговъ отъ города, такъ
какъ снаряды, бросаемые изъ самыхъ болыпихъ метатѳльныхъ
машинъ, далѣе не долетали. Черепахи (testudines) или дере­
вянный прикрытія употреблялись: 1) для наполненія городского
рва тамъ, гдѣ нужно было подвести башню или таранъ, 2) для
помѣщенія тарана, 3) для обезпеченія минеровъ, подкапывавшихъ
стѣну послѣ спуска въ ровъ.
Для гіриступа перекидывали съ вершины башни бревенчатый
мостъ на городскую стѣну, спускали на нее отрядъ посредствомъ
ворона *), или подступали къ ней густою колонною, держа щиты
надъ головами.
*) Башня съ хуравлемъ,
на вонцѣ котораго
прнвѣшенъ былъ помостъ нін
большой деревянный лщи&ъ, для помѣщенія охотнивовъ.
Осажденные дѣйствовали изъ нетательиыхъ машинъ и про­
изводили частыя вылазки для уничтожения насыпей, башенъ и
машинъ осаждающаго. Вообще, оборона укрѣпленныхЪ городовъ
имѣла рѣшительный перевѣсъ надъ осадою и взятіѳ тавихъ го­
родовъ требовало обыкновенно весьма продолжительна™ времени.
Во многихъ случаяхъ осада замѣнялась блокадою.
В ъ древности главныя силы народовъ сосредоточивались въ
городахъ, жители селеній вообще не принимали участія въ на­
родной борьбѣ, а потому всѣ завоеванія довершались обыкно­
венно взятіемъ важнѣйшаго въ странѣ города. Взятіе Нуманціи
отдало во власть римлянъ Испанію; овладѣніе Карѳагеномъ —
Африку, Сиракузами—Сицилію и Коринѳомъ—Грецію.
Относительно довольствія римскихъ войскъ мы знаемъ не­
многое. Со времени покоренія Веіи правительство стало выдавать
войскамъ жалованье (stipendinm): пѣхотинецъ получалъ 1200,
центуріонъ 2400, эввитъ 3600 ассовъ ) въ годъ. Часть этого
содержания удерживалась, въ древнее время, на заготовленіе
оружія, одежды и продовольствия, но впослѣдствіи вычетъ былъ
отмѣненъ. Эквитъ получалъ боевого коня или деньги на его
покупку. Для продовольствія воиновъ отпускали хлѣбъ, соль,
копченое мясо, зелень, уксусъ и проч. Союзническія войска по­
лучали вооруженіе, снаряженіѳ и жалованье отъ своихъ пра­
вите льствъ; продовольствіё же отпускали имъ римляне, и даже
въ большемъ количествѣ, нежели собс твеннымъ войскамъ.
Войска пынѣшнихъ армій подвергаются съ открытіемъ каж­
дой войны чрезмѣрнымъ трудамъ и во все ея продолженіе дѣйствуютъ обыкновенно по правиламъ, изученны мъ въ мирное время.
Въ кампаніи, при крайнемъ напряжении физической дѣятельности,
заниматься «изслѣдованіями военнаго искусства некогда, вводить
реформы въ войсвахъ довольно опасно, а потому остается только
наблюдать и собирать данныя для будущихъ усовершенствований,
послѣ заключенія'мира. У римлянъ, напротивъ того, миръ былъ
1
#
—
•
Я
*) Древній римскій ассъ составлядъ на нашн деньги около 1 /ѳ коп. сер.
4
временемъ самыхъ усиленныхъ и тяжкихъ трудовъ для войска,
а война отдохновеніемъ и временемъ размышленій о военномъ
нскусствѣ *). Впрочемъ, и въ краткіе промежутки между вой­
нами, высшіе военные начальники, вполнѣ понимавшіе значеніѳ
греческой военной литературы, тщательно изучали ее. Даже въ
позднѣйшую эпоху, при начавшемся уже упадкѣ римскаго воен­
наго духа, мы видимъ еще, что Лукуллъ усердно читалъ Полибія, Ксенофоща и другихъ греческихъ писателей въ продол­
жение переѣзда изъ Рима въ Азію, гдѣ онъ долженъ былъ ко­
мандовать арміею, назначенною противъ Митридата (76 г. до
Р. X . ) .
Предъ каждою войною собирались свѣдѣнія, нужный для
составленія плана кампаніи, какъ-то: о ^силѣ, составѣ и военной
системѣ непріятельскихъ войскъ, о характерѣ мѣстности и средствахъ края, о настроеніи умовъ въ народѣ и о личности пол­
ководца. Планъ предположенныхъ дѣйствій хранился въ тайнѣ,
войска безъ огласки набирались въ Римѣ и у союзниковъ, учреж­
дались склады продовольствия (horrea) и оружія (armentaria), а
между тѣмъ распространялись слухи о совершенно другихъ намѣреніяхъ и производились ложныя движенія небольшими от­
рядами.
Сознавая военный и особенно нравствѳнныя преимущества
аттаки преДъ обороною, римляне вели почти всегда наступательныя войны, обыкновенно небольшими силами, ожидая успѣха
не отъ числа войскъ, а отъ ихъ превосходна™ устройства и
мужества. Когда же обстоятельства заставляли ихъ дѣйствовать
большою арміею, то они увеличивали число союзническихъ войскъ,
а свои войска располагали въ союзной странѣ, занятіе которой
было залогомъ вѣрности ея контингецта.
Предпринимая войну въ отдаленной странѣ, римляне стара­
лись пріобрѣсть себѣ по близости отъ ней союзника, и, восполь­
зовавшись его войсками, располагали другую армію въ сосѣдней
О Flav. Jos. Lib.
III.
съ союзникомъ области, а третью держали въ готовности въ
собственныхъ владѣніяхъ. Они употребляли по возможности толь­
ко часть своихъ силъ, между тѣмъ какъ противникъ, дѣйствуя
всѣми силами, подвергался опасности лишиться разомъ всѣхъ
средствъ продолжать войну. Въ борьбѣ съ сильными народами
они довольствовались и небольшими успѣхами, дѣйствовали по­
степенно, но съ разсчетомъ, медленно, но вѣрно. Покоряя сосѣднія племена Италіи, Римъ обращалъ ихъ тотчасъ въ орудія для
дальнѣйшихъ своихъ завоеваній, давалъ имъ римское граждан­
ство, вводилъ римскую военную организацию и войска ихъ причислялъ къ своимъ. Чѣмъ труднѣе было оокореніе, тѣмъ охотнѣе Римъ сближался съ побѣжденнымъ и старался обратить его
въ вѣрнаго союзника. Такими союзниками Рима сдѣлались сам­
ниты, покореніе которыхъ было довершено не ранѣе какъ послѣ
24 консульскихъ тріумфовъ.
Въ рѣдкихъ оборонительныхъ войнахъ римляне имѣли правиломъ по мѣрѣ неудачъ увеличивать численность своихъ
войскъ, приводить противника въ изумленіѳ постоянно возра­
стающею силою армій, и этимъ отнимать у него всякую на­
дежду на успѣшный исходъ борьбы. Пирръ и Аннибалъ послѣ
блистательныхъ побѣдъ надъ римскими арміями оставили Ита­
лию съ убѣжденіемъ, что нужны вѣка для покоренія Рима; си­
стема обороны римской республики имѣла весьма прочныя основанія. Въ наше время Франція, наученная оцытомъ 1814 года,
окружила столицу укрѣпленіями. Римъ не былъ укрѣпленъ, но
онъ охранялся тремя постоянными сторожевыми арміями своихъ
муниципій, военныхъ поселеній и союзническихъ земель, и, сверхъ
того, въ его стѣнахъ была готовая во всякое время четвертая
армія—изъ всѣхъ гражданъ, способныхъ носить оружіе.
Собственно въ отношеніи плана военныхъ дѣйствій мы видимъ, что до второй пунической войны участь каждой кахнаніи
зависѣла единственно отъ развязки рѣшительнаго сраженія, по­
чему тактическія соображенія и имѣли первенствующую важность.
Высшая часть военнаго искусства не имѣла еще примѣненія.
римская армія быстро устремлялась навстрѣчу противнику, по­
являлась предъ нимъ неожиданно (въ особенности послѣ неудачи)
и при первомъ удобномъ случаѣ вступала въ сраженіе. Мало­
численность римскихъ войскъ, небольшіе обозы и обыкновеніе
располагаться въ укрѣпленныхъ лагеряхъ давали возможность
дѣйствовать вездѣ свободно, безъ особенныхъ заботъ объ искусномъ выборѣ базы, операціонныхъ линій и даже объ обезпеченіи
сообщеній.
Наполеонъ I приписываешь успѣхи римскаго оружія наиболѣе
обыкновенію римлянъ располагаться въ укрѣпленныхъ лагеряхъ,
которые позволяли имъ уклоняться отъ боя съ многочисленнымъ
непріятелемъ до прибытія подкрѣпленій, выжидать благопріятнаго времени и обстоятельствъ для сраженія ) и, вступая въ бой,
оставлять въ безопасности свои обозы, тяжести и больныхъ. Въ
продолженіе самой битвы такіе лагери служили для арміи надежнымъ прикрытіемъ ея фланговъ и тыла и убѣжищемъ въ
случаѣ неудачи. Консульская армія съ ея вспомогательными вой­
сками, силою около 30,000 чел., могла съ удобностью располо­
житься въ лагерѣ, образующемъ квадратъ, котораго бокъ не
превышалъ 330 тоазовъ. Новѣйшая армія такой же силы счи­
тала бы въ своемъ составѣ: 26 баталіоновъ (по 840 челов.),
42 эскадр, (по 120 челов.) и 90 орудій, периметръ ея лагеря
былъ бы в т р о е болѣѳ римскаго, и такой лагерь при нынѣшнемъ огнестрѣльномъ оружіи и нащемъ военномъ искусствѣ въ
рѣдкихъ лишь случаяхъ могъ бы доставить арміи дѣйствительную пользу.
Въ продолженіе второй пунической войны дѣйствія Фабія
Кунктатора приведи римлянъ къ сознанію, что, кромѣ правилъ,
относящихся непосредственно до боя, есть еще много другихъ
соображеній, имѣющихъ важное вліяніе не только на развязку
сраженія, но и на судьбу всей кампаніи. Въ этой войнѣ логи{
1
) Этимъ искусствомъ выжиданія
аоводцевъ: Фабій, Марій и Серторій.
отличались
болѣе другихъ римскихъ пол-
«тика и военная администрация были усовершенствованы, а въ
военныхъ дѣйствіяхъ стали обнаруживаться отчасти и высщі
начала военнаго искусства. Самый замѣчательный примѣръ такихъ
соображеній составляетъ знаменитый походъ консула Клавдія
Нерона (207 г. до P. X . ) съ 6000 пѣхоты и 1000 кон. отъ
Еанузіума (близъ Бари) чрезъ всю среднюю Италію къ p. Meтавру на соединение съ арміею Μ. Ливія Салинатора, стоявшею
тамъ противъ Аздрубала. Посадивъ свою пѣхоту на повозки
К. Неронъ сдѣлалъ въ 6 дней 4 2 0 верстъ, соединился съ М.
Л . Салинаторомъ, истребилъ кареагенскую армію ) и чрезъ 6
дней новаго марша, возвратившись въ Канузіуму, приказалъ бро­
сить въ лагерь Аннибала, не замѣтившаго даже его отсутствія,
окровавленную голову Аздрубала.
Наконецъ, успѣхамъ римскихъ армій не мало содѣйствовало
и то обстоятельство, что во все время кампаніи консулъ соединялъ въ себѣ власть политическую и военную, безъ всякихъ
ограниченій ) . Это было слѣдствіемъ общаго государственнаго
устройства. Военный духъ преобладать во всѣхъ римскихъ.
учрежденіяхъ. Сенатъ пополнялся лицами, бывшими по меньшей
мѣрѣ въ 10 походахъ ) . Изъ сената избирались посланники
н полководцы, одни и тѣ же люди отправлялись въ мирное
время разузнавать, подъ предлогомъ посольства, о силахъ и
сре^ствахъ чужой страны, знакомились съ характеромъ ея народа
и правительства; по возвращеніи они снова засѣдали въримскомъ
правительствующемъ совѣтѣ, а въ военное время предводитель­
ствовали арміями. Такимъ образомъ, духъ военный придавалъ
рѣшеніямъ сената твердость, доходившую въ опасныхъ обстоятельствахъ до героизма, а полководцы могли и умѣли соединять
я
1
2
3
') Въ этомъ сраженіи погибло 36.000 карѳагеискаго войска, 5400 было взлто
въ пліфъ и самъ Аздрубалъ лишился жизни. Потеря римлянъ простиралась до
4000 человѣкъ.
*) Это обстоятельство много содействовало блестящимъ успѣхамъАлександра
Великаго, Фридриха и Наполеона, а неимѣніе такой власти заставило Аннибала
очистить Италію.
3
) Виослѣдствіи требовалось только 10 лѣтъ службы въ легіонахъ.
олятическія соображенія съ соображеніямя, соотвѣтствовавшями
совранному военному искусству. Въ этомъ-то сліяніи военнаго
искусства съ государственного политикою надлежитъ искать объясяенія необыкновернаго развитія римскаго могущества.
Въ самомъ дѣлѣ, хотя военныя учреждения римлянъ были
превосходны, и военное искусство находилось у нихъ всегда на
высшей степени, нежели у другихъ народовъ, однакожъ римскія
арміи неоднократно претерпѣвали пораженія ) . Военная спеціальность бы© только мощнымъ орудіемъ другого и главнаго
двигателя всѣхъ силъ Рима, она только приводила въ дѣйствіе
соображенія государственной политики.
Съ учрежденіемъ республики завоевательная политика сдѣлалась какъ-бы жизненнымъ условіемъ существованія правитель­
ства, которое старалось внѣшпими войнами прекращать внутреннія волненія безпокойнаго народа. Еромѣ того, ежегодная смѣна
консуловъ и намѣстниковъ побуждала ихъ искать войны, чтобы
въ краткій срокъ своего правленія пріобрѣсть славу, богатства
и поводъ къ удержанію власти. Наконецъ, съ самаго древняго
времени какое-то безотчетное чувство внушало римлянамъ убѣжденіе, что они должны покорить всѣхъ иноплемепниковъ. Римъ
постоянно искалъ поводовъ къ войнѣ, объявлялъ ее за малѣйшее оскорбленіе народной чести или нарушеніе выгодъ, вмѣшивался въ чужія дѣла и распри, расторгалъ всѣ непріязненные
ему союзы, покровительствовалъ слабому для того, чтобы, дѣйствуя съ нимъ вмѣстѣ, привести сильнаго въ изнеможѳніе и
потомъ покорить обоихъ. Даруя миръ побѣжденному, римляне
отнимали у него лучшія области, флотъ, военные запасы и фи­
нансовый средства, ограничивали число его войскъ и присвойвали себѣ право распоряжаться у него всѣми важнѣйшими внѣшними и внутренними дѣлами. Тамъ, гдѣ нельзя было употребить
силу, они употребляли коварство, подкупъ, обманъ, переносили
до времени обиду или ущербъ, отлагая мщеніѳ до болѣе благо1
%
') Бреннъ, Пирръ, Анннбалъ, Митридатъ, Серторій и друг.
пріятнато времени. Зорко слѣдя за побѣжденнымъ, они, при
лѣйшей попыткѣ возстанія, подавляли его строптивыя усилід
ослабляли его систематически и пезамѣтво приводили въ совер­
шенную покорность. Во всемъ этомъ, говоритъ Монтескье (отъ
вотораго мы заимствуемъ многое), не было ничего случайнаго,
ничего исключительнаго; нѣтъ, это были общія и постоянныя
правила римскаго сената съ древнѣйшихъ временъ. По этимъ
правиламъ, онъ дѣйствовалъ сперва противъ сосѣднихъ съ Римомъ мѣстечекъ, а потомъ противъ Македоніи, Азіи и Африки.
Одни только размѣры требованій измѣнялись. Въ древности онъ
отнялъ всѣ лодки у Анціума, впослѣдствіи же лишилъ всѣхъ
флотовъ Бареагенъ и Грецію. Сенатъ во всѣ времена отнималъ
у народа, павшаго подъ ударами римской арміи, тѣ средства,
при которыхъ онъ бы могъ подняться изъ праха. Сдѣлавъ изъ
себя безаппеляціонное судилище всего міра, римскій сенатъ по окон­
чание каждой войны награждалъ и каралъ цѣлыѳ народы, от­
нималъ области у однихъ и раздавалъ ихъ другимъ. Послѣ побѣды падъ Антіохомъ, Римъ владычествовалъ надъ Азіею, Аф­
рикою и Греціею, не имѣя еще въ нихъ ни одного собственно
ему принадлежащая города: казалось, что онъ проливалъ кровь
своихъ сыновъ для того только, чтобы дарить свои завоевания
и пріобрѣтать себѣ союзниковъ. Но союзы съ римлянами окан­
чивались всегда утратою самостоятельности. Въ союзѣ съ этолійцами они покорили Македонію, потомъ за сношенія съ Антіохомъ покорили этолійцевъ, потомъ царство Антіоха завоевано
было при содѣйствіи родійцевъ и, наконецъ, и ихъ обратили въ
подданство. Хотя титулъ союзника римскаго народа и приносилъ
со временемъ горькіе плоды, однакожъ всѣ его добивались по­
тому, что римскому союзнику никто не могъ вредить, разумѣется,
кромѣ самихъ римлянъ. Ни одно государство не могло быть
увѣрено въ прочности своего существованія: римляне нерѣдко
возмущали подъ рукою чужія области и тотчасъ принимали ихъ
въ число своихъ союзниковъ. Вся недовольная родня правителя
страны отправлялась въ Римъ съ жалобою, и находила тамъ
всегда готовое покровительство.
Не заключая никогда прочнаго мира, римляне помѣщали въ
трактатѣ такіі условія, который, разоряя и обезсилявая про­
тивника, приводили его къ отчаянному возстанію, а то оканчи­
валось совершеднымъ. его порабощеніемъ. Послы ихъ объявляли
требования сената съ такою надменностію, что навлекали на себя
оскорбление, а того было достаточно для объявлѳнія войны. Наконецъ, если^к^кой-либо народъ начиналъ расширять свои предѣлы оружіемъ, то къ его полководцу являлся вдругъ римскій
посолъ, въ родѣ знаменитаго Попилія Лена
и эаставлялъ
его вывести армію изъ страны, на половину уже завоеванной.
Дѣйствуя такимъ образомъ, римляне послѣ побѣды надъ
Аннибаломъ всегда уже сами объявляли войну; они политиче­
скими мѣрами приготовляли успѣхъ оружію, ослабляли или за­
трудняли противника постороннею войною, увеличивали свои силы
союзами и никогда не вели двухъ трудныхъ войяъ въ одно
время.
Въ войнахъ оборонительныхъ римскій сенатъ отвергалъ вся­
кий миръ, пока непріятель находился на римской почвѣ. Такой
отвѣтъ данъ былъ Коріолану и то же самое объявлено было
Пирру и Аннибалу. Послѣ злополучныхъ дней Тессина, Требіи
и Тразимена, послѣ страшнаго каннскаго разгрома и отпаденія
большей части Италіи, римскій сенатъ, сознавая, что потеря въ
бояхъ не составляетъ невознаградимаго несчастія, если она не
сопровождается упадкомъ духа въ народѣ и правительствѣ,
отвергъ предложенный Аннибаломъ выкупъ плѣнныхъ, выставилъ
новыя арміи и иродолжалъ борьбу. Каролгенскій посолъ не былъ
даже 'впущенъ въ городъ, чтобы не казалось, что сенатъ думаетъ о мирѣ. Союзникамъ было объявлено, что Римъ неспо*) Попиліи Ленъ (Popilius Laenas), передавал Антіоху требованія сената
объ очищеніи Египта, очертилъ на пескѣ кругъ около снрійссаго царя н заставилъ его рѣшвться, не выходя изъ этого круга. Антіохъ согласился очистить
завоеванную страну.
собенъ склониться ни на какую сдѣлку. Для самаго послѣдняго
римскаго гражданина сдѣлалось понятнымъ, что для него, какъ
и для всѣхъ, нѣтъ мира и что общее спасеніе только въ одной
побѣдѣ.
Эта твердость сената упрочила за нимъ почти диктаторскую
власть, отъ которой по минованіи опасности онъ вовсе не
думалъ отказываться. Напротивъ того, чтобы ее вѣрнѣе сохра­
нить, онъ рѣшился сдѣлать войну постоянною, вѣчною, удалить
безпокойный плебсъ съ форума, посылая легіоны за легіонами
распространять славу Рима и умирать въ странахъ отдаленныхъ.
Латины, итальянцы и отпущенники замѣнятъ его и будутъ болѣе
послушны, а для земледѣлія достаточно рабовъ. Послѣ 16-тилѣтней борьбы съ Аннибаломъ, плебеи съ удивленіемъ услышали
предложеніе о македонской войнѣ. Всѣ 35 трибъ съ негодованіемъ отвергли ее и все-таки она была объявлена. При
объявленіи второй македонской войны, Павелъ Эмилій, ненавиди­
мый плебеями, неудостоенный предъ тѣмъ консульства и долго
оставляемый безъ власти, избранъ былъ однакожъ главнокоман­
дующими Вмѣсто того, чтобы по древнему обычаю благодарить
за это гражданъ, онъ объявилъ, что, будучи назначенъ ими не
по благосклонности, а по убѣжденію въ его способностяхъ и по
необходимости, онъ считаетъ себя вправѣ просить ихъ, не
помогать ему командовать, а молчать и повиноваться.
ш.
^
%
Moribus antiquis res
ßtat Romana vi-
rique *).
Ennius.
Φ
Въ продолжении трехъ съ половиною столѣтій, истешихъ
отъ учреждения республики и до окончанія второй македонской
войны, внутреннія силы Рима и дѣйствительныя основы его бу­
дущего могущества достигли полнаго своего развитія. Политиче­
ское и гражданское устройство народа сложилось окончательно,
вѣковыя распри между плебеями и патриціями прекратились и
съ установленіемъ равенства правъ водворилось равновѣсіе между
сословіями, Италія была покорена и ея единство довершено.
Римскія владѣнія простирались въ трехъ частяхъ свѣта, отъ
столповъ Геркулеса до устьевъ Нила и Оронта; Римъ созналъ
свою силу и непоколебимо вѣрилъ покровительству своихъ бо­
говъ. Его внѣшияя политика приняла міровые размѣры и обра­
тилась въ глубоко-обдуманную систему. Гражданскіе законы раз­
вились на строгихъ основаніяхъ древнихъ преданій. Началось
сооруженіе грандіозныхъ зданій, постройка превосходныхъ дорогъ
и водопроводовъ, улучшеніе сельскаго хозяйства, оживленіѳ про­
мышленности и соображение правильной организаціи финансовъ;
введены были тяжелый копья (pilnm) и строй легіона по манипуламъ; греческое образованіе стало распространяться, капитолійская волчица была отлита. Послѣ покореиія Нуманціи Сци1
) Древними нравами π мухами держалась республика.
7*
піонъ Эмиліанъ сознавалъ уже, что дальнѣйшія завоевания, дол­
женствовавшая ввести новыя народности въ прочно-сложенный
составъ республики, неминуемо приведутъ ее къ политическому
и нравственному упадку; онъ измѣнилъ форму торжественныхъ
воззваній къ богамъ и сталъ молить ихъ не объ увеличеніи, а
только объ охраненіи тогдашняго могущества Рима.
Отдѣльныя личности, усиліями которыхъ созданы были въ
теченіи трехъ вѣковъ -республики главныя основанія этого громаднаго цѣлаго, исчезли, не оставивъ по себѣ никакого слѣда.
До насъ не дошло полное біографическое изображеніе ни .одного
изъ этихъ Корнеліевъ, Фабіевъ, Папиріевъ и другихъ великихъ
мужей, и не могло дойти по^му, что римское общественное мнѣніе той эпохи требовало, чтобы сенаторъ, консулъ, гражданинъ
или воинъ былъ не хуже, по и не лучше другихъ, и особенно
чтобы онъ не отличался ничѣмъ отъ прочихъ сенаторовъ, кон*
суловъ, гражданъ и воиновъ. Законодательство запрещало от­
ставать, но и не позволяло опереживать; народъ долженъ былъ
идти впередъ плотною массою, цензоры карали отсталыхъ и высвочекъ.
Жизнь римлянина того времени подчинена была строгимъ
условіямъ и чѣмъ выше онъ стоялъ, тѣмъ менѣе былъ отъ нихъ
свободенъ. Всесильный обычай заключалъ его въ опредѣленный
кругъ мышленія и дѣятельности, и заставлялъ находить славу
въ проведеиіи всей жизни важно и строго, или—по латинскому
выраженію: печально и тяжело. Каждому предстояла одна и
та же задача: держать свое хозяйство въ порядкѣ, а въ интере­
сах ъ общественныхъ помогать совѣтомъ и дѣломъ. Каждый былъ
только членомъ общины, но ея слава и могущество были его
публичною собственностью, и вмѣстѣ съ имеиемъ и дворомъ пере­
ходили ва потомковъ. Изъ любви къ отечеству и для славы
вѣчнаго Рима, гражданинъ забывалъ свою личность и съ готов­
ностью приносилъ всѣ жертвы. Онъ съ одинаковымъ самоотверженіемъ сражался въ битвахъ, переносилъ труды отдаленныхъ
походовъ, служилъ на гражданскомъ поприщѣ или работалъ при
сооруженіи знаменитыхъ построекъ, долженствовавшихъ увѣковѣчить славу его родины. Когда же eFO разспрашивали съ удивденіемъ о какомъ-либо великомъ подвигѣ, то, не приписывая
успѣха ничьимъ іличнымъ достоинствамъ, способностямъ или сча­
стью, отвѣтствовалъ просто и коротко: „Vincit amor patriae".
Такимъ образомъ, по мѣрѣ того какъ одно поколѣніе задругймъ
ложилось въ могилу и каждое присовокупляло что-нибудь новое
къ чести и славѣ предковъ, чувство благородныхъ римскихъ
фамилій возвнсилось до такой гражданской гордости, какой не
видѣлъ болѣѳ міръ.
Каждый изъ па^риціевъ имѣлъ свой домъ въ Римѣ, но жилъ
обыкновенно за городомъ, на мызѣ (villa rustica) ) . Сельскій
домъ его съ соломенною крышею едвали отличался много отъ
теперешней крестьянской избы. Обыкновенный хозяйственный по­
стройки, дворъ внѣшній и дворъ внутренній, быки, овцы, свиньи,
лошади и домашнія птицы, огородъ и поле придавали одинако­
вый видъ усадьбѣ сенатора и простого гражданина. Хозяинъ завѣдывалъ полевыми работами и скотоводствомъ, надзиралъ за
сыновьями, рабами и пастухами; римская матрона—за кухнею и
домашнимъ хозяйствомъ. Въ нѣкоторрмъ разстояніи отъ господскаго дома жилъ старшій рабъ (villicus), съ женою ключницею
(уііііса), для ближайшаго надзора за дневнымъ трудомъ работниковъ и работницъ. Хозяинъ, возвращаясь изъ сената или народнаго собранія на свою мызу, отдавалъ сперва честь ларамъ, потомъ осматривалъ все свое хозяйство, повѣрялъ работы, отдавалъ
приказанія старостѣ, поощрялъ усердныхъ, наказыралъ лѣнивыхъ
и вмѣстѣ съ челядью бороздилъ плугомъ свое полѳ.
За плугомъ-то заеталъ полуодѣтаго, покрытаго потомъ и
пылью Л . Квинвція Цинцинната посланный (viator) изъ Рима и
долженъ былъ напомнить ему, чтобы онъ прилнчнѣе одѣлся, для
выслушанія декрета сената (senatns consultum). Цинциннатъ кликл
0 Villae urbanae служили для удовольствія и городской жизни, villae rusticae
в. frumentariae—для выгодъ хозяйственныхъ.
нулъ jKeHy свою Рацилію, она выбѣжала изъ хаты и подала
ему тогу. Надѣвъ ее и выслушавъ декретъ, онъ узналъ, что се­
натъ и народъ римскій ввѣряютъ ему неограниченную диктатор­
скую власть. Простившись съ женою, онъ тутъ же переѣхалъ въ
простой лодкѣ чрезъ рѣку. На другомъ берегу нашелъ уже сво­
ихъ сыновей, родственниковъ и большую часть сенаторовъ, вышедшихъ къ нему на встрѣчу, и вмѣстѣ съ ними отправился въ
Римъ пѣшкомъ. На другой день съ разсвѣтомъ онъ явился на
форумѣ предъ народомъ и назначилъ къ себѣ начальникомъ кон­
ницы (magister equitum) молодого Л . Тарквиція; но этотъ вто­
рой въ республикѣ сановникъ, хотя и принадлежавши къ патриціату, оказался до того бѣднымъ, что, не будучи даже въ состоя­
нии обзавестись конемъ, выступилъ пѣшкомф въ походъ противъ
эквовъ. Цинциннатъ въ продолженіи 16-ти дней разбилъ не­
приятеля, освободилъ осажденную въ укрѣпленномъ лагерѣ армію
консула Минуція, взялъ Корбіо, удостоился въ Римѣ тріумфа, и,
сложивъ съ себя диктаторскую власть, возвратился на свою мызу.
Такой же образъ жизни вели и Бурій Дентатъ, отвергшій зо­
лото сабиновъ, и Фабрицій, не принявшій подарковъ Пирра, оба
плебеи; патриціи: Б . Фабій Вѳликій, на похороны котораго сло­
жилось римское общество; Регулъ, за мызою котораго должна
была присматривать республика въ то время, когда мыза оста­
валась безъ рабочихъ рукъ по случаю отбытія хозяина въ Африку
для командованія римскою арміею, а также и многіе другіе зна­
менитые мужи той эпохи. Въ продолжении 520 лѣтъ не было
примѣра, чтобы кто-либо развелся съ женою, хотя это* дозволя­
лось закономъ, и Карвилій Руга, который первый воспользовался
этимъ правомъ по причинѣ безплодія жены, навлекъ на себя
всеобщее порицаніе.
При такой простотѣ нравовъ и любви къ отечеству, отдѣльныя личности и массы были готовы жертвовать всѣмъ для общаго
блага. Греки представили свое оермопильское дѣло необыкновен<нымъ подвигомъ; у римлянъ такіе подвиги не были рѣдкостью
и нѣкоторые изъ нихъ проходили почти 'незамеченными, какъ.
яаприиѣръ, самоотверженіе этихъ 300 легіонеровъ, которые подъ
начальствомъ военнаго трибуна Кальпурнія Фламмы выдержали
Сициліи (258 до P. X . ) напоръ всей карѳагенской арміи и
всѣ до одного погибли, чтобы дать консулу А . Атилію Калатину
(Atilius Calatinus) возможность вывести римское войско изъ за­
труднительная положенія, угрожавшая ему новыми кавдинскими
фуркулами.
Въ эту эттху частная и домашняя жизнь гражданъ, кромѣ
контроля общественная мнѣнія, подчинена была еще строгимъ
законамъ. Взыскательность доходила до того, что прадѣдъ Суллы,
бывшій диктаторомъ, занимавшій два раза консульское достоин­
ство и удостоившійся тріумфа, Публій Корнилій Руфъ, былъ из­
гнать цензоромъ изъ сената за употребленіе у себя дома столоваго серебра вѣсомъ въ 10 фунтовъ, тогда какъ законъ дозволялъ только 8 унцій, а М. Эмилій Лепидъ получилъ публич­
ный выговоръ за дорогой наемъ дома, по 140 руб. сер. въ годъ.
До тарентинской войны римляне не знали другихъ денегъ, кромѣ
мѣдныхъ; съ 268 г. стали чеканить римскую серебряную мо­
нету. Періодъ отъ побѣды надъ Аннибаломъ до побѣды надъ
Персеемъ и даже до разрушенія Кароагена справедливо при­
знается- золотымъ временемъ римской республики.
в Ъ
. Въ отношеціи къ нравамъ, почти въ исходѣ этого періода
является еще знаменитая личность доблестнаго плебея Марка
Порція Катона, сельскаго сосѣда Фабія Кунктатора. Катонъ пред­
ставляете собою послѣднюю, по выраженію Рюстова „воплощен­
ную концентрацию римскаго х а р а к т е р а " — и словомъ, и дѣломъ. Онъ былъ квесторомъ въ Сициліи, преторомъ въ Испаніи,
гдѣ взялъ и разрушилъ въ одинъ годъ 400 непріятельсвихъ городовъ и мѣстечекъ, и за то удостоился тріумфа, а въ Римѣ—
консуломъ, сенаторомъ и цензоромъ. Послѣдняя должность про­
славила его наиболѣе. Онъ постоянно требовалъ» возстановлеия
древнихъ римскихъ нравовъ, неумолимо преслѣдовалъ роскошь и
безнравственность во всѣхъ слояхъ общества, и всѣми силами
противился распространению эллинизма, съ которымъ самъ былъ
знакомъ, но который признавалъ вреднымъ для республики; своимъ знатнымъ товарищамъ читалъ онъ публично одному за дру~
гимъ списокъ ихъ разныхъ грѣховъ, и точно также казнилъ въ
своихъ рѣчахъ каждую новую несправедливость и всякое безчинство гражданъ. Онъ находился во враждѣ съ могущественнѣйшими родами знати, особенно со Сципіонами, которыхъ не любилъ
за пристрастіе ихъ къ эллинизму. Онъ былъ публично обвиненъ
44 раза, но земледѣльческій классъ никогда его не оставлялъ
своими голосами. Сограждане поставили ему статую въ доказа­
тельство уваженія и признательности, потому что все то, въ пользу
чего гремѣло могучее его слово въ сенатѣ, подтверждалось и
примѣромъ частной его жизни. На своей мызѣ онъ работалъ и
обѣдалъ вмѣстѣ съ своими рабами и спалъ всегда безъ постели;
въ унравляѳмыхъ имъ странамъ всегда ходилъ пѣшкомъ, неся
свое оружіе и имѣя при себѣ только одного раба съ неболыпимъ
запасомъ съѣстного. Послѣ своего тріумфа онъ немедленно от­
правился служить у другого полководца простымъ трибуномъ.
4
Но Еатонъ имѣлъ въ свое время уже немногихъ подражате­
лей. Знать дрожала втайнѣ предъ старымъ проповѣдникомъ нрав­
ственности, предъ человѣкомъ гор даго ресиубликадскаго духа,
предъ покрытымъ ранами ветераномъ второй пунической войны,
предъ сйльнымъ сенаторомъ и заступникомъ земледѣльцевъ; но
его пылкія и всѣми высокоцѣнимыя рѣчи не приносили добрыхъ
плодовъ, не исправляли ничего, что было. испорчено, и называ­
лись просто „ворчаніемъ неугомоннаго старика". Въ общества
проявлялись уже многіе признаки будущаго политическаго и осо­
бенно нравственнаго упадка. Въ продолжении войны противъ А н нибала погибла четвертая часть римскихъ гражданъ и болѣѳ
300,000 итальянцевъ. Послѣ каннскаго пораженія нужно было
назначить 177 новыхъ сенаторовъ ) , болѣе 400 городовъ и селеній было опустошено, народонаселение отъ долговременнаго воен­
наго постоя утратило многое изъ прежней чистоты нравовъ и
!
*) Сенаторовъ было всего 800.
лреданія древнихъ обычаевъ изгладились изъ его памяти. Толпы
рабовъ и разнаго* сброда составили разбойничьи шайки, для истребленія которыхъ правительство должно было въ продолжении од­
ного только года и въ одной Апуліи казнить смертью около
7000 пресАупниковъ. Сельскія работы стали ослабѣвать, въ осо­
бенности въ окрестностяхъ самаго Рима, и наиболѣе сътого вре­
мени, когда плебсъ замѣтилъ, что и не трудясь можно кормиться
казеннымъ хлѣбрмъ, привозимымъ изъ Сициліи. Послѣ греческихъ
и азіатскихъ походовъ войско одичало и внесло развращеніе въ
массу народа, упоеннаго громкою славою побѣдъ и считавшаго
своею собственности богатства всего міра. Съ другой стороны,
самое распространение владѣній республики и умственное развитіе
Рима достигли тѣхъ предѣловъ, за которыми не было уже воз­
можности удержать древнюю римскую народность, основанную на
исключении всякаго отдѣльнаго отъ массы личнаго высшаго обра­
зовали. Отклонить вліяніе эллинизма съ тогдашнею его нрав­
ственною обстановкою было рѣпштельно невозможно.
ГЛАВА
ПОСЛЕДНЕЕ
ВТОРАЯ
ВРЕМЯ
РЕСПУБЛИКИ.
ГЛАВА II.
ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ РЕСПУБЛИКИ
( 1 3 4 — 5 8 до P . X . ) .
•
The
earth to them was a rolling bark,
Which bore them to Eternity, they saw
The ocean round, but had no time to mark
The motions of their vessel; Nature's law
In them suspended...
Childe Harold. IV. 64.
Міръ физическій и міръ нравственный составляютъ двѣ по­
ловины одного цѣлаго, и потому почти всякому замѣчательному
явленію въ одномъ изъ нихъ соотвѣтствуетъ подобное явленіе
въ другомъ. Взглядъ на одно изъ такихъ явленій содѣйствуетъ
иногда лучшему уразумѣнію другого.
Въ мірѣ физическомъ. не многое можетъ сравниться съ кар­
тиною необозримаго моря. Оно, вѣчное какъ сводъ небесный, также
какъ онъ мѣняетъ безпрестанно свою наружность и, какъ онъ, за­
ставляем даблюдателя подниматься выше и выше, чтобы окинуть
') Земля была для нихъ кораблемъ, который несъ ихъ въ вѣчность; они видѣли вокругъ себя губительный океанъ, но не имѣли времени замѣчать, куда
мчали ихъ волны; природное чутье оставило ихъ!...
по
взглядомъ большее пространство. Морская пучина полна т а %
такъ же, какъ душа человѣка, глубока—какъ наше мышленіе, к
пуча—какъ наши страсти. Понятіе о морѣ, великое какъ оно, саю
имѣетъ вмѣстѣ съ тѣмъ какъ-бы три стороны. Одна, великолѣпная и торжественная, проявляется въ тихую погоду яснаго дня
или лунной ночи: это его свѣтлад сторона. Другая, величественнострашная, видна во время бури: это его мрачная сторона. Третью
составляютъ сокрытыя въ его пучинѣ невѣдомыя силы, воторыя
когда-нибудь объяснить намъ наука, и это будетъ — анализъ
моря. Такимъ образомъ, для полнаго уразумѣнія этой великой
картины природы необходимъ трехсторонний ея обзоръ.
и
Въ мірѣ нравственномъ есть тоже моря, я они возбуждаъотъ
въ насъ болѣе думъ и сочувствия, нежели воспѣтыя Байрономъ
или изображенный Айвазовскимъ, потому что это моря живыя.
Это великіе народы. Одно изъ нихъ мы намѣрены здѣсь обозрѣть,
а именно великое и бурное море римской республики. Очевидно,
что для полноты этого обзора онъ долженъ быть тоже трехсторонній.
/* Свѣтлая сторона періода окончательнаго развитія Рима очер­
чена нами выше, но ее отдѣляетъ отъ времени Цезаря цѣлое
столѣтіе, и ея очеркъ не можетъ служить для изображенія гораздо
позднѣйшаго періода. Спокойная зыбь, продолжавшаяся въ лучшее
время республики, отъ конца второй до окончанія третьей пуни­
ческой войны, стала переходить потомъ въ болѣе и болѣе бур­
ные порывы и наконецъ, послѣ Гракховъ, обратилась въ непре­
рывное волненіе. Искать свѣтлой стороны въ продолжении катак­
лизма было бы напрасно, а между тѣмъ очеркъ этой стороны
нуженъ для полноты понятія о римской республикѣ времени Це­
заря. Несмотря на противоположность этихъ двухъ заключеній,
они могутъ быть соглашены безъ затрудненія, потому что чрезъ
13-ть лѣтъ послѣ смерти Цезаря развязка громадной актійской
битвы водворила вдругъ спокойствие въ римсвомъ мірѣ, бурное
римское море обнаружило опять на нѣвоторое время свою свѣтлую сторону, и ея проявленіѳ было, конечно, слѣдствіемъ не ка-
^ъ-либо новыхъ элементовъ жизни народа, а тѣхъ же самыхъ,
которые въ немъ находились при Цезарѣ. Римъ Цезаря и Римъ
августа, это—два почти одновременные вида того же саиаго моря—
во время бури, и къ тихую погоду.
При Августѣ ?имъ достигъ апогея своего могущества, цивилизаціи и славы. Его · орлы, довершивъ покорѳніе древняго исто­
рическая міра, ограничивались грознымъ наблюденіемъ съ вершинъ капитолійсвихъ за спокойствіемъ провинцій. Боги всего
язычества, отнятые .у побѣжденныхъ народовъ или взятые приступомъ въ осажденюхъ городахъ
стояли безсильные въ римскомъ Пантеонѣ подъ громами Юпитера-мстителя. Царствами
Семирамиды, Сезостриса, Кира и Александра Великаго, отечествомъ Аннибала, всею нынѣшнею Испаніею съ Португаліею, Франціею съ Бельгіею и Голландіею, Турціею съ Греціею управляли
римскіѳ проконсулы. Рѣки золота текли со всѣхъ сторонъ свѣта
къ его столицѣ. Дѣла всѣхъ народовъ обсуживались въ Римѣ.
Вѣковая государственная мудрпд^ ррумшгп сената догта,рляда
предметъ в ^ ^ а ^ _ д и ^ л р и і я римское зак(щі;агедьство взяло
верхъ надъ всѣми греческими утопіями и званіе^им
данина было первымъ изъ земныхъ преимущества Въ литературѣ
Гортензій и Цицеронъ, Корнѳлій Непотъ, Саллюстій и Титъ Ливій, Плавтъ и Теренцій оспаривали славу Демосоена, Ѳукидида
и Аристофана; комментаріи Цезаря стали выше Ксенофонтова описанія отступления 10,000 грековъ, а безсмертный пѣвѳцъ «Георгикъ» обдумывалъ уже свое великолѣпное подражаніѳ Иліадѣ. Наконецъ, римское высшее общество со времени Сципіоновъ не усту­
пало обществу эпохи Перикла ни въ остроуміи, ни въ свѣтскости
обращенія и превосходило его необыкновенною роскошью.
;
г
Вотъ свѣтлая, наружная сторона Рима, выяснившаяся послѣ
смерти Цезаря. Мы говоримъ наружная —потому, что подъ этою
грандіозною оболочкою блеска не было уже ничего прочнаго. Это
я
1
и
) Первымъ слѣдствіенъ покореніл было отнятіе боговъ у побѣжденнаго, вто-
рныъ—его порабощеніе.
громадное политическое тѣло страдало многочисленными недугу
и въ немъ ухе начинался процессъ разложения.
Вдали отъ Рима оно было потрясаемо безпрерывными мяте­
жами и возстаніями. Сицилійскіе невольники, полунагіе, голодные
въ сопровождении огромныхъ собакъ, разбиваютъ въ продолжена
пяти лѣтъ три консульская арміи ( 1 0 3 — 9 8 ) . Вскорѣ послѣ
этой истребительной войны, стоившей потоковъ крови, вся союз­
ная Италія поднимается какъ одинъ человѣкъ (91—88). Респу­
блика, несмотря на стотысячную свою армію, въ первый разъ начинаѳтъ сомнѣваться въ прочности своей политики, своихъ побѣдъ
и своего могущества, а между тѣмъ итальянцы готовятся основать
особую республику, съ столицею въ Корфиніумѣ,—самниты чеканятъ уже монету съ изображеніемъ итальянскаго быка, попирающаго ногами волчицу. Чрезъ годъ Серторій, взволновавъ Испанію
( 8 7 — 7 8 ) , образуетъ особый римскій сенатъ изъ остатковъ партіі
Марія, заводитъ особый римскій флотъ, организуетъ особые легіоны, которые побѣждаютъ одну римскую армію послѣ другой,
договаривается съ Митридатомъ и пытается основать новую рим­
скую республику, вмѣсто той, которая осталась послѣ кровавыхъ
реформъ Суллы. Ограбленная до нищеты, негодующая Азія по­
крываешь Средиземное море корсарскими судами (79—71). Гладіаторъ Спартакъ съ 120,000 отчаяннаго сброда приближается
къ стѣнамъ вѣчнаго города ( 7 4 — 7 2 ) .
Самый Римъ, ядро колоссальной державы, представляешь весьма
неутѣшительное зрѣлище. Если неистовые легіоны Марія или
Суллы, слѣдующіе буйными толпами чрезъ Италію, объятую у»асомъ, и тѣснящія предъ собою устрашенный ея населенія, не угрожаютъ ему грабежомъ, пожаромъ и проскрипціями, если какойнибудь Еатилина не организуетъ чудовищный грабежъ и рѣзню,—
то въ обстоятельствахъ, повидимому нормальныхъ, бушуютъ*, отъ
поры до поры, на капитолійской площади вооруженный сборища
городской черни, отпущенниковъ,. рабовъ и гладіаторовъ. Составъ
народа измѣнилея. Всѣ сословія выродились и нравственно из­
мельчали. Незначительный остатокъ отъ древняго патриціата
отличается уже не доблестями, а пороками. Знаменитый римскій
плебсъ первыхъ вѣковъ республики, не имѣвшій себѣ подобнаго
ни за плугомъ, ни на поляхъ сраженій, сложилъ свои кости во
всѣхъ частяхъ свѣта, а что уцѣлѣло, то обнищало и разсѣялось
по всей Италіи. Теперь въ Римѣ другой плебсъ. Онъ состоитъ
изъ 300,000 іунеядцевъ, живетъ милостынею, кормится даровымъ хлѣбомъ отъ правительства и продаетъ свои голоса въ
комиціяхъ. На фцрумѣ важнѣйшія государственныя дѣла рѣшаются грубымъ, и что еще хуже, куплениымъ насильствомъ. На
Марсовомъ полѣ происходить открытый торгъ при выборахъ въ
должности. Арміи, составляемый изъ разнаго сброда, принадле­
жать болѣе полководцу, нежели республикѣ. Всѣосновы госуд,ар^
ства потрясены, политически мехашзмъ его расшатался, и оно
не можетъ сохранить болѣе свою древнюю форму правленія.
Странный, однако, характеръ имѣетъ это начало римскаго
разложенія. Подавленіе мятежей и возстаній вынуждаетъ Римъ
къ такймъ напряженнымъ усиліямъ, какихъ онъ не дѣлалъ прежде
противъ самыхъ опасныхъ враговъ; республика колеблется, а
между тѣмъ послѣ каждаго потрясенія расширяетъ свои границы.
Съ паденіемъ Митридата она пріобрѣтаетъ Азію, Серторій оставляетъ ей устроенную Испанію, Цезарь покоряетъ ей Галлію, каж­
дая нобѣжденная партія даетъ республикѣ область или царство
въ наслѣдіе. Мало того. Во время этихъ внѣшнихъ и внутреннихъ потрясеній цивилизація не только не останавливается, но, напротивъ, тогда-то именно и начинается ея золотой вѣкъ. Въ
эпоху Цезаря римское общество стояло не ниже нашего въ отношеніи распространенія элементарныхъ познаній. Люди низшаго
класса и даже рабы умѣли читать, писать и считать, а высшій,
средѣ котораго рѣшались дѣла всего міра, получалъ, большею
пастью въ Аѳинахъ, полное тогдашнее образование. Лукуллъ былъ
ве только первый гастрономъ, но и первый эллииистъ своего
времени;{^Верресъ былъ великій грабитель и великій антикварій,
занимавппйся также эстетикою; Катилина отличался краснорѣчіемъ
остроуміемъ. Предводители партій, распорядители рѣзни согражв ъ
и
8
данъ на форумѣ, говорили чистѣйшимъ греческимъ языком^ *
обращеніе ихъ въ обществѣ было безукоризненно свѣтское^ Между
ними встрѣчались литераторы, которые, окончивъ крошіролитіе
на площади, спорили потомъ въ гостиныхъ о достоинствѣ ученіі
Зенона или Эпикура, были любители искусствъ, ограбивппе цѣ.
лыя провинціи для пріобрѣтепія картины великаго художника.
Римское просвѣщеніѳ оспаривать невозможно, но ему не доставало тѣхъ твердыхъ основаній религіи и нравственности, безъ
которыхъ оно становится болѣе вреднымъ, нежели полезнымъ.
Среди шума многочисленныхъ философскихъ учѳній совершалось
разрушеніе древнихъ вѣрованій, подкапывались всѣ нравствен­
ный основы. Общество не вѣрило ни разуму, ни наукѣ, ни твор­
честву генія; отвергало настоящее и не надѣялось на будущее.
Все было осмѣяно греками и равнодушно брошено римлянами.
Низшій и высшій классы римскаго общества шли каждый своимъ
путемъ къ тому же самому политическому, гражданскому и осо­
бенно нравственному цинизму, къ отступничеству отъ всего, что
для предковъ было долгомъ и святынею. Нравственное чутье
оставило весь народъ.^Римъ, какъ пьяный гладіаторъ, метался въ
дмкихъ вакханаліяхъ; ни въ душѣ, ни на тѣлѣ его не было ні
одного здороваго мѣста, но онъ тупымъ взоромъ глядѣлъ на свои
многочисленный язвы, топталъ въ грязь вчерашняго кумира, вче­
рашнюю игрушку, и изъ новой грязи лѣпилъ себѣ на завтра
другую игрушку, другого кумира.
Нижеслѣдующій обзоръ и составить то, что мы назвали выше
мрачною стороною и анализомъ римскаго моря въ послѣднее время
республики. \
Urbem renalem et mature perituram,
si emptorem inveneriti )
l
Jugurtha.
Римъ, занимавшій центральное положеніе между западомъ и
востокомъ древндго исторического міра, расширялъ оружіемъ свои
предѣлн въ продолженіи семи вѣковъ—сперва въ одну, а потомъ
и въ другую сторону. Западъ закдючадъ множество разбросанныхъ племсяъ, большею частью полудикихъ л . бѣдныху -до воддственныхъ и полныхъ кипучей^жизни. Каждое изъ нихъ. аужно
было л ш і и ^ т ^ д)тдѣльно каждое сопротивлялось весьма упорно,
до такой степени, что, напримѣръ, малоизвѣстныхъ боёвъіГивсубровъ едва могли одолѣть двѣ коЕсульскія армія помѣ мно­
гихъ лѣтъ (201—187) кровопролитной войны. Напротив^ того^
Востокъ, богатое наслѣдіе Александра Великаго, состоялъ изъ
государствъ, сохранившихъ между собою близкія отошешя, устроенныхъ и образованныхъ, но развращенныхъ и ослабленныхъ рос­
кошью. Борьба съ Западомъ продолжалась почтя до конца рес­
публики и ставила ее часто въ весьма опасное положѳніѳ; побѣда
надъ Востокомъ потребовала менѣе 80-ти дѣтъ|(198—122) и
онъ рушился почти отъ одного удара. Покоряя западные народы,
Римъ окрѣпъ, возмужалъ и упрочилъ свое могущество; столкновеніе съ Востокомъ заронило въ республивѣ сѣмена политическаго
?
*) Продажней городъі Тебѣ недостаегъ тоіько покупщива.
8*
и особенно нравстаеннаго разстройства. Всю же завоевательную
политику Рима осудилъ опнтъ послѣдующаго времени, доказавъ
что сколь ни трудно покореніѳ всего міра, однакожъ оно легче
чѣмъ приведете его къ цолитическому единству и удерданіе
надъ нимъ власти.
/Штурмомъ великолѣпной столицы греческаго искусства, назі^аемой современниками „прекраснѣйшею звѣздою Эллады",
довершено было завоѳваніѳ монархіи Александра Великаго. Но
если въ пожарѣ разрушеннаго Боринеа и кончился тогдашній
восточный вопросъ, то съ пылающихъ развалинъ уже поднимался
другой, еще болѣѳ важный, ä именно: въ какія отношенія къ
Риму должно поставить разнородный части не только восточнаго,
но и всего римско-эллинскаго міра? Бакимъ образомъ соединить
множество отдѣльныхъ владѣній въ трехъ частяхъ свѣта съ со­
бою и въ какую политическую систему устроить это громадное
цѣлое? Римскій сенатъ прииималъ на себя великую обязанность
и рѣшеніе трудной задачи. Онъ не созналъ первой и, вѣроятно
потому, не рѣшилъ удовлетворительно второй.
Дѣятели эпохи Батона полагали ограничиться непосредственнымъ управленіемъ Италіею, оставивъ прочія владѣнія только
подъ супремаціею Рима на правахъ ленности (vasselage, fiefs),
но поздиѣйшіе государственные мужи, справедливо отринувъ эти
начала, потребовали слитія въ одно политическое цѣлое всего
римско-эллинскаго міра и непосредственная подчиненія всѣхъ
областей римскому правительству, съ предоставленіемъ, однакожъ,
каждой изъ иихъ мѣстиой народной формы правленія. Еслибъ
подобный порядокъ введенъ былъ повсемѣстно, безъ замедленія и
съ должною рѣшимостью, то предположенная цѣль могла бы быть
достигнута, но прежняя политическая мудрость и твердая воля у »
оставили сенатъ: онъ то выжидалъ благопріятныхъ случаевъ, то
упорствовалъ въ мелочахъ, то, пользуясь обстоятельствами, каралъ
слабыхъ, то, увлекаясь ничтожными выгодами, потворствовалъ сильнымъ и соглашался на уступки. Послѣ примѣра, поданнаго Антіохомъ, и провинціи стали подкупать сенаторрвъ, лихоимство котоѳ
ихъ развилось столь быстро, что когда Сципіонъ Эмиліанъ при^оедииилъ подарки, высланные къ нему изъ Сиріи, къ военному
Бапиталу ариіи, то его поступокъ обратилъ на себя всеобщее
вниманіе.
Прежнее зоркое^ наблюденіе за управленіемъ провинций совер­
шенно превратилось. Намѣстники, стоя въглавѣ армій, распоря­
жаясь значительными финансовыми средствами, неподверженные
уже строгому контролю и фактически независимые, стали отдѣлять свои собственный выгоды отъ выгодъ края, а тѣ и другія
отъ интересовъ Рима. Они эксплуатировали ввѣренныя имъ провинціи, приводили ихъ своимъ грабежомъ въ нищету *), нару­
шали торжественнѣйшіе договоры, самовольно вели войну или
заключали миръ, унижая честь римскаго имени и вовлекая рес­
публику иногда въ опасную народную борьбу (Нуманція). Поль­
зуясь ихъ покровительствомъ, римсвіе публиканы и спекулянты,
какъ піявицы, высасывали изъ страны послѣднія ея средства.
Сенатъ понималъ, что человѣвъ, бывшій такимъ сатрапомъ, хотя
бы въ продолженіи одного года, неспособенъ уже занять охотно
прежнее свое мѣсто въ римсвомъ "обществѣ. Онъ видѣлъ, что
равенство внутри этого общества и подчиненность сановниковъ
ускользаютъ изъ его рукъ, но, не отваживаясь уже на крутыя
реформы, довольствовался полумѣрами, какъ-то: установленіемъ
(149) постоянной воммиссіи для разбора жалобъ провинцій (quaestio ordinaria), которыя, видимо покровительствуя притѣснителямъ,
еще болѣе усилили зло ограниченіемъ сроковъ намѣстнической
власти, назначеніемъ ввесторовъ для возможности контроля финансовъ и т. п., а впрочемъ, беззаботно смотрѣлъ въ будущее и
*) Цицеронъ оставилъ намъ картину управленіл Верреса въ С н щ ш н , Пжзона
Македонін, Габинія
въ Сиріи ж Лппія, которато
онъ смѣнжлъ, въ Киіжжіж.
Изъ его показаніи можно судить, какимъ бѣдствіемъ діл жрал бнло прибнтіе рим­
скаго проконсула съ тоіною молоднхъ римлянъ, отправлявшихся въ провиицію
**я попраыеніл своего состоянія. Когда Цицеронъ удовольствовался 107,000 р . сер.,
означенными ему сенатомъ, и не потребовалъ ничего боіѣе отъ края, то удив­
ленные киликійцы не знали какъ ему выразить свою благодарность.
равнодушно выслушивалъ всѣ жалобя. Не до того ему было
Предъ нимъ раболѣпствовали иностранные правители и гордое
его ие знала мѣры. Прузій Виѳинскій спѣшитъ изъ Азіи пред,
стать предъ его лицомъ съ обритою головою, въ одеждѣ и шапкѣ
отпущенника только затѣмъ, чтобы на порогѣ Капитолія унаеть
на колѣна и назвать сенатъ „собраніемъ б о г о в ъ С т а р ы й Массинисса чрезъ своего сына Масгабу изъявляѳтъ низкопоклонниче­
скую покорность; послы Птоломея египетскаго, послы родійцевъ,
послы Евмѳна и его братъ Аталла съ трепетомъ изъявляютъ
саиыя раболѣпныя чувства, а Тимархъ, посолъ Антіоха сирійскаго, подкрѣпляетъ лесть золотомъ.)
Послѣ побѣды надъ Персеемъ сенатъ своею властью рѣшаетъ
вопросы о иирѣ и войнѣ, не обращаясь уже къ народнымъ собраніямъ. ГОнъ отнимаетъ у нихъ даже уголовное судопроизвод­
ство, особенно по дѣламъ сенаторовъ, обвиняѳмыхъ въ лихоимствѣ, и учреждаетъ для этой цѣли изъ сенаторовъ же 4 по­
стоянный судилища (Qnestiones perpetuae. 149 — 144). Онъ
не заиѣчаѳтъ или не хочетъ заиѣтить, что его знаменитые на
войнѣ полководцы въ мирное время первые подаютъ пагубный
примѣръ пренебрежения законами: зять Фабія обвиненъ въ измѣнѣ, его тесть заставляете прекратить дѣло безъ всякаго на
то права, одною громкою фразою: „что если бы подсудимый былъ
виноватъ, то уже перѳсталъ бы быть зятемъ Фабія". Отъ Сципіона Африканскаго требуютъ отчета въ суммахъ—онъ считаетъ
законное требованіе личною обидою, припоминаешь свою побѣду
надъ Аннибаломъ и, вмѣсто представленія счетовъ, ведешь народъ
въ Бапитолій для принесенія богамъ благодарственной жертвы.
Братъ его, Люцій Сципіонъ, уличенъ народными трибунами въ
утайкѣ суммъ, полученныхъ отъ непріятеля, и ликторы уже на­
лагаюсь на него руки; Сципіонъ Африканскій рветъ счеты взятокъ, уничтожаетъ улику государственной измѣны и, сказавъ:
„что не зачѣмъ требовать отчета въ 4,000,000, когда въ казну
внесено 200,000,000 сестерціевъ", освобождаешь брата. Все
это могло имѣть свою эффектную сторону, во въ сущности Сци-
• я* былъ дерзкій нарушитель законовъ своего отечества. Батонъ
^ярилъ Сципіоновъ, но его голосъ прогремѣлъ безъ пользы для
других* и примѣръ Африканскаго нашелъ многихъ подража­
телей.
Идея законности болѣе и болѣе ослабѣвала въ обществѣ.
Сенатъ управлялъ со дня на день, не помышляя о будущемъ и
довольствуясь оТправленіемъ однихъ текущихъ дѣлъ. Впослѣдствіи въ его составѣ образовалось множество партій, занимав­
шихся жалкими интригами, отъ которыхъ, однакожъ, зависѣло
рѣшеніѳ жизненныхъ государственныхъ вопросовъ и выборъ сановниковъ въ должности. Безсиліе правительства стало обнару­
живаться на всякомъ шагу. Оно не смѣло уже распоряжаться
для пользы отечества жизнью и имуществомъ гражданъ. Терри­
тория, пріобрѣтенная тяжкими войнами, не только не расши­
ряется болѣе, но уже съ трудомъ удерживается въ повиновеніи. у
Съ той поры, какъ Римъ пересталъ быть чисто итальянскимъ государствомъ и принялъ эллинское образованіе, не было
уже возможности призывать земдедѣльца прямо отъ плуга или
горожанина съ площади къ занятію государственныхъ должно­
стей. Нѣкотораго рода наслѣдственность этого права сдѣлалась
достояніемъ образованной аристократіи. По закону, все еще тре­
бовалось, чтобы желающій получить мѣсто прослужилъ прежде
въ легіонахъ 10 лѣтъ и правило это было даже подтверждено
(206), однакожъ молодые люди поступали уже неохотно въ
военную службу и мало-по-малу выборъ въ должности сталъ зависѣть отъ связей и протѳкціи. Новая аристократія изъ обога­
тившихся плебеевъ, поддерживаясь взаимно, заняла со временемъ
всѣ мѣста. Чрезъ сенатъ она распоряжалась авспиціями, чрезъ
Цензоровъ преобразовывала по своему произволу составь народныхъ трибъ, а по богатству скупала голоса въ комиціяхъ, задобряла плебсъ играми или раздачею хлѣба, сыпала деньгами
или давала ихъ взаймы. ^Ей принадлежало богослуженіе, власть
административная и судебная, она отличалась высшимъ обра-
зованіѳкъ и владѣла большею частью поземельной собствен
ности,—словомъ, въ ея рукахъ централизация власти далеко цр *
взошла попытки, сдѣланныя прежде патриціями. Это была оли­
гархия новыхъ римскихъ вельможъ, старавшаяся преимуществен,
но о сохраненіи и распространены пріобрѣтенныхъ привилегий
Ея переднія были всегда набиты просителями и особенно моло­
дыми людьми, искавшими должностей.
За этою олигархіею, на второмъ планѣ, вэзникъ новый родъ
знати изъ эквитовъ. По закону, изъ нихъ набиралась, какъ и
прежде, римская конница; на дѣлѣ же, это было богатѣйшее тор­
говое сословіе, вращавшее огромными капиталами, предприимчи­
вое, просвѣщенное и изворотливое. Оно составляло въ римскихъ
владѣніяхъ множество торговыхъ обществъ (con vent us), изъ ко­
торыхъ каждое имѣло въ Римѣ своего представителя. Въ то
время, чтобы быть эквитомъ, нужно было имѣть на наши деньги
27,000 руб. сер. капитала. Для торговыхъсношеній они устраи­
вали свои почты. Въ качѳствѣ купцовъ - промышленниковъ, откупщиковъ, банкировъ и ростовщиковъ, они эксплуатировали
Италію и провинции, пользовались болыпимъ вліяніемъ въ сенатѣ
и на форумѣ, гдѣ нерѣдко проливалась кровь по ихъ проискамъ, бывали посредниками между правительством и народомъ
и заставляли верховнаго жреца продолжать или сокращать въ
календарѣ годъ, смотря по условіямъ ихъ спекуляций. По праву
римскаго гражданства, общество публикановъ въ провииціи было
неприкосновенно, а по связям^ и богатству власть его равня­
лась проконсульской и часто бывала сильнѣйшею.
ѳ
Такое ноложеніе эквитовъ сдѣлало ихъ болѣѳ вредными, не­
жели полезными, для войска, образовавъ въ его средѣ отдѣльный
и замкнутый корпусъ изъ молэдыхъ людей знатныхъ родовъ.
Батонъ въ Испаніи долженъ былъ уже прочесть своей конницѣ
строгое доученіе.
Древній плебсъ исчезалъ болѣѳ и болѣе съ римской почвы.
Легіонеры, изъ него набираемые, проведя многіѳ годы въ лагеряхъ
и лучшую часть жизни въ отдаленныхъ похо^ахъ, возвращались
отечество #ь грустною мыслью, что на родинѣ имъ нѣтъ
^ поля, ни крова и что настоящіе ихъ лары, это римскіе
Беля воинъ и сохранилъ клочокъ прадѣдовскоЁ земли, то
яе могъ его воздѣлывать и продавалъ за бѳзцѣнокъ. Большая
часть легіонеровъ существовала жалованьемъ, законною частью
добычи и получаемыми послѣ каждаго тріумфа подарками, со­
стоявшими обыкновенно изъ бронзовой монеты. Они не имѣли воз­
можности жениться и прижить дѣтей.
Въ отношеніи къ загородному плебсу охранительныя права
римскаго гражданина, подтвержденный законами Порція и Семпронія, часто не исполнялись. Бѣднѣйшихъ гражданъ наказывали
палками и высылали рабами въ провинціи. Италія взамѣнъ
погибшихъ воиновъ получала сотни тысячъ невольниковъ. Одни
изъ нихъ воздѣлывали ея земли, другіе, заслуживъ благоволеніе
своего господина, получали отъ него свободу и дѣлались граж­
данами. Мало по-малу потомки отпущенниковъ заняли мѣсто
древняго римскаго плебса и, преобладая въ комиціяхъ, стали
управлять латинами и итальянцами и распоряжать судьбами
всѣхъ народовъ. Послѣ пуническихъ войнъ число тавихъ граж­
данъ въ Римѣ было уже такъ велико, что они составляли боль­
шую часть народныхъ собраній. Сципіонъ Эмиліанъ, выведенный
однажды изъ терпѣнія бу&нымъ ихъ волнѳніемъ на форумѣ, мѣшавшимъ ему докончить рѣчь, воскликнулъ съ трибуны: „мол­
чать, сыны рабовъ! вашихъ отцовъ я нривелъ въ Римъ связаняыхъ веревками, и хотя на васъ ихъ уже не видно, но я васъ
не боюсь". Чернь замолчала, зная, что онъ говорить правду.
%
ѣ
Союзная Италія, руками которой Римъ покорилъ всѣ на­
роды и которая теперь несла почти все бремя военной службы,
должна была за пролитую кровь и жертвы переносить грубый
произволъ римскихъ чиновниковъ. Въ 172 г. римскій консулъ
приказываетъ союзнымъ пренестинцамъ выдти къ нему навстрѣчу, приготовить квартиру и лошадей. Вскорѣ затѣмъ другой
подвергаешь тѣлѳсному наказанію магистратъ союзнаго города за
цедостаточную доставку продовольствия. Цензоръ Фульвій ддд
украшѳнія сооружаемаго имъ храма Фортуны снимаешь крышу ^
чтимаго всею Италіею храма Юноны Лациніенской. Въ Ферентѣ
преторъ, собираясь купаться, выгоняешь всѣхъ изъ общественной
купальни и наказываешь городского квестора; даже жена кон­
сула назначаешь палочное наказаніе въ Теанумѣ. Чтобы избѣгнуть подобныхъ обидъ, всякій старался быть ближе къ Риму; все
стремилось къ центру государства, а между тѣмъ окраины его
пустѣли и замирали. Богатый спѣшилъ въ Римъ наслаждаться
жизнью, бѣдный просить подаянія, новый гражданинъ подавать
голосъ, должникъ укрыться отъ кредитора, гречѳскій философъ
открыть школу. Въ голодные годы правительство выгоняло всѣхъ
иноплеменниковъ, но римскаго гражданина, хотя бы онъ былъ
отъявленный бѳздѣльникъ, надо было кормить всегда. Съ 262
года консулы стали покупать хлѣбъ въ Сициліи для перепро­
дажи его бѣднѣйшимъ гражданамъ по дешевой цѣнѣ. Участникъ
побѣды при Сенѣ, консулъ Ливій, получилъ названіе Салинатора,
потому что удержалъ въ Римѣ старинную, низкую цѣну соли,
а возвысилъ ее у союзниковъ и еще болѣѳ въ тѣхъ областяхъ,
гдѣ не было римскихъ гражданъ. Впослѣдствіи огромныя вы­
сылки хлѣба изъ провинцій дали гдилаиъ возможность отпу­
скать его почти даромъ. Эта приманка привлекла въ Рииъ
толпы гражданъ изъ Италіи, и съ того времени городъ долженъ
былъ кормить болѣе 320,000 разнаго сброда, значительная
часть котораго пріобрѣла пощечиною право римскаго граждан­
ства
Этотъ сбродъ хвастливо называлъ себя римскимъ народомъ, доказывалъ свое происхождение отъ древняго плебса и—
что всего удивительнѣѳ—обнаруживалъ часто истинно римскій
духъ, являлъ въ себѣ болѣе римскихъ чувствъ, нежели современ­
ные патриціи, сенаторы и эквиты. Негодованіе этого плебса за­
ставило сенатъ принять энергическія мѣры для окончанія войны
ι) Къ обряду
отпуска раба
на воло принадлежала и пощечина,
онъ получать отъ своего господина.
Φ
9
которую
Югур.тою, которому долго удавалось подкупать сенаторовъ м
поснлаемыхъ противъ него полководцевъ.
Организация городского плебса была какъ-бы нарочно при­
думана для политическихъ волненій. Онъ имѣлъ, еще со времени
Яумы, свои ремеслеиныя корпорации, свои собранія, свое богослуденіе и своих> начальниковъ. Все это облегчало образование
множества своего %}юда якобинских* клубовъ, которые сенатъ
неоднократно закрывалъ, но всякій разъ народные трибуны от­
крывали ихъ вновь. Подъ конецъ, рабы и гладіаторы вмѣшалясь туда же и дополнили собою элементы безпорядка въ большомъ городѣ. Начальники по заказу любой партщ выводили
свирѣпую сволочь на форумъ, и начинали свалки, доходившія
часто до кровопролитія.^)
Понятно, что всякому бѣдняку хорошо было жить въ Римѣ,
лежать большую часть дня безъ дѣла подъ мраморными порти­
ками зданій Марсова поля, кормиться даровымъ хлѣбомъ, про­
давать голосъ въ комиціяхъ, смотрѣть заморскихъ звѣрей въ
циркѣ, шумѣть въ театрѣ и наводить страхъ на тотъ гордый
сенатъ, который управлялъ всѣмъ міромъ. Городской плебсъ на­
слаждался всѣми благами и не несъ никакихъ повинностей. Ари­
стократия насмѣхалась надъ этими маленькими людьми въ тунивахъ (timicati), но угождала плебсу, какъ взбалмошному и буй­
ному ребенку. |Его ЭДИЛЦ задавали ему ежегодно по нѣскольку
разъ игры, строили для утреннихъ его прогулокъ великолѣпные
портики, для препровожденія вечера купальни, а тріумфаторы дѣлали ему подарки. Какая рѣзкая разница съ жизнію латииа идя
итальянца, который если не несъ трудной службы въ легіонахъ,
то, оставаясь при бѣдномъ хозяйствѣ, долженъ былъ переносить
пли придирчивыя обиды отъ своего сосѣда, богатаго публиЪана,
или палочные удары отъ начальника команды, римскаго центуріона, или страшнѣйшій еще произволъ римскаго претора! Вотъ
почему Италія такъ настойчиво добивалась цѣлое столѣтіе права
подавать голосъ на форумѣ.
Даже самолюбіѳ римскаго плебса находило полное удовлетво-
реніе, по крайней мѣрѣ одинъ разъ въ годъ, предъ »m^pa^
въ должности. Тогда онъ былъ (конечно, въ массѣ) своего р д
вельможа и не имѣлъ себѣ равнагоу Кто хотѣлъ быть консѵломъ, тотъ, при встрѣчѣ на улицѣ съ важдымъ общипаннымъ
пролетаріѳмъ, долженъ былъ непремѣнно привѣтствовать .его по
имени, подать руку, спросить о здоровьѣ,—словомъ, въ его лицѣ
оказать глубокое почтеніе къ державному римскому народу. Это
былъ древній обычай, но онъ въ разное время исполнялся раз­
лично. Въ первые вѣва республики онъ дѣйствительно былъ зна­
комь уваженія къ народу. Потомъ, въ эпоху покоренія Италіи,
веливіе мужи Рима обходились съ плебеями довольно сурово, и
они покорялись имъ какъ старшимъ братьямъ, какъ доблестнымъ
и заслуженнымъ сановвикамъ.у Съ распространеніемъ эллинизма,
въ эпоху побѣдъ, люди, прославленные ими, стали трунить надъ
своими избирателями. Такъ, напримѣръ, Сципіонъ Назика, взявъ
однажды за руку честнаго землѳдѣльца и разсматривая грубую
кожу ладони, почериѣйшей отъ труда, спросилъ его съ насмѣшкою: „не имѣетъ ли онъ привычки ходить на рукахъ? Наконецъ, въ послѣднее время республики вниманіе аристократа
къ плебсу обращалось, предъ каждыми выборами, въ низкопо­
клонство и подобострастіе. Угождая его страстямъ, многіе изъ
высшаго класса дѣлались ультра-демагогами и реформаторами.
Каждый молодой человѣкъ знатнаго рода учился непремѣнно
краснорѣчію и начиналъ свое политическое поприще защитою въ
судѣ какого-либо бѣдняка или, еще лучше, обвиненіемъ высшаго
сановника, нелюбймаго чернью, иногда по капризу, но чаще за
дѣйствительныя и вопіющія злоупотребленія. Устройство хотя
одного народнаго праздника сдѣлалось какъ-бы условіемъ для
получонія высшей государственной должности. Кандидаты въ кон­
сулы тратили огромный суммы на народныя игры и, сверхъ того,
кто хотѣлъ снискать особенное расположеніе плебса, тотъ въ
видѣ подарка (mnnus) давалъ еще гладіаторскія зрѣлища, изъ
которыхъ каждое стоило не менѣе 45,000 руб. сер. Мало-по­
малу великолѣпіе задаваемыхъ игръ сдѣ^алось масштабомъ до0
14
а
свинства и способностей Еандидатовъ, богатство рѣшало выборъ,
я люД посредственнаго состояния не могли уже получать долж­
ности. Развращеніе перешло и въ войско. Новые полководцы, по
прямѣру, поданному Сципіономъ Африканскимъ, полными горстями
бросали легіонамъ римскія деньги наравнѣ съ добычею. Ветераны
возвращались домой съ хорошимъ состояніемъ, войска шли на
войну уже толадго для добычи, и требовали такого полководца,
которяй былъ извѣстенъ нѳ по искусству, а по щедрости. Когда
побѣдитедь Персея внесъ, по старому обычаю, всю военную добычу
въ казну, то собственный его войска въ народномъ собраніи едва
не лишили его чести тріумфа.
и
Олигархія и дѳмагогія, одна покровительствуя черни, а дру­
гая поклоняясь ей, болѣе и болѣе развращали народъ. Безразсчетныя рѣшенія комицій мучили и смущали правительство на
веявомъ шагу. Ослабленіе власти сената было гибельно особенно
тѣмъ, что подъ защитою правъ римскаго гражданства выдава­
лись болѣе и болѣе впередъ мятежныя стремленія отдѣльпыхъ
честолюбцевъ. То, что формально предлагалось отъ воли народа,
было весьма часто волею одной нзъ такихъ личностей. Чего же
можно было ожидать отъ правительства, когда важнѣйшія дѣла
зависѣли уже непосредственно отъ расположения толпы или, точнѣе, отъ ея случайна™ предводителя? ]
Охранительные законы издавались безпрестанно и всѣ они
оказывались безеильными, потому что общество было испорчено
до самаго основанія. Если трнбунъ упорствовалъ въ своемъ veto,
то надъ нимъ смѣялись или налагали руки на его неприкосно­
венную . личность. Если въ авгуральныхъ правилахъ встрѣчалось
затруднение, то вопросъ рѣшали силою оружія на томъ же сахомъ форумѣ, гдѣ по закону никто не имѣлъ права явиться
вооруженнымъ. Иначе и не могли оканчиваться споры между
властями, которыхъ уже не обуздывала совѣсть и не удерживали
законы. Трибуны, консулы, преторы посылали другъ друга съ
площади въ темницу.
Въ Римѣ въ это время число рабовъ превышало число сво-
бодныхъ гражданъ, отъ которыхъ они перестали даже отли
особою одеждою. Сенатъ не смѣлъ заставить ихъ одѣваться ц
аакону, чтобы тѣмъ не обнаружить превосходства ихъ надъ
<жими гражданами. Рабы, вооруженные палками, играли важную
роль на форумѣ, ^но еще опаснѣе были толпы ѳракійскихъ или
галльскихъ гладіаторовъ, содержимый римскими вельможами. Пра­
вительство не дозволяло никому имѣть ихъ болѣѳ 120-ти; въ
опасиыхъ случаяхъ оно тотчасъ старалось выслать ихъ изъ города, но приказанія его рѣдко были исполняемы.
Въ судахъ нреторъ расправлялся нещадно съ обвиненныхъ
рабомъ, съ иноземцемъ и даже съ римскимъ союзникомъ, но рим­
ски гражданинъ развѣ за чудовищное преступление могъ попасть
въ тюрьму. Въ обыкновенныхъ обстоятельствахъ одинъ изъ его
пріятелей, иногда и самъ преторъ, бралъ его на поруки и онъ
оставался свободнымъ во все время суда. Приговоръ суда не
могъ его подвергнуть ни смертной казни, ни тѣлесному наказанію, а дозволялъ ему добровольное изгнаніе. Обвиненіе происхо­
дило пѳ вслѣдствіе нарушенія закона какимъ-либо преступленіемъ,—-нѣтъ, это была личная бЪрьба представителей двухъ противныхъ партій, а потому обвинитель не начиналъ дѣла, не подумавъ хорошо о средствах* къ личной своей защитѣ. Каждый
подобный случай приводилъ весь городъ въ волненіе, весь на­
родъ стекался на форумъ. Обвиненному давали 30 дней на приготовленіѳ къ отвѣту. Въ продолженіе этого срока онъ въ лохмотьяхъ (sordidatus), окруженный своими друзьями, обходилъ
80 и болѣе судей, молилъ каждаго на колѣняхъ и плакалъ.
Судъ продолжался нѣсколько дней, обыкновенно весьма бурно и
часто со свалками.)
Римъ съ древнѣйшихъ временъ находился въ сношеніяхъ съ
эллинскими племенами. Молодая Италія и молодая Греція, обѣ
съ нѣкоторою наивностью и оригинальностію, иногда содѣйствовали одна другой въ мірѣ духовномъ* Послѣ Пирра Римъ ста­
рался присвоить себѣ, собственно для практическаго употребленія,
изобрѣтепія и самый языкъ грековъ. Поел* Аниибала Греція въ
Чаться
0
свою очередь нашла для себя выгоднымъ припомнить старое родмогущественною республикою, покорившею Карѳагенъ, а
рямъ считалъ хорошимъ тономъ припомнить свое греческое проясхожденіе. Высшая цивилизація того времени, хотя и называ­
лась еще эллинскою, но она была уже общечеловѣческою и зсе•лрною. Въ области духа она рѣшила вполнѣ, а въ политичѳСБОМЪ отношеніи отчасти, задачу созданія цѣлаго изъ множества
разнородныхъ націй. А какъ съ покореніемъ Востока Риму пред­
стояло рѣшеніе той же самой задачи, то уже для одной этой
цѣли онъ при>ялъ эллинизмъ. Правда, эллинизмъ возбудилъ въ
Римѣ сильную оппозицію, но за то онъ пропикнулъ всю внутрен­
нюю жизнь итальянскаго народа и послѣ жаркой борьбы итальяискій земледѣлецъ сдѣлался всемірнымъ гражданиномъ.
Принятіѳ эллинизма въ самомъ Римѣ началось съ вѳрхнихъ
слоевъ общества. Знаменитые роды Фабіевъ и Квинціѳвъ имѣли
близкія сношенія съ Греціею. Строгій Ливій Салинаторъ, сдѣлавшій во время своего цензорства выговоры 24 трибамъ (изъ 35-ти),
держалъ при своемъ сынѣ наставника грека. Сципіопъ Африканскій окруженъ былъ греками. Домъ его дочери Корнеліи, матери
Гракховъ, былъ для нихъ всегда отврытъ. Павлъ Эмилій дер­
жалъ греческихъ педагоговъ, софистовъ, художниковъ и конюховъ.
Марцеллъ, Лелій, Фульвій Нобиліоръ покровительствовали всему
греческому. Фламининъ болѣѳ всѣхъ проникнута былъ пристрастіемъ къ эллинизму, онъ писалъ греческіе стихи и прииялъ греческія манеры. Настоящій римскій Лизаидръ, онъ, чтобы овлаДѣть Ѳивами, прииялъ весьма ласково вышедшую къ нему изъ
этого города депутацію, обнялъ главнѣйшихъ лицъ и, разговари­
вая съ ними чистѣйшимъ греческимъ языкомъ, вошелъ вмѣстѣ
съ депутаціею и съ своими лёгіонами въ городъ, избѣжавъ этимъ
продолжительной осады. Ни одной манипулы не оставилъ онъ въ
побѣжденной странѣ, но посѣялъ въ ней столько раздора, что
°на сама ускорила свою гибель. Всѣ эти древніе римскіе роды,
столь упорно отказывавшіе единоплеменной Италіи въ римскомъ
городскомъ правѣ, вызывали въ Римъ множество эллииовъ.
с т в 0
с ъ
ч
Между тѣмъ, большинство римской публики всегда презир^
гревовъ. За ними признавали безъ всякаго спора высшее обра
зованіе, изъ нихъ брали иедиковъ, архитекторовъ, художниковъ
педагоговъ и т. п., платили имъ жалованье, но то же самое обще­
ство, которое не отказывало въ уваженіи необразованнымъ гадламъ, испанцамъ и др. народамъ, придумало для гревовъ особое
прозвище graeculus (гречишко). Въ римскомъ репертуарѣ всѣ
шутовскія роли принадлежали грекамъ, и вообще римляне видѣли
въ нихъ тѣхъ субъектовъ, которыхъ французы называютъ cheva­
lier dmdnstrie. Римскій сатирикъ говорить, что „для обѣда
гречишко готовь лѳтѣть къ богамъ на небо"
Эллииизмъ про
нзвелъ пагубное вліяніѳ на римскую вѣру и римсвіѳ нравы.
Греческіе миоы, обряды и празднества съ древнѣйшаго вре­
мени изъ Еампаніи и нижней Италіи проникали въ Римъ и перемѣшнвалнсь съ старинными латинскими вѣрованіями. Съ другой
стороны римляне, отнимая боговъ отъ побѣжденной страны, пере­
водили ихъ изъ благодарности за дарованную побѣду въ Римъ,
гдѣ, наконецъ, собрались всѣ языческіе боги древняго міра. Во
время Цезаря римская вѣра представляла уже такое хаотическое
смѣшеніе уродливыхъ понятій, что народъ охладѣлъ въ ней со­
вершенно.
Въ послѣдніе годы второй пунической войны, вмѣстѣ съ поклоненіемъ матери боговъ (Цибелѣ), восточное богослужеше было
допущено въ Римѣ оффиціадьно, со всею своею дикою обстанов­
кою. Въ 186-мъ году однимъ греческимъ жрецомъ. распространена
была въ Этруріи изувѣрная секта съ оргіями въ честь Вакха.
Съ ужасающею быстротою распространилась она по всей Италін
и въ Римѣ, разрушая повсюду семейныя связи и вызывая страшныя преступленія. Слишкомъ 7000 челов. были преданы суду и
казнены, но ѳтимъ зло не было подавлено. Чрезъ шесть лѣтъ
опять 3000 человѣкъ было приговорено къ смерти, и все же
вакханаліи не прекратились. Къ несчастію, въ то же время рас*) Graeculus eeurieus in coelum, Jössens, ibit.—fruvenalis.
иространялись въ Римѣ греческое ученіе матеріализма и поверхвостный раціонализмъ греческой философіи, породившее сперва
сухость и запутанность въ древней простой римской вѣрѣ, а
дотомъ и совершенное невѣріе. Богобоязненность сдѣлалась предветоіъ насмѣшевъ. Въ ссорѣ съ этолійцами римскій главнокомандующій долженъ былъ выслушать упрекъ, что онъ во время сраяенія только приносилъ жертвы. Цицеронъ удивлялся, вакимъ
образомъ два авгура могутъ встрѣтиться безъ смѣха.
Вмѣстѣ · съ безвѣріемъ распространилась безнравственность.
Въ нѣдрахъ знатнѣйшихъ семействъ совершались отравленія, убий­
ства и т. цлпреступленія. Еще при Катонѣ началась эманципація денщинъ. Въ продолжении не болѣѳ одного года 170 женъ
отравили своихъ мужей
семейныя узы разрывались, безбрачіе
размножилось; гнусные пороки и развратъ распространялись въ
обществѣ. Роскошь въ одеждѣ, въ украшеніяхъ, въ столѣ, въ
огромномъ числѣ прислуги изъ рабовъ, загородныхъ виллахъ и т. п.
достигла страшныхъ размѣровъ и превзошла все, что когда-либо
существовало въ Азіи. Игра въ кости и греческое пьянство
(pergraecari, congraecare), содержание гладіаторовъ, раздачи хлѣба,
подкупы и пр.—все это стоило огромныхъ издержекъ. Въ долж­
ности избиралъ народъ. А какъ собранія его были многочисленны,
то, при системѣ подкуповъ, карьера молодого римлянина обходи­
лась весьма дорого. Для полученія должности эдила, надо было
издержать болыпія суммы, потомъ издержать еще болѣе на отправленіе народныхъ игръ, потомъ на полученіе преторства и,
наконецъ, на консульство. Законный процентъ при займахъ составлялъ 1 2 % , но ростовщики брали въ 10-ть разъ болѣе. При
существовавшихъ въ то время высокихъ цѣнахъ на все и неимовѣрной роскоши, молодые люди беззаботно / входили въ неоплатДолги. Цезарь до полученія должности эдила прожилъ огромимѣніе и задолжалъ болѣе 1.750,000 руб. сер. Куріонъ,
Д а былъ подкупленъ Цезаремъ, имѣлъ 3,000,000 руб. сер.
н ы е
н о е
ког
l
) Tit. Liv.
VII.
долговъ. Въ послѣднее время республики уже не греки
римскіе нравы, а ученики развращали прежнихъ» своихъ на
никовъ.
~
Долги, однакожъ, уплачивались. Послѣ претуры и еще д
послѣ консульства, промотавшійся сановникъ получалъ провнндіь
въ управленіе на нѣсколько лѣтъ. Онъ вызывалъ туда всѣхъ
своихъ кредиторовъ, расплачивался съ ними и еще составлядъ
себѣ огромное состояніе.
Этой роскоши много содѣйствовали скопившіяся въ РИЙ
сокровища почти всѣхъ народовъ. Въ Тарентѣ было взято 80,000
фунтовъ золота и 3000 талантовъ серебра; послѣ первой кароагенской войны получено дани 2200 талантовъ, послѣ второй
10,000. Побѣда надъ Филишюмъ доставила 1000, надъ Антіохомъ 1500, надъ этолійцами 1000; добыча Сципіона Африкан­
ская составляла 120,000 фунтовъ серебра. Павлъ Эмилій перенесъ въ Римъ 10,250,000 руб. сер. Тогда древняя подать съ
римскихъ гражданъ (tributum) была отмѣнена, а изъ собрав­
шихся сокровищъ составлена казна. Позднѣйшія завоеванія, осо­
бенно побѣда надъ Митридатомъ, умножили еще эту казну, но
въ продолжѳніи междуусобныхъ войнъ она уменьшилась значи­
тельно и была пополняема нѣкоторое время эксплуатацией) про­
винций, а потомъ нужно было возвратиться опять къ дани съ
римскихъ гражданъ.
Рядомъ съ истощеніемъ послѣднихъ средствъ провинцій, ввелась новая система сельскаго хозяйства, основанная на производ­
и в полевыхъ работъ посредствомъ рабовъ. Но рабы оказались
неспособными къ землепашеству, а потому большую часть полей
нужно было обратить въ пастбища, и работы полезныя замѣнить
работами, служащими для одного удовольствия и роскоши, какъ
то: постройкою дачъ, парковъ, купаленъ и т. п. Впрочемъ, Д
рабовъ открылось новое поприще: во время междуусобій римскіе
вельможи стали составлять изъ нихъ вооруженныя шайки, Ρ
зовали собственное свое войско. Крассъ говорилъ, что
богатъ, кто не имѣетъ цѣлой арміи изъ рабовъ. Катилина,
ав
егч
ля
0
т о т ъ
в а -
мятежъ, продалъ свои стада, но оставилъ пастуховъ, ко­
не посдѣдовали за нижъ и всѣ погибли въ сражѳніи.
Ъъ фарсальской битвѣ Помпей имѣлъ 800 челов. конницы
язъ своихъ рабовъ и отпущенниковъ. Торговля рабами развилась
до неимовѣрныхъ размѣровъ. Число военноплѣнныхъ было уже
недостаточно для рыночной продажи, а потому во время мира
ЭБВИТЫ захватывали свободныхъ людей не только въ провинціяхъ,
o даже въ союзныхъ земляхъ. Изъ одной Сиріи привозили въ
Делосскую гавань по 10,000 челов. и въ одинъ день распрода­
вали въ рабство. Въ кимврскую войну, сенатъ, желавшій успо­
коить Азію, велѣлъ возвратить свободу всѣмъ насильственно
захваченнымъ въ рабство, но эквиты не исполнили его повелѣнія.
Въ продбллсеніи двухъ невольническихъ войнъ истреблено около
иилліона рабовъ *).
Наконецъ, въ. эту эпоху римскіе граждане стали болѣе и
болѣе уклоняться отъ военной службы, и слабый сенатъ рѣшился
скорѣе запустить и разстроить римскую военную организацію,
чѣмъ принуждать гражданъ къ тягостной уже для нихъ обязан­
ности.
Таково было состояніе республики и общества римскаго въ
періодѣ, предшествовавшемъ рожденію Юлія Цезаря. Это обще­
ство ждало избавителя, который бы возвратилъ бѣднымъ гражданамъ поземельную собственность и охоту къ труду, остановилъ
бы высокомѣрное самоуправство новой аристократіи, хищную алч­
ность публикановъ, начинавшуюся демагогіго, своеволіе плебса и
страшные размѣры привоза невольниковъ, вытѣснявшихъ малоно-малу свободное населеніѳ изъ Италіи. Сципіонъ Эмиліанъ и
АРУгъ его, Лелій, думали объ этой рѳформѣ, но поняли ея невоз­
можность, предвидѣли опасность подобнаго предпріятія и отказа­
лись отъ него. Гракхи начали революціонное движеніе ( 1 3 3 — 1 2 1 ) .
продолжалось цѣлое столѣтіе и окончилось уничтоженіемъ
Республиканской формы правленія.
fl
н о
) Аѳеней.
1
Для удовлетворения массы неимущаго народа нужно б
прежде всего: 1) отнять у аристократа и эквитовъ излит
общественный земли (ager publicus), которыми они пользовались
и надѣлить ими часть бѣдныхъ гражданъ; 2) остальные отве­
сти земли въ провинціяхъ, и 3) даровать Италіи полное рщ.
ское гражданство. ^Къ исполнению этихъ требованій представля­
лись почти неодолимыя затруднения. Аристократія, отстаивавшая
уже три столѣтія захваченный ею земли, не думала отъ нихъ
отказываться; выселеніе въ провинцию оскорбляло гордость даже
самаго бѣднаго гражданина, а допущенію итальянцевъ на форуіъ
упорно противился завистливый городской плебсъ. Несмотря на
все это, Тиверій Гракхъ, сдѣлавшись народнымъ трибуномъ, пред­
ложить ограничить 500-ми авровъ участки общественной зері
для частнаго пользованія—съ тѣмъ, чтобы остальное количество
земли (и наслѣдство только-что умершаго царя Аталлыуаздѣлить
между неимущими гражданами. Народъ съ восторгомъ утвердилъ
этотъ аграрный законъ/ Товарищъ Гракха, Октавій, сопротивлявшійся принятію этой міры, былъ лишѳнъ трибунсваго достоинства,
чему до того времени еще не бывало примѣра. Послѣ того Тиверій,
чтобы уменьшить сопротивление эквитовъ, обѣщалъ имъ судебную
власть наравнѣ съ сенаторами, а итальянцамъ полное римское граж­
данство. Онъ ошибся. Итальянцы сочли его поборникомъ эквитовъ.
Эквиты не могли ему простить аграрнаго закона, городской плебсъ
не поддержалъ покровителя итальянцевъ, однѣ только сельскія трибы
земледѣльцевъ остались ему вѣрными, но они были заняты полевыми
работами, и Тиверій погибъ на Капитолійсвой площади въ свалкѣ.
съ энатью, предводимою его родственнивомъ, Сципіономъ Назикою.
[
Послѣ его смерти аграрный законъ остался, партія Тиверіи
продолжала дѣйствовать въ его духѣ, сенатъ принужденъ былъ
удалить непреклоннаго Сципіона Назику въ Азію, подъ пред* "
гомъ посольства, и хотя аристократия усилилась на время вдія
ніемъ Сципіона Эмиліана, возвратившагося изъ Испаніи, н° ^
пользовалась его поддержкою не долго. Сципіонъ былъ предатель
ски убить ночью въ собственномъ домѣ.
в<>
0
оЕ
Кай Гракхъ продолжалъ дѣло, начатое братомъ. Въ день выего въ трибуны такое множество итальянцевъ стеклось въ
рюгь,
избиратели не могли помѣститься на Марсовомъ полѣ
і е съ крышъ близкихъ зданій подавали голоса. Кай, достигнувъ власти, заставилъ подтвердить законъ Порція, предо­
ставлявши опредѣленіе смертной казни надъ римскимъ гражда­
нином одному лишь народному собранію, ввелъ ежѳмѣсячныя раз­
дачи хлѣба/возобновилъ дѣло о наслѣдствѣ Аталлы и предло­
жил* устройство римскихъ поселеній на мѣстахъ разрушеннаго Кар­
фагена и Тарента, а также въ Кампаніи. Послѣднее предложеніе
составляло первый шагъ къ осуществленію обширнаго плана, обдуманнаго имъ и созрѣвшаго въ его свѣтдомъ умѣ. Тордашнее рим­
ское государство состояло изъ Италіи и множества иноплеменнпхъ земель въ трехъ частяхъ свѣта. Единство Италіи было
довершено еще въ эпоху преобладания аристократіи, но изъ знаиенитыхъ мужей этого сословія одни признавали всѣ прочія владѣнія тяжелымъ бременемъ для республики, а другіе видѣли въ
нихъ только внѣшній источникъ новыхъ доходовъ казны. Сенатъ
понималъ необходимость единства власти на всемъ пространствѣ
римской территории, но рѣшеніе этой міровой задачи оказалось
(какъ упомянуто выше) не по его силамъ. Постоянный колѳбанія
безхарактерной его политики ослабили даже нравственное вліяніе
славнаго прошлаго. Кай Гракхъ, считая достижение великой цѣли
достойнымъ римскаго народа, но понимая всю обширность задачи,
рѣшился раздѣлить ее на двѣ части, принять два начала и дѣйствовать одновременно по двумъ иаправленіямъ, а именно: всѣ тѣ
народности, въ который уже проникнула эллинская цивилизація,
стараться прямо слить съ римскою народностью, а между тѣмъ
Рочія приготовлять исподволь къ будущему сліянію, устройствомъ
средѣ многочисленныхъ римскихъ поселеній. Эта превос­
ходная практическая система, обѣщавшая весьма полезным поѣдствія, никогда не была исполнена въ полномъ и многостоР°ннемъ ея смыслѣ, но ея основная мысль усматривается съ тѣхъ
ч т 0
і Н 0 Г
п
В ъ
сл
и х ъ
поръ въ римской политикѣ до самаго конца республики и д а *
при первнхъ императорахъ.
Руководя народнымъ собраніемъ, Кай Рракхъ передалъ эквитамъ суды, и когда законъ о томъ состоялся (Lex Sempronia, 123),
то въ упоеніи радости восвликнулъ: „теперь власть сената кон­
чилась". Опытъ оправдалъ справедливость его заключения, но въ
содѣйствіи эквитовъ онъ ошибся. Продолжая начатую реформу,
онъ сталъ помимо сената распоряжаться государственною казною,
измѣнилъ установленную сенатомъ для Азіи систему податей, заставилъ сенатъ объявлять благовремевно, вакія именно намѣстничества будутъ даны консуламъ въ концѣ года, отнялъ у него
право назначенія чрезвычайныхъ коммиссій по дѣламъ о госу­
дарственной измѣнѣ, право административна™ контроля и вообще
весьма много ограиичилъ его власть. Мѣры законодательный но
мѣшали ему заниматься и другими распоряженіями: онъ лично
присутствовать при раздачѣ хлѣба, избиралъ присяжныхъ, заключалъ контракты, строилъ дороги, выслушивалъ ЧИЁОВНИКОВЪ,
нринималъ посланниковъ и еще находилъ время бесѣдовать съ
литераторами,—словомъ, онъ дѣятельностыо и твердостью своего
управленія пріучилъ народъ видѣть во главѣ правительства одно
лицо. Онъ первый проложилъ путь въ будущему учрежденію монархіи.
е
Чтобы ослабить обаяніе, произведенное дерзвимъ трибуномъ,
сенатъ сперва удалилъ его изъ Рима для наблюденія за устройствомъ предложенной имъ вароагенской колоніи (Юноніи), а по­
томъ старался превзойти его въ демагогіи. Онъ привлевъ на свою
сторону итальянцевъ, отмѣнивъ въ ихъ войскахъ тѣлесное наказаніе. По ѳгонаущенію, другой трибунъ, Ливій Друзъ, предложилъ
учрежденіе 12-ти колоній съ изъятіемъ переселенцевъ отъ налоговъ, которые должны были платить колоніи Гракха, и, наконецъ,
въ угожденіе сенату консулъ Фанній, прежній покровитель рефор­
матора, сталъ его преслѣдовать. Мало-по-малу Кай Гравхъ былъ
оставленъ всѣми. Консулъ Люцій Опимій, личный его врагъ, получивъ отъ сената полномочие (caveant consnles etc.), объявилъ
Пая Гракха лишеннымъ поЕровительства законовъ и вазначилъ
цѣву за его голову. Онъ едва спасся изъ кровопролитной свалки
на Авентинсвой горѣ и велѣлъ убить себя находившемуся при
немъ рабу. Съ его смертью превратилась всякая возможность
рѣшенія современной политической задачи путемъ конституціонныхъ преобразованій. Съ того времени начинается грубое на­
силие.
• Побѣда аристократ была на ЭТОТЪ разъ полная. Въ продолженіи 10-ти лѣтъ (121 —111) аристократ казнями и изгнаніями старалась упрочить свою власть. Чтобы успокоить народъ,
сожалѣвгаій о Каѣ Гракхѣ, и вмѣстѣ съ тѣмъ стѣснить итальян­
цевъ, *которымъ онъ покровительствовалъ, сенатъ предложилъ вмѣсто заморскихъ колоній устройство 30-ти поселеній въ Италіи и,
пользуясь благопріятнымъ вліяпіемъ этой мѣры, отмѣнилъ аграр­
ный законъ Тиверія Гракха. Изъ всѣхъ реформъ обоихъ брать ев ъ
одни только суды остались у эквитовъ. Полнота власти, которую
Кай Гракхъ упрочилъ въ комиціяхъ по центуріямъ, руководимыхъ
трибунами, перешла опять къ сенату.
Вскорѣ послѣ того, покровительствуемый Метеллами, простой
•земледѣлецъ изъ Арпинума, Марій назначенъ былъ народнымъ
трибуномъ и, къ великому удивленію аристократ, предложилъ,
не спросивъ позволенія сената, законъ противъ злоупотреблений
въ комиціяхъ и судахъ. По декрету сената, бывъ призванъ Метелломъ къ отвѣту, Марій явился, но, вмѣсто того, чтобы оправ­
дываться, приказалъ ликторамъ отвести Метелла въ темницу.
Сенатъ принужденъ былъ взять свой девретъ назадъ.
Наученный примѣромъ Гракховъ, Марій первый понялъ, что
гражданскими доблестями никто уже не возвысится въ испорченномъ римСкомъ обществѣ, что опираться на городской плебсъ или
итальянцевъ безразсудно, и что впредь единственное надежное
орудіе для преобладанія въ республикѣ, это—армія, преданная
своему полководцу, единственное прочное право, это—побѣды и
военная слава. Онъ помирился съ Метеллами, и въ качествѣ кве­
стора отправился съ Цециліемъ Метелломъ въ Африку, гдѣ по
продажности римскихъ полководцевъ не предвидѣлось конца
мидійской войнѣ. Прославившись во многихъ военныхъ дѣйстві ^
и видя, что честный, но мало способный Метеллъ не скоро ко^
читъ войну, Марій отпросился въ Римъ, и обвинилъ своего на*
чальника предъ народнымъ собраніемъ. Поддерживаемый публиканами, собратами своими по происхождению, торговые интересы
которыхъ требовали скораго успокоенія Африки, онъ былъ избранъ
въ консулы и назначенъ на мѣсто Метелла. При поспѣшномъ наборѣ новой арміи, Марій первый отступилъ отъ древняго рим­
скаго закона (jus militiae), допустивъ въ ея ряды неимущій классъ
(capiti censi) и множество разнаго сброда. Затѣмъ онъ предложилъ себѣ двѣ цѣли: обратить эту армію въ преданное лично
ему войско и побѣдить Югурту. Первой цѣли онъ достигъ умѣніемъ дѣйствовать на необразованный классъ людей, изъ кото­
раго самъ вышелъ, и предоставленіемъ войску всей добычи: вто­
рой—введеніемъ строгой дисциплины и дѣйствительными военными
дарованіями. Югурта былъ побѣжденъ, доставленъ въ Римъ и
замученъ въ холодной банѣ голодомъ.
( Послѣдовавшее затѣмъ вторичное избраніе Марія, человѣка
новаго (homo novus.), въ консулы было тяжелымъ ударомъ для
римской знати. Вслѣдъ за этимъ освобождение Италіи отъ нашествія кимвровъ и тевтоновъ, утвердивъ въ народѣ убѣжденіе въ
необыкновенныхъ ворнныхъ дарованіяхъ того же Марія, придаю
ему значеніе полководца, необходимаго для республики^ Его имя
пріобрѣло огромную популярность, его называли вторымъ Каіилломъ, третьимъ Ромуломъ; Марій умѣлъ воспользоваться такимъ
настроеніемъ умовъ и. вопреки закону, заставилъ избирать себя
въ консулы четыре года сряду. Голова грубаго и необразованного
честолюбца вскружилась; видимое ослабленіе власти сената и силь
ная оппозиція противъ аристократіи внушили ему мысль увѣн
чать свою славу преобразованіемъ республики. Къ тому предел ^
лялись два средства: или, опираясь на преданную армію. виз
вергнуть олигархію силою оружія, или, слѣдуя примѣру Гракховъ,
дѣйствовать путемъ конституціонныхъ реформъ. Хотя пер
этих* средствъ онъ дѣйствовалъ до того времени съ больуспѣхомъ и быстро достигъ возвышенія, однакожъ онъ
^гавилъ его. Онъ считалъ себя уже достаточно сильнымъ,
на свою популярность, а можетъ быть и не вполнѣ
былъ увѣренъ въ преданности арміи, и потому, распустивъ ее,
во главѣ народной оппозиціи. Но аристократия съумѣла
ослабить его популярность. При искусномъ сопротивлении сената,
во главѣ котораго стоялъ Метеллъ, злѣййій врагъ Марія со вреіени Югуртинской войны, онъ уже съ трудомъ получилъ пятое
консульство, а шестого достигнулъ только посредствомъ подкуповъ. Озлобленный неудачами, онъ соединился съ трибуномъ Сатурниномъ и преторомъ Глауціемъ, составилъ настоящее тріумвиратство и овладѣлъ всею властью народныхъ комицій. Тогда,
возвратившись снова къ мечтѣ объ арміи, лично ему преданной,
онъ предложилъ чрезъ Сатурнина устройство посѳлѳній въ сѣверной Италіи, на земляхъ, очищенныхъ кимврами. Тамъ онъ хотѣлъ
поселить итальянцевъ своей арміи. Ему казалось, что, удаливъ
ихъ въч сторону, гдѣ одна только его защита будетъ обезпечивать ихъ-новую собственность, онъ тѣмъ самымъ обратитъ ихъ
въ послушное своей волѣ орудіе, заставитъ избирать себя еже­
годно въ консулы и такимъ образомъ сдѣлается диктаторомъ. Его
легіонеры наполнили форумъ, народъ утвердилъ предложеніѳ, одинъ
Метеллъ оказалъ сопротивленіе, и былъ изгнанъ изъ Рима. Но
вскорѣ обнаружилась политическая ничтожность Марія. Онъ вопереговоры съ олигархіею, интриговалъ на обѣ сторовъ собственномъ домѣ принималъ одновременно въ одной
комнатѣ довѣренныхъ знати, а въ другой—Сатурнина съ сообщни'> наконецъ, устрашившись собственная дѣла, бросилъ демасблизился съ сенатомъ. По его повелѣнію, онъ прииялъ
^пергическія мѣры для защиты правительства, во главѣ знати и
изъ ° Р
У Сатурнина, состоявшую большею частью
*
Р ^овъ, и, окруживъ спасшихся въ Капитоліи, былъ
Рагъ
Р ^ ^ - Сатурнинъ и Глауцій погибли, а
р і я , Метеллъ, былъ призванъ въ Римъ. Двуличіемъ своимъ
г г а Д Ъ
Ш е л ъ
в ъ
Н ы :
Ьами
Г о г о в ъ
и
ИТ
ВЪ
е р н и
Р
в
а з о г н а л ъ
и
ТбЛеМЪ
Г ъ
М я
Т 0 Л П
а
И Х Ъ
и с т
е
л е н
я
Марій возбудилъ всеобщее негодованіе: народъ возненавидѣл
какъ итальянца, итальянцы—какъ предателя Сатурнина, а знать*^
какъ публикана и демагога. Послѣ шести лѣтъ консульства ^
не смѣлъ искать даже цензорства, и, оставленный всѣми о ° *
вился на востокъ. Возвратившись вскорѣ въ Римъ, онъ открнлъ
свой домъ для всѣхъ, сталъ жить роскошно, но не успѣлъ воз
становить свою популярность.
B
Торжество олигархіи было опять полное и, при согласіи съ
эввитами, могло упрочить ея. власть, но согласіе продолжалось
не долго, а между тѣмъ итальянцы нашли новаго защитника въ
лицѣ трибуна Ливія Друза, даровитаго и благородна™ юноши,
сына того Друза, который такъ много содѣйствовалъ гибели Кая
Гракха. Молодой Друзъ соединился съ сенатомъ противъ экви­
товъ, но эквиты взяли вѳрхъ, и Друзъ былъ умерщвленъ на улицѣ незнакомымъ убійцею. Это былъ уже четвертый трибунъ,
погибшій въ борьбѣ съ финансовою олигархіею.
Выведенные изъ терпѣнія, итальянцы собрали 100,000 вой­
ска и начали кровавую союзническую войну. Римъ выставилъ
такую же армію и поручилъ ее знаменитѣйшимъ , своимъ ПОЛБОводцамъ. Изъ нихъ прославились наиболѣе Марій и Сулла,
между которыми тогда же началась непримиримая вражда. Маріі,
состарѣвшійся, съ безсильнымъ бѣшенствомъ видѣлъ, что прел­
ый подчиненный затмѣваетъ его славу. Между тѣмъ объявлена
была войва Митридату и начальство надъ восточною артею
поручено Суллѣ, бывшему въ то время консуломъ. Марій, не за­
нимавши никакой должности, перешелъ опять на сторону де* "
гоговъ, соединился съ трибуномъ П . Сульпиціемъ Руфомъ, новымъ защитникомъ итальянцевъ, требовавшимъ, чтобы они был*
распредѣлены во всѣ трибы поровну и взволвовалъ городску
чернь. Сулла убѣжалъ къ своей арміи, осаждавшей Нолу,
между тѣмъ, въ его отсутствие, чернь, волнуемая демагогами
эввитами, отняла у него начальство надъ восточною арміею
на его мѣсто назначила Марія. Изъ вопроса, кому командовать
этою арміею, началась междуусобная война.
β
а
ю
а
Когда Сулла, выслушавъ прибывшихъ изъ Рима двухъ триобълвилъ своимъ войскамъ, что на Востокъ назначена
гая' армія, то легіоны, видя себя обманутыми въ надеждѣна
M W добычу, растерзали народныхъ трибуновъ и громко по^
отъ своего вождя, чтобы онъ велъ ихъ на Римъ.
Сулла немедленно выступилъ съ этими 35,000, присоединилъ къ
себѣ на пути войска другого консула, Помпея, и объявивъ, что
вся его цѣль заключается въ возстановленіи свободы, форсированнымъ маршемъ прибылъ къ городской чертѣ Рица (ротоегішп). ОТЪ основанія Рима не было еще примѣра такого явнаго
хлтежа римской арміи. При оходѣ войскъ въ городъ, жители
съ крышъ стали бросать каменья, но Сулла, поднявъ зажженый
факелъ, грозилъ пожаромъ, и легіоны его дошли безпрепятственЕО до Эсквилинской площади. Тутъ Марій, завязавъ упорный
бой, послалъ умолять сенатъ, эквитовъ и гражданъ ρ содѣйствіи, но никто не трогался; онъ выпустилъ преступниковъ изъ
тюреиъ, но изъ нихъ только трое присоединились къ нему и
ояъ принужденъ былъ бѣжать изъ города. Легіоны Суллы всю
ночь бивакировали на римскихъ площадяхъ. Голова Марія была
оцѣнена.
10
Сулла круто преобразовалъ порядокъ правленія въ пользу
сената и аристократіи, пощадилъ городъ и возстановилъ въ немъ
законовъ. Народъ не упалъ духомъ, личный врагъ Суллы,
Цянна, избранъ бцлъ въ консулы; стали домогаться возвращенія
нзгнанныхъ поборниковъ Марія, одинъ изъ трибуновъ потребосамого Суллу къ отвѣту предъ народнымъ собраніемъ. А р * ' лѣдовавга:ія за нимъ въ первомъ порывѣ гнѣва, еще не
*по предана своему полководцу. Сулла рѣшился обогатить
прежде добычею на Востокѣ, бросилъ Римъ и в"сѣхъ своихъ
раговъ и отправился противъ Митридата (88).
В*ь его отсутствие Марій, вызванный Цинною изъ Этруріи,
въ Римъ, предалъ его грабежу и наводнилъ кровію поРниковъ Суллы. Пять дней и ночей, при запертыхъ городскихъ
Р°тахъ, продолжалась рѣзня въ Римѣ и нѣсколько мѣсяцевъ
1Я
пос
Ы л а
Сл
е е
в
е л ъ
въ Италіи. Самъ Цинна ужаснулся и вмѣстѣ съ Се
проеилъ свирѣпаго 70-лѣтняго старика, прекратить ко
литіе. Марій, облеченный въ7-ойразъ консульского властью ^
чался отъ запоя. Онъ умеръ вб-время. Сулла, побѣдивъ Μ** *"
дата, ограбивъ Грецію и Азію, обогативъ своихъ легіонеров^
добычею, возвращался съ 40,000 преданныхъ ему ветерановъ
Италію, ожидавшую его съ трепетомъ.
0
Въ Апуліи присоединились въ нему: Метеллъ, Детегь, Лукуллъ, Долабелла и въ особенности молодой двадцатитрехлѣтнй
Помпей, прорвавшійся съ своимъ войскомъ чрезъ три арміи ита­
льянцевъ. Сулла съ перваго взгляда оцѣиилъ его хвастливую
посредственность: онъ всталъ предъ нимъ, почтилъ его титуломъ
императора и, какъ полезное орудіе, отправилъ для уничтоже­
ния остатвовъ партіи Марія въ Галліи, Сициліи и Африкѣ. За
нумидійскій походъ онъ удостоился тріумфа и диктаторъ Сулла
назвалъ его великимъ (maximus).
Торжество Суллы было побѣдого Рима надъ Италіею, а въ
самомъ Римѣ побѣдою' аристократии надъ эквитами и плебсомъ.
Тогда начались страганыя проскрипціи. Восемьдесятъ сенаторовъ
и 2600 эквитовъ были преданы смерти. Италія, лишенная риіскихъ правъ, была наводнена кровію. Самниты-почти всѣ были
истреблены. На земляхъ погибшихъ гражданъ поселено 140,000
легіонѳровъ, съ запрещеніемъ продавать дарованные имъ участки.
Отъ римскаго плебса отняты были его комиціи по трибамъ, а
въ комиціяхъ по центуріямъ возстановлено преобладаніе перваго
класса, т.-е. зажиточныхъ гражданъ. Власть народныхъ трибу­
новъ была ограничена: они должны были вносить на утвер»Д
народныхъ собраній только тѣ предложѳнія, которыя былкпр^Д"
йарительно разсмотрѣны и одобрены сенатомъ. Отъ эквитовъ
отняты суды и возвращены сенаторамъ (Lex Cornelia, 80).
°
которыхъ увеличено до 600. Власть намѣстнивовъ ограничена.
Словомъ, Сулла старался насильственно возстановить древнее
литическоѳ устройство Рима.
^
Но плоды насильства оказались непрочными. Еще nP
еНіе
ч и г Л
г0
H
Йталія возстановила свои права, потомъ сенатъ принуж*** былъ возвратить трибунамъ прежнюю ихъ власть, цензура
*\ возстановлена, суды раздѣлены между сенаторами, эввитами
трибунами (Lex Aurelia, 74) и, наконецъ, самые легіонёры
Сѵллы, увлеченные примѣромъ всеобщей роскоши, разорились,
иѣднѣли и собственность ихъ перешла въ руки тѣхъ же саиыхъ
эквитовъ, которыхъ такъ жестоко преслѣдрваіъ диктаторъ. Поfc его смерти публиканы сдѣлались могущественнѣе чѣмъ когдаѴ
cJ
либо.
7
Вслѣдствіе стольвихъ переворотовъ не осталось въ римскомъ
обществѣ ничего прочнаго, никто не зналъ своихъ правъ, никто
къ не цѣнилъ, никто имъ не вѣрилъ. Множество земель оста­
юсь безъ владѣльцевъ: кто хотѣлъ—бралъ ихъ, кто хотѣлъ—отшалъ; явились страшный богатства и страшная бѣдность, не­
слыханная роскошь рядомъ съ невообразимымъ развитіемъ не­
вольничества. Во всей самнитской области остались только два
города. Воинственный духъ народа исчезъ, кто только могъ,
уклонялся отъ военной службы; финансы были разстроены, власть
римская вездѣ (отрясена; вмѣсто партій и междуусобій явились
клубы и заговоры, .вмѣсто правлѳнія интриги и подкупы, словомъ—
никогда еще Римъ не ощущалъ такой политической и нравствен­
ной немощи, какъ послѣ того безжалостнаго леченія, которому
нодвергнулъ его холодный, неумолимый Сулла.
Въ это хаотическое время унравляютъ уже не консулы, не
инатъ и ве народъ, а нѣсколько лицъ, обогатившихся во время
Сулловыхъ проскрипцій. Крассъ имѣетъ на 10 милліоновъ руб.
^р. земель и на столько же движимаго имущества и рабовъ.
рресъ въ три года преторства въ Сициліи награбыъ четыре
°ловиною милліона руб. сер. Цецилій Изидоръ, разорив­
шийся во время междуусобвыхъ войнъ, все еще оставляетъ на^ѣдникамъ болѣе 4000 рабовъ, 3600 паръ воловъ, 27,500
° т а и семь милліоновъ руб. сер. капитала. Одинъ ценимѣлъ болѣе милліона руб. сер. Такихъ богачей было
е
С ь
п
0 В ъ
р і о н ъ
ск
семь и ихъ называли семью тиранами ) . Они были
тельными правителями Рима, отъ нихъ зависѣло все*
коммціи, чиновники и провинціи. По словамъ Плутарха «у****'
публика находилась въ рукахъ людей опозоренныхъ, ресцук ^
томимую недугами, кто хотѣлъ, могъ ниспровергнуть.
*
Сенатъ перебранивался съ ѳквитами. Нобили находили ι
кимъ, чтобы человѣкъ новый, какой-нибудь Помпей, выслуод
шійся изъ эквитовъ, котораго родъ не болѣе какъ 00 лѣгь
тому назадъ допущенъ былъ до консульства, садился рядоиъ со
знатью, а между тѣмъ плебсъ, который въ то время не могъ
обойтиться безъ любимца, боготворилъ того же самаго Помпея
Кней Помпей Вѳликій еще въ молодости пріобрѣлъ рас­
положение народа своею привлекательною наружностью, краснорѣчіемъ и ловкостью въ военныхъ упражненіяхъ. Въ зрѣлнхъ
лѣтахъ его открытая, „честная физіономія" вошла въ поговорку;
общество видѣло въ немъ всегда человѣка достойнаго и ненорочнаго. Онъ былъ богатъ, жилъ открыто, не имѣлъ долговъ,
и хотя не пренебрегалъ при случаѣ увеличивать свое состояніе,
однакожъ при своемъ холодномъ разсудкѣ никогда не доходилъ
до крайности и скандала. Онъ не былъ жестокъ, но хуже того:
холоденъ и безетрастенъ какъ въ хорошихъ, такъ и въ дурныхъ дѣлахъ. Образованіе онъ получилъ одностороннее, чисто
военное, но и въ этой специальности способности его были весьма
ограниченным, а высшія военныя соображения были ему совер­
шенно чужды. При своей блестящей храбрости и холодномъ
разумѣ онъ могъ быть отличнымъ военнымъ трибуномъ или х°"
рошимъ лѳгатомъ и совершить даже великіе подвиги подъ на
чальствомъ искуснаго полководца, но самостоятельное управленіе
войною было не по его силамъ. Онъ не обладалъ нужнымъ Д*
полководца искусствомъ и рѣшимостью, и потому отважива
на сраженіе только при значительномъ превосходствѣ
1
К
?
#
я
4
і) Два Лукулла, Крассъ, М е т е и ъ , Гортензій, Фиіипаъ н Камул**η Vit. Сісег.
,
войскъ д непріятелемъ или въ обстоятельствахъ, обѣ^
ъ вѣрную побѣду. Онъ имѣлъ многіѳ недостатки, оши^
часто, дѣлалъ непростительные промахи, но все это не
дько исправлялось, но часто обращалось въ пользу и славу
обыкновевнымъ счастіемъ, счастіемъ постояннымъ, благопріятствовавшимъ всѣмъ его предпріятіямъ и поставившимъ его на
ряду
величайшими полководцами. Ему удавалось получать
или брать важнѣйшія порученія именно въ то время, когда
предстояло только довершить дѣло, почти приведенное уже къ
окончанию другими, и на него переходили чужія заслуги и слава.
Такимъ образомъ удостоился онъ тріумфа при Суллѣ, не занимая
никакой еще должности; на 34 году жизни, не бывъ еще квесторомъ, получилъ консульское достоинство, окончилъ войны противъ Серторія, Спартака и Митридата ) и когда успѣлъ очи­
стить Средиземное море отъ пиратовъ и обезпечить продовольствіе Рима (67), то прослылъ первымъ полководцемъ, вождемъ,
необходимымъ для безопасности республики. Счастіе вскружило
слабую его голову и онъ сталъ сравнивать себя съ Алевсандромъ
Великимъ. При малѣйшей опасности сенатъ ввѣрялъ ему неогра­
ниченную власть, оръ сдѣлался вумиромъ народа, который во
вниманіе къ нему прощалъ многое эквитамъ, изъ сре^ы которыхъ
онъ вышелъ.
н а
с
Ъ
вШйХ
т0
не
с ъ
1
Въ частной гражданской жизни Помпей былъ застѣнчивъ,
нраснѣлъ при всякомъ случаѣ, затруднялся говорить публично,
былъ неловокъ и натянуть въ обращеніи. При всей его подДѣльной аристократической надутости, имъ управлялъ всякій,
° умѣлъ за это взяться; его кліенты и управители дѣлали
что хотѣли. Его политическое положеніе было чрезычайно запутано. Сперва онъ сражался въ рядахъ Динны,
омъ перешелъ на сторону Суллы, и до того угождалъ ему,
К т
с ъ
н и н ъ
в
Пот
оконче
** ^
измѣнническж убить, война протнгь Спартака была почта
*ій з а * ^
»
воин* противъ Митридата Лувуломъ. Серторій, обладав­
ши об
и способностями, разбнлъ Помпея при Сукронѣ н называть
*новенно малъчикомъ, ученикомъ Суллы.
e p T O i ) i
Н
р а с с о м ъ
а т е л ь н ы м
ы
Ы 1 ъ
а
что по его требованію развелся съ любимою женою Антистіею
я, взявъ въ плѣнъ въ Сициліи консула Карбона, который нѣкогда выручилъ его изъ опасности, велѣлъ его казнить въ своемъ
присутствие желая показать тѣмъ свою преданность Суллѣ
Послѣ смерти диктатора онъ сперва разбилъ консула Эмилія
Лепида, пытавшагося принять роль новаго Марія, а потомъ
вдругъ перешелъ на сторону эквитовъ, злѣйшихъ враговъ Суллы,
и присоединился къ оппозиціи противъ сената. Потомъ, чтобы
снискать расположѳніе народа, онъ сдѣлался противникомъ всей
олигархіи, сталъ во главѣ плебса, возстановилъ комиціи ло
трибамъ и ту же самую власть трибуновъ (Lex Pompeya, 69),
къ униженію которой въ недавнемъ времени содѣйствовалъ такъ
много.
Всего болѣе онъ желалъ прослыть великимъ государственнымъ человѣкомъ, но именно къ тому онъ былъ наименѣе способенъ. Никогда не давая себѣ яснаго отчета о цѣли, къ ко­
торой стремился, не умѣя выбрать лучшія средства, близо­
руки и нерѣшительный, онъ въ затруднитѳльныхъ случаяхъ
имѣлъ обыкновеніѳ прикрывать многозначитѳльнымъ молчаніемъ
отсутствіе соображенія или безсилй воли. Около него собралась
лично ему преданная партія, во главѣ которой онъ могъ бы
совершить великія предпріятія, но онъ былъ совершенно неспособенъ управлять ею, и если она держалась, то не его умомъ,
а одною силою обстоятельствъ. Въ ѳтомъ и во многихъ другихъ
отношеніяхъ онъ сходствовалъ съ Маріемъ, но Марія можно
было по крайней мѣрѣ извинить недостаткомъ образования.
Помпею надлежало избрать роль военнаго защитника сената, но
онъ, увлекаясь лревышающимъ его силы честолюбіемъ, добивался
исключительная положенія въ государствѣ, а между тѣмъ, когда
представлялась возможность осуществить эту мечту, то ему не­
доставало рѣшимости воспользоваться случаемъ. Два раза могъ
онъ войти въ Римъ, съ побѣдоносною, преданною ему арміею,
и два раза распустилъ ее, не изъ уваженія къ законамъ, а по
малодушію. Словомъ, эта оптиматская, иАинно римская посред-
ценность, этотъ Помпеи Велнкій дѣіствовалъ постоянно проолнгархін н постоянно быль ея орудіемъ, мечталъ объ
унячтоженіи власти сената и всякое его іфиказаніѳ исполнялъ
# точностію военнаго центуріона, постоянно томился честолюбіемъ и никогда ни на что не могъ рѣшят^ся.
Въ дѣлахъ государственныхъ ему еодѣйствовалъ другой эквитъ, Маркъ Туллій Цицеронъ, землякъ Марія, также человѣкъ
новый, начавшій свое политическое поприще отъ смѣлой оппозиціи противъ Суллы, сената и олигархіи.—Въ знаменитомъ про­
цесс Вѳрреса, онъ осрамилъ аристократ и тѣмъ содѣйствовалъ отнятію у сенаторовъ судопроизводства. Помпей сдѣлалъ
эквитовъ популярными, Цицеронъ увѳличидъ ихъ власть.
Тогда всѣ добивались власти. При нѳобузданномъ честолюбіи
и неукротимой пылкости страстей, одинъ искалъ возвыщѳнія
путемъ побѣдъ, другой на форумѣ, третій богатствомъ, иной престунленіемъ; одинъ опирался на сенатъ, другой на эквитовъ,
третій на плебсъ или Италію; каждый имѣлъ множество противнивовъ ц враговъ, политичесвихъ и личныхъ, каждый постоянно
находился въ опасности. Со времени Суллы ни одинъ человѣкъ
сколько-нибудь замѣчательный не умѳръ естественною смертью.
Но это не удерживало никого. При тогдашнемъ устройства рес­
публики власть римскаго сановника имѣла такую величественную
обстановку, что и самое спокойное воображеніе могло воспламе­
ниться. Какой - нибудь преторъ управлялъ цѣлымъ царством*.
Въ войнѣ противъ пиратовъ, Помпей, назначенный адмираломъ
Средмземнаго моря, повелѣвалъ съ неограниченною властью на всемъ
нространствѣ отъ Геркулесовыхъ столповъ до Сиріи и на 80
верстъ внутрь прибрежныхъ земель. Онъ имѣлъ право избрать
себѣ 25 легатовъ преторсваго званія, набрать 120,000 пѣхоты
и 4000 конницы, вооружить 500 военныхъ судовъ и распоряжать суммами всѣхъ казначействъ. Онъ управлялъ дѣйствіями
нѣсволькихъ армій и флотовъ и рѣшалъ судьбу народовъ всего
прибрежья. Вскорѣ послѣ того ему поручена была еще война
противъ Митридата и управленіе всѣми провинциями Азіи.
На скользкомъ пути честолюбія надежды водиовади особенно
тѣхъ, немиогихъ уже въ то время, личностей, который по своему
происхождению принадлежали въ древнему патриціату. Они пони­
мали, что только въ омутѣ революціи могутъ возвратить себѣ
потерянныя политическія преимущества, знали изъ опыта, что даже
въ наиболѣе развитой демократіи старинное аристократическое
имя обаятельно дѣйствуетъ на массу. Цинна и Сулла, оба изъ
рода Борнеліевъ, возвысились на иѣкоторое время, но по пред­
сказанию, найденному послѣ Суллы въ сибиллинскихъ книгахъ,
кто-то третій изъ рода Корнеліевъ долженъ былъ царствовать
въ Римѣ. Это привело всю знать въ движѳніе. Патриціи Катилина и Цезарь стремились открыто къ достиженію верховной
власти; Помпей, потомокъ плебейскаго рода, тщательно скрывалъ
свое честолюбіе.
Люди новые, какъ Помпей, Цицеронъ, Катонъ и другіе, при­
знавали въ подобиыхъ имъ новнхъ же людяхъ сената и аристо­
к р а т законныхъ представителей древиихъ сенаторовъ и патрицібвъ, но потомки старинныхъ римскихъ родовъ находили болѣе
достойнымъ имѣть дѣло съ нлебсомъ и Италіѳю. Клодій, потомокъ
Ашпевъ, и Долабелла записались даже въ плебеи. Впрочеиъ, съ
первыхъ дней Рима самые пылкіѳ демагоги, волиовавшіѳ народъ:
Мѳлій, Манлій, и др., были патриціи, а Рракхи—аристократы.
Что касается римскаго общества, то оно думало, что если уже
Римъ долженъ ммѣть властелина, то пусть же имъ будетъ по­
томокъ одной мзъ тѣхъ древиихъ фаммлій, которым были въ
родствѣ съ богами. Бъ такому именно роду принадлежать и
Цезарь.
к
Si dee plus vastes genies peutfctreont
etonne le monde, je п'ед connais pas de
plus complet, de plus sedmsant.
Alesia. Etude BUT la VII campagne
de J. Cesar en Gaule.
Кай Юлій Цезарь родился за сто лѣтъ до P. X . Онъ промсходилъ изъ знаменитаго рода Юліевъ, считавшихся потомками
Энея. Отецъ его былъ преторомъ, тетка, сестра его матери Авреміи, была за Маріемъ, и Цезарь приходился ему племянникомъ.
Въ рѣчи, произнесенной на ея похоронахъ, молодой патрицій
между прочимъ сказалъ: „родъ нашъ происходмтъ съ одной сто­
роны отъ Анка-Марція, а съ другой отъ Венеры, прародитель­
ницы Юліевъ, и такимъ образомъ въ нашей родословной вели­
чав царей, повелителей иародовъ, соединяется съ святостью боговъ,
повелѣвающихъ царями". На семнадцатомъ году жизни онъ^же­
нился на дочери Корнелія Цинны, который вмѣстѣ съ Маріѳмъ
пазначилъ его фламиномъ Юпитера (Flamen dialis) и предназначжлъ въ верховные жрецы. Сулла, сдѣлавшись дивтаторомъ,
хотѣль выдать за него свою дочь и потому вѳлѣлъ Цезарю
развестись съ женою, но онъ рѣшительно отказался исполнить
приказшѳ, за что сперва лишенъ былъ званія фламина, потомъ
отобрано отъ него приданое жены, и, наконецъ, подвергнулся проскрипціф. Онъ удалился изъ Рима въ сабинанъ, но бель нойманъ
Корнеліемъ Фагитою, клевретомъ диктатора, откупился и, оставивъ Италію, яашелъ убікмще у Никомеда, щцр Виеиискаго.
Тамъ онъ, при развращѳнномъ азіатскомъ дворѣ, пріобрѣлъ мо­
роки, не оставлявшіе его во всю жизнь. Отправившись въ море,
онъ былъ взять въ плѣнъ близъ Саламииа гидикійскиии корса-
рами, которые потребовали отъ него 20-ть талантовъ выкущ
Цезарь обѣщалъ имъ 50-тъ, послалъ своихъ людей за деньгам*
и, оставшись во власти корсаровъ, обходился съ ними не какъ
узникъ, а какъ повелитель, говорилъ имъ, что они не знаютъ
кого захватили, и обѣщалъ пѳревѣшать всѣхъ, какъ только
<5удетъ свободенъ. Дѣйствительно, ваилативъ имъ условленный выкупъ, онъ вооружилъ нѣсколько судовъ въ Милетѣ, погнался за
корсарами, окружилъ ихъ и, отобравъ всю добычу, привазалъ
повѣсить въ Пѳргамѣ.
Между тѣмъ Сулла, по настоятельнымъ просьбамъ римской
знати и весталокъ, простиль Цезаря и, какъ-бы предугадывая
будущее, сказалъ: „въ ѳтомъ юношѣ я вижу многихъ Маріевъ".
Узнавъ объ ѳтомъ, Цезарь не воспользовался прощеніемъ, вступилъ въ лѳгіоны претора Минуція Терма, получилъ при взятіи
Митилѳны вѣнокъ (corona civilis) за спасете жизни товарища
служилъ еще въ Еиликіи подъ начальствомъ Сервилія Изаурива
и уже послѣ смерти Суллы возвратился въ Римъ.
Тогда Лепидъ прнготовлялъ рѳакцію противъ завоновъ умершаго диктатора. Цезарь готовь былъ принять въ ней участіе,
но, видя неспособность Лепида, остался въ сторонѣ и предпочелъ
сділать себя прежде извѣстнымъ народу. Въ.угожденіѳ город­
скому плебсу, любившему быть свидѣтелемъ униженія знати, Це­
зарь обвинилъ консула Долабеллу въ злоупотребленіяхъ за время
управленія Македоніею. Знаменитые ораторы Гортензій и Котта
спасли обвиненнаго. Цезарь, нзбѣгая преслѣдованія со стороны
партіи Суллы, опять оставилъ Италію и отправился въ Родосъ,
изучать краснорѣчіе въ школѣ Аполлошя Молона. По прошествіи
двухъ лѣтъ, онъ, безъ всякаго на то полномочия, набралъ войско,
усмирилъ одву изъ областей, возмущенныхъ Митридатомъ, и на
24-мъ году жизни возвратился въ Римъ.
Его наружность была весьма красивая: ростъ внсокій, станъ
гибкій, глаза черные съ взглядомъ орлииымъ *), волосы заче4
1) ...nigris vegetisqire oculis. Suet. 45. Данте перевелъ:
gli occhi grifagni.
;
аны всегда вверхъ, для приврнтія начинавшейся лысины, одежда
^исканная и богатая, доходна аристократическая, голосъ громкій
необыкновенно звучный, манеры безукоризненно свѣтскія и оброжительныя. Совпадая нравственно съ вѣкомъ, онъ не пытался
подражать Цинциннатамъ и Фабіямъ, а, слѣдуя за обществомъ,
насмѣхался надъ авгурами, готовъ былъ присвоить себѣ чужое
ш о ю , нарушить клятву и т. п. Жилъ онъ тогда въ нескром­
ной улицѣ Субурры, но держалъ открытый домъ и столъ, сы­
налъ деньгами и имѣлъ уже 1,700,000 руб. сер. долгу. Онъ
не смущался^ этимъ, зная, что изъ собствѳннаго интереса заимо­
давцы будутъ содѣйствовать ему получить скорѣе прибыльную
должность. Римскія дамы были къ нему весьма благосклонны,
плебсъ любилъ его, суровые моралисты называли женщиною. Батонъ
ворчалъ, Цицѳронъ начиналъ тревожиться, но все не хотѣлъ еще
вѣрить, чтобы такой изнѣженный щеголь могъ сдѣлаться опасБЫМЪ для республики.
с
я
в0
Доблестный Маркъ Туллій жестоко ошибался. Этотъ щеголь
съ лицомъблѣднымъ,утомленнымъ римскими оргіями, съ организаціею
нѣжною и эпилептическою, ставъ во главѣ арміи, удивилъ вы­
носливость/) трудовъ наиболѣе закаленнаго центуріона. Во время
похода ему нипочѳмъ было слѣдовать съ открытою голоцрю,
въ палящій зной или подъ дождями Галліи дѣлать по 100 вѳрстъ
пѣшвомъ, верхомъ или въ первой попавшейся повозкѣ, диктовать
во время привала пяти сѳкретарямъ разомъ письма о важнѣйшихъ прѳдметахъ, переплывать рѣки вплавь и опережать курьеровъ, посланныхъ для возвѣщенія о скоромъ его прибытіи. Въ
54-мъ году онъ, какъ одинъ изъ духовъ старинныхъ гѳрманскихъ легендъ, является почти въ одно и то же время въ Италіи,
Иллиріи, области Тревировъ и Британіи. Наконецъ воздерж­
ность его за столомъ удивляла самого Батона.
Его политическая ді^ельность была вначалѣ такая же,
какъ и всѣхъ молодыхъ людей того времени, мскавшихъ быстраго возвышенія. Задолжавъ страшно, онъ сдѣлался покровителемъ всѣхъ пролетаріевъ и врагЬмъ денежной аристократіи.
Всякі! пустой карманъ прибѣгалъ къ нему съ жалобою на ростовщнковъ и выходилъ восхищенный его щедростью. Первая его
рѣчь была сказана въ защиту Греціи, преданной на жертву риіскимъ чиновникамъ. Потомъ, будучи избранъ народомъ въ долж­
ность военнаго трибуна, онъ изъ благодарности началъ стараться
о возстановленіи власти народныхъ трибуновъ, и былъ уже столько
силенъ, что могъ содѣйствовать Помпею окончить это дѣло съ
успѣхомъ. Между тѣмъ начиналась война противъ пиратовъ.
Цезарь, опять въ угожденіѳ народу, имѣвшему неограниченное довѣріе въ Помпею, и въ угожденіѳ аристократіи, желавшей изба­
виться отъ него, соединился съ Цицерономъ, и совокупными ихъ
усиліями состоялся законъ Манилія, предоставившій адмиралу
Средиземнаго моря власть чрезвычайную, почти царскую. Снискавъ этимъ расположение Помпея, онъ тотчасъ воспользовался
его вліяніемъ, и при его помощи добился возвращения въ оте­
чество находившаяся въ Испаніи, въ изгнаніи, родственника сво­
его Л . Цинны, и другихъ лицъ изъ партіи Марія (LexPlotia).
Самъ Цезарь назначенъ былъ квесторомъ въ Испанію и тамъто, увидѣвъ въ храмѣ Геркулеса статую Александра Великаго,
началъ сожалѣть о томъ, что, достигиувъ уже лѣтъ македоискаго
герое, ничѣмъ еще не успѣль прославиться. Тамъ же, въ Испаніи,
сказалъ онъ при случаѣ: „ что предпочелъ бы бцгь первымъ лицомъ
въ деревнѣ, чѣмъ вторымъ въ Римѣ . Честолюбіѳ не давало ему
повоя. Онъ возвратился въ Италію и едва не стадъ во главѣ
траиспаданцевъ, домогавшихся тогда правъ римсваго граждан­
ства. Въ самомъ Римѣ онъ, кажется, принялъ участіе въ двухъ
заговорахъ: въ первомъ, вѳденномъ Батилииою и Брассомъ, онъ
долженъ былъ подать сигналъ къ истребленію сената; во второмъ, онъ брался возмутить войска, расположенный въ Ци­
зальпинской Галліи, въ то время когда Пизонъ взволнуетъ
Испанію.
а
1
Между тѣмъ тепа его, вдова знаменитаго Марія, умерла.
Н а ем похоронахъ Цезарь приказалъ нести изображенія и трофеи
побѣдителя кимвровъ, который бціъ всю фгонь заклятымъ вра-
rofb аристократии. Народъ со слезами умиленія припомнилъ усопщаго героя, своего любимца, и одобрвлъ рѣшимость его племян­
ника. Сдѣлавшись эдиломъ, Цезарь велѣлъ исправить на свой
егъ Аппіеву дорогу, украсилъ Римъ новыми зданіями, построялъ себѣ велиЕолѣпную виллу, и, на другой день послѣ оконча­
тельной отдѣлки, велѣлъ ее сломать; истратилъ огромный суммы
на игры народныя съ 320 парами гладіаторовъ въ полномъ серебрдномъ снаряженіи ) и на львовъ и титровъ въ клѣткахъ изъ
массивнаго серебра. Цезарь надѣялся получить въ управленіѳ
Египетъ и заплатить свои долги, но знать воспрепятствовала составленію плебисцита о назначѳніи его намѣстндкомъ. Онъ не
простидъ этой обиды. Въ одно утро (65) явились вдругъ въ
Капитоліи статуи и трофеи Марія съ надписями, который во
время Суллы были стерты по привазанію сената. Народъ сталъ
ликовать, ветераны Марія плакали отъ радости, сенатъ хотѣлъ
осудить дерзкаго честолюбца, но Цезарь защищался такъ ловко
и съ такою умѣренностью, что сенаторы оправдали его едино­
гласно. Продолжая мстить аристократы, Цезарь заставилъ на­
значить себя судьею надъ участниками сулловыхъ проскрипцій, и
хотя не/успѣлъ казнить Рабирія, котороиу приписывали убійство
Сатурнина, однакожъ самою горячностью преслѣдованія возбудилъ
въ народѣ благопріятное для себя мнѣніе.
Между тѣмъ долги его достигли ужасающихъ размѣровъ, и
для того только, чтобы не попасть въ руки кредиторовъ, онъ
сталъ искать должности верховнаго жрепа. Отправляясь въ вомиціи, онъ сказалъ встревоженной матери: „сегодня вечеромъ я
буду верховнымъ жрецомъ или изгнанникомъ". Несмотря на со­
искательство двухъ знаменитыхъ мужей, Еатулла и Изаурика,
Цезарь восторжествовалъ надо ними и сдѣлался мюбимцемъ на­
рода.
Въ продолженіи должности верховнаго жреца онъ далъ поводъ въ двойному скандалу: во-первыхъ, любовною интригою съ
сЧ
1
*) Сенатъ встревожился и сокр&тилъ это число до 120.
Сервыіею, сестрою Катона, й, во-вторыхъ, разводомъ съ своею
женою, подозрѣваеиою въ связяхъ съ демагогомъ Клодіѳмъ. Послѣдняго онъ могъ погубить въ судѣ, но вакъ онъ быль любимцемъ городской черни, то Цезарь не сдѣлалъ никакого противъ
него показанія и тѣмъ увёличилъ свою популярность, хотя съ
ущербомъ чести.
Онъ былъ уже назначенъ преторомъ, когда давно ожидаемая
гроза разразилась надъ Римомъ. Въ то время Помпей велъ войну
противъ Митридата (65). Отсутствіе единственнаго человѣка,
имѣвшаго нравственный вѣсъ, развязало руки олигархіи; пре­
небрежете законовъ было дѣломъ обыкновеннымъ, величайшія
преступления совершались безнаказанно, о революціи говорили от­
крыто.
Опасность соединила вдругъ всѣ партіи, сенаторовъ и публикановъ, гражданъ и аристократію. Нобили согласились даже на
избраніе въ консулы Цицерона, человѣка новаго, выдвинувшаяся
изъ эквитовъ (62). Онъ и Цезарь должны были замѣнить отсут­
ствующая Помпея: одинъ своимъ вдіяніемъ на финансовую знать,
другой своею популярностью въ народѣ.
Революціониое движеніе Катилины принадлежишь къ любопытнѣйшимъ фазамъ послѣдняго времени республики. Характеръ
эпохи и общества обнаруживается весьма рельефно въ Саллюстіевомъ описаиіи этой политической неурядицы. Дюцій Сергій Катилина былъ патрицій, сподвижникъ Суллы, содѣйствовавшій ему
въ кровавыхъ проскрипціяхъ. Одинъ изъ его предковъ, Сергій
Силъ (Sergius Silus), получивъ въ пуническихъ войнахъ 23 раны,
велѣлъ придѣлать себѣ желѣзную руку и продолжалъ сражаться
за отечество. Каталина во время проскрипцій убилъ своего брата,
чтобы воспользоваться его наслѣдствомъ, и собственною рукою
закололъ престарѣлаго своего шурина, умертвилъ сына, чтобы въ
другой разъ жениться, обвиненъ былъ во многихъ убійствахъ и
другихъ преступлѳніяхъ, но умѣлъ всегда избѣжать наказанія.
Вся его наружность, его блѣдное лицо, взоръ дикій, походка, то
тихая, то порывисто-спѣшная, свидѣтельствдвали о внутреннемъ
безпокойствѣ. Онъ имѣлъ желѣзную организацию, выдерживалъ
всякое лишѳніе и всякое прѳсыщеніе, обладалъ испытанныиъ мужествомъ, военными дарованіями, предпрінмчивостью, необыкновеннымъ знайіемъ людей, самоувѣренностью разврата, и тою вкрад­
чивою педагогикою порока, которая неодолимо влекла новичка
къ паденію, а разъ павшаго къ преступлению. Онъ отличался
хорошимъ образованіемъ и такимъ искусствомъ представлять себя
съ выгодной стороны, что Цицеронъ приписывалъ ему нѣвоторыя хорошія качества и считалъ его способнымъ къ добру. Вокругъ него собрались молодые, развратные и промотавшіеся патриціи, десятовъ сенаторовъ, въ томъ числѣ два племянника
Суллы, римскіе франты, демагоги, ветераны Суллы, толпа гладіаторовъ, рабовъ и разныхъ негодяевъ, словомъ, всѣ имѣвшіе
вакіе-либо непоконченные счеты съ республикою. Онъ вовсе не
сврывалъ своего намѣренія предать Римъ грабежу, истребить
сенатъ и перевернуть вверхъ дномъ все общественное устройство,
являлся на Марсовомъ полѣ съ шайкою вооруженныхъ сообщнивовъ и даже въ сенатѣ объявилъ, что государство, но его мнѣнію, раздѣлилось, отъ долгой неурядицы, на двѣ части: одна
изъ ний» при ничтожномъ тѣлѣ имѣетъ голову (сенатъ), другая—
составляетъ тѣло огромное, могущественное (плебсъ), но не имѣетъ
головы, и что онъ сдѣлается этою головою.
Сенатъ объявилъ республику въ опасности (61). Еатилйна
остался въ Римѣ,. но его эмиссаръ Маллій поднялъ Этрурію.
Общее негодованіе сенаторовъоказанное ими въ собраніи презрѣніе къ Катилинѣ заставило его выдти изъ Рима; онъ поспѣшилъ взволновать всю Италію, а между тѣмъ сообщники его,
Лентулъ и Цетегъ, чрезъ находившихся въ то время въ Римѣ
аллоброгсихъ поеловъ, пытались устроить новое нашествіе галловъ. Республика находилась «на краю гибели, но, въ ея счастію,
аллоброги объявили о всемъ Цицерону. Тогда римское общество
узнало съ ужасомъ, что Бассій долженъ былъ зажечь Римъ съ
12-ти концовъ, что приготовления къ тому были уже сдѣланы
и всѣ водопроводы заложены, что Цетегъ долженъ былъ вырѣ-
зать сенатъ, а Катилина явиться въ городъ для довершенія
страпшаго обществѳннаго переворота.
Твердость правительства, которому въ этомъ случаѣ дружно
содѣйетвовали всѣ сословія, спасла республику. Цицеронъ, обле­
ченный неограниченною властью, могъ или по силѣ этой власти
приговорить преступпиковъ къ смерти, или закониымъ порядкомъ
предать ихъ суду, но онъ не сдѣлалъ ни того, пи другого и,
оставшись въ сторонѣ, предоставилъ сенату рѣшеніе ихъ участи.
Цезарь старался отклонить сенатъ отъ слишкомъ поспѣшнаго
приговора, совѣтовалъ дѣйствовать съ умѣренностью и согласно
законамъ, но рѣчь его возбудила всеобщее негодованіе сенато­
ровъ, и когда онъ выходилъ изъ сената, то множество эквитовъ,
наполнявшихъ курію, обнажили противъ него мечи. Хотя вмѣшательство Цицерона и спасло его отъ гибели, однакожъ ари­
стократ стала его сильно подозрѣвать въ соучастіи въ заговорѣ.
Катонъ убѣдилъ сенатъ дѣйствовать рѣшительно. Охранительным
права римскаго гражданства были оставлены безъ внмманія, и
взятые въ городѣ преступники безъ суда преданы смертной казни.
Двѣ римскія арміи окружили Батилииу близъ Пистои, онъ погибъ во главѣ рабовъ и разнаго сброда.
Между тѣмъ Цезарь продолжалъ волновать форумъ, играя
жалкую роль площадного демагога. Въ дѣлѣ Батилины Цицеронъ оказалъ ему еще другую важную услугу и вторично сласъ
его, отклонивъ разборъ нѣкоторыхъ показаній, который могли
бы сильно компрометировать его. Цезарь, вмѣсто благодарности,
вооружилъ противъ него одного изъ трибуновъ, но на этотъ разъ
народъ прииялъ сторону Цицерона.
Чрезъ пять дней послѣ казни преступниковъ, прибывшій въ
Римъ изъ арміи Помпея, военный трибуиъ Метеллъ Непотъ быль
иэвранъ въ народные трибуны. Онъ продолжалъ въ народноиъ
собраиіи оппозицію, начатую Цезаремъ въ сенатѣ и, не оправды­
вая преступниковъ, называлъ кавнь вопіющимъ произволомъ, беззаконнымъ убійствомъ римскихъ гражданъ. Чернь, втайнѣ сочув­
ствовавшая неудавшемуся заговору, имѣвшему цѣлью истребленіе
знати, слушала съ жадностью рѣчи трибуна. Въ то время К а туллъ, овончивъ отстройку недавно сгорѣвшаго Капитолія, гото­
вился освятить его торжественно, но Цезарь, желая лишить его
этой чести и въ его лицѣ унизить всю аристовратію, предло­
жилъ призвать для того въ Римъ Помпея. Мѳтеллъ съ своей
стороны потребовала, чтобы Помпей призванъ былъ съ арміею
для усповоенія республики и огражденія римскихъ гражданъ отъ
наглыхъ убійствъ. Встревоженный еенатъ облевъ конеуловъ не­
ограниченною властью, арнстовратія вооружилась и прогнала съ
форума мятѳжныя шайки. Сенатъ опять нарушилъ основной го*
сударственный законъ, отрѣшивъ отъ должностей трибуна Метѳлла и претора Цезаря. Метеллъ еще разъ собралъ народъ,
протестовалъ противъ неслыханнаго произвола и, грозя мщеніемъ
своего вождя, удалился изъ Рима. Что же касается Цезаря, то
онъ прододжалъ занимать должность, пока сенатъ не употребилъ
противъ него силу, потомъ, надѣлавъ шума и вакъ-бы спасаясь
отъ угрожавшей ему опасности, публично, въ виду народа, бѣжалъ въ свой^домъ. Чернь стекалась къ нему со всѣхъ концовъ
города и, хотѣла поддержать его силою, но онъ прикинулся весьма
послушнымъ, весьма поворнымъ и уговорилъ ее разойтиться. Между
тѣмъ сенатъ, превысившій свою власть и нарушившій законъ,
рѣшился поправить свою ошибку. Онъ пригласить Цезаря занять
свое мѣсто въ куріи, благодарилъ его за умѣренность, возстановилъ въ должности и назначилъ пропреторомъ въ Ишшію.
Съ превращѳніемъ всѣхъ^рихъ безпорядковъ можно было
ожидать, что власть правительства усилится. Примиреніе сената
съ эквитами, о которомъ такъ долго мечталъ Цицеронъ, было
наконецъ достигнуто, но оно продолжалось не долго. Денежные
интересы породили вскорѣ новыя нѳсогласія.
Между тѣмъ Веттій и Куріо обвинили Цезаря въ участіи въ
заговорѣ Катилины, но онъ, сославшись на свидѣтельство Цице­
рона, заключилъ въ тюрьму Веттія, который едва не былъ разстерзанъ народомъ, арестовать Квестора Ноюя, принявшаго доносъ на старшаго сановника, и хотѣлъ уже отправиться въ свое
намѣстничество, когда вдругъ заимодавцы его потребовали уплаты
долЛгсъ. Долги его достигли такихъ размѣровъ, до какихъ въ
паше время йе можетъ дойти частное лицо, промотавшее свое
состояніе и не имѣющее никакого обѳзпѳченія: они простирались до
12.000,000 руб. сер/ Но геніальный банкроть стоялъ уже такъ
высоко въ республикѣ, и его будущее было столь полно надеждъ,
что богатый Ерассъ поручился за него наиболѣе назойливымъ
кредиторамъ въ полутора милліоиѣ руб. сер.
Вскорѣ послѣ того- въ Римѣ стали опасаться, чтобы Помпей,
окончивши войну съ Митридатомъ, не явился съ побѣдоносною
арміею подъ стѣнами города. Быть можетъ, онъ и думалъ объ
этомъ, но у него не. достало рѣшимости, и онъ, по прибытіи въ
Брундузіумъ, распустилъ свои войска. Тревога миновалась. Пом­
пей возвратился въ Римъ одинъ и до того лишился прежняго
вліянія на дѣла, что его прозвали въ насмѣшку Биеемъ Ц и церономъ, а сенатъ собирался подвергнуть строгому контролю
его дѣйствія въ Азіи. Это чрезвычайно озабочивало Помпея.
Между тѣмъ Цезарь прибыль въ Испанію, Эта провинція съ
давняго времени принадлежала римляиамъ, но умиротвореніе и
устройство ея далеко еще не были довершены. Вскорѣ послѣ
рѣпштельныхъ побѣдъ консула Децима Юнія Брута (138—136)
надъ калайкерянами и лузитанцами, они сдѣлались опять фак­
тически независимыми, а въ сѣверную приморскую страну римскія войска никогда даже не проникали. Безпрѳрывные хищни­
ческие набѣги, производимые оттуда въ смежныя области, затруд­
няли водвореніе въ нихъ римской дивилизаціи, римскаго быта и
духа, а потому Цезарь рѣгаился пресѣчь зло въ самомъ его гнѣздѣ.
Уеииривъ оружіемъ сперва жителей горной полосы Герминскаго
хребта (Сіерра Эстрелла) и пѳреселивъ часть ихъ на плоскость,
о*ъ покорилъ потомъtocDстрану, составляющую бассѳйнъ р. Дуро
и дошелъ до сѣверозападной оконечности полуострова. Призвавъ
изъ Гадеса небольшой флотъ, онъ обложидъ съ сушм и съ моря
Бриганщумь (Коруниа) и взятіемъ этого города заставилъ лузи-
танцевъ и калайкерянъ покориться. Уиѣренння подати и устрой­
ство иѣстнаго управленія снискали ему расположеніѳ жителей.
Одинъ годъ намѣстничества въ Испаши далъ Цезарю возмож­
ность уплатить всѣ свои долги, составить себѣ значительное со­
стоите, бросить роль площадного демагога и руководствоваться
впредь если не другою политикою, то по крайней мѣрѣ большимъ приличіемъ въ наружной формѣ и дѣйствіяхъ. Онъ воз­
вратился въ Римъ со славою покорителя Лузитаніи и Галиціи,
съ титуломъ императора, которнмъ почтили его войска послѣ побѣды, и сталъ въ республивѣ несравненно выше, чѣмъ тогда,
когда былъ только кумиромъ черни на форумѣ. Онъ имѣлъ право
требовать тріумфа, но какъ для того надо было ожидать рѣшеніе сената внѣ города, а въ городѣ въ то время готовились въ
выборамъ и онъ исвалъ консульства, то, пожертвовавъ славою
тріумфатора, вошелъ въ Римъ стараться лично объ иэбраніи своемъ въ консулы. Тутъ онъ успѣлъ примирить Помпея съ Брассомъ и заключить съ ними союзъ (тріумвиратъ), въ которомъ
сосредоточились три веливія силы: имя, Помпея, богатство Брасса
и геній Цезаря. Этотъ союзъ сдѣлалъ его консуломъ. Подкупъ
избирателей стоилъ около милліона руб. сер. Чтобы не разо­
риться вновь, Цезарь соединился съ богатымъ Лукцеемъ для совмѣстнаго искательства. Лукцей заплатилъ за обоихъ, и запла­
тить даромъ, потому что другимъ консуломъ избранъ былъ, также
всдѣдствіе подкупа избирателей самимъ сенатомъ, Балпурній Бибулъ. Цезарь съ перваго же^ремени умѣлъ его подчинить своей
волѣ до такой степени, чт# общее ихъ правленіе стали называть
вонсульствомъ Ю л і я и Цезаря.
Сдѣлавшись консуломъ, Цезарь тотчасъ предложилъ новый
аграрный законъ, имѣвшій цѣлью уменыпѳніе числа буйной черни
въ Римѣ, заселеніе опустошенной Италіи и возиагражденіе заслуженныхъ ветерановъ. Цицеронъ, соглашаясь на устройство но­
выхъ поселеній, полагалъ обратить на покупку нужныхъ для того
земель 24.000,000 руб. сер., поступившихъ въ вазнуЙяюслѣ
войвы съ Ыитридатомъ. Помпей хотѣлъ раздать земли офимъ
своимъ вѳтѳранамъ. Въ то время безпрестанно представлялись
подобные проекты. Послѣ Гравховъ это обратилось въ обычай
въ моду. Сенатъ не разбиралъ нхъ и не спорилъ, но отвергалъ
всѣ. Онъ страшился не столько самаго аграрнаго закона, сколько
популярности того изъ чѳстолюбцѳвъ, кто успѣетъ привесть его
въ исполнение. Такимъ образомъ проѳктъ Цезаря былъ тоже от­
вергнуть. Тогда, подъ вліяніемъ досады, онъ предложилъ посе­
лить легіонѳровъ Помпея въ Кампаніи. Катонъ и консулъ Бибулъ
возстали противъ новаго предложенія, но Помпей и Ерассъ под­
держивали его, и тріумвиры взяли «верхъ. Ихъ три голоса зна­
чили болѣе, нежели всѣ 450,000 голосовъ народнаго собранія.
Оппозиція хотѣла-было перевести дѣло на форумъ, но едва Би­
булъ началъ говорить, его забросали грязью и избили. Катонъ
былъ прогнанъ дважды, законъ состоялся помимо сената и дру­
гого консула и даже безъ дѣйствительнаго согласія народа. Съ
той поры Бибулъ заперся у себя дома, пересталъ принимать уча­
стие въ управлении, и только отъ времени до времени волновалъ
народъ своими прокламациями. Цезарь распоряжался одинъ.
Негодующая, безсильная аристократия мало-по-малу также
перестала принимать участіе въ дѣлахъ и тѣмъ облегчила все­
могущему консулу возможность, минуя сенатъ, рѣшать всѣ свои
предложенія прямо въ комиціяхъ. Обласканный тріумвирами, Ци­
церонъ не мѣшалъ имъ ни въ чемъ, ограничиваясь ролью по­
средника между враждующими партиями, склоняя ихъ къ миру
и согласію.
Обязавъ уже Помпея обезпеченіемъ надѣла землею его лѳгіонеровъ, Цезарь овазалъ ему еще новую услугу содѣйствіемъ
своимъ къ утвержденію всѣхъ раеноряженій, сдѣланныхъ Помпеемъ
въ Азіи. Оставались еще эквиты, раздраженные противъ Цезаря
со времени Батилины. Узнавъ, что они потерпѣли болыпіе убытки
по случаю войны съ Митридатомъ и не могутъ удовлетворить
обязательствам своимъ съ казною, Цезарь сдѣлаль имъ значи­
тельная облегченія, вслѣдствіѳ чего они изъ благодарности пере­
шли на его сторону и стали поддерживать его противъ аристо-
кратіи. Въ письнѣ одного изъ сенаторовъ того времени встре­
чаются елѣдующія характеристически слова: „со всѣхъ сторонъ
угрожаетъ намъ гибель, изъ опасенія смерти или изгнанія мы
отказались ухе отъ свободы, всѣ мы только охаемъ, говорить же
никто не смѣетъ". Такимъ былъ въ то время сенатъ. На сторонѣ тріумвировъ были эквиты, народъ и войско, вся власть се­
ната перешла въ руки Цезаря, а его товарищи замѣняли народ­
ная комиціи.
Цезарь однакожъ наиболѣе заботился о томъ, чтобы по
окончаніи консульства получить * намѣстничѳство и войско. Послѣднимъ консуламъ, Афранію и Метеллу Цѳлеру, даны были
обѣ Галлій. Въ слѣдующемъ же году, сенатъ предъ самымъ избраиіемъ Цезаря, предвидя, что выборы окончатся въ его пользу,
и опасаясь его чѳстолюбія, опредѣлилъ благовременно для будущихъ консуловъ самым ничтожный провинцім, а именно надзоръ за лѣсами и дорогами въ Италіи, срокомъ на одинъ годъ
и, разуііѣется, безъ арміи, которая набиралась только въ случаѣ
опасности, угрожавшей республикѣ. Достигнувъ консульства, Це­
зарь объявилъ открыто, что не приметь назначениаго ему по­
ручения. Сенатъ сталъ выставлять опасность, будто бы угрожав­
шую отъ галловъ и припомипалъ. что въ подобномъ случаѣ
тѣ же провииціи были даны вонсулшъ Б . Лентулу и Л . Геллію, но Цезарь хорошо понималъ, тго его хотятъ отодвинуть
на второй планъ. Онъ потрѳбовалъ Македонію *)· Сенатъ не
согласился на назначеніе ему всей этой провимцім, однакожъ отдѣлилъ для него отъ Маведоніи Иллирію, въ которой также
не бгіло войска. Тогда преданный ему трибунъ Ваттиній обра­
тился прямо къ народу, который съ восторгомъ назначилъ Це­
зарю на пять лѣтъ, сверхъ Иллмрім, Цизальпинскую Галлію, съ
тремя расположенными тамъ легіонаии, съ неограниченною вла-
1
) Кромѣ Итаііи, было 10 провинлДи:
по ту сторону рѣжи Эбро, Мажедонія
Сициіід, Сардиніл,
съ И и н р і е ю , Агіл,
Африка, Кыикіл и Гахііл Цизальпинская
Испаніі по сю н
Г а л ш Заажыйская,
по обѣ стороны рѣки
По.
стью, и съ правомъ избрать себѣ легатовъ. Его намѣстничество
простиралось на югъ до pp. Арно и завѣтнаго Рубикона. Въ
это время умеръ Метеллъ, и сенатъ, опасаясь, чтобы Цезарь снова
но обратился къ народу, прибавилъ ему отъ своего имени Галлію Транзальпинсвую (Нарбонскую) *)> съ расположеннымъ въ ней
однимъ лѳгіономъ.
По полученіи этой посдѣдней, онъ не могъ скрыть чрезмѣрной радости, и въ полномъ собраніи сената отозвался, что,
несмотря на всѣ происки враговъ, пламеннѣйшія его желанія
навонецъ исполнились ) . Его необыкновенное одушевленіѳ обна­
руживало въ немъ какъ-бы торжество надъ завистливымъ рокомъ, останавливавшимъ такъ долго его предприимчивость и
жажду обширной дѣятельностн. Теперь, за Альпами, онъ видѣлъ
достойное себя поприще побѣдъ и славы. Тамъ, въ упорной
борьбѣ съ галлами, онъ могъ оспаривать у безсмертнаго македонскаго героя первенство военнаго генін, довершить вѳликій
подвигъ, начатый Маріемъ, и—что всего важнѣе—заслужить призна­
тельность отечества, рѣшѳніемъ одного изъ жизненныхъ вопросовъ его политическаго могущества. Чтобы понять значеніе этого
вопроса, надо припомнить, что послѣ Бая Гракха римское го­
сударство осталось громадною группою разнородвыхъ и незанятыхъ войсками владѣній, неимѣвшею даже опрѳдѣленныхъ и
обезпеченныхъ границъ. Послѣ Суллы демократическая партія,
взявъ верхъ надъ аристократіѳю, возстановила римское господ­
ство на Средиземномъ жорѣ, и занятіемъ Понта и Сиріи придви­
нула восточную границу къ Евфрату. Но за Альпами, на важвѣйшей овраинѣ римской территории, ничего не было сдѣлано;
ближайшіе. предѣды республики оставались совершенно откры­
тыми, какъ съ запада, такъ и съ сѣвера. Цезарь рѣшился зам­
кнуть ихъ берегами океана и Рейна, упрочить на всемъ этомъ
пространствѣ власть Рима, и въ видахъ общѳчеловѣчесвихъ
2
ι) Названіе Галліа Нарбонской она получила толь&о при Августѣ.
•) Suet. 22.
открыть эту обширную, дѣвствеиную еще страну для римской
жизни и эллинской цивилизаціи, допустить ей населеніе до
братскаго союза съ Италіею. Это великое предпріятіе было до­
стойно Цезари и соответствовало вполнѣ многостороннему настроенія его генія. Предполагать^ ^о^ота избралъ Галдію собственно для военныхъ упражненій своей арміи съ преднамеренной рѣдью воспользоваться потомъ ея превосходными свойствами,
это не только грубая ошибка, но и недостойное историка оскорб­
ление имени великаго - чеяовѣка *). Хотя впослѣдствіи покореніе
Запада и мбглсГ^быть сочтено средствомъ къ достиженію другой
цѣли, но въ этомъ-то и состоитъ преимущество, политическаго
генія, что для него одна достигнутая ц ѣ л ь обращается въ
средство для достижения другой цѣли. Цезарь завоевадъ Галлію не какъ кондоттьеръ, а,какъ истинный римдяниъ^сознававшій .настоятельную политическую необходимость обезпечить
разъ навсегда свое отечество отъ постоянно угрожавшаго ему
нашѳствія гѳрманскихъ народовъ. Этого мало. Въ старинное
время, стѣсненная въ своихъ первсрачальныхъ предѣлахъ, рим­
ская народность нашла просторъ въ завоеванной Италіи, но
потомъ уже и самая Италія стала чувствовать тѣсяоту. Цезарь
указалъ ей за Альпами новый безграничный просторъ, онъ совершилъ какъ-бы вторичное возрожденіе республики и поставилъ
ее на болѣѳ широкомъ оспованіи.
Въ отиошеиіи къ позднѣйшимъ событіямъ, предоставленіѳ
Цеэарю обѣихъ Галдій было', конечно, важною, хоти и невольною*
ошибкою со стороны сената. По закону, не могло быть въ Италіи нийавихъ войскъ, слѣдовательно, главнокомандующій въ Ц и з альпинѣ и Галліи Нарбонской имѣлъ въ своихъ рукахъ судьбу
Италіи и самого Рима, правда, только въ продолженіи пяти
лѣтъ, но отъ него зависѣло присвоить себѣ власть навсегда.
Еслибъ Цезарь не получилъ Транзальпинской Галліи, то онъ не
успѣлъ бы посредствомъ ряда побѣдъ и постоянныхъ щедротъ
*) Mommsen.
/
|
I
_
обратить армію въ послушное своей волѣ орудіе, въ войско
лично ему преданное. Бслибъ онъ не ииѣлъ Цизальпинской об­
ласти, то Помпей могъ бы остановить его у выхода изъ Альповъ
и не былъ бы вынужденъ въ самомъ началѣ междуусобной войны
бѣжать изъ Италіи.
Изъ благодарности за содѣйствіе, оказанное ему Помнеемъ
по дѣлу о намѣстничествѣ, Цезарь еще болѣе съ нимъ сбли­
зился, отчего произошелъ цѣлый рядъ бравовъ. Помпей, раз­
ведясь съ женою, женился на дочери Цезаря. Цезарь, разведясь
тоже со своею,—женился на родствѳнницѣ Помцея, дочери Пизона, которому обѣщалъ консульство чрезъ годъ; Цепіонъ, съ
которымъ помолвлена была дочь Цезаря, женился на дочери
Помпея. По выраженію Батона, изъ республики сдѣлали сваху
и она давала невѣстамъ консульства и провинціи въ при­
даное.
Въ это время, при постоянныхъ сношеніяхъ съ человѣкомъ
столь умнымъ, ловвимъ и рѣШитѳльнымъ, каковъ былъ Цезарь,
слабый и близорукій Помпей совершенно подчинился его вліянію.
Цезарь ознакомился съ его характеромъ и вполнѣ его разгадалъ. По случаю окончаиія дѣла о намѣстничествѣ и новаго
родства, послѣдовало множество празднествъ и даны были великолѣпныя игры для народа, а чтобы-пополнить сдѣланныя на
то издержки, Цезарь продалъ титулъ римскаго союзника Аріовисту, предводителю свевовъ, водворившихся въ Галліи, а по­
кровительствуемому Помпеемъ Птолемею Авлету—признаніе его
республикою царемъ Египта. Навонецъ, для продолженія всемогущаго вліянія тріумвировъ, консулами на слѣдующій годъ были
назначены: Габиній, бывшій легатъ Помпея, и Пизонъ, тесть Це­
заря. Самъ Цезарь, виѣсто того, чтобы отправиться въ свое намѣстничество, все еще оставался въ Римѣ, рѣшая всѣ дѣла съ
Помпеемъ и Брассомъ, не заботясь о сенатѣ и распоряжаясь са­
мовластно правами комицій.
Сенатъ молчалъ, но городской плебсъ, лишившись дохода
отъ продажи голосовъ, видя, что у него, отняли даже пустую
4
формальность законной его власти, вознѳгОДовалъ на прѳжнихъ
своихъ любимцевъ. Онъ съ трудомъ покорялся сенату, но пронзволъ трехъ честолюбцевъ сдѣлался для него нѳвыносимъ. Римъ
взволновался. По рувамъ стали ходить пасквили. Провлаиаціи
Бибула читались съ жадностью, на улицахъ произносились ру­
гательства противъ тріумвировъ, въ театрѣ заставляли повторять
но нѣсвольку разъ мѣста, оскорбительный для Помпея, и осви­
стывали Цезаря. Тріумвиры, опасаясь лишиться совершенно по­
пулярности, начали угрожать народу прекращѳніемъ раздачи
хлѣба/ Вскорѣ къ народной оппозиціи присоединилась и аристо­
крат.
Опасаясь реакціи въ отсутствие Цезаря, тріумвиры рѣшились
еще до отбытія его въ Галлію устранить съ дороги лицъ, наиболѣе вліятельныхъ. Лукулла ииъ удалось застращать угрозою,
что отъ него будутъ потребованы счеты за время управления
Азіею; онъ бросился Цезарю въ ноги и обѣщалъ покорность.
Еатонъ отправленъ былъ съ важнымъ порученіемъ на островъ
Бипръ. Огорченный Цицеронъ держался въ сторонѣ, но прежде
того его могучее слово неоднократно греіѣло нафорумѣ противъ
двухъ всесильныхъ личностей Рима. Защищая товарища своего,
Антонія, обвиненнаго въ лихоимствѣ, онъ оплавивалъ печальное
состояние, въ которое они повергли республику. Эти слова были
переданы а<Г quosdam viros fortes, и Помпей и Цезарь тотчасъ
жѳ рѣшилй направить на него преданнаго имъ человѣка, а его
личнаго врага, молодого и буйнаго Елодія. Для этого надо
было прежде всего сдѣлать его народнымъ трибуномъ, но какъ
онъ былъ патрицій, то они въ одинъ день нріискали угодливаго
плебея, который усыновилъ Елодія и далъ ему тѣмъ возможность
получить трибунское достоинство.
Елодій имѣлъ въ готовности весьма основательное обвиненіе
противъ Цицерона, который, во время своего консульства, въ
дѣлѣ Еатилинн нарушилъ законъ Оемпронія, предавъ смерти
римскихъ гражданъ. Но въ онравданіи Марка Туллія были за­
интересованы многія лица. Они могли поддержать его силою,
а потому шайка, посредствомъ которой Цезарь властвовалъ на
форумѣ во время своего консульства, была передана трибуну в
усажена имъ рабами и негодяями, выпущенными изъ тюремъ.Вся
эта сволочь укрѣпилась въ храмѣ Кастора, господствовавшемъ
надъ форумомъ. Послѣ того ухе Елодій собралъ народъ и предложилъ утвердить законъ объ изгнаніи всякаго, „кто предалъ
смерти римскаго гражданина безъ народнаго собранія". Въ пред­
ложении имя Цицерона не было'упомянуто, но всѣ знали, что
трибунъ намѣревался немедленно обвинить его въ казни Лентула,
Цетега и другихъ сообщниковъ Еатилины. Легіоны Цезаря на­
ходились въ нѣсколькихъ переходахъ отъ Рима, его самого по­
лагали въ Галліи, но Цицеронъ зналъ, что онъ находится въ
одномъ изъ предмѣстьевъ и управляетъ всѣми дѣйствіями въ
городѣ. Маркъ Туллій упалъ духомъ, отпустилъ бороду и въ
траурномъ облаченіи сталъ просить помиловапія у народа. Двѣ
тысячи эквитовъ въ чериыхъ тогахъ сопровождали 'его. Весь
сенатъ надѣлъ трауръ, но консулы воспротивились этой демонстраціи. Цицеронъ на колѣняхъ молилъ Помпея о пощадѣ, во
все это не спасло его, и онъ, по совѣту Батона, добровольно
удалился въ изгнаніѳ. Катонъ предсвазалъ ему, что онъ не до^го
будетъ изгнанникомъ. Елодій разрушилъ домъ Цицерона и мѣсто,
на которомъ онъ стоялъ, пожертвовалъ на постройку храма.
Въ то время перессорились между собою всѣ партіи. Елодій
хотѣлъ возобновить заговоръ Еатилинн, но Помпей' и Цезарь
на то не соглашались. Консулъ Габиній перебранивался съ Клодіемъ; каждый изъ нихъ имѣлъ свою шайку и старался прогнать
противника съ форума. Однажды гладіаторы Клодія убили од­
ного изъ друзей Помпея на Аппіевой дорогѣ, отчего гіроизошелъ разрывъ между Помпеемъ и Блодіемъ, и примиреніе Блодія съ сенатомъ, которому буйный, трибунъ обѣщалъ принести
на своихъ плечахъ любимца и опору куріи Марка Туллія. Пред­
водители партій конфисковали одинъ у другого дома и, пожертвовавъ ими на постройку какого-либо храма, дѣдали воз­
вращав ихъ прежнимъ владѣльцамъ невозможными Такимъ
образомъ поступилъ Клодій съ домомъ Цицерона, потомъ съ
домомъ Габинія, и готовился сдѣлать то же самое съ домомъ
Помпея. Вся эта драма тріумвиратства оканчивалась среди свистковъ городской черни.
Цезарь, будучи умнѣе другихъ, видѣлъ, что его дѣйствія въ
Римѣ приняли самый пошлый оборотъ, что популярность, кото­
рую онъ стяжалъ себѣ въ продолжѳніи шести лѣтъ, пропала въ
нѣсволько мѣсяцевъ; его роль показалась ему жалкою и онъ
рѣшился бросить ее. Великолѣпноѳ его намѣстничество въ обѣихъ
Галліяхъ и Иллиріи съ 4-мя легіонами представляло ему воз­
можность прославиться въ 200 вѳрстахъ отъ Рима блестящими
побѣдами, и торжествомъ римскаго оружія стяжать себѣ болѣе
прочную популярность. Онъ отправился туда и, въ счастію, еще
вб-время. За нимъ погнался обвинитель его, трибунъ Л . Антистій, его "квестора арестовали, но Цезарь былъ уже далеко и,
поспѣшая къ легіонамъ, сказалъ, „что въ глубокой Галліи
даже слабая женщина можѳтъ насіИаться надъ Рииомъ и всею
республикою*.
Съ отбытіѳиъ Цезаря рушилась вся власть тріумвиратства.
Онъ одинъ поддерживалъ ее, но дѣйствовалъ съ такимъ искусствомъ, что общественное мнѣніе считало главнымъ лицомъ Пом­
пея. Помпея называли узурпаторомъ диктаторской власти, предъ
Помпеемъ Цицеронъ напрасно палъ на волѣни, противъ Помпея
были направлены злѣйшіе сарказмы Бибула и всѣ нападки выс­
шаго общества. Помпея признавадр всѣ партіи первымъ полвоводцемъ своего времени; что же касается Цезаря, то въ немъ
видѣли не бодѣе какъ довольно исвуснаго предводителя партіи,
V хорошаго оратора, чѳловѣва со способностями, но съ характероиъ жѳнственнымъ и во всявомъ случаѣ невоинственнымъ. По
общему убѣждеиію, Цезарь былъ не что болѣе, какъ легатъ Пом­
пея, исполнявши тѣ изъ его приказаній, которыхъ не могли бы
исполнить такъ хорошо, какъ онъ, Флавій или Афраній. Назна­
чение его въ Гадлію не удивляло никого. Званіѳ намѣстника да­
валось многимъ. За Альпами было спокойно, Римъ пріобрѣлъ
тамъ даже союзника въ лицѣ Аріовнста, войны не предвидѣлось
и еслибъ возникли какія-либо военныя дѣйствія, то никто не
думать, чтобы они могли сравниться съ тѣми войнами, который
Помпей окончилъ съ величайшею для Рима славою. Помпей повелѣвалъ почти на всемъ пространствѣ республики, распоряжалъ
почти всѣми войсками и денежными средствами государства и
срокъ его власти не былъ ограниченъ; Цезарь былъ намѣстникомъ только въ двухъ провинціяхъ, имѣлъ не болѣе 20,000
войска и опредѣлепиыя денежный средства. Срокъ его управленія былъ довольно продолжительный, но все же ограниченный
пятью годами, наконецъ онъ былъ отправленъ на сѣверъ почти
какъ легатъ римскаго регента, затѣмъ чтобы изъ верхней Италіи
охранять Римъ и обезпечивать спокойствіѳ управленія Помпея.
Вотъ какія были понятія римскаго общества о двухъ будущихъ
сопѳрникахъ.
Положеніе Помпея было блестящее, но оно не соотвѣтствовало его силамъ. Изъ всей доставшейся ему власти онъ хорошо
понималъ одно только командованіе войсками; все остальное было
ему чуждо и онъ ни за что не умѣлъ взяться. Между тѣмъ въ
Римѣ нужно было неотлагательно укротить разгулъ революціоннаго волненія. Правительство управляло еще судьбами народовъ,
но оно было безсильно на улицахъ столицы. Сенатъ и аристо­
кратия, чувствуя свою немощь, возлагали всѣ надежды на Пом­
пея. Великому же Помпею, разочарованному въ мечтѣ о верхов­
ной власти, видимо надоѣло все, друзья и враги, сенатъ и
пдебсъ, и онъ равнодушно смотрѣлъ на все происходившее вокругъ него. Анархія была страшная. Чернь бушевала постоянно,
демагогія сдѣлалась ремесломъ. Отпущенники и рабы, греки и
евреи были усерднѣйшими посѣтителями форума и первыми кри­
кунами. Голоса въ комиціяхъ подавались прежде всего тѣми,
которые не имѣли на то никакого права. Одинъ Цезарь умѣлъ
держать чернь въ рукахъ и заставлять ее повиноваться; послѣ
его отбытія дѣйствительная власть перешла къ предводителями
вооруженныхъ шаекъ, изъ которыхъ каждый преслѣдовалъ осо-
бую политику. Клодій, избранный трибуномъ (58), сталъ раз­
давать черни хлѣбъ даромъ, отмѣнилъ наблюденіе цензоровъ за
нравственностью, запретилъ мѣшать собранію парода объявленіемъ
о неблагопріятныхъ авспиціяхъ и возстановилъ закрытые въ недавнеиъ времени уличные клубы (collegia compitalitia). Изъ-за
пустого вопроса объ увольненіи изъ плѣна молодого Тиграна,
Клодій началъ открытую войну противъ Помпея и римсвій регентъ ограничивался тѣмъ, что выслалъ свою шайку противъ
его шайки. Эта жалкая борьба, сопровождавшаяся кровавыми
свалками на форумѣ, поставила Помпея въ весьма затруднитель­
ное положеніѳ, онъ былъ осажденъ въ собственномъ домѣ и дол­
гое время не могъ изъ него выходить.
Между тѣмъ каждый изъ противнивовъ старался привлечь
на свою сторону безсильный сенатъ. Помпей согласился на воз­
вращение Цицерона, Блодій обѣщаЭЬ отмѣну аграрнаго закона
Цезаря. Соизволить на послѣднее, значило оскорбить всю массу
ветерановъ и отказаться отъ надежды на возвращение доблестнѣйшаго изъ сенаторовъ, а потому сенатъ примирился съ Помпеемъ. Содѣйствіе сената ограничилось тѣмъ, что онъ уговорилъ
трибуна Милона собрать шайку и дѣйствовать противъ Елодія.
Въ продолжении борьбы этихъ двухъ трибуновъ превратились
суды, вомиціи и даже засѣданія сената. Бровь лилась ежедневно.
Римъ и вся Италія гроцко требовали превращения безпорядковъ,
но сенатъ думалъ только о возвращеніи Цицерона, чему про­
тивился врагъ его Елодій. Сенатъ, для противодѣйствія простому
трибуну, принужденъ былъ подать сщналъ въ легальной инсуррекціи, онъ призвалъ всю Италію на Марсово поле и только
этою колоссальною демонстраціею добился закона о возвращеніи
ему Марка Туллія. Прибытіе послѣдняго въ Римъ, при восторженныхъ кликахъ всей Италіи, удовлетворило только желаніе
сената и самолюбіе Цицерона, но нѳ измѣнило ничего въ Римѣ:
безпорядви продолжались по прежнему, шайки Блодія и Милона
буйствовали безнаказанно.
к
Между тѣмъ въ городѣ обнаружился голодъ. Народъ не ви-
дѣлъ другого исхода этоиу бѣдствію, какъ въ предоставлении
Помпею чрезвычайной власти иогромннхъ суимъ на заготовленіе
хлѣба. Вскорѣ однакожъ чернь, волнуемая Елодіеиъ, осталась
недовольною сдѣланныии распоряженіями, и Помпей снова липвдся
популярности. Сенатъ и народъ, аристовратія и чернь—всѣ возстали противъ него. Онъ окружилъ себя легіонѳраии, удержалъ
неограниченную власть подъ предлогоиъ нродолжающагося голода
и по прежнему боролся на форуиѣ съ Елодіемъ.
• Цицеронъ сдѣлался преданнымъ привержѳнцемъ Помпея. Оба
они безпрестанно ободряли Милона, и Маркъ Туллій громко пред­
сказывал^ что Елодій обреченъ на погибель отъ Милонова меча.
Предсказаніе это дѣйствительно сбылось. При встрѣчѣ двухъ
враговъ Елодій былъ раненъ; Милонъ велѣлъ его прѳслѣдовать
и пойманнаго убить.
Въ 55-мъ году Цезарь ииѣлъ свиданіѳ съ Ерассомъ въ Равеннѣ и съ Помпѳемъ въ Луккѣ. Тріумвиратство было возоб­
новлено.
Теперь разсмотрииъ современное состояніе военнаго искусства
римлянъ и тѣ измѣненія, который сдѣлалъ въ неиъ геніальный
предводитель арміи, совершившей столько блестящихъ подвиговъ
въ Галліи.
п.
Cependant quelque fat la corruption de
Borne, tons lee malheurs ne s'y
etaient
introdiiits, car la force de eon institution
avait ete telle^u'elle avait conserve une
*
valeur
heroiqfc
et
toute
son applica­
tion ä la guerre au milieu des
.
*
гісЬеюев,
de la mollesse et de la volupte; се qu
n'est, je crois, arrive ä aucune nation
du monde.
Montesquieu.
Арміи республики состояли по прежнему изъ легіоповъ рим­
скихъ и сфэзничѳскихъ. Въ римскихъ легіонахъ по закону Сервія
могли служить одни только зажиточные, граждане первыхъ пяти
классовъ. На нихъ лежало все бремя военной повинности, а по­
тому отъ потерь въ безпрѳрывныхъ войнахъ число ихъ постоянно
уменьшалось. Хотя убыль римскаго населенія пополнялась новыми
гражданами мзъ латиновъ и итальянцевъ, но этимъ затрудненіе
ни мало не отстранялось, потому что они причислялись къ ше­
стому классу, меподлежавшему набору. Оставалось одно средство:
усилить наборъ союзниковъ, и оно было принято. Несмотря на
жЬгобы Италіи, она должна была изъ лучшихъ своихъ гражданъ
выставлять усиленный^ контингента Бремя военной службы все
болѣѳ и болѣе переходило съ римскихъ гражданъ на латиновъ
и итальянцевъ. Въ 218 г. взято было въ армію вдвое болѣе
союзниковъ, чѣмъ римскихъ гражданъ. Послѣ второй пунической
войны римскія войска бцли. распущены, а союзныя удержаны.
Въ 177-мъ году самниты и пелигны уже открыто просили се-
шть объ уменыпеніи ихъ контингентовъ, и вообще тогда всѣ союз­
ники были крайне недовольны. Изъ тріумфальныхъ подарвовъ
того года они получили вдвое менѣе противъ римлянъ. Союзни­
ческая войска шли молча за нобѣдною колесницею, между тѣмъ
какъ восторженнымъ врикамъ легіоновъ не было конца. Зажи­
точные классы народонаселения Италіи истощались и этотъ источникъ набора оказался, наконецъ, недостаточный^ Послѣ союз­
нической и междуусобяой войны, какъ въ Италіи, такъ и въ самомъ Римѣ осталось весьма ограниченное число гражданъ, имѣвшихъ право служенія въ легіонахъ.
Пока Риму угрожала опасность отъ сильныхъ внѣшнихъ враговъ, до тѣхъ поръ лучшіе классы народа охотно несли всѣ
жертвы и гордились исвлючительцымъ правомъ защиты отечества;
но съ покореніемъ Кареагена, Азіи, Македоніи и Греціи не оста­
валось уже ни одного страшнаго для римлянъ противника, а
между тѣмъ войны не превращались и дальнѣйшеѳ удержаніе
Сервіевой системы набора угрожало совершеннымъ нстребленіемъ
зажиточныхъ гражданъ. Къ этому опасенію общества присоедини­
лось вліяніѳ распространившегося въ немъ гречѳсваго образования,
ослабленіе древняго римскаго духа среди всеобщаго упадва вѣрованій и нравовъ, среди неслыханной росвоши и алчнаго ворыстолюбія. Общество охладѣло въ военному ремеслу и не хотѣло
болѣе выносить на своихъ плечахъ всю тяжесть военной повин­
ности, неоправдываемой необходимостью, потому что въ Римѣ и
въ Италіи находился многочисленный влассъ бѣдныхъ гражданъ,
нѳдопусваемыхъ въ военной службѣ, хотя и весьма способныхъ
въ ней. Лучшее римсвоѳ общество, отвазываясь отъ своего почетнаго права, стало рѣшительно уклоняться отъ набора.
Само правительство сознавало необходимость измѣненія Сервіевой системы, но, постоянно озабоченное борьбою полятическихъ
партій и угрожавшими ему самому опасностями, оно не только не
предпринимало никакихъ реформъ, но, напротивъ, сдѣлалось по­
чти равнодушныиъ къ важнѣйшимъ предметамъ военнаго управ­
ления. Защита азіатскихъ и африканскихъ границъ возложена
была на обязанность тузежцѳвъ, а чего нельзя было свалить на
мѣстное населеніѳ, напримѣръ охраненіе Италіи, Испаніи и Ма­
кедонии, то было запущено и находилось въ самомъ жалкоиъ состояніи. Ежегодный наборъ четырехъ легіоновъ становился все
болѣе и болѣе затруднительный^ Образованный, зажиточный
классъ рѣшительно отказывался отъ службы въ испанскихъ легіонахъ, весьма трудной и опасной по воинственному духу туземцевъ ) . Для войскъ, отправляемыхъ туда, едва можно было найти
нужное число начальниковъ, а легіонеровъ приходилось назначать
уже не по правиламъ набора, а по жребію. Б^рі же консулъ
пытался поступить по закону, то народные трибуны тотчасъ воз­
буждали противъ него сильнѣйшую народную оппозицію, дохо­
дившую иногда до открытаго возмущенія. Для иумантійской войны
Сципшъ хотѣлъ, по древнему обычаю, лично распорядиться наборомъ, но сенатъ прямо отказалъ ему въ этомъ законномъ требованіи. Для него составили такую армко, въ которой «было го­
раздо болѣе слугъ, поваровъ, актеровъ, маркитантовъ и разной
сволочи, нежели строевыхъ войскъ. Многія кампаніи начинались
уже неудачами.
1
Всѣ эти обстоятельства заставили сенатъ облегчить одно изъ
условій, требовавшихся до тѣхъ поръ отъ поступающихъ въ воен­
ную службу. Сайый низшій цензъ пониженъ былъ съ 11,000 ассовъ
(750 р.) до 4,000 (270 р.),* а въслучаѣ нужды всѣ свободно
рожденные, съ цензомъ, доходившимъ до 25-ти р., принимались въ
военную службу. Не довольствуясь этимъ, Тиверій Гракхъ потребовалъ еще сокращеиія срока службы для плебеевъ, но его прѳдложеніе было отвергнуто. Послѣ того правительство, увлекаемое
раясь только сохранить главныя основанія Сервіевой системы.
Первое существенное ея нарушеиіе было необходимымъ слѣдствіемъ уравиеиія правъ Италіи съ римскими, отчего само соО У римлянъ того времени Исванія называлась м о г и л о ю х е г і о н о в ъ .
бою уничтожилось существовавшее по древнииъ законанъ разли­
чие между римскими и союзническими легіонами. Но эта мѣра
ииѣвшая важное политическое значеніѳ, ни иало не облегчивъ на­
бора войска, еще болѣе обнаружила всеобщее отвращеніе зажиточяыхъ классовъ, не только Рима, но и всей Италіи, къ военной
службѣ, а между тѣмъ масса бѣдннхъ гражданъ домогалась права
служить подъ знаменаии и представляла новый, весьма обильный
источникъ набора. Такимъ образомъ, самою силою совремѳнныхъ
обстоятельствъ Сервіева система вонскрипціи оказывалась несо­
стоятельною и замѣна ее какою-либо другою системою станови­
лась неотлагательною потребностью. А какъ правительство, въ
сожалѣнію, не могло или не хотѣло заняться рѣшеніеиъ этого
жизненнаго вопроса, то можно было предвидѣть, что, при первой
надобности въ немедленномъ и спѣшномъ составлении новой арміи, Вопросъ будѳтъ рѣшенъ тѣиъ главнокомандующим^ воторый
по праву и обычаю будетъ ее набирать. Трудно объяснить без­
заботность правительства, предоставившаго рѣшеніѳ столь важнаго государствѳннаго вопроса на произволъ судьбы и частнаго
лица, не зная даже, кто будетъ этимъ лицомъ, и будетъ ли онъ
въ состояніи рѣшить задачу удовлетворительно.
Вотъ вавово было положѳніе этого дѣла, когда общее негодованіе римскаго народа заставило правительство отправить безъ
замедлѳнія новую армію противъ ЗОгурты, и когда всворѣ послѣ
того опять пришлось неотлагательно выставить другую «армію для
отраженія опаснаго нашествія вимвровъ и тевтоновъ. Въ обоихъ
случаяхъ начальство надъ ариіею ввѣрено было Марію. Онъ
долженъ былъ набрать ее въ весьма воротвій срокъ.
Многіѳ военные писатели, упуская изъ виду политическая об­
стоятельства того времени, въ особенности же состояніе римскаго
общества, и руководствуясь требованіями одной военной специаль­
ности, ставятъ Марію въ упрекъ, что онъ отступленіемъ отъ Сервіева закона при ироизводствѣ этихъ двухъ наборовъ нодалъ
гибельный примѣръ и нанѳсъ рѣшительный ударъ римскому во­
енному устройству. Этотъ упрекъ едвали справедлива Слова нѣтъ,
о Марій, происходивши изъ низкаго сословія, при необузданяомъ своенъ чѳстолюбіи и враждѣ къ аристократы, могъ увлечься
яеланіемъ доказать лучшииъ классамъ народа, что онъ и безъ
нихъ съумѣетъ побѣдить Югурту и спаАи отечество отъ нашеетвія варваровъ, что бѣдный классъ гражданъ столь же способенъ проливать кровь за родину, какъ и богатой, и что для
CJCLBH римскихъ орловъ иуженъ не цензъ иівѣстнаго размѣра, а
' мужество и дисциплина. Но посмотримъ, могъ ли онъ, даже*не
увлекаясь ни злобою, ни честолюбіемъ, поступить иначе. .
По положительному свидѣтельству Саллюстія *), с е н т , разрѣшивъ Марію набирать войска противъ Югуртн, „надѣялся, что,
„при всеобщѳмъ отвращеніи отъ военной службы (тѣхъ гражданъ,
„которые имѣли право служить въ легіоиахъ), копсулъ или не
„успѣетъ йабрать армію, или, строгимъ исполиепіемъ закона ли„шивъ себя популярности, сдѣлается ненавистнымъ народу". Самъ
МарШ въ рѣчи, произнесенной въ народному собраніи, отозвался
не безъ ироніи, „что онъ не желаетъ принуждать гражданъ къ
„непріятной для нихъ службѣ", и потомъ, ничего не упоминая о
цензѣ и классахъ и требуя только отъ новобранцевъ одной фи­
зической силы, прибавилъ, обращаясь ко всѣмъ, достигшимъ воз­
раста, необходимаго для воина: „помогите мнѣ, поспѣшите со мною
„служить рѳспубликѣ . Саллюстій прибавляете, что армія соста­
вилась зесьма скоро, почти изъ одиихъ пролетаріевъ, и что въ
Римѣ один находили это отступлеиіе отъ закона дѣйствительно
необходимымъ, а другіѳ приписывали все честолюбію консула.
Чрезъ нѣсколько лѣтъ, въ обстоятельствахъ весьма опасныхъ,
ч т
а
, при нашествіи варваровъ, онъ долженъ былъ принимать въ ариго уже не только пролетаріевъ, но и городскую чернь, отпущѳ^никовъ, бродягъ и рабовъ. Несмотря на составъ такихъ
войскъ, онъ въ обѣихъ войнахъ одержалъ блестящія побѣды и
доказалъ вполнѣ годность низшаго сословія для военной службы.
О Bell. Jugur. 85. 86. 89.
Оервіева система набора рушилась, и съ того вреиени началась
вербовка.
Въ народѣ, дроникнутомъ уваженмнъ въ правительству *
завонамъ, всявая система набора можѳтъ быть допущена. Англія
перешла отъ феодальной системы въ милиціямъ разнаго рода и
остановилась на вербоввѣ, безъ иалѣйшаго вреда для своихъ ариій и для государства. Но обстоятельства, въ которыхъ находи­
лась римсвая республика, были совершенно другія: ея правитель­
ство было безсильно, анархія разорвала связь его съ народомъ,
упадовъ нравственности исцортилъ общество. Самый поступовъ
Марія, дерзнувшаго, безъ разрѣшенія правительства, отступить отъ
коренного государственная закона, доказываешь безсиліе и пре­
ступное равнодушіе тогдашняго римскаго сената. Еслибъ Марій
не рѣшился нарушить законъ, то рано или поздно другой бы это
сдѣлалъ. Словомъ, произвольное введеніѳ вербовки не столько
было вредно для ариіи, сколько для государства.
При тогдашнихъ обстоятѳльствахъ эта новая мѣра казалась
даже полезною. Въ одномъ Римѣ находилось. до 400,000 буйныхъ тунеядцевъ, которыхъ нужно было кормить и волненія ко­
торыхъ постоянно озабочивали правительство, отнимая у него
власть и возможность заниматься другими дѣлами. Разоренная
Италія желала тавж^освободиться отъ множества безпріютныхъ
бѣднявовъ и бродягъ. Вся эта масса неимущаго населенія, рим­
скихъ поденщивовъ, нищихъ, праздношатающихся и уличныхъ
воровъ, 'при строгой рц^свой дисциплинѣ обращалась въ отличныхъ солдатъ ')> прославляла римское оружіе въ отдаленныхъ
странахъ и избавляла правительство отъ постояннаго за нею наблюденія. Ариіи, поворившія впослѣдствіи Галлію, были набраны
изъ тавихъ именно людей. Цезарь, не стѣсняясь уже никавими
преданіямя Сѳргіѳвой системы, набиралъ войева не тольво въ
*) Само собою разумѣется, что это за ключе ніе не можетъ быть примѣнено
къ новѣжшимъ армілмъ. Въ наше время тольво честный и образованный человѣкъ
признается впоінѣ хоропшмъ солдатомъ.
*
Галліи Транспаданской, имѣвшей одно латинское право (jus Latii),
но и въ провинціяхъ, нѳимѣвшихъ никакихъ правъ, какъ-то: въ
Иллиріи, въ Транзальпиисвой Галліи, а конницу и часть легкой
яѣхоты составлялъ изъ германцевъ, непокорепннхъ еще римскимъ
оружіемъ. Подъ конецъ республики порядокъ, существовавши уже
довольно долго на дѣлѣ, утвержденъ былъ закономъ, по кото­
рому римскіѳ граждане были освобождены отъ тягостной для нихъ
военной службы.
Съ того времени римскій воинъ, переставь дорожить своимъ
зцавіемъ гражданина, не рѣдко видѣлъ въ втомъ названіи даже
оскорбление, и военная служба сдѣлалась рѳмесломъ. Легіоны, со­
стоя изъ людей какъ-бы отдѣльной касты, почти враждебной
прочить сословіямъ О, чуждыхъ понятія о долгѣ гражданина,
только назывались римскими, а на дѣлѣ принадлежали полко­
водцу, на него одного возлагали всѣ свои надежды и были ему
слѣпо преданы. Вмѣсто воинства республики, явились солдаты
Марія или Суллы, Помпея или Цезаря. Правительство, довѣривъ
армію полководцу, не знало какъ смотрѣть на него, видѣть ли
въ немъ подчиненная, или врага республики?
Обрядъ набора остался прежній, но войска набирались уже
не въ« одномъ Римѣ, а во всей Италіи и даже въ провинціяхъ.
Легіоны, составленные изъ иноплеменниковъ, назывались туземными
(vernaculae). Цезарь набралъ въ 56-мъ году цѣлый легіонъ изъ
галловъ, названный сперва Alauda (жавороиокъ) ) , отличенный
2
1) Когде^Цезарь въ рѣчи къ войскамъ 10-го легіона, вышедшлмъ изъ повино­
вения, назвалъ ихъ г р а ж д а н а м и
(quirites), а не т о в а р и щ а м и
(commilitonee),
то ветераны его, какъ-бы пораженные громомъ, въ одинъ голосъ заговорил: «что
они не граждане, а воины»* Это грустное
явленіе
лучше
всего
характеризуете
легіонн послѣдняго времени республики и различіе ихъ отъ войскъ
ЭИОХИ С ц и -
піоновъ.
2
) Подъ этой вполнѣ національнои эмблемой утренияго бодрствованія и игри­
вой веселости безстрашные воины этого легіона перешли чрезъ Альпы съ пѣснямж,
и до
самаго Фарсала
легіоны Помпея.
преслѣдовали
Галльскій
своими вызовами
хаворонокъ,
ведомый
на поединки
римскимъ
молчаливые
орломъ
т
во второй
разъ овладѣлъ Римомъ и вошелъ въ него, среди восторжениыхъ криковъ тріумфа.
Michelet, „Hist.
Rom."
потоп J6 5 и накопецъ получившій въ полномъ своенъ составѣ
право римскаго гражданства. Вообще, хотя иноплеменники и до­
пускались уже въ военную службу, · однакожъ легіоны сохраняли
еще римскій народный характеръ и составлялись большею частью
изъ итальянцевъ.^Цезарь въ Галліи. И8бѣгалъ присоединения къ
своей арміи « м ш т щ
врѳдныиъ для духа войскъ, но съ началомъ мѳждуусобной войны
уже значительная часть линейной его пѣхоты состояла изъ бѳльговъ, легкая пѣхота изъ арверщщъ и^аквитанцѳвъ, лучники
изъ рутеновъ, конница изъ гѳрнанцѳвъ, испанцевъ и галловъ,
когорта тѣлохранителей изъ испанцевъ *). Разсвазы, дошедшіе
до насъ о неудержимой пылкости его войскъ, о блестящей ихъ
храбрости и пренѳбреженіи жизнью, подтверждаютъ показаніе, что
въ составѣ Цезаревой арміи значительная доля принадлежала
галло-испансвой народности. При Фареалѣ въ войсвахъ его на­
ходились храорѣйшіе люди Италіи, Галліи и Испаніи ) .
Существенное различіе новаго порядка набора отъ прежняго
заключалось: 1) въ замѣнѣ, какъ уже сказано выше, конскрипціи вербовкою; 2) въ томъ, что какъ приказаніе о наборѣ
войскъ, такъ и приведете въ исполненіѳ этого привазанія присвоивали себѣ весьма часто лица, не имѣвгаія на то никакого
права, и 3) что съ обращеніемъ военной службы въ ремесло
образовались постоянный арміи, и солдаты служили уже полныхъ
20 лѣтъ подъ знаиенами.
Число вспомогательвой пѣхоты зависѣло отъ обстоятельствъ.
Въ испанскомъ походѣ противъ легатовъ Помпея Цезарь при
пяти легіонахъ имѣлъ 6000 вспомогательной пѣхоты, т.-е. отъ
У* до 7з своей арміи; напротивъ того, въ Афривѣ, при началѣ
дѣйствій противъ Лабіена, при 30 вогортахъ линейной пѣхоты
состояло всего 150 лучниковъ. Вспомогательная пѣхота дѣлиЛАСЬ на когорты (cohortaes anxillariae, alariae).
w
2
ι) Саев. Bell. civ. I. 11, 17. III. 6, 11, 12.
ι) Dion. X L I , 55.
o
Римская конница никогда не отличалась особеннымъ достоинствомъ. Послѣ второй пунической войны Еатонъ предлагалъ
предупредить ея упадокъ учрежденіемъ 400 новыхъ мѣстъ для
всадниковъ, но его предложеніе разбилось о привилѳгіи знати,
воспротивившейся допущенію новыхъ гражданъ въ богатое уже
сословіе эквитовъ. Впослѣдствіи ѳквиты, предавшись торговлѣ
и занявъ судейскія должности, сдѣлались совершенно неспособ­
ными къ перенесению трудовъ военнаго времени, а по гордости
св^ей не хотѣли слуашть вмѣстѣ съ линейною пѣхотою, состояв­
шею изъ гражданъ вообще небогатыхъ. Въ продолжеиіи сицилійскрй войны (251), они отказались повиноваться консулу Β Γ Ά Β релію Боттѣ, приказывавшему имъ работать вмѣстѣ съ легіонерами около укрѣпленій лагеря. Объ эквитахъ, какъ о войскѣ,
упоминается въ послѣдній разъ при описаиіи испанскаго похода
(140) и опять,по случаю неповиновенія и даже открытой вражды
съ главнокомандующими Въ югуртинскую войну они составляли
небольшой отрядъ тѣлохранителей полководца. Въ позднѣйшее
время до самаго начала междуусобной войны даже названіе экцдтовъ исчезаетъ изъ военныхъ лѣтописей.
Цодъ конецъ республддЕ. большая ч а т штнппы nntfnpnwb
у подвластныхъ народовъ, л ш и д а д т е щ с ь . , ^ щ ш т м т т ъ *
Цезарь набиралъ свою конницу изъ галловъ и германцевъ. Въ
гельветскомъ походѣ онъ имѣлъ при 6 - м
ницы, т.-е. около \ /ь части противъ пѣхоты; въ испанскомъ
походѣ по 1000 лошадей на легіонъ, т.-е. отъ V* до * / · ; при
Фарсалѣ на 30,000 легіонеровъ только 1000 конницы, между
тѣмъ какъ Помпей на 45,000 легіонеровъ имѣлъ 7000 кон­
ницы. Отдѣльцо дѣйствовавшимъ отрядамъ Цезарь придавалъ
отъ 200 до 300 всадниковъ. Частями конницы командовали
обыкновенно туземцы, но всею конницею непремѣнио римскій на­
чальника Изъ 10 турмъ составлялся конный полкъ. По окончаніи каждаго похода, когда легіоны занимали зимніе лагери,
конница обыкновенно распускалась до открытія новаго похода
весною. Изъ нѣкоторыхъ мѣстъ комментаріевъ можно предпола1
12
гать, что въ арміи Цезаря находилось еще нѣсколько турц
римской конницы, но онъ не придавалъ ей особаго значеніяонъ только упоминаетъ объ употребленіи эквитовъ для порученіі
по администрации, по сбору податей, заготовленію фуража, про-*
довольствія и т. п., и даже отобралъ отъ нихъ верховыхъ ло­
шадей. При Фарсалѣ эквиты явились опять какъ войско. Они
составляли большую часть конницы Поипея и малодушіемъ своимъ
сдѣлались причиною его пораженія.
Прежнее раздѣленіѳ легіона на четыре рода пѣхоты требо­
вало личнаго развитія и твердаго обученія каждаго воина. При
цаборѣ армій посредствомъ вербовки выполненіе этихъ условій
сдѣлалось затруднительнымъ и почти невозможнымъ, а потому
надо было отказаться отъ дѣйствія въ бою малыми частями и
> строй по манипуламъ замѣнить болѣе плотнымъ строемъ по когортамъ. Эту реформу сдѣлалъ Марій, весьма хорошо понимавшій техническое значеніе и послѣдствія новаго порядка набора.
Оно отмѣнилъ длинныя копья тріяріевъ и всю нѣхоту одинаково
Ъооружилъ тяжелыми копьями (pilum). Велиты были уничтожены,
но за то линейная пѣхота была обучена такимъ образомъ, что
Morjß въ случаѣ надобности замѣнить легкую. Союзнические легіоны уже со времени второй пунической войны не имѣли ни
тріяріевъ, ни велитовъ. Словомъ, вся линейная пѣхота консуль­
ской арміи сдѣлалась однороднымъ войсвомъ и древнія названія:
гастатовъ, принциповъ, тріяріевъ и велитовъ, мало-по-малу
исчезли. Марій старался по возможности усовершенствовать ее,
а сподвижникъ его въ югуртинской" войнѣ, Публій Рутилій Руфъ,
составилъ новый уставъ для обученія вонновъ эволюціямъ и
дѣйствію оружіемъ, особенно же мечами, до праврламъ появив­
шихся тогда гладіаторсвихъ школь. Цезарь, не довольствуясь
этими школами, поручалъ обученіе своихъ новобранцевъ людямъ
опнтнымъ, ветеранамъ и сенаторамъ. Не рѣдко и самъ онъ училъ
войско по нѣскольку дней сряду
х
О Suet. 26.
Его легіонеры имѣли только по одному тяжелому копью (ріішп) и
ъ походѣ не носили палисадинъ для лагеря, а уже по прибытіи
на мѣсто вырубали ихъ изъ ближайшихъ лѣсовъ.
Легкая пѣхота состояла главнѣйше изъ лучнивовъ, пращниковъ, и т. п. вспомогательныхъ войскъ, но въ ея составь вхо­
дила и римская пѣхота, имѣвшая одинаковое вооруженіе съ ли­
нейною и отличавшаяся отъ нея только иенѣе тяжѳлымъ предохранительнымъ снаряженіемъ (levis armatura). Въ случаѣ на­
добности она и для боя строилась въ когорты.
Строй по когортамъ употреблялся въ нѣкоторыхъ случаяхъ
и до Марія. Консулы Фурій и Марцеллъ въ войнахъ, первый
противъ галловъ, а второй противъ карѳагенянъ, строили ко­
горты такимъ образомъ, что въ каждой изъ нщъ четыре перед­
ня шеренги состояли изъ гастатовъ, четыре среднія—изъ прин­
циповъ и двѣ заднія—изъ тріяріевъ, отчего образовалась фа­
ланга, раздѣленная па десять частей. Регулъ при Тунисѣ, Сципіонъ при Иллингѣ и Замѣ и Павлъ Эмилій при Пиднѣ распо­
лагали манипулы каждой когорты плотно одна за другою, въ
глубокую колонну.—Со времени Марія построение по манипуламъ
'совершенно прекратилось. Легіоны стали дѣлиться на десять когортъ, когорта составила тактическую и административную еди­
ницу, всѣ эволюціи и самый бой производились по когортамъ
и, иаконецъ, сила арміи опредѣлялась числомъ когортъ. Когорта
раздѣлялась на шесть центурій. По старинному обычаю, двѣ цен­
турии назывались еще долго манипулою.
Въ боевомъ порядкѣ легіона всякая' когорта состояла изъ
трехъ прежнихъ манипулъ, расположенныхъ фронтоиъ, одна возлѣ
другой, съ глубиною строя въ десять шеренгъ; опытвѣйшіѳ воины
становились не въ заднихъ, какъ прежде, а въ переднихъ шеренгахъ. Когорты располагались въ шахматномъ порядкѣ, въ
двѣ или въ три линіи; въ послѣднемъ случаѣ въ первой линіи
располагали 4, а въ двухъ остальныхъ по 3 когорты. Третья
линія составляла боевой резервъ. Цезарь располагалъ лучшія
войска въ первой линіи и притомъ отборный части по
в
1
12*
флангамъ, а іенѣе опытныя въ центрѣ. Онъ признавалъ успѣхъ перваго удара весьма важнымъ въ битвахъ съ гал­
лами.
Протяжение фронта цезаревыхъ когортъ не превосходило
60-ти шаговъ, глубина строя имѣла 20-ть шаговъ, фронтъ
лсгіона,» построенная въ три лмніи, около 420 шаговъ ) а
разстояніе между линіями около 100 шаговъ.
Въ войскахъ Цезаря предзнаменниками (antesignani) на­
зывались уже не двѣ первый линіи боевого порядка, а особый,
отборный отрядъ, имѣвшій большею частью силу одной когорты.
Для этой цѣли, онъ отдѣлялъ отъ каждой когорты ЗО-ть лучшихъ воиновъ, что и составляло 300 челов. на каждый легіонъ. Когорта предзнаменниковъ числилась при первой когортѣ,
которая поэтому становилась вдвое сильнѣе прочихъ. Во вреия
похода она слѣдовала безъ поклажи, въ полной готовности къ
бою, въ аваигардѣ, въ аріергардѣ или въ боковомъ отрядѣ, а въ
сраженіи или оставалась въ составѣ своихъ когортъ по частямъ, или
^употреблялась въ совокупности, отдѣльио, для поддержанія конницы
и подкрѣпленія важнѣйшихъ пунктовъ боевого порядка.
Легкая пѣхота, состоявшая изъ лучииковъ, пращпиковъ и
особаію римскаго войска, размещалась или въ интервалахъ между
когортами первой линіи, или предъ ея фронтомъ, или на одномъ
изъ фланговъ, для дѣйствія во флавтъ тѣхъ непріятельскихъ
войскъ, которыя будутъ двинуты для обхода оконечности бо­
евой линіи. При рѣшительномъ настунленіи легкая пѣхота упо­
треблялась весьма рѣдко.
Въ боевомъ порядкѣ арміи римскіе легіоны располагались
по прежнему въ центрѣ, итальянскіе по обѣимъ ихъ сторонамъ,
а конница по флангамъ или въ резервѣ.
Турмы конницы строились по 8-ми лошадей во фронтѣ и
по 4 въ глубину. Двѣнадцать турмъ составляли полкъ въ 400
х
J
) Гёлеръ
(Göler) принимаетъ
длину
фронта когорты
гіона, построенная въ три линіи, въ 700 шаговъ.
'
9
въ 96 шаговъ, а ле-
лошадей. Три турмы, расположенный въодну линію, безъ интерваловъ, образовали отдѣленіѳ изъ 100 лошадей, фронтъ котораго равнялся фронту пѣхотной когорты. Полвъ могъ быть
расположенъ и въ двѣ линіи, каждая въ 200 лошадей.
При болѣе значительный массахъ конницы она строилась
въ поАковыя колонны по три турмы во фронтѣ и по четыре
въ глубину. Послѣ успѣшной аттаки заднія туриы выска­
кивали впередъ, и преслѣдованіе онровинутаго непріятеля про­
изводилось развернутымъ фронтомъ цѣлаго полка. Для боя
значительная часть конницы оставлялась всегда въ рѳзервѣ.
% Совокупное дѣйствіе пѣхоты съ конницею никогда не дости­
гало у риилянъ до того, чтобы одинъ р о т войска поддерживалъ и выручалъ другой, какъ это введено въ новѣйшихъ арміяхъ. У римлянъ каждый изъ нихъ дѣйствовалъ почти отдѣльно, а
потому недостатки, свойственные конницѣ, какъ-то: неспособность
ея въ оборонѣ, быстрое разстройство отъ всякой случайности,
заиѣшательство послѣ удара и т. п., обнаруживались весьма
])ѣзво. Чтобы пособить этоиу хотя отчасти, придавали конницѣ такую легкую пѣхоту, которая могла слѣдовать за нею )
и по своему вооружению сражаться съ неприятельскою конницею
или остановить ее, когда она, опрокииувъ риискую, начинала
ее'Преслѣдовать. Цезарь употрѳблялъ для совокупного дѣйствія
съ конницею легкую германскую пѣхоту и свою когорту предзнаменниковъ. Вообще малыя пѣхотныя части, напримѣръ мани­
пулы, становились въ интервалахъ конницы и виѣстѣ съ нею
аттавовали непріятельскую конницу или же, слѣдуя за своею, вры­
вались въ ряды непріятѳльской и особенно вредили ей, убивая
лошадей. Въ наше время довольно трудно понять подобное совмѣстное дѣйствіе двухъ родовъ войскъ, совершенно различныхъ
по своииъ тавтическимъ свойствамъ, но положительным свидѣтѳльства римскихъ историвовъ не оставляютъ никакого соинѣнія въ
дѣйствительности этого факта.
1
^ О н а садилась на лошадей за спиною всадниковъ.
Въ нумантійскую войну Сципіонъ Эмиліанъ, начальствуя надъ
арміѳю, набранною поспѣпшо, принужденъ былъ для собственной
безопасности окружить себя особою конною стражею изъ 500
охотниковъ, которую называлъ когортою друзей или—отъ
службы ея въ главной квартирѣ (praetorium)—преторіанскою
когортою. Цезарь употреблялъ для этой цѣли небольшой от­
рядъ германской конницы и римскихъ ветерановъ (evocati).
Послѣдніе были также инструкторами когортъ и учителями фехтованья въ зимнихъ лагеряхъ. Они- имѣли большое вліяніе на
духъ войскъ.
Наконецъ, при главной квартирѣ Цезаря находилось всегда
нѣкотороѳ число богатой римской молодежи, служившей по соб­
ственной охотѣ, въ родѣ ординарцевъ (contubernales, comites
praetorii).
Строй по когортамъ былъ неоднократно сравниваемъ съ строемъ по манипуламъ, и почти всегда преимущество отдавалось
безусловно первому. По нашему мнѣнію, всякій. боевой строй
имѣетъ два существенно различный между собою значенія, а
потому и оцѣика его должна быть двоякая. Причина этой двусторонности заключается въ томъ, что самое военное искусство
основывается на началахъ двоякаго рода: 1) нсизмѣнныхъ,
независящихъ отъ эпохи и составляющихъ высшую вѣтвь воен­
ныхъ соображений, и 2) техническихъ, измѣняющихся соотвѣтственно съ обстоятельствами извѣстнаго времени. Оба рода на­
чалъ весьма важны. Первым изъ нихъ безспорно и выше и
важнѣе вторыхъ, но великіе и полезные ихъ результаты обна­
руживаются большею частью не вдругъ и даже не скоро, а
yajr по прошествіи продолжительная періода времени, для
чего нужны со стороны правительства рѣшимость, терпѣніе, не
рѣдко жертвы и перенесете временныхъ неудачъ. Па основаніи
одного изъ подобныхъ началъ древній Римъ замѣнидъ глубокій
строй фаланги строемъ по манипуламъ, и окончательнымъ слѣдствіемъ этой разумной рѣшимости было его полное торжество
надъ всѣми народами древняго историческая міра. Въ отноше-
ніи къ этимъ-то началамъ, переходъ отъ превосходной римской так­
тической системы, основанной на одиночномъ развитіи и на участіи
каждаго воина въ бою, къ дѣйствію посредствомъ массъ, при которомъ можно довольствоваться менынимъ развитіемъ каждой лич­
ности,—переходъ отъ строя по манипуламъ къ строю по когор­
тамъ былъ рѣшительнымъ шагомъ назадъ. Окончательнымъ результатомъ этой реформы былъ совершенный упадокъ военнаго
искусства при ииператорахъ.
; Второй родъ началъ, которыя мы назвали техническими, важенъ тѣмъ, что, съ принятіемъ одного изъ нихъ, полезные ре­
зультаты тотчасъ же обнаруживаются, существовавшія неудобства
отстраняются довольно скоро и видимое преимущество новаго по­
рядка возвышаѳтъ нравственную силу BoflcWf Постоянное наблю­
дете за характеромъ современнаго военнаго искусства и посте­
пенно! совершенствованіе его рядомъ тѳхническихъ рѳформъ можетъ, въ нѣвоторыхъ случаяхъ, не только замѣнить, но даже
превзойти пользу реформы, основанной на высшнхъ военныхъ началахъ, потому что пока созрѣютъ плоды послѣднихъ, война съ
на^одомъ, имѣющимъ армію, технически усовершенствованную, можетъ привести въ пагубнымъ послѣдствіямъ; словомъ, въ военноиъ
исвусствѣ между упомянутыми двумя родами началъ сущѳствуетъ
почти такое же соотношение, вавъ въ медицинѣ между двумя
способами леченія: радивальнымъ и симптоматичесвимъ *). Съ этой
1
*) Въ двадцатыхъ годахъ текущаго столѣтіл, султанъ «Махмудъ рѣшлісл пре­
образовать свою армію, состоявшую изъ иррегулярныхъ войскъ. Начатая ихъ р е ­
форма была основана именно на высшнхъ и неизмѣпннхъ началахъ военнаго ис­
кусства, но прежде, чѣмъ она могла привиться къ войскамъ, война 1828—1629 г.
нанесла Турціи рѣідительныя ударь. Можно полагать, что еслибъ султанъ
ничился
одною
техническою
реформою
прежняго
огра­
порядка, т.-е. постепеннымъ
исправленіемъ недостатковъ иррегулярнаго войска съ
сохраненіемъ
которымъ оно отличалось издревле, то такое преобразованіе
того духа,
оказалось бы болѣе
полезнымъ. Преобразование нашей арміи Петромъ Велисимъ было тоже радикаль­
ное и въ немъ надо искать обълсненія
леніе Карла XII
нарвсьаго
разгрома. Къ счастію, озлоб-
противъ Августа II отвлекло потомъ шведсхую
отъ границъ Россіи и ііетръ имѣлъ время постепенно довершить
существенную реформу.
армію
надолго
начатую
имъ
точки зрѣшя введете строя по когортамъ было несомнѣнно полезно. Оно уменьшило число дробныхъ частей, облегчило админи­
стративное управленіѳ и командованіе легіономъ, и самый строй
отъ потерь въ военное время не нарушался въ такой степени
какъ при неболыпихъ манипулахъ. Въ тактическомъ отношейя
уменьшилось число флантовъ,—слабѣйшихъ пунктовъ боевого по­
рядка; замѣшательство при неуспѣхѣ нападенія или обороны сде­
лалось менѣе возможнымъ, а прииѣненіе расположена идѣйствія
войскъ къ мѣстности могло быть достигнуто и при меньіпемъ,
въ сравнѳніи съ прежними условіями, вниманіи и искусствѣ. Безъ
противоположности началъ того и другого строя, разница ^ежду
величиною манипулы и когорты не имѣла бы никакого значенія
и замѣна первой послѣднею была бы безусловно полезное ре­
формою.
Легіоны Цезаря строились всегда въ три линіи, въ шахматномъ порядкѣ, съ интервалами, равными фронту когорты. Этотъ
боевой порядокъ былъ особенно удобенъ для производства рѣшительной аттаки, составлявшей такъ-сказать нормальное римское
наступлеиіе. Всякая когорта, послѣ выпущенные пошереножно копій, бросалась въ аттаку съ мечомъ въ рукѣ (impetus gladiorum).
Наступлѳніе первой линім поддерживалось второю и, въ случаѣ
надобности, рѣшалось резервомъ, состоявшимъ изъ войскъ третьей
линіи, отборной когорты предзнаменниковъ, вспомогательной пѣхоты и всей конницы. При оборонѣ противъ конницы или про­
тивъ слишкомъ многочисленной и регулярной пѣхоты, когорта
строила полное, а нѣсколько когортъ—пустое каре.
Нормальная сила легіона во время Марія простиралась до
6,^00 человѣкъ. О силѣ легіоновъ Цезаря мы ииѣемъ весьма немногія указанія. Нормальную ихъ численность Гёлеръ (Göler)
принимаетъ въ 480 человѣкъ. Дѣйствительная же сила легіона
бывала весьма различна. При движѳніи съ двумя легіонами и
частью конницы на помощь Цицерону (брату Марка Туллія) Це­
зарь имѣлъ 7000 челов. По окончаніи 5-го похода въ Галліи,
легіоны имѣли среднимъ числомъ по 3,500 ^елов.; при Фарсалѣ
1
дегіоны Цезаря имѣли по 2,750, а Помпеевскіе по 4,000 челоЗѢЕЪ въ строю.
При небольшомъ уменыпеніи силы легіоновъ отъ потерь во
время кампаніи, Цезарь, вмѣсто комплектования ихъ, предпочи­
тать образовать новые легіоны изъ высылаемыхъ къ нему новобранцевъ (supplementпш). Эти новые лѳгіоны оиъ не тотчасъ
употреблялъ въ полѣ, а заставлялъ ихъ долгое время нести службу
въ лагеряхъ, гдѣ они постоянно обучались и пріобрѣтали нужный
опыіъ.
Со времени кароагенскихъ войнъ началось, и потомъ уже по­
стоянно возрастало вмѣшательство народныхъ собраній въ лич­
ные и вещественные вопросы изъ круга военнаго. Не доволь­
ствуясь правомъ назначенія 16-ти военныхъ ^ б у н о в ъ для набираемыхъ ежегодно четырехъ легіоновъ, народное собраніе стало
назначать отъ себя всѣхъ 24-хъ. Чтобы прекратить возникшія
оттого злоупотребленія и затруднить молодымъ, совершенно не­
опыт нымъ людямъ полученіѳ военнаго трибунства, составлявшаго
въ старину истинную опору римской арміи, назначенъ былъ срокъ
службы для достижения этого званія, но этимъ зло не пресѣклось. Самою рѣзкою критикою новаго учреждения были его послѣдствія, заставлявшія во время опасныхъ войнъ отмѣиять этотъ
демократически законъ и снова предоставлять полководцамъ на­
значение военныхъ трибуновъ. Отъ того же вмѣшательства граж­
данъ происходили: выборы предводителей оппозиціи въ главно­
командующие, раздѣленіе власти надъ войсками между непопулярнымъ полководцемъ и его популяриымъ помощникомъ, составлявшвмъ ему въ арміи такую же оппозицію, какъ и въ Римѣ
(209); обвиненія народныхъ трибуновъ противъ Марцелла, заста­
вившая его прибыть изъ арміи на форумъ, для оправданія себя
предъ народомъ, и наконецъ попытки гражданъ, и даже войскъ,
лишить Павла Эмилія чести заслуженная тріумфа, который въ
то время назначался уже всякому завоевателю трехъ лигурійскихъ
селеній.
#
Въ старинное римское время полководецъ одного
года счи-
•
таль себѣ за честь служить въ слѣдующемъ году простымъ три
буножъ подъ начальствомъ своего преемника; впослѣдствіи жо
когда консуларъ Катонъ, на другой день послѣ тріумфа, отиравнлся служить военнымъ трибуномъ (194—191) подъ началь­
ствомъ Тивѳрія Сѳмпронія Лонга и Манія Глабріона, то это было
уже сочтено деионстраціею противъ общества. Прежде благодар­
ность народа удовлетворяла. римскаго полководца разъ навсегда
потомъ всякая заслуга требовала новаго отличія. По примѣру
Сципіона, назвавшаго себя Африканскимъ, а своего родного брата
Азіатсвимъ и двоюроднаго Испансвимъ, всявій сталъ прилагать къ
своему имени какое-либо громкое прозваніе изъ современной географіи. Статуи и памятники, воздвигаемые весьма часто на счетъ
того, въ честь кому они ставились, размножились до того, что
отсутствие ихъ стали, въ насмѣшву, считать отличіѳмъ. Тщѳславіе
и высовомѣріе военныхъ людей увеличивались въ такой же бы­
строй прогрессіи, съ какою упадало въ обществѣ прежнее ува­
жение къ военному званію и желаніе служить подъ римскими зна­
менами. Въ старину гражданннъ гордился правомъ служить въ
легіонахъ, а легіонеръ званіемъ гражданина, но съ той поры, какъ
военная служба обратилась въ ремесло низшаго класса, въ римскомъ обществѣ явились двѣ почти враждебный партіи, граждан­
ская и военная, началась глухая борьба, взаииное недовѣріе,
жалкое соперничество о первенствѣ, колкости и насмѣшки. Самъ
Цицеронъ не былъ чуждъ этой мелочной страсти, чему доказательствоиъ можетъ служить хвастливый отзывъ его о самомъ себѣ:
«Cedant arma togae, concedat laurea linguae* *)·
Что же касается* войска, то, благодаря силѣ древнихъ рим­
скихъ преданій и закон о въ, оно, несмотря на всеобщее развращеніе нравовъ, долго еще отличалось устройствомъ и геройсвимъ
мужествомъ,—примѣръ единственный, какъ заиѣчаетъ Монтескье,
*) 'Пусть орухіе уступить первенство тогѣ (гражданскаго
(славы военной) трофеяиъ краснорѣчіл.
сановника), лавръ
я который не повторился ни въ одномъ народѣ, кромѣ римлянъ.
go благородный чувства любви къ родинѣ и стремления къ славѣ
были уже чужды этому войску, освирѣпѣвшему въ безпрерывныхъ
войнахъ и исполненному страсти къ добычѣ. Какъ много постра­
дала нравственная сила армій при этомъ переходѣ военнаго дѣла
въ промыселъ хищниковъ и грабителей, это видно уже въ походѣ противъ Персея. Послѣ того, во время незначительной истрійской войны (178), пустой слухъ объ одной неудачной стычкѣ
обратилъ въ бѣгство римское войско и флотъ, ваѣдствіе чего
Катонъ строго укорялъ своихъ сослуживцевъ въ трусости. Въ
одну изъ зимнихъ экспедицій югуртинской войны, римскія войска,
недостаточно обученный, распущенный, вышедщія изъ дисциплины,
дали себя аттаковать врасплохъ, ночью, и побѣжали, а командовавшій ими пропреторъ Авлъ (Aulus) заключилъ постыдный
миръ, по условіямъ котораго, продиктованнымъ Югуртою, вся
Н у р д і я была очищена римлянами въ теченіи десяти дней^ )1
Со времени Марк составъ армій и начавшаяся мѳждуусобія содѣйствовали распространенно въ войскахъ политической пропа­
ганды, ослабившей строгіе законы военной подчиненности. При
осадѣ Помпеи нижніе чины корпуса Суллы убили каменьями сво­
его начальника, консулара Постумія Альбина, и вмѣсто строгаго
за то наказанія Сулла ограничился требованіемъ, чтобы они
отличною храбростью противъ нѳпріятеля загладили свое престу­
пление. Вскорѣ затѣмъ, предъ глазами самого Суллы (и отчасти
по его коварному наущенію), легіонеры растерзали нрибывшяхъ
изъ Рима двухъ народныхъ трибуновъ, неприкосновенность кото­
рыхъ ограждалась народною клятвою и законами. Въ продолже­
нии войны на Востокѣ Сулла ослабилъ дисциплину, пріучилъ легіонеровъ къ грабежу и неизвѣстной имъ до того времени роско­
ши ) и расточительности, а по возвращеніи въ Италію подарилъ
имъ земли, насильно отнятыя у гражданъ. Съ той поры воины
2
ι) Sallust. Jugur. 42.
*) Sallust. Catil. X I .
стали посягать на собственность мирныхъ гражданъ, в уже мало
заботились о томъ, для чего йхъ употребляли, для славы лі
Рииа, или для его порабощенія. Они съ одинаковымъ ожесточеніемъ грабили и умерщвляли враговъ и соотечественнивовъ, а въ
случаѣ неудовлетворенія ихъ корыстолюбія возставали противъ
полководца или правительства. Послѣ нобѣды Лукулла надъ Митрндатомъ и его зятемъ при Тигранокѳртѣ, римскія войска воз­
мутились, отчего всѣ плоды побѣды были утрачены. Митридатъ
возстановилъ свою власть и прииудилъ Лукулла отступить безъ
боя (67).
Впрочемъ, всѣ эти прискорбный явленія должно приписать
не столько винѣ войскъ, сколько слабости или честолюбію ихъ
полководцевъ, которые, употребляя ввѣренныя имъ арміи для
личнаго своего возвышенія или обогащенія, тѣмъ самымъ были
вынуждены потворствовать ихъ своеволію. Удержать армію въ
порядвѣ зависѣло еще отъ полководца, даже въ послѣднее время
республики, потому что въ легіонахъ сохранялись традиционные
обычаи военнаго быта, точная исполнительность служебныхъ обрядовъ, обыкновеніе занимать войска работами и вся строгость древ­
ней римской дисциплины. Полвоводецъ принужденъ былъ смотрѣть
иногда сквозь пальцы на притѣсненіе жителей войсками и даже
на грабежъ и убійство, но всякое собственно военное престунленіе, какъ-то: побѣгъ, трусость, строптивость, неповиновеніѳ и
даже лѣность наказывались еще по всей строгости старияныхъ
военныхъ завоновъ.
Что до Цезаря, то онъ съ молодыхъ лѣтъ отличался особеннымъ зианіеиъ людей и исвусствомъ дѣйствовать на массы.
Эта черта свойственна всѣиъ передовымъ политичесвимъ лично­
стям^ но въ немъ она обозначилась въ полномъ блесвѣ. Будучи
еще юношею и въ плѣну у корсаровъ, онъ тотчасъ подчинилъ
ихъ своей власти. Привыкнувъ потомъ, въ продолженіи многихъ
лѣтъ, волновать и смирять на форуиѣ буйныя сборища римскаго
плебса, онъ и съ полученіемъ арміи никогда не встрѣчалъ затрудненія въ управленіи ею. Вглядываясь ^лижѳ въ характеръ
этого управления, мы видимъ въ ненъ тѣже самня главныя пачала, которыми руководствовались великіе полководцы веѣхъ вре*енъ, а именно: Цезарь умѣлъ обращаться съ войсками, пода­
вать имъ собою примѣръ, любилъ ихъ и возвышалъ въ нихъ
сознаніе собственная достоинства.
Уважая законы своего отечества, онъ смотрѣлъ на легіонеровъ какъ на младшихъ, но равноправные съ нимъ гражданъ,
и,^не только по силѣвласти, ной по убѣжденію, требовалъ отъ
нихъ самаго точнаго исполнения правилъ римской дисциплины,
особенно въ продолженіи военныхъ дѣйствій. Въ основаніи его
характера, кроткаго и великодушная, лежала желѣзная воля, но
воля разумная, сопровождавшаяся всегда обдуіпыми требованіями, справедливостью, внимательностью къ заслугамъ, заботли­
востью о нуждахъ войскъ и стараніемъ сберегать физическія ихъ
силы. Онъ рѣдко прибѣгалъ къ мѣрамъ строгости, прощалъ или
извинялъ многое, но всегда каралъ за побѣги и малѣйшее даже
неповиновеніе *). Легіоиѳры не смѣли не только разузнавать, но
даже и думатьо томъ, куда и зачѣмъ начальникъ ихъ ведетъ ) .
2
Онъ раздѣлялъ съ войсками всѣ труды и невзгоды кампаніи,
въ сраженіяхъ водилъ ихъ лично въ аттаку, въ опасности отли­
чался геройскою неустрашимостью и непоколебимымъ спокойствіемъ
духа. Суровые римскіѳ ветераны, знавшіе прежній, изнѣжениый
образъ его жизни, смотрѣли съ удивленіемъ, исполнепнымъ во­
сторга, па своего вождя, потомка боговъ и древиихъ царей, и,
покоряясь его геиію, приносили ему въ дань драгоцѣннѣйшія чув­
ства души простоя воина, неограниченную довѣренность и не­
ограниченную преданность. Они любили его.
Цедарь съ своей стороны тоже любилъ войска, онъ называлъ
ихъ обыкновенно товарищами ) (commilitones), зналъ по имени
3
*) Suet. 67.
) Vehementer eos incusavit: primum, quod aut quam in partem, aut quo consilio ducerentur, sibi quaerendum aut cogitandumputarent. Bell. Gall. I, II.
) Но ыынѣшнпмъ поыятіямъ, это слово значить много. П ё н н д ъ справедливо
а
3
всѣхъ центуріоновъ и большую часть легіонеровъ, награждалъ
ихъ необыкновенно щедро, дарилъ богатое оружіе, поощрялъ
отличалъ и—что всего важнѣе—постоянно заботился о нихъ. Въ
его отсутствие, какъ бы далеко онъ ни былъ, они при каждой
'угрожавшей имъ опасности были твердо увѣрены, что онъ явится
вдругъ и выручить ихъ. Они знали, что онъ пожертвуетъ всѣмъ
для спасенія самаго незначительнаго отряда. Когда эбуроны, истребивъ легіонъ Титурія Сабина, осадили Цицерона, Цезарь, собравъ поспѣшно 7000 челов. пѣхоты и 400 лошадей, пробился
съ ними чрезъ 60,000 галловъ, выручилъ Цицерона и всворѣ
потомъ истребилъ почти все племя эбуроновъ *).
Легіонѳры называли его или импѳраторомъ, или по древнему обы­
чаю говорили ему ты. Отношенія ихъ къ любимому вождю были до
того фамильярны, что легіоны, слѣдовавшіе за его побѣдною колес­
ницею во время галльскаго тріумфа, распѣвали сочннѳнныя иминаснѣшливые, довольно щекотливые для него стихи ). Въ безцеремонномъ римсвомъ обществѣ подобное явленіе не было рѣдвостью;
въ новѣйшеѳ время оно бы служило довазательствомъ крайняго
разстройства арміи, но нѣкоторая степень фамильярности допу­
скалась всегда и въ европѳйскихъ войскахъ. Вообще, чѣмъ строже
въ войскахъ дисциплина, чѣмъ болѣе развить въ нихъ воинствен­
ный духъ и харавтѳръ какъ-бы семейныхъ отношеній между
старшими и младшими, тѣмъ болѣе возможна фамильярность ме­
жду главнокомандующими и солдатомъ. Впрочемъ, она дается однимъ только веливимъ полководцамъ. Старый Фрицъ, малень­
кий капралъ, Суворовъ и другіе наслышались иногаго отъ сво­
ихъ войскъ. Въ этомъ сцыслѣ надо понимать и фамильярность
легіонеровъ Цезаря.
2
%
^говорить, что прнвѣтствіе „то в а р и щъ" есть величавшая честь, которую старшіи
можетъ оказать младшему.
*) Узнавъ о судьбѣ
Титурія, Дезарь по древнему обычаю отпустилъ бороду
и поклялся не прежде сбрить ее, какъ по истребленіи эбуроновъ. Suet. 67.
2
) Urbaiii servate uxores... etc. или: „Gallias Caesar eubegit, Nicomedee... etc.
Переводъ этихъ стиховъ не годится для печати.
9
Наконецъ, чисто воинственная личность всего скорѣе дѣйствуетъ на массу, а истинный геній всегда распространяешь вокругъ себя начала нравственная преуспѣянія. Цезарь возвысилъ
до героизма воинственный духъ участниковъ славы своихъ побѣдъ, вселилъ въ нихъ благородную гордость и уважѳніе ЕЪ соб­
ственному достоинству, и довелъ до такого восторженная настрое­
ния, что они считали величайшимъ изъ земныхъ преимуществу —
службу въ его арміи. При открытіи междуусобной войны, легіоны
предложили ему готовность служить подъ ег<^ начальствомъ безъ
жалованья и даже безъ продовольствія. Богатое взялись кормить
и содержать бѣдныхъ до окончанія похода. Въ лагерѣ при Диррахіумѣ они терпѣливо довольствовались такою дурною пищею,
что Помпей, увидѣвъ ломоть ихъ хлѣба, запретилъ показывать
его своимъ войскамъ, опасаясь, чтобы это не поколебало ихъ духа,
и сказалъ при этомъ случаѣ: „что онъ имѣетъ 'дротивъ с е б я ^
людей, а хищныхъ звѣрей" ).
^
\j
Легіонеры Цезаря никогда не сомнѣвались въ побѣдѣ. Предъ "tyb
началомъ сраженія при Фарсалѣ онъ спросилъ у Крастина, чѣмъ
оно, по его мнѣнію, окончится? „Славною побѣдою!—отвѣчалъ
старый центуріонъ,—мы разОбьемъ Помпея и ты меня похвалишь
сегодня, живого или мертвая". При Диррахіумѣ его войска со­
вершили необыкновенные подвиги; между прочимъ, одна когорта.
6-го легіона, расположенная въ небольшомъ укрѣпленіи, защища­
лась въ продолжеиіи иѣсколькихъ часовъ противъ четырѳхъ
римскихъ легіоновъ Помпея, пока легатъ Цезаря, Публій
Сулла, не подошелъ* къ ней на помощь съ двумя легіонами. Про­
тивъ этой ярсти храбрыхъ, иепріятель произвелъ безъ успѣха
нѣсколько аттакъ и, кромѣ брошенныхъ имъ копій, выпустилъ
30,000 стрѣлъ. Всѣ легіонеры были изранены; центуріонъ Кассій Сцева, покрытый ранами, съ вышиблѳннымъ глазомъ, прикры­
ваясь щитомъ, 230 разъ пробитымъ насквозь, остался на своемъ
посту у воротъ до окончанія боя ) . Цезарь, однако, претерl
2
») Saet. 68.
) Suet. 66. Caes. Bell. civ. III.
2
пѣлъ здѣсь неудачу и долженъ былъ отступить отъ Диррахіу*
Ветераны его, считавшіе съ давняго времени какъ-бы обязан­
ностью всегда одерживать побѣду, крайне огорчились этимъ отступленіемъ и, съ трогательнымъ нростодушіемъ обвинивъ себя
въ неисполненіи долга, настоятельно просили Цезаря о строгомъ ихъ наказаніи. Такіе факты говорятъ сами за себя.
а
Въ продолженіи междуусобной войны къ нему неоднократно
переходили войска противной партін, но его легіонеры, попав­
шись въ плѣнъ, предпочитали лишить себя жизни, нежели слу­
жить противъ обожаемаго вождя. Въ Афривѣ Сципіонъ, приказавъ истребить экипажъ одного корабля, хотѣлъ пощадить легіонера Гранія, но тотъ съ гордостью отозвался: „что воины
Цезаря привыкли дарить жизнь побѣжденныиъ, а не получать
пощаду", и перерѣзалъ себѣ горло. Горсть легіонеровъ Титурія
Сабина, видя невозможность дальнейшей защиты лагеря, осажденнаго галлами, условилась между собою умертвить другъ друга—и
непріятель не взялъ ни одного плѣннаго.
Надо замѣтить, что въ войскахъ Цезаря было много спасенныхъ имъ отъ смерти въ римсвомъ анфитеатрѣ, Еогда рим­
ская публика домогалась смерти храбраго гладіатора, то люди
Цезаря схватывали несчастнаго бойца и уводили съ арены. Уди­
вительно ли, что бѣдняви, которыиъ онъ подарилъ жизнь, охотно
жертвовали ею за него?
\/
Во всю войну въ Гаддіи, въ войскахъ Цезаря не было ни
.одного случая неповиновенія цѣлаго легіона, но когда онъ самъ
подалъ примѣръ неновиновенія правительству и посягнулъ на сво­
боду своего отечества, то дисциплина ослабѣла, и въ его арміи
произошло нѣсколько мятежей. Въ подобныхъ случаяхъ онъ всегда
являлся лично предъ мятежниками для суда и расправы. При
Шаценціи, прѳдъ самымъ походомъ противъ Помпея, онъ при­
судить въ позорному исключенію изъ арміи взбунтовавшейся 9-й
легіонъ, и только послѣ многократныхъ изъявленій покорности и
послѣ строгаго наказавія виновныхъ помиловалъ остальныхъ.
Послѣ Фарсала, когда его ветераны, изнуренные продолжительными
трудами, не нолучивъ обѣщанной награды, взбунтовались и пошли
на Римъ. Цезарь смѣло отправился къ ниіъ. Ему довольно было
назвать ихъ гражданами (qnirites), а не товарищами (comrailitones), чтобы привести ихъ тотчасъ къ раскаянію. Они отказа­
лись отъ отставки, отъ слѣдовавшихъ ииъ денегъ, отъ всякаго
отличія и просили децимаціи, лишь бы только тѣ, которыхъ
пощадить мечъ страшнаго наказания, получили прощѳніе любимаго вождя и могли еще разъ совершить походъ подъ его начаАьствомъ. Непрощенный имъ 10-й легіонъ съ отчаяніемъ въ
дулѣ послѣдовалъ безъ привазанія за прочими, почти насильно
сѣлъ на суда для переправы въ Африку и тамъ, накопецъ, получилъ помилование. Цезарь употреблялъ его въ продолженіи
этой вампаніи въ опаснѣйшихъ случаяхъ, предоставляя бунтовщикамъ истреблять своихъ враговъ и врагамъ истреблять непокорныхъ воиновъ.
Военные начальники, понимавшіе лучше простыхъ воиновъ
распоряженія Цезаря, чтили высокій его геній и подъ его пачальствомъ считали себя непобѣднмыми. Цезарь зналъ, что онъ
«ожетъ отъ нихъ требовать всякэто подвига и всякой жертвы.
Въ африванскомъ походѣ, когда арміи угрожалъ голодъ, онъ
призвалъ претора Саллюстія (историка) и, поручая ему овладѣть
неприятельскими запасами продовольствия на островѣ Церцинсвоиъ,
сказалъ: „я не хочу знать, возможно ли то, чего я отъ тебя
требую, или нѣтъ, но ты долженъ это исполнить безотлагатель­
но . Порученіѳ было дѣйствительно опасное, но Саллюстій его
исполнилъ.
Всякая продолжительная война разстроиваетъ болѣе или менѣе норядокъ и дисциплину въ войскахъ. Римскіе полководцы
умѣли избѣгать этого разстройства, размѣщая войска зимою
не у обывателей, а въ зимнихъ укрѣпленннхъ лагеряхъ, гдѣ
строгая служба и безпрестанныя занятія возстанавливали прежнюю
исправвость. Кроиѣ внутренней службы, части войскъ отъ вре­
мени до времени (обыкновенно три раза въ мѣсяцъ) выступали
въ походъ, для пріобрѣтенія привычки къ быстрымъ движеніям^.
и
13
Конница во время пути производила примѣрныя аттаки. По словамъ Вегеція (Lib. I, 27), войска слѣдовали всегда въ полновгь
вооружении. Эта ежегодная лагерная школа ) военнаго порядка
бала однимъ изъ полезнѣйшихъ римскихъ учрежденій. Цезарь
умѣлъ присоединить къ ней еще другую весьма важную цѣль, а
именно онъ избиралъ для своихъ лагерей тѣ мѣстности, за ко­
торыми по духу жителей нужно было болѣе тщательное наблюденіе; онъ расположеніемъ своихъ лагерей пріучалъ галловъ къ
занятію края римскими, войсками, къ правильной уплатѣ контри­
буций и вообще къ римскому владычеству. Кромѣ того, армія его
содержалась средствами страны.
Распоряжения его по управлению войсками весьма заіѣчательнц. Онъ имѣлъ двѣ цѣли — усовершенствовать армію для вѳликихъ подвиговъ и вмѣстѣ съ тѣмъ обратить ее въ преданное
лично ему войско, въ орудіѳ послушное и грозное. Между тѣиъ,
съ одной стороны предусмотрительные римскіе законы затрудняли
полководцамъ всякую попытку присвоения себѣ ввѣренныхъ имъ
армій, а съ другой—тѣ же законы обратились со временемъ въ ви­
димые недостатки военной организаціи. Такъ, напримѣръ, легіономъ командовалъ по закону не одинъ начальнику а шесть воен­
ныхъ трибуновъ по-очередно. Трибуны избирались въ Римѣ на­
роднымъ собраніемъ, и это важное званіе по протекціи или подкупомъ доставалось обыкновенно молодымъ шалунамъ изъ рим­
ской знати, весьма любезнымъ. но рѣшительно ни къ чему неспособнымъ. Отъ этихъ происковъ все выше и выше поднималась
стѣиа между старыми центуріонами, получившими свое назначеніе
отъ полководца за храбрость и отличную службу, и молодыми ·
трибунами, выборъ которыхъ обиаруживалъ постоянно вредный
послѣдствія демократическая искательства должностей и аристо­
кратической замкнутости. Цезарь пресѣкъ зло. Начальство надъ
1
*) Императоръ Наполѳонъ Ш - й ввелъ во французской арміи мѣру, имѣющую
нѣжоторое сходство съ древнимъ римскимъ порядкомъ. Небоіышя части францувскихъ войскъ нѣсволько разъ располагались на зиму въ лагеряхъ для закалки
солдатъ.
#
легіонаии онъ ввѣрялъ обыкновенно тѣнъ нылкннъ свонмъ поборникамъ, которыхъ взялъ съ собою изъ Рима въ армію, начальникамъ способными какъ Публій Крассъ, Тмтъ Лабіенъ и др.
Въ^случаѣ надобности и квесторъ долженъ быль начальствовать
надъ легіономъ, исполняя и свои спедіальныя обязанности. Отъ
легатовъ своихъ Цезарь тузебовалъ постоянно! бдительности и
неутомймоТ^іятельности, но предоставлялъ имъ воможность пріобр¥сть'йгы
съ одной стороны,
соотвѣтствовала его тайнымъ намѣреніямъ, а съ другой—обѳзпечивала единодупгіе дѣйствій на полѣ сраженія и уничтожала
почти все вліяніе военныхъ трибуновъ, стѣснявшихъ его въ рав­
ной мѣрѣ какъ полководца и какъ честолюбца. Удальство и
распорядительность центуріоновъ выставлены во многихъ мѣстахъ
комментаріевъ; о трибунахъ же Цезарь упоминаетъ только при
'разсказѣ о передачѣ приказаній, или желая сказать, что онъ
отнялъ у нихъ лошадей. Онъ употреблялъ ихъ по администрации
и въ военныхъ судахъ, какъ людей образоваиныхъ, а для воен­
ныхъ порученій только въ тѣхъ случаяхъ, когда отдѣльный отрядъ былъ слишкомъ малъ, чтобы начальство надъ нимъ пору­
чить легату.
J
Въ томъ же духѣ дѣйствовалъ онъ, когда ему приходилось
формировать новые легіоны. По закону, центуріоновъ слѣдовало
избирать изъ самыхъ же новобранцевъ, и до реформы Марія
можно было всегда найти между ними людей обученныхъ службѣ
и совершенно способныхъ. Но послѣ Марія, избранные такимъ
образомъ центуріоны были столько же неопнтйы, какъ и подчи. няемые ихъ власти простые воины. Тутъ Цезарь опять отступалъ отъ общихъ правилъ, и для новыхъ легіоновъ, высылаемыхъ къ нему Помпеемъ, бралъ кадры изъ старыхъ своихъ легіоновъ. Соревнованіе съ старыми служивши возвышало духъ
молодыхъ войскъ, увеличивало число его приверженцевъ. и плоды
этой благоразумной мѣры полководца опять оказывались полез­
ными и для честолюбца.
Хотя метательный машины не употреблялись еще въ то время
9
13*
въ сраженіяхъ, однакожъ въ Галліи нужно было осаждать многіѳ города, а потому и возить машины за арміею. Изъ нихъ со­
ставлялся особый паркъ съ особою прислугою и мастерами для
мхъ складки, разборки и починки.
Тяжести арміи возились на вьючныхъ лошадяхъ или мулахъ.
Возы дозволялось имѣть однимъ маркитантамъ. Грузъ одного
вьюка состоялъ изъ кожаной палатки, вѣсомъ въ 40 фунтовъ,
изъ недѣльнаго продовольствия для 10-ти человѣкъ (160 фун­
товъ) и одной ручной мельницы. Для каждаго центуріона пола­
галась особая палатка. Прибавивъ въ тому вьюки военныхъ три­
буновъ и перевозку нѣкоторыхъ предметовъ нужныхъ для лагеря,
оказывается, что обозъ одного легіона состоялъ по меньшей мѣрѣ
изъ 520 вьюковъ. Для близкихъ ѳкспедицій не полагалось ни­
какого обоза.
Нестроевыя команды (fabri) были такія же, какъ и прежде.
Цезарь удвоилъ жалованье войскъ. Въ его арміи легіонеръ получалъ въ годъ около 56 руб. сер., что равнялось среднему годич­
ному заработку современная римскаго подёнщика, считая въ годъ
300 рабочихъ дней. Жалованье отпускалось по-третно (какъ те­
перь у насъ), съ вычетомъ по 9 руб. на продовольствие. Въ провинціяхъ вычетъ былъ ничтожный. Вооруженіе и одежда дава­
лись отъ казны. Главный доходъ воиновъ составляла добыча и
щедроты полководца.
При открытіи каждаго похода, Цезарь особенно заботился
объ обезпеченіи продовольствія войскъ (res frumentaria). Запасы
на первое время кампаніи заготовлялись посредствомъ подвозовъ
изъ римскихъ областей, а послѣ значительнаго удаденія арміи
отъ основаній ея дѣйствій или посредствомъ подрядовъ за деньги,
или по договорамъ съ союзными народами. При покореніи каж­
д а я новая народа, первое изъ налагаемыхъ на него обязательствъ
состояло всегда въ доставкѣ вапасовъ продовольствія и переВ080чмыхъ способовъ. Фуражировки допускались только для кон­
ницы и то въ крайнихъ случаяхъ. При всякой остановкѣ воен­
ныхъ дѣйствій устроивались тотчасъ новые /клады запасовъ, на
удобнѣйпшхъ пунктахъ, и для охраненія ихъ оставлялись особые
отряды войскъ.
По древнему римскому обычаю, Цезарь послѣ каждаго днев­
ного перехода располагалъ свои войска въ полевыхъ (по латин­
скому выраженію— въ лѣтнихъ) лагеряхъ (castra aestiva), а въ
промежуткахъ времени отъ окончанія одной камнаніи до начала
другой въ долговременныхъ зимнихъ лагеряхъ (castra hiberna).
Устройство тѣхъ и другихъ было вообще одинаково, съ тѣмъ
только различіемъ, что въ послѣднихъ старались доставить войскамъ болѣе удобствъ и что само устройство лагеря отличалось
большею прочностью и оборонительною силою.
Выборъ мѣста для лагеря зависѣлъ отъ общихъ военныхъ и
особенно отъ тактическихъ условій, но при этомъ соблюдались
.по возможности и слѣдующія правила: 1) располагать лагерь
преимущественно на отлогой покатости, обращенной къ сторонѣ
непріятеля. Этимъ войска избавлялись отъ сырости, и въ сраже­
ны, которое давалось всегда близъ лагеря, могли производить
аттаку сверху внизъ. Если на этой отлогости находилось въ незначитѳльномъ разстояніи впереди какое-либо естественное пре­
пятствие, затрудняющее движ^іе непріятеля, папримѣръ, ручей
или рѣчка, то такая мѣстность считалась самою выгодною.
2) Располагать лагерь по близости отъ воды, на одиомъ изъ
склоновъ долины рѣки. Бели прѳдвидѣлся бой, то лагерь строили
за рѣкою въ нѣкоторомъ отъ нѳя разстояніи,, отчего пріобрѣталась тактическая выгода, упомянутая въ предыдущѳмъ пунктѣ.
Впрочемъ, римскіе полководцы, хорошо понимая значѳніе своихъ
укрѣпленныхъ лагерей, располагали ихъ часто и впереди рѣки, и
вступали въ сраженіе, имѣя дефиле въ тылу. Въ подобныхъ случаяхъ лагерь замѣнялъ имъ предмостное укрѣплепіе, впереди ко­
тораго и новѣйшая армія можетъ принять бой, не опасаясь за свое
отступление. Такимъ образомъ, Цезарь рарположилъ свой лагерь
въ углу между Роною и Саоною противъ гельветовъ, на р. Аксонѣ (Aisne) противъ бельговъ и на р. Апиданѣ (притокъ Пѳнѳя) при Фарсалѣ, а его легатъ Фабій на р. Сегрѣ при Илердѣ.
г
Наконецъ, 3) избирать иѣсто не очень отдаленное отъ лѣса
чтобы ииѣть подъ рукою дрова, палисадины и проч., но и не
такъ близкое, чтобы непріятель, зандвъ лѣсъ, могъ оттуда дѣйствювать противъ лагеря.
По окончаніи дневного перехода авапгардъ арміи, подойдя къ
мѣсту, избранному для новаго лагеря, располагался впереди его,
фронтомъ къ нѳпріятелю, и тотчасъ высылалъ во всѣ стороны
легвіе отряды для развѣдыванія о противникѣ. Пока менсоры
занимались трасироввою лагеря и назначеніемъ участковъ для
рабочихъ каждой когорты, подходили главный силы арміи и,
отдѣливъ нужное число людей для работъ, оставались впереди
лагеря до окончанія его постройки, на что требовалось отъ 3 до 4 часовъ. Тогда тольво разбивались палатки, выставлялись передовые по­
сты, караулы, посылались разъѣзды и для войскъ начинался отдыхъ.
Когда многочисленная армія располагалась въ нѣсколькихъ
лагеряхъ, напримѣръ, при блокадѣ или осадѣ городовъ, то от­
дельные лагери, размѣщенные на удобнѣйшихъ пунвтахъ, соеди­
нялись между собою прямыми линіямн укрѣпленій, въ родѣ новѣйшихъ параллелей (brachia, munitiones) и составляли исходящія
точки всей системы.
При занятіи зимнихъ лагерей пространство для нихъ нужное
отнималось у жителей непріязнеинаго края, размѣры рва и вала
увеличивались, на исходящихъ углахъ строились деревянный
башни, и войска старались приготовить себѣ назииу по возмож­
ности удобное помѣщеніе.
Чтобы легіоны были всегда готовы въ дѣйствію, Цезарь ни­
когда не назначалъ заранѣе времени для выступления въ походъ
или для боя. Онъ являлся среди ихъ въ различное время, и
диемъ и ночью, всегда неожиданно, и лично отдавалъ прика­
зали, подымалъ тревогу въ самые ненастные дни или праздники,
являлся вдругъ въ срединѣ или въ хвостѣ походвой колонны,
уекорялъ ея слѣдованіе и понуждалъ отставшихъ *)·
*
]
) Suet. 66. У насъ Суворовъ д ѣ ш ъ то же самое.
#
Въ дикой и мрачной Галліи, среди безконечныхъ, болотныхъ
равнинъ и дѣвственныхъ лѣсовъ Сены и Мааса, въ которыхъ,
сверхъ того, жители сплетали вѣтви деревъ на подобіѳ ліанъ
американскихъ лѣсовъ, походныя движенія были чрезвычайно за­
труднительны. При слѣдованіи чрезъ Пивардію, Геннегау и
Фландрію, суровое и неукротимое населеніѳ белловавовъ и нервіевъ огромными массами, доходившими до 100,000 челов., не­
однократно нападало на римскія войска. Цезарь долженъ былъ
бороться въ одно время и съ природою, и съ нѳпріятеленъ. Легіоны его, подобно завоевателямъ Америки, часто принуждены
были пролагать себѣ путь съ сѣкирою въ рукахъ, устраивать
насыпи чрезъ топи, переправляться то въ бродъ, то вплавь
При ноходномъ движеніи на обыкновенной мѣстности, три
манипулы каждой когорты слѣдовали одна за другою фронтомъ
или рядами. Бели ширина дороги составляла менѣе 20 шаговъ,
то манипулы вздваивали ряды. Когорта изъ 360 челов. зани­
мала вдоль но дорогѣ въ волоннѣ по манипуламъ, если онѣ
слѣдовали фронтомъ,—60 шаговъ, а если рядами, то—72 шага,
въ той и другой при вздвоенвыхъ рядахъ вдвое болѣе.
Легіонъ слѣдовалъ или въ походной волоннѣ (agmen pilatum),
или въ боевомъ порядкѣ (a<Jb instructa), или четырехугольникомъ
, (agmen quadratum).
Въ походной колоннѣ справа или слѣва когорты слѣдовали
по порядку, одна за другою. Прѳдположивъ интервалы иежду
ними въ 10 шаговъ, длина походной колонны составить 700
шаговъ; съ вздвоенными рядами 1300 шаіювъ; съ обозомъ въ
пѳрвомъ случаѣ Ю 2 5 , во второмъ—1950 шаговъ.
Походное движеніе въ боевомъ порядвѣ бывало двоякое:
1) каждая изъ боѳвыхъ линій, повернувшись направо или налѣво,
образовала особую походную колонну, и 2) изъ когортъ праваго
#
*) Пизарро • Кортезъ
своей сторонѣ превосходство
встрѣчади
такіл же
огнестрѣльнаго
затру две нія, но они имѣми на
оружія, ж противниками ихъ были
перувіянцы и мехиканцы, а не галлы, неоднократно приводившее въ трепел» рим­
скую
республику.
крыла, центра и лѣваго крыла образовались три колонны и слѣдовали фронтомъ.
Движеніе четырехугольником^ начиналось частью войскъ пер­
вой линіи съ сохраненіемъ фронта, за нею двигались всѣ обозы,
потомъ другая часть легіона также фронтомъ, и наконецъ съ
обоихъ боковъ двѣ части лѳгіоиа рядами.
Еонный полкъ въ 400 лошадей слѣдовалъ въ колоннѣ по
турмамъ, а если дорога не имѣла достаточной ширины, то
вздваивалъ ряды. Длина походной колонны, вмѣстѣ съ обозомъ,
составляла въ первомъ случаѣ 300, а во второмъ — 720 ша­
говъ.
Переходы совершались всегда отъ одного лагеря къ другому,
по дорогѣ предварительно осмотрѣнной *). Войска ни въ какомъ
случаѣ не вдавались въ бой съ непріятелемъ, пока новый лагерь
не былъ построенъ. Бели они были аттакованы на походѣ, то и
тогда только часть силъ удерживала противника, а между тѣмъ
остальная часть строила лагерь въ тылу боевой линіи, и только
съ окоичаніемъ его начиналось рѣшительное сраженіе. Дневной
переходъ продолжался около семи часовъ времени (съ 4 или 5
утра до 11 или 12 часовъ) и составлялъ среднимъ числомъ
около 20 верстъ; чрезъ два или три дня полагалась днёвка.
Усиленные марши производились большею частью безъ обозовъ
и дневокъ. При движеніи отъ Герговіи войска Цезаря прошли
85 верстъ въ 30 часовъ, съ однимъ только приваломъ, продол­
жавшимся три часа. При сосредоточены войскъ на помощь Ци­
церону Крассъ прошелъ 40 верстъ въ 9 часовъ.
Изъ разныхъ мѣстъ комментаріевъ Цезаря видно, что онъ
отъ авангарда своей арміи требовалъ то же самое, что составляетъ его обязанность и въ наше время. Авангардъ составлялся
обыкновенно изъ большей части или всей конницы и легкой
пѣхоты, за которыми въ нѣкоторомъ разстояніи слѣдовало подкрѣпленіе изъ когорты предзнаменниковъ, или нѣсколькихъ ю -
горіъ линейной пѣхоты, безъ поклажи. Авангардъ долженъ быль:
1) осматривать мѣстность и развѣднвать о непріятелѣ, высылая
отъ себя разъѣзды въ разныя стороны. Эта служба исполнялась
столь хорошо, что, напримѣръ, о приближении Аріовиста Цезарь
получилъ свѣдѣніе, когда онъ находился еще въ 40 верстахъ;
2) при встрѣчѣ съ непріятелемъ удерживать его, пока главныя
силы не изготовятся къ бою, преслѣдовать отступающая войска,
разстроивать ихъ, не давать имъ останавливаться, и во всѣхъ
случаяхъ дѣйствовать осторожно, не вдаваясь въ рѣшительный
бой, и 3) избирать удобное мѣсто для расположения войскъ лагеремъ по окончаніи перехода, для чего назначалась въ авангардъ
особая команда изъ одного трибуна, нѣсколькихъ центуріоновъ и
мѳнсоровъ.
За* авангардомъ слѣдовали главныя силы съ своими обозами,
которыя распредѣлялись двояко: 1) за каждымъ легіономъ его
обозъ. Войска, слѣдовавшія въ такомъ порядкѣ, считались не
готовыми къ бою (impeditae) и порядокъ этотъ употреблялся
только вдали отъ непріятѳля. 2) Всѣ обозы слѣдовали между
главными силами и аріергардомъ. Такимъ же самымъ образомъ
слѣдовала а р м і ^ і при отступлении, но тогда обозы отправля­
лись благовременно впередъ, подъ прикрытіемъ особаго отряда
и съ командою для избранія мѣста подъ новый лагерь. Послѣ
того выступали главныя силы и наконецъ аріергардъ, составлен­
ный изъ тѣхъ же войскъ, которыя, при наступатѳльномъ дви­
жении, назначались въ авангардъ. 3) Когда непріятель находился
вблизи (не далѣе 15-ти верстъ) и армія шла ему навстрѣчу съ
намѣреніемъ вступить въ бой, тогда она двигалась въ боевомъ
порядкѣ фронтомъ, образуя для марша по три колонны изъ
каждаго легіона. Обозы и даже поклажа войскъ оставались въ
лагерѣ.
Походное движеніе четырехугольником^ съ обозами внутри,
употреблялось только въ виду многочисленной конницы или въ
странѣ, гдѣ угрожала опасность отъ народнаго возстанія. Въ
этомъ походномъ порядкѣ или вся армія образовала одинъ че-
тырехугольникъ, иди каждый легіонъ слѣдовалъ особо. Конница
поддерживаемая легкою пѣхотою и предзнамѳнниками, охраняла
углы и стороны четырехугольника; если же непріятель напиралъ
слишкомъ сильно, то армія останавливалась для оборонительная
дѣйствія и производства частныхъ аттакъ.
Фланговые марши были употребляемы Цезаремъ такъ, какъ
это дѣлается въ наше время, только на небольшомъ разстояніи.
Такой маршъ былъ имъ совершенъ въпоходѣ противъ Аріовиста
для возстановленія своихъ сообщеній; въ походѣ противъ Верциигѳторикса, для переправы чрезъ рѣку Элаверъ (Allier), на
которой сломаны были галлами всѣ мосты и въ другихъ подобныхъ случаяхъ.
При фланговыхъ маршахъ онъ двигался всегда въ боевомъ
порядкѣ, составляя изъ каждой ЛИШИ особую колонну и имѣя
обозы со стороны, противоположной непріятелю. На мѣстности от­
крытой движеніе войскъ прикрывалось со стороны непріятеля
особымъ отрядомъ, составленнымъ на подобіе авангарда.
При отступленіи послѣ сраженія или когда непріятель слиш­
комъ безпокоидъ отступающія войска, вся конница высылалась
противъ него. Она занимала противника, производила неболыпія
аттаки, а между тѣмъ боевыя линіи отступали, или походная ко­
лонна отходила спокойно далѣе. Прикрывъ отступаете арміи,
конница оставалась въ аріергардѣ. Такимъ образомъ поступилъ
Цезарь въ Африкѣ, когда онъ отступалъ предъ Сциніономъ.
При всѣхъ вообще походныхъ движеніяхъ порядокъ слѣдованія войскъ въ колоннахъ измѣиялся ежедневно, чтобы каждая
часть по-очерѳдно прибывала первая на мѣсто новаго лагеря.
Чрезъ рѣки, войска Цезаря переправлялись или въ бродъ,
міи по мостамъ постоянным^ гдѣ они были, или же по мостамъ,
построеннымъ на-скоро средствами, находившимися подъ рукою *)·
У Легіоны, не возившіе за собою, какъ наши арміи, им патро*) Понтонные парки дайн были римскимъ армідмъ уже при императорахъ.
В о время Цезаря поытоновъ еще не было.
#
новъ, ни зарядовъ, могли пользоваться для перехода чрезъ рѣки
даже довольно глубокими бродами. Цезарь охотно употреблялъ
это средство, представлявшее ему возможность нападать иногда
на непріятеля врасплохъ.
Коль скоро конницею авангарда былъ отысканъ бродъ, то
выше и ниже его располагались во всю ширину рѣви двѣ густыя
цѣпи верховыхъ, масса лошадей уменьшала опасность отъ стре­
мительности теченія, пѣхота переходила на этомъ пространствѣ,
и если кого уносило водою, то тотчасъ могъ быть спасенъ.
Легіоны Цезаря отличались особеннымъ искусствомъ строенія
мостовъ, въ весьма короткое время, изъ различныхъ матеріаловъ,
начиная отъ простыхъ бревенъ, который перекидывались иа малыхъ рѣчвахъ съ одного берега на другой, до огромныхъ, по£тоянныхъ мостовъ, шириною въ 40 фут^, построенныхъ на
Рейнѣ, менѣе нежели въ 10 дней. Чрезъ* р. Сиворисъ (Сегра)
Цезарь перешелъ по мосту на судахъ, построенныхъ легіонами.
Судами для переправы всей арміи онъ пользовался весьма
рѣдко, находя, что при наступлении должно заботиться не тольво
* о переходѣ чрезъ рѣку, но и о возможности возвратиться оттуда
назадъ, для чего необходимо вполнѣ надежное обезпѳченіѳ сооб­
щена. Этимъ прц|ромъ руководствовались всѣ веливіе полко• водцы. Цезарь оетавлялъ за пройденною рѣвою всегда особый
отрядъ (praesidio) и обыкновенно располагалъ его въ нарочно
построенномъ уврѣпленіи.
Тактическія его дѣйствія для переправы чрезъ рѣку, оборо­
няемую непріятелемъ, заключались въ томъ, что онъ либо манев­
рами отвлевалъ вниманіе противника отъ мѣста, избраниаго для
переправы, либо скрытно отъ него старался овладѣть какимънибудь удобнымъ пунктомъ на другомъ берегу и, построивъ тамъ
мостовое уврѣпленіе, уже подъ его защитою приступать къ постройкѣ самаго моста.
Идея аттаки преобладала во всей римской организации, осо­
бенно же въ превосходномъ, самостоятельномъ устройствѣ легіона,
а потому нормальною формою римскаго сраженія слѣдуетъ счи-
Ι
<
I
;
Ι
тать наступательный бой аржія, построенной въ трн лннін. Двѣ
первыя шшачалнсь исключительно для аттаки, и большею частью
безъ участія третьей ЛИШИ рѢшалн поЙіду. Предъ битвою съ
Аріовистомъ и во время сріШнія πβϊ Илердѣ, третья "жмнія
спокойно занималась укрѣпленіеиъ лагеря въ тылу двухъ первыхъ линій, и хотя она могла быть призвана для ихъ поддержанія, но ея участіе въ бою не понадобилось. Бели, вромѣ третьей
линіи, имѣлись еще вспомогательный войска, то они охраняли
фланги боевого порядка отъ обходовъ, и аттакойали въ свою
очередь обходящаго непріятеля во флангъ. Когда тавихъ войскъ
не имѣлось, то для этой цѣлн употреблялась ближайшая часть
третьей линіи.
Боевой порядокъ въ двѣ линіи употреблялся въ тѣхъ слу­
чаяхъ, когда не предвидѣлось надобности въ третьей линіи, когда
требовалось больше* *ІЦ>отяженіе фронта, или, наконецъ, когда
ее можно было замѣнить вспоиогательными войсками (Афраній),
Цезарь обходился безъ нея при всѣхъ быстрыхъ нападеніяхъ,
когда предполагать рѣшить дѣло однимъ ударомъ, напримѣръ,
при аттакѣ стараго лагеря Помпея при Диррахіумѣ.
Напротивъ того, когда предвидѣлась надобность поддержать
двѣ первый линіи трѳтьею, и, вромѣ того, быть готовымъ къ отра­
жению фланговыхъ аттакъ, тогда армія строилась въ четыре
линіи, но четвертая не располагалась позади третьей, а, смотря
по обстоятельствам^ на одной съ нею высотѣ *) или впереди ея,
на одномъ или на обоихъ флангахъ. П ^ ^ Ф а р ш ѣ Цезарь принужденъ былъ растянуть фроятъ своего боевого порядка, и для
этой цѣли расположияъ въ первыхъ двухъ линіяхъ когорты по
манипуламъ, съ интервалами, равными длннѣ ихъ фронта. Такое
возвращеніе къ прежнему строю дробными частями было бы опасно
для всякой другой ариіи того времени, но ветераны Цезаря, въ
отношеніи одиночнаго развитія, не уступали войскамъ эпохи Сципіоновъ, и притомъ же онъ, изъ осторожности, поставилъ легкую
»
1
) Въ этомъ случаѣ она составляла часть третьей* лннія.
ψ
ііѣхоту между двумя первыми линіями. Четвертую его линію
составляй 6-ть когортъ праваго крыла третьей линіи, предназнаФнныхъ для поддержанія конницы при дѣйствіи ея противъ об­
хода съ фланга и даже съ тыла многочисленною конницею Помпея.
Иногда одно крыло арміи строилось въ двѣ, а другое въ
три линіи (Уцита).
Конница, предназначаемая для отраженія обходовъ, для произ­
водства съ своей стороны фланговыхъ аттакъ и для преслѣдованія
опрокинутаго непріятеля, размѣщалась на одномъ или на обоихъ
флангахъ. Когда имѣлась четвертая линія пѣхоты, то конница
становилась или позади ея (Уцита), или впереди (Фарсалъ). Пер­
вый способъ признавался болѣе удобнымъ, потому что непріятельская
конница, встрѣтивъ сперва пѣхоту, должна была придти въразстройство, послѣ чего была тотчасъ аттакована стоящею сзади
конницею, которая бросалась въ аттаку ^|^фланга или чрезъ
интервалы своей пѣхоты.
Дезарь^постоянно сдѣдилъ яа щщъ
суоихъ впйлкъ и ста­
р а ^ возвышать его всѣми средствами. Если между ними рас­
пространялись вѣсти о болыпихъ силахъ приближающаяся непріятеля, объ его сщрѣпыхъ нравахъ или цскусствѣ владѣть
оружіемъ,
Дезарь никогда не оспаривалъ и не ,^еныпалъ
опасности, а напротивъ того, преувеличивая ее до страшныхъ и
невѣроятныхъ размѣровъ и дѣйствуя на римское самолюбіе, го­
раздо вѣрнѣе' доститалъ цѣли ) . Если онъ замѣчалъ упадокъ
духа, то объявлялъ войскамъ, что имъ предстоитъ отступленіе, и
легіоны просили, какъ милости, оставить ихъ предъ пепріятелемъ.
Никто лучше его не умѣлъ уловить удобнѣйшее время для сра­
жения. Кромѣ мображеній военныхъ, онъ принималъ въ разсчетъ
суждѳнія; привычки и характеръ своихъ противниковъ; напримѣръ,
по окончаніи дневного перехода и постройки новаго лагеря, въ
дни весьма ненастные, въ праздники и въ другихъ подобныхъ
обстоятельствахъ, когда непріятель былъ увѣренъ, что римляне
1
будутъ отдыхать, Цезарь, котораго войска всегда были готовы
къ бою, открывалъ вдругъ сражеиіе *).
Для извѣщенія легіоновъ о предстоящемъ боѣ, онъ выстав­
лять на своей палаткѣ большое бѣлое знамя арміи (vexillum), на
воторомъ красными буквами вышиты были названія всѣхъ частей
войскъ и имя полководца. Во время битвы онъ носилъ богатую
консульскую одежду, командовалъ арміею обыкновенно пѣшкомъ,
всегда съ открытою головою, какова бы ни была погода, и пѣшкомъ водилъ свои войска въ аттаку. Еогда для выигранія вре­
мени онъ долженъ былъ верхомъ скакать на отдаленный пунктъ
поля сраженія, то управлялъ лошадью по нумидійскому правилу,
безъ поводьевъ, и имѣлъ обыкновеніе скрещивать руки за спиной.
Предъ самымъ начатіемъ боя онъ обходилъ легіоны и каждый
изъ нихъ воспламенялъ краткою рѣчью. Войска привѣтствовали
его всегда восторжѳ^кш восклицаніями, увѣряя въ готовности жерт­
вовать жизнью. Послѣ того онъ отправлялся къ тому изъ фланговъ, съ котораго предполагалъ начать аттаку; въ обстоятельствахъ же обыкновенныхъ онъ любилъ подражать Александру
Великому и всегда командовалъ правымъ флангомъ. По его приказанію трубы и рога подавали сигналъ, который повторяли
одинъ за другимъ всѣ лѳгіопы, и въ то же время фланговая ко­
горта, а за нею и вся первая линія бросались въ аттаку, съ
громкимъ крикомъ и при звукахъ военной музыки. Колыханіемъ
большого знамени побуждались войска къ быстрѣйшему движенію. —
Цезарь слѣдилъ за ходомъ битвы, отдавалъ приказанія и на
важнѣйшихъ пунктахъ лично водилъ войска въ аттаку. Иногда
одно его присутствие останавливало бѣгущую часть и возвращало
ей мужество.
Его тактическій геній отличался искусствомъ располагать вой­
ска сообразно съ обстоятельствами и местностью, умѣньемъ воз­
обновлять бой нѣсколько разъ пропуекомъ одной линіи чрезъ
интервалы другой и вообще свободою и нѳобыкновеннымъ при-
*
сутствіѳмъ духа, при управлении механизмонъ боя. До него рим­
ские полководцы возлагали всѣ свои надежды иа превосходство
легіоновъ и, извлекая изъ вѣриаго правила одностороннюю пользу,
почти исключительно вводили въ дѣло одну пѣхоту. Высокое
уваженіе къ этону роду войска до того было развито въ римскомъ народѣ, что по древнииъ его законамъ диктаторъ обязанъ
былъ сражаться, во главѣ легіоновъ, непреиѣнно пѣшвоиъ *).
Цезарь сохранилъ это уваженіе и усвоилъ себѣ^Д£евцій_дикта­
торски обычай, но в и 5 й ^ ^
полководцевъ оцѣнил^^виаіобХЬ- дѣйсшя^ ^конницы, усоверденствовалъ ее, умѣлъ употреблять кстати и всегда съ замѣчательнымъ искусствомъ. Этому умѣнью распоряжаться своею превосход­
ною конницею онъ обязанъ былъ многими важными успѣхами.
Вообще же, зная сильныя и слабыя стороны каждаго рода войскъ,
онъ уиѣлъ пользоваться первыми и исву<|^^рывать послѣднія
отъ зорваго глаза непріятеля, а понииая лучше другихъ сущность
Ьражюія, заботился не столько о формѣ расположения для боя,
сколыго о духѣ войскъ. Но особенный достоинства его тактиче­
ской системы, достоинства, въ которыхъ ни одинъ изъ великихъ
полководцевъ не превзошелъ его, это 1) употребление для боя
двухъ первыхъ линій ограниченнаго числа войскъ, составленіе
изъ остальныхъ большого резерва, умѣнье сберегать его до на­
ступления рѣшительнаго момента и употребление его для окон­
чательной побѣды, и 2) неотлагательное и усиленное преслѣдованіе разбитаго непріятеля. Послѣ каждаго сражѳнія онъ, въ
тотъ же самый день, старался извлечь изъ побѣды наибольшую
пользу и обыкновенно истрѳблялъ противную армію во время
преслѣдованія.
Въ отношеніи высшей части военнаго искусства Цезарь былъ
истинннмъ представителемъ рииской военной системы. Онъ, такъ же
какъ его родной Римъ, началъ свое поприще отъ обороны, но
1
) Фабіи B e m i f t (Maximus) первый получилъ дозволеніе быть въ
на конѣ.
срахеніи
послѣ разбитія перваго противника (гедьветовъ) уже потомъ по­
стоянно аттаковалъ всѣхъ прочихъ. Дѣйствуя въ стратегическомъ
отношеніи всегда наступательно, онъ вмѣстѣ съ тѣмъ слѣдовалъ
древнимъ римскимъ преданіямъ, и въ отношеніи политическом^
нрмдавалъ своимъ дѣйствіямъ значеніе обороны, объявляя по­
стоянно, что онъ только защищается и выиужденъ сражаться для
собственная охраненія. Въ продолженіи кампаніи обстоятельства
заставляли его иногда ограничиваться обороною, но, отступая отъ
своей системы па короткій срокъ, онъ каждый разъ имѣлъ въ
виду только выиграть время и потомъ снова возвращался къ
наступленію, еще болѣе рѣшительному. Вообще, такіе оборонитель­
ные моменты встрѣчались въ его походахъ довольно рѣдко и
только тогда, когда соображения, имѣвшія цѣлью высшіе инте- '
ресы арміи, удержаніѳ какой-либо области или важнаго пункта,
брали верхъ надъ^ЬЪйшею пользою отъ истреблепія противника или завоевавтЛзвѣстной страны. Такъ, напримѣръ, въ бель^
гійскомъ походѣ, онъ послѣ наступления переШелъ вдругъ къ
оборонѣ и даже сильно укрѣпилъ свой лагерь искусственными
средствами, потому что въ то время онъ выжидалъ послѣдствій
нравственнаго вліянія предпринятой союзными эдуями демонстрации
противъ белловаковъ, ослабленія противника, котораго недоста­
т о к продовольствия долженъ былъ заставить распустить часть
войскъ, и наконецъ прибытія подкрѣплепій къ собственной арміи.
Въ походѣ противъ гельветовъ, ограничиваясь нѣкоторое время
защитою линіи Роны, онъ дождался прибытія пяти легіоновъ
изъ Италіи.
Въ рѣдкихъ случаяхъ неудачи, онъ никогда не позволялъ
противнику воспользоваться плодами одержанной побѣды. Въ
подобныхъ обстоятельствахъ, онъ прежде всего старался не до­
пустить свои войска до упадка духа, вывести ихъ по возмож­
ности скорѣе изъ неблагопріятнаго положенія, перейти на другую
позицію, гдѣ бы ничто не припоминало имъ претерпѣнной не­
удачи, доставлять имъ на походѣ возможность одерживать верхъ
наді{> непріятелемъ въ неболыпихъ стычкахъ и, наконецъ, изгла-
дить прискорбное воспоминаніе новыми, блестящими успѣхами. Такимъ образомъ онъ поступилъ послѣ Герговіи и послѣ Диррахіума, и оба раза вполнѣ достигъ цѣли.
Цезарь былъ почти всегда слабѣе своихъ противниковъ, но
недостатокъ численной силы вознаграждался его военнымъ геніемъ, смѣлостью дѣйствій и быстротою движеній, особеннымъ
искусствомъ въ обращеніи съ войсками, умѣньемъ возвышать нрав­
ственную силу арміи, тактическимъ ея совершенствомъ и чрезвы­
чайною выносчивостью трудовъ въ продолженіи изнурительныхъ
кампаній. Имѣя такія закаленная войска, онъ могъ совершать ι
весьма быстрые марши и, неожиданно являясь предъ непріятШйъ,
заставлять его къ принятію невыгоднаго сраженія, или же уси- л
леніемъ мѣстности и скорымъ возведеніемъ укрѣпленій возвышать %
дѣйствіе своихъ войскъ. Его легіонеры быд^ко всему способны.
Подъ его управлению
флотъ, ^щчили юрскую службу и совершили экспедицію въ БританіюЧОднажды онъ погздилъ Югй дагІОНЪ J^Ji^J^
rajiьской конницы и обратилъ его въ^от^ядъ своихъ телохраните­
лей. Подъ Алезіею, Герговіею, Укселлодуномъ, лѳгіоны въ короткое время произвеЖгрттадныя работы. Доведя свою_армію(
до такой высокой степени военнаго> развитія,_онъ.былъ всегда )
убѣжденъ въ побѣдѣ и дѣло большею частью заключалось въ /
томъ, чтобы заставить противника вступить въ бой.
Изъ его іумддртэдіиуЕ вдлдо^ гъ мякшгь рт^ррлпрмъ онъ, предъ
началомъ каждой кампаніи, собиралъ свѣдѣнія о непріятёлѣ и
мѣстности театра цренныхъ дѣйствій. Полученіе удовлетворитель-;
ныхъ о томъ показаній встрѣчало въ то время многія затрудненія. Цезарь сожалѣлъ объ этомъ, и долженъ былъ довольство-'
ваться тѣми свѣдѣніями о расположена, намѣр$ніяхъ и силѣ не-;
пріятеля, которыя получалъ отъ союзныхъ народовъ или отъ лицъ, ·
принадлежавшихъ къ противной партіи. Недостатокъ и такихъ
свѣдѣній заставилъ его переправиться въ Британію съ двумя легіонами, для предварительнаго обозрѣнія мѣстности и ознакомленія съ противникомъ.
\і 14
По отзыву самого Цезаря, римская военная система этого
времени основывалась'на трехъ правилахъ: занимать важнѣйшіѳ
пункты на театрѣ войны, располагаться всегда въ укрѣплѳнныхъ
лагеряхъ и дѣйствовать на непріятельскія сообщенія *). Занятіе
важнѣйшихъ пунктовъ удерживало страну въ повиновеніи, укрѣпленный лагерь доставлялъ многія преимущества, въ особенности
же дозволялъ выждать удобнѣйшее время для боя и на удобно!
мѣстности вступить въ сраженіе, а дѣйствіями на сообщенія протипника можно было принудить его. или въ оставленію позиціи
безъ боя, или къ принятію сраженія, отъ котораго онъ уклонялся,
Цезарь избиралъ всегда по возможности удобнѣйшее основапіе для своихъ дѣйствій (базу). Въ 52 г. онъ имѣлъ даже двѣ
базы: Галлію Нарбонскую, занятую 22 когортами, и область ремовъ. Между обѣими базами простиралась довольно спокойная
полоса земли секва^МАпо лѣвому берегу Арара (Saone), отчего
въ случаѣ отступлентякъ одной изъ этихъ базъ онъ могъ пе­
рейти оттуда къ другой, по крайней мѣрѣ въ обыкновенныхъ
обстоятельствахъ. Обѣ базы были для него весьма полезны. Въ
Галліи Нарбонсвой находились его главные запасы, но отступить
туда въ случаѣ какой-либо неудачи—значило лишиться всего
нравственна™ вліянія въ Галліи, между тѣмъ какъ отступленіе
въ область ремовъ, дозволявшее ему оставаться въ средѣ гальскихъ племенъ, не лишало его всего вліянія. Притомъ же эта
область пріобрѣтала особенную важность, по причинѣ распростра­
нившаяся тогда,.по близости отъ ноя, возстанія галловъ между
Саоною и Лоарою.
Въ Галліи, при открытіи каждой кампаніи Цезарь считалъ
первымъ предметомъ дѣйствій ближайшій сборный пунктъ непріятельскихъ ополченій, а если такихъ пунктовъ было нѣсволько,
то—важнѣйшій изъ нихъ, овладѣніе которымъ должно было па­
рализовать народный силы на прочихъ пунктахъ. Въ походѣ
противъ бельговъ онъ бросился сперва на ближайшихъ отъ него
V
!
) Loca сареге, castra munire, commeatibus intercjudere. Bell. Gall. III. 23.
ремовъ, зная, что они еще колеблются, соединиться ли съ дру­
гими или нѣтъ?—Онъ напалъ на нихъ почти врасплохъ, привлекъ ихъ на свою сторону, открылъ себѣ сообщеніе между Галліею Нарбонскою и театромъ войны на сѣверѣ отъ р. Аксоны
(Aisne) и быстротою своихъ дѣйствій разстроилъ планъ прочихъ,
равномѣрно неготовыхъ еще къ войнѣ, бельговъ. Въ началѣ
междуусобной войны' онъ двинулся прямо противъ Помпея, какъ
главнаго представителя противной партіи въ Италіи, и овладѣлъ
Римомъ. Такъ какъ противникъ его бѣжалъ въ Эпиръ, а у Це­
заря не было въ готовности транспортнаго флота, то въ ожи­
дании сбора судовъ онъ старался обезпечить свой тылъ. Отсутствие
опасности дозволило ему раздробить свою армію. Онъ послалъ
три легіона осаждать Масса л ію (Марсель), четыре въ Сицилію и
^фрику, одинъ въ Сардинію, а съ остальщц^пестью отправился
въ Иснанію противъ легатовъ Помпея.
Въ первыхъ своихъ походахъ Цезарь заботился болѣе объ
обезпеченіи собственныхъ сообщеній, нежели о дѣйствіи на сооб­
щения противника; въ послѣднихъ же кампаніяхъ видно уже об­
ратное. Это объясняется тѣмъ, что, двигаясь на сообщеніе про­
тивника, необходимо подвергать опасности и свои собственный, а
такая рѣшимость * свойственна только тому, кто убѣжденъ, что въ
первомъ сраженіи одержитъ побѣду надъ непріятелемъ, и тогда,
само собою разумѣется, выиграетъ опять свои сообщенія. Этой-то
увѣренности Цезарь не имѣлъ еще въ началѣ своего поприща,
между тѣмъ какъ въ походахъ въ Испаніи, Эпирѣ и Африкѣ
онъ былъ уже убѣжденъ въ высокихъ достоинствахъ своей арміи, искалъ сраженія и не сомнѣвался въ побѣдѣ.
Дѣйствуя всегда совокупными силами, онъ допусвалъ раздѣленіе ихъ только въ рѣдкихъ случаяхъ, а именно: 1) для обезпечѳнія своей операціонной линіи. Оставляя за собою не вполиѣ
покоренныя племена, онъ обыкновенно удерживалъ ихъ отъ возстанія средствами политическими, или надѣялся на нравственное
вліяніе прежнихъ своихъ побѣдъ и славы римскаго оружія; но
тамъ, гдѣ эти средства не обѣщали успѣха, онъ долженъ былъ
14*
оставлять болѣе или менѣе значительные отряды. Для экспедиціи въ Британію, вся Галлія составляла его базу, а между тѣмъ
не только вся эта страна, но даже ея приморская полоса далеко
еще не была покорена риискимъ оружіемъ, что и вынудило его
оставить въ ней часть войскъ. 2) Когда онъ дѣйствовалъ про­
тивъ несозрѣвшаго и еще нѳпрочнаго союза многихъ племенъ,
изъ которыхъ каждое, отдѣльно отъ прочихъ, было слабо, и
когда одновременнымъ, быстрымъ нападеніемъ на нѣсколько пле­
менъ можно было падѣяться найти ихъ неприготовлевными къ
отпору и тѣмъ разстроить единство опаснаго союза. Примѣръ
тому представляютъ его дѣйствія противъ союза венетовъ. Въ
этомъ случаѣ Цезарь съ тремя, легіонами вторгнулся въ южную,
а Титурій, съ тремя же, въ сѣверную Бретань и Нормандію—главвое гнѣздо возстан^^рассъ съ 12-ю когортами и частью кон­
ницы отправлевъ ^ ^ І т е ъ Аквитанію, а Лабіенъ, съ остальною
конницею, въ восточную Галлію. Но и при такомъ раздробленіи
войскъ главныя силы въ составѣ 6-ти легіоновъ были имъ упо­
треблены на важнѣйшемъ пунктѣ театра войны. Навонецъ,
3) когда рэздѣленіемъ своихъ силъ онъ надѣялся заставить противвива раздѣлиться и тѣмъ воспрепятствовать ему сосредоточить
войска, или, удаливъ его отъ какого-либо важнаго пункта, овладѣть имъ въ его отсутствіе. Въ походѣ противъ бельговъ онъ,
занимая оборонительную позицію на р. Аксонѣ (Aisne) и ожидая
пападенія непріятеля, не присоединилъ къ себѣ однакожъ контипгентъ эдуѳвъ, а направилъ его въ страну белловавовъ. Вслѣдствіе этой дѳионстраціи непріятѳльсвая армія, стоявшая на Авсонѣ, отказалась отъ наступления и разошлась.
Во всѣхъ прочихъ случаяхъ Цезарь старался держать свои
силы въ совокупности, предупреждать противника открытіемъ во­
енныхъ дѣйствій, нападать на него неожиданно, въ то время,
когда его войска не были еще сосредоточены, и разбивать по­
следовательно отдѣльныя части всею иассою своей арміи. При
его предприимчивости, соединявшейся всегда съ благоразумною
осторожностью ) при его необыкновенной дѣятельности, которую
Цицеронъ называлъ чудовищною (moustrum activitatis) и быстротѣ
движеній, онъ могъ арміею, составленною отъ 6-ти до 10-ти легіоновъ, разбивать несравненно сильнѣйшія арміи своихъ противниковъ.
Дѣйствуя противъ такихъ личностей, каковы были: Аріовистъ,
Верцингеториксъ ) , бывшій еголегатъ Лабіенъ, легаты Помпея:
Афраній и Петрей, и наконецъ самъ Помпей Великій, Цезарь
съ трудомъ могъ скрывать отъ нихъ свои намѣренія, а тѣмъ еще
менѣе вводить ихъ въ заблужденіе. Зная, что усилія его были бы
напрасны, онъ,и не гонялся за охраненіемъ тайны плана предпринимаемыхъ дѣйствій, а быстротою движеній достигалъ того,
что дѣло оканчивалось иногда прежде, чѣмъ противникъ получалъ извѣстіе объ его намѣреніяхъ.
1
2
Въ продо^женіи наступательныхъ жЩЩг онъ двигался по
возможности скрытно и быстро, и останавливался въ полуперѳходѣ
отъ непріятеля, въ укрѣпленномъ лагерѣ. На слѣдующій день
неожиданно являлся предъ нимъ и заставлялъ его вступить въ,
сраженіе.
По весьма вѣрному опредѣленію Ксенофонта, веденіе войны
обнимаетъ три главныхъ предмета: 1) способность подчинять своей
волѣ волю другихъ, 2) попеченіе о различныхъ нуждахъ арміи,
π 3) употребление боевыхъ силъ вовсе время войны. Мы стара­
лись объяснить дѣятельность Цезаря по каждому изъ этихъ трехъ
предметовъ. По второму, древніе писатели оставили иамъ весьма
немногія свѣдѣнія, но по первому и по послѣднему мы можемъ
составить себѣ вообще безошибочное понятіе. Цезарь въ отношеніи тѣхъ началъ, которыя Наполеонь называетъ „1а partie divine
de la guerre , стоитъ наравнѣ съ Александромъ Великимъ и
u
) Светоніі не знаетъ чему боіѣе удивляться, предпрінмчнвостн л
или его осторожности. Vit. Caes. 68.
1
Цезаря,
) Одно изъ доказательствъ высокаго мнѣнія, которое Цезарь ииѣлъ о спо­
собы остлхъ Верцингеторикса, заключается въ томъ, что онъ простжлъ всѣхъ сво­
ихъ враговъ, а его одного предалъ смерти.
2
^
ή|
Аннибаломъ, но собственно въ тактическомъ отношенін онъ превзошелъ обоихъ, сдѣлавъ нроцессъ сраженія болѣе совершенным*!,,
болѣе разнообразнымъ и соотвѣтствующммъ главной (стратегиче­
ской) цѣли похода.
Прибавимъ къ тому, что военный его соображенія и дѣйствія
соединились гораздо болѣе, нежели у его великихъ предшествен­
ников^ съ соображеніями и средствами политическими. Покоривъ
какое-либо племя въ Галліи, онъ тотчасъ преобразовывалъ его
управленіѳ и подчинялъ его римскому вліянію или римской вла­
сти, а страну обращалъ въ новый источникъ содержанія своей
арміи и базу для дальнѣйшихъ дѣйствій. Онъ руководствовался
разумно древними правилами римскаго сената и сдѣлалъ искусную
римскую политику своею собственною. Словомъ, Цезарь былъ въ
полномъ значеніи Шатщи римсвій вѳликій полководецъ и велнчіе его должно ЩЯмшъ
особенно тому, что онъ лучше всѣхъ
другихъ понялъ и умѣлъ примѣнить къ дѣлу римскія военный
учрежденія въ томъ именно духѣ, въ воторомъ вѣва ихъ создали и развили.
ОГЛАВЛЕНІЕ.
СТР.
ВВЕДЕНІЕ
1
Г Л А В А I. Обзоръ римскихъ учрежденій (200—134 до P. Χ . ) :
I
19
II
60
III
4 P
Г Л А В А II. Послѣднее время республики (134—58 до P. X . ) .
99
109
I
115
Π
169