§ 2. Мифология как источник философии Прежде всего

§ 2. Мифология как источник философии
Прежде всего подчеркнем, что речь идет вовсе не об
архаическом мифе, а о мифологии на поздней стадии ее
развития, рационализированной и в значительной мере
систематизированной (у греков - Гомер, Гесиод), которая уже
есть начало разрушения мифа, ее демифологизации. Поэтому
прав А.В.Семушкин, когда пишет, что "с Гомером греческий миф
не рождается и не расцветает; с Гомером он уже умирает"1.
Любопытно, что уже Диоген Аполлонийский видел в Гомере
натурфилософа,
рассуждавшего
рационально,
а
не
мифологически. Поэты, изобразившие греческих богов, были
"бесшабашными скептиками", по словам одного современного
автора. В чем выразилось это "умирание" мифа? "Мифология...
прямо превращалась либо в мораль (дидактический эпос),
либо
в
предмет
собирательства
и
каталогизации
(генеалогический эпос)"2. Французский индолог М.МассонУрсель, имея в виду древнеиндийскую мифологию, говорит (о
периоде поздних самхит и Упанишад), что
происходит
"систематизация ведийской мысли", "брахманистский синтез"
В этой и только в этой своей форме миф может быть
источником философии. "Настоящий" миф и "подлинное"
мифологическое сознание, еще не ставшее предметом
систематизации (как у Гесиода) и рационализации (не
логической, а еще эстетической, как у Гомера), одним словом 1
Историко-философский ежегодник-90. - М., 1991. - С.34.
Античная литература. - М., 1980. - С.68.
3
См.; Рационалистическая традиция и современность. Индия. - С.16.
2
141
осмысления, выходов в философию не имеет.
Эта работа, проделанная Гомером и Геосидом, есть
своего
рода
умозрение,
спекуляция'.
попытка
в
мифологической "форме размышлять о мире, выявить его
смысл, миропорядок. Ясно, что речь может идти пока только о
теогонии - происхождении богов:
Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом
Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,
Сумрачный Тартар в земных залегающих недрах глубоких,
И, между вечными всеми богами прекраснейший, - Эрос.
(Гесиод)
Но это одновременно и рассказ о мировом порядке,
попытка разобраться в нем, систематизировать мифы. Гесиод
еще верит в мифологические образы богов, но заметна также
абстрактная работа мысли. Гесиод начинает как-то осознавать
миф, стремится найти в нем смысл... наукообразно изложить"1.
Еще более эта мыслительная деятельность упорядочить мир,
высказаться о мире, его сути и структуре посредством
мифологических образов видна у орфиков. У них заметно, что
сама эта мыслительная работа прямо сказывается на
мифологическом материале самым пагубным образом для него:
он еще более теряет свою чувственную наглядность и
приобретает черты идей-абстракций, хотя родство этой
теогонии с гесиодовской безусловно. Вначале было Время.
Затем появилось Небо (Эфир) и Пустота, а из них Время
вылепило серебряное яйцо, из которого произошел Фанет
(Эрот), или Любовь, который привел вселенную в движение.
Ночь поселилась с Эротом в пещере, проявляясь в виде
триады: Ночь, Порядок, Справедливость.
Английский поэт Роберт Грейвс приводит еще
один
вариант миротворения, опирающийся на гесиодовскую
теогонию, который он прямо называет "философским мифом".
Говорят, что первой была Темнота, а из Темноты возник Хаос.
От союза Темноты с Хаосом возникли Ночь, День, Эреб и Воздух. От союза Ночи с Эребом возникли Рок, Старость, Смерть,
Убийства, Ссоры, Печаль... От союза Воздуха и Дня возникла
Гея-Земля, Небо и Море. От союза Воздуха и Геи-Земли
возникли Страх, Труд утомительный, Ярость, Вражда, Обман...2
1
2
К е с с и д и Ф.Х. От мифа к логосу. - М., 1972.-С.118.
См.: Г р е й в с Р о б е р т . Мифы древней Греции. - М., 1992. - С.20.
142
Итак, это, конечно, еще не философская рефлексия, мы
еще
остаемся в пределах мифологических, конкретночувственных, одушевленных образов. Здесь мир рождается, как
рождаются при совокуплении живые существа. Но это уже миф
на стадии демифологизации, осмысления, движения к
выражению
понятий-идей
посредством
образов.
В
мифопоэтическом сознании, как он проявился у эпических
поэтов,
лириков
и драматургов
мы
явственно это
обнаруживаем.
Далее. Теогонии дают определенную картину мира,
миропорядок, стремятся все упорядочить, связать воедино и
найти место всему в мире. Вообще, по заявлению
Е.М.Мелетинского, главнейший внутренний смысл всякой
мифологии составляет преобразование хаоса в космос, в
упорядоченность (что характерно прежде всего для развитых
мифологических систем). Эта особенность мифологии, без
сомнения, послужит первейшим предметом "протофилософской
рефлексии", даст импульс мыслям для выхода на самые
широкие обобщения о "бытие". Все связано со всем, мир есть
гармония и порядок. Причем в мифологии "космос с самого
начала
включает
ценностный,
этический
аспект"1
(направленный на упорядочение отношений социума - рода,
племени и т.д. - с окружающим миром, на приспособление
индивида к этому социуму, на гармонизацию "социального
космоса").
Дело, однако, не ограничивается только этим значением
мифологии для философии. Эта работа по упорядочению
хаоса, которую проводят боги, в некоторых системах
мифологии доходит до представлений о всесильном,
всетворящем демиурге, в котором соединяются черты разных
богов (мифологический синкретизм). Эти тенденции могут
завершиться идеей монотеистического бога, но могут
"сработать" и непосредственно на философию (хотя идея
единого бога также содержит, правда в религиозной форме,
высокую степень абстракции, которая в дальнейшем может
стать предметом уже не религиозных, а философских
спекуляций). В индийской же мифологии на основе синкретизма
"выделяется общая сущность, образы ведийских богов
оказываются только ее проявлениями. Мифология имеет
1
М е л е т и н с к и й Е.М. Указ. соч. - С.169.
143
тенденцию превратиться в философию, не успев закончить
свое формирование"1. Не удивительно поэтому, что многие
последователи древнеиндийской философии проводят прямую
линию от "Ригведы" к Упанишадам и далее к даршанам.
Характерные признаки определенных мифологических
систем,
определенная
мифологическая
традиция
соответствующим
образом
повлияли
на
философские
представления о мировом космосе, миропорядке. Связь здесь
несомненна. Сравним греческую, индийскую и китайскую
мифологические (космологические) традиции.
Греческой
мифологии
присущ
ярко
выраженный
антропоцентризм; внимание к человеческим судьбам, описание
мира в терминах человеческой жизни и поведения, а не
природных процессов. Боги предельно удалены от природных
явлений, "заведование" ими является лишь одним из
многочисленных аспектов их деятельности; это - культурные,
героизированные боги. Они антропоморфны, пластичны,
воплощают гармонию. Эстетизация олимпийского пантеона,
гармонизирующие тенденции очень сильно выражены в
олимпийской мифологии Гомера. Афина, воплощающая собой
разумную организованность, преодоление стихийных сил,
вместе с Аполлоном более символизируют греческую культуру
классической поры, чем безумствующий "первобытный"
хтонический2 Дионис. Но в этой характеристике греческой
мифологии много элементов, из которых будет строиться и
античный космос (выраженный, разумеется, на языке
философии) и античное представление о человеке-космосе.
"Индийская
мифология
тяготеет
к
безудержной
демонической фантастике и малопластична. От хтонического
демонизма путь здесь идет... к спиритуализации человеческого
образа, при котором телесность, естественность, жизненность
не более, чем живописная оболочка. Для ведийской мифологии
характерны
моделирование
природных
стихий,
явное
подчинение
мифолого-повествовательного
начала
ритуальному..."3. Достаточно вспомнить, что ранее говорилось
об индийской философии, чтобы здесь усмотреть параллели.
"Специфическая черта китайской мифологии
ее
2
3
1
М е л е т и н с к и й Е.М. Указ. соч. - С.260.
Связанный с землей.
М е л е т и н с к и й Е.М. Указ. соч. - С.259.
144
историзация,
эвгемеризация,
рассмотрение мифических
персонажей как исторических правителей древнейшего
периода... Очеловечивание мифических образов... в Китае...
проявляется в историзации и бытовизации"2. Направленность
мысли первых китайских философов в область истории, этики,
политики в этом случае выступает не началом, а продолжением
традиций.
Достойна упоминания в плане влияния на дальнейшее
философское осмысление и такая особенность мифологии, как
оборотничество: все переходит во все, любая вещь становится
любой другой. Своеобразное отражение, истолкованное в
терминах философии, это представление найдет в учениях
первых философов о стихиях - первоначалах (земля, огонь,
вода и т.д.), которые переходят друг в друга и из которых все
образуется.
Мифология
выступает
как
арсенал
и
импульс
философского умозрения и в других отношениях. Так,
характерная особенность античной философии - идея вечного
возвращения,
нарождения,
распада
есть
отголосок
мифологического представления. Если оно в мифологии
выражено образно, интуитивно, то в философии станет
предметом рефлексии. Восприятие мира в единстве, в
целостности, присущие античному философскому мышлению,
уходит корнями в мифологию, в которой мир представляется
нерасчлененным, единым; все переплетается, идеальное
зримо, чувственно, а вещественное представляет идеальное.
Даже греческое слово "теория" - а именно теоретиками были
первые философы - обозначает "умственное зрение",
"созерцание", т.е. как бы подчеркивает единство рациональноумозрительного и чувственного. Это теоретизирование
греческих философов есть "усмотрение", "видение образа"
мира, его эйдоса, его идеи. Поэтому художественное,
эстетическое играет существенную, если не решающую, роль в
философских построениях греков.
Наконец, диалектика греков имеет в некотором смысле
свою предысторию в образах мифа. Здесь она выражена в
многозначности мифологических образов, что позволяет на
интуитивном, присущем мифу уровне, ухватывать сложность,
противоречивость, взаимопроникаемость явлений мира, их
1
М е л е т и н с к и й Е.М. Указ. соч. - С.261.
145
переходы, переливы, превращения. Характерным в этом
отношении является миф о Химере, который несет в себе
одновременно несколько смысловых пластов, высвечивает
разные стороны бытия: "Для нас смысл этого крылатого,
трехтелого
огнедышащего,
всеми
цветами
радуги
переливающегося дракона - в его невероятности и нелепости,
которая нас одновременно и ужасает, и восхищает. Но когда в
мифе огненное дыхание дракона угасло, краски померкли... Химера исчезает: перед нами лежит холодеющее чудовище красоту сменило уродство. Поразив Химеру, Беллерофонт сам
попал под власть Химеры: им овладела химерическая мечта
взлететь на Пегасе на Олимп. Попытка осуществить эту мечту
кончается безумием... Победитель Химеры сам становится
жертвой Химеры"1. Вот как глубоко и тонко проникает миф на
своем языке в диалектику бытия.
1
Г о л о с о в к е р Я.Э. Логика мифа. - С.16.
146