Брифинг по политике - International Crisis Group
advertisement
Брифинг по политике Брифинг по Европе и Центральной Азии № 72 Бишкек/Брюссель, 20 января 2015 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии I. Краткий обзор Все больше граждан центральноазиатских стран — как мужчин, так и женщин — уезжают на Ближний Восток, чтобы сражаться за Исламское государство (ИГ, ранее ИГИЛ) или поддерживать его другими способами. За последние три года от 2 до 4 тыс. человек отвернулись от своих светских государств в поисках радикальной альтернативы; причинами этого послужили в том числе вытеснение из политического поля и отсутствие экономических перспектив, отличающие этот постсоветский регион. ИГ привлекает не только тех, кто хочет воевать, но и тех, кто жаждет более праведной, содержательной, фундаменталистской религиозной жизни. Это представляет собой сложную проблему для центральноазиатских правительств и дает им дополнительный повод в борьбе с инакомыслием. Однако более эффективным решением стало бы исправление множества политических и административных изъянов, пересмотр дискриминационных законов и политики, реализация социально ориентированных программ как для мужчин, так и для женщин, создание рабочих мест на родине для неустроенной молодежи, а также обеспечение более скоординированных действий разных силовых структур. Если значительная часть этих радикализовавшихся мигрантов вернется, они могут дестабилизировать обстановку и создать угрозу безопасности по всей Центральной Азии. Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан представляют собой хрупкий регион, зажатый между Россией и Афганистаном, Ираном и Китаем. Для всех этих стран характерно низкое качество государственного управления, коррупция и преступность. Узбекистан и Туркменистан напоминают авторитарные полицейские государства. Казахстан, при наличии некоторого благосостояния, отличается запущенными регионами и автократичностью политической системы. Во всех пяти странах отсутствует качественное социальное обеспечение, особенно в сельской местности. Силовые структуры — с учетом их недофинансирования, плохой подготовки и склонности заменять жесткими мерами нехватку ресурсов и навыков — не способны справиться с таким сложным вызовом, как радикальный ислам. Вместо того, чтобы поощрять свободу вероисповедания в рамках светской конституции и перенимать европейский и азиатский опыт реабилитации джихадистов, все Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 2 пять стран лишь сильнее подстегивают радикализацию из-за законов, ограничивающих религиозное развитие, и полицейских репрессий. Вербовка в ряды экстремистов происходит в мечетях и намазханах (молельных комнатах) по всему региону. Интернет и социальные сети играют важную, но отнюдь не решающую роль. Радикализация женщин часто возникает в ответ на нехватку социальных, религиозных, экономических и политических возможностей для них в Центральной Азии. Экономическое вознаграждение — не тот мотив, по которому люди едут в подконтрольные ИГ территории. Для одних – это личное приключение, другие откликаются на призыв к оружию. Многие в итоге становятся помощниками более опытных бойцов с Кавказа или из арабских государств. Среди выходцев из Центральной Азии в Исламском государстве преобладают этнические узбеки, включая граждан Узбекистана, однако много и киргизов, казахов, туркмен, таджиков. Часть была завербована на родине, часть радикализовалась за границей (нередко будучи трудовыми мигрантами). Остро проблема стоит на юге Кыргызстана, где риски усугубляются отчуждением узбекской общины после столкновений в Оше в 2010 году. Привлекательность джихадизма в регионе обусловлена также несбывшимися ожиданиями политических и социальных перемен. Сторонники ИГ разнородны: богатые и бедные, образованные и нет, юные и взрослые, мужчины и женщины — всех их объединяет усталость от социально-политической обстановки. Наиболее уязвим в этом смысле Узбекистан. Разочарованные и выброшенные на обочину, люди, которые и подумать не могли о том, чтобы воевать на стороне давно существующего Исламского движения Узбекистана (ИДУ) или Талибана в Афганистане, видят в Исламском государстве силу, создающую новый закон и освященный политический порядок. Увеличивается число жителей Центральной Азии, которые проходят военное обучение и поднимаются выше по командной лестнице; разрастаются и сами джихадистские сети, в которых они состоят. И хотя большинство жителей Центральной Азии оказывается в слабо организованных джамаатах (ячейках), учрежденных по этническому и языковому признаку, они в итоге составляют более крупные региональные батальоны лояльных бойцов, представленных выходцами из стран бывшего СССР, Афганистана, Пакистана и СиньцзянУйгурского района Китая. Усиливается вероятность того, что в Центральной Азии такие связи окрепнут и станут более целенаправленными, а правительства, плохо подготовленные к отражению подобных угроз в области безопасности, будут застигнуты врасплох. Россия и Китай уже озабочены проблемой и призывают центральноазиатские государства решать проблему радикализации в свете подъема ИГ. Прочие международные партнеры региона, включая ЕС и США, должны признать тот факт, что приток иностранных боевиков из стран Центральной Азии нарастает, и в своих рекомендациях по преодолению проблемы придать первоочередное значение реформированию органов внутренних дел, а также формированию более толерантного отношения к религии. Вместе с тем без скоординированных усилий со стороны самих представителей Центральной Азии, в том числе их силовых структур в части обмена разведданными, внешние силы вряд ли смогут получить тот ответ, на который рассчитывают. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. II. Страница 3 Разрастание проблемы джихадистов После распада СССР в 1991 году властям стран Центральной Азии приходится решать проблему роста религиозных настроений1. Одновременно с этим повсюду, за исключением некоторых городских центров, усиливается обнищание населения и не прекращает увеличиваться миграция из Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана в более богатые города Казахстана и России2. Туркменистан — страна, относительно закрытая от внешнего мира; несмотря на изобилие энергетических ресурсов, большая ее часть развита слабо3. Во всех пяти государствах религия и религиозные организации заполняют вакуум, появившийся из-за социальной незащищенности и отсутствия доверия к государственному управлению4. На этом фоне призыв ИГ, заявляющего, что нуждается в учителях, медсестрах и инженерах, а не только бойцах, может показаться некоторым людям привлекательной альтернативой5. 1 Доклады Кризисной группы по Азии: № 176 — “Women and Radicalisation in Kyrgyzstan” [«Женщины и радикализация в Кыргызстане»], 3 сентября 2009 г.; № 59 — “Central Asia: Islam and the State” [«Центральная Азия: ислам и государство»], 10 июля 2003 г.; № 58 — «Радикальный ислам в Центральной Азии: ответ на появление Хизб ут-Тахрир», 30 июня 2003 г. 2 По данным Федеральной миграционной службы России, в РФ работают около 3,95 млн граждан Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана. См.: «В России находится свыше 550 тысяч граждан Кыргызстана», Радио Азаттык, 20 ноября 2014 г.; см. также: Сергей Рязанцев, Олег Корнеев, “Russia and Kazakhstan in Eurasian Migration System: Development Trends, Socio-Economic Consequences of Migration and Approaches to Regulation” [«Россия и Казахстан в евразийской системе миграции: тенденции развития, социально-экономические последствия миграции и подходы к регулированию»], Анна Ди Бартоломео, Шушаник Макарян, Агнешка Вейнар (ред.), “Regional Migration Report: Russia and Central Asia” [«Доклад о региональной миграции: Россия и Центральная Азия»], Институт европейского университета, Центр Роберта Шумана по перспективным исследованиям и Центр по миграционной политике (Флоренция, 2014 г.), с. 1–54; доклад Кризисной группы по Азии № 183 “Central Asia: Migrants and the Economic Crisis” [«Центральная Азия: мигранты и экономический кризис»], 5 января 2010 г. 3 По словам западного дипломата из Ашхабада, некоторые улучшения, в частности, новые больницы, появились в региональных центрах, однако коснулись они далеко не всех людей. Интервью Кризисной группы, сентябрь 2014 г. Кризисная группа проводила исследования в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане, Турции, России и Европе, но не смогла провести их ни в Туркменистане, ни в Узбекистане. 4 Дополнительную информацию см. в докладах Кризисной группы по Азии: № 250 — “Kazakhstan: Waiting for Change” [«Казахстан: в ожидании перемен»], 30 сентября 2013 г.; № 222 — “Kyrgyzstan: Widening Ethnic Divisions in the South” [«Кыргызстан: углубление межэтнических противоречий на юге страны»], 29 марта 2012 г.; № 205 — “Tajikistan: The Changing Insurgent Threats” [«Таджикистан: меняющиеся угрозы со стороны боевиков»], 24 мая 2011 г.; № 201 — “Central Asia: Decay and Decline” [«Центральная Азия: разложение и упадок»], 3 февраля 2011 г. Общая численность населения пяти стран Центральной Азии составляет 65,7 млн человек. “CIA World Factbook” [Справочник ЦРУ по странам мира], www.cia.gov. 5 “Isis leader calls on Muslims to ‘build Islamic State’” [«Лидер ИГИЛ призывает мусульман “строить Исламское государство”»], «Би-би-си», 1 июля 2014 г.; “Islamic State recruiting women to ‘have kids and cook’” [«Исламское государство зовет женщин “рожать детей и готовить еду”»], Los Angeles Times, 21 сентября 2014 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. A. Страница 4 Разнородность сторонников Среди десятков тысяч бойцов ИГ в Сирии выходцы из Центральной Азии составляют лишь небольшую часть, хотя на родине их отъезд несоразмерно сильно повлиял на восприятие ситуации в области безопасности. Вместе с тем официальные оценки центральноазиатских властей, которые говорят о нескольких сотнях человек, скромны. Западные должностные лица называют цифру в 2 тыс. человек, и она может достигать даже 4 тыс.6 Десятки людей уже погибли в Сирии, и их родственники иногда узнавали об этом лишь через сообщения в соцсетях или по телефону7. Насколько известно, самой крупной монолитной группой являются узбеки — как граждане Узбекистана, так и этнические узбеки из Ферганской долины, включая город Ош на юге Кыргызстана. Количество последних в Сирии отнюдь не те примерно 500 человек, упоминаемые Ташкентом, — их может быть и больше 2,5 тыс.8 Предположительно, тысяча мужчин и женщин, включая 500 этнических киргизов и лиц других национальностей из Оша, уехали из Ферганской долины, чтобы сражаться за ИГ либо оказывать ему гуманитарную помощь, и начавшийся в 2011–2012 годах исход из этого исторически неспокойного региона на стыке Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана, продолжается9. Сообщалось, что в 2013 году только из одного среднего города на севере Кыргызстана 20 жителей отправились в Турцию, чтобы оттуда перебраться в Сирию; по всей стране могли остаться неучтенными как минимум 300 таких случаев10. В казахской прессе активно обсуждалось выложенное на YouTube в октябре 2013 года видео, где демонстрировалось около 150 человек, находящихся в Сирии11. Сторонники ИГ, как правило, приезжают с запада и юга страны, но не только12. В Таджикистане вербовка происходит по всей стране, но активнее всего ведется в Согдийской и Хатлонской областях; лишь из одного села в сентябре 2014 года в Сирию уехали не меньше 20 человек13. 6 По мнению западных официальных лиц, к Исламскому государству примкнуло примерно по 400 бойцов от каждой из пяти центральноазиатских стран. Российское должностное лицо назвало цифру в 4 тыс. человек со всего региона. Интервью Кризисной группы, Бишкек, октябрь 2014 г.; Астана, ноябрь 2014 г. Термином «Сирия» в настоящем брифинге обозначается район действий ИГ в Ираке и Сирии. Само ИГ часто называет Сирию и прилегающие к ней области «Биляд аш-Шам». 7 Интервью Кризисной группы с матерью убитого джихадиста, воевавшего на стороне Исламского государства, юг Кыргызстана, апрель 2014 г. 8 Интервью Кризисной группы с российским должностным лицом, сентябрь 2014 г. Он также упомянул, что в Сирии воюет 2,5 тыс. российских граждан. 9 Интервью Кризисной группы с высокопоставленным киргизским должностным лицом, Бишкек, июль 2014 г.; с высокопоставленным офицером милиции, юг Кыргызстана, август 2014 г.; с активистом узбекской оппозиции, Турция, сентябрь 2014 г. 10 Интервью Кризисной группы с сотрудником силового ведомства Кыргызстана, Чуйская область, Кыргызстан, май 2014 г. 11 “Astana probes video allegedly showing Kazakh ‘jihad’ family in Syria” [«Астана проверяет видео, на котором, предположительно, показана казахская семья “джихада” в Сирии»], Радио Свободная Европа / Радио Свобода, 21 октября 2013 г. 12 Телефонное интервью Кризисной группы с казахским специалистом в области безопасности, Астана, октябрь 2014 г. 13 Маъсум Мухаммадраджаб, «Чоркишлок: родина 20 участников Сирийской войны», Радио Озоди, 25 сентября 2014 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 5 Центральноазиатские правительства часто отказываются признавать притягательность ИГ для разных слоев населения, среди которых есть и 17-летние парикмахеры, и успешные предприниматели, и женщины, брошенные мужьями ради жен в России, и целые семьи, которые считают, что в халифате у их детей будет больше перспектив, и молодые люди, и студенты вузов, и те, кто не окончил школу. Всех их вдохновляет вера в то, что Исламское государство представляет собой значимую альтернативу постсоветской жизни. Одни хотят воевать, другие — помогать. ИГ привлекательно как для образованных, так и для необразованных людей, причем специалисты спорят о том, для кого из них в большей степени. Так, высокопоставленное должностное лицо из Кыргызстана настаивало, что «93 % из них необразованны. Они получили религиозное образование на уровне своей деревни… В их мире деньги не играют никакой роли; им все равно, есть у них крыша над головой или нет. Они следуют своей идеологии»14. Между тем эксперт в области религии из Кыргызстана критикует, с его точки зрения, карикатурное изображение центральноазиатского джихадиста как полуграмотного неженатого мужчины в возрасте 18–26 лет: «Ошибочно полагать, что у завербованных [в Сирию] людей нет образования или здравого смысла. Большинство из них образованны. Они работали учителями, имели семьи, обязанности. Это люди, шокированные стремительными социальными изменениями в обществе»15. На юге Казахстана брат человека, осужденного за участие в военных действиях в Сирии, рассказал, что к радикализму того подтолкнул богатый бизнесмен, вербовавший других не менее состоятельных и успешных людей16. B. Дорога в халифат Силовики, особенно в Кыргызстане и Таджикистане, плохо оснащены для выслеживания сторонников ИГ. Вербовка в основном происходит на территории Центральной Азии, России и Турции, однако проводится также среди молодежи, уезжающей в религиозные школы Египта, Саудовской Аравии и Бангладеш17. Эмиграция миллионов людей, помогающая ослабить социальную напряженность на родине, тем не менее может привести к перемещениям, в результате которых выходцы из Центральной Азии попадают к вербовщикам джихадистов. В России маргинализованные, зачастую нелегальные мигранты, которые работают на низкооплачиваемых и опасных работах, ищут в религии утешение, самоидентификацию и человеческую общность18. Они могут вливаться в 14 Интервью Кризисной группы, Бишкек, июль 2014 г. Интервью Кризисной группы, Бишкек, сентябрь 2014 г. 16 Интервью Кризисной группы, юг Казахстана, август 2014 г. 17 Интервью Кризисной группы с высокопоставленным должностным лицом из Кыргызстана, Бишкек, июль 2014 г. Казахский специалист в области безопасности сказал, что уровень вербовки в России «сильно недооценивается». Телефонное интервью Кризисной группы, Астана, октябрь 2014 г. См. также: «ГКНБ: Основным маршрутом переброски граждан Кыргызстана в Сирию является направление “Кыргызстан — Казахстан — Россия — Турция — Сирия”», АКИpress, 17 ноября 2014 г. 18 Кирилл Бенедиктов, Александр Костин, Михаил Ремизов, Ильяс Сарсембаев, Раис Сулейманов и Марат Шибутов, «Миграция и исламизм», «Иммиграция как вызов национальной безопасности России», Институт национальной стратегии, (Москва, 2014 г.), с. 24–34. 15 Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 6 кавказские сети, дагестанские или чеченские, размывающие грань между религией и организованной преступностью, вместе с тем обеспечивая защиту от других преступных групп и проблем19. За пределами Центральной Азии этнические различия сглаживаются20. В ИГ выходцев из республик Центральной Азии и других стран бывшего СССР собирательно называют «чеченцами», хотя они объединяются в джамааты скорее по национальному, региональному и языковому принципу21. Турция обычно становится предпоследней точкой на пути в Сирию. Перелет из городов Центральной Азии и из России в Стамбул обычно недорог. Одни могут заплатить за билет сами, другие едут на пожертвования более состоятельных сторонников Исламского государства22. Гражданам Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана виза в Турцию не требуется; граждане Узбекистана получают 30-дневную визу по прибытии в страну. На въезде в Турцию трудно разобраться, кто из прибывших — турист, кто — экономический мигрант, а кто приехал по другим мотивам. Силовые же структуры Центральной Азии порой передают неточную информацию о тех, кто предположительно собирается в Сирию23. Даже внутри Центральной Азии большой проблемой является отсутствие координации между силовыми ведомствами24. Те, кто боятся, что их снимут с рейса из Кыргызстана в Турцию, иногда договариваются с сотрудниками аэропорта, чтобы те закрыли глаза на подозрительных пассажиров. Люди, сопровождающие молодых одиноких женщин в аэропорты Кыргызстана, тоже, по-видимому, знают о контролях безопасности и могут оградиться от них25. В Турции действует аналогичная си- 19 По словам сотрудника милиции, расследовавшего побег трех молодых людей из города Кара-Балта, в том числе двух девушек-подростков, главарь — 21-летний молодой человек, интересующийся боксом и боевыми искусствами — стал радикалом благодаря общению с чеченцами, с которыми он познакомился в Москве. Интервью Кризисной группы, Кара-Балта, Кыргызстан, август 2014 г. 20 «Ислам стал консолидирующей силой для всех мигрантов [в Москве]. Мигранты — узбеки и киргизы скорее станут братьями-мусульманами вместо того, чтобы объединяться по этническому признаку». Интервью Кризисной группы с экспертом в области религии, Москва, июнь 2014 г. 21 Телефонное интервью Кризисной группы с экспертом по иностранным боевикам, ТельАвив, Израиль, сентябрь 2014 г. 22 Интервью Кризисной группы с братом осужденного боевика, вернувшегося на родину, юг Казахстана, август 2014 г. Цена билета в один конец из городов Центральной Азии в Стамбул варьирует в диапазоне от 143 до 365 долларов. 23 Особенно острая проблема имеется с Кыргызстаном. Интервью Кризисной группы с высокопоставленным должностным лицом в Турции, июль 2014 г. Турции необходимо поощрять улучшение обмена информацией; см. Теэму Синкконен, “War on Two Fronts. The EU Perspective on the Foreign Terrorist Fighters of ISIL” [«Война на два фронта. Взгляд ЕС на иностранных террористов — боевиков ИГИЛ»], брифинг Финского института международных отношений № 166, январь 2015 г. 24 Телефонное интервью Кризисной группы с казахским специалистом в области безопасности, Астана, октябрь 2014 г. 25 Интервью Кризисной группы с отцом подростков, которые сейчас находятся в Турции и Сирии, Кара-Балта, Кыргызстан, июль 2014 г. «Некоторые действительно помогают за деньги — они не являются нашими людьми из джамаатов, с которыми мы поддерживаем связь, это другие люди. Мы даем им деньги, и они проводят нас через аэропорт к самолету, минуя все контроли». Интервью Кризисной группы со сторонником Исламского государства, который планирует уехать в Сирию, Ош, июль 2014 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 7 стема сопровождающих и помощников, которые организуют перевозку (обычно автомобилем) к сирийской границе26. C. Действующие субъекты и группировки Непосредственное общение остается самым мощным инструментом вербовки в Центральной Азии: на территорию, контролируемую ИГ, уезжает один человек — за ним следуют родственники и друзья27. Социальные медиа помогают поддерживать связь между теми, кто находится в Сирии, и теми, кто остался дома, но подумывает присоединиться. По словам представителя администрации США, «войны [распространились] от традиционных мест сражений на деревни и дома, [отражая то,] как растет сила и расширяется охват каждого человека»28. Ячейки вербовщиков в Центральной Азии малы, засекречены и порой существуют при группах молящихся. При этом не каждый член группы молящихся знает о деятельности других участников или о связях с Сирией. Так, в одной ошской женской группе молящихся, насчитывающей до 30 участниц, лишь несколько человек хочет поехать в Сирию, а остальным ничего не известно об их планах29. Ячейки вербовщиков в Кыргызстане и Казахстане продолжают действовать, несмотря на то что об этом до определенной степени известно силовым структурам30. Такие группировки, как «Хизб ут-Тахрир» и «Джамаат Таблиг», пока играют вспомогательную роль, потому что возможна радикализация мужчин и женщин, тяготеющих к их учениям. Но ни одна из них, по всей видимости, напрямую не участвует в вербовке в Сирию, хотя иногда они непреднамеренно становятся тем промежуточным этапом, через который идет дорога к экстремистскому насилию31. По словам члена «Джамаат Таблиг», организация выступает «категорически против» джихада. А один из ведущих членов «Хизб ут-Тахрир» на юге Кыргызстана не осуждает джихадистов, утверждая, что это личный выбор каждого32. 26 Интервью Кризисной группы с узбекским сторонником ИГ, Стамбул, сентябрь 2014 г.; с жителями города Рейханлы на юге Турции, сентябрь 2014 г. 27 Интервью Кризисной группы с братом гражданина Кыргызстана, воюющего в Сирии, север Кыргызстана, июль 2014 г. 28 Айлин О’Коннор, заместитель помощника государственного секретаря США по делам Южной и Центральной Азии, доклад на Глобальном контртеррористическом форуме, семинар Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), посвященный роли женщин в радикализации, Вена, октябрь 2014 г. 29 Интервью Кризисной группы со сторонником ИГ, который планирует уехать в Сирию, Ош, июль 2014 г. 30 Интервью Кризисной группы с адвокатом, юг Казахстана, август 2014 г. 31 Интервью Кризисной группы с экспертом в области религии, Кыргызстан, сентябрь 2014 г. «Джамаат Таблиг» — ненасильственная организация, основанная в 1926 году в Индии; она запрещена во всех центральноазиатских странах, кроме Кыргызстана. «Хизб ут-Тахрир» — ненасильственная организация, которая ставит своей целью создание халифата и находится под запретом во всех пяти государствах Центральной Азии. См. также вышеупомянутый доклад Кризисной группы «Радикальный ислам в Центральной Азии». 32 Интервью Кризисной группы, Токмак, Кыргызстан, 8 сентября 2014 г.; юг Кыргызстана, июль 2014 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 8 Более тревожным с точки зрения ситуации в сфере безопасности в целом в Центральной Азии является то, что благодаря Сирии новое понимание целей появилось у Исламского движения Узбекистана (ИДУ) и его ответвлений. Основанная в 1998 году, эта организация ослабла со смертью своего лидера Тахира Юлдашева, погибшего в 2009 году в результате авиаудара33. Тем не менее она сохраняет зонтичную структуру, и под ее крылом находится ряд группировок с другими названиями, в частности, «Джамаат Ансарулла», созданный в 2010 году участником ИДУ Амриддином Табаровым34. В то время как между ИДУ и афганским Талибаном есть давние устойчивые связи, ИДУ и ИГ держались на почтительном расстоянии друг от друга. Лидер ИДУ Усман Гази выразил поддержку Исламскому государству только в сентябре 2014 года35. Члены ИДУ уже некоторое время активно вербуют людей для Исламского государства в Ферганской долине и параллельно с этим извлекают выгоду из своего блестящего партнерства (каким оно видится в Центральной Азии), получая дополнительное финансирование собственной организации и укрепляя ее положение. В Таджикистане было арестовано множество членов «Джамаата Ансарулла» за вербовку таджиков в Сирию, а его членов, вернувшихся из Сирии, обвинили еще и в подготовке терактов36. Тем не менее ИДУ действует отдельно от ИГ, и его бойцы в Сирии не пытались захватить или продублировать структуру военного управления ИГ37. При этом ИДУ, повидимому, играет роль связующего звена с широким спектром центральноазиатских бойцов, в том числе с уйгурами с запада Китая, которые получают первоначальный боевой опыт в Афганистане и Пакистане, а уже затем оттачивают свои умения в Сирии38. Вербовку в Центральной Азии далекому Исламскому государству проводить проще, чем экстремистам из близлежащих Афганистана и Пакистана. У него есть сторонники «от одного края Центральной Азии и до другого края», мно33 “Islamic Movement of Uzbekistan: New ‘emir’ is elected in concern with the death of Takhir Yuldashev” [«Исламское движение Узбекистана: в связи с гибелью Тахира Юлдашева избран новый “эмир”»], Ferghana News, 17 августа 2010 г., http://enews.fergananews.com/news.php?Id=1820. 34 Интервью Кризисной группы с представителем западных вооруженных сил, Бишкек, июнь 2014 г. “A Look at Tajikistan’s Jamaat Ansarullah Leader Amriddin Tabarov” [«Взгляд на лидера таджикского “Джамаата Ансарулла” Амриддина Табарова»], фонд «Джеймстаун», Militant Leadership Monitor, 7 августа 2013 г. На практике же почти невозможно провести различие между деятельностью джамаата и ИДУ в Центральной Азии, Афганистане и в Вазиристане на северо-западе Пакистана. Йозеф Ланг, “The Radical Islamic Militants of Central Asia” [«Радикальные исламские боевики из Центральной Азии»], Центр восточных исследований им. Марека Карпа, ноябрь 2013 г. 35 «В 2001 году во время операции “Несокрушимая свобода” под руководством США, направленной против Аль-Каиды и Талибана, ИДУ стало передовым отрядом Талибана на севере страны…», Ланг, с. 11. “From the Islamic Movement of Uzbekistan to the Islamic State word of support and advice” [«Слова поддержки и советы Исламского движения Узбекистана Исламскому государству»], Hilofatnews, 26 сентября 2014 г., http://hilofatnews.com/News_d83303.html. 36 «В Таджикистане задержаны 12 террористов, которые вербовали местную молодежь на войну в Сирию», Maxala.org, 13 ноября 2014 г.; «МВД: Террористы планировали взорвать тоннели “Шахристон” и “Истиклол”», Радио Озоди, 19 октября 2014 г.; Махинур Ниязова, «В Кыргызстане задержаны члены террористической группировки, переброшенной из Сирии, готовившие теракты в Оше и Бишкеке», 24.kg, 16 сентября 2014 г. 37 Интервью Кризисной группы с лидером узбекской оппозиции, Стамбул, август 2014 г. 38 Интервью Кризисной группы с западным дипломатом, работающим в Кабуле, Бишкек, сентябрь 2014 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 9 гие из которых являются активными участниками интернет-форумов на русском и местных языках, тогда как афганские материалы распространяются в основном на пушту, дари и арабском, то есть на языках, которыми мало кто владеет в регионе. Ключом к такому успеху стало также то, что ИГ провозглашает более универсальную цель — создание халифата39. Как говорит имам с юга Кыргызстана, вспоминая боевые действия против советских и натовских войск в Афганистане: «Сирия — это дело принципа, а не колониализм»40. III. Радикализация в действии Сторонникам ИГ в Центральной Азии импонирует экстремистская религиозная идеология; их вдохновляет то, как безжалостно насаждается суровый социально-политический порядок, в чем они усматривают проявление моральной силы. Рост радикальных тенденций усугубляется плохим религиозным образованием и претензиями к светским властям региона41. Расползание радикализации также частично обусловлено скудностью экономических и политических возможностей42. Исламские организации предлагают те социальные услуги, которые должным образом не оказывают сами государства Центральной Азии: образование, детские сады, пособия для нуждающихся семей43. Консервативные течения ислама уже не кажутся чужеродными благодаря долгому присутствию в регионе миссионеров и священнослужителей44. Иногда религия в Центральной Азии становится единственной формой политизированного самовыражения, которая не считается сопряженной с отказом от нравственных ценностей45. Несмотря на неприкрытую жестокость ИГ, в своих призывах ехать в Сирию оно пользуется тем, что власти за все постсоветское время так и не смогли предоставить людям политические, социальные и экономические возможности. A. Почему жители Центральной Азии отправляются на джихад Хотя социально-экономические факторы и играют некоторую роль, главной причиной притягательности ИГ для многих жителей Центральной Азии является идеологическая приверженность джихаду, идее священной борьбы за 39 Тем не менее за прошедшие годы множество жителей Центральной Азии уехало в Афганистан и Пакистан. По данным последнего исследования, в пакистанском Вазиристане в 2009 году находилось около 4000 узбеков/ИДУ. Сьед Манзар Аббас Заиди, “Uzbek Militancy in Pakistan” [«Узбекские боевики в Пакистане»], Центр международного и стратегического анализа, № 1 (2013), с. 8, http://bit.ly/1zW7OSj. 40 Интервью Кризисной группы, август 2014 г. 41 Интервью Кризисной группы с двумя бывшими киргизскими министрами, Бишкек, октябрь 2013 г. и июль 2014 г. 42 «Радикализация в Таджикистане — результат социальных и экономических проблем», интервью Кризисной группы с представителем ОБСЕ, Вена, октябрь 2014 г. 43 Интервью Кризисной группы с научным работником, Бишкек, 2013 г. См. также вышеупомянутый доклад Кризисной группы “Women and Radicalisation in Kyrgyzstan”. 44 Интервью Кризисной группы с политическим аналитиком, Актау, июнь 2014 г. 45 «[Если ты молод и живешь в сельской местности в Кыргызстане,] у тебя два пути: запить — или уйти в религию, заслужив тем самым уважение окружающих». Интервью Кризисной группы с бывшим министром, Бишкек, сентябрь 2013 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 10 продвижение ислама46. Не все те, кто едет в Сирию, хотят лично принимать участие в насилии, но они, по меньшей мере, согласны с тем, что за них это будут делать другие47. Некоторых Центральная Азия отталкивает дискриминацией на государственном уровне по религиозному либо национальному признаку, либо по ним обоим. Такая проблема остро стоит на юге Кыргызстана, но не только там: по всему региону происходит маргинализация религиозных людей и общин из-за жестких законов о религиозной деятельности и постоянных расследований силовых структур48. Отчуждение от низкого качества государственного образования, некачественное религиозное обучение и общее неприятие государством любых религиозных проявлений, кроме официально одобренных и общепринятых, — вот те существенные факторы, подталкивающие молодежь к радикализму49. Некоторые мигранты рассчитывают получить от ИГ всестороннее исламское образование50. В Таджикистане «люди, которые не нашли поддержки своим идеям и идеологии, уезжают в Сирию. Они представляют собой отличный материал для использования другими силами, и такие силы, похоже, предлагают им то, чего не может дать родина»51. Некоторым женщинам радикальный ислам позволяет дистанцироваться от брака и семьи. Одна из четырех женщин, собиравшихся ехать в Сирию в 2014 году с детьми, но без мужей, сказала: «[Наши мужья] против религии, против ислама. Мои подруги не хотят больше с ними жить»52. Другие женщины видят в нем призыв к правоверной жизни либо исламскую среду для своих детей. Третьи следуют за бойцами или родственниками, которые создали сеть контактов в Турции или на подконтрольной ИГ территории53. 38-летняя мать троих детей не видит ничего страшного в жизни в зоне военного конфликта: «Ну и что? Идет битва за религию, и если кого-то убьют, он окажется в ином мире, вечном мире»54. Депутат киргизского парламента так описывает проблему: Нас волнует увеличение количества женщин, совершающих экстремистские преступления. Десять лет назад всего 1 % совершали женщины, а теперь — 23 %... В мечетях женщинами никто специально не занимается, а у консервативных организаций есть и ресурсы, и деньги, позволяющие им использовать интерес женщин к исламу… Очень часто сотрудники правоохранительных органов эмоционально не способны принимать к женщинам жесткие 46 Интервью Кризисной группы с аналитиками по вопросам безопасности, экспертами в области религии, Москва, июнь 2014 г.; Бишкек, август 2014 г; Астана, ноябрь 2014 г. 47 Интервью Кризисной группы с будущим мигрантом в Сирию, юг Кыргызстана, июль 2014 г. 48 Ежегодный доклад за 2014 год Комиссии США по свободе вероисповедания в странах мира, 2014 г. 49 Интервью Кризисной группы с казахскими аналитиками по вопросам безопасности и политики, Алматы, Актау, июнь 2014 г. 50 Интервью Кризисной группы с будущим мигрантом в Сирию, Кыргызстан, июль 2014 г. 51 Телефонное интервью Кризисной группы с таджикским политическим аналитиком, Душанбе, октябрь 2014 г. 52 Интервью Кризисной группы, юг Кыргызстана, июль 2014 г. 53 Интервью Кризисной группы, Кара-Балта, июль 2014 г. 54 Интервью Кризисной группы с будущей мигранткой в Сирию, юг Кыргызстана, июль 2014 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 11 меры, их не задерживают, не пытаются использовать силу… А вербовщиков поощряют вербовать девушек, потому что женщин проверяют реже, чем мужчин55. У узбеков с юга Кыргызстана есть целый комплекс причин для отъезда. После беспорядков в Оше в 2010 году, унесших жизни более 400 человек, многие этнические узбеки стали избегать взаимодействия с киргизскими властями, опасаясь притеснений и вымогательства56. Множество мужчин мигрировало в Россию, чтобы найти работу и избежать дискриминации. В отличие от этнических киргизов в других частях страны, узбеки, скорее всего, не станут сообщать о радикализации родственников и искать в связи с этим помощи. В лучшем случае это может обернуться слежкой государственных органов, а в худшем — задержанием, побоями и вымогательством взяток57. Межэтническая напряженность на юге Кыргызстана осталась неразрешенной, и политическая и экономическая маргинализация узбеков увеличивает привлекательность радикальных организаций, особенно «Хизб ут-Тахрир», и джихадизма в целом. Бывший член Государственной комиссии по делам религии Кыргызстана отметил: Радикализация сейчас на подъеме. Причин тому много, в том числе социально-экономические проблемы, безработица, необразованность и недоступность социального обеспечения. Молодежь сыта по горло и хочет реванша; в этом они видят выход из положения58. B. Ожидание возврата джихадистов Нежелательные возвращенцы из Сирии — главный источник тревоги в сфере безопасности в Центральной Азии59. Опасения, что, вернувшись, джихадисты собираются свергать правительства, подтвердились несколькими уголовными делами и, по-видимому, раскрытыми заговорами в Таджикистане и Кыргызстане. Предполагаемые заговоры включали в себя взрыв бомб в Бишкеке и Душанбе, а также подрыв стратегически важных дорожных туннелей в горах Таджикистана60. Однако угрозы в регионе неоднородны, и просто считать всех 55 Ирина Карамушкина, депутат парламента Кыргызстана и заместитель председателя комитета по безопасности и обороне, доклад на Глобальном контртеррористическом форуме ОБСЕ, Вена, октябрь 2014 г. 56 Интервью Кризисной группы с экспертом в области религии, Бишкек, 22 июля 2014 г. См. также вышеупомянутый доклад Кризисной группы “Kyrgyzstan: Widening Ethnic Divisions in the South”. 57 Интервью Кризисной группы, Ош, Бишкек, июль 2014 г. В противоположность этому, семья этнических киргизов сообщила об отъезде своих детей и попросила помочь их найти, но милиция мало что могла сделать. Семья созванивается с одним ребенком, который утверждает, что находится в Сирии. Интервью Кризисной группы, север Кыргызстана, июль 2014 г. 58 Интервью Кризисной группы, Бишкек, сентябрь 2014 г. Он добавил, что в Иссык-Кульской области на севере страны также активно идет вербовка молодежи, потому что жители там работают всего три месяца в году во время туристического сезона. 59 Интервью Кризисной группы с казахским должностным лицом, Астана, ноябрь 2014 г. См. также «Бордюжа: боевики ИГ из стран ОДКБ могут дестабилизировать ситуацию», РИА Новости, 28 октября 2014 г. 60 “Afghan and Syrian Links to Central Asian Jihadism” [«Афганские и сирийские связи с центральноазиатским джихадизмом»], фонд «Джеймстаун», Eurasia Daily Monitor, 29 октября Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 12 едущих на подконтрольную ИГ территорию потенциальными возвращенцами значит не учитывать разницу в мотивации и ожиданиях, из-за которых люди туда отправляются в первую очередь. Не все хотят воевать. Многие не собираются возвращаться из-за идеологической приверженности ИГ, которое — пока, во всяком случае — сконцентрировано в Сирии и Ираке61. «В хадисах говорится: выбирай Сирию, выбирай аш-Шам, а аш-Шам в Сирии», — сказал будущий мигрант из Оша62. «Они не против террора в Центральной Азии, но в Исламское государство людей зовут вести “правильный” джихад. ИГ говорит: “Мы создали халифат. Это вы должны приехать к нам”», — пояснил эксперт по иностранным боевикам63. Как бы то ни было, вера центральноазиатских властей в то, что обученные в Сирии джихадисты собираются создать халифат в регионе, задает тон в обсуждении вопросов безопасности и порождает обстановку, способствующую ужесточению законов о вероисповедании, которые могут оказаться неэффективными64. Из-за нее же власти и СМИ начинают исходить из того, что радикализация и насильственный экстремизм — это продукт внешних сил, даже мировой заговор65. Государства Центральной Азии действительно в той или иной степени сталкиваются с угрозами насилия, но, как минимум, сейчас эти угрозы исходят изнутри, а не из-за границы. На самом деле некоторые оппоненты режима считают, что Исламское государство отвлекает внимание. Эмигрировавший лидер узбекской оппозиции, например, сказал, что он против того, чтобы узбеки воевали в Сирии, потому что это подрывает готовность к насильственному свержению правительства президента Ислама Каримова: Если узбеки хотят джихада, пусть воюют против Каримова в Узбекистане… В 1990-х молодежь такого же возраста [как те, кто сейчас воюет в Сирии] пошла за Юлдашевым [и ИДУ]. За 20 лет сменилось целое поколение, но дух оппозиции и ненависть к режиму не удалось полностью подавить66. Возвращающиеся джихадисты — это скорее та опасность, к которой надо готовиться, чем прямая угроза. Многие из них не вернутся, потому что умрут в Сирии. Узбек, который возит через Турцию гуманитарную помощь бойцам из Ташкента и Оша, заметил, что ИГ нужно пушечное мясо, и добавил: 2013 г.; “Tajik Islamists held for plotting attacks” [«Задержаны таджикские исламисты, планировавшие нападения»], Радио Свободная Европа / Радио Свобода, 19 октября 2014 г. 61 “A message to the Mujahidin and the Muslim Ummah in the month of Ramadan” [«Обращение к моджахедам и мусульманской умме в месяц Рамадан»], заявление повелителя правоверных Абу Бакра аль-Хусейни аль-Кураши аль-Багдади, медиа-центр «Аль-Хаят», июль 2014 г., www.gatestoneinstitute.org/documents/baghdadi-caliph.pdf. 62 Интервью Кризисной группы, Ош, Кыргызстан, июль 2014 г. Ник Дэнфорт, “There Is No alSham” [«Нет никакого аш-Шама»], Foreign Policy (интернет-версия), 17 июня 2014 г. 63 Телефонное интервью Кризисной группы, Тель-Авив, Израиль, октябрь 2014 г. 64 «Вместо укрепления безопасности в регионе подобный алармизм легитимизирует проводимую в таких странах, как Таджикистан и Узбекистан, политику, которая ограничивает основные свободы и подпитывает порочный круг репрессий и воинственности». Эдвард Лемон, “Russia sees IS as reason to boost control in Central Asia” [«Россия видит в ИГ причину для укрепления контроля в Центральной Азии»], EurasiaNet, 11 ноября 2014 г. 65 Николай Бобкин, «“Исламское государство” — проект американского происхождения», Фонд стратегической культуры, 1 октября 2014 г. 66 Интервью Кризисной группы, Стамбул, август 2014 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 13 [Выходцы из Центральной Азии] действуют вместе с арабами или [подразделениями] кавказцев и европейцев. Ребята из Центральной Азии совершенно не подготовлены... Это человеческий материал. Любые операции чреваты жертвами. В любой момент может упасть бомба, и многие могут погибнуть. И потери нужно постоянно восполнять67. Некоторые, разочаровавшись в Сирии, могли бы стать кандидатами для реабилитации, но они не смеют вернуться и вынуждены оставаться в Сирии, так как никаких значимых усилий по реабилитации не делается, полиции они не доверяют и боятся уголовного преследования68. В Дании, напротив, действуют эффективные программы по реабилитации, построенные на доверии между властями и семьями боевиков69. Было бы крайне желательно запустить программу, в рамках которой европейская полиция передавала бы свой опыт по тому, как подсказать бывшим джихадистам выход из ИГ. Индонезии тоже есть что предложить центральноазиатским органам внутренних дел в том, что касается выработки ответов на радикализацию с точки зрения усовершенствования технологии сбора разведданных и выстраивания отношений с общинами, а также реабилитации70. Однако следует признать, что способность центральноазиатских органов внутренних дел воспринять такую информацию и реализовать ее на практике снижена из-за слабости государственных институтов71. IV. Реакция до настоящего времени В Таджикистане и Казахстане была введена уголовная ответственность за участие в боевых действиях за границей, и эти законы вступили в силу соответственно в июле 2014 года и 1 января 2015 года72. В январе 2014 года в Узбекистане запретили участие в подготовке террористов без упоминания места, где она проводится, однако закон трактуется широко и применяется против бое- 67 Интервью Кризисной группы с организатором помощи, Стамбул, август 2014 г. О взгляде молодежи на идентичность в Центральной Азии, исключенность и охрану правопорядка см.: “Nobody has ever asked about young people’s opinions” [«Никто никогда не спрашивал, что думает молодежь»], Saferworld, март 2012 г., с. 24–25. 69 «Для установления доверия очень важно то, как полиция работает с людьми. Нам было бы очень трудно наладить контакт с возвращающимися и их родственниками, если бы мы хотели просто завести на них дело». Телефонное интервью Кризисной группы с руководителем отдела полиции Южной Ютландии по профилактике преступлений Алланом Орслевом, Орхус, Дания, 18 ноября 2014 г. 70 Доклад Кризисной группы по Азии № 204 “Indonesian Jihadism: Small Groups, Big Plans” [«Индонезийский джихадизм: малые группы, большие планы»], 19 апреля 2011 г., с. 19–21. 71 Дэвид Льюис “Reassessing the Role of OSCE Police Assistance Programing in Central Asia” [«Переоценка роли программ ОБСЕ по оказанию помощи органам внутренних дел Центральной Азии»], Центрально-евразийский проект, Фонды «Открытое общество», непериодическая серия № 4, 2011 г. 72 «Назарбаев подписал Уголовный Кодекс», Tengrinews, 3 июля 2014 г., «Таджикистан определил наказание за участие в “джихаде”», Радио Озоди, 3 августа 2014 г. Уголовный кодекс от 3 июля 2014 года № 226-V (вводится в действие с 01.01.2015 года), 3 июля 2014 г., http:// normativ.uchet.kz/view.php?ID=109751; закон Республики Таджикистан «О внесении изменений и дополнений в Уголовный Кодекс Республики Таджикистан», 26 июля 2014 г., http:// base.spinform.ru/show_doc.fwx?rgn=69815. 68 Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 14 виков, обученных за рубежом73. В сентябре 2014 года парламент Кыргызстана одобрил поправки к Уголовному кодексу, предусматривающие наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 15 лет за участие в конфликтах, военных операциях и подготовке экстремистов и террористов на территории иностранных государств, однако эти поправки пока не утверждены. Согласно узбекскому законодательству, добровольно сдавшиеся ранее не судимые лица освобождаются от уголовной ответственности74. Подобные положения отсутствуют в законодательствах Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана, и есть сомнения в том, что Узбекистан действительно собирается реабилитировать возвращающихся боевиков. Здесь могли бы найти применение программы реабилитации, но у властей Центральной Азии не хватает ресурсов и, по-видимому, политической воли для их осуществления. Таджикский политический аналитик сказал: «Обычно такие законы принимаются, когда не хотят, чтобы боевики возвращались. Власти просто отпугивают их, создавая препятствия к возвращению домой»75. В городе Чирчик недалеко от Ташкента член районного комитета рассказал, что в 2006 году заработала программа помощи предполагаемым экстремистам и их родственникам: Милиция дала нам список людей, подозреваемых в экстремизме либо осужденных за экстремизм. Мы разделили список между районами и общаемся с семьями. Каждой семье, где есть подозреваемый в экстремизме или осужденный за него, выделили наставника. Наставники — это обычно пожилые люди, руководители махаллы [района] или уважаемые там люди. Мы идем к родственникам и пытаемся разговаривать с ними, мы пытаемся выяснить, как они живут сейчас. Если у них нет работы, мы стараемся их трудоустроить. Обычно это психологическая и моральная помощь женам и детям76. Вместе с тем остается неясным, насколько успешна такая программа и воспроизводится ли она в других частях Узбекистана. Государственные имамы во всех пяти странах Центральной Азии стараются объяснить опасность поддержки ИГ, но люди, склонные поддерживать это движение, не ходят в государственные мечети77. Работе с женщинами не придается первоочередного значения, а между тем она чрезвычайно важна для предотвращения радикализации78. В условиях относительного безразличия 73 Сергей Кожемякин, «За недонесение накажут», Правда, 10 февраля 2014 г. «В Узбекистане ввели уголовную ответственность за несообщение о терактах», 12.uz, 21 января 2014 г. Закон Республики Узбекистан «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Узбекистан», 20 января 2014 г., www.senat.uz/ru/ laws/zru-365_20.01.2014.html. 75 Телефонное интервью Кризисной группы, Душанбе, октябрь 2014 г. 76 Телефонное интервью Кризисной группы, Чирчик, октябрь 2014 г. 77 «На каждой проповеди я предупреждаю: “Не уезжайте в Сирию! Когда мусульмане убивают мусульман — это не джихад”», — сказал имам мечети на юге Кыргызстана. Однако он боится, что пропаганда ИГ, включая видеозаписи, которыми люди обмениваются через мобильные телефоны, ослабляет силу его проповеди. Интервью Кризисной группы, Ошская область, август 2014 г. 78 «Женщины играют решающую роль в предотвращении вербовки и появления иностранных террористов-боевиков, а также в дерадикализации по возвращении». Пьер фон Аркс, заместитель руководителя делегации по вопросам политики безопасности в составе миссии 74 Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 15 умеренного мусульманского сообщества к роли женщин пустоту заполняют подпольные исламские организации79. Превентивный подход, при котором экстремистскими объявляются все непривычные интерпретации ислама, приводит к еще большему отчуждению уязвимых слоев населения. «Превентивные меры не должны превращаться в гонения и не должны означать дальнейшие ограничения свободы вероисповедания; их и так уже достаточно», — отметил западный специалист по свободе вероисповедания в Центральной Азии80. Так прокомментировал ситуацию представитель организованного Россией Содружества Независимых Государств (СНГ): В Азербайджане действовала программа, в рамках которой мужчин из группы риска учили, что истинный смысл джихада — не в насилии. Это не было формальным религиозным образованием, но помогало разбираться с путаницей вокруг джихада… Я думаю, такая программа могла бы работать и в центральноазиатских странах… Мы должны разъяснять, что в Сирии идет война за власть, а не джихад, и что она не имеет ничего общего с исламом81. На национальном уровне руководство стран изображает экстремизм угрозой самому существованию государственной безопасности82. В бюрократической верхушке много выходцев из городской элиты, получивших коммунистическое образование и слабо понимающих притягательность религии для общества. Поэтому необходимо переобучение, особенно в том, что касается способности различать набожность и радикализацию, которая может привести к насилию. Кроме того, внутренняя угроза ИГ иногда преувеличивается в угоду политической повестке дня и повестке дня в области безопасности83. «Власти ставят знак равенства между исламизацией и насильственным экстремизмом, а это не одно и то же», — подчеркнул западный дипломат84. Представитель ОБСЕ добавил, что не принимаются даже простейшие меры предосторожности: Первая из превентивных мер — информирование населения. Некоторые [люди] не знают, что стали членами радикальной организации; их родители понятия не имеют, что означает ношение определенной одежды или общение с определенными людьми85. Швейцарии в ОБСЕ, доклад на Глобальном контртеррористическом форуме ОБСЕ, Вена, октябрь 2014 г. 79 «Необразованная женщина — это бомба замедленного действия, потому что когда потребуется, ее можно использовать для многих других целей». Интервью Кризисной группы с исламским активистом, Бишкек, октябрь 2014 г. 80 Интервью Кризисной группы с западным экспертом, Бишкек, август 2014 г. 81 Интервью Кризисной группы, Вена, октябрь 2014 г. 82 Татьяна Кудрявцева, «Алмазбек Атамбаев: За широкой исламизацией стоит идея превратить кыргызов в манкуртов», 24.kg, 3 ноября 2014 г. Термин «манкурт» ввел Чингиз Айтматов в романе 1980 года «И дольше века длится день». Согласно Айтматову, манкурт — это взятый в плен человек, превращенный в бездушного раба, который полностью подчинен хозяину и не помнит ничего из предыдущей жизни. 83 «Нет такой уж огромной проблемы, связанной с притоком иностранных боевиков с территории Центральной Азии… Что волнует больше, так это желание властей Центральной Азии представить политическое несогласие как террористическую угрозу». Интервью Кризисной группы с должностным лицом из США, Вена, октябрь 2014 г. 84 Интервью Кризисной группы, Бишкек, октябрь 2014 г. 85 Интервью Кризисной группы с представителем ОБСЕ, Вена, октябрь 2014 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 16 Кроме того, национальные правительства должны прилагать больше усилий к реализации политики на местах86. В регионе также недостаточно развито сотрудничество, даже несмотря на то, что возглавляемая Россией Организация договора о коллективной безопасности (ОДКБ), в которую входят Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан, назвала Исламское государство и его боевиков из Центральной Азии главной угрозой87. Конфликт в Узбекистане — в государстве, которое сильнее всего уязвимо из-за обучения экстремистов в Сирии, во всяком случае, судя по их численности, — может затронуть и его более слабых соседей, таких как Кыргызстан и Таджикистан. И хотя ОДКБ как механизм обороны пока не проверен, обе эти страны будут сильно полагаться на нее при худшем варианте развития событий. Тем не менее в частных беседах некоторые российские должностные лица говорят, что Узбекистан не может рассчитывать на помощь России или ОДКБ, если вернувшиеся боевики попытаются дестабилизировать обстановку или свергнуть правительство88. Должностные лица из стран Центральной Азии, российские и западные дипломаты, региональные эксперты — все они ожидают, что силовики Казахстана и Узбекистана выберут политику нулевой терпимости по отношению к бойцам, которые планируют вернуться. «В Узбекистане их будут отстреливать на границе», — заметил представитель российских властей89. Казахские власти тоже могут пойти на решительные предупредительные меры, хотя из-за них опасность просто переместится в соседние страны. Сторонники Исламского государства, которые хотели бы вернуться в Центральную Азию, избежав при этом недружелюбного приема, скорее всего, поедут в Кыргызстан — из-за чего страна подвергнется большей опасности, — так как ее силовики действуют мягче, а общество более открыто90. V. Заключение Исламское государство привлекает коалицию центральноазиатских джихадистов и своих сторонников и поощряет развитие связей внутри региона и на соседних территориях, включая Кавказ и Синьцзян-Уйгурский район. Усиливается притягательность насильственных экстремистских организаций, таких как Исламское движение Узбекистана. Правительства стран Центральной Азии и силовые структуры региона используют эти угрозы для обоснования своей политической повестки дня, ограничивая гражданские свободы, но до сих пор они так и не выработали эффективный план борьбы. Напротив, ответ в 86 «Между национальным и местным [уровнями] нет никакой связи… Нам нужно помогать местным субъектам информировать местное сообщество. Необходимо перенести акцент на местный уровень… молодежь реагирует на давление, заставляющее их обеспечивать свои семьи». Интервью Кризисной группы с руководителем таджикской НПО, Вена, октябрь 2014 г. 87 Телефонное интервью Кризисной группы с казахским специалистом в области безопасности, Астана, октябрь 2014 г. 88 Интервью Кризисной группы, август 2014 г. 89 Интервью Кризисной группы, июль 2014 г. 90 Телефонное интервью Кризисной группы с казахским аналитиком в области безопасности, Астана, октябрь 2014 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Страница 17 сфере безопасности (слежка, притеснения и задержания) и законодательные меры по ограничению религиозных свобод могут лишь невольно усугубить риски. Хотя властям стран Центральной Азии отлично известно об опасности, которую могут представлять собой вернувшиеся из Сирии боевики, они мало что сделали для устранения причин, подталкивающих самые разные слои населения к присоединению к ИГ. Предотвращение экстремизма и реабилитация джихадистов пока не считаются первоочередными задачами, а религиозные лидеры по большей части игнорируют радикализацию женщин, в то время как радикализм осложняется ничтожностью экономических и политических возможностей для молодежи. Плохо образованным имамам трудно что-то противопоставить прославлению джихада, которым занимается Исламское государство. Силовые структуры, включая полицию, лишенные доверия людей, скорее всего, не смогут воспроизвести программы реабилитации, работающие в Европе и других местах, если, как минимум, не изменят в первую очередь то, как воспринимает их общество, которому они служат. Несмотря на свою подчеркиваемую принадлежность к исламу, политики — многие из которых по-прежнему находятся во власти взглядов советских времен, когда они сами состояли в коммунистической партии, — демонстрируют тревогу по поводу роста религиозных настроений. Подаваемые ими смешанные сигналы запутывают и отталкивают людей, равно как и ужесточающиеся законы, ограничивающие свободу совести и объединений. Большая удача для Центральной Азии, что Сирия — довольно далеко, что пока не происходило крупных нападений и что риски находятся еще в относительно зачаточном состоянии. Однако правительствам необходимо точно оценивать опасность, грозящую региону из-за джихадизма в долгосрочной перспективе, и уже сейчас принимать надлежащие превентивные меры, не отмахиваясь от опасности, но и не преувеличивая ее таким образом, что это лишь усугубит проблему. Бишкек/Брюссель, 20 января 2015 г. Сирия зовет: радикализация в Центральной Азии Брифинг Кризисной группы по Европе и Центральной Азии № 72, 20 января 2015 г. Приложение А. Карта Центральной Азии Страница 18 International Crisis Group Headquarters Avenue Louise 149 1050 Brussels, Belgium Tel: +32 2 502 90 38 Fax: +32 2 502 50 38 brussels@crisisgroup.org New York Office newyork@crisisgroup.org Washington Office washington@crisisgroup.org London Office london@crisisgroup.org Moscow Office moscow@crisisgroup.org Regional Offices and Field Representation Crisis Group also operates out of over 25 locations in Africa, Asia, Europe, the Middle East and Latin America. See www.crisisgroup.org for details
