Государство достаточно часто использует искусство как

Гурьянов А.Л.
Аспирант, кафедра коммуникационного менеджмента,
Пензенский государственный университет
РОЛЬ СОВЕТСКОГО КИНЕМАТОГРАФА В ПАТРИОТИЧЕСКОМ
ВОСПИТАНИИ МОЛОДЕЖИ В ПРЕДВОЕННЫЕ ГОДЫ
Аннотация
Предметом исследования является пропагандистская функция советского
кинематографа 30-х годов в подготовке молодежи к победе в потенциальной войне.
Ключевые слова: cоветский кинематограф 30-х годов, фильмы, подготовка к победе в
войне
Keywords: the Soviet cinema of 30th years, films, preparation for a victory in war
Государство достаточно часто использует искусство как инструмент воздействия на
массовое сознание.
С тех пор как фотографическая и кинематографическая промышленности 27 августа
1919 года отошли в ведение народного комитета просвещения РСФСР, использовать кино
в качестве средства пропаганды представляется достаточно разумным. Действительно,
кино, как временноLе искусство, требующее от зрителя минимального напряжения и
осознания, позволяет «вложить» в потребителя практически любое мышление и модель
поведения. Кино наиболее пригодно для влияния на детей, неохотно читающих, оно более
действенно, чем радио, и порой даже веселее, чем цирк.
И совсем не случайно В.И.Ленин сказал наркому Луначарскому: «Из всех искусств
для нас важнейшим является кино». И это было совершенно справедливо для страны, где
только два вида массовых зрелищ – кино и цирк – в то время и существовали.
Сначала кино было довольно далеко от политики. Вот, например, какие кинофильмы
демонстрировались в Нижнем Новгороде во второй половине 1925 года: «Нибелунги»,
«Сын волка», «Закон севера», «Джени укротительница», «Стенли в дебрях Африки»,
«Предводитель мустангов», «Гроза Юкона» ну и так далее. И даже в знаменитом
кинофильме «Аэлита», снятом по повести А.Толстого тема революции хотя и прозвучала,
но так, что про неё можно было и совсем не говорить. Ни пафоса, ни энергии!
Зато за семь лет, с 1933 по 1940 год советские киностудии выпустили в прокат уже
целых 308 кинофильмов, 54 – детских, 61 – о революции и Гражданской войне. Именно в
это время были сняты многозатратные фильмы о Петре Первом, Суворове и Александре
Невском, много фильмов снималось также и о героях-летчиках, героях – геологах, и
вообще о людях военных профессий, причем только лишь 12 кинолент – т.е. 3,8% имели
своим местом действия фабрику.
Для этого периода характерно преобладание модели поведения в первую очередь
героической. Это, так или иначе, борцы с внешним врагом. Внутренний враг появлялся
крайне редко, в основном в виде “оступившего” человека, которого разумный старший
товарищ возвращал к жизни в гармонии с основными постулатами советской власти.
Фильмов о предателях не было на тот период вовсе. Возможно, это попытка искоренить
саму возможность существования подобных людей в массовом сознании. Внешний мир в
фильмах тридцатых годов, в том числе и детских, всегда предстает перед нами чем-то
агрессивным, несправедливым и совершенно не предназначенным для жизни человека,
помышляющего о социальном равенстве.
Всё вышеперечисленное даёт возможность построить модель поведения, внедрить
которую было необходимо советским детям и юношеству. Это молодой человек,
почитающий свободу, в достаточно абстрактном её проявлении – свободу от неких
узурпаторов, и способный и готовый любыми средствами, при любой возможности
вступить в борьбу за эту свободу. На эмоциональном и психологическом уровне зритель
подготавливается к ведению активных действий по сопротивлению врагу (скорее
внешнему) или по оказанию помощи в освобождении от врага.
Для того чтобы понять как осуществлялось «воспитание масс» на практике,
рассмотрим детские кинофильмы «Новый гулливер» (1935 год) и «Остров сокровищ»
(1937 год). Оба фильма сняты по известным литературным произведениям. Но кто будет
считаться с сюжетами книг, когда главная цель – воспитание молодого поколения.
Новый Гулливер
Этот фильм прост по своей структуре, образы, которыми оперируют авторы,
прозрачны и легкочитаемы; скрытого, подтекстуального здесь немного. Однако картина
сильна эмоционально. Создатели фильма, очевидно, рассчитывали на целевую аудиторию
достаточно молодую и неискушенную. Исходя из возраста главного героя – он должен
быть чуть старше, чем предполагаемые зрители, но не настолько, чтобы быть за
границами их круга общения, т.е. подходить для роли наставника и приятеля для игр
одновременно – можно предположить, что фильм предназначался для детей в возрасте от
6-8 до 11-12 лет. Тогда становится понятной направленность выразительных средств,
использованных в данной картине. Нет никакой необходимости делать сверхзадачу
фильма завуалированной, скрытно-второстепенной,
достаточно убедительного
эмоционального образа. И он в картине существует.
Обратим внимание на невербальные компоненты картины. Надо признать, что те
визуальные эффекты, которые мы встречаем в картине, даже для того времени были
устаревшими, но они более чем действенны.
Тщательно разработанные аудиовизуальные персонажи лиллипутов с точки зрения
выразительности своей фактуры выгодно отличаются от Гулливера. Очевидно, что сам
выбор сюжетной основы, литературного первоисточника, указывает нам на отношение сил
во внутреннем пространстве фильма: добро – простое, понятное, вальяжное, уверенное в
себе изначально, упрощенно человеческое, вступает в конфликт со злом. На стороне добра
выступает Гулливер – его принципиальным отличием от зла является, в первую очередь,
безграничная и полная власть над ситуацией.
Гулливер Константинов – персонаж не очень глубокий, что и требуется. На его месте
каждый зритель должен представить себя, чем поверхностнее образ, тем больше свободы
зритель в этом смысле имеет. Особенно в случае с нашей целевой аудиторией. Дети более
эмоциональны, следует учесть ещё и то, что кино тогда и кино сегодня обладали
совершенно разной доступностью, просмотр фильма был событием, подвергать какиелибо аспекты которого сомнению было практически кощунством.
Мир лиллипутов, мир гнёта и несправедливости, имеет яркую общую картину,
однако и достаточно чёткие реальные параллели. Структурой власти, судя по наличию
парламента, является конституционная монархия, основа культурной жизни – кордебалет,
престидижитаторство и нечто, напоминающее джаз. Сильная исполнительная власть,
слабая и неспособная к диалогу законодательная. Фактически, все рычаги управления
государством принадлежат инспектору полиции. Гипертрофированная армия “для
устрашения народа” (по словам монарха, ему было подсказано, что солдаты
предназначены для “украшения природы”, но он что-то перепутал), угнетенные и
загнанные в пещеры рабочие. Наличие подполья и повстанцев свидетельствует о прямой
конфронтации между правящим классом и рабочим классом. Так же имеется в
Лиллипутии и религигия – она прячется в сундук в лице абстрактного священника в рясе.
Несмотря на многие параллели с реальным миром, мы можем сказать, что образ этот
достаточно чётко обрисовывает потенциального врага – с которым уже пришлось однажды
бороться, и с которым ещё предстоит бороться в других его ипостасях.
Попробуем разобрать некоторые ключевые персонажи.
Главный отрицательный герой – монарх. Если говорить точнее – образ монарха и
правителя вообще, который следует укрепить в сознании зрителя. Этот образ вызывает
отторжение даже при осознанном просмотре – при котором эмоциональная отдача
наименьшая. Он вызывает чувства брезгливости, отвращения, практически желание
раздавить персонаж. Он марионеточен в квадрате – мало того, что он, как и все лиллипуты
– кукла, он ещё и кукла в руках других лиллипутов. Он не способен принимать
самостоятельные решения, глуп, аморален. Говорит за него пластинка, либо подсказывает
главный советник.
Он создан для того, чтобы закрепить в сознании абсолютно отрицательный образ
любого монарха в принципе, причём образ безопасно-отрицательный. Это некое существо,
которое не угрожает положительному Гулливеру ничем, а именно с Гулливером
ассоциирует себя зритель. Плюс ко всему монарх смешон, что делает его совершенно
никчемным, созданием, присутствие которого в мире – случайная нелепая ошибка,
которую следует исправить.
Начальник полиции, как и все остальные отрицательные герои, не представляет
реальной опасности, однако он имеет свое мнение, которое и является ключевым в стране
Лиллипутии. Он – воплощенная лилипутская агрессия, его основная задача – сохранять
всё в том виде, в котором государство существует до прихода Гулливера, любыми
средствами.
Парламент представляет собой не очень продуманно и глубоко сделанную
карикатуру на парламент настоящий, однако отражает основную черту этого института
власти, которую следует усвоить – бесполезность и бессмысленность.
Образ рабочего так же невыразителен и сделан достаточно плоско. Рабочий – гора
мышц, грамотный, идейно подкованный, способный вести боевые действия и иметь
слаженную повстанческую организацию. Всё, на этом его характеристики практически и
заканчиваются. Гулливер и вовсе безликий. С чем это связано? Образы положительных
героев в советском кино очень долго оставались аморфными. Можно сказать, что на это
имеется две основные причины – одной из них является задача советского кинематографа,
другой – отсутствие проработанной модели поведения и психологических характеристик.
Положительные персонажи играть всегда сложнее, чем отрицательные, их духовная и
эмоциональная жизнь, как правило, беднее, чем у отрицательных героев. Если
рассмотреть Гулливера Константинова поближе, мы увидим, что наибольшей
привязанностью в жизни для него является тетрадь по родному языку. Что он активист
пионерского движения, словесная составляющая которого подсознательно в нём
закреплена, что он член Общества спасения на водах. Что у него хороший аппетит. И что
он скучает, когда нет необходимости спасти небольшой народ от гнёта тирана. В
принципе, вот идеальная модель поведения и комплекс мотиваций, наиболее желанная для
СССР в это время.
Остров сокровищ
Уже в самом начале весь сюжет Стивенсона поставлен с ног на голову. Джима
Гокинса в фильме нет (его заменяет девушка Дженни), капитан Смоллетт командует
повстанцами, которые борются за свободу Ирландии, а доктор Лайвеси – не кто иной, как
его помощник, которого у себя в доме на чердаке, поскольку он ранен, укрывает любящая
его Дженни Гокинс. При этом Дженни отнюдь не только трактирщица, но и судя по её
песне на слова Лебедева-Кумача, ещё и верная боевая подруга доктора:
«Я на подвиг тебя провожала,
Над страной бушевала гроза.
Я тебя провожала и слезы сдержала,
И были сухими глаза.
...За правое дело мы дружно и смело
Пойдем, не боясь ничего.
...Если ранили друга,
сумеет подруга врагам отомстить за него!»
У повстанцев нет пороха, нет оружия, и их командир прямо говорит, что это – не
главное, что если есть зубы и ногти, то все это можно и нужно отнять у врага! Но
поскольку это хотя и пафосные, но все же слова, то повстанцы, овладевшие картой Билли
Бонса, плывут на «остров сокровищ», чтобы на добытые там деньги купить себе оружие и
боеприпасы. Ну, а что же Дженни? Ну, разумеется, она своего доктора не бросает, а
переодевается юнгой и в таковом обличье следует за ним на корабль.
Следующий, интересный с точки зрения отклонений от первоисточника персонаж, –
эсквайр Трелони. У Стивенсона он грешит разве что излишней болтливостью, но у
Вайнштока это ярко отрицательный персонаж. Именно он по своей тупости набирает
команду корабля из пиратов во главе с Джоном Сильвером. Именно он идет на сделку с
пиратами, поскольку всякий капиталист для советского человека это априори стяжатель и
предатель. Да, его услугами повстанцы пользуются, но он человек «не наш» и достоин
всяческого презрения.
Даже пираты и то во многом лучше него, причем образы многих из них расходятся с
каноническими. Так, один из них явно «жертва капиталистического строя». Он носит
старый солдатский мундир и постоянно повторяет: «Когда я служил под знаменами
герцога Кумберлендского…», однако договорить ему не дают, и в итоге мы видим
глубокую внутреннюю драму. Другой все время приговаривает: «Помилуй, Господи, царя
Давида и всю кротость его!», но это совершенно явный гротеск, направленный против
религии. Понятно, что у самого Стивенсона ничего подобного в произведении нет.
Когда повстанцы готовятся к схватке за форт, то тут и подавно, что ни слово, то
призыв: «Помните только одно: каждый ваш выстрел – смертельный удар по пиратам, –
приближает нашу победу на Родине… К оружию, граждане, да здравствует свобода!»
После этого все поют:
«Мы свободное гордое племя,
Мы боремся за каждый шаг,
Ружья за плечи и ноги в стремя,
Кто не с нами тот и трус, и враг!
Уничтожим кровавое племя…»
Словом, все в лучших традициях 1937 года. И хотя «кровавое племя» в кинофильме
довольно абстрактно, тогда каждому было понятно, что «с врагами иначе нельзя!». Есть в
картине своя песня и у пиратов. Поет её Джон Сильвер, чем наглядно демонстрирует
характер всей пиратской «деятельности»:
«По морям и океанам,
Злая нас ведет судьба,
Бродим мы по разным странам
И нигде не вьем гнезда...
...Море зовет, слушай приказ, Дьявол за нас!..
...Одних убило пулями, других убила старость,
Ё-хо-хо, все равно за борт!
…Берег принимай обломки,
Мертвых похоронит мрак.
Проклянут не раз потомки,
Подвиги морских бродяг.»
То есть картина, в целом, куда более полярна, чем книга, и ясно, почему так.
Основной задачей фильма была не столько экранизация популярного среди
юношества произведения мировой классики, сколько воспитание патриотов, готовых на
любой подвиг, даже если пороха им и не хватает! Об этом говорит в финале командир
повстанцев, обращаясь к Дженни: «…ты доказала, что молодые патриотки умеют
выполнять свой долг перед Родиной…», после чего назначает её горнистом в отряд
доктора Лайвеси, отчего счастью Дженни просто нет предела.
Фильм шел с большим успехом, тем более, что главная героиня была такая, как это
показывалось и в других советских фильмах того времени: смелая, ловкая, находчивая,
готовая на все ради раненого друга.
А ведь были ещё и другие любимые в народе киноленты, такие как «Свинарка и
пастух», где в самом конце тоже пели: «И когда наши танки помчатся, мы с тобою пойдем
воевать…». И «Трактористы», где песня «Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут
машины в яростный поход…» была лейтмотивом всего кинофильма, и ещё многие,
многие другие.
И когда началась Великая Отечественная война, то восприятие приоритетов в
картинах расставила уже сама жизнь. Герои кинолент прямо так и кричали «За Родину! За
Сталина!» после чего смотревшим все это 16-17-летним ребятам не надо было объяснять в
41-ом, что именно надо кричать, чтобы стать героем. «Песенка Дженни» – «если ранили
друга, перевяжет подруга» стала любимой песней раненых бойцов, всю войну её
регулярно пели во всех госпиталях.
Так что нельзя говорить, что советский народ был морально не готов к войне с
фашистской Германией. Даже детские кинофильмы были тогда направлены на воспитание
в молодежи героизма и ненависти к врагу, такой же, как и у их любимых киногероев.