конфуцианство в странах восточной азии : исторический выбор

На правах рукописи
Ткачева Татьяна Олеговна
КОНФУЦИАНСТВО
В СТРАНАХ ВОСТОЧНОЙ АЗИИ: ИСТОРИЧЕСКИЙ
ВЫБОР И СОЦИАЛЬНАЯ ПРАКТИКА
(вторая половина ХХ в. – начало XXI в.)
Специальность 07.00.03 – всеобщая (новая и новейшая) история
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Краснодар – 2009
2
Диссертация выполнена в Институте экономики,
права и гуманитарных специальностей г. Краснодара
Научный руководитель:
доктор исторических наук, профессор
Смертин Юрий Григорьевич
Официальные оппоненты:
доктор исторических наук, профессор
Клинов Анатолий Сергеевич
кандидат исторических наук, доцент
Сим Лариса Михайловна
Ведущая организация: Адыгейский государственный университет
Защита состоится 18 сентября 2009 г. на заседании совета по защите
докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212.256.03 в Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г.Ставрополь, ул.Пушкина, 1.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ставропольского государственного университета
Автореферат разослан ___ августа 2009 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
доктор исторических наук, профессор
Краснова И.А.
3
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования обусловлена выявившейся в ХХ в.
связью между революционно быстрым социально-экономическим развитием
Японии, Кореи и Китая и конфуцианской этикой труда и повседневной жизни.
В 1970–80-е гг. эти страны достаточно неожиданно для мировой общественности превратились в современные индустриальные государства и продемонстрировали возможность экономического успеха на основе гармоничного
соединения целенаправленной государственной политики роста с благоприятной институциональной рыночной средой и культурно-историческими условиями. Феномен «новых индустриальных стран» (НИС) обнаружил, что в настоящее время для быстрого развития экономики эти предпосылки имеют гораздо большее значение, чем такие традиционные факторы роста, как природные и человеческие ресурсы. Для народов Восточной Азии одним из главных
условий развития стало сохранение конфуцианских традиций, трансформированных в современное общество.
Грандиозные экономические успехи государств конфуцианского региона стали объектом интереса и скрупулезного изучения со стороны научного сообщества. Как неординарный феномен экономический взлет НИС породил многочисленные и зачастую противоречивые трактовки и выводы. Тем не
менее, эта тема далеко не исчерпана. Пожалуй, главный вопрос состоит в том,
способна ли Восточная Азия выработать новый тип политико-экономического
устройства, который будет принципиально отличаться от западной капиталистической демократии.
Объект исследования – конфуцианство в Китае, Корее, Японии в его
эволюции.
Предмет исследования – влияние конфуцианских традиций на социокультурные и экономические процессы, происходившие в этих странах в
новейшее время.
4
Хронологические рамки нашего исследования охватывают период с
конца 1940-х–начала 1950-х гг. до 2008 г. Выбор нижней границы обусловлен
тем, что именно на этот период приходится образование Китайской Народной
Республики, окончательно завершился процесс разделения Кореи на два государства, а в Японии закончился период оккупации американскими войсками –
т.е. это начало этапа существования суверенных национальных государств.
Верхняя граница выбрана в связи с тем, что фактические данные проведенного нами анкетирования и интервьюирования датируются 2008 г., что дает возможность проследить новейшие тенденции изменений в социальном развитии
в условиях глобализации и модернизации. В то же время, мы позволили себе
некоторые отклонения от обозначенных временных рамок в форме небольших
экскурсов в историю для более глубокого понимания истоков и причин процессов, происходящих в различных областях современных обществ конфуцианского ареала.
Географические рамки работы охватывают в основном территорию
Японии, Китайской Народной Республики и Республики Корея. В целях углубления некоторых аспектов исследования в эти рамки иногда включается
Тайвань и Сингапур, но эти страны, также входящие в конфуцианский культурный регион, не рассматриваются наряду с вышеуказанными по разным
причинам. Тайвань имеет долгую общую историю с материковым Китаем, и
происходящие после II мировой войны процессы имеют общие с ним основания. Рассмотрение же их специфики потребовало бы расширения объемов
диссертации. Сингапур не входит в рассматриваемый регион, а принадлежит к
Юго-Восточной Азии.
Степень изученности проблемы.
Отечественная историография. Конфуцианству уделено немало
внимания в отечественной науке. К изучению этого духовного феномена обращался выдающийся представитель российской дореволюционной китаи-
5
1
2
стики академик В.П. Васильев , а также академик В.М. Алексеев , стоявший у
истоков советского китаеведения.
В работах современных китаистов В.В. Малявина, Л.С. Переломова,
Н.А. Абрамовой, В.В. Зайцева, А.И. Кобзева, А.Е. Лукьянова, А.С. Мартынова, Ю.Б. Козловского, Е.А. Торчинова, Ю. А. Галеновича, А.М. Карапетянца,
В. В. Зайцева, А. Б. Краснова и др. рассматривается учение Конфуция и его
последователей, различные аспекты конфуцианской доктрины и ее роль в китайском обществе 3.
Вопросы сочетаемости традиций и новых веяний и панорама социокультурной жизни, начиная с середины 50-х гг. XX в., рассматриваются в коллективном труде «Япония: культура и общество в НТР»4. Проблемы противостояния традиционной культуры и западного влияния исследуются И.А. Латышевым 5.
Особенностью изучения новейшей истории Японии отечественной
историографией является то, что основное внимание уделялось экономическому развитию и генезису капитализма Японии. Проблемы императорской
власти и структуры государственного аппарата Японии затрагиваются в работах Т.Г. Сила-Новицкой, А.Л. Гальперина, Л.Д. Гришелевой, В.С. Светлова,
А.А. Толстогузова 6.
1
Васильев В.П. Религии Востока. Конфуцианство, буддизм и даосизм. СПб., 1873.
См.: Алексеев В.М. Китайская литература. М., 1978.
3
Малявин В.В. Конфуций. М., 1992; Переломов Л.С. Конфуций: жизнь, учение и судьба. М., 1993; Переломов Л.С.
Конфуцианство и современный стратегический курс КНР. М., 2007 и др.; Абрамова Н.А. Конфуцианство в духовной культуре Китая: социально-политические традиции и современность. Чита, 2001 и др.; Зайцев В.В. Конфуцианская концепция человека в философской мысли КНР // Философия и религии на зарубежном Востоке: XX в. М.,
1985. С.120–129; Кобзев А.И. Личность, природа и судьба человека в конфуцианстве // Личность в традиционном
Китае. М., 1992. С.14–159 и др.; Лукьянов А.Е. Дао Лао-цзы и Дао Конфуция // Проблемы Дальнего Востока. 1997.
№ 6. С.125–34 и др.; Козловский Ю.Б. Конфуцианство: миф и реальность // Народы Азии и Африки. 1982. № 3.
С.41 – 51; Мартынов А.С. Конфуцианская личность и природа // Проблема человека в традиционных китайских
учениях. М., 1983. С.180 – 191; Торчинов Е.А. Пути философии Востока и запада: познание запредельного. СПб.,
2007. В 5-и ч. Ч.1; Галенович Ю. Китайские метаморфозы. Китай на пороге XXI века. М., 2006 и др.
4
Япония: культура и общество в эпоху НТР. М., 1985.
5
Латышев И.А. Япония наших дней. М., 1976; Латышев И.А. Материальные и духовные издержки образования в
Японии /Япония – 82. М., 1983; Латышев И.А.Семейная жизнь японцев. М., 1985.
6
Сила-Новицкая Т.Г. Культ императора в Японии. М., 1990; Гальперин А.Л. К вопросу о генезисе капитализма в
Японии // О генезисе капитализма в странах Востока (XV–XIX вв.). М., 1962; Гальперин А.Л. Очерки социальнополитической истории Японии. М., 1963; Гришелева Л.Д. Формирование японской национальной культуры
кон.XVI – нач. XX века. М., 1987; Светлов В.С. Происхождение капиталистической Японии. М., 1934; Толстогузов
А.А. Социальная мобильность в средневековой Японии /Классы и сословия в докапиталистических обществах
Азии. М., 1987
2
6
Понять внутренний мир японцев, их менталитет, систему ценностей
и составить целостное представление о Японии позволяют работы А.А. Маслова1, Н.Ф. Лещенко2, С.Б. Маркарьянца и Э.В. Молодяковой 3, Т.П. Григорьевой 4, А.Л. Луцкого 5. Также следует отметить исследование А.С. Мартынова «Конфуцианство. «Лунь юй»6, представляющее всестороннее исследование конфуцианства и перевод его памятников. Анализ конфуцианского
учения и его основных категорий, а также перевод «Лунь юй», «Мэн-цзы» и
«Сюнь-цзы» составляют содержание двухтомника «Классическое конфуцианство»7.
Отечественная корееведчесткая школа активно разрабатывала тему
истории Кореи и распространения конфуцианства в Корее. Наиболее активно
в разработке этого направления работали В. Хан, Г.Н. Ким, Т.М. Симбирцева,
А.Н. Ланьков, Ю.В. Ванин. В этих исследованиях рассматривали конфуцианство в историческом контексте 8. В монографии С.О. Курбанова был сделан
перевод на русский язык «Канона сыновней почтительности».9 Впервые был
поставлен вопрос о «почтительности к родителям» как универсальном регуляторе отношений в корейском обществе.
Для нашего исследования большую помощь оказала монография
А.Н. Ланькова, в которой подробно описывается эволюция повседневного бы-
1
Маслов А.А. Путь воина – путь смерти? М.,1996.
Лещенко Н.Ф. Японский город эпохи Токугава. М., 1996.
3
Маркарьянц С.Б., Молодякова Э.В. Истоки и корни японского национального характера. М., 1994; Маркарьянц
С.Б. Образ жизни и ценностные ориентации японцев в преддверии 21 века // Япония: мифы и реальность. М.,1999.
С.137–159.
4
Григорьева Т.П. Мудрецы и правители. М., 1983.
5
Луцкий А.Л. Японская духовная традиция и экзистенциализм. М., 1986.
2
6
Мартынов А.С. Конфуцианство. «Лунь юй». СПб., 2001.
Классическое конфуцианство: переводы, статьи, комментарии А.Мартынова и И. Зограф. В 2-х т. СПб.,
2000; Попов П.С. Китайский философ Мэн-цзы. Спб., 1904; Он же. Изречения Конфуция, учеников его и других лиц. СПб., 1910; Переломов Л.С. Конфуций: «Лунь юй». М., 1998; Кобзев А.И. Философия китайского
неоконфуцианства. М., 2002; Воскресенский Д. У Цзин-цзы: Неофициальная история конфуцианства; Фэн
Юлань. Краткая история китайской философии. СПб., 1998.
8
Хан В. Философия неоконфуцианства в период раннего Чосона династии Ли (XIV–XVI вв.) // http: world.lib.ru;
Ким Г. История религий в Корее // http: world.lib.ru; Ванин Ю.В. Феодальная Корея в XIII–XIV вв. М., 1962; Ланьков А.Н. Корейская монархия: расцвет и закат династии Ли // Сеульский вестник. № 71 http://vestnik.tripod.com;
Симбирцева Т.М. Корея на перекрестке эпох http://world.lib.ru; История Кореи. Т.1-2. М., 1974.
9
Курбанов С.О. Конфуцианский классический «Канон сыновней почтительности» в корейской трактовке.
Корейское восприятие универсальной категории «почтительности к родителям». СПб., 2007.
7
7
та корейских городских жителей. В этом контексте рассматриваются причины
и последствия «экономического чуда» Кореи 1.
Западная историография. Немалый интерес к Китаю проявлял один
из «столпов» философии истории А.Дж. Тойнби (1889–1975 гг.). Его теория
круговорота сменяющих друг друга локальных цивилизаций, специфику которых определяет своеобразие различных «вызовов» и «ответов», вызвала повышенный интерес, как на Западе, так и на Востоке и оказала сильное влияние
на мировую научную мысль2. Особое место в ряду исследователей ценности
конфуцианских нравственных констант занимает немецкий социолог М. Вебер. Свое видение роли конфуцианства в развитии Китая он выразил в знаменитом труде «Протестантская этика и дух капитализма»3.
Начало процесса интенсивного развития экономик стран Восточной
Азии вновь подстегнуло интерес к изучению проблем совместимости конфуцианских ценностей и модернизации. Среди теоретиков, которые связывают
развитие экономики в странах Восточной Азии с «созидательным» конфуцианством следует назвать таких авторов как Герман Кан, Рой Хофхейнц и Кент
Солдер, Рональд Доре и др.4 Первым, кто ввел в научный оборот понятие
«восточноазиатское экономическое чудо», был американский футуролог Г.
Кан5.
П. Бергер предпринял попытку объяснить быстрое и успешное развитие стран Восточной Азии, обосновав теорию «двойственной модернизации».6
Главная мысль заключалась в том, что процесс модернизации не является универсальным. В действительности существуют две модели модернизации: западная на основе протестантизма
1
и восточноазиатская, основанная на кон-
Ланьков А.Н. Корея: будни и праздники. М., 2000.
Подр. см.: Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1996. С. 275–388.
3
См.: Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
4
Hofheinz R., Calder K. The Eastasia Edge. Basic Books, 1982; Dore R. Taking Japan Seriously: A Confucian Perspective
on Leading Economic Issues. Stanford, 1987.
5
Khan Н. World Economic Development. Westview, 1979.
6
См.: Berger P. The Sacred Canopy. New York, 1967; Berger P. The Heretical Imperative. New York, 1979; Berger P.
The Capitalist Revolution. New York, 1986 и др.
2
8
фуцианских ценностях. Роль социальных ценностей, в том числе конфуцианских, в экономическом развитии Японии исследуют Р. Бэла и У.Т. де Бари 1.
Среди исследований, посвященных ценности конфуцианских принципов в современных условиях, необходимо выделить работы Ф. Фукуямы.
Он утверждает, что конфуцианство и демократия более совместимы, чем это
обычно считается 2. Также следует отметить монографию Р. Бенедикт «Хризантема и меч: модели японской культуры», которая является одной из классических работ американской школы культурной антропологии3.
Достаточно основательно в зарубежной историографии разработана
тема распространения и эволюции конфуцианства в Корее4. Сравнительному
анализу конфуцианских моделей развития в восточноазиатских странах посвящены работы Дж. Чалмерса и Т. Лебра и др.5
Историография стран Восточной Азии. Одним из первых, кто среди
ученых Восточной Азии обратился к рассмотрению проблемы целесообразности применения конфуцианских ценностей в современных условиях, был Митио Морисима6. В 1980-х гг. вышли в свет работы Ким Иль Гона и Моришима
Мичио, которые позитивно оценивали конфуцианские традиции для формирования современного общества7.
Особое место в ряду исследователей конфуцианства занимает Ту
Вэймин 8. Автор проводит водораздел между «политическим конфуцианством», которое узаконивает иерархическую систему власти, и «личной этикой
конфуцианства», являющейся основой повседневной жизни людей.
1
Bellah R.N. The Japanese Challenge and the American Response. Berkeley, 1982. P. 112.
Фукуямя Ф. Конец истории и последний человек. М., 2004; Он же. Конфуцианство и демократия //Русский журнал. 25.12.1997 //http://www.russ.ru/journal/predely/97-11-25/fuku.htm ; Он же. Главенство культуры
//www.russ.ru/journal/peresmot/97-07-14/fuku.htm и др.
3
Бенедикт Р. Хризантема и меч: модели японской культуры. СПб., 2004.
4
Confucian Philisophy in Korea /Ed. By Haechang Choung and Han Hyong-jo. Seongnam, 1996; Deuchler M.
Confucianism in the Late Koryo and Early Choson // Korean Studies. 1994. №18; The Rise of Neo-Confucianism in Korea.
Ed. by De Barut, Janyoun Ki Haboushi. N.-Y.,1985; The East Asian Region. Confucian Heritage and its Modern Adaptation. Ed. by G.Rozman. Princeton, 1991.
5
Lebra T.S. Сompensative Justice and Moral Investment among Japanese, Chinese and Koreans // Japanese Culture and
Behavior. Honolulu, 2000; Chalmers J. Political Institution and Economic Performance: the Government-Business
Relations in Japan, South Korea and Taiwan // The Political Economy of New Asian Industrialism. Ithaca –L., 1987.
6
Марисима Митио. Жибэнь вэйшэнмэ ченгун (Почему Япония добилась успеха?). Чэнду, 1986.
7
Kim Ilgon. Order and Economy in the Confucian Culture Area. Nagoya, 1986; Morishima Michio Why Has Japan
“Succeded”?. Cambridge, 1982.
8
Korea Old and New History. Seoul, 1990. Р. 408–412.
2
9
Корейские ученые также поддерживают линию пересмотра роли конфуцианства в социокультурном и экономическом развитии восточноазиатских
обществ. Так в фундаментальном коллективном труде «Корейское конфуцианство»1 анализируется история, теория, идеология, гуманистический характер корейского конфуцианства, его взаимосвязь с корейской философской
традицией. Отдельные аспекты этих проблем освещаются в трудах Ли Дон
Чжуна, Ким Сы Хе, Ким Тхэ Гиль.2
Наиболее плодотворным исследователем
проблем конфуцианской
культуры в Корее в настоящее время является Кым Чжан Тхе. В своих работах
он проводит мысль о всеобъемлющем влиянии конфуцианства на идеологию и
культурные традиции Кореи3. Кроме того, существует немало работ, посвященных философским аспектам неоконфуцианства и концепциям корейских
конфуцианских мыслителей4. Перу профессора Ким Иль Кон принадлежат ряд
работ, где отмечается, что «успех развития экономик стран Восточной Азии
проистекает из адаптации норм конфуцианской этики к требованиям экономического развития»5.
Проблема эффективного использования конфуцианских традиций в
экономике активно обсуждается современными китайскими исследователями.
Обсуждение сосредоточено вокруг нескольких основных проблем. Соотношение общественной пользы и личной выгоды рассматривается в работах Вэнь
Чуньхуя, Дань Чуня, Ли Хунлэя, Чжан Хунъи, Юй Гуанъюань и др.6 Проблемой соотношения конфуцианских ценностей и модернизации в странах Вос-
1
Хангугый югё (Корейское конфуцианство). Сеул, 1999.
Ли Дон Чжун. Югёый индочжуыва хангук сасан (Конфуцианский гуманизм и корейская философия). Сеул, 1997;
Ким Сын Хе. Югёый пурирыль чачжасо (В поисках истоков конфуцианства). Сеул, 2001; Ким Тхэ Гиль. Конфуцианская традиция и современная Корея (на кор.языке). Сеул, 2001.
3
Ким Чжан Тхе. Хангук чжонгё мунхагый югё са (История конфуцианской мысли и религиозной культуры Кореи).
Сеул, 1994;Он же. Хёндэ Хагугый югё (Конфуцианская культура современной Кореи). Сеул, 1999.
4
См.: Chung E. Korean Neo-Confucianism of Yi T`oegye and Yi Yulgok. N.-Y., 1995; Confucian Philosophy in Korea.
Seoul, 1996.
5
Kim Ilgon. Order and Economy in the Confucian Culture Area. Nagoya, 1986. Р.8–10.
6
Вэнь Чуньхуй. Кун-цзы или гуань синь Тань (Новые исследования взглядов Конфуция на долг и выгоду) //Шаньси
дасюэ сюэбао. 1995. №3; Дань Чунь. Жушан дубэнь. Жэньу цзюань (Учебник конфуцианского предпринимателя).
Куньмин, 1999; Ли Хунлэй. Жуцзя гуаньли чжэсюэ (Философия конфуцианского иенеджмента). Гуанчжоу, 1997 и
др.; Чжан Хунъи. Жуцзяо цзинцзи луньли (Конфуцианская экономическая этика). Чанша, 1989; Юй Гуанъюань.
Жушан хэ шанжу (Конфуцианское предпринимательство и предприниматель - конфуцианец). Гуанчжоу, 1998.
2
10
1
точной Азии занимаются Ло Жунцюй, Лоу Юйлэ, Хуан Гуанго . Особенно
активно разрабатывается тема использования конфуцианских ценностей в современной системе управления на предприятиях стран Восточной Азии 2. Неоценимую помощь в нашей работе оказала диссертация Чэнь Кайкэ «Конфуцианство и «культура предприятия» в современной Восточной Азии» 3. Автор
показал, какова конкретная роль культуры, в частности, конфуцианства, в
экономической жизни Японии, Южной Кореи, Сингапура (а в последние годы
и КНР), объединенных общим культурным полем.
Из приведенного выше историографического обзора видно, что изучаемая проблема нашла частичное отражение в исследованиях зарубежных
авторов Европы и Северной Америки, как общего, так и узкоспециализированного характера. Наиболее активно разрабатываемой темой является проблема определения степени влияния культурных, в том числе и конфуцианских, традиций на социально-экономическое развитие современных обществ.
Зарубежная восточно-азиатская литература более специализирована.
В частности, наибольшее внимание уделялось проблемам адаптации конфуцианских принципов к современным общественным отношениям и их влиянию на историческое развитие восточноазиатских обществ.
Сравнительно недавно интерес к данной теме проявили отечественные авторы. Работы, посвященные влиянию конфуцианской традиции на современное общество носят в основном страноведческий характер. До настоящего времени отсутствуют работы обобщающего характера, содержащие
сравнение всех трех рассматриваемых обществ (государств), что и предопределило выбор темы данного исследования.
1
Ло Жунцюй. Дунъя сяньдайхуа: синьмоши юйсинь цзинъян (Модернизация Восточной Азии: новые формы и новый опыт). Пекин, 1998; Лоу Юйлэ. Жусюэ цзайсяньдай Ханьго (Конфуцианство в современной республике Корея)
//Чуаньтун вэньхуа юй сяньдайхуа. 1998. №1; Хуан Гуанго. Жуцзя сысян юй Дунъя сяньдайхуа (Конфуцианство и
модернизация Восточной Азии). Тайбэй, 1988.
2
Ли Хунлэй. Жуцзя гуаньли чжэсюэ (Философия конфуцианского менеджмента). Гуанчжоу, 1997; , Лю Сяохуа.
Дискуссия о конфуцианской этике в управлении и менеджменте на предприятиях //Новые философские тенденции
в западной синологии. М., 2000.
3
Чэнь Кайкэ. Конфуцианство и «культура предприятия» в современной Восточной Азии. Дисс. на соискание…
канд.ист.наук. М., 2002.
11
Целью данной диссертационной работы является исследование влияния конфуцианских традиций на основные аспекты социальной жизни Китая,
Кореи и Японии.
Исходя из цели диссертационного исследования, были поставлены
следующие задачи: рассмотреть основные положения конфуцианской теории,
которые легли в основу общественных отношений в указанных странах; выявить общее и особенное в восприятии конфуцианской традиции китайцами,
корейцами и японцами с учетом их ментальных особенностей; исследовать
конфуцианские основы в современных процессах социализации личности на
примере семейных отношений; показать влияние конфуцианской образовательной системы на современное образование; рассмотреть современную систему менеджмента с точки зрения проявления в нем конфуцианских традиций; проследить зависимость экономической структуры от кланово-семейных
традиций восточноазиатских обществ.
Методологическая база и методы исследования. Для решения поставленных задач использовались основные методы исторического познания:
историко-генетический, историко-системный, историко-типологический и
сравнительно-исторический1. Многоаспектность объекта исследования обусловила применение междисциплинарного подхода, в частности, использовались социологические методы анкетирования и интервьюирования представителей рассматриваемых обществ (около 150 человек).
Источниковую базу исследования составили разнообразные по видам и степени информативности источники. Условно их можно разделить на
несколько групп.
Первую группу составили материалы личного архива автора, которые
включают интервью по исследуемым проблемам с гражданами КНР, Республики Корея и Японии, а также с отечественными специалистами, анкеты, рас-
1
Аникеев А.А. Проблемы методологии истории. Ставрополь, 1995. С.21–24; Коломийцев В.Ф. Методология истории. М., 2001. С.31–46.
12
пространявшиеся среди японских, корейских и китайских студентов токийского колледжа.
Во вторую группу вошли конституционные и законодательные акты
рассматриваемых государств: Конституция Японии, Конституция КНР, Закон
об образовании КНР, Закон о браке КНР и др.1
В третью группу источников объединены материалы социальноэкономической статистики, которые представлены публикациями органов статистики Японии, Кореи, Китая и материалами оригинальных социологических
исследований 2.
Четвертая группа представлена материалами китайской и корейской
прессы3, которые важны для нас тем, что они отражают непосредственную реакцию общества на те или иные социальные изменения.
Пятую группу составили воспоминания по интересующим нас вопросам, содержащиеся в работах известного историка и дипломата С.Л. Тихвинского4; дипломата И.А. Малевича5 и др. Ценная информация содержится в
статьях профессоров А.С. Клинова и Ю.Г. Смертина, находившихся в длительных научных командировках, соответственно, в Китае и Корее6. Кампания
борьбы с конфуцианством в период «культурной революции» отражена в воспоминаниях Лю Айцин, дочери выдающегося государственного деятеля Лю
1
Конституция Японии (1947 г.) // Мишин А.А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран. М.,
1998; Конституция Китайской Народной Республики (электронная версия); Конституция Республики Корея 1948 г.
(электронная версия); Закон об образовании в КНР (электронная версия); Закон о браке КНР (электронная версия);
Гражданский кодекс Китайской Республики. М., 1948 и др.
2
Кёюк тхонъге ёнбо (Ежегодник статистики по образованию). Сеул, 1994; Education in Korea. 1989–1990. Seoul,
1991; Education in Korea. 1990–1991. Seoul, 1992; China Statistical Yearbook 2006 (электронная версия); Statistical
Communique of the People’s Republic of China on 2003, 2007. National Bureau of Statistics of China (электронная версия); JMA. Marketing Innovation for the 21st Century (Japan), 2001 (Электронная версия); Кёюк тхонъге ёнбо (Ежегодник статистики по образованию). Сеул, 1994; Хангук-ый сахве чипхё: 1993 (Индикаторы социального развития
Кореи за 1993 г.). Сеул, 1994.
3
Ёне ёнъхва синбун. 25. 07. 1996; 11. 03. 2000; 23. 01. 2008. (кор. яз); Соуль рисочхи чарё. 27. 04. 1995. (кор. яз);
Чосон ильбо. 29. 04. 1995; 11. 05. 1995. (кор. яз); Чуган чосон. 27. 10.1994; 12. 05. 2007. (кор. яз); Ёне ёнъхва синмун. 25. 07. 1996. (кор. яз); Шицзе жибао. 10. 03. 1996 (кит. яз.); Жэньминь жибао он-лайн. htm. 25. 02. 1999 (на
русск. яз.).
4
Тихвинский С.Л. Избранные произведения. В 5-ти кн. Воспоминания дипломата и заметки историка. Кн. 5. М.,
2006.
5
Малевич И.А. Внимание, Китай. Минск, 2000; Малевич И.А. Когда в Европе еще вчера, в Корее уже завтра.
Минск, 2002.
6
Клинов А.С. Несколько слов об опыте КНР в сфере высшего образования и научно-исследовательской деятельности (взгляд очевидца) [Рукопись]; Смертин Ю.Г. В поисках шаманизма: опыт научной работы в Республике Корея
// История научной интеллигенции Юга России: межрегиональные и международные связи. Краснодар, 2008.
13
1
Шаоци (1898-1969) . Ценным источником данной группы являются произведения Дэн Сяопина (1904–1997 гг.) 2.
Шестая группа представлена классическими конфуцианскими письменными памятниками, дающими ключ к постижению этого учения3.
Седьмую группу составили труды видных представителей конфуцианской мысли, оказавшие непосредственное влияние на социальную практику
4
.
Научная новизна диссертации состоит в следующем:
Впервые в отечественной историографии комплексно на примере ве-
дущих стран Восточной Азии,
проанализирован феномен конфуцианства в
его исторической эволюции и в связи с социальной практикой.
Доказано, что конфуцианство является своеобразным цивилизационным кодом для Китая, Кореи и Японии, определившим основные векторы развития государства и общества.
Впервые в рамках одного исследования выявлены специфика и факторы модернизационного процесса в исследуемых странах с точки зрения
влияния на него конфуцианских ценностей.
Доказано, что современная экономическая культура и трудовая этика
Китая, Кореи и Японии во многом базируются на конфуцианских семейных
ценностях. Новизной отличается вывод о том, что китайцы, вступая в отношения по поводу производства, ориентируются в первую очередь на свою семью,
1
Лю Айцин. Мой отец Лю Шаоци. Пер. с кит. М., 2009. С.379-384.
Дэн Сяопин. Основные вопросы современного Китая. М., 1988.
3
Конфуцианское «Четверокнижие» («Сы шу»). Пер. с кит. и коммент. А.И. Кобзева. М., 2004; Конфуций. Изречения (Луньюй) /Пер. с китайского. М., 2000; Лунь юй /Переломов Л.С. Конфуций: «Лунь юй». М., 1998; Лунь юй //
Конфуций. Уроки мудрости. М., 2004.
4
Ким Бусик. Самгук саги. Летопись Когурё. Летопись Пэкче. Хронологические таблицы. М., 1995; Ким Бусик.
Самгуе саги. Разные описания. Биографии. М., 2002; Ким Бусик. Самгуе саги. Летопись Силла. М., 2001; The FourSeven Debates. An Annotated Translation of the Most Famous Controversy in Korean Neo-Confucian Thought. Ed. by Yi
Hwang. N.-Y., 1994; У Цзин-Цзы. Неофициальная история конфуцианства. М., 1999; Фэн Юлань. Краткая история
конфуцианства. М., 1999; Fung Yeou-Lan. Chinese Philosophy and Future World Philosophy // The Philosophical
Review. 1948. № 57; Стостатейные установления Токугава и Кодекс из 100 статей. Комментар и перевод А.В.
Филиппов. СПб., 1998; Мусаси М. Горин но сё / Сато Х. Самураи: история и легенды. СПб., 1999. С.280 – 297;
Цунэтомо Я. Хагакурэ / Сато Х. Самураи: история и легенды. СПб., 1999. С.312 – 328; Юдзан Д. Будосёсинсю /
Идеалы самураев. Сочинения японских воинов. СПб., 1999. С. 201 – 319; Юдзан Д. Будосёсинсю / Идеалы
самураев. Сочинения японских воинов. СПб., 1999. С. 201 – 319; Hayashi Razan. Natural Order and Social Order. Р.
245-247; Hayashi Razan. On the Unity of Shinto and Confucianism.Р. Р. 247; Nakae Toju. Nakae Toju on Filial Piety.
Р.247 – 248; Ito Jinsai. Ito Jinsai’s Daily Observance // Japan: A Documentary history/ Еd. by David J. Lu. L.-N.Y., 1997.
Р.248.
2
14
а не на коллектив. Ориентация на коллектив более присуща японцам и, в несколько меньшей степени корейцам.
Определено, что общей чертой изучаемых обществ является повышенное внимание к образованию, столь характерное для конфуцианства. На
основе сравнительного анализа современных образовательных систем было
показано, что, несмотря на внешнее структурное сходство с западными образцами, цели, задачи и содержание образовательных программ Китая, Кореи и
Японии в значительной степени детерминированы конфуцианской традицией.
Выявлена специфика понятий «конфуцианский предприниматель»,
«конфуцианское производство», «нравственная прибыль». Сравнительный
анализ экономической структуры восточноазиатских предприятий и методов
их управления позволил сделать вывод о том, что процессы модернизации затронули только процесс производства, тогда как внутренняя структура отдельных предприятий и корпораций, а также применяемые способы и методы
менеджмента несут на себе достаточной отчетливый отпечаток конфуцианской традиции.
Введены в научный оборот новые источники: данные анкетирования,
проведенного автором в Китае, Корее и Японии, личные интервью с представителями этих стран и российскими специалистами, знакомыми с действительностью стран Восточной Азии. Эти материалы позволили уточнить тенденции изменения отношения к конфуцианским традициям и ценностям.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что изложенные в нем фактологические материалы, обобщения и выводы могут быть применены в научной работе специалистов-востоковедов,
ученых, занимающихся проблемами истории, философии, политики, идеологии и культуры. Материалы диссертации могут быть использованы в учебном
процессе и в научной работе студентов. Кроме того, результаты проведенного
исследования могут представлять интерес для российских бизнесменов, представителей государственных и общественных организаций, имеющих интере-
15
сы в странах Восточной Азии или вступающих а контакты с гражданами этих
стран в России.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на совместном заседании кафедр восточного регионоведения и теории и истории международных отношений ИнЭП (Краснодар).
Основные положения и результаты исследования отражены в научных статьях
общим объемом 2,4 п.л., в том числе в рецензируемом ВАК РФ журнале «Научные проблемы гуманитарных исследований» (г. Пятигорск). Они также озвучены на ежегодных международных научных конференциях «Страны Востока: общество, экономика, государство», проводившихся на базе факультета
востоковедения ИнЭП (2003–2008 гг.), на международной конференции «Россия и Восток: проблемы взаимодействия» (Новосибирск, 2001 г.).
Структура работы построена по проблемно-хронологическому принципу. В соответствии с целью и задачами диссертация состоит из введения,
трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении обоснована актуальность избранной темы, обозначены
объект и предмет, цель и задачи, научная новизна и практическая значимость
исследования, определены географические и хронологические рамки диссертации, изложены методологические принципы и методы исследования, дана
характеристика литературы и источников по теме.
В первой главе «Исторические судьбы конфуцианства», состоящей
из трех параграфов, рассматриваются основные теоретические положения
конфуцианства и их практическое воплощение в Китае, Корее и Японии и выявляются страновые различия конфуцианской традиции в каждой из указанных стран.
В первом параграфе «Эволюция теории и практики конфуцианства в
Китае» показан процесс становления и развития конфуцианской традиции,
16
которая оказала сильнейшее влияние на страны Восточной Азии. Зародившись в Китае, конфуцианство распространилось на территорию Кореи и Японии, где приобрело соответствующую национальную окраску.
История китайского конфуцианства прошла в своем развитии несколько этапов: классическое конфуцианство (V–III вв. до н.э.), которое связано с творчеством Конфуция, Мэн-цзы, Сюнь-цзы; «ханьское конфуцианство» (III в. до н.э.–III в. н.э.), период, когда конфуцианская философия получила статус официальной идеологии Китая; неоконфуцианство (XI–конец XIX
вв.), постконфуцианство (с начала ХХ в. по настоящее время).
Конфуция, прежде всего, интересовала природа человека. Для создания
гармоничного общества люди должны преодолеть эгоизм и следовать установленному для них Дао-Пути. Достичь этого в полной мере может только
цзюнцзы («благородный муж») – идеальный человек, обладающий такими моральными достоинствами, как: «человеколюбие» (жэнь), «духовная культура»
(вэнь), «единение через разномыслие» (хэ) и «добродетель» (дэ). Образ благородного мужа, постоянно занимающегося самосовершенствованием, стал идеальной моделью личности для всего конфуцианского культурного региона.
Конфуцианство, распространенное в Китае, требовало уважения прежде
всего к семье. Из пяти базовых теоретических принципов конфуцианства, три
связаны с почитанием родителей и преданности семье.
С целью унификации этического сознания различных слоев населения в
Китае появилась многоступенчатая система экзаменов на занятие административных должностей. Целью этой системы было привлечение к управлению государством наиболее способных людей, невзирая на происхождение кандидата на должность. Относительная доступность высокой должности человеку
даже из самого низшего сословия была характерна только для китайского
конфуцианства.
Несмотря на то, что конфуцианство знало в своей многовековой истории периоды взлетов и падений, в настоящий момент оно вновь переживает
период возрождения. Меры, принимаемые правительством КНР, говорят о
17
том, что в XXI в. Китай будет решать свои многочисленные проблемы, опираясь на свое духовное наследие, основу которого составляет конфуцианство.
Во втором параграфе «Корейское конфуцианство» рассматривается
история проникновения конфуцианских идей в Корею и их интерпретация корейскими мыслителями. С конфуцианством корейцы познакомились во II в. до
н.э. Окончательно конфуцианство утвердилось в Корее в интерпретации Чжу
Си (1130–1200 гг.). В Корее конфуцианство принималось в такой строгой
форме, что были запрещены любые попытки какой-либо интерпретации конфуцианских постулатов, но это не остановило возникновения многих конфуцианских школ. Несмотря на то, что корейцы старались скрупулезно следовать конфуцианской традиции, конфуцианство в Корее было пропитано анимизмом, шаманизмом, буддизмом и другими элементами традиционных верований, что позволяет говорить о кореизированном конфуцианстве.
В целом корейцы оставались верными своему первоначальному отношению к конфуцианству. Интересен тот факт, что Конфуцианская академия, образованная еще в XIV в., практически не прекращала своей деятельности. Демонстрация приверженности конфуцианским ценностям стала важной
частью имиджа всех, кто стремится занять видное общественное положение.
Одно из проявлений добросовестного исполнения принципа хё привело к тому, что в Республике Корея до недавнего времени не существовало развитой
системы пенсионного обеспечения, так как основная часть расходов на содержание родителей лежала на плечах взрослых детей.
В Южной Корее существуют конфуцианские организации, регулярно
проводятся ритуалы, связанные с поминовением предков и памятные церемонии в честь выдающихся конфуцианцев. В настоящее время в Республике Корея действуют более 200 конфуцианских академий (хянге) со святилищами, в
которых молодых людей обучают традиционным ценностям и манерам. Их
учат сочетать конфуцианские ценности с задачами современного общества.
Для корейцев конфуцианство не является только идеологией или основой политической системы. Оно стало стилем жизни, поэтому корейцы сле-
18
дуют конфуцианским принципам в повседневной жизни подсознательно, не
осознавая, что это именно конфуцианские принципы или какие-либо другие.
Корейцы почтительно относятся к возрасту, ценят общественную стабильность и испытывают уважение к образованию и совершенствованию. С другой
стороны, у них существует определенная идеализация прошлого и жесткая
социальная иерархия.
Третий параграф «Особенности японского конфуцианства» посвящен
распространению конфуцианства в Японии, первое знакомство с которым состоялось в V–VI вв., когда японцы приступили к государственному строительству. Китайская система государственного управления при династии Тан
(618–907 гг.) стала образцом для построения первого японского государственного аппарата в VII в.
Расцвет конфуцианства и утверждение его в качестве идеологической
опоры японской государственности приходится на период господства клана
Токугава (1600–1868 гг.). Наибольший интерес для политической элиты Японии представляли разработки последователей Чжу Си в сфере политического
и социального порядка, которые были адаптированы к национальным особенностям Японии, прежде всего, к синто-буддийской культурной основе. Видными конфуцианскими деятелями Японии, взгляды которых определили особенности японского варианта конфуцианской идеологии, были Хаяси Разан,
Ямага Соко, Ито Дзинсай, Огю Сорай, Аидзава Сэйси и др.
Конец XIX – начало XX вв. ознаменовались для Японии, с успехом использовавшей западные достижения науки и техники, началом активного проведения внутренних преобразований, ведением агрессивной внешней политики и вступлением в борьбу за передел мира наравне с другими мировыми
державами. Идеологической опорой для успешного проведения реформ и оправдания агрессивной внешней политики было выбрано конфуцианское учение, которое, опираясь на древнюю японскую традицию, легитимировало императорскую власть, иерархический характер социальных и общественных
19
отношений, безусловную преданность императору и государству, что способствовало консолидации нации для достижения поставленных целей.
Поражение Японии во Второй мировой войне привело к отказу от
многих политических и социально-экономических традиций. Однако конфуцианские ценности были признаны в качестве движущей силы успешной модернизации. Среди черт конфуцианства, которые способствуют быстрому
экономическому росту, ученые и политики называют гармоничный характер
общественных связей; коллективизм и взаимопомощь в межличностных отношениях; стремление к учебе; сохранение моделей поведения, основанных
на конфуцианских моральных правилах: «человеколюбие, гуманность» и
«долг, справедливость». Особенно подчеркивается, что по характеру конфуцианское учение представляет собой не веру, а кодекс поведения.
Вторая глава «Конфуцианские ценности и социализация личности в
современном обществе» посвящена проблемам социализации в современном
обществе и роли в ней конфуцианских ценностей.
В первом параграфе «Семья как институт сохранения и трансляции
конфуцианских традиций» сделана попытка анализа современных семейных
отношений в Китае, Кореи и Японии с точки зрения сохранения в них традиционных конфуцианских ценностей. Основными семейными ценностями в
конфуцианстве являются почтительность к родителям, почитание предков,
продление рода (что объясняет предпочтение сыновей), расширенные родственные связи с целью формирования системы взаимопомощи. Внутренняя
структура, иерархичность отношений, общие базовые семейные ценности являются общими для семейных отношений в странах конфуцианской культуры.
Вместе с тем, семейная система в каждой из рассматриваемых стран имела
свои особенности. В Китае семья воспринималась как «убежище», где человек
мог найти защиту от произвола государства. В Корее акцент был сделан на
исполнении долга перед родителями и предками, что выразилось в выдвижении на первый план среди семейных ценностей принципа сыновней почти-
20
тельности. Для Японии было характерно широкое распространение феномена
замены кровнородственных отношений квазисемейными.
В современных конфуцианских обществах семейные отношения продолжают играть одну из ведущих ролей. Несомненно, что процесс модернизации серьезно повлиял на современные семейные отношения. На смену расширенной семье приходит нуклеарная, изменяются общественные функции семьи, ослабевает культ родителей и т.д. В результате «демографической революции», произошедшей в 1960–1970-х гг. рассматриваемые страны стали
относиться к государствам с низкой рождаемостью.
В отличие от традиционного общества, семья уже не играет основной
роли в социализации индивида. В настоящее время в этом процессе активно
участвуют дошкольные и образовательные учреждения, включая вузы, неформальные и корпоративные объединения. Традиционные ценности не исчезают вовсе, но молодое поколение наследует те из них, которые соответствуют новым условиям жизни.
Как показали социологические исследования, конфуцианская приверженность семейным традициям сохранилась в значительной степени, и семья
по-прежнему является тем хранилищем и одновременно транслятором традиционных ценностей для следующих поколений.
Во втором параграфе «Образование и конфуцианское наследие» рассматривается система образования, которая до сих пор испытывает достаточно сильное влияние конфуцианства. Китайская экзаменационная система была
заимствована Кореей и Японией в качестве одного из основополагающих элементов конфуцианского учения и с успехом была реализована на практике.
В учении Конфуция знания и образование приобрели роль материальной силы. Только образованный человек, обладающий культурой (вэнь),
мог стать цзюнцзы, сделать чиновничью карьеру. Провозгласив культ знаний, Конфуций считал, что все люди от рождения обладают одинаковыми
способностями, и достижение высокого социального статуса зависит исключительно от индивидуальных усилий и характера.
21
Современная система образования восточноазиатских стран имеет много общих черт. Структура не отличается коренным образом от общепринятых
мировых стандартов, но содержание остается традиционным для конфуцианства: обеспечение усвоения учеником как можно большего объема учебного
материала, обучение стандартным способам решения задач, подготовка выпускника к поступлению в престижный вуз.
Повышенное внимание к образованию со стороны общества и государства объясняется потребностями развития экономики и конфуцианской
традицией культа учености. В образовательных программах школ и вузов, как
и прежде, серьезное внимание уделяется нравственному воспитанию, основанному на традиционных конфуцианских ценностях: уважение к старшим,
верность, преданность, обостренное чувство долга, патриотизм и т.д.
Как и прежде, образование является средством достижения социального и материального успеха. Экзаменационная система, как и раньше, осталась критерием отбора лучших. Иерархичность высших учебных заведений
присуща всем рассматриваемым образовательным системам. Отсюда стремление получить не просто высшее образование, а образование в престижном
вузе. Именно такой диплом обеспечит стремительный карьерный рост и как
следствие – повышение социального статуса и материального благосостояния.
На всех уровнях образования сохранился высокий статус преподавателей и профессуры, что традиционно для конфуцианской концепции.
Несмотря на обилие общих черт, образовательные системы имеют
некоторые отличия. Например, для образовательных систем Японии и КНР
присуща элитарность на всех уровнях образования. В Корее, напротив система школьного образования отличается эгалитарностью.
Система образования, будучи одним их основных институтов социализации, является главным средством передачи традиционных ценностей из поколения в поколение и не может не отражать традиционные ценности общества. Образование, как и прежде, пропитано духом конфуцианства. Традиции
22
сохранились и занимают достаточно сильные позиции, но их содержание изменилось в соответствии с современными тенденциями.
В третьей главе «Конфуцианская трудовая этика и современное
предпринимательство» предпринята попытка выявить наличие и проанализировать актуальность конфуцианских традиций в современном предпринимательстве.
В первом параграфе «Семейные ценности как основа современных
предприятий в странах Восточной Азии» анализируется внутренняя структура современных восточноазиатских предприятий. В восточноазиатских обществах семья является предпосылкой и основой социальной гармонии в экономических отношениях.
Несмотря на наличие серьезных страновых различий в восприятии
конфуцианских принципов, ориентация на семью, род, клан, коллектив, государство является общей для конфуцианского менталитета.
Общими в кланово-семейных отношениях являются конфуцианские
ценности, на основе которых строилось внутреннее взаимодействие: иерархичность структуры, абсолютное подчинение младших старшим, лояльность
младших по отношению к старшим, доминирование общих интересов над
личными, приверженность долгу, поддержание статуса своей семьи в обществе, стремление к гармонии отношений, преданность и пр. Именно эти ценности стали той базой, на которой строились отношения внутри экономических
образований: предприятий, фирм и корпораций в Японии, Южной Корее и
Китае.
Главным отличием между китайским и японским семейным предпринимательством является то, что японским семейным компаниям достаточно легко удается институциализироваться путем привлечения профессиональных
менеджеров к управлению. И только единицы из китайских компаний могут
преодолеть недоверие к управляющим, не связанным с ними кровным родством. Даже имея современный фасад, крупные китайские корпорации остаются
семейным бизнесом, так как руководящие посты занимают братья, кузены, зя-
23
тья и другие родственники главы-основателя фирмы. Для китайского конфуцианства характерно восприятие семьи как «ячейки доверия», это «коллектив
№1», поэтому приоритет семьи, ее возвеличивание в сравнении с другими социальными связями неоспоримо.
Утверждение, что восточноазиатская корпорация – единая семья, в
большей степени относится к Японии и Корее, нежели к Китаю. Этот феномен
можно объяснить тем, что китайские негосударственные предприятия в большинстве своем строятся на кровнородственных отношениях, что предопределяет доминирование в экономике мелких и средних компаний и недолговечность торговых марок. Корейские и японские предприятия строятся на квазисемейных отношениях, которые предполагают распространение семейнородственных связей на каждого члена коллектива. Это дает возможность активно привлекать профессиональных менеджеров, что предрешает долговечность и жизнеспособность крупных корпораций в экономике Японии и Кореи.
Во втором параграфе «Конфуцианский спор о «долге и выгоде» в современных условиях» рассматриваются истоки и попытки решения проблемы
соотнесения личной выгоды и исполнения общественного долга. Результатом
длительных дискуссий стало совмещение категорий долга и выгоды. Широко
известно выражение Мо-цзы, что долг – это выгода, так как следование основополагающим конфуцианским добродетелям выгодно человеку.
Новое понимание долга и выгоды в конфуцианстве связано с именем
выдающегося мыслителя нового и новейшего времени Лян Цичао, который
исполнение долга-обязанности индивидом перед обществом рассматривал как
высшее проявление добродетели (дэ) человека. То есть исполнение долга индивидом предполагало выгоду общества.
В свете этой концепции основной задачей являлось достижение
единства «долга» и «выгоды». «Выгода», соответствующая «долгу» является
нравственной выгодой. Нравственная выгода понимается в конфуцианской
традиции как не противоречащая выгоде государства, общества и отдельного
человека. В таком понимании она вполне соответствует экономическому ра-
24
ционализму. Эта концепция стала основой той системы управления, которая
практикуется на современных предприятиях стран Восточной Азии. Она получила название «конфуцианского капитализма».
Рассматриваемая проблема приобрела особую актуальность в странах Восточной Азии в связи с поиском оптимального соотношения морали и
выгоды на этапе модернизации, ибо, несмотря на экономические успехи, общий уровень нравственности, по общему убеждению, упал ниже традиционного: выгода потеснила долг. Новое переосмысление раннеконфуцианских
понятий нацелено на возвращение к традиционным моральным ценностям в
новых условиях. Ученые и СМИ, апеллируя к конфуцианским авторитетам,
разъясняют, что приверженность человека к выгоде дает ему удовлетворение
только тогда, когда она сопряжена с чувством долга, когда долг первичен.
Именно в этом ключе рассматривают предпринимательскую деятельность ведущие представители дальневосточного бизнеса, которые считают,
что зарабатывание денег – это неотъемлемый вид общественного служения и
социальной ответственности. Способы и методы получения прибыли должны
соответствовать принципам деловой морали – не обманывать партнеров, не
притеснять конкурентов, не наносить вреда другим людям, приносить общественную пользу и т.д. Подобная практика ведения бизнеса привела к появлению понятия «конфуцианский предприниматель», определяющими чертами
которого являются следующие: сознательное следование нормам конфуцианства; обладание присущими эпохе научно-техническими и гуманитарными
знаниями; умелое сочетание идей конфуцианства с современными методами
управления; создание предприятий, выгодных для общества. Все это должно
привести к созданию «нравственной экономики».
Третий параграф «Конфуцианский идеал «благородного мужа» и современная система управления» посвящен рассмотрению соответствия образов конфуцианского идеального управленца и современного менеджера. В
конфуцианской традиции образ «благородного мужа» (цзюнь-цзы) неразрывно
связан со служением и является примером для подражания. Эталон идеальной
25
личности, гармонично сочетающий в себе нравственность и культуру, созданный Конфуцием, на протяжении многих веков не подвергался критике. Но на
рубеже XIX–XX вв. упомянутый Лян Цичао, предложил еще одну моральную
максиму, которой должен следовать управленец – общественная полезность
(гун и). Именно в этом русле и сформировалась та уникальная система управления на восточноазиатских предприятиях, которая получила название «мягкой». Эта система подразумевает полное доверие и уважение руководителей к
своим подчиненным, лояльность сотрудников по отношению к руководству,
воспитание собственным примером и т.д.
Согласно конфуцианской управленческой доктрине главными добродетелями «благородного мужа» являются «человеколюбие», самосовершенствование и общественная полезность. В современном обществе роль «благородного мужа» вполне сопоставима с ролью, которую выполняют чиновники
– управленцы.
Согласно конфуцианской традиции, человек является центром управленческой деятельности. Именно такое понимание управления и заложено в
теории управления современным предприятием в странах Восточной Азии,
где основой является человек.
Если попытаться сформулировать общие моменты современной теории управления на предприятиях «конфуцианского ареала», то можно выделить следующие моменты. Руководители предприятий стран Восточной Азии
рассматривают культуру организации как мощный стратегический инструмент, который позволяет ориентировать всех участников производственного
процесса на выполнение общих целей. Под культурой организации понимаются формальные и неформальные правила и нормы деятельности, обычаи и
традиции, персональные и групповые интересы, особенности поведения, ценности. Корпоративная культура специально формируется основателями предприятия и объединяет ценности организации. Именно ценности, разделяемые
и декларируемые наиболее авторитетными
членами коллектива, являются
фактором, от которого зависит сплоченность сотрудников различных подраз-
26
делений и уровней управления и производства. На основе этих ценностей достигается единство взглядов и действий, что неизбежно ведет к эффективному
достижению целей предприятия.
Таким образом, современная система менеджмента, присущая странам конфуцианской культуры, – синкретическое явление, в котором слились
культурные традиции дальневосточных народов и заимствования западных
методов управления предприятием.
В Заключении делаются следующие выводы:
В восприятии конфуцианства Китая, Кореи и Японии присутствовали
национальные особенности, так как в каждой стране конфуцианские идеи накладывались на определенную культурную основу: в Китае – это был симбиоз
с буддизмом, в Корее определенный отпечаток наложил шаманизм, в Японии
– это синтоизм. Несмотря на имеющиеся различия, конфуцианство явилось
тем каркасом, на котором основывается современная история Китая, Кореи и
Японии. В указанных странах существует общественное согласие по поводу
того, что основополагающие конфуцианские ценности, приспособленные к
новым условиям, должны лежать в основе социальных и экономических отношений.
В современных семейных отношениях сохранилось влияние большинства конфуцианских семейных ценностей: высокий авторитет отца, культ почитания предков, поддержание статуса своей семьи, забота о родителях и т.д. Разумеется, в процессе модернизации многие из них утрачивают свое главенствующее положение или наполняются новым содержанием. Культ семьи сохраняется в Китае, Корее и Японии, хотя и в разной степени. Наиболее он характерен для Китая и Кореи.
Реформирование системы образования в странах Восточной Азии во
второй половине ХХ в. затронуло в большей степени форму, тогда как содержание образовательного процесса по-прежнему в значительной степени детерминировано конфуцианской традицией. Государство и общество уделяют
27
большое внимание образованию, что обусловлено потребностями экономического развития и нравственного воспитания. Для граждан этих стран образование, как и прежде, является залогом материального благосостояния и общественного признания.
Таким образом, можно говорить о том, что институт семьи и образование остались основными ценностями в общественном сознании изучаемых
стран и пропитаны духом конфуцианства.
Конфуцианские ценности стали социокультурной основой для экономического успеха стран Восточной Азии. В обществах этих стран семейные ценности стали основой создания и функционирования фирм, корпораций и т.п.
Современные предприятия унаследовали от семейно-клановых отношений иерархичность структуры, беспрекословное подчинение младших старшим, веру
в то, что общие интересы всегда выше личных и т.п. Последнее положение
нашло свое отражение в теоретических рассуждениях о «долге и выгоде». Несмотря на некоторый разброс мнений, все теоретики прошлого и настоящего
сходятся в том, что человеку присуще стремиться к выгоде, но она оправдана
только тогда, когда сопряжена с общественным долгом. Именно на этой основе должны осуществлять свою деятельность предприниматели стран Восточной Азии. «Конфуцианский предприниматель» стремится к созданию «нравственной экономики», отвечающей интересам общества.
Идеальный управленец предприятием должен следовать пути «благородного мужа»: быть человеколюбивым, постоянно самосовершенствоваться,
сочетать в себе нравственность и культуру, воспитывать собственным примером.
Достижения стран Восточной Азии в экономической сфере дали повод
к тому, чтобы принципы ведения бизнеса, основанные на конфуцианской морали, стали вполне адекватно восприниматься европейскими и американскими
предпринимателями. Достаточно большое число бизнесменов Старого и Нового Света признают, что прибыль – это важный, но не единственный элемент
деятельности предприятия. Принцип «прибыль ради прибыли» стал несколько
28
неуместен в современной экономике. Гораздо более актуален сегодня принцип соответствия целей предприятия целям общества, о чем и говорит конфуцианская предпринимательская этика.
Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:
I. Статьи, опубликованные в изданиях, включенных в списки ВАК РФ:
1. Ткачева Т.О. Кланово-семейный характер производственных отношений в странах Восточной Азии (на примере Тайваня и Японии) /Т.О.Ткачева
// Научные проблемы гуманитарных исследований. Пятигорск, 2009. Вып.1. С.
31–37. (0,2 п.л.)
II. Статьи в научных изданиях:
1. Ткачева Т.О. Конфуцианство эпохи Хань /Т.О.Ткачева // Вестник
южно-российского отделения Международной Академии наук высшей школы. Краснодар, 1996. № 4-5. С.12–13. (0,2 п.л.)
2. Ткачева Т.О. Японское конфуцианство: возникновение и эволюция
/Т.О.Ткачева // Голос минувшего. Кубанский исторический журнал.1997. № 2.
С.27–31. (0,3 п.л.)
3. Ткачева Т.О. Трансформация ценностных ориентаций и модернизация
Японии в новое время /Т.О.Ткачева // Вестник студенческого научного общества. Краснодар, 1997. С.184–188. (0,3 п.л.)
4. Ткачева Т.О. Конфуцианство в Корее: прошлое и настоящее
/Т.О.Ткачева // Голос минувшего. Кубанский исторический журнал 1998. № 12. С.58–60. (0,2 п.л.)
5. Ткачева Т.О. Политический процесс в Японии: традиции и современность /Т.О.Ткачева // Проблемы всеобщей истории. Вып.4 . Армавир, 1998.
С.61 –65. (0,3 п.л.)
6. Ткачева Т.О. «…Всплеск в тишине…» / Т.О. Ткачева // Проблемы всеобщей истории. Вып. 4. Армавир, 1998. (0,5 п.л.)
29
6. Ткачева Т.О. Человек в социокультурном пространстве китайской цивилизации /Т.О.Ткачева // Проблемы всеобщей истории. Вып.5. Армавир,
1999. С.89–91. (0,1 п.л.)
7. Ткачева Т.О. Традиции семейного воспитания в Японии /Т.О.Ткачева
// Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Тезисы докладов международной конференции. Новосибирск, 2001. С.54–58 (0,3 п.л.)
8. Ткачева Т.О. Конфуцианство в Восточной Азии: страновые различия
/Т.О.Ткачева // Мир Востока. Ежегодник факультета Востоковедения Института экономики, права и гуманитарных специальностей. Краснодар, 2003.
С.82–90. (0,5 п.л.)
9. Ткачева Т.О. «Долг» и «выгода» как проблема конфуцианской социальной философии /Т.О.Ткачева // Мир Востока. Ежегодник факультета Востоковедения Института экономики, права и гуманитарных специальностей.
Краснодар, 2004. С.82–96. (0,3 п.л.)