К вопросу о гражданской общине в древнем мире
advertisement
5 Ё 15 15 1 1аа5§!§М!Ш!§! №?1 ! ? та ^^ Т.П. ЕВСЕЕНКО ИЖЕВСК - ЕКА ТЕРИНБУРГ К ВОПРОСУ О «ГРАЖДАНСКОЙ ОБЩИНЕ» В ДРЕВНЕМ МИРЕ На протяжении длительного времени истории государства и права в нашем Отечестве «не везло». Она оставалась сравнительно мало популярной среди других исторических дисциплин. В качестве одной из причин данного явления указывалось на монополизацию этой исторической дисциплины юристами, которые не обладали надлежащей общенаучной подготовкой1, но самоуверенно претендовали на исключительное право теоретических обобщений в этой области2. Признавая некоторую обоснованность подобных претензий, следует, однако, указать и на определённые преимущества исследования историко-правовых проблем (в частности вопросов исторического государствоведения) именно юристами. К числу таковых, как представляется, относится более строгое отношение к терминологии, и более глубокое изучение тех или иных понятий, чем у «гражданских» историков. Особенно это проявляется именно в теоретических обобщениях. В качестве примера, подтверждающего истинность этого утверждения, можно привести проблематику гражданства, гражданского общества и гражданской общины в Древнем мире. Указанная проблема была поднята около 140 лет тому назад Фюстель де Куланжем3. Затем, в российской историографии конца XIX - начала XX в. её подхватили М.С. Куторга4 и Н.И. Кареев5. Не оставляет равнодушными исследователей она и в настоящее время. 1 См., например: ЯКОБСОН В.А. Некоторые проблемы исследования государства и права древнего Востока // НАА. 1984. № 3. С. 89. См., например: КРАДИН Н.Н. Политогенез // Архаическое общество: узловые проблемы социологии развития. М., 1991. С. 261. 3 В русском переводе см.: да КУЛАНЖ Ф. Древняя гражданская община. М., 1903. 4 КУТОРГА М.С. ОСНОВЫ Афинской гражданской общины // Собр. соч. М.С. КУ2 5 ТОРГИ. СПб., 1894. Т. 1. С. 77-152. КАРЕЕВ Н.И. Государство - город античного мира. Опыт исторического построения политической и социальной эволюции античных гражданских общин. СПб., 1910. Античная древность и средние века. 2003. Вып. 34 10 Т.П. Евсеенко Так несколько лет тому назад в «Вестнике древней истории» появилась статья двух известных историков-востоковедов И.М. Дьяконова и В.Я. Якобсона . Статья эта стала знаковым событием в изучении истории древнего мира. Следует сразу сказать, что, несмотря на небольшой объем, статья весьма важна, ибо в самом сжатом виде содержит результаты многолетних исследований обоих авторов, по крайней мере, с конца 50-х гг.7 На базе этих взглядов сложилось целое направление в отечественной исторической науке, получившее наименование «школа И.М. Дьяконова», занявшее одну из ведущих позиций в изучении истории древнего Востока (особенно древнего Ближнего Востока) в последние десятилетия8. Основная идея авторов статьи проста - отрицается рабовладельческий характер древнейших классовых обществ и предлагается иной классифицирующий их признак. Как пишут они сами: «Оба автора этой статьи в последних своих работах пришли к выводу, что это общество следует именовать древним гражданским обществом, поскольку именно полноправные граждане были его главным сословием, как в античных полисах, так и в царствах Востока. ... Конец древнего общества связан не с гибелью рабства (оно, как известно, сохранилось до 6 7 8 Дьяконов И.М., ЯКОБСОН В.А. Гражданское общество в древности // ВДИ. 1998. № 1.С. 22-29. Дьяконов И.М. К проблеме общности на древнем Востоке // ВДИ. 1964. № 4; он ЖЕ. Община на древнем Востоке в работах советских исследователей // ВДИ. 1963. № 1; он ЖЕ. Проблемы собственности. О структуре обществ Ближнего Востока до середины II тыс. до н.э. // ВДИ. 1967. № 4; он ЖЕ. Проблемы экономики. О структуре общества Ближнего Востока до середины II тыс. до н.э. // ВДИ. 1968. № 3, 4; он ЖЕ. Рабы, илоты и крепостные в ранней древности // ВДИ 1973. № 3; он ЖЕ. Общественный и государственный строй древнего Двуречья. Шумер. М., 1959; он ЖЕ. Пути истории. От древнейшего человека до наших дней. М., 1989; Дьяконов И.М., ЯКОБСОН В.А. «Номовые государства», «территориальные царства», «полисы и империю). Проблемы типологии // ВДИ. 1982. № 2; ЯКОБСОН В.А. Представления о государстве в древней Месопотамии // Древний Восток. Ереван, 1978. Вып. 3; он ЖЕ. Проблемы изучения истории государства и права древнего Востока // НАА. 1984. № 2-3; он ЖЕ. Государство и социальная психология // ВДИ. 1989. № 4; он ЖЕ. Цари и города древней Месопотамии // Государство и социальные структуры на древнем Востоке. М., 1989; он ЖЕ. Государство как социальная организация (теоретические проблемы) // Восток. 1997. № 1. См., например: СТЕПУГИНА Т.В. Империя Хань - завершающий этап развития древнекитайского общества. Дисс. ... докт. ист. наук. М., 1990; Шилюк Н.Ф. История древнего мира: древний Восток: Курс лекций. Свердловск, 1991. Ч. 1. 11 К вопросу о «гражданской общине» в древнем мире наших дней, а ведущей экономической роли не играло почти никогда), а с гибелью свободы и уничтожением сословия полноправных (фактически же привилегированных) граждан, а также центров древнего гражданства - древних городов» . Свою позицию авторы обосновывают, во-первых, теснейшей связью объема гражданской правоспособности в древности с общиной и её народным собранием, а во-вторых, противопоставлением общины, которая, по их мнению, является прямой наследницей первобытной стаи, (т.е. в определённом смысле представляет собой явление природы) человеческому изобретению - государству. Правда, на первых порах община сама выполняет государственные функции, а значит, в это время никакого противостояния между государством и общиной нет и быть не может. Однако позднее в связи с развитием царской власти ситуация усложняется. Стремясь к объединению страны, цари (с их аппаратом управления и с иными связанными с ними органами) пытаются эмансипироваться от городских общин, их породивших. Отсюда - непрерывная борьба между царями и городскими общинами. Итогом её становится определённый компромисс. Цари создают централизованное государство, а позднее даже империи, взамен признавая за городскими общинами определённые привилегии и льготы. Победа, таким образом, остаётся за городскими общинами. Но позднее, в виду изменения экономической и социальной обстановки государству удаётся выхолостить гражданские права общинников, сделать их формальными и тем самым подготовить ликвидацию свободного гражданства. Как утверждают авторы статьи: «Наполовину в шутку, а значит, наполовину всерьез, можно даже указать год конца древности в Римской империи 212 г. н.э., когда император Каракалла своим эдиктом даровал гражданские права всем свободным жителям империи. С этого момента гражданство перестало быть привилегией, превратившись в подданство. На другом конце ойкумены этот процесс выглядел, в соответствии с местными условиями, иначе. В 202 г. до н.э. один из вождей народного восстания против империи Цинь по имени Лю Бан сверг преемника Цинь Шихуанди, одолел всех других претендентов и стал императором, основав династию Хань. Он присвоил всем главам семей общинников низший из 18 рангов знатности, и, тем самым, все они оказались включенными в бюрократическую систему государства. Методы были разными, но результаты - очень сходными»10. Дьяконов И.М., ЯКОБСОН В.А. Гражданское общество в древности. С. 23. Там же. 10 12 Т.П. Евсеенко Схема весьма соблазнительная. На первый взгляд она объединяет все основные факты, собранные различными исследователями истории древнего мира, помогает снять некоторые противоречия, существующие между сторонниками формационного и цивилизационного подходов к изучению истории. Наконец, как представляется самим авторам статьи, их подход позволяет сохранить бесспорные достижения советской исторической науки, отказавшись от не оправдавших себя, её теорий и подходов. К сожалению, как и всякая иная, эта схема не свободна от слабых и уязвимых мест. И слабости эти не позволяют безоговорочно согласиться с целым рядом утверждений, как самих уважаемых авторов, так и их сторонников. Прежде всего, смущает утверждение о столь длительном существовании в странах Востока «гражданской общины». Возникшая в глубокой древности, уже в III тысячелетии до н.э., она существует, по утверждению авторов схемы, до III в. н.э. Но встаёт вопрос: что же такое гражданская община и чем она отличается от иных разновидностей общины? Основоположники «школы Дьяконова» ограничиваются маловразумительными пояснениями. Так, в 1984 г. в ходе круглого стола, организованного журналом «Народы Азии и Африки» В.А. Якобсон, как об общепринятом факте, говорил о том, что «...общество самоопределяется объективно как коллектив граждан, окончательно и бесповоротно совершает переход от первобытнообщинного строя к классовому»11. Ещё ранее, в докладе, прочитанном в 1962 г., сам И.М. Дьяконов утверждал: «Община может являться гражданским коллективом, обеспечивающим права своих членов, - прежде всего, права на участие в управлении общиной, на взаимопомощь и на владение землей. Быть может, именно этот аспект общины является самым важным. Объединение людей для взаимопомощи существовало задолго до начала землепользования и продолжало существовать, и после прекращения общинной собственности на землю, - до тех пор, пока существовало мелкое свободное натуральное производство; постепенно это объединение принимало характер политической организации. Поэтому необходимым условием членства в общине является исполнение обязанностей общинника в виде участия в общественных работах и повинностях, в уплате налогов и т.п. 12 Исполнение этих обязанностей обеспечивает общинни11 12 ЯКОБСОН В.А. Некоторые проблемы... С. 92. Дьяконов И.М., МАГАЗИНЕР Я.М. Законы Вавилонии, Ассирии и Хеттского царства // ВДИ. 1952. № 3-4. С. 265-270. Ср.: ЯНКОВСКАЯ Н.Б. Распад больше- семейной домовой общины в Передней Азии во II тыс. до н.э. Автореферат 13 К вопросу о «гражданской общине» в древнем мире ку право на участие в общинном владении землей, а позже - на надел из общинной земли. Нередко обладание наделом и членство в общине становятся столь неразрывно связанными, что утеря надела означает и утерю гражданских прав»13. В приведённом высказывании содержится фактически два различных тезиса. Во-первых, понятие гражданской общины связано с другими понятиями: гражданством и гражданскими правами. Во вторых, гражданская община как-то связана с землевладением своих членов. Внешне сочетание этих тезисов кажется простым и логичным. Обладание земельной собственностью порождает определённые права у члена коллектива таких собственников. Создаётся же подобный коллектив в целях обеспечения солидарности своих членов, позволяющей лучше защитить эти самые собственнические права. Не вызывают сомнения и признаки существования в странах древнего Востока, начиная с эпохи ранних классовых обществ, общинной организации. Не ясно только почему эту общину именуют «гражданской», т.е. «общиной граждан». Чтобы разобраться с этим вопросом следует, очевидно, определиться с понятиями гражданство и гражданское общество (под которым, очевидно, понимается именно гражданская община), как они трактовались в древности и так как они трактуются теперь. Прежде всего, следует выяснить, кого считали гражданами в древности. И здесь мы столкнёмся с неожиданной проблемой. Дело в том, что само понятие гражданин появилось только в греческом полисе, возникшем много позже III тыс. до н.э. В законченном виде его сформулировал Аристотель в своей «Политике»: гражданин это - свободный человек, обладающий правом участия в законодательной и судебной вла14 сти . К этому следовало бы добавить, что свободный гражданин обладает как политической, так и имущественной правоспособностью. Сходных взглядов придерживался и Цицерон15. Современные исследователи института древнего гражданства также подчёркивают его связь с обладанием определённым комплексом прав 16 . Во-первых, речь идёт о праве пользования общинной землёй, а faкжe на получение доли из додисс. Л., 1959. С. 7-8; ОНА ЖЕ. Землевладение болыдесемейных домовых общин в клинописных источниках // ВДИ. 1959. № 1. С. 47. " Дьяконов И.М. Община на древнем Востоке в работах советских исследователей. С. 20. 14 Arist. Pol. Ill, 1.4-5 (1275а). J'Cic. Deoff. I, 53,57. 16 См., например: УТЧЕНКО С.Л. Политические учения древнего Рима (III-I вв. до н.э.). М, 1977. С. 30. 14 Т.П. Евсеенко ходов полиса от иных источников. Во вторых, речь шла о политических правах, обладание которыми тесно связывалось с воинской обязанностью, которая тоже была своеобразным правом. Наконец, граждане обладали определёнными преимуществами и в частноправовой сфере (особая судебная защита прав и т.п.). Завершая характеристику гражданского статуса в древности, следует указать, что все свои права гражданин мог осуществлять только лично. Он не мог передоверить другому лицу своё право участия в законодательстве или в суде. Поэтому классическая античность и не знала ни представительной демократии, ни адвокатов в современном смысле этого слова (последние появились в Риме уже в период кризиса полисной республики). Ценность гражданина для общины была несомненна, и полисный коллектив обеспечивал ему личную и имущественную безопасность. Это порождало, вопервых, особое уважение к закону и законности в полисной общине соблюдение полисных законов здесь являлось не только требованием права, но и требованием морали. Во-вторых, следствием подобного положения стала ликвидация долгового рабства, которая только одна могла обеспечить реальную безопасность членов общины и чувство их подлинной защищённости в коллективе. Кроме того, наличие такой совокупности прав, распространявшихся на всех граждан, порождало представления и о политическом равноправии граждан между собой перед лицом государства и его законов. Любопытно, что сегодняшнее определение гражданства обнаруживает явное генетическое сходство с представлениями древних. В современной юридической науке гражданство определяется как устойчивая правовая связь человека с государством, выражающаяся в совокупности их взаимных прав, обязанностей и ответственности, основанная на признании и уважении достоинства, основных прав и свобод человека17. Иначе говоря, только при условии признания взаимности прав и обязанностей члена государственного сообщества и государства возможно возникновение этого феномена. В свете приведённых обстоятельств становится очевидным, что «школа Дьяконова» толкует понятие гражданской общины чрезмерно расширительно. Это становится ясным при сопоставлении высказываний самого этого учёного, сделанных им в рамках одной и той же статьи. В частности, в своей работе «Проблемы экономики. О структуре общества Ближнего Востока до середины II тыс. до н.э.» И.М. Дьяконов первоначально трактует гражданство древних общин следующим обра17 Российская юридическая энциклопедия. М., 1999. С. 217. 15 К вопросу о «гражданской общине» в древнем мире зом: «Гражданский коллектив, члены которого, называемые ниже общинниками, или гражданами, обладают полнотой гражданских прав (наряду с гражданскими обязанностями): правом иметь собственность на недвижимость и участвовать в общинном самоуправлении, а равно во всех возможных общих доходах и других материальных или нематериальных благах, которыми может обладать территориальная община. Наряду с этим они имеют и обязанности перед своей территориальной общиной и своими сочленами в ней. Это - обязанности взаимопомощи (кооперации), преимущественно политической, но отчасти также и хозяйственной: участие в обсуждении общих вопросов на народной сходке и в совете, в обороне общины, в общеполезных или считающихся таковыми совместных работах - в строительстве городских стен, культовых сооружений, каналов, дорог и т.п.»18. Позднее в той же самой работе он допускает такое высказывание: «Но даже если полноправный гражданин-собственник не был почему-либо (фактически или формально) членом территориальной общины, тем не менее, он все равно принадлежал, как мы увидим, к общинной структуре другого рода - к домашней общине. Вот почему обозначение изучаемого нами сейчас сектора древней экономики как «общинного», по крайней мере, в русской терминологии, полностью оправдано, - хотя и предполагает очень широкое понимание термина «община»19. В приведённых фрагментах сразу бросается в глаза тот факт, что столь «широкая» трактовка общины ведёт к незаметной подмене понятий. Гражданство как связь лица с государством подменяется связью лица с коллективом других лиц (общиной), которая государством не является (нельзя же считать таковым ту же домашнюю общину!). Более того. Фактически признаётся негосударственный характер даже самой городской (территориальной, по выражению И. М Дьяконова) общины. Это, очевидно, вытекает из рассуждений всё того же автора, когда он противопоставляет общинников и т.н. царских людей. «Все царские люди не были полноправными гражданами, так как не могли осуществлять права собственности на землю, получая ее лишь как надел от царя под условием и тем самым как бы находясь под патриархальной властью царя. Разница между полноправным гражданином и царским человеком и, соответственно, между хозяйством того и другого заключалась, таким образом, в отношениях собственности. Один был собственником земли и вел хозяйство на собственной земле своего «дома», другой не 18 19 Дьяконов И.М. Проблемы экономики... С. 3. Там же. С. 5. 16 Т.П. Евсеенко был собственником земли и вел хозяйство на земле, полученной от царя под условием службы или работы, формально или фактически составляя часть «дома» царя (или храма) - государственного хозяйства. Как полноправный гражданин, так и царский человек мог либо принадлежать к эксплуатирующему классу, либо не принадлежать к нему»20. Государство, следовательно, олицетворяется царём и его аппаратом, а не общиной, пусть даже и городской. Автор позднее не раз подчёркивает это обстоятельство, доказательно утверждая, например, что старейшины территориальных общин не являлись государственными служащими21. Упоминалось и то, что территориальная община входила в состав государства, а стало быть, сама таковым не была: «Необходимо подчеркнуть, что территориальные общины, подобно домашним, входили в определенные иерархические структуры; несколько территориальных общин составляли общину-государство или группировались вокруг центральной общины-города; последняя имела то же самое административное устройство (народное собрание, совет старейшин, градоначальник); в более крупных царствах такая группа территориальных общин или центральная община вместе с тяготевшими к ней периферийными общинными поселками составляла основное административное подразделение, по охвату территории соответствующее «ному» в древнем Египте»22. Подводя итог сказанному выше, можно утверждать, что небрежное использование терминов порождает в данном случае значительную путаницу. И не случайно Л.С. Васильев в ходе упомянутого уже «Круглого стола», решительно возражал В. А. Якобсону, ведя речь о праве древнего Востока. «Речь идёт именно о праве, т.е. о системе определённых гражданских свобод и гарантий. В этом смысле мне кажется неприемлемым употребление В.А. Якобсоном понятий «граждане», «гражданское население», «коллектив граждан» по отношению к Востоку. 23 На традиционном Востоке граждан не было - были подданные». Возразить этим словам сложно. Можно конечно утверждать, что речь идёт о разных трактовках понятий «граждане» или «гражданский». Однако ранее уже указывалось на смысловую близость древнего и современного понятий гражданства. Вряд ли есть необходимость изменять смысл и значение этого понятия. Кроме того, как представляется, сами создатели «школы Дьяконова» 20 21 22 23 Дьяконов И.М. Проблемы экономики... С. 4. Там же. С. 20. Прим. 87. Там же. С. 19-20. ЯКОБСОН В.А. Проблемы изучения... С. 72. 17 К вопросу о «гражданской общине» в древнем мире чувствуют уязвимость своих позиций. Так, например, в уже приводившейся работе И.М. Дьяконов прямо ссылается на авторитет Фюстеля де Куланжа: «Западно-азиатская община II тыс. до н.э. могла бы в терминологии Фюстель де-Куланжа быть обозначена как гражданская община (cite), и в этом она типологически сходна и с западным полисом24». Но в том то и дело, что определение гражданина, как и гражданской общины самого Фюстеля де Куланжа страдало серьёзными недостатками. Во-первых, само происхождение гражданской общины он выводил из семьи и племенной организации: «Семья, фратрия, триба, гражданская община, всё это - общества, совершенно сходные между собою, родившиеся одно из другого целым рядом союзов»25. Во-вторых, рассматривал её как простую совокупность семейных и родовых ячеек, связанных главным образом единством религиозного культа: «Гражданская община не есть собрание отдельных лиц, но конфедерация много_численных групп, сложившихся прежде её и продолжающих своё существование»2 , ... «общество развивалось лишь по мере того, как расши-рялась религия»27. Само понятие гражданина в древности Фюстель де. Куланж трактовал не с юридических, а с совершенно иных позиций., «Если бы кто-либо захотел охарактеризовать гражданина античных; времён по его наиболее существенному отличию, - писал он, - то, он должен был бы выразиться, что это - человек, который одной религии с гражданской общиной и чтит общих с нею богов» 8 . Но при всём уважении к французскому учёному согласиться с ним нельзя. Например, в древней Греции существовало почитание одних и тех же божеств в различных полисных общинах, что, кстати, отмечал и сам Фюстель де Куланж29. Современные же представления о гражданской общине значительно отличаются от приведённых выше. Сам И.М. Дьяконов исходит при её определении совершенно из других критериев. Необходимо, следовательно, обнаружить именно те признаки, которые выделяют гражданскую общину, (правильнее говорить общину граждан), из всего множества разновидностей общины. Решение указанного вопроса лежит на поверхности. Выше уже было сказано о том, кого считали в древности гражданами. Но что же превращало этих лю24 Дьяконов И.М. Проблемы экономики... С. 4. ДЕ КУЛАНЖ Ф. Древняя гражданская община. С. 103. Там же. С. 104. 27 Там же. С. 107. 28 УРАЛЬСКИЙ ГОСУНИВЕРСИТЕТ Там же. С. 165. 29 ям. A.M.Горного Там же. С. 184-185. КНИГА ПОЛУЧЕНА В ДАР 25 26 /3-./7 НАУЧНАЯ ВИкЯЙОТНА 18 Т.П. Евсеенко дей в свободных и полноправных граждан? Представляется, что именно равноправие и защищённость от долгового рабства, а, следовательно, и от произвола богатого и влиятельного соседа делали общинника гражданином. Само по себе право участия в народном собрании и суде гражданина не создаёт. Ведь неизбежно возникающее и углубляющееся в классовом обществе имущественное неравенство ставит в большинстве случаев членов общины в отношения зависимости от знатных и богатых соседей. Клиентелизм, характерный для многих раннеклассовых (и не только) обществ родился именно на этой основе. Отношения зависимости от частного лица или от знатного рода превращают общинника из самостоятельного субъекта общественных отношений в послушного исполнителя чужой воли. И не так уж важно при этом, участвует он в народном собрании или нет, ведь от фактического решения жизненно важных проблем общины он так или иначе отстранён. Поэтому общину, в которой не обеспечено хотя бы относительное равноправие её членов и где возможно порабощение её членов не в особых случаях (тяжкие преступления, караемые обычно смертной казнью), а за долги, именовать гражданской, как представляется, нет никаких оснований. Сами основоположники «школы Дьяконова», говоря об античном пути развития особое внимание обращали на то, что в полисной общине удалось сформировать сильнейшее чувство солидарности ее членов. Полисная солидарность была одновременно и правом, и обязанностью граждан вплоть до того, что они в массовом порядке, не на словах, а на деле (как о том свидетельствуют сохранившиеся исторические известия) ставили интересы полиса выше личных или узкосемейных. Даже налог трудом - трудовая повинность (литургия) выступала как почетная обязанность, которую знатные и богатые роды могли принимать на свой счет. В то же время нуждающиеся члены полиса имели право рассчитывать на полное содержание со стороны коллектива своих сограждан. В странах Востока ситуация была иной. Обедневшие общинники могли рассчитывать на некоторую, чаще всего небескорыстную помощь своих сородичей и соседей. О распространённости эксплуатации обедневших сородичей в общинах древнего Востока, как и о вполне обычном для них явлении - продаже младших членов семьи в рабство, писал 30 сам И.М. Дьяконов . Если же общинники разорялись вовсе, то их ожидало долговое рабство, или уход в бродячие шайки изгоев-хапиру, а чаще всего - в царские люди, так как царское хозяйство при своей обширности способно было поглотить почти неограниченное количество 30 Дьяконов И.М. Проблемы экономики... С. 8-9. Прим. 22,23. 19 К вопросу о «гражданской общине» в древнем мире рабочей силы. В полисах же беднота - так называемый античный пролетариат, или люмпен-пролетариат, - могла жить за счет полиса. «Мощь полисной солидарности и взаимопомощи была столь велика, что греческим полисам, в отличие от царя Хаммурапи, удалось сломить ростовщический капитал и полностью уничтожить долговое рабство» . Лучше подчеркнуть отличие общины древнего Востока от западного полиса вряд ли возможно. И на этом фоне не может не удивить утверждение И.М. Дьяконова: «Необходимо подчеркнуть, что хотя общинники в III - первой половине II тыс. до н.э. и платили обычные налоги (натурой, трудом и т.д.), а некоторые из них подвергались эксплуатации со стороны ростовщиков или старших родичей, однако нельзя считать общинников как таковых эксплуатируемой категорией населения, прежде всего потому, что только общинники обладали гражданским полноправием и что в их число входила и общинная знать, включая тех же ростовщиков. Положение древневосточных общинников этого периода в отношении собственности и места в производстве, а также прав, ничем не отличалось от положения граждан олигархических или монархических полисов ранней Греции, однако никто не считает граждан подобных греческих полисов эксплуатируемым классом раннегреческого общества; а если кто-либо из них попадал в экономически тяжелое положение и подвергался эксплуатации, то никому не приходит в голову считать это обстоятельство определяющим для социально32 экономической характеристики всего древнегреческого общества» . Подобное утверждение представляется странным. Начнём с того, что о полисах в ранней Греции говорить вообще вряд ли возможно. По мнению Э.Д. Фролова формирование полиса оказалось очень длительным процессом, заключительной и решающей стадией которого стала т.н. «архаическая революция» VIII-VI вв. до н.э. 33 Следовательно, о полисах до VI в. до н.э. можно говорить лишь условно, как о полисах формирующихся, в которых отсутствует целый рад важнейших признаков полиса как такового34. Более того, политический кризис, разразившийся в этот период во многих формирующихся полисах, был связан именно с эксплуатацией знатью рядовых общинников. В биографии ' Дьяконов И.М., ЯКОБСОН В.А. «Номовые государства»... С. 13. Дьяконов И.М. Проблемы собственности... С. 34. См.: ФРОЛОВ Э.Д. Рождение греческого полиса. Л., 1988. С. 91. АНДРЕЕВ Ю.В. Раннегреческий полис (гомеровский период). Л., 1976; КОШЕ- ЛЕНКО Г.А. Введение / Древнегреческий полис // Античная Греция. Проблемы развития полиса. М , 1985. Т. 1. С. 32. 20 Т.П. Евсеенко Ликурга, приводимой Плутархом, намёки на подобную ситуацию буквально рассыпаны в различных местах35. В биографии же Солона Плутарх обошёлся безо всяких намёков, назвав вещи своими именами36. Только после реформ проведённых ранними тиранами или правителями-эсимнетами можно говорить об образовании у греков подлинных полисных гражданских общин. Именно они и получили наименование классических полисов. Таким образом, постановка знака равенства между членами ближневосточных общин и гражданами полисов античного мира представляется, по меньшей мере, некорректным. Даже если не принимать во внимание того факта, что античный полис и архаической, и классической, и постклассической эпох является государством37, статус члена восточной общины кардинально отличался от статуса полисного гражданина. Собственно говоря, именно победа над ростовщичеством и могуществом традиционной аристократии позволила рядовым членам античной общины пользоваться своими правами на практике, без оглядки на «сильные» и «могущественные» семьи, чем и превратила эти общины в гражданские. Реальное обладание и пользование определёнными правами - вот что отличало граждан полиса от подданных древневосточных монархов. Естественным представляется вопрос: «Как же могло в условиях сравнительно низкого уровня развития производительных сил сформироваться в древности столь уникальное явление?» Как кажется, это, последнее, возникает как ответ на противоречие, сформировавшееся между общественной и частной жизнью граждан полисной общины. Традиционно со времен патриархата глава домохозяйства (греческого ойкоса или римской фамилии) самовластно распоряжался всем имуществом, и обладал властью над личностью домочадцев (в Греции - меньшей, в Риме - наивысшей). Но взрослые сыновья в качестве воинов фаланги были для общины по своей ценности как минимум равны главе семейства. В народном собрании, которое первоначально было обыкновенной военной сходкой, они неизбежно должны были получить право на индивидуальный голос. Но для этого они же должны были получить и 35 36 37 Plut. Lye. 2, 5,8,11. Plut. Sol. 13,14. Противоположное мнение Е.М. Штаерман, высказанное на страницах «Вестника древней истории» не нашло сколько-нибудь широкой поддержки со стороны других участников дискуссии по этому вопросу. См.: ШТАЕРМАН Е.М. К проблеме возникновения государства в Риме // ВДИ. 1989. № 2. С. 76-94. Материалы дискуссии см.: ВДИ. 1989. №№ 2-4. 21 К вопросу о «гражданской общине» в древнем мире определённую защиту от произвола главы семейства. Как показали исследования В.М. Смирина, формально неограниченная власть римского pater familias над домочадцами имела существенные ограничения. Наказание домочадца (тем более, смертной казнью) происходило не по простому решению главы семейства. Столь важное решение следовало обсудить на семейном совете и заручиться его поддержкой. Пренебрежение этим правилом могло повлечь для главы семейства крайне тяжёлые последствия38. Даже в эпоху империи стремление принцепса вершить суд в одиночестве было признаком «дурного тона» и позволяло именовать его суд неправым39. Отсюда они должны получить и право участия в работе судебных органов (одного права на обращение в суд с жалобой было бы явно недостаточно). Таким образом, оставаясь под отеческой властью, младшие члены семьи оказывались равноправными с главой семейства при решении проблем общих для всей общины. Именно с этого противоречия между полноправным членом общины и формально бесправным, или, во всяком случае, неполноправным членом домохозяйства, которым оказывалось одно и то же лицо, как представляется, началось разделение жизни на публичную и частную. Публично-правовое равноправие членов (конечно совершеннолетних и только мужского пола) являлось важнейшим признаком античной гражданской общины. Конечно, в полисном коллективе могли быть градации, могли существовать разряды лиц, обладавшие особыми привилегиями (аристократия), однако равный доступ к основным правам имели все. Другое дело, что не каждый мог в полном объёме этими правами пользоваться в повседневной жизни, (например, в связи с особенностями своего имущественного положения), однако реальность такого пользования не подлежит сомнению. В городских же или храмовых общинах Востока даже в период VII-IV веков до н.э. говорить о полноправных гражданах можно с большой натяжкой. Здесь вполне обычным явлением было как долговое рабство (несмотря на формальный его запрет), так и иерархичность построения самого общинного коллектива40? Нередким явлением являлось и превращение свободных общинников в рабов, через «посвящению их храмам». Речь при этом шла не о посвящении в жрецы и в аналогичные ' СМИРИН В.М. Патриархальные представления и их роль в общественном сознании римлян// Культура древнего Рима. М, 1985. Т. 2. С. 24-25. 39 КНАБЕ Г.С. Древний Рим - история и повседневность. М., 1986. С. 165. 40 БЕЛЯВСКИЙ В.А. Вавилон легендарный и Вавилон исторический. М., 1971. С. 225-240. 22 Т.П. Евсеенко им храмовые служители, что было, напротив, явлением почетным, а о передаче в число храмовых рабов-иеродулов41. Всё это не позволяет считать членов восточных городских и храмовых общин гражданами в полном смысле этого слова, хотя нельзя оспаривать тот факт, что в развитии классических полисов и городских и храмовых общин Востока действительно имелось много сходных черт. Это сходство постепенно усиливается в период кризиса полисного строя в эллинистическую эпоху и во времена римского владычества, когда полисы и им подобные гражданские общины начинают утрачивать статус государственных образований. Но данная тема уже выходит за пределы настоящей статьи. Т. P. EVSEENKO IZEVSK - EKATERINBURG ZUR FRAGE NACH DER «BURGERGEMEINDE» IN DER ALTEN WELT Die Konzeption I.M. D'jakonovs von der bestimmenden Rolle der «Biirgergemeinde» in der Alten Welt, die in der konkreten Theorienbildung einiger anderer Historiker in Russland ihren Niederschlag fand, ist unzutreftend. Al См. например: ПЕРИХАНЯН А.Г. Храмовые объединения Малой Азии и Армении (IV в. до н.э. -III в. н.э.). М, 1959. С. 120.
