В Хангай за огненным камнем
advertisement
Ю.О.Липовский ВХангайзаогненнымкамнем АКАДЕМИЯНАУКСССР ОтветственныйредакторС.С.Савкевич РецензентыН.А.Маринов,Р.А.Хасин ПРЕДИСЛОВИЕ Расположенная в центре гигантского Азиатского материка, Монголия издавна и неизменно привлекала внимание русских исследователей, в особенности географов и геологов.ШирокоизвестнытрудыН.М.Пржевальского,Г.Н.Потанина,П.К.Козлова,В.А. Обручева,И.П.Рачковского,Э.М.Мурзаева,И.А.Ефремоваимногихдругих,посвященные исследованиюэтойстраны.В30—50-егодытекущегостолетияначалосьсистематическоеи разностороннее изучение геологии и полезных ископаемых Монгольской Народной Республики, в котором помимо монгольских специалистов деятельное участие принимал большой отряд советских геологов и ученых. В результате этих работ на территории Монголии были выявлены многочисленные месторождения различных полезных ископаемыхивихчислеразнообразныецветныекамни.Особоепромышленноеинаучное значениеимеетоткрытоев1973г.вХангаекрупноеместорождениедрагоценныхкамней— пиропа (огненного камня), хризолита, лунного камня, — обладающих высокими ювелирными качествами. Этими открытиями был блестяще подтвержден научный прогноз академикаА.Е.Ферсмана,сделанныйболееполувекатомуназад.Авторкниги«ВХангайза огненнымкамнем»—геологЮ.О.Липовский—одинизпервооткрывателейэтогоиряда другихместорожденийсамоцветовМонголии. В предлагаемой вниманию читателей книге проливается свет на природу молодых вулканов Монголии, особенности генезиса целой ассоциации драгоценных камней, их поисковые признаки, что имеет немаловажное научное и прикладное значение. Наряду с этимвинтереснойизанимательнойформеописываютсяромантикаэкспедиционнойжизни и поиска, сопутствующие им приключения, природа одного из красивейших районов Монголии — Хангайского нагорья, встречи с людьми, населяющими этот край, а также легенды и поверья о самоцветах, живущие в народе. Книга, содержащая большое число интригующихзаголовков,написанаобразнымлитературнымязыкомичитаетсясбольшим интересом. Следует отметить, что цветные камни Монголии описаны лишь, и то очень коротко,академикомА.Е.Ферсманомвмонографии«ДрагоценныекамниСССР»,атакже авторомкнигивразделе«Цветныекамни»трехтомноймонографии«ГеологияМонгольской Народной Республики». Учитывая сказанное, издание массовым тиражом научнопопулярной книги Ю. О. Липовского, — первой в своем роде, — можно только приветствовать.Несомненноонанайдетсвоегочитателякакунасвстране,такивбратской Монголии. Докторгеолого-минералогическихнаук ЛауреатГосударственнойпремииСССР Р.А.Хасин Главапервая ТАЙНАМОНГОЛЬСКОГОПИРОПА «Мы с особым интересом обращаем внимание на скоплениепрекрасногопиропаиоливиновыхбомбвбазальтах Внешней Монголии, где таким образом намечается новая областьбольшогозначения». А.Е.Ферсман «Одним из весьма популярных драгоценных камней являетсяпироп.Егоназваниеобразованоотгреческогослова „пиропос“—огненный». Г.Банк «Первоеместосредималиново-красныхкамнейзанимает карбункул,[1] называемый так потому, что он напоминает огонь». ПлинийСтарший ПрогнозА.Е.Ферсмана В небе гасли последние краски, и сумерки ниспадали на город легким призрачным покрывалом. Незаметно густея, они окутывали своей эфемерной голубовато-серой тканью кронывысокихдеревьев,крышидомовизолоченыекупола.Сумракзаполнялипросторный кабинетсуходящимивотьмудлиннымирядамикнижныхполок.Незажигаясвета,Ферсман продолжал сидеть, в задумчивости откинувшись на спинку мягкого кресла. Он любил эти вечерниечасы,ивособенностиночнуютишинусвоегокабинета.Именновтовремя,когда смолкаливсезвуки,неутомимаямысльуводилаеговдалекиекрая,будилавоспоминанияи зарождалавсознаниичеткосложившийсяиглубокопрочувствованныйтворческийзамысел. Вотисейчаскакие-тоновыечувства,глубокиеисложные,наполняливсесуществоученого. Его уже звали суровые хибинские тундры — эта «окаменелая сказка природы», притягивающая к себе с какой-то властной, необъяснимо растущей с каждой экспедицией силой. Времянеумолимоподгоняло,еговсегданехватало,иФерсмануприходилосьнетолько переосмысливать заново уже пережитое, но и заглядывать в будущее — мечтать и претворять свои самые смелые мечты в жизнь. Взгляд ученого невольно скользнул по рабочему столу и остановился на пухлой папке — рукописи его книги. Эта монография, посвященнаядрагоценнымицветнымкамням,быланачатаАлександромЕвгеньевичемеще в суровом 1918 году, писалась с бесконечными перерывами, хотя и владела его умом и сердцемпочтипостоянно.Теперьмноголетнийтруд,казалось,былпрактическизавершен,и Ферсманборолсясискушениемпоставитьнанемточку.Онвстали,заложиврукизаспину, сталмедленноходитьнокомнате,мысленноперебираявсенаписанноевэтойдорогойдля него и глубоко пережитой книге. Чередой проходили перед ним ее разделы и главы, расположенные в строгой и определенной последовательности, подобно образцам в минералогическойколлекции. Ученый рассказывал в своей книге о замечательных дарах природы — самоцветах, об естественных геологических условиях и процессах их образования. Детально описывал он районы, где группируются отечественные самоцветы, — Урал, Алтай, Забайкалье, Крым, Туркестан, столь памятные по многочисленным поездкам 1912–1921 годов. За воспоминаниями дорогих его сердцу мест и любимых им картин самоцветов мысль неотступно приводила к одному и тому же определению научно обоснованных критериев, которые могли бы помочь целенаправленно вести поиск самоцветов в различных уголках нашей страны. В актуальности таких изысканий Ферсман не сомневался: цветной камень былиоставалсянеотъемлемымэлементомкультурногоразвитиячеловечества,егозначение определяется отнюдь не денежной стоимостью и приписываемыми ему свойствами. Истинная ценность камня иная — скорее духовная, чем материальная, призванная пробуждать и воспитывать в людях чувство прекрасного. Радостно было сознавать, что с каждым годом самоцветный камень приобретал все большее значение. Подтверждением томубылосозданиеспециализированноготреста«Русскиесамоцветы»,организовавшегона Урале постоянную добычу синего корунда, яшмы и других цветных камней. Все планомернееиширевелисвоиизысканияэкспедицииАкадемиинаук,включившиевобъект своих исследований и самоцветы. Сколько интересных сведений привезли участники этих экспедиций из Саян с их неповторимыми нефритом и фиолетово-синим лазуритом! Какие удивительныемраморныеониксыбылиобнаруженывТуркестане!И,наконец,совершенно неожиданные, любопытные данные были получены о территории почти неизученной Монголии. Все результаты этих экспедиций были учтены Ферсманом в его работе — все, кроме данных по Монголии. А там, судя по всему, находился новый, исключительно богатый самоцветами район. Не переставая ходить по комнате, Ферсман пытался разрешить охватившиеегосомнения:можетлионсейчасоставитьбезвниманиямонгольскийрегиони невключатьеговсвоюработу,посвященнуюсамоцветамСоветскогоСоюза?О,нет!Скорее всего,нет!ВедьсоседняяМонголиятесносвязанаснашейстраной,сСибирью,нетольков геологическом, но и в культурно-историческом отношении. Еще издавна Европе была известналюбовьмонголовкцветномукамню,носовершеннонеясныбылипроисхождение этих камней и история их разработок. Теперь, когда в Монголии победила народная революция, начнется изучение и освоение ее природных богатств. Значит, задача ученого, егопрямойдолг—оценитьвозможностиминерально-сырьевойбазыбратскойстраны.Ведь одна из величайших задач науки и состоит в том, чтобы своевременно предсказать и предвидеть. Мысленно взор Ферсмана обратился к картинам Забайкалья, к границам с Монголией, где с геологической и геохимической позиций выделяется обширная полоса байкальского простирания, являющаяся носительницей драгоценных камней в Борщовочном и АдунЧолонском хребтах. Эта полоса, связанная с глубинными дислокациями земной коры и внедрившимися по ним гранитным интрузиям, не обрывается у границы с Монголией, а уходитвглубь страны— вбассейныОнонаи Керуленаи доходитдосамойУрги.[2] Здесь можно ожидать открытия месторождений пневматолитического происхождения — аквамарина,топаза,турмалина,флюорита. Погружаясь в неторопливые раздумья, ученый снова опустился в кресло, призывая память восстановить все факты, связанные с самоцветами далекой Монголии. Да, ему уже доводилось видеть монгольские топазы — то золотисто-желтые, напоминающие наши из Адун-Чолона, то нежно-голубые — совсем как в копях Мокруши на Урале. Их доставил в Минералогический музей Академии наук в 1915 г. В. Москвитинов, работавший тогда переводчикомрусскоймиссиивУрге.Поегословам,месторождениетопазовнаходилосьв 50 верстах к востоку от Урги и на нем наряду с топазами добывали дымчатый кварц для изготовления очков. Но самые интересные данные неожиданно всплыли в начале 1917 г., когда один монгол доставил в Екатеринбург для продажи партию драгоценных камней. Среди них были уже знакомые топазы, разноцветные флюориты, голубовато-зеленая бирюза,дымчатыекварцыи,наконец,самыеэкзотическиекамни—пиропихризолит. Партиютопазовпрекрасногоювелирногокачествавесом25кгприобрелтогдаВ.Липин. [3] Не уступал по красоте топазу и флюорит,[4] отличавшийся удивительной чистотой, прозрачностью и необычайно красивым цветом — то розово-фиолетовым, то изумруднозеленымилиянтарно-желтым,какбынаполненнымжаркимюжнымсолнцем. Монгольский флюорит тогда очень заинтересовал Ферсмана, и он добился проведения специальных исследований этого минерала в Оптическом институте Петрограда. Надежды оправдались:флюоритизневедомогоместорожденияпомимосвоейкрасотыобладалвсеми необходимымитехническимисвойствами,присущимидефицитномуоптическомусырью.И всежесамыеудивительныеизминералов,привезенныхмонголом,былипиропихризолит. Несмотрянанебольшуювеличинуэтихсамоцветов,В.Липиногранилихиполучилвесьма красивые, искрящиеся сочным натуральным цветом камни. Монгольский хризолит даже чем-тонапоминалнашзнаменитыйуральскийдемантоид,несколькоуступаяемувблеске,а вот пироп… Ферсман живо, не напрягая памяти (все камни, хотя бы раз им увиденные, жиливсегдавегосознании),представилсебепироп.Да,монгольскийпиропбылнеобычен: он то загорался каким-то тревожным кроваво-красным огнем, то мирно горел оранжевокрасным теплым пламенем костров. Воистину «огненный камень»! Один из самых легендарныхизагадочныхкамнейвсемействекрасныхсамоцветов! Лучшимикраснымикамнямивовсевременасчиталисьрубиниблагороднаяшпинель— лал.Онинезналисеберавных,поканепоявилсяэтотудивительныйкрасныйгранат,какбы вобравший в себя неукротимый жар подземных глубин. Особую ценность приобрели кроваво-красные и рубино-красные пиропы; дабы придать им коммерческую ценность, их сталиназыватьбогемскимиикапскимирубинами.Этоткаменьподназваниеманфракс,или карбункул, был исключительно популярен на Руси, его даже называли «господином всех камней». Ферсману вспомнились любопытные сведения из старинного русского «Азбуковника», относящиесяккарбункулу:«Каменьзелодрагивсемкамнямгосподин,виден,акиуголь,и нощию светит». Ночью светит! В этих скупых строках «Азбуковника» и в трудах многих древних авторов — от Геродота до Аль-Бируни — упоминается о каком-то загадочном свечениикрасногоминерала,вкоторомнетрудноугадатьпироп.Любопытно,чтоимонгол, привезшийпиропывРоссию,уверял,чтокаменьэтотсветитвночи,какраскаленныйуголь вкостре.Чтозавсемэтимкроется?Очередное«магическое»свойстводрагоценногокамня или реально существующее физическое свойство минерала? Ведь известны же сейчас многиеминералы,люминесцирующиеподвоздействиемтрения,давленияилиоблученияих ультрафиолетовыми и рентгеновскими лучами! Возможно, — думал Ферсман, — что существует в природе какой-то новый, неизвестный пока нам вид люминесценции, связанный с изменением состояния кристаллического вещества. А если учесть, что пироп образуетсянабольшихглубинахвусловияхсверхвысокихдавлений,товозникаетвопрос:не вызывается ли самосвечение этого минерала своеобразной «разрядкой» его, снятием тех гигантскихнапряжений,которыеониспыталвземнойкоре? Да, пироповый гранат с его необычными свойствами и геологическими условиями образованиязаслуживаетспециальногоизучения.Какжаль,—размышлялФерсман,—что вРоссиинетсобственногопиропа.Егоподназванием«карбункул»или«анфракс»издавна привозили из заморских стран, неизвестно каких. Есть, правда, скупые сведения в «Азбуковнике» о том, что добывается анфракс в Африке, в Ливийской пустыне, в местности,именуемойХалкидоном.Возможно,чтоэтоназваниенекогдасуществовавшего города или рудника, в котором в древности велась добыча легендарного камня. В средние века пироп был найден в центре Европы, в Чехии. Его обнаружили крестьяне прямо на полях вблизи Требницы, в Богемии, откуда он и получил свое название — «богемский рубин». Действительно,посвидетельствуАнсельмаБоэциядеБоота,[5]богемскийпиропиногда достигалвеличинылесногоореха,итогдаегоценаравняласьстоимостинастоящегорубина. Вскорепиропсталнациональнымдостояниемчешскогогосударства,сделалсясимволомего свободы. На базе богатейших россыпей пиропа возникло крупнейшее по тем временам гранильноепроизводство,ивтечениетрехвековпроцветалаторговлячешскимгранатом.А затем чешскому пиропу был нанесен удар: в Южной Африке вместе с алмазами в значительных количествах был найден более высококачественный пироп — «капский рубин». Так закончилась безраздельная монополия чешского граната. Пытаясь конкурировать с «капским рубином», чешские предприниматели понижали цены на изделия из пиропа, качествожесамихизделийпадало,инекогдамодныйсамоцветсовершеннообесценилсяи превратилсявдешевоеукрашение. Но рынок есть рынок, у него свои законы. И, как знать, может еще возродится слава чешскогограната?ТеперьжеФерсманагораздобольшезанималдругойвопрос:являетсяли пироп, открытый в Южной Африке, постоянным спутником алмазов или он встречен с нимислучайно?Вэтомпланебыличрезвычайноинтересныинаходкипиропавсовершенно неизученной Монголии. Но где местонахождение этого пиропа? Каково геологическое строение района его распространения? Никаких сведений на этот счет не было, если не считать скупого указания того же монгола о находках огненного камня к югу от Урги. ОднакоиэтиданныенебылиподтвержденыработамиэкспедицииАкадемиинаук(1924г.), которую возглавлял Владимир Ильич Крыжановский. Местонахождение монгольского пиропа по-прежнему оставалось тайной. Как же теперь путем геологических и геохимических предсказаний решить, где надо искать пироп? Ферсман был убежден, что весь геологический поиск должен строиться по принципу: найти можно только то, что ищешь,итолькото,чтоприсочетаниигеологическихифизико-химическихусловийможет и должно в каждом конкретном районе находиться. Только научный прогноз, который толкает и направляет мысль, заостряет глаз на поиск определенного объекта, приводит к реальнымрезультатам. Ферсманрасполагалдвумяфактами дляпрогнозированияпоисковпиропавМонголии. Тот факт, что пироп образуется в условиях сверхвысоких давлений, определял его распространение в природе, приуроченность к самым глубинным породам, таким как кимберлиты[6]ЮжнойАфрикиилиблизкиеимбазальтовыебрекчииЧехословакии.Итеи другиезаполняютворонкообразныевулканическиежерла—диатремы,свидетельствующие о грандиозных взрывах в земной коре. Через эти вулканические каналы скопившаяся под большим давлением и насыщенная газами магма стремительно поднималась вверх, захватывая на своем пути обломки обрушавшихся под ее напором горных пород. В это вихревое движение вовлекались и наиболее глубинные обломки из мантии Земли, представленные перидотитами.[7] Именно перидотиты были материнскими породами для чешскихпиропов. Другой факт, что монгольский пироп был вкраплен в черную шлаковидную породу, с несомненностью свидетельствовал о принадлежности ее базальтам,[8] весьма характерным для Монголии, на территории которой в кайнозое[9] так мощно проявился вулканизм. Однако это был необычный базальт! В черной ноздреватой массе его наряду с пиропом содержались мелкие стяжения яйцевидной формы из прозрачного оливина — хризолита и пироксена—такназываемыеоливиновыебомбы.Вотонключкразгадке!Ведьоливиновая бомбанечтоиное,какперидотит—исходнаяматеринскаяпородапиропа.Значит,пироп надо искать среди молодых базальтовых толщ Монголии. В них должны быть какие-то прорывы, вулканические жерла с глубинными включениями, содержащими пироп и его спутник хризолит! И словно встрепенувшись от толчка пронзившей его мысли, Ферсман поднялся,привычнопогладилжесткийежикволосишагнулкстолу.Включивнастольную лампу под зеленым стеклянным абажуром, он принялся быстро писать, время от времени поглядываянагеографическуюкартуЦентральнойАзии.Всеужебылопродумановночной тишине. Теперь неутомимая мысль только оттачивалась и переходила на страницы, исписанныемелким,бисернымпочерком. Раннее весеннее утро застало Ферсмана за рабочим столом. Несмотря на бессонную ночь, творческий накал ученого был велик; глядя на окна, светившиеся в первых лучах солнца,онпобедноулыбался,—сделанещеодиннаучныйпрогноз.Егосмелоетворческое воображениеобрисовывалограницыгромадногоМонголо-Охотскогогеохимическогопояса — от Урги до Охотского побережья. Эта территория должна дать месторождения многих драгоценных камней, кварца, флюорита, полиметаллических руд. А в молодых вулканических районах Монголии должны быть найдены пироп и хризолит. Надо искать! Будущеетаитвсебестолькоинтересныхоткрытий! Спустяполвека Навстречу поезду стремительно неслась гряда изумрудно-зеленых сопок с картинно белевшимивозленихстайкамиюрт.Свежийутреннийветер,ворвавшийсявоткрытоеокно вагона,донеснеповторимыйароматстепныхтрав,смешанныйсгоречьюполыниидымком далекихкочевий.Такмоглапахнутьтолькомонгольскаястепь!Мыупивалисьэтимчистым степнымвоздухом,заряжавшимнашителабодростьюпослеутомительнойдолгойидушной ночи, наполненной непередаваемым чувством ожидания. Поезд продолжал свой бег по широкой долине, усыпанной белыми конусами юрт, отгороженных друг от друга пестроцветными заборчиками. Среди них под сенью строительных кранов розовели маленькие аккуратные домики. Степь с каждой минутой менялась, утрачивая свою первозданность и приобретая уже современные, индустриальные черты. Совершенно неожиданно под густой синевой неба возникла панорама белого, залитого солнцем УланБатора.Медленноприближалисьбледно-розовоедвухэтажноезданиевокзалаимноголикие, расцвеченные всеми красками толпы встречающих. Перед глазами, вперемежку с европейскими костюмами, мелькали живописные монгольские халаты — дэлы — с яркооранжевыми и малиновыми кушаками. Казалось, весь город встречал возвращавшихся из Москвы земляков и прибывших в Монголию специалистов различного профиля — посланцевСоветскогоСоюзаидругихсоциалистическихстран.Наступилторжественныйи всегда волнительный момент встречи. Волнуемся и мы — небольшая группа геологов из Москвы,ЛенинградаиИркутска.Кругомприветственныевзмахирукиулыбки,целоеморе улыбок. Они понятны на всех языках и одинаково приятны, когда сердца людей открыты другдругу. Среди встречающих — сотрудники Министерства геологии, знакомые и незнакомые лица. Ступаем, наконец, на монгольскую землю и попадаем в их тесный круг. Крепкие рукопожатия,короткоезнакомство,ивотмыужеподопекойневысокогопожилогомонгола в длинном коричневом халате-дэле и фетровой шляпе. Он из бюро обслуживания иностранных специалистов, и зовут его товарищ Тарви. Такое обращение — не сухая формальность:умонголовнетфамилий,ихпринятоназыватьпростопоимени,добавляяиз чувствауваженияслово«товарищ». Сопровождая нас в новеньком микроавтобусе, товарищ Тарви по ходу маршрута показывалгород,безусталирассказывал,демонстрируядовольносносноезнаниерусского языка. Улан-Батор в переводе на русский — Красный богатырь. Старое название города — Урга,чтоозначаетставка.Засвоютрехсотлетнююисториюгородудовелосьбытьставкой, резиденцией многих ханов и буддийских священников лам. В 1924 г., после победы народной революции, бывшая ханская резиденция стала столицей Монгольской Народной РеспубликиибылапереименованавгородУлан-Батор. Монгольская столица весьма своеобразна и не похожа ни на один из виденных мной городов. Расположена она в широкой межгорной долине по берегам р. Толы (по-монгольски — Туул-гол). Еще издали видна легендарная гора Богдо-ула — жемчужина города, его маяк, далеко и хорошо видный отовсюду, высота ее над уровнем моря 2257 м. Наш гид Тарви рассказывал, что Богдо-ула издавна считалась священной, ей делали жертвоприношения, здесь запрещалось охотиться и вырубать лес. По преданию, Богдо-ула некогда надежно укрылавсвоихгустыхдевственныхлесахЧингисханаитемспаслаегоотгибели. Теперь Богдо-ула — государственный заповедник, в котором обитают многие редкие животные,занесенныевКраснуюкнигуМонголии:олени,косули,изюбры,кабарга,рыси.В живописных падях горы, покрытых лиственницей и кедром, размещаются дома отдыха и отдельныеюрты—дачиуланбаторцев. И здесь же, на левобережье Толы, возвышается конусообразная сопка Зайсан, не менее почитаемая всеми. Но связано это уже не с далеким легендарным прошлым, а с современностью — на вершине Зайсана белеет величественный монумент и горит вечный огоньвпамятьсоветскимвоинам,павшимзасвободуинезависимостьМонголии. Горы, обрамляющие город, все время были у нас перед глазами. Они приветствовали, бодрилинаслегкимдуновениемветра,смягчающимулан-баторскуюжару. Миновав привокзальный жилой массив из двухэтажных домов, мы въехали на центральнуюмагистральгорода—проспектМира.Вдольширокогоипрямого,какстрела, проспекта тянулись четырехэтажные дома веселых розово-белых тонов: специализированные магазины, особняки иностранных посольств. Особое внимание привлекали громадное модерное здание государственного универмага и нескончаемые потокилюдей.ЗамассивнымзданиемЦентральногопочтамтавиднелсязеленыйсквер—в знойныедниздесьприятноукрытьсяподтенистойпрохладойдеревьевилиприсестьвозле фонтана с известной скульптурой всадника, укрощающего строптивого коня. Напротив сквера — бежевое здание клуба им. В. И. Ленина, памятного и дорогого сердцу каждого советского специалиста, работавшего в Монгольской Народной Республике. В нем посланцы Советского Союза собираются вечерами, чтобы посмотреть советские фильмы, прослушать лекции, встретиться с известными артистами. Здесь дружно занимаются в кружкахсамодеятельности,устраиваютконцерты. Центр столицы, ее сердце, — площадь им. Сухэ-Батора, где на высоком каменном постаменте фигура всадника с простертой вперед рукой — памятник народному герою и основателю Монгольской Народной Республики Дамдины Сухэ-Батору. Чуть дальше — в глубине площади — монументальное здание с колоннами — Дом правительства, а перед ниммавзолейизкрасногоичерногокамня—усыпальницаСухэ-БатораиЧойбалсана. Окружают площадь Театр оперы и балета, центральный кинотеатр, здания многих государственных учреждений. В монгольской столице нет недостатка в красивых зданиях, она просто изобилует многими архитектурными индивидуальностями. В ней гармонично сочетаютсяевропейскиеиазиатскиечерты.Вцентрегородаещесохранилисьуголкистарой Урги с многоярусными золочеными крышами буддийских храмов и среди них — ярко расцвеченный синими и красными красками главный действующий храм — Гандан. Его обрамляют юрты, целое скопище белых юрт, отгороженных друг от друга маленькими пестроцветными заборчиками. Белые юрты, соседствующие с современными домами, придаютгородусвоеобразныйколорит. В возвышенной восточной части города на месте юрт выросли корпуса пяти- и девятиэтажных зданий нового двенадцатого микрорайона столицы (монгольские «Черемушки»). Здесь у портала гостиницы с привычным для нас названием «Алтай» закончилсянашпервыймаршрутпоУлан-Батору.Анаследующийденьсостоялосьпервое знакомство с Министерством топливно-энергетической промышленности и геологии, расположенным в шестиэтажном здании на тихой улочке Бага-тайраг (Малое Кольцо). Сейчасэтоцентрнациональнойгеологическойслужбы,организованнойв1957г. Изучение огромной территории Монголии площадью свыше 1.5 млн. км2 было начато еще в 20-х годах и осуществлялось экспедициями Академии наук СССР совместно с Комитетом наук МНР. Однако только с организацией геологической службы в Монголии начались планомерные и интенсивные поиски разнообразных полезных ископаемых. Они сталипроводитьсянациональнымикадрамигеологовприпостояннойпомощиспециалистов из Советского Союза и других социалистических стран. И с первых шагов исследователей интересовало геологическое строение Монголии, так как именно здесь, в пределах Центрально-Азиатского складчатого пояса, в этом «древнем темени Азии», смыкались рудоносныеплощадиЗабайкалья,ГорногоАлтая,Казахстануисеверо-восточныхпровинций Китая. Именно сюда протягивался из Забайкалья громадный Монголо-Охотский геохимическийпояс,выделенныйвсвоевремяА.Е.Ферсманом. С тех пор прошло почти полвека. За эти годы смелые идеи А. Е. Ферсмана получили подтверждение и дальнейшее развитие. На территории Монголии было открыто более 160 проявлений и месторождений важнейших в экономическом отношении редких металлов олова, вольфрама, молибдена, тантала, ниобия, ртути. На базе месторождений Югодзыр, ТумэнцогтиБурэнцогтбылипостроеныгорнорудныепредприятияподобычеипереработке вольфрамовыхруд.Вюго-восточныхотрогахХэнтэя,квостокуотУлан-Батора,известными советскими исследователями Н. А. Мариновым и Р. А. Хасиным был открыт крупнейший Модотинскийоловоносныйрайон. Помимо редких металлов недра Монголии богаты медью, железом, золотом, серебром. Всемирную известность приобрело месторождение Эрдэнэтийн-обо (Гора сокровищ), на базе которого построен самый крупный в Азии медно-молибденовый комбинат и самый молодойвМонголиигород(Эрдэнэт). Из нерудных полезных ископаемых важное народнохозяйственное значение приобрел флюорит(плавиковыйшпат)—более250месторожденийирудопроявленийэтогоценного минерального сырья открыли геологи в восточных районах страны. По запасам флюорита Монголия занимает теперь второе место в мире. И все же, несмотря на широкие геологическиеизыскания,огромнаятерриторияреспубликиоставаласьещеслабоизученной. Сколько неисследованных площадей, сколько таинственных «белых пятен» притягивало к себеисследователей! Меня влекли самоцветы, которым до недавнего времени геологи еще не уделяли серьезноговнимания.АмеждутемдостаточнобылопробытьлишьнесколькоднейвУланБаторе,чтобывоочиюубедитьсявтом,каклюбятипонимаютмонголыкамень.Особенно почитаютониювелирныеукрашения(бусы,серьги,перстни)изкрасногокоралла,жемчуга и зеленоватой бирюзы. По народным поверьям эти камни избавляют своих владельцев от болезней и дурных поступков, приносят им хорошее настроение и удачу во всех добрых делах. Предметом гордости каждого любителя табака служит хурэг — флакон из самого популярноговМонголиибелогонефритаилипестроцветногохалцедона.Досихпорочень ценятсячаши,бокалы,амулетыизнефрита,различныхагатов,яшмы.Некоторыесамоцветы в Монголии имели в старину определенный символический смысл: так, шарик из рубина, благородной шпинели, лазурита и граната на головном уборе указывал на положение его владельцанаиерархическойлестнице. Однако все эти прекрасные камни имели в большинстве своем чужеземное, главным образом китайское, происхождение. А вот есть ли в Монголии свои месторождения драгоценныхицветныхкамней,сбудетсялинаучныйпрогнозакадемикаА.Е.Ферсманао наличиивэтомрайонесамыхразличныхсамоцветов,ивчислеихкрасногограната-пиропа и сопутствующего ему хризолита, — все это и другие вопросы предстояло решить. О том, что в Монголии должны быть самоцветы, говорили названия ее гор, местностей, селений. На картах Монголии можно было насчитать сотни пунктов с одинаковыми названиями, такими как Оюу-толгой (Бирюзовая гора), Хувт-хундэй (Янтарная долина), Биндер-сомон (Берилловыйпоселок),Эрдэнэ-цогтын-обо(Горадрагоценногопламени,названнаятакиззакрасочногорисункаокаменелогодерева,напоминающегоязыкипламени). В процессе геологического картирования территории страны и поисков важнейших полезных ископаемых геологи находили и привозили в Улан-Батор различные цветные камни. И вот, наконец, пришел и им черед: в конце 60-х годов в связи с быстрым ростом благосостояния и подъемом культуры народа назрела проблема развития национальной ювелирной и камнеобрабатывающей промышленности. Перед Министерством топливноэнергетической промышленности и геологии МНР была поставлена задача — создать прочную минерально-сырьевую базу различных драгоценных и цветных камней. Именно тогда при министерстве и была создана специализированная геологическая партия «Унгут чулу» («Цветные камни»), куда я теперь и направлялся, чтобы принять непосредственное участиевпоискахсамоцветов. Партия«Цветныекамни» Геологическая партия с интригующим по тем временам названием «Унгут чулу» («Цветныекамни»)былаорганизованав1968г.Этобылопервое,весьмаспецифическоеи универсальное предприятие Монголии, призванное заниматься поисками, разведкой, добычей и частичной обработкой цветных камней. Полем ее деятельности была вся территорияреспубликисрасстояниямиболее2000кмпоширотеи1000кмподолготе—от бескрайних просторов величайшей пустыни Гоби до обширных горных систем Хэнтэя, ХангаяиМонгольскогоАлтая. За короткий срок партия «Цветные камни» приобрела широкую известность: о ней много говорили и спорили, ждали от нее все новых и новых находок, а то и просто приходили в партию, чтобы познакомиться с собранными в ее музее самоцветами или посмотреть,какониобрабатываютсявкамнерезномцехе. Мое знакомство с партией «Цветные камни» состоялось на ее базе, в самом сердце монгольской столицы, где она занимала большое подвальное помещение в угловом доме, выходящемнацентральнуюмагистральгорода. Здесьвсебылообставленопростоипо-деловому:вправомкрылеподвалав20-метровой комнате размещался весь персонал партии. Здесь же в углу возле занимавшей всю стену геологическойкартыМонгольскойНароднойРеспубликистоялстолдарги(начальника). — Сайн байнауу! — добродушно приветствовал меня дарга, оторвавшись от пишущей машинкииподнимаясьиз-застола. —МыждалиВасирадыприветствоватьвсвоеммаленькомгеологическомколлективе. У нас сложились хорошие деловые и товарищеские, отношения с вашими предшественниками, советскими консультантами Борисом Берманом и Сергеем Юровым,—продолжалначальник.—Онипомоглинаморганизоватьиналадитьновоедля нассамоцветноедело.Теперьмырасполагаеммногимиместорождениямицветныхкамней, гдеможновестиихдобычу.Ножизньвыдвигаетуженовые,болеесложныезадачи:сейчас нужныдефицитныекамни,впервуюочередьдрагоценные,которыемоглибыпредставлять экспортный интерес. С этим у нас пока дела обстоят неважно. Остра проблема и облицовочного сырья — мраморов, гранитов, всем этим тоже приходится заниматься партии.Словом,знакомьтесьснашимиделами,—улыбнулсядаргапартии.—Атамбудем решать,какнамжитьдальше. Дарга говорил спокойно и уверенно, как человек, хорошо сознающий свою силу и значимость, демонстрируя к тому же хорошую русскую речь. Он был среднего роста, широкоплеч,массивен,скрупнымичертамивнешненевозмутимогоинепроницаемого,как убудды,лица. Ближайшими его помощниками были старший геолог партии Намсарай и начальник разведочногоотрядаТумурсух. Невысокий сухощавый, с широко раскрытыми внимательными глазами на бледном продолговатом лице, Намсарай казался немного застенчивым, но зато спокойным и рассудительным,никогданетерявшимдоброгорасположениядуха. Полной ему противоположностью был Тумурсух, или, как его чаще звали, Тумур, — высокий, ладно скроенный, с копной вьющихся волос и тонкими усиками на бронзовом, пышущем здоровьем лице. Он полностью оправдал чаяния своих родителей, давших ему такое имя (Тумур по-монгольски, — железо). Быстрый и горячий, с неисчерпаемой энергиейивеселымнравом,ТумурбольшепоходилнажителяКавказа,нежелинауроженца Южной Гоби. Так же как и его товарищи, он свободно владел русским языком (позднее я узнал,чтоТумурокончилИркутскийполитехническийинститут). Остальная команда Мунхтогтоха (так звали даргу) состояла из молодых геологов, техников, мастеров и рабочих. Знакомясь с партией «Цветные камни», я с каждым днем убеждался,чтоеемолодойколлектив(самомустаршемуизних,техникуБуяну,перевалило за сорок) объединяли единый, какой-то романтический накал первопроходцев, страсть к камнюитворческийподходкделу.Такойколлективбылспособеннамногое. Рис. 1. Схема размещения основных месторождений самоцветов в Монгольской НароднойРеспублике. Что же он успел сделать на самоцветной целине республики? Результаты работы отражала геологическая карта, висевшая в помещении партии «Цветные камни». Она пестреламаленькимиаккуратноприклееннымиквадратиками,треугольникамиикружками. На всех значках, выделявших 3 основные группы цветных камней, — ювелирные (драгоценные), ювелирно-поделочные и поделочные, — была проставлена нумерация, а некоторые из них (месторождения или перспективные проявления) были обведены еще и цветной тушью. Я насчитал свыше 70 таких значков — столько проявлений и месторождений было изучено этим дружным и небольшим коллективом на территории 6 аймаков,[10] а общая протяженность геологических маршрутов, пройденных партией, превышала30тыс.км.Зачетыреполевыхсезонапартия«Цветныекамни»собраланеплохой геологическийурожай. В годЖелтой обезьяны(годсозданияпартии)С.Мунхтогтохи Б.И.Берман вышлина первое месторождение ювелирного камня — малиново-красный гранат-альмандин. Месторождение, носившее название «Алтан-худук» («Золотой колодец»), находилось на западе Монголии, в пустынных песках Гоби-Алтайского аймака. Раньше здесь велась кустарная добыча ювелирного граната, но потом она заглохла и все решили, что камень иссяк. Однако С. Мунхтогтох и Б. И. Берман нашли здесь богатейшую промышленную россыпь,относящуюсяктипуповерхностныхэоловыхроссыпей,постоянноперемещаемых сильными гобийскими ветрами. Весь гранат распределялся здесь в тонком слое (не более 10–20см)песка,ноегобылотакмного,чтопесоксталкрасным.Припромывкепесказдесь находили хорошо окатанные и гладкие, как леденцы, прозрачные гранаты величиной с ноготь. Источником образования алтан-худукских россыпей были биотитовые гнейсыслюдиты, образующие выдержанные прослои на контактах с линзовидными телами амфиболитов,выступающихсредипесковнебольшимигривками. Положительно оценив промышленные перспективы Алтан-худукского месторождения, геологи провели опытную добычу ювелирного камня. Добытое сырье было доставлено в Улан-БаторипредложенокомбинатуМинистерствакоммунальныхуслуг,которыйвыпускал значкииюбилейныемедали,чеканныеизделияисувениры.Крометого,онимелнебольшой ювелирный и камнеобрабатывающий цех и в незначительном количестве выпускал ювелирныеизделия—кольца,серьгиибраслеты—издрагоценныхметаллов. Комбинатзаинтересовалсягобийскимгранатом-альмандином.Ограненныйступенчатой огранкой прямоугольной или квадратной формы, альмандин был весьма привлекателен благодаря сочному малиново-красному цвету и красивой игре. Для некоторых чрезмерно густоокрашенных камней была применена старая форма огранки в виде блюдечка, позволявшая увеличить прозрачность камня. Гранаты пониженного качества, имевшие природные дефекты (замутненность, пылевидные включения других минералов), шлифовалисьввидекабошонововальнойиполусферическойформ. Альмандинбылпринятпромышленностью,ноегоодногобыломало.Ипартия«Цветные камни» настойчиво продолжала поиски других ювелирных камней — аметиста, берилла, бирюзы.Особенномногобылонайденопроявленийаметиста,встречавшегосяв кварцевых жилахивагатовыхминдалинахсредивулканогенныхпородандезит-базальтовогосостава. Всеверо-восточнойчастиМонголии,натерриторииДорнотскогоаймака,граничащегос Иркутской областью, С. Мунхтогтох и Б. И. Берман обнаружили крупную кварцаметистовуюжилу.Имеявдлинусвыше200м,оназалегаласредитриасовыхпесчаникови содержала с поверхности небольшие гнезда с кристаллами сиреневого аметиста. По ряду признаковможнобылоожидатьнаглубинеполостисювелирнымаметистом,ноэтобыло сопряжено снеобходимостью проходкиподземныхгорныхвыработок, чтопотребовало бы значительныхзатратвремениисредств. Гораздо больший интерес представляли обнаруженные в том же году проявления аметистанатерриторииУбур-хангайскогоаймака,впредгорьяххребтаАрцбогд-уул.Здесьв коре выветривания базальтов были найдены значительные скопления агатовых миндалин, образующих на поверхности целые россыпи. Миндалины овальной или округлой формы имели внушительные размеры — от нескольких сантиметров до 1 м. Внутри их часто встречались полости, выполненные мелкими (1–3 мм) и ровными кристалликами яркофиолетового цвета — так называемыми аметистовыми щетками. Они напоминали популярные у пас аметистовые щетки из месторождения Мыс Корабль на Кольском полуострове. ВомногихрайонахМонголиибылиобнаруженыипегматитовыепроявленияберилла,а также его разновидностей — зеленовато-голубого аквамарина и золотистожелтого гелиодора.ОсобенноинтереснымибылинаходкибериллавблизизападнойграницыМНР,в районе сомона Булган. Здесь был обнаружен уникальный кристалл изумрудно-зеленого берилла размером 20х8 см. Там же были найдены проявления зеленого турмалина (верделита), прекрасного по качеству, несколько напоминавшего по густоте тона александритуральскихместорождений. В поисках самоцветов геологи побывали на хрусталеносных месторождениях Горихо, Дзун-Баин и Жан-Чублин, расположенных в пределах одноименных гранитных массивов к северо-востоку от Улан-Батора. Здесь среди живописных предгорий Хэнтэя известно несколько сотен пегматитовых тел,[11] и среди них много продуктивных, содержащих хрусталеносные камеры или погреба объемом до 350 м3. Большая часть уже давно была отработанастарателями—отсюда,изподземныхпогребов,извлекалисьдымчатыйгорный хрусталь — раухтопаз и смоляно-черный морион, использовавшиеся для изготовления очков. С кристаллами горного хрусталя добывался золотисто-желтый и голубой топаз, тот самый, о котором писал А. Е. Ферсман. Изделия из этого прекрасного самоцвета часто можно встретить среди старинных монгольских украшений, он безусловно заслуживал самогопристальноговнимания.Однакорассчитыватьможнобылотольконаегопопутную добычу в случае возобновления работ на этих законсервированных в 60-х годах месторождениях. Помимо ювелирных (драгоценных) камней партия «Цветные камни» с самого начала проводила поиски и ювелирно-поделочных и поделочных самоцветов, объединявших большую группу минералов и пород, в основном непрозрачных, но обладающих красивым цветом,рисункомидругимидостоинствами. Ювелирно-поделочные камни, занимая промежуточное положение между ювелирными исобственноподелочнымикамнями,находятширокоеприменениекаквювелирном,таки в массовом галантерейном и сувенирно-камнерезном производствах. К ним относятся многиепопулярныесамоцветы,втомчислеособеннолюбимыевМонголиинефрит,лазурит и агат. Проявления нефрита были известны вблизи северной границы Монголии, в восточнойиюжнойГобииврядедругихмест.Однаковсепопыткинайтинефритнеимели успеха: обследованные проявления самоцветов содержали не нефрит, а принимаемый за него зеленый нефритоподобный змеевик или белый просвечивающий халцедон. Зато большой успех выпал на долю агата, лучше которого трудно сыскать. И в этом большая заслугаЧойнзона—заведующегокамнерезнымцехомУлан-Баторскогокомбинатабытовых услуг. Именно он, этот неутомимый энтузиаст камня, вывел партию Мунхтогтоха на месторождение агата Ихджаргалан (Большое счастье) в Восточно-Гобийском аймаке, неподалекуоткурортаДалан-туру. Месторождение вполне оправдывало свое название. Это была крупная поверхностная россыпьрасполагавшаясянадвухсмежныххолмах,покоторымпроходилаавтодорога.Она была усеяна сверкавшими на ярком солнце среди песков агатовыми миндалинами размерами от 5 до 15 см. Агат Их-джаргалана необыкновенно многообразен, и в этом главное достоинство этого месторождения. Здесь можно встретить редкостные по красоте ониксы с сочетанием белых и коричневых полос (сардоникс), белых и ярко-красных (карнеол-оникс), медовожелтых и белых (церахитовый оникс), черных и белых (арабский оникс). Здесь же были обнаружены красные, желтые и зеленые моховые агаты с заключенными в них древовидными включениями хлорита и желтых сгустков окислов железа.Нарядусобычнымиполосчатымикамнямивстречалисьиоднотонныесразличного родапятнамиокисловжелеза—красными,розовыми,коричневыми,создававшимивсрезах крапчатыйизвездчатыйрисунок. Их-джаргалан было первым, но не единственным агатовым чудом Монголии. Вскоре в том же районе партия «Цветные камни» открыла аналогичное месторождение Даланджаргалан, а затем проявление серо-белого агата Далан-туру, проявления золотистооранжевых и каштановых агатов Ихэ-хэт и У бур-улан, лимонно-желтых агатов Бумбар, пестроцветной агатовой брекчии Хамар-ховур, а в 1971 г. Намсараю и С. В. Юрову посчастливилось открыть в Южной Гоби уникальное Барингийское месторождение необычайно красивого красно-белого агата-карнеолоникса и однотонного рубиновокрасного карнеола, почти прозрачного и внешне напоминающего знаменитый огненный опалМексики. Все открытые геологами агатовые месторождения располагались на значительной площади, образуя своеобразное агатовое ожерелье, — от Восточной до Южной Гоби. Все они были представлены поверхностными, легкодоступными для отработки россыпями, покрывавшимиэлювиальнымплащомматеринскиепороды—базальтымеловоговозраста. [12] В той же самоцветной полосе, среди песков Гоби, были найдены и целые россыпи обломковокаменелогодереваразнообразнойокраски,местаминапоминавшегоагат. Были открыты также месторождения розового кварца и многих поделочных камней, таких как традиционный камень Востока агальматолит, зеленый лиственит, офиокальцит, змеевик и разнообразные яшмы. Эти месторождения располагали значительными ресурсами, способными надолго обеспечить камнеобрабатывающую промышленность сырьемдляизготовленияразнообразныххудожественных,бытовыхизделийисувениров.Но одних открытий еще мало. Нужно глубоко познать характер цветных камней, суметь раскрытьихкрасоту,найтиимдостойноеприменениевжизни.ВотпочемуС.Мунхтогтохи Б.И.Берман,азатемиС.В.Юровотдалинемалосилсозданиювпартии«Цветныекамни» экспериментального камнеобрабатывающего цеха. Здесь пилили алмазными дисками разнообразные камни, шлифовали и полировали их, изготовляли из них граненые вставки, брошиибусы.Измягкихкамней—агальматолита,гипсаизмеевика—искусновырезали фигуркиживотных,людейибогов. Гордостью геологов была каменная карта Монголии, состоявшая из тонких, искусно вырезанныхиподогнанныхдругкдругупластинагальматолита,лиственита,яшм,агатови других камней. Было и многое другое. Допоздна горел свет в подвале углового дома на проспекте Мира: это часами, склонившись над эскизами, просиживали здесь Мунхтогтох, Тумур и заведующий экспериментальным цехом Буян. По эскизам, разработанным ими совместно с консультантом С. В. Юровым — большим знатоком и энтузиастом камня, в цехеизготовлялисьобразцы,которыезатемперекочевываливмузейпартии.Лучшиеизних экспонировались в министерстве и на городских выставках. Пропаганда самоцветов, потребовавшая вдохновенного, весьма кропотливого и нелегкого труда, была не напрасна: геологамудалосьпробудитьбольшойинтерескмонгольскомукамню. Так постепенно на монгольской земле геологи развивали сырьевую базу цветных камней,помогалисоздаватьновуювстранекамнеобрабатывающуюпромышленность. Выбор Начало было положено и сулило, казалось, блестящие перспективы. Даже по предварительным геологическим изысканиям, в Монголии была выявлена разнообразнейшая палитра цветных камней. Было известно более 70 месторождений и проявленийсамоцветов,гдетребовалисьгеолого-разведочныеработыдляоценкизапасови качествасырья.Нароссыпныхместорожденияхграната-альмандина,агатовиагальматолита проводилась сезонная добыча в количествах, полностью удовлетворяющих промышленность. И все же к 1973 г. спрос на изделия из монгольского камня резко упал. Партия«Цветныекамни»оказаласьнараспутье.Ктомувременивстоличныхмагазинахи аймачныхцентрахвсечащесталипоявлятьсяимпортныеювелирныеукрашенияизчешского пиропа, индийского тигрового глаза, китайской бирюзы и японского жемчуга. Они вызывали восторженное удивление не только естественной окраской камня, но и совершенной техникой его обработки, филигранной работой ювелиров, оправляющих каменьвблагородныеметаллы.Монгольскиеизделияизальмандина, сердоликаили агата немогликонкурироватьсимпортнымиукрашениями.Жизньменялась,иэтиизмененияне могли не коснуться Комбината бытовых услуг, выпускавшего ювелирные изделия по старинке,уженеотвечающиеэстетическимтребованиямвремени. Стало очевидно, что работать по-старому уже нельзя, нужно создавать современное ювелирно-камнерезное производство — производство с разносторонней и совершенной техникойобработкикамня,сновымихудожественнымиформамииассортиментомизделий, учитывающими тенденции и требования времени, моду и национальный колорит. Жизнь выдвигала новые задачи и перед геологами-самоцветчиками; от них требовались в первую очередь дефицитные драгоценные и ювелирно-поделочные камни, способные конкурировать с зарубежными. Правда, к тому времени были известны находки топаза, берилла, аквамарина и цветного турмалина, однако источником этих ювелирных камней были пегматиты, в той или иной степени уже выработанные старателями на глубину, а чтобыопределитьихпромышленнуюценность,потребовалисьбыбольшиезатратывремени исредств.МожнобылоискатьещенеизвестныевМонголиидрагоценныекамни,такиекак изумруды, рубины и сапфиры, но для этого должны быть хорошо изучены специфические особенности этих камней, разработаны критерии их поисков, что потребовало бы специальных научных исследований. А жизнь неумолимо выдвигала все новые и новые требования. В министерстве торопили Мунхтогтоха с выработкой новой программы, учитывающей конкретные условия. На партию «Цветные камни» рассчитывали, ждали от нееновоговзлета.Пришлосьзановоанализироватьгеологическиематериалы,знакомитьсяс самоцветами музеев Улан-Батора и старинных украшений частных лиц, встречаться с монгольскимиумельцами-дарханами,ювелирами,искусствоведами. Любопытна символика цветов и узоров монгольского орнамента, повсеместно украшавшая предметы быта. По мнению монгольского ученого профессора Ринчена, цветовая символика восходит к глубокой древности и имеет определенный смысл. Так, красный цвет — цвет огня — выражал радость, синий — цвет неба Монголии — символизировалвечность,постоянство,желтый—любовьидружбу,черный—несчастье, угрозу, измену, белый — чистоту и невинность. В изделиях из камней и металлов эту цветовуюсимволикувыражаликрасныйкитайскийкоралл[13]илииндийскийрубин,голубая бирюза неизвестного происхождения, монгольское золото или чужеземный янтарь, японскийжемчугилимонгольскоесеребро. Особеннодорогмонголамкрасныйцвет—цветсвященноговМонголииогня.Огоньв монгольскойнароднойсимволикеозначаетрасцвет,подъемсемьи,родаинародавцелом. Огоньдажезапечатленнасоёмбо—национальнойэмблеме,украшающейгосударственный флаг МНР. Три язычка пламени наверху эмблемы олицетворяют подъем и процветание народавпрошлом,настоящемибудущем. Какой же монгольский камень мог выразить красный цвет? Таким камнем мог стать рубинилирубиноподобныйгранат-пироп,ужевсамомназваниикоторогонашелотражение огонь. Итак, пироп, загадочный галын чулу (огненный камень), предсказанный полвека назад А.Е.Ферсманом. Месторождение пиропа долгое время оставалось неизвестным. Первая попытка найти егобылапредпринятав1969г.ЗнакомясьсматериаламиИ.П.Рачковского,возглавлявшего в1928г.советско-монгольскуюнаучнуюэкспедицию,С.МунхтогтохиБ.И.Берманнашли небольшую зацепку. Оказалось, что И. П. Рачковский видел монгольский пироп в фондах КомитетанаукМНР.Поегоописанию,пиропыбыликрупные,оранжево-красногоцвета,а найдены они были якобы в центральной части Монголии, в Хангайском вулканическом районе. Сюда и устремились геологи-самоцветчики, уверенные в близком успехе. Но, как часто бывает в геологии, желаемое не превратилось в действительность. На изученной геологами сказочно красивой площади Тариатской впадины не было найдено ни единого зернышка пиропа. Правда, среди покровных базальтов, слагающих впадину, были обнаружены и такие, которые содержали мелкие включения оливина и его прозрачной разновидностихризолита—спутникапиропа.Этоужесамопосебенастораживало,однако дальнейшиепоискипиропабылиприостановлены. В партии «Цветные камни» не забыли об этой неудаче. Грызли сомнения: там ли искали? Прав ли И. П. Рачковский, писавший о пиропе из Хангайского вулканического района,иливернысведениятогомонгола,окоторомупоминалА.Е.Ферсман?Бытьможет, пиропдействительнонаходитсядалекокюгуотУрги(Улан-Батора),темболеечтов600км к юго-востоку от Улан-Батора располагается еще один крупный район четвертичного[14] вулканизма—Даригангский.Здесьраскинулосьгромадноевулканическоеплато,уходящее за пределы Монголии, где широко развиты лавовые покровы и потоки[15] с многочисленными конусами вулканов — их там более 200. Может быть, стоит перенести поиски туда? Итак, снова Хангай или Дариганга? Изучая геологические карты и аэроснимки, анализируя материалы предыдущих исследований, мы мучительно искали решение. Было очевидно, что возобновлять поиски пиропа имело смысл только в случае полной уверенности в успехе. От правильного выбора места и метода поисков зависела, быть может, судьба всей монгольской пироповой проблемы, поднятой в свое время А. Е. Ферсманом. Пироп — магнезиально-алюминиевая разновидность граната — минерал магматического происхождения. Он широко распространен в кимберлитовых трубках Африки, Якутии и Северной Америки, где добывается главным образом попутно с алмазами.Ноестьещеодининтересныйпромышленныйтиппироповыхместорождений— базальтовый. К нему относятся знаменитые месторождения ювелирного пиропа в районе Чешскогосреднегорья.ИсточникомпиропавЧехословакииявляютсявулканическиетрубки, по форме и внутреннему строению напоминающие кимберлитовые. Они давно известны в Чешском среднегорье — районе, где в миоцене[16] наиболее интенсивно проявился вулканизм.Свулканизмомсвязанообразованиекуполовипокрововщелочныхбазальтов,[17] а также вулканических трубок, их здесь около 20. Это, как правило, крупные (на поверхности их площадь достигает 300 тыс. м2) трубообразные тела, почти вертикального залегания, прорвавшие протерозойский кристаллический фундамент. Сложены они не кимберлитом, а плотной базальтовой брекчией, состоящей из обломков различных пород, вынесенных из земных глубин, в том числе и из многочисленных обломков пироповых перидотитов. Эти породы и послужили источником образования россыпей пиропа, сформировавшихся возле вулканических трубок. Чешские россыпи пиропа, разработка которых началась еще в XIII в., были самыми богатыми в мире — ведь ежегодная добыча временамидостигалаздесьвнушительнойцифры—2–2.5т. УчастникиХангайскойэкспедиции. Слеванаправо:С.Мунхтогтох,З.Томурсух,Ю.О.Липовский,Т.Намсарай,Д.Буян. ВозможналинаходкаподобноготипаместорожденийпиропавМонголии?Нужныбыли именнороссыпи,богатые,удобныеиэкономичныедляэксплуатации. Мы анализировали геологическое строение Чешского среднегорья и вулканических районов Монголии, сравнивали составы и особенности чешских и монгольских базальтов. Вывод был однозначен: наиболее близок к чешской модели Хангай — район самого молодого четвертичного вулканизма. Именно здесь развиты щелочные оливиновые базальты,содержащиеглубинныевключенияперидотитов.Аобразованиекорвыветривания базальтов благоприятно для поисков россыпей. Конечно, это были только догадки, но они рождалиуверенность,чтомынаходимсянаверномпути.Выборбылсделан—искатьпироп в Хангае, искать его россыпи, взяв в качестве основного метода шлиховое опробование. Своидоводымыизложиливпрограммеработпартии.Внеебыливключенытакжепоиски хризолитаинефрита. Руководство геологического управления, отбросив все сомнения относительно поисков пиропа, утвердило нашу программу, но обязало разобраться с пиропом в самые короткие сроки—втечениеодногополевогосезона.Помимовсего,партии«Цветныекамни»были поручены работы на мраморы и граниты: республика нуждалась в своем облицовочном материале.Задачибылиогромныеиответственные.Наступивший1973год—годЧерного быка по тибетско-монгольскому календарю, — казалось, сулил геологам тяжелые испытания,номолодойгеологическийколлективнеунывали,нетеряявремени,готовился кэкспедициивХангай. Ранней весной, разделившись на два отряда, партия «Цветные камни» покинула свою улан-баторскую базу. Один отряд отправился на север, в район г. Дархана, искать месторождение облицовочного мрамора, другой — на запад, в Хангай, — за огненным камнем.ПопутивХангайпредстоялорешитьоднувесьманеобычнуюзагадку,связаннуюс неожиданнойнаходкойнефрита. Глававторая ДОРОГАНАХАНГАЙ «Хангай—страна,удовлетворяющаяжелания». Б.Ринчен «Хангай — край, который в настоящее время окутан дымкойтаинств». Н.Хохлов Гдеты,«каменьспокойствия»? Этот камень, на первый взгляд, кажется неприметным среди ярких и сверкающих самоцветов. Но вот уже целые тысячелетия он является одним из самых излюбленных в странах Центральной и Юго-Восточной Азии. Название этого самоцвета — нефрит, и происходит оно от греческого «нефрос» — почка. Нефритом, или почечным камнем, его назваливXVIв.зараспространенноевЕвропеповерье,чтоонизбавляетотболезнипочек. ВстранахАзииэтотсамоцветименуетсяпо-разномуиемуприписываетсяболеебогатоепо фантазии значение. Очень популярен он и в Монголии. Только любят здесь не зеленый нефрит,подобныйнашемусаянскому,инечерный,популярныйвЯпонии,абелыйнефрит —цагаанхаш.Взависимостиототтенковцагаанхашделятнатриразновидности. Более всего ценится белый непрозрачный и чистый нефрит, похожий на легендарный цветокВостока—лотос.Такойнефритсловноговоритсвоемувладельцу:«Дабудутчистым твоесердцеимысли,каклепесткилотоса,корнямиуходящеговил,ночистогоотдонной грязи». Затем идет серовато-белый хорошо просвечивающий нефрит с влажно-масляным блеском—этонефритцветасвиногосалаилицелебноготарбаганьегожира. Есть еще нефрит цвета слоновой кости или водянисто-белый, похожий на арц — молочнуюмонгольскуюводку. Асколькозамечательныхивоистинумагическихсвойствприписываютнефриту!Старые араты уверяют, что тонкие пластинки из цагаан хаша способны издавать чистый и протяжный звон. Раньше в Монголии и Китае искусно вырезанные пластинки белого нефритаподвешиваликголовномууборуиликпоясу.Приходьбеонииздавалимелодичный звон,чемдолжныбылиотпугиватьзлыхдухов. Считалось, что своим мягким блеском, глубоким и спокойным тоном белый нефрит призван отгонять буйные страсти, вселять в душу покой и умиротворение. О нем в народе говорили: «Если тебя безудержно заносит куда-то, если в твое сердце закрались обида и злоба, не дай разгореться этим страстям. Возьми в свои ладони белый и скользкий, как свиноесало,цагаанхаш,сожмиегокрепче,ионуспокоиттебя».Недаромнефритиздавна называли камнем спокойствия, олицетворяющем собой главную заповедь Востока: «Не волнуйсяинеспеши:днейвгодумного», Почитался нефрит и у древних обитателей Монголии хунну (гуннов). Сохранились изделияизнефритахуннскогопериода:кольца,ножи,амулеты,однаковсеонисделаныиз обычногосветло-зеленогонефрита,похожегонасаянский.Белыйженефритпривозилсяиз Китая, где его называли «ию-ши» и считали самым прекрасным из всех самоцветов. Его добываливвыносахсвященнойрекиИю,впредгорьяхКуэнь-Луня,иподбольшойохраной отправляли в Пекин. Из белого, зеленого и черного нефрита вырезались знаки отличия императоровизнати,делалисьчашиикубки,вазыитабакеркиимногиедругиепредметы быта,поражавшиесовершенствомисполненияифантазией. В Монголии китайский нефрит использовался для изготовления мундштуков курительныхтрубокитабакерок. До сих пор предметами гордости монгола, определяющими его мужское достоинство, являютсякурительнаятрубка—ганцитабакеркаснюхательнымтабаком—хуруг. Курительнаятрубка—длинная,длинаеедостигает30–40см,вырезаетсяонаизивыили караганы и украшается национальным орнаментом из серебра. Мундштуки у этих трубок, какправило,сделаныизбелогонефрита.Носяттрубкуобычновголенищеправогосапога,а раскуриваютеетолькосидя,частостоварищем—этоозначаетдоброезнакомство,атакже перемириепослеразмолвки. Традиционной принадлежностью мужчин является табакерка в виде флакончика с колпачком из красного коралла. Существует даже старинный обычай обмена табакерками. Гость, войдя в юрту, молча садится на почетное место — хоймор. Затем, не проронив ни слова,вынимаетизсвоегошелковогокисетатабакеркуи,держаееналадониправойруки, протягивает хозяину. Тот, степенно приняв ее, открывает коралловый колпачок с приделанной к нему латунной ложечкой. Захватив ею щепотку табака, он кладет его на большой палец левой руки и нюхает сначала правой, а потом левой ноздрей, после чего возвращаеттабакеркугостю.Затемхозяиндостаетсвоютабакеркуиугощаеттабакомгостя. Если в юрте есть еще гости, то церемония поочередного обмена табакерками продолжается.Итолькопослеокончанияэтогоритуаланачинаетсябеседа. Янеупотреблялнюхательноготабакаинеимел(ксожалению)прекрасновыточенную из природного камня табакерку. Хозяин, пригласивший меня в юрту, преподнес свою первым.Этобылфлакончик,свободноумещавшийсявкулаке,украшенныйснаружитонкой резьбой с изображением животного, символизирующего год лунного календаря. Мне показалось,чтотабакеркасделанаизбелогонефрита,ноНамсарай,сопровождавшийменя, молча покачал головой. Он сразу узнал белый монгольский халцедон,[18] часто принимаемыйзакитайскийнефритислужащийегозаменителем. Попытки найти в Монголии свой белый нефрит предпринимались неоднократно. Без преувеличения можно сказать, что геологи потеряли покой в поисках камня спокойствия, которыйвсежелалииметь(идажетребовалинайти).Заявкионаходкахнефритапоступали из разных аймаков и сомонов. На крайнем юге страны, в Южно-Гобийском аймаке, даже было известно месторождение нефрита, которое отрабатывалось раньше кустарным способом. Геологи-самоцветчики устремились туда, но их ждало разочарование: в небольшом массиве обычных змеевиков[19] они обнаружили жилообразные тела зеленых пород с хорошей просвечиваемостью, внешне похожих на нефрит. Это были нефритоподобные змеевики, вполне пригодные для изготовления различных поделок, но заменить нефрит они не могли. И тут мастер Чойнзон поведал о шарнохойтских проявленияхякобыбелогонефритав180кмксеверо-западуотУлан-Батора.Кинулисьтуда, иснованеудача:вместонефритаздесьоказаласьжильнаязона,состоявшаяизгустойсерии жил и прожилков халцедона, очень однородного белого цвета, с хорошей просвечиваемостью.Внешнеонбылпохожнабелыйнефритивыдавалсявподелкахзанего, но изготовлять из него табакерки было чрезвычайно трудно из-за большой твердости и хрупкостикамня.Былиидругиенеудачискамнемспокойствия,нопоискегопродолжался. Мы возлагали надежды на реку Шишхэд — район, примыкающий к нашим Саянам, где известны месторождения нефрита. В этом живописнейшем по красоте горно-таежном районе геологи-съемщики закартировали массивы ультраосновных пород, благоприятных дляпоисковнефрита.Нослучилосьтак,чтоискатьнефритпришлосьсовсемвдругомместе —снегоначаласьнашадлиннаядорогавХангай, В геологические экспедиции и в министерство постоянно поступали многочисленные заявки о находках тех или иных полезных ископаемых. Писали и звонили из аймачных центровисомонов,приходили,наконец,исамипервооткрывателискамнямизапазухой— аккуратнозавернутымикускамицветногокамняилируды.Далеконевсеполученныетаким путем данные имели практический интерес, но были среди них и такие, которые вели к месторождениям, поэтому все заявки изучались и при необходимости проверялись на местах. Однажды руководство геологического управления обрадовало нас неожиданной вестью:найденнефрит,которыйвы,геологи-самоцветчики,немоглиотыскать.Нашлиего аратывдолинеСумбэрийн-гола,недалекоотаймачногоцентраБаянхонгор.ВскоревУланБатор было доставлено и вещественное доказательство: крупный, слабо окатанный валун весомоколо150кг.Этобылдействительнонефрит,салатно-зеленый,средкимибуроватозелеными пятнами и мушками черного хромита. Показалось мне даже что-то знакомое, родное в этой глыбе нефрита, найденной на монгольской земле. Такой нефрит был характерендлянашихместорожденийвВосточномСаяне. Как уникальный экспонат нефритовый валун занял почетное место в Центральном краеведческом музееУлан-Батора. Ихотяэто былне традиционный белыйцагаанхаш,по все-такиэтобылнефрит—нефриткрасивогозеленогоцвета,стольмодногонаЗападе.На него приходили посмотреть, дивились размером камня и цветом, восхищались небольшой чашей,искусновыделанноймастеромЧойнзономизкусканефрита,отпиленногоотглыбы. Появилосьсообщениеонаходкенефритаивпечати.Последнеесловобылозагеологами— имысНам-сараемвыехалинаместонаходки. Несколько дней мы бродили по широкой, ровной долине реки Сумбэрийн-гол, изучали русловые валунно-галечные отложения, исходили все сопки, опоясавшие долину, стараясь раскрыть тайну появления нефрита. По геологической ситуации здесь не мог «родиться» нефрит.Аонбыл!Иместныежителиохотнопоказывалитоместонапашне,гдебылнайден ногоонхаш(зеленыйнефрит).Другихнаходокнефритапоканебыло,иниктоизаратовне слышалоних. Разгадкапришланеожиданно.БродяпоокрестностямСумбэрийн-гола,мынатолкнулись надревниемогильныесооружения—керексуры—ввидекаменныхнасыпейвформекруга сокружающимиихкаменнымиоградками.Диаметртакихсооруженийдостигал5—15м,а высота 0.5–1 м. Камни, окружавшие кольцом насыпь, были плотно уложены в ряд и выступалинадземлейна20–30см.Мывнимательноосмотрелиих,надеясьвстретитьхотя быобломокнефрита,нопородыбылиобычные—местногопроисхождения.Ивсежебыла определеннаясвязьмеждуэтимимогильникамиинайденнойглыбойнефрита.Надосказать, чтодревниезахоронения в Монголиивесьма многочисленныивстречаются почтинавсей территории страны. Это погребальные памятники древних народов, населявших Монголию,—хунну,тюрков,уйгуров,киргизов.Особеннозаметныйследоставилакультура народахунну. В конце I тыс. до н. э. — начале I тыс. н. э. хунну, известные в Европе как гунны, заселяли всю территорию нынешней Монголии и соседнего Забайкалья. Они создали огромнуюкочевуюимперию,котораязатемраспаласьподударамикитайскихзавоевателей династииХань.ГунныоставилистепиМонголиииушлиизцентраАзиидалеконазапад— в центр Европы. По выражению монгольского ученого профессора Рипчена, «таким великим переселением народа завершилось его историческое существование». Имя исчезнувшего народа сохранилось в названии братской страны в Центральной Европе — Хунгарии(Венгрии),авМонголииониххранятпамятьрекаГуннов(Хунуй-гол)вХангае, названия гор и падей, развалины древних крепостей, многочисленные могильные памятники вождям и павшим воинам. Раскопки могильников, проведенные экспедициями наших путешественников и археологов, Г. Н. Потанина, П. К. Козлова, А. П. Окладникова, монголо-венгерскойэкспедициейимонгольскимиархеологамиX.ПэрлэиЦ.Доржсурэном, привели к интереснейшим находкам. Внутри захоронений были обнаружены оружие, глиняная посуда, колеса от колесниц, бронзовые сосуды, золотые и серебряные серьги, бирюзовыебусыи…предметы иззеленого нефрита,точнотакого,какглыба,найденнаяв долине Сумбэрийн-гола. Стало ясно, что этот нефрит — памятник далекого прошлого и в равной степени он мог заинтересовать геолога, археолога и историка. Откуда, из каких месторождений он был вывезен на монгольскую землю? Ответ мог бы дать только химический анализ найденного нефрита и сравнение его с составами известных месторождений мира. Мы послали кусочки нефрита, отпиленные от глыбы, в Иркутск на определение. Ответ пришел быстро: по химическому составу нефрит, найденный в долине Сумбэрийн-гола,былидентиченсаянскому. Так закончилась история с глыбой нефрита, перекочевавшего из Саянских гор в монгольскуюстепь,азатемзанявшегопочетноеместовЦентральномкраеведческоммузее Улан-Батора. Очередная неудача с нефритом огорчила геологов, но не остановила поиск. Пройдет немало времени, но мечта геологов сбудется — неутомимый Намсарай все же найдет валуныкамняспокойствиянадикойрекеШишхэд. «Слезыгорныхдухов» Итак,нашадорогалежалавХангай. Хангай! Это звучное, летящее, словно стрела, слово известно и дорого сердцу каждого монгола. Хангай — гордость всей страны, ее неповторимая жемчужина, монгольская Швейцария, как иногда называют его иностранные туристы. Хангай — горная страна в центре республики, монгольский Памир с обнаженными вершинами, покрытыми вечным белоснежнымубором,исрединих—Отгон-тэнгэр,достигающий4031мнадуровнемморя. Хангай — это край седых гор и быстрых рек, гулко падающих с отвесных скал, край уснувших вулканов и наскальных рисунков каменного века, многочисленных могильных памятников минувших эпох. Это экзотический край, полный таинств и неповторимого очарования. Но вот в утреннюю тишину спящих гор ворвался натруженный рокот мотора — наш газик поднимался по горной круче, замыкавшей просторную живописную долину. В ней остался хорошо видный сверху Цэцэрлэг — аймачный центр, ворота Хангая. Виднелись ровные ряды маленьких и ярких, как на лубочной картинке, домиков, среди которых угадывались знакомые ориентиры — уютная гостиница, городской музей, школа. Потом мелькнулобелоеожерельеюрт,и,наконец,всеисчезло—горыХангаяпринялинасвсвой неведомый мир. Дорога прыгнула еще выше, кажется к самым облакам, и неожиданно выровнялась—мынаперевале. Традиционная остановка.Умолкнадрывныйрокотмотора,иничтоне мешалослушать первозданную музыку ветра и созерцать. Перевал находился на высокогорном альпийском лугу, ярко расцвеченном желтыми, синими и белыми цветами. Здесь же отсвечивали на солнцеотдельныеостанцыгранитовввидепричудливыхбашен,которыеипривлекли мое внимание. Я направился к ним, жадно глотая воздух, напоенный травами и каким-то специфическимзапахом,похожимназапахнефти.Помереприближениякостанцугранита онусиливался.Итутянашелобъяснениесвоемунедоумению—гранитыбылипрорезаны серией параллельных, почти отвесных трещин. Большая часть их была заполнена бесформенными кусками темно-бурой смолистой массы, издававшей острый специфический запах нефтяного продукта. Так вот какой он, бракшун, — таинственное монгольскоемумиё!ОнемяужеслышалотстарогоаратаизЦэцэрлэга.Посасываядлинную монгольскую трубку, он рассказал мне старинную легенду о горных духах Хангая и их печалях,отом,какгорькиеслезыдуховстекалипоскалам:и,затвердеваяпревращалисьв чудодейственный бальзам — бракшун. Его лижут животные, клюют птицы, и происходит чудо:заживают ихраныипереломленныекости.Ивотэтотаинственноевеществобылоу меняпередглазами.«Бракшун»—вМонголии,«чао-туи»(кровьгор)—вБирме,«каменное масло» — в Сибири, «эликсир жизни» — много названии у этого бальзама, рожденного в горах, однако наиболее известно оно как мумиё. Мумиё пользуется довольно широким распространениемвТибете,Иране,Афганистане,встречаетсяоноиунасвЗабайкальеив горахСреднейАзии.НайденомумиёгеологамидажевАнтарктиде. О лечебных свойствах мумиё свидетельствуют многие ученые прошлого, и в частности Авиценна, считавший его «прекрасным средством от болезней при вывихе и переломе, от паденияиудара,приобщемпараличелицевогонерва». В наше время мумиё, казалось преданное забвению, привлекало внимание многих исследователей. Вооруженные современными аналитическими методами, они изучают в лабораторияхтибетскоеиафганское,индийскоеибирманское,иранскоепсреднеазиатское мумиё. Оказалось, что при всем многообразии разновидности мумиё имеют сходный химический состав и отличаются лишь количественным соотношением отдельных его компонентов. ТашкентскийисследовательдоктормедицинскихнаукЛ.Шакиров,изучившийдесятки месторождений среднеазиатского мумиё, считает его самым эффективным природным биостимулятором при лечении ряда заболеваний. По его мнению, присутствие в мумиё окиси кальция, фосфора, стронция, бериллия и других элементов объясняет причину быстрого заживления при костных переломах. Оказалось также, что мумиё обладает сильной противомикробной активностью, способствующей ускоренному заживлению гнойныхинфицированныхран. Однако не все вещества, относимые к мумиё, обладают равной «целительной силой», некоторыеподчасеесовсемнеимеют.Какжеобразуетсямумиё,икакудостоверитьсявего подлинности?Наэтотсчетсуществуетмногопротиворечивыхмнений. Еще древние исследователи Востока писали, что мумиё — результат переработки бактериямиэкскриментовмелкихживотных, обитающихвгорах,или продуктывыделения дикоймедоноснойпчелы. Знаменитый Авиценна считал мумиё горным воском, подобным природному асфальту — продукту окисления нефти. И до сих пор многие ученые считают, что мумиё образовалось из нефти. Известно, что нефть и продукты ее естественного разложения — озокерит и асфальт — издавна считались лечебным средством. Есть и другое мнение, согласно которому мумиё — продукт особых видов лишайников, соседствующих с легендарнымбальзамомгор. Я отметил находку хангайского мумиё на карте и прикинул возможные запасы горной смолы — они заслуживали внимания. Уже в Улан-Баторе, знакомясь с трактатами тибетскоймедицины«Джуши»,мнеудалосьнайтисведенияотом,чтобракшунвстречается высоко в горах, которые изобилуют редкими металлами (?) и яркими луговыми цветами. Именно там водится хулгана — мышь, считающаяся священным животным в тибетскомонгольскомкалендаре,изпометакоторойякобыобразуетсябракшун.Ламысобиралиегов горах и использовали для лечения желудочных заболеваний, печени и переломов костей. Каким бы ни было происхождение мумиё, важно одно: это удивительный природный экстракт из минеральных, животных и растительных веществ. И потребуется еще много всестороннихисследований,чтобыразгадатьполностьютайнупроисхожденияицелебную силулегендарнойсмолыгор. Легендао«камнедракона» Узкая каменистая дорога все дальше уводила нас в горы, становившиеся круче и неприступнее. Мотор газика издавал ревущий стон, казалось, он вот-вот оборвется, по все же подъем почти к самым облакам был преодолен, и мы остановились на Цэган-дава — Беломперевале.Наперевалесвященноеобо—кучакамнейвысотойоколополутораметров, сложенных пирамидой. Это своеобразный памятник горным духам — хозяевам здешних мест.РаньшевМонголиисуществовалобычайпоклонениядухамгор.Чтобыумилостивить их, у священных обо приносились жертвы — закалывали овец, приносили сюда молоко и кумыс, совершали шаманские обряды. Культ духов ушел в прошлое, в них теперь мало кто верит, но обычай приношений остался. И теперь каждый путник считает своим долгом остановиться у обо и положить (на счастье!) кусок камня или монету — у кого что есть. Подойдя к обо, я увидел, что оно разукрашено разноцветными лоскутками материи, привязаннымиквоткнутымвкамнипалкам.Здесьже,средигрудыкамней,валялисьмелкие монеты, конфеты, кусочки сыра, рога архара, кости животных и даже недопитая бутылка монгольскойводки. Камни, составлявшие обо, были обыкновенными светлыми гранитами, взятыми из глыбовых осыпей здесь же на перевале. И тем необычнее показался, мне один камень темного,почтичерного,цвета,резкоконтрастирующийсгранитами.Яосторожновытащил, егоизобои…замеротрадостногоизумления.Камень,похожийнавулканическуюбомбу, имел слегка вытянутую яйцевидную форму. Один торец его был сколот, и под черной базальтовой корочкой светился яркой зеленью плотный агрегат мелких прозрачных зерен оливина. Вот она — оливиновая бомба, о которой писал А. Е. Ферсман! Это и есть, вероятно,таглубиннаяпорода,скоторой,можетбыть,связанпироп.Нооткудаонавзялась? Кто доставил ее на священное обо? Хотелось взять ее с собой как вещественное доказательство,какпутеводныйкамень,нотрадицияестьтрадицияиеенадоуважать,как старших:вобонужнотолькокласть—иначенебудеттебепутииудачивгорах.Яположил оливиновую бомбу на старое место, а затем приложил к остальным дарам несколько монеток.ДабудутвеликодушныдухиХангаяк«бледнолицемупришельцу»,осмелившемуся проникнутьвихцарство! Но вот перевал уже позади и газик плавно спускается в широкую живописную долину, средикоторойбелеютполушарияюрт.Украядолины,подсеньюсеребристыхив,голубеет река.ЭтоИх-тамир,прозрачныйТамир,воспетыйпоэтамиинароднымисказителями.Газик скользитпоизумрудномуковругорноголугаиостанавливаетсяуотвеснойгранитнойскалы высотойоколо5м,словновросшейвземлю.ЭтобыллегендарныйкаменьТайхар.Покамы рассматривали этот останец, к нам приблизился всадник. Приветливо улыбаясь, он спешился, неторопливо вынул агатовую табакерку и угостил нас по традиции табаком. После того как его вдохнешь, а затем ко всеобщему удовольствию прочихаешься, голова становится ясной и свежей будто разом из нее выдуло усталость от бессонной ночи и нелегкойдороги.Послеэтогоможноначинатьразговор.Просимаратарассказать,чтоему известно про камень Тайхар. Узнав, что мы геологи и нас интересует все, что связано с камнями,нашновыйзнакомыйвоодушевляется. — Очень давно, — начинает арат, — над нашим благодатным краем нависла смертельная опасность. Вон из-за тех гор приполз под землей в долину Тамира страшный дракон.Онбылтакогромен,что,когдаголоваегопоявиласьздесь,гдемыстоим,хвостеще оставалсятамвгорах. От огненного дыхания дракона поникла трава, почернели наши пастбища и стал погибать скот. Горе пришло в наши кочевья, и казалось, нет спасения от беды, посланной самим Манаханом.[20] Но встал на защиту народа один молодой охотник, прозванный за своюнеобыкновеннуюсилуихрабростьАрсланом.[21] Он поднялся вот на ту гору, поднял там камень Тайхар и бросил его в голову дракона. Меткий и страшный был удар, от него задрожала земля, а голова дракона рассыпалась по всей долине. Народ был спасен. А в память о том, как был побежден дракон, остался камень Тайхар. Старые люди рассказывают,—продолжаларат,—чтоисейчасвземленаходяточистрашныхдраконов, превращенные в камень. Это камень дракона. Он черный снаружи, а внутри зеленый и сверкает,какбитоестекло. — А где находили камень дракона. — спросил я, — вспомнив сразу об оливиновой бомбеизсвященногообо(судяповсему,речьшлаименнообэтойпороде). —Тамзагорами,—махнулрукойарат.—Возлегрозноготогоо,[22]откудаполегенде выползлочудовище. Мытеплопростилисьсдобрымсказителемисноваотправилисьвпуть,которыйлежал теперьвцарствовулканов. Главатретья СРЕДИУСНУВШИХВУЛКАНОВ «Вулканы, подобно людям, имеют собственную индивидуальность.Какичеловеку,каждомувулкануприсущи своинастроения,каждыйвулканразиваетсяиизменяетсядо техпор.покаонсуществует». ГарунТазиев Первопроходцы Взгляните на карту размещения вулканов на Земле. Вы убедитесь, что большинство их приуроченокостровнымдугамТихогоокеана,кнаиболееподвижнымзонамземнойкоры. Островные дуги, сочленяясь между собой, протягиваются на тысячи километров, образуя Тихоокеанский вулканический пояс с вулканами Индонезии, Филиппин, Японских и Курильских островов, Камчатки. Немало вулканов скрывается в подводных хребтах Атлантического и Тихого океанов. Встречаются вулканы и по окраинам континентов — в горныхцепяхАндиКордильер,СредиземноморьяиКавказа.Иоченьредкивулканывнутри материков, расположенные обособленно. Такой сравнительно редкий тип вулканизма — срединно-континентальный — проявился на территории Центральной Азии — в хребтах Северного Тибета, Куэнь-Луня и Маньчжурии, известен он и в Монголии — в горных поднятиях Хангая и Хэнтэя, а также в Большом Хингане на юго-востоке страны. Там располагаетсясамоекрупное(площадьюоколо20тыс.км2)вулканическоеплатоДариганга. КогдадействоваливулканыЦентральнойАзии,точносказатьтрудно.Однакорядфактов свидетельствует о том, что они достаточно активно проявили себя совсем недавно. В Маньчжурии, например, они изрыгали огонь и пепел в 20-х годах XVIII в. В 40-х годах текущего столетия при строительстве Северотибетской дороги отмечалось пробуждение вулканов в Куэнь-Луне. И, наконец, совсем недавно китайскими геологами открыты крупныегейзерысгорячейводойвТибете.Этоужепроявлениесовременнойвулканической деятельностивЦентральнойАзии.И,можетбыть,правбылВ.М.Синицын,исследовавший вулканы этого района, считая их «не окончательно угасшими, а лишь уснувшими и способнымипроявлятьактивностьивнастоящеевремя». Молоды и вулканы Монголии. Это легко заметить по хорошо сохранившимся конусообразным формам, по свежести лав и по тому, как ледниковые отложения нередко перекрываются более поздними лавовыми потоками. Есть и другие интересные сведения. Так, географ Э. М. Мурзаев обосновывает современный возраст вулканов Дариганги, ссылаясьнаэтимологиюгеографическогоназванияэтойместности.По-монгольски«Дарь» означает взрывающийся, «Ганг» — обрыв, пропасть, а в целом получается взрывающийся обрыв,т.е.впереносномсмыслеизвергающаясягора,иливулкан. Возможно, что это название действительно является отражением вулканической деятельности, происходившей на глазах древних обитателей этой местности. До сих пор люди с опаской поглядывают на вулкан Дзодол-хан, возвышающийся на 300 м над окружающейместностью.Ониутверждают,чтовиделикакзимойизотверстийнасклонах вулкана клубился пар, а отверстия покрывались льдом. На вершине Дзодол-хана сложено обоизкамнейсобычнымиприношениямиегодухам. В Дариганге больше всего вулканов — их 222. Они вытянуты на поверхности пятью цепочкамипоразломамсеверо-восточногопростирания,служившимканалами,покоторым магмаподнималасьнаповерхностьЗемли. Вулканы имеют здесь большей частью хорошо выраженную конусообразную форму и относительную высоту 200–300 м, на вершинах многих конусов сохранились кратеры. Лавовыепотокиотдельныхвулкановслилисьвединыйогромныйпокров,снивелировавший древнийрельеф,иобразовалипочтировное,слабоволнистоеплато.Продуктомвулканизма наДаригангеявляютсяандезитовыебазальтысвысокимсодержаниемпатрия. Другое дело Хангай. Здесь найдены оливиновые щелочные базальты с высоким содержанием калия и пониженным натрия. Такие породы соответствуют более глубоким уровнямобразованияисвязанысглубиннымиразломамивземнойкоре. Начало изучению хангайских вулканов было положено в конце прошлого столетия известным русским географом Д. А. Клеменцем. Дмитрий Александрович Клеменц был исключительно разносторонним исследователем, его интересовали археология и этнография, геология и география. Помимо научных интересов он посвятил себя общественной и революционной деятельности, не раз подвергался арестам, два года томился в Петропавловской крепости, а затем был сослан на поселение в Сибирь, в Минусинск.Этомунебольшомусибирскомугородку,славившемусясвоиммузеем,суждено былосыгратьнемаловажнуюрольвнеобыкновеннойжизниКлеменца. Минусинский музей, основанный в 1877 г. известным ученым-краеведом и страстным энтузиастом своего дела Н. М. Мартьяновым, располагал богатейшими по тем временам коллекциями. Мартьянову удалось привлечь к работе в музее местную интеллигенцию, любителей археологии, рудознатцев и многих политических ссыльных. Особенно большое участие принял Мартьянов в судьбе Клеменца. И вот здесь, «во глубине сибирских руд», ссыльный Клеменц родился как исследователь, здесь он начал свои археологические, географическиеигеологическиеисследования.Увлекшисьнаучнойработой,оносталсяей верендоконцасвоейжизниирадилюбимогоделажилвСибириипослеокончаниясрока ссылки. Здесь, в Сибири, он раскапывал древние курганы, заботился о сохранении археологическихценностей,писалкнигу«ДревностиМинусинскогомузея»,принесшуюему известность;нонетолькопрошлоеСибириинтересовалоКлеменца. Внимание многих исследователей того времени привлекала легендарная столица монгольскойимперииXIIIв.—Каракорум.Долгоевремяникомупоудавалосьустановить ее местонахождение, и только в 1889 г. русский археолог Н. М. Ядринцев обнаружил в Хангае на реке Орхон, возле буддийского монастыря Эрдэнэ-дзу, остатки погребенного песками города. Встреча с Н. М. Ядринцевым в Сибири и его рассказы о поисках древней монгольской столицы взбудоражили неуемного Клеменца. Через два года в составе Орхонской археологической экспедиции он приехал в Монголию и занялся раскопками Каракорума. Результаты работ экспедиции превзошли все ожидания: были найдены многочисленныепредметытоговремени,втомчислекаменныеплитысханскимиуказами. Такимобразом,былоточноустановленоместонахождениестолицымонгольскойимперии. Вскоре после возвращения из своей первой поездки в Монголию Клеменц переехал в Иркутск, где начал работать в Восточно-Сибирском отделении Русского географического общества и редактировать журнал «Восточное обозрение». Из Иркутска по поручению Русского географического общества Клеменц снова отправился в Монголию. На этот раз путь его лежал в неведомый и неприступный Центральный Хангай. Перевалив хангайский хребет, он спустился в широкую долину, где перед его взором распахнулась хрустальная поверхность священного Белого озера — Цаган-нур,[23] запруженного черными базальтовыми лавами, Клеменц обнаружил в районе озера несколько потухших вулканов и среди них главный хангайский вулкан — Хоргийн-тогоо. Переправившись через быструю, порожистую реку Суман, прорезавшую мощный базальтовый покров, он подошел к этому вулкану с северо-востока. Не обошлось без неожиданностей: сопровождавшие Клеменца проводники-монголы отказались подняться на Хоргийн-тогоо — в царство духов, как они говорили,дабынепотревожитьпотусторонниесилы.Этонеостановилоученого—онстал подниматьсянавулканодин.Иниураганныепорывыветра,нискользящаяподногамилава, ни один призрак или дух не помешали его ликованию первопроходца. Усталый и изумленный увиденным, исследователь замер на вершине у края конической пропасти — главногократеравулкана. Авглубинепропастисредисвежих,словнонедавнозастывших, красновато-черныхлавпоблескивалоизумрудно-зеленоеблюдцеозера. Клеменц составил первые географическое и геологическое описания этого и еще двух другихпотухшихвулкановкюгуотоз.Цаган-нур.Онустановилширокоераспространение базальтовых покровов, устилавших дно депрессии Цаган-нур. Приводимые в его отчете данныесвидетельствовалиомолодом(четвертичном)проявлениивулканизмавХангае,где произошлимощныеизлияниябазальтовыхлав,кактрещинного,такицентральноготипов: ПодвпечатлениемвсегоувиденногоКлеменцписализвестномупутешественникуигеологу В. А. Обручеву, что Хангай — один из интереснейших и своеобразных вулканических районовЦентральнойАзии,достойныйсамогоглубокогоизучения. ВпечатленияоМонголииКлеменцсохранялдоконцасвоейжизни.Уженасклонелет, живя в Петербурге и отдавая все силы созданию этнографического музея (ныне Музей этнографии народов СССР), он вспоминал пережитое: Минусинский музей, сибирские курганы, сокровища Каракорума и вулканы Хангая. Это прошлое было с ним, и оно, как писал Клеменц, всегда оставалось «яркой светлой точкой…, явлением, значение которого достаточноможетоценитьтолькобудущее». Всестороннее и систематическое изучение этого труднодоступного района Монголии началось почти через полвека после путешествия Клеменца в Хангай. В 1928 г. монголосоветская экспедиция под руководством И. П. Рачковского провела на территории Хангая первые геологические и гидрогеологические исследования. Прошел Рачковский и по маршрутам Клеменца, посетив депрессию оз. Цаган-нур, названную геологами Тариатской впадиной (от небольшого селения Тариат в окрестностях озера). Здесь было установлено наличие огромного базальтового ноля четвертичного возраста. Оказалось, что весьма сложные и интересные в геологическом отношении базальтовые лавы устилают дно впадиныиобразуютхорошосохранившиесяконусывулканов. Изучая образцы лав, собранные экспедицией, петрограф Т. М. Окнова установила их повышенную щелочность. Эта особенность хангайских лав резко отличала их от базальтов из соседних районов и свидетельствовала о формировании исследованных пород на более глубокихуровняхземнойкоры.ТогдажеРачковскийвпервыеипопыталсянайтивХангае пироп. ЗнакомясьсматериаламипоЦентральнойМонголиивфондахМонгольскойАкадемии наук,оннаткнулсянаинтересныесведенияотом,чтопиропякобыуженаходиливХангае. Удалосьнайтиивещественныедоказательства:неизвестнокакпопавшиевфондыобразцы рыжевато-красного пиропа в черной базальтовой лаве, напоминавшие те, о которых писал А.Е.Ферсман.Казалось,разгадканайдена!Нообнаружитьпиропэкспедициинеудалось— вулканыХангаяупорнохранилисвоютайну! Пришловремяиновыеисследователипродолжилипрерванныемаршруты.Вконце40-х годов Ю. С. Желубовский обследовал вулканы в Хангае, Дариганге, а также в других районах Центральной и Юго-Восточной Монголии. В Хангае, вблизи оз. Цаган-нур, он выявилещерядпотухшихвулканов,описавихгеографическиеигеологическиеособенности. ИвсежеХангайпо-прежнемуоставалсязагадкой.Какиеполезныеископаемыескрытыв подземных кладовых этого экзотического района? Имеют ли практическое значение многочисленные вулканы? Ответить на это можно было только после систематического и всестороннего геологического изучения территории. Это стало возможно лишь в середине 60-хгодов,послеорганизацииНациональнойгеологическойслужбыМонголии.Воттогдаи пришла в Хангай геолого-съемочная экспедиция под руководством В. И. Гольденберга. В короткиесрокигеологи-съемщикисумелисделатьмногое:составленнаяимигеологическая картапослужилаосновойдляпрогнозированияиоткрытиявХангаепроявленийразличных полезных ископаемых — меди, свинца, строительных материалов, кварцевого сырья. Определенный интерес представляли и глубинные разломы, впервые выделенные экспедициейврайонеТариатскойвпадины.Сэтимиразломамисвязывалисьвулканические процессы, протекавшие в Хангае. Весь богатый геологический урожай, собранный экспедицией, нашел отражение в полевых дневниках, картах и отчетах, что коротко именуется геологическими материалами. Каждый, кто соприкасался с ними, знает, что геологические материалы — это неиссякаемый родник познания, неоконченная летопись тайн Земли. Эта летопись соткана из многолетнего труда многих исследователей, вписавшихвнеесвоимыслиитворческоегорение,своинадеждыисомнения. Какими были эти люди, прошедшие трудной дорогой первопроходцев? Знакомясь с материалами этой экспедиции, мы пытались найти кого-нибудь из ее участников. Нам повезло. Ранней весной в длинном коридоре Министерства геологии появилась высокая подвижная фигура В. И. Гольденберга, оживленного, переполненного заботами и идеями. Закончивофициальныедела,онсобралсявыехатьвЮжноеГоби—тамтеперьработалаего экспедиция. Валим Ильич сразу располагал к себе своей общительностью, душевной молодостью и увлеченностью настоящего исследователя. Вот эта увлеченность делом и организаторская хватка позволили ему создать замечательный геологический коллектив, где царили абсолютное доверие, полное взаимопонимание, полнейшая ответственность и добросовестность каждого. Эти качества Гольденберг успешно прививал молодым монгольским геологам, работавшим вместе с нашими специалистами. Он сразу проникся идеей поисков пиропа среди молодых вулканических пород Хангая и порекомендовал нацелить внимание на зоны разломов Тариатской впадины. Эти разломы представлялись емуконтролирующимиструктурами,которыемогутнаправлятьпоискпиропа.Загоревшись, онобещалнепременноприехатьвполюбившийсяемуХангай,еслинепомешаетчто-нибудь чрезвычайное. В тот год его экспедиция завершала геологическую съемку очередной площадивГоби.Тамудалосьвыявитьтогдановыйрудоносныйрайон. Вдохновленныйудачей,Гольденбергработалнапределе,совершаямногокилометровые маршруты под палящим солнцем пустыни, преодолевая жажду и боли уже натруженного сердца. Работы были успешно закончены. Накануне отъезда Гольденберг вышел в свой последний маршрут, вышел, чтобы еще раз что-то проверить и убедиться в правильности сделанных выводов. Вернулся он только к вечеру, тяжело опираясь на геологический молоток, с усталой, но счастливой улыбкой. Он еще нашел в себе силы посидеть со всеми собравшимися под звездным небом возле огонька, обсудить спорные геологические вопросы,«пошуметь»загеологиюиновуюмедьГоби.Жизнь,казалось,переполнялаего,и никтонезналтогда,чтосердцеегоужеотстукиваетсвоипоследниечасынаЗемле… Люди уходят из жизни, но навсегда остаются в деяниях своих, которые продолжают другие. Созданный Гольденбергом интернациональный коллектив и после его кончины продолжал также самоотверженно работать, покрывая геологической съемкой тысячи квадратныхкилометровнеобъятнойтерриторииГоби.Онработалпочтивтомжесоставе, святохранясвоитрадицииинерушимоегеологическоебратство.Аэстафетугеологических исследований в Хангае приняли другие, которым выпало трудное счастье — воплотить в жизньмыслиинадеждыпервопроходцев,замечательныхгеографовигеологов. Тариатскаявпадина Ветергналподорогесеруюгривупыли,онанеистовокружиласьвокругнашегогазика, хлестала по лобовому стеклу и, обессилев, оседала на черную каменистую землю. Пепельные тучи дымились над головой, они разрастались и, наконец, загородили небо. Внезапно все потемнело. Гулко, как обвал в горах, загрохотали раскаты грома. Синие стрелымолнийразрезалитемноту,авследзаниминаземлюхлынулливень.Такнеласково насвстретилЦентральныйХангай. К счастью, на нашем пути повстречалось несколько юрт, где мы и укрылись. В юрте было уютно и тепло. Молодая хозяйка с «драгоценным» именем Оюун (Бирюза) поднесла мне на вытянутых руках большую пиалу с кумысом. От кумыса слегка кружится голова, размягчает тело теплота от горящей печки и буйство стихии на дворе больше уже не волнует. Хозяин — молодой арат с обветренным цвета меди лицом — протягивает нюхательнуютабакеркуиз«халтармана»—желтовато-коричневогохалцедона,имыведем неторопливый разговор о достоинствах душистого табака — дунца, о превратностях хангайскойпогодыибогзнаетещеочем. Монголы повсюду гостеприимны, и нет ничего дороже для них живого общения с людьми, независимо от того, знакомы они ему или нет. От заезжего человека они всегда хотятузнатьвсеновости,которыепотомобязательнопередадутсоседям.Слухиотом,что геологиизУлан-БатораищутвХангаеогненныйкамень,ужеоблетелиокрестныекочевьяс быстротой монгольского скакуна. Вот почему хозяин юрты был особенно рад встрече с геологамиинесетовалнанепогоду,котораяпривелавегоюртугостей. Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Утих ветер, а из поредевших туч пробились первые лучи солнца. Пора было ехать дальше. Там, за темнеющими сопками, в загадочнойТариатскойвпадинегде-тообосновалисьопередившиенастоварищи—геологи партии«Цветныекамни». Центральный Хангай — это система складчатых хребтов, разделенных впадинами. Наиболее крупная из них — Тариатская, расположенная в бассейне рек Суман-гол и Чулутын-гол,[24]достигает80кмвдлинуи16кмвширину(рис.2). Рис.2.СхемагеологическогостроенияТариатскойвпадины. 1—рыхлыечетвертичныеотложения;2—голоценовыебазальты;3—плейстоценовые базальты;4—кристаллическиепородыфундамента;5—вулканы;6—пиропаносныйнекк; 7—разломы. В западной части впадины находится самое живописное озеро Хангая — Цаган-нур, а рядомсозеромвозвышаетсявулканХоргийн-тогоо. Когда въезжаешь в Тариатскую впадину с востока, взору открывается ровное плато, вытянутоевширотномнаправлениивдольрекиСуман-гол.Этовулканическоедновпадины, одетое зеленым чехлом прекрасных пастбищ, унизанных жемчужными пятнами мелких округлыхозер. Река Суман-гол, прижатая к северному борту впадины, звенящая и прямая, как стрела (Суман по-монгольски — стрела), прорезала в базальтовом покрове впадины узкую глубокуюдолину—каньон.Встенкахканьонаможноувидетькартиннозастывшиепотоки базальтовых лав, некогда излившихся из раскаленных жерл вулканов и заполнивших дно впадины.Вэтомбазальтовомчехлеможновыделитьнесколькопологопадающихпокровов лав, различных по составу и возрасту — от наиболее древних, плиоценовых, до самых молодых,голоценовых.Усамогоурезаводыврекевиднысветлыеполоскикаких-топород, накрытых черными лавами, — это выступы древнего кристаллического фундамента впадины. Глубина каньона внушительна — от 5—10 м, местами она достигает 50 м. Чувствуешь себя в нем как бы брошенным в громадный каменный мешок. А на дне каньона мерно работает река, перебирая черные глыбы базальта, шумит водопад, под которым в тихой заводиплещетсятаймень. После небольшой остановки и осмотра каньона продолжаем путь. С севера и юга прослеживаются борта впадины, резко — до 500-1000 м — возвышающиеся над ее дном. Это цепи залесенных гор, сложенных дислоцированными в складки кристаллическими породамипалеозойскогофундамента. Сгеологическойточкизрения,Тариатскаявпадинапредставляетсобойтипичныйграбен — опущенный участок земной коры, отделенный от смежных приподнятых участков крупными трещинами — разломами. Эти разломы, протянувшись вдоль бортов грабена, четко фиксируются на местности по ступенчатым уступам, нарушающим сплошность базальтовогопокровавпадины.Они-тоислужилитемиподводящимиканалами,покоторым поступалаизглубинЗемлииизливаласьнаповерхностьраскаленнаямагма.Напродольные разломы,какнашампуры,насаженыголыеконусообразныесопкиярко-коричневогоцвета. Тариатскаявпадина.ФотоО.И.Климберга. Напереднемплане—застывшийлавовыйпотокуподножиявулканаСуга-тогоо. — Тогоо, — кивает на них с почтительной опаской наш шофер Дашвандан, молодой парень с веселым и покладистым характером. «Тогоо» означает в переводе котел — так образно окрестили здесь вулканы, эти природные котлы с кипящей лавой. Судя по этому названию,активностьздешнихвулкановбылазнакомадревнимобитателямХангая. Горя любопытством, мы осмотрели три вулканические сопки, встреченные на нашем пути. Они возвышались не менее чем на 100 м над ровной поверхностью впадины и отличалисьсвежестьюисохранностьювнешнихформ. Хорошосохранилисьикратеры,изкоторыхизвергалисьпотокилав,огромнымшлейфом накрывшие долину Суман-гола. Поверхность лавовых потоков выглядела морщинистой, с потрескавшейся корочкой и состояла из полуспекшихся обломков. Это характерно для жидкойиоченьподвижнойлавы гавайского типа.Такойпотокмагмы,вероятно,мчалсяв момент извержения со скоростью всадника, сметая на своем пути цветущие луга и леса, уничтожая все живое под воздействием огромной температуры. Какой же температурой обладали эти огненные лавовые реки? Измерения, проведенные на действующих вулканах Камчатки,показывают,чтотемпературалавовыхпотоковдостигает1000–1100°C. Осмотренные нами лавы выглядели плотными, плохо раскристаллизованными породами, в которых иногда проглядывали мелкие глазки зеленого оливина и черного титанавгита.[25]Отобравобразцылав,мывернулиськмашине. Вечерело,когдамыподъехаликполевомулагерюгеологов-самоцветчиков,исразувозле зеленых палаток замелькали знакомые фигуры, на смуглых, обветренных лицах появились белозубыеулыбки.Встречастоварищамивсегдагреетдушу,особенно«вполе»—вгорах, пустынеилитайге.Послевзаимногообменановостями—поистинесказочныйужинвозле костра на берегу шумящего Суман-гола. Усевшись на глыбах базальтовой лавы, мы с удовольствием уплетали поджаренную на костре баранину, запивая ее кумысом. А невдалеке, за Суман-голом, возвышался, как сторожевая башня, конус грозного Хоргийнтогоо. Лучи заходящего солнца коснулись его черной шлаковой вершины, и она зажглась краснымпламенем—будтоотблескомнекогдабушевавшегоздесьподземногопожара. Соёмбо Наутро мы с даргой Мунхтогтохом поехали в сомонный центр[26] Тариат, расположенныйнеподалекуотнашеголагеря.Тариат—поселоквгорахХангая,навысоте 2500 м над уровнем моря. Раньше его называли Хорог, отсюда, вероятно, и название главноговулкана—Хоргийн-тогоо. Тариат невелик — несколько каменных домиков, школа-десятилетка, новый Дом культуры и белоснежные юрты, раскинувшиеся на зеленом ковре, буквально усеянном эдельвейсами.Онпревосходносмотритсянафонезаснеженныхгор,черногоконусавулкана Хоргийн-тогооиослепительнояркогоголубогонеба. Соёмбо—ЭмблемаМонголии. НацентральнойплощадиТариата—обелиск,увенчанныйзвездой,—памятниквечной дружбемеждунашиминародами.Вцентреобелиска—серпимолотисоёмбо. Соёмбо — монгольская национальная эмблема, которую можно встретить везде, символикаеерасшифровываетсянепросто,имненетерпитсяузнатьеесмысл.Обэтоммне рассказываетСэрэтэрийнМунхгогтох. — Наверху соёмбо, — начинает он, — изображен знак огня. Для каждого монгола это священный знак, означающий благополучие человека, семьи, народа. Три язычка пламени говорятоединствепрошлого,настоящегоибудущегонарода. Под знаком огня вы видите Солнце и Луну. Это мы — монголы, чей отец — молодой месяц,чьямать—золотоеСолнце.Такпоетсявстаринноймонгольскойпесне. Смотрите дальше: два треугольника вверху и внизу — это наконечники стрелы или копья,опущенныеостриемвниз.Ониозначаютсмертьврагамродины! Вцентресоёмбо—старинныйзнаксизображениемдвухрыб,какбывращающихсядруг задругом.Вэмблемесоёмбоониолицетворяютединстводвухначалвприроде—мужчину иженщину.Загас—рыба—издавнасчиталасьумонголовсвященнымсуществом,никогда не смыкающим глаз, а потому она символизировала бдительность. Ну а в целом это изображение говорит нам: пусть все мужчины и женщины будут бдительны к проискам враговнарода. Сувенир «Памятник Д. Сухэ-Батору». Агальматолит, змеевик, белый мрамор. Изделие партии«Цветныекамни». ПобокамсоёмбоВывидитедвавертикальныхпрямоугольника—этокрепостныестены. Этот знак в сочетании с другими элементами соёмбо означает: пусть народ будет дружен, сплочен,тогдаонстанеткрепчекаменныхстен. Насамомверхусоёмбо,надзнакомогня,пятиконечнаязвезда—этотсимволпонятен, онунассвамиобщий. Нуавцеломсоёмоовыражаетидеюсвободы,независимостиипроцветаниянарода,— закончилсвоиобъясненияМунхтогтох. —Ачтожеозначаютгоризонтальныепрямоугольникинадзнакомрыбыиподним? —Этонашимонгольскиедуши,—улыбнулсяМунхтогтох.—Онипрямые,открытыеи спокойные. Широкие реки всегда спокойны… Мунхтогтох замолчал, по-прежнему вглядываясьвизображениесоёмбо,нанесенноежелтойкраскойнаобелиске. — Есть одна идея, — задумчиво произнес он. — Хотим сделать соёмбо из камня. Из какого-нибудь красивого монгольского камня желтого цвета — цвета золота, символизирующеголюбовьидружбу. Позже Мунхтогтох вместе с камнерезами своей партии успешно осуществил свой замысел. Соёмбо была собрана из тонких искусно вырезанных из камня пластин, прикрепленных к прямоугольной мраморной доске. Пришлось перебрать многие цветные камни прежде чем остановились на агальматолите месторождения Эрдэнэ (Драгоценное), открытогоМунхтогтохомиС.В.ЮровымвЮжнойГоби. Агальматолит (от греческого «агальматос» — статуя и «литое» — камень) благодаря своей мягкости, податливости к обработке и красивой окраске издавна использовался на Востоке для изготовления божков, стилизованных животных, курильниц и многих других предметов.Любилиагальматолитимонгольскиекамнерезы. НаместорожденииЭрдэнэсредибольшогоразнообразияэтогокамнянашлизолотистожелтый, удивительно теплый, словно наполненный ярким гобийским солнцем. Из него и выточили соёмбо. А фоном для этой прекрасной и мудрой эмблемы, созданной пародом, послужил белый дарханский мрамор, выразивший чистоту сердец и мысли создателей соёмбо. НавулканеХоргийн-тогоо За холодной ненастной весной пришло в Хангай жаркое сухое лето. По утрам распахивалось ярко-синее, как монгольский хадак,[27] небо, а из-за растаявшей в синем мареве горной гряды медленно всходило солнце. Его первые лучи зажигали алым цветом остроконечныемакушкисопок,ласковоскользилиноизумруднымсклонамиопускалисьв спящуюещедолинуСуман-гола. Лагерь пробуждался рано. После завтрака все собирались у палатки Мунхтогтоха на маленький хурал, как шутливо окрестили мы утренние планерки. На каждом таком сборе обсуждались текущие дела и уточнялись задачи, затем следовал неторопливый перекур, и только после всего этого, произнеся традиционное монгольское «Дза!»,[28] можно было приступатькработе. НашевниманиебылососредоточенонагеологическомизучениидолиныСуман-гола.С неебылиначатыпоискипиропа.Чтобыопределитьпиропоносностьреки,геологидолжны были провести шлиховое опробование рыхлых речных отложений. Следуя общепринятой методике,приходилосьчерезкаждые300мотбиратьвруслерекипробуречника—песка, гравия, гальки — и промывать его в лотке до получения горсточки тяжелых минералов — шлиха. Если в шлихе будет обнаружен пироп или его спутник хризолит, то опробование придется вести выше по реке, пока находки не прекратятся. После этого поиски будут вестисьвбоковыхпритоках,впадающихврекуниже. Все шлихи просматривались в лотке на глаз и даже под лупой, затем высыпались в мешочки с указанием места взятия и номера пробы и доставлялись в лагерь. Здесь минералог Бадра обрабатывала шлихи и подолгу, не отрываясь от бинокуляра, изучала их, выискиваязернышкипиропаилиегоспутника.Однакопокаделаобстоялиневажно:пиропа не оказалось ни в одной из взятых проб, лишь в нескольких были обнаружены незначительныезнакихризолита. Мы работали в одном из слабоизученных районов Монголии и располагали лишь мелкомасштабнойгеологическойкартой.Чтобыправильноориентироватьсявобстановкеи не вслепую вести поиски, нам предстояло составить геологическую карту исследуемой перспективнойплощади.Нужнобылоикакможнодетальнееизучитьразрезыбазальтовых покровов впадины, попытаться найти в них вулканические жерла, где может оказаться пироп. В итоге получался весьма разнообразный комплекс исследований, которые надлежаловыполнитьзакороткийсезон. ЧерезлавовоеполеквулкануХоргийн-тогоо.ФотоО.И.Климберга. Одной из многих наших задач было обследование вулканов. Они не могли оставить к себе равнодушным ни геолога, ни географа, но нас они еще интересовали как возможные источникипиропа.Знакомствосхангайскимивулканаминачалосьссамогоглавногоизних —Хоргийн-тогоо. Раннимутром,выйдяизполевоголагеря,мы—геологНамсарай,техникОлзвойия— направились вверх по Суман-голу. Решено было подняться на Хоргийн-тогоо с северовостока и спуститься но лавовому потоку на юго-запад, к озеру Цаган-нур. Именно таким путемпрошелболее80летназадславныйпервопроходецХангаяД.А.Клеменц. Утроказалосьпрекрасным:первозданнаятишина,небобезоблачка,аподногамимягкая зелень альпийского луга, разукрашенная цветами. Вернее одним цветком, но каким: мы буквально ступали по эдельвейсам. Это был настоящий горный рай. Однако он кончился, кактолькомыпереправилисьналевыйберегСуман-голаисталиогибатьссевераХоргийнтогоо.Теперьмыдвигалисьпочернойбезжизненнойповерхностиагломератовогопотока— хаотического скопления вулканического пепла[29] и шлака. Особенно много было вулканического шлака — кусков очень пористой базальтовой лавы различной формы и размеров, внешне чем-то напоминавшей металлургический шлак. Весь этот рыхлый вулканический материал, выброшенный при взрывном извержении вулкана, сконцентрировался на его северном склоне, образовав шлейф площадью около 2 км2. Мы пошливверхпоагломератовомупотоку,которыйдолженбылпривестиккратеру.[30] Всечащенанашемпутивстречалисьвулканическиебомбысамыхразнообразныхформ — наподобие мяча, эллипса или веретена — и размеров до 0.5–1 м. Образовались они из раскаленных кусков лавы, выброшенных при взрывном извержении вулкана на значительнуювысоту.Ввоздухеонидеформировалисьиприобреталиформу,зависящуюот вращения, которое приобрели во время своего полета. Чтобы сохранить эту форму и при падении на землю, летящие куски лавы должны были остыть и приобрести снаружи затвердевшую корочку. Если же обломки лавы не успевали остыть в воздухе, при ударе о поверхность земли они сплющивались, приобретали неправильную форму или спекались. Нарядусбомбамивомножествевстречалисьлапилли(по-итальянски—камешки)округлой формы, величиной с горошину или грецкий орех. Они, как и бомбы, выбрасывались из вулкана, но на большую высоту, успевая полностью затвердеть без каких-либо следов деформации. Бомбынадолгоприковалинашевнимание—мыусерднопоработалисвоимимолотками, выясняя,чтожескрываетсявнутриэтихобразований.Вбольшинствесвоембомбысостояли из плотной базальтовой лавы, в которой поблескивали зеленые глазки оливина величиной со спичечную головку. Наряду с «пустыми» встречались бомбы и с «начинкой» — обломками серо-белых гранитов, сланцев и других пород, через которые прорвался магматическийрасплав. Словом, наш интерес возрастал пропорционально количеству встреченных бомб, а они всечащепопадалисьнанашемпути,всякийразпробуждаякакое-тосмутноеожидание.Вот иещеоднабомбас«подрумяненной»,подобнохлебу,корочкой.Чтовней?Короткийвзмах молотка—ивсвежемсколесверкнуланасолнцебелаятабличкакакого-томинерала.Едва успеваю разглядеть его, как слышу радостный голос Намсарая: в его бомбе такой же минерал,ещеболеекрупный—размеромсоспичечныйкоробок.Минералсветилсякакимто живым, жемчужно-белым светом, словно окошко в черной ночи. Судя по таблитчатому обликукристалла,этосанидин.[31] Находки санидина в вулканических выбросах Хоргийн-тогоо явились для нас приятной неожиданностью. Во-первых, он интересен сам по себе: среди санидина можно встретить стеклянно-прозрачную разновидность с красивыми переливами — лунный камень. Вовторых, обогащенный калием санидин характеризует щелочно-базальтовый состав лав, таких, которые формируются на значительных глубинах. Это обстоятельство заслуживало самогосерьезноговнимания,требовалодополнительныхдоказательств.Иприродастойже щедростью предоставила нам их. В одной из бомб вместе с крупными кристаллами санидинанеожиданнооказалисьмелкиевключениякакой-топородытемно-зеленогоцвета. Подлупойудалосьразглядеть,чтоонисостоятизплотногоагрегатазерензеленогооливина, черногопироксенаиещекаких-тодругихтрудноразличимыхминералов.Безсомненияэти включения принадлежали какой-то глубинной магматической породе магнезиальножелезистогосостава,относимойкгруппеультраосновных.Точноустановитьпородуможно было только под микроскопом, но это уже было дело будущего. Важен был сам факт нахождения кристаллов санидина совместно с включениями ультраосновных пород. Мы рассматривали это как аргумент в пользу кристаллизации санидина из щелочнобазальтового расплава на значительных глубинах, в условиях высоких давлений. В такой ситуации могут быть всякие неожиданности — можно ожидать и встречи с пиропом. С превеликим старанием решили еще и еще раз перебрать вулканический материал. Но тщетно! Солнце меж тем замерло в зените. Все окружающее теряло очертания, расплываясь в белом раскаленном мареве. Были выпиты последние капли воды, и к нестерпимой жаре прибавиласьмучительнаяжажда.«Ещенемного,ещечуть-чуть!»,—подбадриваеммысебя, глядя на близкую вершину Хоргийн-тогоо. Наполнив рюкзаки образцами лав, карабкаемся носеверо-восточномусклонувулкана.Нельзясказать,чтоХоргийн-тогоо—внушительная гора.Абсолютнаяотметкаее2240мнадуровнемморя,авысотаконусавулканавсегооколо 180 м. И все же последние метры под адским солнцем даются нелегко, и мы валимся ничкомнавершинеукромкикратера. Кратердействительнопоходитнаогромныйкотел—тогоо,диаметрегооколо200м.На днекотла,на50мниже,располагаетсяжерло—гигантскаятруба,уходящаявглубьЗемли. Жерло выделялось округлой формой, диаметром около 5 м, и было заполнено водой. Внешние и внутренние склоны вершинного кратера резко выделялись красноватокоричневым цветом — словно еще «дышали» неукротимым подземным жаром. Они были сложенытипичнымиагглютинатами—слоямиспекшихсябомбишлаков,какбыспаянных в единую толщу. Подобные образования формировались из очень раскаленного расплава, когда выброшенные в воздух обломки лавы не успевали остыть и, падая на поверхность, спекались. Однако агглютинаты были не единственными продуктами вулканического извержения на Хоргийн-тогоо. Спустившись к жерлу, на внутренних стенках кратера мы обнаружили плотные лавы с волнистой поверхностью. Они характеризовали уже иной тип извержения. Следует отметить, что все вулканические продукты, поступившие из земных глубин на поверхность,либовыбрасываютсявдробленомвиде(этовзрывной,илиэксплозивный,тин извержения), либо спокойно изливаются в виде лавовых потоков. Все зависит от состава магмы,еевязкости,насыщенностигазамиирядагеологическихфакторов. Отчегожепроисходятвулканическиевзрывы?Деловтом,чтомагмапредставляетсобой горячийсиликатныйрасплав,насыщенныйгазамиипарами,создающимивнемдавленияв несколько сотен атмосфер. Этот расплав с силой проталкивается к поверхности, преодолеваянасвоемпутивсепрепятствия.Ввидуузостивыводногоканала—жерла—пли его закупорки происходит скопление газов, давление нарастает и происходит взрыв. В воздух летят твердые вулканические продукты — обломки раскаленной лавы, бомбы, лапилли,пепелипесок. Вулканический взрыв можно сравнить с эффектом подогретого шампанского. Попробуйтенагретьбутылкушампанского:расширившиесявнейгазыссилойвытолкнутне толькопробку,ноивсесодержимоебутылки.Послевзрывногоизвержениямагматический расплав,постепенноутрачиваясвоисамыеактивныесоставляющие—газипар,спокойно изливается на поверхность в виде лавовых потоков. В зависимости от вязкости магмы лавовыепотокиперемещаютсяпоповерхностиЗемлисоскоростямиотнесколькихметров донесколькихкилометроввчас. ОбследоваввершинныйкратерХоргийн-тогоо,мысталиспускатьсяпоюжномусклону конуса.Издесьнаткнулисьнабоковойнизкийкратер,изкоторогонекогдавытекалажидкая лава.Онаобразовалагромадныйлавовыйпотокдлинойоколо6ишириной3–4км,который полностью запрудил р. Суман-гол. В результате возникшей естественной плотины и образовалосьоз.Цаган-нур. Итак, судя по всему, картина извержения Хоргийн-тогоо была такова. Вначале из вершинного кратера выбрасывались шлаки и пепел. В результате накопления рыхлых и спекшихся вулканических продуктов вырос главный конус вулкана. Затем после активной разрядкиизегоузкогожерланачалавытекатьжидкаялава,онарастекласьподнукратераи приостываниикрепко-накрепкозакупорилажерло.Затемвжизнивулкананаступилпериод покоя — он «уснул» на десятки или сотни лет, а может быть и на тысячелетие. Через некоторое время Хоргийн-тогоо снова «проснулся», однако огненный расплав, поднимавшийся по его центральному жерлу, не смог преодолеть высоту, достичь закупоренного кратера, и стал искать выхода на склонах конуса. Под яростным напором газовипаровнастенкахконусасталипоявлятьсярадиальныетрещины,сохранилисьонии теперь. В одну из таких трещин, возникших на южном склоне, и устремился расплав. Произошел взрыв с образованием огромного бокового кратера, из которого затем стала вытекатьлава,залившаядолинуСуман-гола. Конусовидная гора Хоргийн-тогоо — главная, но не единственная вулканическая постройкауоз.Цаган-нур.Мывэтомубедились,прочесаввсеближниеподступыквулкану. Внесколькихстахметровксеверо-востокуиюго-западуотнегомыобнаружилипокрайней мере еще 5 более мелких конусов. Одни из них (более древние) были размыты и имели плохо сохранившиеся склоны и кратеры, другие, наоборот, отличались свежестью и сохранностью вулканических форм. Помимо шлаковых выбросов эти вулканические аппараты дали большие потоки излившейся лавы. В одном из лавовых потоков мы обнаружилинеобычныелавы,словносвернутыевжгутыизатейливыепереплетениякакихто узлов и клубков канатов. Это были так называемые канатные лавы. Находки такого экзотическогоматериаланечасты,апотомувызвалиупасновыйприливэмоций,азаоднои прибавлениевесаибезтогоужетяжелыхрюкзаков. Канатныелавы.ВулканХоргийн-тогоо.Уменьшенов3раза. Канатные лавы интересны не только своей формой, они — одно из доказательств спокойного и медленного течения жидкой лавы. Канатная текстура в лавах образуется во времямедленногодвижениярасплава,когданаегоповерхностиобразуетсяостывшаякорка. Этакоркадвижетсямедленнее,чемнаходящийсяподнейболеежидкийпоток.Вследствие такого различия в скоростях движения в коре появляются морщины, которые затем превращаютсявваликииликанаты. Какого возраста вулкан Хоргийн-тогоо? Когда произошло его последнее извержение? Всеэтозанималонаснеменьше,чемминералыввулканическихпородах.Иответнадобыло искать во взаимоотношениях лавовых потоков с отложениями известного геологического возраста. Такое далеко не всегда удается проследить, по нам повезло. Оказавшись на террасе,пологоспускавшейсякозеру,мыобнаружилиусебяподногамигалечно-валунные отложения последнего оледенения. А сверху на них налегали черными языками свежие, с волнистой поверхностью лавы. Это еще раз подтверждало правоту исследователей, говоривших, что Хоргийн-тогоо — очень молодой вулкан. Его возраст голоцеповый (позднеледниковый), а отсюда следует, что извержение вулкана произошло несколько тысячелетий (а возможно, и сотен лет) тому назад, т. е. в историческое время, на глазах древнихобитателейХангая. Пористаялава(слева)ивулканическаябомба(справа).ВулканХоргийн-тогоо. Уменьшенов3раза. Уже темнело, когда мы сползли с лавового потока и вышли к северо-восточной оконечности озера. Там нас ожидала машина, а затем и желанный отдых в одном из красивейших мест Хангая. В сгустившихся сумерках окружающий ландшафт вдруг сразу помрачнелиприобрелзыбкостькакого-тофантастическогомиража.Позадинасвлиловой дымке таяли вулканические сопки, выглядевшие причудливым нагромождением каких-то готических шпилей, древних полуразрушенных замков и крепостей. Черная, лиловая и багрово-красная краски придавали им дико красивый и в то же время зловещий вид, от которого становилось как-то неуютно. А прямо перед нами, насколько хватало глаз, расстилаласьзеркальнаягладьсветящегосяозера,вкоторомплавилосьзолотомзаходившее солнце. Это было ни с чем не сравнимое зрелище, заставившее нас прибавить шаг. Еще немного и мы ступили на мягкий песок пляжа, а затем с наслаждением погрузились в прохладную воду озера. Другим не менее приятным удовольствием был крепкий обжигающий чай у костра на берегу спящего озера. Так закончилось наше первое знакомствосвулканомХоргийн-тогоо. УозераЦаган-нур Какуюрольиграютвулканывжизнилюдей?Разговоропользеивредевулкановвозник унассразупослевосхождениянаХоргийн-тогоо.Всамомделе,всезнаютогрозныхнравах вулканов,способныхвызватьстрашныекатастрофыиунеститысячичеловеческихжизней. У многих людей на этом основании сложилось представление о вулканизме, как явлении, исключительно разрушительном и враждебном человеку. И у монголов вулканы издавна вызывали страхипочтение.Свидетельствомтому—каменныепирамиды—обо, которые постепенноскладывалисьнавершинахилиуподножиявулканическихсопок.Средикамней вы найдете воткнутые палки с лоскутами разноцветной материи, монеты, бронзовые статуэтки, кости животных и другие предметы. Этими жертвоприношениями люди старалисьуспокоитьпотусторонниесилы,задобритьдуховвулканов. Действительно, вулканы повинны во многих бедах, они иногда причиняли людям (и причиняют сейчас) много неприятностей. Все это так. Однако для вулканов характерна и другая — созидательная — сторона деятельности, благотворно воздействующая на нашу Землю и человека. Прежде всего с вулканизмом связано образование многих полезных ископаемых, без которых человечеству не обойтись, это медь, олово, молибден, золото, серебраидругиеметаллы.Свулканамисвязанорождениесеры,борнойкислоты,киновари и нашатыря — минеральных образований, имеющих огромное значение в химии и медицине.Вулканыподарилилюдямимногиезамечательныесамоцветы,такиекакпироп изЧехословакиииСевернойАмерики,сапфир—изКампучиииАвстралии,циркон—из Шри Ланки и Мадагаскара. А в Монголии с ними связаны наиболее экзотические ювелирныекамни—пироп,хризолитилунныйкамень(нообэтом,речьвпереди).Кроме того, сами вулканические породы широко применяются в различных отраслях хозяйства. Плотные базальты — хороший строительный материал для, изготовления плит, облицовки зданий и набережных. Они используются также для изготовления кислотоустойчивых изделий,высоковольтныхизоляторов,авпоследнеевремяизнихполучаютискусственное волокно. А есть ли какая-нибудь польза от легких и пористых шлаков, слагающих конусы многих вулканов? Оказывается есть, и немалая: они прекрасные наполнители для приготовления легкого бетона, широко применяемого сейчас в строительстве жилых и промышленных здании. Как известно, большая толщина стен старых зданий обусловлена высокойтеплопроводностьюкирпича,камняилиплотногобетона.Поэтомуивозниклаидея облегчитьбетон,введявнеголегкиенаполнителиизпористоговулканическогоматериала, являющегосяхорошимтеплоизолятором.Стеныизтакогобетонастализначительнотоньше, легчеитемнеменеехорошосохраняюттепло.Вотпочемупотребностьвнаиболееудобных и дешевых природных наполнителях постоянно растет. А можно ли извлечь пользу из вулканическогопепла,визобилиивыпадающегоизогненныхтучприизверженияхвулканов и способного засыпать целый город? Именно так случилось недавно в Исландии, когда пепломвулканаХельгафенбылзасыпанпортовыйгородВестманнаэйяр.Очистивгородот вулканическихосадков,исландцыиспользовалипепелвкачественаполнителядлябетонаи даже экспортировали его в другие страны. Вулканический пепел является также прекрасным удобрением, содержащим все необходимые вещества для роста растении. На плодородныхилегкообрабатываемыхпепловыхпочвахдаютвысокиеурожаивиноград,рис, кофе, злаковые культуры. Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что люди, некогда поселившиесявблизивулканов,непереселяютсявболеебезопасныеместа.Примеромтому —вулканическиерайоныИталии,Японии,Филиппин,Индонезииидругихстран.Иеще— вулканы дарят людям свое тепло в виде пара и горячих (термальных) источников, поднимающихся по трещинам на поверхность. Тепло вулканов используется людьми для обогрева зданий и целых городов, для работы геотермальных электростанций, которые имеются в Советском Союзе, США, Италии, Новой Зеландии и Японии. И, наконец, вулканырадуютнасминеральнымиисточниками.Водамногихизнихявляетсяцелебнойи используется для питья или лечебных процедур. Монголия богата минеральными источниками-аршанами, среди которых встречаются как холодные углекислые, так и горячие азотные. Вода многих аршанов используется для лечения сердечно-сосудистых заболеваний,ревматизмаикожныхболезней.Особеннославятсятеплыерадоновыеводыиз аршановхангайскогокурортаХуджирту.Сюдаприезжаютдлялечениявсанаторииипросто за целебной водой. Едут на машинах, мотоциклах и лошадях из отдаленных мест, жадно пьютхуджиртинскуюводу,наполняютеютермосы,фляжки,бидоны. Дажеэтинемногиефактыполностьюреабилитируютвулканызапричиняемыйимивред исвидетельствуютобихогромнойположительнойроли. Последниммоимдоводомвзащитуипользувулкановявляетсясамооз.Цаган-нур,возле которого мы расположились. Одно из красивейших озер Монголии, оно является типично плотинным, обязанным своим возникновением вулкану Хоргийн-тогоо. Огромный поток лавы, излившийся из нижнего бокового кратера, запрудил реку Суман-гол, создав естественнуюплотину,вышекоторойобразовалосьозеро.ВытекающаяизозерарекаСуманголедваразмыласебепроходвлавовомпотоке,углубившисьвнеговсегона2м. Озеровытянутовширотномнаправлениина15км,размерыеговсамомширокомместе —4–5км,всамомузком—1–2км. Прозрачны и чисты, как усан болор (горный хрусталь), озерные воды, омывающие золотистые песчаные пляжи. Недаром озеро названо Цаган-нур, что значит Белое озеро, а белое у монголов олицетворяет самое чистое, самое священное. Озеро обрамляют живописныегоры,причудливыевулканическиесопкииутесы,девственныйтаежныйлес— всеэтосоздаетнеповторимую,чарующуюсвоейдикойкрасотойкартину.Озероизобилует рыбой, такой как щука, палим, окунь и, наконец, таймень. Особенно хорош глава рыбного царства таймень — большой и жирный, достигающий в длину 1 м. Жаль, что местное население в силу сложившихся традиций не ловит рыбу и не может оценить ее несравненныевкусовыедостоинства. Раннее утро. Мы лежим на берегу Цаган-нура возле одинокой скалы, похожей на спящегомедведя.Высовываюголовуизспальногомешкаиподнимаюкрайпалатки.Вижу, как над озером выплывает алый диск солнца, заступающего на дневную вахту. В теплых лучахегорозовеютбледныеспозаранкуоблака,озаряютсяверхушкилиственниц,таетсерая дымкатумана,клубящегосянадводой.Туманмедленноотступает,иочистившеесяотнего озеро радостно искрится снопами золотистых солнечных бликов. Сколько неповторимого очарованияоткрываетнамприродавсвоемпробуждении!Игдебытынинаходилсявэтот момент — на родной Волге или у неведомого тебе монгольского озера, — испытываешь какой-тотрепетныйвосторг. Спать не хотелось. Я тихонько выбрался из спального мешка, стараясь не разбудить товарищей,ипошелпоберегуозера.Подногамибесшумнопружиниламокраяприбрежная галька. Озеро было тихо и молчаливо — оно спокойно лежало в своей огромной, заполненнойдокраевчаше.Неслышнобылопривычногохораптиц,жизнькоторыхтесно связанасэтимозером.Кое-гденаторчащихизводыкамняхязаметилзастывшиесилуэты чаек — они дремали. Увлеченный дикой красотой озера, я незаметно удалился от нашей стоянки. Берег был пустынен и первозданно чист: на своем пути мне не встретилось ни следов костра, ни единой консервной банки, ни других привычных для нас признаков пребываниячеловека.Именьшевсегоярассчитывалнавстречуссамимчеловекомвстоль ранний час. Вот почему я так удивился, увидев впереди на мыске одинокую фигуру в малиновом халате-дэле. «Что привело этого человека к озеру столь ранним утром? Может рыбалка?»,—подумалосьмне.Нотутжеяотбросилэтумысль:местныежителинеловят рыбу.Этозаинтересоваломеня,иянезаметноподошелкнезнакомцу. Он неподвижно сидел на берегу, сдвинув на затылок светлую фетровую шляпу и обхвативрукамисогнутыеколени.Неподалеку,понуроопустивлохматуючелку,томиласьв ожидании своего хозяина бурая низкорослая лошадка. Не обернувшись на мои шаги и, казалось, отрешившись от всего, человек спокойно созерцал озеро. Это могло показаться странным, если не знать особенностей монгольского характера. А этот характер с детства формируетсявколыбелиприроды,втесномслияниисней,впитываяее,какмолокоматери. Отсюдатакоеблагоговейноеотношениекприроде,восторженноесозерцаниеее,неуемная жаждадуховногообщениясней. Я раздумывал — стоит ли прерывать молчаливый диалог человека с природой, но интерескнемупересилилвомнеминутноеколебание. —Сайнбайнуу!(Здравствуйте!),—робкопроизнесязаегоспиной,словноизвиняясьза своенепрошенноепоявление. Человек вздрогнул и, обернувшись, уставился на меня каким-то отсутствующим взглядом,словнообращеннымкуда-тововнутрь,всебя. Ябылопожалел,чтопотревожилэтогоуглубленноговсвоидумычеловека,нотутжеего широкоезагорелоелицоосветилосьбелозубойулыбкой. — Сайн байнуу! — смущенно сказал он, вставая и протягивая мне крепкую, жилистую руку.—Вотнавещалсвоихродныхвхудоне,[32]анаобратномпутинавестилозеро.Явсегда навещаюего. Онопустилсяназемлю,приглашаяменясесть,ивытащилизкарманапачкусигарет.На вид ему казалось около сорока. Он был школьным учителем в одном из местных сомонов. ЗвалимоегоновогознакомогоГалсан. —Нравится?—спросилменяГалсан,—киваянаозеро,иглазаегозаблестели. — Говорят, что в природе заложено все: красота, совершенство и одухотворенность. Нужнотолькоувидетьвсеэтоипонять.Непеределыватьприроду,атольковыявлятьто,что внейзаложено.Исохранитьэто—вотчтоглавное.Авнашевремятехническогопрогресса человеквсеменьшесчитаетсясприродой:создаетшахты,строитвстепизаводы,засоряет реки и озера промышленными отходами. Я понимаю — прогресс есть прогресс. И все же горько,когдапосленебережливогоотношениякприродеостаетсяобезображенная«мертвая земля», на которой ничего не растет, которую покинуло все живое. Да, природа мстит человеку за его жестокость по отношению к ней. Природа, как женщина, — усмехнулся Галсан.—онанеполюбиттого,ктовзялеенасильно. Галсан замолчал, затем тронул меня за плечо и кивнул в сторону озера: на бирюзовой поверхности что-то белело в слепящих лучах солнца и как будто приближалось к нам. Светлые пятна на воде росли, приобретали неясные контуры, и, наконец, мы отчетливо разгляделистайкубелых,какснег,птиц.Ониплавноскользилиповоде,картинноизогнув длинныегибкиешеи. —Хуншувуу!(Лебеди!),—воскликнулГалсан,несводяснихочарованноговзгляда.— У нас лебедь одна из самых почитаемых птиц. Еще в древности монгольские ханы специальными указами повелевали охранять лебедей и под страхом смерти запрещали их отстрел. А вы знаете, что буддистская религия сделала лебедя священным носителем человеческого духа? Суть в том, что буддизм проповедует вечность всего живого, преходящего, бесконечную цепь всевозможных перерождений. По их учению, все живое состоитизкомбинациймельчайшихчастиц—дхарм,составляющихземноеначало.После смерти человека его дхармы не отмирают, а образуют новые комбинации, человек как бы заново перерождается, чаще в образе того же человека — хубилгана — или в образе животногоиптицы.Взависимостиотсвоихзаслугидеянийонможетпереродитьсявцаря илиламу,вобезьянуилибыка,накоторомегососедбудетпахатьсвоеполе.Авотвбелых лебедей,помнениюбуддистов,могутпереродитьсятольколюдисбелойидобройдушой— сайхансэтгэл. Лебедиспокойноподплываликберегуидоверчивотянулиськнам,изящноизогнувшею иглядянанассвоимибирюзовыми,какозеро,глазами. — У нас говорят, — тихо произнес Галсан, — что если лебедь посмотрит в глаза человеку,тосбудутсяегожелания. —АчтобывыхотелиГалсан? — Хочу, чтобы никто не обманул доверия этих птиц, чтобы выстрел не нарушил эту тишину,чтобыозеровсегдаоставалосьтаким,какоеоносейчас. Галсан встал, тепло попрощался со мной, бросив прощальный взгляд на озеро, и неторопливонаправилсяксвоейзастоявшейсялошадке. Мне тоже пора было возвращаться на свою стоянку — предстоял новый маршрут на вулканы. Прошло много лет, и всякий раз, когда я читаю или слышу разговоры о проблемах охраны природы, я непременно вспоминаю далекое монгольское озеро, белых лебедей и сидящегонаберегуГалсана,страстножелающегосберечьприроду.Иоченьхочется,чтобы егонадеждыижеланиясбылись. Лунныйкамень Ужеприпервомзнакомствесхангайскимивулканамимыобратиливниманиеначасто встречающийся в лавах калиевый полевой шпат — санидин. Особенно притягивали и одновременноозадачивалинаскрупныеипрозрачные,какстекло,кристаллы.Мыбережно отбиралиихввулканическихвыбросах,наполнялииминаширюкзаки,азатемужевлагере подолгу рассматривали. Нам хотелось найти в них тот своеобразный оптический эффект, которыйделаетпрозрачныйполевойшпатпрекраснейшимсамоцветом—луннымкамнем. Лунныйкамень…Всамомназванииэтогокамнятаитсячто-тозагадочноеинеуловимо прекрасное.Всправедливостиназванияможноубедиться,слегкаповорачиваяэтотнеяркий с виду серовато-белый и прозрачный, как стекло, камень. На его поверхности иногда вспыхивают голубовато-серебристые переливы, и весь он наполняется торжественно холоднымсвечением,подобнолунномусвету. Вэтомудивительномсиянии—главноедостоинствокамня,котороепривлеклокнему вниманиеещедревнихжителейИндии,гдераспространенбылкультпоклоненияЛуне.Как пишетпрофессорВ.Ф.Кренделев,«лунопоклонникиИндиипредставлялисвоебожествов виде идола на колеснице, которую четыре гуся мчат в поднебесье, а в руке идола сияет драгоценный джандараканд». Это и есть лунный камень, о чем свидетельствует выдающийсяученыйдревностиаль-Бируни:«СредижителейИндиираспространенамолвао лунномкамне,иониназываютегоджандараканд,т.е.лунныелучи». Древние народы признавали за лунным камнем магическую силу, наделяли его сверхъестественными свойствами. Один из героев рассказа А. И. Куприна «Суламифь», обращаяськсвоейвозлюбленной,говорит:«Лунныйкамень,бледныйикроткий,каксияние луны,—этокаменьмаговхалдейскихивавилонских.Передпрорицаниямионикладутего подязык,ионсообщаетимдарвидетьбудущее.ОнимеетстраннуюсвязьсЛуною,потому чтовноволуниехолодеетисияетярче». Интерес к камню с таинственным лунным сиянием не проходил и в средние века. Его называли камнем влюбленных, и девушки носили амулеты из лунного камня, веря, что он принесетимсчастьевлюбви.Верилиивто,чтоэтоткаменьплачетвлуннуюночь,выделяя влагу, которая исцеляет тоску и лихорадку. Затем интерес к нему ослаб — пришла пора увлечения другими камнями. Теперь камни с красивыми цветовыми переливами снова в почете. Однако природных лунных камней мало, чтобы удовлетворить спрос на них, появились всевозможные их имитации. Так, лунный камень имитировали специальным опалесцирующим стеклом на голубоватой металлической или эмалевой подложке. Затем появиласьимитациялунногокамнясинтетическойшпинелью.[33] Все эти имитации искусно воссоздают эффект лунного сияния. И все же люди отдают предпочтение натуральномукамню,образованномутаинственнымисиламиЗемли,нежели синтетическимматериалам,выращеннымразличнымиметодамивлаборатории. Световую игру, возникающую на гранях, плоскостях спайности или отдельности минералов, принято называть иризацией. Ею обладают некоторые разновидности широко распространенного в природе класса полевых шпатов. К ним относятся главным образом просвечивающиеисовершеннопрозрачныекалиевыеполевыешпаты—адулярисанидин. «Лунный эффект» наблюдается также среди натрокальциевых полевых шпатов — плагиоклазов. Полупрозрачный плагиоклаз альбит-олигоклазового состава получил специальноеназвание—перистерит(отгреческого«перистера»—голубь)засвоеобразную иризацию,напоминавшуюрадужныйотливнашееголубя. Все эти благородные разновидности полевых шпатов относятся к числу драгоценных камней и традиционно используются в ювелирном деле. Каменных дел мастера издавна научилисьусиливатькрасоту,блескисияниемногихкамней,втомчислеилунногокамня, путем их дополнительной обработки. Техника обработки лунного камня в древности была проста:кусочкикамняприклеивалинадержавкуиздерева.Послеэтогоегошлифовалина неподвижной плите из грубозернистого кварцевого песчаника, а затем более мелкозернистого, непрерывно смачивая поверхность водой. При этом учитывалось, что наибольшийэффектлунногосвечениядостигаетсянавыпуклойшарообразнойповерхности и тем больший, чем больше ее кривизна. С этой целью камень шлифовали круговыми движениями, постепенно изменяя угол наклона державки, и получали полусферическую и оваловиднуюформу.Такаяформабыланазвана«кабошон»(отфранцузского«кабошон»— шляпка гвоздя) за сходство ее с головкой старинных гвоздей. В настоящее время огранка лунных камней выполняется на чугунных карборундовых кругах, имеющих канавки различной ширины и глубины. Кривизна кабошона зависит от ширины и глубины этих канавок. Лучшие лунные камни с сильной иризацией используются для изготовления вставок в дорогие ювелирные изделия — перстни, серьги, кулоны, из менее привлекательных изготовляются бусы, браслеты, запонки. Есть также иризирующие полевые шпаты, но непрозрачные. Они иногда именуются лунными камнями, но ценятся гораздо ниже прозрачных — истинных лунных камней, хотя и считаются красивыми ювелирноподелочными самоцветами. Примерами непрозрачных «лунных камней» являются хорошо известныевСоветскомСоюзекарельскийбеломоритиукраинскийлабрадор. Серовато-белый плагиоклаз из пегматитовых жил был назван А. Е. Ферсманом беломоритомвчестьБелогоморя,вблизикоторогородилсяэтотзамечательныйсамоцвет.И ему А. Е. Ферсман посвятил вдохновенные строки: «На этих гранях играл какой-то таинственный свет. Это были нежные синевато-зеленые, едва заметные переливы, только изредка вспыхивали они красноватым огоньком, но обычно сплошной загадочный лунный светзаливалвеськамень,ишелэтотсветоткуда-тоизглубиныкамня… Белое море отливало цветами лунного камня… или камень отражал бледно-синие глубиныБелогоморя?». Весьма необычным является и другой плагиоклаз — темно-серый таинственнопечальный лабрадор.Своимназваниемонобязанполуострову ЛабрадорвКанаде, где был открыт в 1770 г. Вскоре после открытия лабрадор был доставлен в Париж и Лондон, где очаровал своей изумительной иризацией в ярко-синих, зеленых, фиолетовых и золотистожелтых тонах. И неожиданно лабрадор сделался модным ювелирным камнем, из которого изготовлялисьвставкивперстни,серьгииброши. Большую популярность приобрел лабрадор в России, где его называли таусиным — павлиньим камнем (от персидского «тавуси» — павлин) — за сходство с переливами павлиньего оперенья. Популярности павлиньего камня способствовали находки в 1781 г. в окрестностях Петербурга крупных валунов с лабрадором, по-видимому, принесенных ледником из Скандинавии.По свидетельствуакадемикаПалласа,стольнеобычныевалуны были обнаружены при строительстве дороги из Санкт-Петербурга к царскому дворцу в Петергофе,покачествуонинеуступалилабрадоруизсевероамериканскихместорождений. Экзотическийматериалледниковыхвалуновбылиспользовандляизготовленияукрашений и предметов искусства, в частности столешниц Эрмитажа. Петербургская знать носила кольца и серьги из павлиньего камня, щеголяла лабрадоровыми табакерками в золотой оправе,адамыдемонстрировалинабалахнарядыизпереливчатого«таусиного»шелкапод цветкамня. Однако «таусиная мода» продлилась недолго. В 1835 г. на Украине были открыты богатейшие месторождения габбро-анортозитовых пород, названных лабрадоритами за обильные выделения иризирующего лабрадора. На одном квадратном метре поверхности этих пород можно было насчитать до 200–300 «глазков» лабрадора, переливающих различнымицветами.ТаусиногокамнянаУкраинеоказалосьтакмного,чтоонпостепенно обесценился, а в наше время лабрадорит перешел в разряд первоклассного облицовочного камня.УкраинскийлабрадоритприменялсядляоблицовкимавзолеяВ.И.Ленина,станций метро и многих монументальных зданий. Глазки иризирующего лабрадора, полыхающие сапфиро-холодным, как вечерняя звезда, светом, можно встретить на пьедесталах многих архитектурныхпамятниковинадгробий. Помимо темного канадского и украинского лабрадора в Финляндии (близ Иламаа) найденподобныйминералсветлогоцвета,иризирующийвсемицветамиспектра.Еготаки назвали спектролит. Месторождения лабрадоритов, переливающих в голубых, зеленых и даже красных тонах, открыты также в США, на Мадагаскаре и в Бирме. А вот настоящие лунные камни, иризирующие адуляр и санидин, — большая редкость. Месторождения их известны, главным образом, в Индии, Шри Ланке и Бирме. Источником лунного камняадуляра являются древние метаморфические породы архейского возраста кварцполевошпатные гнейсы (лентиниты). Эти породы содержат обильные выделения — «глазки» адуляра величиной до 30–50 см в поперечнике. И хотя большая часть таких гигантских «глазков» непрозрачна и трещиновата, все же в центральных частях их сохраняются прозрачные участки, пригодные для огранки. Другая разновидность лунного камня —санидин— встречаетсяввидевкрапленниковвмолодыхвулканическихпородах риолитахибазальтах.Приповерхностномвыветриваниииразрушенииматеринскихпород заключенныевнихлунныекамнивысвобождаютсяинакапливаютсяврыхлойщебенистой массе. Отсюда уже не представляет особого труда извлечь необходимое количество природногосырья.Размерынеобработанноголунногокамнядостаточнокрупные—от2–5 до 10 см в поперечнике. Лучшими по качеству принято считать лунные камни, иризирующие в нежных, небесно-голубых тонах или изливающих густой голубовато-синий цвет,подобныйсветувечернейзвезды.Необычайнокрасивыивысокоценятсяжелезистые санидины (ферриортоклазы) с о-ва Мадагаскар с искристо-золотым свечением, а также уникальныелунныекамниастериксысэффектомчетырехлучевойзвезды.Чащевстречаются лунные камни, иризирующие в теплых жемчужно-белых и серебристых тонах, но ценятся онинижекамнейсголубымиотливами. Каковапричинанеобыкновенногосветовогоперелива—иризации—полевыхшпатов? Этот вопрос уже давно занимал умы многих исследователей. Пытались объяснить лунное свечение в камне двойникованием кристаллов полевого шпата, микроскопическими трещинками и ориентированными включениями ильменита. И только в наше время с помощью электронного микроскопа удалось раскрыть секрет иризации лунного камня. Оказалось, что иризация вызвана неоднородным строением кристаллов полевых шпатов, первоначально представлявших собой твердый раствор смешанных компонентов — ортоклаза, альбита и анортита. При кристаллизации в результате постепенного снижения температуры минералообразующей среды происходил распад твердого раствора с упорядоченным распределением в теле кристаллов продуктов распада. Так, например, натриево-калиевыеполевыешпаты(санидин,адуляр)распадалисьнакалиевуюинатриевую полевошпатовые составляющие. Возникали так называемые пертиты — закономерные вростки альбита в теле кристаллов адуляра или санидина. Они-то и вызывают (вследствие диффузии света) появление иризации. Установлено, что величина пертитовых вростков и количество их в теле кристаллов определяют цвет и интенсивность иризации. Считается, что чем тоньше пертитовые вростки, тем ярче иризация в голубых тонах. Жемчужная и серебристая иризация обусловлены более обильными и крупными по величине вростками альбита. Аналогичным явлением объясняется иризация в плагиоклазах — перистерите, беломорите и лабрадоре. В процессе упорядочения внутренней структуры кристаллов происходит распад смеси плагиоклазов на тончайшие пластинки из натрового альбита и кальциевого анортита. На границах же этих пластинок возникала в результате отражения светазамечательнаяигракамня. Итак, можно считать, что природа иризации лунных камней установлена. По как она возникает,какиегеологическиепроцессывземнойкореприводяткэтому?Редкиенаходки лунныхкамнейвприродеговорятотом,чтоформируютсяонивнеобычныхгеологических условиях. Некоторые исследователи полагают, что образованию лунного камня способствуетбыстроеохлаждениеилирезкоенарушениережимакристаллизации.Еслиэто так, то пирокластические выбросы и лавы возле центров излияний хангайского района представляютопределенныйинтересдлягеологов-поисковиков.Овозможномнахождении в них лунного камня сигнализировали и встреченные в лавах «глазки» полевого шпата, представленного именно санидином с характерной для него неупорядоченной структурой кристаллическойрешетки.Всеэтовместевзятоеусиливалонашинтересприобследовании голоценовыхвулкановХангая. Закончив обследование вулканов в районе оз. Цаган-нур, мы с Намсараем отправились на левобережье реки Нарын-Гичгэнэ-гол — правого притока реки Суман, где состоялось пашезнакомствоещестремявулканами—Суга-тогоо,Хэрийн-тогооиБосгын-тогоо.Все онирасполагалисьв0.5–1кмдруготдругавюго-западнойчастиобширноголавовогополя. У многих лавовое поле ассоциируется с картиной безжизненного пространства, усеянного хаотическим нагромождением продуктов вулканической деятельности. Однако перед нашим взором открылась широкая, одетая в зеленый наряд долина со стройными рядамисопокпобокам.Уподножийих,словнопуговицы,белелиотарыовец.Кое-гдесреди зеленых сопок бурым цветом выделялись сплюснутые конусы вулканов, до которых без трудаможнобылодобратьсянамашине. ВулканБосгын-тогоо.Спускв«преисподнюю». Первым на нашем пути оказался Суга-тогоо высотой 150–200 м, заметно затронутый эрозией, со зрелыми сглаженными формами вулканического конуса. Поднявшись по его западному склону, мы обнаружили кратерное углубление диаметром около 200 м. Восточный склон вулканической постройки оказался срезан рекой Нарын-Гичгэнэ-гол. В крутом береговом обрыве нам представилась возможность увидеть вулканический конус в разрезе: в верхней и средней частях он состоял из рыхлого шлаковидного базальта ржавобурогоцвета,внижней—изплотноймонолитнойлавы.Суга-тогооразочаровалменя—в немнеоказалосьминеральныхвключений,заслуживающихвнимания.Этобыл«пустой»,с точкизренияпоисковика,вулкан.Чтопокажутостальные? ГеофизикивкратереБосгын-тогоо. Как всегда, дотошный и по-юношески нетерпеливый Намсарай с азартом охотника рвался на следующий вулкан, который был отчетливо виден посреди ровной открытой местности. Вулкан имел довольно-таки внушительное название — Босгын-тогоо (Пробуждающийся котел). Съедаемые нетерпением, Намсарай и я пересекли долину и подошликвулканическойпостройкессеверо-запада.Конусвысотойнеменее200мимел усеченную форму с крутыми склонами, сложенными красно-бурыми шлаками. Северозападная часть конуса была разорвана, отсюда некогда вытекала лава, застывшая в виде обширного шлейфа. Судя по всему, формирование вулкана происходило в два этапа: в началеврезультатевзрывногоизвержениявозникшлаковыйконуссцентральнымкратером. Затем вследствие сильного взрыва из возникшего бокового кратера открылся проход в северо-западной части конуса и произошло излияние лавового потока. Под палящими лучами солнца мы стали подниматься по этому потоку. Поверхность его была пологая, но сплошь покрыта глыбами базальтовых лав всех форм и размеров. Казалось, кругом одни лавышоколадногоикрасноватогоцвета.Икаковожебылонашеудивление,когданабуром фоне лав возникли ослепительно белые пятна какого-то белого минерала. Подойдя ближе, мы поняли, что перед нами санидин: его крупные вкрапления торчали в глыбах базальта. Рядом с ним поблескивали таблички смоляно-черного пироксена — авгита. Воодушевленный такой находкой, Намсарай, покопавшись молотком в осыпи, выудил из базальтовой дресвы отдельные обломки санидина. Укрывшись от палящих лучей солнца в спасительнойтенибазальтовойглыбы,мысволнениемрассматривалинашулов.Этобыли обломкинеправильной,местамикакбыоплавленнойформы,режевстречалисьправильные таблитчатыекристаллы величинойсо спичечныйкоробок. Глазрадовалажемчужно-белая, местамислегкимзолотисто-желтымоттенкомокраскаминерала.Основнаямассаобломков санидина была сильно трещиновата и непрозрачна, по среди них были и качественные — полупрозрачные и совершенно прозрачные, как стекло, камни. Они и поглотили все наше внимание. При легком повороте минерала вдоль его плоскости спайности возникал тот знакомыйижеланныйсеребристыйотлив,которыйсвойствентольколунномукамню. ВкратеревулканаХоргийн-тогоо. — Сарын чулуу! (Лунный камень!), — воскликнул Намсарай, не сводя восхищенного взглядасбелогокусочкакамня,лежащегонаеголадони. Мы бережно упаковали все просвечивающие сколько-нибудь камешки, после чего старательно прочесали лавовый поток, во все глаза рассматривая его взъерошенную поверхность.Санидинвстречалсявглыбахивосыпипочтидосамогократера.Намудалось наполнить оба наших брезентовых мешка для проб, сделав при этом необходимые геологические наблюдения. Любопытен был факт совместного нахождения санидина с крупными кристаллами авгита и мелкими (3–5 см) включениями ультраосновных пород. Эта минеральная компания уже встречалась среди пирокластических выбросов[34] вулкана Хоргийн-тогоо. И вот теперь новая встреча — в лавах! Не является ли эта ассоциация свидетельствомкаких-тообщихусловийобразования? Просматривая образцы санидина и его спутника авгита, мы обнаружили несколько округлых,какбыоплавленныхкристаллов.Вокругихнаблюдаласьхарактернаяоторочка— такназываемаяреакционнаякайма,образующаясявследствиереакцииминераласжидкой магмой.Отсюданапрашивалсявывод:обаминерала—санидиниавгит—ненаходилисьв равновесии с минералами основной массы базальтов, образовавшихся на поверхности — они были вынесены с больших глубин, из мантии. На это указывало и их соседство с обломкамиглубинныхультраосновныхпород. Итак, монгольский лунный камень — пришелец из далекой и таинственной мантии Земли! Едва оторвавшись от Босгын-тогоо, следуем к его ближайшему соседу — вулкану Хэрийн-тогоо. По параметрам и строению оба они почти одинаковы. Хэрийн-тогоо имеет сильно усеченный конус, сложенный пористыми шлаками и лавовыми потоками. Склоны его довольно крутые, расчленены многочисленными промоинами и залесены. На вершине —кратерноеуглубление,запечатанноелавовойпробкой.Теперьвнемсиротливопрячется озерцо диаметром около 100 м. Но нам не до него: в буро-красных лавах и здесь белеют «глазки» санидина. Среди них мы находим и хорошо просвечивающие, с серебристым отливом. Смеркалось. Мы доверху заполнили рюкзаки образцами санидина и лав и поспешноспустилиськподжидавшемунасгазику. Кристалл санидина (лунного камня) в шлаковидном базальте. Вулкан Босгын-тогоо. Уменьшенов2раза. ВотиполевойлагерьнаСумане.Изрядноуставшие,спустыми,напоминавшимиосебе желудками, мы потянулись сразу к костру — на волнующие запахи жареного мяса. Но не тут-тобыло.Задаваяодинитотжевопрос,—яаж?!(нукак?!), —насокружилиплотным кольцом любопытствующие товарищи. Напрасно Намсарай пытался отбиться скупыми репликами: Дза, дзугэр! (Ничего, нормально!). Это никого не успокаивало — от нас ожидаливещественныхдоказательств,причемсразуже,доужина.ИНамсарайнеспеша,с загадочнойполуулыбкойбудды,развязалсвойрюкзакиблагоговейностализвлекатьизнего завернутые образцы санидина. Камни немедленно пошли по рукам: их рассматривали со всех сторон, крутили, вертели под разными углами, а затем с разочарованным видом возвращали Намсараю. Никто не уловил в этом беловатом, как сушеный, бараний сыр, минералесходстваслуной—каменьсловнопотухвсерыхвечернихсумерках. Несколько озадаченные и раздосадованные таким поворотом дела, мы все же заверили присутствующих,чтоимеемделоснастоящимлуннымкамнем,иобещалидоказатьэтоне позднееутра.Послемолчаливогоужинамыудалилисьвсвоююрту,гдеНамсарайдолгоеще немогуспокоиться.Онвсеперебиралсанидины:разворачивалихивыкладывалнадлинный стол.Янемешалемуколдоватьслуннымкамнемиулегсянасвоюметаллическуюкровать, установленную,кстатиговоря,строгоссеверанаюг(помнениюНамсарая,ссылавшегосяна тибетскуюмедицину,такаяориентировкапостелиспособствуетхорошемусну).Независимо от погоды в юрте хорошо дышится и спится. Юрта — настоящее чудо, замечательное творениедревнихкочевников,проверенноевекамиинепотерявшеесвоегозначениявнаши дни.Воткрытыедвериюртывижу,какнапотемневшемнебеначинаютзагоратьсязвезды. Свежий воздух, струящийся по деревянному полу, овевает разгоряченное приятной усталостьюлицоиубаюкивает. Кристаллысанидина,дымчатого—вцентреибелого—поокружности.Уменьшенов2 раза. Я проснулся внезапно, когда из отверстия в куполе юрты — тоно — струился мерцающий лунный свет. Серебристые блики, точно сполохи, вспыхивали в отдельных частяхюрты,котораяпоходиланакакую-тосказочнуютеатральнуюдекларацию.Взглянул на часы: была полночь — час духов (как говорят монгольские сказители). Для полноты ощущении в этом ирреальном мире не хватало только самого духа. Чу! Приподнявшись на локте, вижу и впрямь неподвижную фигуру в белом, согнувшуюся над столом, где лежат наши камни. Лоб начинает покрываться испариной… сна как не бывало. Гоню прочь от себявсюэтумистику,нодляверностиспрашиваю:«Хэнвээндээс?»(Ктоздесь?). — Это я, — встрепенувшись, отвечает Намсарай. — Не спится что-то, вот и решил проверить, прав ли был царь Соломон, когда утверждал, что лунный камень в новолуние ярчесветится. —Ну,икак,—успокаиваюсья,—светится? — Как сказать, — смеясь, отвечает Намсарай. — Если очень захочешь, может, и засветится! Мненеоставалосьничегодругого,каквстатьиприсоединитьсякнему.Настолеперед нами белели лунные камни, аккуратно разложенные в ряды по размерам. Я взял крупный кристалл и стал легонько поворачивать его плоскость спайности в призрачных лучах лунногосвета.Ивдругкаменьвспыхнултемяркимсеребристымсветом,какимзагорается наше северное небо во время полярных сияний. Мы замерли и, затаив дыхание, молча смотрелинаэтодиво,рожденноевкамне. Мудростьаратов Первый месяц поисков огненного камня в Тариатской впадине не дал никаких результатов:средишлиховыхпроб,отобранныхизречныхотложенийСуман-гола,небыло найденониодногозернапиропа.Вбесконечныхпоискахгеологиоблазиливсемолодые(в геологическомотношении)иуснувшие(дайбог,навсегда!)вулканы.Былиполученыновые данные о строении и составе вулканов, в базальтовых лавах обнаружены глубинные включения ультраосновных пород, а также минералов авгита и санидина и, наконец, в голоценовых вулканах — Босгын-тогоо и Хэрийн-тогоо — был найден иризирующий санидин—лунныйкамень. Присутствие в базальтах глубинных включений можно было рассматривать в качестве одного из аргументов или, как принято говорить, геологических признаков в пользу возможного нахождения пиропа. Но одних признаков недостаточно — из признаков не огранишь камня (как выразился однажды один из руководителей Геологической службы). Нуженбылсампироп—хотябыводнойпробе,хотябыоднозерно…Ивсеже,несмотряна его отсутствие, геологи партии «Цветные камни» не унывали. То немногое, но одновременноиважное,чтоуспелионисделать,позволялонадеяться,чтовыбранныйими путь—правильный. Вечерами, когда спадала неистовая жара, когда были просмотрены все шлихи и намечены маршруты следующего дня, геологи собирались возле костра на берегу Сумангола. За кружкой крепкого, пахнувшего дымком чая или пиалой прохладного кумыса они любили потолковать о камнях-самоцветах, о тайнах, которые в них скрыты и к разгадке которыхонивсетакстремились.Ониобсуждали пройденныемаршруты,делилисьсвоими мыслями, заводили порой очень жаркие споры, но без подначек и злобы. Говорили обо всем, что волновало и составляло содержание их жизни, работы, которую они любили и считали лучшей на Земле. Часто у костра возникал разговор о пиропе, его истории, поведанной академиком А. Е. Ферсманом. Книга нашего замечательного ученого, и в особенностиеераздел,посвященныйсамоцветамМонголии,привлекалавниманиегеологов партии «Цветные камни». И, конечно, всех волновал вопрос: кто же был тот монгол, который привез в далекую Россию образцы пиропа и хризолита? Откуда, из каких мест Монголиибылидобытыэтисамоцветы?Вполневозможно,чтоонирожденыименноздесь, в недрах Хангая. Если это так, то вполне возможно, что в памяти местных жителей сохранилисьсведения,которыемогутпослужитьключомкразгадкетайны.Учитываятакую возможность, мы часто по вечерам выезжали в гости к аратам в Тариат и близлежащие кочевья.Каждаявстречасмонгольскимкочевникомпо-своемуинтереснаинезабываема.В особенности когда имеешь дело с почтенным аратом, к имени которого добавляется уважительнаяприставка«гуай».[35] Монгольский арат — подлинное дитя природы и самое дорогое ее сокровище. Его непосредственность, душевная чистота, готовность всегда и без ненужных слов придти на помощьнезнакомомучеловекувосхищаютвсех,комуприходилосьбыватьвМонголии. В монгольской степи и в пустыне Гоби юрта арата открыта для каждого путника независимоотвременигода,погодыинастроенияхозяина.Монгольскаяпословицагласит: «Счастлив тот, у кого бывают гости, радостен тот дом, у коновязи которого всегда стоят кони приезжих». И действительно, каждый, переступивший порог монгольского гэра, — юрты—всегдавстретитвнемрадушныйприем. Беспокойнажизнькочевника,многимнепоплечуегонелегкийтруд.Всюсвоюжизнь онвнеуемныхзаботахоскоте,скоторымкочуетсместанаместовпоискахновыхпастбищ, всю свою жизнь он наедине с природой и привык полагаться только на себя. Отсюда его уменье все делать, и природная сметливость, и поразительные познания. Арат умело выберетпастбищедляскота,слихостьюковбоязаарканитотбившуюсяоттабуналошадь,с одноговыстрелаподстрелитковарноговолка,подкравшегосякотареовец.Онпоразительно ориентируется на местности, умеет по различным приметам предсказывать погоду и находить среди множества степных растений те немногие, что обладают целебными свойствами. И, конечно же, острый глаз арата не пропустит какого-нибудь яркого и необычногокамня,встреченногосредиречныхкосилиуподошвысопки. Старые, умудренные жизнью араты в неторопливой беседе могут поведать о лечебных свойствах около 20 минералов, использовавшихся в тибетской медицине с незапамятных времен. От них можно узнать, что прозрачный и холодный, как лед, горный хрусталь, приложенныйкранам,останавливаеткровотечениеувоинов,порошок,приготовленныйиз красного коралла, помогает исцелению глазных болезней, а обожженный полевой шпат, смешанный с растительными компонентами, помогает лечению желудочных заболеваний. Ссылаясь на знаменитый тибетский лечебник «Джуши» («Сущность целебного»), они говорят, что алт (золото) укрепляет здоровье и продлевает жизнь, мянга (серебро) — незаменимое средство для лечения гнойных ран и кожных заболеваний, сан (медь) лечит печеньилегкие.Кчислулечебныхкамнейпричислялисьтакжежемчуг,бирюза,киноварь, малахит, селитра, гипс, лимонит и др. Конечно, араты не забудут назвать и таинственную горную смолу — бракшун, которая сращивает кости при переломах. Слушая их рассказы о лечебных свойствах камней, мы просматривали те камни, которые были найдены ими и бережно хранились в юрте. Среди них можно было встретить кусочки белого кварца или мрамора,краснуюкиноварь,яшму,разноцветныекремни,атакжевеликолепныекристаллы утаат-болора — дымчатого кварца, использовавшегося для изготовления светозащитных очков К сожалению, пиропа в коллекциях аратов не было, и никто из них не слышал, чтобы огненныйкаменьраньшедобываливХангае.Надеждачто-либоузнатьопиропепостепенно внасугасала,нонеожиданновспыхнулавновь.Просматриваякак-токамешкистарогоарата Ядамсурэн-гуая, мы натолкнулись на прозрачные зерна бутылочно-зеленого минерала величинойсгорошину.Этобылспутникпиропа,легендарныйкаменьДракона—хризолит. — Хаанас?! (Откуда?!), — воскликнули мы, глядя ошалелыми от радости глазами на зеленоедиво. —Тэнд!(Там!),—махнулрукойстариквсторонудолинырекиНарын-Гичгэнэ-гол.— Тарбагана стрелял — ушел в нору помирать, а возле норы его, гляжу, бусинки зеленого камня лежат. Дай, думаю, возьму, может, людям когда-нибудь пригодятся. Ведь природа ничегонесоздаетнапрасно—всеимеетсвоезначение. С этими словами Ядамсурэн-гуай передал нам сбереженные им зеленые камешки, радуясь,чтоонизаинтересовалигеологов. Чтоиговорить,находкааратабылаприятнойновостью.Онаподкреплялапашинадежды на поиск в долине реки Нарын-гол. Мы выпили не одну пиалу соленого молочного чая, слушаярассказыЯдамсурэн-гуаяодругойнеобыкновеннойреке—Чулутын-гол,текущейпо днугромаднойкаменнойпропасти.Пословамарата,настенкахЧулутскойпропастилюди находили неведомые наскальные рисунки с изображением оленя, несущегося к солнцу. Какой-тодревнийхудожникизобразил—священноедлямонголовживотное,считавшееся вместилищем душ великих предков. На отвесных скалах реки Чулутын-гола встречались настоящие картины в камне, на которых были изображены люди, боги и священные животные—бык,лебедь,рыба. Наскальные рисунки — петроглифы, о которых поведал нам Ядамсурэн-гуай, несомненно представляли интерес для археологов. К тому времени Советско-Монгольской археологическойэкспедициейвразличныхуголкахстраныбылиоткрытымногочисленные наскальныеизображенияэпохинеолитаиболеепозднего,гуннскогоитюркского,времени. И вполне возможно, что слабо исследованный Хангай мог быть «белым пятном» на карте археологов. Много интересного поведал нам старый арат, мои блокнот наполнялся записями,нояееспешилставитьточку. —АнеслышалилиВы,Ядамсурэн-гуай,что-нибудь,оГалын-чулуу(Огненномкамне), твердом,каккременьикрасном,каккапликрови?—спросилимыарата. Старикзадумался,азатемвспомнил,чтослышалокаком-токрасном,словнобадмарага (рубин),камне,которыйякобывовсенекамень,азастывшаякровьживогоогня.Такговорил ему сказитель Дашцэрэн, кочевье которого находится на Чулутыне, в том краю, где ждут своегочасанеразгаданныекаменныекартиныдревниххудожников. Нет, не зря мы все же ездили к аратам и вели с ними долгие беседы. Собранная информациябылапищейнетолькодляразмышления,ноидляактивногодействия. Через три дня, завершив все работы на Суман-голе, мы перекочевали на левобережье Солнечнойреки—Нарын-гола,в1кмотвпаденияеевСумаи. Оборудовавнановомместелагерь,мыприступили)кшлиховомуопробованиюдолины Солнечной реки. Одновременно с этим было решено провести рекогносцировочное обследование Чулутын-гола. Но не древние рисунки на стенках чулутских пропастей захватили наше воображение. Нас влекли сами пропасти — каньоны, прорезавшие до основаниябазальтовыепокровы,вкоторыхмоглибытьвулканическиежерласпиропом.В короткое время нужно было во многом разобраться и определить перспективы этой реки, составлявшей восточную границу площади наших работ. В число участников чулутской «операции» были включены четверо: геологи Тумур, Намсарай и я, а также водитель Дашвандан. Шелвтороймесяцполевогосезона.Поисковыеработы,расширялись,ипостепенновсе явственнеепроступалиочертаниябудущейперспективнойплощади. Главачетвертая ВКАНЬОНЧУЛУТЫН-ГОЛА «Нетничегосильнеежаждыпознания,силсомнения». В.И.Вернадский Спусквпропасть РаннимутроммывыехаливрайонЧулутын-гола,навстречумедленноподнимавшемуся издолиныСуман-голабагровомудискусолнца.Дорогапетляласредиголыхвулканических сопок и вытянутых в стайку округлых, как блюдца, озер. Затем, повернув к югу, она забежалазаширмугустоготаежноголесаикрутопотянулавверх. Нашамашинаструдомпробираласьпогорнойкручесредиподступавшихсовсехсторон голых безжизненных скал. Сквозь надрывный рев мотора прорывались отдельные непереводимые выражения нашего водителя Дашвандана, адресованные дороге. А она поднималапасвсевышекнебу—такомулучезарномуиманящему,какнадежда.Ещеодно усилие и, одолев, наконец, перевал, мы оказались на высокой речной террасе, усеянной глыбами базальтовой лавы. Внезапно мотор заглох, и в наступившей тишине явственно слышалсямонотонныйгулбурлящейреки. —Дза,ирсэн!(Приехали!),—сказалсоблегчениемДашвандан,отваливаясьнаспинку сиденьяидоставаяпачкусигарет. Мы вышли из машины и, пробираясь среди хаотического нагромождения базальтовой лавы,двинулиськреке.Выйдянакаменистый,крутообрывавшийсябортвысокойтеррасы, остановилисьпораженныеоткрывшимсяпереднамивидом.РекаЧулутын—правыйприток Суман-гола—прорезалавбазальтовойтеррасеузкийканьонглубинойнеменее100–150м. Зажатая в этом каменном мешке, река стремительно неслась, клокотала, как вулкан, и оглушительнонизвергаласьводопадом. Встенкахканьонаобнажаласьвсятолщаплиоценовыхбазальтов,покрывающаядревние палеозойские породы, из которых состоит кристаллический фундамент Тариатской впадины. Что и говорить, природа предоставила нам идеальную возможность изучить детали сложного по строению базальтого чехла. А в нем непременно надо было искать жерлаэксплозивных(взрывных)вулканическихаппаратов,скоторымидолженбытьсвязан пироп! Однако крутые, местами почти отвесные стенки каньона представляли определенную трудность для изучения. К тому же мы не были искусными скалолазами, и даже предохранительной веревки у нас с собой не оказалось. Тем не менее надо было рискнуть!Рискявляетсянепременнымкомпонентомлюбойигры,авнашемделебезнегоне можетбытьниодногосколько-нибудьстоящегооткрытия.Япосмотрелнаспокойныелица моихколлег—сомненийиколебанийниукогонебыло. —Дза,явна!(Ну,пошли!),—увереннымтономсказалТумуриповелпасвдолькромки каньона, выбирая подходящее место для спуска. Пройдя около километра, мы, наконец, нашли отправную точку для схождения в разверзшуюся под нами пропасть. Едва приготовились к спуску, как услышали пронзительный крик, прорвавшийся сквозь рокот реки. Оглянувшись, увидели, что он исходил от всадника, маячившего на горной дороге. Пришлосьотложитьспускивыяснить,вчемдело. Пожилой монгол с желтовато-серым, как воск, лицом, в пепельно-сером дэле, яростно крутякнутом,сразувзялнасвоборот.Моегознаниямонгольскогоязыкабылодостаточно, чтобы понять, в чем дело, а незнание отдельных слов восполняла красноречивая жестикуляция.Онговорил,чточулутскийканьон—воротаподземногоцарства,идухиего —лусы—разгневаются,еслимывторгнемсявихвладения.Ивообщемыведемсебянетак, противно учению Будды, — копаем священную землю, забираем из нее камни, зачем-то моемврекепесок,нарушаявсемэтимпервозданнуюцелостностьприродыиеепокой.Иза всеэтонасждетсуровоевозмездие! Этотэпизоднесколькоомрачилнашенастроение,нонемог,конечно,изменитьнаших планов.Увидев,чтовсеегостаранияобразумитьнастщетны,старикстегнулкнутомсвоего коняисчувствомисполненногодолгаускакал. Пришлось вернуться к месту нашего старта и, благословись, начать спуск. Легкий на ногу и проворный, как снежный барс, Тумур первым полез вниз. За ним, цепляясь за скользкуюкаменнуюстенку,сползалиимысНамсараем. Ситуация, в которой мы оказались, не располагала к геологическим наблюдениям. И толькопреодолевполовинупутииоказавшисьнаширокомуступеканьона,мыогляделись. Окружавшиенаскаменныестеныбылисложенымрачночерневшимиплотнымилавами, в которых тускло поблескивали мелкие чечевицеобразные зерна белесого полевого шпата. Несмотря на кажущееся однообразие этих пород, относимых петрографами к андезитобазальтам, они были неоднородны. В противоположном от нас борту каньона, высвечиваемом полуденным солнцем, отчетливо выделялось не менее 5 покровов лав, разграниченных буро-красной коркой ожелезнения. В центральных частях покровов отчетливо просматривалась столбчатая отдельность из плотно сомкнутых в вертикальные рядышестигранныхколонн.Этинеобычайныеприродныесооружениянапоминаликакие-то крепостные стены средневековых замков с чернеющими среди них, как бойницы, углублениями. Гармония застывших в спокойно величественных формах пород нарушалась подстилающими их хаотически изогнутыми и набегающими волнами друг на друга пестроцветными лавами. Среди них выделялись уже знакомые нам по вулкану Хоргийнтогоо канатные лавы. Они были скручены в замысловатые клубки, свидетельствовавшие о высокойвязкостимагмывмоментееизвержения. Прослеживая нижнюю часть разреза базальтовой толщи, мы постепенно спускались на дноканьона,поканеочутилисьнаузкомтеррасовомвыступевтрехметрахвышеурезаводы в реке. Теперь мы находились на дне каменного мешка, в холодном полумраке, среди надвинувшихся со всех сторон скал. Только узкий лоскут голубого неба над головой связывалнастеперьсмиром. Уступ, на котором мы находились, имел гладкую, хорошо отполированную водой поверхностьивыделялсянепривычносветлымфоном. Придетальномрассмотрениивыяснилось,чтоонсложенгрубообломочными,снеясной слоистостью породами — конгломератами и песчаниками. Это был цоколь древнего кристаллического фундамента, подстилающего базальтовую толщу. Последняя, но нашим наблюдениям,имеламощностьоколо100мисостоялаизнесколькихлавовыхпокровов,в целом однотипных по составу. Лавы были слабо наклонены в северо-восточном направлении, вдоль долины Чулутын-гола. Никаких признаков наличия прорывов в спокойнозастывшемлавовомморемынеобнаружили. Легкое разочарование компенсировалось нашими впечатлениями и теми положительнымиэмоциями,которыерождаютсявпреодолениитрудностейисебясамого. Нагрузивсвоирюкзакиобразцамиразличныхлав,мыснеменьшимтрудомпреодолели путьнаверхиквечерудотащилисьдонашейстоянки. Одатарбагану Стоянка находилась на открытой террасе, у небольшого останца базальтовой лавы. Именно возле него приютилась ярко-желтая четырехместная палатка, поставленная к нашему приходу Дашванданом. Сам же он священнодействовал у костра, разделывая крупную тушку подстреленного тарбагана. Удалив из зверька внутренности, он отобрал несколькокамнейокруглойформыибросилихвогонь.Затемраскаленныедокраснакамни вынулжелезнымищипцамиизкостра,затолкалихвтушутарбагана,котораяраздулась,как мяч. После этого Дашвандан стал поджаривать тушу на костре, равномерно вращая ее на вертеле.И,покамырасстилалибрезент,готовяськужину,излюбленноемонгольскоеблюдо бодогизтарбаганабылоготово. Тарбаган — довольно крупный и весьма примечательный сурок, колонизировавший степные просторы Монголии и прижившийся даже в суровом Хангайском нагорье. Его желтовато-серая с серебристым отливом шкура — ценная и популярная здесь пушнина, идущая также на экспорт. О достоинствах же тарбаганьего мяса говорить не будем — хозяеваоцепилиеголучшенас. Весьма интересна сама охота на тарбаганов, напоминающая театрализованное представление. Готовясь к охоте на тарбагана, охотник облачается во все белое, надевает шапочкуспришитымикнейушкамиизбелойшкуркииберетопахалоизбелогохвостаяка. Некоторым диссонансом при таком наряде кажется ружье за плечами охотника. В таком виде охотник готов к выходу. Его «сцена» — ровная и широкая степь со множеством тарбаганьих нор, в которых укрылись самые любопытные в мире четвероногие зрители. И охотник начинает свое «представление». Энергично помахивая опахалом, он, подобно шаману, совершает в экстазе танец, сопровождая его гортанными возгласами. Зрители по заставляют себя ждать — преисполненные любопытства, тарбаганы вылезают из своих убежищи,усевшисьназадниелапки,синтересомнаблюдаютсвоимичерными,какугольки, глазкамизапляшущимчудовищем. Любопытствовтарбаганеборетсясострахом,но,увлекшись,онподпускаетохотникана расстояниеверноговыстрела. Тарбаганынетольколюбопытны,ноиудивительнотрудолюбивы.Ониухитряютсярыть себенорыглубинойдо3м,устилаяподземныеквартирысухойтравойизакрываявходвних добытымистройматериалами—глинойикамнем.Тамонииукрываютсявтечениедолгого ихолодногопериода.Акогданаступаетвесна,тарбаганы,пробудившисьотспячки,активно принимаются за работу. Они начинают ее со строительства «дачных помещений» — неглубокихнорсмногочисленнымизапаснымивыходаминаслучайопасности. Неутомимая землеройная деятельность этих четвероногих «шахтеров» принесла даже некоторую пользу нашему брату-геологу. Отвалы рыхлых пород, уложенные в виде грядок возле тарбаганьих выработок, часто заменяли нам проходку копушей для изучения состава пород и отбора шлиховых проб. «Наши четвероногие сотрудники помогают нам искать пироп»,—однаждыпроникновенноизрекНамсарай,отбираяшлихизтарбаганьейнорки. Памятуявсеэто,съедатьсвоего«сотрудника»мненехотелось,даисамвидопаленного на костре животного не вызывал гастрономического интереса. Но есть надо было! Вопервых,чтобысвоимотказомнеобидетьтоварищей,во-вторых,чтобысамомуоценитьэто экзотическоемонгольскоеблюдо,ав-третьих,—ничегодругоговнашемменюнебыло. Мясо пахло костром и еловыми шишками. Оно оказалось сочным и румяным, как «цыпленок-табака»,неожиданносладковатымнавкусидовольножирным.Впрочем,жири являетсяоднимизглавныхдостоинствтарбагана,который,понародномуповерью,исцеляет человекаиделаетегосильным. —Нукак,приобщилиВасктарбаганьемумясу?—полюбопытствовалимоиспутники, когдаотбодогаосталисьодникосточки. —Приобщили,нотеперьмойчеред—приучитьваскрыбе.Идет? После бодога последовало традиционное чаепитие, во время которого мы обменялись своими впечатлениями. Однако наша беседа не затянулась, ибо усталость прошедшего в напряжении дня давала о себе знать. Провожаемые серебристым диском луны и самоцветьем звезд, рассыпавшихся в бархатно-черном небе, мы нырнули в палатку и моментальнозаснули. Потоп В последующие два дня мы с трудом продвинулись на 20 км вдоль левого берега Чулутын-гола. Дорога все петляла в лавовом поле среди каменных завалов и мрачно черневших останцов, напоминавших своей причудливой формой какие-то фантастические башни. К счастью, путь пролегал в каких-нибудь 100–200 м от каньона, ставшего главным объектом наших исследований. Это позволяло чаще делать остановки и заглядывать в «нутро»пропасти. Освоившисьсобстановкой,мылазалипоканьонуужеуверенней,расходилисьвразные стороны или сходились все вместе перед интересным обнажением. Порой забывали о времени, увлеченные изучением обнажившихся в стенках каньона базальтовых лав. Они представлялисьнамстраницамиогромной,невсегдапонятнойкаменнойкниги.Прочитать эту книгу могли помочь только детальные, собиравшиеся по крупицам наблюдения и образцы,которымимынаполнялинаширюкзаки.Содержимоеих,хотяисильнооттягивало плечивовремяподъемов,ноказалосьнамтогдасамымдорогимгрузом.Инашинадеждына него оправдались! Как-то раз, просматривая образцы лав из последнего маршрута, мое внимание привлек один необычный по своему облику образец, найденный Намсараем в русловом аллювии. Это был полуокатанный обломок какой-то брекчиевидной вулканической породы, насыщенной мелкими осколками других порол, плотно сцементированных ожелезненной стекловатой массой. Под лупой удалось разглядеть, что осколкисостояткакизвулканического,такиизосадочногоматериала. Былсрединихдажеосколоктипичногопесчаника,подобныйнайденномунаминадне каньона. Сомнений не было: это была эруптивная (извергнутая) базальтовая брекчия, принадлежащая жерловой фации базальтов… Значит, где-то поблизости находится источникэтихпород—вулканическийаппарат. Волнение, охватившее меня, быстро передалось коллегам. Невзирая на усталость, мы снова ринулись в каньон и были вознаграждены за свою ретивость: из русла реки были выловленыещедваобломкаинтересующихнаспород. Окрыленные находками, мы вернулись на нашу стоянку, и весьма кстати: неожиданно разгулялся северо-восточный ветер, принесший с Суман-гола холод и дождь. Спешно уложиввсеснаряжениевмашину,закрепили,какмогли,палаткуиукрылисьвней.Лежана надувныхматрацах,мыслушалибарабаннуюдробьдождяпопалаткеигрозныезавывания ветра,которыйпостепеннокрепчал. —Да-а,—свиноватойулыбкойпротянулНамсарай,—похоже,чтомыпрогневиливсе жечулутскихдухов—вотинакатилионинанаснепогоду. — Не унесло бы только к ним в гости в пропасть, — заметил Дашвандан, с беспокойствомоглядываянадувавшуюся,какпарус,палатку. — Дэмий уг! (Ерунда!), — улыбнулся невозмутимый Тумур, поглубже залезая в спальныймешок.—Снамитвой«железныйконь»,Дашвандан! Часомпозжеветерслегкаутих,имы,свернувшисьвмешкахкалачиком,крепкозаснули подшумдождя. Около полуночи я проснулся от тревожного чувства… Палатка стонала от ливневого дождя и яростных порывов ветра, казалось, что она вот-вот развалится, как картонный домик.Выбираясьизспальногомешка,яощутилрукойводу,струящуюсяпополупалатки. «Потоп»—этамысльпронзила,какмолния,ипрогналаостаткисна.Черезминутувсеуже были на ногах. Под проливным дождем, спотыкаясь в потоке воды, залившей террасу, мы вытащили из воды спальные мешки и едва сумели спасти палатку. Мокрые, дрожа от сыростиихолода,мыукрылисьвмашине. Кутруливенькончился,ветерпеременилсяиусиленногналкгоризонтуклочкисерых туч, освобождая голубевшее с каждой минутой небо. Все возвращалось на круги своя. О ночномпотопенапоминалилишьогромныелужииручейки,оживившиекаменнуютеррасу. Первымделоммыперенеслинашустоянкукподножиюсопки,поросшейредкимлесом,где струдомизпромокшихветокразвеликостер. После полудня, оправившись от бурной ночи, спустились к каньону. Нам удалось обследоватьтеррасувблизиканьона,пройдяоколо5кмвверхпорекеотместавпаденияв Чулутын-гол небольшого ручья Алтагину. Пробираясь среди каменных завалов, загромоздившихповерхностьтеррасы,мыисследоваливсевстреченныевыходыбазальтовых лав, тщательно высматривали их в кромке обрыва и в противоположном борту каньона. Время от времени заглядывали и в пропасть, распластавшись на краю каньона и высунув свои любопытствующие головы. Увы, паши старания были тщетны. Никаких признаков вулканическихжерлвверхахбазальтовойтолщинебыло.Неисключаласьвозможностьих нахождения в нижних покровах, залегающих на кристаллическом фундаменте. Отсюда следовало одно: спускаться в пропасть и, двигаясь вверх по реке, искать жерла в бортах каньона. Ключкразгадке Над Чулутом поднималось солнце, серое небо постепенно теплело в его лучах и набиралоизумительночистуюиглубокуюсиневу.Рождалсяновыйдень—пятыйпосчетус момента прибытия на каньон. И хотя результаты наших поисков были нулевыми, они не ощущались так остро в момент прихода нового дня, рождавшего новые надежды. Пока Дашвандан, укутавшись одеялом из верблюжьей шерсти, сладко спал в кабине своей машины,мыпоеживаясьотутреннейпрохлады,вышливмаршрут. Спуск в каньон был лучшей утренней зарядкой, дополненной омовением ледяной чулутскойводой. От места находки обломка эруптивной брекчии мы направились вверх по реке, карабкаясь, как по крыше, вдоль скользкого крутого борта каньона. В нем обнажались смоляно-черныелавы,пестревшиевключениямисеро-белогополевогошпатаибутылочнозеленого,какстекло,авгита.Судяпооблику,этобылилимбургиты,принадлежащиесерии щелочныхбазальтов,зарождениекоторыхпроисходитназначительнобольшихглубинахпо сравнению с обычными базальтами. А это уже настораживало. Радуясь встрече с глубинными лавами, мы усердно колотили их своими молотками, отбирая образцы, постепеннонаполнявшиерюкзаки. ЗоркийНамсарайвелнепрерывныенаблюдениязавалуннымматериаломвреке.Ивновь емупосчастливилосьнайтиинтересующуюнасвулканическуюпороду,нотеперьужеввиде крупной остроугольной глыбы. Незначительная окатанность последней убедительно свидетельствовала о небольшом пути, проделанном ею от источника сноса. Это обнадеживалоипомогалозабытьоледенящемхолодеиусталости.Ужеоколопятичасовмы непрерывнодвигалисьпотемномулабиринтускал.Поройонирасступалисьпереднами,как быосвобождаяизкаменногоплена.Затемвновьсужались,стискиваянассвоимичерными, почтиотвеснымигромадами. В стенках каньона по-прежнему прослеживались черные лимбургиты, разбитые трещинаминаплотноприлегающиевертикальныестолбикидиаметром10–20см. За одним из поворотов каньон внезапно расширился и выпрямился, как стрела. В открывшиесякаменныеворотахорошопросматриваласьдолина.Влевомбортуее,в100м от нас, вырисовывалась гигантская каменная осыпь, спускавшаяся до самой реки и выделявшаяся своим цветом от окружающих пород. Неужели вулканический аппарат? Неведомая сила окрылила нас и стремительно понесла навстречу застывшему каменному потоку. Еще немного, и мы уже лежали на осыпи в счастливом изнеможении, перебирая сбитыми до крови руками камни, вглядываясь в них, как в старых друзей после долгой разлуки. Да, это была эруптивная брекчия, подобная найденной Намсараем в русловых отложениях. Поднявшись по осыпи на 5—10 м от уреза воды, мы напали на коренной выход этой породы. Как оказалось, она слагала трубообразное тело диаметром около 200 м. Это было жерловулканическогоаппарата,черезкотороеизвергаласьмагма,прорвавшаялимбургиты ивышележащиепокровыбазальтов.Кровлявыводногоканаланаходиласьвсеголишьв10– 20 м от дневной поверхности, теперь стало понятно, почему мы не могли выявить вулканическийаппаратсверху:онполностьюперекрывалсяпотокамиандезито-базальтов. Излазив этот небольшой участок вдоль и поперек, мы обнаружили скопления минеральных включений и ксенолитов различных по составу пород в центральной части жерла.Пришлосьпоработатьдопоздна.Мыворочалиглыбы,усерднотрудилисьмолотками, раскалываякрупныекускиизаглядываявихнутро. Стараниябылиненапрасны:изоднойглыбынеожиданновыпалобломоксгладкой,как бы оплавленной, поверхностью, напоминающей по форме яйцо. «Где-то я встречал уже такоекаменноеяйцо»,—подумаля.ИтутжевспомнилсявысокогорныйперевалпередИхтамиром,священноеобоивнем,какданьгорнымдухам,этотлегендарныйкамень.Значит, этоиестькаменьдракона,извлеченныйнамиизпастивулкана.Онбылневелик,скулак,и составегоскрывалсяподчерной,какбыгорелой,корочкойбазальта.Чтожеунеговнутри? Стараясьненарушитьформукамня,Намсарайудачнымудароммолоткараскололегонадве равныечасти. В свежем сколе камня дракона выступала равномернозернистая, как икра, структура хорошораскристаллизованнойпороды,резкоотличавшейсяотбазальтовойлавы.Онапочти нацело состояла из светло-зеленого прозрачного, как стекло, оливина-хризолита с небольшой,ноприятнойдобавкоймельчайшихзеренизумрудно-зеленогохромдиопсида.[36] Этобылонечтоиное,какужеупоминавшаясяоливиноваябомба. С точки же зрения петрографа, оливиновая бомба представляет собой лерцолит — ультраосновную магматическую породу, весьма характерную для кимберлитовых трубок Якутии. Большинством исследователей лерцолиты рассматриваются как глубинные включения,вынесенныемагмойизмантииЗемли,сглубины60–70км.Примечательно,что этипородыявляютсяисточникамипиропаидругихбарофильныхминералов,рожденныхна большихглубинахвусловияхсверхвысокихдавлений. Итак, камень дракона — посланец из таинственной мантии, ключ к решению нашей пироповой проблемы. Мы нашли в нем минералы — спутники пиропа — хризолит и хромдиопсид,оставалосьнайтиглавное—сампироп. В каньоне становилось темно, увлекшись работой, мы совершенно не заметили как наступилвечер. —Чассвиньипостаромонгольскомувремени,—заметилТумуритутжепояснил:это время вечернего отдыха и блаженного покоя. Да, пришла пора подумать о ночлеге, ибо возвращатьсявлагерьбылоужепоздно. Для ночевки выбрали небольшой грот в стенке каньона, сумевший вместить наши бренные тела, за исключением нижних конечностей. Перекусив остатками консервов, забрались в это прокрустово ложе, пытаясь уснуть. Но уснуть никак не удавалось — слишком сильны были наши впечатления за минувший день. И, сев на своего конька, я рассказал своим товарищам о прекрасном хризолите, неожиданно встреченном нами в камнедракона. Чудесныйзлатокамень Средизеленыхювелирныхкамнейестьодинзамечательныйсамоцвет,известныйужес глубокой древности. У него нет такого ликующего, царственно величавого зеленого цвета, каку«царясамоцветов»—изумруда.Оннеобладаетисильнымалмазоподобнымблеском, присущим зеленому гранату-демантоиду. Его привлекательность в живом и ярком цвете весенней зелени, насыщенной золотистым солнечным блеском. Именно за это, идущее из глубин камня золотистое сияние он и получил название «хризолит», что в переводе с греческого буквально означает «златокамень». Назвал его так знаменитый римский натуралистивосторженныйпочитательдрагоценногокамняПлинийСтарший.Онявляется «крестнымотцом»многихизвестныхсамоцветов,иникто,пожалуй,несказалонихлучше, чемПлиний,назаренашейэры:«Вкаждомдрагоценномкамне,каквкаплеводы,отражено всевеличиеприроды,илюбогоизнихдостаточно,чтобыощутитьверхеесовершенства».В своей «Естественной истории ископаемых тел» Плиний скрупулезно собрал все, что было известно тогда о минералах, включая их магические свойства. Есть в его труде сведения о местонахождении златокамня на небольшом египетском о-ве Зебергет в Красном море, ставшемвоистину«островомсокровищ».Здесьснезапамятныхвременвеласьинтенсивная добычахризолита,образцыкоторогообнаруженыприархеологическихраскопкахвЕгипте, окрестностяхИерусалимаивГреции. Не меньшей популярностью пользовался хризолит и в средние века. Известно, что крестоносцы привозили в Европу из своих походов великолепные изделия с египетским хризолитом, которые дарили своим дамам. Вероятно, с тех пор он снискал себе славу «дамского камня», призванного ограждать прекрасный пол от неразумных поступков и дурныхснов. Месторождение хризолита на о-ве Зебергет является единственным в своем роде, уникальным во всех отношениях. Хризолит здесь встречается среди измененных ультраосновныхпород(перидотитов),образующихврельефеневысокиехолмы.Этипороды состоят главным образом из оливина — весьма распространенного магнезиальножелезистого силиката. Однако для того чтобы он превратился в свою благородную разновидность хризолит, нужны весьма специфические геологические условия, а они создаютсявприродедовольноредко,чемиобъясняетсяредкостьнахождениядрагоценного камня. Нао-веЗебергетхризолитобразовалсяпутемперекристализацииобычногооливинапри воздействии гидротермальных растворов на перидотиты. В местах циркуляции этих растворов по трещинам образовались многочисленные прожилки антигорита,[37] около которых и кристаллизовался хризолит. Размеры его здесь необычайно велики — 3–5 см, а вес достигает 50 г и более. Обычные же размеры хризолита, используемого ювелирной промышленностью,составляютвсеголишь5–7мм. Необычен и цвет египетского хризолита: чистый и глубокий, с густой желто-зеленой окраской и ярким блеском, благодаря чему уже в наше время его нарекли «вечерним изумрудом»(вотскольконазванийуодногокамня!). Есть среди хризолитов с о-ва Зебергет и «исторические» камни. Из одного из них был сделанмонокльримскогоимператораКлавдияНерона,нынехранящийсявсокровищницах Ватикана.Долгоевремяегопринимализанастоящийизумруд,потеперьдоказано,чтоэто всего лишь «вечерний изумруд» — египетский хризолит, идеально чистый и прозрачный. Другой«исторический»камень —ограненныйхризолит,украшавший Российскуюкорону. Вес его свыше 190 карат, а размер со спичечный коробок! Этот уникальный хризолит в числе других знаменитых камней хранится ныне в Алмазном фонде СССР в Москве. Еще один уникальный хризолит весом около 150 карат хранится в Геологическом музее Лондона. Оместорождениина о-ве Зебергетпоследолгогозабвения вспомнили вначаленашего столетия. Снова здесь оживились древние копи на «Главном перидотитовом холме», но посленесколькихлетинтенсивнойдобычиистощились. Пытались искать хризолит в сходных геологических условиях в различных регионах мира. И хотя аналога этому месторождению пока не найдено, хризолит неожиданно «всплыл» в другой геологической обстановке — его нашли в молодых вулканических областях, где он приурочен к лавовым потокам базальтов и вулканическим жерлам. Примером тому — месторождения ювелирного хризолита в Америке, в штате Аризона. Хризолитвстречаетсяздесьввидеотдельныхбесформенныхзеренразмеромсосмородину. В вулканических жерлах встречаются и необычные стяжения хризолита округлой или эллипсовидной формы. Это не что иное, как оливиновые бомбы, достигающие 1 м в поперечнике. В центральных частях этих гигантских оплавленных стяжений наблюдается самыйкрупныйичистыйхризолит.Однакозлатокаменьтакплотнозамурованвбазальтах, что извлечь его можно лишь с помощью взрывчатки, а это неизбежно ведет к растрескиванию и порче весьма хрупкого драгоценного камня. К счастью, природа позаботилась и на этот счет: добыча камня ведется из поверхностных россыпей, образовавшихсязасчетразрушенияхризолитоносныхбазальтов. В Советском Союзе месторождения хризолита долгое время не знали. Под названием хризолит в ювелирном деле применялся уральский демантоид, сам по себе замечательный самоцвет. Когда же началась алмазная эпопея в Якутии, геологи обнаружили хризолит в кимберлитовых трубках в тесной компании с пиропом и алмазом. А в трубке «Удачная» быливыявленыпромышленныеконцентрацииювелирногохризолита.Правда,онневеликв размерах — всего 5–7 мм — и не обладает цветом «вечернего изумруда». И все равно его можно использовать в ювелирной промышленности. Это доказала Л. А. Попугаева, горячо выступившая в защиту якутского хризолита, равно как и пиропа, которые можно попутно извлекатьизалмазныхкимберлитов. Весьма интересно с геологической точки зрения возникновение хризолита в кимберлитах.Какоказалось,здесьонявляетсяпротомагматическимминералом,т.е.таким, который образовался в магматическом очаге на больших глубинах в условиях высоких давленийитемператур. Основнымисточникомхризолитаздесьявляютсяужезнакомыенамоливиновыебомбы. Когда детально познакомились с ними, выяснилось, что это не что иное, как глубинные включения, вынесенные кимберлитовой магмой из мантии Земли. По своему составу это ультраосновные породы, те же самые перидотиты, из которых, как мы знаем, образовался хризолитнао-веЗебергет.Воткакаянеожиданнаявстреча! Вы спросите — как же тогда хризолит сохранился в этих глубинных включениях, а не растворился в транспортирующем их к поверхности кимберлитовом расплаве? Необходимым условием для сохранения хризолита является быстрое застывание расплава, чтодостигаетсявсвоюочередьбыстрымподъемомпривулканическихвзрывах. Есть еще одна особенность хризолита из якутских кимберлитов: он горит ярким, но холодным зеленым цветом. Минералоги считают, что подобная окраска в хризолите вызываетсязакиснымжелезом.Присущий жеемузолотистыйоттеноконприобретаетпри переходе закисного железа в окисное, что происходит в поверхностных условиях — в россыпях. Там этот самоцвет как бы рождается заново и становится настоящим златокамнем. Наследующееутро,когдахолодныйрассветспустилсянадноканьона,мыбылиужена ногах. Нам удалось найти еще несколько оливиновых бомб, и хотя хризолит в них был мелкий—размеромсоспичечнуюголовку,мырадовалисьитакому.Важенбылсамфакт его нахождения в глубинных включениях открытого нами вулканического жерла. Теперь можно было со спокойной душой выбираться из «царства подземных духов», где мы пробылиболеесуток. Тщательно упаковав в рюкзаки образцы оливиновых бомб и вулканических пород, отправляемся в обратный путь. С трудом поднимаемся наверх по крутому ступенчатому борту каньона. Наши рюкзаки с бесценным, но таким тяжелым сейчас грузом неумолимо смещают центр тяжести в пропасть. Чтобы удержаться, мы еще плотнее прижимаемся к холодной стенке, истертыми до крови руками цепляемся за острые выступы лав. Все внимание, вся воля концентрируется на каждом шаге, чтобы он не стал последним. Вспоминается надпись, сделанная на вертикальной стене одного из высокогорных перевалов Памира: «Путник, будь осторожен, твоя жизнь, как слеза на ресницах». Как лаконичноиобразновыраженопожеланиевсемскалолазам!Чемвыше,темкручеподъеми тем труднее даются шаги. Тяжело дыша, забираемся на узкий уступ и делаем небольшую передышку. До верха остается не более 10 м, но они кажутся нам самыми трудными. Еще одно усилие, последний рывок — и мы, цепляясь за кромку обрыва, выползаем наверх. Ничкомплюхаемсянакаменистуютеррасуинекотороевремялежимвкаком-тозабытье.Не хочетсяшевелитьнирукой,ниногой—такбыилежатьбездвижения,ощущаявсемтелом ласковую,согретуюсолнцемземлю. Легкий ветерок, принесший горьковатый запах полыни, нежно щекочет ноздри и приятно освежает вспотевшее лицо. Постепенно проходит усталое оцепенение, и окружающий мир начинаешь воспринимать как-то по-новому, с обостренным чувством. Радуешься зеленому кустику дересуна, пробившемуся из расщелины в лавах и упрямо устремившемуся,каквсеживое,ксветуитеплу.Ловишьвзглядомодинокоебелоеоблако, отставшееотобщей«стаи», скрывшейсяза темнойгорнойгрядой.Анебо надголовойпопрежнему голубое, какое-то мудроспокойное, снимающее все напряжения и укрепляющее душунадеждами.Такхочется,чтобыоновсегдаоставалосьтаким! Однакомирнуюидиллиюнарушаетгорныйорел.Онмедленнопаритнадземлей,зорко высматриваясебедобычу,и,наконец,узревнашинеподвижнораспростертыетела,начинает снижаться,делаянаднамистремительныевиражи.Делопринимаетнеожиданныйоборот! Быстро вскакиваем и, отчаянно размахивая геологическими молотками, отгоняем зарвавшегосяагрессора. Этот забавный эпизод вывел нас из усталого оцепенения. Снова собираемся в путь, и вдруг слышим натруженный звук мотора. Так и есть: среди темного и взъерошенного каменного поля белеет выцветший брезент нашего газика. Он, как поплавок, то прыгает вверхпрималозаметномповышенииврельефе,товнезапноутопаетсредилав.Несмотряна усталость,быстроидемнавстречумашинеинаходукричим.Наконец,мызамечены,игазик останавливаетсяв100мотнаснаровномучасткетеррасы.Знакомаяфигуранашегошофера в пепельно-сером дэле, подпоясанном оранжевым кушаком, с радостными возгласами кидается к нам. Еще минута и Дашвандан уже обнимает нас, с любопытством оглядывает каждогоисверлитсвоимикруглымиичерными,какугольки,глазами. —Яасан?(Нукак?),—и,видяпашиусталые,нодовольныелица,успокаивается,затем подхватываетмойрюкзакичутьнебегомустремляетсякмашине.Черезполчасамыужев лагере. С жадностью пьем у костра крепко заваренный зеленый чай с молоком. Он непривычно для нас соленый, однако прекрасно утоляет жажду и бодрит. Дашвандан достаетизмашиныувесистыйузелоксхрустящимиборцогами—кусочкамисоленоготеста, сваренноговбараньемжиру.Настоящеелакомство,чем-тонапоминающеенашхворост. Разомлевшие от тепла и ужина, заползаем в палатку и валимся на мягкие мешки из верблюжьейшерсти.Несмотряналикуюусталость,спатьнехочется.Стоитзакрытьглаза, как явственно надвигается разверзшаяся пасть каньона с черными отвесными стенками и пенящаяся в этом каменном мешке река. Чтобы отвлечься, ловлю по радиоприемнику роднуюволну,ивотвэфирпрорываетсярусскаяпесня,широкаяираздольная,какрусское поле или монгольская степь. И четверо разных людей, которых объединило общее дело, молчаслушаютее,погрузившисьвсвоичувстваидумы. Белоеичерное Несколько дней, проведенных в чулутском каньоне, не прошли даром. Вся наша маленькаягруппабыладовольнарезультатами:удалосьвсеженайтипервыйвХангаенекк, [38]авнем—глубинныевключениясхризолитом!Значит,началасбыватьсягипотезаА.Е. Ферсмана о возможном существовании в базальтовых покровах Монголии прорывов, с которымимогутбытьсвязаныпроявленияпиропаихризолита.Несомненнобылоито,что малоизученныйрайонЧулутын-голабылисключительноинтереснымиперспективнымдля постановкипоисковыхработнапиропихризолит.Адляэтогоследоваловпервуюочередь уяснить общую геологическую ситуацию и наметить на карте границы площади предстоящих поисков. Посовещавшись, решили пересечь лавовое поле с севера на юг, продвигаясьвдольдолиныЧулутын-голакееверховьям. Расстеливнаровной,какстол,базальтовойплитекарту,мынаметилинашмаршрутпо левобережью р. Чулут — от ручья Алтагину до ее левого крупного притока Шаварын-гол. Этот приток особенно интересовал меня, так как именно здесь, по данным В. И. Гольденберга, должен былпроходитьглубинныйразлом—участок,наиболееподходящий дляпоисковнекков. Словом,перспективановыхнаходокияркихвпечатленийокрыляланасизвалавдорогу. Раннимутром,когдавнебеснойсиневеистаялбледныйдисклуны,мыбросилипрощальный взглядвсторонуканьона,гдеоставаласьнашанеобычнаянаходка.Иснованаш«вездеход» стал пробираться по пепельно-серой дороге среди причудливо застывших вулканических лав. Справа дорогу опоясывала горная гряда с голыми конусами вулканических сопок, окаймленныхвнизуярко-зеленойленточкойлеса,слева,в100–200мотнас,темнелканьон. Но вот дорога пошла круто вверх, к горному перевалу. Подходы к нему загромождали остроугольные глыбы камня, приходилось все время лавировать между ними, выскакивать измашиныирасчищатьпуть.Смотрюнакарту:абсолютнаяотметкаперевалаоколо2500м надуровнемморя.Натакуювысотумыещенамашиненеподнимались,амотореенеистово реветнаподъеме,нотянетнасвсевышеивыше. Маленький Дашвандан, сжавшись в пружину и крепко стиснув зубами потухшую папиросу,слилсявоединосмашиной,словнонаездниквмоментпрыжкачерезбарьер.Еще немногоусилий,нервовимынаперевале. — Джахан амрсна! (Немножечко отдохнем!), — радостно говорит нам Дашвандан, вытираярукавомдэлавзмокшеелицо. Выскакиваемизмашиныиделаемгеологическуюразминку:разбегаемсясмолоткамив разныестороныиобследуемблизлежащиескальныевыходыгорныхпород.Послекороткой передышки—сновавпуть. Заперевалом—крутойспусквневедомое.Влобовоестекловижутолькоузкуюполоску дороги, усеянную красно-бурыми, должно быть окисленными, лавами. Наконец, машина переходит в обычное, горизонтальное, положение и начинает пробираться по узкому глубокомуущелью.Собеихсторонтеснятнаскрутыекаменистыесклоны,вкоторыхможно рассмотреть желто-серые девонские песчаники и крупногалечные конгломераты. Выехав, наконец, из ущелья, долго еще петляем среди голых сопок, пока не попадаем снова на ровнуюиширокуютеррасуЧулутын-гола. Сделав остановку, определяем свое местонахождение, пьем из фляжек теплый солоноватый чай и направляемся к каньону. Глубина его в этом месте не более 50 м, но стенки почти отвесные. Все наши попытки найти отправную точку для спуска в каньон оканчиваются неудачей. К вечеру, проехав по левобережью р. Чулутын-гол около 50 км, неожиданно попадаем в зеленую рощу — какой-то сказочный оазис среди безжизненных скал.Рощавлечетксебесочнойзеленойлиствойипрохладойвтениширокихраскидистых хайлясов — монгольских вязов. Громадный причудливо изогнутый хайляс был разукрашен разноцветными ленточками, кусочками яркой материи, конским волосом и бумажками, привязанными к ветвям. Внизу, возле дерева, лежали более крупные дары — рога яков и баранов,овечьикости,кусочкисыраихлеба. Намсарай пояснил, что это дерево — обо — памятник хозяину здешних мест — духу вязовой рощи. Мы тоже не отступаем от вековой традиции и бросаем к чудо-дереву блестящиесдырочкойпосрединемунги.[39] Роща покоряет нас своей красотой. В течение нескольких дней мы не видели ничего кромеоднообразныхдымчатыхскалсжалкойкустарниковойрастительностью,итеперьне могли насмотреться на ослепительный зеленый цвет рощи, который закрыл собой все, подавил все остальные краски. Мы радовались возможности полежать на мягкой земле, покрытой высокой травой и ярким разноцветьем. Даже река в этом живописном месте, казалось, утратила свою обычную суровость и спокойно журчала на дне неглубокого, не более 5–7 м, каньона. Спустившись в него, мы не обнаружили ничего интересного, кроме верхнего покрова андезито-базальтовых лав. Зато наклонившись к реке, чтобы напиться, я увидел картину, которая заставила бы неровно дышать любого любителя рыбной ловли: в прозрачной воде темнела плотная стая рыб, вытянувшаяся в ряд против течения и противоборствующая ему. Такого случая упускать нельзя! Решаем заночевать в вязовой роще. И я, пока мои спутники устанавливают палатку и разводят костер на берегу реки, спускаюсь в каньон. Заняв удобную позицию на базальтовом уступе, бросаю спиннинг навстречу все еще темнеющей стае. Вижу, как она метнулась к блесне, леска натянулась, легкийрывок—иявытащилнабазальтовыйберегпервогохариуса.Сноваснарастающим азартом повторяю нехитрый маневр — и снова удача. Не прошло и часа, как ведро было наполнено рыбой. Сварить уху на костре было недолгим и приятным делом. К тому же в нашихприпасахнашлисьвсенеобходимыекомпоненты—лукиперец.Словом,незаставив себя долго ждать, королевская уха из монгольского хариуса была готова. Оставалось лишь пригласитьсвоихтоварищейкстолу.Правда,уменянебылополнойуверенности,чтомоя кухня придется им по вкусу, знал я и о сложном отношении монголов к рыбе. Ею пренебрегали еще с древних времен, брезгливо называя «водяным червем». Ламаизм реабилитировалрыбувглазахпростогоарата,сделавеесвященнымсуществом,никогдане смыкающимглази,сталобыть,символизирующимбдительность.Этасимволикаотражена дажевнациональнойэмблеме—соёмбо.Ноипослеэтогомногиемонголынеупотребляли впищурыбуидажебрезгливоморщились,глядянанее.Новсежевремянеумолимовносит переменывжизньлюдей.Явэтоммоглишнийразубедиться,глядякакТумурсНамсараем дружно принялись за уху. Дашвандан, правда, пытался уклониться, ссылаясь на плохой аппетит,нояеговзялвоборот. —Давайприобщайсякрыбе!Яжеотведалтвоеготарбагана,теперьтвойчеред! Послетакихсловнашемуводителюничегонеоставалось,какприсоединитьсякобщей трапезе. Солнцемеждутемскрылосьзавершинамигор,сталосразутемноисвежо.Яркогорелна террасе костер, разгоняя наступавший мрак ночи. Мы лежали возле костра, глядя как жадныеязыкипламенисхрустомпожиралисухиеветкилиственницы.Укострабылотепло иуютно,теклапообыкновениюнеторопливаябеседа. —Да,богатаМонголиярыбой,—начализдалекаТумур.—Нигденет,наверное,такого хариуса,какунасвХангае. — Это наша чисто монгольская рыба, — с патриотическими нотками в голосе поддержалегоНамсарай. — Ну уж дудки! — не согласился я. — Она и у нас есть: сам ловил ее, будучи в экспедицияхвСибириинаКольскомполуострове.АнаДальнемВостокеестьдаже«Озеро танцующиххариусов».ТакоеназваниедалиодномуозерунаКолымесамигеологи. —Аимя-торыбымонгольское,—несдаетсяНамсарай.—«Хар»—по-нашемучерная, а«ус»—вода.Вотиполучается:хариус—эточернаявода. — Намсарай, а почему вода черная? Отчего в названиях ваших рек и озер часто присутствуетмрачныйэпитет«хар»:чернаярека,черноеозеро,чернаявода? Намсарай не спеша наклоняется и подбрасывает в костер сухие ветки. На лице его, озаренном оранжевым пламенем вспыхнувшего с новой силой огня, играют лукавым блескомчерные,какугольки,глаза. — А какого цвета вода в Черном море? — отвечает он вопросом на вопрос и лукаво улыбается. —Акакаяжеводаможетбытьздесь—вреках,текущихсредичерных,какгутулы,[40] лав, в темных каньонах и ущельях, куда редко проникает луч солнца? Ясно, что черная! Такой по крайней мере она показалась нашим предкам, которые превыше других красок природыпочиталичистыйбелыйцвет—цагаан.Этосвященныйдлякаждогомонголацвет: цветсимволаЗемли—лотоса,нашеготрадиционногожилища—юртыи,наконец,молока, которое всегда связывалось нами с белой душой человека. По старым поверьям, не допускалось, чтобы белая душа соприкасалась с «нечистой» черной водой. Вот почему мы сторонились воды, не купались в реках и озерах. По народным поверьям, считалось, что, моясь водой, смываешь свое счастье — хишиг. Омовения совершались только в определенныхминеральныхисточниках—аршанах,которымитакславитсянашХангай. Намсарай замолчал, поудобнее устраиваясь у костра, а затем продолжал своим неторопливымтихимголосом,четко,седвауловимымакцентомвыговариваярусскиеслова. —Кроме«черных»рекиозервмонгольскихназванияхестьтакже«белые»вершиныи перевалы,«белые»деревьяикамни.Дажемонгольскийновыйгод,совпадающийсначалом весны,названЦагаан-сар—белыймесяц. — И еще есть цагаан архи[41] — белая и чистая, как слеза хухэн,[42] — смеясь добавил Тумур,синтересомслушавшийнашразговор. — Белое и черное в природе и в жизни всегда рядом, — философски продолжал Намсарай.—Этокаксветитень,какденьиночьилиже…какжизньисмерть. Вотпочему,наверное,соприкасаясьсчерным,ещебольшетянешьсяксветлому,белому, олицетворяющемусамоедорогое,чтоестьунас,—жизнь… Костер медленно догорал, отдавая последнее тепло и неровный стелющийся по земле свет.Сгустившаясянезаметнотемнотарастворилавсебепривычныеочертанияпредметов. Ночь неумолимо вступала в свои права. Пожелав спокойной ночи, мои спутники один за другим заползали в спальные мешки. А я все сидел у костра, слушая непрерывный говор быстрой реки, к которому примешивались иногда пронзительные звуки какой-то ночной птицы, доносившиеся из вязовой рощи. На темно-сером, как лава, небе устало чернели отяжелевшие заденьтучи.Вдругиз-заоднойтучирадостновыглянулбелый дисклуны.И сразу какой-то волшебный, словно торжествующий над тьмой свет опустился на землю, посеребрив каменистую террасу и ветви уснувших деревьев. И в этом серебристом освещении знакомые предметы приобрели новые, какие-то причудливые очертания, время от времени менявшиеся, как декорации. Я разжег потухший было костер и зачарованный луннымсветомосталсявозленегодоутра.Передрассветом,когдасталотаятьитерятьсвою волшебнуюсилуночноесветило,навостокезагореласькрупнаяияркаяВенера—планета зарождающегосяновогодня,издавнасчитавшаясяпокровительницейкочевников.Дабудет она благосклонна и к нашему брату геологу! Скоро появится солнце, и ранним утром, по холодку, мы отправимся в новый маршрут за огненным камнем. Остались позади незабываемыекилометры,которыемыпроехалипогорамидолинам,прошлиипроползли поканьонамЧулутын-гола.Асколькоихещевпереди—трудныхинеповторимых,несущих новыевпечатленияинеистребимуюжаждупоиска! Надо«заболетькамнем!» Миновав старый деревянный мост, «железный конь» Дашвандана вынес нас на правобережье Чулутын-гола. Перед нами распахнулась широкая, открытая всем ветрам долина, полого спускавшаяся к северу. Наша путеводная нить Чулутын-гол, вырвавшись на простор,спокойнозмеиласьсредибелевшихнасолнцерыхлыхречныхотложений. Остались позади приютившие нас тенистая вязовая роща и темная гряда гор с остроконечными конусами базальтовых лав. Слева, в километре от нас, среди зеленеющих высокогорных лугов призывно белели юрты. За ними по склонам пологого увала, обрамляющегодолинусвостока,мирнопаслисьотарыовец.Природадышалаживительной теплотойиспокойствием. Как магнитом потянуло нас к жилью, к людям, и вскоре мы уже с жадностью пили прохладныйайраг,[43]времяотвремениотвечаянасдержанно-скупыевопросыхозяев.Они не только угостили нас всем, что было в юрте, но и снабдили вяленым мясом, сушеным творогом,бордогамиидалиссобойбидонайрага.Этобылоприятноиглавноекстати,так какзапасыпродуктовунасподходиликконцу.Выдержавположенноепостепномуэтикету время,мытеплораспростилисьсаратамиисноваотправилисьвпуть. Вначале газик быстро понес нас по накатанной, покрытой мелкой пестроцветной галькой дороге, но затем следы ее стали теряться из-за многочисленных промоин, образованных мелкими рукавами Чулутын-гола. Пришлось переключить мотор с третьей скорости на первую и двигаться черепашьим шагом. Кое-как преодолели зыбкие пески в расширенной части долины и, обретя под колесами твердую поверхность, остановились у главногоруслаЧулутын-гола.Ширинаеговэтомместебылаоколо10м,аглубинатакова, чтовсюрекуможнобылопройтиврезиновыхсапогах. Прежде чем определить направление дальнейшего поиска, мы детально изучили строение и характер речной долины. Судя по несформированному профилю, она переживала фазу расширения и углубления вследствие активной боковой и глубинной эрозии.Этотпродолжавшийсядонастоящеговременипроцесссопровождалсяинтенсивным разрушением коренных горных пород, слагавших борта долины Чулутын-гола. Следовательно,врусловыхотложенияхдолжныбылинакапливатьсяминералы,обладающие физико-химическойстойкостьюквыветриванию,высокойтвердостьюиудельнымвесом,в томчислеиинтересующиенаспиропихризолит.Следуяпринятойметодике,нужнобыло провестишлиховоеопробованиерусловыхотложенийЧулутын-голаиеебоковыхпритоков. Такмыипоступили,идявверхпотечениюивыбираяместодляотборапроб. Шлиховая проба берется в местах резкого уменьшения скорости водного потока и сбрасывания переносимого рекой мелкого обломочного материала. Геологи-поисковики знают, что такими благоприятными участками являются перегибы продольного профиля речной долины — ниже порогов и перекатов, места резкого расширения русла и крутых поворотовреки.Именновтакихместахпроисходитмаксимальноеобогащениеобломочного материалаипромывкашлиховыхпробдаетбогатыйвыходконцентрататяжелыхминералов —шлиха. Немаловажнуюрольвнакоплениишлихаиграютгранулометрическийсоставистепень сортированности обломочного материала реки. Как правило, наиболее продуктивными являютсягрубообломочные,малосортированныеотложенияспримесьюглинистойфракции —галечникиикрупнозернистыепескисгалькой. НаличиевруслеЧулутын-голапесчано-галечныхотложенийужеобнадеживало.Выбрав местонаречнойотмелизакрутымповоротом,приготовилисьвзятьпервуюпробу.Намсарай развязал свой рюкзак и вынул из него промывочный лоток, еще новенький, пахнувший свежим деревом. Выделанный из целого куска легкого и прочного тополя, он состоял из двухширокихнаклонныхстенок,сходящихсяпосредине,идвухбоковых,слабонаклонных, примыкающих к первым. Такой нехитрый инструмент, известный в практике как лоток «корейскоготипа»,оченьудобенвработеипозволяетпромыватьпробывесомдо20–25кг. Сделалнамэтотлотокстарыйрусскийумелец,человекснеобычнойиинтереснойсудьбой. Помнитсявесной,будучивг.Дархане,мысМунхтогтохомзаехаливместнуюгеологоразведочную экспедицию, работавшую на золото, надеясь раздобыть там промывочные лотки,безкоторыхнельзяначинатьшлиховыепоиски.Свободныхлотковунашихколлегне оказалось,нозатонамназвалимастера,делавшегоих.Егомынашливрусскойдеревушкеза Дарханом, затерянной среди бескрайней монгольской степи. Звали мастера Василий ИвановичЧеркашин. Кряжистый, с седой окладистой бородой, в ситцевой рубахе навыпуск и загнутых керзачах, Черкашин являл собой традиционный тип сибирского старателя-золотаря. В молодости он действительно занимался старательством, мыл золото в Забайкалье и на Колыме,работалшлиховщикомугеологов.Спокойнаяиразмереннаяжизньсусыпляющей тишиной домашнего уюта была не по его натуре. Черкашин мог месяцами жить в тайге, засыпать у костра, слушая вечный шум леса, и радоваться всему тому, что давала ему матушка-природа. Может быть, вот эта неуемная душа таежника, властно звавшая в новые неисхоженныедали,потянулаеговМонголию.Приехавсюдавдалекие30-егодывместес земляками-иркутянами, он промышлял пушного зверя, заготавливал лес, сколачивал рыболовецкие артели на Селенге, да так и остался здесь — обзавелся семьей, работал и помогал строить новую жизнь на полюбившейся ему монгольской земле. А когда пробил грозныйчасвойны,Черкашин,какидругие«монгольскиерусские»,ушелнафронт. Огненными дорогами войны прошел полковой разведчик сержант Черкашин. Был трижды ранен, испытал все ужасы фашистских концлагерей и преодолел немало других нелегкихиспытаний,отмеренныхемусудьбой.Тольконичтонесломилоего,неожесточило душу,исохранилисьвнемпрежняядобротаиотзывчивостьклюдям. Черкашин принадлежал к числу людей, которые помимо своей обычной работы всегда захвачены какой-то своей, присущей им страстью. Такой страстью у Василия Ивановича были различные поделки по дереву. Старательно подбирая различные виды деревьев, он искусно вырезал из них русские матрешки, фигурки животных, ложки и, наконец, вняв просьбам геологов, взялся за изготовление промывочных лотков. И делал он их так же основательноивдохновенно,какивсеостальное. Передавая свою работу, он напутственно сказал нам на прощанье: «Дай бог Вам, ребятушки,найтисвойкаменьсамоцветный.ТолькоделоВашетакое,чтонадобнозаболеть этим камнем по-настоящему, отдать ему всю душу и силы. Без этого фарт сам по себе не придет — поверьте уж мне, старому старателю. А нащот лотков-то не сумлевайтесь — не подведутонивас.ПомянитеещедобромстарикаЧеркашина!». Качество черкашинских лотков мы оценили уже раньше, при шлиховом опробовании долиныСуман-гола.Правда,фартаунаспоканебыло,хотяпиропивладелвсеминашими мыслямиисокровеннымижеланиями. Может, здесь удастся зацепиться, думал я, глядя как Намсарай уверенно обрабатывал первую пробу. Погружая лоток в воду и равномерно потряхивая его качально-круговыми движениями, он взмучивал зерна легких минералов и сливал их с водой. При этом он внимательно следил за тем, чтобы не смыть полезные компоненты и довести материал в лотке до серого шлиха. Нельзя было перемывать пробу до черного шлиха, когда в ней сохраняются только рудные (черные) минералы — магнетит, ильменит и другие. Черный шлих нужен только при поисках золота, платины, касситерита, но не драгоценного камня. Однаковседелалось,какполагается,ивскорепромытыйдо«серости»шлихтусклоблестел наднелотка.Просматриваяегочерезлупу,явиделокруглыезернышкимутно-белогокварца ирыжиепесчинкиполевогошпата,средикоторыхтемнелароговаяобманкадапоблескивал насолнцеянтарно-желтыйциркон.Этобылобычныйнаборминералов,иниодногознака пиропа или хотя бы его спутника хризолита. Впрочем, это ведь только первая проба на Чулутын-голе! Оставив Намсарая и подключившегося к нему Дашвандана заниматься шлихами, мы с Тумуромобследовалиблизлежащиекоренныевыходы.Онипредставлялисобойневысокие, отпрепарированные ветром и водой останцы крутопадающих пород, состоящих из плотно сцементированныхпестроцветныхгалечников. — Похожи на конгломераты, встречавшиеся нам у Тариата, — промолвил Тумур, отбиваямолоткомобразец. Да,этобыликонгломератынижнегодевона,выделенныев1966г.В.И.Гольденбергомв тариатскуюсвитупоместуихнахождения.Этипороды—следыдевонскогоморя,которое разливалось в Хангае 300 млн. лет тому назад. Оно размывало и разрушало берег с древнейшими породами, обломки которых отлагались вблизи береговой линии и цементировались песком и глиной. А потом, спустя миллионы лет, море отступило, и Хангай снова стал сушей. Мощные горообразовательные процессы смяли горизонтально залегавшиеосадкивкрутыескладки,превративихвплотныегрубообломочныепороды— конгломераты. В них запечатлелся состав пород, слагавших берега девонского моря. Здесь можно было найти древние плагиограниты и липариты, серо-зеленые туфы и сургучные яшмы. Разговаривая друг с другом, мы незаметно проследили весь разрез толщи девона. В верхних частях разреза на вершине пологого увала нам встретились горизонты полимиктовых песчаников и алевролитов, переслаивающихся с темно-серыми глинистыми сланцами. В последних Тумуру посчастливилось обнаружить ископаемую фауну головоногих моллюсков-брахиопод, что представляло интерес для точного определения возраста этих отложений. И все же проделанный геологический маршрут не принес нам удовлетворения. По всему левобережью реки прослеживалась довольно однообразная по составуиспокойнаявтектоническом[44]отношениитолщадевона. Вернувшись на стоянку, мы застали там наших товарищей, только что закончивших шлихование. Они лежали ничком поверх спальных мешков, брошенных на каменистую отмельвозлемашины. — Юч бахгуй (Ничего нет), — печально произнес Намсарай, завидев нас. — Во всех пробахпусто.Взгляните-каещесами,—махнулонрукойнавыложенныеврядбрезентовые мешочкисошлихами,аккуратноподписанныекарандашом. Я просмотрел их под лупой и положил снова в мешочки. Теперь эти шлихи будут исследоватьсяподмикроскопомвминералогическойлаборатории.Может,внихиокажутся знакипиропа,хризолитаидругихполезныхкомпонентов,которыеневсегдаможноувидеть простымглазомидажеподлупой. Обменявшисьсвоимивпечатлениями,мывспомнили,чтосутраещеничегонеели.Пора былоподуматьобужине.Угеологов-полевиковбываюттолькозавтракиужин.Отобедаим приходитсяотвыкатьидовольствоватьсябутербродом,атоисухарем,запиваяеговодойиз ручья. За долгий день, проведенный в постоянном движении на свежем горном воздухе, геологинагоняютзверскийаппетит.Аосвежившисьпослемаршрутаврекеиотдавейсвою усталость, они особенно жаждут ужина. Не беда, что кругом ни единого кустика и нечем разжечь костер! Истинный полевик не растеряется и из любой ситуации найдет выход! И Дашвандан нашел его! Порывшись в своей машине, он извлек старую паяльную лампу, разжегее,ичерезнесколькоминутчайникужекипел.Ипокамыпиликрепкозаваренный зеленый чай, Дашвандан умудрился приготовить еще и гурильте-хол — суп из тонко нарезаннойвяленойбараниныисолоноватойлапши.Ядавнопривыккэтомуизлюбленному монгольскомублюду,нотруднопривыкнутьестьбезхлеба,такжекакипитьсоленыйчай. Послеужинаустраиваемсянаночлегнаречнойтеррасеи,нырнуввсвоиспальныемешки, почтисразужезасыпаем. Какмноговдохновенныхпоэтическихстрокпосвященосну,сколькопоэтоввоспелиего безмятежный покой и приятные сновидения! Еще А. С. Пушкин в одном из своих стихотворенийписал: «Ясонпою,бесценныйдарМорфея, Инаучу,какдолжновтишине, Покоитьсявприятномкрепкомсне…». И действительно, сон, особенно в поле, ощущаешь как великий дар, снимающий все напряжения минувшего дня и рождающий новые силы и бодрость. В крепком сне сновидения довольно редки, по в ту ночь на Чулутыне они не оставляли меня: снились какие-то фантастические скалы, лотки, выложенные в ряд вдоль реки, и, наконец, дед Черкашин, облаченный в длинный монгольский халат — дэл. Беззвучно смеясь, он вертел перед моим носом камешки величиной с грецкий орех, которые вынимал из своего лотка. Должно быть это были пиропы, но рассмотреть их я уже не успел, так как неожиданно проснулся. Кто-то молча, но достаточно энергично тормошил меня, явно призывая к пробуждению. «Неужели опять потоп?!» — пронеслось в голове. Высунув мгновенно из мешка голову, я увидел возбужденное, будто на охоте, лицо Дашвандана. Прижав палец к губам в знак молчания, он кивнул в сторону реки и устремил туда свой взгляд. Присмотревшись, я разглядел в серой предрассветной пелене силуэты каких-то животных. Вот они подошли ближе, и я смог разглядеть их горделивую осанку и громадные, закрученные кренделем рога. Где я уже видел эти прекрасные рога? Ну, конечно же, на горных перевалах, где они украшали верхушки священных обо. Так, значит, это архары! Спасибо тебе, Дашвандан, что доставил мне радость самому увидеть этих экзотических животныхвестественной,первозданнойобстановке,аневзоопарке. Затаив дыхание, мы следили за архарами, которые преспокойно спустились к реке и жадно пили воду. Внезапно какой-то звук заставил животных резко встрепенуться и прекратить свое занятие. Махнув нам на прощанье своими великолепными рогами, они стремглавбросилисьзасвоимвожакомивскореисчезливближайшемраспадке. «Неспеши,когдацельнаметил!» Опробование среднего течения Чулутын-гола в последующие два дня не принесло желаемых результатов. Такая же неудача постигла нас и при шлиховании мелких боковых притоков реки. Теперь все внимание следовало сосредоточить на самом крупном ее притоке,обозначенномнакартекакШаварын-гол(Глинистаярека).Этотпритокбралсвое началоврайонеурочищаШаварын-царам,расположенногов20кмкзападуотрекиЧулут. С геологической точки зрения, долина Шаварын-гола была интересна тем, что именно здесь проглядывался по аэроснимкам крупный разлом субширотного направления. А если это так, то с ним могли быть связаны излияния базальтов и объекты наших поисков — вулканическиежерла. Итак, следовало настойчиво продолжать поиски и быстрее определиться с перспективамирайонаЧулутын-гола.Отнашихрезультатов,оттогокакскоромынай-дом перспективную напироп площадь,зависелодальнейшеенаправлениеработнашейпартии. Время нас поджимало, и я невольно поторапливал своих товарищей, которые, однако, не разделялимоихволнений.НамоипризывыубыстритьнашрабочийритмТумурфилософски заметил: «У нас в пароде говорят: не спеши, если ты ничего еще не успел сделать. Тем более, не спеши, если удалось сделать что-то стоящее. Совсем не спеши, когда цель еще тольконаметил». —Развеспешитьтакплохо,Тумур? — Поспешность часто переходит в суетливость, а это уже, по старомонгольским представлениям,одинизпороков.Вывидели,конечно,наширитуальныемаскиводворцемузее Богдо-гегена.[45] Страшные такие изображения домашних духов с оскаленными клыками, увенчанные пятью черепами. Они призваны изгонять из жилищ злых духов — носителей пяти пороков (по числу черепов на масках). Эти пороки — трусость, жадность, зазнайство и суетливость. Есть и еще одна человеческая слабость, — усмехнулся в усы Тумур, — это чрезмерная увлеченность женщинами. Забыл, как это называется по-русски. Такчтоневолнуйсяинеспеши—днейвгодумного,—смеясь,Тумурзакончилсвоюречь староймонгольскойпоговоркой. Золотое все же это правило — не спешить, рожденное в бескрайних просторах Азии и испытанное временем. Только здесь, кажется, начинаешь постигать весь его глубокий смысл. Когданаблюдаешьсосторонызаработоймонголов—моютлионишлихииликопают канавы, то вначале воспринимаешь их рабочий ритм как замедленную киносъемку. Поражает неторопливость движений, которые кажутся вначале вялыми, даже ленивыми. Потом уже убеждаешься, что работа выполняется четко и основательно, с экономным расходованием сил, без траты времени на разговоры и привычные нам перекуры. А когда монгол садится на своего легкого степного скакуна, он преображается. Куда деваются прежняя флегматичность и медлительность! В нем вскипает горячая кровь предковкочевников, предков-воинов, и он самозабвенно отдается безудержной и быстрой, как ураган,гонке.Тажежаднаяпотребностькстремительномудвижениюохватываетмонгола, когдаонсадитсязаруль«железногоконя»илиштурвалогромной,какгаруди,[46]«железной птицы»,ибовдушеонвсегдаостаетсявсадником. Дашвандан не исключение из лихого племени монгольских шоферов. И он доказал это ещераз,кактолькомыпокинулистоянкуипомчалисьсветеркомпоровному,какасфальт, участкудолины.Вотицельнашегомаршрута:мынапротивустьяШаварын-гола.Онв50м отнас,напротивоположномберегуЧулутын-гола,куданампредстоялопереправиться. Переправа не вызывала у меня опасений, ибо мы уже несколько раз форсировали Чулутын-гол вброд. Поэтому я спокойно отнесся к тому, что Дашвадан сходу направил машину в воду. Вначале все было нормально: ГАЗ-66 уверенно продвигался по твердому грунту, но на середине реки передок машины вдруг угрожающе накренился, а затем провалился но фары в воду. Мотор в последний раз надрывно взревел и захлебнулся. Все нашипопыткивытащитьмашинусвоимисиламибылитщетны:передниеколесаещебольше зарывалисьвглинистыйгрунт.Да,положение,вкотороммыочутились,казалосьужасным и ужасным по собственной вине. Я ожидал справедливых упреков в свой адрес и Дашвандана, но не услышал их. «Поспешили», — только и сказал Тумур, когда мы, провозившисьсвышедвухчасовубеспомощнойтеперьмашины,мокрыеиусталые,присели нагалечнуюотмель. Обсудивсоздавшеесяположение,решилиидтикближайшемуаилу,[47]находившемусяв 5 км отсюда. Туда иногда заезжают машины, идущие из Цэцэрлэга в Тариат. Возможно, какая-нибудьипоявитсятамнанашесчастье.Главное,какговоритТумур,неспешитьине торопитьсвоимнетерпениемсобытия.Идажедобравшисьзапомощьюдоближайшегоаила ивойдявпервуюпопавшуюсяюрту,неговориоцелисвоеговизита.Сначалапопейчаюи отведайнехитруюпищуаратов.Затемпокуриилипонюхаймонгольскоготабаку,справьсяо здоровьехозяев,узнай,какпрошлаунихвесновкаикакойбылнагулускота.Расскажиобо всем, что ты слышал или читал, и рассказанные тобой новости скоро обойдут все юрты и всюокругу.Таковастепнаятрадиция!Конечно,теперьаратычитаютгазетыипознаютмир, слушаярадиоприемникиитранзисторы,ноничтоимнеможетзаменитьживогообщенияс людьми.Ктомужеоросмэрэгжилтэн[48]—редкийипочетныйгостьвстепи,иегохочется расспросить о многом. Есть ли юрты в Советском Союзе и чем они отличаются от монгольских? Какое небо над Ленинградом и правда ли, что река Нева так же грешит наводнениями, как Тола? Верно ли, что монгольские кони прошли по всем фронтам минувшей войны и пили победной весной воду из Рейна? Вот так, неторопливо беседуя с аратами, незаметно обмолвись о своей беде. И твоя тревога будет услышана и понята, потомучтолюди,гдебыонинибыли,должныпониматьивыручатьдругдруга.Еслиони настоящие люди! И вот без лишних слов молодой арат оседлал коня и, несмотря на сгущавшиеся сумерки, поскакал к большой дороге, чтобы «заарканить» там «железного коня». Нам повезло: утром подъехала машина, новенький ЗИЛ-130, взявшая на себя функции скоройтехническойпомощи.Послекороткогочаепития(надорожку!)мывыехалинаЗИЛе к месту нашей аварии. Прибывший к нам на выручку шофер оказался веселым и общительным парнем, неплохо говорившим по-русски. По дороге он охотно рассказывал о своейработеинесколькосдержанноосебе. Унегообычнаябиографияновогопоколениямонгольскоймолодежи.Сынхангайского арата,онсдетствапасскот,азатемслужилвармии,гдеиприобщилсяктехнике,которая определила его дальнейший путь. После окончания училища механизаторов работал на стройкахДарханабокобокссоветскимиспециалистами,строягородинтернациональной дружбы. Теперь езда стала его главной профессией, делом всей жизни. Он мчит на своей машине в любое время суток и в любую погоду, мерзнет суровой зимой, преодолевая снежныезаносы,алетомпаритсявраскаленнойкабине,когдатемпературадостигает40°C. Этосталоужепривычным,аглавнаязабота—добратьсяидоставитьпоназначениюгрузы, которыетакждутвдалекихсомонах. —Ненадоелилипостоянныеразъезды?—спрашиваюяего. —Нет,—отвечаетонсподкупающейискренностью.Когдалюбишьсвоедело,оноразве надоест? А езда у нас в крови! Вы, геологи, тоже мотаетесь, как и мы. И хотя дело у нас разное,адорогасвелаодна. Навопрос,чтотакоесчастье,онзадумываетсяиещекрепчесжимаетбаранку,словнов нейизаключенооно. — Митикуй (Не знаю), — смеется он. — Еду в рейс — радуюсь дороге и встрече с людьми. А когда дело сделано, радуюсь возвращению домой. Может, в этом и есть мое счастье. Когда мы подъехали к Чулуту, он ловко вытащил тросом нашу затонувшую машину и помогДашванданузавестиее.Вотивсе,теперьнашидорогисноварасходятся.Чтоможно сказатьдругдругунапрощанье? —Сайнявараай!(Счастливогопути!). КработеприступилисразужепоприбытиинаШаварын-гол.Дабыбольшенерисковать машиной, оставили ее на стоянке, а сами, перейдя Чулут вброд, вышли к ее притоку Шаварын-голу. От устья притока пошли вдоль его открытого и пологого берега, усеянного разноцветной галькой. Вода в реке была мутная, с буроватым оттенком, вполне оправдывающим ее название. Судя по заметному содержанию глинистого компонента в аллювии,где-тонасвоемпутирекаразмывалаглинистыеотложения.Возможно,чтоэтим где-то и является таинственное урочище Шаварын-царам, связанное с рекой единым названием. Первую пробу взяли на песчано-галечной косе, в 200 м выше устья. Она вся была переполнена темноцветными минералами — пироксенами и ильменитом, среди которых пестрел яркой и сочной зеленью хризолит. Неужели удача? Поочередно работая лотком, «ползли» вдоль реки, жадно вглядываясь в каждый промытый шлих и находя в нем подтвержденияещеиеще.Хризолитприсутствовалвовсехпробах.Онбылпрозрачный,как стеклышко,икрупный,гораздобольшенайденногонамивнеккенаЧулутын-голе.Хорошо окатаннаяигладкая,какуледенца,поверхностьзеренхризолитауказываланадлительность егопереносарекойиудаленностьисточникасноса. Наследующийденьмыработалиужевсейкомандой.ДаженевозмутимомуДашвандану передался наш азарт, и он начал помогать Намсараю мыть шлихи. Наряду с опробованием русловых отложений Шаварын-гола решили обследовать водораздельные части долины. Вооружась геологическими молотками, с накинутыми на плечи рюкзаками отправились в маршрут:я—полевомубортудолины,Тумур—поправому. Поднявшись по крутому склону, покрытому крупноглыбовым делювием, я вышел на скальныевыходывродебыужезнакомыхдевонскихконгломератов,толькоздесьонибыли не похожи на себя! Какими-то гигантскими тектоническими силами эти породы были поставлены круто, почти вертикально, смяты и раздроблены. Помимо колоссальных деформаций обнажившиеся породы претерпели и значительные вещественные изменения. Последниевыражалисьвзначительномокварцеваниииприсутствиипотрещинамкорочек кальцитаифисташково-зеленогоэпидота. Переходя от одного обнажения к другому и записывая по ходу в полевой дневник свои наблюдения, я всюду встречал то же самое: интенсивно деформированные и гидротермально измененные породы протягивались в субширотном направлении по всему левомубортудолины,совпадаясдешифрированнымнааэроснимкеразломом. Полосаизмененныхпородимелавширинунеменее3кмипереходиланаправыйберег реки. Перебравшись вскоре туда, я нашел Тумура радостно возбужденным, подобно охотнику, напавшему на след выслеживаемого зверя. Да, сбывались наши предположения: наличие Шаварын-гольского глубинного разлома становилось явью. Мы не обманулись в своихнадеждахипотом,когдаэтаконтролирующаяструктурасталапутеводнойдорогойк месторождению. Солнце,казалось,замерловзените,небылоспасеньяотегопрямыхбеспощадныхлучей. Невзираянаэто,мыпродолжаликакое-товремяидти,прослеживаязонуразлома. Спустившись,наконец,вдолину,мысуспоениемприпаликмутнойитепловатойводе. Окончательно придя в себя, начали осматривать речные отложения, пытаясь найти в них подтверждение нашим догадкам. И к нашей радости нашли среди речных отложений полуокатанные обломки смоляно-черных пород. Ими оказались эруптивные брекчии, уже знакомыенампоЧулутскомунеккуисодержащиеглубинныевключенияоливиновыхбомб. Значит, есть все предпосылки для открытия в зоне Шаварын-гольского разлома нового некка!Нобудетливнемнайденпироп? ИздесьпоследнеесловосказалНамсарай!Вседевятьпробунегооказалисьудачными— недаром девятка у монголов — самое счастливое число. Забыв обо всем, мы сгрудились возле отмытых шлихов, торопясь разглядеть их в последних лучах заходящего дневного светила. Под увеличительным стеклом лупы проплывали зеленые россыпи хризолита, среди которых горели крохотными огоньками «знаки» оранжево-красного граната. Неужели пироп? Это предстояло проверить в лаборатории. Желанная ниточка была найдена: и Шаварын-гольский разлом, и породы, принадлежащие пока неведомому вулканическому жерлу,ихризолитвшлихах,ивконечномитогегранат,предположительнопироп.«Может, стоит потянуть за эту нить сейчас, когда мы так близки к открытию?», — подумал я. И словночитаямоимысли,Тумурсказал:«Неспеши,когдацельнамечена». Онбылправ—перспективнаяплощадьдляпостановкипоисковыхработбыланайдена, и можно было возвращаться к своим. Оставалось заехать на обратном пути к сказителю Дашцэрэну,чтобыуслышатьотнеголегендуобогненномкамне. Главапятая СОКРОВИЩАШАВАРЫН-ЦАРАМА «Первоначаловсегосуществующего—огонь». ГераклитЭфесский Легендаобогненномкамне СтарыйсказительДашцэрэн-гуайнеподвижносиделпосрединеюрты,подобравподсебя ноги и покорно сложив руки на коленях, точь-в-точь как бронзовый Будда, восседавший неподалеку на маленьком столике — ширээ. Темное, как мореный дуб, лицо старика с густойпаутинойглубоких,омногомговорящихморщинказалосьнепроницаемым.Глазаего в темных глубоко запавших глазницах были закрыты отвисшими, чуть подрагивающими веками с надвинутыми на них косматыми дугами сизых бровей. Похоже, что, уподобясь будде,онуглубилсявсамогосебя,полностьюотрешившисьотвнешнегомира.Авозможно старик просто дремал в столь непривычной для наших глаз позе. Так или иначе, но мы терпеливо ожидали его пробуждения и неспеша потягивали прохладный бодрящий монгольский кумыс — айраг. Незаметно сгущались сумерки. Из открытой двери юрты тянуло речной сыростью и зыбкой вечерней прохладой. Жена сказителя — маленькая согбенная Дулма — тихо проскользнула из женской половины юрты в открытую дверь и вскоревернуласьскорзиной,полнойаргала.[49]Онаопустилакорзинувозлежелезнойпечки сдлиннойтрубой,уходящейвтоно,[50]исталаразжигатьогоньвочаге.Брошенныйвпечку, аргал, иссушенный солнцем и хангайскими ветрами, вспыхнул ярким оранжево-красным пламенем,осветивнамигокружающиепредметы.Иотструящегосясветазажженногоогня, жаднолизавшегосвоимиязыкамиаргал,стариквздохнулиразлепилвеки.Неменяяпозы, оннеторопливодосталдлиннуюмонгольскуютрубку—ганц—смундшутокомизсеробелогокамня.Этобылужезнакомыйнамбелыйнефрит,каменьспокойствия.Старикксам был олицетворением традиционного монгольского спокойствия. Не обращая на нас никакого внимания, он медленно набил трубку душистым табаком — дунцом, достал из своего голубого дэла спички, слегка прокашлялся перед затяжкой и, наконец, испустил первый клубок сизого дыма. Только после этого он обратил свой взор на нас, медленно разглядывая каждого темневшими в глубоких впадинах большими, слегка раскосыми глазами. —ЯрадвидетьвсвоейюртедорогихгостейизсамогоУлан-Батораиснимипосланца нашего Великого северного брата, — медленно изрек Дашцэрэн-гуай тихим, глуховатым голосом. Намсарай, сидя со мной рядом, так же тихо переводил мне, стараясь не упустить ни единогослова. — Дальний гость, — продолжал хозяин, посасывая трубку, — самый редкий в наших кочевьях, а потому и самый желанный. — Дашцэрэн помолчал, задумчиво глядя на пылающую жаром печку, а затем продолжал. — Слышал я, что пришли вы в Хангай за огненным камнем. Многим хотелось обладать им. Многие смелые люди искали этот священный камень, в котором навеки застыл подземный огонь наших гор. Только никто у настакинеувиделего.Аогненныйкаменьесть!Иестьсокровенноесказаниеонем.Его бережнохранилиипередавалиизпоколениявпоколение,недаваяемузатухнуть,какогню вочаге. — Давно это было, — начал свой рассказ Дашцэрэн. — Так давно, что древние обитателиХангаяещенезналиогня.Ониелисыроемясо,ходиливзвериныхшкурахи,как звери,боялисьдругдруга.НовотоднаждыпробудиласьотвечногоснаЗемля.Зарычалаона, как тысяча драконов, и пришла вся в невообразимое движение. Из разверзшихся гор с ужаснымгрохотомиревомвырваласьогромнаятучаизраскаленныхкамнейивзметнулась высоко-высоко,досамыхнебес.Оназаслониласобойсолнце,иЗемлюокуталакромешная тьма.Люди,объятыеужасом,бросилисьпрочь,пытаясьспастисьотнизвергавшегосяснеба раскаленного каменного дождя. Но тут на них обрушилось самое страшное. Из огромных тогоовгорахвыплеснуласькипящаячернаясмола.Бурнымпотокомустремиласьонавниз, затопляянасвоемпутицветущиесклоны,леса,настигаябегущихлюдейиживотных.Реки вскипели и испарились, а кипящая смола в их ложе застыла, превратившись в черный камень.Да-а,многимсужденобылопогибнутьтогда,уцелелинемногиеобитателиздешних мест. Но не погибла все же жизнь в Хангае! Успокоилась разгневанная Земля, утихли дьявольские тогоо, перестав изрыгать из своей пасти кипящую смолу. Снова заголубело небо, зазеленели черные скалы, а высохшие русла стали наполняться живой водой. Вернулись на прежние места звери и птицы, уцелевшие люди опять стали заниматься охотой.Толькониктоизнихнесмелподнятьсявгоры,дабыненавлечьнасебягневлусов — горных духов. Но вот однажды один из охотников, преследуя оленя, попал в места, где синие горы Хангая сливаются с синим небом, и, заглянув в пасть земного котла — тогоо, увиделего—Священныйогонь.Этобылмирныйогонь,огоньнашихочагов,ивозленего сидели лусы, грелись и ели поджаренное на вертелах мясо оленя. Охотник был потрясен. Слившисьсоскалой,онсмотрелнаогоньневсилахоторватьотнеговзора,поканагорыне опустиласьтьма.Аогоньвсегорел,горелвсеярче,итеплоегопламенидостигло,наконец, завороженного охотника и согрело его. Придя в себя, стараясь остаться незамеченным, он поспешил обратно и, вернувшись, поведал обо всем увиденном людям своего племени. И решили люди похитить у лусов огонь. А чтобы сделать это незаметно, решили послать за огнем ёола[51] — самую сильную и гордую птицу, поднимающуюся до самых небес. Но потомпередумалиирешилипослатьзаогнеммаленькую,нетакуюзаметную,нобыструюи ловкую хараацай. — Старик сделал паузу, а Намсарай, старательно переводивший его рассказ,зашептал:«Забылкакпо-русскиназываетсяэтаптица,ещепесняпронеесложена». —Может,чайка? — Нет, другая. Ладно, потом вспомню, — смущенно улыбнулся он и снова, сосредоточившись,вернулсякролипереводчика. —Таквот,полетелахараацай,—продолжалДашцэрэн-гуай,—ктомуместу,гдегорел Священный огонь, незаметно подобралась к костру, возле которого дремали лусы, и выхватила из него маленький горящий уголек. Но в последний момент один из лусов проснулсяисхватилеезахвост.Тольковывернуласьловкаяптица,оставивкусочексвоего хвостаулуса,и,крепкодержауголеквсвоемклюве,улетела.Прилетевклюдям,хараацай бросила уголек на землю. Задымилась земля от того уголька, и родился Великий огонь, согревшийвсехлюдей,собравшийвсехвместеисделавшийихпо-настоящемулюдьми.Ау хараацай,давшейлюдямогонь,напамятьославномдеянииосталасьотметина—вырезна черненьком хвосте. С тех пор считают ее у нас священной птицей, и ни один охотник никогда не тронул ее, ибо это недостойно человека. — Дашцэрэн-гуай вдруг замолчал и сноваустремилсвойвзорнагорящийочаг. — Вспомнил, как по-русски зовут эту птицу, — зашептал Намсарай, и глаза его заискрилисьвтемноте.—Хараацай—этоласточка! — Так вот, — продолжал старый сказитель, раскурив потухшую трубку, — уголек, который принесла хараацай людям и от которого родился огонь, был особенный. Это был камень,впитавшийвсебячастицутоговечногоогня,чтопылаетвсердцегор.Иэтоткамень светился ночью так, что вокруг становилось светло, а когда его клали на сухой аргал или хворост, рождался огонь. Это и был таинственный Галын-чулуу — огненный камень. Мудрые люди говорили: кто найдет этот камень, тому откроется большое сокровище. Но наши отцы и деды не пытались найти огненный камень — ведь ламы запрещали аратам касатьсяземлиинарушатьеевечныйпокойподвзглядомвсевидящегоивсемогущегоБудды. АпотомнасвященнуюземлюМонголиипришликоварныезавоеватели,ипотянулисьоник нашим богатствам. В поисках огненного камня забрались алчные старатели в самую глубь Хангайских гор, да так и не вернулись оттуда. Крепко хранит свои тайны Хангай и раскрывает их только добрым людям, у которых душа и помыслы чисты, как лепестки лотоса.Человекрождендлятого,чтобыотнегоидругимхорошобыло.Думайодругих— тогдаитебехорошобудет.Да-а!Вотвамивсесказаниеобогненномкамне.Естьлитакой камень или нет, вам, ученым людям, виднее. Только народ верит, что где-то в земле прячетсяон,согреваяеесвоимтеплом. Старик замолчал и снова стал неподвижным и бесстрастным, как Будда. Очаг в юрте давно погас, и все окружающее растворилось во мраке наступившей ночи. Дулма зажгла старуюлампадкуисталаготовитьдлягостейночлег. Спать не хотелось, и мы вышли из юрты. На нас пахнуло свежей ночной прохладой, а легкое дуновение ветра приятно бодрило разгоряченные лица. Небо над головой было каким-тонеобыкновенноогромнымиглубоким,инанем,какначерномбархате,высыпали, сверкая бриллиантами, мириады звезд. Над горизонтом, где призрачно чернели вершины Хангайских гор, повисла какая-то одинокая звезда, ослепительно яркая, вся светящаяся в ночи,кактоткамень,окоторомнамтаквдохновенноповедалДашцэрэн-гуай. Наутромысобралисьуезжать.Икогдавсеужесиделивмашине,изюртывышлаДулма, неся на вытянутых руках полную пиалу молока. По старому монгольскому обычаю, она плеснула молока на колеса нашего «вездехода», а остатки — в сухую пыль дороги. На счастье!Чтобылегкойисветлой,какпомыслы,быланашадорога!Апотомонадолгостояла возлеюрты,прижимаякгрудипустуюпиалуиглядявследудалявшейсямашине. ПироповаянитьНамсарая В начале августа поисковые работы сосредоточились на двух обособленных участках: восточном (долина реки Шаварын-гол) и западном (долина реки Нарын-гол). Водораздельноепространствомеждунимиширинойоколо30кмпредставлялособойдикую горную тайгу и «белое пятно» на карте с очень сложным, как оказалось, геологическим строением. Обе поисковые группы начали свою работу почти одновременно. Восточную группу возглавил Тумур, западную — Намсарай. Задача у обоих групп была единой: обнаружить пироп в шлихах речных отложений. Найденные пиропы будут той путеводной нитью, котораядолжнапривестиккореннымисточникам—вулканическимжерлам. НаШаварын-голеТумуруженачалразматыватьсвоюзаветнуюниточку(унеговшлихах постоянно присутствовал хризолит). Поисковые работы на Нарын-голе складывались не стольудачно.Первыекилометрыопробованнойречнойсетиоказалисьпустыми:ниединого знакапиропаилихризолита.Азатемнаступилоненастье.Солнечнаядолинапотемнелаот грозовых туч, и зарядили беспросветные проливные дожди. Прозрачная, как родник, и лучистая от солнца река Нарын вся вздулась, переполненная бурлящей мутной водой. Возникло то неприятное и безвыходное положение, когда из-за непогоды отодвигается (а иногдасрывается)запланированнаяработа.Времяшло,арезультатов,которыхждалиотнас иждалимысами,небыло.Партия«Цветныекамни»поканепоймаласвоей«жар-птицы», за которой была послана, не ухватила ни единого ее крупного «перышка», кроме самого малого—лунногокамня. Начальник партии Мунхтогтох ходил хмурый и тоскливо взирал на небо: надвигалась осень,несущаявэтотсуровыйгорныйкрайгнетущийхолодипустоту.НаХангайоставался один месяц, всего только месяц! В сентябре партия будет вынуждена покинуть этот удивительный и пока неизвестный геологам Хангай. Предстоит переезд на юг, в теплые районы Гобийского Алтая и Восточной Гоби. А там ждали геологов месторождения ювелирного граната-альмандина Алтан-худук и многоцветного агата Их-джаралан, на которых планировалась опытная добыча. Был у партии и еще один весьма трудоемкий объект — Цахиуртское проявление белого мрамора, вблизи нового промышленного города Дархана. На Цахиурте проводил разведочные работы отряд геолога X. Буда, и нам с Мунхтогтохомрегулярноприходилосьбыватьтам,покрываярасстояниеоколо1000км.Ина мраморе мы терпели неудачу: несмотря на красивый белый цвет и хорошую просвечиваемость (чем он напоминал иногда знаменитый каррарский мрамор Италии), он неудовлетворялодномунемаловажномутребованию—блочности.Геологипредпринимали отчаянные попытки найти среди трещиноватых, сильно попорченных тектоническими процессамимраморовмонолитныеучастки.Ноэтонеудавалось,искаждымразомшансы этого объекта неумолимо падали. Словом, было о чем задуматься Мунхтогтоху и всему нашемунебольшомуколлективу. И все же в ожидании погоды мы не теряли время даром: отрабатывали маршруты, составляли карты, заново переоборудовали десятиместную палатку под полевую лабораторию.Строгаяхозяйкалаборатории—минералогБадра—сдлиннойчернойкосой ужеуспелактомувременипросмотретьвсешлихииснетерпениемждалановых.Наконец, после напряженного ожидания, снова заголубело небо, выглянуло солнце, и долина вновь заискрилась золотистым цветом, соответствуя своему названию «Солнечная». Река стала меньше пениться, постепенно очищаться от мути, а поверхность ее сделалась слегка вогнутой—верныйпризнакубыливоды. РекаНарын-гол.ФотоО.И.Климберга. Стосковавшиесяпопрерваннойработе,геологирьяновзялисьзашлихиигеологическую съемку водораздельных участков долины. Намсарай целиком переключился на шлиховое опробование и сам начал мыть шлихи. Мы знали, что скромный, немного застенчивый Намсарай имеет характер настоящего бойца. Когда старший геолог брался за дело, он, казалось,забывалобовсем,несчиталсянисчем,нещадилнисебя,нидругих.Сбледным вытянутымлицом,накоторомнеистовымпламенемгорелибольшиечерныеглаза,онвсем своим обликом напоминал романтическую фигуру геолога-первооткрывателя. Таким он и был на самом деле. За время работ на Суман-голе, а затем на Чулуте Намсарай в совершенстве овладел всеми тонкостями шлихового дела. С завидной ловкостью заправскогопромывальщикаонмогпромытьшлих,непотерявприэтомниединогозернаиз концентрата, осевшего на деревянном ложе лотка. Обладая редкой наблюдательностью, способностью геологически мыслить и понимать природу, он точно находил места отбора шлихов и предугадывал возможные результаты. Также скрупулезно и безошибочно он просматривал отмытые шлихи под лупой, а затем под бинокуляром. Овладев шлиховым искусством,Намсарайобучилемутехника-геологаДамбуидвухрабочих-шлиховальщиков. Теперьдвехорошоподготовленныегруппышлиховальщиковработалипосменно,соревнуясь между собой. И каждый таил в себе сокровенную надежду на успех, без которой был бы немыслим поиск. Работали без отдыха, с каким-то упоением и азартом, успевая за день отобратьиполностьюобработатьпо20–30проб.Вечеромвозвращалисьвлагерьголодные, продрогшие, с красными от ледяной воды руками, валясь с ног от усталости. Но все-таки первымделомзаглядываливпалаточнуюлабораторию,кБадре,снадеждой,чтоейудалось что-нибудь «ухватить» из вчерашних проб. И по одному ее виду понимали, что в этот раз былотакжепусто,какивовсепредыдущие. Намсараймягкимидвижениямипромывалпробу. Намсарай тяжело переживал неудачу. Лицо его осунулось и как-то посерело, только глазагореливсетемжежгучимупорством.Когдавыпадалисвободныеминуты,онуспевал ещеразпосмотретьсвоипробы,атакжепробы,привозимыесШаварын-гола,отТумура.Те выгодноотличалисьотнарын-гольских—внихпостоянноприсутствовалихризолитиавгит —самыевероятныеспутникипиропа.АвНарын-голеитогонебыло.Былаопробованауже половина главного русла реки, и все впустую. Нарын-гол вилял в разные стороны и, наконец, круто повернул на юг, уводя поисковиков все дальше и дальше от лагеря. И вот наступил, наконец, тот редкий и счастливый для каждого геолога момент, когда он не толькоищет,ноинаходит.Присевнакорточки,Намсараймягкимидвижениямипромывал очередную пробу, внимательно всматриваясь в лоток. И вдруг на дне лотка в намытом им желто-сером песке заалели, будто капельки застывшей крови, маленькие зернышки — красного минерала. Это были не единичные зерна — целая горсть, словно рассыпанная чьей-тощедройрукой,сверкалавмокромпеске,высвечиваемаякосымилучамизаходящего солнца. МинералогБадразаросмотромшлихов. «Неужелипироп?!»,—пронзилаНамсараяошеломляющаямысль.Ещеневерявнезапно нахлынувшей на него радости, он молча поднялся с лотком, устало разгибая спину. ПодбежавшийДамдинхотелбыловзятьунеголоток,ноНамсарайневыпускалегоизрук. Онстарательнодомылпробудоконца,поканаднелоткаосталсялишьконцентратсерых, черных, зеленых и красных минералов. Вытащив широкую лупу в черной пластмассовой оправе,онсталразглядыватькроваво-красныезерна.Онибыликрупные—размеромпочти с горошину, блестели от влаги и, судя по окатанной форме, проделали немалый путь по реке. —Энэюувэ?(Чтоэто?),—чутьслышнопроизнесДамдин,застывшийвозлеНамсараяв напряженноможидании. — Пироп! Нэгдугээр монгол пироп! Метнэуу?! (Пироп! Первый монгольский пироп! Понимаешь?!),—выдохнулвовселегкиеНамсарайикинулсяобниматьДамдина. Вечером в полевом лагере было празднично. Минералог Бадра светилась лучезарной улыбкой. Она подтвердила, что найденный красный минерал принадлежит к семейству гранатов,идаваласвоюкосунаотсечение,чтоэтопироп.Такогозаверениябылоболеечем достаточно, и скептиков не оказалось. Геологи радовались первой удаче, которая приближалаихкглавнойцели—открытиюроссыписпиропом.Ухватив,какговорится,за хвостудачу,геологиуженевыпускалиееизсвоихрук—всепоследующиепробыалелиот пиропа,акраснаяниточка,дразняпоисковиков,вседальшеуводилаихнаюг.Надвадцатом километре основного русла реки пироповая нить оборвалась: в пробах исчезли и пироп, и егоспутники.Сталоочевидно,чтопиропыпоступаютсосторонымелкогобоковогоручья. Немного поднявшись по безымянному ручью, Намсарай со своим помощником взял первую пробу. В ней оказались еще более крупные зерна пиропа слабо окатанной и остроугольной форм. Значит, источник пиропов надо искать где-то совсем близко. Они пошли по ручью, меся ногами охристо-желтую глину, время от времени отбирая красноцветные пробы. А безымянный ручей тянул их дальше, на восток, в сторону Шаварын-гола,гдеработалапоисковаягруппаТумура. Теперь обе группы двигались навстречу друг другу — к широкой перевальной долине, известнойподназваниемШаварын-царам(Глинистаядолина). Открытие Прошли две недели с тех пор как Тумур и его команда — техник Олзвой и рабочий Батсух — продвигались по Шаварын-голу, намывая шлихи по ручью и боковым притокам. Весь маршрут был продуман заранее, отработана методика шлиховых поисков, и все же ничто не гарантировало от разных неожиданностей. Уже в самом начале своего маршрута Тумур«напал»вшлихахнаследхризолитаиуверенно,какохотник,пошелпоэтомуследу. Пробы буквально пестрели хризолитом, прозрачным и желтовато-зеленым, словно перезрелыйвиноград.Иногдавшлихахпроскальзывалиредкиеимелкиекрупинкикрасного компонента,которыетакхотелосьназватьпиропом.НоТумурнеспешилсвыводом—ведь никто раньше не видел его! Все «подозрительные» пробы с красными зернами он переправлялвремяотвременивлагерьнаопределение.Истекалатретьянеделянеустанного поиска. И вот, Тумуру, казалось бы, повезло. Он вышел на короткий боковой водоток, не обозначенный на карте и затерявшийся среди заболоченной тайги. Шлихи, отобранные из этого ручейка, были переполнены свежим ярко-зеленым хризолитом неокатанной, угловатойформы. «Коренной источник рядом, вероятно, на этой округлой и сплющенной, как хушуур,[52] сопочке», — решил Тумур и с ходу «атаковал» ее. В первой же закопушке, вырытой на задернованномсклонесопки,ониобнаружиликрупныезернахризолитаиобломкичерных хризолитсодержащих пород. Однако в намытых пробах, как этого им не хотелось, не оказалосьниединогокрасногоминерала.И,видяэто,Тумурнесталбольшетратитьвремяи усилия на дальнейший поиск коренного источника хризолита. Он нанес место его предполагаемого нахождения на топографическую карту и аэроснимок и устремился дальше.ВсемсвоимнутромТумурчувствовал,чтонеэтоглавное:надоцеплятсязанаходки красногокомпонентаинеукоснительноидтизанимпокрасномуследу.Оншелзакрупной «дичью» и не ошибся: в верховьях Шаварын-гола в шлихах вдруг неожиданно оказались пиропы. Теперь уже без сомнения это были пиропы, и не крупинки, а угловатые зерна величиной с горошину. Путеводный ручей вскоре кончился: открылся вид на плоский водоразделмеждудолинамиШаварын-голаисоседнейрекойНарын,накоторойнаходилась партия. В косых лучах заходившего солнца резко проступали мягкие, пологие склоны водораздела, покрытые темно-синими тенями, а на вершине его ощерилась ломаная линия полуосвещенныхгребнейиодиночныхскал. Тумур остановился на краю долины, решив сделать здесь ночевку перед очередным броском в неизвестное. Пока разжигали костер и готовили ужин, он в задумчивости осматривал местность. На задернованной и кочковатой поверхности долины были разбросаны глыбы томносерых базальтов. Тумур наклонился и, подняв с земли кусок пористой лавы, стал внимательно рассматривать ее. Внешне порода была похожа на вулканический шлак с вулкана Хоргийн-тогоо и содержала те же включения табличек санидина.Ноздеськтомужебылиобильныевключениясгустковзеренхризолитаокруглой формы,подобныетем,какие,ещесовсемнедавноонвиделнаЧулутын-голе.«Оливиновые бомбочки!—промелькнулоунеговголове.—Значит,где-торядом,скореевсегонаэтом вот водоразделе, должно быть вулканическое жерло. Все следы ведут туда!». Сдерживая охватившее его волнение и желание немедленно рвануться вперед, он сел на замшелую глыбубазальтаидостализкурткипримятуюпачкуужекончавшихсясигарет. — Куда поведешь нас, дарга? — спросил подошедший к нему местный охотник, добровольноприсоединившийсякгеологамивовсюстаравшийсяскраситьихкочевойбыт удачнойохотой. —Вон,туда!—кивнулТумурвсторонусинеющеговдаливодораздела. — О-о, Шаварын-царам! — покачал головой охотник. — Плохое, однако, место, — глухоеитопкое.Дажезверьтуданеходит.Понимаешь?! —Всеясно,—ответилемуТумур,прячаулыбкувчернующетинуусов.—Воттудаи пойдем:гдезверьнепрошел—пройдетгеолог. ОбщийвидШаварын-царама.ФотоО.И.Климберга. Назаднемплане—плоскаявершинаскореннымисточникомпиропа. Наутро вся группа, поднявшись по пологому водоразделу, вышла с востока к урочищу Шаварын-царам.Впервыхжесделанныхздесьзакопушкахбылинайденыкрупныепиропы. Тумурещенезналтогда,чтозацепилсязавосточныйфлангпиропоноснойроссыпи.Незнал итого,чтонадругомконцеШаварын-царамауженаткнулсянапиропыНамсарай. 18 августа 1973 г. поисковые группы Намсарая и Тумура, наконец, встретились. Они пришликШаварын-царамуразнымипутями,опробовавдесяткикилометровречныхдолин, промывсотнишлиховыхпроб.Ивсеэтобылосделанозаневиданнокороткийсрок—менее одного месяца. Это была редкая удача. И, радуясь общему успеху, они кинулись обнимать друг друга, измученные долгими маршрутами, грязные от пыли и пота. А через день на Шаварын-царамебылаужевсяпартия.Мунхтогтохоборудовалздесьновыйлагерьналевом берегу Нарын-гола, в устье того безымянного ручья, с которого Намсарай начал свой победный путь к россыпи. От лагеря до Шаварын-царама было не более 8—10 км, но пешком ходить не пришлось. Все тот же Дашвандан из лихого племени шоферов, лавируя средикаменныхзаваловитопроложилнасвоемГАЗ-66путьдосамогообъекта. Задача выполнена: поисковые канавы вскрыли вулканическое тело с пиропом. Фото О. И.Климберга. Назаднемплане—скальныевыходыдевонскихконгломератов. Попав на Шаварын-царам, мы несколько часов бродили по этой весьма необычной перевальной долине, занимающей водораздел Нарын-гола и Шаварын-гола. Она довольно четко выделялась на местности и имела вытянутую в широтном направлении форму с изогнутыми, заливообразными очертаниями бортов. Длина ее оказалась около 3 км, а ширинасоставлялаот300до700м. Шаварын-царамлежитнавысотеболее2000м.Ввосточнойчастиего—перевалДунддава со сложенной, как обычно, каменной пирамидой — обо. Однако среди камней не обнаружилипривычныхприношенийдухугор—«хозяину»здешнихмест,небылоздесьни одной «жертвенной» монетки или лоскутка материи. И все потому, что это место издавна пользовалосьдурнойрепутацией.МестныежителиизбегалипосещатьШаварын-царам,где лошадиспотыкалисьоскрытыеподмхамикамнииувязаливтопкойглине—шавар.Араты предпочитали пользоваться более удобными и спокойными перевалам, нежели этот, — дикийимрачный,считавшийсяобиталищемзлыхдухов. Северныйбортдолиныокаймлялискалистыесклонысглыбовымиосыпямиизубчатыми утесами, торчащими как развалины старинных крепостей. Здесь выходили на дневную поверхность светлоокрашеные породы девона — конгломераты и песчаники, круто наклоненныекюго-востоку—всторонуперевала. Южный борт долины обрамлялся покровами темносерых четвертичных базальтов, значительно дезинтегрированных и представленных мощными каменными потоками, так называемыми курумами. Местами они маскировались под серо-зеленым мхом и лишайникомилиукрывалисьневысокимчастоколомчахлыхелей. Широкое и плоское дно долины, почти лишенное растительности, было покрыто пестроцветными глинистыми отложениями, очень вязкими, становившимися труднопроходимыми во время весенних паводков и дождей. Последующие исследования показали, что они сформировались в позднеледниковый период, когда на склонах гор скапливалисьбольшиемассырыхлогообломочногоматериала.Этотматериалпереносился текущимисгорвременнымипотокамииоткладывалсяуподошвысклонов,образуяконусы выноса,авслучаеслиянияпоследних—пролювиальныешлейфы. Мыдвигалисьвдольдолины,внимательноразглядываяеесовсехсторон.Желтаяглина, смоченная утренним дождем, вязла под ногами и неохотно отпускала нас. Грузный Мунхтогтох,шедшийвпереди,неожиданнонаклонилсяичто-топоднялсземли. —Наашир!Тургэн!(Сюда!Быстро!),—громкозакричалон.Когдакнемуподбежали, дарга раскрыл крепко сжатый кулак — на его ладони красовался пироп величиной с грецкий орех. Он горел на солнце тем необычным оранжево-красным пламенем, какого никто из нас не видел ни в одном другом минерале. Это был действительно огненный камень и бесспорно высокого ювелирного качества! Неожиданно тишину безмятежно спавшей долины прорезал гулкий выстрел. Это Тумур, выхватив ружье у охотника, салютовал в честь пиропового «самородка». Мы облазили место находки на коленях — пиропбольшенепопадался. И тогда здесь был заложен первый на Шаварын-цараме шурф. Его рыли молча, поочередно сменяя друг друга, тщательно перебирая и промывая в лотках выкинутую из шурфа породу. Все были с головы до ног заляпаны желтой шаварын-царамской глиной, которая оказалась воистину драгоценной, насыщенной крупинками, щебнем и глыбами породиминералов.Икакихминералов!Намытыепромывальщикамипробыяркопестрели оранжево-краснымизернамипиропа,светло-зеленогохризолитаибелогосанидина.Всетри самоцвета,закоторымимыгонялись,теперьбылиздесьрядом—вроссыпи.Большевсего оказалосьпиропаразмеромсгорошинуикрупнее,средикотороговстречалисьпрозрачные нетрещиноватыеэкземпляры,представляющиеювелирныйинтерес. Геологирадовались,тщательноотбиралиискладываливмешочкипиропы.Мунхтогтох уже мечтал о перстнях и браслетах из пиропа, да не простого, а первого, монгольского, найденного в открытой его партией россыпи. Какой-то теплый оранжево-красный цвет шаварын-царамского пиропа заметно отличал его от густого рубинокрасного чешского граната. —Нашпиропмнебольшеправится,—светилсясчастливойулыбкойМунхтогтох,достав длясравненияизпакетиказернасчешскимпиропом. — Мне тоже, — радовался Тумур, заливаясь пунцовым румянцем. — Вот только как оценятегоженщины—последнеесловобудетзаними! Пиропбылдействительнопривлекателенсвоимикрупнымиразмерами,прозрачностью и яркой, сочной окраской. Кстати говоря, помимо преобладающего оранжевокрасного пиропамыобнаружилитакжеигустыевишневокрасныеималиновыеегоразновидности. Мое внимание привлекла морфология обломков пиропа. В большинстве своем они имели остроугольную (кластическую) форму, следовательно, образовались за счет дробления каких-то более крупных кристаллических индивидов. Ими оказались округлые стяжения — желваки размером с орех и крупнее, подобные найденному Мунхтогтохом на поверхности.Сглубины0.5–1.0мизшурфабыливытащеныещедваболеекрупныхжелвака пиропа, достигавших 5 см в поперечнике. Гладкая оплавленная поверхность этих «самородков» была покрыта тоненькой (1–3 мм) буровато-серой келифитовой оторочкой. Такая оторочка, состоявшая из минерального агрегата сложного состава (хлориты, флогопит, карбонаты и др.), характерна и для наших якутских пиропов. Формируется она привзаимодействиивеществапиропастранспортирующимегомагматическимрасплавом. Келифитовые образования покрывали не только поверхность желваков, но и проникали во внутрь по трещинам, придавая им ячеистое строение. В некоторых пиропах келифитовые образования,подобноржавчине,разъедалидо20–50%первоначальногообъемаминерала. Но, несмотря на это, благодаря крупным размерам в пиропе сохранились чистые, бездефектные участки, пригодные для огранки. Крупность пиропа наряду с его высоким содержанием,неуменьшавшимсясглубиной,воодушевлялинас.Однакопройтиэтотшурф до плотика, т. е. до коренного ложа, на котором залегает россыпь, не удалось. На глубине около2мвыработкусталозаливатьводойиее,скрепясердце,пришлосьоставить.Сразуже задалиновыйшурф—в100мвышепервого.Егоудалосьдобитьдоконца:наглубинеоколо 3мподглинойвскрыласькаменнаяподстилкароссыпи—темно-серыеандезито-базальты. Затемпоредкойсетипрошлиещенесколькошурфов—всюдубылпиропивзначительных количествах. Гранату неизменно сопутствовал оливково-зеленый хризолит величиной 5–7 ммилунныйкамень,нестолькрупныйиигристый,какизвулканаБостын-тогоо,нотемне менееотвечающийтехническимтребованиям. Вулканическая брекчия с округлым выделением пиропа (сбоку). Шаварын-парам. Уменьшенов2раза. Что и говорить, совместное нахождение трех драгоценных камней в одной россыпи казалось чудом! Необходимо было, хотя бы приблизительно, определить размеры этого сокровищаиустановитьпримерныесодержаниядрагоценныхкамнейвроссыпи.Оставалось пока невыясненным и местоположение коренного источника россыпи. По нашим предположениям, он находился к северу от россыпи, на пологом склоне небольшой возвышенности. На самой вершине ее торчали, как башни, скальные выходы пестроокрашенныхпороддевона,ауподошвынаповерхностьвыступалипокровыобычных андезито-базальтов.Значит,кореннойисточникмаскировалсягде-топосредине—наэтом пологом задернованном и изрытом тарбаганами склоне. В отвалах тарбаганьих нор мы нашлидресвукаких-тонеобычныхбрекчевидныхбазальтовиосколкисамогопиропа.Хвала тарбаганам!ПравНамсарай,называяихнадежнымисотрудникамигеологов! Пироп(огненныйкамень).Шаварын-царам.Внатуральнуювеличину. Теперь свое слово должны были сказать сами геологи. И вот по всему склону — от подошвыдоскалистыхвыходовдевонскихпород—сталипоявляться20-метровыеканавы. Проходчики—молодыеребята,однакоуспевшиеуженабратьсяопыта,—дружноработали досамойтемноты,невзираянанепогоду.Были,конечно,иисключения.Одинизновеньких —маленькийи толстый,поимениНэргуй(Безымянный),—мало уделялвниманиясвоей канаве.Онподолгураспивалчайвозлекостра,азатембезмятежнодремал,укрывшисьпод естественным навесом из девонских конгломератов. Толку от него было мало, и я сказал техникуДамбе,чтотакиелюди,какНэргуй,—«нирыбанимясо».Моглияпредполагать, чтоприведеннаямнойрусскаяпоговоркавдальнейшембудетистолкованавесьмакурьезно. Техник Дамба, шефствовавший над проходчиками, во время общего перекура стал прорабатыватьНэргуязаегонерадивость.Привелонвкачестведоводаиоброненныемной слова, которые озадачили всех. Однако объяснить тайный смысл этой фразы никто из проходчиковнемог,втомчислеиДамба.ПодошедшийкнимТумурсразувнесясность. Запонки и зажим для галстука с ограненными пиропами. Изделия Улан-Баторской ювелирно-гранильнойфабрики.Внатуральнуювеличину. —Чтожетутнепонятного?—сказалонсдерживаяулыбку. — Ни рыба ни мясо — это сало. Таким стал у нас Нэргуй, разжиревший от лени, как тарбаганвконцелета.Нуничего,ясделаюизнегочеловека! И Тумур добился своего: за два месяца напряженной работы в пустыне Гоби Нэргуй потерял лишний вес, но зато приобрел все навыки настоящего проходчика и уважение коллектива. Поисковые канавы, пройденные по всему склону, принесли желанную геологическую информацию. Оказалось, что под тонким слоем почвы и щебнистого суглинка скрывается крупноевулканическоетелоразмеромоколо600х300м.Судяпопройденнымвыработкам, основная часть его была образована рыхлым материалом в виде пепла и лав с размерами обломковот долейсантиметровдо 1м.Каковыформаи строениеэтоготела,являвшегося первоисточникомроссыпи?Тщательноосматриваяканавы,мысНамсараемискалиответна этот мучивший нас вопрос. Вдоль северной (верхней) границы тела удалось установить пологоеналеганиевулканическихпороднадевонскиеконгломераты.Этижеконгломераты проглядываливвиде«окон»вовнутреннихчастяхтела,аводнойизвыработокнаглубине 3 м вскрылась и конгломератовая подошва вулканических пород. Судя по этим и другим фактам, мы имели дело с верхней частью, или «шляпкой», вулканического аппарата грибовидной формы. А под этой «шляпкой» должна была где-то скрываться и «ножка» — жерло.Ногде? Рис.3.СхемастроенияпиропоносногонеккаместорожденияШаварын-царам. а — в плане, б — разрез по линии АБ. 1 — рыхлые отложения; 2 — девонские конгломераты;3—плейстоценовыебазальты;4—плиоценовыевулканическиебрекчиис пиропом,хризолитомилуннымкамнем;5—границыроссыпи. Установив взаимоотношения вулканических пород с конгломератами, мы стали выяснятьихотношениясандезито-базальтами.Внижнихканавахуподошвысклонаудалось разглядеть налегание андезито-базальтов на более древние породы вулканического аппарата. Суммируя все факты, мы предположили, что основная часть вулканического аппарата,включаяегожерло,находитсяподроссыпью.Оноперекрытозалившимидолину покровными базальтами, а на поверхность выходит всего лишь фрагмент какого-то гигантского вулкана. Тогда это были только предположения — точный ответ могли дать лишь разведочные работы с применением геофизических методов и бурения. И все же общие представления о строении коренного источника были получены и впоследствии подтвердились. Оливиноваябомба(каменьдракона).Уменьшенов2раза. Наше внимание привлекли и сами вулканические породы. Среди них мы встретили черные вулканические пеплы, отвечавшие, по-видимому, первой фазе извержения; их сменяликрупнопористые,похожиенапчелиныесотылавыи,наконец,вцентральнойчасти вулканическоготеламыобнаружиливесьманеобычныебазальтовыебрекчии.Этиплотные породы черного цвета буквально пестрели многочисленными обломками различных по составу пород — гранитов, конгломератов, песчаников, а также глубинных включений ультраосновных пород. Они сразу же напомнили нам породы из вулканического жерла в Чулутском каньоне. Там мы впервые нашли оливиновые бомбы — легендарный «камень дракона».Здесьонитожебыли,ноужевзначительномколичествеигигантскихразмеров. Отдельныеоливиновыебомбыдостигали30–50смвдиаметре,аНамсараюпосчастливилось откопать бомбу диаметром около 1 м. Все они отличались округлой и овальной, яйцевидной, формами, оплавленной поверхностью, покрытой тонкой черной корочкой. Бомбыбылисложеныплотнымзернистымагрегатомизоливковозеленогоисветло-зеленого хризолита, буро-черного пироксена с редкими крапинками изумрудно-зеленого хромдиопсида. В центральных частях бомб мы находили сравнительно крупные (до 10–15 мм) зерначистогоипрозрачногохризолитахорошегоювелирногокачества.Былоочевидно,что за счет выноса и разрушения таких оливиновых бомб, представлявших собой глубинную породумантииЗемли—оливиновыйперидотит,вроссыпиобразовалсяхризолит. Если с хризолитом все, казалось, было ясно, то с пиропом пришлось помучиться. Его связь с базальтовыми брекчиями была установлена: мы отобрали уже добрый десяток образцов этих лав с округлыми включениями пиропа. Казалось, чего же боле? Но надо не забывать,чтобазальтнематеринскаяпородадляпиропа,атолькотранспортирующаясреда, доставляющая его из глубин Земли на поверхность. А родную породу нашего пиропа надо было искать среди ксенолитов, т. е. чужеродных обломков, захваченных лавой во время ее стремительного движения. В оливиновых бомбах пиропа не оказалось, значит, его надо искать в какой-то другой глубинной породе. И мы искали с Намсараем эту изначальную пиропоноснуюпороду,копаясьввыработках,перелопачиваякучиотвалов.Исноваудача!В одной из канав мы нашли несколько кусочков темно-серой породы, в которой торчали многочисленные зерна пиропа. Это был пироповый перидотит! Теперь душа могла быть спокойна—недостающеезвенобылонайдено. Итак, основная работа была сделана: пройдены намеченные шурфы по россыпи, установлены и нанесены на геологический план ее предварительные контуры. Были также обработаны и подготовлены к отправке в Улан-Батор пробы с драгоценными камнями и образцыпород. Пришла пора прощаться с Шаварын-царамом. В последний раз мы в полном составе собралисьуоткрытогоместорожденияогненногокамня.Долинауженеказаласьнамтакой пустыннойимрачной—мыоставляливнейвыработки,вкоторыевложиливсесвоисилы, мысли, радости и надежды. Только каменное обо с воткнутым в него деревянным шестом сиротливостоялонаперевалеДунд-дава,словнодожидаясьсвоейочереди.Мыподошлик этому забытому памятнику духу гор — «хозяину» Шаварын-царама. Мунхтогтох вытащил шест из обо и, затесав его, вывел карандашом: «Унгут чулууны анги». 1973 он 9 сарын 10 одор(Партия«Цветныекамни».10сентября1973года).Закончилосьцарствованиегорного духа — на Шаварын-царам пришел настоящий хозяин: геологическая партия «Цветные камни». Окошачьемглазе,голубомхалцедонеикамнеутреннейзари Прежде чем мы вернулись на базу в Улан-Батор, нам удалось повидать еще немало интересного.Открытиепиропа,авдобавоккнемухризолитаилунногокамняувеличивало наш энтузиазм, и остаток сезона прошел на подъеме. Благодаря этому и, быть может, счастливомуслучаю(пустьбудеттак!)мысобралиудивительныйгеологическийурожай.На южномсклонеМонгольскогоАлтая,вблизиизвестногоместорожденияграната-альмандина Алтан-худук,мынеожиданнонатолкнулисьнапушкинит. Этаредкаяипрозрачнаяразновидностьэпидота[53]былараньшеизвестнаунаснаУрале, в окрестностях г. Невьянска. Его назвали так в честь Н. Н. Мусина-Пушкина — видного деятеля горного дела. Благодаря своему красивому зеленому цвету и игре минерал использовался для огранки и вставок в ювелирные изделия. Затем уральские копи с пушкинитомиссякли,исамоцветбылзабыт. И вот теперь приятная встреча с ним уже на монгольской земле! Его мы нашли среди древних метаморфических пород в кварц-карбонатных жилах мощностью от нескольких сантиметровдо0.5м.Жилысповерхностибылиразрушены,аэпидотконцентрировалсяв элювиальнойроссыпи.Изэтойроссыпимыотобралипробуввидеотдельныхкристаллови их агрегатов — друз. Особенно интересны были удлиненные кристаллы с четкой продольной штриховкой и характерной формой поперечного сечения в виде параллелограмма. Они достигали 5—10 см в длину и 3 см в ширину. По цвету гобиалтайскийпушкинитнапоминалсвоегоуральскогособрата—былтакойжетемно-зеленый с желтовато-зеленым отливом, по менее прозрачный. Впрочем, этот недостаток с лихвой компенсироваланеобычайнаясветоваяиграввидезолотисто-зеленогоперелива—«глазка», бегающегопокамнюприегоповороте.Этобылнепростойпушкинит,акаменьсэффектом кошачьего глаза. Подобный оптический эффект возникает на поверхности камня от микроскопическихвключенийволокнистыхминераловилиориентированныхмикротрещин. Длялучшеговыявленияэтогоэффектакаменьшлифуютввидекабошона,строгоориентируя егоприэтомпараллельнопереливчатойповерхности.Эффекткошачьегоглазавстречается сравнительноредко,нопроявляетсявомногихминералах—кварце,берилле,александрите, сапфире,диопсиде,турмалине,силлиманите,апатитеивоттеперь—впушкините. Кристаллыпушкинита.Гоби-Алтай.Внатуральнуювеличину. Минералы с эффектом кошачьего глаза часто называются специалистами «кошачий глаз» с добавлением названия самого минерала. Мы же имели дело с пушкинитовым кошачьим глазом. Ввиду редкости нахождения кошачьего глаза в природе и эффекта переливчатости он высоко ценится, в особенности среди народов Юго-Восточной Азии. Кошачьему глазу приписывали ранее много чудодейственных свойств. Так. например, владелецэтогокамнясчиталсязащищеннымотлюбовныхмукиизмены. — Очень полезный камень, — смеялся Тумур, любивший послушать разные байки насчеттаинственныхсвойствкамней. Уженадругомконцестраны—вВосточнойГоби,ксеверуотг.Сайншанд,мыпосетили Ундурийн-буц,известноедоселекакпроявлениерозовогомрамора.Онозаинтересовалонас каквозможныйобъектоблицовочногосырья.Однакопервыежеисследованияпоказали,что замраморздесьпринималсядругой,ещеболееценныйкамень—родонит.Строгоговоря, родонит — это минерал, представляющий собой силикат марганца. Но этим именем принято называть и породу, состоящую из собственно родонита и других минералов — кварца,эпидота,родохрозита,бустамита. Родонит — это научное имя широко известного яркорозового или малинового камня (названиепроисходитотгреческого«родон»—роза).УнаснаУралеэтотсамоцветиздавна величалиорлецом,связываяназваниесфактаминахожденияеговгнездахорлов.Возможно, чтояркийцветкамняпривлекалострыйглазптиц,иониуносиликусочкиродонитавсвою обитель.Неменеепоэтическоеназваниедалинежно-розовомукамнюдревниегреки,назвав егокамнемутреннейзари. «Этот камень мало знают на Западе, так как, кроме России, он нигде не встречается в таких количествах и не имеет такой прекрасной окраски», — писал об уральском орлеце академикА.Е.Ферсман. Из уральского орлеца было выполнено большое число мелких и крупных изделий, являющихся гордостью русского камнерезного искусства. Упомянем лишь некоторые. Это преждевсегознаменитаяродонитоваячашавысотой88смидиаметром185см,хранящаяся в Эрмитаже. Она была изготовлена в 1867 г. из громадного монолита весом около 16 т, добытого на уральском месторождении Мало-Сидельниково. Из другого гигантского монолитавесомоколо50тбылизготовленсаркофагдляженыцаряАлександраII,который находитсявПетропавловскомсоборевЛенинграде. Новаяэпохаопределилаиновоеназначениекамня,внесявнегоиноезвучание.Родонит перестал быть только украшением музеев и соборов, он стал широко применяться для художественного оформления общественных зданий и сооружений. Прекрасный пример тому — использование родонита для облицовки колонн станции метро «Маяковская» в Москве. Глаз радует сочный малиновый орлец с черными дендритами окислов марганца, хорошосочетавшийсяпоцветусостальнымобрамлениемколонн. Главныйисточникродонита—метаморфическиеместорождения.Родонитвозниквних за счет первичных окисных и карбонатных соединений марганца осадочного или вулканогенно-осадочного происхождения. Поступление марганца в морской бассейн, повидимому, происходило из подводных вулканических фумарол.[54] К такому типу принадлежит уральский орлец, а также известные месторождения этого камня в США и Австралии. Нередкокрупныескопленияродонитавстречаютсявизвестковыхскарнах,[55]возникших наконтактахизвестняковсгранитамиидругимиинтрузивнымипородами.Вэтомслучаеон образуется в результате поступления в известковую среду марганца и кремнезема. Как правило, родонит из скарнов характеризуется повышенным содержанием кальция и имеет неяркую розовую окраску. Примером может служить родонит Алтын-Топканского полиметаллическогоместорождениявУзбекистане. Оченьпохожимнаалтын-топканскийродонит—пообликуигеологическимусловиям —оказалсяимонгольскийминерализпустыниГоби. Обследовав небольшой участок проявления, мы нашли на нем порядка 15 родонитсодержащих скарновых тел, возникших на контактах белых известняков с темнозелеными магматическими породами — габбро. Все тела имели крайне неправильную, прихотливую,формуинебольшиеразмеры—3—10мвдлинуи0.1–3мвширину.Обращал на себя внимание довольно пестрый состав: в тесной компании с родонитом находились красно-желтыймарганцовистыйгранат-спессартин,фисташково-зеленыйэпидот,пироксен, а также рудные минералы — галенит, сфалерит, магнетит, азурит и др. Сама родонитовая породасостоялаизродонита,кварца,кальцитаспримесьюэпидотаирудныхминералов. Окраска монгольского родонита показалась нам вначале тусклой и серой, как сухая, выжженная солнцем земля Гоби. Но природа не довольствовалась такой оценкой своего творенья. Прошедший поутру дождик обильно смочил сложенные в кучи куски камня, а выглянувшее вскоре солнце заиграло на его мокрой поверхности. И вот камень проявился, словнонафотографии,онсталнежно-розовым,какутренняязаряГоби. — Однако правы эти греки, — сказал восхищенный Намсарай. — Это действительно «каменьутреннейзари».Звучит!—Итутжеперевелнамонгольский:«Оглёнийтуяачулу». МыотвезлипробуродонитавУлан-Батор.Каменьхорошопоказалсебявобработке:он легкорезалсяалмазнойпилойишлифовался,принимаяровнуюзеркальнуюповерхность.В дальнейшем он нашел себе широкое применение в качестве материала для изготовления мозаичныхкартинимелкихподелок. ДругаяинтереснаянаходкабыласделанавВосточнойГоби.Проводяплановуюдобычу цветных агатов на месторождении Их-джаргалан, партия «Цветные камни» попутно обследовала агатовые россыпи в районе курорта Далан-туру. И здесь была открыта уникальная россыпь сине-голубого халцедона — сапфирина. Этот прекрасный самоцвет единственного в Монголии месторождения концентрировался на поверхности в виде угловатых обломков величиной 5—20 см в поперечнике. Несмотря на сравнительно небольшие размеры россыпи (800 х 500 м), здесь было достаточно хорошего ювелирноподелочногосырья.Кдостоинствамэтогокамняследуетотнестипреждевсегоприятныйи любимый монголами голубой цвет, символизирующий небо и верность. Наряду с однотоннымголубымхалцедономвроссыпинашлисьиполосчатыеразновидности—агаты с чередованием голубовато-синих и белых полос. Центральные части некоторых агатов нередко были окрашены в красивый янтарножелтый цвет, хорошо контрастирующий на основномфоне.Помимоцветаирисунканемаловажнымдостоинствомсапфиринаявляется егохорошаяпросвечиваемость,чтопридаеткамнюособуювнутреннююигру. Весьма необычная голубая окраска халцедона вызвала повышенный интерес многих исследователейкамня.Одинизних,американецДейк,связывалголубойцветхалцедонаиз Калифорнии с присутствием в нем органического вещества, ибо окраска исчезала при нагревании камня. Другой американский исследователь, Лейтнер, предположил, что голубое окрашивание халцедона происходило под действием солнечной радиации. В качестве доказательства он приводил тот факт, что халцедон, найденный на поверхности, имеетболееинтенсивнуюголубуюокраску,чемтот,которыйнаходитсявземле. Кстати говоря, это наблюдение не подтверждалось нашими наблюдениями на монгольской земле. Монгольский халцедон имел одинаковую степень окрашенности независимо от местоположения. Дело, по-видимому, в другом. Известный минералог Дж. Дэна связывал возникновение голубой окраски с рассеянием света, вызванным присутствующей в халцедоне двуокиси титана в виде рутила и тончайших пылевидных частиц. Природой голубой окраски монгольского халцедона заинтересовались сотрудники Минералогического музея им. А. Е. Ферсмана АН СССР в Москве, и мы предоставили им необходимый материал. Исследования, проведенные Г. П. Барсановым и М. Е. Яковлевой, дали неожиданно интересные результаты. По их данным, голубая окраска халцедона вызывается дисперсно-рассеянным цирконом, содержание которого составляет 0. 026—0. 22 %. Это предположение вполне согласуется с данными исследований циркониевых красителей, которые используются для изготовления цветных циркониевых глазурей. Действительно, краситель, состоящий из двуокиси циркония и двуокиси кремния (в тех количествах, что и в цирконе) и содержащий к тому же ванадат аммония и фтористый натрий, после предварительного обжига при температуре 800 °C становится голубым. Что же при этом происходит? Разглядывая краситель под микроскопом, можно увидеть возникшие в нем кристаллы голубого циркона, цвет которого в свою очередь обусловлен вхождением в его структуру ванадия, что происходит только в присутствии фтористого натрия. Итак, в конечном итоге необходим ванадий, окрашивающий циркон, а тот в свою очередь обеспечивает голубую окраску халцедона. Исследования, проведенные упомянутыми авторами, доказали, что ванадий неизменно присутствует во всех образцах монгольскогохалцедонавколичествах,достигающих0.001%. Голубой(сапфириновый)агат-иизделиеизнего.Гоби.Внатуральнуювеличину. Глубокийголубойцветхалцедонавызывалположительныеэмоцииумногих.Всесырье, добытое из уникальной россыпи, пошло в дело — на изготовление вставок, бус и мелких поделок. Нашел этот самоцвет и другое достойное применение. Когда в Улан-Баторе стал строиться Дворец бракосочетания, Мунхтогтох получил ответственное задание: выполнить мозаичное панно из камня для украшения одного из залов Дворца. Композиция этой мозаики была разработана московским художником Е. Н. Яценко и его монгольскими коллегами в лучших традициях монгольского прикладного искусства с учетом символики цветовиузоров.Наееизготовлениепошлимногиесамоцветы:разноцветныеагаты,яшмы, родонит, зеленый лиственит и другие. В центре мозаики — изображение легендарного цветка Востока — лотоса, символически выражающего старинную заповедь: «Пусть Ваша душа будет так же чиста, как лепестки лотоса, корнями уходящего в ил, но чистого от доннойгрязи!».Когдасоздаваласькаменнаякартинаимыподбираликнейцветныекамни, то не пришлось задумываться над тем, какой материал может быть использован для изготовлениялепестковлотоса.Иммогбытьтолькоголубойхалцедон—чистыйинежный, какюнаяневеста,входящаявторжественныйзалДворца. Мозаичноепанно«Каменныйлотос»воДворцебракосочетаниявУлан-Баторе. Голубой халцедон принадлежит к числу популярных и испытанных временем самоцветов.Егоиспользовалиещеантичныемастерадляизготовлениярезныхизображений накамне—гемм.Неугасспроснаэтоткаменьивнастоящеевремя. В старину считалось, что голубой халцедон избавляет от меланхолии и улучшает настроение. Наверное, это так. Когда я смотрю на этот камень в серое и дождливое ленинградскоененастье,тоживопредставляюсебелазурноемонгольскоенебо,вспоминаю своих друзей и сам не замечаю, как у меня поднимается настроение. Хвала голубому халцедону—подлинномукамнюрадости! ВозвращениевУлан-Батор В профессии геолога есть немало приятных сторон и среди них радость открытий и возвращение. Пять месяцев кряду ползали мы по вершинам вулканов, спускались но отвеснымстенкамвканьоны,мыливстуденыхгорныхрекахшлихииподпалящимсолнцем пустыни добывали самоцветы… И вот теперь заканчивался наш 1000-километровый автопробег по дорогам и бездорожью. Уходил в прошлое летний полевой сезон, доставивший громадную профессиональную радость и необычайно яркие впечатления. Сбылись мои мечты — провести исследования в удивительном Хангае, увидеть своими глазамивеличайшуюпустынюГоби,побыватьвомногих,казалосьбы,недоступныхместах. Спасибо тебе, Хангай, за чудесный подарок — огненный камень! Нет больше тайны монгольского пиропа — ее раскрыли геологи-самоцветчики. Но ставить точку было еще рано:ещепредстоялаборьбазакамень,зато,чтобыоннашелсебедостойноеприменение. Вперединасждалиновыезадачииновыепрепятствиянапутиихрешения,новыераздумья, сомненияирадости—всето,чтоявляетсянеотъемлемойчастьюработыгеолога. Красавец Улан-Батор встретил нас ярким, по холодным солнцем и чистым бодрящим горнымвоздухом.ПриятнозеленелилиственницынасклонахсвященнойБогдо-улы,нокоегде уже проглядывались багряно-желтые и бурые краски наступившей осени. И также красочны и нарядны были улицы монгольской столицы, расцвеченные многолюдными толпамиулан-баторцеввшелковыххалатах-дэлахвсехцветоврадуги,вкостюмах,кожаных куртках,джинсах.Настепахкинотеатровмелькалияркиеафишиновыхсоветскихфильмов. Они пользуются успехом у жителей Улан-Батора, где каждый третий в той или иной степенизнаетрусскийязык.Поширокомупроспектувереницейдвигалисьмашины—яркокрасные «Икарусы», «Волги», «Москвичи», «Мерседесы» и «Тойоты» — целый парад машин.И вэтомпарадевеликолепияпринималаучастиенашастарая,ушедшаяв историю «Эмка»,сохранившаяся,вероятно,современХалхин-гола.Проезжалиигрузовыемашиныс брезентовыми кузовами, из которых высовывались загорелые парни в свитерах и зеленых штормовках — это возвращались в Улан-Батор участники геологических, палеонтологических,археологическихипрочихэкспедиций,которыеежегодноработаютв различныхуголкахстраны. Осень — особая пора в жизни геологов. Весна приносит озабоченность, ожидание и сборывполе.Лето—самаянапряженнаяиответственнаяпора,когдагеологамприходится выкладываться,несчитаясьнискакимиусловиями,работатьвлюбуюпогоду,безотгулови выходных,помня,чтоотрезультатовкаждогозависитуспехобщегодела.Другоеделоосень. Это время возвращения бородатых и заросших полевиков с «покоренных вершин» и освоеннойтайги,времярадостныхвстреч,общеговесельяиподведенияитогов. Осенью монгольские геологи отмечали свой профессиональный праздник. Гладко выбритые и подстриженные полевики, сменившие свою зеленую униформу на костюмы, в белых сорочках и при галстуках спешили на торжественное собрание в Министерстве и Центральном геологическом управлении. После официальной части, взаимных поздравлений иобменановостямионирасходилисьпосвоимпартиямиэкспедициям,где начиналосьшумноеивеселоезастолье. Партия «Цветные камни» собиралась в полном составе в своем тихом и уютном помещенииугловогодомапопроспектуМира.ДружносдвинулибуквойПстолы,накрыли ихбелойбумагой,расставилиприборы,досталивселучшее,чтоудалосьпривезтисполяи купить в столичном магазине. Каждый из участников вечера должен был помнить о трех традиционныхпринципах:непревышатьнормы выпитого,немолчать(ноинеговоритьо работе) и не затягивать своего выступления. Каждый в течение вечера должен был обязательновыступить,сказать«своеслово».Можнобылопроизнестиостроумныйтостили юрол — пожелание в стихах, рассказать анекдот или спеть песню. За столом царило веселье,слушаливыступающих,произносилитосты:шумно—занайрамдал(дружбу)ипо традиции молча — за удачу (чтобы не отпугнуть эту «птицу счастья»). Пели под гитару протяжные, раздольные, как степь, монгольские песни и наши, хорошо знакомые и любимые многим. Празднество затянулось допоздна. Расходились заметно оживленные и довольные проведенным вечером, своими товарищами и самими собой. И не было друг к другуникакихпретензийиобид,никтоневыяснялотношений—онивыяснялисьвполе.В свой праздник геологи решительно забывали о всем неприятном, если оно когда-нибудь и было, и наслаждались жизнью, как совсем недавно ночным ветерком, освежавшим их разгоряченныелица. А затем в Улан-Баторе началась неделя Монголо-Советской дружбы, которая была прелюдией главного праздника — праздника Великого Октября. В канун праздника советские и монгольские специалисты собрались на товарищеский ужин в ресторане первоклассной гостиницы «Улан-Батор». В просторном зале лилась музыка, кружились в танцах пары. Женщины, одетые по-европейски и в нарядные монгольские дэлы, щеголяли своиминарядамииукрашениямииздрагоценныхкамнейиметаллов. Кольца, серьги, браслеты — обычные украшения всех женщин, в том числе и монгольских. Особенно распространены здесь кольца различной формы со вставками из драгоценных камней и без них. Носят их в зависимости от возраста и своего положения: девушки — кольца с белым или бесцветным и прозрачным, как слеза, камнем: жемчугом, горным хрусталем, топазом, молодые женщины — кольца с яркими камнями: бирюзой, красным кораллом, гранатом-альмандином, аметистом, у степенных женщин неопределенноговозрастаобыченалександритилипростомассивныезолотыеисеребряные перстни, и, наконец, пожилые женщины обходятся тонким серебряным или стальным ободком.Нанекоторыхстаринныхкольцахможноувидетьорнаментысизображениемрыб, цветка лотоса и широко распространенного знака «ульдзий». Все эти изображения, непонятные,какдлянас,такидлямногихмолодыхмонголов,имеливдревностиглубокий символический смысл, который раскрыл монгольский ученый профессор Б. Ринчен. Так, глядя на изображение рыбы в кольцах, можно как бы прочесть пожелание его владелице: «Пусть эта женщина будет удивительной, как рыба, пусть всегда ей сопутствует мир и здоровье, пусть у нее будет много детей!». Знак излюбленного цветка лотоса означает чистоту, благородство и красоту, а «ульдзий» в виде плетенки — счастье, благополучие и долголетие. Этот знак, особенно любимый в народе, встречается не только в ювелирных украшениях,ноиврезьбеподереву,пометаллу,вковрах,картинахипосуде. Смуглые лица монголок обычно украшают серьги изогнутой и продолговатой формы в виде полумесяца, часто с длинными подвесками. Форма серег подбирается с учетом возраста:удевушек—обычнонебольшиесережкиизсплошногометаллаилиспрозрачным камнем,умолодыхженщин—крупныесерьгисдлиннымиподвескамиияркимикамнями, упожилых—тонкиесерьги,безкамня. Нарядусколоритными,чистонациональнымиизделиямимелькалабезликаябижутерия, синтетическиекамнииимитации. Мунхтогтох морщился, глядя на синтетику, и мечтательно провозглашал тост за то время, когда монгольские женщины смогут надеть украшения из огненного камня, хризолитаивсейпалитрыоткрытыхегопартиейкамней. В препраздничные дни Мунхтогтох выполнил свое обещание и познакомил меня с достопримечательностями столицы. Мы побывали с ним в Государственной Публичной библиотеке, в фондах которой хранится более двух миллионов книг и рукописей на санскритском,тибетском,китайскомимонгольскомязыках. Здесь хранится и священная буддийская книга «Джа-дамба» («Восемь тысяч»), состоящая из восьми тысяч стихов. По свидетельству крупнейшего монгольского историка Д. Майдара, бумажные листы для нее покрывали весьма необычной смесью, состоящей из сажи, головного и спинного мозга барана, клея и сахара, после чего шлифовали до получения глянцевой поверхности. Затем на черных листах писали тексты минеральными красками, изготовленными из золота, серебра, платины, бирюзы, жемчуга, коралла, лазурита, меди и железа. Переплет этой книги, написанной в XI в. в Тибете, украшен золотымизображениемБудды. Другим уникальным памятником искусства является тибетско-китайско-монгольский словарь «Сандуйнджу» из 10 томов, весящий около 500 кг. Страницы этого творенья монгольских мастеров изготовлены из тонких серебряных пластин, которые накатывались на специальную форму — матрицу — с вырезанным на ней текстом. Выпуклые строки на серебряных пластинах покрыты золотом, а титульные листы украшены кораллами и жемчугом. В этом удивительном музее воистину драгоценных книг хранятся буддийские энциклопедии, книги по философии, медицине, астрономии, искусству и математике. Трудыдревнихученыхписалисьотруки,печаталисьвбуддийскихмонастырях,вырезались, чеканилисьидажевышивались,примертому—единственнаявсвоемродекнига«Итгэл» («Верование»),вышитаяжелтыминиткаминачерномшелке. Большой интерес представляют хранящиеся в Публичной библиотеке книги (сутры) по народноймедициненамонгольскомитибетскомязыках.Внихподробноописанысредства и способы лечения многочисленных (более полутора тысяч) болезней. В лечебных целях применялисьвеществарастительного,животногоиминеральногопроисхождения. Монгольский медик Дандар (уроженец Хангая), автор знаменитого трактата по медицине «Джуши», описал 200 лекарственных растений, многими из них широко пользовалось население. Так, сильнодействующим средством считался астрагал, аналогичный по действию корню женьшеня. Для лечения пневмонии и простуд применялась звездочка развилистая, а пустынное растение циноморий джунгарский успешноизлечивалогипертоническуюболезнь. Многиерастенияиздревнихлечебниковполучилипризваниеивнашидни,другиееще ждут своего часа. К их числу следует отнести левзею сафлоровидную, которая считалась средством,устраняющимусталостьиповышающимнастроение.Современныемонгольские медики нашли, что это растение содержит тонизирующие вещества, благотворно воздействующиенавесьорганизм.Другимпримеромявляетсябарбад—растение,успешно применявшеесядлялечениясердечно-сосудистыхзаболеваний.Монгольскийученыйдоктор Хайдав путем тщательных исследований тибетских лечебников установил, что под этим названием подразумевается один из видов адониса. Лекарство, полученное в лаборатории доктора Хайдава, оказалось очень эффективным для лечения сердечно-сосудистых заболеваний. Лекарстваживотногопроисхожденияприготовлялиизроговоленяикосули,измускуса кабарги,измясазмейидикогокозла,птиц,рыбинекоторыхвидовнасекомых. Широкое признание во многих странах получила сейчас иглотерапия, зародившаяся до нашей эры и подробно описанная в тибетско-монгольской медицинской литературе. Она применялась для лечения почти 500 заболеваний. Современная монгольская медицина унаследовала и развила чудодейственную иглотерапию. Успех лечения зависит от многих факторов: удачного выбора точек на теле больного (а их около 600), глубины ввода иглы, продолжительностисевведения,размеровиматериала,изкоторогоигласделана.Самыми лучшимиидорогимиявляютсязолотыеисеребряныеиглы,чащежеприменялисьобычные стальныедлинойдо2смитолщиной0.3–0.5мм.Иглотерапияхорошозарекомендоваласебя при лечении радикулита, эпилепсии, полиомиелита, неврастении, желудочных и инфекционныхзаболеваний.Онадоказаламудростьдревнеймедицины,рассчитывавшейне начудо,аназнаниеанатомиичеловеческоготела. Оченьнехотелосьпокидатьбиблиотекусееудивительнымихранилищамидрагоценных книг,гдестолькодовелосьувидетьиузнатьотлюбезногодиректораиегопомощников.Но впереди меня ждало еще много интересного, и в частности Музей изобразительных искусств, в экспозициях которого немало материалов, относящихся к каменному и бронзовому векам, к периоду существования на территории Монголии государств гуннов, тюрковиуйгуров. Здесьможнобылоувидетьнастенныеросписигунновсизображениемлюдей,животных, летящихптиц,поражающиесвоейвыразительностьюилаконизмом.Вниманиепосетителей привлекали и керамические вазы, каменные изваяния древних тюрков и среди них скульптура тюркского полководца Кюль-Тегина. Исключительный интерес представляли находки, сделанные при раскопках древней монгольской столицы Каракорума, такие как серебряный и бронзовый сосуды с чеканными орнаментами, медные серьги, золоченый браслет, рисунки, элементы архитектурных украшений и другие предметы. Это свидетельствовало о высоком уровне мастерства древних монгольских кузнецов, литейщиковиювелиров. Много в музее и произведений монгольских художников. Монгольская живопись — Монгол зураг — весьма своеобразна и относится к так называемой плоскостной, не передающей перспективу изображения. В ней органически сплетаются реалистические элементы со стилизованным изображением отдельных объектов. Монгольские живописцы всегда применяли яркие, сочные краски, и к тому же самые долговечные — ведь они приготовлялись из минералов. В основном использовались любимые народом красный, синий,белый,зеленыйижелтыйцвета.Средимногихзамечательныхкартинпокоряетвсе же одна — «Один день Монголии», выполненная выдающимся монгольским живописцем МарзаномШаравом.Вэтойкартине,насыщенноймассойжанровыхсцен,художниксумел, какниктодругой,рассказатьожизнисвоегопарода.. Марзан Шарав — первый монгольский художник, создавший портрет В. И. Ленина. Великий вождь трудящихся изображен на фоне земного шара в обрамлении; красных знамен. В верхней части картины — пятиконечная звезда в расходящихся лучах солнца, в нижней — распускающийся цветок лотоса. Этим традиционным символом художник выразилосновнуюидеюпроизведения—ленинскоеучениесвященноипрекрасно. Побывали мы с Мунхтогтохом и в Центральном государственном музее столицы. Исключительный интерес: представляет его палеонтологический зал, где экспонируются уникальныенаходки,сделанныеводномизживописнейшихместпустыниГоби—долине Немегт. Здесь, польские, советские и монгольские специалисты открыли: целое кладбище динозавров,населявшихГобивмезозойскуюэру.Поражаюткостиэтихгигантскихящеров, прекрасносохранившиесяяйцаи,конечно,выставленныйвцентрезала20-метровыйскелет гигантскогодинозавра.. Моевниманиепривлекиотдел,гдеэкспонировались,полезныеископаемые,такиекак золото, серебро, медь, олово, вольфрам и другие металлы, неметаллические и горючие полезные ископаемые — плавиковый шпат, фосфориты, горный хрусталь, соли, асбест, слюда, графит, уголь, нефть. В небольшом количестве были представлены самоцветы и изделияизних.Насамомвидномместекрасовалась150-килограммоваяглыбанефрита,изза которого мы затеяли поиск в Баянхонгорском аймаке. Только теперь стало известно ее саянскоепроисхождение,ионапредставлялаужесугубоисторическийинтерес. Лучшая, на мой взгляд, экспозиция минералов, в том числе и самоцветов, оказалась в Минералогическом музее Политехнического института. Одна из важнейших задач этого музея — пропаганда научных знаний и популяризация достижений геологических наук. В музее ведется научная работа, результаты которой опубликованы в минералогических сборниках. Осуществляется обмен минералами и информацией с соответствующими учреждениями Советского Союза и других социалистических стран. Этот музей — не просто хранилище минералов, благодаря инициативе и кипучей энергии его руководителя монгольского ученого Ж. Лхамсурэна он превратился в своего рода минералогический центр. Ж. Лхамсурэн с большим интересом отнесся к нашим находкам, а в дальнейшем оказалнеоценимуюпомощьвихисследованииипопуляризации. Знакомство с достопримечательностями монгольской столицы принесло мне немало ярких впечатлений. Оно помогло лучше узнать богатую и самобытную культуру народа, бережноотносящегосяксвоемуценномунаследиюиуспешноразвивающегонакопленный опыт. Как специалисту мне были интересны и музейные встречи с камнем. Они наглядно свидетельствовали о той немаловажной роли, какую играли самоцветы в многовековой истории монгольского народа. Хотелось надеяться, что каменные цветы Земли сохранят своезначениеивсовременнойжизниМонголии. Итоги ВскорепосленоябрьскихпраздниковвЦентральномгеологическомуправленииначался прием полевых работ. Специальные комиссии, созданные из руководства управления, аппарата министерства и группы специалистов, в присутствии исполнителей критически рассматривали материалы каждой партии, оценивали результаты ее работ и выносили решение. Материалы партии «Цветные камни» вызывали повышенный интерес как новизной самого дела, так и распространившимися слухами о находках диковинных самоцветов. Послушать наш доклад и оценить результаты собственными глазами пришли многие геологи. И партия «Цветные камни» показала товар лицом, выложив на стол весь букет собранных самоцветов. Для сравнения были выставлены и аналогичные камни из других стран,хранившиесявмузеепартии.Ивоттеперьрядомсоранжево-красныммонгольским пиропомвеличинойсгрецкийорехлежалирубиново-красныечешскиепиропыстандартных размеров (2–5 мм), а по-соседству с оливиновой бомбой и россыпью зерен монгольского хризолита—аналогичныезернаегоякутскогособрата;труднееоказалосьслуннымкамнем, ибо сравнивать его было не с чем — аналога не нашлось ни в музее Политехнического института, ни в нашем. Ювелирно-поделочные камни — голубой халцедон и родонит — были выставлены уже обработанные, в виде полированных пластин и плоских вставок. Удалось Мунхтогтоху «обыграть» и пушкинитовый кошачий глаз, сделав из него два опытных кабошона. Все это было наглядной иллюстрацией к нашим материалам — геологическимкартам,схемам,полевымдневникамимногимдокументам,атакжекнашим доводам. Всеобщее внимание сразу привлек пироп, который, казалось, затмил все остальные, не менеезамечательныесамоцветы.Иименнопиропоказалсятемкамнемпреткновения,из-за которого разгорелись страсти. Наряду с громадным интересом к этому таинственному минералу, который прогнозировал в Монголии сам академик А. Е. Ферсман, возникли вполнеестественноисомнения:атотлиэтопироп?Судяпооранжево-красномуцвету,он заметно отличался от чешского граната и, возможно, имел иной состав. Минеральный и химический анализы нашего минерала, которые спешно были сделаны в лаборатории, не моглидостаточноубедительноподтвердитьегопироповуюприроду. А каковы его ювелирные качества? Сможет ли он конкурировать с чешским пиропом? Эти вопросы занимали всех и требовали безотлагательного ответа. И потому, одобрив работу партии «Цветные камни», руководство распорядилось в кратчайшие сроки определить практическую ценность открытых самоцветов и в первую очередь пиропа, хризолита и лунного камня. Было решено провести испытания этих минералов в камнерезном цехе Комбината бытовых услуг и изготовить из них опытные ювелирные изделия.ДлявыяснениясоставапиропаиегосвойствнаправитьпробывЧССР:интересно былознатьмнениеспециалистовстраны,гдегранатявляетсянациональнымкамнем. Такимобразом,дальнейшаясудьбаоткрытыхнамисамоцветовтеперьцеликомзависела от результатов испытаний. Не теряя веры в счастливую судьбу своих камней, мы подготовили необходимый материал. Им, как и следовало ожидать, сразу заинтересовался Ж. Чойнзон из Комбината бытовых услуг. Один из опытнейших мастеровкамнеобработчиков, он с присущим ему энтузиазмом взялся обыграть наши камни. Одновременно пробы пиропа были отправлены в Пражский институт геологии и в Ленинград, в Институт ювелирной промышленности, для Л. А. Попугаевой. На это были свои основания — ленинградский геолог Лариса Анатольевна Попугаева руководила в то времяЛабораториейкамнесамоцветногосырьявышеупомянутогоинститута. Специалисты хорошо знали эту невысокую белокурую женщину, открывшую первое коренное месторождение алмазов в нашей стране. Она первая блестяще применила на практике метод поисков алмазов по пиропу. Этот метод затем широко и успешно использовался многими геологами при поисках кимберлитовых трубок в Якутии. А на монгольскойземле,ведяпоискпопиропуираскручиваяпироповыенити,мывышлинаего россыпь и коренной источник. Несмотря на непреходящую славу первооткрывателя, Л. А. Попугаеваоставаласьпоразительноскромной,лишеннойкакой-либокорыстиитщеславия. Она была патриотом камня, который являлся главным ее делом и главным интересом в жизни.Всегданеугомоннаяиодержимаяновымиидеями,Л.А.Попугаеваобъездилаболее сотни месторождений и проявлений самоцветов, чтобы самой на месте определить их качество и возможности использования в промышленности. Она исследовала среднеазиатскуюбирюзу,казахстанскийгематит,памирскийлазурит,пиропыихризолиты Якутии.Ееможнобыловстретитьвэкспедициях,научно-исследовательскихинститутах,на камнеобрабатывающихпредприятияхиювелирно-гранильныхфабриках.Онабраласьзавсе, что касалось камня, его популяризации и внедрения в промышленность. И несмотря на огромную занятость, к ней постоянно тянулись геологи и камнерезы, специалисты и любители-коллекционерызасоветомипомощью.Инавсехинавсёунеенаходилосьвремя. Ларису Анатольевну увлекли мои рассказы о монгольских самоцветах, в особенности заинтересовал любимый ее «конек» — пироп, и она согласилась помочь нам в исследованиях. И вот теперь мы ждали ее ответа, ждали и волновались в душе. Ответ пришел сравнительно быстро. Сначала это было поздравление в восторженных тонах: «Поздравляю,приветствую!БезмернорадазаМонголию,ура!Немогубезэмоций—этотак важно и интересно! Л. Попугаева». Затем в министерство пришло подробное письмо с результатами исследований пиропа. Анализы подтверждали, что изученный минерал принадлежитмагнезиально-алюминиевомугранату—пиропу.Втожевремямонгольский пиропотличалсяотсвоегоякутскогособратаоранжевымоттенком.Причиназаключаласьв его низкой хромистости и повышенном содержании титана. Примесь хрома в гранате (так жекакиврубине)придаетемурубиново-красныйцвет,хром«зажигает»вминералеогонь, делаяегопохожимнараскаленныйуголек.Примесьжетитанапридаетпиропуоранжевый оттенок,создаетвнемживойитеплыйцветпламеникостра. Окраска монгольского пиропа понравилась Л. А. Попугаевой, хотя она и заметила, что на мировом рынке особенно ценятся его рубиновые и кроваво-красные разновидности. «Ищите среди ваших пиропов хромсодержащие рубиново-красные разности, они должны быть!—писалаЛ.А.Попугаева.—Интересно,каквыглядитмонгольскийпиропвогранке? Очень бы хотелось взглянуть своими глазами на монгольские чудо-месторождения. Увы! Врачи не выпускают — говорят, что меня надо беречь, как хрустальную вазу. Но вы же знаете, что это все не для меня!». Мы знали кипучую натуру Попугаевой, знали, что спокойная сидячая жизнь годится для кого угодно, только не для нее. Загоревшись монгольскимисамоцветами,онапомогалаисследоватьих,волноваласьзаихсудьбуижадно следила за нашими работами. Но этого ей было мало. И Л. А. Попугаева все порывалась съездитьвМонголию,чтобысамойвсеувидетьипомочь,ещенезная,чтосудьбаотпустила ейслишкоммаловремени… Вслед за ответом Л. А. Попугаевой из Праги поступило заключение о результатах исследований пробы пиропа в Институте геологии. Чехословацкие минералоги с большим интересомотнеслиськмонгольскомугранатуипослетщательныханализовустановилиего пироповую природу. Они сравнили «новорожденный» пироп из центра Азии со своим знаменитым пиропом («богемским рубином») и нашли различия и сходства между собратьями.Былоотмеченонизкоесодержаниевмонгольскомпиропехрома,являющегося главным красителем чехословацкого пиропа (так же как и якутского). Из-за недостатка хрома монгольскому пиропу немного не хватало того жара, которым горят лучшие чехословацкие пиропы — те самые «богемские рубины», которым А. Бауэр посвятил вдохновенные строки: «В отблеске граната — отблески свежей капли крови, просвечивающейнасолнце,каплиблагородногокрасноговина.Егоогонь—огонькрасной искры, вылетевшей из раскаленной плиты во мглу и сумерки зимнего вечера». И тем не менеезамонгольскимпиропомбылипризнаныинесомненныедостоинства:почистотеи прозрачностионнеуступалчехословацкому,ановеличинезеренпревосходилего.Иеще: несмотря на внешние различия, оба пиропа имели поразительно сходные геологические условия образования. Пиропоносные россыпи Чешского среднегорья сформировались за счет разрушения вулканических пород — базальтовых брекчий, содержащих глубинные включения пироповых перидотитов (тех же самых, что и в Монголии). Подобно монгольскому Шаварын-цараму, чешские россыпи имеют вид шлейфов, спускающихся от коренных источников — вулканических жерл, при этом содержание пиропа в песчаногалечниковом слое россыпи и величина его зерен уменьшаются по мере удаления от вулканическогожерла. Обычно размеры чешского пиропа незначительны — 3–5 мм, реже встречаются зерна более 5 мм. Изредка находили крупные «богемские рубины» величиной с лесной орех, которые по цене приравнивались к настоящему рубину. Здесь же, на обширной равнине вблизиместечкаТребницы(вСевернойБогемии),былинайденыисамыекрупныепиропыв мире. Один из них размером с голубиное яйцо и весом 633.4 карата хранится наряду с другими реликвиями на своей родине, в музее Требницы, другой уникальный пироп — весом468.5карата—вобрамленииболеемелкихпироповибриллиантовукрашаетОрден Золотого Руна. Эта реликвия, принадлежавшая королям Саксонии, ныне хранится в сокровищницемузея«Зеленыйсвод»вДрездене. Пироп — камень удивительной и трудной судьбы. И в истории чешского пиропа были свои взлеты и падения. После долгого забвения в новой социалистической Чехословакии возродился гранатовый промысел на современном техническом уровне. Изготовлением ювелирных изделий из пиропа занимаются уже не артели, а крупное государственное предприятие «Гранат» в г. Турново. Украшения, созданные искусными ювелирами из фирмы «Гранат», — серьги, перстни, пироповые браслеты и многое другое — широко известны и пользуются таким же спросом, как чешский хрусталь, чешское стекло и бижутерия. Растущая «гранатовая» промышленность предъявляла к горно-геологической службе все более повышенные требования. А между тем богемские россыпи, которые отрабатывалисьссерединыXVIIIв.,былиужеистощены.Вотпочему,отметивдостоинства монгольского пиропа, открытого в братской социалистической стране, чехословацкие специалистыувиделивнемвозможныйзаменитель«богемскогорубина». Итак,монгольскийпиропполучил«международноепризнание»,каквыразилсяпоэтому поводуМунхтогтох,собравшийнас,чтобысообщитьстольрадостноеизвестие.Теперьдело былозаместнойпромышленностью. В то время в Улан-Баторе создавалась первая отечественная ювелирно-гранильная фабрика. Это событие не могло не польстить профессиональной гордости монгольских дарханов — мастеров по обработке камня и ювелиров. Они ждали его как праздника. И, работаяпокаещевнебольшомцехеКомбинатабытовыхуслуг,ониготовилиськеговстрече, готовились показать свое возросшее искусство. Они ждали от геологов новых и хороших ювелирных камней. Первыми ласточками для них была наша триада — пироп, хризолит и лунныйкаменьсамоцветынепривычныеивомногомзагадочные,особеннолунныйкамень. Однакоэтоникогонеостановило,вседарханыпотянулиськогранкекамней. Огранка ювелирного камня складывается из нескольких последовательных операций: предварительного осмотра, разметки, распиливания, обдирки (придания формы), огранки, шлифовки и полировки. Процесс этот довольно ответственный, требующий практического опыта и знания особенностей камня — его структуры, твердости, спайности, показателя преломленияит.д. Нашстарыйзнакомый—мастерЧойнзон-гуайхорошозналособенностимногихкамней. Поэтомуименноонпервыйприступилкобработкеневедомыхсамоцветов.Каменьдалсяне сразу.Чойнзонтщательнопросматривалкаждыйкамень,выбиралегооптимальныйраскрой с учетом дефектов и возможной формы огранки и только затем приступал к обработке. Иногдаприобработкекаменьнеожиданнолопалсяпоневидимыммикротрещинам,иработу приходилосьначинатьсначала.Этобылнелегкийэксперимент,вовремякоторогоузнавался характер камня и складывались определенные приемы его обработки. Легче всех в обработке был весьма однородный светлый и прозрачный хризолит. Чойнзон придал ему одинарнуюбриллиантовуюогранкуформы«роза»,прикоторойнаверхнейинижнейчастях граненогокамнянаходилосьповосьмиграней.Тотжетипогранкионприменилдлямелких и светлых пиропов. Крупные темноокрашенные пиропы, ограненные «розой», слабо просвечивались и хуже смотрелись. И тогда Чойнзон применил к ним уплощенную ступенчатуюогранкувформеквадратаилипрямоугольника,адляоченьтемныхкамней— древнюю индийскую огранку в виде блюдечка. Это увеличивало прозрачность камней и в полноймеревыявлялоихкрасивыйцвет. Больше всего пришлось повозиться Чойнзону и его помощникам с пушкинитом и лунным камнем. Эти слабо просвечивающие и очень хрупкие самоцветы капризны в обработке и требуют сугубо индивидуального подхода. Чойнзон придавал им гладкую полусферическую форму кабошонов, постоянно менял высоту кабошона и делал ее то равной,тобольшеилименьшерадиусакамня.Этимонстаралсяпойматьиусилитьэффект бегающего «кошачьего глаза» в пушкините или увеличить серебристый отлив в лунном камне. Камни часто слоились, раскалывались по мелким трещинкам, иногда в конце обработкиоптическийэффектвдругисчезал. —У-у,самурай!—замахивалсянакаменьодинизпомощниковЧойнзона. —Зачемобижаешькамень?—вступалсязанегоЧойнзон.—Тыпоймайвнемкрасоту —онаневсегдасаманаружувыходит!Натотыитворецпрекрасного! Эксперименты продолжались, постепенно узнавались особенности нового сырья. Наконец,былиполученыграненыекамниразличнойформыразмеромот«искры»(3мм)до 20 мм. И опытный алтан-дархан (ювелир) заключил самые лучшие из них в легкую и изящную оправу из благородных металлов, использовав при этом традиционный монгольский орнамент. Особенно популярен у монгольских дарханов символический знак «ульдзий»ввидеклетчатогоикриволинейногопереплетения.Другимизлюбленнымузором являются лепестки лотоса. Украшая любую вещь орнаментом, монгольские дарханы свято чтут заповедь выдающегося мастера монгольского декоративного орнамента Манибадара: «Украшатьвещьнадосумом—чтобыонадоставляларадостьитому,ктоеювладеет,итем, ктонанеесмотритилюбуется.Аглавное,чтобыукрашениявсегданапоминаличеловекуо счастьеидобре,делалиегосердцечище.Вэтом,аневпестротесуть.Пестраизмея,ноона зла.Ачеловекуисебяивещизломукрашатьнеследует». Эти замечательные слова вспомнились мне на художественном совете, который состоялся вскоре после изготовления всех пробных изделий из новых самоцветов — перстней,серегизапонок.Каменьиблагородныйметаллудачносочетались,неподавляя,а взаимнодополняядругдруга.Инебыловизделияхповторений,такжекакнебыловних ничего вычурного и художественно нецелесообразного. Ничего лишнего — таков эстетический идеал монгольского ювелира. Мы смотрели на наши камни, как бы заново рожденные,смотрелиилюбовалисьими. Самоцветы были одобрены местной промышленностью, в особенности пироп и хризолит. С вводом в строй новой ювелирно-гранильной фабрики решено было начать их массовое производство. Сдержанным был интерес к пушкиниту и лунному камню — относительно трудоемким и требующим особо тщательной обработки. С ними еще предстоялопоработатьимастерам,игеологам. Итак, ореол тайны с монгольского пиропа был окончательно снят, появилось новое ювелирное сырье, готовилось к обновлению ювелирно-гранильное производство. А перед геологамивставалиуженовыезадачи. Годсинеготигра Новый, 1974, год мы встречали еще в старом помещении, с которым пришло время расстаться — партию «Цветные камни» переселяли в новое просторное здание. Это был приятный новогодний подарок геологического руководства самоцветчикам. Партия «Цветные камни» стояла на пороге больших перемен, и недаром в новогодней стенной газетепоявилосьизображениетигра,несущеговсвоейпастицифры7и4,анановогоднем столе красовался бумажный тигр — символ наступающего года. На стене висел лунный тибетско-монгольскийкалендарь,вкоторомгодыименуютсяпоназваниямживотных.Этот календарь, введенный в Монголии еще в 1027 г., состоял из 60-летних (больших) Циклов. Каждый большой цикл разделялся на пять малых, 12-летних, циклов, начинавшихся с мягкого и урожайного года мыши (хулгана). Мышь у народов Юго-Восточной и Центральной Азии, как пишет академик Б. Ринчен, «соответствует рогу изобилия европейцев». За годом мыши следовали годы быка, тигра, зайца, дракона, змеи, лошади, овцы, обезьяны, собаки, свиньи. Поскольку в полном 60-летнем цикле одно и то же животноевстречается5раз(через12лет),тодляуточнениягодавведены5цветов:синий, красный,желтый,белыйичерный.1974год—былигодомсинеготигра. —ЧтонесетэтотгодпоВашемукалендарю?—полюбопытствоваляустарогодархана, сведущеговсложнойилюбопытнойтибетско-монгольскойсимволике. — Это год твердый, нелегкий, — пророческим тоном произнес он. — Тигр у нас символизируетхрабростьимужество,асинийцвет—надежду.Вотдвакачества,которые нужнывсемвэтомгоду! Наступил Новый год. Незаметно прошел темный и морозный январь, заполненный разнообразнойработой.Вэтоткамеральныйпериодгеологиобрабатывалисобранныелетом материалы и составляли проект будущих разведочных работ на открытом месторождении Шаварын-царам. Однообразие холодных зимних дней, протекавших в напряженной работе, прервалось в первых числахфевраляпраздником Цаган-сар(Белыймесяц).ЭтомонгольскийНовыйгод полунномукалендарю,которыйотмечалсямонголамисдавнихпор.Обэтомповедалнам МаркоПоло,посетившийМонголиюв1286г.:«Годунихначинаетсявфеврале.Пообычаю все одеваются в белое, и мужчины и женщины, всякий как может. Белая одежда у них почитается счастливой, поэтому они и одеваются в белое, чтобы было счастье и благополучие…Князьяирыцари,даивесьнароддругдругударятбелыевещи,обнимаются, веселятся,пируют,иделаетсяэтодлятого,чтобысчастливоиподобрупрожитьвесьгод». Сейчас Цаган-сар, сохранив традиционные обряды, наполнился новым содержанием. В этовремяуаратовначинаетсяприемприплодаускота,иЦаган-сарофициальносчитается Днемскотоводов,ноотмечаютеговсе,иботрадициинадоуважать,какстарших. БудучиприглашеннымнапразднованиеЦаган-сар,яимелвозможностьпознакомитьсяс некоторымиритуалами,сопровождающимиэтотпраздник. Вечером в канун Нового лунного года в каждой семье устраивается так называемый битулэг — праздничный ужин, соответствующий нашим проводам старого года. Готовятся самые лучшие блюда, и в их числе самое излюбленное — бараний крестец с жирным курдюком. К угощениям подаются молочное вино и кумыс. Новый год встречают не в полночь,какунас,араннимутромнаступившегогода.Всеодеваютсявпраздничныехалаты — дэлы и поздравляют друг друга, начиная с самых старших в семье. По традиции им преподносят пиалу с молоком на голубой ленте — хадак — это пожелание здоровья и долголетия.Затемвсеидутпоздравлятьсоседей. Хозяин встречает гостей у юрты, и здесь начинается ритуал поздравления, хорошо описанный монгольским ученым Дамдинжавыном Майдаром: «Входящий обязательно протягивает старшему обе руки, обращенные ладонями вверх и, низко склонившись, произноситсловаприветствия: „Та амарсайнбайнауу?“,чтоозначает: „Благополучныли Вы?“.Вответстарший,кладясвоиладонинарукимладшего,говорит:„Амарбайнауу“— „Здравствуйте“. При этом младший преподносит старшему хадак. Открытые ладони означают, что он вошел с открытым сердцем и добрыми намерениями. Руки младшего обязательнонаходятсяподрукамистаршеговзнактого,чтоонбудетвсегдаподдерживать его в трудную минуту». После взаимных приветствий гость (или гости) проходит к маленькому столику — ширээ, где приготовлено угощенье. Сначала он принимает от хозяйкиполнуюпиалусмолочнымчаемиликумысом,азатемотхозяина—чаркуводки. Принимая ее, гость должен высказать добрые пожелания хозяину и его дому. У монголов это получается хорошо — они облекают свои пожелания в цветастую, а порой и стихотворнуюформу.Посидевнемногоиобменявшисьподарками,гостьихозяевавыходят изюртыиидутксоседу.Итакдотехпор,поканебудутобойденывсеюртыайла.Азатем все араты, оседлав лошадей, скачут в сомон или аймачный центр, где во Дворце культуры торжественнозавершаетсяпраздникскотоводов. После Цаган-сара в нашей геологической жизни наступили перемены — решением министерства при Центральном геологическом управлении Улан-Батора была создана экспедициянерудногосырья,кудавлиласьинашапартия«Цветныекамни».С.Мунхтогтох стал начальником новой экспедиции, а Тумур возглавил партию самоцветчиков. Теперь у нас намного расширились и усложнились задачи геолого-разведочных работ: помимо привычного нам самоцветного дела предстояло вплотную заняться облицовочным сырьем — мрамором, гранитами, а также строительными материалами — глиной, стекольными песками, гравием. С этого года на новую ступень поднималось и наше камнесамоцветное дело—нужнобылоготовитькосвоениюместорожденияювелирногосырья.НаШаварынцараме предполагалось провести разведочные работы для определения запасов всех видов камней в россыпи. Здесь же намечалась и опытная добыча для обеспечения сырьем готовящейсякоткрытиюновойювелирно-гранильнойфабрики. Реорганизация проходила в известных муках, но не приостановила текущей геологическойработы.Приятнымбылпереездвновоездание.Днивконцефевралястояли еще морозные, но уже достаточно длинные и по-весеннему солнечные, и от этого настроениеувсехподнималось. Приятнымсобытиембылоисозданиеприэкспедициикамнеобрабатывающегоцехадля производства опытных изделий. Его оснастили новым камнерезным и шлифовальнополировальным станками. Вскоре поступил и заказанный Мунхтогтохом ограночный станок,инашикамнерезысталиосваиватьосновыгранильногоискусства.Приэтомонине подражали маститым дарханам, а старались найти свои пути к камню. И многое им удавалось. Не имея специальной подготовки, но обладая природным художественным вкусом, смекалкой и любовью к камню, молодые камнерезы, возглавляемые Д. Буяном, делали успехи, их искусство росло на глазах. Они научились выполнять камнерезные изделиялюбойсложности—отрезныхплоскихиобъемныхдоогранокразличнойформы. И все свое уменье и профессиональную зрелость камнерезы из партии «Цветные камни» показалиприсозданиимонументальноймозаичнойкартины«Каменныйлотос»дляДворца бракосочетания. И как прежде, опытные изделия камнерезов выставлялись на суд художественного совета,гдесобиралисьгеологи,камнерезы,художникиипредставителиторговли.Натаких малых, «хуралах» со всех сторон «прощупывали» выставленные работы, определяли их достоинстваинедостатки,лучшиерекомендовалисьдлявнедрениявпромышленность. Продукция камнерезного цеха украшала и заново созданный Музей цветного камня, разместившийся в просторном и светлом помещении, оборудованном застекленными витринами и стендами. Только здесь можно было увидеть уникальные художественные изделия,выпусккоторыхвмассовоммасштабебылневозможен.Помимоизделийизкамня выставлялись здесь и минералы и горные породы более чем из 100 месторождений и проявлений Монголии. Был выставлен в музее и экзотический материал из Шаварынцарама: оливиновые бомбы размером с хорошую дыню и, конечно же, огненный камень. Для пущего эффекта подвели к нему подсветку, и камень горел в полумраке оранжевым пламенем.Ондарилрадостьвсем,ктопосещалмузейэкспедиции—отпростогоаратадо министра. Сюда приходили не просто «поглазеть» на диковинки и «красивости», а соприкоснутьсясмиромпрекрасного,увидетьодухотвореннуюкрасотувзастывшемкамне. Весной 1974 г. среди геологов экспедиции царило обычное оживление. После завершения всех камеральных дел, после сдачи проектов и отчетов засидевшиеся в помещениях геологи потянулись в поле. Размах работ в новом сезоне был значителен. Полевые отряды новой улан-баторской экспедиции дружно отправились на поиски месторождений самых разнообразных нерудных полезных ископаемых — самоцветов, облицовочного сырья и строительных материалов, в которых остро нуждалась республика. Важностьэтихработбылаочевиднадлявсех. Тяжелое бремя административных и хозяйственных дел легло на широкие плечи Мунхтогтоха.БольшаякартаМонгольскойНароднойРеспублики,висевшаявегокабинете, былаиспещренакружочками,квадратиками,цифрамиипоходиланапланнаступления.Так были обозначены объекты работ его экспедиции, отстоящие на многие десятки и сотни километровотУлан-Батора.Ибылсредиэтихобъектоводинсокровенный,сиявшийалым цветомвцентреМонголии.КнемуневольнотянулсявзорМунхтогтохаивсякийразтеплела душа.ЭтимобъектомбылШаварын-царам—царствоогненногокамня.Еготянулотуда,где должна была начаться разведка пиропоносной россыпи. Вместе с геологами на ШаварынцарамнаправлялсяотрядгеофизиковвоглавесА.Гуррагчаа(тезкойбудущегомонгольского космонавта)исоветскимконсультантомО.И.Климбергом. Геофизики, вооруженные своими приборами и соответствующими методами, основанными на различии физических свойств пород, должны были помочь геологам установить местонахождение коренных источников пиропа и определить их размеры. Найденными на Шаварын-цараме неизвестными ранее в Монголии вулканическими брекчиями с включениями оливиновых бомб и других мантийных пород заинтересовалась наука. Слово «Шаварын-царам» все чаще и чаще стало звучать на научных совещаниях и конференциях,появилосьоноивпечати.АлетомнаШаварын-царамсобиралисьприехать ученые из Москвы и Новосибирска, представляющие Академию наук СССР и Научноисследовательскую лабораторию «Зарубежгеология». Судя по всему, на Шаварын-цараме долженбылбытьисключительноинтересныйиплодотворныйсезон.И,глядянаалевшийв центре карты кружок, Мунхтогтох огорчался, что не сможет принять непосредственного участиявработесамоцветчиков. Партия«Цветныекамни»,возглавляемаяТумуром,выехалавполеоднойизпервых—в начале мая. На сей раз, проезжая по извилистым дорогам Хангая, мне удалось заглянуть в одну из его достопримечательностей — Каракорум. Каракорум (монголы его зовут Хархорин) — небольшой белоснежный поселок на реке Орхон. А рядом с новым Хархорином,вкаких-нибудьсотняхметров,—старыйгород,ушедшийвземлю. Знаменитая столица монгольских ханов была разрушена и сожжена до основания в 1380 г. войсками Минской династии. От сказочно прекрасного некогда города остались одникурганы,изборожденныемногочисленнымиямамиирвамиархеологическихраскопок, да гранитная черепаха весом в несколько тонн. На каменной спине черепахи выдолблено чашеобразное углубление, в которое вложены мелкие монетки, ленточки, разноцветные камешки — это приношения стражу священного города. Я тоже, не удержавшись, кладу в нее свою скромную лепту. Много повидала на своем долгом веку эта немая представительницадревнейистории.ПринейнаступилрасцветКаракорума,возникшегов XIIIв.послезавоевательныхпоходовмонгольскихханов. В Каракоруме побывали многие европейцы, оставившие свои описания единственного тогдамонгольскогогорода.ФламандецВильгельмРубрук,посетившийКаракорумв1253г., восторженно описывает большой дворец «Тысячи спокойствия» Мункэхана, одним из достопримечательностей которого было дерево-фонтан. Его соорудил из чистого серебра искусный французский мастер. По свидетельству Рубрука, у основания дерева сидели четыре серебряных льва, изрыгавших из пасти кобылье молоко. Ствол же дерева обвивали четырезолотыхзмея,изпастикоторыхвчашилилосьвино,кумыс,гал(напитокизмеда)и рисовое пиво. А вершину чудо-дерева венчал золотой ангел с серебряной трубой. Возвратившись из грабительских походов, монгольские ханы устраивали возле этого «питейногодерева»грандиозныепиршества. БогиняТара.Бронза.Уменьшенов2раза. Есть в описаниях европейских путешественников и упоминания о русских мастерах, живших в Каракоруме. Так, Плано Карпини пишет об одном из них по имени Косьма, «бывшемзолотыхделмастеромуимператораиоченьимлюбимым». В Каракоруме трудились лучшие мастера-ювелиры, кузнецы, оружейники, вывезенные монгольскими ханами из разных стран, — русские, французы, армяне, персы, индусы, китайцы,чтоподтверждаетсяархеологическимираскопками. На месте разрушенного Каракорума в XVI в. по велению Абатайхана был построен укрепленный буддийский монастырь Эрдэнэ-дзу, который сохранился и поныне. Теперь здесьмузей,имывсопровождениигидазнакомимсясэтимрелигиознымцентромстарой Монголии. Монгольскаяритуальнаямаска. Снаружи монастырь обнесен крепостной стеной с монументальными белыми башнями — субурганами. Субурган — сооружение ступенчатой формы, оканчивающееся золоченым шпилем,котороеставилинамогилахзнатныхламиханов.Напросторномдворемонастыря сохранились храмы. Они сверкают на солнце золочеными крышами пагод, выкрашенных в красные, синие и зеленые цвета. Внутри храмов — полумрак, и в нем проступают златоликие боги-бурханы: множество бурханов разных рангов и размеров. Посреди, как и положено, — главная статуя Будды с застывшей на золотом лице улыбкой, а по бокам от него — бурхан правосудия и бурхан медицины. Воздух напоен благовониями. Тишина нарушается лишь тихим и мелодичным звоном колокольчиков, подвешенных к крышам храмов.Посетителяневольноохватываетстранноеощущениенереальности,отрешенности, словно он попал в давно минувшие века. И вдруг эту сказочную тишину прорезают стрекочущиезвукимотоцикла.Этоужеголоснастоящеговремени,такблизкоподошедшего кдревности. И снова Шаварын-царам. Через неделю геологи-самоцветчики открыли там второй полевой сезон. Место для лагеря выбрали прежнее, на правом берегу Нарын-гола, в устье тогопироповогоручья,которыйпривелкШаварын-цараму.Поставилинавысокойречной террасе юрты, оборудовали на реке бутары для промывки проб, и застучали в Солнечной долинетопоры.Этоначаливозводитьпервыйдеревянныйдом—основубудущегопоселка будущейХангайскойэкспедиции. Деятельный и импульсивный Тумур, не терявший ни при каких обстоятельствах оптимизма и юмора, поспевал без надрыва делать все необходимое: обеспечивать бесперебойную работу автотранспорта, доставляющего проходческие бригады к Шаварынцарамуиобратновлагерь,снабжатьпартиюсвежиммясомимолоком(аиногдакумысом), руководитьстроительствомиобработкойпривозимыхсучасткапроб. Мы с Намсараем все дни проводили на Шаварын-цараме. Там во всю кипела работа: проходчикикопалишурфыпороссыпи,анаееповерхностиужепризывножелтелиотвалы шурфов, скрывающие в себе драгоценные камни. Из них отбирались так называемые мелкообъемныепробы(по0.5–1м3),которыеотправлялисьнамашинахвлагерь.Наберегу Нарын-гола пробы промывались в бутарах до получения пестроцветного минерального концентрата,изкоторогоизвлекалисьдрагоценныекомпоненты:пироп,хризолитилунный камень. Их раздельно взвешивали, описывали, скрупулезно оформляли документацию, а затем подсчитывали содержание самоцветов в каждой пройденной выработке. Результаты радовалиизаставлялизабыватьоледенящихветрахилипкойгрязи,струдомотпускающей изсвоихобъятий. В пробах шурфов содержалось значительное количество пиропа, в том числе высшего ювелирногокачества.Поражалиихразмеры:основнаямассабыласгорошину,нонередки быличистыеипрозрачныеэкземплярывеличинойсгрецкийорехидажекрупнее.Всеобщее удивление и восторг вызвала находка уникального по размерам пиропа гладкой оплавленной формы размером 13х10 см, весившего 700 грамм. Это был самый крупный пироп из всех известных ранее. Все уникальные по размерам пиропы получали, подобно самородкам,крещение—имприсваивалиномераиблагозвучныеназвания.Каждыйтакой каменьпотрадицииокроплялимолоком—насчастье,азатемдружно«обмывали»крепким хангайскимкумысом. Успешно решалась и задача выявления коренного источника пиропа. И здесь неоценимую помощь геологам оказала прибывшая на Шаварын-царам главная геофизическая сила экспедиции — молодой способный Гуррагчаа и опытный геофизик из ИркутскаОлегИвановичКлимберг.Творческиприменяяразличныегеофизическиеметоды и оперативно осуществляя их на практике, они помогли расшифровать геологическое строение месторождения. Особенно важно было уточнить местоположение и параметры коренного источника пиропа. Как мы и предполагали, жерло вулканического аппарата располагалось у подошвы горы и было перекрыто покровами четвертичных базальтов. Буровыескважины,пройденныевдальнейшемдляподтверждениягеофизическойаномалии, вскрыли на глубине вулканическое жерло, сложенное пиропоносными базальтовыми брекчиями. Кроме этого — основного — источника россыпи геофизики открыли в поле базальтов ещенесколькоаномалийаналогичноготипа.Этосвидетельствовалоотом,чтовыявленный коренной источник, по-видимому, не единственный на Шаварын-цараме, и геологические поиски снова возобновились. Обследуя маршрутом северную часть площади, Намсарай открыл еще один неведомый ранее вулканический аппарат. Конус высотой около 100 м «сидел» на том же меридиональном разломе, что и шаварын-царамский. Среди черных шлаковидныхбрекчийНамсарайобнаружилздесьмелкиезернапиропа. Масштабы месторождения расширялись: по результатам геолого-геофизических исследованийпоявилисьновыеобъектыдлядальнейшихразведочныхработ.Нарядусэтим продолжалосьвсестороннееизучениерайонаместорождения. В начале лета на Шаварын-цараме появились новосибирские петрографы — группа Феликса Леснова из Сибирского отделения Академии наук СССР. Исследователей интересовал вещественный состав пород, слагающих вулканическое жерло, в особенности находящиесявнихвключения—оливиновыебомбыипироповыеперидотиты. Отобранные группой Ф. Леснова пробы тщательно анализировались в лабораториях Новосибирска.Впроцессеихизученияоткрылисьинтересныефакты.Возрастбазальтовых брекчий из вулканического жерла, определенный калий-аргоновым методом, оказался равным 1.2±0.3 млн. лет. Это соответствовало плиоцену,[56] таким образом, пиропсодержащиепородыШаварын-царамаоказалисьгораздостаршебазальтов,слагающих вулканическиеконусыилавовыепокровы. Интереснымибылирезультатыисследованийобнаруженныхнамиобломковпироповых перидотитов, захваченных при движении магмы к поверхности. Изучение совместно встречающихся в них ассоциаций минералов позволило определить основные параметры, при которых происходила их кристаллизация: давление порядка 25 кбар и температура порядка 1100 °C, что соответствует глубинам 90—100 км. Естественно, что зарождение самоймагмыпроисходилонаещеболееглубокихуровняхверхнеймантииЗемли. Такимобразом,подтверждалсятотфакт,чтоогненныйкаменьявляетсяпришельцемиз таинственноймантииЗемли,аегосохранности(снебольшимоплавлением)способствовало быстрое движение магмы к поверхности во время эксплозивных (взрывных) извержений. Одним из доказательств глубинного происхождения пиропа были и находки в пиропсодержащих породах муассанита — карбида кремния, образующегося в условиях высокихдавленийитемператур. Геолого-разведочные работы на Шаварын-цараме развивались успешно, и можно было рассчитывать на богатую россыпь драгоценных камней. Что касается облицовочных материалов — мрамора и гранита, — то похвастаться было нечем: мы искали, но не находилиблочногокамня,удовлетворяющегопромышленность.Мнепредстоялаочередная поездканамраморныйобъектвблизиг.Дархана,азатемнаамазонитовыегранитывблизи Лун-сомона, но, как гласит тибетская пословица, «как лотос, растущий в воде, не знает, отчегопонейпробегаютволны,такичеловекнезнаетсвоейсудьбы».Случилосьтак,что мнесрочнопришлосьвыехатьнекмраморнымсопкамДархана,акизвестняковымберегам Волги. Тот день в полевом лагере партии начался, как обычно. Мы собрались с Намсараем на Шаварын-царам и в ожидании машины завернули к аршану — небольшому минеральному источнику в 100 м от лагеря. Намсарай утверждал, что вода в нем целебная и сведующие араты используют ее для лечения каких-то недугов. Быть может, это и так, но меня привлекалапреждевсегосамавода—чистаяиледяная,чуть-чутьсжелезистымпривкусом, как наша ленинградская «полюстровская». Утолив жажду, мы наполнили минеральной водой наши фляжки — день предстоял жаркий. Вся долина Нарын-гола сверкала и переливалась яркими красками, залитая горячими снопами золотистого света. А над этой солнечнойдолинойраспахнулоськристалльно-прозрачноеиярко-голубое,какмонгольский хадак, небо. Оно излучало покой и надежду, что все переменится и устоится в нашем прекрасном,нотакомбеспокойном,какрастревоженныймуравейник,мире.Душаликовала, иказалось,чтовмоментсчастливогоединениясприродойнеможетбытьместасомнениям и печали. И даже появление в долине скачущего во весь опор всадника не показалось мне вначале тревожным. Мало ли аратов скачет по степи на своих низкорослых, но самых выносливых в мире лошадках? — И какой монгол не любит быстрой езды? — спокойно заметилНамсарай,переиначивнашеклассическоеизречение. Междутемвсадникпоравнялсяслагерем,спешился,что-тоспросилитяжелойпоходкой направился в нашу сторону. Я сразу узнал в нем знакомого учителя из Тариата, неплохо знавшегорусскийязык,скоторымдовелоськак-толовитьрыбувСуман-голе.Молчапожав мнеруку,оннеторопливодостализвнутреннегокарманасвоегодэлавчетверосложенный лист телеграммы. Поперек нее простым карандашом было аккуратно выведено: «Советскомуспециалисту,работающемунаШаварын-цараме.Срочно!».Чувствуянедоброе, яраскрылтелеграмму:внейбылоизвестиеоскоропостижнойсмертиотца. Мир, еще минуту назад такой лучезарный, вдруг внезапно померк и сжался в узкий лоскут,какнаднечулутскойпропасти.ГлухойвзволнованныйголосНамсараявывелменя из оцепенения. Рядом с ним стоял Тумур. Зная о случившемся, он уже распорядился в отношениимашиныисобралсяпроводитьменядоаймачногоцентра—г.Цэцэрлэга,чтобы посадить на самолет. Товарищи— всегда есть товарищи! И познаются они не только в совместномтрудеиудачах,поивбеде.Особенновбеде!Сборыбылинедолги.Напрощанье Намсарай молча протянул мне образец черной базальтовой лавы с поблескивавшим в ней огненным камнем — то ли как память о нашей удаче, то ли как напоминание о том, что поискнашещенезакончен.Тогдаянепридалэтомуособогозначения.ДорогавЦэцэрлэг была длинной, но Дашвандан выжал, кажется, все возможное из нашего старенького испытанногогазика. И вот я в самолете. Внизу плывут желто-серые причудливо изогнутые, будто спящие драконы, отроги Хан-гайских гор, наконец, они остаются позади. А впереди у меня была бесконечнодолгаядорогаизцентраАзиивцентрРоссии,кберегамВолги. Япересекеена«Ракете»устаринноговолжскогосела,раскинувшегосянаживописном правомберегуреки.Менядавнотянулосюда—вродныеместаотца,новсякийразчто-то отодвигаломоипланы,оставляяихнапотом.Яопоздалинаэтотраз:отцапохоронилиза селом, на высоком и открытом берегу Волги. Он любил приходить сюда один и подолгу сидеть,погрузившисьвсвое,смотретьислушатьсвоюВолгу. Теперь я стоял на том месте, где еще совсем недавно сидел отец, и смотрел на Волгу, словно увидел ее впервые. С крутого обрыва открывался широкий водный простор, противоположныйнизкийберегсзеленеющимивдализаливнымилугамиитающейвсерой дымке панорамой большого города. Устало пыхтели буксиры, волоча за собой груженые лесом баржи, скользили на подводных крыльях быстроходные «Ракеты», надрывно гудели теплоходы,подходякмаленькойпристани.Взбитаяимиволна,бурляипенясь,набегалана каменистыйберегизбелоговолжскогоизвестняка—любимогокамняотца.Помнится,он привезкак-тосВолгикусоктакогоизвестнякаипоставилегонасвойрабочийстолрядом со старинным письменным прибором из черного с золотистыми жилками мрамора. Мне такое соседство показалось тогда странным. Но отец сумел внушить, что это не просто кусок породы, из которой строят дома и получают известь, а неповторимое творенье природы,обладающеесвоейиндивидуальностьюиособымкаким-тоочарованием. — Посмотри, говорил он, — на этот белый, как выпавший только что снег, камень: от неговеетчистотойипрохладойВолги.Такихочетсякоснутьсяладоньюегонеровной,как застывшаяволна,поверхности. Вероятно,тогдаявпервыевзглянулнакаменьглазамисвоегоотца,ионвозбудилмою мальчишескуюфантазию.Акакзагоралсяотец,рассказываямнеомраморе,которыйсчитал лучшимприроднымматериалом,использовавшимсявовсевременавеголюбимомделе— архитектуре. Мрамор покорил и меня своим необычным разнообразием красок, затейливым сплетением пестрых узоров, образующих порой какие-то фантастические картины. Я знакомилсясмраморами,бродясотцомнопрекраснымзаламЭрмитажаистанциямметро, узнавал их в цоколях и колоннах многих ленинградских зданий. Но особое впечатление произвел на меня нежно-розовый, как утренняя заря, тивдийский мрамор из Карелии, украсивший знаменитый розовый зал Русского музея. А потом пришло увлечение пейзажными яшмами, малиновым орлецом и другими самоцветами, воспетыми в прекрасныхкнигах«поэтакамня»А.Е.Ферсмана.Ивсежеизвсехэтихяркихинарядных самоцветовдорожедляменябылиосталсяименноэтотобычный,скромныйизвестняккак памятьоботцеимоемпервомувлечениикамнем. Спустившись по тропинке к Волге и пройдя вдоль белого обрыва, я нашел осыпи с крупнымиплиткамиизвестняка.Срединихнашлисьплотныеигладкие,какдоска,которые я перенес наверх и бережно выложил ими свежий еще могильный холм, расцвеченный букетамияркихполевыхцветов.Теперьлюбимыйкаменьотцабылсноварядомсним. Мне так и не удалось порадовать его огненным камнем из Монголии, о котором он много слышал от меня и мечтал увидеть. Теперь этот камень, аккуратно завернутый Намсараем в темную материю, лежал в моем кармане — маленький кусочек далекой монгольской земли. Я развернул его и приложил к белому волжскому известняку черный, как сама скорбь, обломок застывшей шаварын-царамской лавы. И неожиданно в этом черном монгольском камне пойманный лучом солнца вспыхнул и загорелся красным пламенемпироп. Пустьжевсегдаонбудетгоретьздесь,наволжскойземле,горетьвечнымогнемпамяти иблагодарности! Быльилегендаобамазонскомкамне Монгольская природа, создавая свои удивительные творенья-самоцветы, явно отдала предпочтение камням красных и желтовато-золотистых тонов. Они словно впитали в себя яркость монгольского солнца, жар раскаленных песков Гоби и неукротимый огонь подземных глубин. Таковы красные гранаты — пироп и альмандин, которыми вправе гордиться Монголия; удивительный по своим оттенкам карнеол: то ярко-красный, как степные цветки жарки, то густо-красный и прозрачный, как рубин, то красноватооранжевый, подобный огненному опалу; это желтые и красные агаты-ониксы, оранжевожелтыесердоликииполуопалы,розово-красныйродонит,разнообразныеяшмыикремни. Зеленые же камни в Монголии исключительно редки и ценятся высоко. Вот почему легендарный хризолит, найденный геологами в россыпях Шаварын-царама, заинтересовал развивающуюся в республике ювелирную промышленность. Из хризолита мастера стали выделыватьсерьгиикольцавзолотойисеребрянойоправах,призванныеукрашатьженщин и восхищать мужчин. Однако при всех достоинствах ювелирного камня его использование сугубоиндивидуально,апотребностьограничиваетсямодой,спросом. Иное дело — более скромный и привычный декоративный камень. Он широко используется для внутренней и внешней облицовки зданий, мостов и набережных, художественного оформления садов, скверов и улиц. «Каменные одежды», которыми одеваются города, придают им красивый облик и долговечность, они, как книги, рассказываютовремениилюдях,создавшихих. Огромный размах гражданского и монументального строительства в монгольской столице и новых городах республики требовал применения дешевого и разнообразного природного сырья. Между тем оно оставалось предметом экспорта п насущной задачей геологической службы республики. Экспедиции С. Мунхтогтоха было поручено усилить поисковыеигеолого-разведочныеработынамраморыиграниты. И вот тогда-то и вспомнили о зеленом амазонитовом граните. Его впервые нашел на территории Монголии геолог Виктор Якимов, когда проводил геологическую съемку в районе Абдарского гранитного массива, в 130 км к западу от Улан-Батора. С. Мунхтогтох обратил тогда внимание на красивый зеленый цвет гранита и удачно использовал его для изготовления опытных камнерезных изделий: пепельниц, плоских вставок, табакерок и разныхсувениров. Надо сказать, что, несмотря на широкое распространение и большое разнообразие гранитов в природе, их зеленые разновидности — амазонитовые граниты — сравнительно редки.ТакиегранитыбылиоткрытыунасвЗабайкальеиКазахстанеисразужепривлекли внимание художников и строителей благодаря приятному голубовато-зеленому цвету, обусловленному содержанием в них зеленого полевого шпата — амазонита. Эти граниты хорошо полируются до зеркальной поверхности и имеют достаточно крупные размеры естественныхблоков—1–2м3иболее.Особыйуспехвыпалнадолюамазонитовогогранита МайкульскогоместорождениявКазахстане,использованногодляоблицовкидворцаимени В.И.Ленинавг.Алма-Атеирядадругихмонументальныхсооружений. Монгольский амазонитовый гранит внешне очень напоминал своего казахстанского «собрата»,иэтоукреплялонадеждыгеологов.ИвотмынаАбдарскомгранитноммассиве, раскинувшемсянанесколькоквадратныхкилометровсредировнойполыннойстепи.Здесь на невысоких сглаженных сопках где-то и прячется амазонитовый гранит, скрываясь под такимжезеленымисочнымтравянымпокровом.ВместесгеологомX.Будоммыизлазили весь массив, изучая каждую осыпь или коренной выход, осматривая каждую промоину и выбросы из тарбаганьих нор. Вначале нам не везло: попадались лишь мелкие пятна амазонитовыхгранитовблеклыхзеленоватыхтонов.Ивот,наконец,навершинесопкисреди осыпей буро-серых гранитов брызнула в глаза ослепительно яркая зелень. Вот они амазонитовые граниты, и не отдельные пятна, а сплошные глыбовые россыпи, протянувшиесяна300–500м!Скакимупоениеммыраскалывалимолоткамивыветрелыес поверхности глыбы, внутри которых открывалась дивная каменная мозаика. В ней щедро были разбросаны таблитчатые зерна амазонита, то похожего на сочную степную траву, то синевато-зеленого цвета: совсем как амазонит Урала, где он слагает целые жилы. Среди зеленого амазонита кое-где мелькали прозрачные зерна светло-дымчатого кварца, белел похожий на сахар альбит, черными глазками светилась железистая слюдка — биотит. Наиболее красивы были бесслюдистые разности со спокойным и глубоким тоном, где большевсегобылоамазонита. Мы перебрали с Будом целые груды амазонитовых гранитов, выделив среди них различные типы и отобрав лучшие образцы зеленого камня. Уже вечерело, когда с наполненными доверху рюкзаками мы спустились в долину навстречу ярко горящему костру,зажженномунашимитоварищами.Ониужезаждалисьнас,нопообычаюдоедыне пыталивопросами.СедовласыйтехникБуяннеторопливоразогревалнакострепищу,амыв ожидании ее с наслаждением глотали из пиал терпкий бодрящий крепостью кумыс. Широкое, обычно невозмутимое лицо Буда светилось довольной улыбкой. Наконец, он не выдержал, развязал свой рюкзак и начал выкладывать возле костра собранные образцы амазонитового гранита. Буд разглядывал их при свете костра, делился своими впечатлениямисокружившимиегоБуяномимолодымирабочими. Янеслушалего:укостраменяразморилоивекиначалисмыкаться.НоБуднедалмне поспать:егоинтересовалэтотзагадочныйамазонит,такщедроукрасившийсвоейзеленью абдарскийгранит. —Нуладно,Буд,ярасскажутебевсе,чтопомнюобамазонскомкамне,—сказаля.— Дайтолькозаварю,дапокрепче,нашчерный,какэтаночь,чай. Самазонскимкамнемяпознакомилсяужедавно,наЮжномУрале.Тогдамнеудалось осуществить свою мечту и побывать в Ильменских горах, где находился уникальный, единственный в мире, минералогический заповедник. Мне посчастливилось, что моим гидом по этому природному музею под открытым небом был Петр Калинович — человек совершенно необычный, безумно влюбленный в камни, ставшие главной заботой и целью егожизни. Калиныч,—какласковоназывалисотрудникизаповедникаэтогопожилогосухощавого человекавкруглыхочкахисбородкойклинышком.Онводилменячасамипостарымкопям, восторженно рассказывал о природных экспонатах. Одна старая копь надолго приковала мое внимание, она как бы заслонила собой все остальное увиденное мной в заповеднике. Этобылаамазонитоваякопь.МневспомнилисьвосторженныесловаА.Е.Ферсмана,когда он впервые увидел это зеленое диво Земли: «Я никогда не видел ничего более прекрасного…, нигде меня не охватывало такое чувство восхищения перед богатством и красотой природы, как на амазонитовых копях Ильменских гор. Глаз не мог оторвать от голубыхотваловголубовато-зеленогоамазонскогокамня». Нечто подобное, наверное, чувствовал и я, глядя на этот сине-зеленый, как морская волна, камень с мелкими вростками белого альбита, напоминающими гребешки волн. Передо мной был один из самых удивительных и таинственных минералов, который преподнес исследователям три так и не решенные до конца загадки: загадку окраски, загадкуназванияизагадкупроисхождения. Зеленая окраска полевого шпата, минерала широко распространенного в природе, явлениеуникальное.Чемонавызвана? Многиеисследователипыталисьразгадатьприродузеленойокраскиамазонскогокамня. Вначалееесвязывалиспримесьюмеди—поаналогиисосходнымипоцветумалахитоми бирюзой. А после того как обнаружили способность амазонита обесцвечиваться при нагревании до температуры 300–500 °C, окраску его стали объяснять примесью органическоговещества.Этовеществоякобыпостоянноприсутствуетвамазонскомкамнеи выгораетприегопрокаливании. Однако дальнейшие эксперименты с амазонским камнем показали всю несостоятельностьпервоначальныхгипотез. Уже в наше время амазонитовую окраску получили искусственным путем при длительном облучении полевого шпата — микроклина — рентгеновскими и радиоактивными лучами. Но одного облучения было еще недостаточно. Оказалось, что окраскавызываетсятольковмикроклинахсповышеннымсодержаниемредкихэлементовпримесей. А значит, основную причину окраски надо искать в примеси, создающей в кристаллическойструктуреминераланарушения—структурныедефекты.Онивыполняют роль поглощающих центров, задерживающих красные, оранжевые и фиолетовые лучи, отчего минерал становится сине-зеленым. Сама по себе примесь не оказывает активного влияниянаструктуруминерала:еенеобходимо«возбудить»,датьимпульс,чтодостигается облучением. Что это за примесь, входящая в структуру амазонита, пока неясно. Некоторое время господствовало мнение, что загадочная примесь принадлежит редкому элементу — рубидию, а затем оказалось, что он присутствует не только в амазоните, но и в других полевыхшпатахразличногоцвета. Другиеисследователисвязываютамазонитовуюокраскуспримесьюлибосвинца,либо двухвалентногожелезаидажескомплексомпримесей.Ктоизнихправ—покажетбудущее. Еще более загадочна и легендарная история, связанная с названием камня. Принято считать,чтоназваниекамняпроисходитотрекиАмазонкивЮжнойАмерике.Тамякобы былвпервыенайденвXVIIIв.зеленыйполевойшпат,доставленныйзатемвЕвропу,гдеон был окрещен амазонским камнем. А позже немецкий минералог Брейтгаупт предложил сокращенное название найденного камня — амазонит, которое сохранилось и поныне. Однако с тех пор никто не находил на реке Амазонке зеленого полевого шпата, а сама подлинность этой находки вызывала раньше и вызывает до сих пор сомнение. Вполне возможно,чтообэтойнаходкеиосамомкамнезабылибы,еслибынеоткрытиенаУрале,в Ильменскихгорах,настоящегоместорожденияамазонита.Егообнаружилв1783г.горный инженер Н. Ф. Герман, организовавший здесь первую его добычу. Из нового уральского самоцвета на Петергофской гранильной фабрике были сделаны уникальные вазы и столешницы, хранящиеся в Эрмитаже. Камень сразу привлек внимание и стал использоватьсядляизготовлениямелкихподелокигалантерейныхукрашений. И все же подлинная история амазонита уходит в глубокую древность. Полной неожиданностью для специалистов явилась встреча с амазонским камнем при археологическихраскопкахвЕгипте,ВоднойтолькогробницефараонаТутанхамонабыла обнаружена масса самых разнообразных ювелирных украшений из амазонита — это бусы, различныеритуальныеамулеты,серьгииперстнивсеребрянойоправе. Вот и оказалось, что амазонит — один из старейших и почитавшихся в Древнем мире самоцветов. Археологи совместно с геологами нашли на территории Египта и Эфиопии амазонитовыекопи,вкоторыхещезадолгодонашейэрыдобывалсяамазонскийкамень.Но какназывалсяэтоткаменьвдревности—этотакжепокаостаетсятайной,хотяимеетсяряд любопытныхверсий. Одна из них связывает название камня с легендарными амазонками. Действительно, амазонский камень обнаружен при археологических раскопках скифских курганов на территории нашей страны — от Нижнего Дона до Южного Приуралья, там где по преданиямжилиамазонки.Ониупоминаютсявтрудахзнаменитыхисториковдревности— Геродота, Птолемея, Плиния. Этимология самого названия общеизвестна и связана с представлением об амазонках как о безгрудых женщинах (от греческого «амазон» — безгрудая). Происхождение их связано с возникновением древнего культа богини плодородияАртемидыЭфесской.Этойбогине,попреданию,иприносилиженщинывдарв качествесимволаплодородиясвоюотрезаннуюправуюгрудь.Этотфактнашелотражение во многогрудом изображении богини плодородия. Сами же амазонки запечатлены на многочисленных греческих вазах конными или пешими, вооруженными луками и двухлезвийнымитопорами—секирами.Наголовахунихбашлыкообразныеголовныеуборы восточного типа, являвшиеся ритуальной принадлежностью жриц храма Артемиды Эфесской. Первоначальным местом обитания амазонок, по свидетельствам Птолемея и Плиния, была Северная Каппадокия на побережье Малой Азии. Там, в устье р. Термодонт (современная Термечай), находилось главное поселение амазонок — легендарная Темискира.Отсюда,какповествуетПлутарх,амазонкиделалинабегинасоседниеплемена и совершили поход в Элладу для освобождения своей царицы Ипполиты, увезенной греческим героем Тезеем. Амазонки были многочисленны и постепенно расселились на обширной территории от Малой Азии до Причерноморья и Южного Приуралья, где жили скифскиеплемена.УГеродотаестьинтересноеописаниескифскихамазонок,которые,по егомнению,произошлиотскифскихюношей—савроматовиприбывшихизМалойАзиина кораблях амазонок. Так же как и их прародительницы, скифские амазонки жили обособленноотмужчин,сходясьснимидлякороткогосожительстваивосполнениясвоего рода. При себе они оставляли и воспитывали только девочек, а мальчиков отдавали савроматам.Скифскиеамазонкисохранилиобычайудаленияодной(правой)груди.Только делали это не таким варварским путем, как амазонки из Малой Азии: они с детства натиралиправуюгрудьпорошкомиззеленогокамня,которыйякобызадерживалрост.Этот жекаменьиспользовалсядляизготовлениясвященныхамулетовиукрашений.Адобывался он якобы в Рифейских горах (так раньше именовался Урал). Вот и получается, что этим загадочнымкамнеммогбытьуральскийамазонит,и,значит,названиеегонепосредственно связаноссамимиамазонками.Покаэтолишькрасиваялегендаиспециалистам—геологам, археологам,историкам—ещепредстоитоткрытьподлиннуюисториюамазонскогокамня. Я покинул Ильменский заповедник, не ведая, что судьба снова сведет меня с амазонитом, но уже в другом регионе — на Кольском полуострове. Здесь, в самом центре полуострова, в Кейвских тундрах, сосредоточены невиданные по своим масштабам и качеству скопления легендарного камня — амазонитовых пегматитов. Наиболее богато месторождениеГораПлоская,откудаизвлекаетсялучшийвмиреподелочныйамазонит— травяно-зеленый, сине-зеленый, подобный Ильменскому, и голубоватый, как бирюза. А на другом месторождении — Гора Парусная — встречаются редкостные по красоте хорошо образованныепризматическиекристаллыамазонитадлинойотнесколькихсантиметровдо 1.5 м и среди них — настоящие диковинки — друзы мелких хорошо образованных кристалловизумрудно-зеленогоцвета.Онимогутукраситьмногиемузеимира. Амазонит был и остается популярным самоцветом, который применялся для изготовлениянедорогихукрашений—бус,серег,запонок,брошей,атакжемелкихподелок —шкатулок,вазидр.Промышленностьюиспользуютсядажеотходыамазонитовогосырьяв виде щебня, применяемого для изготовления декоративно-облицовочных плит. Этим не ограничивается практическая ценность амазонита. По мнению ученых, он является индикатором многих редких элементов. И возможно в недалеком будущем амазонитовые месторождения сделаются источниками получения этого важнейшего минерального сырья длясовременнойтехники. Вотивсе,чторассказаляБуду,сидявозлекостра,посредибезмолвнойночнойстепи.В небе полыхали синим холодным пламенем крупные звезды, а над темнеющими сопками нависла Большая Медведица, словно желая зачерпнуть своим ковшом вершину Абдарского массива. И меня снова стало клонить ко сну, но Буду не давал покоя этот загадочный амазонский камень. Он еще долго выспрашивал меня и беспокойно ворочался в спальном мешке. Наутро, откинув полог палатки, я увидел угловатую фигуру Буяна, старательно поджаривавшего на костре тушку тарбагана. Кто же это так постарался? И тут я заметил сидящихвозлекострагостей—старогостепенногоаратаиневысокуюдевушкусдлинным охотничьим ружьем. Неподалеку в высоком частоколе разноцветных трав паслись их низкорослые черногривые лошадки. Сидевший рядом с гостями Буд что-то оживленно рассказывал им, поглядывая на лежавшие у его ног штуфы амазонитового гранита. Я подошел к костру. У нашей суровой с виду охотницы оказалось нежное поэтическое имя Наранцэцэг(Солнечныйцветок).ОнасинтересомслушалаБуда,иналицеееуженебыло прежнейсуровости,оносветилосьбелоснежнойулыбкой.Напрощанье,пожелавнамудачи, она ловко вскочила на свою рыжую лошадку и, сидя прямо, не сгибаясь в седле, стремительно понеслась по степи. Перехватив мой восхищенный взгляд, Буд с улыбкой заметил: — Наверное, эти самые амазонки жили в Монголии. Я так думаю, — и в его хитро сощуренныхглазахзапрыгалиогоньки. Окрыленные первой удачей, мы вернулись к амазонитовым гранитам для проведения необходимых геологических работ. Наши прогнозы оправдались: здесь были выявлены значительные запасы крупноблочных амазонитовых гранитов, и этот прекрасный природныйматериалсталпоступатьнастройкиреспублики. «Пустьбудетострымтвойглаз!» НаступилденьмоеговозвращениянаРодину.Этотденьставилточкувконцеяркогои счастливогоэтапамоейгеологическойбиографии.Сбылисьмечты,осуществилисьцели,на сменуимпридутновыепроблемыивпечатления.Нопрожитоевсеравноостанется,егоно изгладятнидругиеместа,нивремя. Исновапередомнойбелоезданиеулан-баторскоговокзала,сноварасцвеченныевсеми красками толпы оживленных людей. Только теперь я в роли отъезжающего в окружении коллег и товарищей — монгольских и советских геологов, многочисленных знакомых — всех тех, с кем мне довелось работать и встречаться за эти быстро прошедшие три с небольшим года.Хорошо,когдамногодрузей!Недароммонголыговорят:«Имеешьдрузей —широк,какстепь,неимеешьдрузей—узок,какладонь!». Меня провожали Мунхтогтох, Намсарай, Тумур, все геологи и камнерезы партии «Цветные камни» — такие разные и так одинаково влюбленные в камень, в свою профессию. Без них, пытливых и умелых, горячих и спокойно-рассудительных, лукавых и простодушных,небылабыраскрытатайнамонгольскогопиропа.Ясмотрелнанихиперед моимвзоромвставалиночныебдениязаотчетамиипроектами,маршрутыподбеспощадно палящим солнцем, подъемы на вулканы и спуски в пропасти, горечь неудач и радость первых находок, словом, все то большое и дорогое для каждого из нас, что неотъемлемо связано с монгольской пироповой эпопеей. И эта эпопея, закончившаяся открытием Шаварын-царамского месторождения драгоценных камней, сплотила всех нас, выковав прочные узы профессионального товарищества, нашего нерушимого геологического братства! Не хочется покидать товарищей. Сколько еще осталось нерешенных проблем! Сколько еще впереди интересных поисков, борьбы и волнений, наградой которым будет радость познанияидостиженияцели!И,прощаясь,яхочупожелатьсвоемумонгольскомусобратугеологубытьзоркимвпоискесамоцветов,чтобыникогданеиссяквнемнеугомонныйдух настоящегоисследователяижаркоесердцепервопроходца.Яговорюемупомонгольскому обычаю:«Пустьбудетострымтвойглаз!». Примечания 1 Отлатинскогоcarbunculus—уголек. 2 Урга—прежнееназваниеУлан-Батора,столицыМонгольскойНароднойРеспублики. 3 Известныйекатеринбурскийкупециценителькамня. 4 Флюорит, или плавиковый шпат, — минерал, фторид кальция, используется в металлургии,оптике,иногдакакподелочныйкамень. 5 УченыйXVIIв.,знатоксамоцветов,авторкниги«Историяценныхкамней». 6 Кимберлит—горнаяпородаультраосновногосостава,иногдасодержащаяалмазы. 7 Перидотит — глубинная ультраосновная магматическая порода, состоящая главным образомизоливинаипироксена. 8 Базальт—эффузивнаяосновнаяпорода,образовавшаясяизизлившейсянаповерхность магмы. 9 Кайнозой—новейшаяэрагеологическойисторииЗемли. 10 Аймак—крупнаяадминистративнаяединицаМНР,соответствующаянашейобласти. 11 Пегматиты — крупнозернистые породы, залегающие в виде жил, тел, линз. Обычно богатыминералами,содержащимилегколетучиевещества(воду,фтор,хлоридр.).Являются важнейшимиисточникамиразнообразныхцветныхкамней. 12 Меловойпериод—последнийпериодмезозойскойэрывгеологическойисторииЗемли продолжительностью60–70млн.лет. 13 Коралл — наружный скелет морских животных (полипов), состоящий из карбоната кальция. К благородному кораллу относят плотные и красиво окрашенные разновидности красного, черного и голубого цветов. В Монголии популярен красный коралл, издавна считавшийсясредствомот«сглаза»иисцеляющиммногиеболезни. 14 Четвертичный период — современный период в истории развития Земли продолжительностьюоколо1млн.лет. 15 Лава — магматический расплав, достигший земной поверхности при извержении вулканов. Постепенно теряя газ и пар, расплав образует различной протяженности и мощностилавовыепокровыипотоки. 16 Миоцен—нижнийотделнеогеновойсистемывисторииразвитияЗемли. 17 Щелочные базальты — темные эффузивные горные породы, содержащие оливин. Образуются из недонасыщенной кремнекислой и очень богатой калием магмы, которая выплавляетсяназначительныхглубинах—70—150км. 18 Халцедон—скрытокристаллическаяпросвечивающаяразновидностькварцаразличного цвета. 19 Змеевик—горнаяпорода,состоящаяизмагнезиальногосиликата—серпентина. 20 Манахан—помонгольскоймифологии,дух,владыказверей. 21 Арслан—лев. 22 Тогоо—котел,имеетсяввидувулкан. 23 Нурпо-монгольски—озеро. 24 Гол—река. 25 Титанавгит — разновидность минерала авгита из группы пироксенов, обогащенная титаном(содержаниедвуокисититанасоставляет4–5%). 26 Сомон—административнаяединицавМНР,соответствующаянашемурайону. 27 Хадак—кусокшелковойматерии,которыйдарятвзнакуважения. 28 «Дза!»—междометие,выражающееготовность,согласие. 29 Вулканический пепел — наиболее мелкие частицы магматического расплава, выбрасываемыеприэксплозивных(взрывных)вулканическихизвержениях. 30 Кратер—нишеобразнаяиливоронкообразнаявпадина,расположеннаянавершинеили насклоневулкана.Образуетсяврезультатевзрывныхвулканическихизвержений. 31 Санидин — бесцветная, прозрачная разновидность калиевого полевого шпата. Как высокотемпературныйминералвстречаетсяввулканическихпородах. 32 Худон—сельскаяместность. 33 Шпинель — минерал, сложный окисел магния и алюминия. Прозрачная ярко-красная шпинель — драгоценный камень, известный с древности. В настоящее время синтезируют красную шпинель, заменяющую природную, либо получают имитации других камней — рубина, александрита, топаза. Бесцветная синтетическая шпинель при облучении коротковолновым ультрафиолетовым светом приобретает сине-белые переливы, присущие лунномукамню. 34 Пирокластическиевыбросы,илипирокластическийматериал,—различныепоразмерам иформеобломки,выброшенныевраскаленномсостояниипривулканическомизвержении. 35 Гуай—почтительноеобращениекстаршим. 36 Хромдиопсид—минерал,хромсодержащаяразновидностьдиопсида—силикатагруппы пироксенов.Прозрачныекристаллыхромдиопсидазеленогоцветаиспользуютсявкачестве ювелирногоматериала. 37 Антигорит—листоваяразновидностьсерпентина—магнезиальногогидросиликата. 38 Некк, или жерловина, — трубообразное тело, представляющее собой жерло вулкана, выполненноетемилиинымэруптивнымматериалом(лава,вулканическаябрекчияидр.). 39 Мунг—мелкаямонгольскаямонета. 40 Гутулы—национальныекожаныесапогисзагнутымвверхноском. 41 Цагаанархи—монгольскаялодка. 42 Хухэн—девушка. 43 Айраг—кумыс,приготовленныйспециальнымспособом. 44 Тектонические процессы — внешние и внутренние геологические преобразования, приводящие к различным нарушениям в земной коре (трещины, разломы, перемещение блоков). 45 Богдо-геген—главаламаистскойцерквивдореволюционнойМонголии. 46 Гаруди—мифическаяптица. 47 Аил—группаюрт. 48 Оросмэрэгжилтэп—русскийспециалист. 49 Аргал—сухойпомет,весьмараспространенныйускотоводоввидтоплива. 50 Тоно—дымовоеотверстиевкрышеюрты. 51 Ёол—орел. 52 Хушуур—монгольскиечебуреки. 53 Эпидот—минерал,силикаткальция,алюминияижелеза;встречаетсяввидекристаллов зеленогоцвета. 54 Фумаролы — подводные выходы горячего газа и пара в виде струй на дне моря при подводныхизвержениях. 55 Скарн известковый — горная порода, сложенная высокотемпературными известковожелезистыми силикатами. Со скарнами часто связаны самые различные рудные месторожденияжелезные,свинцово-цинковые,вольфрамовыеидр. 56 Плиоцен—верхнийотделнеогеновойсистемывгеологическойисторииЗемли.
