Майоров Михаил Владимирович «История посредничества России в международных и межнациональных конфликтах»

Майоров Михаил Владимирович
«История посредничества России в международных
и межнациональных конфликтах»
07.00.03.
исторические науки
Д 002.249.01
Институт всеобщей истории Российской академии
наук
119334, Москва, Ленинский проспект, 32а
Тел. 938-00-76
Дата размещения на сайте 26.06.08.
Предположительная дата защиты 24 сентября 2008 г.
Сайт: www.igh.ras.ru.
1
На правах рукописи
Майоров Михаил Владимирович
История посредничества России в
международных и межнациональных конфликтах
Специальность 07.00.03. – всеобщая история
(новая и новейшая история
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата исторических наук
Москва, 2008
2
Работа выполнена в Институте всеобщей истории Российской
академии наук
Научный руководитель:
доктор исторических наук,
академик РАН
Чубарьян Александр Оганович
Официальные оппоненты:
доктор исторических наук,
Цыпкин Георгий Викторович
кандидат исторических наук
Пономарев Михаил Викторович
Ведущая организация – Российский государственный гуманитарный университет
Защита состоится “
” _____________2008 г. в 11 час. 00мин.
на заседании диссертационного совета Д002.249.01 при Институте
всеобщей истории Российской академии наук по адресу: 199334,
Москва, Ленинский проспект, 32А, ауд. 14-06.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института
всеобщей истории РАН.
Автореферат разослан “__”_________ 2008 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета,
кандидат исторических наук
Н.Ф. Сокольская
3
I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования. Независимый анализ новых
международных реалий становится все более востребованным современной российской дипломатией с ее привязкой к нашей исторической традиции, конкретным национальным интересам при
уважении таких же интересов других. Сейчас, когда остро стоит
вопрос о поддержании баланса в европейской и глобальной политике, критически важен возврат к Вестфальской системе координат в международных отношениях для преодоления наследия эпохи идеологической конфронтации.
Одной из наиболее опасных для стабильности в мире тенденций явилась политика попрания традиционных принципов суверенитета и невмешательства во внутренние дела других. Автором
нового видения мирового порядка стали Соединенные Штаты
Америки. США и их союзники по НАТО нанесли на Балканах
сильнейший удар по Хельсинскому акту 1975 г. о приоритете государственного суверенитета, поставили под сомнение территориальную целостность государств. Косовский же прецедент уже сейчас вдохновляет сепаратистские движения в других странах. Мировому сообществу становится все труднее удерживаться в существующих границах.
Современные межгосударственные и внутренние конфликты
стали одним из главных факторов нестабильности на земном шаре.
Национализм, ставший к концу прошлого столетия господствующей идеологией на планете, неизбежно ведет к росту сепаратизма.
Появившиеся после распада СССР "горячие точки" на постсоветском пространстве сломали судьбы миллионов людей, нанесли
удар по политическому и экономическому потенциалу России и
стран Содружества Независимых Государств (СНГ), создали очаги
напряженности по периметру границ России.
К концу ХХ – началу XXI века Россия была вовлечена
в урегулирование конфликтов вокруг Абхазии, Нагорного Карабаха, Приднестровья и Южной Осетии. Такая вовлеченность представлялась более обоснованной в отличие от политики "честного
брокера" (американская трактовка линии США в ближневосточном урегулировании).
В 1992 г. российская дипломатия, руководство которой
в соответствии со своими конституционными полномочиями осуществляет Президент Российской Федерации, начала создавать
новое направление – непосредственное участие в миротворческой
деятельности по урегулированию конфликтов. Если раньше кон4
фликтные ситуации находились вне пределов прямого влияния на
наши национальные интересы, то теперь они оказывали воздействие не только на положение дел вблизи наших границ, но и на
ситуацию в самой России. Строя свою политику на этом в общемто новом участке внешней политики, российская дипломатия исходила из необходимости вобрать весь существующий мировой
опыт, независимо от имеющихся пристрастий, отвести неприемлемое и развивать лучшее.
Естественно, создатели этого направления действовали не на
пустом месте, беря на вооружение все самое пригодное из накопленного наследства отечественной дипломатии. Немаловажно и то,
что основы этого направления заложили люди, уже прошедшие
школу урегулирования конфликтов, включая бывшего министра
иностранных дел академика РАН Е.М. Примакова. Именно при
нем созданная в МИД России группа послов – "конфликтников"
начала предметно изучать эволюцию посредничества во внешней
политике России, его роль в разработке методов современной дипломатии по разрешению конфликтных ситуаций.
Российская дипломатия оказалась весьма восприимчива ко
всем наработкам, имеющим целью подвинуть дело урегулирования
конфликтов. Россия проводила и проводит линию на ликвидацию
очагов противостояния на своих границах. Россия, как никакая
другая страна, заинтересована в том, чтобы ее окружал пояс добрососедства и стабильности. В этом у России есть общий интерес
со всеми народами, проживающими на территории бывшего
СССР. Основное место в усилиях российской дипломатии в 1992–
2004 гг. отводилось осуществлению посреднической миссии.
История становления российской школы посредничества берет
свое начало с эпохи правления Петра I, при котором Россия активно вошла в европейскую политику. Российская дипломатия довольно быстро усвоила все основные «правила игры» и неплохо
разбиралась в специфике этой сферы международной политики. На
Гаагской конференции мира в 1899 г. российская делегация уже
выступила в качестве одного из авторов международно-правового
оформления посредничества и «добрых услуг» в качестве общепризнанной формы дипломатической деятельности.
Автор диссертации на протяжении девяти лет (1995-2004 гг.)
как дипломат-посредник принимал непосредственное участие в
урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве. В
2000-2004 гг. являлся руководителем Российской части Смешанной контрольной комиссии по урегулированию грузиноосетинского конфликта. Он убедился в том, что без соответствующих фундаментальных изысканий в области истории, детального
5
изучения форм и методов современной дипломатии выполнение
посреднической миссии не может оказаться эффективным.
Сохраняющийся накал вокруг конфликтов на постсоветском
пространстве, возможные последствия для мировой стабильности
драматической эволюции косовской проблемы подтверждают актуальность темы настоящей диссертации.
Степень научной разработанности проблемы. В российской
историографии и научных исследованиях нет работы, за исключением, может быть, вышедшего в 1970 г. труда советского ученогоправоведа Э.А. Пушмина "Посредничество в международном праве", которая была бы посвящена анализу деятельности отечественной дипломатии в этой сфере.
Автор диссертации собирал сведения по посреднической тематике, относящиеся к древней, средневековой и новой истории.
При изучении истории нашего Отечества и его дипломатии он руководствовался трудами русских историков Н.М. Карамзина,
В.О. Ключевского и С.М. Соловьева. Важным источником при
написании исторического раздела данной работы стали два издания "Истории дипломатии" – 1941-1945 гг. и 1963-1979 гг., а также вышедший в 2002 г. 3-томник «Очерки истории Министерства
иностранных дел России. 1802–2002». Серьезным подспорьем были труды советских и российских историков – А.Л. Нарочницкого,
И.И. Минца, В.В. Потемкина, Е.В. Тарле, В.М. Хвостова, а также
В.Н. Виноградова,
А.В. Игнатьева,
Н.Н. Молчанова,
В.Н. Пономарева, И.С. Рыбачёнок, А.Н. Сахарова, А.О. Чубарьяна
и других1.
Диссертационное исследование потребовало постоянного обращения к неопубликованным архивным материалам из фондов
соответствующих подразделений центрального аппарата МИД
России и личным архивам автора. Широко использовались, в частности, архивные материалы африканских отделов МИД СССР,
департаментов МИД России по отношениям со странами СНГ 2.
Наибольший практический интерес представляли: Молчанов Н.Н. Дипломатия Петра Первого. М., 1984; Нарочницкий А.Л. Международные
отношения европейских государств с 1794 до 1830 года. Стенограмма
лекций. М., 1946; Рыбачёнок И.С. Россия и Первая конференция мира
1899 года в Гааге. М., 2005; Сахаров А.Н. Дипломатия древней Руси: IX –
первая половина X в. М., 1980; Тарле Е.В. Екатерина II и ее дипломатия: в
2-х ч. М., 1945; Чубарьян А.О. История России ХХ века. М., 2003.
2 Фонды: 1-й Африканский отдел МИД СССР (1971–1986); Отдел Ближнего Востока МИД СССР (1971–1986); Управление Ближнего Востока и
Северной Африки МИД СССР (1986–1991); 1-й и 2-й Департамент стран
СНГ МИД РФ (1992–2007); Департамент Ближнего Востока и Северной
1
6
Большинство использованных архивных материалов нашло свое
отражение в публикациях автора по исследуемой тематике. Значительное внимание уделялось работе со сборниками документов по
внешней политике СССР, а также с опубликованными документами, имеющими отношение к политике России на постсоветском
пространстве3. Автор собрал и опубликовал все основополагающие документы по урегулированию конфликтов на данном пространстве4.
Изучение деятельности отечественной дипломатии последнего
периода было облегчено тем, что внешнеполитическая активность
руководителей нашего государства, прежде всего М.С. Горбачева,
Б.Н. Ельцина5 и В.В. Путина, стала носить более публичный и
личностный характер. Серьезным источником являлись воспоминания, заявления и выступления последних министров иностранных дел нашей страны – А.А. Громыко, Э.А. Шеварднадзе,
А.А. Бессмертных, А.В. Козырева, Е.М. Примакова, И.С. Иванова
и С.В. Лаврова.6 Постоянным источником при описании усилий
российской дипломатии по разблокированию конфликтных ситуаций на постсоветском пространстве служили материалы, публикуемые в "Дипломатическом вестнике".
Многое удалось выявить и из мемуаров и публикаций видных
советских и российских дипломатов – А.Л. Адамишина, В.М. Виноградова, О.А. Гриневского, А.Ф. Добрынина, В.Н. Казимирова,
М.С. Капицы,
Африки МИД РФ (1992–2007); Департамент Африки МИД РФ (1992–
2007).
3 Документы внешней политики СССР. т.II. М., 1958; Документы внешней
политики СССР. т. III. М., 1959; Сборник документов по миротворческой
деятельности, принятых в рамках Содружества Независимых Государств.
Минск, 2001.
4 Майоров М.В. Миротворцы. Из опыта российской дипломатии в посредничестве. М., 2007. С. 131–152.
5 Серьезную пищу для размышлений о политике тогдашнего руководства
России в отношении разблокирования конфликтов на постсоветском пространстве дают две книги Б.Н. Ельцина: Записки президента. М., 1994;
Президентский марафон. М., 2000.
6 Громыко А.А. Памятное. В 2-х кн. М., 1988; Иванов И.С. Внешняя политика России и мир. Статьи и выступления. М., 2000; Иванов И.С. Новая
российская дипломатия. Десять лет внешней политики страны. М., 2001;
Козырев А.В. Преображение. М., 1994; Примаков Е.М. Годы в большой
политике. М., 1999; Примаков Е.М. Восемь месяцев плюс… М., 2001;
Примаков Е.М. Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина ХХ – начало ХХI века.). М., 2006; Шеварднадзе Э.А.
Мой выбор. М., 1991.
7
Ю.А. Квицинского, Г.М. Корниенко, В.И. Попова, В.М. Суходрева, С.Л. Тихвинского7.
Написание диссертации потребовало серьезного изучения
наработок современной конфликтологии. К сожалению, у нас в
стране это направление общественной науки долгие годы находилось фактически под запретом. На Западе же в 60-80-ые годы прошлого столетия конфликтология переживала настоящий бум: Г.
Бутуль, Р. Дорендорф, Б. Коппитерс, Э. Пестель, Р. Фишер и У.
Юри8 – вот далеко не полный перечень известных ученых, чьи
взгляды на природу конфликтов, на пути достижения мира и согласия надолго стали "законодателями моды" и задавали тон всем
исследованиям в области теории разрешения конфликтов. Однако
вопросам, непосредственно касающимся института посредничества, в трудах зарубежных специалистов уделено мало внимания.
Только в начале 90-х годов российская конфликтология в лице
А.В. Дмитриева, Ю.Г. Запрудского, В.Н. Кудрявцева9 и некоторых
других начала пробивать себе дорогу. Возникновение "горячих
точек" на постсоветском пространстве дало толчок к детальному
изучению причин и эволюции конфликтных ситуаций, к попыткам
подсказать политикам пути их урегулирования. Автор отмечает
Много фактических свидетельств содержалось в мемуарах: Адамишин А.Л. Белое солнце Анголы. М., 2001; Виноградов В.М. Дипломатия:
люди и события (из записок посла). М., 1998; Гриневский О.А. Тайны
советской дипломатии. М., 2000; Добрынин А.Ф. Сугубо доверительно.
Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962–1986 гг.). М.,
1996; Корниенко Г.М. «Холодная война»: Свидетельство ее участника. М.,
1994; Суходрев В.М. Язык мой – друг мой. От Хрущева до Горбачева…
М.,1999. Хорошую основу для исследования политики России в отношении карабахского урегулирования представляли статьи первого главы
российской посреднической миссии посла В.Н. Казимирова в журнале
«Международная жизнь»: Карабах. Как это было. 1996, № 5; Гуманитарная катастрофа в Карабахе была, может быть, больше, чем ныне вокруг
Косово. 1999. № 5; О карабахском кризисе. 2000. № 6.
8 В начале осуществления посредничества в урегулировании конфликтов
на постсоветском пространстве российские дипломаты с интересом восприняли ряд рекомендаций по проведении переговоров, содержащихся в
книге американских ученых-конфликтологов Р. Фишера и У. Юри «Путь к
согласию, или переговоры без поражения» (М., 1992). В дальнейшем
практическая деятельность на данном направлении значительно расширила представления российской дипломатии об этом виде управления конфликтом.
9 Дмитриев А.В., Кудрявцев В.Н. Введение в общую теорию конфликтов. М.,
1998; Дмитриев А.В. Конфликтология. М., 2001.
7
8
весьма глубокие изыскания в этой области таких российских исследователей как Р.Г. Абдулатипов, А.Г. Арбатов, К.Н. Брутенц,
К.Ф. Затулин, А.Г. Здравомыслов, А.А. Кокошин, М.М. Лебедева,
Д.Б. Малышева, С.М.Маркедонов, А.М.Мигранян, Э.А. Паин и
другие10.
При подготовке диссертации невозможно было обойтись без
анализа подходов западных специалистов к конфликтам, возникшим на территории бывшего СССР. Автор попытался с точки зрения дипломата-практика оценить труды известных политиков и
ученых, занимающихся в течение длительного времени изучением
проблематики прошлого и настоящего России – Зб. Бжезинского,
Н. Верта, Р. Гартхоффа, Г. Киссинджера, С. Коэна, Д. Ливена,
Р. Пайпса, Д. Саймса, Б. Скоукрофта, С. Тэлбота и других 11. При
всей неоднозначности оценок упомянутых специалистов, их суждения дали возможность автору четче уяснить те мотивы, которыми руководствуется Запад, стремясь к расширению своего участия
в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве.
В практической работе по разблокированию конфликтов МИД
России постоянно сталкивался с ситуациями, когда политические
переговоры заходили в тупик, как только на них возникали вопросы,
связанные с историей взаимоотношений между конфликтующими
сторонами. Острое неприятие позиций друг друга продемонстрировал, например, выпущенный в рамках проекта ОБСЕ сборник
статей "Защита будущего. Кавказ в поисках мира" под редакцией
См., например,: Арбатов А.Г. Безопасность: российский выбор. М.,
1999; Брутенц К.Н. Несбывшееся. Неравнодушные заметки о перестройке.
М., 2005; Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1997; Кокошин А.А. Реальный суверенитет. М.,
2006; Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов. Подходы, решения, технологии. М., 1999; Малышева Д.Б. Конфликты в развивающемся мире, России и Содружестве Независимых Государств: религиозный и этнический аспекты. М., 1997.
11 С исторической точки зрения выделяются работы: Буш Дж., Скоукрофт Б. Мир стал другим. М., 2004; Верт Н. История советского государства. 1900–1991. М., 1994; Коэн С. Провал крестового похода. США и
трагедия посткоммунистической России. М., 2001; Ливен Д. Российская
империя и ее враги с XVI века до наших дней. М., 2007; Пайпс Р. Россия
при старом режиме. М., 1993; Пайпс Р. Россия при большевиках. М., 1996.
Панорамный взгляд на подход США к истории и политике России дан в
трудах двух именитых американских политических деятелей и ученых:
Бжезинский Зб. Великая шахматная доска. М., 1999; Бжезинский Зб. Мировое господство или глобальное лидерство. М., 2006; Киссинджер Г.
Дипломатия. М., 1997; Киссинджер Г. Нужна ли Америке внешняя политика? М., 2002.
10
9
представителя ОБСЕ по свободе печати Ф. Дуве и швейцарского дипломата Х. Тальявини. Кроме того, ранее уже имелась возможность ознакомиться с точкой зрения представителей конфликтующих сторон в пяти сборниках, выпущенных под редакцией профессора фламандского Свободного Брюссельского университета Б.
Коппитерса12. Автор тщательно следил за перипетиями процессов
урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве по материалам СМИ самих конфликтующих сторон13.
Постоянное внимание автором уделялось публикациям зарубежных исследователей, которые в той или иной мере затрагивали
вопросы истории урегулирования международных конфликтов и
роли института посредничества. Особый интерес представляли
материалы, появлявшиеся в таких авторитетных изданиях, как
«Foreign Affairs» и «Le Monde diplomatique».
В качестве объекта диссертационного исследования выступает
эволюция посредничества во внешней политике России, роль российской дипломатии в становлении и использовании института
посредничества в международных отношениях, а также воздействие России на его современное состояние.
Предметом исследования являются исторические процессы
формирования посредничества во внешней политике России, выявление наиболее значимых шагов ее дипломатии в этой сфере,
оказывавших влияние на ход мирового развития. Особое внимание
уделяется недавнему периоду новейшей истории, связанному с
посредничеством России в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве.
Цель диссертационного исследования заключалась в стремлении показать, что современная внешняя политика России при осуществлении посреднической миссии опирается на лучшие традиции российской дипломатии, для которой институт посредничества не был «terra incognita». Как бы не хотели сегодня наши оппоненты убедить мировое сообщество в «исторической несостоятельности» России, именно российская дипломатия стояла у истоков международно-правового оформления посредничества в мировой политике. Диссертант на исторических примерах доказывает,
что без участия России ни один самый значимый международный
Этнические и региональные конфликты в Евразии: в 3-х кн. М., 1997;
Грузины и абхазы. Путь к примирению. М., 1998; Практика федерализма.
Поиски альтернатив для Грузии и Абхазии. М., 1999; Защита будущего.
Кавказ в поисках мира. М.: «Глагол» ОБСЕ, 2000.
13 На протяжении девяти лет особым вниманием автора пользовалась выходящая в Тбилиси на русском языке ежедневная газета «Свободная Грузия».
12
10
конфликт, а тем более на постсоветском пространстве, не может
быть урегулирован.
В диссертации содержится решение конкретных исследовательских задач, главными из которых являются:
- выявление большой степени вовлеченности России в формирование института посредничества в европейской политике до
1917 г.;
- обоснование преемственности внешней политики СССР в вопросах посредничества после 1917 г.;
- анализ эффективности посреднической миссии России
в урегулировании индо-пакистанского вооруженного конфликта
(1964 г.), конфликтов на Ближнем Востоке (1973 – 1991 гг.), в
Эфиопии (1988 – 1991 гг.) и Анголе (1988 – 2002 гг.), внутрилиберийском урегулировании (1992 – 1994 гг.).
- исследование посреднических усилий России в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве (Абхазия, Нагорный Карабах, Приднестровье, Южная Осетия) в 1992 – 2004 гг.
- выявление наиболее характерных черт современного российского посредничества.
Что касается научной новизны диссертационного исследования, то анализ трудов отечественных и зарубежных специалистов
показывает, что тема международного посредничества как самостоятельной формы дипломатической деятельности практически
не разработана в комплексном виде в мировой историографии и
конфликтологии. Отдельными фрагментами она вкрапляется в исследования по тем или иным межгосударственным и внутренним
конфликтам.
Диссертант попытался:
- на примере внешней политики России отразить становление
института посредничества в мировой истории;
- показать его историческую обоснованность и значимость для
международной политики;
- расширить представления об эволюции методов и практики
международного посредничества;
- систематизировать научные подходы к посреднической роли
России в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве в 1992 – 2004 гг.;
- с использованием практического опыта непосредственного
участия в урегулировании этих конфликтов в исследуемый период
представить наиболее важные действия российской дипломатии.
11
Научные результаты диссертационного исследования, выносимые на защиту:
- историческое значение вклада России в международноправовое оформление посредничества в мировой политике до 1917
г.;
- возрастание роли посредничества во внешней политике СССР
после 1917 г.;
- зависимость эффективности российского посредничества в
урегулировании международных конфликтов во второй половине
ХХ века от степени их воздействия на национальные интересы;
- взаимодействие России в урегулировании международных
конфликтов во второй половине ХХ века с США и другими западными странами;
- уникальный опыт посредничества России в урегулировании
конфликтов на постсоветском пространстве в 1992 – 2004 гг.;
- влияние российского посредничества на двусторонние отношения России с Азербайджаном, Арменией, Грузией и Молдавией;
- усиление противодействия российскому посредничеству со
стороны западных стран в конце ХХ – начале ХХI века;
- международная значимость вклада России в современную
практику посредничества.
Методологической основой диссертационного исследования
является строгое соблюдение принципов историзма при оценке тех
или иных внешнеполитических акций как прошлой, так и новейшей истории. Автор старался приводить в подтверждение своих
выводов документально закрепленные факты и подлинные свидетельства участников отражаемых событий.
Общетеоретическую базу диссертации составили труды видных историков и мыслителей прошлого и настоящего, в том числе
И. Канта и Дж. Неру.
Практическая значимость диссертационного исследования
подтверждена руководством МИД России, которое рекомендовало
использовать его материалы в оперативной деятельности министерства. Кроме того, они могут быть применены в учебном процессе, прежде всего, в Дипломатической академии и МГИМО (У)
МИД России.
Апробация работы. Материалы диссертации обсуждались
на оперативных совещаниях в МИД России. Кроме того, в период
работы диссертанта на этом направлении (1995–2004 гг.) ряд ее
положений, в том числе исторического характера, был включен
в аналитические записки в Администрацию Президента России и
Совет Безопасности.
12
Материалы диссертационного исследования широко применялись автором в 2001–2003 гг. при чтении лекций на курсах по миротворческой деятельности при Дипломатической академии МИД
России. Они неоднократно излагались в его выступлениях в Комитете по делам СНГ и связям с соотечественниками и Комитете по
международным делам Государственной Думы, а также в Комитете Совета Федерации по международным делам.
Положения и выводы диссертации нашли отражение в публикациях автора.
Диссертация состоит из введения, трех глав, списка использованных источников и литературы.
II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении представлено обоснование актуальности темы
диссертационного исследования, проведен анализ степени ее
научной разработанности. Подчеркнуто, что исследуемое направление внешней политики России сформировано не на пустом месте, а осуществляется на основе исторических традиций. Изучаемая тема ставится в контекст современных усилий России по разблокированию конфликтных ситуаций на постсоветском пространстве. Сформулированы цели и задачи диссертации, причины, побудившие автора заняться разработкой данной темы.
В первой главе - «Посредничество в отечественной дипломатии» - прослеживается эволюция посредничества во внешней политике России, начиная с IХ века.
В первом разделе главы приводятся исторические факты становления института посредничества в российской дипломатии до
1917 года. Заметную роль в приобретении первых навыков сыграли варяги, привлечение которых на службу в Киеве было вызвано
не только потребностями складывания древнерусского государства, но и совершенствования его внешнеполитических функций.
Первоначально посредничество было широко востребовано при
решении межкняжеских отношений на Руси. Но уже в XVII веке,
когда оказание посредничества или "добрых услуг" стало важным
инструментом внешней политики европейских государств,
Иван IV (Грозный), который вел неудачную и крайне тяжелую для
Московского государства войну с Польшей, использовал возможности Ватикана для подписания мира с поляками.
При Петре I внешняя политика России приобрела новое качество. Вопрос о посредничестве превратился в 1709 г. в крупную
политическую проблему в связи с заключением мира между Россией и Швецией. До Полтавы России в посредничестве либо просто отказывали, либо ссылались на непримиримость Швеции или
чрезмерную завышенность русских требований по отношению к
13
Швеции. Победа же русских под Полтавой вынудила саму Англию
предлагать посредничество.
В ходе русско-турецкой войны 1787-1791 гг. Пруссия и Англия
настойчиво предлагали Екатерине II свое посредничество
в переговорах с Турцией, чтобы добиться от России согласия на
условиях status quo. Екатерина осторожно делала вид, что согласна
принять "добрые услуги" Англии и Пруссии, однако наотрез отвергла предложения о посредничестве. В XVIII веке уже хорошо
различали эти две формы участия в переговорах. Екатерина II всячески затягивала принятие "добрых услуг" до тех пор, пока турки
не подписали перемирие без всяких посредников.
Диссертант анализирует далее значение посредничества во
внешней политике Александра I при попытках предотвратить русско-французское столкновение в 1812 г., а также в деятельности
российской дипломатии при заключении унизительного для России Парижского мира 1856 г. Значительное место отводится использованию посредничества канцлером А.М. Горчаковым при
проведении политики освобождения балканских народов от
османского ига. Вместе с тем, отмечается, что А.М. Горчаков не
сумел в 1878 г. «переиграть» О. Бисмарка, который, взяв на себя
роль «честного маклера» на Берлинском конгрессе, навязал ничтожный для государства-победителя политический итог данного
конгресса.
В 1898 г. Россия выступила с проектом созыва первой международной конференции по проблеме мирного решения конфликтов. Одним из главных итогов Гаагской конференции 1899 г. стала
Конвенция о мирном решении международных столкновений
(подтверждена на аналогичной конференции в 1907 г.), в которой
впервые устанавливалась процедура применения «добрых услуг» и
посредничества в случаях споров между государствами. Конвенция, в разработке которой самое активное участие приняла отечественная дипломатия, сохраняет свою актуальность и в наше время.
На основании исследования эволюции посредничества в истории отечественной дипломатии до 1917 г. автор делает вывод о
том, что соблюдение посредником своих национальных интересов
при непременном учете позиций и устремлений конфликтующих
сторон способно придать посредничеству и "добрым услугам"
наиболее эффективный характер. При этом многое зависит от гибкости дипломатии, ее умения и способности объективно оценивать
сложившуюся ситуацию.
Во втором разделе главы дается анализ посреднических усилий
СССР и России на международной арене после 1917 года. Советское правительство продолжало исходить из того, что в опреде14
ленных случаях положительный вклад в дело урегулирования
международных споров могут внести третьи государства путем
предложения своих "добрых услуг" или посредничества. Такая
линия была подтверждена МИД СССР в марте 1955 г., когда было
официально заявлено, что Советский Союз признает ратифицированные Россией Гаагские конвенции и декларации 1899 и 1907 гг.
Один из самых ярких примеров оказания "добрых услуг" в истории советской дипломатии – инициатива, выдвинутая Советским
правительством для урегулирования индо-пакистанского вооруженного конфликта в августе 1965 г. Основную роль в успехе
сыграл глава советского правительства А.Н. Косыгин, который
сумел убедить премьер-министра Индии Л.Б. Шастри и президента
Пакистана А. Айюб Хана встретиться в Ташкенте в январе 1966 г.
и провести переговоры. В результате был составлен и подписан
совместный документ – Ташкентская декларация. После возвращения из Ташкента министр иностранных дел СССР
А.А. Громыко отметил, что советская дипломатия доказала свою
способность играть роль объективного арбитра.
После арабо-израильской войны в октябре 1973 г. советская
дипломатия попыталась выступить в качестве арбитра в решении
всего комплекса проблем ближневосточного урегулирования. В
ходе экстренного визита в Москву государственного секретаря
США Г. Киссинджера было установлено, что мирная конференция
по Ближнему Востоку состоится в Женеве с участием конфронтующих государств, а также СССР и США в качестве ее сопредседателей (такая конференция состоялась в Женеве в декабре 1973 г.).
Вместе с тем отсутствие дипломатических отношений Советского
Союза с Израилем, которые были разорваны в 1967 г., сделало
наши позиции как арбитра и возможного посредника на арабоизраильских переговорах весьма уязвимыми и позволило США
прочно захватить инициативу.
Тем не менее, советская дипломатия продолжала усилия с целью выхода из ближневосточного тупика. Наиболее эффективным
форматом политического мирного процесса Москва считала проведение международной конференции по Ближнему Востоку под
эгидой ООН. В 1988 г. в итоге советско-американских переговоров
в Женеве наметилось некоторое сближение позиций СССР и
США, что позволило в октябре 1991 г. провести в Мадриде международную конференцию по Ближнему Востоку. Будучи правопреемником СССР, Российская Федерация приняла на себя функции коспонсора (совместно с США, Евросоюзом и ООН) начатого
на Мадридской конференции ближневосточного мирного процесса.
15
Поучительной для нашей дипломатии явилась ситуация в
Эфиопии, где в конце 80-х гг. резко обострилось положение в связи с активизацией вооруженных действий Народного фронта освобождения Эритреи (НФОЭ) против центральных властей. Советская дипломатия прилагала усилия к тому, чтобы наладить эфиопо-эритрейский переговорный процесс. Были установлены прямые
контакты с лидером НФОЭ Исайясом Афеворке. Какой-либо формулы эритрейского урегулирования советской стороной не предлагалось, но твердо говорилось, что она должна быть найдена за столом переговоров, путем диалога, поиска компромиссов и форм
национального примирения.
Большое значение в Москве придавали и налаживанию взаимодействия с США на Африканском Роге. Эфиопо-эритрейские переговоры начались в сентябре 1989 г. при содействии бывшего президента США Дж. Картера и при участии советских дипломатов. В
июле 1991 г. в Аддис-Абебе состоялась конференция, посвященная
переходу к миру и демократии в Эфиопии, на которой была достигнута договоренность о проведении референдума о статусе
Эритреи. Падение режима Менгисту Хайле Мариама ускорило
центробежные тенденции в Эфиопии. В мае 1993 г. Эритрея стала
независимым государством.
Заметную роль советская дипломатия сыграла в процессе урегулирования в Анголе. Как и в случае с Эфиопией, советские
дипломаты в конце 80-х гг. вступили в контакт с представителями
антиправительственной группировки УНИТА (Национальный союз за полную независимость Анголы). Параллельно велась активная работа с ангольским президентом Ж.Э. душ Сантушем в пользу установления диалога с УНИТА. Была налажена координация
действий с американцами и португальцами, которые располагали
реальным влиянием на ее руководителя Дж. Савимби. В мае
1991 г. участниками внутреннего конфликта – правительством и
УНИТА – были подписаны Бисесские мирные соглашения. Однако
УНИТА сорвала мирный процесс.
Под давлением международного сообщества и при посредничестве спецпредставителя Генсекретаря ООН и "тройки" страннаблюдателей за мирным процессом в Анголе - России, США и
Португалии - в ноябре 1993 г. в Лусаке (Замбия) начались прямые
переговоры между ангольским правительством и УНИТА о возобновлении мирного процесса. В ноябре 2002 г. усилия посредников
привели к фактическому окончанию гражданской войны.
В третьем разделе главы диссертант счел необходимым осветить малоизвестный факт усилий российской дипломатии по урегулированию внутреннего конфликта в Либерии, поскольку он
16
непосредственно в них участвовал в качестве посла России в Котд’Ивуаре и по совместительству в Буркина-Фасо.
В декабре 1989 г. в Либерии разразилась ожесточенная гражданская война на межплеменной и клановой основе. В ноябре
1992 г. состоялось заседание Совета Безопасности ООН, которое,
однако, не внесло существенных изменений в военнополитическую обстановку. В этих условиях российская дипломатия решила предпринять шаги по содействию общим усилиям по
урегулированию конфликта. Послам России в Дакаре, Абиджане и
Абудже были даны указания обсудить с африканскими руководителями ситуацию в Либерии и выяснить их мнение о нашем намерении политически воздействовать на либерийских участников
конфликта.
В январе 1993 г. автор диссертации – в то время посол в Абиджане выехал в Либерию и встретился с одним из лидеров враждующих группировок Ч. Тейлором. После этого последовали поездки в Монровию российского посла в Гане и его беседы с временной либерийской администрацией. В мае 1993 г. в Абиджане
состоялась встреча российского посла со спецпредставителем
генксекретаря ООН по Либерии Т. Гордон-Соммерсом, который
весьма положительно отозвался о роли российской дипломатии в
решении либерийского вопроса.
В результате непосредственного подключения ООН к миротворческим усилиям африканских стран в июле 1993 г. в Котону
(Бенин) было подписано соглашение о мирном урегулировании
конфликта. В последующем, однако, в стране возобновились боевые действия. Выполнение подписанного в Котону соглашения
приостановилось, а по некоторым аспектам пошло вспять.
Автор утверждает, что попытки воздействовать на враждующие либерийские группировки встретили позитивный отклик в
Африке. Россия в известной степени сумела сыграть роль "неангажированного посредника". В том, что в 1997 г. гражданская война
в Либерии была все-таки прекращена и в стране были проведены
президентские выборы, есть заслуга и российской дипломатии.
Во второй главе – «Посредничество России в урегулировании
конфликтов на пространстве СНГ в 1992–2004 гг.» –
в сконцентрированном виде изложены наиболее значимые посреднические действия российской дипломатии.

Порядок изложения материалов данной главы обусловлен хронологией
принятия первых международно-правовых документов по каждому конфликту.
17
В первом разделе главы дается краткий анализ обстоятельств
возникновения в 1989-1991 гг. грузино-осетинского конфликта и
история эффективного посредничества России. В результате
встречи 24 июня 1992 г. в Дагомысе под Сочи Б.Н. Ельцина и грузинского руководителя Э.А. Шеварднадзе было подписано Соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта. В соответствии с ним в зону конфликта был введен российский батальон в составе Смешанных сил по поддержанию мира, что позволило развести противоборствующие стороны и стабилизировать обстановку. Для ликвидации последствий конфликта
была создана Смешанная контрольная комиссия (СКК).
Летом 1995 г. стороны при посредничестве России начали переговоры по политическим аспектам урегулирования грузиноосетинского конфликта, что привело к подписанию 16 мая 1996 г.
в Кремле Меморандума о мерах по обеспечению безопасности и
укреплению взаимного доверия между сторонами в грузиноосетинском конфликте. В Меморандуме получила международноправовое оформление роль России как ведущего посредника на
грузино-осетинских переговорах.
После подписания Меморандума процесс мирного урегулирования в целом приобрел позитивную динамику. По инициативе
российской стороны в марте 1997 г. в Москве стартовали переговоры полномочных делегаций сторон по полномасштабному урегулированию грузино-осетинского конфликта. 23 декабря 2000 г. в
Тбилиси было подписано российско-грузинское межправительственное Соглашение о взаимодействии в восстановлении экономики в зоне грузино-осетинского конфликта и в возвращении беженцев.
Большое внимание уделяется рассмотрению событий летом
2004 г., когда в результате силовых шагов нового грузинского руководства резко обострилась ситуация в зоне грузино-осетинского
конфликта. Как непосредственный участник событий автор доказывает, что наступившая благополучная развязка стала возможной
благодаря прежде всего твердой и принципиальной политике России. Тем не менее, эти события нанесли серьезный удар по процессу урегулирования грузино-осетинского конфликта, во многом
перечеркнув те позитивные шаги сторон навстречу друг другу,
которые удалось сделать за прошедшее с 1992 г. время.
Во втором разделе главы излагаются обстоятельств развития
приднестровского конфликта и последующие действия России.
Уже 21 июля 1992 г. президенты России и Молдавии подписали
Соглашение о принципах мирного урегулирования вооруженного
конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова. В
18
зону военных действий были введены Совместные миротворческие силы. Процесс перешел в мирную стадию. В дело включилась
дипломатия.
Несмотря на то, что процесс мирного урегулирования конфликта набирал обороты, политические переговоры постепенно заходили в тупик. Потребовались дополнительные усилия российских
посредников, включая Е.М. Примакова, чтобы побудить стороны
подписать в мае 1997 г. Меморандум об основах нормализации
отношений между Республикой Молдова и Приднестровьем.
Заметное место приднестровская проблематика заняла в ходе
состоявшегося в июне 2000 г. визита в Кишинев президента Российской Федерации В.В. Путина. В результате его визита была
образована Государственная комиссия по содействию политическому урегулированию приднестровской проблемы во главе с
Е.М. Примаковым. Госкомиссия разработала и представила Кишиневу и Тирасполю проекты двух новых документов, которые, однако, вызвали у них весьма сдержанную реакцию.
После победы в феврале 2001 г. на досрочных парламентских
выборах Партии коммунистов Республики Молдова и избрания
президентом страны В.Н. Воронина многим в Москве казалось, что
приднестровское урегулирование должно было получить новый
позитивный импульс. В соответствии с просьбой молдавского руководства В.В. Путин поручил первому заместителю руководителя
своей администрации Д.Н. Козаку оказать содействие в подготовке
проекта новой молдавской конституции. Был выработан проект
Меморандума об основных принципах государственного устройства Федеративной Республики Молдова, который в ноябре 2003 г.
парафировали руководители Республики Молдова и Приднестровья. Однако в последний момент под давлением миссии ОБСЕ
в Кишиневе молдавская сторона отказалась подписать документ.
Была упущена реальная возможность развязать приднестровский
узел.
В 2004 г. молдавское руководство заявило о неэффективности
пятистороннего формата переговорного процесса и предложили
расширить число посредников за счет Евросоюза, США и Румынии, а также заменить действующие в регионе миротворческие
силы, состоящие из военнослужащих России, Молдавии и Приднестровья, на международный контингент. Тирасполь выступил категорически против такой перспективы.
Автор приходит к мнению, что Кишинев при поддержке западных стран сконцентрировал в конце 2004 г. свои усилия на изменении формата переговоров, дабы отодвинуть Россию на второстепенные роли. Такая линия наряду с "забвением" кардинальных
19
проблем урегулирования вряд ли способна принести мир в этот
регион.
В третьем разделе главы исследуется эволюция грузиноабхазского конфликта. В ноябре 1993 г. в Женеве представители
грузинской и абхазской сторон сели за стол переговоров. Они проходили под эгидой ООН и "с помощью правительства Российской
Федерации в качестве содействующей стороны"14. 14 мая 1994 г. в
Москве было подписано Соглашение о прекращении огня и разъединении сил. На основе этого документа и решения Совета глав
государств СНГ в зоне грузино-абхазского конфликта в июне
1994 г. были размещены Коллективные силы по поддержанию мира (КСПМ) СНГ, а фактически – российский миротворческий контингент. Совет Безопасности ООН в резолюции № 937 от 21 июля
1994 г. поддержал размещение КСПМ в зоне конфликта.
В июне 1997 г. в Москве удалось организовать встречу абхазского лидера В.Г. Ардзинбы с министром иностранных дел Грузии
И.А. Менагаришвили. В результате прямого диалога между ними и
последующей работы с участием Е.М. Примакова над предложенным МИД России текстом двустороннего протокола удалось, как
тогда казалось, найти взаимоприемлемые развязки. Однако предложение Б.Н. Ельцина, который высказался за приезд в Москву
Э.А. Шеварднадзе и В.Г. Ардзинбы с тем, чтобы путем переговоров с ними выйти на подписание протокола, реализовано не было.
В июне 1998 г. в Москве проходили переговоры личных представителей Э.А. Шеварднадзе и В.Г. Ардзинбы для подготовки
документов к их встрече. При содействии российских дипломатов
сторонами были выработаны проекты двух таких документов, но
из-за действий грузинских властей достигнутые договоренности не
были реализованы. Зато в ООН был выработан проект документа о
разграничении конституционных полномочий между Тбилиси и
Сухуми. Однако абхазская сторона отказывалась принимать участие в рассмотрении проекта документа, готовящегося ООН "по
настоянию Грузии".
К концу 2002 г. в МИД России пришли к твердому убеждению,
что в сложившейся ситуации первоочередное дело, без которого
невозможно все остальное, - попытаться восстановить хотя бы минимальное доверие между грузинской и абхазской сторонами. В
марте 2003 г. в Сочи состоялась встреча В.В. Путина и
Э.А. Шеварднадзе. В обсуждении некоторых вопросов приняли
Термин "содействующая сторона" никого не должен вводить в заблуждение. Россия была главным посредником на грузино-абхазских переговорах.
14
20
участие представители руководства абхазской стороны. Был намечен ряд практических шагов по решению двух задач – возвращению беженцев и экономической реабилитации Абхазии.
Уход Э.А. Шеварднадзе с политической сцены Грузии и события летом 2004 г. вокруг Южной Осетии поставили под угрозу
наметившуюся позитивную динамику. Автор делает вывод, что в
1997 г. грузинское руководство упустило исторический шанс, отказавшись от приемлемой для Сухуми формы восстановления отношений с абхазами в рамках общего государства. Предложенный
Россией ключ к началу урегулирования лежал на столе переговоров, но им не воспользовались.
В четвертом разделе главы анализируются действия российской дипломатии в карабахском конфликте. Борьба за прекращение огня велась Россией настойчиво и целеустремленно на протяжении 1991 –1994 гг. По инициативе России в нее были вовлечены
многие страны, руководители и дипломаты различных государств,
особенно по линии СНГ и ОБСЕ. С 1992 г. главным форумом для
урегулирования нагорно-карабахского конфликта является Минская группа ОБСЕ. С февраля 1997 г. ее сопредседателями наряду
с Россией были назначены США и Франция.
После прекращения огня, достигнутого 12 мая 1994 г. благодаря действиям российской дипломатии, ставка была сделана на проведении переговоров по заключению соглашения о прекращении
вооруженного конфликта, которое позволило бы приступить и к
разработке статуса Нагорного Карабаха. В мае 1997 г. и в ноябре
1998 г. сопредседатели выдвинули две крупные инициативы по
урегулированию карабахского конфликта, основанные преимущественно на базе российских предложений. Однако эти инициативы
отвергались то одной, то другой стороной.
В результате усилий российской дипломатии, предпринятых во
взаимодействии с другими сопредседателями Минской группы
ОБСЕ, удалось организовать встречу между президентом Азербайджана Г.А. Алиевым и президентом Армении Р.С. Кочаряном в
Москве в апреле 1999 г. в рамках Совета глав государств СНГ.
Встречи между Г.А. Алиевым и Р.С. Кочаряном приобрели регулярный характер. Однако встречи двух президентов, включая «исторические» переговоры в апреле 2001 г. в Ки-Уэсте (США), не
привели к согласию. Позднее ситуацию усугубило проведение в
2003 г. президентских выборов в обеих странах и болезнь
Г.А. Алиева. Главным достижением 2004 г. стало возобновление
переговорного процесса на регулярной основе и на различных
уровнях.
21
По мнению автора, исследуемый период показал, что не стоит
заблуждаться относительно миротворческого потенциала международных организаций. Карабахский конфликт, которым ОБСЕ
вплотную занимается с 1992 г., далек от урегулирования. Единственный вклад этой организации сводился к наблюдению за режимом прекращения огня на линии соприкосновения сил сторон
для поддержания перемирия, достигнутого при посредничестве
России.
В третьей главе – «Вклад России в современную практику посредничества» – диссертант выделяет ряд принципиальных моментов в политике России в исследуемый период, которые, на его
взгляд, вошли в «золотой фонд» международного опыта по урегулированию конфликтов.
1. На фоне проведенных до сих пор западными державами акций по "гуманитарной интервенции" усилия России по прекращению военной фазы конфликтов на постсоветском пространстве в
1992 – 1994 гг. следует признать более эффективными. Подробно
анализируются действия России в этой области на примерах деятельности российских миротворцев в Абхазии, Приднестровье,
Южной Осетии. В качестве положительного опыта делается упор
на создании смешанных сил в зонах грузино-осетинского и приднестровского конфликтов с участием воинских подразделений
конфликтующих сторон.
Что касается грузино-абхазского конфликта, то миротворческие
силы были введены в Абхазию по просьбе грузинской и абхазской
сторон. Россия взяла на себя и несет всю тяжесть этой операции:
в зоне конфликта находятся лишь российские миротворцы. В силу
многочисленных факторов российские миротворцы – единственная реальная сила, способная держать ситуацию в Абхазии под
контролем.
2. Участие миротворческих сил в политическом урегулировании. Приводятся многочисленные примеры активного участия
российских миротворческих сил в политическом процессе урегулирования в Абхазии и Приднестровье. Особое внимание уделяется деятельности Смешанных сил по поддержанию мира в зоне грузино-осетинского конфликта, командующий которыми является
членом Российской части СКК. В сложнейшей ситуации летом
2004 г. российские миротворцы проявили выдержку и настойчивость в проведении линии на выполнение сторонами достигнутых
между ними договоренностей. Во многом благодаря действиям
российских миротворцев удалось не допустить новой трагедии и
возвратить грузино-осетинское противостояние в политическое
22
русло. Все это еще раз подтвердило реальную значимость миротворческой операции и ее необходимость.
3. Челночная дипломатия – не гарантия успеха. Даже в том
совершенном
виде,
в
котором
она
использовалась
Г. Киссинджером, челночная дипломатия привела лишь к КемпДэвидским соглашениям и не принесла мир на Ближний Восток.
Однако автор подчеркивает, что такая дипломатия – необходимая
и повседневная форма деятельности российских посредников по
урегулированию конфликтов. Рассматриваются конкретные примеры «челночной» деятельности российской дипломатии в карабахском урегулировании, в Южной Осетии.
4. Восстановление доверия между сторонами имеет первостепенное значение для продвижения вперед разрешения каждого
конфликта. Исходя из практики российской дипломатии, классификация этих мер приводится по следующим направлениям:
Во-первых, создание устойчивого режима прекращения огня,
стабилизация положения в зоне конфликта. Помимо международно-правового оформления такого режима (об этом, в частности,
говорится в меморандумах и соглашениях, подписанных в связи с
конфликтами в Южной Осетии, Приднестровье и Абхазии), необходима политическая воля сторон его соблюдать.
Во-вторых, непременным показателем стремления сторон к
восстановлению доверия между ними является поддержание постоянного переговорного процесса.
В-третьих, одним из главных показателей продвинутости мирного урегулирования многих конфликтов является положение дел
с возвращением беженцев и вынужденных переселенцев.
В-четвертых, обязательным условием продвижения сторон к
полномасштабному урегулированию является восстановление и
развитие экономических связей между ними. И, наконец, в-пятых,
речь идет о "народной дипломатии".
5. Отношения России с международными организациями в
деле урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве
заслуживают отдельного анализа. Тем не менее, автор попытался
отметить некоторые характерные особенности этих взаимоотношений, более подробно остановившись на деятельности ОБСЕ –
организации, напрямую задействованной в урегулировании грузино-осетинского, карабахского и приднестровского конфликтов.
В исследуемый период отсутствие конструктивного взаимодействия со стороны ОБСЕ с российскими посредниками не шло на
пользу делу урегулирования. Данный тезис обосновывается среди
прочего и приведенными фактами совместных с представителями
ОБСЕ действий на югоосетинском направлении.
23
Практически все инициативы прошедших лет, исходившие от
России, в целом воспринимались негативно и в конце концов блокировались, независимо от того, в правильном направлении они
шли или нет. Показательный пример – срыв подписания в ноябре
2003 г. подготовленного российской стороной Меморандума по
приднестровскому урегулированию. Не лучшим образом проявила
себя ОБСЕ и в ходе событий в зоне грузино-осетинского конфликта летом 2004 г.
6. Вопрос о санкциях. Сами по себе санкции не приводят к политическому урегулированию конфликта. Страна, взявшаяся за
посредничество или выступающая в качестве содействующей стороны, в принципе должна избегать шагов, которые могут быть истолкованы как занятие позиции одной из конфликтующих сторон.
19 января 1996 г. в Москве Советом глав государств СНГ было
принято пока единственное решение о применении санкций в отношении Абхазии, однако, по мере эволюции ситуации в грузиноабхазском конфликте, специалисты в МИД России все чаще приходили к выводу о том, что принятое решение не сработало и теряет практический смысл.
В феврале 2003 г. Европейский союз и Соединенные Штаты
Америки приняли целевые санкции в форме визовых ограничений
в отношении руководства Приднестровья. Подобный шаг не встретил одобрения в Москве. По мнению МИД России, визовые ограничения, как и вообще любые меры санкционного характера, весьма чувствительный инструмент, и пользоваться им надо с предельной осторожностью.
7. Переговорный процесс. Один из самых сложных видов
управления конфликтом, предотвращения открытых вспышек противостояния между конфликтующими сторонами. Важное значение российская сторона придавала проведению так называемых
принципиальных переговоров, получивших такое название
в рамках Гарвардского проекта по переговорам. Наглядным подтверждением линии российской дипломатии на проведение принципиальных переговоров стала упоминавшаяся встреча в Сочи
В.В. Путина и Э.А. Шеварднадзе.
Российская дипломатия широко применяла также «процедуру
одного текста». Этот метод был достаточно успешно использован
при подписании упоминавшихся меморандумов по Южной Осетии
и Приднестровью. Он же активно применялся российскими дипломатами в период 1995-1997 гг. для выхода на принципиальную
договоренность в абхазских делах – протокол о грузино-абхазском
урегулировании.
24
В заключении содержатся общие итоги исследования и ряд
соображений, которые могут быть использованы политиками и
учеными.
Исторический анализ мирового развития свидетельствует, что в
отличие от ХVIII–XIX вв., когда конфликты в целом носили межгосударственный характер, в современном мире они имеют преимущественно этническую, а подчас и религиозную окраску. Российская дипломатия трудно "входила" в посредническую миссию
на постсоветском пространстве. Речь шла не только о том, что
приходилось разговаривать с представителями народов, составлявших недавно одну страну. До 90-х годов прошлого столетия
Россия, за некоторыми исключениями, редко выступала в качестве
самостоятельного посредника. Надо было преодолеть первоначальную робость, привыкнуть к снисходительному и подозрительному отношению к себе со стороны более "опытных" посредников.
Вспомнить, наконец, что российская дипломатия в плане посредничества наиболее успешно действовала там, где речь непосредственно шла о национальных интересах России.
Результаты миротворческой деятельности России в "горячих
точках" на пространстве СНГ общеизвестны – повсеместное прекращение боевых действий, перевод урегулирования в политическую плоскость, поддержание интенсивного переговорного процесса. И как некоторым политикам не хотелось бы принизить значение этих факторов или обвинить Россию в неэффективности ее
миротворчества, история уже сделала свой вывод. За годы своего
"обусловленного посредничества" российская дипломатия в практическом плане приобрела уникальный опыт, ни у кого такого
опыта нет.
В диссертации не идеализируется российское посредничество.
Остановить кровопролитие в конфликтах – это одно, а предложить
способы, с помощью которых можно снизить напряженность и
удовлетворительно уладить их, - это другое, более трудное дело. В
то же время, подчеркивается, что само российское посредничество
в период 1992-2004 гг. являлось гарантом территориальной целостности Азербайджана, Грузии и Молдавии. Все инициативы и
предложения, исходившие от России, базировались именно на
этом принципе.
И. Кант сформулировал для политиков важнейшие "запретительные законы". Один из этих законов гласит: настоящим мирным урегулированием может быть только такое, которое не содержит в себе семян будущей войны15. История не раз подтвер15
Кант И. Собрание сочинений. В 8 т. Т. 7. М., 1994. С. 6-7.
25
ждала мудрость такого закона. Известно, к чему привел Версальский мир, навязавший унизительные условия Германии и проигнорировавший интересы России. Показателен и другой пример –
Дейтонский мирный договор по Боснии, заключенный в декабре
1995 г. Мир, навязанный ракетно-бомбовыми ударами, прекратил
конфликт, но не имел ничего общего с истинным мирным решением проблемы. Опасным следствием кажущегося успеха в прекращении боснийской войны стал соблазн и дальше применять военную силу как средство разрешения межнациональных конфликтов.
Дейтон породил и Освободительную армию Косово. Через два года мина, заложенная Дейтоном, взорвалась в Косово.
Диссертант приходит к выводу, что косовский кризис, когда
услуги посредников оказались в конце концов невостребованными,
нанес тяжелый удар по всему институту посредничества. Фактически начали обсуждаться не модели урегулирования, а перспективы
признания или нет территориальных образований. Памятная речь
В.В. Путина в Мюнхене в феврале 2007 г., ставшая этапным событием во внешнеполитическом самоопределении страны, со всей
очевидностью подтвердила намерение России играть уравновешивающую роль в решении мировых проблем, включая ответственное и справедливое урегулирование конфликтов. Можно не сомневаться, что подлинное посредничество еще будет востребовано
в международной политике.
Основные положения диссертации отражены в следующих
публикациях:
1. Майоров М.В. Монография «Миротворцы. Из опыта российской дипломатии в посредничестве». – М.: Издательство «Международные отношения», 2007. (10 п.л.).
2. Майоров М.В. Международное посредничество: из опыта
отечественной дипломатии // Новая и новейшая история, 2000,
№ 6 (1,5 п.л.).
3. Майоров М.В. Рецензия на сборник «Защита будущего. Кавказ в поисках мира».//Новая и новейшая история, 2002, № 2
(0,5 п.л.).
4. Майоров М.В. Роль российской дипломатии в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве к началу XXI века
// Новая и новейшая история, 2004, № 3 (2 п.л.).
5. Майоров М.В. С миссией мира в Либерии // Африка в воспоминаниях ветеранов дипломатической службы. 2(5). М., 2001.
(1 п.л.).
26
6. Майоров М.В. Ради мира на земле //Газета «Владикавказ»,
2002, 16 июля (0,4 п.л.).
7. Майоров М.В. Конфликты. Отойди от зла и сотвори благо //
Международная жизнь, 2002, № 12 (0,6 п.л.).
8. Майоров М.В. Южная Осетия. Вооружены и привержены миру // Международная жизнь, 2002, № 2 (0,7 п.л.).
9. Майоров М.В. Конфликты на Южном Кавказе. Осознание болезни и стремление ее лечить – начало исцеления // Центральная
Азия и Кавказ, 2004, № 2 (0,8 п.л.).
10. Майоров М.В. Во многой мудрости многие печали. К политическому портрету Ф.Уфуэ-Буаньи //Африка в воспоминаниях
ветеранов дипломатической службы. 5(12). М., 2004. (0,7 п.л.).
27