Как Homo стали sapiens. Происхождение и ранняя история
advertisement
Л. Вишняцкий Как Homo стали sapiens. Происхождение и ранняя история нашего вида Санкт-Петербург 2014 Оглавление Предисловие. 1. Homo и sapiens 2. Гомо сапиенс в профиль и анфас 3. Генеалогические корни 4. Возвращение пресапиенса или забытый провозвестник 5. Кости, гены и фонемы 6. Молекулярные часы и возраст нашего вида 7. Теория короткого поводка против теории кнута 8. В Землю обетованную 9. Экспансия 10. Школа севера 11. Самый интересный вопрос 12. Что дальше Приложение 1. Методы абсолютного датирования Приложение 2. Глоссарий Источники иллюстраций Рекомендуемая литература Предисловие В начале 1980-х годов, когда автор этих строк еще был студентом, считалось твердо установленным, что наш вид появился около 40 тысяч лет назад, и что произошло это либо где-то в Евразии, либо одновременно на широких просторах всего Старого Света. Большинство ученых было также уверено, что предками Homo sapiens являлись или неандертальцы, или какието близкие им гоминиды, населявшие запад Евразии. Сегодня мы точно знаем, что все это не так. Представления о времени, месте и иных обстоятельствах появления нашего вида изменились за последнюю четверть века самым кардинальным образом: дата рождения отодвинулась вглубь веков на сотни тысяч лет, предполагаемое место рождения переместилось на тысячи километров к югу, а галерея вероятных предков пополнилась множеством новых портретов. В этой книге я даю обзор основных проблем, связанных с происхождением нашего вида, попутно суммируя и в доступной для неспециалистов форме излагая то, что известно сейчас о его происхождении и эволюционной истории, движущих силах культурного развития, динамике расселения, а также о возможных отношениях с другими, жившими одновременно с ранними Homo sapiens, видами гоминид. По каждой из перечисленных тем учтены наиболее интересные и важные сведения, имевшиеся в распоряжении палеоантропологии, археологии и смежных с ними наук на середину 2014 года. Книга адресована всем, кого занимает древнейшее прошлое человечества. Книга была написана при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проекты 12-01-00345-а и 14-41-93016-к. 2 1. Homo и sapiens "После ряда наблюдений я установил с исключительной точностью, что каждая селедка - рыба, но не каждая рыба - селедка" Андрей Некрасов. "Приключения капитана Врунгеля". У каждого живого существа, известного науке, обязательно есть латинское имя, означающее его видовую принадлежность, и латинская же фамилия, означающая принадлежность родовую. Фамилия пишется всегда с большой буквы, а вот имя - в отличие от индивидуальных имен людей и кличек домашних животных - с маленькой, причем и то, и другое принято выделять курсивом. Например, фамилия вашего Бобика Canis, а имя vulgaris, фамилия его тамбовского родственника волка - тоже Canis, а имя - lupus, надменная же соседская Мурка зовется по-научному Felis catus. Что же до нас с Вами и хозяев Мурки, то мы все - Homo sapiens. Это словосочетание, введенное в употребление шведским натуралистом Карлом Линнеем, создателем научной систематики растений и животных (рис. 1.1), будет встречаться далее едва ли не на каждой странице, иногда по много раз, но поскольку переключать постоянно раскладку клавиатуры с кириллицы на латиницу и обратно мне было лень, то я решил заменить официальную иноземную транскрипцию наших общих фамилии и имени на неофициальную русскую - гомо сапиенс. Рис. 1.1. Карл Линней (1707-1778) - основоположник современной научной систематики растений и животных. Поскольку, согласно принятым правилам, при выделении любого вида должен быть определен его лектотип (типовой экземпляр), а для гомо сапиенс это сделано не было, многие ученые давно уже предлагают считать лектотипом нашего вида самого Линнея. 1 1 Гапон Д.А. типичный человек с позиции зоологической номенклатуры // Человек, 2012, 4, 100-114. 3 Все, конечно, знают, что гомо сапиенс в переводе означает "человек разумный". Все знают также, что этот вид включает всех ныне живущих людей. Наконец, почти все наслышаны о том, что жили когда-то на земле и другие гомо, со странно, а иногда и не совсем прилично звучащими именами. Среди них были похожие, не очень похожие и даже очень непохожие на нас, но все они ходили на двух ногах, имели относительно большой мозг и привычно пользовались искусственно изготовленными предметами. Кто-то готов считать этих других или, по крайней мере, некоторых из них (похожих на нас) тоже людьми, кто-то категорически против столь расширительного толкования понятий люди и человек, но так или иначе, само их существование дает нам право утверждать, что, хотя всякий сапиенс, безусловно, гомо, далеко не всякий гомо - сапиенс. К современному человечеству это утверждение, понятно, не относится - нынче что ни гомо, то и сапиенс, - но в далеком прошлом дело обстояло именно так. Еще каких-то сорок, и даже двадцать, и, может быть, даже десять тысяч лет назад на земле вместе с нашим продолжали существовать другие виды гомо, а в еще более отдаленную эпоху, две-три сотни тысяч лет назад и раньше, только другие и существовали, т.е. гомо были, а сапиенсов не было. Здесь, видимо, не лишним будет заметить, что имена биологических видов ни в коем случае не следует воспринимать буквально, т.е. не следует думать, что значения этих имен указывают на свойства, присущие исключительно их обладателям. Например, уже упомянутое название гомо эректус означает «человек выпрямившийся» или, как чаще пишут, «человек прямоходящий», хотя прямоходящими были не только члены этого вида, но и представители всех других видов рода гомо, а также и более древнего рода австралопитеков, и даже предшествующих им форм гоминид. Прямохождение - это вообще общее свойство всех видов и родов, появлявшихся на нашей генеалогической ветви после того, как она отделилась от ветви, ведущей к шимпанзе - ближайшему живому родственнику человека (остальные не смогли пережить его эволюционный 4 триумф). В название одного из видов рода гомо это слово попало вследствие исторической случайности, и такой же случайностью, по большому счету, является закрепление за нашим видом имени «разумный». Разум, несомненно, появился задолго до сапиенсов, в той или иной степени им обладали многие их предшественники и все собратья по роду. Не исключено даже, что среди последних были такие, чьи мыслительные способности мало уступали или совсем не уступали способностям, обычным для членов нашего вида. 2 В случае, если бы Линней каким-то образом мог заглянуть в будущее и получить доступ к тем сведениям о наших ископаемых предках и иных родственниках, которые сегодня накоплены антропологией и археологией, то, скорее всего, он решил бы назвать наш вид как-то иначе, подыскав другое качество, отличающее его от всех прочих. Может быть, он дал бы ему имя Homo spiritus или Homo spiritualis - челочек духовный или одухотворенный, или Homo religious - человек религиозный, или Homo moralis - человек моральный, хотя все эти варианты тоже не выглядят безупречным и неуязвимыми для критики. Зачатками морали, как полагают сейчас многие исследователи, обладают некоторые человекообразные обезьяны и, возможно, не только они, религиозные представления и ритуалы, похоже, существовали у неандертальцев (и, опять же, возможно, не только у них), ну а духовность - вещь слишком тонкая, трудноопределимая и трудноуловимая (особенно, если судить о ее наличии или отсутствии приходится исключительно по ископаемым материалам), чтобы можно было использовать ее в качестве объединяющего и отличающего признака. Если бы Линней спросил у меня, я бы посоветовал ему назвать наш вид просто Homo modernus - человек современный. На практике этим обозначением - только не на латыни, а на родных языках - и пользуются чаще всего авторы, пишущие об эволюции человека. Англичане, говоря о гомо 2 Еще сравнительно недавно среди антропологов было принято именовать неандертальцев Homo sapiens neanderthalensis (т.е. человек разумный неандертальский) и включать их в качестве подвида в один с современными людьми вид. Некоторые исследователи продолжают пользоваться этим термином поныне, а некоторые идут еще дальше и относят к сапиенсам всех членов рода гомо до эректусов включительно (Homo sapiens erectus). 5 сапиенс, называют их anatomically modern humans, (анатомически современные люди), modern humans или совсем лаконично - moderns, французы в качестве синонима нашего официального видового имени используют словосочетание l'hommes modernes, немцы - modernen Menschen, а в русской литературе широко употребим несколько длинноватый термин "люди современного физического (или анатомического) типа". Я здесь часто буду писать просто "современные люди", имея при этом в виду не только ныне живущих на Земле представителей нашего вида, но всех гомо сапиенс без исключения. Иногда во избежание повтора в том же значении будет использоваться слово сапиенсы, а термины "сапиентный" и сапиентные черты" послужат для обозначения признаков, отличающих анатомически современных людей от всех или большинства остальных. Все остальные термины, которые, как я предполагал, могут оказаться для кого-то из читателей незнакомыми, объясняются либо сразу в тексте, либо в глоссарии, находящемся в конце книги. 6 2. Гомо сапиенс в профиль и анфас «О, вещий голос тёмной крови! Я знаю этот лоб и нос, И тяжкий водопад волос, И эти сдвинутые брови…» М. Волошин. «Я узнаю себя в чертах…» Для антропологов, работающих с ископаемыми костями, главной отличительной чертой гомо сапиенс является, конечно, вовсе не его высокий интеллект, и тем более не духовность или моральные качества, 1 а ряд анатомических особенностей, многие из которых с интеллектом и мозгом вообще никак не связаны. Несмотря на кажущуюся простоту задачи, определить круг этих особенностей совсем не просто, относительно значения и степени специфичности многих из них между учеными по сей день идут споры, но некий базовый список черт, "необходимых и достаточных" для зачисления их обладателя в ряды анатомически современных людей, составить все же можно. Этим мы сейчас и займемся. Наиболее важная для определения специфики гомо сапиенс (как, впрочем, и любого другого вида млекопитающих) часть скелета - это череп. На черепе сосредоточены самые заметные из наших отличительных признаков. Большинство из них особенно хорошо видно при взгляде сбоку (рис. 2.1). 1 Хотя в истории науки известны случаи, когда при выделении видов руководствовались именно этим критерием. В частности, У. Кинг, в своем историческом докладе, где он впервые предложил выделять вид Homo neanderthalensis, упирал больше не на особенности скелетных останков неандертальца, а на его предполагаемый моральный облик, якобы промежуточный между таковым андаманца, с одной стороны, и шимпанзе, с другой. 7 Рис. 2.1. Череп современного человека. Вид сбоку. 1 - подбородочный выступ; 2 нижнечелюстной изгиб; 3 - надбровье; 4 - лобная кость; 5 - затылочная кость: 6 сосцевидный отросток; 7 - клыковая ямка В этой проекции череп современного человека отличается от черепов всех его предков и прочих родственников, прежде всего, высоким сводом мозговой коробки и ее ровным, скругленным контуром, не имеющим сколько-нибудь заметных выступов и углов. Лоб от надбровья круто уходит вверх и плавно загибается к темени, которое не менее плавно переходит в затылок. У неандертальцев и даже у наших с ними общих предков лобная кость, в общем-то, тоже уже довольно крутая, особенно если оценивать ее геометрию по внутренней поверхности, но из-за сильно выступающих надбровных дуг, сливающихся в массивный валик, снаружи она кажется покатой. А вот у гомо сапиенс надглазничного валика нет вообще: надбровные дуги, если иногда и выделяются относительной массивностью, то всё же не сливаются одна с другой и не доходят до внешних краёв орбит. Еще одна важная отличительная особенность нашего профиля заключается в очень незначительном, по сравнению со всеми остальными членами рода гомо, выступании лицевого скелета. Антропологи называют это свойство ортогнатностью, а противоположное ему состояние 8 прогнатностью. Лицо у гомо сапиенс практически целиком "утоплено" подо лбом и не выходит или почти не выходит за условную линию, проведенную через передний край мозговой коробки и верхний край глазных орбит (на рис. 2.1 эти линия обозначена пунктиром). Исключением может быть в одних случаях носовая кость (особенно у европеоидов), в других - верхнечелюстная (особенно у негроидов), но на фоне неандертальцев и эректусов, не говоря уже о более древних представителях нашей эволюционной линии, характеризующихся сильно развитой прогнатностью, эти внутривидовые вариации кажутся несущественными. Последнее, что бросается в глаза при взгляде на череп гомо сапиенс сбоку - это наличие хорошо (как правило) выраженного подбородочного выступа. Такого "волевого" подбородка нет больше ни у кого, хотя на неандертальских челюстях изредка встречается намек на его развитие. Рис. 2.2. Череп современного человека. Вид спереди. 9 Теперь сменим ракурс и посмотрим на себя анфас (рис. 2.2). В этой проекции наш череп тоже являет ряд специфических черт. Начнем с того, что наибольшая его ширина лежит в верхней части мозговой коробки, а не в средней, как у неандертальцев, и тем более не в лицевой области, как у эректусов. Лицо у анатомически современных людей вообще короче и заметно уже, чем у прочих гомо. Соответственно, короче и уже чем у остальных и наше носовое отверстие, а глазницы посажены ближе одна к другой. На передней поверхности верхней челюсти между носовым отверстием и скуловой дугой у нас имеется вертикальная впадина - так называемая клыковая ямка. У людей других видов она отсутствует, или выражена очень слабо. Зубы, помимо ряда очень тонких и понятных только специалистам в этой области деталей строения, отличаются в целом еще размерами: резцы и клыки у современных людей в среднем меньше, чем у неандертальцев и их непосредственных предшественников. Разумеется, кроме тех черт, что я здесь перечислил, череп гомо сапиенс имеет и много других особенностей. Некоторые из них отмечены в таблице 2.1, где для сравнения, в качестве фона, приведены также краткие характеристики строения соответствующих областей черепа у неандертальцев (см. также рис. 2.3). Наверно, кому-то может покажется странным, что ни в таблице, ни в тексте ничего не сказано о таком важном признаке, как величина мозга, или, точнее, объем мозговой полости. Это не случайно. Дело в том, что по величине мозга гомо сапиенс совершенно не выделяется среди хронологически близких ему видов нашего рода. Более того, неандертальцам нынешние сапиенсы в этом отношении даже уступают. У современных людей объем мозговой полости составляет в среднем (если считать мужчин и женщин вместе) около1350-1400 см3, а у неандертальцев этот показатель примерно на 50-100 см3 больше (около 1450-1500 см3). Правда, у ранних сапиенсов, живших одновременно с неандертальцами, мозг по размеру был 10 таким же, как у них, но в любом случае наш вид тут ничем не выделяется среди прочих. Рис. 2.3. Современный (слева) и неандертальский (справа) черепа, виды спереди (А), сбоку (Б) и сзади (В). 11 Таблица 2.1. Основные различия в анатомии черепа между гомо сапиенс и неандертальцами Признак Современные люди Неандертальцы М о з г о в о й о т д е л ч е р е п а Черепная коробка Длинная, высокая Длинная, относительно низкая Лоб Высокий Более низкий и покатый Надбровные дуги Обычно выражены слабо Выпуклые, сливаются, образуя валик Сосцевидный отросток Крупнее Меньше височной кости (см. рис. 1.1) Затылочное отверстие (в Округлое Овально-удлинённое основании черепа) Л и ц е в о й о т д е л ч е р е п а Лицевой прогнатизм Нос может сильно выступать, Нос и средняя часть лица но в остальном лицо плоское сильно выступают вперед Орбиты глаз Низкие, подпрямоугольные, Высокие, округлые, широко близко посаженные расставленные Носовая полость Сравнительно узкая Высокая, широкая, объёмная Клыковая ямка на верхней Есть Нет челюсти Скуловые дуги Короче и толще Длиннее, тоньше, скошены назад Подбородочный выступ Есть Нет или выражен слабо Обратимся теперь к костям туловища и конечностей, то есть, иными словами, к посткраниальному скелету. В сравнительном плане он изучен хуже, чем череп. Те особенности, которые, как считается, его характеризуют, были выявлены в основном при сопоставлении со скелетом неандертальцев, поскольку о посткраниальной анатомии более ранних гомо известно пока не так много. Главной из признаваемых всеми особенностей скелета гомо сапиенс является его грацильность, "облегченность" конструкции. На фоне приземистых, массивных, широких в кости и плотно сбитых неандертальцев анатомически современные люди - и ранние, и поздние - в целом выглядят субтильными, изящными созданиями. Стенки трубчатых костей у них тоньше, суставные головки меньше, участки для крепления мускулов далеко не столь рельефны, пропорции конечностей более вытянутые. Правда, при сравнении с неандертальцами многое из перечисленного можно было бы сказать не только о сапиенсах. 12 Рис. 2.4. А – бедренная кость неандертальца (слева) и современного человека (справа); Б – сечение средней части бедренной кости неандертальцев (слева) и гомо сапиенс середины верхнего палеолита (справа). Источник: Trinkaus 1997. Если брать отдельные элементы посткраниального скелета гомо сапиенс, то среди них наибольшим своеобразием отличается, видимо, бедренная кость. Благодаря наличию гребня («пилястра») на её задней поверхности, они имеет не округлое, как у других гоминид, а вытянутое, овально-заостренное сечение (рис. 2.4). Угол между телом и шейкой бедренной кости у современных людей несколько больше, чем у неандертальцев, а суставная головка меньше. В таблице 2.2 отмечены еще некоторые различия в анатомии посткраниального скелета сапиенсов и неандертальцев, но насколько они отражают также своеобразие нашего вида по отношению к другим представителям рода гомо до конца не ясно. 13 Таблица 2.2. Основные различия в анатомии посткраниального скелета между гомо сапиенс и неандертальцами Признак Ключица Лучевая кость Рёбра Фаланги пальцев Таз Лобковая кость Бедренная кость Современные люди Короче Прямая Тонкие, плоские, изогнутые Неандертальцы Длиннее Слегка изогнутая Толстые, округлые в сечении, сравнительно слабо изогнутые Сравнительно узкие Широкие округлые Уже и короче Шире и длиннее Сравнительно короткая Длинная, плоская Прямая и чуть уплощённая в Слегка изогнутая, округлая в сечении за счет гребня на сечении, с крупной задней поверхности суставной головкой Таковы главные черты, определяющие анатомическое своеобразие нашего вида. Тот, кто ими обладает, смело может относить себя к гомо сапиенс. Тем не менее, следует обязательно иметь в виду, что крайние варианты проявления большинства, если не всех, перечисленных выше признаков у разных видов гоминид могут перекрываться. И сегодня встречаются люди, почти лишённые подбородочного выступа, тогда как на отдельных неандертальских челюстях он выражен более или менее отчётливо. И среди гомо сапиенс есть индивиды с чрезвычайно развитым надбровьем, а вот у некоторых ближневосточных неандертальцев оно не то чтобы совсем незаметно, но, по крайней мере, сглажено. И сейчас в одних регионах совсем не редкость крупные и глубокие носовые отверстия (Тропическая Африка), а в других среднелицевой прогнатизм (Австралия, Меланезия), метрические характеристики которых на максимуме могут достигать значений, близких к неандертальскому минимуму. И так далее, и так далее. Всё это часто приводит к тому, что при определении видовой принадлежности тех или иных палеоантропологических находок между разными исследователями возникают серьезные разногласия, и таксономический статус многих таких ископаемых – особенно представленных единичными или сильно фрагментированными костями – по сей день остаётся спорным. 14 3. Генеалогические корни « … ветер обезьяньего прошлого щекочет пятки всем смертным без исключения – от маленького шимпанзе до великого Ахиллеса». Ф. Кафка. «Отчет для академии». Перейдем теперь от анатомии сапиенсов к их генеалогии. Где и когда появился наш вид? Кто были его предки? История это длинная и начать ее придется издалека. Итак, как мы уже знаем, гомо сапиенс является единственным сохранившимся представителем рода гомо, включающего, кроме того, еще несколько вымерших, ископаемых видов. Род гомо, в свою очередь, относится к семейству гоминид (Hominidae), куда кроме него входят также роды австралопитека (Australopithecus) и нескольких других, ещё более ранних представителей нашей генеалогической ветви. Наконец, гоминиды вместе с ныне здравствующими человекообразными обезьянами, т.е. шимпанзе, гориллами, орангутангами, гиббонами, а также множеством вымерших родов, образуют надсемейство гоминоидов (Hominoidea) – одно из двух надсемейств, выделяемых в составе инфраотряда или секции узконосых обезьян (Catarrhini). Дальше идут подотряд обезьян (Anthropoidea), отряд приматов (Primates), инфракласс плацентарных млекопитающих (Eutheria) и так далее, но нам пора вернуться к гоминидам. Главная отличительная черта гоминид – двуногость, тогда как все остальные гоминоиды (важно не путать эти два термина) передвигались и передвигаются по земле, как правило, на четырех ногах. Кроме того, в эволюции гоминид прослеживается ещё ряд специфических тенденций, отсутствующих или лишь очень слабо выраженных у других человекообразных обезьян. Это, прежде всего, постепенное уплощение лицевой части черепа и увеличение его мозгового отдела (мозговой коробки), 15 уменьшение размера клыков, изменение формы зубной дуги, которая утрачивает угловатость и становится всё более и более плавной, параболической, а также изменение пропорций тела – относительное укорачивание верхних и удлинение нижних конечностей. В составе семейства гоминид различают сейчас до семи разных родов и более двадцати видов. В то же время, по мнению части исследователей, обе эти цифры сильно завышены, и многие из традиционно выделяемых видов должны быть объединены между собой, а некоторые из наиболее ранних родов вообще исключены из числа близких родственников человека (то есть из числа гоминид) и разжалованы из наших предков в предки шимпанзе, горилл, или каких-то вымерших человекообразных обезьян. Преобладающие в настоящее время представления о родовом и видовом составе семейства гоминид, а также его эволюционной истории суммированы в таблице 3.1 и на рисунках 3.1 и 3.2. Таблица 3.1. Родовой и видовой состав семейства гоминид Когда Таксон впервые выделен 2002 Sahelanthropus tchadensis 2001 Orrorin tugenensis 1994 Ardipithecus ramidus* 2004 Ardipithecus kadabba** 1995 Australopithecus anamensis 1978 Australopithecus afarensis 1996 Australopithecus bahrelghazali 2001 Kenyanthropus platyops 1925 Ausrtalopithecus africanus 1999 Australopithecus garhi 2010 Australopithecus sediba 1968 Paranthropus aethiopicus*** 1938 Paranthropus robustus Paranthropus boisei**** Homo habilis 1959 1964 Область распространения находок Центральная Африка Восточная Африка Восточная Африка Восточная Африка Восточная Африка Восточная Африка Центральная Африка Восточная Африка Южная Африка Восточная Африка Южная Африка Восточная Африка Южная Африка Восточная Африка Восточная и Южная (?) Африка Датировки (млн. лет назад) 7,0 6,0 4,4 5,8/5,2 4,2 – 3,9 3,9 – 3,0 3,5/3,0 3,5 3,0 – 2,4 2,5 2,0-1,8 2,7 – 2,2 1,9 – 1,4 2,3 – 1,2 2,4 –1,4 16 Восточная Африка 2,4 Восточная и Южная (?) 1,9– 1,6 Homo ergaster Африка, Закавказье Африка, Восточная и 1894 Юго-Восточная Азия, 1,6 – 0,6 Homo erectus****** юг Европы 1997 Западная Европа 0,8 Homo antecessor 1908 Африка, Азия, Европа 0,6 – 0,2 Homo heidelbergensis 1864 Европа, Западная и 0,2 – 0,03 Homo neanderthalensis Центральная Азия 2004 Юго-Восточная Азия 0,03 – 0,018 Homo floresiensis 1758 Повсеместно 0,2 – 0 Homo sapiens * Первоначально был выделен под названием Australopithecus ramidus ** Первоначально был выделен под названием Ardipithecus ramidus kadabba *** Первоначально был выделен под названием Australopithecus aethiopicus **** Первоначально был выделен под названием Zinjanthropus boisei ***** Первоначально был выделен под названием Pithecanthropus rudolfensis ****** Первоначально был выделен под названием Pithecanthropus erectus Homo rudolfensis***** 1986 1975 Рис. 3.1. Роды семейства гоминид на хронологической шкале. Показаны также их возможные генеалогические связи. 17 Рис. 3.2. Основные виды рода Homo на хронологической шкале. За последние пятнадцать лет удалось существенно продвинуться в решении вопроса о времени рождения семейства гоминид. Произошло это не только благодаря новым палеонтологическим находкам, но и вследствие развития биомолекулярных методов датирования филогенетических событий. Принцип «молекулярных часов», лежащий в основе этих методов, отчасти сродни тому, на котором базируются радиоизотопные способы датирования. Если в последних в качестве основы расчётов используется примерно одинаковая для больших промежутков времени скорость распада радиоактивных элементов (например, С14 – радиоактивного изотопа углерода), то в первых аналогичную роль играют мутации, ведущие к изменению нуклеотидных последовательностей в ДНК или аминокислотных последовательностей в белках. Предполагается, что эти мутации распределяются во времени (конечно, речь о достаточно длительных его отрезках) более или менее равномерно. Если это так, то, сравнивая строение аналогичных белков или участков ДНК у разных групп организмов, можно 18 судить о степени их родства (чем оно ближе, тем меньше должно быть различий), а при известной скорости накопления мутаций (её можно рассчитать, сравнивая ДНК тех видов, время расхождения которых установлено по надёжно датированным ископаемым останкам) даже и о древности дивергенции (расхождения) от общего предка. Гипотеза «молекулярных часов» была сформулирована американскими биохимиками Э. Цукеркандлем и Л. Полингом в 1962 г. и почти сразу же стала широко использоваться для определения времени дивергенции разных групп животных, включая и приматов. Первая попытка применить её к изучению филогенетической истории человека и человекообразных обезьян была предпринята ещё в 1967 г., и с тех пор исследования такого рода продолжались, приобретая всё больший размах. Их результаты вкупе с датировками, полученными для ряда ключевых палеонтологических находок, говорят о том, что эволюционные пути наших предков и предков шимпанзе, ближайших родственников человека в современном животном мире, окончательно разошлись где-то в интервале от 8 до 5 млн. лет назад. Ископаемые материалы, имеющиеся для этого периода, заставляют думать, что прародиной гоминид, скорее всего, были северные районы Восточной и, возможно, Центральной Африки (хотя последнее менее вероятно). Именно оттуда происходят костные останки сахельантропа, оррорина и ардипитека – существ, рассматриваемых сейчас большинством исследователей в качестве древнейших представителей нашей эволюционной линии после её отделения от всех остальных гоминоидов. На смену им около 4 млн. лет назад пришли австралопитеки, которые, кроме двух названных выше регионов, освоили также и Южную Африку. В настоящее время выделяют до девяти видов австралопитеков, и среди этих видов есть несколько кандидатов в наши родоначальники. Вполне возможно, что в будущем появятся ещё более достойные претенденты на эту роль – либо в лице какого-то неописанного пока вида австралопитеков, либо в лице представителей другого рода гоминид. 19 Австралопитеки, как и их предшественники, тоже были двуногими, но ни по размеру мозга (400-500 см3), ни по его строению они ещё не отличались сколько-нибудь заметно от четвероногих человекообразных обезьян, включая современных шимпанзе, горилл и орангутангов. Не очень отличались они от шимпанзе, очевидно, и по поведению: способам добывания пищи, характеру коммуникации, численности и сложности организации сообществ и т.д. Лишь с выходом на эволюционную арену рода гомо в анатомии и образе жизни наших предков начинаются действительно радикальные изменения. Судя по имеющимся сейчас данным, первые представители этого рода, относимые к виду Homo habilis (или, по другой версии систематики гоминид, Homo rudolfensis), появились около 2,5 млн. лет назад в Восточной Африке. Их мозг почти в полтора раза превышал по объёму мозг даже самых «башковитых» австралопитеков, и использовали они его, по-видимому, тоже намного активней. Название гомо габилис переводится с латыни как «человек умелый» - такое имя эти существа получили потому, что рядом с их останками были найдены и древнейшие каменные орудия с несомненными следами намеренного изготовления. Появление первых представителей рода гомо и первых археологических следов того, что можно назвать материальной культурой, совпадает со временем резкого ухудшения климата, которое, возможно, послужило важным стимулом как биологического, так и культурного развития гоминид. Всего в составе рода гомо выделяют сейчас от двух до десяти видов, в зависимости от того, какой концепции вида придерживается тот или иной исследователь и как он оценивает степень разнообразия ископаемых материалов. Некоторые антропологи рисуют ход эволюции нашего рода как однолинейный процесс превращения одного вида в другой, не сопровождавшийся ветвлением генеалогичесого древа и увеличением количества видов. Другие, напротив, полагают, что родословную гомо правильнее изображать не как единую вертикальную линию, разделённую на условные отрезки, соответствующие так называемым хроновидам, а как куст 20 с множеством расходящихся ветвей. Филогенез первого типа называют анагенезом, а второго – кладогенезом (рис. 3.3). Вторая точка зрения является сейчас гораздо более популярной и кажется лучше обоснованной, чем первая. Примерно 1,7 млн. лет назад, т.е. в самом начале эпохи, которую геологи называют плейстоценом или ледниковым периодом, в истории семейства гоминид и рода Homo случилось ещё одно знаменательное событие – его представители впервые проникли за пределы Африки. Сначала они обосновались на Ближнем Востоке и в Закавказье, а затем постепенно стали расселяться всё дальше на восток, не выходя, однако, слишком далеко за пределы привычной для них зоны тропиков и субтропиков. Миллион лет назад ими был заселен уже почти весь юг Азии, включая территорию нынешнего острова Ява. Примерно к этому же времени относятся, вероятно, Рис. 3.3. Возможные варианты анагенетической и кладогенетической эволюции рода Homo. Сторонники крайней версии первого подхода иногда сокращают число видов до двух (Homo habilis и Homo sapiens). 21 и первые попытки обосноваться в Европе, где возраст древнейших достоверно человеческих костей, а также каменных орудий достигает 1,2 млн. лет. Пионерами-первопроходцами в освоении дальних земель были не габилисы, а те, кого раньше несколько уничижительно именовали питекантропами (т.е. обезьянолюдьми), а сейчас относят к виду гомо эректус (Homo erectus). Иногда этот вид делят на два, и более раннюю африканскую форму называют гомо эргастер (Homo ergaster). Для этого вида, появившегося где-то 1,8-1,9 млн. лет назад, в общем, характерен уже вполне человеческий скелет, который по многим параметрам, в том числе по размерам и пропорциям, очень близок к современному состоянию. Особенно показательно в этом смысле соотношение длины бедренной, плечевой и предплечевых костей. У шимпанзе оно равняется примерно 1:1, а у людей, хотя плечо имеет почти тот же абсолютный размер, бедро удлинено, а предплечье укорочено. Впервые эти человеческие пропорции фиксируются именно у гомо эректус. Череп на этой стадии эволюции человека тоже изменяется, и возрастает объём мозговой полости. В среднем он составляет около 950 см3, при крайних значениях от 700 до 1200 см3. После широкого расселения за пределы Африки между разбросанными в пространстве человеческими популяциями стало постепенно накапливаться всё больше и больше различий. Непохожие природные условия Африки, Восточной Азии и Средиземноморья предъявляли к обитавшим в этих регионах гоминидам разные требования, отбор работал в разных направлениях и с разной интенсивностью. Как следствие этого, эволюционные изменения должны были вести к формированию специфических особенностей в поведении и анатомии каждого из географических вариантов гомо эректус и их потомков. Конечно, процесс расхождения в какой-то мере мог сглаживаться за счёт обмена генами, 22 которые даже при скрещивании только между соседними популяциями со временем способны распространяться на тысячи и десятки тысяч километров, с одного края ойкумены на другой, но вряд ли этого было достаточно для поддержания биологического единства гоминид, живших на разных континентах. Вероятно, они ещё долго сохраняли потенциальную способность скрещиваться и давать при этом не стерильное потомство, т.е. оставались членами одного вида в репродуктивном смысле. Однако, углубляющиеся различия в анатомии и в поведении, а также географическая изоляция вели к тому, что на практике эта способность реализовывалась нечасто. Подобная ситуация характерна для многих современных животных, например, для тигра и льва, волка и собаки, а также для целого ряда разных видов и даже родов приматов. Где-то в самом конце нижнего и/или начале среднего плейстоцена, т.е. примерно 700-800 тыс. лет назад, в анатомии представителей рода Homo снова происходит ряд важных изменений. В основном они касаются строения черепа. Лоб становится более широким, теменная область тоже заметно разрастается, а затылок округляется и лишается свойственного эректусам угловатого выступа. В результате объём мозговой полости резко возрастает: отныне он обычно превышает 1100 см3, а в отдельных случаях достигает даже размеров, типичных для современных людей (1300-1400 см3). Людей, обладающих перечисленными признаками, как правило, относят уже не к эректусам, а к виду, именуемому гомо гейдельбергенсис (Homo heidelbergensis, человек гейдельбергский). По многим своим характеристикам, включая размер мозга, этот вид уже очень близок к нашему. Настолько близок, что одно время многие антропологи вообще предпочитали нас объединять, и называли "гейдельбержцев" "архаичными гомо сапиенс". Это, однако, создавало изрядную путаницу при обсуждении многих вопросов эволюции человека, и впоследствии как от самой идеи объединения, так и от связанной с ней терминологии большинство исследователей отказалось. Тем не менее, в том, что между двумя видами 23 существует близкое родство, что сапиенсы - потомки "гейдельбержцев", согласны почти все. Только одни считают, что сапиентация происходила повсеместно, захватив весь огромный ареал предкового вида, а другие уверены, что этот процесс затронул лишь часть ареала и лишь отдельные географические популяции гомо гейдельбергенсис (рис. 3.4). Рис. 3.4. Возможные сценарии происхождения Homo sapiens. А – гипотеза канделябра, предполагающая независимую эволюцию в Европе, Азии и Африке от местных гоминид; Б –мультирегиональная гипотеза, отличающаяся от первой признанием обмена генами между популяциями разных регионов; В – гипотеза полного замещения, согласно которой наш вид первоначально появился в Африке, откуда впоследствии расселился по всей планете, вытесняя предшествовавшие ему в других регионах формы гоминид и при этом не смешиваясь с ними; г – ассимиляционная гипотеза, отличающаяся от гипотезы полного замещения признанием частичной гибридизации между сапиенсами и аборигенным населением Европы и Азии. При всём многообразии взглядов на проблему происхождения гомо сапиенс, частично отраженном в схемах на рисунке 3.4, все предлагаемые 24 варианты её решения могут быть сведены к двум основным противостоящим теориям. Согласно одной из них, полицентристской, эволюционное становление нашего вида происходило повсеместно, то есть на всех трех континентах Старого Света, в каждом регионе на местной основе. Согласно другой, моноцентристской, местом происхождения людей современного анатомического типа был один, сравнительно ограниченный территориально регион, откуда они впоследствии расселились по всей планете, постепенно вытеснив, уничтожив или ассимилировав предшествовавшие им в разных местах коренное население. Очень меткое - в меру метафоричное и весьма точно отражающее суть дела - наименование для моноцентристской теории (или модели - можно говорить и так, и так) происхождения гомо сапиенс было предложено американским антропологом Уолтером Хауэлсом. Он назвал ее теорией «Ноева ковчега». 25 4. В поисках пресапиенса, или забытый провозвестник «Где этот человек? Куда спрятался этот человек? Как Диоген с фонарем ищу я его всю жизнь и не могу найти…» Ф.М. Достоевский. «Село Степанчиково и его обитатели». Марселин Буль – классик палеоантропологии, заложивший изрядную часть фундамента этой науки и пользовавшийся огромным авторитетом среди коллег в родной ему Франции и других странах, решительно исключал неандертальцев из числа наших возможных предков. К открытому на Яве в 1891 г. питекантропу Буль отнёсся ещё суровей, записав его в «гигантские гиббоны». Гейдельбергский человек, выделенный по челюсти, найденной в 1907 г. близ Мауэрна в Германии, Буля в качестве предка тоже никак не устраивал. Поскольку иных ископаемых гоминид в начале XX века известно не было, оставался один вариант – вести родословную гомо сапиенс от «пильтдаунского человека», череп и нижняя челюсть которого были найдены по частям в 1910-1912 гг. в Англии. Так родилась теория, получившая впоследствии название «теории пресапиенса». Её суть заключается в утверждении, что одновременно с неандертальцами жили и другие, более «сапиентные» гоминиды, и что именно от них произошли современные люди, тогда как неандертальцы к последнему событию прямого – или вообще никакого – отношения не имели. Правда, пильтдаунское «открытие» оказалось подделкой, но это выяснилось лишь полвека спустя, а к тому времени у сторонников Буля и теории пресапиенса уже появились другие кандидаты в предки гомо сапиенс. И хотя впоследствии были забракованы и они, «перейдя» либо в предки неандертальцев (Сванскомб), либо прямо в неандертальцы (Фонтешевад 2), либо в сапиенсы, но гораздо более поздние, чем предполагалось изначально (Фонтешевад 1), сама теория, по большому счёту, выдержала проверку временем. Выдержала с той единственной оговоркой, что «пресапиенс», в конце концов, обнаружился не в Европе, где его изначально «поселили» и затем упорно искали, и не в Азию, на которую 26 также были обращены взоры многих исследователей, а в регионе, который на протяжении большей части прошлого столетия почти никто из участников дебатов о прародине гомо сапиенс в расчет серьезно не принимал. Сколь ни опрометчивым может показаться такое заявление в свете сказанного во введении к этой книге о печальной судьбе "вечных" истин, я все же рискну предположить, что вопрос о месте формирования основного комплекса анатомических особенностей, отличающих современных людей, можно считать в первом приближении решенным. Палеоантропологические и генетические данные, а также сопоставление фонетической вариабельности современных языков и даже анализ характера распространения фольклорных сюжетов согласно указывают на то, что гомо сапиенс появились в Африке, откуда впоследствии расселились по всей планете. Скорее всего, наш вид возник в восточной и/или южной части африканского континента, где обнаружены древнейшие из известных сейчас скелетных остатков его представителей (подробней об этих находках рассказывается в следующих главах). Восточная Африка – это вообще совершенно уникальный по своему значению для древнейшей истории человечества район. С ней, если не считать последние 40 тысяч лет, связаны едва ли не все важнейшие вехи нашей биологической и культурной эволюции. Отсюда происходят не только кости первых гоминид, но и кости самых ранних представителей рода гомо и вида гомо сапиенс. Здесь же найдены самые древние каменные орудия и самые древние ашельские стоянки с рубилами. Наконец, вполне возможно, что именно в этом регионе раньше, чем где бы то ни было еще, начинается средний палеолит, а затем появляются и самые первые культуры африканского позднего каменного века. Мнение об африканском происхождении современного человека разделяет сегодня подавляющее большинство антропологов, генетиков и археологов. Однако вплоть до последней четверти прошлого века все было совершенно наоборот. Как свидетельствует известный английский антрополог Кристофер Стрингер, только начинавший в то время свою 27 научную карьеру, «в 1970 г. никто из ученых не рассматривал Африку как эволюционную родину современных людей; этот регион считался застойным и не имеющим прямого отношения к проблеме». 1 Вообще, пожалуй, примерно до середины 80-х годов прошлого века большинство антропологов придерживалось полицентристских воззрений на происхождение гомо сапиенс. Расходясь между собой в частностях, они соглашались в том, что, начиная, по крайней мере, с гомо эректус, эволюция человека была постепенным, непрерывным процессом, протекавшим в сходном направлении на всех заселенных людьми континентах, причем в каждом регионе сохранялась преемственность в развитии местных форм гоминид. Свое классическое выражение эти взгляды получили в середине прошлого века в работах немецкого (впоследствии американского) антрополога Ф. Вейденрейха. По его мнению, эволюционный процесс, породивший современных людей, протекал более или менее независимо в нескольких частях Старого Света и завершился в разных регионах в разное время. На востоке Азии он привел к формированию монголоидов (от синантропов), на юго-востоке породил предков австралийских аборигенов (от питекантропов через нгандонгского человека), в Африке негроидов (через «родезийца»), а на западе и, возможно, в центре Азии предков европеоидов (от неандертальцев через людей группы Схул). При этом Вейденрейх считал, что все гоминиды от питекантропа до современного человека составляют один биологический вид (в чём с ним согласны и нынешние полицентристы), и что все они, независимо от времени и места, могут быть выстроены «в непрерывную эволюционную линию, ведущую от наиболее примитивного состояния к наиболее продвинутому». 2 «Родезийца», нгандонгского человека, европейских неандертальцев и ряд близких им форм он рассматривал в качестве представителей промежуточной стадии между «наиболее примитивным» и «наиболее продвинутым» состояниями, и 1 Stringer C. Lone survivors. London, 2012, p. 273. Weidenreich F. Facts and speculations concerning the origin of Homo sapiens // American Anthropologist, 1947, 49, p. 189. 2 28 именовал эту «сводную» группу «неандерталоидами» или «палеоантропинами». В начале 60-х годов с несколько модернизированной версией этой гипотезы выступил американский антрополог С. Лоринг Брэйс, выдвинувший идею, что главной причиной трансформации неандертальцев в сапиенсов стало развитие культуры, обусловившее ослабление отбора и приведшее к редукции (грацилизации) жевательного аппарата и всего лицевого скелета. В начале 70-х годов продолжателями этой традиции стали Д. Броуз и М. Уолпоф. Уолпоф вместе со своими учениками и сегодня активно отстаивает и развивает основные положения полицентризма Вейденрейха. С другой стороны, в пору господства полицентризма всегда были и исследователи, придерживавшиеся моноцентристских взглядов и полагавшие, что эволюционная судьба различных географических популяций гомо эректус и пришедших им на смену гомо гейдельбергенсис сложилась по-разному, и гомо сапиенс первоначально появился на каком-то одном континенте, откуда впоследствии расселился по всей планете. На роль колыбели нашего вида в этом случае могли претендовать несколько регионов: Западная Европа, откуда происходят первые, описанные в научной литературе, скелетные остатки палеолитических сапиенсов и где давно известны некоторые еще более древние формы человека, в которых видели наших возможных предков; Ближний Восток, где, как считалось, жили так называемые "прогрессивные неандертальцы", обладавшие большим числом сапиентных черт (сегодня подавляющее большинство антропологов относит этих людей не к неандертальцам, а к сапиенсам); а также и некоторые другие районы Земли, где почвой для возникновения подобных гипотез служили часто единичные сенсационные открытия, порой оказывавшиеся на деле совсем не тем, за что их принимали первоначально. Иногда же сапиенсам просто подыскивали подходящую прародину, исходя при этом из чисто 29 умозрительных соображений, не подкрепленных какими-либо ископаемыми материалами. 3 Так, еще до второй мировой войны, в конце 30-х годов, американский географ Элсуорт Хантинтон выступил с гипотезой, согласно которой местом первоначального появления людей современного анатомического типа была территория Иранского плато, а точнее, Белуджистан и Южный Иран. Здесь, по мнению Хантингтона, в период между шестьюдесятью и тридцатью тысячами лет назад существовали наиболее благоприятные для этого климатические условия. На Иранское плато, как весьма вероятный очаг формирования гомо сапиенс, указывала одновременно с Хантингтоном и английская исследовательница палеолита, первая женщина, ставшая профессором Кембриджского университета, Дороти Гаррод. После войны эту точку зрения развивал другой видный археолог из Кембриджа, Чарльз МакБёрни. Он предпринял специальное обследование территории Ирана, надеясь обнаружить там древнейшие останки гомо сапиенс или следы его культуры, но желаемых результатов не получил. Стоянок эпохи верхнего палеолита в Иране оказалось немало, но возраст их не выходил за рамки, обычные для многих других районов. Мак-Бёрни сделал вывод, что Иран, скорее, был зоной миграций сапиенсов, нежели их прародиной. Еще раньше к аналогичному выводу пришел знаменитый американский антрополог Карльтон Кун, также активно занимавшийся одно время поисками и раскопками памятников палеолита в Передней Азии. Что касается Африки, то, как уже говорилось, этот континент до середины 70-х годов прошлого века занимал в спорах о прародине гомо 3 В истории антропологии известно немало случаев, когда те или иные находки объявлялись доказательством существования людей современного или близкого к таковому физического типа задолго до времени так называемых "кроманьонцев". Как правило, подобные «открытия» являлись результатом либо преднамеренной фальсификации (Пильтдаун), либо грубых ошибок при определении возраста костей. Если же возраст находок действительно был достаточно древним, то спорной оказывалась их таксономическая атрибуция - видовое и/или родовое определение. Так было, например, с фрагментами черепов из Сванскомба и Фонтешевада, которые долгое время служили главным козырем для сторонников европоцентристской версии теории пресапиенса, а теперь рассматриваются как останки предков неандертальцев. Тем не менее, надежда обнаружить очень древних гомо сапиенс не умирала, не прекращался и поиск соответствующих фактов: он лишь во все большей степени смещался из Европы на другие континенты Старого Света. 30 сапиенс далеко не самое заметное место. Конечно, теоретически полицентристы, и не только они, допускали, что часть его могла входить в зону первоначального формирования нашего вида, но никто из ученых не отдавал Африке в этом отношении пальму первенства, не отстаивал ее монопольное право считаться местом происхождения современных людей. Более того, некоторые полагали, что даже тогда, когда в Европе и западной Азии уже процветали культуры верхнего палеолита и их создатели - гомо сапиенс, население Африки все еще составляли представители более "архаичных" видов. Впрочем, иначе и быть не могло. Дело в том, что в Африке долгое время просто не было известно находок костных остатков людей современного анатомического типа, сравнимых по возрасту с таковыми в Европе или Азии. Подавляющее большинство найденных костяков относилось к завершающей стадии палеолита (10-20 тысяч лет назад) или к послепалеолитическому времени. Лишь несколько черепов или их фрагментов из южной Африки иногда предположительно синхронизировали с ранними сапиенсами Евразии, но имевшиеся для них датировки были очень приблизительны и крайне ненадежны, а анатомическое строение пригодных для изучения обломков допускало множество самых разных трактовок. Правда, анализ черепа, найденного в 1932 г. близ Флорисбада (ЮАР), привел американского антрополога Эшли Монтегю (того самого, который много позже прославился книгой "Прикосновение" - о пользе для здоровья ласковых прикосновений) к предположению о промежуточном положении флорисбадского человека между так называемым родезийцем и современным человеком, что открывало простор для гипотез о южноафриканском генезисе гомо сапиенс, но эта идея не получила тогда достаточной поддержки напротив, многими она активно оспаривалась. В итоге еще долгое время и эта и другие африканские находки не то чтобы были забыты, но оставались как бы в тени. 31 Все начало меняться лишь в семидесятые, а особенно быстро в восьмидесятые годы, когда в спорах о прародине гомо сапиенс Африке вышла, наконец, на первый план. Это явилось следствием целой серии открытий в разных областях науки, которые и заставили по-новому взглянуть на старую проблему, а также пересмотреть и переоценить ранее добытые материалы. Как это всегда бывает, первые открытия такого рода, не вписывавшиеся в привычные представления, разрушавшие их, встретили со стороны большинства антропологов и археологов весьма осторожный, часто крайне скептический прием, но каждая следующая находка подталкивала и к более смелым выводам относительно находок предыдущих, а когда к данным антропологии добавились датировки, полученные новыми методами, а затем и данные генетических исследований, то они сыграли роль той самой последней капли (в данном случае, правда, весьма увесистой), которая, переполнив чашу информации, породила поток новых идей. Кто же создал теорию африканского происхождения гомо сапиенс? Об этом сейчас редко вспоминают, но ее основные положения первым в более или менее четком виде сформулировал человек, научная и гражданская репутация которого впоследствии рухнула под тяжестью неопровержимых обвинений в жульничестве и мошенничестве. Сначала его заподозрили в том, что он приторговывал вещичками из университетских хранилищ и, в частности, намеревался сбыть частным лицам целую коллекцию черепов шимпанзе. Вскоре после этого выяснилось, что кроме всего прочего он еще и выдавал поздние кости за древние и подделывал результаты радиоуглеродных датировок, серьезно исказив и запутав таким образом картину раннего расселения нашего вида в Европе. Ну, а затем уж злодею припомнили все - от разрушенных или поврежденных в процессе анализа ископаемых костей до папы-нациста. Эта неприглядная история получила широкую огласку 4 , а ее главный фигурант был изгнан из возглавлявшейся им 4 Первые публикации появились летом 2004 г. в немецких СМИ (Matthias Schulz. Die Regeln Mache Ich // Der Spiegel, August 16, 2004), но большой мир узнал об этом скандале из газеты "Гардиан" (Luke Harding. History of modern man unravels as German scholar is exposed as fraud // The Gardian, February19, 2005). 32 лаборатории и отлучен от науки. Тем не менее, из песни слова не выкинешь, и сколь бы не был велик вред, причиненный палеоантропологии этим человеком, приходится признать, что провозвестником господствующей ныне теории происхождения гомо сапиенс является именно он - бывший профессор франкфуртского университета, любитель сигар и мастер (впрочем, как мы теперь знаем, не очень искусный) подделок Райнер Протш. В 1975 г. Протш опубликовал в очень авторитетном и широко читаемом антропологическом журнале ("Journal of Human Evolution") статью, называвшуюся "Абсолютное датирование африканских ископаемых гоминид верхнего плейстоцена и их место в эволюции человека". Двумя годами ранее он защитил в США, в калифорнийском университете, диссертацию с почти таким же названием. В диссертации и статье он суммировал данные о возрасте древнейших из известных к тому времени костей гомо сапиенс и на основании этого пришел к выводу, что наиболее вероятным местом происхождения нашего вида была территория Африки к югу от Сахары. Поскольку самый древний возраст (от 60 до 90 тысяч лет) среди находок такого рода имели, как утверждал Протш, кости из пещеры Бордер в южной Африке, а коренных обитателей этого региона - бушменов, готтентотов и их предполагаемых ископаемых предков - в то время иногда все еще выделяли как Homo sapiens capensis, 5 он предложил сохранить это название за древнейшей группой сапиенсов, отграничив их тем самым от "древних представителей анатомически современных людей, известных в других частях света, в частности, от Homo sapiens sapiens Европы" (с. 313). Он предположил, что эта группа произошла от гомо эректус примерно 90-100 тысяч лет назад, а затем дала начало всем другим хронологическим и географическим вариантам гомо сапиенс. В интервале от 60 до 50 тысяч лет назад сапиенсы, по мнению Протша, начали заселять Восточную Африку, "а оттуда распространились в другие части света. Абсолютные даты для 5 Этот термин ввел в 1918 г. Р. Брум (тот самый, что прославился впоследствии находками костей австралопитеков), описывая череп из Боскопа. Правда, у него речь шла не о подвиде гомо сапиенс, а о самостоятельном виде Homo capensis. 33 анатомически современных людей показывают, что Азию, Австралию, Америку и Европу они заселили в период примерно от 50 до 30 тысяч лет назад" (с. 316). Хотя все перечисленные выше хронологические оценки, как мы увидим дальше, нуждаются в уточнении, а датировки костей из пещеры Бордер, на которых зиждятся все построения Протша, он, скорее всего, просто придумал, высосал из пальца, 6 суть и общая последовательность событий изложены им вполне в духе преобладающих сейчас представлений об эволюции нашего вида. Более того, в статье высказан еще ряд соображений, которые на момент ее публикации оставались весьма дискуссионными, а сегодня перешли в категорию "кто же этого не знает!". Так, вопреки господствовавшей в те годы практике объединять сапиенсов и неандертальцев в один вид, Протш склонен относить их к двум разным, независимым эволюционным линиям и считать разными видами. Правда, при этом он относит к сапиенсам родезийского человека (Homo sapiens rhodesiensis), которого, руководствуясь имевшимися тогда датировками, помещает во времени после Homo sapiens capensis (рис. 2.2), но нет худа без добра: эта ошибка открывает путь для совершенно правильного заключения о том, что "родезиец" имеет очень мало общего с "классическими" неандертальцами Европы (с. 317). Словом, в чем в чем, а в интуиции скандальному профессору не откажешь. Думаю, что именно благодаря ей, а также, возможно, бесшабашности природного авантюриста, он рискнул сделать ставку на малочисленные, да к тому же еще и не слишком надежные, нуждавшиеся в серьезной проверке датировки, и в итоге хоть на полшага да опередил своих задумчивых, неторопливых и совсем не склонных к авантюризму коллег! 6 Во всяком случае, откуда они взялись так и осталось загадкой. Если верить Протшу, эти даты (89 и 60 тысяч лет назад) были получены в лаборатории Калифорнийского университета методом аминокислотной рацемизации. Однако по свидетельству одного из разработчиков этого метода, Джеффри Бада, хотя образцы действительно были в работе в его лаборатории, определить их возраст не удалось. "Принимая во внимание данные обстоятельства, - писал американский антрополог Филип Райтмайр уже в 1979 г., - даты, приведенные Протшем, следует игнорировать" (Rightmire G. P. Implications of Border Cave skeletal remains for Later Pleistocene human evolution // Current Anthropology, 1979, 20 (1), p. 33) 34 Рис. 4.1. Схема эволюции гомо сапиенс по Р. Протшу (1975) Опередить-то опередил, но ни популярности, ни особого уважения в профессиональной среде это Протшу не принесло. Видимо, было в нем чтото такое, что настораживало серьезных ученых и заставляло их с подозрением относиться к нему и его работам. Эти работы до поры до времени все же публиковали, но ссылались на них сравнительно редко и большей частью как-то неохотно, словно чувствуя некий подвох. По словам некоторых коллег Протша, решивших поделиться с широкой публикой своим мнением о нем вскоре после разоблачения, даже имя его использовалось подчас в узких научных кругах как нарицательное: о черепах, разрушенных в результате тщетных попыток датировать их, шутили, будто они были "упротшены" ("Protsched"). "Иными словами, - писал в своем блоге автор этого откровения Джон Хокс, - за Протшем давно закрепилась репутация этакого раздолдбая (a bit of a screw-up)". Увы, признает Хокс далее, этот 35 раздолбай "преуспел таки в конце концов в том, чтобы засветить палеоантропологии весьма заметный фингал". 7 С тех пор прошло десять лет. Фингал, бывший уже далеко не первым повреждением такого рода на честном лице многое испытавшей на своем коротком веку палеоантропологии, вполне благополучно зажил, а датировки, которые нафантазировал Протш, перестали принимать в расчет. Вместе с ними предан забвению и его вклад в формирование теории африканского происхождения гомо сапиенс. Во всяком случае, сторонники теории про этот вклад предпочитают не вспоминать, а немногочисленные противники если и вспоминают, то лишь для того, чтобы ткнуть оппонентов носом в не очень приятную для них страницу (или, скорее, строку) из истории науки. Между тем, до разоблачения Протша его приоритет в формулировке основных положений теории признавался, и я не вижу никакого смысла замалчивать это обстоятельство теперь, когда со всех прочих своих пьедесталов он низринут. Думаю, что когда некоторые из современных критиков теории африканского происхождения и исхода гомо сапиенс указывают на личность ее провозвестника как на слабое место самой теории, 8 то поступают они, мягко говоря, не очень умно. Примерно так же, как креационисты, радостно потирающие ладошки всякий раз, когда до них доходят вести об очередном "пильтдауне". Пильтдауны были, наверно, есть и еще, наверняка, будут, люди-то в науку приходят разные, - но несколько поддельных ископаемых или артефактов никак не перечеркивают терабайты накопленных палеоантропологией и археологией фактов. Деньги тоже, бывает, подделывают, ну и что? Никто ведь, - даже креационисты, - обнаружив пару фальшивых купюр в кошельке, не выбросит вместе с ними все его содержимое. Не станем же и мы торопиться сбрасывать Протша "с корабля современности". 7 http://johnhawks.net/weblog/reviews/news/protsched.html Как это делает, например, известный своими оригинальными взглядами на многие научные проблемы австралийский археолог Р. Беднарик (Bednarik R. African Eve: Hoax of hypothesis // Advances in Anthropology, 2013, 3 (4)). 8 36 С другой стороны, и переоценивать его вклад в определение курса этого корабля тоже не стоит. Он сделал далеко идущие предположения на основе фактов, которые еще нуждались в проверке (а частично были просто им измышлены), и, положившись на метод "научного тыка", не побоялся сформулировать свои заключения намного определенней и решительней, чем позволяли имевшиеся данные. Безусловно, высказанные им соображения оказали стимулирующее влияние на, по крайней мере, некоторых их тех, кто вскоре поднял идею африканского происхождения гомо сапиенс на щит и наполнил ее конкретным палеоантропологическим содержанием, в частности, на его соотечественника Гюнтера Бройера, но в общем к середине 70-х годов о такой возможности стали задумываться уже многие ученые. Следующая после статьи Протша работа, где совершенно четко говорилось об африканском происхождении гомо сапиенс, вышла в уже 1978 г., причем ее авторы - археолог из ЮАР Петер Бомон с коллегами - прямо характеризовали свои взгляды как вариант теории пресапиенса. В качестве "донорского", по их терминологии, ареала гомо сапиенс они рассматривали территорию Африки к югу от Сахары. 9 Словом, - идея, можно казать, носилось в воздухе. В 1969 г. в журнале "Nature", одном из самых престижных и авторитетных научных журналов мира, появилась небольшая статья о сделанной двумя годами ранее находке на юге Эфиопии, в долине реки Омо, неподалеку от северного побережья озера Туркана, фрагментов черепов и некоторых других костей, принадлежавших трем людям, жившим здесь в эпоху накопления отложений геологической формации, именуемой Кибиш. В том же номере журнала сообщалось, что возраст этой формации, а значит и найденных человеческих костей, превышает 50 тысяч лет. К тому времени, благодаря открытиям Луиса Лики в Олдувайском ущелье и на озере Туркана, сообщения о находках ископаемых гоминид в восточной Африке уже почти 9 Beaumont P.B., de Villiers, C. Vogel. Modern man in Sub-Saharan Africa prior to 49000 years BP: a review and evaluation with particular reference to Border cave // South African Journal of Science, 1978, 749, p. 417. 37 утратили привкус сенсационности и воспринимались едва ли не как должное, но фрагменты черепов, о которых идет речь, сразу же привлекли пристальное внимание специалистов и оказались в центре споров, не затухавших еще многие десятилетия. Как показал предварительный анализ, проделанный английским антропологом Майклом Дэем, по многим особенностям анатомического строения они существенно отличались от близких им по времени, но при том гораздо более архаичных, черепов из Европы и Азии, являя в то же время ряд вполне современных черт. Впоследствии более тщательное изучение находок показало, что два черепа, обозначаемые как Омо 2 и Омо 3, несут все же еще довольно много признаков, не совсем обычных для гомо сапиенс и стоят, таким образом, несколько особняком, но зато череп, вошедший в науку как Омо 1, судя по всему, принадлежал человеку, очень близкому по морфологии скелета к гомо сапиенс (рис. 2.3). Неплохо сохранившиеся лобная и особенно затылочная кости этого черепа анатомически вполне современны, равно как и остатки костей лицевого скелета. Фиксируется достаточно развитый подбородочный выступ. По мнению большинства антропологов, череп Омо I, а также известные части посткраниального скелета того же индивида не несут признаков, выходящих за рамки обычного для Homo sapiens размаха вариаций. Рис. 4.2. Череп Омо 1 – самая древняя из всех антропологических находок, относимых к гомо сапиенс. 38 Для слоя, содержавшего костные остатки, с помощью уран-иониевого метода была получена совершенно фантастическая, как тогда многим казалось, дата - 130 тысяч лет. Она увеличивала древность гомо сапиенс сразу в три с лишним раза, и вполне понятно, что мало кто был готов сразу принять ее в качестве достоверной. Тем не менее, все имевшиеся данные говорили о том, что возраст находок выходит за хронологические рамки, которыми традиция ограничивала время существования гомо сапиенс. Открытия в долине Омо, имевшие, при всех проблемах с их определением и точной датировкой, сравнительно хорошую сохранность и довольно надежную геологическую привязку, заставили вспомнить и вновь заговорить о других, сделанных еще раньше, находках такого же рода, которые если и не игнорировались, то уж во всяком случае недооценивались. Это, прежде всего, один из нескольких черепов, найденных в Канжере (Кения), близкий ему по возрасту и анатомическим особенностям череп из Синги (Судан), костные остатки из пещеры Джебел Ирхуд в Марокко, уже упоминавшийся череп из Флорисбада, фрагменты черепов и других частей скелета из южноафриканских пещер Бордер и Класиес и т.д. Эти материалы, в большинстве своем весьма фрагментарные, оценивались антропологами поразному, существовало (и существует) множество версий относительно их места в эволюции человека, но то, что все они тяготеют по своему анатомическому строению к гомо сапиенс или к весьма близкому, переходному типу, признавали почти все исследователи. В итоге с начала семидесятых годов прошлого века Африка стала занимать все более и более заметное место в дискуссиях о происхождении современных людей. К тому времени не только были найдены явно сапиентные черепа в Канжере, Омо и ряде других мест и представлены факты, позволяющие предполагать для них огромный, по сравнению с другими находками такого типа, возраст, но и появились уже даже первые генетические данные, говорившие о том, что негроиды - самая ранняя из трех больших рас человечества. Еще в 1974 г. М. Ней и А. Ройчудхури, изучив изменчивость 39 белков крови у представителей разных расовых групп, попытались рассчитать на этой основе время, прошедшее с момента их дивергенции. Согласно полученным оценкам, разделение линий африканцев и неафриканцев произошло 115-120 тысяч лет назад, а не-африканцы разделились на европеоидов и монголоидов примерно 55 тысяч лет назад (сейчас, 40 лет спустя, эти датировки все еще остаются вполне конкурентоспособными). 10 Выдающийся исследователь древнейшего прошлого, прославившийся открытиями в Олдувайском ущелье и в бассейне озера Туркана, Луис Лики, антропологи Дэн Брозвел и Уолтер Хауэллс, археолог Джон Десмонд Кларк все они так или иначе, каждый своим путем, подошли к мысли о большой гораздо большей, чем в Европе - древности появления анатомически современных людей в Африке и о ее важной роли в становлении гомо сапиенс. Новые полевые открытия, сделанные уже в 70-е годы, заставили еще пристальнее присмотреться к африканским материалам. Черепа, обнаруженные в Бодо (Эфиопия) и Ндуту (Танзания), пусть и не были еще в полной мере сапиентными, вполне могли принадлежать прямым предкам сапиенсов, а череп из Лэтоли (Танзания) по строению (и видимо по возрасту) являл довольно близкую аналогию черепу Омо 2. Однако для решительного шага, т.е. для признания Африки прародиной, колыбелью нашего вида, пока не хватало надежных абсолютных датировок и масштабных генетических сопоставлений строения ДНК у населения разных регионов. И то и другое стало появляться только со второй половины 80-х годов. 10 Nei M., Roychoudhury A. K. Genic variation within and between the three major races of man, Caucasoids, Negroids and Mongoloids // American Journal of Human Genetics, 1974, 26, p. 421-443. 40 Кости, гены и фонемы Ни Протш, ни Бомон не были палеоантропологами в собственном смысле слова: анализ ископаемых человеческих костей не входил в сферу их профессиональной компетенции. Основной упор в своих построениях они делали на имевшиеся в то время еще немногочисленные и не слишком надежные абсолютные датировки, на данные о геологических условиях залегания находок и на характер сопровождающих кости каменных орудий, но не на сопоставление скелетных остатков ранних сапиенсов между собой и с остатками других гоминид и поиск их вероятных предков. Первым, кто вплотную занялся разработкой теории африканского происхождения гомо сапиенс на основании именно палеоантропологических материалов стал немецкий исследователь Гюнтер Бройер. В серии статей, опубликованных в 1981-1984 гг., он проанализировал имевшиеся в то время костные материалы, определил их возможные эволюционные связи между собой и наметил основные стадии процесса формирования того круга признаков, который отличает анатомически современных людей. Это процесс, по мнению Бройера, совершался в Африке и не прослеживается на других континентах. В Европе параллельно с ним происходила неандертализация местного населения, а на большей части Азии сохранялись популяции потомков местных эректусов, которые еще не очень отличались от своих предшественников. Вскоре с близкими моделями происхождения гомо сапиенс выступили и другие антропологи, такие как американец Филип Райтмайр и англичанин Кристофер Стрингер, что вызвало немедленную реакцию оппонентов, среди которых особенно активны были полицентристы, именовавшие теперь свои взгляды мультирегионализмом (Милфорд Уолпоф). С середины 80-х годов вопрос о времени и месте первоначального появления анатомически современных людей занял ведущее место на страницах многих научных изданий, стали регулярно проводиться международные конференции и 41 издаваться сборники по этой теме, а дебаты между сторонниками и противниками африканской модели (то есть, фактически, между моно- и полицентристами) приобретали все больший накал. В 1990г., публикуя первый в отечественной литературе подробный обзор и разбор новых данных по происхождению гомо сапиенс, автор этих строк предположил, что, "возможно, впоследствии будет констатировано, что именно в конце 80-х годов дискуссия достигла апогея". 1 К такому же выводу, но оценивая события уже в ретроспективе, пришли современные историографы, включая одного из самых активных участников тогдашних дебатов. 2 Баланс аргументов, которые могли привести в защиту своих взглядов сторонники противоборствующих точек зрения, менялся очень быстро. В середине 80-х годов все еще возможно было достаточно убедительно обосновать тезис, что анатомически современные люди появились в разных регионах Старого Света примерно в одно и то же время, где-то в интервале от 35 до 45 тысяч лет назад. Многим ученым по-прежнему казалось, что полицентристская модель лучше согласуется с фактами. Однако уже к концу десятилетия ситуация коренным образом изменилась. Появившиеся буквально в течение 3-4 лет новые абсолютные датировки ряда ключевых находок и генетические исследования решительно склонили чашу весов в пользу моноценристской модели. Важной вехой в развитии дискуссии стала опубликованная в 1988 г. в журнале "Science" статья Питера Эндрюса и Кристофера Стрингера "Генетические и ископаемые данные о происхождении современных людей". В ней были проанализированы и обобщены многочисленные факты, полученные генетиками, антропологами, археологами и специалистами по разным методам абсолютного датирования, и показано, что удовлетворительно объяснить их можно лишь с позиций теории африканского происхождения гомо сапиенс. За прошедшее с тех пор время - а миновало уже более четверти века - фактов, свидетельствующих в 1 Вишняцкий Л.Б. Происхождение Homo sapiens: новые данные и некоторые традиционные представления // Советская археология, 1990, 3: с. 100. 2 Smith F., Ahern J. Introduction: Thought on modern human origins: from 1984 to 2012 // The Origins of Modern Humans: Biology Reconsidered. Hoboken, 2013, p. xi-xxv. 42 пользу этой теории, стало намного больше, а к числу дисциплин, выступающих в роли их поставщиков, добавилось несколько новых, прежде всего, лингвистика. Эти факты можно разделить на несколько основных групп. 1) Ископаемые палеоантропологические материалы однозначно свидетельствуют о том, что люди современного или очень близкого к таковому анатомического типа появились в Африке гораздо раньше, чем где бы то ни было еще. Если не считать юг Ближнего Востока, являющийся в географическом и тектоническом плане как бы продолжением Африки (Красное и Мертвое моря - это северная оконечность Великой рифтовой системы, простирающейся на юге до оз. Ньяса в Малави), то разница составляет не менее 100 тысяч лет. Самой древней из известных сейчас антропологических находок, относимых к гомо сапиенс, является уже упоминавшийся череп Омо 1 с северного побережья оз. Туркана в Эфиопии. Его возраст, судя по имеющимся сейчас абсолютным датировкам и ряду других данных, составляет от 190 до 200 тыс. лет назад. Лобная и особенно затылочная кости этого черепа анатомически вполне современны, равно как и остатки костей лицевого скелета. На сохранившемся фрагменте нижней челюсти фиксируется достаточно развитый подбородочный выступ. По заключению многих антропологов, изучавших эту находку, череп Омо 1, а также известные части посткраниального скелета того же индивида не несут признаков, выходящих за рамки обычного для гомо сапиенс размаха изменчивости. К находкам из Омо в целом очень близки по своему строению черепа, найденные в самом конце прошлого века на местонахождении Херто в Среднем Аваше, тоже в Эфиопии. Один из них, Херто 1 (рис. 5.1), дошёл до нас почти целиком (кроме нижней челюсти), другие представлены фрагментами. Возраст этих находок составляет от 154 до 160 тыс. лет. В 43 целом, несмотря на наличие ряда примитивных признаков, морфология черепов из Херто позволяет рассматривать их обладателей как древних представителей современной формы человека. Объем мозговой полости черепа Херто 1 составляет 1450 см3, т.е. вполне типичен для нашего вида. При первоначальном описании в 2003 г. ископаемые из Херто были выделены в особый подвид гомо сапиенс - Homo sapiens idaltu, но насколько это оправдано пока неясно. Сопоставимые по возрасту черепа и другие кости людей современного анатомического типа были обнаружены и на ряде других восточноафриканских местонахождений, таких как Синга в Судане, грот Мумба в Танзании, пещера Дире-Дауа в Эфиопии. Таким образом, целый ряд хорошо изученных и довольно надёжно датированных антропологических находок из Восточной Африки свидетельствует о том, что люди, не отличавшиеся или мало чем отличавшиеся в анатомическом плане от нынешних обитателей Земли, жили в этом регионе уже 150-200 тыс. лет назад. Рис. 5.1. Череп раннего сапиенса с местонахождения Херто в Эфиопии (источник: Cartmill ans Smith 2009) В Южной Африке останки людей современного анатомического типа (зубы, нижние челюсти, фрагменты черепов и костей посткраниального скелета) возрастом от 70 до 100 тысяч лет были найдены при раскопках 44 пещер в устье р. Класиес. Близкую древность могут иметь и относимые многими исследователями к гомо сапиенс антропологические находки из ряда других южноафриканских пещер (Бордер, ди Келдерс). В Северной Африке человеческие костные остатки, обнаруженные на таких археологических памятниках, как Джебел Ирхуд, Дар-эс-Солтан, Мугарет эль Алия (все Марокко) и Хауа Фтеа (Ливия), тоже принадлежат индивидам, приближающимся по многим важным признакам к людям современного анатомического типа (рис. 5.2). Судя по последним датировкам, возраст некоторых из них может достигать 160 тысяч лет. Анатомически полностью современный скелет ребенка, жившего примерно 50-60 тысяч лет назад, был найден на стоянке Тарамса в Египте. Рис. 5.2. Расположение упоминаемых в тексте африканских местонахождений скелетных остатков ранних сапиенсов и их непосредственных предшественников 45 За пределами Африки пока не найдено останков гомо сапиенс, возраст которых превышал бы 45 тысяч лет. Единственным исключением является расположенный в непосредственном соседстве Ближний Восток, но об этом мы поговорим в одной из следующих глав, когда речь пойдет о путях и времени расселения нашего вида за пределы его прародины. Что касается остальной территории Евразии, то из всех известных здесь сейчас останков гомо сапиенс ближе всего к рубежу в 45 тысяч лет находится бедренная кость из Усть-Ишима в Омской области, случайно найденная в 2008 г. на берегу Иртыша. Возможна, она даже немного - на одну-две тысячи лет древнее этой даты. Европейские материалы, по которым, главным образом, и судили раньше о древности гомо сапиенс, значительно уступают по возрасту перечисленным выше африканским ископаемым. То же самое можно сказать и о восточноазиатских материалах. Правда, в последнее время стали появляться сообщения, будто на юге Китая есть кости сапиенсов, почти не уступающие по возрасту африканским, но речь идет о старых находках, сделанных в ходе хозяйственных работ и лишенных точной привязки. Нет никакой уверенности ни в том, что морфология этих костей действительно является современной, ни в том, что опубликованные даты действительно отражают их возраст. Из достоверных находок сапиенсов в Китае самой древней является фрагментированный костяк из пещеры Тяньюань (недалеко от Чжоукоудяня). Его обладатель жил примерно 40 тысяч лет назад. Для восточной части Старого Света можно упомянуть еще почти целый череп гомо сапиенс из пещеры Ниа на о-ве Калимантан (Индонезия), возраст которого на основании серии радиоуглеродных дат оценивается в 40 тыс. лет, и скелет из погребения Манго 3 в Австралии, имеющий примерно такую же или даже чуть большую (до 43 тысяч лет назад) древность. Таким образом, можно констатировать, что, если в Европе и Азии (за исключением Ближнего Востока) гомо сапиенс появляется, судя по имеющимся ископаемым материалам и абсолютным датировкам, не раньше 46 или лишь немногим раньше 45 тысяч лет назад, то в Африке останки его древнейших представителей имеют возраст в четыре-пять раз больше. 2) Из всех континентов только в Африке известно достаточно большое количество останков гоминид переходного характера, позволяющих хотя бы в общих чертах проследить процесс трансформации местных гомо эректус в людей современного анатомического типа (рис. 5.2). Особое место среди таких находок занимают два черепа, уже упоминавшиеся в предыдущих главах. Один из них был обнаружен в районе Флорисбада, а второй - в долине реки Омо (череп Омо 2). Оба они интересны и важны для нас, прежде всего, тем, что представляют собой останки существ, которым оставалось сделать буквально полшага, чтобы стать неотличимыми от современных людей в анатомическом отношении. Эти полшага были сделаны, вероятно, уже ближайшими их потомками, которые приобрели чуть более высокий лоб, в то время как их кости стали чуть менее массивными. Череп, очень похожий на флорисбадский и Омо 2 и притом прекрасно сохранившийся, был найден в 1980 г. в отложениях формации Нгалоба на местонахождении Лэтоли в Танзании. По большинству признаков он также выглядит почти современным, и лишь некоторая покатость лба и чрезмерно развитые надглазничные дуги заставляют отделять его обладателя от собственно гомо сапиенс. Эту же переходную стадию эволюции человека характеризует черепа из Илерета в Кении, Эяси в танзании и некоторые другие находки, датируемые временем примерно от 150 до 300 тысяч лет назад. Более архаичны останки человека с замбийского местонахождения Брокен-Хилл, часто также именуемого Кабве (рис. 5.3). Череп и другие фрагменты скелета, обнаруженные здесь еще в 1921 г., явно древнее костей из Флорисбада, Омо, Нгалобы и им подобных: их возраст, судя по геологическим данным, составляет не менее 300 тысяч лет и может достигать 600 тысяч лет. Примерно такую же древность и близкое строение имеют черепа из Ндуту в Танзании, Бодо в Эфиопии (рис. 5.4) и ряд других. Мо 47 своему облику они больше еще напоминают эректусов, чем современных людей. Рис. 5.3. Череп из Кабве (Брокен-Хилл). Когда-то его называли африканским неандертальцем, а сейчас либо относят к виду человека гейдельбергского, либо зачисляют в особый вид человека родезийского (источник: Cartmill ans Smith 2009) Рис. 5.5. Череп из Бодо - уже не эректус, но еще далеко не сапиенс (источник: Cartmill ans Smith 2009) 48 Всех африканских гоминид, анатомически и хронологически промежуточных между гомо эректус и гомо сапиенс, иногда относят вместе с их европейскими и азиатскими современниками к гомо гейдельбергенсис, а иногда зачисляют в особые виды, более ранний из которых именуется гомо родезиенсис (Homo rhodesiensis), а более поздний гомо гельмей (Homo helmei). Эти виды рассматриваются как последовательные звенья эволюционной цепочки, соединяющей последних эректусов с первыми сапиенсами (рис. 5.5). Ни в одном другом регионе Земного шара, кроме Африки, подобная цепочка пока не прослеживается. Рис. 5.5. Звенья эволюционной линии, идущей от эректусов к сапиенсам. 1 - Бодо, 2 - Броккен-Хилл, 3 -Лэтоли, 4 - Омо 1, 5 - Бордер. 49 3) Довольно убедительные аргументы в пользу африканского или. во всяком случае, южного, тропического происхождения первых европейских и ближневосточных гомо сапиенс были получены в результате сопоставления пропорций костей скелета у разных групп ископаемых и современных людей. Известно, что человеческие популяции, издавна обитающие в районах с холодным климатом, — например, саамы Кольского полуострова, или эскимосы Аляски — отличаются укороченными по отношению к длине туловища конечностями, широким тазом, сравнительно большой для их роста массой тела и утолщенными трубчатыми костями. Как и следовало ожидать, все эти признаки наблюдаются и у неандертальцев, эволюционное становление которых совершалось в условиях приледниковой Европы. Напротив, первые люди современного физического типа и на Ближнем Востоке и в Европе по всем перечисленным параметрам демонстрируют сходство с коренными обитателями Африки и Австралии, т.е. регионов с жарким климатом. Как и последние, они характеризуются удлиненными конечностями, узким тазом, сравнительно небольшой по отношению к росту массой тела и более тонкими костями. Это явно свидетельствует против местного происхождения первых европейских гомо сапиенс. Интересно, что уже после исчезновения неандертальцев, в период интенсивного оледенения и похолодания, начавшийся примерно 25 тысяч лет назад и продолжавшийся не менее 10 тысяч лет, у обитателей Европы вновь начинают появляться многие особенности скелета, ранее свойственные неандертальцам. Предполагается, что это произошло вследствие приспособления к жизни в аналогичных природных условиях. 4) Данные генетики, по мнению подавляющего большинства специалистов в этой области, тоже указывают на Африку как наиболее вероятный первоначальный центр формирования вида гомо сапиенс. Наибольшее генетическое разнообразие среди современных человеческих популяций наблюдается именно там, а по мере удаления от Африки это 50 разнообразие всё более убывает. Так и должно быть, если теория «африканского исхода» верна: ведь популяции гомо сапиенс, первыми оставившие свою прародину и обосновавшиеся где-то по соседству с ней, «захватили» в путь только часть видового генофонда, те группы, что затем отпочковались от них и продвинулись ещё дальше – только часть части и так далее. С начала 80-х годов стало появляться все больше работ, в которых сравнивались последовательности нуклеотидов в митохондриальных ДНК разных групп приматов, в том числе и людей. Было показано, сначала на небольшом количестве выборок из разных расовых групп, что различия в этих последовательностях у людей очень малы - гораздо меньше, чем у других видов животных. Это было истолковано американским генетиком Уолтером Брауном как свидетельство того, что в эволюционной истории человечества сравнительно недавно имело место явление, называемое генетиками эффектом «бутылочного горлышка». Суть его состоит в том, что если в какой-то период существования данного вида численность его представителей по тем или иным причинам резко сокращается до размеров небольшой популяции, и если затем эта популяция все же не вымирает, а, наоборот, растет количественно, что приводит к восстановлению вида, то для последнего очень долго будет характерна очень низкая степень генетического полиморфизма, близкая к той, какая была у популяцииоснователя. Браун не только обосновал вероятность прохождения человечества через подобное бутылочное горлышко, но и попытался определить древность этого события. По его расчетам оно случилось в промежутке от 360 до 180 тыс. лет назад. Вскоре после этого по меньшей мере тремя группами ученых в разных лабораториях Японии и США было установлено, что в строении ДНК митохондрий современное африканское население обнаруживает гораздо большую степень вариабельности, чем население остальных континентов. Это логичнее и проще всего объяснить тем, что группа выходцев из Африки 51 стала некогда предковой для всех нынешних жителей Земли, исключая лишь сам «черный континент», обитатели которого уже были к тому времени достаточно полиморфны в генетическом плане. Биохимики из Беркли (Р. Кэн, М. Стоункинг, А. Уилсон) рассчитали и вероятное время миграции из Африки группы, ставшей тем самым «горлышком», из которого «вылилось» все современное население Европы, Азии и Нового Света - 100 тыс. лет назад или несколько раньше. Как полагали тогда авторы этого исследования, мигранты на вновь осваиваемых ими территориях очень мало смешивались (если смешивались вообще) с предшествовавшим им автохтонным населением. Работа Ребекки Кэн с соавторами появилась в печати в 1987 г., а годом раньше с обоснованием африканского происхождения современного человечества выступила другая группа исследователей, которые изучали полиморфизм не митохондриальной, а ядерной ДНК. «Анализ генетических дистанций, основанный на полиморфизме ядерных ДНК, - заключили Джон Уэйнкоут и его соавторы - показывает, что главная разграничительная линия проходит между африканским и евразийским населением», и имеющиеся данные соответствуют гипотезе о происхождении всех неафриканских популяций от популяции-основателя, мигрировавшей из Африки около 100 тыс. лет назад. Впоследствии вывод о том, что основным (хотя, как мы еще увидим, вероятно, не единственным) источником генофонда всего современного населения Земли является именно Африка, был многократно подтвержден в работах других исследователей. Данные генетики человека, как и палеоантропологические данные, совершенно определенно указывают на Африку как исходный центр формирования гомо сапиенс. 5) Паразиты, досаждавшие человеку все время его существования, являются самыми "преданными" его спутниками, и не воспользоваться этим обстоятельством генетики, конечно, не могли. Была изучена изменчивость 52 ДНК ряда питающихся нами организмов, в частности, малярийного комара Plasmodium falciparum и бактерии Helicobacter pylori, паразитирующей на слизистой оболочке желудка и могущей вызвать язву желудка и двенадцатиперстной кишки. Географическая конфигурация генетической вариабельности в обоих случаях оказалась похожей на таковую у человека: по мере удаления от Африки эта вариабельность постепенно уменьшается, достигая своего минимума на окраинах ойкумены, заселявшихся позже всего (арктическая часть Европы, обе Америки, Полинезия). 5) Данные лингвистики, как стало выясняться в последние годы, дают ту же картину, что и генетические данные. Первым к этому выводу, насколько мне известно, пришел американец Пэтрик Мэннинг. Он проанализировал данные по классификации языков и количественному составу основных языковых семей и групп показал, что их современное географическое распространение наилучшим образом соответствует модели "африканского исхода". 3 Через пять лет к точно такому же выводу, но совершенно другим путем, пришел новозеландский исследователь Квентин Эткинсон. В статье, опубликованной в журнале "Science", он убедительно продемонстрировал, что максимальное количество и разнообразие фонем существует именно в Африке, а по мере удаления от нее и первое, и второе уменьшается, достигая минимума в Южной Америке и Океании (рис. 5.6). 3 Manning P. Homo sapiens populates the Earth: A provisional synthesis, privileging linguistic evidence // Journal of World History, 2006, 17 (2). 53 Рис. 5.6. Уменьшение фонетического разнообразия человеческих языков по мере удаления от Африки (источник: Atckinson 2011) 54 6. Молекулярные часы и возраст нашего вида Древнейшие из известных сейчас скелетных остатков анатомически современных людей имеют возраст от 160 (Херто) до 200 (Омо 1) тысяч лет. Эти даты хорошо обоснованы и проверены и позволяют считать, что 200 тысяч лет назад наш вид уже существовал. Однако они не доказывают, что именно в это время он и появился. Мы ведь не можем быть уверены в том, что обладатель черепа Омо 1 и его сородичи были самыми первыми сапиенсами. Не исключено, что такие же люди, как они, жили на берегах озера Туркана или в каком то другом районе Африки уже 220, или 250 тысяч лет назад, или даже еще раньше - просто останки их пока не открыты. Если этих людей было мало, что более чем вероятно, то, значит, и шансов на такое открытие тоже очень мало. Словом, получается, что определить время происхождения гомо сапиенс несколько сложнее, чем место. Большие надежды в этом плане давно уже возлагают на генетику, где есть очень многообещающий метод датирования эволюционных событий, названный методом "молекулярных часов". О принципе его работы, истории создания и о некоторых датировках, которые были получены с его помощью, кратко говорилось в главе 3. Однако, что касается попыток определить этим методом время происхождения нашего вида, то результаты пока получаются довольно противоречивые. Разброс оценок очень широк - от сотни до многих сотен тысяч лет. Одна из причин в том, что хотя молекулярные часы - вещь, безусловно, полезная, пользоваться ими совсем не просто. Их стрелки, похоже, далеко не всегда двигаются с постоянной скоростью, да и определить эту скорость тоже задача не из легких. Дело в том, что результаты датировок, получаемых методом молекулярных часов, зависят от целого ряда плохо поддающихся 55 проверке допущений. Таковы, в частности, допущения относительно скорости накопления различий (мутаций), постоянства этой скорости, «нейтральности» мутаций, т.е. отсутствии влияния отбора на их накопление, размера популяций и их демографической истории. Для расчёта темпа накопления мутаций необходимы надёжные и хорошо датированные палеонтологические реперы (точки отсчёта), которые на самом деле имеются лишь в редких случаях. Например, для людей в качестве такого репера часто используют время расхождения линий гоминид и шимпанзе, но датировка этого события зависит от того, кого мы принимаем за первого гоминида. Если сахельантропа, то расчёт нужно вести от даты 7 млн. лет назад, если оррорина, то 6 млн. лет назад, а ведь есть ещё и иные варианты. Авторы первых генетических датировок происхождения гомо сапиенс (или, точнее, времени жизни «митохондриальоной праматери» ныне живущих женщин) в качестве репера использовали время дивергенции американоидов и монголоидов, которую тогда (четверть века назад) относили в прошлое на 12 тыс. лет. Сегодня почти никто не сомневается, что это событие (т.е. заселение Америки) произошло, по крайней мере, на 2 тыс. лет раньше, а многие готовы увеличить его древность и ещё больше. В последние годы появились данные, указывающие на то, что скорость «хода» молекулярных этих часов у людей оценивалась до сих пор неверно (сильно завышалась), и едва ли не все хронологические оценки, полученные таким способом для разных событий в эволюционной истории гоминид нуждаются, скорее всего, в существенном удревнении. 1 Есть и другие факторы, осложняющие расчёты и заставляющие воспринимать молекулярные датировки с осторожностью. Во многих случаях они являются единственным способом оценить время интересующих нас эволюционных событий, но точность их не стоит переоценивать. 1 Scally A., Durbin R. Revising the human mutation rate: implications for understanding human evolution // Nature Reviews Geneticsб 2012, 13: p. 745-75. 56 Вторая, и едва ли не более важная причина, заключается не в самих часах, а в том, что те "события", давность которых они позволяют худо-бедно измерить, совсем не обязательно совпадали во времени с образованием новых видов или групп более высокого ранга (родов и т.д.). Что, собственно, датируют методом молекулярных часов? Это может быть либо "момент" расхождения эволюционных линий сравниваемых групп (например, гомо сапиенс и неандертальцев), либо время, когда жил последний общий предок всех или части современных представителей одной из них (вроде знаменитой "митохондриальной Евы", к геному которой восходят мт-гены всех современных женщин). В первом случае датируемое событие может на сотни тысяч лет предшествовать видообразованию, если понимать под последним формирование того комплекса анатомических особенностей, который отличает новый вид (а только такое понимание и имеет смысл в палеонтологии и палеоантропологии, имеющих дело не с живыми организмами, а с их ископаемыми останками). Например, разделение эволюционных линий сапиенсов и их ближайших родственников, неандертальцев, произошло, судя по имеющимся генетическим датировкам где-то в интервале от 500 до 700 тысяч лет назад, или, если брать крайние даты, от 320 до 850 тысяч лет назад. Причиной стала, вероятно, географическая изоляция: часть представителей предкового для тех и других вида (гомо гейдельбергенсис) переселилась в Европу. Понятно, что те, кто остался в Африке, не превратились немедленно после разделения в анатомически современных людей - этот процесс занял еще десятки, а скорее сотни тысяч лет. Да и затронул он, вероятно, не все популяции африканских "гейдельбержцев": континент-то огромный, и внутренних географических барьеров там тоже хватает. Во втором же случае датируемое событие, т.е. время жизни последнего общего предка, может как предшествовать видообразованию, так и следовать за ним. Откуда, например, известно, что та же "митохондриальная Ева" 57 анатомически была уже сапиенсом? Кто знает, к какому виду причислили бы ее антропологи, попади им в руки ее скелет! С другой стороны, она вполне могла жить и значительно позже того времени, когда появились первые анатомически современные люди, на что, кстати, указывают и многие генетические датировки. Да и вообще: последний общий предок не обязательно является также и первым, а нам-то гораздо важнее датировать именно первого. Знать бы еще, как это сделать ... 58 Теория короткого поводка против теории кнута "... какие-то разъятые части моего мозга (я до этого не знал, что они разъяты) выгнулись, соединились между собой и даже как бы защелкнулись, прочно зацепившись друг за друга". Виктор Пелевин. "Любовь к трем цукербринам". «Обычно забывается, что всякие новые приобретения – топор или покрытая шкурами хижина – не могут сразу войти в быт, не меняя сложившийся уклад. Их преимущество очевидно, когда они уже есть, а не когда их еще нет. Предки наши были очень консервативны: они просто не могли сознательно улучшать свою жизнь, хотеть чего-то новенького. Этому они научились совсем недавно» О. А. Донских. "К истокам языка". В предыдущих главах речь шла исключительно о биологической истории нашего вида - о его наиболее вероятных предках, а также о месте и времени формирования того комплекса анатомических особенностей, который его от этих предков отличает. Мы выяснили, что, скорее всего, впервые в своем узнаваемом виде гомо сапиенс появился в Восточной Африке, и что произошло это не позднее 200 тысяч лет назад. Если бы речь шла о происхождении любого другого вида живых существ, то на этом, пожалуй, можно было бы и остановиться, сочтя вопрос решенным. В нашем случае, однако, это не так. В процессе эволюции человека менялись не только его анатомия и физиология - гораздо быстрее, чем они, менялось его поведение или, точнее, те формы поведения, которые не являются врожденными, а усваиваются, благодаря способности к научению, т.е. к накоплению информации не в генах, а в голове. Совокупность этих форм 59 поведения вместе с их результатами (будь то вещи или идеи) образует то, что мы сегодня называем культурой. Культура – это ведь не только сфера "возвышенного", не только поэзия, музыка, живопись, религиозные церемонии и философские трактаты; это ещё и технологии, и накопленные знания об окружающем мире и о том, как в нём выжить, и способы передачи таких знаний, даже если они состоят в простой демонстрации «делай как я». Культура и появилась раньше человека, и существует не только у человека, 1 но только для человека она стала сначала главным средством приспособления к среде обитания, а затем, с определенного этапа, и самой этой средой. Древнейшие следы культуры, известные сейчас археологам, имеют возраст порядка 2,5-2,6 млн. лет. Именно такие даты были получены с помощью калий-аргонового метода для каменных орудий с ряда местонахождений в районе Када Гона на севере Эфиопии, а точнее, для базальтов и туфов, подстилающих и перекрывающих геологические слои, в которых были найдены эти вещи. Начальный период развития культуры получил в археологической литературе название олдувайской эпохи. Этот термин происходит от наименования ущелья Олдувай в Танзании, где уже упоминавшийся в этой книге английский археолог Л. Лики полвека назад обнаружил каменные орудия, облик и возраст которых заставили дополнить археологическую периодизацию истории человечества новой стадией, более древней, чем все дотоле известные. Нас здесь, однако, интересует не олдувай, а гораздо более поздняя эпоха, именуемая средним палеолитом и охватывающая период примерно от 250 до 40 тыс. лет назад с некоторыми сдвигами этих хронологических рамок от региона к региону. Раньше средний палеолит называли эпохой неандертальцев, но теперь мы знаем, что это была также и эпоха ранних сапиенсов. На нее приходятся и становление, и примерно 80% всей последующей истории нашего вида. 1 Подробнее я попытался рассказать об этом в одной из глав книги «История одной случайности или происхождение человека» (2005: 70-108). 60 Произошли ли какие-то сдвиги в культуре после появления гомо сапиенс? Сопутствовала ли "модернизации" анатомии человека "модернизация" его поведения? Еще сравнительно недавно, когда считалось твердо установленным, что наш вид возник 40 тысяч лет назад, ответ на этот вопрос казался совершенно очевидным, поскольку в то же самое время в Европе, западной и северной Азии, а также северо-восточной Африке средний палеолит закончился и началась новая эпоха верхнепалеолитическая. В культурах перечисленных регионов произошли довольно быстрые и очень существенные изменения, которые часто характеризуют как "революцию", "творческий взрыв" или "большой взрыв" (рис. 7.1). В этот период широкое распространение получили технологии обработки камня, ориентированные на массовое производство длинных узких заготовок (такие заготовки археологи называют пластинами) и орудий на них – скребков, наконечников разных типов, проколок и т.д. Раньше похожие заготовки и орудия тоже встречались, но гораздо реже и не в столь совершенном виде. Ещё более важным новшеством стало появление разнообразных, совершенных по форме и притом часто стандартизированных орудий из кости, рога и бивня (наконечников, лопаточек, шильев), изготовленных посредством строгания, шлифовки, сверления и других методов, почти не применявшихся к камню. Наконец, в некоторых областях тогдашней ойкумены - прежде всего в западной а восточной частях Европы появились сначала несомненные и многочисленные вещи символического назначения (украшения, музыкальные инструменты), а несколько позже даже настоящие произведения искусства (настенная живопись, скульптура, графика). 61 Рис. 7.1. Культурные новшества, получившие развитие в верхнем палеолите. А – технология получения длинных узких стандартизированных каменных заготовок (пластин). Б – изготовление орудий на пластинах (скребки, резцы, проколки и т.д.). В – использование этих орудий для производства разнообразных и весьма совершенных изделий из кости, рога и бивня (гарпуны, наконечники, иглы и т.д.). Г – появление в ряде регионов несомненных свидетельств изобразительной деятельности и иных форм символотворчества. 62 Все, таким образом, как будто бы однозначно свидетельствовало о том, что биологическая и культурная эволюция шли рука об руку. Правда, одни исследователи при этом считали, что движущей силой были изменения в биологии, делавшие возможным прогресс культуры, а другие полагали, что, скорее, наоборот - культура вела за собой биологию, но в том, что переход того и другого на новый уровень развития произошел синхронно, не сомневался почти никто. Так было, по меньшей мере, до середины 1980-х годов. Однако после того как выяснилось, что гомо сапиенс ко времени "верхнепалеолитической революции" существовал уже не менее 100 тысяч лет, то, что прежде представлялось совершенно ясным, превратилось в сложную и запутанную проблему, поскольку ни в одной их тех областей человеческой деятельности, о которых можно судить по археологическим материалам, никаких существенных изменений с появлением анатомически современных людей не произошло. Ни в Африке, где они появились, ни за ее пределами. Анатомически человек преобразился, "осовременился", а вот его поведение, образ жизни, способы добывания средств существования, набор используемых орудий и методы их изготовления так и остались прежними, среднепалеолитическими, и оставались такими еще очень и очень долго. Некоторые исследователи не могут примириться с этим обстоятельством и упорно ищут в среднем палеолите Африки свидетельства того, что они называют «современным культурным поведением». Кто и когда ввел этот термин в употребление, я сказать не берусь, но в работах середины 80-х годов он мне не попадался, а с начала 90-х годов без него уже не обходится ни одна статья, посвященная культуре ранних сапиенсов. Широко используется и понятие «поведенчески современные люди», сконструированное по образцу, заимствованному из физической антропологии (анатомически современные люди), и служащее для обозначения людей, обладающих «современным культурным поведением». Идут дискуссии о том, каким временем датировать начало «современного» поведения, считать ли «современным» или нет поведение, отраженное в тех 63 или иных конкретных археологических материалах и т.д. Чего не хватает, так это четкого определения того, какое, собственно, поведение является "современным". Когда антропологи говорят о людях, живших в Восточной Африке 150 тысяч лет назад или в Европе 30 тысяч лет назад, как об «анатомически современных», они имеют в виду, что скелет человека за прошедшее с тех пор время изменился очень мало и в целом идентичен по своему строению скелету ныне живущих людей. Когда археологи говорят о людях палеолита, как о носителях современного культурного поведения, они, очевидно, должны иметь в виду нечто иное, поскольку человеческая культура, в отличие от анатомии, претерпела с тех пор гигантские изменения. Поэтому, если определение костных остатков из Херто или, скажем, из грота КроМаньон, как современных, особых вопросов не вызывает, то использование этого эпитета применительно к поведению палеолитических обитателей этих памятников, не летавших на самолетах, не пользовавшихся компьютером, и даже не знавших гончарства и земледелия, может показаться странным. В самом деле, есть ли нечто такое, что делает культуру и поведение гомо сапиенс 21-го века и гомо сапиенс среднего или верхнего палеолита, при всех внешних отличиях, близкими по сути, нечто, что объединяет их и позволяет противопоставить как некую целостность культуре и поведению людей других видов? Согласно наиболее популярной и детально аргументированной точке зрения, сущность и главная отличительная черта современного культурного поведения заключается в той роли, которую играет в нем символизм. Человеческая культура сегодня настолько пронизана символами и системами символов (наиболее важной из которых является, конечно, язык), что, кажется, исчезни они, и от самой культуры ничего не останется. Поэтому, когда удается обнаружить намеки на существование в среднем палеолите Африки духовной и символической культуры, - непонятные, но, похоже, и не случайные изображения, процарапанные на камнях мягких пород и скорлупе 64 (рис. 7.2), или простейшие украшения в виде бусин из раковин (рис. 7.3), - то возникает соблазн объяснить их появление здесь появлением гомо сапиенс. Поддаваться этому соблазну, однако, вряд ли стоит. Рис. 7.2. Фрагменты скорлупы страусовых яиц с гравировками из пещеры Дьепклоф, Южная Африка, ≈ 65 тыс. лет (источник: Rigaud et al. 2006) Рис. 7.3. Бусины из раковин, пещера Бломбос (Южная Африка), ≈ 75 тыс. лет (источник: d’Errico et al. 2005) Дело в том, что находок такого рода очень мало и относятся они не непосредственно ко времени появления гомо сапиенс, а к гораздо более позднему периоду от 60 до 90 тысяч лет назад. В этот же период похожие вещи появляются и в Европе (рис. 7.4), где сапиенсов еще не было, а жили 65 неандертальцы, причем в некоторых отношениях Европа даже опережает Африку. Например, по части погребений. В Европе и Западной Азии известны уже десятки среднепалеолитических захоронений как в естественных, так и в специально вырытых могильных ямах (рис. 7.5, 7.6), а вот в Африке к югу от Сахары нет пока ни одного. 2 Так что если говорить о вещественных следах символизма или духовности, то для самых ранних сапиенсов (200-100 тысяч лет назад) таковых неизвестно, а сапиенсы, жившие в период от 100 до 50 тысяч лет назад, оставили их не больше, чем другие люди этой эпохи. В остальных сферах культуры особых прорывов, которые бы можно было связать с появлением анатомически современных людей, тоже не заметно. Ни в обработке камня, ни в эффективности охоты, ни в обустройстве стоянок они не превосходили ни своих предшественников, ни тем более современников. Правда, около 70 тысяч лет назад в Южной Африке появились культуры, которые, действительно, в некоторых отношениях опережали свое время (они называются стилбей и ховисонс порт), но просуществовали они относительно недолго, да и кем были их создатели точно не известно. Вспышки такого рода - хотя и не столь яркие известны и в среднем палеолите Европы, и даже в нижнем палеолите Ближнего Востока. Рис. 7.4. Неандертальские подвески из раковин. Средний палеолит, пещера Авионес (Испания) 2 Поэтому, кстати, и сохранность неандертальских костяков, даже детских, особенно подверженных разрушению, в среднем лучше. В ряде случаев это почти полные скелеты, тогда как ранние анатомически современные люди известны в основном по черепам и их фрагментам. 66 Рис. 7.5. Грот Ля Шапелль-о-Сен, средний палеолит, погребение пожилого неандертальца в могильной яме Рис. 7.6. Средний палеолит, неандертальцы. Слева план погребения ребёнка двух лет в гроте Дедерьех (Сирия), справа художественная реконструкция погребения плода в гроте Ля Феррасси (Франция). Акварель Э. Рудье, экспозиция Национального музея преистории в Лез Эйзи Глубокий хронологический разрыв между изменениями в анатомии человека, с одной стороны, и в его культуре, с другой, требует объяснения. 67 Почему "модернизация" первой никак не сказалась на облике второй? Есть два основных подхода к решению этого вопроса. Приверженцы одного из них ищут ответ в биологии, а сторонники другого гораздо больше значения придают экологическим, демографическим и социальным факторам, а также специфике закономерностей культурного развития. Первую точку зрения я предлагаю называть теорией короткого поводка, а вторую - теорией кнута. Самому мне гораздо больше нравится вторая теория, но исторический приоритет принадлежит первой - с нее и начнем. Название для нее я подсмотрел в книге американских антропологов Грегори Кокрана и Генри Харпендинга "Десятитысячелетний взрыв: как цивилизация ускорила эволюцию человека". 3 В одной из глав этой книги, пытаясь ответить на тот же самый вопрос, что занимает сейчас нас, ее авторы пишут: "у поведения есть физическая подоснова: биология держит культуру на поводке, что объясняет, почему собаку нельзя научить играть в покер". С этим утверждением трудно не согласиться, но все дело в том, насколько короток поводок, на котором биология держит культуру. По мнению Кокрана и Харпендинга - очень короток, настолько, что культура без позволения биологии и шага не может ступить (во всяком случае, шага вперед), не говоря уже о том, чтобы совершить скачок. "У нас есть все основания думать, - уверяют они, - "что в эеме (межледниковый период примерно 125,000 лет назад) поводок был слишком короток для земледелия... . Более того, в эеме поводок был слишком короток также, чтобы позволить анатомически современным людям расселиться из Африки в регионы с более холодным климатом. В этот период биология каким-то образом не давала человеку делать копьеметалки и луки, шить одежду, рисовать картины...". Все это стало возможным только благодаря новому витку биологической эволюции: "Генетические изменения, произошедшие за 40,000 лет до нашей эры, позволили человеку совершить важные достижения, которые были 3 Cochran G., Harpending H. The 10,000 year explosion: How civilization accelerated human evolution. New York: Basic Books, 2009 68 невозможны 100,000 лет до нашей эры. Боле того, другие генетические изменения могли быть необходимой предпосылкой позднейших изменений в культуре. Мы убеждены, что коренные культурные изменения, которые произошли в верхнем палеолите и о которых говорят как о "человеческой революции", "культурном взрыве" или (наш любимый вариант) "большом взрыве", были обусловлены, прежде всего, биологическими изменениями". Под биологическими изменениями в цитированном отрывке имеются в виду, прежде всего, неуловимые на ископаемых материалах изменения в нейрофизиологии, в нервной системе и строении мозга. Иными словами, предполагается, что уже после того, как скелет гомо сапиенс приобрел современное строение, мозг продолжал быстро эволюционировать, и вместе с ним развивались мыслительные способности людей, рос их интеллектуальный потенциал. Следствием этого и стали якобы культурные "прорывы" верхнего палеолита и последующих эпох. Так или примерно так думают очень многие исследователи. Весьма популярна гипотеза о некоей благотворной мутации или мутациях, которые чуть ли не в одночасье сказочным образом преобразили мозг гомо сапиенс, обеспечив им интеллектуальное превосходство над неандертальцами и прочими обойдёнными судьбой представителями человеческого рода. Такие мутации, «поднявшие человека современного анатомического облика над уровнем других древних гоминид», произошли якобы «намного позже завершения формирования внешних анатомически значимых структур черепа», никак не затронув последние. Одни полагают, что это счастливое событие случилось примерно 35 тыс. лет назад и заключалось в перестройке нейронной системы, что будто бы привело к резкому возрастанию ёмкости так называемой «рабочей памяти». 4 Другие считают, что всё дело в произошедшем где-то около 50 тыс. лет назад объединении относительно автономных, слабо связанных между собой областей мышления, в единую 4 Coolidge F.L. and T. Wynn. The Rise of Homo sapiens: The Evolution of Modern Thinking. Chichester: WileyBlackwell, 2009. 69 интегрированную систему. При этом предполагается, что как таковые все высшие психические способности, лежащие в основе современного мышления, были в наличии уже в среднем палеолите, но существовали независимо одна от другой, в разных «когнитивных сферах» или «модулях», и лишь в период, соответствующий переходу к верхнему палеолиту, между ними установилась прочная связь. 5 Есть и другие гипотезы такого же рода. Все они, спору нет, очень интересны, остроумны и теоретически вполне правдоподобны; проблема лишь в том, что никаких прямых (т.е. палеоантропологических) данных, которые подтверждали бы, что 35 или 50 тысяч лет назад человеческий мозг претерпел какие-то судьбоносные изменения нет. Обнаружить какие бы то ни было следы постулируемых преобразований в имеющихся ископаемых материалах никому, включая сторонников упомянутых гипотез, до сих пор не удалось. Средний объем мозговой полости у современных людей не больше, чем у их непосредственных предшественников и даже чуть меньше, чем у некоторых их современников (неандертальцы). Правда, по относительной величине, т.е. отношению размера мозга к размерам тела, гомо сапиенс, возможно, хоть и незначительно, но всё же опережает своих ближайших родственников, но обольщаться данным обстоятельством не стоит. Дело в том, что у приматов, как показывает сопоставление данных, полученных для двух с лишним десятков разных родов, абсолютный размер мозга лучше коррелирует с результатами оценки уровня интеллектуальных способностей, чем размер относительный. 6 Из этого правила, как и из любого другого, бывают исключения (шимпанзе, например, считаются сообразительней горилл, хотя мозг последних крупнее), но в целом тенденция именно такова. Распространяется ли выявленная на обезьянах закономерность на человека? Существует ли и у людей тоже связь между абсолютным размером мозга и интеллектуальными способностями? Этот весьма деликатный вопрос 5 Mithen S. The Prehistory of the Mind. London: Thames and Hudson, 1996, p. 181-186. Deaner R.O. et al. Overall brain size, and not encephalization quotient, best predicts cognitive ability across nonhuman primates // Brain, Behavior and Evolution, 2007, 70, p. 115-124. 6 70 остаётся дискуссионным. Одни специалисты считают, что такой связи нет. «Мозговая полость, - утверждают сторонники этой точки зрения, - подобна кошельку, содержимое которого значит гораздо больше, чем его размер». Другие, напротив, уверены в том, что связь есть, и что в целом существует стойкая положительная корреляция между размером головного мозга, с одной стороны, и коэффициентом интеллектуального развития, с другой. Так это или нет, но, что касается прогрессирующего увеличения мозга у членов рода Homo, то кажется несомненным, что в качестве главного фактора, обусловившего этот процесс, выступала именно возраставшая роль интеллекта и культуры. Эта уверенность основана не только на том обстоятельстве, что первый заметный скачок в размере эндокрана у гоминид хронологически совпадает с появлением древнейших каменных орудий и других археологических свидетельств усложнения культурного поведения. Дело ещё и в том, что мозг, наряду с сердцем, печенью, почками и кишечником, входит в число наиболее «дорогостоящих» в энергетическом отношении анатомических органов. В то время как общий вес перечисленных органов составляет у человека в среднем всего лишь 7% от веса тела, потребляемая ими доля метаболической энергии превышает 75%. Вес мозга составляет 2% от веса тела, потребляет же он примерно 20% получаемой организмом энергии. Чем больше мозг, тем больше сил и времени приходится его обладателю тратить на добывание пищи, чтобы восполнить энергетические затраты. Вместо того, чтобы спокойно отдыхать в укромном месте, он вынужден лишние часы бродить по джунглям или саванне в поисках съедобных растений и животных, ежеминутно рискуя при этом превратиться из охотника в жертву более сильных хищников. Поэтому для большинства видов крупный мозг, такой как у приматов и особенно человека — непозволительная роскошь. Увеличение его размера могло стать возможным лишь в том случае, если сопутствующий этому процессу рост энергетической нагрузки на организм компенсировался какими-то важными преимуществами, обеспечивавшими благоприятное для «высоколобых» 71 действие естественного отбора. Учитывая же функции мозга, трудно сомневаться в том, что преимущества эти были связаны, в первую очередь, именно с развитием интеллекта (памяти, мыслительных способностей) и полезными изменениями в поведении, повышением его пластичности и эффективности. В этом отношении не случайным, по-видимому, является ещё одно хронологическое совпадение. Археологические данные дают основания полагать, что появлению рода Homo сопутствовали изменения в характере питания предков человека, а именно увеличение потребления мяса. Хотя характер стертости зубов у гоминид олдувайской эпохи (примерно 2,6-1,6 млн. лет назад) говорит о том, что основу их рациона всё ещё составляли растительные продукты, мясная пища, как видно из обилия костей животных на некоторых древнейших стоянках, а также из наличия там же орудий, служивших для разделки туш, тоже приобрела уже немаловажное значение. Это можно считать важным условием роста мозга, поскольку сокращение доли растительной пищи в рационе наших предков и рост доли пищи животной — гораздо более калорийной и достаточно легко усваиваемой — создавали возможность для уменьшения размеров кишечника, который, как уже говорилось, также входит в число энергетически наиболее дорогостоящих органов. Такое уменьшение должно было помочь поддержать общий метаболический баланс на прежнем уровне, несмотря на значительный рост мозга. Не случайно у современного человека кишечник много меньше, чем у других животных сходного размера, причём получаемый за счёт этого энергетический выигрыш обратно пропорционален потерям, связанным с увеличившимся мозгом. Словом, если судить об умственных способностях по размеру мозга, то получается, что на протяжении всей истории нашего вида никаких сдвигов тут не происходило. Более того, за последние 15 тысяч лет мозг гомо сапиенс даже несколько уменьшился. Свидетельств каких-либо заметных преобразований его структуры накануне "верхнепалеолитической 72 революции" или позже тоже пока нет. Слепки мозговой полости, дающие возможность составить представление не только об объёме мозга ископаемых форм, но и о некоторых важных особенностях его структуры, находящих отражение в рельефе внутренней поверхности черепной коробки, у гомо сапиенс разных эпох различаются очень мало. По сути, гипотезы, рассматривающие "творческий взрыв" как прямое следствие неких структурных преобразований мозга, не оставивших следа в анатомии черепа, основываются только на убеждении их сторонников, что если бы такие преобразования были, то они непременно сказались бы на поведении и проявились в культуре. Однако это вовсе не обязательно. Даже наоборот: для истории культуры (во всяком случае, первобытной) более типична ситуация, когда способность к тому или иному виду деятельности возникает намного раньше, чем реализуется – это, скорее, правило, чем исключение. В соответствии с логикой теории короткого поводка, связывающей все мало-мальски важные культурные достижения с формированием соответствующих нейроанатомических структур, следовало бы, например, ожидать широкого распространения следов изобразительной деятельности и иных вещественных символов во всех регионах, заселенных гомо сапиенс в верхнепалеолитическое время. Материалы археологических памятников Европы и Сибири подтверждают это ожидание, но на большей части ойкумены картина иная. В частности, в Восточной и Юго-Восточной Азии никаких или почти никаких следов существования символизма на памятниках, хронологически синхронных первой половине и середине верхнего палеолита Европы (вплоть до 18-20 тысяч лет назад) не обнаружено. То же самое наблюдается и в Северной Африке. В Австралии, заселенной гомо сапиенс около 45 тысяч лет назад, свидетельства символизма остаются крайне малочисленными почти до начала голоцена (12 тысяч лет назад). Даже на Ближнем Востоке, верхнепалеолитические обитатели которого в иных отношениях ни в чем не уступали своим европейским современникам, массовые свидетельства изобразительной 73 деятельности появляются лишь в натуфийской культуре около 12 тысяч лет назад. Я уж не говорю о том, что и во многих обществах охотниковсобирателей недавнего прошлого (вплоть до 20-го века) художественное творчество было развито неизмеримо хуже, чем в верхнем палеолите Франко-Кантабрии или Восточной Европы. Если бы мы судили об уровне культурного развития таких обществ только по тем материалам, которые могут долго сохраняться в ископаемом состоянии и затем быть обнаруженными в ходе археологических раскопок, то вполне могли бы прийти к выводу, что некоторые из их абсолютно ни в чём не превосходили неандертальцев! Словом, ожидания, вытекающие из теории короткого поводка, не подтверждаются археологическими данными. Тот несомненный факт, что биологическая организация задавала и задает определенный "потолок" потенциально возможных культурных достижений, вовсе не означает, что степень культурного развития была или является простой функцией степени развития биологического. Проще говоря, поводок, конечно, был и есть, но не короткий и жесткий, а очень длинный и эластичный. Вообще, по-моему, единственный твёрдый вывод, который можно сделать, оценивая интеллектуальные способности наших далеких предков по археологическим данным, по их «культурным достижениям», заключается в том, что они использовали свой умственный потенциал далеко не в полной мере. Не было у них, похоже, абсолютно никакого стремления к прогрессу! Могли многое, но, видимо, предпочитали без крайней необходимости «не париться» и довольствовались малым. Например, гомо сапиенс ещё, по меньшей мере, 20 тыс. лет назад знали, как формовать и обжигать глину (на верхнепалеолитических памятниках этого возраста иногда встречаются керамические фигурки), но горшки лепить не торопились, обходясь более простой в изготовлении посудой. Подобным же образом и многие другие культурные «достижения», сколь бы полезными и прогрессивными ни рисовались они в нашем ретроспективном восприятии, с точки зрения людей 74 палеолита могли долгое время оставаться всего лишь непрактичными, обременительными усложнениями, требующими неоправданно больших затрат труда, времени, энергии и иных ресурсов. Как сказал один персонаж одного не очень увлекательного детектива (героев скучных детективов часто тянет к философствованию), «человек – единственное животное, которое всегда хочет больше, чем ему нужно». Это верно, но верно лишь отчасти, лишь применительно к человеку исторического времени, который в своей социальной и экономической деятельности часто руководствуется соображениями выгоды, т.е. желанием достичь престижного статуса, богатства, власти. А вот палеолитические люди, включая гомо сапиенс, похоже, совершенно не стремились иметь больше, «чем нужно». А всё потому, что не понимали они своей выгоды, да и вообще не знали, что это такое - выгода. Пользу, которая есть качество биологическое (оно и появляется лишь вместе с жизнью 7 ), ту понимали, а выгоду – нет. С пользой всё просто: пришёл с охоты, наелся мамонтятины и лежи себе в теньке, подрёмывай, или грейся на солнышке, или у костра байки трави. Ну, или пойди, попляши, если на месте не сидится. И занятно, и приятно, и для здоровья никакого риска. Сплошная польза. А вот тащиться сразу после обеда снова на охоту за вторым мамонтом, когда и первого ещё всей пещере на неделю хватит, или корпеть над костяным наконечником, когда и деревянное копьё верно служит – это совсем не так занятно и приятно, да и с медицинской точки зрения сомнительно. А ну, как бивнем по зубам получишь? Зачем тогда выгода, т.е. много мяса, если пользы от неё никакой? Есть-то нечем! Так что лучше из-за лишнего куска (или наконечника, или горшка, или чего угодно) не уродоваться. Лишний – он и есть лишний. Лишний – значит, ненужный. 7 Говорить о чём-то, как «полезном» для неживого предмета (камня, мумии и т.д.), можно лишь в переносном смысле. 75 Из сказанного следует одно: делать по археологическим данным выводы об интеллектуальных возможностях людей далёкого прошлого можно лишь с большой осторожностью. Эти данные фиксируют только очень ограниченную часть спектра человеческих способностей, но ни в коем случае не весь этот спектр, не «предел возможного». То, что люди в ту или иную эпоху не делали чего-то, совсем не значит, что они были неспособны это делать. Большинство видов человеческой деятельности возникает не тогда, когда это становится возможно, а тогда, когда это становится необходимо. Так было не только с уже упомянутым выше гончарством, но и с земледелием, скотоводством, домостроительством, металлургией, да с письменностью, наконец! Ведь совершенно очевидно, что письменность появляется не тогда, когда появляются достаточно сообразительные для её изобретения индивиды, а лишь тогда, когда количество необходимой для жизни общества информации возрастает настолько, что возникает потребность в новых искусственных средствах её хранения и передачи. И по сей день существуют бесписьменные общества, члены которых, окажись они в другой культурной среде, вне всякого сомнения, легко освоили бы грамоту (часто так оно и происходит). Ещё совсем недавно, каких-нибудь тристачетыреста лет назад, письменности не имела добрая половина тогдашних сообществ гомо сапиенс (население всей Австралии, почти всей Африки, значительной части обеих Америк, немалой части Азии и даже некоторых уголков Европы)! Не имела, конечно же, не потому, что была к ней неспособна, а только и исключительно потому, что не нуждалась в ней. А что же говорит теория кнута? Собственно, ее суть уже изложена в предыдущем абзаце. Основной тезис звучит так: хронологический разрыв между модернизацией анатомии человека, с одной стороны, и его культуры, с другой, то есть, иными словами, культурный консерватизм гомо сапиенс среднего палеолита объясняется не тем, что он не обладал еще необходимыми интеллектуальными способностями, а тем, что долгое время не было достаточных стимулов и условий для реализации этих способностей. 76 С одной стороны, людей было мало, места много, в пище и иных жизненно важных ресурсах недостатка особо не ощущалось и можно было из вести издавна сложившийся, привычный образ жизни ничего в нем не меняя. С другой стороны, когда какие-то новшества все же появлялись, шансы на то, что они закрепятся и получат распространение в небольших по численности и относительно редко контактирующих одна с другой группах были, видимо, не слишком высокими. Поэтому пока численность и плотность населения не возросли настолько, что стали все чаще и чаще возникать проблемы с ресурсами и "жизненным пространством", сапиенсы довольствовались тем культурным багажом, который достался им от предков. Когда же с ресурсами и пространством стало плохо, то самые отчаянные головы отправились искать то и другое в дальних странах. 77 8. В Землю обетованную Первая попытка расселения гомо сапиенс за пределы своей прародины, фиксируемая по антропологическим материалам, состоялась около 130 тысяч лет назад, в эпоху потепления, разделяющего средний и поздний плейстоцен. В эту эпоху климат в средних широтах стал мягче, возросло количество осадков, и многие виды млекопитающих начали постепенно расширять свои ареалы к северу. Видимо, это движение захватило и часть популяций ранних анатомически современных людей, которые к тому времени успели уже освоить все наиболее благоприятные для жизни местообитания на востоке, юге и севере Африки. Древнейшие костные остатки гомо сапиенс, известные сейчас за пределами Африки, происходят из пещер Схул и Кафзех на территории Израиля (рис. 10.3, 10.4). В первой из них, где основные раскопки проводились еще в 30-е годы прошлого века, они имеют возраст от 130 до 100 тысяч лет назад. Здесь представлены останки не менее чем десяти человек, включая как почти целые скелеты, так и разрозненные мелкие фрагменты костей. Во второй пещере, исследовавшейся сначала в 30-е, а затем в 60-е и 70-е годы, обнаружены останки двенадцати ранних сапиенсов, живших здесь в период примерно от 100 до 80 тысяч лет назад. Эти датировки, полученные независимо несколькими разными методами, включая термолюминисцентный, урановый, и метод парамагнитного резонанса (см. приложение 1), можно считать вполне надежными. Еще до их появления некоторые исследователи на основании изучения костей грызунов, сопровождавших человеческие останки, предполагали для последних примерно такой же возраст, но тогда это многим казалось неправдоподобным. 78 Рис. 8.1. Череп Схул 5, относимый сейчас по совокупности признаков к виду гомо сапиенс, хотя отдельные его черты, пожалуй, выглядели бы более уместно на неандертальском черепе. Рис. 8.2. Сапиентный женский череп Кафзех 4 (источник: Schrenk and Müller 2009). Долгое время после их открытия людей из Схул и Кафзех рассматривали не как гомо сапиенс, а как неандертальцев или, точнее, «прогрессивных неандертальцев». Их противопоставляли другой группе среднепалеолитических гоминид Ближнего Востока, в которую включали 79 ископаемых людей из пещер Табун, Кебара, Амуд и Шанидар, очень близких «классическим» неандертальцам Европы. Однако в конце концов французским антропологом Бернаром Вандермеершем, участвовавшим в раскопках в пещере Кафзех в 70-е годы, было убедительно продемонстрировано, что по большинству основных анатомических характеристик черепа и другие кости из Схул и Кафзех не выходят за рамки изменчивости, свойственной людям современного анатомического типа, и что неандертальские признаки выражены у них очень слабо (рис. 8.3). Вандермеерш пользовался для обозначения группы Схул-Кафзех термином «протокроманьонцы», предложенным Кларком Хауэлом, и считал, что с неандертальцами их сближают лишь те черты, которые были унаследованы и теми, и другими от общих предков (гомо гейдельбергенсис). Сегодня эта точка зрения принята подавляющим большинством антропологов. Показано также, что по пропорциям скелета люди из Схул и Кафзех идентичны ранним сапиенсам Африки и сильно отличаются от неандертальцев, включая и тех, чьи останки найдены в других пещерах Израиля, а также Ирака. Рис. 8.3. Неандертальский череп Табун 1 (А) и выглядящий вполне сапиентным на его фоне череп Схул 5 (Б) 80 Тем не менее, есть все же в облике ранних ближневосточных сапиенсов нечто, что отличает их и от более поздних, и даже от более ранних, африканских представителей нашего вида. Слишком выступающие надбровья, излишне массивная нижняя челюсть, недостаточно развитый, а иногда и вовсе почти неразличимый подбородочный выступ, некоторая угловатость затылка - все это нетипично для гомо сапиенс и контрастирует с тем, что мы привыкли видеть на рисунках в учебниках анатомии (рис. 8.4). Эти черты, встречающиеся на разных черепах из Схул и Кафзех иногда порознь, а иногда и вместе, наводят на мысль, что в данном случае дело все же не обошлось без обмена генами с соседями-неандертальцами. Тем более что и у последних тоже просматриваются отдельные сапиентные черты. В культурном плане, кстати, ближневосточные неандертальцы и сапиенсы различались очень мало - орудия из неандертальских пещер ничем не отличаются от орудий, найденных в среднепалеолитических слоях Схул и Кафзех. Возможно, что неандертальцы обитали на Ближнем Востоке либо еще до прихода туда гомо сапиенс, либо одновременно с ними. По крайней мере, одна из находок в пещере Табун позволяет так думать. Если эта находка скелет Табун 1 - датирована правильно и ее возраст действительно, как полагает сейчас большинство исследователей, превышает 100 тысяч лет, то, тогда получается, что два вида какое-то время сосуществовали. В этом случае отмеченная выше мозаичность облика их отдельных представителей вполне понятна. Впрочем, если сосуществование и имело место, то продолжалось оно, судя по всему, не очень долго, поскольку все остальные находки костных останков неандертальцев, известные сейчас на Ближнем Востоке - в Израиле, Сирии, Ираке и Иране - имеют возраст менее 70 тысяч лет. То есть можно предположить, что в период от 100 до 70 тысяч лет неандертальцев в этом регионе не было. 81 Рис. 8.4. Слева череп Схул, справа современный череп (источник Cieri et al. 2014) Картина, казалось бы, вполне ожидаемая и естественная: пришли в землю обетованную высоколобые сапиенсы да и изгнали оттуда неотесанных дальних родственников, предварительно ассимилировав наиболее сговорчивых или наименее уродливых из них. И поделом, знай наших! Однако не все так просто. После 70 тысяч лет назад ситуация меняется с точностью до наоборот. Теперь неандертальцы есть, и их много, а вот сапиенсов что-то не видать: ни 60, ни 50 тысяч лет назад никаких следов их присутствия на Ближнем Востоке нет. Неужели состоялся реванш? Вполне возможно, что так. Судя по всему, около 70 тысяч лет назад неандертальцы, пришедшие на Ближний Восток с севера, вытеснили оттуда гомо сапиенс, 82 предварительно, в свою очередь, тоже ассимилировав наиболее сговорчивых или наименее уродливых (с неандертальской, конечно, точки зрения) из них. А может быть дело не в этом, или не только в этом. Может быть, еще и в том, что 70 тысяч лет назад природные условия в восточном Средиземноморье изменились таким образом, что холодолюбивым неандертальцам стало гораздо легче в них выжить, чем теплолюбивым сапиенсам. Скорее всего, расширение ареала неандертальцев в южном и восточном направлении было следствием его сокращения на северо-западе, в Европе, многие районы которой в это время должны были стать малопригодными для обитания. Большое влияние на географию человеческих популяций в рассматриваемый период могло оказать извержение вулкана Тоба на Суматре, произошедшее примерно 73-74 тысячи лет назад и ставшее самым крупным за последние примерно полмиллиона лет. По мнению некоторых исследователей, оно повлекло резкое похолодание, особенно чувствительное в северных широтах. Не исключено, что это похолодание и явилось первопричиной экспансии неандертальцев на Ближний Восток. Впрочем, вопрос о степени влияния извержения Тобы на природную обстановку за пределами Южного полушария пока далёк от окончательного разрешения, и утверждать, что именно это событие обусловило резкое понижение температур на севере было бы преждевременно, но само понижение – установленный факт. В Европе, действительно, выделяется длительная фаза чрезвычайно холодного климата, начавшаяся примерно 70 тысяч лет назад и продолжавшаяся не менее 6-7 тысяч лет. Была ли она связана с тектоническими событиями в Индийском океане, или нет, неандертальцам всё равно нужно было как-то к ней приспосабливаться. Если же приспособиться на месте не получалось, то нужно было искать более благоприятные для жизни места. Так или иначе, похоже, что первая из зафиксированных по антропологическим материалам попыток гомо сапиенс расселиться за пределы Африки оказалась не совсем успешной. Сначала обстоятельства 83 вроде бы складывались удачно, но потом наступившее похолодание и нагрянувшие вместе с ним малосимпатичные и давно уже забытые родственники все испортили: пришлось сниматься с насиженных мест. Однако тот факт, что после 80 тысяч лет назад никаких следов пребывания группы Схул-Кафзех на Ближнем Востоке не обнаруживается, не означает ее вымирания или «возвращения» в Африку. Эти люди могли мигрировать, например, на юг Аравии, в пользу чего в самые последние годы появились некоторые археологические свидетельства. Кроме того, они могли двинуться в восточном направлении и даже достичь в итоге Австралии. Некоторые антропологи видят большое сходство между черепами из Схул и Кафзех, с одной стороны, и черепами конца плейстоцена и начала голоцена из Австралии и соседних с ней районов Азии, с другой, - настолько большое, что объяснить его, на их взгляд, можно только прямым участием выходцев с Ближнего Востока в формировании населения этих отдаленных частей света. 84 Экспансия В предыдущей главе, говоря о миграции сапиенсов на Ближний Восток около 120 тысяч лет назад, я несколько раз назвал ее первой из зафиксированных по антропологическим материалам попыток нашего вида расселиться за пределы Африки. Была ли она при этом первой из всех попыток такого рода вообще - этого другой вопрос. Ответа на него я не знаю, да и никто не знает. Костных остатков анатомически современных людей такого же возраста, как в пещерах Схул и Кафзех, нигде в Евразии пока больше нет - это факт, но он не означает, что до того времени они никогда не покидали Африку. Дело в том, что единственный регион, через который могли пролегать пути других, в том числе и более древних миграций, во-первых, пока еще плохо изучен (хотя сейчас ситуация в этом плане очень быстро меняется), а во-вторых, отличается крайне неблагоприятными для длительной сохранности органических остатков природными условиями. Пещер подходящего возраста там мало, а почвы в большинстве случаев такие, что кости, попадающие в них, быстро разрушаются. Этот регион - Аравия, точнее, юг Аравийского полуострова, куда ранние сапиенсы могли сравнительно легко попасть, преодолев узкий Баб-эль-Мандебский пролив. Баб-эль-Мандеб, как и Красное море в целом, был в конце среднего и начале верхнего плейстоцена (то есть примерно 150-130 и 85-55 тысяч лет назад) еще уже и мельче, чем в наши дни. Сейчас его минимальная ширина 26 км, а в 85 периоды ледниковых максимумов, когда уровень мирового океана сильно понижался, она, по некоторым оценкам, сокращалась до 5 км. Если даже если эти оценки неверны, и ширина пролива была в два или хоть в три раза больше, то все равно люди, сидевшие на африканском берегу, в ясную погоду могли видеть берег азиатский. Старики, задумчиво глядя вдаль слезящимися глазами, наверно, рассказывали детям и внукам о молочных реках в кисельных берегах, которые пробовали на вкус побывавшие по ту сторону легендарные предки. А дети, слушая эти рассказы, наверно, мечтали о том, как вырастут и тоже отправятся за "большую воду", чтобы совершить подвиги еще более выдающиеся чем те, о которых повествовалось в легендах. В реальности сделать это, конечно, было непросто (мешали сильные течения), но не невозможно, тем более что прямо посреди пролива были острова (они и сейчас там есть), где гребцы (или даже пловцы, если им удавалось ускользнуть от акул) могли сделать передышку и собраться с силами для следующего броска вперед. Я, конечно, фантазирую, и на самом деле причины миграций были гораздо более прозаическими. Вообще расширение ареала вида может происходить либо вследствие увеличения его численности, либо в результате вызванного природными катаклизмами сокращения демографической емкости исходного региона обитания. Для ранних гомо сапиенс, по-моему, более вероятен первый вариант, но не исключен и второй. К сожалению, сохраняющаяся неопределенность с датированием миграций не позволяет выявить существование причинно-следственной или хотя бы только хронологической связи между ними и теми или иными природными событиями или процессами, даже если последние 86 фиксируются достаточно отчетливо. Несмотря на это, гипотез, объясняющих «левантийский» и/или «аравийский» исходы из Африки изменениями климата выдвинуто довольно много, причем один и тот же автор может объяснять одну из этих миграций благоприятными природными условиями, дающими возможность преодолеть ранее пустынные и безводные пространства (причина, побуждающая людей их преодолевать не указывается), а другую неблагоприятными. Так или иначе, при желании или под давлением необходимости обитатели побережья Африканского Рога (территория нынешних Сомали и Эритреи) вполне способны были придумать, как преодолеть отделяющий их от неведомых земель водный барьер. О том, что они его действительно преодолевали - по крайней мере, один раз, а скорее, неоднократно и, видимо, в обоих направлениях - говорят генетические и археологические данные. Последние появились совсем недавно, и хотя они, конечно, далеко не столь красноречивы в интересующем нас отношении, как антропологические находки, но кое-что рассказать все же могут. Особенно важны материалы, обнаруженные на стоянках Джебел Файя в ОАЭ и Дхофар в Омане. Они датируются началом позднего плейстоцена, то есть относятся как раз к одному из тех холодных периодов, когда уровень моря был особенно низким а пролив особенно узким. Каменные орудия с обеих стоянок имеют точные аналогии в среднем палеолите Восточной Африки. Как предполагают исследователи названных памятников, эти орудия изготавливали анатомически современные люди, проникшие в Аравию 87 примерно 120-80 тысяч лет назад. 1 Доказать это предположение, не имея человеческих костных остатков, невозможно - похожие каменные орудия могли делать и использовать и никак не связанные между собой группы людей, притом не обязательно сапиенсы, - но в общем оно кажется вполне правдоподобным. Генетики ведь тоже давно уже, с самого начала нового тысячелетия, говорят о том, что основная миграция из Африки в Евразию шла из района Африканского Рога через Красное Море в Аравию и далее на восток. В последнее десятилетие генетические данные стали играть ведущую роль в определении путей и времени расселения гомо сапиенс за пределы Африки, оттеснив палеоантропологические и археологические материалы на второй план. Особенно много исследований посвящено географическому распределению и распространению разных вариантов митохондриальной ДНК. Установлено, что в среднем последовательность нуклеотидов в мтДНК ныне живущих людей отличается от таковой у «Евы» примерно по 50 позициям, но и современное человечество в этом плане тоже неоднородно. Выделяются группы, отличающиеся между собой по характеру и последовательности происходивших изменений (замещений), они именуются гаплогруппами и обозначаются буквами латинского алфавита. Каждая из них восходит к прародительнице, у которой впервые произошли соответствующие мутации. Самая древняя гаплогруппа, L, восходит непосредственно к «Еве» и встречается у большинства современных африканских популяций. Она 1 Armitage S.J. et al. The southern route “Out of Africa”: evidence for an early expansion of modern humans into Arabia // Science, 2011, 331 (28 January). 88 делится на подгруппы L0, L1, L2 и L3, где цифра указывает на порядок ветвления (последовательность отделения от общего ствола). Две древнейших подгруппы, L0 и L1, концентрируются, соответственно, в Южной и Восточной Африке, они типичны для низкорослых охотников-собирателей этих регионов - бушменов и пигмеев. Группа L3 особенно характерна для бантуязычных африканцев и происхождение ее связывают с Восточной Африкой. Вероятно, именно этот регион и носители этой гаплогруппы сыграли роль основного источника населения, мигрировавшего из Африки в Аравию и давшего там или в соседних районах Западной Азии начало гаплогруппам M и N, которые затем распространились по всему миру. Суть преобладающей (или преобладавшей до последнего времени) генетической картины расселения H. sapiens можно суммировать следующим образом. В период от 85 до 55 тысяч лет назад в Африке имела место значительная численая и территориальная экспансия гаплогрупп L2 и L3, а где-то в интервале примерно от 70 до 65 тысяч лет назад небольшая популяция носителей гаплотипа L3 покинула Африку южным путем (мигрировав из района Африканского Рога на юг Аравийского п-ва) и уже за ее пределами дала начало гаплогруппам M и N, к которым восходят все современные неафриканские гаплотипы. Клады (подгруппы) первой из них концентрируются сейчас в основном на востоке Африки, юге Аравии, в Индии и на юго-востоке Азии, а второй на западе и в центре Евразии. В силу несколько большей древности гаплогруппы М и ее четкой приуроченности к востоку Африки и юго-востоку Азии она рассматривается в качестве маркера основного маршрута расселения нашего вида (рис. 9.1). 89 Отсутствие кладов этой группы в Восточном Средиземноморье и Передней Азии воспринимается рядом исследователей как свидетельство того, что Аравийский п-ов был единственной перевалочной базой для расселения людей из Африки. Рис. 9.1. Так, согласно реконструкциям генетиков, были распределены в пространстве гаплогруппы мтДНК в середине позднего плейстоцена (6030 тысяч лет назад). Показаны также наиболее вероятные пути расселения их носителей (источник: Forster 2004) Ни в коей мере не отрицая огромную важность генетических исследований для решения такого рода вопросов, хочу все же отметить два обстоятельства, которые, на мой взгляд, заставляют пока воздерживаться от слишком прямолинейных выводов. Первое из них, на которое, насколько я могу судить, редко обращают внимание генетики и те, кто пользуется их реконструкциями, состоит в том, что ДНК современных популяций отражает их генетическую историю и древность, но не древность их проживания в данном регионе. Подвижки населения, особенно в последние три тысячелетия, сместили многие генетические линии далеко от мест их 90 первоначального появления. Поэтому, строго говоря, то обстоятельство, что клады гаплогруппы М концентрируется в основном на юге Аравии и юго-востоке Азии, но отсутствуют в Восточном Средиземноморье и области переднеазиатских нагорий еще не означает, что "южный путь" (так называют маршрут, пролегающий через Баб-эль-Мандебский пролив) расселения людей из Африки был единственным. Ранние сапиенсы Ближнего Востока (группа Схул-Кафзех), о геноме которых ничего не известно, теоретически вполне могли быть носителями того же гаплотипа, а их исчезновение в этом регионе после 80 тысяч лет назад, как уже говорилось, совсем не обязательно было следствием полного вымирания или «возвращения» в Африку. Эти люди могли мигрировать, например, на юг Аравии или на восток, в сторону нынешнего Персидского залива, который на протяжении большей части плейстоцена представлял собой крупную речную долину. Второе обстоятельство – это сугубо предварительный и в высшей степени приблизительный характер датировок, полученных методом молекулярных часов. Как уже упоминалось выше, едва ли не все они могут быть сильно омоложенными. В частности, если верны последние расчеты скорости накопления мутаций у современных людей, то время «исхода» южным путем следует увеличить в полтора-два раза до 130-90 тысяч лет назад вместо 70-65. 2 Более древняя датировка, кстати, выглядит предпочтительней и в свете данных о возрасте упоминавшихся выше археологических находок. 2 Scally A., Durbin R. Revising the human mutation rate: implications for understanding human evolution // Nature Reviews Genetics, 2012, 13: p. 745-75. 91 На мой взгляд, имеющиеся сейчас данные совместимы как минимум с тремя сценариями заселения анатомически современными людьми Евразии: 1) независимо через Восточное Средиземноморье и Красное море, 2) только через Восточное Средиземноморье с последующим распространением далее к северу и/или на восток, в Южную Азию и далее, 3) только через Красное море в Аравию и далее на восток. Продвижение на восток предшествовало продвижению на север и, видимо, шло первоначально в основном вдоль побережья Индийского океана (рис. 8.2). Кстати, наиболее популярные и хорошо обоснованные сценарии заселения других частей света (Австралия, Америка) также предполагают быстрое движение первопоселенцев вдоль побережий и лишь после этого проникновение вглубь материка. И в Австралии, и в Америке это было движение вдоль западного побережья на юг. Рис. 8.2. Основные стадия расселения гомо сапиенс в Евразии и их возможная связь с колебаниями мирового океана 92 Расширение ареала гомо сапиенс в северном направлении (точнее, вторая и успешная попытка такового) началось, видимо, где-то около 50 тысяч лет назад. Ближний Восток в это время был ещё заселён неандертальцами. Скудость антропологических материалов и отсутствие надёжных датировок не позволяют точно определить, когда один вид уступил здесь место другому, но, скорее всего, это произошло около 40 тысяч лет назад или чуть раньше. Вполне возможно, что новая миграционная волна, ставшая причиной очередной смены антропологического типа обитателей региона, прикатилась сюда не с юга, из Африки (через долину Нила, Суэцкий перешеек и Синай), а с востока, из Передней Азии, или даже с севера, из Европы (хотя последнее менее вероятно). Многие генетики считают, что продвижение людей современного анатомического типа на север, за пределы тропиков и субтропиков, шло откуда-то из района Персидского залива, будучи сравнительно поздним ответвлением от первоначальной волны исхода, направленной на восток. 3 В Европе люди современного анатомического типа впервые появляются где-то в интервале от 45 до 40 тысяч лет назад. Этим временным отрезком датируются здесь и древнейшие скелетные остатки гомо сапиенс (они происходят из пещеры Оасе в Румынии и пещеры Кентс Кэйверн на юге Англии), и археологические материалы, которые с большой степенью уверенности можно считать делом его рук. В течение следующих 10 тысяч лет сапиенсы заселили почти всю Европу, кроме Скандинавии, территория которой в то время еще была занята ледником. 3 Оппенгеймер С. Изгнание из Эдема. М.: Эксмо, 2004. 93 Скорее всего, Европа заселялась через Малую Азию или юг Русской равнины. Первый из этих двух гипотетических путей несколько короче и намного ближе к исходному ареалу гомо сапиенс, но пока на территории Малоазийского полуострова не известно ни находок костных остатков анатомически современных людей подходящего возраста, ни даже археологических памятников, которые бы можно было считать следами их миграции. Во втором регионе есть и то, и другое, а пролегающий через него путь хотя и длиннее, но, зато, удобней (не надо преодолевать горы и морские проливы). Недавняя находка в Усть-Ишиме на Иртыше самых древних в северном полушарии костных остатков сапиенса (см. главу 5) тоже работает на гипотезу, что Европа заселялась скорее с востока, чем с юга. Чисто теоретически возможен еще один вариант - с запада, через Гибралтарский пролив, но никаких следов миграций этим путем в интересующий нас период нет. Наоборот, все говорит о том, что южная часть Пиренейского полуострова, включая Гибралтар, довольно долго - дольше, чем другие районы Европы - служила прибежищем последним неандертальцам, а анатомически современные люди пришли сюда относительно поздно. Последней частью света, заселенной гомо сапиенс и человеком вообще, стала Америка. Около 30 тысяч лет назад люди начали осваивать северные районы Азии и вскоре проникли даже за полярный круг. А еще примерно через 15 тысяч лет назад одна или несколько групп охотников, следуя за мигрирующими стадами копытных, пересекли по существовавшему тогда сухопутному мосту то место, где сейчас находится Берингов пролив, и ступили на землю Северной Америки. Дальнейшее расселение - теперь уже в 94 южном направлении - совершалось с поразительной быстротой. Не прошло и тысячи лет, как стоянки первопроходцев появились в Андах - на территории нынешних Перу и Чили, а 10 тысяч лет назад ойкумена в основном приняла свои современные очертания. Незаселенными оставались только некоторые удаленные от большой земли острова и Антарктида. Рис. 9.3. Предположительные пути и время проникновения гомо сапиенс в разные части света 95 10. Школа севера "Африка, пусть и колыбель человечества, была для него всего лишь заурядным детским садом. Европа же и Азия стали нашими главными университетами" Карльтон Кун. "Происхождение рас" Ко времени прихода в Европу и северную Азию сапиенсы уже успели натворить немало славных дел, совершив в числе прочего и то, что до них не удавалось - или, возможно, просто не нужно было - никому. Они расселились так широко, как не расселялся ранее ни один вид гоминид, они пересекли при этом множество водных преград, в том числе и весьма внушительных морских и океанских проливов, они заселили десятки необитаемых прежде островов и даже целый континент - Австралию. И все же главные их достижения связаны с Европой и северной Азией. Именно здесь, а вовсе не в Африке и не на Ближнем Востоке, в эпоху верхнего палеолита произошел подлинный "творческий взрыв" - взрыв, который по силе и яркости не имеет аналогий в каменном веке. В одной из предыдущих глав уже говорилось об изменениях, которые произошли в культуре в эпоху верхнепалеолитической революции (см. рис. 7.1). Наиболее полное и яркое выражение все эти инновации нашли именно на севере Евразии - в Европе и Сибири. В большинстве других областей земного шара верхнего палеолита в том виде, в каком он известен в этих регионах, не было, а те высоты в обработке камня и кости и в художественном творчестве, которые на Алтае, на Рейне и в Пиренеях были достигнуты уже 40 или 30 тысяч лет назад, в Южной Азии, Австралии и на большей части Африки оставались непокоренными, по крайней мере, до голоцена. Я не буду здесь вдаваться в детали, интересные только археологам, но краткий очерк основных "свершений" северных гомо сапиенс верхнего палеолита в разных сферах культуры, думаю, будет уместен. 96 С самого начала этой эпохи им, чтобы выжить, приходилось создавать все более совершенные орудия, искать новые методы добывания пищи и других необходимых для жизни материалов. Основными промысловыми видами в Европе были северный олень и лошадь, добывались также мамонт, зубр, пушные и изредка хищные звери, а в горных районах местные копытные. Увеличению эффективности охоты способствовало использование костяных наконечников копий, а позже и копьеметалок, с помощью которых сила и дальность броска удваивались (рис. 10.1). В верхнем палеолите была уже приручена и могла использоваться во время охоты собака, устраивались довольно сложные ловушки для мелкой и средней дичи, а крупные животные нередко добывались посредством загонной охоты. Имеются для верхнего палеолита и свидетельства охоты на таких зверей, которые вполне способны были за себя постоять и при случае сами могли превратиться в охотников на человека. Так, в одном из культурных слоев пещерной стоянки Хёлефельс в Швабских Альпах (Германия), имеющем возраст около 30 тысяч лет назад, найден позвонок пещерного медведя с вонзившимся в него кремневым наконечником. Рис. 10.1. Копьеметалка из Мас д’Азиль (Франция) - и орудие охоты, и произведение искусства. На многих верхнепалеолитических поселениях выявлены остатки жилищ, очагов, ям-кладовых и других сооружений хозяйственно-бытового назначения. Впервые объекты такого рода были детально исследованы ленинградскими археологами С.Н. Замятниным и П.П. Ефименко на стоянках 97 Гагарино и Костенки в верховьях и среднем течении Дона. Остатки жилищ открыты теперь и на многих других памятниках Русской равнины, Сибири, Центральной и Западной Европы. Для постройки жилищ палеолитические люди использовали камни, кости крупных животных (прежде всего мамонта), их шкуры. Верхнепалеолитические дома имели в одних случаях круглую, в других продолговатую форму, иногда это были полуземлянки, перекрытые каркасом из бивней, жердей и шкур, иногда наземные постройки из тех же и других материалов. Обычно внутри жилища располагались очаги (один или несколько), а по соседству с ним находились разного рода хозяйственные ямы, служившие для хранения орудий, запасов сырья, пищевых продуктов, а также для удаления отбросов. На некоторых поселениях выявлено несколько жилых комплексов, но, как правило, очень трудно достоверно установить функционировали ли они одновременно, или же между ними существует какой-то хронологический разрыв. Отдельные вещи, находимые при раскопках верхнепалеолитических стоянок, позволяют составить приблизительное представление о том, как люди этой эпохи одевались, какую утварь они использовали в быту, как готовили пищу и т.д. О характере одежды иногда можно более или менее уверенно судить по расположению бус и украшений на костяках в хорошо сохранившихся погребениях, и, главное, по некоторым произведениям мелкой пластики (статуэткам), передающим те или иные элементы костюма. Все находки такого рода происходят из северных районов Евразии и свидетельствуют о том, что верхнепалеолитические обитатели этих территорий носили одежду примерно того же покроя, какой доныне предпочитает коренное население северо-востока Азии. В частности, широкое распространение имел, вероятно, комбинезон с капюшоном, сшитый из шкур и мехов (рис. 10.2). Что касается утвари, использовавшейся в домашнем хозяйстве, то в основном она изготавливалась, конечно, из материалов растительного происхождения, и потому, за редчайшими исключениями, просто не могла сохраниться. Тем не менее, благодаря 98 нескольким уникальным находкам, достоверно известно, что, как минимум, 25 тысяч лет назад уже существовали плетеные изделия. Это могли быть корзины, подстилки, веревки, элементы одежды и т.д. Посуда, наверняка, была в основном деревянной, хотя кое-что делали и из кости. Некоторые вещи, как, например, жировые светильники или емкости для растирания охры, изготавливали также из мягких пород камня. Рис. 10.2. Статуэтка со стоянки Буреть (бассейн Ангары) – одна из немногих находок, дающих возможность составить представление о покрое палеолитической одежды. Глиняные сосуды в быту практически не употреблялись, но, вероятно, вовсе не потому, что их не умели делать. Ведь керамические изделия встречаются на ряде памятников Европы и Северной Азии, начиная, по крайней мере, с середины верхнего палеолита. Однако, судя по характеру подавляющего большинства таких находок, глиняные вещи в рассматриваемый период использовалась почти исключительно в идеологической, обрядовой сфере. В основном они представлены статуэтками (дошедшими до нас, как правило, в виде фрагментов), либо, намного реже, мелкими неглубокими сосудами, которые, скорее всего, 99 служили в качестве жировых светильников (их находят в темных частях пещер, где есть настенная живопись). Впрочем, кроме этого глина в верхнем палеолите порой использовалась и с чисто утилитарной целью – для обмазки очагов. В отличие от орудий и жилищ, мысли, чувства и верования людей не сохраняются в ископаемом состоянии, но искусство и погребения верхнего палеолита северной Евразии дают все же достаточно ясные свидетельства появления идеологических систем, близких тем, что существовали и существуют в историческую эпоху. Они показывают, что люди того времени были идентичны их ныне живущим потомкам не только в анатомическом отношении, но и с точки зрения психики, их интеллектуальные возможности не уступали нашим. Верхнепалеолитическое искусство известно почти исключительно по произведениям изобразительной деятельности. Это живописные и графические рисунки, орнаменты, скульптура, мелкая резная и, в редких случаях, лепная пластика. Несомненно, в рассматриваемую эпоху существовали также и другие виды искусства, в частности, музыка, о чем убедительно свидетельствуют находки на некоторых памятниках Европы костяных музыкальных инструментов – флейт. Гораздо более широкое распространение, по сравнению с предшествующим периодом, получают и так называемые персональные украшения – бусы и подвески. В отличие от собственно произведений искусства, которые появляются лишь несколько тысячелетий спустя после начала верхнего палеолита, украшения (в основном в виде бус из просверленных раковин и разнообразных подвесок) хорошо представлены уже на некоторых самых ранних памятниках этой эпохи. Существует множество теорий, по-разному объясняющих причины расцвета изобразительной деятельности в верхнем палеолите. Многие авторы связывают этот феномен с появлением в Европе людей современного анатомического типа. Следует, однако, помнить, что в Африке и на Ближнем 100 Востоке сапиенсы появились гораздо раньше, а искусство - гораздо позже. Видимо, его рождение было следствием изменений не столько в биологии людей, сколько в культуре в целом, т.е. следствием общего ее усложнения и резкого увеличения объемов информации о человеке и окружающем иго мире, которую необходимо было сохранять и передавать потомкам. При этом разные виды искусства и, в частности, разные формы изобразительной деятельности, могли служить разным потребностям и выполнять разные функции: коммуникационную, религиозную, магическую, эстетическую и т.д. Наиболее впечатляющие произведения верхнепалеолитического искусства - это настенные росписи, сохранившиеся в глубине некоторых пещер Западной Европы и Урала, а также выразительные скульптурные изображения людей и животных. Первые образцы пещерной живописи были открыты еще в 1879 г. в пещере Альтамира (Испания), а сейчас в Западной Европе известно уже более 150 пещер с палеолитическими рисунками и гравировками. Две таких пещеры - Капова и Игнатьевская - открыты на Южном Урале. Возраст большинства рисунков составляет от 13 до 15 тысяч лет, но есть и гораздо более ранние изображения. Древнейшие известные произведения пещерной живописи имеют возраст не менее 35 тысяч лет, они были обнаружены в самом конце минувшего столетия сначала в пещере Шовэ во Франции, а затем в пещере Фумане в Италии. В первом случае – это многочисленные и совершенно реалистичные изображения животных, сделанные на стенах пещеры краской черного и иных цветов, а во втором – зооморфная и антропоморфная фигуры, нанесенные красной охрой на плиты, упавшие с потолка пещеры. Палеолитические художники использовали краски, изготовленные из охры и других минеральных пигментов (красные, черные, желтые, коричневые). С их помощью они наносили на стены пещер рисунки, представляющие собой динамичные, исполненные в реалистической манере фигуры животных: лошадей, быков, оленей, мамонтов. Эти фигуры часто 101 сопровождаются разного рода непонятными знаками, которые в ряде случаев, как считают многие исследователи, могут представлять собой условные обозначения ран, крови и других признаков успешной охоты. Рисунки людей встречаются редко, они почти всегда схематичны и выполнены небрежно. Исключением в этом отношении являются лишь те единичные случаи, когда изображенное существо сочетает черты человека и животного. Наиболее известный рисунок такого рода – так называемый «колдун» из пещеры Труа Фрер во Франции (рис. 10.3). Тот факт, что очень часто рисунки располагаются в темных и труднодоступных частях пещер, наводит на мысль, что они играли важную роль в каких-то ритуалах. Это могли быть, например, так называемые «продуцирующие» или охотничьи магические обряды, имеющие целью обеспечить размножение животных и успех в охоте, либо обряды инициации, т.е. посвящения, перехода части членов группы из одной возрастной/социальной категории в другую и приобщения их к прежде сокрытым от них знаниям. Наибольшую известность своими «картинными галереями» снискали французские пещеры Ляско, Шовэ, Коске, Руфиньяк, Фон де Гом и другие. Рис. 10.3. Изображение загадочного зооантропоморфного существа ("колдуна") в пещере Труа Фрер (Франция). 102 Скульптурные изображения людей и животных изготавливались верхнепалеолитическими мастерами из кости, рога, бивня, мягких пород камня (мергель), изредка из глины. Особенно интересны так называемые «Венеры» - женские фигурки с преувеличенно большими ягодицами, грудью и животом (рис. 10.4). Они встречаются по всей территории Европы, от Франции и Италии до России. Возраст большинства таких скульптур от 25 до 20 тысяч лет. Сходство "Венер" из разных районов Европы позволяет думать, что они повсеместно играли в культуре сходную роль, но что это была за роль остается лишь догадываться. Одни авторы рассматривают их как символы плодородия, другие как изображения богинь Матери-Земли или хранительниц очага, возможны и иные интерпретации. Рис. 10.4. Палеолитические «Венеры» (пропорции не соблюдены): А – Костенки 1, бивень, высота 11,4 см. Б – Гагарино, бивень, высота 12,7 см. Погребения верхнепалеолитического времени во многом отличаются от большинства предшествующих им среднепалеолитических погребений. В верхнем палеолите появляются коллективные захоронения, содержащие несколько скелетов, а главное - гораздо более богатым и разнообразным 103 становится погребальный инвентарь, т.е. предметы, намеренно клавшиеся в могилы. Это недвусмысленно свидетельствует о существовании специальных ритуалов, связанных с захоронением умерших, и может означать зарождение (или, скорее, дальнейшее развитие) представлений о загробной жизни. Часто могилы, как и в среднем палеолите, содержат большое количество красной охры, что, видимо, также не случайно и сопряжено с какой-то символикой. Верхнепалеолитические погребения с богатым инвентарем известны и в Европе, и в Сибири. На стоянке Мальта (недалеко от Иркутска) было исследовано погребение ребенка, включавшее разнообразные костяные и каменные изделия и в том числе ожерелье, состоявшее из 120 бусинок и 7 подвесок из бивня мамонта, украшенных орнаментом. А в Сунгире (под Владимиром), где в одной из могил был похоронен пожилой мужчина, а в другой двое детей, скелеты сопровождались двумя копьями из бивня мамонта длиной более 2 м, тысячами бусин, вырезанных из того же материала (предполагается, что они были нашиты на одежду погребенных, о чем свидетельствовало их расположение на костяках), и множеством подвесок из раковин и зубов животных. Таких украшений, таких погребений, такого искусства не было в это время больше нигде. И нигде больше не делали таких гарпунов, наконечников, копьеметалок и еще очень многих чисто утилитарных вещей. Почему "творческий взрыв", с которым связывают их появление произошел именно в северной Евразии, и почему он почти не распространился за пределы своего эпицентра - этого точно не знает никто. Очень может быть, что главную роль здесь сыграли суровые природные условия, господствовавшие в средних и высоких широтах в течение ледникового периода и не позволявшие теплолюбивым, пришедшим с юга сапиенсам особо расслабляться. Если их собратья, поселившиеся где-нибудь на Новой Гвинее или на Андаманских островах, могли позволить себе круглый год разгуливать голышом, спать под открытым небом и утолять голод падавшими им на головы с пальм кокосами и бананами, то обитателям 104 альпийских предгорий, приледниковых степей Подонья и гор и равнин Сибири приходилось изрядно напрягать и силы, и извилины, чтобы обеспечить себя хотя бы самым необходимым - теплом и пищей. Зато в итоге они создали великую культуру, их творения пережили тысячелетия, и гением их мастеров и художников восхищаются сейчас их далекие потомки, бродя по залам музеев или музейным интернет-порталам, тогда как потомки первых новогвинейцев и андаманцев по-прежнему бродят в чем мама родила по джунглям, околачивая кокосы с пальм и развлекаясь время от времени охотой друг на друга. Как сказал совсем по другому поводу один малоизвестный литературный персонаж: "Мороз людей человеками делает". 1 В этих словах, возможно, скрыт не только глубокий житейский, но и глубокий антропологический смысл. 1 Олег Куваев. "Печальные странствия Льва Бебенина". 105 11. Самый интересный вопрос Самый интересный вопрос, который волнует почему-то очень многих, включая и людей далеких от палеоантропологии и от науки вообще, я специально оставил напоследок. Если сформулировать его прямо и простыми словами, не прибегая к таким терминам, как интрогрессия, интербридинг или гибридизация, то звучать он будет так: вступали ли сапиенсы в сексуальные отношения с другими гоминидами и могли ли у них после этого рождаться дети? Чтобы ответить на него, проведем сначала инвентаризацию этих "других", поскольку о большинстве из них в этой книге пока не упоминалось. Единственное исключение - неандертальцы, но ведь кроме них нашими современниками были еще несколько видов рода гомо, которые также исчезли с лица земли. Люди современного анатомического типа и неандертальцы, безусловно, составляли большинство населения Земли в позднем плейстоцене. Первые, как мы установили, изначально жили в Африке, но к середине позднего плейстоцена их ареал включал уже всю тропическую и субтропическую зону восточного полушария вплоть до Австралии. Вторые появились в Европе, но впоследствии тоже расселились далеко за пределы своей прародины, колонизировав западную и центральную Азию до Алтая включительно. Вместе с тем неандертальцы и гомо сапиенс не были единственными представителями рода людского, обитавшими на нашей планете в рассматриваемый период. Просто другие их современники, не столь многочисленные и жившие, видимо, в относительной изоляции на задворках тогдашней ойкумены, изучены пока гораздо хуже. 106 До сих пор остаётся неясной видовая принадлежность гоминид южной и восточной Азии, занимающих в анатомическом и хронологическом отношении промежуточное положение между гомо эректус и гомо сапиенс этих двух регионов. Они представлены немногочисленными и фрагментарными находками, а определения их возраста получены в основном путем геологических и фаунистических корреляций, в большинстве своем довольно спорных. Весьма специфический характер культурных адаптаций в Восточной Азии на протяжении почти всего палеолита позволяет предполагать, что и биологическая эволюция здесь могла идти несколько иными путями, нежели в Африке и Европе. Однако, ввиду скудости антропологических материалов и их недостаточной изученности, сколько-нибудь точно определить направление развития и степень обособленности местных гоминид в рассматриваемый период сейчас вряд ли возможно. На юго-восточных окраинах ойкумены в середине позднего плейстоцена сохранялись ещё реликтовые популяции гомо эректус. Судя по сериям дат, полученных разными методами для образцов с яванских местонахождений Нгандонг и Самбунгмакан, поздние представители этого вида могли обитать здесь еще 50 тысяч лет назад. Недавние прямые (то есть полученные не по сопровождающим материалам, а непосредственно по костям самих гоминид) датировки, сделанные по изотопам тория, урана и протактиния методом гамма-лучевой спектрометрии, позволяющим избежать разрушения образцов, укладываются в интервал от 40 до 70 тысяч лет назад. Кроме того, вполне вероятно, что современниками последних гомо эректус в юго-восточной Азии были ещё какие-то неизвестные до сих пор формы гоминид, останки которых пока либо не найдены, либо не идентифицированы в качестве таковых. Продолжение исследований в этом регионе может принести немало неожиданностей, подтверждением чему служит нашумевшее открытие в пещере Лианг Буа на острове Флорес (Индонезия) останков карликового гоминида, жившего здесь в самом конце 107 плейстоцена (примерно 20 тыс. лет назад) и принадлежавшего, по мнению большинства антропологов, к особому, ранее неизвестному виду, который было предложено именовать гомо флорезиенсис (Homo floresiensis). В просторечии это существо чаще называют хоббитом (в шутку, конечно), и в настоящее время вопрос о его месте на нашем генеалогическом древе активно обсуждается. В начале нынешнего столетия следы существования еще одного вероятного современника сапиенсов и неандертальцев были обнаружены в самом центре Азии - на Алтае. Фрагменты ДНК, полученной из сначала из фаланги мизинца, а затем и из зуба, найденных в одном из позднеплейстоценовых слоев Денисовой пещеры на Алтае, оказались, к огромному удивлению всего научного мира, непохожими ни на современные, ни на неандертальские. Если бы не было генетических данных, то, конечно, никому из антропологов и в голову не пришло бы выделять по этим осколкам новый вид человека, но генетические данные есть, они получены независимо в нескольких лабораториях, и с ними приходится считаться. Более чем вероятно, что в будущем, возможно, уже самом близком где-нибудь в Азии или даже в Африке (особенно в западной и центральной ее частях) будут найдены свидетельства существования еще каких-то биологических вариантов человечества, с представителями которых могли встречаться и контактировать анатомически современные люди, когда они расселялись по Земле. Теперь вернемся к вопросу о том, происходило ли в результате таких встреч и контактов смешение автохтонного (то есть местного, коренного) и пришлого населения. Антропологи по сей день расходятся во мнениях на этот счёт. Тем не менее, в последнее время явно наблюдается сближение позиций сторонников противоборствующих точек зрения. С одной стороны, лишь очень немногие (самые упорные полицентристы) продолжают утверждать, что гоминиды, предшествовавшие гомо сапиенс в Европе и Азии, сыграли такую же роль в происхождении современного населения этих 108 континентов, как сами сапиенсы, а с другой, сейчас уже мало кто отстаивает тезис об абсолютной невозможности даже минимального обмена генами между нашим и другими видами рода гомо. Косвенным образом в пользу возможности – по крайней мере, потенциальной – такого обмена свидетельствует то обстоятельство, что все эти виды отделились от общего ствола относительно недавно. Эволюционные пути неандертальцев и гомо сапиенс, например, разошлись никак не раньше среднего плейстоцена. Иными словами, наш с ними последний общий предок жил всего-навсего каких-то пятьсот-шестьсот, ну или от силы семьсот-восемьсот тысяч лет назад. Как показывает пример целого ряда других видов и родов приматов, да и иных млекопитающих, этого времени недостаточно, чтобы между разошедшимися группами возник непреодолимый барьер репродуктивной изоляции, т.е. образовались поведенческие, анатомические и генетические препятствия для взаимного скрещивания и гибридизации. Неизвестно ни одного случая, чтобы репродуктивная изоляция у приматов образовалась за столь короткое время. Линия бонобо, например, ответвилась от линии обыкновенных шимпанзе примерно 800 тысяч лет назад, но два этих вида могут давать плодовитое потомство. По некоторым оценкам, репродуктивная изоляция образуется лишь по прошествии двух, а то и трех миллионов лет с момента расхождения от общего предка, и не случайно для обезьян не редкость не только межвидовые, но и межродовые гибриды. В написанном в середине прошлого века романе французского писателя Веркора "Люди или животные" главный герой вступает в любовные отношения с "дамой"-питекантропом (или правильно будет сказать питекантропшей?), пойманной незадолго до этого в джунглях юго-восточной Азии. Доходит до того, что она от него беременеет. На замысел романа повлияли труды некоторых ученых, всерьез обсуждавших возможность проведения опытов по скрещиванию людей с обезьянами. В 1900 г. немец Ганс Фриденталь, проанализировав клетки крови шимпанзе, гориллы, 109 орангутанга и человека пришел к выводу, что серологически эти виды они гораздо ближе между собой, чем считалось ранее. На этом основании он предположил, что и половые клетки у перечисленных видов могут оказаться достаточно близкими для того, чтобы была возможна гибридизация между человеком и человекообразными обезьянами. Вскоре в Голландии (в лице зоолога Германа Моэнса) и Германии (сексолог Герман Роледер) нашлись исследователи, решившие на практике проверить эту гипотезу путем осеменения самки шимпанзе человеческой спермой, но дальше заявлений о намерениях и разработки планов дело ни в одном случае, насколько это сейчас известно, не пошло (а Моэнса, когда его планы дошли до начальства) даже уволили с работы. Единственным документально подтвержденным исключением стали опыты русского ученого Ильи Иванова, но и ему не удалось довести их до конца. Сначала поддержанный советским правительством и рядом зарубежных коллег Иванов отправился для проведения экспериментов в Африку, потом основал обезьяний питомник под Сухуми, но настороения "наверху" изменились и кончилось все плохо: высылкой в Алма-Ату, безвременной смертью и долгим забвением. 1 Предпринимались ли подобные попытки в последующие времена неизвестно. Зато есть основания предполагать, что ненаучные "эксперименты" такого рода имеют гораздо более длительную историю, уходящую во времена, когда ни биологических лабораторий, ни самой науки биологии еще и в помине не было. Опыты, если это можно так назвать, проводились иногда в естественных условиях, а иногда в монастырских кельях, намек на что можно усмотреть, например, в уставе Клюнийского монастыря, написанном его знаменитым настоятелем Петром Благочестивым. Ряд пунктов этого устава касается монашеского обета безбрачия. Автор полагает необходимым запретить монахам «оставаться с молодыми женщинам и в ночные часы», «уединяться в кельях с 1 Россиянов К.О. Опасные связи: И.И. Иванов и опыты скрещивания человека с человекообразными обезьянами // Вопросы истории естествознания и техники, 2006, 1. 110 послушниками под предлогом обучения их молитвам» и «брать на воспитание обезьян». Как заметил И.В. Можейко, комментируя эти правила, «изобретательность тоскующей монашеской плоти была неисчерпаема». 2 Однако вернемся в наши дни. Наиболее активно проблема гибридизации между поздними видами гоминид изучается сейчас применительно к неандертальцам. Могли ли они скрещиваться с гомо сапиенс? И внесли ли хоть какой-то вклад в генофонд современного человечества? Эти вопросы давно занимают не только учёных, но и всех любознательных людей, в том числе и писателей. И они, как и учёные, тоже расходятся во мнениях на этот счёт. Герберт Уэллс, например, неандертальцам явно не благоволил. Он и мысли не допускал, что эти «жуткие создания» могли вызывать у «подлинных людей» какие-либо иные эмоции, кроме страха и отвращения, и какое-либо иное желание, кроме желания побыстрее привести их к ногтю. Ещё бы! Ведь неандертальцы, как было доподлинно известно английскому фантасту, охотились на человеческих детей, считая их «честной добычей и вкусным кушаньем». А посему, когда «человек, подлинный человек, вторгся во владения неандертальца, они должны были сойтись в битве». И таки сошлись. «Поколение за поколением, век за веком продолжалась упорная борьба за существование между этими людьми, которые были не вполне людьми, и людьми – нашими предками, пришедшими в западную Европу с юга. Пещеры и дебри холодного и ветряного мира позднеледниковья были свидетелями тысяч схваток и погонь, убийств из засады и панических бегств. И так продолжалось до тех пор, пока, наконец, последний несчастный нелюдь, загнанный преследователями в тупик, не увидел перед собой, в ярости и отчаянии, их копья». Это всё из рассказа «Люди-нелюди». А вот Джин Ауэл, писавшая свой «Клан пещерного медведя» много позже, чем творил Уэллс, и очень хорошо знакомая с новыми веяниями в антропологии и археологии палеолита, смотрела на вещи несколько иначе. 2 Можейко И.В. 1185 год. Восток - Запад. М.: Наука, 1989. 111 Большой любви между неандертальцами и гомо сапиенс она тоже не предполагала, но вот случайные связи допускала. И даже попыталась представить, как могли бы выглядеть дети, родившиеся от таких связей. У одного из них, неандертальца по отцу и сапиенса по матери, «были выступающие надбровные дуги, но высокий выпуклый лоб разительно отличал его от соплеменников. Затылок его тоже словно был срезан и скруглен самым странным образом, нос казался необычно маленьким. Челюсти развиты хуже, чем у младенцев, рождённых в клане, к тому же ниже рта выступала какая-то кость…». Но это – беллетристика. А что же говорит наука? А наука однозначного ответа на вопрос о возможности гибридизации между неандертальцами и гомо сапиенс пока не даёт, но чем больше появляется новых данных, тем более реалистичной начинает казаться картина, нарисованная Ауэл. Особенно часто обращаются сейчас к этой теме палеогенетики. Палеогенетике от роду – четверть века. Первая успешная попытка извлечь, реконструировать и проанализировать ДНК из мёртвых тканей была осуществлена в США в 1984 г., причём «тканям» этим – шкуре вымершей к тому времени разновидности зебры под названием квагга – было всего-то 140 лет. Прорыв стал возможен благодаря методу, именуемому полимеразной цепной реакцией. Этот метод, изобретённый американским биохимиком К. Маллисом в 1983 г., позволяет получить неограниченное количество пригодных для анализа копий фрагментов ДНК – как современной, так и древней. Сопоставляя последовательность нуклеотидов во фрагментах ДНК, добытых из костей (или, скажем, слюны, если речь идет о доселе здравствующих представителях животного мира) разных индивидов и/или видов, можно оценить генетическое расстояние между ними и определить, кто из сравниваемых друг другу близкая родня, а кто – седьмая вода на киселе. После квагги пришёл черед египетских мумий и палеоиндейских скелетов возрастом в несколько тысяч лет, а сегодня вполне обычным делом 112 стало уже изучение генов людей и животных, живших десятки тысяч лет назад. Чуть ли не каждую неделю в специальных журналах появляются статьи с новой информацией о ДНК мамонтов, пещерных медведей и прочих экзотических существ. С 1997 г. в число этих прочих входят и неандертальцы. Первоначально, когда исследования ограничивались сопоставлением последовательностей нуклеотидов только митохондриальной ДНК неандертальцев и современных людей, возможность гибридизации между ними отвергалась. Затем от чересчур поспешных и категоричных заявлений, сделанных сразу после появления первых результатов изучения неандертальской ДНК, пришлось отказаться - стали говорить о том, что гибридизация, видимо, все же происходила, но вклад ископаемых гоминид в генофонд гомо сапиенс был весьма ограничен. мало кто при этом вспоминал о том, что митохондриальная ДНК наследуется исключительно по материнской линии и, следовательно, если от связей мужчин-неандертальцев и женщин-сапиенсов рождались дети, отцовский вклад в их наследственность в мтДНК не отражался. Результаты анализа ядерного генома, опубликованные в 2010 г., резко изменили общий баланс данных в пользу признания гибридизации. Оказалось, что генетическая дистанция, отделяющая неандертальцев от современного населения Европы и Азии, несколько меньше дистанции, отделяющей их от африканцев. При этом выяснилось также (к всеобщему удивлению), что они одинаково удалены от всех неафриканских групп, от папуасов до французов. Проще всего объяснить такую картину позволяет предположение, что скрещивание между неандертальцами и сапиенсами имело место, когда последние только начали расселяться за пределы Африки и ещё не успели разделиться на разные популяции. Недавно изучение 6000 генетических образцов показало что один из участков Х хромосомы современных людей (кроме африканцев) содержит до 9% неандертальской ДНК! 113 Впрочем, и в геноме африканцев тоже прослеживаются "архаичные" примеси. Так, изучение последовательностей ДНК из 61 некодирующего региона аутосомного генома трех популяций из западной (манденка), центральной (пигмеи биака) и южной (бушмены) частей Африки показало, что в них содержится около 2% древнего генетического материала, который был получен примерно 35 тысяч лет назад от неизвестной африканской популяции, предки которой отделились от нашей эволюционной линии примерно 700 тысяч лет назад. В общем, получается, как пишет К. Стрингер, что "в то время как некоторые архаичные гены, безусловно, были получены в результате интербридинга за пределами Африки, другие были приобретены еще до исхода, а какие-то могли даже добавиться в Африке и после него". 3 А что говорят на этот счёт ископаемые кости? Начнем опять с неандертальцев. Доказать присутствие сапиентного компонента в анатомии поздних неандертальцев, живших в период, когда в Европе уже появились люди современного анатомического типа, очень трудно, хотя попыток такого рода было немало. В некоторых случаях наличие «промежуточных» анатомических признаков на неандертальских черепах кажется вполне очевидным 4 , но при желании это можно объяснить не межвидовым скрещиванием, а, скажем, либо большой вариабельностью морфологии неандертальцев, либо их адаптацией к меняющимся условиям существования. Например, целый ряд необычных («прогрессивных») черт выявлен на костях из пещеры Виндия в Хорватии (сглаженность надбровных дуг, относительная тонкость свода черепа, наличие слабого подбородочного выступа, отсутствие шиньона и др.). Однако, по мнению оппонентов гипотезы гибридизации, их вовсе не обязательно рассматривать как следствие смешения поздних неандертальцев с гомо сапиенс. Возможно, они просто отражают специфику облика обитателей присредиземноморского юга, 3 4 Stringer C. Lone Survivors. London, 2012, p. 269. Дробышевский С.В. Предшественники. Предки? Часть V: Палеоантропы. М.: Комкнига, с. 2006: 206-212. 114 отличавшихся от представителей северных внутриконтинентальных популяций. Столь же по-разному объясняют разные авторы и наличие отдельных «прогрессивных» признаков на неандертальском черепе из СенСезер (рис. 11.6). Рис. 10.1. Череп неандертальца со стоянки Сен-Сезер (источник: Tattersall 1995). Непросто и продемонстрировать наличие неандертальского «вклада» в анатомию верхнепалеолитических гомо сапиенс. Бесспорно гибридных черепов или целых скелетов среди имеющихся антропологических находок пока нет, да и непонятно, как бы они должны были выглядеть, чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений в их смешанном происхождении. Скажем, костяк ребенка, похороненного около 25 тыс. лет назад в Лагар Вельо в Португалии (рис. 11.7), обладает рядом особенностей, более свойственных неандертальцам, чем гомо сапиенс. У него укороченные берцовые кости, подбородочный выступ почти незаметен, а на 115 сохранившихся фрагментах затылочной кости просматривается небольшое углубление, типичное для неандертальцев и обычно отсутствующее у сапиенсов. Однако по большинству остальных анатомических характеристик он не отличается от современных людей. Одни антропологи охотно признают, что такое сочетание признаков могло быть последствием гибридизации (пусть даже отдалённым во времени от неё самой), другие с этим не согласны, полагая, что мальчик из Лагар Вельо по всем анатомическим параметрам вполне вписывается в обычные для нашего вида рамки вариабельности. Рис. 10.2. Скелет ребёнка из граветтского погребения в Лагар Вельо, Португалия (источник: Duarte et al. 2002). 116 Давно замечено также, что на черепах гомо сапиенс из Центральной Европы, датируемых началом верхнего палеолита, нередко встречаются признаки, отсутствующие у их африканских и ближневосточных сородичей, но обычные для неандертальцев. Факты такого рода свидетельствуют, как будто, в пользу присутствия неандертальского анатомического компонента у части европейцев ранней поры верхнего палеолита, а наиболее простым и правдоподобным объяснением такого присутствия является гибридизация. По мнению американского антрополога Э. Тринкэуса, вообще все скелетные останки первых гомо сапиенс в большинстве районов земли, идет ли речь о Северной Африке, Центральной Европе, Западной Европе, или Восточной Азии с Австралией, несут те или иные архаичные черты. Понять особенности морфологии ранних людей современного анатомического типа, полагает Тринкэус, можно, лишь допустив ту или иную степень смешения c автохтонными популяциями более «архаичных» гоминид. Оппонентов, однако, эти аргументы не убеждают. Они твёрдо стоят на своём, на каждый довод отвечая контрдоводом, или отбиваясь афоризмами. Например: «Как одна случайная ласточка совсем ещё не делает лета, так и выступающий затылок на черепе кроманьонца (или германца исторического времени) не делает и никогда не сделает из него гибрида с неандертальцем». 5 Возразить на это, в общем-то, нечего, но коль скоро уж речь зашла о германцах с неандертальским затылком, было бы грешно не упомянуть то редко упоминаемое обстоятельство, что иногда отдельные анатомические особенности, свойственные в гораздо большей степени неандертальцам, нежели гомо сапиенс, действительно, довольно чётко прослеживаются даже на антропологических находках голоценового возраста (напомню, что голоценом называют последние 10 тысяч лет геологической истории Земли). Наиболее известный пример тому – лобная кость из Ханёферзанда на севере Германии, найденная в 1973 г. вне археологического контекста и по ошибке 5 Tattersall I., Schwartz G. The Morphological distinctiveness of Homo sapiens and its recognition in the fossil record: Clarifying the problem // Evolutionary Anthropology, 2008, 17 (1), p. 51. 117 или в результате фальсификации получившая радиоуглеродную дату порядка 36 тыс. лет (здесь потрудился не кто иной, как уже хорошо знакомый нам Райнер Протш - провозвестник теории африканского происхождения гомо сапиенс). Последующая проверка показала, что действительный возраст этой находки составляет около 7500 лет, но неандерталоидные черты, включая массивность, сильно развитый надглазничный рельеф и ряд метрических характеристик, которые первоначально послужили основанием для интерпретации её как «переходной» или «гибридной», от передатирования никуда не исчезли. Эти же черты, усугубляемые ещё и сильно выступающими носовыми костями, зафиксированы на найденном в 1997 г. неолитическом черепе из грота Рипаро делла Росса в центральной части Италии. Среди антропологических находок с неолитической стоянки Стржелице в Южной Моравии выделяется своей не совсем обычной морфологией обломок затылочной кости взрослого мужчины. Кроме очень большой толщины, он характеризуется ещё и наличием хорошо выраженного затылочного валика. По словам чешского антрополога Я. Елинека, «если бы этот фрагмент был найден сам по себе [т.е. вне неолитического контекста. Л.В.], его, несомненно, определили бы как неандерталоидный». 6 В той же работе Елинек упоминает ещё ряд похожих находок из Центральной и Восточной Европы, и в том числе голоценовый череп из Риинды в Германии, который первоначально рассматривался как неандертальский. Небольшой раздел, посвящённый подобным находкам, есть в книге Г. Вейнерта «Происхождение человечества», вышедшей еще в 1932 г. Этот раздел так и называется: «Современные неандертальские формы». Вейнерт упоминает, в частности, лобную кость из Подкумка под Ростовом-на-Дону («здесь налицо не неандертальский период, но конечно неандертальская форма») и ряд находок из Германии предположительно послеледникового возраста, но с развитыми надбровными дугами. Он заключает, что «на 6 Jelinek J. Neanderthal Man and Homo sapiens in Central and Eastern Europe // Current Anthropology, 1969, 10, p. 491. 118 сегодняшний день всё же приходится признать, что признаки неандертальцев ещё не окончательно исчезли. И хотя сам неандерталец исчез ещё до окончания ледникового периода, он всё же должен был принимать участие в развитии современного человечества». Ещё до Вейнерта, в самом начале прошлого века, о неандерталоидных признаках на голоценовых – и в том числе современных – черепах много писал польский антрополог К. Столыгво, считавший наличие таких черт свидетельством видового единства двух форм гоминид. Я вспоминаю всё это вовсе не для того, чтобы намекнуть читателю, что, мол, неандертальцы ещё могут быть среди нас, и призвать его к бдительности. 7 Я также далёк от мысли, будто лобная кость из Ханёферзанда или затылочная из Стржелице являются «железными» доказательствами гибридизации. Тяжёлые надбровья, толстые кости свода черепа и прочие черты, кажущиеся нам архаичными, вполне могли появиться у современных людей независимо, тем более, что и встречаются они не только там, где сапиенсы могли сосуществовать и скрещиваться с неандертальцами, но и в регионах, никогда не являвшихся частью ареала последних, например, в Австралии. И всё же факты такого рода заслуживают внимания. Кстати, об Австралии. На этом континенте, насколько можно судить по имеющимся сейчас ископаемым материалам, неандертальцев никогда не было, но зато по соседству с ним, на Яве, очень долго сохранялись реликтовые популяции гомо эректус. Возможно, они жили здесь еще в середине позднего плейстоцена. Путь современных людей в Австралию наверняка пролегал через Яву и сопредельные с ней острова, составлявшие тогда одно целое. Там гомо сапиенс вполне могли встречаться странные, но все же очень похожие на них самих существа, непременно вызывавшие, 7 Хотя некоторые особо наблюдательные и проницательные авторы находили неандертальцев даже в современном мире, причём речь шла вовсе не о пресловутом снежном человеке, а о вполне цивилизованных жителях Европы. Так, американский антрополог М. Грант обнаружил, что «гориллоподобные живые образчики неандертальского человека нередко встречаются на западном побережье Ирландии», где их можно легко распознать по выступающей верхней губе, низкому лбу, тяжёлым надбровьям и ряду других признаков, «общих для многих примитивных рас». Трудно сказать, что стоит за этими словами. То ли, путешествуя по «зелёному острову», Грант действительно столкнулся где-нибудь в пабе с парой неандертальцев, то ли у него и без того были личные счёты с ирландцами. 119 помимо прочих чувств, еще и любопытство. Не исключено, что попытки удовлетворить это любопытство имели далеко идущие последствия, и именно ими объясняется то обстоятельство, что многие (но не все) древние человеческие костные остатки, находимые в Австралии, имеют хорошо выраженные архаичные черты, в целом не свойственные современным людям. Особенно интересны в этом плане черепа из Вилландры и Коу Свомп. Помимо ряда других признаков, они отличаются массивностью, большой толщиной костей, выступающим надбровьем, относительно низким сводом (рис. ). Их возраст составляет от 30 до 20 тысяч лет назад. Рис. 10.3. Череп Вилландра 50. Вид спереди и сбоку (источник: Curnoe, Green 2013) Рис. 10.4. Череп Коу Свомп 1 (источник: Cartmill, Smith 2009) 120 Некоторые антропологи полагают, что своим своеобразием обладатели этих черепов были обязаны, прежде всего, связям между их сапиентными предками и яванскими (или какими-то еще) эректусами (рис. 10.5). Большинство исследователей, однако, склонно объяснять необычные черты в анатомии части ранних австралийцев иначе: адаптацией к каким-то необычайно суровым условиям, или патологией, или искусственной деформацией. Обычай искусственной деформации черепов и других частей тела действительно существовал и существует во многих обществах, и люди из Коу Свомп, похоже, и правда были подвержены этой моде, но это может объяснить лишь часть присущих их костям особенностей. Рис. 10.5. Возможно, внешний архаизм ряда ископаемых австралийских черепов объясняется близкими контактами между ранними сапиенсами и поздними эректусами в период заселения первыми юго-восточной Азии (источник: Cartmill, Smith 2009) 121 Из других регионов тоже все чаще и чаще поступают сообщения об открытии хронологически очень поздних человеческих костей с различными несвойственными гомо сапиенс особенностями. Иногда их обнаруживают в результате новых раскопок, а иногда в ходе повторного изучения старых материалов. В числе наиболее интересных и важных находок такого рода череп из пещеры Лонглин и челюсти с местонахождения Малудонг на юге Китая, древность которых всего 12-14 тысяч лет, череп и челюсть из грота Иво Элеру в Нигерии, имеющие примерно такой же возраст (рис. 10.6), и многочисленные человеческие останки из Ишанго в Конго, близкие к материалам из Элеру не только хронологически, но и по наличию в строению черепов, челюстей и костей посткраниального скелета на удивление архаичных черт. Рис. 10.6. Череп и челюсть из грота Иво Элеру (Нигерия). Обращают на себя низкий свод мозговой коробки, отсутствие на челюсти подбородочного выступа и асимметричность верхнечелюстной вырезки. 122 В последние 3-4 года число публикаций, посвященных находкам такого рода, резко выросло. Возможно, дело здесь исключительно в том, что археологические и антропологические исследования приобретают все больший размах, и в поле зрения ученых попадают памятники и материалы, ранее пребывавшие в забвении. А может быть, причина хотя бы отчасти еще и в том, что теперь, когда европейцы признали наличие неандертальских генов в своем геноме и едва ли не гордятся этим, даже самые рьяные приверженцы политкорректности перестали, наконец, видеть в обсуждении вопроса о возможной роли гибридизации в биологической истории австралийцев, африканцев и иных географических групп человечества призрак расизма. 123 12. Что дальше? В 1957 г. в Ленинграде вышла книга выдающегося анатома и палеонтолога А.П. Быстрова «Прошлое, настоящее, будущее человека». В ней, в полном соответствии с названием, было три главы, в первой из которых рассказывалось о происхождении человека, во второй – об основных особенностях анатомии современных людей и различиях между расами, а в третьей рассматривался вопрос о возможности продолжения эволюции нашего вида в будущем. В этой главе автор мистифицировал читателя, как будто бы сочувственно изложив десятки фактов, свидетельствующих, по мнению многих других ученых, о том, что человеку предстоит еще испытать серьезные биологические преобразования, которые неузнаваемо изменят его скелет, физиологию и внешний облик. Быстров пошел даже еще дальше и включил в свою книгу несколько рисунков, изображающих гипотетического человека будущего – человека разумнейшего, Homo sapientissimus (рис. 13.1). На этих рисунках мы видим странное существо, состоящее фактически только из огромной головы (рис. 13.2), таза и конечностей, беззубое и, кстати, очень напоминающее описание марсиан в романе Герберта Уэллса «Война миров». У марсиан, рассказывает главный герой романа, «совершенно не оказалось никаких признаков сложного пищеварительного аппарата, являющегося одной из частей нашего организма. Они состояли из одной только головы. У них не было внутренностей», а «большую часть их тела занимал мозг». 124 Рис. 13.1. Так, по мнению А.П. Быстрова, мог бы выглядеть человек будущего, Homo sapientissimus, если бы наша биологическая эволюция продолжалась естественным путем (Источник: Быстров 1957). 13.2. Сравнение черепов современного человека (Homo sapiens) и гипотетического человека будущего (Homo sapientissimus). Источник: Быстров 1957. Картина, прямо скажем, не слишком привлекательная, и, добравшись до конца третьей главы книжки Быстрова, мало кто не проникнется сочувствием к людям будущего. Однако, перевернув страницу и пробежав глазами первые строчки заключения, потрясенный только что нарисованной перед ним жутковатой перспективой, читатель вздыхает с облегчением. «Я – признается, наконец, автор – совершенно не согласен с тем, что написано в предыдущей главе. Я не разделяю взглядов анатомов на предстоящую судьбу человека и не думаю, что его скелет даже в очень далеком будущем может принять такие уродливые формы, какие пророчествуют они. Я вполне убежден, что все то, что анатомы с такой 125 уверенностью предсказывают человеку в будущем, с ним никогда не случится». 1 Вплоть до недавнего времени подавляющее большинство исследователей, после А.П. Быстрова обращавшихся к вопросу о возможности будущей биологической эволюции человека, разделяли мнение, столь четко сформулированное им в только что процитированном отрывке. Основанием для воцарившегося было единодушия служили как эмпирические данные, накопленные палеоантропологией, так и некоторые теоретические соображения, вытекающие из того, что мы знаем (или, точнее, считаем, что знаем) о механизме работы эволюционного процесса. Во-первых, известно, что за последние несколько десятков тысяч лет человеческий скелет не претерпел никаких существенных изменений, и по строению черепа и других костей люди, живущие сегодня, отличаются от своих верхнепалеолитических предков ничуть не в большей степени, чем и те и другие различаются между собой. Во-вторых, согласно постулатам давно уже господствующей в биологии синтетической теории эволюции, для того, чтобы биологические признаки, характеризующие сегодня наш вид, претерпели со временем сколько-нибудь заметные изменения, необходима интенсивная работа отбора, но от нее человек, как считалось, да и сейчас часто утверждается, давно уже оградил себя культурными барьерами. То есть, конечно, никто не отрицал, что какой-то отбор все равно происходит, даже в самых передовых с технологической и медицинской точки зрения обществах, но предполагалось, что он сводится лишь к устранению из генофонда человечества некоторых крайних, заведомо бесперспективных и нежизнеспособных вариантов, и не способен сыграть формообразующую роль. Попросту говоря, индивиды, одаренные от природы, скажем, могучим интеллектом или богатырским здоровьем, имеют в нынешних условиях ничуть не больше шансов «послать» свои гены в будущее, чем вполне обычные люди, а длинноногие 1 Прошлое, настоящее, будущее человека. Л., 1957, с. 298. 126 победительницы конкурсов красоты рожают в среднем не больше детей, чем те их подруги, кому выход на подиум заказан. Таким образом, и факты, и теория свидетельствуют, как будто, против возможности продолжения естественной эволюции нашего вида. Вероятность появления беззубого большеголового Homo sapientissimus, действительно, кажется поэтому крайне незначительной. Однако окончательно успокаиваться все же еще рано, и вот почему. Во-первых, тот факт, что за последние 30-40 тысяч лет скелет гомо сапиенс в практически не изменился, в общем-то, еще ничего не доказывает. Для эволюции это срок не слишком значительный, а к тому же в истории других видов гоминид тоже бывали периоды стагнации, застоя, когда на протяжении не только десятков, но и сотен тысяч лет никаких существенных анатомических преобразований, если судить по ископаемым костям, не происходило. Во-вторых, скелет-то, может, и остался в основном таким же, каким был 40 тысяч лет назад, но кое-что в нашей анатомии и физиологии за это время все же изменилось. Взять хотя бы различия между человеческими расами! Ведь эти различия - в цвете кожи, форме глаз, характере волосяного покрова и т.д. - появились уже после того, как гомо сапиенс стал расселяться вне Африки, а значит, они являются продуктом относительно недавней эволюции. Возможно, конечно, что какую-то роль в их образовании сыграли гены, полученные в результате контактов разных популяций сапиенсов на вновь осваиваемых ими землях с другими видами рода гомо, но вряд ли это было единственной причиной расообразования. Скорее, тут еще поучаствовали и генетический дрейф, и отбор в процессе адаптации к разным условиям среды, и, возможно, половой отбор, и еще какие-то факторы. В-третьих, синтетическая теория, конечно, разработана и обоснована гораздо лучше других теорий эволюции, но это еще не означает, что она во всем справедлива и все до конца объясняет. В конце концов, можем ли мы 127 исключить существование каких-то факторов эволюции, не учтенных этой теорией и даже ей противоречащих? Факторов — пока не познанных, но могущих, в случае их открытия в будущем перевернуть или сильно изменить современные представления о механизме и основных закономерностях эволюционного процесса? Давать такого рода гарантии, а потому и утверждать, что дальнейшая естественная эволюция человека в принципе невозможна, видимо, не стоит. Я, во всяком случае, этого делать не стану. Впрочем, возможна она теоретически или нет, сейчас, пожалуй, уже не так важно, или совсем не важно, поскольку времени на постепенные биологические изменения у гомо сапиенс, похоже, все равно не будет. Изменения окружающей среды, являющиеся результатом воздействия на нее человека, происходят настолько быстро, что при сохранении их нынешних темпов приспособиться к ним старым добрым естественным путем для большинства крупных млекопитающих, и в том числе людей, вскоре станет, если уже не стало, просто нереально. На помощь, конечно, может придти генная инженерия, а в отдаленной перспективе некоторые философы вообще предсказывают чуть ли не переход интеллекта к неорганическим формам существования, 1 но это уже совсем другая тема. 1 Назаретян А.П. Интеллект во Вселенной: истоки, становление, перспективы. М., 1991. 128 Приложение 1. Основные методы абсолютного датирования, используемые в палеоантропологии и археологии каменного века Метод Диапазон действия (тысяч лет) Датируемое событие Датируемый материал Используемый для анализа изотоп Радиоуглеродный < 45 Смерть организма Органика (раковины, древесина, кость, древесный и костный уголь) C-14 Урановый <400 Формирование образца (карбоната кальция) Кораллы, раковины, травертины, сталагмиты U-234 и др. Люминисцентный <100 (возможно <1000) Последнее нагревание Обожженная керамика, кварц, кремень, обсидиан, вулканическая лава и пепел, Разные Электроннопарамагнитного резонанса >10 - <1000 Формирование образца (зубной эмали, туфа и т.д.) Органические материалы, травертины, спелеотермы Разные Аминокислотной рацемизации <1000 Смерть организма Кость, зубы, скорлупа (не изотопный метод) Трековый >1 Последнее нагревание Обсидиан, пемза, апатиты, стекло U-238 Калий-аргоновый >10 Последнее нагревание Вулканическая лава и пепел, полевые шпаты K-40 129 Прилолжение 2 ГЛОССАРИЙ АДАПТАЦИЯ Черта, появившаяся вследствие необходимости приспособления к определённым требованиям естественной или социальной среды, а также сам процесс приспособления. АРТЕФАКТ Искусственно созданный или модифицированный предмет. ВИД Элементарная единица систематики живых организмов, биологический таксон низшего уровня. ГОМИНИДЫ Члены семейства гоминид, объединяющего человека и его двуногих предков. В состав семейства включают, как правило, пять родов: оррорин, сахельантроп, ардипитек, австралопитек, человек (Homo). Иногда в качестве отдельного рода выделяют массивных австралопитеков (парантропов) и кениантропов. В последние годы многие исследователи, основываясь, прежде всего, на генетических данных, стали относить к семейству гоминид и человекообразных обезьян – в этом случае для отдельного обозначения его двуногих членов используют термин гоминины. Лат. – Hominidae ГОЛОЦЕН Современная геологическая эпоха, начавшаяся 10-12 тыс. лет назад и представляющая собой, по сути, очередное межледниковье. ДИВЕРГЕНЦИЯ Расхождение, все большее взаимное удаление имеющих общее происхождение явлений, например, биологических видов, или культур. Антоним - конвергенция. ИНДУСТРИЯ Каменные, костяные и прочие орудия плюс всё то, что использовалось для их изготовления, а также отходы их производства (нуклеусы, отбойники, сколы подправки, чешуйки ретуши и т.д.). Когда говорят об индустрии конкретного 130 памятника, имеется в виду просто физическая совокупность предметов такого рода. Когда же говорят об индустрии целой культуры (например, «ориньякская индустрия») или эпохи (например, «олдувайская индустрия»), то имеется в виду совокупность технических и типологических черт, присущих относимым к этой культуре или эпохе памятникам. ИННОВАЦИЯ Новая черта в культуре распространения этой черты. (новация), либо процесс внедрения и КОНВЕРГЕНЦИЯ Схождение, всё большее сближение не связанных общим происхождением явлений. Антоним - дивергенция. ЛЮДИ СОВРЕМЕННОГО АНАТОМИЧЕСКОГО ТИПА Синоним: гомо сапиенс. Люди, чей скелет и череп по своему строению не отличаются сколько-нибудь существенно от скелета и черепа современных людей. МОНОЦЕНТРИЗМ Любая теория, согласно которой происхождение того или иного культурного или биологического явления связывается с каким-то одним регионом, откуда, как предполагается, это явление впоследствии распространяется на другие территории. Антоним – полицентризм. МУЛЬТИРЕГИОНАЛИЗМ Теория, согласно которой эволюционное превращение гомо эректус в гомо сапиенс совершалось и в Африке, и в Азии и в Европе, а единство и общая направленность этого процесса поддерживались за счет постоянного обмена генетическим материалом между обитавшими в этих регионах популяциями гоминид. МУСТЬЕ Этот термин имеет широкое и узкое значение. В широком смысле он употребляется для обозначения среднего палеолита (примерно 250 - 40 тыс. лет назад.) в целом («мустьерская эпоха»), а в узком - для обозначения определенного типа орудийного набора (мустьерская индустрия), который, будучи наиболее типичным для среднего палеолита, далеко не исчерпывал собой всего индустриального разнообразия этой эпохи. В мустьерское время наряду с мустьерскими существовали и индустрии иных типов (микок, атер и др.). Собственно мустьерские индустрии встречаются сплошной полосой от Иберийского полуострова на западе до южной Сибири и Монголии на востоке, но не известны в своем классическом виде ни к югу от Сахары, ни в 131 Индии, ни в Восточной Азии. Их непременной составляющей являются скребла разных типов и треугольные остроконечники, обработанные ретушью только по краям и только с одной стороны. Рубила и бифасы вообще, как правило, отсутствуют (единственное исключение – так называемое мустье ашельской традиции). НЕАНДЕРТАЛЕЦ Один из видов рода Homo, появившийся в конце среднего плейстоцена в Европе, а в первой половине верхнего плейстоцена заселивший также западную Азию и часть центральной. Вымер около 30 тыс. лет назад или чуть позже. Впервые был выделен в 1864 г. по находкам в долине Неандерталь близ Дюссельдорфа в Германии. В 60е-80е годы прошлого века неандертальцев выделяли обычно как подвид в составе вида Homo sapiens и именовали Homo sapiens neanderthalensis, но затем возобладала точка зрения, согласно которой это два самостоятельных вида. Лат.: Homo neanderthalensis НЕАНДЕРТАЛЕЦ КЛАССИЧЕСКИЙ Обычно так называют европейских неандертальцев верхнего плейстоцена, у которых комплекс специфических для этого вида черт получил наиболее полное выражение. НЕАНДЕРТАЛЕЦ ПРОГРЕССИВНЫЙ Одно время так называли тех гоминид, которых теперь именуют пре- и протонеандертальцами, поскольку по ряду признаков они ближе к современным людям, чем классические неандертальцы. В группу «прогрессивных неандертальцев» включали также и гоминид из пещер Схул и Кафзех в Израиле, рассматриваемых теперь большинством антропологов в качестве ранних представителей гомо сапиенс. ОЙКУМЕНА Заселенная людьми часть земного шара. ОЛЕДЕНЕНИЕ Увеличение роста площадей, занимаемых сопровождаемое также понижением температуры. ледниками, обычно ОРИНЬЯК Одна из наиболее ранних верхнепалеолитических культур, отличающаяся необычайно широким географическим распространением и длительным периодом существования. Ориньякские памятники известны по всей Европе и на западе Азии, древнейшие из них имеют возраст около 38-40 тыс. лет назад. Характерные черты: скребки высокой формы (килевидные) и с носиком, изогнутые микропластинки с ретушью по одному краю, костяные наконечники с расщепленным основанием; развитый символизм, в том числе 132 украшения (подвески, пронизки, бусы) и мелкие скульптурные изображения животных. Ориньяк традиционно связывают с гомо сапиенс, хотя на самых ранних памятниках этой культуры определимых человеческих останков пока не найдено. ОТЩЕП Скол с нуклеуса, имеющий укороченные пропорции (ширина составляет более половины длины). ПАЛЕОЛИТ Синоним: древний каменный век. Древнейшая эпоха в истории человечества, продолжавшаяся не менее 2,5 млн. лет и охватывающая период от появления первых примитивных каменных орудий до широкого распространения около 10-12 тыс. лет назад миниатюрных изделий-вкладышей геометрических форм, служивших в качестве наконечников стрел, а также для оснащения иных составных инструментов. ПАЛЕОЛИТ ВЕРХНИЙ Продолжался примерно от 40 до 10 тыс. лет назад. Подобно термину мустье, который может употребляться в широком и узком смысле, термин «верхний палеолит» тоже используется в одних случаях как название целой эпохи, а в других лишь для обозначения определенного типа культуры, наиболее характерного для этой эпохи, но не исчерпывающего собой всего присущего ей культурного разнообразия. Следует различать собственно верхний палеолит, существовавший в Европе, Западной Азии, а также в некоторых частях Северной Африки и Сибири, с одной стороны, и синхронные ему формы культуры, сложившиеся в иных регионах и подчас очень мало похожие на классический тип, с другой. Наиболее заметными чертами «классического» верхнего палеолита являются: 1) технологии обработки камня, ориентированные на массовое производство пластин и, соответственно, преобладание в орудийном наборе изделий на пластинах, представленных зачастую ранее не встречавшимися или не часто встречавшимися формами (скребки, резцы, наконечники разных типов, проколки и др.); 2) разнообразные и притом стандартизированные орудия из кости и рога (наконечники, шилья, иглы и т.д.), изготовленные посредством строгания, шлифовка, сверления; 3) многочисленные свидетельства символизма, т.е. создания и использования людьми вещественных знаков и символов (украшения, настенная живопись, графика, скульптура и др.). Кроме того, сравнивая верхний и средний палеолит, часто говорят об изменении структуры поселений, методов охоты, а также стратегий жизнеобеспечения в целом, хотя материальные свидетельства новшеств в этих сферах деятельности далеко не всегда поддаются однозначной интерпретации. 133 ПАЛЕОЛИТ СРЕДНИЙ Продолжался примерно от 250 до 40 тыс. лет назад. Основной особенностью, отличающей среднепалеолитические индустрии от нижнепалеолитических вообще, и ашельских, в частности, является возрастание роли орудий на сколах, которые становятся теперь не только гораздо более многочисленными, чем раньше, но и более совершенными. Появляются нуклеусы для получения сколов заранее заданной, предопределённой формы, отщепы делаются более стандартизированными. В ряде случаев встречаются в довольно большом количестве пластины, а также специальные нуклеусы для снятия пластин. Количество типов орудий увеличивается, кроме многочисленных разновидностей скребел, ножей, зубчато-выемчатых изделий, широкое распространение получает такая типичная для среднего палеолита форма, как остриё. Изделия этой категории представлены множеством типов. Рубила, кливеры и другие орудия из отдельностей породы, определявшие общий облик нижнепалеолитических индустрий, в одних регионах вовсе исчезают, а в других встречаются намного реже, чем прежде. Костяные орудия редки. ПЛАСТИНА Скол с нуклеуса, имеющий вытянутые пропорции (длина превышает ширину не менее чем в два раза) и более или менее правильные очертания. ПЛЕЙСТОЦЕН Синоним: ледниковый период. Геологическая эпоха, начавшаяся примерно 1,7-1,8 млн. лет назад и в целом характеризующаяся довольно холодным климатом и сравнительно широким распространением ледников в высоких и средних широтах. Однако, наряду с периодами похолоданий и наступления ледников, в плейстоцене были и потепления, именуемые межледниковьями (мы живем как раз в период одного из таких потеплений, именуемый голоценом). Плейстоцен делят на нижний (закончился около 800 тысяч лет назад), средний (800-130 тысяч лет назад) и верхний или поздний (130-12 тысяч лет назад). ПОЛИМОРФИЗМ, ПОЛИМОРФНОСТЬ Разнообразие, вариативность признаков, присущих представителям одного вида. Противоположное полиморфному состояние называется мономорфным. ПОЛИЦЕНТРИЗМ Любая теория, согласно которой то или иное культурное или биологическое явление возникает независимо в нескольких географических регионах. Антоним – моноцентризм. ПОПУЛЯЦИЯ 134 Группа особей одного вида, населяющая определенную территорию и более или менее изолированная от других подобных групп, так, что скрещивание в пределах популяции является правилом, а за пределами – исключением. ПОСТКРАНИАЛЬНЫЙ СКЕЛЕТ Весь скелет, за исключением черепа. ПРЕНЕАНДЕРТАЛЬЦЫ Так часто называют поздних европейских представителей вида гомо гейдельбергенсис, которые, как считается, были прямыми предками неандертальцев. РОД Следующая за видом ячейка систематики живых организмов. Род может включать один или множество видов. СЕМЕЙСТВО Следующая за родом ячейка систематики живых организмов. ТЕОРИЯ (МОДЕЛЬ) АФРИКАНСКОГО ИСХОДА Теория, согласно которой люди современного анатомического типа (т.е. вид гомо сапиенс) появились первоначально в Африке, откуда распространились впоследствии по всей планете, вытесняя и частично, возможно, ассимилируя предшествовавшие им в других регионах виды гоминид. ФИЛЕТИЧЕСКАЯ ЛИНИЯ Последовательность сменяющих друг друга во времени таксонов одного ранга, все члены которой находятся в отношениях предки – потомки. ФИЛОГЕНЕЗ Эволюционная история вида или таксона боле высокого ранга. Исследовать филогенез некоей группы организмов - значит пытаться выявить эволюционные взаимоотношения составляющих ее таксонов. ЧЕЛОВЕК ГЕЙДЕЛЬБЕРГСКИЙ Синонимы: гомо гейдельбергенсис, гейдельбержец. Один из видов рода Homo, обитавший в Европе, а также, видимо, в Африке и Азии в среднем плейстоцене. Впервые выделен в 1908 г. по челюсти, найденной в Мауэрне, в окрестностях Гейдельберга. В Европе этот вид дал начало неандертальцам. Лат. - Homo heidelbergensis. ЧЕЛОВЕК ПРЯМОХОДЯЩИЙ Синоним: гомо эректус. 135 Один из видов рода Homo, появившийся в Африке на рубеже плиоцена и плейстоцена и сохранявшийся на отдельных островах юго-востока Азии, повидимому, ещё в позднем плейстоцене. Впервые выделен Е. Дюбуа в 1894 г. (под названием Pithecanthropus erectus). Лат. - Homo erectus. ЧЕЛОВЕК РАЗУМНЫЙ Синонимы: гомо сапиенс, неоантроп, человек современного анатомического типа. Единственный сохранившийся вид рода Homo. Появился примерно 150-200 тыс. лет назад. Включает всех людей современного анатомического типа, в том числе всех ныне живущих на земле людей. Впервые выделен К. Линнеем в 1758 г. Лат. - Homo sapiens. ЭНДОКРАН Мозговая полость. 136 Источники иллюстраций Быстров А.П. Прошлое, настоящее, будущее человека. Л.: Медгиз, 1957. Atkinson Q.D. Phonemic diversity supports a serial founder effect model of language expansion from Africa // Science, 2011, 332: 346-349. Cartmill M., Smith F.H. The Human Lineage. Hoboken: Wiley-Blackwell, 2009. Cieri R.L., Churchill S.E., Franciscus R.G., Tan J., Hare B. Craniofacial feminization, social tolerance, and the origins of behavioral modernity // Current Anthropology, 2014, 55 (4). Curnoe D., Green H. Vault thickness in two Pleistocene Australian crania // Journal of Archaeological Science, 2013, 40, 1310-1318. D’Errico F., Henshilwood C., Vanhaeren M., van Niekerk K. Nassarius kraussianus shell beads from Blombos Cave: evidence for symbolic behaviour in the Middle Stone Age // Journal of Human Evolution, 2005, 48 (1). Duarte C., Hillson S.W., Holliday T.W., Trinkaus E.. The Lagar Velho 1 human skeletal inventory // J. Zilhão and E. Trinkaus (eds). Portrait of the Artist as a Child. The Gravettian Human Skeleton From the Abrigo do Lagar Velho and Its Archeological Context. (Trabalhos de Arqueologia 22). Lisboa: Instituto Português de Arqueologia, 2002. Forster P. Ice ages and the mitochondrial DNA chronology of human dispersals: a review // Philosophical Transactions of the Royal Society B, 2004, 359 (1442). Protsch R.R. The absolute dating of Upper Pleistocene sub-Saharan fossil hominids and their place in human evolution. Journal of Human Evolution, 1975, 4 (3). Schrenk F. and S. Müller. The Neanderthals. New York: Routledge, 2009. Tattersall I. The Last Neanderthal. The Rise, Success, and Mysterious Extinction of Our Closest Relatives. New York: Macmillan, 1995. Trinkaus E. Appendicular robusticity and the paleobiology of modern human emergence // Proceedings of the National Academy of Sciences USA, 1997, 94, 13367-13373. 137 Рекомендуемая литература Аникович М.В. Повседневная жизнь охотников на мамонтов. М.: Молодая гвардия, 2004. Бикертон Д. Язык Адама. М.: Языки славянских культур, 2012. Бурлак С. Происхождение языка. Факты, исследования, гипотезы. М.: Астрель, 2011. Вишняцкий Л.Б. Человек в лабиринте эволюции. М.: «Весь мир», 2004. Вишняцкий Л.Б. История одной случайности или происхождение человека. Фрязино: Век-2, 2005. Вишняцкий Л.Б. Неандертальцы: история несостоявшегося человечества. СПб.: Нестор-История, 2010. Дольник В. Непослушное дитя биосферы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей. СПб.: «ЧеРо-на-Неве», «Паритет», 2003. Дробышевский С.В. Предшественники. Предки? Часть VI. Неоантропы верхнего палеолита (Африка, Ближний Восток, Азия). М.: Издательство ЛКИ, 2010. Зубов А.А. Становление и первоначальное расселение рода "Homo". СПб.: Алетейя, 2011. Марков А. Эволюция человека. М.: Астрель, 2011. Оппенгеймер С. Изгнание из Эдема. М.: «Эксмо», 2004. Фоули Р. Еще один неповторимый вид. Экологические аспекты эволюции человека. М.: «Мир», 1990. 138
