ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍÂ
advertisement
√·‚‡ 1 √·‚‡ 1 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ самых древних времен морские просторы были притягательны для народов и племен, населявших земли, прилегающие к морям. Скандинавы не являются исключением из правил. Эпоха завоевательных походов викингов послужила основой для образования национальных государств на побережье Балтийского моря. Предки датчан и норвежцев на своих быстроходных дракарах наводили ужас на весь христианский мир в VIII–XI вв. Богатства, добытые в этих завоевательных походах, и послужили основой для образования раннефеодальных государств на Скандинавском и Ютландском полуостровах. Самых больших успехов в колонизации новых земель достигли норвежцы. Именно они завоевали Ирландию, Исландию, Гренландию, Фарерские, Шетландские и Оркнейские острова. Первым человеком, достигшим Северной Америки, был норвежец Лейф Эйриксон. Датские викинги лавиной обрушились на Англию, Каролингскую империю и Испанию, которые предали огню и мечу. Их отряды совершили грабительский рейд в Византию, Грецию и Северную Африку. Другим путем пошла Швеция, наиболее слабое из скандинавских государств. Период возникновения и становления Шведского государства растянулся почти на 200 лет (1060–1250). Его территория охватывала современные провинции Хельсингланд, Даларна, Вермланд, Вестергётланд, Смоланд, Вестманланд, Эстергётланд, Сёдерманланд, Естрикланд и Уппланд. Остров Готланд находился в руках пиратов, а Южная Швеция (Сконе, Блёкинге, Халланд) – под властью датской короны. Единственным портом, связывавшим Швецию с западным побережьем Балтики и Атлантикой, была крепость Эльфсборг. Не имея достаточно сил и средств для войны с датчанами, шведские короли направили свои усилия на колонизацию Финляндии, ближайшего соседа России на северо-западе. – 6 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ «Отношения со скандинавскими соседями – одна из важнейших сторон международных связей и культурных контактов средневековых русичей. Только-только растворились в городах и при княжеских дворах, на бескрайних просторах русских земель варяжские дружины, как началась борьба между Швецией и Северной Русью, прежде всего Новгородской республикой, за финские и карельские земли… Объектом шведско-русских конфликтов на Севере стали земли южной и центральной части современной Финляндии, непосредственно примыкающие к Финскому заливу и на западе омываемые водами Ботнического залива. На этой территории, тогда малозаселенной, проживали финно-угорские племена с их родовым строем и языческой культурой. Они были объединены в две племенные группы, впоследствии (с XIV–XV вв.) образовавшие финский народ. Центральную группу племен, с самоназванием “суоми”, русские называли “сумь”, а шведы – собственно финнами. Вторая племенная группа – “хяме” – была известна у русичей как “емь”, шведы же называли эту область “Тавастланд”, а ее жителей – тавастами (название “тав-асты” или “тав-эсты” указывает на этническое родство с жившими юго-восточнее собственно “эстами” – “чудью” русских летописей). Восточнее расселялись карелы, на Крайнем Севере кочевали со своими оленями саамы (лопари), чьи территории тогда пришельцев практически не интересовали»1. Первое упоминание о походе русичей на территорию Финляндии относится к началу X в. Ее территория была притягательна как со стратегической, так и с экономической точки зрения. Господин Великий Новгород стремился расширить свои владения на северо-западе, получив максимальное количество данников и рынки сбыта для своих товаров. При этом власть новгородцев в Карелии была скорее номинальной, чем реальной. Их присутствие в Приладожье сводилось только к сбору дани. Русские не возводили на этих территориях крепостей, не крестили местное население и не навязывали им своих порядков. Хотя для борьбы с финскими племенами применялась и военная сила. Так, в 1123 г. новгородско-карельское войско совершило поход в Финляндию и достигло провинции Хяме. Однако подобные спорадические набеги не могли повлиять на развитие общей ситуации в Балтийском регионе. Другое дело Швеция. Здесь чрезвычайно основательно стали готовиться к завоеванию финских земель. Для этого собирались значительные военные силы – «ледунг» под руководством высших государственных чиновников. К участию в походах привлекались представители других государств. На стороне Швеции выступала и римская католическая церковь. Походы в Финляндию были частью большой программы папского Рима, сводившейся к покорению восточных земель. В 1155 или в 1157 г. шведы предприняли крестовый поход на юго-западное побережье Финляндии. Захватчики встретили упорное сопротивление со стороны финских племен, а насильственное обращение в католичество 7 √·‚‡ 1 только озлобило людей. Первый финляндский епископ Генрих был убит повстанцами вскоре после окончания похода. Однако шведы, в отличие от русских, не ушли из страны после окончания похода. Наоборот, пока войско крестоносцев продвигалось вдоль побережья, на стратегически важных пунктах возводились замки, в которых размещались небольшие гарнизоны. Затем на завоеванные земли хлынул поток колонистов. Шведы обустраивались в Финляндии на столетия. В целом военная удача была на их стороне и к концу 70-х гг. XI в. можно было с уверенностью констатировать факт полного закрепления Западной Финляндии за шведской короной. Подобное положение явно не устраивало русскую сторону. Возникала прямая угроза проникновения неприятеля на территорию Карельского перешейка и захвата им торговых путей по реке Неве. «Новгородцы же не собирались уступать кому-либо контроль за торговыми путями, проходившими по Карельскому перешейку и Неве. Согласно скандинавским хроникам, в 1178 г. корела совершила поход на емь, захватила шведского епископа Рудольфа и, уведя его к себе, умертвила. Через 10 лет кореляне в союзе с новгородцами сожгли главный шведский город Сигтуну (древний Стокгольм)»2. Этот поход был ответом на завоевание шведами Тавастланда и их стремление пробиться к Ладоге. Однако шведы не собирались сдаваться. Их по-прежнему активно поддерживал папский Рим, признавший в 1216 г. права шведского короля «на ту землю, которую его предшественник завоевал у язычников». Столкновение между Русью и Швецией стало реальностью. В 1237 г. по призыву Папы Римского Григория IX был организован крестовый поход в Тавастланд. Он продлился почти два года и завершился полной победой шведов, которые возвели на завоеванных землях крепость Тавастгуст (Тавастхюс, Тавастборг). Однако далее крестоносцы так и не смогли продвинуться. Молодой новгородский князь Александр Ярославич разгромил войско захватчиков в битве на реке Неве 15 июля 1240 г., а затем в 1246–1250 гг. организовал несколько походов русско-карельского войска в глубь Финляндии. Несмотря на военные неудачи, шведы все же смогли закрепить за собой в 1249–1250 гг. Центральную Финляндию. Ослабление власти короля в самой Швеции, захват большей части русских земель татаро-монголами привели к временному затишью на северозападном направлении. Оно было прервано в 1278 г., когда новгородская рать захватила Карелию. «Озабоченный этим, папа римский призвал Швецию сражаться за Карелию, направить туда крестовый поход. Это соответствовало намерениям шведских королей распространить свою власть далее на восток»3. В 1292 г. новгородско-карельская рать предприняла поход в Тавастланд, что стало последней каплей в и без того уже обострившихся русско-шведских отношениях. В 1293 г. большая шведская армия под 8 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ руководством Торстена Кнутссона начала завоевание Карелии. Успех сопутствовал шведам. В месте впадения реки Вуоксы в Финский залив крестоносцы построили крепость Выборг. В замке был оставлен гарнизон под командованием Сигурда Локке. Попытка новгородцев овладеть крепостью весной 1294 г. была успешно отражена гарнизоном. Сигурд Локке воспользовался благоприятной ситуацией для усиления шведского влияния в регионе. «Территорию вокруг замка он разделил на 14 округов, “больших и малых”, то есть ввел шведское административное деление. В 1295 году наместник повел часть гарнизона на русское укрепление Кексгольм и разграбил его. Жителей частично перебили, тех же, “кто остался живым, взяли в плен, в Выборг свезли, внутрь каменных стен»4. Победа шведов носила временный характер. Новгородцы и кореляне в том же году отбили Кексгольм (Корелу), а затем внезапно осадили Выборг. Малочисленный гарнизон, не успевший запастись фуражом и провиантом, в течение шести дней и ночей отражал приступы неприятеля. Затем отчаявшиеся шведы пошли на прорыв и почти все полегли под стенами крепости. Выборг пал. Скандинавы смогли вернуть себе крепость только в 1300 г. В 1301 г. большой шведский отряд высадился в устье реки Невы и построил крепость Ландскруну. 13 мая 1301 г. она была взята штурмом и до основания разрушена новгородским войском. Таким образом, дальнейшие попытки шведов закрепиться на северо-западе Руси были отражены. В противовес Выборгу новгородцы основали крепость Орешек. Здесь в 1323 г. при посредничестве ганзейских купцов и был подписан мирный договор. По Ореховскому миру Новгород признавал Западную Карелию за Швецией, а Швеция, в свою очередь, признавала остальную Карелию вотчиной Новгорода и обязалась не делать попыток распространить свою власть до реки Невы. Ореховским миром впервые была официально определена восточная граница Финляндии. Она проходила по Раяйоки (Сестре-реке) и шла на северо-восток. Определение границы означало, что территория, обжитая племенем карелов, оказалась разделенной между двумя державами. Таким образом, Финляндия полностью оказалась под властью шведской короны. Наибольших успехов в становлении государственности все же достигла Дания. При короле Харальде Синезубом впервые прочно соединились в одних руках составные части средневековой датской державы – острова, Ютландия, Шлезвиг, Сконе. При Харальде впервые были учреждены епископства с немецким духовенством во главе. В конце X в. началось столкновение трех скандинавских властителей. Так как «власть первых королей Норвегии была слабо обеспечена и материальными ресурсами»5, они проиграли войну Дании и были вынуждены признать ее главенство. Так, впервые появляется прообраз идеи объединения трех скандинавских государств под властью одного правителя. Собственно это 9 √·‚‡ 1 и произошло при Кнуте Великом (1014–1035), гордо именовавшим себя «королем всей Англии и Дании, и Норвегии, и части Швеции». После смерти Кнута его империя распалась, а Норвегия вновь обрела независимость. Благодаря большой плотности населения, централизации государственного устройства и взвешенной политике своих королей, Дания уже к концу XI в. стала занимать ведущее место среди скандинавских стран. Однако борьба за престол и междоусобные войны в Дании, Норвегии и Швеции привели в середине XIII в. к фактическому распаду датской монархии. «Сравнительно прочной оставалась королевская власть в наиболее бедной из трех монархий – Норвегии, однако эта страна в целом с XIV в. стала клониться к упадку»6. И все же датские короли нашли выход из крайне тяжелого положения путем больших уступок мятежным вассалам. Теперь при восшествии на престол каждый датский король, а это было принято и в Швеции, давал клятвенное обещание, то есть присягал своего рода средневековой конституции. «Сословная монархия с ограниченной королевской властью и могущественным аристократическим советом надолго утвердилась в Скандинавии… Установлению феодально-конституционных форм способствовала поддержка не только знати, но и более широких имущих слоев населения, тяготившихся королевским произволом»7. В то же время Норвегия, пережившая непродолжительный экономический взлет, все более утрачивала свою самостоятельность. В 1319 г. Норвегия оказалась в унии с наиболее сильной державой Севера – Швецией. «Это была персональная уния: оба государства сохраняли самостоятельное управление и законодательство; общим был лишь монарх, который должен был пребывать то в Швеции, то в Норвегии»8. В 1343 г. норвежско-шведская уния временно распалась, но была восстановлена в 1362 г. норвежским королем Хаконом VI (1355–1380), избранным на шведский престол. Данный союз просуществовал недолго. После того как датская принцесса Маргарита стала женой норвежского короля, шведы разорвали унию и избрали на престол Альбрехта Мекленбургского (1364–1389). Подобная «строптивость» привела к затяжной войне между Данией, Норвегией, окончательно подчинившейся датскому владычеству в 1380 г., и Швецией. Борьба закончилась не в пользу Швеции, которая потерпела сокрушительное поражение в 1389 г. Альбрехт Мекленбургский был вынужден отречься от престола, а «правительницей Швеции» была избрана датская королева Маргарита. Еще трагичнее сложилась судьба Норвегии. «С 1319 г. Норвегия фактически утратила свою самостоятельность и почти на 60 лет оказалась в личной унии со Швецией, где был общим королем Магнус Эрикссон, унаследовавший норвежский трон и избранный 10 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ на шведский. В 1380 г. датский король, малолетний Олаф IV, общий внук Магнуса Эрикссона и датского короля Вольдемара IV, унаследовал и норвежский престол. Именно 1380 г. датируется установление государственной общности Дании и Норвегии»9. Выдающуюся роль в государственном управлении Данией-Норвегией играла королева Маргарита. Именно она добилась выбора на престол этих стран своего внучатого племянника Эрика Померанского. Он стал королем Норвегии в 1389 г., а королем Дании – в 1396 г. В июле 1397 г. в городе Кальмаре, во время коронации Эрика XIII, был провозглашен «вечный союз» Дании, Швеции и Норвегии. Было установлено, что сына короля следовало избирать на престол во всех трех государствах, а в случае, если король умрет, не оставив сына, должна быть создана общая коллегия для избрания короля. Три королевства брали обязательство оказывать взаимную поддержку в войне и совместно действовать в международных делах, но внутреннее устройство их оставалось неизменным, а законы должны были издаваться в каждой стране отдельно. Интересен тот факт, что если шведы подписали унию, то представители Норвегии на этом совете отсутствовали, их просто туда не пригласили. Главенство в унии, безусловно, принадлежало Дании. Швеции и Норвегии отводилась роль фактически бесправных налогоплательщиков и поставщиков «пушечного мяса». Под властью Эрика XIII Померанского оказались Швеция, Финляндия, часть Карелии, остров Готланд, Норвегия, Исландия, Гренландия, Фарерские, Шетландские, Оркнейские острова, Дания, часть герцогства Шлезвиг, епископство Любекское и герцогство Померания. Ни один скандинавский монарх не простирал свою длань над столь большими территориями. Король Эрик вошел в историю как неудачливый военачальник и администратор, потративший большую часть своей жизни на войну с гольштейнскими графами и Ганзой за Шлезвиг и господство на Балтике. Экспансионистские планы короля дорого обходились его подданным. В казне не было средств на оплату военных расходов. Налоги росли в геометрической прогрессии. В 1429 г. Эрик XIII стал взымать зундскую пошлину за проход торговых судов через проливы. Засилье немцев при королевском дворе, повсеместное обнищание населения привели к тому, что в 1434 г. шведы под руководством Энгельбректа Энгельбректссона подняли восстание против короля. В 1439 г. Эрик был низложен во всех трех королевствах. После смерти Кристофера Баварского (1440–1448) шведы провозгласили королем Карла Кнутссона, а датчане и норвежцы – Кристиана I Ольденбургского (1448–1481). В 1450 г. была провозглашена вечная уния между Данией и Норвегией. Перед датским королем теперь стояло две серьезные проблемы – подчинение Шлезвига с Гольштейном и Швеции. Первая проблема была решена путем переговоров и в 1460 г. Кристиан 11 √·‚‡ 1 добился своего избрания на шлезвиг-гольштейнский престол, однако ценой важных уступок: уния Дании и Шлезвиг-Гольштейна объявлялась не более чем личной, а уния Шлезвига и Гольштейна – оставалась вполне реальной (единое управление навечно). При этом Шлезвиг оставался леном датских королей, а Гольштейн (с 1472 г. герцогство) – леном германских императоров. Намного хуже обстояло дело со Швецией. Хотя ее представители и продлили соглашение об унии, но отвергли все посягательства датчан на внутреннюю политику страны. Трижды датчане изгоняли из королевства Карла Кнутссона, и трижды он возвращал себе престол. После его смерти правителем Швеции стал Стен Стуре Старший. Он принадлежал к числу тех, кто стремился проводить уравновешенную политику в рамках унии, но «волею судеб» ему пришлось возглавить национально-освободительное движение шведов против датчан. В 1471 г. на Брункебергском холме, недалеко от Стокгольма, произошло сражение между шведами и датчанами. Армия Кристиана I была наголову разгромлена, а Швеция получила передышку для формирования централизованного государства. Не лучшим образом складывались дела Кристиана I и в Норвегии. Постоянно нуждаясь в деньгах, он заложил шотландскому королю Шетландские и Оркнейские острова, которые так и никогда не были выкуплены. «Проникновение иностранных (датских и немецких) аристократов на высшие государственные должности в Норвегии и раздача им Кристианом I норвежских ленов способствовали все большему раздроблению страны, лишенной центральной власти, которая могла бы умерять произвол чиновников. Правление страной находилось в руках начальников крепостей (Акерсхус, Бергенхус, Бохус), контролировавших отдельные области»10. Порча монеты и обнищание народа при короле Кристиане I, прозванным в народе «бездонным кошельком», достигли верхнего предела. В то же время его агрессивные планы так и не были реализованы. Шведы категорически отказывались признавать власть датского короля. Вместе с тем желание обладать побережьем Финского залива и Карелией по-прежнему оставалось причиной противостояния между Швецией и Россией. Королевская администрация поощряла переселение колонистов за линию восточной границы, установленной Ореховским мирным договором 1323 г., что вызывало эпизодические столкновения между шведами и новгородцами вдоль границы. Угроза широкомасштабной войны стала реальностью после присоединения Новгородской вечевой республики к Московскому княжеству. Великий князь Иван III был заинтересован в присоединении карельских земель, на которые претендовала и Швеция. В 1495 г. русские войска осадили Выборг, а отдельные отряды вторглись в Тавастланд и Саволакс. Эта разорительная для обеих сторон война завершилась в 1497 г. заключением Новгородского мирного договора, который оставил в силе положения Ореховского мира. 12 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ «Стен Стуре Старший попытался усилить государственную власть в Швеции. Он добился этого, установив тесные связи дворянства и королевской администрации и усилив свое влияние на церковь. Чтобы воспрепятствовать концентрации чрезмерной власти в его руках, восстановить независимое положение шведского государственного совета и свободу шведской церкви, оба привилегированных сословия стали искать союза друг с другом и с датским королем Хансом»11. Король Ханс (1481–1513), в отличие от своего отца, больше действовал подкупами и интригами, чем открытой военной силой. Этот государь мог воистину стать прообразом того идеала монарха, о котором с упоением говорит в своем трактате Николо Макиавелли. К этому стоит добавить, что Дания находилась в крайне тяжелом положении: датчане усмиряли непокорных норвежцев, вели борьбу против могущественного ганзейского города Любека и занимались шлезвиг-гольштейнскими делами. Хансу Датскому удалось заручиться поддержкой части шведских дворян и духовенства и стать шведским королем, но в 1501 г. в результате восстания сторонников дома Стуре датский король вновь утратил власть над Швецией. С 1506 по 1513 г. Ханс Датский вел безуспешную войну за возвращение шведской короны. Дело отца продолжил сын – король Кристиан II (1513–1523). «Он открыто стремился к абсолютной власти и всячески покровительствовал горожанам и купечеству. Король впервые за многие десятилетия отстранил государственные советы Норвегии, а затем и Дании от управления, урезал привилегии дворян в пользу горожан, отменил “ворнедскаб” – крепостную зависимость крестьян. Прогрессивные реформы следовали одна за другой, но были поставлены под угрозу грандиозными внешнеполитическими планами короля и, прежде всего, войнами за восстановление Кальмарской унии, т. е. господства датчан над Швецией»12. Для завоевания Швеции требовались огромные средства на содержание наемной армии. В первую очередь они извлекались из Норвегии. Кристиан II стал облагать налогами не только норвежских бондов, но и представителей привилегированных сословий – дворян и духовенство. Превратив служилые лены, держатели которых находились на службе у короля, в так называемые расчетные лены, то есть требуя от своих вассалов вместо службы денежных платежей и заменяя знатных дворян людьми неблагородного происхождения, король ослаблял аристократию. На требование норвежских представителей ставить во главе крепостей и ленов лишь норвежцев Кристиан II возразил: «Дворянство в Норвегии почти полностью вымерло». В 1516 г. армия Кристиана II, которого поддерживала партия архиепископа Густава Тролле, предприняла попытку высадить десант у Вэдлы. Датский десант был разбит, а архиепископ за государственную измену 13 √·‚‡ 1 смещен со своей должности и заключен под стражу. В 1519 г. датская армия вновь вторглась на территорию Швеции. Её вел сам король. Шведы, возглавляемые правителем Стеном Стуре Младшим, встретились с неприятелем у Брэничюрке, неподалеку от Стокгольма. Ополчение шведов наголову разгромило захватчиков. Кристиан II был вынужден согласиться на перемирие. Были освобождены шесть заложников, в том числе и будущий шведский король Густав Ваза. Датский король не собирался выполнять условия соглашения. При помощи своего зятя, императора Карла V, он набрал в Германии новую армию наемников и летом 1520 г. снова начал войну против Швеции. На сей раз военное счастье было на стороне датчан. В сражении при Богесунде в Вестгётерланде шведская армия потерпела поражение, а смертельно раненый Стен Стуре Младший умер по дороге в Стокгольм. Кристиан II осадил столицу Швеции. Население оказывало захватчикам ожесточенное сопротивление. Тогда датский король пошел на хитрость. Он согласился амнистировать всех сторонников дома Стуре и не посягать на их имущество. Столица Швеции открыла свои ворота и 5 сентября 1520 г. Кристиан II был коронован архиепископом Густавом Тролле и стал шведским королем. Напрасно шведы ждали от победителя исполнения условий мирного соглашения. Наоборот, Кристиан устроил в ноябре того же года массовую казнь сторонников дома Стуре («Стокгольмская кровавая баня»). Датская солдатня зверствовала, убивая, насилуя, грабя, сжигая все на своем пути. Всего за месяц было перебито несколько тысяч шведов. В ответ вспыхнуло национально-освободительное восстание, возглавленное Густавом Вазой. Земля горела под ногами захватчиков. Ни днем, ни ночью они не знали покоя. В то же время озлобленные реформами Кристиана II датские, норвежские и шлезвиг-гольштейнские дворяне подняли мятеж против короля. Кристиан бежал в Нидерланды, а датсконорвежским королем был избран его дядя Фредрик I Гольштейнский (1523–1533). Новый датский король признал независимость Швеции и ее монарха Густава I Вазу (1523–1560). «Расторжение Кальмарской унии означало для Швеции национальную независимость, но для Норвегии – окончательное превращение в датское владение. Подчинение страны Дании было тем тягостнее, что оно усилилось в период, когда в передовых странах Европы происходила национальная государственная консолидация и началось развитие капиталистических отношений. Датское господство тормозило экономический и политический прогресс в Норвегии»13. В это время проходила Реформация. Датский и шведский монархи приняли лютеранское вероучение (протестантство) и повели борьбу с католической церковью. В Норвегии крестьяне, подстрекаемые архиепископом-католиком Олафом Энгельбректссоном, выступили на стороне Кристиана II, попытавшегося после смерти Фредрика I в 1533 г. вернуть 14 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ себе власть. Опального монарха поддержал ганзейский город Любек. Войска графа Кристофера Ольденбургского овладели Зеландией, Фюном и Сконе. Однако Кристиан II попал в плен, а на датско-норвежский престол взошел сын Фредрика I – Кристиан III (1534–1559). Восстание было потоплено в крови. Ожесточенное сопротивление норвежцев продолжалось вплоть до 1537 г. Норвежское дворянство и епископы были наказаны за поддержку Кристиана II. Постановлением датского риксрода от 30 октября 1536 г. Норвегия навечно утрачивала статус самостоятельного королевства. Ее государственный совет был упразднен, все руководящие должности в местной администрации получили датчане. Датский язык стал языком нового богослужения и королевской администрации. Таким образом, до XV–XVI вв. вооруженные столкновения стран, расположенных вблизи Балтики, вызывались самыми различными причинами, но в первую очередь они велись за утверждение конфессиональных или династических интересов. Однако с распадом Ливонского ордена в 1558–1561 гг. для ряда соседних с ним стран – России, Речи Посполитой, Дании-Норвегии и Швеции – появляется возможность сделать территориальные приобретения столь крупного масштаба, дававшие богатые политические и экономические возможности, что речь могла уже идти о росте их военнополитического потенциала до размеров, позволявших оказывать более или менее перманентное давление на все остальные балтийские страны. «Теперь это была война не столько за приращение земель и подданных, городов и таможенных пунктов, сколько за береговую полосу, устья рек, гавани, проливы, это была осознанная борьба за господство на Балтике. Море было для государств, находившихся в процессе становления, не установивших еще своих границ, направлений экономики и внешней политики, в высшей степени заманчивым, казалось (и действительно было) важнейшим из условий безопасности и всестороннего и быстрого развития в будущем»14. Теперь господство на Балтике стало краеугольным камнем в политике Дании, Швеции и ряда других стран. Трещавший по швам под ударами русской армии былой оплот крестоносцев – Ливонский орден не мог воевать в одиночестве. Его эмиссары при всех европейских дворах молили о помощи. Однако желающих воевать просто ради спасения ближнего своего не было. В 1559 г. епископ острова Эзель признал верховенство датского короля Фредрика II (1559– 1588), а в 1561 г. горожане и дворяне Эстляндии присягнули на верность шведскому королю Эрику XIV (1560–1568). С присоединения Эстляндии началась так называемая эпоха шведского «великодержавия». Искусно лавируя между более сильными противниками, Швеция все более укрепляла свое положение в регионе. 15 √·‚‡ 1 Центр тяжести мировой торговли переместился от портов Средиземноморья на Север, увеличилось количество торговых судов, проходящих через балтийские проливы, заметно возросло значение балтийской сырьевой базы для всей Западной Европы. Швеция, как и раньше, была в окружении датских владений, лишенная возможности получать более высокие доходы от торговли с другими странами. Такое положение абсолютно не устраивало ее короля Эрика XIV. Именно он положил начало датскошведским войнам за обладание примыкающими к Балтике провинциями. Швеция, неудовлетворенная своими монопольно высокими прибылями на рынке меди и железа, начинает расширять эту монополию на ряд других важнейших видов сырья, захватывая порты их вывоза и районы производства в прибрежных и внутренних областях. В 1563 г. началась датскошведская Северная семилетняя война (1563–1570). Военные действия шли в основном на территории Сконе и Норвегии. Шведский король пытался привлечь норвежцев на свою сторону, однако бесчинства его солдат в Тронхейме привели к организации партизанской войны норвежцев против захватчиков. С другой стороны, крестьяне Восточной Норвегии отказывались воевать против своих шведских соседей. Война привела к большим жертвам с обеих сторон, но подтвердила существовавшее до 1563 г. статус-кво. Правда, король Фредрик II, учитывая итоги войны, ввел в Норвегии некое подобие централизованного управления. В 1572 г. была учреждена должность статхолдера Норвегии, который должен был представлять интересы короля и осуществлять власть от его имени. «В обстановке экономического подъема, благодаря которому роль Норвегии в унии возросла, эта реформа должна была привести к политической активизации норвежского дворянства»15. Новый шведский король Юхан III (1568–1592) направил свои усилия на приобретение части балтийского побережья на Востоке. При нем шведы покорили Эстляндию с г. Нарвой и часть Ижорской земли. Однако только при Густаве II Адольфе (1611–1632) Швеция окончательно закрыла выход России к Балтийскому морю. По мирному договору 1617 г. в селе Столбове Швеция получала Ингерманландию и Карельский уезд. В 1621 г. шведами была покорена Лифляндия, окончательно ставшая провинцией королевства в 1629 г. Безусловно, усиление Швеции не осталось без внимания датского короля Кристиана IV (1588–1648). В 1611 г. датчане начали новую войну, вошедшую в историю под названием Кальмарской (по названию городакрепости, вокруг которого развивались ее главные действия). Одной из главных причин ее был спор о господстве на морских и сухопутных подступах к западно-европейскому рынку, причем не только на Балтике, но и в Заполярье. «Норвежцы не хотели воевать, статхолдер жаловался на то, что они непокорны и склонны к мятежу. Согнанные для нападения на шведов, 16 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ крестьяне разбегались по домам, пропускали через свою область шведские отряды, не оказывая им сопротивления»16. Не желая воевать за интересы датского короля, всячески уклонялись от несения военной повинности, но, с другой стороны, они ярко продемонстрировали способность защищать родную землю. Так, в августе 1612 г. отряд шотландских наемников, шедший через Гудбрандсдален, был атакован в ущелье местными жителями, забросавшими захватчиков камнями и стволами спиленных деревьев. Наемники погибли почти все. Этот эпизод остался в памяти норвежцев как свидетельство народного патриотизма и свободолюбия. Ожесточенное столкновение закончилось в пользу Дании. По мирному договору 1613 г. она получила крупную денежную контрибуцию и сохранила Финмарк, а шведы – свободу от уплаты зундских пошлин за провоз товаров шведского происхождения. Правление Кристиана IV было чрезвычайно плодотворным. Этот король стремился к укреплению своей власти путем проведения целого ряда реформ. В первую очередь они были связаны с расширением прав горожан и купцов, созданием торговых компаний и монополий, появлением Копенгагенской биржи (1619). Вместе с тем более широкие права были предоставлены дворянству. Происходил бурный рост городов, увеличивался товарооборот со странами Европы. В Норвегии король также расширил привилегии дворян, предоставив им часть государственных постов. По указу короля стало собираться норвежское собрание сословий. При нем в 1604 г. был издан кодекс норвежского права. Кристиан IV основал города Кристианию (ныне Осло) и Кристиансунн. Однако все усилия короля были сведены на нет его внешнеполитическими планами. Дания-Норвегия вступила в Тридцатилетнюю войну (1618–1648) на стороне протестантского блока. Королевская армия была разгромлена в битве при Луттере (1626) имперским полководцем Тилли, а Ютландия, Шлезвиг и Гольштейн подверглись оккупации. Только угроза вступления в войну Швеции заставила императора «Священной Римской империи германской нации» подписать мирный договор с Кристианом IV. При этом Дания не потеряла ни одной из своих провинций. Швеция вступила в войну против империи в 1629 г. Ее войска, воюя на территории Германии, одержали ряд громких побед. Ее военное могущество стало неоспоримым. В 1643 г. наступила очередь Дании. В марте 1643 г. шведские войска под командованием фельдмаршала Ленарта Торстенссона захватили Мэрен, а уже к декабрю того же года был завоеван Гольштейн. В 1644 г. армия Горна овладела Сконе, Блекинге и Халландом, а войска Торстеннсона – Ютландией. Датские войска терпели одно поражение за другим. На этом фоне ярко выделялись действия норвежской 17 √·‚‡ 1 армии под руководством зятя короля – статхолдера Ганнибала Сехестедта. Норвежцам удалось не только предотвратить вторжение шведов на территорию страны, но и одержать ряд частных побед. Однако это не повлияло на общий ход войны. За ошибки короля пришлось расплачиваться норвежцам. По мирному договору в Бремсебру (1645) Швеция получала норвежские провинции Емтланд и Харьедаллен. Кроме того, к шведам отходили острова Эзель и Готланд, а также провинция Халланд (сроком на 30 лет) на южной оконечности скандинавского полуострова. Потеря двух крупных провинций была тяжелым ударом для Норвегии, но, с другой стороны, Сехестедту удалось добиться расширения автономии королевства. «Налоговое дело было реформировано, а государственные доходы, ранее отсылавшиеся из Норвегии в Копенгаген, в 1647 г. было разрешено частично оставлять в распоряжении статхолдера, ведавшего финансовыми и военными делами. Роль Норвегии в составе датсконорвежской монархии в финансовом отношении в этот период также чрезвычайно возросла, и доходы, получаемые от Норвегии, намного (почти вдвое) превышали поступления из Дании, экономика которой была подорвана войнами»17. В 1648 г. закончилась Тридцатилетняя война. По Вестфальскому мирному договору Швеция получила Верхнюю Померанию, часть Нижней Померании, острова Рюген, Воллин и Узедом, город Висмар, Бременскую и Верденсую епархии. Главный враг Дании – Швеция вошла в число «великих держав». «В дальнейшем борьба за господство на Балтике становится, учитывая позицию Датско-Норвежского королевства, равнозначной борьбе за господство в Скандинавии… Изменения в положении Швеции к концу первой половины XVII в., закрепленные мирными договорами в Бремсебру и Мюнстере (Вестфальский), означали изменение равновесия сил на Балтике. Две державы, которые с XV в. боролись за главенствующую позицию в регионе, поменялись местами. С момента распада Кальмарской унии Дания была угрозой независимости Швеции. Теперь же, когда шведы сбросили датчан со Скандинавского полуострова, обезопасив себя этим с запада, и ликвидировали датские базы на востоке, они почувствовали себя гораздо увереннее. Более того, изгнание датчан из Нижней Саксонии, рост шведского влияния в Северной Германии, все более прошведская ориентация южного соседа Дании герцогства Гольштейн-Готторпского и возможность для Швеции получать любую помощь через раскрытый теперь Зунд делали вполне возможным окружение Дании врагами в годы войны и изоляцию ее в мирное время. Надуманной, эта опасность не была – шведские короли планировали политическое уничтожение своего наследственного врага. Дания должна была стать бесправным 18 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ членом возрожденной Скандинавской унии – теперь под верховенством Швеции. Отныне борьба со Швецией означала для Дании не стремление реставрировать былое лидерство в Скандинавии, а насущнейшую задачу выживания как политического организма, борьбу за существование»18. Дания оказалась в крайне тяжелом положении. Ее экономика (а с нею армия и флот) находилась в плохом состоянии. Однако жажда реванша толкала правящие круги королевства на новую войну. Удачный момент настал в 1657 г., когда шведская армия, завязнув в войне с Россией и Польшей, не могла защитить свои коронные земли. Примечание. Речь Посполитая – федеративное государство, созданное в 1569 г. в составе королевства Польши и Великого княжества Литовского. Коронные земли – это собственно территория Польши. Подталкиваемый аристократией король Фредрик III (1648–1670), несмотря на полную неготовность Дании, объявил в июне 1657 г. войну Швеции. Реакция шведского короля Карла X Густава (1654–1660) была мгновенной. Его армия вторглась в Ютландию, а затем, преодолев по льду Бельтские проливы, и в Зеландию. Дания была вынуждена подписать (1658) самый унизительный в ее истории мирный договор в Роскилле. В соответствии с его статьями Швеция получала Сконе, Халланд (навсегда), Блекинге, Бохуслен, остров Борнхольм и норвежскую провинцию Тронхейм, то есть две пятых территории датской державы. Однако шведы решили окончательно присоединить к себе Данию и снова начали военные действия в июне 1568 г. На этот раз на стороне Дании выступили «Священная Римская империя германской нации», курфюршество Бранденбург, Речь Посполитая и Нидерланды. Датские солдаты и ополченцы под личным руководством короля героически обороняли Копенгаген. В Норвегии шведы так и не смогли преодолеть сопротивление защитников Халдена. Под нажимом «великих держав» – Франции, Англии, Нидерландов и «Священной Римской империи германской нации» – Швеция была вынуждена подписать мирный договор в Копенгагене (1660). По его условиям она вернула Дании остров Борнхольм и Тронхеймский лен в Норвегии. Копенгагенский мирный договор стал отправной точкой к кардинальным реформам в Дании-Норвегии. Полностью обанкротившаяся аристократическая партия, долгие годы находившаяся у власти, стремительно теряла своих сторонников. Государственная казна была почти пуста. Страну отягощал астрономический внешний долг. С другой стороны, резко вырос престиж короля. Недовольные правлением аристократов купцы, бюргеры, горожане и мелкопоместные дворяне решили объединиться вокруг короля и провозгласить абсолютную монархию. Аристократы не посмели оказать сопротивление и 13 октября 1660 г. королевская власть была провозглашена наследственной как по мужской, так и по женской линии. В 1661 г. был провозглашен «Акт самодержавного наследственного правления, или 19 √·‚‡ 1 Акт суверенитета». Установление абсолютной монархии в ДанииНорвегии стало фактом. Во главе датского правительства был поставлен талантливый реформатор, сын виноторговца немецкого происхождения – Педер Шумахер, впоследствии граф Гриффенфельд. Стремясь расширить социальную базу абсолютизма, король открыл широкий доступ к государственным должностям лиц недворянского происхождения. В 1671 и в 1693 гг. были введены «Табели о рангах». Три высших ранга чиновников и офицеров автоматически получали потомственное дворянство, нижестоящие ранги – личное. Кристиан V (1670–1699) ввел титулы баронов и графов. Цели формирования нового правящего класса служило и учреждение орденов Слона и Даннеборга. В стране вводится коллежская система управления. В 1660 г. были образованы Адмиралтейская (морская) и Военная коллегии, «Рентная камера» (ведавшая сбором налогов), Каммерц-коллегия (ведавшая экономикой) и т. д. Для координации и согласования деятельности коллегий был учрежден Тайный государственный совет, во главе которого стоял сам король. Ему подчинялся и генерал-прокурор. Высшая судебная власть перешла к Верховному суду. Старое деление страны на лены было отменено, введена новая территориальная единица – амт. Во главе амтов стояли гражданские губернаторы, из ведения которых были изъяты сбор налогов, управление коронными владениями и командование военными гарнизонами. Войска подчинялись непосредственно королю и Военной коллегии в Копенгагене. Кроме того, в каждый амт был направлен специальный чиновник, ведавший налогообложением. В 1683 г. в Дании был введен единый свод законов – так называемый Датский закон, а в 1687 г. – Норвежский закон в Норвегии. Централизация управления страной привела к росту экономики и как следствие правильной политики королевского правительства – впервые за много лет выросла и численность населения страны. «Начало 60-х гг. XVII в. было переломным периодом в истории государственного образования (под властью северогерманской династии Ольденбургов), которое традиционно называется Дания. В середине XVII в. под Данией понималась значительная по территории полиэтническая империя – конгломерат владений Ольденбургского дома, различными путями попавших под его власть и управлявшихся согласно разным законам и правилам. Это государство включало в свой состав как собственно Данию, так и Норвегию с принадлежавшими ей заморскими владениями в Атлантике – Исландией, Гренландией и Фарерскими островами и северогерманские герцогства Шлезвиг и Гольштейн. Кроме того, в 1667 г. к нему были присоединены (в связи с пресечением самостоятельной Ольденбургской герцогской линии) небольшие графства Ольденбург и Дельменхорст, лены Священной Римской империи к западу от реки Везер. 20 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ Соответственно граждане этого государства говорили на разных языках: население собственно Дании – на датском, Гольштейна, Ольденбурга и Дельменхорста – на немецком (Plattdeutch). На юге Шлезвига был распространен немецкий язык, на севере – датский. В центральных районах в ходу были оба языка. В ряде районов западного Шлезвига жили фризы, говорившие на собственном языке. Языковая ситуация в Норвегии была сложнее: подавляющая часть населения – крестьянство – говорило на разных диалектах норвежского языка, а бюргерство и чиновничество – на датском. У финно-угорского народа саамов – лопарей, кочевавших в северных районах Норвегии, был свой язык, равно как и у населения Исландии и Фарерских островов. Уровень экономического развития и социальная стратификация этих владений были различны. Сложность государственной структуры довольно полно отражает тогдашняя терминология. Понятие “государство”(Riget) означало всю совокупность владений Ольденбургского дома. Понятие “королевство” (Kongeriget) обычно относили к Дании и Норвегии. Несмотря на то что это были два формально связанные личной унией королевства, по крайней мере, в Копенгагене, они считались единым государством. Понятие “герцогства” (Hertugdоmmerne, die Herzogtоmer) относилось к Шлезвигу и Гольштейну, точнее, к королевской части герцогства, так как на территории Шлезвига и Гольштейна имелись еще и владения родственников правящего в Дании Ольденбургского дома герцогов Гольштейн-Готторпских, вассально от него зависимых, но постоянно претендовавших на суверенитет. Положение осложнялось тем, что, с одной стороны, Шлезвиг и Гольштейн должны были управляться как единое целое, с другой – Гольштейн являлся леном «Священной Римской империи германской нации», а Шлезвиг – нет. Входившие в состав империи графства Ольденбург и Дельменхорст считались связанными с Данией только личной унией. Заморские владения в Индии, Западной Африке и Вест-Индии именовались «колониями»19. В сфере внешней политики система договоров 1660–1661 гг. (Копенгагенского, Кардисского, в меньшей степени Оливского) определила максимум того, что шведское великодержавие вообще когда-либо было в состоянии добиться в Балтийском регионе. Дании приходилось балансировать между интересами великих держав, стараясь при этом соблюсти и собственные государственные интересы. Дело в том, что существовало две чрезвычайно болезненных внешнеполитических проблемы. Первая проблема была связана с возвращением Сконе под власть датской короны. Вторая – касалась датско-гольштейнских отношений, которые чрезвычайно обострились с 1661 г. Проблема принадлежности Сконе была решена в ходе датскошведской (Сконской) войны (1675–1679). Дело в том, что, находясь в союзе с Францией, которая с 1672 г. воевала с Испанией, империей Габсбургов 21 √·‚‡ 1 и Нидерландами, Швеция предполагала и в дальнейшем ограничиваться ролью гаранта и посредника в мирных переговорах. Однако после того как многие союзники Англии отошли от Франции и даже перешли в лагерь Нидерландов и Испании, она была вынуждена принять участие в этой войне, тем более, что Людовик XIV угрожал ей лишением финансовой и любой иной поддержки. В конце 1674 г. шведы вторглись в Бранденбург, крепко там увязли, а через полгода им объявили войну голландцы и датчане – так Швеция лишилась того обеспеченного тыла, который, казалось, был гарантирован ей всей ее французской политикой. «Ненамного лучше была позиция Швеции и на другом, восточном фланге ее балтийских владений. Молодой датский король Кристиан V видел залог успеха своей антишведской политики, среди прочего, в поддержке Москвы. Он давно уже добивался права постоянного представительства в столице Русского государства и вел успешные переговоры о координировании внешней политики, избрав в качестве основы такому сближению старинное недоверие Москвы к Польше и Швеции. Поэтому шведское посольство 1674 г., целью которого был союз или хотя бы нейтралитет Москвы в войне, успеха в России не добилось, чего нельзя сказать о датчанах, пользовавшихся у царя большим кредитом»20. На поле боя датчане тоже показали свое превосходство. Двумя крупными морскими победами (при Еланде и бухте Кеге), достигнутыми ими с помощью нидерландской эскадры, из строя был выведен шведский флот. В Северной Германии датские войска соединились с бранденбургскими. Высадившийся в Сконе в 1676 г. датский десант начал завоевание провинции. С севера, от норвежско-шведской границы, на соединение с десантом двинулась армия норвежского статхолдера Ульриха Вильгельма Гюлленлёве. Пока датчане воевали в Сконе, норвежцы вторглись в Бохуслен и Емтланд. Военные действия на норвежско-шведской границе в основном велись в районе горного массива Довре. Войска неопытного в войне Карла XI терпели поражение за поражением. Участь Сконе решила зима. Датские войска, оторванные от баз снабжения, были отведены в прибрежные и северозападные области и расположены на зимних квартирах. Не испытывавшие никакой нужды шведы смогли в начале зимы нанести им ряд тяжелых поражений. Тем не менее лишь в 1678 г. пал последний датский город в Сконе – Кристианстад. По Нимвегенскому мирному договору каждая из скандинавских стран осталась при своих владениях, имевшихся до войны. «Меньшую помеху для шведской политики представляли во второй половине XVII в. остальные государства балтийского региона. Польша была слишком занята центрально-европейской политикой, и распрями с восточными соседями; имперские княжества как цельный механизм не функционировали фактически с 1648 г. и серьезного сопротивления шведам 22 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ в большинстве своем оказать уже не могли. Что же касается Московского государства, то степень целенаправленности и стабильности ее балтийской, т. е. антишведской, политики весьма проблематична. Прежде всего, фактор постоянной угрозы шведского вторжения действовал здесь несравненно слабее, чем для других, прибрежных государств. С одной стороны, судя по всему, шведы не включали завоевание глубинных русских областей в число насущных задач, переходивших от короля к королю. С другой стороны, не заинтересованность московского купечества в переносе торгового пути с московско-архангельского на псковско-новгородское направление, а правящей верхушки и церкви – в установлении широкого культурного, идеологического и экономического обмена с Западом имели свои веские причины. Приведем простое сравнение антишведской военной активности двух стран – жертв экспансии Швеции. Москва вступала в вооруженные конфликты с ней в XVII в. два раза, в общей сложности на протяжении шести лет; Дания – шесть раз на протяжении пятнадцати лет, что, в общем, неудивительно для страны, для которой антишведская борьба была основной задачей внешней политики. В России в силу ее социально-экономической отсталости если эта задача и входила в число нерешенных политических проблем, то стояла она, очевидно, на одном из последних мест»21. Вместе с тем наиболее болезненной проблемой для Дании являлось решение шлезвиг-гольштейнского вопроса, причем прецедент был создан самими Ольденбургами. Король Кристиан III очень хотел выделить своему младшему брату какое-либо самостоятельное владение. Он не нашел ничего лучше как поделить герцогства примерно на две равные части, предоставив одну из них своему брату – Адольфу-Фридриху, основателю Гольштейн-Готторпской династии. В результате дробления земель между членами старшей и младшей ветви Ольденбургского дома Шлезвиг и Гольштейн в 1544–1581 гг. были разделены на так называемые «королевскую» и «герцогскую» части. Гольштейн-Готторпскому дому принадлежало примерно 60 % территории Шлезвига с городом Шлезвиг, крепостью Теннинген и замком Готторп, а также крупный анклав в Гольштейне с городом Килем и островом Фемерн. Собственно датским королям принадлежало около 32 % земель в Шлезвиге с городом Фленсборг и 38 % земель в Гольштейне. 10 % территории Шлезвига и 45 % территории Гольштейна находились в совместном управлении датских королей и шлезвиг-гольштейнских герцогств. Обе стороны крайне болезненно относились к возведению укреплений и размещению военных контингентов в той или иной части анклавов. Взаимная вражда ненадолго утихла только в начале Тридцатилетней войны (1618–1648), когда соединенное датско-шлезвиг-гольштейнское войско попыталось нанести поражение войскам императорского полководца Тилли. 7 августа 1626 г. в битве при Луттере эта армия была разгромлена, а вся 23 √·‚‡ 1 территория Ютландского полуострова оказалась в руках императорских полководцев. По Любекскому договору 1629 г. датские короли обязались не воевать с империей, однако Шлезвиг-Гольштейн был разорен и разграблен солдатами Валленштейна. Герцог Адольф установил отношения с Россией, предложив сделать Гольштейн местом склада азиатских (то есть восточных) товаров. Отсюда их можно было легко распределять между другими европейскими странами с помощью канала, который соединял бы Эльбу с Балтикой и, проходя через владения герцога, освобождал бы купеческие корабли от необходимости огибать Ютландский полуостров через Зундский пролив. Этот выгодный для Гольштейна проект, в случае его претворения в жизнь, отнимал у датчан важную статью доходов. В России с этой целью побывали два посольства в 1633 и в 1636 гг. В их состав входил знаменитый ученый и мыслитель того времени Адам Олеарий, оставивший своим потомкам великолепные записки, рассказывающие о русском государстве XVII в. К сожалению, под давлением датчан и голландцев герцог был вынужден отказаться от этого проекта. Не было ничего странного в том, что он нашел поддержку в лице великодержавной Швеции и на протяжении 70 лет оставался ее верным союзником. В 1659 г. Гольштейн-Готторп добился полного суверенитета. Датские короли при любом удобном случае стремились подчинить себе Шлезвиг-Гольштейн. Король Кристиан V (1670–1699) после начала Сконской войны дважды вводил войска на территорию герцогств в 1676 и 1679 гг. и изгонял его правителя – Кристиана-Альбрехта. Не удивительно, что герцоги искали поддержки у шведских королей. Еще герцог Фридрих III отдал свою дочь ГедвигуЭлеонору замуж за шведского короля Карла Х Густава (1654–1660), а его внук герцог Фридрих IV (1694–1702) стал супругом шведской принцессы Гедвиги-Софии и зятем знаменитого полководца Карла XII (1697–1718). Вместе с тем в 1679 г. наметилось резкое потепление в датскошведских отношениях. Обе страны были унижены поведением великих держав при подписании Нимвегенского мирного договора. Именно для противостояния притязаниям великих держав два скандинавских государства пошли навстречу друг другу. Был подписан датско-шведский мирный трактат (Лундский, 1679 г.), затем оборонительный договор, скрепленный браком сестры Кристиана V Ульрики-Элеоноры и Карла XI. Сближение венчали торговый договор, обращенный против гегемонии голландских купцов, и соглашение о совместных военных действиях в случае нападения на одну из сторон, дополненное обязательством заключения союзных договоров с третьими державами лишь с обоюдного согласия, и, что было знаменательным, Швеция обещала не вмешиваться в датскогольштейнские конфликты. Потепление датско-шведских отношений было 24 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ непродолжительным. Дело в том, что Швеция вошла в союзные отношения с морскими державами (в 1689 г. к союзу Швеция – Нидерланды присоединилась Англия). «Герцог Гольштейн-Готторпа, чьи позиции с присоединением его патрона Карла XI к морским державам окрепли, провел мобилизацию и сконцентрировал армию на северной границе. Подготовка к новому вторжению в Данию была настолько очевидной, что тогдашний ее покровитель Людовик дал понять Кристиану V, что предоставляет ему свободу рук в герцогствах. Тот ввел в 1684 г. войска в готторпскую часть Шлезвига, декларировав (правда, с опозданием на 2 года) ее инкорпорацию в территорию королевства. Время для подобных превентивных акций было избрано удачно: Швеция не могла вступиться за союзника – этого не позволяло состояние ее армии и флота, да и продолжавшаяся в полном объеме перестройка внутренней экономической структуры страны настоятельно требовала мирных периодов. Поэтому Карл XI и его союзник император ограничились протестами – они ничем не могли помочь сбежавшему в Гамбург герцогу. Дания пыталась отстоять свои старинные права и на Гамбург, но поскольку суверенитет над ним означал овладение устьем Эльбы и пошлинами, этого не могли допустить германские князья. Копенгагенское правительство оказалось не в состоянии постичь ту истину, что попытка переноса политики реюньонов на новую почву обречена на провал – Людовик проводил ее, опираясь на реальную мощь, которой у Дании не было. Поэтому, когда датчане числом 14 тыс. человек осадили Гамбург, на его защиту поднялись не только северогерманские князья, о решимости применить санкции заявил цесарь, а союзный Бранденбург порвал с Данией и даже перешел из французского лагеря в нидерландский. Лишенная поддержки Дания была вынуждена осаду Гамбурга снять, но из герцогства не ушла»22. XVII в. был началом эпохи европейских коалиционных войн. Собственно, военные союзы практиковались и раньше, но они, во-первых, никогда еще не включали в себя такого большого числа членов, во-вторых, именно коалиционный тип ведения военных действий отныне становится в европейских войнах преобладающим. «Война за Пфальцское наследство» 1688–1697 гг., первая из таких войн, была прелюдией к Северной войне и войне «За Испанское наследство», целью которых было решение крупнейших из европейских проблем того времени, накопившихся с 1660 г., и эти проблемы решивших. «Первым результатом новой войны для Балтики был Альтонский договор 1689 г. Нажим Кристиана V на Гольштейн-Готторп в конце 1680-х гг. вызвал противодействие не только Швеции, но и германских князей, опасавшихся датской экспансии. Для того чтобы избежать военных действий в империи, цесарь созвал в Альтоне посреднический конгресс. 25 √·‚‡ 1 Несмотря на внешне миролюбивые цели, державы, участвовавшие в нем, проводили весьма жесткую, граничившую с “узаконенной” агрессией политику. Так, Швеция и Люнебург выступили с совместной декларацией, заявив, что нападут на Данию, если та не предоставит герцогу к определенному сроку (20 мая 1689 г.) полной реституции. Не надеясь на помощь занятых войной великих держав, Кристиан уступил. Был заключен мир, полностью восстановивший традиционное шведско-готторпское окружение Дании – герцог вернул утраченные было позиции, его суверенитет (хотя и неполный) был подтвержден и гарантирован среди прочих морскими державами. Неполнота суверенитета герцога заключалась в подтверждении так называемых унионов – ряда законов, подписанных датскими королями и герцогами в XV–XVII вв., лимитировавших количество солдат и мощь крепостей в каждом герцогском анклаве. Унионы предполагали, кроме того, в спорных ситуациях арбитражное решение конфликтов, взаимный запрет поддержки врагов: короли и герцоги должны были даже помогать друг другу в случае нападения на одну из сторон. Кроме того, герцог не мог нанимать за рубежом войска, самостоятельно заключать военные союзы и усиливать пограничные с Данией укрепления. Однако владения короля и герцога глубоко проникли друг в друга, границы были запутаны и трудно установимы (не менее чем границы герцогской самостоятельности). Поэтому, с одной стороны, король мог практически игнорировать суверенитет многих герцогских анклавов, с другой стороны, герцог в любой момент мог ввести враждебные Дании силы в любую из своих территорий, лежащих в глубине королевства, – и это еще до начала военных действий. Даже утрата Сконских провинций в середине XVII в., как бы горька она ни была, казалась менее мучительной, чем постоянное вмешательство шведских королей во внутренние датскоготторпские конфликты. Объявленный же суверенитет герцога и содержание унионов были в таком противоречии, что датско-готторпские столкновения были в принципе неизбежны. В осуществлении суверенитета герцог не мог не нарушать унионов, Дания же не могла и мечтать о решении основной внешнеполитической задачи века – возвращении захваченных Швецией провинций – без введения герцогов в рамки унионов. Поэтому гольштейн-готторпская проблема справедливо возводилась королями в ранг первостепенных, с ее решением были связаны процветание и безопасность страны в будущем»23. Такое положение было выгодно, прежде всего, великим державам – гарантам Альтонского договора. Англия и Нидерланды получили важный инструмент законного давления как на Данию, так и на Швецию. В 1694 г. умер герцог Кристиан-Альбрехт Гольштейн-Готторпский, политик, всегда стремившийся, несмотря на оппозицию в отношении 26 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ Дании, к компромиссам между своим датским сувереном и шведским покровителем, более всего опасавшийся попадать между двух огней, понимавший, что маленькое герцогство в любом случае – лишь пешка в датскошведской игре. Его преемник, Фредрик IV, был настроен более решительно: едва взойдя на престол, он заменил всех министров покойного отца своими ставленниками. Вскоре в результате ряда провокаций возникло новое датско-готторпское столкновение, в которое вмешалась и Швеция. Если сложность датско-шведских разногласий и ранее лимитировала проведение конструктивной совместной политики, то теперь из-за них союз распался. Это позволило Дании вступить в Северную войну. Дело в том, что шведский король не мог открыто применить военную силу из-за сложившихся международных отношений, а угрожая Дании не с востока, а с юга (через Шлезвиг-Гольштейн), он снимал с себя всю ответственность за попытки нарушения баланса, устраивавшего великие державы, при этом не уменьшая действенности нажима. Активизация агрессивной внешней политики Гольштейн-Готторпа была выгодна Швеции и привела к еще более тесному сближению двух стран. «Такое сближение предоставляло неоспоримые выгоды обоим агрессорам: карликовому герцогству – всю мощь шведской армии, а Швеции – возможность эту мощь применить в любых масштабах, оказывая помощь герцогу, но не объявляя войны Дании. Так отпадала опасность санкций великих держав; возможные попытки разобраться в запутанной юрисдикции территорий герцогов и королей Дании были неизбежно обречены на провал, это хорошо понимали оба врага Дании»24. В последние мирные годы официальные отношения между Гольштейн-Готторпом, Данией и Швецией строились на Альтонском мирном договоре, согласно которому, напомним, герцог обязался не возводить укреплений вблизи от границы с коронными землями (анклавы в Шлезвиге и Гольштейне, находившиеся во владении Датского короля. – А. Б.) и не вводить на свою территорию иностранные войска; гарантами Альтоны были Швеция, Англия и Нидерланды. Разочарование копенгагенских сторонников сближения со Швецией было велико, но ему было суждено стать еще большим через год, когда исчезли последние надежды на мирное окончание датско-шведского диалога. Вначале Карл XII отдал за герцога свою любимую сестру, а вслед за этим назначил его командующим группой войск в Северной Германии. Если установление родственных связей должно было продемонстрировать активизацию шведско-готторпских связей, то передачей шведских войск под командование герцога было сделано прямое предупреждение Дании: в случае военного конфликта с готторпскими сепаратистами на нее обрушится вся мощь шведской военной машины. 27 √·‚‡ 1 Подобные акции нельзя было называть провокационными или демонстративными. Они были прямо направлены против Дании. Подтверждением этих тезисов могут служить следующие факты: осенью 1698 г. для инспекции укреплений и вооруженных сил Гольштейн-Готторпа прибыл генералквартирмейстер шведской армии К. Стюарт; в июле 1699 г. герцог начал восстановление линии укреплений на границе с Данией, а Карл XII ввел на территорию Гольштейн-Готторпа 1200 шведских солдат. Подобные акты явно противоречили Альтонскому трактату, однако ни один из гарантов договора – Швеция, Англия и Нидерланды – не заявил протест по этому поводу. Вопреки ожиданиям не последовало ответной акции и со стороны Дании. «Вряд ли такую безответность можно объяснить какими-либо глубокими переменами в политическом курсе Дании; причина была проще – король и верховный главнокомандующий Кристиан V был тяжело болен. Перчатку, брошенную врагом, поднял его сын, Фредерик IV, но случилось это уже после смерти старого короля (август 1699 г.). Пока же страна лихорадочно готовилась к войне – действия противника сделали любой компромисс невозможным. Велась подготовка и на дипломатическом фронте, причем сразу на трех направлениях: польско-саксонском, англонидерландском и русском»25. В связи с подготовкой к войне «За Испанское наследство» Англия и Нидерланды не проявили желания вступить в войну на стороне Дании, наоборот, правительства этих двух великих держав предпринимали все возможное для предотвращения конфликта на севере Европы. Другое дело Саксония, Россия и Речь Посполитая. Здесь желание поквитаться со шведами и вернуть ранее утраченные территории было очень велико. Особую активность, наравне с датчанами, проявлял новый польский король Август II, являвшийся одновременно и саксонским курфюрстом. После смерти своего старшего брата Иогана-Георга IV (1691–1694) саксонским курфюрстом стал Фридрих-Август I Сильный (1694–1733), более известный в нашей историографии под именем Августа II Польского (1697–1706, 1709–1733). Это представитель династии Веттинов родился 12 мая 1670 г. И современники, и последующие поколения историков отмечают двуличность, неуравновешенность, слабохарактерность польского короля. Август, воспитанный как и многие германские принцы, слыл человеком храбрым, но беспринципным. Больше всего в своей жизни он любил развлечения, женщин и войну. Кроме того, Август отличался богатырской силой. Льстивые придворные называли его саксонским Геркулесом. Фаворитизм при саксонском дворе в царствование Августа расцвел пышным цветом. На своих фавориток король тратил огромные средства, что основательно сказывалось на благосостоянии его подданных. Как полководец он имел определенный опыт, так как Саксония, являясь союзником Австрии, 28 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ принимала активное участие в войнах против Турции. В 1686 г. он командует отрядом войск, участвуя в осаде Гамбурга на стороне датчан. В 1689– 1691 гг. воюет против Франции на Рейне. С 1694 по 1696 г. Август был одним из командующих имперскими войсками в войне против Турции. После неудачной битвы при Олеше он возвращается в Саксонию. В 1696 г. после смерти короля Польши Яна Собесского (1673–1696) Август выдвинул свою кандидатуру для избрания на польский трон. В этих притязаниях его поддерживала Россия. Опираясь на русскую помощь и штыки своих солдат, честолюбивый и амбициозный курфюрст добился польской короны. Польская шляхта потребовала от Августа выполнения двух условий: перехода в католическую религию и возвращения Речи Посполитой земель, утерянных ею ранее в ходе войн с соседями (Турцией, Россией, Швецией). Таким образом, саксонский курфюрст, которому требовалась победоносная война для успокоения своих подданных, стал союзником России в ее войне против Швеции. Август II в ходе войны с Турцией, по решению Карловицкого конгресса 1699 г., добился возвращения Польше Подолии. Но, несмотря на это, он не пользовался популярностью и поддержкой магнатов и шляхты, так как пытался самовластно править в Польше, что вызывало ропот и противодействие последних. Попытки Августа II добиться вступления Речи Посполитой в союз с Россией для совместной войны со Швецией за Прибалтику успехом не увенчались. Саксонское курфюршество было одним из самых крупных и высокоразвитых государств Германии. Выгодное географическое положение на торговых путях, развитая торгово-экономическая база делали это государство одним из самых богатых в Центральной Европе. Саксонские курфюрсты, ленники императора «Священной Римской империи», располагали крупной и хорошо подготовленной регулярной армией, насчитывавшей до 30 000 человек, и играли видную роль в жизни Западной Европы. В отличие от других европейских государств, Речь Посполитая в XVI– XVII вв. не превратилась в централизованное абсолютистское государство, а оставалась сеймовой монархией со слабой королевской властью во главе, прерогативы которой все более ограничивались в угоду магнатам и шляхте. Речь Посполитая являлась государством, в котором зачатки капиталистического производства были подавлены всесилием магнатов и шляхты, монопольно владевших землей и обративших в свою пользу все выгоды развития товарно-денежных отношений. В 1574 г. шляхта добилась привилегии свободной элекции (выбора) королей большинством голосов. Без согласия сената король не мог объявить войну и заключить мир, а без согласия сейма созывать всеобщее ополчение – «посполитое рушение». Отказ короля от этих обязательств освобождал шляхту и магнатов от повиновения ему. Очень часто шляхта 29 √·‚‡ 1 составляла против короля ракоши и конфедерации, что вело к подрыву внутреннего порядка и разгулу феодальной анархии. Попытки Владислава IV Ваза (1632–1648), Яна-Казимира Ваза и Августа II Сильного (1697– 1706, 1709–1733) хотя бы частично обуздать своеволие шляхты вызвало негативную реакцию с ее стороны. По своему устройству Речь Посполитая являлась федеративным государством в составе Польского королевства и Великого княжества Литовского. Согласно постановлениям Люблинской унии (1569), Польша и Литва являлись единым федеративным государством с общим центральным законодательным органом – сеймом. Глава Речи Посполитой одновременно являлся королем польским и великим князем литовским и подлежал избранию на общем сейме. Каждое из объединившихся государств сохраняло свою внутреннюю автономию, отдельную администрацию, суд, бюджет и войско. C середины XVII в. для этого государства началась полоса внешнеполитических неудач, определявшихся кризисом фольварочно-барщинной системы. «Разорение крепостного крестьянства, аграризация городов, упадок ремесленного производства, падение цен на продукцию города и деревни (в особенности мировых цен на хлеб) усиливались военной разрухой и сопровождались падением численности населения. Сказывалась и неравномерность отживания феодализма. В то время как все соседи Польши превратились в феодально-абсолютистские монархии, а некоторые европейские государства переходили на пути, ведущие к капитализму, в Речи Посполитой происходило не только окостенение надстройки, сложившейся в XVI в., но даже попятное историческое движение – возрождение форм средневекового феодализма. Процесс разложения, затянувшийся до середины XVIII в., быстро парализовал государственный аппарат. Центральная власть оказалась разорванной между королем, гетманами, сеймом и магнатами – крулевятами. Польский сейм – высший орган республики, имевший большие полномочия, чем любой европейский парламент, – не был верховным по отношению к сеймикам. Шляхта на сеймиках взяла на себя правительственные функции: устанавливала местные налоги и распоряжалась частью общегосударственных, решала вопросы войны и мира, чеканки монет, созыва жолнёров с повятов. “Второе издание” феодальной раздробленности сопровождалось правом вооруженного сопротивления государю и правом созыва суверенных конфедераций (шляхетских союзов). Права городов и горожан ограничивались. Из 73 сеймов в 1652–1763 гг. 37 было сорвано. Магнаты принимали клиентов-шляхтичей в протекторат за службу в латифундиях и вели кровавые междоусобицы за господство над отдельными областями. Образно говоря, с середины XVII по середину XVIII в. шляхта и магнатская олигархия не пополняли, а проживали ценности, накопленные со времен Ягеллонов. Разложение феодальной государственной структуры 30 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ достигло максимума при королях саксонской династии Веттинов (1697– 1763). Консерватизм общественного строя, анархия, фанатизм, “золотые свободы”, принцип “либерум вето” давали шляхте чувство превосходства над любой другой европейской моделью общественного строя. Высшей ценностью стала защита “золотых свобод” от посягательств королевской власти. Децентрализованы были армия, финансовая система и дипломатическая служба. Пестрое войско республики состояло из наемных частей, пешей крестьянской милиции, личных войск магнатов, казаков и местных формирований воеводств. Платить налоги на армию шляхта отказывалась, фактически разоружая государство. Шляхетская “федерация воеводств” не могла ни выводить войско за пределы страны, ни самостоятельно отстоять свою территорию. Ослаблению социальной дисциплины и способности к общенациональным действиям в определенной мере способствовала относительно благоприятная обстановка на западных и восточных рубежах. Государственные интересы Габсбургов были нацелены на Средиземноморье и Балканы, Пруссия только начинала свой путь к великодержавию, Россия временно сняла “польский вопрос” с повестки дня. Непрерывная “малая война” велась лишь на южных границах, но за татарские набеги расплачивался в основном украинский народ, а не польский. Раздробленность дипломатической службы не позволяла проводить единую внешнюю политику. Гетманы, пожизненно владевшие булавой, поддерживали самостоятельные сношения с Турцией, Крымом, Валахией, Молдавией, Россией, принимали посольства и держали за рубежом своих резидентов. Конфедерации заключали международные договоры, сеймики высылали собственные посольства к иноземным монархам. Каждое воеводство считало естественным решать свою судьбу без учета позиции центрального аппарата. Действия короля, магнатов и сейма зачастую были взаимоисключающими. Активная саксонская политика оказалась не усиливающим фактором, а, скорее, осложняющим. Республика не имела ни профессиональных дипломатов, ни постоянных посольств за границей, ни министерства иностранных дел, а следовательно, и полноценной политической информации. Внутриполитическая концепция господствующего класса состояла в том, чтобы как зеницу ока беречь свои исключительные привилегии и по возможности целостность территории. Отсюда вытекал курс на нейтралитет: общей внешнеполитической концепцией того времени было стремление шляхты до минимума ограничить сношения с зарубежными государствами из-за опасения быть втянутой в международные конфликты, особенно со Швецией и Османской империей. Польша вышла из политического соперничества на международной арене. Сильно ослаблял страну национально-религиозный конфликт с украинцами. “Наияснейшая Речь Посполитая обоих народов Короны Польской 31 √·‚‡ 1 и Великого княжества Литовского” фактически состояла не из двух, а из трех основных политических и национальных компонентов. Украинцы имели свое самосознание, культуру и исторические традиции государственности, тяготевшие в XVII–XVIII вв. к России. По численности они не уступали полякам и полонизированному (перенявшему польскую культуру) верхушечному слою литовцев и белорусов Великого княжества Литовского, но были лишены политической автономии. В такой мере, как украинцы, ни одна народность республики – ни литовцы, ни немцы, ни белорусы, ни армяне, ни евреи – не была опасна польскому государству, ибо все они перекрывались потоком полонизации и католицизма в местах их расселения. Освободительная война украинского народа 1648–1653 гг. потрясла не только основы польской государственности, но и международные позиции Речи Посполитой. В 1667 г. Россия, никогда не отказывавшаяся от идеи воссоединения древнерусских земель, почти наполовину сократила земельные богатства шляхты на Украине, а Османская империя в 1672 г. аннексировала плодородное Подольское воеводство. При перечислении слабостей республики было бы несправедливо умолчать о том, что наполненный для Польши войнами XVII в., насчитывавший всего 32 мирных года, прославил самую лучшую в тогдашней Европе тяжелую польскую кавалерию – знаменитых крылатых гусар – и закалил храбрость нации. И в период Северной войны поляки оставались хорошими кавалеристами. У Речи Посполитой оставались традиционные экономические и политические связи в Европе. Все хорошо помнили последний блестящий всплеск польской военной силы – спасение имперской столицы Яном III Собесским. При фактическом падении международного престижа европейская дипломатия по инерции продолжала считаться с западнославянским государством, которое по площади занимало второе после России место на континенте. Притягательность шляхетских привилегий ускорила полонизацию немцев и феодальных верхов литовцев, белорусов, украинцев. Вслед за колонизацией распространялась на восток европейская культура в польском обличье. Как раз со второй половины XVII в. Россия в основном через польское (и украинское) “окно” воспринимала отголоски европейской культуры»26. К концу XVII в. Речь Посполитая была не в состоянии проводить самостоятельную внешнюю политику, поэтому шляхта, избирая королем саксонского курфюрста Августа II Сильного, добилась от него клятвы вернуть утерянные Польшей земли при помощи своих саксонских войск. Август II самым активным образом добивался союза с Россией. Он невысоко ценил уровень подготовки русской армии, да и само отсталое, 32 »ÒÚÓÍË ÔрÓÚË‚ÓÒÚÓˇÌˡ ̇ ¡‡ÎÚËÍ по мнению всех европейских монархов, государство Российское, однако необходимость ведения войны против Швеции, обладавшей лучшей в Европе армией и мощным флотом, заставляли его привлечь в коалицию как можно больше стран. Помогал в этом Августу, приговоренный к смерти шведским сенатом лифляндский дворянин, талантливый авантюрист – Иоганн Рейнгольд Пайкуль. По замыслу этого человека, Лифляндия и Эстляндия должны были достаться Августу II, России же отходили Ингерманландия и Карелия. Резкий поворот направления внешней политики России с юга к Балтике не был неожиданностью для шведов. Ведь благополучие их королевства было целиком построено на ущемлении прав соседей, в том числе и России. В Стокгольме со все нарастающей тревогой следили за реформами Петра I (1682–1725), созданием регулярной армии и строительством военно-морского флота на Азовском море. Петр Великий решил поменять внешнеполитический курс своего государства после того, как убедился в бесплодности своих попыток получить помощь от Австрии, Венеции, Нидерландов и Англии в войне с Турцией. Эти страны желали во что бы то ни стало заставить Россию воевать с османами один на один. Это абсолютно не устраивало русского монарха. С другой стороны, когда в Швеции правит юный король Карл XII (1697–1718), удивляющий своими выходками всю Европу, когда Швеция остается без поддержки своих союзников, почему бы не попробовать осуществить планы Ивана IV Грозного и не добиться для страны широкого выхода к Балтике. Русские дипломаты никогда не скрывали того, что рассматривают утрату Балтийского побережья как вынужденное зло, и что наступит время, когда русские вернут себе утраченные ранее территории. Эти обстоятельства и привели Россию в состав антишведской коалиции. Таким образом, осенью 1699 – весной 1700 г. окончательно оформился Северный союз в составе Дании, Саксонии и России, направленный против Швеции. 33
