ПЕРСИДСКИЙ ПОХОД 1909 Г. В ОЦЕНКЕ ОБЩЕСТВЕННО

ISSN 2075-9908 Историческая и социально-образовательная мысль. 2012. № 4 (14)
УДК 94(47).083-68
Илюхин Михаил Юрьевич
Ilyukhin Mikhail Yurievich
старший преподаватель кафедры всеобщей истории
Орловского государственного университета
тел.: (486) 242-21-35
Senior Teacher of the Department of
World History of Orel State University
tel.: (486) 242-21-35
ПЕРСИДСКИЙ ПОХОД 1909 г. В ОЦЕНКЕ
ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИХ СИЛ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
PERSIAN CAMPAIGN IN IN 1909 IN THE
ESTIMATATION OF SOCIO-POLITICAL
FORCES OF THE RUSSIAN EMPIRE
В статье исследуется проблема отношения политических
партий России к вводу русских войск в Северную Персию в 1909 г. На основе изучения архивных материалов,
стенограмм выступлений в Государственной Думе и публикаций в партийных периодических изданиях автор
приходит к выводу о том, что со стороны всех общественно-политических сил Российской империи, представленных в Думе, за исключением социал-демократов,
вооруженная интервенция нашла понимание и принципиальную поддержку.
In the article the problem of the attitude of Russian political parties to bringing Russian troops into Northern Persia in 1909 is analyzed. The research is based on the
study of archival materials, transcripts of speeches at the
State Duma and party periodicals. The author concludes
that the armed intervention found understanding and
principled support from all the social-political forces of
the Russian Empire represented in the Duma with the exception of the Social Democrats.
Ключевые слова: Государственная Дума, Персия, интервенция, Тавриз, военное присутствие.
Key words: State Duma, Persia, intervention, Tabriz, military presence.
Конституционная революция 1905 – 1911 гг. в Персии привлекала пристальное внимание как
русского правительства, так и общественно-политических организаций Российской империи. Заинтересованное в обеспечении интересов русских предпринимателей, имевших капиталовложения в Северной Персии, особенно в Азербайджане, и, в то же время, опасаясь влияния революции на закавказские области Российской империи, правительство пыталось оказать воздействие на ход событий в
державе Каджаров. Во многом благодаря революции, смешавшей карты в дипломатической борьбе
между Англией и Россией, два старых соперника вынуждены были ускорить процесс сближения, что
закончилось подписанием соглашения 31 августа 1907 г. В силу этого соглашения Петербург получил
широкие возможности по оказанию влияния на события в северной части страны.
Длительное время Россия, однако, старалась избегать прямого вооруженного вмешательства во внутренние дела южного соседа. Воздействие велось, преимущественно, по дипломатическим каналам. 12 декабря 1908 г., выступая перед депутатами Государственной думы, министр
иностранных дел А.П. Извольский заявлял, что «мы отнюдь не желаем ни нарушать целостности и
независимости Персии, ни вмешиваться в ее внутренние дела» [1, ст. 2619]. В тоже время он
утверждал, что Россия, воздерживаясь от прямого вмешательства, будет принимать «все зависящие меры», необходимые для обеспечения интересов «нашей торговли, наших предприятий и
наших подданных» в сопредельном Азербайджане [1, ст. 2619].
Однако затянувшаяся к весне 1909 г. осада революционного Тавриза шахскими войсками и
отрядами кочевых ханов вынудила министерство иностранных дел прибегнуть к решительным мерам. По указанию свыше, русский поверенный в делах Е.В. Саблин заявил, что, если блокада шахских войск с города не будет снята, то Россия вооруженной силой откроет дороги для транспортировки пищи и защиты иностранных подданных.
В начале апреля 1909 г. Главный штаб отдал приказ за № 1124 о форсированном марше на Тавриз. 10 апреля пятитысячный отряд под командованием генерал-майора И.А. Снарского выступил в
поход. В экспедиции приняли участие два батальона 1-й Кавказской стрелковой бригады, две сотни 1го Сунженско-Владикавказского полка, две сотни 1-го Полтавского полка, три батареи – скорострельной, горной и гаубичной, а также рота саперов [2, с. 23].
За два дня до начала операции и в день ее начала, 8 и 10 апреля 1909 г., кадетская газета
«Слово» сообщала о посылке русского отряда в Тавриз «для защиты иностранцев», находящихся
в осажденном городе и «доставки провианта» [3], а также о приостановке и возобновлении операции в связи с невыполненным обещанием шаха снять осаду с города [4]. Статьи носили нейтральный по отношению к интервенции характер, гуманитарная цель операции не оспаривалась, поход
представлялся как вынужденная необходимость, проистекающая из реалий внутриперсидской политической обстановки.
35
Исторические науки и археология
12-го апреля тон «Слова» несколько изменился. В газете писалось, что осуществление задачи,
формально поставленной перед русским отрядом без вмешательства в боевые действия между войсками Эйн од-Дойлы и отрядами Саттар-хана невозможно. Потому возникал вопрос – не пора ли перестать говорить о «невмешательстве»? Тогда истинная задача, поставленная русскому отряду выглядела следующим образом: «снять осаду Тавриза (и оборону его), занять Тавриз, и вместе со столицей,
главную артерию Азербайджана – Тавризо-Джульфинский путь» [5]. Вслед за этим, опасалась пресса,
«начинается оккупация Азербайджана… и возможно его переустройство, независимо от остального
Ирана, конечно под эгидой англо-русского соглашения» [5]. Однако автор статьи сомневался на счет
существования у министерства иностранных дел какого-то четкого плана: «По-видимому, отряд послали без дальнейших расчетов; расчеты можно будет сделать позже» [5].
После того, как шах пообещал снять осаду с непокорного Тавриза, продвижение русских
войск было приостановлено. Но, поскольку обещание это не было выполнено, экспедиционный
отряд возобновил марш, и 29-го апреля вошел в город. Население встретило русских с распростертыми объятиями, но вскоре «освободители» разнузданным поведением восстановили местных жителей против себя [6, с. 435].
Не прошло и двух месяцев после начала «освобождения Тавриза», как кадетская пресса выразила недовольство вооруженным вмешательством в персидские дела: официальный орган партии кадетов, газета «Речь» писала, что англо-русское соглашение 1907 г. сделало такое вмешательство бессмысленным: с одной стороны, исчез «конкурент», т. е. Англия, с другой стороны –
утрачена надежда на «возможные барыши» от подобного предприятия. В то же время газета предупреждала, что появление русских войск в Тавризе полностью дискредитировало шаха в глазах
населения. Следовательно, возможно появление новых претендентов на престол и междоусобица.
Таким образом, посылая войска, Россия сделала неосторожность, которую можно поправить только абсолютным нейтралитетом в грядущих тревожных событиях [7]. Эти события не заставили себя ждать: начался поход федаев Сапехдара с севера и бахтиарских ханов с юга на Тегеран, завершившийся низложением шаха Мохаммеда-Али.
Накануне свержения шаха, 3 июля 1909 г., ввиду опасности для русских подданных, Особое
совещание приняло решение о расширении интервенции. В Персию планировалось послать еще
один отряд в составе казачьего полка, одного пехотного батальона и одной батареи [6, с. 440].
Цель – продвинуться до Казвина для обеспечения сообщения между этим пунктом и побережьем
Каспийского моря. Через несколько дней русские войска уже прибыли в Казвин. В отряде находились все 4 роты (т.е. не один, а два батальона) 7-го Кавказского стрелкового полка, 1-й Лабинский
полк, а также артиллерийская батарея и саперная команда [8, л. 4].
Показательно, что практически все либеральные издания России довольно спокойно отнеслись
к расширению военного присутствия в Северной Персии. Официально объявленный мотив ввода
войск не вызывал нареканий. Куда более интересовал, в связи со свержением Мохаммеда-Али, вопрос
о будущей судьбе конституционного строя в Персии. Кадеты не выражали особого оптимизма относительно «движения Персии по пути всемирной культуры», хотя и отмечали, что низложение шаха не
носило характер дворцового переворота, а «явилось результатом народного, национального движения, результатом борьбы масс за свободу» [9]. Октябристов не волновало, «кто правит Персией и как
он ею правит», не интересовали «пути и способы», которыми русское правительство собирается защищать «русские интересы» в Персии. Главное – чтобы эти интересы, «каждая капля нашего труда,
каждая копейка, пущенная в оборот, были сохранены и обеспечены» [10].
Отношение крайних правых к правительству конституционалистов оставалось неизменным
на протяжении всего последующего периода. «Поддерживать заведомо разбойную шайку, называть ее правительством, заведомо зная, что главными руководителями ее являются беглые каторжники и русские отщепенцы», – заявил с трибуны Государственной Думы С.А Володимеров, –
выражение какой-то особой «дипломатической тонкости», которая производит впечатление простой глупости [11, ст. 2252]. А «Московские ведомости» сетовали на то, что правительство слишком поздно прибегло к посылке войск в Тавриз [12].
Зато социал-демократы горячо выступили против интервенции. И.П. Покровский уже 1 июня
1909 г. от имени фракции социал-демократов выразил протест против «роли жандарма, которую русское правительство взяло на себя по отношению к персидскому народу» [13, ст. 3123]. Год спустя он
говорил в Думе, что «правительство, при всей своей ничтожности в международных отношениях, … в
самое последнее время, пытается вести завоевательную политику» [14, ст. 2819]. И посылка экспедиционных сил во главе с Снарским в Тавриз, и последующая отправка Казвинского отряда имели одну
цель – защитить шаха. Но, несмотря на то, что конституционалисты опередили Россию, «до сих пор
36
ISSN 2075-9908 Историческая и социально-образовательная мысль. 2012. № 4 (14)
русские войска остаются в Персии, и русское правительство никак не хочет отказаться от мысли рано
или поздно осуществить свое политическое влияние в Персии» [14, ст. 2820]. Официальное утверждение о том, что русские войска находятся в этой стране только для того, чтобы поддержать там наши
коммерческие интересы он считал несостоятельным: «ненависть персидского народа – это плохое
условие для мирных торговых завоеваний Персии» [14, ст. 2820]. Таким образом, считал Покровский,
правительство ведет не только антинародную, но и антибуржуазную политику, оно игнорирует действительные интересы русской буржуазии, считает себя «самодавлеющим и всеблаженным», не нуждающимся ни в какой поддержке внутри страны.
В целом же, во второй половине 1909 – 1910 гг. русская общественность несколько охладела к событиям в Персии. С одной стороны, после ряда дипломатических передряг произошла относительная нормализация отношений между русским и новым персидским правительствами, с
другой – внимание привлекали события, разворачивавшиеся на европейском направлении внешней политики. Там подверглась серьезному испытанию сложившаяся в результате англо-русского
соглашения 1907 г. система союзов.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Россия. Государственная дума. Созыв 3. Сессия. 2. Стенографические отчеты / Гос. дума, третий созыв, сессия
вторая. СПб., 1908-1909.
2. Стрелянов (Калабухов) П.Н. Казаки в Персии. 1909-1918. М., 2007.
3. Слово. 1909. 8 (12) апр.
4. Слово. 1909. 10 (23) апр.
5. Слово. 1909. 12 (25) апр.
6. Казем-заде Ф. Борьба за влияние в Персии Дипломатическое противостояние России и Англии. М., 2004.
7. Речь. 1909. 16 (29) июня.
8. Архив внешней политики Российской Империи. Фонд Миссия в Персии. Оп. 528 б. Д. 50.
9. Речь. 1909. 5 (18) июля.
10. Голос Москвы. 1910. 26 сент.
11. Россия. Государственная дума. Созыв 3. Сессия 5. Стенографические отчеты / Гос. дума, третий созыв, сессия
пятая. СПб., 1911-1912.
12. Московские ведомости. 1909. 15 (29) мая.
13. Россия. Государственная дума. Стенографические отчеты Созыв 3, Сессия 2 / Гос. дума, третий созыв, сессия
вторая. СПб., 1909. Ч. 4.
14. Россия. Государственная дума. Созыв 3. Сессия 3. Стенографические отчеты / Гос. дума, третий созыв, сессия
третья. СПб., 1910.
37