РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ В ГОДЫ ПЕРВОЙ

ISBN 978-985-515-494-6. Шлях да ўзаемнасці = Droga ku wzajemności
А. Павшок
РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ
В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
(на примере Виленской епархии)
Изучение конфессиональной истории Беларуси в различные исторические
периоды является одним из приоритетных направлений белорусской науки. Исходя из этого, автор предпринял попытку рассмотреть положение и деятельность
Римско-католической Церкви в годы Первой мировой войны на примере Виленской епархии. К 1914 г. Виленская епархия включала в себя территорию Виленской и Гродненской губерний и насчитывала 325 парафий, 459 священников,
1 418 962 прихожанина [1, c. 10]. Само начало войны привело к дисбалансу сил
в мире, поставив по разные стороны баррикад людей, нарушив тем самым международную, общественно-политическую, религиозную ситуацию во всем мире
и в Российской империи в частности.
В начале войны в белорусских губерниях, когда происходящие в Европе
события еще плохо были известны обществу, а среди различных слоев населения царила растерянность и непонимание, встал вопрос, какую позицию займет
в назревающих событиях Православная и Католическая Церковь. Что касается
первой, то в силу своей тесной связи с самодержавием она выступила в поддержку политики российского царизма в этой войне. Во всех православных храмах
с первых дней войны проводились молебны о даровании окончательной победы
русского оружия над врагом. В католических же приходах духовенство проявляло сдержанность, поэтому в начале войны не было ни молебнов о даровании
победы русскому оружию, ни денежных сборов на нужды, связанные с начавшейся войной. Такое положение можно объяснить тем, что значительную часть
католического населения составляли поляки, которые в виду проводимой царским самодержавием политики ограничения религиозных и национальных прав,
заняли выжидательную позицию. Только 18 августа 1914 г. вышло предписание
Управляющего Могилёвской римско-католической архиепархией архиепископа
Я. Цепляка, в котором он призывал всех римско-католических священников в
воскресные и праздничные дни совершать молебны о здравии Его Императорского Величества Государя Императора и всего Царствующего Дома и о даровании победы русской армии над врагами. После каждого праздничного богослужения предлагалось обращаться к прихожанам с просьбами оказывать помощь
семьям ушедших на войну солдатам, жертвовать на устройство лазаретов для
раненых воинов и т.д. Предписание возымело действие. Так, например, во всех
костелах проводились молебны в честь русской армии и Царствующего Дома, за
скорейшую победу России в войне [2, c. 16]. Настоятелями римско-католических приходов также проводился сбор пожертвований в пользу раненых и кружечные сборы в пользу Красного Креста. Так, в местечке Любешов Пинского
уезда ксендзом Бречко были собраны пожертвования в сумме 5 рублей, в Борисовском костеле – в сумме 32 рублей, в Слуцком костеле – 100 рублей. Также
кружечные сборы проводились в Сверженском, Рубежевинском, Волмянском
костелах Минского уезда, в Речицком, Остроглядовичском костелах и в Хойникской каплице Речицкого уезда и других. Все собранные средства отсылались в
-44-
Матэрыялы XVII міжнароднай навуковай канферэнцыі. – Гродна: ГрДУ, 2011.
Канцелярию Могилёвского Митрополита [2, c. 4]. Однако, по словам минского
губернатора А.Ф. Гирса, «отмеченные положительные явления, не дают ещё
основание считать римско-католическое духовенство, как вообще весь католический народ, вполне лояльным по отношению к русскому правительству и русской государственности» [2, c. 18]. Что касается руководства РКЦ, то сам управляющий Могилёвской римско-католической архиепархией архиепископ Я. Цепляк 19 ноября 1914 г. при огромном стечении народа в костеле Святой Екатерины в Санкт-Петербурге совершил заупокойное богослужение по убиенным в боях
солдатам и офицерам России и союзных держав [3, c. 25].
После ряда неудач российской армии на западном фронте в 1914 году, в
начале 1915 г. началось наступление германских войск на территорию Беларуси. В этой связи актуальным стал вопрос об эвакуации Виленской консистории
и канцелярии епископа. Так, 19 июля 1915 г. Управляющий Виленской римскокатолической епархией епископ К. Михалькевич написал ходатайство директору Департамента духовных дел иностранного исповедания Е. Менкину об ассигновании Виленской римско-католической духовной консистории в размере
1500 рублей на покупку упаковочного материала для казенного имущества Консистории, семинарии и канцелярии Виленского римско-католического епископа, подлежащего вывозу из города Вильно в г. Могилёв в связи с военными обстоятельствами. Ответственным за перевозку назначался преподаватель Духовной семинарии ксендз П. Крауялис [4, c. 125].
В ответ на ходатайство, Е. Менкин распорядился выделить на нужды Виленской семинарии единовременное пособие до 3000 рублей, но лишь после
того, как состоится переезд. Сам переезд предполагался за счёт средств Виленской епархии [4, c. 30]. Из-за отсутствия средств не оказалось возможным эвакуировать из г. Вильно в г. Могилёв весь архив римско-католической Духовной
консистории, состоявший из несколько тысяч пудов, главным образом копий
метрических книг и приходских епископов. Поэтому лишь самые важные документы и дела были отправлены 19 июля в г. Могилёв. Вместе с грузом отправились и служащие Консистории под руководством временно исполняющего обязанности председателя Консистории ксендза П. Крауялиса. Остальные члены
Духовной Консистории пока оставались в Вильно, причём им было предложено
продолжить работу [5, c. 28].
15 сентября 1915 г. Управляющий Могилёвской римско-католической архиепархией архиепископ И. Цепляк обратился с ходатайством к руководителю
департамента духовных дел иностранных исповеданий Е. Менкину, в котором
указал, что, «ввиду возможного прерывания сообщения с Виленской епархией, вследствие военных действий, необходимо принять в его попечение ту часть
Виленской епархии, сообщение с которой будет прервано» [4, c. 232]. На это
Е. Менкин заявил, что он не препятствует вышеозначенному ходатайству [4,
c. 234]. Тем же архиепископом Я. Цепляком были составлены списки католических священников для удовлетворения религиозных нужд беженцев римско-католического вероисповедания в центральных районах империи. Ксендзам предстояло оставить свои места службы и выехать в другие приходы. Среди них были ксёндз А. Снежко-Слоцкий, настоятель прихода Калиновка Гродненской губернии, командирован в Екатериненскую губернию; ксендз П. Должик, декан, настоятель Кобринского прихода Гродненской губернии, направлен в Калужскую губернию; ксендз Л. Балабан, настоятель прихода Крынки
-45-
ISBN 978-985-515-494-6. Шлях да ўзаемнасці = Droga ku wzajemności
Гродненской губернии, направлен в Минскую губернию; ксендз Ф. Качмарек,
настоятель Кашубинского костёла Гродненской губернии, направлен в Смоленскую губернию; ксендз Ю. Лапис, настоятель Лукштыгаль-Шадирского костела
Режицкого уезда Витебской губернии, направлен в Пермскую губернию и другие [6, c. 191]. Их задачей было содействие местным настоятелям костелов в
оказании всесторонней помощи в предоставлении религиозных треб католическому населению.
На территории Виленской епархии, согласно особого приказания Главнокомандующего армиями Северо-западного фронта и повеления Верховного Главнокомандующего, с 28 июля 1915 г. объявлялось проведение снятия колоколов с
католических храмов [7, c. 6]. Так, например, два колокола были сняты с колокольни Гудогайского костёла, по три – с колоколен Жирмунского. Кревского,
Щучинского, Кобринского, Зельвенского, Свислочского, Поречского костёлов,
по четыре – с колоколен Волковысского, Крынковского костелов [8, c. 110].
В первые дни оккупации территории Виленской епархии всем римско-католическим священнослужителям было приказано составить «клировые ведомости» – предоставить данные о состоянии храма, клира и прихода, заполнить
личные анкеты священников и псаломщиков. Таким образом, весь католический клир, который служил в костёлах и имел приходы, был зарегистрирован у
оккупационных властей [9, c. 42].
Римско-католическое духовенство не имело права свободного передвижения по территории епархии. Для любой поездки необходим был пропуск, который выдавался оккупационными органами власти после подробного объяснения цели поездки. Это не позволяло церковнослужителям в полной мере осуществлять церковную деятельность. Настоятели целыми месяцами должны ждать
разрешения, чтобы по делам служебным смогли поехать в Вильно. Так, например, ксёндз Россовский, назначенный на должность декана Кобрина 17 декабря
1915 г., смог начать объезжать костёлы своего деканата только в начале сентября 1916 г. Радуньский декан ксендз Соколовский ждал два месяца разрешения
на выезд в Вильно [9, c. 44].
Одним из проявлений антикатолической политики немецких оккупантов
стало введение множества запретов и ограничений в области богослужения.
Так, например, запрещалось праздновать праздники царской семьи и все дворцовые праздники. Кроме того отменялись молитвы за здравие царя и за его
правление, а также употреблять книги для богослужения, в которых содержались данные молитвы. Богослужения (за исключением свадеб и похорон) разрешались только в нерабочее время. В будние дни костелы могли быть открыты для проведения богослужения только с 5 до 7 часов утра, после чего они
должны были быть закрыты. Торжественные праздники, припадающие на течение недели, переносились на воскресенье. Исповеди могли приниматься лишь
в дни, объявленные немецкими указами выходными и праздничными. Законными праздниками объявлялись воскресенье, Пасха, Троица, Рождество, Новый год и Страстная пятница. Все остальные дни считались рабочими. Без
разрешения местных властей запрещалось устраивать богослужения или какие-либо мероприятия в рабочие дни. Нарушение этого указания влекло за
собой строгое наказание [10, c. 12].
Политика немецких оккупантов в отношении Римско-католической Церкви ставила целью ликвидацию всяческих проявлений «польскости» в костель-46-
Матэрыялы XVII міжнароднай навуковай канферэнцыі. – Гродна: ГрДУ, 2011.
ной жизни, до полной ликвидации ее как польской организации и превращение
костела в социальный институт, лишенный какого бы то ни было права участия
в общественной жизни и влияния на нее. Так, в деревне Заболоть в парафиальной школе при костеле и вообще в той парафии запрещено было преподавать
религию на польском языке, а приказано – на белорусском, хотя родители хотели, чтобы детей учили на польском [9, c. 43].
Сложное положение католицизма в оккупированной немцами Беларуси дополнялось получившей распространение практикой закрытия, разграбления и
даже уничтожения костелов, превращения их в складские помещения. Так, например, в Гервятах военные власти заняли плебанию, а ксендза выгнали на улицу [9, c. 44].
На ксендзов часто немецкие власти накладывали исполнение обязанностей, которые не имели ничего общего с богослужебной деятельностью
и унижали духовенство в глазах прихожан. Ксендзов принуждали к участию в строительных работ, регистрации лошадей, дойных коров и т.д. Так,
в Дятловском повете местные власти заставляли римско-католическое духовенство исполнять полицейско-следственные функции. Например, выдавать лиц, прячущих у себя оружие, либо выдавать беглых российских солдат. С этой целью духовенству были выданы револьверы. На костельные
усадьбы были наложены высокие налоги. Костёлы содержались за счёт
пожертвований прихожан и облагались большими налогами, а ксендзы не
получали пенсии [11, c. 22].
Также встречались случаи проявления неуважения по отношению к римско-католическому духовенству. Так, от Василишковского ксендза А. Сверпеля
немецкий офицер добивался оказание почестей, заставляя снимать шапку, угрожая при этом, что за невыполнение посадит его в тюрьму. В Лиде были наказаны тремя днями заключения учащиеся Виленской семинарии Эйдимт и Пацевич за то, что при встрече немецкого генерала поклонились не по немецким
обычаям (за 10 шагов и опустив шапку как можно ниже), а обычным поклоном,
принятым у нас. Кроме того, ксендзов часто вызывали по вопросам уплаты налогов или определения доходов ксендзов, где в присутствии многих людей должны были публично отвечать на поставленные вопросы. Таким экзекуциям подвергали прелата Ганусовича, ксендзов Кретовича, Баниевича, Песцюка, Захажевского [9, c. 45].
В связи с потребностью промышленности Германии в черных и цветных
металлах в Белоруссии производился сбор металлолома. В соответствие с указом Шефа Военного управления Литвы Молла от 29 мая 1917 г. принуждал участвовать в этой акции на принципах «добровольного пожертвования» церковь.
Во всех католических костелах, каплицах, молитвенных домах, снимались металлические крыши, органы, и если ещё не сняты, то и колокола. Так, например,
с Гольшанского костёла были сняты три колокола [9, c. 52].
Таким образом, Римско-католическая Церковь в белорусских губерниях в
годы Первой мировой войны не осталась в стороне от происходящих событий.
Не смотря на ограничение своего влияния на прихожан, как со стороны царского правительства, так и немецких властей, католическое духовенство проводило
сбор пожертвований в пользу раненых и кружечные сборы в пользу Красного
Креста, призывало оказывать помощь семьям ушедших на войну солдатам, жертвовало на устройство лазаретов для раненых воинов.
-47-
ISBN 978-985-515-494-6. Шлях да ўзаемнасці = Droga ku wzajemności
Список литературы
1. Статистические сведения за 1913 г. // Российский государственный исторический архив. –
Фонд 821. – Оп. 10. – Д. 1123.
2. Отношение Минского Губернатора Начальнику Департамента Духовных Дел. 1914 г. // Национальный исторический архив Беларуси. – Фонд 295. – Оп. 1. – Д. 8645.
3. Заупокойное богослужение в РКЦ // Петровский листок. – 1914. – № 319. – С. 25.
4. Католическая Церковь и Отечественная война. 1914-1915 гг. // Российский государственный исторический архив. – Фонд 821. – Оп. 128. – Д. 1424.
5. Отношение Управляющего Виленской римско-католической епархией Министру внутренних дел. 1915 г. // Российский государственный исторический архив. – Фонд 821. – Оп. 13. – Д. 52.
6. Списки католических священников, оставивших свои места службы и командированных
для удовлетворения религиозных нужд беженцев. 1915–1916 гг. // Российский государственный
исторический архив. – Фонд 821. – Оп. 150. – Д. 191.
7. Об управлении Виленской епархией в военное время в 1915 г. // Литовский государственный исторический архив. – Фонд 694. – Оп. 3. – Д. 15.
8. О возвращении в Виленскую диецезию колоколов, эвакуированных в 1915 г. // Литовский
государственный исторический архив. – Фонд 694. – Оп. 3. – Д. 101.
9. Материалы распорядительного характера немецких оккупационных властей в 1916 г. //
Литовский государственный исторический архив. – Фонд 694. – Оп. 3. – Д. 99.
10. О правилах проведения богослужения во время немецкой оккупации в 1915–1917 гг. //
Литовский государственный исторический архив. – Фонд 694. – Оп. 3. – Д. 73.
11. О притеснениях местного населения немецкими оккупационными властями в 1915–
1917 гг. // Литовский государственный исторический архив. – Фонд 694. – Оп. 3. – Д. 48.
С. Сілава
ЦАРКОЎНА-ПРЫХОДСКАЕ ЖЫЦЦЁ ГРОДЗЕНСКАЙ
ПРАВАСЛАЎНАЙ ЕПАРХІІ Ў 1921 – 1939 гг.
У Рэчы Паспалітай, дзе Каталіцкая Царква адыгрывала важную ролю ў грамадска-палітычным жыцці, Праваслаўная Царква апынулася на другім плане.
Для духоўнай апекі над праваслаўнымі вернікамі ў польскай дзяржаве была створаная праваслаўная мітраполія з кафедрай у Варшаве. Яна ўключала пяць епархій:
Варшаўска-Холмскую, Валынскую, Палескую, Гарадзенскую і Віленскую [1,
с. 33]. У сваю чаргу, Гарадзенскі і Ваўкавыскі паветы ўвайшлі ў склад Беластоцкага ваяводства, Лідскі, Слонімскі, Карэліцкі і Наваградскі паветы – у Наваградскае ваяводства [8, с. 43].
Да Гарадзенскай епархіі належалі Аўгустоўскі, Беластоцкі, Бельскі, Гарадзенскі, Сувалкскі, Сакольскі і Ваўкавыскі паветы Беластоцкага ваяводства і Баранавіцкі, Нясвіжскі нават Навагрудскага ваяводства [14, с. 381].
Царкоўнае жыццё ў Польшчы пачало аднаўляцца ў канцы 1918 г. У Гродна
прыбыў епіскап Беластоцкі Уладзімір (Ціханіцкі). Аднаўленне пачалося са стварэння інфармацыйнай базы аб прыходах, колькасці вернікаў, аддаленасці населенных пунктаў ад царквы і інш. Рапарты складаліся благачыннымі па ўсей тэрыторыі епархіі. Гэта дазволіла не толькі мець статыстычныя дадзеныя, але і
прааналізаваць стан праваслаўя на далучанных да Польшчы землях.
Самай першачарговай задачай стаў збор дадзенных аб колькасці прыхаджан і стану прыходаў. Па ўсей тэрыторыі епархіі прыхадскія святары
складалі рапарты на імя благачыннага, у якіх ўтрымлівалася інфармацыя
-48-