148 ДРЕВНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ: НОВЫЕ ОТКРЫТИЯ В.И
advertisement
ДРЕВНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИИ: НОВЫЕ ОТКРЫТИЯ В.И. Сарианиди ТЕМЕНОС ГОНУРА Вестник Древней истории. 1997. № 1. С. 148-168. Открытие страны Маргуш в юго-восточной части Каракумов (Туркменистан) означало также и открытие неизвестной страницы древней истории не только Центральной Азии, но и всего Ближнего Востока. Одним из доказательств тому служат храмы, раскопанные на поселениях Тоголок-1, Тоголок-21 и Гонур-1. Как теперь становится ясно, огромное поселение Гонур-1 являлось столицей страны Маргуш, причем состояло оно из двух неравных частей: самого поселения (северный Гонур) и теменоса, или священного участка (южный Гонур). Теменос был построен несколько позднее, чем само поселение, но в целом они составляли один комплекс, относящийся к эпохе поздней бронзы (рис. 1). Теменос был построен на невысоком естественном возвышении, где сразу же был возведен параллелограмм внешних, обводных стен, основания которых стояли на древнем материке. Обводные стены изнутри выстроены из пахсы (битая глина) и лишь на ширину трех рядов снаружи - из сырцовых кирпичей, причем с обеих сторон они были тщательно обмазаны глиняной штукатуркой с большой примесью мелко-рубленной соломы. Необычная конфигурация теменоса в виде параллелограмма не поддается точному объяснению и скорее всего была продиктована микрорельефом того естественного возвышения, на котором он был возведен. В ходе раскопок установлено, что еще до строительства теменоса это естественное возвышение эпизодически использовалось для хозяйственных нужд уже существовавшего рядом поселения северного Гонура; свидетельством этого являются многочисленные хозяйственные ямы, вырытые здесь ранее и оказавшиеся перекрытыми основаниями стен самого теменоса. Видимо, для таких же хозяйственных нужд в северной части естественного холма был вырыт колодец глубиной около 10 м со специальными кирпичными ступеньками, ведущими вглубь колодца. К моменту строительства теменоса колодец был засыпан так, что основания стен теменоса частично его перекрывали. В северо-восточной части теменоса располагается резервуар до 18 м в диаметре и около 2,5 м глубиной, обнесенный по краю оградительной стенкой полуметровой высоты, причем местами сохранились мелкие канавки с наклоном в сторону резервуара, по которым дождевая вода заполняла его во время весенних дождей. Судя по всему, этот огромный резервуар был построен еще до устройства теменоса, но использовался и в последующее время, предположительно - в качестве «ритуального бассейна» для культовых омовений. Итак, строители теменоса возвели мощные обводные стены с круглыми башнями по углам параллелограмма и полубашнями по периметру внешних стен; башни, когда это можно определить, были пустотелые. Общая плохая сохранность стен препятствует точному определению былых въездов, но, судя по косвенным данным, один из них мог располагаться в середине южной стены, между двумя сближенными полубашенками (рис. 2). В юго-западной части теменоса был возведен небольшой храм (рис. 3), центральную часть которого составляет двор (помещение 221) с проходами со всех четырех сторон, ведущими в три обводные коридора (помещения 209, 210 и 225) и свое-1 образный вестибюль (помещения 202 и 204). Коридоры и вестибюль сохранили на полах и стенах остатки гипсовой обмазки, не оставляющей сомнений, что первоначально интерьеры их были покрыты белоснежной гипсовой обмазкой. В центральном дворе явных следов такой 148 обмазки обнаружено не было; здесь нашли лишь мелкую гипсовую крошку, так что вопрос о характере интерьера двора остается не совсем ясным. Центральный двор с обводными коридорами и вестибюлем к моменту раскопок оказался заполненным не обычными мусорно-зольными культурными наслоениями, а сплошным строительным завалом, состоящим из обломков кирпичей. П П Проход из вестибюля ведет в два обширных помещения (270 и 271), полы и стены которых покрыты белой гипсовой обмазкой в несколько слоев. Помещение 270 в свою очередь имеет небольшой вестибюль, через который оно сообщалось с обширным двором (помещение 295). Помещения, расположенные в южной части храмового комплекса (178, 193 и отчасти 137), имели особое назначение: это касается прежде всего помещения 193 с центральным столбом для поддержания кровли. В его юго-западном углу на каком-то этапе первого, основного периода было устроено небольшое помещение 137 с кирпичным возвышением-подиумом, в котором были специально углублены три чаши, покрытые внутри многими слоями гипсовой обмазки. Сам подиум также был покрыт слоем гипсовой обмазки, тремя широкими полосами поднимающейся на прилегающую стену. Осталось отметить, что первоначально пол и стены этого помещения были покрыты гипсовой обмазкой; все это выделяет помещение 137 среди остальных (рис. 4). Дополнительными доказательствами особого назначения этого помещения служат гипсовые обмазки внутри трех вышеупомянутых чаш, в которых как бы законсервировались лежавшие в них органические остатки, в первую очередь - многочисленные отпечатки зерен конопли, по определению Н.Р. Мейер-Меликян (МГУ). Комплекс полученных данных со всей определенностью указывает на то, что помещение 137 было предназначено для приготовления в нем галлюциногенного сока. Это напоминает об аналогичных помещениях или «белых комнатах» в храмах Тоголок-1 и Тоголок-21 где были встречены такие же помещения с остатками мака и эфедры1. Вдоль северной и частично восточной стены этого же помещения были устроены пристенные суфы-возвышения, выложенные из кирпича. На 1 Sarianidi V. Temples of Bronze Age Margiana: Traditions of Ritual Architecture // Antiquity. 1994. V. 68. P. 396. них и на полу помещения 193 был обнаружены пять целых и три разломанные «керамические подставки», которые могли использоваться для отцеживания от стеблей и зерен конопли сока при его окончательном приготовлении. Таким образом, как и в других маргианских храмах, и в этом была специальная комната, связанная с приготовлением галлюциногенных напитков наподобие хаомы или сомы. Рис. 3. Общий план храма внутри теменоса. Рис. 4. Помещение, связанное с приготовлением галлюциногенных напитков (аксонометрия). В середине северной части стены помещения 193 располагается проход, ведущий в смежное помещение 245, стены и пол которого сохранили белую гипсовую обмазку. В свою очередь проход из него ведет в уже упомянутый двор (295), в центре его находится округлая кирпичная конструкция с входом, заполненная чистой белой слежавшейся золой. В южной части двора имеются три помещения (294, 303, 311) которые позднее были перепланированы (в одном из них была устроена обычная гончарная печь, а в другом - бытовая). Два прохода в восточной стене и два в северной связывают храмовый комплекс с остальной архитектурой теменоса. Рис. 5. Печать и оттиск с нее (1). Глиняная пробка с оттиском печати (2) В западной части храма два прохода из обводного коридора ведут в смежное помещение 207, видимо хозяйственное, в пол которого вкопаны два пифоса, венчики их совпадают с уровнем пола. Внутри помещения найдена глиняная пробка с оттиском печати, изображающим орла в геральдической позе. Любопытно, что сама печать была обнаружена в одном из частных помещений бытовой застройки в центре теменоса, где, видимо, проживал один из служек, заведовавший храмовым хозяйством (рис. 5, 1). Кроме того, в этом же помещении 207 были обнаружены еще одна глиняная пробка с оттиском медной печати (рис. 5, 2) и глиняная булла с двусторонним оттиском каменного амулета (рис. 6, 3). Это не оставляет сомнений, что перед нами одно из хозяйственных помещений былого храма. Два прохода из помещения 207 ведут в расположенные рядом помещения 208, 262, 266, частично разрушенные к моменту раскопок, но также имевшие хозяйственное назначение. В этой части теменоса, представлявшей собой огромный двор, выделяются два смежных помещения - 131 и 134, в одном из которых на кирпичном возвышении устроена своеобразная ванночка, обмазанная гипсом со следами зерен от конопли. Здесь же рядом располагается сосуд с процарапанной на его стенках сценой охоты; все помещение оказалось аккуратно заложено кирпичами. В северной части двора находятся вырытые в материке и обложенные изнутри кирпичом круглые, прямоугольные и квадратные камеры со следами огня. Наибольший интерес представляют три такие камеры, расположенные в юго-западном углу этого обширного двора, которые близко напоминают алтари огня, раскопанные в северо-западном углу храма Тоголок-21: скорее всего они также имели аналогичное назначение. Повидимому, в юго-западном углу храмового комплекса находилась своеобразная алтарная площадка, отделенная от остальной архитектуры стенами с проходами в северной стене. Рис. 6. Теменос Гонура. Глиняные буллы с оттисками цилиндрических печатей (1. 2, 4) и каменного амулета (3) И хотя имеются свидетельства, указывающие на приготовление здесь галлюциногенных соков (помещение 131), думается, что культ огня был главным, определяющим для этого участка храма. К северу от описанной главной части храма находится еще один узор, который соединялся с центральной частью общим проходом между помещениями 271 и 214. В середине этого двора располагается плохо сохранившаяся кирпичная платформа и два разновременных круглых сооружения точно такого же типа, что и во дворе (помещение 295), также заполненные внутри слоем белой слежавшейся золы. Остальные помещения северной части оказались частично разрушенными еще в древности и на их месте были возведены новые помещения, основания стен которых покоятся на небольших, но уже накопившихся к тому времени культурных слоях. Вместе с тем все помещения этой части выгодно отличаются от бытовой застройки правильной планировкой; скорее всего они составляют часть храма более позднего этапа в истории существования этого комплекса. Доказательством тому служит помещение 330, один угол которого сохранил на полу и прилегающей стене гипсовую обмазку с отпечатками зерен конопли и лежащую здесь же керамическую подставку для отцеживания полученного сока от зерен и стеблей. Думается, что назначение этого помещения в качестве комнаты, связанной с приготовлением галлюциногенного сока, наиболее вероятно и соответствует всему комплексу находок. Рассматриваемый храмовый комплекс не сохранил четкой северной границы, так как соответствующие помещения были нарушены и частично срыты при возведении более позднего монументального здания, условно называемого фортом. Рис. 7. Теменос Гонура. Гипсовые «ванночки» с остатками конопли Вся остальная часть теменоса преимущественно занята бытовой застройкой, состоящей из помещений жилого и хозяйственного назначения, группирующихся вокруг внутренних дворов. Узкие улочки, переулки и просто незастроенные участки деля всю эту застройку теменоса на ряд достаточно изолированных и самостоятельны микрокомплексов. Далеко не все основания стен этой застройки покоятся непосредственно на материке; часть помещений была выстроена, когда на первоначальна пустых, не застроенных участках уже накопились тонкие (в среднем до 5-7 а толщины) мусорные слои, которые смогли образоваться за очень незначительны отрезок времени в пределах первого, основного периода. В отдельных случаях имеются помещения, две или три стены которых стоят на материке, а остальные на тонки: накопившихся к тому времени мусорно-зольных слоях. Судя по полученным данным в таких жилых комплексах проживали рядовые обитатели, повседневная деятельность которых была связана с обслуживанием вышеописанного храма. Веским доказательством этого являются специальные помещения, в углах которых встроены специальные «ванночки», иногда с вкопанными в их дно чашами, обмазанными изнутри многослойной гипсовой обмазкой, переходящей на прилегающие стены (рис. 7). Как правило, все такие «ванночки» встроены в углах помещений, и во всех них были обнаружены остатки конопли (исследованы на месте проф. Н.Р. Мейер-Меликян); это не оставляет сомнений в том, что в таких «ванночках» приготавливали галлюциногенный сок. Может быть, не случайно помещение 137 в храме было устроено не с самого начала, а несколько позднее. В таком случае первоначально процесс первичного приготовления предполагаемого галлюциногенного сока мог проходить в вышеупомянутых «ванночках», лишний раз указывая на связь проживавших в этих домах людей с расположенным рядом храмом. Близкая картина наблюдается и в последующий, второй период, когда частично перестраиваются старые микрокомплексы и возводятся новые помещения, основания стен которых покоятся на толстых (свыше полуметра) мусорно-зольных наслоениях, а иногда и на руинах срубленных стен первого периода (рис. 8). Застройка второго периода состоит из жилых и хозяйственных комнат с отопительными и кухонными очагами и прилегающими складскими помещениями. Вместе с тем показательно, что как и в первый период, и во второй в системе вскрытых помещений имеются комнаты, в углах которых есть гипсовые «ванночки» с остатками конопли. Если учесть, что вcero в системе теменоса зафиксировано свыше 20 таких «ванночек», расположенных в разных его частях и относящихся ко всему времени существования теменоса, то станет очевидным, что обитавшие здесь люди и в первый и во второй периоды всей своей каждодневной деятельностью были связаны с обслуживанием расположенного в юго-западном углу храма. Особое место в теменосе занимает так называемый башенный комплекс, включающий прямоугольную башню, которая выступает за линию северного фаса с примыкающими к нему помещениями (она сообщалась с ними через помещение № 75) (рис. 9). В северозападном углу помещения 75 находится покрытая белой побелкой специальная ниша (рис. 10), в которой была найдена глиняная головка, окрашенная белой краской, с красными губами и нарисованными черной краской глазами (рис. 11, 2). Очевидно, в нише первоначально находилась глиняная человеческая скульптура, (то впервые отмечено для Маргианы. Здесь же в кирпичном завале нашли костяную трубочку с гравированными глазами - изделие, хорошо известное по аналогичным находкам в храмах Тоголок-1 и Тоголок-21, которые предположительно использовались ля питья ритуальных напитков. В смежном помещении 90 у северной стены частично сохранилось возвышение углубленной в него чашей, покрытой белой гипсовой обмазкой. Судя по всему, первоначально здесь были три такие чаши, что в целом близко напоминает помещение 37 вышеописанного храма, причем и здесь стены были сплошь покрыты гипсовой обмазкой. На дне единственной сохранившейся чаши находился каменный амулет гравированным изображением растения, напоминающего мак (рис. 11, 3). Есть веские основания предполагать, что в этом помещении приготавливали галлюциногенные напитки. На втором этапе в помещении 90 была встроена квадратная кирпичная конструкция с «продухами», частично нарушившая возвышение-подиум с углубленными него чашами. Назначение самой конструкции остается не совсем ясным. На полу помещения встречены каменные терки и пестики, а также обломок сланцевого «посоха». Рис. 10. Башенный комплекс с алтарной нишей. Проход из этого помещения ведет в помещение 500, где на полу стоит неболыпой пифос, рядом три каменные терки, половинка «миниатюрной колонки» и целый лепной сосуд андроновского типа (рис. 11, I). Расположенное рядом помещение 76 имеет проход наружу, однако застройка, некогда располагавшаяся далее, была полностью шичтожена еще в древности. Осталось добавить, что все эти помещения, перед тем сак их оставили, были тщательно заложены аккуратной кладкой кирпича в целях федохранения от возможного разрушения. Рис. 11. Башенный комплекс. Лепной орнаментированный сосуд (1), глиняная, раскрашенная головка из алтарной ниши (2), каменный амулет (3) Общее культовое назначение так называемого башенного комплекса представляется наиболее вероятным, а башни, выступающие за линию фазовой стены, отмечены еще в храме Джаркутан и Кутлуг-тепе в Бактрии, где они, возможно, также имели особое значение2. Исключительно интересна архитектура так называемого форта, расположенного s центре теменоса (рис. 12). Основания стен этого монументального здания покоятся (а срубленных стенах помещений первого периода и на уже накопившихся к тому времени мощных мусорных наслоениях. В плане форт имеет крестообразную форму с 12 полыми башнями по всем углам, 1 каждую из которых ведет специальный узкий проход. Видимо из-за того, что форт был возведен не на твердой материковой основе, а на рыхлых мусорных слоях, строители самый последний, нижний ряд кирпичей поставили наклонно, с откосом во внешнюю сторону за счет чего образовался специальный бордюр, придающий стенам Форта большую устойчивость. К сожалению, строительство форта не было завершено полностью, о чем свидетельствуют мусорные слои, перекрывшие верх одной из башен нa уровне трех рядов кирпичей. А кроме того, планировка помещений внутри форта относится не к нему, а к предшествующему периоду, так как основания их стен стоят на древнем материке, а основание стен форта на их руинах. Как показали раскопкии, здесь, внутри форта, в более ранний период имелся обширный внутренний дворр окруженный помещениями жилого и хозяйственного назначения с обычными бытовым очагами. Именно на полу одного из этих помещений и была найдена медная печать с изображением орла, оттиск которой был обнаружен на вышеупомянутой глинянаяя пробке в хозяйственном помещении 207 храма. Очевидно, обитавшие в этом микрокомплексе люди были связаны с обслуживанием храма и его хозяйства с самого начала его функционирования. Askarov A. L'Uzbekistan a 1'Age du bronze: exploitation des resources naturellcs et rapports avec les regions oisines // L'Asie Centrale at ses rapports avec les civilizations orientales des origines a l'age du Fer. P., 1988. Fig. 1; Сариаииди В.И Древние земледельцы Афганистана. M., 1977. Рис. 55. 2 Рис. 12. Теменос Гонура. Аэрофото Более сложен вопрос о временном соотношении форта и вышеописанного храм сосуществовали ли они в одно время или форт был возведен, когда храм был уже заброшен. Если судить по западному фасу форта, где строения второго периода ка бы «обтекают» его башню, то можно допустить, что к этому времени форт у» существовал. С другой стороны, как уже отмечалось, он был возведен на руинах строений первого периода, относящихся к северной части храмового комплекса. Таки образом, создается впечатление, что форт был возведен после храма, но когда возводился микрокомплекс второго периода у его западного фаса, строительство форта уже началось (рис. 13). Вопрос о синхронизации храма и форта имеет принципиально важное значение, Ti как, возможно, «форт» должен был продолжить культовые традиции, когда храм уже приходил в запустение, и, таким образом, продолжить главное назначение теменоса в качестве культового центра. Во всяком случае тот факт, что форт занимает центральное место внутри теменоса, дает веские основания видеть в нем еще один храм, строительство которого осталось незавершенным. Из всех известных монументальных зданий Ближнего Востока наиболее близкие параллели обнаруживает храм огня в Тепе Нуш-и Джан в Мидии, общая крестообразная конфигурация которого с угловыми башнями перекликается с внешними контурами форта теменоса Гонура3. В настоящее время в Маргиане раскопаны три храма (Тоголок-1, Тоголок-21 и теменос Гонура), свидетельствующие о существовании здесь особой школы древнего зодчества. Всех их объединяет общий планировочный принцип: двор в обводе коридоров, устойчиво повторяющийся в центре каждого из трех храмов. В само деле, двор с проходами, ведущими в окружающие его обводные коридоры (один из них, судя по размерам, может быть вестибюлем), четко фиксируется в центре всех этих храмов, что, конечно, не случайно. Хотя культуры Бактрии и Маргианы чрезвычайно близки между собой, этот планировочный принцип пока не отмечен в монументальной архитектуре Бактрии (Дашлы3, Джаркутан), зато неожиданно он прослеживается в монументальных зданиях Сирии. Это особенно четко видно на примере дворца в Мари, где есть такс же обширный двор, окруженный с трех сторон узкими коридорами (перегороженныхх поперечными стеночками), а с четвертой стороны - вестибюлем, причем все он соединены с двором общими проходами. Сходство с маргианскими храмами обнаруживается вплоть до деталей: например, вестибюли во дворце в Мари и теменосе Гонура имеют по дополнительному боковому отсеку4. Здесь же отметим, что в маргианских храмах рядом с такими центральными дворами располагаются «белы комнаты», связанные с приготовлением галлюциногенных соков, что также до известной степени перекликается с Мари. Дворец в Мари относится к III тыс. до н.э., но в Сирии имеется еще более раннее сооружение в Хабуба Кабира, относящееся к IV тыс. до н.э. - планировочный принцип здесь также составляет «двор в обводе коридоров». Это, на мой взгляд, дает вполне ощутимые параллели между монументальной архитектурой Сирии и Маргианы. По радиокарбонным датам, но без коррекции, которая неприемлема для памятников II тыс. до н.э., а также из-за обнаружения в культурном слое теменоса кричного железа, маргианские храмы не могут относиться ко времени ранее середины II тыс. до н.э. Все это указывает на хронологический приоритет сходной монументальной архитектуры Сирии сравнительно с маргианской. Более того, в помещении 5 двора Мари было обнаружено возвышение-подиум со специально вырытыми ямками у eе основания, обмазанными битумом, который широкими полосами, а не сплошь поднимается на прилегающую стену, прямо напоминая аналогичную картину в помещении 137 теменоса Гонура5. Если учесть, что монументальная архитектура Маргианы не обнаруживает местных центральноазиатских корней, то очевидно, что ее выработанные формы, предполагающие вековые традиции, должны иметь предшествующую линию развития. Ни в Иране, ни в Месопотамии нам пока такие сооружения не известны, зато вышепер численные параллели с монументальной архитектурой Сирии на этом фоне кажутся весьма показательными. Теменос Гонура был предназначен для нужд обитателей расположенного рядом поселения и представлял собой «священный участок», где за высокими и мощные стенами располагался небольшой храм, связанный с культом огня и галлюциногенных напитков. 3 Stronach D.. Roaj'M. Excavations at Tepe Nici-i Jan: A Third Interim Report // Iran. V. XVI. Fig. 1; Sarianidi V. Margiana and the Indo-Iranian World // South Asian Archaeology. Helsinki. 1994. Fig. 57, 5. 5 Ibid. Fig. 57, 6. 4 Последнее предположение подтверждается всем комплексом находок в специальном помещении 137: «гипсовых ванночек», с остатками конопли и эфедр и керамических подставок для процеживания приготовленного здесь питья, которое затем переносилось во двор в обводе коридоров (помещение 221), где, видимо, и происходили культовые церемонии, связанные с галлюциногенными напитками. О культе огня помимо наличия обожженных камер-алтарей свидетельствует еще устройство круглых «хранилищ священной золы» во дворах (помещения 214 и 295 заполненных золой, но без следов огня на стенках самих этих круглых конструкций. Налицо археологические факты, со всей очевидностью доказывающие, что ссыпаема в них зола была принесена со стороны, скорее всего из алтарей. Интересен и «холм золы», расположенный за внешней стеной теменоса, у его юго-восточного угла. Ка показали раскопки, он состоит только из черной золы с большим количеством костей животных и фрагментов керамики, причем высота его достигает около 3 м, а обща площадь 100 на 50 м. В толще зольного холма не встречено никаких стен, так что для образования такого мощного скопления золы требовалось большое время. Следует специально отметить, что такой же, хотя и меньших размеров холм золы имеется у юго-восточного угла храма Токолок-21, а на поселении рядом с Тоголок-1 сверху был вырыт котлован, оказавшийся заполненным черной золой. Как установил Б.А. Литвинский, у зороастрийцев зола из алтарей распределялась на несколько категорий по степени своей значимости либо раздавалась по домам рядовых жителей, либо ссыпалась в одном определенном месте. В таком случае, возможно, не случайно в теменосе Гонура имеются специальные «хранилища священной золы», расположенные в пределах теменоса и заполненные золой «первой категории» без какихлибо включений, в то время как зола более низкой категории ссыпалась за пределами теменоса. В этом плане исключительного внимания заслуживает факт обнаружения своеобразных контейнеров или «хранилищ священной золы» в бесспорном храме огня в Джаркутане (Северная Бактрия), также заполненных внутри чистой белой золой и тоже без следов огня6. Об особом характере и назначении теменоса свидетельствует и весь комплекс находок, среди которых наряду с обычными встречены и особые изделия. Следует упомянуть явно церемониальные топоры; один с сохранившейся деревянной ручкой длиной 45 см (рис. 14) вместе с наконечником копья находился в помещении, а другой был найден в кенотафе около вышупомянутых алтарей огня (рис. 15, 1). Последнее обстоятельство особенно важно, так как это было единственное на всей территории теменоса погребение (возможно жреца). В помещении 242 встречены фрагменты грех костяных, явно церемониальных топоров (рис. 15, 2-4). Рис. 15. Церемониальные топоры, меднобронзовый (1) и костяные (2-4) В храме были обнаружены каменные навершия булав (рис. 16), а в одном из помещений мраморная головка от составной статуэтки, аналогичная таким же из Бактрии7. В помещении 437 находилась группа сосудов, а также жаровня и цедилка, возможно, связанные с приготовлением культовых напитков. (В одном из сосудов находился кубок из мраморовидного камня.) Очень интересны амулеты (рис. 17-18), цилиндрические печати и их оттиски на сосудах и буллах (рис. 19). Среди таких находок выделяется амулет с изображением орла в геральдической позе с двумя змеями по бокам (рис. 17, 4), близко напоминающим аналогичные изображения из Бактрии и на одной печати из долины Инда. Исключительный интерес вызывает медная трехгранная призма (рис. 17, 1-3) с изображением льва, крылатого 6 Аскаров Л., Буряков Ю.Ф., Квирквелчя О Ф., Радиянловский В.В Теоретические и методологические проблемы исследования в археологии. Ташкент. 1988 7 Сарианиди В Н . Составные статуэтки Бактрии и Маргианы // ВДИ. 1965. № I. Рис. 1-2. монстра и двух находящихся в «перекрещенной» (голова одного к хвосту другого) позе быков. Последнее изображение перекликается с похожими печатями из Ирана и Месопотамии, сирийское происхождение которых, по убедительному мнению Э. Порады, не вызывает сомнений. Столь же показательны оттиски каменных амулетов и цилиндрических печатей на буллах. Среди последних отметим изображения крылатых птицелюдей с поверженными животными (рис. 19, 3), прототипы которым имеются в глиптике Сиро-анатолийского региона. Вместе с тем встречаются буллы с оттисками сюжетных композиций, не находящих соответствий в глиптике соседних регионов, а, судя по персонажам (в первую очередь двугорбые верблюды), имеющим местное происхождение (рис. 6, 2). Глиняные пробки и буллы с оттисками печатей и амулетов на них, встреченные пока только в теменосе Гонура в складских и хозяйственных помещениях, указывают на существование довольно сложного храмового хозяйства. Некоторые буллы с оттисками амулетов обожжены и, видимо, использовались многократно; возможно, они принадлежали лицу, наделенному определенными хозяйственными функциями. В целом же теменос Гонура был культовым центром, предназначенным обслуживать нужды жителей столичного поселения и, возможно, всей страны Маргуш в ранний и средний периоды ее существования. Не исключено, что позднее, в конце I тыс. до н.э., когда Гонур был оставлен и жизнь переместилась далее на юго-запад, эту роль выполнял храм Тоголок-21, не уступающий ни по размерам, ни по значению теменосу Гонура. Как известно, в пункте Тоголок-21 располагались храм и к северу от него поселение, жители которого, возможно, были связаны с функционированием этого храма. Позднее, когда стала постепенно затухать жизнь на этом месте и перемещаться далее к западу, в тахирбайский оазис, стал хиреть и храм. Жители северного поселения также переселяются в тахирбайский оазис; лишь немногие остались и заняли восточную часть некогда великолепного храма, где к моменту раскопок располагались бытовые постройки жилого и хозяйственного назначения, группировавшиеся в несколько отдельных микрокомплексов. Не исключено, что обитатели этих частных домов продолжали обслуживать все больше приходивший в упадок храм; это до определенной степени напоминало ситуацию на теменосе Гонура, но для такого предположения пока не хватает прямых археологических свидетельств. Рис. 17. Амулеты. Медно-бронзовая трехгранная призма (1-3). Остальное – камен (4 -7) Рис. 18. Каменные амулеты (1-7) и печать (8). Рис. 19. Медно-бронзовая (1) и стеатитовая (2) цилиндрическая печати. Прокатка цилиндрической печати на сосуде (3), глиняная булла с изображением птице-человека с животными (4) и ступни (5). THE TEMENOS OF GONUR V.I. Sarianidi Excavations of the southern hill of the Gonur-Depe settlement led to the discovery of a temenos or a «sacred area» here. The temple and the private houses of the inhabitants whose everyday life was connected with servicing the temple were situated behind a massive defensive wall. The discovery of fossil remnants of hemp and ephedra leaves no doubt that the temple was connected with the preparation of a hallucinogenic drink of the haoma or soma type. At the same time the altars burnt inside and the special round containers filled with clean white ashes point to the existence of the cult of fire. Massive black ash piles outside the external defensive wall of the temenos indicate that at some altars fire probably burnt all the time. All these archaeological facts and observations show that at the temenos of Gonur both the cult of hallucinogenic drugs and the cult of fire were practiced. This conclusion is borne out by the inventory of the finds, including copper-bronze and bone, obviously ceremonial, axes, seals (among them cylindrical ones) and their stamps on bullae. The temenos of Gonur is the first cult monument of its kind in the system of Central Asia.