КУЛЬТУРА ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (ЗАПАДНАЯ

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ
СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК
ПРАВИТЕЛЬСТВО НОВОСИБИРСКОЙ ОБЛАСТИ
КОМИССИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ДЕЛАМ ЮНЕСКО
НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
МАТЕРИАЛЫ
51-Й МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ
СТУДЕНЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
«СТУДЕНТ И НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС»
12–18 АПРЕЛЯ 2013 Г.
ИСТОРИЯ
НОВОСИБИРСК
2013
УДК 93/94
ББК Т 63
Материалы 51-й Международной научной студенческой конференции
«Студент и научно-технический прогресс»: История / Новосиб. гос. ун-т.
Новосибирск, 2013. 247 с.
ISBN 978-5-4437-0142-4
Конференция проводится при поддержке Президиума Сибирского
отделения
Российской
Академии
наук,
Российского
фонда
фундаментальных исследований, Правительства Новосибирской области,
Комиссии РФ по делам ЮНЕСКО, Технопарка Новосибирского
Академгородка.
Научный руководитель секции – д-р истор. наук, проф. В. И. Исаев
Председатель секции – канд. филос. наук, проф. Л. Ф. Лисс
Ответственный секретарь секции – О. Б. Куликова
Экспертный совет секции:
д-р истор. наук, проф. В. И. Исаев,
канд. филос. наук, проф. Л. Ф. Лисс,
д-р истор. наук, проф. А. С. Зуев,
д-р истор. наук, проф. Н. С. Гурьянова,
д-р истор. наук, проф. М. В. Шиловский,
д-р истор. наук, проф. С. А. Красильников,
д-р истор. наук, проф. В. Л. Соскин,
д-р истор. наук, проф. И. С. Кузнецов,
д-р истор. наук, проф. В. И. Шишкин,
канд. филол. наук, доцент Т. Г. Мякин,
д-р культурологии, доцент Г. Г. Пиков,
доцент С. П. Куликов
ISBN 978-5-4437-0142-4
© Новосибирский государственный
университет, 2013
RUSSIAN FEDERAL MINISTRY OF EDUCATION AND SCIENCE
SIBERIAN BRANCH OF RUSSIAN ACADEMY OF SCIENCES
NOVOSIBIRSK OBLAST GOVERNMENT
COMMISSION OF THE RUSSIAN FEDERATION FOR UNESCO
NOVOSIBIRSK NATIONAL RESEARCH STATE UNIVERISTY
PROCEEDINGS
OF THE 51st INTERNATIONAL STUDENTS
SCIENTIFIC CONFERENCE
«STUDENTS AND PROGRESS IN SCIENCE AND TECHNOLOGY»
APRIL, 12–18, 2013
HISTORY
NOVOSIBIRSK, RUSSIAN FEDERATION
2013
Proceedings of the 51st International Students Scientific Conference
«Students and Progress in Science and Technology». History / Novosibirsk
State University. Novosibirsk, Russian Federation. 2013. 247 pp.
ISBN 978-5-4437-0142-4
The conference is held with the significant support of Presidium of the
Siberian Branch of Russian Academy of Sciences, Russian Foundation for Basic
Research, Novosibirsk Oblast Government, Commission of the Russian
Federation for UNESCO, Technopark of Novosibirsk Academgorodok.
Section scientific supervisor – Dr. Hist., Prof. V. I. Isaev
Section head – Cand. Philos., Prof. L. F. Liss
Responsible secretary – O. B. Kulikova
Section scientific committee:
Dr. Hist., Prof. V. I. Isaev
Cand. Philos., Prof. L. F. Liss
Dr. Hist., Prof. A. S. Zuev
Dr. Hist., Prof. N. S. Guryanova
Dr. Hist., Prof. М. V. Shilovsky
Dr. Hist., Prof. S. А. Krasilnikov
Dr. Hist., Prof. V. L. Soskin
Dr. Hist., Prof. I. S. Kuznezhov
Dr. Hist., Prof. V. I. Shishkin
Cand. Philol., Assoc. Prof. Т. G. Myakin
Cand. Cultur., Assoc. Prof. G. G. Pikov
Assoc. Prof. S. P. Kulikov
ISBN 978-5-4437-0142-4
© Novosibirsk State University, 2013
КУЛЬТУРА ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
(ЗАПАДНАЯ ЕВРОПА И БЛИЖНИЙ ВОСТОК)
УДК 94
К ВОПРОСУ О ПРИЧИНАХ ПОЯВЛЕНИЯ ЛОЖНОЙ ДВЕРИ
В ЕГИПЕТСКИХ ЧАСТНЫХ ГРОБНИЦАХ СТАРОГО ЦАРСТВА
А. С. Цветенберг
Горно-Алтайский государственный университет
Под египетской частной гробницей времени Старого царства
(правление III-VI династий) следует понимать, прежде всего, мастабу –
тип погребения, суперструктура которого имеет форму прямоугольной
платформы с наклонными вовнутрь гранями. Хозяевами мастабы были
египтяне, занимавшие определенное место в системе государственного
управления, начиная с ближайших родственников царя, и заканчивая
провинциальными писцами. Основным компонентом наземной части
мастабы была часовня с размещенной на ее западной стене ложной
дверью, имевшей чрезвычайное значение в деле обеспечения
существования Двойника (Ка) хозяина гробницы.
Целью работы является исследование причин появления и назначения
ложной двери в частных (вельможеских) гробницах Старого царства. Для
достижения данной цели следует ознакомиться с представлениями египтян
о Двойнике (Ка), изучить меры, предпринимаемые ими для обеспечения
посмертной судьбы хозяина погребения, выяснить, как и почему эти меры
менялись на протяжении Раннего и Старого царств. В работе были
использованы публикации раскопок староегипетских гробниц в Гизе и
Саккара, осуществленные зарубежными египтологами – Г. Юнкером,
С. Хасаном, Г. Альтенмюллер. Проблема Двойника в староегипетской
культуре
хорошо
раскрыта
отечественным
египтологом
А. О. Большаковым.
Структура ранних погребений позволяет, в общих чертах, составить
представление о взглядах египтян на свою посмертную судьбу. В
догосударственный период главным сегментом гробницы была ее
подземная часть – субструктура с погребальной камерой. Можно
предположить, что в представлении египтян того времени умерший был
тесно связан с местом погребения, продолжая обитать в подземных
помещениях мастабы. Видимо по этой причине подземная часть
погребения расширялась, оснащаясь дополнительными комнатами,
имитирующими, в общем, жилые помещения. Желание гарантировать
умершему сносное существование привело к появлению на восточной
стене суперструктуры неглубокой ниши, в которую жрецы (как правило,
близкие родственники) закладывали нужные ему продукты и вещи.
5
В конце Раннего царства в мировоззрении египтян произошли глубокие
изменения, определившие специфику древнеегипетской культуры всего
последующего времени. С этого периода в долине Нила стали широко
распространяться представления о Двойнике (Ка) человека, как одной из его
важнейших сущностей. Согласно А. О. Большакову, Двойник рождался
вместе с человеком, сопутствовал ему при жизни, а после смерти не умирал,
существуя в неявной форме. Чтобы Двойник продолжал бытовать,
необходимо было запечатлеть должным способом облик человека в рельефе
либо в круглой скульптуре. Таким образом, каждое верно построенное
изображение (в том числе и изображение хозяина) само по себе порождало
своего Двойника. Видимо по этой причине стены наземных помещений
стали покрываться рельефами хозяина погребения с домочадцами,
бытовыми сюжетами и сценами производственной деятельности. В период
правления V династии увлечение настенной изобразительностью становится
повсеместным, что привело к значительному расширению суперструктуры.
Поскольку существование Двойника обеспечивалось не продуктами, а
их изображением, необходимость в регулярных подношениях через нишу,
казалось, должна была исчезнуть. Но случилось обратное: нишу стали
оснащать стелой с рельефом трапезы хозяина, преобразовав ее так в
ложную дверь – главное место культовой активности египетских жрецов.
Ложная дверь с каменным жертвенником у подножия представляет собой
более или менее объемную имитацию двери настоящей. Она либо
выкладывалась из отдельных блоков, либо высекалась или обозначалась
контуром прямо на стене. Посредством ложной двери происходило
общение жрецов с Двойником умершего, сводившееся к его ритуальному
кормлению через жертвенник.
Замена ниши ложной дверью не кажется нам делом случайным. Ниша
на восточной стене суперструктуры как нельзя лучше отражает специфику
понимания египтянами раннего времени своей посмертной судьбы. Болееменее глубокая ниша воспринималась ими реальным проемом,
посредством которого возможен был прямой контакт с умершим,
обитающим здесь же, в подземных помещениях.
Ложная дверь имеет иную сущность. Будучи, в конечном счете,
изображением, она обладает свойством порождать некое проявление
изображенного, т. е. настоящей двери. Естественно, что через такую дверь
может «выходить» только порождаемое изображениями проявление
хозяина (его Двойник) – ведь только они имеют одинаковую природу.
Двойник – проявление изображения человека мог выйти не через дверь
(или нишу), а лишь через ее изображение. Следовательно, появление
ложной двери в египетских гробницах нужно рассматривать в контексте
распространения в Египте Старого царства представлений о Двойнике как
главной сущности человека.
Научный руководитель – канд. истор. наук Ф. И. Куликов.
6
УДК 94(32)
ПОМОЩЬ ЖИВЫМ ИЗ ЗАГРОБНОГО МИРА
В ДРЕВНЕЕГИПЕТСКИХ «ПИСЬМАХ МЕРТВЫМ»
ЭПОХИ СТАРОГО И СРЕДНЕГО ЦАРСТВА
С. В. Петроченко
Новосибирский государственный университет
Ритуалистические религии периода Ранней древности зиждились на
представлении о том, что взаимоотношения людей и богов строятся на
паритетной основе: если люди зависят от богов, то и последние зависимы
от людей. Боги, хотя и очень могущественны, но далеко не всесильны; они
обеспечивают мировой порядок, но без содействия людей, которые их
кормят – исполняют культ – вполне справиться с этой задачей боги не в
состоянии.
В Древнем Египте помимо культа богов и царя существовал культ
мертвых, также имевший, судя по обширным полям монументальных
гробниц, основополагающее значение. Как и культ богов, культ мертвых
был процессом с обратной связью. Одним из отражений этого являются так
называемые «письма мертвым» – письменные обращения живых к
умершим, помещавшиеся в гробницы, как правило, вместе с
жертвоприношениями.
При ознакомлении с содержанием «писем мертвым» становится
понятным, что они вовсе не были делом обычным и создавались при
попадании живущего человека в экстремальной ситуацию – в случае
вопиющего нарушения его прав и ожиданий, в случае болезни или других
несчастий. Основной целью отправления такого «письма» было получение
помощи от усопшего. Среди обращений всего чаще встречаются письма,
авторы которых просят своих покойных родственников представлять их
интересы на загробном суде. В надписи на «Чаше из Кау эль-Кебира»
некий Шепси жалуется своему покойному отцу Инхенмyту, что несмотря
на добро, которое Шепси делал для своего брата, последний даже после
смерти вредит ему. Шепси просит отца выступить на суде (wDa-mdw)
против покойного брата, отмечая при этом, что у него есть свидетели,
находящиеся с отцом в одном городе мертвых [1].
Нередко встречаются письма, авторы которых просят покойных
защитить их от других обитателей загробного мира, либо излечить болезни
членов семьи. На папирусе «Нага эд-Дэйр № 3737» мужчина по имени
Хени сообщает своему покойному отцу, что некий покойный слуга по
имени Сени вредит ему, и просит отца обратить внимание (ianw) на его
несчастья, предотвратить их [2]. Неизвестный автор письма на «Чикагском
кувшине» обращается к покойному с просьбой защитить его и его жену по
7
имени Сени от болезней. Причина, побудившая автора обратиться с такой
просьбой, заключается в том, что из-за болезни его жена не может родить
ему здорового сына. Только вмешательство покойного, по мнению автора,
способно избавить семью от недугов [3].
В письмах встречается и просьба к покойному «сражаться (aHA)»
против врагов для благополучия семьи. Что именно подразумевалось под
термином aHA неизвестно, но вероятнее всего, от покойного требовалось в
какой-либо форме выступить против недругов автора письма. Подобную
просьбу мы встречаем в иератическом письме на известняковой стеле, где
мужчина по имени Мериртифи обращается к своей покойной жене
Небетитеф с просьбой «сражаться» за его благополучие. Мериртифи
отмечает, что исправно совершает жертвоприношения и требует от
покойной жены ответных действий. Он просит её явиться перед его глазами
во сне, чтобы он мог видеть, как она сражается за него [4].
В некоторых случаях, авторы писем опасаются гнева со стороны покойных.
В надписи на «Берлинской чаше» неизвестный мужчина обращается к своей
покойной жене. Он подозревает, что его несчастья связаны с её гневом и
просит забыть злобу, быть милостивой по отношению к семье. В обмен
автор обещает, что боги будут милостивы к ней [5].
Данные обращения наглядно показывают, в каких именно случаях
египтяне III – начала II тысячелетий до н.э. могли предполагать
вмешательство усопших в дела живущих и каким образом они надеялись
получить помощь из загробного мира.
_________________________
1. Gardiner A. H., Sethe K. Egyptian Letters to the Dead Mainly from the
Old and Middle Kingdoms. London, 1928. P. 3-4, pl. II, IIA.
2. Simpson W. K. The Letter to the Dead from the Tomb of Meru (N3737) at
Nag' ed-Deir // Journal of Egyptian Archaeology. 1966. Vol. LII P. 39-50.
3. Gardiner A. H. A New Letter to the Dead // The Journal of Egyptian
Archaeology. 1930. Vol. XVI. P. 19-22.
4. Wente E. A. Misplaced Letter to the Dead // Orientalia Lovaniensia
Periodica 1975/6. T. 6/7. P. 595.
5. Gardiner A. H., Sethe K. Op. cit. P. 5-7, pl. V, VA.
Научный руководитель – д-р истор. наук, доцент А. Е. Демидчик
8
УДК 9.433.94
ВОИНСТВЕННЫЕ БОЖЕСТВА ДРЕВНЕГО КОРИНФА
Е. С. Шеменков
Красноярский государственный педагогический университет
им. В. П. Астафьева
На Истмийском перешейке, у подножия горы Акрокоринф раскинулся
величественный город Коринф, игравший одну из ведущих ролей в
истории Эллады. Город занимал стратегически важное военное и
экономическое положение, находясь на пересечении сухопутных путей из
Средней Греции в Пелопоннес, и морских – из Саранического залива в
Коринфский. Поэтому война и торговля неизбежно становились
спутниками коринфян на протяжении всей истории античности. А это в
свою очередь, не могло не отразиться на религиозно-мифологических
представлениях жителей древнего Коринфа.
О воинственных божествах этого города упоминается в античной
традиции, как например, в «Описании Эллады» Павсания. С конца XIX
века в этом регионе начались археологические изыскания Американской
школы классических исследований в Афинах (The American School of
Classical Studies at Athens), данные которой представляют для нас
огромный интерес.
Цель данного исследования – показать представления о воинственных
богах в древнем Коринфе через призму письменных и археологических
источников.
В культе древнегреческой Афродиты, несомненно, присутствует
восточный элемент, культ богинь Астарты и Иштар [1]. Эти божества
почитались на Ближнем Востоке и сочетали в себе мужское и женское
начала, а именно функции любви и плодородия с одной стороны, и войны
– с другой. На связь культа Афродиты с восточными божествами
указывают немногочисленные находки, найденные в Коринфе. Среди
различных вотивных посвящений был найден осколок с коринфской
надписью «к Астарте», датируемый V веком до н.э. [2]. А также
найденные в одном месте статуэтка Астарты VII века до н.э. и блюдо с
изображением греческой версии бисексуальной Афродиты [3].
Археологические находки в виде вотивных посвящений щитов
Афродите, изображения богини со щитом на монетах [4], лампах [5],
стенах театра [6] указывают на воинственность этой богини. Исходя из
данного материала, можно сделать вывод, что Павсаний на Акрокоринфе
видел образ Афродиты со щитом Ареса [Paus. II 4, 7].
Со временем коринфяне перестали воспринимать Афродиту как
богиню войны. Храм Афродиты находился на вершине Акрокоринфа на
9
территории цитадели. Афиней упоминал о молитвах коринфянок
Афродите об избавлении их от ненавистных персов [Athenee, XIII, 573e574b]. Это говорит об особом представлении коринфянами культа этого
божества. На основании только этих фактов можно утверждать, что
Афродита являлась главным божеством Коринфа и его покровителем.
Следующей богиней-воительницей, почитавшейся в древнем Коринфе,
являлась Афина. Павсаний упоминает о святилище Афины Халинитиды
(Обуздывающей) [Paus. II 4, 5]. Изображения Афины в коринфском шлеме
мы увидим на монетах, чеканившихся начиная с конца V века до н.э.
вплоть до правления Фульвии Плавтиллы включительно. В квартале
гончаров были найдены лампы местного изготовления с изображением
этой богини в коринфском шлеме и копьем, лежащем на правом плече.
Еще одним божеством-воителем являлся Арес. Античная нарративная
традиция о нем практически не упоминает в связи c Коринфом. Если
только – щит Ареса, который держит Афродита. Но все же небольшой
археологический материал мы имеем: изображения Афины и Ареса на
осколках ламп, обнаруженных в квартале гончаров. Данными о
святилищах и храмах Ареса мы не располагаем.
В
заключении
отметим,
что
особенностью
религиозномифологического представления коринфян являлось изначальное
почитание Афродиты-воительницы, впоследствии эта богиня стала
покровительницей Коринфа, воинственную преемственность которой с
архаичным образом пока что установить не удалось. Афина была одной из
почитаемых божеств Коринфа, но при этом ее роль оставалось
второстепенной. Об Аресе нам известно немного, недостаток
источниковой базы пока что не позволяет нам делать какие-либо
значительные выводы. Данный вопрос требует более глубокого изучения.
______________________________
1. I. Flemberg, Greece & Gender from Papers of the Norwegian Institute at
Athens 2, Bergen, 1995. P. 110.
2. C. K. Williams, II, Corinth, 1974: Forum Southwest from Hesperia 44
(1975). p.8 n.17.
3. C. K. Williams, II, Corinth and the Cult of Aphrodite P. 14.
4. Katharine M. Edwards, The Coins, The American School of Classical
Studies at Athens, Vol. 06, 1933 P. 27-40.
5. Oscar Brooner, Terracotta Lamps, The American School of Classical
Studies at Athens, Vol. 04 Nr 2, 1930. P. 98.
6. Rachel Meredith Kousser, Hellenistic and Rome Ideal Sculpture. The
Allure of The Classical, 2008. P. 21.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Д. В. Григорьев
10
УДК 94
СВЯЗЬ АТЛЕТИКИ И ЭРОСА В СИСТЕМЕ ДРЕВНЕГРЕЧЕСКИХ
ЦЕННОСТНЫХ ОРИЕНТИРОВ
И. В. Чехов
Новосибирский государственный университет
Эрос (ερως), применительно к атлетизму, может быть рассмотрен в
различных контекстах.
Во-первых, как божество, которое наравне с Гераклом и Гермесом
было наиболее почитаемо в древнегреческих гимназиях. Так, на вазе,
созданной около 420 г. до н.э. изображен Эрос, преподносящий атлету
специальную щеточку, предположительно для очистки кожи, после
упражнений и перед занятием любовью. С другой стороны этой же вазы
изображены два атлета, один из которых даёт совет другому на предмет
обращения с копьем, это символизирует мужскую дружбу, как
основополагающее начало эроса.
Во-вторых, эрос это эмоциональный концепт, включающий как гетеро-,
так и гомосексуальную составляющую. Условно любовников в греческом
мире можно разделить на тех, кто любит и тех, кого любят.[1] Так, из
рассказа Платона о Хармиде мы узнаем о юноше, необычайной красоты, за
внимание которого происходит даже некоторое состязание[2].
Агонистический характер, по существу, носит и факт того, что зачастую
любовники имели различный социальный статус и один из них мог
выступать призом за своего рода победу в некоем состязании.
В-третьих, это аспект, который, в рамках широкой философской
школы, определяет и предписывает сексуальную, физическую и прочие
виды активности.[3] Так, симпозиум, как собрание мужей, это лишь
вторичная реакция на чувство притяжения, вызванное почти физической
силой эроса. Через этот философский эрос косвенно выражаются идеалы
атлетических практик и сексуальных влечений. Одной из главный связей
атлетики с эросом, от Гомера до поздних греческих авторов, считается
идеал атлетической красоты тела. Важно, однако, подчеркнуть, что
физическая красота не мыслилась без соответствия моральному идеалу. Из
сочетания этих двух требований, предъявляемых гражданину полиса,
берет своё начало «калокагатия» – система ценностных категорий,
миссией которой было воспитание идеального человека. О таком, в одной
из своих эпиникий, напишет Пиндар, давая хвалебное описание атлетапятиборца: «Могучий мышцами и красивый статью, с доблестью, что ему
под рост.» (σθένει τ᾽ ἔκπαγλος ἰδεῖν τε μορφάεις: ἄγει τ᾽ ἀρετὰν οὐκ αἴσχιον
φυᾶς)[4].
Нельзя не сказать о роли связи эроса и атлетизма применительно к
греческой воинской традиции. Безусловно, лучшие воины того времени
11
принадлежали к числу аристократов, проводивших много времени на
гимнастических палестрах. Широко известно существование отборных
отрядов, исчислявшихся, согласно обычаю, тремястами человек, чаще
всего аристократического происхождения. Менее известен один из
способов формирования подобных отрядов — из любовных пар, давших
присягу верности над могилой Иолая, возницы и друга Геракла. Так, по
свидетельству Афинея [5], спартанцы приносили жертвы эросу,
направляясь на битву, и также, фиванский священный отряд был
сформирован из воинов, состоявших в эротической связи. Мысль о том,
что армия, составленная из любовников, была бы непобедима, поскольку
возлюбленный устыдится струсить на глазах любящего, а любящий
предпочтёт смерть оставлению возлюбленного на произвол судьбы — не
была чем-то необычным для IV в. до н. э.
Наконец, эрос, как и атлетизм, считался древними греками
исключительным благом цивилизованных граждан Эллады. Известный
законодатель, Солон, в своё время принял закон, запрещавший рабам
заниматься в гимназиях и иметь любовников. По мнению Плутарха [6]
этот акт придавал отношениям между мужами в гимназиях особый статус
(καὶ νόμον ἔγραψε διαγορεύοντα δοῦλον μὴ ξηραλοιφεῖν μηδὲ παιδεραστεῖν, εἰς
τὴν τῶν καλῶν μερίδα καὶ σεμνῶν ἐπιτηδευμάτων τιθέμενος), соответствовать
которому могли лишь греки. В этой же связи, нужно отметить, что
неприятие эротических связей между мужами в тиранических варварских
государствах рассматривалось, как попытка помешать консолидации
свободных людей. Эрос же, соответственно, выступал как раз
объединяющим фактором, побуждавшим к борьбе с тиранией, как
политической, так и военной.
Подробно изучить значение этих категорий в жизни древнегреческого
социума через исследование их взаимосвязи – и есть цель данной работы.
______________________________
1. Skanlon T. F. Eros and Greek athletics. Oxford university press, 2002.
P. 199.
2.
Plato.
Charmides.
153d-154d.
Доступ
в
интернете:
http://www.perseus.tufts.edu/hopper
3. Skanlon T.F. Указ. соч. С. 200.
4. Pindar. Isthmian odes. Isth. 7. Доступ в интернете:
http://www.perseus.tufts.edu/hopper
5. Henry G. B. The deipnosophists or banguet of the learned of atheneus.
London, 1854. Доступ в интернете: digicoll.library.wisc.edu
6.
Plutarch,
Solon.
1.3
Доступ
в
интернете:
http://www.perseus.tufts.edu/hopper
Научный руководитель – канд. филол. наук Т. Г. Мякин
12
УДК 9.433.94
ОТНОШЕНИЕ ДЕМОСФЕНА К БОГАТЫМ ГРАЖДАНАМ
(ЮРИДИЧЕСКИЙ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ)
А. И. Ощепков
Красноярский государственный педагогический университет
им. В. П. Астафьева
Во все исторические периоды гуманизация общества, во всяком случае
общественного сознания, неизменно совпадала с повышением интереса к
античному наследию – его искусству, литературе, философии, истории.
Деятельность Демосфена как раз является частью античной культуры, он
считается одним из лучших ораторов Древнего мира. Входит в список
десяти лучших аттических ораторов. Его наследие ценно и для
современников как величайший образец борьбы за свободу и патриотизм.
Умение оказывать влияние на слушателей, убеждать их в правильности
идей и решений является основным качеством государственного деятеля.
От того как доступно и убедительно государственный деятель доведёт до
людей нужную информацию может зависеть судьба целых народов и
государств. Это известные факты из истории человечества. В этом
искусстве выдающихся успехов добился величайший оратор Древней
Греции Демосфен. Обладая хорошим политическим чутьём, очень часто
он и его речи предрешали исход важных битв, помогали афинянам в
борьбе против македонского ига.
В этой работе сделана попытка дать характеристику отношений
Демосфена с богатым людьми, особенности их взаимоотношений. В
качестве исторического источника использованы речи Демосфена. Также
необходимо отметить, что в работе использованы только те речи,
авторство которых не подлежит сомнению в количестве 42 речей.
Известно, что сам Демосфен был богатым человеком [Против Афоба I.
Иск об опеке, 4]. Демосфен живёт не своими личными интересами, он
заботится об интересах государства, хотя у него, исходя из его имущества,
была альтернатива жить роскошнее, но меньше заботиться о государстве.
Наш оратор хочет добиться от других богачей такого же настроя.
Рассмотрим причину далее.
Демосфен быстро разгадал тайные замыслы Македонии и предложил
проект новой организации симморий (συμμορία) – так назывались у
афинян в IV веке до н.э. группы граждан, составлявшиеся для двух целей:
для собирания военного чрезвычайного налога – «эйсфора» и для полного
снаряжения военных кораблей – «триерархия». Суть реформы заключалась
в том, чтобы на одного особенно богатого приходилось всегда несколько
наименее состоятельных граждан Афин. Согласно проекту Демосфена,
13
таким образом, основное бремя налогов падало на богатых, которые
ухищрялись ранее уклоняться от налогового бремени [«О симмориях», 1620]. Со временем эта реформа принесла свои плоды, [За Ктесифонта, 107,
108] хотя и принята была не сразу, на Демосфена пытались давить
некоторые богатые люди разными способами от предложения взятки до
судебного разбирательства, например, Патрокл [За Ктесифонта, 103,105].
Также нужно отметить, что Демосфен борется с теми из богачей,
которые предают государственные интересы в угоду своим личным
интересам, например, с Эсхином. В псефизме Демосфена от тридцатого
Гекатомбеона [За Ктесифонта о венке, 29,30], мы видим явное
предательское отношение Эсхина и ряда других послов во имя интересов
Афин, следовательно, можно предположить, что послы были подкуплены.
Демосфен был недоволен теми богачами, которые старались избегать
государственных обязанностей. «…Эх, любезнейший, да, если это и плохо,
зато в самом городе теперь стало лучше. – Ну, а что же именно можно
указать? Забрала стен, которые мы белим, дороги, которые поправляем,
водопроводы и... всякие пустяки? А поглядите-ка на людей, ведущих
такую политику: из них одни сделались из нищих богачами, другие – из
неизвестных уважаемыми, а некоторые соорудили себе частные дома
такие, что они великолепнее общественных зданий. А в общем, насколько
упало благосостояние государства, настолько же возросли богатства у
них…» [Олинфская Третья, 29]. Здесь Демосфен демонстрирует
сложившуюся социальную ситуацию - люди делились на категории богатеющих и беднеющих. То есть с течением времени росла пропасть
между доходами одних и других. А в связи с внешним врагом в виде
Македонии, которая год от года набирает военную мощь [Олинфская
Третья, 1], Демосфен ведёт политику лавирования и компромисса,
призывая богатых добросовестно исполнять свои повинности, таким
образом помогая бедным [Четвертая речь против Филиппа, 37, 42]. Бедных
же он в противовес богатым называет «остальные» и призывает не
посягать на частную собственность богатых людей [Четвертая речь против
Филиппа, 45]. Всё это делается для того, что мобилизовать все силы
против внешнего врага.
В целом, подводя итоги, нужно отметить, что политика Демосфена в
отношении богатых граждан была разумной, хотя он критиковал и
обвинял некоторых богатых граждан, как было уже отмечено, чтобы
заручиться поддержкой массой остальных граждан для борьбы с общим
врагом Македонией. На деле же, он придерживался компромисса между
бедными и богатыми, чтобы дать отпор Филиппу [Четвертая речь против
Филиппа, 12].
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Д. В. Григорьев
14
УДК 930(470).45
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ ЭТРУСКОВ
Н. А. Шадрина
Красноярский государственный педагогический университет
им. В. П. Астафьева
Историографический аспект должен учитываться при любом
историческом исследовании, однако для этрускологии историография
играет особенно важную роль. Понимание эволюции историографии как
мировой, так и отечественной этрускологии, позволяет не только
опираться на богатый опыт предшественников, но и трезво оценивать
собственные силы и возможности, что чрезвычайно важно для
исследователя.
Целью данного исследования является рассмотрение достижений
отечественной этрускологии в период от ее оформления (конец XVII века)
и вплоть до наших дней. Прежде всего это касается ряда
основополагающих вопросов этрускологии – о происхождении этрусков, о
степени влияния этрусков на другие народы и характере этого влияния, об
исчезновении этрусской цивилизации и т. д. Особое внимание в данном
исследовании будет уделено историографии этрусского быта, то есть
прежде всего социально-экономическим вопросам.
Давний спор о происхождении этрусков можно свести к спору между
двумя теориям – автохтонного либо иноземного происхождения.
Сторонники автохтонной теории считают, что этруски – коренные жители
занимаемой ими области, сторонники же иноземной теории считают
этрусков пришельцами из других земель. Относительно этого спора нельзя
не отметить Н. Н. Немировского, выработавшего теорию, ставшую
довольно правдоподобным и логичным компромиссом между двумя
противоположными точками зрения. Согласно его версии событий,
этруски не являлись коренными жителями занимаемых ими территорий,
но как полноценный этнос сложились уже после переселения. Таким
образом Н. Н. Немировский сумел значительно снизить противоречия, так
или иначе проступающие и в той, и в другой теориях.
Вопрос о влиянии этрусков на другие народы затрагивает широкий
спектр различных аспектов жизни человека того времени. Нельзя
отрицать, что этрусское влияние в той или иной степени заметно и в
культурной, и в экономической, и в политической, и в религиозной, и во
многих других сферах жизни и деятельности людей, и особенно это
влияние заметно на примере италийский племен и Рима в частности. При
рассмотрении этого вопроса нельзя не обратить внимание на серию работ
исследователя Н. Н. Залесского, рассмотревшего данный вопрос с точки
15
зрения влияния этрусков на жизнь и культуру Лигурии, Рима, Северной
Италии, Кампании и Карфагена.
Помимо рассмотрения спорных историографический вопросов,
этрускологи занимаются интерпретацией археологических памятников.
Археология имеет для этрускологии особое значение, поскольку именно из
вещественных источников ученые получают основной объем информации.
Среди трудов, посвященных рассмотрению тех или иных малоизученных
вопросов истории, языка и культуры этрусков, помимо уже названных
авторов, можно назвать А. Д. Черткова, А. Г. Бекштрема, Л. А. Ельницкого
и пр.
А. Д. Чертков
считается
основоположником
отечественной
этрускологии. Его научная деятельность пришлась в основном на первую
половину XIX века, и, хотя большая часть этой деятельности приходилась
на отечественную историю, он все же внес некий вклад в изучение
этрусской культуры. Его теория восточного происхождения этрусков стала
альтернативой северной теории, и, хотя эта теория не обладает достаточно
прочной аргументацией, она, тем не менее, имеет силу и по сей день.
А. Г. Бекштрему принадлежит первый в нашей стране опыта серьезного
исследования эпиграфического наследия этрусков. В толковании
этрусских надписей он был сторонником строго комбинаторного подхода.
Вышедшая в 1907-1908 гг. основная работа Бекштрема “Исследования в
области этрускологии” стала первым русскоязычным обстоятельным
очерком развития этрускологических исследований их основных
направлений со времени их зарождения до начала XX века.
Л. А. Ельницкому принадлежит следующий историографический
обзор, статья “Из новейшей литературы об этрусках”, построенная вокруг
проблемы происхождения этрусков и различных взглядом на эту
проблему. Другие работы Ельницкого посвящены изучению культуры
этрусков, их религии, а также некоторым социально-экономическим
аспектам, в том числе интерпретации статуса раба и происхождении
рабства в Этрурии. В свои работах, посвященных рабству в древней
Италии, он полагает, что, говоря о пенестах в этрусском обществе,
Дионисий имеет в виду коренное население Этрурии, порабощенное
тирренскими завоевателями.
На сегодняшний день наблюдается спад активности исследований
этрусской истории, хотя перечень нерешенных вопросов еще не исчерпан.
Возникает необходимость не только привлечения историков к изучению
древней Этрурии, но и повышения качества новых исследований.
Предыдущие поколения этрускологов оставили богатое наследие своим
потомкам, и новое поколение исследователей должно воспользоваться
опытом своих предшественников.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Д. В. Григорьев
16
УДК 94
АНТИЧНАЯ ИКОНОГРАФИЯ КАК ИСТОЧНИК ПО ИЗУЧЕНИЮ
СНАРЯЖЕНИЯ ПРЕТОРИАНСКОЙ ГВАРДИИ
А. Ю. Дьяченко
Алтайская государственная педагогическая академия
Первыми серьёзными источниками по изучению снаряжения римских
солдат, в трудах таких историков как Куссен, Расине, Форестье и
Коннолли, выступили преимущественно античные скульптуры и
изображения в сравнительной интерпретации с другими источниками. Со
временем подобного рода методика и рассмотрение изображений как
полноценного, самостоятельного источника по вооружению римского
воина прижилась и стала активно использоваться западными
исследователями [1]. Однако в отечественной историографии подобное
направление в изучении снаряжения римских воинов заслужило оценку
вольных экстраполяций и получило, на наш взгляд, не обоснованные
критические оценки.
Изучение снаряжения и вооружения солдат преторианских когорт в
западной историографии представлено фрагментарно, в рамках работ
общего плана [3; 4]. В отечественной историографии данная тематика не
представлена вовсе, на фоне отсутствия серьёзных специальных работ
посвящённых префектуре претория в целом.
На наш взгляд, античные изображения и скульптуры могут, и должны,
выступать на данный момент как один из главных источников по
изучению вооружения и снаряжения солдат преторианской гвардии.
Подобную авторскую позицию мы аргументируем тем, что предметы
снаряжения, показанные на античных памятниках, находят не
многочисленные
вещественные
и
письменные
подтверждения,
позволяющие доказать что античные монументы с почти фотографической
чёткостью показывают отдельные элементы снаряжения.
Использование находок остатков доспехов и вооружения, как главного
источника по изучению данного вопроса, представляется не возможным.
Это объясняется ограниченным размахом раскопок (что отмечают даже
крупнейшие западные исследователи) [2], а так же тем, что значительные
элементы вооружения, состоящие из органических материалов не
сохранились до наших дней. Даже детали металлического снаряжения,
представлены зачастую в небольших и хрупких фрагментах. Тем более
среди подобных находок редко представлены элементы снаряжения такого
немногочисленно по сравнению с полевой армией подразделения как
преторианская гвардия.
17
Письменные же источники в свою очередь, априори являются
вспомогательными, так как изредка и лишь косвенно касаются доспеха и
вооружения преторианцев.
Таким образом, мы можем говорить о том, что на фоне того состояния
в котором находится источниковая база рассматриваемого вопроса в
данный момент, можно утверждать о состоятельности античной
иконографии как одного из основных источников по изучению снаряжения
преторианской гвардии.
______________________________
1. Коннолли П. Греция и Рим: Эволюция военного искусства на
протяжении 12 веков / П. Коннолли пер. с англ. С. Попуховой,
А. Хромовой. М.: Эксмо, 2009. 312 с.
2. D’Amato R. Arms and Armour of the Imperial Roman Soldier from
Marius to Commodus, 112 BC – AD 192 / Raffaelle D’Amato, Graham Samner.
London: Frontline Books, 2009. 290 p.
3. Durry M. Le cohortes pretoriennes. Paris, 1938.
4. Rankov B., Hook R. The Praetorian Guard. L.: Osprey, 1994. 64 p.
Научный руководитель – канд. истор. наук С. М. Рубцов
18
УДК 94
РИМСКИЙ ВОЕННЫЙ ФЛОТ В ГОРОДАХ СЕВЕРНОГО
ПРИЧЕРНОМОРЬЯ
(ХЕРСОНЕС И ТИРА, II-III ВВ. Н. Э.)
А. Ю. Анищенко
Алтайская государственная педагогическая академия, г. Барнаул
На протяжении II – середины III вв. н.э. города Северо-Западного и
Северного Причерноморья, представлявшие собой единый регион,
находились под постоянной защитой, как частей легионов, так и
Мезийского Флавиева флота, подчинявшихся легату римской провинции
Нижняя Мезия [2,14].
На сегодняшний день известно только 8 посвятительных и надгробных
надписей с упоминанием военнослужащих римского флота, причем только
из Херсонеса и Тиры: триерарха флота (trierarha classis), флотского
центуриона (centurio classis), врача (medicus classis), морского пехотинца
(miles classiarius), моряка (miles classis) [1, 6, 7, 10, 12].
Общее
руководство
всеми
военными
силами
территории,
простиравшейся от Тиры до Харакса, осуществлял военный трибун,
резиденция которого находилась в Херсонесе (согласно надписи ок. 180 г.
н.э. Тиберия Плавтия Феррунтиана (CIL VIII. 619)) [3, 9, 13].
Особое место в структуре римских военно-морских сил занимают
триерархи, место их по табели о рангах соотносится с центурионами,
упоминание о которых сохранилось в двух посвятительных надписях. Это
обычно были командиры военных кораблей, ответственные за собственно
плавание и навигацию. Непосредственным руководством ведения боевых
действий занимался центурион, который командовал несколькими
десятками морских пехотинцев [1, 8, 11].
Особое место в римском военном флоте занимали врачи. В отличие от
военных врачей обслуживающих сухопутные войска, medicus classis
находились в более привилегированном положении и получали двойное
жалование [4].
Отсутствие прямых данных о присутствии римского флота в Балаклаве
и Ольвии, где в это время располагались римские сухопутные войска,
вовсе не исключает возможность использования их военными римскими
моряками. Дополнением к вышесказанному служит наличие удобных бухт
в этих опорных пунктах римлян в северопричерноморском регионе [3, 4].
О типе римских военных кораблей, базировавшихся в городах
Северного Причерноморья, сообщает посвящение Гая Валерия Валента,
моряка с либурны «Стрела», Юпитеру, которая датируется временем не
позднее 40-х гг. III в. Либурны, получили свое название от иллирийского
19
племени либурнов, которые, ввиду своей малогабаритности и
быстроходности позволяли активно заниматься этому племени
пиратством. Это легкое судно с одним или несколькими рядами гребцов,
было заимствованно римлянами благодаря своим преимуществам. Такими
судами могла осуществляться оперативная связь с портами Нижней
Мезии, а также между опорными пунктами римлян в Северном
Причерноморье. Помимо этого, либурны могли нести сторожевую службу
по охране побережья и противодействовать пиратским нападениям на
римские корабли. Характеристике корабля соответствует название
«Стрела» [5, 11].
В целом присутствие римского военного флота Мезийского Флавиева
вносило непосредственный вклад в проведение в жизнь интересов
Империи в этом регионе во II-III вв. н.э., обеспечивало надежную защиту
от нападений неприятеля.
______________________________
1. Зубарь В. М. Новые латинские эпиграфические памятники I –
середины III вв. из Херсонеса, Балаклавы и Харакса // Stratum plus. № 6.
2000.
2. Зубарь В. М. Таврика и Римская империя: Римские войска и
укрепления в Таврике. Киев: «Стилос», 2004.
3. Зубарь В. М. Херсонес Таврический и Римская империя. Очерки
военно–политической истории. Киев, 1994.
4. Спейдел М.П. Капитаны и центурионы в Херсонесе Таврическом //
ВДИ. 1988. №3.
5. Карышковский П. О. Материалы к собранию древних надписей
Сарматии и Тавриды / П. О. Карышковский // ВДИ. 1959. № 4.
6. Карышковский П. О. Новые тирасские надписи //Античная Тира и
средневековый Белгород. Киев. 1979.
7. Карышковский П. О. Посвятительная надпись врачей из Тиры / П. О.
Карышковский // Новые исследования по археологии Северного
Причерноморья. Киев. 1987.
8. Рубцов С. М. Легионы Рима на Нижнем Дунае. Военная история
римско-дакийских войн. СПб. 2003.
9. Сапраыкин С. Ю., Ермолин С. А. Римский флот на Боспоре: новая
латинская надпись из Пантикопея // ВДИ. 2010. № 3.
10. Соломоник Э. И Латинские надписи Херсонеса Таврического. – М.
1983. № 6,7,9,18, 34.
11. Снисаренко А. Б. Эвпатриды удачи. Л.1990.
12. Соломоник Э. И. О римском флоте в Херсонесе // ВДИ. №2.1966.
13. Соломоник Э. И. О пребывании римского флота в Крыму //
Античная древность и Средние века. Вып. 10. 1973.
14. Сон Н. А. Тира римского времени. Киев, 1993.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент С. М. Рубцов
20
УДК 433
РОЛЬ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ
В СТАНОВЛЕНИИ ЧЕШСКОГО ГОСУДАРСТВА
В РАННЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Д. А. Ащепков
Кемеровский государственный университет
Процесс становления государства не может быть в полной мере
отражен во внешнем приобретении им соответствующих признаков.
Формирование такой сложной социально-политической организации
невозможно без признания ее основной массой населения. Поэтому важно
разобраться, что способствовало сосредоточению власти у конкретной
династии. В этом свете важно проследить процесс оформления
политической культуры на этапе становления Чешского государства.
Неотъемлемыми компонентами политической культуры являются
легитимность, сакрализация, авторитет, идеологические установки,
события и ценности, влияющие на политическое поведение. На разных
этапах становления государства эти компоненты политической культуры
влияют на поведение людей и осознание ими власти неравномерно.
На предгосударственном этапе (ок. VI–VIII века) территория Богемии
была этнически неоднородной, на ней проживало несколько племен
прачехов, переселившихся сюда к VI веку [3]. В период существования
разрозненных племен возвышению человека над соплеменниками
способствовал его авторитет.
На дохристианском этапе (VIII – середина IX века) зарождения
государственности, в период противоборства племен за гегемонию [1] в
Богемии наиболее важным компонентом политической культуры является
легитимность власти династии одного племени, доказательство ее
превосходства над другими.
В христианский период (конец IX–XI века) власть стремится создать
мощную идеологическую опору внутри государства и встать в один
порядок с сильнейшими государствами Европы [2]. Обе задачи решаются в
силу специфики сознания средневекового общества посредством религии:
сакрализация власти династии и получение чехами главной святыни
(мощей святого Вита) от наместника Бога на земле – Римского Папы [3].
Все отмеченные выше периоды послужили предпосылкой,
позволившей законодательно оформить незыблемость позиций правящей
династии на законодательном уровне в XI веке. На каждом этапе
политическая культура призвана упрочнять власть правящей элиты, что
особенно важно в начальный период формирования государства.
21
Развитие чешской политической культуры VIII – начала XI вв. является
ответом на проблемы, которые возникают в вышеуказанные периоды.
В предгосударственный период главными критериями власти, которые
признавали соплеменники, являлись личные способности (мудрость,
воинские заслуги) и богатство [1]. Этими признаками обладал Крок,
который обладал функциями «судьи» в чешском племени [1].
Дохристианский период, характеризующейся объединением чешских
племен под властью Пржемысловичей, легитимность власти этой династии
обосновывается тем, что ее источником являлся народ племени чехов и
традиционное правящее начало, что выгодно отличало ее от князей других
чешских племен. Это отражено в сказании о браке между дочерью Крока
Либуше (знать) и пахарем Пржемыслом (народ) [1,4].
С расширением Центральночешского княжества путем присоединения
других племен возникла потребность идеологически укрепить влияние на
них [1]. С этим связан – христианский период. Принятие христианства
Борживоем в 845 году позволяет обосновать власть князя божьей волей,
что способствует внутренней консолидации. Подобный политический ход
был распространен во многих раннесредневековых странах. Он
соприкасается с проникновением мотивов феодальных отношений в жизнь
общества, выражавшихся в иерархии соподчинения. Кульминацией
развития идеологии становится объединение традиционной княжеской
идеологии с христианской в образе святого князя-мученика Вацлава
(убитого своим братом Болеславом в 935 г.) [1]. Таким образом, имея на
небесах святого покровителя всей Чехии из своей династии, и являясь его
наместниками на земле, Пржемысловичи становятся идеологически
недосягаемыми для своих внутренних противников (например, родов
Славниковичей и Вршовцев). А внешнеполитическое положение
укрепляется передачей мощей святого Вита, ставших главной святыней
Чехии, напрямую из Рима, несмотря на подвластность Чешской епархии
Священной Римской Империи, что подтверждало легитимность
суверенности Чешского государства. Все это позволило Пржемысловичам
законодательно закрепить права на престол (закон о сеньорате 1055 г.) [2].
______________________________
1. Козьма Пражский Чешская Хроника // Сайт «Восточная литература»
/ URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus/Cosmas/framekniga1.htm (дата
обращения 1.12.2012).
2. Краткая история Чехословакии. М.: Наука, 1988.
3. Нидерле Л. Славянские древности. М.: Алетейа, 2000.
4. Щавелев А. С. Славянские легенды о первых князьях. М.: Северный
Паломник, 2007.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент С. А. Васютин
22
УДК 273.232
СОЦИАЛЬНЫЕ ИСТОКИ ИДЕЙ О ПЕРЕУСТРОЙСТВЕ
ОБЩЕСТВА У БОГОМИЛОВ
С. О. Егоров
Новосибирский государственный университет
Богомильство, как и другие средневековые ереси, возникло не в
результате одних лишь богословских споров, но было обусловлено также
существованием различных проблем в средневековом обществе, в том
числе – социальных. X век в Болгарии – время складывания феодальной
системы. Особенностью социальной структуры болгарского общества того
времени было преобладание свободного крестьянства над зависимым:
мелких собственников или членов общины, а так же значительная роль
центральной власти в лице царя, которая осуществлялась и в вопросах
земельного владения [1].
Именно свободное крестьянство, недовольное начавшимися в этот
период притеснениями со стороны феодалов и государства, а,
следовательно, постепенным ухудшением своего социального положения,
стало основной средой распространения ереси богомильства. Ориентация
на сельское население прослеживается в религиозных сочинениях
богомилов, использовавших понятные крестьянам образы [2].
Следует подвергнуть критике оценку богомильской ереси как чисто
антифеодального движения, принятую в марксистской историографии, как
болгарской, так и советской. Богомилы не отрицали систему «феодализма»
в принципе, но, скорее, выступали за устранение дефектов этой системы.
Этими «отклонениями», в их представлении, являлись произвол светской и
духовной землевладельческой знати, увеличение государственных
поборов. Критика представителей «земных» властей, как и призывы к
неподчинению им, прямо высказывались последователями богомильства
[3]. Богомилы, как и другие массовые ереси Средних веков, имели не
революционный, но, скорее, консервативный характер, выступая за
возвращение к «чистому» «феодализму».
______________________________
1. Литаврин Г. Г. Краткая история Болгарии с древнейших времен до
наших дней. М., 1987. С. 81-82.
2. Тайната книга // Иванов Й. Богомилски книги и легенды. София.
1970. С. 75; Адамъ и Ева // Там же. С. 215.
3. Попруженко М. Г. Козма Пресвитеръ. Болгарскiй писатель X века //
Български старини. Кн. XII. София, 1936. С. 35.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Г. Г. Пиков
23
УДК 94(4) 375/1492
СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННЫЕ ЯВЛЕНИЯ В ХРОНИКАХ
ПЕРВОГО КРЕСТОВОГО ПОХОДА
М. К. Марусина
Новосибирский государственный университет
Среди многочисленных источников по истории первого крестового
похода, хроники, безусловно, занимают важнейшее место. Они
охватывают достаточно большой временной период и содержат
информацию о различных аспектах жизни крестоносцев. Автором их мог
быть как рядовой рыцарь «войска Христова» (как в анонимной хронике
«Деяния Франков»), так и образованный клирик (как Раймонд Ажильский,
автор «Истории Франков, взявших Иерусалим»). Часто в произведениях
хронистов фигурируют свидетельства о различных сверхъестественных
явлениях, происходивших на всем протяжении похода. Это
неудивительно, ведь средневековый человек ощущал божественное
присутствие всюду в повседневной жизни. Вторжения Бога или святых в
дела простых смертных, чудеса, безусловно вызывая изумление, изменяя
реальность, были в то же время частью самой реальности. Разумеется в
таком предприятии, как Крестовый поход, сама идея которого
предполагала божественную заинтересованность, не обошлось без
разнообразных сверхъестественных явлений.
По свидетельству хрониста Фульхерия Шартрского, чудеса начались
еще до проникновения крестоносцев в Святую землю. Во время отправки
Роберта II Фландрского и герцога Стефана Блуа весной 1097 г., одна из
лодок внезапно сломалась пополам и четыреста человек оказались
обречены на смерть. На телах утопших, которые удалось достать из воды,
образовались чудесные знаки креста на спине, аналогичные тем, что
нашивали крестоносцы на одежду [1]. Фульхерий видит в этом символ
победы и уверен, что душам этих преждевременно погибших людей
предстоит вечная жизнь исполненная божественной благодати. Идея
отметин, знаков на теле, как доказательства прикосновения бога, была
очень распространена во время похода. Правда, в связи с этим прежде
всего стоит говорить о «фальшивых» чудесах и знаках, получивших
широкое распространение в народной среде сразу после речи Папы в
Клермоне.
Гвиберт
Ножанский
сообщает
о
многочисленных
инсценировках чудес, имевших место в этот период [2].
Чрезвычайно часто в хрониках встречаются рассказы о видениях
различным людям бога или святых. Святые занимали важное место в
духовной культуре средневековья, являясь своеобразными посредниками
между Богом и людьми. Идея о незримом всемогущем боге не была
24
понятна большинству жителей средневековья. Святые же, будучи более
«человечными» становились фигурантами повседневной жизни верующих,
к ним обращались по самым разнообразным вопросам. В таком
мероприятии, как крестовый поход, вмешательство и покровительство
святых было тем более необходимо. В «Истории Франков, взявших
Иерусалим», многократно описываются видения апостола Андрея,
который является разным людям с посланиями от господа или советами по
ключевым вопросам. К примеру, однажды Святой Андрей явился Петру
Десидерию и велел не тратить силы на осаду Арка, «ведь божественная
помощь не придет, пока Иерусалим не будет взят первым» [3]. Иногда
святые даже физически присутствуют на поле сражения. Один из самых
известных эпизодов – помощь небесного войска под предводительством
святых в битве при Антиохии. Свидетельства об этом необыкновенном
явлении присутствуют во многих хрониках, созданных как очевидцами
похода, так и другими хронистами.
Таким образом, сверхъестественные явления служат подтверждением
постоянного божественного присутствия и его непосредственного участия
в походе. Помимо этого, в интерпретации хронистов любое событие может
представать, как проявление благодати Господней. Любая победа
совершается, безусловно, с божьей помощью, а удачное стечение
обстоятельств трактуется как божественное вмешательство и чудо. В
хрониках первого крестового похода существует немало эпизодов,
которые описываются как чудеса, однако на современный взгляд
невозможно найти в них что-либо сверхъестественное. Так, к примеру,
Раймонд Ажильский сообщает о благодатном дожде, ниспосланном
христианам перед битвой за Антиохию. По мнению хрониста, его капли
принесли благодать и силу, чтобы франки презирали врагов и шли вперед
как короли. Кроме того, дождь оказал чудесное влияние и на лошадей.
Ничья лошадь не умерла до конца битвы, хотя почти ничего не ела восемь
дней. Благодаря этому, по словам Раймонда, крестоносцы смогли победить
турок, превосходящих их числом [4].
Исследование выполнено при поддержке Министерства образования и
науки Российской Федерации, НИР 6.2069.2011.
______________________________
1. Fulcher of Chartres A History of the Expedition to Jerusalem 1095 –
1127. Translated by Frances Rita Ryan. The University of Tennessee press,
1969. P. 76.
2. The Deeds of God trough the Franks a translation of Guibert de Nogent’s
Gesta Dei per Francos by Robert Levine; Woodbrige, 1997. P. 46.
3. Le “Liber” de Raymond D’Aguilers; Paris, 1969. P. 110.
4. Там же. P. 63.
Научный руководитель – канд. истор. наук В. Л. Портных
25
УДК 9(42)1
РЕФОРМЫ ГЕНРИХА II
А. И. Дуйсебаева
Казахский национальный университет им. аль-Фараби, г. Алматы
Правление Генриха II Плантагенета (1154–1189) является важным
этапом в развитии феодального государства в Англии. Важную роль в
укреплении централизации государства сыграли реформы Генриха II.
Самой великой, долгоживущей заслугой Генриха II была судебная и
законодательная реформа, планомерно проводимая им в течение всего его
правления. По существу, именно он заложил камень системы английской
юриспруденции, основанной на так называемом общем праве (Common
Law), практикуемом ныне во всех англоязычных странах.
По судебной реформе Генриха II каждый свободный человек мог
теперь за определённую плату получить разрешение перенести своё дело
из любого поместного суда, т.е. суда феодала, в королевский суд. Так,
согласно Великой ассизе (ассизом называли распоряжение о
расследовании иска), заинтересованная сторона имела право перенести
свой иск относительно свободного владения (фригольда) из местного суда
в королевскую курию, заплатив за это соответствующую сумму. Ассизы
Генриха II нанесли чувствительный удар по иммунитетным привилегиям
феодальных магнатов. От этой реформы выиграли, прежде всего, рыцари,
т. е. средние и мелкие феодалы, а также зажиточные свободные крестьяне
и горожане. Подавляющего большинства населения страны – крепостного
крестьянства (вилланов) эта реформа не коснулась. Крепостные крестьяне
остались подсудны только помещичьему суду. Королевский суд, хотя и
был платным, имел явные преимущества. В нем практиковалось
инквизиционное судопроизводство (предварительное расследование дела)
в отличие от обычных судов, где установление истины при отсутствии
достаточных свидетельских показаний производилось с помощью ордалий
(испытаний). В королевском суде расследование производилось через
свидетелей, дававших свои показания под присягой, и это было, конечно,
шагом вперед. Естественно, что в королевский суд обращались охотнее, и
сеньориальная юрисдикция в отношении свободных людей неуклонно
свертывалась. Королевская курия, ставшая постоянно действующим
верховным судебным органом, заседала в составе пяти юристов – трех
мирян и двух клириков. В начале XIII в. королевская курия разделилась на
суд королевской скамьи, ведавший уголовными делами и разбором
апелляций, и суд общих тяжб, ведавший делами общего характера. Во
второй половине XII в. оформился институт разъездных судей,
принадлежавших к суду королевской скамьи. Выезды представителей
26
королевской курии для контроля над судебной деятельностью шерифов
практиковались уже при Генрихе I. С 1176 г. королевские судьи начали
ежегодно выезжать в судебные округа, чтобы разбирать иски,
преимущественно связанные с интересами короны («тяжбы короны»).
Кроме того, они осуществляли ревизию местного управления. Следующим
шагом в развитии уголовного судопроизводства было введение института
присяжных обвинителей.
Практически дело обстояло так Посланные из столицы судьи,
регулярно объезжавшие графства (административные округа), явившись
на место, вызывали к себе 12 местных помещиков (рыцарей) и наиболее
зажиточных крестьян (по 4 от каждой деревни). Они должны были под
присягой сообщить о преступлениях, совершенных в округе или деревне
за время, прошедшее с момента предыдущей сессии суда, указать на
виновных – разбойников, грабителей, убийц, фальшивомонетчиков и
поджигателей, а также их пособников и укрывателей, находящихся в
пределах данной сотни. На основании их показаний выносился приговор.
В сомнительных случаях прибегали к ордалиям и клятвам.
Сущность военной реформы Генриха II сводилась к тому, что военная
служба феодалов в пользу короля ограничивалась определённым,
сравнительно небольшим сроком. Взамен остальной службы король
требовал от феодалов уплаты особой денежной суммы, так называемых
щитовых денег. На эти деньги король нанимал к себе на службу рыцарей,
что уменьшало его зависимость от феодального ополчения баронов. Кроме
того, король предписывал всем свободным людям иметь определенное
вооружение, в зависимости от их имущественного положения, и по
призыву короля являться в полном вооружении на военную службу
(Ассиза о вооружении).
Еще одной значимой реформой Генриха II была административнофинансовая реформа. В этой реформе были два значимых аспекта
(пункта). Во-первых, усиление королевской власти по отношению к
церкви и местной администрации. И, во-вторых, установление новых
видов финансового обложения. Весьма неудачной оказалась попытка
Генриха II поставить под контроль государства церковные суды. На этой
почве он столкнулся с главой английской церкви, архиепископом
Кентерберийским Томасом Бекетом. В ходе борьбы по негласному приказу
короля Бекет был убит. В дело вмешался папа, вынудивший Генриха II под
угрозой отлучения принести публичное покаяние и отказаться от реформы
церковных судов.
Все эти реформы усиливали королевскую власть и содействовали
централизации феодального государства.
Научный
руководитель
Ф. М. Шамшиденова
–
канд.
27
истор.
наук,
доцент
УДК 94
ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПЕРВЫХ ЕВРОПЕЙСКИХ УНИВЕРСИТЕТОВ
М. Б. Берлибаева
Казахский национальный университет им. аль-Фараби, г. Алматы
XII столетие – это век университетов, поскольку он является веком
корпораций. С одной стороны, университет представлял собой
традиционную корпорацию цехового типа (universitas), объединявших
людей по типу занятий. В то же время, университетская организация
занимала необычное для такого рода корпораций положение - ей были
приданы своего рода республиканские черты: все полноправные
«граждане» имели право избирать и быть избранными на различные
университетские должности.
По мнению отдельных исследователей «самым ранним университетом
средневековой Европы» был Салернский. Также древнейшими
европейскими университетами считаются Болонский, возникший в конце
XI века, и Парижский, появившийся в XII веке.
Могущество университетской корпорации опиралось на 3 главных
привилегии: автономную юрисдикцию (в рамках церкви – при наличии
местных ограничений, но с правом обратиться к папе), право на забастовку
и уход, монополию на присвоение университетских степеней.
Фактически средневековые университеты были профессиональными
цехами зарождавшейся с началом развития интеллигенции, активно
востребованной растущими городами. Это принципиально отличало их от
фактически гуманитарных кружков античности, когда не существовало
необходимости в массовой подготовке выпускников вследствие
глобального доминирования сельского хозяйства. Городская же
культурная среда, подпитывавшая новый тип высшей школы, не только
формировалась в координатах разделения векторов светской и духовной
власти, сформированной в рамках новой универсальной религии –
христианства, но и становления производственных цехов.
Университеты также прошли свой специфический путь развития и
становления. Начав как база для теологического образования, они
превратились в крупнейшие центры учености и подготовки
высококвалифицированных
кадров
для
нужд
государства,
промышленности и армии.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Ф. Н. Мийманбаева
28
УДК 930.85; 94.04/15
ИСТОКИ АНТРОПОЛОГИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ
ФЕОДОРА МЕТОХИТА
М. В. Невзорова
Новосибирский государственный университет
Для верного понимания сущности культурного явления, называемого
палеологовским Возрождением, чрезвычайную актуальность имеет
изучение взглядов его представителей, одним из которых был Феодор
Метохит. Его антропологические идеи представляют особый интерес,
поскольку
важнейшей
определяющей
чертой
ренессансного
миросозерцания является специфическое видение человека и его места в
мире. При этом важную роль играет проблема выявления истоков идей
Метохита и, как следствие, вопрос о соотношении «старого» и «нового» в
его взглядах.
В историографии вопрос об истоках антропологических идей Метохита
специально не рассматривался. Тем не менее, в ряде работ отечественных
и зарубежных авторов присутствуют указания на философов, влиянию
которых Метохит был обязан в том или ином случае. Так, неоднократно
говорилось о его платонизме и знакомстве с трудами поздних стоиков.
Платонизм Метохита опосредован традициями христианской
антропологии и выражается прежде всего в его взгляде на человека как на
неразрывное духовно-телесное единство. Созвучна представлениям
Платона и психология Метохита: разделение души на две части, одна из
которых – разумная – отождествляется им с платоновской бессмертной
душой и представляется главным, ведущим началом в человеке.
Со стоиками Метохита роднят его излюбленная метафора всемирного
театра, представление о роли капризной и своенравной судьбы-случая в
жизни людей, о необходимости спокойной и осознанной «готовности» к
любым ее превратностям, а также о добродетелях (основные из них благоразумие (εὐγνωμοσύνη), умеренность (μετριότης), справедливость
(δίκη) и благородство (ἀρετή, μεγαλοφροσύνη)), приобретаемых разумом,
как источнике этой готовности.
Наряду с античными, византийские авторы также оказали значительное
влияние на становление мировоззрения Феодора Метохита. Кроме того, в
ряде случаев мысли Платона и стоиков могли быть им восприняты в более
поздних переложениях и толкованиях христианских авторов.
Как уже было сказано выше, общим местом византийских
представлений о человеке стала частично усвоенная христианством
платоновская антропология. Стоический дискурс также был впитан
христианством. Свидетельств тому множество – от парафраз Эпиктета, чьи
29
сочинения при «христианизации» подверглись минимальной обработке, до
всеобъемлющего богословского синтеза Максима Исповедника, уже
существенно переработавшего философию стоиков в духе христианства.
Если мы обратимся к византийским авторам, то заметим, что многие из
тезисов Метохита в том или ином виде уже присутствовали в трудах его
предшественников. Так, например, его ключевую мысль об изменчивости
и неустойчивости всего сущего встретим в трудах Немесия Эмесского,
Григория Нисского и особенно Максима Исповедника; Немесий же,
наряду с Евагрием Понтийским, признает важным инструментом
самосовершенствования
привычку.
Представления
Метохита
о
созерцательной жизни сходны с размышлениями Григория Богослова о
жизни в уединении и ее необходимости для священника – как для
отрешения от земных благ, так и для изучения философии. Различие
между двумя мыслителями в том, что, как человека светского, Метохита
привлекает в созерцательной жизни прежде всего возможность заниматься
науками и затем использовать полученные знания в государственной и
другой практической деятельности. Еще одним «общим местом»
христианской антропологии стало представление о необходимости
достижения бесстрастия для приближения к Богу и подлинного понимания
реальности. Но если, к примеру, у Максима Исповедника бесстрастие
приводит человека к мистическому восторгу божественной любви, к
«бесстрастной страсти»; то у Феодора Метохита оно ближе к бесстрастию,
о котором говорили стоики: оно более сухо и рассудочно, и основным
аргументом для его стяжания служит не обожение, а уменьшение
страданий от превратностей судьбы в земной жизни.
Однако, хотя основные положения антропологических взглядов
Феодора Метохита мы можем найти у его предшественников, взгляды эти
несводимы к простой сумме своих источников: в ряде случаев под пером
Метохита воспринятые им идеи византийских богословов получают новое
осмысление. Среди черт, новых или необычных для христианской
антропологии – его рационализм, ориентация на благо государства и
извлечение практической пользы из философии, а также небывалый
драматизм повествования, пришедший на смену светлому ликованию или
благоговейному трепету предшествующих христианских писателей.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Г. Г. Пиков
30
УДК 94(4)"375/1492"
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ОБРАЗЕ И ФОРМЕ У МАЙСТЕРА
ЭКХАРТА И В ЕВРОПЕЙСКОЙ МИСТИКЕ XIV – XV ВЕКОВ
Я. В. Першин
Новосибирский государственный университет
Исследование идеологических оснований искусства нидерландских
примитивов соответствует задачам более широкого плана, поскольку эти
основания включают в себя не столько замысел или послание, вложенное в
изображение, сколько представления созерцателя, на которые эти
изображения накладывались. Иными словами, нас интересует не сам метод
создания изображения, а метод его считывания теми, кому оно было
адресовано.
Принято считать, что художественное изображение представляет собой
самостоятельный тип источника, рассматривать и изучать который следует
принципиально иным способом, чем текст. Эта далеко не новая мысль как
правило связывается с различием между вербальным и пиктографическим
способами восприятия информации.
В свете проблемы восприятия изображений нас в первую очередь
интересуют представления о форме, в которую заключены вещи. Форма,
или телесно видимый образ, должна была занимать определенное место в
системе подчинения тварного мира божественному началу. В связи с этим
представления о ней должны быть частью более или менее стройной
теологической
концепции,
разработанной
внутри
некоего
интеллектуального круга, и распространяемой полностью или частично
через самые разнообразные социальные каналы.
Дошедший до нас корпус трактатов и проповедей доминиканца
Иоганна Экхарта (1260-1328) позволяет выделить основные моменты его
учения о созерцании. Если исследовательская традиция отождествляет
мистический опыт созерцания с материальным: «как телесный глаз
воспринимает цвет, как телесное ухо воспринимает звук», так и «духу
доступно рефлексировать лик божий» [1], то у Экхарта очевидно
прослеживается склонность в сторону нетелесного, трансцендентального
созерцания.
В философии Экхарта образ вещи, обращенный к внешнему миру,
очерчивается тем, что он называл «actiones» – действиями[2]. Этот образ
вещи является по отношению к ее форме как бы вторым производным и
порой именуется ее «свойством», «состоянием», «одеянием» и
«наружностью» (habitus). Разработав представление о форме,
взаимодействующей с материей, Аристотель несколько сузил пропасть
между миром идей и материальным миром, которую очертил Платон.
31
Экхарт, ограничивая непосредственное чувственное восприятие человеком
этой формы, проделывает в некотором смысле движение от Аристотеля к
Платону, что проливает свет на характер непосредственного восприятия в
мистицизме. В этом же смысле происходит и определенное движение от
античной
воплощенности
божества
к
иудейской
абсолютной
трансцендентальности бога. «Бог действует без посредника и образа. Чем
сильнее ты освобожден от представлений [о нем], тем восприимчивее к
воздействию его, и чем глубже устремлен твой взор в себя самого, тем
ближе ты к нему» [3].
След мистической традиции в ранней живописи Нидерландов открыт
довольно давно, но в силу противоречивости самой этой традиции,
например полемики между Иоганном Экхартом и Яном ван Рюйсбруком
(1293-1381), и явной спорности некоторых попыток объяснить символику
алтарной живописи XV века, остается неясным то, посредством чего
именно этот след был оставлен. Мы попытались проследить движение
этих идей по разным каналам вплоть до заказчиков, и общая
реконструкция представлений о форме в произведениях мистиков,
мистических социально-религиозных движениях, а также в среде
заказчиков [4] показала всю их сложность и неоднозначность.
Очевидно в таком случае, что если через них рассматривать
изображения, то либо выводы становятся неоднозначными (а это лишило
бы изображение атрибутов исторического источника), либо становятся
необходимыми вспомогательные источники для интерпретации каждого
отдельного изображения.
______________________________
1. Conway M. The van Eycks and their followers. London: John Murray,
1921. P. 8-11.
2. Реутин М. Ю. Мистическое богословие Майстера Экхарта. М.: Изд.
Российск. гос. гуманит. ун-т, 2011. С. 131.
3.Цит. по Fraenger, W. Hieronymus Bosch. Dresden: WEB Verlag der
Kunst, 1975. S. 279.
4.Bruges, Episcopal Archive, kapittelacten van de kolegiaalkerk van SintDonaas over de jaren 1492-1506, f. 31, 157 v, 195 v // Les Primitif Flamands. I.
Corpus de la peinture des anciens Pays-Bas Meridionaux au Quinzieme Siecle.
Volume I. Antwerp: De Sikkel, 1953. P. 80-88.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Г. Г. Пиков
32
УДК 929.62
РОЛЬ ГЕРАЛЬДИКИ В ИЗОБРАЖЕНИИ ПОВСЕДНЕВНОСТИ
В МИНИАТЮРАХ «КОДЕКСА МАНЕССЕ» XIV В.
Я. А. Попова
Тюменский государственный университет
Одним из самых ценных и знаменитых манускриптов средневековья
является, без сомнения, «Кодекс Манессе» (Codex Manesse). Рукопись
создана в XIV столетии в Цюрихе. Манускрипт содержит лирические
произведения на средневерхненемецком языке, повествующие о высокой
куртуазной любви. Кодекс насчитывает 138 миниатюр, изготовленных
четырьмя разными художниками, в период с 1300 по 1330 гг.
Предполагается,
что
художники
по-своему
изображали
действительность, создавая образы «идеальной повседневности»
средневекового немецкого общества. Поэтому идеалы женской красоты и
куртуазной любви, воспетые миннезингерами, нашли свое отражение в
миниатюрах, выступающих проводниками смысла. Однако, учитывая
распространенность кодекса в высших кругах общества, миниатюры могут
содержать смыслы и символы, соответствующие социуму и времени.
Художники во многих случаях присваивали миннезингеру герб, либо
изображали его неверно. Это может объясниться тем, что мастера
зачастую ничего не знали о личности, которую им придется
иллюстрировать, т.к. манускрипт был закончен спустя почти век после
смерти некоторых миннезингеров.
Композиция миниатюр в большинстве случаев выглядит одинаково: в
верхней части помещен щит с гербом миннезингера и клейнод, ниже
изображен какой-либо художественный сюжет. Тематика иллюстраций
разнообразна и показывает различные аспекты жизни дворянства: турнир,
охоту, сражение, танец, любовную сцену, игры, купание, рыбалку,
прощание, рыцаря, государя, певца и подношение даров.
Придворной охоте посвящено 8 иллюстраций, в которых представлено
3 вида охоты: травля, соколиная охота и охота на медведя. Несомненно,
гербы подчеркивают высокий статус охотников, хотя на двух миниатюрах
их нет, что может объяснить недворянское происхождение персонажей,
т.к. в конце кодекса находятся певцы неблагородного происхождения.
Многие миниатюры имеют почти идентичную друг другу композицию.
Например, миннезингеры, сочиняющие очередную песнь, изображаются
сидящими, с длинным свитком, с гербом и клейнодом над головой.
Аналогично строятся сцены с девушкой в башне и возлюбленным,
поднимающимся к ней. Башня занимает все место в левой части картины,
поэтому художники помещали герб с нашлемником чуть в сторону.
33
Интересно также отсутствие геральдической информации на некоторых
миниатюрах (20 шт.). Большая часть находится в конце манускрипта, а
значит на них изображены незнатные певцы. Возможно, художники не
знали герба и не посчитали нужным его выяснить. Можно предположить,
что, в любовных сценах авторы хотели сохранить в тайне личности
влюбленных.
Гербы в миниатюрах, бесспорно, выполняют функцию идентификатора
личности. Мы попытаемся выяснить функцию геральдики в сценах, где
гербы являются частью художественной сцены, тем самым определить
роль гербов в изображении повседневной жизни немецкого
средневекового общества в миниатюрах «Кодекса Манессе».
Повседневность высшего немецкого сословия представлена многими
формами, и всего насчитывается 26 миниатюр, соответствующих
заявленной цели. Гербы употребляются в сценах сражения, прощания, при
изображении танца, турнира, рыцаря и певца.
Рыцарский турнир изображен на 10 миниатюрах, стилистика которых
очень схожа. Герб и клейнод являются частью действия, как и в настоящей
жизни, располагаясь на щитах рыцарей, попонах, налатниках и шлеме.
Вверху миниатюры располагаются зрители – дамы, переживающие за
исход поединка и дарящие победителю венки из цветов.
Сражение представляется как батальная сцена, где бьются либо два
рыцаря, либо два отряда. Вполне логично, что гербы здесь выполняют свое
главное предназначение – определение воюющих сторон. На иллюстрации
битвы при Воррингене в 1288 году, мы видим гербы объединенного
герцогства Брабанта и Лимбурга на щите, баннере и попоне.
Рыцарь изображается на коне в полном вооружении либо в профиль
бегущим (5 миниатюр), либо в анфас сидящим и пешим. Гербы здесь
помещены на свои обычные места – щит, налатник, баннер и попона коня.
В сценах танца и прощания гербы также находятся на щите, который
держит певец и на его одеждах.
Таким образом, мы видим, что гербы играли большую роль в
повседневной жизни общества, сопровождая человека во всевозможных
ситуациях. Столь частое употребление геральдической информации
показывает насколько привычно было присутствие гербов в обыденности.
«Кодекс Манессе» должен рассматриваться как исторический
источник, несмотря на то, что в его миниатюрах присутствует
определенная
идеализация
реальных отношений.
Однако
это
обстоятельство наоборот обнаруживает большое количество деталей,
которые
дают
интересное
разъяснение
некоторых
моментов
повседневности средневекового дворянского общества.
Научный руководитель – канд. истор. наук Д. В. Байдуж
34
УДК 433
ОБРАЗЫ «КОНЦА СВЕТА» В СЕРИИ ГРАВЮР
«АПОКАЛИПСИС» А. ДЮРЕРА КАК ПОКАЗАТЕЛЬ ПЕРЕМЕН
В НЕМЕЦКОМ ОБЩЕТСВЕ
Г. Э. Гурбанова
Кемеровский государственный университет
Понятие «Апокалипсис» впервые упоминается в пророчестве Иоанна
Богослова, описавшего в красках кару, которая постигнет грешников. Как
полагают некоторые исследователи, начиная с 1000 года, люди ожидали
гибели всего сущего. Один из самых поздних прогнозов связан с 1500
годом. Периодическое ожидание конца Света было не случайным,
поскольку общество переживало кризис. Человек понимает, что перемены
неизбежны, но ввиду особенностей сознания, связывает их с библейскими
мотивами [1].
Состояние «напряженности» не обошло стороной и Германию, в
которой жил и творил Альбрехт Дюрер (1471–1528). Внутренние распри и
нестабильность давали о себе знать. Многие, истерзанные поборами
церкви, тяжелыми повинностями, политической нестабильностью в
стране, действительно верили, что конец Света близок и «смерть
воспирует, а жизнь перестанет существовать».
В серии гравюр Дюрера (1497–1498) «Апокалипсис», которая состоит
из 15 рисунков, вырезанных на дереве, видна персонификация смерти.
Смерть – это не что-то абстрактное, она имеет «конкретный» лик.
Создается четкое осознание и ощущение необратимости, предрешенности.
В гравюрах видно как смерть «окружает» людей, как будто пускаясь в
пляс. Человек растерян и не может ничего с этим поделать. Он видит в
этом действе самого себя. Символ смерти, который предстает в разных
ипостасях, словно зеркало, которое отражает все пороки общества. Есть у
Дюрера и другие изображения смерти. Рисунок смерти 1505 и 1513 годов
уже не аллегория, это действительно ужасное действие, которое забирает с
собой близких людей и сулит только горе и печаль утраты.
В гравюрах четко прослеживаются как религиозные, так и социальнополитические аспекты. Критика существующего порядка: папства, власти,
рыцарства, всей теории незыблемости и нерушимости их господства
«облачена» художником в религиозную форму. Смерть и Дьявол ведут
борьбу, словно подражая тому, что творится на земле. Не случайно
художник воплощает свой замысел именно в форме гравюры, искусство
которой становится доступным многим, в том числе и простому человеку.
Он как бы говорит, что горе в Германию принесли нынешние грешники –
развращенные церковники и князья и именно их в первую очередь должно
35
постигнуть возмездие. Тем самым Дюрер пытается донести до
малограмотного человека, сознание которого поглощено мистикой и
предопределением господним, что не только Бог, но и те, кто стоит над
ним распоряжаются его судьбой, возможно, желая помочь и нацелить
человека, вывести его из «мрака на свет».
Наиболее ярко пороки общества того времени выражены в гравюре
«Четыре всадника». Весьма аллегорично изображается смерть, которая
восседает на неподкованной лошади и размахивает виллами. Такими
вилами обычно скидывали трупы в яму. В пасти у монстра находится
епископ в митре [4]. Некоторые исследователи усматривают в этом
прямую оппозицию церкви. Можно предположить, что автор хотел
показать равенство всех перед смертью. Одеяние всадника с луком также
весьма примечательно. Возможно, так Дюрер мог изобразить угрозу со
стороны Османской империи, которая являлась постоянной опасностью
для Европы и для Германии в частности. Над всем этим страшным
зрелищем, на фоне белых облаков парит ангел, который и является той
самой надеждой на спасение.
Гравюра «Новый Иерусалим», посвященная снятию ангелом седьмой
печати, является последней в «Апокалипсисе». В этой гравюре Дюрер
показывает, что все невзгоды, которые выпали на долю человека,
закончатся и настанет мир и покой. Эта гравюра, повествующая о победе
над мировым злом, являет ангела, который заключает дьявола в
преисподнюю. Дюрер закончил свою серию гравюр именно победой, ибо
сам верил, «его Германия» сможет преодолеть все трудности.
Таким образом, в гравюрах Дюрера проявляется двойственность
трактовки образов конца Света. Сформированный библейскими канонами
образ дьявола подразумевает падение мира, несет в себе крах и
разрушения, гибель человечества. Для Дюрера же «конец Света» – скорее
начало новой эпохи, где сатана выступает избавителем человечества от
«грешников». Сатана обличает пороки духовной и светской власти, тем
самым, помогая простолюдину проникнуться идеями гуманизма, создать
новое общество менее порочное, где человек – личность, а не безликая
масса. Осознав и узрев пороки, человек сможет заточить сатану, как
символ порочного мира, в преисподнюю.
______________________________
1. Иоффе И. И. Мистерия и опера. Л., 1937.
2. Гравюры Альбрехта Дюрера. М., 1984.
3. Либман М. Я. Очерки немецкого искусства позднего средневековья и
эпохи Возрождения М., 1977.
4. Львов С. Альбрехт Дюрер. М., 1985.
5. Альбрехт Дюрер. Трактаты. Дневники. Письма. Азбука, 2000.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент В. Н. Бурганова
36
УДК 9. 94
СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ВЕДОВСКИЕ ПРОЦЕССЫ:
ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКИЙ АСПЕКТ
М. Ю. Голубева
Нижневартовский государственный гуманитарный университет
Доскональному исследованию различных аспектов организации
ведовского процесса в Западной Европе способствует привлечение
широкого корпуса источников.
Первую группу сформировали демонологические трактаты. У истоков
познаний о демонологии находится труд Якоба Шпренгера и Генриха
Крамера «Молот ведьм» (1486). Представляют интерес также «Трактат о
старой ведьме» Бернара де Кома (1508), «Насколько тяжела вина ищущего
помощи от дурных деяний (1510) Якоба ван Хоогстретена, «Трактат о
суеверии» (1510) Мартена Арльского, «О демономании колдунов» Жана
Бодена (1580). В трактатах собрана обширная сумма знаний,
разработанная специалистами по колдовству, в которых дается
структурированное описание устройства судопроизводства: образцы
допросов, судебные протоколы, обоснования мер наказания.
Ко второй группе источников необходимо отнести работы
антидемонологов XVI-XVII вв., выступавших против широкомасштабного
преследования ведьм. Наиболее яркими примерами такого рода
произведений являются труды богословов Фридриха Шпее и Балтазара
Беккера, голландского врача Иоганна Вейера, в чьих сочинениях
утверждается, что обвиняемые в религиозных процессах женщины
являются только жертвами дьявола, который сам и внушает людям
выдумки о ведьмах, в связи с этим они не заслуживают сурового
наказания.
Третью группу составляют законодательные акты, представляющие
нормативную базу организации и проведения ведовских процессов.
Данные документы позволяют проследить характер трансформации
юридических оценок ведовства.
В четвёртую группу источников вошли протоколы допросов ведьм,
материалы охоты на ведьм в отдельном регионе, городе, записи о
конкретных судебных процессах.
Таким образом, благодаря многогранности исторических источников
появляется возможность детально и более точно реконструировать
ведовской процесс средневековья.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Л. А. Якубова
37
УДК 94
СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ
СРЕДНЕВЕКОВОЙ ВЕДЬМЫ
Е. А. Луста
Кузбасская государственная педагогическая академия, г. Новокузнецк
В представлении современных людей сформировался вполне
определенный образ средневековой ведьмы. В их воображении рисуется
молодая, красивая девушка с огненно-рыжими волосами и зелеными
глазами. Однако этот стереотип не соответствует реальной
действительности времен «охоты на ведьм», а стал «изобретением
романтичного XIX века» [1].
Цель работы состоит в том, чтобы доказать несостоятельность
современных представлений о средневековой ведьме на основании
источников – «Молота ведьм» Я. Шпренгера и Г. Инститориса, материалов
ведовских процессов, памфлетов, сочинений средневековых авторов и
личной переписки того времени. Наше выступление посвящено изучению
социального статуса и психологического состояния человека, обвиняемого
в ведовстве. Современники явления «охоты на ведьм» описывают образ
женщины, которая в первую очередь подвергалась подозрению со стороны
общества.
Кем же были эти женщины? Дж. Гиффорд в «Диалоге о ведьмах и
колдовстве» дает типичное описание ведьмы, которая навела порчу на
соседского мальчика: это «старуха, жившая одиноко в небольшом
домишке неподалеку от них…» [2]. Из данного отрывка мы можем
вывести три характерных черты средневековой ведьмы: 1) пожилой
возраст; 2) одиночество; 3) бедность.
Таково было представление о ведьме, сформированное в классическое
Средневековье. Однако источники показывают, что с увеличением числа
ведовских процессов в XVI–XVII веках происходила ломка стереотипов о
типичной ведьме. В процессы стали вовлекаться люди, занимавшие
высокое социальное положение, и все больше лиц мужского пола.
Положения о том, что обвинения в ведовстве поднимались лишь
против маргинальных элементов, опровергаются документами немецких
ведовских процессов. В них содержатся сведения, согласно которым
осужденными в ведовстве были богатые и уважаемые люди.
Несмотря на преобладающее число жертв женского пола,
осужденными за ведовство оказывались и мужчины, и даже дети,
подтверждение чему мы находим в источниках личного происхождения.
На изучение психологического состояния средневековой ведьмы,
рассмотрение стадий, которые она проходит до заключения договора с
38
дьяволом, обращает внимание французский историк XIX века Ж. Мишле.
Он пытается выявить мотивы, побудившие женщин к занятиям
ведовством. Ж. Мишле показывает бесправное положение женщины в
Средние века: насколько она тяготилась тем местом, которое ей
предусматривало средневековое общество. Таким образом, средневековая
ведьма – это отчаявшаяся, угнетенная, порабощенная женщина, которая
шла на союз с нечистой силой от безысходности своего положения.
Я. Шпренгер и Г. Инститорис, в «Молоте ведьм» описывая женщин,
подразумевают, что в женской психологии уже есть предпосылка для
занятия ведовством. На самом деле инквизиторы, олицетворяя в себе всех
мужчин Средневековья, не хотели потерять контроль и власть над
женщинами в условиях изменяющегося общества. По правде сказать, им
было чего бояться. Уже в XVI веке Луиза Лабе призывает женщин
«возвысить свой ум над уровнем прялок и веретен» [3]. Можно говорить
об изменении представлений женщины о своей роли в современном ей
обществе. Однако реализовать их женщины XV–XVII веков не могли. Мы
видим противоречие между изменившимися потребностями женщин и
теми социальными рамками, в которые они были помещены.
Мы приходим к выводу, что в классическое Средневековье
существовал определенный социально-психологический тип обвиняемых в
ведовстве, который был зафиксирован в источниках. Но на практике в
период массовых ведовских процессов эти стереотипы ломаются. Кроме
бедных женщин в них вовлекаются лица, занимающие высокое социальное
положение, в том числе мужчины. В конечном счете, в период эскалации
«охоты на ведьм» – конец XVI – XVII века – никто не был застрахован от
обвинений. Однако средневековые инквизиторы считали, что
психологически к занятиям ведовством больше всего приспособлены
женщины. На самом деле в обществе Западной Европы XV–XVII веков на
лицо были гендерные противоречия, заключавшиеся в несоответствии
социального статуса женщины в традиционном обществе ее
психологическому состоянию, изменяющемуся в условиях раннего Нового
времени.
______________________________
1. Игина Ю. Ф. Ведовство и ведьмы в Англии: Антропология зла //
http://www.rulit.net/books/vedovstvo-i-vedmy-v-anglii-antropologiya-zla-read207202-1.html
2. Гиффорд Дж. Диалоги о ведьме и колдовстве. Демонология эпохи
Возрождения (XVI – XVII вв.). Часть II. М., 1995. С. 94.
3. Лабе Л. К М.К.Д.Б.Л. // http://lib.ru/INOOLD/LABE/labe1_1.txt
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент И. Н. Заводская
39
НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ СТРАН
ЕВРОПЫ И АМЕРИКИ
УДК 94(410)”16|17”+32
«ЗАКОННАЯ МОНАРХИЯ»
В ПОЛИТИЧЕСКИХ СОЧИНЕНИЯХ ЯКОВА I
Д. Н. Кустов
Новосибирский государственный университет
Последние годы правления королевы Елизаветы I обусловлены
усилением власти парламента. В правящих кругах Англии появляется
стремление ограничить королевскую прерогативу. К моменту вступления
Якова I на королевский престол, парламент значительно усилил свои
позиции, по сравнению с предыдущим периодом. У короля возникает
необходимость обосновать свою власть, в том числе и теоретически.
В «Царском даре» и в «Истинном законе свободных монархий»
содержаться основные идеи Якова. В своей политической доктрине Яков I
высказывает утверждение о божественном происхождении королевской
власти, и утверждает, что никакой иной силы, кроме власти Бога над
королем нет. Согласно Якову: «Короли были авторами и творцами
законов, а не законы – творцами королей». Правитель не подчиняется ни
единому человеку, но подчиняется Богу и закону. Король, по мнению
Якова, обладает безграничной властью, а подданные короля обязаны
исполнять, то, что указывает королевская воля, выраженная в законах.
В то же время, в трактате «Истинный закон свободных монархий» Яков
утверждает, что «хороший» король подает пример, соблюдая законы, но,
при этом, он подчиняется законам по своей собственной воле. В
добровольном подчинении законам король уподобляет себя Богу. Яков не
отрицал возможности приобретения власти недостойным монархом –
плохим или жестоким. Но, по его мнению, это не дает подданным права
ослушаться монарха или восстать против него. Трактат также содержит
многочисленные рассуждения о полномочиях короны, и одно из главных право короля вершить правосудие, «быть Божьим слугой, для тех, кто
творит добро, и Божьим слугой-отмстителем тем, кто творит зло».
В своих сочинениях Яков высказывает идеи, основанные на теории
божественного происхождения королевской власти. В своих политических
трактатах Яков пишет о том, что король стоит выше законов и что никто
не может его ограничивать. Единственным судьей короля может быть
лишь Бог, либо же он сам. Согласно мысли Якова, из этого вытекают
условия законности власти короля как абсолютного суверена.
Научный руководитель – А. В. Журавлев.
40
УДК 94
ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ
«О ПРЕСТУПЛЕНИЯХ И НАКАЗАНИЯХ»
Ю. В. Бодрова
Новосибирский государственный университет
В июле 1764 года в свет выходит книга «О преступлениях и
наказаниях», написанная миланским аристократом Чезаре Беккариа.
Работа итальянского философа является классикой правового сознания и
гуманистической морали. Именно благодаря этому сочинению Италия в
истории Просвещения противопоставила свой «реформаторский путь»
французскому «революционному» [1]. Действительно, в популярности
книги не было никакого сомнения, после публикации она в течение
полугода была переведена на все европейские языки. «О преступлениях и
наказаниях» принесла известность не только ее автору, Чезаре Беккариа,
но и остальным членам «Общества Кулака». Но можно ли назвать трактат
произведением одного человека?
В историографии большое внимание уделяется вопросу о влиянии
Пьетро Верри, основателя «Общества Кулаков», на процесс написания
работы Беккариа. Пьетро бесспорно оказал влияние на Чезаре, и возможно
именно он мог бы стать автором этого произведения, если бы «он не был
слишком
захвачен
ходом
борьбы
за
реформирование
всей
административной системы Ломбардии» [1]. Тем не менее, многие его
идеи легли в основу книги. По мнению Пьетро Верри, отмена смертной
казни и сопутствующих ее пыток необходима. Постановка данного
вопроса в XVIII веке не могла остаться без внимания со стороны
консервативно настроенных слоев общества. И реакция последовала.
Когда начались нападки на автора «О преступлениях и наказаниях» со
стороны монаха Факинеи, выполнявшего волю венецианской знати,
любопытен тот факт, что не Чезаре Беккариа, а Пьетро и Алессандро
Верри от его лица писали ответ.
Таким образом, становится очевидным, что история написания «О
преступлениях и наказаниях» – процесс неоднородный, происходящий при
содействии остальных членов «Общества Кулаков».
____________________________
1. Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. Витторио Страда. М.,
1995.
Научный руководитель – А. В. Журавлев
41
УДК 94+ 321.01
ПОНЯТИЯ «ВЛАСТЬ» И «ОБЩЕСТВО» В ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ТЕОРИИ Г. БОЛИНГБРОКА
Ю. А. Алтухова
Новосибирский государственный университет
Взаимоотношения власти и общества – одна из главных проблем,
изучаемая Г. Болингброком. В этом смысле актуальность данной темы
сугубо утилитарна. Предметом исследовательского интереса стал смысл,
вкладываемый Г. Болингброком в понятия «власть», «общество». Цель –
выяснить, что именно подразумевалось политическим философом под
указанными понятиями, как он их характеризовал. Весьма существенен и
тот факт, что Болингброк в своей рефлексии политического строя
Британии основывался на практическом опыте, полученном им во время
государственной службы и деятельности в лагере оппозиции министерству
Р. Уолпола.
Болингброк не исследовал метафизической сущности власти, его
интересовало её практическое выражение – субъекты – и факторы
ограничения. Он последовательно разбирает элементы государственного
устройства королевства в состоянии, закреплённом Славной революцией.
Так, по его мысли, высшей властью является законодательная (legislative
or supreme power), она принадлежит конституции Британии в лице трёх
элементов, одним из которых является король. Король представляет
монархическую власть. Вторая ветвь законодательной власти –
демократическая – выражена Палатой Общин, представляющей нацию, её
интересы. Третья – аристократическая – принадлежит Палате Лордов.
Своеобразный триумвират обеспечивает соблюдение конституции, т.е.
общественного договора, заключённого в период возникновения
королевской
власти
и
усовершенствованного
революциями.
Исполнительная власть вверена королю. Фактически решения короля
выполнял Кабинет Министров, но Болингброк упоминал о нём лишь в
контексте злоупотреблений его членов, коррупции и нарушений
конституционного порядка.
Количество власти той или иной социальной группы или лица
определяется его происхождением и сословной принадлежностью.
Под обществом Болингброк подразумевал британскую нацию,
фактически разделённую по политическим взглядам на партии (виги и
тори, Партия Двора и Партия Страны) и по степени обладания верховной
властью: а) сословие, которому принадлежит 1/3 верховной власти в
стране по рождению (пэры, короли); б) сословия, обладающие
законодательной властью на срок, данный народом; в) части населения,
42
наделённой правом жаловаться и подавать петиции, «делать даже нечто
большее в самых крайних случаях» [1] – простой народ. Нация
одновременно выступает и объектом, и субъектом политической власти.
Болингброк утверждает принцип ответственности власти перед нацией,
что является принципиально новой идей для политической философии
первой половины XVIII в.
Власть и общество стремятся достичь общего блага, конечная цель
правления – достижение блага народа, то есть сохранения его свободы,
закреплённой общественным договором. В модели политической системы
Болингброка общество сдерживает власть от попытки установить
деспотию и нарушить конституционные устои. Под деспотией Болингброк
понимал не только неограниченную власть короля, но и злоупотребление
правительством своим положением, подкуп членов парламента в своих
интересах. Фактически это ведет к ликвидации свободного волеизъявления
нации, что произошло, по его мнению, в период министерства Р. Уолпола,
обозначив новое разделение нации и предопределив появление оппозиции,
к которой примкнул Г. Болингброк. Идеальная система в его теории не
предполагает национального разделения, поскольку соблюдение
конституции обеспечивается единством политических воззрений и
устремлений как нации, так и короля. Подобное состояние достигается
усилиями короля-патриота – отцом нации и «целительной панацеей» [2]
для разделенного государства.
Таким образом, под «властью» Болингброк подразумевал высшую
законодательную
её
ветвь,
представленную
монархическим,
аристократическим и демократическим элементами. Каждый из них имеет
своё социальное выражение. Общество – регулятор политических
отношений – представлено британской нацией. В политической системе
она выступает субъектом (во время выборов, несоблюдения конституции,
революции) и объектом власти. Два условия: ответственность власти перед
обществом, единство политических взглядов короля-патриота и его
подданных – в идеале позволяют сохранять систему в равновесии, не
допускать деспотии.
________________________
1. Bolingbroke H. Letters on study and use history // The Works of Henry
St. John Lord Viscount Bolingbroke. V. II. London. 1777. P. 356.
2. Bolingbroke H. The idea of a Patriot King // The Works of Henry St. John
Lord Viscount Bolingbroke. V. III. London. 1777. P. 65.
Научный руководитель – А. В. Журавлёв
43
УДК 94+321.01
ПОНИМАНИЕ СВОБОДЫ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ
ЭДМУНДА БЁРКА
Е. Н. Дремова
Новосибирский государственный университет
Проблема свободы издавна находилась в центре политикофилософского дискурса. Такой интерес не был случайным: из
взаимоотношений власти, общества, индивида вытекали объективные
противоречия относительно потребностей, прав и свобод каждого. Вопрос
о моральной, гражданской и политической свободе неизменно являлся
ключевым для политических философов Нового времени. Однако, если
представление большинства мыслителей XVIII в. следовало в направлении
общей
политико-философской
риторики
(договорная
теория
происхождения государства, естественное и гражданское состояние,
естественные права и свободы), то философия Э. Бёрка олицетворяет
собой переходный этап между Просвещением и Романтизмом. Э. Бёрк
отвергал категорию разумности, сформулированную философией
Просвещения, предлагая взамен преемственность в политике и праве и
«постепенное органическое развитие, что с тех пор составляет
теоретическую основу консерватизма» [1]. Цель исследования – выяснить
то понимание свободы, которое использовал Э. Бёрк в своей политической
теории.
Рубежом для нового понимания свободы явилась Французская
революция XVIII в., поставившая проблему на новый уровень.
Мировоззрение эпохи Просвещения, выдвигавшее свободу как
естественное и неотъемлемое право каждого человека, осуществилось на
практике в деятельности французских революционеров. Однако
провозглашенные свободы вступили в противоречие практическим
механизмам политики. Появилась невозможность обеспечения свободы
своим политическим противникам. Таким образом, вставал вопрос об
осуществлении свободы путем насильственного вмешательства со
стороны новой политической силы.
Э. Бёрк говорил, что человек не только разумен, но и властолюбив,
подвержен чувствам и страстям. В этом ключе абстрактное понимание
свободы может привести к замене живого человека сухой схемой, а значит
и возможности создания «образа врага», противника той политической
силы, которая взяла в свои руки существующую власть. Если для
французских революционеров свобода была свободой от ограничений, то
Э. Бёрк говорил о «социальной свободе», которая связывается с
равенством всех в определенных ограничениях. В тоже время Э. Бёрк
44
считал, что подлинной природе человека чуждо абстрактное понятие
«свобода» как таковое: имеет смысл только конкретно-историческая
свобода. Англичане, как пишет Э. Бёрк, унаследовали свою свободу,
основывая свои претензии не на абстрактных принципах вроде прав
человека, а на правах англичан, как наследие, доставшееся им от предков.
Славная революция 1688 г. установила «фактическую свободу», которая
соотвествовала историческим реалиям. Английская конституция, по
мнению Э. Бёрка, являлась главным выразителем этой свободы [2].
Исходя из этого, Э. Бёрк, критикуя своих оппонентов и деятелей
Французской революции, считал, что свобода – не абстрактный идеал, а
историческое состояние народа. Абстрактные свободы, по мнению
мыслителя, могут привести к тирании со стороны тех политических сил,
которые узурпировали власть. Идеальное общество невозможно без
противоречий и недостатков, так как они являются естественными
основами общественного порядка [3]. Деятельность правительства следует
считать плодотворной только в том случае, когда правительство учитывает
интересы, которые зачастую могут быть противоположными, разных
социальных групп общества. Всякое управление, всякая выгода людей и
всякое благо, всякая добродетель и всякое мудрое деяние, по мнению
Э. Бёрка, основаны на компромиссе и взаимности [4]. Поэтому,
рассматривая общество как организм, Э. Бёрк провозглашал, что только
взаимное соответствие законам, нравам и обычаям способно укрепить
общественно-политические отношения и осуществить «социальную
свободу».
Законотворчество происходит не случайно, оно творится особенными
обстоятельствами, причинами, нравами, установками, а также
нравственными, гражданскими и общественными свойствами людей [5].
Природа человека и общества – это история привычек и практик, которые
являются результатом борьбы, иерархии, побед и поражений, выходящих
за рамки одного поколения.
______________________________
1. Hobsbawm E. J. The Age of Revolution. Europe 1789-1848. N.Y., 1962.
P. 240.
2. Burke E. Reflections on the Revolution in France. London, 1790. P. 44.
3. Edmund Burke on government, politics and society / Selected and ed. by
B.W. Hill. The Harvester press. L. Glasgow, 1975. P. 328.
4. Burke E. Speech on Conciliation with the Colonies. 1775. P. 110-111.
5. Edmund Burke on government, politics and society / Selected and ed. by
B. W. Hill. The Harvester press. L. Glasgow, 1975. P. 59.
Научный руководитель – А. В. Журавлёв
45
УДК 94(73).07
ЗАПИСИ, СДЕЛАННЫЕ НА СТЕНАХ ТЮРЬМЫ «ЛИББИ», КАК
ИСТОЧНИК ДЛЯ ИЗУЧЕНИЯ ПЕНИТЕНЦИАРНОЙ СИСТЕМЫ
КОНФЕДЕРАТИВНЫХ ШТАТОВ АМЕРИКИ (1861 – 1865 гг.)
С. А. Шевченко
Красноярский государственный педагогический университет
им. В. П. Астафьева
Тюрьма «Либби» находится в г. Ричмонд (Вирджиния) и строилась как
табачный склад. В 1861 г. она была переоборудована в тюрьму, в которой
содержалось около 40 тыс. солдат союзной армии, взятых в плен во время
Гражданской войны.
В 1884 г. под эгидой сообщества ветеранов конфедеративных войск
“Лагерь Р. Э. Ли №1”, вышел в свет сборник имён, инициалов и
пожеланий, нанесённых на стены этой тюрьмы военнопленными США [4].
Цель данного исследования – выяснить точность, полноту и
репрезентативность полученной из источника информации и возможность
её использования в освещении проблемы содержания заключённых.
Протографом в данном случае будут являться непосредственные записи,
сделанные на стенах тюрьмы, а разбираемый нами документ уже является
списком, содержащим интерполяции.
В тексте содержатся тюремные записи 239 заключённых.Они оставляли
о себе ту информацию, которая казалась им наиболее подробной и
исчерпывающей в условиях военного времени: имя и фамилия, звание, год
пленения, срок пребывания в тюрьме, номер и расквартирование полка, а
также место или сражение при котором сам автор был захвачен.
Информацию о себе оставили: 1 генерал, 1 генерал-майор, 4 бригадных
генерала, 5 полковников, 3 майора, 5 капитанов, 4 лейтенанта, 4 сержанта,
и 89 рядовых. Из 239 человек, 74 принадлежало к пехотным, 18 к
кавалерийским, 10 к артиллерийским полкам и 5 к флоту. Также было
установлено, что надписи о себе оставили 2 военных хирурга, военный
почтальон, военный оркестрант и повар. Локализация военнопленных
была проведена не по месту проживания, а по расквартированию полка, в
котором проходил службу автор надписи.
Данные документа указывают на то, что большинство заключённых
находилось в тюрьме в 1863 – 1864 гг., и содержалось в ней не более 10
месяцев, т.е. пока не решится их судьба. Перспективы последней были
достаточно вариативны, поэтому давайте рассмотрим их подробнее.
В большинстве случаев заключённые отправлялись из «Либби» в более
охраняемые и приспособленные лагеря. Этапирование заключённых в
другие тюрьмы было необходимым процессом, т.к. штат Вирджиния
46
находился в прифронтовой зоне, и большая концентрация заключённых в
столичной тюрьме была весьма опасна. Ситуация осложнялась тем, что
“охрану тюрьмы осуществляли добровольцы набранные из местных
жителей”, которые были далеки от военного дела [2].
На свободу из «Либби» можно было выйти тремя путями: благодаря
условно-досрочному освобождению, освобождению по установленному
обмену военнопленными, а также в ходе удачного побега. Условнодосрочное освобождение, как в союзных, так и в конфедеративных
тюрьмах гарантировалось при выявлении политической лояльности
(например, к вопросу о рабстве), и готовности воевать за интересы данной
стороны. Обмен военнопленными декларировался соглашением ДиксаХилла от 22 июля 1862 г.[3] Задачи по обмену входили в компетенцию
военных министров КША И США. Тюрьма «Либби» не была
неприступной крепостью, поэтому военнопленные часто устраивали
побеги. Однако это удавалось далеко не всем. Например, “Джон Графтс,
рядовой 43 Нью-Йоркского пехотного полка «Олбанские стрелки» был
повешен за организацию побега”[4].
Очень важно поставить вопрос о репрезнтативности сведений. В тексте
документа присутствуют неточности и ошибки. Например, вторым именем
в списке значится генерал А. Г. Эстис (Estis) заключённый на 4 месяца [4].
Однако в армии США, не было генерала с такой фамилией, был бригадный
генерал Л. Г. Эстес (Estes), получивший «медаль почёта» [1].
В итоге можно утверждать, что документ является не точным, не
полным и не репрезентативным. В тексте присутствует множество
неточностей, которые объясняются ошибками при наборе и редакции, а
также некомпетентностью авторов документа. Несмотря на ценные и
подробные данные, текст источника оставляет много информационных
лакун (по проблемам этнической и религиозной принадлежности
заключённых, их возрастной категории, быте и условиях содержания).
______________________________
1. Memorandum relating to the General officers in the armies of the United
States during the civil war 1861-1865. Washington. The military secretary’s
office, war department, 1906. P. 31.
2.Sprague Homer B. Lights and Shadows in Confederate Prisons. A personal
Experience 1864-1865. New York and London: G.P.Putnam’s Sons.1915. P. 47.
3. The war of the rebellion: a compilation of the official records of the Union
and Confederate armies.; Ser. 2. Vol. 4. Washington: Government printing
office. 1899. P. 266-268.
4. Walls that talk: a transcript of the names, initials, sentiments, written and
graven on the walls, doors and windows of the Libby prison at Richmond, by
the prisoners 1861–1865. Published by R. E. Lee Camp №1,C.V. Richmond.
1884.
Научный руководитель – А. В. Фёдоров
47
УДК 325.36
КОЛОНИАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА КАЙЗЕРОВСКОЙ ГЕРМАНИИ
М. С. Бархатов
Новосибирский государственный технический университет
Рубеж XIX-XX вв. был одним из ключевых периодов в формировании
политической
карты
мира.
Великие
державы
использовали
дипломатические, экономические и идеологические механизмы для
перекраивания границ, формирования системы колоний и зависимых
территорий. Актуальность данной работы заключается в слабой
изученности специфики колониальной политики Кайзеровской Германии
накануне Первой мировой войны.
Ввиду позднего включения в колониальную гонку Германия не смогла
подчинить себе обширные территории в Азии, Африке и Латинской
Америке, как это сделали Франция и Великобритания, Испания и
Португалия. После объединения у Германской Империи появилось больше
возможностей для проведения активной внешней политики, а заявления
высокопоставленных германских политиков о необходимости и важности
территориальных завоеваний нашли поддержку среди населения.
К моменту образования в 1871 г. Германской Империи у ряда ранее
независимых немецких земель были мелкие колонии на севере и северовостоке Латинской Америки, в Центральной Африке, у западного
побережья Мавритании и на Карибских островах. В 80-х гг. ХIХ в. в
Германии возникли многочисленные общества, цель которых заключалась
в географических исследованиях и колонизации новых земель. В
Декларации Пангерманского союза 1891 г. было акцентировано внимание
на «развитии немецкого колониального движения и его практической
результативности», подталкивая немцев к форсированному приобретению
новых территорий [1]. Канцлер Бернхард фон Бюлов, ещё будучи
имперским статс-секретарём иностранных дел, в качестве приоритетных
регионов экспансии выделил не только Африку, но и Восточную Азию [2].
К этому времени Германия уже завладела колониями в Океании и
стремилась к расширению своего влияния в регионе.
Новые территории Германская Империя приобретала разными путями:
выкупом у местного населения, передачей ранее приобретённых
германскими коммерсантами земель в государственную собственность, в
результате международных договоренностей и даже вооружённой
оккупацией. При осуществлении колониальной политики прослеживается
возрастание приоритета национальных интересов, присущих именно
германской нации. В 1884 г. Бисмарк в предвыборной речи в Рейхстаг
говорил о намерении передать зарубежные владения немецких
48
коммерсантов под защиту государства, чтобы сконцентрировать и
направить поток эмигрантов не в Америку, как прежде, а непосредственно
в немецкие колонии. Под защиту государству в 1884 г. были переданы
принадлежавшие бременскому коммерсанту Адольфу Людеритцу земли
Юго-Западной Африки и принадлежавший Адольфу Вёрману Камерун. В
1885 г. государству отошли принадлежавшие Карлу Петерсу земли
Восточной Африки и принадлежавший братьям Клементу и Густаву
Денхардт Витуленд. Того был объявлен германской территорией в 1884 г.,
а часть Новой Гвинеи – в 1885 г. [3]. В 1886 г. Великобритания и Германия
поделили сферу влияния в западной части Тихого океана подписанием
официального договора, в результате Германии достался остров Науру. В
1897 г. по концессии Германии был передан Залив Цзяо-Чжоу с
административным центром в Циндао. В 1899 г. у Испании были
выкуплены острова Микронезии, а в 1900 г. захвачена западная часть
островного королевства Самоа [4]. В колониях немецкие переселенцы
занимались торговлей, сельским хозяйством, добычей ресурсов, развитием
инфраструктуры, и, что более важно в геополитическом плане - содержали
регулярное войско для защиты территории. Территориальную экспансию
Кайзеровской Германии остановила Первая мировая война.
После объединения Германская Империя активизировала внешнюю
политику, нашедшую наиболее яркое отражение в широкой
территориальной экспансии. Германский истеблишмент, поддержанный
населением государства, сделал заявку на мировое экономическое и
политическое лидерство – путём расширения сферы своего влияния за счет
приобретения колоний и захвата земель в разных уголках мира, что в
конечном итоге привело к мировому конфликту.
______________________________
1. История Германии: учебное пособие: в 3 тт. / Под общей ред. Б.
Бонвеча, Ю. В. Галактионова. М.: КДУ, 2008. Т. 3: Документы и
материалы / отв. ред. С. А. Васютин, Ю. В. Галактионов, Л. Н. Корнева.
С. 290-291.
2. Там же. С. 291.
3. Hermann Joseph Hiery Die deutsche Verwaltung Neuguineas 1884-1914
[Электронный ресурс – официальный сайт Universität Bayreuth]. Режим
доступа: http://www.neueste.uni-bayreuth.de/VerwNeuguinI.htm
4. Deutsches Kolonial-Lexikon / hrsg. von Heinrich Schnee. Leipzig: Quelle
& Meyer 1920. - 3 Bde. Art.: [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://www.ub.bildarchiv-dkg.unifrankfurt.de/Bildprojekt/Lexikon/php/suche_db.php?suchname=Erwerbung_der
_deutschen_Kolonien
Научный руководитель – канд. истор. наук В. Г. Шишикин
49
УДК 94
ВНУТРИПАРТИЙНАЯ БОРЬБА В ИСПАНСКОЙ ФАЛАНГЕ
И ХОНС В 1934 – 1935 ГГ.
Р. В. Коняев
Алтайская государственная педагогическая академия, г. Барнаул
События, развернувшиеся в Западной Европе между двумя мировыми
войнами, оказали весьма существенное влияние на дальнейшее развитие
большинства стран региона. Этот период в истории Европы
характеризуется зарождением и становлением такого феномена, как
фашизм. Как и некоторые государства Европы, Испания в 30-х гг. ХХ века
стала страной, в которой фашистское движение, в конечном счёте,
захватило государственную власть.
В октябре 1931 г. в Испании, на базе нескольких мелких политических
организаций националистического толка, была создана фашистская партия
– Хунта наступления национал-синдикализма (ХОНС). Её создателем и
лидером стал Рамиро Ледесмо Рамос [4]. Новая партия в первые три года
своего существования, не предпринимала сколь-нибудь активных
действий на политическом поприще. Между тем, осенью 1933 года сын
бывшего испанского диктатора, генерала Мигеля Примо де Риверы, Хосе
Антонио Примо де Ривера создал свою фашистскую партию, которая
получила название Испанская фаланга. В марте 1934 г. два движения
объединились в одну партию, получившую название Испанская фаланга и
ХОНС [1].
После слияния, во главе объединенной партии фактически оказалось
два лидера, и между ними началось соперничество за главенство в
движении.
Ледесмо
Рамос
активно
использовал
левореволюционную
антикапиталистическую риторику, стремясь заполучить поддержку
народных масс [2]. Но, левая фразеология отталкивала от движения
господствующие классы, в финансовой помощи которых, фашисты так
нуждались. В тоже время Хосе Антонио Примо де Ривера, являясь
выходцем из аристократических кругов и будучи сыном бывшего
диктатора, имел связи с испанскими аристократами и крупными буржуа.
Бывший лидер ХОНС был крайне недоволен тем, что Хосе Антонио
Примо де Ривера «пачкает» себя связями с аристократией, тем самым
отталкивая от движения народные массы. В свою очередь создатель
Испанской фаланги считал, что радикальная революционная фразеология
Рамоса воспрепятствуют оказанию финансовой помощи испанскому
фашистскому движению со стороны власть имущих. На этой почве и
между двумя лидерами, и внутри партии возникали очень серьезные
50
разногласия. К этому следует добавить, что в своей риторике Хосе
Антонио Примо де Ривера позиционировал себя как ярый защитник
интересов католической церкви [3]. Ледесмо Рамос, будучи ярым
антиклерикалом, был крайне недоволен тем, что показной клерикализм
сына бывшего диктатора может так же оттолкнуть от движения народные
массы.
Своеобразным камнем преткновения между двумя лидерами стал и
аграрный вопрос. Рамос призывал к экспроприации земель крупных
латифундистов, а Хосе Антонио ратовал за отмену рентной платы для
крестьян [3]. Не смотря на то, что осуществление данных идей на
практике, в обоих случаях привело бы к разрушению крупного
помещичьего землевладения в Испании, сама форма подачи этих
обещаний вызывала серьезные конфликты между лидерами партии. Еще
одним проявлением конфликтной ситуации, явились споры по поводу
авторства программы объединенного движения, так называемых– «27
пунктов». Рамос, вопреки высказываниям Хосе Антонио Примо де
Риверы, утверждал, что именно ему принадлежит главная роль в
написании данного документа [3]. В конце концов, в фашистской партии
должен был остаться один вождь, и в 1935 г. Рамоса изгнали из
руководства Испанской фаланги и ХОНС.
______________________________
1. Коняев Р. В. «Единство нации» как базовое положение идеологии
испанского фашизма. // Молодая наука XXI века – за мир без проблем:
Материалы Всероссийской научной конференции молодых ученых,
аспирантов и студентов. Сборник статей. Часть 1. Пятигорск:
Издательство НОУ ВПО «ИнЭУ», 2012. С. 37-38.
2. Пожарская С. П. Франсиско Франко и его время. М.: ОЛМА Медиа
Групп, 2007. 410 с.
3. Стрелы фаланги. М.: Слава, 2010. 368 c.
4. Payne, S.G. Fascism in Spain. 1923 – 1977. Madison: The University of
Wisconsin Press, 1999. 605 p.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. А. Бармин
51
УДК 94
КИНЕМАТОГРАФ В III РЕЙХЕ КАК СРЕДСТВО ПРОПАГАНДЫ
(НА ПРИМЕРЕ НАЗВАНИЙ ФИЛЬМОВ)
К. В. Филенко
Кузбасская государственная педагогическая академия, г. Новокузнецк
Кино обладает мощным потенциалом пропагандистского воздействия,
особенно когда оно полностью контролируется государством. Это
наглядно продемонстрировал кинематограф в нацистской Германии.
Предметом нашего исследования являются названия фильмов, снятых в
Германии с 1933 по 1945 гг. Изучая кино III Рейха, мы обратили внимание
на своеобразие названий кинолент того периода. Например: «Германия,
истекающая кровью», «Небесные псы», «Молодые орлы», «Бисмарк»,
«Вечный жид» и др. В итоге возникла идея попытаться выявить
концептуальные основания выбора авторами названия фильма в
нацистской Германии. Методологической основой нашего исследования
стали теории газетного заголовка, разработанные в трудах Л. Г. Бабенко,
Э. А. Лазаревой, А. В. Ламзиной, И. П. Лысаковой и др. Абстрагируясь от
специфики их подходов, выделим то общее, что им присуще: заголовок
рассматривается в качестве фактора, отвечающего за связь с реципиентом;
он передает в концентрированной, сжатой форме основное содержание
текста;
выполняет
информативно-ориентирующую,
рекламноэкспрессивную функции; определяет дальнейшие действия реципиента
(читать газету, художественное произведение, слушать радио). Эти
положения вполне применимы и к кино. Популярность фильма нередко
определяется его заглавием, сказывается на кассовых сборах. Однако за
броскими и яркими названиями фильмов помимо желания привлечь
максимальное количество зрителей может стоять нечто большее –
пропаганда определенной идеологии. Показательным примером этого
являются названия фильмов нацистской Германии. Данный вывод был
сделан нами на основе проведенного эмпирического исследования с
использованием методов анализа документов, лексико-семантического
анализа. В исследовании была выдвинута следующая гипотеза:
концептуальные основания выбора названия фильмов в III Рейхе имели
специфику,
обусловленную
существованием
дополнительной
идеологической
функции
заголовка,
благодаря
которой
пропагандистскими были не только сами фильмы, но и их названия,
которые несли на себе печать нацистской идеологии.
Для проверки гипотезы из генеральной совокупности примерно в 1200
фильмов, вышедших в прокат в Германии в 1933-1945 гг., сформирована
выборочная совокупность из 100 названий фильмов. Чтобы избежать
52
значительного искажения оригинального названия фильма при переводе с
немецкого, их отбор был осуществлен из работы германоведа
А. В. Васильченко «Прожектор доктора Геббельса. Кинематограф
Третьего Рейха».
Исследование показало, что далеко не все названия фильмов содержат
идеологическую составляющую, но именно те, которым она присуща,
позволяют очертить круг приоритетных для немецкого кинематографа тем
(своего рода госзаказ), направленных на пропаганду фашистской
идеологии, «матричную основу» которой, по Р. Гриффину, составляет
«палингенетический» ультранационализм; четкое определение объекта его
(фашизма) агрессии и репрессий; мобилизация энергии всех тех людей,
которые считаются настоящими членами национального сообщества;
культ лидера; ритуальная политика, массовые шествия.
В своем исследовании мы соотнесли эти ценности фашизма с
названиями фильмов, учитывая при этом лексико-семантическую
структуру названий, и пришли к следующим выводам: 1. Нацизм активно
формировал ненависть к евреям с помощью кинофильмов, в том числе и
их названий: «Еврей Зюсс», «Вечный жид». Причем, последнее название
содержит экспрессивно-оценочный термин «жид», изначально задающий и
усиливающий презрительное, враждебное отношение к данной группе. 2.
На мобилизацию населения в поддержку режима «работали» названия,
актуализирующие различные аспекты жизни современной Германии и ее
истории: проблемы страны («Германия, истекающая кровью» – название
имеет сложную семантику – содержит метафору, усиливающую
воздействие на реципиента); путем апелляции к великим историческим
деятелям Германии, ставшим символами сильной, могущественной страны
(«Бисмарк», «Фридерикус», «Великий король») и современникам, которые
олицетворяли собой «идеальный тип» молодого чистокровного немца,
готового принести себя в жертву в борьбе за идеалы национал-социализма
(«Ганс Вестмар», «Гитлерюнге Квекс»). 3. В названиях фильмов
нацистской Германии широко представлены лексические единицы из
языка III Рейха (выражение В. Клемперера), характеризующие такие
качества личности, востребованные в обществе, как жертвенность,
храбрость, сила, агрессия, героизм («Триумф воли», «Роберт Кох –
победитель смерти», «Небесные псы», «Молодые орлы»). В двух
последних названиях для пропаганды указанных качеств использовались
зоологические метафоры с использованием слов с негативной семантикой
(«пес»), которым придается позитивная экспрессивная окраска.
Таким образом, анализ названий фильмов III Рейха показал, что
пропаганда национал-социалистической идеологии средствами кино
начиналась уже на уровне названия фильма.
Научный руководитель – канд. социол. наук Г. Е. Боброва
53
УДК 32.019.51
ПРОБЛЕМЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ ВЛАСТИ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРОВ
ВЕЛИКОБРИТАНИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА
Г. П. Губченко
Новосибирский государственный педагогический университет
Известно, что успех, эффективность реформы зависит и от того, какой
человек стоит за ней. В свете того, что проблема, связанная с недоверием
населения к властным институтам, в последнее стоит остро, актуальным
становится изучение опыта репрезентации власти политических деятелей
разных стран. Складывание образа политика — процесс многофакторный,
здесь стоит учитывать и пути прихода к власти, и особенности публичных
выступлений, и характер политической деятельности. Существует ряд
работ, описывающих образ Маргарет Тэтчер, Уинстона Черчилля, Тони
Блэра [1-4]. Однако, научных исследований о других премьер-министрах
этого периода, а тем более о проблемах эволюции британского
политического процесса, проблемах изменения репрезентации власти, нет.
Если «Битва за Англию» в 1940 году была, по словам Черчилля
«лучшим часом» нации, то последующие годы XX столетия вплоть до
появления на авансцене Маргарет Тэтчер были временем длительного
скольжения вниз по наклонной плоскости: кризис проник во все сферы
общества, а от былого имперского величия не осталось и следа [5].
В период между мировыми войнами Великобритания нуждалась в
твёрдом, решительном руководстве, однако после второй мировой войны
Черчилля, олицетворявшего Британию и неукротимую волю к победе,
провалили избиратели, считавшие, что лидер лейбористской партии
Клемент Эттли обеспечит им лучшую жизнь. Старомодные
идеологические стереотипы консерваторов повсеместно изживали себя, а
социализм приобретал новую притягательность. Социализм правительства
Эттли в основном сохранится его преемниками до прихода к власти
Тэтчер, проведённые им реформы поспособствуют выходу из кризиса и
стабилизации, но не остановят негативных тенденций, появившихся после
войны. Даже возвращение Черчилля в 1951 году не изменит движения по
наклонной. Суэцкое фиаско 1956 года будет оценено как безрассудный
поступок Энтони Идена.
Сменивший Идена Макмиллан является одновременно и современным
политиком, и реликтом эдуардианского прошлого, он сам как бы отражает
состояние нации, раздираемой между двумя эпохами.
Выбор Дуглас-Хьюма выглядит анахронизмом и свидетельствует о
желании тори вернуть прошлое. Хьюм – живое воплощение патерналистатори старого образца, он просто не создан для современным перепалок.
54
В противовес тори в это время выступает твердокаменный социалист
Вильсон — энергичный, дерзкий молодой технократ. Однако и ему не
удаётся изменить кризисную ситуацию.
Абсолютная его противоположность – Эдвард Хит – как умелый
администратор введёт Великобританию в Общий рынок, однако
экономический кризис 1973 года приведёт к «u-turn» («повороту на 180°»),
а проведённые им реформы окажутся не поворотом к «новой вере», а лишь
данью политической моде [6].
Вернувшееся правительство Вильсона и последовавшее за ним
правительство Каллагана ситуацию в стране не изменило. Если Вильсон
сумеет отчасти стабилизировать положение в экономике, хотя оно так и
останется тяжёлым из-за последствий нефтяного кризиса, а также
приложит усилия к урегулированию положения в Северной Ирландии, то
кабинету Каллагана после «горячей зимы» 1978/1979 года парламент
объявит вотум недоверия, а сам Каллаган останется в подвешенном
состоянии до парламентских выборов.
Великобритания ждала совершенно иного правителя – жёсткую,
самоуверенную, упрямую и неспособную к компромиссам «железную
леди».
Преемник Тэтчер – Джон Мейджор – завоюет симпатии избирателей
пламенными речами, контрастируя со своим политическим противником
Нейлом Киноком, однако доверие к Мейджору будет подорвано
затянувшейся паузой в принятии решений на фоне кризиса после «чёрной
среды», а стабильность состава правительства будет воспринята
наблюдателями, как неспособность премьера принимать решения.
Пришедший к власти на исходе века Тони Блэр, оценив, сколь высоко
поднялся в последние годы спрос на услуги имиджмейкеров прибегал к
помощи специалистов во многих вопросах, вплоть до подбора костюма.
природное стремление Блэра выглядеть современно и производить
впечатление – одно из тех качеств, которые без особых усилий с его
стороны помогают ему с легкостью и даже с удовольствием достигать
того, для чего иным приходится затрачивать массу времени и усилий [7].
____________________________
1. Огден К. Тэтчер: женщина у власти. М., Новости, 1992. 544 с.
2. Перегудов С. П. Тэтчер и тэтчеризм. М., Наука, 1996. 301 с.
3. Замятин Л. М. Тэтчеризм // Международная жизнь. 1989. №7. С. 5366.
4. Перегудов С. П. Тони Блэр. Вопросы истории. 2000. № 1. С. 64-82.
5. Огден К. Тэтчер: женщина у власти. М., Новости, 1992. С. 15.
6. Перегудов С. П. Тэтчерт и тэтчеризм. М., Наука, 1996. С. 25.
7. Перегудов С. П. Тони Блэр. Вопросы истории. 2000. № 1. С. 64-82.
Научный руководитель — канд. истор. наук, доцент Е. А. Полиновская
55
УДК 94
ИММИГРАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА ПРЕЗИДЕНТА
ФРАНСУА ОЛЛАНДА
В. В. Кожухова
Новосибирский государственный университет
Франция относится к странам с консервативным типом
иммиграционной
политики,
который
предполагает
жесткое
законодательное регулирования рынка труда в отношении доступа к нему
иностранцев, высокий уровень интеграционной политики. Миграционная
политика является остро стоящей проблемой перед Францией. Споры о
правильности проводимых изменений с каждым днем все больше и
больше набирают обороты. Со сменой президента во Франции происходит
и смена самой направленности политики. Главная цель проводимой
политики – это сокращение миграционного потока во Франции.
Основным источником данной работы является, выпущенный в ноябре
и вступивший в свою силу 3 декабря 2012 года, циркуляр министра
внутренних дел Мануэля Вальса «Des procédures d'accès à la nationalité
française précisées». Вспомогательными источниками являются различные
информационные материалы, аналитические обзоры из французских и
российских СМИ.
Николя Саркози в своей политике применял довольно резкие действия
по отношению к нелегальным мигрантам, но, несмотря на это,
действительно был достигнут высокий результат, за последний год его
президентства высылка нелегалов достигла 33 тысяч человек, а уровень
легальной миграции сократился на 3,6%. Такая политика вызывала
множество разных реакций, кто-то поддерживал ее, а кто-то настаивал на
более лояльной политике. Франсуа Олланд, как раз смог предложить
такую политику, отвечавшую требованиям большинства, в своей
предвыборной кампании. На деле же сложно утверждать, что политика
стала менее жесткой.
Главное изменение касается в первую очередь семей нелегально
проживающих на территории Франции в течение пяти лет. Они могут
претендовать на легализацию, если хотя бы один ребенок в семье получает
школьное образование последние три года. Нововведения касаются также
молодых пар. Отныне запрос на получение документов могут подавать оба
супруга, проживающие на территории Франции нелегально, тогда как
ранее это возможно было только при условии, если один из супругов уже
имел вид на жительство. Изменились также критерии выдачи документов
по воссоединению семьи. Отныне для получения вида на жительство
необходимо не пять лет совместной жизни, а всего 18 месяцев. Новый
56
циркуляр предполагает также выдачу вида на жительство гражданам в
возрасте 18 лет, которые приехали во Францию в 16-летнем возрасте и в
течение двух лет учились в лицее. Легализации поддаются также те, кто
работает во Франции без официального оформления. В частности, речь
идет о гражданах, которые уже пять лет проживают во Франции и
работали как минимум восемь месяцев. Также отменяется обязательное
наличие трудового контракта на неопределенный срок для студентов –
отличников, докторантов и постоянно работающих по трудовому договору
граждан. С 2013 года иностранцы не имеющих гражданства ЕС, но
проживающих на территории Франции не менее 5 лет, получат право
голосовать на местных выборах, это было 50-м пунктом в предвыборной
кампании Франсуа Олланда. Этот пункт вокруг себя собирает довольно
много споров, «правые» в первую очередь опасаются, того что местная
демократия может пострадать от национальных общин.
При этом всем, планируется, что количество легализаций не превысит
30 тысяч в год. Также в планах министра внутренних дел имеется идея
отмены экзаменов по истории и культуре Франции, но все также главным
фактором при получении гражданства будет являться знание французского
языка и основных ценностей Франции.
Заявленная лояльность политики Франсуа Олланда, к сожалению
неприменима к мусульманскому вопросу. Пресса буквально пестрит
новостями о конфликтах с мусульманами, по причине ношения никаба.
Напомню, что в апреле 2011 года был введен запрет на ношение никаба. В
случае неповиновения мусульманке грозит штраф. С момента введения
запрета было оштрафовано более 300 женщин. Доходило даже до того, что
нескольким женщинам из Саудовской Аравии было отказано во въезде во
Францию.
Таким образом, можно сделать вывод, что политика Франсуа Олланда
действительно направлена на послабление в миграционной политике.
Остается вопрос, будут ли все эти действия более эффективны, или же все
результаты, достигнутые жесткими мерами Николя Саркози, пойдут на
спад.
Научный руководитель – доцент С. П. Куликов
57
УДК 94
«БЕЛАЯ КНИГА» БУНДЕСВЕРА
И ВОЕННАЯ РЕФОРМА В ГЕРМАНИИ
А. А. Мазура
Новосибирский государственный университет
23 августа 2010 г. министр обороны Германии Карл-Теодор цу
Гуттенберг официально предоставил военным экспертам правящей
коалиции ХДС/ХСС и СвДП концепцию реформирования вооруженных
сил. Основными задачами данной реформы является свертывание
всеобщей воинской повинности, сокращение численности вооруженных
сил, создание мобильной профессиональной армии, уменьшение затрат на
оборону.
Реформа идет и в настоящее время, часть задач уже выполнены, другие
ожидают своего решения. Однако реформа вооруженных сил значительно
расходится с официальной военной доктриной ФРГ принятой за несколько
лет до начала реформы. Сразу стоит отметить, что как такового документа
под названием «Военная доктрина ФРГ» не существует. Под
национальной военной доктриной в Германии подразумевается
совокупность основополагающих документов, в которых отражены
взгляды руководства страны на военное строительство, подготовку страны
и вооруженных сил к участию в вооруженных конфликтах, формы и
способы применения ВС в военных действиях по обеспечению
безопасности и защиты политических и экономических интересов
государства. Такими документами являются на данный момент: «Белая
книга по вопросам политики безопасности Германии и перспективам
развития вооруженных сил»; «Основные направления политики Германии
в области обороны»; «Концепция бундесвера»; «Директива генерального
инспектора по дальнейшему развитию вооруженных сил» и «План
оснащения бундесвера вооружением и военной техникой». Основным
документом, тем не менее, является «Белая книга по вопросам политики
безопасности Германии и перспективам развития вооруженных сил».
«Белая книга» была утверждена федеральным канцлером ФРГ 24
октября 2006 года. И заменила собой документ, изданный в 1994 году.
«Белая книга» 2006 года свидетельствует о намерении осуществлять
трансформацию бундесвера постоянно, адаптируясь к динамичной
ситуации в сфере обороны и безопасности. В этом случае состояние
немецкой армии выступает как временная величина, действительная лишь
в короткий промежуток времени. Оценочные суждения, характеризующие
состояние современной (на тот момент) германской армии, в «Белой
книге» весьма ограничены, и основное внимание сосредоточено на
58
требованиях, которым должен удовлетворять «Бундесвер будущего».
Известно, что данный документ принимался на ближайшие 10-12 лет,
однако уже через четыре года реформа Бундесвера перечеркнула
значительную часть заявленных в документе перспектив развития армии.
В «Белой книге» бундесвер в будущем определяется не как
«оборонительная», а как «действующая армия» общей численностью в 250
тысяч человек. Согласно документу, бундесвер должен быть в состоянии
одновременно участвовать в пяти миротворческих миссиях, направив в
них максимально 14 тысяч солдат. В ходе реформы, проводимой цу
Гуттенбергом и Томасом де Мезьером, численность Бундесвера
значительно отличается от той, которая заявлена в «Белой книге», так,
например, уже к началу 2012 года в Бундесвере было около 200 тысяч
человек и планировалось сокращение еще на 15-25 тысяч. В то же время
численность миротворческих частей достигла заявленных цифр, но
планируется довести численность возможной одновременной посылки за
границу миротворцев до 50 тысяч человек.
Центральным моментом «Белой книги» является сохранение в
Германии всеобщей воинской обязанности. Вот, что говорится в
документе: «Бундесвер и впредь будет призывной армией. Всеобщая
воинская повинность положительно зарекомендовала себя и в
меняющихся рамочных условиях политики безопасности». В «Белой
книге» было даже заявлено, что численность призывников должна
увеличиться на 6500 человек. Однако основной задачей военной реформы
было как раз избавление от всеобщего призыва в вооруженные силы
страны. И эта задача была выполнена, уже 3 января 2011 года в Германии
прошел последний призыв, а с 1 марта на службу принимались только
добровольцы. Ответ на вопрос о причинах отказа от всеобщей воинской
обязанности очень прост. «Белая книга», где сохранение воинской
обязанности в ближайшем будущем четко обозначено, была принята в
2006 году, а уже через два года разразился мировой экономический
кризис, который не обошел стороной и Германию. В верхних эшелонах
власти было принято решение урезать бюджет армии на несколько
миллиардов евро. В итоге цу Гуттенберг предложил вариант реформы
армии, которая бы позволила сэкономить эти деньги. Между
призывниками и контрактниками решено было выбрать вторых, а громкие
слова о положительности всеобщего призыва тут же были забыты.
В рамках проводимой реформы не исключается возможность
редактирования большинства документов, касающихся военного
руководства и военного строительства. Наибольшие изменения вероятнее
всего претерпит «Белая книга» в связи с утратой актуальности
значительной части её положений.
Научный руководитель – доцент С. П. Куликов
59
УДК 327.7
ПРОТИВОРЕЧИЯ В ПРОЦЕССЕ РЕАЛИЗАЦИИ ОВПБ ЕС
И. О. Волкова
Новосибирский государственный технический университет
Рубеж XX-XXI вв. отмечен тенденцией усиления влияния
международных организаций на мировой арене. Основными военнополитическими структурами западного и мира являются Европейский
Союз и Североатлантический альянс.
Однако некоторые европейские страны, такие как Германия и Франция,
с середины XX века заявляли о желании создать зону европейской
безопасности на территории стран-участниц Евросоюза, а затем и стран, на
которые распространяется политика добрососедства, чтобы вывести их изпод влияния и контроля НАТО. Подписание в 1992 г. Маастрихтского
договора провозгласило создание второго столпа ЕС: Общей внешней
политики и политики безопасности (ОВПБ) ЕС, документально отразив
желание автономности ЕС в военно-политической сфере, но при этом
отмечается, что страны-участницы НАТО имеют также свои обязанности в
Североатлантическом альянсе, которые этим договором не отменяются [1].
Немаловажным фактом является то, что НАТО стала заявлять о
неделимости пространства европейской и атлантической безопасности, что
нашло отражение в ее концепциях, в частности в Лиссабонской стратегии
2010 г. Иными словами, Альянс не желает усиления влияния Европейского
Союза и потери контроля над политикой безопасности в Европе.
Несмотря на попытку сглаживания противоречий в отношениях ЕС и
НАТО, проблемы не исчезли. Различающиеся позиции стран-членов ЕС в
этом вопросе тормозят развитие ОВПБ. Например, взгляды
Великобритании на осуществление политики безопасности в Европе
отличаются от взглядов ФРГ и Франции. Великобритания проводит
проамериканский политический курс и поддерживает ведущую роль
НАТО в сфере обеспечения безопасности. Страна даже увеличение
возможностей ЕС в сфере безопасности видит, как укрепление
трансатлантического сотрудничества, в основе которого стоит Альянс.
На данный момент 21 страна Евросоюза состоит также и в НАТО.
Фактически это означает, что автономности системы европейской
безопасности на практике не будет, потому что эти страны несут двойные
обязательства. Опасаясь чрезмерного укрепления ОВПБ и возникновения
блока со своими интересами внутри НАТО, было инициировано
подписание декларации в Сен-Мало в 1998 г., где говорилось о
недопустимости дублирования полномочий НАТО структурами
Евросоюза, расхождения США и Европы, а также ущемления интересов
60
стран, не являющихся членами ЕС. Помимо этого упоминалась
необходимость создания групп быстрого военного реагирования [2]. ЕС
задумался о создании собственного контингента войск.
Многие страны рассматривают этот вариант как разумный, особенно на
фоне событий в Косово и Македонии. Они желают решать европейские
проблемы своими же силами. Однако после подписания соглашений
«Берлин плюс», когда ЕС получил возможность использовать войска
НАТО для разрешения кризисов, в которые Альянс не вовлечен, идея
создания европейских войск отошла на второй план. Причина этому –
сложность представления двойного контингента от страны и увеличение
расходов на него. В свете сегодняшней достаточно сложной ситуации
Евросоюз не имеет лишних средств для этого. Однако это позволило бы
создать альтернативу НАТО, пусть и несравнимую пока с ней по силе [3].
Кроме внешних причин, есть еще и внутренние причины для
замедления развития оборонной политики и политики безопасности ЕС.
Внутренние противоречия заключаются в сложности нахождения
компромисса между 27 странами-участницами ЕС по целому ряду
вопросов, которые касаются не только этнических и военных конфликтов,
но и других сфер. Сюда можно отнести энергетическую политику,
отношения с Россией, вопросы совершенствования и дальнейшего
углубления интеграции Союза и т.п.
Итак, можно сделать вывод, что причины торможения эволюции ОВПБ
ЕС кроются в неспособности стран-участниц придти к единому мнению по
многим ключевым вопросам. Прежде всего необходимо научиться
находить компромисс. После этого появится возможность эффективно
решать внешние проблемы, хотя сложно говорить о независимой
европейской политике безопасности, когда 21 страна из 27 состоит в
НАТО и входит в ее непосредственную зону влияния.
______________________________
1. Treaty on European Union - Maastricht Treaty (1993). Title V. Article
J.4.4
[Электронный
ресурс].
Режим
доступа:
http://www.eurotreaties.com/maastrichteu.pdf, свободный – Загл. с экрана.
2. Franco-British summit joint Declaration on european defense. Saint-Malo,
4
December
1998
[Электронный
ресурс].
Режим
доступа:
http://www.atlanticcommunity.org/Saint-Malo%20Declaration%20Text.html,
свободный – Загл. с экрана.
3. Цыкало В., Юдин А. Военно-политический диалог ЕС –
НАТО: проблемы и перспективы. [Электронный ресурс]. Режим доступа:
http://www.rau.su/observer/N1_2005/1_08.HTM, свободный – Загл. с экрана.
Научный руководитель – канд. истор. наук Е. В. Никитенко
61
УДК 327
О ПОСЛЕДСТВИЯХ НОВОГО РАСШИРЕНИЯ
ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА
К. В. Потапова
Алтайский государственный университет, г. Барнаул
Конец прошлого и начало нынешнего столетия ознаменованы
кардинальными изменениями на карте Европы. Образование Европейского
Союза и его расширение требует специального анализа интеграционных
процессов.
Расширение
Европейского
Союза
требует
трансформации
институциональной структуры, способствующей углублению интеграции.
На практике расширение Союза в определенной степени тормозит
углубление. Некоторые страны не способны присоединиться к наиболее
продвинутым формам интеграции – ЭВС или Шенгенское пространство.
Новички довольно медленно интегрируются в Шенгенское
пространство и Еврозону. Это означает, что расширение ведет к
закреплению «Европы разных скоростей» (официальной доктрины ЕС со
времен Маастрихтского договора) и «Европы переменной геометрии» в
качестве главных постулатов интеграционного процесса. Так Румыния,
Болгария и Кипр не вошли в Шенгенскую зону, а Латвия, Литва, Польша,
Чехия, Венгрия – в зону евро.
Наблюдаются и разные подходы к интеграции среди самих членов
Европейского Союза. Так Франция и Германия, которые с самого начала
занимали центральное место в интеграционных процессах Европы,
предпочитают углубление, в то же время Великобритания выступает за
расширение.
Существуют несколько принципиальных подходов к соотношению
процессов расширения и углубления. Одни считают расширение ЕС
должно содействовать экономической и политической стабильности в
Центральной и Восточной Европе. Другие провозглашают приоритет
углубления интеграции, которая способствует созданию сильного
экономического и политического союза. Третьи рассматривают
углубление как средство расширения, которое должно проходить
эффективно.
На повестке дня стоит вопрос дальнейшего расширения Европейского
Союза. В этой ситуации ясно одно – средний уровень благосостояния ЕС
будет продолжать снижаться. Многие нынешние кандидаты не отличаются
высокими показателями социально-экономического развития. К
проблемам, которые создают Румыния и Болгария, прибавятся
аналогичные (Македония, Сербия, Черногория). С другой стороны, в
62
результате кризиса обеднели многие страны ЕС (Ирландия, Испания,
Португалия, Греция). Даже Италия – старейший участник европейской
интеграции. Достаточно медленно формируется и единое социальное
пространство ЕС.
Нельзя игнорировать влияние США на европейскую интеграцию,
которое исторически было весьма существенно. Современный Евросоюз
часто рассматривается либо как структура внутри Атлантического
Сообщества, либо как противостоящий США самостоятельный центр
силы. Окончательный выбор в пользу одного из этих путей развития еще
не сделан. Если Великобритания перейдет на евро и войдет в Шенгенскую
зону (что весьма проблематично), не исключено более тесное
взаимодействие Евросоюза и США. Если Великобритания покинет ЕС (а
процедура выхода из Союза санкционирована Лиссабонским договором),
то единая Европа сможет стать полноценной федерацией и – со временемизбавиться от американского влияния.
Страны «Новой Европы» в значительной степени зависят от США в
экономической, военно-политической и идеологической областях.
Поэтому, не только в краткосрочной, но и в среднесрочной перспективе
сотрудничеству американских стран (не только США, но и Канады,
государств Латинской Америки) с ЕС альтернативы не может быть.
Поэтому важно помнить, что США заинтересованы не в углублении
европейской интеграции, а в максимальном расширении Евросоюза, в том
числе – за счет Турции и Западных Балкан. Внутри ЕС американскую
точку зрения часто продвигают не только британские политики, но и
политические элиты стран ЦВЕ.
Для национальных интересов России расширение ЕС – процесс
достаточно неприятный, но терпимый, в отличие от расширения НАТО. В
целом, в результате расширения на Восток Единая Европа получила как
комплекс проблем, связанных с транзитом в Калининградскую область,
так и новые возможности для плодотворного сотрудничества с Российской
Федерацией. И хотя выработка единой внешней политики ЕС в отношении
России затруднена противоречиями, следует надеяться на то, что заметное
улучшение польско-российских отношений, наметившееся в последнее
время, позитивно скажется и на взаимоотношениях России и ЕС.
Таким образом, расширение Европейского Союза процесс сложный,
имеющий как положительные, так и отрицательные последствия для
углубления европейской интеграции. Оно влияет на углубление
интеграции неоднозначно: позволяет решить одни проблемы и тут же
создает новые. Вероятнее всего потребуется ревизия Лиссабонского
договора и новая реформа институтов Евросоюза.
Научный руководитель – канд. истор. наук А. М. Бетмакаев
63
УДК 339.9
ПРОБЛЕМЫ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ ЕС
НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Л. А. Карпова
Новосибирский государственный технический университет
XX век принес человечеству немало благ, связанных с бурным
развитием научно-технического прогресса и в то же время поставил жизнь
на Земле на грань экологической катастрофы. На уровне государственных
и международных институтов произошло осознание необходимости
проведения
централизованной
структурированной
экологической
политики [1].
Европейское сообщество в последние 50 лет осуществляло
собственную политику в области охраны окружающей среды. За этот
период Сообществом, а позднее и Европейским Союзом были проведены
значительные по масштабу природоохранные мероприятия, создана
правовая база контроля, регулирования экологической деятельности
государств-членов ЕС, разработаны и внедрены новые подходы к защите и
улучшению качества окружающей среды. Союз обладает полномочиями
по международному сотрудничеству в экологической сфере и в области
защиты окружающей среды [2].
Цель работы – выявление проблем экологической политики ЕС на
современном этапе.
Методологическую основу работы составляет исторический метод,
аналитический метод, а также метод анализа документов.
Анализ положений Договора об учреждении ЕС свидетельствует о том,
что защита окружающей среды является одной из основных целей,
направлений и принципов деятельности Союза. Основу экологической
политики ЕС сегодня составляет Шестая программа действий
Европейского сообщества в области окружающей среды. Программа в
основном концентрирует внимание на четырех обширных сферах:
изменение климата; природа и биологическое многообразие; окружающая
среда, здоровье и качество жизни; природные ресурсы и отходы [3].
Главные цели экологической политики ЕС:
– сохранение, защита и улучшение состояния окружающей среды;
– разумное и рациональное использование природных ресурсов;
– содействие на международном уровне деятельности по решению
региональных и глобальных экологических проблем [4].
Многие проекты, защитные действия ЕС успешно реализуются на
практике. Однако существуют и некоторые недостатки.
64
Основными проблемами экологической политики ЕС на современном
этапе являются следующие:
– несовершенная законодательная база;
– чрезмерная эксплуатация природных ресурсов;
– неэффективная секторальная политика, а именно, в топливноэнергетическом комплексе, сельском и лесном хозяйстве;
– макроэкономическая
политика,
ведущая
к
экстенсивному
использованию природных ресурсов;
– инвестиционная
политика,
ориентированная
на
развитие
эксплуатирующих природные ресурсы секторов экономики;
– отсутствие эколого-сбалансированной долгосрочной стратегии. Так
как все мероприятия направлены на борьбу с внешними проявлениями.
Таким образом, несмотря на успехи ЕС в данной области,
экологическая политика Союза не идеальна. Существуют очень серьезные
недостатки данной политики, которые в дальнейшем могут помешать
успешному решению природных проблем, как стран-членов ЕС, так и
Евросоюза в целом.
______________________________
1. Вайденфельд В., Вессельс В. Европа от А до Я. Справочник
европейской интеграции / Пер. с нем. Л. Греле. Рига: Alberts XII, 2002. С.
123.
2. Буторина О. В. Расширение Европейского Союза и Россия. М.:
Деловая литература, 2006. С. 118.
3. Шестая программа действий в области окружающей среды.
[Электронный ресурс Официальный сайт Европейского Союза]. Режим
доступа: // www.europa.eu.int/ - Загл. с экрана.
4. Европейский Союз: Справочник-путеводитель / под ред.
О. В. Буториной, Ю. А. Борко, И. Д. Иванова. М.: Деловая литература,
2011. С.161.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Е. В. Никитенко
65
УДК 339.9
ПРИОРИТЕТНЫЕ ФОРМЫ ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО
СОТРУДНИЧЕСТВА ГЕРМАНИИ И ТУРЦИИ
НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Д. В. Быстракова
Новосибирский государственный технический университет
Торгово-экономическое сотрудничество – это важная материальная
база двусторонних отношений. Формами такого сотрудничества являются
внешняя торговля, инвестиции, научно-техническая помощь и подготовка
кадров.
Цель работы – определить приоритетные формы торговоэкономического сотрудничества Германии и Турции на современном
этапе. Под современным этапом торгово-экономического сотрудничества
понимается период с начала 1990-х и по настоящее время.
Турецкая экономика по итогам первого десятилетия XXI века своими
достижениями привлекла к себе большое внимание аналитиков. В то же
время экономика Германии продемонстрировала максимальные за
последние два десятилетия темпы роста.
Внешнеторговый оборот Германии с Турцией 2012 составил 580,4 млн.
долларов [1].
В форме инвестиционного сотрудничества взаимный интерес для стран
представляют прямые инвестиции, объем которых за последние месяцы
2012 года составляет 75 млн. долларов [2].
Определяя
приоритетные
формы
внешнеэкономического
сотрудничества стран, следует обратить внимание на внешнюю торговлю.
В рамках данного направления отметим, что структура экспорта-импорта
представлена
следующими группами товаров:
электроприборы,
автомобили, продукты питания, фармацевтическая промышленность,
металлы.
Объемы экспорта трикотажа и текстиля, которые являются одной из
важнейших статей турецкого экспорта в ФРГ, колебались в последние
годы, но в целом имели устойчивую тенденцию к постепенному росту
(рост в 2000-2003 гг. составил 28%) [3]. Значительный рост в последние
годы наблюдается в экспорте электротехники, автомобилей и
оборудования из Турции. Экспорт Турцией овощей и фруктов в середине
1990-х годов имел тенденцию к росту, в конце 1990-х годов снижался, а в
период 2000-2003 гг. увеличился на 7,5% [4].
В импорте из ФРГ первое место занимает различное оборудование, за
ним следует импорт электроприборов, техники и автомобилей.
66
Одну из ведущих ролей ФРГ играет и в сотрудничестве по линии
взаимных инвестиций. В Турции свои предприятия имеют такие известные
немецкие фирмы, как «Даймлер-Крайслер», «Хёхст», «Байер»,
«Маннесман», «Сименс».
Необходимо отметить, что имеет место и обратный процесс. Так, к
концу 2004 г. количество турецких фирм, действующих в ФРГ, достигло
139. Например, фирма «Эге Серамик» (EGE SERAMIK) налаживает
производство керамической плитки и сантехники на приобретенной ею
фабрике в Дрездене.
Основной объем немецких инвестиций приходится на автомобильную
промышленность и смежные с ней отрасли, производство изделий из
резины, химическую и пищевую промышленность, коммуникацию и связь.
Основной объем турецких инвестиций охватывает такие сферы, как
строительство, оптовая и розничная торговля.
Таким образом, приоритетной формой торгово-экономического
сотрудничества Германии и Турции на современном этапе является
внешняя торговля, основу которого составляет экспорт трикотажа и
текстиля, электротехники, автомобилей в ФРГ; импорт электроприборов,
техники, стали и других металлов, а также продуктов фармацевтической
промышленности из ФРГ.
______________________________
1. Spaeth, Andreas. Die Türkei – Ein faszinierendes Land an der Nahtstelle
zwischen Europa [Электронный ресурс – Сайт посольства ФРГ в Турции ].
– Режим доступа: http://www.germanembassyank.com/allgemein/tuerkeifaszinierendes-land.html – Загл. с экрана.
2. Наибольший объём инвестиций в турецкую экономику
осуществляют немецкие компании [Электронный ресурс – Проект
Издательского дома «Московский комсомолец» и Информационного
агентства
«Джихан].
–
Режим
доступа:
http://mkturkey.ru/economics/2012/11/19/investicii-v-tureckuyu-ekonomiku.html – Загл.
с экрана.
3. Стародубцев И. И. Современная экспортная стратегия Турции.
[Электронный ресурс – Институт Ближнего Востока]. – Режим доступа:
http://www.iimes.ru/rus/stat/2012/17-01-12a.html – Загл. с экрана.
4. Задонский С. Состояние основных отраслей экономики Турции на
рубеже тысячелетий. [Электронный ресурс – Институт Ближнего Востока].
– Режим доступа: http://www.iimes.ru/rus/stat/2002/21-05-02c.htm – Загл. с
экрана.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Е. В. Никитенко
67
УДК 94
ПРОБЛЕМА РЕАЛИЗАЦИИ МИГРАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ
ГЕРМАНИИ В КОНТЕКСТЕ РЕШЕНИЯ ТУРЕЦКОГО ВОПРОСА
Т. С. Борцова
Новосибирский государственный технический университет
Международная миграция населения в условиях расширения
различных связей между государствами занимает значительное место в
жизни Германии. Миграция оказывает влияние на различные стороны
жизни немецкого общества, такие как экономика, демография, социология,
политика и право. Но миграционный процесс осложнен несовершенством
сбора информации, отсутствием унифицированных национальных и
международных показателей.
В настоящее время проблема присутствия большого количества
мигрантов в Германии, включая турецкое население, достаточно
актуальна. По данным федерального статистического ведомства за 2010
год, в Германии живут около 2,5 миллиона турок. Примерно 831 тысячи из
них имеют немецкое гражданство 1. Германия, являясь ярым
противником вступления Турции в ЕС, на сегодняшний день имеет самое
большое количество турецких иммигрантов среди европейских государств.
Это может пагубно отразиться на всем Европейском союзе, так как Турция
хочет добиться полноправного членства в ЕС, что будет означать
значительные послабления и преимущества для турок.
Наряду с вновь прибывающими в ФРГ иммигрантами
неевропейского происхождения, в стране уже проживают трудовые
мигранты, которые приехали в Германию еще в 1960-е годы и остались на
постоянное место жительства. Большую долю в иммиграционном потоке
составляют жители турецкого происхождения, увеличение мобильности
которых несет определенные риски для коренных немцев и является
серьезным вопросом для немецких властей. На 2010 год статистика такова:
поляки и русские составляют 3,7%, вьетнамцы и тайцы 2%, арабы и
иранцы 1,2%, африканцы 1%, восточные европейцы 1,7% и турки 4%
населения Германии 2.
Можно выделить несколько затруднений, с которыми столкнулась
Германия, в связи с появлением массовых турецких общин. Во-первых, это
крайне низкая степень интеграции членов турецких общин, и главное
молодежи, что приводит к созданию и устойчивому сохранению
изолированных и агрессивно настроенных сообществ, не признающих ни
культурное наследие, ни нормы повседневного поведения, существующие
в немецком обществе.
68
Во-вторых, это отсутствие легальных методов контроля над жизнью
таких общин, что существенно затрудняет выявление угроз немецкому
обществу, а также проведение правильной миграционной политики.
В-третьих, массовость турецкого населения Германии ведет к
усилению этничности, что делает их наиболее значимой силой среди
иммигрантов. Уровень конфликтов между турецкими мигрантами и
местным населением с течением времени будет только нарастать,
поскольку крайне высокий уровень рождаемости среди турецкого
населения и рождение первого ребенка в очень раннем возрасте
обеспечивают турецкой общине Германии по сравнению с другими
социально-этническими группами более высокие темпы прироста.
Еще сложнее будет реализация миграционной политики Германии в
связи с вероятным вступлением Турции в Европейский союз. После
вступления Турции в ЕС влияние турецкой общины может многократно
усилиться: как вследствие еще более массовой иммиграции турок в
Германию, так и из-за наделения турок, не являющихся гражданами
Германии, избирательными правами на местных и европейских выборах.
Ни одна из этих проблем в настоящее время и в существующей
политической системе ФРГ не может быть решена коренным образом (а
некоторые не могут быть решены даже частично).
Несмотря на то, что 1 июля 2004 года правительство ФРГ приняло
закон «Об иммиграции» 3, в котором была структурирована правовая
основа для въезда и пребывания в ФРГ, мигранты, в частности турки, не
желают принять помощь государства и интегрироваться. Исходя из того,
что законодательные акты, касающиеся иммиграции были приняты
слишком поздно, все это значительно усложняет процесс проведения
миграционной политики в Германии и может отразиться на всем
европейском сообществе в целом.
______________________________
1. Розэ А. Полвека с турками – Гастарбайтеры стали гражданами
страны. Режим доступа: http://www.rg.ru/2011/11/02/grajdane-site.html
2. Bundeszentrale für politische Bildung. Режим доступа:
http://www.bpb.de/nachschlagen/zahlen-und-fakten/soziale-situation-indeutschland/61646/migrationshintergrund-i
3. Das Zuwanderungsrecht // Beauftragte der Bundesregierung für
Migration,
Flüchtlinge
und
Integration.
Режим
доступа:
http://www.bundesregierung.de/Webs/Breg/DE/Bundesregierung/Beauftragtefu
erIntegration/Zuwanderungsrecht/zuwanderungsrecht.html
Научный руководитель – В. А. Гаврилова
69
УДК 327
ГЕРМАНИЯ И ИЗРАИЛЬ: НА ПУТИ К УСТАНОВЛЕНИЮ
ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ
О. А. Морозова
Новосибирский государственный технический университет
Отношения Германии и Израиля являются очень долгими и
напряженными и бесспорно занимают важное место в мировой истории.
Они повлияли на установления статуса молодого государства Израиль и на
отношение к Германии на мировой арене в целом (учитывая итоги второй
мировой войны). Однако цель данной работы заострить внимание на
стадии переговоров о заключении дипломатических отношений между
Германией и Израилем, начиная с 1951-1965 года. Поскольку именно этот
период стал решающим в налаживании отношений между двумя
государствами.
После крушения нацистского режима многие предполагали, что
холокост положил конец истории немецкого еврейства, и евреи никогда
больше не вернуться в Германию. Поэтому процесс переговоров, как и сам
путь к ним был очень болезненным. Препятствий оказалось очень много и
казалось, оппозиция Израиля не даст правительству установить какие-либо
отношения с Германией, однако причины сближения оказались
существеннее.
Таким образом, чтобы как-то сдвинуться с застылых позиций ФРГ
стремилась улучшить отношения с другими государствами, не отказываясь
при этом официально от доктрины Хальштейна, тормозившей
дипломатическое признание ГДР. Внешняя политика Германии того
времени делилась на два периода: На первом этапе (с 1949 г. до середины
50-х гг.) ГДР планировала восстановить свою экономику, создать
собственные вооружённые силы и добиться признания мировыми
державами. Внешняя политика проводилась ради внутренней. На втором
этапе (с середины 50-х гг. по 1963 г.) внутренняя политика проводилась
ради внешней: Германия стремилась стать не просто независимым, но и
сильным государством.
Следовательно, установление дипломатических отношений с Израилем
вопреки панарабскому протесту было важным шагом германской
политики, нацеленным на развитие взаимопонимания. А именно большое
значение К. Аденауэер придавал искуплению вины перед еврейским
народом.
В Израиле в 60-е годы шли жесточайшие споры о возможности
налаживания
отношений
с
«новой
Германией».
Обсуждения
взаимоотношений с Германией также проходило в три этапа: на первом
70
этапе (начиная с 1951 года) дебатировалась возможность получения
Израилем от правительства Западной Германии компенсаций за
имущество евреев; на втором этапе (начиная с 1954 г., в связи с
рассмотрением в судебных инстанциях т.н. «дела Кастнера») обсуждался
вопрос о роли еврейских организаций в порабощенных нацистами странах
Европы в годы Катастрофы. На третьем этапе (вошедшем в историю под
названием «процесс Эйхмана», 1960-1962 гг.) рассматривался весь
комплекс вопросов, связанных с созданным нацистской Германией
механизмом массового уничтожения европейского еврейства.
Это еще раз доказывает, что Израиль в то время не был готов к какимлибо отношениям с Германией. По словам историка Тома Сегева, «в
первые месяцы существования Государства Израиль создавалось
ощущение, что оно будет бойкотировать Германию навеки. Такова была
инстинктивная политика. Большинство израильтян воспринимали этот
бойкот как своего рода национальный долг евреев перед погибшими.». Но
в 1950 году Британия, Франция и США признали Западную Германию,
установив с ней дипломатические отношения, чем поставили Израиль в
неудобное положение. Израильтяне были уверены, что Германия не
сможет вернуться в международное сообщество без урегулирования
отношений с еврейским народом. Следовательно, продолжать политику
полного бойкота Германии не было никакого смысла.
Сегодня, с момента установления дипломатических отношений двух
государств, сотрудничество Израиля и Германии носит обоюдовыгодный
характер: с помощью Израиля у Германии появляется возможность выхода
немецкой экономики на рынки третьих стран. Также существует общая
обеспокоенность вопросами регионального характера. Ключевым
моментом является положение в Египте, но Германия в лице А. Меркель
также подтвердила степень личной ответственности в отношении Ирана.
Пример данного конфликта является ценным не только с исторической
точки зрения, но также может послужить уроком на будущее, чтобы
избежать повторения подобных ошибок в дальнейшем.
Научный руководитель – В. А. Гаврилова
71
УДК 327
РАЗВИТИЕ АНТИАМЕРИКАНИЗМА В РЕСПУБЛИКЕ КОРЕЯ
В КОНЦЕ XX– НАЧАЛЕ XXI ВЕКА
П. В. Поваренкина
Новосибирский государственный университет
В данном исследовании мы поставили себе цель рассмотреть процесс
формирования и развития феномена антиамериканизма в Республике
Корея в кон.XX – нач. XXI вв., а также сделать выводы относительно его
влияния на стратегический союз между США и РК в контексте роста
влияния КНР в регионе.
Об антиамериканизме как феномене общественной жизни в РК можно
говорить, начиная с восстания в г. Кванджу в мае 1980 г. Тогда США
выступила в поддержку авторитарного режима Чон Ду Хвана,
отвернувшись, тем самым, от продемократически настроенных социальнополитических групп, которые, в свою очередь, перестали видеть в США
поборника свободы и демократии. Все большее число людей стало
разделять точку зрения о том, что развитие Кореи в сторону демократии не
может быть достигнуто без освобождения от американской гегемонии, т.о.
необходимо бороться за освобождение от иностранных интервентов и
последующее объединение [1].
С 23 по 25 мая 1985 года 73 студента оккупировали американский
информационный центр в Сеуле, требуя официальных извинений США за
их роль в «бойне в Кванджу»; 12 августа пять студентов безуспешно
пытались вторгнуться на территорию американского посольства по той же
причине; 4 ноября 14 студентов оккупировали офис американской
торговой палаты в Сеуле, протестуя против решимости США оказать
давление на увеличение импорта сельскохозяйственной продукции в
Южную Корею.
Тем не менее, во время процесса демократизации 90-х гг.
антиамериканисткие настроения пошли на убыль, за исключением
нескольких акций протеста вокруг финансового кризиса 1997 г. Во время
президентских выборов, проведенных в декабре 2002 г., антиамериканские
акции протеста наполнили улицы, в то время как некоторые кандидаты
страдали из-за своего проамериканского имиджа. Опросы в РК выявили
более критическое отношение к США, чем в любой другой азиатской
стране, включая Вьетнам и Индонезию [2].
После межкорейского саммита 2000 г. образ Северной Кореи перестал
страшить южных корейцев, и как следствие, американские военные части
перестали цениться как «сдерживающий фактор». В лучшем случае, они
расценивались как ненужное неудобство, в худшем – как посягающие на
72
южнокорейский суверенитет, вмешивающиеся в политику, и, что еще
более вероятно, провоцирующие войну с Севером, чтобы потом
предотвратить ее [3]. Вдобавок, новое поколение политических лидеров,
возглавлявших антиамериканское движение в течение борьбы за
демократию в Корее в 80-е гг. в начале XXI века поднялись до высоких
постов. Эти лидеры рассматривают альянс между США и РК как
односторонний и неравный. В частности, президент Но Му Хён был ярким
представителем новых политических лидеров поколения 386, названного
так по последней модели компьютеров, существовавших в то время.
С другой стороны, появившиеся антиамериканские настроения кажутся
представителям США искусственно взвинченными в политических целях.
Складывается впечатление, что в организации межкорейского диалога
Сеул стремится сделать из Америки своего рода «пугало для Севера», с
тем, чтобы Пхеньян более активно сотрудничал с Югом [4].
Необходимо также помнить, что все вышесказанное происходит в
контексте повышения экономического, а как следствие и политического
влияния КНР в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В связи с этим, все
большее число политических деятелей РК говорят о традиционной
важности роли Китая во внешнеполитических предпочтениях Кореи.
Однако следование в фарватере внешнеполитической стратегии США до
сих пор является официальной позицией Сеула на международной арене,
базирующейся на тезисе о том, что союз между странами, не имеющими
общих границ всегда более стабильный, чем альянс между государствами,
имеющими территориальные споры.
______________________________
1. Shorrock T. The Struggle for Democracy in South Korea in the 1980s and
the Rise of Anti-Americanism // Third World Quarterly, vol. 8. 1986. №.4.
P. 1195-1218.
2. What the World Thinks in 2002. Washington, D.C.: Pew Research Center
for the People and the Press. December 4, 2002. P. 1-79.
3. Larson E., Levin N., Baik S., Savych B. Ambivalent Allies? A Study of
South Korean Attitudes toward the U.S. Calif.: Rand Corporation. 2004. P. 1132.
4. Асмолов К. В. Военные специалисты США об актуальных проблемах
Корейского полуострова // Корея в поисках мира и процветания. М.: ИДВ
РАН, 2004. С. 175–186.
Научные руководители – канд. истор. наук С. В. Алкин, С. П. Куликов
73
УДК 327.7
ВЛИЯНИЕ СЕНАТА США НА РАТИФИКАЦИЮ
ДОГОВОРА СНВ-III
П. М. Горбунов
Новосибирский государственный университет
Среди всех мероприятий «перезагрузки» российско-американских
отношений в 2009-2012 гг. одним из самых важных является подписание
нового договора об ограничении стратегических наступательных
вооружений – договора СНВ-III. Большая актуальность этого договора
обусловлена не только большой важностью дальнейшего сотрудничества
России и США по вопросам дальнейшего сокращения ядерных
вооружений, но и тем, что сроки действия прежнего договора о
сокращении стратегических наступательных потенциалов – договора СНП,
подписанного в 2002г. Однако вслед за его подписанием 8 апреля 2010
года встал вопрос о его ратификации в Сенате.
Огромную роль в процессе принятия решения о ратификации этого
договора сыграл Сенат США. Для его ратификации необходимо было
собрать 67 голосов в Сенате за ратификацию. Известно, что аналогичный
договор не был ратифицирован в период работы администрации Б.
Клинтона. Поэтому это решение зависело целиком от голосов сенаторов.
Мнения же сенаторов относительно отношений с Россией разделились
на 2 противоположных блока – сторонников и противников ратификации
СНВ-III. Хотя здесь нет четкого разделения взглядов сенаторов в
зависимости от принадлежности конкретной партии, но большинство
противников – представляли партию республиканцев. А если взять в учет
тот факт, что на промежуточных выборах в Сенат в 2010г. победила
партия республиканцев, то именно от того, какую позицию займут
республиканцы, и зависело окончательное решение.
Среди сенаторов-республиканцев в период 2009-2012 гг. выделился ряд
активистов, враждебно настроенных по отношению к России. Это такие
известные люди, как Ричард Шелби, Джон Кайл, Джон Маккейн, Митт
Ромни, известные своим негативным отношением к России. Эти люди
сыграли большую деструктивную роль в проведении мероприятий
«перезагрузки», и при обсуждении договора СНВ- III в частности.
Аргументы республиканцев сводились к тому, что этот договор может
ограничить военно-стратегический потенциал США и не он не отвечает
требованиям национальной безопасности США.
«Я не могу поддержать готовность поступиться интересами
национальной безопасности США ради заключения договора с не
заслуживающим доверия партнером. Этого не должен делать и Сенат», –
заявил сенатор от Алабамы Ричард Шелби.
74
Аналогично критическую позицию по отношению к принятию
договора занял сенатор Джон Маккейн. Маккейн критиковал и процесс
обсуждения договора в Сенате, считая, что в спешке ратификация
неуместна, так как она может связать руки США в попытках создать
противоракетную систему в будущем.
Самым ярким противником ратификации стал сенатор от штата
Аризона Джон Кайл, неформальный лидер республиканцев. В переговорах
с администрацией он внес предложение включить в резолюцию о
ратификации договора пункты, обязывающие президента ежегодно
отчитываться о статусе американских ядерных сил, о ходе
финансирования ядерных лабораторий и производств. Кайл настолько
критиковал новый договор СНВ, что ему даже было написано открытое
письмо с текстом: «Сенатор Джон Кайл, сделай то, что нужно США!
Ратифицируй договор New START!» .
Однако среди сенаторов можно выделить также группу сторонников
скорейшей ратификации договора, к которым примкнул также имеющий
большое влияние в Конгрессе вице-президент США Джозеф Байден. При
обсуждении на слушаниях Сената особенно нужно выделить сенатора
Джона Керри – он особенно настаивал на принятии договора СНВ. Керри
– один из активных участников «перезагрузки» в Сенате, и именно он был
инициатором принятия договора. В своих выступлениях на заседаниях
Сената он детально и настойчиво аргументировал необходимость его
принятия.
«Честно говоря, те сенаторы, которые говорят, что мы должны просто
выйти из нового договора СНВ, или те, кто никогда не поддерживал его в
первую очередь из-за наших разногласий с Россией – действительно несут
фундаментальную ответственность за то, что они не выполнили. Мы
должны видеть логику всех этих процессов». Во многом благодаря
активистам-сторонникам ратификации договора, и в частности сенатору
Керри большое число сенаторов проголосовали за принятие СНВ-III.
Однако вопросы дальнейшего стратегических наступательных
потенциалов оказались настолько важными как для России, так и для
США, что большинство сенаторов-республиканцев разделяло позицию о
необходимости ратификации договора. Мнение многих экспертов (в
частности Дмитрия Саймса) сходится к тому, что большая часть
республиканцев была готовы проголосовать «за».
Таким
образом,
важность
стабилизации
в
текущей
внешнеполитической ситуации оказалась важнее, чем дебаты сенаторов
относительно вектора дальнейших отношений с Россией. Договор СНВ-III
был успешно ратифицирован Сенатом 22 декабря 2010 г. и вступил в силу
5 февраля 2011 года.
Научный руководитель – доцент С. П. Куликов
75
УДК 94
ПОСОЛ США В РОССИИ МАЙКЛ МАКФОЛ И ЕГО РОЛЬ В
«ПЕРЕЗАГРУЗКЕ» РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ
О. П. Кочаева
Новосибирский государственный университет
10 января 2012 года на церемонии в Госдепартаменте США Майкл
Энтони Макфол, не будучи профессиональным дипломатом, был приведен
к присяге в качестве нового посла Соединенных Штатов Америки в
России.
По окончании Стэнфордского университета, Макфол становится
специалистом в области славянских и восточноевропейских исследований,
изучает русский язык, работает научным сотрудником в Центре
Международной безопасности и контроля над вооружениями, а после - в
Гуверовский институт войны, революции и мира («кузницы кадров для
американского Госдепа и ЦРУ»), где пишет работы по проблемам
либерализации посткоммунистического общества.
Ученую степень PhD он получает, защитив в Оксфорде диссертацию
«Освобождение Южной Америки и вмешательство великой державы:
теория революции в международном контексте» (значимая тема для
данного исследования). Позже Макфол становится научным сотрудником
фонда Карнеги за международный мир, где изучает кампанию по выборам
в Государственную Думу России.
Рост профессиональной карьеры Макфола напрямую связан с идеей
«перезагрузки»: изменением системы зашедших в тупик российскоамериканских отношений, архитектором которой он стал. Один из
проектов перезагрузки – российско-американская рабочая группа по
вопросам гражданского общества, где он вместе с представителем
администрации РФ Владиславом Сурковым становится сопредседателем.
Подробная карьерная эпопея Макфола позволяет нам вплотную
подойти к вопросу целей, которые преследовала администрация США,
назначая его послом. Выдвигая верного человека из своего ближайшего
окружения, Обама подчеркивал степень важности российскоамериканских отношений, особенно в свете предстоящих в обеих странах
выборов.
Главная задача посла была озвучена госсекретарем Х. Клинтон как
необходимость «серьезных усилий для дальнейшего углубления
российско-американских отношений», и в частности – актуальности
самого Макфола в качестве посла, специалиста по продвижению
демократии американского образца за пределы США. Следует обратить
внимание, что к этому времени старые жесткие черно-белые нормы
76
российско-американских дипломатических отношений уже были
разрушены,
а
созданные
взамен
им
многофункциональные
межправительственные структуры еще не стали эффективными, что
вызывало непонимание и конфронтацию с обеих сторон.
Яркой иллюстрацией этих противоречий стали разночтения в
постановке задач новому послу. В отличие от американцев, экс-министр
иностранных дел России Игорь Иванов определял в качестве
стратегического направления деятельности нового посла необходимость
прогресса в вопросе ПРО. В качестве других направлений российская
сторона обозначила расширение торгово-экономического и научнотехнического сотрудничества, увеличение географии совместных
проектов, а также взаимодействия по вопросам гражданского общества и
некоммерческого партнерства.
Прошедший год реализации этих задач принес определенные
результаты. Ряд исследователей российско-американских отношений
уверены, что усилия дипломатии по продлению «перезагрузки», как более
рациональной и продуманной политики администрации Обамы, исчерпали
себя прежде всего по причине кардинальных разногласий в области
стратегического взаимодействия (по ПРО, по расширению и продвижению
НАТО). При этом российские специалисты сходятся во мнении, что
«проведение внешней политики, беспринципной с точки зрения морали и
свободной от ценностей», не должно быть доверено увлеченному
апологету демократии. Несмотря на значительное улучшение российскоамериканские отношения по сравнению со временем начала президентства
Обамы, сотрудничество между нашими странами крайне ограниченно и
сводится прежде всего к торгово-экономическому (вступление России в
ВТО не без участия США), научному и культурному.
Сам посол, подводя итоги года дипломатической службы, остановился
на частностях, достижение которых не носит принципиального характера.
Однако многие американские исследователи указывают на явные проколы
своей дипломатической службы, выразившиеся в многочисленных
прямолинейных и независимых поступках и высказываниях Макфола и
приведших его к необходимости оправдываться и извиняться за создание
острых неоднозначных ситуаций. Наглядным примером послужил второй
день пребывания в должности посла, когда в американское посольство
были приглашены представители несистемной российской оппозиции, что
очень обострило и без того накаленную митингами ситуацию в Москве.
Можно определенно констатировать, что Макфол – посол нового типа,
самостоятельный, сильный, но при этом очень неоднозначный, возможно,
более создающий, чем решающий проблемы взаимоотношений двух стран.
Научный руководитель – доцент С. П. Куликов
77
УДК 93
ЭВОЛЮЦИЯ ИМИДЖА В. ПУТИНА В НЕМЕЦКОЙ ПРЕССЕ
(ПО МАТЕРИАЛАМ ЕЖЕНЕДЕЛЬНИКА «DER SPIEGEL»)
И. Н. Комарова
Кузбасская государственная педагогическая академия, г. Новокузнецк
Имидж главы государства является важнейшей составляющей имиджа
страны, как условия, в значительной степени, определяющего отношение к
ней в мировом сообществе.
Цель нашей работы – проследить эволюцию имиджа В. Путина в
еженедельнике «Der Spiegel» в период трёх президентских электоральных
циклов. В качестве источника мы использовали статьи, которые были
опубликованы в электронной версии журнала «Der Spiegel» с декабря по
март 1999-2000, 2003-2004, 2011-2012 гг. соответственно. Всего было
переведено и проанализировано 57 статей, посвященных В. Путину.
В имидже, как целенаправленно формируемом образе политического
лидера, выделяют три группы составляющих: 1. Персональные
характеристики, включающие физические, кинесические особенности
невербального общения (походка, мимика лица, манера говорить, одежда),
тип личности; 2. Социальные характеристики – статус лидера, его модели
ролевого поведения; 3. Культурно-символические характеристики –
идеалы, ценности, представления о мире.
Как правило, все составляющие взаимосвязаны, т.е. негативная оценка
социальной составляющей, сопровождается подчеркиванием, выпячиваем
недостатков, касающихся персональных характеристик лидера.
В период избирательной компании 1999–2000 гг. имидж В. Путина в
немецких СМИ только начинает формироваться. В 19 статьях «Der
Spiegel» этого периода официальный статус Путина в разных вариациях
(действующий
президент,
временно
исполняющий
обязанности
президента, премьер-министр, новый глава государства) употребляется
23 раза. Очевидно, что немецкие СМИ считали Путина наиболее
вероятным претендентом на пост президента РФ. В связи с этим основной
вопрос, на который пытались ответить журналисты «Der Spiegel»: «Кто
Вы, мистер Путин?» В поисках ответа на него они использовали разные
источники: 1. Оценки представителей российской бизнес-элиты, в
частности Б. Березовского, который в интервью еженедельнику назвал
В. Путина джентльменом, человеком достоинства, сторонником рыночной
экономики и защитником политической свободы, реформатором, который
нужен России. 2. Мнения рядовых россиян о Путине, как «достойном сыне
страны», «элегантном, умном, интеллигентном». При этом «Der Spiegel»
напоминает, что русским свойственно создавать культы личности,
78
совершенно прозрачно намекая на то, что это происходит и в отношении
Путина. 3. Свои собственные наблюдения, в которых учитывались, с
одной стороны, благоприятные условия, в которых Путин пришел к власти
(повышение цен на нефть), неслучайно журналисты «Der Spiegel» назвали
его «баловнем судьбы», с другой, его прежняя профессия – офицер КГБ и
вытекающие из нее характеристики: «маленький, бледный, молчаливый
полковник КГБ», «скрытный», «шпион», «темная лошадка». В одной из
статей проводится прямая аналогия Путина с Андроповым. Подчеркнем,
что такие оценки не являются доминирующими. Персональные
характеристики Путина, скорее носят нейтральный характер:
подготовленный юрист, обученный офицер разведки, дзюдоист, человек, в
совершенстве
владеющий
немецким
и
английским
языками,
предпочитающий спортивные куртки и свитера дорогим костюмам.
За четыре года первого президентского срока В. Путина, очевидно,
представления о российском президенте у немецких журналистов
сложились и его имидж в период избирательной компании 2000 г.
приобрел более четкие контуры, но уже с доминированием негативных
характеристик по многим параметрам. Это свойственно и последней
избирательной компании 2012 г.
Именно в 2000 г. на страницах еженедельника «Der Spiegel»
появляются эпитеты, обозначающие объем властных полномочий
В. Путина, его социальную роль в обществе: «царь», «император», «самый
могущественный человек Востока», «символ самодержавия в России».
Сохраняется и усиливается тема КГБ в биографии Путина: «Путин,
бывший агент КГБ», «экс-шпион, работавший в Дрездене»,
«правительство шпиона Путина».
Негативная оценка социальной составляющей имиджа В. Путина
переносится и на его персональные характеристики. Журналисты
подчеркивают его неуклюжую походку дзюдоиста, оценивающий,
возможно уничижительный взгляд, жесткое лицо, лишенное эмоций.
Появляется сравнение российского президента с роботом, которое, правда,
пересматривается после «проявлений чисто человеческой реакции» на
митинге после выборов 2012 г.
Вместе с тем, «Der Spiegel» признает несомненные достоинства
личности Путина, его манеру говорить прямо, уверенно, не скрывать то,
что думает. В итоге негативные имиджевые характеристики В. Путина
дополняются чертами, которые не могут не вызывать симпатий:
настоящего мужчины, сильного, уверенного в себе и в своей правоте.
В целом, эволюция имиджа В. Путина в «Der Spiegel» имела явную
тенденцию к усилению его (имиджа) негативной составляющей.
Научный руководитель – канд. социол. наук Г. Е. Боброва
79
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ Х – ПЕРВОЙ
ПОЛОВИНЫ XIX В.
УДК 93
К ВОПРОСУ О КАНОНИЗАЦИИ ИВАНА ГРОЗНОГО
П. Ю. Гнездилова
Новосибирский юридический институт
В связи с возросшим интересом к деятельности РПЦ, с четырех
вековой полемикой о месте и значимости фигуры Ивана Грозного в
отечественной истории было решено обратиться к вопросу о возможности
канонизации этой неоднозначной исторической личности. Недавно
проведенный проект «Имя России», в котором Иван Грозный вошел в
десятку героев России, свидетельствует о том, что его образ до сих пор
популярен и актуален.
Были исследованы святцы Коряжемского монастыря, найдены
свидетельства почитания Ивана IV, изучена историография по данному
периоду, исследована идея о происхождении власти царя, рассмотрены
аргументы противников канонизации.
На основе проведенного исследования можно сделать следующие
выводы:
Во-первых,
многие
аргументы,
приводимые
противниками
канонизации, свидетельствующие о жестокости Ивана IV – по большей
степени бездоказательны и мифологизированы.
Во-вторых, нередко РПЦ имеет склонность игнорировать и по-своему
трактовать некоторые исторические данные в своих интересах, а также
настаивать на незыблемости традиции, сложившейся в исторической науке
«отрицательного изображения царствования и личности Ивана Грозного».
В-третьих, вопрос о канонизации Иоанна Грозного является
дискуссионным. Но с уверенностью можно сказать, что господствующее в
церковных кругах мнение о совершенной невозможности канонизации
является необоснованным.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент М. С. Петренко
80
УДК 94(47)046 /047+39
ТОРГОВЛЯ ПУШНИНОЙ КАК БАЗОВАЯ ПРИЧИНА
ПРИСОЕДИНЕНИЯ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ К РУССКОМУ
ГОСУДАРСТВУ В XVI – XVII ВВ.
С. А. Чернышов
Томский государственный университет
Один из центральных вопросов присоединения Западной Сибири (и, в
целом, Зауралья) к Русскому государству заключается в выяснении
причин, побудивших московских правителей начать именно в известное
время бурную экспансию «за Камень». Этот вопрос остается, по существу,
системно не раскрытым в работах отечественных историков.
Для ответа на этот вопрос, на наш взгляд, необходимо
проанализировать роль Западной Сибири в существовавших во второй
половине XVI в. внешнеэкономических отношениях между европейскими
странами (в том числе, складывающимся Русским государством) и
Центральной Азией. Как субъект внешнеэкономических отношений в
известной исторической ретроспективе, Западная Сибирь представляла
интерес для других территорий, прежде всего, как поставщик пушнины.
Еще Марко Поло отмечал: «Туземцы этой страны ловят бесчисленное
количество соболей, куниц, росомах, лисиц и других подобных зверей, мех
которых высоко ценится татарами», и объяснял именно этим
обстоятельством «походы татар на север».
Однако до определенного времени Московское правительство все
равно ограничивалось весьма условными отношениями вассалитета, не
считая необходимым развивать собственное административное или
военное присутствие на «пушных» территориях.
Ситуация меняется именно во второй половине XVI века, и эти
изменения следует связать с европейской революцией в ценах на пушнину.
Уже в первой половине XVI в. в Западной Европе происходят события,
которые оказывают едва ли не решающее воздействие на
взаимоотношения Русского государства и народов Западной Сибири,
прежде всего, Югры. В это время историки фиксируют резко
изменившуюся мировую конъюнктуру в ценах на моржовые клыки, и
особенно на «мягкую рухлядь», что вынуждало западноевропейских
купцов и мореплавателей искать новые рынки закупок (Северная Америка
тогда еще не была открыта европейцами).
Как справедливо указывал А. П. Окладников, «развернувшиеся во
второй половине XVI в. английские и голландские экспедиции в водах
Северного Ледовитого океана, усиленные поиски иностранными купцами
«северного пути в Индию» настораживали правительство Ивана IV,
81
боявшегося превращения северной части Азии в английскую или
голландскую торговую факторию».
На наш взгляд, именно это обстоятельство и побудило московское
правительство начать активную экспансию в Западной Сибири, стремясь
превентивно распространить свою власть на перспективные с точки зрения
добычи пушнины регионы.
Для самой Сибири это имело известные последствия – Москва ставила
перед собой цель не «цивилизовать» аборигенные народы, а оперативно
создать управленческие единицы – волости (а точнее – перестроить под
свои цели уже существующие податные единицы) для одной основной
цели – сбора пушнины. Отсутствие политики государственного
строительства в Сибири привело к тому, что, даже описывая начало XVIII
века исследователи говорят о том, что «судя по актам, напечатанным за
первые 12 лет прошлого века, Сибирь жила еще на прежних основаниях.
Предоставленные сами себе сибирские завоеватели продолжали искать
свободные земли». Кроме того, аборигенные народности ощущали на себе
известную политику спонтанной архаизации общественных отношений –
вплоть до восстановления институтов первобытнообщинного. Это было
следствием насаждения «пушной» специализации при свертывании иных,
более прогрессивных видов хозяйственной деятельности.
Собственно, той же базовой идеей – передвижением от оскудевающих
пушниной территорий в другие – руководствовалось следующее
поколение сибирских землепроходцев. Так, с середины XVII века
московскому правительству понадобилось наладить взаимоотношения с
Китаем как с потенциальным рынком сбыта для сибирской пушнины. И
это тоже имело известные внешнеэкономические объяснения: в начале
XVII века европейцы начинают осваивать богатую пушниной Северную
Америку, в которой не было дополнительных посредников вроде казны
московского царя.
Независимое царство Кучума во второй половине XVI века попросту
оказалось лишним в существующих между Европой, Московским
государством и Средней Азией торгово-экономических отношениях
(касающихся не только и не столько правительств, сколько представителей
крупной международной торговли – бухарских купцов, Строгановых,
европейских промышленников), что и предопределило его захват
русскими «служилыми людьми» в известное время с гарантированным
быстрым успехом.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Л. И. Шерстова
82
УДК 94(571)”17”
МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ – ОСНОВНАЯ ФУНКЦИЯ
ТОЛМАЧЕЙ В СИБИРИ В КОНЦЕ XVI-XVII В.
А. Г. Полухина
Новосибирский государственный университет
Присоединение Сибири является важным событием в истории России.
Оно кардинально повлияло на все стороны развития страны, окончательно
превратило ее в полиэтничное государство, изменило ее положение на
международной арене. Включение в состав России огромного региона,
населенного разными этносоциумами, было быстрым, но непростым. Оно
осуществлялось как мирным, так и военным путем, но в любом случае
требовало взаимодействия с покоряемыми народами.
Основой взаимодействия являлось общение, которое было невозможным
без участия в нем людей, умевших изъясняться как на русском языке, так и на
языке присоединяемого этноса. Такими людьми были устные переводчики –
толмачи, являвшиеся важнейшим звеном процесса коммуникации.
Толмачи, бывшие представителями разных этносов, могли либо входить в
число служилых людей, участвовавших в освоении Сибири, получать за это
постоянное жалованье и являться штатными переводчиками в составе
гарнизонов русских городов и острогов, либо привлекаться к исполнению
обязанностей временно. Именно толмачи, участвуя в процессе
взаимодействия двух или нескольких народов, доносили до подчиняемых
«иноземцев» условия их включения в состав России. Они же участвовали в
процессе сбора ясака, организации управления по «русским правилам», в
разрешении конфликтов между русским и аборигенным населением.
Согласно данным, сохранившимся в источниках, толмачи выполняли
множество различных функций, но важнейшей из них была
коммуникативная. Перед устными переводчиками стояла задача не просто
осуществить перевод, то есть выполнить межъязыковое преобразование, но и
объяснить значение содержавшихся в устной речи или документе условий и
положений, донести до коренного населения того или иного региона суть
происходивших процессов.
Следует отметить, что межэтническое языковое общение представляет
интерес не только с исторической, но и с лингвистической точки зрения. Оно
обеспечивало стабильность и культурную интегрированность полиэтничного
сообщества, одновременно консолидировало его и дифференцировало от
других сообществ людей [1]. Соответственно языковое общение
способствовало не только формальному, но и действительному включению
аборигенных народов в состав России.
83
По мнению исследователей, устного переводчика как языковую личность
отличают следующие характеристики: владение нормами литературного
языка, этическими и коммуникативными нормами, незатрудненное
использование
соответствующих
ситуации
и
целям
общения
функционального стиля и жанра речи, богатство активного и пассивного
словарного запаса, отсутствие самоуверенности в своих знаниях [2].
Толмачи, осуществлявшие межкультурную коммуникацию в Сибири в
период ее присоединения к России, не обладали данными характеристиками
и не имели определенных норм и правил поведения. Это существенно
осложняло сам процесс коммуникации. Толмачи действовали ситуативно,
применяя разные практики в зависимости от сложившихся обстоятельств.
Эффективность и результативность коммуникации почти полностью зависела
от личности толмача, его умений, знания языка и культуры определенного
народа. Следует отметить, что именно неполные, обрывочные знания об
этических и коммуникативных нормах, отсутствие качественной
профессиональной подготовки и достаточного для полноценного общения
словарного запаса являлись важнейшими факторами, влиявшими как на
процесс взаимодействия толмачей (а, следовательно, и русской
администрации) с аборигенным населением Сибири, так и на его результат.
Конфликтные ситуации, возникавшие между сибирскими народами и
представителями служилых людей, были обусловлены во многом не только
активной политикой, проводимой русской администрацией в осваиваемом
регионе, но и недостаточной осведомленностью толмачей о культурных и
этических особенностях традиционного уклада иноземцев. Ненамеренная,
вызванная недостатком информации грубость и нарушение обычаев
приводили к осложнению взаимоотношений народов.
Дальнейшее изучение межкультурной коммуникации, осуществлявшейся
толмачами в Сибири в конце XVI–XVII вв., является необходимым для
понимания деятельности устных переводчиков, их роли в процессе освоения
региона. Это, в свою очередь, позволит сформировать представление о
механизмах конструирования системы политических, социальных,
экономических и культурных отношений русской администрации с
присоединенными народами, а также об адаптации друг к другу различных
общностей – русской и аборигенных.
______________________________
1. Садохин А. П. Введение в теорию межкультурной коммуникации. М.:
Высшая школа. 2005. С. 82.
2. Карпова Ю. А. Языковая личность переводчика в устном переводе //
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 24 (239).
Филология. Искусствоведение. Вып. 57. С. 235–237.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. А. С. Зуев
84
УДК 94(571.1/.5)"16/17"
РУССКИЕ СОЦИОНИМЫ И ПОНЯТИЯ КАК ФАКТОР
ФОРМИРОВАНИЯ НОВЫХ СОЦИАЛЬНЫХ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ
У АБОРИГЕНОВ СИБИРИ В КОНЦЕ XVI – XVII ВВ.
П. С. Игнаткин
Новосибирский государственный университет
Изучение индивидуальных и групповых социальных идентичностей
помогает понять и осмыслить представления людей, социальных и
этнических групп о своем месте в общественной структуре общества в
определенные эпохи. В последнее время изучение социальных
идентичностей и самоидентификации древнего человека является одной из
актуальнейших проблем, разрабатываемых гуманитарными науками [4].
Исследователями отмечено, что у людей в становлении индивидуального и
группового самовосприятия и в осознании общности социального
положения большую роль играет не только принадлежность к одному
этносу, языку, культуре и религии, но также политика властей,
конструирующая и транслирующая образ подданного населению своей
страны. Аборигены Сибири конца XVI – XVII вв. в ходе подчинения
России также подверглись социо-политической адаптации русской
властью. Русские переносили на аборигенные этносоциальные общности
привычные для себя соционимы и понятия («волость», «иноземцы»,
«ясашные» и др.).
Больший интерес представляет, какие соционимы и понятия применяли
русские для описания социальных структур сибирских «иноземцев» в
челобитных, составлявшихся от имени последних. Изучение этих
челобитных, большинство из которых создавалось русскими (или людьми,
владевшими русским языком), позволяет проследить, как правительство
«навязывало» свой «образ аборигена» коренному населению Сибири.
Вопрос заключается также в том, усваивался ли этот понятийный аппарат
сибирскими аборигенами и в какой мере это влияло на формирование их
самовосприятия.
Русские соционимы и понятия начали применяться к аборигенному
населению Сибири уже с конца XVI в. В большинстве челобитных,
исходящих от аборигенов, использовалась преимущественно русская
терминология. В презентации автохтонов в основном ставился акцент на
потестарных отношениях с государством, и широко использовался
соционим «ясашные» с конкретизацией этнической и территориальной
принадлежности аборигенов: «пелымские ясашные вагуличи» (1598 г.)
[2. № 7. С. 179], «сироты твои государевы Туринского уезду ницынские
ясашные тотаровя Кичюбаевы волости…» (1635 г.) [2. № 357. С. 501],
85
«сирота твой государев Ленского острогу Батуринской волости ясачной
якут» (1640 г.) [1. № 93. С. 150], «сироты твои государевы Колымы реки
Нижнево ясашново зимовья ясашные юкагири» (1653 г.) [1. № 21. С. 56],
«холопи твои ясачные людишка на Анадыре реке чюхчей Иелбуго»
(1657/58 гг.) [3. № 151. С. 380], «холопи твои Олекминского острошку
ясачные якуты Меицкой… да Мальягарской волости» (1679 г.) [1. № 31.
С. 70], «холопи твои Ковыми реки Верхного Ковымского ясачного зимовья
ясачные каменные юкагири» (1679/80 гг.) [1. № 32. С. 70], «сироты твои с
Селенги реки ясачные тунгусы» (1680 г.) [1. № 60. С. 117], «холопы ваши
Учюрского зимовья ясачные тунгусы Лалыгирского роду» (1686/87 гг.)
[1. № 200. С. 247] и т. д.
Иногда челобитчики характеризовались с помощью указания на род их
основного занятия: «сироты твои государевы из Сибири Пелымского уезда
Таборинские волости пашенные вагуличи» (1618 г.) [2. № 136. С. 287].
Согласно источникам, презентация аборигенов осуществлялась также с
помощью русской административно-территориальной терминологии:
аборигенов отождествляли с «волостью», «уездом», а также привязывали к
«острогам», «острошкам» и «зимовьям».
Примечательно, что обороты «твои сироты», использовавшийся в
основном тяглым населением Московского государства, и «твои холопы»,
употреблявшийся преимущественно служилыми людьми, стали применять
и для описания аборигенов.
Реже в челобитных аборигенов использовался соционим «иноземцы».
Но случаи его употребления зафиксированы по отношению к
представителям всех сибирских народов.
Отмеченные способы написания челобитных сибирских аборигенов
свидетельствуют о том, что русские соционимы и понятия зачастую могли
прикрепляться к автохтонам без ведома последних: аборигенную лексику
могли передавать русскими словами с аналогичным смыслом. Однако,
учитывая регулярность контактов автохтонов с представителями русской
власти (сбор ясака, ясачные переписи, составление челобитных,
шертование), не исключено, что постепенно русские обозначения для
аборигенов входили в жизнь коренных народов Сибири, и они могли
начинать их использовать для своей социальной самоидентификации.
______________________________
1. Колониальная политика Московского государства в Якутии XVII в.
Л., 1936.
2. Миллер Г. Ф. История Сибири. Изд. 2-е, дополн. Т. 2. М., 2000.
3. Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов XVII века
на северо-востоке Азии. Сборник документов. М., 1951.
4. Социальная идентичность средневекового человека. М., 2007.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. А. С. Зуев
86
УДК 94(571)”17”
ПРОБЛЕМА ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ШЕРТОПРИВОДНЫХ
ОБЯЗАТЕЛЬСТВ СИБИРСКИМИ «ИНОЗЕМЦАМИ» В XVII В.
В. А. Слугина
Новосибирский государственный университет
В процессе покорения Сибири московская власть пыталась закрепиться
на новых территориях, используя различные варианты фиксации
подчинения местного населения: взятие ясака, удержание аманатов,
приведение к присяге – шертование. Все они в большей или меньшей
степени соотносились с социальными, политическими и правовыми
практиками, имевшими место у сибирских народов, что предполагало
установление «знакомой» большинству этих народов формы подданства
московскому царю. Однако в ходе подчинения русская администрация
столкнулась с рядом затруднений, связанных с различным пониманием
«иноземцами» сущности принадлежности к государству. Особенно
показательными в этом плане стали различные случаи нарушения
«иноземцами» шертоприводных обязательств.
Многочисленные отписки воевод и служилых людей, освещавшие
процесс приведения в подданство, фиксируют как «легкость» оформления
шерти,
так
и
«непринужденность»,
с
которой
нарушались
шертоприводные обязательства. Царская администрация предписывала
расследовать каждый такой случай, выявлять причины, по которым
подданные «изменили» или «забыли свою шерть», чтобы затем повторно
привести «немирных иноземцев» под «высокую государеву руку».
Осознание «шатости» обещаний, данных «иноземцами», приводило к
использованию различных средств пролонгации шертных обязательств и
расширению положений шертоприводных записей в формате «государева
жалованного слова», которое зачитывалось воеводами при принятии
должности или служилыми людьми перед приведением к присяге.
Изучение документальных свидетельств о случаях нарушения
шертоприводных обязательств позволяет понять, как именно сибирские
«иноземцы» представляли себе «границы» подчинения московскому
государю, в то время как царская администрация настаивала на «вечном» и
«неотступном» характере подданства. Кроме того, пытаясь добиться
безусловного подчинения сибирских народов, царская власть учитывала
негативный опыт и разработала нормы подтверждения и пролонгации
шертоприводных обязательств, что показывает гибкость и дальновидность
московской политики в отношении аборигенного населения.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. А. С. Зуев
87
УДК 93/94
ИЗДАНИЕ КОРМЧЕЙ КНИГИ 1653 Г. И ЗАРОЖДЕНИЕ ИДЕИ
СОЗДАНИЯ ПРАВОСЛАВНОЙ ИМПЕРИИ
И. В. Мамзенко
Новосибирский государственный университет
В 1653 г. патриарх Никон предпринял издание Кормчей книги на базе
первоначального варианта, подготовленного в 1650 г. при патриархе
Иосифе [1]. В новом издании был практически сохранен состав основной
части, написано новое Предисловие, а в конце помещены Грамота о
«Константиновом даре» и статья «О римском отпадении» [2]. Все вновь
включенные тексты призваны были обратить внимание на то, что
вселенские патриархи всегда отмечали благочестие Русской православной
церкви. Статья «О римском отпадении», по замыслу издателей, должна
была утвердить читателей в мысли о ее способности возглавить весь
православный мир.
Обращение к анализу текстов Предисловия и Послесловия к
изданию Кормчей книги 1653 г. позволяет проследить, каким образом у
патриарха Никона зарождалась идея православной империи. Она нашла
отражение в ряде включённых в Кормчую текстов сказаний и грамот
русского и иностранного происхождения. Тщательный отбор их позволил
составителям утвердить читателей в мысли о том, что Русская церковь и
государство остались единственным оплотом православия в мире. Уже в
этих текстах просматриваются будущие контуры идеи создания
православной империи.
Во внешнеполитическом аспекте ее создание предполагало
объединение всех православных народов под властью русского царя.
Идейным ядром в церковно-религиозном аспекте было утверждение
вселенской роли русского православия, права Русской Церкви и русского
царства стать духовно-политическим центром будущей империи. В отборе
и содержании документов, включенных в Предисловие и в Послесловие к
Кормчей 1653 г. нашел отражение начальный этап формирования идеи
создания православной империи.
______________________________
1. Описание издания см.: Зернова А. С. Книги Кирилловской печати,
изданные в Москве в XVI–XVII вв. М., 1958. С. 77, № 248.
2. Белякова Е. В. Издание Кормчей книги и переломный момент этап
русской культуры.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Н. С. Гурьянова
88
УДК 28
О ТИПОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЯХ
СТАРООБРЯДЧЕСКИХ ЧЕЛОБИТНЫХ XVII ВЕКА
А. В. Горяева
Новосибирский государственный университет
Раскол середины XVII в. явился важной вехой в истории Русской
Православной Церкви. В ходе борьбы с церковной реформой, начатой
патриархом Никоном, ее противники сохраняли надежду на
восстановление старых порядков. Во второй половине XVII в. они писали
челобитные, адресованные царю и церковным властям с просьбой об
отмене нововведений.
Существует ряд особенностей, отличающих старообрядческие
челобитные XVII в. от иных обращений подобного рода. Их объединяет
тематическая близость. Разумеется, каждая из них очень индивидуальна, и
определить типологические признаки сложно. Попытаемся выявить
параметры, по которым можно разделить старообрядческие челобитные на
отдельные группы.
1. При изучении челобитных важно учитывать время, в которое они
были созданы. Важной хронологической гранью является Собор 166667 гг., после которого, потеряв надежду на милость царя, старообрядцы
стали создавать челобитные в основном полемического характера.
2. Почти все старообрядческие челобитные написаны с соблюдением
классической формулы (заголовок, основная часть и концовка), однако,
иногда наблюдается отступление от формуляра (например, челобитные
Никиты Пустосвята и Игнатия Соловецкого, не имеющие конечного
протокола).
3. Старообрядческие челобитные, в отличие от других разновидностей
прошений, не всегда предназначались для прочтения лицом, указанным в
обращении. Характерным является факт использования старообрядцами
формы челобитной для написания полемических и публицистических по
своей сути сочинений.
4. Еще одной важной особенностью старообрядческих челобитных
является применение разнообразных риторических приемов и обширных
цитат из богословских текстов, и при этом аргументы, приводимые
разными авторами, отличны друг от друга.
Выделенные параметры позволят охарактеризовать типологические
особенности старообрядческих челобитных XVII в.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Н. С. Гурьянова
89
УДК 94(470) «16/18»
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ КАНЦЛЕРА РОССИЙСКОЙ
ИМПЕРИИ ГРАФА М. И. ВОРОНЦОВА
М. А. Киндинов
Горно-Алтайский государственный университет
Личность М. И. Воронцова, государственного деятеля эпохи правления
императрицы Елизаветы Петровны, вице-канцлера, а затем и канцлера
Российской империи до сих пор не удостоилось полноценного
исследования. Его роль в истории России по нашему мнению кажется нам
недооцененной.
Цель работы состоит в том, чтобы проанализировать и обобщить
имеющийся исторический материал. Исходя из этого, стоят следующие
задачи: проследить этапы карьеры, выявить причины и особенности пути
канцлера к власти, а на основе анализа воспоминаний дипломатов
составить его психологический портрет. Все это поможет понять суть
внешней политики и дипломатии России середины XVIII в.
Хотя деятельность и характеристика личности М. И. Воронцова
содержится практически в каждой работе посвященной правлению
Елизаветы Петровны. Но отдельной работы до сих пор нет.
Наиболее полное описание жизни и деятельности елизаветинского
канцлера содержится в работе действительного статского советника,
русского писателя и литературного критика второй пол. XIX нач. XX. вв.
В. В. Огаркова [1]. Исследование основывается на источниках:
воспоминаниях и записках современников. Наиболее яркие описания его
личности содержатся в высказываниях европейских дипломатов. В первую
очередь это труды прусских посланников А. фон Мардефельда и Ф. фон
Финкенштейна, генерала Х. Манштейна, секретаря французского
посольства Ж.-Л. Фавье и Лафермиера, австрийского посланникам графа
Мерси-Аржанто, воспоминаниях придворного брильянтщика И. Позье.
Будущий канцлер родился 12 июля 1714 г. в семье ростовского
воеводы, статского советника И. Г. Воронцова, происходившего из
старинного дворянского рода. С 14 лет состоял при дворе цесаревны
Елизаветы, в качестве пажа, а затем и камер-юнкера. За активное участие в
дворцовом перевороте 25 ноября 1741 г. был пожалован действительным
камергером и возведен в чин генерал-поручика и поручика роты лейбкомпании, капитаном которой стала сами императрица.
В 1744 г. М. И. Воронцов становится вице-канцлером Российской
империи. Начиная с 1751 г. его вес при дворе стал расти. Причин было
несколько: во-первых, он разделял чувства и симпатии императрицы, вовторых, был необходим как противовес влиянию канцлера, в-третьих,
90
И. И. Шувалов пришел на смену Г. А. Разумовскому, который был
родственником канцлера. С 1751 по 1756 гг. М. И. Воронцов практически
руководил «тайной дипломатией» Елизаветы Петровны, которая была
враждебна политики канцлера [2].
М. И. Воронцов
сделал
свой
вклад
в
«Дипломатическую
революцию1756 г.». Именно канцлер стоял у истоков восстановления
русско-французских отношений, завершивших процесс «перемены
альянсов». Начиная с 1756 г. к вице-канцлеру переходит фактическое
управление курсом внешней политики Российской империи. Его протеже
Ф. Д. Бехтеев представлял Россию при Версальском дворе до назначения
на эту должность М. П. Бестужева-Рюмина, также его старого друга.
В 1758 г. М. И. Воронцов стал канцлером. По его настоянию Россия
присоединяется 31 декабря 1756 г. к Первому Версальскому договору, а 21
марта 1757 г. ко Второму Версальскому договору. В годы Семилетней
войны (1756 – 17563 гг.) он выступал за «славный, полезный и прочный
мир» [3].
С кончиной императрицы Елизаветы Петровны и недолгого правления
Петра Федоровича заканчивается целая эпоха в истории России, а вместе с
ними уменьшилось и влияние канцлера. В 1763 г. М. И. Воронцов ушел в
отставку, скончался 15 февраля 1767 г. в Москве.
Политика канцлера М. И. Воронцова была основана на интересах
Российской империи, как равноправной части Европы. О результатах его
дипломатии свидетельствуют заключенные им договора. Не всем планам
канцлера было суждено сбыться. Его детище – русско-французский союз,
так и не укрепившись, прекратил свое существование на его глазах. В
эпохе Екатерины Великой елизаветинскому канцлеру не было места. Но
история показала, что дипломатия М. И. Воронцова имеет место быть и в
конце XIX в. самодержавная Россия и демократическая Франция
заключили «сердечное соглашение».
____________________
1. Огарков В. В. Воронцовы: их жизнь и общественная деятельность:
биогр. очерки: с портр. князя М. С. Воронцова, гравированным в Лейпциге
Геданом. СПб., 1892. 96 с.
2. Валишевский К. Ф. Дочь Петра Великого. М., 2007. С. 327.
3. Архив князя Воронцова. Кн. IV. М., 1872. С. 176.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Е. М. Чедурова
91
УДК 93
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ВОЛЬНОГО НАЙМА
ДЛЯ ПЕРЕВОЗКИ РУД В КОЛЫВАНО-ВОСКРЕСЕНСКОМ
ГОРНОМ ВЕДОМСТВЕ В XVIII В.
В. А. Кароннов
Алтайская государственная педагогическая академия, г. Барнаул
Успех горнозаводского производства в XVIII веке во многом зависел от
своевременной доставки необходимого сырья, и в первую очередь
полиметаллических руд. Актуальной данная проблема была и для
территории Колывано-Воскресенского горного ведомства. Характерной
особенностью металлургических предприятий юга Западной Сибири было
их значительное удаление от рудной базы. Так, самый отдаленный рудник
– Зыряновский – располагался на расстоянии 546 верст от Барнаульского
завода, а самый короткий путь между предприятиями – от Семеновского
рудника до Алейского завода – составлял 15 верст [1].
В условиях крепостной системы, господствовавшей в России XVIII
века, основным путем решения проблемы доставки грузов было
распределение крестьян на обязательные работы в счет подушного оклада.
Однако по мере приписки новых селений крестьянам приходилось тратить
всё больше времени на переезд к месту исполнения отработок. В связи с
этим уже в первые годы формирования производственного комплекса
власти пытались использовать труд вольных возчиков, работавших за
плату, которая была выше «плакатной».
Необходимо отметить, что цена на транспортировку руд зависела от
многих факторов. В первую очередь на нее влияло расстояние между
рудником и металлургическим предприятием. Архивные документы
говорят о том, что среди видов конных работ перевозка руд являлось самой
дешевой. На наш взгляд, причина этого заключается в том, что доставка
древесного угля из куреней до заводов требовала большей аккуратности
[2].
Вольные возчики использовались на Алтае еще во времена
А. Демидова. В 1730-х гг., когда сырье доставлялось на КолываноВоскресенский завод, плата за вольную перевозку руды варьировалась от
1,5 до 4 копеек за пуд. Причем транспортировка различных видов руды
оплачивалась по разной цене. Если за вывоз сырья с Плоскогорского
рудника платили 3 коп. с пуда, то за перевозку свинцовой чагырской руды
1,5 копейки [3].
В кабинетский период произошли существенные изменения в
горнозаводском комплексе. Основанный при Демидове Барнаульский завод
стал главным предприятием ведомства, а Колыванский завод за
92
истреблением леса был закрыт в 1759 г. Вместо него пустили Павловский и
Сузунский заводы, которые располагались за 250–300 км от рудной базы.
С главного рудника ведомства – Змеиногорского – при вольной перевозке
руд цена составляла в 1770-е гг. 5,5 коп. с пуда, а с Семеновского,
находившегося за 280 верст от главного завода, сырье вывозили за 7 коп.
[2].
В конце века были открыты новые предприятия на юге ведомства –
Алейский и Локтевский заводы. Они были построены как вспомогательные
предприятия вблизи месторождений. Соответственно изменилась и плата
за вольные перевозки. Так, руду с Семеновского рудника на Алейский
завод перевозили по цене 1 коп. за пуд, а доставка с Николаевского
месторождения на Сузунский завод обходилась по 11,5 копеек [4].
Стоит отметить, что объем вольной перевозки руд в середине века была
весьма значителен. Но к 1790-м гг. число вольных возчиков сократилось
из-за низкой цены за вывоз руды и в связи с высокими ценами за доставку
провианта. Хотя горное начальство и платило вольнонаемным в два раза
выше, чем приписным, но и такая цена оказывалась вдвое ниже рыночной.
По словам крестьян, в конце XVIII в. сами они платили наемным по 12–
15 р. с души [5].
Таким образом, несмотря на развитие подневольного труда, на
Колывано-Воскресенских заводах на протяжении всего XVIII века активно
использовалось применение вольного найма для перевозки руд. Получив
значительное распространение в 1750–1780-е гг., он существенно
сократился к концу столетия. Как ни странно, это было вызвано развитием
товарно-денежных отношений в других сферах
––––––––––––––––––––––––––––––
1. Государственный архив Алтайского края (ГААК). Ф. 163. Оп. 1.
Д. 47. Л. 19 об.-20.
2. ГААК. Ф. 163. Оп. 1. Д. 58. Л. 65.
3. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 468.
Оп. 18. Д. 47. Л. 7–7 об.
4. Паллас П. С. Путешествие по разным местам Российского
государства. Кн. 2. Ч. 2. СПб., 1786. 571 с.
5. Карпенко З. Г. Горная и металлургическая промышленность
Западной Сибири в 1700–1860 годах. Новосибирск, 1963. 214 с. С. 79–80.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент А. В. Контев
93
УДК 94(470)"16/18"
СБОРНИК «ОТЕЧЕСКИЕ ЗАВЕЩАНИЯ»
В РУКОПИСНОЙ ТРАДИЦИИ ФЕДОСЕЕВСКОГО СОГЛАСИЯ
И. Н. Никаноров
Новосибирский государственный университет
Традиция составления рукописных сборников являлась одной из
характерных черт книжной культуры Древней Руси. Благодаря
старообрядцам она не просто сохранилась, но и была развита в Новое
время. Защитники старого обряда стали использовать сборники для более
полного изложения взглядов по вопросам богословия, религиозной и
общественной жизни. Эта форма позволяла составителям представить
идеологию согласия.
В конце XVIII в. Преображенское кладбище в Москве стало центром
федосеевского согласия. Его наставникам для подведения под это
идеологических оснований потребовалось составить авторитетный текст, в
котором бы были четко сформулированы особенности вероучения
согласия и правила внутренней организации жизни общины. Итогом их
работы стал сборник «Отеческие завещания», первоначально состоявший
из 44 глав [1]. В него вошли сочинения, которые федосеевцы в начале XIX
в. посчитали наиболее авторитетными, о чем свидетельствует название
сборника – «Отеческие завещания», то есть составителями предложено
воспринимать эти тексты в качестве «заветов» авторитетных лидеров
согласия, наряду с произведениями святоотеческой традиции. Тексты,
включенные в сборник, отражают эволюцию федосеевского учения: от
сочинений основателя согласия до современности, которая нашла
отражение в постановлениях московских соборов.
Несмотря на соборное одобрение этого текста в 1805 г., в согласии
развернулась дискуссия по поводу «Польского устава», включенного в
сборник в качестве идейной доминанты. В центре внимания оказались
проблема отношения к родственному филипповскому согласию и вопрос о
браке. Сборник был дополнен 16 главами, в которых наставники
попытались обосновать примирение с филипповцми, сформулировать
официальную точку зрения на брак. В качестве завершающей главы было
включено постановление собора, специально созванного в СанктПетербурге для рассмотрения ключевого текста федосеевской идеологии –
«Польского устава» и его адаптации к реалиям Нового Времени.
Сборник «Отеческие завещания» с подписями наставников
Преображенского кладбища дошел до нас, к сожалению, только в
фотокопии, сделанной с подлинника рукописи для собрания
В. Г. Дружинина [1]. Известны еще пять списков его текста – три середины
94
XIX в. [2][3] и два – конца XIX в. [3][4][5]. Все рукописи парадно
оформлены, но в разных стилях. Следовательно, они были созданы в
различных мастерских. Это свидетельствует о том, что сборник
«Отеческие завещания» был востребован не только на Преображенском
кладбище, но и в ряде региональных общин. Обилие декора и парадное
оформление сборников позволяет заключить, что текст сборника
воспринимался в качестве авторитетного и переписывался, чтобы иметь в
общине свод правил, определяющих внутреннюю жизнь и отношение к
внешнему миру.
Текстологический анализ поздних списков позволяет проследить,
каким образом федосеевцы, опираясь на первоначальный текст, оставляя
его практически без изменений, дополняли его новыми текстами. Они
включались в сборник с целью обосновать или актуализировать уже
входящие в состав сочинения, посвященные наиболее дискуссионным
проблемам. Борьба со сторонниками заключения бессвященнословного
брака по-прежнему сохраняла свою актуальность во внутренней полемике
федосеевского
согласия,
о
чем
свидетельствует
расширение
соответствующего тематического блока во всех списках сборника. В
отдельные списки были включены дополнительные филипповские
сочинения и соответствующим образом отредактированы уже
существующие главы.
Изменения в поздние списки сборника вносились в связи с
необходимостью соответствовать запросам времени. Например,
постановление Петербургского собора, завершающее сборник, содержало
спорные статьи и претерпело ряд изменений, связанных с их разбором и
утверждением на Преображенском кладбище, что привело к модификации
последней главы в поздних списках[4][5].
Рассмотрение рукописной традиции сборника «Отеческие завещания»
позволяет сделать вывод о том, что даже после оформления основной
редакции сборника в 1809 году, работа над ним продолжалась на
протяжении всего XIX века. Обращение к поздним спискам позволяет
проследить функционирование сборника «Отеческие завещания» на
протяжении XIX в.
______________________________
1. БАН, собр. Дружинина, №701.
2. РГБ, собр. Шибанова, №211.
3. РГБ, собр. Егорова, № 1048.
4. РГБ, собр. Егорова, №1951.
5. РГБ, собр. Егорова, № 1049.
6. РГБ, собр. Егорова, № 1067.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Н. С. Гурьянова
95
ИСТОРИЯ РОССИИ
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX – НАЧАЛА XX В.
УДК 947.081/083(574.5)
АДМИНИСТРАТИВНЫЕ РЕФОРМЫ
ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ РОССИИ В КАЗАХСТАНЕ В ХІХ В.
М. Ж. Абишева
Казахский национальный аграрный университет, г. Алматы
В процессе присоединения Казахстана к России была создана
государственно-административная система управления краем. В начале
XIX в. на территории Казахстана сформировались три различные системы
управления: в восточной половине – так называемое Сибирское ведомство,
в западной – Оренбургское ведомство. В дополнение к этому в 1801 г. в
результате перехода за Урал пяти тысяч кибиток в междуречье Волги и
Урала возникла Букеевская орда (с 1812 г. – Букеевское ханство).
С целью установления государственной и политической системы
господства Российского самодержавия в Казахстане в 1822 г. была
отменена ханская власть в Среднем жузе, в 1824 г. – в Младшем жузе, в
1845 г. – в Букеевской или – с этого времени – Внутренней орде и принят
ряд законодательных актов. В частности, для управления казахским
населением Сибирского ведомства были приняты «Устав о сибирских
киргизах» (1822 г.). «Положение об отдельном управлении сибирскими
киргизами» (1838 г.), «Положение об управлении Семипалатинской
областью» (1854 г.) и др.
В Оренбургском ведомстве, в состав которого вошли казахи Младшего
и отчасти Среднего жузов, в 1824 г. были созданы три внешних
зауральских округа, переименованных в 1828 г. в Восточную, Среднюю и
Западную части. В своем внутреннем устройстве эти части были
подразделены на так называемые дистанции, а те, в свою очередь, на
административные аулы. Во главе частей стояли султаны-правители со
штатом
сотрудников,
дистанций
–
дистаночные
начальники,
административных аулов – аульные начальники, назначавшиеся царской
администрацией в крае. На содержание этого огромного по тем временам
аппарата расходовалось ежегодно более 64 тыс. руб.
В 1854 г. вся территория Сибирского ведомства была поделена на
«Область сибирских киргизов» с Каркаралинским, Кокчетавским,
Акмолинским,
Баян-Аульским
и
Кушмурунским
округами
и
Семипалатинскую область с Кокбектинским, Аягузским (с 1860 г. –
Сергиопольским) и Семипалатинским округами. Во главе округов
96
находились окружные приказы под руководством старших султанов,
волостей – волостные султаны, административных аулов – аульные
старшины. На содержание этого мощного административного аппарата и
казачьих отрядов (до 200-400 сабель в каждом округе) ежегодно
расходовалось более 92 тыс. руб. серебром.
Реформами 1867-1868, 1886 и 1891 гг. вся эта громоздкая система
административного управления была унифицирована. Было образовано
шесть
областей:
Семипалатинская
–
с
Семипалатинским,
УстьКаменогорским, Зайсанским, Каркаралинским и Павлодарским
уездами; Акмололинская – с Акмолинским, Петропавловским,
Атбасарским, Кокчетавским и Омским уездами; Тургайская – с
Кустанайским, Актюбинским, Иргизским и Тургайским уездами;
Уральская – с Уральским, Гурьевским, Лбищенским, Темирским уездами;
Семиреченская – Лепсинским, Капальским, Джаркентским и Верненским и
Перовским уездами. Мангышлакский уезд вошел в состав Закаспийской
области, а Внутренняя Орда – Астраханской губернии.
В 1847 г. была создана особая система управления казахами Старшего
жуза (с 1856 г. – Алатавского округа), в 1855-1856 гг. –
Присырдарьинского региона, объединявшего отчасти казахов всех трех
жузов.
В результате создания государственно-административной системы
управления стало возможным налогообложение кочевого населения
Казахстана. Первоначально в соответствии с трехчленной системой
ведомственного управления сложилось три различные формы
налогообложения казахского населения. Так, в течение 30-х гг. произошло
налогообложение казахов Сибирского ведомства так называемой ясачной
податью – натуральным прогрессивным государственным налогом, когда
со ста голов скота взималась в казну одна голова, а кочевого населения
Оренбургского ведомства – так называемой кибиточной податью –
денежные фиксированным государственным налогом, когда с каждой
кибитки, под которой понималось любое жилище, хозяйственная
постройка, взималось 1,5 рубля серебром. В 1854 г. налоговые квоты в
Семипалатинской области были повышены и составили теперь одну
голову скота с шестидесяти голов. Всего в ясак к середине 60-х гг. ХІХ в.
было собрано более трех миллионов рублей серебром, а в счет кибиточной
подати – более четырех миллионов рублей. Во Внутренней орде
первоначально кочевники-казахи были обложены налогами «зякетом» и
«согумом» в пользу казны.
Система налогообложения породила так называемую частноправовую
нефиксированную ренту, взимавшуюся должностными лицами сверх
налоговой квоты во время сбора налоговых платежей и податей.
Научный руководитель – Ж. У. Буйраева
97
УДК 94(47).073.5
ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ НА КАВКАЗЕ
И В ЗАКАВКАЗЬЕ В КРЫМСКУЮ ВОЙНУ 1853–1856
ПО МАТЕРИАЛАМ РУССКИХ И АНГЛИЙСКИХ ВОЕННЫХ
ИСТОЧНИКОВ: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
Д. Ю. Плотников
Новосибирский государственный университет
Крымская (Восточная) война 1853–1856 гг. заслуженно считается
одним из важнейших событий военной истории XIX века. Боевые действия
велись на трех основных ТВД (Дунайский, Крымский, Кавказский), а
также на Тихом океане и Белом и Балтийском морях. При изучении войны,
как в отечественной, так и в зарубежной историографии
преимущественное внимание неизменно уделялось, главным образом,
Крымскому ТВД, в силу преимущественной важности вопроса о
черноморских проливах и военном контроле над Черным морем для
воюющих сторон. При этом, однако, практически всегда обходится
стороной второй по важности решаемых вопросов и привлекаемым к
этому силам ТВД войны – Кавказский.
Турция и особенно Англия имели серьезные противоречия с Россией на
Кавказе и в Закавказье. В середине XIX века, когда очередное обострение
Восточного вопроса вылилось в открытое вооруженное противостояние
европейских держав, вопрос о Кавказе был для Англии исключительно
важен. Союзное (и английское в отдельности) командование
рассматривало возможность как избрания Кавказа и Закавказья в качестве
основного ТВД, так и перенесения туда интенсивных боевых действий с
участием союзных войск после взятия Севастополя, до самого конца
войны сохраняя возможность прямого вооруженного вмешательства.
Работа посвящена геополитическому положению России в регионе,
исследованному на материале военных мемуаров и специальных военных
сочинений свидетелей и участников событий с русской и английской
сторон. Выбор источников обусловлен более стратегической, чем
экономической важностью региона для обеих сторон и наибольшей
степенью профессионализма военных авторов в вопросе отстаивания
геополитических интересов страны вооруженным путем. На этом примере
раскрывается значительная роль Кавказа и Закавказья как субъекта
международной политики в середине XIX века.
Научный руководитель – д-р истор. наук М. В. Шиловский
98
УДК 94 (470)"19/21"
ЛИБЕРАЛИЗМ В РОССИИ:
ИСТОРИЧЕСКИЕ ВЕРСИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
В. С. Воробьева
Томский государственный университет
Для России в настоящее время весьма актуален выбор конкретного
пути модернизации, необходимость которой во всех сферах осознается как
властью, так и обществом. Солидным потенциалом в качестве
идеологического фундамента для разработки реформ, направленных на
усовершенствование процессов и отношений между государством и
обществом, обладает либерализм. Принципы, составляющие эту
идеологию, не являются догматической системой или доктриной из
установленных норм и правил. Напротив, они модифицируются в
соответствии с изменяющимися конкретно-историческими условиями.
На основе исторического анализа и метода систематизации можно
выделить следующие ключевые направления либерализма:
1. Классический (консервативный) либерализм, суть которого состоит в
реализации различных свобод индивида: свободы экономической
деятельности (наличие частной собственности и свободного труда),
свободы личности (осуществление естественных прав человека),
гражданской свободы (консенсус между обществом и государством –
свобода вероисповедания, слова, прессы, собраний, интеллектуальная
свобода научной деятельности и т.д.). При этом однозначно признается
приоритет права частной собственности, а остальные либеральные
ценности рассматриваются как производные от него. Государство лишь
исполняет роль «ночного сторожа», охраняя порядок и защищая страну от
внешних опасностей.
2. Социальный либерализм (неолиберализм) в качестве приоритетной
ценности заявляет индивидуальную свободу человека и предполагает
использование различных средств для ее реализации и развития. На смену
концепции «государства – ночного сторожа» приходит концепция
«государства
благосостояния»,
функции
которого
состоят
в
удовлетворении тех потребностей общества, которые наиболее важны с
точки зрения общечеловеческих интересов. Такое государство
ориентировано на справедливость и компромисс между «управляющими и
управляемыми». Таким образом, неолиберализм именно государству
отводит значительную роль в решении различных проблем, появляющихся
перед обществом в связи с необходимостью обеспечения и защиты прав и
свобод человека.
99
3. Либертаризм подразумевает возврат к идеям индивидуальной
свободы, минимизации участия государства в общественной жизни и
регулировании
экономики
посредством
изменения
основ
монополистического
капитализма
и
восстановления
принципов
индивидуализма и неограниченной конкуренции во всех сферах жизни
общества. На первое место ставится экономическая свобода, основанная
на принципах свободного рынка и невмешательства государства.
Разумеется, данные разновидности либерализма не всегда были точным
отражением социальных реальностей. Многие государственные деятели
проявляли намерение принять либерализм в качестве своего
политического идеала – одних он привлекал как идея, другие
рассматривали его как инструмент для модернизации страны.
Исключением не была и Россия.
В российской действительности классический либерализм воплотился,
в частности, во взглядах Б. Н. Чичерина и его единомышленников во
второй половине XIX века, принципы и некоторые идеи социального
либерализма можно было проследить в Российской империи начала XX
века в идеологии и программе кадетской партии, а политику либертаризма
пыталось осуществить российское правительство в начале 90-х гг. XX
века. Но все эти версии российского либерализма так и не получили
сколько-нибудь адекватного замыслам их приверженцев воплощения на
практике. В различное время причины неудачи либеральных
преобразований на российской почве объяснялись наличием множества
объективных и субъективных причин.
Оценивая перспективы российского либерализма в реформировании
страны, можно говорить еще об одном направлении, а именно – о
демократическом
либерализме
как
проявлении
своеобразной
конвергенции демократических и либеральных принципов и идей. Суть
его в осуществлении выбора политической власти равными и свободными
гражданами, предполагающего их согласие с принципами и идеями
политической программы; в достаточной для решения поставленных задач
роли государства в социальной и экономической жизни общества; в
государственной защите общественных интересов как внутри страны, так
и за ее пределами; в осуществлении принципов верховенства права и
разделения властей, обеспечивающих равные условия для всех граждан.
Модернизация, осуществленная именно на таких идеях, может
способствовать формированию гражданского общества и правового
государства, повышению уровня доверия со стороны населения к
действиям политических и иных институтов государства.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. О. А. Харусь
100
УДК 908
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАЗНАЧЕЙСТВ ЗАБАЙКАЛЬЯ В XIX ВЕКЕ
Л. Е. Варфоломеева
Забайкальский государственный университет, г. Чита
История фискальной функции государства в общероссийском масштабе
исследована широко, чего нельзя сказать относительно Забайкалья. Работ,
освещающих деятельность финансовоподатных органов на территории
Забайкальской области, нет.
К середине XIX века действовала следующая система государственного
управления имуществом, финансами и налогами. Во главе системы стояло
Министерство Финансов, ему подчинялись казенные палаты, следующим
звеном были губернские, окружные и уездные казначейства.
Министерство Финансов ведало финансовыми вопросами на территории
всей страны. Казенная Палата осуществляла в XIX веке управление
государственным имуществами, распределением земель, сбором и
распределением налогов и казенных сумм; внутрихозяйственным
межеванием; ревизией всех счетов, составлением годовых отчетов «о
доходах и расходах по губернии».
Забайкалье в первой половине XIX века входило в состав Иркутской
губернии и в финансовом отношении подчинялось Иркутской Казенной
Палате. Она включала в свой состав 3 окружных (Иркутское,
Верхнеудинское, Нерчинское) и 3 уездные (Читинское, Кяхтинское,
Троицкосавское) казначейства. Основная деятельность их состояла в сборе
пошлин, налогов и недоимок с податного населения. В Забайкалье к нему
относились: «государственные крестьяне; поселенцы из евреев; поселенцы
горного ведомства; купцы и мещане; казаки; инородцы, занимающиеся
хлебопашеством; отставные солдаты». Другой статьей пополнения казны
была выдача свидетельств на право заниматься торговлей и промыслами.
Казначейства осуществляли гербовый сбор и надзор за употреблением
звонкой монеты в соответствии с требованиями Санкт-Петербургского
монетного двора, также они в определенной мере выполняли функции
банков - брали на хранение деньги и ценности у населения. Одним из
направлений
деятельности
казначейств
Забайкальской
области,
образованной в 1851 г., был надзор и попечительство над сиротами,
инвалидами, вдовами, отставными чиновниками казначейского ведомства.
Эта казначейская система просуществовала вплоть до 1888 г., когда была
образована в области Забайкальская Казенная Палата.
Научный руководитель – д-р истор. наук В. И. Мерцалов
101
УДК 373 (091) (925.16)
ПЕРВАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ШКОЛА ЗАБАЙКАЛЬЯ:
ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ
Б. Б. Цыренжапов
Забайкальский государственный университет, г. Чита
До 1842 года на обширной территории Агинского ведомства Восточной
Сибири не было ни одного учебного заведения. Первыми
распространителями монгольской грамоты в крае были ламы и местные
деловые люди, овладевшие ею в ходе частных, а порою длительных
поездок во Внутреннюю Монголию с коммерческой целью. Людей,
знавших русскую грамоту, было мало. По данным Агинской степной
Думы, изъяснявшихся и писавших по-русски было лишь 13 человек.
Экономические условия развития края потребовали грамотных людей,
способных внести в нее элементы передовой технологии и рыночных
отношений. Это побудило местных жителей воспользоваться
предложением о «восстановлении» приходского училища при Агинской
степной Думе, сделанным членом канцелярии Его императорского
Величества камер-юнкером Львовым при посещении с. Агинское. В ходе
исполнения данного предложения был созван «полный суглан» всех
родоначальников и почетных инородцев, который состоялся 31 декабря
1840 г. На собрании были поставлены также вопросы о приобретении книг
для обучения русскому и монгольскому языкам, направлении учителя и о
постройке здания школы. Таким образом, агинские буряты, принимая
постановление об открытии приходского одноклассного училища,
продемонстрировали умение вложить средства, усилия, энергию души в
совместное дело просвещения народа. Открытие училища состоялось 21
мая 1842 г.
В первый год работы училища в нем обучалось 24 мальчика, с
которыми работали два учителя. Учащиеся были представителями всех 8
родов агинских бурят. По принадлежности к родам: хуасай – 2, сагангуд –
3, галзуд – 2, хубдуд – 2, хальбин – 1, бодонгуд – 4, шарайд – 3, харгана –
4. Численность учеников от каждого рода определялось количеством
взрослых мужчин, входивших в его состав. Например, в хальбинском роде
было лишь 154, в бодонгудском – 1261. И поэтому от хальбинов был 1
кандидат в ученики, а от бодонгудов – 4. Возраст учащихся колебался от 7
до 16 лет. Средний возраст составлял 13 лет. В числе учащихся было трое
крещённых – Д. Щукин, Н. Татауров, М. Разгильдяев.
Училище было открыто в общественном деревянном доме, наспех
построенном, и потому неприспособленном для школы. Его соорудили на
средства внутренних («темных») сборов – за 114 руб. 28 коп. В этом же
102
школьном помещении из-за отсутствия квартир жили учителя, один из
которых «с семейством и полным хозяйством». В школе была чрезмерная
теснота и неустроенность быта.
С первых дней своей работы в должности старшего учителя У.-Ц.
Онгодов ходатайствовал перед степной Думой о строительстве типового
здания для училища. Местная администрация под разными предлогами
неоднократно отклоняло его просьбу. Только в 1856 г., во время
посещения Аги военным губернатором Забайкальской области
М. С. Корсаковым, вопрос был решен положительно. И в конце года
началось строительство типового здания школы. В 1858-1959 гг. воздвигли
корпус и крышу здания, установили оконные и дверные проемы, печи. По
окончанию строительства здание уже не вмещало количество учеников,
которое увеличилось за четыре учебных года.
По свидетельству Онгодова с 1842 по 1864 гг. поступило в училище
170 человек, из которых отсеялось 102 ученика «по разным случаям: за
слабостью здоровья, по просьбе родителей, за дурное поведение и
умерших». Например, в 1863 г. из 50 учащихся учились только 35. В
последующие годы наблюдался рост численности учащихся. Так, в 1897 г.
обучалось 65, а в 1901 г. – 74 ученика. В училище работали 3 учителя.
Главным стимулом развития школы был общий экономический подъем
в стране, вызвавший рост национального самосознания бурят и
распространение идей просвещения не только среди мужчин, но и
женщин. По материалам подворной переписи населения Агинской степи
1908 г., обучалось лишь 36 девочек из 3776 лиц женского пола 7-15 лет.
Охват обучением девочек составил только 0,9%. В 1887 г. своеобразным
толчком к развитию народного образования Забайкальской области
послужила проверка Приамурского генерал-губернатора барона Корфа. Он
отмечал хорошие способности, прилежание, отличное поведение
учеников, а также проблемы с изучением русского языка инородцами. Так
как незнание российской грамоты не позволяло бурятам занимать
общественные должности и вести деловое партнерство.
Исторический опыт по созданию первой национальной школы в
Агинске показывает неоценимый вклад педагогов и просветителей в
обучении грамоте бурят. С открытием в 1842 году одноклассного училища
– важнейшего события жизни агинских бурят – начиналась новая страница
истории в развитии Агинского бурятского округа.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Т. Г. Васильева
103
УДК 947(571)
ВОСПРОИЗВОДСТВО КАЗАЧЬЕГО НАСЕЛЕНИЯ ЗАПАДНОЙ
СИБИРИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКА:
К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
Г. Р. Кельберер
Новосибирский государственный педагогический университет
Ишимский государственный педагогический институт им. П. П. Ершова
В последние годы в отечественной историографии наметилась
тенденция к более широкому применению методов исторической
демографии при изучении проблем социального и социальноэкономического развития Сибири во второй половине XIX – начале XX в.
Основываясь
на
концепции
демографического
перехода,
ряд
исследователей (В. А. Зверев, А. Н. Сагайдачный, Ю. М. Гончаров)
показали особенности воспроизводства сельского и городского населения
Сибири. Вместе с тем, вне внимания исследователей оказались
особенности демографического поведения и его последствия у некоторых
специфических социальных групп в регионе.
Особое место в социальной структуре Западной Сибири досоветского
периода занимало казачество, принадлежавшее к Сибирскому казачьему
войску. Главными своими привилегиями казаки считали военную службу
и войсковое самоуправление. Семейно-брачные отношения в среде
сибирского казачества также имели свои особенности. У сибирских
казаков они имеют много сходных черт с таковыми в среде сибирского
крестьянства. Но на характер брачности у сибирских казаков оказывала
влияние всеобщая военная служба.
Характер семейно-брачных отношений во многом определяется
хозяйственной деятельностью конкретной группы населения. В этом
отношении необходимо учитывать, что казачество делилось на две
большие группы – станичное и городское. Большая часть сибирских
казаков проживала в сельской местности, занимаясь земледелием.
Ценность земли и получаемой с нее продукции в среде казачества была
такой же, как и у крестьян. Это обстоятельство дает нам возможность
предположить, что характер воспроизводства станичного казачества был
однотипным с таковым у сибирского крестьянства.
В среде крестьянства молодые люди вступали в брак в 19–20 лет,
девушки – несколько раньше. Это было связано с необходимостью
сохранения максимального числа рабочих рук в хозяйстве при
минимальном количестве едоков. Данная стратегия была распространена и
в среде станичного казачества. Однако военная служба вносила свои
коррективы. Молодой казак должен был прибыть на службу со своей
104
воинской справой, которая стоила довольно дорого. Таким образом,
поступление молодых казаков на военную службу сдвигало их вступление
в брак на несколько лет. В работах, посвященных проблемам
воспроизводства населения Западной Сибири в конце имперского периода,
проблема возраста вступления в брак у казаков специально не
рассматривалась. Вместе с тем, это один из важнейших факторов,
влияющих на характер воспроизводства казачьего населения.
Демографические стратегии городского казачества также имели свои
особенности. Данная проблема не нашла широкого отражения в
историографии.
Таким образом, воспроизводство казачьего населения Западной Сибири
представляет собой актуальную научную проблему, требующую глубокого
и детального изучения. Для такого изучения заложена добротная
методологическая, историографическая и источниковедческая основа.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. А. Зверев
105
УДК 908+314
ВОСПРОИЗВОДСТВО НАСЕЛЕНИЯ
В ЗАБАЙКАЛЬСКОМ КАЗАЧЬЕМ ВОЙСКЕ (1851–1917 ГОДЫ):
К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
Ю. Л. Линейцева
Новосибирский государственный педагогический университет
Предметом нашего магистерского исследования является процесс
физического и социокультурного возобновления (воспроизводства)
населения в Забайкальском казачьем войске (ЗКВ). Попытки создать
обобщающие труды по истории ЗКВ, включив в них выводы о
формировании и развитии народонаселения в войске, предпринимали
такие исследователи, как Ф. Ф. Буссе, В. И. Василевский, А. П. Васильев,
Ю. Курц, Н. Н. Смирнов, Н. Н. Эпов и др. В их работах приводятся данные
о количестве и структуре населения в войске в разные периоды его
существования, рассматриваются миграционные процессы в казачьем
населении. Раскрывается ряд сторон общественной жизни казаков, их
воспитательной и образовательной деятельности, характеризуется
состояние здравоохранения в войске, трактуются вопросы наделения
казачества землей. Всё это позволяет понять различные аспекты
возобновления поколений в казачьей среде. Однако в комплексе тема
физического и социального воспроизводства населения в ЗКВ пока не
рассмотрена. Некоторые аспекты процесса возобновления поколений у
казачества как части сельского или городского населения Восточной
Сибири рассматривают в своих трудах В. А. Зверев и А. В. Козулин, но
они не ставят задачу описания всей системы воспроизводства именно у
казаков. Поэтому цель нашей работы состоит в том, чтобы выявить общие
и особенные черты процесса физического и социокультурного
воспроизводства населения в Забайкальском казачьем войске.
Объектом изучения в нашем исследовании является забайкальское
казачество как особая часть населения Забайкальской области. Оно имело
в изучаемое время ряд особенных социальных характеристик, которые
отличали его от остального населения области, что представляется весьма
интересным и значимым для изучения. Предметом исследования в данном
случае стала совокупность взаимосвязанных природно-географических и
социальных условий и факторов, а также способов и результатов
воспроизводства (т. е. возобновления и преобразования в ходе смены
поколений и миграций) населения в ЗКВ.
Хронологические рамки исследования включают период середины XIX
– начала XX в. Точнее, это время с момента образования Забайкальского
казачьего войска в 1851 г. до упразднения в ноябре 1917 г. по декрету «Об
106
уничтожении сословий и гражданских чинов» сословного строя в России.
Территориальные рамки работы определены границами административной
единицы того периода – Забайкальской области Российской империи.
Область, в пределах которой расселялось забайкальское казачество,
включала территорию современного Забайкальского края и большую часть
территории Республики Бурятия.
Принятая нами программа изучения процесса воспроизводства
населения в ЗКВ предусматривает, в первую очередь, необходимость
выявления и раскрытия тех условий (в том числе природногеографических, экономических, политико-правовых, демографических и
культурологических), которые определяли, через посредство ментальных
факторов, рамочные характеристики возобновления поколений казачества.
Во-вторых, следует установить количественные параметры и дать
содержательную характеристику форм, или способов: а) физического
воспроизводства казачьего населения; б) возобновления социокультурных
качеств населения ЗКВ. Иначе говоря, целесообразно описать и объяснить
основные виды демографического поведения казаков (брачное,
репродуктивное, витальное, летальное, миграционное поведение) и затем
социализирующего поведения (воспитание и образование молодежи,
противодействие антисоциальному поведению ее отдельных групп).
Принятая нами формулировка предмета исследования позволяет
поставить немало интересных и малоизученных вопросов в
междисциплинарной области на стыке истории, демографии, педагогики,
медицины, культурологии. Например, о соотношении роли естественного
и механического движения населения в процессе его воспроизводства, о
привязке различных демографических событий (браков, рождений,
смертности, переселения) к сезонам календарного цикла, об
эффективности специфических казачьих институтов – обязательной
военной службы для мужчин, войсковой медицинской службы, системы
казачьих школ – в деле сохранения здоровья, физического развития,
социализации детей и подростков в войске, об отражении в картине мира
казачества проблематики возобновления поколений.
Оценивая в количественном и содержательном плане промежуточные и
итоговые результаты процесса воспроизводства казачьего населения в
Забайкалье, мы надеемся уточнить имеющиеся в литературе
характеристики традиционного типа и специфического режима
воспроизводства изучаемого объекта. Привлекательна также идея
обосновать или скорректировать концепцию втягивания Забайкальской
области в демографическую модернизацию (демографический переход) с
конца XIX – начала XX столетия – в одно время с Европейской Россией и
западной частью Сибири.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. А. Зверев
107
УДК 314.174
СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЕНИСЕЙСКОЙ
ГУБЕРНИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКА
К. Б. Скалей
Новосибирский государственный педагогический университет
В настоящей работе ставиться задача: реконструировать и объяснить
динамику воспроизводства населения в Енисейской губернии конца XIX –
начала XX в. Ряд связанных с этой проблематикой социальнодемографических вопросов истории Приенисейского края ранее
рассматривали Н. В. Латкин, А. Р. Шнейдер, В. А. Зверев и др. Стремясь
рассмотреть проблему в комплексе, мы привлекли в качестве источников
для историко-демографического исследования материалы Первой
Всеобщей переписи населения России 1897 г. [1], данные ежегодных
отчетов енисейского губернатора, размещенные в «Обзорах» губернии,
текущего учета движения населения губернии за 1902 г. [2] и другие
статистические материалы.
Численность и половая структура населения. Почти за полвека с
1861 по 1914 г. постоянное население Енисейской губернии увеличилось
больше, чем в три раза – с 319 тыс. до 1 млн 119 тыс. человек. Средний
ежегодный прирост населения, таким образом, составил более 3,6 тыс.
человек. Масштабы и темпы прироста населения были наиболее велики в
годы Столыпинской аграрной реформы, когда юг Приенисейского края
стал одним из наиболее привлекательных районов для аграрных мигрантов
из Европейской России. Половозрастная структура населения за это время
изменилась мало: сохранялись численное преобладание женской части
населения над мужской, высокая доля детей и молодежи среди городских
и сельских жителей. В 1861 г. на 1000 мужчин в городах приходилась 1081
женщина, в округах – 1148 женщин [3]. В 1914 г. соответствующий
показатель составил 1105 в городах и 1158 – в селениях [4].
Естественное движение населения. В 1902–1903 гг. РПЦ венчала 96,7
% всех зарегистрированных браков в Енисейской губернии. Общее
количество браков в период с 1897 по 1914 г. возросло почти в два раза, с
4165 до 8160. Женщины вступали в брак гораздо раньше, чем мужчины.
От половины до двух третей женщин выходили замуж до достижения
официального совершеннолетия в 21 год. Невесты младше 26 лет
составляли уже 80–90 % брачившегося женского «контингента». Брачный
возраст мужчин был несколько выше: только 50–70 % играло свадьбы, не
дожидаясь достижения 26 лет. Официальные разводы происходили очень
редко, и разведенные составляли меньше 1 % от всех лиц старше 15 лет
[5].
108
Соотношение рождаемости и смертности, определяющее величину
естественного прироста населения, в Енисейской губернии было
благоприятным для быстрого увеличения численности жителей:
рождаемость была намного выше смертности, и со временем такой перевес
усиливался. В 1861 г. на каждую тысячу жителей приходилось 15,9
рождений и 11,3 случая смерти. В 1914 г. рождаемость составила 53,9 ‰, а
смертность – 31,7 ‰. Естественный прирост населения в 1884 г. составлял
7,5 ‰, к 1914 г. он вырос в три раза и равнялся 22,2 ‰.
Механическое движение населения. Физическое воспроизводство
населения Енисейской губернии в изучаемый период обеспечивал в
первую очередь естественный прирост, но достаточно велико было
значение механического прироста населения. Имели место как
добровольная иммиграция в регион, так и принудительная ссылка. В
1861 г. ссыльных и переселенцев в совокупности насчитывалось 58 тыс.
человек, что составляло около 20 % от общей численности населения [3].
Количество ссыльных в начале ХХ в. сильно сократилось после отмены
уголовной ссылки. Но возросли масштабы добровольного переселения,
главным образом крестьянского. За 1897–1914 гг. в Енисейской губернии
устроилось на постоянное жительство 363,6 тыс. крестьян-иммигрантов
[6].
Таким образом, на рубеже XIX–XX вв. Приенисейский край
характеризуется в демографическом отношении нарастающими темпами
прироста численности населения, высокими показателями брачности,
рождаемости и смертности, а также другими чертами, характерными для
традиционного типа и режима воспроизводства населения.
____________________________
1. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. /
под ред. Н. А. Тройницкого. СПб., 1904. Т. 73: Енисейская губ.
2. Движение населения в Европейской России и в двух губерниях
Сибири: Енисейской и Тобольской за 1902 г. СПб., 1907.
3. Латкин Н. В. Енисейская губ.: прошлое и настоящее. СПб., 1892.
С. 116.
4. Бердников Л. П. Вся красноярская власть. Красноярск, 1995. С. 46.
5. Зверев В. А. «Любо – так к венцу»: брачность русского населения
Сибири во второй половине XIX – начале XX в. // Православные традиции
в народной культуре восточнославянского населения Западной Сибири в
конце XIX – XX в. Новосибирск, 2005. С. 19.
6. Миграции населения Азиатской России, конец XIX – начало XXI в. /
отв. ред. В. А. Исупов. Новосибирск, 2011. С. 21.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. А. Зверев
109
УДК 94 (571)
МОТИВЫ ПУТЕШЕСТВИЙ В СИБИРЬ ИНОСТРАНЦЕВ ВО
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛА XX В.
Т. В. Воропаева
Омский государственный педагогический университет
Во второй половине XIX – начале ХХ в. в связи с территориальным
расширением Российской империи на восток, бурным развитием
географии и этнографии в Сибирь наряду с русскими писателями,
исследователями,
чиновниками
устремляются
иностранные
путешественники.
Наши тезисы посвящены выявлению мотивов путешествий в Сибирь
иностранцев во второй половине XIX – начала XX в.
Со второй половины XIX в. территория Сибири являлась объектом
научного исследования иностранных экспедиций, большинство из них
было посвящено освоению Северного морского пути [1]. Так, например, в
1872 г. в Австро-Венгрии была снаряжена экспедиция под начальством
лейтенантов Вайпрехта и Пайера для открытия северо-восточного прохода
к Берингову проливу, результатом которой стало открытие архипелага,
«названного экспедициею Императора Франца Иосифа» [2]. С 1874–1894
гг. английский мореплаватель И. Виггинс на территории Крайнего Севера
совершил одиннадцать плаваний в устья Оби и Енисея, доказав
возможность судоходства по Карскому морю. С середины 60-х гг. XIX в.
сибирские берега привлекли свое внимание известного шведского
мореплавателя
А. Э. Норденшельда,
командовавшего
научноисследовательской экспедицией 1875-1876 гг., к устью Енисея, и
руководившего знаменитым плаванием на пароходе «Вега» в 1878–1880
гг., целью которого являлось «дело о разрешении географической задачи, о
том, чтобы северо-восточным путем проникнуть в Китай и Японию» [3],
что и было достигнуто, после двух лет плавания.
Территория Сибири выступала предметом промыслов иностранных
экспедиций. Например, в 1867 г. было совершено английское
мореплавание китолова Лонга. Целью экспедиции Лонга было не описание
новых земель, он «ходил по морю ради китов» [3]. В 1869 г. зверолов
Карлсен привлеченной богатой добычей прошел по Карскому морю.
Поездка в Сибирь иностранных путешественников рассматривалось и
как возможность развенчать или подтвердить стереотипы о Сибири. В
1885–1886 гг. совершили путешествие в Сибирь американский публицист
Дж. Кеннан и художник Дж. Фрост. Кеннан так определял цель своей
поездки: «Во мне возникло еще большее желание не только изучать
ссыльную систему на месте, но и исследовать русское революционное
110
движение … в тех местах, куда революционеров ссылали» [4]. В 1901 г. по
Сибирской железной дороге путешествовал известный английский
журналист Дж. Фрейзер. Целью поездки Фрейзера – разрушить
стереотипные представления о Сибири – «взращённый на подобных
выдумках, отправился я в Сибирь, чтобы увидеть всё самому и написать
ещё одну книгу о том, как жестоки русские. Конечно, в России много
негативных моментов. Но я увидел и другое. Я понял, что наше общее
представление о Сибири абсолютно ошибочно» [5].
Путешествия в Сибирь иностранными путешественниками во второй
половине XIX – начала XX в., совершаются не только с сугубо
исследовательскими или служебными целями, но в соответствии с
собственными интересами и представлениями о ценности культурного и
иного опыта Сибири. В 1891 г. англичанка, сестра милосердия К. Марсден
выехала в Вилюйский округ для изучения организации врачебной помощи
прокаженным и устройства колонии для больных [6].
Хотелось бы подчеркнуть, что иностранные путешествия в Сибирь во
второй половине XIX – начала XX в. не ограничиваются выше
перечисленными экспедициями и поездками.
Мотивы путешествий в Сибирь иностранцев во второй половине XIX –
начале ХХ в. зависели от профессиональной принадлежности.
Публицисты, журналисты, писатели стремились развенчать или
подтвердить стереотипы о Сибири, члены научно-исследовательских
экспедиций ставили целью изучение географии и природных богатств,
освоение Северного морского пути и северных рек, поиск путей
сообщения.
_____________________________
1. Ус Л. Б. Международные научные связи Сибири (конец XIX – начало
ХХ в.). Новосибирск, 2005. 238 с.
2. Студитский О. История открытия морского пути из Европы в
сибирские реки и до Берингова пролива. СПб., 1883. Ч. 2. 288 с. С. 74.
3. Норденшельд А. Э. Путешествие А. Э. Норденшельда вокруг Европы
и Азии на пароходе "Вега" в 1878-1880 г. СПб., 1881. Ч. 1. 519 с. С. 2, 25.
4. Кеннан Д. Сибирь и ссылка. Путевые заметки (1885-1886 гг.). СПб.,
Т. 1. 1999. 391 с. С. 73.
5. Фрейзер Дж. Ф.
Реальная
Сибирь
//
URL:
http://www.sibtours.com/?gid=53 (дата обращения: 10.02.2013)
6. Путешествие мисс Марсден в Якутскую область и посещение ею
прокаженных. М., 1892. 77 с.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Н. Н. Родигина
111
УДК 070(7.3):378.4(571.16)
АМЕРИКАНСКАЯ ПРЕССА ОБ ОТКРЫТИИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ПЕРВОГО В АЗИАТСКОЙ РОСССИ УНИВЕРСИТЕТА
В ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД
И. А. Дунбинский
Томский государственный университет
16 (28) мая 1878 г. Александр II учредил первый университет в
Азиатской части России. Однако его строительство было отложено еще на
два с лишним года. Необходимо было, во-первых, заняться
проектированием будущих университетских зданий, во-вторых,
выработать форму организации строительных работ и, наконец,
определится с финансированием [1]. «Дело было настолько сложным и
серьезным, писал В. М. Флоринский, – что Министерство народного
просвещения признало необходимым организовать специальную
комиссию и поручить ей выработать положительные данные, которые
должны лечь в основу проекта университетских построек» [2].
За два года была проделана огромная подготовительная работа по
разработке чертежей и смет [1]. Поскольку из-за русско-турецкой войны
(1877-1878) денег в казне не хватало, строительство было решено начать за
счет частных пожертвований П. Г. Демидова и З. М. Цибульского [3].
26 августа 1880 г. состоялась торжественная закладка фундамента
главного корпуса. За ходом строительства следили не только в России, но
и за рубежом. Американская газета «The Iola register», издававшаяся в
штате Канзас уже в 1879 г. поспешила сообщить своим читателям:
«Первый университет Сибири будет открыт в Томске в течение
нынешнего года. Цесаревич также примет участие в церемонии». Такую
же информацию в начале 1881 г. поместила «Weekly graphic»,
издававшаяся в Нью-Йорке [4].
За 2 года до открытия, а оно состоялось в 1888 г., в газете «The New
York Times» была помещена заметка следующего содержания: «Как уже
было объявлено, Сибирский университет будет открыт в июле следующего
года. Таким образом, в России будет насчитываться восемь университетов.
Сибиряки с радостью приветствует этот первый шаг, являющийся своего
рода децентрализацией провинции, во многих отношениях отличающейся
от европейской части России» [5].
Особое внимание пресса уделяла частным пожертвованиям
строящемуся университету. Так, например, в 1880 г. газеты «Omaha daily
bee» и «Weekly graphic» сообщили о том, что прежде чем был заложен
112
первый камень в фундамент Томского университета, его библиотека уже
насчитывала 35 тыс. книг [6].
Газеты довольно высоко оценили и учебно-вспомогательную базу
Сибирского университета. «Томский университет, – писала одна из
американских газет, – хорошо обеспечен помещениями, включая весьма
большие здания для университетских клиник. Музеи полностью
укомплектованы и их отделы располагают богатыми археологической и
анатомической коллекциями. Химическая и физическая лаборатории
специально предназначены для удовлетворения нужд многочисленных
добывающих отраслей региона, хотя Ботанический сад едва ли
превосходит в своем многообразии и полноте европейские коллекции» [7].
В том же году «The evening world» писала: «Благодаря полученной в
самом начале строительства ценнейшей коллекции книг, гравюр,
оригинальных рисунков и эскизов от графа Строганова, его библиотека
насчитывает более 100 000 томов. Некоторые из этих томов ценнее, чем
сокровища в любой европейской столице» [8]
В 1905 г. газета «Peninsula enterprise» писала: «… Томский университет
представляет собою внушительное здание и состоит из двух факультетов –
медицинского и юридического. Город, по сути, занимает третье место в
образовательной системе империи» [9].
Подводя итог, следует подчеркнуть, что американская пресса является
не только ценным источником по изучению истории Томского
университета, но и свидетельствует об интересе общественности США к
развитию образования и науки в Сибири, которую они нередко сравнивали
с историей Запада США в период его колонизации.
______________________________
1. Некрылов С. А. Томский университет – первый научный центр в
азиатской России (средина 1870-х гг. – 1919 г.). Томск: Изд-во Том. ун-та,
2010. Т. 1. С. 73–83.
2. Открытие Императорского Томского университета 22 июля 1888 г.
Томск, 1888. С. 6.
3. Сборник постановлений по МНП в 17 т. СПб. 1866. Т. 1. С. 629–630.
4. Weekly graphic (New York). 1881. 14 Jan.
5. The New York Times (New York). 1886. 19 Mar.
6. Omaha daily bee (Omaha). 1880. 25 Dec.
7. The Holt County sentinel (Oregon). 1903. 25 Dec.
8. The evening world (New York). 1903. 7 Oct.
9. Peninsula enterprise (Accomac). 1905. 16 Dec.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. С. Ф. Фоминых
113
УДК 908
РУКОВОДСТВО Ю. А. ПРАНГ БАРНАУЛЬСКИМ КОМИТЕТОМ
РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА КРАСНОГО КРЕСТА
К. А. Тишкина
Алтайский государственный университет, г. Барнаул
В Барнауле комитет Российского Красного Креста был открыт 16
апреля 1877 г. [1]. В 1881 г., в связи с эпидемией дифтерита в Барнауле,
возникла необходимость в создании специальной лечебницы для
инфекционных больных. В городе функционировал госпиталь, но в нем не
имелось соответствующего оборудования для дезинфекции [2].
Председатель Барнаульского комитета Российского общества Красного
Креста Юлия Августовна Пранг обратилась с ходатайством к начальнику
Алтайского округа А. А. Смирнову с просьбой ассигновать 2000 руб. для
покупки дома с усадьбой с целью устройства инфекционной больницы.
Барнаульский комитет Российского общества Красного Креста обязывался
снабжать лечебницу необходимыми принадлежностями. По настоянию
членов организации, были предприняты меры по изоляции больных путем
оцепления домов. Для обеспечения больных продовольствием,
Барнаульский комитет Российского общества Красного Креста выделил
1000 руб. 7 октября 1884 г. в Барнауле была открыта небольшая больница
на 20 кроватей [3]. Но уже с 1887 г. число кроватей уменьшилось до 10. За
лечение взималась плата, она составляла 10 руб. в месяц. Был организован
амбулаторный прием больных. Врачи работали безвозмездно, оплачивался
лишь труд сиделок и прислуги. Содержание больницы в 1888 г. обошлось
организации в 1100 руб.
В то время в городе не имелось специального учреждения для
подготовки квалифицированного женского персонала по уходу за
больными. Главное Управление Российского общества Красного Креста
рекомендовало создание общины сестер милосердия. 17 октября 1889 г.
была открыта «Барнаульская Покровская община сестер милосердия
Общества Красного Креста». Попечительницей общины стала
Ю. А. Пранг. Организация разместилась в одной из пристроек больницы
Барнаульского комитета Российского общества Красного Креста.
Подготовкой будущих сестер милосердия занимались безвозмездно
местные врачи. Особенно активно участвовал в этом врач И. И. Лубяхин.
Впоследствии он занимал пост барнаульского городового врача.
В 1892 г. в Барнауле распространилась эпидемия холеры. Персонал
больницы Барнаульского комитета Российского общества Красного Креста
оказывал помощь заболевшим. В основном это были люди без
постоянного места жительства [5].
114
В 1893 г. Ю. А. Пранг сложила с себя обязанности председателя
Барнаульского комитета Российского общества Красного Креста и
попечительницы «Барнаульской Покровской Общины сестер милосердия
Общества Красного Креста». После ухода Юлии Августовны, постепенно
сворачивает свою деятельность община сестер милосердия. В 1899 г. здание
больницы перешло в распоряжение Барнаульского городского Управления.
В апреле 1903 г. Барнаульский комитет Российского общества
Красного Креста был преобразован в отдел. Во время Русско-японской
войны 1904-05 гг. восстановилась деятельность «Барнаульской
Покровской Общины сестер милосердия Общества Красного Креста».
Разработкой плана работы общины занималась особая комиссия во главе с
Ю. А. Пранг. Для подготовки квалифицированных сестер милосердия
были учреждены специальные сокращенные курсы. В 1904 г. из 22
слушательниц 12 стали сестрами милосердия, остальные девушки
получили звания «ученых сиделок 2 разряда». С согласия Кабинета Его
Величества «Барнаульская Покровская Община сестер милосердия
Общества Красного Креста» была причислена к местному госпиталю.
Сестры милосердия дежурили в госпитале безвозмездно.
В 1904 г. Ю. А. Пранг была избрана почетным членом Барнаульского
отдела Российского общества Красного Креста. Она возглавила
Барнаульский Дамский Комитет местного Управления Российского
общества Красного Креста, деятельность которого заключалась в сборе
различных пожертвований, пошиве белья для фронта и лазарета.
За многолетнее служение делу Красного Креста Юлия Августовна
Пранг была удостоена Высочайшего рескрипта Августейшей
Покровительницы Российского общества Красного Креста вдовствующей
императрицы Марии Федоровны [4].
Работа выполнена при финансовой поддержке ФЦП «Научные и
научно-педагогические кадры инновационной России» (проект «Алтай в
трансграничном пространстве Северной Азии (древность, средневековье,
современность)», шифр № 2012-1.1-12-000-3001-017.
______________________________
1. Отчет Барнаульского Отдела Российского Общества Красного
Креста за 1904 г. Барнаул, 1906. 81 с.
2. Мартынов С. Санитарно-медицинская часть на Алтае // Алтайский
сборник. Барнаул, 2000. Вып. XX. С. 163–196.
3. Барнаул. Летопись города. Часть I. Барнаул, 1994. 223 с.
4. Отчет Барнаульского Отдела Общества Красного Креста за 1905 и
1906 гг. Барнаул, 1907. 187 с.
5. Недзвецкий А. Краткий очерк холерной эпидемии в Барнауле 1892 г.
// Алтайский сборник. Томск, 1894. Вып. 1. С. 182–196.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Ю. М. Гончаров
115
УДК 001(091):378.4(571.16)
РОЛЬ ПРОВОДНИКОВ В НАУЧНЫХ ЭКСПЕДИЦИЯХ УЧЕНЫХ
ИМПЕРАТОРСКОГО ТОМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА (1888–1917)
А. Н. Кузьмин
Томский государственный университет
Ученые первого в Азиатской части России научного центра, каким стал
учрежденный в 1878 г. и открытый в 1888 г. Томский университет, с
первых дней сознавали необходимость всестороннего изучения Сибири.
Уже в первое десятилетие экспедиции университетских ученых охватили
обширные территории Сибири. С. К. Кузнецов и В. М. Флоринский
занимались археологическими исследованиями, С. М. Чугунов –
антропологическими, С. И. Коржинский изучал растительность Северного
Казахстана и Приамурья, П. Н. Крылов – растительность Западной
Сибири, Н. Ф. Кащенко – фауну Центрального Алтая [1].
Огромный интерес представляют экспедиции В. В. Сапожникова, в
ходе которых он прибегал к услугам проводников. Этот ученый внес
особенно существенный вклад в изучение растительного мира и
гляциологии Алтая. Он опубликовал ряд книг «Катунь и её истоки» (1901),
«Очерки Семиречья» (1904, 1906), «Монгольский Алтай в истоках Иртыша
и Кобдо» (1911). Эти труды подвели итог многочисленным путешествиям
ученого, открыли Горный Алтай для науки и туризма [2; 3].
В ходе экспедиций, маршруты которых, как правило, прокладывались в
удаленных и труднопроходимых местах Алтая, степных просторах
Казахстана, Средней Азии, ученые прибегали к помощи местных
проводников, выступавших и в роли переводчиков (толмачей).
Они по незначительным предметам, рельефу местности, родовым
тамгам, по расположению небесных тел (звезды, Луна) в ночное время, по
длине своей тени в дневное время безошибочно ориентировались в
бесконечных степных и горных просторах, определяли время суток и
месяц. Каждая тропка и каждая дорога в горах открывалась тем, кто
хорошо её знал, кому она была близка и понятна. По сути дела, выполняя,
роль проводников и переводчиков, они были и краеведами, знатоками
местной жизни, особенностей природы и культуры своего края. Именно
такими людьми в ходе экспедиций профессора В. В. Сапожникова, были
Илья Тунгерек, Николай Кынграк, Алексей Субботин, Иван Темён,
Тимофей Архипов и др. [4].
Сам В. В. Сапожников следующим образом оценил роль проводников.
«Успех путешественника, – отмечал он, – в значительной мере зависит от
того, насколько легко он преодолевает трудности в пути, постигая законы
окружающей его девственной природы, как скоро он умеет приобрести
116
доверие и симпатии проводников, постоянно сопровождающих
экспедицию или участвующих в отдельных разъездах или восхождениях.
Для этого требуется наблюдательность, смелость и чуткое отношение к
людям. Верными помощниками в работе в таких условиях являются
местные охотники – это лучшие проводники в горах, пока дело не касается
восхождений по ледникам и на снеговые вершины» [5].
Благодаря знанию местной истории, культуры, быта и обычаев
проводники оказывали неоценимую помощь ученым-путешественникам и
внесли свой значительный вклад в изучении Алтая и Казахстана.
Одним из таких, был Иннокентий Матай, самый известный из
алтайских проводников, которому были знакомы все тропы. Он
странствовал десятилетиями по самым высоким местам Горного Алтая,
сопровождая разных господ, как отечественных, так и иностранных. Во
всех его действиях проглядывали прирожденная доброта, готовность
понять и исключительная приспособляемость.
Путешествия ещё долго буду будоражить умы ученых, а проводники
востребованы и по сей день. И хотя портрет сегодняшнего исследователя
сильно отличается от классической модели, но главным для него остается
одно, тяга познать мир.
Работа выполнена по теме научно-исследовательского проекта
«Значение научно-образовательного комплекса Западной Сибири конца
XIX – середины XX веков в условиях модернизации российского общества»
в рамках реализации Федеральной целевой программы «Научные и научнопедагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы.
Государственный контракт № 16.740.11.0698 от 8 июня 2011 г.
_____________________________
1. Некрылов С. А. Томский университет – первый научный центр в
азиатской части России (середина 1870-х – 1919 г.). Томск: Изд-во Том.
ун-та, 2010. Т. 1. 514 с.
2. Меркулов С. А. Профессор Томского университета Василий
Васильевич Сапожников (1861–1924). Томск: Изд-во Том. ун-та, 2012.
3.
Профессора
Томского
государственного
университета
Биографический словарь. Томск, 1996. Вып. 1.
4. Гранё Й. Г. Алтай. Увиденное и пережитое в годы странствий. М.:
«Индрик», 2012. 608 с.
5. По Алтаю. Дневник путешествия 1895 года // ИТУ. 1897. Кн. 11.
Научный руководитель – д-р истор. наук С. Ф. Фоминых
117
УДК 93/94+35+379.8
АЗИАТСКИЕ КОЛЛЕКЦИИ А. Д. СТАРЦЕВА И Н. И. ГОМБОЕВА
Е. В. Ситникова
Новосибирский государственный педагогический университет
В докладе рассматривается судьба азиатских коллекций Найдана
(Николая Ивановича) Гомбоева (1837–1906) и Алексея Дмитриевича
Старцева (1838 или 1842–1900), представителей русской коммерции и
дипломатии в Китае второй половины XIX в. А. Д. Старцев, который
являлся незаконнорожденным сыном декабриста Н. А. Бестужева,
одновременно приходился родственником (шурином) Н. И. Гомбоеву.
Автор доклада является прямым потомком Гомбоева в пятом поколении.
Старцев и Гомбоев были богатыми и образованными людьми, они
представляются нам истинными коллекционерами, а не простыми
собирателями. С 1861 г. оба связали свою жизнь с Поднебесной: Гомбоев
служил переводчиком при российском консуле в Монголии и Пекине,
Старцев вел торговлю чаем в Китае. Поэтому можно предположить, что
свои получившие известность коллекции они собирали с 1860–1870-х гг.
Изучая историю и культуру Китая, Старцев, прежде всего, приобретал
книги. В письме из Тяньцзиня Г. Н. Потанину он пишет: «У меня есть
порядочная библиотека, более 1000 томов; собираю всё, что выходит об
Азии и Китае на всех языках, начиная с прошлого столетия и до
настоящего» [1]. Он также собрал коллекцию старинных китайских ваз. В
некрологе писали: «Парижский музей… предлагал А. Д. Старцеву за его
коллекцию… 3 млн франков, но Старцев отказался продать… за любую
сумму» [2]. Старцев скончался, получив известие о гибели своих любимых
коллекций во время Ихэтуаньского восстания. Часть его библиотеки в
октябре 2006 г. идентифицирована в фонде редких книг Дальневосточной
государственной научной библиотеки (Хабаровск). В газете «The New
York Times» за 1904 г. помещено сообщение о том, что коллекция
китайских ваз Старцева в 1903 г. была продана в Лондоне мистеру Томасу
Б. Кларку и снова выставлена на продажу.
Н. И. Гомбоев в молодости часто бывал в научных экспедициях в
Центральную Азию, там он и начал собирать свою знаменитую коллекцию
буддийских религиозных объектов, включавшую более 600 предметов.
Хорошо знавший его геолог и писатель В. А. Обручев сообщает: «По его
[Гомбоева] просьбе я сфотографировал всю коллекцию большим
фотографическим аппаратом» [3]. Мы предполагаем, что именно эти
фотографии хранятся в Музее антропологии и этнографии им. Петра
Великого (Кунсткамера) РАН, все они аннотированы как изображения
коллекции Гомбоева, но указан собиратель фотографий, а не фотограф [4].
118
Работавший в российском посольстве врач В. В. Корсаков в мемуарах
об Ихэтуаньском восстании 1899–1901 гг. извещает, что коллекция
погибла во время пожара русской почтовой конторы. Остатки
впоследствии были похищены. Корсаков цитирует Гомбоева: «Я бы хотел
всё, что осталось, пожертвовать в сибирский музей, в котором будды мои
имели бы большое значение и принесли бы пользу, но вовсе не желал бы,
чтобы их растаскали те, кто имеет в руках силу» [5]. В датированном
24.07.1930 г. письме шведского ученого Свена Хедина, который
путешествовал по Азии в 1927–1935 гг., мы прочитали: «Гомбоевскую
коллекцию я купил. Она уже упакована и отправляется в течение этих
дней» [6]. Часть предметов находится сейчас в Национальном музее
этнографии мира в Стокгольме в составе коллекции С. Хедина. На
официальном веб-сайте представлены фотографии этих предметов,
сообщается, что они приобретены на аукционе в Пекине.
В нашей семье хранится статуэтка, предположительно, когда-то
входившая в состав той же коллекции. В процессе исследования нами
собрано более 200 изображений предметов из культурно значимых
коллекций А. Д. Старцева и Найдана Гомбоева.
______________________________
1. Национальный исследовательский Томский государственный
университет, научная библиотека. Архив Г. Н. Потанина. Переписка
А. Д. Старцева.
2. Некролог // Приамурские ведомости. 1900. 9 июля. С. 10–11.
3. Обручев В. А. От Кяхты до Кульджи: путешествие в Центральную
Азию и Китай. М.; Л., 1940. С. 50.
4. Фотоколлекция Кунсткамеры [Электронный ресурс]: Китай / Музей
антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН.
Режим доступа: http://www.kunstkamera.ru/kunst-catalogue/index.seam?path=
14%3A3344&c=PHOTO&cid=313808,
свободный
(дата
обращения:
24.01.2013).
5. Корсаков В. В. Пекинские события [Электронный ресурс]: личные
воспоминания участника об осаде в Пекине, май-август 1900 г. Режим
доступа:
http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/China/XX/19001920/Korsakov_V_V/text13.htm, свободный (дата обращения: 24.01.2013).
6. Walravens H. Die Hedin-Expedition 1930/1932 [Электронный ресурс]:
Briefe Sven Hedins an seinen sinologischen Mitarbeiter Ferdinand Lessing //
Zeitschrift für Kultur und Ost- und Südostasiens. 2003. Режим доступа:
http://www.uni-hamburg.de/Japanologie/noag/noag2003_10.pdf,
свободный
(дата обращения: 24.01.2013).
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. А. Зверев
119
УДК 373.5 94 ‘‘18-19’’
ФИНАНСИРОВАНИЕ СРЕДНЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX – НАЧАЛЕ XX ВВ.
Е. Г. Исакова
Кемеровский государственный университет
На протяжении второй половины XIX–начала XX вв. в Западной
Сибири стояла проблема нехватки средних учебных заведений.
Существующие не могли вместить всех желающих. Основной причиной
этого являлось недостаточное государственное финансирование системы
образования [4]. В этих условиях громадную роль в повышении
образовательного потенциала Сибири играла инициатива местных властей,
сибирской общественности, частная благотворительность. Во всех случаях
средние школы учреждались с разрешения попечителя учебного округа и
функционировали под контролем государства. Дарование частным школам
правительственных прав сопровождалось предоставлением преимуществ
их служащим и небольшими финансовыми вливаниями.
В целом, средние общеобразовательные мужские заведения
учреждались в основном за государственный счет. Нехватка школ и
недостаточность средств подтолкнули группу томских педагогов к
учреждению в городе первого в России прогрессивного типа средней
школы на коллегиальных началах [3]. Напротив, при недостатке внимания
к женскому образованию со стороны правительства при учреждении
женских учебных заведений особые масштабы приобрела частная
инициатива и благотворительная деятельность [2]. За ними законодательно
был закреплен характер общественных учебных заведений. Однако, для
особо нуждавшихся были предусмотрены небольшие государственные
пособия.
При создании профессионально-технических учреждений большую
роль играли частные капиталы, преимущественно купеческие. Купцы
являлись организаторами 3 сибирских коммерческих училищ. Торговопредпринимательские слои подталкивала к этому необходимость
подготовки квалифицированных кадров для ведения собственных дел.
Немаловажный источник представляла плата за обучение, которая в
неправительственных школах была порядком выше. Государственная
помощь определялось степенью необходимости создания учреждения в
регионе, и часто ограничивалась ежегодными субсидиями на
первоначальное обустройство, реже на ежегодное содержание. Однако,
учительские семинарии и институты, выполнявшие государственную
задачу по выпуску учителей для начальных школ, содержались на средства
120
государственного казначейства лишь при незначительных субсидиях
городских управ. С пристальным вниманием относилось государство к
финансированию Сибирского кадетского корпуса, принимавшего наряду с
другими военными учреждениями участие в обеспечении целостности
империи и охране самодержавных устоев. Казенные ассигнования
составляли около 88% его содержания [6]. Обеспечение профессиональной
школы специализированным оборудованием составляло большую
затратную статью. Благодаря поддержке крупных коммерсантов и
городских самоуправлений, училища были лучше технически оснащены.
Учебные заведения ведомства православного исповедания – духовные
семинарии, содержались в основном за счет средств Св. Синода, тогда как
духовные училища содержались местным епархиальным духовенством.
Епархиальные женские училища подобно женским гимназиям, возникали
по частной инициативе местного духовенства, поэтому жили
собственными средствами [1].
В целом, финансирование системы образования осуществлялось из
разных источников. Правительство старалось соблюдать свои
обязательства и по мере возможности выделять дотации. По подсчетам
исследователей государственные расходы на образование по всем
ведомствам составляли более 9% госбюджета [5]. Дороже всех обходились
государству военные учебные заведения, затем мужские средние школы,
вслед за которыми шли женские учебные заведения [7]. Основными
источниками содержания ведомственных средних учебных заведений
являлись правительственные ассигнования, плата за обучение и
пожертвования частных лиц. Для частных учебных заведений основной
статьей дохода были плата за учение и пожертвования.
______________________________
1. Епархиальные женские училища за 50 лет их существования //
Русская школа. 1893. №10. С. 42-51.
2. Педагогическая хроника. Финансовой положение женской средней
школы в России // Русская школа. 1913 № 1. С. 71-76.
3. РГИА. Ф. 733. Оп. 166. Д. 1041. Л. 1.
4. РГИА. Ф. 733. Оп. 166. Д. 167. Л. 5.
5. Сапрыкин Д. Л.Образовательный потенциал Российской Империи.
М.: ИИЕТ РАН, 2009. 176 с.
6. Университеты и средние учебные заведения мужские и женские //
Русская школа. 1892. №1 С. 83-90.
7. Юрцовский Н. С. Очерки по истории просвещения в Сибири. НовоНиколаевск: Сибирское областное государственное издательство, 1923.
246 с.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. А. Волчек
121
УДК 93(571) “19/20”
СОЗДАНИЕ И СОСТОЯНИЕ
НАЧАЛЬНЫХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ НОВОНИКОЛАЕВСКА
(КОНЕЦ XIX В. – НАЧАЛО XX В.)
О. С. Погоняйченко
Новосибирский государственный университет
Нет ни одной такой области в жизни народа, в которой успешное ее
развитие не находилось бы в прямой зависимости от степени
распространения и развития народного образования. Интересно взглянуть
на то, как выглядела система народного образования сто лет назад.
К началу XX в. в Новониколаевске, численность населения которого
составляла приблизительно 22 тыс. чел., насчитывалось 3 тыс. детей
школьного возраста, из которых обучалось менее 500 чел. Учебных
заведений катастрофически не хватало, а государство не могло решить эту
проблему.
Так, еще в 1893 г., по инициативе Г. М. Будагова открывается первая
бесплатная школа для детей строителей железнодорожного моста. В
дальнейшем его примеру последовал инженер В. К. Жандр, который
совместно с рабочими и служащими при станции Обь в 1896 г. открыл
школу для детей железнодорожников. В начале XX в. в городе появлялись
и другие частные школы, к примеру, открывшееся в 1902 г. учебное
заведение П. А. Смирновой, в котором детей с 7 летнего возраста
подготавливали для поступления в иногородние гимназии. Заметную роль
в процессе народного образования сыграло частное училище
Г. А. Бутовича, открывшееся в 1906 г. Также в Новониколаевске
открывали церковные школы (классы), содержащиеся на средства
благотворителей. Но все это не решало проблемы, образование было
доступно далеко не всем, учебных мест не хватало. Так в 1910 г. за бортом
школы оставалось около 1 тыс. чел.
Специальных помещений для занятий не было, что также осложняло
ситуацию. Большинство школ располагалось в наемных зданиях,
совершенно не предназначенных для проведения уроков. Чаще это тесные,
старые помещения, санитарные нормы которых оставляли желать
лучшего. По этому поводу в городскую управу поступали многочисленные
жалобы, но городской бюджет не имел возможности отпускать большие
средства на образование.
Таким образом, в начале XX в. решение проблемы народного
образования было одной из главных задач жителей Новониколаевска.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. М. В. Шиловский
122
УДК 93
ФОРМЫ И МЕТОДЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ
УЧИТЕЛЬСТВА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
В КОНЦЕ XIX – НАЧАЛЕ XX В.
А. С. Потеряева
Новосибирский государственный педагогический университет
В научной литературе, в частности, в работах М. Ф. Богданова,
А. В. Лонина,
Ф. Г. Паначина,
Г. А. Порхунова
рассматриваются
различные
вопросы
общественно-политической
деятельности
интеллигенции, в том числе учительства, в Сибири конца XIX – начала XX
в. Однако указанные авторы не ставили задачу выявления форм и методов
политической деятельности именно учительства. Поэтому цель нашей
работы состоит в том, чтобы выявить специфику взаимосвязи форм и
методов политической деятельности сибирского учительства.
В процессе исследования мы использовали делопроизводственные
материалы, хранящиеся в Историческом архиве Омской области,
публикации региональных периодических изданий («Сибирская жизнь»,
«Сибирская мысль»), мемуары сибирских педагогов Н. Ф. Шубкина,
К. В. Ельницкого.
В результате нашего исследования выделены следующие три формы
политической активности учительства Сибири как региональной
социально-профессиональной группы: участие в работе выборных органов
власти, участие в революционном движении, участие в профессиональном
движении.
Среди всех форм политической активности наиболее богатым на
методы было участие учителей в революционном движении. Можно
выделить следующие методы такого участия.
1) Хранение и распространение запрещенной литературы. О фактах
такого рода свидетельствуют многочисленные исторические источники.
Один из выявленных нами недавно документов – «Донесение
Федоровского волостного писаря Чекалова с приложением копии
“Марсельезы” преступного содержания и двух прокламаций, взятых им от
учителей Климова и Сенченко» [1].
2) Агитация среди населения. Всероссийский союз учителей призывал
к пропаганде учителей в деревне. Агитацию можно было осуществлять
через
общественные
организации,
деятельность
которых
контролировалась определенной политической партией.
3) Организация студентов во время антиправительственных
выступлений. К примеру, преподаватель Омской женской гимназии
М. М. Сиязов в 1906 г. был арестован и выслан из Омска «как
123
руководитель учащейся молодежи во время беспорядков 1905–1906 гг.»
[2].
Учителя принимали участие в работе выборных органов власти.
Случалось это довольно редко, по причине ограниченности политических
возможностей учительства. В городовом положении 1870 г. вводился
имущественный ценз в виде недвижимого имущества и платы городских
налогов, а в 1892 г. он был увеличен. В число избирателей редко попадали
учителя, так как большинство из них снимало квартиры. Исключение
составляли преподаватели высших учебных заведений, обладавшие
недвижимостью. Участие в работе выборных органов власти сводилось к
следующему: участие в выборах; работа в органах городского
самоуправления; участие в работе Государственной думы.
Борьба учителей за свои профессиональные права как форма
политической активности реализовывалась посредством следующих
методов.
1) Учителя объединялись в профессиональные организации. Создаются
общества взаимного вспомоществования учащим и учившим, которые
преобразуются в первые профсоюзы учителей. В 1905 г. такие профсоюзы
возникли в Омске, Томске, Барнауле, Новониколаевске.
2) Взаимодействие учителей разных регионов посредством
учительских съездов, которые проводятся для решения профессиональных
вопросов. Но их работа могла носить и политический характер. Учителя
Сибири участвовали в работе Московского съезда представителей
учительских обществ 1902–1903 гг. и Всероссийского учительского
съезда, проходившего в 1905 г. в Финляндии.
3) Бойкотирование свободных вакансий в педагогических учреждениях
в знак поддержки уволенных учителей. Бойкот в качестве средства
профессиональной борьбы был признан Съездом делегатов от Сибирской
группы Союза учителей, проходившем в Томске в 1907 г.
4) Подача петиций правительству, а также докладных записок в
городские думы. Основные требования в них сводились к свободе
педагогической деятельности, а также демократии в обществе.
Таким образом, учителя использовали многообразные формы
политической
активности,
но
всеобщий
характер
приобрела
профессиональная борьба учителей. Учителям как профессиональной
группе свою политическую активность проще всего было проявлять на
рабочем месте: они самовольно меняли программы преподаваемых
предметов, вели агитацию, распространяли литературу.
______________________________
1. Исторический архив Омской области. Ф. 270. Оп. 1. Д. 480. Л. 30.
2. Там же. Д. 84. Л. 2.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. А. Зверев
124
УДК 947:352(571)
ОРГАНИЗАЦИЯ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СЕЛЬСКИХ СХОДОВ
ТУЛИНСКОЙ ВОЛОСТИ БАРНАУЛЬСКОГО УЕЗДА ТОМСКОЙ
ГУБЕРНИИ (КОНЕЦ XIX – НАЧАЛО ХХ В.)
М. А. Шаршова
Институт истории СО РАН, г. Новосибирск
«Верховным» органом власти сельского общества являлся сельский
сход. Сход сельского общества имел непререкаемый авторитет,
постановления его были обязательными для исполнения всеми членами
общества.
Право на участие в сельских сходах имели крестьяне-домохозяева с 25
лет. Лишались этого права безземельные и батраки, а также лица,
состоящие под судом и следствием. Сход считался правомочным, если
являлось не менее 2/3 всех крестьян, которые имели право принимать в
нем участие. Решения должны были приниматься большинством голосов.
Единообразная структура, по которой составлялись приговоры
сельских сходов, позволяет характеризовать сельские общества по составу,
числу домохозяев и членов схода, определить регулярность проведения
сходов. По подписям членов схода можно определить степень вовлечения
женщин в мирские дела и косвенно судить о том, насколько единогласно
было принято решение.
Сельские сходы могли принимать приговоры только по предметам,
подлежащим их ведению. В противном случае они признавались
недействительными, а лица, виновные в их составлении, подвергались
наказанию со стороны администрации.
В ведение сельского схода входило множество вопросов: передел
земли, установление опеки над имуществом и сиротами, вопросы о
принятии в какое-либо село или деревню новых жителей, раскладка
податей. Для многих волостей Томской губернии, характерна была
раскладка «по состоянию», учитывающая число работников в семье,
возраст, имущественную состоятельность. Однако сход уже не всегда мог
определить действительную состоятельность отдельных семей. Казенная
палата не всегда вовремя составляла и рассылала окладные листы,
определяющие сумму податей. В таком случае сельские сходы
производили сборы Государственной оброчной подати и Губернского
земского сбора по норме предыдущего года [1].
Пожалуй, наиболее жизнеспособной из всех функций общины,
оказалась функция сохранения этических традиций крестьянства,
регулирования повседневного поведения. Долгое время сохранялось
влияние общественного мнения на жизнь сельчан. Но и эта функция, со
125
временем претерпевает трансформацию. Происходит размывание и
обесценивание общинных ценностей.
В состав сельского самоуправления входил староста, сельский писарь,
сотские и десятские. По необходимости, существовали должности
сборщика податей, вахтера хлебозапасного магазина и др [1]. Главным
лицом в сельском управлении был староста, избираемый на определенный
срок сельским сходом. Он, как и волостной староста и волостной
заседатель, освобождался от налогов [2].
Отдельного рассмотрения заслуживает должность писаря. С одной
стороны, писари, особенно сельские, были тесно связаны с крестьянами.
Иногда, сами они имели крестьянское происхождение. С другой стороны,
писарь более других членов крестьянского самоуправления был связан с
официальной властью. Уже сам факт грамотности, способности вести
переписку, делопроизводство, ставил его в особое положение.
Множество крестьян привлекались к несению службы, функции
которой были слабо определены. Сотские и десятские исполняли
обязанности по передаче распоряжений начальства и по полицейскому
надзору в деревнях. На эти должности крестьяне избирались сельским
сходом. Отнимавшая немало времени, служба сотских и десятских, как и
прочие должности, не была привлекательна в среде крестьян, поэтому,
стремясь избавиться от нее, крестьяне прибегали к различным способам
освобождения от своих обязанностей. Можно было нанять, вместо себя,
другого человека для исполнения службы.
Вообще, крестьяне отмечали, что «все выборные должностные лица
существуют не для крестьян, а для начальства, поэтому хороший мужик
всеми силами старается отбиться от выборной службы, так как ему всегда
приходится идти против интересов общества» [3].
Таким образом, на рубеже XIX – XX вв. должности сельского
самоуправления теряют свою престижность, переставая быть институтом
реального самоуправления. Но, вместе с тем, крестьянам удавалось
приспособиться к расширяющемуся вмешательству государства. И даже
использовать органы самоуправления в своих интересах.
____________________
1. ГАНО. Ф. Д-78. Оп. 1. Д. 213. Л. 2.
2. Кимеев В. М. Касьминские чалдоны. Быт и культура русских
старожилов Касьминской волости. Кемерово, 1997. С. 34.
3. Кауфман А. А. Сибирские вопросы в сельскохозяйственных
комитетах 1902 г. // Сибирские вопросы. СПб., №1. 1905. С. 24.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. М. В. Шиловский
126
УДК 94(47). 083
СПОСОБЫ РАСКЛАДКИ НАЛОГОВ КРЕСТЬЯНСКИМИ
СХОДАМИ НАЧАЛА ХХ ВЕКА: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
А. Е. Панова
Новосибирский государственный университет
Хорошо известно, что в дореволюционный период российской истории
крестьянство являлось одним из основных плательщиков налогов и
податей. Трансформация налоговой системы в Российской империи
исходила из желания дойти до каждого конкретного плательщика, что в
перспективе должно было коснуться и крестьян, но на практике сельское
общество оставалось наименьшей податной единицей. На каждое сельское
общество сверху из волости спускался оклад различных податей, которые
крестьяне должны были сами разверстать между собою по собственному
усмотрению, но в рамках существующих законов. Эти решения о
раскладке податей записывались в приговоре сельского схода, точнее – в
его особой разновидности, раскладочном приговоре.
Приговоры стали объектом исследования Л. В. Котович, выяснившей,
что они имеют устойчивый формуляр и являются источником для
изучения самых разных вопросов: поземельно-хозяйственных, податных,
кооперативно-благотворительных, административных, культурных и
т. д. [1].
Достаточно подробно тема крестьянских налогов освещена в
монографии О. И. Марискина. Опираясь на материалы Среднего
Поволжья, автор детально описывает механизм функционирования
сельской общины по сбору налогов в пореформенный период и приходит к
выводу о том, что община обеспечивала устойчивость налоговой системы
государства в целом, являясь ее неотъемлемым элементом [2].
Опираясь на подборку из 190 раскладочных приговоров сельских
обществ Томской губернии Томского уезда Ояшинской, Кайлинской,
Елгайской, Уртамской, Чаусской и Новокусковской волостей, попробуем
выявить, во-первых, какие налоги платили сибирские крестьяне начала
ХХ в.; во-вторых, чем они руководствовались при раскладке этих налогов.
Все подати, раскладываемые крестьянами, можно разделить на
казенные (к ним относятся государственная оброчная подать, аренднооброчная подать, губернский земский сбор), мирские (волостные,
сельские, церковно-приходские, сборы на общественные нужды) и ямские.
В раскладочных приговорах встречается множество различных
принципов раскладки. Характерно, что мы можем вычленить две большие
группы, каждая из которых разбивается на несколько подгрупп: по душам
(наличным, мужского пола, надельным, водворенным, годных работников,
127
плательщиков податей) и по хозяйственным признакам (количество
десятин засеянной земли, коров, лошадей, овец, рогатого скота, пчел и их
различная комбинация). Например, крестьяне Зудовского сельского
общества Ояшинской волости раскладывают сборы на волостное
содержание, жалования сельской и волостной администрации и сборы на
междворовую гоньбу по душам годных работников [3]. А крестьяне
Кругликовского сельского общества, выселка Луговского Уртамской
волости те же сборы раскладывают, исходя из количества лошадей,
рогатого скота и десятин обрабатываемой земли [4].
Характерно, что такой же разброс существует и в раскладке казенных
повинностей. Так, крестьяне Воробьевского сельского схода Чаусской
волости государственную оброчную подать и губернский земский сбор
раскладывают «сообразно общей годичной доходности, получаемой
каждым крестьянским двором как от личного труда, так и от всего
имущества», т.е. – от труда годных работников и количества различного
скота и десятин засеянной земли [5]. В то же время волостные и сельские
сборы крестьяне того же схода раскладывают по душам [6].
Несомненным представляется следующее: разные общества могли
раскладывать одни и те же сборы по-разному и одно общество могло
раскладывать разные сборы, используя разные основания для раскладки.
На данном этапе работы представляется трудным делать выводы о
зависимости подушной или хозяйственной раскладки от разных видов
сборов. В качестве рабочей гипотезы, что находит свое отражение в
источниках, выдвигается зависимость раскладки от тяжести платежей. В
самом деле, одни сельские общества раскладывают все подати по душам,
другие – скрупулезно подсчитывают все до последнего улья с пчелами, что
делает раскладку более точной и в значительной степени разной для
крестьян с разным уровнем дохода. Не следует забывать и о традициях,
существовавших в каждом сельском обществе, о различных
хозяйственных условиях.
______________________________
1. Л. В. Котович. Приговоры сельских сходов как источник изучения
сельских обществ Сибири периода капитализма. // Источники по истории
освоения Сибири в период капитализма. Нск., 1987. С. 80-91.
2. О. И. Марискин. Государево тягло. Налогообложение крестьянства
России во второй половине XIX – начале ХХ века. (По материалам
Среднего Поволжья). Саранск, 2004. С. 134-139.
3. ГАТО. Ф. 200. Оп.1. Д. 215. Л. 18-19об.
4. ГАТО. Ф. 200. Оп.1. Д. 213. Л. 95-95об.
5. Там же. Л. 32-33об.
6. Там же. Л. 34-34об.
Научный руководитель – канд. истор. наук А. К. Кириллов
128
УДК 94(47).083
РЕПРЕССИВНАЯ ПРАКТИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПОЛИЦИИ
ЕНИСЕЙСКОЙ ГУБЕРНИИ (1907–1917)
Д. А. Бакшт
Красноярский государственный педагогический университет
им. В. П. Астафьева
Для понимания хода и логики общественно-политических процессов
поздней Российской империи необходимо обращаться к такой важной
категории источников как делопроизводство политической полиции,
ресурс которого еще не использован в полной мере. Традиция выявлять из
этого массива численные показатели по интенсивности «революционного
движения»
отработана,
однако
численное
отражение
силы
противодействия (со стороны имперских структур) оппозиции в
литературе достаточно слабое и фрагментарное. У политической полиции
были два аспекта деятельности: осведомительная (пассивная) и
репрессивная (активная). Мы предметно исследуем практику следствий и
дознаний енисейской жандармерии в контексте общей карательной
политики межреволюционного периода.
Существующие исследовательские подходы неудовлетворительны:
1. общие цифры осужденных административными органами не дают
сделать выводов по отдельным регионам; 2. данные только по судебной
практике оставляют «за бортом» дела, не дошедшие до суда в или
ушедшие в административные органы; 3. при концентрации внимания на
правовом инструментарии исследование переходит в плоскость
юриспруденции и, как правило, отрывается от социально-политического
контекста; 4. многочисленные исследования системы карательных
учреждений (финансы, кадры и т.д. отдельных региональных отделений)
зачастую носят имманентный характер и мало что дают сами по себе.
Ход нашей работы: 1. предварительный анализ дислокации штатных и
внештатных (секретных) сотрудников Енисейского губернского
жандармского управления (ЕГЖУ) и подчиненных ему Красноярского и
Енисейского
розыскных
пунктов;
правового
инструментария
преследования оппозиции [1] и взаимоотношений органов исполнительной
власти между собой. 2. Разбор практики предварительного расследования
«политических» преступлений, через критику и сопоставление настольных
реестров VII делопроизводства Департамента полиции [2], журнала
дознаний ЕГЖУ [3], материалов отдельных («ярких») дел.
Результаты критики этих (а также второстепенных) источников дают
нам следующие итоги:
129
1. Правовой инструментарий «чрезвычайной» репрессивной практики
противоречил принципам Манифеста 17 октября 1905 г., но был напрямую
санкционирован правительством. Отметим слабое понимание механизмов
этой практики жандармскими офицерами ввиду их недостаточной
юридической подготовки. Например, на территориях, объявленных на
военном положении, к руководству использовалось «охранное положение»
1881 г. вместо «Правил» 1892 г.
2. География локализации и деятельности штатных и секретных
сотрудников - имперская опорная инфраструктура губернии: города (в
особенности Красноярск) и железная дорога. Не менее интенсивно велась
работа в Минусинском уезде, где крестьянские недоимки и влияние
пропаганды леворадикальных партий заметно ощущались властями. Эти
параметры совпадают с динамикой производства дознаний в конкретных
местностях. Осведомители в этот период практически полностью стали
использоваться для репрессий.
3. Около трети из тех, кто был объектом преследований ЕГЖУ
являлись ссыльные (высланные и гласно-поднадзорные).
4.
Практически
полное
отсутствие
«инородцев»
среди
подследственных, доминирование группы лиц, рожденных вне Сибири.
5. Исчезновение после 1913 г. из числа наблюдаемых и преследуемых
чинов вооруженных сил (потеря контроля над армией).
6. Эпизодичное появление в практике ЕГЖУ иностранных подданных
(характеризует слабое участие жандармов в контрразведывательной
деятельности при учете отсутствия профильных структур в губернии).
7. По данным за 1909-1916 гг., ЕГЖУ выполняло 33,5 % дознаний по
требованию других полицейских и контрразведывательных органов.
Таким образом, можно заключить, что деятельность политической
полиции Енисейской губернии в 1907–1917 гг. функционировала в
качестве карательного института на важных для имперского центра
объектах (города, железные дороги, прииски, районы ссылки). Одними из
главных задач являлись пресечение попытки к бегству ссыльных и
ограничение их влияния на местное революционное движение.
Значительный
процент
выполняемых
требований
показывает
подчиненную роль ЕГЖУ более крупным институтам политической
полиции. Преобладание среди секретных сотрудников и объектов
преследований ссыльных и выходцев из Европейской России
характеризует как революционное движение, так и регион в целом.
______________________________
1. ПСЗРИ. Собр. 3. Т. 1. № 350; Т. 12. № 8757; Т. 25. № 27043.
2. ГАРФ. Ф. 102. Оп. 270. Д. 195; Д. 196; Д. 197; Д. 198; Д. 201; Д. 131.
3. Государственный архив Красноярского края. Ф. 827. Оп. 1. Д. 1431.
Научный руководитель – канд. истор. наук А. С. Вдовин
130
УДК 94(470.40):338.45:663
ЧАСТНЫЙ СЕКТОР ВИННОЙ МОНОПОЛИИ
В РОССИИ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА:
ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕНЗЕНСКОЙ ГУБЕРНИИ
Е. М. Липинская
Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, г. Саранск
В данной статье ставится вопрос о таком интересном явлении, как
частные заведения во время действия казённой винной монополии. Как
монополия влияла на местные бюджеты городов? Какую часть доходов
составляли сборы с частных заведений? Основными источниками данного
исследования служат фонды ЦГА Республики Мордовия, связанные со
списками торговых и промышленных заведений по городам Пензенской
губернии. Также мы использовали дела, связанные с бюджетами городов.
В списке мест частной продажи питей фигурируют пивные лавки,
трактиры и рейнские погреба. Также в ведении частников осталось
производство. Средняя производительность винокуренных заводов по
Пензенской губернии к 1917 г. составляла 25 тыс. вед. на каждый уезд,
солодовенных – 12. Также имелись заводы, при которых были мельницы.
Производительность винокуренных заводов (крахмальных) совместно с
мельницей, в Саранском уезде составляла 20 тыс. вед.[1].
В Саранске, начиная с 1901 г., идёт торговля в пивных лавках: всего 9
лавок. Но уже к 1910 г. количество лавок выросло до 45. Часть лавок
принадлежала братьям Ермолаевым, их 13, и 4 в Воеводской волости.
Также очень часто фигурирует в списках фамилия Петцольд – за ним
числится 8 лавок. Эти цифры свидетельствуют, что во время монополии
частные заведения не сильно пострадали. Также в этом году в списке
торговых и промышленных предприятий зафиксирован один трактир.
Торговля велась в рейнских погребах, трактирах двух видов: с
продажей крепких напитков и без нее. Рейнские погреба тоже были двух
видов: с продажей отечественных виноградных вин и с продажей
иностранных виноградных вин. Цена мелочная на продукцию в рейнских
погребах обоих видом составляла 30 руб. за ведро. Что интересно, средняя
цена на ведро в рейнских погребах с иностранными винами везде 30 руб.
но с русскими винами в некоторых уездах средняя цена 20 руб. за ведро.
Таким уездом является Инсарский [2].
Если в трактирах велась торговля вином с казённых винных складов, то
продавцы, которые продавали вина (обыкновенное и столовое), получали
денежное вознаграждение от государства.
Доход г. Краснослободска от патентов на продажу крепких напитков
составил 868 руб., доход с заведений, находящихся под пивными лавками
131
– 270 руб. С заведений трактирного промысла в доход города не
поступало. Общий доход – 28 790 руб. 26 ½ коп. [3]. Любопытно, что за
годы с 1907 по 1910 в доход города поступает одинаковое количество
средств за патентный сбор – 868 руб. Это может говорить только о том,
что количество трактиров за данный период времени не менялось. Доход г.
Саранск за этот же год с патентного сбора составил 1261 руб. 2 коп., с
заведений трактирного промысла – 2293 руб. 93 коп. Общий доход – 70
791 руб. 19 коп.[4] Из архивных данных видно, что ушла с введением
монополии некоторая часть доходов города.
В 1911 г. с январь по декабрь в Саранскую Городскую Управу
поступило 5493 руб. 50 коп. с заведений трактирного промысла в
Саранскую Городскую Управу. Самое большое поступление в январе
1911г. – 1760 руб. Самое незначительное поступление – 60 руб. в мае
1911г. Среднее количество средств, поступающих в бюджет города,
колеблется от 350 до 400 руб. за месяц. Ещё крупным поступлением в
бюджет города отметил себя декабрь 1911г. – 830 руб. Поступления от
пивных лавок редки и незначительны. Так, средняя сумма доходов от них
за этот же год в январе, мае, июне и сентябре – от 100 до 150 руб. Доход от
ярмарочного трактира приходится только на сентябрь месяц – 317 руб. 30
коп. [5].
Производство оставалось в частных руках, винокуренные заводы были
как хлебные, так и крахмальные. Средняя производительность
винокуренных заводов Пензенской губернии 25 тыс. вед. Продажа
производилась в трактирах, рейнских погребах, и пивных лавках. Доход от
патентов на продажу спиртных напитков и с трактиров шёл в городской
бюджет и составлял немалую часть доходов, являясь одной из самых
крупных статей доходов.
_______________________________
1. ЦГА РМ. Ф. 48. Оп. 1. Д. 66. Л. 29.
2. Там же. Л. 21 – 21 об.
3. Там же. Ф. 50 Оп. 1. Д. 7. Л. 23 – 46.
4. Там же. Ф. 75. Оп. 1. Д. 46. Л. 43.
5. Там же. Л. 46 – 51.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. О. И. Марискин
132
УДК 930.1.
ДОКУМЕНТЫ ТОБОЛЬСКОГО АРХИВА О ПРИЮТЕ
ДЛЯ ДЕТЕЙ СИРОТ СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ И ВОИНОВ
В ДЕР. СОКОЛОВКЕ ТОБОЛЬСКОГО УЕЗДА
Ю. А. Баканова
Нижневартовский государственный гуманитарный университет
Актуальность темы определена значением попечения детей,
оставшихся без родителей в силу тех или иных обстоятельств. В
Российской Империи это определялось термином «призрение» – дать
кому-нибудь приют и пропитание. Особое место в этой системе занимала
забота о детях, оставшихся без попечения родителей. До 1917 г. в
Российской империи можно выделить три категории детских учреждений,
занимавшихся призрением детей: воспитательные дома; детские приюты и
колонии; профессиональные школы и мастерские (с полным призрением и
без него); общежития для учащихся; ясли и колыбельни; лечебные детские
учреждения; заведения для содержания психически и физически
нездоровых детей; дневные приюты; ночлежные дома; заведения для
бесплатного и дешевого обучения детей; бесплатные столовые; заведения,
дающие помощь детям деньгами и вещами вне учреждения. Из этих
категорий наиболее были распространены так называемые заведения
закрытого призрения детей. В 1913 г. в России насчитывалось 921
заведение подобного типа.
Одним из таких приютов был «Приют для детей-сирот сельского
населения и воинов в дер. Соколовки Тобольского уезда», который был
создан не только с целью призрения детей, но и был предназначен для
подготовки из воспитанников грамотных крестьян. Документы приюта
находятся на хранении в ГБУТО «Государственный архив в г. Тобольске»
в фонде «Уездный отдел по обеспечению судьбы детей погибших» за
1907–1917 гг. Приют для детей-сирот сельского населения и воинов в дер.
Соколовки Тобольского уезда состоял в велении Попечительного
Общества и Ольгинском Приюте Трудолюбия для детей сирот
переселенцев в г. Тобольск и находился вблизи Тобольской низшей
сельско-хозяйственной школы в 8ми верстах от города Тобольска и в 1/4
версты от дер. Соколовки. Открылся 14 января 1915 г., когда были
доставлены первые сироты воинов. В начале работы приюта дети жили с
надзирательницей при Ольгинском приюте в городе Тобольске, а с
15 августа были переведены в помещение школы.
Одним из наиболее информативных документов являются сметы
приходов-расходов, отчеты в табличной форме, которые содержали
следующие главы: наименование имущества и вещей; за ветхостью
133
подлежащих уничтожению; совершенно новых, поношенных, но годных к
употреблению. Также перечислены домашние вещи и мебель, столовые,
кухонные, белье и верхнее платье, обувь, упряжка и сбруя, живой
инвентарь. «…Всего живого и мертвого инвентаря на 1926 р. 78 к.».
Сметы также информативны, например, «Смета прихода и расхода
суммы по содержанию Ольгинского Приюта для детей-сирот
переселенцев в г. Тобольск на 1916 год», с приведенными сведениями
прихода и расхода в рублях, занесенными в таблицу. В приюте велось
планирование работы, о чем, например, свидетельствует «План действий
на 1916 г.», Немаловажным источником о жизни приюта являются
постановления заседаний правлений и общих собраний. Например,
«Постановление заседания правления в 1915 году» содержит
следующую информацию: «Доложено – о необходимости скорейшего
оборудования Романовского приюта в дер. Соколовке, Постановлено просить П. Н. Будищева взять на себя труд по оборудованию Приюта и
просить Романовский комитет о высылке ассигнованных на содержание
этого приюта в 1915 г. – 2000 р. И сверх того … ходатайствовать об
ассигновании на содержание приюта в текущем году еще 1 000 рублей».
Максимальная концентрация сведений о деятельности приюта содержится
в отчетной документации. «Отчет о деятельности попечительного
общества при Ольгинском Приюте Трудолюбия для детей сирот
переселенцев в г. Тобольске за 1915 г.» содержит следующие сведения:
«В отчетном году закончено постройкой двухэтажное здание Ольгинского
Приюта и 10го ноября дети переведены в новое помещение. В приют к
отчетному году оставалось 29 питомцев и одна воспитанница Мокрина
Останук, находилась на излечении в Софийском детском приюте в
Кисловодске в течение года выбыло из приюта шесть человек».
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Т. В. Судник
134
УДК 908
ИМЕНИ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II
(НЕРЧИНСКАЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ ШКОЛА)
Л. П. Ледкова
Забайкальский государственный университет, г. Чита
Данная
работа
посвящена
истории
Нерчинской
низшей
сельскохозяйственной школы второго разряда и построена на материалах
Государственного архива Забайкальского края. Заметим, что единственной
краткой публикацией на тему является статья Т. А. Константиновой в
«Малой энциклопедии Забайкалья».
9 июля 1912 г. принимается правительственное решение о выделении
средств на организацию сельскохозяйственной школы в Нерчинске. А
21 октября 1913 г. в день восшествия на престол Николая II состоялось ее
открытие. По ходатайству общества попечения о начальном образовании
школе присвоили имя императора. Средства на ее устройство помимо
правительственных поступили от местных властей, благотворительных
организаций, частных лиц. В первый год своего существования она
размещалась в арендованных помещениях. К 1914 г. закончили возведение
нескольких зданий для школы (главный корпус, помещение для скота и
др.). В связи с началом первой мировой войны дальнейшее строительство
приостановили.
Школа была рассчитана на 60 учащихся, но до 1915 г. имела не полный
комплект воспитанников, состоявший из двух классов. В нее принимались
ученики всех сословий. Курс обучения продолжался три года и состоял из
трех классов. Теоретический курс включал все предметы приходских
училищ и ряд специальных дисциплин. Большое значение уделялось
практическому обучению юношества, которое включало занятия
земледелием, скотоводством, огородничеством, пчеловодством, кузнечнослесарным, столярным мастерством. Однако первое время ученики
занимались только в столярной мастерской. Уже к 1915 г. в школе
развивались следующие отрасли сельского хозяйства: полеводство с
луговодством,
животноводство,
огородничество,
декоративное
садоводство и пчеловодство. Здесь существовал питомник йоркширов,
пункт для разведения КРС.
Преподавательский коллектив школы состоял из управляющего,
учителя общеобразовательных предметов и двух учителей специальных
предметов. Их годовое жалованье формировалось из земских средств и
казны. Однако большинство учителей получали лишь половину
заработной платы, поскольку жили в казенных квартирах. Так как школа
располагалась в пяти верстах от Нерчинска, у преподавателей возникали
135
трудности связанные с выездом в город. Кроме этого, учебное заведение
не имело почтового сообщения, что существенно усложняло жизнь
педагогов. Все это нередко приводило к разногласиям в педагогическом
коллективе.
Основной причиной, которая не позволяла организовать быт, как
педагогов, так и учеников на должном уровне, являлось недостаточное
финансирование образовательного учреждения. Данные проблемы влияли
на приток квалифицированных специалистов. Положение еще более
осложнилось в годы революции 1917 г. и Гражданской войны. Изменения,
которые происходили в обществе в эти годы, отразились и на состоянии
Нерчинской сельскохозяйственной школы. Сократилось количеств
учеников, ухудшилось ее финансирование. Решение данных проблем
видели
в
преобразовании
учебного
заведения
в
среднее
сельскохозяйственное училище. В 1918 г. по решению спецкомиссии
низшая сельскохозяйственная школа была преобразована в среднее
пятилетнее сельскохозяйственное училище и переведена в Читу [1].
Следует заметить, что на всей территории Забайкалья Нерчинская
низшая сельскохозяйственная школа являлась единственным учебным
заведением подобного типа. Причиной тому являлась нехватка финансов,
что не позволило открыть большее количество сельскохозяйственных
учебных заведений, хотя область в них крайне нуждалась. В связи с этим
деятельность школы, несомненно, приобретала особое значение для
громадной территории края.
_____________________________
1. Константинова Т. А. Нерчинская сельскохозяйственная школа
им. императора Николая II // Малая энциклопедия Забайкалья. Наука и
образование: в 2 Ч. Новосибирск: Наука, 2011. Ч. 2: Н - Я. С. 37.
2. Государственный архив Забайкальского края (ГАЗК). Ф. 82.
(Управление земледелия и государственных имуществ Иркутской
губернии и Забайкальской области). Оп. 2. Д. 78.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. А. В. Константинов
136
УДК 947(571.54)
РЕКВИЗИЦИЯ БУРЯТ НА ТЫЛОВЫЕ РАБОТЫ
В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Н. Ю. Штаер
Бурятская государственная сельскохозяйственная академия
им. В. Р. Филиппова, г. Улан-Удэ
В 1914 г. Российская империя вступила в Первую мировую войну.
Участие России в войне на стороне стран Антанты к 1916 г. показало
слабость и неподготовленность ее армии, военно-техническую отсталость.
Все это привело к огромным людским потерям в ходе войны.
На третьем году ведения военных действий, 25 июня 1916 г. царское
правительство издало указ о «реквизиции инородцев» на тыловые работы
по созданию укреплений в прифронтовых территориях. [2] Призыву
подлежали лица 1885–1897 годов рождения в возрасте от 19 до 31 года. От
мобилизации освобождались воспитанники учебных заведений,
должностные лица волостных и сельских управлений, госслужащие,
буддийские священники и хувараки. Таким образом, реквизиция наносила
тяжелый урон хозяйству бурятского населения Предбайкалья и
Забайкалья, так как под нее попадала самая трудоспособная часть
населения.
По данным мобилизационного отдела штаба Иркутского военного
округа, количество реквизированных бурят сразу после выхода указа
составляло 20878 чел.: по Забайкальской области – 11817 чел., по
Иркутской и Енисейской губерниям – 9061. Из Забайкалья были
отправлены на тыловые работы урульгинские православные эвенки. [1]
Бурятское население было отправлено на работы в Архангельскую,
Вологодскую, Тверскую, Могилевскую губернии, на Северо-Западный
фронт. [3] Первая партия была направлялась в Архангельск 15 августа
1916 г. В ходе войны Архангельский порт превратился в стратегический
объект, через который Россия получала важные грузы. В связи с этим
город крайне нуждался в рабочих руках для осуществления погрузоразгрузочных работ в порту. Кроме того, возникла необходимость в
строительстве зимнего аванпорта и железной дороги до острова Мудьюг.
9 августа 1916 г. в Архангельск прибыл первый эшелон с бурятами
(инородцами) Забайкальской области и Иркутской губернии в количестве
1238 чел. Всего с 9 августа 1916 г. по 28 марта 1917 г. шестью эшелонами
в Архангельск прибыли 6131 чел.
Инородцев поселили в летних бараках, не приспособленных для жизни
в зимнее время. Питание было организовано плохо, зимней одежды не
выдавали. Все это, плюс непривычные климат и питание, приводило к
137
распространению заболеваний среди бурятского населения. Как отмечал
архангельский санитарный врач «среди бурят нет почти ни одного
здорового, подавляющее большинство больны цингой, тифом, бронхитом,
туберкулезом». [1] В результате среди инородцев вспыхнуло
недовольство. Для их успокоения в Архангельск был направлен глава
буддистов Восточной Сибири Чойнзон Иролтуев. В состав делегации
вошли так же русские доктора и ламы-лекари. Благодаря врачам часть
больных, после обследования, была освобождена от работ и вернулась
домой.
5 мая 1917 г. публикуется указ Временного правительства о
возвращении на родину сибирских туземцев, в том числе и бурят. Однако
до сегодняшнего дня нет точных данных о погибших в ходе реквизиции.
Есть сведения лишь о том, что только около 1000 чел. вернулось по указу
Временного правительства, судьба остальных неизвестна.
______________________________
1. Арьянов А. Д. К вопросу о реквизиции бурят в годы первой мировой
войны (1916-1917 гг.) // Народы Сибири в составе Российского
государства: история и современность: материалы региональной
молодежной научно-практической конференции. Улан-Удэ: Изд-во
ВСГТУ, 2011. С. 310-316.
2. История Бурятии: В 3-х томах, Т 3. Улан-Удэ: изд-во БНЦ СО РАН,
2011. С. 20-21.
3. Хайдапова Д. «О реквизиции бурят» // Бурятия, 1999. 10 февраля.
С. 1.
4. Хайдапова Д. «Они послужили на благо России» // Бурятия, 1999.
18 сентября. С. 4.
Научный руководитель – канд. истор. наук Н. В. Тумурхонова
138
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ РОССИИ
УДК 93
ПОСЛЕДСТВИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ ИРКУТСКОЙ ГУБЕРНИИ
М. А. Маленьких
Братский государственный университет
Гражданская война, проходившая в Сибири с 1918 по 1920 годы,
безусловно, затронула все отрасли народного хозяйства. Но в связи с
аграрной специализацией Сибири в целом и Иркутской губернии в
частности исследователи большее внимание обращали изучению влияния
оказанного этой войной на состояние сельского хозяйства, нежели на
развитие промышленности.
Наиболее полно, на наш взгляд, данная тема раскрыта в трудах
М. Д. Северьянова «Сибирская доколхозная деревня», Л.И. Боженко
«Сибирская деревня в восстановительный период (1921 – 1925 гг.)».
Однако как в этих, так и в других работах приводится информация в
целом по Сибири [1], исследований посвященных разработке этой
проблемы в рамках Иркутской губернии не существует.
Главным последствием гражданской войны для Иркутской губернии
стало
постоянное
сокращение
посевных
площадей
главных
сельскохозяйственных культур. Так если в 1917 г. посевная площадь
составляла – 398 100 десятин [2]. То уже в 1920 г. общая площадь засева
сократилась до 271 990 десятин [3]. При этом стоит отметить, что по
сельскохозяйственной переписи 1920 г., 10 626 крестьянских хозяйств
(14,5 %) вообще не имели посевов [4]. Сокращение посевных площадей
отмечалось и в первые послевоенные годы, в 1921 г. – 259 131 десятина, в
1922 г. – 225 857 десятин [5]. Это было обусловлено сокращением
мужского населения за годы войны, дестабилизацией Сибири вследствие
аграрных мероприятий советской власти. Однако главным образом
процесс сокращения площадей происходил под влиянием недостатка и
сильной изношенности сельскохозяйственного инвентаря. На 1920 г.
имелось на 103 000 хозяйств всего 27 000 плугов, а остальное были сохи и
сабаны [6]. Главной культурой в Иркутской губернии являлась рожь,
которая занимала больше половины всех посевов, затем овес и на третьем
месте пшеница; эти три главнейшие культуры на 100 десятин посева
составляли 88,5 десятин, все же прочие культуры составляют 11,5 десятин,
из которых преобладает ячмень в размере 4,3% [7].
Также за время войны произошло значительное сокращение
численности скота. По отдельным видам животных данные выглядят
139
следующим образом. Количество лошадей в 1917 г. – 284 066, в 1920 –
268 605, наибольшая убыль наблюдалась среди жеребят до одного года с
36 348 до 27 307. Крупного рогатого скота в 1917 г. – 514 327, в 1920 –
436 087 голов. И здесь так же отмечается наибольшая убыль среди телят
до года: в 1917 г. – 145 574, в 1920 г. –138 333 голов. Овец в 1917 г. – 283
064, в 1920 г. – 192 103. Количество ягнят сократилось с 54 332 в 1917 г.,
до 22 036 в 1920 г. Что интересно отметить, количество коз за годы войны
изменилось достаточно незначительно, с 34 115 в 1917 г., до 31 381 в 1920
г. Наибольший урон понесло свиноводство. Количество свиней
сократилось почти в 2 раза, с 228 938 в 1917 г., до 137 072 в 1920 г. [8].
В 1920–1922 гг. наблюдалось дальнейшее снижение поголовья скота.
Видимой причиной чего являлись следующие друг за другом сильные
неурожаи зерновых и трав в 1920 г. и 1921 г. Сбор зерна значительно
сократился. Нехватка кормов вызвала сильную бескормицу и
соответствующий падеж, и забой скота.
Первые позитивные сдвиги в динамике сельского хозяйства стали
происходить только на рубеже 1922 – 1923 гг. Упорядоченное
налогообложение, расширение семенной и иной помощи крестьянству
позволили остановить сокращение производства. Удовлетворительный
урожай трав в 1922 г. стабилизировал кормовой вопрос в зимний
стойловый период [9].
______________________________
1. Л. М. Горюшкин «Проблемы истории крестьянства Сибири в период
Октября и Гражданской войны», Л. И. Боженко «Соотношение классовых
групп и классовая борьба в сибирской деревне (1919-1927 гг.)»,
А. А. Николаев. «Модернизация экономики Сибири в 1917-1945 гг.» и др.
2. Ноздрин Г. А. Зерновое хозяйство Сибири в начале XX века //
Экономическая история Сибири XX века: материалы Всероссийской
научной конференции. Барнаул: Издательство Алтайского университета,
2006. 302 с.
3. ГАИО. Ф. Р-46. Оп. 1. Д. 79. Л. 3.
4. Зыков А. Н. Иркутские коммунисты в борьбе за осуществление
Ленинского кооперативного планы (1921-1925 гг.). Иркутск: Иркутское
книжное издательство, 1961. 143 с.
5. ГАИО. Ф. Р-46. Оп. 1. Д. 79. Л. 3.
6. ГАИО. Ф. Р-46. Оп. 1. Д. 237. Л. 4.
7. ГАИО. Ф. Р-46. Оп. 1. Д. 315. Л. 2.
8. ГАИО. Ф. Р-46. Оп. 1. Д. 315. Л. 1.
9. Ильиных В. А. Сельское хозяйство Сибири в 1920-е гг.: динамика и
тенденции развития // Экономическая история Сибири XX века:
материалы Всероссийской научной конференции. Барнаул: Издательство
Алтайского университета, 2006. 302 с.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент В. Н. Максимова
140
УДК 376.5
РОЛЬ ДЕТСКИХ ДОМОВ В РЕШЕНИИ ПРОБЛЕМЫ
БЕСПРИЗОРНОСТИ В РСФСР В 20-Е ГГ. ХХ В.
О. И. Яковлева
Лесосибирский педагогический институт –
филиал Сибирского федерального университета
В 1926 г. было принято развернутое постановление «О мерах по борьбе
с детской беспризорностью», которое должно было способствовать
улучшению трудовой подготовки подростков в детских домах, коммунах и
колониях и размещению их на предприятиях. По данному постановлению
местные органы советской власти обязывались привлекать в борьбе с
беспризорностью широкую общественность. В изданиях исследуемого
периода находим, что «… целая система детских интернатских
учреждений осуществляла задачу социальной защиты и помощи и
одновременно задачу социального воспитания детей». Основную часть в
этой системе составляли детские дома, остальные же детучреждения
(приемно-распределительные пункты, ночлежки и общежития) были
немногочисленны и являлись «как бы дополнительными к детдомам
звеньями» [2]. Детдома подразделялись на следующие типы:
1. Дошкольные дома (возраст детей от 3 до 7 лет) строили свою работу
«по принципам и методам дошкольного воспитания».
2. Школьные детские дома (возраст детей от 8 до 15 лет) ставили своей
задачей дать «воспитанникам общеобразовательную подготовку в объеме
школы-семилетки и одновременно определенную сумму практических,
трудовых и общественных навыков» [2]. Такого рода учреждения
организовывались отдельно для каждой категории детей: нормальных,
умственно-отсталых, физически дефективных.
3. Смешанные детские дома (дети дошкольного и школьного возраста).
Эти учреждения создавались также отдельно для каждой категории детей.
4. Подростковые дома и трудовые коммуны для подростков (13-16 лет),
«…которые отстали от нормальной школы и которым необходимо дать
элементарное образование (в объеме школы I ступени) и более серьезную
производственную подготовку» [2]. Трудовые коммуны организовывались
только при наличии разного рода мастерских и предприятий, дающих
возможность подростку получить минимальную квалификацию и
собственный заработок.
Пионер-дом – разновидность школьного или подросткового дома, в
котором «…100% детей – пионеры, которые всю работу строили по
принципам и формам пионерской организации, являющейся в то же время
и органом самоуправления детдома» [2]. Такого рода детдома
141
организовывались как по отдельности, так и могли представлять собой
целую систему детучреждений разных типов, называемую «детским
городком». Структура Городка могла быть следующей: дом ребенка,
детский сад, детский дом, школа 1 ступени, подготовительный класс
ремесленного хозяйственного училища, интернат этого училища. В
Городке имелись: столярная, жестяная, портновская, сапожная и по
обработке льна мастерские, сельскохозяйственные угодья, хозяйство [1].
5. Свою работу детдома организовывали, руководствуясь положениями
и инструкциями Наркомпроса: «Положения о первичных учреждениях»,
«Положение о детдомах», «Положение о трудовой коммуне» и др.
Трудовая деятельность являлась основным содержанием работы
детских домов. С восьмилетнего возраста воспитанники детдомов активно
занимались хозяйственными работами: уборкой, дежурством в столовой,
спальне, кухне, выполняя работы на скотном дворе, в огороде и др.
Кроме того, в детских домах большое место отводилось общественнополитическому воспитанию. Здесь большое значение придавалось
политическим занятиям, проведению революционных праздников,
повседневному практическому участию детей в общественной жизни и в
«максимальном развитии детсамоорганизации» [2].
Не менее важное место в детдоме занимало физическое воспитание.
«Нормализация трудовой нагрузки детей, правильное распределение труда
и отдыха, регулирование питания, гулянье, спортивные упражнения и
гимнастика естественных движений» [2]. В первую очередь оно было
направлено на создание санитарно-гигиенических условий и режима,
способствующих правильному развитию организма, а также на привитие
навыков личной гигиены.
Повсеместная организация и работа детских домов в РСФСР в 20-е гг.
ХХ в. достаточно эффективно позволяла решать проблему беспризорности
и осуществляла социальное воспитание подрастающего поколения. В
результате проведенной работы число беспризорных детей и подростков
резко сократилось: если в 1923 г. в стране насчитывалось 3 971 детское
учреждение, в котором было 253237 воспитанника, то в 1927-28 гг. число
учреждений сократилось до 1922 г., а число воспитанников до 158554
человек.
______________________________
1. ГАКК. Ф. 93. Оп. 1. Д. 95. Л. 25, 41.
2. Педагогическая энциклопедия / Под ред. А. Г. Калашникова. М.:
Работник просвещения, 1928. Т. II. С. 353-358.
Научный руководитель – канд. пед. наук, доцент О. Б. Лобанова
142
УДК 374.32
ОРГАНИЗАЦИЯ ВНЕШКОЛЬНОГО ВОСПИТАНИЯ В 20-Е ГГ.
ХХ В. В РСФСР (НА ПРИМЕРЕ КЛУБНОЙ РАБОТЫ)
А. А. Шалабанова
Лесосибирский педагогический институт –
филиал Сибирского федерального университета
Период 20-х гг. ХХ в. один из интереснейших периодов развития
внешкольного дела в нашей стране. В особых социально-экономических и
культурно-исторических условиях (окончилась гражданская война, страна
переходила к мирному строительству, новой экономической политике и
др.) издавалось множество педагогических журналов, определились черты
новой школы, шла полемика о путях развития воспитания подрастающего
поколения. В это время очагом культуры и грамотности становились не
только школы, но и внешкольные учреждения. Одним из типов
внешкольных учреждений был детский клуб, под которым в исследуемый
период понималось детское сообщество, организованное на основе
самодеятельности, самоуправляющееся, распадающееся на ряд активных
групп, имеющее для своих занятий помещение, инвентарь и находящееся
под педагогическим руководством.
Занятия в клубах проходили преимущественно в форме игры, которая
легко переходила в драматизацию, инсценировку, в организацию
праздника, рассказывание, чтение и прогулки-экскурсии. Как отмечается в
документах тех лет «…виды занятий пропитывались элементами
образовательной работы, труда, искусства» [1]. Труд проявлялся в
организации площадок, изготовлении примитивных поделок для игр и
развлечений: сачков, коробочек, клеток и пр. Искусство «пропитывало всю
работу: все можно зарисовать, вылепить из глины, сделать плакат,
написать лозунг, оформит праздник и пр.». Это способствовало развитию
инициативы детей, самодеятельности, «…давало выход их общественным
устремлениям». Работа в клубе строилась на принципах самодеятельности
и самоуправления детей [1]. «Клубисты» принимали участие в
составлении плана работы: дети ставили и разрешали вопросы, что и как
делать дальше в определенное время, какие комбинации надо выбрать, от
чего следует отказаться и пр. Дети принимали участие и при «учете
клубной работы»: велись протоколы детских собраний, учитывалась
посещаемость, регистрировались детские журналы, фиксировались отчеты
детей о работе и жизни клуба за определенный период времени и пр.
Работа строилась с учетом детских интересов и должна была оказывать
«положительное влияние на развитие ребенка, и, кроме того, должна быть
143
разнообразна по своему содержанию, чтобы в целом охватить все стороны
детской жизни» [1].
Архивные материалы позволяют говорить о том, что «…в дело
организации
клубов
были
втянуты
местные
общественные
организации…»: жилищные товарищества, дома-коммуны, общежития,
которые выделяли помещение, оказывали небольшую материальную
помощь [2]. Кроме того, из рядов общественности выделялась группа
заинтересованных людей
(по
возможности с
педагогическим
образованием), которые организовывали дежурства в клубах, следили за
оборудованием помещений, осуществляли связь с кооперативными
организациями и местными производственными предприятиями [1]. В
работе клубов активное участие принимала и школа, которая подбирала
необходимую литературу, способствовала организации экскурсийпрогулок, выделяла из своих рядов руководителей кружков,
координировала клубную работу района, села, города и т.д. Посильную
помощь также оказывали кооперативные организации и производственные
учреждения.
Содержание клубной работы распадалось на два основных раздела:
работу массовую (чтение, дискуссии, беседы, спектакли, концерты,
литературные вчера, импровизации, спорт, кино, митинги, лекции, живая
газета, экскурсии в музеи, исторические места, на выставки и
предприятия; работу кружковую (студийную): кружки производственной
пропаганды и изобретений, общественно-исторических наук, по изучению
теории и практики советского строительства; драматические,
музыкальные, хоровые, литературные и проч. [2].
В большинстве клубов на первом месте стояли политикопросветительные, профессиональные кружки и кооперативные кружки,
что было требованием времени. Во многих клубах имелись кружки
технические (радио, электротехников, планерный), ремесленные
(столярный, переплетный, вышивания, шитья), сельскохозяйственные
(куроводы, пчеловоды, огородники, садоводы).
Таким образом, клубы были одним из основных типов внешкольных
учебных заведений в 20-е гг. XX, где была организована просветительская,
досуговая и общественно-полезная деятельность детей, на практике
осуществлялось детское самоуправление.
______________________________
1. Педагогическая энциклопедия: В 3 т. Т. 2. / Под. ред.
А. Г. Калашникова. М.: Работник просвещения, 1928. 635 с.
2. Архив города Енисейска. Ф. Р-25. Оп. 1. Д. 15. Л. 10.
Научный руководитель – канд. пед. наук, доцент О. Б. Лобанова
144
УДК 94(47)
КУЛЬТУРНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
В КОММУНЕ «МАЙСКОЕ УТРО»
А. А. Плясуля
Новосибирский государственный университет
Культурно-просветительская деятельность в «Майском утре» связана
прежде всего с именем А. М. Топорова, репрессированного в 1930-х гг.
Вторую известность Топоров приобрел в начале 1960-х гг. после выхода в
космос Г. С. Титова, сына одного из коммунаров «Майского утра». В 1960нач. 1980-х гг. о деятельности А. М. Топорова, и отчасти о самой коммуне,
появилось достаточно много публикаций в педагогических и
литературных журналах. Однако все эти публикации носили хвалебный
характер, тем более что существовали определенные табу,
ограничивающие объективность описываемого (нельзя было, например,
писать подробно о репрессиях по отношению к Топорову). Но надо
задаться вопросом: насколько эффективной была деятельность Топорова
среди коммунаров?
В коммуне «Майское утро» существовала своя школа, в которой не
только обучались дети, но и проводились читки художественной
литературы среди крестьян, в ходе которых крестьянам был прочитан ряд
произведений российских и зарубежных литературных классиков. После
прочтения произведений крестьяне критически высказывались о каждом
произведении, и эти отзывы А. М. Топоров, по мере возможности,
постоянно записывал. Часть этих записок была издана в его книге
«Крестьяне о писателях».
Хотя эксперимент Топорова с крестьянской критикой, по наблюдению
исследователей, предвосхитивший работу в современных фокус-группах
[1], был на тот момент беспрецедентным, и к тому же педагог читал
отнюдь не только те произведения, которые были официально
рекомендованы Наркомпросом, эффективность данной работы нельзя
назвать полноценной.
Во-первых, коммунары «Майского утра», особенно представители
старших поколений, еще на момент создания коммуны, не могли даже за
десять лет в полной мере освоить литературу. Следует учитывать также
тот факт, что на стартовой степени обучения грамотности в первую
очередь газеты и сельскохозяйственные брошюры. Таким образом, они
становились
легко
подверженными
воздействию
официальной
пропаганды. Не случайно в отзывах крестьянах мелькает множество
пропагандистских клише и иногда – эмоциональный образ Ленина, а, как
следствие, классовый характер приписывался даже тем произведениям, в
145
которых автор ничего подобного не имел в виду (особенно показательны в
этом отношении отзывы о повести А. С. Пушкина «Дубровский»).
Во-вторых, вчерашние неграмотные не могли постичь некоторые из
литературных произведений во всей глубине. Характерно, что сам А. М.
Топоров отмечал: «О заумных произведениях, типа сочинений Пастернака
и
Сельвинского,
сельские
читатели
говорили:
«Подобными
произведениями можно успешно не просвещать, а засорять мозги» [2].
Показательно, что из поэзии наибольшим рейтингом у коммунаров
пользовался Демьян Бедный [3]. Иными словами, чем доходчивее
содержание произведения, тем больше шансов для них было освоить
произведение, так как примитивный уровень их восприятия чего-либо
противоположного. Косвенно это подтверждает и один из авторов журнала
«Сибирские огни»: уровень сибирского крестьянства 1920-х в общем и
целом низок, а крестьяне «Майского утра» на стартовом этапе тоже не
исключение [4].
В-третьих, уровень запросов крестьян к художественной литературе
определялся не эстетическими, а чисто утилитарными воззрениями. Проще
говоря, художественное произведение должно быть хоть чем-то полезно
для практической жизни крестьян. Любое произведение они оценивали с
точки зрения поучительности и назидательности, а также с позиций
близости сюжета к реальной жизни [5]. Если какое-либо произведение не
соответствовало или соответствовало лишь частично подобным
установкам, тогда крестьяне давали совершенно резкие безапелляционные
оценки.
Таким образом, культурно-просветительская деятельность по
отношению к крестьянам коммуны «Майское утро» имеет большой разрыв
с реальным уровнем интеллектуальных возможностей крестьян,
достаточно ограниченных. Поэтому деятельность А. М. Топорова, хоть и
является новаторской по методике, опередила свое время и оказалась
недостаточно эффективной в «Майском утре».
______________________________
1. Троцук И. В. Культурная революция по-топоровски // Отечественные
записки. 2004. № 2. С. 555.
2. Топоров А. М. Крестьяне о писателях. Новосибирск, 1963. С. 229.
3. Там же. С. 233.
4. Трунев Н. Новый писатель // Сибирские огни. 1929. № 5. С. 143-159.
5. Топоров А. М. Крестьяне о писателях. С. 227; Яновский Н. Н.
Адриан Топоров и его книга «Крестьяне о писателях» // Сибирские огни.
1967. № 9. С. 173.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. И. С. Кузнецов
146
УДК 93
НЕИЗВЕСТНАЯ СТРАНИЦА В ИСТОРИИ СТРОИТЕЛЬСТВА БАМ
А. С. Кальдина
Забайкальский государственный университет, г. Чита
Выбор данной темы во многом был продиктован всеобщей
известностью БАМа. Пожалуй, не найти среди наших современников
человека, который бы не знал о сооружении дороги к берегам Тихого
океана. Но для подавляющего большинства эта история началась в 1974 г.,
когда вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О
строительстве Байкало-Амурской железнодорожной магистрали». Трудно
найти иную страницу отечественной истории, о которой шел бы такой же
подробный рассказ как о начале строительства магистрали. Сегодня важно
снять сложившееся несоответствие между довольно широкой
известностью БАМа и «белым пятном» в ее истории 1930-х гг.
Байкало-Амурская магистраль – одна из крупнейших транспортных
артерий России. История ее строительства началась в 1930-е гг. Новые
документы, выявленные в последнее время, подводят к более
объективным, подчас существенно измененным оценкам этапов
сооружения БАМа, к восстановлению целых исторических сюжетов.
Первые решения Совета Народных Комиссаров СССР о сооружении
Байкало-Амурской железнодорожной магистрали увидели свет весной
1932 г. По основным задачам, формам и методам осуществления создания
нового рельсового пути распадается на три основных периода: 1932-1941
гг., 1943 г. – начало 1950-х гг., 1970-1990-е гг.
Тяжелыми, полными противоречий, стали 1932-1933 гг. Наркомату
путей сообщения не удалось выполнить возложенную на него задачу, и в
октябре 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) согласилось с предложениями
Совета труда и обороны передать сооружение новой транспортной артерии
в ведение ОГПУ и привлечь на новостройку заключенных исправительнотрудовых лагерей [2]. Но и такой шаг, не устранявший истинных причин
неудач, не принес желаемых результатов. После очередного
постановления СНК СССР, принятого в марте 1933 г., работы по
строительству БАМа утратили приоритет: основные усилия БайкалоАмурского исправительно-трудового лагеря ОГПУ были направлены на
сооружение вторых путей Карымская – Уруша и далее на восток.
Изучение литературы о БАМе позволяет прийти к выводу о том, что
подлинная история строительства замалчивалась, искажалась; чем больше
писали о БАМе, тем дальше уходили от истины 1930-х гг. Сошлемся на
такой пример. Ежегодник «БАМ: панорама всенародной стройки» в 1976 г.
поместил материал под заголовком «Начинался БАМ…». Его автор
147
Г. Воловик писал о 1932-1933-х гг.: «На Дальний Восток устремились
мощные людские потоки. Кто ехал по долгу службы, кого привлекала
таежная романтика, кто искал «длинный рубль», кто по иным причинам»
[3]. И далее пояснялось, что большинство строителей, или, как их
именовали, путеармейцев, несмотря ни на что, работали добросовестно и
старательно. Довольно быстро установился трудовой и бытовой
распорядок, при котором все знали свои права и обязанности. Вероятно,
этому в немалой степени способствовало то, что значительные группы
людей, прибывших на БАМ, уже прошли серьезную школу на
Беломорканале,
Березниковском
химкомбинате,
вишерских
лесоразработках. Они являлись авторитетной организующей прослойкой
среди остальной массы строителей. Могли ли читатели 1970-х гг.
догадываться, что сам автор материала – из бывших первых бамлаговцев и
карточку на него, как на заключенного БАМлага, завели 27 декабря 1932 г.
[1].
Георгий Георгиевич Воловик совершенно не случайно не
расшифровывал прямое значение слова «путеармейцы». Именно так, по
аналогии с каналоармейцами Беломорско-Балтийского лагеря ОГПУ,
называли
заключенных
Байкало-Амурского
ИТЛ,
строивших
железнодорожные пути. Поэтому именно в БАМлаге, а не на БАМе,
издавалось огромнейшее количество литературы с грифом «Не подлежит
распространению за пределами лагеря».
Данное исследование показало, что БАМ 1930-х гг. это пример
эксперимента, рассчитанного на возможность под руководством партии
большевиков преодолеть любые препятствия, обогнать время. Это была
попытка в кратчайшие сроки, не располагая даже черновым вариантом
технического проекта строительства дороги, необходимой материальнотехнической базой, в глухой тайге проложить новый рельсовый путь.
Подчеркнем, что полнота и объективность освещения событий не всегда
зависели от того или другого автора. Изучение и изложение истории
Байкало-Амурской магистрали дозволялось в границах общей концепции
успехов формирования нового общества в СССР.
______________________________
1. Государственный архив Забайкальского края. Ф. П-75. Оп. 1. Д. 146.
Л. 43.
2. Государственный архив ОАО «РЖД». Ф. 1. Оп. 22 Т. Д. 34. Л. 30.
3. Воловик Г. Начинался БАМ…// БАМ: панорама всенародной
стройки. Хабаровск, 1975. С. 442.
Научный руководитель – канд. истор. наук О. А. Яремчук
148
УДК 908
ЛИЧНОЕ ПОДСОБНОЕ ХОЗЯЙСТВО КОЛХОЗНОГО
КРЕСТЬЯНСТВА АЛТАЙСКОГО КРАЯ
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
А. В. Рыков
Алтайская государственная педагогическая академия, г. Барнаул
После проведения коллективизации крестьяне потеряли свои наделы
общинной земли, но сохранили приусадебные участки. В 1935 г. согласно
«Примерному уставу сельскохозяйственной артели» было решено
«выделить в личное пользование каждого колхозного двора по
небольшому участку в виде приусадебной земли» [1]. Главной
особенностью данных хозяйств являлось то, что участок не являлся
личной собственностью и по закону не мог продаваться или сдаваться в
аренду. Также его особенностью было то, что его размеры и структура
подлежали строгой регламентации. В частности ограничивались размеры
приусадебной земли, находившейся в личном пользовании колхозного
двора. Не считая земли под жилыми постройками, её размеры могли
колебаться от 1/4 гектара до 1/2 гектара, а в отдельных районах до 1
гектара. Также устанавливалось и количество скота в ЛПХ [1].
В довоенное время ЛПХ было одним из важнейших источников
средств к существованию колхозного крестьянства. Главной причиной
этому было непостоянство выплат на трудодни. Личное подсобное
хозяйство позволяло крестьянству производить для своих нужд
необходимые овощи, иметь свою молочную и мясную продукцию. Также
крестьяне могли получать денежные средства за счет продажи излишков.
Роль ЛПХ резко возросла с началом Великой Отечественной войны. В
условиях снижения выплат на трудодни и продовольственных реквизиции
в армию основным источником питания крестьянства стала продукция
личного подсобного хозяйства. Личное подсобное хозяйство имело
подавляющее количество колхозных дворов. Так в Алтайском крае в
1943 г. 95,6% колхозных дворов имело личные подсобные хозяйства, а к
1945 г. этот показатель еще и увеличился до 96,6% [2, с. 62].
Регулирование ЛПХ крестьян осуществляло государство. В годы войны
личное подсобное хозяйство находилось под большой налоговой
нагрузкой со стороны государства. Колхозный двор был вынужден
выплачивать большой денежный налог, а также осуществлять
государственные поставки. В воспоминаниях крестьян о том времени
превалирует именно сюжеты о государственных поставках, когда они
были вынуждены отдавать государству большую часть своей мясной
молочной и полеводческой продукции. Р. Д. Сычева: «Всё сдавали. Яйцо
149
есть, курочка несется – для фронта. Картошку в огородах выращивали –
для фронта» [4]. Абсурдность политики проявлялась в том, что колхозник
был обязан уплачивать натуральный налог, даже с того чем не владел.
Именно эта абсурдность отражается во многих интервью [3, с. 316].
На огородах колхозников в годы войны преобладал картофель. В
частности, в Алтайском крае и Новосибирской области вместе взятых по
данным налогового учета доля картофеля в приусадебном посеве в 1945 г.
составляла 84,5%. Овощи и бахчевые занимали 11,4% посевов, зерновые –
4,1% [2, с. 63]. Данный факт объяснялся тем, что картофель давал
неплохие урожаи и в дальнейшем не требовал особых условий для
хранения. По воспоминаниям респондентов картофель в питании в
военные годы использовался крайне широко, вплоть до употребления в
пищу очисток и гнилого картофеля [5, с. 25]. Также из овощей активно
культивировались огурцы, помидоры и др. овощи.
Скотный двор в ЛПХ в годы войны был немногочисленным. На одно
личное подсобное хозяйство Алтайского края в 1943 г. в среднем
насчитывалось 0,77 коров, 1,02 овец и коз, 0,04 свиней [2, с. 62]. Наиболее
важным сельскохозяйственным животным для крестьян была корова. Эти
было связано с тем, что корова давала молоко круглогодично и ценилась
крестьянами больше, чем свиньи и овцы, которые обеспечивали семью
мясом лишь на время зимы. По той же причине крестьяне охотнее сдавали
овец, коз и свиней в счет обязательных мясопоставок. Мизерное же
количество свиней объяснялось, прежде всего, тем, что в условиях голода
кормить их было нечем, и пропадал всякий смысл их содержания.
Таким образом, несмотря на большой объем налоговой нагрузки,
продовольственных реквизиций в армию и практически полного
отсутствия выплат на трудодни крестьяне, используя возможности ЛПХ,
смогли приспособиться и пережить тяжелые времена.
______________________________
1. «Примерный устав сельскохозяйственной артели» (утв. СНК СССР,
ЦК ВКП(б) 17.02.1935) // Советская Сибирь. 1935. 20 фев.
2. Ильиных В. А. Личное хозяйство колхозников в 1930-е – конце 1950х гг. // Очерки истории крестьянского двора и семьи в Западной Сибири.
Конец 1920-х – 1980-е годы. Новосибирск, 2001. С. 53-79.
3. Щеглова Т. К. Деревня и крестьянство Алтайского края в XX веке.
Устная история: монография. Барнаул, 2008.
4. Архив ЛИК АлтГПА. Материалы ИЭЭ 2010 г. Романовский район,
с. Гуселетово, Сычева Р. Д., 1927 г. р.
5. Медведева Анна Васильевна // Алтайская деревня в рассказах её
жителей / под. науч. ред. Щегловой Т. К., Дмитриевой Л. М. Барнаул,
2012. С. 18-25.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Т. К. Щеглова
150
УДК 94 (571.16)
ГОСПИТАЛИ ТОМСКА
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
О. А. Черемных
Томский государственный университет
Великая Отечественная война занимает особое место в истории России.
В жестокой схватке с фашизмом ярко раскрылись как сильные стороны
советского общественного и государственного строя, так и отчетливо
обнажились пороки тоталитарного режима. История войны имеет большое
общественно-политическое значение. Она неразрывно связана с
формированием
национальной
идеи,
пониманием
патриотизма,
воспитанием молодого поколения. Необходимость глубокого и
всестороннего изучения истории Великой Отечественной войны является
непреходящей задачей российских историков. Степень разработанности
проблем истории войны неодинакова. Многие темы по-прежнему остаются
малоизученными. Одной из них является деятельность эвакуационных
госпиталей в тыловых районах страны. В Западной Сибири за годы войны
было развернуто свыше 230 эвакогоспиталей, в которых прошли лечение
сотни тысяч раненых бойцов Красной Армии.
Первые эвакогоспитали были сформированы в Томске уже в июле
1941 г, другие в августе – сентябре 1941 г. Чтобы обеспечить всех раненых
своевременной медицинской помощью, в Томском государственном
университете были организованны курсы медицинских сестер и две
санитарные дружины. Учиться на курсы записалось свыше 300 женщин.
Члены санитарных дружин слушали лекции по оказанию первой помощи и
транспортировке больных. В первый год войны Томск принял 16 тыс.
раненых, во второй – 40 тыс., а всего за время Великой Отечественной
войны – свыше 100 тыс. Под эвакогоспитали отводились лучшие здания
города: учебные корпуса и общежития вузов, школ, больниц, помещения
советских учреждений, так как к ним предъявлялись жесткие требования:
они должны были быть большими, с необходимыми сантехническими
коммуникациями и широкими коридорами, чтобы свободно прокатывать
кровати с тяжелоранеными.
Сеть эвакогоспиталей в регионе в течение войны изменялась. К августу
1943 г. в Новосибирской области насчитывалось 19 эвакогоспиталей, из
них 10 разместились в Новосибирске, 6 – в Томске и 3 (санитарного типа)
– в сельской местности. В феврале 1945 г. в Томске работало 5 госпиталей
(3000 больничных коек).
В эвакогоспитали Томска поступали бойцы с ранениями разной
степени тяжести, однако уже с 1942 г. – преимущественно тяжелораненые,
151
требующие специализированного и длительного лечения. Это было
обусловлено тем, что к концу 1941 г. в основном завершилось
дополнительное развертывание эвакогоспиталей в тылу страны,
упорядочилась эвакуация из фронтовых районов в тыл, стало возможным
направлять на лечение раненых, руководствуясь сложившейся
специализацией госпиталей. Уже в начале октября 1941 г. все
эвакогоспитали
перешли
в
ведение
народного
комиссариата
здравоохранения, а непосредственное руководство их деятельностью было
возложено на местные отделы здравоохранения.
Работа госпиталей проходила в тяжелых условиях. В начале войны
финансирование здравоохранения было явно недостаточным, особенно изза роста затрат, связанных с необходимостью дотировать развернутую сеть
эвакогоспиталей. Положение несколько улучшилось в 1943 г., когда
начался перевод эвакогоспиталей на финансирование республиканским
бюджетом. Все годы войны госпитали испытывали недостаток продуктов
питания, медикаментов, топлива. Частично его замещало широко
развернувшееся обеспечение госпиталей за счет местных ресурсов:
организации подсобных хозяйств, широкой шефской и общественной
помощи, развития местной формацевтики. Именно в это время томские
ученые создали новые препараты на основе пустырника, тысячелистника,
пижмы, чеснока, которые позволили заменить зарубежные дорогостоящие
лекарства. Так, например, в хирургической клинике профессора
мединститута А. Г. Савиных в качестве заменителя дефицитной ваты,
стали использовать болотный мох, сфагнум, широко распространенный в
окрестностях города и т.д.
Ощутимую поддержку оказали госпиталям ученые томских вузов.
Крупные ученые-медики Томска продолжали врачебную практику: в
эвакогоспиталях работали профессор Д. Д. Яблоков, С. П. Ходкевич,
Д. И. Гольдберг. Их силами были созданы физико-терапевтические и
рентгеновские кабинеты, предложены и внедрены во врачебную практику
изобретения: радиощуп для зондирования пуль и осколков, новые способы
транспортировки донорской крови, перевязочные средства-заменители,
новые лекарственные вещества, экспресс-методы диагностики.
Несмотря на все трудности, госпитали Томска, как и всей Западной
Сибири, проделали огромную благодарную работу. Через эвакогоспитали
региона, по подсчетам исследователей, прошло около 600 тыс. раненных
на фронтах Великой Отечественной войны бойцов и командиров Красной
Армии, сотням тысяч из них была спасена жизнь, многие продолжили
сражаться за Родину, другие смогли трудиться в народном хозяйстве.
Помимо этого наличие в городе большого количества госпиталей
послужило импульсом для развития медицины.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. А. С. Шевляков
152
УДК 93
ВОЕННО-МЕДИЦИНСКАЯ СЛУЖБА В ВОСПОМИНАНИЯХ
УЧАСТНИКОВ СОБЫТИЙ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
М. Н. Свинцова
Вятский государственный университет, г. Киров
В исторической науке при изучении истории военной медицины, в
частности периода Второй мировой войны, уделяется недостаточно
внимания такому жанру источника, как мемуары. Однако, данный вид
источника достаточно информативен и несет в себе не только отражение
событийной истории, но и преломляет его через призму человеческой
личности.
При изучении истории военно-санитарной службы на основе
воспоминаний современников актуально использовать сравнительно
исторический метод в его структурно-типологическом аспекте, при
помощи которого есть возможность сравнивать и сопоставлять события,
изложенные в разных источниках, рассматривать и анализировать их с
различных позиций наблюдения.
В данном случае большой интерес представляют воспоминания
профессора, доктора медицинских наук Ефима Ивановича Смирнова, [1]
возглавлявшего Главное военно-санитарное управление Красной Армии с
1939 по 1947 годы и профессора, доктора медицинских наук Ханса
Киллиана, [2] служившего во время Второй мировой войны с 1941 по 1943
гг. в должности хирурга–консультанта действующей армии Вермахта.
Примечательно, что оба источника дают развернутое описание одних и
тех же событий с точки зрения военно-санитарной службы советской и
немецкой армий. Объектом внимания являются кровопролитные боевые
действия, проходившие в 1941-1943гг. на территории СССР в
Новгородской области в районе города Старая Русса и его окрестностях.
Территориально в этой местности была развернута группа армий «Север»
Вермахта; со стороны Советского Союза действовала 1-я Ударная армия
Северо-Западного фронта.
Анализ и сравнение обоих вышеназванных источников позволяет
очертить круг проблем и особенностей организации медицинской помощи
на линии фронта в процессе ведения непрерывных боёв.
На первом этапе войны Германии и Советского Союза четко стала
видна неподготовленность медицинской службы, – немецкой в связи с
неосуществлением плана молниеносной войны и советской в связи с
внезапностью начала боевых действий у западных границ.
Общей проблемой стала нехватка мединвентаря, перевязочных
материалов, которая восполнялась за счет поставки их с территории
153
страны, захвата и использования трофейных материалов с захваченных
складов, а также частично повторной обработки и использования.
Основным видом поражений, с которым сталкивались врачи военномедицинских подразделений, – огневые, осколочные ранения, а также
обморожения в период ведения зимних боёв. Обморожения стали
катастрофой для немецкой армии, в виду отсутствия зимнего
обмундирования солдат. Х. Киллиан приводит такую статистику: «С 12
декабря по 31 января 1942 года в нашей армии произошло … 12 374 случая
обморожения». В целом около 70% всех поражений.
Главным хирургом Северо-Западного фронта Советского Союза был
назначен Н. Н. Еланский, воспитанник известного военного хирурга
С. П. Федорова, проводивший активную работу по лечению раненых
бойцов. Теоретико-практическое наследие С. П. Федорова было важным
шагом в развитии методов лечения обморожений и предотвращения
ампутаций конечностей. Х. Киллиан упоминает, что немецкие врачи
использовали методы русского хирурга, полученные посредством тайного
донесения. С самого начала военных действий врачи обеих армий
использовали лечение сульфаниламидными препаратами.
Однако прослеживаются и значительные различия, прежде всего в
организационной стороне медицинского дела, принципах лечения
раненых. Советская медицина с первых недель войны выстраивала
систему этапного лечения с эвакуацией по назначению, что предполагало
на линии фронта оказывать только неотложную хирургическую помощь и
сортировку, а основное лечение и реабилитация проводились на
последующих этапах, а также специализацию эвакогоспиталей. Немецкая
медицина же предполагала обязательное оказание необходимой помощи
непосредственно вблизи линии фронта в полевых госпиталях, где слабо
была выражена специализация по локализации и происхождению
повреждений. Кроме того, немецкая медслужба не предполагала участия
женщин в данной деятельности, что в Советском Союзе широко
практиковалось, а основная часть среднего и младшего медперсонала была
представлена женщинами.
Воспоминания и мемуары представляют собой ценный вид
исторического источника для разностороннего изучения истории военномедицинской службы фронта.
_______________________________
1. Смирнов Е. И. Фронтовое милосердие. М.: Воениздат, 1991. 430 с.
2. Ханс Киллиан. В тени побед. Немецкий хирург на Восточном
фронте. 1941-1943 гг. М.: ЗАО Центрполиграф, 2005.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. А. А. Печёнкин
154
УДК 93
ОБЕСПЕЧЕНИЕ И БЫТОВЫЕ УСЛОВИЯ СОЛДАТ КРАСНОЙ
АРМИИ В ХОДЕ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ КАМПАНИИ 1945 Г.
В ПУСТЫННОМ КЛИМАТЕ: УСТНАЯ ИСТОРИЯ
А. С. Кузнецов
Алтайская государственная педагогическая академия, г. Барнаул
Внимание к военным конфликтам всегда занимало одно из главнейших
мест в науке, образовании, культуре. Вторая мировая война не стала
исключением, но этот мировой конфликт освещается в историографии
преимущественно либо в общеисторических масштабах, либо описанием
подвигов отдельных воинских формирований или отдельных бойцов.
Проблема существования самого человека на войне, человеческие эмоции,
страхи и переживания в условиях военной действительности,
повседневность солдат стали предметом пристального изучения только в
последние десятилетия. В таких исследованиях главная роль отводится
источникам личного происхождения, которые помогают понять
психологию людей в экстремальных условиях жизни и выживания.
Используя метод устной истории, историк получает уникальную
возможность управлять процессом создания нового источника в
соответствии с потребностями своего исследования, конкретизировать и
уточнять получаемые данные [1].
Задачи данного исследования состояли в том, чтобы получить
индивидуально пережитые и осмысленные сведения по кругу вопросов,
относящихся к обстоятельствам участия респондентов в боевых действиях,
особенностям фронтовой жизни и быта [2]. И поскольку эти проблемы
довольно обширны, мы подробнее остановимся лишь бытовых условиях
солдат Красной Армии в Дальневосточной кампании 1945 г. ввиду их
малой изученности.
Дальневосточная кампания 1945 г. стоит особняком в смысле бытовых
особенностей, так как она проводилась в непривычных для русской армии
климатических условиях. Ранее приобретённый на Халхин-Голе опыт в
аналогичной природно-климатической ситуации не был в достаточной
мере учтён [2]. При переходе через пустыню Гоби одной из главных
проблем оказалась нехватка воды. В качестве конкретно-документального
устного источника можно рассматривать интерпретацию пехотинца
Д. С. Солошенко: «Мы шли семнадцать дней по пустыне. Двигались от
колодца к колодцу. Жара стояла за сорок. Вода во фляжке кончалась к
часам одиннадцати, а впереди ещё целый день идти. Старшина после
обеда всем дал по глотку из НЗ. Многие падали от «солнечных ударов»…
Я до сих пор не могу понять, как мы пережили эти две недели». Слова
155
Солошенко подтверждает высказывание артиллериста П. В. Прозорова:
«Воды не было. Идём все (трусов не было, только кальсоны были с
завязками) в кальсонах, каска на голове. Ну, оружие при себе – остальное
бросали. А сзади машины идут, трофейными их называли, подбирают всё,
что солдаты бросали …У нас паёк сухой дали и всё. И дали-то селёдки,
сухарей и сахара». Это позволяет сделать вывод, что наряду с основным
врагом – Квантунской армией – для советских солдат трудности создавала
сама природа. Существовала проблема неподготовленности самих бойцов
для войны в непривычных климатических условиях, что наиболее полно
можно увидеть с помощью интервьюирования (одного из методов устной
истории) участников изучаемых событий.
Одним из упрёков устной истории со стороны традиционной практики
является недостаточная достоверность источника, но автор рассматривает
исторические события, значимые для простых граждан, через их
восприятие отдельной личностью. Они показывают какой след война
оставила в жизни ветеранов, но стоит также учитывать и субъективизм
интервью, так как в сознании любого человека исторические факты
отражаются под влиянием мировоззрения, психологии, жизненных
обстоятельств. Что касается достоверности устного исторического
источника, то любой письменный источник может создаваться предвзято и
нести на себе классовую, политическую, национальную, половую,
идеологическую субъективность [3].
Таким образом, изучение Второй мировой войны через призму устной
истории позволяет наполнить «человеческим содержанием» архивные
источники того периода, что даёт возможность шире смотреть на
исторические факты, более объективно интерпретировать в исследовании
изучаемые события.
______________________________
1. Реброва И. В. Устные воспоминания о Второй мировой: обзор
некоторых новейших отечественных публикаций // Устная история (oral
history): теория и практика: материалы всерос. науч. семинара (Барнаул,
25-26 сентября 2006 г.) / Сост. и науч. ред. Т. К. Щеглова. Барнаул, 2007.
2. Сенявская Е. С. Психология войны в XX в.: исторический опыт
России: монография / М.: РОССПЕН, 1999.
3. Щеглова Т. К. Алтайская деревня в 1950-1970-е гг.: устная история
безгласного большинства // История Алтайского края. XVIII-XX вв.: науч.
и документ. материалы // редкол. Т. К. Щеглова (отв. ред), А. В. Контев.
Барнаул, 2005.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Т. К. Щеглова
156
УДК 94 (470) 908
ДЕВИАНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ СРЕДИ ИНВАЛИДОВ ВЕЛИКОЙ
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ В 1941–1954 ГГ.
(НА ПРИМЕРЕ ЗАБАЙКАЛЬЯ)
В. Ю. Золотарева
Забайкальский государственный университет, г. Чита
Важным аспектом изучения истории повседневности является изучение
социальной девиации среди инвалидов. Среди основных аномалий
социальной жизни инвалидов войны в крае можно выделить: пьянство,
прогулы и отказ от работы, хулиганство и рост уголовных преступлений.
С 1943 года в НКГБ СССР стала систематически поступать
информация о росте напряженности в ряде тыловых регионов, связанной с
адаптацией инвалидов к новым материально-бытовым, социальнополитическим и психологическим условиям жизни. В процессе адаптации
к мирной жизни начинается рост хулиганства и уголовных преступлений.
Это связано с такими факторами, как необустроенность быта, голод,
болезни, равнодушие и злоупотребления местных властей. Так, из
протоколов заседаний областного комитета помощи раненым бойцам и
командирам Красной армии, следует, что в ряде районов, в частности
Алек-заводском, Шахтоминском, Газ-заводском почти не оказывалась
помощь нуждающимся инвалидам в приобретении одежды и обуви [1]. По
данным райвоенкома в Хилокском районе в 1942 г. было большое
количество жалоб на незаконное снятие инвалидов со снабжения и
непредоставление работы. Так, инвалида Калашникова А.М. и его семью
начальник Хушенгинского лесопункта снял со снабжения и лишил права
пользоваться столовой [2]. Все это порождало массовое раздражение,
недовольство
инвалидов,
принимавшее
порою
деструктивную
направленность.
Очень часто хулиганские выходки и преступления совершались в
состоянии алкогольного опьянения, что объясняло всю сложность борьбы
с этим проявлением асоциального поведения. Так, инвалид 1 группы А.П.
Васильев после выписки из госпиталя пьянствовал, хулиганил и дрался.
Оказанную ему и его семье помощь пропил за 2 дня на базаре, чем
поставил в бедственное положение свою семью. В результате чего его
жена была вынуждена отправить двух малолетних детей в Чкаловскую
область к бабушке и дедушке, сама же скиталась по соседям [1].
Кто то из возвратившихся домой инвалидами активно включался в
деятельность по восстановлению разрушенного войной хозяйства. Другие,
не выдерживали, ломались, скатывались на самое дно общества. К тому же
в их среде шел интенсивный процесс люмпенизации. Часть инвалидов
157
войны, выброшенных на обочину жизни, спекулировала, пьянствовала и
хулиганила на рынках, привлекалась преступными элементами к
мошенничеству, кражам, бандитизму, что сразу отразилось на состоянии
общественной безопасности в стране. В связи с этим НКГБ СССР в
течение 1943-1944 годов направили по линии 2-го Управления местным
органам госбезопасности ряд директив, требующих обеспечить изучение
процессов, происходивших в среде инвалидов войны. Под жесткий
контроль партии была взята работа райсобесов, отделов гособеспечения,
военных отделов по учету точного количества инвалидов Великой
Отечественной войны, оказанию им материальной и медицинской
помощи, их трудоустройству и обучению, проведению полит-массовой
работы и идеологического воспитания.
В послевоенные годы довольно широкое распространение получило
такое явление как нищенство. Среди нищих, задержанных органами
милиции, почти 70 % составляли инвалиды войны и труда [3]. Одной из
основных причин неудовлетворительного устройства нищих являлось, вопервых, отсутствие достаточного количества домов для инвалидов и
престарелых. Во-вторых, борьба с нищенством затруднялась еще и тем,
что некоторая часть нищенствующих инвалидов и престарелых
отказывалась от направления их в дома инвалидов, а устроенные нередко
самовольно оставляли их и продолжали нищенствовать. Истоки, развития
нищенства в России коренились и в древнем обычае народа сводить
призрение неимущих к подаче милостыни, которая, как уже говорилось,
считалась богоугодным делом. Православная церковь внушала верующим
мысль о необходимости смирения и добровольной бедности. Кроме того,
жизнь, полная лишений, требующая чрезмерных усилий, крайне гибельно
сказывалась на телесном и духовном состоянии человека. Она влекла
утрату здоровья, органической крепости людей и формировала слабый
биологический тип человека. Нищие, порожденные ужасными условиями
жизни, деградировали, большинство из них не боролись за лучшее
существование.
______________________________
1. Государственный архив Забайкальского края (ГКУ ГАЗК). Ф. П-2.
Оп. 7. Д. 1. Л. 46, 61.
2. ГКУ ГАЗК. Ф. П-3. Оп. 1. Д. 1416. Л. 55.
3. Доклад МВД СССР в Президиум ЦК КПСС о мерах по
предупреждению и ликвидации нищенства 20.02.1954 г. // Альманах
Россия XX век. URL: http://www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/
almanah-doc/1007415 (12.01.2013 г.)
Научный руководитель – канд. истор. наук, проф. Е. В. Дроботушенко
158
УДК 93
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ О ВОЕННОМ ДЕТСТВЕ
В БИОГРАФИЧЕСКИХ СЕМЕЙНЫХ НАРРАТИВАХ
А. С. Гаврилова
Высшая школа экономики, филиал в г. Пермь
Проблема «военного детства» и памяти о нем предполагает
междисциплинарные подходы, находящиеся на стыке истории, социологии
и антропологии. Рассмотрение таких вопросов, как историческая память о
военном детстве, военная повседневность стало возможным с появлением
новых методологических подходов, среди которых – устная история.
Несмотря на возрастающий интерес к исследованию исторической памяти
о Великой Отечественной войне, воспоминания и специфика памяти
поколения «детей войны» оставляют еще много неизученных лакун.
Цель работы – выявление особенностей такого специфического
исторического источника, как семейные биографические нарративы о
войне.
Для достижения поставленной цели было необходимо решить
несколько задач:
1. Сбор сведений о родственниках, которые являлись детьми в годы
Великой Отечественной войны.
2. Сбор интервью с последующей интерпретацией материалов.
3. 3Выявление эвристических возможностей и пределов такого
исторического источника, как семейные воспоминания.
Исследования проводилось посредством фокусированного интервью.
Следует отметить, что информанты 1934-1942 гг. рождения были моими
родственниками, что позволяло приблизить ситуацию интервью к
семейным воспоминаниям. Общая структура интервью предполагала
выявление следующих тематических блоков: место жительства, дом,
хозяйство; предметы быта (продукты, еда, одежда, обувь); школа.
Интерпретация результатов исследования осуществлялась посредством
концепции Мориса Хальбвакса [1] с учетом работ отечественных и
зарубежных исследователей [2].
Воспоминание – сложнейший процесс. Рассказывая другим о своем
прошлом, информант уже внутри себя оценивает материал, решая, что и
как поведать. Он реконструирует свое прошлое с точки зрения
ретроспективы, зная о последствиях, к которым привели те или иные
поступки и события. Отрывочные воспоминания объединяются.
Информант может рассказать об одном и том же моменте своего прошлого
совершенно по-разному. Если интервьюером является близкий человек, то
респондент может дать ему более подробную информацию о некоторых
159
событиях своей биографии, или, наоборот, скрыть что-либо. Память
связана с эмоциональным восприятием события, а не с сюжетной его
стороной. При исследовании воспоминаний, записанных много лет спустя,
необходимо учитывать психологические особенности запоминания и
воспоминания. Для детской памяти характерны: выборочность, стирание
временных рамок (конкретные исторические даты зачастую не играют
никакой роли, либо сдвинуты во времени), сенсорная память (дети
запоминают вкус, запах, цвет лучше, чем само событие), феномен выдачи
желаемого за действительное (воспроизведение фактов, которые на самом
деле человек не может помнить).
Анализ интервью показал, что опрашиваемые люди вспоминают
схожие бытовые условия. Опорными пунктами памяти становятся
эмоционально-окрашенные события, связанные с обстановкой дома,
предметами интерьера, хозяйственными постройками. Особого рода
эмоции связываются с питанием, которое в годы войны было очень
скудным. При этом все информанты достаточно подробно описывают
вкус, запах еды, что характеризует сенсорную память, как наиболее яркий
пласт детских воспоминаний. Можно сказать, что телесный опыт является
ключевым в организации воспоминаний о войне. Описание
опосредованного мира становится в гораздо большей степени
клишировано и подвержено воздействию идеологических штампов.
Воспоминания детей о военном времени существенно дополняют
историческую информацию, содержащуюся в официальных источниках и
опубликованных мемуарах. Устный исторический источник ценен с точки
зрения его субъективности, эмоциональности и непосредственности. Он
открывает возможности изучения телесного опыта как социального
явления, помогает выявить этот пласт повседневности прошлого. Ценность
воспоминаний заключается в том, что именно в них присутствует
описание бытовых особенностей, условий жизни, быта, питания. Между
тем, рассказ о своем прошлом всегда строится в тех социальных рамках,
которые предлагает человеку культура настоящего времени. Это
открывает возможность использования того же источника не только в
исторических, но и в антропологических исследованиях.
______________________________
1. М. Хальбвакс. Социальные рамки памяти / Пер. с фр. и
вступительная статья С. Н. Зенкина. М.: Новое издательство, 2007.
2. Вторая Мировая война в детских «рамках памяти»: сборник статей.
Краснодар: Экоинвест, 2010.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент А. В. Чащухин
160
УДК 94
МЕХАНИЗМ ПОИСКА ДАННЫХ ОБ УЧАСТНИКАХ
ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1941–1945 ГГ.
А. Х. Нуриева
Нижневартовский государственный гуманитарный университет
В настоящее время можно выделить 3 пути поиска сведений об
участниках ВОВ:
1. В качестве начального этапа следует выделить устное собеседование
с родными и близкими, изучение семейных архивов. В семье могут
храниться такие материалы как: награды и удостоверения к ним, письма,
похоронки и т.д.
2. Полученную на первом этапе информацию можно использовать в
качестве отправной точки для дальнейших поисков и на следующем этапе
следует обратиться к Интернет-ресурсам, прежде всего, к таким как:
сайты «Победа», «Подвиг народа», «Мемориал».
Создание сайта «Победа. 1941–1945», координацию работы, над
которым осуществляет Федеральное архивное агентство (Росархив),
явилось вкладом государственных архивов Российской Федерации в
организацию и проведение военно-мемориальных мероприятий, связанных
с увековечением Победы советского народа в Великой Отечественной
войне 1941–1945 гг. И нацеленных на возрождение и укрепление
патриотизма, усиление военно-патриотического воспитания молодежи.
Сайт направлен также на повышение эффективности использования
архивных фотодокументов по истории Великой Отечественной войны в
культурно-просветительских,
научно-педагогических
целях,
в
информационных мероприятиях и в работе по патриотическому
воспитанию граждан Российской Федерации на примерах героизма и
беззаветного служения Отечеству представителей военного поколения.
Сайт «Победа. 1941–1945» включает экспозицию наиболее ярких
архивных фотодокументов, раскрывающих величие и историческую
значимость подвига советского народа в Великой Отечественной войне, и
информацию о составе и объемах фотодокументов военного периода,
хранящихся в государственных архивах Российской Федерации.
На сайте «Победа. 1941–1945» не могут быть проиллюстрированы все
события II Мировой войны, так как на сайте размещены только
фотодокументы, сохранившиеся в российских государственных архивах.
Сайт «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941–
1945 гг.» — это электронный банк документов, относящихся к периоду
Великой Отечественной войны. Содержимое банка данных составляют
документы Центрального архива Министерства обороны Российской
161
Федерации (ЦАМО), а именно наградные дела и документы по
оперативному управлению боевыми действиями. В настоящее время в базу
данных внесены сведения о 12 154 280 человек.
Сайт ОБД «Мемориал» – это обобщённый электронный банк
данных (ОБД), содержащий информацию о советских воинах, погибших,
умерших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны, а
также в послевоенный период.
Данный сайт состоит из таких разделов как: главная страница, на
которой есть анкета, предназначенная для поиска необходимого человека,
также расширенный способ нахождения, обратная связь, добавить отзыв,
избранное.
В разделе «Как искать» даётся объяснение о том, как осуществить
поиск информации. Раздел «О проекте» содержит историю сайта.
«Источники информации» – о том, как банк данных создается путем
сканирования, обработки и занесения в информационно-поисковую
Интернет-систему имеющихся документальных данных из официальных
источников.
Таким образом, рассматриваемые банки данных являются ценными
источниками по истории, как персональной истории отдельных
участников боевых действий, так и о Великой отечественной войне.
3. И на последнем этапе для обобщения собранных сведений
необходимо обратиться в архивное учреждение. Следует написать
заявление, в котором необходимо указать следующие сведения такие как:
ФИО, дата, место призыва, каким военкоматом призван, род войск, звание,
годы службы.
При этом следует иметь в виду следующее:
– Архив
Международного
общества
«Мемориал»
собирает
свидетельства о судьбах узников ГУЛАГа и их родственниках;
– Архив ведет прием посетителей, осуществляет консультации и
помощь в розыске сведений о репрессированных родственниках, о местах
их расстрелов и захоронений, помощь в получении документов о
реабилитации и для оформления льгот. Собрание Архива является
общедоступным и открытым для исследователей.
Таким образом, целенаправленно осуществляя все действия по поиску
информации, возможно получить необходимые сведения.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Т. В. Судник
162
УДК 94(47)
СОЗДАНИЕ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ОБЪЕДИНЕННОГО
ПАРТИЙНОГО КОМИТЕТА СО АН СССР
К. Б. Хорошилов
Новосибирский государственный университет
3 июня 1958 года постановлением Новосибирского обкома КПСС был
создан объединенный партком СО АН СССР. Его деятельность
приходится на период наиболее интенсивного развития науки, полем его
деятельности является «город будущего», он являлся проводником
характерной политики всепроникающего вмешательства КПСС,
направленной на утверждение специфических планово-административных
отношений. Кроме того данный орган дополнял научные и руководящие
структуры Новосибирского научного центра, поэтому в его деятельности
нашел отражение ряд значимых моментов периода становления ННЦ.
Основной работой по данной теме является диссертация И. А.
Молетотова (1964 г.). Достоинством данной работы является то, что в ней
впервые была показана роль партийных органов в становлении большой
науки в Сибири и Дальнем Востоке. Также деятельность парткома
затронута в обобщающей книге П. Джозефсона, посвященной истории
Академгородка.
С самого начала своей деятельности партком являлся внеуставной
организацией, нес черты районных, городских, окружных, областных,
краевых организаций, поскольку руководящим органом этой партийной
организации являлась конференция. Состав Парткома избирался в период
1960-1964 гг. в количестве 13–15 человек, в него входили коммунисты,
обладающие большим опытом научной и общественной деятельности. В
последний год существования партийного комитете произошло
значительное обновление его состава.
Главными вопросами, обсуждавшимися на парткоме, были:
формирование институтов, организация научной работы, политическое
воспитание сотрудников и организация быта.
Партком СО не пользовался правом контроля деятельности
Президиума СО АН. В случае рассмотрения особенно важных вопросов
жизни ННЦ происходили совместные заседания Президиума и Парткома,
принимались общие решения. В своих действиях Президиум и партком
нередко контактировали непосредственно с отделами науки ЦК КПСС и
Новосибирским обкомом партии, хотя в своей повседневной работе
руководствовались указаниями РК КПСС.
Рассматриваемый период в деятельности партийной организации ННЦ
может быть разделен на два существенно отличающихся друг от друга
163
отрезка времени. Первый из них охватывает 1958–1960 гг., когда основное
внимание партийных организаций было сконцентрировано на создании
материальной базы науки и формировании научных кадров. На втором
этапе (1961–1964 гг.) центр тяжести был перенесен на научную
деятельность сформированных институтов, когда одной из главных забот
партийных организаций стало повышение результативности научных
исследований, их применение в народном хозяйстве.
С 1961 г. в составе парткома действовали десять комиссий, в т. ч.:
комиссия по контролю за внедрением научных результатов в народное
хозяйство, по лекционной пропаганде, политическому просвещению,
соревнованию за коммунистический труд в науке, кадровая и ряд других.
При этом наблюдалась попытка дублирования функций профильных
структур партийными бюро и партийным комитетом, при чем последний
был на порядок менее компетентен в этих вопросах. В результате чаще
всего он шел по пути формального обсуждения и постановлений либо ни к
чему не обязывающих, либо с предписаниями, необходимость которых
сознавалась и без его вмешательства. Прослушивание отчетов
руководителей институтов и партбюро носило зачастую характер общей
отчетности.
На основе изучения постановлений парткома необходимо отметить, что
основным адресатом его распоряжений были партбюро институтов и
других организаций ННЦ, гораздо реже рекомендации и указания давались
административным и хозяйственным структурам. Это позволяет сделать
вывод об узости реальных возможностей парткома влиять на процессы
создания и функционирования ННЦ, кроме того, оказывается, что даже по
второстепенным вопросам решения парткома зачастую не имели реальных
последствий.
Необходимо отметить, что партийный комитет обладал значительными
возможностями в плане партийного взыскания в отношении подотчетных
коммунистов, в ситуациях, когда требовалось наказать отдельных людей
или некоторую группу; примерами подобной практики могут служить
случай с С. А. Христиановичем, когда возник конфликт между ним и
М. А. Лаврентьевым, события в Институте экспериментальной биологии и
медицины и случай 1965 года в Институте экономики и организации
промышленного производства.
Партийный комитет СО АН СССР был упразднен в 1965 г.
П. Джозефсон объясняет это усложнением задач управления ННЦ,
который со временем превратился в сложный организм. Однако возможно
данное решение было связано со стремлением партийных структур
усилить контроль над учеными Новосибирского Академгородка.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. И. С. Кузнецов
164
УДК 69.001.6
СТРОИТЕЛЬСТВО БАЙКАЛО-АМУРСКОЙ МАГИСТРАЛИ
НА БУРЯТСКОМ УЧАСТКЕ
Г. С. Какаулина
Бурятская государственная сельскохозяйственная академия
им. В. Р. Филиппова, г. Улан-Удэ
В 1932 г. Совнарком СССР принял постановление «О строительстве
Байкало-Амурской магистрали». Стройку планировалось закончить в 3
года. Однако строительство магистрали неоднократно прекращалось по
разным причинам (недостаток рабочей силы, Великая Отечественная
война, землетрясения в районе строительства в конце 1950-х гг.). Активное
строительство БАМа было возобновлено в 1974 г. Основными
двигателями стройки стали комсомольцы-добровольцы и военные
строители [1].
23 июля 1974 года на безлюдном мысе Курлы в 25 километрах от
старинного посёлка Нижнеангарск, высадился первый десант
тоннельщиков Бурятского участка БАМа. Также сюда прибыли
специалисты с острова Шпицберген, из треста «Арктик-уголь». В их числе
бывшие шахтёры И. М. Силкин, В. Данилов, Ф. Х. Гафуров,
Ю. М. Пийтер, А. Г. Пундик, В. П. Бугаенко, А. Рябушкин и многие
другие, вошедшие в историю строительства тоннеля. Следующий десант
был отправлен в том же году из Нижнеангарска. В группе было 37
человек. Возглавляли её харьковские метростроевцы: начальник участка
А. Б. Альшин, бригадир В. А. Четвернин. В составе группы были
маркшейдер В. А. Качесов, звеньевые Ю. Д. Моковоз, П. М. Заярнюк,
Башакин, Н. И. Кокарев, плотники Кулилов, Рамазанов и другие. Целью
десанта было пробить дорогу к Северомуйскому хребту.
Бурятский участок БАМа протяжённостью более 500 километров был
наиболее сложным по рельефу. Байкальский хребет, сквозь который
предстояло пробить тоннель, пройти топи и болота, перекинуть через
Верхнюю Ангару, Витим, другие речки и речушки мосты, а ещё построить
несколько железнодорожных тоннелей [2].
Почти 40 тысяч человек принимали участие в сооружении Бурятского
участка БАМа в 70-ые годы [3].
Со строительством БАМа произошли значительные изменения в
развитии города Улан-Удэ – столицы БурАССР. В рекордные сроки здесь
вырос новый завод – Завод мостовых металлических конструкций. Он
должен был поставлять БАМу мосты, обеспечивать железнодорожное
строительство и реконструкцию участков Транссиба. В 1974 году на
ЗММК работало около 700 человек молодёжи, из них комсомольцев – 400.
165
Одним из вдохновителей молодёжи был Николай Заверюха, с 1973 года
работал инженером на ЗММК.
На БАМе было построено 2230 мостов, из них две трети - из пролётных
строений, изготовленных на ЗММК. Значительная часть стального пути
Байкало-Амурской магистрали стоит на мостах, сделанных в Улан-Удэ.
Они на Лене, Бурее, Витиме, Олекме, Зее, Гоуджеките и других реках,
больших и малых. В их числе металлические конструкции уникального
моста длиной 2820 метров через реку Амур в городе Хабаровске [4].
Во время строительства БАМа на Тыйском плато стал расти посёлок
Новогодний – будущий город Северобайкальск. Прорубать просеку под
него пришлось представителям Харьковского, Московского метростроев и
шахтёрам Донбасса: В. И. Журбину – начальнику участка, Ф. Х. Гафурову,
Б. Абагаеву, П. Ширапову, В. Афанасьеву, В. Бутакову, В. Богачёву [5].
Столица Бурятского участка БАМа начиналась с палаток, вагончиков,
разного рода времянок. Сначала он был рабочим посёлком. Но уже 5
ноября 1980 года вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о
преобразовании его в город с подчинением Северобайкальскому району. К
концу 1975 года на Тыйском плато стояло 26 объектов: баня, столовая,
дизельная электростанция, торговые точки, жилые дома, детский сад и т.д.
1 сентября приняла учеников первая общеобразовательная школа.
Успехами в строительстве будущего города способствовали пробитая
через тайгу притрассовая автодорога протяжённостью в 300 километров,
крупный речной порт с нефтепричалом, автобазы, котельные, мастерские,
пилорамы и железнодорожный путь [6].
«БАМ – это 3200 километров железной дороги, 10 тысяч км автодорог,
2230 мостов, из которых 150 крупных (длиной более 100 м.), ряд тоннелей
(8 крупных, из которых Северомуйский на севере Бурятии
протяжённостью свыше 15 км.), более 200 станций и разъездов, свыше 60
населённых пунктов и миллионы человеческих судеб». На Бурятском
участке было уложено 600 км главного железнодорожного пути, 120 км.
станционных путей, прорублено 2 тыс. км таёжных просек, сооружено 250
железнодорожных мостов и 310 водопропускных труб, переработано в
общей сложности более 100 млн. кубометров грунта разной категории [7].
______________________________
1. http://cargo.rzd.ru
2. Бурятия №87 2009 21 мая.
3. Бурятия №175 2009 24 сентября.
4. Бурятия № 173 2009 26 мая.
5. Бурятия № 87 2009 21 мая.
6. Бурятия № 90 2009 26 мая.
7. Бурятия №164 2009 9 сентября.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Л. А. Зайцева
166
УДК 94:378.18(575)
ОРГАНИЗАЦИЯ ПОВСЕДНЕВНОГО БЫТА СТУДЕНЧЕСТВА
НА СЕЛЬХОЗРАБОТАХ В 1980-Е ГОДЫ
(НА ПРИМЕРЕ СРЕДНЕЙ АЗИИ)
Т. О. Криницына
Ишимский государственный педагогический институт им. П. П. Ершова
В 1980-е годы основным промышленным центром по производству
хлопка была Ташкентская область, где производилось более 40%
промышленной продукции и 20% сельскохозяйственной продукции
республики. Ферганская долина, занимающая 5% территории Узбекистана,
давала более 30% всего производства хлопка республики. Существовавшая
тогда техника (комбайны) была не столь развита, она проводила сбор
урожая не совсем чисто и качественно, и тогда появлялась необходимость
применять дешёвую рабочую силу, в лице школьников и студентов.
В работах по сбору хлопка были задействованы люди, чей возраст и
специальность не имели никакого значения – школьники 8-10 классов,
студенты учебных заведений, в частности, техникумов, училищ,
колледжей, лицеев, преподаватели, врачи и работники различных
организаций всех областей Узбекистана.
Сбор хлопка осуществлялся в течение трёх осенних месяцев (сентябрь,
октябрь, ноябрь).
Ранним утром одного из осенних дней все учащиеся и их руководители
собираются в одном месте, после чего, вереница из 20-25 автобусов едет
на хлопок. Обычно рабочих вывозили в малонаселённые районы, где были
только поля и оросительные каналы. По приезду идёт распределение
рабочих по совхозам или колхозам.
Шла организация штаба, в который входят преподаватели, отвечающие
за дисциплину и порядок в колхозах. Также обязательна полевая кухня
(столовая), в которую назначаются повара и ответственные лица.
После всех организационных работ, все учащиеся «превращаются» в
рабочих, для которых все три осенних месяца становятся трудовыми.
Каждое утро подъём в 5:30 утра. Через небольшой промежуток
времени рабочие шли на завтрак. Дорога до поля занимает около часа,
поэтому начало работы осуществлялось в 7:00 часов. С 12 до 12:30
перерыв на обед.
После обеда рабочие снова приступали к своей работе, которая длилась
до 19:00. После окончания работы рабочие осуществляют так называемый
марш-бросок до места ночлега. Работа производилась без выходных и
праздничных дней.
167
Специальная одежда помогала сборщику. На пояснице висел фартук –
большой кусок прочной хлопчатобумажной ткани с завязками по краям.
Второй фартук обмотан вокруг талии. Сборщик быстро передвигался
вперёд, выщипывая волокно из коробочек с кустов слева и справа, снизу
вверх.
Для каждого ученика устанавливалась норма, согласно которой он
должен был собрать 60-80 кг в день так называемого «чистого» и
«грязного» (хлопок с коробочками) хлопка, норма менялась в зависимости
от поля и сезона. В течение дня всё собранное сносилось на хирман к
тележке и весам, весовщик записывал собранные килограммы в ведомость.
Платили за килограмм копейки (чистый хлопок стоил за килограмм
12 коп., подбор – 6 коп.) и даже вычитали еду.
Серьёзными последствиями и наказанием грозит побег или уклонение
от сбора хлопка вплоть до исключения. Каждый случай побега или
уклонения разбирает лично ректор или проректор учебного заведения.
По окончании работы, ученики вновь возвращались в свои колхозы,
ужинали и имели немного свободного времени на отдых, досуг, иногда
дискотеку.
Когда рабочий сезон заканчивался, все школьники и студенты
получали незначительное денежное вознаграждение и возвращались
домой к родителям.
Хлопок является стратегическим сырьём для Узбекистана, входящего в
пятёрку крупнейших производителей хлопковолокна в мире. Ежегодно
продавая на экспорт более 1 млн. тонн хлопковолокна, страна
зарабатывает порядка 1,5 млрд. долларов. Это – около половины всей
экспортной выручки Узбекистана. Использование дешёвого или
бесплатного труда взрослых и детей позволяет Узбекистану получать
максимальную прибыль от продажи хлопка.
Научный руководитель – Г. Р. Кельберер
168
УДК 974:636.1 (571.54)
Л 68
ИСТОРИЯ ООО «ПЛЕМЕННОЙ ЗАВОД БОРГОЙСКИЙ»
Ф. И. Лобазеров
Бурятская государственная сельскохозяйственная академия
им. В. Р. Филиппова, г. Улан-Удэ
ООО «Племенной завод Боргойский» был организован в 1927 г. как
совхоз «Боргойский овцевод». Первым директором совхоза был
Н. И. Шубин, первым зоотехником – М. Гизатов. Изначально
общественное стадо состояло из 3000 овец, завезенных из Алтайского края
и скота изъятого у местных кулаков 1. Через десять лет в 1937 г. в
совхозе насчитывалось 13950 овец и коз, 602 головы крупного рогатого
скота, 295 свиней, 260 лошадей, 18 верблюдов 2.
В 1939 г. совхоз «Боргойский» стал участником Всесоюзной
сельскохозяйственной выставки открывшейся в Москве 3.
В годы Великой Отечественной Войны директором совхоза
«Боргойский» работал А. Н. Зайцев4. В 1943 г. численность наличных
трудоспособных колхозников по сравнению с довоенным временем
сократилась на 25,1% 5.
В 1947 г. директором совхоза был назначен Н. А. Мельников, шло
послевоенное восстановление хозяйства.
В 1967 г. за большие успехи в сельскохозяйственном производстве
совхоз «Боргойский» и его директор Б. П. Хомутов были награждены
орденами Ленина. В те годы в отделениях совхоза - в селах Нюгуй,
Тасархой и Белоозерск - в 60 раз был увеличен валовой настриг шерсти, в
20 раз возросло поголовье скота 1.
Достигнутыми успехами хозяйство было во многом обязано своим
руководителям, главным специалистам и передовым рабочим. В 1981 г.
директором был назначен В. П. Шантаханов 3.
С 1984 г. по 1992 г., директором совхоза был М. А. Спасов. При нем в
совхозе «Боргойский» более 70 человек были награждены медалями,
почетными грамотами. Совхоз дважды выходил победителем в
социалистическом соревновании СССР 6.
С января 1994 г. к обязанностям директора совхоза приступил
П. И. Зайцев.
В
течение
многих
десятилетий
племенное
сельскохозяйственное предприятие «Племенной завод Боргойский» (В
связи с реорганизацией овцеплеменной совхоз «Боргойский»
переименован в ООО «Племенной завод Боргойский» 22 февраля 2005 г.)
добивается высоких результатов, не только наращивая производство и
169
реализацию продукции, но и успешно ее перерабатывая. Сегодня в
хозяйстве действуют семь магазинов, сыроварня мощностью до 40 кг
твердого сыра в сутки, колбасных цех, цех по выделке овчин,
пошивочный цех. Развито мельничное хозяйство производительностью до
20 тонн муки в сутки. В 2002 г. пустили линию по производству пряников
из собственной муки. Работает макаронный цех, где производится до 700
кг макаронных изделий в сутки. Впервые открыли производство
гречневой крупы. Открыта придорожная закусочная «Булаг». Здесь всегда
горячая свежая продукция из боргойской баранины. Около 40%
товарооборота составляет своя продукция, которая производится в
хозяйстве 1.
«Оазис социализма» – так журналисты окрестили территорию
известного на всю страну хозяйства — «Племенной завод Боргойский».
На различные определения своего предприятия его директор Петр Зайцев
всегда реагирует философски — «пусть говорят, а мы просто работаем —
делаем свое дело, несмотря ни на что». На сегодня «Племзавод
Боргойский», пожалуй, лучшее подобное сельхозпредприятие в Сибири и
на Дальнем Востоке, «сердце бурятского овцеводства». Еще не было
случая, чтобы работники племенного завода возвращались с
сельскохозяйственных выставок без медалей, в 2012 г. на выставке в г.
Чита они стали вторыми.
Таким образом, различные формы хозяйств, включая созданные в
советский период, могут быть эффективными в современных условиях
рыночных отношений.
______________________________
1. Текущий архив ООО «Племенной завод Боргойский», справка отдела
кадров, 2012.
2. Зайцева Л. А. Совхозы Бурятии: история и современное развитие //
Сибирская деревня: история, современные перспективы развития. Ч.1.
Омск: Изд. Дом «Наука», 2012. С. 207
3. Все новости Джиды. ТV дубль. 19 октября 2011 г. № 42.
4. Зайцева Л. А. Семейная традиция. // Выпускники первого вуза
Бурятии. К 75-летию БГСХА им. В. Р. Филиппова. Улан-Удэ: Изд-во
БГСХА, 2006. С. 215.
5. Зайцева Л. А. Вклад тружеников деревни Бурят-Монголии в
продовольственно-сырьевое обеспечение страны. // Тыл фронту (о
преподавателях, сотрудниках, студентах БГСХА – тружениках тыла. УланУдэ: ФГОУ ВПО БГСХА, 2005. С. 36.
6. Зайцева Л. А. Ровесник академии // История факультетов и кафедр.
Улан-Удэ: БГСХА, 2001. С. 49-50.
Научный руководитель – канд. истор. наук. А. Л. Яковлев
170
УДК 94: 656.8 (571.14/.16)
КРИЗИС ПОЧТОВОЙ ОТРАСЛИ
В УСЛОВИЯХ ПЕРЕХОДА К РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКЕ
(НА ПРИМЕРЕ НОВОСИБИРСКОЙ И ТОМСКОЙ ОБЛАСТЕЙ)
О. С. Гашкова
Томский государственный университет
В начале 1990-х гг. большая часть российских предприятий и
организаций столкнулась с трудностями, связанными с переходом на
новые рыночные отношения. Почта не стала исключением, ей пришлось в
короткие сроки приспосабливать свою экономическую политику к
изменившимся условиям. Основной проблемой почтовой отрасли стало
существенное сокращение доходов, которое было вызвано следующими
факторами:
Во-первых, в начале 1990-х гг. было принято решение о разделении
отрасли связи на почту и электросвязь. Такой шаг позитивно повлиял на
дальнейшее развитие электросвязи, но, в то же время, усугубил положение
почты и разорвал сложившиеся организационные и структурные связи.
Второй серьезной проблемой для почтовой отрасли стало сокращение
доли отчислений от доставки пенсий. После отделения электросвязи этот
вид дохода почты среди прочих оставался наибольшим и равнялся 7 %.
Однако уже в 1994 г. доля отчислений была снижена до 4 %, а после
1994 г. и вовсе до 1,5 % [1].
Третьей причиной, приведшей к сокращению доходов почты, стало
решение Министерства связи РФ 1996 г. о нарушении государственной
почтовой монополии на некоторые почтовые услуги. В результате в
России возникли новые коммерческие компании, занимающиеся
курьерской доставкой почтовых отправлений, пенсий и пособий, посылок,
распространением периодической печати. Таким образом, у почты
появились серьёзные конкуренты в виде частных операторов связи, и
встала серьёзная задача сохранения и увеличения спроса на почтовые
услуги со стороны населения.
Наконец, четвертой проблемной зоной почты стало сокращение
транспортной техники. Сильнее всего кризис почтовых транспортных
средств ударил по авиатранспорту – самому дорогому виду транспорта. В
частности, в Томской области в 2000 г. вес почтовых авиационных
отправлений сократился в 34 раза [1], а в Новосибирской области эта
цифра и вовсе приблизилась к 55 [2], по сравнению с показателями 1990 г.
Таким образом, совокупность названных причин обусловила
сокращение доходов почты, что в свою очередь привело к крайне
171
негативным последствиям – увеличению тарифов на услуги связи и
закрытию нерентабельных почтовых отделений, в основном сельских. В
результате почтовая сеть потеряла самые социально значимые отделения и
оставила деревню без связи с городом. Всего с 1991 по 2000 гг. в
Новосибирской области было закрыто 81 отделение связи [1], в Томской –
61, причём 22 из них на селе [2]. В итоге плотность почтовой сети в этих
регионах существенно снизилась. Сократив рабочие места, почта в обеих
областях лишилась в среднем 600–700 своих сотрудников в период с 1993
по 2000 гг.
Кроме этого, снижение доходов почты повлияло на скорость доставки
почтовой корреспонденции и периодики, что во многом обуславливалось
жёсткой экономией горюче-смазочных материалов, растущими тарифами
арендованного транспорта, нехваткой работников и транспортной техники.
Комплекс проблем, с которыми столкнулась почтовая отрасль в эти
годы, вызвал снижение спроса на традиционные услуги, рельефно отразив
кризисную ситуацию отрасли. Так, в Томской области за 1991–1999 гг.
количество почтовых отправлений и денежных переводов сократилось в
3,6 раза [1], в Новосибирской области – в 4,5 раза [2].
Мерой, призванной увеличить прибыль почтовых отделений, стало
развитие непрофильных видов деятельности, таких как сдача в аренду
помещений и автотранспорта, организация автомастерских, продажа
продуктов питания и товаров народного потребления, а также приём
оплаты за электроэнергию и бытовые услуги. Несмотря на то, что такие
виды услуг стали достаточно выгодными, их развитие шло в ущерб
традиционным.
Таким образом, период становления рыночных отношений стал
переходным для почтовой отрасли и сопровождался значительным
снижением объёмов почтовых услуг. В эти годы выстраивался структурноадминистративный, экономический и технический фундамент, на котором
началось дальнейшее развитие почтовой системы. В целом, несмотря на
кризисное состояние, российской и сибирской почте удалось сохранить
разветвленную сеть своих отделений.
______________________________
1. Яковлев Я. А., Рассамахин Ю. К. Рассказы о томской почте.
Томск, 2003. С. 737-745.
2. По сибирскому тракту к электронной почте / под общ. ред.
В. Г. Барова. Новосибирск, 2004. С. 371.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Н. С. Ларьков
172
УДК 371.7
РОЛЬ ГОСУДАРСТВА В ФОРМИРОВАНИИ
ЗДОРОВОГО ОБРАЗА ЖИЗНИ
А. А. Шошина
Нижневартовский государственный гуманитарный университет
Формирование здорового образа жизни – сложный исторический
системный процесс, который охватывает множество компонентов образа
жизни современного общества. Включает главные сферы и направления
жизнедеятельности людей, при этом государство понимает сложность
сложившейся ситуации и предпринимает меры по формированию
здорового образа жизни у населения страны посредством создания
национальных программ, которые призваны решать сложные проблемы
сложившейся демографической ситуации (принимаются законодательные
акты, например касающиеся курения, казино – при которых большой риск
возникновения стресса, улучшается медицинская помощь).
Тема роли государства в формировании ЗОЖ привлекала в разное
время. Хорошо раскрыта в учебных пособиях Е.В. Черносвитова, где
подчеркивается роль государства в социальной защите граждан, а так же в
статье Комарова Г. А., Манько М. В Консолидация усилий органов
здравоохранения, врачей и Русской православной церкви в формировании
здоровья нации и у многих других политологов, социологов, врачей,
общественных деятелей. В царской России вопрос здоровья населения на
государственном уровне не обсуждали. В дореволюционный период в
стране государственной системы здравоохранения не существовало.
Большевики предприняли решительные меры по спасению оставшегося
населения. Они заложили первый камень в строительство здорового
общества. В 1923—1924 гг. были видны успехи реформы
здравоохранения. Цель реформы стала массовая физкультура и
оздоровление нации.
В настоящее время Правительство РФ повернулось лицом к созданию
условий для здорового образа жизни и заявляет о том, что формирование у
молодежи здорового образа жизни должно стать одним из приоритетов
властей всех уровней. Речь идет о доступности спортивных сооружений
для всех детей и подростков.
Выдвигается проблема здоровья, которая входит в число приоритетных
задач социального развития страны на государственном уровне.
Определяет актуальность, а так же необходимость проведения научных
исследований и разработку организационных и методических подходов к
сохранению здоровья, формированию здорового образа жизни.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент М. В. Угрюмова
173
УДК 325.14
МИГРАЦИЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ:
ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ УРЕГУЛИРОВАНИЯ
М. М. Сыздыкбекова
Карагандинский государственный университет им. Е. А. Букетова,
Казахстан
Сегодня миграция, как внутренняя, так и внешняя, достигла
исторически уникального уровня.
С начала 90-х г. радикальным образом изменилась миграционная
ситуация на постсоветском пространстве: внутренние миграционные
потоки между бывшими союзными республиками превратились в
межгосударственные. Новым международным центром привлечения
иммигрантов и иностранных рабочих стали Россия, а затем и Казахстан,
сформировав мощный центр притяжения рабочей силы – «Евразийскую
миграционную систему».
Первенствующую роль в миграционных процессах, протекающих в
Центральной Азии, занимает трудовая миграция, а вместе с ней и
проблема нелегальной трудовой миграции.
Главными странами-донорами мигрантов в Центрально-азиатском
регионе являются Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан. В этих же
странах наблюдается быстрый рост населения, молодая возрастная
структура. В странах-реципиентах можно наблюдать другую ситуацию. В
России имеет место углубляющийся демографический кризис. Казахстан,
в свою очередь, занимает промежуточное место. По экономическим
показателям тоже можно увидеть два полюса экономического развития: в
России и Казахстане имеет место экономический рост, а в Кыргызстане и
Таджикистане наблюдается экономическая стагнация, что приводит к
оттоку трудоспособного населения.
Поток трудовой миграции и прежде всего нелегальной несут с собой
ряд отрицательных последствий для Казахстана:
1) Экономический ущерб: вывоз из страны денег, минуя систему
государственного контроля.
2) Конкуренция с местной рабочей силой.
3) Низкое качество оказываемых услуг и товаров со стороны
нелегальных мигрантов
4) Ухудшение криминогенной обстановки.
5) Рост коррупции в среде правоохранительных органов, на
пограничном контроле, в миграционной службе.
Считаем, что обозначенные выше факты демонстрируют наличие
проблемы и требуют ее разрешения.
174
На наш взгляд, Республике Казахстан очень важно создать:
a) Единую миграционную службу. В Республике Казахстан учет
трудовой миграции и связанных с ней процедур ведется различными
структурами трех министерств и одного комитета. Назрела необходимость
в создании единой миграционной службы.
b) Во-вторых необходим единый информационный банк, т.е.
создание в Казахстане единого информационного банка данных по
различным видам миграции. Электронная база учетов иммигрантов будет
единой системой для всех ведомств, координирующие миграционные
потоки.
c) Считаем необходимым пересмотреть систему квот по странам.
Процент приглашаемых рабочих на 2012 г. установлен Министерством
труда и социальной защита на уровне 1% от ЭАН. Большая часть
иностранных рабочих приезжает в нашу страну самостоятельно, вне
системы квот. И, следовательно, мы считаем, что необходимо установить
систему квот по странам.
d) Наконец, комплекс социально-психологических мер и
мониторинг. Государство должно поспособствовать улучшению
жилищных условий, а также осуществлять постоянный мониторинг для
контроля ситуации с миграцией.
Занимая в миграционном потоке в регионе транзитное положение,
Казахстан имеет большие возможности в их урегулировании. На
Центрально-азиатском пространстве необходимо создание новой модели
миграционной политики.
Для этого необходимо осуществить, на наш взгляд следующее:
a) Совершенствование законодательства в сфере трудовой
миграции.
b) Тесное сотрудничество и взаимодействие между центральноазиатскими странами.
c) Контроль границ и всей территории государства, при активном
сотрудничестве со смежным государством.
d) Создание общей информационной базы по различным видам
миграции. Данная база будет получать информационные данные с
миграционных служб всех центрально-азиатских стран.
f) Широкое освещение в СМИ, устранение дефицита информации,
порождение толерантного отношения в сознании общественности.
g) И наконец создание Наднационального органа. Специальный
наднациональный
орган
в
рамках
Шанхайской
организации
сотрудничества.
Мы попытались отразить меры, как внутренние, так и
внешнеполитические, которые кажутся нам эффективными в разрешении
проблемы нелегальной трудовой миграции.
Научный руководитель – канд. истор. наук, проф. Л. Л. Батурина
175
УДК 94
ЗАРУБЕЖНЫЕ СМИ О СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ
ПРОБЛЕМАХ В РОССИИ, ВОЗНИКАЮЩИХ В РЕЗУЛЬТАТЕ
ПРИНЯТИЯ ЗАКОНА «ДИМЫ ЯКОВЛЕВА»
М. В. Подрезов, Я. В. Гиренок
Алтайская государственная академия образования им. В. М. Шукшина,
г. Бийск
Ответ российской власти на принятый в США так называемый «Акт
Магницкого» выразился в не менее известном как в нашей стране, так и за
рубежом Законе Димы Яковлева. Полное название последнего звучит как
ФЗ «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям
основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан РФ».
Особый резонанс получила статья 4 данного нормативно-правового акта,
которая запрещает гражданам Соединенных Штатов усыновлять
(удочерять) детей из России.
Для более широкого рассмотрения проблемы были привлечены
зарубежные источники не только из США, но и из ряда других стран
Запада, таких как Великобритания, Германия, Испания, Италия. Однако
при близком рассмотрении становится ясным, что фактически разницы о
том, граждане какой страны пишут свой взгляд на данную проблему, не
существует.
Пресса США выражает истинное недоумение, по поводу того, чем же
руководствовался Путин, когда подписывал Закон «Димы Яковлева».
Редакция “The Wall Street Journal” касается в основном политической
составляющей документа и пишет о том, что данный поступок очернил
репутацию России гораздо большие, чем чеченская кампания [1]. О
своеобразной шахматной игре, где пешками служат российские дети,
говорит М. Нуколс. Он отмечает, что данный шаг демонстрирует
абсолютную неспособность России решительно ответить на выпад со
стороны США [2]. Д. Рогин, обсуждая заявление представителей
Госдепартамента США, сообщает, что благополучие детей не должно
зависеть от аспектов политики держав [3]. Данная точка зрения
прослеживает в абсолютном большинстве зарубежных источников по
данной теме. Интересную позицию озвучивает и Фред Уэйр. По его
мнению, данный законопроект предназначен для того, чтобы отвести
внимание от творящихся в России коррупционных скандалов и
сосредоточить все внимание граждан на проблеме иностранного
усыновления [4]. Г. Уайт и М. Эстерл останавливаются еще на одном
очень важном нюансе. С принятием этого закона тысячи детей не смогут
обрести семью, а ведь большая часть усыновляемых иностранцами
176
являются инвалидами или имеют серьезное заболевание. Также они
отмечают, что патриарх Кирилл предлагает сделать исключение как раз
для таких сирот, так как это им жизненно необходимо [5].
Немного смягчить обстановку позволяет изучение испанского
источника. Редакция La Vanguardia оперирует данными, что не все
настолько категорично в России. Ссылаясь на П. Астахова, она приводит
цифры, что при 44 усыновленных сиротах-инвалидах, уехавших в
Америку, 188 таких же детей нашли семьи в нашей стране. Иными
словами, спасение путем вывоза в США – это просто миф [6].
Исходя из материалов зарубежных СМИ, можно сделать следующие
выводы, относительно социально-политических проблем, которые встают
перед Россией в результате принятия Закона «Димы Яковлева»:
1. Окончание политики «перезагрузки» между РФ и США.
2. Создание негативного образа высшей российской власти в глазах
международной общественности.
3. Россия демонстрирует свою незащищенность. Дети, превращаются
в инструмент политической игры.
4. Тысячи детей, которые ежегодно усыновляются иностранцами
останутся в детских домах, при этом большая часть из них является
инвалидами, либо больными. Скорее всего, они становятся
обреченными на смерть, либо на жалкое существование.
5. Проблема более чем шестисот тысячной «армии» сирот только
находит усугубление.
6. Власть демонстрирует свое нежелание идти на диалог, даже со
своими союзниками, не говоря об электорате.
______________________________
1. Putin and the Children // The Wall Street Journal. 28.12.12.
2. Mark Nuckols. Putin shows Russian insecurity in signing ban on US
adoption of orphans // The Christian Science Monitor. 28.12.12.
3. Josh Rogin. State Department: Putin playing politics with kids' lives //
Foreign Policy. 27.12.12.
4. Fred Weir. Russia's adoption ban exposes political rift // The Christian
Science Monitor. 26.12.12.
5. Gregory L. White, Mike Esterl. Russian Adoption Ban Sent to Putin //
The Wall Street Journal. 26.12.12.
6. Rusia prohíbe por ley a los estadounidenses adoptar a niños en el país //
La Vanguardia. 21.12.2012.
Научный руководитель — канд. истор. наук, доцент Р. В. Мезенцев
177
ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ ОБЩЕСТВЕННОПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ
В XX – НАЧАЛЕ XXI В.
УДК 94 (571.51) «1917»
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ГОРОДСКИХ КОМИТЕТОВ ОБЩЕСТВЕННОЙ
БЕЗОПАСНОСТИ В ЕНИСЕЙСКОЙ ГУБЕРНИИ В 1917 Г.
А. П. Дементьев
Красноярский государственный педагогический университет
им. В. П. Астафьева
Сразу после получения известий о свержении самодержавия в городах
Енисейской губернии, как и в целом по стране, началось создание
различного рода общественных комитетов, получивших обобщенное
название – Комитеты общественной безопасности (КОБы). Однако
деятельность комитетов в период революции не получила должного
освещения, так как в советской историографии доминировала установка о
буржуазном характере этих организаций, отмечалось, что они
поддерживали
Временное
правительство
и
проводили
контрреволюционную политику.
Поэтому целью данной работы является выявление основных
направлений деятельности КОБов в Енисейской губернии, анализ их роли
в общественно – политической жизни.
В губернском центре – Красноярске, городской КОБ был образован
3 марта на совместном заседании городской думы с представителями
общественных организаций. 4-5 марта КОБы были созданы в уездных
центрах – Минусинске, Ачинске, Енисейске, Канске. КОБы выразили
доверие Временному правительству и заявили о полном признании нового
строя. Они возложили на себя ответственность за поддержание в городах
порядка и спокойствия. Практически после крушения монархии КОБы
взяли на себя властные функции по управлению общественной жизнью.
Комитеты возникли как органы, сформированные на многопартийной
основе, через них в жизнь воплощалась идея широкой демократической
коалиции. Период активной деятельности КОБов в Енисейской губернии,
как и по всей стране, пришелся на март – начало мая 1917 г. С конца мая,
ввиду нарастания
противоречий в обществе
и размывания
демократической коалиции, комитеты теряют свое общественнополитическое значение.
КОБы приняли активное участие в упразднении старой администрации
и полиции, сразу после переворота для охраны городов КОБы
организовывали милицию из добровольцев. По решению Красноярского
178
КОБа был арестован бывший губернатор Я. Г. Гололобов; Ачинского –
исправник, жандармские чины, председатели съезда крестьянских
начальников.
Сразу после своей организации КОБы занялись демократизацией
городских самоуправлений. В Минусинске, не дожидаясь выборов в
городскую думу, комитет пополнил ее представителями демократических
организаций. В Красноярске с участием КОБа была создана
подготовительная комиссия по техническим вопросам организации выборов.
Особую заботу комитетов составляла помощь в создании волостных и
сельских комитетов. Для этой цели ими организовывались уездные
крестьянские съезды, создавались уездные КОБы, отправлялись
специальные делегации по селениям.
Важной и трудной была продовольственная проблема. Для ее решения
создавались комиссии, которые должны были выяснить реальные запасы
продуктов питания. Так, в Енисейске комитет принял постановление
реквизировать хлеб в количестве 3450 пудов, хранящийся у акционерного
общества пароходства по р. Енисею, и передать обществу потребителей по
1 р. 60 к. за пуд [1].
Комитеты боролись со спекуляцией и пытались сдержать рост цен на
продовольственные и промышленные товары. Ачинский КОБ первым в
губернии произвел расценку мануфактурных товаров. Для определения
наличности товара КОБ с помощью солдат гарнизона организовал обыски
лавок и складов торговцев. Комитет установил расценку и поставил
торговцев под контроль специальных комиссаров [2].
В своей деятельности комитетам, неоднократно приходилось входить в
противоречия с органами власти Временного правительства на местах –
правительственными комиссарами. 19 апреля губернский комиссар
сообщал в МВД, что Енисейской КОБ проявляет «Полную автономию,
игнорирует законы и существующие положения» [3].
Таким образом, в период своей активной деятельности городские
КОБы Енисейской губернии стали первыми подлинно демократическими
органами власти на местах. Большое место в деятельности комитетов
занимали проблемы организации нормальных условий жизни общества, им
пришлось взять на себя широкий спектр задач. Комитеты проводили
политику в интересах широких групп населения, что в определенные
моменты приводило к появлению противоречий с органами власти
Временного правительства.
______________________________
1. Известия Енисейского общественного комитета. Енисейск, 1917. 14
марта. C. 2.
2. ГАКК. Ф. Р-1756. Оп. 1. Д. 16. Л. 138.
3. Там же. Л. 74.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. О. В. Коновалова
179
УДК 947"1917/1940"(571.16)
ТОМСКИЙ КОМИТЕТ ОБЩЕСТВЕННОГО ПОРЯДКА
И БЕЗОПАСНОСТИ В МАРТЕ 1917 ГОДА: ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ
К. Л. Захарова
Новосибирский государственный университет
В первые дни марта 1917 г., когда были получены сообщения о
революции в Петрограде, в провинции началось формирование новых
органов местного самоуправления, условно называемых комитетами
общественной безопасности (КОБ). В историографии высказаны
различные точки зрения о сущности комитетов – от характеристики КОБов
как буржуазных органов власти, противопоставленных советам, до
признания за ними статуса подлинно демократических организаций.
Некоторыми исследователями была сформулирована концепция, что
революция пришла в провинцию «по телеграфу», что судьба Февральского
переворота решилась в Петрограде, а периферия спокойно и единодушно
лишь приняла свершившееся [1]. Этот тезис верен только отчасти.
Действительно, основные события происходили в Петрограде и были
встречены в провинции с энтузиазмом. Однако когда на местах встал
вопрос о реорганизации власти, успех создания нового органа зависел от
многих факторов: готовности старой администрации идти на компромисс с
революционным движением, лояльности войск, поддержки населением
преобразований в органах власти.
В Сибири одним из самых крупных и обладавших сложным
структурным устройством был Томский комитет общественного порядка и
безопасности. Свой вклад в создание нового органа власти внесли жители
города, проявившие гражданскую инициативу при организации КОБа и
признавшие его властный авторитет. Начало комитету положили стихийно
организовавшиеся митинги на улицах Томска. Горожане горячо обсуждали
полученные 2 марта телеграммы о событиях в столице. Известия побудили
активную часть населения Томска проявить решительность и подтолкнуть
городские власти к действиям. Делегация одного из митингов явилась в
городскую думу и потребовала её созыва, поставив вопрос об организации
революционной власти. После некоторых колебаний дума постановила
присоединиться к признанию Временного правительства и избрала
совместно с общественными организациями, представленными на митинге, временный комитет общественного порядка и безопасности в
составе 10 человек [2]. В дальнейшем были избраны распорядительное
бюро и исполнительное бюро. В состав последнего входили различные
отделы, ведавшие актуальными вопросами жизни города и губернии в
целом [3].
180
Жители Томска отнеслись к недавно сформировавшейся власти с
доверием, и именно комитет стали рассматривать как власть законную. Об
этом говорит тот факт, что обыватели именно в КОБ понесли свои обиды,
просьбы и подозрения. На новую власть возлагали ожидания, горожане
надеялись, что она сможет разрешить насущные проблемы, которые старая
власть решить не могла, а потому потеряла свой авторитет в глазах
жителей города. Комитет постоянно пополнялся за счёт партийных и
общественных организаций. В 20-х числах марта 1917 г. в комитете было
представлено около 70 общественных и партийных организаций,
направивших в него 165 своих представителей [4]. Это позволяет нам
считать Томский КОБ, воплотивший в себе стремление населения к
самоорганизации, орган, представляющий интересы широких слоёв
томского общества.
Однако создание нового органа власти происходило отнюдь не в
спокойной атмосфере. Документы, оставленные очевидцами событий,
свидетельствуют, что в истории создания Томского КОБа были эпизоды,
ставившие под сомнение возможность его успешного существования. В
городе циркулировали слухи о намерениях, исходивших от
представителей старой администрации, арестовать комитет. Горожане
снова не оставались равнодушными и сообщали в комитет о своих
опасениях. 5 марта угроза стала реальной – некоторые части войск
гарнизона выступили против комитета. Для охраны КОБа явились
солдаты-добровольцы. В итоге, серьёзного вооружённого столкновения
удалось избежать. Противник, не вступая в перестрелку, отступил под
прикрытием темноты [5]. Вероятно, заговорщики не допускали
возможность столь активного вмешательства горожан и солдат, вставших
на защиту КОБа.
Особенности создания Томского комитета общественного порядка и
безопасности и закрепления за ним статуса правомочного органа
расширяют наше представление о сущности КОБов, а также о роли
провинции в революционном процессе.
______________________________
1. См. подробнее: Тропов И. А. Революция и провинция: Местная
власть в России (февраль–октябрь 1917 г.). СПб., 2011. С. 57-58.
2. См.: Сибирская жизнь. 1917. 4 марта.
3. См. подробнее: Томск. История города от основания до наших дней /
под ред. Н. М. Дмитриенко. Томск, 1999. С. 181-183.
4. Бабикова Е. Н. Двоевластие в Сибири. Томск, 1980. С. 67.
5. Ган Б. Февральская революция в Томской губернии // Северная Азия:
общественно-научный журнал. М., 1927. Кн. 1. С. 16-18.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. И. Шишкин
181
УДК 94(470)"1918–1921"
930.23
МЕМУАРИСТЫ О ЧЕХОСЛОВАЦКОМ КОРПУСЕ В СИБИРИ
В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
Л. В. Кромер
Новосибирский государственный университет
Чехословацкому корпусу суждено было сыграть выдающуюся роль в
истории Гражданской войны в России. Пытаясь выбраться из охваченной
революцией страны, корпус вступил в конфликт с Советской властью,
который послужил детонатором Гражданской войны на востоке России,
привел к свержению здесь Советской власти, сделал возможным приход к
власти антибольшевистских правительств. Вполне естественно, что о
пребывании чехословаков в России писали многие мемуаристы. Истории
корпуса посвящено несколько специально написанных книг, авторами
которых являются В. С. Драгомирецкий («Чехословаки в России 1914–
1920»), А. Е. Котомкин («О чехословацких легионерах в Сибири 1918–
1920»), К. В. Сахаров («Чешские легионы в Сибири (Чешское
предательство)»). Довольно много внимания уделили корпусу в своих
мемуарах Г. К. Гинс, Л. А. Кроль, В. Г. Болдырев и некоторые другие
авторы.
События, связанные с Чехословацким корпусом, получили разные,
зачастую противоположные трактовки в белогвардейской мемуаристике,
что было обусловлено политическими симпатиями авторов, их
этническими предпочтениями, местом эмиграции. Для «левых» членов
лагеря контрреволюции было характерно стремление позитивно
изобразить поведение чехословаков в России, преуменьшить или
замолчать негативные явления. Для «правых» контрреволюционеров,
напротив, более характерна отрицательная оценка роли чехословаков в
событиях гражданской войны, обвинения их в лицемерии, наживательстве
на страданиях России и т. д.
Большинство мемуаристов считало, что именно благодаря
чехословакам, а не сибирским антибольшевистским организациям, не
слишком многочисленным и плохо вооруженным, Советская власть в
Сибири была ликвидирована. Особняком здесь стоит мнение генерала
К. В. Сахарова, считавшего, что решающим фактором в военных
действиях середины 1918 г. были русские офицеры, организовавшие и
направившие
чехословацкое
выступление,
своей
поддержкой
обеспечившие его успех и самостоятельно освободившие от большевиков
ряд сибирских городов (в качестве примера называются Челябинск, Омск,
Иркутск). Действительно, русские антибольшевистские организации
182
подталкивали чехословаков к мятежу, в корпусе на командных должностях
служили многие русские офицеры. Однако приписывать чехословацкое
выступление только «русскому влиянию» нет никаких оснований, тем
более, что и утверждения Сахарова о «непричастности» чехословаков к
взятию выше перечисленных городов не имеют ничего общего с
действительностью.
Разнообразно объясняют мемуаристы причины, по которым в конце
1918 г. были нарушены прежние союзнические отношения между
чехословаками и контрреволюцией, когда чехословаки оставили фронт и
ушли в глубокий тыл: это и сиюминутные вопросы «престижа» русских
войск перед иностранцами, «неправильный», с точки зрения русских,
раздел военных трофеев (Л. А. Кроль, Б. Б. Филимонов), политические
антипатии между чехами и Временным Сибирским правительством,
(Л. А. Кроль), поражение под Казанью и значительные потери, понесенные
корпусом (А. Е. Котомкин), перемирие с Германией и окончание Первой
мировой войны (Г. К. Гинс, В. С. Драгомирецкий). Однако не
выдерживают проверки на достоверность утверждения о том, что отход
чехословаков в тыл был вызван неприятием ими переворота А. В. Колчака.
В действительности ко времени переворота чехословаки уже стремительно
покидали антибольшевистский фронт.
Эвакуация чехословаков, как правило, изображается мемуаристами в
черных тонах: чехословаки обвиняются в предательстве Белого дела, в
том, что своими эгоистичными действиями при эвакуации они обрекли на
смерть русских раненных и беженцев (Г. К. Гинс, А. Е. Котомкин,
К. В. Сахаров, А. Г. Ефимов, В. О. Вырыпаев). Нередки обвинения в адрес
чехословаков в том, что они из-за своекорыстных целей выдали
А. В. Колчака Иркутскому Политцентру (Г. К. Гинс, К. В. Сахаров),
покрыв, таким образом, позором себя и союзников, гарантировавших
адмиралу безопасность. В действительности же передача бывшего
Верховного правителя произошла по приказу М. Жанена, что
подтверждается как его собственными дневниковыми записями, так и
исследователями. Сами же чехословаки были лишь исполнителями
приказа Жанена.
Таким образом, мемуары, написанные русскими белогвардейцами,
являются недостаточно надежным, идеологически ангажированным
источником, требующим проверки сообщаемых сведений другими
источниками. Авторы в зависимости от своих политических убеждений
искажали истинную картину событий, сообщая объективные данные в тех
случаях, когда это не противоречило их убеждениям и поставленной
задаче убедить читателя в своей правоте.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. И. Шишкин
183
УДК 94(47)084.3(571)
ПРОБЛЕМА ПРАВОПОРЯДКА В ЛИБЕРАЛЬНОЙ ПРЕССЕ
СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА (1918-1919 ГГ.)
К. А. Конев
Томский государственный университет
В своем широко известном обращении к населению, изданном после
переворота 18 ноября 1918 г., А. В. Колчак озвучил свои основные цели:
«создание боеспособной армии, победа над большевизмом и установление
законности и правопорядка, дабы народ мог избрать себе образ правления,
который он пожелает…». [1. 20 ноября]. Такова была официальная
позиция омского правительства, слова о «законности и порядке» в
дальнейшем не раз повторялись в его различных заявлениях вплоть до
конца существования. Это должно было убедить общество в том, что
диктатура Колчака является подзаконной, противопоставлять ее
«противоправной» диктатуре большевиков, создавать положительный
образ власти в глазах как населения Сибири, так и союзников.
Тема установления и культивирования законности и правопорядка
была сразу подхвачена периодической печатью Сибири и Дальнего
Востока и сохраняла свою актуальность на протяжении всего периода
существования режима А. В. Колчака. Многочисленные периодические
издания востока России являлись в рассматриваемый период наиболее
распространенным каналом передачи информации, а также одним из
важнейших инструментов политической и идеологической борьбы и
воздействия на общество. Газеты, оперировавшие различного рода
информацией, суждениями и оценками, обращавшие внимание на
множество проблем, оказывали влияние на мнение людей о том или ином
явлении. Рассмотрение на основе анализа прессы того, как
формулировались и понимались идеи правопорядка, законности,
правового государства властью и обществом на востоке России в период
существования правительства А. В. Колчака, позволяет понять настроения
общественности Сибири и Дальнего Востока в период Гражданской
войны, оценить роль средств массовой информации в процессе
формирования мировоззрения российского общества, находившегося в
экстремальных условиях Гражданской войны. Различные политические
силы неодинаково отнеслись к факту переворота 18 ноября и по-разному
воспринимали официальные заявления новой власти о стремлении к
правопорядку. Однако все сходились на том, что революционные события
помрачили в сознании масс представления о «законности» и «порядке»,
понятие о которых «вообще было слабо развито в сознании широких слоев
населения» [2. 3 дек.]. Следует отметить, что наибольший интерес к теме
184
правопорядка проявляла либеральная, кадетская печать, поддерживавшая
власть и считавшая, что возможно существование диктатуры на началах
законности. Кадетские издания, встретившие колчаковский переворот
сочувственно, не считали нужным бояться установления диктатуры.
Проблемы в сфере правопорядка и законности были чрезвычайно
актуальными и активно обсуждались в периодической печати Сибири и
Дальнего Востока в годы Гражданской войны. Власть через прессу
стремилась доказать свою приверженность законности и тем самым
привлечь симпатии общественности. Поддерживавшие правительство
А. В. Колчака либералы на страницах своих газет, с одной стороны
актуализировали ту или иную проблему в сфере правопорядка, с другой –
более подробно разъясняли и, исходя из собственного видения ситуации,
дополняли позицию власти. Либеральная пресса обращала пристальное
внимание на такие проблемы, как несоблюдение законов населением и
агентами власти, несовершенство госаппарата, оторванность норм права от
действительности и неспособность власти обеспечивать выполнение даже
этих норм. Допуская в прессе умеренную конструктивную критику,
либералы
главным
образом
стремились
привлечь
внимание
общественности к проблеме беззакония и вместе с тем предлагали свои
рецепты по исправлению ситуации. Одновременно кадетская печать,
стремясь доказать правильность своего курса и курса правительства,
постоянно полемизировала как с левыми, которые критиковали Колчака за
«диктаторство», так и с правыми, упрекавшими его в недостаточной
твердости, в заигрывании с демократическими элементами. Все, однако,
констатировали отсутствие правопорядка и считали необходимым его
скорейшее восстановление, предлагая при этом свои методы. Однако
Российское Правительство А. В. Колчака не смогло установить
провозглашаемый им правопорядок, а пресса, видевшая недостатки и
власти и общества, не смогла повлиять ни на тех, ни на других. Газеты не
раз отмечали, что «наш правопорядок носит на себе следы упадочности и
безначалия, лишь слегка прикрашенных «румянами государственности»,
сквозь которые проступает картина неповиновения центральной власти,
взаимной вражды ее органов…». [3. 9 дек.]. Власть далеко не всегда
прислушивалась к интеллигенции, разбитой на противоборствующие
лагеря. В то же время интеллигенция так и не смогла «достучаться» до
народа, до «обывательской массы», в чем сама же признавалась на
страницах печати.
______________________________
1. Правительственный вестник. Омск. 1918.
2. Свободный край. Иркутск. 1918.
3. Сибирская жизнь. Томск. 1919.
Научный руководитель – д-р истор. наук, доцент Д. Н. Шевелев
185
УДК 93/94
ВОПРОС О НАРОДНОМ ОБРАЗОВАНИИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ОРГАНОВ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ
НОВОНИКОЛАЕВСКА (МАЙ 1918 Г. – ДЕКАБРЬ 1919 Г.)
М. В. Питателев
Новосибирский государственный университет
Мятеж Чехословацкого корпуса в конце мая 1918 г. в Новониколаевске
привёл к возвращению местной власти в руки городской думы и управы.
Одной из острейших проблем, встававших перед ними, стал вопрос о
народном образовании.
Школьная сеть Новониколаевска находилась в ведении отдела
народного образования городской управы. При отделе существовал совет,
в состав которого входили представители городской думы, городской
управы, уездной земской управы, учительского союза, совета
профессиональных союзов, педагогического совета частной школы
Свенторжицкой, врачей, родительских комитетов городских школ. На
заседания по отдельным вопросам с правом совещательного голоса
допускались представители кооперации и союза законоучителей.
Дошкольным, внешкольным и дополнительным образованием до февраля
1919 г. заведовал школьный комитет, затем указанные полномочия
перешли к вышеупомянутым структурам.
В Новониколаевске в это время функционировало 70 начальных школ
(из них семь национальных и одна частная), три высших начальных
училища, три гимназии, реальное училище, учительская семинария и
учительский институт с «образцовым» высшим начальным училищем.
Город не испытывал кадрового дефицита учителей, однако
педагогический стаж 40% работников народного образования составлял
менее пяти лет. Городское самоуправление не имело возможности
организовать
массовые
курсы
повышения
квалификации
в
Новониколаевске по причине недостатка средств и помещений, хотя этот
вопрос неоднократно поднимался как советом народного образования, так
и частными совещаниями заведующих училищами. Единственным
мероприятием, направленным на решение данной проблемы, стала
отправка учителей на краткосрочные летние курсы в Томск в конце мая
1919 г.
Дума и управа, не располагая точными сведениями о населении
Новониколаевска, оценивали его в 111 тысяч жителей. В 1918/1919
учебном году школы посещало 8478 учащихся, или 7,6% населения
Новониколаевска, что расценивалось отделом народного образования как
далеко не полный охват жителей города образовательной сетью.
186
Расходы на народное образование обременяли бюджет, составляя 35%
всех расходов города. Реализуя программу по обеспечению всеобщего
доступа к начальному и среднему образованию, местное самоуправление
открыло в 1918 г. семь высших начальных училищ (в том числе одно
национальное). Дальнейшее расширение школьной сети оказалось
невозможным. Несмотря на регулярно поступавшее финансирование,
средства, выделяемые на содержание школ из государственной казны, не
покрывали
стоимости
аренды
дорогостоящих
помещений
у
домовладельцев и жилищно-коммунальных услуг. Кроме того, в условиях
ухудшения финансового положения населения местное самоуправление
оказалось вынуждено обеспечивать учащихся учебниками и письменными
принадлежностями.
Вследствие назначения Временным Сибирским правительством
Новониколаевска осенью 1918 г. распределительным пунктом беженцев и
массового призыва в армию в феврале 1919 г. потребовалось
реквизировать большую часть школ для размещения войск и беженцев.
Многие реквизированные помещения не были заняты своевременно и
длительное время простаивали, на что указывала управа в
многочисленных ходатайствах об освобождении зданий от постоя.
Следует отметить, что переоборудование школьных зданий под нужды
армии
и
обслуживание
реквизированных
помещений
также
осуществлялись за счёт городского бюджета.
В 1919/1920 учебном году в распоряжении управы оставалось всего три
школьных здания, а также несколько помещений в городском торговом
корпусе и «Закупсбыте», где в сентябре открылись занятия
педагогического института, учительской семинарии и выпускных классов
высших начальных училищ и гимназий. Учителям начальных школ было
предложено проводить занятия на частных квартирах.
Находясь на грани закрытия по причине отсутствия финансирования,
продолжали функционировать обе городские библиотеки, педагогический
музей и детские площадки. Даже в сложнейших условиях гражданской
войны в повестке дня заседаний совета народного образования, думы и
управы стояли вопросы об учреждении единой трёхступенчатой системы
народного образования, строительстве новых школьных зданий и
организации профессионального образования в городе.
Деятельность совета народного образования, наряду с делегированием
гласных думы в педагогические советы учебных заведений, обеспечивала
взаимодействие общественности с органами местного самоуправления,
позволяя оперативно принимать решения после обсуждения вопросов
народного образования с гражданами, компетентными в данной сфере.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. И. Шишкин
187
УДК 94(571)«1918-1919»
УПРАВЛЯЮЩИЙ ЕНИСЕЙСКОЙ ГУБЕРНИЕЙ П. С. ТРОИЦКИЙ
(20 НОЯБРЯ 1918 – 1919 Г.)
А. В. Панова
Новосибирский государственный университет
Одним
из
важнейших
направлений
изучения
российской
контрреволюции периода Гражданской войны в отечественной
историографии является анализ созданного ею государственного аппарата.
Но основное внимание исследователи уделяли высшему его звену:
правительствам, министерствам и центральным ведомствам. Намного
слабее изучен его следующий, областной и губернский уровень. Можно
назвать лишь несколько публикаций, посвященных управляющим
Акмолинской области, Алтайской, Иркутской и Томской губерний. В
настоящем докладе ставится задача ликвидировать указанный пробел,
обратившись к биографии управляющего Енисейской губернией П. С.
Троицкого.
Петр Семенович Троицкий родился 6 августа 1869 г. в Красноярске в
семье протоирея. В 1891 г. он окончил юридический факультет
Императорского Московского университета с дипломом первой степени.
Согласно прошению он был определён на службу в Министерство
юстиции и зачислен в штат Енисейского губернского суда. Вся
дальнейшая его служба протекала в Красноярске в судебных органах. П. С.
Троицкий последовательно состоял заседателем Красноярского окружного
суда, исполнял должность судебного следователя по Красноярскому
округу, являлся товарищем Енисейского губернского прокурора,
товарищем прокурора Красноярского окружного суда, был членом
Красноярского окружного суда. 4 августа 1917 г. Министерство юстиции
Временного правительства назначило П. С. Троицкого товарищем
председателя Красноярского окружного суда. Начав службу в чине
коллежского секретаря, он мае 1909 г. достиг звания коллежского
советника. За свою беспорочную службу П. С. Троицкий был пожалован
орденами Св. Анны 2-й и 3-й степени, Св. Станислава 2-й степени и Св.
Владимира 4-й степени, а также удостоен двух медалей. Кроме того, Петр
Семенович активно занимался общественной деятельностью, за что был
избран почетным гражданином Красноярска. Он также являлся одним из
авторитетных членов местной организации партии народной свободы
(конституционных демократов).
Предложение занять должность главного начальника Енисейской
губернии последовало П. С. Троицкому еще в конце октября 1918 г. от
управляющего Министерством внутренних дел Временного Сибирского
правительства С. С. Старынкевича. Вакансия Енисейского губернского
188
комиссара возникла потому, что 28 октября 1918 г. Совет министров
Временного Сибирского правительства уволил занимавшего эту должность
бывшего журналиста, эсера по партийной принадлежности П. З. Озерных
«ввиду допущенных неправильностей в управлении губернией».
П. С. Троицкий, занимавший в это время должность товарища
председателя Красноярского окружного суда по административному
отделению, сразу же дал свое согласие. Но подписание соответствующего
указа о назначении П. С. Троицкого по разным причинам затянулось. За
это время в Омске дважды успела смениться верховная государственная
власть. Лишь 20 ноября 1918 г. Верховный правитель А. В. Колчак и
новый управляющий Министерством внутренних дел А. Н. Гаттенбергер
подписали указ о назначении П. С. Троицкого управляющим Енисейской
губернией. Реально в управление губернией П. С. Троицкий вступил
только 17 декабря 1918 г.
П.С. Троицкий был твердым и умелым администратором. Он смог сразу
же установить рабочие отношения с Министерством внутренних дел. П. С.
Троицкий регулярно и объективно информировал руководство ведомства о
политической ситуации в Енисейской губернии, которая являлась в Сибири
наиболее опасной по антиправительственным вооруженным выступлениям.
В то же время Петр Семенович решительно и властно руководил
подчиненными ему органами. Он лично выезжал в уезды, в которых
складывалась наиболее напряженная ситуация, содействовал координации
деятельности военных и гражданских органов по подавлению восстаний и
нормализации жизни населения, при необходимости решительно устранял
пассивных администраторов и не боялся встать на защиту тех, кого ценил и
кому доверял. Успех любого государственного дела П. С. Троицкий видел в
его поддержке со стороны широких кругов общественности. «[…] Нет
общественного начинания, нет организации, где бы П. С. Троицкий не
принимал бы живейшее участие и руководительство» – так счел возможным
написать в статье, посвященной годовщине пребывания П. С. Троицкого на
посту управляющего губернией хорошо знавший о его деятельности
редактор газеты «Енисейский вестник» А. П. Кузнецов.
По сравнению с другими управляющими областями и губерниями
Сибири П. С. Троицкий отличался безусловно более высокой
профессиональной
подготовкой,
знаниями,
опытом,
энергией,
устойчивыми политическими взглядами, приверженностью законности и
твердостью характера. В заключение еще раз сошлемся на юбилейную
статью А. П. Кузнецова. «[…] Идеи законности и правопорядка,
возрожденья и счастья родины твердой рукой П. С. проводились и
проводятся в жизнь до сего дня; слабеют кругом силы, изнемогает часто
энергия в душе бойцов и борцов – но стойкость П. С. для нас, близких
свидетелей его работы, – удивляла и поддерживала».
Научный руководитель – д-р истор. наук В. И. Шишкин
189
УДК 94 (571) “1921”
ЧИСТКА 1921 ГОДА В СИБИРСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ РКП(б)
В. А. Бутков
Новосибирский государственный университет
К началу 1921 г. РКП(б) располагала значительной численностью.
Около 20 тыс. ячеек объединяли почти 730 тыс. коммунистов, из которых
примерно 350 тыс. проживали в городах, около 200 тыс. – на селе,
примерно 100 тыс. служили в Красной армии. 72 уездные, городские и
другие местные партийные организации Сибири объединяли в своих рядах
около 50 тыс. человек.
Как гласили сводки информационного аппарата ЦК РКП(б), до X
съезда партии многие парторганизации находились в состоянии полной
расхлябанности и в атмосфере склок, как правило, личного характера.
Сибирская партийная организация не составляла исключения.
РКП(б), являясь правящей партией, постоянно вела борьбу за чистоту
своих рядов. Еще летом 1920 г. ЦК партии направил письмо всем
губернским комитетам РКП(б) с требованием очистить партию «от
некоммунистического элемента, главным образом, от лиц, примазавшихся
к партии ввиду её господствующего положения и использующих в своих
личных интересах звание члена партии».
На состоявшемся в марте 1921 г. X съезде РКП(б) обсуждались многие
вопросы партийного строительства. Однако принципиальное значение
имела установка съезда на улучшение социального состава партии. В
резолюции съезда указывалось, что её рост должен идти главным образом
за счёт притока кадровых рабочих, что необходимо очистить партию от
чуждых ей элементов.
Непосредственная разработка стратегии чистки началась в июне 1921 г.
решениями ЦК и Политбюро. Была образована комиссия и подкомиссия;
подкомиссия подготовила проект по чистке РКП (б) от 15 июня 1921 г., в
котором рекомендовалось начать чистку партии с верхов, независимо от
занимаемого ими положения; произвести чистку советских учреждений от
пассивного элемента, парторганизаций фабрик и заводов – от
непролетарского элемента и на селе – от кулацкого элемента.
27 июля 1921 г. ЦК РКП(б) опубликовал в «Правде» обращение «Ко
всем партийным организациям. Об очистке партии». В нем ставилась
задача прежде всего освободить партию от кулацко-собственнических и
мещанских элементов из крестьян и обывателей, проявить особую
строгость по отношению к служащим – выходцам из буржуазной
интеллигенции. Еще одна категория, на которую предлагалось обратить
особое внимание, – это выходцы из других партий. Для проведения чистки
190
была создана Центральная комиссия. Сроки чистки определялись с 1
августа по 1 октября 1921 г.
В Сибири чистку партийных рядов осуществляли Сибирская областная
и губернские комиссии. Они приступили к организационной работе 31
августа 1921 г. Чистка по Сибири должна была начаться 1 сентября, но ни
одна губернская парторганизация не смогла начать её вовремя. Поэтому
первая половина сентября 1921 г. прошла в подготовке к чистке, в
организации уездных комиссий, инструктировании и рассылке
уполномоченных и т. д. Сама же чистка началась в Новониколаевской
губернии 8 сентября, в частях Красной армии, подчинённых РВС Сибири –
18 сентября, в Алтайской и Омской губерниях – 21 сентября, в частях 5-й
армии – 24 сентября, в Иркутской и Томской губерниях – 25 сентября, в
Енисейской губернии – 1 октября, в Якутской губернии – 15 октября
1921 г.
В ходе чистки из партии были исключены многие категории граждан.
Прежде всего необходимо назвать бывших полицейских, жандармов,
охранников, контрразведчиков и других агентов царской власти и
контрреволюционных правительств, боровшихся в годы гражданской
войны против Советской власти; различного рода преступных элементов
(взяточников, вымогателей, авантюристов, уголовников); за поведение,
недостойное члена партии (карьеризм, шкурничество, пьянство,
совершение религиозных обрядов, грубое обращение с населением и т. д.);
за нарушение партийной дисциплины, т. е. за отказ от выполнения
партийных директив, пассивное отношение к обязанностям члена партии,
несоблюдение партийной дисциплины.
После проведения чистки были ужесточены правила вступления в
РКП(б).
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. И. Шишкин
191
УДК 94(571.56) «1924/1925»
ТУНГУССКОЕ ВОССТАНИЕ 1924-1925 ГГ.
А. И. Кейметинов
Северо-Восточный федеральный университет им. М. К. Аммосова,
г. Якутск
В историографии тема народных выступлений против советской власти
во время и после Гражданской войны на Дальнем Востоке РСФСР изучена
слабее, чем в западной части страны.
Тунгусское восстание – локальное событие, произошедшее в конце
Гражданской войны, которое имеет много общего в причинах с
антисоветскими выступлениями в Тамбовской области, в Кронштадте и с
Западно-Сибирским восстанием. Но Тунгусское восстание уникально тем,
что лидеры восставших провозгласили независимое государство
коренного
малочисленного
народа,
никогда
не
имевшего
государственности.
Данное восстание в советской историографии трактовалось как
бандитское выступление, которое начали и возглавили остатки белых сил.
Упор делался на руководителях восстания, ранее состоявших в белой
армии генерала А. Пепеляева. Мало внимания уделялась мотивам рядовых
участников выступления, которых представляли как обманутых белой
пропагандой.
Данная работа рассматривает оценки и трактовки восстания в работах
советских и современных якутских историков, причины недовольства
тунгусов, приведшего к восстанию, выдвинутые лозунги, основные
события и итоги восстания.
Интересно завершение восстания. Советские власти избрали мирный
путь урегулирования конфликта. В результате переговоров и обещания
амнистии повстанцы сдались.
Работа основана на работах якутских историков советского и
постсоветского периода. Сравнивалась их оценки выступления. После
исчезновения идеологического принципа изменилась и трактовка событий,
став более объективной.
Более объективный анализ Тунгусского восстания показал, что у
руководителей и у рядовых участников были разные мотивы. Белые
стремились создать очаг сопротивления советской власти и тем самым
продолжить борьбу с ней. Эвены и эвенки были недовольны
злоупотреблениями и несовместимой с их традиционным укладом жизни
налоговой политикой советских властей. Целью тунгусов была борьба с
произволом местных советских властей, не ее свержение.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Н. Н. Радченко
192
УДК 94
БЫВШИЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ:
КОРПОРАТИВНАЯ КОНСОЛИДАЦИЯ И АДАПТАЦИЯ
(НАЧАЛО 1920-Х – СЕРЕДИНА 1930-Х ГГ.)
Ю. С. Михайлова
Новосибирский государственный университет
Революции, завершившиеся взятием власти и укреплением новой
государственности, неизбежно порождают в последующем ряд проблем
социального характера. Одним из важнейших аспектов становится
самоопределение и судьба в постреволюционном обществе целой
генерации лиц, участвовавших в освободительном движении на разных его
этапах. После Октябрьской революции относительно немногие,
большевики, прежде всего, оказались востребованными в качестве
активных создателей и функционеров нового политического режима. Для
немалой части бывших революционеров – небольшевиков возможность
дальнейшей политической деятельности в советской России/ СССР
оказывалась либо затрудненной, либо утраченной вовсе.
Искалеченные морально и физически революционеры нуждались в
помощи и поддержке, которую новое правительство не спешило им
оказывать, тем самым стимулировав их самоорганизацию. Борясь против
самодержавия, участники революционного движения ожидали лучших
времен, кардинальных изменений, светлого будущего, и вот, минуя 1917
г., гражданскую войну, бывшие революционеры осознали, что победив, не
все они оказались в ранге победителей. Значительная часть из них
нуждалась в социальной поддержке, материальной и бытовой помощи.
Нелегко было влиться, интегрироваться в общество, имея многолетний
специфический негативный опыт нелегального положения, каторжной и
ссыльной изоляции, эмиграции, пребывания в постоянном стрессе.
Объектом исследования в данной работе выступает Общество
политкаторжан и ссыльно-поселенцев (ОПКиСП), деятельность которого
протекала в 1921-1935 гг. Внимание к нему обусловлено тем, что именно в
нем нашли пристанище бывшие революционеры. Те, кто оказались не у
дел в новой России.
В Общество входили бывшие заключенные и ссыльные, как правило,
члены социалистических партий и движений и анархисты. Старые
большевики – хотя у них имелось и собственное общество (Общество
старых большевиков) – играли в ОПКиСП активную и с годами все более
доминирующую роль. Постепенно эсеры, меньшевики, анархисты – из тех,
кто еще оставался в ОПКиСП, – либо переходили в РКП (б) – ВКП(б),
193
либо оттеснялись от руководства деятельностью общества, от архивной,
просветительской и издательской работы.
Деятельность общества реконструируется нами на региональном
уровне, на основе архивных материалов Западно-Сибирского краевого
отделения (фонд хранится в Госархиве Новосибирской области).
В Западной Сибири первая группа членов общества сформировалась в
Омске в 1924 г. Затем в 1925 г. – в Новосибирске, Томске, Минусинске,
Бийске и Барнауле. На 1 января 1932 г. в составе Западно-Сибирского
объединения насчитывалось 138 человек. Новосибирск, в котором
проживало 70 человек, стал центром Западно-Сибирского объединения
ОПКиСП. В дальнейшем эта тенденции проявилась еще более ярко. Так на
31 декабря 1934 г. из 129 членов ОПКиСП по Западно-Сибирскому
отделению в Новосибирске – 85 человек, в Томске – 11, в Омске – 10, в
Красноярске – 8, в других районах 15 человек [1]. Следует отметить, что из
129 членов общества в ВКП(б) состояли 68 человек из них членов
Общества старых большевиков 8, кандидатов в ВКП(б) 9 (т. е. около 60 %).
Остальные 40 % – беспартийные [2].
Деятельность общества реализовывалась по нескольким направлениям:
историко-архивное, социальное, культурно-пропагандистское. Для
улучшения тяжелых жилищных условий членов Общества в мае 1929 г.
было организовано ЖСКТ (жилищно-строительное кооперативное
товарищество) «Политкаторжанин». В 1930 г. началось строительство 60квартирного жилого дома в Новосибирске.
Политкаторжане получили право на персональную пенсию, лечебно –
курортную помощь, разного рода единовременные выплаты, льготы на
транспорт, при поступлении их и их детей в ВУЗЫ, ВТУЗЫ и техникумы.
Для бывших революционеров общество стало неким воссозданием
прежней корпоративной среды. Его члены пытались поддержать друг
друга, а также тех, кто находился за его границами морально и
материально. На начальном периоде существования общества эти
принципы неполитической консолидации превалировали. Однако с начала
1930-х гг. влияние ВКП (б) нарастает. Ключевые посты занимают
большевики, а в 1935 г. происходит «самороспуск» общества. Архивные
материалы свидетельствуют, что общество динамично развивалось,
отлаживалась система работы, решались жилищно-строительные вопросы
и т. д. В то же время общество находилось во все более зависимом от
государства положении, что и сказалось на судьбе организации и
отдельных ее членов.
______________________________
1. ГАНО. Ф. Р-364. Оп. 1. Д. 78. Л. 2-4.
2. ГАНО. Ф. Р-364. Оп. 1. Д. 78. Л. 7.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. С. А. Красильников
194
УДК 908
С СИБИРЬЮ СВЯЗАННЫЙ СУДЬБОЙ
(СУДЬБА МОЕГО ПРАПРАДЕДА БИЛЬ Я. Г.
РЕПРЕССИРОВАННОГО В 1937 Г.)
А. Е. Бакурова
Дворец творчества детей и учащейся молодежи «Юниор»,
Гимназия № 3, г. Новосибирск, г. Новосибирск
Период политических репрессий 1937–1938 гг. – страшное время, когда
были поломаны тысячи судеб невинных, по сути, людей. Среди них и
жизнь моего прапрадеда Биль Я. Г. Она типична и в тоже время уникальна.
Это исследование является частью работы «История семьи на фоне
исторической эпохи», которое ведется несколько лет. На момент массовых
репрессий он уже был сослан в Сибирь как бывший кулак. Однако
отдаленность от центра не спасла его от «большого террора» 1937 года.
Согласно материалам допроса, Яков Генрихович был вовлечен в
фашистскую
шпионскую
диверсионно-повстанческую
контрреволюционную организацию в августе 1937 года. Биль Я. Г. был
осужден по статье 58, п. 2,6,9,10,11 УК РСФСР и приговорен к расстрелу.
Основным источником для написания работы стало уголовное дело №
П-5545 из архива УФСБ России по Кемеровской области. Также
использовались делопроизводственные документы из архива ГУВД по
Кемеровской области, материалы из семейного архива в (архивные
справки, документы, фотографии, воспоминания), законодательные
источники.
В работе применялись методы сравнительно-исторического и
источниковедческого анализа, микроистории.
В центре данного исследования подробный источниковедческий анализ
Уголовного дела. Оно состоит из постановления об избрании меры
пресечения и предъявления обвинения, протокола обыска, анкеты
арестованного, протокола допроса, обвинительного заключения, выписки
из анкеты, выписки из протокола.
Дата ареста Билль Якова Генриховича Прокопьевским ГО НКВД в
обвинительном заключении и письме из архива УФСБ России по
Кемеровской области расходятся, 1934 год и 26 ноября 1937 года,
соответственно.
Протокол допроса Биль Я. Г. состоит из двух частей, каждую часть
писали разные люди, об этом говорит написание двумя разными
почерками. Если опираться на самые простые графологические
характеристики, такие как размер букв, строчки, интервалы, нажим,
195
буквы-лидеры,
то
можно
попытаться
составить
некоторый
приблизительный психологический портрет личности следователей.
Постановлением комиссии НКВД СССР и Прокурора СССР от
06.01.1938 года Билль Я. Г. осужден по статье 58, пункты 2,6,9,10,11 УК
РСФСР и приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор
приведен в исполнение 21 января 1938 года.
После страшной потери, жизнь уже не полной семьи Биль не
остановилась. Теперь они были не только немцами, но и «врагами народа».
С началом войны, вместе со своей дочерью, Екатерина Андреевна была
призвана в «трудовую армию», а после войны они переведены на учет
спецпоселения. Сняли с учета спецпоселения Биль Ольгу Яковлевну
15.11.1954 года на основании указа МВД СССР.
В 1958 г. постановлением Комиссии НКВД и Прокурора СССР был
полностью реабилитирован Биль Я. Г.
По результатам работы: 1) Определено, что изначально Биль Я. Г.
вместе со своей семьей жил в селе Кано (Кана) Паласовского кантона и
имел крепкое хозяйство. 2) Выяснено, что мой прапрадед был раскулачен
и со своей семьей выслан в Сибирь в 1933 г. 3) На основе проведенного
источниковедческого анализа уголовного дела Билль Я. Г. установлено,
что ему были предъявлены обвинения в связи с фашистской шпионской
диверсионно-повстанческой
организацией.
На
основе
источниковедческого анализа и сопоставления различных фактов
показано, что по большей части обвинение сфальсифицировано. Изучение
дела открыло также ранее неизвестные факты личной жизни. 4) После
расстрела Биль Я. Г. непростая жизнь его семьи продолжалась на
сибирской земле.
Сделанные выводы позволяют извлечь исторические уроки и, в
соответствии с ними, решать возникающие вопросы в современной
России, избегая ошибок прошлого.
Научный руководитель – канд. истор. наук Т. Г. Рубинштейн
196
УДК 93
ПЕРСПЕКТИВЫ ИСТОРИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ
ПОСТСОВЕТСКИХ РАБОЧИХ С ПОЗИЦИЙ СОВРЕМЕННОГО
КЛАССОВОГО ПОДХОДА
М. О. Пискунов
Европейский университет, г. Санкт-Петербург
На протяжении последнего столетия рабочие были предметом
пристального внимания отечественных историков. Этому способствовала
как идеологическая конъюнктура советского государства и его научных
институтов, так и общий подъем влияния международного рабочего
движения на судьбу человечества.
Тем не менее, практику написания «рабочей истории» СССР в
советской науке вряд ли можно признать удовлетворительной. С одной
стороны, ее предмет был заужен – по сути, советские историки зачастую
изучали не столько непосредственно советских рабочих, сколько историю
фабрик и заводов, а также количественные показатели социальной и
экономической структуры советского общества [1]. С другой стороны,
теоретические разработки места рабочих в советском обществе были
заменены сталинским тезисом о существовании в СССР двух
неантагонистических классов – рабочих и колхозного крестьянства.
Это в конечном итоге привело к тому, что статус советских рабочих в
общественной структуре СССР нам не ясен до сих пор – при том, что за
десятилетия работы накоплены огромные массивы «фактической»
информации. Полемически заостряя этот пробел, можно сказать, что на
сегодняшний день наши представления о системе общественных
отношений, воспроизводящей как советское, так и постсоветское
общество, фрагментарны и в значительной степени гипотетичны.
Подобные скромные результаты российских общественных наук в
отношении недавнего прошлого имеют отрицательное не только научное,
но и общественное значение. Недавние политические протесты в столицах
столкнулись с пассивной реакцией абсолютного большинства населения
страны (значительную часть которого все еще составляют промышленные
рабочие). Политики и интеллектуалы как власти, так и оппозиции не
смогли в своем противостоянии ни опереться на молчащие массы, ни даже
объяснить их поведение. Дефицит массовой политики в современной
России можно объяснить только в связи с историческими процессами
формирования социальных связей россиян, заложенных как в советское
время, так и в процессе распада советского общества. Однако
отечественная наука не имеет даже пригодных для реконструкции таких
197
процессов эвристических моделей, которые одновременно органично
связывали бы советский и современный периоды нашей истории.
Мы убеждены, что такой эвристической моделью в отношении
российских рабочих может стать современный марксистский классовый
подход. Рабочая история на Западе в рамках классового подхода пережила
несколько
этапов.
Первоначально
рабочий
класс
изучался
преимущественно институционально – через его партии и профсоюзы.
Частично этому соответствует советская практика написания рабочей
истории. С середины 1960-х годов в западной рабочей истории, благодаря
британскому историку Эдварду Томпсону, произошел антропологический
поворот. В своей революционной работе [2], посвященной становлению
британского рабочего класса, он показал как из тысяч отдельных
ремесленников и фабричных рабочих рождается классовая общность,
описал историю класса «снизу». Отныне в исторических работах класс не
вменялся абстрактной социологической схемой, он рождался из
конкретной истории.
Подобный подход возможно применить и к постсоветским реалиям.
Возродившиеся в нашей стране рыночные отношения привели к
поляризации общества. Эта поляризация, а также повседневные
отношения господства и подчинения делают возможным формирование
классового сознания у российских граждан. Конкретное изучение этих
отношений в прошедшие десятилетия, а также форм коллективной
активности трудящихся позволят написать историю становления нового
российского рабочего класса.
Это потребует уменьшения масштаба исследования до уровня
отдельных предприятий – изучать большое через малое. Микроистория,
зародившаяся среди итальянских историков 1970–80-х годов, сейчас
пришла [3] и в российскую рабочую историю (преимущественно периода
сталинизма). Исследование того, как современные заводы определяют
жизнь своих рабочих, приведет нас к теме возрождения классовых
отношений в стране.
______________________________
1. См., например, показательный пример из историографии сибирских
рабочих: Московский А. С. Рабочий класс Сибири в период строительства
социализма (1917-1937). М., 1982. Или соответствующие тематические
разделы следующих томов коллективной «Истории Сибири»: История
Сибири. Т. 3-5. Л., 1968-1969.
2. Thompson E. P. The making of the English working class. N.Y., 1966.
3. См.: Журавлев С. В. «Маленькие люди» и «большая история»:
иностранцы московского Электрозавода в советском обществе 1920-1930-х
гг. M., 2000.
Научный руководитель – А. Пинский
198
УДК 329.17 (477)
РЕГИОНАЛЬНЫЙ АСПЕКТ ОРГАНИЗАЦИИ
НАРОДНОГО РУХА УКРАИНЫ (НРУ)
О. С. Самутина
Кемеровский государственный университет
В период перестройки на территории многих советских республик
были образованы Народные фронты, выступавшие за перестройку, но
вскоре изменившие свою идеологию в сторону полного суверенитета
своих республик. Эти процессы не обошли и Украинскую ССР. Первые
идеи о создании организации такого толка появились здесь летом 1988 г. в
среде научной и творческой интеллигенции.
Осенью 1989 г. организация была оформлена и получила название
Народный Рух Украины за перестройку (НРУ). Но стоит заметить, что
первая краевая организация НРУ образовалась в марте 1989 г. –
Тернопольская. А в конце весны-лета 1989 г. фактически под эгидой
компартийных структур, при активном участии Леонида Кравчука в
различных регионах Украины начали созываться организационные
собрания Руха. За период летних месяцев 1989 г. образовалась Киевская
региональная организация, члены которой выступали за более
радикальные тенденции в идеологии, появились областные организации
НРУ в Ивано-Франковске, Донецке, Луцке, Днепропетровске, Черновцах.
Создание Народного Руха Украины способствовало более активному
распространению в обществе мыслей о суверенитете республики. НРУ
использовал различные методы борьбы, к ним относятся: проведение
акций, митингов, на которых звучали лозунги «За независимую
украинскую соборную державу!», «Советской империи – нет!»,
использовались фальсифицированные экономические показатели, во
многих городах Украинской ССР были демонтированы памятники
В. Ленину.
Постепенно НРУ становится мощной политической оппозиционной
силой,
пользующейся
денежной
поддержкой
зарубежных
националистических центров, а именно Канады, США.
Зарождение националистического движения (НРУ) на Украине имеет
огромное значение для ее истории. Идеи Руха приветствовались не на всей
территории Украины, что позволяет говорить о региональной специфике
данного явления. Большую поддержку руховцы получили в западных
областях, чем в восточных – обусловлено это сильными антисоветскими и
антироссийскими настроениями в Западной Украине.
Научный руководитель – канд. истор. наук Г. С. Некрасова
199
ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ И ИДЕОЛОГИИ СОВЕТСКОГО
И ПОСТСОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА
УДК 908
ИНСТИТУТ ИССЛЕДОВАНИЯ СИБИРИ И КРАСНОЯРСКИЙ
ПОДОТДЕЛ РУССКОГО ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА
Е. И. Кочкина
Красноярский государственный педагогический университет
им. В. П. Астафьева
В первой четверти XX в. на территории Приенисейского края, как и
всей Сибири, разворачивают научную деятельность разнообразные
организации. В 1901 г., в Красноярске было открыто подразделение
Русского Географического общества (РГО) как подотдел ВосточноСибирского отдела РГО. С началом войны и революций деятельность
организации была отчасти свернута. Хотя в эти годы работа не
прекращалась. Общество проводит заседания, организует экспедиции,
участвует в работе съезда по организации Института исследования Сибири
(ИИС), который созывался в Томске с 15 по 22 января 1919 г.
В декабре 1918 г. на заседании Распорядительного комитета
Красноярского подотдела РГО, хранитель Красноярского городского музея
и член общества, А. Я. Тугаринов доложил о полученном предложении
прислать своего представителя на съезд при Томском ИИС и на
желательность для местного отдела возбудить на этом съезде вопрос об
охране
памятников
старины
в
общесибирском
масштабе.
Распорядительный Комитет поручил хранителю музея составить
докладную записку по вопросу об организации музеев Сибири,
командировав его на съезд.
А. Я. Тугаринов составил доклад «Местные музеи Сибири и организация
их деятельности», который был одобрен Распорядительным Комитетом, а
впоследствии принят съездом без изменений, и был напечатан в «Трудах
съезда».
В.
П.
Косованов
подготовил
доклад
«Сибирский
библиографический Институт и организация его работ», где отметил
необходимость объединения библиографической работы в Сибири.
По Енисейской губернии некоторым учреждениям было предоставлено
право избирать представителей в число членов ИИС, такое право имели
Красноярский Подотдел РГО и Красноярский городской музей.
16 февраля на собрании Красноярского Подотдела РГО А. Я. Тугаринов
сообщил о работах съезда, отметив организации, работающие по
исследованию Сибири и, что «работа их не координировалась, почему часто
200
бывало, что разные учреждения делали одну и ту же работу, не подозревая
того». Далее он останавливается на работах музейной секции: «наши тезисы
приняты. Постановлено создать Музейное Бюро».
Начинается сотрудничество ИИС с Красноярским Подотделом РГО. В
Красноярске, как и в других крупных городах Сибири, было создано
местное
отделение
ИИС,
чтобы
согласовывать
проводимые
экспедиционные работы.
В 1919 г. ИИС обратился к Подотделу с просьбой сообщить план работ
по исследованию жизни, природы и населения Сибири на текущий год.
Подотдел отправляет в Институт материалы по исследованию края. Между
обществами прослеживается регулярный обмен сведениями и материалами
по различным вопросам изучения Приенисейского края.
С получением Устава ИИС А. Я. Тугаринов сообщил о недоразумении,
отметив, что «в Устав и Смету не внесено Музейное Бюро, о котором шла
речь на Съезде». На его запрос профессор Б. П. Вейнберг ответил, что
«выработанный проект комиссии не обсуждался на общем собрании,
поэтому и нет соответствующего решения Съезда». Съезд постановил
создать музей ИИС, и в ноябре 1919 г. А. Я. Тугаринова утвердили на
должность заведующего данным музеем. С этого времени А. Я. Тугаринов
регулярно отправляет письма и телеграммы на заседания совета ИИС.
Заседание совета ИИС просило А. Я. Тугаринова сообщить институту
соображения о постановке музейного дела в Сибири и о
подведомственности областных и уездных музеев институту в связи с
письмом заведующего минусинским Мартьяновским музеем о
рассмотрении в совете института вопроса о контроле над Мартьяновским
музеем. В июне 1920 г. А. Я. Тугаринов подготовил соответствующий
доклад и сообщил мнения совета института о возможности организации
музейного дела. Но докладчику сообщили, что вследствие
предполагаемого закрытия института, совет затрудняется дать
определенный ответ по данному вопросу.
С установлением новой власти и относительной стабильности
Красноярский подотдел возобновляет свою работу. В марте 1920 г.
Распорядительный комитет подотдела предложил организовать временную
комиссию по заведованию научными учреждениями и поставил вопрос об
открытии Приенисейского отделения ИИС, но это предложение не было
осуществлено. 5 июня 1920 г. Сибревком принял постановление «О
закрытии Института исследования Сибири».
Сотрудничество ИИС и Красноярского Подотдела РГО дало свои
результаты. За это время было проведено много согласованных работ в
гидрологическом, метеорологическом, геологическом, статистическом,
библиографическом, музейном и других научных аспектах.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент А. С. Вдовин
201
УДК 930+94(47)+94(47+57)+93(092)
ВЛИЯНИЕ 1917 Г. НА НАУЧНОЕ ТВОРЧЕСТВО Р. Ю. ВИППЕРА
А. В. Франк
Новосибирский государственный педагогический университет
Жизненный путь Роберта Юрьевича Виппера (1859 – 1954) был долгим.
Он включает и дореволюционный период творчества, и период
осмысления трагедии 1917 г., и вынужденную эмиграцию в Латвию (1924),
и, возвращение на родину в мае 1941 г. На протяжении всего этого
времени, Роберт Юрьевич уделял пристальное внимание проблемам
античности (история, философия, право, религия), раннему (Византия и
арабский Восток) и позднему средневековью (Европа), культуре Востока,
истории сектантства, истории Реформации католической церкви, истории
XVII-XIX веков, исследованиям в области европейской и мировой истории
[1]. В 1917 г., в результате осмысления происходящих трагических
событий связанных с двумя революциями и неизбежным скатыванием
страны в пучину гражданской войны, происходит поворот в научных
интересах Роберта Юрьевича в пользу изучения российской истории.
В 1922-1923 гг. выходят в свет монография Р. Ю. Виппера «Иван
Грозный» [2] и сборник статей «Круговорот истории» [3], в которых автор
излагает логику развития страны с момента складывания России в единое
централизованное государство, начатое Иваном III и продолженное
Иваном IV. На страницах представленных работ Р. Ю. Виппер выражает
своё положительное отношение к Ивану III и к Ивану IV – главным
творцам создания сильного, централизованного российского государства.
В этом отношении, Р. Ю. Виппер не соглашается с неоднозначной оценкой
роли данных представителей дома Рюриковичей в дореволюционной
историографии России.
Пётр I оценивается историком отрицательно. Роберт Юрьевич ставит в
вину Петру I уничтожение национальной самобытности в пользу
западного пути развития. Огромный скачок в развитии, по мнению
историка, дался слишком дорогой ценой. Р.Ю. Виппер признавал
необходимость кардинальных изменений, но также считал необходимым,
постепенный характер реформ, которые в значительной мере сгладили бы
острые социальные конфликты.
Иван III и Иван IV, которые сохранили преемственность Московского
государства с античной культурой и Византией, противопоставляются
Петру I. Они смогли создать крепкие государственные устои,
пошатнувшиеся в конце XVI века отнюдь не от внутренних причин, а от
внешних, связанных с распространением западных идей. Пётр I, в своей
слепой вере в западный путь развития, сумел лишь расколоть российское
202
общество, разделить общество и государство, провести непреодолимую
черту между прошлым и настоящим [4]. Поэтому в реформаторской
деятельности Петра I Р. Ю. Виппер видел отдалённые последствия
случившейся в 1917 г. трагедии.
В рассуждениях Р. Ю. Виппера о произошедшей национальной
трагедии, важна ещё одна проблема, а именно, прогностическая функция
исторического знания. Решая её, историк задаётся вопросом о том, что
существует ли национальная культура, влияет ли её (национальной
культуры) возраст на близость её конца, что есть, по сути, национальное
возрождение? Может быть, в России наступила безвозвратная гибель
национальности по причине её ветхости? И тут же отвечает, что по сути,
теории национального возрождения повторяют христианское учение «о
спасении ценой великих страданий [5]». Путь к возрождению
национального целого, по мнению историка, лежит через возврат к
длительной эпохе средневековья, с отказом от всего ранее достигнутого и
возвратом к начальным истокам.
Размышляет Р. Ю. Виппер и о возможных путях национального
возрождения, факторах, способных стимулировать и влиять на этот
процесс. Ведущую роль в деле спасения нации от полной гибели историк
отводит интеллигенции – душе нации, способной помочь обширным слоям
рабочего класса выйти из тяжёлого нравственного кризиса [6]. Вторым
мощным стимулирующим фактором будущего возрождения больной
России должен стать женский вопрос. Именно в подлинном
раскрепощении женщин, социально-политическом и экономическом,
Роберт Юрьевич видит один из вариантов спасения будущего родины [7].
______________________________
1. Ковальчук С. Н. Историк и его история: Роберт Юрьевич Виппер /
С. Н. Ковальчук // Русский мир и Латвия. Альманах. Рига, Seminarium
Hortus Humanitatis. Альманах. 2011. № XXV. С. 200-210.
2. Виппер Р. Ю. Иван Грозный / Р. Ю. Виппер. М.-Л.: Изд-во АН СССР,
1944. 160 с.
3. Виппер Р. Ю. Круговорот истории: Сборник статей / Р. Ю. Виппер.
М.-Берлин: Тип. Зинабург и К°, 1923. 201 с.
4. Виппер Р. Ю. Круговорот истории. С. 12.
5. Виппер Р. Ю. Круговорот истории. С. 59.
6. Виппер Р. Ю. Две интеллигенции и другие очерки / Р. Ю. Виппер //
Сборник статей и публичных лекций. 1900-1912. М.: Тип.-лит. т-ва И.Н.
Кушнерёв и К°, 1912. С. 188-191.
7. Костомясова А. В. Философия истории Р. Ю. Виппера / А. В.
Костомясова // Вече. Журнал русской философии и культуры. 2010.
Вып. 21. С. 205.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. К. Б. Умбрашко
203
УДК 374.71
ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ИЗБ-ЧИТАЛЕН
В РСФСР 20-Е ГГ. ХХ В.
А. А. Шалабанова
Лесосибирский педагогический институт –
филиал Сибирского федерального университета
Архивные материалы дают возможность показать, как осуществлялась
просветительская работа среди взрослого населения нашей страны в 20-е
гг. ХХ в. в таких клубных учреждениях как изба-читальня.
В 20-е гг. избы-читальни являлись центром культурнопросветительской работы в деревне. Они играли значительную роль в
ликвидации неграмотности среди крестьянства и приобщении его к
сельскохозяйственным знаниям, к культуре. Направления и содержание
работы изб-читален определялись циркуляром ВЦИК и СНК РСФСР от 18
сентября 1924 г. [1].
Были утверждены Положения об избе-читальне, где в качестве
основной цели ее функционирования определялась постоянная политикопросветительская работа в деревне. В задачах указывалось следующее:
– ознакомление крестьян с новыми мероприятиями (декретами,
постановлениями и др.) Советской власти, с хозяйственной и
политической жизнью страны;
– поднятие общего уровня «умственного развития крестьян и
содействия распространения политических знаний»;
– «сплочение масс трудового крестьянства»;
– целесообразное использование досуга «трудовых масс для разумного
отдыха и развлечения»;
– содействие к улучшению сельского хозяйства, условий труда [2].
При избе-читальне, как правило, организовывались библиотека,
читальня и «справочный стол по всем вопросам», а также работали
ликпункт, школа взрослых, различные кружки [Там же]. Это
способствовало просвещению и развитию общего культурного уровня
взрослого населения на селе.
Как отмечала Н. К.Крупская, избы-читальни стали «боевыми
просветительными организациями». Вокруг избы-читальни «избач»
(ответственный за организацию и работу избы-читальни) формировал
актив, умело привлекал работников, население и организации для
эффективного функционирования избы-читальни. Отметим, что
значительную помощь оказывало и учительство - главная культурная сила
деревни: организация кружковой и лекционной работы, руководство
художественной самодеятельностью, пропаганда педагогических знаний
204
среди населения. Также «избач» привлекал к работе агронома, постановка
им при избе-читальне опытов, демонстраций, агрономических экскурсий
были интересны и поучительны для взрослого населения. Врачу же избачитальня служила для санитарного просвещения, сельсовету – для
разъяснения декретов, советских законов. «Избач» привлекал и детей,
которые оповещали село о том, что делается в избе-читальне.
Сеть изб-читален быстро росла: например с 11 тысяч в 1924 г. она
выросла до 21 тысячи в 1925 г. [4].
Деятельность избы–читальни предполагала следующие формы и
направления:
– собрания, митинги, концерты, киносеансы, празднества, чтения,
дискуссии, циклы лекций (земельные вопросы, гигиена, санитария,
политграмота, естествознание и др.);
– экскурсии (города, промышленные центры, опытные станции,
Совхозы, коммуны, по родному краю и др.);
– выставки книг, плакатов и др.;
– справочная работа, работа со стенной газетой, освещающей жизнь
села, и работа с газетой, связывающей село с жизнью всего населения
республики [2].
Если в избе-читальне работали кружки, то они должны были
организовывать
в
избе
соответствующий
уголок
(например,
кооперативный кружок организовывал уголок кооперации). Руководители
кружков брали на себя все заботы о наблюдении за уголком, следили за
обновлением материала, организовывали организации беседы и пр. [3].
Таким образом, значение просветительской работы изб-читален
определялось тем, что с их помощью государство непосредственно
осуществляло идеологическое воспитание масс, развивало их
сознательность и активность, вовлекало в государственное и
хозяйственное строительство, повышало общий культурный уровень
сельского населения страны.
_____________________________
1. Большая Советская Энциклопедия: В 62 т. Т. 18. / Под. ред.
С. А. Кондратова. М.: ТЕРРА, 2006. С. 307-308.
2. Архив города Енисейска. Ф. Р-25. Оп. 1. Д. 15. Л. 5, 5 об., 6.
3. Педагогическая энциклопедия: В 3 т. Т.3. / Под. ред.
А. Г. Калашникова. М.: Работник просвещения, 1930. С. 370.
4. Чубарьян О. С. Общее библиотековедение. Учебник для библиотеч.
фак. ин-тов культуры. Изд. 3-е. М., «Книга», 1976. С. 38.
Научный руководитель – канд. пед. наук, доцент О. Б. Лобанова
205
УДК 93/94
НАЦИОНАЛЬНАЯ ШКОЛА В ПРИЕНИСЕЙСКОЙ
СИБИРИ В 20-Е ГОДЫ ХХ ВЕКА
О. А. Казанкова
Лесосибирский педагогический институт –
филиал Сибирского федерального университета
Становление национальной школы в Сибири начала XX века
представляет особый интерес в региональной историко-педагогической
науке. Формирование системы образования в Сибири началось с 20-х
годов, когда территория Сибири была освобождена от войск Колчака, и
власть перешла в органы диктатуры пролетариата и партийные органы [1].
В 20-е годы была создана сеть национальных школ. Численность их
постепенно росла. Так, к 1925 г. на территории Приенисейской Сибири
существовало 87 национальных школ первой ступени, а также 59
ликпунктов, 1 сектор при совпартшколе, 22 избы-читальни, 18 красных
уголков. Среди национальных школ были татарские, латышские,
эстонские, чувашские, мордовские, польские, немецкие, еврейские,
северно-туземные и хакасские. Интересно, что работу большинства этих
школ отчеты того времени характеризуют, как правило, как
неудовлетворительную [2]. Соотношение учащихся и неохваченных
школой детей школьного возраста в 1925 г. видно из таблицы 1.
Таблица 1. Численность национальных школ Красноярского края в 1925 г.
Национальность
Латышские
Татарские
Эстонские
Чувашские
Мордовские
Польские
Немецкие
Еврейские
Северные инородцы
Хакасские
Украинцы
Итого
Количество
школ
14
12
11
3
2
1
1
2
3
38
0
87
Количество учеников
Человек
605
581
428
83
66
36
45
247
30
2223
0
4344
206
% от общей
числ.
35,9
33,5
41,7
21,2
10,6
3,0
15,5
31,6
1,7
43,3
0,0
18,8
Количество
детей
школьного
возраста
1685
1733
1049
391
625
1203
290
782
1762
5134
5509
23163
Лучшими считались латышские школы. Количество учащихся в них
составляло 36% от всех детей школьного возраста данной национальности.
В латышских школах работало 18 педагогов, уровень подготовки которых
оценивался как удовлетворительный. Тем не менее, даже в этих школах
отмечались недостатки в отношении методов преподавания и
самоуправления учеников. Объяснялось это, с точки зрения
современников, слабой подготовкой учителей. К тому же латышские
школы не были полностью снабжены учебниками на родном языке, а по
некоторым предметам таких учебников вообще не было, приходилось
вести занятия на русском языке [2].
Работа
чувашских
преподавателей
также
оценивалась
удовлетворительно. Но и эти школы были обеспечены учебниками на
родном языке только на 70%. Вследствие этого, а также по причине
начавшейся языковой ассимиляции занятия в чувашских школах велись не
только на родном, но и на русском языке.
Значительно хуже обстояло дело в других национальных школах. Так,
в татарских школах количество учеников составляло 30% от всех детей
школьного возраста. Всего в них работало 15 педагогов, причем все они
имеют очень низкую квалификацию. По мнению инспекторов Енисейского
ГубОНО, 10 из них требовали немедленной замены, но других кандидатов
на эту должность не было. Татарская школа в г. Красноярске делила
учебные классы с еврейской школой, налицо сложности с помещением.
Учебниками на татарском языке эти школы были обеспечены на 80% [2].
То же самое можно сказать и об эстонских школах. Охват детей
школьного возраста здесь составлял 32%, учителей работало 12 человек,
причем все они имели низшее образование (то есть, только начальное) и
низкую квалификацию. Часть преподавателей были студентамипрактикантами, которые вскоре должны были вернуться в свои учебные
заведения. Кандидатов для их замены также не было. Учебниками на
родном языке эстонские школы были обеспечены на 70% [2]. Кроме того,
серьезную проблему для развития национальной школы представляла
крайняя бедность населения. Нередко именно из-за тяжелого
материального положения семьи, отсутствия одежды и обуви, а также изза необходимости работать уже с раннего возраста, чтобы хоть как-то
поддержать семью, дети не посещали школу.
______________________________
1. Беликова А. П. Основные тенденции развития содержания
школьного образования в Сибири в период 20-х годов (1920-1931). М.:
Издательство Московского университета, 1992. С. 10, 46.
2. ГАКК. Ф. Р-49. Оп. 1. Д. 532. Л. 119-119об.
Научный руководитель – канд. пед. наук, доцент З. У. Колокольникова
207
УДК 94(57)"1926/1930"
ПРАКТИКА ПРИМЕНЕНИЯ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В ОТНОШЕНИИ ЛИШЕНИЯ
ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ ПРАВОСЛАВНОГО ДУХОВЕНСТВА
В 1926-1930 ГГ.
Д. Н. Москаленская
Новосибирский государственный университет
Лишение избирательных прав вводилось большевиками уже в первой
советской Конституции 1918 г. В последующие годы происходила
постоянная переработка и детализация той части инструкций о выборах в
советы, где конкретизировались категории «лишенцев», уточнялись и
совершенствовались процедуры лишения и восстановления в
избирательных правах.
Особенно существенно положение «лишенцев» изменилось после
принятия инструкции о выборах 1926 г., которая значительно отличалась
от предыдущих в сторону значительного расширения круга тех, кто мог
быть лишен избирательных прав. Согласно ей изменилась процедура
составления списков «лишенцев», порядок рассмотрения жалоб и
восстановления в избирательных правах. В регионах, в т.ч. и Сибири
местные власти оказались не готовы к реализации нововведений. Одной из
главных проблем для избиркомов являлось определение круга
«лишенцев». В частности, новая инструкция значительно расширила круг
священнослужителей-«лишенцев». Теперь избирательных прав лишались
«служители религиозных культов всех вероисповеданий и толков»
независимо от того, получают ли они за исполнение этих обязанностей
вознаграждение [1]. Таким образом, даже те, кто служил в церкви
безвозмездно, также лишались избирательных прав, и приравнивались к
священно- и церковнослужителям.
В реальности же лишить избирательных прав могли, даже не причисляя
к служителям культа. Так, в сводке по перевыборам советов Сибирского
края за декабрь 1928 г. отмечалось, что имеется много случаев лишения
прав «за религиозные убеждения» [3]. Дискриминациям стали подвергать
обслуживающий персонал церкви, как то просвирен, сторожей, а также
церковных старост и членов приходских советов. Простые миряне,
активные прихожане, не скрывавшие своих религиозных убеждений,
рисковали оказаться в списке «лишенцев».
В Омском округе в 1930 г. практиковалось лишение избирательных
прав крестьян, сдающих свои жилые помещения служителям религиозного
культа [2]. Данная мера не только совершенно не соответствовала
законодательству, но фактически лишала священнослужителей всякой
208
возможности проживать в сельской местности. Особую категорию
оставляли бывшие послушницы монастырей, которых власти причисляли к
монахиням и на этом основании лишали гражданских прав.
Лишение избирательных прав священно- и церковнослужителей
автоматически распространялось на зависевших от них членов семьи.
Особенно парадоксально ситуация складывалась с женами священников,
часто имевшими значительный трудовой стаж на учительском поприще.
Заканчивая работу в школе, последние оказывались на иждивении своих
мужей и включались в списки «лишенцев», что влекло за собой
прекращение пенсионных выплат.
В инструкции 1926 г. подверглась существенной переработке глава «О
восстановлении в избирательных правах лиц, лишенных таковых». В ней,
по сравнению с предыдущей инструкцией, значительно ужесточились
правила восстановления в избирательных правах для всех категорий, в том
числе священнослужителей. Основными условиями восстановления в
правах для «служителей религиозных культов», как и для других
категорий «лишенцев», явились занятие общественно-полезным трудом в
течение 5 лет и лояльное отношение к советской власти.
В реальности же соблюсти оба данных условия оказывалось
невозможным из-за размытости критериев и субъективизма местных
органов власти. Так, на заседании Сибирской Краевой избирательной
комиссии 21 апреля 1927 г. рассматривались, в частности, ходатайства
двух бывших священников, недавно оставивших службу в церкви и не
имевших пятилетнего трудового стажа. Краевая избирательная комиссия
вынесла по ним разные решения – одного восстановили в правах, другому
– отказали.
Таким образом, с середины 1920-х гг. правоприменительная практика в
сфере избирательного законодательства существенно радикализировалась,
приобретя политическую заданность. Резко изменилось и без того
дискриминационное
положение
священнослужителей-«лишенцев».
Причисляя к числу «служителей культа» хористов, просвирен, церковных
старост, мирян, власть таким образом отчетливо давала понять, что всякая
связь с церковью наказуема. Ситуация усугублялась и субъективизмом в
процедуре восстановления в избирательных правах.
______________________________
1. СУ РСФСР. 1926. № 75. Ст. 577. Гл. II, ст. 15. п. «м».
2. ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 5. Д. 99. Л. 140.
3. ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 1. Д. 700. Л. 8.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. С. А. Красильников
209
УДК 93/94
ДЕЛО «ПРОМПАРТИИ» В ОСВЕЩЕНИИ СОВЕТСКОЙ
ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ
А. И. Маслова
Новосибирский государственный университет
Судебный политический процесс по делу «Промпартии» в декабре 1930
г. представляет научный интерес, поскольку выступал в качестве важного
инструмента, с помощью которого власть стремилась консолидировать
общество с использованием конфронтационных принципов выделения в
социуме «своих» и «чужих», сторонников и противников политического
режима. В ряду известных судебных процессов эпохи дело «Промпартии»
сочетало в себе как общие черты, так и особенности в своем целевом
назначении, проведении и последствиях. Помимо широкого освещения в
периодической печати, дело «Промпартии» стало первым советским
процессом, транслировавшимся по радио.
Данная работа посвящена исследованию судебного процесса по делу
«Промпартии» в освещении периодической печати на разных уровнях
(центральном, региональном). Источниковая база включает в себя
опубликованную стенограмму судебного процесса и газеты «Известия»,
«Правда», «Советская Сибирь». При обработке материалов периодики
использовался применяемый в социологических и исторических
исследованиях метод контент-анализа.
Пропагандистская составляющая судебно-политических процессов –
неотъемлемая их часть. Проследить характер и динамику развертывания
пропагандистской кампании вокруг дела «Промпартии» в прессе, значит
реконструировать приоритеты и акценты в репрессивной политике власти
в тот момент, установить, какой социальный элемент и почему
представлялся наиболее опасным. Поскольку в открытую печать попадала
только
заранее
определенная
часть
документов
судебного
разбирательства, то отобранные и санкционированные к опубликованию
материалы позволяют выявить и проанализировать технологию того,
какой очередной образ «врагов народа» формировался и внедрялся через
СМИ в массовое сознание советского населения.
Помимо выявления форм и методов пропагандистского воздействия на
массовую аудиторию, необходимо дать оценку эффективности действий
советской пропаганды, а также установить влияние действия
внешнеполитических и внутриполитических факторов на проведение
процесса и характер его освещения в периодике.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. С. А. Красильников
210
УДК 001(470):061.12(09)
НАУЧНЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ СОПС АН СССР,
ПОСВЯЩЕННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЮ ВОСТОЧНЫХ
ТЕРРИТОРИЙ В 1931-1941 ГГ.
М. И. Свержевская
Новосибирский государственный университет
На протяжении трех десятков лет (1930-1960 гг.) Совет по изучению
производительных сил (СОПС) АН СССР осуществлял организационное
руководство деятельностью академических учреждений в области
исследования производительных сил, организовывал экспедиции и
научные мероприятия по изучению природных ресурсов отдельных
территорий.
Созыв конференций и совещаний являлся одним из приоритетных
направлений
деятельности
СОПС.
Самыми
многочисленными
мероприятиями такого рода стали расширенные совещания и сессии
СОПС по различным народнохозяйственным вопросам, проходившие, как
правило, в Ленинграде и Москве. Так, 1933 по инициативе Ученого совета
секции Восточной Сибири и Дальнего Востока прошло расширенное
совещание по проблеме нефтеносности Прибайкалья [1]. В 1935 г.
состоялись совещания, посвященные проблемам изучения Красноярского
края и Ойротии [2].
В первой половине 1930-х гг. развернулось широкомасштабное
изучение соляных озер Кулундинской степи, что потребовало организации
несколько совещаний. Первое из них состоялось в 1932 г. и было
посвящено научным результатам комплексного экспедиционного
исследования соляных озер [3]. В 1934 г. прошла сессия Ученого совета
Урало-Сибирской секции СОПС, на которой с участием представителей
АН СССР, отраслевых научных учреждений и Западно-Сибирского
Крайплана были подведены общие итоги работы экспедиции за 19311933 гг. [4]. Последнее совещание по минеральным озерам Кулунды было
проведено в 1936 г. Президиумом АН СССР [5].
В период с 1934 по 1941 гг. СОПС организовал и провел три крупные
конференции по изучению производительных сил территорий Сибири и
Дальнего Востока. В 1934 г. в Ленинграде состоялась конференция по
изучению производительных сил Бурят-Монгольской АССР, на которой
рассматривались вопросы развития промышленности, сельского хозяйства
и культурного строительства республики [6]. В 1936 г. непосредственно в
Ойрот-Туре прошла конференция по изучению природных ресурсов
Ойротии, на которой подводились итоги масштабных полевых
исследований АН СССР в регионе [7]. В последующие несколько лет
211
крупных конференций и совещаний по вопросам изучения
производительных сил восточных регионов СССР не проводилось,
поскольку СОПС значительно сократил количество экспедиций на этой
территории. Последняя конференция такого рода в предвоенный период
состоялась в марте 1941 г. в Москве и была посвящена проблемам
изучения Якутии [8].
Конференции, совещания и сессии СОПС по изучению
производительных сил отдельных территорий страны представляли собой
способ координации работы учреждений АН СССР, ведомственных
учреждений, высших учебных заведений, а также местных
правительственных органов. Они проводились в связи с развертыванием
АН СССР экспедиционной деятельности в том или ином регионе и либо
помогали очертить круг проблем для будущего исследования, либо
подводили итоги проведенной в регионе работы. Такие совещания
предоставляли возможность для более тесной увязки между собой
действий центральных и местных научных учреждений в интересах
регионального развития. Проведение большинства мероприятий в Центре
создавало дополнительные возможности для взаимодействий с
директивными органами.
Организованные СОПС конференции и совещания по изучению
производительных сил восточных регионов страны достигли своего пика в
середине 1930-х гг., когда ведомственные ассигнования на проведение
экспедиционных исследований АН СССР на этих территориях
значительно снизились, и Академия в поисках устойчивых источников
финансирования сделала ставку на привлечение средств регионов.
_____________________________
1. АРАН. Ф. 174. Оп. 1б. Д. 7. Л. 44.
2. Комплексные региональные исследования производительных сил
ССС: Научно-исторический очерк. М., 1991. Ч. 1. С. 108.
3. АРАН. Ф. 174. Оп. 4. Д. 6. Л. 96.
4. АРАН. Ф. 174. Оп. 4б. Д. 67. Л. 57.
5. АРАН. Ф. 174. Оп. 4. Д. 1. Л. 141.
6. Отчет о деятельности АН СССР в 1934 г. Л., 1935. С. 437.
7. АРАН. Ф. 174. Оп. 4. Д. 18. Л. 18.
8. АРАН. Ф. 174. Оп. 26. Д. 102. Л. 16.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. С. А. Красильников
212
УДК 374.73
ОСОБЕННОСТИ ОРГАНИЗАЦИИ И СОДЕРЖАНИЯ
ПЕДАГОГИЧЕСКИХ КУРСОВ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
В 30-Е ГГ. ХХ В.
А. Е. Мануилова
Лесосибирский педагогический институт –
филиал Сибирского федерального университета
С началом 1930-х гг. в деятельность советской школы были внесены
существенные коррективы, что было обусловлено государственными
постановлениями 1931-36 гг. Были приняты следующие единые типы
общеобразовательной школы: начальная (с I по IV классы), неполная
средняя (с I по VII классы) и средняя – «десятилетка». Параллельно с этим
в систему образования вводились обязательные учебные программы,
новые учебники, разрабатывались новые подходы к методам обучения,
укрепились основы классно-урочной системы (установленное расписание,
постоянный состав учащихся) [1]. Большой объем изменений требовал
пересмотра программ курсов повышения квалификации учителей во всех
регионах страны.
Интересен опыт работы таких курсов в Западной Сибири. Этот регион
отличался обширностью территорий и удаленностью от центра страны, что
создавало определенные трудности в организации и проведении
педагогических курсов. Архивные материалы дают возможность
охарактеризовать особенности повышения квалификации учителей
Западной Сибири в 30-е гг. ХХ в. на примере окружных летних
учительских курсов, которые проходили с 7 июня по 7 июля в 1935 г. в
рабочем поселке Колпашево Нарымского округа Томской области.
Учитывая, что большая часть слушателей – это приезжие из отдаленных
районов учителя, курсы были организованы в здании неполной средней
школы, причем там же было «… устроено и общежитие для курсантов…».
Кроме того, приехавшим учителям выделялись деньги на питание и
канцелярские принадлежности [2].
Принимая во внимание «пестрый» по уровню подготовки, по стажу, по
возрасту и по национальности состав курсантов, было принято решение
строить деятельность этих курсов по программе того класса, который
больше всего был изучен среди приехавших учителей (так за основу
курсов в Колпашево была взята программа 7 класса). Кроме того, практика
показывала, что знания учителей по общим предметам были не
систематизированы, поэтому во многих случаях первоначально изучались
основы того или иного предмета, и только потом темы 7 класса. В качестве
преподавателей были приглашены 8 человек, большинство из которых
213
имели педагогический стаж более 15 лет. Вся учебная программа
составляла 200 часов, которые распределялись следующим образом:
русский язык и литература – по 30 час., математика – 25 час.,
обществоведение, химия, физика – по 20 час., география и биология - по 15
час., педагогика и методика русского языка - по 10 час., методика
математики – 5 час. [2]. Рабочий день «курсантов» длился 10 часов, из
которых 8 часов «...отводилось на работу с преподавателями по
установленному расписанию…» и 2 часа «...выделялось на
самостоятельную подготовку». Особое внимание в учебном процессе было
уделено педагогике, в рамках которой конкретизировались общие
установки и методы их реализации на практике, делался акцент на
необходимости серьезной самостоятельной работы в области
педагогических знаний. Курсы, помимо просветительской, также
выполняли и политико-воспитательную работу: присутствовали на
Районном слете учителей – ударников Колпашевского района, где
заслушали
доклад
секретаря
Райкома
партии
Ануфриева
«О международном положении». На занятиях очень подробно
прорабатывалось постановление КРАЙКОМА ВКП(б) «О воспитательной
работе в школе и вне школы» и др.
Для курсантов была организована специальная комната «отдыха», где
они знакомились с новинками литературы, с газетами и журналами
такими, как «Правда», «Советская Сибирь», «Комсомольская Правда», «За
рубежом», «Народность», «Учитель», «Огонек» и др. Учителя, в рамках
курсов, посещали спектакли, ходили в кино. По окончании работы было
проведено торжественное заседание с докладом заведующей курсами «Об
итогах работы курсов», а также представители ОКРОНО подготовили
отчет с анализом положительного опыта проведенного мероприятия [2].
Таким образом, изменения в сфере образования, которые произошли в
30-х гг. XX в., повлияли на общую направленность педагогических курсов,
которые способствовали адаптации учительства к изменяющимся
условиям организации учебно-воспитательного процесса. Именно
благодаря организации педагогических курсов педагоги отдаленных
регионов страны, к которым относилась и Западная Сибири, имели
возможность своевременно знакомится с новыми учебными программами,
методической литературой, совершенствовать методы преподавания.
_____________________________
1. История педагогики и образования: учебник / Д. И. Латышина. М.:
Гардарики, 2008. 526 с.
2. Государственный архив Томской области. Ф. Р-591. Оп. 1. Д. 42.
Л. 56-60.
Научный руководитель – канд. пед. наук, доцент О. Б. Лобанова
214
УДК 13.11.22
ТВОРЧЕСКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В СИБИРИ
В КОНЦЕ 1930-Х ГГ.
И. А. Лапушинская
Новосибирский государственный университет
Проблематика истории взаимоотношений отечественной творческой
интеллигенции с системой партийно-государственной власти традиционно
являлась частью более общей темы, связанной с разработкой и
практической реализацией советской культурной политики в различные
периоды советской государственности. Сложилась исследовательская
схема, согласно которой анализировались два уровня рассмотрения
проблемы: институциональный и персоналистский, личностный. В
настоящее время в рамках направления социальной истории
разрабатывается подход к указанной проблеме с позиций изучения
механизмов и динамики взаимодействия двух субъектов – корпоративных
групп политиков – управленцев и творческой элиты. Основа и
формализация отношений указанных корпораций сложилась с середины
1930-х гг. с созданием сети творческих союзов писателей, архитекторов,
художников и др. групп. Данные союзы выстраивали свою сеть в виде
региональных организаций с базированием в краевых городах – центрах, а
руководство отделов/ отделений устанавливало на своем уровне связи и
отношения с региональной управленческой элитой. Основа и
формализация отношений указанных корпораций сложилась с середины
1930-х гг. с созданием сети творческих союзов писателей, архитекторов,
художников и др. групп.
Целью нашей работы является историческая реконструкция
взаимодействия творческой корпорации западносибирских художников с
управленческими кадрами для получения новых знаний о механизмах
принятия и технологии реализации директивных решений в области
художественной
культуры
(социального
заказа).
Выдвигается
предположение о том, что творческие союзы выступали не только
институциональной основой советизации элиты, но и оптимальной
формой адаптации художников к социально – политическим условиям
эпохи. Имел место процесс выгодного обеим элитам взаимодействия.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. С. А. Красильников
215
УДК 93
СТАНОВЛЕНИЕ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ
Е. А. Родин
Сибирский федеральный университет, г. Красноярск
Развитие высшей школы в Восточной Сибири началось после
октябрьской революции, несмотря на то, что к 1917 г. на территории
европейской части России насчитывалось 65 университетов[1]. Открытие
первых высших учебных заведений на территории региона диктовалось
нуждой государства в подготовке высокопрофессиональных кадров для
восстановления страны после гражданской войны.
27 октября 1918 г. в Иркутске открывается первый университет
Восточной Сибири, в составе двух факультетов: юридического и историкофилологического, на которые поступили 450 человек. Спустя год при
Иркутском государственном университете открыто медицинское
отделение, на котором работали профессора Казанской медицинской
школы (Н. Д. Бушмакин – анатом, ректор университета, Н. Т. Синакевич –
хирург первой руки и др.)
Главными проблемами этого периода времени были следующие:
отсутствие местного преподавательского состава, малое количество
студентов. Однако открытие вуза в Иркутске было большим достижением.
В период с 1930 по 1934 гг. в городах региона появляются 9 вузов.
Среди них Сибирский лесной институт (1930 г.). За первые 10 лет вуз
достиг следующих показателей: профессорско-преподавательский состав 150 человек, что в три раза больше показателей 1930 г.; народное
хозяйство получило 760 специалистов[2]. Для подготовки учителей в
1932 г. были открыты Красноярский и Бурятский педагогические
институты, а в 1939 г. – Абаканский педагогический институт. К началу
Великой Отечественной войны в Восточной Сибири функционировало 12
высших учебных заведений.
Война внесла коррективы в развитие высшего образования. В
Красноярск были эвакуированы Воронежский стоматологический
институт, части 1-го Ленинградского и 2-го Ленинградского медицинских
институтов, Ленинградского педиатрического и Ленинградского
стоматологического институтов. Эти вузы в 1942 г. были объединены в
Красноярский медицинский институт.
1950-е гг. – это время преобразований во многих отраслях, в том числе
и в системе образования. В 1952 г. основан Кызыльский учительский
институт, который за период с 1961 по 1995 гг. подготовил 9849
специалистов с высшим образованием [3]. В 1953 г. открыт Читинский
216
государственный медицинский институт, подготовивший к 1973 г. 4572
врача [4].
Достижением СССР в области образования на территории Восточной
Сибири стало открытие в 1960 г. завода-втуза (филиал Красноярского
политехнического института по подготовке специалистов в ракетной
отрасли). К концу 1970-х гг. численность его студентов достигла 2300
человек, а к 1989 г. он стал самостоятельным Красноярским институтом
космической техники.
С 1970-х гг. до 1982 г. на территории Восточной Сибири было открыто
три высших учебных заведения: Красноярский государственный институт
искусств, Читинский политехнический и Красноярский инженерностроительный институты. Вузы осуществляли подготовку специалистов в
разных областях: подготовка деятелей искусств, архитектура и
строительство.
В течение 1990-х гг. количество вузов в стране за 10 лет увеличилось
более чем в 1,5 раза, что отразилось на качестве подготовки специалистов.
Так, в конце 1990-х гг. только в Красноярске функционировало 17
коммерческих вузов, у 7 из которых были необходимые лицензии и
аккредитации [5]. Выход из кризиса высшая школа Восточной Сибири
начала лишь в середине 2000-х (Это и увеличение финансирования, и
открытие в Красноярске Сибирского федерального университета).
Таким образом, система образования Восточной Сибири за свое 95летнее существование смогла решить встававшие перед ней проблемы
отсутствия местной интеллигенции, нехватки студентов и др., обеспечив
поступательное развитие в подготовке высококвалифицированных кадров.
______________________________
1. Лякутина Ю. П. История становления и развития юридического
образования в Восточной Сибири (1918-1991 гг.) // Автореф. дисс…канд.
истор. наук. Иркутск, 2009.
2. История создания Сибирского государственного технологического
университета
[Электронный
ресурс]
//
http://www.sibstu.kts.ru/?cat=inf&page=history.
3. Федеральное государственное бюджетное образовательное
учреждение высшего профессионального образования «Тувинский
государственный университет» (ФГБОУ ВПО «ТувГУ») [Электронный
ресурс] // http://www.tuvsu.ru/common/.
4.
История
ЧГМА
[Электронный
ресурс]
//
http://chitgma.ru/academia/history.
5. Красноярье: пять веков истории. Ч.1. Красноряск: Платина, 2005.
С. 216.
Научный руководитель – д-р культурологии, проф. Л. Н. Евменова
217
УДК 94
ПОЛЬСКО-СОВЕТСКИЕ НАУЧНЫЕ КОНТАКТЫ
В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ В 1944−1970 ГГ.
Н. Ю. Пушкарев
Новосибирский государственный педагогический университет
Тесное политическое, экономическое и идеологическое взаимодействие
Польши и СССР в период 40-60-х годов ХХ века влекло за собой
укрепление связей и в научной сфере в общем и в исторической науке в
частности.
Незадолго после основания Польской академии наук и соответственно
Института истории ПАН, делегации академий наук двух стран производят
обмен опытом в организации и управления научной деятельностью. В
июле 1953 года директор Института истории ПАН Т. Мантеуффель
приезжает с делегацией в СССР для ознакомления с организацией
исторической науки в Советском Союзе и налаживания тесных контактов
с советскими историками, помимо этого в мае 1954 года поляки посещают
не только Москву, но и Институты истории в Белорусской и Украинской
ССР. В свою очередь в то же время руководители Института
славяноведения АН СССР посещают ИИ ПАН, в июне тот же путь
проделывают члены Института истории Академии наук УССР и Академии
наук Белорусской ССР.
Россия в истории Польши всегда занимала далеко не последнее место,
так же как и Польша в истории России. Поэтому вполне понятным
является тот факт, что основным мотивом для установления связей между
историками двух стран было изучение проблем совместной истории. Так с
1950 года Институт славяноведения АН СССР активно привлекает к
консультациям польских учёных в обсуждении издания многотомной
«Истории Польши». В 1960 году Институтом истории ПАН и Институтом
славяноведения АН СССР совместно разработаны и изданы сборники
документов, посвящённые Польскому восстанию 1863 года и польскосоветским отношениям [1].
Стоит отметить, что немалое внимание уделялось и политическим,
пропагандистским вопросам — к очередным круглым датам историки
участвовали в подготовке празднований, в которые обязательно входили:
издание научных и научно-популярных трудов, проведение конференций,
публичных лекций и т.д. Например, большим масштабом отличались
празднования полувекового юбилея Первой русской революции 1905 года:
советская делегация участвовала в мероприятиях в Варшаве, польская же в
Москве и Минске.
218
Правда здесь имели место перегибы: утверждение планов на
совместную работу временами наталкивалось на противоречие между
идеологической необходимостью и научной актуальностью тем, а так же
возможностями их исследования на основе архивных материалов. В
результате историки оказывались незаинтересованными в разработке
проблем пропагандистской направленности: так в планах на 1962−1965
года преобладают темы современной истории, истории социалистических
государств и рабочих движений, в то время как вопросы польскороссийских отношений и совместной истории оставались в тени.
Помимо этого польскими историками отмечается большое количество
препятствий, которые создавала советская сторона польским учёным в
научном обмене. К таковым относятся: отказ в доступе к определённым
архивным данным, причём касающихся не только новейшей истории и
истории Советского Союза в частности; цензурирование записей историка
после посещения архива [2].
Эти недостатки вызывали большое недовольство Польши, что
отрицательно влияло на взаимодействие польских и советских историков.
Так после событий Октября 1956 года в ПНР, в научном обмене польская
сторона меняет приоритеты в пользу стран капиталистических, несмотря
на декларируемую директором ИИ ПАН Мантеуффлем необходимость
сохранения тесных контактов с Советским Союзом.
Сроки командировок польских учёных в СССР сокращаются: если
ранее они составляли один год, то постепенно начинают преобладать
краткосрочные командировки на три месяца.
Падение интереса польских историков к рабочим поездкам в СССР
было результатом стремления к укреплению связей с историками в
эмиграции, а так же не в меньшей степени резким ослаблением
государственного контроля за выездами в капиталистические страны,
командировки в которые в свою очередь отличались длительностью до
одного года.
Однако возрастание консервативных настроений в ЦК ПОРП,
опирающихся в основном на боязнь идеологического воздействия стран
Запада на своих учёных, в начале 1960-х снова приводит к переориентации
польской исторической науки на Советский Союз.
______________________________
1. T. Rutkowski. Nauki historyczne w Polsce 1944-1970. Zagadnienia
polityczne i organizacyjne. Warszawa, 2007. P. 262
2. Z. Romek. Cenzura a nauka historyczna w Polsce 1944-1970. Warszawa,
2010. P. 95.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Д. В. Карнаухов
219
УДК 929.5:930
УЧЁНЫЙ-ФРАНКОВЕД Л. С. ГОРДОН
В САРАНСКЕ (1968–1973 ГГ.)
Е. П. Ерохина
Мордовский государственный университет им. Н. П. Огарёва, г. Саранск
Имя историка Льва Семёновича Гордона известно благодаря его
работам о Вольтере и о малоизвестных авторах радикальнодемократического крыла французского Просвещения. Цель данной работы
– осветить последние годы жизни Льва Семёновича, прошедшие в
Саранске. Источниками работы послужили материалы Центрального
государственного архива Респулики Мордовия, личные воспоминания
коллег и студентов Льва Семёновича, опубликованные статьи о
Л. С. Гордоне.
Лев Семёнович с супругой Фаиной Борисовной Элиашберг переехал в
Саранск из Перми в 1968 году. Гордон просил о переводе поближе к
столицам, чтобы иметь возможность работать в крупных библиотеках и
архивах[1].
В конце 1967 года в Московском государственном педагогическом
институте Гордон защитил докторскую диссертацию «К истории
радикально-демократического крыла французского Просвещения (1750 –
1780)»[2]. На кафедре всеобщей истории историко-филологического
факультета Мордовского государственного университета Лев Семёнович
оказался единственным доктором наук. В Саранске Гордон был утверждён
в учёном звании профессора. Однако кафедру всеобщей истории, вопреки
утверждению Л. Б. Вольфцун[3], он никогда не возглавлял. Супруга
Гордона Ф. Б. Элиашберг стала лаборантом кафедры всеобщей истории[4].
Лев Семёнович вошёл в Совет факультета. Интересно его выступление
на заседании 12.12.1969 г. при обсуждении разделения историкофилологического факультета на филологический и историкогеографический. Предлагалось открыть несколько новых кафедр, в
частности, зарубежной литературы. Гордон говорил о необходимости
заранее тщательно продумать учебные планы: «Что за специалисты будут
по всеобщей истории и зарубежной литературе без знания иностранных
языков?»[5]. О более внимательном отношении к изучению иностранных
языков он говорил и 15.10.1969 г., предлагая на заседании кафедры
всеобщей истории издание совместных научных сборников с филологамизарубежниками[6].
В первые два-три года в Саранске Л. С. Гордон вёл активную
деятельность, регулярно выступая с докладами и сообщениями для коллег
по кафедре. В августе 1970 г. участвовал в XIII Международном конгрессе
220
историков в Москве[7]. На заседании кафедры всеобщей истории
18.03.1969 г. было решено рекомендовать к печати его монографию по
теме докторской диссертации[8]. Однако эта монография, как и
предполагавшееся в 1973 г. издание спецкурса Гордона «Идейная
подготовка Великой Французской революции», так и не появилась в
печати[9]. В Саранске была издана лишь одна статья Гордона[10].
Уже в 1969 – 1971 гг. проблемы со здоровьем не позволяли
Л. С. Гордону много работать. Профессор Н. Ф. Мокшин, возглавлявший в
те годы кафедру всеобщей истории, вспоминает: именно по состоянию
здоровья Гордон не мог читать больших общих курсов. Фактически он не
читал и утверждённый 16.11.1972 г. спецкурс «История домарксистского
революционно-освободительного движения»[11]. Таким образом, числясь
на кафедре всеобщей истории, на факультете Гордон не работал.
Л. С. Гордон читал на 3 курсе русского отделения филологического
факультета курс «Литература французского Просвещения»[12]. Но и там
уже в 1970 – 1971 учебном году по болезни он не выполнял нагрузку[13].
И студенты, и коллеги Льва Семёновича хорошо помнят, как сильно было
подорвано его здоровье, как часто обострялся туберкулёз. Гордон
скончался 6 июля 1973 года в Саранске.
В Мордовском университете Л. С. Гордон не мог и не успел многого
сделать. Но энергия, упорство и целеустремлённость в научной работе,
проявленные им вопреки тяжёлой болезни, оказали влияние на младших
коллег и студентов. Льва Семёновича помнят в нашем университете
наряду с М. М. Бахтиным, как большого учёного и подлинно
интеллигентного человека.
______________________________
1. Вольфцун Л. Б. Лев Семёнович Гордон. Судьба историка // Одиссей.
Человек в истории. Личность и общество: проблемы самоидентификации.
М., 1998. С. 218.
2. Там же. С. 204.
3. Там же. С. 218.
4. ЦГА РМ. Ф. 2542. Оп. 2. Д. 539. Л. 60.
5. Там же. Д. 513, (лист не пронумерован).
6. Там же. Д. 539. Л. 32.
7. Там же. Д. 513. Л. 22.
8. Там же. Д. 539. Л. 21.
9. Там же. Д. 959. Л. 4.
10. Гордон Л. С. Поэтика «Кандида» // Проблемы поэтики и истории
литературы. Сборник статей. Саранск, 1973.
11. ЦГА РМ. Ф. 2542, Оп. 2. Д. 807. Л. 54.
12. Там же. Д. 315. Протокол №1 (листы не нумерованы).
13. Там же. Д. 596. Л. 79.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент В. С. Лунин
221
УДК 070+372.3/.4+159.9
ЖУРНАЛ «МУРЗИЛКА» КАК ИСТОЧНИК ИЗУЧЕНИЯ
СОВЕТСКОГО ДЕТСТВА (1945–1991 ГГ.)
Д. М. Зарипова
Новосибирский государственный педагогический университет
Детское издание является довольно значимым видом периодики. Оно
призвано выполнять функцию социализации, помочь ребенку
формировать собственный взгляд на окружающий мир, укреплять
личностное начало, определить свое место в этом мире и научить новым
навыкам. Для советских детских журналов, помимо выше перечисленных
функций, главной являлась функция идеологического программирования.
Работы по изучению советской детской периодической печати стали
появляться с конца 50-х гг. XX в. В большей степени они были посвящены
истории детской периодики 1920–1930-х гг. и написаны с позиций
коммунистической идеологии. Использованный в качестве основного
источника детский журнал «Мурзилка» практически не привлекался в
качестве самодостаточного источника изучения советского детства в
отечественной историографии.
Цель данной работы – выяснить степень информативности журнала
«Мурзилка» за 1945-1991 гг. как источника по истории советского детства.
«Мурзилка» – ежемесячный журнал для детей младшего возраста (от 6
до 12 лет, но как показали материалы журнала, читали его и дошкольники
и дети старше 12 лет), издается в Москве с 16 мая 1924 г. по настоящее
время. Сначала «Мурзилка» был приложением к «Рабочей газете», позднее
стал самостоятельным журналом, органом ЦК ВЛКСМ. Выходит журнал
раз в месяц. Тираж журнала менялся в зависимости от положения в стране.
Максимального количества экземпляров журнал достиг в № 6 за 1981 г.,
его тираж составил 6 104 000.
Большинство авторов произведений журнала были известными
детскими писателями (А. Некрасов, Л. Толстой, Я. Тайц) и поэтами (С.
Маршак, С. Михалков). Именно они формировали у читателей журнала
мир идеалов советского ребенка.
Журнал «Мурзилка» является комплексными источниками изучения
истории советского детства, включающими в себя публицистические
статьи,
информационные
сообщения,
визуальные
источники
(представленные фотографиями и иллюстрациями), художественные
тексты.
Одним из приемов воспитательного воздействия на читателей журнала
«Мурзилка» были публицистические статьи. Они формировали у детей
такие качества, как трудолюбие, прилежная учеба, патриотизм, верность
222
коммунистической партии и др. Например, А. Г. Калашников в своей
статье призывал детей хорошо учиться, чтобы узнать, чем славиться наша
страна и продолжить дело Ленина-Сталина [2].
Визуальные
источники,
представленные
фотографиями
и
иллюстрациями, ярко отображают образ октябрят. Главные читатели
данного журнала были школьники младших классов, которые ввиду
возрастных особенностей хорошо воспринимают визуальные образы.
Яркая обложка должна была привлечь читателя, вызвать у него интерес.
Визуальные источники позволяют выявить скрытую на уровне
подсознания информацию, часто не осознаваемую как самими авторами
данных источников, так и читателями журналов.
Художественные тексты имеют большое значение в воспитательном
процессе. Они позволяют ребенку «прожить» описанную ситуацию в
тексте и сформировать свое отношение к поступкам, действиям героям,
взять для себя примеры для подражания. Например, рассказ В. Осеевой
«Маленькое ведерко» ставил в пример мальчика, который добросовестно
помогал своему учителю [3]. Или в рассказе Л. Воронковой маленький
мальчик Лёня защищал слабых, помогал маме по хозяйству [1].
Художественные тексты помогают определять социальную ценность тех
или иных поступков героев и, следовательно, оказывают воздействие на
формирование оценки ребенком собственной личности.
Основные качества, которые пропагандировал журнал и, которые
считались наиболее значимыми для советский детей – это любовь к
Родине, трудолюбие и прилежная учеба.
Итак, журнал «Мурзилка» содержит сведения о событиях страны и
мира, затрагивает вопросы культуры и образования. Образ ребенка,
конструировавшийся журналом «Мурзилка», являлся своего рода
образцом для подражания, идеалом, к которому должен был стремиться
каждый советский школьник. Изучение материалов журнала позволило
определить данное детское периодическое издание, как общественный
институт, входящий в число приоритетных для руководства партии и
страны. Этот журнал готовил младших школьников к дальнейшему их
обучению и социализации в советской стране.
______________________________
1. Воронкова Л. Лёня – защитник слабых // Мурзилка. 1968. № 2. С. 2123.
2. Калашников А. Г. Учитесь как можно лучше, дорогие друзья! //
Мурзилка. 1946. № 8-9. С. 2.
3. Осеева В. Маленькое ведерко // 1946. № 12. С. 11.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. Н. Н. Родигина
223
УДК 378.663 (571.54)
ВКЛАД В. Р. ФИЛИППОВА В РАЗВИТИЕ АКАДЕМИЧЕСКОЙ
НАУКИ В РЕСПУБЛИКЕ БУРЯТИЯ (1969–1975 ГГ.)
И. Куницкая
Бурятская государственная сельскохозяйственная академия, г. Улан-Удэ
В плеяде ученых, принимавших участие в организации Бурятского
научного центра СО РАН и развитии академической науки, большая роль
принадлежит доктору ветеринарных наук, профессору В. Р. Филиппову
(1913–1993).
В 1957 г. было организовано Сибирское отделение Академии наук
СССР, что явилось важным фактором дальнейшего развития науки в
Сибири и на Дальнем Востоке. В 1958 г. было принято Постановление
Президиума АН СССР о создании Бурятского комплексного научноисследовательского института АН СССР, а затем в 1966 г. на его базе
Бурятского филиала Сибирского отделения АН СССР в составе 2
институтов (общественных и естественных наук) и отдела геологии, что
стало знаменательным событием в истории развития академической науки
в Бурятии. С созданием в Бурятии академического научного учреждения
интенсивно стали развиваться естественные науки – почвоведение,
биология, физика, химия, геология, а также буддологические и
тибетологические исследования. [1]
Василий Родионович работал в БФ СО АН СССР в трудные годы его
становления. В сентябре 1969 г. постановлением президиума СО АН СССР
он был назначен, а затем избран председателем президиума и директором
Бурятского института естественных наук, где проработал до 1975 г.
За этот период В. Р. Филипповым проведена большая организационная
работа
по
формированию
новых
научных
направлений,
совершенствованию структуры академических научных учреждений. В
1970 г. был создан Отдел экономических исследований, в 1972 г. в составе
института естественных наук были организованы отдел биологически
активных веществ и две лаборатории в области химических наук, а в 1973
г. при его активном содействии был открыт Геологический институт на
основе существующего отдела геологии. Заложены основы научного и
научно-образовательного потенциала в Бурятии:
– проведение
крупных
научно-технических
совещаний
межрегионального и всесоюзного уровня;
– выполнение комплексных научных тем, объединяющих исследования
из разных областей науки, стали предпосылкой роста авторитета
академической науки в Бурятии.
224
Большое значение для развития промышленности и сельского
хозяйства имело проведение в 1974 г. в Улан-Удэ Всесоюзной научнопрактической конференции по развитию производительных сил Бурятии.
На этой конференции в докладе В. Р. Филиппова были определены задачи
научного потенциала Бурятии в разработке проблемы рационального
использования природных ресурсов территории около озера Байкал. В
дальнейшем эти задачи стали основой для развития самостоятельного
научного направления и выработки экологических требований к
размещению промышленных предприятий в акватории оз. Байкал.
Одновременно с развитием научных направлений под руководством
Василия Родионовича проводилось строительство научного квартала в
Улан-Удэ: в 1971 - 1974 гг. построено здание Института общественных
наук, два 80-квартирных жилых дома для сотрудников, комплекс детского
сада. За заслуги в научной и научно-организационной деятельности
В. Р. Филиппову в 1973 г. было присвоено звание «Заслуженный деятель
науки РСФСР». [2]
В период работы В. Р. Филиппова Председателем Президиума
Бурятского филиала СО АН СССР небольшой институт языка и
литературы (ГИЯЛИ) был преобразован в крупный научный комплекс, в
состав которого вошли институт общественных наук (БИОН), институт
естественных наук (БИЕН), организован геологический институт,
лаборатория экономических исследований, вычислительный центр. [3]
В. Р. Филиппов подготовил 15 кандидатов биологических, ветеринарных и сельскохозяйственных наук и 2 докторов наук. Василий
Родионович Филиппов внес большой вклад в создание научнообразовательного потенциала Республики Бурятии, его созидательная
деятельность всегда была направлена на повышение эффективности
научных исследований во благо академической науки. Ученые Бурятского
научного центра СО РАН свято чтят память о Василии Родионовиче
Филиппове – ученом и общественном деятеле. По инициативе ученых
Правительством РБ учреждена ежегодная стипендия имени профессора
В. Р. Филиппова, которая присуждается лучшим аспирантам и студентам
сельскохозяйственных, ветеринарных и биологических наук.
______________________________
1. Зайцева Л. А. Его имя носит академия. // Гордость академии. (к 75летию Бур. ГСХА им. В. Р. Филиппова). Улан-Удэ: Изд-во БГСХА, 2006.
С. 8-9.
2. Зайцева Л. А., Попов А. П. Ректоры первого вуза Бурятии: Очерки
истории БГСХА. Вып. 1. Улан-Удэ: Изд-во БГСХА, 2001. С. 146-147.
3. Тарнуев Ю. Его именем названа академия. К 85-летию со дня
рождения // За сельскохозяйственные кадры. 1998. № 8-9. С. 4.
Научный руководитель – канд. истор. наук Л. Р. Зангеева
225
УДК 9.929.
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ М. Р. ФИЛИМОНОВА
В НАУЧНОЙ БИБЛИОТЕКЕ ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО
УНИВЕРСИТЕТА
А. С. Иванова
Томский государственный университет
Научная библиотека является структурным подразделением Томского
государственного университета, которое поддерживает обучение и
научные исследования, обеспечивает доступ к мировым знаниям и
информации путем организации книжного фонда и внедрения
современных информационных технологий. Своего положения библиотека
добилась, благодаря деятельности своих руководителей, которые являлись
также и исследователями истории библиотеки. Среди многих директоров
библиотеки можно выделить Михаила Родионовича Филимонова, который
по праву считается признанным лидером в библиотечной сфере.
Михаил Родионович Филимонов – человек яркой индивидуальности,
посвятивший себя библиотечной профессии и на протяжении многих лет
работавший в Научной библиотеки Томского государственного
университета. За годы его работы им было опубликовано более 70
статей [1]. Его работы отличаются четкой логикой, последовательностью
изложения, простотой и ясностью подачи материала.
Как редактор Михаил Родионович проявил себя над работой сборника
«Вузовские библиотеки Западно-Сибирской зоны: Опыт работы», где
тщательно знакомился с материалами при отборе статей. Данное издание
до сих пор не теряет свою актуальность и является одним из источников
изучения истории Научной библиотеки [2].
В 1974 году он написал оригинальное исследование «Книжная
сокровищница Сибири» – эта книга явилась первой в стране монографией,
посвященная истории университетской библиотеки с начала основания до
конца 80-х годов XX века, она была выпущена в двух изданиях и была
отмечена премией Томского государственного университета. Этой работе
Михаил Родионович посвятил себя, уйдя с поста директора библиотеки.
Он скрупулезно изучил материалы, относящиеся к деятельности
библиотеки, выявил ранее не использовавшиеся архивные документы,
уточнил имеющиеся сведения. Цель его работы – осветить основные этапы
истории и развития библиотеки, его труд на сегодняшний момент является
единственным обобщающим материалом по истории и развитию
библиотеки. Сейчас данная работа нуждается в продолжении и ждет
своего исследователя [3].
226
М. Р. Филимонов уделял большое внимание рукописям, не только
когда собирал материал для книги «Книжная сокровищница Сибири», но в
целом характер работы библиотеки в период его руководства можно
охарактеризовать
как
библиографический,
научно-практический,
просветительский.
Им были заложены основы для дальнейшего развития научной работы:
было начато фронтальное научное описание рукописей в форме рабочих
картотек, готовились к печати уникальные документы из состава фонда.
Именно в это время был накоплен большой материал, позволивший в
дальнейшем как осуществить ряд публикаций, так и активизировать
изучение коллекции рукописей.
М. Р. Филимонов внес вклад в развитие сибирской библиографии и
явился одним из составителей ряда библиографических указателей
литературы: «Западная Сибирь в период Великой Октябрьской
социалистической революции и гражданской войны», «Природа пойм рек
Обского бассейна», «Периодическая печать Томска за 100 лет» и многие
другие. Его заслуги были отмечены в библиографическом словаре
В. А. Николаевым «Библиографы Сибири и Дальнего Востока».
Библиотека, благодаря интенсивной работе М. Р. Филимонова, стала
центром, к которому обращались и обращаются в поисках ценной
информации.
______________________________
1. Волкова Л. И. Главное дело жизни [Электронный ресурс] // Научная
библиотека Томского государственного университета. Электрон. дан.
Томск, 1997–2012. URL http://www.lib.tsu.ru/win/history/Voina/filimonov.pdf
(дата обращения 20.02.2013).
2. Филимонов М. Р. Хроника событий и фактов из истории Научной
библиотеки Томского университета // Вузовские библиотеки ЗападноСибирской зоны: опыт работы. Вып.13. Томск: Изд-во Томского
университета, 1980. С. 70–77.
3. Ерохина Г. С., Колосова Г. И. К вопросу изучения истории
библиотечной преемственности в Научной библиотеки ТГУ // Научная
библиотека в системе университета: сб. статей. Томск: Изд-во Том. ун-та,
2011. С. 90-94.
Научный руководитель – А. А. Коршунова
227
УДК 008
ИСТОРИЯ ШКОЛЬНОГО МУЗЕЯ ИМЕНИ Д. М. КАРБЫШЕВА
Д. В. Ерошевская
Омский государственный университет им. Ф. М. Достоевского
Омский государственный историко-краеведческий музей
В 1962 г. была образована Тарская школа-интернат на базе четырех
детских
домов.
Директором
школы-интерната
был
назначен
А. Д. Никифоров. Первый заезд воспитанников состоялся 12 августа 1962
г. Школа начала свою работу в 1963 г. Теплый переход между школой,
спальным корпусом и столовой был построен в 1965 г. После того, как все
воспитанники из разных детских домов адаптировались в новых условиях,
встал вопрос о присвоении имени детскому дому в г. Таре. Был разработан
список из самых популярных среди учащихся авторитетных людей. В него
входили М. А. Ульянов, Д. М. Карбышев, Зоя Космодемьянская и др. В
1965 г. был проведен опрос среди ребят, в результате которого
большинство высказалось за кандидатуру Д. М. Карбышева [1]. Решением
Тарского городского совета 28 апреля 1966 г. школе-интернату в г. Таре
было присвоено имя Д. М. Карбышева.
Началась переписка учителей и учащихся с однополчанами и
родственниками Д. М. Карбышева, со школами, которые носили его имя. С
1967 г. детском доме была начата работа, связанная с военнопатриотическим воспитанием молодежи, основанная на подвиге
легендарного генерала и земляка Д. М. Карбышева [2, с. 81].
Торжественной линейкой отмечался день рождения Д. М. Карбышева и
траурной линейкой – день гибели.
В 1980 г. в честь 100-летия со дня рождения Д. М. Карбышева в школеинтернате было принято решение о создании музея. Музей имени Д. М.
Карбышева был открыт 9 мая 1981 г. Во главе музея встала Иванина Ольга
Яковлевна (учительница истории и географии), которая в 1985 г. вышла на
заслуженный отдых, но еще 5 лет руководила музеем [1].
Под музей было отдано помещение бывшей столовой в школеинтернате. Работа по сбору экспонатов, начавшаяся еще в 1966 г. в связи с
присвоением имени Д. М. Карбышева школе-интернату, теперь приобрела
массовый характер. Предметы для музея приносили учителя, местные
жители, использовались материалы Карбышевских слетов и др.
Ленинградский музей военно-инженерной академии прислал фотокопии
книг Карбышева. Е. Д. Карбышева прислала книгу об отце с надписью на
титульном листе: «Моим юным друзьям, пионерам школы-интерната с
благодарностью за постоянную добрую память о папе». Б. Хамзин
(технический директор в школе-интернате) следил за оформлением
228
стендов [1]. С 1980 г. ребята детского дома-школы участвовали в слетах
юных карбышевцев, вели переписку с Е. Д. Карбышевой, карбышевцами
Белоруссии и Москвы.
В честь 25-летия школы-интерната 24 октября 1987 г. на ее территории
был открыт памятник Д. М. Карбышеву. 1 сентября 1989 г. школаинтернат имени Д. М. Карбышева была реорганизована в детский дом
имени Д. М. Карбышева. В конце 1990-х гг. во главе музея встала Татьяна
Валерьевна Горчакова. В 2000 г. в музее отметили 120-летие со дня
рождения Д. М. Карбышева. В мае 2000 г. Музей имени Д. М. Карбышева
получил свидетельство о присвоении звания «школьный музей» за
большую поисково-исследовательскую, общественно-полезную работу,
создание интересной экспозиции и успехи в патриотическом воспитании
учащихся. В апреле 2007 г. музей получил свидетельство школьного
музея. В январе 2006 г. МОУ (Муниципальное образовательное
учреждение) Детский дом-школа имени Д. М. Карбышева был
переименован в ГОУ (Государственное образовательное учреждение)
«Тарский детский дом имени Д. М. Карбышева». В связи с реорганизацией
школа и детский дом были разделены и стали самостоятельными
образовательными учреждениями. Музей имени Д. М. Карбышева,
находящийся ранее в школе, был перенесен в здание детского дома, где
находится и сейчас. 8 мая 2006 г. был проведен день открытия музея
только уже в здании детского дома [1].
С 2006 г. при музее начал действовать патриотический клуб «Юные
россияне». Вскоре появился еще один клуб «Мир». Работа в музее
строится на основе самоуправления. Создан Совет музея, в который
избираются дети с 13 лет. Председатель совета является председателем
клуба «Мир». Эмблема музея – голубь мира. В настоящее время музей
занимает одну комнату в здании детского дома общей площадью 36 м2.
Здесь представлено четыре основных раздела экспозиции: «Жизнь и
подвиг Д. М. Карбышева»; «Забвению не предадим»; «Основы российской
государственности»; «Моя малая Родина».
______________________________
1. Сообщение Иваниной О. Я. // Архив автора.
2. Цыганкова Т. В. Воспитание гражданственности у школьников домашколы им. Д. М. Карбышева // Школьное краеведение: опыт и проблемы:
Материалы областных педагогических краеведческих чтений. Омск, 1999.
С. 80–81.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Г. М. Патрушева
229
УДК 81'373.44
ОСОБЕННОСТИ ВОСПРИЯТИЯ УСТАРЕВШЕЙ ЛЕКСИКИ
МОЛОДЁЖНОЙ АУДИТОРИЕЙ
Р. П. Котенёва, О. Б. Соловьёва
Сибирский государственный университет путей сообщения,
г. Новосибирск
Исследование архаизмов и историзмов бесспорно актуально, так как
устаревшая лексика отражает историю народа. Знание молодёжью
лексики, которая отражает ушедшие эпохи, сопоставимо с общим
культурным уровнем народа.
В задачи работы входило проведение опроса, нацеленного на
сопоставление особенностей восприятия устаревшей лексики молодёжной
и взрослой аудиториями. Средний возраст представителей молодёжной
аудитории составлял 19 лет, а взрослой аудитории – 40 лет. Респондентам
были предложены три группы историзмов. Для анализа были выбраны
четыре историзма, воспроизводящие специфику 19-го столетия:
«институтка», «бурса», «коробейник» и «исправник»; четыре советизма,
отражающие реалии советской эпохи: «комбед», «ликбез», «парторг»,
«комсомол»; а также слова, имеющие отношение к недавнему прошлому –
«авоська» и «бычки в томате».
Были получены следующие результаты. Значение слова «институтка»
не смогли назвать 40 % молодёжной аудитории, в то время как все
представители взрослой аудитории знают значение данного слова. 50%
взрослой аудитории и 92% молодёжной аудитории не знают слова
«бурса». 34% молодёжной аудитории и 85% представителей старшего
поколения смогли объяснить значение слова «коробейник». Ни один
опрашиваемый, представляющий молодежную аудиторию, не знает слова
«исправник», во взрослой аудитории смогли назвать значение слова 70%
респондентов. Значения советизмов-аббревиатур смогли безошибочно
определить все респонденты, представляющие взрослую аудиторию, в то
время как в молодёжной аудитории только половина справилась с
заданием. 82% молодёжной аудитории не смогли объяснить слова
«авоська» и «бычки в томате». Все взрослые респонденты знали значение
этих слов.
На основании анализа результатов опроса можно прийти к
неутешительному выводу: молодёжная аудитория плохо ориентируется не
только в лексике, отражающей XIX столетие, но и в словах, воссоздающих
недавнее прошлое нашей Родины.
Научный руководитель – канд. филол. наук, доцент Е. В. Лаврентьева
230
УДК 908
СТАТИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КОРПУСА ПУБЛИКАЦИЙ
ПО ИСТОРИИ НОВОСИБИРСКОЙ ОБЛАСТИ ЗА 1957–2011 ГГ.
Е. Ю. Кривченко
Новосибирский государственный педагогический университет
Для выявления степени и характера изученности истории
Новосибирской области нами был проведен библиографический и
статистический анализ комплекса публикаций, вышедших в период с 1957
по 2011 г. Мобилизованы сведения об этих публикациях, размещенные в
ежеквартальном указателе «Литература о Новосибирской области» и
каталоге библиотеки Новосибирского государственного педагогического
университета (НГПУ). Наш исследовательский интерес заключался в
выявлении динамики численности, структуры и тематики публикаций.
Выяснилось, что за 54 года из печати вышло более 1500 трудов по
различным вопросам истории Новосибирской области (без Новосибирска).
Опубликованные в советский период работы составляют не более 20 % от
общей численности публикаций. В период с 1957 по 1991 г. внимание к
краеведческой тематике в нашем регионе было не вполне устойчивым, но
растущим. Пик интереса к краеведческой тематике пришелся на 1995 г.,
когда появилось 144 публикации. В указанном году была проведена
Первая Областная научно-практическая конференция краеведов
«Страницы истории Новосибирской области: люди, события, культура».
В 1997 г., в момент празднования 60-летия Новосибирской области,
тоже отмечался всплеск интереса к краеведческой тематике, но он не
достиг уровня 1995 г. Период 1998–2011 гг. отличался неустойчивостью
интереса к рассматриваемой нами тематике, всего было опубликовано 707
работ по разным сюжетам истории Новосибирской области.
История тех или иных районов области изучена и описана в 1957–
2011 гг. весьма неравномерно. Со статистико-библиографической точки
зрения, наиболее исследованными выглядят следующие районы:
Колыванский, Сузунский, Куйбышевский, Бердск (город областного
подчинения), Искитимский, Венгеровский, Татарский, Кыштовский. Они
удостаивались интереса историков и краеведов от 92 до 44 раз и
перечисляются здесь в порядке убывания количества публикаций.
Наименьший интерес вызывала история Усть-Таркского, Убинского и
Чистоозерного районов, каждому из которых за всё изучаемое время
посвящено всего от 20 до 10 публикаций.
Наши источники позволяют выделить наиболее востребованную
тематику публикаций. Работы о ранних поселениях на территории
Новосибирской области печатались 606 раз, об археологических
231
открытиях ученых на территории Новосибирского Приобья и Барабы –
115, о политических событиях и общественно-политическом движении –
106, о повседневной жизни в разные периоды истории – 72, о социальноэкономическом развитии региона – 54, об органах управления на
территории Новосибирской области – 45 раз, и т. д. Публикации
отличаются жанровым разнообразием: за 54 года издано научнопопулярных статей – 434, научных статей –116, научных монографий –
214, тезисов выступлений на конференциях – 112, публицистических
очерков –102.
Среди авторов, которые разрабатывали историю Новосибирской
области, можно выделить две наиболее представительные и активные
группы: 1) сотрудники академических институтов СО АН СССР (с 1991 г.
– РАН): Л. М. Горюшкин, С. А. Красильников, А. Ю. Майничева,
Т. С. Мамсик, В. И. Молодин, Е. Ф. Фурсова, В. И. Шишкин и др.;
2) преподаватели Новосибирского пединститута (с 1993 г. – НГПУ):
В. И. Баяндин,
А. П. Бородовский,
В. А. Зверев,
О. Н. Катионов,
Л. В. Котович, В. И. Соболев, Т. Н. Троицкая и др. Следует отметить
большое
значение
трудов
преподавателей
Новосибирского
госуниверситета (Н. А. Миненко, И. С. Кузнецов и др.); журналистов
М. Зоркого, В. Зотычева, В. Гордиенко, Д. Дулина, Л. Кузменкиной,
Е. Сметанина и др.; краеведов К. Зайцева, К. Нечаева, Н. Цыплакова и др.;
ряда архивных, музейных и библиотечных работников.
Выявлен корпус издательских организаций, печатавших историкокраеведческие труды. Лидером научного книгоиздания проявило себя
издательство «Наука», выпустившее 106 публикаций. Новосибирское
книжное издательство опубликовало 44 работы, НГПУ – 17, журнал
«Гуманитарные науки в Сибири» – 12. Органы периодической печати
размещали главным образом публицистические и научно-популярные
работы. Газета «Советская Сибирь» сделала это 164 раза, «Вечерний
Новосибирск» – 46, журналы «Сибирская горница» – 34, «Архивный
вестник» – 22, «Ведомости областного Совета депутатов» – 26 раз, и т. д.
Публиковали материалы по историческому краеведению и местные газеты.
«Трудовая правда» (Колывань) напечатала 43 статьи, «Правда Севера»
(Татарск) и «Сельский труженик» (Здвинск) – по 30. В центральных
издательствах чаще всего публиковались труды по археологии.
Несмотря на то, что за 1957–2011 гг. издано большое количество
трудов по истории Новосибирской области, можно сделать вывод об
актуальности разработки новых сюжетов с позиций современных
методологических подходов в истории. Для работы со школьниками
нужны пособия по историко-краеведческой работе, отражающие
достижения исследователей региональной и локальной истории.
Научный руководитель – д-р истор. наук, проф. В. А. Зверев
232
УДК 93/94
РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ И СОВРЕМЕННОЕ
РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО:
ПОИСКИ ДИАЛОГА И СОТРУДНИЧЕСТВА
С. П. Муратова
Забайкальский государственный университет, г. Чита
Актуальность изучения темы определяется кардинальными переменами
в общественно-политической жизни России в XX – начале XXI вв.,
которые затронули не только государственное и политическое устройство
страны, но и существенным образом трансформировали сферу
государственно-конфессиональных отношений. Взаимодействие Русской
Православной Церкви и российского государства строилось в различные
периоды на разных принципах: союзничества и партнерства; подчинения
церковной власти светским властям и, наконец, отделения церкви от
государства, лишения ее возможности заниматься идеологической,
культурно-просветительской, воспитательной деятельностью и т.д. [1]
На рубеже XX-XXI веков наблюдается рост взаимодействия Русской
Православной Церкви и российского государства в различных областях
жизни страны, причем не только в духовной, но и в практической
плоскости. Рубеж веков показал, что российская власть не может больше
регулировать свои отношения с церковью (религиозными объединениями),
по моделям прошедших исторических периодов. Она должна искать новые
пути, позволяющие гармонично взаимодействовать и эффективно решать
все те вопросы, которые могут быть отнесены к совместному ведению
Церкви и государства. В современной России религиозные объединения,
духовно окормляя значительную часть населения, выступают важным
структурным элементом гражданского общества, укрепляющего свои
позиции в ходе протекающих демократических процессов [1]. От
состояния государственно-церковных отношений, таким образом, во
многом зависит развитие эффективного, конструктивного диалога между
обществом и государством, гражданский мир и согласие. Знание истории
становления и развития, а также современных особенностей
государственно-церковных отношений, – важная предпосылка для
выработки и совершенствования государственной вероисповедной
политики.
В то же время отношения РПЦ и государства на современном этапе
усложняются не вполне понятной ролью Церкви в обществе, отводимой ей
государственной властью.
233
Российская Федерация – светское государство. Эта конституционная
установка задает вектор развития отношений государства с религиозными
объединениями. Вместе с тем следует подчеркнуть:
– cветскость не означает вытеснение Церкви из всех сфер жизни
общества. Точнее, надо говорить о разделении сфер компетенции
государственной власти и Церкви и взаимном невмешательстве во
внутренние дела друг друга;
– светский характер государства не препятствует взаимодействию
органов государственной власти и управления, их должностных лиц с
конфессиями в различных сферах жизнедеятельности общества.
Незавершенность, несформированность и неустойчивость характера
нынешних отношений государства и РПЦ позволяет прогнозировать
возможные варианты развития. Эти варианты подсказывает и мировая
картина функционирования светских государств. Первый вариант — от
реализуемой сейчас умеренной модели взаимодействия назад, к
либерализации государства в религиозной сфере, к внеконфессиональной
модели (по образцу США). Другой возможный вариант развития
отношений – от умеренной модели взаимодействия вперед, к углублению
взаимодействия, к модели сотрудничества. На основе последнего
целесообразно формировать модель современных отношений Российского
государства с Русской Православной Церковью. Это позволит укрепить
отношения не только внутри государства, но и на международном уровне.
Русское
Православие
по-прежнему
остается
стержнем
цивилизационной самобытности России, которое позволяет ей сохранить
свою культурную и политическую целостность, а также на достойном
уровне поддерживать отношения с внешним миром.
______________________________
1. Конституция РФ: офиц. текст. СПб.: Виктория плюс, 2012. 48 с.
2. О. В. Давыденко Светская и церковная политика: возможные точки
пересечения // Власть. 2008. №7. С. 63-66.
3. Л. В. Камедина. Пути укрепления добрых отношений между
Церковью
и
государством:
решения
Архиерейского
собора.
2008г./Проблемы гражданского общества и правового государства:
сборник статей. Вып. 2. Чита, 2008. С. 87-93.
4. Священник Георгий Рябых. РПЦ в системе современных
международных отношений // Политические исследования. 2008. №2.
С. 23-37.
Научный руководитель – канд. истор. наук, проф. Е. В. Дроботушенко
234
УДК 271.2 (925.16)
ПРАВОСЛАВИЕ В ЗАБАЙКАЛЬЕ:
ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЛИ ЗАБВЕНИЕ?
Г. П. Пассонен
Забайкальский государственный университет, г. Чита
Становление и развитие российской культуры немыслимо без
православной церкви как хранительницы традиций народа. Современные
исследователи и краеведы воссоздают историю Забайкальского края
прочтением различных источников, например, архивных документов,
содержащих богатый фактический материал по истории православия в
Забайкалье.
Активное заселение и хозяйственное освоение земель за Байкалом,
начавшееся в XVII в., неразрывно связано с деятельностью Русской
православной церкви. Первым монастырем в Забайкалье был Нерчинский
Успенский мужской монастырь, основанный по указу Петра I в 1706 г.
Однако, в документах фондов «Нерчинская воеводская канцелярия» и
«Церкви Забайкальской области», хранящихся в Государственном архиве
Забайкальского края, сведений об этом монастыре сохранилось немного.
В 1712 г. при монастыре была выстроена церковь Успения Пресвятой
Богородицы. Благословение на постройку было получено от Тобольского
архиепископа Симеона. «Церковь каменная, о пяти маковицах. Кресты
обиты белым железом, а маковицы деревянным лемехом. Над алтарем
глава каменная, крест железный с позолотой» – записано в Книге учета
монастырского имущества (1763 г.). Настоятели и монахи, занимаясь
благотворительностью и просвещением, активной хозяйственной и
миссионерской деятельностью до 1764 г., внесли значительный вклад в
освоение нашего края. Но история деятельности монастыря печальна и во
второй половине XVIII в. он постепенно беднеет и приходит в упадок, а
новый архиерей, прибывший в Иркутск 18 марта 1772 г. принял решение и
вовсе упразднить монастырь. 14 декабря 1781 г. из Иркутска пришел указ,
в котором сообщалось о прекращении деятельности Монастыря. С начала
ХХ века церковь Успения Пресвятой Богородицы на территории бывшего
монастыря не ремонтировалась, поэтому пришла в упадок. Но историкокультурная значимость православного храма до сих пор сохранилась.
Побывав в селе Калинино (так сегодня называется Монастырское в
прошлом село) весной 2012 г., мы увидели, что Успенский храм находится
в тяжелейшем полуразрушенном состоянии.
В конце XIX в. в Чите – административном центре Забайкальской
области – действовали 18 храмов и 4 часовни. Увеличение населения
вызывало необходимость строительства крупного кафедрального Собора,
235
который должен был стать главным храмом города. Кафедральный собор
заложили 12 августа 1899 г. И как велось испокон веку на Руси,
благородное дело породило благородное начинание: читинские мещане и
купечество, крестьяне и чиновники, учащиеся гимназий и семинаристы
жертвовали свои сбережения на возведение храма. Почти десять лет
продолжалось строительство. Но недолго простоял величественный
Александро-Невский кафедральный собор. В 1936 году храм был взорван.
Из кирпича Собора была построена читинская школа № 4. Большая часть
камня с фундамента и кирпича от стен была пущена на строительство
здания штаба Забайкальского военного округа.
Возрождение православной жизни обусловило необходимость
восстановления в апреле 1994 г. Забайкальской епархии в своих исконных
границах и правах. Возведение Кафедрального Собора в Чите
продолжалось с 2000 по 2005 гг. Был создан Попечительский совет
Православного благотворительного фонда Святого благоверного князя
Александра Невского и Правление Православного благотворительного
фонда. Средства на строительство Собора, рассчитанного на 1,5 – 2 тыс.
человек, выделили более 170 учреждений, в том числе ОАО
«Нефтемаркет», администрация г. Читы, ФГУП Забайкальская железная
дорога, ОАО «Ксеньевский прииск», частные предприниматели и жители
Забайкалья. На благотворительном марафоне в поддержку возведения
Собора 25 мая 2003 г. в зале филармонии, где проходили концерты и
выступления, было собрано 1 млн. 142 тыс. 829 руб.
Таким образом, судьба Нерчинского Успенского храма и Читинского
кафедрального собора в разные периоды истории была трагичной. Но
может быть, эти испытания и оставили тот глубокий след в душах
забайкальцев, который побудил уже наших современников приняться за
строительство храма в Чите. Так же, как в прошлом веке, эти проблемы
являются лишь проверкой того, насколько наше общество достойно
служить и нести вечные истины Веры в сердца и души.
Первостепенная задача сегодня – обращение к своим корням, к
духовным источникам веры, добра и красоты. Начало XXI века должно
ознаменоваться широким культурным движением, в котором особое место
будет принадлежать восстановлению православных памятников прошлого.
Церковь Успения Пресвятой Богородицы в Нерчинском районе
Забайкальского края – уникальный исторический и архитектурный
памятник, который требует совместных усилий по его восстановлению.
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент Т. Г. Васильева
236
УДК 276:021 (571.1)
БИБЛИОТЕКА ТОМСКОЙ ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ
В НАЧАЛЕ XXI ВЕКА
М. А. Толкачева
Томский государственный университет
История библиотеки Томской духовной семинарии (ТДС) неразрывно
связана с историей семинарии на всем протяжении ее существования.
Семинария в Томске была открыта 21 сентября 1858 г. Как и при
всяком другом закрытом учебном заведении, при ней имелась библиотека,
статус которой определялся Духовным регламентом 1721 г. [1. C. 112].
После событий 1917 г., семинария была закрыта, библиотека была
конфискована и передана Томскому университету 8-13 марта 1920 г.
Точное число поступивших книг неизвестно. Только небольшая часть
была записана в основной фонд, а остальные книги были помещены в
резервно-дублетный фонд. Лишь в 1990-е гг. часть книг разместилась в
основном фонде Научной библиотеки Томского государственного
университета, а часть была передана вновь восстановленной семинарии.
Пережив вместе с семинарией послереволюционные времена,
советский режим, библиотека ТДС вновь открылась в 1993 г., спустя год
после открытия возрожденной семинарии. Началось постепенное
пополнение сохранившихся фондов.
В настоящее время фонд делится на дореволюционный и современный.
Дореволюционный фонд состоит из 43 разделов. Его величина - более
1000 наименований, более 5000 ед. хранения. Это книги и периодические
издания XIX и XX вв., есть несколько экземпляров книг XVIII века [2].
Широко представлены духовные газеты и журналы: «Богословский
вестник», «Вера и разум», «Голос истины», «Душеполезное чтение» и др.
[2]. В дореволюционном фонде имеется литература на греческом,
киргизском языках, а также мордовском, черемисском; на наречии
алтайских калмыков и др. Есть книги с дарственной надписью святителя
Макария (Невского), издания с подлинными печатями и свидетельствами
типографий XIX века; оригинально оформленные книги.
Фонд современной литературы содержит 18858 ед. хранения книг,
газет, журналов. Состоит из 52 разделов. Это книги богословского,
исторического, философского, духовно-нравственного, содержания. Вот
некоторые из разделов: «Священное Писание Ветхого Завета»,
«Священное Писание Нового Завета», «Основное богословие»,
«Пастырское богословие», «Литургика», «Патрология» и др. [2]. Раздел
«Творения святых отцов и учителей Церкви» включает творения Василия
Великого, Григория Богослова, Ефрема Сирина, Иоанна Златоуста и др.
237
Имеется «закрытый» раздел – «Эзотерика», доступ к которому ограничен.
Популярны у воспитанников семинарии разделы: «Жития святых»,
«Храмы, монастыри, путешествия по святым местам», «Духовнонравственное чтение». В библиотеке имеются «Жития святых» святителя
Димитрия Ростовского в 12 томах. В современных фондах библиотеки
содержатся книги на разных языках: Библии на английском, немецком,
французском языках, на иврите; Евангелие на греческом, латинском,
немецком, английском языках.
Библиотека пополняется новыми газетами и журналами: «Томские
епархиальные
ведомости»,
«Журнал
Московской
Патриархии»,
«Регентское дело», «Фома» и др. [2]. Работают абонемент и читальный зал.
Помощь в исследовательских трудах читателям оказывает научносправочный аппарат, состоящий из каталогов, энциклопедических
справочников и словарей. В их числе: «Православная энциклопедия»,
«Библейская энциклопедия Брокгауза», «Brittannica. Настольная
энциклопедия в 2-х томах» и др. [2]. Оформлена выставка новинок,
которая регулярно пополняется новыми изданиями.
Существенное пополнение библиотечного фонда происходит
посредством пожертвований: архиепископа Ростислава, ректора ТДС;
преподавателей и воспитанников семинарии, преподавателей томских
университетов, прихожан Томских храмов.
Библиотека хранит газеты, журналы, сборники со статьями своих
преподавателей и воспитанников. Студенты ТДС могут публиковать свои
статьи и заметки в местных изданиях: «Томские епархиальные
ведомости», «На здоровье», «Обретение», сборники КириллоМефодиевских чтений.
Возрожденной библиотеке удается сохранять и поддерживать лучшие
традиции предыдущих столетий своего исторического бытия. На основе
такой библиотеки осуществляется профессиональное образование
будущих духовных пастырей.
______________________________
1. Морозов Е. К вопросу об открытии в Томске православной духовной
Семинарии // Традиционные рос. духовные ценности в общественной
жизни и государственной политике: материалы XVII Духовноисторических чтений в честь св. равноапост. Кирилла и Мефодия. Томск,
2007. С. 109–116.
2. Томская православная духовная семинария [Электронный ресурс]:
Официальный сайт Томской православной духовной семинарии. Томск,
2013. URL: http://tompds.ru (дата обращения: 09.01.2013).
Научный руководитель – канд. истор. наук, доцент К. А. Кузоро
238
УДК 261.7
ОТРАЖЕНИЕ КАЗУСА ГРУПЫ PUSSY RIOT НА РПЦ
Я. С. Мариненко
Томский государственный университет
Выступление группы Pussy Riot с т. н. панк-молебном «Богородица,
Путина прогони!» в храме Христа Спасителя 21 февраля 2012 года
породило множество проблем внутри государственных и религиозных
отечественных институтов. В частности, встал вопрос: явился ли этот
казус фактором идеологического раскола Русской Православной Церкви?
Диакон и профессор Московской духовной академии Андрей Кураев
категорически отрицает наличие даже дискуссии в среде РПЦ, а уж
«никакого раскола нет и быть не может». Он обращает внимание на то, что
понятие «раскол» для Церкви вообще табуировано: «раскол и разномыслие
– совсем не одно и то же». Следовательно, в данном случае корректно
будет использовать понятие «раскол идеологический», то же разномыслие.
Газета The New Times опубликовала мнения некоторых религиозных
экспертов – Александра Солдатова и Бориса Фаликова, которые считают,
что история с перфомансом в ХХС является свидетельством усиления
правого, консервативного крыла РПЦ. «Несколько слабых голосов
церковных «модернистов» не слышны за канонадой ненависти». Точка
зрения о. Андрея не объективна в свете инцидента, произошедшего в
Тамбовской епархии, где бывший клирик Сергей Баранов обратился с
открытым письмом к Патриарху Кириллу, в котором объявил о разрыве с
Церковью и ходатайствует о снятии с себя священнического сана. «Я
остаюсь верующим христианином, но находиться в одной Церкви с
лжецами, стяжателями и лицемерами считаю для себя совершенно
невозможным из соображений этики. Девушек из Pussy Riot осудили
фактически не по уголовной статье, а по морально-нравственным
понятиям раннего Средневековья. Это решение суда вносит раскол во
внутреннее единство Церкви и разбивает верующих на два фронта».
Просьбу Сергея Баранова удовлетворили, и, кроме этого, предали его
анафеме. Владимир Пастухов в рамках рассматриваемой проблемы
написал статью «На пути к расколу». Автор говорит об идеологическом
расколе между массой православных христиан в лице ортодоксов и т.н.
модернистов - людей, пытающихся мыслить критически и познать суть
исповедуемой ими религии. «Встав на сторону власти, церковь сделала
выбор в пользу себя, но не в пользу паствы. Она выталкивает активную,
думающую и по-настоящему верующую часть общества за пределы
церковного круга. В качестве компенсации она проводит мобилизацию
фанатиков, которые должны защитить церковь от людей, ищущих
239
подлинную веру и истину. Исступленные фанатики должны создавать
видимость религиозного подъема там, где давно поселился религиозный
упадок. Церковь одержала «пиррову победу». Мобилизовав миллионы
статистов, она отодвинула от себя, буквально вышвырнула из Храма сотни
тысяч активных, искренне верующих или ищущих путь к вере людей.
Этим людям ведь тоже надо куда-то идти. Они будут продолжать искать
свою дорогу к Богу и строить свой Храм. Поэтому непонятно еще, как
аукнется эта песенка в истории русского православия». Скорее всего, в
этом и заключается суть раскола – слишком отделились друг от друга
священство с прихожанами, утонувшими «в пышности обряда и
бормотании не очень понятных молитв на старославянском», от тех, кто
искренне желает укрепить собственную веру и постичь суть учения
Христа. Достижение единства мнений внутри даже одной конфессии
всегда было достаточно сложно, а в свете последних событий –
практически невозможно. К сожалению, большинство людей,
позиционирующих себя как православные, неосознанно полагают, что
человек религиозный и человек верующий – это одно и то же. В
повседневности они главный упор делают на обрядность. В то же время
мало кто интересуется историей своей религии, единицы могут хотя бы
кратко изложить то, чему учил Иисус Христос и Его ученики. Сознание
работает исключительно на религиозность и механическое повторение
церковных обрядов, а способность к рефлексии в связи с этим
автоматически атрофируется. Поэтому человек, желающий постичь
сущность своей веры, часто остается непонятым. С этим же столкнулась
РПЦ после выступления группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя:
подавляющее большинство «истинно верующих» православных сразу
категорически осудило девушек, требуя им в наказание чуть ли не
смертной казни. Те же православные (как священнослужители, так и
обычные прихожане), пытавшиеся осмыслить перформанс и понять, что
хотели сказать феминистки этой акцией, были, выражаясь языком
Пастухова, «вышвырнуты» из храма. Этим и можно ответить на вопрос,
поставленный вначале: раскол РПЦ действительно существует, раскол
идеологический. И присутствует он, главным образом, в среде
непосредственно православных христиан, в лице которых ярче всего
отобразилась многогранность казуса Pussy Riot и поляризация мнений
относительно его последствий.
Научный руководитель – канд. истор. наук. О. В. Хазанов
240
АВТОРСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ
Абишева М. Ж. ..........................96
Алтухова Ю. А. .........................42
Анищенко А. Ю.........................19
Ащепков Д. А. ...........................21
Баканова Ю. А. ........................133
Бакурова А. Е...........................195
Бакшт Д. А. ..............................129
Бархатов М. С. ...........................48
Берлибаева М. Б. .......................28
Бодрова Ю. В. ............................41
Борцова Т. С. .............................68
Бутков В. А. .............................190
Быстракова Д. В. .......................66
Варфоломеева Л. Е. .................101
Волкова И. О..............................60
Воробьева В. С. .........................99
Воропаева Т. В. .......................110
Гаврилова А. С. .......................159
Гашкова О. С. ..........................171
Гиренок Я. В. ...........................176
Гнездилова П. Ю. ......................80
Голубева М. Ю. .........................37
Горбунов П. М. ..........................74
Горяева А. В. .............................89
Губченко Г. П. ...........................54
Гурбанова Г. Э. ..........................35
Дементьев А. П. .......................178
Дремова Е. Н..............................44
Дуйсебаева А. И. .......................26
Дунбинский И. А. ....................112
Дьяченко А. Ю. .........................17
Егоров С. О. ...............................23
Ерохина Е. П. ...........................220
Ерошевская Д. В. .....................228
Зарипова Д. М..........................222
Захарова К. Л. ..........................180
Золотарева В. Ю. .....................157
Иванова А. С. ...........................226
Игнаткин П. С. ...........................85
Исакова Е. Г. ............................120
Казанкова О. А. .......................206
Какаулина Г. С. ....................... 165
Кальдина А. С. ........................ 147
Кароннов В. А. .......................... 92
Карпова Л. А. ............................ 64
Кейметинов А. И. .................... 192
Кельберер Г. Р. ........................ 104
Киндинов М. А. ......................... 90
Кожухова В. В. .......................... 56
Комарова И. Н. .......................... 78
Конев К. А. .............................. 184
Коняев Р. В. ............................... 50
Котенёва Р. П. ......................... 230
Кочаева О. П. ............................. 76
Кочкина Е. И. .......................... 200
Кривченко Е. Ю. ..................... 231
Криницына Т. О. ..................... 167
Кромер Л. В. ............................ 182
Кузнецов А. С.......................... 155
Кузьмин А. Н. .......................... 116
Куницкая И. ............................. 224
Кустов Д. Н................................ 40
Лапушинская И. А. ................. 215
Ледкова Л. П............................ 135
Линейцева Ю. Л. ..................... 106
Липинская Е. М. ...................... 131
Лобазеров Ф. И........................ 169
Луста Е. А. ................................. 38
Мазура А. А. .............................. 58
Маленьких М. А. ..................... 139
Мамзенко И. В. ......................... 88
Мануилова А. Е. ...................... 213
Мариненко Я. С....................... 239
Марусина М. К. ......................... 24
Маслова А. И. .......................... 210
Михайлова Ю. С. .................... 193
Морозова О. А. .......................... 70
Москаленская Д. Н. ................ 208
Муратова С. П. ........................ 233
Невзорова М. В. ........................ 29
Никаноров И. Н. ........................ 94
Нуриева А. Х. .......................... 161
241
Ощепков А. И. ...........................13
Панова А. В..............................188
Панова А. Е. .............................127
Пассонен Г. П. .........................235
Першин Я. В. .............................31
Петроченко С. В. ........................ 7
Пискунов М. О. .......................197
Питателев М. В........................186
Плотников Д. Ю. .......................98
Плясуля А. А. ..........................145
Поваренкина П. В......................72
Погоняйченко О. С..................122
Подрезов М. В. ........................176
Полухина А. Г. ..........................83
Попова Я. А. ..............................33
Потапова К. В. ...........................62
Потеряева А. С. .......................123
Пушкарев Н. Ю. ......................218
Родин Е. А. ...............................216
Рыков А. В. ..............................149
Самутина О. С. ........................199
Свержевская М. И. ..................211
Свинцова М. Н.........................153
Ситникова Е. В. ....................... 118
Скалей К. Б. ............................. 108
Слугина В. А. ............................ 87
Соловьёва О. Б. ....................... 230
Сыздыкбекова М. М. .............. 174
Тишкина К. А. ......................... 114
Толкачева М. А. ...................... 237
Филенко К. В. ............................ 52
Франк А. В. .............................. 202
Хорошилов К. Б. ..................... 163
Цветенберг А. С. ......................... 5
Цыренжапов Б. Б. .................... 102
Черемных О. А. ....................... 151
Чернышов С. А. ......................... 81
Чехов И. В. ................................ 11
Шадрина Н. А. ........................... 15
Шалабанова А. А. ........... 143, 204
Шаршова М. А. ....................... 125
Шевченко С. А. ......................... 46
Шеменков Е. С. ........................... 9
Шошина А. А. ......................... 173
Штаер Н. Ю. ............................ 137
Яковлева О. И. ......................... 141
242
ОГЛАВЛЕНИЕ
КУЛЬТУРА ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (ЗАПАДНАЯ
ЕВРОПА И БЛИЖНИЙ ВОСТОК) .............................................................. 5
А. С. Цветенберг ............................................................................................ 5
С. В. Петроченко ........................................................................................... 7
Е. С. Шеменков .............................................................................................. 9
И. В. Чехов ................................................................................................... 11
А. И. Ощепков ............................................................................................. 13
Н. А. Шадрина ............................................................................................. 15
А. Ю. Дьяченко ............................................................................................ 17
А. Ю. Анищенко .......................................................................................... 19
Д. А. Ащепков ............................................................................................. 21
С. О. Егоров ................................................................................................. 23
М. К. Марусина ........................................................................................... 24
А. И. Дуйсебаева ......................................................................................... 26
М. Б. Берлибаева.......................................................................................... 28
М. В. Невзорова ........................................................................................... 29
Я. В. Першин ............................................................................................... 31
Я. А. Попова................................................................................................. 33
Г. Э. Гурбанова ............................................................................................ 35
М. Ю. Голубева ........................................................................................... 37
Е. А. Луста ................................................................................................... 38
НОВАЯ И НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ
СТРАН ЕВРОПЫ И АМЕРИКИ ................................................................. 40
Д. Н. Кустов ................................................................................................. 40
Ю. В. Бодрова .............................................................................................. 41
Ю. А. Алтухова............................................................................................ 42
Е. Н. Дремова ............................................................................................... 44
С. А. Шевченко ............................................................................................ 46
М. С. Бархатов ............................................................................................. 48
Р. В. Коняев.................................................................................................. 50
К. В. Филенко .............................................................................................. 52
Г. П. Губченко ............................................................................................. 54
В. В. Кожухова ............................................................................................ 56
А. А. Мазура ................................................................................................ 58
И. О. Волкова ............................................................................................... 60
К. В. Потапова ............................................................................................. 62
Л. А. Карпова ............................................................................................... 64
Д. В. Быстракова.......................................................................................... 66
Т. С. Борцова................................................................................................ 68
О. А. Морозова ............................................................................................ 70
243
П. В. Поваренкина ....................................................................................... 72
П. М. Горбунов ............................................................................................ 74
О. П. Кочаева ............................................................................................... 76
И. Н. Комарова ............................................................................................ 78
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ
Х – ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX В. ............................................................. 80
П. Ю. Гнездилова ........................................................................................ 80
С. А. Чернышов ........................................................................................... 81
А. Г. Полухина ............................................................................................. 83
П. С. Игнаткин ............................................................................................. 85
В. А. Слугина ............................................................................................... 87
И. В. Мамзенко ............................................................................................ 88
А. В. Горяева ................................................................................................ 89
М. А. Киндинов ........................................................................................... 90
В. А. Кароннов ............................................................................................. 92
И. Н. Никаноров .......................................................................................... 94
ИСТОРИЯ РОССИИ
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX – НАЧАЛА XX В. ....................................... 96
М. Ж. Абишева ............................................................................................ 96
Д. Ю. Плотников ......................................................................................... 98
В. С. Воробьева............................................................................................ 99
Л. Е. Варфоломеева ................................................................................... 101
Б. Б. Цыренжапов ...................................................................................... 102
Г. Р. Кельберер .......................................................................................... 104
Ю. Л. Линейцева........................................................................................ 106
К. Б. Скалей................................................................................................ 108
Т. В. Воропаева .......................................................................................... 110
И. А. Дунбинский ...................................................................................... 112
К. А. Тишкина ............................................................................................ 114
А. Н. Кузьмин ............................................................................................ 116
Е. В. Ситникова ......................................................................................... 118
Е. Г. Исакова .............................................................................................. 120
О. С. Погоняйченко ................................................................................... 122
А. С. Потеряева.......................................................................................... 123
М. А. Шаршова .......................................................................................... 125
А. Е. Панова ............................................................................................... 127
Д. А. Бакшт ................................................................................................ 129
Е. М. Липинская ........................................................................................ 131
Ю. А. Баканова .......................................................................................... 133
Л. П. Ледкова ............................................................................................. 135
Н. Ю. Штаер .............................................................................................. 137
244
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ РОССИИ 139
М. А. Маленьких ....................................................................................... 139
О. И. Яковлева ........................................................................................... 141
А. А. Шалабанова ...................................................................................... 143
А. А. Плясуля ............................................................................................. 145
А. С. Кальдина ........................................................................................... 147
А. В. Рыков ................................................................................................ 149
О. А. Черемных.......................................................................................... 151
М. Н. Свинцова .......................................................................................... 153
А. С. Кузнецов ........................................................................................... 155
В. Ю. Золотарева ....................................................................................... 157
А. С. Гаврилова ......................................................................................... 159
А. Х. Нуриева............................................................................................. 161
К. Б. Хорошилов ........................................................................................ 163
Г. С. Какаулина .......................................................................................... 165
Т. О. Криницына ........................................................................................ 167
Ф. И. Лобазеров ......................................................................................... 169
О. С. Гашкова ............................................................................................ 171
А. А. Шошина ............................................................................................ 173
М. М. Сыздыкбекова ................................................................................. 174
М. В. Подрезов, Я. В. Гиренок ................................................................. 176
ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИИ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОГО
РАЗВИТИЯ РОССИИ В XX – НАЧАЛЕ XXI В. ..................................... 178
А. П. Дементьев ......................................................................................... 178
К. Л. Захарова ............................................................................................ 180
Л. В. Кромер .............................................................................................. 182
К. А. Конев ................................................................................................. 184
М. В. Питателев ......................................................................................... 186
А. В. Панова ............................................................................................... 188
В. А. Бутков ............................................................................................... 190
А. И. Кейметинов ...................................................................................... 192
Ю. С. Михайлова ....................................................................................... 193
А. Е. Бакурова ............................................................................................ 195
М. О. Пискунов .......................................................................................... 197
О. С. Самутина .......................................................................................... 199
ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ И ИДЕОЛОГИИ
СОВЕТСКОГО И ПОСТСОВЕТСКОГО ОБЩЕСТВА ....................... 200
Е. И. Кочкина ............................................................................................. 200
А. В. Франк ................................................................................................ 202
А. А. Шалабанова ...................................................................................... 204
О. А. Казанкова.......................................................................................... 206
Д. Н. Москаленская ................................................................................... 208
245
А. И. Маслова ............................................................................................ 210
М. И. Свержевская .................................................................................... 211
А. Е. Мануилова ........................................................................................ 213
И. А. Лапушинская .................................................................................... 215
Е. А. Родин ................................................................................................. 216
Н. Ю. Пушкарев ........................................................................................ 218
Е. П. Ерохина ............................................................................................. 220
Д. М. Зарипова ........................................................................................... 222
И. Куницкая ............................................................................................... 224
А. С. Иванова ............................................................................................. 226
Д. В. Ерошевская ....................................................................................... 228
Р. П. Котенёва, О. Б. Соловьёва ............................................................... 230
Е. Ю. Кривченко ........................................................................................ 231
С. П. Муратова........................................................................................... 233
Г. П. Пассонен ........................................................................................... 235
М. А. Толкачева ......................................................................................... 237
Я. С. Мариненко ........................................................................................ 239
АВТОРСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ ...................................................................... 241
ОГЛАВЛЕНИЕ ............................................................................................. 243
246
МАТЕРИАЛЫ
51-Й МЕЖДУНАРОДНОЙ НАУЧНОЙ
СТУДЕНЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ
«Студент и научно-технический прогресс»
ИСТОРИЯ
Материалы конференции публикуются в авторской редакции
————————————————————————————————
Подписано в печать 28.03.2013 г.
Формат 60x84/16
Офсетная печать
Уч.-изд. л. 13,7. Усл. печ. л. 15,5.
Заказ № ____
Тираж 160 экз.
________________________________________________________________
Редакционно-издательский центр НГУ
630090, г. Новосибирск, ул. Пирогова, 2